В гостях у Бабаси бесплатное чтение

1

Всё началось с того, что Витька поссорился с родителями. И ссора-то, если рассудить, произошла прямо из-за пустяка, кому расскажи – засмеют. А вот, поди ж ты, как дело обернулось – даже и не подумаешь никогда!

Отец с матерью ждали гостей. А чтобы гости не разочаровались, что без пользы провели время за столом, родители готовили им блюдо по особому рецепту. И надо ж было такому случиться, что отцу потребовался разделочный топорик.

– Виктор! – услышал Витька голос отца, не предвещавший ничего хорошего. – Ну-ка иди сюда!

Витька отложил свои дела и пришёл на кухню.

– Это как надо понимать? – спросил отец, с удивлением разглядывая топорик, зазубренный до такой степени, что был похож на пилу.

Отпираться было бесполезно, тем более что Витька действительно приложил к порче инструмента свою руку. Однако в отличие от родителей, которые особой нужды в нём не испытывали, Витька имел в топорике крайнюю заинтересованность.

Дело в том, что ему однажды срочно понадобилось срубить дужку навесного замка на гараже. А топорик был самым подходящим для этой цели орудием. В этом гараже одни великовозрастные дуралеи, известные на всю школу как бандиты и вымогатели, оказавшиеся вдобавок и воришками, прятали древний золотой медальон. Раритет, имевший научное значение мирового масштаба, который Витьке c трудом удалось разыскать только благодаря методу дедукции, придуманному Шерлоком Холмсом, было просто необходимо вернуть законным владельцам – археологам. А так он разве взял бы топорик без спросу? Ни за что на свете! Поэтому, если уж появилось у родителей желание ругаться, то, конечно, за дело его можно ругать сколько захочешь. А так чего зря ругаться, не разобравшись, как будто бы он специально топорик взял, чтобы их позлить…

Кровно обиженный такой явной несправедливостью, Витька ушёл на улицу. Там светило солнце, в зелёной листве деревьев пели птицы. Глядя на малолетних ребятишек, которые с весёлыми криками гонялись по всему двору, Витьке и вовсе стало худо: кругом все только и делали, что радовались замечательному дню. Даже безмозглые птицы и те щебетали в своё удовольствие и лишь у него одного, выходит, жизнь не сложилась.

Вначале Витька с горя хотел удалиться в леса, которых поблизости произрастало великое множество. Но и тут его постигло очередное разочарование: в окрестностях Зареченска отродясь не водилось пещер, где по обычаю и должен был обитать отшельник.

Витька ещё какое-то время постоял, размышляя о превратностях своей судьбы, потом безнадёжно махнул рукой и направился в «музей славянской мифологии».

С этого, казалось бы, незначительного эпизода и пошло происходить самое интересное.

В музее проживала одна Витькина знакомая старушка по имени Бабася. Вообще-то Бабася была не обычная старушка, а сказочная и считалась духом прялки. Прошлым летом, когда Витька гостил у своей бабушки в деревне Большие Хомуты, он эту прялку раскопал в заброшенном сарае, куда давно уже никто не заглядывал. Познакомившись с Бабасей, чей задорный характер мало чем уступал Витькиному, они за лето успели столько накуролесить, что другим и не снилось. И если бы не первое сентября, когда Витьке и ещё одной девчонке, Люське, которая тоже затесалась в их компанию, нужно было пойти в школу, то ещё неизвестно, как могла сложиться дальнейшая судьба деревенских жителей. Теперь-то они, должно быть, успокоились и ждут не дождутся приезда своих земляков. А может быть, наоборот, переживают: ну-к отчаянная команда опять надумает прибыть в гости. Хотя чего плохого в том, что деревенским жителям всё лето скучать не приходилось? Когда они ещё смогут так от души повеселиться!

По этой простой причине Бабасе пришлось съехать из своего захламлённого сарая. Сегодня она поживает, как барыня, в более комфортных условиях наравне с другими сказочными персонажами. Единственное, отчего Бабасю брала досада, так это от того, что они были вылеплены из воска и поэтому не разговаривали, хоть и щеголяли в настоящих одеждах. А Бабася, как всякий пожилой человек, очень любила на досуге посплетничать о каких-нибудь делах и новостях. От этого она только ещё больше набиралась ума-разума и в скором времени могла стать учёной, каким являлся ещё один Витькин товарищ – Вовчик. Он слыл любителем книг, перечитав их во всех городских библиотеках, и теперь собирался ехать в Москву записываться в Национальную библиотеку. Последние дни он только и занимался тем, что копил деньги на билет. Но Бабася, пожалуй, будет даже поумнее Вовчика, потому что прожила триста лет, а может быть, и все пятьсот. Хотя сама она утверждает, что по-любому не меньше тысячи. Поди проверь её!

Вот к этой-то умудрённой жизненным опытом старушке Витька и отправился на встречу, чтобы пожаловаться на свою нелёгкую судьбу.

2

Жутко проскрипевшие под ногами рассохшиеся половицы скоро известили несостоявшегося отшельника о том, что он находится в царстве подзабытых героев славянской мифологии.

Опасливо косясь по сторонам, где до поры до времени затаились восковые фигуры злыдней, упырей и другой нечисти, Витька торопливо прошёл к прялке, которую в своё время они с Люськой безвозмездно преподнесли в дар такому интересному музею.

Прялка стояла на месте. А вот сама Бабася, которая просто обязана была находиться при ней в силу своей должности – хранительницы прялки, сидела далеко в стороне с таким видом, будто не имела к ней никакого отношения.

Удивляясь такой беспечности, Витька свернул в её сторону. Глядя на пригорюнившуюся Бабасю, у которой руки безвольно свисали с колен, Витька спросил, даже забыв поздороваться:

– Бабась, а чего ты тут расселась?

Старушка помолчала, видно, для того, чтобы с наибольшей вероятностью сразить Витьку наповал, и объявила:

«Дурачина ты, простофиля!

Не умел ты взять выкупа с рыбки!

Хоть бы взял ты с неё корыто,

Наше-то совсем раскололось».

Витька хоть и не повалился, но поразился сильно, прямо остолбенел, не зная, что и ответить.

– Ты… это… чего? – наконец пробормотал он.

Бабася хитро на него поглядела:

– Аль не узнал?

– Чего… не узнал? – опять не понял Витька.

Бабася всплеснула руками:

– Ты, Витька, и вправду дурачина да простофиля.

Такое сравнение Витьку слегка задело.

– Сама толком ничего не объяснит, – отвесил он губу, – а уже начинает обзываться.

Но Бабася не пошла на поводу у обиженного Витька, а взяла и ещё больше его огорчила, сказав:

– Не заслужил ты пока похвалы. Потому что сказок Пушкина не знаешь. А ещё в шко-о-оле учишься… – привела она самый убийственный, по её мнению, аргумент не в его пользу.

– Пушкина я побольше других знаю! – не задержался с ответом Витька.

Но Бабася сделала вид, что намёка не поняла, и всё сокрушалась:

– Это где же видано, чтобы Пушкина не знать!

Витька быстро проговорил:

– Сказка называется «Сказка о рыбаке и рыбке». Вот!

Блеснув умом, Витька горделиво воззрился на Бабасю, чтобы поглядеть, как теперь она себя поведёт.

Бабася кивнула, как бы тем самым подтверждая истинную правоту Витькиных слов, и вдруг сказала такое, чего он никак не ожидал от неё услышать:

– Совсем вы про меня забыли…

Витька растерялся и ничего не мог ответить, а Бабася грустным голосом продолжала жаловаться:

– Вот и приходится мне подрабатывать старухой из сказки, сидя день-деньской над разбитым корытом… Вроде наглядного пособия, пока Дарья настоящую бабку не вылепит…

Тут Витька обратил внимание, что Бабася сидела не просто так, а перед деревянным корытом, которое из-за трещины посредине для стирки было не пригодно.

– Да-а, – протянул Витька, озадаченно почесав затылок с торчавшим на нём вихром.

– Наглядишься на экскурсии, и на душе всё веселее становится. А бывает вот так возьмёшь, – Бабася оживилась, – и подмигнёшь какому-нибудь сорванцу… Он сразу и остолбенеет, не в силах понять, как это – восковая бабка и вдруг мигает, будто живая… Тут самое время рассмеяться… А смеяться не моги, чтобы экскурсию не распугать… Так и сидишь – на вид вроде грустная, а на самом деле очень даже весёлая… где-то там внутри…

Бабася смолкла, замечтавшись о чём-то своём.

Воспользовавшись удачным моментом, Витька поспешил задать ей волновавший его вопрос:

– Бабась, а откуда ты про Пушкина знаешь?

– Здрасть, – сказала Бабася. – Я жила неподалёку.

Витька вытаращил глаза:

– С кем жила? С Пу-ушки-иным?..

– Ну да, – как само собой разумеющееся ответила Бабася. – А что в этом такого?

Витька хихикнул, что очень похоже было на то, как смеётся всем известный городской сумасшедший Серёня.

– Бывало, сидим по вечерам с его няней за чаем, – продолжала удивлять Бабася, – а Пушкин примостится вот так в уголке за столиком и пишет, пишет… Спросишь у него, мол, Пушкин, о чём пишешь, а он в ответ и скажет: «Стихи пишу». А то, бывало, ответит и так: «Сказки пишу для детей»…

Чтобы исключить подвох со стороны Бабаси, Витька быстро спросил:

– А чем Александр Сергеевич писал?

– Знамо чем, – не замедлила просветить его всезнающая Бабася, – гусиным пером.

– А няню его как звали? – пытал Витька, ещё не до конца веря в происходящее.

– Ну ты, Витька, совсем необразованный, – пожурила его Бабася. – Имя няни Пушкина не знать!

– Я-то знаю! – не сводил с неё внимательных глаз Витька. – А вот ты ответь!

– Арина Родионовна, – сказала Бабася и показала Витьке язык, чтобы он не особенно задавался со своими знаниями.

– Верно, – пробормотал Витька и вдруг догадался: – Не иначе, как ты об этом в книге прочитала!

Бабася, держась за виски, покачала головой:

– Ну и бестолочь ты, Витька, однако… Я тебе русским языком говорю: жила я с ними неподалёку в деревне Михайловское. Так что с Сашенькой Пушкиным и Ариной Родионовной я была знакома лично… Правда, раньше мне не доводилось его книг читать по причине моей необразованности… А вот теперь, когда вы с Люськой научили меня грамоте по букварю, я прочитала… Конечно, не все, уж больно у него книг понаписано много, а только сказки… Ну до того в них всё правильно описано, ну до того всё по уму рассказано, что диву даёшься… Так оно на самом деле всё и происходило!..

– Откуда тебе это известно? – спросил Витька, имея последнюю надежду подловить Бабасю на вранье. Хотя до этого тысячу раз убеждался, что честнее Бабаси на всём белом свете человека нет, точнее, духа.

– Из своей прежней жизни, – сказала Бабася. – Потому как в детстве мне довелось проживать в одной деревне со старухой и её дедом-рыбаком… Не от хорошей жизни, я тебе скажу, старуха была такая сварливая… Да и золотую рыбку мне приходилось видеть не раз… Она так ярко блестела, что прямо глазам делалось больно…

У Витьки подкосились ноги. Он плюхнулся возле Бабаси на комель дерева с сохранившимися на ветках несколькими зелёными листиками и осторожно осведомился:

– Не хочешь ли ты сказать, что Александр Сергеевич Пушкин писал под твою диктовку?

Бабася ответила туманно, видно, в силу скромности своего характера:

– Об этом история умалчивает.

Умалчивает, так умалчивает, и Витька перестал допытываться, чтобы не выглядеть в глазах Бабаси любопытным, как девчонка. Тем более, что и сама Бабася перевела разговор на другую тему, вспомнив почему-то про Люську:

– Ты лучше расскажи, как там поживает моя подруга.

К её просьбе Витька отнёсся ревностно, ответив с заметной грубостью:

– А чего ей поделается!.. Живее-ё-ёт…

– Я так и знала! – радостно заявила Бабася. – Сорвиголова, она и есть сорвиголова!

– Это верно, – подтвердил Витька, вспомнив, что вытворяла Люська, когда на неё нежданно-негаданно свалилось счастье быть поражённой молнией. Тогда Люська стала обладательницей необычных способностей, что в корне изменило жизнь не только её, но и Витьки. Хорошо, что это длилось короткое время, а то неизвестно, куда бы занесло их с подобными способностями.

