По пути с Вечностью бесплатное чтение

Когда всё плохо, на горизонте всегда появляется что-то или кто-то, кто заставляет тебя улыбнуться. И тогда любые горные вершины становятся преодолимыми, и хочется раскрасить небо только яркими красками. Мы – волшебники нашего счастья…

Пролог.

История – это роман, который был, роман – это история, которая могла бы быть.

Эдмон Гонкур (1822–1896) – французский писатель

Скажите, о чем вы задумываетесь реже всего при свете дня, но так упорно пытаетесь забыть ночью? И я говорю не о рефлексии дня или чем-то подобном. Нет. Мучительные, а порой и странные, вопросы о смысле жизни наверное, задавал себе каждый из нас, и наш герой не был исключением, только вот времени у него для этого было в разы больше, чем у любого из нас.

Его история началась в момент зарождения самой жизни и продолжается до сих пор, потому как жизнь, сама по себе, сложная и порой очень несправедливая, взбалмошная и неугомонная, но от этого не менее увлекательная и захватывающая дух. Жизнь никогда не подкинет чего-то с чем мы не справимся, но и расслабиться она тоже не даст, потому что в таких реалиях мы живем и так было всегда.

Что нам остается? Только жить и бороться, бороться и жить.

Вся жизнь моя течет ручьем

В ней череда событий поминутна.

Пролог истории откроет дверь ключем

Ее свидетелем вы станете как-будто.

Глава 0. Все было постепенно

Я ожидал чего угодно: желания узнать мою тайну, провести надо мной эксперименты, но точно не этого. Мыслей в голове не было, они все разбежались от поступившей в мозг, словно пуля, информации, выбившей из меня дух. В голове порядок надо навести, а там бардак. Он ожидал моих дальнейших действий, моего хода на этой шахматной доске, в партии, которую не Он сейчас проигрывал без права отыграться, а я просто сидел на пыльном полу заброшенного помещения на территории металлургического завода и во все глаза рассматривал Его. Огромные голубые глаза, так похожие на спокойное море, смотрели на меня с ехидством и вызовом, а полные губы искривились в издевательской улыбке, которая так и говорила о том, что Он, не скрываясь, насмехается надо мной. Широкие плечи и немалый рост, создавали нужный эффект и я переживал от этого еще больше.

– Я, если честно, думал, что будет намного сложнее заманить тебя сюда, а ты так быстро согласился пойти неизвестно куда со своим профессором. – вдруг произнес Он в никуда и Его оскал стал еще шире.

Я все еще продолжал молчать, да и сказать то мне толком было нечего. "Извини, что не был рядом?!" – это точно не поможет в нашей ситуации, поэтому оставался сидеть на полу. Пыль в этот момент мне казалась куда интереснее мистера К. Его это, видимо, начало напрягать, ведь Он, подойдя ближе уже хотел сказать что-то едкое и грубое, что заставило бы меня содрогаться еще долго, но тут за Его спиной открылась незамеченная мной до этого момента дверь, и вошли Они…

Глава 1. У берегов Бискайского

Мне было восемь, когда я вспомнил свои прошлые двенадцать жизней. Например, в одной из них я был жрецом в Египте, а в другой – английским офицером 30-х годов прошлого столетия. Хорошие тогда были времена, хотя, плохих тоже хватало.

Сейчас же меня зовут Райан Аарон Бриггс и мне недавно исполнилось восемнадцать. Всю жизнь я был немного отстранен от других детей, мне с ними было не интересно и скучно, больше мне симпатизировали книги. Действительно, какому осознанному человеку будет интересно проводить время в компании маленьких детей, возраст которых не превышает одиннадцати? Я взахлеб читал фэнтезийные и приключенческие романы, которые так и пестрели необычайными взаимоотношениями между героями, различные магические миры тянули меня за собой в неизведанные края. Я читал и иногда даже терял связь со своей реальностью, уходя с головой в историю персонажей. А после прочтения мне было очень нелегко расставаться с полюбившимися персонажами.

