Ферромант бесплатное чтение

Сергей Чехин
Ферромант

Глава 1

Это случилось в стародавние времена в мире столь далеком, что не хватит чисел для счета звезд на пути к нему. В мире том среди моря-океана плыл укромный островок, на нем государств горсть малых да великих, а самое уважаемое среди них — королевство Вальдран. Стоит особливо отметить, что в тех неведомых землях колдовство столь же обыденно, как для нынешних землян электричество или интернет, а многие события иначе как сказкой и не назовешь. И, как и положено сказочной державе, было у короля Вальдрана три сына. Старший — рыцарь и боец, отличившийся храбрец. Средний — добрый книгочей и ума палата, но дабы не отстать от брата так же постигал и меч. А младший… младшему «повезло» стать главным героем этой истории, и как вы наверняка поняли из названия, свалившееся на голову счастье его совсем не обрадовало.

— Сын мой, — король присел на край кровати и потряс пьяного вдрызг отпрыска за плечо. — Арта н собирается в поход. Изволишь проводить его?

— Не… — А мис зевнул до треска за ушами, перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. — И пусть челядь заткнется. Поспать не дают…

— Уже полдень, сынок, — мужчина с проседью в курчавой бороде усмехнулся и похлопал парня по спине. — Пора учиться. Наставники ждут.

— Ладно, ладно…

Как только отец ушел, юнец кое-как сел, допил остатки вина из кувшина и заорал:

— Марфа! Ко мне!

В опочивальню сей же миг примчалась служанка в черном платье и отвесила низкий поклон.

— Слушаюсь, ваше высочество, — пролепетала девушка, смиренно смотря в пол.

— Это так, по-твоему, приветствуют принца? Тебе что, плетей всыпать?

— Простите, пожалуйста, — тощая как жердь бедолага бухнулась на колени и коснулась лбом холодных плит.

— Другое дело, — Амис встал и причесал пальцами длинные золотистые вихры — свою гордость и отраду. — Принеси еще вина, еды и передай придворным девкам, что приму их через час.

— Слушаюсь, ваше высочество!

— А теперь исчезни, пока не наподдал под костлявый зад.

Выйдя на балкон, парень поморщился от яркого света и нестерпимого звона — средний братец упражнялся в фехтовании со старым усатым наемником. Заметив принца, вояка кивнул ученику — мол, перерыв — и отсалютовал клинком.

— Доброе утро, мастер Амис! — с едва уловимой издевкой произнес старик. — Не желаете присоединиться?

— Не… — принц облокотился на мраморные перила и почесал гудящий затылок. — Я и сам разберусь, куда пристроить свой меч.

— Ну а проводы хотя бы посетишь? — спросил Альвин. — Говорят, парад будет знатный. Шутка ли — пять сотен рыцарей пойдут войной против Железной ведьмы!

— Молодцы, — златокудрый красавец махнул рукой. — Боги в помощь. А я лучше повоюю против придворных ведьмочек. А то развелось их нынче — только успевай отлавливать.

— Лень и праздность до добра не доведут! — с назиданием донеслось в ответ.

— А мне все равно. Я младший сын, мне науки ни к чему. А ты упражняйся усерднее — пригодится, если Артан не вернется из похода.

— Амис!

— Удачного дня, братишка.

Принц умылся, причесался и отправился в трапезную — тупица Марфа куда-то запропастилась, а голод давал о себе знать все сильнее. Когда юнец в раздумьях и грезах брел по просторной галерее, навстречу вышла темноволосая девушка в скромном кремовом платье.

— Ваше высочество, — гостья низко поклонилась.

— Погоди… — Амис потер висок. — Сейчас вспомню — Анна, верно?

— Инна…

— Ну, почти. И чего тебе надобно, Инна?

— Я… просто… — фрейлина потупила взор и замахала веером быстрее, чем бабочка — крыльями. — Мы договорились встретиться утром у конюшни. Я ждала до обеда, но вы так и не пришли.

— Так, — парень сунул руки в карманы и привалился плечом к колонне. — И что дальше?

— Я… всего лишь хотела вас увидеть. Прошу простить, если показалась назойливой.

— Увидела? Ну, так и иди своей дорогой.

— Но… — девушка распахнула большие голубые глаза.

— Что — но? Мы разок погудели — и я теперь жениться на тебе обязан, что ли?

И без того розовые щечки стали пунцовыми, а веер чуть не выпал из разжавшихся пальцев.

— Пойми, моя дражайшая серая мышь — лучшие леди королевства записываются ко мне в очередь за месяц. Но так уж вышло, что вчера я пресытился десертами и решил для разнообразия хлебнуть пресных щей. Соображаешь, о чем я, или ты такая же глупая, какой выглядишь?

Инна закрыла рот ладошкой и со всех ног бросилась наутек, придерживая юбку свободной рукой. Амис лишь с укоризной посмотрел ей вслед и забыл еще до того, как вошел в трапезную. А после сытного завтрака (а точнее, обеда) с обильными возлияниями он вернулся в опочивальню, умылся из золотого кувшина и подошел к ростовому зеркалу — полюбоваться доставшимися от королевы грацией и красотой. Амис был высок, строен, белозуб и прекрасен, как древние герои с фресок. Ни одна девушка не могла устоять пред его сияющим ликом, хотя из-за чрезмерной избалованности и недостатка воспитания нравом вышел хуже крепостного конюха. В народе говорят: старший — для дела, средний — для успеха, а младший — для радости. И как оказалось, королевских семей это тоже касается.

— Как же я хорош, — бормотал нарцисс, становясь то в профиль, то анфас. — И зачем корпеть над книжками или натирать мозоли мечом, если и так могу получить все, что пожелаю? Ну, кроме трона… Впрочем, еще не вечер. Артан вряд ли вернется живым, Альвин же слишком добрый. Достаточно попросить, и этот тюфяк отречется от короны в мою пользу. Хотя на кой она мне? За казной следи, соседей усмиряй, о подданных заботься. Сплошные хлопоты. Уж лучше куролесить и развлекаться до самой старости.

Вдруг зеркальная гладь изошла волнами, точно лужа на ветру, и сквозь рябь проступил незнакомый, но явно женский силуэт. И не успел принц слова молвить, как с той стороны выстрелили тяжелые цепи с кандалами на концах и вцепились в лодыжки и запястья, словно железные пасти.

— Помогите! — заорал Амис во всю глотку, но его никто не слышал — рассерженный беседой брат дрался так, что искры летели, придворные ушли на площадь, служанка убежала на кухню, а остальные не слышали ничего, кроме лязга сбруи, боя барабанов и рева труб.

Цепи потянули добычу к зеркалу, и как принц ни сопротивлялся, так и не сумел освободиться. Схватился за ножку стола — и тот опрокинулся. Вцепился в кровать, но лишь развернул ее боком. В отчаянии метнул в зеркало ночным горшком, но за миг до столкновения его ловко отбила третья цепь. И вот пятки коснулись ледяной глади, на мгновенье замерли и окунулись по щиколотки. Амису казалось, что его затаскивают в прорубь, и вскоре он погибнет страшной смертью. Свет померк, тепло опочивальни сменилось холодом подземелья, кандалы втянулись в отверстия в камнях и приковали пленника к сырой стене. Черное колдовство перенесло его в крохотную камеру темницы, и вскоре снаружи раздался такой грохот, словно десять кузнецов разом застучали молотами. Дверь распахнулась, и принц увидел девушку в сопровождении двух рослых плечистых воинов, закованных в вороненые латы с головы до ног. Стражники держали факелы, и яркий свет позволил разглядеть похитительницу во всех мелочах.

Ростом вровень, крутобокая, полногрудая, но поджарая, крепкая, не чета заплывшим жирком изнеженным придворным барышням. Одета в черное платье с разрезами едва ли не до пояса, полностью обнаженным животом и шелковыми лентами, закрывающими верх груди, но оставляющими открытым низ — эдакое декольте наоборот. Сходства с траурным облачением добавлял обруч с короткой непроницаемой вуалью в темных прямых волосах, обрамляющих узкое бледное личико со вздернутыми носом и ехидно скривившимися губами цвета переспелой вишни.

— Кто ты?! — рявкнул Амис и дернулся в кандалах. — Как посмела похитить принца! Отец тебя четвертует!

— Вот поэтому, — девушка шагнула ближе и провела пальцем по выпачканной в пыли сорочке, и юноша с ужасом заметил, что ногти у незнакомки из начищенного до блеска железа, — я тебя и похитила. И если король не отзовет рыцарей, то получит любимого сыночка по кусочкам. Уж поверь, мои рубаки знают свое дело.

В подтверждение слов бугаи с оглушительным лязгом вытащили из-за плеч двуглавые секиры и махнули в пальце от августейшего личика. Принц так перепугался за свою красоту, что отпрянул, как от огня и треснулся затылком в кладку, но боли не почувствовал. Его мелко трясло от постепенного осознания беды, в которой угораздило оказаться. Ведь все указывало на то, что перед ним — та самая Железная ведьма: жестокая, богопротивная и крайне опасная чародейка, захватившая небольшую, но богатую рудами область на севере Вальдрана.

— Поверь, я не хочу тебя калечить, — от ведьмы пахло мятой, луговыми травами и ржавчиной. — Но не я начала эту войну.

— Король не пойдет на поводу у чудовища! — крикнул осмелевший от отчаяния пленник. — Он пошлет сюда все свое войско и освободит меня. А тебя сожжет на костре, и камня на камне тут не оставит.

— Глупый маленький мышонок, — с усмешкой пропела ведьма. — Эльбер души в тебе не чает. И не только велит старшему возвращаться, но еще и сделает все, что я скажу, лишь бы любимца никто не обидел.

— Вранье!

— Проверим, — девушка обнажила небольшие зубки, из-за чего перламутровые клыки казались острыми и длинными, как у вампира. А может, она и была вампиром — слухи ходили самые разные, но хорошие среди них вряд ли бы нашлись. — Птички уже летят во дворец с важным донесением. И пока я жду ответ, побудешь моим гостем.

— Гостей на цепи не держат!

— Ох, прости.

Кандалы разжались, и юноша грохнулся на колени перед проклятой гадиной. А когда попытался встать, дуболомы направили на него топоры и сердито загудели.

— Как изменчива бывает жизнь, — мучительница хохотнула. — Сегодня пред тобой все ползают ниц, а завтра уже ты гнешь спину перед заклятым врагом.

— Да пошла ты! — Амис резко выпрямился, и цепи тут же обвили его за шею и прижали руки к бокам.

— Никто не смеет так говорить со мной, крысеныш, — прошипела ведьма, и из ее рта повеяло холодом, как из постоявшей на морозе бочки. — Проси прощения.

— Нет.

Повинуясь злой воле, цепи начали стягиваться, как диковинная заморская змея — питон. Принц любил выступления факиров и не раз видел, как громадный полоз удавливал коз, свиней и даже молодых бычков. И прекрасно понимал, что с ним сделают звенья в два пальца толщиной. И хоть ведьме невыгодно избавляться от заложника, она может устроить ему такие пытки, что королевские палачи расплачутся, и все же парню не хотелось так просто сдаваться, ведь перед ним стоял не только главный враг королевства, но и баба.

— Проси! — голос твари зазвенел булатной сталью. — На коленях!

— Я… встану на колени… — прохрипел Амис, борясь с наступающей тьмой, — только когда буду потчевать тебя в гузно.

Вопреки ожиданиям, оковы не задушили наглеца насмерть, а чародейка не накинулась на него в гневе. Вместо этого она медленно, со вкусом улыбнулась, смакуя нарастающий страх. Ведь одно дело — бравадничать со слугами и братьями, которые вряд ли дадут сдачи, и совсем другое — дерзить, пусть и с перепуга, самому воплощению зла.

— Вот значит как. Гляжу, в детстве тебя совсем не пороли, коль распускаешь свой поганый язык в присутствии дамы. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

— Ты что задумала! Да я… да тебя…

Амиса развернули и буквально распяли на стене, впечатав щекой в камни, после чего ведьма произнесла:

— Намните-ка ему бока. Только ребра не сломайте.

Стражники встали по краям и принялись так охаживать по спине, что у юнца искры из глаз брызнули. Его в самом деле никогда не били, да и драться всерьез не приходилось, не считая мелких потасовок в детстве. Сейчас же дубасили, как в кабацкой свалке, без скидок на возраст и положение. Не прошло и десяти секунд, как принц заорал не своим голосом.

— Хватит!

Бугаи покорно опустили руки, а ведьма игриво спросила:

— Ну так что — прощение или продолжение?

— Прости, — Амис слизнул кровь с губ и закашлялся, чувствуя, как внутри все немеет, а боль растекается по каждой клеточке.

— А волшебное слово?

— Пожалуйста…

— А теперь — все вместе.

— Прости, пожалуйста… — юнец едва дышал и сонно вертел головой, балансируя на грани сознания.

— Что ж, — ведьма вкушала боль и унижение, точно редчайший деликатес. — Даже не знаю, как быть. Под пытками и свинья сознается, так что буду смотреть на твое поведение. Лучше себя ведешь — лучше живешь. А сегодня посидишь здесь.

Цепи втянулись в пазы, и пленник сполз по стеночке, оставляя за собой бурый след.

— Тебя поймают, — прошептал Амис, с трудом развернувшись. — И замучают до смерти.

— Спокойной ночи, мышонок, — стражник открыл дверь, и девушка вышла в коридор. — Захочешь есть, пить или укрыться, просто попроси. Только вежливо и учтиво.

— Чтоб ты сдохла, — одними губами произнес принц, прежде чем дубовая створка с грохотом захлопнулась.

Юноша остался в гнетущем полумраке, и после побоев не было сил даже на злость. Он лег на живот, уткнувшись лбом в предплечье, и чуть не заплакал от боли, обиды и страха. Но слезами горю не поможешь, а выбираться как-то надо, поэтому напряг слух, благо это единственное, что удалось сделать без ломоты во всем теле. В его беде любой звук мог оказаться полезным, ведь пленник прогуливал почти все уроки и мало смыслил в устройстве королевства. Ну, живет какая-то мымра на севере, ну, воюем с ней время от времени — кому какое дело до истории, географии и прочей чепухи? А теперь жалел, что все познания о ведьме ограничивались байками пугливых фрейлин.

— Ничего, — Амис всхлипнул, вспомнив ласковые объятия и мягкость постели. — Вам тут устроят. Отец с тебя живьем шкуру спустит, а я помогу…

***

— Это еще что за напасть?! — Эльбер схватился за меч и попытался отмахнуться от влетевшей в окно железной птицы.

В тронном зале, где доверенная знать пировала по случаю похода, началась суматоха. Дамы с визгом и воплями попрятались под стол, следом за ними юркнули наименее воинственные господа, а смельчаки принялись швырять в существо овощи, посуду и ножи. Но птица ловко уклонялась от снарядов, пока не нашла цель и не спикировала на корону, точно в гнездо. Король с криком схватил гостью и хотел уже кинуть в камин, как вдруг заметил в лапке сверток, просунутый в кольцо с печаткой.

— Что это, ваше величество? — осторожно спросил казначей, все еще держа перед собой крышку кастрюли, как щит.

Король не ответил, скользя взглядом по короткой записке. После чего сжал пергамент в кулаке и кликнул гонца.

— Догони Артана и передай мой приказ! Пусть немедленно возвращается в столицу!

***

Амис так измотался, что заснул, несмотря на невыносимые и нечеловеческие условия. И проспал до позднего вечера, когда его вновь потревожил жуткий лязг в коридоре. Ведьма встала у порога, баюкая в ладони кубок вина, а в другой держа двузубую вилку с сочной, поджаренной на углях сосиской. Принц попытался сохранить достоинство и не подать вида, но пустой желудок выдал его с потрохами.

— Урчит, аж стены дрожат, — девушка с аппетитом откусила мясо. — Шайка твоего братишки в спешке повернула восвояси. А перед тем их догнал всадник на белом жеребце. Шикарный конь, наверняка из королевской конюшни. Так что все получилось — война отменяется.

— Значит, меня отпустят? — с надеждой спросил Амис, отлепив отекшую щеку от пола.

— М-м-м… — она выдержала небольшую паузу и рубанула, как приговор: — Нет.

— То есть, нет? — узник медленно выпрямился, пошатываясь и часто моргая. — Ты же обещала!

— Не припоминаю такого, — девушка спокойно глотнула вина. — В общем, пока посидишь в замке — для верности. А то сейчас развернулись, а завтра опять полезут.

— Лживая тварь! — Амис подался вперед, но вынырнувшие из-за спины хозяйки доспехи схватили принца под руки и впечатали в стену. — Ты меня тут всю жизнь держать собралась?! Ведь только так тебя никто не тронет!

— С виду умный мальчик, — чародейка подошла и стиснула пальцами подбородок. — А на деле — дурак дураком. Иначе бы запомнил, что оскорблять меня — себе дороже.

— Чтоб тебя черти драли!

— Началось… — ведьма вздохнула и покачала головой. — Давай ты просто извинишься — и разойдемся миром.

— Я убью тебя… — парень дергался, как в припадке, тараща глаза и скрипя зубами. — Проткну твое черное вонючее сердце. Богами клянусь!

— С удовольствием на это посмотрю. А пока мои ребята научат тебя правильному общению с дамами.

В этот раз никто не остановился, несмотря на дикие крики. Амиса избили так, что живого места не осталось, затем подвесили за руки к потолку и сорвали изгвазданную сорочку. И уже через минуту плечи, локти и запястья пронзила такая боль, словно кости выворачивали из суставов. Что, впрочем, было недалеко от истины, но принца заботило только лицо — окровавленное, опухшее, посеченное. Наверняка останутся шрамы — на скулах, подбородке и лбу, и больше ни одна девушка не посмотрит на него без содрогания.

— Убью… — шепелявил юнец, едва ворочая языком. — Уничтожу…

— Эх, знал бы, сколько раз я слышала нечто подобное. Слушай, давай так: извиняйся — и сниму с дыбы. А будешь артачиться — провисишь до утра.

— Будь ты проклята…

— Спасибо, — ведьма присела в реверансе, — я уже. Сладких снов, яблочко мое. Смотри не сорвись до рассвета.

Амис промолчал, закусив до крови губу. Через полчаса притопал железный болван, разжал оковы и осторожно уложил пленника на пол, но тот ничего не чувствовал, потеряв сознание вскоре после ухода чародейки.

Глава 2

— Ваше высочество! — похожий на ворона учитель постучал жезлом по доске. — Будьте добры повторить, что я только что сказал?

— А?.. — юноша встрепенулся, посмотрел на измалеванный завитушками пергамент и развел руками. — Вы сказали: будьте добры повторить, что я только что сказал.

Заморский книгочей тяжело вздохнул и потер переносицу.

— Господин Амис, я лишь пытаюсь объяснить, что история — леди ветреная и переменчивая. Что короли далеко не всегда сидят на тронах до глубокой старости. Что не всем принцам удается всю жизнь жировать за счет казны и пальцем о палец не ударить. И что может случиться так, что без знаний и умений вы попросту погибнете.

— А теперь слушай внимательно, — юноша откинулся на спинку и взглянул на наставника, как на гору навоза. — Договоримся так. Ты сделаешь вид, что чему-то меня учишь. Бубни, стучи палкой, неси околесицу с важным видом — все как любишь. А я притворюсь, что мне это интересно. Ты получишь гонорар — и, замечу, не маленький. Я — кошель золота за то, что «взялся, наконец, за ум». Вот и все. Большего мне не надо. И тебе тоже, сколько бы ни тарахтел о важности образования. Договорились? А теперь катись ко всем чертям, пока эту указку в зад не засунули.

***

Дверь грохнула так, что пол задрожал. Амис с трудом приподнял голову и затуманенным взором уставился на гремящих дуболомов. Первая мысль — ну вот, сейчас начнется, однако железяки не стали избивать пленника, а лишь сковали руки короткими кандалами и выволокли из камеры. Идя по широкому коридору с низким потолком, принц подметил несколько занятных вещей. В темнице не пахло ничем, кроме сырых камней — ни пота, ни дерьма, ни гниющего мяса, а значит, других узников либо было очень мало, либо не было вовсе. В этот раз стражники пришли без факелов, но при том прекрасно ориентировались в непроглядном мраке. И сколько юноша ни вслушивался, так и не заметил ничего, похожего на дыхание, хотя постоянные прогулки в пудовых доспехах измотали бы кого угодно, а если добавить спертый воздух, то конвоиры должны сопеть, как загнанные кони. Но они не издавали ни единого «живого» звука — только скрипы, лязги и скрежеты. Неужели байки не врут, и Железной ведьме на самом деле прислуживают живые латы, а не замаскированные для острастки люди?

Амис так привык к темноте, что на выходе из подземелья зажмурился до рези, но это все равно не спасло от бьющего сквозь веки яркого солнца. С трудом разлепив глаза, принц увидел пред собой окруженную балюстрадой площадку на утесе, откуда открывались удивительные красоты побуревших от ржавчины предгорий. Где-то вдали, за рекой и лесом стояла родная столица, но сложно сосчитать, сколько придется идти пешком среди безжизненных камней, чтобы добраться до дома. И как спрятаться от глаз обитателей странного замка на скалистом плато, целиком отлитого из железа без единого шва и заклепки. Ведь с высоты беглец будет виден, как на ладони, а кто знает, какие еще тайны скрывают недра проклятой горы.

— Доброе утро, — ведьма вошла в сопровождении охранника и села напротив. — Как спалось?

Амис промолчал, многозначительно покосившись на стесанные до крови запястья.

— Бедняжка, — мучительница подалась вперед и подперла щеку ладонью в длинной шелковой перчатке. — Вот до чего доводит плохое воспитание.

Двери распахнулись, и к столу приблизилось существо, от облика которого все вопросы о хозяйке северной земли отпали сами собой. Если дуболомов еще можно принять за воинов в латах, то ходячий скелет иначе как магией не объяснить. Стальные прутья заменили ему кости, шестерни и шарниры — суставы, грудную клетку прикрывала панцирь, а на голове поблескивал закрытый шлем с забралом. В длинных острых когтях нечисть держала поднос с тушеной олениной, пюре из батата и вином. Все это перекочевало к ведьме, перед пленником не положили и хлебной крошки.

— М-м-м… — девушка коснулась вилкой мяса, и то разошлось, как паштет. — Нежнейшее… А на вкус… боги, это рай на земле. Как жаль, что одна невоспитанная свинота не получит ни кусочка.

Амис молчал не просто так — он копил слюну, благо после таких ароматов та текла, как из ведра. После чего набрал побольше воздуха, прицелился и плюнул гадине прямо в тарелку.

— Приятного аппетита, — он запрокинул голову и сухо расхохотался.

Вилка в руке чародейки загнулась спиралью. Ведомый злой волей скелет взял блюдо и впечатал в изуродованное лицо так, что принц завалился на спину, но хохотать не перестал.

— Ты понимаешь, что я могу потерять терпение? — прошипела колдунья.

— А ты понимаешь, что не сможешь издеваться надо мной вечно? Я куда слабее братьев и долго не выдержу. И когда отец узнает о моей смерти — никакая железяка тебя не спасет. Ты даже не представляешь, на что способны наши палачи.

— Уверен? — она хмыкнула и утерла губы салфеткой. — Что ж, ты прав — нельзя избивать тебя после каждой выходки. Но у меня есть и другие методы. Ты не получишь ни капли воды, пока не извинишься. И в этот раз одними словами не отделаешься.

— Да пошла ты, тупая сука… — Амис частенько развлекался на конюшне и нахватался таких словечек, что король бы окончательно поседел, услышь хотя бы треть из них.

— Сломай ему палец, — девушка обратилась к скелету. — Только медленно. От этого, чай, не умрет.

— Умру! — принц попытался спрятать руки, но громилы усадили его на кресло и прижали кисти к столу. В это время тощий выродок поддел мизинец и начал загибать «наизнанку». — Умру, чтоб тебя! У меня будет этот… как его…

Слова учителя по воинскому искусству всплыли из памяти куцыми обрывками, и юнец не вспомнил бы определение «болевого шока» даже в спокойных условиях. И когда между пальцем и столом получилось бы просунуть еще два, Амис затрепыхался и заголосил:

— Прости! Прости, пожалуйста!

— Я же сказала, — ведьма нависла над ним, и палач остановился, — теперь словами не отделаешься.

— Хорошо! — он судорожно сглотнул и облизнул пересохшие губы. — Говори, чего хочешь?

— Для начала все здесь приберешь. А затем приготовишь новый завтрак. И упаси господь, если он будет менее вкусным, чем этот.

— Но я не умею… — нажим усилился, — ладно, ладно!

Из глубин замка пришел второй скелет — точная копия первого — и бухнул перед узником ведро с тряпкой.

— А швабру?

— Мой давай, — ведьма отсела подальше, взяла рашпиль и принялась подтачивать ноготки. — Иначе вылизывать будешь.

Скотина. Сволочь. Ублюдина. Еще посмотрим, кто кого. Амис сел на корточки и уставился на свое отражение — все выглядело куда хуже, чем он предполагал. Парень закусил губу и зажмурился, чтобы не пустить слезу перед мучительницей. Ничего, отец наймет лучших лекарей — и те все исправят. Главное, выжить и сбежать из этого ада. Принц хотел уже приступить к уборке, но замер, продолжая пялиться на свою побитую физиономию, но теперь она интересовала его с иной стороны. Жестяное ведро выглядело чистым, точно хирургическая емкость, а вода в нем казалась ничуть не хуже колодезной. Правда, в ней плавал край половой тряпки, и пленник не сумел побороть брезгливость, несмотря на дикую жажду.

— Ты заснул? — проворчала чародейка, и скелет тут же пнул Амиса под зад. — Работай.

Ничем более унизительным ему заниматься еще не приходилось. Только чернь и холопы ползают на карачках, вытирая с пола грязь. С другой стороны, пол тоже железный и довольно чистый — здесь явно прибираются по несколько раз на дню. И если тайком стрескать немного упавшей снеди, ничего страшного не случится. Повернувшись к хозяйке спиной, парень зачерпнул пальцем рыжеватое пюре и поднес к губам, но желудок скрутило таким рвотным позывом, что узник едва не блеванул желчью. Нет, это уже перебор. Уж лучше попытаться что-нибудь стащить на кухне, чем выживать подобным образом.

— Я все… — он выпрямился, хрустнув затекшей спиной.

— Говори правильно, — девушка смотрелась в отполированные ногти. — Я закончил, моя госпожа. И впредь обращайся ко мне только так и никак иначе. Понял?

— Да.

Скелет пнул еще раз, причем куда болезненней.

— Да, моя госпожа, — холодно и сухо произнес Амис, после чего его схватили за шиворот и отволокли в просторное помещение с широким горизонтальным окном почти во всю стену.

У печи и столов дежурили еще два скелета в белых поварских фартуках, и их облик показался бы забавным, если бы не измаранная кровью ткань и здоровенные тесаки в руках. Ножей и прочей утвари развесили по стенам столько, что хватило бы на целую лавку, но стоило парню шагнуть к ним, как железяки с грозным лязгом заступили дорогу.

— Меня ведьма прислала, — Амис на всякий случай отшагнул и поднял ладони. — Я ваш новый шеф-повар. Приготовьте то же, что готовили на завтрак — и побыстрее.

Существа переглянулись, после чего левый подошел и стукнул лгуна в солнечное сплетение. Судя по всему, твари или обладали собственным разумом, или мымра слышала и видела все, что слышали и видели слуги. И управляла ими на расстоянии, и если догадка верна, то достаточно избавиться от хозяйки, чтобы вся железная рать превратилась в груду бесполезных доспехов. Это стоит запомнить…

Размышления и уход в себя помогли ослабить боль. Принц выпрямился, все еще держа кулак у живота, точно оттуда в любой миг могла вывалиться требуха, и подошел к длинному начищенному до блеска столу. В стоке под ним еще виднелась чуть свернувшаяся кровь — дичь добыли и разделали совсем недавно. Интересно, кто тут ходит на охоту? Неужели эти же чудища? Так они лязгают за версту и даже к глухому зайцу не подкрадутся. А если вооружены луками, то одним богам ведомо, с какой силой и точностью пускают стрелы. А может гады только с виду неуклюжие, а при нужде несутся быстрее псов? Нет, побег это крайняя мера, эдакая разновидность веселого и задорного самоубийства, чтобы устать и пострадать перед смертью. Нет, надо кончать железную суку любой ценой, а уж потом возвращаться.

— Что тут делать?.. — простонал узник, не зная, за что взяться, ведь на кухню он заглядывал лишь для того, чтобы полапать стряпух или стянуть кувшин вина. — Хоть скажите, где у вас припасы?

Скелет подошел к стене, провернул тяжелый вентиль и открыл дверцу такой толщины, какую впору ставить в королевскую казну. Погремев внутри, достал шмат мяса, клубень батата величиной с кулак и шмякнул на разделочную доску — к счастью, деревянную, из спила старого пня.

— Так, — Амис вцепился в свалявшиеся, покрытые коркой волосы. — С чего начать? Жарить, варить или тушить? А плевать, я все равно ничего не умею. Даже огонь разжигать… Эй, железный поваренок, растопи-ка печь!

В ответ создание протянуло шершавый камешек и стальной стержень, после чего встало у порога, точно верный страж.

— Зараза… — принц повертел «подарки» перед лицом. — И что с этим делать? Хоть бы показал кто… Эй, госпожа! Хорошо, когда за тебя железяки пашут, да?

Снаружи послышался цокот каблучков, и в кухню вошла ведьма. Сняла заслонку, набросала в зев щепы из корзины с растопкой и с первого раза высекла искры на трут. Пламя жадно разгоралось, над ним закипала вода в чане, а девушка ловкими и отточенными движениями нарезала мясо и очистила бататы. Наблюдая за тварью, стоящей в жалких трех шагах, Амис мысленно ругал себя распоследними словами за то, что не успел припрятать нож. Нападать врукопашную — задумка та еще, слуги наверняка защитили бы чародейку, а вот если метнуть издали — глядишь, и получилось бы попасть в сердце.

— За меня пашут, — холодно произнесла мучительница, — потому что сложно управляться с замком, шахтами и цехами в одиночку. За тебя пашут, потому что ты ленивый, наглый и неприученный к труду остолоп.

— Выходит, ты тут одна-одинешенька? — он ухмыльнулся. — Что ж, это многое объясняет. Но поверь — в постели я куда лучше, чем у плиты. Так что…

Взмах руки — и клинок завис в пальце от августейшего лба. Все произошло столь быстро и неожиданно, что парень сперва во всей красе рассмотрел острие и лишь потом со вскриком отшатнулся прямо в лапы скелета. Прислужник заломил ему руки за спину и выпрямил, надавив коленом в поясницу, и в такой позе юнец не то что брыкаться, а даже вдохнуть мог с трудом.

— Гляжу, жизнь тебя ничему не учит. Значит, пора немного помыть грязный язычок.

Второй повар вцепился острыми пальцами в лицо и разжал челюсти, попутно изранив щеки об зубы. Но это — сущие пустяки по сравнению с уготованной пыткой. Котелок с кипящей водой пролетел над полом и завис прямо над раззявленным ртом принца.

— Нефт! — округлившиеся глаза чуть не вылезли из орбит. — Фы ф ума фофла!

— Я тебя предупреждала? Предупреждала. Я хотела по-хорошему? Хотела. Теперь не жалуйся.

Котел чуть наклонился, и Амис задергался, как пойманный в силки заяц.

— Не фато! Нефт! Пофалуйфта! Профти!

