НЕЙСТРОН территория МРАКОМОРТ бесплатное чтение

Глава 1. Побег

«В связи со сложившимися обстоятельствами набор новых групп в школу Нейстрона на следующий учебный год ОТМЕНЁН…» – не дочитав статью до конца, Керри бросила журнал «Вчерашние новости» на кровать.

– Почему отменён?.. Что значит отменён? И вообще! Как это так должны были «сложиться обстоятельства», что они так решили??? – Горечь звучала в голосе Керри, когда она, несмотря на то что находилась в комнате совершенно одна, вслух произносила вопросы.

Керри так ждала прихода новых учеников! Ведь она уже освоила четвёртый курс этой необычной школы. И именно в этом учебном году, по окончании летних каникул, она должна была проводить короткие уроки для первокурсников. Конечно, не в полном смысле «уроки», скорее сказать – занятия по обмену опытом уже состоявшихся учеников с новичками. Керри даже придумала название для своего курса: «Все когда-то начинали, или Как не заблудиться в коридорах».

Каждый из учеников, выбранный комиссией школы Нейстрона для разработки программ для новеньких, готовился к такому поручению очень серьёзно.

Расстроенная новостью, которую она вычитала в журнале, Керри решила позвонить своему другу и по совместительству однокласснику Сэму Рикклеру.

Сэм, в отличие от Керри, всегда владел большей информацией о происходящем вокруг, поэтому девочка решила, что и в этот раз он наверняка знает причины, из-за которых ОТМЕНЁН набор в школу Нейстрона.

Керри и Сэм сумели найти общий язык не только потому, что учились вместе. Возможно, Керри совсем не случайно встречала на своём пути именно таких людей, которые, как и она сама, нуждались в дополнительной поддержке.

До определённого момента Сэму в жизни проходилось очень несладко: с раннего детства он чувствовал себя одиноким и никому не нужным, так как воспитывался в детском приюте. Когда Сэма усыновили, ему уже исполнилось шесть лет, потому он хорошо помнил, как появился в семье мистера и миссис Рикклер, у которых помимо Сэма воспитывались ещё дети: двое родных, а двое таких же, как он, приёмных. К счастью, приёмные родители Сэма оказались замечательными людьми. Но, как и многие взрослые, они много трудились, поэтому на общение с детьми у них оставалось не так уж много времени.

Держа телефон на громкой связи, Керри слушала, как из динамика доносились грустные гудки вызова.

Как только из динамика раздалось долгожданное «Сэм Рикклер слушает вас», Керри тут же переключила телефон в обычный режим разговора и поднесла трубку к уху:

– Сэм, наконец-то! Может, ты знаешь, что происходит? Почему в этом году не набирают новичков в НАШУ школу?

– Здравствуй, Керри. Ну ты что, опять не в курсе? – голос Сэма был немного удивлённым.

– Ну, не в курсе чего? – Керри передразнила Сэма, который никак не мог избавиться от дурацкой привычки слишком часто употреблять в разговоре частицу «ну», отчего его губы слегка вытягивались, а выражение лица становилось забавным и по-детски милым.

– А ты про какую школу говоришь сейчас? – Сэм немного замешкался.

– Я про НАШУ школу, Сэм, ну, про НА-ШУ, понимаешь? – Керри намеренно выделила слово «нашу».

– А-а-а, ну я понял. Скорее всего, это связано с событиями, о которых гремит весь город. Полицейские обошли уже всех жителей, ведётся внеплановая перепись населения… причём – с явным допросом. К вам ещё не заходили?

– К нам? Зачем? Какая перепись? Да что происходит?! – Недоумение Керри сменилось негодованием, которое она не замедлила выплеснуть на одноклассника, требуя ответа.

– Ой, да… прости, я и забыл, что ты у нас слишком часто не в курсе дел о жизни людей… Сэм сказал эту фразу уже как будто для самого себя, но Керри всё равно его услышала и даже слегка затаила дыхание, чтобы случайно не сбить друга с мысли, которой тот, как ей казалось, ну уж очень не спешил поделиться с нею.

Сэм был прав по поводу «витания в облаках» своей подруги. Порой случалось так, что Керри приходила в школу по прошлогоднему расписанию или вовсе могла не явиться на школьное мероприятие – не из-за того, что не хотела посетить его, а потому, что, когда учитель сообщал всему классу о предстоящем торжестве или событии во внеурочное время, Керри просто-напросто могла НЕ СЛЫШАТЬ об этом, хотя глядела в этот момент преподавателю прямо в глаза… и даже кивала в знак согласия.

Сэм, не дожидаясь по телефону новых вопросов от одноклассницы, быстро произнёс:

– Я буду у тебя через двадцать минут. Никуда не уходи!

У Керри упало сердце, появилось дурное предчувствие. Почему-то она решила поскорее надеть куртку, но никак не могла попасть рукой в рукав.

Ей казалось, что нужно срочно к чему-то приготовиться, собрать рюкзак… Но за что именно взяться сначала, она никак не могла сообразить. Мысли метались в голове, и было невозможно сконцентрироваться на чём-либо.

Керри действительно жила как будто в своём мире. Она постоянно думала о чём-то, что казалось ей очень важным… гораздо более важным, чем то, что происходит вокруг неё здесь, в мире людей. Она жила с бабушкой, которая каждое утро с понедельника по пятницу напоминала внучке о том, что пора собираться в школу.

На этот раз Керри была явно сосредоточена лишь на том, что ей нужно дождаться Сэма. Она даже хотела выбежать на улицу, чтобы встретить друга у крыльца, но тут же передумала, вспомнив его слова: «Никуда не уходи…».

Керри не зря была ученицей ещё одной школы – школы Нейстрона, где детей обучали совершенно другим навыкам. Но такая школа была далеко не для всех, и знали о ней только определённые люди.

Благодаря обучению именно в этой другой школе Керри стала понимать, что даже самая малая деталь или фраза могли иметь огромное значение. Поэтому она решила остаться в комнате и дождаться Сэма в течение оговоренных двадцати минут, плюс «ещё чуть-чуть», а потом уже начать действовать, если понадобится.

Керри казалось, что минуты нарочно договорились между собой длиться подольше, чтобы проверить её терпение.

Дело в том, что когда Керри в ожидании друга взглянула на циферблат в надежде, что стрелки продвинулись уже далеко, то в досаде даже присела на кровать, так как часы «предательски» показывали всего лишь 10:31, тогда как Сэм положил трубку в 10:30…

У Керри были любимые наручные часы в форме круга (размером примерно с куриное яйцо), с широким кожаным ремешком тёмно-коричного цвета, которые она всегда надевала на левую руку. Часы больше походили на мужские, чем на детские, и были далеко не последней моды. На первый взгляд казалось, что они достались ей ещё от прапрадедушки, а праправнучка, из глубокого уважения к своему предку, носила этот раритет не снимая.

Прикусив верхнюю губу (эта привычка появилась у Керри со времён учёбы в другой школе), девочка расхаживала из стороны в сторону по комнате… и тут вспомнила о «Вчерашних новостях», которые, не дочитав, бросила на кровать, расстроившись из-за информации в них.

Подойдя к кровати, чтобы долистать августовский выпуск, Керри НЕ УВИДЕЛА его на том месте, где оставила. Пошарив руками по матрасу и даже заглянув под него, девочка, задумавшись, медленно опустилась на пол.

К слову сказать, кровать девочки, так же как и её хозяйка, как будто жила своей жизнью – она стояла на ножках, похожих на стволы деревьев, от которых в разные стороны разветвлялись побеги с множеством листьев. Соединяясь между собой, ветви образовывали основание кровати, которое самостоятельно принимало форму, максимально комфортную для Керри, подстраиваясь под любое её движение.

Комната Керри тоже не походила на обычную и больше напоминала живой лес: столбы, из которых были сооружены стены всего дома, стояли вертикально, как будто росли прямо из земли и, скорее, смахивали на парк из обычных деревьев, плотно примыкающих друг к другу.

В некоторых уголках таких стен прорастали живые ветки сосен. Вся мебель была светло-коричневого цвета. Из кровати, стола и шкафа то тут, то там виднелись небольшие ростки. Создавалось впечатление, что мебель в комнате продолжает жизнь дерева, из которого была изготовлена, изредка пуская побеги, благодаря которым во всём доме стоял приятный запах хвои.

Несмотря на то что в комнате жила девочка, зеркало, стоявшее на письменном столе, было размером всего с небольшую тарелку, в котором можно было увидеть лишь отражение головы и шеи.

По правую руку от входной двери в комнату Керри был установлен стеллаж до самого потолка. У этого стеллажа была замечательная функция: когда первый слой с книжными полками отодвигался в сторону, то за ним располагался ещё один, точно такой же, как первый. Только второй слой полок находился внутри стены, поэтому вся эта конструкция не занимала драгоценного пространства комнаты.

На полках стеллажа располагалась самая разнообразная литература: энциклопедии о животных, растениях, научные журналы, труды известных историков и учёных, всевозможные биографии и прочее. Керри очень увлекалась чтением. Если книга попадалась очень интересная, то она могла пропустить и обед, и прогулку, полностью погрузившись в содержимое нового источника информации.

Часы наконец показали долгожданный набор цифр – 10:51.

В дверь забарабанили с такой силой, что Керри, помчавшись её открывать, чуть не свалилась с лестницы.

Экономя время, она на ходу стала кричать:

– Кто там? – и уже начала поворачивать ключ в замочной скважине, будучи абсолютно уверенной, что за дверью её одноклассник.

Но ответа не последовало.

Керри училась в школе Нейстрона и хорошо запомнила, что всегда(!!!), ВСЕГДА нужно спрашивать: кто стоит за дверью твоего дома.

Этим правилом она воспользовалась и на этот раз.

– Сэм, это ты? – неуверенно спросила Керри. – Сэм, ну хватит дурить, знаешь же, что я не открою, пока ты не отправишь на мой вопрос… – тут Керри остановилась и уже без звука губами прошептала, чтобы никто не услышал, – ответ идентификации…

Конечно! Как она могла забыть про идентификацию! Керри тут же встала как вкопанная и закрыла глаза.

Ответ идентификации был распространён только среди обитателей Нейстрона. Таким видом переговоров могли похвастаться исключительно посвящённые люди, которые непосредственно были связаны друг с другом.

Секрет заключался в том, что при общении необходимо закрыть глаза и мысленно представить себе персону, с которой планируется начать диалог идентификации. В этом случае слова, адресованные конкретной персоне, принимали определённую форму и с потоком воздуха направлялись к адресату, преодолевая стены и небольшие расстояния.

