Дневник ангела бесплатное чтение

1

Это был понедельник – день, в который я особенно поражался удивительному свойству музыки сфер. Бодрого она вгоняет в сон, а спящего заставляет проснуться, как минимум для того, чтобы её выключить. Не знаю зачем и для чего, но по обязательному требованию Начальства именно эти невыносимые «чистые» звуки стояли на всех будильниках Элизиума. Возможно, данная акция была проведена с целью окультуривания распустившихся ангелов нашего городка.

Поднявшись со своей небесной перины, я первым делом шёл к ближайшему дождевому облачку, где приводил в порядок свои крылья. Повезло этому дурню, которого в мирской жизни называют Икаром, что он свалился с неба прежде чем понял, что каждый день мыть перья, приклеенные на воск весьма…проблематично. Умывшись, я надел белую футболку, не менее белоснежный пиджак и, конечно же, мои любимые светлые джинсы. Ты, дорогой читатель, наверное, задумаешься над тем, каково каждый раз отстирывать столь светлую одежду от пыли. На этот случай у меня припасено немного магии. Нет-нет, это не какой-нибудь чудо-порошок, который неистово рекламируют люди. Это особая… ангельская магия. Использовать её повсеместно нам запрещают, однако я, порой, нарушаю эти запретики. Чего не сделаешь ради стиля, правда? Времена, когда я носил повязку, напоминающую подгузник, давно прошли, и мне следовало одеваться более современно.

Выпив стакан бодрящей святой воды, я достал из шкафа лук, колчан со стрелами и мой личный рюкзачок, в котором хранилась правда, вдохновение, тяга к искусству и немыслимая философия мира и всего сущего. Всё, как говорится, в одном флаконе. После сборов я вышел на улицу и направился к центральной площади Элизиума, которая была вымащена белой плиткой. Да, в нашем городке довольно мало цветов, а точнее один только белый, но когда встаёт солнце, озаряя белокаменные стены и крыши ангельских домиков, на свет появляется безумно красивый пейзаж. Пожалуй, это то малое, за что я действительно люблю раннее утро.

2

Над площадью уже кружили ангелы-менестрели, пархая на своих маленьких крылышках. В детских ладошках они сжимали арфы наивысшего качества, звучащие замечательно, несмотря на то, что исполняли на них, в основном, нудную музыку сфер. Ангелы-воины располагались по правой стороне от площадки солнца, стоя идеально ровными рядами. Ангелы-лучники, напоминающие эльфов из произведений профессора Толкина, находились напротив воинов, одетые в серебристые доспехи. За спиной у каждого висел массивный лук, сделанный из ветвей деревьев Эдемского сада. Мой «лучок» на их фоне выглядел детской игрушкой.

Ты, должно быть, подумал, что я тоже отношусь к отряду этих бравых солдат? Спешу тебя разочаровать – нет. Ангелы-лучники делились на два типа. Первые – отважные демоноборцы, которых я описал выше, а вторые – те, кто своими стрелами скреплял сердца людей, заблудившихся в лабиринте собственных чувств. Наш отряд немногочисленный настолько, что в него вхожу только я один, по крайней мере в нашем городке. Да, ты правильно понял, дорогой читатель, моя профессия состоит в том, что каждый день я наблюдаю ругающиеся пары и незамечающих друг друга одиноких людей, пытаясь их, так сказать, помирить или свести. Такая вот небесная сваха, которую в Канцелярии зовут Купидоном, в честь древнеримского бога любви. Мой кумир, к слову.

– Гляньте, опять этот недотёпа! – Крикнул своим подчинённым Изерафель, капитан воинов.

– Остерегайтесь и не грешите, ибо можете пасть до его уровня! – Пригрозив пальцем, кинул Альфазель лучникам.

– Не очень-то свято, братья. Неужели благочистивые ангелы забыли про «уважай ближнего своего»? – С ехидной улыбкой ответил я.

– Не очень-то свято – это воровать, распутствовать, дебоширить и подглядывать за священным саитием молодожёнов, Лонлизефель.

