Старый дом бесплатное чтение

УДАЧА… С ТРЕТЬЕЙ ПОПЫТКИ

– Ну что же, милочка, поздравляю! Тебе, можно сказать, повезло. Сразу же после детского дома получить нормальное жильё – это, знаешь ли, бывает о-о-очень редко! С этими словами чиновница из местной мэрии положила передо мной пластиковую папку с документами,

– Ознакомься, пожалуйста, – сказала она и уставилась на меня круглыми глазами, увеличенными линзами очков. Я, волнуясь, открыла папку и вытащила бумаги. Технический и кадастровый паспорта на дом, ордер, справки из ЖКХ – о том, что долгов нет… Всё нормально, кроме одного: это – дом, частный дом. Я потихоньку вздохнула, мысли пришли в голову невесёлые: «Вот же… блин, а! Почему мне так не везет-то?! Если отдельно стоящее строение – то хана, однако. Жить в таких домах, как правило, невозможно. Да и собственно квартиры нам, детдомовским, достаются в приличном состоянии крайне редко. Если сейчас откажусь, то это будет моим третьим отказом, и больше жильё мне уже предлагать не будут. И только через суд можно будет получить от государства крышу над головой.

Но на судебные тяжбы годы уходят! А где жить все эти годы?» И я ещё раз, уже не скрываясь, тяжело вздохнула. Каждый раз, как вспомню мою «квартирную эпопею» – так вздрогну, и есть отчего вздрагивать. В первый раз мне как сироте и выпускнице детского дома была предложена полностью выгоревшая угловая квартира на первом этаже девятиэтажного дома. В стык бетонных плит свободно проходила моя ладонь и была видна улица. Во второй раз – я чуть было не стала хозяйкой отдельно стоящего домика, маленького, аккуратного. По всему было видно, что он содержался в порядке. Это был бы прекрасный вариант! Но… Я даже переступить его порог не смогла: в доме умер его хозяин, и тело, разлагаясь, пролежало всё лето. Трупный запах никакой краской не замажешь, его впитывает и дерево, и кирпич. Казалось, стены дома пахнут даже снаружи. Ужас! Я – не пугливая, и если бы тело убрали вовремя, наверное, согласилась бы вселиться в этот дом. Но – запах… Видимо, поняв причину моего горестного вздоха, чиновница сняла очки, потерла глаза и, подслеповато щурясь, снова посмотрела на меня.

– Я понимаю, о чём ты думаешь, – вдруг улыбнувшись мне, сказала она и развела руками: – Ничего не поделаешь, такова система. По крайней мере, пока. Но, поверь: всё больше и больше сиротам стали давать нормальное жильё, да ты и сама об этом знаешь. Ну да, я об этом знала, однако сама в число этих счастливчиков пока никак не попадала.

– Но, смею тебя заверить, дом, который я тебе предлагаю, очень хороший. Можешь мне поверить: до революции умели строить, это не нынешние импортные «шабашники». Дом ещё три сотни лет простоит, можно сказать, без капитально ремонта, большой, двухэтажный, шесть комнат, участок приличный, ограда добротная. Женщина встала из-за стола и подошла к окну.

Молчание затягивалось, и тогда я спросила, глядя в спину хозяйки кабинета.

– Если дом такой большой и хороший, почему вы отдаёте его мне? Для этого, наверное, есть веская причина? Где находится этот дом? Что в нём случилось? Чиновница молча вернулась на своё место за столом, опять водрузила на нос очки и пробормотала: – Слишком много вопросов… Но, ладно, давай по порядку. Отдаем тебе потому, что больше никто его брать не хочет. Сиротам, вроде тебя, уже дважды предлагали. Два парня прожить в нём смогли по месяцу, затем оба пришли ко мне и, ничего не объясняя, отказались от этого дома. Не хотим, мол, там жить – и всё! Сняв в очередной раз очки, женщина с уже заметным раздражением швырнула их на стол.

– Место, где дом стоит, хорошее. Там ещё до Советской власти ставили свои особняки зажиточные люди. В этом доме, согласно имеющимся документам, жил инженер со своей семьёй. Что с ними стало – неизвестно. О том, что в доме что-то случилось, тоже нет информации. Вроде бы дом как дом, но в нём никто не хочет жить! Мы его продавали, наверное, раз десять. Покупатели находились быстро, однако, самое большее, опять же, через месяц сделку купли-продажи расторгали. И дом опять оказывался у нас на балансе.

– А почему? – осторожно спросила я и сжалась от предчувствия того, что мне сейчас ответит чиновница.

