Костяная королева бесплатное чтение

Пролог

Избранница Солнца, Небесная Дева – так её прозвали при жизни. Величайшая королева страны Каэлур, реформатор, защитница мира. Никто не знал её настоящую.

Ее правление началось в тяжёлые времена. Голод, болезни и постоянное ущемление прав простого народа поставили людей в безвыходное положение. Представьте себе улицы города, переполненные бездомными. Заразные трупы в сточных канавах, голые, потому что одежды сорвали с ещё не остывшего тела. Представьте откормленных крыс, которые из жадности набрасываются и на мертвых, и на спящих. Представьте, как отощавшие матери кормят своих отощавших детей их мясом – бесплатная еда, если сможешь поймать. Представьте.

И только она посреди этого мрака давала людям надежду, давала им свет. Будущее. Полная противоположность брата-тирана, такая чистая и добрая.

Это история о королеве, которая хотела изменить мир. О женщине с феноменальной памятью, которая позволила ей учиться быстрее прочих, но также и обрекла на раннее взросление. Гениальный политик, одержимый фанатик или несчастная, одинокая душа, не способная найти утешение. Кем она была – не важно. Важно, что она была другой.

Это история Костяной королевы, такой, какой её знаю я. Начало нового времени.

1

Седой торговец держал в руках поводья и глядел в задумчивости на дорогу. Рядом с ним сидел его спутник в одеждах иностранного посла. Дорожная грязь облепила его сапоги и плащ нуждался в основательной чистке.

– Спасибо, что не оставили на дороге, – обратился молодой человек к своему седовласому спутнику. – Говорят, за стенами ночью лучше не оставаться.

– Да? И что же говорят?

– Будто бы ночами по здешним лесам бродят души умерших, и единственное их желание – найти для себя живое тело, чтобы продолжить существовать. И говорят ещё, что если вселится такая душа в тело, человек скоро сходит с ума.

Торговец усмехнулся.

– Слышал я такую легенду. Не похоже на правду, но, – он вытащил из-под рубахи талисман на цепочке, – вот, прикупил на всякий случай. В местных храмах продаётся.

– Так вы уже бывали здесь?

– Однажды. Приезжал торговать.

– А я вот впервые. И какое впечатление?

Старик крякнул, бегло взглянул на запад и щёлкнул кнутом.

– Каэлур окружена высокой каменной стеной, самой высокой из всех стен, что мне доводилось видеть. Там живут добрые люди, там плодородные земли, и урожай снимают два раза в год. А ещё там бывают сильные ветра. И я знаю одну легенду, как раз связанную с этими ветрами и бродячими душами. Хочешь, расскажу?

– Я весь внимание.

– Вот слушай: когда на эти земли пришли первые поселенцы, они были удивлены плодородию почвы. Построили здесь свои хижины, разбили огороды. Но как только кончилось лето, налетел страшный ураган и порушил хлипкие постройки. Камнями и обломками завалило жителей, и уцелели лишь те, кто спрятался в погребе. Но выжившие не захотели уходить отсюда. Они построили более крепкие жилища – из камня, выкопали подземные тоннели. Мёртвые тоже не желали уходить. И каждый раз, когда поднимается сильный ветер, можно услышать их вой. Плач первых жителей Каэлур предупреждает об опасности.

– Какая красивая легенда. И что же, во время ветра действительно можно услышать призраков?

Старик пожал плечами.

– Это всего лишь легенда. Как и то, что блуждающие души сводят людей с ума.

– Тем не менее, вы носите талисман.

Торговец снова пожал плечами.

Солнце уже опускалось за горизонт, и старик то и дело поторапливал своих лошадей, желая попасть за стены Каэлур до заката. Они ехали по песчаной дороге, пролегающей через зеленые луга, усеянные маленькими жёлтыми цветами. Кое-где по краям дороги виднелись рощи, а вдалеке пики вечнозелёных лесов. Лошади ритмично цокали копытами, поднимая клубы пыли. Вокруг царили тишина и спокойствие.

Некоторое время мужчины в молчании смотрели на дорогу и ждали, когда же, наконец, покажутся стены Каэлур. Ровные поля превратились в холмы, почти полностью покрытые лесом. В тени деревьев разглядеть дорогу стало сложнее.

– Говорят, в Каэлур сейчас не самое лучшее время, – сказал человек в посольской одежде. Старик нахмурился.

– Я об этом не слышал. И что же говорят?

– Возможно, это просто слухи. Недавно я совершенно случайно услышал разговор двух торговок на площади. Одна сказала, что в Каэлур сейчас беспорядки. Там повышаются налоги, люди голодают. Ещё, говорят, там участились грабежи. А их нынешний король, Бенедикт, ничего не предпринимает.

– Бенедикт? Видно, старый король умер, а это один из его сыновей. Хотя мне казалось, он младший, а значит, последний в очереди на престол. – Торговец задумчиво потер щетину на подбородке. – Так ты говоришь, неспокойно? Стоит ли туда ехать?

– Не знаю. Но думаю, ничего серьёзного, вы и сами понимаете, как женщины любят всё приукрасить.

– Да, и то верно. А тебе самому зачем в Каэлур? По делу или путешествуешь?

– Да, дела. Я работаю в посольстве Примы. Король отправил меня с предложением. На пути к Каэлур у меня издохла лошадь, не имею понятия, почему. Просто вдруг упала – и все. Как повезло, что вы меня подобрали.

– Пустяки! Все равно ведь по пути. Еще и за проезд уплочено.

Оба засмеялись. Однако вскоре старик забеспокоился, ведь солнце уже садилось. Он стал подгонять лошадей, желая оказаться внутри страны до заката, ведь кто знает, какие твари водятся в лесах. А ворота опускают сразу после захода солнца.

И вот из-за очередного холма показались долгожданные стены Каэлур. Действительно, как и утверждали многие, это необыкновенно величественные стены, неприступные. Они поднимаются над кронами самых высоких деревьев, целиком выполненные из огромных гладких блоков. Башни с заострёнными верхушками служат для наблюдения и охраны внешней стороны стены. Настоящая крепость, наследие великих зодчих прошлого тысячелетия.

Седому торговцу удалось добраться до ворот прежде, чем их опустили. Эти тяжёлые широкие ворота приводили в движение при помощи огромных лебедок. Похоже, зодчие знали толк в подъемных механизмах, раз они служат уже многие сотни лет. Чуть дальше, с внутренней стороны стены, находились ещё одни ворота, не сплошные, а из толстых железных прутьев.

Откуда-то сверху послышался приказ опустить ворота. Несколько человек потянули за ручки лебедок, заскрипели петли, зазвенели тяжёлые цепи, и первые ворота с грохотом опустились. Железные ворота опускать не стали.

За стенами было темно, и торговец решил остановить свою повозку недалеко от ворот на свободном участке, собираясь переждать здесь ночь. Лошади тут же принялись щипать траву. Посол спрыгнул с козел и, поблагодарив торговца, направился к часовым, что курили у ворот.

Мужчина вкратце обрисовал солдатам своё положение, показав при этом медный значок, подтверждающий его государственное дело. Немного поспорив, часовые всё же разрешили ему остаться на ночь в крепости. Один из них потушил окурок о стену и проводил его внутрь. Они поднялись по узкой лестнице в башню, и посол оказался в комнате постовых.

Из окон этой комнаты просматривалось огромное пространство: равнины перед стеной, холмы и лес чуть дальше, и вдалеке снова равнины. А с другой стороны башни открывался вид на Южный город. Хоть посол и не боялся высоты, но от такого зрелища захватывало дух. Однако сейчас, при свете луны и последних закатных лучей, разглядеть можно было не так уж много.

Не считая посла, в комнате находилось два человека. Из мебели тут были только обшарпанный стол и две скамьи, а посередине чаша с полыхающим пламенем. Мужчина уселся в углу в надежде, что ему предложат хотя бы чай. Но постовые молча глядели во тьму за стеной, изредка бросая на пришельца косые взгляды.

Первым молчание нарушил посол:

– Прохладно на такой высоте. Я бы от чая не отказался. Или чего покрепче.

– Покрепче на службе не положено, – отозвался один. Он указал на закопченный чайник в выемке под каменной чашей. – А чай вон там, кружку бери. Чай казенный, на вкус как собачья моча.

– Хоть согреюсь, – проворчал посол, наливая бледный чай в немытую кружку. Откашлялся. – Я слышал, у вас в стране неспокойно?

– Ни о чём таком не знаю.

Постовые переглянулись между собой, и второй ответил:

– Не слышал такого, – но после паузы добавил: – Хотя народ и недоволен, но беспорядков нет.

– Недоволен? Чем?

– Будешь слишком любопытничать, могут и посадить, – отрезал первый.

– Мне же нужно знать ситуацию в стране, – возмутился посол. – Я тут по важному делу, знаете ли. Перед тем как встретиться с вашим королем, хотелось бы узнать подробности, а то мои сведения, как видно, устарели.

– Ладно, ладно, господин посол. Но ты аккуратнее с такими вопросами. – Они снова переглянулись. – Дело всё в том, что король снова повысил налоги. Не сможешь уплатить хотя бы за один месяц – выгонят на улицу. Бездомных у нас чуть прибавилось, но ничего больше.

– Расскажите про короля немного. Бенедикт, кажется? Давно пришёл к власти?

– Года два назад, когда прежний старик скончался. Причем Бенедикт – его третий сын.

– А что случилось с первыми двумя?

– Старший несколько лет назад умер от болезни. Средний, как говорят, ходил во сне. Однажды он забрался на башню и упал вниз.

– У короля Викто́ра остались ещё две дочери, но от другой жены. Бенедикт их не признает.

– Одной восемнадцать, другая на два года младше. Бенедикт их обеих отправил подальше от дворца, как только Виктор скончался. Они живут как раз в нашем Южном.

– Кстати, та, что постарше, Фриджия, просто сокровище. Она часто раздает беднякам хлеб, бесплатно лечит тех, кто не в состоянии заплатить. По её приказу в городе реставрируют дороги и здания. Наш город – самый чистый в стране.

– Только вот её брату это не нравится.

– Почему не нравится? Он как-то выражает своё недовольство?

– Ну, между нами говоря, уже пару раз на принцессу совершались нападения, но она не пострадала. У неё очень хорошая охрана.

Второй постовой предостерегающе глянул на своего товарища:

– Не доказано, что за нападениями стоит именно…

– Понятно. Так вы сказали, принцессе восемнадцать? В таком возрасте, обычно, уже должен быть жених.

– Да вроде бы и есть. Это принц Сильварии Кириэлл. Говорят, это давно спланированный союз, вот только Бенедикт не даёт своего согласия на брак.

– Что ж, – посол задумчиво поглядел в кружку на остатки мутной жижи. – Дело принимает совсем иной оборот.

Посол ещё долго расспрашивал постовых о новых порядках, введённых Бенедиктом после смерти его отца, и пришёл к выводу, что с королём сложно будет о чем-либо договориться.

2

С первыми лучами солнца в торговых районах Каэлур ремесленники и мастера открывали свои лавки, приезжие торговцы искали места для повозок. Уже с самого утра тут собиралось множество народа, и все шумели, спорили, ругались, обсуждали что-то, суетились. И, наконец, повернув свой товар к покупателю самым приличным боком, успокаивались, занимали свои места и зазывали народ, расхваливая свой товар.

За маленьким уличным столиком с чашкой сносного кофе в руках расположился посол. Где ещё услышать последние новости города, оставшись при этом незамеченным, как не на шумных торговых площадях?

Долго ждать не пришлось. Недалеко от него к одной из торговок цветами подошла другая женщина. Они разговорились, пересказывая друг другу новости. Затем к ним присоединились ещё несколько женщин. Среди рыночного шума можно было услышать их вздохи, смех, и удивленные возгласы, когда очередная женщина рассказывала свою историю.

