Дорога до звёзд. Новое утро жизни бесплатное чтение

Глава 1. Тёмный переулок и всё, что произошло дальше.

Окраина маленького захолустного городка… Страшный и тёмный переулок… Неярко, почти блекло, точно свеча перед рассветом в кабинете заснувшего писателя, всю ночь работающего над новым произведением, светит один единственный уличный фонарь. Звёзд на небе нет… Весь жемчуг ночного моря покрыли собой волны-тучи. Мороз так крепок, что воздух сделался хрустальным, из-за чего дышать больно. Когда вдыхаешь, кажется, что перед твоим носом разбивается морозная роза, а потом по всему телу, западая в самое сердце, рассыпаются маленькие льдинки-хрусталики осколков. Роза, мороз, осколки, сердце… Невольно, как-то само собой, вспоминается всем известная сказка Ганса – Христиана Андерсена, «Снежная Королева». Но вот только один вопрос, кто же ты сам в эту холодную ночь?… Капризная, избалованная принцесса, или непокорная маленькая разбойница, а, может, чопорная цветочница, или же сама Снежная Королева, с её прекрасными голубыми глазами и куском льда вместо сердца?… Но может именно ваше сердце, так же горячо, как сердце смелой крошки Герды, а душа так же мечтательна, как душа мальчика Кая?… Снег искрился, будто все исчезнувшие с небес звёзды превратились в снежинки и упали на землю. Тусклый серо-зелёный свет диска луны, искрясь, летел к земле, но на полпути растворялся в воздухе. Может и он замерзал, превращаясь, во множество снежинок?

В домах не горело ни одного огня, ни одного светильника. Люди боялись выйти в такую ночь на улицу, опасаясь воров и грабителей. Действительно, темень, снег, что недобрые люди ещё могли бы пожелать?!

Но что это?! За углом одного из домов был человек совсем иного рода. Закутавшись в плащ, бывший некогда белого или светло серого цвета, в подворотне лежала девушка, почти ребёнок едва ли на вид ей было более двадцати. На ней было светло-серое не очень богатое, с тонкой скромной, но красивой вышивкой, такого же цвета шляпка, расшитая белыми и серебристо-голубыми лентами, на руках были тонкие белые перчатки, при этом одна из рук чуть сжимала ручку саквояжа. Из-под шляпки выбились темные длинные каштановые волосы, тут же, как и томные ресницы, покрывающие глаза, осеребрились белым пушистым снегом. Цвет её лица было сложно угадать, потому что кожа приобрела настолько бледный оттенок, что едва ли цветом отличны от снега. Черты её лица были тонко выточены, аристократичны, но в тоже время выражали прямоту, честность, добросердечность и почти детскую наивность. Вся её фигурка, казалось, была выделена искусным мастером из белоснежного алебастра, и была чуждой и этому переулку и этому городку, и вообще всей этой ночи. Там она лежала завядающим, сорванным цветком на песке.

Фонарь отразил на доме чью-то черную закутанную в чёрный плащ тень. Очертания на стене дома могли рассказать о незнакомце только то, что он в плаще и шляпе с пером. Свет луны случаем упал на милое лицо девушки, благодаря этому человек в плаще заметил её: откуда не возьмись, в его руках появился фонарь, который он поднёс к её лицу и осветил его. За несколько секунд рассмотрев бледненькое личико, на котором не только тёмные ресницы и брови, но так же и некогда розовые пухлые губки были запорошены снегом. Он поставил фонарь на землю, взял ручку в белой перчатке и нащупал пульс:

– Бедняжка, она едва-едва жива, а ведь совсем ребёнок – тихо проговорил он, надо добавить, голос у него был приятный, бархатистый, хотя и проскальзывали в нём и звонкие юношеские нотки – Энрико – громче позвал он, беря на руки девушку – пора домой.

***

Милидия открыла глаза, которые тут же уткнулись в покрашенный белой краской потолок. Где-то тихо звучала красивая незнакомая музыка, кажется, это было фортепиано. Комната, где она оказалась, была не большой, но хорошенькой. Кровать, на которой лежала девушка, стояла у самого окна и лучи солнца, вышедшего из-за заснеженного леса, нежно озаряли каштановые волосы и личико девушке, приобрётшее бело-розовый здоровый оттенок. В углу беленький платяной шкафчик, письменный стол, у стены туалетный столик, возле которого пуфик, обитый сиреневым шёлком, на котором лежит её саквояж. К кровати приставлено кресло, такого же цвета, как и пуфик, на котором лежит скромное, но красивое платье из сиренево-голубого атласа с белыми переливами. Она убрала кровать, переоделась, в саквояже нашла свою расчёску и гребень для волос, свое же собственное платье и плащ она нашла в шкафу.

Милидия, осмотрев себя в зеркало и найдя свой вид вполне приличным, дотронулась ручки двери. Та поддалась. Она прошла по длинному коридору, не заглядывая не в одну из многочисленных дверей встреченных ею по пути.

Странно… Как она оказалась в этом незнакомом доме. Последнее, что помнила девушка, это то, как она бежала по улице поздним вечером, потом упала у подножья какого-то дома, постучала в него, но ей не открыли, и в соседних домах прогнали. Обессилив, она упала на снег и больше не смогла подняться. Тогда она решила, что это конец… После, кажется, сквозь какую-то пелену она слышала голоса… да, оба молодые, женский и мужской. Наверное, это хозяева этого дома, спасшие её.

Она спустилась по лестнице. Музыка стала слышна отчётливее. Дверь в одну комнату была приоткрыта. Милидия вошла. Комната была оформлена в бежево-золотых тонах и, по-видимому, служила гостиной. Посредине стояло красивое резное фортепиано из дорогой породы дерева. За ним сидел молодой человек. Хотя лица его не было видно, но прямая осанка и светло-золотистые до плеча волосы предполагали, что их обладатель юн. На нём была белая не глаженая рубашка, бежевые облегающие брюки и черные не чищеные сапоги, ещё сильнее подчёркивающие его небрежность.

– Эту музыку написал Шопен – не отрываясь от фортепиано, произнёс он – называется: «Мечта».

–Кто, простите? – Милидия ничего не поняла.

– Всё верно – её собеседник закатил глаза к потолку, но продолжал играть – Фредерик Шопен – всемирно известный композитор, правда, Вам простительно его не знать, потому что он только будет жить.

Спокойный голос незнакомца явно не сочетался со всей той ерундой, что он наговорил, и хотя девушка ещё не видела его лица, что-то подсказывало ей, что он не сумасшедший, а может он просто разыгрывает её.

– Откуда я всё это знаю не ваша забота, милейшая графинечка.

– Откуда Вы… Это неправда!!!

– Конечно неправда, ложь, гнусная клевета, не так ли Оливия Хейман, Вы ведь всего-навсего простая бедная гувернантка – в его голосе проскользнуло ехидство – и как мне могло прийти в голову, что Вы графиня Милидия де*Шеврез.

От его слов она остолбенела. Она впервые видит его, а он столько знает о ней. Где-то через полминуты голос молодого незнакомца настиг её:

– Ну что, госпожа графинечка, будем и дальше отпираться или всё же признаем своё поражение.

И тут страшная, но правдивая догадка:

– Вы шпион барона – с призрением выговорила девушка.

– Как бы Вам этого не хотелось, нет.

– Я Вам не верю!

– Ваше дело, но напомню, я спас Вам жизнь.

– Кто Вы?

– А Вам не всё равно?

– Не имею привычки разговаривать с незнакомым человеком.

– Тогда молчите.

Графиня обиженно поджала губы и решила, что ей лучше уйти. Тут же молодой человек полностью безучастный к ней до этого закончил свою игру и обернулся. Несмотря на некоторую иронию, лицо у него было прямое и открытое, брови и ресницы очень светлые, почти белые, на щеках играли озорные ямочки, и всё это венчали ну прямо-таки ангельские васильково-синие глаза.

– Стоять, ни с места – Милидия уже коснулась ручки двери, когда его голос настиг её и заставил обернуться.

Незнакомец впервые посмотрел на её карие томные глаза, и на миг удивился сам. Эти глаза, такая недетская глубина и осмысленность, точно весь подлунный мир был заключён в них.

– Ну, и что мы теперь будем делать? – после некоторого молчания, с вернувшийся к нему насмешливостью, спросил он.

В ответ молчание.

– Молчите, но хорошо, я представлюсь, моё имя Фискал, но теперь Вы престанете меня игнорировать?

– Мне не о чем не говорит Ваше имя.

– А оно должно Вам о чём то говорить?

– Кто Вы?

Он усадил её на стул, заговорщически подмигнул и таинственно произнёс:

– Не бойся, Мили, я просто волшебник.

Девушка откинулась на спинку стула и выпучила и без того огромные карие глаза. Это она сошла с ума или этот юноша не в себе.

Фискал явно наслаждался произведённым эффектом.

– Не верите? – продолжал он – странно, а я думал, все маленькие верят в «сказки». Но, хотите, я Вам сейчас это докажу – он беглым взглядом обвёл комнату и глаза его остановились на ней.

Вдруг гребень выпал из волос и они каштановыми волнами разлились по плечам, но ненадолго. Её пряди стали сами собой завиваться и заплетаться в косы, переплетаясь между собой. Её скромное, но красивое платье вдруг превратилось в огромное ядовито жёлтое облако в крупный ярко розовый горошек, с множеством оборок, бантиков и кружева всевозможных цветов. В довершение всего к ней подлетели две кисточки, одна с красной, другая с рыжей краской. Первая размалевала её щёки и накрасила губы, а вторая наставила веснушек и нарисовала на кончике носа маленькое сердечко. Волосы к этому времени уже уложились в сложную, высокую и глупую причёску.

Млидия взглянула в появившееся перед ней зеркало и ахнула, Фискал же давился от смеха.

– Верните всё – потребовала она.

– И не подумаю, хотя, если вежливо попросите.

Милидия отвернулась и потянула ручку двери. Не будет она его не о чём просить.

– И далеко ты собралась.

Не собирается она разговаривать с этим фокусником. Но дверь оказалась заперта.

– Вы даже уйти мне не позволяете. Вы, вы злой… Вы просто издеваетесь надо мной.

– Успокойтесь, успокойтесь, милая графинечка – произнёс юноша, заметив уже навернувшиеся слёзы на её глазах, а ему очень бы не хотелось, что бы эти карие вишни вдруг покраснели. Краска исчезла с лица девушки, волосы снова легли под гребень, а ужасное, до смешного платье сменилось скромным сиреневым – Вот видите, теперь всё в порядке.

– Ну и зачем Вы всё это делали?

– Мне было просто приятно позлить Вас.

– Теперь позвольте мне уйти. И – она задумалась – Спасибо Вам за всё – решив, что с неё благодарностей хватит, она вновь отвернулась.

– Конечно же, Вы не можете уйти. Вы, наверное, ужасно голодны, пойдёмте, я приглашаю Вас на завтрак, а потом придумаем, что Вам делать дальше.

– Благодарю, Я не голодна – это была ложь, во рту у неё давно не было и маковой росинки.