— Твои слова не стоят и воробьиного помета. Говоришь одно, а через минуту снова дерзишь, проверяя на прочность мою доброту. Что ж, теперь узнаешь, где проходит грань, за которую лучше не переступать.

Зашипело, заскворчало, и кухню огласил истошный вскрик.

— Черт! — ведьма бросилась к плите, позабыв об узнике, и перевернула подгоревшее мясо. — Ты даже если не захочешь — все равно напакостишь! Уведите с глаз долой!

***

Несмотря на холод, сырость и тесноту каморки, принц радовался, что легко отделался. Но впредь ведьме лучше не хамить — она взаправду чокнутая и без колебаний сделает такое, над чем призадумались бы самые кровожадные истязатели. Дамы встречаются разные, и не всех удается взять нахрапом. С особо норовистыми приходится действовать хитрее: задабривать, садиться на уши, втираться в доверие. И когда белобрысая падаль на миг потеряет бдительность — тут-то ей и конец.

— А, вот ты где, — дверь распахнулась, и в камеру вошла чародейка, неся перед грудью накрытый крышкой котелок, словно тот весил меньше подушки с лебяжьим пухом. Амис так устал, что не заметил приближения грохочущих великанов, а теперь было поздно метаться.

— Да ты издеваешься? — простонал принц и попытался встать, но колени подкосились, и бедолага съехал по стене. — Клянусь, больше никаких грязных словечек. Честное королевское. Я буду сидеть в этой норе столько, сколько захочешь, только оставь меня в покое.

— Боюсь, в этой норе ты долго не протянешь, — с ноткой сожаления произнесла в ответ. — Поэтому дам тебе комнату — без изысков, но от простуды и плесени точно не помрешь. Но не бесплатно — взамен поможешь по хозяйству. Железяки справляются с некоторыми делами куда хуже, чем люди.

— Ну да, — принц осклабился. — Представляю.

— Неужели? — голос зазвенел холодной сталью, и хребет наглеца тут же изошел мурашками.

— Прости, я не это имел в виду.

Колдунья недовольно поджала губы и продолжила:

— По утрам слуги будут приносить список заданий на день. График свободный, вставать затемно не заставляю, но если к вечеру хоть одно поручение окажется несделанным — пеняй на себя. Начнешь лентяйничать и пакостить — пеняй на себя. Тебя всегда будут сопровождать к месту работы и обратно. Отклоняться от пути и шататься по замку запрещено, попытаешься залезть, куда не велено — пеняй на себя. Узнаю, что пытался как-то связаться со своими — пеняй на себя. Любые поползновения в мою сторону, сальные шуточки и неуважительное общение — в общем, ты понял. Договорились?

— Д-да… — парень сглотнул, не сводя глаз с пышущего жаром котла.

— Д-да?

— Да, моя госпожа.

— Славно, — ведьма криво улыбнулась и поставила ношу на пол. — Комнату уже готовят, а пока — приятного аппетита.

Под крышкой оказалось тушеное мясо и бататовое пюре.

Глава 3

— Отец! — рослый мужчина в латах и синем плаще вошел в тронный зал, держа под мышкой шлем с плюмажем. — Что все это значит? Почему ты отменил поход?

— Артан… — король чуть привстал и тут же в бессилье опустился, приняв кубок с успокоительным зельем из рук придворного врача. — Случилось страшное. Амиса… похитили. И пригрозили, что будут отрезать по пальцу за каждую версту, пройденную твоим отрядом. А потом и вовсе снимут голову.

— Похитили?! — густые темные брови сошлись на рассеченной шрамом переносице. — Кто? Как?

— Железная ведьма, — простонал Эльбер, едва сдерживая скупые слезы. — С помощью магии. Проклятое отродье переиграло нас, и теперь Амис в заложниках. И любые попытки напасть добром для него не кончатся.

— И ты просто бросишь его на произвол судьбы?!

— Нет, сын мой, — блеклый взгляд монарха прояснился и блеснул злобой. — Разумеется, нет.

***

Комната и в самом деле была не бог весть какой, но по сравнению с камерой — небо и земля. Особенно радовало хоть и зарешеченное, но все же достаточно широкое окно, подле которого стояла одноместная пружинная койка с жестким колючим матрасом и тонким одеялом. У изголовья находился шкафчик, который при необходимости можно приспособить под стол — вот, собственно, и все. И не успел пленник присесть передохнуть, как дверь бесцеремонно распахнулась, и вошел скелет со свернутым пергаментом в клешне.

— Эй! А можно так не врываться? Я хоть и заложник, но не животное, и требу… — тираду прервал поднесенный к носу кулак. Принц взял послание, вежливо поблагодарил гонца и попятился в уголок, лишь бы не стоять в опасной близости от чудища.

Лист пах ржавчиной и фиалками, выдавая автора лучше всякой гербовой печати. Идеально ровный каллиграфический почерк уведомил:

Задания на первый день

Помыться

Переодеться

Почистить бассейн

Прополоть и полить клумбы

Наколоть дров

Прислуживать на ужине

— Так, с большинством все понятно, но какие еще дрова? Вы что, топорами махать разучились? — злобно проворчал Амис, но скелет вряд ли бы ответил, даже если бы мог. — Ладно, плевать. Веди в баню или где у вас тут моются.

Ванная представляла собой комнату чуть больше камеры в подземелье, со сливной решеткой на полу и лейкой с вентилем на потолке. Вопреки ожиданиям, вода брызнула теплая — скорее всего, бак находился на крыше и нагревался под солнцем. И даже такие удобства не шли ни в какое сравнение с парной в окружении обнаженных красоток с вениками и шайками.

Несколько минут принц неподвижно стоял под струями, глядя на вихрящиеся под ногами буро-черные потоки. Суставы ныли, внутри все болело, голова шла кругом, а ведь еще придется работать — и немало. Похоже, вместо быстрых и жестоких пыток ведьма решила растянуть удовольствие, наблюдая, как красивейший мужчина королевства чахнет и угасает прямо на глазах.

Амис потер лицо предплечьем и глубоко вздохнул. Он видел преступников, выходящих на свободу после долгих лет темницы и каторги. До конца срока доживали самые сильные и стойкие, но и те превращались в жалкое подобие человека — тощее, сгорбленное и растерявшее остатки разума. Принц имел все шансы повторить их судьбу, но сколько не плачь, сколько не ползай на коленях, проклятое сердце этим ничуть не разжалобить. Нет повода раскисать — пока что все идет относительно неплохо. По крайней мере, его не послали в шахту с пудовым кайлом наперевес. Зато есть повод побороться, и если не победить, то хотя бы продать свою жизнь подороже… Жаль, здесь нет старшего брата, уж он бы эту змеюку в бараний рог согнул, никакая магия не спасла бы.

Смыв с волос и тела запекшуюся кровь, узник намылился густым травяным взваром и, кряхтя и прихрамывая, вышел в предбанник. Скелет тут же протянул руку, на которой висели белоснежная сорочка, жабо, черные брюки и ливрея с коротким стоячим воротом. Облачение типичного лакея — еще один способ унижения. Но делать нечего, вставать в позу себе дороже. Одевшись и натянув туфли с дурацкими бантами, новоиспеченный слуга отправился вслед за поводырем по гулкому пустому коридору.

Как вскоре выяснилось, замок стоял на остром уступе, похожем на палубу торговой ладьи, и на самом носу ведьма обустроила себе уютное гнездышко. В породе выдолбили округлую и довольно глубокую нишу, куда легко поместились бы три-четыре человека. Похоже, что под каменной чащей пролегал дымоход, отчего вода всегда оставалось горячей, не зацветала, и в ней не заводилась всякая живность. Вдоль края уступа прорыли канаву, наполнили землей и засадили густым степным кустарником — получилась высокая живая изгородь, надежно защищающая от посторонних глаз. Около бассейна стояла софа, где хозяйка принимала солнечные ванны в компании бутылочки вина и увесистой книжки. Но лето близилось к концу, и без того сильный на высоте ветер крепчал, бросая в воду подсохшие ослабевшие листья.

— Сачок у стены, — подсказала ведьма, подняв бледную худую ручку.

А эта леди не из скромниц, подумал Амис, с трудом оторвав взгляд от чересчур фривольного исподнего. Грудь хитрым зигзагом перетягивала узкая бархатная лента, обвиваясь вокруг шеи и исчезая под мышками. Лоно едва прикрывала такая же полоска, оставляя открытым столько, сколько не снилось и самой распущенной куртизанке. По меркам дворцового этикета, колдунья пребывала в присутствии постороннего мужчины, считай, полностью обнаженной, но принц с ходу решил ни в коем случае не поддаваться на эти вульгарные варварские чары.

— Тебе удобно? — спросила девушка, намекая на обновки.

— Да.

Сачок вырвался из рук и с размаху шлепнул пленника под зад.

— Да, моя госпожа… — Амис поморщился, изо всех сил стараясь не тереть ушибленное место, хотя то словно припечатали клеймом.

— Рада слышать. Пришлось кое-что отрезать, кое-то подшить. Запасов не держу, гости бывают тут нечасто.

— Кто бы сомневался… — проворчал принц под нос, но слух у мегеры был собачий.

— Что, прости? — она подняла голову. — Ты что-то сказал?

— Нет.

— Во-первых: нет, моя госпожа. Во-вторых, твой возмущенный бубнеж слышали, пожалуй, даже в шахтах. В-третьих, больше всего на свете я презираю обманщиков. И в-четвертых, у меня и так хватает забот, чтобы еще бегать за тобой с палкой. Поэтому твоим поведением отныне займется Наставник.

Сей же миг внутри замка залязгало, загремело, и на уступ выползла такая тварь, что Амису захотелось сигануть вниз головой и раз и навсегда распрощаться с этим кошмаром наяву. Железный слуга передвигался на четырех изогнутых ногах, расставив их в стороны, как паук. Из-за спины торчали четыре суставчатых руки, заканчивающиеся разномастными орудиями истязаний: клешня для захвата и обездвиживания, обтянутый шкурой кулак для болезненных, но не смертельных ударов, короткая семихвостка для легкой порки и длинный, свернутый в тугое кольцо кнут. Для пущего устрашения тварь венчала конская голова с зубастой крокодильей пастью, которую при желании тоже могли пустить в ход.

Пораженный жутким зрелищем, Амис пятился до тех пор, пока не споткнулся о бортик и не рухнул в бассейн. И сразу же пошел ко дну — плавать его никто не учил, и ни ведьма, ни гремящий на всю округу прихвостень не спешили спасать беднягу. Наоборот, «конь» запустил в воду лапу с клешней и придавил парня, не позволяя добраться до спасительных ступеней. Принц таращился, пускал пузыри, размахивал руками, а чародейка лишь пригубила вина и погрузилась в чтение, не обращая внимания на поднявшиеся волны. И только когда легкие обожгло огнем и терпеть не осталось никаких сил, пленника рывком вытащили из воды и швырнули к ногам хозяйки.

Амис задышал, как загнанная лошадь, мотая головой, фыркая и жмурясь от радужных пятен перед лицом. Страх смерти сковал все мышцы, и далеко не сразу юнец понял, что все еще сжимал в ладони сачок. С которого в пылу издевательства слетело сетчатое навершие, и в руках заложника по чистой случайности оказалось самое настоящее копье с достаточно острым наконечником, чтобы вспороть мрази живот. И самое главное — древко было деревянным, и магия мучительницы при всем желании не сумела бы его остановить.

— Итак, — гадина перевернула страницу, — проверим, пошел ли урок впрок. Ты в порядке?

— Да, моя госпожа, — Амис встал, опираясь на палку и не сводя взгляда со впалого пупка.

— Подобное еще повторится?

— Нет, моя госпожа.

— Расскажи, почему.

— Потому, что ты сдохнешь!

Принц замахнулся, вложив в удар все оставшиеся силы, помноженные на ярость, ненависть и боль. Да врежь он тупым концом — и этого наверняка бы хватило для смертельной раны, однако заструганный конец завис над животом, будто врезавшись в невидимый щит. Сперва парень подумал, что копье перехватил Наставник, но тот стоял неподвижно на том же самом месте. Узник хотел уже бросить палку и ухнуть с утеса, лишь бы не терпеть то, что его ждало за покушение, но не смог пошевелиться.

— Вижу, учиться ты совсем не любишь, — спокойно произнесла колдунья, отпив из кубка. — Иначе бы знал, что в теле взрослого человека содержится около трех граммов железа. С одной стороны, это совсем крохи. С другой, большая часть находится в крови и равномерно распределена по всему организму. Собственно, у нее такой цвет из-за того, что железо окисляется кислородом. Грубо говоря, кровь не красная, а ржавая. Но ты, похоже, даже не знаешь, что такое организм и кислород. Но наверняка сможешь представить, что будет, если я порву тебе несколько артерий или раздавлю сердце.

Амис шмыгнул и зажмурился. Из-под плотно сжатых век покатились слезы цвета свежего вишневого сока.

— К тому же, я могу лопнуть сосуд на определенном участке мозга и превратить тебя в овощ. Будешь пускать слюни, ходить под себя, агукать, как младенец и не знать никаких забот. Вроде бы не мертв, но в то же время не совсем жив. А если отнять руки? Или ноги. Или парализовать по шею. Выбирай, что хочешь: твой поступок достоин щедрой награды.

— Л-лучше прикончи меня…

— Я только за, — говоря это, девушка продолжала с упоением читать. — Но легче от этого никому не станет. Да уж, такого от тебя не ожидала. Это уже не просто дерзость и хамство. Это — подлейшая из низостей. Я дала тебе работу, кров и достойное отношение, и чем мне отплатили? Нападением…

— Ты похитила меня… — прохрипел принц, чувствуя, как кровь начинает закипать. — Мучила. Твоя тварь только что пыталась утопить. И чего ты ждала? Что в зад тебя лобызать буду? Нет, солнце. Я свое слово держу. Поклялся убить — значит, убью. И в этом чертовом замке останется только один из нас.

— Хм… Когда я хотела сломать тебе палец или залить кипяток в рот, ты вел себя иначе. Похоже, ты из тех песиков, что начинают огрызаться, стоит лишь капельку ослабить поводок. Но при том творишь глупости не от страха или недалекого ума. Ты бросаешь мне вызов — осознанно и злонамеренно. Чтобы проверить, смогу ли я подчинить тебя прежде, чем твое упорство вынудит пойти на поблажки. И знаешь, что, мой милый? — ведьма с хлопком закрыла томик и повернулась к пленнику. — Мне бросают вызовы постоянно. И я, как видишь, до сих пор жива. Вот и догадайся, кто из нас двоих выйдет победителем.

— Даже если я не стерплю и сломаюсь — за меня отомстят. Это не сойдет тебе с рук, ведьма!

— Посмотрим. Наставник — десять плетей! Потом в шахту. И не кормить до тех пор, пока не упадет в голодный обморок.

Порка была скорее унизительной, нежели болезненной — все-таки плеть это далеко не кнут. Пока колдунья плескалась в бассейне, узника швырнули на освободившийся лежак, задрали рубаху, приспустили штаны и принялись охаживать по спине и ягодицам, словно нашкодившего холопа. И все же хлесткие удары казались куда менее неприятными, нежели омерзительное чувство беспомощности, когда чары полностью подчинили голубую кровь. Когда будто оказался на краю обрыва, стоя на одной ноге на остром камушке, и лишь чужая воля решала, толкнуть ли вниз или втянуть обратно.

После наказания ему позволили одеться и потащили в замок. И если левая галерея была ровной и опоясывала укрепление с трех сторон, то правая представляла собой пологий спуск, уходящий в недра горы. По проложенным сбоку рельсам самоходом двигались груженые рудой вагонетки, и среди бурого железа попадались и камни с золотыми прожилками. И если учесть, что украшений ведьма не носила, похоже, далеко не все считали ее злодейкой и стремились уничтожить, а кое-кто из соседей тайком приторговывал, чтобы не портить отношения с королем. Это объясняло и еду, и вино, и ткани и прочие бытовые мелочи, которые не выплавишь, не выкуешь и не добудешь иным путем, кроме купли-продажи.

В небольшой пристройке перед шахтой Амис взвалил на плечо кирку, зажег масляную лампу и побрел вслед за Наставником. В штреке стоял жуткий грохот — десятки, если не сотни скелетов вгрызались в породу, а напарники с лопатами загружали осколки в тележки. Далеко принца не повели: шагов через сорок «конь» замер и поскреб клешней выступ каменного угля. Узник понаблюдал за стоящим поблизости шахтером — тот делал широкий замах, занося кирку за спину, и со всей силы лупил по камням. Попытка повторить прием привела к тому, что острие соскользнуло с породы, и дело лишь чудом не обернулось жуткой травмой — охранник и палач в одном флаконе успел перехватить инструмент за миг до того, как тот вонзился бы в стопу.

— Черт, да я тут убьюсь за полчаса! Не хочешь за меня поработать? — спросил Амис, и чудище отвесило ему подзатыльник мягким «кулаком».

Стирая ладони об шершавую рукоять, кашляя от пыли и шатаясь от нечеловеческой усталости, принц размышлял о нападении на мучительницу. И пришел к выводу, что этот поступок не только откровенно тупой, но и вдобавок идущий вразрез с собственным планом. Вот вам и хитрость, вот и попытки усыпить бдительность. Теперь ведьма не только устроит ему сладкую жизнь, но и навсегда потеряет доверие, что гораздо хуже любых измывательств. Все сошлось так удачно, что походило на вмешательство высших сил. Словно сами боги сжалились над страдальцем и вложили в его длань карающий кол. Один удар — и вот она, долгожданная свобода. Узник не только бы спасся, но и вернулся домой настоящим героем, ведь ему удалось то, что прежде не получалось даже у самых прославленных воинов. И тогда бы очередь из девок выстроилась до горизонта, а пиры закатывали каждый день, да такие, что запомнили бы на века! Кто ж, черт возьми, знал, что железо есть и внутри людей. Наверное, наставник по натурфилософии, которую Амис ненавидел всей душой и прогуливал всеми возможными способами. И вот теперь у него Наставник, от которого не сбежишь…

— Я устал, — юнец опустился на землю, едва ворочая языком. — Посижу пять минуток…

Существо тут же вцепилось в воротник и поставило на ноги, а для пущей убедительности стегануло плеткой по заднице.

— Имей совесть! — возмутился парень, но махать киркой не перестал. — Я все-таки человек и не могу вкалывать круглые сутки.

Конеголовый пропустил слова мимо стоящих торчком заостренных ушей. Интересно, эти твари хоть что-нибудь понимают? У них есть своя воля, или они следуют строго прописанным приказам, вроде тех, что принесли сегодня утром? Или же колдунья управляет всеми и сразу, но что тогда происходит, когда она идет спать? И спит ли бестия вообще? А то на глазах вуаль, а видит лучше сокола. Наверное, преподаватель по истории чародейства рассказывал и об этом, но Амис пропускал и этот предмет. А на кой он нужен, если магического дара все равно нет, и никогда не научишься даже самой простецкой волшбе? Значит, надо разбираться во всем на месте. Это уже не вопрос норм, правил и устоев. Ты должен то, се, пятое, десятое потому, что ты принц. А принцы так себя не ведут, по крайней мере, на людях. Посмотри на братьев — какими умницами растут! А все потому, что учатся и слушаются старших… К черту все! Это — вопрос жизни и смерти. Железная сука хочет войны? Что ж, она ее получит.

Глава 4

— Это вызов не только королевству, но и лично тебе, отец! — гремел Артан, выхаживая перед троном, точно разъярившийся медведь. — Никогда прежде ни один враг не осмеливался на подобную подлость! Железная ведьма должна быть уничтожена, несмотря на последствия, иначе следующим похитят кого-нибудь еще!

— Несмотря на последствия?! — в гневе выкрикнул Эльбер. — Хочешь, чтобы Амиса порезали на кусочки?

— А если эта тварь завтра похитит Альвина! — средний сын вздрогнул, когда в его сторону ткнули закованным в латную перчатку пальцем. — Или моего сына? Или мою жену? Или нашу мать?

Сидящая рядом с мужем пожилая дама в закрытом золотистом платье охнула и коснулась груди.

— О них ты подумал? — рыцарь махнул кулаком. — Пока в поганых руках такая магия, никто из нас не защищен!

— Смею возразить, ваше высочество, — встал дряхлый старик в красной мантии с капюшоном. — Мы начертили барьерные руны во всех комнатах. Больше ведьма не сможет воспользоваться зеркальной телепортацией.

— Чушь! — старший схватился за рукоять меча. — Руны наносили и раньше — и что с ними стало?! Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Пока гадина не сгорит дотла, никому из нас не видать покоя!

— Не смей мне перечить! — Эльбера разбила мелкая дрожь, и стоящий за спинкой лекарь тут же подал зелье. — Я прикажу напасть лишь в самом крайнем случае! А до тех пор попытаемся решить вопрос миром. Я уже отправил гонцов к проклятой горе. Возможно, удастся договориться.

— С кем? — Артан не поверил своим ушам. — С этим чудовищем?

— Вопрос закрыт! — отец стукнул посохом в пол. — Возвращайся к своим делам.

Принц-воитель ничего не сказал, лишь развернулся на пятках и направился к выходу столь быстрым шагом, что синий плащ развевался, как на ветру.

***

— Как прошел первый рабочий день? — спокойно и буднично спросила ведьма, словно жена у вернувшегося домой мужа.

Девушка сидела за столом в черном платье с глубоким вырезом и накинутом на плечи меховом манто. Напротив стояла корзина с углями, над которыми попыхивал паром чайник, а рядом — тарелка бутербродов с вареньем и маслом. Амис бросил усталый взгляд на свежую сдобу, истекающую сочной начинкой, и тихо вздохнул.

Его чуть живого притащили на балкон прямо из шахты, где он махал киркой до глубокой ночи. И проклятая истязательница нарочито отложила ужин на столь поздний час, чтобы подразнить пленника едой, ведь за всю смену он получил лишь кружку воды. А теперь на расстоянии вытянутой руки стояли и вино, и лимонад, и простая колодезная вода, и если раньше принц велел бы выпороть любого, кто предложил бы ему этот холопский напиток, то теперь без раздумий продал бы душу за пару глотков.

— Отвечай, когда спрашиваю!

Амис не хотел отвечать. Он хотел упасть и заснуть прямо под столом и больше никогда не просыпаться. Все саднило и болело так, что удавалось с трудом двигать даже глазами. Особенно досталось ладонями, кожа с которых сошла чуть ли не до мяса, а рукоятка кирки сплошь окрасилась в темно-красный.

— Тебя опять высечь?

— Делай, что хочешь, — принц сдул со лба прилипшую прядь и откинулся на спинку. После каторги и обычное кресло доставляло райское наслаждение.

— Встать, — строго произнесла колдунья, и, не дождавшись покорности, мысленно велела Наставнику поднять пленника за шиворот. — Так и стой. А если пожелаешь сесть или стакан сока — попроси вежливо и по всем правилам.

— Моя госпожа, — Амис поклонился, и если бы не «поддержка» чудища, точно грохнулся бы лбом в тарелку. — Позвольте мне стаканчик сока.

— Хм… — она как назло выдула полный кубок и причмокнула. — Даже не знаю. Как-то неубедительно. Не чувствуется уважения и подобострастия. А раз ты не готов просить искренно, от сердца, значит, и пить не очень-то хочешь.

Принц хмыкнул:

— Ладно.

— Ладно? — ведьма приподняла голову. — И это все?

— Я не собираюсь перед тобой унижаться. Ты просто сумасшедшая, злобная и никому не нужная старая дева. Искренно могу пожелать тебе лишь поскорее сдохнуть. Большего, увы, не заслуживаешь.

Девушка надолго замолчала, выстукивая ноготками по столу. Затем холодно произнесла:

— Никак не возьму в толк: ты еще не понял, где оказался?

— Мне все равно, — угрюмо бросил узник.

— Что ж… — хозяйка поднялась и направилась к выходу, — тогда до завтра.

Амис заснул, едва рухнул на холодные камни, и мысль о том, что он не поддался гюрзе и не плясал под ее дудку, грела сильнее самого теплого одеяла. А поутру пленника отвели, как ни странно, в душ, дали чистую одежду и сопроводили на балкон, где уже чаевничала ведьма в привычном черном платье. В этот раз принца не только не заставили стоять, но и подали тарелку яичницы с сыром и большущий ломоть свежего хлеба. Заложник машинально схватил вилку, но тут же отбросил, будто ядовитую змею, и скрестил руки на груди.

— Ты не голоден? — колдунья изогнула тонкую бровь.

— Я не буду больше есть, — с вызовом произнес юнец. — И достойно встречу смерть. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

— Ах, вон оно что. Ну, ты особо не ярись, потому что конец уже близок. Я ошиблась, выбрав самого бестолкового из сыновей. Видят боги, твою наглость, избалованность и лень победить невозможно.

— И что это значит? — юнец нахмурился, внимательно следя за каждым жестом собеседницы.

— Держать тебя здесь слишком накладно и, признаюсь честно, не очень-то приятно. Поэтому сегодня мы попрощаемся навсегда.

— Ты… — Амис вцепился в подлокотники и часто задышал. — Ты ведь врешь, да? Это какое-то очередное издевательство?

— Не суди всех по себе. Я всегда держу слово, — ведьма встала и взяла с собой половину каравая, явно намереваясь перекусить по дороге. Удивительно, как она не толстела при таком зверином аппетите. — Идем.

Они миновали гудящую галерею и вышли во внутренний дворик, освещенный столбом света из круглого люка на потолке. То ли хозяйке не хватало слуг, то ли ее мало заботило это место, но обветшание тут царило страшное, словно замок стоял заброшенным несколько сотен лет. Мраморные плиты изошли волнами, из многочисленных трещин торчали сорняки, лепнина посерела от пыли, а кое-где и вовсе отвалилась. Все это намекало на то, что основа здания — вполне обыкновенная, а все железо навесила уже чародейка, поселившись здесь много позже прежних владельцев. И только посреди площадки стояло нечто, возведенное совсем недавно — высокая стальная плита на трапециевидном помосте, сплошь состоящем из роликовых катков. В самом низу плиты виднелось широкое полукруглое отверстие, похожее на мышиную нору, и как Амис не всматривался, так и не понял, зачем оно нужно.

— Нравится? — девушка положила хлеб на ролики и оттряхнула ладони.

— А что это? — и тут до принца дошло. — А, так это колдовской артефакт, с помощью которого ты меня похитила? И теперь вернешь тем же способом? Здорово, хоть идти не придется.

— Нет, это не телепорт, — с тонкой ноткой иронии прозвучало в ответ.

Валы пришли в движение, унося каравай прямиком к отверстию в плите. Когда хлеб заполз в него наполовину, раздался громкий щелчок, и упавший клинок рассек снедь надвое.

— Я так понимаю, — узник сглотнул и попятился, — это не хлеборезка…

— Нет. Это механический отрубатель голов. Я еще не придумала подходящего названия. Автодекапитатор — слишком длинное и громоздкое.

— А-а-а… Что ж, удачи в поисках. Занятная штука — уверен, она еще оставит след в истории. Ну что, пойдем на выход?

— Амис, — ведьма повернулась к побледневшему, как мел парню. — Это и есть твой выход. Здесь мы распрощаемся навсегда.

— Но… я… — колени предательски задрожали, а вслед за ними дрогнул и голос. И если бы не Наставник позади, Амис точно рухнул бы без чувств. — Я же…

— Ты хотел достойно встретить смерть. Обезглавливание — самая распространенная казнь в твоем королевстве. Ничего позорного в ней нет. Сам ляжешь или помочь?

— Это ведь шутка, да? — льдисто-голубые глаза заметались, как пойманные в банку мухи. — Очередной урок? Решила меня проучить, верно?

— Не начинай, пожалуйста, — девушка подошла вплотную и отвернула воротник, оголив длинную поросшую жиденькой щетиной шею. — Я все решила.

— Но я же важный заложник! — он дернулся, но без толку — Наставник держал мертвой хваткой. — На тебя вновь нападут!

— Благодаря тебе я выиграла достаточно времени для разведки и обороны. Рыцари Артана никогда не возьмут Железный замок. Давай, ложись. Не трать ни мое, ни свое время.

— Ладно, я передумал… Пойду лучше поработаю в шахте. Нарублю пару телег угля, выпью воды за твое здоровье и все такое…

— Знаешь, казнь на декапитаторе — самая быстрая и безболезненная. Но раз ты вновь отвергаешь мою доброту… что ж, твое право.

Наставник выпрямился в полный рост, нависнув над принцем как скала. Завязав кончик кнута, перекинул петлю через согнутую под прямым углом конечность, а затем сковал запястья юноши за спиной.

— Не дергайся, — ведьма поправила узел. — Наставник дернет быстро и сломает позвоночник. Если все получится, боли не почувствуешь. Ну, разве что совсем чуть-чуть.

— Не надо, — Амис облизнулся и закусил губу. — Подумай…

— Прости, что так вышло, — холодная ладонь скользнула по влажной колючей щеке. — Если хочешь что-нибудь передать родным — говори, я отправлю ворона.

— Мам… — он шмыгнул и зажмурился. — Пап… Простите, что подвел. И не вырос таким умным, как Альвин. Или храбрым, как Артан. Знайте: Железная ведьма очень сильна. У нее полный замок живых доспехов и прочих чудовищ. Не надо мстить за меня. Оставьте ее в покое… не губите зазря людей.

— Очень трогательно, но это я писать не стану. А то подумают, что фальшивка или выбито под пытками. Давай еще раз: про маму и папу запомнила, можешь не повторять.

— Иди ты к черту… — Амис скривился, точно лимон укусил, и посмотрел сквозь люк в синюю высь, где проплывало стадо кучерявых облаков.

Удавка впилась в кожу, стопы оторвались от земли. В висках загудели барабаны, легкие обожгло огнем — не вдохнуть! Тогда-то парень понял, что это — не шутка и не очередной урок, а здесь и сейчас его убьют по-настоящему. Радужные пятна в глазах потемнели и залили все вокруг, сильнейший, непреодолимый сон наполнил голову свинцовой тяжестью. В отчаянии и предсмертной агонии принц задергался, как пойманная на крючок рыба, но уже ничто не могло его спасти. Вот и все. Это конец.

— Почему ты все спускаешь ему с рук?! — из непроглядной глубины эхом донесся голос брата — еще совсем молодого. — Почему мы должны днем и ночью учиться, а он может играть сколько захочет?

— Праздность — его награда, — с назиданием ответил король. — Ведь Амис никогда не взойдет на престол.

— Амис! — королева-мать золотым вихрем пронеслась по саду и схватила извивающегося мальчугана. — Уже такой большой! Скоро я тебя не подниму!

— Артан и Альвин дерутся на мечах. Можно и я подерусь с ними?

— Ну что ты, — мама прижалась носом к щеке, и принц звонко расхохотался. — Еще поранишься.

— Братья уже поранились. Почему мне нельзя?

— Потому что они скоро упорхнут из гнезда. А ты будешь радовать нас с папой долго-долго, до самой старости.

— Тупая псина, — малец швырнул в гончую камень. — Пошла вон!

— Ваше высочество! — кухарка опустилась на колени и простерла к принцу морщинистые руки. — Умоляю, помилуйте!

— Я просил бисквиты, а не сдобные булки! Я кто, по-твоему — холоп, чтобы давиться простым хлебом?!

— Я все сейчас приготовлю. Полчаса, прошу!

— Бестолковая старуха! А ну вставай на четвереньки и лай, не то расскажу отцу!

— Уф, уф. Ррр-гав!

— Неубедительно! — мысок сапога впился под тощий зад. — Старайся лучше, иначе под кнутом завоешь, как надо!