– Вы ведь помните, как сильно заболел мой сын? У него были и жар, и лихорадка, но денег на лекарства у меня не хватало. Я тогда решила сесть на площади и просить милостыню. Ну, а что мне ещё оставалось? Сами понимаете, чего не сделаешь ради ребенка! По счастливой случайности мимо проходила принцесса Фриджия. Она ведь часто помогает простым людям, таким, как мы. Я очень надеялась на это… Она подошла ко мне, спросила, что случилось с моим сыном, и велела позвать лекаря, представляете? Этот лекарь вылечил моего малыша и даже денег не взял! Все правда, что о ней говорят.

– Конечно, правда. Фриджия многим моим знакомым помогла.

– Слышала, на той неделе по её приказу еду раздавали в Низинах.

– А король что? Сидит себе в своём дворце, пирует, пока простой народ с голоду дохнет.

– Холь они брат и сестра, но совершенно разные.

– А сколько всего принцесса для каэльцев сделала! И все своими силами.

– Бенедикт тоже немало для людей сделал: налоги повысил, дома у бедных отобрал, чуть что скажешь про него, так и повесить могут.

– Вот бы принцесса Фриджия заняла его место!

– Тише, тише говори. Мало ли, в округе королевские слухачи ходят.

Вокруг цветочной палатки уже собралось много народа, всем хотелось послушать. В адрес короля полетела тихая ругань и проклятия, а при упоминании принцессы многие украдкой совершали жесты божественного покровительства.

– Однажды мой муж, пекарь, чем-то не угодил префекту, и его приказали высечь на площади тридцатью плетьми! Представьте, какой это был позор. Он, наверно, там бы и умер, но принцесса Фриджия заступилась за него. Мужа моего отпустили. Работает он теперь в бедной пекарне на окраине, ну хотя бы живой.

– А меня вот с семьёй совсем недавно выселить из дома хотели. Сборщики пришли с оружием, стали угрожать. А ведь до полной суммы нам самой малости не хватило. Тогда принцесса сама договорилась со сборщиками, а нам даже еды привезли. У меня ведь шестеро детей, и с этими налогами только на самое дешевое хватает.

– Да, и у меня подобное бывало…

Люди рассказывали свои истории, иногда возмущённо цокали, качали головами, удивлённо ахали или смеялись, посол наблюдал и слушал. И ему совершенно не нравилось то, что он слышал. Сложилось впечатление, что в Каэлур гражданская война не за горами.

Внезапно сквозь шум толпы послышалась музыка. Постепенно люди замолкали, услышав бродячих музыкантов. Они шли между палатками и лавками, им все уступали дорогу. Когда музыканты нашли себе удобное место, остановились, а зрители встали в круг, чтобы их послушать. В толпу полились звуки лиры и флейт.

Два голоса затянули балладу. Посол ещё раз услышал легенду, которую вечером поведал ему старый торговец, услышал и несколько новых. Пели о древних героях, о дальних странах и о местных божествах. А в конце выступления барды исполнили шуточную песню про короля Бенедикта и его постоянные неудачи в постели. Народ разразился хохотом, некоторые даже отблагодарили музыкантов деньгами или едой.

Но уже совсем скоро не осталось и следа от прежнего настроения: люди разошлись по своим делам, снова хмурые, подозрительные. Снова спорили, ругались, торговались и жаловались на свою жизнь.

Посол Примы допил свой кофе и направился к Парадной площади, надеясь своими глазами увидеть принцессу, о которой все говорят. По сторонам мощеной дороги тесно лепились каменные дома в один, два, три и четыре этажа, украшенные изразцами и древними фресками. Здесь было множество мастерских, и люди с хмурыми лицами усердно трудились, ничего вокруг не замечая. Из маленьких пекарен вырывались чудесные ароматы, перекрывающие вонь сточных канав. Работники специально открывали двери, зазывая покупателей запахом свежевыпеченного хлеба. Тут и там среди домов виднелись харчевни и постоялые дворы.

Немного в стороне от остальных построек виднелась Парадная площадь и несколько богатых особняков вокруг нее, один из которых принадлежал местному префекту, а другой – двум королевским дочкам.

Резиденцию окружала каменная изгородь, а на территории раскинулся миниатюрный парк с искусственным прудом. У входа в особняк дежурили стражники в сверкающих на солнце латах с внушительными секирами в руках. Резиденция в народе называлась Южный дворец. Хотя размерами особняк сильно уступал королевскому дворцу, жителям города нравилось представлять Южный второй столицей.

Посол обратил внимание на внешнее убранство особняка префекта. По незнанию можно было подумать, что именно его дом является резиденцией королевских отпрысков.

Вдруг на площади началось движение. Люди обращали лица к Южному дворцу. Его двери распахнулись, из них вышли двое мужчин и две девушки. Стражники поклонились им, а люди собрались вокруг внешних ворот, кланялись и кричали приветственные слова. Посол встал позади толпы, а его сердце забилось чаще.

Фриджию мог бы узнать даже человек, ни разу её не встречавший. Её осанка, её взгляд, жесты – всё в ней было величественно, царственно. Её светлые волосы, извиваясь, спадали с плеч, на лице – мягкая улыбка, светло-синие глаза лучились добротой. Белая кожа, женственные руки с тонкими пальцами, чуть заострённые скулы… Казалось, принцесса Фриджия излучает особый свет, несравнимый со светом солнца.

Наряд принцессы говорил о её смелости, или даже дерзости: белые широкие штаны в сочетании с алым жилетом. Но местные женщины не стали бы упрекать её в отказе от традиций. Наоборот, пытались найти в себе смелость взять с неё пример.

Ее сестра Глория придерживалась более консервативных взглядов в одежде. Внешне они были очень похожи, но при этом младшая сестра не обладала такой уверенностью. Сутулила плечи под взглядами толпы и в целом старалась держаться позади сестры.

Мужчины, что шли по обе стороны от принцесс, были для них и личной стражей, и ближайшими советниками. Оба высокие, внушительные, они бесстрастно оглядывали толпу на площади, а руки держали на эфесах мечей, готовые в любой момент пустить оружие в ход. Обоим на вид было не больше тридцати.

Принцесса Фриджия и её спутники, окружённые толпой, шли вдоль площади. Девушка останавливалась у каждого нищего и спрашивала его о том, что заставляет его просить милостыню. Каждый рассказывал свою историю, после чего принцесса могла дать им деньги или еду.

– Что заставляет тебя просить милостыню, добрый человек?

– Ваше высочество, – поклонился старик в грязной залатанной робе, – я давно уже не могу работать. Мой сын заботился обо мне, но его забрала болезнь. Тех денег, что мы скопили, не хватило, чтобы заплатить новые налоги, и меня выгнали на улицу.

– Разве у тебя нет больше родственников?

– Нет, ваше высочество. Все умерли, всех я пережил.

– Где же ты теперь живёшь?

– В Низинах, ваше высочество. Туда дорога всем обездоленным.

Низины – бедный окраинный район Южного, где стоят уже совсем старые дома, не интересующие сборщиков. Между домами люди соорудили себе палатки и навесы из всего, что смогли найти. А в домах под прогнившими крышами ютились семьи, напиханные в деревянные коробки, будто селёдка в бочку.

Принцесса вложила в руку старика несколько монет, сказала какие-то ласковые слова на прощание и извинилась за то, что не может сделать больше. Подошла к другому нищему. Так она выслушала всех до единого, каждому пыталась чем-то помочь. Посла поразило то, что она не боится прикоснуться к грязной одежде или рукам нищих. Любой бы побрезговал, но не она. Она зажигала на измученных пыльных лицах улыбки, дарила надежду тем, кто уже давно её лишился.

Затем взгляд Фриджии обратился к послу, который все это время наблюдал за ней.

– Посланник Примы, я полагаю? – с обезоруживающей улыбкой она протянула ему руку, которой недавно прикасалась к нищему. Кто-то счел бы это за оскорбление, однако мужчина с радостью прикоснулся губами к её запястью.

– Рад приветствовать вас, ваше высочество.

– Направляетесь к королю?

– Именно так. Позвольте выразить свое восхищение. Красота, ум и отзывчивость в одном человеке – редкое явление в наши дни.

– О моем уме вы по глазам узнали, полагаю?

– Об этом говорят жители вашего города, я же не имею повода подвергать сомнению их слова, ведь во всем остальном они оказались совершенно правы.

– Отрадно слышать. Возможно, вы не откажетесь зайти на чашку чая? Мне и моей сестре будет невероятно интересно узнать новости Примы из первых уст.

– С удовольствием, – поклонился посол и только тут заметил Глорию, тихо стоящую позади сестры. Она смущенно протянула ему руку. – Ваше высочество.

Сквозь листья проглядывало синее небо, тень падала на белую кожу девушек, защищая её от палящих лучей. Выложенная камнями дорожка извивалась вокруг пруда. Его берега поросли сочной зеленью, из воды выглядывали жёлтые кувшинки с плоскими большими листьями. Фриджия и Глория, попрощавшись с послом, разместились на скамейке близ пруда, а сопровождающие их слуги встали по бокам.

– Ты не слишком хорошо выглядишь, – заметила Фриджия, обращаясь к сестре. – Что-то случилось?

Глория покачала головой.

– Так много людей… Мне не очень уютно на публике. А послу и двух слов сказать не смогла.

– Постарайся привыкнуть, моя милая. Тебе часто придется быть у всех на виду. Надо хоть иногда покидать дворец и общаться с кем-то, помимо меня.

– Я понимаю, сестра, но всё-таки…

– В следующий раз пойду без тебя, если хочешь. – Фриджия облокотилась на спинку скамейки и некоторое время в задумчивости смотрела на рябь воды. – Надо будет съездить в Низины самой. Есть у меня завтра свободное время? – спросила она у одного из слуг.

– Боюсь, что нет, госпожа, – ответил Моррит, её ближайший советник.

– Ну а послезавтра?

– Между шестью и семью часами вечера.

– Возможно, этого не хватит. В пять часов у меня урок музыки, так?

– Да, госпожа.

– Я его пропущу. Глория, заменишь меня?

– Конечно, сестра, – музыку Глория любила куда больше разговоров с незнакомцами.

– Хорошо. Тогда, Моррит, передай пекарям заказ.

– Да, госпожа.

Несколько минут Фриджия отрешенно глядела сквозь листву, затем вздохнула и повернулась к сестре:

– У короля Примы два сына. Почти уверена, что он отправил посла к Бенедикту не только о торговле говорить.

– Думаешь, он надеется на политический союз?

– Возможно. Будь я на месте брата, первая бы озаботилась этим вопросом.

– Хочешь выдать меня замуж? – Глория воззрилась на сестру с упрёком и немного испуганно.

– Прима – богатая страна с собственным выходом к морю. Я бы подумала над таким предложением, если бы не…

Глория тут же ухватилась за возможность сменить тему:

– Кириэлл приедет уже на следующей неделе?

– Ага, – безэмоционально ответила Фриджия. Глория прищурилась.

– Ты хоть ждёшь его, или это тоже твой политический союз?

– И то, и другое. Очень удачно, правда? Возможно, и тебе понравится один из сыновей короля Аргуса. Пора задуматься о будущем. Отец запланировал мой брак, когда мне было всего двенадцать.

– Ну Фриджи! Я предпочла бы остаться с тобой навсегда, но сделаю так, как ты скажешь.

Девушка засмеялась.

– Я рада. Но я всё же беспокоюсь о твоей безопасности.

– О безопасности позаботятся Моррит, Шайн и остальные, правда?

Оба слуги кивнули в знак согласия.

– Как знаешь, Глори. Я не собираюсь тебя принуждать, ведь ты моя единственная любимая сестра.

– Значит, переложила груз ответственности на мои хрупкие плечи? Очень надеюсь, что брат не примет какое-нибудь поспешное решение на мой счёт.

– Я тебя в обиду не дам, ты же знаешь.

Глория грустно улыбнулась, вспоминая многочисленные моменты из жизни, когда сестра защищала её от нападок Бенедикта. Мог ли сводный брат уже тогда видеть в сестре угрозу своему положению? Нет, только если не знал заранее, что сам придет к власти.

Фриджия со вздохом поднялась и отряхнула свою безупречно чистую мантию.

– Мое свободное время подошло к концу, нужно возвращаться к делам.

