Школа богатырей. Вольные люди бесплатное чтение

Сказ 1 – Неподъёмная ноша

Хрусь! Хрусть! По стылой земле от ног Любима побежали трещинки. Двор пошёл неровными квадратами, словно лёд по весне. По ушам ударил хлопок, толстая рукоять булавы Ильи Муромца пропала, кулак сжался, внутри чувствовалось что-то твёрдое и колючее.

Любим недоуменно поднял руку. Куда пропало легендарное оружие? Опора ушла из-под ног, он ухнул вниз, как в прорубь. Счастливая улыбка ещё не успела сойти с губ, а в глазах уже плеснул ужас. Он тонул прямо в земле, как будто она превратилась в болотную жижу.

– В сторону! Фёдор, Полушка! Помогайте! Если упустим его…

Земля обступила Любима со всех сторон, распахнутые в ужасе глаза в последний раз зачерпнули лучи солнца. Сердце подскочило к горлу.

Голову пронзила острая боль, кто-то хапнул его за волосы и рванул вверх. Глаза вновь ощутили свет, грудь наполнилась воздухом.

– Держи! Держи его!

Он закашлялся и начал барахтаться, как одуревший от страха утопающий.

– Любим! Тише! Мы держим тебя!

Заставил себя успокоиться. Боль в голове исчезла, зато кто-то цапнул его за плечо. Под голову подсунули ладонь.

– Тягу! Подними вверх тягу! – крикнул прямо в ухо калика Олег. – Стоян учил вас это делать!

Любимка попытался сосредоточиться. Первый наставник и правда рассказывал тягателям об уменьшении веса собственного тела. И упоминал о случаях, когда земная тяга выходила из-под контроля богатыря настолько, что их переставала держать сыра земля. Но Любим не предполагал, что ему доведётся испытать это на себе.

– Вверх, парень! – прохрипело в другое ухо. Любимка не сразу узнал голос калики Фёдора, столько напряжения в нем было. – Если ты не подымешь её вверх, мы тебя не удержим!

Паника ударила в голову, гася проблески сосредоточенности. Он дёрнулся, забил руками. Вокруг раздалась ругань, крики. Рука под головой исчезла, зато ухватили за второе плечо.

Зачерпнул распахнутым ртом стылой земли, глотку забило, закашлялся так, что брызнули слезы. Паника навалилась такая же плотная, как сыра земля. В последний момент проблеском сознания уловил глаза. Огромные тёмные зрачки притянули его взгляд и начали размеренно пульсировать.

– Любим! – раздался спокойный голос прямо в голове. – Успокойся, Любим! От твоего спокойствия зависит спасение.

Голос рокотал, зрачки продолжали пульсировать, это наполнило Любима тишиной и покоем. Паника растворилась, вместо неё нахлынула обида.

– Но как же?! Я только что ходил! У Несмеянки не было с этим проблем! Отчего сыра земля отказывается меня держать?

– Все хорошо, Любим, – отвечал Полушка рокочущим голосом Харитона. – Представь, что ты лёгкий, как пушинка. Тебя тянет вверх! Тянет вверх!

Любим перестал махать руками и обмяк. Клещи на плечах сжались ещё сильнее и чуть приподняли его. Слышалось надсадное дыхание и скрежет зубов.

– Вверх! Земная тяга подымается вверх! Стоян учил тебя, ты умеешь это делать! – уверенно рокотал голос в голове.

– Я умею это делать… – замедленно повторил Любим, и тут же понял, что уже делает. Мысленно он обратился внутрь себя, туда, где давно привык ощущать тянущую пустоту. Сейчас там бурлил огромный котёл силы. И сколь бы бездонен он не был раньше, теперь этот котёл переполнен до краёв.

Сила. Чудовищно огромное количество силы. Очень тяжёлой, почти неподъёмной силы, которая вдавливает его тело в землю. А земля, даром что стылая, предательски расступается перед ним и не желает быть твёрдой, как раньше.

– Почему он тонет? Что с ним не так? – просипел у одного уха голос калики Олега.

– Слыхал, что Святогор под старость так же не мог ходить по земле, вынужден был жить в горах… – пропыхтел от другого уха калика Фёдор. – Поэтому и передал силу сыновьям…

– Так! Молодец! Ты нащупал… – продолжал Полушка почти ласково. – Теперь подымай её вверх! Подымай…

Голос писаря треснул и надломился. Пульсирующие зрачки пропали. Остался лишь надсадный крик. Но Любим уже успокоился. Коснувшись бурлящей силы, он приказал ей: "Вверх! Подымайся вверх!" И сделал то, как учил первый наставник Стоян.

Тело перетряхнуло страшное усилие. Неподъёмная тяжесть не желала поддаваться, на миг ощутил себя меж молотом и наковальней. Попытался настоять на своём. Вверх! Но ничего не менялось.

– Да! У тебя выходит! Молодец!

Извне пробились слова. Кто говорит? Полушка? Нет, уже калика Олег. Любимка недоуменно моргнул, сосредоточенность пропала, и он снова просел.

– Нет. Парень! Продолжай тянуться вверх! Не прекращай ни на миг!

Он снова надавил, и хотя на его внутренний взгляд ничего не менялось, богатыри явно в эти моменты испытывали облегчение.

– Хорошо! Не прекращай, – скомандовал калика Олег. – Ты должен все время это делать, пока мы что-нибудь не придумаем!

Все время! – ужаснулся Любимка. Страх едва не сбил настрой, но ужас вновь ухнуть в подземную бездну был сильнее. Прикусил губу и лишь сосредоточенно кивнул.

Следующие несколько минут показались Любиму адом. Он не мог расслабиться ни на миг. Отрешившись от всего, он тянул казавшуюся неподъёмной земную тягу вверх. Это отнимало кучу сил, и он старался не думать, что будет, когда они закончатся.

Калики и Полушка продолжали его удерживать.

– Камни. Тащите сюда самые широкие и крепкие камни! – командовал калика Олег. Тягатели прыснули в разные стороны. Лишь Несмеяна осталась на месте. Клоп помедлил было, но девушка отпустила его кивком.

Любимка улавливал их возню краешком сознания. Полушка отдавал команды, не отпуская отрока. Калики надсадно сопели с двух сторон, зубы скрежетали от напряжения. Периодически раздавались удары камня о камень.

– Пробуем! – скомандовал писарь. – Все идите сюда. Нам потребуется вся сила, которая есть…

Любим услыхал эти слова и едва не утратил сосредоточенность.

– Тише, тише парень, – тут же прошептал в ухо напряжённый голос калики Олега. – Без твоей помощи нам нечего и браться. Поднажми!

Потом его тащили всем скопом. Сам он прикусил губу до крови, стараясь облегчить им работу. Земная тяга по-прежнему оставалась неподъёмной, но в моменты особых его усилий, богатыри и тягатели выдыхали и ощутимо приподнимали его над землёй.

– Теперь нам нужно положить прямо в серёдку каменного ложа, – раздался голос писаря. Любимка рискнул и повернул голову. Тягатели собрали аккуратную площадку из массивных камней. Сделано это было в том месте, где неповреждённым остался замёрзший кусок выложенного булыжником двора.

– Любим, помоги нам! Потом сможешь отдохнуть…

Он кивнул и прикрыл глаза.

– Раскачиваем его. Взяли! Взяли! ВЗЯЛИ!

Любимка изо всех сил дёрнул земную тягу вверх. Вокруг него раздался единодушный полу крик полу выдох.

Граум! Двор отозвался, как гулкий барабан. Во многих домах что-то звонко рушилось, со стен падали камни. Постепенно все это затихло, осталось лишь тяжёлое дыхание нескольких человек.

– Уф, как тяжко… – пропыхтел Ярополк. Грудь его высоко вздымалась, но у парня никак не получалось отдышаться. Калики и писарь одинокого прикрыли глаза и замерли, словно прислушиваясь к себе. Используют земную тягу, чтобы унять усталость, мелькнула мысль.

Любим вытянулся посреди ложа из камней. Широкие и массивные камни цеплялись друг за друга, тягатели уложили их так, чтобы вес распределялся по широкой площади.

– Ну и тяжеленный же ты, парень, – с восторгом проговорил бронированный калика. – Кто бы мог подумать, что булава легендарного богатыря будет столь весить…

– Булава? – спохватился Олег. – Где она? Неужели упустили?

Он поглядел на то место, где "тонул" Любимка. Писарь встревоженно сверкнул очами, зрачки тут же дрогнули и он прислушался к внутренним мыслям.

– Разве ты не приметил? – Фёдор осклабился. – Булава Ильи способна уплотняться. Она может быть огромной, а может стать такой крохотной, что поместится в кулак…

Любимка с трудом подтянул к себе правую руку, сжатую в кулак, а внутри… и правда что-то твёрдое и колючее. Медленно разжал пальцы, на ладони лежала крохотная булава с шипастой головой. Отрок ахнул. Булава выглядела столь плотной, что казалась реальнее руки.

– Вот это да! – воскликнул Олег. – Впервые вижу такое совершенство в обращении со сталью.

– Видел бы ты, как этой штуковиной управлялся Муромец, – проговорил Фёдор. – Она пропитана тягой, он мог метать её, а потом призывал назад. Ничего в этом мире не могло устоять…

Любимка ощутил восторг. Но какой-то вялый, как сквозь толстую подушку усталости и боли. К тому же никто не разрешил ему снять усилие направленное вверх.

– С этим разберёмся потом, – прервал калик Полушка. – Любим, пробуй расслабиться. Камни сложены на широкой поверхности внахлёст друг на друга. Должны выдержать…

Несмотря на уверенное лицо, голос писаря слегка дрогнул.

– Давай, – сказал калика Олег. – Ты не можешь вечно оставаться в напряжении. Тебе надо отдохнуть.

Любим ощущал, как пот застилает глаза, кивнул. Сил совсем не осталось. Медленно откинулся на спину и положил руку с булавой рядом с собой.

– Теперь попробуй убрать усилие… – скомандовал писарь. – Только медленно. Не разом, а постепенно…

Любимка снова кивнул. По лбу тёк пот, щипал глаза и ссадины. По подбородку ползла кровь из прокушенной губы. Он не замечал ни того, ни другого. Медленно начал отпускал земную тягу.

Хрусь! Хрусь! Ложе под ним похрустывало и наливалось внутренним напряжением. Стрельнуло мелким камушком. Писарь присел и внимательно вгляделся в основание сложенных камней.

– Держится. Главное не ёрзай, вообще не шевелись!

– Как же это хорошо… – выдохнул Любимка. Его выдох колыхнул волосы людей и пошёл гулять по двору не хуже Темниковых проделок.

– Любим! Держи себя в руках, – спохватился писарь. – Расслабляться полностью нельзя. Можно немного отдохнуть…

После этого Любим лежал, возвращаясь в мыслях к земной тяге, едва хруст под ним приобретал угрожающие нотки.

– Что случилось? – молвил Фёдор. – Отчего он стал таким? Ждали сильномогучего богатыря, а он… Грхм.

Последнее слово грузный калика проглотил, так и не сказав.

– Вот именно, что грхм, – отозвался писарь. – Мы предполагали подобный исход, хоть и надеялись, что участь сия нас минет.

Вокруг собрались калики и писарь. Тягатели переминались с ногу на ногу поодаль. Любимка все бы отдал, чтобы стоять сейчас вместе с ними.

Фёдор положил ладонь на сапог отрока, тот почувствовал, что может ещё на чуток расслабить узелок напряжения у себя в груди.

– Спасибо, дядька Фёдор… – прошептал отрок. Бронированный калика небрежно кивнул и продолжил:

– Почему он не может справиться с тем, с чем у Несмеяны не было никаких пробоем?

– Несмеяна сызмальства с этим даром, – Полушка поглядел на Олега. Тот кивнул.

– Да, её мамка сказывала, что младенец умел менять вес ещё в утробе. Порой она думала, умрёт от тяжести, а иногда делалась такой лёгкой, что едва не взлетала.

– Вот, – кивнул Полушка. – Несмеяна выучилась этому навыку ещё до рождения. Поэтому с этим у неё проблем никогда не было. Любим теперь оказался в положении младенца, которому сызнова нужно учиться ходить.

– Как же мне учиться ходить, если для меня земля, как болото? – воскликнул Любимка. – Я как те менестрели на ярмарке, которые натянут верёвку меж деревцев и ходят туда сюда, балансируют. Стоит на миг отвлечься, тут же сверзишься вниз. Мне что же теперь всю жизнь как те менестрели?!

Полушка повернулся к нему, зрачки писаря пульсировали, в голосе явились нотки Харитона.

– Коли для Руси потребуется, так и проживёшь, – сказал он сурово. Губы отрока дрогнули. Потом глаза сверкнули, лицо обрело твёрдые черты.

– Я готов! – Любим попытался подняться. Каменный лежак затрещал и зашатался.

– Тише, тише! Пока этого не требуется, – калика Олег уложил его назад.

– Скверно то, что такого мастерства быстро не приобретёшь… – продолжал Полушка. – Потребуются длительные и очень кропотливые занятия. Любиму придётся фактически заново учиться ходить и сражаться.

– Нам бы сперва добраться до дома, – проговорил Олег.

– Никогда бы не подумал, что проблема появится именно отсюда… – пробормотал калика Фёдор, его рука все ещё лежала на ноге Любима, подпитывая его силой.

– Харитон предусмотрел и это, – задумчиво проговорил писарь. Он прислушался к чему-то и с сомнением поглядел на Любима. – Тренировки начнутся здесь и сейчас. Любиму необходимо добраться до берега Днепра.

– Что?!

– Что?!

– Ка-ак?!

Несколько голосов слились в один. Любимка попытался подняться. Каменное ложе под ним хрустнуло и распалось. Отрок бултыхнулся в землю, как в омут. Калики одновременно прыгнули к нему, протягивая ладони. Они ухватили отрока за плечи и лишь тогда поняли, что он провалился лишь по пояс, потом погружение замедлилось.

– Я… у меня… – проговорил он, говоря отрывисто и скоро, словно втискивал слова меж моментами большой сосредоточенности. – У меня… Получается…

Продолжая висеть по пояс в земле, он выдавил напряжённую улыбку.

– И прям, как менестрель. Словно стою на натянутой верёвке… Постоянно должен следить… чтобы она не выскочила из-под меня…

– Идти сможешь? – спросил Фёдор.

– Н-не знаю… – Любимка сосредоточился, на лбу выступили крупные капли пота. – Если попробовать… Но… Не знаю, надолго ли меня…

Он качнулся и разом просел по грудь. Калики склонились к нему, но он вскинул руку.

– Я сам!

И он побрёл прямо сквозь землю, которая с тихим хрустом и треском отваливалась в две стороны. Калики переглянулись и пошли рядом. Полушка что-то тихо сказал тягателям, те потянулись следом.

Любим медленно перемещался к краю двора. Мостовая здесь понижалась, отрок оставался на прежнем уровне, поэтому медленно поднимался из земли. Его шатало и мыкало, но он упрямо возвращал себя в исходное положение и делал очередной шаг.

– Молодец, парень. У тебя выходит, – проговорил Олег. Настенька, Ярополк и остальные с ужасом глядели на старания отрока.

Любимка брёл сквозь землю, страшась даже думать о бездне, что разверзлась под ногами. Не мог ослабить внимание ни на секунду. В голове не осталось ни одной мысли. Только мешанина из: "Тяжесть! Держи тяжесть! Могила! Сырая земля! Вот и смертушка моя…"

Шёл так, пока не упёрся в каменную стену дома. Замедлился, стараясь решить, что делать.

– Иди насквозь! – бухнул бронированный калика азартно.

– Не стоит, – поспешно вмешался Полушка. – Он может потерять сосредоточенность, а нам будет сложно его поймать.

– Что же нам придумать? – калика Олег потёр затылок. – О. Придумал. Я спрошу у Прозорливой Сумы.

Калика с решительным видом сдвинул неприметную сумочку на бок и сунул внутрь руку.

– Если вытащить Гранитный Камушек… Говорят что он такой прочный, что его даже сильномогучие богатыри…

Он бормотал и шарил в сумке.

– А я слыхал – есть ещё Воздушные Каменюки, – оживился Фёдор. – Их вообще вверх тянет. Коли Любиму такие в карманы напихать…

Олег зажал что-то в кулак. Лицо его просветлело. Он потащил кулак из сумы.

– Да. Я смог…

Он так и застыл. На раскрытой ладони лежало сморщенное, засохшее яблоко.

Возникла пауза, потом хихикнул Фёдор.

– Выглядит так, словно осталось от прошлого владельца сумы.

– Что это?! Почему?! – калика стоял с протянутой рукой, не зная, что делать. С одной стороны вытащил откровенную глупость, с другой не привык легкомысленно относиться к дарам Прозорливой Сумы.

Полушка рассеяно глянул на него и кивнул.

– Прекрасно. Значит он уже рядом…

Он словно бы к чему-то прислушивался.

– Кто рядом? – недоумение калик только усилилось.

Небо закрыла огромная чёрная тень. Раздался свист, путников шатнул ветер. Настенькины волосы и Несмеянова коса плескались по ветру.

Граум! С грохотом прямо на них упало что-то крупное и тёмное. Любимка зажмурился, страшась утратить сосредоточенность. Геройский порыв схлынул, все силы уходили на то, чтобы удержать себя на поверхности.

Держаться! Только держаться… Если это враг… Нет. Богатыри сами справятся. Я должен… Только… Держаться…

– Любим, вот и спасение твоё. Не думал, что он обернётся так быстро… – в голосе Полушки слышалось облегчение.

Отрок рискнул приоткрыть глаза. Сердце зашлось от счастья.

– Бурушка!

Перед ними стоял конь Миколы Стародуба, огромный и монолитный, словно высеченный из камня.

– Пришёл один… – Полушка запнулся, – без богатыря. Поэтому явился так скоро.

– А сам богатырь где? – с сомнением спросил калика Олег. – Ни разу не видал их порознь…

Уо-о-о-ох! Всех во дворе качнуло от длинного тоскливого вздоха. На глазах коня набухли крупные слезы.

– Чего это с ним? – Ярополк опасливо приблизился.

– Добрая коняжка, – сказал Фёдор. – Переживает расставание с богатырём. Ничего, вернёшься, и вы снова будете вместе…

Конь задрожал и отвернул голову. Полушка сделался мрачнее тучи, но ничего не сказал.

– Зато теперь ясно для чего это…

Настенька взяла сморщенное яблоко из руки калики и подошла к коню. Низенькая девушка едва достигала стремени.

– Не грусти, Бурушка. Возьми.

Она протянула раскрытую ладошку с яблочком. Конь осторожно потянул морду, очень аккуратно ухватил яблоко губами. Оно исчезло в огромной пасти. Конь решительно тряхнул гривой, будто жалея о минуте слабости. Он посмотрел прямо на Любимку и тихо ржанул, дёрнув головой, словно приглашал к себе в седло.

– Гляди ка, понимает, – изумился Фёдор.

– Похоже, это будет не просто, – проговорил Олег, взглядом измеряя расстояние от земли до седла, которое находилось на высоте второго этажа.

Конь всхрапнул, Любимка уловил в этом храпе весёлые нотки. Потом его что-то цапнуло за шкирку. Бурушка дёрнул головой. Отрока выдернуло из земли, как репку. Описав дугу, шлёпнулся на широкое седло.

Пока летел, ощущал себя лёгким, как пёрышко, едва коснулся седла, как тут же растёкся по нему неподъёмной кляксой.

– Кто поедет с ним? – начал говорить калика Фёдор.

– Я! – перебил Полушка и извиняюще глянул на Олега. – Ты руководитель. Тебе отряд назад возвращать. Причём быстро. Не меньше чем через пять дней вы должны быть в городе.

Сказ 2 – Дорога домой

Они покинули Потерянный Град, некогда звавшийся Киевом, через главные ворота. Теперь, когда Любимка глядел на них с высоты богатырского седла, они уже не казались такими огромными. Бурушка шагал, осторожно ставя копыта, обходя крупные завалы. Отрок полулежал в огромном седле, конь шёл столь плавно, что Любимка мог позволить себе отпустить стянутые в тугие узлы мышцы.

В ладони кольнуло. Ах, точно. Совсем забыл про булаву. Он раскрыл кулак. Хлоп. На край седла упал длинный стальной стержень с шипастым навершием не больше кулака.

– Осторожней. Не урони…

Полушка ехал сбоку от седла, примостившись на стремени. Он обеими руками придержал такую хрупкую с виду булаву, едва не свалившись вниз. В последний момент конь ржанул и дёрнул боком, помогая писарю.

Любим цапнул стальной стержень и огляделся. Богатырское седло наверняка имеет специальные места для оружия, которые выдержат булаву Ильи. Бурушка всхрапнул и тряхнул головой. Да, точно. Вот оно, рядом с лукой. Отрок осторожно опустил булаву и отнял руку, в любой момент готовый подхватить.

Скри-и-ип! По седлу разлилась волна напряжения, кожа и толстые нити её стягивающие натянулись и напряглись. Любим представил, как волокна рвутся одно за другим, а нити, толстые как канаты расползаются по ниточкам.

Но не зря Микола считался последним настоящим сильномогучим богатырём. Снаряжение его коня выдержало легендарное оружие. Бурушка как ни в чем не бывало ступал дальше, неся нового сильномогучего богатыря.

– Уф, можно расслабиться… – Любим растёкся по седлу. И тут конь вломился в лес. С хрустом повалились деревья, отрока тряхнуло, ещё и ещё. Тряска отозвалась болью в костях. Он сжал зубы в попытке перетерпеть, не закричать.

И тут произошло то, что заставило Любима позабыть о боли.

– Кто это там? – воскликнул Полушка. Конь развернулся, и Любим увидел небольшую поляну, а на ней сгорбленную несчастную фигуру, сидящую на поваленном дереве. Не сразу узнал Лексия, настолько привык видеть его наглым и гордым.

Сын богатыря выпрямился, на лице отразилось удивление, потом все заслонила досада. Ещё вчера Любим ничего бы не заметил, теперь в нем бурлила земная тяга. Он приметил, как напружинились ноги тягателя, как сгруппировалось для прыжка тело. Теперь даже заранее мог сказать в какую сторону прыгнет Лексий.

– Постой… – Любим потянулся к Лексию и едва не свалился с коня. Полушка поспешно придержал его, конь переступил вбок, подхватывая. Сын Алёши замер, все ещё в напружиненном состоянии – вот-вот прыгнет.

– Ты хочешь говорить со мной, после того что было? – глухо проговорил он. Любим вспомнил, как сын легендарного богатыря пытался умыкнуть булаву Ильи у них из под носа и ощутил злость. И правда, чего я к нему пристал?

Досадливо отмахнулся от недобрых мыслей. Есть вещи куда важнее, чем предательство.

– Там в Потерянном Граде, – сказал, – я видел твоего отца.

Лексий медленно распустил узлы мышц, готовых к прыжку. Он обернулся и поднял на Любимку взгляд.

– Что ты сказал?

– Я видел слепок истории. Не знаю, как это произошло, но передо мной предстало то, что случилось здесь пятнадцать лет назад.

Полушка сверкнул в сторону Любима острым взглядом.

– Почему ты ничего не сказал? Это недопустимо…

– Не было случая… – дёрнул щекой Любим. – Я знаю правду, про твоего отца! Хочешь услышать?

Кулаки тягателя сжались, лицо исказила гримаса боли.

– Правду?! Какую такую правду?! – воскликнул Лексий. – Неужели ты знаешь, почему он бросил своего только что рождённого сына и пропал неведомо куда?!

Столько ненависти плеснуло на Любима из глаз Лексия, что сумел лишь кивнуть в ответ. Вот значит какую боль он носит в себе. Кто бы мог подумать. Всегда такой невозмутимый и насмешливый, ни разу не позволил прорваться этой боли наружу.

– А я не желаю знать! – сказал, как обрубил Лексий. – И другим не вздумай…

Парень посмотрел мимо Любима на Полушку и сплюнул.