Минусом общения идентификации было то, что для совершения этого процесса необходима была максимальная концентрация внимания. Важно было оставить все дела и полностью погрузиться в процесс. Адресат, к которому направлялся данный посыл, начинал ощущать во всём теле лёгкое покалывание, как от статического электричества. Эти ощущения были совершенно безболезненны, примерно такие же, как во время снятия или надевания одежды из синтетических материалов.

К сожалению, этот направленный поток воздуха мог перехватить кто-нибудь посвящённый в эту тайну. Но это крайне сложно сделать, и нужно было обладать невероятным опытом и определёнными знаниями, чтобы это получилось.

Керри открыла глаза и потёрла их руками, так как не получила ответа от Сэма. Она снова с силой зажмурилась и попробовала ещё раз направить свой запрос, мысленно представив себе одноклассника. Возможно, что она второпях не сосредоточилась как следует, и Сэму не удалось получить сигнал, призывающий к идентификации.

На этот раз Керри ясно представила себе своего друга, и не только его самого, но даже его дурацкую привычку постоянно щёлкать суставами пальцев рук, когда он чего-то ждёт или волнуется.

Керри шёпотом направила слова в поток воздуха и… тут же получила ответ от Сэма: «Керри!!! Стой!!! Никому не открывай дверь!!! Я уже тут, поднимайся к себе, захвати…».

Поток слов резко прекратился, так как Керри и без идентификации поняла, что пора бежать обратно в свою комнату.

Чтобы запутать следы, Керри быстро воспользовалась ещё одной способностью ученика Нейстрона: она оставила у двери голосовое сообщение в форме небольшого облака, в котором скопился набор слов, вылетающих из него по одному, образуя целые предложения, передаваемые её голосом.

Буквально влетев в свою комнату, Керри увидела, что окно, на котором была опущена рулонная штора, трещит и скрипит. Вывод напрашивался только один: к ней явно кто-то хотел пробраться.

Керри на мгновение замерла, приготовившись к обороне. Она медленно высунула руку за дверь комнаты и ухватилась за кончик огромной подзорной трубы, которая всегда стояла у самого входа.

Но тут в окне появилась сначала голова Сэма Рикклера, потом влезла его левая рука и… он застрял.

– Чего стоишь? Помоги забраться! – прохрипел Сэм.

Растерявшаяся вначале, Керри быстро пришла в себя и, облегчённо вздохнув, ринулась отворять окно.

Сэм с грохотом свалился с подоконника на пол, потирая левое плечо, которое ему придавило створкой окна.

– Ну вот, синяк останется, – пробурчал Сэм, вставая.

Сэм был далеко не худышкой. Лишний вес часто подводил его. Но он был наделён такой физической силой, что мог с лёгкостью поднять троих таких, как Керри, и даже не вспотеть при этом.

Он не решился применить свою силу, влезая в окно к однокласснице, так как боялся случайно разнести его на кусочки вместе с рамой, как это случилось в прошлый раз, в доме его приёмных родителей. Дело в том, что однажды Сэм решил незаметно пробраться в свою комнату через окно (по-видимому, это был его любимый способ, чтобы попасть в дом). Но он не учёл, что мистер Рикклер на ночь устанавливает ограничения от воришек на все окна, благодаря которым створку можно раскрыть только на очень небольшое расстояние. Так вот, когда Сэм просунул свою руку в щель для проветривания и попытался раздвинуть створку, то, не рассчитав свои силы, разнёс всё окно вдребезги, сломав при этом даже подоконник.

Попало ему тогда крепко. Но зато он навсегда запомнил: если уж решил задержаться на улице, то сначала должен во что бы то ни стало к назначенному времени явиться домой и предупредить близких о том, что ещё чуток погуляет. При этом он должен сообщить конкретное количество этого «чуток».

– Что всё это значит? – с нескрываемым волнением спросила Керри.

– Сейчас. Ох… сейчас… – отдуваясь прошептал Сэм, – Сейчас отдышусь. Уф, ну ты же знаешь, что любая пробежка на расстояние больше пятнадцати шагов для меня настоящий марафон, уф… В общем, Керри, кто-то пытается стереть с лица земли НАШУ школу… Ну, ты поняла какую. Причём стереть – в прямом смысле слова. Вот где твой номер журнала «Школьные ведомости»?

– Э-э-э, понимаешь, – Керри почесала в затылке, – понимаешь… Он лежал на кровати – это точно помню. Даже помню, что, когда я ходила по комнате в ожидании тебя, я видела его. Но сейчас я ума не приложу, куда он запропастился, а ещё…

– В этом всё и дело. Расскажу всё по дороге. Стой! Ты оставила голосовое сообщение перед дверью? – Сэм испуганно спросил Керри и даже замер на секунду, в надежде, что она всё-таки сделала это.

Ведь друзьям не раз приходилось пользоваться этой услугой, точнее, способностью, которая была предоставлена Академией Совершенно Опасных Ситуаций из Нейстрона.

– Что ты оставила в сообщении?

– Что же ещё можно оставить, если я уже начала поворачивать ключ в замочной скважине, я была уверена, что за дверью ты… Конечно, что «…взрослых нет дома, открыть не смогу…» и прочую белиберду, – тараторила Керри, запихивая в рюкзак всё, что казалось ей необходимым – блокнот, пенал, карту города, шарф-спасатель, какой-то мешочек с мелочью…

– Думаю, они будут всячески уговаривать тебя открыть и подписать бумаги…

– А кто за дверью-то?

– Это полиция. В городе сейчас опрашивают всех детей, кто учится в школе нашего района, – тут Сэм поправил себя, – ну, в обычной школе, здесь.

– А зачем они ходят? – Керри продолжала закидывать в рюкзак всё, что попадалось ей под руку – полотенце, ножницы, какую-то коробку. Открыв ящик стола, она начала выгребать оттуда всё, что там лежало: моток ниток, липкую ленту, небольшой набор отвёрток, пластырь, маленький флакон с какой-то жидкостью.

– Я точно не знаю, что случилось… Сначала они просто расспрашивают обо всём подряд: ну, типа, как учишься, много ли друзей, о чём мечтаешь, чем увлекаешься помимо школы. А потом нужно, чтобы именно ученик подписал какие-то бумаги в присутствии родителей или опекунов. Действуют очень осторожно, чтобы не напугать. Если взрослых нет дома, то они спрашивают, ну, вроде как, готов ли ты поставить подпись без присутствия взрослых…

Тут Сэм на секунду замолчал и продолжил говорить уже шёпотом:

– Но я слышал от Кэлвина Баклера, ну, который из нашего класса, – Сэм специально для Керри уточнил, так как она до сих не могла запомнить имена всех одноклассников в обычной школе, – так вот Кэлвин сказал, что всё подписал и без родителей. Ну и, конечно, за что ему хорошенько от них влетело. Мне кажется, эти полицейские умеют действовать на психику, ну, гипнотизируют, что ли.

– Перестань фантазировать, Сэм, ну какой гипноз, думаю, они просто проверяют, насколько ребёнок запомнил правило, что в отсутствие взрослых дома ни с кем из незнакомых нельзя разговаривать, а тем более открывать дверь, вот и всё – просто проверка, – Керри неуверенно пожала плечами.

– Ну не знаю… Я много чего слышал, хорошо, что у нас они ещё не были, так что лучше не открывай.

– Всё это странно, конечно, – Керри почти закончила сборы, – что же ещё… – она опять закусила верхнюю губу и на секунду задумалась. – Конечно! Как я могла забыть! – Керри подбежала к кровати и вытащила из-под подушки небольшую шкатулку, размером со спичечную коробку. Открыв её, она будто что-то в неё прошептала, снова закрыла и сунула во внутренний карман своей куртки.

– Ты уверена, что захватила весь дом с собой? Мне кажется, ещё во-о-он тот маленький стульчик обязательно пригодится, – Сэм решил пошутить.

Но Керри не оценила шутку, точнее, даже не обратила на неё внимания и сделала вид, будто ничего не услышала. На секунду она остановилась и потёрла лоб, как будто стараясь что-то вспомнить, затем схватила Сэма за рукав и быстро сказала:

– Бежим!

Друзья взобрались на подоконник и, обмотавшись одним шарфом-спасателем, исчезли.

Глава 2. Спасение Фосфоруса Минералеса

Женщина в мерцающих длинных одеждах цвета дождя быстро двигалась по нескончаемому тёмному коридору с высокими потолками, стуча каблуками, но разглядеть её туфли не представлялось возможным, потому что платье было таким длинным, что шлейфом волочилось по полу.

Голову женщины покрывал почти прозрачный капюшон плаща, который был чуть темнее самого платья. Длинные волнистые волосы загадочной дамы были убраны назад, отчего казалось, что её уши немного оттопыриваются.

Было заметно, что женщина очень торопится. Тёмно-русые волосы колыхались от её быстрых шагов. Она явно была на чём-то очень сосредоточена, так как почти не моргая смотрела прямо перед собой. Казалось, даже если сейчас перед ней пролетит стая слонов, то она этого даже не заметит.

Одной рукой женщина прижимала к груди книгу, обёрнутую в переплёт из того же материала, как и её одежды. Другая её рука была крепко стиснута в кулак, как будто прятала в нём что-то от посторонних глаз. Сквозь пальцы пробивался слабый свет.

С длинных рукавов платья слетали и падали вниз небольшие серебристые пылинки. Не успевая долетать до пола, они как будто растворялись в воздухе, мерцая и очень быстро угасая.

Благодаря такому мерцанию можно было заметить, что пол устлан паркетом, на котором виднелась то ли карта, то ли просто рисунок, её напоминающий: узкие дорожки и тропинки переплетались между собой. Между тропинками иногда мелькал лес, речки и небольшие домики.

Наконец женщина подошла к невысокой двери в конце коридора. Дверь была сплошь покрыта толстым слоем паутины, её явно давно не открывали. Дама резко и с силой толкнула створку, но дверь оказалась настолько тяжёлой, что открывалась очень медленно, при этом издавая такой неприятный скрип, что женщина даже поморщилась, пробурчав себе под нос: «Кто-нибудь когда-нибудь уже зальёт сюда масла!»

Когда дверь наконец-то раскрылась ровно настолько, чтобы в неё стало возможным протиснуться, женщина буквально влезла в щель и очутилась в небольшой комнате, стены которой были точно такого же цвета, как и её платье.

