Обряд бесплатное чтение

© Константин Бояндин, 2022

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Об авторе

Константин Бояндин с середины 1980-х годов живёт и работает в Новосибирске. И учёба, и работа всегда были связаны с компьютерами и информационными технологиями, но при этом он с детства обожал фантазировать, сочинять миры и истории.

Первые книги, фэнтези-цикл «Ралион», вышли в конце предыдущего века. В дальнейшем автор в своих произведениях всё чаще обращается к нашей привычной Земле с её нынешними узнаваемыми реалиями.

Среди прочего Константину Бояндину всегда нравились «Мифы Лавкрафта» и все родственные им по духу книги – вероятно поэтому «силы зла» в предлагаемой читателям книге покажутся многим знакомыми.

1. Недоразумение

Заказчика впору назвать идиотом, чего делать ни в коем случае нельзя. Когда исполняешь любой каприз за его деньги, называть вещи своими именами можно только про себя.

Владимир с трудом дождался завершения переговоров и решительным шагом покинул рабочее место, чтобы дать остыть возмущённо кипящему разуму. Нет, ну как можно всерьёз воспринимать человека, который заявляет, что прямые углы в дизайне недостаточно квадратные, а сочетание цветов недостаточно романтичное? И ведь не бросишь, не выругаешься, не повертишь пальцем у виска. Дизайнеров в их отделе было трое, и Владимир там вроде как младший, ему доставались самые неприятные клиенты. При этом не слишком «толстые», самых перспективных обслуживали другие. Ну и где, спрашивается, справедливость?

Ладно, полчаса отдыха, потом клиент снова выйдет на связь. И где только найти правильные слова, чтобы все остались довольны…

Владимир прошёл лабиринтом проходов. Здание Управы, в котором его компания снимала половину этажа, построено очень и очень давно, и достраивали его не раз и не два. «Минус первый этаж» сейчас – непередаваемо мрачный и сложный лабиринт. Минотавр тут бы и поселился. Удивительно, что нет слухов об исчезающих здесь людях.

Владимир почти достиг мало кому известного заветного закутка, здесь можно в своё удовольствие постоять, выпить кофе, насладиться тишиной и спокойствием, как услышал… плач. Вот ещё новости! Судя по голосу, плакала девушка. Определять возраст по характеру рыданий мужчину не учили.

Владимир чуть не столкнулся с ней: девушка явно услышала шаги и попыталась скрыться, но что-то перепутала и бросилась не от него, а навстречу. Владимир успел заметить, что девушке лет двадцать пять, что она рыжеволоса, носит косичку и одета во всё чёрное. Чёрная юбка до пят, чёрные туфли и чёрная кофта, или как это назвать, – интересная нынче мода!

– Агафья Камышова, стажёр второго ранга департамента внутренних расследований Инквизиции! – доложила девушка внезапно.

Только что по стойке смирно не встала. Будь Владимир в нормальном настроении, то расхохотался бы. Вот ведь чудит! Но сейчас захотелось только застонать: «Только не это, ещё одна чокнутая!»

– Младший дизайнер Владимир Кремень к вашим услугам, – в тон ей ответил Владимир, стараясь сохранять серьёзность. – Что случилось, стажёр Камышова?

Девушку словно молнией поразило. Она замерла, уставившись на Владимира широко раскрытыми глазами, а затем бросилась к нему и закатала правый рукав его свитера. Охнула, вернула рукав на место, поспешно отошла и низко поклонилась. Только что лбом пола не коснулась.

– Простите, господин младший дизайнер! – торопливо добавила девушка.

– Я не в обиде, – ответил Владимир, которому теперь захотелось проснуться. Утром в субботу у себя дома, и чтобы никаких чокнутых поблизости. – Так что случилось?

Теперь он увидел, что Камышова что-то прятала в кулаке левой руки, а саму руку завела за спину. Владимир вновь подавил рвущийся на свободу смех и протянул ладонь: «Покажите!» Девушка поджала губы, но безропотно протянула левую руку. На раскрытой ладони лежал круглый медальон из серебристого металла на цепочке. И что?

– Мой пропуск, – горестно прошептала девушка. – Я не знаю, как это случилось!

– Можно? – Владимир взял медальон, девушка отвела взгляд в сторону, и украшение внезапно засветилось.

Мужчина едва не выронил безделушку, а девушка ахнула.

– Вы починили его?! – Она выхватила свой пропуск и несколько секунд вглядывалась в него. Затем спрятала в карман кофты. – Спасибо, господин младший дизайнер! – И снова голос серьёзный, она и не думала шутить.

– Не за что. Не беспокойтесь, я никому не скажу! – заверил её Владимир.

И снова удивился: девушка широко раскрыла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Почему? – спросила она так же серьёзно.

– А вы этого хотите?

Девушка медленно покачала головой, показывая, что не хочет.

– Но так положено! – пояснила она почти умоляющим тоном.

– Не вопрос, будем делать то, что положено, – успокоил её Владимир, которому всё сильнее хотелось проснуться утром первого дня отпуска, а до отпуска было ещё полгода.

– Спасибо! – Девушка улыбнулась, ещё раз поклонилась и убежала, только её и видели.

Владимир вздохнул, покачал головой и вернулся в офис. Ну и денёк…

Удивительно, но после неожиданной встречи с Камышовой Владимир всего за пять минут, ни разу не сорвавшись, обо всём договорился с привередливым заказчиком. Набросал в присутствии заказчика макет карандашом на бумаге и увидел восторг в глазах придирчивого клиента. Результат – договор подписан, аванс получен, причём итоговая сумма в полтора раза выше той, на которую они надеялись.

Надо отдать должное коллегам-дизайнерам: они вполне искренне поздравили и даже поаплодировали. Менеджер одарил Кременя довольной улыбкой. Что ж, лёд тронулся, теперь главное – выполнить всё так, как нарисовано. Воодушевлённый Владимир всё сверстал к концу дня. Понятное дело, что завтра нужно проверить, прогнать автоматические и ручные тесты, сделать всё по инструкции, а потом и сдавать можно. По договорённости дизайнер получал половину от суммы сверх предполагаемой первоначальной стоимости заказа в качестве премии. Гуляем!

Но гуляем скромно. Ещё не пятница, о пиве лучше и не мечтать, купим что-нибудь попроще и не такое вредное. А ещё лучше узнать, не нужно ли родителям чего. Лекарства мамы нынче дорогие, а сами они с отцом норовят то аналог подешевле найти, а то и вовсе не покупать. Детский сад.

Владимир успел поговорить с родителями, пообещал приобрести нужные медикаменты и, сам не понимая почему, вернулся в тот закуток, где сегодня встретил Агафью. Инквизиция, надо же. Неужели в Управе есть театральная студия? Или что означали её слова? В списке компаний, которые снимают офисы в Управе, нет ни одной со словом «инквизиция». Да и звучит это слово не слишком приветливо. Всё равно что назвать автосалон «Последний путь».

В закутке никого не было. Может, ему примерещилась эта встреча? Владимир улыбнулся. Определённо, встреча с Агафьей, даже если и приснилась, пошла на пользу: встряхнула, прочистила мозги. Вон как шустро с заказчиком управился!

Шорох за спиной. Владимир оглянулся. Агафья, всё в той же чёрной одежде с головы до пят, вышла из-за угла. Только теперь на ней ещё и чёрная косынка. Однако!

– Пропуск больше не барахлит? – поинтересовался Владимир.

Девушка улыбнулась и покачала головой.

– Но вы не сообщили! – заявила она. – Почему?

– Ещё не вечер, – заметил Владимир философски, подхватывая эту странную игру. Понять бы, кому и о чём должен был «сообщить». Её начальству? – Но вы ведь сами сообщили куда следует?

Девушка энергично кивнула.

– Вы улыбаетесь, значит, всё обошлось, – заключил Владимир. – Улыбайтесь чаще! Хочу спросить, а вы часто здесь прячетесь? Я думал, я один знаю про этот коридор.

– Часто, – согласилась девушка, – когда нужно проветрить голову. Я тоже думала, что одна знаю. Спасибо вам, господин младший дизайнер!

– Можно просто Владимир, – предложил Кремень, и улыбку словно сдуло с лица девушки.

– Нет, так нельзя!

Да она испугалась, что происходит?!

– Всё-всё, не буду больше, – заверил Владимир. – А к вам буду обращаться «госпожа стажёр второго ранга Камышова».

Девушка рассмеялась и сразу же смутилась.

– Просто «стажёр Камышова» или «Агафья», – пояснила она. – Вам можно. – И вновь её улыбка поблекла.

– Вам нужно чаще улыбаться, – покивал Владимир. – Что может вам помочь?

– Ванильное мороженое, – заметила Агафья сухо и сразу же рассмеялась. – Я шучу, не подумайте лишнего. Я спросить хотела: можно мне приходить сюда?

– Конечно, – удивился Владимир. – Приходите, когда хотите.

– Спасибо! Доброго вечера! – Агафья стремительно развернулась и убежала.

Владимир и опомниться не успел. Он постоял минут пять, затем, из любопытства, пошёл туда, куда убежала Камышова. Смотри-ка, там не тупик! В конце казавшегося глухим коридора была дверь, выкрашенная так, что издалека не отличить от кирпичной кладки стен. Владимир осторожно потянул дверь на себя, за ней был другой коридор. Ладно. Всё равно в Управе нет частных секций, любой может пройти по всему зданию, если его впустили на вахте.

Владимир недолго петлял и в конце концов вышел к секции, над входом в которую висела табличка «Герасимов и Авербах. Адвокатская контора». Это отсюда пришла Агафья? Называть адвокатскую контору «инквизицией» – это, конечно, сильно. Владимир заглянул в дверной проём; за стойкой у входа никого, но он увидел двух девушек поодаль, и обе были в чёрной одежде – стояли у входа в ближайшую комнату и что-то обсуждали. Похоже, Агафья пришла отсюда.

Владимир усмехнулся. Ещё через пять минут уже отъезжал со стоянки Управы. Обещал родителям купить лекарства и продукты – надо купить.

2. Ванильное мороженое

Не то чтобы Владимир не любил мороженое – любил, правда без фанатизма. Но вот отыскать именно ванильное оказалось сложным делом. Владимир не поленился обойти и объехать три десятка мало-мальски крупных продуктовых заведений поблизости, но тщетно. Что угодно, кроме ванильного.

Наконец он решил прибегнуть к помощи службы доставки. Он не очень любил покупать продукты так: Владимир привык, что самому нужно выбрать, посмотреть. Мало ли что положат! С другой стороны, мороженое всё равно везде одинаковое. Словом, где-то ближе к обеду Владимир встретил курьера на вахте Управы и получил свой заказ. Заодно взял сумку-холодильник: кто знает, когда удастся пересечься с Агафьей. Две порции устроились в сумке, остальные – в их конторском холодильнике.

Работа спорилась, Владимир даже пообедать успел. После того как прошли все тесты, выяснилось, что заказчик сегодня не сможет выйти в эфир. Не беда, всегда есть низкоприоритетные заказы, дежурная работа. Владимир не сразу понял, что конец рабочего дня не за горами, и принялся ходить в заветный закуток каждые полчаса, минут на пять. Но никого там не было.

На работе необязательно сидеть с девяти до пяти. С учётом всеобщего карантина можно и из дома работать – словом, свободный график. А значит, можно уйти в любой момент, если ничего горящего. Владимир в пятый раз взял из холодильника сумку с двумя порциями мороженого и спустился в закуток.

Агафья появилась там через минуту. Она снова была в косынке, тоже домой собирается?

– Как прошёл день, Агафья? – поинтересовался Владимир и добыл из сумки мороженое.

Агафья опять восхитилась и испугалась одновременно.

– Вас понял, – покивал Владимир и взял вторую порцию в другую руку. Протянул обе перед собой: – Выбирайте.

Агафья поморгала и, не без опаски, взяла стаканчик. «Не делать резких движений, – подумал Владимир и принялся за второй. – А неплохое мороженое они там делают! Надо записать, кто изготовитель».

Следующие минут пять прошли в молчаливом наслаждении. Может, Агафья и попыталась скрыть выражение удовольствия, но у неё плохо получилось.

– Спасибо! – прошептала она, когда с мороженым было покончено, а пауза затянулась. – Но я правда пошутила!

– Не берите в голову. Это просто подарок. Без намёков. Вам понравилось?

– Никогда так вкусно не было! – призналась Агафья восторженно. – Спасибо, господин младший дизайнер. У вас сегодня удачный день, правда?

– Можно так сказать, – согласился Владимир. Чокнутых клиентов на связи не было, работа шла и даже приносила ощутимое удовольствие. – У вас тоже всё хорошо сегодня, верно?

Агафья покивала.

– Понимаю, ни о чём нельзя рассказывать. – Владимир явно угадал, и улыбка Агафьи, начавшая блекнуть, вновь расцвела на её губах. – Мне тоже. Что вам ещё нравится, кроме ванильного мороженого? Я просто так спрашиваю.

Агафья рассмеялась.

– Вы странный. Много чего нравится. Я загадки люблю разгадывать, а вы?

– Я тоже, – если и покривил душой, то немного. – Ну, то есть истории. Искать объяснение.

– Простите? – Агафья удивлена. – Какие истории?

И Владимир ей объяснил правила несложной игры «Данетки», когда описывают ситуацию, потом задают вопросы, на которые можно отвечать «да», «нет» или «неважно». И пытаются по ответам найти объяснение.

– Хотите попробовать?

– Хочу! – немедленно отозвалась Агафья.

– Хорошо. Ночь, человек спокойно спит у себя дома. Стучат в дверь, человек открывает дверь и умирает. Что случилось?

Агафья нахмурилась.

– Это же понарошку, – пояснил Владимир. Ну точно, она ведёт себя как ребёнок. – Никто на самом деле не умер. Будете разгадывать?

– Буду! – решительно заявила девушка. – А можно в следующий раз такую историю, где не умирают?

– Обязательно! – пообещал Владимир, и Агафья снова заулыбалась, встрепенулась и посмотрела на своё запястье. – Торопитесь?

– Мне пора! Завтра обязательно разгадаю. До завтра?

– До завтра!

И Агафью снова как ветром сдуло.

Тем вечером Владимир упорно пытался прогнать мысли об Агафье. Не очень-то получалось: главным образом потому, что он не сумел понять, как она покинула здание Управы.

Оно хоть и бесформенное – постепенно к первоначальному зданию девятнадцатого века пристроили три дополнительных корпуса, – но вход и выход один. Ну, есть запасные, куда без этого, но народ ими пользуется только во время учебных тревог. Хотя нет, один раз, пока шёл ремонт, запасной вход стал основным чуть не на месяц.

Так вот, Агафья не вышла через главный вход. Сразу после того как Агафья убежала прочь, Владимир вернулся в вестибюль, из которого виден вход в Управу со стороны. Это заняло секунд двадцать. Постоял, глядя на людской поток, сочащийся из массивных дверей здания, но Агафьи не заметил. Ну разве что она двадцать пять минут пряталась, наблюдая за Владимиром, и выскользнула ровно в тот момент, когда он покачал головой и пошёл на выход сам.

Странные сотрудницы в адвокатской конторе. Вечер прошёл интереснее обычного. После того разговора с Агафьей настроение таинственным образом поднялось, и Владимир, сам от себя не ожидая, провёл большую часть вечера, придумывая новые истории. Так, чтобы никто не умирал. Позвонили родители и провели очередную воспитательную беседу (сын-то ещё не при семье, непорядок) – всё как всегда. Удивительно, но сегодня его вообще не тянуло играть ни в какие игры. Владимир достал из шкафа книгу с закладкой – приключенческий роман, который уже второй месяц собирал пыль за стеклом, – и продолжил чтение. Так увлёкся, что уснул с книгой в руках.

На следующее утро ему повезло: на столике у вахты, куда почтальоны складывали письма с неразборчивым адресом, нашлось и письмо в адвокатскую контору. Уж неясно, какая именно курица писала и какой именно лапой, но Владимир разобрал и название конторы, и (о чудо!) упоминание Камышовой А. Е. Взяв письмо, он направил стопы к сумрачным сводам адвокатского логова.

Ему было немного не по себе входить туда, если что. Секретарша, или как их сейчас зовут, предупредительно вежливо улыбнулась Владимиру из-за стойки. О боги, кто им тут делал дизайн? Всё кислотное, аж глазам больно, вдобавок запах пыльных папок и скрип паркета. Уж его-то могли бы и заменить. Неуютно тут, хочется поскорее уйти.

– Чем могу помочь вам? – спросила девица, ослепляя возможного клиента блеском дежурной улыбки.

– Могу ли я увидеть Агафью Камышову? – поинтересовался Владимир, держа в руке то самое письмо.

– Ганя… ой, простите, Агафья Евдокимовна работает дистанционно, – пояснила девушка. На её значке читалось: «Вероника Метельская». – Что ей передать?

– Письмо, – пояснил Владимир.

Вероника явно обрадовалась.

– Помню, вы заглядывали к нам накануне. Большое спасибо, мы уже думали, его почта потеряла. Что передать Агафье Евдокимовне?

– Ничего, только доброго здоровья, – отозвался Владимир и, получив уже не дежурную улыбку в ответ, направился восвояси.

Персонал у них своеобразный. Видимо, она сразу поняла, что никакой Владимир не клиент, вон как беззаботно обо всём доложила. Ну какое дело постороннему, что важную корреспонденцию едва не потеряла почта? Жаль, жаль… наверное, приболела Агафья Евдокимовна. Будем надеяться, ничего серьёзного.

А ещё эта Вероника наблюдательная: запомнила, что Владимир уже заглядывал. Ну и ладно. Он и сам не заметил, как втянулся в работу, и всё равно продолжил ходить в закуток, минут на пять каждый час.

Во время пятого визита в это убежище томящегося духа туда явилась и Агафья. Всё в том же чёрном наряде, но без косынки.

– Вот вы где! – обрадовалась она. – Я уже два раза приходила, всю ночь думала над вашей историей. Можно начать отгадывать, да?

– Начинайте, – улыбнулся Владимир.

На душе вдруг стало куда солнечнее, и это в подвале Управы, в котором, по слухам, располагалась когда-то тайная полиция. Ну и чушь порой лезет в голову и всегда не вовремя!

– Человек живёт в этом доме?

– Да, – согласился Владимир.

– И работает тоже?

– Да.

Дальше Агафья стала задавать вопросы с такой скоростью, что Владимир едва успевал отвечать.

– Человека убил другой человек?

– Нет.

– Его кто-то хотел убить?

– Неважно.

– Человек в этом доме был один?

– Да.

– Это мужчина?

– Неважно.

– Человек был сонный?

– Да.

– Это была насильственная смерть?

– Нет.

– С человеком случился приступ?

– Нет.

– Человек умер от болезни?

– Нет.

– Человек умер от несчастного случая?

– Да.

– На него что-то упало?

– Нет.

– Его ударило током?

– Нет.

– Он задохнулся?

– Да.

– Что-то сдавило ему горло?

– Нет.

– Ему нечем было дышать?

– Да.

– За дверью не было воздуха?

– Да.

– Там был космос?

– Нет.

– Там была вода?

– Да.

– Там всегда вода?

– Да.

– Дом был под водой?

– Да.

– Человек знал, что такое может случиться?

– Да.

Агафья задумалась секунд на десять.

– Человек жил в подводном доме и спросонья не сообразил, что снаружи вода и необходимо снаряжение, – заявила Агафья. – Я угадала?

– Угадали, – признал Владимир, улыбаясь.

С точностью до мелких подробностей, всё было верно. Агафья захлопала в ладоши от восторга. И вновь ему показалось, что ей от силы лет десять, вон как искренне радуется.

– Мне очень понравилось! – подтвердила Агафья на словах догадки мужчины. – У вас есть ещё истории?

– Есть! – показал Владимир тот самый блокнот, куда их записывал накануне.

Не всё сам сочинил, большую часть нашёл в интернете, исключил пошлое, абсурдное и скучное. Но и сам добавил несколько.

– Продолжим?

– Не сейчас, – покачала головой Агафья. – Но вы всё равно скажите, я пока подумаю. Так можно?

– Конечно, можно. Женщина вошла в библиотеку, сняла с полки книгу, пролистала её и расплакалась. Что случилось?

– Я подумаю! – пообещала Агафья, глаза её всё ещё сияли восторгом. – Спасибо, господин младший дизайнер!

Вечером вновь не тянуло втыкаться в компьютерные игры. Владимир долго сидел, перелистывая страницы детективов: если уж учиться сочинять хорошие «данетки», то у мастеров. И дело спорилось. А заодно понял, что ему всё больше нравится читать обычные, бумажные книги. Запах типографской краски и переплёта, тяжесть увесистого тома… кто видел полное собрание Конан-Дойла, тот поймёт. Шуршание страниц и прикосновение их к коже… Что случилось с органами чувств? Никогда прежде Владимир не ощущал всё настолько подробно, с таким количеством оттенков.

Он забрал домой половину оставшегося мороженого, все пять стаканчиков, и вечером угостился ещё одним. И оказалось необычайно вкусно, как в детстве, когда впервые попробовал его. Чудеса, да и только!

Владимир пораньше устроился под одеялом: завтра важный день, будут сдавать дизайн, но сон всё не шёл. И через пару минут стало понятно почему. Не давал покоя вопрос: «Зачем Агафья тогда закатала ему правый рукав свитера?».