– Почему? – усмехнувшись, переспросила меня женщина. – Да чёрт его знает – почему! Мы даже собственными силами провели что-то вроде расследования и ничего плохого не обнаружили. Остаётся только одно, вернее, мы подозреваем, что дело в соседях. Склочные, задиристые соседи, которые не дают спокойно жить людям. Бывают, знаешь ли, такие людишки, от которых действительно сбежать охота!

Я смотрела на женщину и чувствовала, как моя физиономия расползается в улыбке. О господи, неужели мне наконец-то повезло? Меня, прожившую всю свою жизнь в доме, где правили бал две сотни малолетних чудовищ – таких же, как и я сама, неужели испугают какие-то там крикливые соседи! Заметив мою улыбку, женщина тоже улыбнулась:

– Ну что же, я вижу, отказываться от предложенного жилья ты не будешь? Я, продолжая улыбаться, покачала головой, явно давая понять, что не буду.

– Тогда, распишись, пожалуйста, вот здесь, здесь… Оставив ей кучу автографов, я забрала папку с документами и, попрощавшись, поспешила к выходу.

ОН – МОЙ И ТОЛЬКО МОЙ!

Место, где стоял дом, действительно было красивое. В этом я успела убедиться, пока ехала на такси, вольготно откинувшись на заднем сиденье. Асфальтированную дорогу обступали большие сосны, росшие не очень густо и потому не производившие впечатления «тёмного» леса. Перемежали сосняк белоствольные берёзы, оставляя впечатление лёгкости и какой-то «светлости» всего леса, в котором рядом с дорогой разместились добротные дома и коттеджи. Проехали мы, наверное, километра три, пока наконец таксист не сказал: – Всё, приехали! – и приткнул машину носом к воротам из металлических прутьев, которые составляли какой-то геометрический узор.

Я отдала деньги, поблагодарила таксиста и, выбравшись из машины, с наслаждением потянулась. Честно говоря, сделала это специально для водителя: не понравился он мне, глазки какие-то «липкие», неприятные, брр! Дождалась, когда у мужика отпадёт челюсть и побегут слюни. А по-другому и быть не могло, так как ножки у меня стройные, длинные, а юбка короткая. Да и вся целиком я очень даже неплохо выгляжу – и спереди, и сзади. Спереди – так вообще: не каждая блузка застегнётся! Да и мордашкой бог не обидел. Видимо, хотя бы в этом ОН решил меня пожалеть…

Послушав немного, как водила шлёпает губами, я подхватила большую сумку и направилась к калитке, машинально отметив, что метрах в пятидесяти, на другой стороне дороги, имеется автобусная остановка, на которой в данный момент находились две женщины. Калитка была уменьшенной копией ворот, что, на мой взгляд, красиво и не лишено изящества. Всё это «входное» великолепие держалось на трех кирпичных столбах, которые, к сожалению, немного уже обкрошились. Калитка на удивление легко открылась, и я потопала по вымощенной камнями дорожке к дому.

Участок, на котором стоял дом, был не очень большой и, откровенно говоря, «диковатый»: невооружённым глазом было видно, что за ним никто не следил и он успел прийти в запустение. Подойдя ближе к дому, я опустилась на очень кстати подвернувшуюся под мой зад скамейку и чуть не всплакнула от умиления. Это был не дом, а мечта любого обеспеченного человека, я уже молчу о детдомовке вроде меня! Строение каменное, вдоль всего фасада протянулась терраса, огороженная каменными перилами. С террасы, собственно, можно было войти в сам дом через двойные массивные двери. С обеих сторон от входа находились большие окна, почти во всю ширину стен. И самое, на мой взгляд, прекрасное: роль крыши этой террасы играл балкон второго этажа, протянувшийся также вдоль всего фасада. Опирался балкон на четыре изящные колонны, две из которых расположились у входа и две – по краям террасы.

Я посидела ещё немного, преодолевая волнение. Сделав вывод, что хорошего много не бывает, решила посмотреть, что там внутри. Отперев замок ключом, который мне вручили вместе с документами о владении этой роскошью, вошла в дом и поняла, что сказка продолжается. Прямо от дверей начинался просторный холл, у правой стены которого пристроился самый настоящий камин. Напротив входной двери, у задней стены обнаружилась лестница, ведущая на второй этаж. С левой стороны виднелся вход ещё в какое-то помещение. Я с удовольствием вдохнула затхлый воздух и повернула налево. Там оказалась большая кухня, посреди которой стоял здоровенный старинный стол. Он был красивый, на резных ножках, его, видимо, только поэтому и не выкинули, несмотря на то что полировка всей столешницы покрылась паутиной мелких трещин. Вдоль одной из стен стояли несколько тумб, по красоте – под стать столу, в одну из тумб встроена мойка.