– Ну вас…

Он резко развернулся и пошёл в лес. По-простому пошёл, без богатырских прыжков и ускорений.

– Не нужна ему твоя правда, – тихо шепнул писарь, и в голосе его проскользнули рокочущие нотки Харитона. – Не делай больше так!..

– Да, не нужна… – проговорил Любим потеряно. Лексий считает, что отец предал его, что станет, если узнает, что вместе с семьёй он предал и родину, предал свет.

– Ты хотел овладеть булавой Ильи, но я думаю, тебе больше подойдёт сабля твоего отца, – крикнул он в спину уходящего тягателя. Того уже почти не видно было за лапами елей.

Лексий остановился, на середине шага, хоть и не оглянулся.

– Что ты творишь?! Нельзя! Не говори! – зашипел писарь. Но Любим понял, что не может молчать. Как-никак провёл не один месяц рядом с этим ершистым парнем.

– Он же мой товарищ, – проговорил отрок. – Как я могу смолчать?

Лексий не уходил, слушал. Полушка пульсировал глазами. По лицу волнами шли чувства.

– Сабля Алёши Поповича. Я знаю, где она!

– Любим. Давай все обсудим, – в рокочущем голосе Харитона появились несвойственные ему нотки раздражения и торопливости. – Мы не можем так просто разбазаривать такие сведения. Мы все должны продумать…

– Лексий его сын, – молвил Любим со странным чувством внутренней правоты. – Кому, как не ему…

– Лексий – предатель! Он ослушался командира, – прогремел Полушка. – Разве можем мы доверить ему одну из легендарных вещей?!

Бурушка всхрапнул и закивал, перебирая копытами. Он явно соглашался со словами писаря.

– Ты же слышал о боли, которую он носит в себе! – закричал Любим в ответ. Самым обидным показалось то, что чёрствого и всегда правильного Харитона поддержал богатырский конь. – Я уверен в Лексие! Он никогда не встанет на сторону зла!

Конь вновь всхрапнул и запрядал ушами.

– Бурушка, почему ты на его стороне? Микола никогда бы не осудил так строго человека! Он всегда давал шанс…

– Любим, ты слишком юн и наивен, – пророкотал Харитон губами Полушки. – А враг хитёр и подл. Настолько подл, что ты даже не можешь себе вообразить. Не говори ему, где сабля. Он предал тебя из-за булавы. Предаст опять!

Лексий от каждого слова вздрагивал, как от пощёчины. "Он предал!", "Предаст опять!" Парень сгорбился и медленно побрёл к лесу. Казалось, у него отняли пару десятков лет жизни.

– Нет! – воскликнул Любим. – Лексий – богатырь земли русской. Я верю в него!

Писарь порывался ещё что-то сказать, но отрок уже отвернулся.

– Уральские горы. Видение было как-бы сверху. Длинный хребет. Это вроде бы Тайга, но там с севера есть проход. Если ты смел и все ещё хочешь иметь легендарный артефакт…

Он замолчал. Полушка застыл, округлив рот на середине слова. Зрачки его бешено пульсировали. Потом писарь кивнул и прикрыл глаза. Когда он открыл их вновь, зрачки были обычного размера.

– Любим, что ты наделал! – проговорил писарь усталым голосом. – Теперь я должен задержать Лексия. Он не из нашего княжества, отпускать его опасно.

Полушка отпустил стремя коня и соскочил на землю. Сын богатыря оскалился и затравленно оглянулся. От писаря волнами пошло ощущение мощи, словно приоткрылись невидимые врата.

– Не пытайся бежать, – сказал Полушка. Глаза его сверкнули зелёным. Тягатель застыл, словно его члены вмёрзли в невидимый лёд. – Вот так. Молодец! Позволь мне тебя принять…

Любим прикусил губу. Отчего Харитон не слушает его?! Не должно так быть! Одновременно понимал, что время слов закончилось. Писарь не станет его слушать.

– Бурушка! Помоги… – взмолился Любим. – Микола дал бы парню шанс! Он встал бы на мою сторону.

Конь всхрапнул и дёрнул головой с явным неодобрением.

– Ты сам знаешь, что дедка не такой, как дядька Харитон. Он верил в людей…

Сказал так и осёкся. Прозвучало, будто Миколы уже нет. Тут же почувствовал, как мышцы коня деревенеют под ним, потом из глубины конской туши донёсся всхлип.

Бурушка вскинул голову и заржал. Лес содрогнулся от этого ржания. Любим ощутил в нем согласие и непонятную горечь…

– Да. Ты понимаешь, что Микола…

Конь топнул и дёрнул крупом в сторону, Любимка охнуть не успел, как соскользнул наземь.

– Дядька писа-а-арь! – заорал он и бултыхнулся в землю, как в воду. Палица Ильи осталась лежать как ни в чем не бывало притороченная к луке седла.

Полушка дёрнулся и разорвал контакт взглядов. Лексий моргнул и тряхнул головой, словно пробудился ото сна. Писарь оглянулся, лицо его досадливо сморщилось. Пуф. Он пропал и тут же очутился рядом с барахтающимся отроком. Конь всхрапнул и поглядел одним глазом на Лексия. Тот мог поклясться, что в голове родилось короткое слово: "Беги!"

Лексий кивнул коню, словно человеку и – шух – пропал в лесу. Полушка в это время барахтался во свежевзрытой земле, пытаясь вытащить на поверхность тонущего отрока.

– Иго-го! – конь весело ржанул, вытянул морду и цапнул зубами торчащую из-под земли ногу Любима. Вжух, он выдернул его, как умелый рыбак выдёргивает рыбу из реки. Отрок проделал дугу и с размаху шлёпнулся в седло. Удар был столь силен, что ему почудилось, будто все кости разлетаются в мелкое крошево. Любим не успел и пикнуть, как провалился во тьму.

– Э-э, сговорились…

Писарь пихнул коня в бок, но лишь сам отскочил от него, как мячик.

– Тебе не отвечать за судьбы Руси. Можешь себе позволить принимать решения на эмоциях!

Конь поглядел на него умным глазом и тяжко вздохнул.

***

Потом была мучительная дорога в Москву. Хотя седло было огромное, Любимка не мог вытянуться в нем в полный рост. Приходилось полусидеть, полулежать, отчего его потяжелевшее тело доставляло страшные мучения. Любимка прилаживался и так и эдак, ни на миг не чувствуя себя удобно. Даже менять сами положения было больно. Его давило к земле со страшной силой. Кости хрустели, и казалось, что они вот-вот переломятся. Связки вытягивались, мускулы ныли от неподъёмного напряжения.

О Лексие больше не говорили. Писарь будто забыл о нем, решив, что ничего изменить уже нельзя. Его волновала теперь лишь скорость передвижения. Несколько раз пытался пустить коня вскачь. В первый раз Любим сразу же потерял сознание, очнулся чуть погодя от страшной боли. Земная тяга не успевала латать порванные мышцы. Конь брил не спеша, хмурый писарь сидел над ним и следил, чтобы бессознательный Любим не выпал из седла.

– Не выйдет, знать, скоро тебя доставить…

Едва Любим оклемался, Полушка сделал ещё одну попытку. На сей раз скорость наращивал постепенно. Любимке и так было тяжело, но тут с каждым новым скачком его кости похрустывали все сильнее, перед глазами словно тёмную пелену продёргивали. Кончилось все так же, как в первый раз. Только теперь Любим сам не понял, как сомлел. Писарь долго о чем-то совещался с Харитоном, подрагивая зрачками и беззвучно шевеля губами. После этого Бурушка шёл ровной рысью, нести вскачь больше не пытался.

Зато экономия была введена во всем остальном. Остановок не делали, перекусывали прямо на ходу. Передвигались по крупным трактам, срезая по лесным тропам. Богатырскому коню завалы снега были нипочём. Стоило ему фыркнуть, как путь расчищало на несколько вёрст вперёд.

Так прошло десять дней. Под конец езда превратилась для Любима в одну сплошную ноющую боль. Когда впереди показались белокаменные стены Москвы, Любим едва не расплакался. Он опасно пошатывался в седле, придерживаемый сзади Полушкой.

Взор застилала кровавая пелена, разум ничего не соображал от боли и недосыпа. С трудом мог бы пошевелить рукой или ногой. Палица лежала на коленях, сам не знал в какой момент забрал её из седла. Но что либо поменять не было ни сил, ни воли.

На мосту перед Троицкими воротами окончательно сомлел. Конь предупреждающе всхрапнул, писарь соскочил и навалился всем телом. Его сапоги раздвинули булыжную мостовую, жалобно захрустело основание моста.

Бам! Бам! Бам! Сверху рухнули три черных столба из стального дерева. Одно отодвинуло Полушку, второе подцепило Любима и удержало в седле.

– Добро пожаловать домой, – произнёс сильный голос. Во вратах стоял невысокий, плотный богатырь, седые волосы падали густой гривой. Он был в простом кафтане и сапогах из темной кожи.

– Дядька Буслай, – пикнул Любимка. Бревно задвинуло Любима в седло, булава дёрнула руку. Пальцы разжались. Полушка в ужасе застыл посреди моста.

Пуф! Первый богатырь исчез со своего места, даже снег не взметнулся. Он возник рядом с Бурушкой. Рука подхватила булаву у самой поверхности моста.

– Уф, – писарь смахнул выступивший на лбу пот. – Ещё бы чуть, и пришлось бы строить мост сызнова.

– Не дрейфь, библиотекарь! – гулко отозвался Буслай. – Все под присмотром.

Он поднял перед собой палицу. Мышцы плеча заметно напряглись и перекатывались. Булава выглядела в его широкой ладони несерьёзно и даже хрупко. Казалось, что она должна переломиться от такой хватки, пальцы богатыря побелели от усилия.

– Занятная вещица, – он перевёл взгляд на отрока. – А ты, стало быть, наш новый сильномогучий богатырь…

Любимка покачивался в седле, силясь удержать ускользающее сознание. Все что угодно, лишь бы не сомлеть на глазах у первого богатыря.

– Да, Микола не ошибся, – на лицо Буслая набежала тень. – В Несмеяне и правда была заключена величайшая сила.

– Теперь она в этом мешке с костями…

От врат к ним шагал высокий тощий тип в чёрном обтягивающем одеянии. Сверху накинул шубу, лысая голова отражала облака. Урядник князя Фрол, давний недруг Любима.

– Хи-хи. Мешок с костями… – над Любимом из воздуха соткалась фигурка маленького человечка. Весь путь любимец молчал, но едва кто-то обозвал Любима, не мог остаться в стороне.

– На наше счастье Харитон это предусмотрел, – Фрол повернулся к Буслаю. – Надо как-то доставить, хм, это во двор княжьего терема. Князь собирает совет. Будем решать, что с ним делать…

Фрол повернулся к Любиму и осклабился.

– Спрятать кубышку с сокровищем или двинуть на передовую!..

Тот никак не прореагировал на фразу ещё год назад вызывавшую у него волну возмущений. "Не сомлеть! Только не сомлеть! Не доставлю уряднику такой радости!"

Буслай взглянул на Любима.

– Пойдём, доставим тебя на княжий двор…

***

Шух. Шух. Бревна отъехали в сторону, Любимка панически ухватился за седло. Не упасть! Если я упаду…

– Чего сидишь? Слазь! – раздался сильный голос. Отрок замер и огляделся. Вокруг нарядные терема и высокая стена. Княжий двор, перед ним стоит первый богатырь, урядника нигде не видать.

– Но… – Любимка передёрнул плечами. – Я провалюсь…

– Прыгай, это приказ.

Во взгляде первого богатыря сверкнул задор. Любимка кивнул и тяжело соскользнул из седла.

Граум-м! Громыхнуло так, словно с неба упала огромная гора. Любимка застыл, расставив ноги и зажмурившись. Вот сейчас раздастся уже знакомый хруст раздвигающейся земли.

Но хруста не было. Любимка рискнул приоткрыть один глаз. Вокруг ничего не изменилось, разве что разметало солому и распахнуло ворота. Робко открыл второй глаз и выпрямился. Он стоял на площадке, выложенной брёвнами первого богатыря.

– Настоящий сильномогучий богатырь, – проговорил Буслай. Он глядел на отрока сквозь каличий прищур и качал головой. Ноги Любимки подогнулись, он неловко упал и едва не скатился наземь. Крайнее бревно приподнялось, удерживая его. Первый богатырь крякнул от усилия.

– Жаль только, что… – он оборвал себя и тут же добавил. – Хотя Несмеяна тоже не вполне могла этим управлять…

Любимка вытянулся и потянулся до хруста в костях. Вздох облегчения колыхнул снег во дворе не хуже падения из седла. Тут же начал с кряхтением садиться. Уставшее тело стонало и ныло, не желая уступать удобное положение.

– Отдыхай, – сильный голос Буслая колыхнул пространство вокруг него. – Вижу, натерпелся. Пока ты на стальном древе, все будет в порядке. А мы пока решим, как с тобой поступить…

Он ещё не договорил, а Любимка уже вытянулся в полный рост и мгновенно уснул. Буслай поглядел на него, хмыкнул. Аккуратно положил рядом палицу и отправился к княжьему терему.

Сказ 3 – Княжья воля

Любим проснулся от всеобщего оживления. Его лежак был сдвинут в угол двора, вокруг сновали дворовые люди князя, дружинники и писари Харитона. То и дело раздавались отрывистые команды. Через ворота вошёл отряд гридней предводителствуемый усатым воином.

– Что случилось? – спросил десятник стоявшего у ворот писаря.

– Мрак вернулся. Быть войне! Князь созывает остальные княжества…

Гридни зароптали, самый младший из них так побледнел и шатнулся, что товарищам пришлось его придержать. Любимка распахнул глаза.

– Как война?! Где война!?

Сделал движение резко сесть, но сумел лишь с трудом оторвать голову от бревна. Сил принять вертикальное положение не хватило. Трепыхаясь и кряхтя перевалился на бок, помогая себе руками кое как отжал себя от твёрдой поверхности и сел. В глазах потемнело, замер, чтобы переждать слабость.

– Мрак вернулся… Это из-за меня… Я должен… исправить…

Собрав силу в кулак, заставил себя подняться. Этого хватило лишь на то, чтобы воздеть себя на четвереньки и вновь замереть. Коли вернулся перводемон, князю никак не обойтись без сильномогучих богатырей. Микола и Буслай это хорошо, но Бог троицу любит.

– Поэтому я должон!.. – не заметил, что начал говорить мысли вслух.

Кое как подтянул неподъёмное тело к краю и приготовился сбросить его наземь.

– Плохая идея, Любим. Я бы тебе не советовала так легкомысленно разбрасываться вновь обретённой силой.

Голос был очень знакомый. Отрок замер, а потом обернулся:

– Варька!

Позабыв о слабости, сел на край бревна. Ноги опустил, будто сидел на брёвнышке на берегу пруда. Сапоги погрузились в землю, он даже не заметил.

– Я так за тебя беспокоился!

Он потянулся к ней, силясь встать. Ещё чуть и соскользнул бы с брёвнышек.

– Нет. Сиди.

Перед ним и правда стояла дочка библиотекаря. Она подошла почти вплотную и удержала его вытянутой рукой.

– Сиди… Я пожалуй тоже…

Тут он заметил, что с девушкой что-то не так. Варвара выглядела не лучше него. Лицо измождённое, под глазами тёмные круги. Косички растрепались, и что уж совсем немыслимо – развязалась пара бантиков на всегда безупречном платье девицы. Да и само платье истрепалось и даже прорвалось.

Девушка села рядом с Любимом на бревна и выдохнула. Ноги у неё не могли раздвинуть землю, поэтому она притянула колени к себе и положила на них подбородок. Любимка залюбовался её профилем, не в силах молвить слова. Но чем дольше он на неё глядел, тем больше тревожным мелочей подмечал.

Тут на щеке синяк, порез на ухе, в уголке губы запеклась кровь. Да что же это такое?! Хотел вскрикнуть и яростно встрепенуться, как раньше, но лишь робко спросил:

– Варька! У тебя все в порядке? Ты так выглядишь…

Прежде чем ответить, девушка вдохнула и поморщилась, словно рёбрам было больно вмещать воздух. Потом бережно повернулась к нему. Так бережно обращаются со своим телом лишь раненые люди.

– Ты выглядишь не лучше… – Варвара подняла руку и коснулась прокушенной губы. Рана поджила, но от прикосновения кольнуло болью. – Наши с тобой мечты завели нас очень далеко…

Её прекрасные рыжеватые глаза мигнули и закатились. Она повалилась было в сторону, но быстро взяла себя в руки и выровнялась.

– Прости. Уже неделю не спала…

– Неделю?! – ужаснулся Любимка и издал нервный смешок. – Пожалуй, я тоже… Что случилось? Ты так прощалась тогда после Рождества… Как в последний раз. А я не понял. Ещё и разозлился, что ты меня проводить не явилась…

Девушка кивнула.

– Да. Не хотела тебя пугать. Ты же шёл на важное дело. Вот и я решила от тебя не отставать…

Она прикрыла глаза, пережидая приступ усталости.

– Отец отправил меня в одно очень опасное место… – её тело содрогнулось от страха и отвращения. Любимка приобнял её и прижал к себе. Это вышло настолько естественно, будто всегда так и поступал.

Она прильнула к нему, доверчивая, как маленький зверке. Он ощутил, как расслабляется её тело. Распутываются узлы в напряжённых мышцах.

– Это все сотворили с тобой там?! – Любимка нашарил булаву свободной рукой и сжал в кулаке рукоять.

– Нет… Там все обошлось. Мы получили что хотели, узнали нашего врага и… – она запнулась.

– Тогда что случилось?!

– Я ни на миг не могу передохнуть, – сказала Варвара. – Теперь я очень ценный человек и на меня постоянно устраивают…

Она говорила, а Любимка любовался её уставшим, но от того ещё более милым лицом. Как же я соскучился!

Он вдруг вспомнил тот момент в пещере духоплётов, когда Несмеяна спасла их. В её образе он тоже увидел Варьку и понял, что именно этот человек стал для него воплощением Святогоровой Руси.

Варька для меня больше чем друг! – проговорил мысленно. – Она для меня… все…

Пока так думал, вдруг понял, что девушка застыла рядом с полураскрытым ртом. Время внезапно просело и замедлилось. Глаза Любима удивлённо расширились. Все это походило на действие темной волны, только на сей раз не было клякс перед глазами.

Неужели земная тяга позволит мне использовать приёмы темной волны?!! Но это значит лишь одно… Опасность!

Тут же приметил бешено вращающийся предмет, которые летел в сторону Варвары.

– Нет! – это была лишь мысль, ибо рот только начал округляться в крике. Не раздумывая Любим дёрнул рукой, в которой была зажата палица.

Дзинь! Время скакнуло до обычной скорости. На землю упал сплющенный исковерканный предмет, в котом с трудом можно было опознать метательный нож.

– Нападение! К полудню от колодца! Живо! Живо!

Двор наполнился людьми. Замелькали витязи в воронёных доспехах, они тут же рассредоточились в разные стороны. Двое замерло, прикрывая Варвару. К Любиму с девушкой шагнул незнакомый мужчина одетый как писарь Харитона.

– Не успели! – в сердцах бросил парень. – Как же так?! Харитон мне голову оторвёт! Ступайте, здесь я пригляжу…

Черные богатыри исчезли, парень подскочил к девушке.

– Сударыня?! Все в порядке?! Проворонили! Этот бросок был явно ловчее прочих…

Варвара даже не повела бровью на всю эту суету.

– Полох, прости… Дай нам поговорить… Видишь. Он меня защитил…

Любимка удивлённо глянул на девушку. Впервые, наверное, слышал от неё столь несвязные речи. Да что с ней такое?

Парень поглядел на него и кивнул.

– Спасибо. Если бы не ты… – он побледнел и облизал губы. – Подумать страшно. Князь выделил охрану из воронёного отряда, а я оплошал… Спасибо!

– Полох! – столько муки было в словах Варвары, что он вскинул ладони.

– Ухожу! Ухожу! Но я буду рядом! Враг подтягивает новые силы! Убийцы все лучше. Их мастерство растёт… Спасибо, Любим.

Шух! Полох исчез.

– Что это значит? – спросил Любим.

– Покушение, – проговорила девушка. Отроку показалось, что оно ни капли не тронуло Варвару. – Двадцатое или тридцатое, не считаю… – отмахнулась девушка. – Я уж не знаю, что с этим делать. Отец поставил в охрану лучшего охранителя из писарей и личную гвардию князя. Но их хватает лишь…

Она передёрнула плечиками.

– Я так давно не спала. Вечное напряжение. Удар может последовать отовсюду. Работать толком тоже нельзя. Это ужас! Даже у Вия в плену было проще. Там я могла чита-а-ать…

Её рот растянулся в зевке. Она перевела на него свои рыжеватые глаза.

– Но это не важно. Я так счастлива тебя видеть. Все получилось. Я слышала, что ты смог.

Сквозь усталость и боль проступили черты прежней Варвары, не той серьёзной и выдержанной, а девушки с блестящими глазами, какой она бывала только с Любимом наедине.

– Ага, как же. Получилось, – он в сердцах пнул проделанную в земле дыру. – Я как никто тебя понимаю. Моя новая сила столь же тяжело мне даётся, как твои покушения…

Он замолчал, прислушиваясь к себе. Потом качнул рукой с палицей.

– Похоже, я выспался. Вне помоста я ни на что не способен, так хотя бы послужу таким способом… – взгляд его сделался решительным.

– Ложись и спи, сколь тебе потребуется. Я посторожу. Вместе с Полохом как-нибудь управимся…

Думал, что девушка станет возражать. Прежняя Варвара, у которой были завязаны все бантики наверняка так бы и сделала, но эта усталая девушка лишь кивнула головой и прижалась к нему ещё крепче. Он положил булаву на колени, второй рукой прикрыл девушку, как крылом.

– Все хорошо. Отдыхай.

Грудь девушки равномерно вздымалась, на лице появилось спокойное умиротворённое выражение. Она спала. Впервые после возвращения от Тёмного Скомороха.

***

Так прошёл день. Суета во дворе продолжалась, то вспыхивая, то затухая. Говорить о войне и возвращении перводемона стали меньше, несколько раз холопы резко обрывали себя, настороженно зыркнув в его сторону. Любимка понял, что им запретили без нужды трепать языками.

Варвара тихо посапывала под его рукой. Затемнало, к ним никто не подходил, на Варвару никто более не покушался.

Если бы не девушка, отрок давно бы уже протёр дыру в Буслаевых брёвнах от нетерпения. С Варей же приходилось сидеть ровно и терпеливо.

– Делаешь успехи, я впечатлён… – свистнуло в ухе.

Любимка недоверчиво поднял голову.

– Темник? Чего это с тобой? Должно случиться нечто необычное, чтобы ты меня похвалил…

– Случилось… – в свисте ветра Любиму послышалась тоска и плач.

– Темник, – проговорил он. – Что случилось?! Как Мрак явился, все идёт наперекосяк! Неужели и тебя достали…

Долгое время вокруг него царила тишина. Лишь стрекотали кузнечики, да пели птахи. Любимка подумал, что Темник как обычно сбежал не прощаясь. Потом воздух колыхнулся и тихо тоскливо засвистел.

– Его нет боле… Мне нечего больше желать…

Любимку обдало морозом. Существовал один лишь человек, о ком мог бы тосковать ветряной человечек. Тут же вспомнилась тоска в глазах богатырского коня.

– Не шути так, Темник, – проговорил он. – С дедкой Миколой не могло произойти ничего страшного! Ты чего… Он же сильномогучий!

– Сильномогучий! – голос Темника налился грозной силой. – Куда более сильный и опытный, чем ты! С момента своего создания я мечтал послужить ему! А он передал меня тебе…

Последнее словно не произнёс, а будто брезгливо выплюнул.