— Встретиться еще раз? Ты что, сука, о себе возомнила? Может тебя и в жены взять?

Амис распахнул глаза, резко сел и схватился за шею. То, что он увидел, мало напоминало загробный мир — скорее спальню злобной одинокой ведьмы. Узкая кровать без балдахина, огромный — почти во всю стену — книжный шкаф, занавешенный кружевной скатертью туалетный столик и небольшой гардероб. Сама же хозяйка сидела у круглого окна и читала книгу, попивая чай и закусывая печеньем.

— Ты… ты… — принц с трудом подбирал слова и дышал так глубоко и часто, будто его в любой миг могли снова вздернуть. — Убийца!

— Ты слишком шумен для мертвеца, — равнодушно отозвалась чародейка и хрустнула ржаной «монеткой».

— Но… — юноша мотнул головой, не убирая руку от шеи, — как я выжил? Ты что, и воскрешать умеешь?

— Нет, — хрум. — Просто тебя никто не вешал. Я ослабила приток крови к мозгу, и ты заснул.

— А как же петля?!

— А что — петля? Ну, придушила слегка для верности — эка невидаль. Даже следа не осталось.

Амис в который раз коснулся горла — борозда, какая обычно бывает у висельников, действительно не прощупывалась.

— Это… — он потер щеки, — уже перебор.

— С чего вдруг? — тонкие плечики приподнялись и опустились. — Ты же не посчитал перебором тыкать в меня дрекольем. Если бы я зазевалась хоть на миг, то умерла бы пару дней спустя в страшных муках. Проникающее ранение брюшной полости, разрыв кишечника, сепсис, внутреннее кровоизлияние, лихорадка… Такой смерти я, по-твоему, достойна?

— Нет, конечно, — принц оскалился. — Ты заслуживаешь куда большего…

— Какой ужас, — она наиграно прикрыла губы ладошкой. — А я всего лишь хотела убедиться, что ты трус, лжец и намочишь штанишки, едва почуешь запах смерти.

Парень заглянул под одеяло.

— Я ничего не намочил.

— Мама, папа, простите непутевого сына… — передразнила девушка.

— Ты за этим притащила меня в свою комнату? Чтобы продолжить измываться? Думаешь, после этого я захочу тыкнуть в тебя чем-то другим?

— Это не моя комната. Здесь таких много. Я просто хочу показать, чего ты лишаешься из-за непослушания. Разве здесь хуже, чем в темнице? Разве прислуживать на ужине тяжелее, чем рубить уголь?

— Нет, — Амис встал с кровати. — Но я никому служить не собираюсь. Особенно тебе. Служат — мне, потому что я — принц. И знаешь, что? Я попрошу отца отсрочить казнь. И все это время ты будешь моей рабыней. Будешь ползать на коленях, целовать сапоги и вкалывать дни напролет, а по ночам развлекать моих друзей. Хотя нет… — он щелкнул пальцами, — я закую тебя в колодки на главной площади. И любой нищий сможет выдрать великую Железную ведьму, куда захочет. Вот что тебя ждет.

— Какое богатое воображение, — ведьма пронзила печенье клыком. — Дамские романы писать не пробовал?

— Катись ко всем чертям! — пленник подошел к двери и дернул ручку, но та не поддалась. — Открывай! Лучше пойду в шахту, чем проведу еще хоть минуту в твоем обществе.

— Жаль тебя огорчать, — колдунья отставила поднос и выпрямилась. — Но сегодня ты проведешь в моем обществе весь день.

— Ч-что?.. — голубые глаза округлились, что то печенье. — Нет… Не заставишь!

***

— Как тебе доспех? Хорошо сидит?

Амис вышагивал рядом с колдуньей внутри «живых» лат, и при всем желании не мог ни развернуться, ни толком пошевелиться. Он в точности повторял все, что делала броня, а та, в свою очередь, напрямую подчинялась чародейке. Металл облегал тело плотно, но не сдавливал и не мешал дышать, хотя с учетом талантов мучительницы, она могла в любой миг размозжить панцирем грудь или переломать кости.

Заложник и похитительница брели по каменистому безжизненному склону, точно влюбленная парочка. Тут и там из-под валунов торчали почерневшие ветви, а иногда попадались и спиленные пни — скорее всего, черная волшба убила все живое на горе, а сухая древесина ушла на растопку. Но самым жутким зрелищем была не мертвая природа, и даже не нависающая с уступа громада — темно-серая с пятнами ржавчины и вмятинами от давешних осад. Подножье выглядело как настоящее поле боя, где в беспорядке лежали изорванные, разрубленные и пробитые стрелами доспехи. Слуги госпожи дожидались приказов, готовые при нужде встать в строй и напасть на проходящих мимо воинов. И как Амис не напрягал зрение, так и не сумел хотя бы приблизительно прикинуть число защитников, особенно с учетом их постоянного пополнения.

— Лорд Вальдемар, — девушка подошла к скелету в проржавевшей насквозь кирасе. — Как поживаете?

Погибший годы назад рыцарь с лязгом выпрямился и отвесил поклон в пояс, дергаясь, как марионетка в руках пьяного кукловода.

— Хорошо, миледи, — пробасила ведьма, озвучивая клацающее забрало. — Лежу, отдыхаю. Как жаль, что не ослушался своего бестолкового и недальновидного сюзерена. А то сейчас бы проводил время дома, с семьей, а не кормил бы плесень на этом склоне.

Она сошла с ума, подумал принц. Окончательно и бесповоротно. И это уже не оскорбление и не попытка задеть, это — медицинский факт. Колдовство сожгло ее душу, а одиночество и затворничество истребили разум. И это очень многое объясняет, в том числе жестокость и тягу к насилию.

— Лорд Бальтазар! А вы заметно похудели с нашей прошлой встречи!

Скелет древнего рыцаря поднялся вместе с мертвой лошадью, так же закованной в латы, и отсалютовал обломком меча. Голова бедолаги где-то потерялась, что и уберегло его от дальнейшего надругательства.

— Думаешь, у твоего братца получится лучше? — колдунья с укоризной усмехнулась. — Идем. Это далеко не все, что я хочу тебе показать.

Глава 5

Узкая горная тропка привела к неприметной пещере — если не знать дороги, то ни в жизнь не отыщешь среди однотонного серо-бурого склона. А если и наткнешься случайно, то без раздумий пройдешь мимо — ну что интересного в тесном петляющем зигзагами лазе? Ведьма зажгла висящую на крючке у входа лампу и углубилась шагов на двести в толщу породы, пока не вышла в просторную и явно рукотворную шахту. К тому моменту Амис не раз вознес хвалу богам за прочный доспех — если бы не латы, он бы точно ободрал все бока об острые выступы и разбил голову в кровь.

Спутница остановилась, лампа выпорхнула из ее руки и подлетела к высоченным — роста в три — железным воротам. Толстенные створки разошлись вслед за ладонями, и от жуткого треска и скрежета с потолка посыпались пыль и каменное крошево. Судя по вырвавшемуся в пещеру эху, где-то неподалеку работал целый полк кузнецов, но юнец не обратил на приглушенный лязг никакого внимания. Ведь прямо перед ним в вырубленной в породе комнате лежал шлем такого размера, что узник легко поместился бы в него целиком. Амис частенько бывал на рыцарских турнирах (верный способ познакомиться с фрейлинами) и видел немало самых разных доспехов, но ничего подобного прежде встречать не доводилось.

Выпуклые «щеки» сходились в середине лицевой части подобно тому, как доски сходятся к форштевню. Вообще, спереди шлем напоминал пузатую ладью, накрытую сверху корабликом поменьше, а тонкий зазор между «носами» играл роль смотровой щели. Снизу на огромные заклепки крепилось основание — разрезанный вдоль цилиндр с пазами для соединения с остальными частями великанских лат. Одной только «головы» хватило бы, чтобы обратить в бегство войско простолюдинов, но если такой гигант выйдет в бой в полном, так сказать, составе… Амис зажмурился и постарался не думать, что ждет королевство при нападении такого чудовища, да еще, упаси боги, вооруженного. А зная норов ведьмы, она вряд ли отправит громадину воевать с голыми руками…

— Нравится? — девушка сцепила пальцы перед грудью и с упоением посмотрела на шлем. — Как по мне, это шедевр. Ни грамма лишнего металла. Ни единой уязвимой точки. И это еще без гравировки защитными рунами. Когда мой малыш блеснет на горизонте, твой папочка наделает в штаны.

— Ты плохо его знаешь, — прорычал принц.

— Не спорю, — с легкой грустью прозвучало в ответ. — Что ж, погуляли — и хватит.

Они вернулись в замок, но лишь у порога фрагменты доспеха «раскрылись», позволив изрядно вспотевшему юнцу выбраться на свежий воздух.

— Еще не все, — ведьма взяла из клешни Наставника прочную стальную цепь и надела на шею пленника — не давило, но и через голову не снимешь. После чего чудище разжало и сплющило звенья так, что ни горн, ни заклепка не понадобились. — Удобно, красиво и не придется портить кровь, если понадобится тебя проучить, — девушка криво улыбнулась. — Отдыхай. Встретимся за ужином.

— Скотина, — заперев дверь, Амис сорвал ткань с зеркала и осмотрел ошейник — без инструментов и посторонней помощи точно не срезать. — Вот же сволочь…

Надо срочно передать весточку в Вальдран — пусть поднимают всех, кого смогут. Мирятся с врагами, покупают наемников, ставят в строй крестьян… И никаких металлов — только рогатины, дубины и стрелы без наконечников… Хотя, как они тогда пробьют живые латы? Нет, надо давить числом. Силы ведьмы велики, но не бесконечны, а слабые места есть в любой обороне и в каждом, даже самом гениальном плане.

— Плевать… — принц шагал из угла в угол, потирая и почесывая горло. — Пусть творит со мной, что хочет. Если громадина вылезет из-под горы — всему острову конец.

Амис подошел к окну и втянул соленый воздух — вдали, почти у самого горизонта шумело Бескрайнее море. Среди пенных волн белели треугольники парусов, и моряки наверняка видели крепость на скале и днем, и ночью. Но как их предупредить? На военном деле обучали языку солнечных зайчиков — с помощью крохотного зеркальца или яркой лампы можно передавать послания на огромные расстояния. Да только парень посетил лишь два занятия и выучил всего два знака: «хорошая» и «приходи». Вряд ли придворные дамы знали их, но стоило скользнуть по личикам бликом, и красавицы сразу соображали, чего от них хочет сидящий на подоконнике принц.

— Не то… Все не то… — сокрушался узник. — А что у нас здесь?

Потратив час на осмотр книг, он пришел к неутешительному выводу — абсолютно все написаны на ан’гарийском, мертвом наречии древних чародеев. Ныне им пользовались только ученые, знахари, колдуны и дипломаты — язык считался международным, и любой уважающий себя дворянин обязан свободно на нем изъясняться. Однако юноша вместо нудной тягомотины выбрал изучение языков своих многочисленных подружек. Быть может, в замковой библиотеке хранились ключи к тайне могущества ведьмы, но Амис при всем желании не сумел бы расшифровать ни строчки.

— Дерьмо… — книга, взмахнув страницами, как крыльями, врезалась в стену и упала подбитой птицей.

Не придумав больше ничего толкового, принц завалился на кровать и мгновенно заснул. Вечером его разбудило настойчивое дрожание цепочки, и стоило лишь чуть-чуть оторвать голову от подушки, как ошейник потащил к двери волоком. Таким нехитрым образом пленника «привели» на балкон, где помимо ведьмы находилась незнакомая особа, но, судя по внешнему виду — такая же злая мымра, как и хозяйка.

Девушка выглядела молодо, но красота чаровницы — штука обманчивая, поэтому гостье могло быть как двадцать, так и все двести. Кожа отливала бронзовым загаром, намекая, что незнакомка родилась где-то на южном побережье, но где конкретно и что там вообще находится, Амис не знал. Зачем учить географию, когда в замке есть все необходимое для счастливой жизни? Стройному телу пловчихи и длинным ножкам бегуньи позавидовали бы самые изысканные статуи, пухлые губки изгибались в насмешливой улыбке, а ярко-зеленые змеиные глаза смотрели так, как кошка обычно смотрит на пищащего в траве цыпленка.

Бестия сидела в кресле, как на троне, коснувшись острым ноготком уголка рта и наматывая на палец черный, как смоль локон. Платье, если это можно так назвать, больше напоминало рыцарский табард — легкую накидку с прорезью для шлема, надеваемую поверх доспехов. Тонкие лямки удерживали на выпуклой груди и спине узкие полосы зеленой ткани, свисающие аж до пят и прихваченные на талии тонким кожаным пояском. Кроме этого незнакомка носила легкие сандалии со шнуровкой почти до колен, и, как и подружка, ничуть не стеснялась почти полной наготы.

— Так вот, значит, каков твой песик… — она смерила парня оценивающим взглядом. — Могла бы выбрать и получше.

— Присядь, — ведьма кивнула на свободное место, и Амис сел бы на него даже вопреки воле, иначе удавка сделала бы это за него.

Посреди стола исходил паром запеченный тетерев, и когда все собрались, ножи и вилки принялись разделывать дичь и раскладывать по тарелкам, а кувшины наливать вино в кубки. Пленник не ожидал подвоха и потянулся к своей порции — голод и жажда измотали так, что тот был готов взять пищу даже из рук мучительницы. Он успел схватить ножку и с хрустом вгрызться в мягкую плоть, как вдруг блюдо вспорхнуло над скатертью и со звоном приземлилось на пол, расплескав подливу по камням.

— И это королевская кровь? — прорычала колдунья. — Раз ведешь себя как свинья — так и жри с пола, как скотина!

— Какой невоспитанный, — с издевкой пропела незнакомка. — Ты тоже хороша, сестрица. Совсем им не занимаешься, вот песик и шалит.

— Ешь, — обглоданная кость упала под ноги. — Иначе три дня не получишь ни крошки.

— Да хоть десять, — фыркнул парень, и в тот же миг ошейник дернулся так, что чуть не сбросил на пол.

Но Амис вовремя вцепился в подлокотники и изо всех оставшихся сил попытался выпрямиться, несмотря на давление. Ему казалось, что силач-великан схватил пальцами пониже затылка и с двух рук давит на шею. Из оцарапанной кожи брызнула кровь, алыми лентами оплетая звенья. Принц до скрежета стиснул зубы и держал голову, несмотря на нарастающую боль.

— Какой ужас, — выдохнула гостья, глядя на пытку. — Да ты вообще его не дрессируешь! А если однажды кинется?

— Да он уже, — спокойно раздалось в ответ.

— И ты даже не сломала ему руки?

— Я его повесила. Но ему хоть бы что.

— Хм… — зеленоглазая закинула ногу на ногу и хищно сощурилась. — Любопытно.

— Ешь!

Ошейник потянул в обратную сторону, но Амис держался за цепь ладонями — это ослабило давление на горло, но от очередного повешения вряд ли бы спасло. Впрочем, страшно только в первый раз, и парень расхохотался, держась за висящее в воздухе кольцо. И когда обе девушки с удивлением уставились на страдальца, махнул ногой и отправил свой кубок точно в цель. Ведьма успела остановить металл, но в вине, похоже, было недостаточно железа, и терпкий напиток забрызгал ей волосы, лицо и грудь.

Глаза гостьи округлились так, что едва на лоб полезли, однако вместо вспышки гнева она заржала, как лошадь, и захлопала левой рукой по столу.

— Ну и дела, сестрица… Хотела похвастать, как приструнила своего пса, а пес, похоже, приструнил тебя. О ночь, мне надо лучше готовиться. Счастливо оставаться.

Она наклонилась и слизала с одеревеневшей щеки хозяйки красную каплю, после чего встала на парапет и прыгнула через изгородь прямо в темноту. Миг спустя хлопнули кожистые крылья, и на фоне рыжего заката мелькнул силуэт огромного летучего ящера.

— Хочешь показать, какой ты гордый? — мучительница утерла побледневшее пуще прежнего лицо и отшвырнула салфетку. — Ну так и посиди здесь до утра. А надоест и захочешь уйти — просто сожри все, что валяется под ногами. Я с радостью обменяю боль на унижение. Спокойной ночи.

Ошейник постоянно давил на шею, и чтобы не кланяться в пояс, приходилось изрядно напрягать мышцы. Слуги унесли тарелки, приборы, постелили новую скатерть и удалились на кухню, оставив пленника в одиночестве. Ночь еще не наступила, а холод уже пробирал до костей, и немного согреться помогала только напряженная борьба с зачарованной цепью. Все это напоминало дурацкую холопскую забаву, когда мужики ставили локти на табурет или лавку, сцепляли пальцы и пытались уложить кулак соперника на доски. И если враги попадались равные по силам, пыхтеть, кряхтеть и портить воздух могли минутами до полного изнеможения.

Амис сильно сомневался, что продержится до рассвета, а если упадет, то встать уже не сможет. Он впервые за все время плена остался без присмотра на открытом пространстве, и если проявить толику смекалки, у него получится отправить письмецо в «большой мир». За пергамент сгодится скатерть, а вместо чернил — собственная кровь. Чтобы не тратить драгоценное время, юноша прокусил клыком указательный палец и, выдавливая кровь большим и безымянным, начал писать прямо посреди белоснежного шелка. Ну, как писать — скорее, промокать ткань темными бусинами, но если записку не унесет в море и не размочит дождем, нашедшие ее вполне смогут прочитать все до последней точки.

Добрый чилавек что читает эта.

Я принц Амис из Вальдрана.

Сообси всем что Желесную ветьму нужно немедлено убить.

Иначе скора она уничтожет всех.

Отец прошу дай человеку сообсившему эту весдь

Тыщу золотых монет.

Ведь он спас наше каролевство.

Обо мне не думой.

Амис.

Затем, измазав руку в том, что натекло с шеи, абы как изобразил свою подпись и для большей убедительности оставил отпечаток ладони. Осталось решить, как запустить скатерть в полет, ведь ветер слаб, а до изгороди навскидку шагов десять. И если ткань повиснет на ветвях и поутру ее обнаружат (а ее обязательно обнаружат, изгвазданный кровью шелковый круг сложно не заметить), узнику устроят такой завтрак, что на всю недолгую жизнь запомнит.

Лучше всего подошел бы лук, да только где его сейчас взять. На втором месте шла праща, и хоть принц никогда ею не пользовался сам, но видел, как орудуют другие и имел хотя бы малейшее представление о стрельбе. Надо завернуть что-то тяжелое в скатерть, раскрутить и швырнуть с обрыва — грузило вывалится, а ткань подхватит ветер и унесет куда-нибудь подальше, где могут оказаться люди — охотники, караванщики или рыболовы.

Но чертовы скелеты убрали все со стола, и в отчаянии пленник топнул так, что услышал звонкий цокот набойки на подошве. Ну, конечно — туфли! Одной вполне хватит, чтобы провернуть задуманное, нужно лишь дотянуться — и вот с этим возникли проблемы. Если наклониться слишком низко, потом уже не распрямишься, а из скрюченной в три погибели позы снаряд точно не метнешь. Амису же требовалась вся доступная свобода, ведь он не опытный пращник, способный лежа сбить воробья.

И когда парень, обливаясь потом и задыхаясь от боли, согнул ногу и потянулся к пятке, в голову закралась предательская мысль, вмиг расстроив отличную задумку. А как он объяснит пропажу туфли? Со скатертью ладно — скажет, ветром сдуло, но если вместе с шелком исчезнет и обувь, тут и последняя дура заподозрит неладное. А ведьму можно обвинить в чем угодно, но только не в недостатке ума.

— Чтоб тебя… — принц шмыгнул и закусил губу.

И тут взгляд упал на разбросанные по полу куски — тетерев птица крупная, одна ножка размером с кулак. Мясо с костью достаточно тяжелое, и объяснять исчезновение не придется — кто там станет пересчитывать остатки ужина. Другое дело, что достать ножку не в пример сложнее. Пришлось подскрести ближайшую каблуком, потом все-таки снять туфлю, зачерпнуть добычу, прижать к боку кресла и поднять. И когда Амис провернул все до самого конца, и драгоценное угощение оказалось в ладони, он понял, что опустил голову слишком низко — почти вровень со столешницей — и никак не сумеет выпрямиться в подходящее для броска положение.

— Зараза… — уперся ладонями и напрягся всем телом, но с тем же успехом можно сдвинуть каменный потолок.

Вверх проклятый ошейник не шел — хоть лопни от натуги, зато вниз — запросто. Не найдя иного варианта и осознав, что прямо здесь и сейчас грохнется без сил, принц лег на спину и зажмурился. Цепь под затылком намертво прилипла к полу, зато на горле звенья лежали свободно, не мешая дышать. Амис на всякий случай измазал мясом губы — чтобы не возникло вопросов, действительно ли он все съел. И самое удивительное — это была единственная еда, коснувшаяся его рта за прошедшие сутки, или даже двое. Пленник окончательно сбился со счета, и творящиеся с ним мучения и пытки не добавляли ясности сознанию.

Уже с трудом видя от усталости, он смотал снаряд в тугой ком и метнул за изгородь. Как и предполагалось, груз камнем рухнул со скалы, а скатерть расправилась и белым призраком упорхнула прочь верхом на окрепшем ночном ветре. Амис не мог сказать наверняка, куда именно полетело письмо, потому что не ориентировался по звездам, но вроде бы не к морю, а в сторону леса. То есть, прямиком к границе королевства. А шелк такого качества — пусть и грязный — наверняка привлечет внимание какого-нибудь грибника. Главное, чтобы письмо нашли как можно скорее, пока на запах не прибежал дикий зверь, ведь на выходе из кишечника ткань может и сохранится, а вот надписи — вряд ли.

— Конец тебе, — сонно пробормотал страдалец, — мразь…

***

Утром его разбудил цокот каблучков и лязг металла — ведьма вышла на балкон в сопровождении двух слуг с подносами.

— Ну надо же, — надменно произнесла хозяйка, — почти ничего не съел. И все же твоя воля недостаточно крепка, иначе бы вообще не притронулся к подачке. Есть с пола… какой стыд!

Амис кое-как поднялся и сел, уронив лицо в трясущиеся ладони — цепь больше не тянула, и парень впервые порадовался тому, что просто может самостоятельно двигаться. Скелет хотел уже поставить на стол свежую выпечку и чайник, как вдруг девушка шагнула вперед и коснулась пальцами столешницы.

— А где скатерть?

— Я ей руки вытер, — проворчал принц, исподлобья уставившись на змею. — И выбросил.

— Хм… — хозяйка успокоилась и откинулась на спинку. — Чего еще ждать от такой свиньи? На, похрюкай.

Второй поднос опустили перед парнем, и помимо булок и масла на нем вразнобой лежали холодное мясо, яичница, жареные колбаски, хлебцы, овощи, соусы… одним словом, настоящее королевское пиршество.

— Разведчики доложили, что к нам скачет кавалькада с белыми флагами, — сказала ведьма, намазывая бутерброд, и сердце узника пустилось в галоп. — Пять всадников, все без оружия, зато с объемистой кладью и сундуками на седлах. Думаю, за тобой прибыли парламентеры, да не абы какие, а весьма… уважаемые. Во главе отряда светловолосый конопатый парнишка лет двадцати с длинным носом и вытянутым лицом. Не знаешь такого?

— Нет, — буркнул Амис. — Мало ли в королевстве конопа-а-а-а…

Ошейник сжался так, что в глазах потемнело. Принц попытался ослабить хватку, но не успел поддеть пальцами цепь. Все, что оставалось — хрипеть, сучить ногами и надеяться, что мучение скоро закончится.

— Повторяю в последний раз, — мегера постучала по тарелке острием ножа. — Я ненавижу лжецов. И чую вранье за версту. Это ведь Альвин, верно? Такой взрослый, а все равно похож на девчонку.

Хватка ослабла, пленник обмяк и шумно втянул воздух, как вытащенный со дна утопающий, но цветастые пятна под веками и холодные иглы в затылке досаждали еще долго.

— Уму непостижимо, — хозяйка вздохнула. — Старший брат хочет освободить тебя силой, а средний — торгом и посулами. Хотя могли бы просто забыть такую бестолочь и жить в свое удовольствие. Королеве всего сорок три, еще нарожает. А если и не сможет, ничто не помешает королю наплодить ораву бастардов. Как ни крути, без тебя Вальдран выстоит. А вот с тобой… — она скривила губы и выдержала многозначительную паузу.

Гонцы… Амиса хоть и мутило, в сердце разливалось тепло — пусть переговоры наверняка закончатся ничем, всадники вполне могли найти послание. Белый круг на бурой земле виден с очень большого расстояния, особенно верхом. Нет, боги точно не оставили своего избранника и делали все возможное, чтобы принц вышел из неравного боя победителем. Ведь помощь прибыла именно в тот момент, когда юнец умудрился послать весточку на волю, а что это еще, кроме как не вмешательство свыше?

Дверь приоткрылась, и в проход втиснулся Наставник, неся в клешне что-то мягкое, белое и выпачканное засохшей кровью. Единственного взгляда на находку хватило, чтобы парень испустил полный отчаяния вздох, запрокинул голову и несколько раз стукнулся затылком об кресло.

— Так-так-так… — ведьма разложила скатерть и углубилась в чтение. — Вот, оказывается, что за тряпка зацепилась за кустарник… Кошмар, да ты еще больший балбес, чем я предполагала! Кто тебя учил грамоте — конюх? Да уж, повезло, что письмо не добралось до адресатов, а то хохотали бы всем королевством. Но на твоем месте я бы не веселилась. Твоя дерзость будет наказана самым серьезным образом. И для разнообразия помучу не тело, а душу. Лучники — уничтожить всех!

Глава 6

— Нет!! — Амис вскочил, но ошейник тут же пригвоздил его к креслу. — Не смей!

Принц шипел, брыкался и скалился, совсем как рассвирепевший цепной пес, но ярость лишь забавляла истязательницу. Она присела на край стола, обнажив бледное бедро, и повернулась к каменистой равнине: поза — хоть портрет пиши, но пленник с превеликим удовольствием выбрал бы для нее иной фон — огонь или стены пыточной.

— А что мне еще делать? — девушка печально вздохнула. — Как еще добиться от тебя покорности и послушания? Я же не требую спать в будке, ползать на четвереньках и слизывать грязь с пяток. Я просто хотела, чтобы ты немного помогал по хозяйству, пока не решу вопросы с твоим отцом. А ты мало того, что ведешь себя как холоп, так еще и пытался меня убить.

— Не трогай брата! Он здесь ни при чем!

— Надо было сразу взять Альвина. Такой милый и воспитанный мальчик. А хотя… — ведьма повернула голову к узнику. — Как насчет обмена?

Амис зажмурился и часто задышал. С одной стороны, если его в самом деле отпустят, он все расскажет королю и тогда твари конец. Но тогда все эти ужасы придется терпеть брату, а уж он-то совершенно точно не заслуживает подобного обращения. Более того, если начнется штурм, его точно не спасут.

— Нет. Я останусь, — уверенно произнес юнец. — И сделаю все, что захочешь, только отпусти их.

— Но ты же мерзкий маленький врунишка, — колдунья подалась вперед, соблазнительно выгнув спинку. — Как можно верить хоть одному твоему слову?

— Хочешь верь, хочешь — нет, но вот тебе правда: если тронешь Альвина — лучше прикончи заодно и меня. Потому что я сделаю все, чтобы испортить тебе жизнь.

— До чего же сложный выбор… — мучительница поежилась и дернула плечиками, как от морозного ветра. — Давненько не приходилось стоять на таком распутье. Допустим, предпочту твой вариант. Но словам веры нет, и ты будешь паинькой лишь до тех пор, пока дражайший братец на прицеле. Поэтому мне нужны веские доказательства покорности и готовности служить. Целуй.

Она плавным движением согнула обнаженную ножку и поднесла стопу к самому лицу принца. Тот отшатнулся, словно в него ткнули факелом, хотя пальцы выглядели и пахли как после ванны. Собственно, единственный необычный запах от ведьмы — это легкий железный флер, а в остальном она была очень чистоплотной. Но речь, разумеется, шла не о грязи, а об унижении, потому что лобзают ноги женщинам только собаки и челядь.

— Целуй! — колдунья повысила голос. — Или брата тоже любишь только на словах? А как до дела — так и черт бы с ним? Даю три секунды на раздумья, после чего стрелки превратят гостей в решето! Раз!

Амис резко наклонился и коснулся дрожащими от отвращения губами холодной кожи. После чего выпрямился, смачно сплюнул и смерил мразь испепеляющим взглядом исподлобья. Та в ответ одарила парня самой гадостной, надменной и уничижительной ухмылкой, на какую способно лишь порождение истинного зла.

— И это все? Еще и плюешься, будто я немытая селянка… Как-то неубедительно, неискренно, без страсти. Это, по-твоему, проявление покорности? По мне так чистое оскорбление. Лучники, целься!

— Стой! — принц откинул голову и часто задышал, глядя в потолок мутным взором и собираясь с мыслями. — Подожди.

— Подожди? — стопа уперлась в грудь и надавила так, что кресло приподнялось.

— Дай мне еще немного времени, моя госпожа, — простонал юноша, морщась от колик в ребрах.

— Десять секунд, — недовольно проворчала ведьма. — И в этот раз постарайся, потому что второго шанса не будет.

Амис облизнулся и бережно взял ножку мучительницы двумя руками, проведя ладонью от лодыжки до икры. Кожа была гладкой, бледной и холодной, и от полированной слоновой кости ее отличала лишь нежная живая мягкость. Чуть согнув колено, пленник опустился в почтительном поклоне и прильнул влажными губами чуть выше пальчиков, поцеловав мегеру так, как обычно целовал самых красивых и податливых фрейлин.

— Ну надо же… Кто бы мог подумать… — колдунья отблагодарила узника язвительной ухмылкой. — Что ж, я свое слово держу, в отличие от некоторых. Слуги прогонят послов, не причинив вреда. А мы пока перекусим. Утро выдалось богатым на события, я аж вся изголодалась.

Скелеты принесли яичницу с колбасками и чай. Тем временем с подножья доносился такой грохот, словно сходила каменная лавина, и пленник вслушивался в каждый звук в попытке понять, что же случилось с всадниками. И вот сквозь ослабевший шум пробилось конское ржание и удаляющийся стук копыт, и лишь тогда Амис шумно выдохнул и качнул головой.

— Никто не пострадал, — ведьма полила свою порцию густым сметанным соусом. — Мои слуги в точности исполняют приказы. Всегда, — последнее слово произнесла с подчеркнутым намеком. — А теперь ешь, иначе точно с голоду помрешь. А после завтрака приведешь себя в порядок. Вымоешься, побреешься, пострижешься, а то ни дать ни взять лесной отшельник. Вшей мне еще тут не хватало. Если не справишься сам — Наставник поможет, он у нас цирюльник знатный.

Чудище с конской башкой кивнуло.

Принц отрезал кусок и поднес ко рту, после чего отложил вилку и спокойно, без вызова произнес:

— Не хочу.

— Соловьи не поют в клетке, а ты — не ешь? — чародейка усмехнулась. — Или тебе тошно после моей ножки?

И то, и другое, подумал парень, но вслух сказал:

— Просто не лезет. Может, позже.

— Ты опять артачишься? — пальцы добела сжались на рукоятке ножа. — Брат в безопасности — и можно норов выпячивать? Ешь! Ты не хочешь, зато я хочу. Гости еще близко, стрела достанет.

