Дэрриан против мрачного барона бесплатное чтение

Глава первая

С тех пор как Дэрриан, когда-то в прошлом разведенный фрезеровщик Арсений Семенович Вишня, впервые проснулся в Фрумосверде, минуло лет шестьдесят. Впрочем, это только согласно его ощущениям сильно постаревшего человека. На деле же попросту невозможно сравнивать течение времени здесь и у него дома. Там, в его родном мире, действует знакомое ему с детства летоисчисление. Здесь, где он теперь живет, все по-другому: длительность суток меняется в течение года, количество дней в каждом из пяти сезонов разное, да и всего их в году втрое больше, чем на его родине.

Открыв глаза тем памятным утром, молодой мужчина испытал весьма непривычную для себя смесь эмоций: удивление, испуг, скорей даже панику, и… восторг.

С испугом и паникой понятно – шутка ли непостижимым для себя образом вместо привычной общежитской комнатушки, которую он делил еще с двоими такими же приезжими работягами, оказаться в совершенно незнакомом месте. Да и удивиться вполне можно, по той же причине.

А вот восторг! Для этого нужно что-то большее, чем просто неожиданность с непонятностью. И это «что-то большее» было повсюду. Вызывала изумление сама обстановка, в которой он пробудился:

Вместо засаленных, серых обоев, оставшихся еще от позапрошлых жильцов, слабовато подсвеченные изнутри салатного цвета стены. Углы помещения сильно скруглены. Арсений, в то время он себя мысленно называл именно так, некоторое время глазел перед собой и по сторонам, лежа на спине. Все стены и потолок помещения, оказавшегося значительно больше его предыдущего жилища, слегка выгнуты наружу.

Под ним, кстати, вместо привычной койки, с продавленной панцирной сеткой, абсолютно ровное, широченное ложе с единственной спинкой у изголовья. Локоть, при нажиме, погружается в его поверхность очень не много, но лежать мягко. Под головой вместо подушки какой-то желтоватый пуфик из неизвестного материала, похожий на серединку от огромной ромашки. Да и одеяла, в привычном виде, не было. Точней Арсений был укрыт приятной на ощупь тканью, но стоило ему скинуть с себя это тонкое покрывало, как оно подлетело над ним и расправилось. Сев на ложе он только-только не доставал макушкой до висящего над ним куска материи, почему-то ставшего почти прозрачным.

«Странно все это, непонятно, – подумал Арсений – как-то уж очень на сон похоже».

Вот только все попытки проснуться: хлопанье себя по щекам, встряхивания головой, щипание самых чувствительных мест на теле – оказались тщетными.

В конце концов, он решил попробовать уснуть заново. Растянулся на ложе, поправил «серединку ромашки». Обратив внимание на висящее над ним покрывало Арсений, словно каждый день это делал, потянул его на себя – послушная «ткань» плавно опустилась на него и стала темно зеленой, углы подогнулись, будто их поправила заботливая мама. Стоило Арсению оказаться укрытым, в помещении наступил сумрак.

Впрочем, мужчина накануне лег отдыхать пораньше и хорошенько выспался. Сколько не пытался он хотя бы еще на немного задремать – никак.

Промаявшись так некоторое время, Арсений потянулся – в комнате стало значительно светлей. Оттолкнул от себя покрывало и оно снова заняло не мешающее ему слезть с кровати положение – если это ложе можно так назвать. Деваться некуда, надо вставать, пока голова не начала «гудеть» от долгого лежания.

Несмотря на то, что Арсения угораздило оказаться в абсолютно чужом мире, сам он от этого нисколько не изменился. По крайней мере, внешне. Лишенное окон помещение, в котором все же было достаточно светло, имело на одной из стен что-то похожее на зеркало. Только оно не висело закрепленное, а являлось ее частью. Отражающая поверхность, в полный рост и немного шире плеч, приближаясь краям, постепенно теряла блеск, переходя по структуре в матовую, чуть шероховатую и теплую на ощупь зелень.

Так вот, оттуда на Арсения смотрел все тот же молодой мужчина, не особо приметной наружности: широкое лицо, довольно мясистый нос уточкой, серые глаза. Даже небольшой шрам на тяжелом подбородке все также напоминал о попавшей на него горячей стружке. Прямые светлые волосы, как ему показалось в тот момент, через чур длинны – будь он дома, отправился бы в ближайший выходной стричься.

Кроме ложа с «зеркалом» обстановка помещения состояла из прилаженной к стене шириной с локоть горизонтальной панели, примерно на высоте обеденного стола и какого-то подобия кресла со слишком сильно откинутой назад спинкой.

«Так, так, – подумал Арсений – здесь вроде осмотрелся, пора на улицу податься, как бы только суметь найти и открыть вход».

Стоило ему подумать об этом как короткая, противоположная от ложа стенка преобразилась – центральная ее часть, будто растворилась в воздухе, образовав проем в полный рост Арсения и, также как зеркало, чуть шире его плеч.

«Вот диво дивное» – в очередной раз ошарашенный мужчина, приподняв одну бровь, уставился на приглашающий выбраться наружу проход, все с теми же скругленными углами.

«Видимо здесь всегда стараются избегать резких переходов» – подумал он в тот момент.

Впрочем, гостю странного мира надоело стоять на месте, и он наконец-то соизволил выбраться наружу.

Зрелище, представшее перед Арсением, не просто поражало – оно завораживало:

Обилие вокруг зелени всех оттенков, да еще украшенной большими и маленькими, яркими и не очень цветами, внушало привыкшему к серости повседневной обстановки человеку ощущение карнавала. Несмотря на то, что в его голове будто лампочка периодически вспыхивала мысль: «да, что же такое происходит?», несмотря на начавший напоминать о себе урчанием желудок Арсений с интересом разглядывал красочных стрекоз, почти с его ладонь размером. На ветвях деревьев перекликались разными голосами незнакомого вида птицы, по стволам вверх и вниз сновали маленькие, не крупней домовой мышки, черные зверьки.

Растительность вокруг, не смотря на то, что Арсений не находил ни единого знакомого ему вида, не имела каких-то разительных отличий от его «домашнего» варианта – от тех деревьев, которые он привык видеть с детства, или тех ползучих представителей флоры, что опутывают их своими лианами. Разве что цветки особенно яркие и, в своем большинстве, несколько крупноватые, на его взгляд.

Зверьки, которые его совсем не боялись, тоже не выглядели очень уж экзотично. Это были вышеупомянутые, бегающие по стволам деревьев малявки. Или, например, деловито прошествовавшая перед ним «длинношерстная кошка с лисьим хвостом», раскрашенная в серо-зеленый камуфляж со спешащим за ней попискивающим выводком из трех маленьких ее копий.

Каких-то «семилапых восьмихвостов» с непарным количеством крыльев Арсений, стоя в начале мощенной темно серым материалом дорожки, не увидел. Покрытие тропинки напоминало квадратные плитки со стороной в полторы его ладони. Он бы и принял эту штуку за привычную для него отделку. Только она мягко пружинила под его необутыми ногами, не то, что те кусочки бетона, которые он знал до этого.

«Да я же босой!» – вдруг осенило Арсения, после чего он наконец-то обратил внимание на то, что одет не так, как привык. Да, шорты с рубашкой он носил, вот только материал, из которого они сделаны, наводил на мысль, что его ткали вручную. Нить была довольно толста и, похоже, растительного происхождения. На его работе положено было носить нарукавники. Правда все сотрудники, да и он сам, увиливали от этого. Сейчас же чем-то подобным были закрыты не только его руки, но и ноги от щиколоток до бедер. Причем все из того же материала цвета свежего, правильно высушенного сена.

Глава вторая

Оглядев себя, Арсений сделал несколько шагов и обернулся чтобы увидеть – откуда же он все-таки вышел. Его взору предстала лежащая посреди лужайки громадная белая «виноградина», с входом в торце. Во всяком случае, такую ассоциацию вызвал у него предмет, в котором он несколько минут тому назад находился.

Арсений с детства отличался от сверстников повышенным любопытством. Вот и сейчас он несколько раз обошел эту штуковину по траве, приятно щекочущей непривыкшие к отсутствию обуви ступни. Потрогал стенку руками – гладкая, чуть теплая поверхность, по ощущениям похожа на стеклянную банку с налитым в нее парным молоком. Попробовал постучать по ней пальцем – звука нет никакого, совсем.

«Хм, любопытно, а в мое отсутствие сюда никто не залезет? Может, стоит закрыть вход?» – подумал Арсений.

Стоило только появиться в голове этой мысли, как виноградина закрылась – отсутствовавшая часть стенки бесшумно материализовалась, пространство, через которое Арсений вышел, всего лишь на миг было заполнено чем-то вроде густого тумана, который превратился в часть стены. Теперь уже нельзя было понять, где именно располагался ход внутрь.

«Вот как! – изумился мужчина – И как теперь я смогу туда попасть?»

Ощупывая место предполагаемого входа, Арсений пытался и нажимать на него, и держать руки с разным сторон от бывшего проема и предпринимать еще какие-нибудь манипуляции. Не помогало ничего.

«Что же это такое? – думал он теперь – Мало ли где я сейчас нахожусь!? Может здесь опасно, а это все-таки помещение, какое-никакое и в нем можно укрыться, если что, только как теперь открыть вход?»

Одновременно с последней мысленной фразой часть стены, на миг превратившись в туман, исчезла – перед Арсением появился проем в который он, долго не думая, шагнул.

«Что же заставляет эту штуковину открываться и закрываться? Неужели мои мысленные приказы, надо проверить» – подумал он.

Встав перед проемом в стене, Арсений несколько торжественно, впоследствии он со смехом вспоминал этот момент, подумал: «закрыть вход». Сработало! «Открыть вход» – эффект от мысли незамедлителен. Попробовав произносить эти две фразы вслух, экспериментатор убедился в том, что «работают» и голосовые приказы, причем никакие другие распоряжения, произнесенные как мысленно, так и голосом, не оказывают на стенку ни малейшего воздействия.

Закончив с экспериментами Арсений, не забыв закрыть эту штуковину, наконец-то отправился прогуляться по темно-серой дорожке. Впрочем, прошагал он совсем немного, прежде чем чуть в стороне услышал негромкое хихиканье. Остановился – звуки стихли. Правда, стоило Арсению немного подождать, как он различил слабый шорох.

«Ага, это вон за теми кустами» – догадался он и направился к невысоким зарослям, шагах в десяти от него. Растения, за которыми обнаружились двое малышек, высотой и листьями походили на шиповник. Вот только цветки на них были всего лишь с ноготок от мизинца, ярко желтыми, похожими на кулечек, свернутый из нескольких крылышек бабочек.

Сидящие прямо на траве девочки, светлая кожа которых слегка отливала серо-зеленым оттенком, при появлении Арсения засмеялись подобно двум колокольчикам.

– Здравствуйте, юные леди – осторожно произнес Арсений.

– И тебе привет, странный арьяли! – произнесшая эту фразу девочка вскочила на ноги, подошла к Арсению, не спеша обошла его.

– Нет, – заговорила ее подружка – ты, Солия, ничего не понимаешь, он не арьяли.

– Зато ты много понимаешь! – малышка, ростом едва по пояс Арсению, нахмурилась, но тут же снова улыбнулась.

– А я понимаю, мне папа рассказывал: перед последними Холодами (позже Арсений узнал, что это самый промозглый сезон в том мире, куда он угодил) они с мамой гостили в Вестне и видели там Сэнду. Так вот, папа рассказывал, что она белая, как этот незнакомец и называет себя не арьяли, а, девочка задумалась, вспоминая нужное слово, человек.