Когда мне было семь, отец отдал меня в секцию по карате аргументируя это тем, что я парень и должен уметь за себя постоять, так в мою жизнь вошли боевые искусства. Вскоре я получил звание мастера и закончил свои усиленные тренировки, занимаясь лишь время от времени.

Если честно, я не знаю с чем связано то, что я помню все свои прошлые жизни, да и узнавать я это не особо хочу. Единственное желание, которое я загадывал в любой удобный момент – стереть свое прошлое и начать с чистого листа, без всех ночных кошмаров и ведений. Иногда становится тяжело быть простым восемнадцатилетним парнем из обычной семьи, когда ты знаешь во много раз больше, чем твои профессора в колледже. Но я справлялся.

Сегодня день был не просто необычным, он был колоссально неординарным. Дело в том, что за довольно приличную учебу, как выразился директор, я по программе обмена поступил на обучение в другой колледж, который славился своими выпускниками. Вы спросите, почему я не поступил туда? Все просто, у моей семьи нет столько денег, чтобы обеспечивать там мое проживание, а здесь все расходы покрывает программа, которая выделяет принимающей семье деньги на мое пребывание там.

Это, правда, дает мне возможность показать свои знания, благодаря которым меня, возможно, примут сюда с помощью гранта. Да, я все еще склонен верить в то, что мечтам свойственно сбываться, но это действительно так, я знаю это. Ведь, как говорил кто-то из великих людей, мы сами творим свою историю, а значит сами можем осуществлять свои мысли.

Так вот, возвращаясь к моему временному переводу в новый колледж, сейчас я стоял и смотрел на огромное здание, в котором хранится множество знаний, которые, возможно, помогут мне найти ответы на вопросы о моих жизнях и памяти о них. Белый фасад украшала лепнина времен английской буржуазии XVI века, некоторые окна были исписаны витражем в тематике средневековых событий: принцы и принцессы, драконы и волшебники, самое настоящее волшебство.

Я бы, наверное, так и смотрел на это чудо архитектурного искусства, если бы не толкнувший меня в плечо парень. Это был молодой человек высокого роста, крепкого телосложения, с короткими, стриженными под ежик светло-русыми волосами, узкие коварные глаза с недоверчивым взглядом. Узкое круглое лицо украшает прямой нос и тонкие губы, изогнутые в ехидной ухмылке. Нельзя сказать, какой это человек, но, опираясь на внешний вид, про таких говорят – человек – шкаф.

– Парень, ты чего тут встал? – спросил меня юноша моего возраста и тут же к нему присоединились три его друга, которые пройдя мимо меня поднялись по лестнице и вошли в колледж.

Мне ничего не оставалось кроме как тяжело вздохнуть и войти в здание. Внутри было необычайно красиво и сказочно. Голубые стены украшенные той же лепниной, что и снаружи. Возле кабинетов, спрятавших свое нутро за массивными дубовыми дверями, стояли цветочные горшки с растениями, которые мне до этих пор не доводилось встречать. Расписание своих лекций я получил еще до моего приезда сюда, поэтому мне не составило никакого труда найти дверь, ведущую в кабинет философии. Какого же было мое удивление, когда я увидел тех четырех парней, только сейчас я мог их детально рассмотреть.

Один из парней сидел на подоконнике, смотря своими голубыми глазами на парту, за которой сидели его друзья. Его высокий рост, похоже, совершенно не мешал ему чувствовать себя на ровне со всеми, без переживаний на счет неудобств высокого роста. Рядом с ним, по центру, в очень расслабленной позе, которую можно было бы охарактеризовать как растекшуюся по стулу лужицу, сидел парень на вид, также как и всем остальным, ему было около восемнадцати; высокий рост и крепкое телосложение придавали ему некую харизматичность, а густые короткие рыжие волосы под солнечными лучами становились похожими на разъяренное Адское пламя, которое невозможно погасить. Его улыбка была очень приятной, и даже брекеты не могли ее испортить. Вот, например, худой, долговязый парень, сгорбившись, торопливым шагом направлялся к той самой парте. Я на своей шкуре знаю это чувство – когда ты вымахал большой и нескладный, и тебя слишком много в этом мире: тебя и твоего неуклюжего тела. И в какой-то момент ты невольно начинаешь сутулиться и съеживаться, пытаешься быть как все, потому что не веришь, что на самом деле заслуживаешь занимать столько пространства, отнимать у других место под солнцем… У него была масса колец на пальцах, а густые русые волосы ниспадали на большие задумчивые глаза цвета горького шоколада. Через все лицо проходил уродливый красный шрам, который пересекал искусанные в кровь губы. Эти трое сидели рядом с тем парнем, с которым мы столкнулись на входе в колледж пару минут назад.

