Сянци. Паук в хризантемах бесплатное чтение

Глава 1. Пробуждение

Воспоминания приходили обрывками.

Сначала он вспомнил первые мгновения, когда пришел в сознание. Мальчик лежал на устланной сосновыми иглами бурой земле, уткнувшись лицом в сухую жесткую траву, а птицы кружили над ним и противно крухали. Но ему было все равно. Разум был подернут чернотой и ничего, кроме этой глухой черноты, для него в тот момент не существовало. Кто он? Где он? Как здесь оказался? Не важно. В мире, затянутом пеленой небытия, нет ничего важного. Лишь только молчаливое созерцание бездонного неба и черных птиц, кружащих над ним.

Потом острая белая игла света вонзилась ему в голову, и он со стоном открыл глаза, вновь выплывая из темноты.

В то же мгновение боль пронзила каждую клеточку тела и заставила надсадно закричать. Это длилось вечность, до тех пор, пока его глаза не привыкли к свету. Огляделся.

Трава. Сосновые иглы. Корни дерева. Это первое, что бросилось в глаза.

Он все так же лежал на земле. И вроде ничего не изменилось, но чутье подсказало – все было уже не так как прежде. Исчезли птицы. Но даже не они вызвали в душе это неприятное чувство тревоги. Что-то иное, гораздое важнее птиц, ушло, кажется, навсегда.

Мальчик попытался встать. И тут же застонал, не в силах выдержать новую красную волну боли, захлестнувшую его с головой.

Пришлось переждать. Делая маленькие глотки воздуха – на большие не хваталось сил, да и грудь пронзала колючая боль, – он вновь принялся осматриваться. Деревья. Склон. Внизу, по ущелью, вьётся черная дорога. Вот на этой черной дороге очередные воспоминания и обрывались. Словно на глаза накинули саван.

Следующее, что он помнил, было даже не картинкой, ощущением. Словно дрожащий воздух, в котором чувствовалось что-то мрачное, зловещее, окутавшее все непроницаемым туманом, кольцом окружившее его. Словно кто-то черный, не добрый стоял за спиной с занесенным ножом.

И третье воспоминание, самое долгое, после которого и пришло все, что было укрыто за дымкой небытия и после которого захотелось спрыгнуть с обрыва головой вниз.

Шли. Не останавливаясь, очень долго, не замедляя хода, не подбирая уставших, стирая ноги в кровь. Стоял зной. И зной этот был непрерывным, безнадежно-ровным, проникающим в самое нутро. Он жарил медленно, ибо не спешил, зная, что укрыться идущим людям негде.

Солнце было огромное, злое, и казалось, что с каждым новым шагом оно опускается все ниже и ниже, к земле, готовое изжарить всё.

До белизны калились камни и едва кто-то из идущих случайно наступал на один из таких кругляшей, как сразу же вскрикивал, а воздух наполнялся запахом паленой плоти и тряпья.

Мальчик шел с закрытыми глазами, потому что так не слепило солнце, лишь иногда открывая их, чтобы не наткнуться на раскаленные камни или не наступить на колючки.

Где же лес, у которого он очнулся? Где дорога, которую он видел? Почему сейчас одна пустыня, страшная в своем зное и беспощадная? Ответов он не знал. Да и не особо они его сейчас волновали. Ему было безразлично все – и эта дикая жара, и эти молчаливые безымянные люди, идущие вместе с ним в одном строю, и даже то, кем он являлся. Пустая оболочка, где вместо наполнителя пустота – вот кто он такой на самом деле.

Он без интереса наблюдал за собой с некой отстраненностью, словно бы со стороны и лишь гадал, когда умрет – через десять шагов или через сто? А смерть была близка. В теле совсем не осталось воды и оно, его тело, совсем еще юноши, превратилось теперь в подобие мумии – кожа посерела и высохла.

Шедшая вокруг немая толпа была тоже серой и мальчику на некоторое мгновение показалось, что все эти люди – двойники, так они походили друг на друга своей пыльной изношенной одеждой, превратившейся в лохмотья. Но потом, когда зрение с трудом сфокусировалось, он вдруг с удивлением обнаружил, что это и не люди вовсе, а какие-то причудливые звери, идущие на задних ногах.

Мальчик начал оглядываться по сторонам, с любопытством рассматривая каждого. И сразу же понял, что это не звери. Тела вполне человеческие, обычные руки, обычные ноги, а вот головы… У кого-то волчья, у кого-то козлиная, но в большинстве своем – коровьи. И полные немого ужаса глаза. У всех.

– Живее! Не отставать! – раздался за долгие часы молчания чей-то властный дребезжащий голос.

А потом что-то со свистом рассекло воздух и обожгло плечо. Мальчик дернулся.

– Живее!

Боль была острой, но даже она не протрезвила и не вывела разум из тумана.

– Не отставай, – прошептал идущий рядом. – Иначе убьют.

Мальчик поднял глаза на говорившего. Вытянутая покрытая кучерявой грубой шерстью морда, черный, с пеной в уголках рот, красные с продольными черными черточками-зрачками глаза. Мальчик не знал какому животному принадлежит эта голова. Да и существовало ли такое животное?

– Убьют, – прошептал спутник и закрыв глаза, двинул дальше.

Поток существ следовал за невидимым погонщиком, идущим впереди. Тяжелый и неровный топот ног порой нарушало чье-то надорванное дыхание и сухое чмяканье запекшихся губ.

– Как тебя зовут? – выдохнул мальчик.

Поберечь бы силы, ведь даже для того, чтобы произнести слова вслух, потребовалось привлечь дополнительные внутренние ресурсы. Но парню действительно стало вдруг интересно.

– Сюэ, – ответил идущий и глянул на мальчика, ожидая что и тот назовется.

– А я… – мальчик замешкался, словно вспоминая свое имя. Лоб прочертила глубокая морщина. – Я… меня зовут… Эхуанг…

* * *

– Император мертв.

– Вы в этом уверены?

– Госпожа Баожэй, я в этом уверен полностью. По всем пяти признакам, указанным в Кодексе здоровья, которые лекарю следует перво-наперво проверить в таких случаях, он мертв. Никакие порошки и эликсиры тут уже не помогут.

Собравшиеся в спальной комнате люди вновь напряженно замолчали, глядя на распростертое тело старика и лекаря Хэо, ходящего вокруг и пристально осматривающего его. Придворный врач уже в который раз проверил у покойника пульс, зрачки, послушал дыхание. Казалось, он и сам до конца не мог поверить в произошедшее.

– Горе то какое! – зашептал Хуоджин, глядя на тело.

Белизна кожи мертвого наводила на мысли о фарфоре, которым славился Род Огня Перворожденного. Император был бел, ни единого кровяного сосудика или отеков не просматривалось, словно и не было в нем крови, а, как и гласят легенды, состоял он из светлого антрацита.

– Горе! – повторил Хуоджин, скрестив руки на груди.

Лекарь вновь обошел вокруг кровати, откинул одеяло в сторону, норовившее все время запутаться в ногах. Выполненное из легчайшего шелка, оно описало в воздухе дугу и приземлилось у ног госпожи Баожэй.

Присутствующие вперились на него взглядами и долго рассматривали замысловатые узоры, погрузившись в тяжелые думы.

– А от чего он умер? – нарушил скорбное молчание господин Ченг, управляющий армией Провинции. – Его отравили?

От этого предположения собравшиеся еще сильнее напряглись, в воздухе явно почувствовалась нервозность.

– Отравили? Нет, не похоже на отравление, – покачал головой Хэо. – По всем признакам смерть от слабости сердца. Император жаловался на него, пил порошки, которые я ему выписывал.

– Значит плохие порошки вы ему выписывали! – прикрикнул раскрасневшийся Ченг. – Или сами его отравили!

– Что?! – вытянулся в лице Хэо. – Я? Отравил? Да как вы смеете?! Я давал клятву! Я множество лет… Я…

– Послушайте, господа, – вступила в перепалку госпожа Баожэй. – Давайте не будем голословно друг друга обвинять в том, чего никто не совершал. Император мертв, и это надо признать. Хотя бы нам, собравшимся здесь. Это тяжело осознать, ведь Император правил Провинцией на протяжении множества десятков лет, многим казалось, что он будет жить вечно. Но он такой же человек, как и мы с вами, а значит так же смертен как и…

– Что вы несете? – задыхаясь от ярости, произнес Ченг. – Император – не человек! Он наместник Бога на земле! Он…

– Господин Ченг, – перебила его Баожэй. Лицо ее в этот момент стало похоже на маску, недвижимое, холодное, полное ненависти. – Вы действительно верите в эти сказки? Это все иносказательные выражения, служащие лишь для того, чтобы показать, что власть Императора бесспорна. Протрите глаза, уважаемый министр, и посмотрите еще раз на кровать. На ней лежит худой и дряхлый старик, это и есть наш с вами Император. И он мертв.

Ченг вздрогнул и глянул на тело так, словно видел его в первый раз. Одними губами прошептал:

– Мертв…

– Кто-то еще не верит, что Император отправился на тот свет? – Баожэй обвела всех взглядом. – Если нет, то можете подойти к нему ближе и потрогать его ледяные руки, а также прильнуть ухом к груди – чтобы не услышать там ничего, кроме тишины. Мертв. Раз и навсегда. Словно мраморные статуи во внутреннем дворе. Может быть вы, господин придворный маг, желаете убедиться в смерти нашего правителя?

Баожэй многозначительно глянула Фэй Фо, стоящего в стороне. Маг холодно посмотрел вопрошающей прямо в глаза, сдержано ответил:

– Нет необходимости. Я вижу, что он… что он мертв.

– Тогда кто-то другой?

Стоящие министры скорбно склонили головы.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнула Баожэй. – Продолжим. Сейчас стоит один весьма острый и непростой вопрос. О смерти Императора необходимо объявить народу.

– Нет! – выдохнул Ченг, встав напротив живых и загородив собой тело Императора. – Нельзя этого делать! Ни в коем случае! Начнутся волнения!

– Не начнутся, – уверенно ответила Баожэй. – Потому что следом за объявлением смерти Императора мы сообщим народу, что созываем Совет для выбора нового Императора.

– Что? Совет? Полная чушь! – небрежно фыркнул Ченг. – Я повторяю еще раз. Нельзя говорит всем о смерти Его Величества! По крайней мере не так скоро. Надо все обсудить, очень тщательно всё обдумать, предусмотреть все возможные реакции, просчитать дальнейшие пути.

– Вы действительно так считаете? – с усмешкой спросила Баожэй. – До каких пор мы будем скрывать его кончину? Сколько дней или месяцев будет, как вы выразились, всё взвешивать? Что будем делать с телом всё это время? Обратимся к Сумрачным Теням? Они, ходят слухи, обладают секретами бальзамирования. Превратим нашего Императора в куклу и будем по праздникам показывать людям, делая вид что все так и должно быть?