– Даже интересно, закончится ли у тебя когда-нибудь запас трудолюбия?

3

Сверкающие чистотой покои принцессы. Пол покрыт мягкими коврами, единственное окно в спальне плотно затянуто тёмными шторами. Большая кровать посреди комнаты застелена белыми покрывалами, множество мягких подушек разного размера разбросано по всему спальному месту принцессы. Над кроватью до самого пола свисает полупрозрачный воздушный балдахин синего цвета.

На подушках посреди кровати спиной к окну лежала принцесса Фриджия. Её глаза были закрыты, дыхание ровное, поэтому казалось, что она спит. Но она размышляла. Прокручивала в голове тревожащие её вопросы, искала на них ответы в безграничных чертогах памяти. Пыталась всё предусмотреть и просчитать, найти наилучший вариант из всех возможных. Некоторые люди ходят кругами по комнате, а принцесса блуждала только в своих мыслях.

Её покой потревожил негромкий стук в дверь, после чего без дополнительного приглашения в комнату вошёл Моррит, темноволосый страж в тёмной форменной одежде.

– Всё готово, госпожа.

Она открыла глаза и немедленно поднялась с кровати.

– Благодарю.

Вместе со своим слугой Фриджия последовала к выходу на задний двор. Там их ждала хорошо обустроенная повозка с открытым верхом и запряжённой в неё парой лошадей. Опрятные белые лошади с вычищенными шкурами и лоснящимися черными гривами – гордость Южного королевского двора.

Половину всего пространства повозки занимали мешки с ароматным недавно испечённым хлебом. Напротив принцессы разместился неизменный Моррит, а ещё один из её личной охраны – Рави – занял место на облучке рядом с кучером. Возница отдал команду, и повозка тронулась. Все королевские лошади были хорошо обучены, и управлять ими разрешалось только при помощи слов.

Они выехали на широкий проспект, и люди шумно приветствовали принцессу. Девушка отвечала на все приветствия с улыбкой, махала рукой маленьким детям, которых родители сажали на плечи, чтобы и те смогли увидеть принцессу, любимицу простого народа. Уже многие знали: Фриджия едет в Низины, чтобы раздать беднякам хлеб.

Низины встретили экипаж вонью отходов и немытых тел. Полуразрушенные дома, между которыми громоздились кое-как сколоченные из разного хлама подобия хижин, шалашей или навесов, сильно контрастировали с богатством центральных районов. Все проходы между домами здесь были застроены жилищами нищих и обездоленных, так что повозку пришлось оставить в начале бедного района. Фриджия с двумя слугами отправилась вглубь Низин пешком.

Тут и там люди собирались вместе, разжигали костры, усаживались вокруг тёплого пламени. Некоторые сидели на ступенях домов, молча глядя куда-то. Матери закутывали своих детей в грязные рваные лоскуты, которые им удалось найти. Все эти люди в своей потрёпанной одежде, немытые, болезненные, вызывали в душе некоторую жалость и отвращение. И в самом деле, их можно было только пожалеть. Любой проходящий мимо человек невольно лишний раз возблагодарит судьбу за то, что у него есть уютный дом, чистая одежда и деньги, чтобы только не оказаться среди этого отребья.

Увидев принцессу, люди вставали со своих мест, кланялись, приветствовали её, и она тепло приветствовала нищих в ответ. Казалось, их вид совершенно не вызывал у неё отвращения.

Вначале Фриджия просто шла между кучами мусора и группами людей, осматривая всё вокруг. Бедный район чем-то напоминал свалку на развалинах, однако у людей не было другого приюта. Фриджия хотела узнать поподробнее о жизни в Низинах, ведь с её последнего визита несколько месяцев назад здесь всё стало намного хуже. Девушка подошла к группе женщин с детьми, которые расположились на ступенях, и присела с краю, не боясь запачкать свой плащ.

– Давно вы поселились здесь? – спросила она одну из женщин с тусклыми глазами и болезненно впалыми щеками. На руках она держала тихого худого ребёнка.

– Давно, ваше высочество. Примерно два года назад.

– Из-за чего вы здесь? Говорите как есть, ничего не бойтесь, – Фриджия ободрительно коснулась её плеча, видя, что женщина сомневается.

– Понимаете, когда король Виктор был жив, он иногда закрывал глаза на недоплату налогов бедными семьями. Иногда мы не могли выплатить полную сумму, но нас никогда не трогали. Прежние собиратели относились к нашим проблемам с пониманием. А когда Бенедикт пришёл к власти, он издал указ об изъятии жилища за долги. Все изменилось. В первое время мы платили, хотя и голодали. Но потом налоги возросли, и нас выгнали на улицу.

– Государству нет выгоды от наших жизней, – присоединилась к разговору другая женщина, но и она, запуганная новыми законами, закусила губу. Выражать свое мнение здесь было не принято.

– Все хорошо, продолжайте, – мягко улыбнулась Фриджия. – Я здесь не для того, чтобы вас осуждать.

– Население увеличивается, а страна – нет. Выгоднее продать наши дома тем, кто способен платить, чем построить новые. Поэтому нас и выгоняют на улицу.

– Мне искренне жаль, что вы все оказались в такой ситуации…

– Что вы, ваше высочество, это ведь не ваша вина!

– Как вы здесь живёте?

– Вначале было сложно, всего не хватало. Есть приходится очень редко, но и к этому, и ко вкусу еды мы привыкли. Когда холодно, мы спим все вместе возле костра. Вот только одежду ни подшить, ни постирать. А не так давно некоторые люди стали болеть какой-то простудой. Лекарств у нас нет, тёплой одежды тоже, и мы не можем никого спасти, ни детей, ни взрослых. Так умер и мой муж.

– У нас всех кто-то погиб, – вступила в разговор ещё одна женщина. – После их смерти одежда досталась другим людям, и это помогло им выжить.

– Мы все стараемся выжить любой ценой, чего бы это ни стоило, – тихо добавила первая женщина.

– Вы все очень сильные, раз смогли пережить столько невзгод.

– Мы слабы, потому что не можем ни решиться уйти отсюда, ни найти какое-то достойное занятие. Таких, как мы, не берут даже дворы подметать, – горько заметила нищенка.

– Слабы не вы, а государство, что допустило подобную ситуацию. Обещаю, я приложу все усилия, чтобы решить этот вопрос.

Бездомные слабо улыбнулись ей в ответ. Мало кто решился бы поверить, что одна маленькая женщина сможет хоть что-то изменить. Они привыкли бояться и никому не доверять. Они давно потеряли надежду и изо дня в день влачили свое жалкое существование без цели и смысла, давно забыв, почему стараются выжить.

– Благодарю вас за беседу, – Фриджия улыбнулась женщинам и всем, кто подошёл поближе, чтобы послушать их разговор. – Надеюсь, что смогу сделать больше, а пока мы привезли для вас хлеб.

На бледных изможденных лицах сразу же засияли улыбки – большая редкость в Низинах. Принцесса и её слуги пошли обратно к повозке, а все до единого нищие толпой последовали за ними.

И вот вся эта толпа собралась возле повозки, люди переговаривались, толкали друг друга, протягивали руки. Принцесса Фриджия, Моррит и Рави вкладывали хлеб в эти худые грязные руки, а в ответ получали щербатые улыбки, слова благодарности и божественного покровительства. Очень скоро все мешки опустели, а нищие разбрелись по своим углам, поедая долгожданный кусок хлеба.

Некоторое время, пока они ехали обратно к дворцу, Фриджия молчала, погружённая в свои мысли, которые никогда и никому не раскрывала. Лицо её ничего не выражало, глаза смотрели сквозь предметы, пальцы еле заметно подрагивали, но из-за тряски повозки казалось, что так и должно быть. Затем принцесса перевела взгляд на своих слуг – Моррита и Рави – и тихо сказала:

– И почему я раньше этого не замечала? Нужно как-то исправить ситуацию с бедными районами. Я подумаю над этим. В ближайшие несколько дней все вместе обговорим этот вопрос. Так не может больше продолжаться.

Оба слуги кивнули. Они поняли, что имеет в виду принцесса, потому все свои мысли оставили при себе до собрания.

– Я надеюсь, вы позаботитесь о моей репутации, – добавила Фриджия, обращаясь к Рави.

– Можете на меня рассчитывать.

Весь оставшийся путь до Южного дворца провели в молчании, каждому было о чем подумать.

Лошади остановились на заднем дворе, принцесса с улыбкой погладила своих благородных питомцев по бокам и шее, нашёптывая ласковые слова. Затем Моррит проводил Фриджию к её покоям.

– Пусть ко мне зайдёт Фиделис, – сказала принцесса слуге. Он кивнул, поклонился, и Фриджия осталась одна в своих покоях.

Первым делом девушка сменила одежду, закинув грязную в корзину для белья. Подошла к своему письменному столу с обитым бархатом креслом и придвинула к себе книгу в красной бархатной обложке, чернильницу и перо. Книга хранила в себе заметки и некоторые мысли Фриджии. Благодаря своей удивительной особенности, она могла запомнить любую информацию, но выведенные на бумаге слова помогали сосредоточиться. Некоторые страницы содержали чернильные наброски, которые выражали идеи не хуже слов. Найдя свободнаю страницу, Фриджия обмакнула кончик пера в чернила, написала число и краткую запись:

«Нужно решить проблему с бедными райономи как можно скорее. Варианты действий. Идеальный план».

Когда чернила высохли, девушка захлопнула книгу и убрала её на край стола. Затем поставила локти на стол, подперев голову руками, и больше не двигалась до самого прихода её слуги.

Раздался стук в дверь, вошёл высокий мужчина в тёмной одежде. За спиной он носил большой изогнутый меч фалькату. Его точеные скулы обрамляли темные пряди, под глазами залегли тени, отчего он без особых усилий выглядел угрожающе. Фиделис остановился у двери в ожидании приказа принцессы.

Фриджия кивнула на дверь, чтобы слуга закрыл ее, и, улыбнувшись, сказала:

– Для тебя есть поручение. Найдётся свободное время?

– Конечно, ваше высочество.

– Мне бы хотелось узнать, сколько человек обитает в каждом бедном районе страны. Число детей. Как живут, чем болеют. – Фриджия вкратце рассказала слуге о своей сегодняшней поездке в Низины и прибавила: – Если можно, постарайся узнать всё до конца недели.

– Я займусь этим сейчас же.

– Благодарю.

Фиделис покинул покои принцессы, и она, поддавшись усталости, легла на мягкую кровать, зарылась в подушки и простыни. От прикосновения гладкой прохладной ткани принцесса расслабилась, на минуту позволила себе забыть все проблемы, трудности и печали, так плотно обступившие её в последнее время. Она лежала, не шевелясь, с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем, но вскоре вернулась головная боль от множества мыслей, одновременно кричащих в её голове. Этот бесконечный шум никогда не давал ей покоя, никогда не покидал её. Вне зависимости от ситуации, времени, причины, Фриджию постоянно беспокоили сотни проблем, которые нужно было решить, и тревог, от которых нужно было избавиться. Не последнее место занимали мысли о Глории, а точнее о том, как оградить её от опасностей.

Вдруг в дверь снова постучали, и кто-то вошёл в комнату. Фриджия, даже не взглянув в сторону двери, сразу поняла, что это её сестра.

– Как ты съездила? – спросила Глория, присаживаясь на край кровати.

Фриджия немного приподнялась, облокотилась поудобнее на подушки и вкратце обрисовала сестре ситуацию, в которой пребывали нищие из Низин.

– Это так ужасно, – с грустью произнесла Глория. – Почему брат так поступает?

– Такая у него политика.

– Ты ведь придумаешь что-нибудь? Поможешь им?

– Конечно. Обязательно.

– Если ты уже решила, как поступишь, расскажи и мне.

– Нет, ещё не решила. – Фриджия захотела переменить тему и спросила: – А как прошли твои занятия музыкой?

– Очень хорошо, как всегда. Я начала разучивать новую мелодию на кифаре. Учитель сказал, что я делаю успехи.

– Сыграешь мне её, когда выучишь?