– Помнишь, как весело мы проводили время в деревне? – поинтересовалась Бабася. – Помнишь, как родничок очищали? А ещё помнишь, как ты катался верхом на бестолковой козе Фроське? А потом тебя свинья деда Левонтия чуть не слопала…

– Да-а… Очень весело было! – согласился Витька.

Они обнялись и с увлечением стали предаваться воспоминаниям, которые захватывали их всё больше и больше: хоть бросай тотчас дела и опять возвращайся в Большие Хомуты продолжать веселье.

– Интересно, – сказал Витька, – а домовёнок Парамошка меня помнит?

Бабася живо поинтересовалась:

– Аль соскучился?

– А что?.. – мечтательно улыбнулся Витька. – Повидаться не отказался бы.

Бабася повернула к нему своё жизнерадостное лицо и торжественно объявила:

– Тогда приглашаю тебя в гости.

– Я и так уже в гостях, – отозвался Витька, с интересом оглядывая окружавшие их экспонаты.

– Да не сюда! – отмахнулась Бабася.

– В прялку что ль? – хихикнул Витька.

– В прялку ты не поместишься, – рассудительно ответила Бабася. – Можешь не мечтать… Я говорю про волшебную страну, где живут сказочные персонажи.

– А это возможно? – просиял польщённый необычным предложением Витька.

– Со мной всё возможно, – хвастливо заявила Бабася.

– Тогда я с большим удовольствием! – восторженно воскликнул Витька и тотчас деловито осведомился: – От меня что для этого требуется?

– От тебя ничего не требуется, – ответила Бабася. – Ты и так только и знаешь, что день-деньской пропадать на улице, как неприкаянный… А мне надобно согласовать свой отпуск с Дарьей… Потому как она хозяйка музея, и подводить её я не имею морального права…

– «Ишь ты, как заговорила, – удивился Витька, – «подводить», «право», «моральное». Это называется, научил на свою голову грамоте. А он, по её мнению, выходит, просто какой-то безответственный мальчишка, которому не до чего нет дела».

Витька насупился и пробурчал:

– А вот и неправда… Мне тоже надо у родителей отпроситься…

– Значит, до завтра, – окончательно решила Бабася, дав особые указания насчёт Люськи, которой тоже не помешало бы ознакомиться с жизнью сказочных персонажей.

На этом приятный разговор с Бабасей закончился, и Витька отправился договариваться с Люськой о предстоящем путешествии.

3

Ясный пень, что с подобной просьбой к родителям Витька обращаться и не подумал. Потому что никакие родители, будь хоть они самые расчудесные, ни за что не разрешат своим детям отправиться в самостоятельное путешествие в неведомую страну. Ещё неизвестно, представится им возможность оттуда вернуться или так и останутся они там навсегда. А со временем, глядишь, про них и сказку сочинит какой-нибудь новый Пушкин, хоть, например, такой Вовчик или Пельмень.

Но Витьке что-то не больно этого хотелось: одно дело – побывать там в гостях и другое, – жить постоянно.

Дождавшись, когда отец с матерью уйдут с ответным визитом к вчерашним своим гостям, Витька написал для них щадящую записку. В ней он особо распространяться о путешествии не стал, а только предупредил: мол, может задержаться, но они пускай за него зря не беспокоятся, потому что с ним ничего не случилось и он скоро прибудет домой.

Листок с посланием Витька выставил на видном месте. Вначале хотел было прибить его гвоздиком к стенке, но потом передумал: неохота было разыскивать гвозди, и он оставил листок в прихожей на тумбочке. А чтобы важное послание случайно куда-нибудь не затерялось, придавил для надёжности увесистым отцовым ботинком. Теперь-то уж точно родители послание заметят! Напоследок окинув квартиру взглядом – неизвестно ещё, как дело там обернётся, – Витька с чистой совестью покинул родной кров.

Люська ждала его на условленном месте, прохаживаясь взад-вперёд с крошечным ридикюлем в руке. Вчера, когда Витька приглашал её составить им с Бабасей компанию, Люська отнеслась к сомнительной (даже с точки зрения самого Витьки) затее с восторгом.

Она как ненормальная стала прыгать и хлопать в ладоши:

– Ой, как здорово, что теперь я Парамошку увижу!

Выходит, она тоже всё это время думала об озорном домовёнке, однажды оказавшем им неоценимую услугу. Тогда Парамошка выручил из беды Витьку, которого чуть не растерзала свинья. А надо сказать, что свинья та мало что имела общего с обыкновенной домашней свиньёй с розовым пятачком, а выглядела чёрным чудовищем размером с носорога. Даже по истечении долгого времени при воспоминании о ней Витьке становилось не по себе.

Люська, похоже, совсем не соображала своей головой, куда ей вскоре придётся отправиться, и нарядилась по-праздничному: голубенькое платье, красные босоножки и беленькие пышные банты, привязанные к двум огненно-рыжим косичкам, торчавшим в разные стороны.

У Витьки чуть глаза не вылезли на лоб – до того он был поражён её легкомыслием и беспечностью.

– Ты это куда так вырядилась? – поинтересовался он.

– В гости, – ответила Люська, кокетливо вертясь, будто находилась не на улице, а на подиуме.

Витька презрительно скривил своё лицо:

– А ты знаешь, что хоть мы и в гости идём, а всё равно это считается как путешествие, а не прогулка какая-нибудь? А в путешествие и надо собираться, как путешественники.

Сам он был одет в кроссовки, в синие джинсы, которые для удобства подвернул почти до колен, зелёную майку с короткими рукавами и, конечно, в бейсболку – куда же без неё, – надетую на голову козырьком назад.

В руке Витька держал сучковатую палку, подобранную им по дороге. Жалко было оставлять бесхозной такую хорошую вещь, которая всегда может пригодиться.

– Вот ещё! – дёрнула плечиком Люська. – Буду я тебя слушаться!

Зачем она прихватила с собой в нагрузку бесполезный в походе мамин ридикюль (а то, что ридикюль принадлежал не Люське, Витька мог поручиться на сто процентов, потому что уже не раз видел его у матери в руках), он выяснять не стал, здраво рассудив, что спорить с не сведущей в путешествиях девчонкой – себе дороже.

– Как знаешь, – сказал Витька. – Моё дело предупредить.

– Предупредил? – тотчас поинтересовалась с ехидством Люська.

Витька молча кивнул, чтобы не тратить на неё слова попусту.

– Ну и не умничай! – отрезала неисправимая Люська.

Она тряхнула своими огненно-рыжими косичками, за которые получила от Витьки прозвище Рыжая Лиса, и, не дожидаясь каких-либо распоряжений с его стороны, самостоятельно направилась к «музею славянской мифологии».

Зная её вредный характер, Витька такому самоуправству ничуть не удивился и последовал за ней. Он не спеша шёл позади, опираясь на палку, и бормотал себе под нос нелицеприятные слова в Люськин адрес.

– Ты чего? – обернулась Люська.

– Так…

Люська внимательно пригляделась к его хмурому лицу и, видно, что-то заподозрила, раз спросила:

– Нет не та-ак…

Она упёрла руки в бока и грозно потребовала:

– Ну-ка выкладывай, чего это ты задумал.

Быть бы великому скандалу, а то, может быть, и драке. Правда, сам Витька считал последним делом распускать руки в отношении девчонок. А вот Люська запросто могла огреть его своим ридикюлем. Если не по голове, то уж по спине – это точно. И вырастет у него на спине тогда горб величиной с арбуз, и будет он именоваться Витька-горбун, как в сказке.

Витька растянул свои губы в довольной ухмылке.

– Так ты ещё вздумал и смеяться надо мной?– завопила Люська и, как Витька предполагал, замахнулась ридикюлем: – Вот я тебе сейчас!

В этот не самый приятный для Витькиной головы момент и объявился Вовчик.

– Моё приветствие! – загорлопанил он ещё издали.

Сразу было видно, что учёный Вовчик пребывал в отличном расположении духа. Бережно держа двумя руками под мышкой толстенную книгу, он бежал к ним, от неудобства вскидывая ногами в стороны, будто корова.

– Тебе повезло, – зашипела Люська, принимая самый смиренный вид перед образованным Вовчиком.

– А я тут книгу одну отхватил в магазине, – сходу похвалился Вовчик приобретением: – «Сказки народов России» называется. Мать хранила деньги на туфли, а тут непонятно с чего вдруг расщедрилась, говорит: «На, говорит, иди книгу себе купи, а то уже все мозги мне высушил своими разговорами о ней». А я и правда об этой книге последние сто лет только и мечтал.

– А сейчас тебе сколько лет? – подковырнул Витька.

– Сколько есть, все мои, – гордо ответил Вовчик.

И он тут же согнув ногу в коленке, поднял её на уровень живота, оставшись стоять, как цапля. Затем он разложил на коленке книгу и начал с благоговением листать, прерывающимся от счастья голосом комментируя красочные картинки:

– Это богатырь Илья Муромец… Это Соловей-разбойник… Это бедняк и братья-ветры из карельской сказки… А вот Иван-богатырь из чувашской сказки… Золотой кувшин из адыгейской… Лев и бык из алтайской… Охотник и змей из эвенкийской… Как Пера-богатырь лешего одолел – народная сказка Коми… А вот Баба-Яга костяная нога собственной персоной…

– Симпатичная, – заметила Люська.

– А то-о…

Витька смотрел-смотрел, а потом как начал хохотать, даже выронил из рук свою любимую палку. Указывая пальцем на Вовчика, а другой рукой придерживая живот, чтобы случайно не лопнул, Витька то сгибался, то разгибался, демонстрируя, как ему на самом деле смешно.

– Вы только на него поглядите! – выкрикивал он сквозь приступы душившего его смеха. – Нет, вы только поглядите!..

Вовчик с недоумением уставился на Витьку своими увеличенными через очки близорукими глазами, не понимая, чем вызвал у него столь бурное проявление чувств. Зато возмущённая Люська не особо церемонилась и всё-таки огрела Витьку ридикюлем:

– Ты зачем над ним смеёшься?

Отбежав на безопасное расстояние, Витька внёс ясность:

– Это я просто смеюсь…

– Тогда зачем указываешь на него пальцем? – задала резонный вопрос сообразительная Люська.

– Хоть я и просто смеюсь, но как бы немного и над ним, – путано объяснил Витька. – В общем, я догадываюсь, почему тётя Лида пожертвовала своими не купленными туфлями ради книги. Сказать?

– Ну, скажи!

– Видишь, у него переднего зуба нет? – спросил Витька и для наглядности постучал пальцем по своим целёхоньким зубам. – Вот и весь секрет.

Люська перевела взгляд на Вовчика, который с готовностью разинул рот.

Убедившись, что зуб и в самом деле отсутствует в том месте, где ему положено расти, она сказала:

– Ну и что?

– А то, – сказал Витька и обстоятельно разъяснил: – Любит он последнее время все прочитанные книги испытывать на себе… Ну, правду в них пишут или всё врут… Недавно, например, устроил эксперимент, вычитанный в одной книжке под названием «Занимательная химия»… В результате неудачного опыта он и лишился своего зуба… Вот тётя Лида и надумала заинтересовать его народными сказками… Наверное, думая, что сказки – это понарошку… Да только она крепко просчиталась, потому что в сказках может такое происходить, что ни словом сказать, ни пером описать… Это будет почище любых опытов… Что, скажешь, не правда? Вспомни Бабасины проделки.

4

С вновь открывшимися обстоятельствами Люськин интерес к Вовчику возрос в несколько раз, и место с отсутствующем зубом подверглось более детальному осмотру. После чего она знающе заключила:

– И не сравнить!

– А я что говорил! – ликовал Витька.

Вовчик, который, видно, плохо соображал, что происходит, переводил взгляд с Люськи на Витьку, вертя головой туда-сюда, словно китайский болванчик.

– А хочешь, мы тебя с собой в сказку возьмём? – сделал неожиданное предложение Витька, хитро сощурившись.

Сильно начитанный Вовчик хоть и славился своим незаурядным умом, но тут проявил прямо какую-то поразительную безграмотность, категорично заявив:

– В сказки попасть невозможно. Ни за какие коврижки.