Мне казалось, что эти парни готовы прожечь дыру в любом, кто, по их мнению, смотрел как-то не так. Они были дружны на столько, что, даже будучи такими разными, становились внешне похожими на самых что ни на есть родных братьев. За многое количество времени, что я прожил в общем счете, мне ни разу не доводилось видеть такой крепкой и искренней дружбы, а уж тем более испытывать ее на себе. Каждый из них четверых ощущал себя в этой компании на своем месте, как примитивный кусочек пазла. Четыре настолько разных человека, имеющих свою историю и свои странности, четыре части одного целого, хранящие самые сокровенные тайны друг друга. Казалось, что они, действительно, неделимы и не могут ходить по-одному. Было немного завидно, что они, в отличие от меня, нашли друг друга.

Вернемся к паре по философии, которую вел профессор в уже несколько приклонном возрасте. Том Роберт Коулсон был мужчиной высоким и усохшим на вид, с густыми курчавыми волосами цвета молочного шоколада. Глаза у профессора были большие и пугающие тем, что не отражали в себе никаких эмоций, да и в целом весь его вид напоминал героя мультфильмов Тима Бертона, а когда он вошел в аудиторию, стало на пару градусов холоднее, а в носу застрял неприятный запах, которого на самом деле, скорее всего, даже и не было. Доверия во мне этот человек не вызывал, поэтому я слега с опаской подошел к кафедре, за которой сидел мистер Коулсон, и протянул ему мой табель из колледжа, который я привез с собой из Англии. Профессор посмотрел на меня нечитаемым взглядом, а после опустил взгляд на мой табель с успеваемостью. Мои глаза забегали из стороны в сторону, потому что было желание заставить этого человека поверить в то, что мои умственные способности находятся точно не на одном ряду с одноклеточными, как считал именно он. Видимо, найдя нужную информацию, он снова поднял на меня глаза, его лицо все также не выражало совсем ничего.

– Итак, мистер Бриггс, вы довольно неплохо обучались у себя в колледже, но сможете ли вы повторить этот звездный успех здесь? На вас возлагают большие надежды как здесь, так и там, потому что вы вместе с тем юношей, что уехал к вам на родину, сможете поделиться и приобрести необычный опыт. Я не посмотрю на то, что вы еще не успели адаптироваться, мои требования как и к остальным студентам, – все это он говорил потусторонним голосом, и я никак не мог взять в толк, толи я ему так не нравился из-за чего-то, толи он так всегда разговаривает. – Мистер Гуэрра, я вас и всю вашу компанию друзей попрошу помочь нашему новому студенту быстро войти в курс дел и не потеряться в этой новой для него местности.

Я снова исподлобья взглянул на тех парней и заметил как один из них, тот что сидел рядом с парнем, с которым мы столкнулись, кивнул, взглянул на меня с оценкой и обернулся к своим друзьям. Стало немного неловко от того, что их напрягают из-за меня, возможно, отрывая от важных дел. Но эта неловкость быстро прошла после того, как я услышал звонок, оповещающий о начале занятий, в последний раз обернувшись на эту четверку, мне довелось увидеть, как они всей компанией наблюдают за моими действиями как коршуны следят за добычей. Сев на единственное свободное место, я стал записывать лекцию, которую диктовал профессор Коулсон.