– Просто…

– Если вы настолько трусливы, что боитесь признать очевидное, то вам нет места в Совете!

– Что?! – выпучил глаза Ченг. – Да кто вы такая?! Кто вам дал право так говорить?! Что вы вообще тут делаете?! Теперь это нам, министрам, решать, как быть дальше, а не…

– Возьмите себя в руки, господин Ченг! – с нажимом произнесла Баожэй.

– Да я…

– Действительно, господин Ченг, не надо истерик, все и так взвинчены, и расстроены. Надо искать решение, а не спорить, – вступил в разговор Хуоджин. На его лице играли желваки, а сам он был похож больше на статую, чем на человека.

– Но ведь она – никто! – возмутился Ченг, глядя на коллегу. – Как она смеет…

– Она – жена господина Реншу, младшего брата Императора. Ее сын, господин Фанг, ожидаемый наследник престола…

– Он в коме! – вскрикнул Ченг.

– Верно, – кивнул Хуоджин. Говорил он медленно, делая паузы в словах только лишь для того, чтобы и самому не сорваться и не начать ругаться. – И вам надо быть более тактичным, чтобы напоминать об этом ее матери, которая и так сейчас пребывает в горе. Вам следует выйти.

– Что?! – еще больше удивился Ченг.

– Вы перенервничали в связи с кончиной Императора и теперь ведете себя неподобающим образом. Прошу вас выйти.

– Но ведь…

– Временно, – поспешил заверить его господин Гуожи, вступивший в беседу.

– Верно, – кивнул Хуоджин, мельком глянув на коллегу. – Как только почувствуете, что взяли себя в руки и успокоились, можете вновь вернуться к нам. Мы не в праве вас ограничивать, но желаем сделать как можно лучше. Для всех.

Ченг начал смотреть на других министров, чтобы найти поддержку, но те лишь опустили глаза.

– Но ведь… это же…

Ченг глянул на Фэй Фо.

– Если смысл сейчас в этом, госпожа Баожэй? – спросил маг, внезапно поддержав министра.

– Вы о чем? – спросила та

– Господин Ченг, хоть и немного импульсивен сейчас, но выпроваживать его за дверь не лучшая идея. Он тоже здесь должен присутствовать. И принимать необходимые решения.

– Не согласна с вами. Вполне хорошая идея отправить его за дверь. Пусть приведет себя в порядок, чтобы вести подобающим способом, – Баожэй зыркнула с прищуром на мага. – Но, как вы выразились, его никто не выпроваживает за дверь насильно. Просто настойчиво советуем, верно, господа министры?

Большинство нестройно закивали головами.

– А насчет принимать решения – его уже давно приняли. Сообщаем людям о смерти Императора и о созыве Совета.

Фэй Фо болезненно сморщился, словно давно не терзавшая боль в пояснице вновь прошила тело. Нет, это была не та боль, которую можно купировать эликсирами и снадобьями. Иная. Маг все это время украдкой смотрел на мешочек в руках Баожэй, который та держала и все не открывала. Смотрел и не мог заставить себя успокоиться. Мешочек с порошком. Обычный мешочек с порошком. В который Фэй Фо сегодня ночью подсыпал яд.

Уже не в первый раз маг задал себе вопрос – правильно ли он сделал? Может, и не стоит устранять Баожэй?

«Возьми себя в руки, маг! – проскрежетал одними зубами Фэй Фо, отирая пот со лба. – Сделал шаг – делай и другой. Назад дороги уже нет».

Но если сейчас Баожэй решит принять порошок и умрет на глазах у всех, то выглядеть это будет весьма подозрительно.

«Нет, сразу не должна, – попытался успокоить себя маг. – Доза такая, что смерть наступит только через сутки».

Баожэй переложила мешочек в другую руку, поиграла шнурком, спрятала порошок в карман.

– Хорошо, – сгорбившись, выдохнул Ченг. – Возможно, вы и правы и мне нужно успокоиться. Пойду выпью воды. Это такое горе!

Шаркающей походкой сановник вышел из комнаты. Никто из присутствующих даже не проводил его взглядом. Все смотрели на тело Императора.

– Может, унести его отсюда? – робко предложил Хэо. – Скоро поднимется солнце, будет жарко и… – лекарь замялся. – А в винных погребах есть лед. Это поможет сохранить тело, до момента, когда скорбный храм будет построен.

– Согласна, – кивнула Баожэй. – Так и сделаем.

И окинув всех присутствующих взглядом, добавила:

– Сейчас, господа, нужно определиться с тем, кто сообщит горестную новость жителям Провинции. Сделать это необходимо как можно быстрее, потому что как бы мы не хотели этого, но слухи поползут стремительно, и будут настолько неправдоподобными, что сильно навредят и без того слабой власти. Кто сообщит новость?

Министры начали смотреть друг на друга и что-то нечленораздельное мычать.

– Что, ни у кого нет смелости? – Баожэй обвела министром взглядом. – Тогда это сделаю я!

Многие из присутствовавших облегченно выдохнули.

– Соберите людей, всех жителей Провинции, на главной площади сегодня в полдень. Там я и сообщу им о кончине Императора. И там же расскажу про Совет, который будет созван для того, чтобы решить кто же будет следующим Императором – господин Фанг, господин Реншу, либо… – Баожэй сделала паузу. – Кто-то другой.

– А может быть и такое решение? – вскинул брови Фэй Фо.

– Мне это неведомо, – ответила Баожэй. Уголки ее губ приподнялись вверх. – Что решит Совет, то и будет. А сейчас, господа, не вижу больше смысла тут находиться. Предлагаю переместиться в другое место, мне необходимо подготовить речь, а вам, я думаю, заняться своими прямыми обязанностями. Смерть Императора не освобождает вас от выполнения государственных вверенных вам дел. И не забудьте перетащить старика в винный подвал, чтобы смердеть не начал.

Баожэй развернулась и быстрой походкой вышла из комнаты.

Последние сказанные слова повергли всех в смятение.

– Беда пришла в наш Род, – едва слышно произнес лекарь Хэо и стал стаскивать труп, чтобы переместить его на простыню, разложенную на полу.

Но едва Хэо перевернул тело на бок, как покойник издал протяжный полный боли стон.

Глава 2. Золото и песок

Отряды Уэна двигались быстро. За день удавалось пройти до сорока ли. Предводитель, делегировавший своим дружинникам командовать группами людей, уже в который раз похвалил себя за такое решение, потому что сейчас не отвлекался беготню по всем ротам, чтобы выровнять ряды и подтянуть отставших. Со всем этим теперь справлялись его помощники. За счет чего отряды и двигались так быстро.

Люди спустились с пригорка, прошли небольшую ложбину, усыпанную колючками, и поднялись на возвышенность, откуда отрылся им великолепный вид. На западе горизонта возвышалось несколько гигантских холмов, между которым уместилась величественная Провинция, представшая перед ними словно на ладони. Величественная. Недосягаемая. Божественная.

Была она белой из-за своих мраморных стен и путникам показалась красивейшим чудом из виденного когда-либо ранее. Оно и понятно. Никто не видел до этого Провинцию собственными глазами, все родились и росли в деревеньках, где кроме грязи ничего и нет. Некоторые из солдат не сдержали эмоции и начали восторгаться городом.

– Какая красота!

– Сколько же камня ушло на ту башню?

– А дома! Дома какие крепкие, не то, что наши хибары!

– И на каждом доугуны, посмотри, из ясеня или дуба! Сколько же древесины!

Уэн повернулся к своему отряду, загадочно улыбнулся, но не проронил ни слова, пока все не оторвали взглядов от созерцания города и не обратили внимание на него.

– А теперь представьте, – начал предводитель Великого Красного Похода. – Что все это – будет нашим! Все эти дома, амбары, храмы, каждая улочка, каждый ее камешек – будет нашим! По праву! Смотрите и восхищайтесь, раз не можете понять главного – все это, каждый кирпич и балка, каждый гвоздь и скрепа, сделаны на наших деньги. Пока мы гнем спины, чтобы взрастить урожай, который почти весь уходит им, эти люди тратят полученное на украшения своих жилищ. Посмотрите на храм огненной магии.

Бойцы стали растеряно глядеть вдаль, пытаясь угадать среди богатых домов нужный.

– Он стоит вон там, в стороне от остальных строений, рядом с императорским домом. Видите? Посмотрите на его крышу. Думаете это медь блестит на крышке в лучах полуденного солнце? Нет! Это золото!

По толпе прошелся удивленный шепот.

– Чистое золотое, которое можно было использовать иначе. Например, купить на него здоровых мулов. Или запасы семян. Или построить хорошие ирригационные системы. Но нет. Они выплавили из него пластины и украсили ими крышу храма.

Отряды начали выкрикивать проклятия.

– У меня отец всю жизнь на золотодобыче работал, постоянно в холодной реке стоял, мыл песок месяцами, а когда его медведь подрал, так никто даже с дольменом не помог, пришлось самому последнего мула продавать и строить! – захлебываясь от рвущейся наружу ярости, прошептал чернобровый солдат. Глаза его блестели и сквозь этот блеск пробивалось мягкое голубое свечение. С каждым произнесенным словом свечение становилось темнее, переходя из синего в совсем темное.

– Я лично сорву это золото с крыши! – крикнул один из дружинников, и остальные солдаты поддержали его одобрительными возгласами.

– И это только малая видимая часть того, как они используют, то, что принадлежит нам и что создали и добыли мы.

– В который раз убеждаюсь в своей мудрости! – произнес парнишка из отряда Жикуна, поправляя не по размеру большой шлем, который видимо стянул с убитого солдата императорского отряда.

Уэн вопросительно посмотрел на парня.

– Мудрость моя в том, что я выбрал идти путь вместе с тобой, господин Уэн!

Толпа затаила дыхание, глядя на вожака.

Уэн вскинул брови, а потом звонко рассмеялся. Остальные тоже загоготали.

– Вы все мудрые! – успокоившись, проговорил Уэн. – Раз решили скинуть цепи и выбрать дорогу свободных людей, но не рабов! Провинция будет нашей!

Толпа с ликованием начала выкрикивать имя предводителя «Красных кулаков», но тот быстро их успокоил, сославшись на то, что нельзя выдать себя раньше времени.

Вдохновленные такими обещаниями, солдаты с трудом замолчали, готовые ринуться в бой прямо сейчас. В толпе отчетливо почувствовался пьянящий хмельной запах предстоящего боя. Ни с чем несравнимое чувство будущего сражения, где прольется кровь, и победу в которой конечно же возьмут «Красные рукава».

– Господин Уэн! – проскрежетал старик Лиан, впервые за все время похода спустившийся с повозки и подошедший к вожаку.