– Конечно, сестра. Хотя я и не уверена, что тебе это интересно.

– Почему?

– Я знаю, ты просто пытаешься быть вежливой, но на самом деле тебе больше нравится фехтование. Прости, что не могу стать для тебя партнёром как Моррит и остальные. С ними ты проводишь гораздо больше времени.

– Ты что же, ревнуешь? – Фриджия улыбнулась такому проявлению чувств. – Все мои действия направлены на достижение определённых результатов.

– А мои? Играть на кифаре мужу перед сном?

– Думаю, здесь более важен не конечный результат, а сам процесс.

Глория озадаченно нахмурилась, но ничего не сказала. Несколько минут она молча теребила край своего платья, в смущении опустив взгляд, затем вздохнула и улеглась на кровати возле своей сестры, взяв её за руку. Так они некоторое время лежали неподвижно, смотрели друг на друга, Фриджия с удивлением, а Глория с улыбкой, радуясь тому, что наконец решилась проявить больше чувств, чем обычно. Старшая сестра первой нарушила молчание:

– И откуда столько нежности? Неужели, так сильно оскучилась?

– Может быть, ты этого и не замечаешь, но иногда мы не видимся по несколько дней. Не представляю, как это возможно, с учётом того, что живём мы не во дворце.

– Ты же знаешь, я не специально тебя избегаю. У меня много работы.

– Да, но все же… Раньше все было по-другому.

– Ты уже не маленькая девочка, чтобы всё время за тобой ходить.

– Конечно, когда тебе выгодно, я не маленькая, а на собрания ты меня не пускаешь.

– Тебе там нечего делать.

– Вот всегда ты так!

– У меня свои обязанности, у тебя свои.

Глория обиженно поджала губы, а Фриджия засмеялась, глядя на неё. Не удивительно, что она до сих пор считала сестру малышкой и старалась оберегать от всего и всех. Долго на неё обижаться Глория не могла.

Их мать умерла после рождения Глории, и обе сестры были лишены материнской заботы. Фриджия с раннего возраста привыкла ухаживать за сестрой. Она старалась заменить ей мать: кормила её, одевала, укладывала спать, оберегала. Поскольку и отец не принимал особого участия в их воспитании, сестры были предоставлены сами себе. В детстве они никогда не разлучались. Фриджия часто уходила в себя, была то замкнута, то вела себя весело и приветливо. Для Глории стало целью и счастьем заставлять сестру смеяться.

– Почему ты никогда со мной не делишься своими мыслями и проблемами? Может, я смогла бы тебе помочь. А ты хочешь все решать в одиночку.

– Тебе не стоит так беспокоиться об этом.

– Ты не представляешь, как это трудно – пытаться тебя понять.

Фриджия улыбнулась своей милой, наивной сестре. Иногда она и сама себя не понимала.

– Поздно уже, – как бы между прочим заметила девушка. – А у меня ещё много работы.

– Ладно. Но обещай, что завтра мы хотя бы пообедаем вместе.

– Хорошо. Я и правда в последнее время была занята.

– Я знаю. И понимаю. Прости, сестра. Я просто боюсь, что однажды ты станешь такой, как отец.

– Не стану. Я гораздо лучше него.

Принцесса Фриджия обладала не только привлекательной внешностью, но и щедрым, заботливым сердцем. Именно об этой черте характера и говорил народ в последние два дня. Весть о том, что принцесса посетила Низины, быстро разлетелась по всей стране. Каэльцы пересказывали друг другу новости, иногда преувеличивая значимость этого поступка.

Для каэльцев принцесса Фриджия олицетворяла надежду на светлое будущее, как для страны, так и для каждого в отдельности. Именно поэтому её поступки для многих были любимой темой разговора. И Фриджия не без удовольствия замечала это.

Улучив свободную минуту, девушка вышла в сад подышать свежим воздухом после работы в душном кабинете. В сопровождении Шайна и Моррита прошлась по саду, пока служанка готовила чай. Люди приветствовали её с площади, и она лучезарно улыбалась им в ответ. Для этого ритуала имелись свои причины, как и для всего, что делала Фриджия.

После прогулки они втроём устроились в тени с чаем и фруктами. Ее личным стражам позволялось очень многое: они частенько обедали вместе с принцессой, работали, отдыхали или тренировались. Со стороны это могло бы показаться странным или даже неприличным, ведь у принцессы не было ни одной фрейлины, но она упрямо игнорировала традиции. Однажды среди знати какая-то завистливая особа пустила слушок, что Фриджия спит со своими слугами, но слух этот исчез очень быстро, как и та дама.

После чая начался урок фехтования со специально приглашенным из заграницы мастером. Хоть её и защищали пятеро приближённых слуг и множество других людей, собственные навыки никогда не помешают. Также Фриджия обучалась различным наукам, половину из которых простой народ счел бы за колдовство, если бы знал о них. А поскольку она являлась принцессой, никто не смел упрекнуть её в увлечении такими не положенными девушкам вещами. Конечно, кроме Бенедикта и верной ему знати.

Урок завершился, и Фриджия, не слишком довольная результатами, направилась к своим покоям, однако переодеться и отдохнуть так и не успела – послышался стук в дверь. В комнату вошёл Фиделис с листами бумаги в руках.

– Я выполнил ваше поручение, – объявил он.

– Хорошо. Это очень кстати. Благодарю, что так быстро. Сообщи основную информацию.

– В Центральном городе нищих более тысячи человек, из них двести семнадцать детей младше пятнадцати лет. Болезни: воспаление легких, дизентерия, нома. Ещё, говорят, там несколько прокажённых. В бедном районе Северного города обитает примерно восемьсот человек, из них двести семьдесят шесть детей. Болезни: в основном, нома. Западный город: около пятисот нищих, из них сто сорок восемь детей. Сейчас болеют туберкулезом. В Южном городе нищих чуть меньше трёхсот человек, детей – сто двадцать шесть. Восточный город: более пятисот нищих, детей – меньше ста. Там самая высокая детская смертность.

– Ясно. – Девушка нахмурилась. – Если так пойдёт и дальше, не избежать очередной эпидемии.

– Часть этих болезней возникает из-за плохого питания, а часть из-за условий, в которых проживает чернь.

– И ни то, ни другое я не в силах изменить.

– Вот подробный отчёт, – Фиделис протянул принцессе бумаги. Она приняла их и сказала:

– Не мог бы ты объявить о совещании? Только для моего круга. Состоится в шесть часов вечера где обычно.

– Конечно, госпожа.

– Благодарю.

Фиделис поклонился и покинул комнату, а Фриджия, лежа на кровати, принялась изучать его отчёт о бедных районах страны.

Совещания так называемого круга проходили в маленькой потайной комнатке с хорошо изолированными стенами, которая тщательно охранялась надёжными людьми. Кругом для краткости называлось её ближайшее окружение: пятеро верных слуг, советников и стражей.

Моррит являлся правой рукой принцессы. Он был в курсе всех её дел, сопровождал её в поездках и на прогулках. Много лет назад Фриджия тщательно подобрала для себя личную стражу, каждый из которых имел определённые качества. Она сама выбрала всех, кроме Моррита – его к ней приставил отец, и с него все началось.

В обязанности Рави входило сохранение репутации принцессы – важная часть их совместного плана. Люди, находившиеся под его командованием, внешне ничем не выделялись среди обычных граждан. Они должны были докладывать о настроениях народа, могли пускать выгодные слухи и разносить новости.

Фиделис осуществлял деятельность по части информации. Его люди работали во многих государственных органах, находились на службе у короля, поэтому Фриджия всегда знала всё, что происходит в главном дворце.

Шайн главным образом являлся советником принцессы по части финансов, занимался также политическими вопросами и иногда сопровождал принцессу в качестве охранника.

Пятым приближенным принцессы был Эквитум. Он в основном сопровождал Глорию, следил за её безопасностью по приказу принцессы. Он единственный из круга владел познаниями в хирургии, тайно изучая её вместе с Фриджией. Разумеется, для всех остальных эти пятеро были простыми стражами.

Незадолго до назначенного времени у двери в комнату собраний разместилась охрана. Приближённые принцессы по одному входили в раскрытые двери, где она уже ждала их, откинувшись на спинку кресла во главе стола. Тесное пространство освещалось свечами, окна отсутствовали. Такая обстановка для проведения тайных собраний была вынужденной мерой, ведь среди простых стражей и рядовых слуг вполне могли затесаться шпионы короля.

Когда вошёл последний из круга, стражники закрыли за ним массивную дубовую дверь с железными вставками. То, о чём говорила принцесса со своими советниками, осталось надёжно скрытым в стенах этой комнаты.

4

Настал тот самый день, когда к принцессе Фриджии должен был нагрянуть с визитом её нареченный – принц Сильвании Кириэлл.

Сильвания считалась одной из наиболее самобытных стран. Несмотря на то, что границы страны обозначались лишь древними лесами, мало кто решился бы переселиться туда. Чужеземцев частенько пугали слухами о невероятных тварях, которых местные жители держат в качестве домашних питомцев вместо лошадей и собак. Сорны – неизвестного происхождения твари с чёрной жесткой шкурой, выступающими клыками и вытянутой мордой, похожие на дикую смесь вепря и пумы – не встречались больше ни в одной местности, а их вывоз или продажа карались смертной казнью.

Сильвиты ревностно охраняли свои традиции и обычаи от чужаков, а полукровки в их краях встречались крайне редко. Тем не менее, король Виктор смог установить хорошие отношения с правителем Сильвании ещё во времена своей юности, и заветной мечтой обоих монархов стало объединение через брачный союз их детей.

Фриджия в просторном белом платье с красной каймой лежала на подушках, отрешенно глядя сквозь потолок. Так продолжалось уже несколько минут, и могло бы продолжаться дальше, если бы не стук в дверь. В темном проёме показалась фигура Моррита.

– Принц скоро прибудет, – сообщил он.

– Пойду его встречу.

Девушка поднялась с кровати, заглянула в зеркало, поправила золотистые пряди, выбившиеся из причёски. Вместе со своим слугой по слабо освещенным коридорам она медленно направилась к главному входу. Руки нервно вцепились в складки платья, и этот незначительный жест не ускользнул от внимания Моррита.

Они остановились в холле перед главным входом. Стражи, дежурившие в помещении, поклонились при появлении принцессы, и она приказала себе расслабиться и улыбнуться.

В ожидании Фриджия неподвижно стояла, прислонившись к колонне, затем тихо обратилась к Морриту:

– Как я выгляжу?

– Вы, как всегда, обворожительны, принцесса, – улыбнулся ей слуга.

–Хорошо. Знаешь, такое ощущение, что я как будто бы… волнуюсь. Очень надеюсь, что это не слишком заметно.

– Я бы сказал, что это будет воспринято как добрый знак. Кириэлл ценит искренность.

– Ага, – выдохнула девушка, ещё раз поправляя прическу.

– Не беспокойтесь, я буду с вами на протяжении всей встречи.

– Я знаю, просто…

В этот момент двери распахнулись, впуская внутрь Южного дворца солнечный свет и потоки ветра вместе с запахами травы, пота и диких животных.

Один из стражников возвестил:

– Принц Кириэлл из Сильвании!

Из солнечного света в дверном проёме во тьму особняка шагнула фигура, следом другая. Кириэлл являл собой яркий пример потомственного сильвита королевских кровей: светлая кожа, тонкий изгиб бровей, иссиня чёрные волосы, которые неровными прядями лежат на широких плечах. Он носил традиционную укороченную кофту, подчёркивающую его отлично сложенное тело. За его плечом остановился личный телохранитель принца, Реджин.

Фриджия, следуя правилам этикета, поклонилась принцу, и он приветственно поклонился ей. Обменялись формальными фразами, после чего он подал ей руку, а на лице засияла широкая улыбка – сильвиты не отличались сдержанностью в проявлении эмоций.

Вместе со своими слугами они проследовали в комнату для чаепитий. Полы здесь застилал мягкий ковёр, в центре стоял круглый стол из тёмного дерева, кресла с бархатной обивкой и обилием подушек. Оба телохранителя вытянулись у двери, стараясь никак не проявлять своего присутствия. В это же время служанки принесли чай и угощения.

