Вот так поездочка, или Я не о таком мечтала бесплатное чтение

Пролог

Это было однажды летом. На улице еще только всходило солнце, а девочка, примерно тринадцати-пятнадцати лет, сладко спала в своей кровати. Вдруг, как назло, прозвенел будильник, и она, кое-как дотянувшись до него рукой, нажала на кнопку выключения и упала лицом в подушку. Спустя несколько минут она перевернулась и, внезапно открыв глаза, поспешно вскочила с кровати, так как вспомнила одну важную вещь – сегодня должна состояться поездка в некую страну.

Зашла мать и сказала:

– Эй, ты, чувырла! Просыпайся, у нас скоро рейс на самолет, ты что забыла? Опоздаем – придется менять билет на более поздний рейс, а это доплачивать придется, проще будет тебя убить. Да и вообще, если мы опоздаем или пройдем контроль, но не успеем на посадку, я тебя прям там и урою, ты меня поняла?

Девочка поспешно побежала в ванную, умылась и начала одеваться. Хорошо хоть все вещи уже собраны и не нужно их в темпе укладывать в чемодан.

Собрались, поехали в аэропорт. Папа, покосившись на девочку, спросил:

– Что с Викой? Почему она опечалена чем-то?

Мать ответила:

– Не знаю, чего она. Она часто не в настроении, так что не нужно на этом заострять внимание.

Девочка покосилась на маму и, посмотрев на асфальт и печально вздохнув, подумала: «О да, как же, эта женщина зловредная меня скоро выведет из себя – то я чувырла, то эта, то еще как-нибудь назовет, будешь тут веселой, как же».

Папа ответил:

– Ничего, дочь, приедем и настроение поднимется, там новый город, новая страна, новый климат, новые животные, – и, запнувшись, продолжил: – Только будь осторожна и всегда начеку, мало ли чего там, и опасные животные могут быть.

Мать, посмотрев на папу, сказала:

– Если мы вообще на рейс успеем, то, конечно, будет все новое для нее. Кстати, паспорта заграничные не забыли ли? Ее я взяла.

Отец сказал:

– А мой всегда в кармане, так что переживать нечего.

Приехали в аэропорт где-то через час, прошли контроль, затем таможенный контроль, паспортный, еще какой-то, прошли в зал ожидания, сидели ждали, пока рейс объявят. Девочка решила сходить купить чего-нибудь перекусить, сладкого или нет – все равно, главное – перекусить. Денег при себе было в размере где-то триста-пятидесяти рублей.

Купила два кусочка пиццы и сок, поела, чудом уместилась в сто пятьдесят, и то – десятку сверху заплатила за нее какая-то добрая женщина.

Прилетел самолет, объявили посадку на рейс, родители девочки вынули посадочные талоны, чтобы потом сразу сесть на свои места, но в начале же нужно эти места найти. Женщина, которая заплатила за девочку, покосилась на ее родителей, в особенности на маму, и, вздохнув, сказала:

– Да уж, мамаша какая-то странная у нее и, видимо, злая, за девочкой вообще почти не следит, пропадет вдруг ненароком.

Глава 1

Сели в самолет, девочка посмотрела по сторонам и, покосившись на сиденье впереди, вынула журнал-книгу и пролистала, затем попросила у мамы листок бумаги, карандаш или ручку. Мама швырнула карандаш и, сложив руки, сидела, словно ни в чем не бывало. Папа, посмотрев на мать, сказал:

– Знаешь что, ты так себя с ней не веди, она не тебе собака, а твоя кровинка.

Мама ответила:

– Я сама разберусь, кто она мне, не влезай, пень ушастый.

Девочка посмотрела на них и, вздохнув, стала рисовать всякую по словам мамы ерунду, затем, немного почеркав на листе бумаги, спокойно села и закрыла глаза.

Через несколько часов долетели до той страны, в которую собирались. Гостевой дом был арендован еще за несколько часов до поездки, а то и за несколько дней.

Все дни она гуляла вместе с папой, правда иногда он был занят, однако это не мешало прогулкам – ходили в зоопарк, и по всяким местам. Папа сказал:

– Ты не обращай внимание на мать, она что-то бывает скажет такое, после чего плакать охота.