Замирая от счастья в скором времени очутиться вместе с Бабасей в сказочной стране, Витька с удовольствием объяснил:

– Это смотря с какой стороны поглядеть. Самим по себе нам, конечно, туда ни за что не попасть. А вот с одним человеком, – перешёл он на таинственный шёпот, предварительно оглядевшись, – это проделать можно даже очень запросто… Потому что для него ничего невозможного не бывает. Вот так.

Вовчик невозмутимо поправил указательным пальцем очки на переносице, а потом авторитетно заявил:

– Если и можно путешествовать во времени, то только с помощью машины времени. А её пока ещё ни у кого ума не хватило изобрести.

– Ерунда твоя машина! – пренебрежительно махнул рукой Витька, тем самым продемонстрировав своё техническое невежество. – А вот тот человек, он сам как машина времени… Захочет, будет там, а захочет – здесь…

Ещё немного, и научный спор двух уважаемых людей превратился бы в банальный скандал со всеми вытекающими последствиями. Но вмешалась третья сторона, довод которой оказался наиболее разумным.

– Чего мы его уговариваем? – рассудила Люська. – Не хочет с нами отправляться в сказку? И не надо! Только он об этом потом сам пожалеет.

Но Вовчик, видно, жалеть ни в коем случае не собирался и быстро согласился:

– Я с вами!

Потом помолчал и пробормотал, но так, чтобы никто не услышал:

– Хоть это всё и неправда…

Таким образом переговоры завершились полным примирением сторон, и Витькина команда пополнилась ещё одним желающим отправиться в развлекательное путешествие в страну сказок. Теперь дело было только за Бабасей. А так как они уже изрядно задержались, то следовало поторопиться. А то Бабася подождёт-подождёт, осерчает на не- пунктуальность нерадивых гостей, да и усвистит одна в свою сказочную страну – не пропадать же напрасно отпуску.

– Айда! – воскликнул Витька. – А то опоздаем!

И с места рванул так, что у него пробуксовали подошвы кроссовок. Правда, шагов через пять он опомнился и вернулся подобрать свою длинную палку.

Скоро запыхавшиеся путешественники столпились перед порогом музея, чтобы отдышаться.

Увидев, куда его заманили, Вовчик, расстроенный тем, что так глупо поддался на провокацию, с обидой выговорил:

– Это и есть та самая ваша сказочная страна? А я-то, как дурак, бежал… Из-за такой скорости у меня чуть задние ноги не отнялись…

Сколько всего имелось ног у мутанта Вовчика и каково самочувствие остальных, Витька выяснять не стал – не до того было.

Он подтолкнул Вовчика к двери и быстро проговорил:

– Там узнаешь!

С видом, как будто бы он делал Витьке огромное одолжение, Вовчик взялся за бронзовую дверную ручку.

Внутри музея стояла лёгкая сумеречная прохлада и тишина. В дальнем конце, где располагался рабочий стол, Дарья с увлечением возилась над новым персонажем из воска.

Мельком взглянув на вошедших, она произнесла:

– А, это вы?

– Мы, – с готовностью доложился Витька.

– Повидаться с Бабасей? – мимоходом поинтересовалась Дарья и тут же заметила: – А то она у нас отправляется в заслуженный отпуск…

– Мы знаем, – ответил Витька и, подмигнув друзьям, увлёк их за собой к месту Бабасиной работы – разбитому корыту.

Сегодня Бабася была наряжена не как вчера, а по-праздничному (сговорились они что ль с Люськой!): расшитая разноцветными нитями кофта выглядела на ней броско, как конфетная обёртка, а юбка с сочными красочными орнаментами на подоле – будто цветочная клумба.

Даже Люська, которая сама выглядела получше любой модницы, и та была несказанно поражена столь вызывающим нарядом: уставившись на Бабасю немигающим взглядом, она от зависти засунула палец в рот.

Видя, какое впечатление произвёл её вид на прибывших гостей, Бабася всё же не отказала себе в удовольствии лишний раз убедиться в своей неотразимости.

– Нравится? – спросила она, повертевшись перед ними, как недавно вертелась Люська перед Витькой, выхваляясь своим нарядом.

– Ой, ой! – нарочито запричитал Витька, заслоняясь рукой: – Глазам глядеть больно!

– Я такая! – заликовала счастливая Бабася.

Наряд ей, по всему видно, одолжила Дарья, а может сталось, что и насовсем отдала, чтобы не выглядеть в глазах трудолюбивой Бабаси мелочным человеком.

Очень даже понятно, для чего принарядилась Бабася! А принарядилась она, несомненно, для того, чтобы не числиться бедным родственником среди своей обширной родни (всё же человек из города прибыл, а не абы откуда) и всем на зависть пофорсить в своих новых одеждах.

Однако её почти безупречный вид слегка омрачал древний шерстяной платок, заштопанный на самом видном месте пряжей другого цвета. Вот если бы ещё и его заменить на новенький, было бы вообще здорово!

Да только с платком Бабася ни в какую расстаться не согласится, потому что в нём вся её волшебная сила содержится. Оброни она, не дай Бог платок по халатности и сразу станет обычной старушкой, каких в городке хоть пруд пруди.

Дав гостям налюбоваться собой вволю, Бабася наконец проявила долгожданное любопытство.

– А это ещё кто? – спросила она, указав заскорузлым пальцем на Вовчика.

Чтобы у Бабаси не возникло никаких сомнений по поводу того, брать незнакомого мальчишку с собой в путешествие по сказочной стране или можно обойтись без него, хитроумный Витька принялся рекомендовать Вовчика с самой лучшей стороны, наделяя его такими достоинствами, о которых и сам их хозяин никогда не подозревал.

– … это Вовчик, мой друг. Он большо-о-о-ой учёный! О нём весь город знает… – молол языком Витька, не умолкая ни на секунду. – Где, какое происшествие случится – его тут же всегда вызывают на помощь. Он всё может… Потому что у него голова вон какая огромная! Как… как… как тыква… А у кого такая голова, они знаешь, какие умные?.. Только в городе больше нет ни у кого такой замечательной головы, кроме как у него самого!..

Обалдело хлопая глазами, Вовчик поминутно поправлял очки, которые то и дело норовили сползти вниз по лицу, которое от удивления заметно вытянулось.

– Если хочешь знать, он настоящий гений! – с пафосом воскликнул Витька.

Против столь лестного звания Вовчик тоже не возражал. Скромно промолчав, он лишь слегка покраснел и покачал головой: ну и ну…

Понятное дело, что такого ценного специалиста, которого ещё поискать днём с огнём, доверчивая Бабася приняла с распростёртыми объятиями. В восторге она даже сравнила его с одним всемирно известным учёным, когда-то проживавшем в Древней Греции.

– Знавала я одного умника, похожего на тебя, – сказала Бабася. – Пифагором его звали…

Чем повергла в шок неподготовленного Вовчика, мало знакомого с нравами духов, которых за свою долгую жизнь судьба в какие места только не заносит. Впрочем, не зная о том, что Бабася принадлежит к славному племени духов, Вовчик скорее всего принял её за обыкновенную чокнутую старушку, как некогда было с Витькой.

– Это дух, – быстро объяснил ему Витька. – Самый настоящий… Без подвоха…

Недоверчиво хмыкнув, Вовчик с подковыркой поинтересовался у Бабаси:

– Лично знакомы?

Бабася живо вскинула руку, став похожей то ли на оратора, то ли на глашатая на площади и торжественно продекламировала:

– Пифагоровы штаны во все стороны равны! – и доверительно сообщила Вовчику: – Этому Пифагор меня научил…

– Правда! – с удовольствием подтвердил Витька, будто он самолично присутствовал при обучении. – Бабася много ещё с кем знакома… Суворов, Пушкин, – начал он перечислять, сгибая пальцы, – Александр Невский, Иван Грозный…

– Верю! – воскликнул Вовчик.

Но по его растерянному, покрывшемуся красными пятнами лицу что-то не похоже было, чтобы он поверил по-настоящему. Должно быть, Вовчик просто решил поберечь свои хвалёные мозги, которые до этого момента имели дело с более привычными вещами. А тут такая невероятная история приключается, что недолго их и испортить.

5

Витька поощряющее похлопал его по плечу:

– Скоро сам в этом убедишься.

И, не давая ему опомниться, подтолкнул к Бабасе, чтобы знакомство между ними состоялось по всем правилам:

– Да не стой ты, как истукан! Пожми Бабасе руку.

Как только Вовчик немного поближе познакомился с Бабасей, она на правах нового знакомого тут же бесцеремонно потребовала:

– Дай поносить очки!

По всему видно, старушка мечтала об этом интересном занятии с тех самых пор, когда впервые увидела очки на людях. А тут такой случай подвернулся, что устоять не было никаких сил.

Не успел Вовчик сослаться на свою близорукость, которая в самой категоричной форме не позволяла ему расставаться с очками даже на короткое время, как Бабася распорядилась сама. В результате такого самоуправства Вовчиковы знаменитые очки из панциря морской черепахи перекочевали с его лица на Бабасино.

Невидяще пошарив вокруг руками, Бабася разочарованно вернула очки хозяину.

– Врут всё люди! – возмущённо заявила она. – И ничем в очках не лучше. Даже наоборот – ничего не видно…

Вовчик, который трясся над своими очками почище, чем Кощей Бессмертный над златом, спешно объяснил, чтобы навсегда отвадить Бабасю брать его очки:

– Это всё оттого, что здесь линзы очень мощные. В них вы запросто можете ослепнуть. А я как понимаю, зрение у вас просто замечательное…

– Да уж не жалуюсь, – важно ответила Бабася.

Люська, ревностно следившая, как её старинная подружка заигрывает с Вовчиком, жеманно поджала губы:

– У нас тоже кое-что имеется… И получше очков будет…

Как видно, намекая на содержимое своего ридикюля.

Догадываясь, что может храниться в ридикюле у модницы Люськи (а кроме косметики и прочей бабской дребедени, в нём ничего не бывает), Витька сильно заволновался. Допусти он любопытную Бабасю до ридикюля, и она, без всякого сомнения, позабудет не только о путешествии, но и обо всём на свете. Витька и до этого момента диву давался, что грамотная Бабася каким-то чудом проглядела книгу под мышкой у Вовчика. А то пока не прочитала бы её до конца да не разглядела все картинки, нечего было и думать ни о каком путешествии. А в отличие от Бабаси, которая бывает в своей сказочной стране миллионы раз, подобная задержка стала бы вопиющей несправедливостью по отношению к Витьке и его команде, и даже такой бестолковой девчонке, как Люська, которая неизвестно что хочет доказать…

Подскочив к Бабасе, Витька обрушил на неё словесный поток, чтобы заморочить ей голову:

– Бабась, у нас прямо терпения нет!.. Так хочется попасть в твою сказочную страну, что… что… что голова кругом идёт!.. Нельзя ли это всё организовать немедленно, пока мы не успели состариться?

Тут и Люська сообразила, чего она по своему недомыслию едва не натворила. Умильным голосом, будто сама Лиса Патрикеевна, она сказала:

– Ба-бась, мы та-ак по тебе-е соску-учи-ились… Пойдём скорее в гости…

Вовчик, который всё ещё продолжал скептически относиться к немыслимым путешествиям в другие измерения, тем не менее с любопытством наблюдал за разыгравшейся на его глазах сценкой, словно находился на спектакле в театре.

– Ай и вправду по мне соскучились, – всплеснула руками Бабася, – миленькие вы мои дружочки?

– Железно, – заверил Витька. – Ты только время зря не тяни.

Бабася со счастливым лицом оглядела застывших в ожидании ребятишек и развела перед собой руками, как бы очерчивая невидимый круг.

– Будь водица свежа, жизнь светла… – забормотала она таинственное заклинание.

А дальше Витьке стало не до того, чтобы вслушиваться в ворожбу, потому что с ними начали происходить странные вещи: прямо на его глазах Люську с Вовчиком сплющило до тонкого тетрадочного листа, потом закружило-завертело. А, может быть, вовсе и не их кружило, а кружились стены, убыстряясь и убыстряясь, пока перед глазами всё не слилось в сплошной белёсый туман. Как долго продолжалась карусель, Витька не помнит, но только когда чуточку пришёл в себя, находился он уже не в музее с его жуткими экспонатами, а непонятно в каком месте.

