Рунное наследие 2. Кровная месть бесплатное чтение

Глава 1. Змеиный найдёныш

Невысокая бродяжка в лохмотьях бежала по рынку, ловко огибая прилавки и прохожих. Она умудрялась не только никого не задеть и рассмотреть единственным глазом всё вокруг, но даже стащить то, что «плохо» лежало: будь то яблоко у торговца или звонкая монета в протянутой ладони покупателя.

– Стоять! – запыхавшись, выкрикнул один из трёх стражников, безуспешно преследовавших беглянку – он быстро сбавлял скорость не столько из-за своего немолодого возраста, сколько из-за отросшего за долгие годы службы пуза, которое намеревалось вскоре вырваться на волю из-под рубахи и лёгких лат, – Именем зако… кхе-кхе, – он остановился и, упершись руками в колени, обратился к убегающим молодым подчинённым: – Давайте, ребята, догоняйте её. А я, – он распрямил спину, выпятив свой «трудовой мозоль» на животе, – пойду поговорю с потерпевшими.

Девушка лишь улыбнулась, мысленно усмехнувшись неуклюжести старого толстого стражника, при этом нисколько не сбавив темп. За ней бежали ещё двое.

– Задержите её! – кричал один из молодых стражников, но ни один из прохожих не захотел ввязываться в дела между представителями закона и преступницей.

Каждый местный знал, что потом ещё неделю добросовестного жителя города будут дёргать днём и ночью, чтобы что-то засвидетельствовать, доказать или опровергнуть, в общем, не дадут проходу, а в итоге ещё и обвинят в чём-нибудь. Такой участи для себя никто не желал.

Беглянка оглянулась лишь на мгновенье, чтобы из злорадства показать язык, но в этот момент перед её единственным глазом мелькнула ещё одна фигура стражника, а следом и его тяжёлая грубая рука. Девушка увернулась, но толстые пальцы зацепили повязку, что скрывала другой глаз и половину щеки. Когда коренастый мужчина увидел лицо бродяжки полностью и поймал взгляд её… глаз, он опешил, чем та тут же воспользовалась, выхватив повязку из его рук и возобновив побег.

Стражник, который повидал в своей жизни многое, ещё некоторое время стоял неподвижно, глядя в спину убегающей девушки. Перед его взором до сих пор стоял её образ: угловатое лицо, короткая стрижка белокурых засаленных волос, тонкие губы и глаза… Как раз последнее и произвело на стражника такое сильное впечатление. Один глаз у девушки был обычным, голубым. Можно даже сказать, красивым, как синева неба – такие глаза воспевают барды и обожествляют романтики. Но в том случае, если глаза два, а не один.

Второй же глаз девушки имел два спаянных зрачка. Того же цвета, что и первый, он производил обратный эффект.

От края этого необычного, пугающего глаза змеёй извивался толстый шрам, спускавшийся вниз по щеке, шее и уходивший куда-то дальше под грязную потрёпанную кофту девушки.

И стражник не просто разглядел странную аномалию, что была скрыта под повязкой, он поймал на себе осмысленный взгляд двух зрачков – мужчину пробрало так, словно он увидел самый ужасный кошмар в своей жизни наяву.

– Почему вы её отпустили? – двое молодых стражников, что преследовали беглянку, остановились возле старшего по званию, и один из них, несмотря на разницу в ранге, позволил себе так бесцеремонно обратиться к нему.

Тот же, не обратив внимания на нарушение субординации, указал пальцем в том направлении, куда убежала девушка:

– Во имя Элиссии, что за тёмные силы обитают в нашем городе?

– Да какие там тёмные силы? – отозвался всё тот же наглец, которому сошло с рук его первое резкое обращение. – Одноглазка, за которой мы уже бегаем несколько месяцев – с тех пор, как поступили на службу города.

– Смотрю, ты ещё не выучил устав, сосунок? Как положено обращаться к старшим по званию? – вдруг рявкнул коренастый стражник, принявшийся отчитывать молодых, да так, что те уже не рады были, что появились на белый свет. Или, по крайней мере, что не продолжили догонять беглянку.

– Ха! Чудики! – лёжа на крыше, в нескольких метрах от своих преследователей, девушка откусила красное яблоко, брызнув во все стороны кисло-сладким соком. Она успела не только скрыться за углом, но и оббежать здание, да ещё залезть на него незаметно для сотен прохожих.

Оборванка ещё несколько минут наслаждалась вкусным фруктом и представлением, что устроили стражники, похихикивая с каждого бранного слова старшего из них.

Доев яблоко и оставив от него лишь хвостик, девушка вновь надела на глаз повязку, а затем слезла с крыши так же незаметно, как и забралась на неё.

Держа правую руку в кармане и перебирая пальцами награбленное богатство, которое не смогли удержать при себе беспечные люди на рынке, оборванка не спеша возвращалась в свой район и насвистывала незатейливую мелодию. Другой же рукой она держала ярко-жёлтую грушу, от которой время от времени с наслаждением откусывала небольшие куски, растягивая удовольствие.

Когда девушка вошла в свою небольшую комнату – а далеко не всякий бедняк мог позволить себе снимать жильё в старом доме, отведённом специально для низкого сословия общества – она не сразу поняла, что не одна. Оно и понятно, ведь незваный гость умел быть незаметным. Хотя внешность его никак нельзя было назвать заурядной.

Стоило бродяжке высыпать содержимое кармана на стол, как послышались три хлопка в ладоши.

– Твои способности добывать деньги на рынке впечатляют, Тала, – донёсся спокойный мужской голос.

Девушка огляделась и уловила движение, которое принадлежало не человеку, а существу со щупальцами. Она потянулась к спрятанному за спиной ножу, что скрывался за поясом, но его там не оказалось.

– Не это ли ищешь? – щупальце, держащее небольшое холодное оружие, прямо на глазах Талы стало изменяться, пока окончательно не превратилось в человеческую руку.

Девушка не закричала. И не растерялась. Она кинулась к столу, где лежали другие ножи, но вновь щупальце преградило ей дорогу.

– Я пришёл к тебе без дурных мыслей, Тала. Даже наоборот, у меня к тебе есть дело. И если всё получится, тебе больше не придётся грабить, а главное – скрывать свои великолепные глаза. Кстати, можешь посмотреть на меня без повязки?

Девушка выполнила просьбу незнакомца и пристально взглянула на него.

– Я так понимаю, ты тот самый Осьминог, которого ловят все подряд? – она не спеша подошла к стулу и присела. Бродяжка старалась не показывать своего напряжения, но её движения дикой кошки, готовой в любой момент наброситься, говорили об обратном.

– Ах, какие же у тебя шикарные глаза! – гость позволил себе проявить эмоции. – Одно дело видеть их со стороны, и совершенно другое – когда они сами смотрят на тебя. Никогда подобного не встречал. Ах да, какая неучтивость с моей стороны! Я до сих пор так и не назвал своё имя. Осьминог – это моё тотемное животное. Но признаюсь – мне нравится это прозвище. И всё же. Меня зовут Ярг, – он сделал лёгкий поклон.

– Что за странное имя? Таких не бывает, – девушка растерялась, что от её взгляда этот человек не поморщился, не испугался, не замер – никак не отреагировал в негативном плане. Даже наоборот – восхитился. – И вообще, что тебе от меня надо? – уже смелее спросила она.

– Сразу к делу? Вот это я люблю. Но всё же сначала отвечу на твой первый вопрос – имена мы не выбираем. Каким наградили – такое и носим. Отец любил экзотику, ради этого и путешествовал. Однажды он подружился с человеком из дальних земель, который спас ему жизнь. Того звали Ярг.

– Так что там за дело, Ярг-осьминог? – Тале не была интересна история имени незваного гостя, и она позволила себе не только понаглеть, но и расслабиться, понимая, что если бы этот опасный тип захотел её убить, то давно бы так и поступил. Она слышала о его способностях и даже лично убедилась, наблюдая за щупальцами.

– Ты знаешь, кто твои родители?

– Это тут причём?.. – не дождавшись ответа от Ярга, девушка продолжила: – Отца никогда не видела, мать умерла, когда мне было пять. Кто они – я без понятия. А, ты хочешь сказать, что ты – мой отец? – ухмыльнулась Тала.

– Если бы, – тяжело вздохнул Ярг, и девушка не заметила в этих словах фальши. – Я бы очень гордился такой дочерью. Да ещё и с такими необычными глазами. Нет, я не твой отец. Но есть предположение, что твой отец – из Тотемного клана.

– Мне нет до этого никакого дела. Если он бросил мою мать со мною новорождённой, мне не интересно кто он такой, будь даже если он – сам бог, мужское перевоплощение Элиссии.

– Мне тоже нет до него дела, – поддержал её Ярг. – Но если это так, мне есть дело до тебя. Ты ведь понимаешь, что это значит, если моё предположение верное? – он замолк, но продолжил разглядывать лицо Талы, не скрывая своего восхищения.

Девушка почти без эмоций долго смотрела на него, пока в один миг её лицо не озарило удивление – она даже раскрыла рот.

– То есть… – Тала не могла поверить тем выводам, к которым пришла и боялась озвучить их. Поэтому за неё это сделал Осьминог:

– Вижу по твоему лицу, что ты уже догадалась. И поверь, ты всё верно поняла. Если твой отец действительно входил в Тотемный клан и был сыном Вдыхающей жизнь, то… – он специально сделал паузу, чтобы Тала сама закончила предложение.

– …Тогда и я могу обладать этим даром, – прошептала девушка с двойным зрачком на глазу. А когда она ощерилась, её шрам словно и правда ожил, превратившись в змею – он ещё сильнее изогнулся на щеке.

Глава 2. Застольные разговоры

– И долго нам ещё идти? – Тала, как и Ярг, старалась держаться тени домов, скрывая лицо от солнечного света.

– Он нас ждёт в харчевне, – ответил Осьминог.

– В «Хряке», что ли?

Ярг лишь молча кивнул.

– Если он не из бедствующих, почему не назначил встречу в «Золотой пище»? Там, говорят, еда куда вкуснее. Хотя так-то и в «Хряке» неплохо, дёшево и сытно.

– Ему нельзя там светиться, а в «Хряке» его не узнают, да и никому до него дела не будет в такой дыре.

– Так что, он – мой отец?

– С чего ты взяла? – удивился Осьминог.

– Не знаю, просто так, – она пожала плечами. – Узнает во мне свою любовницу. Мол, я похожа на свою мать? – предположила Тала. – А как он по-другому поймёт, что я умею Вдыхать жизнь?

– Поймёт. Не ты первая. Но, надеюсь, последняя, – Ярг действительно надеялся, что так оно и будет. И не только потому, что ему надоело искать и проверять бродяжек приблизительно того же возраста, что и Тала – ей, как оказалось, было шестнадцать лет. Восемнадцать девушек до неё не имели дара.

Главной же причиной закончить «смотр» было то, что он испытывал уважение к оборванке. Из-за её глаз люди видели в ней лишь отродье тёмных сил. Но только не Ярг – для него эти спаянные зрачки были красивым творением природы. И то, что Тала сумела дожить до своих лет, да ещё и воспитала в себе качества, без которых человек не выжил бы на улице, неизбежно подкупало Осьминога. Поэтому он решил, что если даже у девушки и не обнаружится дар, он всё равно заберёт её под своё крыло. Точнее, под щупальце.

– Мне что-то надо будет делать, чтобы он разглядел во мне… дар? – Тале было непривычно говорить о таком. Она не раз видела людей, у которых были части тела как у животных, но это стало таким привычным, что обладатели тотемов не казались чем-то удивительным. Чего не скажешь о способности Вдыхать жизнь. Ведь таких женщин на весь город было то ли шесть, то ли семь, не больше. И теперь она может стать такой, как они.

– Что-то надо будет, – не стал отрицать Осьминог.

– Это… не больно? Учти, если попытаетесь меня убить или… приставать ко мне, – она покосилась открытым глазом на Ярга, – отрежу всё, куда дотянусь своим ножом.

– Я не сомневаюсь, – улыбнулся Осьминог. Ему однозначно был по душе нрав этой девушки.

– Так говоришь, – Тала решила сменить неприятную тему, – мне не придётся больше грабить и я смогу свободно ходить, не скрывая глаз?

– Это самое малое, что у тебя появится, если ты – Вдыхающая жизнь.

– А как на это отреагируют другие женщины из Тотемного клана? Ну, если я окажусь такой же, как они?

– А мы им ничего не расскажем – это будет нашим секретом, – Ярг подмигнул ей.

Тала не собиралась доверять тому, кто устроил столько шума в городе. Она вообще не привыкла кому-то доверять. Но вместе с тем, до встречи с Осьминогом никто и никогда не относился к ней так, как этот плутоватый тип. За всё время, что она себя помнила, с ней впервые обращались… по-другому.

Пусть он преступник, известный на весь город, но даже не поморщился при виде её второго глаза, который все окружающие считали уродливым. Больше того – этот Ярг воспринимал её особенность иначе. Он относился к ней как к человеку. Наверное, именно поэтому Тала решилась на авантюру, предварительно не изучив и не прикинув в голове все «за» и «против», как обычно делала, прежде чем идти на какое-то дело. С другой стороны, когда она ходила на рынок, чтобы опустошить чей-то кошель, ей часто приходилось импровизировать на месте. Но в той среде Тала чувствовала себя как паук на паутине, зная каждый закуток и место, где можно спрятаться, срезать дорогу, удрать от преследователей.

Когда они с Осьминогом пришли на место встречи, девушка, не задумываясь, заказала себе завтрак, при этом добавив, что трапеза за его счёт – такое вот вложение Ярга в её будущее, чем в очередной раз подняла тому настроение.

Тала почти доела свой заказ, когда Ярг, попивавший травяной чай – к алкоголю он испытывал отвращение, как и к людям, которые злоупотребляли им – махнул рукой какому-то высокому человеку, показавшемуся в конце зала.

Хоть незнакомец и приоделся поскромнее, но Тала всё равно уловила по походке, осанке и состоянию «простой» одежды, что тот – не из бедных.

– Послушай, – он шепотом первым заговорил с Осьминогом, – ты слишком часто находишь девушек, и моё ежедневное отлучение от дел уже начинает привлекать лишнее внимание в клане…

– Упокойся и перестань оглядываться – ты очень напряжён, – Ярг продолжал спокойно попивать свой чай.

– Да как тут успокоиться, когда жизнь моей дочери зависит от твоей прихоти…

– Ты много болтаешь, Художник, – Осьминог хищно посмотрел на собеседника. – Давай лучше приступим к делу.

– Надеюсь, эта – последняя, – буркнул тот под нос, но Тала расслышала и не осталась в стороне:

– Смотри, «эта», как ты выразился, может и правда стать последней, – Тала угрожающе посмотрела на Художника голубым глазом, второй же скрывался под повязкой. – Последней, кого ты увидишь в своей жизни.

– Хех, не зря ты мне сразу понравилась, – одобрительно кивнул Ярг девушке.

– Где ты находишь таких? – для Художника это был риторический вопрос, не требующий ответа, но и в этот раз Тала не стала молчать:

– Каких «таких»?

– Несдержанных, наглых и грубых, – ответил он в тон ей.

– Ой, простите, – ядовитый сарказм так и сочился с её губ, – а вы прямо осыпали меня комплиментами, с головы до ног. – И уже без кривляний Тала продолжила: – Как ты ко мне, так и я к тебе. Или я не права? – она взглянула в сторону Ярга.

Тот одарил её добродушной улыбкой и кивком. А его взгляд потерялся не только в пространстве, но и во времени – Осьминог хорошо понимал бродяжку. С молодых лет он редко кого-то одаривал добром, так как к нему относились зачастую с презрением, свысока. После смерти отца в жизни Ярга не было почти ничего хорошего – лишь выживание на улицах. Как и у Талы.

– Ладно, хватит спорить, – Осьминог оставил свои воспоминания на неопределённое «потом», а затем взглянул на Художника. – Кто последняя, а кто – нет, не тебе решать, – после чего мягче и тише добавил: – Я тоже хочу, чтобы она, – он повернулся к девушке, – оказалась Вдыхающей жизнь.

– Тогда давайте к делу, – Художник ещё раз оглянулся, опасаясь, не смотрит ли кто в его сторону из посетителей «Хряка».

– Наконец что-то дельное предложил, – одобрил Осьминог и встал из-за стола. – Идёмте, комната до полуночи в нашем распоряжении.

Всё ещё озиравшийся Художник тут же поднялся, как ошпаренный, желая быстрее оказаться подальше от лишних глаз. Но резкий звук отодвигаемого стула возымел обратный эффект, и к нему тут же повернулись посетители харчевни с соседних столов.

– Вот же, – выругался Художник.

– Остынь. Ты тут никому не нужен, – Ярг спокойно положил свою руку на плечо собеседнику, и та, превратившись в щупальце, обмоталась вокруг его шеи, но этого никто не увидел, потому что оно слилось по тону с кожей и одеждой. – А если продолжишь дёргаться, тогда ты действительно заинтересуешь местных.

– И куда это мы пойдём? – Тале не нравилось ни то, что она должна будет оказаться наедине с двумя мужчинами в одной комнате, ни то, в каких те отношениях.

– Обещаю, что ни он, – Осьминог убрал свою руку-щупальце с Художника, – ни я не причиним боль. Мы только лишь проверим, есть ли в тебе дар.

Тала, скрестив руки на груди, продолжала сидеть и молча смотреть Яргу в глаза.

– Ладно, понимаю тебя: ты нас не знаешь и доверять нам у тебя нет причин, – он достали золотой и вручил девушке, – дам ещё столько же после того, как узнаем, умеешь ли ты Вдыхать жизнь. И ты получишь эту монету вне зависимости от того, есть ли у тебя дар или нет.

Художник ошарашено смотрел на Осьминога. Тот никогда не вёл себя так мягко с предыдущими девушками, которых приводил на проверку дара. В их глазах читался страх, поэтому они беспрекословно выполняли всё, что говорил Ярг. Но Тала не боялась – она быстро выхватила деньги из его руки, и, вернувшись в прежнее положение, больше не пошевелилась.

– Хорошо, – Осьминог положил на стол её нож, который отобрал при встрече. – Теперь пойдём?

Тала медленно взяла своё оружие и спрятала в одеждах.

Заметив во взгляде неприкрытого глаза девушки сомнение, Ярг решил использовать последний козырь – свой талант убеждения:

– Всё, что я говорил тебе – правда. И у меня нет причин врать тебе. А то, что я не вру, уверен, ты почувствовала. Ведь у таких простых людей, как ты и я, вынужденных добывать на пропитание незаконным путём, только и есть, что интуиция. Так верь ей. Я понимаю, моё предложение выглядит слишком красиво, чтобы быть правдой, но всё же прислушайся к себе.

Тала наконец-то поднялась.

– Ты прав: ты слишком красиво говоришь. И твоё предложение очень сладкое.

– Позволь, в таком случае, добавить ложку дёгтя, – Осьминог ухмыльнулся, – если ты на самом деле Вдыхающая жизнь, тебе придётся многому научиться, и это будет ох как нелегко и не быстро.

Тала испытывала двоякое чувство: она понимала, что её приглашают в очень опасную игру, и если раньше о девушке мало кто знал, то, окажись она Вдыхающей жизнь, станет мишенью для многих людей, особенно влиятельных. Это понимание кричало ей: «Не вздумай влезать в эту авантюру», но последний аргумент, приведенный Осьминогом, оказался не дёгтем, а самым настоящим вызовом. Да и ещё при встрече с Яргом Тала поняла, что он, пусть и преступник, но действительно открыт с ней. А такое было с ней впервые. Даже родная мать до последнего дня своей жизни утверждала, что не стесняется её. Но болтающийся на верёвке труп, найденный дочерью однажды утром в маленькой кухоньке, и болтовня соседок-старух о том, что бедняжка не выдержала уродства своего отпрыска, говорили об обратном.

– Я пойду с вами, – вздохнула Тала. – Но при одном условии.

– Слушаю, – Ярг смотрел на неё внимательно.

– Я выбираю место для проведения вашего… опыта.

Осьминогу явно нравилась эта девушка – он улыбнулся ей и кивнул в знак согласия. Ему даже пришла в голову шальная мысль: а не его ли это дочка? Может, это он когда-то нагулял и не помнит?