«Ага, – подумал Арсений, – видимо словом арьяли они называют свою расу. Действительно, они отличаются людей: во-первых цветом кожи, кроме того девочки выглядят слишком худыми, для детей такого возраста. Впрочем, щечки-то у них кругленькие, да и локти-коленки те торчат, как если бы они были костлявыми. Просто сам скелет у них немного уже, чем у большинства детей, которых я видел. Но, в общем, малышки очаровательны: правильные, тонкие черты лица, большущие, искрящиеся озорным блеском глаза, слегка вьющиеся длинные волосы соломенного цвета».

Пока Арсений обо всем этом думал, вторая девочка поднялась на ноги. Более степенно, чем первая, обошла его и остановилась справа от подружки. В пол оборота повернувшись к ней, она выпрямилась, демонстрируя королевскую осанку, сложила на груди ручки, чуть отставив вперед правую ножку, перенесла вес тела на левую и слегка кивнув, изрекла:

– Ты права, Солия, он странный!

– П-почему? – смущенный таким бесцеремонным осмотром и обсуждением его при нем же спросил Арсений.

– Как почему? – в голосе второй девочки слышалось неподдельное изумление, – Ты же совершенно белый!

– А еще, ты огромный! – заговорила та, которую подружка в начале беседы назвала Солия, – И вот еще что, посмотри, Виса, у него глаза такого же цвета, как небо!

– У меня обычные, голубые глаза – почти обиделся Арсений.

– Здесь таких нет ни у кого! – возразила Виса, – Дети арьяли рождаются с зелеными! Вот посмотри на мои или Солии! А когда они вырастают, то глаза становятся серыми.

В этот момент желудок Арсения издал голодное урчание.

– Ой, он бедненький кушать хочет! – воскликнула Виса.

– А ему можно есть то же, что и нам? – спросила Солия.

– Почему нет?

– Ну, ты же видишь, что он не такой, как мы, может ему от нашей еды будет плохо. Давай лучше отведем его к Илгенту! Он все знает!

– Хорошо, а ты пока, – Виса посмотрела на Арсения, – подкрепись солнцем, путь не близкий.

– Он же БЕЛЫЙ, не видишь? Такой же как Сэнда. Папа говорил, что она не может брать силы у солнца, значит, и он тоже не сумеет! Придется пока потерпеть!

Глава третья

Не успел Арсений согреться от быстрой ходьбы, как в их путешествии произошла заминка – на дорогу выскочило местное животное:

Не больше чем с ладонь в длину, рыжее, похожее на перекормленного бельчонка. Правда, с коротеньким, больше напоминающим заячий хвостиком и скругленными ушками без кисточек. Нисколько не смущаясь присутствием остановившихся путников, зверек присел на задние лапки, передними начал намывать усатую мордочку.

– Ой, «кручик»! – воскликнула Солия, – Как давно я хотела тебя найти!

Забыв о том, что она куда-то шла девчушка рванула к кручику. Впрочем, маленькое рыжее существо, по-видимому, понимающее, что сулит ему детское внимание, поспешило убраться. Солия с визгом побежала за ним.

– Солия, стой! – теперь уже кричала Виса, – Мама тебе не разрешает приносить в локуин животных!

Обернувшись к Арсению, девочка крикнула: «ее надо остановить, а то потеряется в зарослях». Затем рванула в погоню за Солией.

В итоге вся компания превратилась в стремительно петляющую меж деревьев погоню. Солия, с восторженным визгом, гналась за не желающим общаться очаровательным «рыжиком», Виса пыталась ее остановить. Что касается Арсения, то он, после того как девочки углубились в лес, попросту боялся отстать и потеряться.

Как уж Солия умудрялась не упустить из виду маленького, быстро перемещающегося зигзагами зверька, не важно, но погоня продолжалась достаточно долго. Видимо в какой-то момент животное сообразило, что можно попытаться затеряться в высокой траве и побежало в сторону большой поляны с бурьяном по колено. Конечно же, все последовали за ним.

Выскочив на открытое место, кручик стал описывать большую дугу, девочки точно копировали его траекторию, видимо Солия угадывала положение беглеца по колышущейся траве.

Арсений, к тому моменту уже порядочно отставший, рванул наперерез. На бегу он заметил прямо по курсу участок с более темной травой, которая, к тому же, была значительно ниже. В запале не придав этому значения, он направился прямо через это пятно и поплатился: на полном ходу он с головой окунулся в закрытое растительностью озерцо. Водоем, по-видимому, питался от бившего из-под земли холодного родника.

Разгоряченный бегун, неожиданно приняв ледяную ванну, испытал такую «встряску», что одним прыжком выскочил на сушу. Впрочем, оглядывать себя времени не было, девочки быстро удалялись и уже порядочно утомившийся от беготни Арсений вновь максимально напряг ноги и легкие.

На его счастье, до конца погони оставалось немного.

Зверек, также утомленный безмерной прытью детей, забежал под большущий камень.

Когда вконец загнанный человек подбежал к новому месту действия, то увидел такую картину:

Большой, гладкий валун имел вытянутую и вогнутую форму. Причем лежал он горбом вверх, а под ним образовалось что-то вроде тоннеля – именно туда и забежал зверек.

С двух сторон, лежа на животах, расположились девочки: Солия, с самого начала желавшая поймать его и Виса, в азарте забывшая о том, что она старше и должна приглядывать за подружкой – теперь ей самой не терпелось извлечь живую игрушку.

Арсений мог бы просунуть под него руку и достать беглеца, но предпочел не связываться с незнакомым животным.

Впрочем, он на всякий случай поинтересовался:

– А он не опасный? Не ядовитый?

– Нет, – ответила Виса, – не ядовитый, вообще не кусается, только наши продукты грызет, если не спрятать.

– Сейчас мы его поймаем, – заявила Солия, – ты карауль с той стороны, а я подгоню его веткой.

Поскольку подходящей палки под рукой не оказалось, Солия, поднявшись на коленки, стала оглядываться по сторонам.

Видимо, когда у одного из выходов стало светлей, зверек решил, что он больше не охраняется. Однако стоило ему попытаться улизнуть, как заметившая это Виса совершила головокружительный прыжок. Прямо из лежачего положения она умудрилась настолько стремительно рвануть вперед, что, пролетев вдвое превышающее ее рост расстояние, столкнулась лбами с охнувшей Солией. При этом, падая на землю, девчушка все же умудрилась схватить животное за короткий хвостик.

Солия видя, что предмет ее внимания все-таки пленен, тут же забыла о столкновении и с восторгом выхватила из рук Висы кручика.

Маленький рыжий красавчик, Арсению он тоже показался симпатичным, некоторое время обреченно сидел на руках детей, потом сделал попытку спрыгнуть на землю, при этом был немедленно сцапан все за тот же многострадальный хвост и взят поперек туловища.

Впрочем, видимо кручик решил, что все лимиты общения с ним девочки исчерпали и начал, попискивая, выворачиваться из их рук. Девчонки упорствовали и, в итоге их пленник настолько сердито фыркнул, что даже стоявший рядом Арсений подпрыгнул.

От неожиданности подружки выпустили зверька, который немедленно спрятался под тем же камнем.

– Ну, все, хватит, – заявила Виса, – достаточно поиграли. Пора возвращаться на дорогу.

– А где она? – спросила Солия.

От этого вопроса у Арсения екнуло сердце: «Не хватало еще заблудиться в незнакомом мире, в компании с чужими малолетними детьми» – подумал он.

Впрочем, Виса, видимо бывавшая на этой поляне раньше, с уверенностью заявила:

– Да вон там она, за теми кустами.

К счастью девочка оказалась права и компания, вернувшись на мощеную тропу, продолжила путь.

Глава четвертая

В то время, когда Арсений со своими провожатыми достиг цели их путешествия, далеко на юге разразилась сильнейшая гроза.

Это было очень странно, поскольку в текущий сезон их во всем Градни никогда не бывает (позже Арсений узнает, что словом Градни называют свой мир представители всех стран, которые только есть на обширном континенте).

Жители Сура – страны, где произошло это неожиданное событие – в изумлении побросали дела и с непонятно откуда взявшейся тревогой поглядывали на рассекающие небосклон ветвящиеся проблески, становящиеся все ярче.

Когда глаза большинства сурьян (так называли себя граждане страны Сур) стали уже с трудом выдерживать силу вспышек, а у некоторых и вовсе начали слезиться и болеть, на землю хлынули упругие потоки дождя. Разбушевавшаяся стихия образовала настолько плотную водяную стену, что казалось, еще немного и для воздуха не останется места.

Затем, посреди большого поля, в воздухе образовались три небольших вихря. Появившись, они, сначала с небольшой территории, стали стягивать к себе обрушающиеся на землю потоки. Чем больше воды поглощали эти все ускоряющиеся воронки, тем сильней и грозней они становились. Вот уже и не только вода стала питать бушующие ураганы – трава, а затем и более крупные растения, вырываемые из земли, присоединялись к бешеным каруселям.

Сурьяне, боясь оказаться игрушками разбушевавшихся стихий, спешно похватали детей и в страхе разбежались.

В конце концов, когда все три воронки выросли настолько, что готовы были соприкоснуться краями, они вдруг резко притянулись друг к другу. Раздался оглушительный треск, на большом расстоянии от озарившей все вокруг вспышки на мгновение стало очень горячо и тут же все стихло. Только собранные в кучу вывороченные с корнями вековые деревья и полегший вокруг места недавно развернувшегося действа лес, напоминали о произошедшем событии.

Убежавшие от смерчей жители вскоре несмело потянулись к месту происшествия. Находясь еще довольно далеко от поля они, с изумлением, увидели появившуюся в его центре постройку. Это было похоже на несколько соединенных между собой бревенчатых срубов. Впрочем, местные таких сооружений никогда не видели – это Арсений, к тому времени, когда он увидел это строение ставший Дэррианом, так выразился.

Сурьяне же с любопытством осматривали огромный деревянный замок, самого что ни на есть мрачного вида: темные, почти черные стены, зияющие чернотой окна, тяжеленая на вид дверь, висящая на ржавых петлях.

Здесь никогда не видели традиционных для нас, людей, дверей, но любопытные жители инстинктивно догадались, для чего нужен деревянный прямоугольник в деревянной же раме, которая, в свою очередь, вставлена в проделанный стенной проем.

К тому времени, когда дверь с противным скрипом отворилась, сурьяне толпились рядышком и, тихонько перешептываясь, делились впечатлениями.

Итак, после того как раздался противнейший для любых ушей звук – перед оробевшей толпой появился стоящий на пороге старикашка.

На первый взгляд он мало отличался от среднего пожилого человека: не высок ростом, сухонький, если не сказать худой. А вот выражение его лица не понравилось никому из присутствующих: хитроватый прищур источающих ненависть глаз, рот искривлен в спесивой гримасе, не опрятная, растущая неравномерными клочками бородка.

Отталкивающее впечатление довершали две издающие противные звуки огромные черные птицы. Переминаясь с лапы на лапу, они зло поглядывали по сторонам. Каждому сурьянину, встретившемуся с ними взглядом казалось, что она только и ждет, когда можно будет долбануть его своим крепким желто-коричневым клювом.

– Чего столпились? – шипящим голосом спросил старикашка.

– Мы, э-э-э – начал что-то мямлить самый смелый.

– Марш отсюда! – гаркнул старик неожиданно громко, – Ну-ка, Вага, Ракл, гоните их прочь! Да побыстрей!

Птицы, выпорхнув на улицу, принялись кидаться на бросившихся в рассыпную арьяли.

