Лиесса. Свет новой надежды. Книга первая бесплатное чтение

Кристина Высоцкая
Лиесса. Свет новой надежды
Книга первая

Возрастное ограничение: 16+

Редактор-корректор: Алексей Калинин

© Кристина Высоцкая, 2017

© Издание, оформление. Animedia Company, 2017

Пролог
Где-то в Междумирье

–Не отдам… не отдам, – спекшимися губами шептал он, силясь разорвать огненную цепь, больно впивавшуюся в истерзанное тело. Обвивая обожженные запястья в несколько витков, она прожигала до костей, оставляя в спертом воздухе вонь паленого мяса. Дыхание с кровью вырывалось из пересохшего горла, заставляя его мучительно кашлять и содрогаться в жестоких судорогах.

Ему показалось, что упрямая цепь начала поддаваться, когда за стеной его темницы раздались гулкие шаги, и прямо перед ним остановилась темная фигура в черном, как беззвездная ночь, плаще, с глубоким капюшоном, низко надвинутым на горящие алыми углями глаза.

– Ну что, братец, не передумал?

Он с рычанием рванулся в крепких цепях, едва не задев ненавистного врага, но тот, не отпрянув ни на шаг, гулко расхохотался:

– Значит, не передумал! Ну и ладно, – голос неизвестного звучал обманчиво благодушно. – Я все равно заберу его себе. Так даже интереснее. Хотел оставить твои игрушки в живых – кому не нужны рабы… Ах да, разве что тебе… Но теперь мне интереснее передавить их одного за другим, как жалких насекомых… Не переживай, я оставлю тебя в живых, чтобы ты наслаждался этим зрелищем, – насмешливо бросил он.

Обессиленный узник молчал, прожигая пришедшего поиздеваться над ним врага взглядом, полным яростной ненависти.

– Молчишь?.. Молчи. Тебе нечего сказать. А самое приятное, что ты бессилен мне помешать! Вот так-то, братец! – он презрительно сплюнул под ноги прикованного и, насвистывая, вышел из сырой темницы.

Дождавшись, когда шаги стихнут, узник едва слышно прошептал:

– Ошибаешься…

Запрокинув златовласую голову, он прибегнул к последнему средству. Рождаясь где-то глубоко внутри, звенящая струна силы закручивалась в тугую спираль, заставляя измученное тело выгибаться в диком напряжении. Обнаженная грудь с истончившейся кожей мягко засветилась изнутри, и этот свет с каждым мгновением становился все ярче и ярче, выжигая ребра и выворачивая наизнанку легкие. Наконец, когда узник нечеловеческим усилием сдерживал рвущийся от боли крик, его тело словно взорвалось, выпустив поток разбушевавшейся Стихии, бешеным вихрем метнувшийся прочь…

Ослепнув от яростной боли, вгрызавшейся в каждую клеточку его тела, он прошептал окровавленным ртом:

– Придет время, и она остановит тебя.

Торжествующе улыбнувшись в последний раз, молодой бог испустил последний мучительный вдох…

ЧАСТЬ 1

Глава 1

–Леся! Леська! Иди сюда, кому говорят! – злой голос Наташки, отражаясь от белесо-зеленых стен, метался по гулкому коридору. – Ну погоди у меня, попадешься еще! Лахудра!

Голос стал удаляться, а из темной каморки под лестницей, заваленной разным сломанным хламом, выползла маленькая щуплая фигурка. Леська затравленно огляделась по сторонам и метнулась подальше от грозной Наташки. Большие зеленые глаза, опушенные длинными чернющими ресницами, блестели от слез, оставлявших кривые дорожки на измазанных пылью щеках. Густые черные, вьющиеся крупными кольцами волосы девочки, сейчас сероватые от той же пыли, были собраны в длинную толстую косу. Серое платье, серые башмаки…

Спрятавшись в туалете, Леська отчаянно пыталась отряхнуть пыль с единственного пригодного платья. Их детский дом был далеко не лучшим. Все, что перепадало воспитанникам, – ненужные старые вещи да редкие пожертвования выслуживавшихся перед выборами депутатов. Впрочем, даже эти подачки не всегда добирались до воспитанников, оседая в бездонных сумках приютского персонала.

Кроме старой нянечки Варвары Михеевны, никто ребятишек не жалел, а тихая молчаливая Леська с первого дня стала ее любимицей. Нянечка совала ей украдкой редкие шоколадки, купленные с пенсии или в день скудной зарплаты, да подарила мерзнувшей все время девочке теплую пушистую шаль. Когда не было занятий или бесконечных дежурств, Леська приходила к Варваре Михеевне в маленькую комнатку, которую той выделили, когда женившийся сын выгнал ее из дома, забиралась с ногами в старенькое продавленное кресло, укрывалась теплым клетчатым пледом и слушала тихий перестук спиц в руках нянечки. Нередко она так и засыпала, вслушиваясь в привычные звуки и мечтая… Мечтая, что когда-нибудь она вырвется из непрекращавшегося кошмара последних лет, въедет в двухкомнатную квартиру, оставшуюся от родителей, и обязательно заберет с собой любимую нянечку.

Из своих шестнадцати лет Леська уже шесть провела в этом детском доме, попав сюда после гибели родителей. Девочке, выросшей в любящей семье, было тяжело привыкнуть к суровым законам, царившим в детском доме. Не умеющая за себя постоять, малышка постоянно терпела колкие насмешки и нередкие побои, все больше и больше замыкаясь в себе. И только Варвара Михеевна видела, что девочка не по годам развита, а ее сердечко полно доброты и сострадания. За эти шесть лет, отвыкшая доверять, Олеся так и не смогла найти друзей, а такие, как Наташка, видя ее безответность, все чаще издевались над девочкой, отбирая и без того скудные вещи. На память о родителях у Леси остался лишь небольшой, но тяжелый серебряный медальон, внутри которого были маленькие фотографии мамы и папы. В первый год каждый вечер перед сном, зажимая медальон в кулачке, Леська рыдала в подушку, умоляя родителей забрать ее к себе. Однако время шло и девочка почти смирилась.

Но, видимо, и у таких, как Леська, есть свой предел терпения. Вчера, вернувшись с вечернего дежурства по столовой, девушка наскоро умылась и нырнула в постель. Сунув руку в наволочку, куда перед дежурством спрятала медальон, она наткнулась на пустоту. Лихорадочно переворачивая постель, Леська отчаянно искала пропавшее украшение. Медальона нигде не было. В оцепенении девочка смотрела на разворошенную кровать, не в силах даже плакать. На смену растерянности внезапно хлынула злость. Злость на несправедливую судьбу, отнявшую родителей, на жестоких воспитателей, которым плевать на ребят, на этих самых ребят, неспособных любить и доверять, а больше всего – на Наташку. Это она украла медальон! Больше некому! Только она видела, куда Леська положила его, выходя из комнаты. А ведь она так тщательно прятала его все эти годы, боясь, что его отберут. Надо же было Наташке зачем-то заглянуть в комнату в тот момент!

Девушка вскочила и метнулась в соседнюю комнату, где на лучшем месте, недалеко от окна с широкой батареей, стояла Наташкина кровать.

– Отдай! – сжимая худенькие кулачки, отчаянно крикнула Леся. – Отдай, я знаю, это ты его украла!

– О чем ты, замарашка? – насмешливо выгнула рыжую бровь Ната. – У тебя и красть-то нечего, – и она с презрением отвернулась.

– Я знаю, что медальон у тебя! Отдай, это все, что у меня осталось от мамы, – уже не так уверенно проговорила девушка. – Пожалуйста…

– Да не брала я ничего, – возмутилась Наташка, дернув плечами. Ее крупное, какое-то обвисшее тело неприятно колыхнулось под застиранной ночнушкой. Рыжие волосы неопрятными прядями мазнули по плечам, открывая немытую шею.

– Вали отсюда, а то как накостыляю! – она угрожающе сжала внушительный кулак и погрозила застывшей Леське.

Закусив губу, чтобы не расплакаться, под громкий хохот Наташки и ее шестерок, Леся бросилась к себе. Кое-как застелив постель, девушка рухнула на нее и, зарывшись поглубже в подушку, разрыдалась. Успокоилась она только к полуночи. На цыпочках прокравшись к раковине, Леська умылась и, хмуро рассматривая распухший от слез нос и покрасневшие глаза, твердо пообещала себе, что вернет медальон, даже если Наташка потом убьет ее. С этой мыслью она и отправилась спать, зная, что в шесть утра прозвенит надоедливый коридорный звонок, поднимая воспитанников.

Утром не выспавшаяся Леська наскоро умылась прохладной водой, почистила зубы и заправила постель, нарочно замешкавшись, чтобы девочки, жившие с ней в комнате, успели уйти на завтрак. Убедившись, что ушли все, она вышла в коридор и, постоянно оглядываясь, скользнула в комнату, где жила Наташка. Здесь тоже было пусто. Кинувшись к Наташкиной кровати, Леся заглянула в стоявшую рядом тумбочку, пошарила под подушкой и, лишь приподняв матрац, нашла то, что искала. Схватив медальон, она нацепила его на шею и спрятала под платье. Длинная цепочка была почти не видна под одеждой, а сам медальон спускался ниже груди, потому Леська и не носила его все время – он болтался под свободным платьем и больно бил по ребрам, оставляя мелкие синяки.

Успокоившись, Леся помчалась в столовую, зная, что ей попадет за опоздание, но разве медальон не стоит любого наказания? Впрочем, оно не замедлило последовать, когда Леська попалась на глаза строгой Ларисе Павловне, надзиравшей сегодня за порядком. Вечером ей предстояло отмыть гору посуды, оставшуюся после ужина, и отскрести заляпанную жиром плиту…

Девушка уже домывала гору посуды, когда в коридоре раздался громкий Наташкин крик:

– Леська, гадина, убью! Будешь знать, как в моих вещах шарить!

Испуганно вжав голову в плечи, Леся спряталась за громоздкой кухонной плитой, забившись в небольшой просвет, куда как раз помещалась ее худенькая от недоедания фигурка.

– Вылезай, кому говорю! Все равно найду! Хуже будет! – Наташка надрывалась, обыскивая столовую. Понимая, что если Наташка ее найдет, то точно изобьет до полусмерти, Леська выбралась из-за плиты и на четвереньках поползла к задней двери, через которую вечно пьяные грузчики заносили продукты. Обычно она была заперта, но иногда баба Паша, утаскивая домой полные сумки, забывала ее закрыть. В этот раз Леське повезло – дверь открылась с тихим скрипом, выдавшем ее местонахождение, но девушка уже мчалась к крохотной каморке под лестницу, куда сталкивали разный хлам. Обычно там она была в безопасности. Среди сломанных стульев, старых метел и прочей рухляди стоял большой шкаф. Одна дверца была вырвана с корнем, открывая пыльные потрескавшиеся полки, забитые старыми журналами и пожелтевшими газетами, а за второй была пустая ниша, расчищенная Леськой пару лет назад. Там на дне была расстелена выцветшая рваная куртка, на которой и свернулась девочка, прячась от разозленной Наташки. По мгновенно запылившемуся личику текли слезы. Вздрагивая от каждого выкрика взбесившейся девчонки, Олеся молилась, чтобы та поскорее ушла. Наконец, голос стал стихать и она решилась вылезти из своего укрытия.

Спрятавшись в туалете, Леська умылась и попыталась отряхнуть пыль с одежды, но та, казалось, забила все, что могла забить. Безнадежно махнув рукой на испорченную одежду, девушка выглянула в коридор и, убедившись, что противная Наташка далеко, побежала в комнату к няне Варе, как ласково звала ее последние годы. Варвара Михеевна была у себя. Тепло улыбнувшись растрепанной девушке, она налила ей горячего чаю, добавив в него кусочек яблока, и подтолкнула поближе вазочку с печеньем:

– Ешь, внученька, нам с тобой пока хватит, а там и пенсия скоро.

– Спасибо, няня, но мне что-то не хочется. Я просто посижу с тобой немного.

Скинув башмаки, Леська забралась с ногами в любимое кресло, укрылась пледом и тихонько потягивала чай. В углу чуть слышно разговаривал телевизор. Его подарили Варваре Михеевне на 70-летие. Деньги на такой замечательный подарок в редком приступе щедрости выделила директриса. Няня Варя, сидя на диване, служившим одновременно кроватью, тихонько постукивала привычными спицами, вывязывая очередную пару носков, которые потом дарила младшим ребятишкам. Было уютно и спокойно.

– Нянюшка, расскажи мне сказку, – нарушила молчание Леся.

– Да ты что, ты же уже взрослая, чтобы в сказки верить, – улыбнулась Варвара Михеевна.

– Ну и что, что взрослая, расскажи… – девушка помолчала и тихо сказала: – Знаешь, я бы так хотела, чтобы ты была моей бабушкой. По-настоящему. Как у других. После смерти родителей у меня совсем-совсем никого не осталось. А я так хочу, чтобы меня любили.

– Глупышка, я ведь тебя и так люблю. Ну и что, что кровь не родная. А ближе тебя у меня и нет никого, – нянечка смахнула набежавшую слезу. – Так, ну-ка не кукситься! Что-то расклеились мы сегодня. Давай лучше и правда расскажу тебе сказку, раз ты у меня такая маленькая, – и она начала рассказывать сказки, услышанные в далеком детстве.

Под тихое журчание нянюшкиного голоса и скрип спиц Леська, уютно свернувшись в кресле, не заметила, как задремала.

Проснувшись, как от толчка, девушка обвела комнатку сонными глазами. Телевизор светился серой рябью, старенький будильник показывал половину третьего ночи, а няня так и уснула со спицами в руках, откинувшись на спинку дивана и склонив голову на плечо. Поднявшись, девушка подошла к Варваре Михеевне и тихонько потрясла ее за плечо. Обычно чуткая, та даже не шелохнулась. Еще ничего не понимая, Леся потрясла чуть сильнее. Из уже безжизненных рук выпали спицы, скатившийся клубок отскочил под кресло, разматываясь тоненькой синей нитью. Чувствуя, как отчаянье захлестывает с головой, Леська пыталась разбудить нянечку, уже понимая, что и та оставила ее навсегда. Худенькое тело сотрясали рыдания. Упав на пол и обнимая бабу Варю за колени, бедная девочка снова и снова шептала:

– Нет, нет, нет…

В безумном отчаяньи Леська запрокинула голову и закричала:

– Забери меня с собой, слышишь! Не оставляй меня!

Боль была так сильна, что девушка потеряла сознание…

Глава 2

…Просыпаться не хотелось. Было тепло и хорошо. Скоро мама придет ее будить, а пока можно еще немного поспать. Леся попыталась нащупать легкое одеяло, соскользнувшее с нее во сне, но не смогла, и неохотно открыла глаза. В то же мгновение остатки сна слетели с нее: вместо уютной спальни вокруг были неровные каменные стены пещеры, а мягкой постелью оказался растущий везде, куда падал взгляд, шелковистый мох.

Было достаточно светло, чтобы разглядеть очертания ближайших камней, – грибы ядовито-синего цвета, словно звездочки, разбросанные по потолку и стенам пещеры, испускали мягкое голубоватое сияние.

Прижавшись спиной к шершавому камню, Леська как-то отстраненно пыталась осмыслить увиденное. Вопреки здравому смыслу, она совсем не испугалась, оказавшись в этом странном незнакомом месте. Потрясенная неожиданной смертью нянюшки, девушка чувствовала лишь сонное безразличие и благодатное оцепенение. Лишь где-то глубоко проснулся отголосок любопытства, заставивший Лесю встать и осмотреться вокруг. Она медленно побрела прочь от того места, где очнулась.

Босые ступни мягко погружались в мох, оставляя глубокие следы, медленно затягивавшиеся за девушкой. Ее башмаки, видимо, так и остались лежать на полу нянюшкиной комнаты, но идти босиком было даже приятно. Мох был странно теплый, словно живой. Леська дотронулась кончиком пальца до светившегося гриба и отпрянула, получив слабый удар тока, едва ощутимый, но неожиданный. На коже осталась неярко мерцавшая пыльца.

Через некоторое время, пройдя практически через всю пещеру, девушка наткнулась на широкий тоннель выхода. Здесь было не так светло. Грибы не покрывали всю поверхность стен, а росли небольшими семейками, и их свечения едва-едва хватало лишь для того, чтобы чуть разогнать мрак. Мох тоже уже не устилал проход, истончаясь с каждым шагом. В босые ступни впивались мелкие камушки, заставляя Олесю морщиться от боли, но она упрямо шла вперед, борясь с желанием вернуться в пещеру. Прошло не менее получаса, когда ее лица коснулся прохладный ветерок…

Если бы не камешки, больно ранившие ноги, Леська бы побежала, а так ей приходилось осторожно брести, нащупывая каждый шаг. Проход постепенно расширялся, и вскоре перед девушкой оказалась… всего лишь еще одна пещера. Нет, скорее не пещера, а каменная чаша, на дне которой находилась Леська. Потолка не было. Вместо него раскинулось ночное небо с яркими светлячками звезд, соединявшихся в незнакомые созвездия. На темном бархате сияли две луны, отчего в чаше было достаточно светло.

Этого света хватило Леське, чтобы убедиться: из этой пещеры нет выхода, кроме того, через который она сюда попала. Удивляться своему появлению в явно чужом мире не было сил. Девушка опустилась прямо на пол каменной чаши, прислонившись спиной к гладкому округлому камню, и устало закрыла глаза. Идти было некуда.

Где-то внутри, нарастая, как снежная лавина, поднималось отчаянье и недавняя боль, затапливая сознание. Не выдержав, Леся разрыдалась, уткнувшись лицом в колени… Постепенно рыдания стихли, сменившись тихими всхлипами, и она незаметно для себя провалилась в сон.

В этот раз девушка проснулась от громкого бурчания собственного желудка. От вчерашней апатии не осталось и следа, и смирившийся с потрясениями последних суток организм настойчиво заявлял о себе мучительными спазмами.

Видимо, наступало утро, так как небо посветлело, сменив темный бархат на сапфировую синеву. Где-то за краем каменной чаши вставало солнце, разливаясь оранжево-желтым светом. Щуря отвыкшие от яркого света глаза, Леська поднялась на ноги и, забравшись на большой камень, осмотрелась. Чаша была не особо большой, около 100-120 метров в диаметре, почти идеально круглая. Дно ее было усеяно голубовато-белым песком с раскиданными тут и там обломками скалы. Недалеко от выхода из тоннеля, на том месте, где была девушка, находилась груда из нескольких странных округлых камней серо-голубого оттенка. Эти камни что-то смутно напоминали Лесе, но она никак не могла понять, что именно, и оставила разгадку на потом. У дальнего изгиба чаши виднелось небольшое озерцо около 5-6 метров в поперечине. К нему девушка и направилась в надежде, что несколько глотков воды успокоят ворчавший от голода желудок.

Осторожно, стараясь не поранить ноги, Леся обогнула огромный камень и наткнулась на невысокие зеленые кустики, густо усыпанные крупной желтой ягодой. Девушка заколебалась. Есть хотелось неимоверно, но пробовать незнакомые плоды было чревато чем-то более неприятным, чем голод. И все же Леська сорвала горсть ягод и положила одну на язык. По нёбу разлился чуть кисловатый освежающий вкус, заставивший девушку прикрыть глаза от удовольствия. Ни на что не похожий, он был удивительно приятным. Не удержавшись, Леська съела все сорванные ягоды, с сожалением поглядывая на усыпанные кусты, – как бы ни был силен голод, но стоило сдержаться. Решив, что никуда кустики не убегут, она направилась дальше к озеру, мечтая напиться и смыть с себя грязь.

Озеро было скорее похоже на купальню, неглубокое, с прозрачной водой. Дно, как мозаикой, выстланное округлыми камешками, постепенно понижалось к центру.

Леська утолила жажду и, скинув через голову платье и стянув трусики с коротеньким топиком, шагнула в воду. Вдоволь наплескавшись и наслаждаясь ощущением чистоты, она тщательно постирала одежду и, выйдя на берег, раскидала ее на камнях, оставив сушиться на солнце.

Забравшись с ногами на широкий обломок скалы и подставив обнаженное тело ласковым лучам солнца, Олеся перебирала пряди длинными тонкими пальцами. Природа наделила ее густой гривой вьющихся, черных как сажа волос, стекавших по плечам до самых бедер.

Кое-как собрав подсохшие волосы в косу, Леська свернулась калачиком на нагретом теплыми лучами камне и задремала.

* * *

…Она горела. Тело, словно охваченное огнем, мучительно выгибалось. Окровавленные пальцы судорожно скребли по поверхности камня, оставляя мелкие царапины. Выбившиеся из косы волосы разметались вокруг головы спутанным облаком. А в ногах Леси, свернувшись золотисто-алым клубком, лежал маленький дракончик. Не мигая, он внимательно следил, как тело девушки постепенно успокаивается, сведенные судорогой пальцы распрямляются и находившаяся в беспамятстве девушка наконец затихает. Золотые глаза с черной четырехконечной звездочкой зрачка не отрывались от лица найра́ни.

Найрани… Предназначенная. Еще не рожденный, он почувствовал, как вовне протянулась огненная нить. Будучи воплощением этой Стихии, он возликовал. Лишь немногим из рода кайэ́ри было суждено стать сосудом мудрости. Лишь связь с предназначенной судьбой найрани будила их разум. Остальные кайэри, если им вообще суждено было родиться, не ощущая связи, так и оставались всего лишь животными.

Он разбил свой сосуд, когда сестры Тиарна и Крейда взошли на темный небосклон, заливая каменную чашу призрачным сиянием, и осветили уснувшую на камне девушку. Выбравшись, он с сомнением оглядел хрупкую фигурку, боясь, что она не переживет инициации, и тогда и его разум, подобно разуму неудачливых сородичей, погрузится в темноту. Но Зов был сильнее, и он, осторожно подобравшись ближе, приник к ее шее и, прокусив артерию, запустил в ее кровоток жидкое пламя, укрепляя нить, отныне связавшую их навеки.

И теперь он ждал… Связь найрани и ее кайэри давала власть им обоим. Ему будила разум, а ей подчиняла огненную Стихию, которой Предназначенная сможет отныне управлять. Но сумеет ли она справиться с огнем, пытающимся подчинить ее себе, не желавшим отдаваться во власть человеческого существа? Такая хрупкая… Слабая…

Он надеялся, что она сильнее, чем ему кажется. Ожидание было мучительным.

Лишь на исходе третьего дня, когда Сойнар уже покидал сапфирово-синий небосвод, девушка очнулась. Все это время он не отходил от нее ни на шаг, стараясь передать частичку своей силы через связующую нить, помогая усмирить бушевавшую в ней Стихию.

Заворочавшись, Леся ощутила невыносимую боль, тисками сжимавшую виски. Глаза, словно засыпанные песком, горели. Во рту было сухо. С трудом перевернувшись, она сползла с камня, видя окружающее сквозь мутную пелену, и, едва переставляя ноги, поплелась к озеру. Набрав полную горсть воды, Леся уткнулась лицом в ладони, остужая горевшую кожу, промыла глаза и напилась, жадно глотая влагу. Боль чуть утихла, и девушка облегченно выпрямилась.

Все это время кайэри следовал за ней по пятам, оставаясь незамеченным измученной Лесей. Остановившись чуть поодаль, он наблюдал, как она приводит себя в порядок, явно не понимая, что с ней случилось.

– Вот не надо было есть эти ягоды, – пробормотала девушка себе под нос. – Так и знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

«Они тут ни при чем», – раздавшийся прямо в голове голос набатом ударил в виски. Девушка обернулась и, отпрянув от неожиданности, плюхнулась в воду, подняв тучи брызг.

«Не бойся, я не причиню тебе вреда!» – отряхиваясь от невольного душа, попытался успокоить свою найрани дракон.

«Дракон?!» – промелькнула мысль в голове испуганной девушки .

Алый, словно пламя, в прочной чешуе с золотистым отливом, перед ней стоял настоящий дракончик. Его голова на изящной длинной шее доставала Лесе до груди. За спиной, задевая кончиками песок, были сложены крылья. Вдоль всего позвоночника, до самого носа, тянулся костяной гребень, раздваиваясь чуть выше хвоста и переходя в короткие шипы на удивительно красивой мордочке. За небольшими округлыми ушками по двум сторонам от головы тянулись два длинных гибких отростка, похожие на тонкие хлысты. Четыре мощные лапы заканчивались алмазно-твердыми когтями.

– Ты кто? – ошарашенно спросила Леся, сидя в воде и разглядывая стоявшее перед ней существо.

«Меня зову Тиэлли́н, я из рода кайэри».

– Кайэри? Как странно звучит.

«Да. Ты назвала меня драконом, – спросил он после небольшой паузы. – А кто это?»

– Откуда ты знаешь? Я ведь не произнесла этого вслух.

«Я слышу твои мысли и чувствую твой страх. Не бойся меня».

– Я не боюсь, – воинственно задрала подбородок Леся, чувствуя, что лукавит сама перед собой. – А дракон… Это такие сказочные существа. Ты очень похож на них, только они намного больше тебя.

«Я вырасту, – в мысленном голосе Тиэллина послышался веселый смех. – Я только что покинул свой сосуд».

Только сейчас за его спиной Леся увидела, что один из тех странных камней расколот, и, наконец, поняла, что же они ей напоминали. Яйца! Обычные яйца. Просто их непривычно большие размеры сбили ее с толку. С опаской покосившись на еще целую кладку, она кивнула на нее и спросила:

– А они…тоже вылупятся?

«Нет, – его голос окрасился печалью, – если бы не Зов, я бы тоже не был рожден».

– Какой еще зов? – недоверчиво прищурилась девочка.

«Твой. Ты – моя найрани, Предназначенная. Мы связаны узами, которые разорвутся лишь со смертью одного из нас».

– Со смертью? Я не хочу! Зачем?! Почему ты выбрал меня?! – Леся испуганно уставилась на дракончика.

«Мы не выбираем свою судьбу. Она ведет нас. Мы были предназначены друг другу, и не нам оспаривать волю богов».

– И что же теперь со мной будет?

«Ничего, что причинит тебе боль. Не теперь».

– Не теперь? Я ничего не понимаю!

«Инициация. Ты спала три дня. Я ждал».

– Три дня?! – удивленно округлила глаза Леся. Если бы кто-то мог видеть ее со стороны, то непременно заметил бы, как вокруг зрачка девушки плясали крошечные язычки пламени, оттеняя яркую зелень глаз, делая взгляд не по-человечески пронзительным. – Так долго! Что со мной было?

«Огонь пытался подчинить тебя себе. И убить. Но ты сильнее. Ты подчинила огонь. Теперь он в твоей власти».

– Что это значит, Тиэллин?

«Это значит, что отныне его Стихия становится твоим орудием. И лишь ты решаешь: во зло или во благо».

– Я никогда не причиняла зла по своей воле!

«Я знаю. Я вижу твою душу. Она чиста».

– Разве такое может быть?

«Ты когда-нибудь причиняла боль тем, кто слабее тебя? Ты предавала тех, кто любил тебя? Ты лгала тем, кто верил тебе?»

– Нет, – на какое-то время задумавшись, ответила Леся.

«Ты сама ответила на свой вопрос», – склонив изящную шею, ответил кайэри.

«Я не спросил твое имя».

– Меня зовут Леся, – пытаясь осознать услышанное, ответила девушка.

«Лиесса. Ты знаешь, что оно означает в этом мире?»

– Нет. Я даже не знаю, где нахожусь.

«Мой мир зовется Эльмиер. И отныне он твой. А имя тебе – Несущая Свет».

– Красиво, только во мне нет света.

«Время покажет. А теперь спи. Я чувствую твою усталость. Я буду рядом».

Теперь девушка и сама почувствовала, что измучена. Свернувшись калачиком прямо на песке под большим камнем и положив под голову руку, она провалилась в сон без сновидений. Тиэллин лег рядом и задремал, не меньше ее изнуренный трехдневной борьбой со своевольной Стихией.

Глава 3

Утром кайэри разбудил Лиессу, едва свет Сойнара коснулся края чаши. Хорошо отдохнувшая за ночь девушка легко вскочила на ноги и побежала к озеру. Умывшись, она скинула платье и нырнула в воду. Вволю наплескавшись, Леся вышла на берег и, подхватив платье, направилась к кустам, чтобы позавтракать спелыми ягодами.

«Поторопись, – ворвался в ее мысли голос Тиэллина. –Нам нужно покинуть это место. Здесь я не могу обучать тебя».

– Чему обучать? – заинтересованно оглянулась на дракона Леська.