Комната больше походила на кабинет. В дальнем углу слева стоял круглый стол из тёмного дерева. Прямо над столом располагалось высокое, до самого потолка, окно, стёкла которого были завешаны плотной серебристой тканью.

По обеим сторонам от окна были закреплены открытые полки с книгами и небольшие выступы, где стояли прозрачные банки с высушенными растениями, а также разного размера бутыли с порошками и растворами.

Но всё же в первую очередь в комнате бросался в глаза необычайной красоты камин. Он был украшен резной оправой, покрытой золотистой краской. В завитушках ограждения при внимательном рассмотрении можно было различить фигурки разных животных из семейства кошачьих, умело выкованных неизвестным мастером: семья львов возлежала чуть левее основания камина. Недалеко от них, свернувшись клубочком, лежали подросшие тигрята, охраняемые строгими взглядами пары тигров. Рысь с детёнышами располагались над основанием камина. Там же почивали два взрослых леопарда. По бокам и углам можно было увидеть готовившихся к прыжку гепарда и пуму. Пантера нежно потягивалась недалеко от рыси с детёнышами. Рассматривая каждую кошку, выкованную в обрамлении этого камина, не удивиться было невозможно – настолько чётко мастер сумел выразить на металле заботу взрослых особей о своих детёнышах.

Вдоль стены по правую руку от входа стояли высокая тумба с выдвижными ящиками и глубокое мягкое кресло. На тумбе были разбросаны небольшие стёклышки с приклеенными на них образцами травинок, разного цвета песчинки, крылышки от бабочек и прочие элементы живой и неживой природы.

Женщина стремительно подошла к столу и положила на него книгу. Затем, подняв левую руку вверх, хлопнула ладонью по воздуху ровно над книгой. В месте, где был совершён хлопок, в полуметре над столом появился небольшой чёрный шкафчик. В освободившейся левой руке женщины каким-то образом оказался серебряный, с завитушками ключ, которым она тут же открыла дверцу появившегося шкафа. Она всё проделывала с такой скоростью, что висевшие на противоположной стене часы приоткрыли кошачьи глаза и обратили взор на необычный процесс над столом, а секундная стрелка показала, что даже минута не успела закончиться с момента появления этой дамы в комнате.

Из висевшего в воздухе шкафчика женщина вынула аккуратно сложенную, светящуюся белую ткань, по структуре похожую на мягкое облако. Бережно расстелив «облако» на столе, женщина наконец-то раскрыла ладонь правой руки и очень осторожно поместила в центр ткани предмет, который крепко сжимала в кулаке. Им оказался маленький, с неровными поверхностями камешек бело-голубого цвета.

Камешек, едва коснувшись ткани, мгновенно начал увеличиваться в размерах. Через какое-то время он стал приобретать форму человеческого тела: сначала появились ноги, затем живот, руки и, наконец, голова.

Женщина направила свои ладони на почти прозрачного человека. Затем она как будто невидимым мощным магнитом в своих руках на расстоянии захватила зависшую над столом мерцающую фигуру и перенесла её от поверхности стола к середине комнаты, ближе к месту, где был установлен камин. Затем женщина хорошенько встряхнула руками, после чего фигура медленно опустилась на пол.

Коснувшись ногами паркета, мерцающий образ сразу начал приобретать уже телесную форму человека.

Фигурой из камня оказался мужчина сорока-сорока пяти лет, которого только что буквально «вырастили» из кусочка заледеневшего камня. Как только мужчина открыл глаза, дама, проделавшая столько манипуляций, чтобы придать ему более-менее человеческий вид, очень громко воскликнула:

– Фосфорус! Как ты позволил с собой такое сделать?!!

Она в негодовании стала расхаживать по комнате из стороны в сторону. От её головы то и дело выскакивали маленькие искорки, которые самостоятельно направлялись ко всё ещё мерцавшему человеку.

На расстоянии нескольких сантиметров от лица несчастного мужчины искорки останавливались и взрывались, заставляя его пятиться назад. Так они сопроводили его до самого кресла, упёршись в которое мужчина не удержал равновесие и рухнул прямо в него.

Женщина, усадив таким способом в кресло растерянного мужчину, уверенно направилась к нему.

Фосфорус Минералес… а это был именно он, заместитель директора школы Нейстрона, не выдержав такого напора, умоляюще обратился к женщине:

– Пульсатилла, пожалуйста, перестань кидаться эмоциями, иначе они спалят мне остатки шевелюры! – Мужчина пригладил растрёпанные чёрные волосы на своей голове, после чего начал с силой потирать руки, пытаясь согреть их. – Бррр, как же я продрог-то…

– Скажи спасибо, что не околел! – продолжила ходить по комнате Пульсатилла Арттруд, директор школы Нейстрона.

– Посмотрел бы я на тебя, если бы ты увидела этот ужас… – Фосфорус Минералес поднялся с кресла и подошёл к камину.

Он щёлкнул пальцами, и в его руке появилась искра, которой он запустил в камин и разжёг таким образом в нём огонь. Мужчина подошёл к появившемуся пламени как можно ближе, пытаясь согреться.

Подняв голову к часам над камином, Фосфорус Минералес вдруг обратился к ним с вопросом:

– Честон, сколько я пробыл так?

В одно мгновение часы остановились: большая стрелка переместилась на цифру «XII», затем она с силой стукнула по циферблату два раза подряд, что означало – «два раза по двенадцать». Затем стрелка часов переместилась в обратном направлении и резко остановилась напротив цифры «VIII», и из часов послышался звук, похожий на удар в колокол.

– Спасибо, Честон! Ты никогда не врёшь, – мужчина кивком поблагодарил часы. – Восемь суток значит… М-да… ну что ж, бывало и хуже. – Мужчина отошёл к окну в кабинете.

– Восемь суток! И ты так спокойно об этом говоришь! Школа восемь суток была без присмотра! – продолжала негодовать директор. – Всё что угодно могло произойти за это время!

Пульсатилла Арттруд, выплеснув последние искорки-эмоции, тоже подошла к камину. Глядя на живой огонь, директор понемногу успокаивалась, да и то, что её заместитель был уже в порядке, тоже позволило немного расслабиться.

Директор школы г-жа Арттруд отличалась высокой эмоциональностью, но именно это качество никогда не позволяло ей оставаться равнодушной к чужим бедам. Она всегда старалась помочь всем, кто в этом нуждался.

Из-за её самоотверженного подхода к работе и безграничного трудолюбия ей просто необходимы были эмоциональная разгрузка и отдых. Это понимали все, кто трудился с ней рядом. Директора буквально силой отправляли на каникулы подальше от школы, поклявшись ей сто тысяч раз на Своде законов Нейстрона, что в её отсутствие в школе всё будет хорошо.

На вид этой женщине нельзя было дать и сорока лет. Изумрудные глаза Пульсатиллы всегда излучали доброту и любовь. Тёмно-русые волосы до самого пояса могли переливаться различными оттенками, в зависимости от обстановки, освещения и даже её настроения.

Ещё одной особенностью волос Пульсатиллы Арттруд было то, что если их обладательница с чем-то категорически не соглашалась или была разгневана, то локоны на её голове начинали курчавиться и завиваться прямо на глазах. Когда же г-жа Арттруд успокаивалась или её эмоциональный настрой соответствовал сложившейся обстановке, то и кудри постепенно начинали расправляться до их привычной формы.

В целом сказать, вся её эмоциональная натура настолько тонко реагировала на любую ситуацию и вообще на любые изменения, что по её виду можно было понять, что сейчас происходит в её мыслях.

Когда Пульсатилла Арттруд вела урок (а она лично занималась с первокурсниками ежедневно первым и последним уроком), то по её одежде и волосам было понятно, в каком настроении она находится. Если тема занятий была лёгкой и весёлой, то её одежды начинали искриться, а в необычном плаще цвета дождя можно было заметить даже маленькую божью коровку, которая появлялась всегда, когда на душе директора школы царили спокойствие и умиротворение.

Если же тема урока требовала максимальной концентрации и сосредоточенности, то плащ г-жи Арттруд покрывался восклицательными знаками, глядя на которые ученики и подумать не могли даже на мгновение отвлечься от урока. Всем было понятно: ТО, о чём говорит сейчас учитель, – должен! усвоить! каждый! и запомнить! навсегда! А когда г-жа Арттруд произносила что-то особенно важное, то восклицательные знаки на её плаще начинали активно мерцать, как бы привлекая особое внимание к произносимым в данный момент словам.

Пульсатилла считала, что УВАЖЕНИЕ – это основа любых добрых отношений. Уважение не приходит само по себе, ведь это не смех, который может появиться без причины, не любовь, которая иногда возникает с первого взгляда совершенно бездумно. Уважение – это ОСОБОЕ отношение человека к человеку.

Госпожа Арттруд была убеждена, что гораздо проще взрослому человеку завоевать уважение ребёнка, чем, к сожалению, наоборот – детям заслужить уважительное отношение со стороны взрослого…

Взрослому человеку достаточно быть мастером в каком-либо деле, быть родителем или просто интересной личностью… И вот – на тебя смотрят восхищённые глаза ребёнка… За такой взгляд директор школы Нейстрона готова была на многое. И потому, несмотря на многолетний опыт преподавания, Пульсатилла Арттруд особенно тщательно готовилась к каждому уроку, чтобы они всегда были неповторимыми, увлекательными и безумно интересными для всех учеников.

Именно за безграничное уважение к детям, за постоянные поиски подходов к каждому, кому становится трудно в обучении, за высокий профессионализм г-жа Арттруд была когда-то единогласно выбрана на должность директора школы в Нейстроне.

Продолжительное молчание, во время которого каждый из греющихся у камина размышлял о чём-то своём, Фосфорус Минералес нарушил первым:

– Давайте вместе подумаем, как действовать дальше. Раз ты уже здесь, думаю, стоит организовать Зал для Особых Заседаний. Кстати, мистер Громмстер из Академии очень хотел тебе что-то сообщить.

Арттруд сделал вид, что не услышала слова о Громмстере – Главном Спасателе Нейстрона.

– Конечно, дай знать госпоже Карбонике и мистеру Геннеману. Остальные в курсе, что я вернулась?

– Думаю, да, ведь не зря, наконец-то, в Нейстроне стало теплее, – Фосфорус посмотрел на директора школы с такой добротой и благодарностью, что всё же смог вызвать улыбку на её грустном и озабоченном лице.

– Тогда остальных я приглашу сама, – твёрдо закончила разговор директор школы.