– Ты, правда, собираешься писать все, что говорит этот старик? Мне кажется, что нам это не пригодиться… – повернув голову на источник звука, я увидел кучерявую капну черных, как смоль, волос. – Я – Хельгарда Шелби, приехала сюда учиться из Норвегии. Не хочешь прогуляться сегодня? Я бы могла показать тебе пару интересных мест.

– Мисс Шелби, я, правда, понимаю, что наш новый молодой студент в разы интереснее моей лекции, но спешу заметить, экзамены вы будете сдавать мне, а не мистеру Бриггсу. Итак, продолжим.

Один из минусов жизни иностранных студентов, это, во-первых, суматоха с визой, из-за которой я чуть не опоздал на несколько дней в колледж. Большинство учеников в это время уже хотя бы приблизительно знают свое расписание, преподавателей, ну или примерно друг друга.

Я не знаю что происходило на официальной части открытия, однако, чуть позже, после моего приезда была небольшая "торжественная" встреча, но она состояла лишь из того, что меня встретили, показали кампус, а также вручили мне расписание, карту города, колледжа и прилежащих объектов. И на этом большое спасибо!

Первая пара по философии прошла по десятибалльной шкале на твердую "шестерочку". Всю пару мистер Коулсон с некоторым недовольством и настороженностью смотрел в мою сторону. Мне очень нравились кабинеты, то, как все оборудовано, каждая аудитория, мимо которой мы проходили имеет свою стилистику, возможно, все это выбирали профессора под свой собственный вкус. Мне понравились первые преподаватели, большинство из них молодые, уверенные в себе личности, достигшие того, чего они желали и теперь они пришли в университеты мотивировать студентов на саморазвитие, учебу и усердную работу, что не могло не вдохновлять.

Правда единственная сложность, с которой я столкнулся – языковой барьер. Более того, примерно половину слов я не знал, не понимал значение некоторых фраз, потому что в большинстве своем они состояли из научных терминов или сленговых выражений, некоторые вещи писал скорее по наитию. Именно поэтому рядом со мной на парте всегда лежал телефон, чтобы перевести какую-то фразу и спокойно принять участие в обсуждении на парах.

В большинстве своем преподаватели были доброжелательными и позитивными людьми, они не обращали внимание на то, что я иногда отвлекался на свой мобильный в поисках перевода. Кстати, я был бы уверен, что педагогам абсолютно все равно, а ведь и группы не такие большие, так как здесь стараются обращать внимание на каждого ученика, как на личность, таким образом профессора смогут запомнить каждого и отношения будут складывался легче.

Сказать что я устал за сегодня? Ничего не сказать, а ведь впереди ещё последняя пара! Я, конечно, немного преувеличиваю, но все же…

Пока я шел по коридорам в гордом одиночестве, пытаясь найти нужную аудиторию и как можно быстрее занять место, мой живот урчал, что меня стало раздражать.

Сколько видео я просмотрел о студенческой жизни и все они твердят, занимать передние места, чтобы показать педагогам свою заинтересованность и выиграть их предрасположенность. Именно поэтому я старался занимать ближние места везде, кроме математики. Позориться мне не очень хочется…

К тому же, мне нужно будет найти преподавателя с кем я бы мог заниматься исследовательской деятельностью. У нас в колледже это был необходимый для каждого студента этап в учебной деятельности. Сейчас расскажу зачем. Именно работая на колледж через исследования, ты можешь получить грант или стипендию, а лишних денег не бывает, поэтому мне нужно начать приглядываться к профессорам.

Мне понравилась мисс Уокер, преподавательница по экономике, она очень умная и амбициозная, пока она мой самый главный вариант. Раз уж я и попал в лучший колледж Испании, тогда я буду работать с лучшими преподавателями. Я очень надеюсь, что они будут все дальше и дальше мотивировать меня.

Еще раз сверив номер аудитории на двери с цифрами на листочке, я постучался в дверь и вошел. Очередной стильный кабинет, правда, он выглядит еще более современно чем все остальные. Некоторые кресла были красными, а другие серыми. Еще несколько секунд я все рассматривал, пока мой взгляд не сместился на стол в центре аудитории. Профессор.