– Вообще-то, – Начал я, – в своей жизни я ничего не украл (кроме моего любимого рюкзачка), никогда не распутствовал (разве что приподнимал крыльями женские юбочки для наилучшего привлечения клиентов мужского пола), никогда не дебоширил (снёс пару столбов по молодости, подумаешь) и, тем более, не подглядывал ни за чьим, как ты выразился, саитием! (Что было, конечно, неправдой. Чтобы убедится в успехе проделанной работы, я, порой, наблюдал за результатом, ведь любовь – штука сложная. В современном мире она, порой, теряет чары даже во время такого интимного процесса как секс).

– Ты к тому же ещё и лжец. Не понимаю, почему Всевышний ещё не отправил тебя в Ад, заклеймив позорным званием Падшего.

– Пути Господни неисповедимы, Альфазель. – Отвернувшись выпалил я.

Как ты, уважаемый читатель, уже, скорее всего, догадался – на Небесах меня не сказать, что уважают. Да, это верно. Добавлю то, что и к моей профессии ангелы относятся с пренебрежением, считая её смешной и «недостаточно праведной». Все они полагают, будто демонов можно сразить только в схватке, с огромным огненным мечом наперевес и нимбом на голове, которого я, кстати, не носил. Не думаю, что он напугал бы людей больше, чем два массивных белых крыла, растущих из спины, но, тем не менее, ночью с ним я выгляжу как новогодняя ёлка в свете гирлянд, привлекающая излишне много внимания.

Облака разошлись словно кулисы в театре, и на голубом небе возникли первые лучики солнца, несущие тепло в Элизиум. Послышался густой голос, пробирающий до мозга костей и какой-то по-особенному святой. Метатрон. Архангел и мой дружище, который в своё время высоко поднялся по карьерной лестнице. Настолько высоко, что теперь его называют Гласом Божьим…что-то вроде местного радиоведущего.

– Внемлите мне, святые воины, ибо настал новый день, и наша вечная схватка со злом продолжается! Во имя великой чести и блага всего сущего, благословляю вас именем Господа нашего на свершения, кои прогремят на всё мироздание! – Голос Метатрона звучал величественно и пафосно. Точнее, он мог бы так звучать, если бы архангел не повторял одни и те же слова каждый день.

– Во имя Господа! – Раздался ответный клич, и многотысячное войско ангелов, расправив крылья, взмыло выше в небеса, неся с собой святой свет. Я, желая поскорее убраться из этого скучного городка, разбежался и сиганул с края солнечной площадки, падая вниз головой в ватное море облаков.

3

Первым делом я, само собой, отправился в кофейню. В такое время посетителей не было, и мне не приходилось стоять в очереди. Бариста по имени дядя Слава давно знал меня, ведь я был его постоянным клиентом. При нашей первой встрече он подумал, что Господь благословил его бизнес и прислал ангела-хранителя. Думаю, со временем дядя Слава понял, что перед ним всего лишь уставший ангелок, пускающий стрелы любви. Я хорошо отношусь к дяде Славе хотя бы потому, что благодаря этому человеку я научился сам варить кофе.

– Доброе утро, Фель! – Весёлым и дружелюбным голосом встретил меня дядя Слава.

– Доброе!

– Снова на работу?

– Да. – Иронично улыбнувшись ответил я.

– Я тебе удивляюсь… Это ж надо… я вижу тебя каждое утро на протяжении десяти лет и не припомню, чтобы у тебя были выходные.

– У меня их нет, дядя Слав. Моя работа обязывает каждый божий день на неё ходить.

– Чёрт тебя дери! Прости, Фель, забыл, что ты не любишь это выражение. В общем…ёх твою мамашку за ляжку… это ж надо! – Завопил дядя Слава басом, – Каждый день…без перерыва и отпуска. А что будет, если ты один денёк… пропустишь? Мы бы посидели, выпили…

– Нет, мой дорогой друг, – прервал я фантазирующего баристу, – явно не в этой жизни. Если я пропущу хотя бы один рабочий день, то человеческий род вымрет, как бы громко это не звучало.