Амис со вздохом проглотил немного яичницы, показавшейся пресной и безвкусной, и тут ведьма невесть с чего привстала и подошла к парапету. Юнец подозревал, что гадина мысленно общается с приспешниками и, скорее всего, видит все, что «видят» они, но теперь случилось что-то, из-за чего девушка в изумлении произнесла:

— В смысле, отказывается? Ну, так шуганите ее! Погремите, постучите, помашите мечами. Уже все сделали? Не помогает? И что ей нужно? Хм… Ладно, проводите. Только осторожно.

— Что там?

— Это ты мне расскажи, — колдунья села и скрестила руки. — Говорят, с послами прибыла некая девица. И наотрез отказалась уезжать, пока не встретится с тобой. Я уже не знаю, что и думать. Кажется, скоро боги спустятся с небес и замолвят за тебя словечко. Да уж, есть в жизни справедливость…

Пока Амис ломал голову, кто из его пассий оказалась столь бесстрашной, ржавые рыцари привели на балкон невысокую щуплую девушку в мужской одежде: кожаных штанах, серой сорочке, жилете и широкополой шляпе — типичном наряде равнинных пастухов. Кукольное треугольное личико с огромными голубыми глазищами обрамляло каре темных волос. Тонкие губки сжались в едва различимую линию, вздернутый носик сердито сопел, а небольшая грудь вздымалась и опадала столь часто, словно это не гостья скакала на коне, а конь — на гостье.

— Анна? — принц в изумлении уставился на давнюю подругу.

— Инна! — девушка всхлипнула, уронила лицо в ладони и разревелась. И без того трясущиеся колени подкосились, и если бы не своевременное вмешательство Наставника, посланница точно грохнулась бы оземь. Но жуткое существо с несвойственной аккуратностью подхватило обессиленное от страха тельце и усадило в свободное кресло.

— Ну, рассказывай, — ведьма подперла щеку кулаком, — зачем пожаловала?

— Отпустите его! — Инна низко, как могла, поклонилась, роняя слезы на брюки. — Умоляю! Если хотите — возьмите меня.

— Я могу взять, кого захочу, — равнодушно отозвалась хозяйка. — Но мне нужен Амис. Поведай-ка, дружок, о ваших отношениях.

— Это чья-то фрейлина, уже и не вспомню, чья именно, — принц пожал плечами. — Мы даже не спали. Так, виделись пару раз на балах. Она не в моем вкусе — слишком скромная и прилипчивая. Худшее сочетание на свете.

— Зато ты — в моем! — пискнула Инна. — И если понадобится, если моя жертва хоть немного облегчит твою участь, я готова пойти к железной госпоже в вечное услужение!

— Н-да… — колдунья поморщилась. — Вот так и следи за словами. Хотела по-хорошему, а получилось, как получилось. В общем, красавица, у тебя два выбора. Проваливай прямо сейчас под мое личное покровительство. Попутно доставишь Эльберу кое-какое письмецо, получишь за работу мешочек золота и навсегда забудешь обо всем, что здесь видела. Если же откажешься — я больше ничем тебе не обязана. Посмотри на своего любимого и подумай, стоит ли идти против моей милости.

Инна повернула головку, вздрогнула, будто впервые увидела пленника, и снова разревелась.

— За что вы с ним так? — пролепетала сквозь слезы. — Что он вам сделал?

— За то, что я — злая колдунья. Поэтому ножки в руки — и топ-топ-топ, — ноготки зацокали по столешнице, изображая быструю ходьбу. — Иначе пеняй на себя.

— Инна, уходи, — строго сказал Амис. — У Железной ведьмы — железное сердце. Его ничем не тронуть, не разжалобить, хоть все слезы перед ней вылей.

— Но у меня-то человеческое, — гостья утерла влажные покрасневшие скулы. — Я ночами не спала, едва узнала о твоем похищении. И сделала все возможное, чтобы попасть в свиту Альвина. Ведь одно дело знать, что ты во дворце развлекаешься с подружками, и совсем другое — видеть тебя… таким…

— Не пойму, — мучительница развела руки. — В Вальдране совсем обо мне забыли? И считают какой-то Феей-тетушкой, которая как бы злая, но если хорошо попросить — то станет доброй? Я что, мать вашу, сказочный персонаж? Наставник! Покажи госпоже Инне наше гостеприимство. Если не понимает головой, поймет другим местом.

— Стой!

Амис в который раз рванулся с места, и в который раз удавка сжалась на горле. Чудище, ловко орудуя всеми конечностями, повалило Инну животом на стол, прижало запястья и оголило весьма крепкие и округлые для придворной дамы ягодицы. Первый же удар плетью оставил на коже семь алых полосок. Бедолага взвзигнула и засучила ногами по полу, а конеголовый в тот же миг распустил кнут, но, к счастью, лишь для того, чтобы спутать лодыжки. Теперь ничто не мешало охаживать назойливую гостью по упругим булочкам, и пока девушка верещала и извивалась ужом, ведьма с кривой ухмылкой попивала чай за тем же самым столом, ставя чашку на летающее золотое блюдце.

Порка закончилась на десятом ударе и обошлась без крови. Инна — вся красная и в слезах — подтянула штаны и рухнула на кресло, но в тот же миг вскочила, точно села на раскаленную сковороду.

— Обожди немного, — ведьма хрустнула пальцами. — Сейчас напишу письмо, и тебя отвезут до самой границы.

— Я остаюсь, — заплаканные глаза с размазанной сурьмой сверкнули так, что мучительница настороженно нахмурилась. — Думаешь, сможешь этим убить мои чувства? Отец порол меня куда сильнее, так что… — она шмыгнула, собирая остатки храбрости, — я остаюсь.

— Вот, значит, как… Что ж, сама я не пробовала — да и откуда мне знать — но ходят слухи, что чужие страдания угнетают сильнее, чем собственные. Поэтому отныне вы двое связаны круговой порукой. Оплошает она — получишь ты. И наоборот. И ты уже набедокурил, испачкав мое платье. Наставник, дай-ка гостье добавки.

Не обращая внимания на ругань и угрозы принца, двое рыцарей схватили трясущуюся от страха фрейлину за руки и приподняли над землей. Лязгающее чудище вновь спустило брюки до стоп и в два рывка превратило сорочку и жилет в груду тряпья, тут же выброшенную со склона. Настал черед Инны трепыхаться, как загарпуненной щуке — плетка нещадно хлестала хрупкое девичье тело, поднимаясь и опускаясь от икр к плечам и обратно. Существо сдерживало силу, но не сбавляло скорости, и меньше чем за минуту пленница выглядела как после часа в бане с березовыми вениками. После этого ее, трясущуюся и заходящуюся в беззвучном плаче, швырнули на колени перед ведьмой, и тварь не без удовольствия водрузила пятки на избитую спину, как на мягкую тумбочку.

— Так, на чем мы там остановились? — колдунья поерзала, устраиваясь поудобнее. — Ах да, ванна, стрижка и бритье. Затем жду в тронном зале. И помни — и я, и эта милая леди надеемся на твою сознательность и ответственность.

Амис сощурился, недвусмысленно покачал головой и отправился на выход вслед за Наставником. Парня и раньше бесила эта назойливая девка, бегающая за ним по всему дворцу как собачонка, но он и представить не мог, что Инна отважится на такой поступок. Впрочем, глупышка наверняка уже осознала свою недальновидность и поспешность, вот только удастся ли ей теперь уйти? Кто знает, какие вкусы и предпочтения у Железной госпожи? Может, наиграется с обновкой и отправит на все четыре стороны, а может, начнет измываться не в пример сильнее, чем над принцем. Ведь если фрейлина умрет, за нее точно не придет мстить целое королевство, а то и не одно.

С другой стороны, какое ему дело до этой сумасшедшей? Сама пришла, сама не ушла, когда предлагали — сама виновата. И все равно было не по себе от мысли, что из-за его действий пострадает или даже погибнет живой человек. Наверное, правы родители — король из него никогда не получится. Король обязан развязывать войны, усмирять восстания и без колебаний отправлять на плаху заговорщиков и неугодных чиновников. Амис же не мог спокойно смотреть, как девчонку просто порют, его снедали страх и жгучее чувство вины.

Да, прежде он позволял себе жестокое обращение с прислугой — ругал, пинал, унижал, грозился дать кнута или наябедничать отцу, но до последнего никогда не опускался. Понимал подсознательно, что перегибать палку не стоит — сам потом будет страдать и мучиться, а уж когда на собственной шкуре испытал все прелести бесправной рабской жизни… После такого желание карать и наказывать резко поубавилось, и все же Инна продолжала раздражать. Мало того, что приперлась без спроса и спутала все планы, так еще и дала ведьме новый рычаг для давления и устрашения. Овечка бестолковая, чтоб ее…

Встав под заметно охладевшие струи, Амис с полминуты тер губы, но отвратительный привкус железа, казалось, въелся в них навсегда. Ничего более позорного с ним не происходило с тех пор, когда он в трехлетнем возрасте упал на горку конского навоза. Никто бы из братьев не стал терпеть подобное, пусть на кону стояли бы их жизни и здоровье. Правителям не престало не то что целовать ноги всяким ведьмам, но даже кланяться равным по силе и статусу. Если хоть кто-нибудь узнает о том, что учудил младший, его тут же изгонят из Вальдрана и вычеркнут из всех летописей и династических древ — и это в лучшем случае.

И все же ножки у нее прелесть как хороши. Длинные, стройные и гладкие, как мрамор.

Принц отвесил себе пощечину, а затем выключил воду и долго стоял на холоде, усмиряя пожар в душе и негу в чреслах. Дешево же он стоит, если всего спустя пару дней возжелал эту тварь как женщину, хотя прежде хотел лишь разорвать ей глотку и сжечь на медленном огне.

— Ты ответишь, — узник сдул льющуюся по лицу струйку и толкнул дверь. — За все ответишь…

Чудище тут же повернуло башку и замерло в ожидании, держа в клешнях свежую одежду и бритвенный набор.

— Ты меня понимаешь? — «конь» снова кивнул. — Хорошо. Подравняй бороду, а вот это состриги ко всем чертям.

***

Если сориентировать замок по сторонам света, то на юге будут главные ворота, на западе — балкон, на севере — уступ с бассейном, а на востоке — сердце Железной цитадели. Прежде Амису не доводилось бывать в тронных залах столь нетипичной планировки — не вытянутой вдоль с низким потолком, а округлой в сечении и похожей на вертикально стоящую бочку, стены которой сходились к высоченному своду с застекленным куполовидным окном на крыше.

Свет усиливался зеркалами из отполированных до блеска пластин и падал ярким столбом в середину помещения, где прямо из земли торчал трон в виде согнутой латной рукавицы. Ведьма сидела на ладони, откинувшись на спинку из сложенных вместе пальцев, а подле нее стояла, опустив голову, Инна. Фрейлину переодели в черное платье с прямоугольным вырезом и столь коротким подолом, что ни одна уважающая себя дама не надела бы его даже в опочивальню. Кому взбредет на ум оставлять открытыми колени и бедра, ведь в таких нарядах щеголяли разве что рабыни в гаремах пустынных царей. И словно подчеркивая унизительное положение пленницы, ей на шею, запястья и лодыжки надели браслеты с подкладками из кожаных ремешков. С одной стороны, такие не натрут и не оставят следов. С другой, сложно представить, что может сотворить с беднягой хозяйка, если ей для пыток и мучений хватает и тонкой цепочки.

— Вот это да, — эхом разнесся низкий бархатный голос. — Это что за богатырь пожаловал в гости?

Принц приподнял верхнюю губу, но огрызаться и острить не рискнул. Богатырь — это, конечно, очень смешно с учетом проступивших ребер, впалых щек и живота, но в остальном изменения заметил и сам Амис после первого же взгляда в зеркало. Короткий ежик вместо золотистого водопада, загустевшая щетина, злобный напряженный взор и свежие шрамы на подбородке, брови и скуле превратили изнеженного обленившегося юнца в хапнувшего горя молодого мужчину. Обычно так выглядели наемники-первогодки, а кожаные брюки, широкий ремень, высокие сапоги и просторная холщовая рубашка подчеркивали сходство с бродягой, зарабатывающим клинком на хлеб, вино и распутных женщин.

— А тебе как? Нравится? Или похожая на бабу рохля лучше?

— Нравится, — тихо произнесла рабыня и зарделась. — Я люблю Амиса не за внешность.

— Неужели? — хозяйка облокотилась на согнутый большой палец и подперла висок кулаком. — А за что же?

— Не сочтите за дерзость, но я бы не хотела обсуждать это с вами, госпожа.

— Ну и дела! Слуги ставят мне условия. Что дальше? Големы потребуют сократить рабочий день?

— Простите, госпожа. Мне правда неловко…

Стоящий позади Наставник сомкнул хватательную конечность на шее парня и приподнял.

— Не надо! — фрейлина протянула руку, но браслеты сошлись за спиной, как намагниченные. — Я люблю его, потому что вижу, как он страдает! Как не находит себе места. Как тщетно силится заслужить признание. Как топит пустоту в душе разгульными пирами. Как пытается найти любовь в случайных связях, но делает лишь хуже… — она всхлипнула, и щеки расчертили две серебристые линии. — И как хочет быть кому-то нужным, но отвергает тех, кому действительно дорог.

— Господи… — ведьма коснулась скулы и поднесла подушечки к вуали. — У нас что, крыша протекает? А, нет — это я пустила скупую слезинку от столь трогательного излияния. Шучу, — она тряхнула кистью, — мне плевать. И я позвала тебя не для выслушивания юной сентиментальной чепухи. Помнишь про ежедневные задания? Так вот — с этого самого момента все начинается заново, но уже с учетом круговой поруки. И раз уж вас теперь двое, то и правила немного изменились. Первое, — она оттопырила тонкий мизинец, — никаких пошлостей в моем замке. Второе — видеться разрешаю только при совместной работе. Третье — общение на любые темы, кроме работы, строжайше запрещено. Четвертое — сразу после работы вы должны вернуться в свои комнаты. Пятое — покидать комнаты можно только со списком заданий. Это — ваш пропуск и гарант безопасности. Если я поручила почистить бассейн, а вас застукали в подвале — пеняйте на себя. Вот бумаги на сегодня — приступайте немедленно, и не дай боги не справитесь или нарочито оплошаете.

И в подтверждение слов Наставник щелкнул хлыстом так, что оба пленника вздрогнули, как от удара.

Глава 7

Задания на сегодня

Дочистить бассейн

Явиться в северную башню

Нарубить меру угля

С первым приказом Амис справился быстро, благо утес пустовал и никто не мешал заниматься делом. А вот со вторым уже начались вопросы, потому что парень понятия не имел, что это за башня такая и где она находится. Благо, Наставник отозвался на просьбу и без колебаний отвел в нужное место. И местечко это оказалось то еще — круглое и вытянутое как труба помещение накрывал купол из линз, многократно усиливая солнечный свет и позволяя во всей красе разглядеть некую смесь алхимической лаборатории и мастерской инженера.

Разноцветные зелья, порошки, мази и требуха в банках (в том числе и человеческая) соседствовали с высокоточными измерительными приборами, чертежными досками, слитками неведомых сплавов и табличками с колдовскими рунами. На подставках бок о бок соседствовали скелеты убитых врагов и великое разнообразие латных доспехов — от тяжеленых и неповоротливых до плотно облегающих тело. Еще больше рисунков брони развесили на стене почти до самого потолка, но объединяло все эти экспонаты одно — идеальный порядок и сочетаемость. Настои теплых оттенков никогда не стояли вперемешку с холодными, круглые колбы держались подальше от конических, и даже в чертежах прослеживался принцип строжайшей последовательности — от менее удачных вариантов к самым передовым. Из-за всей этой музейной педантичности создавалось впечатление, будто творческий бардак причинял хозяйке едва ли не физическую боль.

Сама же ведьма сидела у единственной бойницы возле мольберта, но писала не картину, а квадратные абзацы на незнакомом языке. Железный слуга держал на подносе кубок вина, из которого девушка глотала всякий раз, когда собиралась написать новую строчку. Занятие так увлекло ее, что она не сразу заметила приход пленника, либо же не посчитала нужным как-то на него реагировать.

— Я закончил с бассейном, госпожа, — проворчал Амис.

— Присядь, — мучительница указала на свободное кресло, не отрывая взгляда от полотна. — Состав номер девять.

Скелет тут же поставил ношу на стол и приблизился к высоким полкам с растворами. Вооружившись пустой склянкой, принялся наливать в нее зелья в ведомой лишь ему пропорции, не переставая покачивать емкость для лучшего перемешивания. Происходящее так удивило юношу, что тот неотрывно наблюдал за действиями слуги — выверенными и очень аккуратными, не идущими ни в какое сравнение с остальной челядью.

— Шею не сломай, — холодная ладонь коснулась щеки и повернула голову прямо, и от такого обращения принц невольно ощутил тепло на скулах. — Покажи руки.

— Зачем?

Пальцы тут же сжали щеку как тиски, вынудив стиснуть зубы и зашипеть.

— Затем, что я сказала. Показывай.

Амис подчинился, и пока колдунья пристально рассматривала подсохшие лоскуты, прислужник протянул колбу с зеленым густым веществом. Отложив заточенный уголек, девушка вооружилась кистью и широкими мазками «закрасила» уродливые мозоли и ссадины, после чего боль немедленно отступила. В завершении колдунья попросила бинты и тщательно забинтовала руки, после чего вернулась к начертанию рун.

— И зачем? — смущенно спросил принц.

— Чтобы в шахте легче работалось. Наставник, отведи гостя на работу.

Конеголовый тихонько прокрался через мастерскую, схватил узника за шиворот и поволок в подземелье. В этот раз юнцу выдали плотные кожаные перчатки и фартук, а вместе с фонарем надзиратель притащил из подсобки короб объемом с половину вагонетки. Видимо, это и есть та самая мера, которую надо нарубить по третьему заданию, и в лучшем случае придется размахивать кайлом до глубокой ночи.

— Зараза… — чтобы немного отвлечься, Амис вообразил на месте жилы лицо мегеры, и дело пошло куда быстрее. К сожалению, напарник принцу не полагался, и после нескольких ударов приходилось брать совковую лопату и загружать добытое в ящик. И, тем не менее, к удивлению для себя раб отметил, что справляется хоть и немного, но все же лучше, чем в прошлый раз, да и устает чуточку меньше. Увы, все эти упражнения не имели никакого смысла, ведь против чародейки грубая сила бесполезна от слова совсем, а отыскать ее слабое место невозможно без помощи девчонк…

— Ваше высочество, — пробился сквозь лязг и грохот тонкий девичий голосок.

От испуга Амис чуть не уронил кирку на ногу, но это оказалась всего лишь Инна с розовым узелком в вытянутых руках.

— Я принесла вам поесть, — она покраснела и отвела взгляд. — Это мое второе задание.

— Хм… — юноша достал из свертка прямоугольную железную шкатулку, разделенную на три секции — большую доверху заполняло бататовое пюре, остальные поровну делили тушеная дичь с подливой и салат из свежих овощей.

— А первое? — пленник спросил это лишь для того, чтобы заглушить урчание пустого желудка.

Однако Наставник тут же дернулся и занес конечность с плетью, но затем обмяк и отступил на шаг — разговор шел сугубо о работе и не нарушал установленные правила.

— Первое — приготовить еду, — девушка заправила прядь с виска за ухо и покраснела еще гуще. — У меня совсем мало опыта. Надеюсь, вам понравится.

С такой голодухи Амису пришлась бы по вкусу и дохлятина, но хулить кулинарные таланты Инны с ходу не стал, соображая, как бы извернуться и поговорить так, чтобы не нарваться на порку.

— Слушай, а неплохо! — парень сделал вид, что получает невероятное удовольствие от недосоленного пюре и подгорелого мяса. — Не шедевры придворных поваров, конечно, но весьма и весьма достойно.

— П-правда? — Инна приподняла головку и неуверенно улыбнулась.

— Да, — он сунул в рот еще одну ложку и проглотил, точно крепкую брагу. — С дворцовой кухней не сравнится, но если бы мне подавали такое каждый день, я бы, глядишь, — повысил голос, сделав ударение на первые слова, — и о побеге не думал!

— Я… очень рада, ваше высочество.

— А я-то как рад! Странно, что мои родители не заметили твое мастерство. Интересно, почему они допустили такую оплошность? Надеюсь, с ними ничего не стряслось?

Глупышка хотела ответить, и вот теперь конеголовый снова ожил и загремел клешнями.

— Все, все, угомонись, здоровяк! Доедаю — и работаю.

Амис не придумал ничего лучше, кроме как тайком выдавить кончиком ложки на остатках пюре: «Нам нада пагаварить. Пиши письмо и ложи в эта шкатулка. Я сделаю также».

На следующий день заговорщика подрядили в шахту до самого вечера. Все утро парень переживал, что Инна не заметит послания или побоится идти наперекор ведьме, но когда фрейлина принесла обед, под крышкой оказалась тонкая дощечка и кусочек древесного угля. Отвернувшись к стене, принц незаметно сунул контрабанду в нагрудный карман фартука, а в конце смены перепрятал за пазуху. На рогах добравшись до комнаты, переборол непреодолимое желание упасть на кровать и заснуть, и поднес записку к бойнице. Лунного света хватило, чтобы разобрать ровный прилежный почерк, несмотря на все условия, в которых писались эти строки.

Ваше высочество. В Вальдране все спокойно. У меня тоже — обращаются хорошо. Занята готовкой и уборкой, иногда прислуживаю госпоже в ванной и опочивальне.

Амис тряхнул головой, отгоняя ненужные образы, и продолжил чтение.

Скажите, как облегчить вашу участь, и я обещаю сделать все, что в моих силах. Пожалуйста, берегите себя. Навеки ваша, Инна Ирштайн.

Подумав немного, пленник накарябал ответ:

Спасиба. У ведьмы есть библиотека. Книги на древнем языке его еще учат дворяне. Знаешь такой? Если да узнай больше о железном калдавстве. Как сражаться, слабые места чтобы убить тварь?? Твой принц Амис.

Следующие два дня писем от сообщницы не поступало, а на третий она и вовсе не пришла, и пленник всерьез забеспокоился, что заговор раскрыт. Однако в следующую смену девушка явилась, как ни в чем не бывало, и вместе с едой передала фиолетовый пузырек с высоким горлышком.

— Госпожа велела добавить это в ваше питье, — с низким поклоном пояснила Инна, прежде чем удалиться.

Принц отнесся к приказу с недоверием, но конеголовый сам плеснул зелье в кувшин и как следует перемешал, а без воды новоиспеченный шахтер загнулся бы в два счета. Пришлось пробовать, и к величайшему удивлению, снадобье не только не испортило воду, но и превратило ее в настоящий ягодный компот — сладкий, чуть терпкий и невероятно вкусный. Амис разом выдул почти половину, забыв о том, что работа только началась, и напиток вызвал такой прилив сил, что кирка будто стала легче раза в два.

На этом странности не закончились — теперь большое отделение шкатулки занимало мясо, а пюре перекочевало в ячейку по соседству с овощами. И в этот раз еда была совершенно иной — и по приправам, и по нарезке, и по мягкости. Очевидно, ее готовила не фрейлина-неумеха, а либо скелеты-повара, либо… Амис медленно набрал полную грудь и вычленил из одуряющего аромата едва уловимый шлейф фиалок и железа. Выходит, эта поистине королевская трапеза — подарок от мучительницы, но к чему такая щедрость?

Письмо по понятной причине не положили, однако следующим утром в лотке исходила паром пресная снедь, а поверх лежала исписанная табличка. Юноша так торопился узнать об успехах подельницы, что нарубил мерный ящик уже к обеду, а после с чувством глубокого удовлетворения отправился отдыхать — больше заданий не выдали.

Ваше высочество, молю прощения за задержку, но меня отправили в библиотеку лишь вчера. Пока убиралась, успела просмотреть ровно сто десять книг. Все — дамские и рыцарские романы, посвященные главным образом драконам. К сожалению, ничего полезного и научного найти не удалось, простите. Надеюсь, с вами все хорошо. Невыносимо больно видеть вас в пыли, грязи и с этим ужасным кайлом, хотя не могу не отметить, что вы меняетесь в лучшую сторону и все больше походите на старшего брата.

P. S. Не знаю, заметили ли вы, но госпожа подарила мне губную помаду. С нетерпением жду ответа, ваша И.

В качестве подписи девушка оставила отпечаток губ в углу, и Амису почему-то не захотелось стирать эти строки, чтобы написать свои. Но делать нечего — пришлось отвернуть край простыни — черный, что тот уголь — и приступить к пыльному, но крайне необходимому для победы делу. И не успел парень стереть и буквы, как в дверь настойчиво постучали.

— Кто?! — он сунул табличку под матрас, как школяр — похабные лубки, и резко выпрямился. — Я на сегодня закончил!

Стук повторился еще громче — пришлось открывать. На пороге стоял Наставник и протягивал сложенный вдвое лист с новыми заданиями. Да уж, подумал принц, вот так и перевыполняй план. Почерк узнал сразу — ведьма требовала незамедлительно прибыть в лекторий, и не успел узник закончить чтение, как его бережно взяли под локоть и повели в указанном направлении.

Лекторий представлял собой просторное помещение с аспидной доской на полстены и двумя рядами столов, на каждом из которых лежали доски размером чуть больше развернутой книги. Чародейка в закрытом черном платье с разрезами на бедрах стояла за кафедрой в углу и что-то писала на листе бумаги.

— А, вот и ты, — с тонким намеком на радость произнесла ведьма, когда узник вошел. — Присядь, пожалуйста. Ближе, ближе — я не кусаюсь.

Амис опустился за первый стол, часто хлопая отяжелевшими веками и мечтая поскорее добраться до подушки.

— Ты любишь читать? — пожалуй, этот вопрос парень ожидал меньше всего. — Только честно.

— Нет, не люблю.

— Очень жаль. Ведь если бы любил, то не делал бы таких ошибок.

Перед ним с треском приземлилась дощечка — та самая, из-под матраса, и сердце вмиг покрылось ледяной коркой, дыхание перехватило, а волосы на затылке зашевелились. Их раскрыли… причем не прямо сейчас, а, скорее всего, с самой первой записки. Просто мегера была занята или же выжидала паузу, чтобы узнать побольше о том, что задумали заговорщики. И когда поняла, что план провален, решила уничтожить агентурную сеть на корню.

— Я… — Амис облизнул пересохшие губы, пытаясь придумать хоть какое-нибудь оправдание, но мысли бились в агонии и все как одна твердили: сдавайся — это полное поражение.

— Что — ты? — спокойно произнесла девушка, точно отчитывала нерадивого ученика. — Ну давай, попробуй это объяснить.

— Я… — он шумно выдохнул и сжал кулаки, когда страх и отчаяние внезапно переросли в ярость. — А на что ты вообще надеялась? Что мы будем сидеть тут до старости, как куры в загоне? Да, я хочу сбежать. Да, для этого придется от тебя избавиться. Что ты еще хотела услышать?

— Прекрасно… — Амис не видел ее глаз, но чувствовал, как те прожигают душу насквозь. — Просто великолепно. Что ж, я тебя услышала и даже чуточку удивлена. Впервые сказал правду — молодец, уважаю. Но вот встречный вопрос — а на что надеешься ты сам? На мое милосердие? На попустительство? На то, что оставлю безнаказанными ваши интрижки? Впрочем, плевать на этот заговор — у больных на голову детей получилось бы провернуть его лучше. Но мне не плевать на правила, которые я же и установила. Правила, которые вы нарушили самым наглым образом, несмотря на все предупреждения. И я уже придумала, как вас проучить. Наставник!

Конеголовый угрохотал прочь и минуту спустя приволок за руку Инну. Девушка встала у доски и безвольно склонила голову в ожидании развязки, осознавая, что пощады не будет. Чудище отодвинуло пленницу в сторону, вооружилось стилусом и нарисовало круг, разбив на десять пронумерованных секторов, после чего стержень завис посреди рисунка подобно стрелке часов.

— Итак, — мучительница перевернула лист и хлопнула по нему ладонью. — Здесь десять видов наказаний. Есть совсем легкие, вроде порки плетью, есть весьма… изысканные, — тонкие губы изогнулись в предвкушении. — Сейчас ты будешь писать диктант. Каждая ошибка запустит грифель, и тот в случайном порядке выберет наказание для твоей сообщницы. Согласен?

— Ты ведь понимаешь, что если я тут не сдохну, то ты получишь ответ в стократном размере, — прорычал узник.

— Страшно — сил нет… — колдунья вооружилась указкой, встала напротив и постучала по маленькой аспидной доске. — Приступай. Первое предложение: Меня зовут принц Амис, и я — отвратительный, непослушный, самодовольный поросенок, воспитанный в лености, безответственности и полном пренебрежении к чужим бедам и чувствам.

— Да ты издеваешься? — юноша швырнул стилус на черную гладь. — Я это не только написать, но и запомнить не смогу!

— Можно пропустить, — ведьма села рядом и подперла острый подбородок ладонью, продолжая омерзительно ухмыляться. — Но тогда я запущу маховик.

— Я не пройду это задание, — парень насупился и скрестил руки на груди. — Ты сделаешь все, чтобы я допустил как можно больше ошибок.

— Что, даже не попытаешься? Инна совсем тебе не дорога? А письма слала, словно молодая жена мужу в дальнем походе.

— Делай, что хочешь…

— И сделаю.

Она вытянула руку и описала пальцем ровный круг. В тот же миг стержень завертелся с такой скоростью, что слился в единый серый диск, и пару мгновения спустя столь же быстро замер напротив седьмого сектора.

— Так, что там у нас? — Наставник передал хозяйке листок. — Ого, зашли сразу с козырей. Кнут — три удара.

— Да ты с ума сошла! — Амис вскочил, чуть не опрокинув стол, но ошейник сразу усадил бунтаря на место и для верности слегка придушил.

Юнец часто бывал на площади и видел, на что способно это орудие в умелых руках. Кнут рассекал кожу с первого взмаха, к тому же наносил серьезный урон внутренним органам, а единственный удар по печени стопроцентно обрекал беднягу на медленную и мучительную смерть. А железный исполин мог и вовсе переломать кости и покалечить беднягу так, что та бы никогда не оправилась. Это принц нужен в заложниках, а фрейлина никому и даром не упала.

— Это слишком!

— А что мне еще остается? — с укором спросила истязательница. — Проявляю мягкость — получаю грязь. Окружаю заботой — то же самое. Значит, придется обращаться с вами по всей строгости. Не обессудь, но вы сами напросились.

Глава 8

— Раздевайся, — ведьма откинулась на спинку в ожидании представления.

— Ч-что? — Инна попятилась, стремительно бледнея.

— Иначе платье испортишь. На вас и так одежды не напасешься.

— Но… — пленница опустила голову. — Так же… нельзя.

— С чего вдруг? Ты же сама говорила, что любишь его высочество. А разве женщина не должна показывать мужчине всю свою красоту? Или ты меня стесняешься?

— Хватит, — глухо прорычал Амис, стиснув стилус так, что металлический стержень размером с крупный гвоздь изогнулся, точно травинка.

— Сиди и помалкивай, — тон из будничного стал надменным до тошноты. — У тебя была возможность доказать покорность, а теперь любуйся плодами своих трудов. Снимай чертово платье, или Наставник тебе поможет!

Бедняга вздрогнула, как от удара, и отвернулась, дрожащими пальцами пытаясь ослабить шнуровку на спине.

— Это еще что? — мучительница громко хлопнула ладонью по столу, и фрейлина взвизгнула, едва не подпрыгнув на месте. — Стой, как стояла. А ты, — голос размягчился и потек, точно сдобренное ехидцей масло, — смотри и наслаждайся. И не заставляй слугу придерживать тебе веки.