Когда-то у локтя был штрих-код, давно это было, ещё на прежнем месте работы. Там Владимир уже начал ухаживать за девушкой из отдела продаж, и оба поставили себе такие рисунки, ничего не значащие коды, фосфоресцирующие в ультрафиолете. Тогда казалось, что это край как прикольно. А когда контора в одночасье закрылась (так и неясно, что же с ней произошло), то ровно через день Алиса перестала отвечать на звонки. На ровном месте. Понятно, что всех огорчила внезапная потеря работы, но зачем так?

Владимир смыл тот рисунок через сутки после того, как понял, что Алиса вычеркнула его из своей жизни. Тщательно смыл и проверил в свете кварцевой лампы. А что, если… Владимир добыл в коробке с инструментами ту самую лампу. Когда только начиналась пандемия, все расхватали подобные лампы и принялись обеззараживать ими всё, что только можно. Ну-ка, ну-ка…

Владимир включил лампу и поднёс правую руку поближе к зыбкому синеватому сиянию, от которого воздух обретал запах грозы и от которого першило в горле. Пусто. Ни следа. Но Агафья вела себя так, словно увидела что-то вполне осмысленное, вон как её это потрясло. Что же она там увидела?

Надо будет спросить.

3. Призрак

Заказчик не приходил с утра, и Владимир зачастил в закуток так, что его коллеги начали вполне недвусмысленно переглядываться – куда это его снова понесло? Но поскольку работа у Владимира ладится, из графика он не выбивается (и даже наоборот), то и придраться не к чему.

На третий такой визит Владимир нос к носу столкнулся в закутке с довольной Агафьей.

– Я думаю… – начали они оба и рассмеялись.

Агафья сразу же смутилась и отвела взгляд.

– Говорите, Агафья, – предложил Владимир.

– Я думаю, нужно просто о времени уговориться, – закончила мысль Агафья.

Всё верно, Владимир хотел предложить то же самое. Сказано – сделано, оба прикинули, когда можно отлучаться, не навлекая на себя неприятности, и договорились. Проще всего просто дать ей свой номер, но Владимир не решился и сам толком не понял почему.

– У меня десять минут! – заявила Агафья. – Я снова всю ночь думала над вашей историей, даже сама одну сочинила.

– Вот как! – восхитился Владимир. – С удовольствием сыграю в вашу историю. Начнём отгадывать?

И они начали. И снова Агафья задавала вопросы со скоростью пулемёта. И буквально за три минуты выдала суть ситуации очень близко к оригиналу. Женщина – писательница, оставила в своей новой книге ценный подарок для читателя. А когда взяла ту самую книгу, то обнаружила, что подарок никуда не делся. Выходит, её книгу никто не читал, а это очень обидно.

– Вы молодчина! – похвалил Владимир.

Нет, действительно, Агафья очень быстро уточнила главные подробности истории. Если, конечно, она не поискала вначале ответ в интернете и не придумала много вопросов, чтобы создать впечатление о себе.

– Я вас чем-то оскорбила, господин младший дизайнер? – спросила в этот момент Агафья, но оскорблённым был её собственный вид.

– Простите? – опешил Владимир.

– Вы подумали, наверное, что я где-то нашла готовую разгадку, да?

– Мелькнула такая мысль. Вы чётко всё выяснили, почти не задавали лишних вопросов. Но вы ведь сами решили?

Агафья кивнула, и обида почти сразу же испарилась из её взгляда.

– Я не хотел вас задеть, – добавил Владимир, и Агафья кивнула повторно.

– Я знаю, – добавила она. – Спасибо за честность! Я правда не обижаюсь. Сказать вам мою историю?

– Конечно ска… – И тут в кармане Владимира пискнуло. Судя по сигналу, пришло сообщение от коллеги-дизайнера. Нужно срочно возвращаться.

– Работа, – пояснил Владимир, – но я вернусь, как договорились. До встречи?

– До встречи! – улыбнулась ему Агафья и убежала первой.

Домой в тот день Владимир ушёл позже обычного – он сдавал дизайн. Заказчик принимал дизайн долго, всё проверял, но остался доволен. И пусть Владимир ощущал себя уставшим как собака, оно того стоило.

Вот только с Агафьей он уже не увиделся; несомненно, она ждала его в закутке, но не дождалась. Что поделать, работа есть работа. Бывало, что он и после полуночи всё ещё трудился – здесь платили за результат, и все сотрудники как один трудоголики. По совести, Владимир больше всего жалел о том, что Агафья не успела сказать условие своей истории. А перед сном он крутился и думал, с чего вдруг Агафья стала занимать так много мыслей. Он ведь знаком с ней всего ничего.

«Это ж-ж-ж неспроста», – вспомнил Владимир фразу из любимого в детстве мультфильма, улыбнулся и… уснул как убитый.

Следующим утром они повстречались с Агафьей в первый же общий длинный перерыв.

– Я так и подумала, что у вас работа, – покивала Агафья. – Сама вчера только в первом часу уехала. Ужас, давно такого не было.

– Главное, чтобы начальство осталось довольно, – согласился Владимир. – Я готов приступить к вашей истории.

– Ой, нет, это потом! Вот, это вам! – Агафья словно из воздуха достала маленькую корзинку, уютно разместившуюся на ладони и прикрытую льняной салфеткой. Из корзинки исходил одуряюще вкусный аромат печенья.

– Вкусно пахнет! – похвалил Владимир, приоткрыв салфетку. И точно – печенье. Вроде сытый, не так давно завтракал, а слюнки потекли – не унять. Агафья с улыбкой смотрела на выражение лица собеседника.

– Съешьте одно, – посоветовала она. – Станет легче, вот увидите!

Он повиновался. Восторг! Вроде бы его не обидела жизнь, доводилось есть много вкусного, но это действительно был шедевр! Печенье таяло во рту, вкус держался долго, и главное чудо – он съел всего парочку, не смог остановиться после первого, и внезапно нахлынувший жгучий голод прошёл. Волшебство, да и только.

– Вы правы, – признал Владимир. – Очень вкусно. И часто вы готовите?

– Часто. Мы все готовим. Ну, все мои коллеги по отделу. Это не запрещено.

Вот как. Владимир постарался скрыть удивление, и, похоже, это ему удалось.

– Научите? – спросил он, сам не очень понимая зачем.

Агафья звонко расхохоталась, досмеялась до слёз и вновь ненадолго смутилась.

– Ой, ну вы шутник. Вам зачем? Или вы повар?

Она смотрела серьёзно. И тон серьёзный.

– Нет, у меня другие профессии, – признал Владимир. – Но хобби никто не запрещает.

Агафья покивала всё так же с серьёзным видом.

– Научу, если будет оказия, – пообещала она. – А вы научите меня.

– А вас чему?

– Я найду! – пообещала девушка всё так же всерьёз, но потом рассмеялась. – Извините, господин младший дизайнер, – спохватилась Агафья, смахивая платком «смешные» слёзы. – У меня уже второй день замечательное настроение с утра до вечера. Смеюсь по каждому поводу. Осталась минута. – Она посмотрела на запястье. – Сказать вам историю?

– Да, конечно!

– Мать запретила дочери поливать цветок. Она сказала, что ему вредно много воды. Когда дочь всё же полила его, мать очень огорчилась. Почему?

– Озадачили, – признал Владимир, слегка покривив душой: у него с ходу появилась парочка предположений. – Придётся подумать. До встречи!

Когда Владимир вернулся в офис, то порадовался, что коллег нет на месте: от корзинки пахло так аппетитно, что кружилась голова. И снова помог случай: тот самый каприз ный заказчик настоял, чтобы акт о приёмке работ привёз исполнитель. Учитывая, что заказчик был не просто доволен, а очень доволен и новые заказы обещал прислать в ближайшие дни, ему пошли навстречу.

Так что не пришлось придумывать, куда деть корзинку, чтобы не сводить всех с ума чарующими ароматами. В пластиковый пакет её – и в машину. А на обратном пути от заказчика Владимир сделал небольшой крюк и занёс корзинку домой. Вот на кухне ей самое место, вечером будет очень кстати.

Владимир вернулся в офис, и тут же ему подкинули множество мелких задач. Он едва выкроил время пообедать и ни разу не появился в закутке. Когда рабочий угар схлынул и Владимир получил персональную благодарность от директора за быструю и качественную работу, оставалось минут десять – Агафья вот-вот придёт в косынке, уже в уличной одежде.

А что если… Владимир, уже сам в уличном, вернулся к входу в адвокатскую контору.

– Здравствуйте! – улыбнулась ему Вероника и отчётливо «стрельнула глазками». – Ещё одно письмо?

– Да нет, я думал с Агафьей Евдокимовной пересечься, – признался Владимир. Кому вообще какое дело, если подумать?

– Она сейчас у шефа, – пояснила Вероника. – Здесь подождёте? Приготовить вам кофе?

– Нет, спасибо.

Кислотность стен и пола уже нестерпимо оскорбляла зрение, скрип паркета – слух, а застарелый пыльный дух – обоняние. И с чего вдруг такая забота? Нет уж, спустимся в то самое тайное место.

– Я у выхода подожду всего доброго.

«Вот последнюю фразу можно было точно не говорить», – подумал Владимир, возвращаясь в закуток. Да и почему Вероника утверждала, что Агафья работает дистанционно, когда она каждый день появлялась в закутке по пять раз? Что за странная конспирация у них! А подумаем-ка мы пока над историей. Отчего вдруг мать огорчилась, что полили цветок, который нельзя поливать? Потому что дочь непослушная? Да разве это сейчас повод расстраиваться? Цветок из-за этого погиб? Вот это вариант, если цветок был редкий или чем-то очень дорог: например, память о чём-то. Любопытно, уже много версий – отлично, потренируем воображение.

– Ой, я так рада! – Агафья выбежала из-за угла уже в косынке. – Ника сказала, что вы заходили к нам.

– Ника? – не сразу понял Владимир.

– Да, Ника Метельская, – охотно пояснила Агафья. – Не знаю, как она узнала. Говорит, жутко испугалась. Чтобы к нам вот так зашёл дизайнер…

Да уж. Владимир сдержал улыбку. И представил себе, как он заходит в адвокатскую контору и с порога грозно так рявкает: «Ты как стоишь перед младшим дизайнером?! Ишь, распустились, Инквизиции на вас нет!» Он едва не расхохотался.

– Но вы ведь по делу заходили? – Агафья подошла вплотную впервые за всё время их общения, и Владимир осознал, что не может отвести взгляда от её глаз. – Я даже не знаю, зачем вас могли к нам направить… Ой, простите! – Она отступила на шаг. – Вам же всё равно нельзя о работе говорить. Я сегодня не спешу, вы готовы историю разгадывать?

– Всегда готов! – подтвердил Владимир, и Агафья счастливо рассмеялась.

Ну не вязались её манеры с обликом стажёра-юриста. А тем паче – сотрудника воображаемой Инквизиции. Тот самый медальон сейчас висел поверх кофты Агафьи, отчётливо светился, и на нём теперь переливалась надпись. Точно, теперь там какая-то надпись латинскими буквами. «Obs…». Владимир вгляделся, стараясь сделать вид, что смотрит куда-то ещё. «Obscurato nihil». Любой дизайнер сайтов знает, что такое «Lorem ipsum», и Владимир сразу же узнал латынь. Но фраза ему ничего не говорила. Ладно, прекращай уже таращиться на её грудь, Агафья вот-вот смутится.

– С ним всё в порядке, – заверила Агафья, она проследила за его взглядом. – Специально зашла сегодня к геометру. Готовы разгадывать?

Владимир смог поднять взгляд от её медальона и увидел, что Агафья улыбается.

– Сию ми… – И он заметил странное движение у развилки, оттуда из-за поворота появлялась Агафья.

Словно мираж, странное движение воздуха, – он волновался, и казалось, что там стояла призрачная человеческая фигура.

Агафья оглянулась, заметила, куда смотрит собеседник. Как изменилось выражение её лица! Вскрикнув, она бросилась к Владимиру, схватила его за руку.

– Бежим! – воскликнула она, глаза её были широко раскрыты, губы дрожали. – Прошу вас! Бежим!

И они побежали по изгибам и затейливым поворотам коридоров. Рука Агафьи была горячей, она тянула Владимира за собой. Тот оглянулся – призрачная фигура отстала, но, несомненно, преследовала их.

– Бегите к выходу! – крикнул Владимир, отпуская ладонь Агафьи, захлопнул дверь перед носом у призрака и засов опустил. Так-то. Спасибо тайной полиции за крепкие двери и стальные засовы. Чёрт, теперь все руки в липкой ржавчине, и запашок от неё тот ещё…

Дверь тут же начали неистово трясти и толкать. Какой же ты призрак, если сквозь дверь пройти не можешь? Ладно, сейчас на вахту, а там постоим, подумаем. Если с той стороны двери что-то материальное и мыслящее, ему потребуется самое большее полминуты, чтобы добраться до вахты окольным путём. Прочь отсюда!

На вахте никого не было. Вот чёрт! Владимир спросил у вахтёра, не проходила ли сейчас тут девушка, и получил утвердительный ответ. Вылетела подобно пуле, перепуганная насмерть. Её даже окликнули, не случилось ли что. Куда там, она уже умчалась!

К Управе вела лишь одна дорога. И на стоянке почти не осталось машин: сегодня пятница, народ уже разъехался по домам. Агафьи поблизости нет, надо уезжать отсюда, а заодно по сторонам посматривать. И что это было такое? Призрак кого-то, кого замучили в застенках тайной полиции? Придёт же в голову такая чушь!

Владимир посидел в машине, не трогаясь с места, – он всё ждал, что из дверей Управы покажется тот самый мираж, но никто не показался. Ладно, он уже успокоился, можно ехать. Владимир мягко тронулся и, подъезжая к повороту, поглядывал по сторонам.

Никого. А где все? Стройно и дружно свалили по домам? Пятница, конечно, и район города не центральный, кругом только склады да офисные здания.

Он заметил Агафью на автобусной остановке. То есть она не на колёсах, автобусом ездит? Следующего рейсового ещё полчаса ждать. Агафья забилась в дальний уголок и сидела там, прижав ладони к лицу. И кроме неё никого на остановке не было.

Когда Владимир захлопнул дверцу автомобиля, Агафья отняла ладони от лица. И Владимир осознал, что видит на её лице величайшее изумление.

– Вы?! – услышал он.

– Агафья, – позвал её Владимир, подойдя поближе. – С вами всё хорошо?

– Нет, – бесцветно отозвалась Агафья – жалкая тень той жизнерадостной и смешливой девушки, которой была минут десять назад. – Господин младший дизайнер, скажите, где я?

– В городе возле Управы, – отозвался Владимир. – Автобуса ещё долго не будет. Подвезти вас?

– У вас своё авто?! – поразилась Агафья, посмотрев на машину Владимира, а затем перевела взгляд на её владельца.

– Ну да, – подтвердил Владимир.

Что это с ней? Может, впору скорую вызвать?

– Подвезти?

– Подвезите.

Она не сразу решилась сесть на пассажирское сиденье. Владимир осторожно захлопнул дверь за ней и вернулся на водительское место.

– Пристегните ремень, Агафья, – попросил он.

Агафья посмотрела на него непонимающе.

Владимир показал на свой ремень, потянул его и пристегнул, как положено. Агафья попыталась повторить действия водителя. Получилось не сразу: руки дрожали, никак не попадала пряжкой в гнездо.

– Отвезти вас домой? – спросил Владимир тихо.

Агафья кивнула и спрятала лицо в ладонях.

– Домой, – согласилась она и уточнила: – В общежитие. Пожалуйста! – добавила едва слышно.

4. Долгая ночь

Владимир подождал: чтобы отвезти её домой, нужен адрес, но Агафья так и сидела, прижав ладони к лицу. Владимир мягко тронул машину с места, до ближайшего перекрёстка можно доехать и так, других дорог всё равно нет.

– Агафья, где ваше общежитие? – поинтересовался Владимир. – Адрес не скажете?

– Справедливости, дом шестнадцать, корпус два.

Агафья медленно отняла ладони от лица и с прежним искренним изумлением смотрела, как Владимир водружает свой смартфон в гнездо рядом с приборной стойкой и несколькими движениями пальцев вызывает карту. А затем вслух повторяет адрес.

– Точка назначения неизвестна, – сообщил смартфон приятным женским голосом.

Агафья вздрогнула, услышав голос: похоже, не всем он приятен. Владимир лёгким касанием отключил голосовой интерфейс. Вот зараза, уже зелёный! Ладно. Владимир доехал до ближайшего места, где можно вырулить на обочину, и поискал адрес повторно.

– Не могу найти ваш адрес, – признался Владимир. – Но вы ведь помните дорогу до общежития?

Агафья покивала.

– Тогда командуйте.

– Развернитесь и поверните налево, – едва слышно вымолвила Агафья с виноватым видом.

Ну да, Владимир по привычке проехал перекрёсток прямо в сторону своего дома.

– Не переживайте, – посоветовал Владимир и улыбнулся Агафье. – Я никуда не опаздываю.

– Прямо, – с отсутствующим видом добавила девушка, когда они повернули налево. – На следующем перекрёстке направо. Теперь прямо, на втором перекрёстке налево.

– Теперь куда? – Владимир посмотрел на табличку на ближайшем здании. Улица Прохорова. Прямо скажем, общежитие у Агафьи у чёрта на рогах.

– Я не понимаю! – прошептала Агафья. – Это не та улица!

Вид у неё был такой, что вот-вот разрыдается, но она сдержалась и снова спрятала лицо в ладонях минуты на две.

– Пожалуйста, отвезите меня в Управу! – попросила Агафья, взяв Владимира за руку. Ладони её уже не дрожали.

– Сделаем! – уверенно кивнул Владимир, стараясь не менять выражения лица. Понять бы, что происходит. – Отпустите мою руку, хорошо? Сейчас мы вернёмся.

В Управе Агафья замерла как вкопанная перед турникетом, сжала в ладони свой медальон, и ничего не случилось. Владимир, с тревогой наблюдавший, как удивление в глазах Агафьи переходит в ужас, приложил свой пропуск к сенсору и указал рукой: «Проходите». Сразу за турникетом Агафья схватила Владимира за руку, сдавила её так, что стало больно, и указала направление.

Они шли и шли, поворачивали из коридора в коридор. Агафья поглядывала по сторонам, всякий раз вздрагивала и опускала взгляд в пол. Дошли до входа в царство адвокатов – дверь заперта, никого и ничего. Агафья вновь сжала свой медальон в ладони, и ничего не случилось.

– Не понимаю! – прошептала она. – Где я?! Где мы?

– Мы в Управе у входа в ваш отдел, – предположил Владимир.

Агафья отрицательно помотала головой.

– Нет, нет, это неправильно, такого не может быть!

Да она сейчас в обморок упадёт! Владимир подхватил её под мышки и легонько встряхнул. Помогло, на лице Агафьи появилось осмысленное выражение.

– Давайте вернёмся в тот закуток. Я с вами, если хоть кого-нибудь увидим, просто уйдём.

Агафья молча закивала и вновь вцепилась в его ладонь.

В закутке никого не оказалось. Агафья некоторое время водила Владимира то туда, то сюда, в конце концов отпустила его руку и уселась в уголке возле места, где они обычно разговаривали, и вновь спрятала лицо в ладони.

– Агафья, – позвал Владимир. Никакой реакции. – Агафья Евдокимовна! – Ровно то же самое. – Стажёр второго ранга Камышова! – Его словно не слышали.

– Ганя? – понизил голос Владимир.

Помогло. Агафья вздрогнула и отняла ладони, удивлённо воззрилась на Владимира.

– Извините, мне не стоило так обращаться к вам.

– Нет, я разрешаю, обращайтесь, – слабо улыбнулась Агафья.

– Ганя, не сидите здесь. Вам нужно успокоиться и прийти в себя. К кому ещё я могу отвезти вас? Подруги?

– Они все в том же общежитии, – равнодушно отозвалась Агафья.

– У вас есть парень? Друг?

Агафья явно хотела что-то сказать, но осеклась и промолчала. Отрицательно помотала головой.

– Родители, родственники?

– Они далеко, очень далеко, – возразила Агафья и печально улыбнулась. – Мне они рады не будут.

– У меня есть свободная комната, – отважился Владимир. – Никто вас там не обидит. Отдохнёте, придёте в себя. Если хотите, вместе подумаем, что делать дальше.

Агафья медленно поднялась на ноги.

– Я вас не очень стесню, господин младший дизайнер? – И вновь её взгляд и тон были очень серьёзные. Похоже, она пришла в себя.

– Ничуть, – заверил Владимир. – Вам нужно тепло, тишина и спокойствие. У меня всё это есть. Поедем?

– Поедем! – согласилась Агафья. – Простите меня, пожалуйста, у вас столько хлопот из-за меня!

«Это приятные хлопоты», – чуть не брякнул в ответ Владимир, но сдержался и просто улыбнулся.

– Не беспокойтесь, Агафья, – ответил он уже вслух.

– Ганя, – поправила его Агафья, понизив голос. – Пусть будет Ганя.

– Идёмте, Ганя, – согласился Владимир. – Уже вечереет.

Они вышли со стоянки, Агафья шла как заведённая. Оттуда до подъезда, где Владимир снимал квартиру, было минут пять ходьбы.

Агафья прятала взгляд и крепко держала Владимира за руку, ни на что не обращая внимания. Просто шагала с равнодушным выражением на лице.