– Понимаю. Ангел всё ж таки.

Мои слова не были правдивы в полной мере. От одного пропущенного дня человечество не вымерло бы. Да, демография, ненамного бы снизилась, но не критично. Другое дело в том, что я и так, порой, подрезал эту самую демографию, промахиваясь, чем порождал на свет лесбиянок и…гомосексуалистов. Нет. Пропускать даже один день ни в коем случае нельзя.

Я взял кофе, поблагодарил дядю Славу и со словами «До завтра» вышел из кофейни. На улице было свежо, пар от моего стакана очень красиво, смотрелся на фоне пушистого снега. Я взмыл в небо, и присел на крышу местного театра, откуда открывался прекрасный вид на городской парк, где день за днём проходило наибольшее количество людей. Отпив из стакана, я очередной раз убедился в том, что в Раю ну очень сильно не хватает кофе. Святая вода, конечно, бодрит, но пить её каждое утро на протяжении тысячелетий от Сотворения мира просто невыносимо. То ли дело этот напиток людей. Он просто дьявольски божественный.

Зимний рассвет на Земле – это что-то поистине невероятное. Смотреть как солнце нежным касанием пропускает свои лучики сквозь ворсинки инея на деревьях, заставляя их блестеть ярче самых освященных доспехов, мне нравилось куда больше, чем день за днём наблюдать грубые и надменные рожи своих братцев-ангелов. Жаль, что люди, зачастую, не замечают этой обычной красоты, утопая в суматохе своих бытовых проблем. Лишь некоторые из них способны понять меня. Поэты, певцы, композиторы, художники и актёры – к ним я питал наибольшую симпатию, хотя даже они порой забывались в ворохе сценариев и работы. Мой знакомый из кофейни, к слову, тоже пишет стихи, несмотря на его вульгарные выражения. Поэтому мы и поладили, я думаю.

Тем временем, на аллеях начали появляться люди, спешащие на работу. Первым, кого я заметил, был мужчина, говоривший по телефону со своей женой, которая в свою очередь, как я понял, обижалась на то, что он ушёл не попрощавшись. Глупо. Англичане всегда так делают, судя по известному выражению, но в России живут другими законами. Либо это очередная «женская странность», присущая абсолютно всем представительницам прекрасного пола.

– Милая, ты спала…нет, что ты… я не хочу быстрей от тебя убежать…то есть я не уделяю тебе внимания? – Оправдываясь говорил мужчина.

Что же … не знаю, что у них произошло, но, для разминки, я решил пустить в него одну стрелу. Точно в цель! Надеюсь, что он не выпрыгнет из штанов раньше времени. Интересно, кем он работает? Вдруг его опоздание повлечёт за собой катастрофу, и люди будут гибнуть, пока он наслаждается влажными губами жёнушки. Все равно, прости Господи. Пусть Альфазель с Изерофелем разбираются, я свою часть работы выполнил.

Следующими «жертвами любви» были, в основном, молодые парочки, которые, если переборщить со стрелами, могли устроить оргию прямо на снегу, в силу возраста и бурлящих гормонов. Скука. Ничего интересного, очередные «ванильные» слюни. Снова «я буду любить тебя всегда…нет, это я буду любить тебя всегда…а я буду любить тебя больше…нет, это я тебя буду любить больше». Тьфу. Знали ли вы, что ангелов, порой тошнит и, отнюдь, не радугой?

Дело шло к ночи, а за день никто интересный так и не попался. До этого момента. Пара шла вдоль аллеи, проходя как раз мимо центрального входа в театр, где так удачно расположился я. Они прошли, по занесённой снегом брусчатке, под фонарём, освещавшим жёлтым светом дорогу. Остановились прямо под ним. Мужчина, одетый в чёрную куртку с волчьим мехом, и женщина в сером пальто, на котором горели серебристые маленькие пуговицы, отражая свет фонаря.

– Нам нужно прекратить общение. – С грустью в глазах выдал парень.

– Что? Почему? – Удивлённо спросила его спутница.

