Аттиконн бесплатное чтение

© Данил Цесарский, 2021

ISBN 978-5-0053-6110-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта ночь выдалась очень холодной для столь тёплого лета. Пронизывающий до костей ветер проносился по узким улицам огромного города, заставляя людей как можно быстрее удалится в любое закрытое помещение. Из-за чего ночь выдалась ещё и одинокой, что было очень странно для никогда не спящего города-величественного Брида. Свет, вырывающийся из окон и отражающийся в тёмных водах реки Лебь, заполнял собой всё пространство города, не оставляя ни единого тёмного уголка. Шум властвовал на узких улицах Брида, хоть они и были пустынны как Белые Земли. И, как не пыталась природа или рок, или кто либо ещё кому бы хватило сил, помешать ежедневной, еженощной жизни Старого Града, ей это не удалось. Улицы Брида опустели, но лишь для того, чтобы наполнились его заведения.

Корчма «Старый Древ» располагалась в центре города, около Нофийской Площади, на том самом месте, где давно, когда Брид был ещё маленькой деревушкой, рос во всём своём величие Великий Дуб. В честь этого дуба и был назван, как сам город (с древневертского брид-дуб),так и, позже, когда Великий Дуб загадочным образом исчез, построенная на его месте корчма. История исчезновения дуба довольна занимательна и интересна, но она на другой раз. Сегодня в корчме «Старый Древ» рассказывают совсем другие истории.

Если бы замёрзший путник выбрал своим пристанищем на эту ночь корчму, стаявшую на земле некогда бывшей матерью для корней Великого Дуба, то он услышал бы множество интересных разговоров, принадлежащих постояльцам этого чудесного заведения. Как раз сегодня, один такой путник, ищущий, где бы он смог провести ночь, счастливым стечением обстоятельств пришёл к порогу корчмы «Старый Древ». На входе путнику бросилась в глаза деревянная вывеска, висящая на двери, на которой был нарисовано могучее дерево и значилась небольшая приписка снизу: «Старый Древ. Имеется Жёлудь Великого Дуба». Отбив об порог ноги, чтобы сбить грязь с башмаков, он открыл дверь. Изнутри его обдало смесью запахов. В ней чувствовались ароматы жареного мяса, хмеля, человеческого пота, дыма, дерева и ещё чего-то еле уловимого, чего-то в чьё присутствие гораздо явственнее верилось, чем в те же мясо, пиво или людей. Здесь было что-то невидимое людскому глазу, но настолько реальное, настолько пронизывающие своим существованием, что каждый в этой корчме знал об присутствии Этого, знал, что Это вокруг него, куда ни шагни. Конечно же, такое гнетущее состояние достаточно быстро испортило бы любому человеку его времяпрепровождение. Благо, что людям необязательно понимать о чём они знают, что представляют эти знания и зачем они вообще нужны. Так и все посетители корчмы вовсе не понимали, что витает в воздухе. Они были веселы и в какой-то мере счастливы, они знали, что такие приятные чувства всегда находят на них в этой корчме. Они ощущали, что что-то побуждает такое радостное настроение распространятся внутри большого зала «Старого Древа». Да, они многое знали, хоть и не понимали. Но им не было известно, почему в корчме, стоящей в центре густонаселённого Брида, всегда было так немноголюдно. Им не было известно, что также как Это побуждает в них приятные чувства и эмоции, у других людей побуждает совсем другое. У кого-то страх, у кого-то отвращение, злобу, депрессию, у кого-то и вовсе что-то настолько странное и чуждое человеческому мироощущению, что объяснить это на языке людей будет невозможно. Также им не было известно, что Это появилось здесь не просто так. Это было осадком битвы давным-давно сошедшихся здесь очень могущественных заклинаний. Это было магией. Но для посетителей корчмы эти факты были безызвестны, да и вообщем их мало волновало, почему всё так, а не этак. Их устраивало такое положение. Знать, что здесь что-то есть, ощущать Это всем своим существом, но не понимать и не пытаться понять, просто принять. В конце-концов им было хорошо, так зачем усложнять? Но путник, в отличие от присутствующих в корчме, прекрасно всё понимал и видел. Видел магию.