Вика сказала:

– И то верно. Действительно охота плакать, – девочка шепотом произнесла: – Что же с ней такое стало? Зачем вообще я родилась? Какой толк от того, что я родилась и что в настоящий момент живу? Зачем? За что?

Папа вдруг схватил девочку и прижал к себе, зачем-то оттолкнув вправо. Папа пояснил:

– Будь осторожна и всегда начеку. Я тебе говорил – здесь могут быть и есть опасные животные, от которых лучше держаться как можно дальше, – он посмотрел на ветку дерева с той стороны, где была девочка.

Вика посмотрела на дерево и, покосившись на папу, сказала:

– Там же ничего нет. Хорошо, я буду осторожна.

Папа ответил:

– Это сейчас там ничего нет, а минуту назад там было одно опасное животное, дочка.

Вика сказала:

– Может быть и опасное, но животные обычно не нападают на людей, если только человек не нападет на них первым, или если они голодные – тогда, может, и нападут. А еще возможно, что они защищают свою территорию.

Папа, посмотрев на девочку, сказал:

– Ого, дочка, а ты откуда все это знаешь-то?

Девочка ответила:

– В книге читала, да и любому человеку понятно, что чаще всего животные сами боятся людей, так что, если не нападать первым, они не нападут на тебя, если не голодные. А если голодные, не знаю, может и нападут.

Папа сказал:

– О, какая же ты умненькая девочка.

Погуляли несколько часов, пошли домой, и Вика, вздохнув, подумала: «Что-то мне подсказывает, что я вообще зря родилась на свет».

Внезапно то ли незнакомый голос произнес, то ли мысль промелькнула: «Глупости это все. Глупости. Ерунду не болтай, все для чего-то рождаются».

Вика, обомлев, посмотрела на папу, и тот, посмотрев на нее, спросил:

– Что случилось, доча моя, а?

Девочка, улыбнувшись, сказала:

– Ничего, пап. Совсем ничего.

Зашли в дом, приготовились к ужину, поужинали и пошли каждый в свою комнату. Девочка зашла к себе и, закрыв дверь, подошла к кровати, села на нее и, приняв позу лотоса, о чем-то задумалась. Затем, покосившись в сторону окна, вскочила с кровати и посмотрела на луну, видневшуюся в небе. Внезапно у ребенка на глазах выступили слезы, но девочка вытерла глаза руками и, вздохнув, пошла к кровати, легла и накрылась покрывалом.

Девочка перевернулась на бок через несколько минут и, закрыв глаза, заснула, как маленький ребенок, ничего, собственно, не подозревающий.

Снился ребенку какой-то непонятный сон – она гуляла в джунглях, шла долго и вышла к какому-то спуску, ведущему непонятно куда. Девочка спустилась вниз, едва не полетев с пригорка, и вышла в какое-то загадочное место, еще немного прошла – там было красивое озеро.

Внезапно проснувшись и полежав минуту, глядя в стену, девочка вздохнула, перевернулась на другой бок и шепотом произнесла:

– Что это за место? Оно существует в реальности или нет? Нужно будет проверить, вот только как? Как? Если ты всегда идешь гулять с папой, а не одна? А он, скорее всего, спросит, зачем тебе туда идти, можно ведь погулять в лесу и других местах.

Посмотрев на луну, светящую в окно, девочка вздохнула и сказала:

– Зачем я родилась? Чтобы выслушивать всякие оскорбления матери? Хотя, возможно, другим детям живется еще хуже, например, тем, кто родился в семье алкоголиков, я-то хоть вон, в Индию попала, или куда там, да по странам всяким езжу с этой вредной и плохой женщиной, которая является моей мамой, ох, боже мой.

И, не удержавшись, заплакала в подушку, но вскоре успокоилась и уснула. На следующее утро встала как всегда, в этот раз немного раньше, чем родители, и сидела на кровати, пытаясь вспомнить, что ей снилось ночью. Что-то помнила, что-то – нет. Девочка вздохнула и, встав с кровати, вышла из своей комнаты. В это время встали и мама с папой – они пошли туда же, куда и их девочка.

После того как все умылись, они приготовили завтрак и сели за стол. Позавтракали, папа поделал какие-то дела и ушел куда-то. Девочка тут же убежала в свою комнату, затем взяла книгу и лист бумаги, начала рисовать пейзаж, который находился за окном, чтобы хоть как-то отвлечься.