Жители Сура еще несколько раз пытались завести знакомство с новым, так странно появившимся жильцом их мира. Единственное, что им удалось узнать, это его имя – Рреккл. На все другие вопросы отвечать он отказался, чуть что натравливал на любопытных, простодушных аборигенов своих птиц.

Вскоре эти крылатые помощники Рреккла и вовсе стали постоянно облетать территорию вблизи деревянного замка и стремительно набрасываться на каждого, кто посмел подойти к нему слишком близко.

Нет ничего удивительного в том, что не только разумные жители, но и всевозможные животные этого мира стали обходить стороной, ставшее неприятным место.

Вскоре сурьяне стали обращать внимание на то, что вредные птицы попавшего в их мир чужака пытаются занять все большую территорию. Боясь, что со временем неприятная зона, разрастаясь, приблизится к их жилищам, они решили послать туда давно скучающую без войн армию.

Солдаты, оцепили границу территории уже занятую чужаками. Сколько они не пытались попасть из луков и арбалетов в Вагу и Ракла, птицы оказались достаточно проворными, чтобы уверенно уворачиваться от стрел. В конце концов, противники заключили молчаливое согласие: солдаты, сменяя друг друга, дежурили у образовавшейся границы, иногда постреливая в пролетающих дозорных. Птицы регулярно утверждали свои владения облетами, но дальше соваться побаивались.

Глава пятая

Путь до жилища Илгента, как показалась Арсению, занял целый день, хотя приблизившись к финишу, он обратил внимание на то, что солнце стояло еще высоко. Шагая по ведущей через лес дороге Арсений, ведомый скачущими хохотушками, миновал не меньше десятка скоплений таких же «виноградин», в которой проснулся этим странным утром. Вокруг многих из них играли дети, такого же зеленовато-серого оттенка, как и его спутницы.

Встречались и взрослые, причем самые высокие из них были едва ли выше, чем по плечо Арсению, хотя он, в своем мире считался не очень рослым. Обратив на это внимание, он и подумал: «так вот почему девочки сказали, что я огромный».

Порой старшие выходили навстречу, чтобы поинтересоваться странным белым великаном. На что девочки важно отвечали: «Он даже не арьяли, мы ведем его к Илгенту, старейшина все объяснит». После чего местные, пожелав всем троим легкой дороги, провожали их взглядами.

Когда девочки объявили об окончании пути, то он обратил внимание на то, что дорожка, начинающаяся там, где он выбрался на улицу, заканчивается здесь, упираясь в открытый вход в еще большее жилище, чем то, из которого он вышел.

– Заходи, я давно тебя жду – произнес бархатный бас из «виноградины».

Арсений, слегка сомневаясь, переступил порог жилища.

Хозяин помещения сидел на точно таком же «кресле», положив левую руку на такую же полку как там, откуда утром выбрался на улицу Арсений.

Гость, глядя на выражение лица хозяина, сравнил бы его с седовласым восточным звездочетом из какой-нибудь сказки. Правда, на пожилом мужчине не было украшенного звездами колпака с плащом. Одет он был почти так же, как и пришедший к нему человек. Правда, не был босым – на его ногах красовались короткие, черные сапоги с квадратными носами. Материал, из которого они были склеены, Арсений не увидел швов, по структуре отдаленно напоминал кожу, но молодой человек не был уверен, что это так.

Пожилой мужчина, левой рукой прижимая к груди длинную, соломенного цвета бороду, поднялся и протянул гостю правую со словами: «Здравствуйте, кажется, так у вас принято это делать».

Арсений ответил на крепкое рукопожатие.

– А откуда вы знаете? – спросил он, – У вас такая же традиция?

– Нет, у нас приветствуют по-другому. Мы прикладываем ладони к вискам и делаем легкий кивок. Вот так.

Арсений повторил жест.

– На самом деле я очень много про тебя знаю, – сказал «звездочет» с улыбкой, – Меня зовут Илгент, в Фрумосверде я самый старый житель. У меня есть Книга, которую я постоянно читаю, изучая историю. Только не прошлого, а, тебе может это показаться странным – будущего. Там было предсказано твое появление и то, что ты будешь совершать в нашем мире подвиги. Да, и еще в ней было сказано, что приведут тебя ко мне Виса и Солия, ох уж эти две егозы.

Илгент, повернувшись к входу, повысил голос: «А ну-ка, зайдите!»

Девчушки несмело шагнули через порог.

– Ну, что с вами будешь делать? Родители вас уже теряли, а вы снова ушли далеко от своих локуинов. Это наши жилища так называются – объяснил Илгент, обернувшись к Арсению.

– Ну мы же незнакомца провожали, он бы без нас не нашел тебя – смущенно затараторили девочки.

– Ну, ладно, ладно, – по Илгенту было видно, что он сам смутился, отругав девчушек, – если вы сейчас же вернетесь в свой поселок, я никому не скажу, что видел вас здесь.

Обрадованные, что гнев взрослого иссяк, малявки выскочили на улицу и, держась за руки, припустили по дорожке.

– Ну, вот и ладненько – произнес Илгент, поворачиваясь к Арсению.

– А они не заблудятся снова? – спросил он.

– Да нет, девочки потерялись в прошлый урожайный сезон, когда были совсем маленькие. Сейчас эти двоюродные сестренки повзрослели. Виса, она на год старше, так вообще большая – на нее можно рассчитывать, что она и сестру в ее локуин доставит, и свой не потеряет. Впрочем, давай к делу. Во-первых, ты должен быть голоден…

Илгент ненадолго задумался:

– В Книге не указано твое первое имя, которое тебе дали родители.

– Арсений.

– Ар-се-ний, – проговорил Илгент по слогам, – нет, во всем Гранди такого имени нет. Давай-ка мы будем тебя называть так, как написано в моей книге – Дэрриан.

– Хм, Дэрриан, – произнес Арсений – Дэрриан, вроде звучит вполне себе неплохо. Несколько непривычно, но… неплохо.

– Ну, вот и ладненько! – похоже, Илгент произносил это выражение частенько, – Теперь о еде. Народ Фрумосверда не ест пищу животного происхождения. В некоторых других странах это делают, но не мы. Да ты не беспокойся, то, что я тебе предложу вполне съедобно, питательно и вкусно. Для начала присаживайся.

Илгент приподнял кресло за спинку, под ним оказалось еще одно, только чуть меньшего размера.

– Надеюсь, что ты не обидишься, если я оставлю себе фотулию повыше, так здесь называется этот предмет для сидения. Ты очень рослый, по нашим меркам, так наши глаза, когда мы усядемся, будут на одном уровне.

Говоря это, Илгент сделал приглашающий сесть жест.

Дэрриан (с этого момента он, как будто так и было задумано, стал мысленно называть себя именно так) уселся на моментально подстроившую под него наклон спинки фотулию.

«Интересно, – подумал он, – а если я захочу откинуться назад?»

Стоило Дэрриану увеличить нажим спиной – фотулия повиновалась, как только он подался вперед – спинка приблизилась.

Пока гость проводил свои манипуляции со спинкой, хозяин подошел к противоположной стене, на миг сосредоточился, и перед ним открылась ниша с полками.

Достав оттуда большущее глиняное блюдо, наполненное различными фруктами, Илгент водрузил его на выдвинувшуюся еще на ладонь из стены полку.

«Да, это какой-то умный стол» – отметил про себя Дэрриан.

Кроме того на стол был подан кувшин с парой кружек, все из того же материала.

– Возьми, для начала, вот это, – предложил Илгент, протянув Дэрриану что-то похожее на лиловый апельсин, – он называется «поулит».

– Спасибо, только мне как-то неудобно есть одному.

С улыбкой хозяин взял себе такой же фрукт.

– Их чистить надо – сказал он, постучав по «поулиту» костяшкой пальца.

Оказалось, что эта штуковина покрыта чем-то вроде яичной скорлупы, под которой обнаружилась розовая, с тонкими белыми прожилками мякоть – похожая на качественную вареную колбасу по плотности и на копченую курицу вкусом.

– Очень хорошо, – похвалил Дэрриан, – только чуток соли бы еще.

Вместо ответа Илгент предложил отведать напиток под названием «густа», который оказался похожим на слегка подсоленный морковный сок.

Сказав, что ел недавно, Илгент ограничился парой фруктов: поулитом и каролью – внешним видом и вкусом похожей на очень крупную грушу.

Дэрриан же, под одобрительные комментарии щедрого хозяина, перепробовав все, там было еще несколько видов фруктов и овощей, наелся досыта.

– Ну, что, – дождавшись, когда гость насытится, предложил Илгент, – Пойдем на улицу, прогуляемся, пока я буду тебе рассказывать, куда ты угодил.

Глава шестая

– Итак, мир наш называется Градни – начал объяснять Илгент, когда вход в его жилище закрылся за спинами, вышедших на улицу мужчин.

Указав приглашающим жестом на проход между зарослей кустарника, провожатый направился к виднеющимся вдалеке высоченным деревьям, то есть начинающемуся лесу. Дэрриан, шагая рядом, приготовился старательно внимать собеседнику.

Градни состоит из нескольких стран, одна из которых, та, в которую угодил Дэрриан, называется Фрумосверд. Народы, населяющие разные страны, разные и по характеру: есть достаточно воинственные, регулярно совершающие набеги друг на друга. Иные же достаточно миролюбивы. Фрумосверд вообще не имеет армии.

– И здесь никто не боится, что соседи придут к ним с войной? – изумился Дэрриан.

– Нет, не боятся. Дело в том, что когда-то разгорелась многолетняя война, в которую были вовлечены все государства Градни одновременно. Сражения вспыхивали то в одном месте, то в другом, одно государство теснило соседнее, потом на победителя нападало третье и так продолжалось многими годами. В итоге настал такой момент, когда, устав от бесконечных походов, народы обратились к своим правителям с просьбой поделить, наконец, Градни и больше никогда не пытаться оспаривать друг у друга установленных границ.

Правители, под нажимом граждан, согласились встретиться и обсудить условия будущего мира, который, для большинства стал лишь перемирием. В итоге несколько стран, включая Фрумосверд, заявили, что их устраивают текущие границы и, если никто к ним в данный момент претензий не имеет, то пусть все до единого правителя подпишут договор о ненападении на них. Разгорелась дискуссия, в результате которой Фрумосверд и еще пара королевств, были признанными неприкосновенными в обмен на то, что они распустят свои армии.

– Так и живем теперь, растим детей, собираем фрукты овощи – подытожил политинформацию Илгент.

– Видимо у вас тут подходящий для земледелия климат?

– По нашим меркам, да! Только мы занимаемся скорей собирательством, при этом помогая плодовым растениям.

Как уже было в самом начале сказано – год в Градни состоит из пяти сезонов. Начинается он с «Перводождья». Дерриан появился в Градни как раз в его разгаре, когда дожди, напитав землю, уже начали отступать. В это время природа оживает, после минувших «Холодов» время суток удлиняется, как и длительность светлого времени в них. Идут частые, но не продолжительные дожди, между которыми проглядывает солнце. На деревьях распускаются листья и цветы.

Следом за перводождьем наступает «Изобилие», во время которого цветы превращаются в плоды, которые мы собираем и складываем в специальные хранилища. Там они отлично сохраняются до следующего Изобилия. Да, кстати, длинна суток, в это время заметно больше, чем в Перводождье, почти такая же, как и в третьем времени года, которое называется «Засуха».

В Фрумосверде Засуху на поверхности переживать тяжело: часть источников пересыхает, а под палящим солнцем без питья арьяли долго вытерпеть не могут и поэтому предпочитают проводить это время в своих подземных жилищах.