Войдя внутрь, он снял свой длинный меховой плащ и отдал его стоявшему около двери парнишке. Парнишка взял плащ, немного удивлённо посмотрел на него, потом на путника. Повернувшись назад, он повесил плащ, а когда повернулся обратно, то путника уже не было рядом. Быстро пробежавшись взглядом по залу корчмы, парнишка заметил его, стоящем у стойки и говорившего с корчмарём.«Какой-то странный мужик этот» -подумал парнишка. И вправду путник выглядел слегка странновато в данной обстановке. Вот, что увидел парнишка: путник был одет в очень тёплую одежду, всюду подбитую мехом (летом-то?);на предплечьях и сапогах виднелись стальные вставки в форме причудливых узоров; на левом бедре висели две сабли, одна нормального размера, другая поменьше, почти как кинжал, но чуть длиннее; на правом бедре висели разного рода мешочки, сумки; волосы его были длинные, цвета выпавшего снега, сверху они были заплетены в три, закинутые назад, косы, которые на затылке сплетались в одну длинную, до низа лопаток, косу, по бокам и сзади всё было сбрито наголо; борода молочного цвета, в которую вплетены множество железных узорчатых бус; левый глаз был слепой, у правого радужка была светло-серой, почти белой, так что из дали могло показаться, что у путника вовсе одни белки; кожа на лице была гладкой, словно поверхность воды в безветренный день, и только еле видный шрам, нарушающий своим присутствием такую чистую картину, виднелся под левым глазом.«Да, странный мужик. С севера наверное. Может, вояка какой.«Так заключил парнишка, после всего подмеченного в путнике. Спустя пять минут он и вовсе забыл о нём, поддавшись тому приятному ощущению, которое появлялось в нём в корчме «Старый Древ».

– Так что вы хотите? – спросил корчмарь.

– Переждать ночь. – ответил путник.

– Ну у нас здесь не постоялый двор. Вам бы дальше по улице, там есть.

– Мне сойдёт и корчма. Я сяду вон там. – сказал путник и показал на столик в углу. – А ты принеси пива, да лучшей похлёбки, что у вас есть.

Путник направился к столику, сел. Охватил взглядом зал. Столики по углам были не заняты, кроме того, за каким сидел он. Посреди зала, стоя тесно к друг другу, располагалась четыре длинных стола. За ними сидели радостные люди, они пили, ели, смеялись, говорили.

– Так слышал, что с Анкой-то приключилось?

– Нет, шо?

– Так пропала и хер знает куда. Говорят утром, с петухами, вышла и всё. Пропала.

– Так когда это было-то? Вчера видел её.

– Так сегодня и было.

– А шо пропала-то? Мож пошла за грибами, дак не вернулась ещё.

– Не, не могла она. Она ж без мужа, ну ты знаешь. У неё дети: старший, не помню скок ему, да и младшенький-так он ещё младенец. Так что не могла она так на день уйти-то за грибами. Но это не главное. Главное, что видели вчера, как заходил к ней кто. И, говорят, остроухий был.

– Брешишь.

– Да говорю тебе. Мне старуха эта, Пронья сказала. Соседка-то Анкина, видела-то.

– Да, чушь это. Смотри, завтра уж дома будет.

– Нет же. Говорю тебе…

Путник наблюдал за разговором двух мужиков когда к нему подошёл корчмарь, держа в руках кружку пива и тарелку похлёбки.

– Держи. Пиво и лучшая похлёбка. Что ещё надо? – поставив всё на стол, спросил корчмарь.

– Нет. Разве что беседу.

– Ну это можно. – корчмарь сел за стол.

– Что про Анку думаешь? – беря ложку и пододвигая к себе тарелку с похлёбкой, спросил путник.

– Про пропавшую-то? Да, так же как и все.

– А это…

– Ну знаешь, Анка была девчонкой свободолюбивой. Так думаю никуда она не пропадала, просто устала от такой жизни, да и ушла. Видимо, с мужиком каким-то.

– Ну, я вижу здесь и другое мнение.

– Остроухий похитил? Ну это всё старуха эта, ну… слухи делает. Она, знаешь ли, не в себе. Вот был мужик у неё, жил с ней, и вроде всё хорошо, а потом в одно утро пропал. Так она такого шума навела, там, говорит, кости моего любимого в лесу лежат, а сам он съеден. А ей: «Да с чего ты думаешь так, Пронья?». И она, как давай про волкалака, который, оказывается, несколько ночей под окном ходил да выл. Потом, в одну ночь не было его. А на утро просыпается, а мужинька нет. Съеден. Так и был год мёртвым, пока не воскрес в Лодорске, да с бабой другой под руку. Лерж видел его там, говорит на призрака не похож. Но Пронье что до этого? Мужика она-то уже похоронила в пузе волколака. Так вот с того момента и свихнулась она. Теперь, кто пропадёт или ещё что, так Пронья сразу здесь со своими волколаками, остроухими, да ещё с кем. Но всё это чушь, да и только.

– В нечисть не веришь, корчмарь?

– Да от чего же? Верю. Но не всё же на них сваливать.