Глава 3. Проверка на дар

Когда Тала, Ярг и Художник прошли некоторое время, Осьминог подобрался поближе к девушке, чтобы третий член группы не услышал их, и прошептал:

– Я так понимаю, ты ведешь нас к себе домой. Думаю, это не разумно с твоей стороны.

– А я и не спрашивала твоего мнения, – Тале было неприятно замечание Ярга.

– Конечно, тебе проще на своей территории, – Осьминог оказался равнодушен к выпаду девушки, понимая причину такого поведения. – Но ты подвергаешь себя опасности. Если наш испытатель кому-то проговорится о том, что тебя связывает со мной, за тобой тут же явятся.

– Это случится потом. О том, где я живу, уже знаешь ты. А значит, там уже не безопасно. Так что я и так скоро оттуда исчезну. А сейчас мы придём ко мне, я скажу соседям, чтобы те постояли возле окна и двери, пока вы будете со мной. Так, на всякий случай. Благодаря тебе, – Тала подбросила золотую монету и вновь спрятала её, – мне есть на что купить им браги.

– Хм, – только и ответил Ярг. Он знал, что в том месте, где живёт девушка – никто ему не помеха, пожелай он кого-то убить, но не стал озвучивать свои мысли. Но Тала проявила себя смекалистой личностью – таких союзников у Осьминога ещё не было.

– О чём вы там шепчетесь? – Художник поравнялся с Яргом и Талой.

– О том, – первым ответил Осьминог, заметив, что девушка вновь готова съязвить, – что ты лучше меня ей расскажешь, как будет проходить всё это дело.

– Ну да, ну да, – Художник недоверчиво покосился сначала на Ярга, потом на Талу, но раз речь зашла о проверке дара, решил поддержать эту тему: – Ты рисовать умеешь?

– Ха! Где я, а где «рисовать». Откуда у меня деньги на такие занятия? За просто так никто учить не будет, а монета и на еду пригодится.

– Не обязательно ходить к учителю, чтобы уметь рисовать. В конце концов, каждый в детстве рисует. И некоторые могут сами так научиться, что и мастера пера и уголька будут завидовать таким талантам.

– Для того, чтобы рисовать, нужна бумага, а ещё и перо или уголёк, как ты сказал. Такое могут позволить себе только кланы, в которых водятся деньги. А я никакому клану не принадлежу.

– Не обязательно иметь бумагу. Разве ты ничего не выводила на земле палочкой?

– Хах, выводила. Путь к отступлению, если устроят облаву – как-то была в одном дельце с другими вор… кхм, желающими заработать. А вообще, времени на рисование у меня не было. Знаешь, надо было как-то добывать еду – воздухом сыт не будешь. Так что мне надо делать, чтобы узнать, владею я даром или нет? Рисовать, что ли?

– Это бы очень нам облегчило задачу. Но раз не умеешь, пойдём иным путём. Будем действовать как и с другими девушками.

– Это как?

Художник опасливо оглянулся на Осьминога и, не заметив со стороны того никакой реакции, ответил:

– Я взял с собой… особую краску, – он вытащил из внутреннего кармана колбочку с багровой жидкостью, – и тебе надо будет ею нарисовать самое простое животное, какое вообще можно нарисовать.

– А что за животное? – любопытство так и читалось во взгляде неприкрытого глаза Талы.

– Змея, свернувшаяся в клубок.

– Хм, и правда, несложный рисунок – всего-то линию закрутить, и змея готова. А на ком я буду её рисовать? – ухмыльнулась она, представив, как кто-то будет ходить с уродливым изображением, предоставив своё тело как полотно для рисовальщицы-неумёхи.

– На себе. На ком же ещё? – Художник вернул ухмылку девушке, прочитав её мысли по выражению лица.

– Постой, – Тала даже остановилась от осознания происходящего. – Так ведь, если я и правда Вдыхающая жизнь – этот рисунок останется со мной навсегда?

– Конечно.

– А если у меня выйдет не змея, а облезлый хвост кота? Что, мне с этим уродством позориться…

– Не беспокойся, – Художник выудил из другого кармана лист бумаги и, развернув, показал Тале изображение. – У тебя будет красивая змея. Ты зажмёшь в пальцах перо, а я направлю его своей рукой. Обычно я так делаю с новичками. Правда, такого возраста, что могут намочить свои штанишки в любое время, но, думаю, с тобой подобных проблем не будет. Ведь не будет? – не удержался он от колкости.

– Если и намочу чьи-то штанишки, так только твои, – Тала не осталась в долгу.

– И вообще, что-то ты размечталась. Не загадывай, что сможешь нарисовать себе тотемное животное. Всё же то, что ты – Вдыхающая жизнь, маловероятно. Да и не факт, что мы полностью проведём процедуру, как положено.

Ярг молча шёл и слушал эту перепалку, обдумывая свои желания. С одной стороны, он хотел, чтобы Тала оказалась Вдыхающей жизнь, но тогда у неё останется тотем Змеи. С другой стороны, если она не обладает даром, тогда в будущем у неё может появиться такой же тотем, как и у него, Ярга. А он не оставлял надежды, что всё же добьется своей цели и создаст клан Осьминога. Но это в будущем. А пока – ему подойдёт пусть и небольшая, но армия из людей с разными тотемными животными.

– О чём это ты? – Тала сразу уловила подвох, но в чём он заключался – она не знала.

– Понимаешь ли… – Художник замялся, – нарисовать змею – это на самом деле не проблема. Вся загвоздка состоит в даре Вдыхать жизнь. Ты должна обнаружить его в себе.

– Как?

– Как? К сожалению, поделиться личным опытом не могу. Я никогда не Вдыхал жизнь и не могу описать свои ощущения или свой путь. Но, – он опередил Талу, уже готовую что-то высказать, – моя дочь рассказала, что она делает для концентрации и использования своей способности. Опираясь на её опыт, ты и будешь пробовать Вдохнуть жизнь в свой тотемный рисунок.

– Мда, не думала, что всё так несерьёзно, – Тала свернула к обветшалому трёхэтажному дому, – знала бы – не надеялась на чудо, – она подошла к серой расшатанной двери и открыла её со скрипом. – Добро пожаловать в моё, хех, логово.

– И ты тут живёшь? – поморщился Художник, разглядывая снаружи окна и стены старого дома. – Тут вообще возможно жить?

– Захочешь тепла и крыши над головой, – вставил Осьминог, – и сарай покажется хоромами. Хотя, о чём я? Откуда тебе знать – ты ведь родился и вырос в клане, где всегда есть не только тепло и крыша, но и вкусная еда. Я уже не говорю о власти.

– Какая власть? – не выдержал Художник. – Мы, мужчины, рабы для Вдыхающих жизнь.

– У такого… раба, – Осьминог подчеркнул последнее слово, – как ты, всегда всё есть, о чём большинство горожан только мечтают. Да и подчиняетесь вы лишь своим женщинам. А между тем, все жители тоже зависят от них. И эти самые жители вам также подчиняются.

– Что ты выдумываешь? – вспылил Художник. – Они нас презирают.

– Это не отменяет того факта, что мужчины из вашего клана могут спокойно позволить себе выйти в город, поймать любую девушку и… Ладно, не любую – из других кланов это, возможно, было бы проблематично для вас.

– Никогда такого не делал.

– Может, ты и нет. А вот Тала, скорее всего, – результат такой вседозволенности. Да и я не раз видел, как твои родственнички отрываются на других женщинах. Не удивлюсь, если в отместку за то, что они, как ты выразился, – рабы Вдыхающих жизнь.

Пока Художник с Осьминогом пререкались у входа, Тала успела договориться с соседями, чтобы те присмотрели за выходами из её комнаты.

– Хватит уже спорить, – девушка, стоя в дверном проёме, жестом показала, что теперь можно зайти. – И ничего тут не трогать, – она закрыла за ними дверь.

– Ты предупредила своих охранников, – Ярг хмыкнул, – чтобы они не врывались к нам, если услышат твой крик? – и не дожидаясь приглашения или разрешения, уселся на кровать. После чего попробовал её на мягкость.

– Не поняла, – Тала недобро посмотрела на него.

– Вдруг, например, открытие дара окажется не таким уж и безболезненным?

– А вы вдвоём постарайтесь уж, чтобы всё прошло гладко.

– Моя дочь, – Художник решил немного разрядить атмосферу, – не говорила, что использование дара вызывает хоть какую-то боль. Но то, что настрой на Вдыхание жизнь может затянуться – это да. Так что не бойся.

– А я и не боюсь. Это вы у меня дома, а не я у вас, – уверенно произнесла Тала, словно и не она испугалась Осьминога, когда тот накануне поджидал её в комнате. – Ну, с чего начнём?

– Для начала ты должна чувствовать себя комфортно. Тебе удобно в этой, – Художник сглотнул, понимая, что этот вопрос можно понять двусмысленно, – одежде? Ты не подумай чего, но чтобы настроится, необходимо чувствовать себя свободно. Это касается и одежды, и положения тела, и мыслей, и окружения. Только когда ты будешь полностью расслаблена, сможешь сосредоточиться на главной задаче.

– Одежда? – Тала осмотрела себя, словно впервые видит, а затем повернулась к Яргу: – А если я чувствую себя куда лучше без… повязки?

– О, – Художник улыбнулся, – если ты думаешь, что меня может смутить вид твоего шрама или что там скрывает твоя повязка, не беспокойся. Я за свою жизнь повидал многое.

Девушка опустила голову вниз, избавляясь от повязки, а когда она взглянула в лицо Художника уже обоими глазами, тот ошарашенно уставился на неё:

– Беру свои слова обратно – подобного я ещё никогда в жизни не видел, Элиссия тому свидетель. Ты меня хорошо видишь этим… глазом? – он помахал рукой перед её лицом.

– Достаточно, – она поймала его за кисть, – чтобы увидеть ваше глупое выражение лица. Я вам тут не урод из цирка Девяти Искусств.

– Извини, если обидел, – Художник тут же убрал руку и стал доставать из карманов всё необходимое. – Усаживайся поудобнее и закрой глаза.

Осьминог довольно ухмылялся, в очередной раз мысленно нахваливая девушку за её поведение.

– Зачем?

– Чтобы увидеть в себе дар.

Тала послушно последовала указаниям Художника и, смело согнав Осьминога с кровати, сначала улеглась, а потом спросила:

– Не обязательно ведь сидеть? Мне удобнее расслабиться лёжа, особенно после пробежки со стражниками.

– Пробежки со стражниками? – Художник приподнял брови.

– Да, сегодня играла с ними в догонялки. В общем, не важно. Так что, можно лёжа или нет?

– Ммм, наверное, – неуверенно промямлил тот. – Ведь главное: удобство и расслабленность.

Тала закрыла глаза и затихла. Правда, всего на минуту.

– И долго мне так лежать? Говори, что дальше делать, ведь уснуть же могу.

Тала кривила душой – ей проще было бы уснуть в комнате, забитой ползучими гадами, чем в компании этих двоих.

– Чтобы нанести изображение животного на кожу и Вдохнуть в него жизнь, надо уметь контролировать своё дыхание во время рисования. Мало того, ты должна видеть, как на кожу наносится не только краска, но и только тебе видимый огонёк. Зелёного цвета.

– Это как?

– Если бы я знал, – вздохнул Художник. – Дочь говорит, что перед рисованием она закрывает глаза, представляет перед собой большой костёр с зелёным пламенем. Затем подходит к нему, выбирает палочку размером с перо, кончик которого занялся огоньком, и берёт его в руку. Когда же дочь раскрывает глаза и берёт в руки настоящее перо, то видит, как красная краска на нём слегка отсвечивает зелёным. Тогда она начинает рисовать. Важно постоянно удерживать внимание на том, чтобы зелёное свечение не пропадало. А оно зависит от дыхания – каждый выдох словно раздувает тот огонёк, и об этом надо постоянно помнить. Стоит забыть хоть на миг, как вся работа пойдёт насмарку.

– И сколько у Вдыхающих жизнь уходит времени, чтобы нарисовать тотем? – Тала уже приготовилась услышать ответ, который ей не понравится, но правда оказалась куда хуже, чем она думала.

– Самый сложный и подробный тотемный рисунок может занять около восьми часов. Но чтобы суметь нарисовать такой тотем, необходимо десятки лет отдать изобразительному искусству. Каждый день уделять от пяти до десяти часов рисованию.

– А сколько займёт мой рисунок?

– С моей помощью мы быстро управимся, тем более, что тебе не надо будет думать сразу и о рисовании, и о поддержании зелёного огня в пере, так как выводить животное на твоей руке буду я. Тебе остаётся лишь равномерно дышать и Вдыхать жизнь.

– Ты сказал о подробном изображении животного. Но что, если рисовать не подробно? Ну, если змея будет как просто закрученная линия, закорючка?

– Чем детальнее проработан рисунок, тем полнее владелец тотема сможет использовать особенности животного. Поэтому качество изображения играет очень важную роль. Будь у тебя просто верёвка, как ты выразилась, тогда и проявления змеиных качеств у тебя будет мало. Или они будут настолько ничтожными, что ты и не почувствуешь от них эффекта.

– Как всё сложно, – Тала открыла глаза и уже иначе посмотрела на Художника. В её взгляде теперь был намёк на уважение.

– А ты как думала? Ладно, давай приступим.

И Тала погрузилась в себя.

Она обнаружила пламя. То самое, о котором говорил Художник. И если бы глава Тотемного клана увидела, насколько толстый слой зелёного свечения остаётся на линиях, что вырисовывала девушка, старуха явно бы поперхнулась дымом, будь у неё в зубах любимая сигара. Ведь даже у неё, самой опытной Вдыхающей жизнь, была куда меньше толщина той нити, что связывала божественное пламя и палочку, вытащенную из него.

Глава 4. Осознание силы

Прошло уже три дня после того, как Дана открыла в себе дар Вдыхающей жизнь, и всё это время она только и делала, что расспрашивала Квэна и Кэллу про их клан, традиции, руны.

Можно ли рисовать руны на животных? А на предметах? Может ли Квэн сделать для неё рунную книгу? Почему так важен зелёный огонёк в воображении? Сколько рун можно нарисовать? Как определить их количество? Почему руна действует ровно сутки, а не больше или меньше? А что будет, если одновременно две Вдыхающие жизнь будут рисовать одну и ту же руну на человеке? А если разные? Что получится, если скрестить две разные руны в одну?

Квэн только и успевал удивляться воображению Даны и её неисчерпаемому потоку вопросов, частенько задумываясь над тем, на что раньше не обращал внимания или не придавал значения. Благодаря такому напору Вольной он не только ощутил желание снова творить и создавать руны – ведь теперь было кому проверять их на деле – также ослабло влияние чёрного ножа на его волю.

Кэлла стала заниматься усерднее, стараясь показать Дане, как красиво она рисует руны и как много их знает. Ей нравилось объяснять Вольной разные тонкости создания рун, и она продолжала думать, что та – Рунэлла, родная тётя, которая выжила при нападении Видящей, только при этом потеряла память.

Квэн тоже не изменил своего мнения о Дане, но его удивляли её утренние тренировки, владение кинжалами и ножами, а также те физические нагрузки, которые она давала своему телу. За всем этим он наблюдал, когда Вольная на следующий же день после их встречи попросила показать ей ближайшую дорогу за город – туда, где и лес начинается, и людей почти не встретишь – чтобы не забыть то, чему её научили отец и дядя.

Ко всему прочему, по характеру и манерам Дана очень отличалась от Рунэллы. Но Квэн всё списывал на то, что его двадцатилетняя тётя не просто потеряла память, но и, видимо, её путь в Амулетный город оказался куда жестче и опаснее, чем у него с сестрёнкой. Другого объяснения он найти не мог.

Когда же Дана немного успокоилась от осознания, что она – Вдыхающая жизнь, её мучили уже не вопросы, а желание использовать свой дар. В первую очередь, ей не терпелось опробовать все руны, которые знала с детства.

На четвёртый день пребывания в Амулетном городе Дана нарисовала на своей руке Руну Силы. Спустя час после её тренировки, в том лесу, где Вольная испытывала свои новые силы, можно было бы спокойно строить новую деревню. На расчищенной от деревьев земле уже лежал материал для строительства домов. Лишь заметив белку на ветке очередного дерева, которое она уже собиралась выдернуть из земли, Дана остановилась. Посмотрев на это маленькое животное и осознав, что только что чуть не лишила дома невинное существо, виновато прошептала:

– Прости.

Вольная словно очнулась от наваждения – она оглянулась вокруг и посмотрела на результат своих трудов совсем по-другому.

Да, её удары руками и ногами стали сокрушительными, а хватка такой, что не только деревья выкорчёвывать, но и камни в пыль стирать оказалось легко. Но после игры в богиню, способную уничтожить что или кого угодно, она ощутила презрение к той силе, которую получила. Ничего полезного Дана не сделала, да и особых усилий не приложила. Хуже того – уничтожила целый кусок леса. И ради чего? Чтобы просто проверить действие руны? Вольной стало стыдно – она решила хоть как-нибудь загладить свою вину. Но через час блужданий по лесу поняла, что природа в её помощи не нуждается и лучшее, что она может сделать – не вмешиваться в жизнь растений и животных.

Дана в мрачном настроении поплелась в город – в ту часть, где стояли одноэтажные дома с огородами. Она помнила из личного опыта, что пара рук в хозяйстве никогда не бывает лишней. Вольная решила помочь местным жителям, и так и проработала до самого вечера. Для одних она использовала свою временную силу, другим – рисовала руны, если видела, что кто-то нуждался в этом. Чаще всего Дана применяла Руну Лечения, но иногда и Руну Выносливости – как для людей, так и для домашних животных.

Люди поначалу смотрели на Вольную настороженно, ожидая подвох. Но вскоре решили, что она просто чудачка, и уже не отказывались от помощи незнакомки, поражающей как своими необычными глазами, так и невероятными способностями.

Для Даны это было впервые – помогать всем, кто нуждался в помощи. Это приносило ей радость, помогало стереть отпечаток неприятного ощущения на душе, оставшийся после лесной «тренировки».

Вместе с сумерками Вольная устало ввалилась в комнату Квэна и Кэллы, но при этом чувствовала себя довольной. За минувший день она много чего поняла и осознала. Прочувствовала ответственность за свой дар, сделала определённые выводы и решила, что впредь десять раз подумает, прежде чем использует руны.

Полностью поглощённая своими мыслями, Дана забылась, и потому без стука зашла в комнату, невольно застав Квэна врасплох. Пока Кэлла вырисовывала руны за столом, её брат, накинув на себя покрывало, навис над лежащей на кровати книгой, словно дождевые тучи над городом, и с жадной внимательностью вчитывался в каждое слово. Поэтому, стоило только двери открыться – запирать её Квэн не видел надобности – как он тут же накинул покрывало на своё сокровище.

Конечно же от юной молодой Вольной не ускользнул этот жест, да и Квэн слишком поздно понял, что, поддавшись импульсу, он своим поведением привлёк ненужное внимание.

– Ну и вымоталась я за сегодня, – Дана решила повременить с расспросами, пока её так называемый племянник не успокоится. – Представляешь, мне удалось нарисовать около двенадцати рун, не считая своей и твоей.

– Двенадцать? – Квэн под покрывалом отодвинул книгу за спину. – Ого! Неплохо, особенно если учитывать, что ты умеешь Вдыхать жизнь всего несколько дней. И это при твоих-то двадцати двух вдохах с использованием дара.

– И всё благодаря вам с Кэллой, – Дана подошла к столу, где стояла пиала с водой и опустошила ту за пару глотков. – Если глубоко и медленно дышать, да быстро рисовать ту же Руну Выносливости – мне потребуется один-два вдоха.

– Так ты уже на сегодня пустая?

– Да, еле успела дорисовать последнюю руну.

– Жаль, – вздохнул Квэн. – Я-то думал, мы сегодня опробуем ещё одну, которую я придумал. Постой, – встрепенулся он, – а на ком ты практиковалась?

– По-разному. На людях, животных.

– На каких людях? – Квэн резко поднялся, при этом обернув книгу покрывалом и взяв её в руки.

– На обычных. Тех, кто живёт на окраине города. А что? Что-то не так? Я ведь практиковалась – это же очень важно. Да ты и сам мне так говорил.