– И Вам не стыдно так врать.

– Мне ничего не надо от Вас.

– Если не перестанете оказываться, я буду вынужден снова применить к вам колдовство. И, в конце концов, что мешает вам, симпатичной девчушке, позавтракать со мной, умным, талантливым волшебником, и просто очаровательным красавцем, тем более, когда я сам приглашаю. Соглашайся, крошка Лиди, такой шанс выпадает не всегда.

– Хорошо, но с одним условием, Вы перестанете называть меня, как ребёнка.

– То есть как?

– Крошкой, Мили, Лиди, графинечкой. Меня зовут Милидия графиня де*Шеврез.

– Милидия де*Шеврез – он недовольно фыркнул, жеманно изобразив кокетливую девушку – Хватит с Вас просто графинечки.

– Я не графиня.

– Ну да, конесно. Ладно, пойдёмте.

Он подал ей руку. Милидии пришлось опереться.

Глава 2. Завтрак и четыре жены барона.

Вопреки ожиданиям Милидии Фискал не повёл её в столовую. Они поднялись по лестнице на второй этаж дома, и он вывел её на балкон. На открытом воздухе было очень морозно. Хрустальная, первозданная свежесть чувствовалась в белоснежном сверкающем снегу и в стенах леса тёмной зеленью, окружающей одинокий дом. Графиня обняла ладонями плечи, она прозябла. Куда же она попала? В округе только изумрудная изгородь из деревьев. Она во власти более чем странного молодого человека. И что он сейчас задумал? Вдруг он обидит её? Нет, надо бежать. Но куда, вокруг лес, которого она совсем не знает.

Из ниоткуда на балконе появился столик и два стула. Снег сам собою растаял, солнце стало греть теплее, декабрьский лес преобразился и стал ранее июньским. Где-то далеко запели птицы, распустились цветы. На балконе тоже было много разных цветов, и посреди столика стояла огромная ваза. Волшебник подвинул девушке стул:

–Что предпочитаете музыку или литературу, госпожа графинечка?

– Пожалуй, музыку.

– Как Вам понравится тихая флейта утром?

– Ничего не имею против.

Над ними появилась флейта и сама заиграла.

Милидия сдержанно улыбнулась. Но чудеса на этом не кончились. Сначала к столу подлетели два прибора, за ними пузатый вельможа кофейник, за ним важно следовала его жёнушка, госпожа сахарница. Потом две кокетливые старшие дочери-близняшки – кофейные чашки, обе в пышных модных фарфоровых юбках, с одинаковыми кавалерами-блюдцами. Дальше неспешно шествовала их старая тётушка-соусница, на сей раз наполненная сливочным кремом, приятно пахнувшим бурбонской ванилью. Потом огромное блюдо полное маленьких булочек-деток, щедро насыщенных корицей. Заверещала процессию их чопорная гувернантка – вазочка, полная каких-то брусков в серебряной и золотой фольге.

– Вы любите кофе с молоком, сливками или просто горький?

– Горький.

К ней подлетел кофейник из носика, которого в фарфоровую чашку девушки стал выливаться дымящийся напиток. К ней в тарелку с блюда перекочевала пара булочек, подлетела соусница щедро полив их кремом. Ложки, вилки, ножи и салфетки залетали с бешеной скоростью. Фискалу это кажется, нравилось, а графиню начало раздражать. По её мнению всё должно было неторопливо и степенно двигаться, да и вообще обстановка настойчиво требовала, что бы к её безукоризненному вкусу, здесь она не могла придраться, была приложена женская рука, нежная и заботливая.

Столовые приборы всё-таки успокоились. Несколько минут Милидия была занята исключительно кофе и булочками. Волшебник не отвлекал её, но по озорным огонькам в его синеющих глазах, было заметно, что на языке у него вертится очередное ехидное замечание.

– Милидия, будь любезна, закрой глаза – неожиданно попросил юноша.

Подчёркнутая вежливость, обращение по полному имени, веселая улыбка, сопровождающая всё это, подсказали графине, что в словах его кроется подвох. Но стоило взглянуть в его сине-васильковые глаза, в них можно утонуть. Он красив, очень красив. Девушке хотелось остановить этот миг и смотреть только на него. Заново повторенная просьба оглушила её.

– Хорошо – кротко повиновалась она.

Юный волшебник взял из вазочки один брусок, снял с него обёртку, вложил в рот девушки и осторожным движением руки прикрыл его.

– Вам нравится? – спросил он.

– Это великолепно, что это?

– Швейцарский шоколад, в будущем это будет довольно-таки известным лакомством.

– Но как Вы можете знать, то, что будет?

– Вы забываете, я – волшебник.

– Но этого же не может быть, Вы меня разыгрываете?

– Не может, но бывает, да, да силой мысли я могу путешествовать во времени, исполняя желание своей воли, я могу почти всё.

– Невероятно.

– Но факт.

– Всё Вы можете, всё? – девушка смешно выпучила свои удивлённые карие глаза.

– Почти всё, есть некоторые ограничения. Вроде, не влиять на принятие людских решений, не вмешиваться в судьбы – он смерил её оценивающим взглядом – ну разве совсем немного. Знание будущего, своего будущего, бессмертие, принятие чужого облика, так же под запретом. И ещё, занудное правило ни читать чужих мыслей.

– Но Вы?

– Минимальное волшебство. Ну и в конце, концов правила для того и существуют, что бы нарушать их.

– Вас никто не контролирует?

– Напротив, есть Совет Волшебников, который следит за каждым шагом всех своих членов. Жутко скучно, уж поверьте мне у этих господ ни фантазии, ни чувства юмора. По-своему ничего и не сделать.

К Милиди стало возвращаться хорошее настроение, что-что, а уж его чувство юмора она уже оценила. Но всё-таки она была обязана ему жизнью.

– Ну и что мы будем делать? – его обыкновенная ирония сменилась серьёзностью.

– Я не знаю, я уеду, спасибо Вам за всё.

– Стоять, Вы должны всё рассказать мне и честно, заметьте, даже не прибегая к волшебству, я пойму, если Вы захотите солгать.

Девушка медлила с ответом.

– Напомню, Вы кое-чем мне обязаны. Так мелочь, всего лишь прошлой ночью я спас Вас.

– Хорошо, я расскажу Вам всё.

***

После смерти дяди, Милидия графиня де*Шеврез стала наследницей богатого поместья. Опекунский совет тут же ухватился за внезапно разбогатевшую девицу. Господин Кокше, назначенный ей определил её дальнейшую судьбу. Она должна была стать женой барона Джорджа де *Кверлик.

Джордж де*Кверлик, ещё не старый человек тридцать пяти лет, игрок, промотавший почти всё своё состояние, ожидал свадьбой поправить своё денежное положение, как и в предыдущие разы.

Первой его женой была небогатая, незнатная девушка, пожалуй, только её он и любил. Но бедная Джули, не прошло и месяца после их свадьбы, как она оступилась на лестнице и разбилась насмерть.

Юный барон был безутешен, пытался искать забвения в науках, книгах, но они не приняли его. Очертя голову он отправился путешествовать, но скоро ему наскучило, он вернулся. Тогда он начал играть. Карты не отреклись от него, нет, они сыграли с ним злую шутку. Чём выше была ставка, тем более вовлекался он. Постоянная игра судьбы, риска, рока… Но Фортуна переменчива в три года он проигрался.

Барон был ещё красив и молод… Богатая, знатная, красивая, молодая герцогиня Джейн была очарована им. Состоялась их свадьба. Но менее чем через год их денежные дела снова ухудшились из-за постоянных проигрышей барона. Именно в это время погибла Джейн, она захлебнулась чаем, поданным ей.

Третья его жена была из богатой семьи торговцев, одержимая мечтой получить дворянский титул. После очередного крупного проигрыша барона, девушка вдруг заболела какой-то неизвестной болезнью. Потом была старая вдова мечтающая, о замужестве, но когда и её деньги кончились, в одно утро она просто не проснулась.

Теперь и Милидия должна была попасть, в лапы этой Синей Бороды. Против её воли её привезли в замок барона и готовы были насильно повести к венцу. Однако к счастью и здесь у доброй и кроткой девушки нашёлся друг, сводный брат барона, Эдвард*де Кверлик пожалел её и помог ей бежать.

Она долго скрывалась под чужим именем, работала гувернанткой в богатом доме, девушка получила хорошее образование, и потому без труда справилась с такой судьбой.

Но её опять выследили. В один прекрасный вечер её подопечная Адель, прибежав к ней, рассказала, что о ней спрашивают какие-то господа. По описанию графиня поняла, что это Кокше и барон де*Кверлик. Едва успев схватить свой саквояж, и проститься с воспитанницей, девушка снова бежала.

А дальше, то, что произошло дальше Вам уже известно.

***

– Успокойтесь, я прошу Вас – проговорил Фискал, неприятные воспоминания подорвали голос девушки, и весь вид её выражал готовность разрыдаться – Вы должны отдохнуть, а потом я чем-нибудь помогу Вам, пойдёмте.

Глава 3. О том, что должно быть в каждой жизни.

Невысокая стройная девушка разливала чай по фарфоровым чашкам. Её волосы были редкого огненно-рыжего цвета и пышными локонами ниспадали на плечи, её идеально белая, но не прозрачная кожа делала её похожей на русалку, а венок из виноградных листьев, лёгкое пастельного цвета платье, идеальная фигурка, только дополняли этот сказочный образ. Лицо не имело ни одной веснушки, что редко встречается при рыжих волосах. Глаза же её были светло-серые, какие-то неподдельные, искренне-серьёзные.

Молодой человек, с лицом прямым и честным, брюнет, волосы его слегка волнились, а светлые зелёные глаза умело устремляли проницательные взгляды, читал вслух. Голос у него был приятным, спокойным и чем-то похожим на музыку.

– Артур, милый, чай готов, пойдём – проговорила девушка.

– Юнона – юноша приобнял жену за плечи и хотел поцеловать, но вдруг будто бы передумал, что-то прошептал ей, и оба заулыбались.

И тогда раздался звонкий мальчишеский смех, затем в комнате появился ещё один персонаж. Это был Фискал.

– Здравствуй, – произнёс Артур, протягивая ему руку – Я уже давно понял, что ты здесь. Но что это, ты давно нигде не появляешься?

– Да, что это, тебя по несколько недель никто не видит? – спросила девушка, когда её друг наклонился, слегка поцеловав её руку.

– Я был занят.

– Превосходно, Фискал – Артур раздражённо фыркнул – Ну и что на этот раз? Ты опять ходил в прошлое или ещё хуже в будущие, с кем ты там разговаривал?! Ты же знаешь, Совет не одобрит.

– Фискал, ты играешь с огнём – заметила Юнона – пропадаешь где-то целыми неделями, и, в конце концов, это просто опасно.

– У тебя столько недоброжелателей.