– И вправду. – к этому моменту путник уже почти доел похлёбку. – А дети на кого остались?

– Дети?

– Анкины.

– А, так ни на кого. Так и сидят в доме, мать ждут.

– И что, Анка так просто оставила детей, потому что свободолюбива?

– Я, наверное, не то слова выбрал. Она больше… ветреная. На месте не сидит. Да и гулящая. Её здесь каждый мужик знал. Так кто-то её и обрюхатил. Дважды. А детей своих она бьёт, иногда голодом морит, да и кто знает, что ещё они терпят. Так что, наверное, оставить их ей труда не составило.

– Ну, спасибо за беседу. – корчмарь встал, собрался уходить. – И ещё. Похлёбка и вправду хорошая.

– Лучшая! – сказал корчмарь и ушёл.

Время перевалило за полночь, когда корчма «Старый Древ» погрузилась в таинство магии. Но не той, какая постоянно витала в воздухе, нет, корчмой завладела магия намного древнее и не менее могущественная-магия историй. Витиевато, блуждая по тропинкам грёз, эта магия просачивалась в наш мир через людей. Она проходила через их желания, мечты, страхи и сомнения, разные чувства и эмоции и потом достигнув зрелости в их умах, магия выплёскивалась наружу и там она поселялась в мыслях других людей или же уходила в безвестность.

И сегодня, в тот самый день, когда путник с волосами цвета выпавшего снега, посетил корчму «Старый Древ», сегодня, в ночь на Валлемер, когда мифы становятся явью, сегодня Брид полнился магией.

– И так кончила Алема, умерев на вершине самой высокой горы.-говаривал мужик. Он огляделся в поисках реакций на столь прекрасную, по его мнению, историю, но никто не выразил ни восхищения, ни даже удовлетворения. Все апатично, некоторые даже с разочарованием, смотрели на него.

– Если бы твоя история была бумагой, Гусь, то я бы даже гузно ей не подтёр. – с серьёзным лицом сказал один из слушателей.

– Так ты и вовсе гузно своё не подтираешь. – пытаясь задеть в отместку за такой комментарий к его истории, говорил Гусь.

– Ну, э… если бы подтирал, то всё равно бы не подтёр.

– Да, захлебнись в своей же рвоте, Кулеш. Не подтёр бы он. У тебя-то башка настолько тупая, что ты даже и такую историю не рассказал бы.

Кулеш нахмурился, хотел что-то сказать, но видимо ничего стоящего ни придумал, поэтому он ещё больше нахмурился и, стреляя искрами из глаз, сжал правую ладонь в кулак. Увидев это Гусь тоже сжал кулаки. Когда, казалось, до неминуемой драки оставалось одно мгновение, один из, сидящих рядом мужиков, сказал:

– А знаете, что я скажу: хороша история-то. А давай за неё выпьем. А? Угощаю, мужики.

Гусь и Кулеш посмотрели на говорившего, но кулаки не разжали. Может, они бы просидели так до самого утра, но Кулеш посмотрел в глаза говорившего. И в них он увидел злость, уверенность, приказ и он понял, что лучше бы так до утра им не сидеть.

– Ну, раз угощаешь. – просипел Кулеш.

– Да, угощаю. Эй, корчмарь, тащи пиво.

Когда кружки были наполнены и уже наполовину отпиты, мужик улыбаясь, но со строгостью в глазах сказал:

– Хорошее пиво. Не хотелось бы, чтобы оно было вашим последним.-он посмотрел на Кулеша, потом на Гуся.-Мы здесь гости, мужики. Так что ведите себя нормально. Сейчас бы устроили драку, покалечили бы друг друга, внимание ненужное привлекли. Старику бы не понравилось. Я донёс мысль? -он смотрел на них, они кивнули.-Хорошо, что мы поняли друг друга.-он повысил голос.-У кого есть ещё история? Если после её рассказа, моему другу Кулешу не покажется, что она даже гузна его недостойна-поставлю пива.

В корчме было много людей, не так много, как в других заведениях Брида, но достаточно для того, чтобы занять два длинных стола посреди зала. Столы в углах были пусты, все кроме одного, за которым сидел путник. Он пил пиво и внимательно слушал всё, о чём говорили посетители корчмы. Если бы кто-нибудь наблюдал за путником, то он подумал бы, что слишком уж внимательно беловолосый вслушивался в разговоры. Но, к счастью или к горю, никто за ним не наблюдал. Все смотрели на друг друга, на пиво да на стол, когда неожиданно дверь в корчму распахнулась и вместе с холодным, пробирающим до костей ветром, в «Старый Древ» вошёл мужчина. Он закрыл дверь.