По началу несколько опечаленный таким поворотом событий, видящий вскоре ощутил все прелести нового своего положения. Его кормили, обращались с почестями, по первому требованию приносили холодной воды и курительных трав. И даже идти не надо было – везли на телеге. И все только ради одного – чтобы он предупреждал их о возможных опасностях и засадах, которые могу попасться на пути. Но никого по пути Черного Тракта не повстречалось и Лиан окончательно перестал беспокоиться и начал получать удовольствие от своей новой жизни. Для него она уже началась.

Сейчас же голос старика был наполнен тревогой.

– Господин Уэн! Вижу у самых ворот! Опасность!

– Что видишь? – спросил Уэн подойдя к видящему ближе. – Стражники?

– Да, они! – закивал головой старик. – Отряды. Девять… нет! Десять отрядов. В каждом по двести человек, может, чуть больше, отсюда точно не могу разглядеть, все как один, не отличить. И еще один отряд необычный какой-то. Там нет солдат. Какие-то люди, в мантиях, кто с посохом, кто с какими-то камнями в руках.

– Что за камни? – удивился Ли, услышав тревожную речь старика.

– Маги, – проскрежетал зубами Уэн. – Нас ждали. Видимо слухи дошли быстро.

– Что будем делать? – спросил старик.

Уэн задумался. Вновь начал осматривать Провинцию. Отряды терпеливо ждали дальнейших указаний своего предводителя, но тот молчал и лишь продолжал смотреть вдаль.

– Будем атаковать? – наконец насмелился нарушить молчание дружинник Ли, подойдя к своему командиру.

– Нет – внезапно ответил Уэн. – Только людей потеряем. Нас уже встречают, а значит ждут такого шага. Атаковать не будем. Разобьем здесь лагерь. Место хорошее, на возвышенности, отсюда хорошо все видно. Увидим сразу если они захотят напасть первыми. Отдавай команду людям.

– Вас понял, – кивнул Ли и скрылся в толпе, раздавая распоряжения.

– Жикун! – позвал второго своего помощника Уэн.

Дружинник выскочил их толпы, вытянулся по струнке.

– Слушаю, господин Уэн.

– Ты говорил, что в твоем отряде много охотников есть.

– Так точно!

– Насколько они хороши в своем деле?

– Любую дичь поймают, господин Уэн! Прикажете перепелок набить для трапезы?

– Нет, – скривился предводитель. – Трапезничать будем позже, сейчас надо делом заняться.

– Тогда что же?

– Выбери двух самых опытных людей, пусть звериными тропами как можно ближе проберутся к стоящим у стен города воинам и выяснят все, что получится – точное количество людей, их планы, слабые точки, какое оружие и прочее. Сгодится любая информация. Чтобы нападать на врага, надо разузнать о нем как много больше. Задачу понял?

– Понял! – выдохнул Жикун.

– Тогда иди.

– Есть!

Дружинник резко развернулся и убежал прочь, оставляя Уэна наедине со своими мыслями.

«Вот я и здесь, отец, – подумал парень, глядя на ослепительно белые стены города. – Пришел туда, куда ты так сильно стремился попасть всю свою жизнь, но так и не смог дойти. Мне удалось сделать то, о чем ты мечтал. Я добрался до Провинции, не один, со своим, пусть и не таким большим, но все же войском. И у меня есть артефакт, с помощью которого я закончу наше дело. Я думал, что сделать первый шаг будет очень сложно. Но я ошибался. Первый шаг – самый легкий. Гораздо труднее идти вперед, не останавливаясь и совсем невыполнимое – закончить начатое. Нас встречают солдаты, отец. А значит будет битва и будут жертвы. Видят боги, мы не хотим крови. Но иначе поступить невозможно. Император слишком уперт и глуп, чтобы поступить иначе. Он готов жертвовать сотнями человеческих жизней, лишь бы удержаться на один день дольше в своем троне. Дурак! Ему невдомек, что мы не отступим. Пора завершить то, что ты начал множество лет назад. Во имя отмщения твоей смерти, во имя новой жизни. Да будет так».

Уэн смахнул навернувшуюся слезу, еще раз глянул на город и пошел к солдатам, которые начали воздвигать палатки и укрепления – отсиживаться вожак Великого Красного Похода не собирался и принялся помогать таскать бревна.

* * *

– Так значит тебя зовут Эхуанг? – спросил мохнатоголовый, представившийся Сюэ.

– Я… точно не помню, – внезапно признался мальчик. – Первое имя, что пришло мне в голову, было этим. Не уверен.

– Х-м-м… – задумался Сюэ. Произнес по слогам, словно пытаясь распробовать слово на вкус: – Эхуанг. Странное какое-то имя. Не из этих краев, точно тебе говорю.

Мальчик пожал плечами.

– Я даже не знаю где я и как тут оказался. Словно выбелило все.

– А чего тут знать? – не весело усмехнулся Сюэ. – Ты на Тропе Смерти. Известное место. Не слышал о таком?

Мальчик покачал головой.

– Только никто не знает когда встретит ее, эту Тропу Смерти. Говорят, Тропа эта все время меняет свое местоположение. Сегодня здесь появится, завтра – там пройдет. А так бы давно ее уже на все карты занесли и обходили стороной за сотни ли.

– Тропа Смерти? – переспросил мальчик.

– Верно. Говорят, что она всегда следует за погонщиками. Мол, демоны создают ее одним усилием мысли.

– Как это? Разве такое возможно? – удивился мальчик.

– Я множество раз ходил в здешних местах – и ничего, даже намека, чистая местность, никакого тебе песка, только хвойные поляны. А вчера решил поохотиться – и вдруг песок под ногами захрустел. Запоздало я понял, что случилось. Сознание помутнело и все – я теперь тут. Белокрылые опять сцапали.

– Кто? – удивился мальчик. – Какие еще белокрылые?

– Не знаешь кто такие белокрылые? – выпучил и без того жуткие глаза Сюэ. – Да ты парень явно не из этих мест. Хотя это и по одежде твоей сразу заметно. Белокрылые – это самое страшное, что может быть на всем белом свете. Они грабят деревни, берут в плен всех и продают в рабство – на рудники, на галеры, на бои, просто на корм тиграм.

– На корм?!

Казалось, что удивляться больше не чему. Но каждая последующая сказанная фраза Сюэ заставляла парня еще больше покрыться потом и неприятно поразиться. Понятно было одно – попал он в такой переплет, что хуже просто и быть не может.

– Ну да, на корм, – кивнул Сюэ. За деланным спокойствием легко угадывался страх. – Известная история. Животноводы дрессируют диких тигров на охрану домов богатеев, и чтобы звери стали еще более жестокими, дают им вкусить человеческой плоти. Эти твари уже потом никакое другое мясо не хотят есть. Человечину только им и подавай. Если кто-то из воров сунется в такой дом – ничего от него не остается, кроме тапок.

Сюэ зафырчал, начал хрипеть.

– Ты чего? – спросил мальчик, поддерживая идущего чтобы тот не упал.

– В горле совсем пересохло, – прошептал спутник. Выглядел он замучено и устало – сказывался долгий путь. – Уже который час идем, а реки все нет.

– А мы к реке идем? – оживился мальчик.

– Ходит по толпе такой слух, – кивнул Сюэ. – Там и торговля основная будет.

– Какая еще торговля?

– Известно какая – продавать нас будут. Всякие купцы придут, и животноводы, и с приисков, и корабельщики. А там как повезет.

Переваривая сказанное, мальчик некоторое время молчал. Потом спросил:

– А разве так можно? Людей продавать. Они же не товар какой-то.

Сюэ грустно улыбнулся.

– В моем клане много чего нельзя делать – например убивать себе подобных, воровать, предавать, – но что с того? Белокрылым на это наплевать. Их суть – водить по Тропам Смерти пленников и продавать их.

– А ты откуда про них так много знаешь?

– А я уже бывал на таком базаре! – улыбнулся Сюэ не без гордости. – Повезло тогда. Меня белокрылые на галеру продали. Я без малого полтора года веслом греб. Столько всего повидал! И смерть товарищей, и безжалостных пиратов, и кракенов, и голод… Голод вообще постоянно преследовал. А потом, как только выдалась возможность, как причалило наше судно к берегу, так я и убежал. Вот в чем было, цепях и веревка и дал деру. Погоню, конечно, пустили, да быстро отстали – не до того было, товар с судна нужно было срочно разгружать. Бежал я, вернулся к семье. И вот теперь опять схватили, гады!

– Много эти белокрылых тут, которые нас ведут? – спросил мальчик, оглядываясь.

– Да кто же его знает? – пожал плечами Сюэ. – Может двое, а может двадцать. На то они и белокрылые – махнули своими перьями и исчезли.

– Они что, могут быть невидимыми?

– Конечно. Не долго правда, но могут. Вот мы идем сейчас с тобой, а он, возможно, рядом топает и нас подслушивает.

Мальчик начал оглядываться.

– Так что будь осторожнее, – предупредил спутник.

– Нам надо бежать! – быстро выдал мальчик мысль, к которой пришли практически все идущие и которую так же быстро все и откинули.

Сюэ беззвучно рассмеялся.

– Разве я не прав?

– Эта первая мысль, которая приходит всем, кого пленят белокрылые. Бежать. Да, бежать как можно скорее. Но не так все просто. Белокрылые не такие дураки, все предусмотрели. Смотри, – Сюэ кивнул в сторону. – Видишь вон там облачко?

– Ну, – кивнул мальчик, высматривая сквозь бесконечные молчаливые ряды идущих, омертвевших от усталости и зноя, белый туман, стелящийся параллельно строю.

– Едва ты отойдешь дальше десяти шагов в сторону от основного потока идущих – как тебя шарахнет молния. Прямо из этого облака вылетает. Вон, видишь, козлоголовый впереди хромает с опаленным боком? Вот он один из таких, кто бежать хотел. От второго его спутника ничего не осталось – испепелило.

– Что же тогда делать? – в бессилии промычал мальчик.

Иссушающий зной, до этого немного стихший, вновь с удвоенной силой начал пронизывать собой все и стало казаться, что все плывут в море огня.

– Идти, – буднично ответил Сюэ. – И молиться, чтобы тебя не продали животноводам. Если с галеры или рудника есть возможность, хоть и маленькая, бежать, то от животноводов один только путь – прямиком в печь. Говорят человеческие кости, которые только и остаются после тигриного завтрака, хорошо горят, а из пепла можно сделать черную краску для стен.

Такой ответ не устроил мальчика. Но рисковать пацан пока не стал, решив осмотреться и выяснить ситуацию. Оставалось непонятным, как же произошло пленение белокрылыми и как он вообще оказался в этом краю. Чутье подсказывало – он совсем не из этих мест. Но вот откуда?