«Не думаешь же ты, что Стихия подчинится любому твоему слову?» – спросил тот.

– Я вообще об этом не думала, потому что просто не понимаю, о чем ты говоришь.

«Ты научишься. Я научу тебя».

– Интересно, а откуда ты все знаешь, если и сам рожден лишь недавно?

«Во мне – память моих предшественников. И не дни, а тысячелетия отделяют мой разум от Первого рождения».

– Ого! Твой род так стар?

«Не стар. Древен».

– А есть разница? – фыркнула Лиесса.

«Старость – это закат, древность же несет с собой мудрость».

– Я запомню, – смутилась девушка, торопливо натягивая платье на высохшее тело.

– Всё, я готова. Но как мы отсюда выберемся? Здесь же нет выхода, – она обвела руками совершенно неприступные стены чаши. – Постой! У тебя же есть крылья! Ты не можешь вынести нас отсюда?

«Нет. Мои крылья еще не окрепли. Но я знаю выход. Забирайся на меня».

Леся, не мешкая, забралась на спину кайэри, устроившись в основании шеи, где шипы образовали удобное седло, и сжала покрепче колени, чтобы не упасть.

«Держись за хассы».

– Ты снова говоришь загадками, – недовольно проворчала девушка.

«Отростки за моими ушами. В них нет нервных окончаний. Ты не причинишь мне боли».

Когда девушка крепко ухватилась за тонкие хлысты, Тиэллин сдвинулся с места. Леся вздрогнула.

«Не бойся. Я никогда не уроню тебя», – дракон развернулся к темному проходу и мягким шагом направился к пещере.

Странно, но сейчас девушка совсем не ощущала холода, хотя после прохлады каменной чаши должна была бы мерзнуть.

«Твой огонь согревает тебя, – “услышал” ее удивление Тиэллин. –Теперь холод никогда не причинит тебе вреда».

– А ты теперь всегда будешь «слышать» мои мысли? – недовольно спросила девушка.

«Ты научишься закрывать свое сознание, но… Да. Если ты захочешь, я всегда услышу тебя. Какое бы расстояние не разделяло нас. И приду на твой зов».

– Я не хочу снова оставаться одна! – Леся с ужасом посмотрела на дракона.

«Ты никогда не будешь одна. Я всегда буду с тобой. Но пути богов неизвестны простым смертным. Возможно, настанет время, когда я не смогу быть рядом. Но ты не должна бояться – наши узы неразрывны».

– А я? Я смогу слышать тебя? Или лишь отвечать на твой голос?

«В любой миг. Ты научишься слышать. Я помогу тебе».

Лиесса ненадолго задумалась. Тем временем они уже добрались до пещеры. На этот раз путь занял не больше десяти минут. Тиэллин повернул направо и направился к огромной, не замеченной Лесей колонне, словно впаянной в стену и выступавшей из нее массивным полукругом. Оставив девушку в нескольких метрах от нее, дракон подошел ближе и, глубоко вдохнув, обжег льдисто-белый камень огненной струей. Вверх по колонне побежали трещины, покрывая ее сетью, похожей на драконью чешую, и в центре, ослепляя голубым сиянием, образовалась широкая щель. Распахнувшись, словно створки двери, колонна стала просторным проходом, в конце которого явственно проступало синее небо.

Подозвав Лиессу, Тиэллин направился прочь из пещеры.

* * *

Выбравшись, они оказались на краю невысокого горного плато, к подножию которого спускалась явно заброшенная узкая тропа, заросшая сорной травой. По краям, пробиваясь сквозь камень, рос редкий колючий кустарник, едва достигавший коленей девушки. Внизу расстилалась небольшая долина, окруженная густым лесом. Беря начало где-то в горах, по ее краю текла неширокая река и скрывалась где-то вдали, теряясь среди деревьев. Обернувшись, Леся увидела лишь испещренную трещинами стену высокой скалы. Проход бесследно исчез, скрыв пещеру.

Оставив позади горную гряду, спутники спустились по тропе и ступили на траву, устилавшую долину. Леся с любопытством оглядывалась, рассматривая все, что их окружало. Незнакомые цветы, словно брызги разноцветных красок, были разбросаны по изумрудно-зеленому ковру травы. Чуть поодаль виднелись деревья, на первый взгляд не отличавшиеся от привычных ей, но неуловимо чужие. В воздухе сновали насекомые, деловито спешившие по своим насекомьим делам. Настроение девушки было радужным, под стать окружавшему миру.

«Лиесса», – окликнул Тиэллин девушку.

Оторвавшись от бабочки размером с ладонь, которую в тот момент зачарованно рассматривала, Леся обернулась.

«Нужно найти место, где мы сможем остановиться на некоторое время».

– Зачем? Разве мы не пойдем дальше? Я думала, ты хочешь выйти к людям.

«Сейчас нельзя. Сначала ты должна научиться справляться со своей силой».

– Здесь? – девушка обвела взглядом нетронутую долину.

«Нет. Но нам нужно набраться сил. Когда мои крылья окрепнут, я унесу тебя туда, где мы начнем твое обучение».

Кайэри подтолкнул Лесю в сторону реки: «Но для начала ты научишься слышать меня. Односторонняя связь отнимает слишком много сил».

Помолчав, он продолжил: «Для удобства можешь звать меня Лин. Но только ты, и только мысленно, либо наедине, как сейчас. В этом мире кайэри – не сказка. Люди относятся к нам почти как к божествам и не поймут такой фамильярности».

– Лин, ты огненный дракон, а есть другие?

«Да, есть кайэри, чьей Стихией является воздух, есть те, кто управляет водой, на силу третьих откликается земля… А есть кайэри, чья Стихия – сама Жизнь. Но таких единицы».

– А вас много?

«Не больше нескольких сотен. Раньше нас были тысячи, но теперь кайэри рождаются все реже».

– Почему?

«Когда-то среди людей часто рождались девочки, посвященные одной из Стихий. Они-то и становились нашими найрани. Но с течением времени люди утратили связь с Первостихиями, обратившись к бытовой магии, некромантии и рунам. И найрани рождаются все реже. А без связующей нити разум кайэри обречен на вечный мрак. Иногда самые сильные из нас покидают сосуд, но они, ни с кем не связанные, навсегда остаются лишь тенью самих себя, ведомые лишь инстинктами».

– Тогда почему я стала твоей найрани, ведь в нашем мире нет магии?

«Не знаю. Никогда еще Предназначенной не становилась девушка из иного мира. Возможно, ваша магия спит внутри вас, и переход в Эльмиер разбудил в тебе Первородную стихию. В любом случае я рад, что ты здесь», – голос Тиэллина был полон благодарности.

– Всё, что держало меня в моем мире, исчезло, Леся умерла, – легкий укол печали коснулся сердца девушки. – Отныне мое будущее здесь. Я принимаю его, как принимаю имя Лиесса. И клянусь, я оправдаю его! – она с вызовом вскинула голову. Удар грома в безоблачном небе был ей ответом.

«Мир принял твою клятву. И я буду рядом, чтобы помочь сдержать ее, – нос Лина ласково ткнулся девушке в живот. – А теперь нам пора».

Сойнар уже склонялся к земле, когда они наткнулись на подходящее место. Река здесь делала резкий поворот, широкой петлей огибая небольшую полянку, поросшую по краям густым кустарником. Получилось уютное укрытие с единственным проходом. У дальнего края, к которому подошли Лин и Лиесса, ближе к реке, лежало огромное поваленное дерево, плотно оплетенное толстыми лозами, на которых росли продолговатые орехи цвета молочного шоколада. Некоторые кусты были усыпаны крупной черной ягодой размером с чернослив.

– Лин, я проголодалась, – жалобно протянула девушка, искоса поглядывая то на ягодные кусты, то на усыпанные плодами лианы.

«Ты можешь набрать тулли. Они очень питательны и вкусны».

– Тулли? – Лиесса повернулась к кустам. – Это вон те ягоды или вот эти орехи? – И девушка протянула руку, чтобы сорвать орех.

«Ягоды, – ответил Лин и со смешком добавил: – Я бы не советовал есть те “орехи”, как ты их называешь. Капарра съедобна только в запеченном виде. Ты же не хочешь просидеть всю ночь в кустах».

– Ой! – найрани отпрянула от дерева. – Спасибо, как-то не хочется.

Девушка решительно направилась к кустам, как вдруг остановилась:

–Тиэллин, а ты? Ты же тоже, наверное, голоден?

«Я поохочусь завтра, сегодня я слишком устал».

Помолчав, кайэри спросил: «Ведь тебя не смущает то, что мне нужно убить животное, чтобы поесть?»

– Знаешь, я бы и сама не отказалась от кусочка мяса. К тому же ты дракон, а не кролик, – пожала плечами Лиесса, обрывая куст тулли.

«Кролик? Это животное?» – устраиваясь на ночлег, спросил Лин.

– Ага. Маленькое, трусливое и травоядное.

Набрав ягоды, Лиесса уселась на землю рядом с кайэри, привалившись спиной к его боку. Ссыпав добычу на колени, она взяла один плод и надкусила. Сочная мякоть наполнила рот терпкой сладостью. Лин, повернув шипастую голову, осторожно устроил ее рядом с бедром девушки и наблюдал за тем, как она ест.

– Ммм… Очень вкусно, – с набитым ртом промычала Лиесса. – Немного напоминает нашу дыню.

Насытившись, девушка сложила оставшиеся ягоды горкой поближе к дереву, чтобы не раздавить во сне, и вернулась к Лину. Притянув его голову к себе на колени, она принялась почесывать надбровные дуги, отчего кайэри закрыл глаза, наслаждаясь ее лаской.

– У тебя необычные глаза, Тиэллин.

«Разве?» – приоткрыв один глаз, спросил Лин.

– Никогда не видела, чтобы у кого-то были такие зрачки…звездочкой… Очень красиво.

«Я подожду, когда ты увидишь свое отражение», – улыбнулся дракон, засыпая.

– Почему? Со мной что-то не так?

«Спи. С тобой все в порядке. Просто ты найрани».

– Лин, ну Лин, – Лиесса потормошила друга, но тот уже спал. Разочарованно вздохнув, она поворочалась, устраиваясь поудобнее, и закрыла слипавшиеся от усталости глаза.

Глава 4

Раннее утро застало их в том же положении. Проснувшись, Лин мягко ткнулся носом в руку девушки, будя ее. Лиесса, мгновенно открыв глаза, чуть поморщилась: ноги затекли, отзываясь на каждое движение волнами мурашек.

– Да это не мурашки, это термиты какие-то, – пробормотала она, растирая ногу. – Лин, ну и тяжелая у тебя голова!

«Извини. Я очень устал. Не заметил, как заснул», – кайэри виновато склонил шею.

– Да брось. Я и сама могла бы устроиться удобнее, но так не хотелось шевелиться. Сама виновата.

«Мне надо поесть, – не стал настаивать Лин. – Я скоро вернусь. Не бойся. Я всегда слышу тебя».

– А я как раз приведу себя в порядок, только…

«Что-то тебя смущает?»

– Да нет, всё в порядке. Возвращайся скорее, – и девушка побежала к реке. Кайэри несколько секунд смотрел ей вслед, а потом, развернувшись, отправился на охоту в видневшийся неподалеку лес.

Лиесса искупалась и, воспользовавшись отсутствием Лина, выстирала свою одежду. Ткань совсем поистрепалась, и она с грустью подумала, что скоро платье окончательно превратится в жалкие обноски. Но нагружать дракончика подобными проблемами было глупо, все равно он ничем не сможет помочь. Растянув одежду на ветках кустарника, чтобы Сойнар высушил ее, девушка устроилась на траве, поджав под себя ноги, и принялась раздирать спутавшиеся волосы. К тому времени, как она разобрала свою гриву и кое-как заплела ее в привычную косу, платье и белье высохли. Натянув одежду, Лиесса немного перекусила плодами тулли и вернулась к реке, то и дело нетерпеливо поглядывая на лес.

Берег полого спускался к воде, переходя в песчано-каменистое дно. Поток был настолько чистым, что было видно, как в колыхавшихся от течения водорослях весело снуют небольшие голубые рыбешки. Иногда мимо проплывала рыба покрупнее, и тогда мальки разлетались в разные стороны, укрываясь в широких листьях, пока опасность не миновала, и вновь возвращались к своим играм. Какое-то время Лиесса забавлялась, кидая в воду небольшие травинки и наблюдая, как рыбки сначала испуганно отплывали, а потом маленькой стайкой утягивали их на дно, но вскоре ей это наскучило, и она вернулась на полянку. Растянувшись на спине и закинув руки под голову, девушка, щурясь, смотрела в сапфирово-синее небо, по которому редкими пятнами проплывали белоснежные облака. Незаметно для себя Лиесса задремала…

«Просыпайся, засоня», – сознания ласково коснулся голос кайэри. Потянувшись, девушка радостно распахнула глаза и улыбнулась вернувшемуся дракончику:

– Я не собиралась спать, но тебя так долго не было.

«Пришлось потрудиться. Но я поймал канту. Ее мясо съедобно для людей и даже считается одним из вкуснейших», – у лап Лина лежала небольшая, размером с собаку, уже освежеванная тушка. Лиесса решила не задавать вопрос, как он это сделал, неуверенная, что ей понравится ответ.

– Но я же не могу есть мясо сырым, – она с сомнением посмотрела на Лина. – Лучше я оставлю его тебе.

«Нуу, если ты наберешь побольше сухих веток, то мы разведем огонь, – он махнул лапой в сторону кустарника. – Тебе нужно набраться сил».

Пока Лиесса собирала хворост, Лин аккуратно отогнул кусок дерна размером с небольшой круг и вырыл неглубокую ямку. Сдвинув в нее часть принесенных девушкой веток, он выдохнул небольшой язычок пламени, который тут же весело заплясал, разгораясь в уютный костер. Отхватив несколько полосок мяса острым когтем, кайэри подтолкнул их к Лиессе:

«Теперь ты сможешь их запечь».

Он помолчал и неуверенно продолжил: «Если тебе неприятно смотреть, как я ем, то я могу уйти подальше».

– Лин, да брось ты, – девушка поморщилась, – я вовсе не хочу есть в одиночестве. А твой вид меня совсем не смутит.

Лиесса нанизала мясо на длинные прутики и пристроила их над огнем. Через несколько минут по поляне поплыл такой аромат, что девушка невольно сглотнула слюну, с нетерпением поглядывая на сочные кусочки.

Лин ел, аккуратно отрывая мясо от костей, сдерживая жадный голод. Он все еще боялся отпугнуть девушку, несмотря на все ее уверения. Она казалась ему хрупкой и очень ранимой. Откуда он мог знать, как закалили ее годы жизни в детдоме?

Лиесса же, не заметив его терпеливости или не придав ей значения, не выдержала голодного бурчания в животе, стянула с прутика кусочек мяса и торопливо впилась в него зубами.

Оторвавшись от тушки, Лин со смешком заметил: «Ты ешь, как голодный дракон!»

– А я и есть голодный дракон! – с набитым ртом ответила девушка. – Очень-очень голодный дракон!

«В Эльмиере многие женщины предпочитают рыбу или овощи. Я рад, что ты другая».

– Не знаю, как здешние женщины, а я люблю всё.

«Теперь я понимаю, почему тебя не смущает, как я ем», – и Лин удовлетворенно повернулся к тушке, продолжая трапезу.

Насытившись, Лиесса завернула остатки мяса, которое успело хорошо прожариться, в широкие листья какого-то растения и убрала под ствол поваленного дерева, поглубже в тень. Лин закопал обглоданные начисто кости под кустом и повернулся к девушке:

«Я прошу тебя довериться мне. Поднеси ладонь к огню».

– Для чего?

«Увидишь».

Лиесса опустилась на колени и осторожно протянула руку. Огонь, словно ласкаясь, взметнулся выше и обвил пальцы девушки. Испуганно отдёрнув руку, та охнула.

«Не бойся. Огонь не причинит тебе вреда. Протяни руку».

Поколебавшись, Лиесса вновь протянула ладонь, чуть коснувшись пламени. С удивлением она поняла, что оно совсем не обжигает ее. Руку окутало приятным живым теплом. Словно поглаживая язычки огня, Лиесса пошевелила пальцами, с восторгом обернувшись к кайэри:

– Я совсем не чувствую жара! Это так странно!

«Подружись с ним. Сейчас он подвластен тебе, но слуга может предать. Друг – никогда».

– Друзья тоже предают, – грустно ответила Лиесса.

«Не он. Подружись с ним. Прими его. И он всегда будет тебе верен».

– Как? Я же не могу с ним говорить?

«Ты можешь чувствовать. Дай ему понять, что ты доверяешь. Пусть он станет частью тебя. Не отвергай его», – Лин лег рядом, касаясь девушки теплым боком.

«Обопрись на меня. Расслабься. Слушай себя. Слушай его».

Откинувшись назад, Лиесса прислонилась спиной к своему кайэри и закрыла глаза. Вслушиваясь в себя, она старалась отрешиться от окружающих звуков. Постепенно не осталось ничего, кроме ровного потрескивания пламени.

«Я доверяю тебе. Я хочу стать тебе другом. Ты нужен мне, – мысленно убеждала она огонь, стараясь передать благодарность за горячую пищу, за тепло, которое он ей дарил, за свет, который он нес. – Ты часть меня. Я никогда не предам тебя».

Осторожно, словно опасаясь ранить… или довериться… ее души коснулось что-то теплое, ласковое, оставляя ощущение защищенности. Огонь, еще недавно пытавшийся убить ее, не желая покоряться, теперь ласкался, словно бездомный щенок, обретший долгожданного друга. И подобно щенку, он учился безгранично доверять, даря свою преданность в ответ.

Медленно открыв глаза, стараясь не потерять обретенную связь, Лиесса снова протянула руку, кончиками пальцев касаясь пламени. Оно тут же растеклось по пальцам, обвивая руку и заключая ее в полупрозрачную сущность.

«Ты замечательный!» – в сердце девушки бился восторг.

«Осторожно отведи руку от костра», – Лин внимательно наблюдал за Лиессой, радуясь ее успеху.

Она послушно отняла руку, но пламя продолжало танцевать на ее коже, полностью покорное каждому ее движению.

«А теперь впитай его. Прими его в себя. Представь, что по твоим венам бежит жидкий огонь, не кровь. Он станет частью тебя».

Мысленно передав свое желание новообретенному другу, Лиесса медленно, осторожно сомкнула ладонь. Пламя словно вобралось вовнутрь, впитываясь через кожу в кровь.

«Вот так. Теперь ты в любой момент можешь позвать его. И он придет, – Лин потерся головой о ее плечо. – Ты умница!» – в его голосе слышалась нежность.

«Спасибо», – шепнула Лиесса, чувствуя, как по телу разливается ласковое тепло.

– Спасибо тебе, – уже вслух сказала она, прижавшись щекой к голове кайэри. – Ты так много дал мне. Я никогда не смогу вернуть тебе долг.

«Глупышка. Ты и так дала мне намного больше. Ты дала мне жизнь».

– Я люблю тебя, мой кайэри, – чувствуя, что это правда, шепнула она.

«Ты – моя найрани. Я не могу любить тебя больше, чем уже люблю. С первого вдоха», – шершавый язык нежно коснулся руки девушки.

«Смотри, костер догорел. Если ты наберешь капарру и зароешь ее в угли, то утром полакомишься настоящим деликатесом. Эти плоды не редкость, но растут там, где мало кто ходит», – Лин мотнул головой в сторону лиан.

Лиесса легко вскочила и направилась к дереву. Набрав в подол платья пару десятков «орехов», она засыпала их углями. Тем временем Сойнар уже склонился к земле, прячась за деревьями.

«Давай спать. Завтра будет новый урок, – кайэри опустил голову на лапы и закрыл глаза. – Светлых сновидений, найрани».

Лиесса устроилась рядом с дракончиком и тоже закрыла глаза, погружаясь в мягкие объятия сна…

Глава 5

На следующее утро девушка проснулась, когда Лина уже не было. Видимо, почувствовав ее пробуждение, он успокоил ее:

«Не волнуйся. Я не хотел тебя будить. Скоро вернусь. Охочусь».

– Возвращайся скорее, – улыбнулась Лиесса и умчалась к реке умываться. Приведя себя в порядок, она набрала большую охапку веток, сложив их возле вчерашнего кострища, и уселась завтракать. Перемазавшись в золе, Лиесса выгребла орехи и сложила их кучкой. От жара скорлупа плодов стала хрупкой и легко раскалывалась. Сам же орех был кофейного цвета, слегка вытянутый, словно состоявший из маленьких шариков, и не превышал размерами грецкий. Попробовав, девушка нашла его необычным, солоновато-острым, оставлявшим после себя слабый привкус сыра. Но очень вкусным.

Съев едва ли половину, Лиесса почувствовала, что больше не способна проглотить ни кусочка. Стряхнув крошки, она сгребла скорлупу и, кинув ее в кострище, отправилась к речке. Утолив жажду и отмывшись от золы, девушка набрала по пути еще хвороста и вернулась на поляну. Растянувшись на земле и закрыв глаза, она сосредоточилась, стараясь дотянуться до огня внутри себя. Он откликнулся в то же мгновение, представ перед внутренним взором маленьким золотисто-огненным щенком, радостно вилявшим призрачным хвостиком. Лиесса мысленно ласково погладила щенка, наслаждаясь ощущением тепла, разлившегося по телу.

«Мой хороший, мой верный, – представляя, как треплет золотистую шкурку, шептала про себя девушка. – Ты рядом… Ты никогда меня не покинешь». Ощущение полного слияния нахлынуло мягкой волной, оставляя после себя нежность, благодарность, защиту… После долгих лет, скрашенных лишь нянюшкой, она наконец-то была не одна… По-настоящему не одна. Огненная нить, протянувшаяся между ней и ее кайэри, крепла с каждым днем, а Огонь стал частью ее души, ее сердца, ее тела. Еще раз потрепав огненного щенка по ушастой головке, она вынырнула обратно в реальность.

Открыв глаза, она наткнулась не немигавший золотистый взгляд.

– Давно ты вернулся? – солнечно улыбнувшись, спросила Лиесса. – Я не слышала тебя.

«Не так давно. Я наблюдал за тобой. Ты сама нашла путь к тому, чему я хотел научить тебя сегодня. Я горжусь тобой, – кайэри вытянул шею и коснулся руки девушки мягким носом. – И, раз так, то вечером ты научишься слышать».

– Тебя?! – глаза Лиессы заблестели.

«Не только… Мир… Жизнь… Да, и меня тоже».

– А почему вечером?

«Потому что если ты не хочешь есть испорченное мясо, то придется заняться в первую очередь им», – дракон шутливо подтолкнул девушку в спину к тушкам непонятного роду племени. Лиесса с сомнением осмотрела одну, подняв ее за когтистую трехпалую лапу.

– А это вообще съедобно?

Перед ее глазами покачивалось нечто грязно-серого цвета, абсолютно лысое. Ни перышка, ни шерстинки. Круглое тельце размером с крупный грейпфрут, без малейших признаков шеи, переходило в вытянутую, какую-то крокодилью морду с узкой трубочкой рта. Оно же было обладателем пары неразвитых крыльев и пары когтистых лап, жутко напоминавших скрюченные человеческие пальцы.

– Это птица? – бросив тушку к еще трем таким же уродцам, спросила Лиесса.

«Да. Ее называют такката. Страшноватая на вид, но очень вкусная».

– Может, ты сам ее тогда и съешь? – Лиесса с содроганием представила себя жующей эту пакость. – У меня еще вчерашнее мясо осталось.

«Я поел. В лесу. Ну же! Уверен, тебе понравится!» – кайэри подцепил когтем одну из птичек и протянул ее девушке.

– Ну-у… Надо их хотя бы распотрошить. Вот только ножа нет.

«Зато есть когти!» – Лин примерился к тушке. Лиесса едва успела выхватить ее у него из-под лапы:

– Ты что, хочешь здесь вонь развести?! Понесли их к реке, заодно и помоем.

Она подхватила сомнительного вида добычу и потащила на берег. Распотрошив тушки, Лин все теми же когтями отрезал конечности и головы, отчего птички, наконец, приняли съедобный вид. Бросив внутренности на корм рыбам и оставив обрезки мелким животным, которые наверняка тут водились, они прополоскали птичек в реке и понесли обратно. Соорудив на вчерашнем кострище новый костер, Лин поджег его. Лиесса насадила тушки на прутья и пристроила их жариться, а сама подсела к разлегшемуся неподалеку Лину и, притянув его голову на колени, ласково почесывала надбровные дуги.

– Лин… Расскажи мне об Эльмиере. Здесь, с тобой, мне спокойно, но ведь это не весь мир. Мы не можем всю жизнь скитаться вдали от людей. Но это пугает меня.

«Ты не должна бояться… Эльмиер… Он прекрасен. Что именно ты хочешь знать?»

– Всё. Я знаю, что здесь есть люди и кайэри. А еще? Кто еще населяет твой мир?

«Не твой. Наш».

– Наш… Как здесь живут люди, чем занимаются? Какие они?

«Лиесса, я попрошу, чтобы ты открыла мне свое сознание, свои воспоминания. Так я смогу рассказать тебе о нашем мире, сравнивая с твоим, чтобы ты могла понять. Ты доверишься мне?»

– Я доверяю тебе, Лин. Что мне делать?

«Просто не отталкивай меня. Расслабься».

Лиесса закрыла глаза, откинув голову на Лина, и постаралась ни о чем не думать. Через несколько минут кайэри нарушил молчание:

«В твоем мире много прекрасного, но в нем так же много жестокости и боли. Мне жаль, что ты пережила их, моя найрани…Больше я никому не позволю обидеть тебя».

– Не надо, – Лиесса нежно потерлась щекой о его плечо.– Тот мир остался позади. И хотя воспоминания никуда не ушли, – она на миг сжала рукой медальон, – но больше они не мучают меня.

«Я рад этому…»

Помолчав, Лин начал неспешный рассказ: « Эльмиер… Он, как и Земля, вращается вокруг своего солнца, Сойнара. Наши луны, Тиарна и Крейда, каждую ночь сменяют его. Но наши земли не так многочисленны, как в твоем мире. Лишь один материк затерялся в огромном океане, который мы называем Нивеллиан. На древнем языке это значит “Первозданный”. Говорят, на его просторах раскиданы острова, но о них почти ничего не известно. В Эльмиере живут не только люди и кайэри, есть еще серрианты, кайтаны, крылатые верры и древнаты».

Поднявшись, Лиесса перевернула тушки, подставив огню сырые половинки, и снова устроилась рядом с Лином.

– А кто они такие? На кого похожи?

«Серриантам подвластна магия льда. Думаю, в них есть частичка первородной Стихии Воды, но в Холодных Землях они не так нуждаются в ней. Лед и бескрайние снега – вот все, что их окружает».

– Как же они выживают там? Жить в вечном холоде…

«О, они совсем не похожи на людей. В твоем мире есть большие кошки. Серрианты очень похожи на них. Знаешь, они очень красивы. Белоснежные шкуры отливают серебром, на острых ушах – маленькие пушистые кисточки, словно сотканные из серебряных нитей, большие сапфирово-синие глаза, хвост длинный, а лапы очень сильные, с мощными прозрачными когтями. Кажется, что эти когти – из стекла, но на самом деле они твердостью превосходят ваши алмазы. Серрианты живут в ледяных пещерах. Им приходится часто кочевать по ледяной пустыне, следуя за стадами граттов, ищущих все новые и новые заросли тламха. Гратты – их единственный источник пищи. Крупные, сильные, похожие на буйволов твоего мира, они сплошь покрыты длинным серо-голубым мехом, согревающим их при любой температуре. Их зубы с легкостью перемалывают твердые ветки тламха – колючего кустарника, растущего прямо во льдах. Больше никто и ничто не селится в Холодных Землях. Они жили там задолго до появления в Эльмиере тех рас, что живут здесь сейчас. Ходят легенды, что они искусственные создания, выведенные для неведомых целей, но так ли это? У них есть свои обычаи, а стены их пещер украшены картинами, которые они вырезают во льду своими прочными когтями».

– Если легенды не лгут… Тогда кто мог создать их? И для чего? – Лиесса сняла готовые тушки с прутьев и разложила на широких листьях. Достав из-под дерева завернутые полоски мяса, она пристроила их поближе к огню, чтобы подогреть, решив съесть в первую очередь, чтобы не пропали.