Через несколько часов зашла мама и сказала:

– Одевайся, пойдем на рынок сходим, а заодно и прогуляемся. Может и куплю тебе чего-нибудь.

Мама ушла, закрыв дверь. Вздохнув, девочка отложила рисунок с какой-то книгой и, одевшись, вышла из комнаты. Мама уже была собрана, и они вместе пошли якобы на рынок.

Мать сказала:

– Ты, квашня, слушай сюда, если ты хоть что-то расскажешь папе, например, как я говорю с тобой, я тебя отпорю как сидорову овцу, поняла? Тварь.

Девочка промолчала и покосилась на дерево, которое было расположено с левой стороны. Мать сказала:

– Ты меня поняла или нет? Ответь, ответь, скотина, поняла меня?

Девочка снова промолчала. Мать, схватив девочку за волосы, рывком притянула ее к себе и, оттаскав за волосы, едва не крикнула на весь квартал:

– Ты меня поняла? Или нет? Чего молчишь, дрянь!

Девочка кое-как покосилась на дерево. На ветке была змея, и не обычная, а черная кобра в своей боевой стойке.

Мать, ударив девочку по лицу, в придачу пихнула ее в дерево. Вика кое-как отошла от дерева, едва сдерживаясь, и, вздохнув, сказала:

– Я поняла. Поняла, мам…

Они пошли дальше, а змея повернула голову в их сторону и куда-то уползла. Через несколько минут девочка и ее мама пришли на рынок. Вредная женщина стала покупать вещи и продукты для обеда и ужина.

Сложив все в сумку, мать сказала:

– На! Держи! Я должна достать деньги!

Человек, который продавал товары, посмотрел на мать и дитя, и шепотом сказал на своем языке:

– Ну и мать. Эх, не позавидуешь девочке, что родилась в такой семье, ну или попала в такую семью.

Девочка кое-как взяла сумку, и та едва не выпала у нее из рук. Мать, посмотрев на девочку, сказала:

– Эх ты! Неряха! Кто же так держит ручки-то у сумки, а?

Девочка сказала шепотом:

– Сравнила себя и меня, и вес сумки. При всем огромном желании, я бы пыталась удержать, конечно, и все равно бы так получилось.

Мать расплатилась, пошли дальше. Женщина, та, которая была в самолете, тоже оказалась тут. Она покупала петрушку, укроп, еще что-то, и, посмотрев на девочку, улыбнулась и сказала:

– Знакомые все люди и лица их. Интересно, где они остановились? Я уж думала, что не увижу больше это дитя.

И, заплатив деньги за продукты, кое-как подошла и потыкала девочку в плечо. Та обернулась, и женщина сказала:

– Девочка, хочешь шоколадку? Бери.

Мать повернулась и, посмотрев на нее, сказала:

– Надо будет, я сама куплю своему ребенку шоколадку. Нет, не бери, идем.

Девочка ушла с мамой, так как она тянула ее за собой, а девочка особо и не упиралась, да и выглядело бы это немного смешно.

Женщина снова потом попалась на их пути и, подкравшись, по-тихому кое-как всунула девочке в руку шоколадку и шепнула:

– На, возьми. Меня, кстати, Камилла зовут, а тебя?

Девочка шепнула:

– А меня Вика, спасибо вам большо… – не успела она договорить, как мать повернулась и треснула девочку по руке.

Шоколадка выпала, мать отшвырнула ее ногой по направлению к женщине и сказала:

– Она не будет ничего брать у незнакомых людей. И отстаньте от моей девочки.

Мать и девочка пошли вперед. Женщина смотрела на мать словно в ступоре, а затем сказала:

– То ли правильно делает, с одной стороны, а с другой – такое обращение, эх, прямо не знаю, что и сказать.

Мать, пихнув девочку, сказала:

– Иди вперед, шакалиха гребаная. Я тебе сколько раз говорила, ничего не брать и с незнакомыми не разговаривать. Ступай давай вперед, дура.

Женщина, наблюдавшая со стороны, вздохнув, сказала:

– А некоторые не могут родить ребенка до сих пор. Да лучше бы она у меня родилась, чем у нее. Я бы так с ней не обращалась.