– Всё вздор, волшебство надо использовать не только в житейских нуждах, но и для чего-то другого. Надо что-то вечно искать, творить, создавать. Чтобы творить чудеса, нужны: желания, сильная воля и мысль. Понимаете мысль. Мысль, идея, цель, нечто направленное, яркое, как звезда, горячие, как огонь. Надо уметь мыслить, представлять, фантазировать. Да, это долгая практика, но тогда могут открыться такие тайны.

– Один волшебник такой же горячий, как и ты, однажды получил доступ к этим тайнам, и ты прекрасно знаешь, чем всё это кончилось.

– Он делал всё только для себя, хотел погубить и разрушить, а я хочу сотворить и оживить – юноша всё более воодушевлялся, – У меня есть чувство любви к прекрасному живому.

– Однако и ты не лишён честолюбия, твой характер не приведёт тебя к добру.

– Всё так скучно и занудно.

– С тобой безуспешно спорить, но пойдём, Юнона уже разлила чай.

Фискал принял чашку поданную девушкой, его рука при этом нервно скребла подлокотник кресла. Это не укрылось от взглядов молодых супругов, их друг был сегодня необыкновенно рассеян. У Юноны вскоре сорвался весящий в воздухе вопрос:

– У тебя что-то случилось? Ты чем-то обеспокоен?

–Нет, что ты ровно ничего не произошло в последние дни.

– Враньё – Артур улыбнулся Юноне – Что-то непременно случилось, ты встревожен, да, да ты плохо умеешь скрывать, твою душу переполняют какие-то чувства.

– Да успокойтесь, Вы, со мной всё хорошо.

– Ну, ну.

На некоторое время у Фискала прекратили выпытывать, но вскоре, как бы невзначай он сам перевал неприлично затянувшееся молчанье.

– Я вот, впрочем, зачем пришёл, Юнона, тебе не нужна горничная или какая-нибудь иная служанка.

– Нет, ты же знаешь, мы всегда сами справляемся с домом. Вот твоя тётушка…– оба молодых человека заулыбалась (Милюзетта – тётушка Фискала, несмотря на то, что была фей, содержала около сотни человек прислуги и вообще любила всякую роскошь) – Она бы взяла девушку. А, впрочем, о ком ты говоришь?

– Ничего особенного, вчера, в переулке, какого-то захолустного городка, я нашёл молодую девушку. Она, бедняжка, едва не замёрзла и была уже при смерти.

– Это ужасно.

– Но я спас её и теперь её ничего не угрожает.

– Но кто же она, кто?

– Вот тут начинается самое интересное, она высокородная графиня, наследница богатого состояния. Но, увы, её опекун хотел выдать её за кого-то подозрительного типа, разумеется, против её воли. Девушке удалось бежать. Однако несчастья преследовали её. Вот и вся её история.

– И какой же она показалась тебе?

– Горда, в этом она настоящая и прирождённая дворянка, однако по природе напротив скорее скромна, добра, кротка, порядочна. Кажется, умна и образованна.

Он был смущён вопросами девушки, которые любопытным градом сыпались на него, но так не к чему и не приводили. Юнона и Артур теперь вряд ли устроят судьбу Милидии.

Но Фискал ошибся. Юнона, приглянувшись с мужем произнесла:

– Пожалуй, я бы хотела иметь компаньонку, и девушка о которой ты говоришь, вполне подойдёт. Я обучу её чародейству.

– Тогда договорились. Сегодня вечером я приведу её Вам.

Он исчез.

– Он влюбился – серьёзно произнесла девушка.

– Бесспорно – Артур поцеловал жену – Однако, что в этом плохого, в каждой жизни должна быть милая девочка – и он поднял её на руки.

Глава 4. Знакомство с чародейством.

Милидия с благодарностью приняла предложение Фискала и уже к вечеру оказалась в новом доме. Молодой волшебник попрощался со всеми и пообещал заглянуть на будущей недели.

Юнона объяснила Милидии, ей обязанности, однако основное время она посвятит обучению волшебству.

– Ну а теперь иди, отдохни милый друг, да я хочу стать для тебя не госпожой, а учителем и другом.

– Вы очень добры и великодушны, сударыня.

– Юнона, просто Юнона. Доброй ночи.

– До свидания.

Милидия не хотела спать, ей было и грустно, и страшно. Ей казалось, что она стоит на пороге перед дверью, которая откроет ей новый прекрасный мир. Но прошлое, каким бы оно не было это её прошлое. А всегда грустно расставаться с чем-то своим. Это прошлое создало её для настоящего, и тем чем она стала она обязана только ему. Ну а завтра, что будет завтра. Вдруг, всё это до последнего окажется волшебным сном, которого никогда не было и не будет на деле. Казалось ей, что она стоит в темноте, а вокруг летает маленький мотылёк – счастье. Схватить его грубыми руками и всё, он погиб, погонишься за ним, раздавишь его неловким движением. Так что же делать? Может протянуть руку и ждать, пока мотылёк начнёт доверять тебе и сам захочет сесть к тебе на ладошку. Хотелось задержать дыхание и зажмурить глаза, чтобы случаем не спугнуть счастье.

Едва лучи солнца стукнули в окно, Милидия поднялась с постели, убрала её, оделась и привела себя в порядок, затем спустилась в столовую.

За завтраком Артур и Юнона расспрашивали графиню о её предпочтениях относительно музыки, литературы, искусства. Также они пытались оценить её познания в науках, и, кажется, остались довольны.

Потом они повели её в библиотеку.

– Милидия, – Артур, который смеялся и шутил за завтраком, вдруг стал серьёзен – Я буду прям с тобой. Ты, я надеюсь, понимаешь, что то – чему мы тебя научим, открывается далеко не всем, не многие владеют этой тайной, и ты, я думаю, будешь хранить её в строжайшем секрете. Волшебство требует высокого уровня знаний во всех областях познаний: точных, естественных науках, иногда глубокого понимания сложных вопросов в гуманитарных областях, философских идеях. Кроме того надо обладать высокоморальными качествами и осознавать понятие долга.

– Милидия, подумай, может, ты хочешь вернуться к прежнему образу жизни – глаза Юноны светились участием.

Прежняя жизнь… Стать баронессой де*Кверлик, связать свою судьбу с тем, кому от тебя ничего не нужно кроме денег и кто тебе противен… Нет, она не хочет такой жизни!

– Подумай, не обязательно, так как должно было бы быть. Мы вместе, и Фискал испросили бы разрешение у Совета повлиять на твою судьбу. Ты могла бы себе выбрать место жительства, состояние, может быть профессию.

Было бы прекрасно. Не будь в её жизни ни барона, не опекунского совета, она бы смогла вздохнуть свободно. Богатство ей особо не нужно. Хотя… Она бы уехала в какой-нибудь прекрасный природный уголок, где поля, леса, горы, реки. Где поют птицы, цветут цветы и деревья, где тишина и покой. Там бы на деньги своего графского состояния она бы открыла школу. Но не для богатых и знатных девиц. Нет. Там бы жили и учились дети из несчастных семей и сиротки. Она бы построила для них прекрасный дом, дала бы достойное образование, помогла бы устроиться в жизни. На первое время надо было бы нанять помощниц, а потом бы и её ученицы смогли бы стать учителями. Прекрасный сад, где в хорошие дни проводились бы уроки и бегали счастливые дети, её дети. Близкие и любимые ею, как родные. В этом саду много цветов, розы, лилии, ирисы, а ещё аккуратные беседки и витые качели. Весной цветут яблони и вишни, а поздним летом и осенью среди листвы алеют спелые ягоды, стоит запах мёда, корицы и яблок. А за садом простираются просторы полей, где золотятся колоски пшеницы, ржи, среди которых сияют маячками васильки и ромашки. Где в редкие минуты, свободные от занятий с ученицами она во весь опор скачет на лошади. Да, в этом она всегда походила на мальчика. Конечно же, она не любила ни охот, ни стрельбищ, но мчаться на лошади, так, чтобы ветер дул в лицо, рассыпал распущенные волосы и чтобы мимо проносились картины красот природы. Это было её пристрастие. Леса, где каждый листок и травинка шепчут тебе что-то, где она и её ученицы изучают редкие растение, где в июле на тонких ножках-тростинках пучками растут черника, земляника и костяника. Они таинственно манят к себе. Протяни руку и у тебя в ладошке лесное лакомство. И остались горы. Загадочные и заманчивые. От которых веет дикостью и лавандой, где блещут родники и извиваются камнеломки. Туда она и её ученицы ходили бы делать зарисовки к пейзажам. Да, там можно быть счастливой, там свобода, любовь к которой и страсть, и отличительная черта моей героини.

Но пройдут года, и так не вдруг этот чудесный мир отдалится от неё. Да, у неё будут дети, для которых она будет жить. Но будет ли рядом человек, который назовёт её любимой, которого она сможет полюбить? Неужели живя в уединение, среди искренности детей она не найдёт любви? Вдруг тёмным облаком перед ней промелькнуло лицо Фискала. Но теперь на нём не было ни озорства, ни иронии. В нём затаённая печаль мешалась с невысказанной просьбой, а может быть с обманутой надеждой и не исполнившейся мечтой. Он разочарован и смотрит на неё с упрёком.

Она даже отшатнулась назад, ей показалось, что это был соблазн и так не должно быть, так неправильно, нечестно. В жизни должно быть всё справедливо, маленькая истина, усвоенная ей ещё в детстве. Счастье надо заслужить. Ей открылось что-то новое, волшебное и жутко секретное, а она чуть сама не выпустила своё правильное будущее.

– Я очень хочу стать волшебницей, если у меня конечно получится.

– Отлично – и Артур и Юнона приветливо ей улыбнулись – Тогда попробуем. Итак, основные принципы чародейства: желание – надо осознано понять, что ты хочешь и для чего с какой целью. Воля – и желание и всё остальное надо подчинить себе с твёрдостью и настойчивостью. Ну и мысль, надо чётко представить, что должно исполниться, вообразить всё: вкус, запах, все ощущения связанные с желанием, всё, вплоть то невидимых впечатлений и ассоциаций. Но и это не всё, надо рассмотреть со стороны естественных законов, иногда рассчитать траекторию или скорость взлёта, а это, как Вы понимаете не просто.

– Я готова к этому – и откуда взялась решительность.

– Хорошо, тогда первое задание: на этом листе бумаге – на столе лежал абсолютно белый лист – Должна появиться фраза: « Быть или не быть, Вот в чём вопрос».

Девушка зажмурилась. Желание, цели, ну они-то вполне понятны, воля, тут сложнее, удастся ли ей. Оставить сомнения, так совсем ничего не выйдет. Надо верить в себя, мысль… Она сосредоточилась. Для начала перо, белое пушистое, очень лёгкое, оно будто бы появилось у неё в руке. По буквам она выводила Шекспировскую цитату.

Она открыла глаза… Получилось, на бумаге было чётко написано то что надо. Но на этом она не остановится. Итак, скоро на бумаге появился весь монолог Гамлета, и притом каждая строка была написана разным почерком.

– Остановись – Артур прервал её – Я вовсе не просил тебя приписывать всю трагедию Шекспира. Ну, Юнона, что ты об этом думаешь.