Глава 3. Лили Охватс и Бэн Дайер

На другом конце города, где недавно совершилось невероятное исчезновение Сэма Рикклера и Керри Аттенборо, по частной территории, огороженной вдоль всего периметра живой изгородью, быстро передвигались двое подростков лет шестнадцати.

Солнце, периодически прятавшееся за облака, освещало прекрасный сад во дворе: зелёный ухоженный газон, плодовые деревья, клумбы с красивейшими цветами – все эти насаждения говорили о том, что здесь живёт хороший хозяин.

Во дворе возвышались качели, похожие на огромный диван, на который с лёгкостью вместились бы сразу несколько человек. Под небольшим навесом, рядом с качелью, уютно располагались стол и три плетёных кресла из ротанга. Рядом стояла каменная печь, внутри которой была установлена металлическая решётка в мелкий ромб, чтобы при необходимости подогреть на ней чайник.

Извилистые тропинки между клумбами были посыпаны мелкой светлой галькой.

Подростки бежали прямо по газону, перескакивая через дорожки. Они неслись к видневшемуся впереди огромному одноэтажному дому, окружённому высокими декоративными кустарниками.

Высокая крыша дома была покрыта тёмно-зелёной черепицей. Выложенные из белого камня размером с баскетбольный мяч стены делали дом похожим на древнюю каменную крепость.

– Лили, давай руку! – мальчик протянул руку своей спутнице.

Так они мчались до самого крыльца.

– Стой, Бэн, дай отдышаться… – Лили присела на ступеньку и поправила длинную, доходящую до щиколоток юбку, полностью скрывшую ей ноги.

Это были Лили Охватс и Бэн Дайер – ученики школы Нейстрона.

Внешне Бэн ничем не отличался от мальчишек своего возраста, если не учитывать того, что он был выше остальных ребят почти на голову. Когда Бэн в десять лет начал активно расти, то и сам долго не мог привыкнуть к тому, что руки и ноги у него стали длиннее. Порой он даже мог запутаться, когда спросонья пытался натянуть на себя одежду.

Густые светло-русые волосы покрывали голову подростка. Но заметить, что волосы у Бэна слегка вьются, можно было только в случае, если он вовремя не сходит к парикмахеру. Но, как правило, Бэн строго следил за длиной своих волос. А связано такое серьёзное отношение к стрижке с одним случаем.

Однажды во время тренировок по греко-римской борьбе соперник довольно сильно дёрнул его за волосы, так что у Бэна остались достаточно неприятные ощущения, которые навсегда отложились в его памяти. После этого Бэн строго придерживался определённой длины волос, чтобы впредь никто не смог бы за них схватиться.

Бэн с детства был самостоятельным ребёнком. В свободное от учёбы время он успевал подрабатывать в расположенном недалеко от его дома кафе-ресторане, чтобы самому покупать для себя необходимые атрибуты для выполнения чертежей. Увлечение это было довольно серьёзным: Бэн мог по придуманной им же схеме соорудить, к примеру, лестницу, способную уместиться в небольшой рюкзак, а при необходимости раскладываться до пяти метров в высоту.

С детства Бэн не слишком любил большие и шумные компании. Конечно, он мог прокатиться с друзьями на велосипедах, поиграть в мальчиковые игры на улице, устроить с соседскими ребятами соревнования по запусканию бумажных самолётов и т. д., но всё же Бэн больше любил находиться сам с собой, погружаясь либо в чтение, либо в работу над очередной собственной задумкой.

Лили Охватс тоже отличалась от других детей. Глядя на Лили, нельзя было не заметить одну особенность: ее руки казались намного длиннее, чему у остальных ребят. Не сказать, что прямо до колен, но всё же заметно.

Во-вторых, она никогда не носила брюк. Джинсы или любые другие штаны – это не про неё. Лили всегда была одета в платье или юбку. Исключением были лишь спортивные занятия в школе. Но Лили при этом признавалась некоторым одноклассницам, что если бы юбка поверх штанов не вызывала бурю вопросов и шквал хохота со стороны одноклассников, то она бы и на физкультуру её надевала.

Вообще Лили была очень тонкой и чувствительной натурой. Она любила музыку, сама прекрасно играла на флейте, посещала приюты для животных, чтобы покормить их или почистить клетку. Была бы её воля, то она всех бездомных кошек и собак поселила в своём доме.

Лили не играла женственность, она просто была такой. А необычная длина её рук производила впечатление на других людей только при первом знакомстве, впоследствии на это уже никто не обращал внимания.

Возможно, именно из-за своей женственности Лили нравилась почти всем мальчишкам в классе. Каждому из них хотелось её защитить, помочь или выполнить всё, чего бы она ни попросила.

Как упоминалось ранее, Лили и Бэна объединяла учёба в одной школе, но не в обычной, а в школе Нейстрона. Обычные школы, в которых учились ребята, находились в разных городах. Дом Лили располагался примерно за триста пятьдесят километров от города, в котором проживал Бэн со своими родителями. Но всё же Лили и Бэн познакомились в обычной жизни. А случилось это давно, когда ещё Бэн даже и не знал о существовании Нейстрона.

Каждый месяц лета на неделю-две Бэн отправлялся на «поправку» к бабушке с дедушкой. Чета Дайеров-старших проживала как раз вблизи того места, в котором в тот год поселилась семья Охватс ради здоровья единственной дочери. Родители Лили решили перебраться из большого города поближе к природе, чтобы у девочки была возможность каждый день наслаждаться прогулками на чистом воздухе, так как в городских условиях у Лили начала развиваться астма. И так случилось, что Дайеры-старшие и семья Охватс оказались соседями.

В связи с частыми болезнями в раннем детстве Лили Охватс пошла в школу на год позднее своих сверстников, поэтому к тому времени, как она окончила третий класс, ей уже исполнилось одиннадцать лет.

Соседский мальчишка Бэн, как и Лили, в том же году закончил третий класс средней школы своего города и собирался пойти в четвёртый, но был ровно на год младше Лили.

Мальчик по традиции приехал в то самое лето к дедушке и бабушке на каникулы.

Загородные дома двух упомянутых семейств находилось вблизи соснового бора, куда можно было сходить на прогулку и вдоволь насладиться природой.

У самых дач и домов лес не был густым, множество тропинок и просек делали его похожим на городской парк. Высокие стволы сосен по низу были совершенно голыми, что позволяло увидеть издалека прогуливающегося по лесу соседа или заезжего любителя природы.

Если зайти глубже в этот лес, то можно было встретить любителей полакомиться лесными ягодами, так как чуть дальше уже начинали встречались кусты дикой малины и черники.

Этот лес славился обилием грибов. Их выбор был настолько разнообразен, что удовлетворил бы запросы даже самых привередливых грибников. Именно за этим занятием Бэн и застал Лили в лесу. Ему показалось очень странным одеяние незнакомки – она была в ярко-жёлтом платье до щиколоток и в высоких резиновых сапогах, почти до колен. Из-за яркого цвета платья девочку трудно было не заметить в лесу.

Бэн во что бы то ни стало решил произвести впечатление на незнакомку, но способ для этого выбрал совсем неподходящий. Впечатление он, конечно, произвёл, но далеко не самое приятное. Но благодаря именно этому случаю ребятам удалось стать друг для друга очень близкими и дорогими людьми, ведь Лили спасла своему новому знакомому жизнь.

Так вот, подойдя к девочке, Бэн начал хвастать, что знает о грибах почти всё и что некоторые из грибов можно даже «слопать» сырыми, чтобы не погибнуть от голода в случае, если ты заблудился в лесу. При этом мальчик смело начал демонстрировать высказанный им совет по выживанию, старательно пережёвывая только что собранные грибы из корзины Лили, да ещё и выбирая покрупнее.

После второго съеденного гриба мальчик схватился за живот, глаза его выпучились и он повалился на землю, обхватив горло руками. Его стало рвать прямо на глазах у новой знакомой.

Девочка не растерялась, а спокойно ждала, пока Бэн извергал содержимое своего желудка на землю. Потом сняла со своей спины рюкзак, достала из него бутылку с водой и заставила мальчика выпить всё содержимое бутылки, а там было не менее литра чистой воды.

Как только Бэн с трудом проглотил последнюю каплю и, совершенно опустошённый во всех смыслах этого слова, прилёг на землю, Лили присела рядом с ослабевшим героем-сыроедом. Немного погодя она ухватила Бэна за плечи, подняла с земли и поставила его на колени. Затем обхватила голову нового знакомого одной рукой, просунула два пальца другой руки прямо в глотку страдальцу, вызвав тем самым рвоту снова. От неожиданности и слабости бедняга даже не мог сопротивляться. Он лишь вытаращил глаза и продолжил очищение своего желудка, оставаясь при этом в полнейшем недоумении от такого поведения девчонки…

Как только Бэна перестало рвать, Лили вынула из кармана своего платья платок и заботливо подала его Бэну.

Несчастный мальчишка не мог поднять на Лили глаз… Так ему было стыдно.

Девочка же, очень мило улыбаясь, сказала: «Для того, чтобы не умереть с голоду в лесу, нужно просто постараться не заблудиться, а для этого всегда, в любой поход нужно брать с собой карту местности, которую хочешь посетить, компас, фонарь, обязательно запас воды и пару бутербродов… И вообще – не следует соваться в места, которые ты плохо знаешь…»

После воспитательной речи Лили снова присела рядом с Бэном, достала из рюкзака маленький флакон, выдавила из него себе на ладонь несколько капель, похожих на гель, а затем тщательно обработала этим составом свои руки.

Затем Лили вынула из того же рюкзака небольшую булочку с маком, завёрнутую в полотенце, и протянула её Бэну, который с ужасом отпрянул от угощения, так как одна только мысль о том, что в ближайшие сутки в желудок может попасть хоть что-то съестное, вызывала у него позывы к рвоте.

Лили, по-видимому, догадывалась об отсутствии аппетита у спасённого, потому и не предложила ему обработать руки жидкостью из флакона, а булку протянула из вежливости.

Дети молча сидели рядом на прогретой земле, покрытой ковром зелёной густой травы. Лили дожёвывала свою булочку, а Бэн просто сидел возле неё, счастливый от того, что ему наконец-то полегчало.

Солнце светило уже не так ярко, и ребята начали собираться по домам. Краски в лесу стали приобретать оттенки серого. Дети одновременно поднялись с земли. Девочка при этом загадочно посмотрела на Бэна и очень осторожно спросила его, не пробовал ли он поступить в школу, в которой люди учатся помогать другим. Бэн начал говорить что-то про юных скаутов и добровольцев на Дни помощи пожилым людям… Но Лили перебила его, мягко опустив свою длинную руку ему на плечо. Она попросила его перед сном хорошенько подумать о том, кем он хочет стать, когда вырастет.