На рынке стояли еще какие-то люди в белых брюках, похожих на брюки-алладины, или как их там называют. Они торговали рыбой. Один из них покосился на девочку с матерью.

Женщина кое-как пошла вслед за ними, заодно по пути и рыбы прикупила. Мать тоже купила рыбы, фыркнула, посмотрев на торговца, и произнесла сквозь зубы:

– Ну что это такое, что за одежда, просто фу.

Они пошли дальше. Вика остановилась, так как едва не споткнулась. К тому же, у одного из прилавков стоял парень и, купив что-то, повернулся, и она едва не врезалась в него.

Мать сказала:

– Что встала, как упертая коза? Проходи давай, людям же тоже пройти нужно, – и пихнула девочку.

Парень посмотрел на женщину и на девочку. Вика, повернувшись, сказала:

– Да куда идти-то? Впереди люди стоят, и слева, вон, тоже человек, не видно, что ли!

Мать кое-как пропихнула девочку, женщина тоже пролезла вслед за ними. Тот парень повернулся и посмотрел на них как на каких-то странных людей.

Женщина сказала:

– Послушайте, с таким обращением к ребенку по вам скоро органы опеки плакать будут.

Мать, повернувшись, сказала:

– Не влезайте куда не стоит и куда вас не просят, понятно? Я мать, это мой ребенок, что хочу, то и делаю с ним.

Женщина, обомлев, хотела что-то сказать, но не смогла и, замотав головой, посмотрела на продавца специями. Покосившись на петрушку, она сказала:

– Можно мне две горсточки?

Те пошли дальше, потом вышли с рынка, девочка повернулась и покосилась на ту женщину, и мать сказала:

– Вперед ступай, хватит стоять и пялиться на всех, поняла? Иди давай, говорю. Поворачивайся, ну же, поворачивайся.

И, развернув девочку, пихнула так, что та едва не упала, пробежав несколько шагов. Мать снова пихнула девочку, та случайно свалилась, мать, схватив девочку за руку и крутанув, поставила ее на ноги и треснула по лицу.

Женщина, которая в этот момент случайно повернулась, кинулась к ним. Тот парень тоже повернулся и, просто оставаясь на месте, сжал кулаки и поджал губы. Глядя на это, он шепнул:

– Не мое это дело. Не мое. Наверное.

Догнав мать, женщина схватила ее за плечо. Та, повернувшись, пихнула ее в лоток с какими-то продуктами. Продавец сказал:

– Вы чего делаете, вы чего творите?

Парень тот, стоя на месте и крепко сжав руки в кулаки, сказал сквозь зубы:

– Вот хочется вмешаться, но не мое это дело. Скорее всего не мое. Да и если я вмешаюсь, она потом проблем не огребет, чего ненароком девочка одна останется.

И, посмотрев на всех, развернулся и ушел.

Женщина спросила шепотом у продавца:

– Извините, а тут есть где-нибудь полиция или органы опеки? Эта женщина ужасная.

Продавец, прикусив губу, сказал:

– Ну не знаю, есть вообще-то, но вряд ли они чем-то помогут. К тому же, они туристы. Пройдете несколько метров, там дальше спросите.

Та побежала в указанном направлении.

Все купили, пошли до гостевого дома другим путем, снова врезались по пути в того парня. Тот прошел мимо и, остановившись, стоял неподвижно и косился на девочку и на ее мать.

Мать сказала:

– Пошевеливайся. Ну, давай. Шевели своими лаптями, а то опять тресну, а то и пендаль дам волшебный, полетишь сразу.

Парень сжал кулак и повернулся, снова плотно стиснул губы, посмотрев вдобавок гневно и как-то зло. Он шепнул:

– Нужно спросить, что бы они сделали на моем месте? И вообще, нужно ли вмешиваться не в свои дела?

Внезапно подул ветер и на небе появились грозовые тучи. Парень посмотрел на небо и на девочку с матерью. Мать повернулась, а он быстро отвернулся и сделал шаг вперед.

Мать, глядя на парня, негромко сказала:

– Чего уставился, глаза выколю сейчас.

Парень, повернувшись, проговорил:

– Ну попробуй только. Встретиться бы наедине с тобой и поглядели бы, какая ты героиня хренова была бы. Вот только что девочка будет делать без мамы?