Мальчик напряг разум, пытаясь выковырять из черноты хотя бы крупицы воспоминаний, которые ему бы сейчас очень сильно помогли бы.

На удивление чернота откликнулась истошным криком старика, который прозвенел в ушах. Мальчик сморщился, схватился за голову.

«Я… пытался… прости…» – эхом разнеслись в голове слова незнакомца.

Мальчик принялся судорожно вслушиваться в голос, тот начал что-то быстро и неразборчиво говорить, запинаться, кричать. Потом резко оборвался и повторил:

«Я… пытался… честно, пытался… спасти всех… не удалось… прости…»

– Кто ты? – прошептал мальчик и сам удивился что произнес это в слух.

– Что? – переспросил Сюэ, тяжело покачивая головой словно это была и не голова вовсе, а чугунный шар.

– Когда будет река? – спросил мальчик, растирая красные от зноя и слепящего солнца глаза.

Жажда затмила собой все. Стянув горло, оно не пыталось задушить.

– Эх, если бы я знал… – вздохнул спутник, облизывая пересохшие губы. – Неужели бы…

– Река! – прокатился рокот в толпе, совсем далеко впереди.

А потом кто-то истошно, сдирая горло в кровь, закричал:

– Река! Река!

Глава 3. Страхи

Разведчики вернулись к вечеру. Уэн, едва узнав о их прибытии, велел тут же привести их к себе. Двое взмокших уставших парня, совсем не похожие на охотников, предстали перед ним на пороге шатра. Завидев предводителя «Красных рукавов», они смутились, застыли возле входа.

– Что скажите? – едва сдерживая волнение, спросил Уэн. Потом, спохватившись, произнес: – Прошу простить мое нетерпение. Для начала проходите и выпейте чаю.

И протянул им по глиняной кружке дымящегося горячего напитка.

Гости удивились, но подношение приняли и с удовольствием сделали по несколько глотков бодрящего напитка.

– Отец говорил: напои гостей чаем, а уж потом расспрашивай о деле – узнаешь гораздо больше, – улыбнулся Уэн, глядя как парни начинают немного отогреваться и приходить в себя после сложного и ответственного задания.

Царапины на лицах и плечах, измазанная в грязи одежда и слипшиеся от пота волосы красноречиво говорили о том, что добыть информацию получилось не так легко.

– Нам удалось пробраться к лагерю стоящих не так близко, как хотелось бы, – произнес один, высокий парень с острым как наконечник стрелы носом, отставив пустую кружку в сторону. – Слишком хорошая и зоркая охрана у них, едва не обнаружили нас.

– Две тысячи солдат. Еще сорок магов. Круглосуточное дежурство по периметру стен города, – произнес второй, коренастый парнишка с огромной родинкой на щеке. Говорил он отрывистыми фразами, словно рубил топором, видимо не умея вести беседы иначе.

«Настоящий охотник всегда молчалив», – вспомнил еще одно выражение отца Уэн.

В душе, несмотря на не самые радужные новости, было тепло. Четкая уверенность что так и должно быть и каждый шаг, даже битва с Шанюанем и вызов Ледяного Демона, пророчен судьбой и таковым и должен быть переполняли разум Уэна.

– Оружие у них какое? – спросил предводитель.

– Все с мечами. Один отряд – лучники. Маги постоянно что-то колдуют, камни их светятся красным, а в небе над палатками летают огненные фантомы.

– Маги, будь они неладны! – выругался Уэн.

– Из того самого Храма, с золотой крышей? – не сдержался и спросил первый разведчик.

Уэн кивнул.

Парень стиснул кулаки и едва сдержался, чтобы не выругаться.

– Нарисовать сможете расположение отрядов? – спросил Уэн, вынимая из горящего очага опаленную веточку и протягивая первому парню.

Тот кивнул, принялся старательно выводить на куске ткани прямоугольниками расположение солдат. Уэн внимательно следил за его движениями, лишь иногда кивая головой.

Когда схема была закончена, разведчик кинул опаленную веточку обратно в костер и отошел в сторону, уступая место Уэну и Жикуну. Но военачальники стояли недвижимо, словно статуи, глядя на схему со стороны. Даже издали было понятно, что идея лобового штурма просто бессмысленна – слишком плотные ряды, слишком хорошая защита, слишком неудобная позиция для атакующих и еще множество этих самых «слишком».

– Можно попытаться прорваться с восточного фланга, – робко предложил Жикун, разглядывая схему. – Тут лучников нет, маги далековато, да и если прорвемся, то до главных ворот недалеко. Одним отрядом можем ударить сюда, а основными силами пойдем по центру. Эх, еще бы лазутчика иметь за стенами, вот было бы хорошо! Он бы нам, открыл ворота и тогда…

– Нет, – махнул головой Уэн, прерывая размышления дружинника. – К черту пустые мечтания. Лазутчика у нас нет. При такой атаке, которую ты предложил, много солдат встретят в лоб мощной контратакой, – он указал пальцем, – вот тут и тут четыре отряда стоят, около восьмисот человек. Почти столько же, сколько и у нас. Они гораздо подготовленные наших людей, у них есть хорошее оружие, кольчуги, защита. А что есть у нас? Только отвага.

– А как же артефакт? – еще более робко спросил Жикун.

Уэн промолчал.

– Можем ударить…

– Нельзя надеяться только на один артефакт! – внезапно грубо ответил Уэн и стукнул кулаком по столу. От недавнего светлого чувства не осталось и следа. – Надеяться на чудо – значит проиграть. Мы должны сами победить их, а артефакт – лишь только помощь, когда совсем будет туго.

– Тогда… – начал Жикун и замолчал, крепко задумавшись. А потом произнес в слух то, о чем подумали все присутствующие в шатре. – Других вариантов нет.

И все обратили взоры на Уэна.

Парень молчал, напряженно вглядываясь в схему. Указав пальцем на западную часть схему, спросил:

– А тут что?

– Река, господин Уэн. Подходит к самой стене города, – ответил коренастый разведчик. – Но перебраться через нее невозможно.

– Слишком бурное течение, – пояснил второй, высокий с острым носом.

– Насколько бурное? – спросил Жикун. – Если построить плоты, сможем переплыть?

– Нет. Много подводных камней, некоторые даже выглядывают из воды. Острые как бритва. Разобьемся, много людей потеряем при переправе.

– Может, что-то вроде перекидного моста? – словно у самого себя спросил Жикун. – У нас в деревне был такой на одной речушке, мы его в половодье использовали.

– Река широкая, – ответил один из охотников. – Слишком длинный мост придется делать. Да к тому же его надо будет как-то принести туда.

Жикун тихо выругался. Бойцы поникли головами.

– Господин Уэн, – после долгого молчания произнес Жикун. – Какие будут указания?

– Я… я пока не знаю, – с трудом выговорил предводитель «Красных рукавов».

Жикун кивнул охотникам и те бесшумно вышли из шатра.

– Господин Уэн, – повторил Жикун, подходя ближе к парню. – Может быть стоит рассмотреть вопрос переговоров?

– Что?! – Вытянулся в лице тот. – Переговоров?!

– Я понимаю, что звучит безумно, но иного выхода нет. При любой атаке, какую бы мы не выбрали, мы потеряем в первом же столкновении множество своих людей. Если бы мы попытались передать свои требования посланием Императору…

– Нет! – отрезал Уэн. – Этому не быть!

– Но господин Уэн…

– В этом нет смысла, Жикун! Любое наше послание он выбросит в выгребную яму. Вместе с гончим, которого прежде запытает до смерти. Мы для него – головная боль и никаких переговоров он с нами устраивать не будет. Не даром он выставил вдоль всех стен Провинции войска – чтобы, как только мы приблизились, разбить нас. Поэтому в разговорах нет никакого смысла. Мы бдем драться. Только пока я не знаю как именно…

Жикун молчал, опустив голову.

– Мы готовились к этому, – задумчиво произнес дружинник. – Поэтому любое ваше приказание будет выполнено.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Господин Уэн, – мягко произнес Жикун. – Вы знаете, что любой из вашего войска солдат готов погибнуть по вашему приказанию в сию же секунду. Отдайте приказ – и мы двинем на любое войско, сколь большим и вооруженным оно не было. Одно ваше слово – и мы сгинем в огне, если того требует истинная наша Цель. Но у этих жертв не будет смысла, если мы не сможем попасть в город.

– Артефакт забирает слишком много моих сил, – внезапно откровенно признался Уэн. Он тяжело сел на стул, обхватил голову руками. – Каждый раз, когда я использую его, он все больше высасывает моей энергии и мне приходится долго восстанавливаться.

– Эти магические штучки, господин Уэн, я всегда относился к ним с подозрением. Но Слеза Ят показала свою эффективность в битве. Отряд Шанюана был разбит подчистую.

– Я боюсь, что в следующий раз моих сил не хватит, чтобы достаточно долго поддержать магию Ледяного Демона. Поэтому и не хочу слишком много ставить на артефакт.

– Позвольте быть с вами откровенным, господин Уэн?

– Говори.

– Пусть это покажется бестактным с моей стороны, но это страх.

– Что?

– Страх. Вы просто боитесь. Я не говорю, что это плохо, напротив, боятся – это нормально. Страх – это естественная реакция перед неизвестным. Прошу, господин Уэн, не гневаться на меня, а прислушаться. Мы все боимся, каждый разумный человек чего-то боится. А ничего не боятся только мертвецы и безумцы.

– Да, ты прав, – внезапно легко согласился Уэн. – Это страх. И страх этот надо преодолеть.

– Тогда, все же, может быть, воспользуемся артефактом? – несмело предложил Жикун.

Уэн кивнул. И вновь принялся рассматривать карту.

– Необходимо ударить тремя линиями атаки, – произнес он, доставая из очага остывший уголек и рисуя им на схеме. – Первый отряд ударит с восточного фланга. Их задача будет состоять в том, чтобы оттянуть на себя часть войск вот этих императорских отрядов.

Уэн очертил три прямоугольника, которыми охотники обозначили расположение войск.

– Но это же… – начал Жикун и прикусил язык.

– Да, будет тяжело. Но это необходимо. Второй отряд, который будешь возглавлять ты, пойдет вот сюда. Возьмешь с собой самых метких стрелков, будете отвлекать на себя магов.

Увидев размещение войск, Жикун побледнел.

– А мы зайдем с западного фланга, там, где проходит река.

– Все же будем строить плоты чтобы перебраться? – спросил Жикун.

Уэн улыбнулся ответил

– Плоты строить не будем.

И на вопросительный взгляд достал из кармана артефакт.

– По льду пойдем.

– По льду?! – удивился Жикун. – А разве артефакт может?..

Потерев подбородок, кивнул.

– А что, хорошая идея! Блестящая идея! Просто…

– Господин Уэн! – прервал похвальбы чей-то встревоженный голос, раздавшийся снаружи шатра.