– Неудачник, не человек. Даже получив силу, ты ни на что не годен! Теперь ты не дыра, а лежачий камень! Зря тебя спасли! Лучше бы ты утонул в сырой земле…

Он кидал все более злые слова, а Любимка их словно не слышал. Лишь разрасталась ледяная пустота в груди.

– Что с дедкой? – проговорил он.

– Его убил Вий. Пронзил своим зелёным мечом, когда они пытались выкрасть будущего носителя перводемона! Это из-за тебя все! Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!

Ветер взвыл совсем уж тоскливо и рванул со двора. Любимка так и остался сидеть на бревне ни жив, ни мёртв.

Дедки Миколы Стародуба больше нет. Вспомнились дети, которые дразнили старика и кидали в него комья грязи. Как он обессиленно сидел у печки и не мог снять доспех. Как они старались с Варькой, надрывая глотки, чтобы докричатся до великого богатыря.

– Его больше нет с нами… – проговорил Любимка. – Это из-за меня…

А потом он глянул наверх. С тёмного зимнего неба на него смотрели сотни ярких звёзд. Одна из них вдруг мигнула и словно бы замерцала ярче.

Звезды – это костры героев, которые покинули этот мир и наблюдают за нами сверху. Любимка плотно поджал губы и стиснул рукоять палицы.

– Дедко Микола! Я не герой, но я постараюсь все сделать как надо! Обещаю!

В небе громыхнуло. Где-то далеко, на грани слышимости, но Любимка ощутил покой. Небеса услышали его обет. Услышали и приняли.

– Добро. Правильный подход для безусого отрока.

Любим задним местом ощутил, как подрагивает земля. Из темноты к нему вышел Буслай.

Отрок едва не подскочил, в последний момент вспомнил о Варваре и лишь сильней распахнул глаза, да подался вперёд.

– Ёшь-матрёшь! Все говорят, что Мрак вернулся. Будет битва.

Первый богатырь молча кивнул. Лицо его посуровело.

– Я должен быть там! – воскликнул Любимка. Спохватился, поглядел на девушку. Та тихонько посапывала, лицо расслабилось и стало почти детским. У Любимки защемило в груди. Он зашептал: – Ведь я сильномогучий! Я должен там быть!

Видя лицо богатыря, сам стушевался и замолчал.

– Но ведь я должен… Обязан…

– Как нам поможет воин, который не способен толком устоять на земле? – сурово молвил Буслай. Любимка опустил голову. В речах сильномогучего ему послышался упрёк.

Шух! Шух! Любимка и Буслай одновременно вскинули один булаву, другой руку. Первый богатырь перехватил диковинный изогнутый нож прямо перед тем, как он звякнул о шипастое навершие булавы. Лезвие ножа было направлено на спящую девушку.

– А ты молодец, – лицо Буслая смягчилось. – Не растерял былой сноровки.

Он небрежно швырнул нож обратно, туда, откуда он прилетел. Откуда-то сбоку взвыло, это сокрушался на очередную свою оплошность Полох.

– Вот видите! – встрепенулся Любим. – Значит, я могу…

– Не можешь! – жёстко обрезал Буслай. Потом добавил, чуть смягчившись. – Сперва ты должен выучиться владеть новой силой. Только после этого мы сможем использовать её в боевых условиях…

– Но…

– Никаких "но". Это приказ. Теперь ты сильномогучий, а значит, тебе могут приказывать только высшие люди княжества. Князь, первый богатырь и начальник тайной службы.

Любимка поник, хотя от последних слов внутри заиграл огонь гордости. Да. Я теперь величина!

– Это наш общий для тебя приказ. Ради спасения Святогорова наследия ты как можно скорее должен обуздать обретённую силу и встать в строй богатырей русских.

– Но война…

Любимка раскрыл рот, чтобы спорить. Варвара оказывается уже проснулась и с интересом слушала их разговор. Девушка выскользнула из-под его руки и встала рядом с первым богатырём.

– Любим, – сказала она, глядя на отрока. – Ты же сам мечтал об этом. Стать сильномогучим и послужить Руси. Ты должен соответствовать…

– А как же ты…

Он глянул на обломки кинжала. Второй тоже прилетел издалека, на него даже воронёные богатыри из охранного отряда не среагировали. Так метнуть оружие может лишь богатырь или одержимник.

– А вот это самое лёгкое, – оживился Буслай. – Про Варвару мы тоже говорили. И решение однозначно.

Девушка напряглась, одно дело распоряжаться другими, совсем другое услышать это же про себя. Тем более отец никогда не спрашивал ее мнения. Любимка во все глаза глядел на первого богатыря.

– Она едет с тобой. Мы решили, и Харитон согласился, что лучшей защиты в сложившейся ситуации для неё не найти.

Из темноты раздался придушенный вскрик. Любимка тревожно посмотрел в ту сторону.

– Да, Полох, приходится это признать. Вы с охранным отрядом не справились. Коли бы покушения были на князя, они увенчались бы успехом. Отряду воронёных нужно сделать выводы…

От терема отделилась сгорбленная фигура.

– Я старался. Но мы не ждали, что…

– Не ной, – Буслай глядел сурово. – Поедешь с ними. Тоже станешь тренироваться. Яга и Ком уже вас ждут. До полигона вас доставит Бурушка, а там Ком позаботиться о том, чтобы ты не проваливался под землю, пока не научишься владеть тягой. С Вариными покушениями тоже все решится. По крайне мере на то время, пока вы там.

Любим и Варвара переглянулись. Внутри отрока родилась ликующая волна. Я стану тренироваться! Варька будет рядом! Это ли не счастье!

– Ура! Вместе с Варькой… – он поймал взгляд Буслая и стушевался.

– Ком обладает серьёзными силами и управляет достаточно просторными землями. Он никогда не спит и ему все время скучно. Защита Варвары его развлечёт. Это даст нам возможность поймать тех, кто покушается на девицу и выспросить у них, кто послал.

Варвара внимательно выслушала его и кивнула. Девица тоже была в приподнятом настроении. Она, наконец, выспалась, а известие, что можно будет провести какое-то время с Любимом преисполнило её радостью.

– Харитон сказал, что ты тоже должна овладеть некими способностями. Будто бы у тебя те же способности, что и у его брата… – Буслай многозначительно замолчал. Варвара посуровела и кивнула ещё раз.

– Да. Пожалуй, это наилучшее решение. К тому же потренироваться можно будет на тех, кто покушается на меня.

Любимка покосился на девушку и ощутил озноб. По тому, как она произнесла эти слова, повеяло настоящей жутью. Вспомнились безжалостные зелёные очи Вия.

– Вот и славно! – на суровом лице Буслая сверкнула улыбка. Он выглядел человеком, который спихнул со своих плеч нудную проблему. – Вы тренируйтесь, а мы покуда соберём войска и вдарим… Если все пойдёт как надо, глядишь – ваших сил и не потребуется…

Он оживлённо хлопнул в ладоши и растёр их, гулко захохотав. Лицо Любимки вытянулось. Он поглядел на Варвару. Девушка неуверенно улыбнулась.

– Он шутит… – сказала она неуверенно. – Точно шутит…

Сказ 4 – Объединённая армия собирается

На краю Запредельного оврага собрались лучшие силы шести княжеств. Шатры правителей раскинулись на вершине заснеженного холма. Князь Александр стоял у входа в свой шатёр и взирал на пёстрый многолюдный лагерь, что раскинулся перед ним.

Богатыри Московии обосновались у самого подножия холма. Привыкшие к дисциплине, они расчистили место от деревьев и выстроились прямоугольником, ровные стороны не сломались даже тогда, когда они расстелили плащи на снегу и уселись для отдыха.

В сравнении с ними казачки напоминали огромное, до неприличия пёстрое, громогласное и вечно бурлящее пятно. Деревья они рубили хаотично, жгли костры и устраивали вокруг них шумные кружки. Из рук в руки переходили баклажки с пенным квасом. Всё это расположилось по правую руку от богатырей. Тарас поднял и привёл с собой всю Сечь. По крайне мере из Малороссии они вышли всем скопом. Это были тяжёлые деньки для тех мест, по которым они двигались. Сюда добралась едва ли половина. Нет, битв и опасностей по дороге не было. Было множество постоялых дворов и городских арен, на которых можно было явить свою доблесть и подзаработать гривен. Князь Александр склонен был радоваться сему, ибо сюда добралась самая управляемая часть воинства.

По левую руку от московитов покачивалось зелёное море елей, подёрнутое снежной пеной. Если богатыри и казаки расчистили место под свою стоянку, минские дивы хоть и явились в большом количестве, предпочли скрыть это в девственном лесу. Множество лесных витязей в темных кожаных одеяниях с капюшонами на головах, они буквально растворились в небольшом куске леса. Князь не поверил бы, что там вообще кто-то есть, коли бы собственными глазами не видел, как туда входят сотни суровых мужчин. Старый волхв на сей раз остался в родных лесах, дивов вёл звероватый Коготь.

Справа от казаков чуть дальше от оврага, чем все остальные стояли новгородцы. Вернее богатыри наймиты, на которых расщедрились главы гильдий. Здесь были богатыри и гридни князя Трувора. Последние держались поодаль, понимая, что когда дело дойдёт до битвы, от них будет мало прока.

После поражения Кречета и падения Михайло в Новгороде вновь в почёте стало нанимать вольных богатырей. Большая часть из них была здесь. Предводительствовал ими сам Добрыня, грузный купчина в соболиных мехах. Молодой купец Ястреб держался особняком.

Тмутараканцы явились со всех концов света. Подобно минчанам они не рубили деревья, но прятаться среди них тоже не стремились. Их пёстрые наряды виднелись среди мохнатой зелени елей.

Нынче даже Тула не осталась в стороне. Богатырей в городе мастеров сыскать трудно, зато явился отряд големов, механических людей, управляемых земной тягой. Они выстроились ровными рядами меж прочих княжеств, чему князь Александр был очень рад. Он сам уговорил на это погонщика големов Клина, который на прошлых богатырских состязаниях был судьёй в поле, дабы разделить воинов разных княжеств от возможных стычек и разногласий.

Князь Александр поднял глаза. По другую сторону оврага колыхалась тьма. Всё пространство от макушек высоченных сосен и елей до самого края обрыва скрывали клубы чёрного, как дым, тумана.

Возрождённый князь демонов был тут. Так свидетельствовали доклады разведки. Здесь же собрались одержимые витязи отряда Полуночи. И это более всего беспокоило московского князя.

– Почему… – проговорил он, потирая губы ладонью. – Почему ты предпочёл сразу выйти нам навстречу? В прошлый раз всеми способами тянул время и копил силы…

Ответить на этот вопрос пытались многие.

– Ильюши нет, вот он и обнаглел, – говорил Буслай. – Считает, что нет ноне достойных. А мы докажем – есть!

– Русь распалась, вот он и думал, что по-отдельности нас легко взять. Только вот просчитался, а на попятнай – поздно! – это говорил Фрол и угодливо поглядывал на князя. Мол это твоими стараниями, батюшка, все княжества вместе собрались…

– В любом случае, нет у нас выбора, – мрачно рокотал Харитон губами Полушки. – Мы должны показать Мраку, что по-прежнему сильны. Ещё проверим, на что они способны…

Князь не разделял оптимизма соратников. Но был согласен с Харитоном. Выбора у них и правда нет.

– Они явились, – сказал Буслай, подходя. Следом за ним вышагивала огромная туша в синих шароварах, расшитой безрукавке и распахнутом тулупе. Атаман Тарас собственной персоной. Каждый шаг поднимал вокруг волну снежной пыли. Гладко выбритый череп отражал белизну снега. Черные, подёрнутые с кончиков сединой, усы и оселедец свисали почти до земли. Изо рта торчала длинная трубка. Следом за Тарасом семенил самый маленький человечек, каких князь когда либо видел – воевода казаков Прокл.

– Явились, не запылились! – грохнул Тарас и захохотал, словно сказал шутку.

Следом вышагивал мрачный и строгий Добрыня, купчина из Новгорода. Такой же огромный, как атаман, но весь закутанный в соболиные меха, с шапкой высотой в целый аршин, длинные меховые рукава волочились по снегу. Борода почти касается загнутых носов сапог. Следом вышагивал немолодой уже витязь в полном доспехе с усталым лицом, щедро посеребрённым опытом. Князь Александр узнал князя Трувора и кивнул ему. Тот дрогнул губами, словно собирался улыбнуться и передумал, вместо кивка только прикрыл глаза.

– Здрав будь, князь московский, – мощным голосом молвил Добрыня. – Шёл я мимо ваших, увидал, что бедна сбройка. Могу продать получше…

Князь Трувор вздохнул и встал в сторонке, чтобы наблюдать за сборищем.

– А казачкам чего ж не предлагаешь? – тут же надулся Тарас.

– У казачка дран зипунок, но оружие такое, что западный король и восточный базилевс позавидуют. Нет у нас столько тавару лучше чем ваше оружие.

Добрыня изобразил печаль во взоре, казачки расхохотались, довольные собой.

– Да! – весело выкрикнул Прокл. – Нам мечи без надобности. Нам снедь да пенный квас подавай! И поболе!

Они переглянулись с Тарасом и загоготали на два голоса.

Следом на холм поднялся суровый и заросший волосами Ермак из Тмутаракани и звероватый Коготь, который горбился с таким видом, словно ему удобнее было бы встать на четвереньки, как зверю. Оба лишь скупо кивнули, ни тот ни другой не любят праздные речи. С Ермаком уныло вышагивал высокий воин в разношёрстной одежде, минский див и вовсе явился один. Не пожелал неволить своих, всяк знает, что для дива покинуть лес – большое испытание.

Последним был Клин, щуплый мужик без доспехов, в одном тулупе. Простоволосый, во рту бегает труда сюда соломинка. Тульский богатырь был без сопровождения, оно и понятно, кроме него в отряде одни големы.

– Добра всем, князья да бояре, – проговорил Клин, пожёвывая соломинку.

– Я рад, что вы все приняли моё приглашение и явились сюда на важную битву, – начал князь Александр. Буслай молчаливо встал по правую руку от него. Пара воронёных отодвинулась назад, чтобы не мешать собранию

– Экой ты, – подкрутил ус Тарас. – На битву мы завсегда первые! Хорошо, что ты не утаил и…

Он оглянулся на чёрный туман.

– …ха-ха! Поделился с нами славой!

– Новгород тоже рад услужить своими богатырями. Надеюсь это зачтётся нам во время дележа добычи…

– Грхм! – кашлянул Коготь. – Не хвались на рать идучи…

И замолчал, словно сам удивился своему многословию.

– Битва битвой, но и жить потом надобно как-то. Коли вас это не интересует, мы готовы сами, стал быть, всю добычу пособрать и поделить. Вам останется только забрать, – Добрыня поймал взгляд атамана казаков и хитро подмигнул ему. Тарас заржал в ответ.

Князь Александр едва унял желание поморщиться. Знал заранее, как все будет. С Добрыней пришёл обоз, где купцов едва ли не больше, чем богатырей. Когда все кончится, они расставят свои телеги. На одних выставят снедь да квас, а на другие будут складываться выкупленная добыча, которую возьмут за полцены у казачков. А те и рады спустить добычу здесь и сейчас. Добычу минских и вовсе растащат без зазрения совести, ибо знают, что те не станут привередничать да пересчитывать.

Но морщиться нельзя, как бы противно не было от такого сребролюбия. Новгородцы пришли и даже привели немало богатырей. Это уже выше всяких даже самых смелых ожиданий. Не зря Харитон сделал ставку на Ястреба и Трувора. После падения Михайло даже Добрыня ведёт себя вполне сносно.

– Если нас ждёт битва, нам необходимо продумать стратегию и довести до всех их место на поле сражения, – сказал Клин.

– Боюсь, у нас нет такой слаженности, как у твоих големов, – подал голос Ермак и с тоской поглядел на покрытый черным туманом лес за оврагом. В княжествах все знали, что он лелеет давнюю мечту отправиться в неприступную доселе Тайгу и пройти её от Запределья и до края мира.

– Чего тут обсуждать, – Тарас раздулся от гордости. – Казачки ударят, а вы все на подхвате будете. Спину прикроете, беглецов догоните…

Он захохотал. Рядом подхихикивал Прокл, но глаза у маленького воеводы серьёзные.

– Я думаю так и поступим, – вмешался князь Александр. – Казаки ударят в центр. Наши богатыри хорошо знают здешние леса, поэтому мы и минские дивы постараемся зайти с тыла. Тмутаракань, новгородские богатыри и големы поддержат казаков слева и справа. Доблести хватит на всех!..

Какое-то время обсуждали детали, чему очень мешали реплики атамана Тараса. Он всегда говорил не к месту, а потом долго и громко хохотал над собственными шутками. Когда закончили и собрались расходиться к своим командам, князь Александр потёр виски. От этого бесконечного зубоскальства у любого разболится голова.

– Беспокоят меня эти казачки… – проговорил Буслай тихо. – Кабы не напортачили…

– Ты заметил, что воевода Прокл был очень внимателен, – ответил князь. – Слушал все и головой кивал. Думаю, он все сделает…

– Да, если кто способен с казачками управиться, так это он…

К ним подошёл Полушка писарь. Лицо суровое, зрачки едва заметно подрагивают. На поясе приторочен небольшой сундучок с походной чернильницей. Из шапки торчат перья.

– Решили атаковать? – скорее утвердительно молвил он.

– Оно не совсем плохо, – отозвался Буслай. – Могли бы обсуждать до бесконечности…

– Тарас понимает, что не удержит своих долго без дела, – молвил Полушка. Зрачки его подрагивали, демонстрируя, что Харитон тоже тут. – Он и сюда-то довёл едва ли половину, казачки по всему пути отставали да терялись. Все корчмы ими полны.

– Остальные тоже не сильно жаждут затягивать дело, – проворчал калика Фёдор. Они с Олегом подошли от ровных рядов выстроившихся витязей. – Я тут потёрся между ними… Настроение – вдарить и зараз решить все вопросы.

Князь мрачно кивнул.

– То, что мы вообще собрались здесь все вместе – большое чудо. Возможно Мрак в это не верил, поэтому и довёл до такого. Но сейчас, даже если единого удара не хватит, все узрят истинное положение дел и расскажут своим…

– Ну что, братушки?! – донёсся до них громовой Тарас. – Сразимся с нечистой силой!

– Да, батько! Сразимся! – ответил нестройный хор голосов. Чем более молодые и безусые лица встречались среди толпы, тем больше восторга и предвкушения было среди них.

– Пойду тоже покомандую… – Буслай скакнул через ряды богатырей и выкрикнул. – Богатыри! Настал момент великих свершений! Мы вместе и в этом наша сила. Ударим по врагу и разом решим эту незадачу!

Со стороны Тульских рядом никто не кричал, раздавался лишь лязг и скрежет големов. Им не нужны слова, а команды Клин передаёт молча с помощью земной тяги.

Минские дивы тоже предпочитали общаться без лишних слов. Разве что из леса несколько раз взвыло по волчьему, что навело князя Александра на мысль о волкодлаках. Он поморщился, делая это так незаметно, что приметил только Полушка стоявший рядом.

– Пущай, – тихо сказал писарь. – Нам недоступна роскошь князя Владимира, когда он объявил старых богов вне закона. Главное, что дивы стоят в наших рядах.

Князь тихо вздохнул. Из минских лесов давно приходят недобрые вести, что старые боги творят несвойственные им дела. Некоторые священники и вовсе гутарят, будто старые боги и демоны полуночи – суть одно.

Среди Тмутараканских прошло оживление.

– Общего командования не будет? – спросил Полушка. Зрачки его подрагивали. Князь мотнул головой.

– Об этом даже не думали. Всяк себе голова. Никто не желает подчиняться чужому правителю. По крайне мере у нас есть хорошая вводная для начала боя.

Шух. Рядом с ними появился маленький человечек с торчащими чубами. Воронёные подались вперёд, закрывая князя. Сверкнули выхваченные кинжалы.

– Тише, – вскинул руку князь. – Свои.

– Да, я свой, – пискнул Прокл. – Пришёл сказать, коли выделите мне кого из этих… – он кивнул в сторону писаря, – готов постараться направить казаков туда, куда потребует бой.

Князь ощутил теплоту благодарности. Надо же, даже среди казаков имеются понимающие стратегию люди…

– Полушка, – вместо этого сказал он. Тот кивнул.

– Пойдёт Топоток. Он уже оделся по-казачьи, будет держаться рядом.

Прокл оскалился, как злобный зверёк, но лишь хмыкнул.

– Все то у тебя прихвачено, Харитоша…

Пуф. И он исчез.

– Хороший человек этот Прокл, – молвил Полушка в пространство. – Надо бы его отблагодарить. Сынка его Наумом кличут? Надобно хорошенько обучить да пристроить…

– С передним флангом ясно, – молвил князь. – Казаки начнут и возьмут на себя основные силы противника. Тмутараканцы много повидали в своих путешествиях, быстро сориентируются коли что. Големы Тулы в полном нашем подчинении. Клин выполнит все, что мы скажем. Их можно придержать и мгновенно бросить туда, где возникнет надобность.

– Все не так уж плохо, – сказал писарь, и князь позволил своим губам немного дрогнуть и тут же спрятал не родившуюся улыбку в ладони.

Как раз в этот момент чёрный туман угрожающе заклубился и надвинулся. Богатыри крепче сжали руки на рукоятях, а князь отступил назад. Из-за него выдвинулись богатыри в воронёных доспехах с лицами, закрытыми темными платами.

Тарас расхохотался и придвинулся, лицо атамана отразило лихое веселие. Буслай, напротив, был суров и собран. Скупыми жестами он отдавал распоряжения богатырям. Его боевые бревна угрожающе подрагивали, частоколом выстроившись за спиной богатыря.

Туман резко подался в стороны. Собравшиеся богатыри дружно ахнули. На противоположной стороне оврага было пусто.

– Это чего творится… – раздался одинокий голос.

– Обмануть удумали!

Тарас начал раздуваться от злости. Было не ясно, кого он имеет ввиду: одержимников или князя Александра.

– Нет, что вы. Никакого обмана, – раздался приятный молодой голос. Пёстрое изображение земли сдвинулось и поплыло, и вот уже прямо посерёдке чистого пространства стоит одинокий человек.

Он был высок ростом и мускулист. Темные шёлковые одежды обтягивали развитые мускулы, румяное, как наливное яблочко, лицо излучало молодость и задор. На груди болтался медальон с тонкой длинной иглой внутри прозрачного камня.

– Здравствуйте, – выкрикнул он и как бы невзначай сменил позу. Сделано это было так, чтобы в движении поучаствовало как можно больше групп мышц. – Меня зовут Кощей. Я очень рад видеть вас всех в добром здравии. Очень приятно, что вы собрались здесь поприветствовать меня.

Сказ 5 – Демоны оплачивают долги

Буслай нахмурился, его глаза обшаривали мускулистую фигуру на той стороне оврага в поисках оружия и не находили его. У нового носителя Мрака не было ни огромной секиры, ни даже маленького ножичка. Одна только игла в медальоне.

– Ступай на нашу сторону – поприветствуем! – гулко бахнул Тарас. По рядам казаков быстро распространялось недоумение.

– Это чего же он один-от?!

– Це выходит драки не будет?!

– Э, брат, нельзя так с казачками!

По пёстрой толпе прокатился грозный ропот. Кощей словно не замечал нарастающего гнева.

– Почему бы и нет, – выкрикнул он. – Буду сей же час!

Он вдруг закружился на месте и стрелой взмыл в небо. Богатыри и казачки подняли взоры, но он уже возник на их краю оврага, вонзившись в землю, как сулица.

– Я безоружен, вы же не станете нападать на безоружного…

Он с улыбкой развёл руки, показывая, что они пусты. Мускулы при этом распахнулись во всей красе. Наверняка Кощей их специально напрягал для пущего эффекта.

Кое-кто из казаков нахмурился и принялся щупать свои мышцы, уж не меньше ли. Даже некоторые богатыри Буслая тайком поглядели на себя в блестящие щиты товарищей.