И, быстро развернувшись, снова сделал шаг вперед, затем еще два шага. Женщина в тот момент шла за девочкой и изредка оборачивалась назад. Парень покосился на женщину в тот момент, когда она как раз смотрела назад. Внезапно мать девочки споткнулась о непонятно откуда взявшийся на дороге камень и едва не упала. Парень, улыбнувшись, шепнул:

– Вот так-то. Нужно смотреть под ноги, а не по сторонам, и вести себя нормально.

Женщина, выругавшись матом, сказала:

– Откуда здесь вообще взялся камень? Гребаный камень, – и пнула его ногой.

Кое-как они пришли домой. Через час вернулся отец и, посмотрев на девочку и на мать, сказал:

– Что с ней такое? Почему она не в настроении, и на ее теле какие-то царапины?

Мать сказала:

– Да она упала случайно, понимаешь.

Девочка ушла в комнату и, вздохнув, сказала:

– Хоть добрая женщина, видимо, много раз хотела всячески вмешаться и заступиться за меня. А этот парень, блин, стоял как уличный столб, а красивый вообще парень-то. Эх, жаль в нем ни души, ни сердца, видимо, нет.

Спать легла немного поужинав, но не доев. Снился сон о произошедшем на рынке. Тот парень тоже снился. Внезапно поднялся такой ветер, что в окно залетело несколько листьев. Вика встала и закрыла окно, но через полчаса пришлось снова встать и открыть его, так как было душно – пусть уж лучше снова залетают листья и невесть что еще.

Девочка почему-то стала икать. Пробовала и воздух задержать во рту, и вспоминала имена всех знакомых – ничего не помогало. Через несколько минут само как-то утихло, как в принципе и ветер, даже дождь хлынул немного.

Вика встала и, подойдя к окну, посмотрела на небо. На глазах снова выступили слезы. Она не помнила, через сколько часов наконец легла, но зато помнила, что ей снова снилось то неизвестное место с красивым озером и всякой растительностью.

На следующий день она пошла гулять с папой. Гуляли по местности. Проходя мимо кустов, девочка покосилась в их сторону. Ей почудилось, что там промелькнуло лицо того парня, который был на рынке. Папа, посмотрев на девочку, тоже покосился на кусты и сказал:

– Что такое, дочь? И скажи, почему ты вчера была в царапинах и не в настроении?

Девочка ответила:

– Ничего, пап. Ничего. Просто вспомнила, что я в другом городе и здесь у меня совсем нет друзей.

Папа ответил:

– Точно? Может, ты просто боишься сказать, так как мать запретила говорить мне, как она относится к тебе в мое отсутствие?

Девочка ответила:

– Да. Точно, пап, точно, не переживай.

Парень в кустах сжал обе руки в кулаки и поджал губы, глядя на девочку и папу. Внезапно его руки стали дрожать, как у какого-то наркомана. Он покосился на дерево и, прислонившись к нему, продолжил наблюдать со стороны и шепнул:

– Единственный свидетель всего произошедшего – это я. Но я не могу ничего сделать и сказать. Как вы себе это представляете, сейчас выскочу и сдам девочку, скажу, что она наврала папе из-за того, что мать ее запугала, да? Эх, как бы я ту женщину… Конечно, вряд ли можно вмешиваться в чужие дела, но при первой возможности я не стерплю и вмешаюсь. А, кстати, я забыл спросить, хотя начнется что, да как, да зачем, но я должен узнать – можно ли это делать? Хотя бы проучить, я постараюсь изо всех сил оставить эту вредную, жестокую, злую бабищу в живых, просто преподам урок один раз.

Шевельнулись кусты, Вика посмотрела на них, но там никого не было. Девочка шла и косилась на кусты, пытаясь убедить папу, что это никак не зависит от обращения мамы к ней и всего остального в этом роде.

Погуляли, пошли домой. Ночью Вика снова подошла к окну и сидела, глядя на небо и на луну, которая светила на небе. У девочки из глаз снова потекли слезы, одна упала на подоконник. Вздохнув, девочка кое-как вытерла слезы и продолжила смотреть на луну, но секунд через десять снова заплакала.