Амис молчал, скрежеща зубами и нарочито пялясь в угол, чтобы не зацепить девушку даже боковым зрением. Да, она ему никто и ни намека на теплые чувства не вызывает, но после всего пережитого принцу меньше всего хотелось стать причиной чужих мучений. И уж тем более принимать в них пусть и косвенное, но все же участие.

— Что сопишь? — ведьма подалась вперед и подперла щеку кулаком. — Думаешь, как бы всадить в меня стилус? Попробуй — даже дам небольшую фору.

— Хватит, — тихо повторил Амис, после чего отбросил стержень, выдохнул и закрыл глаза. — Я сдаюсь.

— То есть? — она выпятила губу. — А как же клятва покарать злодейку любой ценой?

— Ты слишком сильна, а я слишком глуп и неумел. Здесь и сейчас тебя не одолеть. Делай со мной, что захочешь, но ее, — парень указал на обомлевшую фрейлину, — не трогай.

— Быстро же ты сломался, мальчик, — губы растянулись в змеиной ухмылке. — Но, во-первых, мне не нужны сломанные игрушки, ведь как с ними тогда играть? А во-вторых, любое преступление должно быть наказано. Без этого простого правила я бы давным-давно погибла и никогда бы не обрела и толики нынешней мощи. Инна!

Девушка дернулась и вжалась в доску острыми лопатками.

— Почему еще не разделась? Мне звать Наставника?!

— Н-нет, госпожа, — пленница наконец-то справилась со шнуровкой и обнажила плечики, не зная, куда деть глаза от стыда.

— Чего ты такой напряженный? Голую бабу впервые видишь?

Амис ничего не ответил. По принуждению перед ним еще не оголялись, и вместо возбуждения он чувствовал лишь закипающую ярость. Быть может, удар стилусом — не самый худший итог, да только мегера в самом деле ему не по зубам, и все попытки брыкаться лишь отсрочат неизбежное, а то и вовсе ужесточат кару.

Черная ткань скользнула на пол, Инна, глотая слезы, попыталась прикрыть наготу, но ведьма тут же рявкнула:

— Руки по швам!

Несчастная судорожно сглотнула и сомкнула веки, но подчинилась.

— Разве она не прекрасна? — истязательница цокнула, как конюх при виде доброй кобылки. — Какие грудкт, какие ножки… Юная богиня! Хоть сейчас статую ваяй. С таким телом и личиком у нее было большое будущее. Но что скажет муж, когда увидит на спине шрамы от кнута?

— Не смей, — процедил Амис, сидя на стуле, как на остриях кинжалов. — Забей меня до полусмерти, но ее пощади…

— Увы и ах, — ведьма не отказала себе в очередной улыбке — омерзительней всех предыдущих. — Круговая порука. Ты знал, на что шел. Развернулась! Ладони к стене!

— Пожалуйста, — прошептал принц, глядя на нежные плечи, дрожащие так, словно узница вышла из ванной на лютый мороз.

— В который раз я это слышу? — чародейка выпрямилась и закусила губу. — Третий? Четвертый? Пятый? Я уже давно убедилась, что твои слова не стоят и тухлого яйца. Но сегодня за них впервые ответишь не ты, а кто-то другой. Раз!

Наставник ударил столь быстро, что пленник не заметил ни замаха, ни полета кнута. Просто раздался щелчок, а за ним визг, от которого кровь застыла в жилах. Прежде крики с городской площади лишь забавляли принца — он хохотал, наблюдая за корчами, и делал ставки, сколько продержится приговоренный прежде, чем напрудит в штаны. И даже если почетный зритель стоял в первом ряду, происходящее казалось эхом далекого чуждого мира, которым тот волею судьбы повелевал. Этот мир имел четкую границу: вот здесь холопы, мещане, дворяне и прочий сброд, а здесь — королевская семья. Сын монарха может посещать вотчину простолюдинов подобно тому, как боги спускаются к смертным, приняв их обличья.

Но никто не имеет права посягать на юдоль престола, а нарушителей ждут страшнейшие из казней. Поэтому истязания на эшафоте казались одной из разновидностей спектакля и вызывали не больше сочувствия, чем страдания растоптанного жука или угодившей в капкан крысы. Но теперь Амиса не просто спустили с небес на землю, но и сделали неотъемлемой частью этой самой грязи, и жизнь его имела хоть какую-то ценность лишь до тех пор, пока Вальдран намеревался отвоевать северные горы. Если же Эльбер откажется от посягательств на захваченную провинцию, то парня ждет такая участь, какую не уготовили ни одному простолюдину.

Поперек хребта вспухла ровная черта, а к пояснице наперегонки пустилась дюжина алых капель. Инна вжалась в доску, но не устояла на подкосившихся ногах и опустилась на колени, не переставая дрожать и тихо всхлипывать.

— Нравится? — спросила ведьма таким тоном, словно речь шла о стряпне на ужин. — Или тебе все равно, как плевать на тех, кого пытали на твоих глазах, или над кем измывался ты сам? Что, уже не так забавно смотреть на чужие мучения?

— Чего ты добиваешься? — процедил Амис, не обращая внимания на впившиеся в ладони ногти.

— Для начала — исполнения наказания. Два!

В этот раз конеголовый ударил медленнее, и удалось разглядеть, как именно тварь орудует кнутом при таком низком потолке. Оказалось, он зажимал кончик в одной из конечностей, потом оттягивал и метал точно в цель подобно тому, как движется тетива арбалета. И кнут не падал сверху вниз, а летел по прямой, причиняя не в пример больше страданий. От дикого визга и без того зажатое в тисках сердце пропустило удар, а веки защипало от проступивших слез. Фрейлина выпрямилась в пряжке, засучила руками по доске и снова рухнула без сил, тяжело дыша и уткнувшись лбом в стену. Принцу показалось, что третьего удара бедолага попросту не выдержит, и это предположение было недалеко от истины.

— Ты убьешь ее…

— Ну и что? Тебе-то какая разница?

Наставник натянул туго сплетенную веревку и замер в ожидании приказа.

— Не надо. Только не так…

— Три!

Амис рывком выпрямился, опрокинув стол, и бросился к свернувшейся калачиком фрейлине. Ошейник тут же впился под кадык, но парень сумел ступить еще шаг прежде, чем цепь намертво зависла в воздухе. И этого шага хватило, чтобы заслонить дрожащее тельце от смертельного удара. Спину словно обожгло каленым железом, в глазах потемнело, а из глотки непроизвольно вырвался вскрик. В отличие от любых других ран, боль от кнута не ослабевала, а наоборот — нарастала с каждым мигом, как если бы каленый прут не отняли, а продолжили вдавливать в плоть. Одним богам ведомо, как девушка вытерпела такое мучение, и даже думать не хотелось о тех несчастных, которых забивали десятью, двадцатью и даже полусотней ударов. Принц приподнялся на цыпочках и зашипел, чувствуя горячую влагу на скулах, а расплавленная сталь все заливалась и заливалась в рассеченную кожу, выталкивая сознание на грань забытья.

— Какой удивительный пример мужества и самопожертвования, — чародейка осклабилась. — Очень жаль, что ты пропускал уроки, иначе бы знал, что если в приговоре указаны три удара, то именно столько преступница и получит, хоть каждый раз подставляй хребет. А теперь садись и наслаждайся окончанием нашего скромного представления.

Цепь выволокла сопящего и дергающегося юнца из прохода между столами и усадила на место.

— Встать! — тут же прозвучал приказ.

Инне удалось выполнить его лишь с третьей попытки — в первую ослабшие колени сразу подкосились, а на второй она поскользнулась на собственной крови. Глядя на девушку, которую прежде презирал и едва терпел, принц не мог унять тяжесть в груди. Всего за несколько минут узница стала выглядеть так, будто сутками махала киркой в шахте — отощавшая, сгорбившаяся, понурившая плечи и свесившая головку на чуть трепещущую грудь. Если бы не проклятая цепь, юноша снова бы заслонил ее собой — без малейших раздумий.

— Ноги шире! Стой ровнее, а то опять свалишься!

Фрейлина прижалась мокрой щекой к доске и задержала дыхание. Не успел принц и рта открыть, как кнут со свистом разрезал воздух и вонзился в черную гладь с такой скоростью, что оставил вмятину в пальце от макушки пленницы. Амис всерьез подумал, что существо промахнулось, но тут Наставник бережно взял обомлевшее тельце на руки и понес к выходу.

— Теперь ты знаешь, что такое ложь, — колдунья встала и неспешно зашагала следом. — Ложь — это боль. И не всегда твоя.

***

Парень просидел неподвижно несколько часов, пялясь остекленевшим взором на размазанную по полу кровь. Его никто не беспокоил, не давал новые задания, и на раздумья времени хватало. И лишь начав клевать носом, он вернулся в комнату, лег на кровать, не притронувшись к остывшей у стола еде, и мгновенно отключился.

Амис никогда не летал во сне. Теперь же видел неведомые земли с недостижимой высоты, и тень распростертых крыльев имела мало общего даже с самыми большими птицами. Эта тень была столь огромна, что накрывала города — разрушенные, мертвые, сгоревшие дотла. А там, где стены еще уцелели, тысячи крохотных фигурок схлестнулись в жесточайших схватках, и реки выходили из берегов от пролитой крови. Из разверзнутых бездн простирались щупальца черного тумана, окутывая материки и острова подобно гнилостной плесени. И жуткий смрад бил в ноздри, и багряное око, ехидно щурясь, наблюдало за гибелью народов, а хохот безумца звучал среди звезд.

Стук в дверь избавил от кошмара. Вынырнув из остатков холодного липкого сна, пленник побрел к двери, попутно собираясь с духом перед очередным трудовым днем в подземелье. И каково же было его удивление, когда увидел на пороге Инну. Девушка держалась ровно, не выражая ровным счетом никаких чувств, из-за чего личико словно превратилось в фарфоровую маску. К привычному черному платью добавился белый кружевной передник, а волосы придерживал того же цвета обруч, который принц поначалу с ужасом принял за бинт. Но девушка выглядела вполне здоровой, твердо стояла на ногах, блюла осанку и держала перед собой довольно тяжелый поднос с чаем, маслом и сдобой.

— Завтрак, ваше высочество, — пискнула фрейлина, после чего напускное безразличие вмиг рассыпалось, как ваза под ударом молота. Губы задрожали, на веках заблестели слезы, а скулы вмиг стали пунцовыми, точно беднягу нещадно отхлестали по щекам. В довесок ко всему задрожали руки, и вдоль пустого коридора эхом покатился звон пустившейся в пляс посуды.

— Сейчас… — эти звуки окончательно вывели из ступора, и юноша взял поднос за миг до того, как тот грохнулся бы на пол.

— Приятной трапезы, — девушка так хотела поскорее уйти, что поспешила с поклоном и стукнула Амиса лбом в лоб. Тут же отшатнулась, морщась и стоически терпя боль, и запричитала: — Простите! Я случайно.

— Инна! — парень шагнул за порог, и цокот каблучков тут же стих. Фрейлина замерла, как мышка при виде пса, и свела руки на груди.

— Извините, нам нельзя разговаривать…

— Не нерабочие темы. Но я хочу обсудить с тобой эти булочки. Ты сама их пекла?

— Д-да…

— Входи. Выпьем по чашке и разойдемся по делам. Хотя мне список еще не принесли, но, думаю, там снова шахта, — он криво улыбнулся.

— Я… но… мне, правда, лучше поторопиться. Госпожа рассердится, если опоздаю…

— Пожалуйста.

— Что? — Инна вздрогнула и уставилась на принца округлившимися глазами, точно тот внезапно заговорил на незнакомом языке.

— Пожалуйста, — Амис отошел в сторону и указал подносом на дверь.

Девушка прошла мимо с таким видом, будто ждала, что принц накинется и забьет ее подносом. Но пленник поставил ношу на стол, сам сел на край кровати, а гостье указал на стул. Фрейлина села, стиснув ноги и вцепившись в колени все еще дрожащими пальцами. Было видно, что ей приходится прилагать огромные усилия, чтобы сидеть спокойно, как и полагается придворной даме, а не ерзать, мять подол и теребить выбившуюся из-под обруча прядь.

— Я не смотрел, — тихо произнес узник, разрезав булку напополам. — Хотя мегера и заставляла.

Инна чуть слышно выдохнула, но все еще держалась, словно проглотивший шпагу факир. Сильнейшее напряжение — и телесное, и душевное — сковало беднягу толстым льдом, и пробиться сквозь него парой слов вряд ли удастся.

— У тебя получается все лучше, — Амис с аппетитом прожевал сдобу.

— С-спасибо… — мрачно ответила девушка, баюкая в ладонях чашку с нетронутым напитком.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я… — фрейлина явно не ожидала такого вопроса, поэтому ненадолго замолчала, а когда попыталась заговорить, сорвалась на хрип и коснулась рукавом щеки. — Она…

— Не позволяй себя сломать, — чуть слышно прошептал принц, хотя догадывался, что ведьма видит и слышит все, что творится в ее владениях. — Даже если у нас ничего не получится, рано или поздно найдется кто-то сильнее этой твари. Главное — держаться рядом и не вешать нос. Хорошо?

Инна кивнула и хотела что-то сказать, но тут в коридоре послышался нарастающий лязг.

— Сюда идут, — девушка вскочила, как ужаленная, и оправила передник. — Мне пора.

— Удачного дня, — Амис тоже встал, чтобы проводить гостью.

Та вдруг резко подалась вперед и на миг прижалась к груди, после чего поспешила к выходу. Это неловкое объятие вогнало пленника в такой ступор, что он не сразу заметил необычную, но крайне важную деталь. У платья был вырез и сзади, обнажающий спину до середины лопаток. И меж черных бархатных лямок белела нежная и чистая кожа без единого намека на вчерашнее избиение…

Но поразмыслить над увиденным не дали — Наставник бесцеремонно просунул в комнату клешню с зажатой бумажкой. Единственное задание требовало следовать за проводником, который вывел на плоскую замковую крышу, обнесенную железными зубцами. Там в тени башен находились два доспеха — один прохаживался вдоль стойки с самым разным оружием, от обычного меча до треглавого двуручного шестопера. Второй же стоял неподвижно, точно черная магия покинула начищенные до блеска пластины.

Конеголовый подвел узника к стойке, и Амис чуть не вздрогнул, когда услышал искаженный шлемом, но все же до боли знакомый голос:

— Ты хорошо позавтракал?

— Да, госпожа, — в душу вонзились и заскребли холодные коготки тревоги — неужели и за совершенно невинный разговор придется отвечать по всей строгости?

— Это хорошо, потому что сегодня силы тебе понадобятся, — решетчатое забрало поднялось само собой, открыв бледное, обрамленное стеганым капюшоном лицо. — Скажи, тебе нравится мое тело?

— В каком смысле? — проворчал парень, чуть смутившись.

— В смысле женской красоты, разумеется. Ты же большой знаток в этом деле и повидал немало самых разных тел. Вот и скажи — захотел бы возлечь со мной, если бы я была обычной придворной дамой?

— Ты за этим сюда меня позвала? Так давно без мужика, что уже не можешь сама разобраться?

— А кто это у нас опять показывает зубки? — ведьма подошла вплотную, и хоть не врезала за дерзость сразу и не велела Наставнику проучить наглеца, принц прикусил язык и отвел взгляд, всем своим естеством ощутив исходящую угрозу.

— Прости, госпожа. Да, я считаю твое тело соблазнительным и желанным.

— Отрадно слышать, — она ехидно улыбнулась и вернулась к поиску оружия. — Ведь мне уже немало лет, и сохранить красоту лишь колдовством и зельями нельзя. Нужно правильно питаться, вовремя ложиться спать, гулять на свежем воздухе и регулярно упражняться. Я пробовала много разных способов, но больше всего понравилось фехтование. Вот и подумала, почему бы тебе вместо кирки не помахать денек мечом. Обычно я использую рыцарей, но драться против них все равно что играть в шахматы с самим собой — не то. А вот сразиться с человеком — это куда интереснее.

— Ты издеваешься? — Амис развел руками. — Я не умею драться.

— Ну и что? Это же тренировка, а не настоящий бой. А умение приходит с опытом. Сомневаюсь, что неделю назад ты знал, как добывать уголь.

Принц шумно выдохнул и сжал губы — происходящее ему совсем не нравилось, и лучше бы он вернулся к углю и кирке, чем развлекал полоумную затворницу.

— К тому же, есть кое-какие нюансы, — чародейка выбрала, наконец, два тяжелых полуторника и закинула на плечи. — Во-первых, это не предложение, а приказ. И если не захочешь сражаться сам, тебя заставят. А во-вторых, — она шагнула вплотную, чуть не коснувшись панцирем груди, — ты получишь отличную возможность отомстить за вчерашнюю порку, ведь я не стану помогать себе магией.

Глава 9

Доспех весил не меньше полутора пудов, и даже после рубки угля и плотной мясной диеты принц едва держался на ногах. И это несмотря на то, что латы представляли собой настоящее произведение искусства, за которое любой вальдранский рыцарь отдал бы все, включая жену и многочисленных отпрысков. Идеально ровная ковка, плавные изгибы, отличное прилегание, хороший обзор и минимум уязвимых мест — если бы ведьма не была такой мразью, то сделала бы состояние на кузнечном ремесле. Но кузнец — человек подневольный, а эта гадина жить не могла без крохотной, но все-таки короны.

— И щит не забудь, — хозяйка крутанула тяжеленым полуторником с такой легкостью, что Амис засомневался в обещании не использовать магию.

Впрочем, какая разница? Это просто очередное развлечение, завязанное на боли и насилии: вчера кнут, сегодня — драка, завтра еще какая-нибудь пытка. Когда чужие страдания доставляют такое же удовольствие, как пьянице — кружка браги, легко пристраститься и совсем потерять берега. А если пагубная привычка еще и подкрепляется практически непреодолимой силой и полнейшей безнаказанностью, в мире и рождается чистокровное зло.

— Готов? — и, не дождавшись ответа, крикнула. — К бою!

Как уже было упомянуто, принц частенько посещал турниры, а там конные стычки порой заканчивались пешими поединками. И назвать его совсем уж несведущим в ратном деле нельзя, но теория, как любил говаривать учитель естествознания, бесполезна без практики, а с ней-то у Амиса полный швах. И все, что он смог повторить из увиденного на ристалище — это прикрыть треугольным щитом лицо и рубануть клинком из-за головы, точно перед ним стоял не живой соперник, а сухое полено.

Удар вышел настолько медленным, что ведьма не стала даже принимать его на щит или блокировать мечом, а просто отшагнула. Парень же не удержал равновесия и загрохотал вперед, думая не о драке, а о том, как бы помягче приземлиться. И вот тут соперница так огрела его рукояткой по шлему, что узник рухнул уже на спину.

— Кто так двигается? — возмутилась мучительница. — Ты что, пьяный? Где злоба? Где ярость? Врежь мне как следует, или приведу сюда Инну и буду сечь за каждый твой промах!

Парень перевернулся на живот и кое-как встал, упершись острием в пол. Бойцы вернулись на исходные, после чего Амис повторил удар, но теперь получил по куполу не относительно легким эфесом, а щитом, весящим примерно в треть доспеха. В глазах потемнело, земля ушла из-под ног, и из полуобморочного состояния вывел гневный крик мегеры:

— Тащи сюда эту клушу!

Облитое огнем сердце рвануло в галоп. Узник и под пытками бы не вспомнил, как вскочил и кинулся на ведьму, потому что пришел в себя от оглушительного лязга. Тварь лежала под ногами, заслонившись щитом, а юноша держал меч двумя руками, как кирку, и рубил, рубил, рубил, без устали вскидывая и обрушая увесистую сталь. В настоящей схватке это, скорее всего, была бы уверенная победа, но затупленное лезвие не могло прорубить металл, как Амис ни старался. И когда огнем ожгло уже легкие, а в селезенку вонзилась каленая игла, ведьма ударила латными сапогами по ногам, и на земле уже оказался принц.

— Уже лучше, — она села на колени, сняла шлем и поправила шелковую ленту, какую носила вместо вуали. — Но слепая ярость — первый шаг в могилу. Гнев должен пробуждать силы, а не затуманивать взор. Не давай злости управлять собой, иначе погибнешь.

— Понял, госпожа. На этом все? Я могу идти?

— То есть, все? — тонкая бровь изогнулась вопросом. — Мы только начали. Разве тебе не интересно побороться со мной на равных?

— Я бы предпочел вернуться в шахту.

— Это всегда успеешь. Слушай, а давай драться на спор? Вы, мальчики, любите всякие такие штуки, верно?

Амис промолчал, ожидая подвоха.

— Итак, моя ставка, — она в раздумьях закусила губу. — Если выиграешь ты, дам вам с Инной выходной. Никаких правил, никакой работы — развлекайтесь, как хотите. Если выиграю я, этот выходной проведешь со мной. И будешь делать все, что пожелаю.

— Я только этим и занимаюсь, причем без всяких споров. Что мешает просто приказать?

— Азарт. Ты что, не любишь щекотать нервишки? Как-то не очень вяжется с образом похотливого гуляки.

— А если откажусь?

— Тогда твой гульфик станет в два раза меньше. И в прямом, и в переносном смыслах, — в подтверждение слов ведьма качнула пальцами, и Амис поморщился, чувствуя нарастающее давление в паху, будто причинное место оказалось промеж тисков.

— Ты же обещала…

— Я в курсе. Но сейчас не бой, так что все честно. Не пойму, неужели не хочешь побороться за целые сутки отдыха для подружки? Из меня такой же дуэлянт, как из тебя — монах. Шансы почти равны, так чего ты боишься?

— Ладно, — просипел пленник и протянул руку. — Спорим.

— Отлично! — прикрикнула чародейка с девичьим задором и ответила крепким рукопожатием. — Но для чистоты пари предлагаю немного отдохнуть и перекусить. И драться уже со свежими силами. Согласен?

— Да.

— Да, госпожа, — поправила мегера и отвесила парню оплеуху — увесистую, несмотря на шлем. — Идем.

Вопреки ожиданиям, они пришли не на балкон, где хозяйка имела обыкновение трапезничать, а к бассейну. Похоже, подземные цеха запустили на полую мощность — вода в каменной чаше исходила паром, а порода вокруг чуть заметно дрожала, срывая со стенок сонмы пузырьков.

— Раздевайся и лезь, — приказным тоном произнесла ведьма. Для упражнений она переоделась в облегающие кожаные брюки, белую сорочку и стеганый жилет, и теперь без тени смущения избавлялась от обновок.

— А что, выходной уже начался?

— Не умничай, — проворчала девушка, расстегивая пуговицы на высокой и крепкой, несмотря на размер, груди. — И не порти мне настроение, иначе я испорчу тебе шкуру.

Оставалось лишь гадать, чем вызвано такое воодушевление у вечно мрачной, угрюмой и язвительной отшельницы. Но ничего не попишешь — пришлось подчиниться, стараясь не таращиться на длинные поджарые ноги, округлый упругий зад и подтянутый живот. Живот, куда еще не так давно хотел воткнуть обломок древка, но чем дольше длилось заточение, тем чаще жажда мести и справедливости уступала иному — менее благородному чувству. Раньше Амис и дня не проводил без взятия очередной юбки, ныне же приходилось лишь страдать и вкалывать, вкалывать и страдать, а на простые человеческие радости совершенно не оставалось ни времени, ни сил. Да и с кем их разделить? С ведьмой? Только если в колодках на главной площади — и никак иначе.

Раздевшись, она села на край чаши и осторожно спустилась в воду. Нырнула с головой, поправила ослабшую повязку и зачесала мокрые волосы назад, обнажив слегка вытянутые и заостренные уши. И слова о немалом возрасте заиграли новыми красками, ведь с примесью древней крови люди могли жить столетиями.

— Я надеялась, ты окаменеешь лишь в одном месте, а не целиком, — ведьма с усмешкой облокотилась на бортик так, чтобы большая часть груди оказалась над водой. — Или мои уши волнуют тебя больше всего остального?

— Ты… эльф? — в детстве мама часто рассказывала небылицы о волшебном заморском народе, и в них эльфы всегда выставлялись злобными, завистливыми, надменными и жестокими существами, которые только и делали, что совращали благоверных мужей и похищали непослушных ребятишек. Что ж, сказка — ложь, да в ней намек…

— Отчасти, — мегера криво улыбнулась и свела большой и указательный пальцы. — Вот настолечко. А теперь хватит мерзнуть и полезай сюда.

Пришлось подчиниться — выбора ему все равно бы не оставили. Амис сел с противоположного края и как мог вжался в стенку, чтобы держаться от мучительницы подальше. Но бассейн предназначался для одного человека, поэтому хватило бы вытянутой ноги, чтобы коснуться соседки. Ведьму же близость ничуть не смущала, более того, она водрузила стопы на голени парня, поочередно скользя до коленей и ниже.

Принц старался держаться спокойно и отрешенно, не показывая ни напускной злобы, ни более чем искреннего вожделения. Просто сидел и незряче таращился перед собой, надеясь, что эта изощренная пытка поскорее закончится, и его отправят в шахту, где никто не донимает и не пристает. Но мечты мечтами, а у хозяйки имелись свои мысли на этот счет. Повернувшись к пленнику спиной и расправив плечи, она произнесла:

— Помни мне плечи, — и похрустела шеей, склонив голову вбок, а парень от всей души пожелал, чтобы звук стал стократ громче. — Постоянно затекают из-за шлема.

— Я… — узник выдержал паузу, замедляя учащенное дыхание, — не умею.

— Так учись. С женщинами надо быть нежным и обстоятельным, а не просто валить на сеновал и задирать подол.

Амис со вздохом вытянул руки и коснулся плеч с таким видом, словно мял конские яблоки. Судя по всему, ведьма упражнялась в пешем бою с завидным постоянством — натруженные и оттого набухшие жгуты мышц отчетливо проступили под кожей.

— М-м… — простонала чародейка, и плоть обдало колючим жаром от пяток до затылка. — А говоришь, не умеешь… И шею тоже.

Пальцы прошлись от ключиц до мочек ушей, непроизвольно усиливая нажим, а в голове роилась единственная мысль — успеет ли свернуть?

— Полегче. Или ты меня задушить собрался?

— Нет.

Девушка развернулась, взяла его руки и сомкнула ниже подбородка. После чего вопреки воле запястья одеревенели, а все десять пальцев впились глотку.

— Что… ты делаешь? — Амис попытался отстраниться, но не смог — черная магия вновь подчинила себе кровь.

— Продолжай, — прохрипела тварь, оскалив острые зубки. — Ты же этого хочешь? Это куда проще, чем проткнуть живот черенком от сачка. Убей меня — и все мучения вмиг прекратятся.

Артан бы убил, причем без раздумий. Альвин засомневался бы, слегка струсил, но в конечном итоге избавился бы от гадины. Но младший сын перепугался так, что набухшие чресла вмиг опали, несмотря на бешеный стук сердца. И все попытки высвободиться, развеять чары или хотя бы ослабить хватку ни к чему не привели — главный враг угасал в его руках, и парню это совершенно не нравилось.

— Отнять жизнь так просто, — ведьма уже едва ворочала посиневшим языком, не переставая при том сверлить юнца уничтожающим взглядом, ощущающимся даже сквозь повязку. — И порой необходимо. Разве мама и папа тебя не учили?

— Хватит!

— Почему? — голос ослаб до едва различимого шепота. — Ты ведь этого хочешь?

— Отпусти меня!

Пальцы разжались, но ведьма малость перестаралась и, пьяно шатнув головой, чуть не ухнула под воду, где точно бы захлебнулась. Принцу пришлось подхватить обмякшее тело и прижать к себе, иначе неизвестно, чем бы все закончилось. Но с учетом хитрости и норова мегеры, она бы вряд ли сдалась бы так легко — скорее всего, это очередная игра. И утверждение оказалось верным, когда поднос выпал из ослабших рук и с грохотом и звоном упал на пол. Напротив бассейна стояла Инна в сопровождении железного скелета и таращилась на принца, как истовая прихожанка на голого пастора, после чего резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу.

— Ой, как неловко вышло, — чародейка осклабилась, все еще трясь щекой о грудь узника.

— Ты это нарочно, да? — прошипел юноша.

— Ну что ты? Как можно думать такое? — она оттолкнула парня ладонями, в два прыжка выбралась из воды и нависла над ним, подбоченившись и широко расставив ноги. Солнце катилось с зенита за ее спиной, от былой немощности не осталось и следа, а значит, весь этот спектакль затеян чуть ли не с самого утра.

— Вот же с…

— Ш-ш-ш, — она поднесла палец к губам, растянутым в насмешливой ухмылке. — Не трать ярость попусту, еще пригодится. И раз уж обед отменяется, пошли сражаться. Железо куют, пока горячо.

В этот раз выбрали двуручные мечи — такие тяжелые, что никаким щитам и не снилось. Амис подозревал, что это сделано специально для тренировок, ведь в реальном бою от таких весел руки отвалятся через десять замахов.

— Двуручник затачивают не как нож, а как зубило, — чародейка взялась левой рукой за лезвие. — И пораниться об него в перчатке практически невозможно. И только дурак будет орудовать им как полуторником, держась за рукоять. Умный боец использует все оружие целиком. Даже так.

Она схватилась за клинок и ударила гардой, как молотом. Амис не успел защититься, и толстый брусок с округлой шайбой на конце с лязгом ударил в наплечник. И, несмотря на крепость брони, рука мгновенно онемела, и к тупой боли в суставе добавилось щекотное покалывание под кожей.

— Одной лишь силы или опыта недостаточно для победы. Нужно думать. Предугадывать шаги. Обманывать. Хитрить. Искать уязвимые места и бреши в обороне. А уж потом, когда враг подставится, врезать от всей души.

Думать о драке принцу не хотелось. Он корил себя за нерешительность и за то, что не утопил мразь в бассейне, хотя и понимал, что черта два ему бы дали довести дело до конца. И теперь единственный союзник считал, что парень сдался и взялся за старое, ласкаясь с той, кто едва не засекла фрейлину до смерти. Отличная задумка, просто великолепная — не можешь заставить, так рассорь, внеси смуту, настрой друг против друга. Иногда узнику казалось, что ведьма — беглая королева, уж больно знакомые методы та применяла, устраивая в маленьком замке большую политику. Тут и жестокость, и строгость, и заговоры, и давление, и запугивание, и увещевание, и весь остальной набор уважаемого монарха.

— Не спи! — закругленное острие ударило в панцирь, и юноша отшатнулся, чуть не выронив оружие.

Мысль о том, что сперва его пытались сломать пытками, а теперь перешли к более сложному манипулированию, вскипятила кровь быстрее любых издевательств. Амис стиснул зубы и ринулся в бой, направив меч на соперницу. И тогда та изготовилась отвести клинок в сторону, перехватил его перед грудью и врезал с двух рук таким движением, словно толкал вагонетку. Ведьма подставила сталь под удар, но не успела встать достаточно твердо, чтобы замедлить или остановить брус в полпуда весом, и собственный же меч врезался поперек забрала. Не останавливаясь, принц качнул левой рукой, отбивая клинок и оставляя корпус без защиты, а после врезал «яблоком» под шлем. И когда чародейка отпрянула, потеряв боеспособность, наподдал ей с ноги в живот, и этот ход стоил ему безоговорочного выигрыша. Ведь и в обычной одежде высокий пинок — не самый простой прием, а уж в неповоротливом и тяжелом доспехе и вовсе на грани мастерства. Которого у разошедшегося драчуна, естественно, не было, и Амис попросту потерял равновесие и грохнулся на спину.