– И что это значит? – насупился атаман. – Вы трусите драться?

– Что это за тёмные силы такие?! – поддержали его казаки.

– Понятно дело – при виде доброго казака любой одержимник в штаны наделает!

Казаки принялись соревноваться в зубоскальстве. По толпе пошёл гулять гогот.

– Друзья! – воскликнул Кощей с кокетливой улыбкой. – Мы больше не хотим драться. Мы желаем мира!

После этого заявления у оврага повисла тишина. Потом хлынула новая волна зубоскальства.

– Точно, струсили!

– А мы так далече топали!

– Чего нам делать?!

– НЕТ! ТАК ДЕЛО НЕ ПОЙДЕТ! – перекрыл их ропот громовой голос Буслая. Первый богатырь Московии широко шагнул вперёд. Бревна за его спиной угрожающе забрякали. Казаки вновь притихли.

– Ты разжёг самую страшную войну столетия, – каждое слово Буслая падало, как пудовый камень, – уничтожил множество людей, пропали без вести сильнейшие богатыри и всеми любимый князь Владимир. В каждой семье есть люди, которые потеряли близких, а ты говоришь – хочу мира?

– Но ведь это сделал не я, – с невинной улыбкой сообщил Кощей. – Тому негодяю Мраку вы уже отомстили. Он был уничтожен страшно и кроваво. Все обиженные должны быть довольны…

– Обиженные довольны?! – в небе грозно загрохотало.

По рядам пошёл гулять ропот. Казаки не скрывали своего разочарования. Богатыри присоединили к ним грозные голоса.

– Ты нам за прошлое ответь!

– Мира он просит! Ишь!

– Да мы тебя сейчас…

– Остальные где? Они тоже повинны!

Из толпы в перводемона прилетел грязный ком снега. Шлёп, по лицу потекли потоки грязи. Все кругом замолчали, повисла тишина. Кощей поднял руку, богатыри напружинились – сейчас начнётся. Перводемон утёр лицо ладонью, стараясь при этом сыграть мускулатурой.

– Мы не хотим войны, – повторил он. Улыбка вернулась на его губы. – И мы готовы заплатить всем, кто выставит нам счёт.

После этих слов повисла ледяная тишина. Потом кто-то шокировано молвил:

– Как можно жизни людей гривнами мерить…

– А вот здесь поподробнее, – со стороны новгородского крыла спускался Добрыня. Так спешил, что едва не наступал на собственные рукава. – Мы можем и гривнами. Новгород больше денег потерял, чем людишек, можно и сторговаться…

Все разом зашумели. Многие казачки заголосили, что им де тоже гривнами, Буслай казалось, был готов бросится на своих за такие слова.

– Гривнами? Очень жаль, но денег у меня нет, – опечалился Кощей. Добрыня резко встал, словно набежал на стену.

– Как нет?! – воскликнул купчина, наливаясь дурной кровью. – Издеваться удумал! Буслаюшка! Ату его, ирода!..

– Но у нас есть золото и самоцветные каменья, – радостно сообщил Кощей. – И мы готовы щедро с вами поделиться. А вы уж там сами решайте, кому сбывать и какую цену выставлять…

Добрыня в очередной раз преобразился.

– Золото! Каменья! Да мы столько гривен за то выторгуем у западных королей. Буслаюшко, не спеши! Всех твоих воинов в новую зброю оденем…

– Как ты можешь так говорить?! – взревел Буслай, но вокруг Добрыни уже собралась кучка купчин поменьше. Они принялись что-то активно обсуждать, махали руками и азартно записывали результаты в маленькие книжицы. Из кучи неслись слова "все нам, а мы знать, потом цену поставим…"

– Ах ты, хитрая лиса! Купить нас удумал? – вперёд выступил толстенный атаман Тарас. – Нет уж! С нами такое не пройдёт. Мы обиды не спускаем. Смыть их можно только кровью!

– Крови хотелось бы избежать, – сказал Кощей. Казачки презрительно сморщились. – Вернее мы хотим избежать смертей, – поправился перводемон. – А вот в плане поединков мы на все готовы. Вызывайте на бой кого пожелаете и собственными кулаками накажите обидчика. Я не стану этому препятствовать. Выбейте дурь из моих, ха-ха, помощничков!

Казаки притихли от такого предложения. Потом лица их вспыхнули лихим весельем.

– Кречета хочу! Дайте Кречета!

– А я бы Лютому рожу начистил! Чуть не сдох тогда от его плясок…

– Гутарят среди них пёсиглавец есть! Страсть как не люблю псов!

Все эти крики перекрыл громовой крик:

– Поперёк батьки не лезть! Первым в пекло идёт атаман. – Тарас хлопнул себя в широкую жирную грудь, потом ткнул пальцем в Кощея. – Вызываю тебя, перводемон!

Все ахнули и замолчали. Все же перводемона побаивались. Все были наслышаны о поединке, оставившем после себя огромный котлован с выглаженными как зеркало стенами.

– Илюшечке в прошлый раз повезло первым тебя повстречать. А так бы я, а не он, в легендах прогремел, – сказал атаман. Он хлопнул жирными ладонями и быстро растёр. – Ничего! Теперича мы это дело исправим!

– Что ж, – Кощей тяжко вздохнул. – Коли без этого не обойтись, я согласен. Только, чур – как бы не прошёл бой, претензии казачков к нам будут сняты. Если кто ещё желает отомстить – вставай в очередь!

Ряды казачков забурлили возбуждением и лихой радостью. Атаман гулко выкрикнул:

– Я первый с Кошей бьюсь. Если после меня кто-то захочет потыкать тело палкой – не стесняйся, вставай в очередь!

Казаки оживились и начали составлять списки кто с кем и в каком порядке желает драться.

Кощей улыбнулся приятной улыбкой. Грязь с его лица и одежды чудесным образом исчезла.

– Вы пока решайте кто те смелые витязи, что не побоялись бросить вызов самому Мраку, а я хочу погутарить с лесовичками…

Кощей пружинистой походкой молодого человека подошёл к опушке леса, где скрывались дивы. На опушке тут же появился Коготь и сурово бросил:

– Чего тебе?

– Слыхал котик Баюн у вас лютует? Позвольте переговорить с ним, и он станет вам служить. Ну, насколько это будет к лицу настолько древнему существу…

Кощей хихикнул. Коготь нахмурился.

– Так и знал, что она связана с вами. Ничего, мы и сами с усами. Управимся.

– Не думаю, что это будет легко, – мило улыбнулся перводемон. – К тому же, насколько я слышал, ваши волхвы против, хм, силового решения. Не началась бы у вас внутренняя усобица. Брат на брата, сын против отца…

Лицо дива вытянулось, было ясно, что сам уже не раз обдумывал подобный исход.

– Может статься, что ваше царство… Ой, простите, княжество, превратится в страну сна, – хихикнул Кощей и тут же посерьёзнел.

– Но я пришёл с миром. Я помогу вам с Баюном, а вы простите мне прошлые прегрешения…

Коготь всё ещё хмурился, но из леса стали появляться другие дивы. Тихо, беззвучно, ни один листик не зашелестит, сучок не треснет. Рядом с Когтем встали несколько дюжих мужчин. Совещались почти без слов, понимая друг друга по жесту, по скупой мимике, Харитон и вовсе утверждал, что по запаху.

Князь Александр мрачно наблюдал за происходящим со своего места. Видать и правда у дивов с богами не лады, коли готовы ухватиться за посулы врага.

Пока они обсуждали, среди казаков поднялся шум да гам. Кое-где уже начинались драки. "Я достоин с Кречетом встретиться!", "Нет, это буду я!"

Купцы не менее шумно делили будущие барыши. Князь Александр приметил Ястреба, молодого купца-богатыря, который ещё окончательно не растерял понятия чести. Он что-то пытался возразить, но его даже не слушали. "Кому нужна твоя месть, коли гривны в мошне звякать будут, – как наяву услыхал князь голос Добрыни. – Вот и ступай к казачкам, а мы пока поделим…"

Коготь и остальные дивы обступили Кощея, он оживлённо жестикулировал, явно рассказывал, как собирается унять богиню.

– Чего он добивается? – проговорил князь, пряча рот за перекрещёнными пальцами. За его спиной по-прежнему невозмутимо стояли воронёные. По правую руку замер писарь Полушка. – Тарас крут, но не настолько, чтобы бросить вызов перводемону. Может он желает ослабить нас, выбив сильнейших до начала битвы?

– Сдаётся мне, – проговорил Полушка. Глаза его пульсировали, – что у Мрака иное на уме. Он и не думает выигрывать…

***

Первым был назначен поединок Тарас против Кощея. Драться решили на противоположной стороне оврага.

– Место освобождать не придётся, – хихикнул Кощей.

Тарас с перводемоном перескочили через провал. Богатыри и казаки придвинулись. Первые ряды организовали самые крепкие и мощные, остальные схоронились за их широкими спинами. Мало ли что, вона после сражения Мрака с Ильёй четверть города пропала.

Тмутараканцы и минские дивы тоже выказали любопытство. Последние даже появились среди зелени леса, перестав заботиться о маскировке.

Туман полностью оставил противоположную сторону оврага. Свободное пространство было очищенно умышлено. Никто из калик и богатырей не помнил столь обширной поляны на краю Запредельного оврага. Это означает лишь одно – одержимые люди заранее готовились к этому событию. От этой мысли на душе князя сделалось ещё тревожней.

Когда тёмный туман достиг леса, зрители увидели оскаленные пасти пёсиглавцев, которые во множестве мелькали средь стволов. Князь нахмурился. Пёсиглавцы достойные противники дивам и богатырям. Скрытно подобраться с тыла им бы не дали.

– Ё! Цеж коряжники! Мне тятя сказочки о них сказывал, – раздался одинокий возглас. По рядам пошли гулять удивлённые возгласы. Князь вспомнил доклад отряда, что был снаряжён на захват Кощея, ещё до того, как в него поселился перводемон. Бессмертный маг управлял ожившими деревьями. Стало быть, они пополнили ряды одержимников. Сердце сжала печаль. Там погиб Микола…

Неизвестный казак не ошибся. Кощеевы коряги тоже здесь, торчат среди обычных елей, выделяясь коричневыми без зелени телами. Лишь время от времени переступают с сука на сук, от них звуков во много раз больше, чем от пёсиглавцев. Скрип, хруст, треск, а то даже и стук, словно палкой лупят по коровьей туше.

Напротив места поединка вдоль леса выстроились в ряд одержимники отряда Полуночи. Лицо Кречета дёргалось и кривилось. Огромный меч он лихо закинул на плечо. Лютик сидел на земле, перекрестив ноги и положив рядом шляпу с изогнутой тульёй. Пёсиглавец Темпеста суетливо бегал кругами, то замирал на месте, то вновь срываясь в бег.

Тёмная Княжна стояла чуть в сторонке, делая вид, что она тут случайно и вообще боится запачкаться. Черево нигде не было видно. "Ремонтирует своё колесо, – подумал князь. Хотя возможно Мрак решил не злить новгородцев. Ведь именно в теле Михайло, одного из глав гильдии, поселился демон чревоугодия. Впрочем, Добрыня скорее рад, нежели расстроен – Вий избавил его от сильного конкурента. Кстати, Вия тоже не видать.

Необъятная туша атамана Тараса стояла напротив мускулистой, но на его фоне хрупкой фигурки Кощея.

– То, что мы дерёмся без ножичков не означает, что все обойдётся без кровушки, – молвил атаман, пристукнув огромными кулаками. Казачки понимающе ухмылялись, из разбитых носов и рассечённых бровей кровь хлещет не меньше, чем из порезов. Кощей фыркнул и вскинул подбородок.

– Мы хотим мирной жизни. Здесь в Запределье исконные земли пёсиглавцев. Они пригласили нас и позволили остаться. Мы хотим создать новое княжество, седьмое. И Запредельное.

– К чему эта болтовня? Мы, кажется, драться собрались?

– К тому, что вы должны понять. Эти бои искупят нашу вину и оставят за нами право владеть землями к востоку от оврага.

Звонкий голос Кощея легко пересекал овраг и разливался над рядами собравшихся русичей.

– Мягко стелет… – пробормотал Полушка.

– Наверняка знает, – князь не сводил пристального взгляда с перводемона, – что нам принадлежит лишь полигон Яги. Да и то благодаря Кому.

– Мертвецу земли без надобности, – очень серьёзно молвил Тарас. – Шутки шутками, а спускать тебе прошлые грехи я не намерен.

– Мертвецу? – хихикнул Кощей. – Да не один из вас не сумеет меня до такого состояния довести.

– Ха-ха! Это я-то не сумею?! – ухватился за бока Тарас.

– Спор?! – воскликнул Кощей. – Коли я все ещё смогу говорить к моменту, как солнце зайдёт – не будет у вас претензий к нашей жизни в Запределье! Само собой уговор по остальным поединкам остаётся в силе.

Тарас расхохотался, держась за живот.

– Вот потешный хлопец. Это на тебя новый носитель так действует? Я готов даже держать спор, что к заходу солнца демон тебя покинет!

Одержимники на своём берегу захохотали и заулюлюкали. Князь Александр переглянулся с писарем.

– Что делать будем?

– В своё время лишь огромная мощь Ильи могла ему противостоять, – осторожно проговорил тот. – Но тогда он уже несколько лет пребывал в подлунном мире и освоился.

– А ещё у него был носитель – великий воин… – добавил князь.

– Сейчас все не так, – задумчиво продолжал писарь. – Мрак только что возвратился, и носитель, прямо скажем…

– Они сами его выбрали… – напомнил князь.

Тарас хитро прищурился.

– Ты просчитался и влез не в ту человечину! Думал, небось, мышцы какие… – атаман гулко расхохотался. – Твои мышцы одна видимость. Любой казачок тебя соплей перешибёт!

Он смачно сморкнулся под ноги одержимнику. Казаки встретили эту выходку громовым хохотом и бряцаньем. Лицо Кощея перекосило от злобы.

– Спор заключён! Смотри не обмани! – прошипел он злобно, потом с достоинством выпрямился и передёрнул плечами. – А сейчас ты пожалеешь. Посмел насмехаться надо мной…

Он взмахнул несколько раз руками, дёрнул головой. Тарас глядел на него с терпеливой улыбкой.

– Ну что, готов, болезный? – проговорил он. – Давно уже мечтал с тобой встретиться, не терпится мне…

– Я готов, – сообщил Кощей капризным высокомерным голосом. – Сейчас ты узришь мощь первого среди демонов…

Он взмахнул рукой. Вдоль оврага метнулся злой ветер, разметав мусор и колыхнув оселедец Тараса. Тот стоял, как скала.

– А теперь я…

Он надул щеки и резко наклонился вперёд.

– Пу-у-у!

От его рта к Кощею ударил видимый поток воздуха с вихрями вокруг. Одержимника толкнуло в грудь, он замахал руками, чтобы удержать равновесие. Казаки и многие из прочих богатырей захохотали. Кощей выпрямился и обернул к зрителям красное от ярости лицо.

– Как вы смеете насмехаться над самим Мраком! Я леденящий ужас! Я ваша погибель…

Он так ярился, что совершенно потерял лицо. Прыгал, тряс кулачком, даже позабыл, что нужно красиво надувать мышцы.

– Ты погодь на других кидаться, меня сперва победи… – сказал Тарас. Кощей повернулся к нему.

– Вам нужно спрятаться! – склонился один из воронёных к князю. – Коли Илья с Мраком бился, такой котлован образовался…

– Я там был… – тихо ответил князь. – Знаю когда наблюдать, а когда тикать.

Воронёный кивнул, но все же чуть выдвинулся вперёд, дабы прикрыть собой князя.

Кощей и Тарас стояли друг напротив друга. Оба посерьёзнели, кажущееся легкомыслие слетело с лица атамана. Перводемон больше не кривлялся, в глазах блеснули красные искорки.

– Чем силен Тарас? – проговорил Полушка. – Я слыхал о его подвигах в юности, но сохранил ли он силу теперь?

К ним тихо подошли Буслай и калики.

– Сохранил и приумножил, – молвил он. – Я с опаской вышел бы на бой с ним…

Писарь с уважением глянул на атамана.

Кощей не спешил начинать, стоял и глядел на противника. Атамана подначивали казачки.

– Экий он тощий, этот Коша.

– Накормить бы его сперва?

– А то как-то неравноценно они выглядят…

– Я не тощий! – взъярился перводемон. – Я просто следил за своим телом! Вы! Дурни! Ничегошеньки непонима…

Он не успел договорить. Атаман закружился на месте и с разворота ударил ладонью по земле перед собой.

Шлёп! Во все стороны разошлась волна силы. Кощей перестал кричать и хихикнул.

– Чего это с вашим атаманом? Никак с ума сошёл?

Зрители притихли. Буслай и Фёдор разом подались вперёд.

– Теперь мы увидим! – жадно сказал калика.

Тарас замер, будто чего-то ждал. Кощей стоял и улыбался, мол, я не виноватый, что ваш герой такой странный.

Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп… Звук донёсся сперва глухой, начал нарастать. Кощей прислушался, обеспокоенно завертел головой. Под ногами перводемона вспухла земля и – ШЛЁП – мощный удар подкинул мускулистую фигуру вверх. Он взлетел, как подкинутый катапультой.

– Попался! – вскрикнул атаман и выбросил вверх растопыренную ладонь. Пух! В разные стороны разошёлся воздух, от ладони в сторону взлетающего Кощея пошла нарастающая череда полупрозрачных отпечатков ладони.

– Вот она – техника Тарасовой ладони, – благоговейно проговорил Фёдор. – Он довёл её до совершенства.

– Что в ней такого? – жадно спросил писарь.

– Удар передаётся на расстоянии, – вместо калики ответил Буслай. – И чем дольше он движется до цели, тем сильнее получается.

Удар настиг Кощея в высшей точке подъёма. ШЛЁП! Его смяло и бросило в сторону. А там его уже ждал ещё один шлепок. Ещё и ещё!

Тарас размахивал руками, оставляя в воздухе отпечатки пятерни. И так ловко он это делал, что Кощей падал как раз туда, где ударяла следующая ладонь.

– Если ты попался, то считай – не вырвешься, – сказал Буслай. – Именно так проиграл старший богатырь на богатырских состязаниях. Он недооценил мальца.

– Глядите! – воскликнул писарь, указывая куда-то вверх.

– О-о! – вырвалось у Фёдора.

Кощея бросало то вверх, то вниз. Перводемон ничего не мог сделать. Пока это происходило, один из ударов забрался ввысь, сделал там петлю, разогнав облака, и стремительно стал приближаться к земле.

Шлёп-шлёп-шлёп! Удары закончились, порядком помятый Кощей завис в воздухе, распластавшись, как изломанная кукла. Тут его и настиг удар из поднебесья.

Граум! Со стороны это выглядело так, будто перводемон исчез. Только что он висел над лесом, и вот уже внизу раздался мощный взрыв, который разметал куски стылой земли и поднял снежную пыль.

– Ё! – Фёдор сжался и присел.

– Даже смотреть на это больно, – проговорил Полушка.

У оврага отделяющего Запредельный лес все затихло. С тихим шелестом опускалась снежная крошка.

– Ты говорил, что чем дольше удар в воздухе, тем он сильнее, – сказал Полушка, обернувшись к Буслаю. – Этот удар Тарас запустил одним из первых. Он нарастал несколько минут.

– И все равно это не котловина Ильи, – раздался тихий голос из-за их спин. Все повернулись. Говорил князь.

– Либо перводемон уже не тот, либо он не успел нарастить силу до максимально возможной. Тогда вопрос – зачем он полез сражаться…

– Либо он хотел проиграть, – за него продолжил Полушка. Зрачки его пульсировали.

Казаки взорвались криками, свистом и топотом.

– Да! Батько атаман задал жару!

– Мы тоже хотим!

– Давай нам сюда одержимый люд!

Тарас раскинул руки и покрасовался перед публикой. Его пузо жизнеутверждающе раздвигало тулуп. Потом лицо сделалось нарочито озабоченным.

– Ребята, вы не видали?! А куда мой супротивник девался?

Зрители захохотали. Тарас приложив руку козырьком к глазам поглядел в одну сторону, потом в другую. Казачки так и покатились от хохота.

– Под ноги глянь, дубина! – крикнул Прокл и захохотал.

Снежная пыль как раз осела, Тарас округлил рот в удивлении.

– Ой, прости! Я тебя не заметил!

Он наклонился и поднял Кощея. Глаза того закатились, он так и норовил соскользнуть обратно в ямку.

– Похоже, наш маленький спор окончен, – сказал Тарас.

Кощей тут же открыл глаза и расплылся в издевательской улыбке.

– Не дождёсся!..

Тарас отпустил руки, тот пергаментом сполз обратно в яму. Атаман люто вскрикнул, ноги его подогнулись, почти исчезли под огромной тушей. Огромное количество жира резко пошло вниз, почти коснувшись земли. Пиу! Он резко выстрелил вверх, по тяжёлой дуге он взлетел выше елей, сделал петлю и тяжело рухнул назад.

Дадам! Дрогнула земля, во все стороны разбежались трещины толщиной в ладонь. Яма, в которую канул перводемон, расширилась и углубилась. Этого показалось атаману мало, он принялся топтаться и прыгать. От подкованных сталью сапогов летели искры, когда они ударяли об камни в земле.

Выглядело это, как настоящая мясорубка. Многие витязи сморщились и отвернулись. Когда Тарас закончил, он с кряхтением выбрался из ямы, и пошарил лапищей на дне ямы. Он выпрямился, в руке свисал истерзанное тело в ободранной одежде.

– Проигра-ал, чертяка, – проговорил Тарас и тряхнул тело.

Рот Кощея открылся.

– Не думаю, – проговорил он. Челюсти воинов отпали. Тарас поменялся лицом.

– Ах так!

Он размахнулся и отправил Кощея прямо в ствол стального древа. Шлёп. Того распечатало по коре. Атаман размахнулся и вмазал по телу растопыренной ладонью. Шух! Хвою рванула волна мощи.

– На! На! На! На!

Тарас колошматил прижатого Кощея, во все стороны летели куски коры, а потом и щепки. Буслай переглянулся с Фёдором.

– Вот бугаище! Ладошками стальное древо крошит… – проговорил грузный калика. Первый богатырь невольно покосился на свои стволы.

Хрясь! Бам-бам-бам! Тудух!

Содрогнулась земля. Огромное дерево, к которому был прислонён Кощей, дрогнуло и медленно завалилось на землю. Пёсиглавцы и коряжники прыснули в стороны. Перводемон лежал на поваленном стволе, как заготовка на наковальне. От него шёл вверх дымок.

– Уф! – Тарас никак не мог отдышаться. Лицо его покраснело, лысина блестела от пота. – Теперь уж точно спор мой!

Со скрежетом рука поверженного перводемона согнулась в локте. Вверх поднялся палец.

– Не думаю, – донеслось от тела. Богатыри охнули, по рядам пошёл гулять ропот.

– Как такое может быть?!

– Это ужасно!

– Никто не мог выжить!

Полушка озабоченно поглядел на небо.

– А солнце-то уже низко…

– Ты сам напросился! – проскрежетал зубами Тарас. – Мог бы просто отлежаться, но теперь…

Он выдохнул, успокаивая дыхание, потом закружился на месте и – ха! – замер, выбросив вверх правую руку с растопыренной ладошкой.

– Гигантская ладонь! – проговорил он торжественно.

Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп, – вверх быстро удалилась череда шлепков. Казаки приложили ладони козырьком, силясь разглядеть. Через какое-то время мощно разметало облака в вышине и вновь все затихло.

– Если это такой же удар, каким он завершил первую серию… – проговорил Буслай озабочено, – тогда вам лучше убраться подальше.

Он кивнул воронёным, те подхватили князя и отодвинули подальше к вершине холма. Князь не протестовал, лишь виднелись его внимательные глаза над плечами охраны.