Когда ребята вместе подошли к своим домам, то Бэн протянул Лили руку для пожатия. Девочка вежливо ответила и подмигнула новому знакомому, как будто напоминая ему о своей просьбе.

То ли слабость, вызванная действием сырых грибов в желудке, то ли процесс последующего очищения от них, но Бэн без сил бухнулся на кровать, как только зашёл к себе в комнату. Уже засыпая, он вспомнил о девочке в ярко-жёлтом платье, о грибах в её корзине, о том, как она смело действовала в ситуации с отравлением… Как она спасла ему жизнь… Бэн подумал о том, что на свете ведь полно людей, которые даже не знают, как действовать в сложных и опасных для жизни моментах, и что таких девочек, как Лили, он ещё не встречал. Ему захотелось во что бы то ни стало вызвать у своей новой знакомой настоящее чувство восхищения и гордости за него, так как он сам был поражён смелостью и в то же время беззащитностью этой девочки.

Именно в эту ночь Бэн сумел поступить в школу Нейстрона, когда от усталости и изнеможения погрузился в глубокий сон. Ведь этот мальчик всегда хотел стать настоящим героем, который способен на поступки посерьёзнее, чем слопать неприготовленные грибы.

Возможно, в отборочном туре он что-то и хотел доказать своей новой знакомой, но факт остаётся фактом: намерения этого парня оказались достойны того, чтобы именно он стал учеником школы Нейстрона в этом году.

Судя по всему, в настоящее же время у ребят возникли проблемы не менее серьёзные.

Когда Лили отдышалась, Бэн потянул её на веранду дома.

– У тебя уже были? – спросила Лили.

Стало понятно, что дети продолжили начатый ранее разговор.

– Да, были. Я попросил оставить бумаги с условием, что, когда родители будут дома, я смогу подписать их и после передать в ближайший участок. Но полицейские ни за что не согласились отдать свои листочки. И вообще, они очень странно себя вели. Начали всяческими путями уговаривать меня подписать бумаги и без родителей… Было ощущение, что они что-то вынюхивают. Чтобы не поддаться на уговоры, я сказал, что очень спешу, и попрощался с ними. Знаешь, мне кажется, что тогда я просто смог вовремя оценить ситуацию. Думал, что ещё минута, и я подпишу всё, что им нужно.

– Бррр… снова не по себе, как вспомню об этой встрече… – Бэн потряс головой, как будто пытался вернуть мысли на место, так как воспоминание о встрече с полицейскими словно снова погрузило его в небольшой транс.

Лили задумчиво посмотрела в окно веранды и спросила:

– Как думаешь, у Сэма и Керри они уже были? Ведь вы же живёте в одном городе?

– Я не знаю. Думаю, Керри давно бы уже позвонила хотя бы из-за её природного любопытства. Но вообще, я не удивляюсь, ведь у неё есть необычайная способность обо всём узнавать самой последней. Благо Сэм живёт поблизости. Если бы не он, туго бы ей приходилось. Такое ощущение, что она вечно где-то летает.

– Бэн, мы ВСЕ где-то летаем, и ты прекрасно знаешь ГДЕ. Просто Керри очень ответственно подходит ко всему, что касается Нейстрона.

– Мы тоже ответственно подходим ко всему, что касается Нейстрона, – Бэн почти слово в слово повторил слова Лили, – но мы ещё и здесь живём, а не только учимся в Нейстроне, об этом тоже нужно помнить.

Лили тяжело вздохнула. Она хорошо понимала, каково это, быть не похожей на всех.

– Бэн, будь снисходителен. Вот ты сам часто бывал у неё в доме, ты же понимаешь, она растёт без мамы, отца вечно нет. Знаешь, это не так просто, держать в голове столько всего, ведь ей необходимо заботиться о бабушке, которая, конечно, хоть и занимается приготовлением еды, но ведь всё остальное делает Керри сама. Её бабушка уже столько лет вообще не выходит на улицу. Бэн, ты несправедлив к Керри!

Лили с укором взглянула на своего друга.

– Вот именно, поэтому она, наоборот, должна быть всегда начеку, чтобы не подвергать себя дополнительным неприятностям из-за своей «улетевшей головы».

– Зато именно Керри в прошлый раз не оставила тебя без штанов, там, на практике в Академии SOS, – сказала Лили, – поэтому не будем искать соринку в чужом глазу! – закончила она.

Бэн смутился. Керри действительно не раз выручала их всех из разных неприятностей. О чём не спросишь – именно у неё всегда находилось всё необходимое в небольшом рюкзаке за её спиной. Многие из окружения Керри замечали, что она на всякий случай таскала с собой полдома, чтобы не оказаться в нелепой ситуации из-за своей, как многим казалось, рассеянности.

Бэн опустил взгляд.

– Ты права, конечно. Просто я так же, как и ты, постоянно за неё переживаю, в последнее время она вообще как-то странно себя ведёт.

– Думаю, это как раз и связано с последними событиями в Нейстроне, ведь почему-то руководство школы решило не набирать новых учеников в этом году, а для этого должны быть очень серьёзные причины.

Глава 4. Нейстрон. Главное

Попасть в Нейстрон не так-то просто. Нужна такая сила мысли, которая смогла бы переместить человека в пространстве.

Нейстрон – это особая территория, расположенная на нейронном уровне работы мозга. Именно РАБОТЫ. Простого желания оказаться в этом месте недостаточно.

Но далеко не каждый способен сюда попасть, даже если хорошо владеет методикой перемещения в пространстве. Нейстрон объединяет исключительно единомышленников, поэтому вполне можно быть спокойным за то, что случайных людей тут не окажется и можно доверять каждому, кто здесь пребывает. А тех, кто способен проникнуть на территорию Нейстрона, здесь называют незамысловато и просто – Спасатели.

В обычной жизни люди из Нейстрона могут даже никогда и не встретиться, а если и встретятся, то не поймут друг друга, так как, возможно, разговаривать будут на разных языках – ведь вход сюда открыт для всех людей планеты Земля, для всех наций, стран, континентов.

Но совсем другое происходит, когда люди всё-таки попадают в Нейстрон. Их всех объединяет одна цель – спасение мира от всего и всех, что может или кто хочет его разрушить.

До сих пор неизвестно, какой язык используется в Нейстроне для общения друг с другом. Ясно одно: здесь все понимают друг друга с полуслова.

Никакие предметы из Нейстрона ни Спасатели, ни ученики не могут брать с собой в обычную жизнь, кроме уже упомянутых шарфа и выпуска «Вчерашних новостей», которые практически ничем не отличаются от подобных вещей в обычной жизни в мире людей. А кроме того, после прочтения журнала достаточно было произнести слово «исчезни», и он просто-напросто превращался в серый порошок, похожий на крупные частицы пыли, состоящие из множества мелких буковок. При большом желании, конечно, можно собрать текст из этих букв, но на это потребовалось бы огромное количество времени, а это самое дорогое, что есть у Спасателей.

Даже если случайно кто-нибудь из обитателей Нейстрона захватит с собой ручку-подсказку или забудет снять перчатки-держалки, то, обнаружив в обычной жизни вещь из Нейстрона, «нарушителю» достаточно сказать предмету «прячься», и тот примет другую форму. Например, ручка-подсказка из золотой, украшенной необычными иероглифами, с маленькими выдвижными ящичками и глобусом на самом кончике превратится в обычную ручку.

Главное – не потерять и не спутать вещи из Нейстрона с другими предметами повседневной жизни. Иначе такой ученик или уже Спасатель, навсегда лишится данного предмета без права восстановления.

Шарфом-спасателем можно было воспользоваться по-разному, в зависимости от места, куда планируется переместиться.

Если необходимо совершить полет вне территории Нейстрона, в мире людей, или, как говорят в Академии SOS, совершить земное перемещение, то для начала нужно подняться на определённую высоту, чтобы сохранить способность оставаться невидимым. А такая возможность в мире людей появлялась лишь при условии, что расстояние от поверхности земли не менее двухсот метров.

Если замотанные в шарф-спасатель путешественники не достигнут необходимой высоты, то они попросту не исчезнут из видимости и будут заметны с земли любому, кто поднимет голову вверх или просто решит поглядеть вдаль чуть дальше горизонта. Поэтому люди из Нейстрона всегда имели при себе парашютный высотомер, который, определяя атмосферное давление, выдавал точную информацию о достигнутой высоте.

В случае же, когда совершается перемещение с помощью шарфа-спасателя из мира людей в Нейстрон или наоборот – из Нейстрона в земное пространство, то всё происходит намного сложнее. Если человек, связанный тем или иным образом с Нейстроном, не пребывает в состоянии сна, то ему очень сложно точно сконцентрироваться на точке прибытия или убытия. Бывает так, что один из напарников уже полностью готов к перемещению, а другой никак не может собраться с мыслями. А как уже известно, сдвинуться с места можно лишь при условии, что в шарф-спасатель закутаются два человека или более.

Нередко случается, что Спасатели из Нейстрона проживают в одном городе и даже работают в одной организации, но при этом они вполне могут быть не знакомы друг с другом. Иногда людей в жизни сводит случай… Ну или это только так кажется…

К примеру, два хирурга на протяжении длительного времени работали в одной клинической больнице, но в разных отделениях. Однажды сложились обстоятельства так, что они должны были вместе провести дежурство. Выпив чашку чая и удобно рассевшись каждый в своё кресло, коллеги задремали, а когда проснулись, то оказались замотанными в один шарф. Нетрудно догадаться, что это был шарф-спасатель. Они даже не подозревали, что их объединяет другая совместная деятельность – работа Спасателями в Нейстроне. На сегодняшний день эти замечательные врачи дружат семьями и продолжают вместе спасать жизни людей.

В Нейстроне существуют две основные организации, деятельность которых и есть главный смысл существования этого пространства. Это уже упомянутые Академия Совершенно Опасных Ситуаций (сокращенно Академия SOS) и Школа для будущих спасателей.

Школа в Нейстроне существовала не одну тысячу лет. Никто не может сказать достоверно, как давно она была образована, в Хронике Спасений есть упоминание имени одного из её основателей – Ник.