Четвертый сезон Градни называется «Долгодождье», природа после изнурительной жары приходит в себя. Леса еще какое-то время стоят зелеными, затем желтеют, сбрасывают листья, готовятся к «Холодам», до наступления которых пары, которые во время засухи решили завести ребенка, должны «посеять» его.

– То есть, как посеять? – не понял Дэрриан, – И почему обязательно в это время? В другое нельзя?

– Нельзя, – отвечал Илгент, – Ты ведь обратил внимание на цвет кожи местных жителей?

Дело в том, что арьяли, это особая раса. Их организм отчасти схож с животными, отчасти с растениями и они не только питаются привычной для того же Дэрриала пищей, но и подпитываются энергией от света. Вот только для проявления этой способности им нужно продолжительное время находиться на солнце. В последний сезон года, «Холода», когда сутки, как и светлая их часть коротки, они не успевают настроиться на прием энергии от солнца – именно поэтому они в это время года вялые, почти постоянно спят. Если же они не хотят впадать в спячку, то им приходится очень много есть, чтобы не мерзнуть.

А еще, благодаря этой особенности, женщинам арьяли не надо подолгу ходить беременными. Вместо вынашивания большого ребенка им надо всего лишь вырастить внутри себя маленький плод, похожий на орех. Перед холодами супруги сажают этот орех, поливают его, и он преспокойненько развивается в земле.

Затем, почти через год, плод прорастает, над землей появляется бугорок. Заботливые родители раскапывают его верхушку, и на свет появляется «локуин», в котором лежит младенчик. Этот локуин, вырастая вмести с родившимся в нем арьяли, становится его жилищем на всю жизнь.

– Долгую? – спросил Дэрриан.

– В среднем лет около ста двадцати. Правда, я живу уже больше трех тысяч, но это исключение. Дело в том, что в мои обязанности входит регулярно читать мою Книгу и, опираясь на написанное в ней, отвечать на вопросы арьяли. Мне суждено жить до тех пор, пока в Фрумосверде не родится младенец, в локуине которого будет лежать новая Книга. Когда он и его Книга подрастут, я должен буду обучить его чтению и толкованию написанного. Потом я в последний раз усну, мой локуин высохнет вместе со мной и превратится в пыль, которую ветер разнесет по Градни.

– Так – вдруг осенило Дэрриана, – объясните, как получилось, что я сегодня проснулся в локуине? Я ведь не арьяли, а человек!

– Честно говоря, об этом я в своей Книге еще не читал. Впрочем, пойдем-ка обратно, прежде чем ты отправишься назад к своему локуину, я должен обучить тебя пользоваться твоим жилищем.

Глава седьмая

Оказалось, что локуин, после того как Илгент продемонстрировал Дэрриану свой, имеет не только дверь. Несмотря на то, что при первом осмотре Дэрриан окон не обнаружил – они все же есть. Точней не совсем так – при помощи мысленного приказа увеличивается или уменьшается прозрачность некоторых частей стен или потолка. Можно, при желании, и вообще затемнить все настолько, что среди яркого дня в жилище арьяли наступит полумрак. Таким же способом открывались всевозможные ниши с хранящимися в них продуктами и вещами, а, самое главное, становился доступным лаз вниз.

Спустившись по лестнице, попадаешь в большущую сеть подземных коридоров, каждый из которых заканчивается маленькой кельей. Ближайшая, к локуину владельца, принадлежит ему же. Впрочем, можно не бояться попасть в чужую по ошибке. Каждая маленькая комнатка открывается только перед ее владельцем, как и сам локуин. Так что войти в гости можно только когда вход откроет сам хозяин.

– В нашей стране не воруют, – сообщил Илгент, – но ты, все-таки закрывай свое жилье, уходя. Если конечно не хочешь, чтобы местные животные туда влезли и все там перепортили. Наше зверье весьма любопытно и если они обнаружат что-то незакрытое и неприбранное, обязательно погрызут, сломают, могут и утащить.

– А напасть они могут?

– Опасные хищники близко к деревням не подходят, но если тебе случится забрести слишком глубоко в лес – можно повстречать довольно кровожадных и сильных тварей!

– Интересно у вас тут, все так необычно.

– Ничего, привыкнешь, ты здесь надолго.

– Откуда вы знаете?

– Не «вы», а «ты». В этом мире только так обращаются друг к другу. «Вы» используется исключительно для множественного числа! Я же говорил – о тебе написано в моих книгах. Ты пришел сюда для того, чтобы совершить несколько подвигов, изгоняя из Градни врагов. Один из них уже прибыл на нашу землю.

Почти стемнело, когда Дэрриан, отказавшийся от предложения Илгента проводить его, доплелся в свой локуин. От полученной за день информации голова шла кругом и, не смотря на усталость он, прежде чем смог уснуть еще долго рылся в своем новом хозяйстве. Открывал ниши, где нашел несколько комплектов одежды и обуви, небольшой запас еды. Сходил он и в свою келью, попробовал приказать потолку засветиться, потом убавить яркость и, наконец, погаснуть. В конце концов, утомление перебороло возбуждение Дэрриана и он, почувствовав, что глаза начали слипаться, улегся и уснул.

Потянулись слишком длинные, как казалось Дэрриану дни и ночи, которые постепенно становились еще более бесконечными: ночью он просто не мог так много спать, днем же было очень трудно дождаться наступления вечера. Такой «растянутый» режим сильно утомлял непривыкшего к нему человека.

Местные жители напротив, только наливались энергией. Ближе к наступлению «Изобилия» их кожа из серо-зеленой стала изумрудной и будто слегка подсвечивалась изнутри. Прожилки вен, примерно таких же, как и у людей, вовсе приобрели яркий, насыщенный оттенок. Волосы вместо соломенного цвета стали черными и, Дэрриан украдкой наблюдал за изменениями тех, кто трудился рядом с ним, как будто более густыми.

Смирившись с тем, что в свой родной мир он вряд ли когда-нибудь попадет, новый гражданин Градни занимался не только наблюдениями, но и осваивал местный быт.

Весь сезон Перводождья он, рука об руку с арьяли, очищал от лиан плодовые растения, собирал вредителей (арьяли не пользовались никакой химией) и делал все другие общественные работы.

Затем, с наступлением Изобилия, Дэрриан добросовестно участвовал в сборе урожая.

Как выяснилось, в Фрумосверде нет персональных участков, на которых каждый трудился бы только для себя. Есть окружающие деревни леса, в которых от зари до зари дружно работает все взрослое население. В подземельях под локуинами есть кладовые, которые в сезон Изобилие наполняются собранными плодами. В то время, когда мужчины занимаются транспортировкой твердого продовольствия, женщины варят из ягод напитки и заполняют ими большие бочки, стоящие в тех же кладовых.

Взаимоотношения с населением у Дэрриана сложились превосходные. Арьяли поначалу потешались над тем, что он от них всех отличался. Позже, увидев его трудолюбивый, спокойный нрав, прониклись к нему симпатией и уважением. Даже иногда жалели его за то, что он не такой как они, но в глаза говорить об этом стеснялись.

Впрочем, трудней всего было не работать вместе со всеми, а пережидать Засуху. Местные, в это время, почти не поднимаясь на поверхность, впадали в спячку. Только молодые семейные пары частенько, желая уединиться, уходили по ночам гулять в лес – в чаще оставались небольшие озерца, которые не полностью пересыхали, и возле них сохранялась какая-то жизнь. При этом они запасались водой, чтобы хватило сил вернуться на утро в деревню.

А на улице действительно стояла жара – такого пекла в своем родном мире, за все прожитые там недолгие двадцать пять лет, Дэрриан не видел. Здесь же у человека хватало сил ранним утром доплестись до какого-нибудь оставшегося «в живых» родника и, постоянно освежаясь в холодной ключевой воде, дожидаться вечера. Только когда солнце садилось и становилось чуточку прохладней, Дэрриан отваживался выйти на открытое место, чтобы вернуться в локуин. Иногда он выбирался на улицу ночью, но опасался уходить далеко от своего жилища.

Глава восьмая

Чем вы занимаетесь в этот сезон, спросил Дэрриан одного из арьяли, радующегося вернувшимся дождям.

Эта раса вообще очень любит воду, постоянно гуляет под струями, нацепив на себя минимум одежды.

– Да, особо ничем, отдыхаем, радуемся жизни, – отвечал собеседник, – Посмотри, какие мы стали бледные за время засухи. Сейчас нам надо подготовиться к холодам, запастись энергией, прибраться в локуинах, чтобы после спячки не отвлекаться на это, а побыстрей заняться уходом за растениями. Впрочем, можно отправиться в путешествие, некоторые так и делают. Порой уходят довольно далеко, возвращаясь в Фрумосверд только к следующему перводождью.

«А, может, и мне отправиться в дорогу, давно ведь уже об этом думаю, – подумалось Дэрриану, – Схожу-ка к Илгенту, посоветуюсь».

– Вы только посмотрите на него, – возмущался Илгент, – Человек, который прожил в Градни, мире арьяли, всего несколько месяцев собирается по нему путешествовать!

– А что такого? – возражал Дэрриан.

– Ты, правда не понимаешь? А-а-а, наверное, ты думаешь, что если здесь, в Фрумосверде, все гладко и спокойно, то во всем мире так?

– Ну, нет, конечно. Я помню твои рассказы о том, что здесь есть народы, которые еще как воюют. Не забыл и про хищников!

– Вот то-то же! Чего тогда тебе не сидится спокойно?

– Ты же сам говорил, что я не просто так здесь оказался! Я, вроде как, должен что-то там совершить, кого-то уничтожить. К тому же в твоей Книге написано, что мой первый враг уже здесь!

– Во-первых, в Книге не сказано уничтожить, там написано избавить нас от него, а для этого достаточно изгнать, может быть. Во-вторых, это не значит, что за ним надо по всему Градни гоняться!

– А сидеть и ждать, пока на нас нападут еще хуже, ощущаешь себя как тот кролик, который вдруг понял, что его всего лишь на корм удаву купили! К тому же, я уже давно ощущаю в себе непонятную тягу к дороге. Я даже знаю, куда мне шагать, будто карта в голове сама собой появилась.

– Что? Ну-ка объясни, какая еще «катра?» В нашем языке таких слов нет!

– Не «катра», а «карта», – поправил Дэрриан – Это такое уменьшенное изображение местности на чем-либо. Как же вы тогда находите дорогу, если ничего об этом не знаете?

– У путешествующих арьяли развивается очень хорошая память и они, никогда не забывая, откуда пришли, всегда находят обратную дорогу. Кроме того у нас есть ориентиры: такие же, как и у вас, людей, стороны света. Их мы умеем определять по солнцу, звездам и еще кое-какими способами. Например, вот так:

Илгент достал из ниши толстую металлическую иглу, похожую на ту, которой бабушка Дэрриана штопала носки, и быстрыми движениями потер ее о свою одежду. Затем он взял небольшую плоскую деревяшку, положил на один из ее концов эту иглу и опустил эту лодочку в воду. Деревяшка медленно повернулась на четверть оборота и остановилась. Илгент рукой изменил направление, в котором смотрела игла, и отпустил примитивный компас – деревяшка снова повернулась в ту же сторону, что и впервые.

– Не знаю, куда бы она показывала в твоем мире, у нас это всегда север. Впрочем, сейчас меня интересует другое: куда именно ты собираешься идти?

– Хм, у нас тоже север. А на вопрос о моем направлении сейчас я могу сказать только вот что:

Согласно объяснениям Дэрриана, сначала ему надо идти в противоположном направлении от дорожки, ведущей мимо деревень. Он, стоя у своего локуина показал рукой, куда собрался шагать. Через два дня пути надо будет сделать большую дугу, обходя какое-то препятствие еще целый день.