«Не знаю. Этого нет в воспоминаниях моих предков. Возможно, причины их появления навсегда останутся тайной. Но они никогда и никому не причиняли зла. Редким заплутавшим путникам, отправляющимся в Холодные Земли на поиски легендарных сокровищ, они помогают найти путь домой, не требуя ничего взамен».

– А кайтаны? Они на кого похожи?

«Кайтаны – оборотни. Их дом – бескрайние леса Эльмиера, растущие в Срединных Землях. Они живут в двух ипостасях – человеческой и животной. Будучи людьми, они строят поселения, ведут быт, учатся. Делают все то, что и обычные люди. А в животной ипостаси они охотятся, выслеживая добычу порой на огромных расстояниях. Поэтому к ним часто обращаются, когда нужна помощь следопыта. Они видят запахи как призрачный флер. Каждый запах для них имеет свой оттенок. Кайтаны видят и различают больше миллиона оттенков, невидимых человеческим глазам».

– А на кого они похожи, когда становятся животными?

«Наверное, на ваших лисиц. Но их шкура не рыжая, а черная, отливающая мягким оттенком. И ростом они достанут тебе до плеч. У них есть еще одна особенность – у каждого кайтана серебряные глаза с фиолетовой искоркой зрачка. Если увидишь человека с такими глазами, знай: перед тобой оборотень. Они строги в своих суждениях, но справедливы».

– Серрианты – маги, живущие сами по себе, кайтаны – следопыты и охотники, имеющие вторую ипостась, а крылатые верры? Кто они такие? – спросила девушка, жуя подогретое мясо.

«Люди-птицы. В вашем мире нет аналогов. Они высокие и стройные; тела каждого из них, не исключая и женщин, сильны и мускулисты. За спиной у верров – широкие изящные крылья, покрытые короткими жесткими перьями цвета капарры. Их лица необычны: большие черные глаза, чуть вытянутые к вискам, не имеют зрачка, вместо носа и рта – большой короткий клюв, переходящий в высокие острые скулы. На голове вместо волос длинные, гибкие перья, складывающиеся в красивую прическу, спадающую до лопаток. Руки вполне человеческие с крепкими острыми когтями. А вот ноги у них птичьи, но так плавно перетекают от человеческого тела, что не кажутся чем-то инородным. Они удивительно гармоничны и грациозны. А видела бы ты их в полете! Когда крылья широко распахнуты и ловят потоки ветра… Все их существо излучает свободу! Им принадлежат горы. Они редко спускаются к людям, но с охотой помогают путникам в своих землях».

– Как удивительно! А они тоже маги?

«Нет. Как и кайтаны, они не обладают магией».

– Расскажи о последних, о древнатах… Какое странное название… Похоже на дерево.

«Так и есть. Они скорее растения, чем люди. Даже в человеческом облике их кожа зеленовато-коричневая, а на голове, спускаясь по спине до самых бедер, растут листики, которые словно поют на ветру. Даже их одежда как будто соткана из сотен узких травинок, хотя и является их неотъемлемой частью. Лица ничем не отличаются от людских, кроме огромных ярко-зеленых глаз, как и у верров не имеющих зрачка. На ночь их тела оборачиваются невысокими стройными деревьями с легким намеком на человеческие фигуры. В их венах течет прозрачно-зеленоватый сок. Вот они обладают своей магией. Магией леса, магией Земли, магией Жизни… Но она направлена лишь на созидание и никогда во зло».

– Эти удивительные создания… Ты говоришь о них с таким теплом.

«Это просто. Они чисты и невинны, как дети. И так же бесхитростны».

– А кайэри? Расскажи мне о драконах. С детства нас убеждали, что вы – просто выдумка, фантазия. Но ты реален, как и твой мир.

«Нас осталось немного, как и других народов. Кроме людей. С момента Первого рождения мы живем в Дайнионских горах у самых вершин. Ты уже знаешь, что мы в родстве с Первостихиями. Увидев любого из кайэри, ты без труда поймешь, какой Стихией он обладает».

– Подожди, – встрепенулась Лиесса, – значит, твой золотисто-огненный цвет показывает твое сродство с огнем?

«Твоя догадка верна», – улыбнулся Лин.

– Тогда значит, у каждого из вас свои цвета?

«Да. Кайэри, связанные со Стихией Воды, обладают синей окраской с голубым отливом. Повелители Воздуха – бледно-голубого цвета с синими пятнами вдоль позвоночника. Драконы, имеющие власть над Землей, – коричневые с темно-зелеными шипами. Но самые прекрасные – кайэри, имеющие власть над Стихией Жизни… Их шкурка белоснежна, а по чешуе, от изящной костяной короны на голове до кончика хвоста, словно рассыпаны крошечные алмазы, сверкающие ослепительным сиянием. Но их осталось так мало… Всего пятеро…»

– Ты говорил, что люди относятся к вам почти как к божествам. Почему?

«С давних времен мы являемся Стражами Эльмиера, оберегая его. Не всегда в нашем мире было так спокойно. Ты не единственная, кто пришел из Иного пространства. Но пришедшие не всегда несут в себе добро. Чаще всего их души черны, отравленны злобой, жадностью и жаждой власти. От них мы оберегаем Эльмиер».

– А люди? Какие они?

«Разные. Как и в твоем мире, они не свободны от зависти и злости, от ненависти и алчности. Но и в них живут доброта и любовь, свет и сострадание. Чаще всего их души серы. Лишь некоторые обладают абсолютным Светом или абсолютной Тьмой. Все мы: кайэри и верры, кайтаны и древнаты – оберегаем людей от самих себя, искореняя зло. Но его черные побеги нет-нет, а прорастают в нашем мире».

– Люди везде остаются людьми, – с горечью прошептала девушка.

«Не суди их, найрани. Они всего лишь неразумные дети, не понимающие, с чем играют, – и Лин ласково потерся о плечо девушки. – Остальное ты узнаешь сама. Дай себе время».

– Хорошо, мой кайэри…

Глава 6

Завернув в листья зажаренные тушки, к которым так и не притронулась, девушка сунула их туда же, где хранила мясо, и позвала Лина:

– Лин, я хочу пойти к реке, пойдешь со мной?

«Идем. Если ты готова, то мы можем начать урок».

– Конечно! – от нетерпения Лиесса чуть не подпрыгивала на месте, поджидая дракончика.

Они направились к реке, где, немного поплескавшись и распугав голубых рыбок, устроились на песке.

«Закрой глаза и слушай. Слушай, как размеренно течет река. Как шелестит трава, послушная ветру. Слушай свое дыхание. Вслушайся в окружающий мир. Ты услышишь биение его сердца».

Лиесса опустила ресницы, впитывая в себя каждый звук. Тихий шепот воды переплетался с мягким дыханием ветра. Шелест листьев и трав смешивался с еле слышным стрекотом насекомых. Постепенно девушка словно слилась с этими звуками. Ощущая ровное биение своего сердца, слыша ток своей крови, она не заметила, как в эти звуки вплелся новый – тягучий, размеренный, словно глухой рокот барабанов, удары которого отдавались в каждой клеточке тела. Сердце Эльмиера билось, распространяя вибрации в каждую травинку, в каждый листочек, отзываясь в каждом живом организме.

– Я слышу, – одними губами прошептала Лиесса.

«Мир будет жить, пока бьется его сердце, – поднял голову Лин. – С каждым днем ты будешь все лучше слышать его».

Открыв глаза, Лиесса с удивлением увидела, что Сойнар уже скрылся за лесом, а над горами медленно поднимается Тиарна, первая из сестер, заливая землю призрачным светом.

– Уже так поздно?! Я совсем не заметила, как прошло время.

«Ты просидела несколько часов».

– Оно и видно, – проворчала девушка, разминая затекшие ноги. – В следующий раз напомни мне устроиться поудобнее. Идем спать?

«Идем. Завра мы продолжим урок».

Привычно устроившись под боком кайэри, Лиесса закрыла глаза. Мысленно ласково потрепала золотистую шерстку огненного щенка, прощаясь до утра, и провалилась в сон.

Проснувшись ранним утром, когда Лин еще спал, девушка привычным уже усилием вызвала образ щенка, погладила теплую головку, желая доброго утра, и встала, понимая, что уже не уснет. Сойнар едва-едва коснулся горных вершин, окрашивая их в желто-оранжевый оттенок. Умывшись в реке, она перекусила орехами, так и оставшимися лежать на траве со вчерашнего дня, и успела натаскать хвороста, когда Лин наконец-то открыл глаза.

«Ты рано встала», – заметил он.

– Не спалось. Мне не терпится продолжить урок.

«Я голоден. Тебе придется подождать немного», – дракончик потянулся, расправляя крылья и стряхивая остатки сна.

«Я постараюсь вернуться скорее».

– Иди уже, а то твой живот бурчит так громко, что слышу даже я, – девушка шутливо хлопнула Лина по спине.

* * *

Послонявшись по берегу и вдоволь наигравшись с призрачным щенком, Лиесса заскучала. Лина все не было, и, перекусив холодной таккатой, девушка решила попрактиковаться. Устроившись как можно удобнее, опираясь на поваленное дерево и вытянув ноги, она вслушивалась в биение сердца Эльмиера. Зная, что искать, она не потратила в этот раз так много времени, почти сразу окунувшись в равномерный рокот. Лиесса несколько раз возвращалась к реальности, снова и снова погружаясь в окружающие звуки, пока не стала слышать сердце мира так же легко, как свое собственное.

Она все еще находилась в пограничном состоянии, когда где-то на грани сознания мелькнула мысль, что Лин все еще не вернулся. Совершенно естественно, словно делала так всегда, девушка всмотрелась в себя и увидела огненную нить. Потянувшись вслед за ней, сознание девушки странно раздвоилось. Часть его по-прежнему оставалась на поляне, воспринимая окружающее, а часть скользнула вдоль нити, следуя за ней в ту сторону, куда ушел кайэри. В следующий момент Лиесса услышала, как Лин, недовольный долгой охотой, заставившей его задержаться, тихо ворчит. Словно воспринимая его ощущения, девушка чувствовала, как дракончик жадно, явно торопясь, разрывает тушу какого-то животного, глотая огромные куски.

«Тиэллин, ты подавишься, если будешь глотать мясо не пережевывая!» – девушка мысленно рассмеялась.

«Лиесса?! – от неожиданности Лин поперхнулся, закашлялся и выплюнул непроглоченный кусок. – Ты меня слышишь? Но как?»

«Не знаю, – словно пожала плечами девушка. – Как-то само получилось. Я слушала Эльмиер, а потом подумала о тебе и увидела огненную нить. Это и есть наша связь?»

«Да, это она».

«Я просто пошла вслед за ней и услышала тебя».

«Ты опять опережаешь мои уроки! – голос Лина просто светился гордостью. – Но тебе лучше вернуться. На первый раз достаточно. Теперь каждый раз будет все легче. Скоро тебе потребуется не больше усилий, чем на обычный разговор. Возвращайся, я скоро вернусь», – и Лин вернулся к прерванной еде.

Скользнув вдоль нити в обратном направлении, Лиесса вернулась на поляну. Сознание снова слилось воедино, не оставив и следа от столь необычного путешествия. Единственным последствием был сильный голод, хотя девушка ела совсем недавно. Удивившись, она вытащила сверток с холодными тушками и, уплетая за обе щеки, села дожидаться Лина.

Она как раз доедала последнюю птичку, когда дракончик появился на поляне, неся в зубах очередную добычу. Это снова была канта.

«Вижу, ты проголодалась».

– Да, только не понимаю, почему? Я ведь только недавно перекусила, а тут умяла все, что было.

«Пользуясь силами, ты тратишь больше энергии. Голод – сигнал того, что тебе требуется ее восполнить».

– Теперь понятно, почему я съела больше, чем когда-либо, – Лиесса вздохнула. – Так недолго и растолстеть.

«Не переживай. Найрани никогда не бывают толстыми», – засмеялся Лин.

– Ладно уж. Давай, разделывай свою добычу, а то Сойнар быстро ее испортит.

Тиэллин располосовал мясо на тонкие полоски, аккуратно отделяя от костей. Получилась внушительная горка, которую Лиесса до самого вечера жарила на вновь разведенном огне, лишь с наступлением темноты устроившись спать на привычном месте рядом с кайэри…

Глава 7

Следующие три недели пролетели незаметно. Каждое утро Лин отправлялся на охоту, а Лиесса забавлялась с огненным другом да хлопотала по их нехитрому хозяйству. Связь между найрани и кайэри окрепла, и девушка в любой момент могла слышать Тиэллина. Она больше не просила дракона научить ее скрывать от него свои мысли. Почувствовав, что значит быть частью одного целого, Лиесса не хотела лишаться того, что обрела, даже на миг.

За прошедшее время кайэри заметно подрос. Теперь он возвышался над девушкой на половину ее роста. Его крылья окрепли, и он уже пробовал подняться в воздух, каждый раз совершая все более долгие полеты.

Девушка тоже заметно похорошела: прежде худое от постоянного недоедания личико слегка округлилось, кожа порозовела, теряя нездоровую бледность, а фигурка приобрела женственные очертания. Купаясь в любви своих верных спутников, Лиесса совершенно преобразилась. Ничто в ней уже не напоминало ту запуганную, затравленную девчонку, какой она была еще совсем недавно. Но сама она не замечала этих перемен.

Зато Лин видел, как с каждым днем растет ее уверенность в себе и своих силах, как любознательно она познает новый мир, не понимая, что ее душа уже прочно вплетена в течение Эльмиера. Именно теперь настало время покинуть их временное пристанище и отправиться в Облачную Цитадель.

Этим вечером, когда Лиесса, закончив все дела, устроилась рядом с драконом, Лин сказал ей:

«Лиесса, мои крылья достаточно окрепли, чтобы выдержать вес двоих. Скоро мы покинем это место».

– Когда мы отправляемся? – девушка подняла глаза, заглядывая в звездочки его зрачков.

«Нам нужно остаться еще на несколько дней, чтобы запастись провиантом. Я не хочу задерживаться в пути. А потом мы полетим туда, где наши найрани учатся владеть своими Стихиями».

– Лин… Я все хотела спросить…Огонь, вода, воздух, земля… Все это магические Стихии. Значит, это тоже магия? А все найрани и кайэри – маги?

«Нет, найрани. Это не магия. Это часть тебя, как и способность дышать, видеть, слышать, чувствовать. Ты родилась с огнем, как другие рождаются со способностью петь или писать музыку. Просто между вами не было связи, единения. Теперь вы наконец одно целое. Как будто ты долго спала, а сейчас проснулась и должна вновь обрести себя».

– Тогда что такое магия?

«Немногие люди с помощью заклинаний и ритуалов на короткое время могут подчинить себе Стихию, с помощью вызванных духов и демонов совершить то или иное деяние, не способные справится с ним своими слабыми силами, с помощью рун предсказать будущий путь, из тысяч вероятностей выбрав один… Но ни в ком из них нет Первостихии. Они не слышат, не чувствуют, не понимают. Просто играют силой, пытаясь подчинить себе то, что никогда не подчинится. И гибнут, когда оно выходит из-под их неустойчивого контроля. Это магия».

– Значит, нам дано то, чего у других никогда не будет?

«Да. И это нередко порождает зависть и злобу. Но ты не должна бояться».

– Почему?

«Никто не сможет причинить тебе вреда, Огонь защитит тебя. Но только тогда, когда ты сама будешь чувствовать опасность. Поэтому остерегайся. Притворившись другом, тебя может предать тот, кому ты доверишься».

– Так что же? Я всегда буду отделена от других этой невидимой гранью? Никогда не смогу никому доверять? – на дне огненно-зеленых глаз промелькнула боль.

«Это не так, моя найрани. Ты научишься разбираться в людях и обязательно обретешь друзей».

– А другие расы? Их я тоже должна остерегаться?

«Ты можешь доверять кайтанам и крылатым воинам. Первые честны и прямодушны; они не терпят лжи и коварства. Вторые слишком горды, чтобы предать. Они никогда не притворятся другом, видя в тебе врага».

– А древнаты? Почему ты не назвал их?

«Древнаты чисты и наивны. Их можно обмануть. Они не видят зла, если оно скрывает свой лик. Их предательство может стать результатом доверия… К тому же они практически не контактируют с другими расами, оставаясь в стороне».

– Ну, хоть с кем-то можно чувствовать себя в безопасности, – вздохнула Лиесса. – Ладно, давай спать. Я хочу поскорее улететь отсюда…

* * *

Следующим утром Лин вернулся с охоты, когда девушка только открыла глаза.

– Ты быстро вернулся, – потягиваясь и разглядывая принесенную добычу, заметила она.

«Тебе нужно научиться плести сетки, иначе нам некуда будет сложить запасы. А это не так быстро».

– Сетки? Но из чего?

«Я нашел у реки заросли пульбы. Если ее стебли хорошо вымочить, получится отличная веревка, – Лин махнул лапой в сторону ближайшего леса. – Мы отправимся, когда ты будешь готова».

– Я быстро! – вскочив на ноги и бросившись к реке, воскликнула девушка. Приведя себя в порядок, она поспешила на поляну, где ее ждал Лин. – Вот, я готова!

«Поешь, – улыбнулся ее нетерпеливости кайэри. – Плетение сеток займет много времени».

Лиесса нарвала немного тулли и на ходу сжевала их, не желая тратить лишние минуты.

– Подожди, а как же твоя добыча? Если мы вернемся нескоро, она испортится, – оглянувшись на небольшую тушку принесенной Лином птицы, встревожилась она.

«Я так привык каждое утро приносить тебе еду, что не подумал об этом», – дракон озадаченно посмотрел на девушку.

– А если положить ее в воду? Она достаточно прохладная, чтобы сохранить мясо…

«Ты права. Давай унесем ее, – подхватив пастью добычу, Лин направился к зарослям кустарника, вплотную примыкавшим к реке, и сунул ее в холодную воду. – Тут, в тени, будет лучше».

Присев, чтобы Лиессе было удобнее на него забраться, дракон повернул к ней голову: «Садись. Мы намного быстрее доберемся, если полетим».

– Полетим?! – девушка с небольшой опаской вскарабкалась на кайэри. – Не думала, что этот момент наступит так скоро. Мне немного страшно.

«Не бойся. Ты же знаешь, я никогда не уроню тебя. Просто держись крепче».

Спинной гребень кайэри стал шире и выше, отчего сидеть на его спине было намного удобнее. Шипы надежно удерживали девушку, не причиняя неудобства, а гибкие хассы помогали крепко держаться, ничуть не стесняя движения дракона.

Подождав, пока Лиесса окончательно устроится, Лин оттолкнулся от земли и, распахнув крылья, взмыл над долиной. Сердце найрани ухнуло вниз в странной смеси ужаса и восторга! Ни с чем несравнимое ощущение полета полностью захватило девушку, перехватив дыхание. Потрясающей красоты огненно-золотые крылья кайэри широко распахнулись, ловя играющий в небесах ветер. Это было чудесно! Чувствовать себя свободной, невесомой, наравне с гордыми птицами, покоряющими небесный свод! Лиесса звонко рассмеялась, полностью сливаясь с движением мощного тела дракона.

«Твоя душа светится, моя найрани!» – в мыслях Лина чувствовался отголосок восторга Лиессы.

– Я никогда не чувствовала ничего подобного! – уже не боясь упасть, девушка выпустила хассы и раскинула руки, словно зачерпывая ладонями сапфировую синеву.

«Ты счастлива?»

– О да! Как никогда! Спасибо тебе, – с безграничной нежностью погладила Лиесса мощную шею.

Сделав пару широких кругов над раскинувшейся внизу долиной, Лин направился к лесу и аккуратно опустился на траву. Спустившись на землю, девушка прильнула к теплому боку кайэри, восстанавливая сбившееся дыхание. Лин повернул к ней умную морду:

«Ты – лучшая наездница, о которой я мог только мечтать!»

Лиесса чмокнула его в мягкий нос:

– А ты – лучший кайэри, о котором только могла мечтать я! – глаза девушки сияли как две звезды.

«Учитывая, что я единственный, кого из кайэри ты знаешь, твое сравнение забавно», – коротко хохотнул Лин.

– Ты чудовище! – засмеялась найрани, шутливо отталкивая ухмылявшуюся морду. – Мое любимое чудовище… Пошли уже. Мы и так потеряли кучу времени.

«Но как приятно было его терять», – гордо задрал голову дракон, важной походкой направляясь к прибрежным зарослям.

С улыбкой покачав головой, Лиесса направилась за ним.

Зарывшись в высокие стебли пульбы, похожие на длинные гибкие прутья с метелками наверху, они взялись за работу. Лиесса собирала несколько стеблей в охапку, Лин срезал их острыми когтями, и девушка относила пульбу в сторону, складывая в одну кучу. Когда набрался внушительный стожок, они остановились. Вытерев струившийся со лба пот, Лиесса устало опустилась на траву:

– Как есть хо-о-очется! – протянула она. Уже давно перевалило за полдень, и до темноты оставалось всего несколько часов. – Как мы понесем это обратно?

«Придется идти пешком. Здесь не так далеко. Но ты устала. Выдержишь?»

– Ну, выбора-то у меня нет. Только чуть-чуть посижу и пойдем. – девушка вытянулась на траве и, прищурившись, начала смотреть на небо.

– Знаешь.… Иногда мне это всё кажется просто сном. Я боюсь, что проснусь, и ничего этого не будет… Не будет тебя…

«Я реален. Как и всё, что окружает тебя. Назад дороги нет».

– Мне она не нужна. Я счастлива здесь, в этом мире. Другого мне не надо.

«Тогда вставай», – боднул ее головой Лин.

«Мир ждет, когда ты закинешь мне на спину вон ту внушительную охапку и отправишься в обратный путь», – не желая, чтобы девушка грустила, пошутил он.

– Встаю, встаю, – проворчала Лиесса, поднимаясь и отряхивая многострадальное платье.

Перетаскав на спину кайэри всю собранную пульбу, они не спеша направились назад вдоль реки. Через час, добравшись до своей полянки, скинули всю траву в воду и оставили отмокать на ночь, придавив камнями, чтобы не унесло течением. К утру стебли должны были стать достаточно мягкими и прочными, чтобы из них можно было сплести сети.

Глава 8

На следующий день, дождавшись Лина с ежедневной охоты, Лиесса перенесла к костру совершенно размякшую пульбу. Теперь ее стебли напоминали метровые веревки темно-зеленого цвета толщиной с бельевой шнур.

– А они не затвердеют снова? – спросила она дракона.

«Нет. Вода разрушает вещество, которое делает стебли упругими, оставляя мягкие волокна».

– А как их плести? Я даже не знаю, с какого конца начать.

«Бери пару веревочек и свяжи их концы узелками. Следующую веревочку привязывай между этими узелками и так продолжай, пока не свяжешь квадратную сеть. Делай ячейки помельче, чтобы мясо не потерялось по дороге. Потом мы сложим на сеть наши запасы и стянем. Получится что-то вроде мешка».

– Так, понятно, – девушка связала пару стеблей и взялась за третий. Промучившись пару часов и закончив лишь половину сети, Лиесса с досадой отбросила работу:

– Не так-то это просто, как ты объяснил!

Она расстроенно кивнула на кривые ячейки.

«Если тебе тяжело, мы можем останавливаться в дороге и охотиться», – Лин с жалостью смотрел на мучения девушки.

– Ну уж нет! Посмотрим, кто упрямее! – Лиесса со вздохом подтянула к себе начатый кусок. – Ты не принесешь мне немного тулли? Я проголодалась.

«Я могу разжечь огонь. И ты поджаришь мясо салипы», – дракон повернул голову в сторону крупной птицы, пойманной им сегодня.

Поколебавшись, девушка согласно кивнула. Сражаясь с очередной веревкой, она краем глаза видела, как кайэри разжигает костер и разрывает когтями уже распотрошенную, с содранной шкурой птицу на небольшие куски. Разминая уставшие пальцы, Лиесса со вздохом облегчения скинула недоплетенную сеть с коленей, радуясь небольшой передышке. Вскоре голод был утолен и, желая поскорее отправиться в дорогу, она вернулась к прерванному занятию.

– Лин, а как далеко то место, куда мы направимся?

«Облачная Цитадель? В семи-восьми днях полета».

– Облачная Цитадель.… Как красиво звучит. Ты расскажешь мне о ней?

«Что ты хочешь знать?»

– Что меня ждет там?

«Там ты научишься управлять своей силой, не страшась кому-то навредить. У тебя будут учителя. А так же свои комнаты и все, что тебе необходимо».

– А ты? Где будешь ты?

«Рядом. Комнаты найрани примыкают к небольшой пещере, где живет ее кайэри, пока не закончится обучение и пара не покинет Цитадель».

– А где она находится? В Дайнионских горах, там, где живут драконы?

«Да. У самой высокой их вершины».

– Должно быть, там красиво…

За неторопливым разговором Лиесса не заметила, как закончила первую сеть. Получилась она небольшой, кривоватой, но прочной и вполне подходящей для их целей. До сна еще оставалось время, и девушка успела сплести еще одну, оставив остальные назавтра. Чувствуя сильную усталость, она улеглась тут же, на месте, и провалилась в сон, едва закрыв глаза…

Следующий день был заполнен работой: Лин таскал одну тушу за другой, а Лиесса плела все новые и новые сети. К вечеру нежные пальчики покрылись кровавыми волдырями, зато перед девушкой горкой лежали двенадцать готовых сеток. Спустившись к реке, она опустила горевшие ладони в прохладную воду и зажмурилась от облегчения.

«Дай мне посмотреть, – обеспокоенно окликнул ее Лин. – Почему ты скрывала, что тебе так больно?»

Лиесса виновато опустила глаза:

– Я хотела скорее закончить. Ладони быстро заживут. А так мы скорее улетим.

«Если бы я заметил раньше, ни за что не позволил бы тебе плести эти проклятые сети!»

– Лин, не сердись. Ничего страшного не произошло. Мне уже почти не больно, просто ладошки горят. Завтра всё будет в порядке, – Лиесса, ластясь, прижалась к шее дракона.

«Я не сержусь, Ли, – кайэри впервые назвал так девушку, ласково сократив ее имя. – Я просто беспокоюсь о тебе. Мне не нравится, когда тебе больно».

– Я знаю. Пойдем лучше спать. Я так устала, а завтра работы не меньше…

* * *

Утро принесло с собой новые заботы. Весь день Лин разрезал туши на куски, а Лиесса прожаривала их на огне. Когда набрались три полные сетки, предназначенные девушке, они забили еще семь сырым мясом, которое дракон отодрал от костей. Две оставшиеся Ли сплела под тулли и капарру, сделав ячейки очень маленькими, чтобы они не проваливались.

Закинув в угли большую кучу орехов, чтобы они запеклись к утру, Лиесса устало привалилась к боку растянувшегося Лина. Хотелось пить, но девушке было лень шевелиться. Пить… Пить?!

– Лин! – встрепенулась Лиесса.

«Ты встревожена. Что случилось?» – кайэри приподнял голову.

– Лин, мы совсем не подумали! Вода! Как мы возьмем с собой воду?!

«По дороге много водоемов. Для меня это не проблема, но для тебя… Ты права. Надо что-то придумать. Кажется, я видел в горах водяницу. Ее цветы похожи на небольшие прочные мешочки. В них она накапливает воду во время редких дождей. Завтра мы слетаем туда и посмотрим, подойдет ли она».

Успокоившись, Лиесса снова устроилась, облокотившись на дракона, и незаметно для себя заснула.

Встав вместе с Сойнаром, едва вторая из сестер, Крейда, покинула небеса, друзья еще раз проверили все запасы. Затянув потуже сети с мясом, Лиесса набрала ягод и выгребла из золы капарру, сложив все это в оставшиеся мешки. Лин накрыл кострище куском уже высохшего дерна, чтобы ветер не разметал золу, и они направились к горам. Запасы, сложенные кучей и накрытые охапкой травы от насекомых, остались дожидаться их возвращения. Наполнить мешочки водяницы кроме как в реке было больше негде.

Быстро разыскав нужное растение, Лин срезал десяток соцветий. Они представляли собой желтовато-синие кожаные сосуды грушевидной формы с узким отверстием, что не позволяло испаряться набранной водяницей дождевой воде, обеспечивая ее влагой на долгие недели засухи.

Вернувшись, Лиесса наполнила сосуды и крепко-накрепко завязала «горлышки», чтобы драгоценная влага не вытекала по дороге. Она перевязала их между собой так, чтобы не нужно было развязывать всю связку.