– Пока он летает, я разомнусь с тобой, – проговорил атаман неподвижно лежащему Кощею. Тарас взревел и наскочил на дерево, как разъярённый бер. Он колотил ладошками, прыгал ногами, обрушивался всем туловищем. Потом он подхватил здоровенный кусок ствола и принялся колотить то место, где лежал перводемон.

Грохот стоял такой, словно билась целая армия. Казалось, ничто не сумеет выжить в эпицентре этого могучего вихря. А потом с небес раздался гул.

Пёсиглавцы разом взвыли и сгинули в лесах. Кречет вскинул свой огромный меч и что-то выкрикнул, его голос нельзя было разобрать в нарастающем грохоте. Казачки заволновались и начали разбегаться. Передние топтали замешкавшихся задних.

Воронёные ещё дальше оттеснили князя. Буслай кивнул, и сразу несколько богатырей присоединилось к защите. Сам первый богатырь встал спереди и окружил всех стеной из стальных брёвен.

Визуально вокруг ничего не изменилось, но воздух задрожал от напряжения. Гул нарастал, давил на уши. Всем собравшимся показалось, что они очутились на ладони великана, а вторая ладонь летит сверху, чтобы их прихлопнуть…

ГРАУ-УМ-М-М-М!!! В том месте, где лежали осколки стального ствола с распластанным Кощеем, вмялась в землю огромная пятерня. Она вдавила все, что было под ней, вкруг неё лезвием полоснул сделавшийся острым воздух. Лес вокруг покосило, как гигантской косой. Одержимники скрылись за широким лезвием Кречетова меча. Вместе с Рассекателем их отодвинуло далеко в лес, они оставили за собой длинную борозду.

БАМ-М-М-М! Вдавленное ладонью место резко пошло трещинами, а потом взорвалось осколками стылой земли. Крак-крак-крак. Вокруг площадки, где стояли поединщики, пошли тёмные трещины, они стали стремительно ширится. Площадка шатнулась, покосилась и вдруг начала сползать в бездну оврага. Тарас вновь подогнул ноги, опустив жир почти до земли. Пуф! Его тело выстрелило вверх, по дуге он перелетел на огрызок свободного пространства у леса.

Кусок земли от этого заскользил ещё сильнее. Сто на сто шагов не меньше, эта площадка грохнулась вниз с оглушительным скрежетом и звонкими ударами камней. Внизу все кипело, как в котле. Гигантские с острыми краями глыбы тёрлись друг о друга.

Продолжалось это несколько минут, потом над провалом установилась тишина. Последний лучик солнца пропал за лесом.

– Вот и все! Спор мой! – проговорил Тарас и обессиленно сел прямо на землю.

Внизу раздался грохот и скрежет. Потом из пропасти выстрелило нечто, по дуге взлетело на огрызок земли рядом с атаманом.

Все, кто сумел остаться на ногах дружно ахнули. Рядом с атаманом казаков стояла истерзанная, в лохмотьях, с содранной кожей фигура. Но это совершенно точно был Кощей. Он ухмыльнулся распухшими посиневшими губами и молвил:

– Солнце зашло. Я на ногах и говорю эти слова. Это значит, что у казачков нет претензий к нашей жизни в Запредельных лесах! Ведь нет?

Он сверкнул красным глазом на Тараса.

– Моё слово крепко, – в тишине буркнул тот. – Хотя это не мой предел. Будь у меня больше времени…

Кощей шатнулся и упал плашмя. Расхохотался и выдвинулся из леса Кречет.

– Ну что! Продолжим веселье! У кого будут претензии ко мне?! И на что станем держать спор?!

Сказ 1 – Любим против Кома

Гибкий золотоволосый юноша лет восемнадцати осторожно пробирался по лабиринту скал. Был он в простой холщёвой одежде и в лаптях. Над левым плечом торчала рукоять булавы, такая тонкая и ажурная на вид, что казалось и заяц после удара оной быстро оправится и убежит.

– Ёшь-матрёшь! Подозрительно!

Один из камней впереди неуловимо рознился оттенком от соседних скал.

– Хм! – юноша потёр подбородок и поднял указательный палец. – Использую воздух.

Он выставил перед собой раскрытую ладонь, словно хотел накормить птичек, и хлопнул по ней с размаху второй ладонью. Пуф! Меж ладоней зародилось воздушное лезвие, мгновенно оно распространилось перед молодым богатырём, полоснув по скалам. В стороны брызнула каменная крошка. Парень смущённо потёр затылок.

– Ёшь-матрёшь. Опять не он…

Осторожно двинулся дальше. Под лаптями хрустело каменное крошево. Впереди дыбились высокие стены, из которых складывался целый лабиринт. В проходе, словно над костром, дрожал воздух. Внутри головы юноши закопошилось что-то зудящее. Из-за ближайшего поворота раздались звуки гуслей, зычный напевный голос произнёс:

– Высоки на Руси Святые горы, глубоки их ущелья, страшны пропасти…

Юноша встал, прислушиваясь.

– Не растут там ни берёзка, ни дуб, ни сосна, ни зелёная трава. Там и волк не пробежит, орёл не пролетит, – муравью и тому поживиться на голых скалах нечем…

Уроки Варвары не прошли даром. Ощущал, как в голове рождаются чужие мысли, пихаются, ровно стадо галдящих гусей, так и норовят подменить то, что было там до. Юноша ухмыльнулся. Техника воздействия с помощью земной тяги на мозг противника.

Катнул навстречу шар собственной мысли. Он разбросал чужие образы, оставив голову пустой и чистой.

– Этим меня уже не взять…

Юноша двинулся дальше, зная, что увидит. Перед ним сидел сказитель. Большой, в ярком разноцветном кафтане. На коленях гусли, по ним ходят туда-сюда натруженные руки. Б-брунь, тр-рунь, бр-рунь!

– Ездит старый по Святым горам. Тут колеблется мать сыра земля, осыпаются камни в пропасти, выливаются быстры реченьки. Ростом богатырь Святогор выше тёмного леса, головой облака подпирает, скачет по горам – горы под ним шатаются, в реку заедет – вся вода из реки выплеснется. Ездит он сутки, другие, третьи, – остановится, раскинет шатёр – ляжет, выспится, и снова по горам его конь бредёт…

Юноша остановился, перед глазами поплыли яркие картинки. Только теперь к хитрости здешних скал они не имели никакого отношения.

Он вспомнил, как безусый юнец стоял, разинув рот, перед невесть откуда взявшимся сказителем. Это случилось почитай четыре года назад, на богатырских испытаниях. Они все тогда на это купились…

Робкая Настенька, огневая Сойка, даже умный Наум. Родные лица прошли перед внутренним взором, наполняя сердце приятным теплом и лёгкой печалью. Как давно это было, как быстро минули годы. Где они теперь?..

Нынешний Любим прекрасно видел, что на самом деле сказителя перед ним нет. Там лишь пустой камень и отвесная стена. Просто токи земной тяги окутывают его голову и возбуждают именно те места в голове, которые реагируют на то, как если бы там и правда был сказитель.

– Чудно, – проговорил он. – Я будто вижу его и одновременно смотрю сквозь. Какие же мы на самом деле были детки.

Больше не слушая, он прошёл прямо сквозь иллюзию. Коли все это взято из моей головы, то неча рот разевать. Будет надобно – погляжу сам, без чужой помощи.

Под ногами дрогнули камни. Кто-то был очень недоволен его решением. "Ничего, потерпишь", – подумал Любимка. Из головы разом выдуло всяческую ностальгию или ребячество.

Три года он учился владеть собственным телом. Сперва просто ходить, потом и сражаться. Обуздать Несмеянкину сильномогучую тягу оказалось ой как нелегко. И вот сейчас он должен доказать всем, а в первую очередь себе, что справился с этой задачей.

Три года назад на полигон Яги вместе с ним отправилась и Варвара. Хоритон отпустил свою дочь, ибо девушке тоже требовались некие тайные тренировки. Ребят сопровождал писарь Полох.

– Вы оба должны научиться жить, – напутствовал их первый библиотекарь Харитон. – Помогите в этом друг другу. И помните – вы нужны Руси. Станьте сильнее! Хотя нет. Сильных у нас много. Станьте непобедимыми!

Это "станьте непобедимыми" намертво засело в голове юноши. Дядька Харитон никогда ничего не говорит просто так. Коли молвил таковы слова, стало быть, есть такая возможность.

На полигоне помимо Яги их встретил Ком, любимец Святогора. Любимец – это существо, созданное из земной тяги и подручного материала. Ком был слеплен из земли и мог обращаться в камень поразительной прочности. Сила любимца напрямую зависит от способностей создателя. Надо ли напоминать, что у легендарного богатыря и творения выходили легендарные. Ком умел заполнять своим телом огромные пространства, он никогда не спал и все видел. Это позволило Любиму не беспокоиться о том, что его непомерная сильномогучая тяга утащит его под землю. Ком всегда держал под его ногами толстый слой прочного камня.

"Станьте непобедимыми!" Любим отдался всем своим существом учёбе. Сперва мешали переживания. Находясь вдали от московского княжества, поначалу дёргался от беспокойства. Как там одержимники? Началась ли война? Не погиб ли кто-то из друзей?! Харитон держал их в полной изоляции. Даже Варвара и Полох не знали о том, что происходит за пределами полигона. Ком и Яга знали, но никогда не рассказывали.

Время шло, вестей не было, и Любим успокоился. "Стань непобедимым!" Вот что самое важное. И он не жалел себя. Первый год ушёл на то, чтобы просто научится ходить и не ломать все вокруг. Следующие два он потратил на использование новой могучей силы в бою.

Варвара тоже не теряла времени даром. В то время, как Любим прыгал по полигону, девица сидела в избушке Яги либо бродила по её саду. Несколько раз, возвращаясь с тренировки, Любим замечал присутствие посторонних людей. В первый раз сердце встрепенулось – не князь ли прислал кого с весточками из внешнего мира.

– Нет, это один из лазутчиков, что пришёл убить твою подругу, – сзади прямо из земли поднялась фигура молодого парня. Лицо как всегда бесстрастно, голос ровен.

– Зачем он тут? – буркнул Любим. – Ты говорил, что они десятками толпятся у твоих границ…

– Варваре тоже нужно тренироваться… – загадочно ответил Ком.

Их прервал страшный крик, юноша встрепенулся и глянул в ту сторону. Из окон избушки Яги исходило зелёное мерцание.

– Варя… – он сделал движение бежать на помощь, но двери отворились. Внутри был беспросветный мрак, из него соткался девичий силуэт в аккуратном платье со множеством бантиков. Лицо девицы бледное и очень серьёзное, сейчас выглядело слегка виноватым. В уголках рыжеватых глаз затухали зелёные искорки.

– Прости, Любим. Этого больше не повториться, – она смущённо потупила глазки. – Я слишком глубоко залезла…

– А не… – начал Любим и замолчал, не умея подобрать слов.

– Нет, мне его не жалко, – лицо девушки посуровело. – Я видела, что он планировал со мной сделать…

Плечики её зябко передёрнулись.

– Это хуже смерти… Нет, я никогда не нанесу ему даже десятой доли вреда, который он готовил мне…

С тех пор Любим ни разу не слышал криков. Хотя зелёные сполохи из-за плотно задёрнутых штор и следы посторонних людей иногда замечал.

Так прошли три года. И вот сегодня он должен показать все, на что способен. Если испытание пройдёт успешно, они с Варварой, наконец, смогут убраться отсюда. И узнают, что происходит во внешнем мире.

Скалы раздвинулись, впереди показалась небольшая долина. Внизу тихо шелестели на ветру деревья. У отвесных стен стояли прекрасные мраморные статуи, вниз вела гладкая извилистая тропа.

– А вот это уже точно он! – Любим расплылся в улыбке. Вернулись воспоминания. Их было четверо тогда. Наум, Наська, Сойка и он. Великие герои, победители чудовищного бера. Топали наобум и даже не подозревали с чем столкнуться.

Теперь он знает. Хотя знает ли? Не утаил ли Ком ещё каких-нибудь способностей? Юноша отмахнулся от набежавшей тревоги. Даже если утаил – он, Любим, тоже по полной ещё ни разу не выкладывался. Вот и сравним наши тайники.

Чуть помедлил перед тем, как войти на площадку. Все здесь было монументально и совершенно. Вдоль стен стояли белые мраморные статуи, изображающие героев и чудовищ. Тут суровый воин в шкурах повергает мечом змея, там два воина в доспехах бьются на булавах, а три женщины наблюдают за ними, прижав руки к груди. Каждая сцена оформлена узорами, вырезанными прямо в камне, как картины в рамах. Пол выложен гладкими отполированными плитами с причудливыми орнаментами. Любим осторожно тронул гладкую поверхность кончиком лаптя, очень уж на застывший лёд похожа.

Все, как тогда, на испытании тягателей. Разве что золотых врат нынче нет. Оно и понятно. Сегодня все здесь только для него, и играть с ним никто не станет. Ком действительно попытается его убить. По крайне мере так сказала бабуся Яга, и писарь Полох при этом сделал такое скорбное лицо, словно уже похоронил его, Любима.

Нет! Помирать я не собираюсь. Он стремительно сорвал с плеча булаву и грянул ей прямо перед собой. По мере движения булавы она стала наливаться сталью и под конец сделалась раза в три толще и массивнее. За миг до того, как она коснулась твёрдого с виду камня, тот вмялся, как глина, пошёл складками и расступился.

Граум! Дрожь разлилась в стороны, как волны от падения капли в кувшин с водой. Каменное покрывало сминалось и боровилось, будто и камень, и статуи были нарисованы на толстом плотном одеяле. Вся эта субстанция отпрянула от эпицентра удара, забурлила и закружилась. У Любима зарябило в глазах.

Кружение размягчённого камня продолжалось, вокруг Любима начали подниматься стенки, как будто он очутился на гигантском гончарном круге, на котором невидимые руки мастера ваяли очередной кувшин. Стенки стали сближаться сверху, потом они уплотнились и сомкнулись. Любимка ощутил, что со всех сторон на него ринулась волна камня.

– Мечи-качи! А вот это ты зря, – пробормотал он.

Без видимого усилия он взмахнул палицей, она по-прежнему имела вид тоненькой тросточки с шариком на конце. Только вот гул, с которым она вспарывала воздух, больше подошёл бы огромному стальному стволу Буслая.

Булава пропала, превратившись в размытый гудящий рассерженным шмелём круг, за миг до того, как стены сомкнулись. Любим заблаговременно защитил уши земной тягой, иначе звук разодрал бы в клочья барабанные перепонки и заставил вытечь мозговое вещество.

Гудящий круг врезался в камень, разбрызгивая снопы искр. Стена шла трещинами и рушилась в мелкую щебёнку, которая тоже оживала и наползала, стремясь похоронить непокорного. Гудящие дуги, которые, казалось, были теперь повсюду, раскидывали крошево во все стороны. Мелкие камни летели с огромной скоростью и разносили в мелкий песок ближайшие каменные стены лабиринта.

– Не поймёшь, где тут он, а где не он, – пробурчал юноша.

Каменная щебёнка отхлынула, как морская волна, и улеглась, сливаясь с окружающим камнем и землёй. Это произошло так стремительно, что спустя пару ударов сердца отрок не мог бы поручиться, где настоящий камень, а где ложный.

– Пора вспомнить все, чему меня учили…

Шлёп. Юношу качнуло, палица перестала вращаться, влипнув в ладонь. Любим насупил брови и медленно присел. Свободная рука легла ладонью на землю. Любим прижал её и прикрыл глаза.

Внутри него в тот миг происходила сложная работа. Во все стороны от тела вытекала земная тяга, но если в воздухе она будто бы зависла облаком, то по земле она, пульсируя, распространялась во все стороны.

"Приветствую вас, тягатели. Можете звать меня просто – Ком. Надеюсь, вы уже поняли, что я наголову вас превосхожу? – так сказал им при первой встрече любимец Святогора. – Двигаюсь я скорее Любима… раза в два. Я умею свистеть, так же умело, как Сойка. Кстати, похвалю тебя. Ты вплотную приблизилась к возможностям своего знаменитого деда. А в чем-то даже превзошла. Но мои возможности не ограничены этими двумя крохотными мешочками, коие вы храните за рёбрами. Если будет нужно, я буду дуть и дуть и дуть с одинаковой силой и мощью. А ещё я гораздо умнее Наума. Ведь в нем одна жизнь, а во мне сосредоточен опыт огромного числа людей. А уж книг я поглотил великое множество. И да. Травы я знаю лучше Настеньки. Хоть это и кажется невозможным. Это комплимент…"

– А ещё он знал Святогора… – пробормотал Любим и добавил уже громко. – Теперь я увеличил мою скорость, Ком. Сравним?

Он мигнул и пропал. Бам! Бам! Бам! Удары шли как будто из ниоткуда. На поверхности камня оставались огромные вмятины, как будто били не шипастым шаром с кулак величиной, а огромными камнями для баллист. Одновременно слышались хлопки, когда воздух заполнял место, откуда исчез богатырь.

– Да. Он не успевает за мной! – молнией сверкнула мысль. В некоторых ямах на дне оставались круги, как будто земля начинала расступаться от удара, но не успела, и её края пригвоздило к каменистой почве.

Шух! Любим появился на том же месте, где только что стоял. Внешне беспечный и расслабленный. Не смотря на чудовищную скорость даже не запыхался.

– Как тебе такая скорость, Ком?

Ш-ш-ш-ш! Впереди из камня выросла фигура. Лицо и туловище до пояса выглядело вполне по человечески, молодое юношеское лицо глядело бесстрастно. Он поддёрнул словно юбку свои растекающиеся ноги. Вся поверхность перетряхнулась. Недвижимыми остались лишь места ударов палицей.

Каменный юноша нахмурился и дёрнул сильнее. Раздался хруст и треск. Одновременно звуки походили и на то, как рвётся материя и на то, как трескает камень.

– Твои удары так меня спрессовали… – проговорил Ком, и в голосе его звучало удивление, – что я не могу шевелить этими частями.

– Ёшь-матрёшь, прости, – Любим утратил гордую позу воина и виновато потёр затылок. – Надеюсь это не навсегда…

Ком будто бы прислушивался к себе.

– Ты прав, похоже, это навсегда, – проговорил он.

– Ты что, меня не слушаешь?! – вскричал юноша. – Не навсегда! Я сказал – НЕ!

– Но ты сам подсказал мне способ противостоять тебе…

Губы Кома тронула улыбка. Любим вспомнил, что любимца Святогора привязанного к этому месту постоянно мучала скука. Их противостояние было для него приятным разнообразием бытия, ради которого потерять парочку кусочков своего безразмерного тела ничего не значило.

– Я просто должен уплотниться до состояния твоей булавы…

Раздался негромкий хруст и шелест. "Подол", который он только что поддёргивал, начал стремительно втягиваться в одиноко стоявшую фигуру.

– Он и правда может стать плотнее булавы? – пробормотал Любим, с сомнением глядя на тонкую рукоять.

– Никто не знает, сколько металла вбухано в булаву Ильи Муромца, – так сказал ему – Полох. – Но судя по тяжести, там целая гора…

Ком обычно скрывал свой объем и уж точно на памяти Любима не пытался втиснуть всего себя в размер человечьего тела. Всегда оставалась неприметная ниточка, по которой материя уходила в огромные подземные полости. И вот теперь он решил попробовать.

– Эй, прекрати! Мечи-качи! Тебя этак ни одна скала не выдержит, – заволновался Любим.

Кома уже втянул все лежащие на поверхности участки тела и теперь высасывал себя тонкой струйкой из подземных ходов, которых под полигоном Яги было видимо невидимо.

Земля под ногами любимца начала проваливаться, он нахмурился. Тут же под ним уплотнился плоский блин и выдавил его назад на поверхность. Ком продолжал уплотняться вместе с подставкой.

– Разве ты умеешь перераспределять вес? – спросил Любим.

– Я умею все, что умел делать Святогор, – невозмутимо отозвался любимец. Любим подавил желание попятиться.

Ком продолжал втягивать в себя материю, его фигура налилась ощутимой силой. Воздух вокруг дрожал, как туго натянутая струна, и похрустывал, как застывший ремень.

– Мы с тобой не враги, просто состязаемся, – сказал Ком. – Потому подкинь, пожалуйста, булаву.

Любим задумчиво глянул на него, потом крутнул оружие вверх над собой. Та грозно загудела, рассекая воздух. Поднялась на несколько человечьих ростов и рухнула назад, все ускоряясь. Юноша ухватил её, его тряхнуло, ноги просели в землю, словно та сама расступилась под ними. Любим крякнул и переступил, подымая массу вверх.

Ком кивнул, из его руки вырос с виду точно такой же стальной стержень с шипастым навершием. Любимец с невозмутимым лицом подбросил свою лжебулаву. Та поднялась, неспешно вращаясь, и рухнула ускоряясь. Ком поймал её у самой земли. В отличие от Любима, он не провалился, его даже не шатнуло.

– Это все из-за подставки… – пробурчал юноша.

– Плотность одинаковая, – молвил Ком, Любиму показалось, что он обращается не к нему. – Сколько ещё добавить?

Он прислушался и ответил сам себе:

– На четверть? Хорошо.

Любим обернулся и увидал далеко на скале тёмно-рыжее пятнышко. Варвара наблюдала за их поединком с безопасного расстояния.

– Вы можете общаться на таком расстоянии?..

Ком не ответил. Святогоров любимец лишь кивнул и продолжил уплотняться.

– Сколько же тебя там под землёй?! – поражённо воскликнул юноша.

– Если ты забрал эту булаву, значит видел котловину, которая образовалась на месте боя Ильи и Мрака, – спокойным голосом заговорил Ком. – Это примерное отражение их силы. Другими словами это пространство, которое они способны контролировать своей земной тягой и темной волной, которая есть суть то же.

Любим вспомнил огромное выглаженное до блеска пространство. Оно занимало добрую четверть города.

– Неужели…

– Теперь увеличь это во столько раз, во сколь Святогор был сильнее нынешнего богатыря, пускай и такого могучего, как Илья Муромец.

Глаза Любима стали по плошке. На Руси бытовала присказка, сколь не сильномогуч богатырь, а до Святогорушки ему дюже дюжин недотянуть…

– Больше чем в сто разов… – проговорил юноша. – Ямища в сто разов глубже, чем котлован в Потерянном граде…

Такого себе не мог даже вообразить. Хруст меж тем продолжался. Ком невозмутимо уплотнял своё наземное тело. Воздух вокруг потрескивал от напряжения, Любим видел, что на поверхности любимца то и дело проскакивают искорки.

– Готово!

Хруст прекратился.

– Плотность, как булава Ильи да ещё одна четверть. А теперь сравним…

И он замахнулся. Без видимого усилия, совершенно не меняясь в лице, Ком переместил чудовищную тяжесть, зажатую в руке. Хотя сжатый кулак был всего лишь имитацией, святогоров Любимец всегда был единым целым куском.

Для обычного материального мира это оказалось слишком. Огромная плотность настолько сильно толкала воздушные потоки, что они разлетались с громовым свистящим звуком и сразу рождали хаотичные вихри. Земля дрожала и шла рябью, как поверхность пруда. Даже облака, плывущие далеко в вышине, вдруг остановились и спешно стали преобразовываться, словно наткнулись на невидимую преграду.

Любим тоже замахнулся, хотя его трясло и мыкало. Ему потребовалось усилие всей земной тяги, только чтобы остаться на месте, не улететь вместе с вихрями.

– Уплотни булаву… – прозвучало в голове. – Она станет меньше, но ты сможешь удержать удар…

Любим моргнул в ответ. Думать, как это происходит некогда. Булава дрогнула и вдруг съёжилась, превратившись и вовсе в игрушечную. Но теперь она смотрелась так же реально, как и Ком. Любимец Святогора кивнул с задумчивым видом. Оценил ход.

А потом обе булавы пошли навстречу друг другу… Мир замер в ужасе, предвкушая непоправимое…

Сказ 2 – Прощание

– Стойтя! А нуй стоять!