За этим препятствием должно встретиться поселение. Там можно будет денек отдохнуть, набраться сил и продолжить путь. По другую сторону от поселения будет лежать труднопроходимый лес, за которым найдется еще одно место, которое непросто преодолеть.

– Пока я не знаю, что это за трудности, как первая, которую надо обходить, так и вторая. Только почему-то я уверен, что цель моего путешествия там, за второй преградой.

– Хм, и ты говоришь, что тебя тянет туда?

– Да, мысли о походе приходили ко мне еще в Изобилие, но я был занят работой и они не так сильно меня беспокоили. А вот в Засуху, так прям «зуд» начался – хотелось сорваться с места немедленно. Правда, здравый смысл все же возобладал, по такой жаре шагать несколько дней я не решился.

– В таком случае, вот, что я тебе скажу – Илгент почему-то вдруг заговорил не спеша, при этом странно закатывая глаза. Его низкий голос, стал еще более басовитым, звучал подобно гулкому эху, у Дэрриана даже слегка заложило уши – Мне нужен день для того, чтобы почитать мою Книгу. Приходи послезавтра, как можно раньше.

Дэрриану настолько не терпелось вернуться к разговору о походе, что он вышел из локуина еще затемно и шагал так быстро, как только мог.

– Ну, что я могу тебе сказать, – заявил с порога Илгент, – Надо идти.

Старейшина Фрумосверда провел целый день за чтением своей Книги и узнал – в этом путешествии Дэрриан должен завести некоторые знакомства. Эти арьяли станут ему помощниками в борьбе против «мрачного барона». Видимо так Книга обозначает первого противника Дэрриана.

Оценив путь как непростой и опасный, Илгент вызвался в компаньоны Дэрриану:

– Одного тебя точно нельзя отпускать, – заявил он, – Ты слишком мало знаешь о Градни. Наш Фрумосверд, как я тебе уже объяснял, это своеобразный оазис в мире, где существуют и хитрые преступники, а на дорогах есть разбойники. В общем, опасностей хватает.

– Как же вам удается оградить от этого Фрумосверд?

– Чужаки к нам сами не идут, а мы прогоняем отсюда всякого местного, кто не соблюдает заведенные здесь порядки. Может у некоторых из местных арьяли и возникают «неправильные» замыслы, но страх навсегда покинуть родной локуин их останавливает. На моей памяти было всего два изгнания.

– А, что, без локуина очень тяжело выжить?

– Тяжело. Ты прибыл из того мира, где все живут в построенных жилищах, здесь этого делать попросту не умеют. Если арьяли, по какой-то причине, лишается своего жилья, то он вынужден скитаться. Некоторые находят пещеры, в которых можно как-то существовать. Иные шьют из местного материала шатры.

Все материалы, для одежды и обуви, в мире арьяли растительного происхождения. В их лесах растут так называемые «ткуччи» – особый вид лиан. Женщины собирают их, натягивают между ветвей, обязательно в тени. Это растение, когда правильно высушено, становится похожим на качественную шерстяную нитку.

Ткань, изготовленная из этой нити, очень приятна к телу, а если скрутить несколько таких прядей в одну, и после уже ткать, то сшитая из получившегося полотна куртка, неплохо согревает в Холода.

Кроме того, чтобы изготовить непромокаемую одежду, используется сок «палнии» – другое растение с полым стеблем. Если его разрезать, то оттуда вытекает жидкость, называемая арьяли так же, как и само растение – «палния». Сшитая одежда, если ее подержать в этой жидкости, а затем высушить, темнеет и становится, по внешнему виду и ощущением, похожей на качественную кожу – во всяком случае, так решил Дэрриан, осмотрев куртку Илгента.

Для того чтобы сдружившиеся Илгент и Дэрриан смогли отправиться в дорогу, следовало подготовиться: Сшить Дерриану шатер для ночевки, подходящую одежду и обувь, насушить побольше фруктов и овощей, сложить провизию в непромокаемые пакеты и сделать многое другое. Благо воды, особенно в многодождье в Фрумосверде и так везде хватает. Арьяли не знают плохой экологии, каких-то инфекций и вполне спокойно пьют из любого ручья или озера.

Нести вещи и припасы Дэрриан предложил в рюкзаках – арьяли знали лишь сумки, которые вешали на плечо. Человеку долго пришлось объяснять супруге Илгента, что ему нужно, но, когда она поняла и сшила два прекрасных туристических рюкзака: больших, со многими боковыми кармашками – восторгу старейшины Фрумосверда не было предела.

– Да ты, даже находясь не в своем мире, чему-то нас, местных, научить можешь! – воскликнул он, – Здорово!

Наконец все приготовления были завершены, Илгент, для того чтобы утром пораньше выйти, остался ночевать в келье Дэрриана, который уже просто сгорал от нетерпения.

Глава девятая

Как Дэрриан и объяснял, в первой беседе с Илгентом, он шел туда, куда его «тянуло», даже не пытаясь ничего объяснять ни себе, ни спутнику. Просто шагал и оттого, что делает это согласно своим ощущениям, испытывал удовлетворение. Впрочем, кое-что, для фиксации направления Дерриан делал:

В мире арьяли не знали бумагу, но умели обрабатывать кору деревьев, получая тонкие и ровные прямоугольники, примерно с альбомный лист размером. Кроме того, они умели делать чернила серого цвета, из сока некоторых растений и рисовали ими, используя вместо чернильных ручек большие, полые рыбные кости, срезая их кончики наискосок. Хоть в самом Фрумосверде рыбу и не ловят, но его граждане путешествуют в те страны, где это делают. Оттуда они, в числе прочих вещей, приносят подходящие иголки.

Впрочем, письменность в Фрумосверде тоже существовала, правда, эти знания передавались лишь от родителей к детям, никакого подобия школ не было. Поэтому многие и не особо старались научиться читать-писать, а Дэрриан пользовался грамотой, которой его обучили в школе.

Так вот, собираясь в путь, Дэрриан вооружился этими «листочками» и чернилами. Поскольку в походных условиях не было возможности достаточно точно определять расстояние, он пытался считать шаги и через каждые десять тысяч ставил на листе черточку определенной длины, в соответствии с направлением их движения, которое он определял при помощи импровизированного компаса, сверяя его время от времени.

Дэрриан уже вполне смирился с тем, что в местности, где он оказался, есть два дождливых сезона. Тем более что вода с неба сыпалась не сказать, чтобы обильно – сильные ливни, с ураганами и грозой, случались в середине Многодождья раз или два, за текущее время года. Пришедшие после Засухи первые дождики и вовсе были преимущественно кратковременными и довольно теплыми, напоминали грибные в том мире, откуда Дерриан прибыл.

Конечно же, путники теперь были одеты не так «по-домашнему легкомысленно», как это было, когда они находились возле своих локуинов:

Пусть ступни Дэрриана и привыкли за несколько месяцев к тому, что он очень редко надевал легкую обувь – отправляться в дальний путь босиком было бы верхом глупости. Теперь на его ногах были отличные сапоги, почти до колен, из того же непромокаемого материала. Для того чтобы лучше защищать ступни, во время длинных переходов, непромокаемую ткань складывали во много слоев, которые сшивали и пропитывали специальной смолой, после чего получалась отличная крепкая подошва в которой можно было наступать хоть на камни, хоть на какие-либо еще жесткие неровности.

Вместо легких шорт с наколенниками и подобия футболки с нарукавниками на Дэрриане и его спутнике теперь были заправленные в сапоги штаны в обтяжку, на их телах рубахи с длинными рукавами. Поверх этой, легкой одежды, красовались непромокаемые брюки и короткие плащи – Дэрриан объяснил жене Илгента, что такое капюшон и карманы – она, собирая путникам одежду в дорогу, сделала и то и другое, чем привела Илгента в полнейший восторг. К тому же, в рюкзаках путешественников имелись и более теплые вещи, на случай, если путешествие затянется и ночи станут холодными.

Тем не менее, та одежда, что была одета под не промокающие плащ и брюки, за день пути порядочно напиталась влагой.

Впрочем, со слов Илгента, ночью в Фрумосверде дождь не идет никогда. Благодаря этой особенности местного климата путники имели возможность, переодевшись, развешать на просушку отсыревшие вещи.

В течение пока еще очень долгого дня, путники одолели довольно большое расстояние, оказавшись в диком лесу, на приличном отдалении от какого-либо жилья.

Вообще, как объяснял Илгент, еще находясь дома, арьяли путешествуют по Градни, придерживаясь определенных нахоженных дорог, преимущественно на открытой местности. Дэрриан же шел прямиком через чащу. Впрочем, очень высокие деревья росли достаточно широко, подлеска почти не было, что не сдерживало путников. Они беспокоились из-за другого – опасные животные.

Самые крупные и кровожадные звери местных лесов имели обыкновение днем отсыпаться в норах или подобии берлог. А вот с наступлением сумерек эти ночные убийцы отправлялись на охоту и горе тому путнику, который попадется им на пути. Правда, со слов Илгента, существует один надежный способ отогнать их – большой костер.

– Интересно, в моем мире звери тоже боятся огня – задумчиво произнес Дэрриан, оторвавшись от своих дощечек. Он, во время каждой остановки старался сделать как можно более подробное описание пройденного участка пути.

«Если уж мне суждено застрять в этом мире, да еще постоянно путешествовать, борясь с какими-то врагами, то я хоть, как смогу, постараюсь составлять карты» – думал он.

– Вот только как мы этот костер здесь разведем? – спросил Дэрриан, – Здесь же все очень сырое от дождя.

– Ничего! – успокоил его Илгент, – Я прихватил с собой отличную вещь!

Он развязал свой рюкзак, достал непромокаемый мешок, из которого извлек что-то вроде комка темно-коричневой ваты с кулак размером. Из другого кармашка появилась пара камней. Такие же были и у Дэрриана – что-то вроде кремня, при правильном ударе ими одного о другой обильно сыплются искры.

– Это, – Илгент указал на «вату», – Высохшие водоросли из озерца за моим локуином. Стоит попасть не них искрам, как они начинают тлеть, а подуешь – так и вовсе загораются. Горят они долго и жарко, так что валежник, даже пролежавший много дней под дождями, еще как разгорится.

Дэрриану, в первую ночь вне локуина, предстояло дежурить во вторую смену, до рассвета. Уставший за день, он плотно наелся, разомлел у костра и, удобно улегшись в своем шатре, который представлял собой подобие палатки без дна, крепко уснул.

Хоть он и жил в этом мире уже несколько месяцев, но к таким длинным суткам привыкнуть не мог. К тому времени, когда Илгент разбудил Дэрриана, он и сам уже хорошо выспался.

Вторая половина ночи, когда человек дежурил у костра, не была для него такой безмятежной, как первая. Постоянные шорохи в кустах, уханье и прочие звуки разбередили нервы часового настолько, что ему стало казаться, будто на него из темноты кто-то постоянно смотрит.

Ближе к рассвету раздался чей-то короткий рык, за которым последовал отчаянный визг, хруст ломаемых костей и вскоре чавканье. Обедающий хищник делал это шумно, издавая удовлетворенное «ворчание», из чего Дэрриан заключил, что он один из самых больших и сильных местных убийц, которому некого бояться.

Вздрогнув от этой мысли как от озноба Дэрриан подбросил в и без того большой костер еще несколько толстых сучьев. Сидеть у огня стало горячо, но страх удерживал часового на таком близком расстоянии от огня, которое только можно было терпеть.

Впрочем, вскоре забрезжил рассвет, вселяя надежду на то, что крупные хищники, как говорил Илгент, скоро уберутся в норы и пещеры.