У перекрёстка Владимир заметил тёзку и одноклассника Владимира Дубова, в школе его звали Дубом. В полицейские пошёл и, похоже, доволен карьерой. Им с Владимиром обоим по двадцать шесть, а Дуб уже был в звании лейтенанта. Далеко пойдёт!

– О, какие люди и без конвоя! – помахал Дуб рукой. Его напарник, чуть в стороне, с кем-то беседовал по рации. – Здорово! Что это за красавица с тобой?

– Агафья Камышова, стажёр второго ранга департамента внутренних расследований Инквизиции, господин стражник! – звонко и уверенно отозвалась Агафья, посмотрев Дубу в глаза.

Владимир мысленно застонал. Только не это…

– Пьяная, что ли?! – удивился Дуб, во мгновение ока превратившись в грозного и бдительного стража порядка. – Ваши документы!

Агафья отпустила ладонь Владимира и добыла из кармана кофты паспорт в кожаной обложке. Глаза её округлились, она едва не бросила паспорт прочь. Видно было, что девушка не понимает, что держит в руках. Дуб принял документ, сверил фотографию с оригиналом и принялся листать страницы паспорта.

Тут его окликнул напарник. Дуб жестом приказал Владимиру и Агафье стоять и не двигаться и повернулся к коллеге.

Владимир схватил Агафью за плечи и снова легонько тряхнул.

– Ганя, слушайте внимательно! – посмотрел он в её глаза, перешёл на громкий шёпот. – Вы – актриса. Мы из театра, где у вас была репетиция. То, что вы сказали ему, слова из вашей роли. Вы поняли? И обращайтесь к нему «господин лейтенант».

Удивительно, но она кивнула с совершенно осмысленным выражением лица.

– Камышова Агафья Евдокимовна… – прочёл Дуб вторую страницу, повернувшись к ним лицом.

– Я актриса… – улыбнулась ему Агафья и… рассмеялась. – Извините, господин лейтенант, это из моей роли.

– Дыхните-ка, – предложил сбитый с толку Дуб, он покачал головой и… широко улыбнулся.

– Во даёт! Возьмите, – протянул он документ. – Извини, если что! – хлопнул он Владимира по плечу. – Жесть! Только с другими так не говорите, а то не поймут. Мы тут все на ушах сегодня, шуток не понимаем.

– Понял, отстал, – согласился Владимир, приняв паспорт, и повлёк Агафью за собой. – Приятных выходных!

Они вошли в подъезд, и Владимир почувствовал, что руки Агафьи холодны, как лёд. Посмотрел ей в лицо – зубы стиснуты, губы дрожат.

– Простите, – с трудом проговорила Агафья. – Но я сказала ему неправду. Так нельзя.

– Так нельзя, – согласился Владимир, – но, если бы вы настаивали на правде, у нас с вами сейчас были бы большие неприятности.

Агафья глубоко вдохнула и поморгала.

– Я поняла! – улыбнулась она. – Вы снова правы. Идёмте?

Они поднялись на этаж, и Владимир физически ощутил, что на Агафью накатывает чёрный, непроглядный ужас, что она стискивает ему ладонь и только огромным напряжением воли сдерживает вопль. Святые угодники, сейчас-то что случилось?

Он проследил за взглядом Агафьи. Это была всего-то кошка, естественно, по имени Машка, жившая у пенсионерки Авдотьи Петровой на втором этаже. Авдотья Филипповна частенько ездила к себе на огород, а если она вовремя не возвращалась, Машка ждала хозяйку в подъезде. Никто кошку не обижал, наоборот, при удобном случае её пускали в дом. Машка сейчас шла к людям, держа хвост трубой и громко мурлыча. Так, Агафья ещё и кошек боится?!

– Агафья, она вас не тронет. Не шевелитесь! – велел Владимир. Агафья уткнулась лицом в его плечо и замерла. – Машка, брысь! Брысь, я сказал!

Машка обиделась. Мяукнула, посмотрев на человека непонимающе, развернулась, дёрнула хвостом и вернулась на свой коврик. Села там спиной к людям и начала умываться: «Знать вас не знаю!»

– Идёмте, – позвал Владимир, осторожно потянув Агафью за ладонь. – Она ушла, она вас не тронет.

Последним препятствием оказался дверной проём. Владимир отпустил ладонь Агафьи, чтобы открыть дверь, жестом предложил девушке войти. Но она стояла, словно ничего не слышала и не видела. Владимир мысленно вздохнул, шагнул за порог сам, включил свет в прихожей и повернулся к Агафье лицом.

– Агафья? – протянул он руку. – Ганя? Идёмте. Заходите, я разрешаю. Вам ничто тут не грозит.

Агафья молча приняла руку и шагнула внутрь. Едва дверь захлопнулась за её спиной, Агафья отшатнулась, уселась на корточки, прижавшись спиной к двери, и затихла, спрятав лицо в ладонях.

– Со мной всё хорошо, господин младший дизайнер, – сообщила она глухо. – Прошу, не беспокойтесь.

– Можно попросить вас звать меня Владимиром? Хотя бы здесь.

– Можно, – согласилась Агафья и отняла ладони. – Просите, – добавила она и, фыркнув, рассмеялась. И сразу же поднялась на ноги – похоже, успела взять себя в руки.

– Извините меня, Владимир! – Она посмотрела в глаза хозяину квартиры. – Не думала, что вы такой храбрый! Вы один здесь, я вам не мешаю?

– Я один, – заверил Владимир. – Не мешаете. Идёмте, я покажу, где можно умыться. А разуться…

Он не договорил. Агафья всего лишь сделала два шага, но оба её ботинка просто остались там же, где и стояли. Во даёт! И показалось, что Агафья теперь в тапках, хотя ещё не успел предложить ей. Владимиру даже глаза протереть захотелось. У неё что, ноги были в тапках внутри ботинок?!

– Идёмте, – поманил Владимир в ванную. И показал там всё. А сам направился на кухню. У него самого аппетит.

– Вы собираетесь всё это съесть?! – поразилась Агафья, когда пять минут спустя вошла на кухню.

На столе были булочки с корицей, несколько пирожных, ветчина, банка красной икры (по пятницам можно себя побаловать), покупной винегрет, три яблока в вазе и несколько ломтей чёрного хлеба. Да, и маслёнка со сливочным маслом.

– Всё, что нашёл съедобного, – пояснил Владимир, улыбнувшись. – Я не знал, что вы станете есть. Вы пьёте чай?

Агафья кивнула и присела на соседний стул. Указала на одно из пирожных: «Можно?» – и отчего-то смутилась. Владимир кивнул ободряюще: можно.

– Не стесняйтесь, – подтвердил он на словах. – Вы должны быть жутко голодны. Я-то уж точно. Пока чай приготовлю.

Когда он поставил на стол заварник и пару чашек, Агафья успела сделать несколько бутербродов с икрой и ветчиной. Сама не прикасалась, ждала хозяина. А стоило тому начать есть, перестала стесняться, как и было приказано. Ела очень культурно, не торопясь, хотя видно было, насколько голодна.

– Это всё не последнее, – пояснил Владимир, указав на холодильник. – Ешьте сколько нужно.

Когда дошло до чая, Владимир принёс ту самую корзинку. Празднично запахло на всю кухню, хотя и до того запахи были сплошь приятные и вкусные. Агафья улыбнулась, когда Владимир снял салфетку с корзинки.

– Это всё вам, – пояснила Агафья. – Так принято. Вам правда понравилось?

– Очень! – заверил Владимир.

Агафья неожиданно для себя зевнула, едва успев прикрыть рот. Тут же смутилась и виновато посмотрела на Владимира.

– Я сейчас постелю вам. Это быстро.

Он покинул кухню, вернулся минут через пять и поманил Агафью за собой, в кабинет-гостиную. На тамошнем диване всё уже было готово.

– Отдыхайте. Если что – я в соседней комнате.

Агафья кивком поблагодарила и прикрыла дверь. Оставила небольшую щёлку, интересно зачем? Ладно, ей виднее. Владимир постелил себе, как всегда, в спальне, она же кабинет номер два, и, присев на краешек кровати, принялся ждать. Пусть Агафья умоется и всё такое, а то ему хочется сходить в душ, но Владимир там может застрять надолго.

Время шло, но характерных звуков не было слышно. Что-то случилось? Так устала, особенно после ужина, что просто свалилась? Владимир осторожно подошёл к двери гостиной и тихонько постучал. Ни звука в ответ.

– Ганя, что с вами? – встревожился Владимир, увидев, что Агафья сидит на краешке разложенной постели, сжавшись в комочек.

– Мне неуютно здесь, – подняла она голову. – Простите, Владимир! Можно я посижу до утра на кухне?

– Есть другая идея, – предложил Владимир и поманил Агафью за собой.

Там, уже у себя в спальне, наблюдал, что Агафья оглядывается, закрывает глаза, вздыхает и улыбается.

– Здесь лучше? – уточнил Владимир.

Агафья кивнула.

– Отлично, я сейчас… – Он свернул свою постель и ещё через пару минут постелил на своём диване то, что приготовил для Агафьи. – Всё, раздевайтесь и отдыхайте, не буду вам мешать.

– Гос… – Агафья осеклась. – Владимир, у вас не найдётся листа бумаги и пера?

– Конечно.

Владимир достал лист из лотка принтера, взял авторучку и положил их на стол. Агафья кивнула.

– Если можно, стакан воды, – попросила она, посмотрев в глаза Владимира.

Тот скрыл улыбку – какая вежливая просьба уйти и не смотреть, что она там будет писать. Он налил воды, подождал за дверью, пока не прекратился звук ручки о бумагу, и только потом постучал и вошёл, дождавшись ответа.

– Спасибо! – Агафья подошла к столу и перевернула исписанный лист, а сверху положила ручку. Отошла к дивану и замерла там, глядя на Владимира. На лице её ничего не отражалось.

– Ганя? – Владимир шагнул к ней. – Если что-то нужно, только…

Она бросилась к нему, торопливо и неумело поцеловала – клюнула в губы сухими, горячими губами. И тут же отпустила, шагнула назад, к дивану, принялась расстёгивать блузку, пуговицу за пуговицей, не отводя взгляда от лица Владимира.

У Владимира закружилась голова, он не сразу пришёл в себя. А когда пришёл, то понял, что она делает.

– Ганя, постойте. Да погодите вы! – Он шагнул к ней, и Агафья замерла, вопросительно глядя ему в глаза. – Послушайте, так нельзя. Вы же сами не хотите!

– Нет, но вы хотите, – отозвалась Агафья спокойно.

Владимир уже собирался ответить: «И не думал даже», когда до него дошло, что думал, чего уж греха таить. И расхотелось говорить ей неправду. Пусть даже правда неприятна на слух.

– Даже если так, это всё равно неправильно. Сядьте! – попросил он, и Агафья повиновалась, присела на краешек постели.

Владимир присел перед ней на корточки.

– Вы устали, вы испуганы, вам нужно отдохнуть. Всё остальное неважно. Давайте так: вы сейчас просто ложитесь спать, а обо всём поговорим завтра.

Агафья кивнула и смутилась. Но почти сразу же к ней вернулось самообладание.

– А можно пару вопросов о вашей истории? – спросил Владимир неожиданно для самого себя.

Помогло. Агафья вздрогнула и посмотрела на него с удивлением:

– Что?!

– О вашей истории. Про цветок.

Агафья рассмеялась, видно было, что она хочет махнуть рукой: «Да ну вас!». А затем молча кивнула.

– Тот цветок очень редкий?

– Да.

– И матери его было очень жаль?

– Да.

– Он завял, заболел, когда дочь полила его?

– Неважно.

– А дочь…

– Неважно, – повторила Агафья, улыбаясь, и взяла его за руки, мягко потянула на себя. – Это всё сейчас неважно. Спасибо, Владимир! – шепнула она, глядя ему в глаза; от тепла её рук и запаха кожи вновь начала кружиться голова.

– Поговорим завтра, да? – Она не сразу отпустила его ладони, поднимаясь вместе с ним на ноги. Да и он не очень торопился освобождать их.

– Добрых снов, Ганя! – оглянулся Владимир и шагнул за порог.

За его спиной закрыли дверь. Мягко, но плотно.

5. Молитва

Владимир открыл глаза. Отлично! Так и спал – одетый, прямо на покрывале. Он поднялся и прошёл в ванную. Отметил, что гостевая зубная щётка стоит немного не так, да и прочее чуть сдвинуто. Улыбнулся: значит, Агафья пришла в себя достаточно, чтобы умыться перед сном.

Отмокая под душем, Владимир думал о событиях минувшего долгого вечера. Призрак – или что это было – способен стучать по двери. Или за дверью был кто-то ещё, самый обычный человек. Но чем был призрак? Владимир успел посмотреть много фильмов и сыграть в большое количество компьютерных игр. Тот зыбкий силуэт больше всего походил на активный камуфляж, «плащ-невидимку», если такое может существовать в реальности. И кому могло прийти в голову бродить в такой защите по минус первому этажу Управы?

Агафья отчего-то боится кошек и назвала полицейского стражником. И продолжает представляться сотрудником некой Инквизиции. Если это игра, то она затянулась. Что тогда? Считать Агафью не вполне вменяемой?

Владимир облачился в халат, вышел из ванной и понял, что сна ни в одном глазу. Огляделся и протёр глаза: ботинки, в которых пришла Агафья, вроде бы светились в полумраке прихожей. Едва заметно, но светились!

Владимир погасил все источники света, оставил только ночник в прихожей – дежурное освещение, чтобы ночью не промахнуться и ни обо что не стукнуться. Точно, они светились, как гнилушки: чтобы заметить, нужно смотреть не на сами ботинки, а чуть в сторону. Интересно!

Владимир сфотографировал ботинки на смартфон. Странная торговая марка, Ultimum, раньше такой не видел. И чистые какие! Словно только что с витрины. Обувь точно не мыли вчера, но она должна быть хотя бы в уличной пыли! А её нет. Владимир по одному приподнял ботинки, посмотрел на подошвы, на швы, на все части – везде идеально чисто: ни грязи, ни пыли. И под самими ботинками пол чист, вокруг них пыль и мелкий сор, а под этой обувью пол просто сверкает чистотой!

Владимир вернул ботинки на место. Ни в каком месте не модные, зато, должно быть, удобные: видно, что стелька по рельефу непростая. Похоже, ногу хорошо фиксируют. И застёжка необычная, вроде бы шнурки как шнурки, но плотно прижаты к коже ботинок. Владимир осторожно потянул на себя шнурок и тот легко поддался Отпустил – и шнурок тут же соскользнул назад и встал на место. Однако! И запах, вернее, полное его отсутствие. За своей обувью Владимир следил, и там с запахами всё в порядке, но тут вообще ничего. Сильно! Надо запомнить марку, поинтересоваться.

Чёрная куртка Агафьи и её косынка висели на плечиках. Ткань тоже интересная на вид и тоже подозрительно чистая. А косынка ровная, гладкая, словно выглаженная. А это как возможно? Владимир осторожно провёл тыльной стороной ладони по рукаву куртки Агафьи. Гладкая, приятная поверхность. Ни волоска не ощущалось, ни малейшей неровности. А на вид вязаная. И тоже никакого запаха. От слова «совсем».

Ладно, пора прекращать принюхиваться к её вещам. Если она сейчас его застукает, ситуация будет глупее некуда. Владимир вздохнул и вернулся в гостиную. А что делает его мобильный на столе?

Постойте, но мобильный у Владимира в ладони! Выходит, Агафья свой оставила. Ладно, поставим его на зарядку. Владимир взял её смартфон и удивился: тонкий, но прочный; идеально ровный и гладкий, на нём тоже ни пылинки, ни царапинки. И никакого разъёма для зарядки! Владимир осторожно повертел аппарат в руках и едва не выронил, когда экран его осветился. На фоне сложного геометрического рисунка – уложенных в несколько рядов сфер – красовалось несколько надписей, одна под другой.

Собственность Агафьи Камышовой, департамент внутренних расследований Инквизиции.

Несанкционированный доступ запрещён.

Если вы нашли этот аппарат, обратитесь в службу безопасности Инквизиции по адресу: Евразия, Россия, Сибирь, Новониколаевск, проспект Свершений, 11, либо отправьте по указанному адресу курьерской почтой.

Владимир как стоял, так и сел – хорошо, что стул был неподалёку.

Надпись возникала, если долго касаться пальцем зеркальной поверхности экрана. Вообще, телефон безликий: ни торговой марки, ни производителя. Не видно, где у него камера, если она есть, где вставляется карта памяти или SIM-карта. Ровный, гладкий корпус без малейших дефектов и отверстий. С ума сойти!

И адрес выглядел крайне странно. Выходило, что если Агафья играла в эту свою Инквизицию, то и телефон тоже специально такой нашла, и грозные надписи добавила? Стойте-ка… Вот тут Владимир касался аппарата пальцами. А поверхность чистая! Ну-ка… Владимир прикоснулся к нижней части корпуса подушечкой указательного пальца и положил телефон на стол. Выждал минуту и посмотрел. Ну так и есть – снова чистая поверхность.

Откуда у неё всё это? И надпись на её медальоне – Obscurato nihil. Первое слово смутно знакомо, многие слышали про камеру-обскуру – предка фотоаппаратов.

Владимир включил настольную лампу и осторожно положил под неё телефон. Экран его немедленно осветился. Помимо прежних надписей, в правом верхнем углу появилось изображение пальчиковой батарейки и надпись «Идёт зарядка». Позвольте узнать, каким образом? Он что, свет лампы в энергию преобразовывает? Владимир выключил настольную лампу и верхний свет, но режим зарядки никуда не делся. Но вот стоило отодвинуть телефон дальше чем на метр от ближайшего провода электропроводки, и режим зарядки отключался.

То есть эта штука берёт энергию непосредственно из провода на расстоянии, без всяких разъёмов и кабелей. Очень мило. Ладно, пусть заряжается.

Обувь и одежда у Агафьи странные, не как у людей, а уж про телефон и говорить нечего. А ещё у неё был медальон, который Владимир каким-то образом «починил», просто взяв в руку. Покачав головой, он решил поискать ответы в интернете.

Перевести надпись на медальоне оказалось самой простой задачей: «Ничего не скрывай» или «Пусть ничего не скрывает», как-то так. Любопытно, любопытно… А про обувь такую и про телефон в сети и вовсе не было намёков, Владимир сделал снимки и того и другого. Пусто, ноль совпадений. Интернет, который знает всё, о подобном и не слышал. Откуда всё это, откуда сама Агафья? И почему на остановке она спросила: «Где я»? И почему не было нужной улицы, а полицейского она назвала «господин стражник»?

Вопросы, вопросы… Владимир понял, что мозг вот-вот задымится, и пошёл охлаждать его подручными средствами – поставил чайник.

Небо на востоке постепенно светлело. Знать бы, чем помочь Агафье. Она явно не ориентируется в том, что происходит вокруг, не узнала город. А в автомобиле не сразу смогла пристегнуться, вряд ли притворялась, ей не до того было. «Не буду спрашивать напрямую, – подумал Владимир. – Тоньше надо, осторожнее».

Он едва успел налить воды в заварник, как услышал шаги. И запоздало понял, что так и ходил в халате – не в самом подобающем виде. Оглянулся – точно, она. Агафья, уже одетая и довольно улыбающаяся. Но откуда она взяла серую кофту? Ведь была чёрная!

– Доброе утро! – приветствовала его Агафья. – Плохо спали, Владимир?

– Днём отосплюсь, – махнул тот рукой. – Доброе утро. Хорошо выглядите, Ганя. Вы всегда так рано встаёте?

– На новом месте раньше обычного, – согласилась Агафья. – Вам помочь? Я видела в леднике молоко и яйца – хотите, омлет сделаю?

Странно она назвала холодильник. И когда успела заметить молоко и яйца? Вроде только один взгляд вчера туда бросила. Если не предположить, что ночью прокралась на кухню и изучила содержимое.

– Сделайте, – согласился Владимир. – Я пока надену что-нибудь поприличнее. Просто из любопытства, а что ещё у меня в холодильнике есть?

Агафья улыбнулась и… перечислила. Двадцать один пункт, получите и распишитесь. Владимир чуть снова не сел там же, где стоял.

– Сливочное масло уже не очень свежее, – добавила Агафья. – То, которое на верхней полке в дальнем углу. Можно приступать?

– Да, конечно, – согласился Владимир и освободил кухню от своего присутствия.

А потом вспомнил про телефон Агафьи. На нём уже не горела индикация зарядки. Чёрт, вообще-то в гостиной далеко до порядка, и как он вчера не заметил, прежде чем приглашать туда Агафью? А календарь с иллюстрацией Багрового Ока из «Властелина Колец» над диваном – так и вовсе лютый треш. Владимир снял календарь и убрал его в тот же шкаф. Затем в первом приближении убрал остальной беспорядок. Огляделся, вроде стало цивильнее, не такой страх и ужас, как пять минут назад.

В дверной косяк постучали.

– У меня всё готово! – позвала Агафья.

– Ваш телефон. Вы его в гостиной оставили, – протянул ладонь Владимир.

– Ой, а я уже испугалась, что потеряла! – обрадовалась Агафья. – Вы его зарядили! Спасибо!