– Странно, что появилось перо, так редко бывает, точнее, было, но один раз, и ты знаешь у кого. Милидия, вызвать перо намного сложнее, чем заставить появиться буквы на бумаге. Надо подчинить его себе и представить намного точнее.

– Из всех будущих волшебников это удалось только Фискалу.

– Ну, это было почти несложно.

– Значит ты смелая, у тебя сильный характер, бурное воображение и ты неплохо разбираешься в расчётах. Более того, после этого маленького экзамена, мы убедим Совет разрешить тебя обучить волшебству, а потом и введём тебя в него.

– Да, понимаешь, – Юнона как-то виновато потупила глаза – На роль волшебников готовят с самого раннего возраста, и далеко не всем удаётся творить настоящие чудеса. Но у тебя прекрасные способности, тебе надо лишь немного подучиться.

***

Милидия каждый день занималась с Юноной или Артуром, много сама училась и читала. Но ей не хватало практики. Всё волшебство, сотворённое ею было настолько хрупко, что её новые друзья могли легко разрушить его, а она не могла сломать даже самых незатейливые из их заклинаний.

Фискал ни разу не появлялся. Артур открыто негодовал на него за это. Юнона молчала, хотя явно тоже не одобряла подобного поведения. Милидия же… Она загрустила. Нет, она ни за что бы, ни призналась самой себе, что влюблена. Всякую подобную мысль её помощник – Господин Здравый Смысл любезно отгонял, а её грусть и привязанность жутко логично объяснял благодарностью молодому волшебнику.

Глава 5. Буря.

Но чем в это время занимался взбалмошный юноша. После того, как он устроил судьбу графини де*Шеврез, первым его желанием, было вернуться и снова с нею встретится. Но он поборол его. Не хватало ещё влюбиться! Вот вздор! Какая-то маленькая, худенькая, бледненькая, чудная гордячка-графиня? С чудными томными карими глазами… Потом Артур и Юнона, наверняка, что-то заподозрили, и очень не хочется выслушивать колкости ещё и с этой стороны. Ему столько всего открыто, он может общаться с интересными людьми, либо сам может что-то создавать, открывать, просто фантазировать или сочинять. И в один миг всё это приобрело, туманный, блеклый, гаснущий оттенок. Скучно, неестественно казалось теперь всё прошедшие. А будущие, обещающие быть счастливым и солнечным, упорно и строптиво не желало наступать. Хотя зачем и кому вообще нужно это будущие. Юму ведь неплохо было и в прошлом, до появления этой причудливой девушке. Опять она!… Нет, надо перестать думать о ней, надо обязательно чем-то заняться. Молодой человек снял с полки книгу. Читал едва ли более получаса, а потом запустил ей со всего размаха, со всей силы в стену. Каким в книге всё казалось ненатуральным, неправильным, а жизни текла, текла везде, но не здесь, не в его собственном доме. Да, в книге была жизнь, красивая, приключенческая, но не его, а значит отчуждённая. Приключения… Да это верное средство. Как было бы хорошо вдруг стать капитаном великолепного корабля, да, так что бы ветер разбрасывал во все стороны его золотистые волосы, чтобы мокрые, солёные брызги попадали на лицо, чтобы где-то на уровне горизонта летели, взывая к небесам, серебристыми стрелами добрые и прекрасные дельфины. Вокруг только белые, как снег, огромные паруса, облака и море, бескрайнее и бесконечное. А может лучше отправиться в далёкие джунгли, да, там будет более чем достаточно приключение. Но какая отрада, на вершинах диких, холмов, где не ступала нога человека встретить рассвет и проводить солнце. Ну а можно ещё придумать что-то вообще из ряда вон выходящие. Например, путешествие на дно моря к красавицам русалкам, или уменьшиться, и открыть прекрасный мир с феями и эльфами, где ему всё подвластно, и всё создано им. А разве есть что-то неподвластное волшебникам? Он обозлился сам на себя. Глупо, конечно ему подчинится всё, стоит только захотеть. Он может повлиять даже не чувства и мысли других людей. Например, почему бы не поэкспериментировать с этой Лидией-Милидией. Вот пусть бы она немедля влюбилась в него по уши. Пусть бы сохла по нему, с ума сходила. Ну и куда денется вся её надменность?

Фискал даже заулыбался, так понравилась ему эта мысль. Прекрасно, так ей и надо, ну а потом, влюбляться полезно, особенно таким барышням, пусть побегает за ним, но он будет непреклонен.

Но вдруг ему в самом корне стала противна эта затея. Это неправильно, нечестно, пусть уж если его полюбят, то только ради него самого. А не из-за обмана чувств. Да, это настоящий обман, и он губителен для сердца и для души пылкого юноши.

***

Как давно это было…

Фискалу было пять или шесть лет. Он был учеником самого сильного волшебника всех времён. Мальчик очень заинтересовал Тальфа Аренс, так звали могущественного мага.

Это был страшный человек, глаза его казалось, горели огнём, извергали лаву и метали молнии. В огне рыжих волос его, неестественно красно-карих глазах, смуглости лица и неправильности черт, казалось можно рассмотреть олицетворение всех стихийных бедствий. Его боялись все, кроме его ученика. Да, Фискал и в детстве проявил свой свободолюбивый характер. Он не боялся этого огненного чудовища в людском обличии. В озорном мальчике было столько противостояния, а его прыткость не украшало ничто. Каждая отрицательная черта Тальфа искривлялась в верную сторону в его ученике. В этом ребёнке жизнь била, словно бурная река, он был вечным искателем, путешественником, ему прочили будущие первооткрывателя. Но при своём таланте он жил для людей. Да, у него была прекрасная, чистая, благородная душа, понимание добра и зла. Тальф же, напротив, жил только для себя, служил своим страстям и желаниям. Он ценою души своей купил бессмертие и возможность менять обличие. Да, желание быть лучшим, честолюбие, чувство превосходства над другими съедают сердце.

Тогда, совместными усилиями Совету Волшебников удалось остановить злого гения. Его заточили в башню, которую за это назвали Чёрной. Злодей, тогда чуть не погубил своего ученика, в котором до этого видел будущего приемника. Но, самое удивительное, ведь, он боялся мальчика…

***

Фискал очнулся от неприятных воспоминаний. Нет, так дальше нельзя. И опять всё из-за этой крошки. Но тем ни менее, все эти три недели он терзал сам себя подобными мыслями. Иногда он чувствовал себя, как в клетки, хотелось биться о стены своих комнат в надежде сломить их. Но ведь тяжелы то были лишь мнимые, придуманные им самим преграды, но всё же он сокрушил и их.

Глава 6. Приглашение.

– Доброе утро, Лиди-Милиди – она спускалась по лестнице с книгой в руках и так увлеклась чтением, что едва не налетела на Фискала. Ну, конечно же, кто ещё мог обратиться столь насмешливым голосом. Она же сама чуть не поскользнулась на ступеньках, но юноша подал ей руку – Не чему тебя жизнь не учит, ты опять чуть не упала, и всё книжки читаешь.

– Спасибо – прошептала девушка.

–Что это – он всё ещё держал в руках её книгу – «Основы чародейства» и тебе не скучно?

– Нет, хотя Юнона говорит, что мне не хватает практики.

– Ну, так дайте срок, сударыня и она у Вас появится.

– Вы даёте честное слово.

– Самое что ни наесть честное, волшебное.

– Милидия – Юнона тоже появилась на лестнице, и была удивлена не менее своей подруги – Фискал, неужели ты решил одарить нас своим присутствием.

– Хотел узнать об успехах моей протеже.

– И только? – Юнона обижено поджала губки – ну в таком случае скажу тебе, Милидия удивила нас, и если через полгода она не войдёт в Совет, то…

– Ну и что же?

– То я скажу, что там заседаю одни глупцы и трусы – Артур тоже вышел к лестнице – Ну и тебе не стыдно, не интересовался ею месяц и тут нарисовался, не сотрёшь.

– Стыдно должно быть Вам, а не мне, я тут уже полчаса околачиваюсь, а Вы мне даже чаю не предложите – отпарировал юный волшебник.

– Хватит Вам пререкаться – более миролюбиво заметила Юнона – и, правда пойдёмте пить чай.

– Давно бы так.

За чаем Фискал продолжал успешно начатую им насмешливую тему. Артур и Юнона, уже очевидно привыкшие к колкостям своего друга, успешно отбивались. Тогда оратор перекинулся на графиню, кажется добраться до молчаливой девушки, была его цель с самого начала. Милидия, не приученная к войне остроумия, терпела поражение за поражением. К счастью Юнона с верность приходила на помощь подруге, Артур упрекал злого насмешника, но и это не помогало. В конце концов, Юнона не выдержала.

– Я надеюсь, Вы, юный острослов – заметила она – пришли не только затем, чтобы упражняться в своём искусстве, против нашей милой Милидии.

– Вы правы, госпожа медная булавочка – он в очередной раз этим эпитетом любезно обратился к рыжим волосам собеседницы – я хотел бы посмотреть, чему научилась «Ваша милая Милидия», и если вы ничего не имеете против, я бы хотел, что бы в Новогоднюю ночь она была мой партнершей по вальсу на балу.

На всех лицах было написано крайнее удивление. Первым очнулся Артур.

– Да, конечно если Милидия согласится.

– Я согласна – и кто её за язык тянул, рассердилась она сама на себя, заметив улыбку, скользнувшую по устам Фискала. Могла бы хоть немного так явно не обнаруживать своих чувств. Но она так давно не танцевала, а так этого хотелось. Хотелось красивой музыки и что бы чьи-то сильные руки кружили её в вальсе.

***

Ровно в семь часов вечера тридцать первого декабря в дверь комнаты отведённой графини настойчиво постучали. Девушка открыла. На пороге стоял Фискал в идеальном бежевом камзоле с золотой вышивкой.

– Как я вижу, новоиспеченная волшебница до сих пор не готова.

– Юнона сказала, что бал начнётся в двеннадцать и …

– До двенадцати у нас с тобой ещё много великих дел. И если крошка Мили ещё не научилась даже самому маленькому чародейству, придется мне продумать её внешние вид к вечеру.

– Не надо – она даже отшатнулась – через пять минут я буду готова – она ещё не забыла прошлого раза.

– Пять минут и ни секундой больше.

Она осталась одна в комнате, подошла к зеркалу, итак платье… Пусть будет белым со множество голубых цветков, и длинным лёгким прозрачным шлейфом. Добавим серебряную вышивку. Получилось… она стояла в ослепительно белом платье с множеством фиалок, шлейф, которого казался лучом луны и на нём тоже были цветы. Туфли, они казалось, были сотканы из подснежников и звёзд, и на них должно быть, можно было взлететь. Причёска, пусть взобьётся локонами и хватит с неё. Ей вдруг захотелось блистать, ну, хорошо, пусть ещё будут серьги в виде фиалок.

Когда она вышла, Фискал, увидев ее, был поражён. Она улыбнулась той прекрасной девичей улыбкой, в которой в наиболее правильной пропорции тонко мешались скромность с кокетством, что придавало её образу ещё большую прелесть и свежесть. И её главная цель – юный волшебник была поражена. Но, увы, триумф длился не долго. Молодой человек подавил своё смущение, надев маску строгого критика.