Передо мной сидел за столом и что-то печатал в своем "Макбуке" последней версии молодой мужчина. У него были темные кудрявые волосы, накаченное тело, что можно было заметить, чуть постаравшись разглядеть все.

«А он точно профессор?» – вдруг пронеслось у меня в голове, он был похож скорее на старшекурсника, который на последних парах отправлял профессору свое домашнее задание.

Он все еще сосредоточен на своем ноутбуке, его голова повернута слегка вниз, поэтому я даже не могу разглядеть какого цвета его глаза, или какой формы у него губы.

Понимая, что я стою на одном месте уж слишком долго, я неуверенно сделал пару шагов вперед, чтобы попасть в его поле зрения и скорее занять кресло на втором ряду прямо посередине. Да, это может казаться странным, ведь кабинет еще пустой, но это лучше чем сесть на первом ряду и также в середине.

Чтобы не выглядеть совсем некультурным, я сразу же поздоровался, всеми силами стараясь не ляпнуть чего-нибудь на родном английском.

– Здравствуйте, – выдохнул я и занял свое место.

Растерявшись, я быстро сел на кресло, продолжая смотреть прямо в его глаза.

– Привет! – ответил он, улыбнувшись. – Прости, но я что-то не помню тебя. Тебя ведь не было на прошлой паре, верно? – спросил он, а мои глаза внимательно следили за каждым изменением на его лице, что только более восхищало меня. Было интересно за ним наблюдать.

Я был немного удивлен, что он заметил, а более того, я не ожидал, что он вообще заговорит со мной. Пару секунд у меня заняло понимание его вопроса. Дабы не упасть в грязь лицом я делал небольшие паузы между его вопросами и моими ответами, чтобы как можно четче отвечать на испанском. Но система иногда дает сбой, к сожалению.

– Да, я – а вот я и запнулся и чуть не заговорил на родном английском – я иностранный студент, прибывших по обмену, я прилетел поздно.

Небольшая пауза, словно он сам «сканировал» меня.

– А, – он слегка хохотнул. – тогда это все объясняет… Если ты не против, я бы спросил, откуда ты?

«Он еще и общительный!» – пронеслось в голове. – «Он просто вежливый…» – ответил я сам себе, мысленно закатывая глаза, – «расслабься, приди в себя!» В этот момент я словно проснулся от долгого сна.

– Великобритания, – коротко ответив, я перестал перебирать свои вещи и уселся комфортнее на кресле.

На его лице было нарисовано удивление, он скрестил руки на своей груди, полностью оторвавшись от своих дел, он стал отдавать все свое внимание мне.

– Интересно, – вырвал он меня из размышлений – я никогда не бывал в Великобритании, – признался он.

«Нужно хотя бы спросить, как его зовут, ради приличия. Райан, включай голову!»

И на этом наш разговор бы закончился, я бы может и не спросил, как его зовут, если бы он не продолжил диалог. Как же мне повезло, что он такой свободный и спокойный в общении человек, а не скучный и заносчивый профессор. Честно говоря, когда ты смотришь на него, от него так и веет уверенностью, умом, спокойствием и свободой.

Ну, а сейчас он просто спрашивает у меня вопросы, обстановка, к великому счастью, вовсе не неловкая, скорее даже дружеская. Быть может мы и подружимся… Как я понял, сейчас профессор пытается создать контакт, другой причины быть не может. Возможно, в первые дни именно этим они и занимались со студентами – знакомились.

– Честно, я бы никогда в жизни не догадался, что ты англичанин, особенно по твоему акценту. У тебя довольно неплохой уровень владения испанским, я даже сначала подумал, что ты из Мексики или из Коста Рики, – вдруг обратил свое внимание он.

В моей памяти пронеслись последние фразы, которые я проговорил, пытаясь оценить мой акцент. Да, проживя больше двух десятков столетий, я ни разу не был в испаноговорящих странах на долгое время, поэтому изучать его приходилось почти с нуля, ведь говорить нечто большее чем "Hola! Como estas?" и "Bien, grasias" мне не приходилось.