Как только все посторонние ушли, Кириэлл заключил свою нареченную в объятия.

– Я так скучал по тебе.

– Я тоже.

Наконец, он отпустил её, и несколько минут они просто смотрели друг на друга, не замечая никого и ничего вокруг. Фриджия, как будто вспомнив о присутствии слуг, смущённо отвела взгляд. Каждый раз, когда она так делала, сердце Кириэлла начинало биться быстрее.

Оба опустились в кресла, и принц поспешно придвинулся ближе к столу.

– Какие новости? – поинтересовалась принцесса, разливая по чашкам горячий чай.

– Отец, кажется, простудился.

– Надеюсь, это не опасно? Что говорят лекари? В его возрасте от болезней нужно избавляться как можно раньше.

– Не беспокойся, всё будет в порядке, – заверил её принц. – Всего лишь небольшой кашель. Это быстро пройдёт.

– Мне бы хотелось его навестить, если можно.

– Он будет очень рад тебя видеть. В последнее время только о тебе и говорит.

– Правда? Надеюсь, только о хорошем.

– О чём это ты? Разве о тебе хоть кто-то отзывается плохо?

Фриджия пожала плечами.

– Репутация моего брата может пагубно сказаться и на моей.

– Поверь, мой отец вас никогда не сравнивал. Он, так же как и я, считает Бенедикта… Не в восторге от его политики.

– При мне можешь говорить открыто, – улыбнулась девушка. – Никто не в восторге от его политики. А как насчёт ваших придворных? Что они обо мне думают?

– Наш союз давно спланирован, и они уже привыкли к мысли, что когда-нибудь ты станешь их королевой. Никто не настроен против Каэлур, только против короля. Уверен, все понимают, что вы с братом – разные люди.

Фриджия нежно коснулась руки нареченного в знак благодарности за поддержку. Он накрыл её ладонь своей и с тоской заглянул в глаза.

– Вот только, со времени кончины твоего отца мы ни капли не продвинулись к тому, чтобы упрочить союз наших стран.

– Осталось всего лишь договориться с братом.

– Несмотря на все препятствия с его стороны, я не собираюсь отступать.

Кириэлл был слишком горд, чтобы это признать, но уже много лет он мечтал о том дне, когда сможет назвать Фриджию своей женой. Он хотел быть с ней каждый день, а не довольствоваться редкими часами, да ещё и под постоянным наблюдением слуг.

– Почему он не даёт согласие на наш брак? Как ни посмотри, он останется только в плюсе.

– Я думала об этом. Точно не знаю, но из всех возможных вариантов… С его богатым воображением не исключено, что он полагает: если я получу власть, я смогу свергнуть его и править Каэлур самостоятельно.

– Это и правда единственное объяснение его категорического отношения к этому вопросу.

– Бенедикт всегда отличался параноидальным мышлением.

– Стоит пойти к нему, поговорить. Снова.

– Тебя он в любом случае примет, он не хочет конфликтовать с Сильванией. А меня он не желает видеть, о чем ясно дал понять два года назад, поэтому придётся тебе говорить с ним в одиночку.

– Похоже, он единственный человек в стране, который тебя недолюбливает.

– Нет, есть такие и среди знати. Я много кому доставляю неудобства своими действиями.

– Себялюбивые неблагодарные твари.

– Не стоит судить людей за навязанные мысли. Это все – пагубное влияние моего братца. Каждый из них достоин лучшего.

– Как всегда, сама доброта, – улыбнулся Кириэлл. Иногда он лишний раз благодарил судьбу за то, что свела его с этой во всех смыслах удивительной женщиной.

Идиллию прервал резкий стук в дверь, довольно громкий, что могло бы сказать о том, что стучавший чем-то встревожен.

– Можно, – сказала принцесса, обеспокоенно нахмурившись: отвлекать её во время общения с Кириэллом разрешалось только по важным причинам.

В дверях возник Фиделис, который выглядел мрачнее, чем обычно, хотя казалось бы, это невозможно. Он поклонился принцессе и принцу и отрапортовал:

– Доверенные люди сообщают о пожарах в бедных районах страны.

Лицо Фриджии потемнело, она схватилась рукой за край стола.

– Подробнее.

– По неизвестным пока причинам примерно в одно и то же время в каждом из бедных районов стал распространяться огонь. Очевидно, жертв не избежать: пламя с большой скоростью распространяется по скученным деревянным постройкам. Больше пока ничего сказать нельзя.

– Ясно. Пошлите побольше людей на тушение пожаров. Позаботьтесь о спасении людей, в первую очередь детей. Не забывайте оповещать меня.

– Да, ваше высочество. – Он ещё раз поклонился, и звуки его быстрых шагов скоро пропали за поворотом коридора.

Принцесса Фриджия ещё некоторое время печально глядела ему вслед. Казалось, это известие она восприняла как личную трагедию. Она вздохнула и тихо сказала:

– Меня волнует судьба людей нашей страны. Они ведь и так страдают. А сколько ещё им предстоит вынести? Но я ничего не могу с этим поделать.

Кириэлл потянулся к её руке. Невыносимо было видеть боль в глазах возлюбленной.

– Перестань, Фриджи! Не ты виновата в их бедах. – Девушка только вздохнула. – Ты, наоборот, стараешься помочь, сделать их жизнь лучше. Все это видят, не только я. Я уверен, если бы ты была у власти, ты бы не допустила всего этого.

– Спасибо за твою доброту, – отозвалась девушка с горькой улыбкой.

"Если бы".

Вечером, когда принц Кириэлл покинул Южный, пообещав в скором времени поговорить с королём Бенедиктом, Фриджия устало направилась в свои покои. На лице её не осталось ни капли прежнего настроения.

По пути она обратилась к Морриту:

– Как я, по-твоему?

– Как всегда, великолепно.

– Иногда мне кажется, что я слишком эмоциональна.

– Кириэлл гораздо более эмоционален. Я бы даже сказал, совершенно несдержан. Вы заметили, как он… его…

– Да, заметила. Не в первый раз.

– Пожалуй, это нормально.

– Пожалуй. Кстати, ты не мог бы сказать на кухне, что я не буду ужинать?

– Конечно, госпожа. Но вам не следует так часто пренебрегать приёмами пищи.

– Спасибо за твою заботу, Моррит. – Девушка тепло улыбнулась своему стражу. – И за все, что ты для меня делаешь.

– Для меня это честь и радость, ваше высочество.

Оказавшись в своей комнате, Фриджия тут же упала на кровать, зарыв голову в подушки. Её головная боль не давала ей покоя, преследовала изо дня в день, иногда принося бессонницу и головокружения. Но об этом никто не догадывался, даже Моррит, который обычно подмечал легчайшие изменения в её настроении. Она никогда не жаловалась, старалась не подавать повода для беспокойств. Возможно, просто хотела казаться сильной в глазах своих подчинённых.

Не успела Фриджия как следует расслабиться, в дверь дважды тихо постучали. Вошла Глория и села на кровать, не сводя с сестры пристального взгляда. Фриджия сразу поняла, на какую тему предстоит разговор, поэтому села в кровати, со всей серьезностью вглядываясь в глаза сестры. Самые родные для неё светло-синие глаза, правый из которых с зелёным пятном на радужке. Девушка хотела бы избежать этого неприятного разговора, но рано или поздно он всё равно должен был состояться.

– Я слышала, что случилось сегодня в бедных районах, – начала она бесцветным голосом. – Твои солдаты пытались потушить пламя и спасти людей. Но спасти удалось не всех. Я слышала, эвакуировано большинство детей и некоторые взрослые. Множество людей сгорели заживо. Это ведь ужасно, да? Когда люди гибнут, ещё и такой мучительной, несправедливой смертью.

– Да, Глори.

Глория вздохнула, прикрыла глаза на мгновение – казалось, она вот-вот заплачет – и с болью в голосе произнесла:

– Это ведь ты, да?

Фриджия долго смотрела в глаза сестры, пытаясь угадать её мысли, потом вздохнула и отвела взгляд.

– Я знала, что ты догадаешься.

– Зачем ты это делаешь, сестра?

– Ты не поймёшь сейчас смысл моих поступков. Ты и не обязана меня понимать.

– Просто объясни!

– Я делаю то, что считаю нужным. Хотелось бы обойтись без жертв, но в некоторых ситуациях это не представляется возможным.

– По-твоему, убивать людей ради своих целей – это правильно?

– Я борюсь с жестокостью там, где это возможно, но иногда смерть – единственный, самый милосердный исход. – Глория все так же хмуро глядела на свою сестру, стараясь проглотить слезы обиды и боли. – Ты меня не поймёшь. Мы слишком разные.

– Но Фриджи! Есть ведь и другой путь!

– Этот путь самый верный.

– Они же верили тебе, надеялись на тебя! Разве тебе ничуть не жаль этих людей?

– Жаль.

– По тебе не скажешь. Похоже, ты полностью соответствуешь своему имени: «холодная».

– Очень жаль, что ты так считаешь.

– А что же мне теперь считать правдой? Человеческие жизни для тебя ничего не значат. Ты прекрасно исполняешь свою роль доброй принцессы. Кто знает, может, и я для тебя ничего не значу? Может, я просто груз, который повесили тебе на шею отец и брат? Может, поэтому ты хочешь выдать меня замуж – чтобы поскорее избавиться от меня?

– Глори. Разве тебе ничего не говорит тот факт, что я забочусь о тебе с самого детства? Думаешь, если бы я хотела избавиться от тебя, я бы стала терпеть все эти годы от Бенедикта…? – Она прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Головная боль обрушилась с новой силой. – Ты моя единственная сестра. Ты все, что у меня есть.

Глория прекрасно помнила, как в детстве её постоянно защищала Фриджия. Сестра брала все её проступки на себя, часто получала за то, чего она не совершала. Сестра заботилась о ней каждую минуту своей жизни. Девушке вдруг стало стыдно за свое поведение.

– Как бы мне хотелось знать тебя настоящую…

– Невозможно по-настоящему узнать того, кто сам себе кажется чужим.

– Фриджи… когда ты стала такой?

– Кто знает. Наверно, всегда была.

Незадолго до заката принцесса Фриджия в сопровождении двоих телохранителей покинула дворец и вышла на площадь. Скоро вокруг неё собралась толпа растерянных, опечаленных и ничего не понимающих людей. Они все уже знали о происшествии с бедными районами, и теперь тихо, но возмущённо, с негодованием переговаривались между собой, строя предположения и высказывая догадки, кому и для чего нужно было совершать такое злодеяние. Но все голоса как один замолкли, когда принцесса произносила свою скорбную речь.

Начала принцесса с того, что напомнила людям о произошедшем, добавляя новые подробности, сообщённые ей Фиделисом. Принцесса приносила свои соболезнования и глубочайшие извинения за то, что мало чем смогла помочь. Она обещала, что подыщет выжившим в пожаре приют, постарается не допустить повторения этой ужасной трагедии в будущем, хотя у неё и мало полномочий. Она заверила людей в том, что обязательно найдёт преступника, совершившего всё это, того, по чьей вине погибло несколько сотен ни в чём не повинных граждан.

Выразила свои собственные чувства в отношении этого громкого события. Принцесса восприняла столь печальное происшествие как свою личную трагедию. А также добавила, что позаботится о сиротах, оставшихся без родителей после пожара в Низинах Южного города. Конечно, принцесса сожалеет, что не может позаботиться обо всех сиротах страны, но она не имеет такой возможности с предоставленными ей средствами и свободами.

В завершение она произнесла несколько сильных фраз, призванных улучшить состояние людей, подбодрить их, вселить в их сердца надежду на лучшее будущее.

Всё это принцесса говорила так искренне, что голос её проникал в огрубевшие сердца людей. Её участие очень много значило для них. Иногда во время обращения голос Фриджии то дрожал, то изменялся, и казалось, будто она еле сдерживает слёзы. Люди безоговорочно в неё поверили. Ведь большое значение имели не столько слова, сколько чувства, которые она в них вкладывала.