– Да, важно, конечно, – Квэн подошёл к своей суме и положил в неё книгу, затем принялся собирать разбросанные по всей комнате тетради Вдыхающих жизнь, взятые из того же тайника своей бабушки, что и книга, написанная первой главой Рунного клана.

– Но? – Дана насторожилась.

– Но ты подвергла всех нас опасности, – Квэн обратился к сестре: – Кэлла, оставь рисование. Собирай свои вещи в сумку, что я тебе купил. Чувствую, она нам пригодится куда раньше, чем я думал.

– Да в чём дело?

– Ты использовала свой дар. Есть свидетели. Они, конечно же, разболтают о тебе. Рано или поздно слухи доберутся до Амулетного клана. И что-то мне подсказывает, они не будут в восторге от того, что на их территории есть кто-то, кто тоже может использовать Дыхание жизни. – Квэн достал из своей сумы небольшой свёрток, сквозь который проглядывались очертания ножа, и положил его в карман.

– С чего такая уверенность?

– Как думаешь, волки обрадуются, если на их владение зайдёт дикая кошка?

Дану передёрнуло – ещё неостывшие воспоминания мигом ворвались в сознание Вольной, от чего та чаще задышала.

– С тобой всё в порядке? – Квэн заметил реакцию «тёти».

Но та пропустила вопрос мимо ушей.

– Если ты прав, – во что Дана не особо-то верила, но сравнение с лесными хищниками не прошло даром, – тогда мне надо поторопиться и уже завтра купить амулет. Ну а после можем отправляться в Рунный город.

– Ладно, – быстро согласился Квэн. – Только впредь будь аккуратна и не выходи на улицу, не прикрыв лицо. Тебя легко узнать по твоим глазам. А ещё лучше – вообще никуда не выходи до того, пока не отправимся в Амулетный клан.

– Отправимся? Ты пойдёшь со мной?

– Мы, – поправил он её. – Кэлла тоже составит нам компанию, – и Квэн повернулся к ней: – Ты ведь хочешь себе амулет, сестрёнка?

– Да! – крикнула она и, подбежав к брату, обняла его.

– А сейчас мне надо отлучиться, – Квэн посмотрел в окно, через которое уже проглядывала луна, то скрываясь, то вновь показываясь из-за тёмных облаков. – Вы же пока подумайте, какой конкретно амулет вам нужен. Или свойство.

– Ты куда? – тут же поинтересовалось Кэлла, опередив Дану.

– Зарабатывать деньги, – Квэн засунул руку в карман и сжал рукоять ножа через свёрток. – Сегодня договорился с одним купцом – ему надо помочь разгрузить телегу.

Ещё некоторое время он в тишине собирался в дорогу, и когда уже накинул балахон и собрался выйти из комнаты, его догнал вопрос:

– А что за книгу ты прячешь от меня?

Квэн развернулся и взглянул на Дану. Так он простоял пару мгновений, пока наконец не решился:

– Можешь взглянуть, – бросил он и скрылся за дверью.

Квэн отправился на жатву душ – артефакты, которые продавались в Амулетном клане, стоили не дёшево. Но он даже не подозревал, что за его голову уже назначена награда, и первые охотники на спасителя, очищающего город от грязи, вышли в ночь, пустившись в манящую погоню.

Глава 5. Роковая стрела

Оказавшись на главной улице, поблёскивавшей чистотой под светом фонарных огней, Квэн с наслаждением вдохнул прохладный воздух и отправился бродить по городу.

Поначалу дорога тянулась по освещённым местам: парочки прогуливались неспешным шагом, попадались фонарщики, выискивающие ещё не зажженные лампы, иногда проезжали кареты, запряжённые лошадьми. А встречались и такие пешеходы, кто спешил – если судить по их простой одежде, можно было предположить, что это обычные рабочие, желающие поскорее вернуться домой к любимой семье и тёплому очагу.

Стоило глазам встретить первые ямы на дорогах и мусор, валяющийся в темных канавах, как начались переулки, ведущие в другие районы – куда менее презентабельные и безопасные. И чем дальше в темноту – тем сильнее чувствовались неприятные запахи, свидетельствующие о нечистоплотности, как тел, так и нравов местных жителей. Но иногда попадались и островки чистоты – они образовывались вокруг клановых домов. И даже по этой особенности можно было судить о статусе родовых семей: чем дальше от богатых особняков уходят ухоженные дороги – тем сильнее и влиятельнее клан.

Квэн любил выбирать для своих вылазок южную часть города, в которой находился главный рынок. И на то имелся ряд причин: там встречались самые тёмные дороги и, соответственно, обитали отбросы общества. И пусть об этом неблагополучном районе знали все жители Амулетного города, но через него можно было разительно сократить путь из Золотого квартала в Деревянный. А значит, если кто-то из мастеровых опаздывал с заказом или торопился поскорее завершить изделие, труд над которым включал в себя работу как по дереву, так и по металлу, – он шёл через квартал Мечты. И такому названию имелось простое объяснение – в этой части города находилась большая часть увеселительных заведений, где люди отдыхали: гуляли, пили, плясали, играли в карты, дрались и делали на этом ставки. В общем, в этом квартале каждый мог найти именно тот способ расслабиться, который был ближе всего, о котором мечтал весь рабочий день.

Кроме того, из тёмных закоулков нередко доносились томные стоны, страстные вскрики и ритмичные звуки той любви, что дарили или продавали ночные девушки-мотыльки.

Подойдя к кабаку с красноречивым названием «Пьяная кобылка», Квэн остановился, чтобы понаблюдать за окрестностями и высмотреть для себя потенциальных жертв – тех, кто тоже охотится, только не за жизнями, а за звонкой монетой. Спустя некоторое время он заметил, что за ним следят, поэтому решил сделать вид, будто всё никак не решится зайти внутрь.

– А тут хорошая выпивка? – спросил он у тучного мордоворота, стоявшего у входа в кабак, сложив руки поверх своего пуза.

– Тебе чего, малец? – прогрохотал тот басом, зыркнув на парня. – Тут не подают молоко, или чем ты там мочишь глотку? Иди отседова, пока по шеи не дал. Ну! – он замахнулся рукой и вернул её на прежнее место.

Квэн был только рад такой реакции и, сделав вид обиженного юнца, которому мама не разрешила погулять с друзьями, не спеша пошёл в сторону бойцовского дома. Краем глаза он заметил, что за ним бесшумно последовали две тени, но, к его удивлению, по дороге к «Наваляй дураку» никто так и не показался.

Списав всё на мнительность, Квэн выбросил из головы подозрения, когда послышался шум и восторженные крики, доносившиеся со стороны бойцовского дома. Правда, трудно было назвать домом четыре столба и крышу, что они держали. Поэтому, стоило Квэну выйти из-за поворота, как перед ним открылась дикая картина: куча людей столпилась вокруг специально сооружённой деревянной площадки, обтянутой тканью, и с азартом глазели на бой двух человек, похожих друг на друга габаритами и окровавленными лицами.

Народ ликовал. Кто-то кричал: «Слева бей, слева», «Да уходи ты вправо», «Чего ты телишься? Вали его уже!». Атмосфера среди зрителей накалилась до такого градуса, что стоило бы кому-нибудь плюнуть в глаз, как толпа тут же выпустила бы пар.

Квэну тоже нравилось зрелище. Стоило подойти поближе, как он и сам почувствовал желание с кем-нибудь сразиться на импровизированной арене. Но он трезво оценивал свои шансы и знал, что не выстоит и десяти ударов сердца против даже самого слабого громилы, если вообще можно сочетать эти два понятия.

Квэн развернул свёрток в кармане и ухватился за рукоять уже без всяких преград. Чувства обострились. В нос тут же ударил дурманящий запах крови, а в ушах послышался пульсирующий шум, напоминавший по ритму барабаны. Обострившаяся реакция позволила замечать то, что в обычном состоянии было недоступно: Квэн удивился, почему тот человек, которого били на арене, не может разглядеть очевидных движений, которые начинаются от ноги, медленно переходят в плечо и лишь затем переходят в удар, наносимый соперником.

А потом в Квэне разыгралась жажда крови. Да так сильно, что казалось, ещё немного и он всадит нож ближайшему соседу прямо в бок.

И Квэн побежал. Он мчался так быстро, как мог, чтобы скорее оказаться как можно дальше от людей. Его вдруг осенило, что достаточно выпустить из руки нож, и его одержимость улетучится. Но когда он попытался избавиться от проклятого клинка, ничего не вышло. Остановившись в узком тёмном закутке, чтобы перевести дыхание, он взглянул на свой кулак – рукоять была так крепко зажата в руке, что костяшки побелели. А чёрная дымка ,словно сотканный из тьмы рукав, окутала руку до плеча. В голове Квэн услышал чужой голос, так похожий на звон металла:

– Убе-е-ей! Убе-е-ей! Кро-о-овь! Кро-о-овь!

– Гляди-ка, а это не наш заказ? – рядом с Квэном появились две приземистые широкоплечие фигуры, и одна из них указывала прямо на него.

– Да нет. Это умалишенный какой-то, – отозвался второй, наблюдая за происходящим: какой-то тощий паренёк одной рукой боролся с другой, в которой был зажат нож.

– Бе-ги-те, – прохрипел Квэн.

– Что он сказал? – спросил первый мужчина.

– Чтобы мы убегали, – засмеялся второй, и вскоре они оба уже надрывали глотки. Но через мгновенье из этих глоток, уже перерезанных, вырывалась булькающая кровь.

Только после смерти двоих Квэн выронил нож, но перед этим испытал эйфорию, куда более острую, чем то наслаждение, что испытывает мужчина после ночи с женщиной. Именно поэтому нож после своей выходки не оказался в сточной канаве, а был аккуратно завёрнут в ткань вместе с теми деньгами, которые Квэн нашёл в карманах убитых.

Он ненавидел себя за то, что поддался чужой воле. Чьей именно воле: ножа или незримого существа, Квэн не знал.

Он ненавидел себя за то, что испытал наслаждение от убийства. Шло оно от ножа или это часть его сущности – Квэн боялся даже предположить.

Он ненавидел себя за то, что забрал всё ценное с трупов. Пусть и понимал, что именно за этим вышел ночью в город.

Но Квэн понимал, что время для таких размышлений неподходящее, а значит, надо как можно быстрее убираться из этого окровавленного закутка. Раскаяться можно и потом – в более безопасном месте.

Стоило Квэну вынырнуть из черноты, чтобы оглянуться, нет ли рядом свидетелей и случайных прохожих, как ему в грудь попала стрела, пронзив тело насквозь. Квэн отшатнулся назад и упал на трупы. Из него вместе с кровью потихоньку вытекала жизнь.

– За-слу-жил, – расслабившись, Квэн еле слышно выдавил из своих окровавленных губ. Вторая же мысль была о сестрёнке и о том, как она переживёт смерть брата – единственного близкого человека.

Если не считать Рунэллу.

А можно ли считать её? Угасающее сознание не давало ответа.

Глава 6. Ночные мучения

Прошло не больше пяти ударов сердца, как впереди вдруг показался размытый силуэт, нависший над Квэном. В глазах всё расплывалось, хотелось спать, но он ещё дышал. Тяжело, но дышал.

– По-мо-ги, – выдавил Квэн. Он попытался протянуть руку к незнакомцу, но тот отшвырнул её.

– Щассс, – послышался хрипловатый, но моложавый голос. – Зря, что ли, моя сестрёнка тебя пристрелила? Ты расслабься, тебе не долго осталось. А пока посмотрим, что у тебя в карманах. Ты, небось, уже прощупал этих неудачников, не сумевших завалить тебя? – и, не дожидаясь ответа, он нагнулся к раненому.

Квэн же, ещё когда только заметил силуэт, сразу засунул правую руку в карман с ножом. В сознании вновь послышался зов, требовавший крови. Но в этот раз Квэн не стал сопротивляться и мысленно ответил, что будет ждать удобного момента.

Стоило голове незнакомца оказаться на расстоянии вытянутой руки, как чёрный нож, зажатый в кулаке умирающего… обрадовался. Именно это почувствовал Квэн. С удивительной для тяжело раненого скоростью он сделал взмах. Лезвие по самую рукоять вошло чужаку прямо в шею.

И вновь экстаз. Квэн закатил глаза. А вместе с приятным чувством он вдруг ощутил, что к нему возвращаются силы и энергия. Если бы какой-то случайный прохожий на свою беду оказался рядом в тот момент, он увидел бы, как нож словно иссушает жертву, и вместе с чёрной дымкой раненого юношу окутывает бордовое свечение.

Сознание Квэна очистилось и будто освежилось. Пришло понимание, что в области грудной клетки ничего не болит, лишь что-то мешает. И, недолго думая, Квэн схватился за торчащий из груди конец стрелы и стал тянуть. Он ощущал, как наконечник вновь проникает в тело, задевает всё внутри, проходя свой путь. Но благодаря тёмной силе ножа, вытягивающего жизненные соки из незнакомца, процедура пусть и была неприятной, но новые повреждения сразу заживлялись.

Когда стрела полностью вышла из тела, Квэн посмотрел на то место, куда она попала – прямо на глазах открытая рана сужалась и затягивалась, пока вместо неё не осталась лишь розовая точка. Затем взгляд переметнулся на дымку и угасающее свечение с тёмно-красным оттенком, окутывавшее теперь только одну руку, продолжавшую сжимать нож, торчащий из шеи незнакомца.

Шея. Внимание привлекла тонкая верёвка, болтавшаяся на шее мертвеца. Квэн выбросил стрелу и потянулся освободившейся рукой к той верёвке. Дёрнул за неё, но та не оторвалась, а потянула за собой труп, который так и остался стоять, после того как нож нашёл свою цель.

Тело упало на Квэна. Но, к его удивлению, оно оказалось лёгким и сухим. Квэн наконец-то вытянул нож из шеи мертвеца и, перерезав верёвку, вытащил то, что на ней висело. Там оказался амулет.

Быстро спрятав его, как и содержимое карманов убитого, Квэн встал и прижался к стене. Он чувствовал, что организм полностью восстановился, как и то, что ему хочется ещё кого-нибудь прирезать: ножу – кровь, ему – деньги. Хотя, кого он обманывал – крови хотел не только нож.

Но Квэн всё же сосредоточился на более важном вопросе. Мысли закрутились вокруг недавно услышанной фразы.

«Зря, что ли, моя сестрёнка тебя пристрелила?»

Квэн всё гадал – где она, эта самая сестра? Почему до сих пор не появилась? Может, осторожничает? Или всё ещё сидит на том месте, откуда стреляла в него? Да и вообще, может, его поджидает куда больше, чем одна наёмница?

В том, что он встретил именно наёмников, у Квэна уже не было сомнений. Вряд ли тут случайно появилась лучница, стреляющая во всё, что движется. По крайней мере, он никогда не слышал, чтобы бандиты нападали таким способом на прохожих: вжих – и стрела сделала своё быстрое дело.

В любом случае, оставаться Квэн в этом месте не собирался. Нужно было уходить, но как? Его, конечно, никто не видит, но и убежать из тупика некуда – только через тот проём, откуда и пришёл. Получается, загнал сам себя в ловушку.

Голова работала полным ходом. Квэн придумывал и сразу же отметал десятки нелепых способов выбраться из передряги. В итоге остались две более-менее приличные идеи. Первая – переодеться в одежду мертвеца и притвориться братом лучницы. Понимая, что если его узнают, он станет открытой мишенью, Квэн решил использовать второй план.

На освещённую часть дороги из непроницаемого закутка вынырнуло тело. К горлу человека, голову которого прикрывал балахон, был приставлено чёрное лезвие.

– Если вы меня отпустите, – крикнул Квэн из темноты, – я отпущу вашего подельника!

Ответом ему была тишина.

Тогда Квэн решился и сделал шаг вперёд. Высохший труп мало того, что не мог ходить – он болтался как пугало на ветру.

Квэн понял, что облажался. Не теряя больше ни секунды, он отбросил мертвеца, как соломенную куклу, и побежал. Как и ожидалось, вскоре полетела первая стрела.

Квэн не стал оборачиваться и выискивать взглядом лучницу – он хотел поскорее добраться до ближайшего поворота и скрыться за ним. Сзади послышался шум погони. Кто-то бежал, а потом остановился. Вторая стрела пролетела возле щеки Квэна, оставив за собой оцарапанную мочку уха, с которого на плечо закапала кровь.

Впереди показался долгожданный перекрёсток. До Квэна больше не доносились звуки преследования, и он уже было подумал, что лучница наконец-то отступила. Но стоило ему добежать до угла дома, как в воздухе раздался свист третьей стрелы. Бедро пронзила острая боль.

Квэн на мгновенье повернулся, и этой доли секунды хватило, чтобы запечатлеть в памяти образ худой фигуры в балахоне. Высокие сапоги плотно облегали ноги, а из-под капюшона спадали до плеч прямые темные волосы. Но больше всего запомнился колючий взгляд янтарных глаз, которые казались опаснее, чем лук в руках незнакомки. Квэн никогда не рассмотрел бы их цвет в полумраке подворотни, если бы не яркое свечение, которое они издавали.

Беглец замер у стены, переводя дыхание. И тут до него донеслись слова. Они звучали спокойно, но это спокойствие пугало сильнее, чем крик. В голосе незнакомки было столько уверенности и угрозы, что Квэн нисколько не сомневался в правдивости её слов.

– Запомни, убийца моего брата, меня зовут Гелла. И я не успокоюсь, пока мои стрелы не прервут твою жизнь.

Квэн в страхе оглянулся вокруг и вскоре понял, где находится. Он отломил древко стрелы, чтобы не мешало передвигаться и не привлекало лишнего внимания, если кто попадётся по пути. Вспомнив уроки бабушки, Квэн вытащил верёвку из штанов и крепко перевязал ногу выше раны.

Нож снова дал о себе знать. Видимо, почувствовав, что хозяин ослабевает, он снова требовал крови. Квэн понимал, что убей он кого-то – вмиг поправится и сможет бежать, но всё же предпочёл хромать. Благо – не столько для него, сколько для случайного прохожего, обречённого на смерть – рядом не оказалось ни души. Улица погрузилась в мрачную тишину.

Квэн не стал дожидаться, пока его догонит лучница и, быстро справившись с ногой, поковылял к ближайшему переулку – тот находился прямо за домом, за который он свернул, спасаясь от летевших вдогонку стрел. Узкая улочка разрезала несколько кварталов по диагонали, тем самым сокращая приличное расстояние до центра города. И если днём на этой дороге многие граждане экономили время, то ночью она пустела.

Использовать такой путь отступления, когда за тобой гонятся, казалось логичным и единственно верным решением. Проходя вдоль переулка, лучница обнаружила окровавленный отпечаток ладони на стене дома и обломок стрелы, валявшийся впереди на дорожке. По ней преследовательница и отправилась дальше.

– От меня не спрячешься, – доносился игривый женский голос, сопровождавшийся истерическим хохотом, от которого мурашки забегали даже у самих мурашек.

Квэн, затаив дыхание, наблюдал за тем, как его план осуществляется. Он прятался среди мешков с мусором – накинув на себя балахон, ему удалось неплохо вписаться в провонявшую «компанию».

Всё же был риск, что лучница не заметит в темноте разбросанные «крошки». Но погода в тот вечер сыграла ему на руку, и ветер, гонявший облака по небу, вовремя освободил сияющую луну от приставучих ухажеров. Да и то, что невдалеке стоял особняк какого-то клана, также помогло везунчику, иначе дороги не блистали бы чистотой, а мусор, если и оказался бы сложен в кучу, то явно не в мешках.

Прошло около получаса, прежде чем раненый, но живой Квэн решил отправиться домой. С ножом удалось договориться, чтобы тот отпустил его. Стоило разорвать контакт с оружием, как боль в ноге усилилась, резко появилась слабость, и даже на пару ударов сердца потемнело в глазах. Стиснув зубы, Квэн побрёл домой. Через сорок болезненных шагов появилась уходящая влево от основной дороги тропинка – она вела в противоположную сторону от той, куда ушла лучница. Только завернув в этот переулок, Квэн почувствовал облегчение на душе, но не в ноге – та только сильнее стреляла болью, стоило на неё наступить. А впереди предстояло сделать ещё около тысячи шагов.

***

– Тысяча сто сорок семь, – тяжело дыша прошептал Квэн, когда сделал последний шаг и остановился перед долгожданной дверью. Он постучал тихо, но ему показалось, что сейчас проснуться все постояльцы дома.