Едой пахло не просто вкусно, а умопомрачительно вкусно. Вроде бы омлет и омлет, одно из самых простых блюд, а такого Владимир ещё не ел. Словно в дорогой ресторан зашёл!

– Потрясающе, – признал Владимир, когда с завтраком закончили. – У меня такого не получалось никогда. Научите?

– Если захотите, – согласилась Агафья. – У вас дома так спокойно… Вы простите меня за вчерашнее, я никогда ещё так не пугалась, даже на испытаниях!

Так. Пока не будем уточнять, что за испытания приняты там у них в Инквизиции.

– Не извиняйтесь. Вы не сделали ничего недостойного, – Владимир не сразу нашёлся, что сказать. – Если знаете, чем могу помочь, – скажите.

– Я сама должна справиться, – возразила Агафья. – Вы и так очень помогли. – Она посмотрела ему в глаза, затем глянула в окно. – Солнце всходит, – заметила Агафья, поднимаясь на ноги. – Пора.

Пора? Что именно пора? Агафья кивнула ему и направилась в спальню, Владимир пошёл следом. Заметил, что гостья успела собрать постельное бельё. Агафья оглянулась, видимо, чтобы убедиться, что Владимир тоже здесь. Она улыбнулась ему и… опустилась на колено, глядя в сторону восходящего Солнца.

Затем сложила руки на груди крест-накрест и прикрыла глаза.

– Obscuro nihil, – услышал поражённый Владимир. – Aperta claraque sum, janua clavisque sum, in lucem cum veritate sum…[1]

Что-то происходило с органами чувств: в уши словно вставили вату, в глазах всё стало двоиться, да и ноги плохо держали. Владимир нетвёрдым шагом направился к ближайшему стулу. Неловко сел, едва не упав, и осознал, что видит теперь узор из светящихся и вращающихся спиралей, кругов, других контуров на стенах и потолке. И ещё ему показалось, что очертания преклонившей колено Агафьи светятся.

Неясно, как долго он просидел, слабость прошла внезапно, нахлынули энергия и бодрость, и слух словно включили – Владимир услышал заключительные слова Агафьи:

– Fiat lux aeterna, fi at veritas aeterna, esto perpetua.[2]

Агафья склонилась, коснувшись лбом пола, и замерла так на пару секунд. Владимир поднялся на ноги, ощущая всё ту же бодрость, ясность духа и непонятную беспричинную радость. Агафья выпрямилась, поднялась на ноги и поклонилась Солнцу. Затем обернулась. На лице её сияла радость. Она бросилась к Владимиру, взяла его за руки.

– Я всё поняла! – не отводила она взгляда от его глаз. – Спасибо вам! Отвезите меня в Управу, хорошо?

– Хорошо, Ганя, – голос не сразу повиновался. – С удовольствием.

На стенах уже не было ни спиралей, ни чего-то ещё. По правде говоря, комната теперь выглядела обыденной и немного скучной.

И снова Владимир не заметил, как именно Агафья обулась. Вроде просто шагнула в сторону ботинок, и вот уже они на её ногах.

Агафья уже не выглядела потерянной, жестом попросила Владимира впустить её через турникет. Затем они добрались до того самого закутка, и там Агафья отпустила его руку и прикрыла ладонями глаза.

– Нет, не беспокойтесь, – пояснила она. – Просто мне нужна минутка.

Минутка продлилась секунд десять. Агафья внезапно сорвалась с места и умчалась туда, куда обычно уходила, в сторону выхода к адвокатской конторе. И почти сразу же вернулась.

– Спасибо вам! – Она взяла Владимира за руки, и снова у неё был серьёзный-серьёзный вид.

– За что, Ганя?

– За то, что помогли пройти испытание! Я обязательно приду, как мы уговорились. Буду приходить. Вы ведь придёте?

– Обязательно, – пообещал Владимир, не понимая, что происходит.

– Спасибо! – Она вновь поцеловала его, на этот раз почти по-настоящему, и умчалась за поворот.

Долю секунды спустя Владимир бросился следом. Успел увидеть, пока Агафья закрывала за собой дверь, часть коридора и людей, которые шли по нему в обе стороны. Что за… ведь сегодня выходной! Владимир бросился к двери и открыл её.

Пусто. Нет людей, нет Агафьи. И коридор выглядел как-то по-другому. Что происходит?!

Владимир постоял, закрывая и открывая дверь. Увы, коридор оставался пустым. Затем Владимир прогулялся до адвокатской конторы. Странно, но дверь приоткрыта, слышен голос Вероники. Возникло ощущение, что Агафьи там нет и не было. Очень сильное ощущение.

Ладно, надо ехать домой. Владимир минут пять посидел, не осмеливаясь тронуться с места, дрожь в руках долго не проходила. А когда добрался, то понял, что больше всего сейчас ему недостаёт Агафьи. Всё вокруг стало скучным и унылым. А ведь солнце на дворе, лето – какая может быть скука?

Владимир вернулся на кухню, посуду нужно вымыть, заодно и от мыслей отвлечься. И с удивлением увидел, что вся посуда вымыта. Стоп, когда Агафья успела?! Сам он точно этого не делал. Или всё же делал?

Он постоял в месте, где Агафья молилась – несомненно, то была молитва. Показалось, что слышит её голос и непонятную латынь. Оглянулся и увидел тот самый лист бумаги, ручка так и лежала поверх. Владимир улыбнулся и сел за стол. Взял лист и перевернул его. И оторопел.

«Я, Агафья Камышова, стажёр второго ранга департамента внутренних расследований отделения Инквизиции в Новониколаевске, сим заверяю, что всё, что происходило со мной во владениях младшего дизайнера Владимира Кременя, происходило по моей собственной доброй воле, безо всякого принуждения или иного насилия».

Дата. Подпись. И странный чёрный квадрат рядом; зачем он – и вовсе неясно.

Вот оно что. Владимиру стало сильно не по себе. «Нет, но вы хотите», – сказала она. А бумага, выходит, чтобы у Владимира не было неприятностей, что бы ни случилось с Агафьей.

– Провались всё пропадом! – Владимир поднялся, чувствуя накативший гнев, и, схватив лист, порвал его пополам, а потом ещё и ещё. Бросил обрывки на стол и уселся вновь, тяжело дыша.

Обрывки сдвинулись с места. Поползли, шурша, друг по дружке и соединились в целый лист. И он уже не шевелился. Владимир, отпрыгнувший чуть не в дальний угол комнаты, не сразу осмелился подойти и – вначале авторучкой – потрогать лист. Лист как лист, ничего особенного. Как новенький! И гнев схлынул, а изумление и неведомо откуда пришедший восторг остались.

– Спасибо, Ганя! – Отчего-то казалось, что Агафья услышит. – Я рад, что это не пригодилось.

6. Агата

Агафья никогда так не радовалась уютным стенам родной Инквизиции. Для обывателей суббота – выходной, но государственные службы никогда не отдыхают. Особенно такие важные, как Инквизиция. Пусть даже у самой Агафьи суббота выходной, но никто не удивится, застав её на работе. А если потребуется выходной вне расписания, то достаточно просто позвонить на вахту. Государство всегда идёт навстречу служащим, если те прилежно исполняют обязанности. А Агафья такой и была.

На душе у неё было солнечно как никогда. И Владимир теперь не шёл из головы. Странный он, как все дизайнеры, но таким храбрым оказался! И добрым в подлинном смысле. А такие странные слухи о нём тут ходили. Агафья помотала головой, выгоняя прочь нечестивые мысли. Слухи – для обывателей, низких людей. Государственному служащему не пристало опираться на слухи.

И утренняя молитва… давно уже Агафья не испытывала такого прилива сил и радости. Как тогда, в самый первый раз. Потом даже молитвы становятся обыденными, словно омовение по утрам и вечерам. Это было испытание, теперь понятно. И Владимир там был не случайно, наверное, это и для него было испытание…

Она почувствовала и, проходя мимо ниши информатория (на его панели всегда самые важные объявления), улыбнулась, шагнула в нишу, опустилась на колено и скрестила руки на груди.

– Доброго дня, Ваше Преподобие!

Он появился словно из ниоткуда. Конечно же, он просто стоял здесь, прикрытый дымкой, и ещё неделю назад Агафья, вероятно, прошла бы мимо, не заметив. Но вчерашняя встряска…

– Мы не на церемонии, дочь моя, можно без формальностей, – улыбнулся мэтр Агапит Зервас.

Седовласый, рослый, с властным взглядом, прямым носом и тонкими губами… Подчиняться получалось рефлекторно. Именно он когда-то выкупил Агафью у её родителей, именно из его рук она взяла когда-то первое в своей жизни ванильное мороженое…

– Слушаюсь, мэтр! – улыбнулась Агафья и посмотрела ему в глаза, поднимаясь на ноги.

Мэтр был в обычном деловом костюме. Агапит Зервас жестом указал: «Идёмте!» – и Агафья пошла вместе с ним по коридору.

– Итак, кто он? – поинтересовался мэтр.

– Владимир Кремень, младший дизайнер департамента технической поддержки, – отозвалась Агафья тотчас.

– Трудолюбивый, амбициозный, на хорошем счету у руководства, – заметил мэтр. – У него большое будущее. У вас обоих, Агафья.

Агафья поняла, что в горле пересохло. Она остановилась, это было против этикета – мелкое, но всё же нарушение, и заметила, что и мэтр остановился, улыбаясь.

– Вы одобряете, мэтр? – спросила Агафья, глядя ему в лицо, но не в глаза.

– Одобряю, – признал мэтр и прикоснулся ладонью к голове Агафьи. – Ему нужны ваши интуиция и терпение, вам помогут его настойчивость и уверенность. Вы хорошо проявили себя на испытании, вы оба. Завтра в восемь тридцать утра жду вас с отчётом. Нет, не беспокойтесь. Устный отчёт в свободной форме. А сегодня отдыхайте. Вы заслужили.

– Благодарю вас, мэтр! – поклонилась Агафья. Аудиенция окончена. – Fiat lux aeterna!

– Fiat veritas aeterna, – отозвался мэтр.

– Esto perpetua[3], – произнесли они хором, и мэтр… исчез. Он не тратит время на лишние церемонии.

Агафья с трудом заставила себя выйти из Управы чинно и спокойно, как и подобает служащей её ранга. Хотелось бежать, подпрыгивая от радости.

И ещё очень не хватало Владимира. Очень-очень не хватало.

Владимир попробовал продолжить исследования. Он вновь попытался порвать лист, даже записал на смартфон, как обрывки сползаются и срастаются. Он не пытался уничтожить его как-то иначе, например, сжечь. Вдруг сгорит, и с концами? В итоге Владимир спрятал «заверение» в папку для документов, которую носил в сумке. Пусть там пока полежит. И вот это всем чудесам чудо: если продвинутую обувь, одежду и телефон вполне можно представить, то вот такое…

«Я должен найти её», – подумал Владимир. Она обещала приходить, но когда ещё это будет, не раньше понедельника. И куда Агафья успела деться из коридора? Бегать и мчаться она мастерица, но ведь там и другие люди были! Или ему померещилось? Нужно было записать на смартфон.

И ведь знал он её меньше недели, и общались, если не считать последних суток, всего ничего, да и о ерунде всякой, а теперь ни о ком другом ему и думать не хотелось.

Нужно делом заняться. Как ни банально звучит, это всегда помогало. Ожидающих дежурных заказов было полно, надо поработать, а заодно и развеяться. А потом прокатиться в какой-нибудь ботанический сад, побродить среди природы. План есть – будем исполнять. Да и в квартире нужно порядок навести, понятно, почему Агафье было неуютно в гостиной. Это сам Владимир присмотрелся к вечному бардаку. Можно поспорить, что у Агафьи в комнате полный порядок во всём.

В общежитии тоже было особенно уютно. Агафья навела порядок, хотя и так всё на месте, надо только переодеться, а ношеное положить в стирку. Она поняла, что нет сил сидеть в четырёх стенах. Подруги, они же коллеги по отделу, давно в парке или на стадионе: как и все нормальные люди, они ведут здоровый образ жизни.

«Я так не выдержу», – подумала Агафья.

Она никогда не могла увидеть Владимира иначе, как в том закутке, в технический отдел просто так ей не войти, нужен допуск и веское основание, да и не пристало захаживать, чтобы поболтать. Работа дизайнера очень трудная и ответственная. Это известные начертания и инкантации может использовать даже ребёнок, а изобретать новые и сложно, и опасно. Сразу после той молитвы она успела увидеть, как меркнут нанесённые на стены охранные начертания. Владимир во всём основателен, несомненно. Он там давно живёт и принял все положенные меры безопасности. «А я просто растерялась и испугалась, как маленький ребёнок», – подумала Агафья, и снова ей стало стыдно. И зачем было убегать в Управе от чистильщика? Ведь она ни в чём не виновата! Прошёлся бы рядом, и всё. Если нет скверных мыслей, если ничего не нарушила, то и бояться нечего. Все это знают.

Всё, пора на стадион. Побегать, попрыгать, ей надо побыть среди людей. Может, тогда удастся немного отвлечься.

Так, минутку, а где удостоверение личности? Когда их остановил стражник, Агафья не раздумывая предъявила его, пусть даже удостоверение превратилось во что-то странное, но где оно теперь?!

Неужели потеряла, безрукая? Только не паниковать. Владимир тогда забрал удостоверение. Если так, он и отдаст и, несомненно, «забудет» доложить куда положено, он посмотрит, что сделает сама Агафья. Но удостоверение нужно, только если остановят на улице при выборочных проверках. А значит…

Ничего не значит. Если остановят, то надо сознаваться и получать положенное наказание. А если повезёт и обойдётся, то надо впредь быть внимательнее. Всё, бегом на стадион!

К концу субботы Владимир начинал уже беспокоиться о своём психическом состоянии и успел переделать всё, что лежало в низком приоритете на работе. Хватило ума не вносить всё сделанное в хранилище, будем выдавать постепенно, нет нужды поражать работодателя производительностью труда. Только глупый кот возьмёт и переловит всех мышей за одну ночь. Будем умным котом.

Кстати, о котах: Владимир участвовал в судьбе той самой кошки Машки, когда она захворала, – сам возил её в ветеринарную клинику и оплачивал лечение. Был такой импульс: и кошка уже пожилая, и хозяйка, сама немолодая, очень переживала за животное, и денег на лекарства и процедуры у неё не было. С тех пор Владимир вместе с другими соседями покупал лекарства и соседке, и её кошке.

Так что он сходил к бабушке Авдотье, принёс запасного корма для любимицы, заодно и с кошкой пообщался и помирился. И почему Агафья так испугалась её? Кошки в детстве подрали?

В конце концов Владимир взял тот самый рабочий блокнот, в котором собирал истории для Агафьи, и с обратной стороны его начал записывать всё необычное, что было связано с Агафьей. Номер первый – тот самый лист, «индульгенция». Слово пришло на ум внезапно: где инквизиция, там и индульгенция. Ежу понятно, что ничем бы та бумага Владимиру не помогла, случись всё по самому нелепому сценарию. Но Агафья явно думала иначе.

Владимир записал, насколько смог припомнить текст той самой молитвы. Агафья произносила её чётко и звонко, можно сказать, чеканно, но слова запомнились лишь отчасти. И начало молитвы было очень похоже на слова с медальона. Если это девиз Инквизиции, то всё в тему. «Ничего не скрывай», а то сам знаешь: есть средства развязать язык. Воображение отказывалось представлять Агафью, участвующую в средневековых допросах с раскалёнными щипцами, дыбой и прочими средствами достижения взаимопонимания. Интересно, а чем бы пользовалась инквизиция в современности? Наркотики правды, электрошок, что-то ещё?

Нет, точно у него с головой не всё в порядке, это же надо до такого додуматься! Владимир помотал головой и ещё раз достал индульгенцию. И ведь никому не расскажешь. Шестое чувство подсказывало, что не стоит посвящать в эту тайну кого-то ещё. Настоящим чудом разбрасываться не следует. Владимир посмотрел на лист под увеличительным стеклом и проколол бумагу толстой иглой. Секунды через две после того, как иглу извлекли, дыра начала зарастать и ещё через пять секунд полностью затянулась. Что за технологии такие? И главное, это ведь был обычный лист из стопки для принтера. И авторучка самая обычная. Что теперь, ему надо начинать верить, что это Агафья так наколдовала?

Агафья проснулась в воскресенье не за час до рассвета, как уже привыкла, а за два. Вдоволь пообщавшись с подругами в клубе вечером, что помогло отвлечься от некоторых неприятных воспоминаний, она раз за разом вспоминала, как шла со стадиона и её окликнул стражник.

Так она и поняла подлинную суть выражения «сердце ушло в пятки». Хотя что тут такого, почти все хотя бы раз забывали дома документы (пусть и со школы им вбивали привычку всегда их носить с собой). Всего-то устное предупреждение, оно даже не фиксируется. Чего было бояться? Но всё же она испугалась. Оказалось, выронила резинку для волос, попросили поднять. Никогда бы не подумала, что от такого простого действия можно получить столько адреналина.

Дома она перерыла все шкафы, но удостоверение не нашла. Хотя и так понятно, у кого оно… Агафья улыбнулась и устроилась в постели с книгой. Настолько оказалась взбудораженной, что почти до одиннадцати не могла заснуть.

А в Управу явилась в половине восьмого, к вежливому недоумению вахтёра. Она посидела в пустой комнате, отрепетировала устный отчёт. Главное – ничего не скрывать, всё как было пересказать. Устный отчёт самый коварный, а заодно и самый правдивый. Наверное, поэтому мэтр их предпочитает: всё равно всё записывается аппаратурой, а потом переводится в текст.

Утром в воскресенье Владимир вспомнил, что паспорт Агафьи так и лежит в кармане куртки. Непорядок. Владимир вынул его и… снял фотокопии с каждой страницы. Исключительно для архивных целей. Наверняка и в паспорте Агафьи много странного.

И он не ошибся. Адрес места регистрации указан совсем не тот, куда Агафья пыталась приехать. И что самое смешное, подлинный адрес был всего в двух домах от того, где жил Владимир. Вот уж совпадение! И как это прикажете понимать? Ладно, ещё одна запись в блокнот, который уже почти закончился.

Тогда он отыскал в ящике стола новый блокнот и не поленился переписать туда найденные и придуманные истории-загадки для Агафьи. Но пояснения к ним переписывать не стал – и так всё помнил. Что ж, двадцать четыре истории – уже неплохо. Интересно было бы её истории услышать, помимо той, про цветок, которую они так и не решили.

Владимир глянул на часы. В будние дни через час Агафья пришла бы в тот закуток. А что если…

Додумать он не успел. Бросился в прихожую, оделся и помчался на стоянку за автомобилем. Не забыл взять с собой паспорт Агафьи.

Агафья ожидала, что её будет выслушивать мэтр Зервас в присутствии её непосредственного начальника, но выступать перед Высоким Советом, главами всех департаментов Инквизиции, она уж точно не мечтала.

Агафья оробела секунды на две. Потом нашла в себе силы дойти до положенного возвышения, встать там на колено и дождаться, когда прикажут рассказывать. К этому моменту она полностью собралась с духом.

Доложила чётко и по существу, ничего не скрывая. Боковым зрением Агафья отчётливо замечала на лицах высокого начальства самые разные эмоции. Должно быть, испытание придумал сам мэтр, ведь он горазд на такие выдумки.

Обсуждали её отчёт, не обращая внимания на саму Агафью. И это тоже традиция: стой кто угодно на месте Агафьи, хоть сам мэтр, будет ровно то же. В конце концов мэтр поднялся на ноги и жестом велел подняться Агафье.

– Стажёр Камышова, – посмотрел он в её глаза, – мне доставляет удовольствие сообщить, что решением Высокого Совета мы назначаем вас младшим оперативным работником в том же подразделении, к работе приступаете после прохождения аттестации.

– Благодарю за доверие, Высокий Совет! – поклонилась Агафья, ещё не успев как следует удивиться.

Её продвинули через две ступеньки: вначале должны были присвоить статус стажёра первого ранга, потом кандидата в оперативные работники и только потом назначить на должность младшего оперативного работника! Ничего себе!

На этом собрание Высокого Совета закончилось. От поздравлений членов Высокого Совета Агафья оробела по-настоящему. Наконец в помещении остались только девушка и мэтр Агапит Зервас.

– Четыре года вы работали в должности стажёра второго ранга, – пояснил он. – Работали прилежно, эффективно, ни разу не пытались намекнуть, что хотите повышения. Просто делали свою работу, и делали её на совесть. Мы ценим таких работников, Агафья. Последний год вы фактически исполняли обязанности оперативного работника, аттестация будет простой формальностью.

– Благодарю, мэтр! – Агафья попыталась встать на колено, но мэтр не позволил.

– Это всё ваши заслуги, Агафья. Смущаться не следует. Аттестация начинается завтра утром, место проведения – тренировочный пункт в Новгороде. Вот ваш билет, – протянул он карточку. – Полтора часа на сборы, авто будет ждать вас у общежития. Через две недели вы приступаете к новым обязанностям здесь, в Новониколаевске.

Агафья не нашлась, что сказать. Но мэтр успел увидеть тень, скользнувшую по её лицу.

– Я знаю, о чём вы подумали. Он сейчас здесь, – понизил мэтр голос до почти заговорщицкого шёпота. – Пяти минут вам хватит?

– Хватит! – улыбнулась Агафья. – Спасибо, мэтр!