После своей речи принцесса отправилась навестить детей-сирот, которых сразу после пожара разместили в свободных комнатах особняка в крыле прислуги. Хоть места в Южном дворце было немного, а детей около сотни, их всё же удалось распределить по комнатам. Детей осмотрели лекари, слуги накормили их, раздали спешно собранную одежду и одеяла. Добровольцы из числа горожан собрались вместе, чтобы помочь в изготовлении кроватей.

Принцесса Фриджия старалась подойти к каждому ребёнку, уделить им свое внимание и подбодрить добрыми словами. И вскоре все невзгоды этого дня отступили перед открывшимися детям перспективами. Хоть они и скорбели по своим родителям, но понимали: могло быть гораздо хуже.

Не прошло и пары дней, как новость обошла каждого каэльца. О доброте принцессы слагали легенды.

Король Бенедикт никак не отреагировал на эту трагедию, зато принцесса как могла поддерживала людей. По её приказаниям погорельцам оказывалась медицинская помощь, а слуги подыскивали для них свободные чердаки и подвалы, чтобы дать людям хотя бы временное пристанище.

Кроме того, дети-сироты Южного города получили всё необходимое для дальнейшей жизни. Принцесса даже собиралась нанять для них учителей. У сирот появился шанс на лучшую жизнь. Когда-нибудь они станут образованными молодыми людьми, смогут найти хорошую работу и будут вспоминать свой бедный район как страшный сон.

Все понимали значение и важность принцессы в их жизни и видели будущее страны только в её руках. Многие уже открыто выражали свой протест королю и требовали передать власть принцессе Фриджии.

Но решающей искры для пламени восстания ещё не возникло.

5

Фриджия была одной из немногих в те времена людей, которые делают то, что считают нужным, а не то, что правильно по мнению большинства. Поступать наперекор всем установленным правилам – в этом заключалась её игра с миром. Она любила планировать – и проверяла, насколько далеко сможет зайти. Для достижения своих целей она использовала эмоции других людей. В этом и состоит мастерство хорошего управленца: люди делают то, что тебе нужно, и при этом уверены, что поступают так по собственному желанию.

Но не все в жизни поддается холодному расчёту. Не всегда можно смотреть на мир глазами беспристрастного наблюдателя. Эмоции – вот, что мешает действительно великим свершениям. При всем желании Фриджия не могла от них полностью избавиться, ведь она всего лишь человек.

Чем грандиознее план – тем большему риску подвергается Глория. И это единственный человек, которым Фриджия не смогла бы пожертвовать ради своей цели.

Кроме сестры существовал ещё один человек, почти настолько же важный для принцессы. Она могла бы поставить его под угрозу, но жертвовать им не хотела. Потому что такие, как она, если и привязываются к кому-то, то очень крепко. И разрушить эту связь может только предательство.

С раннего детства Фриджия не желала принимать устои этого мира как данность. У неё на всё было своё мнение. Она видела мир совершенно по-другому, чем все остальные люди, и отчасти такое видение стало возможным благодаря феноменальной памяти. Память – тяжёлый груз.

Любой человек сам для себя решает, что ему считать плохим, а что хорошим, что ему можно, и что нельзя. Установленные правила, морали всего лишь призваны поддерживать порядок в обществе. И если уметь правильно воспользоваться этим, можно многого добиться. Можно изменить мир.

И Фриджия находила именно это своей целью – она хотела изменить мир. Поменять законы, правила, порядки, устои, мораль. Изменить само сознание людей. Для этого требовалось стать той, за кем хотят следовать.

У каждого человека, пусть и неосознанно, есть свой идеал: идеальная женщина, идеальная любовь, идеальная принцесса. Хоть вкусы людей отличаются, но в целом их представления схожи. Фриджия читала людей как открытую книгу, подмечала их вкусы и, приложив немного усилий, становилась такой, какой её хотели видеть. Для каждого менялась, чтобы внушить доверие, понравиться именно ему.

Это искусство во многом зависит от внешности и актёрского мастерства, но чтобы в полной мере открыть в себе такую способность перевоплощения, она упорно занималась. В основе всякого умения лежит знание.

Знание – это власть, сила, оружие. Нужно лишь суметь им правильно воспользоваться.

Принцесса проснулась от ласковых утренних лучей, проникавших сквозь занавески. Она, как всегда, не видела снов. Но просыпаться не хотела, ведь только ночью мысли и шум в голове оставляли её в покое.

Девушка неохотно встала с кровати, выбрала подходящий для сегодняшнего дня наряд. Тут вошла Глория, не спрашивая разрешения. Похоже, она была взволнована, хотела заговорить, но замолчала, увидев старый, но все еще заметный шрам на спине сестры. Глория снова почувствовала вину, ведь этот шрам предназначался ей, а не Фриджии. Но старшая сестра поступила как и всегда: защитила ее.

– Что-то случилось, Глори? – спросила Фриджия, быстро закончив одеваться.

– Да… Доброе утро, сестра. Прости, что вот так ворвалась. Я сожалею. Там на площади собрались люди, все они говорят о тебе. Ты выйдешь к ним?

– Как интересно. Не знаешь, чего они хотят?

– Справедливости…

На площади принцессу встретили просьбами о помощи. Из всеобщего шума стало ясно, что после пожаров собрались люди, которым небезразлична судьба нищих и детей-сирот. Они отправились к главному дворцу просить короля о том, чтобы он проявил хоть какую-то заботу о бедняках. Никому не хотелось повторения этой трагедии. Похоже, королю такое массовое мероприятие не понравилось, и он велел казнить всех участников за государственную измену. Монарх оказался скор на руку – без суда и следствия, без возможности оправдаться несколько десятков человек были показательно казнены на главной площади перед дворцом. Тела изменников так и не выдали родственникам.

Теперь не осталось никакой другой надежды, кроме принцессы. Люди просили её посетить короля, выяснить причину казни ни в чём не повинных людей и потребовать ответа за столь жестокую расправу.

И Фриджия уже знала, чем это кончится.

Принцесса тут же дала необходимые распоряжения, приказала своему гонцу известить короля о предстоящем визите и успокоила собравшуюся толпу добрыми словами.

– Мне поехать с тобой, сестра? – Глория с бледным лицом, напуганная страшными новостями ходила повсюду за Фриджией, пока та готовилась к отъезду.

– Ни в коем случае.

– Почему? – На самом деле, она не хотела ехать: очень боялась Бенедикта. И Фриджия прекрасно это понимала.

– Ты же знаешь нашего брата. Боюсь, после всего этого у него мог окончательно помутиться рассудок. Вдобавок, эти его припадки гнева… В общем, лучше останься здесь.

– Я за тебя волнуюсь.

– Я справлюсь.

– Кто с тобой поедет кроме Моррита?

– Ещё двое слуг. Остальные останутся здесь, с тобой.

– Но Фриджи! Прошу, возьми побольше своих людей!

– Не волнуйся так, всё будет нормально, я уверена. А я ведь никогда не ошибаюсь, так? Ну всё, мне пора. Обещай, что не станешь творить глупости.

– Ну я же не маленькая!

– Очень на это надеюсь.

Повозка принцессы всё дальше удалялась от Южного дворца под шумный хор людских голосов и полные надежд взгляды.

После отъезда сестры Глория долгое время не могла успокоиться. Она вообще стала чересчур волнительной, как говорила её сестра, хотя в детстве была чересчур беззаботная, и за все её шалости доставалось, конечно, Фриджии.

Глория снова вспомнила тот шрам на спине сестры. Раньше, когда ещё вся королевская семья жила вместе во дворце, они не редко виделись с братом, тогда всего лишь младшим сыном короля. Он всегда относился к сёстрам холодно. Уже тогда у него случались неконтролируемые приступы гнева, однако это никто не хотел замечать. Во время одной из таких вспышек ярости Бенедикт захотел наказать маленькую Глорию за какой-то незначительный проступок, но сестра её защитила.

Поэтому Глория очень боялась за сестру. Кто знает, как он поведет себя на этот раз? От него можно было ожидать чего угодно. Он мог ударить сестру за любое слово, как делал до этого множество раз. Уверенности не добавляло и то, что брат почему-то боится Фриджию. А как известно, то, чего человек боится, он старается уничтожить.

Уже в который раз Глория пыталась прочитать хоть страницу из книги, но мысли её снова возвращались к сестре. Наконец, она отложила книгу в сторону, признав бесполезность этого занятия.

За другим концом стола так же с книгой в руках сидел Эквитум, открытый и общительный молодой человек. Его чаще остальных Фриджия оставляла присматривать за младшей сестрой, чему Глория была только рада. Даже в своей форменной одежде он не внушал такого трепета, как остальные, благодаря юношеской внешности и забавным светлым кудрям.

– Как думаешь, – заговорила девушка, – как там Фриджия?

Эквитум поднял глаза от книги:

– Не переживайте так, принцесса. Они ещё даже не добрались до дворца.

– А если что-нибудь случится?

– Я уверен, она найдёт выход из любой ситуации.

– Да, наверно. О чём они будут говорить? Я лишь мельком слышала людей на площади, так и не успела ничего понять.

– Принцесса попытается добиться помощи нищим из бедных районов, спросит о тех людях, которых казнили вчера – их родные разгневаны, они хотят получить хотя бы тела для похорон. Ещё собиралась поговорить с королём о налогах. У людей накопилось к нему много вопросов, но он, как вы знаете, давно не принимает прошения и не желает никого слушать.

– Я до сих пор не могу поверить, что он так запросто казнил несколько десятков людей. Почему? Ведь можно же было решить этот вопрос мирным путем.

Она покачала головой, вспоминая жуткие моменты из своего детства, когда Бенедикт безнаказанно издевался над животными и птицами. Кажется, он даже задушил любимого кота Фриджии.

– Если подумать, он всегда был жестоким и неуравновешенным, не то, что старшие братья. Я очень боюсь, что из-за всего этого он пойдёт на какой-нибудь необдуманный шаг.

– Нет повода для беспокойств, – заверил её Эквитум, – принцесса знает, что делает. К тому же она – гениальный стратег.

– Придётся поверить, – вздохнула Глория и снова раскрыла книгу, но через некоторое время опять захлопнула: – А Фиделис поддерживает с ней связь? Как мы узнаем, если вдруг что-то случится?

– Не волнуйтесь. Его люди во дворце пошлют почтового голубя с прибытием принцессы. И в дальнейшем будут держать нас в курсе дел.

– Но это же так ненадежно!

– Нет повода для беспокойств, – вздохнул Эквитум. – Сейчас голубиная почта – самый надёжный и быстрый способ передачи информации.

– Да, но только если ваших голубей не перехватят ястребы Бенедикта.

– Его ястребов мы уже давно истребили.

Так прошёл час, другой, третий. Время для Глории тянулось бесконечно. Она не знала, чем себя занять, ей ничего не хотелось. Она глядела в книгу без особого интереса, тут же забывая все прочитанное, потому что мысли были заняты сестрой.

Вошёл Фиделис как обычно с непроницаемым выражением лица. Глория вскочила со своего места.

– Только что прилетел голубь из дворца, – сообщил Фиделис. – Принцесса Фриджия сейчас у короля. Он принял её без придворных, они ведут беседу наедине. Беспокоиться не о чем.

Глория опустилась обратно в кресло. Ее тревожность ничуть не уменьшилась, ведь то, что король соблаговолил принять сестру, ещё не означает, что они придут к взаимному согласию. Можно было выдохнуть хотя бы оттого, что в дороге с Фриджией ничего не случилось. По расчёту Фиделиса, следующий голубь должен будет прилететь через несколько часов, чтобы сообщить об отъезде принцессы из главного дворца. Сама же принцесса будет только к ночи. Конечно, если не произойдёт что-то непредвиденное.

Глория решила утопить свою тревогу в занятиях музыкой. Это должно было отвлечь от навязчивого плохого предчувствия. Она повторяла разученную мелодию на кифаре, а Эквитум, как и всегда, был её единственным слушателем.

Вдруг дверь резко отворилась, и вошёл чем-то сильно встревоженный Фиделис.