Нагрузив на Лина связанные попарно сети с провиантом и перекинув связку с водой, Ли забралась следом, оглядев на прощанье уютную поляну. Они оставляли ее почти нетронутой: Кости дракон еще с вечера перенес в лес, где их быстро растащат животные, и лишь в центре желтел круг засохшего дерна, укрывший кострище. Пройдет немного времени, и на нем снова зазеленеет трава. И ничто не напомнит о том, что здесь нашли временное пристанище кайэри и его найрани…

Оглянувшись на Лиессу, Лин мощным толчком оттолкнулся от земли и, распахнув огненные крылья, взмыл в небо. Навстречу следующей главе их жизни…

Глава 9

Земля проносилась внизу с ужасающей скоростью, но Лиесса отчего-то совсем не чувствовала сопротивления воздуха. Дышалось по-прежнему легко, словно невидимая маска закрывала лицо, не давая воздушному потоку коснуться его. Когда Лин первый раз поднял ее в небо, она не обратила на эту странность никакого внимания. Но тогда и скорость не была столь огромной! А сейчас по всем законам физики ветер просто обязан был сопротивляться их стремительному полету. Но он лишь растрепал волосы Лиессы, сорвав стягивающий их шнурок, и развевал за спиной черные локоны шелковым водопадом.

«Лин, разве я не должна чувствовать ветер на своем лице? – мысленно окликнула она дракона. – Почему я не ощущаю его?»

«Я не могу объяснить, но найрани никогда не испытывают неудобства, летая со своим кайэри».

«А разве можно летать не со своим?» – удивилась девушка.

«Случается. Если кайэри ранен и не может поднять ее на своих крыльях».

«Ранен?! Мне казалось, вы неуязвимы!»

«Это не так. Мы ведь тоже из плоти и крови. Нас очень трудно ранить, еще труднее убить. Но нет ничего невозможного».

«Но кто способен на это? Ведь Стихия оберегает тебя так же, как и меня».

«Она не всесильна. Никогда не забывай об этом, иначе ты окажешься в большей опасности, чем доверившись не тому», – в голосе Лина звучало предостережение.

«Как много нужно запомнить…» – Лиесса откинула упавшую на глаза прядь и посмотрела на проплывавшую внизу землю.

Там, словно картинки в калейдоскопе, быстро менялась местность. Невысокие лесистые холмы сменялись ровными долинами с небольшими городками, похожими на земные деревушки: невысокие дома, окруженные заборчиками, играющие в пыли дети, какая-то живность, которую невозможно было разглядеть с такой высоты и на такой скорости. Ребятишки бросали свои игры и, подпрыгивая на месте, что-то кричали им вслед, смешно размахивая руками. Взрослые же степенно останавливались, прикрывая глаза ладонью от слепящего Сойнара, бросали взгляд в небеса и возвращались к прерванным занятиям. Все это Лиесса осознавала уже потом, бережно сохраняя в памяти увиденное.

Уютные обжитые долины сменялись густыми лесами с синими проплешинами озер. Однажды даже промелькнуло болото, поросшее зеленоватыми водорослями, с торчащими из воды кривыми останками затопленных деревьев. Множество рек и речушек пересекали земли Эльмиера…

Он удивительно напоминал Землю.… Ту, еще не тронутую технологическим прогрессом, не доведенную до края экологической нестабильностью, не загаженную живущими на ней людьми. Все больше влюбляясь в этот новый для нее мир, Лиесса с жадностью вглядывалась в каждый мелькавший внизу участок.

«Моя душа, раскинув огненные крылья,

Стремится в новый, неизведанный полет.

Стряхнув с себя оковы боли и бессилья,

Твердит упрямо мне – вперед, вперед, вперед…»

Эти строки, когда-то прочитанные девушкой в старом замызганном сборнике стихов, найденном в той самой кладовке, оказались сейчас странно созвучными… Словно были написаны о ней…

Стряхнув с себя чувство нереальности происходившего, Лиесса решила вернуться к более приземленным и насущным сейчас вещам… Очень хотелось есть. И пить. И желудок, напоминая хозяйке, что ему плевать на все красоты этого мира с высоты… дракона, громко заворчал.

«Лин, ты не проголодался?»

«Нет. Мне не нужно так часто есть. Одного раза в день достаточно».

«Как странно. Я всегда считала, что чем крупнее… э-э-э… организм, тем больше пищи ему требуется».

«Мы усваиваем пищу медленнее, постепенно вытягивая из нее энергию», – кайэри улыбнулся.

«Ну вот, везет же! – Лиесса покачала головой, развязывая ближайшую сеть с запеченным мясом. – Нет, еда – это здорово, а вкусная еда – просто совершенство, но вот чувство голода… Я бы без него обошлась!» – Девушка явно вспомнила полуголодное существование в детдоме.

«А как бы ты узнала, что пора поесть?» – Тиэллин усмехнулся.

«Тут ты прав», – вздохнула Лиесса и вонзила зубки в аппетитный кусочек.

* * *

На исходе седьмого дня, когда сети опустели, а восторг полета сменился у девушки усталостью от непривычно долгого сидения хоть и в удобном, но все-таки твердом седле, перед ними наконец-то возникла Облачная Цитадель.

Горная вершина, к которой она прилепилась, скрываясь от глаз, утопала в белоснежно-туманном облаке. У подножия Цитадели раскинулась широкая пропасть, через которую были перекинуты два узких, всего в несколько шагов, ничем не огражденные от бездны каменных моста, частично изъеденные ветрами. Казалось, еще чуть-чуть – и они низвергнутся в бездну. Но впечатление это было обманчиво. Мосты с двух сторон упирались в полукруглую, выложенную белым камнем с синими прожилками площадку у высоких врат. Сами же врата представляли собой огромный арочный проем, окаймленный странными лианами. Каменно-серые вьющиеся стебли словно врастали в стену и снова выныривали из нее, причудливо извиваясь. По всему проему на этих лианах были раскиданы цветы. Всего семь. С тускло-белесыми серединками, словно в камень были впаяны белые полукруглые плафоны. За проемом врат виднелся короткий отрезок прохода.

Большего Лиесса разглядеть не смогла. Лин опустился на небольшой уступ по другую сторону пропасти от Цитадели. Здесь они и заночевали, тесно прижавшись друг к другу.

Утром Лин разбудил девушку, едва Сойнар окрасил горизонт в золотистый цвет:

«Отсюда ты пойдешь одна. Ничего не бойся. Я буду ждать тебя там», – кайэри мотнул головой в сторону врат.

– Разве мы не могли опуститься прямо на площадку? – спросила девушка, с опаской поглядывая на какой-то ненадежный с виду мост и пугающую пропасть у ног.

«Этот путь найрани проходят в одиночестве».

– Страшно-то как… Но раз так нужно… Я готова! – преодолевая страх, выпрямила плечи Лиесса.

«Помни: не бойся ничего, что бы с тобой ни случилось», – взлетая, еще раз напутствовал дракон.

– Не бойся… Легко сказать, – сделала осторожный шажок в сторону моста девушка. – Как тут не бояться, если ноги трясутся при одной мысли наступить на это сооружение?!

«Лин!» – позвала она, решив уточнить, с чем именно ей придется столкнуться, но их связь, обычно ощущаемая как свободный поток, льющийся в пространство и не сдерживаемый ничем, сейчас была блокирована. Словно опустился гигантский нож, перерезав огненную нить. Потянувшись за ней, Лиесса как будто наткнулась на глухую невидимую стену, надежно отрезавшую от нее ее кайэри.

«Ли-ин!» – чувствуя, как ее захлестывает волна паники, испуганно позвала девушка. Снова наткнувшись на гулкую пустоту, она, стиснув зубы, постаралась взять себя в руки.

– Не бояться… не бояться… только не бояться, – сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, Лиесса глубоко задышала, успокаивая охватившую ее дрожь. Чувствуя, что паника наконец-то улеглась, уступив место обычному страху перед неизвестным, она ступила на мост.

Стараясь не смотреть вниз, чтобы не кружилась голова, Ли делала осторожные шажки. Ширина пропасти была около пятисот метров… Пятьсот метров по узкому каменному кошмару. Преодолев примерно пятую часть моста, девушка словно уперлась в упругую невидимую стену, перегородившую дальнейший путь. Озадаченная, она постояла минутку, вспоминая, упоминал ли Лин хоть раз о чем-то подобном, но, увы, об этом не было произнесено ни слова. Закусив губу и склонив голову набок, Лиесса смотрела на камень под ногами. Ухватив «за хвост» внезапно мелькнувшую мысль, она закрыла глаза и позвала Огонь. Он отозвался в то же мгновение. Призрачный щенок, виляя куцым хвостиком, смотрел на нее преданными глазами, полными обожания. Взяв его мордочку в ладони, она заглянула в золотистые искорки глаз и попросила:

– Хороший мой, ты же можешь пройти эту стену? Помоги мне!

Щенок вильнул хвостиком и беспрепятственно прыгнул за невидимую черту, усевшись в трех шагах от девушки.

– А теперь иди ко мне, Огонек, иди сюда.

Когда щенок вернулся, Лиесса потрепала его шерстку и спросила:

– Помнишь, как ты обнимал мою руку? Ты можешь снова обнять меня? – Девушка представила, как Огонь обволакивает ее, превращая в живой факел.

Щенок лизнул ее руку, и тотчас по ней растеклось тепло. Открыв глаза, Ли увидела, как от кончиков пальцев вверх по руке и дальше по всему телу растекается пламя. Вскоре ее тело было окутано золотисто-огненным сиянием. Поспешно сделав пару шагов, девушка успешно преодолела первое препятствие, не сомневаясь, что это еще не всё. Вобрав в себя пламя, которое словно впиталось в кожу, Лиесса поблагодарила своего огненного друга и, осторожно переступая по раскрошенным ветром камням, пошла дальше.

На второе препятствие девушка наткнулась, пройдя половину моста. Перед глазами всё странно поплыло, совершенно дезориентируя и заставляя терять направление. Вместо одного моста перед ней оказалось целых три. Быстро оглянувшись, Ли убедилась, что позади нее дело обстоит точно так же. Понимая, что один неверный шаг – и она полетит в пропасть, девушка застыла. На этот раз призывать Огонька, как она прозвала щенка, было бесполезно. Это была лишь форма, которую она выбрала, но способностями настоящего щенка находить верную дорогу он не обладал. Лишь одно могло помочь девушке…

Закрыв глаза, она отыскала огненную нить, связывавшую ее с кайэри. Пусть сейчас связь была блокирована, но сама нить никуда не делась. Натянутая как струна, она вела к правому мосту, теряясь где-то шагах в пятидесяти. Уже не сомневаясь, Ли шагнула вперед, и мираж исчез в то же мгновение, как она переступила незримую черту.

От страшного напряжения тряслись ноги, но Лиесса упрямо шла вперед, отбрасывая страх прочь от себя. Третье препятствие застало девушку врасплох. Словно из ниоткуда впереди возникла огненная стена, перекрывшая мост от края до края. Высота ее не позволяла перешагнуть или перепрыгнуть, и Ли не оставалось ничего другого, как пройти сквозь огонь. Помня, как пламя ластилось к ее руке, не причиняя вреда, девушка решительно шагнула вперед. И остановилась. От стены шел ощутимый жар. Одежда на ней начала тлеть, обжигая кожу. Если сделать еще хоть пару шагов, она вспыхнет, превращая тело Лиессы в костер. Замерев, Ли в панике пыталась найти выход, которого не было.

Повернуть назад? Но тогда наверняка связь между ней и кайэри будет навсегда потеряна, а этого она просто не перенесет. Идти вперед? Но как?! Это пламя обжигает ее… И все же другого пути не было. Глубоко вдохнув до боли в легких, Ли медленно выдохнула и, сжав губы так, что они побелели, сделала длинный шаг.

Пламя охватило ее, сжигая кожу, плавя кости. Лиесса слышала, как, сгорая, потрескивают волосы. Дикая боль пронзила каждую ее клеточку. Ли закричала… Преодолевая себя, она сделала несколько бесконечных шагов обугленными ногами и… словно выпала с другой стороны стены, больно приземлившись на колени. На теле не было и следа ожогов, платье было таким же, как и до того, как огонь спалил его, волосы всё так же струились огненно-рыжей шелковистой волной, укрывая спину и падая на лицо…

Огненно-рыжей?! Почти равнодушно отметив затуманенным сознанием невероятное изменение в своей внешности, девушка судорожно вдохнула.

С трудом выпрямив подгибавшиеся ноги, Ли преодолела оставшиеся два десятка метров и ступила на площадку. Шатаясь, она стояла и смотрела на Цитадель, не ощущая ничего, кроме безмерной усталости. Где-то там ее кайэри ждал свою найрани.

Краем сознания девушка отметила, что время успело перевалить далеко за полдень. Собрав жалкие остатки сил, она пересекла площадку и остановилась перед вратами, разглядывая оплетавшие их лианы с огромными чашами цветов. Их головки смотрели друг на друга с разных сторон проема, а средний цветок на вершине арки смотрел вниз. Казалось, это огромные глаза разглядывают всякого, кто осмелился прийти в Цитадель. Поежившись, Лиесса шагнула в проем. В то же мгновение ослепительно-белый свет окружил ее, не давая возможности разглядеть коридор, который девушка видела снаружи. Зажмурившись, она сделала наугад несколько шагов и осторожно приоткрыла глаза… чтобы распахнуть их в полном изумлении! Перед ней был не узкий каменный коридор, а широкая, поросшая изумрудной травой площадка, в центре которой был большой круг, выложенный тем же белым с синими прожилками камнем, что и перед входом в Цитадель. От круга во все стороны, подобно солнечным лучам, бежали неширокие дорожки, деля площадь на равные сектора. Сейчас все они были пусты, а там, где лучи сходились, ее ждали.

Распахнув крылья и упираясь ими в камень, на нее с очевидной гордостью смотрел Тиэллин, а перед ним небольшим полукругом стояли пятеро мужчин в развевавшихся от легкого ветерка длинных белоснежных одеяниях.

Чувствуя себя Золушкой, неожиданно попавшей в королевский дворец, Ли, медленно переступая босыми ногами, пошла к ним, на ходу разглядывая необычную внешность встречавших. Чуть прикрытые длинными белоснежными косами, заплетенными на висках и перекинутыми на грудь, их талии опоясывали широкие кушаки с россыпью алмазных искорок. Сзади же волосы свободно развевались, ниспадая ниже пояса прямыми блестящими прядями. Глаза у всех были разного цвета, но у каждого вокруг зрачка разливались серебряные лучики. На вид им было не больше сорока пяти – пятидесяти лет.

Глядя на приближавшуюся девушку, они улыбались так светло, с такой бесконечной добротой, что глаза Ли защипало от непрошенных слез. В нескольких шагах от них девушка остановилась и застыла, крепко сцепив дрожавшие пальцы.

– Добро пожаловать в Облачную Цитадель, маленькая найрани, – поприветствовал ее стоявший впереди мужчина. – Меня зовут Аллариан, а это, – он по очереди указал на своих спутников, – Тейарин, Деллиан, Веллиен и Моддиар.

– Я… спасибо, – прошептала Ли, робко улыбаясь в ответ. – Мое имя Лес… Лиесса, – поспешно поправилась она.

– Не смущайся, дитя. Здесь тебя никто не обидит. Сейчас тебя с Тиэллином проводят в предназначенные для вас комнаты. Там есть все, что тебе нужно. Думаю, – он окинул внимательным взглядом истрепанное платье Ли, – ты захочешь переодеться и привести себя в порядок. Позднее кто-нибудь придет, чтобы проводить тебя в трапезную. Мы хотим познакомиться с тобой поближе, но это подождет. Ступай… Пусть Свет сопровождает тебя, – ритуальной фразой закончил он приветствие, отпуская девушку и ее кайэри.

Спустя несколько мгновений мужчины развернулись и, подойдя к широким распахнутым дверям, скрылись внутри.

Лиесса бросилась к Лину, склонившему к ней голову, и крепко обняла его за шею, уткнувшись в нее и с трудом сдерживая слезы облегчения.

– Лин, я так испугалась, когда не услышала тебя. Я никогда, слышишь, никогда не стану закрываться от тебя! Это так больно, – еле слышно всхлипнув, прошептала она.

«Моя найрани, будь моя воля, я бы ни за что не оставил тебя. Но ты должна была пройти этот путь в одиночестве. Ты справилась, ты здесь… Я верил, что у тебя все получится».

– Никогда больше не покидай меня!

«Никогда, – кайэри потерся головой о ее плечо. – Иди. Тебе нужно немного отдохнуть. Я не могу идти с тобой, человеческие коридоры малы для меня. Увидимся там. Тебя встретят и проводят».

Отодвинувшись от Лина, девушка окинула взглядом место, куда она так стремилась. Вросшее в скалу, перед ней гигантским полукругом возвышалось величественное льдисто-белое здание со множеством больших окон и острыми иглами башенок. Широкий двор перед Цитаделью огораживала высокая стена из белоснежного камня, за которой клубился молочно-белый туман, оправдывая название этого места. В саму обитель вели широко распахнутые резные двери из голубоватого дерева.

– Лин, – вдруг вспомнила Лиесса, – с той стороны я видела коридор, ведущий в Цитадель, но здесь нет никакого коридора.

«По мосту можно пройти, пользуясь человеческой магией, хоть это и не просто. Вот только врата не пропустят того, кому не предназначено войти в них. И тогда пришедший будет скитаться по бесконечному лабиринту до конца своих дней, пытаясь пробраться внутрь. Но стоит ему повернуть обратно, как перед ним возникнет прямой проход, ведущий наружу. Такова природа этого места, защищающая нас».

– Когда-нибудь я привыкну…

Глава 10

Покои Лиессы располагались на самом верхнем, третьем этаже Цитадели с ее внешней стороны.

Толкнув дверь, девушка вошла и оказалась в небольшой гостиной, выдержанной в красно-коричневых тонах, со светлыми деревянными панелями, покрывавшими все, кроме потолка. Напротив входной двери, занимая почти всю стену, было широкое окно, возле которого стоял круглый столик и пара стульев с высокими спинками. Справа возвышались книжные шкафы, заполненные книгами почти полностью, кроме пары полок, , а между шкафами втиснулся письменный стол со множеством ящичков. Слева от двери, занимая самую середину, уютно горел большой камин, за которым скрылась деревянная дверь, а перед ним разместились два удобных глубоких кресла. У самого входа спрятался встроенный гардеробный шкаф, закрывая собой еще одну дверь. Пушистый ковер с мягким ворсом раскинулся почти во всю ширину комнаты, делая ее по-домашнему уютной.

Открыв дальнюю дверь, Ли очутилась в светлой спальне с двумя такими же, как в гостиной, окнами. Прислонившись к дальней стене массивной спинкой, стояла широкая кровать на толстых ножках, накрытая темно-синим пледом, с четырьмя квадратными подушками в голубых наволочках. Отогнув покрывало, девушка увидела такого же цвета простыни, туго обтянувшие матрац. По обеим сторонам изголовья кровати стояли небольшие тумбочки с высокими светильниками в виде шара. В углу слева возвышался тяжелый шкаф из темного дерева, а рядом примостился громоздкий сундук с широкой выпуклой крышкой из того же материала. Напротив двери, спрятавшейся рядом с сундуком, между окнами находился большой комод с четырьмя ящиками, а над ним, закрывая стену почти до потолка, в серебристо-белой раме висело зеркало. По стенам были развешаны круглые светильники, ярко освещавшие комнату, а на полу от стены до стены лежал темно-синий ковер с голубым узором. Длинный ворс мягко обволакивал босые ступни девушки.

Третья же комната привела Лиессу в восторг! В дальней половине небольшого вытянутого помещения, скрытого от глаз почти неприметной на фоне стен спальни дверью, был небольшой бассейн с горячей водой. Поступая из скрытого источника, она, постоянно меняясь, убегала через небольшое углубление в полу. Тут же располагались невысокие деревянные скамеечки,а рядом с ними – пара вешалок. На полу лежал небольшой коврик с коротким ворсом. В стене виднелась квадратная дверца непонятного назначения.

«Лин! – мысленно окликнула она дракона. – Ты не знаешь, что за дверца в стене?»

«В купальне? Туда ты будешь скидывать грязную одежду, а потом забирать чистую», – откликнулся Тиэллин.

«Это машинка, что ли?»

«Если ты имеешь в виду те странные приборы, что были в твоем мире, то нет. Но Стихии Воды и Воздуха там присутствуют», – лениво зевнув, ответил кайэри.

– Ладно, не будем вмешиваться в то, что нам непонятно, – пробормотала девушка и полезла изучать содержимое неприметного шкафчика, спрятавшегося в самом углу купальни. Несколько завернутых в тонкую бумагу брусочков, пара травяных губок, баночки с порошком, палочки с короткими щетинками на конце, смутно напоминавшие зубную щетку, и разные женские мелочи были аккуратно расставлены и разложены по узким полочкам. За соседней дверцей скрывалась стопка больших мягких полотенец алого цвета. Развернув тонкую бумагу и вытащив небольшой желтоватый брусок, девушка вскрикнула от восторга:

– Мыло! Настоящее мыло! Как же мне тебя не хватало!

Поспешно стянув одежду, Ли нырнула в бассейн, окунувшись с головой в блаженно-горячую воду, и намылила волосы, с удовольствием взбивая густую пену и щурясь от наслаждения. Прополоскав свою гриву, отросшую за эти недели почти до колен, она намылила губку и с ожесточением растерла все тело, пока оно не начало гореть. Довольная, Ли откинулась на бортик бассейна, лениво наблюдая, как грязная вода утекает в сток, сменяясь чистой и прозрачной. Окунувшись последний раз, девушка прополоскала губку и вылезла из воды. Убрав все на место и с сомнением покосившись на тряпку, бывшую когда-то платьем, и кучку расползавшегося по швам белья, Ли завернулась в полотенце, укрывшее ее до середины бедер, и пошла в спальню.

Остановившись у зеркала, девушка посмотрела на свое отражение, стараясь привыкнуть к тем изменениям, что с ней произошли: огненно-рыжие слегка вьющиеся волосы водопадом рассыпались по точеным плечам, вспыхивая жаркими искрами, как будто само пламя плясало в густых прядях; зелень глаз словно сгорала в крошечных язычках огня, обрамлявших зрачки. Несмотря на необычность, увиденное ей понравилось.

В надежде найти какую-нибудь одежду Лиесса открыла высокий шкаф. На вешалках стройным рядом висели три накидки без рукавов огненно-красного цвета с золотой отделкой по краю широкого капюшона, скрепленного изящной застежкой в виде язычка пламени; два платья темно-вишневого цвета с более светлыми вставками по бокам лифа и расклешенными юбками в пол, застегивавшиеся впереди на незаметные крючочки, с рукавами до середины предплечья и широкими золотистыми поясами; два коротких жилета темно-вишневого цвета с золотистой отделкой и тремя уже знакомыми застежками и две куртки с капюшонами тех же цветов, подбитые теплым мехом, приталенные и доходившие Лиессе до середины бедра. Под вешалками стояли две пары высоких кожаных сапожек и две пары мягких туфелек на гибкой подошве без каблука.

Вынув одно из платьев, Ли отнесла его на кровать и направилась к комоду. Чутье ее не подвело – в верхнем ящике ровными стопочками лежало непривычное девушке белье. Узкие шортики и коротенькие сорочки из легкой ткани кирпичного цвета показались очень удобными. С любопытством выдвинув следующий ящик, девушка обнаружила в нем дюжину тонких белых рубашек свободного кроя с широкими рукавами, перехваченными у запястий ленточками, и недлинным разрезом у горла, застегивавшимся все на ту же застежку в виде язычка пламени, и дюжину рубашек из плотной теплой ткани алого цвета и облегающего фасона с воротником-стоечкой.

В третьем ящике находились несколько пар узких брюк с сильно завышенной под самую грудь талией, сшитых из мягкой, но очень прочной ткани темно-вишневого цвета. Там же лежали три пары подбитых мехом штанов того же фасона. И там, и там застежками служили маленькие незаметные крючочки. Эти брюки были в тон тем жилетам и курткам, что висели в шкафу.

В последнем нижнем ящике было полно теплых и тонких чулок длиной до колена, а также толстых шерстяных лосин, плотно обтягивавших ноги.

Лиесса достала комплект белья, тонкие чулки и пошла одеваться. Одежда пришлась ей впору, сев точно по фигурке. Радостно рассмеявшись, Ли закружилась по комнате. Длинные пряди волос разметались по плечам, а ножки утопали в мягком ворсе ковра, чуть щекотавшего ступни. Девушка чувствовала себя удивительно легко. От недавней усталости не осталось и следа, словно вода чудесным образом унесла ее с собой, оставив ощущение чистоты и свежести. Запыхавшись, Лиесса упала на кровать, пытаясь отдышаться, и позвала кайэри:

«Лин, а кто такие эти мужчины?»

«Они найри́оны белых кайэри».

«Найрионы? Я думала, у всех драконов найрани. Ты ничего не говорил о них».

«Их всего пятеро. Ты видела их всех».

«Они такие… странные. Вроде не старые, но в глазах столько мудрости», – задумчиво протянула Ли.

«Они старше, чем ты думаешь. Кайэри давно не рождались со Стихией Жизни. За последнюю тысячу лет не родился ни один мальчик с такой силой».

«Тысячу?! – подскочила от изумления Ли. – Сколько же лет Аллариану и остальным?»

«Найрани и найрионы живут столько же, сколько связанные с ними кайэри… около двенадцати столетий».

«Тиэллин, только не говори мне, что я буду жить столько же! Это невозможно!» – Лиесса замотала головой, отрицая такую невероятную новость.

«Тебе придется свыкнуться с этой мыслью. Я ничего не могу изменить».

«Сколько же здесь живут обычные люди?!»

«Не намного больше, чем в твоем мире. Около ста двадцати лет. Но Стихия, живущая в нас, питает наших Предназначенных жизненной силой, потому вы живете так долго».

– Этого просто не может быть… – не замечая, что говорит вслух, выдавила из себя Ли.

Чувствуя, что мозг просто вскипает от только что полученной информации, она постаралась переключить внимание на что-то другое.

«Лин, как скоро за мной придут?»

«Примерно через час».

«Постой, а как же ты? Сегодня у тебя не было возможности поохотиться. Ты, должно быть, голоден».

«Я поохочусь, пока ты будешь занята. Не волнуйся за меня, – Лин улыбнулся. – Тебе нужно собраться. Ты еще не заглядывала в сундук?»

«Нет. А что там?»

«Открой и увидишь».

Лиесса поднялась с кровати, на которой так и провалялась во время их разговора, и подошла к сундуку. С трудом подняв тяжелую крышку, она уставилась на то, что предстало перед глазами. А посмотреть было на что! На широких ремнях, определенно предназначенных для ношения крест-накрест на бедрах, в украшенных кроваво-красными камнями ножнах лежали два коротких, длиной с ладонь, кинжала. Там же, в таких же ножнах, находились два узких заплечных меча с чуть загнутыми лезвиями, похожие на японские катаны, которые Ли видела однажды в фильме. Выдвинув один из мечей из ножен, она увидела причудливую инкрустацию в виде оплетавшего лезвие пламени. Еще в сундуке был маленький кинжальчик чуть длиннее перочинного ножа. Его ножны были самыми простыми, без украшений, и держались на узком ремешке, которым опоясывали талию.

«Лин, что это?»

«То, чем тебе предстоит научиться владеть в скором времени. А пока пристегни на пояс маленький кинжал и всегда носи его при себе в свободное от занятий время. Им можно пользоваться при любой необходимости».

«А одежда? В чем мне сейчас пойти?»

«Платья предназначены для трапезной и свободных занятий в библиотеке, мужская одежда удобна во время занятий и полетов. Но это не правило. Ты можешь выбрать то, что тебе больше нравится. Никто не осудит тебя».

Решив, что переодеваться вовсе необязательно, Ли пристегнула к поясу кинжал и, запустив пальцы в растрепанные волосы, растерянно огляделась в поисках расчески. Единственными местами, которые не успела осмотреть девушка, были прикроватные тумбочки. Маленькие ящички одной из них были пусты. В другой же тумбочке Ли обнаружила ленты для волос черного, белого и огненно-красного цветов, длинные тонкие шпильки, пару гребней и вожделенную расческу!

На то, чтобы прочесать волосы и заплести их в две длинные косы, ушло полчаса. Закрепив их красными лентами, Лиесса достала из шкафа туфельки и примерила их, удивившись, что они, как и одежда, пришлись точно впору.

«Лин, а почему вся одежда и обувь как раз моего размера?»