– Бегите, – улыбнулся тот в ответ. – Только не упадите.

Агафья засмеялась и бросилась со всех ног к заветному коридору.

Владимир и сам не знал, зачем пришёл в закуток. Но пришёл и стоял там в ожидании непонятно чего. Несколько раз выглядывал в ту дверь – не идёт ли? – но тщетно. Наконец закрыл дверь и встал там, где обычно стоял. И как-то само собой получилось задуматься над новой историей. Пустое это всё, с чего бы Агафье приходить сюда в воскресенье? Зато это место здорово успокаивало.

Движение воздуха, дверь отворилась. И через долю секунды сияющая, радостная Агафья возникла перед ним. Она обняла Владимира и тут же отпустила.

– Вы здесь! Как здорово! Вы как будто почувствовали, да?

Владимир кивнул, улыбаясь, а что ещё можно ответить?

И тут он вспомнил. Вовремя вспомнил.

– Ганя, вот ваш… – И оторопел.

Дома положил в карман паспорт Агафьи, а сейчас вынул тяжёлую прямоугольную карточку похожую на банковскую. Что за…

– Моё удостоверение! – Агафья забрала его. – Вы и его не забыли, здорово! Вы снова меня спасаете! – Она спрятала карточку в карман кофты и шагнула к Владимиру.

А у того вновь начала кружиться голова, мысли путались – так близко стояла Агафья, слишком близко.

– Я уезжаю сегодня, – сообщила девушка, взяв Владимира за руки. – Прямо сейчас, у меня всего несколько минуток. Но я вернусь! Правда вернусь! – добавила она почти что робко. – Простите, мне нельзя говорить когда, но скоро!

– Мне будет очень не хватать вас, – сумел произнести Владимир. – Разрешите подарить вам кое-что на память?

Агафья кивнула и отпустила его руки. Владимир достал новый блокнот с авторучкой в чехле под обложкой и протянул Агафье.

– Здесь истории, – пояснил он. – Те, которые я нашёл или придумал. Возьмёте? Будет над чем подумать, когда будет настроение.

– Возьму! – Агафья была явно довольна.

Она спрятала блокнот в тот же карман; помедлив, вынула из волос заколку в виде чёрной розы и протянула Владимиру.

– Это вам на память! Я буду очень скучать! – И снова взяла его за руки.

Прошла, наверное, минута, они просто стояли и смотрели друг на друга.

– Вы ведь прочитали мою индульгенцию? – спросила Агафья, понизив голос.

Владимир кивнул:

– Вернуть вам её?

Агафья улыбнулась.

– Нет. Оставьте на память. Мне очень приятно, что она не пригодилась ни вам, ни мне. Не прощаюсь!

Она крепко обняла Владимира и умчалась прочь. На этот раз он не бежал следом. Вроде бы теперь самое время тосковать и огорчаться, но всё случилось наоборот, его настроение стало самым радужным. А поговорить с Агафьей обо всём странном, что происходит вокруг, они ещё успеют.

Владимир посмотрел ещё раз на заколку, вздохнул, улыбнулся и направился к выходу из Управы.

Владимир зашёл в кафе в Управе, взял пару бутербродов с ветчиной, картонное ведёрко кофе и стакан брусничного морса. Хватит перекусить, а по-настоящему он поест дома. В ожидании заказа смотрел на заколку для волос – чёрную розу – и время от времени улыбался. И опять забыл взять у Агафьи номер телефона!

Под бутерброды и кофе удивительно хорошо думалось и начала сочиняться ещё одна детективная история для игры «Данетки». Стоит подготовиться к возвращению Агафьи: если она и впрямь умеет решать такое за несколько минут, историй потребуется много.

И тут Владимир почувствовал взгляд. Закрыл блокнот, поднял голову и оторопел.

Перед ним стояла Агафья, но какая-то не такая – странно выглядела. Владимир не сразу понял, что в ней не так.

Нет косички, волосы просто лежали на плечах. Не совсем ещё художественный беспорядок, но близкий родственник его.

Всё та же чёрная одежда. Но главное – лицо. Восковое, почти безжизненное. Больной потухший взгляд.

– Ганя?! – голос не сразу послушался Владимира. – Агафья? Что с вами?!

– Вы Владимир? – поинтересовалась Агафья, а вот голос такой же, не отличить.

Владимир кивнул, поднялся из-за столика и жестом указал: «Присаживайтесь». Девушка подошла и медленно уселась напротив, не отводя взгляда от лица Владимира. Тот тоже присел, не в силах перестать смотреть на неё. Что стряслось?

– Что случилось, Агафья? Отменили поездку?

– Агата, – поправила его девушка. Лицо её так и оставалось неподвижным. – Терпеть не могу «Агафью», дурацкое имя.

– Хорошо, Аг… – тут только до Владимира стало доходить. – Я понял вас, Агата.

– Вы знаете меня, – девушка не спрашивала, а утверждала. – Откуда? И почему я вас знаю?

Владимир не сразу нашёлся с ответом. Но и заговорить не успел – девушка прижала ладони к лицу и расплакалась. Зарыдала горько и безнадёжно.

7. Сумеречная зона

– Агата? – Владимир обежал столик и присел перед плачущей девушкой. – Прошу вас, успокойтесь. Расскажите, что случилось, – всё, что помните. Принести вам воды?

Агата покивала, постепенно успокоилась. Чуть не выронила стакан с водой, затем поставила его на стол и уставилась на нетронутый бокал с морсом.

– Можно? – спросила она, указав на напиток, голос не сразу повиновался ей. – Не знаю, что со мной, есть хочу жутко.

– Взять вам еды? – предложил Владимир, наблюдая, как Агата выпивает морс залпом.

– Только не здесь, – возразила девушка. – Слушайте. С моей стороны будет слишком большой наглостью попросить вас подвезти меня?

– Нет, весьма умеренной, – заверил Владимир, стараясь выглядеть серьёзно.

Это помогло: Агата слабо, но улыбнулась.

– Идёмте? – предложила она и, когда поднималась со стула, чуть не упала, ноги подвели на долю секунды. Владимир успел подхватить её.

– Отвезти вас в больницу? – предложил он.

Агата помотала головой.

– Просто помогите дойти.

– Притормозите, – попросила Агата, когда Владимир проезжал мимо той самой автобусной остановки. – Я сидела вон там, верно? – указала она в дальний угол павильона.

«Не вы, а Агафья», – захотелось возразить Владимиру, но он просто кивнул.

– А потом мы поехали… – и Агата перечислила и то, как Владимир с Агафьей ехали, и всё то, что говорили вплоть до момента, когда нужной улицы не оказалось на месте.

– Всё верно, – подтвердил Владимир, уже начиная утрачивать сцепление с реальностью. Что вообще происходит и кто такая эта Агата?

– Что было дальше?

– Плохо помню. Вроде бы вы меня домой привезли, только не ко мне. Дальше почти ничего не помню. Проснулась в подвале, возле входа в нашу контору, пошла отсюда и заметила вас в кафе. Вот и всё. Вы мне не верите, – заключила она устало, глядя Владимиру в глаза. – Отвезите меня в Управу, а?

– Зачем? – удивился Владимир. – Давайте домой отвезу. У вас глаза красные, вы когда последний раз спали?

– Наверное, неделю назад, – отвернулась Агата. – Вот в конторе и отосплюсь. Дома не могу – там страшно.

– Может, у вас есть…

– …знакомых, подруг, парня и любовника нет, – перебила Агата. – Родителей и родственников тоже нет. Остановите, я выйду!

– Погодите, – предложил Владимир, съезжая на обочину. – Успокойтесь. Я понял, что идти вам некуда. Но так тоже нельзя. Отвезти вас ко мне?

Агата, уже взявшаяся за ручку двери, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Полежала так полминуты и уселась вновь. Она посмотрела в глаза Владимиру.

– Похоже, я у вас уже ночевала, – заключила она. – Ведь так?

– Ночевал кто-то очень похожий на вас. То же лицо, тот же голос, такая же одежда.

Агата рассмеялась и сразу стала лучше выглядеть.

– С ума сойти, – покачала она головой. – Слушайте, мне и правда некуда идти. И в психушку ещё раз не хочу – там мерзко. Мне бы только выспаться, а потом я уйду, честно. Поехали?

Агата продержалась только до двери квартиры Владимира, там ноги подвели её, и снова Владимир только чудом успел её подхватить. На этот раз ботинки Агата снимала как все люди: присела и распустила шнуровку, а потом потянула ботинок с ноги. И косынку не носила. И под ботинками у неё оказались самые обычные носки, вот и получилось предложить гостье тапочки.

– Идёмте, – указал Владимир направление в свою спальню. – Немного осталось.

– Ой нет, мне туда сначала, – указала Агата в сторону уборной. – Иначе будет катастрофа. Всё, не беспокойтесь, я справлюсь.

Владимир быстренько всё постелил и прикрыл жалюзи. Теперь воздух свежий, можно отдыхать в своё удовольствие. Девушка так и не вернулась.

– Агата? – Владимир постучал в дверь минуты через две. – Агата, с вами там всё хорошо?

Примерно через минуту она открыла дверь.

– Уснула, – пояснила мрачно. – Помогите дойти до ванной!

Помог. А потом довёл её до постели.

– Дальше я сама, – решительно заявила Агата. – Вы дома будете? Я вам, наверное, все планы порушила!

– Я никуда не собирался, – заверил Владимир. – Отдыхайте, потом поговорим.

Он вышел, прикрыв дверь. Минут через пять подошёл и легонько постучал. Ответа не было, тогда Владимир осторожно заглянул в комнату. Одежда Агаты валялась прямо на полу у дивана, а сама она спала, отвернувшись к стенке. Владимир сложил её одежду на стул и удалился на кухню. Теперь ещё самому бы не сойти с ума от всего этого.

Владимир понял, что готовить еду у него нет ни сил, ни желания, а оставшегося не хватит на трапезу даже одному человеку. Выход простой: надо что-нибудь заказать. И самому пора поесть, и Агату нужно чем-то кормить. В последний момент он догадался приглушить звук домофона и отключить звук дверного звонка, чтобы курьер не разбудил Агату. Рассовав провизию по полкам холодильника, Владимир поставил чайник и вернулся в прихожую.

Занятно. Ботинки ровно такие же, Ultimum, и снова безупречно чистые. То же и с курткой, Владимир провёл по её рукаву тыльной стороной ладони, и снова ощутил идеально гладкую поверхность. И шнурки на ботинках вели себя так же: плотно прилегали к поверхности и возвращались на место. Если Агата и Агафья разные люди, то они как минимум одевались в одном магазине.

Владимир поправил куртку Агаты на вешалке, и из внутреннего кармана выскользнул паспорт. Как неосторожно она его носит… Владимир раскрыл документ и задумался. В конце концов, отсканировал и его страницы (и тоже сугубо для личных целей) и сел сравнивать с паспортом Агафьи.

Выданы оба в один и тот же день и тем же подразделением. Одинаковые фото, те же полные имя, отчество и фамилия – Камышова Агафья Евдокимовна. А вот тут нашлось расхождение. Агафья была родом из села Нижние Озёрки в Иркутской губернии, а Агата родилась в Новосибирске. И номера паспортов разные, у Агаты номер был меньше ровно на единичку. А вот адреса регистрации совпадали. Обе были не замужем, без детей, группа крови совпадала – третья, резус отрицательный.

Вот как. Владимир откинулся на спинку стула. В известных социальных сетях не нашлось ни Агаты Камышовой, ни Агафьи – тут тоже совпадение. Ну или они там под псевдонимами. Так что происходит?

Чтобы хоть немного отвлечься от накопившихся загадок, он успел посмотреть кино, а потом неплохо продвинулся в очередной задаче по дизайну. Затем услышал шорох и стук в дверь гостиной.

– Владимир? – позвала Агата. – Слушайте, я есть хочу.

Аппетит у Агаты оказался завидный, Владимир и сам был не дурак поесть, но Агата сумела съесть чуть не вдвое больше.

– Вы меня спасли, – признала она, когда дело дошло до чая. – Можно я задам ещё пару неприятных вопросов, а потом уже отвечу на все ваши?

– Конечно, – согласился Владимир.

– Мы с вами спали?

Владимир поперхнулся чаем; к счастью, не очень сильно.

– Мы занимались сексом? – уточнила Агата и помрачнела. – Для меня это важно. Ответьте, пожалуйста.

– Нет, такого не было, – заверил Владимир.

– Мы давно с вами знакомы?

– Чуть меньше недели.

Агата кивнула и спрятала лицо в ладонях. Посидела так, вздохнула и положила руки на колени.

– Спрашивайте, – предложила она. – И скажите сразу, когда мне уйти.

– Вам хочется уйти? – поинтересовался Владимир.

– Нет, – отвела взгляд Агата. – У вас очень спокойно. Мне давно не было так спокойно. Но я же вам никто, и от меня одни проблемы! – Она посмотрела в глаза Владимиру.

– Давайте так, – предложил Владимир. – Оставайтесь до завтра, вы ведь ещё не выспались. Утром и мне, и вам на работу, а там и решим.

– Хорошо, – поднялась на ноги Агата. – Спасибо. А можно бумагу и ручку?

Владимир постарался сохранить спокойствие хотя бы на лице. Похоже, это ему удалось.

– Да, конечно. Там же, в спальне. Бумага в лотке у принтера, ручки стоят в стакане на столе.

– Я детдомовская, – пояснила Агата через пару минут. Она попросила поставить ещё чая и ждать её на кухне. – Моя ненаглядная мамочка оставила меня в роддоме. Узнала, что ей поставили шизофрению, и оставила, зачем ей ненормальная дочь?

– Шизофрения передаётся по наследству? – поднял взгляд Владимир.

Агата кивнула.

– Ну, то есть проще ребёнка сбагрить государству, чем думать, прежде чем залетать.

– Вы не рады, что родились?

Агата улыбнулась.

– Ну что вы, жуть как рада. Кроме шуток. Только вот хотелось нормальных маму с папой сразу, а не через четырнадцать лет.

Владимир покачал головой.

– Были у меня папа с мамой, – продолжила Агата. – Хорошие, добрые люди. Я им очень сочувствую, я первый год такие корки мочила, даже не знаю, почему меня по гарантии не вернули. Потом как-то за ум взялась. А когда мне было семнадцать с половиной, они утонули. Может быть, вы читали, тогда было жуткое кораблекрушение в Испании. Я в гостинице была, терпеть корабли не могу. В общем, осталась я наследницей их квартиры и стала жить с дядей.

– Дядя быстро всё понял и глаз на меня положил, – продолжила Агата. – Ну и намекнул, что если я не буду его слушаться, то в момент вернусь в детский дом с голой задницей. И не будет мне никакого наследства. В первый раз только потрогал везде, где хотел, – поёжилась Агата. – Я тогда поняла, что надолго меня не хватит. Как месячные кончатся, так и начнётся у меня семейная, мать её, жизнь. Дядя был мелким чиновником. Брал, как все, естественно. Я всегда любила лезть не в свои дела, ну и пошарилась малость, когда он бдительность потерял. Нашла много интересного. В общем, пошла я сдуру к тёте Соне – она у нас участковым врачом была. Всё рассказала. Она меня пожалела, успокоила и сказала, что знает, что делать.

– В общем, в тот же вечер она меня сдала, – усмехнулась нехорошо Агата. – Пришла к нам домой и… я даже позвонить Грише не успела. Отобрали у меня трубку, и тут до меня, дуры, дошло, что тётя Соня с ним в одной шайке. А я из дому-то уже убегала, была такая блажь, так что они меня почти сразу скрутили, рот заклеили, чтобы я не орала, и стали обсуждать, когда именно я убежала в последний раз и почему меня начали искать не сразу… Но я же не совсем деревянная. Мы из детдома вместе с Гришей Ворониным тогда откинулись, у него тоже родители появились.

– Гриша Воронин?

– Ну да. Его тоже психом обзывали. Ну, мы с ним оказались в одном классе и быстро сошлись, всегда вдвоём держались. Так и выжили. Единственный парень, которому я доверяю, – добавила Агата и, потерев лоб ладонью, отвела на секунду взгляд. – Простите. Уже не единственный.

– Всё в порядке, – Владимир взял её за руку.

Агата кивнула и продолжила:

– В общем, когда меня уже выносить собирались, позвонил Гриша. Мы с ним ещё раньше договорились, что если я не отзвонилась как надо, то он сразу приступает к плану «Б». Договаривались, что голос модулятором изменит, что из другого района позвонит, чтобы нас не вычислили. Он сказал дяде, что всё знает, что если со мной что случится, то прокуратура получит всё. Даже документы перечислил, какие в прокуратуру отправит, зачитал их. Короче, дядя с тётей так очканули, что рот мне расклеили. Ну я им и устроила юридическую консультацию. Не знаю, когда я всё успела проверить и во всё въехать. Походу, я в тот вечер и поняла, что буду юристом. Долгий вышел разговор.

Агата жестом попросила налить ещё чая. Владимир заметил, что руки у неё дрожат.

– Я ведь и у тёти Сони успела дома порыться, когда в гостях бывала. Ну, была такая дурь, была. Короче, компромат и на неё припрятала. Договорились, что они могут красть у государства сколько хотят и дальше, дядя съезжает из моей квартиры, а до моего совершеннолетия они оба должны обходить меня стороной и всегда улыбаться. Я тогда с перепугу насочиняла, что у меня не один помощник… В общем, они поверили. Я потом ещё почти неделю заикалась, мне всё мерещилось, что дядя меня в любой момент где-нибудь поймает и прикопает, чтобы не дёргалась. Но я их знатно тогда испугала. Как мне восемнадцать стукнуло, они оба с тётей Соней из её квартиры куда-то съехали. А я первым делом квартиру оформила и продала. Мне там каждую ночь кошмары мерещились.

Агата залпом допила остатки чая, вернула чашку на стол и прикрыла ладонью глаза. Владимир ожидал, что она расплачется, но не тут-то было. Лицо оказалось сухим, когда открыла его, и выражение на нём было серьёзным.

– Не верите, – полувопросительно заметила Агата. – Я бы сама не верила. Конечно, я ничем уже не докажу. Хотя нет, могу. У меня так и лежат те бумажки про дядю и тётю Соню. Теперь в банковской ячейке. И денежки там же, которые я у дяди стырила. И знаете, совесть меня не мучает!

Владимир покивал, покачал головой и пошёл прочь из кухни. В голове творилось невесть что. Да уж, досталось Агате… Ему было понятно, что если попробовать посочувствовать ей, а тем более пожалеть, то она рассвирепеет.

Он прошёл в спальню и увидел знакомую картину. На столе лежали перевёрнутый лист бумаги и ручка поверх. И постель она тоже успела собрать, и даже положила точно так же, как Агафья накануне. Владимир поднял лист бумаги.

«Я, Агафья Евдокимовна Камышова, паспортные данные такие-то, сим заверяю, что всё, что происходило на квартире Владимира Фёдоровича Кременя…» – дальше почти тем же текстом. Дата. Подпись. И зачем-то такой же квадратик рядом с подписью.

– Не знаю, зачем квадрат, – пояснила Агата из-за спины. – Всегда его рисую, вместе с подписью. Люди просто думают, что это прибабах у меня такой.

Владимир повернулся к ней лицом.

– Вы правда думаете…

Она не позволила ему договорить. Шагнула вперёд, обняла и поцеловала. Так, что Владимир только чудом устоял на ногах. Едва успел вернуть «индульгенцию» на стол.

Как только его отпустили, Владимир попятился и рухнул на диван. Агата шагнула к нему и уселась на колени. Протянула ладонь и погладила по голове.

– Такое не подделать, – заметила она. – Я вас уже обнимала, я вспомнила ощущения. И целовала тоже, да?

– Было два раза, – заметил Владимир, не без труда возвращая способность здраво рассуждать. – Слушайте, вы же юрист. Вы правда думаете, что та индульгенция помогла бы?

– Конечно, нет, – согласилась Агата и, вновь придвинувшись, поцеловала его.

И не было у него сил ни оттолкнуть, ни сопротивляться… и снова рассудок на несколько секунд куда-то делся.

– Суд был бы на моей стороне, не сомневайтесь, – заявила Агата.

– Получается, что самое надёжное – убить вас.

Агата покивала в ответ с самым серьёзным видом и поцеловала его в третий раз. На этот раз ясность мышления почти не пропадала. И отпускать Агату не хотелось, но пришлось.

– Но вы же не знаете, сколько я ещё успела бумаг написать и куда именно их дела? – сочувственно посмотрела Агата, держа Владимира за плечи.

– Вы же мне скажете, где они? – Владимир и глазом не моргнул. – Паяльник, утюг и тиски у меня точно есть. Насчёт наручников и паяльной лампы я не уверен.

Агата вновь покивала со всей серьёзностью, и случился четвёртый поцелуй. Самый долгий.

– Умеете уговаривать, – заключила Агата, вновь отстранившись от него, и… расхохоталась.

Владимир к ней присоединился. Они не сразу сумели успокоиться, долго сидели, смахивая с глаз слезы.

– Мы с вами стоим друг друга, – сообщила Агата, вставая с его колен, и протянула ладонь, помогая Владимиру подняться на ноги. – Оба психи. И вы обалденно целуетесь. Слушайте, я сейчас скажу, а то потом духу не хватит. Можно у вас пожить ещё немного? У вас нет девушки, я знаю. Хотя бы пару дней! – взгляд её стал умоляющим. – Правда, я не хочу в психушку!