– Ну что же, неплохо, признаться, я думал всё более запущенно. Конечно без шика, без лоска, без фантазии. Природного шарма у Вас тоже немного, но на первый раз для моей партнёрши сгодится.

Всё это звучавшие из его уст, можно было расценить как комплимент.

– Ну, теперь Лиди, нас ждёт настоящее Новогоднее приключение.

Глава 7. Качели.

Огромная ярко освещённая множеством огней зала, полная людей разного возраста, предстала перед глазами графини. Но всё это она видела с более чем странного ракурса. Она находилась среди елочных ветвей и сама теперь была размером с игрушку. Но тут же она обнаружила, что действительно превращена в елочного ангелочка. А Фискал? Куда он исчез? У девушки не было сомнений, что это его проделка. И тут совсем близко, она заметила другу елочную игрушку, солдатика в бежевом мундире, с золотыми волосами и васильковыми глазами, кажется, он улыбнулся ей, но, конечно же, это он.

– Что произошло?

Вместо ответа, он подошёл к ней, взял за руку и взглядом попросил не привлекать внимания к себе. Идти по еловым веткам было совсем не страшно, они хорошо удерживали и слегка пружинили под ногами. Когда они углубились в самую чащу, ведь теперь елка для них была сравнима с целым лесом, а её ветки с деревьями, Фискал объявил своей спутнице:

– Теперь мы отправимся с тобой в волшебную страну.

– Куда?

– Больше тебе ничего не скажу, скоро сама всё увидишь.

– Подождите, но кто все эти люди?

– Это очень хорошие люди…

– Но кто они?

Её собеседник отвернулся задумавшись. « Вечно он говорит загадками – подумала Милидия – Но теперь он ничего не ответит» – но она ошиблась.

– Понимаешь, Милидия, есть люди счастливые, а есть те, к кому судьба несправедлива. Да, я не могу влиять на жизнь людей, но сон, а они действительно только спят, есть другая область познания, в которую волшебники иногда вмешиваются. И я хотел всего лишь подарить им сказку, пусть не наяву, а вместе с ней и надежду.

– Значит, – после некоторого молчания дрогнувшим голосом спросила девушка – они все только спят? А проснутся, так уже и нет ни чуда, ни волшебства и всё прошло?

– Да должно быть так…

Что-то жалостливо сжалось в ней, и в глазах такая сочувственность.

– А я тоже проснусь и больше, ничего не будет? Знаете, я иногда думаю, что до сих пор лежу в том переулке, и все это мне грезится, последний раз, а потом оборвется и превратится в такой же кусочек льда, каким стану я сама…

– Что за вздор, ты нераздельно привязана ко всему этому, чародейка кареглазая, – Он чуть не добавил к этому «Моя», но что-то остановило. Что? Об этом позже – Ну, пойдём, время не ждёт.

Сам голос его успокоил все сомнения, а слова, пусть говорит, что хочет, сам голос, его голос…

Они поднялись к елочной звезде, такой золотой-золотой, для этого вместо лестниц, использовались гирлянды и мишура.

– Теперь встань на этот выступ и повернись лицом к звезде – проговорил он.

– Зачем?

Если уж они оказались на елке, да еще, будучи в таком необычном образе, так было бы забавно, хотя бы покататься гирляндах, как на качелях, так необычно и чудесно…

– Ты будешь меня слушаться?

Что же, она повиновалась. И вдруг золотая звезда исчезла, а Милидия очутилась на пороге пропасти. Графиня, хотела отступить назад, но кто-то с силой толкнул её. Девушка полетела вниз.

Несколько мгновение беспрепятственного падения и ноги её ощутили опору, а в руках появились верёвки. Через пару секунд Фискал появился прямо перед ней.

– Тебе понравилось?

Она не была в состоянии даже отвечать, так напугана.

– Я тоже люблю качели – заметил он, на его губах блуждала озорная улыбка.

Только теперь Милидия поняла, что они находятся на качелях, но вокруг произошло что- то нереальное. В небе, ставшем каким-то розово-карамельным, и будто бы стеклянным, летали огромные разноцветные шары и незнакомые девушке устройства. Внизу под качелями плыли кораблики, огибая островки с игрушечными, сказочными деревцами и домиками. А вдалеке, где небо мешалось с морем, а облака с белыми барашками волн, будто бы юная Афродита из пены морской, выходил прекрасный величавый замок. Ажурный, казалось, он выточен из огромного рубина, и сияние от него исходило тёплое, розово-рыжее. Солнце уже готовилось заходить, дул лёгкий шелестящий ветерок и сам воздух был пронизан солнечными лучами.

« Я тебя люблю, Милидия, люблю, люблю…» – услышала девушка. И что же это было, ветер ли, шелест листвы принесли эти сладкие, пьянящие слова для любой девушки или кто-то произнёс их вслух. Но кто… Фискал… Нет, он даже не смущён, и на губах всё та же насмешливая улыбка, нет он никогда бы не смог полюбить её. Никогда. Ей показалось… Просто показалось. Надо собраться и заговорить с ним, так будет лучше. Пусть в сердце царит покой.

– Глупо так шутить Фискал, а если бы я разбилась.

– Трусишка, я бы в любом случае тебя поймал, у меня всё было под контролем, а Вам, графинечка, не мешало бы перестать вечно, падать и научиться летать.

– Вы умеете летать, и крылья у Вас есть?

– Нет, правда, если я захочу, крылья появятся, но мне больше нравится летать просто так, или с Энрико.

– Энрико кто это?

– Мой друг, и, между прочим, ты уже летала с ним, и понравилась ему.

– Я никогда не летала.

– Ошибаешься, ты просто не помнишь этого. В ту ночь, когда я тебя спас.

– Но кто он…

– Сейчас всё увидишь, мы полетим в Рубиновый замок – Он отпустил руки от верёвок, сошёл с доски, и стоя на воздухе, хлопнул в ладоши.

Глава 8. Рубиновый Замок и его обитатели.

Вдруг из неоткуда возник олень и приклонился перед девушкой на одно колено.

– Не бойся его, прыгай ему на спину и обхвати шею руками.

– А Вы?

– А я полечу рядом.

Девушка легла на мягкую спину Энрико и они полетели по волшебной стране.

– А кто живёт в Рубиновом Замке?

– Да, кто только не живёт, но не спрашивай ничего, иначе тебе будет не интересно.

Он летел рядом с нею, и на ветру волосы его рассыпались золотыми змейками, а к обыкновенно бледному лицу прихлынула кровь, от чего щёки заалели. Фискал был, кажется, чем-то увлечён, или думал о чём-то лично-тайном, отчего и глаза и улыбка утратили обыкновенную насмешливость и приобрели какой-то донельзя искрений и чистый вид. Милидия вдруг подумала, что он, наверное, действительно необыкновенно красив.

Но вот Энрико опустился на один из многочисленных балкончиков замка, волшебник подал девушке руку, та спустилась. Олень исчез, так же внезапно, как и появился.

– Куда мы попали?

– Это королевство игрушек. Которым правят король Юло, ну, конечно же, его жена, красавица Скарлетт, есть ещё и их дочка, маленькая прелестная Оливия.

– Оливия…

– Да, Оливия, Вы графинечка вспомнили свой псевдоним, Оливия Хьюдин, или что-то в этом роде, кстати, почему именно так?

– В детстве у меня была любимая кукла, которую я так называла.

– Значит, крошка Мили до сих пор играет в куклы – Волшебник наградил её снисходительным взглядом – Занятно, занятно.

Девушка уже раскаялась в своей откровенности, покраснела до корней каштановых волос, в самом деле, стоит ли кому-ту открывать душу, не лучше ли молчать, скрываться и таить и чувства, и мечты свои.

– Милидия! – её по имени окликнул мелодично-радостный голосок – Я так мечтала тебя увидеть и поговорить с тобой.

К графине подбежала девушка с маленькой короной на голове. В ней она без труда узнала свою любимую белокурую куклу с бирюзовыми глазами, теперь она была чуть-чуть повыше своей хозяйки. Игрушечная принцесса, свеженькая и хорошенька приобняла Милидию за плечи.

– Оливия, научись показывать свои чувства людям как можно менее, Ведь едва ли кто из них этого стоит – если принцесса была хороша, то королева прекрасна. Высокая, статная, золотоволосая, вся в алом бархате, она очень была похожа на дорогую фарфоровую куклу хорошей работы. Заметив Фискала, она переменилась и в лице, и в голосе, улыбнулась, кокетливо, как любая благородная дама из высшего общества – Здравствуй, Фискал, и кто же твоя юная спутница?

– Но, мамочка, это же Милидия графиня де*Шеврез, я столько-столько рассказывала Вам о ней – защебетала Оливия.

– Да, кажется, что-то припоминаю – королева поднесла руки к вискам, а затем встряхнула ими, всё это было проделано чрезвычайно изящно, но в то же время наиграно – Но сейчас, должно быть подойдёт король, ах, ах, он так занят. Вечно что-нибудь происходит, как мне всё это надоело.

Эта особа, по мнению Милидии была слишком уж недовольна жизнью. Однако Фискалу она, кажется, симпатизировала, не сказать большего, что также начало раздражать девушку.

– Странно, по вашему лицу, ни за что не подумаешь, будто Вам плохо жить – Заметил Фискал – оно хорошеет с каждым днём.

Этот довольно сомнительный комплемент вызвал улыбку, в которой довольство мешалось со снисходительностью:

– Очаровательный, остроумный молодой человек, что делать мне такой несчастной, против Вас.

– Как что, пускать в ход свои чары.

– Ну, это больше по Вашей части, ведь Вы же волшебник.

– И что с того, я не менее других чувствителен к Вашей красоте.

– Не понимаю о чём Вы? – она примерила наивность.

В таком тоне они ещё несколько минут мило щебетали. Милидии была неприятна их беседа. Особенно пренебрежение юного волшебника, ведь он пригласил ее, а теперь и не смотрит в её сторону. Лучше было и вовсе остаться дома. Да, Скарлетт, действительно красива, и девушке далеко до неё, но зачем так явно выказывать это. Она бы расплакалась, до того было обидно. Но уязвлённая гордость дворянки заставила надеть маску безразличия. Какое ей, в конце концов, до них дело, это их жизнь и она не имеет права совать туда свой нос.

Короля этого сказочного королевства девушка сочла забавным. Его звали Юло, но мысленно Милидия, тут же переделала его в Юлу. Он был похож на игрушечного волчка и манерой, и жестами и даже внешностью и одеждой. Яркой, пёстрой, одним словом такой, которая покажется красивой лишь ребёнку, а взрослый найдёт её смешной и нелепой. Король отдал девушке несколько комплементов, правда, скорее, из желания нравиться всем. Учтивость и прекрасное знание этикета, в которых воспитывалась графиня, обязывали её ответить на них и склониться в реверансе. Однако, в конечном счёте всё это сыграло только на руку ей. Королева, наблюдая за этим, скривилась в брезгливой полуулыбке, ей явно не нравилось внимание оказанное девушке. И всё было бы хорошо, если бы не острый язык Фискала.