Соперница тут же встала на четвереньки, заползла на упавшего врага, полностью лишив возможности подняться, и щелчком вскинула забрало. И перед глазами закачался длинный треугольный в сечении стилет с широченным сплющенным эфесом, предназначенным для того, чтобы ладонью вбивать клинок в щели и сочленения.

— Сдавайся.

Юноша поерзал, подергался, в полной мере осознал, что сопротивление бесполезно и ударил кулаком по настилу — не столько в знак признания поражения, сколько от снедающей душу злости.

— Сдаюсь.

— Только не надо так рычать, — девушка сняла шлем и тряхнула мокрыми волосами. Слезать с проигравшего при том не спешила, лежа сверху и сжимая талию бедрами, точно любовница в постели. — Все прошло честно, как и обещала. Просто немного не повезло — с кем не бывает?

Раньше никогда такого не было, подумал Амис. А теперь как порчу навели.

— Или ты не согласен? — холодная сталь огладила щеку. — Думаешь, я жульничала?

— Нет, госпожа, — выдохнул парень, неотрывно глядя в темнеющие небеса.

— Значит, завтрашний день проведем вместе. А чтобы не торчать все время в замке, махнем в Маршанский порт. Сперва заключу пару сделок, а затем повеселимся на славу. Там пляжи, сладости, вина, факиры и танцовщицы… — мечтательно произнесла чародейка и подперла щеку кулаком. — Давненько я не развлекалась. Все работа да работа, торговля, контракты, кредиты, печати, подписи…

— Ясно, — принц вновь попытался освободиться, но мегера не отпускала.

— Но ты же помнишь, что обязан выполнять любые мои прихоти? И не с кривой мордашкой, а с пылкостью и охотой.

— Забудешь тут…

— У меня всего два желания. Первое — не пытайся сбежать. Города не знаешь, а местные власти сделают все за пару процентов скидки. Стража найдет в два счета, и тогда милашке-фрейлине придется совсем худо. За побег сдерживаться не стану, и тогда узнаешь, что такое настоящие пытки. У меня большой опыт, я училась у лучших вальдранских палачей. Тех, из старой школы, что вырывали ногти и ломали кости еще до начала допроса. А не нынешних хлюпиков, предпочитающих стращать и угрожать, чем мараться в крови. Посмотрим на твое поведение, когда любимую Инну подвесят на крюк за ребро…

— Я понял! — прорычал Амис. — Не сбегать — так не сбегать. Даю слово.

— Ну-ну… — палец провел от губы до подбородка. — И второе — слава старой девы и отшельницы мешает торговле. Поэтому сопроводишь меня не как слуга, а как муж. И только попробуй уклониться от своих супружеских обязанностей.

Глава 10

Ведьма приказала продолжать тренировку с живым доспехом, после чего ушла по своим делам. Драка, конечно, куда веселее, чем рубить уголь, но под вечер тело саднило и покрылось синяками, несмотря на прочные латы. Принц едва добрел до ванной и чуть не заснул, стоя под струями, и без помощи Наставника вряд ли добрался бы до кровати. А поутру его разбудила Инна, но в этот раз фрейлина принесла не поднос с завтраком, а кипу бережно сложенной и выглаженной одежды.

— Госпожа велела помочь вам собраться, — девушка низко поклонилась, натянув на лицо маску полного безразличия.

— Слушай, — узник взял ношу и закрыл плечом дверь. — То, что ты увидела вчера…

— Это не мое дело, — резко пролепетала в ответ. — Мы не связаны никакими обязательствами и клятвами. Даже не помолвлены, поэтому я не вправе требовать от вас верности.

— Да это случайно произошло! Мегера просто… в общем… между нами ничего нет.

— Я вам верю. И вы вдвоем едете в Машран просто так, с рабочим визитом.

— Она меня заставила! Сама знаешь, что будет, если ей перечить!

— Понимаю. Сама заставила, сама прыгнула в объятия.

— Инна… — принц тяжело вздохнул и потер грудь, чувствуя разливающееся внутри саднящее тепло.

— Я вам никто — на том и закончим. Собирайтесь, пожалуйста, иначе меня накажут.

Судя по тому, что говорила чародейка, Машран — страна жаркая, но одежды выдали столько, что согрела бы и в самую лютую зиму. И вся, понятное дело, черная с золотой оторочкой — штаны, кафтан без рукавов, плащ и туфли. Белые только сорочка, жабо и чулки, которые, как пояснила девушка, надлежало натянуть едва ли не до колен и заправить в них штанины. И это — лишь один из множества нюансов, так что без посторонней помощи юноша точно бы не справился. Чему-то такому учили на этикете, но… в общем, вы поняли.

— Идемте, — фрейлина указала на выход и сложила ладони на животе. — Госпожа ждет.

— А завтрака не будет, что ли? — после вчерашних упражнений принц сожрал бы быка.

— Вы позавтракаете на берегу океана, — с тонкой ноткой издевки сказала Инна. — На крыше лучшей портовой таверны.

— Ну, хватит, — взмолился Амис. — Я пытался, но оплошал на последнем шаге. Еще бы капельку удачи, и этот день мы провели бы вдвоем. В Машран нас бы вряд ли отпустили, но лучше в конуре с тобой, чем на курорте с этой тварью…

Пленница сбилась с шага, а идеальную осанку испортили дрогнувшие плечи. Принц поравнялся с ней и бережно коснулся руки, но бедняга уже оправилась от секундной слабости и отстранилась.

— Счастливой поездки, ваше высочество, — сказала девушка у ворот тронного зала, попрощалась коротким кивком и удалилась, ни разу не оглянувшись.

Ведьма сидела на огромной латной рукавице, заметно преобразившаяся перед путешествием. Волосы собрала в хвост на затылке и надела строгое черное платье с длинными широкими рукавами, воротом под горло и просторной юбкой в пол, а новая вуаль закрывала не только глаза, но и все лицо до подбородка. Мизинец украсила золотая печатка, на широком поясе покачивалась туго набитая мошна, намекая на долгое и обстоятельное веселье.

— Ну здравствуй, муженек… — Амис не видел губ, но чувствовал змеиную ухмылку.

— И тебе не хворать, жена, — принц выпрямился и расправил плечи. — У меня вопрос, можно?

— Прошу, — она плавно двинула кистью. — Рискни.

— Как тебя зовут? Мне так-то все равно, но маршанцы заподозрят неладно�

Глава 1

Это случилось в стародавние времена в мире столь далеком, что не хватит чисел для счета звезд на пути к нему. В мире том среди моря-океана плыл укромный островок, на нем государств горсть малых да великих, а самое уважаемое среди них – королевство Вальдран. Стоит особливо отметить, что в тех неведомых землях колдовство столь же обыденно, как для нынешних землян электричество или интернет, а многие события иначе как сказкой и не назовешь. И, как и положено сказочной державе, было у короля Вальдрана три сына. Старший – рыцарь и боец, отличившийся храбрец. Средний – добрый книгочей и ума палата, но дабы не отстать от брата так же постигал и меч. А младший… младшему «повезло» стать главным героем этой истории, и свалившееся на голову счастье его совсем не обрадовало.

***

– Сын мой, – король присел на край кровати и потряс пьяного вдрызг отпрыска за плечо. – Артан собирается в поход. Изволишь проводить его?

– Не… – Амис зевнул до треска за ушами, перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. – И пусть челядь заткнется. Поспать не дают…

– Уже полдень, сынок, – мужчина с проседью в курчавой бороде усмехнулся и похлопал парня по спине. – Пора учиться. Наставники ждут.

– Ладно, ладно…

Как только отец ушел, юнец кое-как сел, допил остатки вина из кувшина и заорал:

– Марфа! Ко мне!

В опочивальню сей же миг примчалась служанка в черном платье и отвесила низкий поклон.

– Слушаюсь, ваше высочество, – пролепетала девушка, смиренно смотря в пол.

– Это так, по-твоему, приветствуют принца? Тебе что, плетей всыпать?

– Простите, пожалуйста, – тощая как жердь бедолага бухнулась на колени и коснулась лбом холодных плит.

– Другое дело, – Амис встал и причесал пальцами длинные золотистые вихры – свою гордость и отраду. – Принеси еще вина, еды и передай придворным девкам, что приму их через час.

– Слушаюсь, ваше высочество!

– А теперь исчезни, пока не наподдал под костлявый зад.

Выйдя на балкон, парень поморщился от яркого света и нестерпимого звона – средний братец упражнялся в фехтовании со старым усатым наемником. Заметив принца, вояка кивнул ученику – мол, перерыв – и отсалютовал клинком.

– Доброе утро, мастер Амис! – с едва уловимой издевкой произнес старик. – Не желаете присоединиться?

– Не… – принц облокотился на мраморные перила и почесал гудящий затылок. – Я и сам разберусь, куда пристроить свой меч.

– Ну а проводы хотя бы посетишь? – спросил Альвин. – Говорят, парад будет знатный. Шутка ли – пять сотен рыцарей пойдут войной против Железной ведьмы!

– Молодцы, – златокудрый красавец махнул рукой. – Боги в помощь. А я лучше повоюю против придворных ведьмочек. А то развелось их нынче – только успевай отлавливать.

– Лень и праздность до добра не доведут! – с назиданием донеслось в ответ.

– А мне все равно. Я младший сын, мне науки ни к чему. А ты упражняйся усерднее – пригодится, если Артан не вернется из похода.

– Амис!

– Удачного дня, братишка.

Принц умылся, причесался и отправился в трапезную – тупица Марфа куда-то запропастилась, а голод давал о себе знать все сильнее. Когда юнец в раздумьях и грезах брел по просторной галерее, навстречу вышла темноволосая девушка в скромном кремовом платье.

– Ваше высочество, – гостья низко поклонилась.

– Погоди… – Амис потер висок. – Сейчас вспомню – Анна, верно?

– Инна…

– Ну, почти. И чего тебе надобно, Инна?

– Я… просто… – фрейлина потупила взор и замахала веером быстрее, чем бабочка – крыльями. – Мы договорились встретиться утром у конюшни. Я ждала до обеда, но вы так и не пришли.

– Так, – парень сунул руки в карманы и привалился плечом к колонне. – И что дальше?

– Я… всего лишь хотела вас увидеть. Прошу простить, если показалась назойливой.

– Увидела? Ну, так и иди своей дорогой.

– Но… – девушка распахнула большие голубые глаза.

– Что – но? Мы разок погудели – и я теперь жениться на тебе обязан, что ли?

И без того розовые щечки стали пунцовыми, а веер чуть не выпал из разжавшихся пальцев.

– Пойми, моя дражайшая серая мышь – лучшие леди королевства записываются ко мне в очередь за месяц. Но так уж вышло, что вчера я пресытился десертами и решил для разнообразия хлебнуть пресных щей. Соображаешь, о чем я, или ты такая же глупая, какой выглядишь?

Инна закрыла рот ладошкой и со всех ног бросилась наутек, придерживая юбку свободной рукой. Амис лишь с укоризной посмотрел ей вслед и забыл еще до того, как вошел в трапезную. А после сытного завтрака (а точнее, обеда) с обильными возлияниями он вернулся в опочивальню, умылся из золотого кувшина и подошел к ростовому зеркалу – полюбоваться доставшимися от королевы грацией и красотой. Амис был высок, строен, белозуб и прекрасен, как древние герои с фресок. Ни одна девушка не могла устоять пред его сияющим ликом, хотя из-за чрезмерной избалованности и недостатка воспитания нравом вышел хуже крепостного конюха. В народе говорят: старший – для дела, средний – для успеха, а младший – для радости. И как оказалось, королевских семей это тоже касается.

– Как же я хорош, – бормотал нарцисс, становясь то в профиль, то анфас. – И зачем корпеть над книжками или натирать мозоли мечом, если и так могу получить все, что пожелаю? Ну, кроме трона… Впрочем, еще не вечер. Артан вряд ли вернется живым, Альвин же слишком добрый. Достаточно попросить, и этот тюфяк отречется от короны в мою пользу. Хотя на кой она мне? За казной следи, соседей усмиряй, о подданных заботься. Сплошные хлопоты. Уж лучше куролесить и развлекаться до самой старости.

Вдруг зеркальная гладь изошла волнами, точно лужа на ветру, и сквозь рябь проступил незнакомый, но явно женский силуэт. И не успел принц слова молвить, как с той стороны выстрелили тяжелые цепи с кандалами на концах и вцепились в лодыжки и запястья, словно железные пасти.

– Помогите! – заорал Амис во всю глотку, но его никто не слышал – рассерженный беседой брат дрался так, что искры летели, придворные ушли на площадь, служанка убежала на кухню, а остальные не слышали ничего, кроме лязга сбруи, боя барабанов и рева труб.

Цепи потянули добычу к зеркалу, и как принц ни сопротивлялся, так и не сумел освободиться. Схватился за ножку стола – и тот опрокинулся. Вцепился в кровать, но лишь развернул ее боком. В отчаянии метнул в зеркало ночным горшком, но за миг до столкновения его ловко отбила еще одна цепь. И вот пятки коснулись ледяной глади, на мгновенье замерли и окунулись по щиколотки. Амису казалось, что его затаскивают в прорубь, и вскоре он погибнет страшной смертью. Свет померк, тепло опочивальни сменилось холодом подземелья, кандалы втянулись в отверстия в камнях и приковали пленника к сырой стене. Черное колдовство перенесло его в крохотную камеру темницы, и вскоре снаружи раздался такой грохот, словно десять кузнецов разом застучали молотами. Дверь распахнулась, и принц увидел девушку в сопровождении двух рослых плечистых воинов, закованных в вороненые латы с головы до ног. Стражники держали факелы, и яркий свет позволил разглядеть похитительницу во всех мелочах.

Ростом вровень, крутобокая, полногрудая, но поджарая, крепкая, не чета заплывшим жирком изнеженным придворным барышням. Одета в черное платье с разрезами едва ли не до пояса, полностью обнаженным животом и шелковыми лентами, закрывающими верх груди, но оставляющими открытым низ – эдакое декольте наоборот. Сходства с траурным облачением добавлял обруч с короткой непроницаемой вуалью в темных прямых волосах, обрамляющих узкое бледное личико со вздернутыми носом и ехидно скривившимися губами цвета переспелой вишни.

– Кто ты?! – рявкнул Амис и дернулся в кандалах. – Как посмела похитить принца! Отец тебя четвертует!

– Вот поэтому, – девушка шагнула ближе и провела пальцем по выпачканной в пыли сорочке, и юноша с ужасом заметил, что ногти у незнакомки из начищенного до блеска железа, – я тебя и похитила. И если король не отзовет рыцарей, то получит любимого сыночка по кусочкам. Уж поверь, мои рубаки знают свое дело.

В подтверждение слов бугаи с оглушительным лязгом вытащили из-за плеч двуглавые секиры и махнули в пальце от августейшего личика. Принц так перепугался за свою красоту, что отпрянул, как от огня и треснулся затылком в кладку, но боли не почувствовал. Его мелко трясло от постепенного осознания беды, в которой угораздило оказаться. Ведь все указывало на то, что перед ним – та самая Железная ведьма: жестокая, богопротивная и крайне опасная чародейка, захватившая небольшую, но богатую рудами область на севере Вальдрана.

– Поверь, я не хочу тебя калечить, – от ведьмы пахло мятой, луговыми травами и ржавчиной. – Но не я начала эту войну.

– Король не пойдет на поводу у чудовища! – крикнул осмелевший от отчаяния пленник. – Он пошлет сюда все свое войско и освободит меня. А тебя сожжет на костре, и камня на камне тут не оставит.

– Глупый маленький мышонок, – с усмешкой пропела ведьма. – Эльбер души в тебе не чает. И не только велит старшему возвращаться, но еще и сделает все, что я скажу, лишь бы любимца никто не обидел.

– Вранье!

– Проверим, – девушка обнажила небольшие зубки, из-за чего перламутровые клыки казались острыми и длинными, как у вампира. А может, она и была вампиром – слухи ходили самые разные, но хорошие среди них вряд ли бы нашлись. – Птички уже летят во дворец с важным донесением. И пока я жду ответ, побудешь моим гостем.

– Гостей на цепи не держат!

– Ох, прости.

Кандалы разжались, и юноша грохнулся на колени перед проклятой гадиной. А когда попытался встать, дуболомы направили на него топоры и сердито загудели.

– Как изменчива бывает жизнь, – мучительница хохотнула. – Сегодня пред тобой все ползают ниц, а завтра уже ты гнешь спину перед заклятым врагом.

– Да пошла ты! – Амис резко выпрямился, и цепи тут же обвили его за шею и прижали руки к бокам.

– Никто не смеет так говорить со мной, крысеныш, – прошипела ведьма, и из ее рта повеяло холодом, как из постоявшей на морозе бочки. – Проси прощения.

– Нет.

Повинуясь злой воле, цепи начали стягиваться, как диковинная заморская змея – питон. Принц любил выступления факиров и не раз видел, как громадный полоз удавливал коз, свиней и даже молодых бычков. И прекрасно понимал, что с ним сделают звенья в два пальца толщиной. И хоть ведьме невыгодно избавляться от заложника, она может устроить ему такие пытки, что королевские палачи расплачутся, и все же парню не хотелось так просто сдаваться, ведь перед ним стоял не только главный враг королевства, но и баба.

– Проси! – голос твари зазвенел булатной сталью. – На коленях!

– Я… встану на колени… – прохрипел Амис, борясь с наступающей тьмой, – только когда буду потчевать тебя в гузно.

Вопреки ожиданиям, оковы не задушили наглеца насмерть, а чародейка не накинулась на него в гневе. Вместо этого она медленно, со вкусом улыбнулась, смакуя нарастающий страх. Ведь одно дело – бравадничать со слугами и братьями, которые вряд ли дадут сдачи, и совсем другое – дерзить, пусть и с перепуга, самому воплощению зла.

– Вот значит как. Гляжу, в детстве тебя совсем не пороли, коль распускаешь свой поганый язык в присутствии дамы. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

– Ты что задумала! Да я… да тебя…

Амиса развернули и буквально распяли на стене, впечатав щекой в камни, после чего ведьма произнесла:

– Намните-ка ему бока. Только ребра не сломайте.

Стражники встали по краям и принялись так охаживать по спине, что у юнца искры из глаз брызнули. Его в самом деле никогда не били, да и драться всерьез не приходилось, не считая мелких потасовок в детстве. Сейчас же дубасили, как в кабацкой свалке, без скидок на возраст и положение. Не прошло и десяти секунд, как принц заорал не своим голосом.

– Хватит!

Бугаи покорно опустили руки, а ведьма игриво спросила:

– Ну так что – прощение или продолжение?

– Прости, – Амис слизнул кровь с губ и закашлялся, чувствуя, как внутри все немеет, а боль растекается по каждой клеточке.

– А волшебное слово?

– Пожалуйста…

– А теперь – все вместе.

– Прости, пожалуйста… – юнец едва дышал и сонно вертел головой, балансируя на грани сознания.

– Что ж, – ведьма вкушала боль и унижение, точно редчайший деликатес. – Даже не знаю, как быть. Под пытками и свинья сознается, так что буду смотреть на твое поведение. Лучше себя ведешь – лучше живешь. А сегодня посидишь здесь.

Цепи втянулись в пазы, и пленник сполз по стеночке, оставляя за собой бурый след.

– Тебя поймают, – прошептал Амис, с трудом развернувшись. – И замучают до смерти.

– Спокойной ночи, мышонок, – стражник открыл дверь, и девушка вышла в коридор. – Захочешь есть, пить или укрыться, просто попроси. Только вежливо и учтиво.

– Чтоб ты сдохла, – одними губами произнес принц, прежде чем дубовая створка с грохотом захлопнулась.

Юноша остался в гнетущем полумраке, и после побоев не было сил даже на злость. Он лег на живот, уткнувшись лбом в предплечье, и чуть не заплакал от боли, обиды и страха. Но слезами горю не поможешь, а выбираться как-то надо, поэтому напряг слух, благо это единственное, что удалось сделать без ломоты во всем теле. В его беде любой звук мог оказаться полезным, ведь пленник прогуливал почти все уроки и мало смыслил в устройстве королевства. Ну, живет какая-то мымра на севере, ну, воюем с ней время от времени – кому какое дело до истории, географии и прочей чепухи? А теперь жалел, что все познания о ведьме ограничивались байками пугливых фрейлин.

– Ничего, – Амис всхлипнул, вспомнив ласковые объятия и мягкость постели. – Вам тут устроят. Отец с тебя живьем шкуру спустит, а я помогу…

***

– Это еще что за напасть?! – Эльбер схватился за меч и попытался отмахнуться от влетевшей в окно железной птицы.

В тронном зале, где доверенная знать пировала по случаю похода, началась суматоха. Дамы с визгом и воплями попрятались под стол, следом за ними юркнули наименее воинственные господа, а смельчаки принялись швырять в существо овощи, посуду и ножи. Но птица ловко уклонялась от снарядов, пока не нашла цель и не спикировала на корону, точно в гнездо. Король с криком схватил гостью и хотел уже кинуть в камин, как вдруг заметил в лапке сверток, просунутый в кольцо с печаткой.

– Что это, ваше величество? – осторожно спросил казначей, все еще держа перед собой крышку кастрюли, как щит.

Король не ответил, скользя взглядом по короткой записке. После чего сжал пергамент в кулаке и кликнул гонца.

– Догони Артана и передай мой приказ! Пусть немедленно возвращается в столицу!

***

Амис так измотался, что заснул, несмотря на невыносимые и нечеловеческие условия. И проспал до позднего вечера, когда его вновь потревожил жуткий лязг в коридоре. Ведьма встала у порога, баюкая в ладони кубок вина, а в другой держа двузубую вилку с сочной, поджаренной на углях сосиской. Принц попытался сохранить достоинство и не подать вида, но пустой желудок выдал его с потрохами.

– Урчит, аж стены дрожат, – девушка с аппетитом откусила мясо. – Шайка твоего братишки в спешке повернула восвояси. А перед тем их догнал всадник на белом жеребце. Шикарный конь, наверняка из королевской конюшни. Так что все получилось – война отменяется.

– Значит, меня отпустят? – с надеждой спросил Амис, отлепив отекшую щеку от пола.

– М-м-м… – она выдержала небольшую паузу и рубанула, как приговор: – Нет.

– То есть, нет? – узник медленно выпрямился, пошатываясь и часто моргая. – Ты же обещала!

– Не припоминаю такого, – девушка спокойно глотнула вина. – В общем, пока посидишь в замке – для верности. А то сейчас развернулись, а завтра опять полезут.

– Лживая тварь! – Амис подался вперед, но вынырнувшие из-за спины хозяйки доспехи схватили принца под руки и впечатали в стену. – Ты меня тут всю жизнь держать собралась?! Ведь только так тебя никто не тронет!

– С виду умный мальчик, – чародейка подошла и стиснула пальцами подбородок. – А на деле – дурак дураком. Иначе бы запомнил, что оскорблять меня – себе дороже.

– Чтоб тебя черти драли!

– Началось… – ведьма вздохнула и покачала головой. – Давай ты просто извинишься – и разойдемся миром.

– Я убью тебя… – парень дергался, как в припадке, тараща глаза и скрипя зубами. – Проткну твое черное вонючее сердце. Богами клянусь!

– С удовольствием на это посмотрю. А пока мои ребята научат тебя правильному общению с дамами.

В этот раз никто не остановился, несмотря на дикие крики. Амиса избили так, что живого места не осталось, затем подвесили за руки к потолку и сорвали изгвазданную сорочку. И уже через минуту плечи, локти и запястья пронзила такая боль, словно кости выворачивали из суставов. Что, впрочем, было недалеко от истины, но принца заботило только лицо – окровавленное, опухшее, посеченное. Наверняка останутся шрамы – на скулах, подбородке и лбу, и больше ни одна девушка не посмотрит на него без содрогания.

– Убью… – шепелявил юнец, едва ворочая языком. – Уничтожу…

– Эх, знал бы, сколько раз я слышала нечто подобное. Слушай, давай так: извиняйся – и сниму с дыбы. А будешь артачиться – провисишь до утра.

– Будь ты проклята…

– Спасибо, – ведьма присела в реверансе, – я уже. Сладких снов, яблочко мое. Смотри не сорвись до рассвета.

Амис промолчал, закусив до крови губу. Через полчаса притопал железный болван, разжал оковы и осторожно уложил пленника на пол, но тот ничего не чувствовал, потеряв сознание вскоре после ухода чародейки.

Глава 2

– Ваше высочество! – похожий на ворона Наставник постучал жезлом по доске. – Будьте добры повторить, что я только что сказал?

– А?.. – юноша встрепенулся, посмотрел на измалеванный завитушками пергамент и развел руками. – Вы сказали: будьте добры повторить, что я только что сказал.

Заморский книгочей тяжело вздохнул и потер переносицу.

– Господин Амис, я лишь пытаюсь объяснить, что история – леди ветреная и переменчивая. Что короли далеко не всегда сидят на тронах до глубокой старости. Что не всем принцам удается всю жизнь жировать за счет казны и пальцем о палец не ударить. И что может случиться так, что без знаний и умений вы попросту погибнете.

– А теперь слушай внимательно, – юноша откинулся на спинку и взглянул на наставника, как на гору навоза. – Договоримся так. Ты сделаешь вид, что чему-то меня учишь. Бубни, стучи палкой, неси околесицу с важным видом – все как любишь. А я притворюсь, что мне это интересно. Ты получишь гонорар – и, замечу, не маленький. Я – кошель золота за то, что «взялся, наконец, за ум». Вот и все. Большего мне не надо. И тебе тоже, сколько бы ни тарахтел о важности образования. Договорились? А теперь катись ко всем чертям, пока эту указку в зад не засунули.

***

Дверь грохнула так, что пол задрожал. Амис с трудом приподнял голову и затуманенным взором уставился на гремящих дуболомов. Первая мысль – ну вот, сейчас начнется, однако железяки не стали избивать пленника, а лишь сковали руки короткими кандалами и выволокли из камеры. Идя по широкому коридору с низким потолком, принц подметил несколько занятных вещей. В темнице не пахло ничем, кроме сырых камней – ни пота, ни дерьма, ни гниющего мяса, а значит, других узников либо было очень мало, либо не было вовсе. В этот раз стражники пришли без факелов, но при том прекрасно ориентировались в непроглядном мраке. И сколько юноша ни вслушивался, так и не заметил ничего, похожего на дыхание, хотя постоянные прогулки в пудовых доспехах измотали бы кого угодно, а если добавить спертый воздух, то конвоиры должны сопеть, как загнанные кони. Но они не издавали ни единого «живого» звука – только скрипы, лязги и скрежеты. Неужели байки не врут, и Железной ведьме на самом деле прислуживают живые латы, а не замаскированные для острастки люди?

Амис так привык к темноте, что на выходе из подземелья зажмурился до рези, но это все равно не спасло от бьющего сквозь веки яркого солнца. С трудом разлепив глаза, принц увидел пред собой окруженную балюстрадой площадку на утесе, откуда открывались удивительные красоты побуревших от ржавчины предгорий. Где-то вдали, за рекой и лесом стояла родная столица, но сложно сосчитать, сколько придется идти пешком среди безжизненных камней, чтобы добраться до дома. И как спрятаться от глаз обитателей странного замка на скалистом плато, целиком отлитом из железа без единого шва и заклепки. Ведь с высоты беглец будет виден, как на ладони, а кто знает, какие еще тайны скрывают недра проклятой горы.

– Доброе утро, – ведьма вошла в сопровождении охранника и села напротив. – Как спалось?

Амис промолчал, многозначительно покосившись на стесанные до крови запястья.

– Бедняжка, – мучительница подалась вперед и подперла щеку ладонью в длинной шелковой перчатке. – Вот до чего доводит плохое воспитание.

Двери распахнулись, и к столу приблизилось существо, от облика которого все вопросы о хозяйке северной земли отпали сами собой. Если дуболомов еще можно принять за воинов в латах, то ходячий скелет иначе как магией не объяснить. Стальные прутья заменили ему кости, шестерни и шарниры – суставы, грудную клетку прикрывала панцирь, а на голове поблескивал закрытый шлем с забралом. В длинных острых когтях нечисть держала поднос с тушеной олениной, пюре из батата и вином. Все это перекочевало к ведьме, перед пленником не положили и хлебной крошки.

– М-м-м… – девушка коснулась вилкой мяса, и то разошлось, как паштет. – Нежнейшее… А на вкус… боги, это рай на земле. Как жаль, что одна невоспитанная свинота не получит ни кусочка.

Амис молчал не просто так – он копил слюну, благо после таких ароматов та текла, как из ведра. После чего набрал побольше воздуха, прицелился и плюнул гадине прямо в тарелку.

– Приятного аппетита, – он запрокинул голову и сухо расхохотался.

Вилка в руке чародейки загнулась спиралью. Ведомый злой волей скелет взял блюдо и впечатал в изуродованное лицо так, что принц завалился на спину, но хохотать не перестал.

– Ты понимаешь, что я могу потерять терпение? – прошипела колдунья.

– А ты понимаешь, что не сможешь издеваться надо мной вечно? Я куда слабее братьев и долго не выдержу. И когда отец узнает о моей смерти – никакая железяка тебя не спасет. Ты даже не представляешь, на что способны наши палачи.

– Уверен? – она хмыкнула и утерла губы салфеткой. – Что ж, ты прав – нельзя избивать тебя после каждой выходки. Но у меня есть и другие методы. Ты не получишь ни капли воды, пока не извинишься. И в этот раз одними словами не отделаешься.

– Да пошла ты, тупая сука… – Амис частенько развлекался на конюшне и нахватался таких словечек, что король бы окончательно поседел, услышь хотя бы треть из них.

– Сломай ему палец, – девушка обратилась к скелету. – Только медленно. От этого, чай, не умрет.

– Умру! – принц попытался спрятать руки, но громилы усадили его на кресло и прижали кисти к столу. В это время тощий выродок поддел мизинец и начал загибать «наизнанку». – Умру, чтоб тебя! У меня будет этот… как его…

Слова учителя по воинскому искусству всплыли из памяти куцыми обрывками, и юнец не вспомнил бы определение «болевого шока» даже в спокойных условиях. И когда между пальцем и столом получилось бы просунуть еще два, Амис затрепыхался и заголосил:

– Прости! Прости, пожалуйста!

– Я же сказала, – ведьма нависла над ним, и палач остановился, – теперь словами не отделаешься.

– Хорошо! – он судорожно сглотнул и облизнул пересохшие губы. – Говори, чего хочешь?

– Для начала все здесь приберешь. А затем приготовишь новый завтрак. И упаси господь, если он будет менее вкусным, чем этот.

– Но я не умею… – нажим усилился, – ладно, ладно!

Из глубин замка пришел второй скелет – точная копия первого – и бухнул перед узником ведро с тряпкой.

– А швабру?

– Мой давай, – ведьма отсела подальше, взяла рашпиль и принялась подтачивать ноготки. – Иначе вылизывать будешь.

Скотина. Сволочь. Ублюдина. Еще посмотрим, кто кого. Амис сел на корточки и уставился на свое отражение – все выглядело куда хуже, чем он предполагал. Парень закусил губу и зажмурился, чтобы не пустить слезу перед мучительницей. Ничего, отец наймет лучших лекарей – и те все исправят. Главное, выжить и сбежать из этого ада. Принц хотел уже приступить к уборке, но замер, продолжая пялиться на свою побитую физиономию, но теперь она интересовала его с иной стороны. Жестяное ведро выглядело чистым, точно хирургическая емкость, а вода в нем казалась ничуть не хуже колодезной. Правда, в ней плавал край половой тряпки, и пленник не сумел побороть брезгливость, несмотря на дикую жажду.