«Хм… Кажется, с тебя на сегодня хватит шокирующих сведений. Я расскажу тебе позже, когда ты сможешь понять, а пока прими это как данность», – в голосе Лина звучала нежность пополам с сочувствием. Он видел смятение девушки, которое она постаралась спрятать как можно глубже даже от самой себя.

Вздохнув, Лиесса вернулась в гостиную и с любопытством заглянула в последнюю не исследованную дверь. За ней оказалась неширокая винтовая лестница, ведущая куда-то вверх.

«Тиэллин, а что это за лестница?»

«Она ведет в мою пещеру, так что мы всегда рядом. Но ты еще успеешь все увидеть. За тобой уже пришли».

В то же мгновение раздался деликатный стук в дверь. Ли открыла. Перед ней стояла симпатичная девушка примерно ее возраста, невысокая, стройная, в платье темно-голубого цвета с более светлой отделкой и с таким же, как у Ли, кинжалом на поясе. Светлые волосы незнакомки свободно лежали на плечах упругими кудряшками, достигая ключиц.

– Ты Лиесса? Аллариан послал меня за тобой. Я отведу тебя в трапезную. Меня зовут Карисса. – Все это она выпалила на одном дыхании, с любопытством разглядывая Ли.

Та мягко улыбнулась и вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.

– Ты уже такая взрослая! А я тут уже шесть лет. Аллариан сказал, что ты только пришла. Все та-а-ак удивились. Диарна сказала, что такого быть не может. Наши кайэри ведь рождаются одновременно с нами, а твой совсем маленький. Ты расскажешь нам, почему так случилось? – тарахтя без умолку, Карисса вела Ли вниз по ярко освещенной лестнице, не давая той вставить хоть словечко в неиссякаемый поток болтовни.

– Ну вот мы и пришли, – сказала она, останавливаясь у широкой двери на первом ярусе Цитадели, из которой расплывались аппетитные запахи еды. Толкнув тяжелую створку, Карисса потянула девушку внутрь.

В большом зале находились примерно тридцать девочек разного возраста. Самой младшей оказалось не больше десяти лет, а старшей – около двадцати. Все они тут же замолчали и с любопытством уставились на вошедших девушек. Почувствовав себя неуютно, Лиесса поежилась, вспомнив, чем кончалось подобное внимание в детском доме, но на этих лицах, успокаивая испуганную девушку, сияли приветливые улыбки. Карисса потянула ее к свободным стульям за длинный деревянный стол, уставленный десятком блюд с отварным и запеченным мясом, смесью тушеных овощей и какой-то рыбы. Между блюдами на квадратных салфетках лежали ломти белого хлеба.

Усевшись между Кариссой и незнакомой девушкой, Лиесса украдкой огляделась.

– Ты не бойся. Тебя здесь никто не обидит, – сказала сидевшая по правую руку от Ли девушка лет семнадцати-восемнадцати. – Меня зовут Тоетта.

На ней были одежды таких же цветов, что и на Лиессе. Золотисто-каштановые слегка вьющиеся волосы спадали до самой талии крупными локонами, собранные с висков завязанной на затылке алой лентой. Большие карие глаза с неожиданно темными ресницами вокруг зрачка словно мерцали пламенем, внимательно и серьезно глядя на Ли. Даже сидя, она была выше Лиессы на полголовы. Тонкую талию подчеркивал золотистый кушак.

С другой стороны от нее сидела девочка лет одиннадцати в светло-голубом платье с белыми вставками по бокам. Тоетта помогла ей положить на тарелку еду из широкого блюда, с сестринской нежностью глядя на рыже-каштановую головку.

– Это твоя сестра? – осмелилась спросить Ли.

– Нет, что ты! – Тоетта улыбнулась. – Просто она здесь не так давно, еще не освоилась. Мы стараемся помогать тем, кто в этом нуждается. Обычно девочки попадают сюда в возрасте десяти лет, но Грейсии уже двенадцать, а она здесь всего пару месяцев. Родители долго не хотели отпускать ее в Цитадель. Ведь мы видимся с родными не так часто в первые четыре года. Это потом мы возвращаемся сюда по своей воле, чтобы продолжать тренировки. Мы вольны уйти в любой момент и вернуться, когда почувствуем необходимость.

– Так долго?! – удивилась Лиесса.

– Конечно. Мы ведь учимся не только управлять Стихиями, но и изучаем устройство нашего мира, историю, другие расы и многое другое. И это помимо владения мечами и кинжалами. Ты ведь их уже видела в своей комнате? – Тоетта покосилась на кинжал, прикрепленный к поясу Ли.

– Да. Тоетта, а можно спросить, – Лиесса замялась, – цвета одежды что-то означают? Мне показалось, что это как-то связано со Стихиями, которыми мы наделены.

– Ты права, – подмигнула ей девушка и кивнула в сторону Грейсии. – У нее Стихия Воздуха, у Кариссы, – она посмотрела в сторону оживленно болтавшей с соседкой девушки, – Вода, а вон те девочки в зеленой с коричневым одежде управляют Стихией Земли.

– Спасибо тебе. Я не привыкла к теплому отношению чужих людей, а ты так приветлива.

– Ну что ты, – засмеялась девушка, – ты такая же, как все мы, почему кто-то должен относиться к тебе враждебно? Не переживай, ты быстро найдешь подруг. Помолчав немного, она добавила:

– Я буду рада стать одной из них.

– И я! – вмешалась услышавшая конец разговора Карисса. – Мы поможем тебе освоиться, правда, Теа? – сократила она имя Тоетты.

– Правда, Ручеек, – улыбнулась та.

– Ручеек? – переспросила Ли. – Это потому что ты управляешь Стихией Воды?

– Да нет, – засмеялась Тоетта, – это потому что она иногда способна болтать часами. Но несмотря на это, она умеет быть серьезной. И отличная подруга, – с нежностью сказала она.

Карисса, смущенная данной оценкой, с озорной улыбкой показала подруге язык и повернулась к спросившей что-то девочке с другой стороны от нее.

– Нам лучше поесть, – Теа кивнула в сторону пустевших блюд, – а то нам ничего не достанется. Да и Старейший Аллариан объявил на сегодня собрание. Наверное, из-за тебя. Еще никогда в Цитадель не попадала взрослая девушка с новорожденным кайэри.

Не зная, можно ли рассказывать о том, откуда она, Ли не ответила на вопросительную интонацию в голосе Теа и потянулась к лежавшему на ближайшем блюде мясу. Тоетта с пониманием улыбнулась и, оставив девушку в покое, широкой деревянной лопаткой наложила себе смесь овощей со стоявшего перед ней блюда, не забыв предложить их Лиессе. Ли молча кивнула, поблагодарив ее за заботу, и, достав кинжал, принялась нарезать мясо на тонкие ломтики, удерживая кусок длинной трезубой вилочкой.

Уплетая с ломтиком хлеба незнакомое по вкусу мясо с овощами и запивая его холодным напитком, сваренным из каких-то ягод, она поняла, как сильно проголодалась. Со вчерашнего вечера у нее во рту не было ни крошки, а этот долгий день был полон событиями, просто вытянувшими из Ли всю энергию. Восполняя ее обильным ужином, девушка гадала, что ее ждет дальше.

Глава 11

А дальше… Девочки, закончив ужинать, разноцветной стайкой выпорхнули из трапезной и, оживленно болтая, поднялись по лестнице на второй этаж. Ли поспешила следом за ними, сдерживая желание трусливо сбежать в свою комнату, где ей не придется вновь оказываться в центре внимания. А что так и будет, девушка не сомневалась. Вздохнув, она постаралась отбросить грустные мысли, справедливо полагая, что здесь ей бояться нечего, а значит, и не стоит опасаться того, что ждет ее на собрании. Длинный коридор налево от лестничной площадки привел их ко входу в просторную аудиторию. Вместо дверей была широкая арка, открывавшая ведущую вниз, к возвышению, на котором в креслах с высокими спинками уже ждали найрионы, лестницу. По обеим ее сторонам ступеньками стояли столы, за которые и рассаживались найрани, шумно двигая стулья.

Ли села рядом с Теа и Кариссой на предпоследнем снизу ярусе, оказавшись как раз напротив кресла Аллариана. Он сразу же обратил на нее внимание, пытаясь теплой улыбкой успокоить явно взволнованную девушку. Дождавшись, когда все девочки усядутся, Аллариан поднялся с юношеской ловкостью и вскинул ладони, прося полной тишины. Когда шум стих, он обратился к присутствовавшим:

– Я знаю, что время после ужина у вас обычно свободно от занятий и сегодняшнее собрание может нарушить чьи-то планы, но, как вы знаете, мы всегда вместе приветствуем новую ученицу. На этот раз у нас необычная ситуация, поэтому я прошу вас внимательно отнестись к тому, что вы услышите. А сейчас… Лиесса, – обратился он к замершей в предчувствии девушке, – я прошу тебя подняться ко мне и рассказать свою историю.

На подгибающихся ногах Ли прошла мимо сидевшей с краю Тоетты, спустилась на несколько ступенек и поднялась на возвышение к Аллариану. Он положил ладони на дрожащие плечи девушки и тихо, чтобы слышала только она, сказал:

– Ты не должна бояться. Тиэллин рассказал в общих чертах, откуда ты пришла. Я просто прошу рассказать это им. Ты не первая, кто пришел из иного мира, но первая, кто из пришедших стала найрани, да еще и в таком возрасте. Они поймут и примут тебя, дай им шанс; не прячься в себя, словно испуганный кролик. Отныне здесь твой дом, который всегда открыт тебе. И пусть Свет сопровождает тебя.

Он повернул Лиессу лицом к аудитории и встал за ее спиной, держа ладони на ее плечах для поддержки девушки.

«Моя найрани, я рядом, – тихий голос Лина коснулся мыслей Лиетты. – Помни, ничто в любом из миров не разлучит нас».

В это же мгновение по телу девушки прошла теплая волна. Это Огонек напомнил ей, что он тоже рядом и готов защищать ее.

«Спасибо вам, мои хорошие», – адресуя свою благодарность обоим друзьям, откликнулась Ли. Успокоившись окончательно, она улыбнулась замершим в ожидании девушкам и начала рассказ.

Лиетта рассказала, как впервые очнулась в пещере и искала из нее выход; как впервые увидела дракончика, как называют кайэри в ее мире, и от удивления плюхнулась в воду, – чем вызвала смех девочек; как они вместе покинули пещеру и нашли приют в долине; как Тиэллин учил ее слушать и слышать; рассказала, как они готовились к полету и как она плела сети из пульбы. Про сам полет она ничего не сказала, догадываясь, что девушкам, жившим в Эльмиере с рождения, не так интересны ее впечатления, и сразу перешла к испытаниям на пути в Цитадель, упомянув о каждом из них. По возгласам девушек она поняла, что те препятствия, которые она преодолела на мосту, удивили их. Оглянувшись, она тихо спросила Аллариана:

– Я сказала что-то не то?

– Нет, девочка, просто у каждой из вас свои испытания, но такого жестокого, как последнее пройденное тобой, не было ни у кого из най`рани… И ни в ком так не отразилась Стихия, – так же тихо ответил тот, мельком взглянув на рыжие пряди, удивленный не меньше девушек. До этого он не знал, через что пришлось пройти Лиессе, но никогда еще жизнь найрани не подвергалась угрозе.

– Но почему?! Я думала, что умру на том мосту. Почему для меня было особое испытание?

– Я не знаю ответа. Возможно, все дело в том, что ты из другого мира. Не мы придумываем, какие препятствия возникнут на вашем пути, а сама Цитадель. Когда-то и нам пришлось пройти свой путь. Но теперь всё позади, дитя, – Аллариан ласково сжал ее плечи. – Продолжай свой рассказ.

Снова посмотрев на девочек, наблюдавших за ней с сочувствием, Ли сказала:

– Несмотря ни на что, я рада, что пришла сюда. Не знаю, обрету ли я дом, но впервые за долгое время у меня есть что-то свое. И у меня есть мой Тиэллин. Мне больше нечего добавить. Я только надеюсь, что смогу найти здесь свое место. – Лиесса замолчала, не зная, что еще сказать.

По рядам девочек пробежал взволнованный шепот. Они обсуждали произошедшее с Лиессой, наконец, одна из них, светловолосая девочка лет четырнадцати в одежде цветов Стихии Земли спросила:

– Ты сказала, что обрела здесь что-то свое. А разве там, в твоем мире, у тебя не было дома, семьи? – В ту же минуту шепот стих, и все посмотрели на Ли, с любопытством ожидая ответа.

– Девочки, – вмешался Аллариан, – возможно Лиессе не хочется пока рассказывать о себе. Дайте ей освоиться, узнать вас поближе.

– Ничего, – покачала головой Ли, – они имеют право знать. Мои родители погибли, когда мне было десять лет, и меня отдали в детский дом. Это такой дом, куда привозят жить детей, которые потеряли родных или кого бросили родители. Там у тебя нет ничего своего. Если появляется что-то хорошее, у тебя это тут же забирают… другие дети… или взрослые, которые там работают. Никто никому не доверяет, сильные обижают слабых. Там трудно найти друзей, если ты не живешь по их законам. Я прожила там шесть лет. В комнате, где, кроме меня, жили еще девять девочек. И единственное, что у меня было там свое, – это моя кровать. Даже одежду мы носили с чужого плеча. Поэтому впервые за эти шесть лет у меня есть что-то, что принадлежит только мне. Эта одежда, мои комнаты… – по щекам Ли катились слезы.

«Не плачь. Ты никогда не вернешься туда», – голос Лина мгновенно вырвал девушку из тягостных воспоминаний.

В аудитории царила тишина. Никто из девочек не решился нарушить молчание под впечатлением рассказа Лиессы.

Аллариан погладил ее по голове и обратился к присутствовавшим:

– Я думаю, нам пора закончить собрание. Это был долгий день для Лиессы. Ей нужно отдохнуть. Встретимся завтра на обычных занятиях. Тоетта, – обратился он к девушке, – ты не проводишь завтра Лиессу на занятия? Пока она ничего здесь не знает, кому-то придется сопровождать ее.

– Я с радостью помогу, – откликнулась Теа, мягко улыбаясь Ли.

– Тогда вы свободны. Можете вернуться к своим делам. И пусть Свет сопровождает вас, – закончил Старейший и легонько подтолкнул девушку к лесенке, отпуская ее.

Девочки повскакивали со своих мест, шумно отодвигая стулья. Спустившись, Ли тут же попала в крепкие объятия Кариссы. Всхлипнув, она мокрыми от слез глазами посмотрела на Лиессу:

– Вот уж не знала, что где-то бывают такие жуткие места! Но здесь-то никто тебя не обидит. А одна подруга у тебя уже есть!

– Две, – глядя на стоявшую рядом Теа, сказала Лиесса, – у меня уже две подруги.

Смахнув непрошенные слезы, подруги в обнимку отправились к своим комнатам, окруженные разноцветной стайкой девочек.

* * *

А тем временем Аллариан с остальными Старейшими прошел в кабинет, примыкавший к аудитории, подождал, когда все рассядутся, сел сам и, опираясь на подлокотники кресла и сложив ладони домиком, спросил:

– Ну, что вы думаете? Рассказ этой девочки не может оставить равнодушным.

Он протянул руку к стоявшему перед ним столику и наполнил тяжелый кубок темным густым нойри – местным вином из диких ягод каппи, приглашающе махнув остальным.

– Ей пришлось тяжело, – покачал головой Веллиен, наполняя пустые кубки. – Думаю, нам стоит уделить ей больше внимания. Ей не помешает вера в себя.

– Да уж, малышка робка и слишком зависит от мнения окружающих, – вмешался Тейарин, принимая от Веллиена нойри и поблагодарив его кивком головы. – Я предлагаю начать занятия с ней с моих уроков. Возможно, узнав больше об Эльмиере, она перестанет так волноваться о чужом отношении.

Деллиан, самый младший из найрионов, с удовольствием отпил густой напиток и возмущенно сказал:

– Это какая-то дикость – отдавать детей в такие детские дома! Неужели не нашлось никого, кто принял бы ребенка в семью?! Лишать детей индивидуальности – разве это правильно? Мы просто должны заменить девочке семью!

– Ну-у, несмотря на столь эмоциональные высказывания, Дел прав, – откидываясь на спинку удобного кресла, заявил Моддиар.

– Друзья, не забывайте, что мы ничего не знаем о мире Лиессы, – вмешался в обсуждение Аллариан. – Надо будет осторожно расспросить девочку, не раня ее. А пока все, что мы можем, – это уделить ей максимум нашей заботы и внимания. Но не забывайте и о других. Не стоит порождать зависть. Наши подопечные, конечно, дружны и помогают друг другу, но среди них тоже бывают ссоры. Не стоит провоцировать их на новые. Боюсь, этим мы только навредим девушке. Поэтому любая наша помощь ей должна быть ненавязчивой и по возможности незаметной.

– Ал прав, – кивнул Тейарин. – Единственное, что мы можем делать открыто, – это углубленно заниматься с ней, чтобы она с головой окунулась в учебу и не забивала свою очаровательную головку ненужными сомнениями.

– Значит, так и поступим. Тей, тогда сообщи Тоетте, что первые занятия Лиессы пройдут у тебя. О дальнейших планах на ее учебу решим после того, как она усвоит подробные сведения о нашем мире. Думаю, с общими ее уже ознакомил Тиэллин.

Закончив на этом обсуждение важнейшего на сегодня вопроса, они перешли к текущим делам, медленно потягивая нойри, не вызывавшего опьянения, а обладавшего лишь расслабляющим и успокаивающим действием.

Ближе к полуночи, попрощавшись с друзьями, Аллариан вошел в свои покои и устало опустился в стоявшее у камина кресло. Огонь весело потрескивал, заботливо разожженный невидимыми руками незримо присутствовавших в Цитадели слуг, которые являлись ее неотъемлемой частью, и освещал комнату мягким золотистым светом. А Аллариан вспоминал, как он сам впервые ступил на путь найриона.

Это было так давно… Сменились многие поколения людей, оставив в прошлом всех, кого он когда-то звал своей семьей; ушла за Грань любимая, подарившая ему трех сыновей, которыми он по праву гордился, да и сами сыновья давно покинули этот мир… О том, что он найрион, Аллариан узнал раньше, чем научился ходить. От того времени осталось лишь ощущение незримого тепла, которое дарил ему его Шейрри́л. С двухлетнего возраста они росли вместе. Кайэри каждое утро прилетал к дому его родителей, по счастливой случайности стоявшему на краю их поселения, и часами наблюдал за играми малыша. Впервые Стихия проявилась в нем, когда старший брат сломал руку, упав с необъезженного ладдира. Это произошло в пятилетнем возрасте. Аллариан помнил, как подбежал к двенадцатилетнему брату, стонавшему от боли сквозь закушенную губу, и сел рядом с ним, положив ладошки на его предплечье, от всей души желая, чтобы боль ушла, а рука не была сломана. Из-под его ладошек брызнул ослепительно-белый свет, а через несколько мгновений брат поднял на него изумленные глаза. Кость срослась, не оставив и следа от травмы. С тех пор он помогал всем, кто нуждался в помощи, интуитивно избегая лечить тех, с чьими бедами справиться еще не мог. Шейррил, как мог, учил его, делясь всем, что знали поколения его предков.

К десяти годам Аллариан покинул дом на своем кайэри, чтобы отправиться в Цитадель, принимавшую уже не первых найрани и найрионов. Кто построил ее, каким силам она служила, – эти вопросы навеки остались без ответа. Но дух Цитадели принял однажды пришедших в нее, и она стала их оплотом. Обладая своей, особенной жизнью на уровне, достаточном, чтобы уловить потребности живших в Цитадели, но не потакать их чрезмерным желаниям, дух заботился о них при помощи незримых слуг. Кто они, из какого мира или с какой грани существования, было неизвестно. Да и важно ли это, если Цитадель уже тысячи лет верно оберегала их? И ей отвечали взаимностью, храня от разрушений, неизбежных с течением времени.

Аллариан вспомнил, как Шейррил опустил его на краю уступа перед длинным мостом и оставил, сказав, что этот путь он должен пройти один, иначе Цитадель не примет его. Испуганным мальчиком он вступил на этот мост, чтобы пройти предназначенное. Первым испытанием была раненая пайарна – крупное хищное животное, способное разодрать его одним ударом лапы с мощными когтями. Ее бок был разорван, виднелись белые ребра. Не обращая внимания на страх, Аллариан склонился над ней и прижал к ране ладони, исцеляя ее. Спустя несколько мгновений, вскочив на лапы и рыкнув на мальчика, пайарна унеслась прочь длинными грациозными прыжками, похожая на черную молнию. Это не было миражом… Вторым испытанием стала слепота. Внезапно весь мир исчез перед его глазами, погрузившись во мрак. Аллариан помнил панику, захлестнувшую его в тот момент. Его вывела слепящая нить связи с Шейррилом, прогнав страшную иллюзию… Третье и последнее испытание… испытание веры… Внезапно оказавшись на лесной поляне, Аллариан увидел беспомощного младенца, к которому подкрадывался голодный волк. Не раздумывая, он бросился ему наперерез и закрыл малыша своим телом, мгновением позже почувствовав, как клыки вонзились ему в ногу… Самопожертвование. В этом был смысл последнего испытания. Научиться жертвовать собой, когда другого выхода нет. Мираж исчез спустя несколько мгновений боли, но плач того ребенка до сих пор звучит в душе как клеймо.

Ни одна из най`рани никогда ранее не подвергалась столь жестоким испытаниям, только най`рионам, от решимости которых зависили чужие жизни, было суждено познать боль и страх на последнем этапе пути. Почему же Цитадель провела Лиессу через столь страшные муки? Неужели все дело в том, что она иная? Или в этом есть какой-то другой, неведомый им смысл? Будут ли ответы на все эти вопросы?

Аллариан вздохнул и поднялся с кресла, понимая, что размышления бесполезны, а завтра предстоит новый, полный шума и суеты день. Он ласково провел ладонью по стене, ощутив легкую ответную волну дрожи, – так дух Цитадели прореагировал на тепло, обращенное к нему, – и отправился в постель…

Глава 12

Утром Лиессу разбудил стук в дверь. Девушка встала и, зевая, отправилась открывать. На пороге была Теа с подносом, на котором стояла тарелка с кашей и большая чашка какого-то ароматного отвара. На квадратной салфетке лежала пара булочек да деревянная ложка.

– Я так и думала, что ты проспишь завтрак! Поэтому и захватила его с собой. Скорей умывайся и принимайся за еду. Сегодня у тебя первое занятие с Тейарином, не стоит опаздывать.

Ли, шлепая босыми ногами, отправилась в купальню, бросив через плечо:

– Я быстро, а ты устраивайся, где хочешь, – и скрылась за дверью в спальню, на ходу окликнув кайэри: «Лин, мы проспали! Я совсем забыла о занятиях».

«Ох! Извини меня, я вчера так устал, что не попросил разбудить тебя вовремя. Из-за меня ты не успела позавтракать», – огорченно отозвался дракон.

«Не переживай, Теа принесла завтрак мне в комнату, но надо торопиться. Скоро первое занятие. Ты не будешь скучать без меня?» – влетая в ванную комнату, поинтересовалась девушка.

«У меня страшно чешется кожа. Пожалуй, я слетаю в долину, к песчаному озеру. Песок поможет на время снять зуд. Возможно, кто-то из кайэри захочет присоединиться ко мне».

«Чешется?! Почему же ты ничего не сказал мне? Я могу тебе помочь?»

«Ты слишком устала вчера, чтобы тратить силы еще и на меня. Я потерплю».

«Но что-то я могу для тебя сделать?» – скидывая белье и опускаясь в горячую воду, спросила Лиесса.

«Когда вернешься. А сейчас поторопись».

«Хорошо».

Ополоснувшись на скорую руку и почистив зубы порошком, оставившим после себя ощущение растаявшего во рту снега, Ли завернулась в полотенце, забросила в «стиральную машинку» белье и валявшееся на полу со вчерашнего дня платье и поспешила к Теа.

Тоетта ждала ее в спальне. Постель была аккуратно заправлена, а на покрывале лежали легкие брюки, рубашка и жилет, явно приготовленные подругой.

– Теа, ну зачем ты?!

– У нас нет времени на пререкания. Садись и ешь быстрее. Мне не трудно, а так мы хоть не опоздаем, – подталкивая девушку к двери гостиной, ответила та.

Как была, в полотенце, Ли присела на стул, пододвинула к себе поднос и начала есть горячую кашу. Сладковатая, она была очень вкусной.

– Что это? – с набитым ртом спросила она у Теа.

– Это зерна пьюлы, сваренные в сладком фруктовом отваре.

– Очень вкусно. А что такое пьюла?

– Ли, я отвечу на любой твой вопрос, но после, хорошо? – взмолилась девушка.

Кивнув, Лиесса торопливо проглотила последнюю ложку каши, доела булочку и, допив отвар, показавшийся ей обычным травяным чаем, вскочила на ноги.

– А посуда?

– Потом унесем. Беги одевайся!

Ли поспешила в спальню, вынула свежее белье с тонкими чулками и поспешно натянула на себя одежду. Она оказалась очень удобной. Брюки мягко легли на бедра, широким поясом подчеркнув талию и небольшую упругую грудь, а рубашка словно приласкала плечи необычайно нежной тканью. Натянув сапоги, застегивая на ходу жилет, Ли схватила расческу с лентами и вернулась в гостиную.

– Дай мне, – Теа ловкими движениями привела длинные локоны в порядок, заплела две косы и закрепила их лентами. – Ну вот, готово. А где твой кинжал?

– Ой, забыла! – кинувшись обратно в спальню, крикнула девушка, буквально через минуту снова возникая на пороге и застегивая на поясе ремешок. – Всё. Теперь мы можем идти.

– Идем. Сегодня они тебе не понадобятся, но в дальнейшем на все занятия носи кинжалы.

– Кинжалы? – переспросила Ли.

– Да. Ты не сразу будешь учиться владеть ими, но должна привыкать к их весу и к тому, что они всегда под рукой. На самом деле многие из нас носят эти клинки всегда и везде, кроме трапезной.

– Понятно.

Девушки вышли из комнаты и направились к лестнице, ведущей вниз. Спустившись на два пролета, они оказались в коридоре.

– Куда мы идем? – оглядывая ряд закрытых дверей, спросила Ли.

– Все наши учебные комнаты находятся на этом этаже. Но здесь мы занимаемся только общими предметами, касающимися истории, мироустройства и прочей теории. Отдельная комната у нас для небольших практических занятий. Она находится на темной стороне, где нет окон. Есть еще огромное помещение, где мы учимся бою на клинках, но там мы бываем только в холодное или дождливое время. И то не всегда. Обычно же такие занятия проходят на улице, во дворе Цитадели. Там же мы изучаем практику владения Стихиями, – на ходу рассказывала Теа. – Ты скоро все запомнишь, не переживай.

– У нас все было почти так же, только предметы отличались.

– Ну, тогда тебе не будет сложно.

– Теа, с тех пор, как я оказалась в Эльмиере все время тепло…

– Тейарин все тебе расскажет, а мы уже пришли. Тебе сюда, – толкнув дверь, Теа легонько подтолкнула Ли в спину. – До встречи. Встретимся здесь после занятий.

Попрощавшись с подругой, Лиесса робко вошла в небольшую комнату. В дальнем конце стоял массивный стол из темного дерева, за которым в удобном, развернутом высокой спинкой к межоконному проему кресле расположился Старейший. Перед столом полукругом в два ряда были расставлены небольшие узкие диванчики. Перед каждым из них стоял широкий столик, на краю которого высокой стопочкой лежали листы тонкой голубоватой бумаги и письменные принадлежности. Справа и слева во всю стену вытянулись книжные шкафы, заполненные всевозможными книгами. Стол Старейшего был завален большими свитками. На нем также возвышалась внушительная стопка книг. Комната освещалась яркими золотистыми лучами Сойнара.

– Проходи, – приветствуя девушку сдержанным кивком, произнес Старейший. – Садись там, где тебе удобно. Сегодня, кроме нас, здесь никого не будет, так что можешь не стесняться.

Ли выбрала диванчик прямо напротив Тейарина и опустилась на самый краешек, вопросительно глядя на учителя.

– Мы решили начать твое обучение с более глубокого знакомства с Эльмиером. Не зная этого мира, ты не сможешь научиться многому из того, что тебе предстоит усвоить в ближайшие четыре года. Задавай любые вопросы, которые тебя интересуют. Я отвечу на все. Ты не должна стесняться или бояться меня, – он ласково улыбнулся ей, заметив некоторую нервозность девушки. – Есть что-то, о чем ты хочешь узнать прямо сейчас?