Глава десятая

Едва рассвело путники, наскоро позавтракав, отправились в путь. Дэрриан, не смотря на продолжающуюся всю дорогу беседу, все также пытался считать шаги, сверять направление и наносить все это на дощечку, дополняя свои заметки комментариями, которые делал во время привалов.

К концу дня путешественники увидели, какое препятствие предполагал Дэрриан, еще только говоря о предстоящем походе – они вышли к большущему озеру, причем приблизиться к воде было почти невозможно, из-за окружающей берег стены усыпанного длинными шипами кустарника.

– Вот и причина для того, чтобы завтра с утра начать «закладывать» дугу, о которой ты говорил, плыть нам не на чем и водоем этот мы можем только обойти – отметил Илгент.

– Да – согласился его спутник – начнем прямо на рассвете, а сейчас пора готовиться к ночевке, уже вечереет.

Вот только ночевка у них получилась далеко не та, на которую путники рассчитывали.

Не успели они насобирать дрова, как со стороны озера послышался шорох и хруст ломающихся кустов. Оглянувшись, Дэрриан с Илгентом обнаружили того, кто одним своим появлением заставил их поставить рекорд по скоростному влезанию на дерево.

Уже сидя высоко над землей и почувствовав себя в относительной безопасности, Дэрриан рассмотрел подобие бесхвостой лисы, только во много раз больше размером и обладающую длинной шерстью черного цвета.

– Надеюсь, эта тварь по деревьям лазать не умеет! – крикнул он Илгенту.

– Нет, это «рыболов», мы это животное так и называем. Посмотри, какие у него широкие ступни – благодаря им он отлично плавает и ловит рыбу. В воде рыболовы проводят почти всю свою жизнь: создают пары, рожают детенышей, добывают пищу.

Только на этот раз рыболов, почему-то, решил поохотиться на суше. Разлегшись на спину между деревьями, на которых сидела его предполагаемая добыча он, поглядывая то на одного, то на другого путника, принялся намывать языком передние лапы.

«Ишь ты, интеллигент какой, – подумал Дэрриан, – Прямо руки перед едой моет».

Словно прочитав мысли сидящего наверху «блюда» рыболов, прервав моцион, изобразил подобие ухмылки, обнажив клыки не меньше чем с палец длиной.

– Тьфу ты, принесло тебя с болота – с досадой произнес Илгент и, отломив сухую палку, швырнул вниз.

Рыболов, в голову которого угодил снаряд, одной задней лапой подтолкнул себя в сторону дерева, на котором сидел обидчик, затем передней так «врезал» по стволу, что бедный Илгент едва не слетел с него. Нога, стоящая на сучке, соскользнула с него, и он съехал вниз по стволу, заняв на этой ветке сидячее положение. При этом бедолага ударился седалищем о сук, на который уселся и скулой о ствол, только страх удержал Илгента от порыва схватиться за лицо обеими руками – непроизвольно ослабив хватку, он снова стиснул руки, обнимая дерево.

Илгенту повезло в том, что ветка, которую он оседлал, оказалась достаточно толстой и росла почти под прямым углом к стволу. Испугавшись, что зверюга, если продолжит колотить по дереву, сумеет его стряхнуть, он вытянул пояс, который был вставлен в шлевки плаща. Этот пояс он продел под ремень от брюк и обвязал его вокруг ствола. Делая это, он не один раз произнес слова благодарности жене:

Когда она шила ему и Дэрриану пояса, то сделала их, на взгляд мужа, слишком длинными. Тогда он стал с ней спорить. «Ты только посмотри, – говорил он ей, – Его можно дважды вокруг меня обернуть, завязать и еще довольно длинные концы остаются висеть».

«Ну и что, – отвечала супруга, – Мало ли чего в дороге может случиться. Используешь его вместо веревки, если что».

В тот день Илгент назвал свою спутницу жизни «глупой женщиной», а теперь вслух попросил у нее прощения и похвалил за то, что она не стала укорачивать пояса.

Дэрриан, глядя на происходящее с его спутником и, выбрав наиболее удобный сучек, последовал его примеру. «Сколько же ты будешь караулить нас, тварь такая, – думал он, глядя вниз – Нам ведь надо что-то поесть, да и дров на костер мы собрали мало, чтобы вас, монстров отпугивать. К тому же за ночь еще бы вещи подсушить и вообще, без огня к утру уже зябко становится».

Впрочем, зверь не стал больше бить по стволу, но и не ушел никуда в надежде, что добыча устанет держаться и сама свалится. Так троица рассвет и встретила: двое на деревьях, клацая зубами от холода, и их охранник у подножья, с нетерпением поглядывая вверх.

Не известно, сколько еще времени все это могло бы продолжаться, если бы вдруг не раздался приближающийся топот – скучающий зверь прислушался, облизнулся. Через пару-тройку минут на поляну выскочили, Дэрриан назвал бы их переросшими темно серыми пантерами, если бы не короткие, с полторы ладони толстые хвосты, да богатые черные гривы, подобные лошадиным.

На спинах «пантер», облаченные в одежду из шкур животных, сидели всадники.

Рыболов, при виде животных заметно оживился: в первый момент он двинулся на одну из пантер, но в следующий миг он заметил на ее спине девушку, держащую арбалет.

Похоже, зверь уже видел это метательное оружие, да и количество решительно настроенных противников превосходило его числом – он передумал нападать и попытался удрать от них. Рванув на попятную, рыболов довольно высоко подпрыгнул и воздухе совершил разворот, вот только хищник не успел вновь занять горизонтальное положение, прежде чем стрела впилась ему в спину. Вторая, выпушенная спутником лихой охотницы, вонзилась зверю в то место, где шея соединяется с головой.

Раненый хищник огласил поляну таким рыком, что Дэрриана не просто пробрала дрожь – в какой-то момент его сознание помутилось, в глазах потемнело, похолодевшие пальцы непроизвольно разжались. Усилием воли он заставил себя вновь вцепиться в ствол, но не свалился только благодаря поясу.

Рыболов поняв, что сражения не избежать, повернулся к всадникам и приготовился нападать. Как бы глубоко не впились в зверя две стрелы, сил у него было еще много.

Теперь новые действующие лица спешились. Мужчина, спрыгивая со спины своей «пантеры», уже раскручивал пращу. В какой-то момент рыболов повернулся мордой к девушке, но мужчина, чтобы привлечь к себе внимание, запустил в него камень. Получив жесткую оплеуху, зверь рванул на обидчика, который в последний момент уклонился от атаки в левую сторону и успел полоснуть ножом по ближней к нему передней лапе. За то время пока все это происходило, девушка зарядила арбалет.

Теперь уже она, для того, чтобы вызвать атаку на себя, бросила в хищника подобранный сук, второй держала наготове. Зверь, припадая на раненую конечность, побежал в ее сторону. Дождавшись, когда он достаточно приблизится, охотница подбросила ему заготовленную палку, предлагая поймать в прыжке – противник «купился». В то время, когда рыболов, как обученная собака, совершал прыжок вверх, девушка подкатилась снизу и выстрелила.

Упавший на землю зверь несколько раз взмахнул когтистыми лапами и затих – в его горле глубоко засела стрела.

– Спускайтесь, все кончено – крикнула она Дэрриану с Илгентом, довольно низким, но все же девичьим голосом, в котором слегка слышался металл.

Глава одиннадцатая

Спасителями путников оказались рано осиротевшие молодые охотники.

В западной части Градни, достаточно близко друг от друга, есть два постоянно враждующих государства: Эстр и Морикл. Морикл одним своим краем выходит на морской пляж. Такое расположение дает возможность активно заниматься рыболовством, делая страну богаче – ведь продукты морского промысла можно не только употреблять самим – ими можно торговать, делая страну богаче.

К тому же есть еще такой стратегический момент – исторически так сложилось, что в качестве «валюты» тамошние жители этих обеих и еще нескольких соседних с ними стран используют раковины некоторых моллюсков, а все побережье, где их можно найти стремится удерживать в своем владении Морикл. Эстр же, время от времени, старается отвоевать себе богатую на «деньги» часть пляжа и иногда одерживает победу. Затем Морикл, собравшись с силами, отбивает временно потерянную территорию.

Поскольку арьяли, как уже было сказано, очень привязаны к своим локуинам, местные жители всегда оставались на завоеванных территориях и попадали под влияние страны агрессора, чему, конечно же, не были рады.

Макр, отец Мирэллы и Вериуса, сестры с братом, был выращен своими родителями как истинный патриот Морикла. Не один раз он, не дожидаясь прихода армии, организовывал народные восстания и вытеснял нагло шастающих по деревенским улицам чужаков, за что имел несколько высоких наград и пользовался почетом среди земляков.

Правительство Эстра, естественно, прекрасно обо всем этом знало и, после очередной победы король приказал арестовать непокорную семью. Детей, когда к их локуинам пришли солдаты, на месте не оказалось. Благодаря соседям, которые раньше солдат разыскали их и попрятали в своих жилищах от вражеского глаза, в плену оказались только их родители, которых завоеватели уничтожили вместе с локуинами.

Понимая, что их ожидает та же участь, если они попадутся, уже совершеннолетняя Мирэлла прихватила братишку и отправилась в бега. Прошли месяцы, прежде чем их перестали преследовать. За это время двое молодых арьяли, вынужденных скитаться по диким местам, окрепли, научились о себе заботиться, приручили пару «армаслов» – тех самых, которые у Дэрриана ассоциировались с пантерами и стали опытными лесными бродягами. (Надо заметить, что хоть молодым бродягам и пришлось приручать диких армаслов, некоторые народы арьяли держали домашних – в качестве верховых животных для охоты на открытых пространствах, или мобильности солдат).

– Постепенно мы ушли достаточно далеко от родной деревни, наши преследователи окончательно потеряли наш след и вот уже третий год я и мой повзрослевший братишка скитаемся по этим местам – закончила Мирэлла свой невеселый рассказ.

– А может дальше с нами пойдете? – предложил Дэрриан, впервые за долгое время уплетающий отлично поджаренное, капающее соком мясо.

– Куда именно? – спросил Вериус.

– Сначала завершим путешествие, затем в Фрумосверд. Надоело, наверное, по лесам-то бродить, да постоянно выживать? А там тихая, спокойная страна с дружелюбным населением.

– В общем-то, мы привыкли вдвоем – заговорила Мирэлла – да и зачем мы вам нужны?

– Если честно, нужны, – изрек Илгент, – Как оказалось мы здесь всего лишь желанная пища для хищников. На наше счастье вы, увидев нас сидящими наверху, решили проверить, что случилось и, если понадобится – помочь. По всему видно – ребята вы хорошие. Ну, если не хотите насовсем к нам присоединиться, тогда я прошу, помогите, пожалуйста, в нашем пути. Что вы хотите в ответ?

Брат с сестрой переглянулись, после чего Мирэлла заявила:

– Хорошо, нам нет особой разницы, где скитаться, пойдем с вами, а там видно будет. Говорите, куда дальше собираетесь идти.

– Сейчас нам надо обогнуть болота.

Дэрриан долго рассказывал о том, что его «куда-то тянет» и, при этом он сам толком не может объяснить, куда именно, и с какой целью.

– Я просто знаю, что мне надо туда – он махнул рукой через озеро с топкими берегами – а раз прямо по пути вода, то придется обходить ее дугой. И еще я знаю, что мы должны упереться в поселение.

Поскольку после ночи, проведенной на деревьях, путники чувствовали себя разбитыми и не способными быстро передвигаться, обход топей пришлось отложить.

За часть дня, проведенную сначала возле костра, а затем в шатрах, путники неплохо отдохнули. Дэрриан, соскучившись по мясу, наелся его так, что в начале следующего перехода ему тяжело дышалось.