В этом упоминании сказано, что Ник – это тот, кто сумел объединить в себе силу и добро, которые являются основой мира. У Ника есть единомышленники, которые будут всегда, пока существует человек. Но вот кто такой Ник – человек или зверь, или какое другое разумное существо, из Хроники было непонятно. Ясно лишь, что у него всегда были последователи – люди с чистой душой и добрым сердцем. И даже сам Сфинкс – речь идёт о призвании Ником Сфинкса в период Великой катастрофы, которая была зафиксирована в Хронике Спасений, – был у него в друзьях.

Академия Совершенно Опасных Ситуаций, как и школа, тоже постоянно упоминалась в Хронике, только именовалась она в разные периоды по-разному. Сегодня Академия SOS известна именно под этим названием. До этого времени она упоминалась просто как некое сообщество, в котором действуют уже опытные Спасатели.

Что появилось раньше – Школа или Академия, тоже не ясно. Возможно, в какой-то момент возникла необходимость в специальной подготовке людей с раннего возраста, чтобы воспитать достойную смену. А возможно, школа существовала изначально, и именно она воспитала настоящих героев, сумевших впоследствии объединиться в целое сообщество спасателей, которые стали именовать себя Академией Совершенно Опасных Ситуаций. Вопрос тут спорный. Но по отдельности эти объединения, учителя школы и уже опытные Спасатели, никогда не упоминались.

Сегодня стать настоящим Спасателем довольно сложно, но если у ребёнка доброе сердце и чистая душа, есть желание изменить мир к лучшему, помочь всем, кто нуждается, то ему дорога прямиком в ученики этой школы.

Всеобъемлющая любовь ко всему живому, искреннее желание помочь и спасти, вера в справедливость – вот основные качества Спасателей и учеников школы Нейстрона. А вот замаскироваться под добряка, чтобы сюда попасть, невозможно. Отбор ведётся на высочайшем уровне. Ведущие мастера после определённых медитаций могут проникать в мысли конкурсантов, видеть их искренние намерения.

Так как ученики школы Нейстрона наделялись со временем сверхъестественными способностями, то сюда стремились попасть очень многие дети, в том числе и те, кто желал использовать данные способности в своих интересах.

Можно привести много таких примеров. Например, девочка пыталась поступить в школу Нейстрона, и на отборочном туре не было ни доли сомнений, что она истинный Спасатель. Но вот на втором этапе отбора, который проходил, естественно, как и первый, за пределами школы (на территорию школы допускались только будущие её ученики), один из учителей решил раньше времени проникнуть в мысли конкурсантки, уж больно с хитрецой ему показался взгляд девочки. Когда он на минутку заглянул в её голову, то увидел, как та, становясь в своих мечтах невидимой, прокрадывается у себя дома к шкафу со сладостями и, перехватив пару десятков конфет, спокойно пробирается обратно к себе в комнату, где поедает свою добычу с большим удовольствием. При этом, чтобы в мыслях оправдать свой поступок, она обязательно делилась конфетами с соседскими детьми.

А один мальчишка по всем своим качествам характера идеально подходил для ученика школы Нейстрона. Но его увлечение компьютерными играми было во главе всех его желаний. Он не был готов променять их ни на что. Мальчика тоже смогли раскусить лишь на втором этапе отборочного тура. Ведь в его голове было лишь желание поиграть в компьютер и остаться при этом незамеченным родителями. Мысли иного направления, чем эта, были где-то далеко, по крайней мере, учитель, проникший в голову этого ребёнка, других намерений там не заметил.

В общем, примеров много, как забавных, так и грустных…

Чтобы не тревожить общественность информацией о существовании этой необычной школы, все отборочные туры проходили во сне. Проснувшись, ребёнок даже не подозревал, что у него была реальная возможность стать учеником школы Нейстрона.

Но самое главное, когда ребёнок решается на такой серьёзный шаг – стать Спасателем, он должен понимать, что теперь ему придётся отказаться от сладких снов. В обычной жизни эти ребята остаются такими же, как и все остальные дети: ходят в школу, играют на улице, путешествуют с родителями и т. д. Но! У этих детей нет обычных снов. Сон для них – это работа. Когда такой ребёнок засыпает, он становится учеником школы Нейстрона. Его мозг начинает работать в другом измерении.

Понятно, что в Нейстроне многие процессы протекают не так, как в обычной жизни, где дети после уроков идут домой, выполняют домашнее задание, бегут на спортивные тренировки или заняты чем-то другим. В Нейстроне после посещения занятий ребята распоряжаются свободным временем на своё усмотрение, но, как правило, свободного времени у таких детей нет.

После школы в Нейстроне каждый ученик отправляется в свою штаб-квартиру, где может спокойно повторить пройденный материал, поспать… да-да, вы не ослышались: поспать во сне – важный момент в школе Нейстрона. Бывает так, что после практики в Академии SOS или очень сложных уроков ученикам даже во сне приходится отдыхать.

В штаб-квартире ученики могут хранить необходимые вещи или предметы, которые помогают им в учёбе или на практике в Академии SOS.

Но все эти вещи нужно ещё заслужить. Таким условием может являться прилежная учёба, любые другие заслуги или старания ученика. Лишь некоторые предметы выдаются как обязательные для всех учеников школы: это учебник по оказанию первой помощи и уже упомянутый шарф-спасатель, с которым на самом деле не всё так просто… Получают его, конечно, все… но вот воспользоваться им поначалу сумеет не каждый. Если не достигнуто единомыслие ни с кем из обучающихся, то и применить шарф-спасатель для перемещений просто не получится.

Как уже упоминалось, первая и главная задача каждого из учеников (не только учеников, но и всех, кто трудится в Нейстроне) – это стать единомышленниками. На самом деле это не так уж просто. Цель-то, конечно, одна – поддержание мира и баланса на планете, но для того, чтобы достичь единства в достижении этой большой цели, научиться взаимодействовать друг с другом, нужно проделать огромную работу. Ведь порой бывает сложно не перетянуть на себя одеяло, проявить геройство не ради славы, а от чистого сердца, с искренним желанием просто кому-то помочь.

Работа над пониманием этой грани, осознание того, насколько важно ученикам жить в мире между собой – есть первое и основное, чему обучают в школе Нейстрона. Вот с таким уклоном идёт работа в первый год обучения. Возможно, именно с этим и связан тот факт, что первый курс в школе Нейстрона длится целых два года. Да-да, именно столько времени необходимо для того, чтобы до конца определиться, стоит ли дальше продолжать обучение.

Особенно тяжело ученикам в первый семестр. Как уже говорилось, дети проходят строгий отбор. Очень многие из них с искренним желанием хотят стать Спасателями. Но бывает и так, что это желание переплетается с желанием стать Героем, получить признание. Нет-нет, никто не говорит, что это плохо! Но очень важно направить это стремление на основную и первоначальную цель, а уже потом в награду получить признание.

Как правило, на первый курс набор начинается с девяти лет, потому что именно в этом возрасте некоторые дети встают перед выбором направления, по которому они будут идти в жизни. Они выбирают себе друзей, выбирают занятия, которые им интересны, а главное, они уже могут достаточно осознанно отличить добро от зла. Поэтому на первый курс подбирают детей примерно одного возраста. Такое решение было принято руководством школы Нейстрона много тысяч лет назад.

Глава 5. План

Сэм и Керри неслись по воздуху, замотанные в шарфе-спасателе, невидимые ни для кого, кто решил бы в этот момент поднять голову к небу.

– Как ты догадалась, что я тоже подумала о доме Бэна? Ну-у, ведь мы даже не успели переглянуться… – в голосе Сэма звучало удивление.

Его удивление было понятным: он всегда прикрывал глаза в момент, когда нужно было набрать нужную высоту для перемещения. Тот факт, что Сэм и Керри смогли начать свой полёт, даже не обусловив предварительно место назначения, говорит о том, что ребята мыслили в этом момент одинаково. В противном же случае они бы даже не исчезли с подоконника в комнате Керри, а тем более уж не взлетели над землёй.

– Если бы ты подумал о чём-то другом, то мы потеряли бы целых пять минут на то, чтобы сконцентрироваться на общей точке прибытия, а так всё понятно без слов, – Керри, улыбнувшись, хлопнула Сэму по плечу.

– Ну да, – Сэм улыбнулся в ответ, – думаю, что нам нужно побыстрее отыскать Бэна и Лили, они хотели ехать к тебе, чтобы обсудить информацию из «Вчерашних ведомостей». Им тоже не по душе пришёлся тот факт, что новичков не будет в этом году… Ладно хоть школа ещё не вся исчезла… – последнюю фразу Сэм произнёс с такой грустью, что Керри даже не стала ворчать из-за того, что он до сих пор ничего не объяснил про «стирание с земли» школы Нейстрона.

– А почему нас никто ни о чём не уведомил заранее? Я, например, готовила программу для новичков, да и Бэн тоже! – В возмущении Керри так широко распахнула глаза, что туда могла не только залететь мошка, но и спокойно бы разместились парочка картофелин. – И откуда, в конце концов ТЫ-то всё знаешь?!

– Понимаешь… – Сэм на секунду замялся, раздумывая, говорить или не говорить Керри о своих слабостях, за которые ему и так от неё периодически попадает, – …п-понимаешь… – повторил Сэм…

– Ты опять бегал в школьную столовую и налопался булок миссис Пончи?! – догадалась Керри.

– Э-э-э… ну-у-у… ну, я так привыкаю к школьной еде в Нейстроне, что просто не могу сдержаться. К тому же миссис Пончи очень добра ко мне, она говорит, что дети должны хорошо питаться…

– Сэм! – возмутилась Керри. – Дети должны хорошо ПИТАТЬСЯ, а не хорошо ОБЪЕДАТЬСЯ!!!

– Да, да, да, но в этот раз, если бы не моя любовь к еде миссис Пончи, к вам бы уже пришли и уболтали подписать одну бумажку. А после того, как бы ты поставила на ней свой автограф, ты бы лишилась всего, что связано с этой школой! – не меньше возмутился Сэм. – И способностей, и знаний, ну и вообще, забыла бы обо всём, что связано с Нейстроном!

– К-к-как это… – судорожно сглотнув, Керри тут же закусила верхнюю губу.

– Посмотри, это дом Бэна? – Сэм рукой указал вниз. – Лили наверняка уже там. Идём на посадку, там всё объясню.

Ребята прижали руки к груди, закрыли глаза и, приняв стойку «смирно», начали спускаться к земле.

Приземляться головой вниз ученикам до окончания пятого курса было строго запрещено, несмотря на то что это было бы гораздо быстрее. Лётный опыт, позволяющий совершать такие манёвры, должен быть не менее шести лет, чтобы случайно не разбить себе голову. А такие случаи, к сожалению, были, в связи с чем данный вид приземления для младших курсов запретили ещё лет триста назад.