Немного подумав, Ли решила задать вопрос, который возник у нее уже давно, но который она так и не задала Лину:

– Как так получилось, что я понимаю ваш язык? В моем мире люди разговаривают на многих языках, но я знаю только свой родной, и вряд ли в Эльмиере говорят на русском.

– Странный у вас мир… В Эльмиере только один язык и названия у него нет. Скорее всего, мир принял твое появление как рождение нового существа, а значит, наделил способностью говорить и понимать живущих в нем. Мы не знаем, как это происходит, но каждый пришедший из иных миров наделен этим даром.

– А почему тогда не все слова мне знакомы?

– Вероятно, ты имеешь в виду отдельные названия. Возможно, у них просто нет точных аналогов в твоем мире. Не старайся запомнить сразу все. Что-то ты усвоишь в процессе обучения, чему-то тебя научит жизнь. Поверь, она не такая короткая.

– Да уж, этим счастьем меня уже обрадовали, – поморщившись, пробормотала Ли.

– Тогда просто прими это как факт. Менять то, что дано Богами, нам не под силу.

– У меня нет другого выбора. Стать, как все, – это значит отказаться от своего кайэри. На это я никогда не соглашусь!

– Вот и хорошо, – улыбнулся Тейарин. – Что-то еще?

– Да. С тех пор, как я оказалась здесь, все время светит Сойнар, ни разу не было дождя или сильного ветра. Но в моем шкафу теплая одежда, а Теа упоминала холода и дожди. На Земле – так зовется мир, где я жила, – четыре времени года: зима, весна, лето и осень. А в Эльмиере?

– В Эльмиере год разделен на три сезона – Эллиер, Алдиар, Мерриэн; и два межсезонья: Веррион и Златень. В каждом из сезонов по три месяца, а в межсезонье – только по два. Холодный снежный Эллиер сменяется ветреным Веррионом. Когда стихают ветра, наступает пора цветущего Алдиара, плавно переходящего в плодородный Мерриэн. И лишь следом за ним наступает сонный Златень, после которого круг замыкается.

– Значит, ваш год насчитывает целых тринадцать месяцев?

– Именно так. И сейчас идет второй месяц Мерриэна, – ответил Тейарин, опережая очередной вопрос Лиессы.

– А месяцы имеют свои названия?

– Нет. Мы так и называем их: первый месяц такого-то сезона, второй месяц… и так далее.

– А сколько длятся сутки?

– В сутках двадцать четыре часа по шестьдесят минут в каждом.

– Совсем как у нас! А дней в месяце?

– В каждом месяце насчитывается тридцать дней.

– Как же вы отсчитываете время?

Тейарин молча вышел из-за стола, подошел к шкафу и что-то из него достал. Подойдя к девушке, он сел рядом с ней на диванчик и поставил перед ней песочные часы. Они были достаточно большими, с двенадцатью делениями с каждого конца стеклянного корпуса, отмеченными цифрами от одного до двенадцати, расположенными снизу вверх, и крепились в деревянном круге на квадратной подставке.

– Смотри, вот эти деления – это часы. Сколько песка просыпалось вниз, столько и прошло от полуночи или полудня, в зависимости от времени суток. Между делениями достаточно большое расстояние, чтобы определить минуты. Когда нижняя колба наполняется, то с последней упавшей песчинкой механизм, скрытый в подставке, переворачивает ее, начиная отсчитывать следующие двенадцать часов. Ничего сложного, правда?

– Да. Немного непривычно, но разобраться несложно, – улыбнулась Ли. Тейарин, оставив часы на столике, вернулся в кресло, а Лиесса внимательно смотрела на бесшумно падавшие белые песчинки:

– Наши миры такие разные и одновременно так похожи…

Она ненадолго задумалась. Тейарин не мешал ей. Откинувшись назад и сложив руки на подлокотники, он наблюдал за живой мимикой юного личика, на котором, как картинки в калейдоскопе, менялись эмоции. Слегка нахмурившись, девушка подняла на учителя глаза:

– Тиэллин рассказывал мне, что есть Срединные Земли, Холодные Земли и Дайнионские горы, – вспоминая рассказ Лина и загибая пальчики, перечислила она. – Если я правильно поняла, то эти горы стоят на границе Срединных Земель, но что с другой их стороны? Ведь Холодные Земли лежат на противоположной стороне от них?

– Ты правильно разобралась. Холодные Земли лежат на самом севере нашего материка, переходя в Срединные Земли, которые населены несколькими разумными расами. Дайнионские горы являются их частью, отделяя от нас малоизученные области. Мы называем их Тенноэн – Темные Земли. Иногда их называют Огненными из-за страшной жары, что царит там.

– Но ведь драконы… кайэри… Они уже не одну тысячу лет населяют этот мир. Неужели за все это время остались места, недоступные им?

– Кайэри пришли в Эльмиер лишь семь тысяч лет назад.

– Но Тиэллин никогда не упоминал об этом! – удивилась Ли.

– Они не любят вспоминать те времена. Им пришлось навсегда покинуть родной мир.

– Расскажите мне! Я хочу понять…

Нахмурившись, Тейарин задумался. Замерев на своем диванчике, Лиесса напряженно ждала ответа… Наконец, учитель вздохнул, поднял на нее глаза и сказал:

– Я не знаю подробностей, поэтому расскажу лишь то, что поведал мне мой Кейрри́л…

Их мир, который они называли Лиерлиан, был стар. Кайэри не были единственной расой, жившей в нем, но другие являлись лишь рабами, существовавшими для того, чтобы выполнять все их прихоти. Драконы владели всем: землями, источниками воды, подземными сокровищами. И не желали ничем делиться. Они не нуждались в людях, чтобы будить свой разум… Но рано или поздно рабы восстают. Объединившись, другие расы превзошли своих хозяев численностью и стали планомерно уничтожать их. Стоит упомянуть, что драконы в родном мире не владели Стихиями, а всего лишь были более сильны, быстры, проворны. Но это не спасло их. Отчаянье придает недюжинную силу… Так они оказались на грани вымирания. Лишь вмешательство Богов, не пожелавших полного исчезновения драконов, спасло их. Жалкие остатки некогда могучей расы были выброшены в чужой для них мир. Им стал Эльмиер… Но здесь разум их стал угасать, погружаясь в темноту и возвращая в животное состояние. Пока однажды не родилось человеческое дитя с даром Жизни. Случайно или нет, но между новорожденным мальчиком и кайэри, чей разум спал, протянулась ослепительная нить связи. Вынырнув из тьмы, дракон вспомнил все, но чистота едва рожденной души очистила и его душу. В тот же миг, как нить соединила их навеки, дракона пронзила ослепляющая боль, волной смывшая злобу, ненависть, алчность, пробудив глубоко спящее добро и наделив силой Стихии. Так появился первый найрион и первый кайэри, чья душа не была отравлена. Драконы были спасены. Но Боги лишили их выбора: лишь человеческое дитя, наделенное силой одной из Первостихий, пробудит новую жизнь кайэри… И они же лишили их забвения. Вся боль, все ошибки навеки остаются в их памяти. Но это же и дает им мудрость…

Учитель замолчал. Ли тоже молчала, не в силах сразу принять то, что ее Лин… ее замечательный Лин… был потомком некогда жестокой расы. Разум отказывался воспринимать это как правду, сковывая болью истекавшую кровавыми слезами душу. Она страдала вместе с ним… за него.

«Не надо! – отчаянным криком взорвался внутри голос Лина. –Прошу тебя! Твоя боль жжет сильнее, чем память… Ты со мной, моя чистая, светлая, дивная найрани, а значит, не существует больше ничего. Лишь мир, который создадим мы».

«Мой кайэри…» – больше ни слова не произнесла девушка, но Лин с жадностью пил ее эмоции: любовь, нежность, сострадание.

Придя в себя, Лиесса подняла на Тейарина блестящие от слез глаза:

– Спасибо. Я должна была знать.

– Я не жалею, что рассказал тебе, но мне жаль, что это причинило тебе боль.

– Не будем об этом, – покачала головой Ли. – Давайте вернемся к занятиям.

– Что ж. Если ты готова продолжить.

– Я готова!

– Тогда давай рассмотрим карту Эльмиера, – беря длинный свиток и растягивая его на своем столе, предложил учитель. – Иди сюда.

Лиесса поднялась, подошла к столу, остановившись сбоку от кресла Старейшего, и с любопытством взглянула на представшее перед ее взором черно-белое изображение мира. Оно ничем не отличалось от атласов Земли, только отсутствовали параллели и меридианы да не было привычного экватора.

– Смотри, наш материк – единственный в мире, поэтому, говоря Эльмиер, мы подразумеваем и материк, и мир в общем. Все остальное пространство занимает океан, по которому раскиданы небольшие группы островов. К сожалению, о них, как и о Тенноэне, мало что известно. Мы изучили лишь самые ближайшие, найдя их пригодными для жизни. Сейчас там живут в основном кайтаны и древнаты. Но мы пока не будем касаться островов, а изучим основной материк, – и, водя по карте короткой указкой, Теайрин рассказал о протекавших через материк реках, крупных озерах, горных системах и прочих природных объектах, отдельно остановившись на человеческих городах и селениях и указав крупные поселения других рас.

Когда основные географические сведения улеглись в головке девушки, Тейарин протянул ей большую, но не толстую книгу в ярком переплете:

– Возьми эту книгу с собой. Я прошу тебя изучить ее самостоятельно, а завтра задать мне возникшие у тебя вопросы. Ну а сейчас подходит время обеда. Я думаю, Теа уже ждет тебя. Ступай, дитя. Пусть Свет сопровождает тебя.

Взяв книгу, Ли попрощалась с учителем и покинула кабинет. В коридоре ее ждали Теа и Карисса. Подойдя к подругам, Лиесса показала им книгу:

– Кажется, сегодня я буду учиться самостоятельно.

– Везет, – смешно надула губки Карисса, – а у нас после обеда практика. Ладно, пошли скорее, а то девчонки успеют все без нас съесть!

Хохоча, девушки промчались по коридору и слетели вниз по лестнице, направляясь в трапезную, из которой доносились аппетитные запахи.

Чуть позже, наевшись, Ли отодвинула от себя пустую тарелку и откинулась на спинку стула, дожидаясь, пока подруги соскребут остатки вкусной подливки. Во время обеда девушка с удивлением обнаружила, что на столе были знакомые ей овощи. К мясу какой-то птички подали обычное картофельное пюре и салат из местных помидоров, огурцов и зеленого лука, заправленный зеленоватым маслом со слабым запахом трав. А на десерт был вкуснейший малиновый пирог, просто таявший во рту!

Отставив тарелки и прихватив по куску пирога, девушки вышли из столовой.

– Эх, – вздохнула Карисса, – везет же некоторым! Кто-то сейчас отдыхать будет, а кто-то прыгать с клинками, – скорчила она смешную рожицу.

– Вряд ли это можно назвать отдыхом, – махнув книгой, покачала головой Лиесса, – мне нужно наверстать то, что вы уже давно знаете.

– Ручеек, тебе бы лишь бы от занятий отлынивать! Уж кому-кому, а именно тебе не мешает подтянуть многие предметы! Кто завалил зачет по теории Стихий? – Теа шутливо погрозила пальцем уставившейся с невинным видом в потолок подруге. – Вот кого-то не пустят на каникулы к семье, тогда узнаешь!

– Ну вот что ты за человек, Теа! – возмущенно воскликнула Карисса. – Нет, чтобы поддержать. Ладно, пойдемте уже, а то Моддиар за опоздание лишнее упражнение делать заставит.

Девушки, подтрунивая над подругой, направились в свои комнаты: Теа с Кариссой – за боевыми клинками, а Лиессе не терпелось открыть книгу.

Глава 13

Простившись со спешившими на занятия девушками, она закрыла за собой дверь и положила учебник на письменный стол.

«Лин, – окликнула она кайэри, – ты уже вернулся?»

«Недавно, – несчастным голосом откликнулся дракон и жалобно добавил: – Так чешется, просто нет сил терпеть».

«Чем мне тебе помочь?» – тут же забыв об учебе, встревожилась Ли.

«Ты не могла бы растереть меня жиром коппу, чтобы шкурка перестала шелушиться и зудеть?»

«С радостью, только где мне его взять?»

«Ли, ты обещаешь не пугаться?» – помолчав пару секунд, неуверенно спросил кайэри.

«А чего я должна испугаться?» – удивилась девушка.

«В том-то и дело, что ничего, но… В общем, Цитадель в некотором роде… э-э-э… живая».

«Как это?!» – опешила Ли.

«Дух, являющийся ее сущностью, нас чувствует, слышит и заботится о нас… В общем, если ты попросишь, то в шкафчике рядом с входной дверью окажется то, что тебе нужно».

– И где тут шкафчик? – осматривая стену, пробормотала девушка, резонно полагая, что большой гардеробный шкаф для этих целей не подходит. В конце концов, почти уткнувшись носом в деревянные панели, она наткнулась на узкую щель, потянув за край которой, распахнула встроенный в стену шкафчик приличных размеров. – Ничего себе! Да тут и я помещусь!

«Как мне попросить?», – окликнула она дракона.

«Просто закрой глаза, постарайся думать о том, что хочешь получить».

Захлопнув дверцу, Ли закрыла глаза и постаралась думать о полной кастрюльке жира. Но, стоя посреди комнаты и прося непонятно у кого то, что ей нужно, она почувствовала себя неловко и вздохнула:

– Так ничего не получится.

Прижавшись к стене щекой и раскрытыми ладошками, Ли горячо зашептала:

– Хороший мой, если ты слышишь, помоги мне. Я обещаю, что буду просить у тебя только самое-самое нужное. А сейчас мне просто необходима кастрюлька с жиром для моего кайэри… Я должна ему помочь… Пожалуйста…

Подождав минутку, Ли осторожно заглянула в шкафчик и изумленно распахнула его дверцу настежь, уставясь на пузатую кастрюлю с желтовато-белой массой… Рядом с ней стояли песочные часы на изящной подставке из бледно-голубого полупрозрачного камня.

– Но… Я же не просила! – осторожно поднимая чудесный подарок, воскликнула девушка.

«Наверное, дух почувствовал, что тебе они необходимы. А теперь натри меня уже поскорее!» – напоминая скорее капризного мальчишку, а не мудрого дракона, каким чаще всего казался Лиессе, жалобно протянул Лин.

«Я только переоденусь. Подожди минуточку!» – торопливо шепнув спасибо, метнулась она к двери в спальню.

Быстро скинув одежду и сапожки и оставшись в одном белье, Ли схватила кастрюльку и поторопилась к другу. Каменные ступеньки винтовой лестницы слегка холодили босые ступни. Поднявшись, девушка увидела просторную пещеру, заросшую тем же шелковистым теплым мхом, что и та, где Лиесса очутилась в первый раз. Единственными отличиями были светильники на стенах да купальня, занимавшая дальний угол и скорее напоминавшая большой бассейн. В другом углу был широкий проход наружу.

Подойдя к растянувшемуся возле купальни Лину и глядя на мелкий песок, покрывавший дно бассейна и пару метров вокруг него, девушка предложила:

– Давай я сначала искупаю тебя и разотру песком. Наверное, твоя шкурка шелушится, потому что ты быстро растешь.

Кайэри тут же кувыркнулся в воду, окатив подругу с ног до головы, и радостно осклабился, обнажив внушительные клыки:

«Я думал, ты не предложишь!»

– Лин! – притворно нахмурившись, вскрикнула Ли и тут же, не выдержав, рассмеялась. Поставив кастрюльку прямо на пол, подальше от купальни, она прыгнула в воду и стала тормошить расшалившегося дракона. Вдоволь наплескавшись, Лиесса растерла песком зажмурившегося от наслаждения кайэри и вылезла из бассейна.

– Иди сюда, ребенок! Так уж и быть, натру тебя этим жутким пахучим жиром.

«Я не ребенок! Я страшно мудрый дракон!»

– Ага! Страшный и мудрый! – рассмеялась Ли. – Выбирайся уже!

Лин, обижено сопя, вылез из воды и отряхнулся, нарочно обрызгав девушку. Шутливо хлопнув его по блестящему от воды боку, она подтащила к себе кастрюльку и улыбнулась:

– Не дуйся, ты у меня самый лучший.

Зачерпнув полную горсть пахнувшего куриным супом жира, Лиесса старательно втерла его в шелушившуюся шкурку, стараясь не пропустить ни одного золотисто-огненного сантиметра.

– Интересно, ты еще сильно подрастешь? – окидывая взглядом не менее чем четырехметровое тело, задумчиво спросила Ли.

«В этих твоих метрах – еще на два-три, не больше», – откликнулся кайэри.

– Значит, скоро твоя шкурка перестанет зудеть, – нежно улыбнувшись, она растерла остатки жира по изящной шее и чмокнула Лина в нос. – Вот и всё!

«Спасибо тебе, мне намного легче, когда я не чувствую этого жуткого зуда», – дракон осторожно прижался к щеке девушки.

Ласково почесав надбровья, Лиесса поднялась:

– Отдыхай, а я пойду заниматься.

Лин, уже засыпая, прикрыл глаза, а девушка поспешила вниз, не забыв прихватить пустую кастрюльку. Спустившись и сунув ее обратно в шкафчик, она наскоро ополоснулась, бросила мокрую одежду в стирку и, накинув платье, села к столу заниматься.

Ли всегда любила географию: ее манили незнакомые города и страны, увлекательная природа чужой земли и разнообразие животного мира, – поэтому чтение быстро увлекло ее. Покопавшись в ящиках стола, она извлекла на свет несколько листочков бумаги и карандаш и по ходу чтения делала небольшие заметки, помечая интересное для себя.

Время пролетело незаметно. То, что наступил вечер, девушка поняла лишь тогда, когда в комнате ярко вспыхнули светильники, загоравшиеся сами собой каждый вечер и гаснувшие с восходом Сойнара. Устало потянувшись и поведя затекшими от долгого сидения плечами, Ли глянула на стоявшие на столе часы и огорченно вздохнула. Увлекшись интересной книгой, она пропустила ужин и теперь ей до утра предстоит терпеть голодное ворчание собственного желудка. Глянув на оставшийся с завтрака поднос, она собралась спуститься в столовую, чтобы отнести его и попытаться разжиться хотя бы кусочком хлеба и кружкой горячего отвара, но тут раздался стук в дверь. Вздрогнув от неожиданности, Ли открыла.

За дверью, удерживая тяжелый поднос, стояла Теа, осуждающе глядя на подругу, а за ее плечом маячила кудрявая головка Кариссы.

– Ты опять не спустилась в трапезную!

– Извини, Теа, – виновато улыбнулась Лиесса, пропуская девушек в комнату, – я совсем забыла о времени, пока читала.

– Почему-то я так и подумала, – отодвигая в сторону утренний поднос с посудой и выставляя на столик кружку отвара, блюдце с куском пирога, тарелку с запеченными колбасками и чем-то, подозрительно напоминавшим тушеную капусту с помидорами, проворчала Тоетта. – Если ты будешь забывать о еде, то сил на учебу у тебя не будет. Садись, ешь!

– Спасибо.

Ли принялась за еду, а Теа села напротив, подперев ладошкой подбородок и наблюдая за тем, как девушка со здоровым аппетитом уплетает все, что было на тарелках. Карисса, сунув свой любопытный носик повсюду и не найдя ничего интересного, забралась с ногами в стоявшее перед камином кресло.

– Ли, а расскажи о своем мире. Какой он? – глядя на огонь, попросила она.

– Ручеек, ну ты хоть поесть-то спокойно дай, – укорила ее Тоетта. – Да и зачем забивать свою головку ненужными знаниями? Ты и нужные-то запоминать не спешишь.

– Теа, не будь такой занудой!

– Девочки, не ссорьтесь, – дожевав последний кусочек оказавшегося медовым пирога и допивая отвар, отозвалась Ли. – Давайте унесем грязную посуду, а потом я расскажу все, что вы захотите, хорошо?

– Да мы не ссоримся, – засмеялась Тоетта.

– Конечно, нет! – Карисса выбралась из кресла и подхватила со столика поднос, составляя в него грязные тарелки и кружки. Ли помогала ей, а Теа быстренько протерла салфеткой столик и бросила ее к посуде:

– Пойдемте, заодно можно показать Ли Цитадель. Время еще не позднее, до отбоя часа три, мы успеем!

Девушки спустились в столовую и оставили посуду на столике возле стены.

– Ой, а я все хотела спросить, – глядя на закрытую дверь кухни, вспомнила Лиесса, – а кто нам готовит? Я ни разу не видела, чтобы кухня была открыта. Столы накрыты к нашему приходу и посуду мы никуда не уносим.

– Тетушка Моа не любит показываться на глаза. Она кайтанка, приехала сюда несколько лет назад, оставшись вдовой. Дети выросли, а она не захотела оставаться одна, вот и попросилась к нам, встретив случайно Аллариана. Тогда у нас как раз не было кухарки.

– И она одна со всем справляется?!

– Ну почему же одна? У нее есть две помощницы-близняшки – Сойта и Гаррета. Они сироты, которых привел к нам Деллиан, найдя их после смерти их матушки. Вот они-то и убирают со столов и накрывают их к трапезе.

– Понятно… Ну что, идем исследовать Цитадель?

Подруги вышли из трапезной, которая находилась ближе всего к лестнице и выходила на внешнюю оконную сторону здания, и повернули налево в коридор. По правую руку располагались подсобные помещения и кладовки с различным инвентарем, а по левую – комнаты, в которых жил немногочисленный персонал.

В конце коридора притаилась массивная, покрытая резным орнаментом в виде двух переплетенных кайэри, деревянная дверь. Глаза драконов сверкали кроваво-красными рубинами и синими сапфирами, вызывая ощущение живого взгляда.

– Что это за дверь? – почему-то шепотом спросила Лиесса, поежившись от странного озноба, охватившего тело.

– Никто не знает, – так же тихо ответила Карисса, разделяя невольные ощущения подруги, – эта дверь всегда заперта.

– Я как-то наткнулась в библиотеке на старые летописи, – прошептала Теа, обводя пальцем распахнутое крыло одного из кайэри. – В них говорилось о том, что в давние времена где-то в этих местах стоял храм Четырех Стихий, чьи служители поклонялись силам природы: Ветру, Дождю, Огню и Земле. Под храмом были обширные подземелья, в которых они хранили свои сокровища… Может быть, Цитадель построена на его руинах? И за этой дверью вход в те подземелья, полные при-и-израко-о-ов? – подражая нечисти, провыла девушка и протянула к подругам скрюченные пальцы.

Взвизгнув, те с хохотом рванули прочь, забыв недавние страхи. Тоетта мчалась за ними, стараясь не отставать и сгибаясь от смеха пополам. Запыхавшись, подруги взлетели по лестнице на второй этаж и остановились, чтобы отдышаться.

Осматривая длинный коридор, в котором находились учебные комнаты, Ли спросила:

– Здесь тоже есть что-то интересное?

– Ничего особенного, но, раз уж мы тут, давай покажем тебе, где что находится.

По левой стороне, как и на нижнем этаже, располагались комнаты, выходившие на внешнюю сторону. Открывая дверь за дверью, Теа перечисляла дисциплины:

– Здесь мы изучаем теорию Стихий, тут кабинет Артефактории, в этом нам преподают целительство и травоведение, это кабинет истории… Ну, здесь мы учим мироустройство, ты уже это знаешь.

Девушки дошли до конца коридора, уперлись в двери аудитории и повернули обратно. С другой стороны коридора было всего три двери. Одна из них вела в огромный зал, в котором найрани обучались бою на парных мечах и кинжалах, а за второй пряталась лаборатория травоведенья, где девушки готовили различные настойки и мази, необходимые в целительстве. Запахи здесь витали весьма специфические. За третьей же оказалась огромнейшая библиотека, просто очаровавшая Ли, больше всего на свете любившую читать. Зайдя в тут же осветившуюся комнату, она нежно погладила корешки книг, предвкушая, как будет проводить здесь свободное время. Подруги с трудом увели замечтавшуюся девушку.

Вернувшись в комнату Лиессы, Теа с Кариссой отодвинули от камина кресла и расселись прямо на ковре, наблюдая за танцевавшими языками пламени.

– Ли, ну теперь-то ты расскажешь о своем мире, – склонив головку на бок, напомнила Карисса.

– А что ты хочешь знать?

– Какой он, твой мир?

– Разный… – задумчиво проговорила Лиесса. – Наши миры так похожи, но при этом они совершенно иные, отличные друг от друга… – Она закрыла глаза, вспоминая все, что знала или помнила о родном мире. К тому времени, как Ли замолчала, девушки уже отчаянно зевали, а время перевалило далеко за полночь.

– Что-то мы засиделись. Давайте по кроватям, а то завтра проспим все, – Тоетта нехотя поднялась с ковра и помогла подняться подругам. – Ли, не забудь попросить, чтобы тебя разбудили.

– Кого? – не поняла девушка, прикрывая ладошкой зевок.

– Как кого?! Цитадель. Разве Аллариан тебе не сказал?

– Нет. Наверное, забыл.

– Ну, теперь ты знаешь, а мы спа-а-ать, – и она зевнула так, что выступили слезы. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, девочки.

Проводив Теа с Кариссой, Ли прикрыла дверь и, попросив ее разбудить, отправилась в постель.

* * *

…Прошло две недели теоретических занятий. Девушка узнала основы дисципли

Кристина Высоцкая

Лиесса. Свет новой надежды

Книга первая

Возрастное ограничение: 16+

Редактор-корректор: Алексей Калинин

© Кристина Высоцкая, 2017

© Издание, оформление. Animedia Company, 2017

Пролог

Где-то в Междумирье

–Не отдам… не отдам, – спекшимися губами шептал он, силясь разорвать огненную цепь, больно впивавшуюся в истерзанное тело. Обвивая обожженные запястья в несколько витков, она прожигала до костей, оставляя в спертом воздухе вонь паленого мяса. Дыхание с кровью вырывалось из пересохшего горла, заставляя его мучительно кашлять и содрогаться в жестоких судорогах.

Ему показалось, что упрямая цепь начала поддаваться, когда за стеной его темницы раздались гулкие шаги, и прямо перед ним остановилась темная фигура в черном, как беззвездная ночь, плаще, с глубоким капюшоном, низко надвинутым на горящие алыми углями глаза.

– Ну что, братец, не передумал?

Он с рычанием рванулся в крепких цепях, едва не задев ненавистного врага, но тот, не отпрянув ни на шаг, гулко расхохотался:

– Значит, не передумал! Ну и ладно, – голос неизвестного звучал обманчиво благодушно. – Я все равно заберу его себе. Так даже интереснее. Хотел оставить твои игрушки в живых – кому не нужны рабы… Ах да, разве что тебе… Но теперь мне интереснее передавить их одного за другим, как жалких насекомых… Не переживай, я оставлю тебя в живых, чтобы ты наслаждался этим зрелищем, – насмешливо бросил он.

Обессиленный узник молчал, прожигая пришедшего поиздеваться над ним врага взглядом, полным яростной ненависти.

– Молчишь?.. Молчи. Тебе нечего сказать. А самое приятное, что ты бессилен мне помешать! Вот так-то, братец! – он презрительно сплюнул под ноги прикованного и, насвистывая, вышел из сырой темницы.

Дождавшись, когда шаги стихнут, узник едва слышно прошептал:

– Ошибаешься…

Запрокинув златовласую голову, он прибегнул к последнему средству. Рождаясь где-то глубоко внутри, звенящая струна силы закручивалась в тугую спираль, заставляя измученное тело выгибаться в диком напряжении. Обнаженная грудь с истончившейся кожей мягко засветилась изнутри, и этот свет с каждым мгновением становился все ярче и ярче, выжигая ребра и выворачивая наизнанку легкие. Наконец, когда узник нечеловеческим усилием сдерживал рвущийся от боли крик, его тело словно взорвалось, выпустив поток разбушевавшейся Стихии, бешеным вихрем метнувшийся прочь…

Ослепнув от яростной боли, вгрызавшейся в каждую клеточку его тела, он прошептал окровавленным ртом:

– Придет время, и она остановит тебя.

Торжествующе улыбнувшись в последний раз, молодой бог испустил последний мучительный вдох…

ЧАСТЬ 1

Глава 1

–Леся! Леська! Иди сюда, кому говорят! – злой голос Наташки, отражаясь от белесо-зеленых стен, метался по гулкому коридору. – Ну погоди у меня, попадешься еще! Лахудра!