– Не хотели бы Вы, милая графинечка, остаться при дворе, кажется, Вам нравится здесь.

Милидия, хотя и последние время много практиковалась, благодаря всё тому же Фискалу, так и не научилась острить. Оставалось только мило улыбнуться и потупить глаза.

– Молчание – знак согласия – заключила королева – оставайся, милая, я с радостью приму тебя в свою свиту.

Но скоро их величеству, по выражение его августейшей супруги, было необходимо приступить к важнейшим государственным делам, не терпящим отлагательств. А эти « милейшие пташки », как мысленно окрестила Милидия королеву и волшебника, снова принялись нежно щебетать. Обида обожгла девушку, колола, точно первые морозы в ноябре. Она бы совсем раскисла, если бы кто-то ласково, но настойчиво не дёрнул её за руку.

– Ваше величество, нельзя ли мне показать Милидии свою комнату – Ну, конечно же, это была Оливия.

Королева повернула голову, будто бы её отвлекли от необыкновенно важного разговора, но всё-таки утвердительно кивнула. Девушкам только это и надо было, спрашивать у Фискала, графиня де*Шеврез и не думала. Несмотря на то, что они пришли вмести, он первый покинул её. И, во-вторых, она не ребёнок, что бы спрашивать у юнца-волшебника, который едва ли двумя годами старше её самой. Как раз в этот момент Скарлетт отвернулась к зеркалу, что бы поправить причёску, Фискал не мог удержаться от соблазна, и впервые обратив своё внимание на девушек, состроил им физиономию, в которую, кажется, вложил всю свою вредность. Так как это был уже перебор, Милидия ответила ему тем, что, как маленькая показала язык. Принцесса едва сдерживала смех, но стоило королеве повернуться, как обеих проказниц точно ветром сдуло.

Когда девушки поднимались по лестнице, оловянные солдатики, стоявшие на каждой ступеньки, отдавали им честь. По сравнению с представителями охраны дворца Милидия была маленькой хрупкой девочкой. Может Фискал прав, и она ещё ребёнок, раз игрушки и те выше её.

Комната Оливии полностью копировала её изящную спальню в кукольном домике.

– Узнаёшь, – спросила принцесса – я была здесь так счастлива, помнишь, мы играли с тобой. Но что произошло, куда ты потом исчезла? Это из—за господина Кокше и барона?

– Откуда ты знаешь?

– Ты рассказывала мне обо всём, что с тобой происходило, только я не могла ответить. Садись – она подвинула ей кресло, приставленное к туалетному столику, – можно я попробую тебя причесать, у тебя такие красивые каштановые волосы, мне всегда хотелось заплести их в косу. Ну а ты мне всё-таки расскажешь, что с тобою случилось.

– Да, я попробую – и Милидия начала свой рассказ.

Графиня постаралась придать весёлый тон голосу, своему отнюдь не радостной повести и подбирала более жизнерадостные слова. Сейчас особенно не хотелось, что бы её кто-то жалел, да она и не любила жаловаться. По всему получилась какая-то волшебная детская сказка, где всё легко, сладко, да гладко, но ведь на самом деле это не так. Даже теперь чудеса не случались просто так. Графиня не знала, разгадала ли Оливия её уловку, но чувствовала себя уличённой во лжи, посмотрев в глаза слушавшей и не перебивающей её принцессы, она покраснела и должно быть выдала себя с головой.

–Ты влюблена в Фискала – после некоторого молчания изрекла Оливия, и в голосе явно преобладало утверждение, нежили вопрос.

– Вот ещё – Милидия надула губки – конечно он хороший, но вредный, заносчивый и… и, сапоги у него вечно не чищены.

– И всё-таки ты его любишь, ты просто не хочешь мне этого говорить. А раньше ты говорила мне обо всем, что с тобой происходит.

« Не всё что выговариваешь кукле, поведаешь человеку» – подумала Милидия, но вслух произнесла:

– Фискал любезничает со всеми девицами, станет он на меня смотреть, когда вокруг него собирается столько красавиц.

– Глупенькая – Оливия дотронулась пальчиком до кончика носа юной де* Шеврез – между прочим, ты очень даже хорошенькая. И он ещё никогда и негде не появлялся ни с одной девушкой. Характер у него, конечно, не простой, он тебя всего лишь злит, а на деле он влюблён. Ну, посмотрись в зеркало, тебе нравится?

Милидия глянула в зеркало. Венок из фиалок дополняли живые цветы, белые и голубые, вплетённые в волосы. А переливы кудрей, каштановый, тёмно-коричневый, почти чёрный, было ещё что-то огневеюще-рыжее, и может цвета старинной меди, а при особом ярком падение света, даже пудрово-розоватый.

Она вытерпела за вечер и язвительность Фискала и насмешки королевы, и теперь не смогла снести своего же взгляда. Забывая достоинство, гордыню, стыд она с трудом смога проглотить немного воздуха едва раздвинув губы. Милидии казалось, что она задохнётся, в горле, будто что-то встало. В глазах встали слёзы, встали и не двигались, не стекали по щекам. Глаза стали приобретать нездоровую полупрозрачную зеленцу, так бывало, если она много плакала, но ведь теперь было не так или она ошибалась?…

– Тебе не нравится?

– Нет, это прекрасно, – графиня не смогла бы объяснить, откуда у неё достало силы духа не только ответить, но и придать голосу лёгкую, беспечную восторженность – а теперь, ты расскажи мне о себе?

– Ну, со мной, конечно же, ничего интересного не произошло, все игрушки живут в нашей стране, только, знаешь, я совсем не хочу быть игрушкой.

– Почему?

– Не знаю, но я хочу быть человеком, быть такой, как ты.

– Быть человеком, во всём человеком, в полном смысле этого слова никогда не бывает так просто – Фискал, как всегда появился из ниоткуда – но нам пора, сударыня, позвольте похитить у Вас Вашу подругу.

– Прощай, – грустно прошептала Оливия, обнимая графиню – и, пожалуйста, вспоминай обо мне чаще, ну или хоть иногда.

– Не прощай, а до свидания, думаю, мы ещё встретимся – со скучающим видом заметил волшебник.

– До свидания, я вернусь…

Глава 9 . Бал-маскарад.

– Вы собираетесь идти на бал- маскарад без маски?

– А разве это маскарад?

– Конечно, но сейчас мы всё поправим.

Не прошло и десяти секунд, а невесть откуда взявшиеся часы пробили двенадцать раз. Фискал схватил её за руку и чуть приобнял талию. Милидия не понимая ничего, опустила свободную руку на плечо юноши. Теперь на нём была золотая полумаска, едва покрывающая половину лица.

– Танцуйте сударыня, и не вздумайте оглядываться, ведь на нас все смотрят.

У девушки было чувство, будто она упала в море с высокой скалы, но не разбилась, нет. Всплыв, она полностью отдалась стихии и та сама несла ей, да, Фискал прекрасно вёл и несколько счастливых мгновений, она просто наслаждалась танцем.

Но потом, чуть позже, графиня, любопытная, как все женщины, всё же решила узнать, кто все эти люди в толпе, которых они так феерично появились.

Дама, строгого вида, вся в золотом, будто невеста навела на них лорнет, она казалось, чем-то раздражена. Рядом с ней стояла красивая молодая девушка, но она так задумчива, что всем ясно: её мысли далеко отсюда. Рыжие волосы выдавали Юнону, ну а вмести с ней и Артура, они тоже танцевали совсем близко. Когда глаза девушек встретились, госпожа Риверс, которая, не смотря на маску, тоже узнала Милидию, ободряющее улыбнулась ей. Ещё несколько скучающих масок рассматривали пару от безделья.

– Смотрите на меня и не отводите глаз, иначе, точно ничего не узнаете.

– Куда мы попали?

– Новогодний бал, здесь сегодня собрались все, ну или почти все волшебники, забавно, не правда ли? Теперь Лиди, мы познакомимся с наиболее яркими личностями, только смотрите всё время на меня и делайте вид, будто мы мило щебечем о какой-то ерунде. И Артур, и Юнона (хотя они не такие яркие личности, однако оба уже занимают высокие посты в Совете) Вам уже знакомы. Дама с лорнетом, Вы ее, конечно же, заметили, Милюзетта Фейрфак довольно могущественна, и из старинного рода, чем очень горда. И как все наиболее сильные волшебники опекает племянницу, Иванджелину Орнальдегольд, (Ива в сокращении) светловолосая девушка рядом с ней. Не судите по её внешней тонкости и застенчивости, она настоящий мастер своего дела, лучший специалист из всех волшебников в области медицины, у неё волевой и сильный характер, но только там где затронуто её дело. В остальном, она мила и не более – Милидия ещё раз скосила глаза в их сторону, совсем не похоже что бы такая красивая, женственная девушка была наделена всеми выше названными качествами. – Итак, продолжим, конечно, кроме сплетников и пустословов, мы никого более не интересуем, но заметьте, вон тот пожилой господин и его свита, то и дело озаряют нас своими взглядами. Это самые мудрые и сильные волшебники, главы Совета. Так же на нас съедают и несколько пар глаз моложе, например та неприятная маска с длинным носом, это Патрик Солано, и ещё тот в васильково-синем костюме – Эмиль Сьюди.

– Такой васильково-синий пошёл бы Вам…

– А он и шёл мне, но, увы, этот молодой господин имеет неприятную привычку подражать мне, следующем на танец Вас пригласит он. А потом Патрик Солоно, из желания досадить мне.

– А почему нами заинтересовалась госпожа Фейрфак.

Фискал неожиданно засмеялся, девушка непонимающе рассматривала его.

– Неужели Вы никогда не слышали моего полного имени? Ну, так позвольте представиться, Фискал Фейрфак. Милюзетта, – сестра моего отца и когда-то моя регентша, а Ива – двоюродная сестра. Вам теперь всё понятно, крошка Мили?

Милидия смутилась, и всё-таки ей так нравилось разговаривать с Фискалом, конечно, когда его остроумие не переходит в нападки на неё. Но, увы, всё конечно и вальс закончился. После танца Фискал представил Милидю Милюзетте и её племяннице. Первая очень не понравилась графине, о чём, правда та, как воспитанная девушка не подала вида. Волшебница, кажется, испытала к ней ещё менее лестные чувства. Однако Иванджелина и Милидия прониклись взаимной симпатией. Юная Орнальдегольд была очень красива, особенно выделялись глаза, голубые, очень серьёзные, немного взрослые, и волосы светло-русые и прямые. Следующий танец Фискал отдал ей. Несколько незнакомых людей пытались пригласить графиню, но та отказала, так как не имела привычки иметь дело с теми, кто ей не представлен. Среди них были и те двое, которых назвал Фискал, но они были ей неприятны: один слишком угрюм, другой приторно слащав.