Дверь отворилась, и не успела Дана ничего сказать, как побледневший Квэн завалился на неё.

– Зажги лампу, Кэлла, – негромко бросила Вольная и втащила раненого «родственничка» в комнату.

Разбуженная сестра, увидев состояние брата, быстро пришла в себя ото сна и вскочила с постели.

Как только комната осветилась, Дана и Кэлла еле сдержали возгласы, прикрыв рты рукой. Квэн, весь в грязи и крови, походил на оборванца, от которого люди отшатываются, стоит ему лишь протянуть руку за милостыней.

В памяти Даны всплыла картина, как точно также к ним пришёл дядя Эрлан. Это воспоминание подействовало как пощёчина.

– Быстро приготовь воду и тряпку, – Вольная услышала в своих словах голос отца, который точно так же сказал матери в тот день.

Дана сняла с Квэна грязные вещи, отшвырнула их в угол и уставилась на обрубок стрелы, торчащий из бедра названного племянника.

– Где же ты так умудрился? – озвучила Вольная свои мысли.

– Нарисуй Руну Лечения, – Квэн говорил еле слышно. – Как подействует, вытаскивай стрелу.

Дана лишь кивнула в ответ и попросила Кэллу подать кисточку и краски.

Немного успокоившись, Вольная твёрдой рукой и с привычной скоростью нарисовала нужную руну всего за пару вдохов. Когда последние линии символа сомкнулись и Дана убрала кисточку… ничего не произошло. Миновало несколько десятков ударов сердца, а краска так и виднелась на коже.

– Я, вроде бы, не ошиблась, – Вольная вгляделась сначала в руну, а затем с недоумением посмотрела на кисточку.

– А что с запасом дара? – спросил Квэн сквозь стиснутые зубы.

– Полностью восстановлен. Уже ведь новый день начался. Точнее, ночь.

– Братик, а ты меня хорошо видишь? – подала голос до сих пор молчавшая Кэлла.

– Да, – он непонимающе посмотрел на сестру.

– Это потому, что действует ещё руна Зрения, – объяснила Кэлла.

– Умничка, – Квэн попытался улыбнуться ей, но вышла лишь искажённая гримаса.

– И что мы будем делать? – Дана, сидевшая возле раненого, поднялась на ноги. – Ждать, пока пройдёт эффект Руны Зрения?

– А что, есть ещё варианты? Ммм, – простонал Квэн, когда попытался поменять положение тела.

– Вызвать лекаря? Купить амулет с эффектом, как у Руны Лечения? Отрезать тебе ногу? – Дана решила шуткой разрядить ситуацию, но не вышло.

Квэн посмотрел в глаза Вольной и хрипло проговорил:

– Значит, буду терпеть, пока зрение не ухудшиться.

– Ты чего? – Дана засобиралась, накинула чёрную куртку. – Я сейчас мигом лекаря найду.

– Ты не местная. Откуда тебе знать, где…

– Хозяев дома разбужу и у них спрошу.

– Не надо. Не хочу привлекать внимание. Сегодня ночью много чего произошло, и если меня кто-то увидит… Не надо никого звать.

Дана нахмурилась, но сняла куртку и присела на постель. Кэлла тем временем уже заканчивала обтирать брата от крови и грязи. Вольная оглядела комнату, и когда на глаза попалось тёплое покрывало, накрыла им Квэна.

– Тебя надо укутать, – объяснила она. – Ты уже дрожишь. Сейчас травяной чай заварю, может, легче станет. Быстрее согреешься. Кстати, а что с ногой будем делать? Может, развязать верёвку? Она же сильно пережимает?

– Я не знаю, что делать с ней. Я видел, как бабушка туго перетягивала такие раны, но уже вскоре рисовала руну, и только тогда развязывала верёвку. Всё это занимало совсем мало времени. А тут… я уже около часа с такой ногой. Может, меньше.

– Давай послабим. Если станет хуже, снова затянем. Потерпишь?

Он потерпел. Пока Дана не задела древко стрелы. Но криков никто не услышал – их заглушила подушка, которую Квэн заранее обнял для такого случая.

Дана с Кэллой не смыкали глаз всю ночь. Они просидели рядом с Квэном до самого утра, общаясь на разные темы, зачитывая отрывки из книги и обсуждая их. Каждый из троицы делился своими воспоминаниями, и брат с сестрой впервые всерьёз засомневались, что перед ними Рунэлла. Ведь нельзя так подробно выдумать целую жизнь. Чужую жизнь. По крайней мере, Квэн о таких случаях не слышал. Хотя, он много чего не слышал и не видел – Рунная деревня для него была всем миром. А теперь её не стало.

Благодаря разговору Квэн меньше внимания обращал на ногу, а время текло быстрее.

– Я плохо вижу! – не выдержав, Квэн радостно выкрикнул. Улыбка, настоящая, всё же сумела растворить тень боли на лице.

Дана от неожиданности испугалась, а в следующий миг тоже улыбнулась. Она взяла уже приготовленные краску с кисточкой и снова нарисовала Руну Лечения – уже на другом месте. В этот раз она засветилась зелёным и впиталась в кожу. Дана тут же выдернула остаток стрелы, и подушка пригодилась повторно. После чего Квэн так и уснул на ней, потеряв сознание. Верёвка от штанов, перетягивавшая ногу, полетела в сторону грязного балахона.

Дана и Кэлла последовали примеру Квэна.

Глава 7. В погоне за местью

– Госпожа Гларта, их нигде нет, – отчитался Скэл, как только вошёл в кабинет главы клана Видящих. Наёмник смиренно опустил голову. – Мой отряд прочёсывает лес уже третьи сутки, но если мы не обнаружили этих убийц в первый день, вероятность найти их сейчас ничтожно мала. Думаю, они уже далеко от этих мест.

– Проклятье! – Гларта поднялась со своего кресла. – Да чтобы Врарт засунул их в свои песочные часы. И я не вижу этих двоих в своём будущем, – а мысленно добавила: «Я вообще не вижу своё будущее дальше недели». – Ещё и этот нож, которым убили мою… – ей было тяжело говорить об этом – душевная рана ещё даже не начала рубцеваться, – сестру, не дал ничего полезного. Показывает лишь своё жалкое существование, а не будущее своего хозяина, – о том, что она увидела прошлое ножа, связанное с убийцей Марты, глава клана умолчала. – Вы не нашли ничего, что могло бы принадлежать нападавшим? В идеале – их кровь.

– Только остатки кострища. Но зола и земля под ней уже полностью остыли.

– Этих мразей нигде нет! – в кабинет с шумом ворвался Таг. После смерти Марты его поведение заметно изменилось: некогда весёлый наёмник теперь постоянно хмурился и не мог сдержать своего гнева.

– Успокойся, Таг, – Скэл говорил спокойным голосом, но это не указывало на равнодушие, а говорило лишь о том, что наёмник умело сдерживал свои чувства, в отличие от собрата. – Госпожа, – он повернулся к Гларте, – думаю, они не прячутся. И не выжидают время, чтобы напасть. Вероятнее всего, они отправились к себе домой. Причём уже давно. Или к заказчику – доложить, что задание провалено. Вы ведь говорили, что они тоже наёмники. Но если так, значит они не такие уж и хорошие исполнители, как вы утверждали. Да, столкнувшись с одним из них, я понял, что он неплох. Но не более. Я встречал воинов куда опытнее, чем я, а этот наёмник не лучше меня.

– Значит, мы найдём клан, в котором состоят эти убийцы, и выйдем на них, – Таг поднёс руку к груди и крепко, до хруста пальцев, сжал её в кулак.

– Не выйдет, – обреченно вздохнула глава клана, затем подошла к окну и повернулась к своим охранникам спиной. – Я уничтожила их клан. Именно поэтому они и приходили за мной.

Повисла гробовая тишина. Через минуту Таг грязно выругался и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

– Значит, – когда утихающие шаги разозлённого наёмника уже не доносились до кабинета Видящей, Скэл, не касаясь причин поступка Гларты, осторожно предположил: – вы знаете, откуда начать поиски этих двоих. В городе, где жил их клан, наверняка найдутся продажные языки, которые поделятся…

– Они жили в деревне, – перебила его Гларта. – И её уже больше нет. Как и языков.

Теперь пришла очередь выругаться Скэлу, но он это сделал очень тихо, так что Видящая услышала лишь бубнёж под нос.

– У меня не было выбора, – Гларта продолжала смотреть в окно – куда-то вдаль, в прошлое, в ту ночь, объятую пожаром и утопающую в крови. – Либо я, либо меня.

Скэлу не требовалось объяснять. Во-первых, он понял, что выбор Видящей – цена её жизни. Во-вторых, это дело его не касалось. Его наняли охранять Гларту, и с этой задачей он справился – глава клана жива. Другой вопрос – её сестра. Но в случившемся он не виноват.

Скэл размышлял, как ему поступить дальше. Свой долг он выполнил, как и его отряд. Идти мстить? Но за кого? За человека, которого он толком и не знал? Ему, конечно, было жаль погибшую невинную девушку, которая и жизни-то не видела толком. Но этого было мало, чтобы за просто так рисковать жизнью и людьми. Другое дело, если им продлят контракт и наймут уже в роли убийц. Скэл не любил такую работёнку, но в данном случае – он знал причину… наказания, и поэтому его совесть не возражала.

– Что вы намереваетесь делать дальше? – наёмник решился перейти к главному вопросу. – Уже завтра истекает срок наших договорённостей.

– Что делать? – Гларта резко развернулась и яростно посмотрела в глаза Скэлу, но через мгновенье остыла и опустила взгляд. – Я понимаю, что сама виновата, так как именно я затеяла эту войну, так что мне же её и заканчивать. Как вы смотрите на то, что мы продлим с вами договор? Я знаю, вы в основном берёте заказы на охрану. Но если я попрошу оказать мне другую услугу?

– Я понял, о чём вы. И я даже не против, если мой отряд найдёт и накажет виновников смерти вашей сестры. Но эта погоня может продлиться бесконечно. Да и не умеем мы читать следы. А так как убийцы потеряли свой дом, они могли уйти куда угодно, – Скэл понимал этих двоих – он бы и сам на их месте захотел поквитаться. Но глава клана – его нанимательница, поэтому сейчас он был на её стороне.

– Во-первых, я отправлюсь с вами. Во-вторых, не думаю, что мы будем долго искать этих… смертников. А начнём мы и правда с того места, где раньше находилась их деревня. Думаю, подсказок я найду достаточно.

– У меня только три вопроса. Наймёте ли вы Тага с его командой? Хватит ли у вас денег с нами расплатиться, если наши поиски затянутся? И если ответ на второй вопрос утвердительный, когда выдвигаемся?

– Эх, Таг, – Гларта тяжело вздохнула.

Как бы она ни старалась удержаться в образе жёсткой главы клана, при виде Тага ей становилось грустно. Ведь он превратился для Гларты в символ несостоявшейся любви. Видящая так хотела, чтобы Марта была счастлива с этим мужчиной… Глава клана впервые, оказавшись в этой должности, чего-то стыдилась – она чувствовала себя виноватой перед Тагом.

– Отправите его домой? – предположил Скэл, но сам-то знал, как в итоге всё будет.

– Я откажусь от услуг его команды.

– Но вы ведь понимаете, что он всё равно…

– Понимаю, – перебила она. – Что касается второго твоего вопроса. Задаток на месяц вперёд я выдам вам сегодня же. Если, как ты говоришь, продлится наша погоня…

– Поиски, – поправил он. – Их ещё найти надо.

– Найдём. Так вот, если погоня затянется, – она сделала акцент на слове «погоня», – заплачу с тех денег, что заработаю. Думаю, в попутных городах и сёлах найдутся люди, которые захотят узнать свою судьбу. Принимаешь такие условия?

– Когда выдвигаемся? – вопрос был красноречивее ответа.

– Завтра на рассвете. А сейчас соберите всё, что нужно для похода, – она пошла к столу, таким образом показывая, что разговор окончен, но когда услышала, что Скэл открыл дверь, чтобы выйти, Гларта добавила: – точнее, для погони.

Оставшись наедине со своими мыслями, глава клана села за письмо, которое она так долго откладывала. Оно было адресовано отцу Марты. Гларта не стала извиняться перед ним, но написала, что на клан напали и теперь она намеревается лично наказать как убийц, так и самих нанимателей. Поэтому главой клана временно, до её, Гларты, возвращения, становится он – отец Марты.

Справившись с письмом, Видящая отправилась в своё любимое место, где она чувствовала себя спокойнее всего – на кладбище. Возле скамьи теперь находилась не одна, а две могилы: Марту похоронили прямо возле бабушки.

Лавочка же оказалась не полностью свободной. На одной её половине сидел Таг.

Гларта молча составила ему компанию. Но тишина продержалась не долго.

– Мне Скэл всё рассказал, – безжизненным голосом произнёс Таг. – Значит, завтра?

Видящая молчала.

– Я иду с вами.

В этот раз Гларта еле заметно кивнула.

Так они и просидели, не сказав больше ни слова до тех пор, пока кладбище не погрузилось в сумерки.

На следующее утро восемь человек, нагруженные провиантом и оружием, отправились из небольшой деревушки в Великолесье.

Перед тем, как скрыться за деревьями, Гларта обернулась в сторону родного дома и прошептала:

– Прости меня, Марта, – из левого глаза по щеке Видящей скатилась одинокая слеза.

Глава 8. «Ру… нэлла?»

Первый день погони подходил к концу. Когда до наступления темноты осталось совсем немного, отряд остановился на ночлег.

Великолесье встретило Гларту с командой как и в прошлый раз: без когтей, клыков и других неприятных сюрпризов. Видящая подумала, что рассказы об ужасном огромном лесе, способном поглотить любого путника, на самом деле просто байки для детей, остерегающие от опасности заблудиться.

– Скорее сюда! – донеслись крики до ушей Гларты.

Десять минут назад Скэл отправил своих людей на разведку, чтобы те прочесали ближайшую территорию. Один из отряда вернулся. В его словах слышалось волнение, а глаза выдавали испуг.

– Что там случилось? – Видящая подошла к Скэлу, который что-то обсуждал со своим подчиненным.

– К востоку отсюда, – командир отряда указал в противоположную сторону от той, с которой они пришли, – наш дозорный нашёл ещё один след.

– Так это же здорово, – Гларта приподняла правую бровь, как бы молча спрашивая, чем же тогда этот дозорный так взволнован?

– Возле останков костра, – Скэл не стал ничего скрывать от своей нанимательницы, прочитав немой вопрос, – нашли… тело.

– Одно? – тут же перебила его Видящая.

– Нет, это не наши беглецы, – он сразу понял её догадку, – да и труп, как сказал Малк, то ли не человеческий, то ли не совсем человеческий…

– Как это понимать?

– Надо самим посмотреть, – Скэл пожал плечами.

– Так идёмте.

– Мертвецы – это неприятное зрелище, – нахмурился он, но, наткнувшись на взгляд Гларты, способный соперничать по твёрдости со скалой, Скэл лишь недовольно покачал головой. – Как хотите. Я предупреждал.

Видящая лишь хмыкнула в ответ. Уж она-то знала, что значит «мертвец». Многие ли могли похвастаться, что проводили время в компании трупа, лёжа на полу в луже собственной рвоты, касаясь его окоченевшей холодной руки?

Малк, тот самый дозорный, что наткнулся на мёртвое тело, отвёл своего командира и главу клана Видящих к тому месту.

Теперь Скэл и Гларта поняли, почему наёмник не мог определиться, человек перед ним, или всё же нет. В радиусе пяти шагов от давно остывших углей валялись разорванные в клочья щупальца. А между ветвями, на высоте трёх метров, застряла человеческая голова, из её шеи свисали остатки туловища без конечностей. Оборванные куски плоти напоминали не кожу, а те самые щупальца, что виднелись вокруг.

– Жуть, – нарушил тишину Скэл. – Никогда такого не видел.

– Ты или кто-нибудь из твоих людей можете определить, как давно это случилось? – в голосе Видящей не слышно было ни испуга, ни отвращения. А её глаза выражали лишь заинтересованность и любопытство.

– Как я уже говорил, наш отряд опытен в боях и защите. А в таком деле, – Скэл кивнул на самый большой кусок щупальца, – мы ничего не понимаем.

– А Таг?

– Это надо у него спросить, когда придёт с разведки.

– Что ж, – Гларта подошла к тому самому щупальцу, на которое кивнул Скэл, и, к его удивлению, без тени брезгливости дотронулась до длиннющей конечности – та оказалась холодной и склизкой. – Никогда не видела подобного.

– А я видел, – командир отряда тоже решил осмотреть щупальце. – Только куда меньше размером.

– Правда? И где же?

– В море. И у себя на тарелке, – он поймал удивленный взгляд Гларты и хмыкнул. – Да, я даже пробовал это существо.

– И как? – она понюхала щупальце, тут же резко отдёрнув голову.

– Сладковатое.

– И как же называется это животное?

– Животное? Хех, нет, это не животное. Больше рыба. Хотя и на рыбу не похожа… – Скэл сам запутался, так как никогда не задумывался об этом раньше. – Это осьминог и он живёт только в воде. А выглядит, как… в общем, он очень уродлив. Хорошо, что на стол подают только его отростки, без головы.

– Если это водное существо, как оно могло оказаться тут, в лесу?

Скэл почесал затылок.

– Без понятия.

– Хорошо, – Гларта наконец решилась сделать то, на что пыталась настроиться во время расспросов об этой твари. – Теперь не отвлекайте меня, пока я сама не очнусь, – она схватила щупальце и потащила его к утоптанной траве. Села, прислонилась спиной к дереву, закрыла глаза и, оставив конечность осьминога в руке, расслабилась.

Скэл и Малк поражённо смотрели на главу клана Видящих. Но та уже погрузилась в себя и… в прошлое убитого существа.

Через полчаса Гларта вынырнула из состояния Видения и, поднявшись, принялась разминать затёкшие ноги, да и всё тело. На её лице сияла хищная улыбка, и на фоне поляны, где повсюду виднелись останки человека-осьминога, это выглядело зловеще. Малк поёжился и инстинктивно сделал несколько шагов назад, прочь от Видящей.

Скэл заметил это, но осуждать не стал – он разделял настрой своего подчинённого. Командира и самого пробрало, но он не показал виду.

– Что ж, – Гларта лучилась хорошим настроением, – я теперь знаю, где живут эти убийцы. Но чтобы не сбиться с пути, мне ещё понадобится этот кусок мяса, – она бросила щупальце Малку со словами: – Отнеси его к нам, я позже ещё поработаю с ним.

Дозорный чуть не выронил болтавшийся обрубок, стоило поймать его в руки. Малк еле сдерживал позыв, чтобы не опорожнить свой желудок, но нежелание показаться слабаком и опозорить как отряд, так и командира, пересилило неприятное чувство.

Когда наёмник умчался, как ошпаренный, желая быстрее избавиться от ненавистной ноши, Гларта повернулась к Скэлу:

– Ты что-нибудь знаешь про людей, умеющих превращаться в животных?

Командир отряда задумался.

– Ходили легенды, что духи гор могут наделить способностями птицы тех, кто поклоняется им. Отец рассказывал, что в молодости, когда поднимался на самый верхний Клык, покрытый вечными снегами, он видел в небе огромную птицу. Но когда та приблизилась, оказалось, что это был человек с невероятно большими орлиными крыльями и хвостом.

– А ты слышал о людях, умеющих превращаться в волков? Или в быков? Или, – Гларта указала пальцем на застрявшее тело в ветвях, – в осьминогов?

– Нет. Но не удивлюсь, если такие существуют. Моряки много баек рассказывали про необычных людей, живущих на другой земле, что находится по ту сторону моря. Но об этом вам лучше расспросить Тага – он у нас бывший моряк.

– Точно. Я и позабыла об этом.

– А как вы узнали, что это человек и он умеет превращаться в осьминога? – Скэл до последнего удерживался от расспросов, но сам себя убедил, что должен быть в курсе всего, что относится к поискам убийц.

– Я много чего узнала, – Гларта прищурилась. – Хочешь получить ответы?

– Если вы не хотите…

– Не стоит, – отмахнулась она, засмеявшись, но во взгляде не читалось ни намёка на веселье. – Объяснение моих познаний простое – я же Видящая.