Деревья здесь росли до самого неба. Грибы-мухоморы на тонких кривых ножках имели шляпки размером с раскрытый зонт. Что, впрочем, у Витьки особого восторга тоже не вызвало.

А то, что они переселились в другое измерение, сомнению не подлежало, потому что в окрестностях Зареченска ничего подобного в природе не водилось. Витька это знал точно: не обследованных им мест там не осталось вовсе.

– Да-а! – многозначительно протянул Витька, почёсывая свой затылок.

Люська, которая прижимала к себе драгоценный ридикюль, чтобы случайно не расстаться с ним в круговерти, потеряв дар речи, во все глаза разглядывала не привычный для неё пейзаж.

А вот домашний Вовчик, мало бывавший за городом, должно быть, примерно так и представлял себе настоящий лес. С любопытством взглянув на облако, застрявшее в кроне дерева, он восторженно крикнул:

– Красотища-то какая!

И принялся легкомысленно вдыхать и выдыхать настоянный на сосновой хвое воздух, совсем не думая о том, что он может быть здесь каким-нибудь особенным. Надышишься такого воздуха и тут же брякнешься в долгий и непробудный сон, будто какая-нибудь царевна. Только у той царевны был жених царевич, который и пробудил её ото сна, поцеловав в сахарные уста. Не думает ли Вовчик, что и Витька его будет целовать?

– Как дам сейчас палкой по башке, – неожиданно заявил он Вовчику, скривив лицо и передёрнувшись. – Тогда узнаешь, как целоваться!

– Ты чего? – вытаращился на него Вовчик.

– А ничего, – всё сильнее расходился Витька, плюя во все стороны. – Стоишь… дышишь. Тебе тут что… санаторий?.. Раздышался…

Даже стоявшая истуканом Люська не выдержала и сказала:

– Да хватит тебе! Чего ты на него взъелся?

– Ага… взъелся… – возмутился было Витька, но тут его осенила одна мысль, и он, торжествуя, выпалил: – Вот сама с ним и целуйся!

Огорошенная таким напутствием, Люська бестолково захлопала глазами. Потом мельком взглянула на Вовчика и непонятно для чего поправила один из своих белых бантов, похожих на огромные тропические бабочки.

– Скажешь тоже… – произнесла она, потупившись.

Не обращая больше внимания на посрамлённых «прынца» и «прынцессу», Витька обратился к Бабасе с намерением окончательно прояснить ситуацию:

– Точно мы уже в сказочной стране?

Бабася повела вокруг заблестевшими глазами и торжественным голосом (видно, наглядевшись на Дарью, которая ежедневно проводила экскурсии для школьников), сообщила:

– Дети, а сейчас мы с вами находимся в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…

Глядя на сияющее лицо старушки, трудно было заподозрить её в преднамеренном обмане. Очевидно, Бабася и вправду находилась в родных краях после долгого отсутствия.

А спустя всего лишь какую-то минуту Витька увидел та-акое-е, что впредь могло заставить его бесповоротно поверить в любую Бабасину околесицу: буквально в нескольких шагах от них (как это он сразу не заметил) стоял… Пельмень. Конечно, любому здравомыслящему человеку понятно, что настоящий Пельмень в это время пребывает в другом измерении, а не шатается без дела по сказочным местам.

Этот толстый мальчишка, видно, тоже был великий охотник до вкусной и питательной еды, раз держал в руке надкусанный с двух сторон пирожок. Разинув свой губастый рот с недожёванным пирожком, он с глупым выражением на лице разглядывал высоченные деревья, будто впервые их увидел.

Где можно встретить двойника, точь-в-точь похожего на настоящего Пельменя, который славился своим обжорством на весь город и ещё приходился закадычным другом Витьке? Ясное дело, что только в сказочной стране!

Чтобы поближе познакомиться с таким интересным мальчишкой, Витька подошёл и протянул руку.

– Меня Витька зовут, – сказал он, с любопытством вглядываясь в лоснившееся от жира лицо незнакомца. – А тебя как?..

Мальчишка перевёл на него свой бессмысленный, как у коровы, взгляд и тупо уставился.

– Ты, наверное, русского языка не понимаешь, – догадался Витька и, ткнув в себя пальцем, несколько раз повторил: – Витька, Витька… – потом указал на мальчишку и по слогам проговорил: – А те-бя как зо-вут?..

Губы у незнакомца задрожали, и он грубо произнёс:

– Издеваешься, да…

Голос у сказочного жителя был сильно схож с Пельменевым, даже не поверишь, что такое возможно.

– Ты на моего друга похож, – жизнерадостно сообщил ему Витька. – Вас прямо не отличить…

Он повернулся к Люське, у которой вид был, как у Робинзона Крузо, увидевшего человеческий след на песке, и к Вовчику, который стоял, независимо отставив ногу, ухмыляясь и ни во что не веря.

Видали? – восхищённо мотнул Витька головой в сторону мальчишки. – Один в один!

И без того толстое лицо мальчишки стало надуваться, краснеть, и он как рявкнет:

– Не зли меня лучше!

Так поступить мог только настоящий Пельмень.

– Ты кто? – забеспокоился Витька.

– Дед Пихто, – огрызнулся мальчишка. – Вот кто!

– Что-то я… не очень… понял, – неуверенно пробормотал Витька. – Даже, можно сказать, совсем ничего не понял…

– Не понял он! – с угрозой выкрикнул подозрительный мальчишка, который с самого начала доверия Витьке не внушал, даже непонятно, зачем он вообще с ним заговорил.

6

Знай Витька, что толстый двойник Пельменя такой забияка, ни за что бы не стал с ним связываться, пускай стоял бы он с разинутым ртом хоть сто лет подряд!

– Ты тут не очень-то задавайся, – тем не менее смело осадил его Витька, хоть и сильно переживал за последствия: ведь сказочные персонажи, они только на первый взгляд выглядят, как самые обычные люди, а на самом деле они обладают такими способностями, что лучше их не трогать.

Однако на Витькино счастье этот попался какой-то рохля, потому что ни с того ни с сего вдруг заныл, как девчонка, даже противно смотреть:

– Ты зачем меня сюда заманил?

Витька остолбенело на него уставился:

– Это каким же боком я имею к тебе отношение?

– А ещё друг называется, – пел своё чужой мальчишка, толстощёкий и конопатый, как Пельмень.

– Колюнь, ты что ль? – вытаращил на него свои круглые глаза Витька.

– А то кто ж, – обиженно буркнул Пельмень.

– А я смотрю и не пойму: ты это или не ты, – сокрушённо покачал головой Витька.

– А на кого ты подумал? – заинтересовался Пельмень, перестав ныть.

Витька чувствовал себя неловко из-за того, что не узнал своего старинного друга, и ответил туманно:

– Да-а… там на одного…

Пельмень ухмыльнулся:

– А как ты знакомился? Прямо умора! Думал, что это кто-то другой, а на самом деле это я и оказался!

Довольный, что так ловко обманул Витьку и всю его честную компанию, он пришёл в хорошее настроение.

– Слушай, – спохватился Витька, – а ты-то как сюда попал?

Пельмень, который опять было принялся за свой пирожок, обстоятельно начал рассказывать, с интересом вертя головой по сторонам:

– Я по улице прогуливался, что б, значит, аппетит нагулять… А заодно на свежем воздухе побольше оздоровляться… Иду себе, дышу, пирожки с повидлом лопаю… Мать их только сегодня напекла… горячие… вкусные – язык проглотишь…

– Ближе к делу, – посоветовал Витька, сглотнув набежавшую слюну.

– А тут вы нарисовались, – продолжал Пельмень, на время забыв про недоеденный пирожок. Потому что с этого момента начиналось самое захватывающее, у него даже голос изменился на заговорщицкий. – Пока добежал, а вы, глядь, и в музее уже скрылись… Ну, думаю, сейчас я вас пу-га-ну-у… раз вы сами выбрали такое место, где полно злыдней… Вошёл потихоньку, чтоб дверь не скрипнула, и стал подкрадываться к вам на цыпочках… Почти уже собрался пугать, а тут… – заплывшие глазки Пельменя неестественно расширились, в них плеснул страх, – ка-ак что-то подхватит меня под руки с боков, закружит, я и обомлел… Где это видано, чтобы живого человека так пугать?! А когда очнулся, смотрю, деревья какие-то чужие, не как у нас… Да и вообще всё вокруг какое-то не такое… Ты не знаешь, где мы находимся?

– В сказочной стране мы находимся, – просветил его Витька.

– Да ну! – не поверил Пельмень.

– Вот тебе и ну!

– Мы так не договаривались, – вмешалась в беседу Бабася. – Уговора об этом толстяке не было… А я-то, старая, ума не приложу: пошто это мы на полпути застряли, когда должны были сразу ко мне попасть… Не думала я, не гадала, что ещё один к нашей компании пристрянет… Вот и не рассчитала немного заклинание… Он вон какой жирный… как боров… Тут заклинание покрепче требуется…

– И что теперь, – воскликнула перепуганная не на шутку Люська, – назад не вернёмся?

– Назад-то мы вернёмся, – утешила Бабася, покачав раздосадованно головой. – Да только вот вперёд отсель придётся нам пешком добираться.

– Ничего, – бодро ответил за всех Пельмень, – доберёмся.

Бабася с удивлением оглядела его невиданно толстую фигуру, почмокала губами и сказала:

– Уж больно ты жирён… В пути с тобой одна морока будет…

– Теперь-то чего об этом говорить, – заметил Витька, переживая за своего закадычного дружка, которого Бабася, стоит ей лишь захотеть, вмиг превратит в кого угодно. Чтобы в другой раз он думал своей пустой головой, прежде чем собираться кого-нибудь пугать. – Пускай уж с нами остаётся.

Сообразительный Пельмень быстро протянул Бабасе недоеденный пирожок.

– Самое вкусное осталось, – сказал он, подлещиваясь.

Бабася, любившая всякие сладости, мигом проглотила ничуть не побрезговав, как и должно быть между близкими товарищами. Похвалив материно рукоделие, она махнула рукой:

– Ладно уж, оставайся.

На радостях, что не прогнали, Пельмень пообещал:

– Как только домой вернёмся, я вам целое ведро пирожков принесу!

Чем окончательно расположил Бабасю к себе.

– Это правильно ты придумал, – одобрила она замечательную идею. – Со мной так и нужно поступать. А раз выяснилось, что ты теперь никакой не боров, а добрый молодец, то впредь должен всегда меня пирожками угощать…

Добрый молодец заносчиво задрал свой нос картошкой и горделиво оглядел присутствующих – мол, видите, как меня Бабася зауважала.

Витьке прямо тошно стало от его вида, и он, чтобы сбить с зазнавшегося Пельменя всю спесь, угрюмо обронил:

– Твоё ведро с пирожками Бабасе только на один зуб… Она и раскушать не успеет…

Несвоевременная новость ввергла Пельменя в лёгкую панику: сам он по причине своего малолетнего возраста пока нигде не работал, а родители вряд ли согласятся всю жизнь горбатиться, зарабатывая деньги на пропитание незнакомой старушке, которая даже роднёй им не приходится.

Оставив Пельменя размышлять над своей непростой жизнью после возвращения, Витька обратился к Бабасе:

– И долго мы ещё будем стоять?

– А и правда! – встрепенулась старушка и радушно повела рукой, поклонившись ребятишкам в пояс, как было принято издревле на Святой Руси:

– Милости просим, дорогие мои гостёчки, в сказочную страну.

Витька поудобнее перехватил свой посох и уже было совсем собрался тронуться в путь. Но тут взбунтовался Вовчик, оказавшийся до того упёртым, что даже находясь в волшебной стране, в это не поверил, сочтя всё за некую шутку, которую будто бы желают над ним сшутить.

Потерпеть очередную задержку, которых на сегодня и без того было достаточно, Витька не мог и возмутился. Еле сдерживая себя, чтобы не стукнуть Вовчика палкой по его чересчур умному лбу, он ядовито поинтересовался:

– Значит, по-твоему, выходит, что призраки – это правда, а сказки – обман?

Витька имел в виду их совместное с Вовчиком и Пельменем проживание на одном безлюдном острове, где полно водилось призраков.

– Сравнил тоже, – пренебрежительно хмыкнул Вовчик. – Призраки, они как-никак были всё-таки людьми… Другой вопрос, почему стали призраками… А тут ска-азки! Сказки – это, если хочешь, знать самая настоящая выдумка.