Внезапно что-то скользнуло по руке девочки. Глядя на луну, она вытерла слезы, сбегающие по щекам, и медленно опустила взгляд на руку. Вокруг руки обвивалась змея. Едва не взвизгнув, Вика попыталась стряхнуть змею с руки и, кое-как зашвырнув ее куда-то в кусты, убежала в сторону кровати и, накрывшись покрывалом, лежала под ним минут пять точно, если не больше. Затем кое-как вылезла из-под покрывала, но на нем снова была змея. Вика быстро нырнула под покрывало и опять затихла там на несколько минут, после чего, выскочив из кровати, включила ночник и посмотрела по сторонам. В комнате уже никого не было. Девочка, вздохнув, постояла минуту, отходя от шока и, выключив свет, снова легла в кровать.

Так-то змей она не боялась, но мало ли, может, она ядовитая, их же много разных видов, тем более в этой местности.

Заснула кое-как, снова снился тот спуск, затем озеро, затем еще что-то, чего Вика не помнила. Утром она проснулась от крика матери:

– Эй, вставай, дурила! Пойдем на рынок!

Девочка встала, умылась, оделась, и они пошли на рынок. Тот парень с рынка снова попался ей на глаза. Девочка прошла и шепнула:

– Бездушная и бессердечная сволочь.

Парень, повернувшись, сказал:

– Я не такой, вообще-то. А еще многие считают, что у меня камень вместо сердца или его нет совсем. Что оно холодное, как кусок льда. Нет, оно есть, и оно не такое, каким представляют его многие, как и я, собственно. Но что я могу? Действительно, что я могу… Если еще нельзя вмешиваться в ваши дела, эх. Как тебе сказать и дать понять, что ты ошибаешься?

Вика прошла и пихнула его локтем в руку, тот посмотрел на нее и покосился вниз. Прошел полицейский и покосился на мать с девочкой, а Камилла вышла из-за угла и шепнула полицейскому:

– Вон та женщина с девочкой в легкой одежде, желтые шорты и короткая блузка. Эта, не знаю, как назвать, обращается с ней жестоко и плохо.

Парень шепнул:

– Так, пора сваливать, – и, повернувшись, едва не врезался в мужчину в странной одежде с дудочкой.

Он снова прошептал:

– Нет, ну точно пора, чувствую, я здесь сейчас буду лишним, – и пошел вперед быстрым шагом.

Вика покосилась на проходящего мимо парня и, подбавив скорости, спихнула его и побежала дальше быстрее газели. Тот, посмотрев на девочку, сжал губы, но через секунду слегка улыбнулся.

Купили все, пошли обратно домой. И снова удача сопутствовала Вике – в тот же момент пришел папа, а значит, мама не станет трогать ее при нем. Ближе к вечеру Вика сидела рисовала всякое-разное, в том числе и озеро из сна и, покосившись на окно, шепнула:

– Когда-нибудь я точно приду к тому месту и посмотрю, что там такого, уж больно оно меня к себе манит почему-то.

Легла спать после ужина, снова снилось то загадочное и непонятное место, и там кроме озера и растительности было что-то еще, но вот что?

На другой день снова пошли гулять с папой, и опять в кустах почудилось, будто там был тот парень. Но что ему надо, и что он делал в тех кустах!?

Папа сказал:

– Знаешь, в этой стране ходят забавные и интересные легенды.

Вика сказала:

– Какие легенды, пап? Ты хоть одну знаешь?

Парень, наблюдая за всем этим, процедил сквозь зубы:

– Ой, ну давай еще, расскажи ей легенду. А вообще, расскажи, послушаю, так ли это на самом деле.

Папа сказал:

– Э, ну это, дочка, давай потом, тебе рано еще об этом знать.

Парень, улыбнувшись, шепнул:

– Лучше рано, чем поздно или вообще никогда. И, в конце концов, не про секс же рассказывать собрался, хотя я бы и про это послушал, а также про версии родителей, откуда берутся дети.

Вика, хихикнув, сказала:

– Пап, если ты про то, откуда берутся дети, то я знаю. И не то, что какой-то там аист их приносит, как говорят многие, а что между девушкой и парнем…

Папа сказал:

– Эм, дочка, ты об этом откуда узнала?

Вика, прикусив губу, сказала:

– Да так, в школе девочка сказала. Плюс мы начали изучать биологию, но мы не проходили еще анатомию человека и так далее. А еще мама как-то энциклопедию купила, «Все о сексе».