– Что случилось? – спросил командир «Красных рукавов» подходя ко входу.

На пороге возник взмыленный солдат, из личной охраны Уэна.

– Там целый отряд! Идут! С оружием!

– Какой еще отряд? Говори понятней!

– Из леса, что стоит в двух ли от нашего лагеря, вышел целый отряд зверолюдей, – немного отдышавшись, произнес боец. – Все они вооружены до зубов. Дозорные хотели их остановить, но те с легкостью их обезвредили. Идут прямо сюда. Говорят, что хотят видеть вас, господин Уэн.

– Уэн! – подскочил Жикун, хватаясь за меч. – Вам надо скорее укрыться, это может быть опасно!

– Нет, – жестом остановил то дружинника. – Бежать как трусливый пес я не намерен. Хотят меня видеть – пожалуйста.

– Но ведь они могут убить вас!

– Что с дозорными? – спросил Уэн, надевая безрукавку и подпоясываясь. – Зверолюди убили их?

– Нет, – покачал головой солдат. – Только обезвредили и скрутили.

– Если бы хотели убить меня, – произнес Уэн, обращаясь к Жикуну. – То убили бы и дозорных. Да и напали бы не среди белого дня, а ночью. Думаю, они пришли для разговора. И я готов их выслушать.

– Я иду с вами, господин Уэн!

– Нет, – отрезал командир «Красных рукавов». – Останься здесь. Если вдруг все же что-то… что-то случится, то ты поведешь отряды дальше.

– Но…

– Это приказ.

Уэн хлопнул Жикуна по плечу и быстро вышел из шатра, оставляя дружинника наедине с собственными мыслями.

* * *

– Он жив?!

Зашедший в комнату Ченг в тот самый момент, когда тело Императора стали переворачивать на бок, не смог сдержать удивления. Выпучив глаза, сановник выдохнул:

– Он издал стон! Я отчетливо это слышал!

– Господин Ченг, – устало произнёс Хэо. – Это не стон, в том смысле, который вы имеете ввиду. Такое бывает, это всего лишь…

– Баожэй! – перебил его Ченг. – Ты соврала! Император жив! – повернулся к Хэо. – А ну отпусти его! Отпусти говорю! И немедленно начинай лечить!

– Господин Ченг, – вздохнула Баожэй, потирая виски. Мешочек с порошком болтался на шнурке на мизинце, госпожа, кажется, даже забыла о нем. – Поберегите себя, иначе так недолго помутиться разумом.

– Почему вы его не лечите? – спросил у Хэо. А потом повернулся к Баожэй. – Или лкарь тоже заодно с тобой? Да, это так! Вы специально подстроили все это!

– Ченг… – попытался вразумить министра Хуоджин. – Вы не в себе. Ваше душевное состояние внушает мне опасение. Вам надо принять успокоительное.

– Это заговор! Заговор! – закричал Ченг и крик его взметнулся дикой птицей под своды комнаты.

– Не стоит разбрасываться такими громкими заявлениями, господин Ченг, – произнесла Баожэй, пронзая взглядом стоящего. – На первый раз мы не обратим на это внимание, спишем на нервное напряжение, но второго такого обвинения в наш адрес не потерпим.

– Он издал стон! Я слышал собственными ушами! Слышал!

– Это воздух выходит из легких, – пояснил Хэо вновь подходя к покойнику. – Мышцы тела после смерти начинают стягиваться, каменеть, в связи с этим порой и происходят такие явления, к слову, вполне обычные. Брюшные мышцы выдавливают воздух из…

– Не верю! – взвизгнул Ченг. – Вы опоили его какими-то эликсирами, он жив! Жив!

– Ну все, хватит! – не выдержал Хуоджин. – Пора завершать это безобразие! Господин Ченг, немедленно выйдите отсюда! Пока я не позвал стражу!

– Вам не обмануть народ, слышите? Я сейчас же сообщу людям, что во дворце произошел заговор! Императора отравили! И хотят живьем похоронить в скорбном храме!

– Ченг, что вы говорите такое?! – вытянулся в лице Хуоджин. – Это же полная чушь! Такими заявлениями вы вызовете массовые волнения. Будьте благоразумны!

– Пусть будет так, зато… – Ченг не успел договорит.

Стремительно словно кошка к нему подскочила Баожэй и отвесила звонкую пощёчину.

– Клянусь, еще одно слово от вас – и вы будете отправлены за решетку как оскорбивший честь и достоинство Императора и его семьи.

– Но я… – выпучил глаза Ченг.

И получил еще одну пощёчину.

Это привело его в порядок. Сановник потер красные щеки, замолчал. Нижняя губа сановника повисла и мелко задрожала.

– Я понятно выразилась?

– Понятно, – промямлил Ченг, испугано поглядывая на Баожэй.

– Вот и хорошо. А теперь, господин Хэо, несите Императора в подвал. Вам нужна помощь?

Хэо промычал что-то неопределённое.

– Фэй Фо, будьте так любезны, помогите Хэо.

Маг, не ожидавший такого, лишь кивнул.

– И вы, господин Ченг, тоже им помогите. Надеюсь, перетаскивание трупа убедит вас окончательно в том, что Император мертв. А то что-то вы слишком разгорячились. Надеюсь, ледяные подвалы остудят ваш пыл. А может, вам тоже следует остаться там на ночь?

Баожэй хохотнула.

Ченг никак не отреагировал на обидную шутку, глядя в одну точку, словно глубоко задумавшись о чем-то.

– Господа, – обратилась она к остальным. – На этом предлагаю разойтись. Мы все слишком устали. Ситуация исчерпала себя, и мы…

– Ты ведь предлагала мне, – прошептал зловещим шёпотом Ченг, выходя из задумчивости.

– Что? – не поняла Баожэй.

– Тогда. Приглашала в гости к себе домой на ужин. Но я отказался. А потом ты встретила меня в коридоре дворца после квартального отчетного собрания. И говорила каким-то размытыми фразами.

Глаза Ченга вылезли из орбит и принялись вращаться словно у припадочного.

– В тот раз я ничего не понял, но сейчас вдруг все встало на свои места. Ты ведь говорила, что Император старый, что его время проходит. Про какие-то игры говорила. Много всего непонятного.

– Мало ли, что я говорил? – хмыкнула Баожэй, отмахнувшись от Ченга.

– Нет, ты ведь это самое и имела ввиду, – Ченг показал на тело Императора и закивал головой. – Это ты его отравила! Ты!

– Я правильно понимаю, – ледяным тоном спросила Баожэй, закатив глаза. – Что вы обвиняете меня в смерти Императора, причем делаете это в присутствии министров?

– Господин Ченг, – встревожено произнес Хуоджин. – Вы же понимаете, что прилюдное обвинение, тем более членов императорской семьи, влечет очень неприятные…

– Я все прекрасно понимаю, господин Хуоджин! – перебил его Ченг, и многозначительно глянул на него. – Вас она ведь тоже приглашала тогда на обед, не так ли?

– Какое это имеет значение?

– Убийца! – крикнул Ченг, вновь посмотрев на Баожэй.

– Это переходит уже все рамки! – разгневалась та. – Немедленно позовите охрану! Пусть его арестуют за клевету!

– Убийца! – вновь повторил Ченг и метнулся к стоящей.

В руках у него блеснул короткий нож.

Баожэй запоздала увидела оружие и успела лишь неуклюже выкинуть руки вперед и вскрикнуть.

Глава 4. Животноводы

– А вот и река, – могильным голосом прошипел Сюэ, вжимая голову в плечи. Глаза зверя начали тревожно крутиться в орбитах, от чего тот стал выглядеть еще более ужасающее.

– Где?

Мальчик попытался рассмотреть хоть что-то за рядами обожженных затылков, но ничего не увидел. Лишь почувствовал, как жара вдруг отпустила, а легкий бриз донес запах прохлады и тины.

Сзади начали поджимать, сначала не сильно, даже с какой-то стеснительностью, а потом людская волна вдруг нахлынула сразу со всех сторон, слепая, огромная, сдавила своей массой так, что мальчик не смог удержаться и упал.

– Осторожно! – выдохнул Сюэ, успевая в последний момент подать мальчику лапу.

Начали толкаться локтями, больно бить коленями по ногам, толкаться, кричать.

– Стоять! Стоять! – закричал невидимый охранник.

Раздался сухой отрывистый треск – кого-то ударили плеткой. Надсадный крик захлебнулся в кровавой пене.

Но это не помогло.

С радостным многоголосым визгом и ором толпа ринулась вперед, подхватив мальчика и других идущих рядом.

– Пить! Пить! – сухо зашептали сотни глоток. – Пить!

– Стоять! Не бежать! – закричал все тот же дребезжащий голос. Звуки плетки стали звучать чаще, сухой их треск перемежался с такими же сухими выкриками.

– Нельзя падать! – прошептал Сюэ, схватив мальчика за плечо и не давая тому в очередной раз споткнуться. – Затопчут.

Мальчик и сам это знал. Отдавленная нога сильно болела – кто-то успел пройтись по ней.

Толпа побежала вперед, камней под ногами стало заметно больше, но теперь они не были такими горячими, напротив, приятно холодили. Мальчик и сам не выдержал и побежал к воде. Все его естество требовало утолить дикую жажду. На какое-то мгновение он даже потерял над собой контроль и разум его помутился. Ничего уже не было важнее, чем сделать хотя бы один глоток живительно влаги.

«Пить! Пить! Пить!» – звенело в голове какими-то незнакомыми голосами.

Мальчик захрипел, вырывался вперед, ловко уворачиваясь от локтей и коленей.

– Эхуанг! Стой! – раздался далеко позади голос Сюэ. – Стой!

Но было поздно. Мальчик не слышал его. Голоса в голове глушили все.

«Пить! Пить! Пить!»

– Пить! – прохрипел мальчик и вместе с толпой зашел в реку.

Тех, кто припал к воде у самого берега тут же задавили подступающие сзади. Мальчик слышал, как кричать бедолаги и захлебываются, не в силах высунуть головы. Поэтому мальчик зашел как можно дальше в глубь и принялся жадно хлебать.

Пил он долго. Его тошнило, выворачивало, но он вновь продолжал пить, насыщая тело влагой и лишь останавливался для того, чтобы сделать глоток воздуха, чтобы не захлебнуться. Все тело ломало, мышцы стянуло, а живот налился каменной твердостью, словно парень проглотил чугунный шар. Но все это было пустяком по сравнению с тем блаженным ощущением утоления дикой жажды.

– Выйти из воды! Выйти! – раздался властный голос, но никто и не думал выходить.

Толпа утоляла жажду и даже удары хлыстом не помогли отогнать ее от реки.