– Может, ты и сам выдумка? – озлился Витька. – Ну-ка дайка я тебя палкой по башке огрею… для проверки!

Вовчик поспешно поднял над собой книгу, чтобы защитить голову от разъярённого мракобеса, который, не бельмеса не смысля в науке, только и знает, что силой навязывать своё ошибочное мнение. Пострадать за науку Вовчик, конечно, всегда готов. Но только это не самый лучший выход. А самый лучший, это когда удастся убедить отсталого человека в своих взглядах, несомненно, самых верных и точных.

– Всё выдумка! – выкрикнул непримиримо Вовчик. – Было бы это правда – тогда другое дело!

Настырный учёный не огрёб палкой только потому, что Витька не успел привести свою угрозу в исполнение: со всех сторон неожиданно налетело чёрное вороньё и с противными криками стало носиться над их головами, поминутно пикируя вниз, чтобы долбануть своими крепкими клювами в какое-нибудь болезненное место.

Мигом переключив внимание на пернатых разбойников, которые своим странным поведением больше похожи были на стаю давно вымерших ископаемых ящеров – зубастых летающих птиродаклей, чем на безобидных птиц, Витька принялся отчаянно размахивать палкой, оглушающе крича на весь лес:

– Кыш! Кыш! Кыш!

Вовчик как стоял, держа двумя руками книгу над головой, так и продолжал растерянно стоять, только от страха зажмурив глаза и сильнее вжав голову в худенькие плечи.

Люська же поступила в соответствии со своими давними девчачьими привычками: ойкнув, она выронила ридикюль, прикрыла руками голову и быстро присела, испуганно затаившись в траве.

А вот Бабася – даром, что считалась древней старухой – не побоялась встретить опасность лицом к лицу. Вертясь на месте и подпрыгивая, она напрасно пыталась ухватить за хвост какую-нибудь зазевавшуюся ворону, чтобы по-своему её проучить, на страх другим сообщницам.

Однако злобное птичье племя, которое даже на вскидку исчислялось миллионом штук, было не иначе как заколдовано. Ладно там неповоротливый Пельмень не мог продемонстрировать свою удаль, но Витька-то, Витька… Ловкий, как обезьяна, и вёрткий, как уж, даже сам он ничего не мог поделать – ни с одной вороной не расправился, хоть и был вооружён палкой. Если это не колдовство, то что тогда?

А потом вороньё само угомонилось, рассевшись на сучках так густо, что вокруг всё аж почернело.

Пытливым взглядом осмотрев их плотные ряды, бывалый Витька нашёл такое поведение слишком подозрительным: с чего бы это мстительным птицам вдруг надумалось взять и успокоиться, если количественный перевес на их стороне?

7

И тысячу раз был Витька прав, что так подумал: из глубины леса явственно донёсся шум, который, судя по усилению, приближался.

Сам Витька, Бабася, Пельмень и Люська выжидательно замерли, с тревогой переглядываясь. И лишь оправившийся от испуга Вовчик беспечно ухмылялся, ожидая очередного подвоха.

Не прошло и трёх минут, как из леса, топая ножищами, будто добрый конь, на поляну выбежала… избушка на курьих ножках. Остановившись перед остолбеневшими ребятишками, она тяжело дышала, то раздуваясь, то сдуваясь, как воздушный шар.

На подвох это ни капли не было похоже: если только не роботы-автоматы приводили избушку в движение. Однако дорогое удовольствие устраивать для одного Вовчика такое представление! Убедившись, что увиденное им никакая не выдумка, а самый что ни на есть настоящий сказочный мир, который имеет полное право на параллельное существование, Вовчик тоже остолбенел за компанию вместе со всеми.

Отдышавшись, избушка присела на траву, поджав под себя ноги, как делают все курицы. Наступила гнетущая тишина.

Что-то Витьке подсказывало, что в любую секунду может произойти такое, отчего не долго и в обморок брякнуться. И по всему видно, это будет только начало…

Первым не выдержал нервного напряжения толстый Пельмень.

– Ик! – громко икнул он.

Такого предательства от него не ожидали, и все вздрогнули, аж подпрыгнули.

– Избушку на курьих ножках что ль ни разу не видел? – зашипел Витька, готовый прямо разорвать его на части.

Не сводя вытаращенных глаз с избушки, Пельмень замотал головой, но губы на всякий случай прикусил, чтобы в другой раз, видно, не оскандалиться. Совестливый!

Из избушки никто не появлялся и мало-помалу боевой дух вновь возвратился к Витьке. Особенно после того, как он разглядел на двери потемневшую от дождей и времени надпись. Корявые буквы были расположены по верхней и нижней части двери, а посредине крепилась подкова, которую, как всем известно, вешают на счастье.

Кто приложил свою руку к написанию полезной информации, можно только догадываться. Это мог быть и Иван-Царевич, и Василиса Прекрасная, которые в разное время успели побывать в избушке. А может статься, и сама Баба Яга, переживая за свою подзабытую известность.

Впрочем, им мог оказаться кто угодно, кому не захотелось вариться в чугунке. Тут главное – вовремя сообразить, чем задобрить кровожадную старуху. А тот человек, по всему видно, был не промах, раз сумел отделаться довольно простенькой рекламой…

Восхищённый изобретательностью неизвестного проныры, Витька с удовольствием прочёл вслух:

– Баба Яга – Костяная Нога.

Потом обернулся к своей команде и во всеуслышание объявил:

– Ничего особенного! Обыкновенное средство передвижения Бабы Яги! К тому же безнадёжно устаревшее!

После чего Витька, жестом пригласив следовать за собой, смело направился к избушке, обмолвившись о том, что он давненько собирался побывать внутри сказочного жилища.

– Я тоже… – кукарекнул прорезавшимся голоском Пельмень, но сам с места не сдвинулся.

Вовчик с Люськой, очевидно, тоже посчитали преждевременным идти на поводу у отважного до безрассудства Витьки и остались стоять.

И только древняя Бабася, которой, на их взгляд, терять было нечего из-за своего преклонного возраста, засеменила следом, бормоча:

– Как бы эта старая карга его не напугала…

И как в воду глядела прозорливая Бабася.

Дверь избушки неожиданно распахнулась, издав до того отвратительный скрип, что даже рассевшееся на деревьях чёрное вороньё вновь обеспокоенно взгалдело, и на порог вёртким чёртом выскочила сама хозяйка.

– Давненько здесь русским духом не пахло! – сходу заявила она своим противным гнусавым голосом, удовлетворённо потирая высохшие ладони.

– Ух ты! – вырвалось у Витьки, и он стал как вкопанный.

Что уж тут говорить о других членах похода: о добродушном Пельмене, домашнем Вовчике и, конечно, Люське, которая хоть и имела невозможно дерзкий характер, но всё же была девчонкой. А все девчонки без разбора, надо признать, слабаки известные. После столь каверзной выходки, учинённой Бабой Ягой, лица у всей троицы стали белее мела.

По правде сказать, Витька тоже был слегка не в себе от увиденного: восковая Баба Яга, которую Дарья вылепила для музея славянской мифологии, по сравнению с настоящей выглядела довольно красивенькой старушкой. А на самом деле безобразней живой Бабы Яги до сей поры Витьке никогда видеть не приходилось.

Один её нос чего стоит! Не зря его все сравнивают с крючком. Крючок он и есть. Только повёрнут вниз. Почти касаясь кончиком подбородка, похожего на печёное яблоко, нос имел удивительное свойство поворачиваться в любой бок, и нюх имел, пожалуй, получше, чем у любой собаки. Догадаться об этом большого труда не составляло – стоило лишь один раз увидеть, с каким проворством Баба Яга мигом примчалась, как только почувствовала поживу. Небось, ради этого все свои дела побросала.

Вот ведь до чего доводит жадность до человечины: даже отсутствие зубов её пыл нисколько не остудило. Должно быть, в этой стране совсем дело плохо обстояло с зубными врачами.

Впрочем, один зуб у Бабы Яги всё же каким-то чудом сохранился. Но какой! Самый настоящий клык, который торчал наружу, как у кабана. (Однажды приходилось Витьке иметь дело с одним клыкастым боровом, и, если бы не знакомый домовёнок Парамошка, вовремя подоспевший на выручку, не стоять бы сейчас Витьке на этом самом месте и не любоваться безобразным видом Бабы Яги) Так что представление о клыках у него сложилось самое печальное.

От такого неудобства рот у Бабы Яги вовсе не прикрывался и был заметно перекошен, что, по всему видно, и стало причиной её невнятной речи. Но, очевидно, на этот почерневший от кариеса, но довольно ещё крепкий клык и была у неё вся надежда.

Более на её злобном лице, испещрённом глубокими морщинами, которые кое-где свисали складками, ничего примечательного не было. Ну разве что на щеке росла бородавка размером со сливу, вся заросшая жёсткими даже на вид волосками.

Про наряд и вообще говорить не стоило, потому что он представлял собой самые настоящие драные лохмотья. Сразу было видно, что за столько лет одежда ни разу не обновлялась, и теперь Баба Яга просто донашивала обноски некогда симпатичного старинного одеяния.

А вот волосам её мог позавидовать любой из рокеров, которые играют на сцене на своих гитарах тяжёлый рок. Музыкантам даже не надо будет трясти вихрами, что они так любят делать, потому как косматые распущенные волосы Бабы Яги и без того растрёпаны во все стороны, будь здоров. Да и медиатор для бренчания по струнам музыкантам не понадобится: длинные с чёрной окаёмкой ногти будут лучшей им заменой.

Для себя Витька особо отметил громадный лист лопуха, который украшал голову Бабы Яги, хотя всем стареньким бабушкам положено носить платки. По какой такой причине она использовала лопух вместо обычного платка, Витька и решил первым делом разузнать.

Это был очень удобный случай, чтобы завязать знакомство, и он спросил:

– Бабушка Яга, а лопух вам зачем?

Баба-Яга, которую с детства приучали совершать разные гадости (потому что, где это видано, чтобы Баба Яга была доброй?!), грубо ответила:

– Не твоё цыплячье дело!

Потом, очевидно, спохватилась, что портить отношения с малолетними ребятишками, которые, видно, сами лопухи известные, не в её кулинарных интересах, и, передумав, умирающим голосом пожаловалась:

– Голова у меня что-то сильно разболелась… А лопух, он издревле обладает магическим лечебным свойством… Вот я и надумала немного подлечиться… А вы ребятки хорошие… я это сразу поняла, как только вас увидела…

Конечно, ничего хорошего в том нет, когда самого командира оскорбляют в присутствии подчинённых. Так недолго и авторитет подорвать, если каждый будет вести себя столь вызывающе. Но ввиду того, что Баба Яга свою оплошность вовремя исправила, Витька не стал к ней сильно придираться, а только обидчиво заметил:

– А зачем тогда заставляла ворон нас клевать?

Злобно зыркнув на дотошного мальчишку выпуклыми, как у лягушки, глазами, Баба Яга тем не менее не стала до конца проявлять свой скверный характер. Сделав вид, что подобное заблуждение касается кого угодно, но ни в коем случае не её, Баба-Яга укоризненно покачала головой:

– Надо же такое придумать…

– А тогда, по-твоему, это кто? – кивнул Витька на ворон.

Баба Яга взглянула на чёрную зловещую стаю, которая сверху наблюдала за перебранкой (и, как Витьке показалось, только и ждала команду наброситься), и замахала руками:

– Кыш, нечисть! Кыш!

Вороны сорвались с насиженных мест, но не улетели. С громкими криками кружа над головами путешественников, они, по всему видно, рассчитывали, что Баба Яга образумится и отменит своё неверное решение – больно жирно будет ей одной слопать такое количество людишек.

8

Однако сама Баба Яга, судя по её дальнейшему поведению, так не думала. Она проворно скрылась в избушке и вернулась с метлой в руках.

Витька даже дух затаил в предвкушении необычного зрелища, когда Баба Яга начнёт гоняться на метле за непослушной стаей, демонстрируя высший пилотаж. Но, к его глубокому разочарованию, Баба Яга не стала осёдлывать метлу, а только ею пригрозила:

– Вот я вас!

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы перепуганное вороньё мигом улетело за тридевять земель, а может, и куда подальше.