Мирэлла, согласно рецепту, которому в свое обучила ее мать, замариновала самые лучшие ломти и, пока Дэрриан с Илгентом отсыпались, подвялила его в промежутках между кратковременными дождями.

– Теперь дня три можно не охотиться – подвела девушка итог своим манипуляциям.

– Очень уж хорошая у рыболова шкура, – заявил Вериус, снимая ее с животного, – Заберу-ка я ее.

Срезав несколько крепких веток, он установил их как распорки, на которые натянул шкуру так, чтобы она перегибалась только в одном направлении, затем перекинул это сооружение через спину своего армасла и закрепил. Получилось как свисающее в обе стороны одеяло.

– Все равно дальше придется идти пешком, – сказал он Мирэлле, – Если на твоего скакуна мы навьючим поклажу, то нашим новым друзьям будет легче идти и мы сможем передвигаться быстрей.

Глава двенадцатая

Несмотря на то, что Дэрриан предполагал ровно день пути, прежде чем путники явились в деревню, пришлось шагать несколько дольше – остаток того дня, когда они познакомились и весь следующий. Уже начинались сумерки и с уст Илгента сорвалось: «не пора ли подумать о ночлеге», как среди заметно поредевших стволов показался чей-то локуин.

Не в силах сдержаться, уставшие от бесконечной монотонной ходьбы, путешественники буквально выбежали на поляну, где местные арьяли латали что-то вроде невода, разложенного перед их жилищами.

– Мир вашим локуинам! – попытался начать парламентерскую речь Илгент.

– И вам добра, незнакомцы, – перебил его, отвечая в полголоса, мужчина в возрасте, – Откуда вы взялись? Сколько я здесь, среди лесов, живу, а ни разу чужаков не видел.

– Мы пришли из Фрумосверда – ответил на вопрос Дэрриан.

– Не знаю такого места, я вообще не знаю ничего кроме «Деревни» – мужчина покосился на армасла, вздумавшего потереться о его бок.

– Не бойтесь, не укусит, эти животные вообще травоядны. С ними в лесу очень удобно – сами себя кормом обеспечивают. А как ваша деревня называется?

– «Деревня!»

– Да я понял, что это деревня, – сказал Дэрриан, – А называется-то как?

– Хм, в том то и дело, что ты еще не понял: наша деревня так и называется – «Деревня».

– Вот как! А она большая?

– Да уж не маленькая. Наши крайние локуины стоят на берегу озера. Во-он за теми кустами – собеседник, приподнявшись на цыпочки, показал на отдаленные заросли, усыпанные бело-синими плодами, неизвестными путникам.

– А другой ее край где?

– До него надо идти целый день, если еще сил хватит. Там вы увидите реку такой ширины, что другой берег видно только в хорошую погоду.

– Вот как! – Дэрриан почесал затылок.

«Видимо река, это и есть то, второе препятствие» – подумал он.

– А как на счет перебраться на другой берег? Что там будет?

– Мы там не бываем – далеко, да и не зачем. Рыба и здесь ловится. Вообще-то мне дед говорил, что если очень долго идти вверх по течению, то там есть брод. А еще он говорил, что когда-то его охраняла шайка разбойников, которая требовала выкуп за переход. Не знаю, есть ли они там сейчас.

Впрочем, народец, обитающий в Деревне, оказался очень гостеприимным. Некоторые даже предлагали гостям устроиться на ночь в их подземелье, там, где у них принято пережидать Засуху и Холода.

В итоге гости вежливо отказались, удивив местных шатрами для полевых ночевок – те никогда подобного не видели.

А вот от чего путники не отказались, так это от разных рыбных блюд:

Все, за исключением Илгента – он не изменял традициям народа Фрумосверда, с энтузиазмом уминали копченую, печеную и вареную рыбу с всевозможными приправами.

Местные, потчуя неожиданно свалившихся на их головы чужаков, не уставали слушать их рассказы о других странах, и традициях их жителей. Особенно их интересовал Дэрриан. Этот, как они его назвали «белый арьяли», рассказывал такие диковины, о мире из которого он пришел, что слушатели внимали с открытыми ртами, жадно ловя каждое слово.

Наутро, пополнив от щедрых хозяев запасы еды вяленой рыбой, путники отправились дальше. Правда, деревню они за день так и не миновали, едва справились с этой задачей в течение двух. Дело в том, что стоило им остановиться для отдыха или перекуса, как их тут же зазывали в гости, начинали потчевать и расспрашивать.

Широченная, неспешно несшая свои воды река, превзошла все ожидания Дэрриана. Глубина, у того обрыва, к которому вышли путники, была явно немалой – возле берега купались местные жители и один, достаточно рослый мужчина, продемонстрировал, что не достает дна даже тогда, когда срывались под водой его поднятые вверх руки. При этом вода была настолько прозрачной, что удавалось разглядеть лежащие на песчаном дне раковины моллюсков.

– Хотите попробовать местный деликатес? – спросила одна из весело плещущихся в воде девушек, – Вам надо только развести костер, а «вкусняшки» я со дна сама достану.

Охотники с радостью ухватились за возможность отведать что-то новенькое. В то время, пока они собирали дрова и складывали из камней небольшой очаг, Дэрриан с интересом следил за тем, что делает решившая пообщаться с ними девица.

Она, выбравшись на берег, некоторое время рассматривала дно, затем тщательно примерившись, нырнула «щучкой» с высоты почти в два своих роста. Пронзив водную гладь, она незамедлительно сделала несколько мощных гребков руками и с силой погрузила руку в песок. В следующий момент течение подхватило ее и понесло в сторону, но в ее руках уже что-то брыкалось. Совершив кувырок в воде, ловкая пловчиха оттолкнулась от дна ногами и, достигнув поверхности воды, вынырнула.

Через несколько минут она выбралась на берег, подбежала к охотникам и показала большую рыбину, по внешнему виду похожую на налима, только значительно толще.

– Это «асальц», – объяснила девушка, – Они зарываются в песок, когда им жарко. Я нахожу характерный бугорок и по нему понимаю, что там добыча.

– Ух, ты! – в глазах Вериуса зажглись озорные огоньки, – А меня научишь их ловить!?

– Давай, попробуем.

Пока Мирэлла занималась с первой рыбиной, ее братишка, под руководством разговорчивой девушки, принялся раз за разом нырять. Далеко не с первого раза у него получилось изловить асальца: многократно он вообще промахивался из-за того, что течение относило его в сторону. Несколько раз парень сумел прикоснуться к рыбине, но она оказалась достаточно скользкой и он ее упускал. Один раз, от досады, он даже попытался выругаться раньше, чем его голова показалась над водой – конечно же, Вериус тут же хлебнул водицы. Отплевываясь и кашляя, он выбрался на берег. Впрочем, неудачи не остановили его и, в следующую попытку он ухватил-таки то, ради чего приложил столько усилий. Воодушевленный успехом юноша продолжил свои попытки и, в итоге, через некоторое время, своей очереди жариться ожидал десяток рыбин.

Попробовав жареного асальца, Дэрриан решил, что он очень похож на копченую свиную грудинку. Когда-то, в его деревенском детстве, очередным весенним выходным отец с дедом что-то там делали у большой бочки, из которой весь день обильно валил дым, а вечером заносили капающее соком «объедение». «Хлеба бы черного» – подумал он.

Словно прочитав его мысли Флорика, так звали девушку, протянула похожий на небольшую дыньку фрукт.

– Надо разорвать, – сказала она, – С его мякотью намного вкусней. И вот еще что возьми, – второй рукой она подала пучок похожих одуванчики цветков, – Стебли съедобные.

«Прямо как когда-то дома» – подумал Дэрриан, закусывая вкус грудинки вкусом «бородинского» из «дыньки» и добавляя ко всему этому аромат чесночных перышек, которым обладали стебельки «одуванчиков».

Объевшись, Дэрриан отяжелел, стало лень двигаться, и он не спешил расставлять свой шатер – так и седел, разглядывая дымку вдалеке, за которой скрывался противоположный берег. Умиротворенно созерцая окрестности, он вспомнил свой родной дом, родителей и младшего братишку:

«Наверное, Максимка уже школу закончил, – думал он – А я непонятно где. Были, конечно, мысли о том, что все надоели и хочется исчезнуть, особенно когда с Наташкой разбежались. Вот тогда кошки на душе скребли: брак, не выдержав и трех месяцев, развалился, мать тут же взялась причитать о том, как она предупреждала, а я не послушался. Помню тогда вечером, вот также сидя у реки, я и загадал желание неожиданно переместиться куда-нибудь, где меня никто не знает, неужели оно на самом деле исполнилось?»

– Эй! – вдруг разбудил Дэрриана голос, – Под утро зябко будет, ставь шатер, да и спи себе.

Молча взглянув на стоявших перед ним Вериуса с Флорикой, Дэрриан кивнул и поднялся за своими вещами. Впрочем, из-за того, что сон «перебился» случайной дремой, он еще долго не мог заснуть – наверное, половину ночи пролежал на мягкой траве, разглядывая чужие созвездия.

Глава тринадцатая

За тридцать дней путешествия вверх по реке дожди почти прекратились, сутки стали заметно короче, Дэрриан не так сильно уставал в течение дня, ночи же пока еще были достаточно продолжительными, чтобы высыпаться.

Шкура рыболова, высушенная и выскобленная Вериусом, пришлась весьма кстати – ночи стали холодны и она, разделенная на части, помогала согреться спящим в шатрах. Дежурившие в свою очередь участники экспедиции согревались у костра, который теперь приходилось делать больше.

Очередным днем, к обеду, путешественники, которые долгое время продирались через заросли, выбрались на поляну.

– Ну, все, привал – скомандовал Дэрриан, остановившись возле одиноко стоящего дерева.

В следующий момент трава вокруг компании зашуршала, под ногами все зашевелилось, путники, кроме успевших отпрыгнуть в сторону армаслов, повалились друг на друга и что-то подбросило их вверх.

В следующий момент они оказались висящими в большой круглой сети. В верхний ряд ячеек была продета крепкая веревка, концы которой оказались привязаны к выпрямившейся ветке толщиной с запястье Дэрриана.

– Вот так прибыли! – громко воскликнул Илгент, и тут же осекся, перейдя почти на шепот, – Может хозяин сети далеко, прорежем дыру и выберемся.

– Не надо ничего прорезать! – услышали они голос, не поняв откуда он доносится, – А то вам придется еще и за это платить.

Сразу же после слов раздался пронзительный свист. Затем трухлявый пень, торчащий из земли, шагах в двадцати от того места где они угодили в ловушку, приподнялся и откинулся в сторону. Под его корнями обнаружилась ниша, в которой помещался невысокий круглолицый арьяли с короткой рыжеющей бородкой.

Дэрриан уже знал, что рыжие пряди в волосах арьяли сродни седине у людей.

– Я – Вольфрэт, – заявил коротышка, – Вы – мои «гости», уж извините, что так принимаю, но выпущу, только когда подойдут мои братья по ремеслу.

– Ты разбойник? – машинально поинтересовался Илгент.

– Ага, еще какой!

От самодовольной ухмылки Вольфрэта не веяло злобой, но заряженный арбалет отнюдь не предполагал дружеских намерений. Да и сами обстоятельства знакомства были как минимум не светскими.

Дэрриан хотел еще что-то спросить, но в это время из-за зашуршавших кустов, на краю поляны, показалось еще как минимум десяток мужчин верхом на армаслах.

Когда всадники подъехали и спешились, они потянули за висевшие снизу сети тонкие, но, видимо очень крепкие веревки. Распластав ловушку по земле, мужчины закрепили концы веревок в каких-то хитроумных приспособлениях.