– Так ведь Видящие предсказывают будущее. Вряд ли этот человек-осьминог, как вы выразились, живой. Ведь он же мёртв? – Скэл не был глупым и прекрасно видел очевидное – перед ним останки существа и оно явно мёртвое. Но как Видящая смогла заглянуть в его будущее, командир не понимал. Ему даже в голову не приходило, что Гларта…

– Я умею не только предсказывать, но и видеть прошлое, – Видящая с наслаждением наблюдала за реакцией Скэла. Тот впервые на её памяти вытаращил глаза от услышанного и раскрыл рот, не в силах ничего произнести.

– Невозможно, – еле слышно прошептал он.

– Как видишь, я – тому доказательство. Он, – Гларта вновь указала на оторванную голову, – враг наших убийц. Этот… – она задумалась, как бы его обозвать, – недочеловек всё время следил за ними. Когда наши беглецы отступили окончательно, этот чудак высунулся из своего укрытия, хотел убить их, но те сами его поймали.

– Так это сделали те, за кем мы охотимся? – Скэл обвёл рукой жуткую поляну.

– Нет. Когда они поймали его, к ним наведался незваный гость. Зверь. Я таких не видела. Он был огромных размеров. Серый, лохматый, с мощными когтистыми лапами, маленькой головой, на которой виднелись лишь два глаза-пуговки и здоровенная вытянутая пасть. А язык его такой же длинный и сильный, как хвост у змеи. Чудовище рвало глупого недочеловека на части. В общем, это и есть его последние воспоминания.

– А что с теми двумя?

– Они сбежали. Даже умудрились захватить свои поклажи.

– Понятно. А этот человек-осьминог и наши убийцы о чём-нибудь разговаривали?

– Да. Но я пока не знаю, о чём. Вот как раз чтобы разобраться в этом, я и забрала тот кусок мяса, – Гларта небрежно махнула рукой в сторону, куда убежал Малк.

– А как давно всё это произошло?

– Увы, мне неизвестно, когда именно произошли те события, которые я вижу, – Гларта не любила говорить о том, что у неё не получалось, поэтому резко перевела тему: – Вы ведь примете меры, чтобы с нами не случилось подобного? – она в последний раз взглянула на застрявшую голову и отправилась обратно к лагерю, бросив напоследок: – Надеюсь, что тот зверь не заявится к нам. И что он отправился за нашими убийцами.

Всю дорогу до места ночёвки Видящая и командир отряда шли молча – каждый думал о своём.

Когда же Гларта устроилась поудобнее, предварительно выпив усыпляющий отвар, который сама и приготовила, она чуть ли не обняла найденное на поляне щупальце и погрузилась в сон-видение.

Видящая услышала предсмертные слова человека-осьминога, узнала, что тот действовал отчасти из личных побуждений, а отчасти по приказу отца. Но его ли отца? Также Гларте стало известно, что у одного из убийц есть дочь, которую должен был убить какой-то волчонок.

Дальше взору Видящей открылось, как второй мужчина – тот самый, что сбежал во время её набега на Рунную деревню – перерезал горло человеку-осьминогу, а затем вонзил кинжал ему в грудь.

Звуки оборвались – сознание существа погибло. Но, как неодушевлённые предметы, щупальце несло в себе ещё память образов. Правда, лишь тех, что касались его. Касались – в прямом смысле. Именно благодаря тому, что клыкастое чудище схватило это щупальце своим длинным языком, оторвав конечность от тела, Гларта и узнала финал того жуткого эпизода. Как и то, что двое убежали со своими сумками – этим самым щупальцем зверь попал в одного из них.

Видящая ещё долго блуждала по воспоминаниям человека-осьминога, пытаясь найти хоть что-то важное. Но чаще натыкалась на бесполезные и отвратительные сцены из жизни этого существа. Тем не менее, благодаря его памяти Гларта узнала многое о том мире, где жил этот нищий. Мире, что находился за Великолесьем и так сильно отличался от того, к чему привыкла Видящая у себя дома. Тотемы, кланы, люди-звери – она даже и представить не могла такого.

Что же ещё скрывается от неё в огромном мире, каких странных и удивительных вещей она ещё не видела?

Когда Гларта уже почти отчаялась, ей вдруг вспомнилась игра в прятки с Миртом.

В своём воспоминании Видящая увидела себя, прячущуюся за деревьями от двоюродного брата, и перед ней тут же появились образы из памяти человека-осьминога. А именно, как тот с другими людьми-животными прятался на окраине леса, чтобы напасть на своих жертв.

Четверо жарили мясо на открытом огне, смеялись. Гларта узнала в двух мужчинах тех самых убийц, за которыми она гналась. из-за смерти сестры. Рядом с ними стояла взрослая женщина, а рядом что-то доказывала девушка – та была повёрнута спиной к человеку-осьминогу, глазами которого Видящая и наблюдала за происходящим. А потом девушка развернулась, и Гларта узнала в ней…

Видящую выбросило из сна, и ей пришлось приложить усилие, чтобы не опорожнить желудок – ощущения полностью повторяли те, что она испытала однажды в своём особняке. Гларта уже догадывалась, что не сможет снова ворваться в память умершего человека-осьминога, но всё же попробовала. Безрезультатно.

– Ру… нэлла? – прошептала она, обливаясь холодным потом. – Значит, это твои родственники мстят за тебя?

Девушка из видения напоминала Рунэллу, и это было точь-в-точь как две Руны, Жизни и Смерти, похожие друг на друга в зеркальном отражении. Но Гларта так и не смогла понять, что человек-осьминог видел её уже после смерти Рунэллы. Ограничения дара снова сыграли с Видящей злую шутку.

Глава 9. Друзг

Брол и Эрлан уже третий день подряд убегали от друзга. После первого «знакомства» с ним, когда тот разорвал прихвостня Осьминога как куклу, братья решили, что сумели оторваться. Но каждый раз, стоило только Вольным остановиться, чтобы перевести дыхание и отдохнуть, появлялось это громадное чудище. Оно шло неспешно, но без остановки. Когда под его мощные лапы попадали ветки, раздавался звук, похожий на «друзг». Поэтому Брол и предложил дать надоедливой огромной «пиявке», которая всё никак не хотела отстать от Вольных, такое незатейливое прозвище.

– Слушай, надо с ним что-то делать, – на очередном привале, уже в который раз, поднял эту тему Эрлан.

– Я думаю, – нахмурился Брол. – Как видишь, предыдущие попытки провалились. Все атаки ему нипочём – ни тебе ран, ни ожогов. Мы ещё не пробовали разве что утопить его – но для этого надо найти хоть какой-то водоём. А чтобы вырыть для него охотничью яму, нам понадобится ещё десяток рабочих рук, под каждую пару – лопату и сутки, чтобы вырыть ров под стать друзгу. Чтобы уж наверняка не вылез. Но у нас нет таких возможностей.

– А что, если снова попробовать атаковать напрямую?

– Ты же видел, ему даже заострённое четырёхметровое бревно показалось щепкой.

– Не такое уж и острое оно было, – ухмыльнулся Эрлан. – Да и не бревно это. В обхват, как моё предплечье, – он сжал кулак, демонстрируя взбугрившиеся мышцы.

– А у нас и времени не было, чтобы подготовить такое, как положено. Как и средств. Был бы у нас хоть топор… Ладно, нечего мечтать. Надо использовать то, что есть.

– Может, снова попробовать напасть с кинжалами? – По выражению Эрлана читалось, что ему и самому не нравилась эта идея. Он машинально почесал левую голень.

– Ага, вижу, твоя нога до сих пор не забыла встречу с языком друзга, – съязвил Брол. – Так и хочет вновь испытать колючие ощущения от шипов. Ты же видел, с какой скоростью он управляет своим главным оружием – вдруг этот язык ещё несёт в себе какие-нибудь сюрпризы? Например, яд?

– Но я же ещё жив?

– Это ничего не значит. Может, он использовал яд, когда напал на мёртвого прихвостня Осьминога. И яд ещё не накопился после прошлого раза. Это рискованно, Эрлан.

– А что не рискованно, Брол?

Старший брат понимал, что младший прав. Риск присутствует везде и всегда. Да и каждая их авантюра не обходилась без угрозы для жизни. Чем в этот раз хуже?

– Ладно. Твои предложения? Только не говори, что снова поищем брешь в его толстой шкуре и густой шерсти.

– Его глаза? – предложил Эрлан. – Они ведь важны для каждого живого существа.

– Я думал над этим, но ты видел, какие они маленькие?

– Мы и не в такие цели попадали с расстояния.

– Можешь попробовать, – пожал плечами Брол, – у меня навыки в метании ножей уже не такие, как раньше, – он тут же вспомнил, как из-за его промаха в Волчонка – пусть тот и был ранен, но не убит – этот «щенок» стал головной болью Даны. Вольный мысленно помолился Элиссии за свою дочь. Он сильно переживал за неё, хоть внешне никак и не показывал этого.

– Тогда договорились, – довольно улыбнулся Эрлан.

– Но нельзя рассчитывать лишь на это. Надо искать и другие варианты. У нас есть ещё время, пока друзг догонит, так что предлагай ещё.

– Вбить в землю короткие острые палки остриём вверх?

– Думаешь, они проткнут его стопу? Это же друзг, Эрлан. Он ходит по обломанным ветвям, как человек по песку.

– Может, тогда язык отрубим?

– И над этим я думал… – Брол погладил подбородок. – Но у него язык с то самое предплечье, что ты только что показал. Вряд ли обычным кинжалом удастся отрезать за один взмах. Тут нужен меч. Или тот же топор. Да и что нам даст его язык? Глаза хоть лишат его возможности видеть нас, а язык…

– Хватать за мои ноги, например, – тут же закончил за него Эрлан. – А ещё, через рот можно достать лезвием до его мозга.

– Дело говоришь, братец… – и Брол снова задумался. – Ладно, цели мы наметили. Осталось придумать план действий.

Ждать друзга пришлось долго. Но не достаточно для того, чтобы расслабиться и отдохнуть. Да и разве можно позволить себе такую роскошь, как полежать на траве, предаваясь мечтам, когда на пятки наступает зверь, желающий разорвать любое встречное живое существо?

Вольные зря времени не теряли. Они использовали каждую свободную минуту для дела. И когда послышались звуки «друзг-друзг», братья встречали старого знакомого во всеоружии, приготовив для него несколько «подарочков».

Стоило зверю появиться на глаза Эрлану, он тут же принялся размахивать руками и кричать, привлекая к себе внимание. Друзг тут же немного поменял направление и, ускорившись, понёсся прямо на Вольного, который стоял посреди небольшой поляны.

Зверь бежал и издавал оглушительный рёв – казалось, он радовался тому, что добыча сама напрашивалась к нему в прожорливую пасть. Но стоило друзгу оказаться возле деревьев, за которыми начиналась лесная проплешина, как он резко остановился и принюхался, при этом следя своими злыми глазками за человеком, продолжавшим скакать на месте.

Зверь осторожно обошёл участок, который перекрывала тонкая ветвь, и, оскалив клыки, стал медленно приближаться к Эрлану.

– Хитрая тварь, – прокомментировал он громко, не боясь спровоцировать друзга. В руках у Вольного сверкали клинки. – Значит, почуял мою ловушку?

Вместо ответа зверь рыкнул, а из пасти появился кончик языка. Помня о прошлой встрече, Эрлан знал, что может последовать за таким поведением. И это было не похоже на движение лягушки, захватывающей муху. Это напоминало скорее бросок змеи.

В дело вступил старший брат. Брол накинулся сзади на зверюгу прямо с дерева. Держа в руках крепкую верёвку, он обхватил ей шею друзга и принялся душить изо всех сил. Тот начал брыкаться и неистово крутить головой, стараясь сбросить ненавистного наездника, но выходило плохо. Тогда в ход пошёл длинный язык чудища, при этом оно полностью переключило внимание на Брола, чем и воспользовался Эрлан.

Понимая, что пока зверь постоянно крутится, использовать метательные ножи нельзя, Эрлан бросился в лобовую атаку. Прыжок, и… плечо Вольного встретил размашистый удар лапы друзга. Эрлану повезло, что зверь даже не старался ранить его, так как все движения животного были направлены на то, чтобы как-то сбросить с себя наездника.

Вольный попытался поднять правую руку, но не смог.

– Проклятье! – выругался в сердцах Эрлан, на которого тут же нахлынули воспоминания: обе его руки выведены из строя, и он беспомощно наблюдает, как убивают отца. Но в этот раз воин из Вольного клана не собирался так быстро сдаваться. Ведь у него была ещё одна рука – а значит, он сможет убить надоедливого зверя, каких бы размеров тот ни был.

Но одно дело – мыслить, а другое – действовать.

Эрлан побежал за спрятанным в траве копьём, которое он сделал из древка и ножа, а Брол в это время продолжал туго натягивать верёвку. Но усилия, похоже, были безрезультатны – не было даже намёка на то, что друзг хоть немного ослаб. Единственное, что получилось, это полностью отвлечь животное от брата. Но и это продлится не долго – шипастый язык зверя не мог полностью обхватить Брола, но вот хлестать его, словно кнутом, друзгу ничего не мешало. С каждым таким попаданием по спине Вольный ощущал жгучую боль, которая вытесняла силу из его рук. Он понимал – ещё два-три таких хлестка, и друзг наконец лишится своего наездника.

– Скорее, Эрлан! – крикнул Брол, но его слова утонули в рёве зверя.

Эрлан же торопился, как мог. Он уже догадался, что все его идеи провалились: метать ножи нельзя, задушить не выходит, а ловушка, которую он предлагал Бролу, оказалась бесполезной – зверь её учуял и обошёл.

Оставалась последняя надежда на копьё, но удастся ли воплотить запасной план и вогнать в пасть лезвие, чтобы достать до мозга твари – Эрлан не знал. Но другого выбора не оставалось.

Когда он вернулся с новым оружием к друзгу, Брол уже еле держался за верёвку – его ободранная спина красовалась кровоточащими ранами, давая понять, что скоро Вольный рухнет без сил на землю. Больше не теряя ни секунды, Эрлан подошёл почти вплотную к зверю и, размахнувшись, попытался воткнуть копьё тому в пасть, но не смог дотянуться. Тогда Эрлан что было сил размахнулся здоровой рукой и метнул его.

И оно попало в цель. Но не так, как было задумано. Копьё застряло в пасти у друзга, не причинив особого вреда.

Брол, весь в крови, без сознания упал со спины зверя. Эрлан действовал без страха и с яростью. Стоило зверюге стать на две задние лапы, как бы признавая свою победу над противником-наездником, как второй Вольный бросился на животное. А точнее – нырнул под огромную тушу и навалился всем своим весом на заднюю лапу зверя, подсекая его.

Манёвр удался. Друзг, не сумев удержаться на одной лапе, падал вперёд. Он ревел, а из пасти всё так же торчало копьё. Которое вскоре соприкоснулось с землёй.

Под весом друзга острие привязанного к древку ножа пробило насквозь голову зверя. Эрлан лишь за миг до падения успел выскользнуть из-под огромной туши.

Плечо ныло, но сам Вольный улыбался. Он победил. Они победили. Они с…

– Брол! – Эрлан кинулся к брату, слегка прихрамывая.

Упав на колени, он принялся быстро похлопывать старшего по щекам:

– Очнись! Очнись! Ну же!

Брол закашлялся и открыл глаза.

– В следующий раз, – прохрипел он, – ты прыгаешь на спину безумному друзгу, а я буду прохлаждаться в сторонке.

– Договорились, – улыбнулся Эрлан. – Но прежде мы наконец-то отдохнём.

– Я не против, – снова закашлялся Брол. – только ты приготовишь нам еды. Мяса у нас теперь предостаточно.

И они оба рассмеялись.

Глава 10. Тотем Змеи

Очнувшись, Тала сразу же поняла, что спала не в своей постели. Ещё не раскрыв глаз, она ощутила, насколько мягка перина, нежно прикасавшаяся к её коже, и это вызвало у девушки смешанные чувства. Чуткий нос уловил дивные запахи полевых цветов и ароматных персиков.

Тала потянулась и слегка удивилась, словно впервые заметив, насколько гибко её тело. Не то, чтобы она когда-то жаловалась на это физическое качество, но сейчас ей казалось, что она, если захочет, сможет и в узел связаться.

– Проснулась, соня? – послышался спокойный мужской голос.

Тала открыла глаза и инстинктивно натянула на себя покрывало.

– Что-то не припомню, чтобы я куда-то вчера уходила из своей комнаты, – она не проявила ни испуга, ни злости, лишь интерес звучал в её голосе.

– Хм, а я всё гадал, с какими словами ты проснёшься, когда осознаешь… изменения, – Ярг улыбался, удобно развалившись в кресле у окна, из которого открывался вид на цветочное поле. В руке Осьминога был надкушенный жёлтый персик размером с кулак.

Тала сглотнула.

– Трудно не заметить, – она оторвала взгляд от яркого фрукта, с которого капал сок. – Я на такой кровати никогда не спала.

– Я не об этом, – Ярг надкусил персик. – Неужели ещё ничего… не почувствовала? Например, изменений в теле?

Только после этих слов Тала вспомнила, что накануне была не просто проверка на дар. Ведь она наносила на своё тело тотем. Тотем Змеи!

Тала, забыв о стеснении перед Яргом, откинула покрывало и взглянула на своё тело. Небольшая грудь, тонкие руки, плоский живот – всё осталось прежним. Но вот ноги… их не было. Вместо двух конечностей с кровати свисал длиннющий змеиный хвост. Тала едва не вскрикнула от страха, но, каким-то чудом собрав волю в кулак, попробовала пошевелить стопами. В результате поднялся кончик хвоста, а после попытки развести ноги в стороны пришло осознание, словно те слились в одно целое. К своему удивлению она поняла, что это вовсе её не пугало. Более того – казалось естественным.

– Это какое-то безумие. Это сон, – Тала не могла поверить в происходящее.

– Вот, – Ярг поднялся с кресла и протянул зеркало, – взгляни на своё лицо.

И Тала взглянула. На неё из зеркала глядели не привычные человеческие зрачки, а вертикальные полоски в круглой жёлтой радужке глаза. Причём радужек, словно спаянных, было по две на каждом глазу, а не только на правом.

И это не всё.

Тотемное изображение каким-то невероятным образом не просто переместилось с предплечья на лицо, но и изменило положение самой змеи. Теперь она не сворачивалась в клубок: её хвост терялся где-то на спине Талы, а нарисованное туловище обрамляло шею и щёку девушки, переходя в разинутую пасть прямо напротив правого глаза. Змея полностью повторяла все изгибы старого шрама, таким образом скрывая его.

– Ну что, как тебе? – Ярг доел персик и выбросил косточку в открытое окно. – Нравится?

На этот раз Тала не сдержалась и вскрикнула. Она была в шоке от того, что увидела в зеркале. Всё же одно дело, когда на лице красовался пусть и шрам, но её родной, что ли. И совсем другое, когда оба глаза стали уродливыми, нечеловеческими, пугающими.

– Ты шутишь? Нравится? Быть полузмеёй? – Тала паниковала.

– Так это поправимо, – Осьминог вытянул руку. Та превратилась в щупальце, а оно поменяло окрас, сливаясь по оттенку с хвостом Талы. Через мгновенье Ярг положил уже вновь обычную руку себе на колено.

– И? Ты мне расскажешь, как у тебя это выходит? Я бы хотела побыстрее вернуть прежний вид, – Тале не нравилось ощущать себя беспомощной. Она привыкла чувствовать своё тело как оружие, готовое атаковать в любой миг.

– Ничего сложного. Просто вспомни, как ты раньше выглядела.

Тала попробовала, но ничего не вышло. Тогда она зашипела, как настоящая змея. Да что там, у неё даже вытянулись передние клыки и раздвоился язык.

– Святая Элиссия, – Тала округлила глаза, увидев это в отражении. – Да что же это такое? Я что, полностью превращаюсь в змею? Но я хочу остаться человеком. Ты так и будешь просто смотреть, Ярг?

– Не переживай ты так, – Осьминог продолжал проявлять спокойствие, при этом то удлиняя, то укорачивая свои пальцы, превращая их в щупальца. – Ты только прошла инициацию, а значит, ещё не умеешь контролировать свой обновлённый организм и появившиеся способности. Кстати, насколько я знаю, змеи хитры и коварны, поэтому не удивляйся, если заметишь, что и думать начнёшь немного иначе.