– Прилетел голубь, – сказал он так, что Глория сразу занервничала. – Бенедикт приказал взять Фриджию под стражу. Собирается казнить ее за государственную измену. Официального заявления он ещё не сделал, но, надо думать, захочет решить этот вопрос как можно скорее.

– И… что же нам… делать? – шёпотом спросила Глория. Ее щеки побледнели, голова закружилась, стало трудно дышать – грудную клетку будто сдавили.

– Не волнуйтесь, принцесса, – сказал Эквитум, который ничуть не потерял самообладание. – Уверен, с вашей сестрой всё будет в порядке. Мы сможем её освободить. Нужно только подключить к этому народ и наших воинов. Король не выступит против всей страны.

– Может, отправить голубей Кириэллу? Он точно поможет.

– Так и сделаем. Фиделис, у нас есть указания на этот случай. Все будет хорошо. Ты займись почтой, а я соберу остальных наших.

– Эквитум, я ведь тоже поеду? – требовательно спросила Глория, пока страж вёл её к покоям.

– Похоже, что так.

– Я могу чем-то помочь?

– Думаю, да. Не выходите на улицу без меня, лучше всего оставаться в своей комнате. Скоро я вернусь. Вам нужно будет выступить перед народом с просьбой о помощи.

С этими словами Эквитум покинул её, и Глория осталась наедине со своими мыслями и болезненно колотящимся сердцем. От мыслей о том, что предстоит произнести речь на публике, нутро сводило от страха. Она будет задыхаться и краснеть, но ради спасения своей сестры она должна это сделать. Даже думать не хотелось о том, что может случиться с Фриджией, что её единственная сестра может умереть.

Уже через полчаса весь Южный облетели новости о судьбе принцессы. Город наполнился шумом, суматохой и гневом. Люди бросали свои дела и выходили на улицу, кто-то из них помогал с повозками для воинов и всех желающих, кто-то призывал людей вооружаться. Жители пребывали в возбужденном состоянии, решительно настроенные выступить, наконец, против кровавого тирана. Людские надежды на светлое будущее заключались в принцессе Фриджии. Только она одна помогала простому народу, она одна заботилась о благополучии города, и каэльцы не могли допустить её смерти. В эту минуту она нуждалась в их поддержке, но они нуждались в принцессе больше.

Создавалось впечатление, что все повозки и телеги Южного города были вывезены на улицу и заполнены людьми, задействованы все лошади и мулы, какие только нашлись на фермах. И когда все они покинули город, Южный будто бы опустел.

Позже выяснилось, что к Центральному дворцу потянулись процессии вооруженных жителей со всех городов Каэлур. Множество людей хотело помочь девушке, которая так много для них сделала. Они были настроены любой ценой освободить принцессу.

К вечеру люди со всей страны собрались в Центральном городе, заполнили площадь для казни с окровавленным эшафотом – ярким напоминанием о недавней трагедии, и прилегающие к дворцу улицы. Королевская стража, в свою очередь, выстроилась перед входом во дворец в несколько рядов. Металлические наконечники пик и полумесяцы секир грозно блестели в кровавых лучах закатного солнца. В воздухе повисло предупреждение, что все, кто попытается приблизиться, будут без промедления и сожаления отправлены в мир мёртвых.

Стражники при полном доспехе с профессиональным оружием в руках внушали трепет, и уверенность первых рядов пошатнулась, ведь большинство из них были вооружены лишь топорами, молотами или дубинами. Но скоро в первые ряды вышли хорошо вооружённые воины принцессы, готовые в любой момент применить свои смертоносные пики и чёрные мечи. Их появление вызвало волну одобрительных возгласов.

Собравшиеся люди осмелели. Они потрясали оружием, плевались угрозами и требовали освобождения принцессы Фриджии, но все они замолкли и почтительно расступились перед процессией, которую возглавляла юная принцесса Глория. Эквитум, Фиделис, Рави и Шайн в тёмных форменных одеждах и с мрачной решимостью на лицах направлялись сквозь многотысячную толпу ко дворцу требовать у короля ответа.

– Никто из вас не пройдёт во дворец, – предупредил начальник королевской охраны. Он обвел мрачным взглядом Глорию вместе с её спутниками и толпу за их спинами. Сплюнул и с вызовом добавил: – Изменники.

Толпа возмущённо зароптала. Пока Глория старалась не позволять своему страху выбраться на поверхность, Фиделис со свойственным ему хладнокровием практически вплотную придвинулся к начальнику охраны.

– Мы хотим лишь свободы для принцессы Фриджии. И только. Если король отпустит её, мы тут же уйдём. У нас мирные намерения.

– Ага, как же, – мужчина покосился на воинов и людей с импровизированным оружием.

– У нас мирные намерения. Однако, если король откажется выполнить наше требование, мы готовы сражаться за свободу принцессы. И тогда жертв не избежать. Передайте королю мои слова, а также скажите, что все подземные ходы перекрыты нашими людьми. Уверен, он все поймёт и примет правильное решение, которое удовлетворит каждую из сторон. Воля народа – воля Каэлур.

Начальник охраны подозрительно уставился на него, размышляя, как далеко они на самом деле готовы зайти. Кивнул одному из своих подчинённых, и тот скрылся в необъятной пасти дворца.

Время шло, ожидание затягивалось, толпа пылала недовольством. Глория с нервно сжатыми дрожащими руками рассматривала дворец. За те два года, пока они с сестрой жили в Южном городе, главный дворец ничуть не изменился: всё те же бесконечные щербатые ступени, исполинские колонны, зарастающие мхом, островерхие крыши с загаженной птичьим пометом черепицей. Такое ощущение, что Бенедикта не заботил внешний вид его дворца. Впрочем, не только дворца. Весь Центральный приобрел признаки запустения: мусор и человеческие испражнения в неисправных сточных канавах, обглоданные кости в тёмных углах, обилие крыс и бродячих собак и соответствующий всему этому въедливый запах мочи и гнили.

Недовольные выкрики людей переросли в радостные возгласы. Толпа расступилась, пропуская к дворцу вооружённый отряд сильвитов с их боевыми сорнами. Принц Кириэлл верхом на своём чёрном сорне вместе с двумя телохранителями присоединился к спутникам Глории.

– Кириэлл, наконец-то! – воскликнула девушка. – Как я рада, что ты здесь.

– Ваше высочество, – он приветственно поклонился принцессе. От его сорна валил густой мускусный дух, с клыков стекала слюна, а плетеобразный хвост угрожающе бил по истертым плитам. – Введите меня в курс дела.

– Мы огласили требование освободить принцессу, но пока ответа не поступило.

– Он ведь не пойдёт против всего народа, правда? Любой бы понял, что ситуация безвыходная. – Глория провела руками по горячим щекам. – О, я так волнуюсь! Мы ждём здесь уже целую вечность.

Кириэлл положил тяжёлую ладонь на ее плечо.

– Не волнуйся. Подождем ещё немного. У короля не осталось выбора, в конце концов он должен подчиниться. Но если не станет… – Его глаза засветились огнём, на лице возникла зловещая улыбка. – Пусть только даст повод – мой сорн сожрёт его живьём на потеху всему городу.

Со скрежетом отворились дворцовые двери. Все в ожидании повернули головы на звук. Из темноты прохода вышла принцесса Фриджия. Казалось, она была удивлена такому количеству народа, что пришли поддержать её. В последних лучах солнца можно было увидеть след от удара на скуле и кровавые подтеки на запястьях. Моррита и ещё двух слуг, прибывших с принцессой во дворец, видно, не пожелали отпустить.

При виде сестры сердце Глории наполнилось счастьем, из глаз готовы были потечь слезы облегчения. Она еле удержалась от того, чтобы броситься ей на шею. Надо держать себя достойно: всё-таки, на них смотрит полстраны.

Фриджия с обворожительной улыбкой положила ей руку на плечо, перевела взгляд на принца, легонько кивнула ему, и после обратилась к людям:

– Спасибо всем вам за то, что беспокоились обо мне. Ваша поддержка много значит для меня. Сердце переполняет гордость и благодарность за то, что остались со мной в трудную минуту. Как видите, я в порядке, король отпустил меня: он уважает волю народа.

Со стороны толпы послышались счастливые возгласы и слова божественного покровительства, направленные принцессе, вперемежку с гневными выкриками и проклятиями в адрес короля. Люди пришли сюда, готовые проливать кровь и вершить правосудие. Кто-то выкрикнул:

– Долой короля!

И вскоре осмелевшие каэльцы, так долго угнетаемые жестоким и слабым правителем, подхватили эти слова.

Сама собой толпа загорелась идеей, подогреваемая ненавистью. Из уст каэльцев посыпались обвинения против короля и его власти. Несправедливая и незаконная казнь нескольких десятков человек. Пожары в бедных районах, устроенные по его приказам. Наконец, ложное обвинение своей собственной сестры в государственной измене, её незаконное задержание и попытка свести свои личные счеты. Король, который должен поддерживать в стране порядок, обеспечивать честный суд, наделе оказался самоуправцем и братоубийцей.

Принцесса Фриджия подняла вверх руки, добиваясь тишины, и терпеливо дождалась, пока гневная толпа прекратит свои выкрики.

– Сын короля ещё слишком мал, чтобы править страной. Это очень важное, судьбоносное решение, не стоит принимать его сгоряча. Сейчас будущее страны в ваших руках.

Из толпы закричали:

– Королева Фриджия!

– Долой короля! Да здравствует королева Фриджия!

– Воля народа – воля Каэлур!

Девиз превратился в мантру. Люди объединились, вспомнив свое право. Принцесса хотела успокоить толпу, но Кириэлл остановил её, и Фриджии пришлось отступить. Принц занял её место у края лестницы и воззвал к тишине.

– Если вы настроены серьёзно и не намерены отступать, мы выполним волю народа! Какова воля Каэлур?

– Долой короля! Да здравствует королева Фриджия!

Принц Кириэлл улыбнулся всем присутствующим и своей возлюбленной, его глаза наполнились азартным блеском. Люди скандировали свою мантру, и от гула их голосов дрожала земля.

– Именем всех жителей Каэлур, я объявляю, что отныне правителем этой страны является Фриджия Лу́на Каэльская, сестра короля Бенедикта, дочь короля Виктора, а значит, наследование короны является полностью законным!

Одобрительные возгласы, всеобщее ликование, руки, поднятые к небу в знак божественного благословения.

– Именем всех жителей Каэлур, а также именем королевы Фриджии: король Бенедикт объявляется государственным изменником и подвергнется соответствующему наказанию!

Со всех сторон посыпались неразличимые в общей массе выкрики, но всех их объединяло одно: люди жаждали крови.

На город давно опустились сумерки, и вдруг посреди площади вспыхнуло яркое пламя. Кто-то поджёг деревянный эшафот, и в небо устремился столб искр и дыма. Огонь осветил возбужденные лица, засиял в их глазах и на острие оружия. Это было начало новой эпохи.

Воины принцессы потребовали королевских стражей опустить оружие и сдаться. Многие из них колебались, кто-то попытался укрыться во дворце, но двери оказались заперты с той стороны. Начальник охраны отдал приказ – и стражи, которых было всего несколько десятков, ощетинились пиками, вынужденные своей грудью защищать дворец.

И тут толпа не выдержала. Люди потекли по ступеням в желании утолить свою жажду крови. Воины принцессы и отряд Кириэлла разделились надвое: одни кинулись в бой, другие окружили своих правителей, чтобы те не пострадали в воцарившемся на ступенях дворца хаосе.

Завязался бой, в котором никто не хотел уступать. Но королевская стража даже близко не могла сравниться по численности с объединенными вражескими воинами и разгневанными каэльцами. В результате всей этой абсурдной со стратегической точки зрения битвы королевская стража оказалась полностью разгромленной, даже несмотря на то, что на подмогу им пытался прорваться в спешке созванный городской полк.

Некоторые стражи бросили оружие и попытались сдаться, но толпу уже было не остановить. Они били, кололи и резали безоружных и лежащих, пока не осталось в живых ни одного королевского приспешника. Ступени перед входом во дворец покрылись трупами, а мраморные колонны и дворцовые стены окрасились в красный.