Папа, посмотрев на девочку и вздохнув, сказал:

– Э, дочка. Ладно. Ходят легенды, что давным-давно существовали нелюди, ай, блин, тьфу, необычные люди, нет, короче, полулюди… Да блин, не знаю, как назвать. Ладно, забудь, когда-нибудь в будущем ты узнаешь, прочтешь где-нибудь. А легенды это о Великих змеях, называемых нагами, короче, и в книгах пишут, что якобы даже брак земных женщин с ними был, а где-то верят до сих пор, что есть некий подземный город. А еще индусы или индейцы верят, что по сей день существуют такие существа.

Парень, хлопнув себя по лбу, шепнул:

– Ну не так это все, не так. Зачем рассказывает, чего сам не знает. Про браки не спорю, тоже говорили, рассказывали мне, а то что моментами говорит – прямо такая ересь, наслушается небылиц от него. Если надо и если захочет узнать подробно… – и запнувшись добавил: – Узнает уж как-нибудь, главное только, чтобы из правильного источника узнавала.

Вика слушала внимательно, хоть и не верила так уж сильно во все эти сказания, мифы, легенды и прочую несуществующую хрень.

На другой день папа снова куда-то ушел, и мама сказала:

– Ты, тупая курица, сиди дома, а я схожу без тебя на рынок, а то что-то последнее время полицейские за нами ерзают, наверное, та противная женщина во всем виновата.

И ушла. Девочка, вздохнув, сказала:

– Да уж, как только она меня не называет, теперь еще тупая курица. Интересно, кем дальше обзовет? Свалила бы, вот только куда – не знаю. Желательно далеко и надолго, и подальше, чтобы никто не нашел. Хм, раньше царапины делала себе ножом на руках, а может резануть и сейчас? Только посильнее немного? Ай, ладно. Жаль, сила воли есть и не могу это сделать.

Вика снова принялась рисовать и, покосившись, на окно сказала:

– А может? Хотя нет, лучше не пойду, кто знает, когда она вернется и будет пищать своим противным голосом: «Где ты была? Кто разрешал выходить?», и все такое прочее. Ты же дома сидеть должна, я тебе говорила, сиди дома, бла-бла-бла.

Зловредная женщина вернулась спустя час, купила всякие продукты, зашла в комнату, посмотрела на девочку и ушла на кухню. Вика, хмыкнув, шепнула:

– Ну, хоть ничего не сказала, и то хорошо. Даже странно как-то, чего это не оскорбила никак и не обозвала?

Спустя день опять пошла гулять с папой, говорили о всяком разном, в том числе снова о легендах здешних краев.

Вика сказала:

– Может, о чем-то другом поговорим? Я в эти сказки и всю эту чепуху не верю, увы, не рассказывай фигни.

Папа сказал:

– Знаешь, дочка, в каждой сказке есть доля правды, и в легендах тоже. Я понимаю, ты скажешь мифы мифами, легенды легендами, но вдруг реально было что-то такое, о чем ты не знаешь.

Парень сказал:

– Что!? Было!? Да как ты… – и запнулся.

Вика покосилась на кусты, папа сказал:

– Мало ли во что ты не веришь. Жители страны по сей день верят в то, что в некоторые дни….

Девочка сказала:

– Пап, давай про другое, говорю, мне не интересно это вовсе, не надо, пожалуйста.

Парень, покосившись на девочку, шепнул:

– Фома неверующая, а потом ты начнешь искать первоисточник, чтобы кто-нибудь поведал, как по-настоящему все это было. Ладно. Не надо ей это, и не интересно ей вовсе, видите ли. Эх.

Часа два, а то и три прошло, потом вернулись домой. Мать, покосившись на них, сказала:

– Ну и где вас носило? Два дебила, где гуляли?

Вика, прикусив губу, подумала: «Ну, опять началось. Пойду руки помою и к себе в комнату уйду. Не хочу это слушать, потому что он не будет молчать и скажет многое, что думает по этому поводу. Как бы скандала не было».

Девочка ушла мыть руки, и скандал разгорелся в тот же момент. Вика, вздохнув, сказала:

– Вот. О чем я и говорила, однако. Ха, я экстрасенс прямо. Шутка. Здесь и экстрасенсом быть не надо.