Белокрылые похоже и сами смерились с этим и на некоторое время команды не были слышны. Лишь в полной тишине раздавались жуткие чавкающие звуки и сиплое дыхание, словно толпа была единым организмом. Кого-то рвало, кто-то надсадно кашлял, но все молчали, не проронив ни единого слова.

Когда первая жажда была утолена, белокрылые принялись выгонять пленников из реки. Делали они это умело, погоняя толпой словно стадом животных.

Вскоре мальчик наконец смог собственными глазами увидеть своих захватчиков. Это были высокие, слепяще-белые и кожей, и волосами, и даже одеждами люди с такими же белыми кожистыми крыльями, сложенными за спинами. Лица белокрылых были идеальными и мальчик невольно засмотрелся на их невероятно симметричные черты. Что-то божественное было в этих изгибах губ, окружностях глаз, надбровных дугах. Идеальные пропорции словно бы наводили магию и оторваться от красоты не было никаких сил. Хотел смотреть и смотреть.

Один из белокрылых подошел к мальчику и показал на берег.

– Выходи!

Голос его был мягким, обволакивающим, и мальчик удивился – не такой он слышал, когда был в толпе. Тот голос дребезжал как несмазанные оси телеги, а этот божественен и ласкает слух.

В длинных изящных руках белокрылого показалась плетка. Надсмотрщик едва заметно улыбнулся, обнажив кончики клыков. Или это была не улыбка?

– Выходи! – повторил стоящи и замахнулся для удара.

– Он выходит! Выходит! – чьи-то крепкие руки схватили мальчика за плечо и потащили к берегу при этом пару раз макнув головой прямо в воду.

– Я… к-х-м… отпусти! Я… к-х-г-р-х… – начал говорить мальчик, но попавшая в горло вода не дала договорить.

– Ты что, совсем с ума сошел?! – прорычал в самое ухо Сюэ схватив мальчика за шиворот и как следует тряхнув.

– Чего?! – начал возмущаться мальчик. – Я только…

– Ты зачем на белокрылого смотрел?

– А что такого?

– «Что такого»! – передразнил Сюэ. – Они морок наводят, да такой, что могут из тебя безумца сделать. Такая у них особенность. Они даже на некоторое время, чтобы товар свой живой не попортить, маски жуткие на лица надевают. Или прозрачными становятся. Совсем у тебя мозгов нет!

Сюэ вытащил мальчика на берег, поставил на ноги.

– Запомни раз и навсегда! Нельзя смотреть на белокрылых! Только под ноги им! Иначе свихнешься! Понял?

– Понял, – устало кивнул мальчик и вдруг почувствовал, как голову будто сдавило стальным обручем. – Ох!

– Ага, запоздалая реакция пошла! – усмехнулся Сюэ. – Эти белокрылые – настоящие демоны. От одного только взгляда на них организму плохо становится. А ты еще и говорить удумал! – Увидев, что мальчик не на шутку напугался, здоровяк смягчился, кивнул. – Ладно не переживай. Скоро пройдет. Это всегда так, когда на белокрылых смотришь. Давай лучше, пошли на камни сядем. Ждать будем теперь. И теперь чтоб ни на шаг от меня!

– Чего ждать? – не понял мальчик, обхватив голову – то трещала и готова была, кажется, расколоться надвое.

– Известно, чего – покупателей.

– Я не хочу, чтобы меня в рабство продавали! – мальчик вдруг почувствовал, как в груди начинает все клокотать от несправедливости. – Что я, вещь какая-то, чтобы меня продавать?!

– А ну замолкни и не высовывайся! – прошипел Сюэ. – Сейчас если белокрылые услышат – отхлещут так, что встать потом не сможешь. Говорю же, сбежать не получиться, по крайней мере сейчас. Молнии из облаков надежно охраняют. Да и куда бежать – кругом это песочная тропа, будь она неладна!

Мальчик хотел еще что-то сказать, но Сюэ опередил его. Протянул пучок сухих трав, произнес:

– На лучше, пожуй.

– Что это? – нахмурившись, спросил мальчик.

– Дурман-трава. Немного мозги туманит, но еще и голод хорошо притупляет, и успокаивает. А тебе сейчас надо успокоится.

– Я не хочу…

– Ешь говорю!

– Зачем ты мне помогаешь? – спросил мальчик, принимая пучок трав и с явным сомнением обнюхивая их. Пахли они приятно, терпкой сладостью и свежестью.

– Ничего не помогаю! – нахмурился Сюэ. – Просто даю советы. Ты же совсем несмышлёный, будто не из мира сего.

– Советы – это тоже помощь, – мальчик засунул в рот небольшую травинку и осторожно разжевал ее.

Та была почти безвкусной, и немного вязала во рту.

– Ты совсем глупый, – ответил Сюэ. – Даже козлоголовые ведут себя умнее чем ты, хотя славятся своей тупостью. Это подумать только – с белокрылым разговаривать!

– Я первый раз их вижу! – начал оправдываться мальчик.

– Жуй давай траву!

Мальчик засунул в рот пучок и начал растирать зубами сухие листья и стебли. Сначала ничего не почувствовал, а потом вдруг услышал чей-то призрачный голос.

«Мартен… Прости…»

– Мартен… – эхом повторил мальчик.

– Что? – не понял Сюэ.

– Мартен. Меня зовут Мартен, – ошарашено произнес мальчик.

– А Эхуанг тогда чье имя? – не понял собеседник.

– Я… я не знаю…

Мягкая волна тепла накатила откуда-то сзади, мальчик даже обернулся чтобы посмотреть, что это. Но позади ничего кроме сидящих пленных не оказалось. Не сразу мальчик сообразил, что это дурман-трава начала действовать на разум, создавая такие необычные ощущения.

– Так тебя зовут Мартен? – задумчиво спросил Сюэ.

– Да. Я вспомнил.

– А Эхуанг тогда может, твой друг? Или отец?

– Я не помню…

Говорить стало труднее, язык перестал слушаться, а мысли вдруг все разом спутались в один большой клубок.

Голос старика, подсказавший его имя, вновь начал эхом разносится по коридорам сознания, но разобрать слов Мартен не смог.

– Что, отступил голод? – спросил Сюэ.

– Я… – язык окончательно перестал слушаться.

– Ничего, это просто с непривычки. Сейчас отпустит. Зато потом чувство будет такое, будто хорошую порцию риса съел, – Сюэ по-отчески похлопал мальчика по плечу. – Я бы, кстати, сейчас от риса не отказался. Моя Ксиаоли чудесно его готовит, – мечтательно закрыл глаза Сюэ и облизнулся. Но потом сразу же опечалился: – Эх, как же она теперь без меня будет? Ну ничего, первый раз удалось сбежать, значит и второй тоже сбегу. Главное не попасть к животноводам. При первой же возможности сбегу!

– Ксиаоли – это твоя подруга? – с трудом выговаривая слова, спросил Мартен. Голова начала понемногу разъясняться, пьянящий туман сошел на нет, вновь возвращая мальчика в реальность. Сюэ не соврал – голод отступил.

– Да. Самая красивая, самая лучшая. Верная моя спутница, – кивнул Сюэ.

Мартен задумался. Что-то зашевелилось глубоко внутри мозга, какое-то знакомое чувство.

– Что, тоже свою подругу вспомнил? – спросил Сюэ, видя, как нахмурился мальчик.

– Что? – рассеяно переспросил тот. И вдруг воскликнул: – Веики! Ве…

– А ну заткнись! – дребезжащий голос раздался почти над самым ухом, так громко, что мальчик вздрогнул.

И в ту же секунду спину обожгло. Мальчик вскрикнул, выгнулся.

– Сидеть! – вновь рявкнул белокрылый.

И еще раз полосонул бичом по спине.

Мартен скривился, но сдержал рвущийся из горла полный боли крик. Сел на корточки, опустил голову вниз, закусив губу, готовый получить еще один удар.

Но его не последовало. Белокрылый довольно кивнул и двинулся дальше осматривать пленников.

– Идут! Идут! – прошелся по толпе тревожный шелест.

– А теперь сиди тише травы! – шепнул Сюэ, положив мальчику на макушку свою мохнатую руку. – Покупатели идут.

– Мне страшно, – внезапно даже для самого себя признался Мартен.

– Я тоже боюсь, – кивнул Сюэ. – Все будет нормально.

– Животноводы тут! – шепнул кто-то за спиной и Сюэ вдруг мелко задрожал.

А топла подхватила:

– Животноводы! Животноводы!

– Все будет нормально, – повторил здоровяк, сжав руку Мартена, но и сам, казалось, не поверил собственным словам. – Корабельшки, лесорубы, ткачи, рудокопы – все ничего. Главное к животноводам не…

– Молчать!

Белокрылый метнулся к Сюэ чтобы как следует его отхлестать, но писклявый голос остановил его:

– Покажи этого, мохнатого.

– Хорошо, – сквозь зубы ответил белокрылый и ткнул Сюэ в плечо. – Вставай!

Мартен чуть приподнял голову, чтобы рассмотреть, что происходит, но второй белокрылый не сильно стеганул его плеткой.

– Не смотреть!

Мартен дернулся, опустил голову как можно ниже.

– Мальчик? – удивлённо спросил все тот же писклявый голос.

– Человеческий детеныш, – ответил белокрылый. – Слабый.

– Покажи.

– Встань!

Мальчик встал и впервые глянул на незнакомца, который появился тут.

Этот был толстый как бочонок карлик, с пухлыми губами и поросячьими глазками. Покупатель сидел на миниатюрной тележке и привычно покачивал ножками в стареньких сапожках. Горбоносое, низколобое, окаймленное ровной бородкой лицо его излучало спокойную уверенность, порой переходящую в надменность.

Глядя на карлика, Мартену стало вдруг нестерпимо смешно. И этого карапуза боялись все этих пленники?

– Тебе что-то забавляет? – спросил карлик, блестя довольными сытыми глазками.

Мартен попытался что-то ответить, но не смог – смех рвался из горла, и мальчик едва сдержал его.

– Тише! – едва слышно прошептал Сюэ. – А ну тише! Совсем с ума сошел?!

– Так расскажи и мне отчего тебе так смешно? – произнес карлик, сощурив и без того заплывшие глаза. – Ну, чего же ты молчишь?

Белокрылый ткнул мальчика в бок.

– Я… просто…

– Что? – усмехнулся карлик, обнажая прокуренные желтые зубы. – От страха смерти смеешься? Видел такое, бывает.

– Нет, напротив, – выдавливая из себя слова, произнес Мартен.

– А что же тогда? – удивился карлик.

– Просто вас все боятся так сильно, а вы… вы…

– Что? – насторожился карлик.

– Тише! – зашипел Сюэ. – Молчи! Молчи!

Белокрылый ударил спутника мальчика по спине, Сюэ вскрикнул, упал на живот.

– Так чего же ты молчишь? – продолжил расспросы карлик. – Говори, не бойся.