Голос стал удаляться, а из темной каморки под лестницей, заваленной разным сломанным хламом, выползла маленькая щуплая фигурка. Леська затравленно огляделась по сторонам и метнулась подальше от грозной Наташки. Большие зеленые глаза, опушенные длинными чернющими ресницами, блестели от слез, оставлявших кривые дорожки на измазанных пылью щеках. Густые черные, вьющиеся крупными кольцами волосы девочки, сейчас сероватые от той же пыли, были собраны в длинную толстую косу. Серое платье, серые башмаки…

Спрятавшись в туалете, Леська отчаянно пыталась отряхнуть пыль с единственного пригодного платья. Их детский дом был далеко не лучшим. Все, что перепадало воспитанникам, – ненужные старые вещи да редкие пожертвования выслуживавшихся перед выборами депутатов. Впрочем, даже эти подачки не всегда добирались до воспитанников, оседая в бездонных сумках приютского персонала.

Кроме старой нянечки Варвары Михеевны, никто ребятишек не жалел, а тихая молчаливая Леська с первого дня стала ее любимицей. Нянечка совала ей украдкой редкие шоколадки, купленные с пенсии или в день скудной зарплаты, да подарила мерзнувшей все время девочке теплую пушистую шаль. Когда не было занятий или бесконечных дежурств, Леська приходила к Варваре Михеевне в маленькую комнатку, которую той выделили, когда женившийся сын выгнал ее из дома, забиралась с ногами в старенькое продавленное кресло, укрывалась теплым клетчатым пледом и слушала тихий перестук спиц в руках нянечки. Нередко она так и засыпала, вслушиваясь в привычные звуки и мечтая… Мечтая, что когда-нибудь она вырвется из непрекращавшегося кошмара последних лет, въедет в двухкомнатную квартиру, оставшуюся от родителей, и обязательно заберет с собой любимую нянечку.

Из своих шестнадцати лет Леська уже шесть провела в этом детском доме, попав сюда после гибели родителей. Девочке, выросшей в любящей семье, было тяжело привыкнуть к суровым законам, царившим в детском доме. Не умеющая за себя постоять, малышка постоянно терпела колкие насмешки и нередкие побои, все больше и больше замыкаясь в себе. И только Варвара Михеевна видела, что девочка не по годам развита, а ее сердечко полно доброты и сострадания. За эти шесть лет, отвыкшая доверять, Олеся так и не смогла найти друзей, а такие, как Наташка, видя ее безответность, все чаще издевались над девочкой, отбирая и без того скудные вещи. На память о родителях у Леси остался лишь небольшой, но тяжелый серебряный медальон, внутри которого были маленькие фотографии мамы и папы. В первый год каждый вечер перед сном, зажимая медальон в кулачке, Леська рыдала в подушку, умоляя родителей забрать ее к себе. Однако время шло и девочка почти смирилась.

Но, видимо, и у таких, как Леська, есть свой предел терпения. Вчера, вернувшись с вечернего дежурства по столовой, девушка наскоро умылась и нырнула в постель. Сунув руку в наволочку, куда перед дежурством спрятала медальон, она наткнулась на пустоту. Лихорадочно переворачивая постель, Леська отчаянно искала пропавшее украшение. Медальона нигде не было. В оцепенении девочка смотрела на разворошенную кровать, не в силах даже плакать. На смену растерянности внезапно хлынула злость. Злость на несправедливую судьбу, отнявшую родителей, на жестоких воспитателей, которым плевать на ребят, на этих самых ребят, неспособных любить и доверять, а больше всего – на Наташку. Это она украла медальон! Больше некому! Только она видела, куда Леська положила его, выходя из комнаты. А ведь она так тщательно прятала его все эти годы, боясь, что его отберут. Надо же было Наташке зачем-то заглянуть в комнату в тот момент!

Девушка вскочила и метнулась в соседнюю комнату, где на лучшем месте, недалеко от окна с широкой батареей, стояла Наташкина кровать.

– Отдай! – сжимая худенькие кулачки, отчаянно крикнула Леся. – Отдай, я знаю, это ты его украла!

– О чем ты, замарашка? – насмешливо выгнула рыжую бровь Ната. – У тебя и красть-то нечего, – и она с презрением отвернулась.

– Я знаю, что медальон у тебя! Отдай, это все, что у меня осталось от мамы, – уже не так уверенно проговорила девушка. – Пожалуйста…

– Да не брала я ничего, – возмутилась Наташка, дернув плечами. Ее крупное, какое-то обвисшее тело неприятно колыхнулось под застиранной ночнушкой. Рыжие волосы неопрятными прядями мазнули по плечам, открывая немытую шею.

– Вали отсюда, а то как накостыляю! – она угрожающе сжала внушительный кулак и погрозила застывшей Леське.

Закусив губу, чтобы не расплакаться, под громкий хохот Наташки и ее шестерок, Леся бросилась к себе. Кое-как застелив постель, девушка рухнула на нее и, зарывшись поглубже в подушку, разрыдалась. Успокоилась она только к полуночи. На цыпочках прокравшись к раковине, Леська умылась и, хмуро рассматривая распухший от слез нос и покрасневшие глаза, твердо пообещала себе, что вернет медальон, даже если Наташка потом убьет ее. С этой мыслью она и отправилась спать, зная, что в шесть утра прозвенит надоедливый коридорный звонок, поднимая воспитанников.

Утром не выспавшаяся Леська наскоро умылась прохладной водой, почистила зубы и заправила постель, нарочно замешкавшись, чтобы девочки, жившие с ней в комнате, успели уйти на завтрак. Убедившись, что ушли все, она вышла в коридор и, постоянно оглядываясь, скользнула в комнату, где жила Наташка. Здесь тоже было пусто. Кинувшись к Наташкиной кровати, Леся заглянула в стоявшую рядом тумбочку, пошарила под подушкой и, лишь приподняв матрац, нашла то, что искала. Схватив медальон, она нацепила его на шею и спрятала под платье. Длинная цепочка была почти не видна под одеждой, а сам медальон спускался ниже груди, потому Леська и не носила его все время – он болтался под свободным платьем и больно бил по ребрам, оставляя мелкие синяки.

Успокоившись, Леся помчалась в столовую, зная, что ей попадет за опоздание, но разве медальон не стоит любого наказания? Впрочем, оно не замедлило последовать, когда Леська попалась на глаза строгой Ларисе Павловне, надзиравшей сегодня за порядком. Вечером ей предстояло отмыть гору посуды, оставшуюся после ужина, и отскрести заляпанную жиром плиту…

Девушка уже домывала гору посуды, когда в коридоре раздался громкий Наташкин крик:

– Леська, гадина, убью! Будешь знать, как в моих вещах шарить!

Испуганно вжав голову в плечи, Леся спряталась за громоздкой кухонной плитой, забившись в небольшой просвет, куда как раз помещалась ее худенькая от недоедания фигурка.

– Вылезай, кому говорю! Все равно найду! Хуже будет! – Наташка надрывалась, обыскивая столовую. Понимая, что если Наташка ее найдет, то точно изобьет до полусмерти, Леська выбралась из-за плиты и на четвереньках поползла к задней двери, через которую вечно пьяные грузчики заносили продукты. Обычно она была заперта, но иногда баба Паша, утаскивая домой полные сумки, забывала ее закрыть. В этот раз Леське повезло – дверь открылась с тихим скрипом, выдавшем ее местонахождение, но девушка уже мчалась к крохотной каморке под лестницу, куда сталкивали разный хлам. Обычно там она была в безопасности. Среди сломанных стульев, старых метел и прочей рухляди стоял большой шкаф. Одна дверца была вырвана с корнем, открывая пыльные потрескавшиеся полки, забитые старыми журналами и пожелтевшими газетами, а за второй была пустая ниша, расчищенная Леськой пару лет назад. Там на дне была расстелена выцветшая рваная куртка, на которой и свернулась девочка, прячась от разозленной Наташки. По мгновенно запылившемуся личику текли слезы. Вздрагивая от каждого выкрика взбесившейся девчонки, Олеся молилась, чтобы та поскорее ушла. Наконец, голос стал стихать и она решилась вылезти из своего укрытия.

Спрятавшись в туалете, Леська умылась и попыталась отряхнуть пыль с одежды, но та, казалось, забила все, что могла забить. Безнадежно махнув рукой на испорченную одежду, девушка выглянула в коридор и, убедившись, что противная Наташка далеко, побежала в комнату к няне Варе, как ласково звала ее последние годы. Варвара Михеевна была у себя. Тепло улыбнувшись растрепанной девушке, она налила ей горячего чаю, добавив в него кусочек яблока, и подтолкнула поближе вазочку с печеньем:

– Ешь, внученька, нам с тобой пока хватит, а там и пенсия скоро.

– Спасибо, няня, но мне что-то не хочется. Я просто посижу с тобой немного.

Скинув башмаки, Леська забралась с ногами в любимое кресло, укрылась пледом и тихонько потягивала чай. В углу чуть слышно разговаривал телевизор. Его подарили Варваре Михеевне на 70-летие. Деньги на такой замечательный подарок в редком приступе щедрости выделила директриса. Няня Варя, сидя на диване, служившим одновременно кроватью, тихонько постукивала привычными спицами, вывязывая очередную пару носков, которые потом дарила младшим ребятишкам. Было уютно и спокойно.

– Нянюшка, расскажи мне сказку, – нарушила молчание Леся.

– Да ты что, ты же уже взрослая, чтобы в сказки верить, – улыбнулась Варвара Михеевна.

– Ну и что, что взрослая, расскажи… – девушка помолчала и тихо сказала: – Знаешь, я бы так хотела, чтобы ты была моей бабушкой. По-настоящему. Как у других. После смерти родителей у меня совсем-совсем никого не осталось. А я так хочу, чтобы меня любили.

– Глупышка, я ведь тебя и так люблю. Ну и что, что кровь не родная. А ближе тебя у меня и нет никого, – нянечка смахнула набежавшую слезу. – Так, ну-ка не кукситься! Что-то расклеились мы сегодня. Давай лучше и правда расскажу тебе сказку, раз ты у меня такая маленькая, – и она начала рассказывать сказки, услышанные в далеком детстве.

Под тихое журчание нянюшкиного голоса и скрип спиц Леська, уютно свернувшись в кресле, не заметила, как задремала.

Проснувшись, как от толчка, девушка обвела комнатку сонными глазами. Телевизор светился серой рябью, старенький будильник показывал половину третьего ночи, а няня так и уснула со спицами в руках, откинувшись на спинку дивана и склонив голову на плечо. Поднявшись, девушка подошла к Варваре Михеевне и тихонько потрясла ее за плечо. Обычно чуткая, та даже не шелохнулась. Еще ничего не понимая, Леся потрясла чуть сильнее. Из уже безжизненных рук выпали спицы, скатившийся клубок отскочил под кресло, разматываясь тоненькой синей нитью. Чувствуя, как отчаянье захлестывает с головой, Леська пыталась разбудить нянечку, уже понимая, что и та оставила ее навсегда. Худенькое тело сотрясали рыдания. Упав на пол и обнимая бабу Варю за колени, бедная девочка снова и снова шептала:

– Нет, нет, нет…

В безумном отчаяньи Леська запрокинула голову и закричала:

– Забери меня с собой, слышишь! Не оставляй меня!

Боль была так сильна, что девушка потеряла сознание…

Глава 2

…Просыпаться не хотелось. Было тепло и хорошо. Скоро мама придет ее будить, а пока можно еще немного поспать. Леся попыталась нащупать легкое одеяло, соскользнувшее с нее во сне, но не смогла, и неохотно открыла глаза. В то же мгновение остатки сна слетели с нее: вместо уютной спальни вокруг были неровные каменные стены пещеры, а мягкой постелью оказался растущий везде, куда падал взгляд, шелковистый мох.

Было достаточно светло, чтобы разглядеть очертания ближайших камней, – грибы ядовито-синего цвета, словно звездочки, разбросанные по потолку и стенам пещеры, испускали мягкое голубоватое сияние.

Прижавшись спиной к шершавому камню, Леська как-то отстраненно пыталась осмыслить увиденное. Вопреки здравому смыслу, она совсем не испугалась, оказавшись в этом странном незнакомом месте. Потрясенная неожиданной смертью нянюшки, девушка чувствовала лишь сонное безразличие и благодатное оцепенение. Лишь где-то глубоко проснулся отголосок любопытства, заставивший Лесю встать и осмотреться вокруг. Она медленно побрела прочь от того места, где очнулась.

Босые ступни мягко погружались в мох, оставляя глубокие следы, медленно затягивавшиеся за девушкой. Ее башмаки, видимо, так и остались лежать на полу нянюшкиной комнаты, но идти босиком было даже приятно. Мох был странно теплый, словно живой. Леська дотронулась кончиком пальца до светившегося гриба и отпрянула, получив слабый удар тока, едва ощутимый, но неожиданный. На коже осталась неярко мерцавшая пыльца.

Через некоторое время, пройдя практически через всю пещеру, девушка наткнулась на широкий тоннель выхода. Здесь было не так светло. Грибы не покрывали всю поверхность стен, а росли небольшими семейками, и их свечения едва-едва хватало лишь для того, чтобы чуть разогнать мрак. Мох тоже уже не устилал проход, истончаясь с каждым шагом. В босые ступни впивались мелкие камушки, заставляя Олесю морщиться от боли, но она упрямо шла вперед, борясь с желанием вернуться в пещеру. Прошло не менее получаса, когда ее лица коснулся прохладный ветерок…

Если бы не камешки, больно ранившие ноги, Леська бы побежала, а так ей приходилось осторожно брести, нащупывая каждый шаг. Проход постепенно расширялся, и вскоре перед девушкой оказалась… всего лишь еще одна пещера. Нет, скорее не пещера, а каменная чаша, на дне которой находилась Леська. Потолка не было. Вместо него раскинулось ночное небо с яркими светлячками звезд, соединявшихся в незнакомые созвездия. На темном бархате сияли две луны, отчего в чаше было достаточно светло.

Этого света хватило Леське, чтобы убедиться: из этой пещеры нет выхода, кроме того, через который она сюда попала. Удивляться своему появлению в явно чужом мире не было сил. Девушка опустилась прямо на пол каменной чаши, прислонившись спиной к гладкому округлому камню, и устало закрыла глаза. Идти было некуда.

Где-то внутри, нарастая, как снежная лавина, поднималось отчаянье и недавняя боль, затапливая сознание. Не выдержав, Леся разрыдалась, уткнувшись лицом в колени… Постепенно рыдания стихли, сменившись тихими всхлипами, и она незаметно для себя провалилась в сон.

В этот раз девушка проснулась от громкого бурчания собственного желудка. От вчерашней апатии не осталось и следа, и смирившийся с потрясениями последних суток организм настойчиво заявлял о себе мучительными спазмами.

Видимо, наступало утро, так как небо посветлело, сменив темный бархат на сапфировую синеву. Где-то за краем каменной чаши вставало солнце, разливаясь оранжево-желтым светом. Щуря отвыкшие от яркого света глаза, Леська поднялась на ноги и, забравшись на большой камень, осмотрелась. Чаша была не особо большой, около 100-120 метров в диаметре, почти идеально круглая. Дно ее было усеяно голубовато-белым песком с раскиданными тут и там обломками скалы. Недалеко от выхода из тоннеля, на том месте, где была девушка, находилась груда из нескольких странных округлых камней серо-голубого оттенка. Эти камни что-то смутно напоминали Лесе, но она никак не могла понять, что именно, и оставила разгадку на потом. У дальнего изгиба чаши виднелось небольшое озерцо около 5-6 метров в поперечине. К нему девушка и направилась в надежде, что несколько глотков воды успокоят ворчавший от голода желудок.

Осторожно, стараясь не поранить ноги, Леся обогнула огромный камень и наткнулась на невысокие зеленые кустики, густо усыпанные крупной желтой ягодой. Девушка заколебалась. Есть хотелось неимоверно, но пробовать незнакомые плоды было чревато чем-то более неприятным, чем голод. И все же Леська сорвала горсть ягод и положила одну на язык. По нёбу разлился чуть кисловатый освежающий вкус, заставивший девушку прикрыть глаза от удовольствия. Ни на что не похожий, он был удивительно приятным. Не удержавшись, Леська съела все сорванные ягоды, с сожалением поглядывая на усыпанные кусты, – как бы ни был силен голод, но стоило сдержаться. Решив, что никуда кустики не убегут, она направилась дальше к озеру, мечтая напиться и смыть с себя грязь.

Озеро было скорее похоже на купальню, неглубокое, с прозрачной водой. Дно, как мозаикой, выстланное округлыми камешками, постепенно понижалось к центру.

Леська утолила жажду и, скинув через голову платье и стянув трусики с коротеньким топиком, шагнула в воду. Вдоволь наплескавшись и наслаждаясь ощущением чистоты, она тщательно постирала одежду и, выйдя на берег, раскидала ее на камнях, оставив сушиться на солнце.

Забравшись с ногами на широкий обломок скалы и подставив обнаженное тело ласковым лучам солнца, Олеся перебирала пряди длинными тонкими пальцами. Природа наделила ее густой гривой вьющихся, черных как сажа волос, стекавших по плечам до самых бедер.

Кое-как собрав подсохшие волосы в косу, Леська свернулась калачиком на нагретом теплыми лучами камне и задремала.

* * *

…Она горела. Тело, словно охваченное огнем, мучительно выгибалось. Окровавленные пальцы судорожно скребли по поверхности камня, оставляя мелкие царапины. Выбившиеся из косы волосы разметались вокруг головы спутанным облаком. А в ногах Леси, свернувшись золотисто-алым клубком, лежал маленький дракончик. Не мигая, он внимательно следил, как тело девушки постепенно успокаивается, сведенные судорогой пальцы распрямляются и находившаяся в беспамятстве девушка наконец затихает. Золотые глаза с черной четырехконечной звездочкой зрачка не отрывались от лица найра́ни.

Найрани… Предназначенная. Еще не рожденный, он почувствовал, как вовне протянулась огненная нить. Будучи воплощением этой Стихии, он возликовал. Лишь немногим из рода кайэ́ри было суждено стать сосудом мудрости. Лишь связь с предназначенной судьбой найрани будила их разум. Остальные кайэри, если им вообще суждено было родиться, не ощущая связи, так и оставались всего лишь животными.

Он разбил свой сосуд, когда сестры Тиарна и Крейда взошли на темный небосклон, заливая каменную чашу призрачным сиянием, и осветили уснувшую на камне девушку. Выбравшись, он с сомнением оглядел хрупкую фигурку, боясь, что она не переживет инициации, и тогда и его разум, подобно разуму неудачливых сородичей, погрузится в темноту. Но Зов был сильнее, и он, осторожно подобравшись ближе, приник к ее шее и, прокусив артерию, запустил в ее кровоток жидкое пламя, укрепляя нить, отныне связавшую их навеки.

И теперь он ждал… Связь найрани и ее кайэри давала власть им обоим. Ему будила разум, а ей подчиняла огненную Стихию, которой Предназначенная сможет отныне управлять. Но сумеет ли она справиться с огнем, пытающимся подчинить ее себе, не желавшим отдаваться во власть человеческого существа? Такая хрупкая… Слабая…

Он надеялся, что она сильнее, чем ему кажется. Ожидание было мучительным.

Лишь на исходе третьего дня, когда Сойнар уже покидал сапфирово-синий небосвод, девушка очнулась. Все это время он не отходил от нее ни на шаг, стараясь передать частичку своей силы через связующую нить, помогая усмирить бушевавшую в ней Стихию.

Заворочавшись, Леся ощутила невыносимую боль, тисками сжимавшую виски. Глаза, словно засыпанные песком, горели. Во рту было сухо. С трудом перевернувшись, она сползла с камня, видя окружающее сквозь мутную пелену, и, едва переставляя ноги, поплелась к озеру. Набрав полную горсть воды, Леся уткнулась лицом в ладони, остужая горевшую кожу, промыла глаза и напилась, жадно глотая влагу. Боль чуть утихла, и девушка облегченно выпрямилась.

Все это время кайэри следовал за ней по пятам, оставаясь незамеченным измученной Лесей. Остановившись чуть поодаль, он наблюдал, как она приводит себя в порядок, явно не понимая, что с ней случилось.

– Вот не надо было есть эти ягоды, – пробормотала девушка себе под нос. – Так и знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

«Они тут ни при чем», – раздавшийся прямо в голове голос набатом ударил в виски. Девушка обернулась и, отпрянув от неожиданности, плюхнулась в воду, подняв тучи брызг.

«Не бойся, я не причиню тебе вреда!» – отряхиваясь от невольного душа, попытался успокоить свою найрани дракон.

«Дракон?!» – промелькнула мысль в голове испуганной девушки .

Алый, словно пламя, в прочной чешуе с золотистым отливом, перед ней стоял настоящий дракончик. Его голова на изящной длинной шее доставала Лесе до груди. За спиной, задевая кончиками песок, были сложены крылья. Вдоль всего позвоночника, до самого носа, тянулся костяной гребень, раздваиваясь чуть выше хвоста и переходя в короткие шипы на удивительно красивой мордочке. За небольшими округлыми ушками по двум сторонам от головы тянулись два длинных гибких отростка, похожие на тонкие хлысты. Четыре мощные лапы заканчивались алмазно-твердыми когтями.

– Ты кто? – ошарашенно спросила Леся, сидя в воде и разглядывая стоявшее перед ней существо.

«Меня зову Тиэлли́н, я из рода кайэри».

– Кайэри? Как странно звучит.

«Да. Ты назвала меня драконом, – спросил он после небольшой паузы. – А кто это?»

– Откуда ты знаешь? Я ведь не произнесла этого вслух.

«Я слышу твои мысли и чувствую твой страх. Не бойся меня».

– Я не боюсь, – воинственно задрала подбородок Леся, чувствуя, что лукавит сама перед собой. – А дракон… Это такие сказочные существа. Ты очень похож на них, только они намного больше тебя.

«Я вырасту, – в мысленном голосе Тиэллина послышался веселый смех. – Я только что покинул свой сосуд».

Только сейчас за его спиной Леся увидела, что один из тех странных камней расколот, и, наконец, поняла, что же они ей напоминали. Яйца! Обычные яйца. Просто их непривычно большие размеры сбили ее с толку. С опаской покосившись на еще целую кладку, она кивнула на нее и спросила:

– А они…тоже вылупятся?

«Нет, – его голос окрасился печалью, – если бы не Зов, я бы тоже не был рожден».

– Какой еще зов? – недоверчиво прищурилась девочка.

«Твой. Ты – моя найрани, Предназначенная. Мы связаны узами, которые разорвутся лишь со смертью одного из нас».

– Со смертью? Я не хочу! Зачем?! Почему ты выбрал меня?! – Леся испуганно уставилась на дракончика.

«Мы не выбираем свою судьбу. Она ведет нас. Мы были предназначены друг другу, и не нам оспаривать волю богов».

– И что же теперь со мной будет?

«Ничего, что причинит тебе боль. Не теперь».

– Не теперь? Я ничего не понимаю!

«Инициация. Ты спала три дня. Я ждал».

– Три дня?! – удивленно округлила глаза Леся. Если бы кто-то мог видеть ее со стороны, то непременно заметил бы, как вокруг зрачка девушки плясали крошечные язычки пламени, оттеняя яркую зелень глаз, делая взгляд не по-человечески пронзительным. – Так долго! Что со мной было?

«Огонь пытался подчинить тебя себе. И убить. Но ты сильнее. Ты подчинила огонь. Теперь он в твоей власти».

– Что это значит, Тиэллин?

«Это значит, что отныне его Стихия становится твоим орудием. И лишь ты решаешь: во зло или во благо».

– Я никогда не причиняла зла по своей воле!

«Я знаю. Я вижу твою душу. Она чиста».

– Разве такое может быть?

«Ты когда-нибудь причиняла боль тем, кто слабее тебя? Ты предавала тех, кто любил тебя? Ты лгала тем, кто верил тебе?»

– Нет, – на какое-то время задумавшись, ответила Леся.

«Ты сама ответила на свой вопрос», – склонив изящную шею, ответил кайэри.

«Я не спросил твое имя».

– Меня зовут Леся, – пытаясь осознать услышанное, ответила девушка.

«Лиесса. Ты знаешь, что оно означает в этом мире?»

– Нет. Я даже не знаю, где нахожусь.

«Мой мир зовется Эльмиер. И отныне он твой. А имя тебе – Несущая Свет».

– Красиво, только во мне нет света.

«Время покажет. А теперь спи. Я чувствую твою усталость. Я буду рядом».

Теперь девушка и сама почувствовала, что измучена. Свернувшись калачиком прямо на песке под большим камнем и положив под голову руку, она провалилась в сон без сновидений. Тиэллин лег рядом и задремал, не меньше ее изнуренный трехдневной борьбой со своевольной Стихией.

Глава 3

Утром кайэри разбудил Лиессу, едва свет Сойнара коснулся края чаши. Хорошо отдохнувшая за ночь девушка легко вскочила на ноги и побежала к озеру. Умывшись, она скинула платье и нырнула в воду. Вволю наплескавшись, Леся вышла на берег и, подхватив платье, направилась к кустам, чтобы позавтракать спелыми ягодами.

«Поторопись, – ворвался в ее мысли голос Тиэллина. –Нам нужно покинуть это место. Здесь я не могу обучать тебя».

– Чему обучать? – заинтересованно оглянулась на дракона Леська.

«Не думаешь же ты, что Стихия подчинится любому твоему слову?» – спросил тот.

– Я вообще об этом не думала, потому что просто не понимаю, о чем ты говоришь.

«Ты научишься. Я научу тебя».

– Интересно, а откуда ты все знаешь, если и сам рожден лишь недавно?

«Во мне – память моих предшественников. И не дни, а тысячелетия отделяют мой разум от Первого рождения».

– Ого! Твой род так стар?

«Не стар. Древен».

– А есть разница? – фыркнула Лиесса.

«Старость – это закат, древность же несет с собой мудрость».

– Я запомню, – смутилась девушка, торопливо натягивая платье на высохшее тело.

– Всё, я готова. Но как мы отсюда выберемся? Здесь же нет выхода, – она обвела руками совершенно неприступные стены чаши. – Постой! У тебя же есть крылья! Ты не можешь вынести нас отсюда?

«Нет. Мои крылья еще не окрепли. Но я знаю выход. Забирайся на меня».

Леся, не мешкая, забралась на спину кайэри, устроившись в основании шеи, где шипы образовали удобное седло, и сжала покрепче колени, чтобы не упасть.

«Держись за хассы».

– Ты снова говоришь загадками, – недовольно проворчала девушка.

«Отростки за моими ушами. В них нет нервных окончаний. Ты не причинишь мне боли».

Когда девушка крепко ухватилась за тонкие хлысты, Тиэллин сдвинулся с места. Леся вздрогнула.

«Не бойся. Я никогда не уроню тебя», – дракон развернулся к темному проходу и мягким шагом направился к пещере.

Странно, но сейчас девушка совсем не ощущала холода, хотя после прохлады каменной чаши должна была бы мерзнуть.

«Твой огонь согревает тебя, – “услышал” ее удивление Тиэллин. –Теперь холод никогда не причинит тебе вреда».

– А ты теперь всегда будешь «слышать» мои мысли? – недовольно спросила девушка.

«Ты научишься закрывать свое сознание, но… Да. Если ты захочешь, я всегда услышу тебя. Какое бы расстояние не разделяло нас. И приду на твой зов».

– Я не хочу снова оставаться одна! – Леся с ужасом посмотрела на дракона.

«Ты никогда не будешь одна. Я всегда буду с тобой. Но пути богов неизвестны простым смертным. Возможно, настанет время, когда я не смогу быть рядом. Но ты не должна бояться – наши узы неразрывны».

– А я? Я смогу слышать тебя? Или лишь отвечать на твой голос?

«В любой миг. Ты научишься слышать. Я помогу тебе».

Лиесса ненадолго задумалась. Тем временем они уже добрались до пещеры. На этот раз путь занял не больше десяти минут. Тиэллин повернул направо и направился к огромной, не замеченной Лесей колонне, словно впаянной в стену и выступавшей из нее массивным полукругом. Оставив девушку в нескольких метрах от нее, дракон подошел ближе и, глубоко вдохнув, обжег льдисто-белый камень огненной струей. Вверх по колонне побежали трещины, покрывая ее сетью, похожей на драконью чешую, и в центре, ослепляя голубым сиянием, образовалась широкая щель. Распахнувшись, словно створки двери, колонна стала просторным проходом, в конце которого явственно проступало синее небо.