– А ты не боишься? – Змеиные зрачки Талы пристально изучали Осьминога.

– Я буду только рад этому, – искренне ответил Ярг.

– Почему?

– Больше, чем глупых врагов, я не люблю глупых союзников. Потому что от врагов ты всегда ожидаешь подвоха, а союзники нужны, чтобы им доверять.

– И что, много у тебя неглупых союзников?

– Ещё недавно таких не было.

– А теперь?

– Посмотрим, – Ярг многозначительно взглянул на Талу, понимая, что именно она хотела услышать, но решил не поддаваться соблазну дать ей лишний повод для гордости. А также он поймал себя на мысли, что эта девушка может стать опасной, если выберет сторону его врагов. И ему очень не хотелось бы лишать её жизни.

Тала закрыла глаза, накинула на себя покрывало и глубоко вздохнула. Она представила, как бегает по тому цветущему полю, что виднелось за окном. Как забирается по холмам, до которых полдня ходу от Тотемного города, а потом, разбежавшись, прыгает с небольшого водопада прямо в озеро. Вспомнила, как любит лазить по заборам, домам и деревьям. А для этого ей нужны ноги.

Тала открыла глаза и попробовала поднять ногу. Из-под покрывала выглянула босая ступня. Обрадовавшись, девушка зашевелила пальцами, разглядывая их, словно впервые.

– Неплохо. Очень даже неплохо, – Ярг приподнял бровь. – Я в первый раз куда дольше мучился. Ты же справилась – ещё и солнце не успело толком подняться над горизонтом. Кстати, ты так и оставишь змею на лице?

– Я не против, – Тала пожала плечами. – А вообще, это нормально, что она переместилась?

– Не знаю, – он вернул ей тот же жест. – Никогда не задавался этим вопросом. Меня устраивает мой тотем и на том месте, где его нарисовали.

– Кстати, ты так и не ответил, что я делаю… тут? – она обвела взглядом всю комнату. – И как вам удалось ускользнуть от…

– Твоих охранников? – улыбнулся Ярг. – Веришь, даже не пришлось применять силу. Я лишь показал им молчать, вот так, – он поднёс указательный палец к губам, и тот превратился в щупальце. – Видимо, я очень популярен, раз они сразу поняли, кто я. Так что, зря ты им выпивку обещала. Ну а что касается твоего нового дома – да, да, это твой новый дом, – закивал он, поймав удивленный взгляд девушки. – Ты сильно измоталась, как сказал наш художник, и тебе необходим покой. Я не мог оставить тебя в той дыре. Вот и забрал сюда. Распоряжайся новым обиталищем, как тебе вздумается.

Тала продолжала расспрашивать Осьминога ещё с час, предпочитая утолять любопытство, а не голод. Но вскоре желудок всё же взял верх над разумом, и девушка уже забивала рот не вопросами, а многообразной пищей, так любезно предоставленной Яргом. А тот хорошо осознавал, что приобрёл бесценное сокровище. Теперь-то осуществление его планов стало ещё ближе.

Но вместе с тем Осьминог трезво оценивал нынешнее состояние своего «сокровища»: пройдёт немало времени, пока Тала научится создавать тотемы, как это делают Вдыхающие жизнь, с самого детства впитывающие вместе с молоком матери знания, посвящённые своему ремеслу и искусству в одном лице. Рисованию.

Поэтому Ярг поставил перед Художником конкретные задачи: научить Талу рисовать лишь самые простые тотемы, которые не потребуют дорогих ресурсов и большого таланта. А также Осьминог потребовал, чтобы у Талы всегда были под рукой примеры рисунков. Так, у новой Вдыхающей жизнь вскоре появился собственный гримуар с изображениями двух десятков простейших тотемных животных.

Отдельное место в программе по обучению Талы занимало рисование тотема осьминога. Изображений этого водного существа у молодой носительницы дара было так много, что под них пришлось заводить дополнительную тетрадь. Все расходы на материалы и содержание юного дарования взял на себя Ярг. Кроме того, он и сам охотно принялся за её обучение.

Осьминог так составил рабочий план Талы на каждый день, что у той почти не оставалось свободного времени. Но девушка даже и не думала возмущаться, особенно когда поняла, что Ярг при этом учёл и её прошлые занятия.

Примерное расписание дня у Талы выглядело так: утро начиналось с познавания своего нового тела. Ярг каждый раз контролировал процесс трансформации девушки в полузмею и подсказывал, как справляться с новыми ощущениями, которые обострялись из-за звериного чутья. Далее время уделялось заучиванию азов в рисовании животных. Затем Осьминог отпускал Талу на рынок – чтобы она не теряла старые навыки, а даже наоборот – развивала их и старалась применить тотемные способности. Как? Это уже было на усмотрении самой девушки.

После продуктивной прогулки (Тала никогда не приходила пустой с рынка) Ярг общался с Вдыхающей жизнь. Он расспрашивал о её отношении к городу и местным жителям, о её прошлом; рассказывал о своих планах, но так, чтобы девушка сама захотела помочь в свержении главенствующего клана города. Осьминог был убедителен в своих описаниях и примерах, поэтому ему не составило труда найти в лице Талы единомышленницу, в чьих глазах читалось искреннее желание помочь ему.

Но помощь Яргу в его планах не доказывала, что девушка готова беспрекословно выполнять все его указания. Тала задавала вопросы о смертях невинных и виноватых, о жертвах, что придётся принести для реализации плана.

Не то, чтобы она считала себя святой, как богиня Элиссия, но кого-то убивать просто так не хотела. Одно дело – воровать из-за необходимости прокормиться, хотя это дело так же приносило удовольствие Тале, а другое – лишить человека жизни, потому что он оказался на пути к цели. То же самое касалось и жертв – именно так воспринимала Тала людей с тотемами, которые стали пешками в руках Осьминога.

После общения с Яргом, которое каждый раз заставляло её переосмыслить своё отношение ко многим вещам и действиям, Вдыхающая жизнь занималась с Художником. Тот приходил всего на час – они встречались дома у одного из новых приспешников Осьминога – и Тала из кожи вон лезла, чтобы угодить презренному учителю. Но он всегда оставался недоволен работой навязанной ученицы.

Вечера нравились Тале больше всего, как бы сильно она ни любила красть на рынке. Когда на город опускались сумерки, Ярг уходил по своим делам и брал её с собой. Он знакомил свою новую союзницу и ученицу с разными людьми из криминальной среды Тотемного города, давал интересные задания, связанные со слежкой, подслушиванием, иногда даже с подставами.

Осьминог работал грязно, но хитро, и это нисколько не смущало Талу. Наоборот – она впитывала эти уроки куда лучше, чем учения Художника.

Неделя в таком режиме с одной стороны пролетела для Талы очень быстро. С другой же – она настолько втянулась, что, казалось, такой была её жизнь и раньше.

За семь дней Тала ни разу не применила Вдыхание жизни, так как даже самые лучшие её рисунки требовали ещё много доработки. В них не было глубины, детальности, «ощущения животного», и это несмотря на простоту самих тотемов.

Но за этот короткий период времени Тала преобразилась. Как внешне, так и внутренне. Её тело стало стройнее, она немного вытянулась. Руки, ноги, да и туловище стали настолько гибкими, словно в них не было костей. Любой гимнаст из цирка Девяти Искусств позавидовал бы такому умению.

Черты лица Талы стали чуть заострёнными и более привлекательными. Но больше всего изменился её взгляд. Причём во всех смыслах. Однажды, когда она долго рассматривала в отражении свои змеиные глаза, тренируясь превращать их в человеческие как можно быстрее, ей удалось слить оба зрачка в один. В конечном итоге глаза сами по себе казались больше и становились привлекательнее, чем у всех женщин, которых Тала видела в своей жизни. И такой эффект достигался за счёт утолщения чёрной обводки вокруг самой радужки небесного цвета.

Но на этом изменения не заканчивались. Когда Тала впервые посмотрела на Ярга своими обворожительными глазами без сдвоенных зрачков, она почувствовала, что любая её просьба будет исполнена. Она как-то понимала, что способна убедить любого мужчину во всём, что бы она тому не сообщила. А также получить всё, что захочет, и для этого ей достаточно поймать лишь один взгляд. Мужской взгляд.

Проводить свои опыты Тала решила всё же не на Осьминоге – она заметила, что тот и так ни в чём ей не отказывал. Поэтому о чистоте эксперимента здесь не могло быть и речи.

Ничего не рассказывая о догадках касательно своего гипнотического взгляда, Тала в очередной вечер попросила Ярга отпустить её погулять одну. Осьминог не стал отказывать – он пристально наблюдал за преображением девушки и догадывался, что она не просто так решила уединиться.

Когда стемнело, Тала вышла на свою женскую охоту. А за ней последовала тень.

Глава 11. Наряды как маски

Первым делом Тала отправилась в магазин женской одежды. Раньше она никогда не посещала подобные места, для нищенки-воровки казалась бессмысленной и глупой сама мысль тратить деньги на тряпьё. Тем более, что та одежда, которую она носила, не привлекала лишнего внимания, давала простор движениям тела и нравилась своей простотой. А то, что вещи не подчёркивали половые признаки, Тале было только на руку – её нередко путали с мальчишками, пока голова была скрыта под капюшоном. Но стоило только откинуть капюшон и распустить волосы, как окружающие видели перед собой девушку, и это помогало быстрее затеряться в толпе.

Перед тем как войти, молодая Вдыхающая жизнь мысленно обратилась к своему тотемному рисунку на спине, попросив спрятаться. Даже Художник, впервые увидев «живой» тотем на коже, не мог поверить в это. О подобных случаях ходили легенды, но никто из нынешних членов Тотемного клана не мог добиться таких результатов, чтобы нарисованное животное оживало на теле.

– Добрый вечер, – стоило Тале войти в магазин, как её встретила холёная дама в красном платье.

– Здра…

– Мы уже закрываемся, – как в интонации, так и в выражении лица торговки нельзя было не уловить презрение, когда её взгляд скользнул по мешковатой одежде посетительницы.

– Постойте, – Тала выудила из кармана золотую монету и показала её. – У меня ещё есть.

– Проходите, – дама указала внутрь магазина, но её голос продолжал звучать презрительно, пусть уже и не так сильно. – Мы и правда уже закрываемся.

– Я постараюсь вас не задерживать, – Тала посмотрела на продавщицу извиняющимся взглядом, стараясь расположить её к себе. – Понимаете, у меня случилась беда, – она сделала короткую паузу, – но меня пригласили в дом Тотемного клана, и теперь мне не в чем идти. А вы, как мне сказали, лучше всех в этом городе умеете подобрать наряд, чтобы хорошо подошёл и по фигуре, и к лицу.

На самом деле Тала даже не знала продавщицу, зашла в первый попавшийся магазин женской одежды. Но что она точно знала, так это как действуют льстивые слова на женщин. Как ни странно, но подобному способу общения с людьми из разных слоёв общества Талу научил Ярг. Сама бы она даже не подумала о такой мелочи, как «правильно разговаривать». Но теперь-то она понимала, что это далеко не мелочи. И это было связано не только с учением Осьминога, но и благодаря особенностям, что нёс в себе её тотем змеи.

Спустя почти час Тала вышла из магазина совсем другим человеком. Продавщица не только подобрала для неё лучшее платье, но и заплела волосы в прическу по последней моде, а также немного подвела глаза своей косметикой. И такое внимание дамы Тала заслужила не столько тем, что упомянула о приглашении в самый влиятельный клан города, сколько благодаря лести, звучащей искреннее клятвы молодоженов на венчании.

Тень, что пряталась неподалёку от магазина, выпучила глаза, как только Тала показалась из-за двери. Случайный прохожий удивился бы тому, что в тёмной части улицы, словно светлячки, вдруг загорелись две округлившиеся от удивления точки.

– Элиссия мне в жёны, – не сдержал восторга Ярг, но очень тихо.

Казалось бы, Тала была одета в простенькое голубоватое платье без всяких украшений. Но этот наряд тонко подчёркивал все достоинства девушки, особенно глубокие, небесной красоты глаза. Они завораживали сильнее прежнего, и Осьминог не сразу поймал себя на мысли, что поддался женским чарам. Он тонул в бездонном океане глаз Талы. Но вскоре очнулся и всё же выплыл из завораживающего омута.

– Не ожидал, – просипел Ярг и больше старался не смотреть в глаза своей подопечной.

Тала первую сотню шагов пыталась изменить свою походку. Девушке, привыкшей чаще бегать, чем ходить, оказалось нелегко подстроиться под тот образ, который создавал ей новый наряд.

Вскоре Тала увидела трёх женщин, по внешнему виду которых можно было определить, что они входят в кланы, где мужья не скупятся на дорогую одежду. Кроме того, их высокомерные выражения и манера держать себя лишь подтверждали догадки Талы о статусе.

Она внимательно присмотрелась к поведению этих дам и попробовала повторить за ними. Змеиные грация и пластичность, а также намётанный глаз воровки позволили Тале не только быстро понять, как именно надо ходить, но и применить эти знания на практике.

Спустя ещё пару сотен шагов Тала полностью изменила как походку, так и поведение. Теперь она и сама выглядела как дама из высшего света – это отчётливо читалось в осанке, гордо поднятом подбородке, манере ходить и конечно же, во взгляде. Даже если бы её узнал в лицо кто-то из старых знакомых, то ни за что не поверил бы своим глазам: непримечательная одноглазая нищенка тонула в тени знающей себе цену надменной и обольстительной красавицы.

Даже подозрительные типы, которые любят цепляться к хорошеньким девушкам, не посмели и слова сказать Тале – при взгляде на то, как она преподносила себя, не было сомнений – связываться с ней рискованно и опасно.

Следующим шагом в экспериментах над собой и окружающими людьми стало появление Талы в… гостевом особняке клана Быка. Она увидела, как несколько разодетых девушек направляются куда-то, и решила последовать за ними. Так неизвестная дорога и привела Талу к порогу одного из сильных кланов города.

– Извините за дерзость, но я не могу не спросить, – прозвучал чей-то голос сбоку, – вы одна?

Тала обернулась и увидела представителя клана Быка. Каждый из них выделялся высоким ростом, широкими плечами и толстой шеей. У некоторых имелись и рога. Несмотря на то, что перед ней стоял молодой человек на вид не старше двадцати, он ничем не уступал по комплекции своим родственникам.

– А с какой целью спрашиваете? – она посмотрела в глаза первому, кто решился на разговор с ней.

– Всё просто: не мог не спросить, – коротко стриженый брюнет обворожительно улыбнулся. – Удивительно, что такая красавица одна. А вы не местная?

– С чего вы взяли? – Тала лукаво взглянула на собеседника.

– Всё просто: я вас раньше не видел в нашем городе.

– Я так понимаю, вы знаете всех девушек в Тотемном городе?

– Поправка: всех красивых девушек. И если бы вы жили здесь, я бы уж точно знал об этом. Отсюда вывод: вы приезжая. Всё просто, – он подмигнул ей.

– Вы угадали, – Тала тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью, – я недавно приехала. Вот, отец разрешил прогуляться, город посмотреть.

– А кто ваш отец? Из какого он клана? Давно вы приехали?

– Как много вопросов,.. простите, как вас зовут?

– Прай, младший наследник клана Быка, – он поклонился, – а вас?

– Тал… – начала Тала, но поздно поняла, что уже сказанного не воротишь, поэтому добавила: – Исса. Талисса. Прошу прощения, я так волнуюсь, когда разговариваю с сильными мужчинами, – она демонстративно обвела его фигуру взглядом, словно нежно провела ладонью.

– А клан?

– Нет у нас клана. Отец – торговец. Вот мы и ездим из города в город. Что-то продаём, что-то покупаем. Но не будем о скучном. Может, лучше вы расскажете или покажете что-то интересное и запоминающееся. В вашем городе.

Глаза Прая блеснули. Тала поняла: он попался.

Она ещё час водила за нос младшего наследника клана Быка и ловко уклонялась от его спонтанных попыток заключить её в объятия. Пока они ходили по внутреннему двору и огромному гостиному залу особняка, попивая вино, Тала отметила про себя, что все без исключения мужчины, которых она встретила взглядом, пожирали её глазами.

Такое ощущение было необычным для той, кто привык прятаться и не привлекать к себе внимание. Но это не значило, что Тале не нравилось. Она ощущала себя настоящей змеёй в курятнике: столько вкусных цыплят, считающих себя петухами, забавляли своей самоуверенностью и важностью. Тала собиралась немного пощипать глупых птиц – точнее, домашний скот – если принимать в расчёт тотемное животное клана, поэтому намекнула Праю, что она не прочь уединиться с ним в самом тихом уголке особняка. А ещё лучше, если это будет и самое опасное место. Например, личный кабинет главы клана.

Так как Прай в это время думал уже не головой, а кое-чем другим, такое предложение не только не вызвало подозрений, но и сильнее разыграло его фантазию. Не прошло и пары мгновений, как младший наследник клана Быка уже открывал заветную дверь, за которой его ждала… мгновенная смерть.

Только когда здоровое бездыханное тело Прая упало на пол, Тала заметила тёмный силуэт в комнате.

– И зачем ты сюда пришла, Змейка моя?

Она сразу узнала усталый голос, поэтому вздрогнула.

– Ярг?

Глава 12. За обидами следует…

Вместо ответа из мрака, царящего в личном кабинете главы клана Быка, выползло щупальце и, обвив ногу трупа, затащило его внутрь комнаты. Следом показалось другой извивающийся отросток, на котором был надет окровавленный острый наконечник в виде когтя. Он поманил Талу в комнату и та, сглотнув, последовала за исчезнувшим мертвецом. Дверь за её спиной аккуратно закрылась на замок.

На фоне окна в свете луны девушка разглядела силуэт Осьминога в его животной ипостаси. Отростки извивались, словно змеи, и, подумав о таком сравнении, Тала вдруг поняла, что она, как одно из этих щупалец, тоже в какой-то мере находится под контролем Ярга. Не то, чтобы ей никогда в голову не приходило, что Осьминог использует свою подопечную как инструмент. Но именно в этот миг она увидела себя одним из этих отростков, принадлежащих хитрому кукловоду. От таких мыслей Тале стало не по себе, и в этот момент она твёрдо решила, что найдёт способ не просто избавиться от ощущения себя куклой в чужих руках, но и самой стать той, кто будет дёргать за невидимые ниточки.

– Так что ты тут делаешь? – Ярг вновь повторил вопрос. – Я думал, ты хочешь проветрить свои мысли и отдохнуть после тяжёлой недели.

– Могу задать тебе такой же вопрос, – Тала прищурилась – она всё никак не могла увидеть глаза Осьминога под покровом темноты. – Я знаю, что ты наблюдал за мной. Так что можешь не притворяться, я тебя заметила пару раз.

– Правда? – в его голосе послышалось удивление. – Значит, заметила пару раз, – он задумчиво повторил слова подопечной. – Что ж, я тебя недооценил. Ну, как недооценил? Я вижу, что ты развиваешься, и очень даже быстро. Но я думал, ты учишься только тому, что я показываю специально для тебя, а оказывается, ты впитываешь всё, что я делаю.

Молчание Талы было красноречивее любого ответа.

– Хех, – Ярг разве что не светился от радости, – это надо отметить!

– Ты ведь не пьёшь, – Тала решила прервать монолог Осьминога.

– А никто и не говорит, что мы будем пить. У меня давно созрела одна идея – думал оставить её для тебя на потом. Но, видимо, можно уже сегодня её осуществить.

Тала поймала себя на мысли, что уже отвлеклась от убийства Яргом младшего наследника клана Быка и даже забыла о своём вопросе, оставшемся без ответа. Но краешком сознания она поняла, что Осьминог намеренно расхваливает её, как… она это делала с торговкой.

– Ты знаешь, – Тала сделала пару шагов к Яргу, – я ведь и правда хочу знать, что у тебя за идея. Но для начала скажи, зачем ты убил этого бедолагу?

– А чем ты собиралась с ним заниматься? Или… ой, может, я тебе помешал с ним, ну, ты поняла, – наигранность в интонации проступала отчётливо, но вот что Тала не смогла определить, так это есть ли в ней ревность, злость или ярость. И это очень удивляло девушку, так как она, благодаря своему тотемному животному, намного лучше научилась чувствовать людей и их эмоции.