Почувствовав наконец под ногами твёрдую почву, ребята хором произнесли: «на месте». Керри размотала с себя и Сэма шарф, быстро запихав его в свой рюкзак, и они помчались через сад к крыльцу дома Бэна Дайера.

У самого крыльца Керри остановилась и жестом остановила Сэма.

– Давай сначала отправим запрос идентификации, – шёпотом произнесла Керри.

– Точно, молодец, я и не подумал об этом, – согласился Сэм.

Ребята закрыли глаза, и каждый мысленно стал представлять себе товарищей. Среди друзей была негласная договорённость: так как за один сеанс идентификации связаться можно лишь с одним человеком, то для ускорения Сэм всегда сообщался с Лили, а Керри с Бэном, соответственно, Лили вызывала Сэма, а Бэн обращался к Керри.

На этот раз Керри очень быстро получила ответ идентификации от Бэна и с облегчением открыла глаза.

А вот у Сэма возникли трудности: Лили никак не отвечала ему.

– Лили не отвечает? – спросила Керри.

– Ну да, ты же знаешь её особенность перестраховываться, сейчас она отправляет мне свой запрос идентификации и только после этого наше общение получится. Ох уж эта Лили… – Сэм покачал головой.

Наконец Сэм получил запрос от Лили, и ребята прямо-таки вломились на веранду дома Бэна.

– Сэм! Керри! Как мы рады вас видеть! Вы случайно не в курсе, что случилось? – Бэн и Лили почти одновременно проговорили эту фразу.

Бэн Дайер и Лили Охватс хоть и учились в школе Нейстрона на год старше Керри и Сэма, но между этой четвёркой завязалась дружба ещё с тех пор, когда Сэм и Керри появились новичками в школе Нейстрона.

– Я-то не в курсе, а вот любитель булочек и пончиков нам сейчас всё подробно расскажет, – с некоторой иронией произнесла Керри.

Сэм смутился, ему стало стыдно перед друзьями. Ведь каждый год перед началом каникул он обещает ребятам сбавить свои обороты в еде. Он знал, что друзья действительно переживали за его здоровье, и потому всегда испытывал вину за свои поступки.

Собравшись с мыслями, Сэм быстро начал своё признание:

– Мы договорились с миссис Пончи, что я забегу на выходные, так как она будет готовить огромный стол для гостей школы и для меня найдётся пара вкусных пирожков…

– Да уж… Скорее, пара ДЕСЯТКОВ пирожков, – не удержалась Керри.

– Так вот, – Сэм продолжил, не ответив на издёвку девочки, – когда я сидел на кухне у миссис Пончи, то в окно я увидел ТАКУЮ картину, что любой простит меня за моё любопытство. Представьте, во дворе школы то появлялись, то исчезали наши преподаватели. Такое ощущение, что они экспериментировали с этой способностью. Когда учителя вновь становились видимыми, то было заметно, что они что-то бурно обсуждают! – Сэм на секунду остановился, чтобы посмотреть, как реагируют на его рассказ друзья.

Ребята внимательно смотрели на Сэма, и он продолжил:

– Знаете, мне стало так интересно, что я позволил себе… да-да, и не смотрите на меня так… Я стал подслушивать…

В этом момент Лили, Керри и Бэн одновременно подошли к Сэму вплотную и синхронно дали ему по лбу щелчка каждый правой рукой. Ведь то, что он позволил себе подслушивать преподавателей, было серьёзно наказуемо, вплоть до отчисления из школы!

– Ох, ну так я и знал, что вы это сделаете! – Сэм снова по-детски вытянул губы в трубочку, зажмурил глаза и приготовился получить от друзей заслуженное наказание сполна: ребята продолжили свой урок, щёлкая по лбу Сэма уже левой рукой.

Потирая лоб, Сэм огорчённо обратился к друзьям:

– Ну-у, если вы позволите, господа присяжные, я продолжу судебное заседание. – Сэм сделал вид покорного раба, сложив крест-накрест руки у себя на груди. – Так вот, когда я подкрался к кустам, я услышал такое, что у меня мурашки по коже пробежали: главный Спасатель Нейстрона мистер Громмстер просил г-на Ноккауттото в ближайшее время подготовить к пробуждению Сфинкса…

– Сфинкса?! – слушатели с ужасом воскликнули хором.

– Но ведь такое возможно только в случае непреодолимой опасности, – воскликнула Лили.

– Сфинкс просто так даже просыпаться не будет… – с небольшой надеждой в голосе, что не всё так страшно, Керри попыталась успокоить друзей, но, словно вспомнив что-то, закусила губу и зашагала по веранде из угла в угол. Она явно была чем-то сильно встревожена.

– А ещё я понял, – продолжал Сэм, – что моменты, когда учителя мерцали как вспышки салюта, что может… нет, точнее, я уверен: это было… – Сэм оглянулся, словно проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, и продолжил тише и расставляя слова: – В общем, эти исчезновения были не по их воле…

Наступила тишина. Никто из ребят не знал, что сказать. Ведь преподаватели школы и Академии SOS были лучшими Спасателями во всём мире, они не боялись ничего, могли всегда выйти из любой ситуации. Сколько жизней они спасли, предотвратив наводнения, успокоив просыпающиеся вулканы и другие природные катаклизмы…

И тут они сами хотят призвать на помощь… Да ещё кого – самого Сфинкса… а он не будет разбирать, кто хороший, а кто плохой… Его цель – установить баланс на планете, после чего он сможет спокойно продолжить свой мирный сон.

Сообщение Сэма потрясло их всех. Каждый из ребят хотел что-то предпринять, но никто из них не понимал, с чего начать…

– Нужно идти туда… – тихо произнесла Керри.

На её лице читались такие тревога и озабоченность, что у Лили возникло не меньше переживаний за саму Керри, чем за школу.

– Куда «туда»? – переспросила она Керри, внимательно вглядываясь в лицо подруги.

– В Нейстрон… в школу… А если понадобится, то и в Академию, – ответила Керри.

– Но ведь нас даже за порог не пустят при таком положении дел – Учителя ни за что не станут подвергать нас опасности! – воскликнула Лили.

– Давайте решим, во-первых, план у нас будет? – Сэм с надеждой взглянул на Бэна и Керри, так как по части планов у них лучше получалось систематизировать и упорядочить действия.

– Согласен, нужен план действий. В первую очередь, во что бы то ни стало нужно попасть в школу, тут Керри права. И я думаю, что знаю, как это сделать, – Бэн загадочно взглянул на Керри.

Керри недоумевающе посмотрела на друзей. Затем она как будто догадалась, что имел в виду Бэн.

– А-а-а, я поняла тебя, – с некоей настороженностью воскликнула она. Затем уселась в кресло, закинув ногу на ногу и демонстративно сложив руки себе на колени. – Ведь все в школе знают, как я жду первокурсников, что у меня даже разработана целая ПРОГРАММА для них, что я… – тут Керри нарисовала в воздухе кавычки, – замучила этой программой всех преподавателей! – Возмущённо фыркнув, девочка продолжила: – Все считают, что я возомнила о себе невесть что. Так?! Вы что, тоже так думаете? – Керри оглядела всех присутствующих.

Лили задумчиво подняла глаза к потолку. Бэн тут же устремил взор на пролетающую мимо муху, так как вдруг ему показалось, что именно эта муха на веранде его дома в данную минуту важнейший предмет внимания, а никак не вопрошающий взгляд Керри. У Сэма же так зачесалась пятка, что он был вынужден срочно наклониться вниз и оттого избежать взгляда Керри.

Керри гневно продолжала:

– ВЫ что, тоже считаете, что я зазнайка?.. – И вдруг замолчала на полуслове. Тщетно скрывая испуг в глазах, она очень осторожно спросила у друзей: – Или вам что-то стало известно про меня…

Керри не успела договорить, её перебил Сэм.

– Ну что ты, Керри, что ты, мы вовсе так не считаем, – Сэм попытался как можно ласковее успокоить одноклассницу. – Просто ты действительно настолько активно вела подготовку к приёму первокурсников, что только ленивый не подумал о том, что ты мечтаешь стать учителем школы Нейстрона, а может и…

– Сто-о-о-оп!!! А вот тут – стоп, – последнее «стоп» Керри сказала уже спокойно. – Я всё поняла… я поняла, что даже мои друзья мне стали завидовать.

В этот момент Лили перебила подругу:

– Да никто тебе не завидует, Керри! Вспомни, сколько раз в неделю ты уделяла МИНУТ, чтобы пообщаться с нами? Ты как метеор носилась по школе со своей ПРОГРАММОЙ и полностью была погружена в её подготовку. Никто из нас тебя за это не осуждает, ты молодец, ты ответственно подходишь к делу, которое тебе поручили… И здесь напрашивается только один вывод: если хочешь сделать что-то хорошо, то это можно доверить именно тебе!

Взгляд Лили не давал усомниться в её верности. Затем она продолжила:

– Но ты и нас пойми, когда Сэм в очередной раз застрял в заборе… – Лили с укоризненным взглядом посмотрела на Сэма, – …из-за своей любви к булочкам, мы пытались ему помочь. Ты в этот момент проходила мимо, но даже не удосужилась бросить на нас взгляд. А когда у меня начались проблемы со штрих-кодами, ты же знаешь, что по предмету «Кодирование» в школе я многое не могу понять, ты просто ЗАБЫЛА о том, что мы договорились встретиться с тобой в холле школы, чтобы обсудить этот вопрос… Ты просто не пришла, Керри… А я просидела там до самого утра.

Лили хоть и училась на год старше Керри, но по части некоторых предметов она действительно советовалась с младшей подругой, так как Керри настолько легко овладевала всеми предметами в школе Нейстрона, что казалось, будто она уже давно всё знает и лишь формально посещает уроки для того, чтобы получить разрешение на практику в Академии SOS.

Пришёл черед Керри отводить взгляд. У неё перед глазами как будто промелькнул весь предыдущий учебный год в школе Нейстрона. Ведь начиная со второго полугодия она практически не виделась с друзьями – так была увлечена своими делами. Керри даже пропустила празднование своего дня рождения в январе, а ведь ребята подготовили для неё целый праздник. Тут уж действительно, кому и обижаться, так точно не ей.

– Простите… Сэм, Лили, Бэн… Я даже и не подумала, что обидела вас, – виновато произнесла Керри, и по её искреннему взгляду было понятно, что ей на самом деле очень-очень не по себе.