Мальчик молчал.

Карлик спрыгнул с тележки и прошел кривоногой, словно вытанцовывающей древний танец, походкой к мальчику. Поступь его была такой смешной, что мальчик вновь хихикнул.

Карлик прошамкал толстыми губами в самое лицо:

– Чего ты молчишь? Когда я задаю вопросы на них нужно отвечать!

– Вы не страшный! – выдохнул мальчик и вдруг, едва он это произнес, как смех сам собой прошел, оставляя внутри какую-то холодную пустоту.

Мартен вдруг понял, что первое впечатление от, казалось бы, безобидного карлика было заблуждением. На самом деле он источал злость и опасность. Только сейчас мальчик разглядел за толстыми губами покупателя острые клыки, они были слишком большими для обычных людей и походили на собачьи. Поросячьи глазки сверкнули и превратились в волчьи, полные голода зыркала.

А еще карлик источал что-то холодное, почти ледяное, чему не было названия, но что наводило только на одни мысли – опасность. Внутренний голос – тот самым, принадлежавший старику, – прошептал: «Это колдун. Очень сильный колдун. Будь осторожен».

– Не страшный? – прошептал карлик не человеческим голосом.

Мальчику показалось что даже белокрылый, стоявший рядом, отшатнулся в сторону.

– Да, не страшный, – не таким уже уверенным тоном произнес Мартен.

– А ты знаешь кто я?

– Нет…

Карлик улыбнулся, но в этой улыбке не было ни капли веселья. Напротив, она кровоточила смертельным ядом.

– Меня зовут Цзянши, я известный в этих краях животновод, – представился карлик. За деланым спокойствием чувствовалась плохо скрываемая злость и еще какой-то могильный липкий холод.

Сюэ, все это время стоявший на коленях, совсем тихо заскулил.

– А ты, – карлик пристально осмотрел мальчика. – Либо слишком смелый, либо сумасшедший, раз смеешь говорить такие крамольные речи.

Мальчик вдруг отчетливо услышал в своей голове чужой голос, не тот, что просил прощения, а иной, полный холода и ненависти.

«Убей его! Возьми и убей его! Ведь ты этого хочешь? Убей! Ты можешь. Ты очень многое можешь. В том числе и убить его. Просто сделай это. Раскрой свою душу навстречу мне, дай пролиться силам в твои мышцы. И убей. Убей его. Ну же! Попробуй!»

Голос был настойчив, но от него вдруг стало страшно совсем уж не на шутку. Потому что он тоже источал тот самый могильный холод, что ощущался от карлика.

Карлик кивнул белокрылому.

– Беру его. Оформляй, – потом показал крохотным пальчиком на стоящего на коленях Сюэ, произнес: – Этого тоже возьму. Шерсть у него хорошая, шубу себе сошью.

Сюэ заскулил громче, но белокрылый оборвал его крепким ударом по голове. Спутник мальчика тяжело выдохнул и упал без сознания на землю.

– Сюэ! – крикнул мальчик и рванул к лежащему.

– Стоять! – рявкнул белокрылый, перегородив путь.

Мальчик, помня наставления своего спутника, опустил взгляд, чтобы не смотреть на белокрылого, остановился.

– Надень на них кандалы, – приказал карлик, представившийся Цзянши. – Сегодня у моих питомцев будет веселье и знатный ужин!

Глава 5. Ярость

– Приветствую вас! – произнес Уэн, глядя на гостей.

Стоящие молча кивнули. Было их четверо: двое совсем как люди и лишь волчьи клыки, и заостренные серые уши выдавали в них звериное двоеначало, другие двое с тигриными головами. Нежданные гости пристально осматривали Уэна и было сложно понять, чего в этих взглядах было больше – ненависти или интереса.

– Могу быть чем-то полезен вам? – спросил Уэн когда пауза затянулась непозволительно долго, превратившись в траурное молчание.

Дабы не подвергать свои отряды опасности и не спровоцировать возможные стычки, а самое главное, чтобы не дать незваным гостям увидеть расположение его войск, его количество и прочие возможные данные, Уэн не стал дожидаться, когда зверолюди зайдут к нему в лагерь и выдвинулся навстречу. Встретились на небольшой низине, с одного края буйно заросшей крапивой и барбарисом. Уэн некоторое время с подозрением глядел на эти заросли, ожидая там засады. Но в зарослях было тихо и движения не обнаруживалось.

– Наш командир хочет с тобой поговорить, – пробасил один, с тигриной головой.

– Если хотел, почему не пришел сам?

Зверолюди не ответили.

– Я не опасен, – Уэн продемонстрировал открытые ладони. – Пришел, как вы сами видите, без оружия.

– Следуй за нами или…

– Или что? – спросил Уэн, напрягшись.

– Нам велено доставить тебя к нашему командиру, и мы это сделаем, чего бы это ни стоило, – чеканя слова, произнес тигроголовый.

– А вы, как я погляжу, серьезные ребята. Только вы одно забываете: это ваш вожак хочет встретиться со мной, а не я с ним. По правилам этика в таких случаях полагается…

Один из зверолюдей – с волчьими ушами, – быстро вытащил из ножен длинный меч и направил на Уэна. Движение было молниеносным – еще мгновение назад оружие покоилось на поясе и вдруг уже упирается почти в самое горло стоящего. Уэн невольно позавидовал такому мастерству.

Краем глаза глядя на лезвие, парень также не смог не отметить и качество оружия. Прекрасная сталь, отточенная до такого состояния, что и не видно, где заканчивается край лезвия, словно бы плавно растворяясь в воздухе. Сразу видно – мастерство восточных мастеров, только там умеют так затачивать клинки.

– У нас был приказ. И мы его выполним, – чеканя слова, произнес воин.

– А хорошим манерам вы не обучены, – улыбнулся Уэн.

– Не надо нас злить, – прорычал человек-волк, продолжая держать меч и готовый в любую секунду пустить его в ход.

Тигроголовый невозмутимо произнес:

– Иди за нами.

Уэн кивнул.

– Хорошо, будь по-вашему.

Начало прокрадываться сомнение – может, все-таки, следовало захватить с собой хотя бы Жикуна? Теплой беседой тут явно не пахнет. В кармане покоился артефакт, но хватит ли его силы для удара?

Уэн в очередной раз поймал себя на мысли, что сомневается в силах Слезы. Хотя после того раза, когда Ледяной Демон разбил в кровавую пыль отряд Шанюана о таком думать было даже глупо.

А может, это было не сомнение? Может, это был голос разума, говорящий, что играть с такими могущественными силами опасно. Ведь Уэн не маг, он абсолютно не понимал, как и по какому принципу работает артефакт. Сегодня Слеза создает Ледяного Демона размером со стены Провинции, а завтра… Что будет завтра?

– Куда идти? – хмуро спросил Уэн, поглядывая на стоящих.

– Мы покажем.

Зверолюди окружили предводителя «Красных рукавов» и пошли в сторону леса.

Путь был долгим, но за все это время никто ни проронил ни слова, словно следуя в траурной процессии.

Когда группа миновала первые сосенки и заросли шиповника, заходя в гущу леса, тигроголовый остановился, повернулся к Уэну и пробасил:

– Теперь повязку.

– Что?

– Надо надеть повязку.

– Вы сейчас серьезно?! – ярости Уэна не было предела. – Надеть повязку?! Да у меня лучшие следопыты в отряде, при желании я могу…

– Повязку, – безразлично повторил тот и демонстративно положил лапу на рукоять меча.

– Хорошо, – выдохнул Уэн, скрипнув зубами.

Если не убили сразу значит все-таки зачем-то нужен живым – подумал парень, давая тигроголовому затянуть лоскут черной материи себе на глаза. Но начало встречи явно не может быть названо теплым. Видимо и сама беседа будет не такой, о которой планировал Уэн. Однако выслушать вожака зверолюдей необходимо, любая информация, которую он сообщит, может быть полезно. А уж потом видно будет, как поступить.

Прошлые приемы в деревнях, когда к ногам парня обычные жители кидали лепестки цветов и называли освободителем, вскружили ему голову. Все видели в нем желанного гостя, единственного, кто осмелился крикнуть вслух то, о чем думали они все и боялись даже прошептать. И видя очередных желающих встретиться с представителем Великого Красного Похода, Уэн невольно подумал, что прием будет такой же. Ошибся. Эти парни о гостеприимстве явно не слышали. Дикари. Непонятно только почему находятся не на служении у людей, как и все другие зверолюди, а ушли в леса. Хотят развоплотиться обратно в животных?

Рука одного из зверолюдей уперлась парню в грудь.

– Пришли, – проговорил тот и сдернул повязку с глаз.

Уэн зажмурился, некоторое время привыкая к свету.

– Приветствую тебя, Уэн, сын своего отца, Ята, которого мне удалось знать лично, – торжественно произнес незнакомый голос.

Парень пригляделся. Судя по стенам, сплетенным из бамбука и оплетника, находился парень в комнате. У входа стояли те самые, кто привел его сюда.

«Наверное, сторожат чтобы не убежал», – парень злобно зыркнул на них, потом перевел взгляд на того, кто стоял по середине комнаты.

Высокий человек со смуглой кожей в простом облачении смотрел на него улыбался.

– Приветствую тебя, – повторил незнакомец.

Из-за полумрака, который был в помещении, Уэн не сразу понял, что так его смутило в облике незнакомца. И только когда парень сел на стул и стал слушать размеренную речь предводителя зверолюдей, понял в чем дело. Правый глаз незнакомца был полностью подернут молочным пятном – бельмом.

* * *

– Отпустите меня! – закричал мальчик, едва пара крепышей, сопровождавшие карлика, двинули к нему. – Отпус…

Договорить Мартен не успел, тяжелый удар пришелся прямо в челюсть. Мальчик неуклюже вскинул руками и завалился в пыль.

– Встать! – рявкнул белокрылый, поигрывая плеткой.

Мартен с трудом поднялся.

– Протяни руки.

Звякнули кандалы и больно впились в запястья.

– Теперь ты! – это уже было сказано Сюэ.

– Я… я… – только и смог выдохнуть тот.

Еще один удар выбил из мохнатого остатки слов и тот покорно протянул лапы. Били на совесть, зная болевые точки.

– Вот и хорошо! – потер ладонями карлик, поглядывая на обновку. – Завтра вечером устроим представление! Пошли!

Сюэ трясся и, кажется, плакал, Мартен же не знал, что делать – боятся и дрожать или не тратить нервы и отдаться вольностям судьбы? Чему быть того не миновать. Да и реально ли вообще такое? Может, это сон? Просто сон?