Она подошла к зеркалу. Да, она ожидала увидеть любой ужас на лице, не это. Зная Фискала можно было предположить любой подвох с маской. Но это… Серебристо-белая маска была почти открытой, но её дополняла прекраснейшая вуаль, которая необыкновенно хорошо гармонировала и с лицом, и платьем, и причёской девушки, правда делала её похожей на невесту. Что и говорить, у молодого волшебника изысканный, утончённый вкус.

Глава 10. Я согласен отдать Вам руку и сердце…

Больше в тот вечер Милидия не танцевала, зато Фискал приглашал девушек, одну за другой, что, разумеется, злило всех, кроме самих барышень. Но всё равно это ночь запомнилась ей надолго, за те минуты одного вальса можно было претерпеть многое. Как это ни странно, но теперь Фискал каждый вечер честно появлялся в доме Артура, и с его приходом всё становилось живо и весело. Его язвительный, насмешливый язык с большим искусством выражал игривые, причудливые мысли буйного, свободолюбивого ума. Бесспорно, с ним было приятно общаться, к тому же он столько всего знал…

И вот, в один из таких вечеров, юноша сидел в по-хозяйски непринуждённой позе и забавлялся тем, что рассматривал вышивку на гардинах и слушал, как: « Милидия и Юнона поочерёдно пытаются расстроить фортепьяно, соревнуясь, кто из них первая своими нежными пальчиками испортит чудный инструмент».

В комнату вошёл Артур, и внимание Юноны тут же переключилось на него, девушка засуетилась возле мужа тёплым домашним котёнком.

Милидия тоже тихо заговорила с Фискалом:

– Мне так понравились ноты, что Вы принесли, я обязательно их выучу.

– Тебе, Вам, правда нравится – он осёкся – но исполнили Вы их прескверно. – Тут произошло то, что не ожидал, пожалуй, никто из находившихся в комнате. Юноша заговорил громко, пылко, и то с раздражением, злостью, то с нежностью – И вообще, сударыня, Вы, на мой взгляд, несколько ограничены в своём понимании жизни, едва ли к чему-то приспособлены, слабы, как котёнок, красавицей Вас так же не назовёшь – Все были, по меньшей мере, ошарашены этим заявлением. Артур хотел было заставить замолчать волшебника, но Милидия будто сказала взглядом: « Пусть продолжает.» – Характер у Вас тоже не ангельский, Вы свободолюбивы, строптивы, капризны, избалованы, непомерно горды, излишне серьёзны. К тому же абсолютно не обладаете чувством юмора. Но в Вас зашевелилось что-то необычное, Вы тайна, которая не доступна даже мне. И принимая во внимание, что в придачу ко всем своим недостаткам Вы производите впечатление порядочной девушки, я согласен отдать Вам руку и сердце.

Милидия внимательно слушавшая всё это странное объяснение в любви с достоинством ответила:

– Мне жаль, но я не люблю Вас, простите и прощайте.

И ушла, гордо задрав свой аристократичный нос.

Глава 11. Мантилья из сумрачных кружев.

– Что ты натворил – прошипела Юнона, пулей вылетев из комнаты.

Артур даже не находил нужным что-либо говорить, он подошёл к юноше и отвесил ему пощёчину. К лицу Фискала прихлынула кровь. Прошло ещё несколько мгновение, и гробовую тишину голос господина Риверс:

– Идиот, ты же можешь потерять её навсегда…

Навсегда? Навсегда?!

***

Милидия графиня де*Шеврез поднялась к себе в комнату. Нет, хватит с неё всего этого, ей уже не нужно не волшебства, ни волшебников, она сможет быть если не счастливой, то хотя бы полезной людям. А разве, это и не есть счастье, спрашивал рассудок, но сердце видимо считало иначе, глупое, наивное сердце, из-за него теперь в глазах стояли слёзы.

«Но полно, сейчас сюда придёт Юнона, я не должна плакать при ней, соберись и вытерпи, я объясню ей, что не хочу изводить бедного влюблённого юношу, и попрощаюсь с ней, непринуждённо, может и с грустью, но такой, которую можно обосновать расставание с друзьями. Надо быть твёрдой, успокоить Юнону и чисто светло проститься с ней».

Вошла Юнона.

– Милая, пожалуйста, не переживай, – быстро, но нежно с явным участием заговорила она – Да, Фискал наговорил тебе глупостей, да у него скверный характер, но можно простить даже его недостатки, если любишь, можно простить всё, если очень любишь.

– Юнона, мне искрение жаль его, но я не люблю его. Право, думаю, в моём поведении не было ничего, что бы дало ему хоть малейший повод думать обратное. Но если, я и допустила, хоть малейшую ошибку, подавшую ему надежду, что же я сожалею об этом.

– Но мне показалось, да, наверное, показалось.

– Наверное, мне лучше уйти.

– Куда, зачем?

– Я не хочу причинять ему страдания – сухо, холодно проговорила девушка, – так будет лучше, лучше для всех – общие фразы – со мной всё будет хорошо.

– Но, как же так?

– Так должно было быть, не принимай это слишком близко сердцу – мягко, успокаивающе заговорила графиня – всё проходит и это пройдёт. Всё будет хорошо, правда, правда.

Юнона ушла в самом печальном чувстве. Она не смогла ни понять, ни предотвратить, ни остановить, не смогла ничего.

Милидия же, едва сдерживающая до этого чувства и эмоции, подошла к платяному шкафу, рывком выкинула оттуда все вещи, на щеколду закрыла дверь.

« Пора собираться, всё будет хорошо, ты откроешь свою школу и будешь счастливой среди детей, так надо» – из нот, которые она ещё держала в руках выпала подарочная карточка-портрет Фискала, с которой бессовестно-озорно смотрели васильковые, синеющие глаза, а до плеча вились золотистые волосы. Из груди её вырвался сдавленный не то крик, не то стон. Слёзы, градом хлынули из глаз. И от них и от тихих, сдержанных стонов она задыхалась. « Зачем я плачу пред тобой, эгоист, не люблю… Совсем не люблю….»

Она раньше никогда так не плакала, никогда. И это продолжалось довольно-таки долго. Но в одно мгновение девушка вскочила и подошла к зеркалу. « Опять зрачки болезненно зелёные, и лицо раскраснелось, ты будто ряженый в Сочельник. Тебе нельзя такой показываться, вдруг Юнона или Артур увидят, а если увидит…. Нет, не смей даже вспоминать его имя. Его никогда не было в твоей жизни, перестань думать о всяких глупостях, о всякой ерунде, займись делом и успокойся» Все ей вещи уместились в саквояж, корзинку, и аккуратную сумочку. Вот и всё… Теперь ей уже не следует ходить в красивых платьях, она ещё раз обернулась к зеркалу и её нежно-персиковое платье сменилось чёрным, даже кружева были тонкие, плотные, как тесьма и только по краям рукавов и закрытому воротничку. Да, чёрный ей никогда не нравился, не шёл, лицо не то бледнело, не то серело, волосы блекли, но теперь ей и хотелось быть страшненькой. Из зеркала на неё смотрела тень, приведение, призрак, да ещё и лицо заплаканно. Волосы она убрала в тугой пучок, не украсив его ни лентой, ни гребнем. И тут ей в голову пришла гениальная идея. Она закрепила в волосах плотную кружевную тёмную мантилью. Теперь никто не увидит её лица. Вот так вот.

***

Потерять? Потерять навсегда?! Навсегда! Артур говорит что-то ещё, но это не важно, пусть воспитывает, раз ему так нравится. Одно только слово «потерять» не выходило из сознания. Глупо, странно. Он впервые ощутил, что ничего не может с этим поделать, неужели это конец? Нет, не правильно, не естественно, с самого начала всё было так глупо. Да, он наговорил ей гадостей, Да, он виноват и это конец… Он потерял её невозвратно. И всё его скверный характер. За что, почему любить её… С её характером, с этим отказом… И этими глазами, томными, карими глазами чародейки, с них всё началось они во всём виноваты.

Из оцепенения его вывела Юнона своей трижды повторенной фразой:

– Милидия обещала спуститься в гостиную и попрощаться, Вы обязаны пред ней извиниться, если у Вас, конечно, хватит мужества.

– Я хочу поговорить с ней наедине.

Артур бросил ему такой взгляд, который явно значил: « Следовало бы Вам говорить с ней наедине ранее» – но сдержался от подобного комментария.

Юный волшебник ушёл.

– Как она, – тихо спросил он, так, чтобы Фискал не слышал.

– Я ничего не понимаю, мне казалось, Милидия влюблена, но когда я пришла к ней она была спокойна и сама утешала меня, а потом, когда я уже вышла я, будто слышала её крик или стон, потянула ручку двери, та была заперта.

***

– Вы в чёрном? – на лестнице стоял тот, кого Милидии хотелось бы видеть меньше всего.

– Да, в чёрном – голос не предал – но какое Вам до этого дело?

– Вы как вдова в трауре, черный не идёт Вам, я хотел извиниться перед Вами, но не скажу ни слова, пока на Вас эта мантилья из сумрачных кружев.

– Если Вам нечего сказать мне, я спешу, прощайте.

– Так ты не откроешь лица?

– Нет.

–Почему?

– Вы всегда делали что хотели, так почему же не допускаете, что такое право может быть закреплено и за другими?

– Вот значит как?!

–Да, так…

Милидия спешила уйти, и поравнялась с ним на лестнице. Фискал, не упуская мгновения, дернул мантилью, и та сорвалась, а тугой пучок предательски рассыпался по плечам тёмными волнами. Её лицо забелело в тусклом свете, оно ещё хранило следы слёз. Она подняла томные ресницы, скрывающие её глаза полные обиды. От слез, они приобрели болезненный зеленоватый оттенок.

– Ты плакала?

– Нет.

– У тебя глаза, как персидская больная бирюза?

–Зачем Вы стянули с меня в мантилью?

Он схватил её за плечи.

– Перестань, слышишь, перестань притворяться, тебе не идёт. Да, я наговорил тебе глупостей, да такой у меня скверный характер. Но ты не можешь так уйти. Пойми, я тебя люблю, а ты любишь меня, признайся, любишь…

Девушка уже не стеснялась слёз, она только шептала.

– Как же стыдно, стыдно, глупо, по-книжному глупо, стыдно, стыдно, стыдно…

– Разве любить стыдно? Ты не можешь признаться, ну, хорошо, я тебе помогу, просто скажи, я тебя люблю, Фискал.

– Нет, нет, как же стыдно…

– Ваша память настолько коротка, что вмешает только слова: нет, как же, и стыдно? Но я упрямый, облегчим задачу, просто скажи, я тебя люблю.

– Нет, я тебя не люблю, слышишь, не люблю…

– Почти, почти… только убери частицу не пред люблю, давай вместе, я тебя люблю.

– Я тебя люблю – чуть шевеля губами, прошептала девушка.

– Громче, сударыня, громче.

– Я тебя люблю, как же стыдно – она потупила глаза.

– Видишь, как просто – волшебник отпустил её – как хорошо. Теперь ты никуда не уйдёшь, зачем тебе уходить, когда здесь есть кто-то, кому ты нужна.

– А что же дальше?