"Неужели я так плохо звучал? Нет, не может быть. Все хорошо. Я не мог провалиться на акценте, тем более, что он сам почти назвал меня носителем языка с необычным диалектом." – удостоверил я сам себя и, сошедшись наконец со своим консилиумом, снова поднял взгляд на собеседника.

– Я так понимаю, мне стоит подразумевать под этим комплимент? – не совсем уверенный в своих словах ответил я с долькой иронии в интонации, что заставило его улыбнуться.

– Нет, правда, – добавил он, продвигаясь вперед, а теперь складывая руки на столе, смотря мне прямо в глаза – у тебя очень хороший акцент. У меня есть друг, он, кстати, тоже из Британии, но его акцент, оставляет желать лучшего – рассказал он и на этот раз ухмыльнулся я.

– К сожалению, это частая проблема среди населения моей страны, – ответил я, а через пару секунд, натиравшись смелости, решил уточнить наконец – Извините меня, конечно, я бы хотел уточнить, – да я так и сказал – Как вас зовут? – чуть тише спросил я. Да уж, это действительно неловко.

В этот момент он откинулся на спинку стула, слегка наклонив голову, на его лице читалась забава, а его взгляд словно выпытывал что-то. Что ж я его развлекаю. Не скажу, что я сильно против.

– Ты правда не знаешь? – удивился он, с развлечением, на что я лишь отрицательно покачал головой, – Как-то не очень прошла у тебя подготовка к обучению.

– Нет, я усердно готовился, – попытался оправдаться я, – Просто… не знаю.

Он взглянул в сторону и почти незаметно покачал головой с неверием, перед тем как снова посмотреть на меня, единственное что меня успокаивало, так это улыбка у него на лице.

– Этот день не перестает быть интересным, никогда еще ученик не заставлял меня столько улыбаться, в основном только плакать, – вдруг признался он, немного пошутив.

Я слегка хохотнул.

Честно говоря, я не думаю, что мы провели время чрезвычайно весело, но факт остается фактом, у нас обоих улыбка не сползала с лица. Что невероятно странно, и вообще нужно заканчивать с этим. Особенно, если учесть, что это профессор по высшей математике.

– Мистер Коулсон. И, избегая лишних вопросов, я – сын Тома Роберта Коулсона, не брат, – коротко ответил он, складывая руки на парте. Прозвенел звонок. Скоро придут остальные.

– Райан…

– Приятно познакомиться, Райан, – сказал он, но я не успел ничего ответить, потому что еще не придумал, но и в кабинет уже вошли другие студенты, быстро занимая свободные места.

И больше за время пары наши взгляды не пересекались. Ни разу.

Быть более точным, и сказать, что я с него глаз не спускал, время от времени отвлекаясь на переводчик или запись каких-то мыслей, терминов и понятий, настолько интересной была лекция. Он не взглянул на меня ни разу.

Возможно, это меня чуть расстроило. Но одну вещь я должен признать, он невероятный учитель. Он рассказывает с таким жаром, ты видишь, что ему не плевать на то, о чем он говорит. Я был прав, он также умен как и уверен в себе.

Так получилось, что после пар, я выходил почти самым последним, мне нужно было успеть дописать и перевести пару фраз, поэтому я немного задержался. Я уже направлялся к выходу, поправляя лямку рюкзака, и в то же время проверяя мои сообщения.

– Райан, останься, пожалуйста, – услышал я голос мистера Коулсона младшего. Я автоматически остановился и через секунду повернулся к нему. Он присел на свой стол и смотрел прямо мне в глаза.

Неужели… Хотя нет, его взгляд был очень выразительным и почти кричал: "Я вижу тебя насквозь!" Он смотрит прямо в душу, пытаясь вытянуть из разговора крупицы информации, которые в дальнейшем помогут ему найти подход в общении с каждым студентом.

– Не подумай ничего, но замечал ли ты разницу между собой и своими одногруппниками?

Что? Не понимая даже, что он имел в виду, я решил остаться стоять на месте молча, вглядываясь ему в лицо.