– Потому что мы причиняем друг другу невыносимую боль, разве ты не видишь?

– Что за глупости ты говоришь? Какая боль? Наоборот, мы всегда поддерживаем друг друга, всегда помогаем, и я не знаю, как тебе, но мне с тобой очень-очень хорошо.

– В том и дело, что тоже хорошо. И поэтому больно.

– Что за бред ты несёшь? Мы давно дружим…

– Дружим, понимаем друг друга с полуслова, доверяем и надеемся друг на друга. Я давно хотел тебе сказать, – На этом моменте он робко замялся, – что ты стала занимать особое место в моей жизни. И…Господи, звучит как в плохой мелодраме, я люблю тебя.

Девушка растерялась. В её глазах промелькнул огонёк удовлетворения и в то же время огромной печали.

– Я…ты…это сложно.

– Чёрт возьми, да!

Подобные фразочки режут мой ангельский слух.

– Ты хороший друг и очень дорогой для меня человек, но… – Девушка вновь замялась.

Подобная ситуация была далеко не первой на моей памяти. Раньше я думал «Радуйся, дурак, у тебя есть человек, который знает тебя как облупленного, пускай вы просто друзья. Ты можешь всё ей доверить и спросить совета, а она никогда тебя не предаст, как и ты её», но чем чаще я замечал подобное, тем сильнее приходило понимание на сколько тяжело обоим в этот момент. Он – безнадёжно любящий, не получающий взаимности, и она – загнанная в тупик, болезненно не знающая что ответить. Обычно я не вмешивался, но сейчас… почему бы не попробовать? Такие отношения гораздо крепче, чем те, которые построены на слащавых «мы будем вместе вечность». Я натянул тетиву и выстрелил. Вначале в мужчину, поскольку этот дурень замер в ожидании непонятно чего. Моя стрела пронзила его, и он поцеловал девушку. Я ждал результата.

– Женя…ты…не надо. – На её глазах проступили слёзы, гармонично сочетающиеся с пуговицами на пальто. Она стояла перед ним, будто снежная королева. Красивая, но холодная.

– Я ведь тебе нахрен не сдался, верно?

– В том смысле, который подразумеваешь ты…нет…прости.

Он не ответил, лишь неумело изобразил подобие улыбки. Я подлетел поближе.

– Что же, тогда …

Вот она, фраза на которой всё кончается. Нет. Не сейчас. Я быстро достал из колчана новую стрелу и пальнул в девушку. Попал.

– Стой… – Она замолчала.

Я выстрелил снова.

– Я не знаю… – Продолжала она. Я будто чувствовал, как её мысли мечутся из стороны в сторону. Я выстрелил третий раз. Стрела попала точно в сердце.

– Господи…к чёрту!

Их губы сошлись в прекрасном, на мой ангельский взгляд, тёплом поцелуе. Он обнял её крепко-крепко, а она, в свою очередь запустила свои пальцы ему в волосы. Я почувствовал удовлетворение от своей работы. Три стрелы ?! Это ж надо! Девушки…

– Когда ты вошла в мою жизнь, я не смог больше вздохнуть. – Низким тембром, тихо-тихо, почти шёпотом, сказал он, смахивая слёзы с её искрящихся от радости глаз.

– Я люблю тебя. – Выдохнула она.

Побочный эффект. Слишком много слёз и слюней. Но почему-то сейчас смотреть на них было приятно, и на моём лице скользнула искренняя улыбка. С неба посыпался мелкий снежок.