– Тебе только осталось назвать число и в тот же день мы обвенчаемся.

– Пусть это будет первое марта, первый день весны – она унеслась вдаль и была должно быть не здесь, а в той весне – Весной всё обновляется.

– Так нескоро, почти через два месяца?!

– Нескоро? – эхом отозвалась Милидия – разве это нескоро, но ты же знаешь, я свободолюбива, и с этим ничего не поделаешь, наверное, во мне есть много от птицы. Позволь мне простится с детством, ты сам называл меня маленькой, так дай же мне допеть мои девичьи песни. Я прилечу к тебе, я вернусь, я буду твоей.

– Навсегда?

– Навсегда…

Он хотел её поцеловать, но Милидия отпрянула и сбежала вниз по лестнице:

– Потом, – в её голосе просквозила мольба – не надо, сейчас нельзя!!!

– Ты сведёшь меня с ума, может тебя до свадьбы даже видеть нельзя?

– Если я не захочу – нельзя!

– Ещё одно подобное слово и я на руках немедленно несу тебя к алтарю.

– А я убегу, и ты меня не найдёшь никогда…

– Я не найду?! Учти, строптивое создание, я тебя из-под земли достану.

– Только больше не говори со мной, как со своей невестой.

– Ну и как с Вами говорить, крошка Мили?

– Как с другом, не иначе, и не обращайтесь ко мне как к ребёнку.

– Слишком много условий.

– Что поделаешь меня надо либо принять такой, либо отпустить.

– В таком случае, сударыня я тоже имею к Вам некоторые требования, поэтому, почему бы нам с Вами не заключить предбрачный контракт?

– Спустимся в гостиную и обсудим всё!

– И не забудьте про чашечку кофе.

– Со сливками?

– Что Вы, – Фискал брезгливо поморщился – разумеется, только горький, и советую запомнить, через два месяца готовить мне кофе будет вашей прямой обязанностью.

Волшебник бросил злобный взгляд на мантилью из сумрачных кружев и та исчезла.

– Вот так вот, и ни какого чёрного!

– Я всё поняла, ждите меня в гостиной.

– Я очень рад.

Глава 12. Предбрачный контракт.

Когда графиня де*Шеврез появилась в гостиной в платье цвета кофе с молоком, покрытом тонкими изысканными коричневыми кружевами, она внимательно изучила все лица, смотрящих на неё. И нашла их такими: искренне радостное у Юноны, удовлетворённое, однако готовое к возможно возобновлённой войне остроумия у Артура и, конечно же, наиграно-серьёзное у Фискала.

– Милидия, Вы помирились? И теперь у Вас всё будет хорошо, правда, я так рада…

– Я тоже на это надеюсь…

– Господа, овации и поздравления позже – не без иронии, как и всегда, заметил Фискал – для начала следует уладить некоторые формальности, во-первых кофе, Милидия.

На столе появились четыре чашки.

– Читай, – волшебник подал девушке несколько листов бумаги, беря при этом свою чашку.

Юная де*Шеврез взялась за бумаги, представим читателю их краткое содержание:

« Предбрачный контракт господина Фискала Фейрфак и графини Милидии де*Шеврез.

Этим договор закреплено, что господин Ф. Фейрфак, находясь при подписании в здравом уме и твёрдой памяти, обязуется:

1.      Не обращаться к М. де*Шеврез, как к ребёнку.

2.      Не разговаривать с М. де*Шеврез, как со своей невестой.

В свою очередь, графиня Милидия де* Шеврез, находясь при подписании в здравом уме и твёрдой памяти, обязуется:

1.      Не носить одежды чёрного цвета.

2.      Ни при каких обстоятельствах не принимать необдуманных и безрассудных решение».

Внизу стояли строки для подписей:

– Прекрасный способ мести, – не выдержав с улыбкой, заметила Милидия.

– Всё что Вы хотели, моя прелестная госпожа.

– И Вы считаете, что я подпишу всю эту исповедь сумасшедшего?

– Я в этом уверен, ведь Вы первая наметили границы, пойми ты, дурочка, любовь не терпит условий, иначе она превращается в подобный комичный водевиль, или ещё во что-то глупее. Будь умнее и выше этого. Ты создана летать высоко.

– Почему Вы так решили?

– Потому что люблю тебя…

Глава 13.

Едва не испорченный вечер.

Эти три спокойных и просто счастливых дни, были от этого прекрасны. На себе Милидия то и дело ловила пытливые, но аккуратные и искренне радостные взгляды Юноны, а иногда и Артура. Это льстило, и самой себе девушка готова была признаться, что это приятно. Но более всего, Фискал стал к ней неожиданно внимателен, настолько, что обращался с ней, как с фарфоровой вазой, которая легко может разбиться от дуновения ветра.

Однако вскоре девушка почувствовала, что её избранник что-то не хочет говорить ей, это было неприятно, оттого, что вызывало между ними чувства недоверия. Но спросить его прямо, нет, на это она никогда не пойдёт! Но всё-таки это недоразумение разъяснилось.

– Милидия, – он был осторожен – ты, конечно, помнишь мою тётушку и кузину.

– Да, Вы представили меня им на балу, – то и дело они приходили на Вы, особенно, сейчас – И Иванджелина, прелестнейшая девушка, я бы хотела быть её другом.

– Милидия, я хотел пригласить Вас завтра к ним, ты теперь моя невеста, и я думаю, было бы нехорошо, если бы они узнали об этом в самый последний момент. Тётушка воспитала меня и сестру.

– Вы чего-то боитесь, Вы думаете, она найдёт меня недостойной Вас?

– Нет, как ты могла думать об этом, хорошо, я буду говорить более прямо. По какому-то непонятному внушению, Милюзетта всегда хотела, что бы я женился на кузине.

– На Иванджилине?

– Да, но мы никогда не испытывали друг к другу никаких чувств, кроме, искренней любви брата и сестры. Именно из-за этого она и держит Иву подле себя.

– А Вас?

– Пыталась удержать, но разве со мной можно совладать?

– Конечно же…

Что же, к предстоящему вечеру Милидия решила подготовиться как можно более тщательно. Ей было важно растопить лёд. Ведь она входит в новую семью, и во имя её любви, для него она обязана, не разрушить, а скрепить отношения в ней. Девушке хотелось, что бы в ней Милюзетта нашла кроткую и любящую племянницу, а Иванджелина добрую сестру.

Когда Фискал пришёл в дом своего друга, она уже была полностью готова. Для визита графиня выбрала платье с небольшими воланами на рукавах припыленного бледно-розового оттенка, которое дополнила настоящей итальянской камей.

– Прекрасно выглядишь. – Фискал заметил её старания и хотел по возможности скомпенсировать своими комплиментами и нежностью обращенья с Милидией, тот холод, которой его невесте, вероятно, придётся вынести сегодня от его тёти.

Проводив Фискала и Милидию, госпожа Риверс поднялась в кабинет своего мужа. Артур ласково улыбнулся, увидев жену:

– Они уже ушли, – произнесла она.

– И как Милидия?

– Право, не знаю, она держится хорошо, и так сложно не полюбить такую милую и ласковую девочку, как она…но Милюзетта, как она себя поведёт.

– Я до сих пор, не знаю прав ли Фискал, решив открыто объявить о своей помолвке.

– Артур, если бы он держал это втайне, это бы оскорбило Милидию ещё большее, как бы всё сегодня не прошло, я уверена что он примет её сторону и всегда сможет защитить свою невесту.

– Но при худшем раскладе нам с тобой надо морально готовиться успокаивать обоих. Одного придётся удерживать от всяких глупостей, которые он в гневе может натворить, а другую уговаривать не плакать и не запираться у себя в комнате.

– Ты всё излишне утрируешь, я верю, все будет хорошо.

– Ну, здравствуй, сестричка – первый человек, с котором они столкнулись ещё буквально в прихожей была Иванджелина Орнальдегольд. По всё видимости девушка сама недавно вернулась откуда-то, на ней был винно-красный костюм, состоящий из блузки и, к удивлению Милидии, брюк.

– Рада тебя видеть, Милидия, – девушка проигнорировала приветствие кузена и улыбнулась графине, которая смотрела на неё широкими от удивления глазами.

– Здравствуйте, – смутившись, произнесла она.

– Добрый вечер – послышался пытливый наигранно ласковый голос вышедшей хозяйки. Поправив, очки госпожа Фейрфак посмотрела в сторону племянника и его спутницы.

– Ива, тетушка, я хочу представить Вам мою будущую жену, Милидию. – Тон молодого человека ясно давал понять, что пришёл он сюда не за благословением, и что дело о его женитьбе уже решено, а его милым родственницам ничего не остается, как ласково принять его наречённую.

После этого смелого заявления на строгом лице Иванджелины заиграла озорная улыбка, она направила Фискалу взгляд, который явно означал:

« Что же иного я от тебя и не ожидала, братец, мои поздравления».

Лицо же Милюзетты так озадачено вытянулось, и буквально сожгло на месте молодую графиню. Но не владела собой она лишь несколько мгновений:

– Фискал, можно с тобой поговорить наедине, – бесстрастно потребовала она.

Господин Фейрфак, услышав это, лишь сильнее сжал маленькую ручку Милидии, но та отдёрнула её и, подняв на него взгляд нежно прошептала:

– Тебе надо идти.

Госпожа Фейрфак и её племянник молча удалились, испепеляя друг друга глазами.

– Пойдем, пожалуй, в мою комнату, Милидия, – и Иванджелина ласково взяла гостью за руку.

Юная графиня нерешительно последовала за ней:

– Ну что же ты такая напуганная? – Заговорила госпожа Орнальдегольд, – Ах, да, ведь я совсем забыла, ты ведь родилась в восемнадцатом веке и только недавно узнала о магии, и тебе кажется невероятным, как молодая девушка может носить что-то кроме пышных кринолинов.

– Нет, отчего же я стараюсь одеваться как можно скромнее – пролепетала Милидия.

– Ну, это скоро поправит один небезызвестный нам обеим, крайне тщеславный молодой человек. И всё же, ты была удивлена, увидев меня в брюках.

– Немного.

– Это всё из-за того, что я только что вернулась с занятий.

– Да, конечно, Фискал говорил мне, что Вы изучаете медицину.

– Давай всё-таки на ты, ведь мы почти что сёстры.

– Хорошо, прости, но как одежда может помешать твоей учёбе?

Ива была готова рассмеяться:

– Как, неужели ты думаешь, что я смогла бы беспрепятственно изучать медицину в восемнадцатом веке. Да даже будь у меня такая возможность, разве могло бы это удовлетворить моё желание знать.

– И что же ты делаешь?

– Я ухожу в будущее и по своему желанию посещаю лекции в различных институтах, знакомлюсь со знаменитыми специалистами из разных стран, посещаю закрытые конференции и так далее. Иногда ради этого я становлюсь невидимой, а иногда приходится подделать кое-какие документы, дань формализму, но с помощью магии всё возможно. И так поступаю ни я одна, Артур, Юнона, и тем более Фискал тоже учились именно так. И у тебя будет такая возможность, если ты захочешь.