– Оставайтесь, – согласился Владимир. – Тогда придётся какой-то минимум вещей вам купить.

– Можно попросить вас съездить ко мне домой? Я возьму самое необходимое. Мне одной страшно! – Агату передёрнуло.

– Давайте.

И глянул на часы. Седьмой час вечера. Насыщенное выдалось воскресенье.

– Куда-то спешите? – тут же спросила Агата.

– Нет. Просто не верится, что уже вечер. Да, давайте сейчас и съездим.

Дома у Агаты оказалось просторно, чисто и светло. И порядок. Владимир в очередной раз немного устыдился за собственный бардак. Вроде воздух свежий, солнечно, а в квартире было почему-то не по себе.

– Я сейчас! – пообещала Агата. – Холодильник заодно проверю, там могло уже что-то пропасть.

Одежда у неё в прихожей была почти вся в тёмных тонах. Готка, что ли? Хотя вряд ли – квартира в светлых тонах. И действительно, ходишь по ней, и словно холодок по спине пробегает. В чём тут дело?

Владимир не сразу заметил. В гостиной, у одной из стен, ему померещилась дверь, замаскированная под стену. Владимир помотал головой, шагнул влево, вправо… Точно как та дверь под кирпичи в закутке Управы. Подошёл, присмотрелся: если не знать, где искать, и не найдёшь. Ручки нет, а как её открывают?

– Агата, что это за дверь? – в конце концов спросил Владимир. Агата появилась из кухни, вытирая руки о полотенце.

– Какая дверь? – удивилась она. – Здесь нет…

Владимир нажал рукой на стену, край двери, и она со звонким щелчком приоткрылась.

– Сдуреть! – покачала головой Агата. – Чулан? Но я же здесь полный ремонт делала, даже стены малость переставляли! Не было чулана! А что там?

Владимир осторожно потянул дверь в сторону. Действительно, было похоже на чулан. Внутри пустые стеллажи, лампочка под потолком зажглась, едва внутрь вошли. Единственным предметом в чулане был чёрный чемодан на колёсиках.

– Там что-то есть! – Агата выкатила чемодан наружу. – Кодовый замок! Интересно… – Она повращала колёсики замка минуты две, и замок отщёлкнулся. – Сдуреть! Один из моих кодов подошёл! – Она решительно откинула крышку чемодана, прежде чем Владимир успел вмешаться.

Чемодан был заполнен на две трети. Коробки, пакеты. Похоже, в них одежда и обувь. Владимир сразу узнал ботинки Ultimum, а что в остальных пакетах, было неясно. Глаза Агаты округлились.

– Я ничего не понимаю, – призналась она. – У меня такие же ботинки. Суперские, ноги в них не преют, не устают, грязь не пристаёт. Не помню, где взяла, если честно. А это что, запас? То есть у меня и вправду провалы в памяти… – задумалась она. – Возьму чемодан с собой. У вас и разберу, можно, да?

Владимир кивнул.

– Всё, я закончила, можно уходить. Поможете донести?

– Это на хозяйство. – Агата положила на комод в гостиной стопку банкнот. – Вы уже и так на меня потратились. Нормально?

– Нормально, – согласился Владимир.

– Готовить не умею и не буду, – заявила Агата. – Могу по хозяйству помогать. Заодно ваш бардак маленько разгребу, если не возражаете. Так пойдёт?

– Пойдёт, – покивал Владимир.

Быстро всё происходит, подозрительно быстро.

– Слушайте, я понимаю, как это выглядит. – Агата подошла к нему вплотную. – Я не могу так сразу. Вы мне очень нравитесь, и я как будто всю жизнь вас знаю. Но я так не могу. Без обид?

– Без обид. Только если оба захотим. И без индульгенций, хорошо?

– Да, порвите её к чертям, – согласилась Агата. – Глупая была идея.

Владимир прошёл в спальню, Агата следом. Он порвал индульгенцию надвое, сложил половинки и порвал ещё раз, ещё и ещё.

Агата взвизгнула и отпрыгнула прочь: вновь поползли четвертинки, сворачиваясь и шурша, и вот перед ними лежит целенький лист. Ни надрыва, ничего.

– Что-что-что это было?! – Лицо Агаты стало белее мела. – Порвите его ещё раз!

Владимир повиновался, уже догадываясь, что произойдёт. Порвал на шестнадцать частей и вместе с Агатой наблюдал, как те сползаются и срастаются. Агата стряхнула с себя оцепенение, бросилась к листу и разорвала его в клочья.

Клочья на глазах потускнели и превратились в тончайшую пыль. А пыль, заискрившись, протаяла.

– Вы это тоже видели? – посмотрела Агата в глаза Владимиру и неловко уселась на диван. – Мне не приснилось?

– Когда вы порвали лист, он стал пылью, а затем ничего не осталось, – подтвердил Владимир.

«Я-то почему такой спокойный?» – подумал он.

– Поставьте ещё чай, – попросила Агата. – Мне нужна минутка. Нет, со мной всё будет хорошо. Я сейчас подойду.

8. Чёрная роза

Агата не сразу пришла на кухню, Владимир уже начал беспокоиться, как вдруг услышал её шаги.

– Надо было на телефон записать, – пояснила она. – Знаете, что я заметила? Вы не так уж удивились, когда увидели, как лист срастается. То есть вы такое видели, да? Ну или что-то похожее?

– Видел, – признал Владимир.

– Наверное, и запись сделали. – Агата смотрела ему в глаза. – Не буду допытываться, обойдусь без паяльника и утюга, – невесело усмехнулась она. – А знаете что? Я снова попробую. Если не получится, то сама вас попрошу чтобы в психушку меня отвезли на обследование. Только не входите, пока не позову, ладно?

Владимир вздохнул и кивнул. Ну и зачем он чай готовил, зачем наливал?

Агата позвала его через пару минут.

– Ерунда какая-то, – нахмурилась она. – Смотрите, не могу подпись поставить. В точности такой же текст написала, а подписаться не могу, как будто ручка не пишет.

Владимир посмотрел и удивился – действительно, кончик стержня двигался, словно по стеклу.

– А если текст будет немного другой? – поинтересовался он. – Ну не знаю… запятую лишнюю поставьте или другую дату.

– Лишняя запятая – это неграмотно, – возразила Агата. – Другую дату попробую.

Как бы не так! Даты ни в прошлом, ни в будущем не помогали. На столе валялось теперь двенадцать листков – все неподписанные.

– Что за чушь! – поразилась Агата. – Вот точно глюки. Ну ладно, укажу и дату, и время.

А вот так получилось. Агата дорисовала квадрат и отбросила ручку на стол, словно она обжигала.

– Нервы, – пояснила она. – Мне страшновато. Попробуйте порвать!

Через несколько секунд, широко раскрыв глаза, оба наблюдали, как срастаются обрывки.

– Сдуреть… – прошептала Агата. – А теперь на телефон запишу. Порвите его ещё раз, начинайте, когда скажу.

Записали. И затем Владимир записал на свой телефон, как обращается в пыль и далее в ничто лист, если его разрывала Агата.

– То есть мы не спятили, – подвела итог Агата. – Слушайте, я ведь в такое не верила. Ну не бывает никакой магии! И что тогда случилось? Я ведь тысячу раз документы так подписывала. Если хотя бы раз они начали чиниться, как порвутся, ну точно об этом написали бы в интернете!

– Вас же нет в интернете, – уточнил Владимир.

– Я его только читаю, гадить там и без меня умеют, – отмахнулась Агата. – Ну ладно – сами поищите. Сто пудов ничего не найдёте!

И действительно с первого раза не нашёл. Хотя это мало что значит – Владимир искал-то всего пару минут.

– То есть магия существует, – заключила Агата. – Или есть такие продвинутые технологии, что не отличить. Вот теперь точно крыша поедет! Расскажете мне о той девушке, с которой познакомились? Ну, что можно рассказать.

Владимир описал внешний вид Агафьи, упоминать медальон не стал, умолчал про Инквизицию и подобное. Также не упомянул, как именно Агафья к нему обращалась.

– Голос, одежда точно те же самые, – добавил Владимир. – И… – Он замялся, не сразу решился продолжать. – Запах волос, запах кожи в точности такие же. Цвет глаз такой же. Но говорите вы с ней совершенно по-разному, тут не спутать.

Агата покачала головой.

– Что ещё знаете о ней?

Владимир некоторое время колебался, затем решился:

– Идёмте покажу, – предложил он. – У вас паспорт с собой? Давайте сравним их.

– А зачем вы её паспорт отсканировали? – удивилась Агата. – Хотя какое моё дело. Да, давайте сравним.

– Нижние Озёрки, Иркутская губерния, – нахмурилась девушка, переводя взгляд со страниц своего паспорта на фотографию паспорта Агафьи. – Чушь какая-то. Точно говорю: не могли так написать. И номер, смотрите, только на единичку отличается. Липа, точно говорю!

– Полицейский ничего такого не заметил.

– Качественная липа, – отмахнулась Агата. – Ну вот смотрите там, где фото. Видите, у меня на отсвет голографические маркеры? Ну, герб, двуглавый орёл?

– Ну да.

– А у неё, смотрите, другой символ. Кружочки какие-то. На российском паспорте такого не должно быть.

И верно, как он не заметил?!

– Остальное вроде то же. И живёт она у меня в квартире, так? – посмотрела Агата на Владимира. – Ни разу её там не видела. Если мы так похожи, то, получается, у меня есть сестра-близнец? Как в дурном детективе! А можете припомнить, когда именно вы с ней общались? Даты, время?

– С этим сложнее, – признал Владимир. Он сел перед листом бумаги и попробовал вспомнить.

– Это тот самый первый день? – указала Агата. – Когда вы впервые её увидели?

– Верно. Где вы были в тот момент?

Агата припоминала и мрачнела на глазах.

– Память у меня тогда отшибло, – призналась она. – Со мной такое и раньше бывало.

Она тогда сидела дома и вникала в заковыристый контракт, давала оценку, готовила рекомендации. Помнила, что сидела за письменным столом у компьютера со стопкой справочников… и вдруг всё потемнело перед глазами. А когда пришла в себя, то стояла на кухне с чашкой кофе в руке. Чуть на себя всё не вылила. Записала время и дату инцидента.

– С вами такое уже бывало?

– Много раз, – подтвердила Агата. – Обычно это ненадолго. Но я чётко помню каждый момент, когда прихожу в себя. Я никогда не могла понять, где оказалась и почему именно там.

– Вы поэтому столько раз упоминали психиатрическую клинику?

– Верно. Меня несколько раз туда отвозили, там и просыпалась, ну, там память возвращалась. Я потому на удалёнку и ушла. Если шеф узнает, что со мной такое творится, может и выпереть. Хотя вряд ли, я слишком ценная работница, – признала Агата и невесело улыбнулась.

– А вот этот, самый длинный интервал? – указал Владимир на момент, когда они с Агафьей бросились бежать от призрака и в итоге оказались в его квартире.

– Самая жуть, – вздрогнула Агата. – Я тогда пошла вас искать. Не поняла, с какого перепуга вы мной интересовались, мы же вроде незнакомы. У нашей Ники язык без костей – все подробности передала. Я и пошла, прикинула, где короткий путь к вашей конторе.

Когда это началось, она шла по петляющим коридорам подвала, всё вокруг становилось фрагментарным и чёрно-белым, потерялось ощущение запахов, заложило уши. Она заметила что-то странное – две человеческие фигуры, но туманные, зыбкие. Бросилась за ними, едва те побежали… и всё, отключилась.

– Я очнулась примерно там же, где вырубилась, – хмуро добавила Агата. – Насколько смогла припомнить. Еле до туалета добежала, думала, не донесу. Голова разламывалась, хорошо, что у меня с собой были колёса от головы. Пошла на улицу, комок в горле стоял, хотела на свежий воздух. Вас в кафе заметила и сразу же узнала. Хотя живьём не видела ещё. Вот и вся история.

Владимир только головой покачал.

– И ещё, смотрите. – Агата добыла свой телефон и полистала историю звонков, чатов. – Видите? Ни одного вызова, ни одного сообщения. Такого не бывает! Меня то шеф вызывает, то ещё кто. А тут пусто, словно про меня все забыли, пока я была в отключке.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.

– Или сестра-близнец, или другая личность? – предположил Владимир. – Вы этого испугались?

– Сестры нет, точно говорю, – отмахнулась Агата. – Я ведь потом искала подробности о биологической мамочке. Ну, чисто для себя, хотела понять, как ей там живётся. Вдруг помощь нужна. Я от неё не в восторге, но мама всё-таки. Нет, нормально живёт, выпустили из психушки, в общем, живёт как сыр в масле. У них там ещё пара вполне годных детей, с головой вроде всё в порядке. И я им там нужна, как рыбке зонтик. И главное – я нашла те записи из роддома. Я одна тогда родилась, не было близнеца.

– Тогда другая личность?

– Это ближе к истине, – согласилась Агата. – Тогда понятно, почему мы одеты одинаково. Ну а причёску сменить дело нехитрое. У вас остались её вещи? Ну, может, обронила что-нибудь, не знаю…

– Вот, – решился Владимир и показал заколку для волос, чёрную розу.

– У меня такая же! – удивилась Агата. – Я её на работе оставила в ящике стола. Сдуреть! Можно? – протянула она руку Владимир кивнул. Агата взяла заколку, повернула, всматриваясь в надпись на подложке, и потеряла сознание. Владимир едва успел подхватить её.

Он ожидал припадка, чего-нибудь ещё, но Агата словно заснула. И походила именно на спящую, дышала ровно, расслаблена.

– Агата! Агата, что с вами?! – Владимир осторожно уложил её на пол, потряс за плечи. Агата лежала и улыбалась во сне.

– Агата, проснитесь!

Губы Агаты шевельнулись.

– Владимир? – услышал он тихий голос и вздрогнул. Изменились манера, выговор. Это был голос Агафьи. – Какой приятный сон… Я очень скучаю, правда…

Заколка выпала из ладони Агаты, и она открыла глаза, потом вздрогнула, побледнела, попыталась рывком усесться.

– Всё-всё, успокойтесь, – Владимир уселся рядом и обнял её. Агата тяжело дышала, её глаза были широко раскрыты. Она первым делом посмотрела на часы.

– Вы спали меньше минуты, – пояснил Владимир, помогая ей подняться на ноги, и рассказал остальное.

– Я к этой штуке больше не прикоснусь, – поёжилась Агата. – Спрячьте её, а? Теперь вы мне верите? Говорите, слышали её голос?

Владимир покивал:

– Не знаю, что тут сказать. Это жутковато.

– Это не то слово, – поправила Агата. – Слушайте, хватит о ней. Мне подумать нужно, как теперь жить. Только не прогоняйте! Если вы и с ней, и со мной знакомы, может, нам удастся что-то сделать. Запишите мой номер! – предложила она. – А я ваш. Будем на связи. Когда снова с ней встретитесь, пожалуйста, позвоните мне.

– Хорошая мысль, – одобрил Владимир, и они обменялись номерами.

– И ещё. На телефон ставится такая программа, чтобы можно было следить за координатами. Родители обычно ставят, чтобы присматривать, куда детишек занесло. Я согласна такую установить, – Агата посмотрела в глаза Владимира, – чтобы вы знали, где я. Ну, где телефон, я с ним не расстаюсь. Настроим?

– Хорошо, – согласился Владимир.

Минут через пять они убедились, что телефон Агаты теперь «под колпаком».

– Слушайте, я понимаю, что дико гружу вас своими глюками, – она взяла Владимира за руки, – и что так не бывает, что всего полдня знакомы, а я вас будто всю жизнь знаю. Но вы же тоже что-то чувствуете, да? Если что, скажите. Я просто уйду, без обид.

– Чувствую, – признал Владимир. – Происходит что-то странное, нужно разбираться. Когда начнёте меня всерьёз грузить, я так и скажу, не беспокойтесь.

– Спасибо! Идёмте тот чемоданчик разберём? Может, там будут намёки. Может, это она его в чулане спрятала?

– Да тут руководство! – поразилась Агата, распаковав пакет с парой ботинок Ultimum. – Смотрите, какое толстое! Ну-ка, ну-ка…

– Я пока посмотрю остальное? – спросил Владимир, и Агата кивнула, устроившись за столом. Она увлечённо читала руководство, глаза её горели.

Владимир отсортировал пакеты. Помимо ботинок в чемодане было три одинаковых пакета, помеченных «Термобельё», шесть с пометкой «Нижнее бельё», три пакета с майками, шесть с носками, два с наклейками «Светлый пояс». Две кофты, две куртки, две лыжные шапки, две пары перчаток. И коробки: аптечка, помеченная красным крестом (Владимир раскрыл и действительно нашёл там лекарства, бинты и прочее); коробка с надписью Dentes и ещё одна с четырьмя одинаковыми прямоугольными коробками внутри, безо всяких надписей. Владимир приоткрыл одну и увидел внутри плоский телефон без единого отверстия, в точности как у Агафьи.

– Ничего себе! – опешил он. – Слушайте, похоже на запас снаряжения. Одежда, телефоны, аптечка, и ещё эти Dentes.

– Минутку, я сейчас… – кивнула Агата. – Я вроде бы въехала. Смотрите!

Она сбегала в прихожую за своими ботинками, указала на ковёр.

– Можно? Они чистые!

Владимир кивнул. Агата поставила ботинки на пол, встала за ними, сбросив тапки, заглянула в инструкцию, шагнула вперёд…

Ботинки словно выросли поверх её ступней. Только что была в одних носках, и вот уже стоит в ботинках. Агата оглянулась, подмигнула, снова заглянула в инструкцию… и, шагнув вперёд, осталась в одних носках. Ботинки были позади.

– Я прочитала в руководстве, – пояснила она. – Это не всё, что они умеют, там ещё читать и читать. Сдуреть, да? А у вас что?

Она присела перед имуществом, рассортированным на столе, всё одинаковое лежало одной стопкой, и тоже присвистнула.

– Слушайте, так это что же… – Агата сняла с себя кофту, сбросила юбку, Владимир вздрогнул и отвернулся.

– Ладно, не отворачивайтесь, я же не догола! – Агата была поражена и не собиралась это скрывать. – Слушайте, всё точно, на мне те же вещички. Я ещё думала, откуда они у меня, жуть, какие удобные. Я в них всегда свежая и меньше устаю. Круто, да? Вот точно – носки, термобельё, нижнее бельё, майка, юбка и кофта. Всё такое же. И тоже ярлычок Ultimum. А шапка и перчатки, наверное, для зимы.

– А это что такое? – Агата распечатала один из пакетов со «Светлым поясом» внутри. – Похоже на пояс от радикулита, – удивилась она. – Тётя Соня такой носила. О, тут тоже инструкция…

– Пойду чай поставлю, – решил Владимир.

Нужно отвлечься. Он успел налить кипяток в заварник, когда на кухне появилась Агата всё ещё без кофты и юбки. Выглядело это так, словно она была в трико. Агата молча задрала майку и указала. Под майкой на ней был такой же «Светлый пояс».

– Решили примерить?

– Всё ещё интереснее. Смотрите!

Агата провела ладонью по поясу. Тот, только что белый, секунды за три стал телесного цвета, а затем… исчез.

– Прикоснитесь! – Агата по-прежнему придерживала собранную вверх майку. – Ой, да ладно смущаться! Прикоснитесь ладонью там, где вы его видели!

Владимир осторожно положил ладонь ей на талию. Вздрогнул. Рукой он ощущал эластичный материал, похожий на бинт или бандаж, а не кожу, но его было не видно.

– Я его походу носила всю дорогу, – пояснила Агата мрачно, когда Владимир убрал ладонь.

Она вернула майку на место и уселась напротив хозяина квартиры.

– Я просто внимания не обращала. Слушайте, это тоже что-то с чем-то. Прямо походный госпиталь! Только он на меня почему-то не настроен был, сейчас я поставила его настраиваться.

– Его можно не заметить?! – не поверил ушам Владимир. – Странно. Вы ведь моетесь, неужели и под душем не замечали?

– Да, странно, – согласилась Агата. – Моюсь, конечно. Кстати о душе, можно я его займу минут на пятнадцать? У меня уже мозги вскипели, нужна пауза. А потом чай, хорошо?

Владимир собрал по экземпляру инструкций от каждого предмета и положил в свою сумку, чтобы почитать завтра на работе, когда будет перерыв. Инструкция от ботинок была одна и объёмная, её он брать не стал. Любопытно, а кто изготовитель торговой марки Ultimum? Пролистал по диагонали инструкцию к ботинкам, но не нашёл ни единого упоминания. Ни адреса, ни телефона, ни названия компании-производителя. К слову о телефонах, от одного из них он тоже взял инструкцию.

Что же выходит? Если предположить, что Агафья – вторая личность Агаты, тогда кое-что можно объяснить, но не всё. Во-первых, медальон. Где Агафья прячет его, когда становится Агатой? Обе они упоминали Веронику Метельскую. Та тоже не замечала преображения Агафьи в Агату и наоборот? И молитва. Как объяснить всё то, что происходило во время утренней молитвы?

И как объяснить, что все переставали интересоваться Агатой. Ни звонков, ни сообщений – ничего, пока Агафья была на сцене?

И даже если всё это как-то объяснить и списать на странности второй личности, то что прикажете делать с самовосстанавливающимся листом бумаги? И откуда, будь оно неладно, всё это удивительное снаряжение, неведомо кем сделанное?