Только через некоторое время удалось успокоить народ, и принц Кириэлл, объявив о завтрашней официальной коронации, вошёл в выбитые дворцовые двери вместе с двумя девушками и их телохранителями.

Была уже глубокая ночь, но люди не спешили расходиться, а устраивались прямо на площади перед дворцом. Все они хотели присутствовать на коронации.

6

Фриджия вместе со своей сестрой шла по бесконечным коридорам главного дворца. А где-то в другой его части Кириэлл с приближенными шли к королю, чтобы проводить его в тюремную камеру и освободить Моррита. Фриджия не пошла с ними, сославшись на плохое самочувствие, и теперь они с сестрой собирались найти себе место для ночлега. День выдался тяжелым и богатым на события.

Их не было во дворце всего два года, но за это время многое изменилось. На стенах длинных коридоров когда-то висели картины, множество картин, но их убрали, оставив только два портрета у входа – его и отца. Бенедикт не любил живопись. Зато он любил вычурные статуи и пустые доспехи, которые теперь украшали главные залы. Многое из того, к чему привыкли девушки, отсутствовало. Создавалось впечатление, что Бенедикт ни капли не ценил наследие семьи, её обычаи и порядки.

– Фриджи… – попыталась начать разговор Глория, и её голос эхом отскочил от пустых стен и высоких потолков.

– Пожалуйста, не сейчас, – сказала Фриджия не естественным для неё уставшим голосом. – Давай все разговоры оставим на потом. Я жутко устала и хочу спать.

Но через некоторое время всё же добавила:

– Надеюсь, ты не слишком из-за меня переживала?

– Конечно, нет. Вообще не переживала. С чего бы? Тебя всего лишь хотели казнить.

Глория нахмурилась и тут же пожалела о своём тоне: не слишком удачное время для того, чтобы показывать характер. Но сестра лишь усмехнулась.

Их спальни находились рядом. Фриджия толкнула одну из дверей, где раньше была спальня Глории. Но её глазам предстала не уютная комнатка сестры, а какой-то склад. Здесь в несколько рядов разместили картины со стен коридоров. Зато кровать оставалась свободной, хотя и пропиталась порядочным слоем пыли.

Дальше Фриджия заглянула и в свою комнату. За дверью был не просто склад, а целая свалка: шкафы с посудой, старая одежда, какие-то ящики и сломанные стулья.

Комната Глории, по общему мнению, оказалась более пригодной. Искать среди ночи другие свободные комнаты никто из них не захотел.

Сестры сколько могли вытрясли пыль, проветрили комнату и улеглись спать. Фриджия заметила, что так поздно ложиться вредно для кожи, пожелала сестре доброй ночи и отвернулась к стене.

Глория ещё долго думала над тем, была ли частью плана вся эта ситуация, или смена власти произошла для всех неожиданно. Почему Бенедикт вообще решил свести с сестрой счеты? Ведь результаты этого поступка могли быть непредсказуемы, но ни к чему хорошему это уж точно не привело бы. И, наконец, почему Фриджия не захотела сегодня же отдать Бенедикта на суд толпе? Неужели, она просто не желает брату смерти, или она снова что-то задумала?

Рано утром Фриджия проснулась первой, и почувствовала, что вдобавок к подтеку на скуле у неё круги под глазами. Мало того, что они и так легли поздно, так ещё и Глория полночи ворочалась, будто спала на голой земле. Естественно, что все эти отклонения от строгого режима не лучшим образом повлияют на самочувствие и внешность. А ведь сегодня такой важный день – коронация.

Девушка встала с постели, чтобы привести себя в порядок. Из-за этого проснулась и Глория, у которой круги под глазами были ещё темнее.

– Доброе утро, Глори.

– Что вчера случилось, сестра? Что он тебе сделал? У тебя синяки на лице и руках. Почему ты не выдала его толпе?

– Ещё не успела проснуться, а уже столько вопросов. Впрочем, как и всегда. – Фриджия поискала в комоде расчёску и села перед зеркалом. – Сначала брат вёл себя сдержано, но по мере оглашения тех требований, что просили передать люди, он все больше терял самообладание. Даже ударил меня, представляешь? – Она усмехнулась. – На руках у меня следы от тюремных кандалов. Вообще-то, могло быть и хуже: у бедного Моррита синяки останутся и на шее. Интересно, как он там? А что касается брата… Это же естественно, что я не хочу его смерти, каким бы он ни был. Тем более, у него есть сын, Бенедикт-младший, ему сейчас восемь. Такой милый ребенок, хотя и избалованный, но это можно легко исправить.

Глория улыбнулась: раз сестра так много говорит, значит, она в хорошем настроении.

– Скажите-ка мне, дражайшая принцесса, вы разве не собираетесь вставать? – обернулась к ней Фриджия. Глория прыснула.

– Ах, простите, ваше величество королева Фриджия! Я встану сию же минуту!

– Давно пора, у нас много работы. Нам теперь придётся жить во дворце, как бы ты этого не хотела, так что подготовься к этому морально.

В ответ Глория вздохнула и принялась одеваться. Мысли о переезде ей раньше как-то не приходили в голову, но теперь будущее омрачалось перспективой провести жизнь в этом уродливом необъятном здании.

Собравшись, девушки покинули заставленную картинами комнату и направились по скучным темным галереям в главный зал, где Фриджия ожидала найти своих приближенных.

Та часть дворца, в которой они провели ночь, пребывала в состоянии покоя – для слуг во дворце были отдельные коридоры и лестницы. Вдобавок, слуги короля пока не знали, какая судьба им уготована, и скорее всего дождались распоряжений в своих комнатах.

Во всём своём величии перед девушками предстал главный зал, где устраивались приёмы и званые обеды, тоже сейчас пустовавший. А на другой его стороне располагались комнаты различного назначения. В одной из них Фриджия предполагала обнаружить своих стражей, так как их прежние комнаты уже были заняты другими людьми.

Несколько дверей спустя девушка обнаружила своих слуг, мирно спящих в креслах и диванах, явно не предназначенных для хорошего сна. Как только она вошла, мужчины начали пробуждаться, тереть заспанные глаза и смущенно извиняться, что госпожа застала их в таком неподобающем виде.

Фриджия одарила каждого приветливой улыбкой, произнесла несколько слов в благодарность за вчерашнее. Присела возле Моррита и аккуратно осмотрела его руки. На запястьях остались следы крови, но вывихов или переломов он не получил. После этого девушка пальцами приподняла подбородок и отогнула воротник, чтобы разглядеть ссадины на шее.

– Как себя чувствуешь?

– Не волнуйтесь, госпожа, это всего лишь небольшие подтёки. Со слугами особенно не церемонятся. – Он взглянул на ссадину на её лице. – Мне жаль, что это произошло. Если бы я был рядом…

– Брось. Необходимо чем-то жертвовать, пусть даже это лицо, на которое сегодня все будут смотреть. Пожалуйста, как можно скорее обработай свои раны. – Она повернулась к остальным: – Я хотела сказать, что сегодня важный день. Коронация. Прошу вас заняться приготовлениями со всей тщательностью. Позаботиться об охране. Дать указания слугам. Найти свою парадную форму. Обо всем остальном позаботимся позже. Будьте готовы к обеду. У кого ключи от камер?

Эквитум снял с пояса связку ключей и протянул Фриджии, а та спрятала их в складках своего платья.

– На этом всё.

После этого приближенные разошлись по своим делам, а Фриджия отправилась на поиски служанок. Ей необходимо было принять ванну и привести в порядок свое лицо. Коронация – очень важный ритуал как для страны с её жителями, так и для будущей королевы. Тем более ответственной была именно эта коронация: впервые в истории Каэлур на трон собиралась взойти особа женского пола. Это предвещало новую эпоху.

В Каэлур существовало немало правил, по которым устраивалась коронация. И одним из этих правил было чётко определённое время – когда солнце находится в своём зените. То есть, возложение короны происходит непосредственно в момент прохождения солнцем высшей точки. До коронации осталось несколько часов, и это время проходило в предпраздничной подготовке, суете и всеобщем возбуждении.

И вот наконец наступил тот долгожданный момент, когда солнце скоро должно было войти в зенит. Началась коронация.

Заиграла торжественная музыка. У главного входа во дворец выстроились войска Фриджии в сверкающей парадной форме, впереди всех стояли пятеро её приближённых слуг. На верхней площадке лестницы с обеих сторон от входа разместились знать и придворные, а у подножия все свободное место площади занимали простые люди. Они сидели на крышах ближайших домов, высовывались из окон и балконов, поднимались на ветки деревьев. Для всех без исключения настало время перемен.

Дворцовые двери торжественно распахнулись, и народу явилась будущая королева Фриджия во всём своём великолепии. На ней был красный с белым и золотым традиционный костюм для коронации, напоминающий военный мундир армии Каэлур. Хоть этот костюм был мужской – женских вариантов попросту не существовало и не могло быть сшито за такой короткий период – на девушке он сидел идеально. За утро его успели подшить по миниатюрной фигуре.

Принцесса шла вперёд величественно, грациозно и уверенно, приковывая к себе восхищённые взгляды. Многие считали её примером для подражания. За ней шла принцесса Глория в пышном праздничном платье. Она старалась держаться так же уверенно, как и её сестра, но, как всегда, подводили дрожащие руки и бешено колотящееся сердце. Замыкали процессию церемониймейстер, главный жрец и принц Кириэлл.

Фриджия остановилась перед краем верхней площадки. Внизу стояло множество людей с обращёнными к ней лицами, полными священного трепета, благоговения и надежд. Она оглядела всю эту толпу, которой, казалось, не было конца.

Музыка затихла, предоставляя слово церемониймейстеру.

– В этот великий день боги назначают нашей стране нового правителя! – прозвучали и разнеслись по всей площади торжественные вступительные слова. – И, прежде чем солнце благословит королеву, я спрашиваю у вас, жители благословенной страны Каэлур, поддержите ли вы королеву?

Над площадью разнеслись одобрительные возгласы.

– Народ поддерживает новую королеву, а воля народа – это воля Каэлур! Теперь выслушаем же торжественную клятву королевы!

Фриджия, следуя обычаям своей страны, положила правую руку на грудь в знак искренней и нерушимой клятвы, и заговорила искренне и уверенно. Ее сильный голос звучал под стать великим ораторам.

– Имя, данное мне отцом при рождении, Фриджия, имя, данное мне матерью, Луна. Пусть моё имя и моя жизнь служат залогом моей клятвы, и пусть каждый из вас будет ей свидетелем! Я, как новая королева Каэлур, клянусь своему народу в верности. Я сделаю всё на благо нашей страны и её жителей. Все мои решения будут приниматься только с целью улучшения жизни людей нашей страны, ради процветания и благополучия, ради нашего общего будущего. Знайте, что каждый достоин лучшего, и это лучшее мы создадим вместе. Я отдаю свою жизнь служению нашей стране и её жителям.

Это прозвучало сильно и убедительно, а также впервые – помимо традиционных слов, в клятву следовало включать и свои собственные. Люди на некоторое время замерли, словно осмысливая услышанные слова, а затем взорвались бурными овациями, одобрениями и благословениями.

Церемониймейстер вручил главному жрецу золотую корону на красном бархате, которую украшали сверкающие камни. Люди снова замерли, не в силах оторвать взгляд от этого манящего символа власти.

– Пришло время совершить ритуал коронации! Пусть же боги благословят нашу страну и нашу королеву! Сегодня над Каэлур взошло новое солнце, и оно воссияет ярче прежнего! Так пусть же это новое солнце согреет сердца каждого из нас и подарит мир нашей стране! Я торжественно объявляю королевой Каэлур благословлённую солнцем Фриджию Луну, и знаком её божественной власти станет корона, достойная величайших правителей!

С этими словами жрец с самым торжественным и благоговейным видом опустил корону на голову Фриджии. Корона из белого золота засияла в лучах полуденного солнца. Она одновременно притягивала взгляд и внушала трепет.