– Всё, забыли, – продолжил Бэн, – сейчас о другом нужно подумать – как в школу попадём, мисс «будущая учитель»?

Керри, опустив взгляд, заговорила:

– Вот что, я под прикрытием своего недоумения, что не будет набора новичков в школу, постараюсь попасть к директору школы, надеюсь, что миссис Арттруд примет «будущую учительницу».

– Но миссис Арттруд всегда уезжает из школы на всё лето, об этом же всем известно, её замещает профессор Минералес, – пожала плечами Лили.

При имени заместителя директора школы Керри вздрогнула, как будто она не смогла сдать ему экзамен по предмету и за ней тянется долг, про который она не хочет сейчас говорить.

– Ну значит, попробую попасть к нему… Захвачу с собой пару новых анекдотов, он их обожает. Лили, шарф-спасатель с тобой?

Как известно, в шарфах-спасателях разрешалось летать только в паре с кем-то, поэтому Сэм в большинстве случаев летал с Керри, так как они чаще находили общий язык друг с другом, а Бэн всегда перемещался с Лили. Поэтому в случае необходимости Бэн и Сэм всегда первыми приходили к домам своих подруг, чтобы уже вместе переместиться куда-либо. Бэну приходилось сложнее, ведь если он в нужный момент находился в доме своих родителей, а не гостил у бабушки с дедушкой, ему нужно было сначала добираться до города, в котором жила Лили.

Друзья молча вышли во двор. Отойдя подальше от дома Бэна Дайера, они приблизились к высоким кустарникам во дворе и встали в круг, положив при этом руки на плечи рядом стоящему. Ребята внимательно посмотрели друг другу в глаза. Они будто договаривались о чём-то без слов, пытались поймать одну общую волну мыслей.

После того, как единство было достигнуто, Лили обмотала шарфом себя и Бэна, а Керри в свою очередь то же проделала с собой и Сэмом. На секунду друзья остановились. Они вновь посмотрели друг другу в глаза и хором произнесли: «Нейстрон. Школа». В одно мгновение дети растворились в воздухе, как будто никого из них и не было во дворе дома семьи Дайеров.

Глава 6. Неожиданная встреча

– Вам не кажется, что-то не так? – Лили, славившаяся удивительно тонкой интуицией, дождавшись приземления пары Сэма и Керри на территории Нейстрона, настороженно осматривалась.

– Что ты имеешь в виду? – друзья с испугом смотрели на Лили. Они знали эту её особенность – чувствовать неприятности всем нутром.

– Пока точно не знаю, но ощущение такое, что вокруг нет привычного тепла. Каждый раз, когда я возвращаюсь в Нейстрон, меня охватывает тепло и ощущение того, что я там, где и должна быть… А сейчас…

Лили не успела договорить, как перед ребятами возникла фигура человека. Он сгрёб ребят, словно котят, и не успели они моргнуть глазом, как очутились снова во дворе дома Бэна Дайера, откуда так успешно, как им казалось, совершили проникновение в Нейстрон.

– Вам повезло ещё, что сейчас каникулы! И что никто не ожидает вас в Нейстроне! – прокричал высокий крепкий мужчина, одетый, несмотря на жару, в кожаные штаны и куртку в множественных прорехах – следах не то борьбы, не то проколов от острого оружия.

На голове мужчины была широкополая шляпа, тоже довольно потрёпанная. Края её полей были плотно обрамлены маленькими шипами, похожими на фигурки молний. В некоторых местах шипов не хватало и между ними сверкали прощелины.

На плечах мужчины висел небольшой рюкзак из коричневой старой замши. Широкий ремень опоясывал мужчину, к ремню крепилась компактная сумка для мелочей. Кожаные чёрные сапоги до щиколоток туго затягивались шнурками.

Это был Главный Спасатель Нейстрона, преподаватель Академии Совершенно Опасных Ситуаций – Атом Громмстер.

Много раз Атому Громмстеру предлагали сменить одежду и даже дарили новые костюмы – похожие на тот, что он носил. Все эти попытки переодеть Спасателя не увенчались успехом. Атом Громмстер ни за что не хотел расставаться со своими потрёпанными одеяниями и только вежливо улыбался, складируя подаренные комплекты в ящик своего комода.

– А теперь скажите, мне, балбесы дорогие, кто ВАС надоумил явиться в Нейстрон ПОСРЕДИНЕ ДНЯ И ДАЖЕ НЕ ПРЕБЫВАЯ В НЕОБХОДИМОМ СОСТОЯНИИ СНА?! – Громы в голосе учителя нарастали с каждым последующим словом, взгляд метал молнии и был настолько суров, что ребятам даже в голову не пришло прикрываться заготовленной историей о программе Керри для первокурсников.

Поначалу друзья вообще не могли ничего сказать, уж очень быстро и неожиданно были нарушены их планы.

– А ты что тут делаешь? – вопрошающий взгляд Атома Громмстера остановился на Керри. – Твой отец вообще знает, что ты здесь?

Керри умоляюще посмотрела на Громмстера.

– Мистер Громмстер, он всё узнает в своё время. Только, пожалуйста, давайте не будем сейчас о нём, прошу вас!

Керри не любила говорить о своём отце. Ребята давно это поняли, почти сразу после знакомства: обычно после летних каникул друзья рассказывали друг другу о том, как они проводят драгоценное время со своими близкими, когда у тех это время появляется, а Керри никогда не говорила о своей семье. Поняв это, друзья тактично не расспрашивали её.

Громмстер немного смягчился.

– Думаю, вы сами с ним в этом разберётесь. А теперь я вас слушаю, – и учитель внимательно уставился на ребят немигающим взглядом.

– Мы знаем, что-то происходит… – несмело начал Бэн, – к нам приходили из полиции с необычной бумагой, похожей на перепись населения, которую нужно было… – Бэн не успел договорить.

– Вы… – судорожно сглотнул мистер Громмстер, – вы… под-подписали бумаги? – заикаясь от ужаса, договорил он и схватился за голову. – Вы их подписали… всё пропало.

– Нет, нет, мистер Громмстер! – торопливо проговорил Бэн, спеша успокоить Спасателя, – Лили наотрез отказалась что-либо подписывать в отсутствие родителей, а до Керри и Сэма они попросту не успели дойти. Я же сделал вид, что подпишу позже… Да зайдёмте же! – и Бен приглашающе указал в направлении своего дома, стараясь загладить свою вину и вину друзей, проявляя максимальную вежливость и почтение к взволнованному Спасателю.

Дом Бэна Дайера и его родителей был даже не то чтобы добротный – это был огромный коттедж, расположенный на четырёхстах восьмидесяти метрах квадратных по фундаменту. Родители Бэна терпеть не могли лестниц, поэтому дом располагался на одном этаже, занимавшем внушительную площадь. Даже крыльцо состояло всего из трёх невысоких ступенек, зато ширина каждой составляла два полноценных шага.

Комнаты были очень просторные, большая гостиная совмещалась с кухней, чтобы тот, кто занимался приготовлением пищи, мог оставаться с остальными в компании, не отрываясь от задуманных кулинарных планов.

Комната Бэна располагалась по правую руку от входа в дом. Так как этот мальчик постоянно куда-то спешил, то для него было важно, чтобы именно его спальня располагалась ближе к холлу, который он сможет пересечь в три-четыре прыжка от двери своей комнаты и оказаться на крыльце.

В комнате Бэна всегда был удивительный порядок (чего не скажешь о спальнях Керри или Сэма). Огромный длинный стол располагался сразу напротив окна, примыкая к подоконнику. В длину стол был около трёх метров, а в ширину – полтора.

На столе всегда лежали листы бумаги, карандаши, разного размера линейки, транспортиры, всевозможные лекала, циркули и прочие чертёжные инструменты.

А вот одежда Бэна занимала совсем небольшой шкаф шириной около метра. На плечиках висела спортивная форма мальчика, так как он серьёзно занимался греко-римской борьбой, и всего по одной вещи на смену той, которая была на Бэне в данный момент: одна футболка, кофта, одни джинсы, и всё. Паренек терпеть не мог «шмотки» и считал, что настоящему мужчине главное – вовремя сменить носки. К тому же Бэн очень быстро рос, и покупать одежду заранее для него совершенно не было смысла – она через какое-то время становилась ему мала.

Ну и поскольку Бэн не терпел излишеств в одежде, то в его комнате была собственная стиральная машина. Бэн сам занимался своим гардеробом и при необходимости стирал свои вещи. Машина обладала дополнительной функцией сушилки. После окончания цикла стирки запускалась специальная программа, и через полчаса Бэн мог уже вынуть из машины абсолютно сухие вещи.

По понятным причинам, кровать Бэна тоже была особенной. Как и кровать Керри, она не имела спинок. Под основанием кровати располагался разветвлённый куст огромного шиповника, как будто поддерживающий своими ветками матрас владельца кровати. Стоило кому бы то ни было попробовать прилечь на ней, он сваливался с матраса в ту же секунду. Немногие после таких падений повторяли попытки присесть на эту кровать и подыскивали себе для этих целей стул или вовсе предпочитали устроиться на полу, уже с опаской поглядывая на диван и кресло в комнате Бэна.

Зайдя в дом Дайеров, гости продолжали невольно оглядываться, опасаясь слежки. Бэн предложил всем пройти в его комнату, а сам побежал на кухню, чтобы приготовить горячий чай, так как в данной ситуации очень важно было разрядить обстановку.

– Мистер Громмстер, – начала Лили, – скажите, что происходит? И пожалуйста, не пытайтесь нас уберечь от неприятностей! Говорите всё как есть, так как о некоторых фактах нам уже известно.

– Да… – Сэм слегка помедлил, – …и о Сфинксе… нам тоже… известно, точнее, что его хотят разбудить, – Сэм даже немного зажмурился, чтобы избежать взгляда учителя.

Атом Громмстер сидел неподвижно. Наконец, глядя в одну точку, он произнес:

– Я знаю, для чего они распространили эту информацию… чтобы поселить панику, и чтобы каждый начал действовать самостоятельно… По отдельности с вами проще управиться. По одному вас легче обработать. Они знают, что у каждого из учеников школы сердце истинного Спасателя, что все ринутся на помощь, каждый в одиночку попытается начать борьбу. Ведь сейчас каникулы… Хитрый ход… Но они просчитались. Они не учли, что в нашей школе сформировались группы и целые отряды единомышленников. Дети, я в вас не ошибся!