Похоже, под все эти загадки нужен отдельный блокнот. И эти истории будет непросто разгадать вопросами на «да» или «нет».

Щелчок замка – Агата вышла из душа. Уже не в чёрном, а в сером. Всё серое – от кофты до носков.

– Почему серое? – удивился Владимир, жестом приглашая её на кухню. – От влажности?

– Нет, – покачала головой Агата. – Об этом тоже в инструкции есть. Смотрите.

Она прижала ладонь к груди, прикрыла глаза… и её кофта за пару секунд стала снежно-белой. Такой и осталась.

– Техника будущего, – покачал головой Владимир, похоже, сильнее сегодня ему уже не удивиться. – С ума сойти!

– И я не знаю, кто подбросил мне полный чемодан будущего, – покивала Агата. – И там где-то треть была пустой, заметили? Я прикинула: то, что на мне, где-то столько и занимает. Ого, уже почти полночь! Ничего себе мы тут посидели!

Владимир покивал – поздновато для трапезы, но это воскресенье трудно назвать обычным днём.

– Я вашу комнату заняла, да? Слушайте, я всё равно не усну сразу. Давайте постель в гостиную перенесу. Там и почитаю все эти инструкции, пока сил хватит. Вы завтра с утра на работу, да? В Управу?

– Да, а вы?

– Я дома останусь, если разрешите. Я взяла свой походный ноут, там всё необходимое. Интернет у меня свой, мобильный. Я тут приберусь, когда пауза будет, да?

– Оставайтесь, – согласился Владимир. – А прибираться давайте вместе, чтобы я потом мог снова всё найти.

Агата рассмеялась.

– Папа так же говорил – не хотел, чтобы без него убиралась, он потом ничего найти не мог. Всё, поняла, без приказа убираться не буду.

Владимир постучал в приоткрытую дверь гостиной. Агата распахнула её через секунду.

– Вам не спится? – поинтересовалась она.

– Ключ, – Владимир протянул брелок. – И кнопка для домофона. Только, пожалуйста, оставайтесь на связи. Всегда.

– Обещаю! – Агата смотрела серьёзно. – Даже если мусор пойду выносить, сначала сообщу. Спокойной ночи!

Телефон прожужжал под утро – пришло сообщение. Владимир вынул аппарат из-под подушки. Чёртова реклама… Он прочитал текст, и остатки сна мигом слетели. Владимир бросился к двери в гостиную, запоздало вспомнив, что из одежды на нём только нижнее бельё.

– Агата? – постучал он. – Агата, с вами всё в порядке?

Она открыла дверь через пару секунд, была всё в том же трико. Так она и спит в этой одежде?

– Да, – удивилась она. – Нет, не беспокойтесь, я уже полчаса не сплю, привыкла рано вставать. Что случилось?

Владимир показал ей сообщение.

«Владимир, я видела вас во сне. Извините, что не оставила номер. Не сердитесь! Скоро вернусь! Агафья».

– Это не я, – медленно проговорила Агата, достав свой телефон из-под подушки. – Смотрите! – Пролистала исходящие сообщения. Все они были как минимум трёхдневной давности. – Смотрите, номер отправителя не определился!

Она присела на краешек дивана, и Владимир отчётливо увидел, как Агата бледнеет.

– Остаться с вами? – предложил Владимир, глянув на часы, – половина пятого утра.

– Вы не сможете всё время быть рядом, – грустно улыбнулась Агата. – Просто будем на связи.

9. Суперспособность

Досыпать Владимир не умел. Раз уж проснулся, пусть будет новый день. Собрался на работу Управа открыта круглые сутки, работай – не хочу.

– Агата, вы омлет едите? – поинтересовался Владимир, критически рассмотрев скудные запасы готовой еды.

– Я всё ем! – послышалось в ответ.

Владимир уже заканчивал готовить завтрак (и невольно вспомнил Агафью), когда появилась Агата. На этот раз её волшебная одежда оказалась светло-зелёной.

– О, пахнет вкусно! – оживилась Агата. – В холодильнике можно ревизию сделать? По-моему, вон то масло вверху…

– …не очень свежее, – согласился Владимир, не отводя взгляда от скворчащей сковороды. – Да, сделайте. Я как поеду домой из Управы, позвоню, если что-то из продуктов нужно, скажете.

– Правда, я всё ем! – Агата поставила чайник. – Берите как для себя. Я сегодня поищу – может, кто-нибудь слышал про эту фирму Ultimum. Трепаться о вещичках не стану – спиной чую, что это плохо кончится.

– Спиной? – обернулся Владимир и усмехнулся.

– Ну да. Той частью, на которой сидят.

– Всё спросить хотел. Вероника, которая за стойкой у вас сидит, назвала вас Ганей. – Владимир разложил омлет по тарелкам и уселся за стол рядом с Агатой.

– А, ей хоть лом на голове теши, – махнула рукой Агата. – Я поняла, о чём вы. Почему я имя не поменяла, если мне «Агафья» не нравится. Я хотела. Но посмотрела, сколько документов придётся везде менять, и обалдела. Жуткий геморрой. Просто попросила всех звать меня Агатой. Но когда-нибудь точно поменяю.

Остаток завтрака прошёл в молчании. «Мама была бы довольна», – подумал Владимир. Всё ей не нравится, когда за трапезой что-то обсуждают.

– Оставьте всё, я вымою и уберу. Я заметила у вас в морозилке ванильное мороженое. Вы любите его?

– Да, под настроение. Угощайтесь, если хотите. Не последнее в этом мире.

– Мне его нельзя, – покачала головой Агата. – Единственная еда, от которой я дурею. Не могу остановиться. Вот и начинать не буду. Вот, чуть не забыла! – Она достала из кармана кофты связку ключей. – Возьмите на всякий случай.

– От вашей квартиры? – уточнил Владимир.

– Ну да. Вы же мне доверяете, раз свои ключи дали. Вы здесь единственный парень, которому я доверяю. – Агата посмотрела Владимиру в глаза.

– А как же Григорий? – Владимир постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

– Гриша с семьёй давно в Германии живёт, – спокойно отозвалась Агата. – Не придирайтесь к словам, ладно? Я ведь серьёзно. У вас дома реально очень спокойно. Я давно в такой приятной тишине не находилась.

Новых работ пока не предвиделось, а коллеги-дизайнеры что-то не очень спешили на работу в этот понедельник. Владимир отправил в хранилище один из низкоприоритетных проектов, отчитался и стал изучать взятые инструкции, пока пил кофе.

На всякий случай ушёл в тот самый закуток, где всё началось. Может, втайне надеялся, что вот-вот выбежит довольная Агафья. А может, наоборот, что не выбежит. После знакомства с Агатой трудно понять, где сейчас реальность, а где галлюцинации.

Инструкции поражали воображение. Все предметы одежды до единого сами справлялись с загрязнениями, уничтожали патогенную микрофлору, в меру возможностей защищали от механических повреждений и исправляли мелкие дефекты. Можно менять цвет одежды, текстуру и в некоторых рамках – размер и пропорции. Но ни единого контакта этой Ultimum в инструкциях Владимир не нашёл. Где такое успели изобрести и когда?! И это он ещё не читал про ботинки!

Пришло сообщение от Агаты: «Пошла выносить мусор». Через три минуты написала, что вернулась домой. А она не шутила, что будет уведомлять! Владимир на всякий случай проверил координаты её телефона.

С телефоном из чемодана было ещё интереснее: по инструкции он поддерживал некий «Единый диапазон частот мобильной связи» (когда такой успели внедрить?), был оснащён биометрическими датчиками и использовал что-то жуткое в смысле криптографии и средств защиты. И тоже неясно, где такой делают.

Откуда всё это? И почему Агафья всем этим пользуется? Если у Агаты нет сестры, то кто тогда Агафья?

Владимир вернулся и застал обоих коллег-дизайнеров.

– Бурные выходные? – поинтересовался старший из них, Геннадий. – Никогда тебя так рано в конторе не видел.

– Внезапно началась личная жизнь, – пояснил Владимир невозмутимо, и коллеги одобрительно улыбнулись и покосились в сторону двери. Он оглянулся – там стоял директор компании собственной персоной. Лично с ним говорить Владимиру довелось всего три раза за два года работы, первый раз был при приёме.

– Владимир Фёдорович? – позвал директор, рано облысевший, низкорослый человек, лицо его казалось вечно обиженным. – Пройдите ко мне в кабинет.

Коллеги проводили Владимира взглядами – было трудно понять, что они хотели выразить. Возможно, сочувствие.

– Прохор сообщил, что заказчик остался доволен вашим последним заказом, – пояснил директор, жестом предложив сотруднику присесть за свой стол.

Прохором звали того самого менеджера, что вёл работы по дизайну. Редкое по нынешним временам имя.

– Более того – заказчик уже прислал нам техническую документацию по новым проектам. Он настаивал, чтобы именно вы занялись ими. Поздравляю вас, Владимир Фёдорович, заказчик этот капризный, угодить ему трудно. Мы с менеджерами приняли решение повысить вам и зарплату, и премиальные отчисления. Спасибо за хорошую работу!

– Благодарю за доверие, Илья Николаевич, – Владимир пожал протянутую руку.

Новые заказы – это классно. Теперь нужно постараться, заказчик и впрямь капризный.

– Я случайно услышал вашу последнюю реплику, – продолжил директор. – Главное у нас – чтобы работу делали в срок и качественно. Если необходимо, возьмите пару отгулов. У нас неделя, чтобы оценить сроки и стоимость новых проектов, документы я уже переслал вам. Сможете за сегодня провести оценку хотя бы по одному проекту?

– Сделаю всё возможное, – кивнул Владимир, и директор встал из-за стола, широко улыбаясь.

– Отлично, Владимир Фёдорович. Если потребуется ваше присутствие в офисе, вам позвонят. Удачного дня!

Оценку Владимир сделал всего за час и вновь удивился: как и в субботу работалось и легко, и в удовольствие. Что это вдруг? Надо и в самом деле домой пораньше собраться, а может, и отгулы взять, раз уж позволяют. Агата успела сообщить, что сходила в магазин за продуктами, но не уточнила, что именно взяла. «Берите как для себя». Так и сделаем. А оценку проекта можно прислать из дома чуть позже, заодно и перепроверить.

Владимир услышал голос Агаты, когда открыл входную дверь.

– Да, Владислав Степанович, всё верно. Просьба прочитать этот параграф сейчас, если вас не затруднит.

Владимир заглянул в гостиную, Агата сидела в гарнитуре перед своим ноутбуком и говорила по видеосвязи. Она заметила Владимира, улыбнулась и прижала указательный палец ко рту. Всё ясно – тоже работает. Не будем мешать.

Владимир вошёл на кухню. Пахло приготовленной едой, и пахло вкусно. А кто-то утверждал, что готовить не умеет и не будет? Ну-ну… В кастрюле – овощное рагу, а на сковороде отбивные. Ладно, надо выгрузить пока ту провизию, что привёз. Если обедать, то вместе.

Владимир вернулся в спальню, она же кабинет номер один, и втянулся в работу. Через полчаса опомнился, выслал менеджеру оценку по первому проекту, у него была уже готова и по второму. Он заметил, что в дверях комнаты стояла Агата и наблюдала за ним с улыбкой.

– Трудитесь? – задала она риторический вопрос. – Как будет пауза, идёмте, пообедаете.

– Я уже обедала, – пояснила Агата.

Определённо, она выглядела намного лучше. Исчезло неживое лицо, причёска «я упала с сеновала» превратилась в чистые волосы, собранные в хвостик. И выглядела она отдохнувшей.

– Я посижу с вами и чая выпью, хорошо?

– Потрясающе, – признал Владимир, когда закончил с отбивными и рагу. – Сдаётся мне, вы меня немного обманули. Очень вкусно, спасибо.

– На здоровье! Да, малость соврала, – признала Агата. – Сама уже не помню зачем. Я вообще не люблю врать. И не люблю, когда мне врут. Я готовлю, но только то, что сама буду. Вот, сделала на два дня. – Она налила им чай.

– На два?

– Я только на два дня напросилась, – пояснила Агата. – Слушайте, я сегодня работаю почти с момента, как вы ушли, и всё равно как будто отдыхала всё время. У вас тут классно! И…

Телефон Владимира зазвонил. Агата кивнула и вышла из кухни.

– Да, мама, – отозвался Владимир. – Ну да. Нет, всё отлично, дела хорошо идут. У вас что-то случилось? Ну да… и кто сказал? Ладно, не хочешь – не говори. Да, всё нормально. Да. Спасибо, что позвонила, не болейте!

– Родители? – Агата вернулась за стол.

– Мама. Кто-то из соседей уже успел доложить, что я в этой квартире не один.

Агата покачала головой и улыбнулась.

– Ну да, и они видели, как я выношу мусор, а потом иду за продуктами. Представляю, что успели рассказать.

– Да, как-то так. Так что вы говорили про два дня?

Агата смотрела ему в глаза и улыбалась.

– Я сегодня классно выспалась. Давно такого не было. И намного меньше шума в голове, пока я у вас дома.

– Шума?

– Да, когда я снаружи, всё время мерещится, что шумно. Особенно когда людей рядом много. А у вас обалдеть как спокойно и приятно. Не знаю почему.

Владимир покачал головой.

– Оставайтесь, – предложил он. – Пока что вроде ладим.

– Намёк поняла. Я умею ладить с людьми, вот увидите. И мне нравится, как вы живёте.

– Что именно?

– Грязью не зарастаете, готовить умеете, не одними пельменями питаетесь. И в квартире у вас не такой уж бардак, как вы думаете.

– И что же я думаю? – улыбнулся Владимир, оглянувшись.

– Я помню, где что у вас в спальне было, когда спать плюхнулась. А когда проснулась, вы там успели прибраться. И в гостиной то же самое было.

– Хорошая зрительная память?

– Фотографическая. Что, показать?

– Покажите!

Владимир закончил с посудой и прошёл вместе с Агатой в гостиную. Он указал на книжную полку.

– Сможете перечислить, что там стоит, справа налево?

– Легко! – Агата отвернулась и без запинки перечислила все тридцать три книги.

– Впечатляет! – восхитился Владимир.

– Да, очень помогает. И мешает тоже. Я многое хотела бы забыть, что видела. И не могу. Иногда это дико бесит.

– А зачем вы просили клиента что-то там прочесть вслух?

– Тренирую суперспособность, – охотно пояснила Агата. – Я хорошо чувствую, когда люди врут, но для этого должна их слышать. Что, показать?

Демонстрация была не менее эффектной. Владимир говорил громко, шёпотом, старался не двигать ни головой, ни руками. Не помогало: Агата обнаруживала ложь, даже когда стояла к нему спиной, а Владимир едва слышно шептал.

– Класс! – заключил Владимир. – В вашей профессии это особенно полезно. И как это действует?

– Сама не знаю, – пожала Агата плечами, – но я быстро утомляюсь. Да, я у шефа на особом счету. В офисе редко появляюсь, девушки наши смущаются, когда при мне врать пытаются. Хотя и стараюсь не замечать. Но мы с ними неплохо ладим. Они люди-то хорошие, просто немного раздолбаи.

И тут Владимир вспомнил Агафью и надпись на её медальоне. «Ничего не утаивай». Что, очередное совпадение?

Телефон его завибрировал – пришло короткое сообщение. Агата увидела, как изменилось лицо Владимира, и подошла глянуть на экран.

«Владимир, скучаю всё сильнее. Сегодня прошла все тесты, ещё пять дней осталось. Ответьте, если сможете. Агафья».

– Всё страньше и страньше, – заметила Агата. – Не пробовали отвечать?

– Думаю, ничего не выйдет, – пожал плечами Владимир. – Давайте попробуем.

Он набрал: «Добрый день, Ганя. Рад за вас, приезжайте поскорее. Удачи! Владимир».

– Ганя? – переспросила Агата. – Я так начну ревновать. Ой…

Снова сообщение, на этот раз техническое. Сообщение отправить не удалось, номер отправителя сообщений не принимает.

– Вот как! – озадачилась Агата. – Понять бы, что происходит… То есть у неё та самая суперская одёжка, что у меня, но ходит она в чёрном.

– И телефон, – напомнил Владимир. – Помните те четыре телефона? У неё та же модель.

– Давайте попробуем включить один такой! – предложила Агата. – А чего бояться? Если в моей квартире лежало, значит, я имею полное право использовать. Мне никто это на хранение не передавал.

Владимир поступил, как было написано в инструкции. Он сжал аппарат в ладони, надавил по бокам, и телефон включился. По экрану пробежал смутно знакомый узор – уложенные в несколько рядов сферы.

«Первое включение. Приложите ладонь к экрану», – попросил аппарат. Владимир переглянулся с Агатой и прижал.

Аппарат выдал «Личность подтверждена». И почти сразу же ещё несколько строк: «Владимир Кремень, должность – младший дизайнер технического департамента. Идёт настройка аппарата, просьба подождать».

– Странно всё это, – поёжилась Агата. – Что ещё за «Технический департамент»? Где вы работаете?

– В «Парадигме Плюс», в отделе дизайна, но у нас нет никакого «Технического департамента».

– Да-да, точно, «Парадигма», – покивала Агата, – из головы вылетело. Смотрите!

«Обнаружены сети, инициировано подключение, восстанавливается список контактов».

– Мне это не нравится, – указал Владимир. – Смотрите, значок беспроводной связи, Wi-Fi. Но я не указывал эти настройки! Откуда взял?

«Контакты восстановлены, – сообщил аппарат. – Аппарат работает в режиме стандартных настроек безопасности. Удачного дня, господин младший дизайнер».

– Очень смешно, – фыркнула Агата. – И что там за контакты?

– Весело, – заключил Владимир. – Такое ощущение, что из моего мобильника скопировано. Но как?

– Смотрите, список последних сообщений! – указала Агата. – Ничего не узнаёте?

Точно – там было сообщение от Агафьи.

– Вы подумали о том же, о чём и я? – поинтересовалась Агата. – Что будет, если ответить?

– Хотите, чтобы я выключил эту штуку и никогда больше не трогал?

– Вот ещё. Нет, я бы хотела, чтобы вы ответили.

– Верите, что она существует?

– Пока что верю, что кто-то пишет от её имени, – усмехнулась Агата. – Ответите?

– Легко, – кивнул Владимир и повторил тот же ответ.

«Сообщение ожидает отправки»

– Уже интереснее! – улыбнулась Агата. – Ладно, тогда и я включу. Семь бед – один ответ.

«Личность подтверждена», – сообщил телефон после того, как Агата приложила ладонь к своему аппарату. «Агафья Камышова, должность – младший оперативный работник департамента внутренних расследований. Идёт настройка аппарата, просьба подождать».

– Что?! Какой ещё «оперативный работник»? Слушайте, а как она представилась в тот первый раз?

– Сказала, что она стажёр второго ранга того самого департамента.

Телефон Владимира издал приятную мелодию. Появилось уведомление, что сообщение передано на одно устройство, и в следующий момент Агате сообщили, что есть входящее. И верно, ей пришёл тот самый ответ Владимира.

– Мне это совсем не нравится! – решительно заявила Агата. – Эта штуковина считает, что я Агафья?! И она прислала мне сообщение для неё?!

– Выходит, так, – согласился Владимир. – Может, лучше выключить оба телефона?

– Уже поздно пить «Боржоми», – возразила девушка. – Если нас пасли… простите, если за нами следили, то и так уже всё знают, как только тут включили первый телефон. Нет, я свой не выключу. Может, конечно, это и глупость, но я хочу разобраться. Да и телефон клёвый, слов нет. Что скажете?

– Хочу разобраться, – согласился Владимир. – Тогда нужно хотя бы понять, как им пользоваться. Я инструкцию только по диагонали пролистал.

– Одёжка эта самочистящаяся, аптечка, телефоны… – размышляла вслух Агата, пока они сидели на кухне и пили чай. – Всё очень продвинутое. Не знаю даже, кто такое делать может. Разве что военные. Но где военные и где мы? Вы хоть как-то связаны с чем-нибудь секретным?

– Ни в каком месте, – заверил Владимир.

– Вот и я. Кстати! Чуть не забыла! – Агата удалилась из кухни и, вернувшись через полминуты, принесла белый брусок, завёрнутый в прозрачный хрустящий пластик. – Помните ту коробочку Dentes? Это жвачка для ухода за зубами. Клёвая вещь! Проверьте сами перед сном.

– И не побоялись её в рот брать?

– Я с детства всё в рот тащу, – отмахнулась Агата. – Ну в пределах разумного. Мама меня в детстве белкой называла, потому что я грызла всё подряд. В коробке с этой жвачкой тоже инструкция была. Я её принесу, потом прочитаете и обалдеете.

– Сначала прочитаю, – решил Владимир и посмотрел на часы.

– Спать пора? Оставьте чашки, я помою.

– Нет, хочу кино посмотреть, – пояснил Владимир. – Мне начальство отгулы предложило, расщедрилось. Думаю завтра взять один. Поработать тоже придётся…

Агата улыбнулась.

– Прямо как у меня. Отдыхайте, Агата, но пришлите в понедельник отчёты по всем трём контрактам. Одна радость, что платят хорошо. А можно вместе с вами кино посмотреть?