Подозвав Лиессу, Тиэллин направился прочь из пещеры.

* * *

Выбравшись, они оказались на краю невысокого горного плато, к подножию которого спускалась явно заброшенная узкая тропа, заросшая сорной травой. По краям, пробиваясь сквозь камень, рос редкий колючий кустарник, едва достигавший коленей девушки. Внизу расстилалась небольшая долина, окруженная густым лесом. Беря начало где-то в горах, по ее краю текла неширокая река и скрывалась где-то вдали, теряясь среди деревьев. Обернувшись, Леся увидела лишь испещренную трещинами стену высокой скалы. Проход бесследно исчез, скрыв пещеру.

Оставив позади горную гряду, спутники спустились по тропе и ступили на траву, устилавшую долину. Леся с любопытством оглядывалась, рассматривая все, что их окружало. Незнакомые цветы, словно брызги разноцветных красок, были разбросаны по изумрудно-зеленому ковру травы. Чуть поодаль виднелись деревья, на первый взгляд не отличавшиеся от привычных ей, но неуловимо чужие. В воздухе сновали насекомые, деловито спешившие по своим насекомьим делам. Настроение девушки было радужным, под стать окружавшему миру.

«Лиесса», – окликнул Тиэллин девушку.

Оторвавшись от бабочки размером с ладонь, которую в тот момент зачарованно рассматривала, Леся обернулась.

«Нужно найти место, где мы сможем остановиться на некоторое время».

– Зачем? Разве мы не пойдем дальше? Я думала, ты хочешь выйти к людям.

«Сейчас нельзя. Сначала ты должна научиться справляться со своей силой».

– Здесь? – девушка обвела взглядом нетронутую долину.

«Нет. Но нам нужно набраться сил. Когда мои крылья окрепнут, я унесу тебя туда, где мы начнем твое обучение».

Кайэри подтолкнул Лесю в сторону реки: «Но для начала ты научишься слышать меня. Односторонняя связь отнимает слишком много сил».

Помолчав, он продолжил: «Для удобства можешь звать меня Лин. Но только ты, и только мысленно, либо наедине, как сейчас. В этом мире кайэри – не сказка. Люди относятся к нам почти как к божествам и не поймут такой фамильярности».

– Лин, ты огненный дракон, а есть другие?

«Да, есть кайэри, чьей Стихией является воздух, есть те, кто управляет водой, на силу третьих откликается земля… А есть кайэри, чья Стихия – сама Жизнь. Но таких единицы».

– А вас много?

«Не больше нескольких сотен. Раньше нас были тысячи, но теперь кайэри рождаются все реже».

– Почему?

«Когда-то среди людей часто рождались девочки, посвященные одной из Стихий. Они-то и становились нашими найрани. Но с течением времени люди утратили связь с Первостихиями, обратившись к бытовой магии, некромантии и рунам. И найрани рождаются все реже. А без связующей нити разум кайэри обречен на вечный мрак. Иногда самые сильные из нас покидают сосуд, но они, ни с кем не связанные, навсегда остаются лишь тенью самих себя, ведомые лишь инстинктами».

– Тогда почему я стала твоей найрани, ведь в нашем мире нет магии?

«Не знаю. Никогда еще Предназначенной не становилась девушка из иного мира. Возможно, ваша магия спит внутри вас, и переход в Эльмиер разбудил в тебе Первородную стихию. В любом случае я рад, что ты здесь», – голос Тиэллина был полон благодарности.

– Всё, что держало меня в моем мире, исчезло, Леся умерла, – легкий укол печали коснулся сердца девушки. – Отныне мое будущее здесь. Я принимаю его, как принимаю имя Лиесса. И клянусь, я оправдаю его! – она с вызовом вскинула голову. Удар грома в безоблачном небе был ей ответом.

«Мир принял твою клятву. И я буду рядом, чтобы помочь сдержать ее, – нос Лина ласково ткнулся девушке в живот. – А теперь нам пора».

Сойнар уже склонялся к земле, когда они наткнулись на подходящее место. Река здесь делала резкий поворот, широкой петлей огибая небольшую полянку, поросшую по краям густым кустарником. Получилось уютное укрытие с единственным проходом. У дальнего края, к которому подошли Лин и Лиесса, ближе к реке, лежало огромное поваленное дерево, плотно оплетенное толстыми лозами, на которых росли продолговатые орехи цвета молочного шоколада. Некоторые кусты были усыпаны крупной черной ягодой размером с чернослив.

– Лин, я проголодалась, – жалобно протянула девушка, искоса поглядывая то на ягодные кусты, то на усыпанные плодами лианы.

«Ты можешь набрать тулли. Они очень питательны и вкусны».

– Тулли? – Лиесса повернулась к кустам. – Это вон те ягоды или вот эти орехи? – И девушка протянула руку, чтобы сорвать орех.

«Ягоды, – ответил Лин и со смешком добавил: – Я бы не советовал есть те “орехи”, как ты их называешь. Капарра съедобна только в запеченном виде. Ты же не хочешь просидеть всю ночь в кустах».

– Ой! – найрани отпрянула от дерева. – Спасибо, как-то не хочется.

Девушка решительно направилась к кустам, как вдруг остановилась:

–Тиэллин, а ты? Ты же тоже, наверное, голоден?

«Я поохочусь завтра, сегодня я слишком устал».

Помолчав, кайэри спросил: «Ведь тебя не смущает то, что мне нужно убить животное, чтобы поесть?»

– Знаешь, я бы и сама не отказалась от кусочка мяса. К тому же ты дракон, а не кролик, – пожала плечами Лиесса, обрывая куст тулли.

«Кролик? Это животное?» – устраиваясь на ночлег, спросил Лин.

– Ага. Маленькое, трусливое и травоядное.

Набрав ягоды, Лиесса уселась на землю рядом с кайэри, привалившись спиной к его боку. Ссыпав добычу на колени, она взяла один плод и надкусила. Сочная мякоть наполнила рот терпкой сладостью. Лин, повернув шипастую голову, осторожно устроил ее рядом с бедром девушки и наблюдал за тем, как она ест.

– Ммм… Очень вкусно, – с набитым ртом промычала Лиесса. – Немного напоминает нашу дыню.

Насытившись, девушка сложила оставшиеся ягоды горкой поближе к дереву, чтобы не раздавить во сне, и вернулась к Лину. Притянув его голову к себе на колени, она принялась почесывать надбровные дуги, отчего кайэри закрыл глаза, наслаждаясь ее лаской.

– У тебя необычные глаза, Тиэллин.

«Разве?» – приоткрыв один глаз, спросил Лин.

– Никогда не видела, чтобы у кого-то были такие зрачки…звездочкой… Очень красиво.

«Я подожду, когда ты увидишь свое отражение», – улыбнулся дракон, засыпая.

– Почему? Со мной что-то не так?

«Спи. С тобой все в порядке. Просто ты найрани».

– Лин, ну Лин, – Лиесса потормошила друга, но тот уже спал. Разочарованно вздохнув, она поворочалась, устраиваясь поудобнее, и закрыла слипавшиеся от усталости глаза.

Глава 4

Раннее утро застало их в том же положении. Проснувшись, Лин мягко ткнулся носом в руку девушки, будя ее. Лиесса, мгновенно открыв глаза, чуть поморщилась: ноги затекли, отзываясь на каждое движение волнами мурашек.

– Да это не мурашки, это термиты какие-то, – пробормотала она, растирая ногу. – Лин, ну и тяжелая у тебя голова!

«Извини. Я очень устал. Не заметил, как заснул», – кайэри виновато склонил шею.

– Да брось. Я и сама могла бы устроиться удобнее, но так не хотелось шевелиться. Сама виновата.

«Мне надо поесть, – не стал настаивать Лин. – Я скоро вернусь. Не бойся. Я всегда слышу тебя».

– А я как раз приведу себя в порядок, только…

«Что-то тебя смущает?»

– Да нет, всё в порядке. Возвращайся скорее, – и девушка побежала к реке. Кайэри несколько секунд смотрел ей вслед, а потом, развернувшись, отправился на охоту в видневшийся неподалеку лес.

Лиесса искупалась и, воспользовавшись отсутствием Лина, выстирала свою одежду. Ткань совсем поистрепалась, и она с грустью подумала, что скоро платье окончательно превратится в жалкие обноски. Но нагружать дракончика подобными проблемами было глупо, все равно он ничем не сможет помочь. Растянув одежду на ветках кустарника, чтобы Сойнар высушил ее, девушка устроилась на траве, поджав под себя ноги, и принялась раздирать спутавшиеся волосы. К тому времени, как она разобрала свою гриву и кое-как заплела ее в привычную косу, платье и белье высохли. Натянув одежду, Лиесса немного перекусила плодами тулли и вернулась к реке, то и дело нетерпеливо поглядывая на лес.

Берег полого спускался к воде, переходя в песчано-каменистое дно. Поток был настолько чистым, что было видно, как в колыхавшихся от течения водорослях весело снуют небольшие голубые рыбешки. Иногда мимо проплывала рыба покрупнее, и тогда мальки разлетались в разные стороны, укрываясь в широких листьях, пока опасность не миновала, и вновь возвращались к своим играм. Какое-то время Лиесса забавлялась, кидая в воду небольшие травинки и наблюдая, как рыбки сначала испуганно отплывали, а потом маленькой стайкой утягивали их на дно, но вскоре ей это наскучило, и она вернулась на полянку. Растянувшись на спине и закинув руки под голову, девушка, щурясь, смотрела в сапфирово-синее небо, по которому редкими пятнами проплывали белоснежные облака. Незаметно для себя Лиесса задремала…

«Просыпайся, засоня», – сознания ласково коснулся голос кайэри. Потянувшись, девушка радостно распахнула глаза и улыбнулась вернувшемуся дракончику:

– Я не собиралась спать, но тебя так долго не было.

«Пришлось потрудиться. Но я поймал канту. Ее мясо съедобно для людей и даже считается одним из вкуснейших», – у лап Лина лежала небольшая, размером с собаку, уже освежеванная тушка. Лиесса решила не задавать вопрос, как он это сделал, неуверенная, что ей понравится ответ.

– Но я же не могу есть мясо сырым, – она с сомнением посмотрела на Лина. – Лучше я оставлю его тебе.

«Нуу, если ты наберешь побольше сухих веток, то мы разведем огонь, – он махнул лапой в сторону кустарника. – Тебе нужно набраться сил».

Пока Лиесса собирала хворост, Лин аккуратно отогнул кусок дерна размером с небольшой круг и вырыл неглубокую ямку. Сдвинув в нее часть принесенных девушкой веток, он выдохнул небольшой язычок пламени, который тут же весело заплясал, разгораясь в уютный костер. Отхватив несколько полосок мяса острым когтем, кайэри подтолкнул их к Лиессе:

«Теперь ты сможешь их запечь».

Он помолчал и неуверенно продолжил: «Если тебе неприятно смотреть, как я ем, то я могу уйти подальше».

– Лин, да брось ты, – девушка поморщилась, – я вовсе не хочу есть в одиночестве. А твой вид меня совсем не смутит.

Лиесса нанизала мясо на длинные прутики и пристроила их над огнем. Через несколько минут по поляне поплыл такой аромат, что девушка невольно сглотнула слюну, с нетерпением поглядывая на сочные кусочки.

Лин ел, аккуратно отрывая мясо от костей, сдерживая жадный голод. Он все еще боялся отпугнуть девушку, несмотря на все ее уверения. Она казалась ему хрупкой и очень ранимой. Откуда он мог знать, как закалили ее годы жизни в детдоме?

Лиесса же, не заметив его терпеливости или не придав ей значения, не выдержала голодного бурчания в животе, стянула с прутика кусочек мяса и торопливо впилась в него зубами.

Оторвавшись от тушки, Лин со смешком заметил: «Ты ешь, как голодный дракон!»

– А я и есть голодный дракон! – с набитым ртом ответила девушка. – Очень-очень голодный дракон!

«В Эльмиере многие женщины предпочитают рыбу или овощи. Я рад, что ты другая».

– Не знаю, как здешние женщины, а я люблю всё.

«Теперь я понимаю, почему тебя не смущает, как я ем», – и Лин удовлетворенно повернулся к тушке, продолжая трапезу.

Насытившись, Лиесса завернула остатки мяса, которое успело хорошо прожариться, в широкие листья какого-то растения и убрала под ствол поваленного дерева, поглубже в тень. Лин закопал обглоданные начисто кости под кустом и повернулся к девушке:

«Я прошу тебя довериться мне. Поднеси ладонь к огню».

– Для чего?

«Увидишь».

Лиесса опустилась на колени и осторожно протянула руку. Огонь, словно ласкаясь, взметнулся выше и обвил пальцы девушки. Испуганно отдёрнув руку, та охнула.

«Не бойся. Огонь не причинит тебе вреда. Протяни руку».

Поколебавшись, Лиесса вновь протянула ладонь, чуть коснувшись пламени. С удивлением она поняла, что оно совсем не обжигает ее. Руку окутало приятным живым теплом. Словно поглаживая язычки огня, Лиесса пошевелила пальцами, с восторгом обернувшись к кайэри:

– Я совсем не чувствую жара! Это так странно!

«Подружись с ним. Сейчас он подвластен тебе, но слуга может предать. Друг – никогда».

– Друзья тоже предают, – грустно ответила Лиесса.

«Не он. Подружись с ним. Прими его. И он всегда будет тебе верен».

– Как? Я же не могу с ним говорить?

«Ты можешь чувствовать. Дай ему понять, что ты доверяешь. Пусть он станет частью тебя. Не отвергай его», – Лин лег рядом, касаясь девушки теплым боком.

«Обопрись на меня. Расслабься. Слушай себя. Слушай его».

Откинувшись назад, Лиесса прислонилась спиной к своему кайэри и закрыла глаза. Вслушиваясь в себя, она старалась отрешиться от окружающих звуков. Постепенно не осталось ничего, кроме ровного потрескивания пламени.

«Я доверяю тебе. Я хочу стать тебе другом. Ты нужен мне, – мысленно убеждала она огонь, стараясь передать благодарность за горячую пищу, за тепло, которое он ей дарил, за свет, который он нес. – Ты часть меня. Я никогда не предам тебя».

Осторожно, словно опасаясь ранить… или довериться… ее души коснулось что-то теплое, ласковое, оставляя ощущение защищенности. Огонь, еще недавно пытавшийся убить ее, не желая покоряться, теперь ласкался, словно бездомный щенок, обретший долгожданного друга. И подобно щенку, он учился безгранично доверять, даря свою преданность в ответ.

Медленно открыв глаза, стараясь не потерять обретенную связь, Лиесса снова протянула руку, кончиками пальцев касаясь пламени. Оно тут же растеклось по пальцам, обвивая руку и заключая ее в полупрозрачную сущность.

«Ты замечательный!» – в сердце девушки бился восторг.

«Осторожно отведи руку от костра», – Лин внимательно наблюдал за Лиессой, радуясь ее успеху.

Она послушно отняла руку, но пламя продолжало танцевать на ее коже, полностью покорное каждому ее движению.

«А теперь впитай его. Прими его в себя. Представь, что по твоим венам бежит жидкий огонь, не кровь. Он станет частью тебя».

Мысленно передав свое желание новообретенному другу, Лиесса медленно, осторожно сомкнула ладонь. Пламя словно вобралось вовнутрь, впитываясь через кожу в кровь.

«Вот так. Теперь ты в любой момент можешь позвать его. И он придет, – Лин потерся головой о ее плечо. – Ты умница!» – в его голосе слышалась нежность.

«Спасибо», – шепнула Лиесса, чувствуя, как по телу разливается ласковое тепло.

– Спасибо тебе, – уже вслух сказала она, прижавшись щекой к голове кайэри. – Ты так много дал мне. Я никогда не смогу вернуть тебе долг.

«Глупышка. Ты и так дала мне намного больше. Ты дала мне жизнь».

– Я люблю тебя, мой кайэри, – чувствуя, что это правда, шепнула она.

«Ты – моя найрани. Я не могу любить тебя больше, чем уже люблю. С первого вдоха», – шершавый язык нежно коснулся руки девушки.

«Смотри, костер догорел. Если ты наберешь капарру и зароешь ее в угли, то утром полакомишься настоящим деликатесом. Эти плоды не редкость, но растут там, где мало кто ходит», – Лин мотнул головой в сторону лиан.

Лиесса легко вскочила и направилась к дереву. Набрав в подол платья пару десятков «орехов», она засыпала их углями. Тем временем Сойнар уже склонился к земле, прячась за деревьями.

«Давай спать. Завтра будет новый урок, – кайэри опустил голову на лапы и закрыл глаза. – Светлых сновидений, найрани».

Лиесса устроилась рядом с дракончиком и тоже закрыла глаза, погружаясь в мягкие объятия сна…

Глава 5

На следующее утро девушка проснулась, когда Лина уже не было. Видимо, почувствовав ее пробуждение, он успокоил ее:

«Не волнуйся. Я не хотел тебя будить. Скоро вернусь. Охочусь».

– Возвращайся скорее, – улыбнулась Лиесса и умчалась к реке умываться. Приведя себя в порядок, она набрала большую охапку веток, сложив их возле вчерашнего кострища, и уселась завтракать. Перемазавшись в золе, Лиесса выгребла орехи и сложила их кучкой. От жара скорлупа плодов стала хрупкой и легко раскалывалась. Сам же орех был кофейного цвета, слегка вытянутый, словно состоявший из маленьких шариков, и не превышал размерами грецкий. Попробовав, девушка нашла его необычным, солоновато-острым, оставлявшим после себя слабый привкус сыра. Но очень вкусным.

Съев едва ли половину, Лиесса почувствовала, что больше не способна проглотить ни кусочка. Стряхнув крошки, она сгребла скорлупу и, кинув ее в кострище, отправилась к речке. Утолив жажду и отмывшись от золы, девушка набрала по пути еще хвороста и вернулась на поляну. Растянувшись на земле и закрыв глаза, она сосредоточилась, стараясь дотянуться до огня внутри себя. Он откликнулся в то же мгновение, представ перед внутренним взором маленьким золотисто-огненным щенком, радостно вилявшим призрачным хвостиком. Лиесса мысленно ласково погладила щенка, наслаждаясь ощущением тепла, разлившегося по телу.

«Мой хороший, мой верный, – представляя, как треплет золотистую шкурку, шептала про себя девушка. – Ты рядом… Ты никогда меня не покинешь». Ощущение полного слияния нахлынуло мягкой волной, оставляя после себя нежность, благодарность, защиту… После долгих лет, скрашенных лишь нянюшкой, она наконец-то была не одна… По-настоящему не одна. Огненная нить, протянувшаяся между ней и ее кайэри, крепла с каждым днем, а Огонь стал частью ее души, ее сердца, ее тела. Еще раз потрепав огненного щенка по ушастой головке, она вынырнула обратно в реальность.

Открыв глаза, она наткнулась не немигавший золотистый взгляд.

– Давно ты вернулся? – солнечно улыбнувшись, спросила Лиесса. – Я не слышала тебя.

«Не так давно. Я наблюдал за тобой. Ты сама нашла путь к тому, чему я хотел научить тебя сегодня. Я горжусь тобой, – кайэри вытянул шею и коснулся руки девушки мягким носом. – И, раз так, то вечером ты научишься слышать».

– Тебя?! – глаза Лиессы заблестели.

«Не только… Мир… Жизнь… Да, и меня тоже».

– А почему вечером?

«Потому что если ты не хочешь есть испорченное мясо, то придется заняться в первую очередь им», – дракон шутливо подтолкнул девушку в спину к тушкам непонятного роду племени. Лиесса с сомнением осмотрела одну, подняв ее за когтистую трехпалую лапу.

– А это вообще съедобно?

Перед ее глазами покачивалось нечто грязно-серого цвета, абсолютно лысое. Ни перышка, ни шерстинки. Круглое тельце размером с крупный грейпфрут, без малейших признаков шеи, переходило в вытянутую, какую-то крокодилью морду с узкой трубочкой рта. Оно же было обладателем пары неразвитых крыльев и пары когтистых лап, жутко напоминавших скрюченные человеческие пальцы.

– Это птица? – бросив тушку к еще трем таким же уродцам, спросила Лиесса.

«Да. Ее называют такката. Страшноватая на вид, но очень вкусная».

– Может, ты сам ее тогда и съешь? – Лиесса с содроганием представила себя жующей эту пакость. – У меня еще вчерашнее мясо осталось.

«Я поел. В лесу. Ну же! Уверен, тебе понравится!» – кайэри подцепил когтем одну из птичек и протянул ее девушке.

– Ну-у… Надо их хотя бы распотрошить. Вот только ножа нет.

«Зато есть когти!» – Лин примерился к тушке. Лиесса едва успела выхватить ее у него из-под лапы:

– Ты что, хочешь здесь вонь развести?! Понесли их к реке, заодно и помоем.

Она подхватила сомнительного вида добычу и потащила на берег. Распотрошив тушки, Лин все теми же когтями отрезал конечности и головы, отчего птички, наконец, приняли съедобный вид. Бросив внутренности на корм рыбам и оставив обрезки мелким животным, которые наверняка тут водились, они прополоскали птичек в реке и понесли обратно. Соорудив на вчерашнем кострище новый костер, Лин поджег его. Лиесса насадила тушки на прутья и пристроила их жариться, а сама подсела к разлегшемуся неподалеку Лину и, притянув его голову на колени, ласково почесывала надбровные дуги.

– Лин… Расскажи мне об Эльмиере. Здесь, с тобой, мне спокойно, но ведь это не весь мир. Мы не можем всю жизнь скитаться вдали от людей. Но это пугает меня.

«Ты не должна бояться… Эльмиер… Он прекрасен. Что именно ты хочешь знать?»

– Всё. Я знаю, что здесь есть люди и кайэри. А еще? Кто еще населяет твой мир?

«Не твой. Наш».

– Наш… Как здесь живут люди, чем занимаются? Какие они?

«Лиесса, я попрошу, чтобы ты открыла мне свое сознание, свои воспоминания. Так я смогу рассказать тебе о нашем мире, сравнивая с твоим, чтобы ты могла понять. Ты доверишься мне?»

– Я доверяю тебе, Лин. Что мне делать?

«Просто не отталкивай меня. Расслабься».

Лиесса закрыла глаза, откинув голову на Лина, и постаралась ни о чем не думать. Через несколько минут кайэри нарушил молчание:

«В твоем мире много прекрасного, но в нем так же много жестокости и боли. Мне жаль, что ты пережила их, моя найрани…Больше я никому не позволю обидеть тебя».

– Не надо, – Лиесса нежно потерлась щекой о его плечо.– Тот мир остался позади. И хотя воспоминания никуда не ушли, – она на миг сжала рукой медальон, – но больше они не мучают меня.

«Я рад этому…»

Помолчав, Лин начал неспешный рассказ: « Эльмиер… Он, как и Земля, вращается вокруг своего солнца, Сойнара. Наши луны, Тиарна и Крейда, каждую ночь сменяют его. Но наши земли не так многочисленны, как в твоем мире. Лишь один материк затерялся в огромном океане, который мы называем Нивеллиан. На древнем языке это значит “Первозданный”. Говорят, на его просторах раскиданы острова, но о них почти ничего не известно. В Эльмиере живут не только люди и кайэри, есть еще серрианты, кайтаны, крылатые верры и древнаты».

Поднявшись, Лиесса перевернула тушки, подставив огню сырые половинки, и снова устроилась рядом с Лином.

– А кто они такие? На кого похожи?

«Серриантам подвластна магия льда. Думаю, в них есть частичка первородной Стихии Воды, но в Холодных Землях они не так нуждаются в ней. Лед и бескрайние снега – вот все, что их окружает».

– Как же они выживают там? Жить в вечном холоде…

«О, они совсем не похожи на людей. В твоем мире есть большие кошки. Серрианты очень похожи на них. Знаешь, они очень красивы. Белоснежные шкуры отливают серебром, на острых ушах – маленькие пушистые кисточки, словно сотканные из серебряных нитей, большие сапфирово-синие глаза, хвост длинный, а лапы очень сильные, с мощными прозрачными когтями. Кажется, что эти когти – из стекла, но на самом деле они твердостью превосходят ваши алмазы. Серрианты живут в ледяных пещерах. Им приходится часто кочевать по ледяной пустыне, следуя за стадами граттов, ищущих все новые и новые заросли тламха. Гратты – их единственный источник пищи. Крупные, сильные, похожие на буйволов твоего мира, они сплошь покрыты длинным серо-голубым мехом, согревающим их при любой температуре. Их зубы с легкостью перемалывают твердые ветки тламха – колючего кустарника, растущего прямо во льдах. Больше никто и ничто не селится в Холодных Землях. Они жили там задолго до появления в Эльмиере тех рас, что живут здесь сейчас. Ходят легенды, что они искусственные создания, выведенные для неведомых целей, но так ли это? У них есть свои обычаи, а стены их пещер украшены картинами, которые они вырезают во льду своими прочными когтями».

– Если легенды не лгут… Тогда кто мог создать их? И для чего? – Лиесса сняла готовые тушки с прутьев и разложила на широких листьях. Достав из-под дерева завернутые полоски мяса, она пристроила их поближе к огню, чтобы подогреть, решив съесть в первую очередь, чтобы не пропали.

«Не знаю. Этого нет в воспоминаниях моих предков. Возможно, причины их появления навсегда останутся тайной. Но они никогда и никому не причиняли зла. Редким заплутавшим путникам, отправляющимся в Холодные Земли на поиски легендарных сокровищ, они помогают найти путь домой, не требуя ничего взамен».

– А кайтаны? Они на кого похожи?

«Кайтаны – оборотни. Их дом – бескрайние леса Эльмиера, растущие в Срединных Землях. Они живут в двух ипостасях – человеческой и животной. Будучи людьми, они строят поселения, ведут быт, учатся. Делают все то, что и обычные люди. А в животной ипостаси они охотятся, выслеживая добычу порой на огромных расстояниях. Поэтому к ним часто обращаются, когда нужна помощь следопыта. Они видят запахи как призрачный флер. Каждый запах для них имеет свой оттенок. Кайтаны видят и различают больше миллиона оттенков, невидимых человеческим глазам».

– А на кого они похожи, когда становятся животными?

«Наверное, на ваших лисиц. Но их шкура не рыжая, а черная, отливающая мягким оттенком. И ростом они достанут тебе до плеч. У них есть еще одна особенность – у каждого кайтана серебряные глаза с фиолетовой искоркой зрачка. Если увидишь человека с такими глазами, знай: перед тобой оборотень. Они строги в своих суждениях, но справедливы».

– Серрианты – маги, живущие сами по себе, кайтаны – следопыты и охотники, имеющие вторую ипостась, а крылатые верры? Кто они такие? – спросила девушка, жуя подогретое мясо.

«Люди-птицы. В вашем мире нет аналогов. Они высокие и стройные; тела каждого из них, не исключая и женщин, сильны и мускулисты. За спиной у верров – широкие изящные крылья, покрытые короткими жесткими перьями цвета капарры. Их лица необычны: большие черные глаза, чуть вытянутые к вискам, не имеют зрачка, вместо носа и рта – большой короткий клюв, переходящий в высокие острые скулы. На голове вместо волос длинные, гибкие перья, складывающиеся в красивую прическу, спадающую до лопаток. Руки вполне человеческие с крепкими острыми когтями. А вот ноги у них птичьи, но так плавно перетекают от человеческого тела, что не кажутся чем-то инородным. Они удивительно гармоничны и грациозны. А видела бы ты их в полете! Когда крылья широко распахнуты и ловят потоки ветра… Все их существо излучает свободу! Им принадлежат горы. Они редко спускаются к людям, но с охотой помогают путникам в своих землях».

– Как удивительно! А они тоже маги?

«Нет. Как и кайтаны, они не обладают магией».

– Расскажи о последних, о древнатах… Какое странное название… Похоже на дерево.

«Так и есть. Они скорее растения, чем люди. Даже в человеческом облике их кожа зеленовато-коричневая, а на голове, спускаясь по спине до самых бедер, растут листики, которые словно поют на ветру. Даже их одежда как будто соткана из сотен узких травинок, хотя и является их неотъемлемой частью. Лица ничем не отличаются от людских, кроме огромных ярко-зеленых глаз, как и у верров не имеющих зрачка. На ночь их тела оборачиваются невысокими стройными деревьями с легким намеком на человеческие фигуры. В их венах течет прозрачно-зеленоватый сок. Вот они обладают своей магией. Магией леса, магией Земли, магией Жизни… Но она направлена лишь на созидание и никогда во зло».