– Перед тем, как я отвечу тебе на вопрос, позволь также спросить, как тебе пары?

Я слегка нахмурился теперь полностью не понимая, что происходит и к чему все эти вопросы, поэтому я стал отвечать с осторожностью.

– Ну, на самом деле мне очень понравилось. Вы рассказываете прямо-таки очень интересно, это действительно привлекает, – я остановился.

Что за бред я несу?! Но перед тем, как я смог исправиться, я услышал, как он засмеялся, опуская свою голову на пару секунд.

– Я рад, – ухмыльнулся он – ну, а теперь перейдем к главному. Может я слишком старомоден, но у меня есть правила, нарушения которых я просто не терплю. Их я разъяснял в первый день, но так как тебя не было, ты, понятное дело, о них не знаешь, если ты даже не знал моего имени.

Мне снова стало неловко. Тем более мы снова погрузились в тишину, я не понимаю, почему он снова замолчал, ожидая от меня какой-то реакции, поэтому мне пришлось выпалить то, что первое пришло на ум.

– Я не представляю, как вы можете быть старомодным, – на что я услышал еще одну усмешку.

– Я так понимаю, мне стоит подразумевать под этим комплимент, – он повторил точь в точь мою фразу, что удивило меня, неужели Мистер Коулсон так на все обращает внимание или это произошло случайно? Я кивнул не совсем уверенно, так как я до сих пор был в замешательстве.

Но по улыбке на его лице, я могу сказать, что он повторил намеренно.

Зато теперь, когда я услышал эту фразу из уст другого человека, она кажется не такой лексически грамотной. Дурацкий испанский…

– Вернемся к делу, – он остановился перед тем как произнес – твой телефон. Ты не выпускаешь его из рук. Постарайся объяснить, что же там такое интересное, что ты вовсе не обращаешь внимание на то, что я говорю – он изогнул бровь с ухмылкой на лице – а ведь я правда поверил, что тебе очень понравилось.

– Нет, то есть да, ваше, – я остановился, пытаясь подобрать нужное слово. – ваша лекция просто потрясна, правда, я еще никогда не видел человека, кто рассказывал бы настолько интересно.

В этот момент мне хотелось ударить себя по лицу, что за бред я несу. Зачем я рассказываю ему все?!

Кажется ему очень весело наблюдать за моими попытками высказаться.

– Вообщем, – я тяжело выдохнул – я просто ищу перевод. Я ведь не носитель, я не знаю многих научных терминов, поэтому иногда ваши высказывания, да и не только ваши, кажутся бессмысленными – признался я, хотя мне немного стыдно.

Но к моему удивлению и в тоже время к моему счастью, его улыбка пропала, он стал серьезно вглядываться в мое лицо и мои эмоции.

– Мне очень жаль, – проговорил он – это моя последняя пара на сегодня, если что, я могу разъяснить какую-то информацию или дополнительные термины, чтобы ты смог их спокойно перевести и осознать. Просто большинство иностранных студентов, с которыми я встречался владеют испанским, потому что для них он родной.

Как же мне было стыдно. Чувствую себя недочеловеком. Более того, если сейчас я покажу, что я не способен как минимум, нормально говорить по-испански, то никакой стипендии мне не светит, преподаватели будут думать, что я не справлюсь. И я этого не позволю, поэтому, если я и буду страдать ради достижения своих целей и самосовершенствования, тогда никто об этом знать не должен.

– Спасибо за предложение, – я стал серьезнее – но я со всем справлюсь, это займет некоторое время, но я быстро учусь. – подытожил я, поправил лямку рюкзака на плече и был готова уже уйти.

– Хорошо. Но знай, если тебе нужна помощь, просто скажи.

– Хорошо, – коротко ответил я – Спасибо. До свидания!

– До свидания, мистер Бриггс! – попрощался он и я покинул кабинет.