Два вихря столкнулись, образовав гладкую, как лист пергамента, поверхность. Настолько плотную, что она полоснула по земле, как гигантская секира, оставив меж поединщиками борозду в десяток саженей глубиной. Борозда перечеркнула крутой склон котловины, осыпав округу брызгами камней.

– Ишь, уплотняют они! Вы жай мне весь полигон разнесетей! Гдей я ить жить стануй?!

Сверху глухо шлёпнулась большая выдолбленная из цельного куска дерева ступа. С шелестом она проехала по траве, и, попав углом в борозду, резко обернулась на бок.

Из ступы выкатилась древняя бабка в драном платье, безрукавке и с платом, смешно завязанным на лбу. Она прытко подскочила и очутилась меж поединщиками, раскинув руки. Сухонькие ладошки упёрлись в булавы соперников, расталкивая их в разные стороны.

Ком застыл, обратившись в камень, потом с хрустом втянул лжебулаву в собственное тело. Ощущение небывалой мощи стремительно покидало его человекоподобное тело, утекая в подземелья.

– Уф! – Любим выдохнул и утёр пот со лба. – Сколь не учусь, а всё тебе есть чем меня поразить.

По склону вновь посыпались камушки. Варвара шустро скользила по отвесной поверхности. Любим глянул на неё и не смог отвести глаз. Из-под короткого подола торчали загорелые коленки, высокие сапоги обтягивали стройные ноги. Платье облегало гибкое тело, которое значительно округлилось в районе груди. Варька не изменила себе, на подоле красовалось несколько аккуратных бантиков. Длинные тёмно-рыжие волосы были туго стянуты в две косицы, которые полоскались на ветру.

На высоте с десяток саженей девица споткнулась, у Любима дрогнуло сердце. Ни капли не растерявшись, она кувыркнулась и плавно опустилась вниз, встав на обе ноги.

Юноша выдохнул и показал большой палец. Да, Варвара тоже не теряла времени даром. Всегда подозревал, что в ней немало земной тяги, теперь знал это наверняка.

Они сошлись все вместе и стали кружком. Невозмутимый Ком, суетливая Яга, спокойная Варвара и ёрзающий от нетерпения Любим.

– Ну чтой? – бабушка вопросительно поглядела на Кома.

– Не Святогор, конечно, – ответил тот, – но он сумел развеять мою скуку.

Варвара замерла, глаза её остановились, зато зрачки дрогнули и начали менять размер. Любим нахмурился.

Не так давно узнал, что его подруга, так же как все писари Харитона, заключила с первым библиотекарем договор и пустила отца к себе в голову. После этого Харитон мог смотреть её глазами и говорить её губами. Едва Любим вспоминал об этом, его тут же охватывало неприятное и слегка брезгливое чувство. Варвара смотрит на него прямо сейчас или это её отец притаился в уголках рыжеватых глаз? В любой момент он способен влезть в ее голову или только с разрешения Варьки? Эти мысли постоянно тревожили его, и каждый раз он пытался скрыть их от подруги. Судя по тому, что девушка всегда вздыхала и мрачнела, выходило это у него не очень хорошо.

Но теперь Любим был рад, что Харитон так близко.

– Ну, что?! – подался он вперёд. – Я уже приблизился к уровню непобедимости? Может, надо было посильнее махать булавой?! Или уменьшить её до размера козявки?! А потом запустить в Кома метким щелчком…

– Тише, – проговорила Варвара слегка рокочущим голосом. Любим тут же замолк. Не смотря на то, что видал это уже не раз, никак не мог привыкнуть. Возбуждение мгновенно сменила злость. Глаза девушки остекленели, лицо сделалось неподвижным. Лишь двигались губы, да пульсировали зрачки.

– Любим. Ты упражняешь тело и дух уже три года. Надо признать, ты недурно освоился с новой силой. Конечно, до настоящего владения земной тягой тебе далеко, но времени больше нет. Мы тянули сколько могли. Мир требует вашего присутствия.

– Нашего? – юноша неуверенно оглянулся на Кома.

– Моя дочь тоже значительно продвинулась в своих изысканиях. Хотя того, что нам требуется, она так и не достигла, – лицо девушки дрогнуло, словно она хотела поморщиться. Отец не позволил ей даже это. Мускулы вновь окаменели. – Но времени нет. Продолжите обучение в дороге.

Переживание за Варвару смыла волна восторга.

– В дорогу?! Наконец-то! Ёшь-матрёшь! Я дождаться не мог! – он так и подпрыгнул на месте, словно дурной щенок. Тут же взял себя в руки, на лицо набежала тень.

– Только вот… Дядька Харитон. Скажите, что там во внешнем мире деется?! Мы же не знаем ничего?

Губы Варвары дрогнули, Любим не смог бы сказать, чьё это движение: Варвары или её отца.

– Очень хорошо, – молвил Харитон губами дочери. – Ты повзрослел. Прежний Любим даже не вспомнил бы о такой мелочи.

Харитон умолк, словно подбирал слова. Любим ощутил страх. Перед глазами прошла вереница близких людей. Батенька Варфоломей, дети из приюта, братцы монахи. Гришка Жердина, Дуняша, Прутик, потом вспомнились товарищи по школе богатырей. Вдруг кого-то из них уже нет в живых?! Или ещё хуже – они там геройствуют, а я тут отсиживаюсь под юбкой у бабуси Яги.

– Что-то плохое случилось? – проговорил он, севшим голосом.

Варвара дёрнулась, словно очнувшись от дум, и сказала почти обычным голосом.

– О том, что происходит в мире, я вам говорить не стану. Дам только места, которые вы должны будете посетить на пути в Москву. О том, что происходит в мире, вы сложите собственное впечатление. Это очень важно.

Любим попытался унять внутреннюю дрожь. Так противно не ощущал себя даже сегодня утром перед поединком с Комом. Там хотя бы ясно было, что его ждёт. Здесь же сплошная неизвестность. От дядьки Харитона всего можно ожидать. Может быть, вместо цветущих городов они встретят дымящиеся развалины, и перводемона Мрака на престоле…

Тряхнул головой и улыбнулся. Нет. Такого просто не может быть. У Руси во все времена были сильные защитники, уверен, что не ударили в грязь лицом и ныне. К тому же… князь Александр не зря старался сдружить княжества. Супротив общего противника они выйдут общей гурьбой.

– Кто с нами пойдёт ещё? Наверняка это будет Ком и Полох… – он поискал глазами молодого писаря, но того нигде не было видно.

Ком не пошевелился, бабушка издала ртом звук похожий на "пфуй".

– Любим! – грозно зарокотал голос Варвары. – Ты должен быть внимательней к словам. Тебе объясняли, что Ком не может покинуть эти земли.

– Ой, дядька Харитон, – отмахнулся юноша. – Вы и не такие сложные вещи делали. Может придумали чего. Невозможное возможно!

Бабушкино "пфуй" превратилось в беззубую улыбку и бормотание: "Наш человек!" Ком как будто помрачнел, или это просто облако набежало на солнце?

– Ну, грхм, – Харитон смутился и попытался кашлем скрыть недостойное чувство. – Нет, путешествовать будете вдвоём. Только ты и Варвара…

– Вдвоём?! – воскликнул Любим и глянул на девицу. Милое лицо немного раскраснелось, гибкая фигура, стройные ноги в аккуратных сапожках и грудь, что весьма ощутимо вздымала платье… Юноша стремительно начал краснеть и опустил глаза. – Хы-хы…

Он оборвал себя на полуслове и снова хихикнул.

– Ах тышь бестыднай! – пробормотала Яга. – В бане ево удержалай, так он вонай чего выдумал!

Харитон продолжал говорить деловитым голосом:

– Ты – главная ударная единица. Варвара – поддержка и связь со мной. Полоха я отзываю. Он вернётся в Москву напрямую… – он замедлился и осёкся. – Любим, что с тобой?!

Продолжая алеть, как кумач, юноша расплылся в широкой глуповатой улыбке.

– Мы с Варькой будем совсем одни. Ни Полоха, который везде сует свой нос. Ни бабуси Яги, которая своими… заслоняет весь обзор…

Он так взглянул на девицу, словно видел перед собой не человека, а лакомый кусочек.

– Любим! Да прекрати же ты!

Бах! Уй! Любимка выпал из мечтаний и нашёл себя сидящим на земле. Правая рука тёрла макушку, на которой наливалась шишка.

– Продолжай, отец, – сказала Варвара своим голосом. Её глаза вновь остекленели, зрачки дрогнули.

– Ты уверена, что с ним все в порядке? – спросил рокочущий голос. – Он выглядит больным. Повышение температуры кожных покровов…

– Уверена, этот феномен носит временный характер… – отозвалась девушка холодным голосом. Было странно видеть, как она разговаривает сама с собой. – Можешь продолжать. Он уже пришёл в себя.

Варвара строго поглядела на сидящего на траве Любима. Тот поспешно вскочил и замер, не зная куда девать глаза и руки.

– Ты думаешь? Ну, гм. Тебе видней, – пророкотал голос. На лице Варвары мелькнуло сомнение, потом оно утратило эмоции. – Отныне вы самостоятельный мобильный отряд с тайными заданиями. Задания будут вложены в голову моей дочери, когда настанет время.

Едва юноша услышал про тайные задания, разом позабыл и о смущении, и о Варваре. Он весь напружинился, словно пёс, почуявший след.

– Ёшь-матрёшь! Тайное задание! Интересно, что это будет? Наверняка что-то опасное. Может быть, нужно выследить кого-то страшного, изловить и доставить…

– Отправляетесь завтра с утра, – возвысил голос Харитон. Он, похоже, решил игнорировать все проявления эмоций юноши. – Первый пункт маршрута – Белоозеро.

Лицо девушки дрогнуло, зрачки обрели обычный размер. Она выдохнула, стараясь делать это незаметно.

– Варька, ты слышала? – воскликнул Любим хриплым от волнения голосом. – Нам поручили тайное задание!

Девушка замедленно кивнула.

– И мы пойдём с тобой вдвоём… – Любимка замолчал и снова стремительно начал краснеть. – Хы. Мы будем в лесу. Без никого…

Он уставился на дальний лес неподвижным взглядом, явно видя там что-то совсем иное. Варвара моргнула, окончательно приходя в себя.

– Люби-им?! – вознёсся над полигоном возмущённо-удивлённый крик. – Что ты там такое представляешь?!

Бац! Бац! Юноша снова оказался на земле, рука быстро-быстро трёт макушку. Ком с Ягой переглянулись. Любимец приподнял бровь, старушка прыснула и прикрыла ладошкой беззубый рот.

– Скучно без них будет, – проговорил любимец.

– Ой, и не говорюй! – всплеснула руками бабушка.

***

Их путешествие началось на следующий день, едва взошло солнце. Провожать путников у избушки на курьих ногах вышли Яга, Ком и Полох. Последний был очень огорчён.

– Опять я всех подвёл, опять чего-то недоглядел… – сокрушался он.

– Не думаю, что дело в твоих недочётах, – сказала Варвара. – Скорей это связано с тайным заданием, которое предстоит выполнить Любиму.

Она поглядела на Любима, тот расправил плечи и вскинул подбородок. Да! Тайное задание, это вам не хвост собачачий.

– Настолько тайное, – с придыханием продолжала девица, – что мы сами не ведаем, в чем оно заключается!

Она фыркнула и рассмеялась. Любимка сдулся и сконфуженно потёр затылок.

– Этак правда смешно выходит…

Полох вымучено улыбнулся.

– Ну что? Двинули? – Любим перебирал ногами от нетерпения, как нервный конь. Или как Листок. Первого писаря не видели уже тысячу лет. Ещё один повод беспокоиться.

По случаю похода юноша облачился в походную кольчужную рубашку, поверх обычной, холщёвой. Её перетягивали широкие ремни. Плотные кожаные порты заправлены в простые сапоги. Золотистые волосы он предпочёл коротко остричь, а те несколько волосин, что сумели пробиться на подбородке, сбрил безо всякой жалости. Раз уж не появилось настоящей бороды, неча и жалеть.

За спиной у него висела в удобных петлицах булава Ильи, которая вновь приняла вид тонкой стальной палки с шипастым навершием. Рядом лежал огромный и туго набитый заплечный мешок. Варвара приладила к нему два ремня, отчего его удобно стало надевать за спину. Не смотря на размеры, в сравнении с булавой он казался Любиму невесомым.

– А нуй не дрейфь, – хлопнула писаря по плечу Яга. – Делов для каждого отыщетсяй. С каждого возьмут по талантам. У тебя жа есть таланты. Мы видели!

Она так искренне сморщила рот в улыбке, что Полох растянул губы в ответ.

– Ещё год назад я вас не отпустил бы, – сказал Ком. Он выглядел, как благопристойный юноша, только от ноги прямо в землю уходила тонкая песочная струйка. – За три года, пока вы пользовались гостеприимством Яги, на Варвару было совершено сто шестьдесят пять попыток отнять жизнь. Двадцать пять врагов я обезвредил. Пятерых из них, гм, не важно… Не смотря на это в последнее время попытки не прекратились, а, наоборот, сделались более частыми. Последнего атакующего я так и не сумел вычислить. Он держится за пределами моих возможностей.

Любимка перестал улыбаться.

– Сто шестьдесят попыток! Они никак не успокоятся! Отчего я ничего не видел?!

– Потому, что ты все это время находился внутри сферы моего влияния, а все попытки напасть прекращались на границах этой сферы, – невозмутимо ответил любимец. – Проявите осторожность, когда будете покидать мои земли.

Любим кивнул и дёрнул плечами, чтобы булава улеглась поудобней.

– Держий, – Яга протянула Любиму небольшой самовар. Крышка припаяна к пузатому корпусу. Кран перекрыт вертушком. Сбоку на самоваре устроена петля, чтобы удобнее было вешать на пояс. – Подарочек тебе. Верней твоемуй другу.

– Другу? – удивился Любим. – А-а, другу!

Он расхохотался и обратил к Яге лукавый взгляд.

– Его невыдержанный язык пресытил и твоё терпеливое сердце.

– Мы с Комушкой озаботились и сделали для него хоромы, – баба Яга хихикнула. – Очень уж он у тебя невоспитанный. Вот мы и привязали его к этой железяке.

– Он что же, внутри? – Любим недоверчиво принял самоварчик и покрутил его. – Эй, Темник? Ты как там?

Ответила ему тишина.

– Не-е-е, – баба Яга хитро переглянулась с Варварой. – Штукай в том и есть, чтобы он не появлялся, пока его не просят. И убирался, как толькай отпустют.

– И как же его оттуда… – проговорил Любимка. Его охватило противоречивое чувство. С одной стороны натерпелся от Темника, а с другой – это же настоящая тюрьма.

– Мы взяли идею у восточных джинов. Просто потри, – проговорила Варвара.

Любимка поглядел на девушку недоверчиво, но Варька обычно не шуткует. На неё это совсем не похоже.

Он коснулся выпуклого бока самоварчика и повозил пальцами туда-сюда. Вжух! Тот затрясся, загремел краником, а потом из него вылетел полупрозрачный человечек.

– Уа-а-а! Кто меня разбудил? Я так славно спал. Спасибо бабушке Яге за прекрасные хоромы. А, это ты, Дыра. Стал ещё надоедливее. Для чего звал? Что? Просто так?! Да я тебя!..

Ветер загудел, закручиваясь в вихрь. Любимка глянул на Варвару, та изобразила, будто постукивает по чему-то ногтями.

Тук-тук, машинально повторил её движение. Вз-з-з-ж-жух! Клац! Нарождающийся вихрь втянулся в носик самоварчика, только вертушок скрипнул.

– Уф, – Любимка неуверенно улыбнулся. – Пожалуй, так лучше. Если он там спит и доволен…

– Ути, болезнай, – сюсюкнула баба Яга и повернулась к Варваре. – Виш какой добрай, за ветерок переживает. Стало быть, с тобой вообщей как с сокровищей носиться станет…

Она замолчала, а Любим почувствовал, что краснеет. Более того он увидел, как загораются щеки девушки.

– Нам пора, – поспешно сказала та и отвернулась к ремням заплечного мешка Любима. Отчего-то показалось нужным проверить их прямо сейчас. Яга только хихикнула.

– Ой, ребята, развлекли вы нас зна-атной. Скукай без вас будет!

Лицо Кома осталось неподвижным, но вокруг как будто стало чуть темней.

– Ничего, бабуся. Чай свидимся. Тогда у нас будет чего порассказать! А тебя, Ком, я обязательно побью при следующей встрече! Вот увидишь…

Губы святогорова любимца треснули в улыбке. Хрустнуло, земля заметно дрогнула.

– Буду ждать, Любим.

А потом они повернулись спиной к избушке на куриных ногах и вошли в лес. Сердца ребят переполняло предвкушение и трепет. Внешний мир, полный опасностей и затаившихся врагов, ждал их за пределами сферы Кома. Они жаждали увидеть его с непреодолимой силой.

Сказ 3 – В путь

Вдаль уходили гигантские стволы запредельных сосен. Кроны терялись далеко в вышине, своей тенью подменяя небо. Земля была устлана длинными хрустящими иголками.

Впереди легко скользила Варвара в облегающих сапожках, в зелёном походном платье со множеством аккуратно завязанных бантиков. Шагала она налегке, две туго завязанные косицы задорно прыгали при каждом шаге.

За ней топал Любим. Толстая подошва его сапог плотно приминала хвою и мелкие сучки. Из-за одного плеча торчал стержень булавы, над другим возвышалась гора туго набитого мешка. Широкие прошитые ремни перекрещивали кольчужную грудь и стягивали пояс. По бедру бил небольшой блестящий самоварчик и ножны с кинжалом. Не смотря на груз, Любим шагал легко и бодро.

– Варь, а Варь, – сказал юноша. – У меня вот что из головы не идёт…

Он смущённо потёр затылок.

– Чего же? – отозвалась девица, не оглядываясь.

– Ну… Это… Ёшь-матрёшь, – Любим покраснел и мялся, комкая слова. – Твой отец… Это… Он в любой момент может через твои глаза нас увидеть?

Долгое время под сводами леса раздавалось лишь шуршание сапог да редкий хруст веточек.

– По сути, ты прав. Когда отцу нужно соединиться с моим разумом, он делает это, ибо считает, что его вопрос неотложен. А ты чего интересуешься?

Она оглянулась и уставилась на юношу большими рыжеватыми глазищами. Тот споткнулся и уронил мешок. Тут же кинулся подымать, старательно пряча глаза.

– Ну… Я… Это… Подумал тут. Бабуси Яги теперича рядом нет. За тобой ужо не будет такого присмотру…

Он надел лямки на плечи и выпрямился. Как ни в чем не бывало потопал дальше, даже песенку принялся насвистывать.

– Ты это к чему? – Варвара проводила его недоумевающим взглядом. – Яга и не приглядывала за мной особо. Что я маленькая какая?

– Ага, как же, не приглядывала! – взвился Любим. – Тогда у бани…

Он вдруг осёкся и стремительно ускорил шаг. Варваре пришлось догонять его.

– Что тогда у бани? – раздался её пытливый голос совсем рядом.

– Ну… Это… – опять заблеял Любим. Лицо его перепробовало все оттенки красного цвета. – Просто я шёл рядом. Ну и подумал. Ковшик в траве валяется. Надо бы занесть. А тут щёлка в занавеске. Я и хотел…

Он замолк, уши полыхали так, что вот-вот могли заняться проплывающие мимо ветви елей. Какое-то время было тихо. Чем дольше висела тишина, тем более зловещей она казалась.

– Ну и как я тебе? – раздалось у него за спиной. Он так и встал. В её голосе не было ни капли холодности или возмущения. Лишь лукавство и… неподдельный интерес.

– Да откуда ж мне знать, – вскричал он с болью в голосе. – Она дырку собой заслонила! Ещё и красовалась.

Он скривился и сплюнул. Буэ! Звонкий смех искорками рассыпался под сводами леса.

– Ну ты даёшь…

– Вот я и подумал, что дядька Харитон твоими глазами мог увидеть…

Он покрутил пальцем в воздухе. Лицо вновь скривилось, юношу передёрнуло. Варвара не ответила, и Любим поглядел на неё. Лицо девушки застыло. Щеки побледнели, рот приоткрылся.

– Гляди… – проговорила она едва слышно.

Любимка повернулся и присвистнул.

– Так вот где застряли эти сто шестьдесят пять покушений, – проговорил он.

Впереди перед ними высилась огромная гора покорёженного изломанного метательного оружия. Чего там только не было. Топоры, молоты, стрелы, болты арбалетов, кинжалы, булыжники, в том числе такие огромные, что их не сумели бы метнуть даже самые мощные катапульты. А ведь они посреди глухого леса, поди затащи сюда катапульту…

– Хорошо, что это не видит Полох, – сказал Любим. Варвара хихикнула.

– Да. Для него это стало бы серьёзным ударом… Это же из какой дали это все прилетело…

Шух, шух, шух! Вокруг них разом поднялось три человеческих фигуры. Любиму показалось, что воины возникли прямо из земли. Все в лохматых одеждах, сливающихся с хвоей, все одной комплекции и роста. Только оружие разное.

У человека, что стоял прямо за спиной Варвары в руках блистала цепь со стальными шипастыми шариками на обоих концах. Второй, что появился меж путниками, резко выбросил обе руки с кинжалами. Одна неслась в шею девушки, вторая норовила распороть горло юноши. Третий в руках держал молот на длинной рукоятке. Он широко размахнулся, собираясь расплющить девушку.

Все это застыло перед глазами Любима в молчаливой сцене. Одним движением он сбросил лямки мешка и сдёрнул булаву. Мешок ещё висел в воздухе, а Любим уже ткнул булавой воина с молотом, перевёл в удар рукоятью по тому, кто тыкал кинжалами, последним досталось носителю цепи.

Шух, шух, шух! Даже сквозь рваный скок услышал тихие звуки, словно они тоже были ускорены. Все три нападающих разлетелись темноватым грязным туманом. Молот и два кинжала упали на землю. У Любима ёкнуло в груди. Цепь не упала после исчезновения воина. Она захлестнула шею девушки, шипастые шары летели прямо в милое лицо.

Любим уже не успевал с булавой, подставил под удар ладонь. Шлёп, тук, ай! Удар получился неожиданно сильный. Первый шар поймал в ладонь, а вот второй очень болюче ударил по косточке большого пальца. Земная тяга защитила руку, но боль была такая сильная, что перед глазами сверкнули искры.

Любимка уронил цепь с шарами и запрыгал, тряся ладонью. И тут только до него дошло. Варвары не было там, где её захлестнула цепь. Он огляделся. Её вообще нигде не было.

Шух, шух, шух! Темные воины вновь поднялись прямо из земли, булава, кинжалы и цепи теперь нацелились на Любима.

– Да что с ними такое? – мелькнула мысль, и Любим вновь ушёл в ускорение.

Варвары не было рядом, поэтому на сей раз просто загрёб всех троих широким ударом булавы. Фигуры разлетелись рваным туманом, оружие упало на землю. Любим отскочил назад, так чтобы за спиной оказался гигантский ствол стальной сосны.

Пока не ясно, появляются они только у оружия или способны напасть и без него. Скорей всего управляет ими кто-то на расстоянии. Надо срочно найти его и обезвредить, иначе будем скакать так до морковкиного заговенья.

Воины вновь начали подниматься и опять рядом с брошенным оружием. Любим прыгнул вперёд и замолотил булавой. Цепь улетела к дальнему дереву и звонко ударилась о дерево. Два кинжала мелькнули в другую сторону и вонзились в ствол. Булава закрутилась и упала в середине поляны. Атакующие вновь развеялись рваным туманом.

Сейчас поглядим, обязаны ли они появляться рядом с оружием, или… Три столбика тумана появились из-под земли у брошенного оружия, начали уплотняться и обретать цвет.