– И снова ты юлишь, – Тала позволила себе улыбку. – У тебя здорово выходит контролировать беседу, но всё-таки – зачем тебе его смерть? – она кивнула в сторону, куда Осьминог оттащил труп.

– Сначала ты: зачем он тебе?

– Проверяла себя. Теперь твоя очередь, – Тала сложила руки на груди.

– Что именно ты проверяла?

– Не притворяйся. Я уже поняла, что ты догадался.

– Не пойму, о чём ты.

– Правда? Тогда почему ты всё чаще прячешь от меня свои глаза? Как и сейчас.

– Тут темно. Если мы зажжём лампы, это может вызвать…

– Вот опять. Перестань. Если хочешь, чтобы я ничего не утаивала, будь добр тоже быть со мною честным.

– Ты… – Ярг вздохнул. – Ты когда поняла, что твои глаза… – тут он замолк, не находя правильных слов, так как и сам не мог точно понять, что же с ним происходит, когда он встречается со взглядом Талы.

– Привлекают мужчин? – закончила она за Осьминога. – День назад, когда у меня получилось избавиться от уродства и соединить два зрачка в один…

– Не говори так. Мне очень нравятся твои настоящие глаза. И я бы не хотел, чтобы ты их скрывала…

– Потому что когда я соединяю оба зрачка в один, могу повлиять на тебя?

Пусть Тала и не видела глаз Ярга, но отчётливо ощущала, как он пристально на неё смотрит, словно изучая.

– И по этой причине тоже, – не стал изворачиваться Осьминог, оставив это право своим отросткам.

– Понимаю, – вместе с этим словом Тала протянула вперёд руку для рукопожатия. – Тогда давай договоримся: я не влияю на тебя, а…

– А я на тебя? Но я и так…

– Я знаю. То, что я с тобой – это мой выбор. Но я хотела бы ощущать себя не… – Тала хотела сказать «щупальцем» или «куклой», но передумала, – не твоим подчинённым, а… – она не стала продолжать, чтобы Ярг сам предложил ей вариант.

– Что ж, я тебя услышал. Но ты должна понять: как бы я ни относился к тебе сейчас, недели мало для того, чтобы довериться человеку. А я тебя знаю именно столько. И ещё запомни: не стоит наглеть, особенно когда тебя приютили, обогрели, накормили и ещё учат. Не подумай, я не пытаюсь поставить тебя на место – мне нравится твоя прямота и в какой-то мере наглость. Но даже родители могут отлупить своего ребёнка, если тот много капризничает. Надеюсь, подобного разговора у нас больше не будет – мне неприятно общаться с тобой на эту тему.

Не такого Тала ожидала. И вместе с тем она понимала, что Осьминог прав. Прав, что она слишком рано захотела уравнять себя с ним – вот что именно поняла Тала.

Она хотела вернуть разговор в прежнее русло и снова поднять вопрос о том, зачем Ярг убил наследника клана Быка, но тут послышался щелчок дверного замка.

Тала насторожилась. Осьминог бросился к мертвецу и, прикрыв того щитом, созданным из щупалец, слился с обстановкой комнаты.

Дверь открылась, и внутрь ворвался свет от лампы вместе с грубым вопросом:

– Кто вы такая?

Тала сидела на столе, заложив ногу на ногу. Она чуть отвела плечи назад, опёршись руками на столешницу. Услышав вопрос, сразу перешла в словесную контратаку:

– Сколько тебя можно ждать? – её голос был пропитан гневом. – Сначала привёл меня сюда, пообещал лучшего вина из погреба, а потом исчез и сказал, что будешь скоро. Я уже думала прилечь на этом столе, и заметь, без тебя! Это надо же: заставлять даму ждать! Смотри, Прай, расскажу своим подругам, что наследник клана Быка…

– Я – его отец, – пробасил тяжёлый, но уставший голос. – Значит, Прай. Уже и до моего кабинета дело дошло, – послышался вздох. – Ну, я устрою этому бабнику. Простите, не хотел вас смущать, но мой сын любит… знакомиться с девушками. Не подумайте чего дурного, но не могли бы вы подождать моего сына в другом месте. Всё же это мой личный кабинет, да и я хотел бы остаться в нём наедине со своими мыслями.

– Да, конечно, – Тала слезла со стола и поправила платье. – Прошу прощения, что так вышло. Я не знала, что это ваш кабинет. Думала, Прай привёл меня к себе, – засмущалась она, поджав плечи.

– Ничего страшного. Вы тут ни при чём, – обладатель голоса подошёл ближе к столу, на котором недавно сидела Тала, и взгляды их встретились.

Этого она и ждала.

– Значит, вы хотите остаться один в этом пустом и мрачном кабинете, пропитанном одиночеством? – она смотрела на него не моргая.

Глава клана молчал. По выражению лица Тала поняла, почему он не торопится с ответом. Желая усилить эффект, она похлопала ресницами, и статный широкоплечий мужчина с бычьими рогами, размером не больше указательного пальца, встряхнул головой.

– А? Один? Я? Простите, – он помассировал переносицу. – Я… задумался. Кстати, вы не хотите составить мне компанию? Судя по всему, вы не скоро дождётесь моего сына.

Тала мысленно хмыкнула, думая, как глава клана чётко подметил, сам того не подозревая. Ведь не только она, но и он далеко не скоро дождётся Прая. А если точнее, уже никогда не дождётся. Тала прислушалась к своим эмоциям и поняла, что не испытывает ни малейшего сожаления или жалости как к убитому, так и к его отцу.

– Куда пойдём? – она прошла мимо главы клана к двери и остановилась. – Я бы с удовольствием выбралась на свежий воздух. Душно тут как-то, – Тала прикоснулась к своей шее, а затем медленно опустила руку к животу, скользя ею по телу.

– Да, конечно, – он нервно сглотнул. – Пойдёмте.

И они вышли.

– Вот же… – прошептал Осьминог с хищной ухмылкой, – змеюка.

Он даже не стал вслушиваться в утихающие шаги, погрузившись в свои мысли, поэтому сразу принялся за работу. Ярг посадил мёртвого Прая за стол. Достал из кармана волчью шерсть, раскидал по полу и только вложил небольшой комок в ладонь трупа, как с грохотом распахнулась дверь, выбивая замок, словно того и не было.

– Я же говорила, он здесь! – Тала со страхом в голосе показывала пальцем на Осьминога, прячась за спиной главы клана Быка. – Это он убил вашего сына и угрожал расправиться со мной, если я не придержу язык за зубами.

Ярг, не ожидавший такого поворота, с изумлением посмотрел на Талу, а та… ему улыбалась. Коварно, выставляя свои змеиные клыки. Ещё и подмигнула.

«Точно змеюка» – пронеслась мысль в голове у Осьминога с такой же скоростью, как и разъярённый глава клана, туловище и голова которого покрылись шерстью и стали крупнее в два раза, а глаза так налились кровью, что, казалось, вот-вот лопнут. Полубык почти сбил с ног Осьминога, но тот успел отпрыгнуть в сторону, поэтому его лишь задело рогом. Удар приняло то плечо, где не было руки.

– Зачем? – спросил Ярг.

Тала поняла, кому адресован этот вопрос.

– Да так, – она повела плечиком, при этом разглядывая свои ногти. – Стало интересно, на что способен самый разыскиваемый преступник в городе.

Обезумевший глава клана никого не слушал – он лишь повторял попытки разорвать и затоптать противника. Ярг не мог сопротивляться грубой силе быка, поэтому ему только и оставалось, что уклоняться от нападок и пробовать обвить щупальцами его ноги в ответ на атаки.

– Не ожидал от тебя, – в голосе слышалась небольшая отдышка.

– Как и я от тебя. Сначала слежка, потом убийство, о причине которого ты так мне и не сказал. Знаешь, девушку ведь очень легко обидеть. Что ж, теперь мы квиты.

Тала принялась меняться. Нижняя часть платья рвалась от того, что обе ноги стали срастаться и превращаться в толстый змеиный хвост, длиной не меньше четырёх метров. Зрачки пожелтели и раздвоились, как раздвоился и язык, высунувшийся изо рта.

Главу клана отбросило в сторону, и он своим телом проломил дверцу шкафа. Ярг посмотрел на Талу – та плавным движением возвращала хвост от того места, где недавно стоял полубык. Поднявшись из кучки обломков мебели, он обернулся на знакомый голос. Тала мягко и даже томно прошептала:

– Уже неделю хочу это попробовать.

Глава клана только и успел увидеть, как возвышавшаяся над ним змеёй девушка наклонилась, чтобы… поцеловать его в шею. С удивлением в глазах полубык упал замертво. Тала всё ещё нависала над телом. С её окровавленных тонких клыков, похожих на иглы, сорвались капли желтовато-мутного цвета.

– Яд? – заметил Ярг как ни в чём не бывало. Словно они с его подопечной просто беседуют, попивая горячий чай возле камина, когда за окном бушует вьюга.

– Да ты догадливый, – съязвила Тала, но заметив, что Осьминог спокоен, тут же сменила тон. – Рассказывай. План свой. Не поверю, что первого ты убил ради забавы.

– Чего не могу сказать о втором, – подметил Ярг. – Которого прикончила ты. Даже не знаю, как теперь это всё обставить.

– Обставить?

– Да. Послушай, я правда следил за тобой, – Осьминог решил расставить все точки над «i» и приоткрыть часть своего долгосрочного плана. – И предположил, что ты что-то от меня скрываешь. Кстати, так оно и вышло. Убить кого-то из любого клана я задумывал позже, но раз уж ты решила поиграть в кошки-мышки с этим… телёнком… Я подумал: «А почему бы и нет?» Да и тебе будет полезно поучаствовать, как мне казалось. В общем, железный коготь, кстати, где он? – Ярг принялся искать потерянную вещь, но продолжал говорить: – Порез этого когтя похож на порез от настоящего волчьего когтя, какие наносят люди из клана Волка. Вот я и проткнул ему сначала сердце, а потом исполосовал грудь. Ну и подбросил немного шерсти.

– А разве не будет выглядеть странно, что человек-волк резал одним когтем, а не сразу всей лапой? И вообще, ты что, постоянно с собой таскаешь волчью шерсть? Ты ведь сам сказал, что планировал убить потом, а значит…

– Я всё давно продумал, – улыбнулся Ярг, когда нашёл то, что искал. – Есть один поганый волчара, – в эти два слова он вложил столько ненависти, что Тала даже немного вздрогнула, – который давненько занимается грязными делишками. И он состоит в клане Волка, хотя его уже не раз хотели выгнать. Так вот – у него сломаны все когти, кроме одного. И как раз после того, как ему переломали их, он перестал… убивать, – Осьминог замолчал, а после небольшой паузы добавил: – Но не насиловать.

– Так почему его не выгнали?

– Этот хитрый волчара умудрялся не оставлять свидетелей и явных следов. К тому же он – брат главы клана Волка, о котором стараются говорить как можно меньше.

– А шерсть у тебя с собой всегда потому, – ответила на свой же второй вопрос Тала, – что ты только и искал повод подставить его. Но что он сделал лично тебе?

– Я в семье был не один, – не сразу ответил Ярг. До настоящего момента он никому не рассказывал об этом. – У меня была старшая сестра.

– Была? – переспросила Тала.

Их разговор перебил топот быстро приближающихся шагов и выкрики:

– Шум доносился с этого этажа. Просмотрите каждую комнату.

– У нас нет времени, – Ярг перерезал горло уже мёртвому главе клана, но так, чтобы порез проходил прямо по точкам, оставленным после укуса Талы. – Пора уходить.

– Но как?

– Доверься мне. Только стань обратно человеком, – Осьминог имел в виду не только обратное перевоплощение в человеческое обличие, и Тала прекрасно уловила намёк.

Через несколько мгновений распахнулась дверь, а вскоре донёсся крик:

– Здесь!

Когда в личный кабинет главы клана Быка ворвались четверо рогатых бугаёв, они увидели лишь два трупа с порезами. И открытое окно, в которое заглядывала злорадствующая луна.

– Дэрт? – окликнул старшего наследника один из соратников. – Посмотри на эти следы от когтей. Точнее, от когтя.

Самый широкоплечий в четвёрке, на вид лет тридцати, у которого на шее виднелся шрам от укуса, подошёл к говорившему и наклонился над телом брата.

– Я знаю, кто мог это сделать, – Дэрт невольно дотронулся к давно затянувшимся рубцам на своей шее. – Что ж, тогда мне никто не поверил. Но теперь у меня есть все основания. Прай, – он погладил мёртвого брата по голове, затем выпрямился и повернулся ко второму бездыханному телу: – Отец, я отомщу за вас.

Глава 13. Слепой, безглазая и девочка

Дана, Квэн и его сестрёнка проспали до тех пор, пока их не разбудило пусть и тихое, но долгое царапание по двери. Кэлла вскочила первой. Не успел брат ей и слова сказать, как она выглянула из комнаты:

– О, Лина! – обрадовалась юная Вдыхающая жизнь.

– Привет Кэлла, – ответила дочь владельца дома, в котором и жила троица. – Я тут вам принесла поесть. Вообще я ждала вас утром, но вы так и не пришли, – в её голосе слышались сожаление и грусть. – Подумала, вы спите. Но когда вы не спустились к обеду, я начала волноваться, – Лина покраснела. – В общем, это вам, – она протянула небольшую кастрюльку, из-под крышки которой доносился аппетитный аромат, и собранные в одну коробку тарелки и ложки. – Как поедите, грязную посуду оставьте возле двери – я заберу.

– Спасибочки, – Кэлла протянула руки, но тут же убрала и повернулась к брату: – Квэн, я не подниму сама. Поможешь?

Сон как руной сняло. Квэн встал, быстро перевязав талию покрывалом, но тут же споткнулся, сделав первый шаг. Он как-то сразу и не понял, что расплывчатые силуэты – не признак сонных глаз, а следствие плохого зрения.

В последнее время Квэн просыпался уже с нарисованной Руной Зрения, потому что Кэлла вставала раньше брата и хотела, чтобы он пусть даже на несколько минут, но не чувствовал себя неполноценным. Несмотря на то, что его сестрёнке было всего пять лет, она прекрасно помнила, как чувствовал себя Квэн в лесу без нормального зрения, поэтому больше не хотела, чтобы это повторилось. Кэлла очень любила брата, а он её. Именно поэтому она тратила всё своё Дыхание жизни на Квэна, а Квэн не жалел денег на единственную сестрёнку.

– Братик! – крикнула Кэлла и подбежала к упавшему Квэну. – Ты как?

– Прости, не торопись, Квэн, – Лина не решалась зайти в комнату без приглашения, поэтому говорила прямо в прикрытую дверь. – Если хотите, я занесу сама. Или поставлю еду тут, на пороге.

– Спасибо, Лина, – донёсся голос Даны, и вскоре уже она выглянула из-за двери. – Я заберу.

Они ели рагу с таким аппетитом, словно голодали… всю ночь. Только когда пришёл черёд третьей порции, Квэн решил нарушить тишину:

– Вы ведь не забыли, что мы сегодня идём в Амулетный клан?

– С твоим зрением сейчас только и идти что-то покупать, – заметила Дана.

– В точку! – выплюнул Квэн вместе с едой, что пережёвывал. – В том-то и дело, что сейчас самое время идти.

– Это почему же? – Дана подала Квэну тряпку, чтобы тот убрал со столешницы устроенный беспорядок, но вместо этого он вытер рот.

– Смотри, – он отложил тряпку и принялся загибать пальцы. – Меня вчера ранили, и если будут искать хромого, то явно не подумают на подслеповатого.

– А кто будет искать?

– Без понятия. Поэтому нельзя доверять никому. Особенно самому опасному клану в городе. Надеюсь, понятно, что я имею в виду Амулетный? Дальше, – он загнул второй палец. – Ты засветилась вчера, когда рисовала руны. В твоём случае куда вероятнее, что тебя будут искать… и снова всё из того же Амулетного клана. Как? По разноцветным глазам. Уверен, никто не ожидает тебя встретить под носом у Вдыхающих жизнь этого города.

– Ну… так себе причина идти нам сегодня.

– В-третьих, – Квэн взялся за следующий палец. – Пусть никто и не подумает, что вчерашняя девушка, умеющая чертить руны, и парень, которого ранили – это мы с тобой, но если с нами будет ещё и маленькая девочка, – он посмотрел на сестрёнку, – тогда нас точно ни в чём плохом не заподозрят. Только нам надо держать язык за зубами, да, Кэлла?

– А что сразу я? Я не ябеда и не болтунья. И вообще, я ни с кем в этом городе не дружу и разговариваю только с тобой и Рунэ… Даной.

– Я знаю, что ты умеешь хранить секреты, – Квэн отложил пустую тарелку и погладил сестрёнку по голове. – Но даже я могу забыться и что-нибудь ляпнуть. Поэтому запомните обе: дважды подумайте, прежде чем что-то говорить, когда мы окажемся вне этих стен и тем более в Амулетном клане. Особенно там. Что ж, а теперь, начнём собираться в дорогу. Дана, – он повернулся к Вольной, – будь добра, отнеси нашу посуду. Не хотелось бы злоупотреблять добротой и отзывчивостью Лины.

– Да, конечно, – она собрала тарелки и ложки в пустую кастрюлю и вышла.

Как только за ней закрылась дверь, Квэн спросил у сестрёнки:

– Кэлла, а где мои вещи, в которых я вчера пришёл?

– Вон, у стены, – она указала пальцем.

– Подашь? И чистую одежду, пожалуйста.

Несмотря на то, что он плохо видел, Квэн быстро оделся в новенькое. Когда же очередь дошла до старого балахона, из его карманов в первую очередь был вытащен нож, завёрнутый в ткань, который тут же исчез за поясом штанов.

Также Квэн не хотел, чтобы Кэлла увидела амулет, сорванный им с мёртвого тела, поэтому следом за холодным оружием последовал и он.

– Посчитаешь, сестрёнка? – брат высыпал на пол все деньги, что он собрал во время ночной жатвы душ.

Что для ребёнка числа? Для обычного – непонятные закорючки. Но для того, кто учится рисовать руны с трёх лет, числа составляют важную часть обучения. Цены на руны, количество повторений вырисовывания одной и той же руны, запас Дыхания жизни – всё это дети из Рунного клана, вне зависимости от того, мальчик это или девочка, начинают постигать с очень раннего детства. Поэтому Кэлле не составило труда не просто подсчитать монеты, но и сделать это очень быстро.

– Девять золотых, четыре серебренника и два медяка, – с восторгом подытожила она.

– Плюс два золотых с тремя серебрюшками у нас оставалось. Итого: одиннадцать золота, семь серебра и две меди.

– Ого! – воскликнула Кэлла.

– Так, давай Дане не будем говорить, сколько у нас есть, хорошо? Помнишь, что бабушка говорила про деньги?

– Чем меньше про них знают другие, тем больше шанса их сохранить у себя? – улыбнулась сестрёнка.

– Что? Она тебе и такое уже… Ладно, не важно. Суть ты поняла. Всё, прячь деньги. Я уже слышу шаги.

Кэлла ничего не слышала, но медлить не стала – все их сбережения тут же оказались на дне сумки, что подарил ей брат.

Вскоре открылась дверь.

– Знаешь, Квэн? Я всё никак не могу понять, – сходу заявила Дана, стоило ей войти в комнату. – Как я вообще что-то куплю у Амулетного клана, если они ищут девушек с моими глазами?

– Ну, мы наверняка не знаем, ищут они тебя уже, или ещё нет…

– Допустим, что да. Так как? Мне ведь всё равно придётся встретиться с ними взглядом.

– Я тоже думал над этим, – Квэн поднялся с пола, отдал Кэлле уже пустой балахон и уселся на кровать. – Мда, хоть бери и обворовывай этот клан.

– Обворовывай? Точно! У меня есть идея! – Дана лучилась от радости, что ей первой пришло решение в голову.

– Не-не, Дана. Это была шутка. Не удивлюсь, если там охраны побольше, чем покупателей к ним за день приходит. А как я понял из разговоров с местными, хоть амулеты и дорогое удовольствие, за ними приезжают не то, что с других городов – поговаривают, что даже люди из стран, что лежат за дальними водами, обращаются иногда за услугами клана. Так вот, за день туда приходит не меньше двадцати человек. А ведь есть ещё и перекупщики, и торговцы, продающие амулеты, уже кому-то принадлежавшие.