– Итак, гости дорогие, пойдем к главарю, что ли! – Вольфрэт, явно наслаждаясь моментом, указал рукой в направлении, куда следовало идти и двинулся первым. Остальные, так и не проронив ни слова, вскочили на армаслов и поехали следом за пленниками.

Впрочем, ни он, ни кто-либо другой не целился из арбалетов в пришедших, взведенное оружие смотрело в землю.

– Что-то они не очень похожи на разбойников, – Дэрриан весь недолгий путь пытался оценить хозяев положения, – Да с оружием, да мы пленники этих явно крепких мужчин. Только в них чего-то не хватает, не внушают они страха и все тут.

По пути Вольфрэт заметил двух навьюченных армаслов, следующих параллельно толпе, на небольшом расстоянии.

– Ваши? – задал он вопрос.

– Да – ответил Илгент.

На это проводник только кивнул, продолжая шагать.

Лесная тропа, по которой вели Дэрриана и его компанию, вскоре уперлась в пещеру, вход в которую был завешан сшитыми между собой шкурами.

– Входите туда – Вольфрэт отодвинул тяжелую занавеску.

Путникам ничего не оставалось, как подчиниться. Помещение оказалось не очень большим. Стены пещеры явно когда-то были рублены – виднелись следы какого-то орудия. «Видимо расширялись» – подумал Дэрриан.

Обстановка помещения напоминала продовольственный склад – вплотную приставленные друг к другу большие корзины были доверху наполненные всевозможными фруктами и овощами, в другой стороне стояло несколько бочек. Следом за путниками в пещеру вошли две женщины, в руках каждой из них были увесистые кувшины. Каждая из вошедших, едва донеся свой кувшин до бочки, со вздохом облегчения поставила его рядом с ней на пол.

– Так, ты! – Вольфрэт отогнул край шкуры и выглянул наружу, – Охранять вход!

Затем он обернулся к женщинам:

– Айшаха! Залика! Марш отсюда и скажите там! – он кивнул в сторону выхода, – Чтобы не мешали.

Едва женщины покинули пещеру, Вольфрэт взгромоздился на высокий табурет – единственный имеющийся предмет мебели.

– Возьмите вон те шкуры, – он указал в дальний угол, – И садитесь на них, прямо на пол, знакомиться будем.

– Э-э-э, вроде ты нас вел к главарю – подал голос Вериус.

– Я и есть главарь! Как уже было сказано: меня зовут Вольфрэт и да, я главарь местного общества!

Высказавшись, он выразительно посмотрел на четверку: «представляйтесь уже!» – говорил его взгляд.

– Я Дэрриан из другого мира.

– Да, вижу, что ты не наш – произнес Вольфрэт.

– Я Илгент, сын Баркла из Фрумосверда.

– Мы, – девушка чуть замешкалась, – Мирэлла и Вериус, дети Макра из Морикла.

– Как вы сказали? Макра из Морикла? – Вольфрэт подался вперед, его глаза раскрылись шире, в голосе слышалось волнение, – Того самого Макра, сына Дарилла?

– Да, так звали нашего деда.

Вольфрэт соскочил с табурета, торопливо подошел к входу, оттолкнул в сторону шкуру и поманил кого-то с улицы. Подошла молодая девушка, которой он негромко сказал:

– Сходи за моим отцом, да побыстрей.

– Если вы, – он повернулся к брату с сестрой, – те самые, за кого себя выдаете, то тогда вся ваша компания для нас не пленники, а дорогие гости. Сейчас отец придет и поговорит с вами.

Вскоре привели пожилого арьяли, который, едва увидев Вериуса, вскинул руки от восторга:

– Вылитый Дарилл! – старик несколько раз возбужденно обошел вокруг молодежи, – Помню, как мы с ним вместе гоняли этих захватчиков. Однажды правитель Эстра объявил награду за наши головы: мою, Дарилла и еще двух десятков наших соплеменников. В итоге мы все бежали, а ваш дед рискнул остаться.

– Лучше бы он тоже убежал, может до сих пор был бы жив, – с тоской произнесла Мирэлла, – Тогда он погиб в неравном бою, но его дело продолжил отец. В очередной захват нашей родины погибли и родители, нам соседи помогли бежать.

– Ну, что стоишь!? – отец Вольфрэта обратился к своему сыну, – Иди, распорядись, чтобы нашим землякам приготовили приличный обед и места, где они смогут выспаться с дороги! А я пока порасспрошу дорогих гостей, что там нынче, на родине?

Глава четырнадцатая

Как оказалось, бежавшая из Морикла двадцать одна семья, с многочисленными детьми, после долгих скитаний и лишений добралась до большущей реки, вблизи которой нашлось множество пещер.

Разбойничать эта компания не собиралась, но постаралась создать вид грозной шайки – для того, чтобы отваживать всяких лиходеев. Окрестности поселения постоянно патрулировались. Иногда, если поселенцы вовремя успевали увидеть приближающихся путников, то они предпочитали спрятаться сами. Правда были и случаи столкновения с группами из нескольких арьяли, но, к счастью, беженцы из Морикла значительно превосходили противника числом и не понесли потерь. Как и чужаки, решившие, что им просто повезло остаться целыми.

Со временем на новом месте родилось немало детей. Они, естественно, обладали локуинами и не были вынуждены жить в пещерах. Вольфрэт был одним из них. Он унаследовал предводительский характер отца и когда тот заявил, что он уже стар, чтобы руководить новым поселением – народ единогласно избрал правителем деревеньки его сына.

– Мы до сих пор продолжаем поддерживать вид разбойничьей шайки – продолжал Вольфрэт. Правда, мне еще ни разу не приходилось изображать предводителя бандитов.

– Это заметно – сказал Илгент.

– Да, вы сами видите, что я не умею выглядеть злым, – повесил голову «главарь», – нас спасает завоеванная отцом репутация. Путники попросту обходят этот место и идут к следующей переправе, в дне пути отсюда.

Так уж получилось, что переселенцы оказались вблизи брода: недалеко от их нового поселения река еще больше расширялась, при этом сильно мелела, течение ее значительно ускорялось, но не настолько, чтобы не возможно было удержаться на ногах. К тому же переправу облегчали множество островков, на которых можно было останавливаться для отдыха.

Если постараться, то даже в период холодов можно было добраться до противоположного берега, меньше чем за треть дня. Правда и вода, в это время года, была очень холодной. Так что не каждый отважился бы на такое мероприятие.

– В общем, если хотите перебраться туда, – закончил объяснения Вольфрэт, – то вам нужно делать это завтра же. А еще придется оставить на этом берегу армаслов. Они точно не преодолеют этот брод. И все-таки, что же вам может там понадобиться? Уж не Пеш ли?

– Кто? – не понял Дэрриан.

– Сорняка тамошнего так зовут – объяснил Вольфрэт.

Вот только Дэрриан еще больше ничего не понял. Илгенту пришлось объяснять:

– Сорняками у нас называют осиротевших, когда они были еще семенами или совсем маленькими, детей. Если за ними никто не ухаживает, или ухаживает плохо, не достаточно поливают их локуины, например, то они растут неправильно, сильно отстают.

– Именно такой там и живет, – сказал Вольфрэт, – его родители когда-то ушли в лес и не вернулись. Мы узнали о существовании младенца поздно, когда его локуин уже самостоятельно выбился из земли, тогда он был очень маленьким. Сколько потом не пытались помочь мальчику, локуин паренька сильно отставал от него самого и он вынужден был перебраться в пещеру. Вот только если арьяли сделает это в слишком раннем возрасте, то и его рост быстро остановится.

Какое-то время Пеш, так назвали ребенка, жил в деревне, но, когда повзрослел, предпочел уединение на другом берегу. Впрочем, и живя среди арьяли, он не был очень общительным.

– Ну, что же, пойдем завтра с утра туда, посмотрим на Пеша – закончил разговор Илгент.

Время, к тому моменту было уже позднее, все разбрелись на ночлег, оставив гостей отдыхать и набираться сил.

Переправа на другую сторону оказалась весьма непростым занятием.

Пусть река и не была, в этой ее части, слишком глубока, а ориентирами, куда шагать, служили часто встречающиеся острова, вода, порой доходила путникам до пояса. Из-за сильного течения в этих местах путники с трудом удерживали верное направление, часто рискуя скатиться в омут. Это означало неминуемую гибель – добраться вплавь до берега, при таком сильном течении не представлялось возможным.

Кроме того, вода стала намного холодней, по сравнению с тем временем, когда Флорика учила Вериуса ловить закопавшуюся в песчаное дно рыбу. Даже при небольших переходах относительно неглубоких мест, ноги Дэрриана краснели от холода, а стоило побыть в воде чуть подольше, и вся компания дружно стучала зубами, трясясь «как осиновые листья». Вспомнив родную поговорку Дэрриан, глядя на спутников, кожа которых от холода стала темно зеленой, зашелся в хохоте.

Его друзья, поначалу, с непониманием уставились на него, после объяснения смеялись не меньше самого Дэрриана.

– Я даже согрелся от смеха, – сказал Илгент, – впрочем, надо бы действительно сделать перерыв подольше. Каждая следующая «прогулка по воде» дается все трудней, без привала мы вряд ли выдержим до конца, не заболев.

– Да, я тоже так думаю, – согласился Дэрриан, – но все же стоит добраться до следующего острова. Он на много больше этого и я отсюда вижу растущие на нем деревья и, по крайней мере, одно сухое. Из него получится отличный костер.

Посидев у костра и перестав дрожать, Дэрриан на глаз оценил пройденное и оставшееся расстояние. Путники явно одолели больше половины, но и осталось еще немало. «Не стоит торопиться дальше, – подумал он, – до темноты еще долго, получше отдохнем, легче будет закончить переправу».

Из-за холода и усталости с каждой остановкой на суше компания отдыхала все больше времени. В итоге противоположного берега они достигли на много позже, чем планировали. В сумерках выбравшимся на берег путникам пришлось, превозмогая усталость, приняться за сбор дров и только глубокой ночью брат с сестрой, наконец, смогли отправиться спать. Дэрриан и Илгент вызвались дежурить первыми.

Впрочем, на счастье путников ночь оказалась спокойной, на утро не было четких планов, и компания могла позволить себе отоспаться. К тому же ночь, для начала холодов, выдалась довольно теплой.

Глава пятнадцатая

«Ну и где нам искать этого Пеша, если мы действительно к нему пришли, – думал Дэрриан, разглядывая свод шатра. Проснувшись когда уже рассвело, он не торопился вставать. Вокруг, судя по тому, что единственными доносившимися до него звуками были спокойные голоса Вериуса с Мирэллой, все было тихо, – можно полежать, поразмыслить о том, что делать дальше».

Правда долго размышлять Дэрриану не пришлось – вскоре послышались непонятные хлопки, следом бранные крики, в лагере явно началась суета. Выглянув наружу, Дэрриан увидел следующую картину:

Брат с сестрой пытаются выбраться из-под пришпиленной к земле сети. Илгент бежит к деревьям, но не находит там спасения – едва шагнув в лес он попадает в петлю и, захваченный за одну ногу повисает вниз головой, поднятый каким-то устройством.

В надежде на то, что его пока не обнаружили, Дэрриан нырнул обратно в шатер и выглянул наружу, немного приподняв его противоположный край. Там он увидел маленького ростом, но очень широкого в плечах арьяли. Незнакомец был раздет по пояс – его толстенные мускулы перекатывались под зеленоватой кожей, в то время как новый персонаж склонился над каким-то, похожим на арбалет устройством и что-то суетливо делал. «Заряжает» – подумал Дэрриан.