– Если хочешь знать, – опять вступила Баба Яга в переговоры с Витькой, – я очень уважаю вашего брата… Ко мне все любили в гости заходить… И Иван-дурак, и Иван-царевич, и даже Василиса Прекрасная… А о менее значительных личностях я и вспоминать не желаю… И вы заходите…

– Зайдём, – заверил Витька.

Баба-Яга гостеприимно смахнула с порога лесной сор – всякие там засохшие листики, сосновые иголки, увядшие травинки, застрявшие в щелях не плотно подогнанного горбыля, из которого, собственно, и был изготовлен порог.

– Уж вы не обидьте немощную старуху, – куражилась она. – Зайдите…

Витька, чересчур довольный, что так ловко разрулил ситуацию, обратился к Вовчику:

– А ты не верил…

Вовчик, который в это время лихорадочно листал свою книгу со сказками, водил пальцем по страницам и шевелил губами, будто первачок, быстро-быстро закивал.

– П-п-п-правда!.. – пробормотал он, сильно запинаясь. – В-в-в-всё сходится!..

– Ну, вот видишь, – подобрел отходчивый Витька и миролюбиво посоветовал всегда доверять людям, особенно таким, каким является он сам.

– Лю-людям я тоже до-доверяю, – сказал Вовчик, постепенно приходя в себя. – Но то-только науке я всё равно бо-больше доверяю…

Сообразив, что от Вовчика лучше на какое-то время отстать, Витька обратился к другим путешественникам:

– Айда к Яге в гости!

Но и в этот раз всегда любопытная Люська особого интереса не проявила, а уж о Пельмене с Вовчиком и говорить не стоит.

Видя такое дело, Баба Яга взяла инициативу в свои руки: прислонила метлу к стене и вприпрыжку подбежала к Витьке.

– Верно гуторишь, добрый молодец! – одобрила она. – Чего ждать-то?

И коварная старуха принялась с таким усердием хлопотать вокруг Витьки, что можно было подумать, будто она и есть его самая настоящая любимая бабушка из деревни. Незаметно общупывая Витьку со всех сторон на предмет упитанности, она всеми силами старалась для начала хотя бы заманить в избушку его.

– Я проживаю одна… – втолковывала ему Баба Яга. – Покалякать мне не с кем… А ты, сразу видно, человек бывалый, много повидавший на свете… Вот и разумей мне на старости лет… Заодно посмотришь, как я живу… Да маленько подкормишься, а то прямо без слёз и не взглянешь… Ну как есть – задохлик…

Чтобы добрая Баба Яга зря не переживала за его здоровье, Витька согнул руку в локте, наглядно продемонстрировав ей свои до невозможности упругие мускулы.

– А это видела? – спросил он.

– Видела, – с готовностью ответила Баба Яга. – Только не сподручно мне, старой, глодать мосоли… Конечно, ты богатырь известный! Но подкормить тебя всё равно надобно.

Если честно признаться, Витька и сам был не против подкрепиться, так как из-за ссоры с родителями у него во рту со вчерашнего дня не было и крошки.

– Как знаешь, – не стал он упираться. – Тебе виднее.

Такой ответ Бабу Ягу вполне удовлетворил, и она, по-быстрому втолкнув его внутрь избушки, вернулась за Люськой.

– Какая славная девочка! – как можно умильнее прохрипела Баба Яга.

Разглядывая её хрупкую фигурку, она обежала вокруг Люськи несколько раз. Потом, сославшись на невиданной красоты белые банты, подошла ближе, будто ими заинтересованная, а сама стала принюхиваться, шевеля своим горбатым носом.

– Запах, что надо, – осталась довольная произведённым обнюхиванием Баба-Яга. – Нежный да вкусный… Ой, чего это я плету. Иди, деточка, иди, – подтолкнула она Люську по направлению к избушке. – Не стесняйся…

Затем черёд настал Вовчика – человека книжного, который любил читать, уединившись в какое-нибудь укромное место, куда даже солнце никогда не заглядывало, а потому выглядевшего бледным и слабосильным, точно всамделешний доходяга.

В силу этого обстоятельства Вовчик при первом знакомстве ничего, кроме сочувствия, не вызывал. Был даже случай, когда пробегавшая мимо дворняжка с костью в зубах, сжалившись, положила обглоданную кость к его ногам.

Но сегодня Вовчик выглядел, видно, до того плохо, что даже сама Баба Яга, всегда считавшаяся злобной и кровожадной, по-настоящему огорчилась.

– Это сколько же в тебя, доходягу, надобно запихать еды, – покачала она головой, – чтобы хоть немного ты поднабрался мясца?!

Опасливо косясь на Бабу Ягу, которая от своей доброты готова была насильно пичкать его едой, Вовчик буркнул:

– Мне и так неплохо…

– Неплохо ему… – возмутилась Баба Яга наплевательским отношением к своему здоровью заморыша, от которого, если проглотить его в таком виде, будет один лишь вред.

Кощей Бессмертный когда ещё поучал, что в их возрасте к питанию следует относиться особо разборчиво, в противном случае недолго и несварением желудка пострадать. А уж ему-то виднее, как никому другому, потому что живёт Кощеешка несусветно долго, и конца и края его жизни в обозримом будущем вовсе не предвидится. А какие, бывало, люди желали ему смерти! Вспомнить и то приятно. Один Иван-царевич чего стоит!

Баба-Яга в последний раз окинула Вовчика колючим взглядом и со вздохом произнесла:

– Шкилет, он и в Африке шкилет.

Но расстаться с раскритикованным в пух и прах Вовчиком у неё сил всё же не хватило. Видно, жадная Баба Яга рассчитывала на то, что, когда наступят трудные времена, чтобы не околеть с голоду, в дело пойдёт даже и такой замухрышка, как этот мальчишка.

– Иди-ка ты пока в избушку, – благожелательно сказала она, привечая нерешительного Вовчика. – А там я погляжу, куда ты сгодишься…

То и дело оглядываясь на Бабу Ягу, которая вела себя совсем не так, как описано в книге, Вовчик торопливым шагом направился к избушке. Судя по доносившимся оттуда весёлым голосам, Витька с Люськой чувствовали себя в чужом жилище, как дома.

Баба Яга, двинувшаяся было к Пельменю, обернулась и крикнула:

– Передай им, чтобы не хулиганили! А то я за себя не ручаюсь!..

Вовчик прибавил свои шаги и вскоре скрылся в избушке.

Увидев Витьку, который с любопытством рассматривал ступу, то влезая в неё, то изо всех сил раскачивая руками, и Люську, подающую ему ценные советы, Вовчик сразу догадался, из-за чего весь шум.

– Баба Яга сказала без неё не хулиганить, – честно передал строгий наказ Вовчик, чтобы потом никто не обижался, что он не предупреждал.

Витька, занятый своими делами, даже не повёл ухом, и только Люська, мельком оглянувшись, быстро проговорила:

– Ты лучше подскажи, как сделать, чтобы ступа полетела!

Вовчик деловито оглядел ступу и с видом специалиста, которому стало всё понятно, сказал:

– Она так просто не полетит. Тут заветные слова нужно знать.

Витька что-то сообразил и просиял:

– Ну-ка погляди, чего там в твоей книге про это говорится.

– Баба Яга, она тебе не какая-нибудь вислоухая, чтобы всем выбалтывать о своём заклинании, – попробовал возразить Вовчик. – Чтоб потом взяли и написали об этом в книге…

Витька не собирался упускать случай полетать немного над поляной, пока в его распоряжении находится такая замечательная вещь – волшебная ступа, неосмотрительно оставленная Бабой Ягой. Пускай Баба Яга сразу поймёт, с кем имеет дело, глядя, как он виртуозно управляет столь своеобразным летательным аппаратом.

– Посмотри-посмотри… – настоял на своём Витька.

Пока Вовчик листал книгу, выискивая места, где упоминалась ступа, а Витька с Люськой с нетерпением ожидали, заглядывая с двух сторон через его костлявые плечи, на улице происходило не менее интересное событие.

9

В отличие от своих худосочных соплеменников, упитанный Пельмень произвёл на Бабу Ягу самое неизгладимое впечатление.

При виде невиданно толстого мальчишки, которого, если с умом приготовить, может хватить надолго, Баба Яга едва не лишилась чувств – так переживала за свою удачу. Она оглядела Пельменя с ног до головы и радостно потёрла ладони, что они аж задымились.

– Ай! Ой! – заверещала Баба Яга, подпрыгивая и взмахивая руками, будто собираясь взлететь.

Пельмень, стоявший по стойке смирно, лишь двигал глазами, следя за её выкрутасами.

Потом Баба Яга догадалась совсем негигиенично поплевать на ладони и вытереть о свой наряд:

– Фу-у!..

После чего она с ещё более возросшим интересом принялась разглядывать толстяка.

От такого любопытства кто угодно почувствовал бы себя неловко, а Пельменю хоть бы что: ухмыляется себе и тоже разглядывает Бабу Ягу, видно, для того, чтобы запомнить её личность получше и по возвращении домой хвалиться о своём знакомстве всем подряд.

Однако на его месте вести себя столь легкомысленно было крайне неосмотрительным поступком. Потому что когда Пельмень улыбался, у него щёки всегда раздавались в объёме. В другое время дела да этого никому не было, но только сегодня случай вышел особый.

От вида его круглого лица со щёлочками вместо заплывших глаз, у Бабы Яги сильно разыгрался аппетит. Потрепав Пельменя за пухлую щёку, она плотоядно облизнулась:

– Жирный… как барашек.

Не успел Пельмень обидеться на такое несправедливое сравнение, а Баба Яга уже вцепилась в его руку своими пальцами, как клещами. Роняя по дороге слюну, Баба Яга бесцеремонно поволокла слегка упиравшегося Пельменя к избушке, должно быть, считая его дальнейшую судьбу делом решённым, что давало ей право вести себя с толстяком, как с собственностью.

– … петрушка, перчик, лавровые листочки, – бормотала Баба Яга о своих гастрономических пристрастиях, – соль по вкусу…

Ещё немного, и наваристый Пельмень точно угодил бы в котёл, став первым из путешественников, востребованным в качестве деликатеса для стосковавшейся по горячему Бабы Яги.

Но намечавшуюся вечеринку расстроила Бабася, неожиданно вмешавшись в ход кулинарных приготовлений. Зная Бабу Ягу как облупленную, Бабася ничуть не сомневалась в её недобрых намерениях. Видя, как она самым бессовестным образом навязывается в знакомые к доверчивому Пельменю, Бабася заключила: Баба Яга за тысячу лет так и не посчитала нужным расстаться со своей самой вредной привычкой – губить людей ради сомнительного удовольствия напихивать пузо до отвала. Всё-таки соображать надо, чем питаться!

– Что ж ты, старая, вытворяешь?! – накинулась стыдить её Бабася.

– Тебе какое дело? – недовольным голосом отозвалась Баба-Яга.

– Аль тебе ягод да грибов мало?

Баба Яга презрительно фыркнула, из чего можно было заключить, что лесные дары внушали ей отвращение.

По своей душевной простоте Бабася всё же попробовала взывать к совести, которой у Бабы-Яги сроду не водилось, что она и доказала, грубо оборвав:

– Катись отсель!

– Сама катись! – не стала далее с ней церемониться Бабася и, указав на оставленную Витькой палку, припугнула: – А то возьму вот дрын, да и начну тебя уму разуму учить…

– Руки коротки! – выкрикнула уязвлённая Баба Яга.

– Да уж не короче твоих! – нашлась, что ответить Бабася.

Пельмень, напуганный тем, с каким жаром выясняли отношения преклонного возраста бабушки, которым и жить-то осталось всего ничего, бочком-бочком и улизнул в избушку, поближе к своим друзьям.

– Там это… старушки разругались, – выпалил он с порога.

– Это чего же они не поделили? – заинтересовалась Люська.

– Не знаю, – простодушно пожал плечами Пельмень, с любопытством оглядывая обстановку, в которой проживала сама сказочная Баба Яга.

Чего только тут не было! Печь с закопчённым чугунком на загнетке, возле печи дрова, кочерга, рогач, чапельник, кадка с водой, легендарная ступа, далее – лавка, стол, на стене старинные часы с кукушкой и две фотографии: какого-то болезненного вида – кожа да кости – старикашки с безумными глазами, должно быть, Кощея Бессмертного и Змея Горыныча, снятого во всей красе – с огнём и тремя головами, которого сразу по этим признакам узнаешь.