– Ты заснул? – проворчала чародейка, и скелет тут же пнул Амиса под зад. – Работай.

Ничем более унизительным ему заниматься еще не приходилось. Только чернь и холопы ползают на карачках, вытирая с пола грязь. С другой стороны, пол тоже железный и довольно чистый – здесь явно прибираются по несколько раз на дню. И если тайком стрескать немного упавшей снеди, ничего страшного не случится. Повернувшись к хозяйке спиной, парень зачерпнул пальцем рыжеватое пюре и поднес к губам, но желудок скрутило таким рвотным позывом, что узник едва не блеванул желчью. Нет, это уже перебор. Уж лучше попытаться что-нибудь стащить на кухне, чем выживать подобным образом.

– Я все… – он выпрямился, хрустнув затекшей спиной.

– Говори правильно, – девушка смотрелась в отполированные ногти. – Я закончил, моя госпожа. И впредь обращайся ко мне только так и никак иначе. Понял?

– Да.

Скелет пнул еще раз, причем куда болезненней.

– Да, моя госпожа, – холодно и сухо произнес Амис, после чего его схватили за шиворот и отволокли в просторное помещение с широким горизонтальным окном почти во всю стену.

У печи и столов дежурили еще два скелета в белых поварских фартуках, и их облик показался бы забавным, если бы не измаранная кровью ткань и здоровенные тесаки в руках. Ножей и прочей утвари развесили по стенам столько, что хватило бы на целую лавку, но стоило парню шагнуть к ним, как железяки с грозным лязгом заступили дорогу.

– Меня ведьма прислала, – Амис на всякий случай отшагнул и поднял ладони. – Я ваш новый шеф-повар. Приготовьте то же, что готовили на завтрак – и побыстрее.

Существа переглянулись, после чего левый подошел и стукнул лгуна в солнечное сплетение. Судя по всему, твари или обладали собственным разумом, или мымра слышала и видела все, что слышали и видели слуги. И управляла ими на расстоянии, и если догадка верна, то достаточно избавиться от хозяйки, чтобы вся железная рать превратилась в груду бесполезных доспехов. Это стоит запомнить…

Размышления и уход в себя помогли ослабить боль. Принц выпрямился, все еще держа кулак у живота, точно оттуда в любой миг могла вывалиться требуха, и подошел к длинному начищенному до блеска столу. В стоке под ним еще виднелась чуть свернувшаяся кровь – дичь добыли и разделали совсем недавно. Интересно, кто тут ходит на охоту? Неужели эти же чудища? Так они лязгают за версту и даже к глухому зайцу не подкрадутся. А если вооружены луками, то одним богам ведомо, с какой силой и точностью пускают стрелы. А может гады только с виду неуклюжие, а при нужде несутся быстрее псов? Нет, побег это крайняя мера, эдакая разновидность веселого и задорного самоубийства, чтобы устать и пострадать перед смертью. Нет, надо кончать железную суку любой ценой, а уж потом возвращаться.

– Что тут делать?.. – простонал узник, не зная, за что взяться, ведь на кухню он заглядывал лишь для того, чтобы полапать стряпух или стянуть кувшин вина. – Хоть скажите, где у вас припасы?

Скелет подошел к стене, провернул тяжелый вентиль и открыл дверцу такой толщины, какую впору ставить в королевскую казну. Погремев внутри, достал шмат мяса, клубень батата величиной с кулак и шмякнул на разделочную доску – к счастью, деревянную, из спила старого пня.

– Так, – Амис вцепился в свалявшиеся, покрытые коркой волосы. – С чего начать? Жарить, варить или тушить? А плевать, я все равно ничего не умею. Даже огонь разжигать… Эй, железный поваренок, растопи-ка печь!

В ответ создание протянуло шершавый камешек и стальной стержень, после чего встало у порога, точно верный страж.

– Зараза… – принц повертел «подарки» перед лицом. – И что с этим делать? Хоть бы показал кто… Эй, госпожа! Хорошо, когда за тебя железяки пашут, да?

Снаружи послышался цокот каблучков, и в кухню вошла ведьма. Сняла заслонку, набросала в зев щепы из корзины с растопкой и с первого раза высекла искры на трут. Пламя жадно разгоралось, над ним закипала вода в чане, а девушка ловкими и отточенными движениями нарезала мясо и очистила бататы. Наблюдая за тварью, стоящей в жалких трех шагах, Амис мысленно ругал себя распоследними словами за то, что не успел припрятать нож. Нападать врукопашную – задумка та еще, слуги наверняка защитили бы чародейку, а вот если метнуть издали – глядишь, и получилось бы попасть в сердце.

– За меня пашут, – холодно произнесла мучительница, – потому что сложно управляться с замком, шахтами и цехами в одиночку. За тебя пашут, потому что ты ленивый, наглый и неприученный к труду остолоп.

– Выходит, ты тут одна-одинешенька? – он ухмыльнулся. – Что ж, это многое объясняет. Но поверь – в постели я куда лучше, чем у плиты. Так что…

Взмах руки – и клинок завис в пальце от августейшего лба. Все произошло столь быстро и неожиданно, что парень сперва во всей красе рассмотрел острие и лишь потом со вскриком отшатнулся прямо в лапы скелета. Прислужник заломил ему руки за спину и выпрямил, надавив коленом в поясницу, и в такой позе юнец не то что брыкаться, а даже вдохнуть мог с трудом.

– Гляжу, жизнь тебя ничему не учит. Значит, пора немного помыть грязный язычок.

Второй повар вцепился острыми пальцами в лицо и разжал челюсти, попутно изранив щеки об зубы. Но это – сущие пустяки по сравнению с уготованной пыткой. Котелок с кипящей водой пролетел над полом и завис прямо над раззявленным ртом принца.

– Нефт! – округлившиеся глаза чуть не вылезли из орбит. – Фы ф ума фофла!

– Я тебя предупреждала? Предупреждала. Я хотела по-хорошему? Хотела. Теперь не жалуйся.

Котел чуть наклонился, и Амис задергался, как пойманный в силки заяц.

– Не фато! Нефт! Пофалуйфта! Профти!

– Твои слова не стоят и воробьиного помета. Говоришь одно, а через минуту снова дерзишь, проверяя на прочность мою доброту. Что ж, теперь узнаешь, где проходит грань, за которую лучше не переступать.

Зашипело, заскворчало, и кухню огласил истошный вскрик.

– Черт! – ведьма бросилась к плите, позабыв об узнике, и перевернула подгоревшее мясо. – Ты даже если не захочешь – все равно напакостишь! Уведите с глаз долой!

***

Несмотря на холод, сырость и тесноту каморки, принц радовался, что легко отделался. Но впредь ведьме лучше не хамить – она взаправду чокнутая и без колебаний сделает такое, над чем призадумались бы самые кровожадные истязатели. Дамы встречаются разные, и не всех удается взять нахрапом. С особо норовистыми приходится действовать хитрее: задабривать, садиться на уши, втираться в доверие. И когда белобрысая падаль на миг потеряет бдительность – тут-то ей и конец.

– А, вот ты где, – дверь распахнулась, и в камеру вошла чародейка, неся перед грудью накрытый крышкой котелок, словно тот весил меньше подушки с лебяжьим пухом. Амис так устал, что не заметил приближения грохочущих великанов, а теперь было поздно метаться.

– Да ты издеваешься? – простонал принц и попытался встать, но колени подкосились, и бедолага съехал по стене. – Клянусь, больше никаких грязных словечек. Честное королевское. Я буду сидеть в этой норе столько, сколько захочешь, только оставь меня в покое.

– Боюсь, в этой норе ты долго не протянешь, – с ноткой сожаления произнесла в ответ. – Поэтому дам тебе комнату – без изысков, но от простуды и плесени точно не помрешь. Но не бесплатно – взамен поможешь по хозяйству. Железяки справляются с некоторыми делами куда хуже, чем люди.

– Ну да, – принц осклабился. – Представляю.

– Неужели? – голос зазвенел холодной сталью, и хребет наглеца тут же изошел мурашками.

– Прости, я не это имел в виду.

Колдунья недовольно поджала губы и продолжила:

– По утрам слуги будут приносить список заданий на день. График свободный, вставать затемно не заставляю, но если к вечеру хоть одно поручение окажется несделанным – пеняй на себя. Начнешь лентяйничать и пакостить – пеняй на себя. Тебя всегда будут сопровождать к месту работы и обратно. Отклоняться от пути и шататься по замку запрещено, попытаешься залезть, куда не велено – пеняй на себя. Узнаю, что пытался как-то связаться со своими – пеняй на себя. Любые поползновения в мою сторону, сальные шуточки и неуважительное общение – в общем, ты понял. Договорились?

– Д-да… – парень сглотнул, не сводя глаз с пышущего жаром котла.

– Д-да?

– Да, моя госпожа.

– Славно, – ведьма криво улыбнулась и поставила ношу на пол. – Комнату уже готовят, а пока – приятного аппетита.

Под крышкой оказалось тушеное мясо и бататовое пюре.

Глава 3

– Отец! – рослый мужчина в латах и синем плаще вошел в тронный зал, держа под мышкой шлем с плюмажем. – Что все это значит? Почему ты отменил поход?

– Артан… – король чуть привстал и тут же в бессилье опустился, приняв кубок с успокоительным зельем из рук придворного врача. – Случилось страшное. Амиса… похитили. И пригрозили, что будут отрезать по пальцу за каждую версту, пройденную твоим отрядом. А потом и вовсе снимут голову.

– Похитили?! – густые темные брови сошлись на рассеченной шрамом переносице. – Кто? Как?

– Железная ведьма, – простонал Эльбер, едва сдерживая скупые слезы. – С помощью магии. Проклятое отродье переиграло нас, и теперь Амис в заложниках. И любые попытки напасть добром для него не кончатся.

– И ты просто бросишь его на произвол судьбы?!

– Нет, сын мой, – блеклый взгляд монарха прояснился и блеснул злобой. – Разумеется, нет.

***

Комната и в самом деле была не бог весть какой, но по сравнению с камерой – небо и земля. Особенно радовало хоть и зарешеченное, но все же достаточно широкое окно, подле которого стояла одноместная пружинная койка с жестким колючим матрасом и тонким одеялом. У изголовья находился шкафчик, который при необходимости можно приспособить под стол – вот, собственно, и все. И не успел пленник присесть передохнуть, как дверь бесцеремонно распахнулась, и вошел скелет со свернутым пергаментом в клешне.

– Эй! А можно так не врываться? Я хоть и заложник, но не животное, и требу… – тираду прервал поднесенный к носу кулак. Принц взял послание, вежливо поблагодарил гонца и попятился в уголок, лишь бы не стоять в опасной близости от чудища.

Лист пах ржавчиной и фиалками, выдавая автора лучше всякой гербовой печати. Идеально ровный каллиграфический почерк уведомил:

Задания на первый день

Помыться

Переодеться

Почистить бассейн

Прополоть и полить клумбы

Наколоть дров

Прислуживать на ужине

– Так, с большинством все понятно, но какие еще дрова? Вы что, топорами махать разучились? – злобно проворчал Амис, но скелет вряд ли бы ответил, даже если бы мог. – Ладно, плевать. Веди в баню или где у вас тут моются.

Ванная представляла собой комнату чуть больше камеры в подземелье, со сливной решеткой на полу и лейкой с вентилем на потолке. Вопреки ожиданиям, вода брызнула теплая – скорее всего, бак находился на крыше и нагревался под солнцем. И даже такие удобства не шли ни в какое сравнение с парной в окружении обнаженных красоток с вениками и шайками.

Несколько минут принц неподвижно стоял под струями, глядя на вихрящиеся под ногами буро-черные потоки. Суставы ныли, внутри все болело, голова шла кругом, а ведь еще придется работать – и немало. Похоже, вместо быстрых и жестоких пыток ведьма решила растянуть удовольствие, наблюдая, как красивейший мужчина королевства чахнет и угасает прямо на глазах.

Амис потер лицо предплечьем и глубоко вздохнул. Он видел преступников, выходящих на свободу после долгих лет темницы и каторги. До конца срока доживали самые сильные и стойкие, но и те превращались в жалкое подобие человека – тощее, сгорбленное и растерявшее остатки разума. Принц имел все шансы повторить их судьбу, но сколько не плачь, сколько не ползай на коленях, проклятое сердце этим ничуть не разжалобить. Нет повода раскисать – пока что все идет относительно неплохо. По крайней мере, его не послали в шахту с пудовым кайлом наперевес. Зато есть повод побороться, и если не победить, то хотя бы продать свою жизнь подороже… Жаль, здесь нет старшего брата, уж он бы эту змеюку в бараний рог согнул, никакая магия не спасла бы.

Узник намылился густым травяным взваром и, смыв с волос и тела запекшуюся кровь, кряхтя и прихрамывая, вышел в предбанник. Скелет тут же протянул руку, на которой висели белоснежная сорочка, жабо, черные брюки и ливрея с коротким стоячим воротом. Облачение типичного лакея – еще один способ унижения. Но делать нечего, вставать в позу себе дороже. Одевшись и натянув туфли с дурацкими бантами, новоиспеченный слуга отправился вслед за поводырем по гулкому пустому коридору.

Как вскоре выяснилось, замок стоял на остром уступе, похожем на палубу торговой ладьи, и на самом носу ведьма обустроила себе уютное гнездышко. В породе выдолбили округлую и довольно глубокую нишу, куда легко поместились бы три-четыре человека. Похоже, что под каменной чащей пролегал дымоход, отчего вода всегда оставалось горячей, не зацветала, и в ней не заводилась всякая живность. Вдоль края уступа прорыли канаву, наполнили землей и засадили густым степным кустарником – получилась высокая живая изгородь, надежно защищающая от посторонних глаз. Около бассейна стояла софа, где хозяйка принимала солнечные ванны в компании бутылочки вина и увесистой книжки. Но лето близилось к концу, и без того сильный на высоте ветер крепчал, бросая в воду подсохшие ослабевшие листья.

– Сачок у стены, – подсказала ведьма, подняв бледную худую ручку.

А эта леди не из скромниц, подумал Амис, с трудом оторвав взгляд от чересчур фривольного исподнего. Грудь хитрым зигзагом перетягивала узкая бархатная лента, обвиваясь вокруг шеи и исчезая под мышками. Лоно едва прикрывала такая же полоска, оставляя открытым столько, сколько не снилось и самой распущенной куртизанке. По меркам дворцового этикета, колдунья пребывала в присутствии постороннего мужчины, считай, полностью обнаженной, но принц с ходу решил ни в коем случае не поддаваться на эти вульгарные варварские чары.

– Тебе удобно? – спросила девушка, намекая на обновки.

– Да.

Сачок вырвался из рук и с размаху шлепнул пленника под зад.

– Да, моя госпожа… – Амис поморщился, изо всех сил стараясь не тереть ушибленное место, хотя то словно припечатали клеймом.

– Рада слышать. Пришлось кое-что отрезать, кое-то подшить. Запасов не держу, гости бывают тут нечасто.

– Кто бы сомневался… – проворчал принц под нос, но слух у мегеры был собачий.

– Что, прости? – она подняла голову. – Ты что-то сказал?

– Нет.

– Во-первых: нет, моя госпожа. Во-вторых, твой возмущенный бубнеж слышали, пожалуй, даже в шахтах. В-третьих, больше всего на свете я презираю обманщиков. И в-четвертых, у меня и так хватает забот, чтобы еще бегать за тобой с палкой. Поэтому твоим поведением отныне займется Наставник.

Сей же миг внутри замка залязгало, загремело, и на уступ выползла такая тварь, что Амису захотелось сигануть вниз головой и раз и навсегда распрощаться с этим кошмаром наяву. Железный слуга передвигался на четырех изогнутых ногах, расставив их в стороны, как паук. Из-за спины торчали четыре суставчатых руки, заканчивающиеся разномастными орудиями истязаний: клешня для захвата и обездвиживания, обтянутый шкурой кулак для болезненных, но не смертельных ударов, короткая семихвостка для легкой порки и длинный, свернутый в тугое кольцо кнут. Для пущего устрашения тварь венчала конская голова с зубастой крокодильей пастью, которую при желании тоже могли пустить в ход.

Пораженный жутким зрелищем, Амис пятился до тех пор, пока не споткнулся о бортик и не рухнул в бассейн. И сразу же пошел ко дну – плавать его никто не учил, и ни ведьма, ни гремящий на всю округу прихвостень не спешили спасать беднягу. Наоборот, «конь» запустил в воду лапу с клешней и придавил парня, не позволяя добраться до спасительных ступеней. Принц таращился, пускал пузыри, размахивал руками, а чародейка лишь пригубила вина и погрузилась в чтение, не обращая внимания на поднявшиеся волны. И только когда легкие обожгло огнем и терпеть не осталось никаких сил, пленника рывком вытащили из воды и швырнули к ногам хозяйки.

Амис задышал, как загнанная лошадь, мотая головой, фыркая и жмурясь от радужных пятен перед лицом. Страх смерти сковал все мышцы, и далеко не сразу юнец понял, что все еще сжимал в ладони сачок. С которого в пылу издевательства слетело сетчатое навершие, и в руках заложника по чистой случайности оказалось самое настоящее копье с достаточно острым наконечником, чтобы вспороть мрази живот. И самое главное – древко было деревянным, и магия мучительницы при всем желании не сумела бы его остановить.

– Итак, – гадина перевернула страницу, – проверим, пошел ли урок впрок. Ты в порядке?

– Да, моя госпожа, – Амис встал, опираясь на палку и не сводя взгляда со впалого пупка.

– Подобное еще повторится?

– Нет, моя госпожа.

– Расскажи, почему.

– Потому, что ты сдохнешь!

Принц замахнулся, вложив в удар все оставшиеся силы, помноженные на ярость, ненависть и боль. Да врежь он тупым концом – и этого наверняка бы хватило для смертельной раны, однако заструганный конец завис над животом, будто врезавшись в невидимый щит. Сперва парень подумал, что копье перехватил Наставник, но тот стоял неподвижно на том же самом месте. Узник хотел уже бросить палку и ухнуть с утеса, лишь бы не терпеть то, что его ждало за покушение, но не смог пошевелиться.

– Вижу, учиться ты совсем не любишь, – спокойно произнесла колдунья, отпив из кубка. – Иначе бы знал, что в теле взрослого человека содержится около трех граммов железа. С одной стороны, это совсем крохи. С другой, большая часть находится в крови и равномерно распределена по всему организму. Собственно, у нее такой цвет из-за того, что железо окисляется кислородом. Грубо говоря, кровь не красная, а ржавая. Но ты, похоже, даже не знаешь, что такое организм и кислород. Но наверняка сможешь представить, что будет, если я порву тебе несколько артерий или раздавлю сердце.

Амис шмыгнул и зажмурился. Из-под плотно сжатых век покатились слезы цвета свежего вишневого сока.

– К тому же, я могу лопнуть сосуд на определенном участке мозга и превратить тебя в овощ. Будешь пускать слюни, ходить под себя, агукать, как младенец и не знать никаких забот. Вроде бы не мертв, но в то же время не совсем жив. А если отнять руки? Или ноги. Или парализовать по шею. Выбирай, что хочешь: твой поступок достоин щедрой награды.

– Л-лучше прикончи меня…

– Я только за, – говоря это, девушка продолжала с упоением читать. – Но легче от этого никому не станет. Да уж, такого от тебя не ожидала. Это уже не просто дерзость и хамство. Это – подлейшая из низостей. Я дала тебе работу, кров и достойное отношение, и чем мне отплатили? Нападением…

– Ты похитила меня… – прохрипел принц, чувствуя, как кровь начинает закипать. – Мучила. Твоя тварь только что пыталась утопить. И чего ты ждала? Что в зад тебя лобызать буду? Нет, солнце. Я свое слово держу. Поклялся убить – значит, убью. И в этом чертовом замке останется только один из нас.

– Хм… Когда я хотела сломать тебе палец или залить кипяток в рот, ты вел себя иначе. Похоже, ты из тех песиков, что начинают огрызаться, стоит лишь капельку ослабить поводок. Но при том творишь глупости не от страха или недалекого ума. Ты бросаешь мне вызов – осознанно и злонамеренно. Чтобы проверить, смогу ли я подчинить тебя прежде, чем твое упорство вынудит пойти на поблажки. И знаешь, что, мой милый? – ведьма с хлопком закрыла томик и повернулась к пленнику. – Мне бросают вызовы постоянно. И я, как видишь, до сих пор жива. Вот и догадайся, кто из нас двоих выйдет победителем.

– Даже если я не стерплю и сломаюсь – за меня отомстят. Это не сойдет тебе с рук, ведьма!

– Посмотрим. Наставник – десять плетей! Потом в шахту. И не кормить до тех пор, пока не упадет в голодный обморок.

Порка была скорее унизительной, нежели болезненной – все-таки плеть это далеко не кнут. Пока колдунья плескалась в бассейне, узника швырнули на освободившийся лежак, задрали рубаху, приспустили штаны и принялись охаживать по спине и ягодицам, словно нашкодившего холопа. И все же хлесткие удары казались куда менее неприятными, нежели омерзительное чувство беспомощности, когда чары полностью подчинили голубую кровь. Когда будто оказался на краю обрыва, стоя на одной ноге на остром камушке, и лишь чужая воля решала, толкнуть ли вниз или втянуть обратно.

После наказания ему позволили одеться и потащили в замок. И если левая галерея была ровной и опоясывала укрепление с трех сторон, то правая представляла собой пологий спуск, уходящий в недра горы. По проложенным сбоку рельсам самоходом двигались груженые рудой вагонетки, и среди бурого железа попадались и камни с золотыми прожилками. И если учесть, что украшений ведьма не носила, похоже, далеко не все считали ее злодейкой и стремились уничтожить, а кое-кто из соседей тайком приторговывал, чтобы не портить отношения с королем. Это объясняло и еду, и вино, и ткани и прочие бытовые мелочи, которые не выплавишь, не выкуешь и не добудешь иным путем, кроме купли-продажи.

В небольшой пристройке перед шахтой Амис взвалил на плечо кирку, зажег масляную лампу и побрел вслед за Наставником. В штреке стоял жуткий грохот – десятки, если не сотни скелетов вгрызались в породу, а напарники с лопатами загружали осколки в тележки. Далеко принца не повели: шагов через сорок «конь» замер и поскреб клешней выступ каменного угля. Узник понаблюдал за стоящим поблизости шахтером – тот делал широкий замах, занося кирку за спину, и со всей силы лупил по камням. Попытка повторить прием привела к тому, что острие соскользнуло с породы, и дело лишь чудом не обернулось жуткой травмой – охранник и палач в одном флаконе успел перехватить инструмент за миг до того, как тот вонзился бы в стопу.

– Черт, да я тут убьюсь за полчаса! Не хочешь за меня поработать? – спросил Амис, и чудище отвесило ему подзатыльник мягким «кулаком».

Стирая ладони об шершавую рукоять, кашляя от пыли и шатаясь от нечеловеческой усталости, принц размышлял о нападении на мучительницу. И пришел к выводу, что этот поступок не только откровенно тупой, но и вдобавок идущий вразрез с собственным планом. Вот вам и хитрость, вот и попытки усыпить бдительность. Теперь ведьма не только устроит ему сладкую жизнь, но и навсегда потеряет доверие, что гораздо хуже любых измывательств. Все сошлось так удачно, что походило на вмешательство высших сил. Словно сами боги сжалились над страдальцем и вложили в его длань карающий кол. Один удар – и вот она, долгожданная свобода. Узник не только бы спасся, но и вернулся домой настоящим героем, ведь ему удалось то, что прежде не получалось даже у самых прославленных воинов. И тогда бы очередь из девок выстроилась до горизонта, а пиры закатывали каждый день, да такие, что запомнили бы на века! Кто ж, черт возьми, знал, что железо есть и внутри людей. Наверное, наставник по натурфилософии, которую Амис ненавидел всей душой и прогуливал всеми возможными способами. И вот теперь у него Наставник, от которого не сбежишь…

– Я устал, – юнец опустился на землю, едва ворочая языком. – Посижу пять минуток…

Существо тут же вцепилось в воротник и поставило на ноги, а для пущей убедительности стегануло плеткой по заднице.

– Имей совесть! – возмутился парень, но махать киркой не перестал. – Я все-таки человек и не могу вкалывать круглые сутки.

Конеголовый пропустил слова мимо стоящих торчком заостренных ушей. Интересно, эти твари хоть что-нибудь понимают? У них есть своя воля, или они следуют строго прописанным приказам, вроде тех, что принесли сегодня утром? Или же колдунья управляет всеми и сразу, но что тогда происходит, когда она идет спать? И спит ли бестия вообще? А то на глазах вуаль, а видит лучше сокола. Наверное, преподаватель по истории чародейства рассказывал и об этом, но Амис пропускал и этот предмет. А на кой он нужен, если магического дара все равно нет, и никогда не научишься даже самой простецкой волшбе? Значит, надо разбираться во всем на месте. Это уже не вопрос норм, правил и устоев. Ты должен то, се, пятое, десятое потому, что ты принц. А принцы так себя не ведут, по крайней мере, на людях. Посмотри на братьев – какими умницами растут! А все потому, что учатся и слушаются старших… К черту все! Это – вопрос жизни и смерти. Железная сука хочет войны? Что ж, она ее получит.

Глава 4

– Это вызов не только королевству, но и лично тебе, отец! – гремел Артан, выхаживая перед троном, точно разъярившийся медведь. – Никогда прежде ни один враг не осмеливался на подобную подлость! Железная ведьма должна быть уничтожена, несмотря на последствия, иначе следующим похитят кого-нибудь еще!

– Несмотря на последствия?! – в гневе выкрикнул Эльбер. – Хочешь, чтобы Амиса порезали на кусочки?

– А если эта тварь завтра похитит Альвина! – средний сын вздрогнул, когда в его сторону ткнули закованным в латную перчатку пальцем. – Или моего сына? Или мою жену? Или нашу мать?

Сидящая рядом с мужем пожилая дама в закрытом золотистом платье охнула и коснулась груди.

– О них ты подумал? – рыцарь махнул кулаком. – Пока в поганых руках такая магия, никто из нас не защищен!

– Смею возразить, ваше высочество, – встал дряхлый старик в красной мантии с капюшоном. – Мы начертили барьерные руны во всех комнатах. Больше ведьма не сможет воспользоваться зеркальной телепортацией.

– Чушь! – старший схватился за рукоять меча. – Руны наносили и раньше – и что с ними стало?! Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Пока гадина не сгорит дотла, никому из нас не видать покоя!

– Не смей мне перечить! – Эльбера разбила мелкая дрожь, и стоящий за спинкой лекарь тут же подал зелье. – Я прикажу напасть лишь в самом крайнем случае! А до тех пор попытаемся решить вопрос миром. Я уже отправил гонцов к проклятой горе. Возможно, удастся договориться.

– С кем? – Артан не поверил своим ушам. – С этим чудовищем?

– Вопрос закрыт! – отец стукнул посохом в пол. – Возвращайся к своим делам.

Принц-воитель ничего не сказал, лишь развернулся на пятках и направился к выходу столь быстрым шагом, что синий плащ развевался, как на ветру.

***

– Как прошел первый рабочий день? – спокойно и буднично спросила ведьма, словно жена у вернувшегося домой мужа.

Девушка сидела за столом в черном платье с глубоким вырезом и накинутом на плечи меховом манто. Напротив стояла корзина с углями, над которыми попыхивал паром чайник, а рядом – тарелка бутербродов с вареньем и маслом. Амис бросил усталый взгляд на свежую сдобу, истекающую сочной начинкой, и тихо вздохнул.

Его чуть живого притащили на балкон прямо из шахты, где он махал киркой до глубокой ночи. И проклятая истязательница нарочито отложила ужин на столь поздний час, чтобы подразнить пленника едой, ведь за всю смену он получил лишь кружку воды. А теперь на расстоянии вытянутой руки стояли и вино, и лимонад, и простая колодезная вода, и если раньше принц велел бы выпороть любого, кто предложил бы ему этот холопский напиток, то теперь без раздумий продал бы душу за пару глотков.

– Отвечай, когда спрашиваю!

Амис не хотел отвечать. Он хотел упасть и заснуть прямо под столом и больше никогда не просыпаться. Все саднило и болело так, что удавалось с трудом двигать даже глазами. Особенно досталось ладонями, кожа с которых сошла чуть ли не до мяса, а рукоятка кирки сплошь окрасилась в темно-красный.

– Тебя опять высечь?

– Делай, что хочешь, – принц сдул со лба прилипшую прядь и откинулся на спинку. После каторги и обычное кресло доставляло райское наслаждение.

– Встать, – строго произнесла колдунья, и, не дождавшись покорности, мысленно велела Наставнику поднять пленника за шиворот. – Так и стой. А если пожелаешь сесть или стакан сока – попроси вежливо и по всем правилам.

– Моя госпожа, – Амис поклонился, и если бы не «поддержка» чудища, точно грохнулся бы лбом в тарелку. – Позвольте мне стаканчик сока.

– Хм… – она как назло выдула полный кубок и причмокнула. – Даже не знаю. Как-то неубедительно. Не чувствуется уважения и подобострастия. А раз ты не готов просить искренно, от сердца, значит, и пить не очень-то хочешь.

Принц хмыкнул:

– Ладно.

– Ладно? – ведьма приподняла голову. – И это все?

– Я не собираюсь перед тобой унижаться. Ты просто сумасшедшая, злобная и никому не нужная старая дева. Искренно могу пожелать тебе лишь поскорее сдохнуть. Большего, увы, не заслуживаешь.

Девушка надолго замолчала, выстукивая ноготками по столу. Затем холодно произнесла:

– Никак не возьму в толк: ты еще не понял, где оказался?

– Мне все равно, – угрюмо бросил узник.

– Что ж… – хозяйка поднялась и направилась к выходу, – тогда до завтра.

Амис заснул, едва рухнул на холодные камни, и мысль о том, что он не поддался гюрзе и не плясал под ее дудку, грела сильнее самого теплого одеяла. А поутру пленника отвели, как ни странно, в душ, дали чистую одежду и сопроводили на балкон, где уже чаевничала ведьма в привычном черном платье. В этот раз принца не только не заставили стоять, но и подали тарелку яичницы с сыром и большущий ломоть свежего хлеба. Заложник машинально схватил вилку, но тут же отбросил, будто ядовитую змею, и скрестил руки на груди.

– Ты не голоден? – колдунья изогнула тонкую бровь.

– Я не буду больше есть, – с вызовом произнес юнец. – И достойно встречу смерть. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

– Ах, вон оно что. Ну, ты особо не ярись, потому что конец уже близок. Я ошиблась, выбрав самого бестолкового из сыновей. Видят боги, твою наглость, избалованность и лень победить невозможно.

– И что это значит? – юнец нахмурился, внимательно следя за каждым жестом собеседницы.

– Держать тебя здесь слишком накладно и, признаюсь честно, не очень-то приятно. Поэтому сегодня мы попрощаемся навсегда.

– Ты… – Амис вцепился в подлокотники и часто задышал. – Ты ведь врешь, да? Это какое-то очередное издевательство?

– Не суди всех по себе. Я всегда держу слово, – ведьма встала и взяла с собой половину каравая, явно намереваясь перекусить по дороге. Удивительно, как она не толстела при таком зверином аппетите. – Идем.