Пленников палками отвели в сторону от толпы. Один из здоровяков приказал встать возле телеги, на которой покоилось несколько железных клеток. Карлик продолжал расхаживать по рядам пленников и время от времени показывать на стоящих – этого в телегу, и этого, и этого. Через некоторое время набралось весьма большое количество, человек двадцать. Мартен глянул на рабов и вновь – уже в который раз за сегодня? – спросил себя как здесь оказался?

«Это я виноват…» – тихим эхом раздался вдруг голос в голове.

«Кто?» – настороженно спросил мальчик и вдруг подумал, что сходит с ума. Разве не безумие разговаривать с кем-то, кто якобы находится у тебя в голове?

«Вспомни, Мартен…»

Мальчик напрягся, но ничего не смог припомнить.

«Я… я ничего не могу…»

Все перед глазами вдруг замелькало в цветастой круговерти. Целый ворох картинок, рассмотреть которые просто было невозможно. Мартен почувствовал, что начинает терять сознание. Ощутимый тычок в спину вывел мальчика из прострации.

«Что это было?»

Ответа не последовало. Вместо этого в голове отчетливо возник образ старика.

«Эхуанг?!» – вдруг спросил мальчик и сам удивился тому, как легко вспомнил его, едва увидел лицо.

«Да, это я».

«Что случилось?! Почему я здесь?»

«Это я… во всем виноват», – говорить старику было сложно, он то становился совсем прозрачным, почти невидимым, то возникал почти как настоящий.

«Почему ты в моей голове? Где я? Как здесь оказался?» – ворох вопросов, посыпавшийся на старика, превратил того в прозрачную едва заметную тень.

«Не все сразу. Я не едва держусь…»

«Хорошо», – терпеливо прошептал Мартен.

Эхуанг долго молчал. Руки его тряслись, а голова поникла.

«Ты помнишь, что случилось с тобой до перемещения?» – наконец вымолвил он.

«Я… – мальчик напряг память. Из темноты выплыли обрывочные воспоминания – темная комната, обезумевшая толпа, головорез с занесенным над ним ножом. Кажется, смерть. Мартена убили?

«Нет, не смерть. Гораздо хуже этого, – покачал головой Эхуанг. – Темная сущность не из нашего мира прорвала планы бытия. И чтобы окончательно материализоваться выбрала тебя как сосуд, в котором поселилось».

«Но ведь я…» – мальчик замешкался. Смутные воспоминания кружили в голове и жалили словно дикие пчелы. Да, Мартен помнил тот страшный голос, который предлагал ему сделку. Но никак не мог воскресить воспоминания о том, какое он принял решение.

«Ты согласился, – подсказал ему Эхуанг севшим голосом. – Не для того, чтобы спасти себя, но для того, чтобы уберечь Веики и Бульку от бандитов. Я не виню тебя, по-другому ты поступить не мог».

«И поэтому я здесь?»

«Нет, – голос старика стал совсем тихим. – Это произошло по моей вине».

«Что ты имеешь ввиду?»

«Я провел специальный ритуал и выяснил, что Провинции угрожает большая опасность. Та темная сущность, что прорвалась из иных планов бытия, хочет уничтожить этот мир. Под угрозой были все: люди, город, мир! Увиденные образы недалекого будущего были поистине страшными! – от переизбытка чувств старик затрясся. – И тогда я решил прибегнуть к кардинальным мерам. Принеся себя в жертву, я создал глобулу, которая должна была запечатать сущность в твоей душе и перенести…»

Старик не смог договорить, впав в какое-то странное состояние оторопи.

«Куда?» – нетерпеливо спросил Мартен.

Эхуанг вздрогнул, едва слышно ответил:

«В Мир Смерти…»

«Мир Смерти?!» – не смог сдержать неприятного удивления мальчик.

«Да. Только оттуда эта сущность не смогла бы выбраться. Но все пошло не по плану. Что-то произошло, я и сам пока не знаю, что именно, но моя душа распалась на три части. Две части растворились в небытие, а третья, та, что удерживала тебя и глобулу, перенесла всех нас в… иной мир, я и сам пока не знаю какой именно. Но на Мир Смерти это точно не похоже – не тот магический фон и абсолютно нет некротических течений, хотя присутствует что-то чуждое, какого я никогда не встречал. – Старик нахмурился, стал оглядываться по сторонам и водить руками, словно исполняя экзотический танец. – Произошло некое неизвестное слияние, причин которого я не сейчас могу назвать. Моя треть души слилась с твоей. Поэтому я теперь часть тебя».

«Часть меня? – с нервным смешком спросил Мартен. – Звучит необычно. Постой…»

Только сейчас слова Эхуанга стали складываться в полную картину. И получилась эта картина не самой радостной.

«Получается, ты убил меня?» – только и смог спросил Мартен после долгого молчания.

Старик сгорбился и стал похож на уставшую птицу, присевшую на камень после долгого пути.

«У меня не было иного выхода, Мартен. Прости. Это был мой выбор».

«Какой еще выбор?» – в голосе мальчика отчетливо прозвучали ноты ярости.

«Самый страшный, который мне приходилось делать. Убить человека и спасти человечество или не делать этого и подвергнуть всех неминуемой гибели».

«Гибель человечества? – с усмешкой переспросил Мартен. Внутри словно назрел гнойник, который после слов Эхуанга вдруг лопнул и наружу хлынул поток. Мальчик не мог поверить, что говорит эти слова, но остановить себя уже не мог. – Ты в этом уверен? Или это последствия употребления тобой рисового вина? Ты ведь его очень сильно любишь. Так почему это не может быть очередной галлюцинацией, пришедшей отравленному разуму?» – мальчик уже кричал.

«Ты говоришь слишком дерзко для молодого человека».

«А ты убил меня! Кто из нас хуже?!»

«Я спас человечество».

«Спас ли? Ты же сам говорил, что у тебя не вышло все сделать так, как было задумано!»

«Да, но…»

«Убирайся ко всем демонам из моей головы! Я не хочу тебя слышать! Из-за тебя я оказался в каком-то странном месте, где меня уже успели продать в рабство на съедение тиграм! А Веики и Булька… я даже не знаю живы ли они! Хотя и сделал все что только мог, чтобы спасти их! Но ты все испортил!»

«Мартен…»

«Убирайся из моей головы! Прочь!»

«Хорошо, как скажешь, – вздохнул Эхуанг. – Я исчезну. Тебе необходимо время, чтобы свыкнуться с мыслью и обдумать все, что я тебе сообщил».

Туман начал рассеиваться, старик превратился в прозрачную тень, а потом и вовсе исчез, оставив наедине с самим собой мальчика.

Мартен сжал кулаки, звякнул кандалами. Хотелось рвать, кусать, кричать.

– Не дергайся! – рявкнул один из крепышей Цзянши, больно ударив мальчика по локтю.

Мартен вскрикнул. И вдруг разозлился. Ярость полосонула по глазам красным шрамом, оглушила, сдавила грудь так сильно, что стало тяжело дышать.

– Не трогай меня! – прорычал Мартен, зыркнув на охранника.

Тот лишь усмехнулся. И вновь ударил мальчика дубинкой по плечу.

Закричав, не от боли даже, а от распирающей злобы, Мартен прыгнул на здоровяка и вцепился тому прямо в лицо.

Такой прыти от заключенного тот не ожидал и некоторое время даже не отбивался, удивленно выпучив глаза и отступая назад. Но вовремя пришел на выручку второй охранник. Размахнувшись, он влепил парню крепкую оплеуху прямо по голове. Звук получился звонкий словно ударили по тыкве. Мартен ойкнул и упал. В ушах зашумело, а перед глазами все поплыло.

– Какая ненависть! – восторженно выдохнул карлик, глядя на лежащего мальчика. – Какая чистая ничем не запятнанная ненависть! Звериная! Прекрасно! Очень прекрасно!

Цзянши махнул своим помощникам.

– Поднимите его!

Мартена тут же подхватили крепкие руки и подняли на ноги. Как следует встряхнули. Мальчик застонал, пришел в себя.

– А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд, – пропищал карлик, восторженно глядя на мальчика. – За твой бой с тиграми люди будут платить круглую сумму. Это будет удивительное представление, которое запомниться надолго. Только дай своей ярости вырваться наружу полностью.

– Какой еще бой? – злобно процедил Мартен.

Во рту ощущался медный привкус, голова от удара нестерпимо болела.

Карлик истошно загоготал, будто Мартен сказал самую смешную шутку в мире.

– Ты думаешь я просто так скармливаю людей своим питомцам? Конечно же нет! Сначала я люблю поиграть с ними. – Карлик многозначительно поднял брови.

– Я убью тебя! Слышишь? Убью! – от былого страха, что возник при встрече с карликом, не осталось и следа.

Теперь, понимая, что находится в одном шаге от смерти (от очередной смерти?), Мартен разозлился. Ему захотелось разорвать этого злобного карлика на куски и в какой-то момент он даже почувствовал, что сможет легко это сделать. Только бы освободиться от оков.

– Сколько же ярости! – прошептал карлик, шумно втягивая ноздрями воздух. – Он просто пышет яростью!

– Убью тебя! Убью! – продолжал как заговоренный шептать Мартен, злобно взирая на злодея.

– Ты скоро все увидишь собственными глазами, – произнес Цзянши. – Грузите его в повозку. И этого тоже! – Цзянши кивнул на Сюэ и быстро расплатился с белокрылыми тремя желтыми монетами.

А потом, поигрывая кожаным мешочком, в котором хранились деньги, направился к телеге, приговаривая:

– Будет весело! Будет очень весело! И совсем скоро.

Легенда о Мастере и Черном мече (1)

Мастер был слишком стар чтобы брать учеников.

За всю жизнь не обучил он своему ремеслу никого. А все из-за характера. Был Мастер сварлив, нелюдим и любил лишь уединение, звон в кузнице да гул горна, в котором дозревает метал.

Были мальцы на обучение, которых старейшина деревни отправлял к Мастеру, чтобы тот передал свое умение и опыт молодым. Но не хватало ему терпения и выдержки. Злился, ругался, отвешивал тумаков да отправлял обратно восвояси. Один малец слаб, бьет молотом не так да все мимо, второй напротив, лупит так, что окалину выбивает вместе с металлом, губит заготовку, третий и вовсе криворукий, заготовки постоянно роняет да инструмент ломает.

Ворчал старейшина, потом и вовсе бранился и кулаками грозил. Да что толку? Хоть бей Мастера, хоть палками его лупи, все равно не научит ребятишек, пока сам не захочет. Узнав, что очередной ученик отправился прочь, старейшина в очередной раз сильно ругался, грозил штрафами. А Мастер лишь пожимал плечами – что он, виноват, что ли, что такие ученики попадаются?

Долго это противостояние длилось, между Мастером и старейшиной, пока последний не умер от болезни. И не было больше учеников, чему Мастер сильно радовался – не мешаются, инструмент не изводят, с глупыми своими вопросами не лезут под руку.