Чёрный кот, разлёгшийся на подоконнике единственного окна, приоткрыв глаз, настороженно наблюдал за визитом непрошеных гостей, чтобы в случае чего успеть спастись бегством в дремучие леса или, если сбежать не удастся, напоследок хоть выцарапать кое-кому из них глаза.

– Пускай ругаются, – беспечно отозвался Витька, взглянув на запыхавшегося Пельменя. – Обе они сказочные существа… Так что как-нибудь сами между собой разберутся…

Между тем разгорячённые скандалом старухи стали припоминать друг другу все неблаговидные поступки, совершённые ими за долгие годы.

– А кто хотел Ивана-дурака слопать? – обличила Бабася в корыстных намерениях Бабу Ягу. – Не ты?

Сей позорный факт из своей биографии Баба-Яга отрицать не стала, а объяснила его просто:

– На то он дураком и обзывается, что всюду лезет, не знамо сам, куда… А я, значит, за него отвечай? Нет уж, дудки!

– Иван-царевич, скажешь, тоже был дурак? – многозначительно сощурилась Бабася.

Баба Яга внимательно всмотрелась в неё своими жуликоватыми и бессовестными глазами и с подвохом сказала:

– Думаешь, раз ты вырядилась, как барыня, значит, теперь имеешь право учить других? Не угадала!

– Да, вырядилась! – притопнула ногой Бабася. – А тебя что… взы берёт? Ишь ты как вылупила свои зенки от зависти!

– Подумаешь, – пренебрежительнее отозвалась Баба Яга сильно смухортив своё лицо, которое и без того принадлежало не красавице. – Я, если захочу, и получше смогу нарядиться! Мне Кощей Бессмертный когда ещё предлагал…

Что предлагал ей известный сердцеед Кощей Бессмертный, Бабася так и не узнала, потому что Баба Яга неожиданно развернулась и рысью припустила к избушке, на ходу выкрикивая:

– Некогда мне тут с тобой лясы точить! Меня там обед дожидается… Сы-и-и-тнай!

Кого она имела в виду под «сытным обедом», догадаться было нетрудно.

– Ах ты, прохвостка! – сокрушённо всплеснула руками одураченная Бабася. – Надо же было так опростоволоситься!

Баба Яга тем моментом забежала внутрь, хлобыстнув дверью за собой с такой силой, что избушка напуганной курицей мигом вскочила на свои курьи ноги.

Ожидать, что Баба Яга одумается и извинится за непристойный поступок, объяснив его как шутку, нечего было и думать, и Бабася, сложив ладони рупором, крикнула:

– Ты ещё об этом пожалеешь!

Избушка встрепенулась и, видно, по приказанию своего беспокойного жителя, резво побежала вглубь леса.

Чёрный кот, не ожидавший, что глупая изба без всякого предупреждения тронется с места, едва не свалился с подоконника, в самый последний момент успев за него уцепиться острыми когтями. Мотаясь во все стороны бесхозным хвостом, он испуганно таращил глаза, пронзительным воем вторя своей хозяйке, которая специально выглянула в окно, чтобы поглазеть, что теперь будет делать Бабася, и назло ей кривлялась, злорадно хохотала и высовывала язык.

Возмущённая Бабася, было, кинулась догонять, да разве за избушкой угонишься. Вон у неё какие жилистые ноги, как у настоящего спортсмена.

Глядя на удаляющуюся избушку, уносившую в неведомые края пленённых путешественников (впрочем, они сами хороши, развесили уши от сладостных речей Бабы Яги, коварней которой старухи в целом свете не сыскать), Бабася закручинилась – где теперь разыскивать избушку, если она по своей сверхпроходимости и мобильности превосходит любой из автомобилей, виденных ею в журнале для автолюбителей.

Тут взгляд Бабаси упал на метлу, забыто валявшуюся в траве. Технические характеристики метлы, пожалуй, будут даже посильнее, чем у избушки, потому что это уже считается как самолёт. Правда, управлять метлой, равно как и автомобилем, Бабасе до сего дня не приходилось. Но если взять во внимание, что здесь не требуется знание правил дорожного движения, то и ничего особенного не произойдёт – лети себе, куда захочешь, и все дела.

– У меня далеко не убежишь, – погрозила Бабася в сторону скрывшейся в лесу избушки. – У меня всё под контролем.

Бабася приподняла подол и проворно подбежала к тому месту, где только что избушка находилась. Взяв метлу, она со всех сторон внимательно её осмотрела и обнаружила на отполированной ручке крошечный сучочек. А когда пригляделась ещё получше, то и вовсе разглядела возле него полустёртую надпись, некогда вырезанную, по-видимому, острым ножичком: «выкл.» и «вкл.». Вряд ли столь искусно смогла сработать сама Баба Яга. Скорее всего, это было делом рук старинного мастера, который изобрёл и смастерил летающую метлу, запустив потом её в производство для всех ведьм.

– Оплошала ты, суседка, – повеселевшим голосом обратилась Бабася к находившейся где-то далеко Бабе Яге, будто она могла её услышать. – Теперь я тебя в два счёта догоню. Ужо тогда ты узнаешь у меня, как заниматься киднепингом…

10

Это необычное словечко, звучавшее несколько загадочно и таинственно (а на самом деле сильно ужасное, потому что означало оно «хищение детей»), Бабася вычитала в одной очень умной книге. В ней говорилось о том, чтобы ребятишки ни в коем случае не доверялись незнакомым людям и были смышлёными, а какими-нибудь там лопухами, тюфяками и прочими ротозеями, которых любой может вокруг пальца обвести…

Именно такая трагедия и произошла с Бабасиными друзьями, понадеявшимися на порядочность Бабы Яги. Теперь как хочешь, так и изворачивайся, чтобы выручить их из беды. Успокаивало лишь одно, что вовремя подвернулась под руку метла, которая и сослужит добрую службу. Не всё же время ей доставлять людям вред, нося на себе такую мерзкую личность, как Баба Яга.

Бабася оседлала метлу и, нетерпеливо двинув сучочек-тумблер в сторону надписи «вкл.», воскликнула:

– Поехали!

В тот же миг метла с такой скоростью рванула с места, что перепуганная насмерть Бабася не свалилась лишь потому, что успела обеими руками крепко вцепиться в ручку.

Сделав несколько облётов вокруг поляны, метла стала одну за другой выделывать мёртвые петли, бочки, горки и прочие выкрутасы высшего пилотажа, к которым Бабася была неготовая и спешно зажмурилась.

Через короткое время её полёт (из-за неумения управлять метлой дополнительно усугубленный закрытыми глазами) закончился более чем драматично: метла врезалась в дерево, и старуха позорно свалилась в заросший овраг. Неподвижно посидев несколько минут, Бабася наконец решилась приоткрыть один глаз. Отметив, что обступившие со всех сторон репьи и жгучая крапива существенного вреда её здоровью не причинили (если, конечно, не считать обожжённые крапивой открытые участки тела да набившиеся в одежду репьи), Бабася нашла, что отделалась лёгким испугом.

Но, тем не менее, из оврага потерпевший крушение пилот выкарабкивался с долгими охами да стонами, а главное – на карачках, что как бы немного шло вразрез с её довольно поспешными выводами. Впрочем, ничего в том удивительного не было, раз человек навернулся с такой высоты.

Выбравшись опять на поляну, которую она только что так неудачно покинула, Бабася с кряхтеньем разогнулась и, держась за поясницу, из-под ладони поглядела вверх, где в густом переплетении ветвей билась, как живая застрявшая метла, будто безмозглая муха в паутине.

– Эк, куда тебя занесло, окаянную, – выругалась в сердцах Бабася. – Вся характером в свою непутёвую хозяйку… Да только я тоже не лыком шита… Сразу предупреждаю…

Между тем избушка удирала со всех ног, виляя между деревьями, чтобы понадёжнее запутать следы: надумает Бабася пуститься в погоню, не разберётся в них, да и сама заплутает в лесу, на свою верную погибель.

– Быстрее, моя преданная избушка! – в азарте выкрикивала Баба Яга и, подгоняя, методично стучала по полу кочергой. – Не то я тебе все ноги переломаю!.. Быстрее, моя добрая спасительница! Не то до конца своей жизни будешь на костылях передвигаться!..

В подобных условиях ожидать от избушки бережного отношения к своим обитателям не приходилось. К тому же сказывалось и отсутствие рессор, которые придают любому экипажу плавность хода.

В общем, от такого неудобного передвижения в избушке подпрыгивала вся домашняя утварь, а заодно и гостившие у Бабы Яги путешественники, не успевшие ещё приноровиться к экстремальному способу передвижения, хоть и повидали всякое.

Труднее всего приходилось терпеть жирному Пельменю, у которого от скачки на выживание в животе громко ёкала селезёнка. Слушать «нутряную» музыку удовольствия было мало, потому что все только и делали, что переживали, как бы у него там что-нибудь не отвалилось и Пельмень не помер прямо на глазах. Потом объясняйся перед его родителями, кто довёл их доброго и послушного сыночка до такого состояния, когда у него всё отваливаться стало…

Никто ж не поверит, что всему виной Баба-Яга, которая совсем затравила избушку своими бесконечными угрозами насчёт здоровья её ног. А ведь без своих ценных ног избушка будет считаться уже не избушкой на курьих ножках в единственном числе, а обыкновенной избой на фундаменте, которых везде полно.

– И до-долго бу-будет про-продолжаться эта го-гонка? – попробовал выяснить Витька.

– Разве это гонка! – пренебрежительно отнеслась к его словам Баба Яга. – Так… прогулочка.

– Ни фи-фига себе про-прогулочка! – высказал общую мысль Витька, как все, щёлкая зубами, будто от мороза.

– Гонка у меня была лет пятьсот назад… Вот это гонка! Тогда мы со Змеем Горынычем состязались в скорости, – предалась воспоминаниям Баба Яга, заговаривая им зубы. – Только он по воздуху летел, а моя избушка по земле бежала… По воздуху, конечно, лететь легче, потому что там никаких препятствий на пути не попадается… А на земле чего ж… одни препятствия и имеются… деревья, овраги, реки… Да мало ли чего… Ох и интересное состязание мы с ним устроили! Олимпийские игры отдыхают.

– И кто ко-кого? – клюнула на хитрость легконогая Люська, та ещё любительница бегать наперегонки.

– А никто никого, – мечтательно сказала Баба Яга.

– Не-неужели вместе при-прибежали? – не мог поверить Витька в такой абсурд – чтобы летающий змей да не обогнал какую-то курицу. Может быть, в то время Змей Горыныч приболел, а Баба Яга взяла да и воспользовалась случаем?..

Но оказалось всё гораздо проще, и Баба Яга была тут ни при чём: в некотором месте, где высилась гора почти до неба, Змей Горыныч и избушка на курьих ножках в пылу борьбы потеряли осторожность и врезались друг в друга, совершив самое настоящее дорожно-воздушно-транспортное происшествие.

Путешественники, чьё здоровье от встряски хоть и находилось в расстроенном состоянии, всё ж нашли в себе силы слегка посмеяться над столь нелепой аварией:

– Хи-хи-хи…

И всё-таки совсем усыпить внимание заманенных в ловушку гостей у Бабы Яги не вышло.

Отчаянный от рождения Витька не относился к той породе людей, которые легко поддаются дрессировке. Имея неосторожность два раза прикусить язык и один раз стукнуться головой о стену, он тем не менее не испугался, что опять пострадает его самочувствие, и не смолчал, задав неудобный для Бабы Яги вопрос:

– А где Бабася?

В спешке они как-то спросить об этом позабыли, поскольку избушка внезапно поскакала, как очумелая.

– Бабася-то?.. – растерялась Баба Яга, отвесив губу почти до пола. – А Бабася-то… Вообще куда вы идёте-то? – догадалась она перевести разговор на другую тему, чтобы специально оттянуть время и покумекать своими мозгами.

– На её ро-родину, – приняла участие в разговоре Люська, крепко держась за стол и вместе с ним подпрыгивая. – По-поглядеть, как она в детстве жи-жила…

– Туда мы и направляемся, – быстро подхватила Баба Яга. – Давненько я в тех краях не бывала. Да вот… избушке следует передохнуть, – озаботилась она вдруг здоровьем избушки, которую только что нещадно поносила. – А потом уж дальше отправляться… Знаю я тут одну уютную полянку с мягкой и сочной травкой… Самое место для отдыха…

– А как же Бабася? – назойливой мухой пристал Витька. – Ей ведь не на чем добираться сюда.