Любим хмыкнул и поднял булаву. Продолжим опыты. Теперь попробуем зашвырнуть оружие как можно дальше и в разные стороны. Сумеют ли они одновременно появиться или есть ограничения по расстоянию…

Воины появились и застыли, мелко подрагивая. Их руки так и не коснулись оружия. Любим опустил булаву и огляделся. Раздалось шуршание кустов и из подлеска вышел невзрачный человечек ростом едва ли до плеча Любима. Глаза его были широко распахнуты, в их глубине юноша уловил зелёные искорки.

– Вий! – мелькнула первая мысль, но он даже не успел вскинуть булаву. Первую мысль догнало озарение. – Варя?!

Изображение леса мигнуло, будто одну картинку подменили другой. Рядом с кустами, из которых появился незнакомец, стояла Варвара. Все в её облике было как прежде, только вот обычно рыжеватые глаза теперь ярко сияли зелёным.

– Меня тут нет. Я ушла… – монотонно проговорила девушка. – На восток! В Запределье…

Она махнула рукой в сторону леса. Шух, шух, шух. Три фигуры сплелись из тумана рядом с брошенным оружием. Человечек повернулся в указанном направлении, казалось, новая идея захватила все его существо. Он не сделал никаких видимых движений, но три призрачных воина ухватили оружие, разошлись дугой и отправились в лес. Незнакомец, не оглядываясь, направился следом.

Любим поглядел на Варвару. Зелёные глаза начали блекнуть, несколько мгновений, и на него смотрела обычная рыжеглазая девица.

– Зелёный Сглаз? – спросил он.

– Да, – ответила она. – У нас это родовое. Я же, по сути, племянница Вия. Грех не использовать способность.

Любимка потёр затылок.

– Без тебя я бы с ним провозился…

– Без меня ты бы бахнул по земле, и он бы вывалился из своего убежища, как миленький, – рассмеялась девушка. – Вряд ли он чаял столкнуться с сильномогучим.

– А ты? Ты бы тоже… вывалилась?

– Я специалист по защите, – улыбнулась Варвара. – К тому же, чем хорош Зелёный Сглаз, он не снимется, даже если я умру.

Любим перестал улыбаться.

– Не говори так! Ты не умрёшь! Я позабочусь об этом…

***

В первую ночь остановились меж корнями огромного стального древа. Любим поставил шалаш из еловых лап. Для этого пришлось применить навык отрицательной массы, чтобы подняться вверх по стволу, снизу материала для строительства не нашлось.

Рядом с шалашом весело потрескивал небольшой костёр. Вокруг шумел кронами великий лес. Путники не таились. Целый день им никто не встретился и никто их не преследовал. Опасных зверей они тоже не видели.

Варвара достала из мешка Любима одеяла из мохнатой медвежьей шкуры. Юноша вдруг замолк, словно поперхнулся. Девушка смерила его оценивающим взглядом, потом оглядела темнеющий лес.

– Холодно, – проговорила она и поёжилась.

Любим глядел на неё во все глаза.

– Ты можешь взять моё одеяло, – выпалил он. – Я посторожу…

– Эх, – Варвара сокрушённо вздохнула. – А я думал, что мы сделаем как тогда, когда ты вернулся из похода и отдыхал на Буслаевых брёвнах…

Глаза Любима распахнулись, губы растянула глуповатая улыбка.

– Как тогда! Да… Я бы тоже…

– Хорошо, я возьму твоё одеяло. А ты сторожи.

Девица ухватила оба одеяла и пропала в шалаше. Любим остался сидеть, как истукан с открытым ртом и вытаращенными глазами.

Изнутри она видела, как он поник и сгорбился. Костер кидал блики на его несчастное лицо.

– Издеваешься над парнем, – рокочущий голос раздался прямо в голове. Варвара едва заметно дрогнула, никак не могла к этому привыкнуть.

– А ты опять подглядываешь, – молча констатировала она.

– Должен же я проследить за своей дочерью, – в голосе отца явилась тень чувства. Варвара никак не могла уловить что это. Насмешка или…

– Раньше тебя это не интересовало, – сказала она осторожно.

– Раньше ты думала лишь о работе.

– Сейчас ничего не изменилось.

– Изменилось, – голос его внезапно посерьёзнел. – Чёрный Скоморох сделал тебе предложение, и ты после этого выжила. Уже три года как ассасины не справляются с этой задачей.

– Я не собираюсь принимать его предложение, отец. Ты же знаешь.

– Знаю. Но я изучил Скомороха. С него станется освободить для тебя место без твоего согласия.

– Это какая-то глупость! Я не понимаю…

– Он знаменит неординарными решениями. Он знает, что если меня не станет, ты лучшая кандидатура на моё место. Для него неважно согласилась ты или нет. Он освободит для тебя это место и будет считать тебя должницей.

Варвара утратила спокойствие:

– Это какой то бред. Как я могу быть должницей, если я не просила и не желала…

– Это не важно. Все будет сделано, комар носа не подточит. Он даст, ты примешь. К чему приведёт эта ситуация не может ответить даже Головоломка. Одно она говорит однозначно – возможна польза как Чёрному Скомороху, так и нам. Поэтому мы не можем не рассматривать этот вариант.

– Но… Я не… – Варвара была в смятении. Но даже так она не произнесла глупых слов: "Не хочу".

– Не беспокойся раньше времени. Я не собираюсь умирать. А сейчас я пришёл рассказать про этот парадокс Чёрного Скомороха и…

Голова девушки повернулась к выходу, глаза сфокусировались на Любиме. Юноша сидел, как нахохленная ворона, в сторону шатра даже не глядел.

– Я просто хотел сказать тебе, что больше без большой нужды не появлюсь в твоей голове без предупреждения. Из меня не вышло хорошего родителя, когда ты по-настоящему в этом нуждалась, глупо начинать пытаться теперь.

Варвара ничего не ответила. Какое-то время в голове царила полная тишина, потом Варвара улыбнулась:

– Сказано, сделано. Ушёл, даже не попрощавшись.

Какое-то время она сидела и прислушивалась к себе, пытаясь уловить мельчайшие признаки присутствия чужой воли. Их не было. Варвара тихо проговорила в ночь.

– Любим. Хватит там сидеть. Хочу выспаться. Так же, как тогда во дворе княжьего детинца, когда ты вернулся из Потерянного Града…

Лицо его озарилось великим счастьем и нежностью. Он сразу перестал горбиться и встал перед ней в полный богатырский рост.

– Ты, правда, этого хочешь? – задал он самый дурацкий вопрос в своей жизни и не дожидаясь ответа полез внутрь. А потом они сидели, закутавшись в два одеяла в шалаше из еловых лап, и глядели на темнеющий лес. И Варваре не было так покойно даже в домике бабы Яги под защитой святогорова Кома.

Сказ 4 – Лесная охота

Так они и путешествовали. Днём неутомимо продвигались на запад, ночью спали в шалаше. Гигантские сосны постепенно истончились до обыкновенных, меж гладких стволов-свечек все чаще попадались раскидистые ели. Время от времени встречался подлесок и упавшие высохшие деревья, что было немыслимо для лесов запредельных. Любим то и дело обгонял девушку и расчищал путь направленными хлопками воздуха.

– Похоже, мы входим в земли Руси… – сказала Варвара. – Если не слишком сильно забрали на юг – это должны быть новгородские земли. Белоозеро самый восточный их город.

К полудню лес поредел настолько, что косые лучи солнца достигли подножия деревьев. Варвара подставила щеки солнцу и блаженно зажмурилась. Её лицо дышало такой беспечностью и спокойствием, что у Любима защемило в груди. Как давно он не видел подругу такой. Может быть, вообще никогда не видел?

Он начал перебирать воспоминания, не отрывая глаз от девушки. Затаил дыхание, боясь спугнуть это мимолётное мгновение. Варька улыбнулась и медленно раскрыла глаза.

– Ты чего, Любим? Смотришь на меня, словно впервые видишь?

– Я… Это… – он смутился и потёр затылок. – И правда, словно заново тебя вижу! Ты такая… Гм… Такая…

– Какая? – улыбнулась девушка.

Он окончательно запутался в своих мыслях. Упрямо тряхнув головой, он рубанул ладонью воздух.

– Не мастак я красиво гутарить. Но когда мы вот так вместе идём с тобой, я самый счастливый человек на свете!

По тому, как озарилось лицо Вари, понял, что и её никто не баловал красивыми речами. Да и когда? Всю жизнь она провела в полумраке библиотеки отца, да бегая по его поручениям.

Любима охватило такое глубокое чувство любви, что он даже остановился. Всем нутром, всей своей сутью ему захотелось сделать так, чтобы Варвара никогда больше не узнала ни боли, ни несчастий.

Что-то изменилось на его лице, потому что Варвара тоже остановилась и смотрела на него так, будто хотела съесть глазами. Он воскликнул что-то невнятное, чувство настолько переполнило его, что просто не мог устоять на месте. Хотелось действовать прямо сейчас. Забрать её у мира и спрятать, укрыть от невзгод и… посторонних взглядов.

Он шагнул к девушке, она вдруг очутилась в его объятиях. Рыжеватые глазищи вынимали душу, а губы слегка приоткрылись, с каждым мгновением приближаясь все ближе. Это было столь неожиданно и столь сладко, что прилети в тот момент очередной швыряльный нож из чащи, никто бы его даже не заметил. Впрочем, оружие не причинило бы им никакого вреда, ибо земная тяга выплеснулась из Любима и заполонила все вокруг.

Их губы почти соприкоснулись, меж ними щёлкнула искра. В кустах раздался страшный хруст, они вздрогнули и отпрянули друг от друга. В их сторону кто-то ломился, не разбирая дороги.

***

Женщина с девочкой со всех ног бежали по лесу. Дыхание с сипом рвалось из груди. Девочка запуталась в подоле и едва не упала. Женщина поддержала её.

– Аха-ха-ха! – раздалось за их спинами. Фьють! Стрела с широким наконечником срезала несколько тонких деревцев и пронзила ствол ели впереди беглецов. Хрясь. Брызнули щепки, дерево захрустело и стало заваливаться, преграждая путь беглецам.

Женщина повернулась спиной к ощетинившимся сучьям и задвинула дочку за спину.

– Зяблик! Ты сумеешь пролезть под ёлкой? Я их отвлеку… Беги!

Она толкнула дочку. Та упала на колени перед проходом.

– Не надо, мамочка! Я тебя не оставлю!

– Беги! Иначе будет поздно!

В лесу хрустело, перекликались голоса. Все ближе. Девочка насупилась и замотала головой.

– Мы тятю бросили! Теперь ты хочешь, чтобы я одна осталась.

– Оно и верно! – раздался визгливый голос. К беглецам из леса вышло трое воинов в лёгких кольчугах. Один из них держал длинный причудливо изогнутый лук. Свободной рукой он вырвал из остатков дерева стрелу.

– Мамка верно гутарит – беги. А я выжду минутку и гляну, сумеет ли тебя догнать моя стрела.

Он захохотал. Один из его спутников, худощавый и рябой, поморщился, второй, круглолицый и румяный, как наливное яблочко, подхалимски хихикнул. Мать прижала к себе дочь.

– Один… Два… Три… – начал считать витязь с луком. – Чем дольше ты медлишь, тем меньше у тебя шансов.

– Беги! – закричала мать и оттолкнула девочку. Та глянула на неё распахнутыми от ужаса глазами и нырнула в прореху меж сучьями.

– Двадцать пять… Двадцать шесть… – считал витязь. Потом вдруг замолчал и капризно скривил лицо. – Надоело считать. Хватит и такой форы…

– Нет! – Вскрикнула женщина. – Она всего лишь ребёнок! Пощадите!

– Да, она ребёнок, – рассмеялся витязь. – А это значит, что Завидке она без надобности. В деревне этих детей как крыс, возьмёшь себе другую дочку.

Он захохотал и оттолкнул женщину. Та упала и разрыдалась.

– Будь моя воля – всех бы перебил.

Он резко вскинул лук и пустил стрелу в лес. Мать всплеснула руками и затихла в траву.

– Делайте ставки, попал или нет, – сказал витязь, поворачиваясь к товарищам. Круглолицый вскинул руки, дескать не рискну спорить, рябой кусал губы и отводил глаза.

– И то верно, – расхохотался витязь. – Мои стрелы не знают промаха.

– А ведь ты всерьёз хотел убить её! – раздалось из леса. С громким хрустом поваленную ель сдёрнуло в сторону. К богатырям и женщине широко шагнул юноша. Девочка сидела у него на руке и всхлипывала, прижавшись всем телом. Свободной рукой юноша держал стрелу.

Витязь оскалился:

– Неправда. Я не желал убить. Только покалечить. Чтобы эта крыса подольше мучилась.

Он расхохотался. Его товарищи ухватились за мечи. Оба хорошо знали, какой скоростью обладают стрелы их командира, а этот незнакомец поймал на лету.

Лицо юноши посуровело.

– Ты же богатырь, должон защищать, а не нападать, – молвил юноша. – Ведёшь себя, как одержимник. Стало быть, и ответ держать станешь по той же статье…

Витязь перестал смеяться. Лицо дёрнулось и исказилось.

– Ты кто таков, чтобы одержимников поминать? Хотя, без разницы. Княжне Завидке нужны богатыри для опытов. Не своих же отдавать, в самом деле…

Он оглянулся и словно специально попал глазами на рябого, который не хихикал над его выходками.

– Правда, Кирюн? Я уже давно слежу за тобой. Какой ты у нас чистоплюйный да нежный. Все морщишься, бормочешь чего-то…

Кирюн побледнел и отступил на шаг. Даже не пытался оправдаться. Круглолицый богатырь подхалимски захихикал.

– Вот. Учись у Сорика как надобно. Княжне Завидке не нужны нежные воины. Ты вот чего, – командир ткнул пальцем в юношу. – Прибей этого. Но не до смерти. Потом оттащишь его к княжне. Глядишь и примет его вместо тебя…

Он отступил и сложил руки на груди, словно показывая, что не станет вмешиваться. Кирюн поглядел на Любима, потом на своего начальника. Девочка глянула в траву и закричала:

– Мама! Мама! Что с тобой?!

Она соскользнула с рук Любима и кинулась к бесчувственному телу. Откуда ни возьмись, рядом с ней появилась Варвара и нежно погладила по волосам.

– С твоей мамой все в порядке. Сейчас мы её оживим…

– Ого? Откуда девка взялась? – брови витязя грозно сошлись на переносице. – Это какая-то магия? Видишь, Кирюн. Они грязные маги. Их нужно уничтожить. Ты хватай парня, а Сорик приведёт мне девку.

Круглолицый богатырь расплылся в недоброй ухмылке.

– С удовольствием, командир.

Кирюн сжал кулаки и задрожал. Потом складки губ затвердели, он широко шагнул к Любиму и развернулся.

– Нет, Кром, – тихо сказал богатырь. – Хватит! Лучше я умру здесь, чем…

Шух! Никто не заметил удара. Кинжал вонзился в грудь Кирюна. Тот охнул и ухватился за рукоять. По лесу разнёсся дикий хохот.

– Хочешь – умирай, – закричал Кром. Он хлопнул себя по пустым ножнам, где только что висел пронзивший Кирюна кинжал.

Любим кивнул собственным мыслям. Этот Кром очень быстр. Не удивительно, что его боятся соратники. Хотя какие соратники, если он их за людей держит.

– Умирать никто не будет, – сказал он, двигаясь к Крому мимо Кирюна. – А ты не стой столбом, помоги девицам.

Кирюн глянул на него расширившимися глазами, потом перевёл взгляд на рукоять кинжала в своей груди.

– Ты же богатырь, – сурово молвил Любим. – Должон помогать слабым. Ранение – не повод не исполнить долг.

Кирюн дрогнул и осторожно потянул кинжал из груди. Тот подался неожиданно легко. Кольчуга была целёхонька, у кинжала не было лезвия, лишь крохотный огрызок у гарды. Любим не выдержал и рассмеялся.

– Он такой медленный, – сказала Варвара, не прекращая хлопотать над женщиной. – Даже я видела удар.

– Иди-иди, – сказал Любим Кирюну. – С этими я разберусь сам.

– Что?! – Кром хапнул ножны и перевернул. На траву упало отломанное лезвие. – Да как ты смеешь?! Это был мой любимый кинжал!

– Нечего тыкать куда не следует, – веселье разом покинуло Любима. К этому человеку ощущал лишь брезгливую жалость. – Тебе дадена сила, а ты тратишь её, обижая слабых. Ты не достоин высокого звания – богатырь земли русской.

– Ах ты, паршивец! – заорал Кром. – Не тебе решать, чего я достоин! Да я тебя в порошок сотру! На куски порежу! Кишки твои на кулак намотаю!

– Ты очень непоследователен, – сказала Варвара со своего места. Женщина простонала и села. Девочка с плачем бросилась её обнимать. – Если ты сотрёшь его в порошок, то как потом будешь резать на куски. С кишками тоже не ясно. Ты сотрёшь в порошок все, кроме кишок? Или потом уже в порошке станешь отделять то, что было кишками, от всего остального.

Кром обратился к ней, тело его сотрясала ярость и недоумение.

– Что?! Чего ты такое говоришь?! – заорал он.

– Нет, это что ты говоришь? – Любим подошёл к нему вплотную. – Ты не приметил, как я нанёс удар, и продолжаешь кричать на нас, будто силу имеешь? Что за странный человек?

– Силу?! – витязь обратил к нему злобное лицо. – Что может знать о силе обыкновенный богатырь! Аха-ха! Вы не собьёте меня своей болтовнёй! Я уничтожу вас! Всех уничтожу!

Третий богатырь на этих словах перестал подхалимски улыбаться и отодвинулся.

– Эй, Кром. Меня-то за что?!

– Всех! Всех уничтожу! – Кром ничего не замечал вокруг. – Княжна Завидка подарила мне силу! Сейчас! Да!..

Любиму вспомнился такой же злобный и трясущийся Иваш. Как Кром он жаждал силы, и так же он отыскал её у демонов. В тот раз добром это не кончилось.

Кром извлёк что-то небольшое из-за пояса. Любим приметил, что у витязя там устроен потайной кармашек.

– Княжна Завидка сильна. И она щедро делиться своей силой.

Витязь вскинул кулак и сжал его. Хрустнуло, по руке потекла тёмная кровь.

– Дарую себя тебе! – вскричал Кром и раскинул руки. Из кулака, в котором он что-то раздавил, выплеснулись зелёные волны. Витязь словно окунулся в бурлящий поток. Ядовитая зелень закрутила его, обдала брызгами и прилипла к телу богатыря.

Трава и кусты вокруг стали чернеть. Листики скручивались и рассыпались прахом. Подхалим поспешно отскочил ещё дальше в лес.

– Вот и все, – сказал Кирюн и повернулся к Варваре. – Нам с ним не совладать. А вам бы бежать. Вдруг, пока с нами тешится, про вас забудет.

– Недооценивай Любима. Он как-никак сильномогучий богатырь.

– Сильномогучий? Этот юнец? – Кирюн поражённо обратился к Любиму.

А Варвара как ни в чём не бывало хлопотала над женщиной с ребёнком. К сражающимся обратилась спиной, демонстрируя полное пренебрежение к их бою.

Бац! Только боя никакого не было. Любим одним движением сдёрнул тонкий стержень булавы с плеча и вдарил. Булава брезгливо удлинилась, шипастое навершие грянуло прямо в серёдку бурлящей зелени.

Граум! Содрогнулась земля, жалобно застонали деревья. Зашипело, к кронам деревьев взметнулись струйки дыма. Словно на раскалённую заготовку плеснули воды. Только пар был зелёный и вонючий.

В земле зияло отверстие в виде человеческого силуэта. Вниз отвесно уходили выглаженные стены. Любим крест-накрест махнул булавой, стряхивая с неё зелёные капли.

– Так то. Будешь ли ещё к одержимникам за силушкой бегать…

– Стойте, где стоите! Иначе она умрёт, – хлестнул дрожащий голос. Круглолицый богатырь стоял за спиной девочки, приставив кончик кинжала к её горлу. – Вы быстрые, но я быстрее.

Кирюн воскликнул и выставил открытые ладони.

– Сорик, ты что? Она же девочка! Как ты можешь?

– А вот могу! Княжна нас не простит, коли слабину дадим. И не отпустит. Не хочешь же ты поучаствовать в её охоте в качестве жертвы?

– Но что ты можешь? Ты же видишь – они сильнее…

– Кром придёт в себя и запустит ядовитую волну. И тогда…

Любим не обратил на эти слова никакого внимания. Он подошёл к яме и принялся деловито обрушивать стены внутрь.

– Эй, чего ты творишь? Я прирежу её! – завопил Сорик. Кончик ножа опасно дрожал у шеи девочки. Та застыла, боясь шевельнуться.

– Я засыпаю его землёй. Сыра земля лечебная, вытащит из него эту гадость. Жаль, конечно, что здесь в лесу появится чёрное пятно. Деревья засохнут, звери будут обходить стороной. Зато парень очухается и выберется. Вдруг этого будет достаточно, чтобы он одумался.

– А ну отойди от ямы! Не то…

– Реж, коли собрался. Нечего словами бросаться, – Любим продолжал трудиться.

– На слабо меня берёшь, – оскалился Сорик. – А вот гляди…

– Нет! – закричал Кирюн и прыгнул к нему. Но было поздно. Кинжал вонзился в…

– А-а-а-а! – разорвал тишину истошный вопль. – Что это?! Что?!

Круглолицый выронил нож и ухватился за разрезанную до кости ладонь.

– Не понимаю?! Как такое могло быть?!

– Я закольцевала твою ярость, – сказала Варвара. – Теперь кому бы ты не пожелал нанести вред, ты нанесёшь его только себе.

Парень скорчился, баюкая руку. Любим закончил заваливать яму и поглядел на него.

– Хм. Теперь ты не сможешь ему помочь, – он задумчиво глянул на взрыхлённую землю, потом махнул рукой. – Выберется сам. Он же богатырь. Варь, а где девочка? Как ты это провернула?

Девчушка сидела чуть в сторонке рядом с очнувшейся мамой и глядела на них распахнутыми глазами.

– Он изначально ухватил не настоящую девочку. Мы же с ней преспокойно стояли в сторонке. Любим сел перед дитём на корточки.

– Как тебя звать?

– Зяблик, – пролепетала девочка.

Любим потрепал девочку по русым волосёнкам.

– Забудь про этих дядей, Зяблик. Это были не настоящие богатыри, – сказал он и повернулся к Кирюну. – Вот он настоящий.

Тот даже отпрянул.

– Я?!

– Ты был готов отдать жизнь, лишь бы не обидеть невинных. Если вон тот насмешничал и подстраивался под силу, ты решил пойти против. Хотя и думал тогда, что Кром сильнее меня.

Любим видел, как спина богатыря выпрямилась, затравленное выражение уступило место другому, решительному и твёрдому. Скуление подхалима усилилось, он кутал рану в оторванную от кафтана тряпку, но никак не мог управиться одной рукой.

– Нам пора, – Варвара поднялась. – Пусть Кирюн позаботится о Зяблике, а мы отправимся дальше…

Белозерский богатырь кивнул и придвинулся к женщине. Девочка подскочила к Любиму:

– Тятю. Помоги нам спасти тятю.

– Тятю? – Любим вопросительно поглядел на Варвару. Та пожала плечами.

– Говори, – повернулся юноша к девочке.

– Спасите моего тятю, – видя их внимание, зачастила Зяблик. – Они забрали его, мама спрашивала про тятю, и нас прогнали из деревни. А потом злые дяди стали охотится на нас, как на зверей. Ты спас нас. А теперь ты выручишь тятю.

Девчушка глядела серьёзно и без тени сомнений.

– Ну… Э-э, – Любим оглянулся на Варвару. Та поглядела на женщину.

– Мы из села Крохово, что рядом с Белоозером, – сказала та сиплым бесцветным голосом. – Всегда жили спокойно, вдали от всех распрей и напастей под защитой Новгородского наместника. А тут явилась княжна Завидка, обаяла наместника, окрутила богатырей. Стали они наших мужчин хватать да в город уводить. А потом они возвращаться начали, не в себе.

– Как это не в себе? – удивился Любим.

– Ума их лишают там, – в муке воскликнула женщина и тут же притихла, глянув на девочку. Та стояла, с обожанием глядя на юношу.

– Мамка, не тревожься. Этот богатырь настоящий. Он нам поможет.

В голосе девочки было столько уверенности, что у Любима потеплело в груди. Даже в Москве детки перестали верить в богатырей, а тут…

– А в последнее время они и вовсе перестали возвращаться, – продолжила женщина бесцветным голосом. – Не знаю что и лучше…

По щекам её потекли слезы, но она даже не пыталась их скрыть.

– Мамка, ну ты чего. Я же тебе сказала, что теперь все хорошо будет.

Заблик подошла к женщине и погладила по руке.

– Правду я говорю? – она поглядела на Любима.

– Конечно, – воскликнул тот. – Это даже хорошо выйдет, коли вы нас проводите и покажите где что.

– Уря! – Зяблик так и подскочила. – Мамочка! Они нам помогут! С тятей все будет хорошо, вот увидишь!

Любим приблизился к Варваре и шепнул:

– Нас посылали в Белоозеро. Не связано ли это с нашим тайным заданием?

– Не знаю, – пожала плечами девица. – Мне велено выйти на связь, когда увижу город. Так я и сделаю.

– Что ж ты сразу не сказала, – Любим повернулся к местным. – Кирюн, Зяблик…

Он остановил взгляд на женщине и замолчал. Только теперь понял, что так и не узнал, как её зовут.

– Мамку Смирной кличут, – охотно сообщила Зяблик.

– И Смирна. Проводите нас до Крохово и расскажите, чего у вас тут творится.

Сказ 5 – Кроховское безумие

– Так вот оно как всё у вас… – сказал Любим, задумчиво глядя перед собой. Уже несколько часов они топали по лесной тропке. Поверженный Крон и подвывающий Сорик остались далеко позади.

– К сожалению, о внешнем мире ничего добавить не могу, – извиняющимся голосом молвил Кирюн. – Нас не баловали вестями. Раньше купцы привозили сплетни, что де шесть княжеств собирают общую рать, что в Запредельных лесах происходит что-то скверное. А потом – как отрезало. Княжна Завидка не позволяет пришлым ни с кем разговаривать. Да и приезжают одни и те же люди, молчаливые и суровые.

– Ничего. Разберёмся… – ответил Любим. Они взобрались на вершину покрытого лесом холма. Вниз полого шёл склон, покрытый редким березняком. Отсюда открывался хороший вид вдаль на лес, а там…

– Белоозеро, – молвила Варвара. Перед ними в паре часов пути раскинулось огромное озеро. Солнце искрилось на покрытой рябью поверхности. На чистом небе плыли редкие ослепительно белые облака, отражаясь пушистыми боками в озере. На берегу раскинулся небольшой град с деревянными стенами, построенными на крутых насыпях. За стенами виднелись высокие терема, выше всех возносились золотистые маковки храмов.

Слева и чуть поодаль от Белоозера словно кто-то рассыпал горсть крохотных домиков.

– А вот и Крохово, – добавила девица с улыбкой. – Любим, обрати внимание на город.

Юноша прищурился. Над городом плыл широкими лентами едва заметный в лучах солнца зелёный туман.

– Ничто тебе не напоминает? – Варвара поглядела на Любима. Тот задумчиво кивнул.

– Очень похоже на Тёмную Княжну. Три года назад мы встречались с ней, она едва не погубила наш отряд. Хорошо, что Наськины травы уберегли меня от действия её ядов.

Кирюн недоверчиво поглядел на юношу. Парень юн, три года назад и вовсе был отроком, но всерьёз утверждает, что схлестнулся с их княжной и остался жив. Можно ли такому верить?

Зато Заблик едва не взлетела от этих слов.

– Видишь, мамка! Они уже сталкивались! Я ж говорю, вернёт он нам тятю!

Любим отошёл от них в сторонку, Варвара послушно шагнула следом. Убедившись, что голоса Зяблика не слышно из-за шума деревьев, юноша прошептал:

– Варь, ты говорила…

– Уже… – ответила Варвара. Лицо затвердело, зрачки дрогнули и начали пульсировать.

– Отец, мы дошли.

– Вижу. Ваше первое задание… – произнесла она рокочущим голос, – победить Завидку в поединке и забрать её перстень Смертного Греха.

Зрачки приобрели обычный размер, Варвара внимательно поглядела на Любима. Тот нахмурился.

– Как это – победить Завидку? – пробормотал он. – А как же…

Он оглянулся на Зяблика, которая как беспечная птаха скакала вокруг Смирны и о чем-то щебетала. Смирна робко улыбнулась и погладила дочку по голове. Кирюн странно поглядел на них, а потом отвернулся к городу.

– Значит, этим займётся кто-то другой, – понизила голос Варвара. – У нас чёткое задание, мы должны…

– А, – Любим махнул рукой. – На месте разберёмся. Зяблик, веди нас в Крохово.

Он широким шагом вернулся к кроховским и богатырю. Девочка просияла и побежала вниз по склону. Любимка шумно сверзился следом. Варька какое-то время глядела ему вслед, словно обсуждала что-то внутри себя, потом недовольно дёрнула головой.

– Ну что? Идём? – она посмотрела на Кирюна и Смирну. Было видно, что у них есть вопросы, но они так и не решились их задать.

***

Уже издали стало ясно, что с деревней не все ладно. Подъездная дорога заросла, тын местами упал, похожий на челюсть с выбитыми зубами. Трава на свободных от леса пространствах не кошена, хотя самое время для сенокоса.

– Неужели в Крохово не осталось взрослых? – проговорила Варвара хмурясь. Зрачки её пару раз дрогнули, Любиму показалось, что это раздражение передалось ей от отца.

Впереди в кустах малины раздался треск и хруст. Любим выставил руку, придерживая Зяблика с мамой. После того, как пообещал помощь, девочка сделалась беззаботной и шагала, не обращая ни на что внимания.

– Может медведь… – проговорил Любим.

– Ты же его победишь? – обратила к нему доверчивые глаза девочка.

– Ну что ты, – ответил юноша. – Не хотелось бы обижать мишку. Давай станем громко шуметь, чтобы он тоже нас услышал.

Девочка послушно принялась топать и хрустеть веточками. Не смотря на их старания в кустах не затихло. Шум сделался ещё более громким и даже раздражённым. Когда подошли ближе и заглянули в малинник, увидели тощего мужика в рваной рубахе. Он яростно рвал ягоды вместе с листьями.

– Моё! Моё! – бормотал он, запихивая ягоды за пазуху. Грудь была красной от сока.

– Не подходите к нему… – прошептала Смирна. – Дядя Сёма. Если его не трогать, он не нападёт…

Мужик остервенело рвал листья, потом вдруг застыл, уставившись неподвижными глазами перед собой. Из уголка по щеке скатилась слеза. Любим протянул руку, чтобы коснуться плеча бедняги, но тот очнулся и вновь набросился на кусты.

– Ёшь-матрёшь. Чего это с ним? – проговорил Любим, отдёрнув руку.

– Дядя Сёма жадным всегда был. Ничего у него не допросишься… – сказала Смирна. – А как в город сводили, сам не свой. Чего первое увидал, тем и жадничает…

Любим задумался, потирая подбородок. Спохватился – откуда это движение? Похоже перенял от первого наставника дядьки Стояна. Правда тот хрустит волосками бороды, а у него до сих пор ничего толком не растёт.

– Хм. Дядька Стоян. Калика. Этому Ком меня тоже учил. Самое время испробовать…

Он прищурился и склонил голову набок. Варвара молча глядела на его старания.

– Ёшь-матрёшь! Вот так штука!

– Духоплёты, – констатировала Варвара. – Ты видишь духоплётов, как в Потерянном Граде.

Юноша повернулся к ней.

– Откуда ты знаешь? Да, его тело, как изрытый мышами сыр. Духоплёты так и шныряют.

Кирюн и Смирна переглянулись.

– Так ты ещё и калика, – восхищённо проговорил белозерский богатырь. – Сколь в тебе талантов?

Заблик счастливо пикнула, горделиво поглядев на маму. Дескать видишь я какого воина отыскала! Всех спасёт!

– Но как это может быть? – воскликнул Любим. – Духоплёты не живут в обычном мире. Всяк знает, что их место в Запредельных Лесах и Тайге. На Землях Руси они быть не способны из-за земной тяги. Потерянный Град был исключением…

– Вот это нам надо бы выяснить, – сказала Варвара. – Я изучала этот вопрос по книгам. У Семеона Горлицы сказано, что духоплёты – это низшие зловредные духи. Они питаются недобрыми человеческими чувствами. Страх, злоба, раздражение для них как для нас вкусные яства.

– Да, я помню, как мы впервые встретились с ними в Запределье, – отозвался Любим. – Они такого нашептали всем…

– Да, там они сильны. На землях Руси у них нет власти. К тому же земная тяга есть в каждом русском человеке, а тяга – духовная светлая сила. Она жжёт их, как огонь. Духоплёту просто не выдержать этого. Надо понять, как Завидке удалось это обойти.

Любим прищурился ещё сильнее, продолжая разглядывать мужика.

– Гляди. Вот и ответ на твой вопрос…

Мужик продолжал жадно рвать ягоды, людей будто не замечал.

– Перевязь, – кивнула Варвара. – Новёхонькая и богатая. А сам он ободранный и вряд ли имеет много денег.

– Это им в городе дают, – подал голос Кирюн. – Когда я здесь появился, жителей деревни не забирали силой. Княжна Завидка, как переселилась в Белоозеро, объявила, что хочет наградить лучших людей деревни. Они к ней сами шли. Это потом все испугались, и их пришлось силой водить.

Он оборвал речь и виновато поглядел на Смирну с Зябликом. Их тятя как раз был из последних.

– У тех, кого водили силой, тоже появлялись новые вещи? – подала голос Варвара. Кирюн задумчиво кивнул.

– Да. У всех. Раньше думал, Завидка с Невером так глумятся, но теперь вижу – это странно.

– А ты не знаешь, что происходит с ними там, куда их уводят? – спросил Любим.

– Нет. Это всегда происходит в хоромах наместника, а туда пускают лишь самых приближенных. Я никогда не принадлежал к их числу.

Мужик в кустах проорал что-то невнятно, замахал руками. На людей даже не глядел, но его явно раздражал их разговор. Любим глянул на Зяблика, и у него сердце зашлось от жалости. Это ведь тоже чей-то отец и муж. Нет! Этого нельзя так оставлять!

– Неужели никто не взбунтовался? – воскликнул он.

– Почему, бунтовали… – Кирюн опустил голову. – Невер всех победил. Они теперь в темнице вместе с Зимородком. Невер, наш воевода, очень силен. Остальные его страсть как боятся. Даже Кром. И я вот… Покуда…

Он поник.

– Дядя Кирюн. Не печалься. Ты же мне помог, – Зяблик подошла к нему и непосредственно погладила богатыря по руке. Лицо богатыря дрогнуло, он спрятал его за ладонью и отвернулся.

– Как вы так можете? – проговорил Любим. – Где богатырское товарищество? Неужели здесь все на страхе да на силе.

– Это ещё при новгородском наместнике началось. Он уже стар, никого не одёргивает. Как вышло, так и хорошо. Места у нас глухие. Так и сложилось, что кто сильнее, тот и прав. А княжна Завидка это ещё и поощрять стала. Кто злее да силу не стесняется пользовать, тех и приближает. Вот Кром и лютовал, выбиться хотел…

Любим поглядел на Зяблика. Девчушка прыгала меж деревьев и правда похожая на пичужку. Вид обезумевшего человека ни капли её не пугал, привыкла. Юноша сжал кулаки.

– Не должно так быть! Не по-богатырски это!

– Любим, – Варвара понизила голос до шёпота. – Не забывай, что твоё задание победить, а не освободить.

– Да-да, и про духоплётов нам вызнавать тоже никто не велел.

Варвара улыбнулась.

– Ты прав. Каким образом мы выполним задание, нам не говорили. Можно тихонечко все сделать, а можно и разнести здесь все. Выбор за нами. Мы же теперь, как-никак, вольные люди…

Она улыбнулась, а Любим поглядел на неё, словно что-то хотел спросить, но промолчал. Потом он тоже улыбнулся и кивнул.

– Да. И правда, мы теперича совершеннолетние. А присяги никому не давали… – он заметно повеселел. – Идём.

Чем ближе они подходили к деревне, тем больше встречалось безумцев. Одни рыли землю, что-то бессвязно бормоча, другие яростно колотили дерево. Кто-то что-то прятал в кустах, одна женщина при виде их бросилась убегать, а другой мужчина, наоборот, кинулся на них. Правда не добежал, запнулся за корень и скатился в овраг.

У каждого из них выделялась на небогатом наряде какая-нибудь яркая дорогая вещь.

– Как вы здесь живете? – спросила Варвара с жалостью глядя на Зяблика.

– Ко всему привыкаешь… – отозвалась Смирна и поглядела на дочку. Та склонилась над ромашкой и пыталась её понюхать. Вместо цветка в нос ей ткнулся репей, она чихнула и засмеялась.

– А мужа моего Федот звали, – добавила женщина. – Он большаком деревни был. Защищал своих, как мог. Крому нравилось над ним издеваться. Потому его последним забрали.

Зяблик подбежала к ней с цветочком, и она ласково провела по светлым растрёпанным волосам.

– Тятя не был. Он есть, – строго сказала девочка. – Дядя богатырь обещал, и теперь все хорошо будет!

Любиму стало не по себе от этой веры в него. Хорошо помнил безумный взгляд Тёмной Княжны. Кто знает, что она сделала с последними пленниками. С неё станется. Может она яды на них пробовала или ещё чего…

– Все будет хорошо, Зяблик, – выдавил он из себя. Чтобы сменить тему, повернулся к подруге:

– Варь, а можно их как-нибудь вылечить? Если забрать у них эту вещь…

Он поглядел на очередного безумного в новенькой шапке. Рядом с ним стоял мальчик лет пяти и теребил за руку. Мужчина не глядел на него, только говорил:

– Хорошо все! У меня все хорошо…

Хотя его измождённое лицо и исхудавшее тело говорили об обратном.

– Идём домой! Пожалуйста! – тянул его за руку мальчонка. Он увидел путников и поменялся в лице. Потом глянул на мужчину, словно извиняясь, и шустро прыгнул за ближайший плетень.

– Я думала об этом, – ответила Варвара. На мальчугана она не обратила никакого внимания, глядела только на мужика, который продолжал убеждать кого-то в своей голове, что у него все в порядке. – Уверена, вылечить можно. Но для этого недостаточно только забрать опасную вещь. Духоплёты успели освоиться и наделать ходов в теле жертвы. В этих ходах земная тяга их не достанет. Думаю, поможет полная прокачка земной тяги по телу жертвы. Но тут потребен эксперимент…

Она замолчала, что-то прикидывая в уме. Вошли в деревню. Безумцев здесь почти не встречалось, отчего чувство гнёта и безысходности только сгустилось. Пустые заброшенные дома глядели на путников пустыми окнами. Калитки растворены, двери распахнуты. И тишина.

Любим понял, что дальше идёт один и оглянулся. Смирна звала отставшую дочку, Кирюн остановился рядом. Варвара задумчиво топталась в сторонке.

– Перечная звезда! – раздался звонкий юный голос. Впереди на улице появился паренёк лет двенадцать с торчащими во всю сторону волосами, как иглы у репья. В реке он держал рогатку на вытянутой руке. Жилу оттянул до самого уха.

Чпух! Любим заметил это движение, но не придал ему значения. Парень явно перепутал его с кем-то. Чем там он может стрельнуть? Камнем? Земная тяга защитит от таких мелочей, не стоит даже уворачиваться..

Пуф! Вид заслонило плотное тёмное облако. Глаза и нос сразу же забило. Хлынули потоки слез и соплей.

Пчхи! Пчхи! А-а-апчхи! Юноше показалось, что он вычихает все внутренности. Он чихал и никак не мог остановиться.

– Разворот! Метимся! – раздался все тот же голос. Любим ощутил, как его дёрнули и провернули, словно стоял не на земле, а на льду реки.

ПЧХИ! Чих вышел хороший, гораздо мощнее остальных. Даже проделал в облаке дыру. Через неё сквозь слезы Любим увидел словно туннель из разбитых брёвен и досок, в конце которого распласталась фигурка в кольчуге и шлеме.

– Получилось! – командующий голос возликовал. – Убираем этого! Маковая звезда!

Сказ 6 – Варвара лечит

– Отставить маковую звезду! – звонкий девичий голос.

Пших! Любима с головой окатило водой. В глазах тут же прояснилось, чих успокоился. Пяу! Чпок! Колючеголовый паренёк выпустил из рогатки очередной снаряд, Любим удержал время и аккуратно, чтобы не повредить, поймал шарик двумя пальцами.

– Усыпить меня удумал? – проговорил он и отбросил шарик в сторону. Пуф! Тот лопнул, в стороне повисло облачко, на сей раз светлое.

Взгляды паренька и Любима встретились. Тот опустил рогатку. На лице мальчика медленно проступало отчаяние.

– Отличный план, – над самым его ухом появилась склонившаяся Варвара. Паренёк так и подскочил, но она положила на его тщедушное плечико руку и он сразу успокоился. – Это было гениально – использовать силу чиха сильнейшего богатыря, дабы утихомирить остальных. И момент выбран отлично. И даже лёгкость поворота вы предусмотрели.

Она глядела под ноги Любиму. Тот посмотрел туда же и увидел коровью лепёшку, которую положили посреди дороги и припорошили сверху пылью.

– Бу-э, – он отпрыгнул, дёргая ногой, пытаясь оттереть сапог об траву.

– Пусти! – дёрнулся паренёк, но его прижало к земле ещё сильнее.

– В одном ты ошибся – надо правильно оценивать всех участников отряда. Меня ты явно недооценил.

Вместе с пареньком с рогаткой было ещё несколько мальчишек разного возраста. Теперь Любим увидел и их. Ребята отбежали подальше, но не уходили. Среди них был мальчик, который только что пытался увести отца домой.

– Пустите Сову! – крикнул он. – Не то пожалеете!

– Беги, Портик! – крикнул Сова. – Со мной кончено! Вы должны продолжить наше дело!

– Да пожалуйста, – ответила Портику Варвара и выпустила Сову. От неожиданности тот едва не упал. – Таких бравых защитников своей земли нельзя неволить.

Сова стреканул к своим друзьям, потом остановился и недоуменно закрутил головой. Рука полезла в карман и достала ещё один шарик. Он натянул жилу и неуверенно замер.

– Не совсем дурень, гляди-ка, – рассмеялась Варвара. Любим озабоченно топал в сторону Кирюна. Тот с трудом сел и бережно трогал голову.

– Сова! Что вы творите! – перед мальчишками встала руки в боки Зяблик. – Он Крона победил, дядечку Кирюна освободил. Так-то вы его благодарите!

Паренёк набычился. Он зыркнул сперва на Любима, потом на белозерского богатыря.

– И правда, нездешний, – шепнул ему один из подручных. Колючеголовый паренёк насупился ещё больше.

– Он настоящий богатырь. Он тятю обещал вернуть! – выкрикнула Зяблик. Смирна дёрнула дочь к себе.

– Тише. Нас могу услышать…

Сова опустил рогатку, глядя как Любим помогает подняться Кирюну. Когда оба богатыря двинулись к ним, мальчики дёрнулись, как стадо напуганных овец. Видно было, что Сове потребовалось усилие воли, чтобы остаться на месте. Остальные сделали пару шагов и тоже остановились, вдохновлённые смелостью командира.

– Обещал вернуть большака? – Сова требовательно поглядел на Любима. Тот кивнул. Лицо парня исказилось.

– Ещё один. Сколько их уже было. Знаем мы этих богатырей. Сходят к княжне Завидке и все. Как собачки на задних лапках, скачут. Нам никто не поможет.

– Ёшь-матрёшь! – вскричал юноша. – Я не таков!

– Ничего у него не выйдет! – продолжал Сова. – Зимородок так же говорил! Где он теперь?!

– Что за Зимородок? – Любим оглянулся на Кирюна.

– Богатырь! Пришёл с запада. Вот с такенными глазами! – насуплено отозвался Сова. И добавил важно. – Я его расколдовал! Он сказал, что отплатит мне. Ушёл и не вернулся!

– Да. Есть такой, – кивнул белозерский богатырь. – Явился внезапно, как снег на голову. Побил младших богатырей, вызвал Невера на поединок, но проиграл. Сидит в темнице наместника.

– Зимородок.

Любим переглянулся с Варварой. Девушка дрогнула зрачками.

– Новгородский богатырь, которого околдовал Вий, когда ещё был предводителем шайки разбойников. Так вот он куда запропастился. Мы его искали, думали в Запределье ушил…

Любим нахмурился. Она так сказала это "мы", что сразу понял, что говорит не от своего имени. Опять дядька Харитон!

– Я не Зимородок! – сказал он более резко, чем следовало. – Если будет нужно – побью всех здешних богатырей!

Кирюн и Сова одинаково прищурились и поджали губы, явно восприняли его слова, как пустое бахвальство.

– У княжны Завидки много богатырей, – сказал белозерский богатырь. – Не думаю, что их можно так легко победить…

– Ничего вы не понимаете! – воскликнула Зяблик. – Любимка победит! И всех спасёт!

– Не стоит недооценивать Тёмную Княжну, – тихо сказала Варвара. – Она очень сильна. Не каждому, хм, мужу дано с ней справиться. Я жалею, что у нас с тобой нет связи подобной той, что у меня с отцом…

Любим отпрянул от неё, как будто она ткнула его раскалённой головней из костра.

– Варька! Ты что такое говоришь?! Если ты будешь знать все мои мысли, тогда… – он вдруг покраснел и опустил глаза. Девушка удивлённо на него глядела.

– Что тогда? Я просто уберегу тебя от козней демонов и все. Это же удобно…

– Я сражался с ней! – упрямо проговорил Любим. – Тогда, в Козельске. В том не было ничего сложного. Она не сумела меня окрутить!

– Ты не был тогда мужем, – Варвара тонко улыбнулась. Любимка ощутил себя оскорблённым. Уж от кого, а от Варьки такого не ожидал услышать. Не муж. А кто я тогда был? Девчонка что ль?!

Сова обидно расхохотался. Его смех подхватила ребятня.

– Прекрати, Совка! – девочка по-настоящему рассердилась. Бесстрашно она с разбегу толкнула парня. Тот не ожидал и растянулся в пыли.

– Ах тышь! Зяблик с ума сошла!

– Он нас с мамкой от Крома спас. И тятю обещал вызволить! – закричала девочка и вдруг разрыдалась, закрыв лицо ладошками. Колючеголовый, поднявший руку, чтобы отвесить Зяблику хорошую затрещину, смутился и вместо этого прижал сотрясаемую рыданиями девочку и принялся гладить её по волосам. Он зло глянул на Любима.

– Видите чего! Внушили надежду девке! Чего делать станете?!

– Ёшь-матрёшь, – улыбнулся вдруг Любимка. – А чего тут делать? Разнесем этот гадюшник и освободим из темницы всех, кто там сидит.

***

Их разговор прервал оборванец, который бормотал бессвязно и размазывал по лицу что-то зелёное и склизкое.

– Папа! Не ходи сюда! – сорвался к нему один из мальчишек. – Зачем ты сюда идёшь!

– Гы! – расплылся в беззубой улыбке мужик. Из левой ноздри его вылезла длинная зелёная сопля. Он лапнул её ладонью и принялся втирать в лицо.

– Фу! Меня сейчас стошнит!

– Васька, убери его! Сколь раз говорить!

– Ужас! Зелёная Сопля снова на свободе!

Мальчики загалдели разом, гневно глядя на сына с отцом, Васька заламывал руки в отчаянии.