Я, гордый собой, взмыл на самую верхушку крыши, где лежал мой рюкзачок. Я достал из кармана брюк пакетик с красным порошком, который, предварительно высыпав себе на ладонь, развеял по ветру. Штукой с подобным составом я смазывал наконечники стрел. Теперь всех, поражённых моими снарядами, ждёт небольшой бонус ночью. Специальный подарок от «развратного» ангела Лонлизефеля. Я достал из рюкзачка портативную колонку, ещё одно полезное изобретение людей и поставил рядом с собой. «Когда ты вошла в мою жизнь, я не смог больше вздохнуть…» Да это же песня! Включив музыку, я нащупал в рюкзачке то, что очень хорошо подчёркивало подобные вечера. Помнишь, дорогой читатель, как я говорил про «…всё в одном флаконе»? Так вот, точнее сказать в бутылке. Красное вино. В нём и философия всего, и тяга к искусству, и вдохновение. Я налил вино в бокал и вдохнул его терпкий аромат. Великолепно. В Раю очень сложно добыть хотя бы бутылочку вина, как, впрочем, любого алкоголя, но здесь, на Земле, я подружился с некоторыми людьми, которые за «пожертвования» предоставят целый ящик. «Кагор» – Церковное. Батюшка Александр, храни тебя Господь! Я развалился на красной крыше театра, утопая в снегу. Снежный ангел. Ха! Я распластал свои крылья, переложил бокал в левую руку, а правой достал и подкурил сигарету. Не лучший пример для подражания маленьким ангелочкам. Но…чёрт возьми…как же красиво синеватый дымок тает в ночном небе. Интересно…каково это? Каково…любить как человек?

Снежок, пушистыми пёрышками падал на землю, проходя сквозь тёплые лучики фонарей. На фоне играла «When you came into my life» группы «Scorpions».

1

Наступил вторник. Снова та же музыка, та же вода и тот же голос Метатрона, воодушевляющий на битву со злом. Всё тоже самое. За одним исключением. Всё утро меня не покидала вчерашняя навязчивая мысль. Что значит любить? Что чувствуют люди, когда любят? Забавно, казалось бы Купидон должен знать об этом всё. Но я не знал и очень сильно хотел изучить этот вопрос подробней, впервые за несколько тысячелетий.

Спустившись в кофейню к дяде Славе, я задал ему прямой вопрос. Он удивлённо посмотрел на меня.

– Фель, ты что? Ты же, чёрт подери, ангел?! Прости.

– Ничего. Так вот, дядя Слава, что чувствует человек, когда влюбляется?

– Нууу…когда влюбляется ясно что. Немыслимое притяжение и желание утопать в объятьях любимой, а вот когда любит… это сложнее.

– В каком смысле? Разве это не одно и то же? – Недоумевающе спросил я, потягивая кофе.

– Эннн нет, мой друг Лонлизефель. Когда человек любит на протяжении долгого времени …это … да знаешь, не объяснить словами. Это так же неуловимо, как скажем…пердёж на ветру.

– Мерзко?

– Да нет, ангел, наоборот. Ты чувствуешь лёгкость и не замечаешь вони, то бишь не замечаешь наличия пердежа…Чёрт … в общем тебе хорошо, но это настолько становится частью твоей жизни, проникая внутрь тебя, что ты не всегда придаёшь значения этому прекрасному чувству.

– То есть просто привязанность?

– Говоришь как баба из женских пабликов. Нет! Это гораздо сильнее привязанности. Привязанность можно разорвать, а любовь оставляет шрам.

– Как…пердёж оставляет вонь?

– Ха! А ты быстро учишься, ангел. Да, вроде того.

– А ты когда-нибудь любил?

– Ну а как же. И сейчас люблю. Жёнушку свою ненаглядную. Она меня дурака терпит, не знаю почему. Я же вона какой косячный, малахольный, небритый и жирком заплывший. Ан нет, она всё равно меня то котиком, то ещё какой живностью называет. Глупо, но мило. Я ей в ответ стишки вот пишу вечерами. Хочешь почитаю?

– Ну давай.

Бариста сделал важный вид и с грохотом в голосе начал читать.

– И тонкая шея твоя

Оказалась в руках у меня.

И упругая грудь твоя

Оказалась в руках у меня.

И вся ты теперь у меня

Навеки, Зайка моя.

– Это…талантливо. – Иронично проронил я сквозь больную улыбку.

– Да брось. Нескладно и некрасиво. Тяга-то к прекрасному у меня есть, а вот таланта, Фель, недостаёт. Но она умиляется.