Они миновали гудящую галерею и вышли во внутренний дворик, освещенный столбом света из круглого люка на потолке. То ли хозяйке не хватало слуг, то ли ее мало заботило это место, но обветшание тут царило страшное, словно замок стоял заброшенным несколько сотен лет. Мраморные плиты изошли волнами, из многочисленных трещин торчали сорняки, лепнина посерела от пыли, а кое-где и вовсе отвалилась. Все это намекало на то, что основа здания – вполне обыкновенная, а все железо навесила уже чародейка, поселившись здесь много позже прежних владельцев. И только посреди площадки стояло нечто, возведенное совсем недавно – высокая стальная плита на трапециевидном помосте, сплошь состоящем из роликовых катков. В самом низу плиты виднелось широкое полукруглое отверстие, похожее на мышиную нору, и как Амис не всматривался, так и не понял, зачем оно нужно.

– Нравится? – девушка положила хлеб на ролики и оттряхнула ладони.

– А что это? – и тут до принца дошло. – А, так это колдовской артефакт, с помощью которого ты меня похитила? И теперь вернешь тем же способом? Здорово, хоть идти не придется.

– Нет, это не телепорт, – с тонкой ноткой иронии прозвучало в ответ.

Валы пришли в движение, унося каравай прямиком к отверстию в плите. Когда хлеб заполз в него наполовину, раздался громкий щелчок, и упавший клинок рассек снедь надвое.

– Я так понимаю, – узник сглотнул и попятился, – это не хлеборезка…

– Нет. Это механический отрубатель голов. Я еще не придумала подходящего названия. Автодекапитатор – слишком длинное и громоздкое.

– А-а-а… Что ж, удачи в поисках. Занятная штука – уверен, она еще оставит след в истории. Ну что, пойдем на выход?

– Амис, – ведьма повернулась к побледневшему, как мел парню. – Это и есть твой выход. Здесь мы распрощаемся навсегда.

– Но… я… – колени предательски задрожали, а вслед за ними дрогнул и голос. И если бы не Наставник позади, Амис точно рухнул бы без чувств. – Я же…

– Ты хотел достойно встретить смерть. Обезглавливание – самая распространенная казнь в твоем королевстве. Ничего позорного в ней нет. Сам ляжешь или помочь?

– Это ведь шутка, да? – льдисто-голубые глаза заметались, как пойманные в банку мухи. – Очередной урок? Решила меня проучить, верно?

– Не начинай, пожалуйста, – девушка подошла вплотную и отвернула воротник, оголив длинную поросшую жиденькой щетиной шею. – Я все решила.

– Но я же важный заложник! – он дернулся, но без толку – Наставник держал мертвой хваткой. – На тебя вновь нападут!

– Благодаря тебе я выиграла достаточно времени для разведки и обороны. Рыцари Артана никогда не возьмут Железный замок. Давай, ложись. Не трать ни мое, ни свое время.

– Ладно, я передумал… Пойду лучше поработаю в шахте. Нарублю пару телег угля, выпью воды за твое здоровье и все такое…

– Знаешь, казнь на декапитаторе – самая быстрая и безболезненная. Но раз ты вновь отвергаешь мою доброту… что ж, твое право.

Наставник выпрямился в полный рост, нависнув над принцем как скала. Завязав кончик кнута, перекинул петлю через согнутую под прямым углом конечность, а затем сковал запястья юноши за спиной.

– Не дергайся, – ведьма поправила узел. – Наставник дернет быстро и сломает позвоночник. Если все получится, боли не почувствуешь. Ну, разве что совсем чуть-чуть.

– Не надо, – Амис облизнулся и закусил губу. – Подумай…

– Прости, что так вышло, – холодная ладонь скользнула по влажной колючей щеке. – Если хочешь что-нибудь передать родным – говори, я отправлю ворона.

– Мам… – он шмыгнул и зажмурился. – Пап… Простите, что подвел. И не вырос таким умным, как Альвин. Или храбрым, как Артан. Знайте: Железная ведьма очень сильна. У нее полный замок живых доспехов и прочих чудовищ. Не надо мстить за меня. Оставьте ее в покое… не губите зазря людей.

– Очень трогательно, но это я писать не стану. А то подумают, что фальшивка или выбито под пытками. Давай еще раз: про маму и папу запомнила, можешь не повторять.

– Иди ты к черту… – Амис скривился, точно лимон укусил, и посмотрел сквозь люк в синюю высь, где проплывало стадо кучерявых облаков.

Удавка впилась в кожу, стопы оторвались от земли. В висках загудели барабаны, легкие обожгло огнем – не вдохнуть! Тогда-то парень понял, что это – не шутка и не очередной урок, а здесь и сейчас его убьют по-настоящему. Радужные пятна в глазах потемнели и залили все вокруг, сильнейший, непреодолимый сон наполнил голову свинцовой тяжестью. В отчаянии и предсмертной агонии принц задергался, как пойманная на крючок рыба, но уже ничто не могло его спасти. Вот и все. Это конец.

– Почему ты все спускаешь ему с рук?! – из непроглядной глубины эхом донесся голос брата – еще совсем молодого. – Почему мы должны днем и ночью учиться, а он может играть сколько захочет?

– Праздность – его награда, – с назиданием ответил король. – Ведь Амис никогда не взойдет на престол.

– Амис! – королева-мать золотым вихрем пронеслась по саду и схватила извивающегося мальчугана. – Уже такой большой! Скоро я тебя не подниму!

– Артан и Альвин дерутся на мечах. Можно и я подерусь с ними?

– Ну что ты, – мама прижалась носом к щеке, и принц звонко расхохотался. – Еще поранишься.

– Братья уже поранились. Почему мне нельзя?

– Потому что они скоро упорхнут из гнезда. А ты будешь радовать нас с папой долго-долго, до самой старости.

– Тупая псина, – малец швырнул в гончую камень. – Пошла вон!

– Ваше высочество! – кухарка опустилась на колени и простерла к принцу морщинистые руки. – Умоляю, помилуйте!

– Я просил бисквиты, а не сдобные булки! Я кто, по-твоему – холоп, чтобы давиться простым хлебом?!

– Я все сейчас приготовлю. Полчаса, прошу!

– Бестолковая старуха! А ну вставай на четвереньки и лай, не то расскажу отцу!

– Уф, уф. Ррр-гав!

– Неубедительно! – мысок сапога впился под тощий зад. – Старайся лучше, иначе под кнутом завоешь, как надо!

– Встретиться еще раз? Ты что, сука, о себе возомнила? Может тебя и в жены взять?

Амис распахнул глаза, резко сел и схватился за шею. То, что он увидел, мало напоминало загробный мир – скорее спальню злобной одинокой ведьмы. Узкая кровать без балдахина, огромный – почти во всю стену – книжный шкаф, занавешенный кружевной скатертью туалетный столик и небольшой гардероб. Сама же хозяйка сидела у круглого окна и читала книгу, попивая чай и закусывая печеньем.

– Ты… ты… – принц с трудом подбирал слова и дышал так глубоко и часто, будто его в любой миг могли снова вздернуть. – Убийца!

– Ты слишком шумен для мертвеца, – равнодушно отозвалась чародейка и хрустнула ржаной «монеткой».

– Но… – юноша мотнул головой, не убирая руку от шеи, – как я выжил? Ты что, и воскрешать умеешь?

– Нет, – хрум. – Просто тебя никто не вешал. Я ослабила приток крови к мозгу, и ты заснул.

– А как же петля?!

– А что – петля? Ну, придушила слегка для верности – эка невидаль. Даже следа не осталось.

Амис в который раз коснулся горла – борозда, какая обычно бывает у висельников, действительно не прощупывалась.

– Это… – он потер щеки, – уже перебор.

– С чего вдруг? – тонкие плечики приподнялись и опустились. – Ты же не посчитал перебором тыкать в меня дрекольем. Если бы я зазевалась хоть на миг, то умерла бы пару дней спустя в страшных муках. Проникающее ранение брюшной полости, разрыв кишечника, сепсис, внутреннее кровоизлияние, лихорадка… Такой смерти я, по-твоему, достойна?

– Нет, конечно, – принц оскалился. – Ты заслуживаешь куда большего…

– Какой ужас, – она наиграно прикрыла губы ладошкой. – А я всего лишь хотела убедиться, что ты трус, лжец и намочишь штанишки, едва почуешь запах смерти.

Парень заглянул под одеяло.

– Я ничего не намочил.

– Мама, папа, простите непутевого сына… – передразнила девушка.

– Ты за этим притащила меня в свою комнату? Чтобы продолжить измываться? Думаешь, после этого я захочу тыкнуть в тебя чем-то другим?

– Это не моя комната. Здесь таких много. Я просто хочу показать, чего ты лишаешься из-за непослушания. Разве здесь хуже, чем в темнице? Разве прислуживать на ужине тяжелее, чем рубить уголь?

– Нет, – Амис встал с кровати. – Но я никому служить не собираюсь. Особенно тебе. Служат – мне, потому что я – принц. И знаешь, что? Я попрошу отца отсрочить казнь. И все это время ты будешь моей рабыней. Будешь ползать на коленях, целовать сапоги и вкалывать дни напролет, а по ночам развлекать моих друзей. Хотя нет… – он щелкнул пальцами, – я закую тебя в колодки на главной площади. И любой нищий сможет выдрать великую Железную ведьму, куда захочет. Вот что тебя ждет.

– Какое богатое воображение, – ведьма пронзила печенье клыком. – Дамские романы писать не пробовал?

– Катись ко всем чертям! – пленник подошел к двери и дернул ручку, но та не поддалась. – Открывай! Лучше пойду в шахту, чем проведу еще хоть минуту в твоем обществе.

– Жаль тебя огорчать, – колдунья отставила поднос и выпрямилась. – Но сегодня ты проведешь в моем обществе весь день.

– Ч-что?.. – голубые глаза округлились, что то печенье. – Нет… Не заставишь!

***

– Как тебе доспех? Хорошо сидит?

Амис вышагивал рядом с колдуньей внутри «живых» лат, и при всем желании не мог ни развернуться, ни толком пошевелиться. Он в точности повторял все, что делала броня, а та, в свою очередь, напрямую подчинялась чародейке. Металл облегал тело плотно, но не сдавливал и не мешал дышать, хотя с учетом талантов мучительницы, она могла в любой миг размозжить панцирем грудь или переломать кости.

Заложник и похитительница брели по каменистому безжизненному склону, точно влюбленная парочка. Тут и там из-под валунов торчали почерневшие ветви, а иногда попадались и спиленные пни – скорее всего, черная волшба убила все живое на горе, а сухая древесина ушла на растопку. Но самым жутким зрелищем была не мертвая природа, и даже не нависающая с уступа громада – темно-серая с пятнами ржавчины и вмятинами от давешних осад. Подножье выглядело как настоящее поле боя, где в беспорядке лежали изорванные, разрубленные и пробитые стрелами доспехи. Слуги госпожи дожидались приказов, готовые при нужде встать в строй и напасть на проходящих мимо воинов. И как Амис ни напрягал зрение, так и не сумел хотя бы приблизительно прикинуть число защитников, особенно с учетом их постоянного пополнения.

– Лорд Вальдемар, – девушка подошла к скелету в проржавевшей насквозь кирасе. – Как поживаете?

Погибший годы назад рыцарь с лязгом выпрямился и отвесил поклон в пояс, дергаясь, как марионетка в руках пьяного кукловода.

– Хорошо, миледи, – пробасила ведьма, озвучивая клацающее забрало. – Лежу, отдыхаю. Как жаль, что не ослушался своего бестолкового и недальновидного сюзерена. А то сейчас бы проводил время дома, с семьей, а не кормил бы плесень на этом склоне.

Она сошла с ума, подумал принц. Окончательно и бесповоротно. И это уже не оскорбление и не попытка задеть, это – медицинский факт. Колдовство сожгло ее душу, а одиночество и затворничество истребили разум. И это очень многое объясняет, в том числе жестокость и тягу к насилию.

– Лорд Бальтазар! А вы заметно похудели с нашей прошлой встречи!

Скелет древнего рыцаря поднялся вместе с мертвой лошадью, так же закованной в латы, и отсалютовал обломком меча. Голова бедолаги где-то потерялась, что и уберегло его от дальнейшего надругательства.

– Думаешь, у твоего братца получится лучше? – колдунья с укоризной усмехнулась. – Идем. Это далеко не все, что я хочу тебе показать.

Глава 5

Узкая горная тропка привела к неприметной пещере – если не знать дороги, то ни в жизнь не отыщешь среди однотонного серо-бурого склона. А если и наткнешься случайно, то без раздумий пройдешь мимо – ну что интересного в тесном петляющем зигзагами лазе? Ведьма зажгла висящую на крючке у входа лампу и углубилась шагов на двести в толщу породы, пока не вышла в просторную и явно рукотворную шахту. К тому моменту Амис не раз вознес хвалу богам за прочный доспех – если бы не латы, он бы точно ободрал все бока об острые выступы и разбил голову в кровь.

Спутница остановилась, лампа выпорхнула из ее руки и подлетела к высоченным – роста в три – железным воротам. Толстенные створки разошлись вслед за ладонями, и от жуткого треска и скрежета с потолка посыпались пыль и каменное крошево. Судя по вырвавшемуся в пещеру эху, где-то неподалеку работал целый полк кузнецов, но юнец не обратил на приглушенный лязг никакого внимания. Ведь прямо перед ним в вырубленной в породе комнате лежал шлем такого размера, что узник легко поместился бы в него целиком. Амис частенько бывал на рыцарских турнирах (верный способ познакомиться с фрейлинами) и видел немало самых разных доспехов, но ничего подобного прежде встречать не доводилось.

Выпуклые «щеки» сходились в середине лицевой части подобно тому, как доски сходятся к форштевню. Вообще, спереди шлем напоминал пузатую ладью, накрытую сверху корабликом поменьше, а тонкий зазор между «носами» играл роль смотровой щели. Снизу на огромные заклепки крепилось основание – разрезанный вдоль цилиндр с пазами для соединения с остальными частями великанских лат. Одной только «головы» хватило бы, чтобы обратить в бегство войско простолюдинов, но если такой гигант выйдет в бой в полном, так сказать, составе… Амис зажмурился и постарался не думать, что ждет королевство при нападении такого чудовища, да еще, упаси боги, вооруженного. А зная норов ведьмы, она вряд ли отправит громадину воевать с голыми руками…

– Нравится? – девушка сцепила пальцы перед грудью и с упоением посмотрела на шлем. – Как по мне, это шедевр. Ни грамма лишнего металла. Ни единой уязвимой точки. И это еще без гравировки защитными рунами. Когда мой малыш блеснет на горизонте, твой папочка наделает в штаны.

– Ты плохо его знаешь, – прорычал принц.

– Не спорю, – с легкой грустью прозвучало в ответ. – Что ж, погуляли – и хватит.

Они вернулись в замок, но лишь у порога фрагменты доспеха «раскрылись», позволив изрядно вспотевшему юнцу выбраться на свежий воздух.

– Еще не все, – ведьма взяла из клешни Наставника прочную стальную цепь и надела на шею пленника – не давило, но и через голову не снимешь. После чего чудище разжало и сплющило звенья так, что ни горн, ни заклепка не понадобились. – Удобно, красиво и не придется портить кровь, если понадобится тебя проучить, – девушка криво улыбнулась. – Отдыхай. Встретимся за ужином.

– Скотина, – заперев дверь, Амис сорвал ткань с зеркала и осмотрел ошейник – без инструментов и посторонней помощи точно не срезать. – Вот же сволочь…

Надо срочно передать весточку в Вальдран – пусть поднимают всех, кого смогут. Мирятся с врагами, покупают наемников, ставят в строй крестьян… И никаких металлов – только рогатины, дубины и стрелы без наконечников… Хотя, как они тогда пробьют живые латы? Нет, надо давить числом. Силы ведьмы велики, но не бесконечны, а слабые места есть в любой обороне и в каждом, даже самом гениальном плане.

– Плевать… – принц шагал из угла в угол, потирая и почесывая горло. – Пусть творит со мной, что хочет. Если громадина вылезет из-под горы – всему острову конец.

Амис подошел к окну и втянул соленый воздух – вдали, почти у самого горизонта шумело Бескрайнее море. Среди пенных волн белели треугольники парусов, и моряки наверняка видели крепость на скале и днем, и ночью. Но как их предупредить? На военном деле обучали языку солнечных зайчиков – с помощью крохотного зеркальца или яркой лампы можно передавать послания на огромные расстояния. Да только парень посетил лишь два занятия и выучил всего два знака: «хорошая» и «приходи». Вряд ли придворные дамы знали их, но стоило скользнуть по личикам бликом, и красавицы сразу соображали, чего от них хочет сидящий на подоконнике принц.

– Не то… Все не то… – сокрушался узник. – А что у нас здесь?

Потратив час на осмотр книг, он пришел к неутешительному выводу – абсолютно все написаны на ан’гарийском, мертвом наречии древних чародеев. Ныне им пользовались только ученые, знахари, колдуны и дипломаты – язык считался международным, и любой уважающий себя дворянин обязан свободно на нем изъясняться. Однако юноша вместо нудной тягомотины выбрал изучение языков своих многочисленных подружек. Быть может, в замковой библиотеке хранились ключи к тайне могущества ведьмы, но Амис при всем желании не сумел бы расшифровать ни строчки.

– Дерьмо… – книга, взмахнув страницами, как крыльями, врезалась в стену и упала подбитой птицей.

Не придумав больше ничего толкового, принц завалился на кровать и мгновенно заснул. Вечером его разбудило настойчивое дрожание цепочки, и стоило лишь чуть-чуть оторвать голову от подушки, как ошейник потащил к двери волоком. Таким нехитрым образом пленника «привели» на балкон, где помимо ведьмы находилась незнакомая особа, но, судя по внешнему виду – такая же злая мымра, как и хозяйка.

Девушка выглядела молодо, но красота чаровницы – штука обманчивая, поэтому гостье могло быть как двадцать, так и все двести. Кожа отливала бронзовым загаром, намекая, что незнакомка родилась где-то на южном побережье, но где конкретно и что там вообще находится, Амис не знал. Зачем учить географию, когда в замке есть все необходимое для счастливой жизни? Стройному телу пловчихи и длинным ножкам бегуньи позавидовали бы самые изысканные статуи, пухлые губки изгибались в насмешливой улыбке, а ярко-зеленые змеиные глаза смотрели так, как кошка обычно смотрит на пищащего в траве цыпленка.

Бестия сидела в кресле, как на троне, коснувшись острым ноготком уголка рта и наматывая на палец черный, как смоль локон. Платье, если это можно так назвать, больше напоминало рыцарский табард – легкую накидку с прорезью для шлема, надеваемую поверх доспехов. Тонкие лямки удерживали на выпуклой груди и спине узкие полосы зеленой ткани, свисающие аж до пят и прихваченные на талии тонким кожаным пояском. Кроме этого незнакомка носила легкие сандалии со шнуровкой почти до колен, и, как и подружка, ничуть не стеснялась почти полной наготы.

– Так вот, значит, каков твой песик… – она смерила парня оценивающим взглядом. – Могла бы выбрать и получше.

– Присядь, – ведьма кивнула на свободное место, и Амис сел бы на него даже вопреки воле, иначе удавка сделала бы это за него.

Посреди стола исходил паром запеченный тетерев, и когда все собрались, ножи и вилки принялись разделывать дичь и раскладывать по тарелкам, а кувшины наливать вино в кубки. Пленник не ожидал подвоха и потянулся к своей порции – голод и жажда измотали так, что тот был готов взять пищу даже из рук мучительницы. Он успел схватить ножку и с хрустом вгрызться в мягкую плоть, как вдруг блюдо вспорхнуло над скатертью и со звоном приземлилось на пол, расплескав подливу по камням.

– И это королевская кровь? – прорычала колдунья. – Раз ведешь себя как свинья – так и жри с пола, как скотина!

– Какой невоспитанный, – с издевкой пропела незнакомка. – Ты тоже хороша, сестрица. Совсем им не занимаешься, вот песик и шалит.

– Ешь, – обглоданная кость упала под ноги. – Иначе три дня не получишь ни крошки.

– Да хоть десять, – фыркнул парень, и в тот же миг ошейник дернулся так, что чуть не сбросил на пол.

Но Амис вовремя вцепился в подлокотники и изо всех оставшихся сил попытался выпрямиться, несмотря на давление. Ему казалось, что силач-великан схватил пальцами пониже затылка и с двух рук давит на шею. Из оцарапанной кожи брызнула кровь, алыми лентами оплетая звенья. Принц до скрежета стиснул зубы и держал голову, несмотря на нарастающую боль.

– Какой ужас, – выдохнула гостья, глядя на пытку. – Да ты вообще его не дрессируешь! А если однажды кинется?

– Да он уже, – спокойно раздалось в ответ.

– И ты даже не сломала ему руки?

– Я его повесила. Но ему хоть бы что.

– Хм… – зеленоглазая закинула ногу на ногу и хищно сощурилась. – Любопытно.

– Ешь!

Ошейник потянул в обратную сторону, но Амис держался за цепь ладонями – это ослабило давление на горло, но от очередного повешения вряд ли бы спасло. Впрочем, страшно только в первый раз, и парень расхохотался, держась за висящее в воздухе кольцо. И когда обе девушки с удивлением уставились на страдальца, махнул ногой и отправил свой кубок точно в цель. Ведьма успела остановить металл, но в вине, похоже, было недостаточно железа, и терпкий напиток забрызгал ей волосы, лицо и грудь.

Глаза гостьи округлились так, что едва на лоб полезли, однако вместо вспышки гнева она заржала, как лошадь, и захлопала левой рукой по столу.

– Ну и дела, сестрица… Хотела похвастать, как приструнила своего пса, а пес, похоже, приструнил тебя. О ночь, мне надо лучше готовиться. Счастливо оставаться.

Она наклонилась и слизала с одеревеневшей щеки хозяйки красную каплю, после чего встала на парапет и прыгнула через изгородь прямо в темноту. Миг спустя хлопнули кожистые крылья, и на фоне рыжего заката мелькнул силуэт огромного летучего ящера.

– Хочешь показать, какой ты гордый? – мучительница утерла побледневшее пуще прежнего лицо и отшвырнула салфетку. – Ну так и посиди здесь до утра. А надоест и захочешь уйти – просто сожри все, что валяется под ногами. Я с радостью обменяю боль на унижение. Спокойной ночи.

Ошейник постоянно давил на шею, и чтобы не кланяться в пояс, приходилось изрядно напрягать мышцы. Слуги унесли тарелки, приборы, постелили новую скатерть и удалились на кухню, оставив пленника в одиночестве. Ночь еще не наступила, а холод уже пробирал до костей, и немного согреться помогала только напряженная борьба с зачарованной цепью. Все это напоминало дурацкую холопскую забаву, когда мужики ставили локти на табурет или лавку, сцепляли пальцы и пытались уложить кулак соперника на доски. И если враги попадались равные по силам, пыхтеть, кряхтеть и портить воздух могли минутами до полного изнеможения.

Амис сильно сомневался, что продержится до рассвета, а если упадет, то встать уже не сможет. Он впервые за все время плена остался без присмотра на открытом пространстве, и если проявить толику смекалки, у него получится отправить письмецо в «большой мир». За пергамент сгодится скатерть, а вместо чернил – собственная кровь. Чтобы не тратить драгоценное время, юноша прокусил клыком указательный палец и, выдавливая кровь большим и безымянным, начал писать прямо посреди белоснежного шелка. Ну, как писать – скорее, промокать ткань темными бусинами, но если записку не унесет в море и не размочит дождем, нашедшие ее вполне смогут прочитать все до последней точки.

Добрый чилавек что читает эта.

Я принц Амис из Вальдрана.

Сообси всем что Желесную ветьму нужно немедлено убить.

Иначе скора она уничтожет всех.

Отец прошу дай человеку сообсившему эту весдь

Тыщу золотых монет.

Ведь он спас наше каролевство.

Обо мне не думой.

Амис.

Затем, измазав руку в том, что натекло с шеи, абы как изобразил свою подпись и для большей убедительности оставил отпечаток ладони. Осталось решить, как запустить скатерть в полет, ведь ветер слаб, а до изгороди навскидку шагов десять. И если ткань повиснет на ветвях и поутру ее обнаружат (а ее обязательно обнаружат, изгвазданный кровью шелковый круг сложно не заметить), узнику устроят такой завтрак, что на всю недолгую жизнь запомнит.

Лучше всего подошел бы лук, да только где его сейчас взять. На втором месте шла праща, и хоть принц никогда ею не пользовался сам, но видел, как орудуют другие и имел хотя бы малейшее представление о стрельбе. Надо завернуть что-то тяжелое в скатерть, раскрутить и швырнуть с обрыва – грузило вывалится, а ткань подхватит ветер и унесет куда-нибудь подальше, где могут оказаться люди – охотники, караванщики или рыболовы.

Но чертовы скелеты убрали все со стола, и в отчаянии пленник топнул так, что услышал звонкий цокот набойки на подошве. Ну, конечно – туфли! Одной вполне хватит, чтобы провернуть задуманное, нужно лишь дотянуться – и вот с этим возникли проблемы. Если наклониться слишком низко, потом уже не распрямишься, а из скрюченной в три погибели позы снаряд точно не метнешь. Амису же требовалась вся доступная свобода, ведь он не опытный пращник, способный лежа сбить воробья.

И когда парень, обливаясь потом и задыхаясь от боли, согнул ногу и потянулся к пятке, в голову закралась предательская мысль, вмиг расстроив отличную задумку. А как он объяснит пропажу туфли? Со скатертью ладно – скажет, ветром сдуло, но если вместе с шелком исчезнет и обувь, тут и последняя дура заподозрит неладное. А ведьму можно обвинить в чем угодно, но только не в недостатке ума.

– Чтоб тебя… – принц шмыгнул и закусил губу.

И тут взгляд упал на разбросанные по полу куски – тетерев птица крупная, одна ножка размером с кулак. Мясо с костью достаточно тяжелое, и объяснять исчезновение не придется – кто там станет пересчитывать остатки ужина. Другое дело, что достать ножку не в пример сложнее. Пришлось подскрести ближайшую каблуком, потом все-таки снять туфлю, зачерпнуть добычу, прижать к боку кресла и поднять. И когда Амис провернул все до самого конца, и драгоценное угощение оказалось в ладони, он понял, что опустил голову слишком низко – почти вровень со столешницей – и никак не сумеет выпрямиться в подходящее для броска положение.

– Зараза… – уперся ладонями и напрягся всем телом, но с тем же успехом можно сдвинуть каменный потолок.

Вверх проклятый ошейник не шел – хоть лопни от натуги, зато вниз – запросто. Не найдя иного варианта и осознав, что прямо здесь и сейчас грохнется без сил, принц лег на спину и зажмурился. Цепь под затылком намертво прилипла к полу, зато на горле звенья лежали свободно, не мешая дышать. Амис на всякий случай измазал мясом губы – чтобы не возникло вопросов, действительно ли он все съел. И самое удивительное – это была единственная еда, коснувшаяся его рта за прошедшие сутки, или даже двое. Пленник окончательно сбился со счета, и творящиеся с ним мучения и пытки не добавляли ясности сознанию.

Уже с трудом видя от усталости, он смотал снаряд в тугой ком и метнул за изгородь. Как и предполагалось, груз камнем рухнул со скалы, а скатерть расправилась и белым призраком упорхнула прочь верхом на окрепшем ночном ветре. Амис не мог сказать наверняка, куда именно полетело письмо, потому что не ориентировался по звездам, но вроде бы не к морю, а в сторону леса. То есть, прямиком к границе королевства. А шелк такого качества – пусть и грязный – наверняка привлечет внимание какого-нибудь грибника. Главное, чтобы письмо нашли как можно скорее, пока на запах не прибежал дикий зверь, ведь на выходе из кишечника ткань может и сохранится, а вот надписи – вряд ли.

– Конец тебе, – сонно пробормотал страдалец, – мразь…

***

Утром его разбудил цокот каблучков и лязг металла – ведьма вышла на балкон в сопровождении двух слуг с подносами.

– Ну надо же, – надменно произнесла хозяйка, – почти ничего не съел. И все же твоя воля недостаточно крепка, иначе бы вообще не притронулся к подачке. Есть с пола… какой стыд!

Амис кое-как поднялся и сел, уронив лицо в трясущиеся ладони – цепь больше не тянула, и парень впервые порадовался тому, что просто может самостоятельно двигаться. Скелет хотел уже поставить на стол свежую выпечку и чайник, как вдруг девушка шагнула вперед и коснулась пальцами столешницы.

– А где скатерть?

– Я ей руки вытер, – проворчал принц, исподлобья уставившись на змею. – И выбросил.

– Хм… – хозяйка успокоилась и откинулась на спинку. – Чего еще ждать от такой свиньи? На, похрюкай.

Второй поднос опустили перед парнем, и помимо булок и масла на нем вразнобой лежали холодное мясо, яичница, жареные колбаски, хлебцы, овощи, соусы… одним словом, настоящее королевское пиршество.

– Разведчики доложили, что к нам скачет кавалькада с белыми флагами, – сказала ведьма, намазывая бутерброд, и сердце узника пустилось в галоп. – Пять всадников, все без оружия, зато с объемистой кладью и сундуками на седлах. Думаю, за тобой прибыли парламентеры, да не абы какие, а весьма… уважаемые. Во главе отряда светловолосый конопатый парнишка лет двадцати с длинным носом и вытянутым лицом. Не знаешь такого?

– Нет, – буркнул Амис. – Мало ли в королевстве конопа-а-а-а…

Ошейник сжался так, что в глазах потемнело. Принц попытался ослабить хватку, но не успел поддеть пальцами цепь. Все, что оставалось – хрипеть, сучить ногами и надеяться, что мучение скоро закончится.

– Повторяю в последний раз, – мегера постучала по тарелке острием ножа. – Я ненавижу лжецов. И чую вранье за версту. Это ведь Альвин, верно? Такой взрослый, а все равно похож на девчонку.

Хватка ослабла, пленник обмяк и шумно втянул воздух, как вытащенный со дна утопающий, но цветастые пятна под веками и холодные иглы в затылке досаждали еще долго.

– Уму непостижимо, – хозяйка вздохнула. – Старший брат хочет освободить тебя силой, а средний – торгом и посулами. Хотя могли бы просто забыть такую бестолочь и жить в свое удовольствие. Королеве всего сорок три, еще нарожает. А если и не сможет, ничто не помешает королю наплодить ораву бастардов. Как ни крути, без тебя Вальдран выстоит. А вот с тобой… – она скривила губы и выдержала многозначительную паузу.

Гонцы… Амиса хоть и мутило, в сердце разливалось тепло – пусть переговоры наверняка закончатся ничем, всадники вполне могли найти послание. Белый круг на бурой земле виден с очень большого расстояния, особенно верхом. Нет, боги точно не оставили своего избранника и делали все возможное, чтобы принц вышел из неравного боя победителем. Ведь помощь прибыла именно в тот момент, когда юнец умудрился послать весточку на волю, а что это еще, как не вмешательство свыше?

Дверь приоткрылась, и в проход втиснулся Наставник, неся в клешне что-то мягкое, белое и выпачканное засохшей кровью. Единственного взгляда на находку хватило, чтобы парень испустил полный отчаяния вздох, запрокинул голову и несколько раз стукнулся затылком об кресло.

– Так-так-так… – ведьма разложила скатерть и углубилась в чтение. – Вот, оказывается, что за тряпка зацепилась за кустарник… Кошмар, да ты еще больший балбес, чем я предполагала! Кто тебя учил грамоте – конюх? Да уж, повезло, что письмо не добралось до адресатов, а то хохотали бы всем королевством. Но на твоем месте я бы не веселилась. Твоя дерзость будет наказана самым серьезным образом. И для разнообразия помучу не тело, а душу. Лучники – уничтожить всех!