Глава 2. Ночная музыка

 Колонки разносят звук по всей площади. Голос парня плавно вытягивал каждую ноту песни, передавая все ее эмоции залу. Невероятная связь возникла между ним и микрофоном. Он мягко и немного робко подходил к нему и начинала петь… Он словно говорил что-то любимой девушке. С каждой новой нотой зрители все больше удивлялись, как у него получается так петь. За всю песню ни одной фальшивой ноты, ни разу не дрогнул голос. Всё от сердца, если оно, конечно, есть. Необыкновенный.

Мне надоело биться о "скалы",

И дьявол тоже умеет любить.

Зажили б скорее на сердце раны,

Чтоб снова любовь в этом сердце хранить.

Куплет звучал, как оперное пение, почти акапелла. Только Люциус наигрывал что-то на гитаре. На последних строках Элиотт начал понемногу добавлять в песню энергетики. Тогда к нам присоединился Максимилиан на электрогитаре. Вокалист же начал двигаться к барабанам.

Клянусь, что замышляю только шалость

Она всегда во всем мне удавалась.

Бегу я по аллеям длинным,

Я не хочу остаться навсегда забытым.

 Максимилиан… Как всегда находился где-то в своем мире. Для него на этой сцене были лишь он, гитары и незримая связь с Элиоттом. Он схватывал все с полувзгляда солиста, не нуждаясь в определенных указаниях. Он просто играл. За время проигрыша Элиотт сел за установку, подключил микрофон и начал играть свою партию.       Люциус выдавал невероятные партии на гитаре. Мы всей компанией много раз видели, как он играет. Но как же легко и непринужденно он исполнял сложнейшие партии, отдавая всего себя музыке. Всего без остатка.

Жить в страхе, опасная штука,

Когда ты боишься всего,

То каждый скандал – это совсем не шутка

И каждый раз близко нет никого.

Теперь, смотря на Элиотта, все понимали, что нигде он не чувствует себя так непринужденно, как здесь. На сцене. Среди всей этой музыки и невероятной энергетики… Именно здесь он был собой, заставляя сердца биться в такт с его партиями. Каждый из них троих ощущал себя здесь собой. Трое настолько разных людей, три части одного волшебного целого. Казалось, что они неделимы.

Жизнь до боли в висках,

До истерик и срывов.

Подумайте, мне каково?

Так хочется просто прыгать с обрывов....

И не слушать уже никого… Ничего…

Мои эмоции зашкаливали, хотелось подпевать каждой из их песен. Адреналин смешивался с эйфорией, вызывая непередаваемые ощущения. Да, в первый же день Хельгарда вместе с некоторой частью моих новых одногруппников смогла утащить меня на концерт какой-то супер известной группы, песни которых я слышал пару раз. Концерт проходил днем, как оказалось позже, в рамках одного из фестивалей, но это было все еще здорово.

В общем и целом, концерт прошел на "ура!": мы пели, танцевали и сделали кучу странных и веселых фотографий, которые я с удовольствием пересматривал всю дорогу к дому.

Глава 3. Небольшое путешествие

Городок, в котором я оказался, внушал мало доверия, если быть честным, это было диаметрально противоположно тому, как выглядел колледж и прилежащие к нему улочки, зато город знатно излучал энергию, вызывающую, в основном, брезгливость если даже не сказать ужас. Вокруг возвышались бетонные джунгли заводов, укутывающие город куполом дымовой завесы, в небо ввинчивались десятки, если не тысячи труб, отравляя воздух ядовитыми парами, казалось, города здесь вовсе нет. Становилось тяжело дышать от одной только мысли о том, сколько мусора окажется после моего пребывания здесь на стенках легких. Испещеренные ямами и буграми дороги, стелясь перед проходящими мимо людьми и проезжающими машинами, проходили по всем улицам города, в том числе и по центральной, заставляя автомобили подскакивать и крениться из стороны в сторону каждый раз, когда под колеса попадалась очередная неровность. Дома, окрашенные в ужасный оранжевый цвет, бывший еще в самом начале чем-то неприятным на вид, имели очень потрепанный вид. Краска была потрепанной и выцветшей, а в некоторых местах и вовсе отлетела, оставляя после себя паутину из трещин и сосколов, красующихся друг перед другом изуродованной временем и погодными условиями кирпичной кладкой.