Я вышла из кухни и под лестницей, ведущей на второй этаж, обнаружила ещё одну дверь. Эта дверь была вагонного типа и сдвигалась в сторону, что мне крайне не понравилось. Гм, видимо, у одного из бывших хозяев дома с вагонами было связано что-то приятное… Заглянув в «вагон», поняла, что попала в довольно приличный санузел, стены которого были облицованы крупной плиткой салатного цвета, конечно, не самый мой любимый цвет, но – сойдёт! Это чрезвычайно полезное помещение содержало в себе ванну и унитаз. Оценив помещение и воспользовавшись одним из приборов сантехники по прямому, так сказать, назначению, двинулась обозревать второй этаж.

Лестница была удобная, не очень широкая, но и не узкая, в самый раз, как для меня делали. На втором этаже прямо от лестницы начинался ещё один холл, в котором было такое же, как и на первом этаже, большое окно. Двери, расположенные слева и справа, вели в две большие спальни. Я побывала в обеих и обнаружила, что из спален на балкон ведут двери. Причём в одной из спален сохранились старинная железная кровать, комод и зеркало, совмещённое с тумбой, стоящей на полу. Зеркало привлекло мой внимание: оно было старым, но, однако, на нём не было ни одного безобразного развода, на которые я насмотрелась в детском доме. Оно было идеально чистым и целым. По всей вероятности, это была женская комната, так как стены были обтянуты давно выцветшим и почти совершенно потерявшим свой цвет розовым полотном.

По всему было видно, что предыдущие хозяева, став владельцами особняка, с энтузиазмом брались за ремонт. Закончить они его, конечно, не успевали, но следующий хозяин непременно продолжал дело предшественника. И в результате, с удовольствием отметила я, мне достались полностью отремонтированные холл, кухня и одна из спален на втором этаже. А большего в данный момент мне и не надо!

СОМНЕНЬЯ ПРОЧЬ, ДА ЗДРАВСТВУЕТ УЮТ!

Осмотрев весь дом, я вышла на террасу, оттёрла от грязи и пыли забытое кем-то из предыдущих владельцев пластиковое кресло, уселась в него, опять вытащила из папки бумаги и принялась ещё раз внимательно их изучать, попутно делая для себя выводы и – сомневаясь. Слишком уж хорошее место, слишком хороший и большой дом, чтобы их вот так вот взять – и отдать простой детдомовке! Я примерно представляю, сколько миллионов это сокровище может стоить, но подозреваю, что, скорее всего, не смогу назвать его реальную стоимость. Положив папку с документами на перила террасы, тяжко задумалась. И чем больше думала, тем неуютнее мне здесь становилось, да так, что я начала нервно оглядываться по сторонам.

«Ну, хорошо, – начала я рассуждать, – если кто-то из власть имущих решил завладеть этим домом, то он не может этого сделать по одной причине: дом принадлежит государству, вернее, он находится на балансе местного муниципалитета. Так? Так! А значит, чтобы вывести его из-под надзора местной мэрии, его надо кому-то «впарить», вернее – продать. Так? Так! Они его впарили мне, и после этого меня, скорее всего, должны будут убить. Ну а что? Родственников у меня нет, наследников – тоже, вот и получится, что дом брошен. И тогда местная мэрия будет делать с ним всё, что захочет. Например, продаст кому-нибудь своему, за копейки».

Я встала и принялась ходить по террасе, лихорадочно обдумывая ситуацию. «Нет, ерунда какая-то получается. Во-первых, я смогу приватизировать этот дом только через пять лет. Если меня «грохнуть» сейчас, то дом благополучно опять повиснет на балансе муниципалитета. А им оно надо? Скорее всего, нет, если уж они его мне отдали. А может, они решили подождать пять лет и потом меня убить? Нет, тоже фигня какая-то: за пять лет я могу пять раз выйти замуж, родить пятерых детей от разных мужей, и тогда вокруг моего трупа будут скакать минимум пять прямых наследников и человек тридцать со стороны бывших свекровей. Нет, тоже не вариант».

Вдоволь находившись по террасе и устав, я опять уселась в кресло. «А почему, собственно, они не могли убить тех, кто в частном порядке купил у них дом? Да потому, что это какой-то бред с моей стороны». Поняв, что окончательно запуталась, я взяла себя в руки и успокоилась. По крайней мере, пять лет об этом можно не думать. Переночевала вполне нормально: на кухне взгромоздилась на стол, положила под голову сумку, укрылась курточкой и проснулась только утром. Я, конечно, пробовала устроиться на втором этаже в «розовой» спальне на кровати, но – тщетно: пружины из неё слишком уж выпирали. Так что даже мне, привыкшей к спартанским условиям детского дома, лежать на них и тем более уснуть было невмоготу.