– Так почему мы у них не купим?

– Там продаются или слабенькие амулеты, или втридорога. Да и выбор невелик. Тем более, лучше заказывать амулеты, которые подойдут лично тебе. Это, правда, занимает некоторое время, зато эффект лучше.

– Но у нас нет времени, – вздохнула Дана. – Так вот, что касается моей идеи – мы не будем воровать. Мы придём к ним лично, и никто не поймёт, что я – та самая девушка с рунами.

– А я уж подумал, ты обезумела, – усмехнулся Квэн, а про себя добавил: «Куда больше, чем просто придумала себе новую личность. Если, конечно, это всё-таки ты, Рунэлла». – Так причём тогда тут воровство? Ты ведь говорила…

– Есть в Тотемном городе много разных людей. Особенно на рынке. Так вот, я как-то встретила там очень шуструю и вёрткую девочку. Она кого-то обворовала, и за ней гнались не меньше десяти человек. Видимо, украла что-то действительно дорогое…

– Не пойму, причём тут твоя история к нашей ситуации.

– А дело в том, что девочка та была… – Дана нарочно выдержала паузу, наблюдая за реакцией Квэна. – одноглазой.

– И что, ты предлагаешь выколоть тебе глаз?

– Нет, глупый, – она заливисто засмеялась. – Та девчонка была в повязке, что скрывала безобразное место на лице.

– И правда, неплохая идея, – Квэн даже немного расстроился, что это не он додумался до такого решения проблемы. – Тогда собираемся в путь? Надеюсь, уже все определились, кто какой хочет амулет? – и уже тише добавил: – Только бы монет хватило.

Глава 14. Внешний двор Амулетного клана

За то время, что Квэн с сестрёнкой пробыли в городе, он уже сотни раз проходил мимо двора Амулетного клана, но никогда даже не останавливался, чтобы рассмотреть огромные ворота, открывавшиеся для посетителей и потенциальных покупателей. Любой желающий мог зайти и полюбоваться внешним двором, где находились три разных по величине торговых лавки. Во внутренний двор и, соответственно, в главный особняк, где проживали все члены Амулетного клана, посторонних не впускали.

Квэн понимал, что ему не грозила бы никакая опасность, притворись он очередным любопытным прохожим, но каждый раз, когда приходила мысль взглянуть на товары, что предлагал Амулетный клан, у него появлялась паника и ноги сами собой шли мимо самого большого двора в городе.

В этот раз Квэн не сомневался в себе, даже когда вся троица остановилась перед воротами. Туда-сюда сновали разные люди, даже не обращая внимания на высеченные в дереве изображения живой природы, включая не только флору и фауну, но также и стихии. Кэлла, разинув рот, водила пальцами по рельефным линиям на воротах, повторяя изгибы того или иного существа или растения.

Дана тоже проявила интерес к барельефу, но не стала задерживаться на входе и отправилась во двор.

– Догоняй, сестрёнка, – окрикнул Квэн, решив идти рядом с Даной. Она предложила помощь, приподняв локоть, но он сделал вид, что не заметил. Силуэты Квэн различал, а дорога казалась ровной, без единого бугорка или ямки. Но основная причина крылась в том, что он не любил жалость к себе и не хотел ощущать себя лишним грузом, за которым надо присматривать.

– Да, тут очень красиво, – озвучила своё мнение Дана, желая хоть как– то помочь Квэну представить окружение. – Такая интересная задумка с разрисованными стенами, да и вообще декор двора удивителен. Столько всего, что глаза разбегаются. Точнее, глаз, – Дана поправила повязку на голове.

– Где Кэлла? – благодаря своей подслеповатости Квэн не отвлекался от их основной цели. – Бери её за руку, и пойдём в лавку. Не хочу тут задерживаться дольше, чем требуется.

Кэлла же была рада. Она бегала из одного угла двора в другой, с восхищением вглядываясь в удивительные творения, созданные руками человека. Каменные статуи неизвестных птиц стояли в самых неожиданных местах, но чаще на крышах лавок и особняка.

Скамьи для посетителей внешнего двора повторяли очертания разных вещей, животных и даже частей тела. Одна словно ладонь, вырвавшаяся из земли, другая как слон, присевший на лапы. Была даже скамья, похожая на изогнутую тарелку, где одна часть служила спинкой, а другая – сиденьем.

Но больше всего Кэллу восхитили сотни, а может, даже тысячи копий различных амулетов размером с колесо повозки, подвешенные над двором. Именно поэтому, когда посетители смотрели вверх, им открывался вид на целую сеть верёвок, паутину, с которой коконами свисали большие муляжи самого ценного товара, прославлявшего Амулетный город.

Поймав наконец взглядом постоянно ускользающую Кэллу, Дана решила дать ей ещё несколько минут полюбоваться разнообразием искусства. Вдруг, созерцание красоты, сотворённой людьми, вдохновит юную Вдыхающую жизнь создать новую руну. И эта руна станет самой полезной для любого человека.

– Жаль, что ты не видишь всего этого, – вздохнула Дана, обращаясь к Квэну. – Может, и для тебя это стало бы полезным. Стало тем толчком, благодаря которому ты нашёл бы решение, как увеличить время действия рун.

Квэн поджал губы. Если не считать последних дней, начиная со встречи с Даной, он намного реже стал задумываться над тем, что раньше занимало его мысли часы напролёт, долгие вечера в Рунной деревне. Всё же жизнь под крылом родного клана была куда лучше нынешней. Но это осознание пришло лишь с болью об утрате дома, семьи, всей деревни.

– Жаль, – согласился он как со словами Даны, так и со своими мыслями. – Но сейчас не то время, когда стоит о чём– то жалеть. Ты нашла Кэллу?

– Да, она уже идёт к нам, – Дана поймала её взгляд и махнула рукой, подзывая к себе.

– Ох, вы видели? – начала Кэлла, как только подбежала к брату и «тёте». – Там такие красивые…

– Сестрёнка, – мягко перебил её Квэн, стараясь не обидеть, – давай поговорим об этом дома, а сейчас пойдём уже за амулетами. Хорошо? Ты ведь ещё хочешь амулет?

– Хорошо, братик, – она подхватила его и Дану за руки, и они все вместе отправились к самой большой из трёх лавок.

Когда они зашли внутрь, Дана не смогла сдержать восторженного возгласа. Тотемный дом, в котором ей посчастливилось побывать, не шёл ни в какое сравнение с тем, что открылось теперь, сразу приковав к себе взгляд неприкрытого глаза. Вольная даже захотела снять повязку, чтобы лучше рассмотреть обстановку и оформление зала, но вовремя опомнилась и убрала руку от лица.

Стены и потолок украшали рисунки разновидностей живого и неживого, а рядом шли объяснения, каким качеством наделял тот или иной объект. Начиная от камня, заканчивая небом – всё это несло в себе идею, смысл и способность. Амулет с вырезанным изображением льдинки позволял владельцу замораживать рукой воду. Хочешь прыгать высоко? Кузнечик – хороший символ для амулета. Огнестойкость можно было приобрести с рисунком камня над огнём. А если имелось желание вместо топора рубить дрова руками – нарисованный меч наделял владельца амулета свойством рубящего удара, секущего любое дерево.

Глаз, печь, коготь, дым, ветер, игла, дерево, цветок, шерсть – напротив каждого изображения имелось определение. Причём далеко не одно. Так, например, та же вода, в зависимости от того, как её показать на амулете, могла наделить человека подводным дыханием, умением создавать воду, контролировать и придавать ей форму, очищать, кипятить, и даже способностью никогда больше не пить её.

Всё что видела, Дана рассказывала Квэну – тот молча слушал и не перебивал, как бы сильно ему ни хотелось побыстрее перейти к делу.

– Добрый день, дорогие покупатели, – к троице подошёл низенький мужчина, больше похожий на пивной бочонок с цепочкой, чем на человека. – У нас есть более двухсот видов готовых амулетов и больше двух тысяч наш клан может создать на любой ваш вкус. Если вы, молодой человек, хотите отлично видеть, – торговец с улыбкой говорил елейным голосом, – мы можем предложить амулет с изображением соколиного глаза или увеличительного стекла.

– А какая между ними разница? – не удержался от вопроса Квэн, на что торговец, видимо, и рассчитывал, тут же пояснив:

– Глаз птицы говорит об остроте зрения, а значит, вы сможете различить и уловить мельчайшие отличия даже в природе, как это делает крылатый хищник, когда парит в небе и обнаруживает грызуна, чей мех может сливаться с окружением.

При последних словах «бочоночка» Дане представился не грызун, а другое существо, у которого вместо четырёх было семь конечностей.

– А вот увеличительное стекло, – продолжал торговец, – позволит вам видеть дальше, чем человек или тот же сокол. В разы дальше.

У Квэна невольно приподнялся уголок рта – Руна Зрения, нарисованная на его руке любой Вдыхающей жизнь, дарила ему как остроту зрения, так и дальновидение одновременно.

– А если я хочу иметь оба свойства? – озвучил Квэн занимавший его вопрос. – Можно ли создать такой амулет?

– Если бы это были разные способности, я бы точно сказал, что такое не возможно, но так как оба свойства касаются одной и той же части тела человека… – Торговец задумался и через несколько мгновений изрёк: – мне кажется, такое можно устроить. Но лучше это узнать у наших мастериц – Вдыхающих жизнь. Если вы действительно намерены приобрести такой амулет, тогда я позову одну из них сейчас…

– Не надо. Я всё равно не собирался улучшать себе зрение. Это ведь вы предложили. А мне достаточно и тех крох зрения, что у меня есть.

– Как вам будет угодно, – не стал уговаривать торговец, – что же вы тогда пожелаете?

– Я до сих пор не определился. Думал, что когда приду сюда – пойму. Но а пока можете спросить у моих спутниц.

– Можно я – первая? – Кэлла нарочно не называла имён, как и попросил брат, но девочка на то и девочка, что проявляет нетерпение, когда подарок так близок.

– Конечно, сестрёнка, – улыбнулся ей Квэн.

Глава 15. Умница и истеричка

Торговец бы не был торговцем, если бы не следил за словами покупателя и не замечал его настроения. «Бочонок» опустил взгляд на маленькую девочку и уже более естественно улыбнулся ей:

– И что же желает юная леди? – в его глазах читался неподдельный интерес, так как редко амулеты покупали в таком возрасте.

– Скажите, а у вас есть амулет, который делает человека умнее?

Такого вопроса не ожидал не то, что торговец, но и Квэн с Даной.

– Значит, юная леди хочет стать умнее? Это похвально, – качнул головой «бочонок». – Помню, что подобные амулеты мы делали когда-то. В наличии их нет, но если захотите, специально под вас изготовим.

– Но, получается, если я сниму этот амулет, я снова стану глупой?

– Ты не глупая, сестрёнка, – Квэн погладил её по голове.

– Ваш брат прав, – торговец закивал, – вы не глупая, раз задумались над тем, чтобы стать умнее. Но вы должны знать вот что: амулет не наделит вас какими-то знаниями, он позволит вам думать быстрее и находить больше вариантов в разных жизненных ситуациях. Но все эти умения можно и так развить, без всякого амулета.

– Но с амулетом умный станет ещё умней? – не сдавалась Кэлла.

– Скорее всего, – не стал отрицать торговец.

– Я боюсь, что если у меня будет такой амулет, то я перестану быть той, кто я есть сейчас.

Торговец погладил подбородок.

– Вы знаете, юная леди, большинство амулетов наделяют человека теми свойствами, из-за которых он перестаёт быть прежним. И воспринимает нового себя как должное. Захотите стать сильной как медведь или слон – привыкнете к этому физическому качеству, словно оно и было всегда у вас. Но лишь до тех пор, пока не снимете амулет. Тогда вы почувствуете себя слабой.

– Или глупой, – вставила Кэлла.

– В случае с амулетом, который вы хотите, да. Но на самом деле вы станете прежней.

– Получается, я останусь такой же и не поумнею? Через десять лет, если я сниму амулет, то буду думать как сейчас, в пять лет?

– Не могу сказать точно, юная леди, так как мы никогда такого не проверяли. Понимаете ли, вы – ещё ребёнок. И я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Вас отличает от других покупателей то, что вы ещё растёте и развиваетесь, в отличие от взрослых.

– Но ведь взрослые тоже могут стать сильнее или умнее. Разве не так?

– Могут. Но когда ты ребёнок, развитие – естественный процесс. А когда ты взрослый, этот процесс надо поддерживать искусственно. То есть надо прилагать куда больше усилий, чем в юном возрасте.

Квэн и Дана молча наблюдали за тем, как Кэлла общалась с торговцем, не желая вмешиваться в их разговор. В глазах Вольной и брата юная Вдыхающая жизнь словно вдруг выросла если и не до уровня взрослого человека, то близко к этому. Они оба подумали, что из этой девочки вырастет очень мудрая женщина, если продолжать с ней заниматься.

– Я с вами не соглашусь, – Кэлла нахмурилась. – Я занимаюсь очень много и долго, и это не так легко, как вы говорите.

– Учение – всегда нелёгкий труд, – поставил точку в дискуссии торговец и перешёл к своим прямым обязанностям: – Так что вы решили, хотите такой амулет?

– Вы сказали, что многие амулеты изменяют человека. А какие не изменяют? Я бы хотела остаться такой, какая есть, и расти, как обычный человек. О! – Кэлла подняла указательный палец вверх. – А если я буду понимать животных, как девочка Белочка из сказки, где она потерялась в лесу, но звери помогли ей выйти к родному дому?

– Понимать зверей? На моей памяти таких амулетов никто не заказывал. Да и имеет ли это смысл? Ведь животные только в сказках добрые и умные, а в жизни… – он замолк и развёл руками.

– Вы скажите: если я буду понимать зверей, это же никак не повлияет на меня?

– Думаю, нет, – растянул торговец.

– Отлично, тогда…

– Но если даже вы поймёте зверей, они-то вас – нет, – отрезал он.

Кэлла захлопала глазами. Это только в сказках девочка Белочка могла разговаривать с животными, а в реальности всё выглядело иначе.

– А можно…

– Нет, – «бочонок» уже предугадал следующий вопрос. – Вдыхающие не смогут сделать такой амулет, чтобы вы разговаривали на языке животных или чтобы у вас была двусторонняя связь. Понимание зверей – это одно. Но общение – это уже совершенно другое.

Кэлла совсем сникла. Её мечта стать умнее разбилась – девочка не хотела, чтобы амулет заменил ей… мозги. Простое понимание зверей Кэлле тоже не нравилось, ведь она всё равно не сможет с ними разговаривать. Больше ничего другого ей в голову не приходило.

Кэлла шмыгнула носом.

– Ну, чего ты, – Дана присела напротив неё и обняла. – Не расстраивайся так. Ты же слышала, тут тебе могут предложить более двух тысяч видов амулета. Мы обязательно тебе что-нибудь подберём. Ведь так, уважаемый представитель Амулетного клана?

Торговец замешкался, чего с ним давно не случалось. Его никто и никогда не называл уважаемым. В его жизни – жизни в клане, где мужчины подчиняются женщинам – была лишь одна задача, а именно уметь торговаться и находить клиентов. Даже покупатели никогда не выказывали уважение, а лишь презирали как любого другого торгаша на рынке, пусть «бочонок» и принадлежал к самому влиятельному клану города.

– Д-да, – моргнул торговец, – мы подберём для юной леди лучший амулет, – и уже тише добавил: – А как самой умной девочке, что я встречал в своей жизни, сделаю вам скидку.

– Сестрёнка, что надо сказать дяде? – Квэн подмигнул торговцу и улыбнулся. – Спа…?

– Спаситель вы наш, – хихикнула Кэлла, а Дана и Квэн рассмеялись. Даже торговец не удержался от смешка.

– Это она! – в лавку забежала грязная женщина в лохмотьях вместе с тремя стражниками и начала тыкать пальцем в Дану. – Из-за неё моя лошадь сегодня даже не вставала – лежит в стойле, словно больная.

Кэлла спряталась за Квэном, «бочонок» с непониманием смотрел на истеричку, Дана же сразу узнала одну из тех, кому она помогла вчера.

– Я ведь вам говорила, что она будет восстанавливать силы весь следующий день. Она ведь кушает?

– Как не в себя. Ты испортила мне лошадь, – у безумной женщины при каждом слове изо рта вылетали слюни, – теперь она и не работает, и задарма питается.

– Так, выведите её отсюда! – разозлился «бочонок» и указал на дверь. – Почему вы вообще впускаете во двор таких… людей? Приличный внешний вид ещё никто не отменял.

– Так если ворота впустили, значит, у неё были намерения купить амулет, – выпалил один из стражников.

Квэну сразу стало понятно, почему он не мог зайти во двор каждый раз, когда собирался разведать обстановку.

– Конечно, были! После этой обманщицы, – истеричка продолжала вопить, как ненормальная, – я выгребла все сбережения, ещё и у соседей позанимала, чтобы купить самый простенький амулет выносливости.

– Видимо, это для вашего мужа, чтобы вы были довольны… жизнью? – съязвил Квэн, заступаясь за Дану.

– Ах ты сосунок! Да как ты с женщинами разговариваешь? Тебя родители не учили…

– Кроме сестры и тёти, я не вижу тут больше никаких женщин, – перебил он её.

– Так, хватит! Замолкли все, – гаркнул самый старший стражник. – Давайте по порядку. Вы, – он указал на истеричку, – в чём обвиняете эту девушку?

– В обмане! Она вчера пришла на нашу улицу и начала рисовать странные узоры, на людях и животных, чтобы те лечились или работали лучше. Я сразу поняла, что это шарлатанка…

– Так зачем соглашались, раз так считали? – покрасневшая Дана сжимала кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не пустить их в ход.

– Тут я задаю вопросы, – стражник сверкнул глазами на Вольную и повернулся к женщине: – Зачем вы соглашались? Много заплатили?

– Так это, – слегка растерялась истеричка, – бесплатно же, вот и согласилась.

– Вы сказали «узоры». Какие именно? – заинтересовался торговец. Охранник промолчал, но было видно его недовольство, что в допрос вмешиваются все кому не лень.

– Да откуда я знаю? А, она что-то говорила про руны. И когда эти узоры она дорисовывала, они вспыхивали зелёным огнём и впитывались в кожу, полностью исчезая.

«Бочонок» по-новому взглянул на Дану. Потом – на Кэллу. Теперь во взгляде его вместо обычного любопытства читалось нечто иное.

Реакция стражников также не заставила себя долго ждать – ведь они были на службе у Амулетного клана.

– Его, – один из них указал на Квэна, – обыскать и бросить в нашу темницу. Девочку отведите во внутренний двор в детскую комнату наказаний. А её, – он кивнул на Дану, а затем на её кинжалы, – обезоружить и доставить к главе клана. И глаз с неё не спускать.

Глава 16. Морана

– Стража, вы свободны.

Дана наблюдала, как строгий приказ заставил быстро и беспрекословно уйти одетых в амуницию бойцов, несмотря на указание старшего стражника не спускать глаз с задержанной. Когда за ними закрылась дверь, до Даны донёсся уже более приятный, но всё такой же повелительный женский голос:

– Присаживайся, дитя, куда тебе захочется.

Дана осмотрелась. Она оказалась в высокой круглой комнате, где панорамные окна заменяли стены. А перед этими окнами стояли девять двуместных деревянных скамеек, над которыми из-за спинки возвышались статуи, обращённые лицом в центр комнаты. Каждая из них изображала мужчину, занятого каким-то искусством: один словно застыл в танце, другой играл беззвучную мелодию на свирели, третий – пел, четвёртый рисовал на своей руке какое-то животное. Были и те, кто вырезал амулет, а также чертил узоры, напоминающие руну.

Поначалу Дана подумала, что спиной к ней, прямо по центру комнаты стоит тоже статуя. Статуя Элиссии. Но когда фигура в белых одеждах шевельнулась и развернулась лицом к Вольной, та сразу поняла, что перед ней глава клана. Это читалось по её глазам, статной осанке и той ауре, что доносилась до Даны. Нет, она не видела никакого свечения вокруг тела, но ощущала присутствие незримой силы, исходящей от красивой женщины с длинными белоснежными волосами. В глазах её были спокойствие и мудрость, хотя на вид ей было едва ли больше сорока лет.