10. Комната смеха

Владимира разбудили сразу два уведомления: со старого телефона и с нового. Владимир прочёл их, и сон вновь как рукой сняло. И опять половина пятого утра, что за напасть!

Владимир уселся и посмотрел на телефоны. Вначале на старый. Новое сообщение от неопределённого отправителя.

«Спасибо, Владимир! Сегодня и завтра у нас тренировки, там не будет связи. Приятного вам дня! Агафья».

На втором новом (Владимир начал мысленно именовать его Ultimum) было такое же сообщение и ещё одно техническое.

«Сообщение доставлено на два устройства».

Владимир оделся в домашнее, вышел из спальни и чуть не столкнулся нос к носу с Агатой, всё в том же трико. Она молча показала ему свой Ultimum, и там было точно то же техническое сообщение.

– Получается, где-то есть ещё один её телефон, – заключила Агата. – Весело, да? И новое сообщение в исходящих.

Они сравнили новое входящее у Владимира и новое исходящее у Агаты. Одно и то же. Владимир открыл список сообщений с абонентом «Агафья Камышова», и там отобразилось её фото, на котором она выглядела как в закутке: чёрная кофта, косичка, медальон.

– Так вот ты какой, олень северный, – заметила Агата, но даже не улыбнулась. – И что за тренировки, мать их? Ой… – смутилась она. – Извините.

– Пока матом не ругаетесь, можете не извиняться, – отозвался Владимир.

Они услышали мелодию уведомления нового телефона Агаты. Новое входящее. Агата молча открыла его и подняла телефон так, чтобы Владимиру было удобно прочесть.

Отправитель Ника Метельская. Получатель Агафья Камышова. Текст: «Ганя, я всё перевезла. Всё убрано, квартира ждёт тебя. Удачи на аттестации!».

– Ника! – поразилась Агата. – Слушайте, но это точно Ника, это её личико! Видите?

И верно, на фото была одетая по-другому, в ярко-красной кофте и красной же ленте поверх волос, но точно Вероника Метельская собственной персоной.

– Она-то здесь каким боком? – Агата в замешательстве. – Ничего уже не понимаю.

Снова исходящее от Агафьи Камышовой Нике Метельской. «Ника, ты умница, большое спасибо. Оставайся там сколько хочешь. Агафья».

– Слушайте, так я теперь подсматриваю всю её переписку?! – поразилась девушка. – То есть телефон опознал меня как её и теперь как-то получает копии всех сообщений?! Но так ведь не бывает! Стойте, что вы делаете?

– Отправляю сообщение, – пояснил Владимир. И показал перед тем, как отправить: «Ганя, у меня тоже может не быть связи в ближайшие дни. Удачи на тренировках! Владимир». – Нормально?

Агата кивнула. Короткая пауза, и её телефон получил входящее. Даже два. От Ники вместо текста четыре символа сердечка, и от Владимира. Ещё пара секунд, и у Владимира новое входящее. Короткое. «Спасибо! Агафья».

– Вот теперь мне неловко, – хмуро заметила Агата. – Как будто чужие письма читала. Хотя только что руки чесались что-нибудь той Нике отправить. Слушайте, но это не может быть она! Она и в будние дни раньше девяти не просыпается, а сейчас пять с копейками утра!

Владимир только головой покачал.

– Пойду что-нибудь поесть сооружу, – решила Агата. – Нервы успокоить. Вы блинчики едите?

– Я тоже всё ем, – сообщил Владимир. – Кроме морской капусты. В детстве переел. Вам там помочь?

– Нет, спасибо. Ну, чай пока сделайте. Обед уже готов, тогда вы потом ужином займётесь, хорошо?

– Идёт! – согласился Владимир и отправился собирать постель.

– Кое-что я об этой Агафье уже поняла, – поделилась мыслями Агата. – Скажу, если вам интересно. Кстати да, личико симпатичное. Рядом с ней я пугало.

– Вы не пугало, – заметил Владимир. – Да, скажите.

– Ей не хватает друзей. Она, вероятно, боится одиночества, возможно, любит винить себя, если вдруг с человеком начались тёрки. Может быть чрезмерно заботливой.

– Откуда такие выводы?

– Вы о ней немного рассказывали, но выводы я успела сделать. И то, как она строит сообщения и как отвечает. Зуб даю, что, если бы вы ей что-нибудь ещё ответили, она снова бы отозвалась. Она всегда старается подтвердить, что всё получила. А если бы не смогла, то потом извинялась бы битый час.

Владимир покачал головой.

– Никакой магии, – усмехнулась Агата. – Я изучала психологию. И знаете, я сама такой была. Мне не очень приятно читать её переписку. Там как будто я лет так в двадцать. Тоже была такая вся восторженная, классная новая жизнь, престижный вуз, вся эта байда, – Агата вздохнула. – Но случись что, я могла в уголок забиться, спрятаться. Не верите, да? Пока я с дядей и тётей Соней разбиралась, была всю дорогу на адреналине, и Гриша всегда был рядом. Некогда было пугаться, а жить очень хотелось. Гриша уехал, когда свою девушку встретил, и я вроде как одна осталась.

Владимир молча погладил её ладонь.

– Спасибо. – Агата прикрыла глаза на пару секунд. – Ничего, разберёмся. Я теперь точно не отступлюсь, а то слишком много чертовщины.

Владимир потёр лоб и вспомнил, что не давало ему покоя ещё с вечера.

– Вы сказали, что мама вас в детстве белкой звала, что вы всё грызли.

– Верно, – улыбнулась Агата. – Так и было. Чёрт… – Она посмотрела в глаза Владимиру, прикрыв рот кончиками пальцев. На долю секунды в её глазах мелькнул ужас. – Ничего не понимаю!

– А вы точно детдомовская?

– Точнее некуда. Всю жизнь там помню, каждый долбаный день. Документы в порядке, любой дурак проверит за пять секунд. Слушайте, откуда это? – поразилась Агата. – Я была так в этом уверена – задумалась она – И только не смейтесь, я даже смутно припоминаю, как я в детском саду с другими детишками была. И что мама меня туда водила. Крыша, что ли, едет?

– Смеяться не буду. – Владимир поднялся на ноги. – Слушайте, я возьму сегодня отгул. Лето на дворе. Сейчас быстро сдам начальству отчёты, и пойдёмте проветримся. Не знаю, в какой-нибудь парк, что ли.

– Хорошая мысль, – оживилась Агата и тоже поднялась. – Знаете, сделайте мне одолжение. Съездим в мой детдом? Это близко. Я туда входить не буду, снаружи потусуюсь. Там у них есть такая доска почёта в фойе. Если я там есть, то просто сделайте фото.

– Договорились, – улыбнулся Владимир и взял Агату за руки. – Не беспокойтесь, я вам верю.

– На пару секунд вы подумали, что я вру как сивый мерин, – покачала головой Агата. – По лицу было ясно. Спасибо. Нет, я тут всё уберу, займитесь лучше работой. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

Где она набралась таких фразочек? И про свой выпуск из детского дома сказала «откинулась». Ладно, потом разберёмся.

Детский дом официально назывался «Центр помощи детям, оставшимся без родителей» и имел звонкое имя Vox viva, то есть «Живой голос». Агата осталась за оградой, присела на скамейку и сделала вид, что увлечённо читает что-то с экрана телефона.

Владимир вошёл внутрь. Во дворе было и шумно, и людно – веселились воспитанники всех возрастов. И не скажешь, что тут тюремные нравы. Хотя кто знает, что было здесь два десятка лет назад и что сейчас творится за запертыми дверями.

– Вам помочь? – подошла женщина лет пятидесяти в строгом деловом костюме. – Чем-то конкретно интересуетесь?

– Я пересекался с одной из ваших воспитанниц, – кивнул Владимир, – с Агатой Камышовой. Она часто вспоминала этот детский дом.

– Ганечка очень талантливая, – улыбнулась женщина. – Очень сложный подросток, то есть была очень сложным подростком. Мы гордимся её карьерой. Да вот, посмотрите сами.

Она пригласила Владимира в фойе и подвела к стенду. И действительно, на нём было фото Агаты, на вид ей там лет двадцать. То есть уже после выпуска.

– Юрист, психолог, помогает нашему центру и консультациями, и финансами. Мы очень ею гордимся.

– А Григорий Воронин?

– Ганечкин друг? Он тоже сделал карьеру. И тоже помогает нам. Они с Ганечкой были не разлей вода, всегда вместе, как брат с сестрой. Мы переживали, когда пришлось их разлучить, Гришу усыновили другие люди через год после того, как удочерили Ганю. Трудные были ребята, много я от них наслушалась, но не зря всё это было.

– А вы – директор? – поинтересовался Владимир.

– Всё верно. Вот, прошу. – Женщина протянула визитку. Владимир глянул: «Юрская Анна Леонидовна». – Чем обязаны вашему визиту? Вы близко знакомы с Ганечкой?

– Очень. Захотелось посмотреть на место, в котором она провела половину жизни.

– Я могу устроить вам экскурсию, – предложила Юрская, – прямо сейчас или когда вам будет удобно.

– Сейчас, к сожалению, не получится, – покачал головой Владимир, пряча визитку в сумку.

– Будем вам рады! – покивала директриса. – Увидите Ганечку – передавайте привет!

Вот теперь стало заметно, что Юрская интересуется Агатой вполне искренне, что у директрисы десятки вопросов о воспитаннице. Владимира проводили до ограды, пожали руку и ещё раз попросили передать привет.

– …Анна Леонидовна всё ещё правит? – поинтересовалась Агата, когда Владимир доложил о разговоре с Юрской. – Ну да, я помогаю им в меру сил. У них всегда мало денег, вдруг кому-то ещё помогу выбраться оттуда пораньше. Видели моё фото?

– И ваше, и Григория. Выходит, ваши воспоминания о детском садике и белке ненастоящие?

– Или чужие, – согласилась Агата. – Всё, поехали в парк. Не то у меня настроение, чтобы самой в милый детский дом ходить. В другой раз.

Агата попросила купить ей мороженое, но только не ванильное; они сидели на скамейке в парке аттракционов, наслаждались жизнью.

– Чувствуете шум? – спросила вдруг Агата. – Помните, я говорила? Когда я на улице, а тем более среди людей, у меня постоянное ощущение шума в голове. Как бы это объяснить… Вот, идёмте! – Агата указала направление, и через полминуты оба оказались у трансформаторной подстанции. – Вот как здесь, такой вот гул. Только не такой громкий, но он везде.

– Я такого не ощущаю, – признался Владимир.

Агата вздохнула, забрала у Владимира обёртку от мороженого и вместе со своей выбросила в урну.

– А я почти везде ощущаю. Только у вас дома такого нет, там тихо и спокойно. Слушайте, я правду говорю! – обиделась Агата, заметив выражение лица Владимира. – Проходила я все эти медосмотры, нет у меня никаких болячек. И я с детства не переношу шумные компании, там вообще караул.

– Всё это очень странно, – покачал головой Владимир. – Я не собирался вас обижать. Тогда давайте посмотрим, что у меня дома такого особенного, чем он отличается от других мест.

– Обязательно, – покивала Агата. – Да, к слову о странном. Я написала сегодня Нике. Спросила, о какой квартире речь. В общем, она ничего не поняла, да и я тоже.

Владимир ощутил, что по спине прополз ледяной ручеёк.

– Вы написали ей с нового телефона?

Агата рассмеялась.

– Нет конечно. Со своего. А на том телефоне они пока больше не переписывались. Понять бы, что ещё за тренировки такие…

– Если хотите, можем поехать в Управу и посмотреть то место, где я с ней встретился.

– Да, но не сегодня, ладно? Меня в Управе точно заметят, опять работы накидают. О, смотрите, комната смеха. Зайдём?

В комнате смеха действительно слышался смех и люди веселились. Может, не так сильно, как волк и заяц в известном старом мультфильме, но вполне искренне. Агата тоже веселилась, по-детски сильно и до слёз. Они преодолели извилистую галерею, где уродливые сжатые или вытянутые отражения таращились со всех сторон, прошли по затейливому зеркальному лабиринту, едва не разбили там носы о стены и вышли в центр аттракциона. Это была комната, обставленная под гостиную, в которой стояли стол, кресла, имитация камина и на каждой стене висели обычные, а не кривые зеркала. Здесь и пахло не так, как в других помещениях, – пахло уютом, спокойствием. Пусть даже камин был ненастоящий и повсюду была пыль.

Люди входили в гостиную и покидали её через другие проходы. Если бы не указатели к выходу, здесь и в самом деле было бы уютно.

– Клёво! – высказалась довольная Агата. – Слушайте, а здесь нет того шума! Совсем-совсем! – Она огляделась и сделала несколько снимков интерьера.

– Не боитесь, что заставят стереть снимки? – указал Владимир на табличку, где вежливо просили не вести фотосъёмку.

– Я юрист. Пусть попробуют, – хмыкнула Агата. – А табличку эту могут в сортир повесить. Я законы знаю. Нет, правда, ничего нам не сделают. Смотрите! – поманила Агата Владимира к себе и указала на ближайшую стену. – Смотрите, какие узоры прикольные. Спиральки, молнии, всё такое. Я где-то это уже видела!

– Это мои узоры, – признался Владимир. – Был такой заказ. Для оформления аттракционов был нужен узор со всякими завитушками, молниями, вихрями, всем таким.

– Ух ты! – восхитилась Агата, делая ещё один снимок. – Наверное, я тогда у вас и видела. Я заходила к вам на этаж, там у вас есть стенды разные с образцами. Странно… – потёрла она лоб. – Точно, шума нет! Во всей этой комнате нет. Подождите меня, я быстро!

Агата умчалась в один из проходов, а Владимир тем временем ждал поодаль от зеркала, чтобы никому не мешать. Сегодня в парке людно, и поток посетителей в комнату смеха не уменьшался.

Агата вернулась и поманила Владимира к камину – подальше от людского потока.

– Слушайте, точно! – сообщила она. – Везде этот шум есть, а тут нет, прямо как у вас в квартире! Странно, да?

Владимир оглянулся. Сглотнул, на пару секунд уши отчётливо заложило, словно в самолёте при наборе высоты.

– Вы заметили, что стало тихо? – удивилась Агата. – Смотрите! Где все?

Они оглянулись – в гостиной никого. Только что по одному и компаниями шли отдыхающие, а сейчас пусто. И тишина повисла в комнате – не очень приятная, давящая.

– Телефоны не ловят! – заметила Агата, достав оба аппарата. – Нет связи. Только что была. Что за глюки?!

Она прошлась по комнате, из одного конца в другой, глядя на индикацию на телефоне. Владимир посмотрел на свой телефон: то же самое, нет связи. Он подошёл к Агате и проверил свой новый телефон, но и там связи не было.

Агата вздрогнула и подняла взгляд, посмотрела в зеркало. То же сделал и Владимир. Они не одни в комнате. У противоположной стены стояла молодая черноволосая женщина во всём красном – кроссовки, джинсы, кофта. Стояла и смотрела на них с Агатой.

– Вы не… – начала Агата и обернулась.

Она вздрогнула, попятилась и схватила Владимира за руку. Взгляд Агаты стал совершенно безумным. Владимир оглянулся – в комнате никого. Посмотрел в зеркало, женщина никуда не делась, она так и стояла, так и смотрела.

– Что за дурацкие шут… – начал было Владимир, когда женщина перестала казаться статуей и направилась к ним в отражении.

Владимир ощутил, что ладонь Агаты стала горячей, физически почувствовал накативший на неё ужас. Бежать отсюда, бежать немедленно!

Он уже разворачивался, уже тянул Агату за собой, когда женщина – отражение – оказалась вплотную к ним, и лицо её на короткий миг перестало быть человеческим – Владимиру померещилась голова не то льва, не то тигра; пасть её распахнулась, ослепляя блеском клыков, и чудовище зарычало.

Всё померкло перед глазами.

Агата и Владимир обнаружили, что сидят на полу рядом с зеркалом. В комнате безлюдно, воздух сухой и затхлый. Вокруг полно пыли. И лампы над головой светят тускло и призрачно, еле тлеют.

– Что за… – Агата посмотрела на себя, потом на Владимира. – Офигеть! Что за идиотские шутки?!

На Агате не было одежды. Вообще никакой. Одежда Владимира уцелела, но в карманах не оказалось телефонов.

– Я кому-то устрою! – пообещала Агата и, стянув со стола скатерть, набросила на себя. – Кто это сделал? Эй! – помахала девушка рукой, глядя в чёрный зрачок камеры в углу напротив. – Передайте начальству, что я уже иду!

Владимир отыскал взглядом свою сумку. Она валялась рядом, вся в пыли. Перебрал содержимое. Всё на месте, кроме электронных устройств: планшета, телефона и зарядников.

– Гады, ногам холодно! – Агата поискала взглядом свою обувь. – Хоть ботинки бы оставили. Что вы делаете? – спросила она, заметив, что Владимир расшнуровывает свои туфли. – Спасибо, но тогда вы будете босым!

– Я в носках. Наденьте эти, они чистые.

– Зачем вы носите запасные носки? – удивилась Агата.

– Это ортопедические. Ногу несколько раз подворачивал, теперь всегда ношу. Камера, похоже, выключена… – Владимир прогулялся по комнате. – И зеркала бутафорские – смотрите, ничего не отражается. И в проходах темно, света нет.

– И у нас стырили телефоны, да? – закончила Агата, поворачиваясь лицом к зеркалу, у которого они очнулись. – Странно. Стеклянное, но ничего не отражает. Идите сюда! – позвала Агата и указала. – Смотрите, там всё черно, но я как будто кого-то вижу. Чёрт, это же мы с вами!

И верно, в глубине зеркала смутно виднелись они оба. Стояли у зеркала, замерев в странной позе, словно собирались бежать куда-то.

– Очень странно! – поёжилась Агата. – Нужно выбираться! Давайте мы…

Головокружение. И снова всё потемнело вокруг.

Агата и Владимир вновь обнаружили, что сидят у стены рядом с зеркалом. Всё та же комната, но воздух стал свежее, свет ярче. И пыли нет.

В один из проходов вошли люди, похоже, это была семья: отец, мать и девочка лет семи. Вошли и удивлённо посмотрели на сидящих у стены Агату и Владимира. Те вскочили на ноги.

– Чёрт, я… – Агата осмотрела себя в замешательстве. Всё на месте – и одежда, и телефоны. Агата, не без опаски, заглянула в то самое зеркало. Обычное зеркало, всё отражалось как положено.

– У вас тоже всё на месте? – тихо поинтересовалась Агата.

Владимир проверил карманы, заглянул в сумку. Ничего не пропало.

– Жуть, что это было?!

Владимир только руками развёл. Он сам ещё не пришёл в себя.

– Идёмте отсюда! – Агата потянула Владимира за руку. – Не нравятся мне такие глюки. Хочу на свежий воздух.

Агата потребовала купить ещё мороженого, и минут десять оба просто сидели на скамейке и дышали свежим воздухом.

– Вот это глюки так глюки! – покачала головой Агата. – Совершенно от реальности не отличить. И тётя с тигриной головой… Я уж не знаю, каких колёс нужно переесть, чтоб такое увидеть.

– Мне это не показалось глюками, – заметил Владимир. – Полное чувство реальности. Хотя понимаю, что такого быть не могло, но всё было убедительно.

– Запишите, – посоветовала Агата. – Вот прямо сейчас. В блокнот или на диктофон, как вам удобнее. Я это и через сто лет не забуду, а насчёт вас не уверена. Пока все детали помните, запишите, потом сравним. А я кофе вон там возьму, – указала Агата в сторону кафе. – Вам американо, верно? Я там часто бываю, кофе у них хорошее.

– Хороший? – не удержался Владимир.

– Не будьте занудой! – посоветовала Агата и ушла, улыбаясь.

Владимир записал вкратце свои впечатления от глюков и попробовал, насколько возможно, припомнить лицо той зазеркальной женщины. «Где-то я её видел, – подумал он. – Знакомое лицо». Но с ходу не вспомнил.

Когда он присоединился к Агате, то заметил на столике ворох бумажных обрывков. На его глазах Агата закончила писать и протянула ему лист.

– Порвите на части, ладно?

Владимир успел заметить текст. Такая же «индульгенция» с поправкой на дату и время. Ну, если сейчас начнётся…

Не началось. Бумага так и осталась в виде обрывков. Агата улыбнулась, кивнула и указала на чашки кофе.

– Пейте, пока не остыло. Вы видели, да? Здесь не срастаются. А дома срастались.

Владимиру стало не по себе – место людное, кое-кто уже поглядывал в их сторону. Возможно, из-за клочьев бумаги.

– Экспериментируете?

– Ну да. Всё лучше, чем умом трогаться. Мы ведь оба видели. Раз на записи это остаётся, значит, это реально. Значит, можно докопаться, почему так происходит.

Пришло сообщение на новый телефон Агаты. Та чуть не подскочила, достала его и молча показала сообщение Владимиру. Отправитель Ника, получатель Агафья. «Ганечка, мне дали второй ранг! Спасибо тебе огромное!» – и пять сердечек.

Агата взяла второй телефон и набрала номер.

– Ника? Всё в порядке, есть минутка? Нет, получила тут сообщение от твоего имени. Не отправляла? Понятно, извини, наверное, кто-то номером ошибся. Да нет, глупость какая-то, не бери в голову. Шеф меня не искал? Да, я всё время на связи. Что? Правда?! Поздравляю, ты умничка. Всё, спасибо, не скучай там!