– За Бабасю можете не беспокоиться… Она чай здесь не чужая… Дела у ней важные нашлись… Как выполнит их, так и подойдёт… – наплела с три короба Баба Яга.

Судя по тому, что за окном стало возможным разглядеть отдельные деревья, которые до этого мелькали с невероятной скоростью, сливаясь в сплошную зелёную стену, избушка замедлила свой бег, потом перешла на шаг, а вскоре и вовсе остановилась.

– Приехали, – облегчённо проговорила Баба Яга и, зажав кочергу под мышкой, проделала свой излюбленный жест – потёрла ладони. Затем строго взглянула на ребятишек и что-то уж с очень подозрительной настойчивостью стала выпроваживать на улицу Витьку, Вовчика и Люську, но оставив в покое Пельменя, который как только прекратилась болтанка, сразу плюхнулся на лавку. – Вы, ребятки, идите пока погуляйте… А я тем временем угощенье вам приготовлю… Подкрепимся маленько и опять тронемся в путь-дорожку..

– А Бабася? – напомнил опять Витька.

– К тому времени и ваша Бабася возвернётся, – не моргнув глазом, опять соврала Баба Яга.

Вовчик, за всю дорогу не проронивший ни слова, первым делом поднял уроненную на пол книгу сказок. (При бешеной скачке ценная книга походила на лягушку, которая прыгала по всей избушке и разевала свой бумажный рот.) Бережно прижимая пострадавшую книгу к животу, Вовчик всё с тем же пугающим молчанием поплёлся на трясущихся ногах к выходу.

11

Бедняжку Люську мутило, и, чтобы не осрамиться прямо на глазах мальчишек, она первая подскочила к двери, успев опередить Вовчика на какой-то шаг.

– Что это?! – вскрикнула Люська, увидев вместо запора высохшую человеческую ногу.

Баба Яга, раздосадованная своей оплошностью, которые с возрастом она стала совершать с пугающей регулярностью, грубо отрезала:

– А ничего это!

Люська широко распахнутыми глазами обвела избушку изнутри, как будто проверяя её на наличие второй ноги, и остановила взгляд на Витьке.

– Там… нога… – пробормотала Люська, ища Витькиной поддержки. – Одна… без человека…

Бабу Ягу аж передёрнуло:

– Уж больно ты глазастая, как я погляжу.

И она с невероятным проворством кинулась к двери, бесцеремонно отпихнув Люську с пути.

– Стоять! – громовым голосом приказал Витька.

Баба Яга испуганно вздрогнула и, подчиняясь грозному окрику, замерла на месте, с обидой проворчав:

– В гостях себя так не ведут.

Не обращая внимания на её нытьё, Витька скорым шагом подошёл к двери. С любопытством осмотрев высушенную ногу, но к ней не прикасаясь, он деловито осведомился:

– Чья нога?

– И никакая это не нога, – принялась изворачиваться Баба Яга. – А обыкновенный протез… Я себе заказала его на всякий случай… Если со мной вдруг произойдёт какая-нибудь беда… Ведь ступа-то у меня поизносилась… того и гляди грохнешься вместе с ней на землю… Ей-то ничего не поделается, а мне беда-а-а… А ну-ка ногу сломаю? Вот для замены и заказала себе протез. А чтобы пока польза от него хоть какая-нибудь была, раз я ещё целая… я и использую его вместо запора…

Баба Яга неестественно круто вывернула голову и через плечо заглянула в Витькино лицо, чтобы выяснить – какое неизгладимое впечатление произвёл на него горестный рассказ: поверил мальчишка в подобный бред или нет?

Кое-какие сомнения у Витьки, видно, имелись, и он переспросил:

– А не врёшь?

– Да чтоб мне в тартарары провалиться! – заверила Баба Яга, демонстративно лихо топнув ногой.

И хоть она никуда не провалилась, Витька остался при своём мнении, решив покуда об этом не распространяться, чтобы не вносить в свои ряды панического настроения.

– Всё в порядке! – успокоил он Люську.

Баба Яга вполне была удовлетворена подобным исходом, быстро отпёрла дверь и широко распахнула.

– Погуляйте… – умильным голосом сказала она и, не сдержавшись, облизнулась своим длинным, как у коровы, языком. – А как обед сготовлю, я вас позову… Можете не сомневаться.

Опасливо косясь на высушенную ногу в её руках, Люська торопливо покинула избушку.

Вовчика, который опять лихорадочно перелистывал страницы, поглядывая то на ногу, то в книгу, Баба Яга самолично вытолкала взашей, сказав, что умничать он будет на улице.

– Попрошу без рук! – предупредил её Витька, не любивший бесцеремонного обращения с собой.

– Как изволите, барин, – осклабилась Баба Яга.

Витька с независимым видом прошествовал мимо кочевряжившейся старушки на улицу. Задержавшись на пороге, он значительно потянулся, разминая свои застоявшиеся косточки да суставчики с намёком на то, что силушка в нём присутствует в таком количестве, что её девать некуда, а потому Баба Яга пускай и не надеется на свои колдовские чары.

Огорчённая этим обстоятельством, Баба Яга не стала дальше терпеть унижения намёками и сразу закрыла за Витькой дверь, успев напоследок плюнуть и пробормотать:

– Ну и гостёчек мне достался.

Витька гордо усмехнулся, представив себе, как Баба Яга теперь сидит на лавке и убивается, что связалась с таким подкованным во всех делах мальчишкой.

Но зря он радовался.

– Баюн, иди во двор охранять непутёвую троицу, – распорядилась Баба Яга, обратившись к чёрному коту. – И гляди мне только попробуй их проморгать… Враз хвост оторву… Позору тогда на весь лес не оберёшься…

Злобно сверкнув глазищами на безжалостную хозяйку, которая, видно, считала его отчасти котом, отчасти собакой, Баюн тем не менее послушно отправился выполнять не свойственное ему поручение. Спрыгнув с подоконника, он мигом исчез в траве, будто его сроду и не было.

Проводив кота, Баба Яга вплотную занялась разжиревшим мальчишкой, который даже не догадывался о своей незавидной участи. Приглядываясь к нему оценивающим взглядом, Баба-Яга стала и так прикидывать, и эдак – что ж такого вкусненького можно приготовить из доброкачественного толстяка на скорую руку?

Возиться с изысканными блюдами по рецептам из книги «О вкусной и здоровой пище», когда-то подаренной на день рождения воздыхателем Кощеем Бессмертным, у Бабы Яги сегодня не было ни сил, ни желания, потому что последствия долгого времяпрепровождения за кулинарией для её здоровья могли быть самые печальные – околеть с голоду. Прощай тогда трое бесхозных ребятишек, оставленных про запас, которых надобно выгуливать да холить, чтобы обросли они мясцом как можно скорее. Вот уж когда она точно отведёт свою душеньку над стряпнёй, вволюшку поэкспериментировав с самыми необычными рецептами, и непременно с приглашением в гости Кощеюшки…

– А пока жаркое, – окончательно определилась в мыслях Баба Яга, но вслух произнесла обыденное: – Эй, толстяк, помоги растопить печь!

Пельмень тем временем исследовал все имеющиеся в избушке чашки, плошки, миски, рассчитывая обнаружить в них что-нибудь из съестного, сам проголодавшись от свалившихся на него впечатлений, пожалуй, даже посильнее, чем Баба Яга. Застигнутый врасплох, он выронил из рук тяжеленную сковородку, которая, естественно, упала ему на ногу, подчиняясь каким-то своим хитростным законам.

– Ой! Ой! Ой! – вскрикивая, запрыгал Пельмень на здоровой ноге.

Глядя, как он скачет с перекошенным от боли лицом по избушке, Баба Яга заметила:

– Вот точно так же однажды скакал Кощей Бессмертный, после того, как ему на ногу наехал конём богатырь Илья Муромец.

– Зачем же он ему наехал? – поинтересовался Пельмень сквозь зубы.

– А чтоб не убежал и выслушал все претензии, какие у Илюхи к нему накопились, – пояснила Баба Яга. – А в случае несогласия с ними, Илюхе будет так сподручнее бить его по голове палицей… Тут и захочешь, да не вывернешься.

И коварная старуха едко захихикала, видно, припоминая все подробности той судьбоносной встречи, окончившейся для Кощея плачевно.

– Да-а, вам смешно… А я, наверное, ногу себе сломал, – безнадёжным голосом пожаловался Пельмень.

Баба-Яга шутейно сунула его кулачком в заметно выпирающий живот, что, очевидно, доставило ей огромное удовольствие, и, как могла, успокоила:

– Да ты не убивайся так… Всё равно тебе скоро настанет каюк…

– Какой каюк? – спросил непонятливый толстяк.

– Сам увидишь, – напустила туману Баба Яга и с не свойственной её годам прытью принялась хлопотать у печи: закладывать дрова, растапливать и выбирать какую побольше сковороду. – Ты тоже без дела не стой, – распорядилась она по-хозяйски, – давай помогай…

И Пельмень по своей простодушности принял самое активное участие в подготовительных работах с затаённой надеждой на то, что ему первому доведётся отведать сказочного угощенья.

Сильно прихрамывая на ушибленную ногу, он с готовностью выхватил у Бабы Яги огниво, чтобы продемонстрировать своё непревзойдённое искусство в разжигании дров любой влажности. Правда, к чести старухи, дрова у неё оказались хорошие – сухие, ровненькие и без сучков. Ничего не скажешь – отборные дрова! Но это даже и к лучшему: не придётся долго возиться с ними, загорят как миленькие.

Вскоре, как Пельмень и предполагал, дрова занялись жарким пламенем. Даже Баба Яга расчувствовалась, похвалила:

– Ты гляди-ко, какой рукастый парень попался! Уважаю!

– Ещё в чём помощь требуется? – разохотился Пельмень.

Баба Яга указала на стоявшую под лавкой миску с отбитыми краями:

– А принеси-ка мне, добрый молодец, барсучий жир. Пора сковородку смазать, чтобы кое-кто не подгорел…

По-военному чётко козырнув, Пельмень бодро воскликнул:

– Есть!

И ещё сильнее начал показывать своё усердие, мигом обернувшись за миской и подав её исходившей слюной Бабе Яге:

– Пожалуйста!

12

Витька, Вовчик и Люська, понадеявшиеся, что смогут во дворе поправить своё пошатнувшееся здоровье, этот самый долгожданный покой так и не обрели. Располагавшийся посреди леса двор они ожидали увидеть романтически затравевшим, с ромашками и васильками, со свежим, настоянном на лесных запахах воздухом. А на самом деле этот двор представлял собой жуткое место: густо заросший бурьяном, он был окружён забором из костей, с нанизанными на них вперемешку человеческими и звериными черепами. Да и лес вовсе был не лесом, а дебрями из бурелома (даже непонятно, как избушка умудрялась передвигаться среди всего этого нагромождения), и запах стоял вокруг какой-то прокисший, как бывает только на свалке.

– Ой, мальчишки, – вскрикнула Люська, – мне страшно!

Витьке и самому было не по себе, но он вида не подал, ободрив запаниковавшую девчонку в шутейной форме:

– Не бойся… я с тобой!

Люська доверчиво прижалась к его могучему плечу, что сразу же придало ей уверенности, и пренебрежительно фыркнула:

– Вот ещё! И вовсе я не боюсь!

Витька покосился на несамостоятельную девчонку, но смолчал.

– Всё правильно, – неожиданно подал голос Вовчик, продолжавший упрямо изучать книгу сказок. – Ничего другого здесь и быть не могло.

Витька недоумёнными глазами взглянул в одухотворённое лицо Вовчика, который наконец-то, видимо, осознал всю ценность своего удивительного перемещения в страну сказочных персонажей, и спросил:

– Ты это о чём?

Вовчик захлопнул книгу, взяв её под мышку, указательным пальцем поправил на переносице очки и с возвышенной интонацией в голосе, будто выступал на учёном совете, стал вводить в курс дела своих малообразованных товарищей, взад-вперёд прохаживаясь перед опешившими Витькой и Люськой, не забывая время от времени рассекать воздух рукой для пущего эффекта: