Эфемерия бесплатное чтение

"На небе луна поднимается ввысь и кровью окрасит греховную жизнь.

Откроются двери в другие миры, чудовища выйдут… виновница – ты!" 

Глава 1

Все началось с него. С брошенного под дверь письма.

«Владею информацией о вашей сестре. Клуб «Инфинити», 3:00».

Здравый смысл и голос разума в лице Демьяна говорили о том, что с этим разберётся полиция. Но меня они не убедили, и, долго не раздумывая, я сбежала в ночь. В назначенное время я стояла и тряслась от пронизывающего ветра возле указанного ночного клуба. Пальцы ощупывали в кармане плотную бумагу конверта, снова и снова убеждая меня в том, что письмо реально существует. А в голове крутился один и тот же вопрос: неужели человек, приславший мне пару строк на дорогой бумаге, что-то прояснит или поможет в поисках? Надежда настолько затмила разум, что меня не смущало ни время встречи, ни место, где она должна была состояться.

Дабы не выделяться, я натянула на себя самое откровенное платье, какое только нашлось в гардеробе, и туфли, оставшиеся с выпускного. Но, как оказалось, мои нормы морали были далеки от норм клуба «Инфинити»: на фоне нарядов других посетителей мое синее обтягивающее платье на бретелях выглядело монашеским одеянием. Плевать. Пусть только попробуют не впустить.

Всячески себя подбадривая, я еще несколько минут потопталась в тени, а потом нерешительно направилась к входу. Меня тут же заметил охранник. Его цепкий, сканирующий взгляд смущал, и я, втянув голову в плечи, позволила своим распущенным волосам упасть на лицо. Хоть иллюзорная, но защита.

– Приглашение! – прогремел над головой равнодушный бас. Я растерянно отступила, увидев совсем рядом мутно-серые, близко посаженные глаза и оскал, как у Цербера.

–Что?

–Приглашение! – повторил амбал, всем своим видом выказывая нетерпение.

–Но у меня нет…– Мысли хаотично забегали. Я пыталась придумать вразумительное оправдание, но его не потребовалось. Громко хлопнула входная дверь, и за спиной амбала появился бледный, худощавый парень со слащавой улыбочкой. Такой тошнотворно-приторной, что я непроизвольно поморщилась.

–Игорек, – слащавый похлопал амбала по плечу и укоризненно поцокал языком, – невежливо требовать приглашение от почетной гостьи. –Он склонил голову в знак приветствия и галантно подал мне руку. Этот жест был таким естественным, что я непроизвольно приняла его помощь и с признательностью кивнула. Правда, до конца не понимая, что происходит.

– Михаил, – представился худощавый, пропуская меня вперед. – Арт-директор этого храма наслаждений.

–В-варвара, – заикаясь, произнесла я и настороженно присмотрелась к новому знакомому. Лощенный, в дорогом костюме, с зализанной причёской, он казался каким-то искусственным, восковым, ненастоящим.

–Сюда. – Парень потянул меня за собой, придерживая тяжелые портьеры. Неоновые прожекторы ослепляли фиолетовыми и пурпурными цветами, алая дымовая завеса отравляла разум. Музыка в стиле транс подчиняла волю. Я словно окунулась в другой мир, мир похоти и разврата, где танцы полуобнаженных тел вводили в искушение и грех.

–Нравится? – спросил он, явно наслаждаясь моей растерянностью.

Я что-то проблеяла в ответ, стыдливо опустив глаза… и обнаружив на полу очень любопытную мозаику из цветного стекла. В других обстоятельствах я бы даже не заметила витиеватого узора изломанной спирали, но мне было настолько неуютно в душном помещении с беснующейся и невесть что вытворяющей толпой, что я не смела оторвать взгляд от пола. И зачем я сюда притащилась? Сидела бы дома, ждала новостей от полиции и наивно полагала, что сестру ищут. Но кому я лгу? Прошла неделя, а у служителей правопорядка ни одной зацепки, словно ребенка стерли из этого мира. Нам тогда сразу же заявили, что надежды практически нет: каждый день пропадают дети, и петербургскими «потеряшками» уже можно заселить небольшой городок. Многих из них разыскивают годами. Я не хотела мириться с таким исходом, поэтому и согласилась на эту странную ночную встречу.

–О, вижу, тебя заинтересовал дизайн нашего пола, – продолжал насмехаться Михаил, заметив мой ступор. По моей внутренней шкале он уже перешел из разряда «слащавых типов» в разряд «мерзких упырей».

–Зачем вы меня пригласили? Чтобы поиздеваться? – бросила я с раздражением, поджимая нижнюю губу. – Думаете, мне интересны ваши колкости в четвертом часу ночи? Если у вас есть информация о моей сестре, тогда скажите, если нет, тогда я ухожу.

С силой сжав письмо в кулаке, я резко развернулась, ища выход. Но упырь схватил меня за предплечье.

Я негодующе глянула на тонкие пальцы, болезненно сжимавшие мою руку, а после – на самого слащавого, и он нехотя отстранился. Выпрямился, подобрался и сухо попросил проследовать за ним. Конечно, не забыв извиниться, но так, будто сделал мне огромное одолжение. Мои зубы от раздражения скрипнула, кажется, я зря сюда пришла. Демьян оторвет мне голову.

Я не стала спорить и проследовала из зала в зал, готовая в любую минуту нажать кнопку SOS на часах c GPS-трекером. Конечно, это крайняя мера, которую не хотелось использовать, но если понадобится… Я тряхнула головой, отгоняя плохие мысли и тревожное предчувствие. Надеюсь, мне удастся вернуться домой целой и невредимой до того, как Демьян обнаружит мое исчезновение.

Я достала из клатча телефон, проверила входящие. Пусто. Значит, Демьян спит. Убирая телефон обратно, я не заметила, что упырь остановился, и наступила ему на пятки. Извинившись сквозь стиснутые зубы, я увидела впереди тяжелые портьеры, обшитые черной бахромой, и замерла. Как я поняла, это было последнее препятствие на пути к заветной цели.

– Дальше, Варвара, – на лицо Михаила вновь вернулась мерзкая улыбочка, превратившая его губы в кривые растянутые нити, – дорогу ты найдешь сама.

И слащавый скрылся, противно ухмыляясь, будто знал обо мне какую-то особую мерзкую тайну.

Меня передернуло от отвращения, и мне с трудом удалось удержаться от ответной реплики. Такого типа людей я не переносила. «Шестерки» получались из прыщавых неудачников с заниженной самооценкой, пробивавших себе дорогу наверх лестью и лобызанием чьего-нибудь зада. Главное, чтобы зад был побогаче и попредставительнее.

Погасив угли негодования, я отдернула тяжелую занавесь и увидела широкую деревянную лестницу, спиралью уходящую наверх.

Нет, конечно, лестница была самой обычной, несмотря на покрывавшую ее блестящую глазурь, а вот обвивающие ее живые цветы были ненормальны для подобного заведения, да и вообще для любого заведения, если это не дендрарий.

Медленно поднимаясь, я ощущала тепло лакированного дерева и силу сочных зеленых стеблей, мощными канатами обвивающих перила. Уловила тонкий и терпкий аромат фиолетовых бутонов. Услышала тишину. Как бы старательно ни прислушивалась, звуки из зала сюда не доносились. И если бы не мои каблучки, можно было подумать, что пространство угрожает вакуум. Необычно и так волнующе.

Пока я старательно переставляла ноги, забыв, зачем я здесь, на верхней ступеньке появился молодой мужчина – в светлых штанах, чудной обуви и длинном цветастом халате поверх обнаженного торса он напоминал государя восточной страны. Не только одежда придавала определенный флер, но и особая стать, осанка, слегка надменное и ленивое выражение лица. Мужчина, словно сытый зверь, ко мне присматривался.

– Невежливо заставлять хозяина дома ждать. Вы опоздали, Варвара.

–Мы знакомы?

– Сейчас десять минут четвёртого, а в письме было указано ровно три. – Зеленые глаза, подведенные черным, блеснули. Толи негодующе, толи в предвкушении – я не разобрала. Все сглаживало безразличие, с которым мужчина говорил. Так же, как и Михаил, он манерно подал мне руку:

– Непозволительная расточительность. Но не переживайте, сочтемся.

Его мимика ожила, и он по-мальчишески подмигнул, провожая меня в небольшой кабинет, напоминающий оранжерею. Не среднестатистический офис, а самые настоящие сады Семирамиды! Может, мысли о восточном царе не лишены основания?

То тут, то там в огромных горшках росли виданные и невиданные цветы, изогнутые деревья с тонкими стволами и густой кроной. С потолка ниспадали водопады из папоротников. Да не абы каких, а цветущих! Я не поверила своим глазам и не удержалась от того, чтобы к ним прикоснуться. Может, искусственные? Но нет, растения были живые и настоящие. И пахли невероятно. От нахлынувших чувств я застыла на месте, перепрыгивая взглядом с цветка на цветок. Желтые, синие, красные… Но преимущественно фиолетовые.

–Восхитительно!

Мужчина улыбнулся, польщенный моим восторгом, крутанулся на месте и ловко упал в объятия кожаного кресла. При этом полы его халата взметнулись вверх, еще больше оголяя торс с тугими мышцами, которые конкурировали с цветами за мое внимание. Избегая открытого и насмешливого взгляда, в котором плясали зеленые бесенята, я деловито опустилась на уютный диванчик, окруженный манящими розовыми плодами.

– Угощайтесь! – произнес мужчина, убирая с лица темно-пшеничную прядь за ухо и жадно, с нескрываемым интересом рассматривая меня, словно я была феей-крестной, готовой вмиг исполнить его желания.

– Нет, спасибо, – спрятав смущение за кашлем, я все же подобралась, выпрямила спину и придала себе максимально уверенный вид.– Я хотела бы…

– Знаю, чего бы вам хотелось, Варвара, – с ленцой в голосе отмахнулся мужчина, продолжая с нетерпением впитывать мой образ и не давая отделаться от мысли, что этот интерес не праздный. – Но, к сожалению, это не в моих силах. Я не могу вернуть вам вашу сестру, но могу подсказать, где ее искать. Уверен, вы не разочаруетесь.

– Так это вы прислали письмо?

Мужчина развел руками:

– Я думал, это очевидно.

– Но я не понимаю…

– Это тоже излишне. Понимай не понимай, сути происходящего это не изменит.

Мужчина достал из ящика стола кусок плотной бумаги и разгладил края.

– Прежде чем я поделюсь информацией, мне хотелось бы заключить небольшую сделку, дабы себя обезопасить.

Изящным, даже, возможно, вычурным движением он взял длинное черное перо и начал неспешно выводить на листе непонятные символы. Закончив, он небрежно откинулся на спинку кресла, оставляя на черном полированном дереве красные кляксы, и повелительным жестом указал на листок:

– Возьмите.

Любопытство пересилило гордость. Под угнетающим взглядом я осторожно взяла бумагу, но прочесть что-либо не смогла, так как не понимала смысла подсыхающих алых знаков.

– Что это за язык?

– Очень древний.

– Латынь? – Я напрягла память, пытаясь вспомнить хоть один символ. Но мои познания латыни заканчивались на словах «альфа» и «омега». Вот тебе и будущий учитель… Или это не латынь?

–Не суть, Варвара. Это обещание… ваше обещание держать язык за зубами и молчать о том, что информацию вы получили от меня. Ни при каких обстоятельствах вы не имеете права раскрыть эту тайну.

«Что за бред?»

Я скептически оглядела владельца ночного клуба, отмечая очередную странность. Надеюсь, он не попросит меня расписаться кровью? Я на секунду прикинула, может ли этот мужчина быть дьяволом. Прищурилась. А что, внешность вполне соответствует. Вот такие и вводят в грех невинных дурочек! Но ради Полинки я не спешила паниковать. Хочет заключить сделку? Хорошо. Я ничего не расскажу полиции.

– А второе?

Я заметила удивление на его лице, а после – снисходительную ухмылку.

– А второе – это услуга.

– Услуга?

– Да, вы подарите мне услугу. Все просто: одна маленькая услуга за информацию о вашей сестре. Не думайте, не в моих правилах обманывать.

Я скептически поджала губы:

– За дуру меня держите? Этой услугой может быть все, что угодно! Вплоть до убийства! – Я негодующе потрясла листком, намереваясь его разорвать.

– Вы кажетесь мне очень здравомыслящим существом, и я всецело полагаюсь на ваше благоразумие, Варвара, – словно змей-искуситель, проговорил мужчина, подходя ближе. Мне стало жутко некомфортно. Я хотела было отступить, но не пошевелилась, посчитав шаг назад слабостью. Только пусть попробует такому кремню, как я, задурить голову! Зубы обломает. У меня была сильная школа жизни, и я не с такими справлялась. Главное, когда на тебя давят, максимально правдоподобно подыграть, а усыпив бдительность, сделать гадость. Гадости я умела делать хорошо, поэтому внимательно слушала, скрестив на груди руки.

– Эта услуга не будет стоить вам ни гроша. Ни ваша честь, ни ваша душа не будут затронуты. А возможно, я и вовсе ничего не потребую. – Он медленно обошел меня, заполняя собой все пространство. – Разве это незаманчивое предложение, в большей степени выгодное вам? Представьте: вероятно, завтра вы уже сможете обнять свою маленькую, глупую сестренку и избавитесь от страха, терзающего ваше сердце. Вы же мечтаете вновь обрести счастье? Ваше маленькое семейное счастье, которое больше никто не посмеет разрушить?

Я посмотрела на мужские ладони, сжавшие мои холодные пальцы. И когда он успел так приблизиться? И сквозь разнообразие цветочных ароматов уловила тонкиймужской парфюм, невольно втянула воздух и прикрыла глаза. Находиться в обществе полуобнаженного мужчины становилось крайне сложно. Вот тебе и кремень… Все мои запреты и моральные принципы начали поскрипывать. Даже образ Демьяна померк на фоне искушающего зеленоглазого демона.

– Мне ведь важно что? – медовым голосом прошептал так и не представившийся хозяин клуба, легко касаясь моих обнажённых плеч.

– Что? – протянула я, наслаждаясь его легкими, ненавязчивыми прикосновениями, ощущая трепет и острую потребность в ласке.

– Чтобы семья воссоединилась. Ведь мне, как никому другому, понятны ваши чувства. Обида, слабость, беспомощность… Когда вы здесь, а она – в неизвестности.

Мужчина приподнял мое лицо за подбородок, заставляя заглянуть в яркие глаза цвета молодого папоротника и увидеть, как на дне их плескается сексуальный голод. Я увидела, испугалась, но ничего не смогла с собой поделать: в следующую секунду меня притянули к горячему полуобнаженному телу, давая испытать острое возбуждение и стирая все страхи, нерешительность и здравый смысл…

– Только от вас зависит судьба малышки! Только от вашей воли!

Его палец мазнул по моей щеке, даря ласку, а губы прочертили дорожку к шее, к бьющейся в истерике жилки, которую он лизнул, застонав от удовольствия. Предвкушая поцелуй, я подалась вперед, замерев в сантиметре от таких желанных и притягательных губ, пытаясь уловить смысл слетающих с них слов:

– Всего один ваш вдох скрепит наш договор.

Он выхватил бумагу из моих ослабевших пальцев и поднес ее к лицу:

– Скажите, что вы согласны, и просто выдохните.

Я прикрыла отяжелевшие веки, практически повиснув на зеленоглазом дьяволе. Сделать несчастный выдох оказалось титанически сложно, словно он не желал скреплять дурацкий договор. Но острое желание угодить мужчине и получить желанное поощрение пересилили все доводы здравомыслия. Я дунула на алые завитки и с невероятным усилием прошептала:

– Согласна!

В тот же миг я упала к ногам в чудной обуви без чувств, переполненная счастьем и умиротворением.

Глава 2

Очнулась я на рассвете и обнаружила себя лежащей на лавочке в сквере. Солнце беспощадно резануло по глазам, я болезненно поморщилась и отползла в тень. Обхватила голову руками, пытаясь заглушить поселившиеся в ней отбойные молотки.

Черт, что вы со мной сделали?!.. Внутри похолодело от осознания, что зеленоглазый мог вероломно воспользоваться мной для сексуальных утех, и из горла вырвался страдальчески стон. Ну, надо же быть такой дурой! Но через пару минут, не обнаружив на себе следов насилия, потерялась в догадках.

Я хотела было позвонить Демьяну и попросить, чтобы он меня забрал, но храбрости хватило лишь на смс о том, что я жива, здорова и скоро приеду сама.

Проветрив мысли, я полезла в сумочку и нашла зеркальце, показавшее мне очень усталое и измученное лицо, расческу, которая наскоро собрала волосы в хвост и подозрительную визитку. Усиленно вспоминая, откуда она взялась, я достала прямоугольник белой и плотной бумаги, с красивой надписью: «Тайны и желания». На обороте алыми чернилами от руки было написано: «Всю нужную информацию вы отыщете здесь. С уважением, Табриис».

Чуть не плача от облегчения и радости, я перекинула клатч через плечо и осмотрелась. Ведь не просто так меня занесло в этот сквер. Да, нехорошо выкидывать девушку неизвестно куда, но сейчас думать об этом не хотелось.

Не пройдя и пары метров по вымощенной белыми камнями дорожке, я заметила вывеску: кафе «Тайны и желания». Мне стоило огромного труда не пуститься бегом и не сломать злосчастные каблуки, неприспособленные для ходьбы по округлым булыжникам. Но нетерпение подстегивало, и я довольно быстро добралась до миленького трехэтажного здания в старинном стиле.

Над головой звякнул колокольчик. Я вздрогнула и нерешительно переступила порог кофейни.

На первый взгляд, очень уютное место: светло-бежевые и сливочные тона, мягкие кресла, круглые аккуратные столики вдоль панорамных окон, кремовые занавески, дрогнувшие от легкого сквозняка. Но обольщаться не стоило. Поборов неуверенность, я поглубже вдохнула аромат шоколада, дразнящий нос, и направилась к барной стойке. На ходу одернула узкое платье, стремящееся собраться на талии.

Колокольчик звякнул повторно, и я прошла вглубь помещения за сверкающий белизной столик. Неприсущая мне подозрительность после ночного приключения держала крепко, заставляя быть предельно внимательной.

Вошедшим оказался карликом в старомодном жёлтом камзоле с рядом золотых начищенных до блеска пуговиц. Из кармана свисали часы на золотой цепочке. На голове –цилиндр того же оттенка. Удивительный человек. Может, актер?

Карлик чинно прошествовал к барной стойке, до которой доставал лишь его крючковатый и, по ощущениям, неоднократно сломанный нос, и попросил у официанта чашечку горького шоколада со щепоткой ясности. Официантка вежливо кивнула и поспешила выполнить заказ. А необычный посетитель, пыхтя и недовольно кривясь, взобрался на высокий стул, манерно положил свою шляпу рядом и, не мигая, замер. Возможно, он и моргал, но мне его профиль показался восковой маской, следившей за настенными часами, на которых замерли все стрелки, кроме секундной. Да и та не стремилась по кругу– просто подрагивала в такт сердечного ритма.

Что-то завораживающее и жуткое было в этих часах, незримое и притягательное. По крайней мере, мне так показалось. Я поймала себя на мысли, что непроизвольно считаю каждый их удар.

Наваждение спало, как только звякнула чашка с горячимнапитком.

Я отругала себя за рассеянность, но собраться с мыслями не успела, так как возле меня нарисовалась та самая официантка с белой, слегка растрепанной косой, больше похожая на лесную нимфу с ярко-синими глазами. Она приветливо мне улыбнулась, раскрыла блокнотик в виде сердечка и приготовила карандаш.

– Что будете заказывать? – вежливо поинтересовалась нимфа.

Вцепившись в край стола, я постаралась не выдать охватившего волнения и попросила чашечку кофе. Официантка нахмурила светлые брови и, все так же мило улыбаясь, выдала:

– Мы не подаем экзотические напитки. Только классический горячий шоколад с наполнителями на выбор.

«С каких это пор кофе стал экзотикой?»

– Белый, темный, черный шоколад?

– Темный, – быстро выпалила я.

– Наполнитель?

– На ваш выбор.

Девушка будто меня не услышала и принялась перечислять:

– Веселье, предвкушение, удача, мудрость, терпение, влюбленность… – Она бросила на меня оценивающий взгляд. – Вы выглядите усталой. Возможно, щепотку бодрости?

– Да, бодрость мне бы не помешала, но вряд ли кружка шоколадного напитка ее вернет.

Видимо, мои резкие слова задели нимфу, и она высокопарно заявила:

– У нас самый лучший шоколад!

Я мысленно закатила глаза, прося у высших сил побольше терпения, но спорить не стала и вынула из клатча фотографию:

– Вы видели эту девочку?

– Ваш шоколад будет готов через пару минут, – словно не услышав меня, протараторила блондинка.

– Подождите…

Но девушка, точно солдат, зашагала в центр зала, туда, где обосновалась моложавая старушка, с ног до головы увешанная блестящими побрякушками.

Скрипнув от досады зубами, я осторожно, с любовью разгладила фото, с которого мне улыбалась симпатичная девочка лет десяти. Обрисовала кончиком пальца тоненькую фигурку, милое личико в обрамлении темных кудрей, и спросила у безмолвного снимка в тысячный раз: «Куда же ты подевалась, моя Малинка?»

Чувствуя, как подступают слезы, а во рту образовывается горечь, я больно ущипнула себя. Но примириться с совестью не удавалось: постоянно грызущая вина угрожала лишить и рассудка и последних сил. Если зеленоглазый не солгал, я что-нибудь выясню.

Отложив фотографию, я стала наблюдать за старушкой, неспешно и томно потягивающей густой шоколад. Ее мизинчик с увесистым перстнем был чинно оттопырен, а рассеянный взгляд блуждал по стенам. Если бы мне пришлось ее с кем-то сравнить, то, безусловно, это была бы пожилая сорока, решившая на старости лет обвеситься всем добром сразу. На даме не было свободного места от цветных камней, жемчугов, янтаря и еще чего-то, напоминающего кораллы, воткнутые в отвислые мочки.

Почувствовав мой взгляд, старушка обернулась и отсалютовала мне маленькой чашечкой. Я тут же смутилась и отвернулась. Чудаками большой город не удивишь, но маленькую кофейню в шесть утра − возможно. Ожидание стало нестерпимым, и я уже намеривалась подойти к бару, но взгляд зацепился за самый дальний угол кофейни, где легкая полупрозрачная занавесь скрывала VIP-кабинку, а вернее, мужчину, вальяжно разлегшегося на мягком диване. Руки раскинуты в стороны, голова откинута назад, вниз от ушей тянутся два белых провода.

От умиротворения, излучаемого незнакомцем, непрошено кольнула зависть. Разглядывая смутный силуэт, я дала волю воображению, представляя, какая музыка может его вдохновлять, какие звуки – вводить в транс… и тут же об этом пожалела. В моей голове взорвались тамтамы, дикие, далекие и необузданные.

Мощный гул, ускоряющийся ритм, водоворот непрошеных чувств – все это накатило так внезапно, что я испуганно подскочила, уронив стул.

– Какое удивительное утро, вы не находите? – встрепенулась старушка, не поворачивая головы.

Нет, я точно схожу с ума! Еще немного – и Варвару Воронину, еще вчера вполне здраво мыслившую студентку пединститута, можно будет смело отправлять в психушку!

Глянув на часы, я осознала, что подозрения насчет психушки небеспочвенны. С момента моего появления здесь прошёл час. Целый час! Но этого не могло быть. По ощущениям – минут пять, не больше. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, потерла уставшие глаза. Пора это прекращать.

Злясь на свою трусость, я решительно подошла к барной стойке, сторонясь жёлтого камзола. В отражении зеркального стеллажа проводила взглядом мощную фигуру из VIP-кабинки на улицу, а после с любопытством проследила, как он оседлал устрашающего вида байк и скрылся в неизвестности.

– Вы что-то еще хотели?

– А? Да. – Мое внимание вернулось к официантке, и я вновь положила перед ней слегка потрепанную фотографию.– Прошу, вы должны мне помочь, – с мольбой протянула я. – Мне дали ваш адрес, вот… – Я показала визитку, с удивлением обнаружив, что надпись на обороте исчезла и я напрочь забыла имя, которое в ней упоминалось. – В вашем кафе видели девочку. Ей десять лет, зовут Полина. Она пропала неделю назад.

Добавлять, что в тот день она гуляла со мной, не стала.

– Любая информация будет полезной, – с надрывом добавила я, чуть ли не переваливаясь через столешницу.– С кем она была, как выглядела, куда потом направилась…

– Не переживайте, ваш глоток бодрости уже готов! – Официантка, словно кукла, натянуто улыбнулась и поставила передо мной чашку с дымящимся шоколадом. Прямо на снимок! Кощунство!

– Попробуйте, вам сразу станет лучше, – заверила девушка и принялась с усердием натирать столешницу.

Слева оживился карлик, тронув мое запястье:

– Какое замечательное время!

Я небрежно оттолкнула его холодные пальцы и вновь обратилась к официантке:

– Вы издеваетесь?!

Но девушка не успела ответить. «Желтый камзол» вновь потянулся ко мне:

– Сколько вы попросите за чужое время?

Уже не пытаясь быть вежливой, я зло прошипела:

– Они не продаются!

И как можно осторожнее отставила напиток в сторону, проверяя, не испорчен ли снимок случайными каплями. Но настырный коротышка снова схватил меня за запястье, противно вереща:

– Отдай ее время! Отдай ее время!

Коротенькие ножки засучили в воздухе, недомерок на мне повис. Его пальцы царапали кожу, пытаясь стянуть Полинины часы– единственную вещь, оставшуюся после ее исчезновения.

– Мое время! Мое время! МОЕ время!!!

Взвыв от боли и страха, я ударила карлика по лицу, но он ответил лишь злобной гримасой и еще более яростными попытками оторвать мне руку. Возможно, ему бы это и удалось, но внезапно кто-то отбросил его в сторону.

Я испуганно прижала к груди саднящее запястье. Посмотрела на спасителя… и слова благодарности застряли где-то глубоко внутри, так как этот незнакомец с антрацитовыми омутами глаз был крайне недоволен. И, кажется, его недовольство вызвал не сумасшедший недомерок.

Сквозь злобное верещание «жёлтого камзола» раздался спокойный и властолюбивый голос с глубокими нотками:

– Мистер Гломс, вы больше не желанный гость в моем заведении. Прошу, покиньте его!

Карлик крепко выругался и потянулся за своей шляпой. Но светловолосый мужчина в элегантном сером костюме оказался стремительнее и выхватил канареечный цилиндр у него из-под кровоточащего носа:

– Не беспокойтесь, он покроет причинённый вами ущерб.

– Но… но … – Недомерок попытался вернуть шляпу, забавно подпрыгивая, словно тявкающая шавка.– Вы не имеете права! Он мой, мой, мой!

– До свидания, мистер Гломс. Приятного дня.

Мужчина придержал дверь, и неведомая сила вышвырнула карлика прочь на мостовую, да так быстро, что я и глазом моргнуть не успела. Наверное, я приложилась головой сильнее, чем думала.

Между тем мужчина откинул цилиндр в сторону и почтительно склонил голову, приветствуя пожилую даму, которая замерла, словно мушка в янтаре, не беспокоясь ни о дикой выходке карлика, ни о том, каким способом его выпроводили.

– Какое благословенное утро, мистер Локхарт! – Она величественно направилась к выходу, путаясь в длинных юбках.

– Не могу с вами согласиться, миссис Олви! – Мужчина галантно придержал дверь, выпроваживая старушенцию.

Раздражающая манерность! Они оба напоминали мне надутых индюков из графства Честолюбия и Высокомерия.

На миг дама задержалась и схватила мужчину узловатыми пальцами за рукав:

– Прошу вас, не теряйте благоразумия, мистер Локхарт!

Мужчина сверкнул белоснежными зубами, оскалившись, точно акула:

– Не извольте беспокоиться!

Тот, кто вызвал во мне смятение, медленно и, как мне показалось, угрожающе повернул табличку «Открыто» противоположной стороной.

– Северия… – Густой и глубокий голос учтиво попросил блондинку выйти, и та, не мешкая, скрылась в подсобном помещении. Я же осталась стоять возле барной стойки с перекрученным на талии платьем, растрепанной косой и расцарапанным в кровь запястьем, чувствуя беспомощность и неловкость.

Хозяин же кафе не спешил с разговором, подвергая мою скромную персону тщательному анализу. Совсем неучтиво и нагло. Я могла бы поклясться, что потом он сможет детально рассказать о каждой родинке на моем теле – и не только тех, которые видны.

Я скрестила руки на груди, когда хищный взгляд поднялся выше. Сейчас я себя ненавидела за то, что не надела лифчик. Платье было достаточно плотным, чтобы не выдать этого пикантного факта, но от откровенного взгляда грудь стала теплеть и наливаться тяжестью.

Реакция на его взгляд меня разозлила, и я вернула мужчине добрую порцию такой же бестактности, но уже с раздражением. Удивляясь, как внешность человека может быть такой противоречивой! Его привлекательность неоспорима, но, в то же время, она отталкивала – из-за недоброй энергии, окутывающей с ног до головы.

Волосы с платиновым отливом были зачесаны назад, доставая до плеч. Угловатое и, безусловно, хищное лицо, было бесстрастным, выдавая в хозяине черты нордического типа. Возможно, скандинав или шотландец? Хотя вряд ли: у тех нет такого сочетания цвета волос и глаз. Да и акцент отсутствует. Но, опять же, фамилия подходящая – Локхарт, если я в этом хоть что-то да понимаю.

Наши переглядки мужчину развлекли, и он небрежно облокотился на один из столиков, копируя мой жест и чего-то ожидая. Конечно, мужчины такого типа были последними на Земле, с кем бы я вздумала флиртовать, но его деспотичная бестактность неимоверно разозлила и придала мне уверенности:

– Варвара Воронина. Простите за учинённое безобразие. Мне правда очень жаль. – Я протянула мужчине руку.

Он хмыкнул и проигнорировал мой жест, видно, посчитав меня недостойной рукопожатия или поцелуя – уж не знаю, что там принято у чопорных господ. Но потом снисходительно произнес:

– Можете звать меня мистер Локхарт. Хозяин кафе «Тайны и желания».

Его темная бровь приподнялась, а жёсткое лицо, словно очерченное острым пером, выказало скуку. Но эта скука была обманчивой: холодный взор властолюбивого зверя, чей покой случайно потревожили, недобро сверкнул сталью. Его волновали явно не перевернутые стулья, разбитые чашки, черные пятна шоколада на светлом и дорогущем кафеле.

– Милые чулочки,– насмешливо бросил мужчина, заметив парочку уродливых стрелок.

От подобной наглости я задохнулась, чувствуя, как загораются щеки.

– Простите, Мистер Безупречность, что оскорбила ваш ранимый взгляд. Надеюсь, больше мы с вами никогда не увидимся. А если думаете списать на меня разгром, то у меня есть свидетели: во всем виноват карлик.

Мне жутко захотелось огреть его голову чем-нибудь тяжелым, а после – убраться подальше и хорошенько вымыться, чтобы навсегда стереть его липкие взгляды. А информацию о сестре передам в полицию, пусть проверяют.

Проигнорировав мою гневную тираду, мужчина как ни в чем не бывало сухо полюбопытствовал:

– Итак, Варвара Воронина, не хотите ли поведать, что, а вернее, кто привел вас в мое уютное заведение?

Я фыркнула, выражая этим звуком все, что думала о нем и его вопросах. А потом, вздернув подбородок, направилась к выходу. Но выйти не сумела, дверь не поддалась.

– Вы ее заперли? – Я не могла в это поверить. – Откройте немедленно, я хочу уйти!

– Не усложняйте себе жизнь, мисс Воронина. Один вопрос – и вы свободны. – В голосе мужчины послышалась сталь. – Кто вас сюда сопроводил?

Я резко обернулась, уперев руки в бока:

– Что за ерунда?! Ваше заведение находится не на краю света, чтобы в него было сложно попасть! Да и таблички при входе «Только для элиты» там тоже нет!

В этот момент я с ужасом поняла, что не могу рассказать о зеленоглазом демоне, как бы этого ни хотела. Открыла рот – и тут же сдулась, как воздушный шар.

Моя отповедь и замешательство мужчину не впечатлили.

– Ваше заблуждение или глупость… хотя, одно неотделимо от другого… так милы. Будет очень жаль, если они принесут вам беду. – Под дорогущими ботинками хрустнули осколки. Мужчина неспешно поднял фотографию, утонувшую в шоколадной луже, стряхнул липкие капли и после долгого созерцания поинтересовался:

– Ваша дочь?

Я усмехнулась, выказывая этим все, что думаю о его умственных способностях.

– Моя сестра. Она пропала неделю назад. Мне сказали, что девочку видели в вашем заведении.

Мужчина, стоявший через три столика от меня, через секунду оказался рядом . Я испуганно вскрикнула, почувствовав, как волоски на моем теле встали дыбом, словно рядом запустили высоковольтную линию. Энергия, излучаемая мистером Локхартом, заполняла собой не только окружающее пространство, но и забивало каждую пору моей кожи, не давая нормально вздохнуть.

Теперь я поняла, что борьба с зеленоглазым и карликом были играми в песочнице. А вот то, что мог сделать со мной этот мужчина, вызывало неподдельный ужас.

– Вам не стоило сюда приходить, мисс Воронина, – бездушно произнес он, касаясь губами моего уха и давая понять, что я для него – всего лишь раздражающая случайность.

– Вы мне угрожаете? – Я шагнула в сторону, вырываясь из его захвата, ища взглядом хоть какой-нибудь выход. Но единственное место, которое оставалось доступным, это служебное помещение, где скрылась Северия. Там должен быть черный ход.

– Не поймите меня превратно, мисс Воронина, но, переступив порог моего заведения, вы негласно нарушили одно из его правил. Неважна причина, по которой вы это сделали: содеянное остаётся содеянным. И вы должны за это ответить, – сдержанно и спокойно пояснил он, будто вынося приговор.

Безразличие страшнее любого гнева. Именно с таким маниакальным взглядом расчленяют жертву. Я нервно хохотнула:

– Вы шутите?

Под ногами мужчины вновь неприятно скрипнуло стекло, и он снова ко мне направился, уже не используя трюк со скоростью и давая понять, что бежать мне некуда.

– Единственное, что мне было любопытно, это то, кто вас сюда послал. Да и то не настолько, чтобы оставить в живых.

В этот момент холодный пот окутал тело и в моей голове отчаянно взорвалось: беги! И я, побежала по острым керамическим осколкам, скинув туфли. Вмиг оказалась за барной стойкой, резко открыла дверь и… в считанные секунды скатилась по крутым ступеням вниз, больно ударившись копчиком. Мне уже было наплевать и на платье, трещавшее по швам, и на раненые ступни. Я искала дверь, сулившую выход. Да, в тот момент я не сообразила, что дверь на выход не должна находиться в подземелье, но отравленный страхом разум искажал действительность, ища любой выход из кафе. Будь он неладен, этот зеленоглазый со своими наводками!

– Я полагал, что у вас больше благоразумия, мисс Воронина.

– Идите к черту, мистер псих!

Стоя на четвереньках, я ощупала голову: цела. А после подняла взгляд наверх, где невозмутимый хозяин кафе обжигал меня ледяной яростью. Мне даже на миг почудилось, что его стальные радужки покрылись инеем.

– Вы, люди, такие жалкие! – с презрением бросил он, неспешно спускаясь.

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. В голове образовался вязкий туман с одной пульсирующей мыслью: бежать!

Я вжалась в трухлявую дверь. Трясущейся рукой нащупала стальное кольцо. Но заржавевший механизм поддавался с трудом.

Поняв, чем я занята, мужчина угрожающе зарычал:

– Не смейте… это… делать!

Я на миг замерла. В интонации хозяина кафе что-то изменилось. Его тело напряглось, а челюсти сжались, будто намереваясь раздробить зубы.

– Я дам вам возможность вернуться домой. Прошу простить мое упрямство, иногда оно переходит во вседозволенность.–Мужчина отступил в сторону и извлек из кармана ключ: – Немедленно уходите.

Я едко улыбнулась:

– За дурочку меня держите?

И резко повернула кольцо.

Миг – и мое тело затянул мощный поток воздуха. А дверь громко захлопнулась, заглушая крик ярости…

Глава 3

Мой нос ощутил затхлый и гнилостный запашок, щека – мелкие камушки. Когда между ними что-то закопошилось, меня передернуло от отвращения и я подскочила, отряхивая лицо и волосы от мерзких слизняков.

Ненавижу, ненавижу все мелкое и живое!

Еще целую минуту я дико тряслась, с гадливостью выбирая склизких существ из запутанных прядей. Потом обернулась – и не поверила своим глазам! Там, где секунду назад был проход, из которого я вылетела, словно безумная банши, находилась стена – старая, из осыпающегося белого кирпича.

Подойдя к ней вплотную, я хаотично зашарила ладонями по шершавой поверхности в надежде обнаружить скрытый механизм, но лишь расцарапала ладони и сломала ноготь. Меня уже не страшил Мистер Псих, я мгновенно позабыла то, как несколько минут назад в панике убегала от него. Почему-то осознание, что он меня настигнет, пугало меньше, чем древний кирпичный монолит с секретом.

– Aiiluminai Shinta!

Из грубо вырубленного окна на втором этаже показалось изуродованное женское лицо со впалыми щеками и вмятиной вместо носа. Жуткое зрелище, от которого меня непроизвольно передернуло.

– Shaa! Shaa! – недовольно прогнусавила местная Баба-Яга, выплескивая из ржавого ведра грязную воду.

Я лишь чудом успела увернуться.

– Вы что, ненормальная?!!

Я выдала тираду ругательств, но женщина окинула меня презрительным взглядом и скрылась в доме, задернув замызганную штору.

– Мрак! Что за люди?!

Хорошо, что полоумная не выплеснула ночной горшок мне на голову, ведь, судя по витающим вокруг запахам и грязи, с нее станется.

Злая, раздраженная и неимоверно уставшая, я достала телефон. Связи не было.

Побегав по узким и кривым улочкам то ли квартала, то ли исторического района города, в который хоть сейчас запускай рыцарей на конях и снимай фильм про средневековье, я поняла, что окончательно заблудилась. Застонав от разочарования, я отправила бесполезный телефон обратно в клатч и вновь наткнулась на ненавистную белую визитку «Тайны и желания». Будь она неладна!

Я защелкнула сумочку и остановилась, встретив на своем пути бочку, доверху наполненную прохладной водой. Не важно, что она отдавала тиной: это не помешало мне умыться, омыть многострадальные ноги и даже застирать пятно на платье. Благо под таким ярким солнцем оно быстро просохло.

Чтобы окончательно оправиться и довести образ до приличного, я собрала волосы в тугой пучок, а испорченные чулки, подаренные Демьяном на восьмое марта, выбросила в мусорную кучу, наваленную за углом. И пока я раздумывала, стоит ли мне испить попахивающей водицы, вдалеке послышался гул множества голосов.

Воодушевившись, я пробежала по какому-то переулку и оказалась на широченной улице, над которой трепетало на ветру множество ярких флажков из цветной материи. Да это покруче любых массовых гуляний! Представшая передо мной картина тянула минимум на фестиваль. Ну, знаете, бразильский или Марди Гра.

По просторной каменной аллее плыли платформы, живо напоминающие участки земли, вырванные с корнями и поднятые в воздух, вероятно, на магнитной подушке. На одном парящем островке благоухали цветы, второй увивала яркая зелень, на третьей раскинулись причудливые белые деревья с мощными корнями, выступающими из-под днища платформы. Невероятно реалистичная задумка!

Оставляя следы в виде отваливающихся кусков глины, платформы не спеша продвигались вперед под безумное ликование шедших за ними людей. Они толкались, пихались, лезли вперед, протягивая руки вверх, словно хватая незримую благодать. Одни, как религиозные фанатики, бились в припадке. Другие стонали и молились на непонятном наречии, третьи громко выкрикивали «Iara! Iara!» Последние опускались на колени и утыкались лбом в землю, не заботясь о том, что их сейчас затопчут.

Но не от этого меня бросило в жар, а потом и в холод. Я вдруг увидела, что многие в толпе предлагали своих детей в качестве подарка тем, кто возвышался на платформах.

Я представила на их месте Полинку, и меня замутило. Вид маленьких дрожащих тел и зареванных личиков подействовал отрезвляюще, и мне захотелось как можно скорее убраться отсюда. Но куда?

– Aii? – обратился ко мне один из ненормальных, тыча в мою сторону корявой палкой.

Я попятилась, желая избежать общения с местными, и столкнулась с худощавой женщиной. Та обернулась, и мой крик влился в общий гул. У женщины не было лица, только намек на глаза, рот и нос. Как будто по нему провели большим ластиком. Может, это маска? Я через силу улыбнулась, извинилась и вновь попятилась, осознавая, что меня поглотила толпа.

Сложив на груди руки, дабы смягчить толчки, я глянула на Полинины часики, за стеклом которых забавно тряс головой пингвинчик. Сосредоточившись на мерных движениях секундной стрелки, я всеми силами старалась подавить удушающую панику. Но получалось плохо.

Дыхание стало прерывистым и частым, пульс − невероятно шумным. Чужие острые локти и тяжелую обувь невозможно было остановить. Я уже находилась на грани потери сознания, когда над толпой раздался оглушительный, утробный рев. Он заставил вибрировать не только землю, но и каждую косточку внутри, нагоняя волну ужасающего трепета.

Удивительно, но бесноватая толпа усмирилась и схлынула. Даже дети присмирели. Я глубоко вдохнула, все еще ощущая нехватку воздуха, но уходить не спешила, оправдываясь тем, что не желаю привлекать внимания. На самом же деле меня победило любопытство: я, как и каждый на площади, уставилась на зависшие над землей платформы и на тех, кого явно считали великими.

Высокие и статные существа, несмотря на жару, укрытые тяжелыми черными тканями. На лицах − серебряные маски, на спинах – наверное, рюкзаки, занавешенные парчой всех оттенков фиолетового. Трудно было сказать, льстит им всеобщее внимание или нет, но было ясно одно: они внимательно что-то или кого-то высматривают.

Я поймала себя на том, что втягиваю голову в плечи и приседаю, тогда как все остальные встают на носочки, пытаясь казаться выше. Вот и замечательно! Впереди стоящий мужчина удачно меня прикрыл; если бы не запах, было бы вообще чудесно.

Солнце нещадно палило, ожидание неизвестности утомляло и нервировало. Ноги затекли: всё-таки присесть было не самой удачной идеей. Я уже готова была впасть в истерику, как вдруг на платформе с белыми деревьями произошло движение и один из Великих заговорил. Произнес ладную, но непонятную тарабарщину, выдавая одни гласные звуки мощным, но мягким голосом, который после ора безумцев и томительного затишья стал усладой.

Как ни странно, но я почувствовала, что вслушиваюсь в его речь, в которой померещился далекий перелив колокольчиков, журчание ручейка с холодной родниковой водой, шум приветливого леса и упругие капли дождя по сырой земле. Чудно, но так хорошо… Когда умиротворяющие видения заполнили сознание, все мирское отошло на второй план. На душе словно разлили мед, и я окончательно успокоилась.

Я забыла и о неприятном типе, дышавшем мне в спину, словно запыхавшийся ротвейлер, и о девушке, смущающей своей обнаженной грудью, и об измученных и хныкающих в толпе детях. Я даже перестала ждать отряд полиции, который разгонит этих сектантов и отвезет меня домой. Я отключилась от реальности.

Затуманенным взором я уловила движение. С платформ, на которых были высажены цветы, спрыгнули мужчины, обмазанные глиной. Под мерно текущую речь они начали вторгаться в толпу, выборочно уводя девушек и парней на платформы.

И я поняла: вот оно, снизошедшее благословение! Мне стало ужасно завидно, и я тоже захотела быть избранной, не важно, куда и зачем. Главное − поближе к успокаивающему голосу, к этим высоким, таинственным богам…

Не ведая, что творю, я подняла руку и запрыгала, пытаясь привлечь к себе внимание. Искоса глянула на полуобнаженную девицу, прыгающую рядом, и меня озарило: идея оголить грудь не лишена смысла!

Но не успела я претворить в жизнь задуманное, спустив с плеча лишь одну бретельку, как мой рот накрыла жёсткая рука, а тело грубо притиснули к другому телу, на корню пресекая не только попытку выделиться и стать избранной, но и пошевелиться.

Я беззвучно закричала, яростно вырываясь. Попыталась укусить наглеца, отдавила ему ногу, но тщетно. Тогда я пнула стоящего рядом парня, надеясь на его помощь, но тот даже не обернулся. Надежда оставалась лишь на людей в масках: возможно, они заметят творящуюся несправедливость и спасут меня.

Но чужая ладонь поднялась чуть выше и перекрыла нос, затыкая меня окончательно.

Извиваясь ужом, я чудом высвободила руку и стала исступленно царапать мужскую ладонь. Но она не сдвинулась ни на миллиметр, продолжая лишать меня кислорода и жизни. Голова наполнилась ватой, легкие горели в огне, и вот я уже без чувств осела на землю.

– А я вас предупреждал, мисс Воронина…

***

Эта фраза еще долго, словно с заезженной пластинки, звучала в моем отравленном мозгу.

Я резко открыла глаза и села, путаясь в пододеяльнике. Вжалась в стену, все еще чувствуя жесткую ладонь на своем лице.

– Вареник?

Я сощурилась, с трудом узнавая силуэт сонного и заполошенного Демьяна, который выпрыгнул на шум из своей комнаты, словно черт из табакерки.

– Вареник, что случилось? – Он споткнулся о лежащие на полу блины для штанги и тихо выругался, но героически добрался до моей кровати и включил настольную лампу.

Едва не ослепнув от внезапного потока света, я оглядела нашу еще не обжитую двушку. В углу громоздились неразобранные вещи, везде валялся спортивный инвентарь – что поделать, мой друг никогда не отличался любовью к порядку. Тряхнув головой, я вылезла из постели, подошла к окну и увидела с высоты пятого этажа не странную улицу, заполненную беснующейся толпой, а полупустую автомагистраль спального района Питера.

– Это и правда сон.

Я устало опустилась в кресло и под неодобрительным взглядом Демьяна стянула из мятой красной пачки сигарету. Давно не баловалась этой отравой, еще со времен детдома, но почему-то сейчас мне безумно хотелось затянуться, почувствовать горечь на языке, дабы окончательно понять, что все, что мне привиделось, неправда. До жути реалистичный, но все-таки сон.

После третьей неудачной попытки поджечь сигарету, я сломала ее, отбросила в сторону и подтянула колени к подбородку.

– Вареник… – Демьян накинул на мои плечи плед. – Все в порядке?

Я машинально кивнула, провожая взглядом мчащуюся в ночи скорую. А потом подняла глаза на Демьяна, вгляделась в такие родные черты. Растрепанные после сна волосы как всегда завивались на концах, карие глаза излучали участие и нежность. Ну, хоть что-то остаётся неизменным: мой рыцарь в пламенных доспехах.

Помню, как впервые его увидела. Мне было десять лет, а Демьяну – двенадцать, когда его родители погибли в автокатастрофе и его определили к нам, в седьмой детский дом.

Неразговорчивый и пугливый, он, словно потерянный котенок, шарахался от всех, не шёл на контакт. Так бы, наверное, продолжалось очень долго, если бы однажды старшие мальчишки не загнали меня в угол, угрожая запустить мне в волосы паука. На тот момент казавшегося мне очень большим и страшным.

Демьян был единственным, кто за меня заступился, несмотря на то, что мальчишки были намного старше его и выше. Он схватил палку и разогнал всех, крича, что если еще раз они меня тронут, то он всех их поубивает.

Конечно, ночью его здорово отметелили, но не запугали. С тех пор Демьян не отходил от меня ни на шаг. Даже покинув детдом на пару лет раньше, он продолжал опекать меня, словно старший брат, и я была ему за это благодарна. Ведь тогда он меня спас не только от паука и глупых мальчишек, но и от острого одиночества, свойственного всем брошенным с рождения детям.

И когда я решила сделать то же самое для Полинки, именно он понял меня и поддержал.

–Может, чаю? – Демьян притушил свет, наполнив комнату полутенями, и вскипятил воду. Когда дымящийся напиток оказался у меня в руках, он полюбопытствовал:

– Так что тебя напугало? Или уже забыла? – Он поднял меня, словно пушинку, и пересадил к себе на колени, доверительно понизив голос: – Если не хочешь рассказывать, просто помолчим.

Я с благодарностью прижалась к нему, отхлебнула обжигающий напиток и подумала, что если не поделюсь, не выговорюсь, то меня просто разорвет от таких ярких, живых и, самое главное, страшных эмоций.

Демьян слушал внимательно, не перебивая. В какой-то момент он не выдержал и закурил, посылая колечки дыма в потолок. Я хотела было возмутиться и выгнать парня на балкон, но так пригрелась на его груди, что не стала прерываться.

Только когда кружка опустела, а окурок дотлел в пепельнице, я замолчала.

– Говоришь, зеленоглазый хотел тебя соблазнить?

– Из всего услышанного тебе запомнилось только это? – невесело усмехнулась я, отставляя кружку и с трудом подавляя зевоту.

Парень хмыкнул:

– А как он выглядел?

– Тебя правда интересует только он? – с досадой поморщилась я. – А то, что я думала, что смогу отыскать Полинку, тебя не заинтересовало? Представляешь, во сне я полагала, что это шанс ее найти… а теперь и его у меня нет. – Я устало потерла слипающиеся от усталости глаза. Но Демьян, кажется, не разделял моих терзаний, что показалось мне странным. Он уткнулся в мою шею носом и глубоко вдохнул.

Жест был настолько интимный, что я напряглась и попыталась ненавязчиво сползти с его колен. Но его руки держали крепко.

– И всё-таки, как выглядел этот зеленоглазый?

– Как бог! – фыркнула я, чувствуя раздражение.

Демьяна моя вспышка злости не смутила, и он вновь уткнулся мне в шею, оставляя на ней поцелуй, словно обжигающее клеймо.

Мое сердце взволнованно застучало. Да, я понимала, что когда-нибудь Демьяну надоест со мной нянчиться и играть в братские отношения. Но не сейчас же, когда у меня в голове полная неразбериха!

Я неуверенно дернулась в его руках, пытаясь подобрать отрезвляющие слова, но не успела ничего путного придумать: его горячие и жадные губы опустились на мои, окончательно пленяя и покоряя, и мое пронзенное наслаждением тело выгнулось навстречу ладоням, пробирающимся под подол синего платья… Так, стоп! Почему на мне платье из моего сна?! Но не успела я об этом подумать, как услышала извне чужой холодный голос:

– Достаточно, Эварт. Мы узнали у мисс Ворониной все, что требовалось.

С дико колотящимся сердцем я резко отстранилась от мужчины. Реальность, в которой я чувствовала себя в безопасности, покачнулась, поплыла и полностью изменилась. Там, где секунду назад было окно, выходящее на проспект Победы, оказалась стена. А там, где стояла моя кровать, оказалась низенькая и убогая кушетка. Ни зеркального шкафа во всю стену, ни моих любимых книг и учебников – исчезло все. Неизменным остался лишь стол с пепельницей и тлеющим в ней окурком.

Сковавший меня ступор не давал собрать мысли воедино. Ощущая себя клинической идиоткой, я, все еще сидя на чужих коленях, медленно подняла голову и увидела незнакомое лицо, покрытой мелкой щетиной. Узнать его было несложно: меломан из VIP-кабинки, который тогда напугал меня до полусмерти своими барабанами, загрохотавшими прямо в голове. Я испуганно ойкнула. Меломан ядовито и совсем недружелюбно улыбнулся, прожигая меня взглядом, и обратился к пустоте за моей спиной:

– А теперь я могу ее убить? – Его пальцы, которые пару минут назад ласково блуждали по моему телу, легли на шею.

– Нет. Оставь нас.

– Но ты обещал! – Пальцы сомкнулись сильнее, и я захрипела.

– Эварт! – не терпящим возражений тоном произнес неизвестный.

– Ну и к дьяволу! – озлобился меломан и грубо скинул меня с коленей. Жадно глотая воздух, я отползла к стене, с усилием сдерживая слезы. Жалкое зрелище из спутанных чувств и разбитых надежд!

Конечно, человека, стоящего в глубине комнаты, я тоже узнала. Мистер Псих, у которого в кафе спрятано больше скелетов, чем может уместиться в одном шкафу. Притом, скелетов настолько невообразимых и сверхъестественных, что это с трудом умещалось в голове. Я могла сколько угодно говорить, что человек не может создавать иллюзии и влиять на чужое восприятие, или иметь в подвале дверь, открывающуюся в Нарнию, или куда-то еще, но факт оставался фактом. Я попала!

– Простите моего друга. С его стороны было неучтиво так с вами поступать.

– Вы про эротическое шоу, которое он едва не устроил? – Мои щеки запылали, а тело задрожало, но я выдержала взгляд серых холодных глаз. – Или про то, что он копался у меня в голове, доставая нужную вам информацию? А может, вы извиняетесь за то, что уже дважды не добили меня? – Я осторожно потрогала ноющую шею, на которой наверняка остались синие отпечатки пальцев, и с трудом сглотнула.

– А вы забавная. Ничего не представляющее из себя ничтожество, а столько гонора! – Мужчина медленно вышел из полумрака небольшой комнаты, которая показалась еще меньше, когда он оказался рядом. Смотреть на него снизу вверх и остро ощущать свою незначительность было неприятно. Я поднялась на ноги, но сути это не изменило: я все равно казалась себе маленькой и жалкой мышкой рядом с огромным львом, примеривающимся, с какой стороны откусить жертве голову.

Страх, словно липкая паутина, скрутил внутренности, заставляя мышцы болезненно сжиматься и трястись от зашкаливающего адреналина. Я настороженно отступила, вжимаясь в стену, и, словно защищаясь, притянула руки к груди.

– Прошу, отпустите, я ничего никому не скажу. Я всего лишь хотела найти сестру. Она пропала неделю назад. Фотография… вы видели ее фотографию, – затараторила я. – А про все остальное я забуду, обещаю! Ведь если тебе что-то приснилось, в это никто не поверит, так?

Я с мольбой и надеждой смотрела на мужчину, на лице которого не дрогнул ни один мускул. Он вообще казался отстраненным и далеким. Красивая, холеная, но такая бездушная физиономия!

Между тем мужчина небрежно смахнул с манжеты белоснежной рубашки невидимую соринку и вперился в меня своими антрацитовыми глазами, цвет которых становился темнее и насыщеннее, словно в них зарождалась тьма.

– И спасибо, что спасли от тех религиозных фанатиков, – продолжала тараторить я, словно полоумная, заикаясь на каждом слове. – Дурацкий у них фестиваль, не то что наше «Нашествие»! Там хоть музыка оправдывает происходящее: хард-рок и все такое…

Я не сдержала истерический смешок, и в этот момент мужская ладонь уперлась в стену рядом с моей головой, а лицо с прямыми и острыми чертами приблизилось почти вплотную:

– Кто вы такая, мисс Воронина? И как вы открыли эту чертову дверь?

Глава 4

– Вы о двери в Нарнию? – Я вновь истерически хохотнула. – Она не была заперта. Да, ручка поддавалась с трудом, но вы сами меня вынудили. Напугали до полусмерти, вот я туда и спустилась. А насчет того, кто я, глупый вопрос: вы сами пару минут назад прочитали меня, как открытую книгу. Варвара Воронина, студентка четвертого курса пединститута, брошенная любящей мамочкой сразу после рождения и выросшая в детском доме…

Мужчина как будто меня не слушал. Его тело пронзила дрожь, и он хрипло выдохнул:

– Не важно. Я надеюсь, вы осознаете, что я не могу вас отпустить?

– Почему? – мое сердце сковал ужас.

– Думаю, это очевидно.

– Очевидно кому? Вам? – крикнула я, ощущая, как земля уходит из-под ног. Но мужчина не ответил и стал еще более отстраненным, будто совсем потерял связь с реальностью. Он отвернулся, к чему-то прислушался, а после вновь конвульсивно дернулся.

– Вы пошутили, правда? Скажите, что пошутили! – запричитала я, испытывая новую волну удушающего страха. В этот момент на шее мужчины вздулись вены, а из-под ворота белой рубашки зазмеилась вязь черных татуировок. Глаза превратились в темные и пустые колодцы, на дне которых свирепствовала тьма. Я испуганно вскрикнула, прикрывая ладонью рот.

– Вы – демон?!

Мужчина не ответил, поглощённый внутренней борьбой. Но как только я попыталась отползти в сторону, он схватил меня за плечи и тряхнул:

– Я сказал, что вы не уйдёте, пока я не узнаю правду!

– Отпустите… пожалуйста! – Я больше не могла сдерживать слезы и разревелась.

Мистер Локхарт тяжело задышал, словно испытывая адские муки.

– Теперь вы принадлежите Эфемерии. Даже не пытайтесь сбежать! – Его кулак впечатался в стену над моей головой, оставляя в ней вмятину. Я вскрикнула и присела, а мужчина, одолеваемый внутренними демонами, выбежал из комнаты, словно за ним гнались сама преисподняя.

***

Чувствуя себя разбитой и опустошённой, я улеглась на пол там же, где сползла по стене, подтянула колени к груди, обхватила их руками и предалась самобичеванию. В какой жизненный момент я свернула не туда? Наверное, в тот день, когда решила, что Полина должна быть со мной. В голове, словно в насмешку, прокручивались одни и те же слова.

«Варя, Демьян, ваше желание похвально, но вы не осознаете всю ответственность, с которой вам придётся столкнуться, если вы возьмете опекунство над девочкой», – сурово проговорила директриса нашего детского дома, с подозрением рассматривая только что выданное нам свидетельство о заключении брака.

«Осознаем, Марина Геннадьевна!» – с жаром заверила я и принялась в сотый раз умолять ее отдать нам Полинку…

Раньше я ненавидела старую грымзу за то, что она всячески нам препятствовала. А сейчас – за то, она оказалась права: из меня получился никчёмный опекун, который не в состоянии защитить даже саму себя.

Не знаю, сколько бы я пролежала на холодном полу, ощущая горечь и приторный вкус тлена, но неожиданно пол подо мной пошёл рябью.

Самобичевание пришлось прервать. Я быстро вытерла слезы, оставив грязные разводы на лице, и настороженно прислушалась. Невообразимый крик боли и ярости пошатнул стены, как при землетрясении. Перепугавшись, я устремилась к выходу, но дверь оказалась заперта. Я застучала по ней кулаками, приказывая немедленно меня выпустить, но тщетно: если меня и слышали, то выпускать явно не собирались. Пошатываясь, я добралась до окна, показавшего мне глухой тупик с высоты второго этажа. Но открыть створки или выбить стекло не удалось.

Вспомнив школьный курс ОБЖ, я встала в дверном проеме, ведущем в санузел, слишком шокированная, чтобы дать всему происходящему оценку. Увидела, как заваливается платяной шкаф, с потолка осыпается штукатурка, а по стене расползаются трещины.

Счет времени был потерян. Но землетрясение, как и безумные крики, прекратилось так же внезапно, как и началось. Я не спешила покидать казавшееся безопасным место и села на пол, опираясь о дверной косяк. Да и куда мне спешить? То, во что я влезла, меня не отпустит. Но пусть не обольщаются: рано или поздно, я все равно сбегу.

В итоге меня победила усталость.

Я доползла до кровати, обсыпанной белым, и провалилась в тревожный сон, в котором смешалось все. Мелькали образы плачущей Полинки, зовущей меня из темноты, Демьяна, полного упреков и обвинений, зеленоглазого красавца, напомнившего об одолжении, и молчаливого, угрюмого мистера Локхарта, превратившегося в дьявола и пожирающего маленьких девочек.

Проснулась я с дикой головной болью и колотящимся сердцем. В комнату модельной походкой вплыла Северия. Вся такая красивая и ухоженная посреди хаоса и разрухи, она будто принесла с собой свет. Но когда заговорила, свет померк, сменившись рожками и хвостом, которые я мысленно ей подрисовала.

– Проясним сразу: мне некогда с тобой возиться, поэтому вот. – Она швырнула в меня ворохом одежды и балетками. Мне пришлось пригнуться, чтобы один из них не угодил в голову.

– Конечно, я рада, что мистер Локхарт нашёл мне помощницу, но я не восторге лично от тебя. Ты мне еще вчера не понравилась, – фыркнула девушка, презрительно меня оглядывая.

«Как будто ты мне понравилась!»

Я с недоумением оглядела вещи.

– Это шутка?!

– А ты думала, я принесла тебе вечернее платье? Одевайся – и быстро в зал. Скоро открываемся, а мне еще нужно тебя проинструктировать и накормить. – Северия тряхнула белесыми волосами. – Не явишься через пятнадцать минут – донесу мистеру Локхарту. Надеюсь, ты сильнее, чем кажешься, и не свалишься в обморок в первый же рабочий час, – зло усмехнулась девушка.

– Подожди… ты знаешь, что вчера произошло?

– А разве что-то происходило? – тут же включила дурочку блондинка, широко раскрывая синие глаза.

Я только покачала головой, прося у высших сил терпения.

– Проваливай и передай своему работодателю, чтобы отправлялся в ад! – Под руку мне попался тапок, и я не постеснялась его швырнуть. Девушка вскрикнула и выбежала из комнаты, высказав на прощание что-то нелицеприятное.

Я, конечно, понимала, почему меня не хотят отпускать: мол, я видела то, что не следует. Но понять, почему меня хотят еще и на работу устроить, не могла. Это полный трэш! Мистер Локхарт действительно псих! Я даже не стала копаться в мотивах его поведения, расценивая заявления Северии, как шутку.

Проверив, не заработала ли связь и кнопка SOS на часах с пингвинчиком, я крадучись вышла и опасливо огляделась по сторонам. Нервно выдохнула и, словно мышка, на носочках пошла вдоль узкого коридора. Остановилась у лестницы, ведущей на первый этаж, и уловила внизу очертания Северии, натирающей чашки до блеска.

Дверные колокольчики звякнули, и Северия отвлеклась.

– О, миссис Олви, приятно вас видеть! – Мелодично пропела она, выходя навстречу старушке. А я в радостном предвкушении подалась вперед: кафе открыто, и я могу уйти! Но в том виде, в каком я была, выбегать на улицу было стремно. Я напоминала бомжа.

Из отведенных мне пятнадцати минут оставалось пять. Я поднялась обратно в комнату, перепрыгнула через шкаф, схватила с кровати вещи и закрылась в ванной. Мне было не впервой принимать душ максимально быстро: в детдоме ты учишься всему, что экономит чужое время. Поэтому через пару минут я была готова и уже сушила волосы.

Я надела белую рубашку и синюю юбку а ля бабушкин стиль и фартук с большими карманами. Собрала влажные волосы в хвост, сунула ноги в удобные балетки: вот теперь и убегать не страшно. Переполненная воодушевлением, я спустилась вниз, нервно пожевывая губу. Главное, уйти максимально незаметно. Я втянула голову в плечи и засеменила по лестнице. Но первый облом не заставил себя долго ждать: за барной стойкой сидел меломан. Я замерла на пороге.

В памяти всплыли его лицо маньяка и пальцы, от которых на шее действительно остались синие отпечатки. А еще – поцелуй, подсказало мое второе и вредное Я.

Потупив взор, я прошла за барную стойку. Сердце учащенно затрепыхалось, когда мужчина обернулся и подарил мне злую ухмылку.

Он всем своим видом источал опасность. Если в мистере Локхарте опасность была скрытая, то здесь она была напоказ: черная одежда, тяжелые ботинки с металлическими заклепками, косуха, небрежно накинутая на плечи, и море черной туши на руках в виде древних символов. Казалось, он делал все, чтобы люди обходили его стороной.

Между тем меломан лениво помешал дымящийся в кружке напиток и приковал ко мне внимательный взгляд светло-серых глаз. На тон или два светлее, чем у Мистера Локхарта.

– А вот это совсем неожиданно. – Эварт отставил напиток в сторону. – Вам не хватает стипендии, или ваш убогий мужчина не имеет возможности вас прокормить?

– Чтоб вы знали, мой мужчина – самый лучший! А убогим я бы назвала того, кто крадет у девушки поцелуй под его личиной!

Эварт вскочил на ноги, опрокидывая чашку. Черная жидкость тут же залила светлый мрамор. Стремительно и без особого труда он перепрыгнул высоченную стойку и схватил меня за край белого фартука:

– Хотите повторения вчерашнего?

Я испуганно вскрикнула и отступила, но тут же наткнулась на дьявола в лице мистера Локхарта.

Мужчины обменялись взглядами, и Эварт меня отпустил:

– Это будет даже забавно.

Он невозмутимо вышел из-за стойки и с напускной досадой глянул на перевернутую чашку.

– Я не получил утреннюю порцию адреналина, поэтому буду очень признателен, если меня обслужит Варвара.

Фраза прозвучала так двусмысленно, что я стушевалась. А он издевательски подмигнул, достал из кармана наушники и скрылся в vip-кабинке.

– Как вам спалось, мисс Воронина?

– Чудесно, – съязвила я, ища на лице мужчины следы вчерашнего безумия. Но оно оставалось спокойным, как гладь реки.

Между тем он придвинул ко мне поднос с дымящимся напитком, напоминающим гудрон, и большую свежеиспеченную булку с кусочками ветчины и зелени. От головокружительных запахов мой рот наполнился слюной. Я тяжело сглотнула, ощущая в желудке пропасть размером с Гранд каньон.

– Ешьте. Мне не нужна полудохлая подавальщица, не способная устоять на ногах в ближайшие шесть часов.

Но есть я не спешила и вновь задала мучивший меня вопрос:

– Скажите, что вчера произошло? Это как-то связано с дверью, которую я открыла? И что такое Эфемерия? Почему я принадлежу ей? И… что с вами было? Вы правда демон?

Последний вопрос, который я не смогла удержать за зубами, полностью завладел вниманием мужчины, и он обернулся. От его хлесткого взгляда я пошатнулась, словно от пощечины.

– Все, что вам нужно знать, мисс Воронина, – делая акцент на каждом слове, проговорил он, – это то, что я могу пожалеть о принятом решении оставить вас в живых. Не давайте мне повода передумать. В данный момент от вас требуется лишь обслуживать клиентов моего заведения.

– Но я не могу! – отчаянно произнесла я шёпотом. – У меня есть обязанности, дом, учеба… я не могу выпасть из жизни!

Мужчина тоже понизил голос до зловещего шёпота:

– Вы уже это сделали, мисс Воронина. Вас больше не существует. – Он выпрямился. – Прошу меня простить, дела не ждут.

Он развернулся, намереваясь уйти, но я схватила его за руку. Лицо мужчины выказало удивление, а взгляд остановился на моих напряженных пальцах, по которым прошли электрические разряды. Я тут же отступила, пряча руку в карман.

– Простите… – До этой секунды я думала устроить скандал и привлечь всеобщее внимание, но после прикосновения в голове перемкнуло. – Прошу вас, – тихо и отчаянно прошептала я, – помогите мне найти девочку. Если вы всемогущий, как я думаю, вам не составит труда это сделать. Мне важно, чтобы с ней все было хорошо и она оказалась в безопасности.

Мистер Локхарт долго и пристально смотрел на меня. Я думала, что он сейчас меня культурно пошлет, но он отреагировал спокойно:

– Почему вы так привязаны к тому, кто не имеет с вами кровного родства?

– Откуда вы знаете?

– Что такого есть в этой девочке, что не даёт вам покоя?

Я пожала плечами, рассеянно глядя в пол. Возможно, схожесть наших с Полинкой судеб. Ведь от нее, как и от меня, отказались сразу же после рождения.

Интерес в глазах мужчины погас, и он молча кивнул. Что это означало, я не поняла, но интерпретировала для себя, как согласие оказать помощь. И пусть я заперта в этом чертовом кафе на неопределенное время, но теперь я могла надеяться, что Полинка отыщется. Только как быть с остальной моей жизнью?

***

– Чего так долго? – негодующе пропела блондинка, увидев, как я не спеша уплетаю свой скромный завтрак. – Эварт так и не дождался своего шоколада и в весьма скверном настроении собрался уезжать. – Северия указала наманикюренным пальчиком в сторону vip-кабины, откуда вышел меломан, чуть ли не сорвав с петель огораживающую тюль.

Я едва не подавилась куском ветчины, глядя на девушку.

– Ой, я сейчас расплачусь от горя!

– Язвишь? Ну-ну. – Не теряя времени даром, она наполнила две чашки светлым шоколадом и поднесла к ним пальчик. Дальше я смотрела на нее полными ужаса глазами: она взяла длинную серебряную иглу и кольнула себя. Как ни в чём не бывало выжала по капле крови в каждую чашку. Ухмыльнулась, глядя на мой ступор, и понесла напитки двум престарелым мужчинам с пышными бакенбардами.

Гостей этого кафе поят кровью!

Желудок скрутило, и я отложила недоеденную булку в сторону. Аппетит пропал окончательно.

– Ну, чего застыла? Иди прими заказ у той ведьмы.

– Ведьмы? – переспросила я, оглядывая молодую и очень красивую рыжеволосую девушку с двумя толстенными косищами, одетую в джинсы-бойфренды и толстовку с модным принтом. Но Северия сунула мне блокнот с ручкой и подтолкнула в спину:

– Никогда не заставляй клиентов ждать. Ни один не должен уйти неудовлетворенным. – Она скрестила на груди руки, подгоняя меня взглядом. – Иди уже!

На негнущихся ногах я подошла к девице, уткнувшейся в толстенную рукопись. Не зная, с чего начать, я просто поздоровалась:

– Э-э, привет.

– Привет! – мелодично ответила она, поворачивая ко мне совсем юное лицо. Мне хотелось спросить, не рановато ли ей пить кровь, восемнадцать-то есть, но подумала, что девушка шутки не оценит и, чего доброго, проклянет, поэтому промолчала. Кто знает этих ведьм и на что они способны? Пока я, не стесняясь, разглядывала девушку, приметив несколько амулетов на шее и обернутых вокруг запястья, она доброжелательно полюбопытствовала, убирая рукопись в рюкзак:

– Новенькая?

Я смущенно кивнула и подверглась такому же внимательному осмотру.

– Хорошо, тогда принеси мне чашечку уверенности. Сегодня важный день, я защищаю диссертацию. – Она указала на кипу бумаг, озаглавленную «Как в пятьдесят семь выглядеть на пятнадцать». – Но вот уверенности, что я все сделала правильно, нет. – Ведьма достала из сумки зеркальце и стала внимательно себя осматривать. – И, если можно, поскорее, я не хочу опаздывать.

Я натянуто улыбнулась, не переставая пялиться на странную девицу. Неужели ей за пятьдесят?! Конечно, в свои двадцать три я не страдала приступами маразма и не паниковала, что старость не за горами, но не отказалась бы получить эликсир молодости про запас. Задумавшись о вечном, я не сразу отреагировала на недовольное бурчание Северии:

– Ну, чего ты такая нерасторопная?! Что она заказала?

– А она и правда ведьма?

– Нет, лепрекон! – закатила глаза блондинка, теряя терпение.

– А они тоже существуют?

– Ты нарочно меня провоцируешь?

Я фыркнула, заходя за стойку.

– Она попросила чашечку… – Я быстро заглянула в блокнот, но в нем было пусто. Блин, забыла! Переспрашивать было неудобно, поэтому я, вспомнив ее рассказ, ляпнула первое, что пришло на ум: – …храбрости. Да, она хотела стать храбрее.

– Ну, и что ты стоишь? Выполняй. – Северия подала мне белую чашку, уже наполненную ароматным шоколадом. Я растеряно поглядела на нее.

– Если думаешь, что я буду вливать гостям свою кровь, то сильно заблуждаешься. – Я отодвинула чашку обратно. – Не буду.

– А я не собираюсь брать на себя чужие обязательства! Мистер Локхарт спросит с тебя, поэтому мне все равно.

Она положила рядом со мной такую же серебряную иглу и упорхнула встречать нового посетителя. Я же, не понимая сути обряда и вообще боясь уколов, отложила острый предмет в сторону. Но долго терзаться не пришлось: вернулась Северия и, ловко схватив мою руку, кольнула палец. Я зашипела от боли, давясь проклятьями, но девушка упорхнула так же стремительно, как и появилась.

Морщась от омерзения, я выдавила кровь в чашку.

Ведьма уже вся извертелась в ожидании и, когда я поставила перед ней напиток, выпила его залпом.

Я пошатнулась, чувствуя в груди саднящую боль, а следом – паническую атаку. Стены начали давить на сознание и сжиматься. Пол – то уплывать, то вновь приближаться к ногам. Потолок грозил обвалом. Я упала на стул, на котором минуту назад сидела ведьма, и схватилась за голову, учащенно дыша. По позвоночнику прошла мелкая дрожь, а тело стало липким от холодного пота.

– Вот глупая! Зачем ты отдала так много?! Там нужна лишь капля! – запричитали над ухом. – Так ты всех клиентов распугаешь, бестолковая! – злилась Северия, выводя меня из зала на лестничную площадку. – И почему мистер Локхарт взял такую неумеху?! Потерпи десять минут, сейчас пройдет. Конечно, чувство страха никуда не денется, так как ты, похоже, отдала ей всю свою храбрость, но симптомы сойдут на нет. Вот. – Она дала мне мокрое полотенце и велела приложить ко лбу.

Я не стала спорить, приложила и прикрыла глаза.

«Теперь понятно чем вы здесь торгуете, мистер Локхарт! Направо и налево раздаете чужие чувства! А что получаете взамен?»

Глава 5

Северия солгала: ни через десять, ни через двадцать минут страх никуда не делся. Тело покалывало и трясло, а мозг рисовал себе монстров, в которых тут же начинал верить.

– Простите, мистер Локхарт, я не думала, что она такая бестолковая.

– Вернись к работе, Северия.

Чужие руки попытались меня приподнять, но я лишь сильнее вжалась в перила и заголосила в панике:

– Нет, нет, нет!!!

Не церемонясь, меня все же отцепили от резной деревяшки, едва не вывихнув плечевые суставы, и подняли на руки.

– От вас слишком много проблем, мисс Воронина.

Прогнав мелькающие перед глазами тени, я умоляюще посмотрела на мужчину, прижимавшего меня к своей груди:

– Прекратите это… безумие! Прошу вас…

– За все приходиться платить, а за магию – в двойном размере. Моя ошибка. Все же нужно было дать вам больше времени.

– Не нужно мне ваше время! – захныкала я. – Отпустите меня домой!

Мы поднялись к моей разрушенной каморке, и тут меня настигла новая волна паники. Я в диком ужасе закричала «нет!», сцепляя пальцы в замок на чужой шее.

– Не оставляйте меня одну! Мне очень страшно, пожалуйста! – жалобно протянула я.

Я не видела колебаний мистера Локхарта, но на долю секунд их почувствовала. Его тело напряглось, а руки на моей талии сжались сильнее.

– Думаю, к вечеру вы оправитесь. – Он все же опустил меня на прибранную кровать и накрыл пледом. – Сон – лучший лекарь. Отдыхайте.

Мужчина уже хотел уйти, но я отчаянно схватилась за полы его светлого пиджака. Хотела попросить, чтобы он остался, но язык словно прирос к небу. Пришлось разжать руки.

– Простите…

Я накрылась с головой пледом, создавая свой маленький мирок уюта и безопасности, в котором не существует сверхъестественного и монстров.

***

Солнечный зайчик настойчиво лез в глаза, а свежий ветерок обдувал разгоряченное тело, которое всю ночь терзали галлюцинации. Не сразу сообразив, где нахожусь, я приподнялась, стряхнула с себя одеяло и застыла, с недоумением оглядываясь. Как это возможно? Комната, которую я помнила как эпицентр хаоса и разрухи, была чисто прибрана. Никаких следов землетрясения. Ни трещин, ни осыпавшихся потолков, ни поваленной мебели – все было идеально. Как будто ничего и не произошло.

Но не это заставило окончательно проснуться и выбило почву из-под ног, а приоткрытая оконная рама, к которой тянуло ветвь огромное дерево с острыми резными листками.

Ежась от утренней прохлады и подгибая озябшие пальцы, я подбежала к подоконнику и с любопытством воззрилась на это чудо природы. Откуда в кирпичном тупике появилось дерево? Огромное и мощное, с нереально сочной кроной, оно выросло прямо в бетоне, который вздулся и пошёл трещинами от мощных корней.

Я непроизвольно потянулась навстречу сочной зелени и наполовину высунулась из окна, стремясь коснуться молодых листочков, но в это момент за моей спиной многозначительно откашлялись.

С глухими ударами сердца я втянула себя обратно, словно меня поймали за чем-то непристойным.

– Самая глупая смерть – это смерть по неосторожности. – Порыв ветра рывком захлопнул створки за спиной, и я подпрыгнула на месте.

– Эварт?!

– Оправилась? Слышал, что ты вчера учудила, – язвительно пропел парень, кусая сочное яблоко, сок от которого тут же потек по его татуированной руке. – Жаль, я это пропустил.

Я хотела его послать, но почувствовала на себе очень нездоровый взгляд с проблеском любопытства. Мне потребовалось три секунды, чтобы осознать, что я стою перед мужчиной практически голая. Вскрикнув, я прикрыла грудь руками и стремительно забежала в ванную.

«Черт! Черт! Черт!»

Я оглядела себя в висящем на стене овальном зеркале. Я была в одних трусиках, а одежда, в которой я вчера завалилась спать, была аккуратно сложена на тумбе. Я со стоном стукнулась затылком о дверь, проклиная того, кто меня раздел, и Эварта с его утренним визитом. Чтоб ему пусто было!

– Варвара, – елейно и издевательски промурлыкали за дверью, – не все так плохо. Пара пластических операций исправит все дефекты…

– Иди к дьяволу! – зло крикнула я, пытаясь холодной водой заглушить стыд, окрасивший лицо алым. Но, сколько бы я ни умывалась, лицо горело, а ущемленная гордость требовала отмщения. Я вновь глянула на свое отражение, но тут же отскочила назад: с зеркальной поверхности на меня вновь уставился ухмыляющийся меломан.

– Уйди из моей головы!

Я схватила тяжелую мыльницу и со всей силы швырнула в ненавистную рожу. Зеркало пошло трещинами и осыпалось на пол, отражая в осколках множество смеющихся лиц.

– Чтоб вам провалиться в ад вместе с этим проклятым местом!

Я быстро оделась, собрала волосы в тугой пучок и, не сдерживая новую порцию проклятий, резко открыла дверь. Но комната оказалась пуста. Недогрызенное яблоко лежало низеньком столике вместе с подносом, на котором дымился аппетитный завтрак: каша, сок, пара круассанов и ароматный чай.

Зарычав от досады, я хотела было вышвырнуть поднос в окно, но практичное внутреннее «я», научившееся еще в детдоме ценить хорошо приготовленную пищу, заверещало и заставило меня все это съесть.

Проглотив завтрак, я схватила поднос и спустилась в кафе, где уже порхала Северия, готовя заведение к открытию.

– О, сегодня без опозданий? – усмехнулась девушка, указывая пальчиком на примыкающую к залу кухоньку, куда я могла отнести поднос. – Вижу, Эварт пожелал тебе доброго утра? – скользнув взглядом по моему лицу, усмехнулась блондинка.

Я кивнула, присаживаясь на высокий табурет. Не зная, как тактично полюбопытствовать, выпалила:

– Это ты меня раздела?

Девушка замерла с немым вопросом в глазах.

« Значит, нет». Я не стала вдаваться в подробности, и отмахнулась от разъяснений. Оглядела пустое помещение и засмотрелась на висевшие за спиной часы, где крутились шестеренки, а секундная стрелка так же ровно отсчитывала удары.

– А где мистер Локхарт?

Блондинка пожала плечами:

– Он мне не докладывает. Сегодня Эварт за него, поэтому приготовься, день обещает быть веселым.

Возможно, Северия ожидала другой реакции, но информация меня приободрила. Я глянула на выход из кафе и пустующую улицу перед ним. Но не успел в моей голове родиться план, как раздалось яростное жужжание.

Переглянувшись с Северией, мы побежали к черному входу, который, оказалось, находился под лестничной клеткой, а не там, где в прошлый раз его искала я. Он вывел нас в тупичок с моим деревом. Почему с моим? Да потому, что мне было приятно думать, что мистер Локхарт вырастил такую махину специально для меня. Но оказалось, что это не так. Эварт, засучив рукава, с маниакальным усердием орудовал бензопилой, яростно вонзая в могучий ствол зубастую стальную пластину.

Перекрикивая рев техники, я спросила у Северии, откуда взялось дерево, но она, как обычно, изобразила дурочку, округлила синющие глаза и схватилась за метлу. Ее вниманием завладели разлетающиеся опилки.

– Не больно-то и хотелось знать, – фыркнула я, уже привыкая к недомолвкам и странностям.

Наблюдать, как один борется с неприступным растением, а другая – с трухой, я не собиралась, поэтому вернулась в кафе. Походив пять минут в сомнениях, я нерешительно приблизилась к входной двери. Обернулась, прислушалась, с волнением потянула за ручку – и не поверила своим глазам! Дверь легко поддалась, приглашая меня выйти.

Я высунула нос наружу, придержав колокольчик. Лучшего момента для побега и придумать было нельзя.

– Стой! Куда ты?! – метнулась ко мне Северия, видимо, проигравшая в схватке за чистоту. Но я была быстрее. Ноги сами выбрали направление и устремились как можно дальше от этого места.

Я мчалась вперед, сквозь проблески света в зеленых кронах, сквозь полутени хмурых облаков, медленно наплывающих из-за горизонта, сквозь утреннюю прохладу, оставляющую на моей коже влагу. Я не была спортивной или зависимой от тренировок, которые многим приносят неописуемое блаженство, но в какой-то момент поймала себя на мысли, что счастлива. Я счастлива, что мои ноги быстры как никогда, что мое тело поворотливо и легко, что моя голова избавлена от каких-либо мыслей. А самое главное, что я свободна!

Поняв, что преследователей нет, я замедлилась, остановилась и прислонилась спиной к шершавому стволу престарелого дерева. Прикрыла глаза, вдыхая полной грудью сладковатый запах свободы.

– Вот так-то, мистер Локхарт! Оставайтесь с носом!

Я открыла глаза, выбрала направление, но тут же настороженно прислушалась. Птицы, которые минуту назад голосили на разный манер, радуясь новому дню, замолкли. Все и сразу. А за высоким кустом послышалось гортанное рычание.

Я напряглась и попятилась, больше не желая узнавать причину столь неожиданной перемены. Но причина не пожелала долго скрываться и показалась сама.

Не спеша, прижимая морды к земле, на меня вышли две адские зверюги. Они устрашающе скалили уродливые морды и принюхивались, вперившись в меня, словно в кусок мяса, своими красными глазищами. Я бы назвала их собаками, но вторая пара глаз ниже первой и зубы, не помещающиеся в пасти, не позволяли этого сделать. Эти чудовища и правда походили на порождения ада. А вот это уже совсем невесело… Я в панике обернулась, ища взглядом хоть намек на спасение, но пустой парк словно насмехался, эхом разнося угрожающий рык двух бесхвостых тварей, и не собирался мне помогать.

Понимая, что медлить не стоит, я рванула с места в противоположную от них сторону. Туда, откуда так спешила сбежать. Я не могла сказать точно, как далеко от кафе, но понимала, что если доберусь до него, то окажусь в безопасности.

Задыхаясь и корчась от боли в боку, я ввалилась во все еще пустующее кафе. Промахнулась мимо стула и упала на пол, показав дьявольским собакам, кинувшимся на стекло, средний палец. Словно поняв этот жест, они с двойным рвением стали нападать на дверь и ломиться внутрь, разбрызгивая вокруг себя слюну и пену.

– Какие впечатляющие спринтерские данные!

Я глянула на беззаботно веселящегося Эварта, и мне так захотелось ему вмазать, что пальцы конвульсивно дернулись и сжались в кулак.

– Они меня чуть не сожрали! – гневно произнесла я, оглядываясь.

– С удовольствием посмотрел бы на это, – произнес мужчина, задумчиво потирая щетинистый подбородок и, возможно, всерьез подумывая от меня избавиться. Ведь если вспомнить, он постоянно стремился меня убить, когда как мистер Локхарт зачем-то оставлял в живых, препятствуя попыткам Эварта навредить мне. Но сейчас моего условного защитника тут не было, и я с опаской приподнялась на трясущихся от напряжения ногах, внутренне сжимаясь и присматриваясь к той самой двери, что вела в подземелье и в неизвестный мир. Проследив ход моих мыслей по испуганному и мечущемуся взгляду, мужчина хмыкнул и жестом подозвал Северию.

Девушка, будто ждавшая команды, послушно подбежала и протянула ему тушку мелкого зверька, по виду напоминавшего зайца.

Я с отвращением сморщилась и шагнула назад.

– Твой завтрак?

Послав мне многозначительную улыбочку из арсенала маньяка-головореза, Эварт бесстрашно вышел на улицу. Исчадия ада тут же присмирели и, как продажные шавки, замахали обрубками хвостов. Нет, их вид не стал более привлекательным, с их клыков не перестала стекать тягучая слюна, а в четырех глазах не померк адский огонь, но они, словно щенки, в радостном предвкушении и с безграничной преданностью глядели на мужчину, готовые, если нужно, облизать его с ног до головы.

Пока моя челюсть падала к ногам, мужчина опустился на одно колено, позволяя зверям его обнюхать, свободной рукой почесал одного за подранным ухом, второго – по загривку, и предложил угощение. Звери набросились на тушку с невероятной агрессией, разорвали ее и в два счета проглотили.

Эварт наклонился к ним ближе, что-то прошептал, похлопал по могучим шеям и снял ошейники. Мгновение – и зверюги растворились в воздухе, не оставив даже намека на то, что только что существовали, а кожаные ремешки превратились в напульсники, которые тут же обвили левое мужское запястье. Эварт неспешно поднялся, вытер руки белым полотенцем, которое тут же любезно подала Северия. И прошептал одними губами:

– Даже не пытайтесь сбежать.

Глава 6

Эварт скрылся в подсобке, брезгливо швырнув в меня грязным полотенцем, а Северия молча положила передо мной фотографию Полинки. Ту самую, что я потеряла в первый день.

– Прекращай дуться. Пора работать.

К гневу и обиде присоединилось бессилие. Я опустилась на стул и взяла заляпанную фотографию в руки.

– Как я вас всех ненавижу!

Блондинка фыркнула, выражая эти звуком свое глубокое равнодушие.

– А тебя никто сюда и не приглашал. Ты здесь чужая, ты не принадлежишь этому миру, ты не принадлежишь Эфемерии.

– Странно, помнится, накануне твой хозяин сказал обратное.

– Мистер Локхарт ошибся. Скоро он это поймет и вышвырнет тебя, – высокопарно заявила она, окинув меня неприязненным взглядом.

– Поскорей бы, – задумчиво протянула я, стирая с фотографии липкие пятна.

Демьян запечатлел Полину с большим шаром сахарной ваты в момент беззаботного счастья, в ее шестой день рождения, который мы праздновали на Диво-острове. Я невесело усмехнулась. Чтобы праздник удался, мне тогда пришлось пропустить пару лекций, а Демьяну – взять отгул на скалодроме, где он работал инструктором. Это был один из немногих дней, что оставляют в сердце отпечаток радости и тепла на всю жизнь. Это было счастье, наше маленькое семейное счастье. И не важно, что наш брак был фиктивным, а мы с Демьяном оставались всего лишь лучшими друзьями. Мы все равно назывались семьей и ценили наш с трудом отвоеванный островок уюта и спокойствия.

От нахлынувших чувств к горлу подступил ком, а глаза защипало от слез. Но я тут же себя одернула, прекрасно осознавая, что не могу позволить безумцам из этого кафе слить свою жизнь в канализацию.

Кто-то из великих сказал: «Кажущаяся наивность хорошо вяжется с хитростью». Вот я и прислушаюсь к этим умным речам. Наивная дурочка вызовет меньше подозрений и вопросов, чем бросающаяся на амбразуру фурия.

Я спрятала фотографию в карман и уже спокойно обратилась к Северии:

– Слушай, я ведь тебе не нравлюсь. Может, ты поможешь открыть мистеру Локхарту глаза на меня? Напеть на ушко, какая я бесполезная и дрянная, руки-крюки и лицом не вышла, а самое главное – что я самая обычная и никаких скрытых способностей, или о чем он там думает, у меня нет.

На миг в глазах блондинки зажегся интерес. Она явно оценила мою идею, но всего на миг. Огонек потух быстро, не дав разгореться пламени. Девушка моргнула, возвращая на лицо маску покорного безразличия, и монотонно пробубнила:

– Мистер Локхарт просил передать, что выполнит твою просьбу и поможет в поисках девочки, если ты не будешь доставлять хлопот. – Она стала загибать длинные пальчики. – А это значит, что ты начнешь прилежно работать в кафе и не будешь предпринимать попыток сбежать. Хотя ты, наверное, уже поняла, что это практически невозможно…

– Практически? – зацепилась за слово я, но тут же прикусила язык, с преувеличенным вниманием ловя каждую фразу.

– …И не будешь совать нос куда не следует, а также задавать глупых вопросов, – продолжила девушка. Похоже, последний пункт она добавила от себя.

– Да, и еще, самое главное: держись подальше от той двери. – Она кивнула в сторону запертого входа в «нарнию». – К ней подходить категорически запрещено. Ослушание равносильно смерти. А это значит, похоронить не только себя, но и девчонку, которую ты так стремишься найти. Хотя, возможно, она уже мертва. Слишком много времени прошло, – с безразличием предупредила блондинка.

Я тут же вскочила на ноги и схватила Северию за грудки. Да, не надолго меня хватило…

– Не смей так говорить! Она жива! И я ее отыщу, с вашей помощью или нет!

– Полегче! – невозмутимо отступила Северия, расправляя складки на своем фартуке. И в тот же момент отвлеклась на звон колокольчиков.

– Какое благословенное утро! – пропела первая посетительница, миссис Олви, приветливо улыбаясь и блуждая по нам расфокусированным взглядом, словно ей было сложно сконцентрироваться.

Северия, воодушевленная перспективой избежать дальнейшего общения со мной, среагировала молниеносно: с ходу достала блокнотик, ручку с алым пером и направилась к гостье, не забыв предупреждающе шепнуть:

– Одна капля, не больше!

Я, раздосадованная ее уверткой, села обратно. Конечно, выбор оставался: уйти в глухую оборону, отказаться делиться своими чувствами и молиться, чтобы Эварт не оторвал мне голову, либо, как запланировала чуть ранее, схитрить, затаиться и принять правила мистера Локхарта. А что если он действительно поможет? Ведь, в конце концов, от меня не убудет, если я буду следовать рецептуре раздачи своих чувств. Рецептура… Забавно применять это слово к тому, что здесь подают. Я нахмурилась, глядя на пышущую здоровьем Северию: работа в кафе ей точно не вредит. Хотя, может, она не человек и ее ресурсы безграничны?

Я прислушалась к своим ощущениям после вчерашнего фиаско. Ничего необычного: я была бодра и полна сил, а самое главное – никаких страхов. Ведь если мне сегодня хватило духу на побег, значит, отвага вернулась. Теша себя надеждой, что, в конце концов, я не стану овощем и что хозяин кафе поможет отыскать Полинку, я убрала волосы в косу, напоминающую инсталляцию в стиле артхаус, и взяла блокнот.

Дверные колокольчики отвлекли меня от дальнейших терзаний, и я направилась встречать еще одного раннего гостя – рыжеволосую женщину в алой тоге, держащейся за счет серебряной фибулы на плече и серебряного обруча под грудью.

От ослепительной красавицы было невозможно отвести взгляд, как будто меня озарила сиянием сама богиня любви. Даже Северия меркла на фоне этой обладательницы идеального тела, медового загара и длинных волос, закрученных крупными локонами и стекающих по спине, словно расплавленная медь. Не женщина, а эфемерная греза, на чьем фоне я болезненно ощутила свою ничтожность.

Конечно, я не считала себя уродиной или серой мышью. Но, познакомившись с новым миром, я, кажется, начала комплексовать. Моя фигура не выдавалась в нужных местах, цвет волос не сиял на солнце невероятными оттенками русого, глаза не напоминали блюдца с невероятным оттенком серого.

Поборов укол зависти, я откашлялась и протянула женщине меню:

– Доброе утро! Что будете заказывать?

Она медленно подняла глаза и ослепила своими золотистыми радужками с огненными переливами. Я отшатнулась от той мощи, что таили водовороты мистических глаз, и непроизвольно сглотнула, опасаясь заглядывать в них еще раз.

– Так вот ты какой… ключик! – Голова с тяжелыми кудрями склонилась на бок, а пальчик с красным ногтем стал выводить на столе невидимые символы. – Табриису все же удалось тебя сотворить.

– Простите? – совсем растерялась я, ища взглядом Северию, но та нас словно не замечала и продолжала обхаживать пожилую сороку.

Рыжеволосая красотка наклонила голову в другую сторону. В золотых глазах плеснуло веселье.

– Не бойся, дитя. – Мои пальцы оказалась зажаты в теплых и одновременно холодных руках.

– Кто вы? Что…

– Тише, – прошептала женщина, оставляя в моей ладони мелкий и острый предмет. – Теперь тебе нечего бояться, я тебя защищу.

Я хотела посмотреть, что она вложила, но женщина придержала мой порыв, все еще сжимая руку.

– Не потеряй, дары нашей покровительницы бесценны. Он убережёт от любого магического воздействия. – Алые губы растянула лукавая улыбка. – Особенно от чар фейри. Теперь тебе сложнее будет задурить голову.

– Фейри? Это такие с крылышками? – Я представила армию крошечных воинственных существ с прозрачными крылышками и то, как они мне досаждают, облепив, словно надоедливая мошкара. Женщина тоже отвлеклась, внимательно прислушалась, а после втянула носом воздух:

– О, я чувствую, как ярятся древние стражи! Скоро… совсем скоро…

Она запрокинула голову и захохотала, как в фильмах, где в людей вселяется дьявол. Безудержно и жутко, обезображивая красивые черты. Я тут же выгнала образы фейри из своей головы, вырвала руку из цепких пальцев и отступила на шаг, присматриваясь к неадекватной гостье. Хотя покажите мне хоть одного нормального человека в этом заведении! Слишком много безумцев на квадратный метр!

– Спасибо, мисс Воронина, дальше я сам.

Я вздрогнула. Откуда он появился?!

Мистер Локхарт легко подтолкнул меня к барной стойке и склонился, приветствуя странную посетительницу, у которой приступ веселья прошёл так же внезапно, как и начался.

– Рад тебя видеть, Ванадис. Чем обязан?

Женщина тряхнула россыпью блестящих волос и величественно поднялась. «Королева, не меньше». Соблазнительно качнула бедрами и, пристально глядя в глаза, подошла к мужчине.

– Я соскучилась, Ингварт. – Она нежно и по-свойски обхватила его шею своими длинными пальчиками, нырнув под ворот белой рубашки, и безжалостно надавила ногтями. На белой материи проступили красные пятна.

Я не видела лица мужчины, но поняла, что боль его не заботит, как и действия соблазнительницы, подчиняющей чужую волю.

– О, Ингварт, ты совсем позабыл обо мне! – наигранно печально произнесла она, наслаждаясь властью, которую дарили ее женские чары.

Несколько долгих минут мужчина был непоколебим и, казалось, неприступен. Его отрешённое лицо не выражало ничего, кроме апатии. Но до тех пор, пока в золотых радужках Ванадис не вспыхнул огонь похоти, отравивший не только ее разум, но и разум мужчины. Соблазнительница придвинулась ближе, вжимая свои прелести в мужское тело, и томно произнесла:

– А где малыш Эварт? Я по нему тоже соскучилась…

– Aiii luminai Shinta! – яростно прошипел ей в лицо мистер Локхарт, словно жестоко оскорбив, грубо намотал на кулак ее волосы и сильно дернул, заставляя прогнуться, а потом, после недолгих раздумий, накрыл ее губы своими – с невероятной агрессией, словно за что-то наказывая.

Я брезгливо сморщилась, оглядывая наполняющийся зал. И с удивлением поняла, что, кроме меня, эту парочку никто не видит. Люди как ни в чем не бывало пили шоколад и обсуждали насущные проблемы, не замечая творящееся рядом безумие.

Я стиснула зубы, сжала кулак и зашипела от пронзившей меня боли. Подарок, что навязала мне женщина, напомнил о себе. Не обращая внимания на недовольное сопение Северии, грубо меня толкнувшей, я сбежала из зала и осмелилась выйти на улицу, в кирпичный тупичок, где от моего дерева осталась лишь призрачная пыль, осыпавшая вздувшийся бетон.

Я прислонилась к холодной стене, радуясь дуновениям теплых потоков и безуспешно пытаясь избавиться от воспоминаний о девице с задранным платьем и мужчине, позволяющем коварной ведьме манипулировать собой.

– Похотливые животные!

– Точнее и не скажешь.

В пылу ярости я не заметила Эварта, который затаился в углу и неспешно вдыхал запах дыма от почти выкуренной сигареты. Я застыла, не зная, что сказать, но Эварту, видимо, тоже было не до разговоров. Он оттолкнулся от стены, швырнул окурок в сторону и зашёл в здание, оставив меня одну. Так необычно. Я уже ждала новых нападок или злых усмешек, но мужчина не стал меня трогать.

Не копаясь в мотивах его поведения, я с любопытством разжала пальцы и разглядела остроконечный камушек, напоминающий очень мутный янтарь, на плетеном шнурке со сломанной застежкой. Поднесла к глазам, понюхала. Хм… ничего необычного.

Не найдя явных признаков магии, я сунула его в карман, надеясь позже разобраться, как он работает и что умеет.

***

Часы на моем запястье, как и телефон, сели еще вчера, и я не могла сказать точно, сколько просидела в кирпичной коробке, греясь в лучах июльского солнца. Собрав информацию воедино, я сделала вывод, что ни черта не знаю о мире, в котором мне придётся какое-то время существовать. Чтобы приспособиться и выжить, мне нужно больше информации. Но как ее получить, если ни владельцы кафе, ни единственная официантка не хотят меня просвещать? К кому обратиться?

В памяти всплыл зеленоглазый красавчик, но вряд ли в ближайшее время я с ним увижусь. Хотя, даже если увижусь, этот мутный тип может попросить взамен что-то похлеще услуги, про которую наверняка забыл.

Еще есть вариант вернуться в мир с безумцами… Бррр, меня пробрала дрожь об одном лишь воспоминании о том, что там творилось, что затянуло меня с головой и заставило подчиняться чужой воле. Нужно отдать мистеру Локхарту должное: если бы он не подоспел вовремя, я бы в припадке эйфории прыгала голая и орала «Выбери меня!» И не факт, что меня не заметили бы. А узнавать, для чего отбирали девушек и парней, мне точно не хотелось. Наверняка не для того, что одарить мешочком золота.

Оставался последний и более разумный вариант: ненавязчиво подружиться с посетителями и вызнать у них, кто они и откуда. Глядишь, найдется кто-то болтливый и поможет мне разложить все по полочкам.

Первой, к кому я собралась подкатить, была престарелая сорока. Миссис Олви мне понравилась сразу. Такой светлый и очень приветливый одуванчик.

Северия встретила меня самым недовольным взглядом из всех, что имелись в ее запасе. Она скрестила руки на груди, еле сдерживалась от того, чтобы меня не упрекнуть. Я же вглядывалась в зал, ища женщину, но той и след простыл, как и мистера Локхарта с его страстной пассией.

– Два часа, это же надо! Если не начнешь работать, я на тебя пожалуюсь, – недовольно пробурчала девушка, видимо, раздав все свою немногочисленную доброту посетителям.

– Обещаю, больше это не повторится. – Я выдала извиняющуюся улыбку, полюбопытствовав, кого еще не обслужили. Хмурясь, Северия указала на последний стол, за которым пристроились миниатюрные дамы в простых хлопковых платьях, напоминающие старушек-веселушек. Я быстро кивнула и убежала принимать заказ, косясь на то место, где еще недавно творили непотребности. Сейчас за столиком сидели мужчины и, ничего не подозревая, вели светские беседы за чашками шоколада.

Приняв заказ у милых дам, я вернулась за стойку и вздохнула, глядя на серебряную иглу. Северия, наученная горьким опытом, была неподалеку и искоса за мной наблюдала.

– Что они заказали?

Теперь более внимательно относясь к заказам, я раскрыла блокнот и прочла:

– Две попросили умиротворенность, одна заказала терпение.

– Помочь? – Северия кивнула на иглу.

– Спасибо, справлюсь. – Зажмурившись, я резко себя уколола.

– Ничего, привыкнешь. – Смягчившись, Северия пододвинула ко мне чашки с молочным шоколадом. – Не забывай уточнять, какой шоколад им нужен.

Я кивнула, осторожно выдавливая по капле крови в каждую чашку.

– А как я узнаю, где умиротворенность, а где терпение?

– Не переживай, узнаешь.

Поставив чашки на поднос, я подошла к дамам и с натянутой улыбкой раздала заказанный ими шоколад. Северия оказалась права: я просто почувствовала, кому какую чашку отдать, как будто у меня с ними образовалась незримая связь.

– Спасибо, милая, – прокрякала одна из дам, прогоняя меня взглядом.

Я вежливо кивнула, подавив в себе паническую атаку. А вдруг вчерашнее повторится и я начну в припадке истерики приставать к мистеру Локхарту или, не дай бог, к Эварту? Но, когда одна из посетительниц сделала первый глоток, я почувствовала лишь легкую щекотку где-то глубоко внутри, как будто одна из тонких струн моей души оборвалась. Оборвалась, но не причинила сильного ущерба. Я покачнулась, но устояла.

– Молодец, – похвалила меня Северия, указывая на следующий стол, за который уселся маленький человек в цилиндре, очень похожий на того в жёлтом камзоле, но с менее злобный лицом.

– Это лепрекон?

– Это мистер Крон, – поморщилась Северия и отправилась протирать столы.

Я хотела полюбопытствовать, не станет ли он мне ломать руки, как мистер Гломс, но Северия уже упорхнула, оставив меня размышлять на эту тему самостоятельно.

Дабы не искушать судьбу, я положила часы в карман и с вежливой улыбкой пошла обслуживать клиента.

Лепрекон, или кем он там являлся, чрезвычайно обрадовался моему появлению и попросил два напитка с красотой и молодостью, посетовав на то, что Северия всегда жадничает и не доливает, а платить приходиться сполна.

Я глянула на его морщинистое лицо и напряглась:

– Вы в своем уме?!

Вопрос получился громкий и бестактный и, конечно, не остался незамеченным Северией. Она тут же увела меня за барную стойку и негодующе зашипела:

– Ты что несешь?! Он может оскорбиться и уйти. О, великая Зелегена, дай мне терпения! Ну, чего застыла? Выполняй! Что он попросил?