На следующий день утро и день пробыла дома. Вечером мать куда-то отправилась, да, наверное, как и обычно, на рынок. Вика немного посидела и тоже куда-то направилась. Подошла к двери, потянула за ручку. Закрыта. Девочка, повернувшись, пошла в комнату и подумала: «Как свалить отсюда? Должен же быть способ, мне надо знать, есть ли это место на самом деле. То, которое не один раз было в моем сне». Посмотрев в окно, она вылезла в него и, свалившись на землю из-за того, что неудачно поставила ногу, поднялась с земли и побежала в направлении джунглей и леса. Да что там всякие животные и какой-то тигр, которого возможно и в помине нет, ну, или есть, в зоопарке сидит в унынии, ха-ха.

Вика сбавила скорость, когда запуталась в кустарниках, кое-как пробралась через джунгли, прошла лес, вышла к неожиданно крутому спуску. Вика осторожно спустилась с крутого пригорка и тут же обомлела. Прошла еще немного вперед и увидела находившееся там озеро, прямо как в том сне. Там же был камень, перекрывающий проход куда-то. Вика кое-как перелезла через камень, в придачу свалилась и оцарапала ногу. Вот не могла она нормально пролезть, обязательно нужно упасть и ободрать свое тело! Через пару-тройку десятков метров она замерла возле какого-то полукруглого участка стены, который сильно выступал вперед. Словно башня, встроенная в прочный монолит городского ограждения.

С одной стороны башня была увита красивыми цветами, а с другой ее стены омывали воды озера. Вика, сглотнув слюну, прошла немного вперед. Под высокой резной аркой стояла прекрасная пара. Это были мужчина и женщина. Они стояли, держась за руки, и смотрели друг на друга влюбленными глазами.

Вика, сглотнув, отшатнулась. Спустя две минуты в теле почему-то возникла дрожь и непонятное волнение вместе с какой-то тревогой, хотя ничего не предвещало беды. Ну стоит пара, и что? Заняты они своим делом, смотрят друг на друга и пусть смотрят, я же им не мешаю? На секунду у девочки почему-то отказало дыхание, когда она рассматривала эту пару. Отшатнувшись, она едва не упала и, быстро попятившись назад, врезалась в кого-то.

Вика тотчас же обернулась и почти нос к носу столкнулась с парнем, которого она уже видела на рынке. Ему было примерно лет пятнадцать-восемнадцать, может и двадцать, не знаю, на глаз не определишь. Бывает так, что определишь, но не верно, так как на деле может быть даже за двадцать пять, а по факту выглядят как в восемнадцать.

Обнаженная рельефная грудь, какие-то цепи с воткнутыми камешками, эту грудь украшавшие, длинные черные волосы, убранные заколкой, сзади падающие на широкие плечи. На нем были тряпичные спортивные брюки.

– Что ты тут делаешь, а, малышка? – тихо произнес он.

Вика хотела ответить, но в ту же секунду к ее губам снова подступила слюна, и она, сглотнув, едва не подавилась ею, сказав:

– Я-я-я г-г-г-гуляла, – ответила Вика, едва не захлебываясь новым заходом неизвестно откуда появившихся слюней.

Парень слегка улыбнулся и, продолжив смотреть, на Вику сказал:

– Далеко же ты забрела, малышка.

Вика, стиснув зубы, хотела сказать, чтобы впредь не называл ее так, но что-то мешало ей это сделать. Сделав шаг назад, Вика едва не упала, не пойми от чего потеряв на секунду равновесие.

– Осторожно, пожалуйста, – сказал парень и протянул руку, словно хотел ухватить девочку, но тут же убрал руку, не сделав этого.

Вика, посмотрела на руку, затем на парня. Тот, улыбаясь, сказал:

– Прекрасная пара, да? Кстати, может хватит уже пихать меня, когда проходишь мимо меня на рынке?

Вика хотела что-то ответить, но тут же снова сглотнула как назло подошедшую слюну, и после этого она уже не могла сказать то, что хотела, так как забыла, что именно она хотела сказать.

Вика уставилась на него, в его глаза, какие-то искристо-золотые, словно в них утонул закат. Внутри тела появился непонятный жар и показалось, будто сердце замерло на несколько секунд. Вика снова сделала шаг назад, но ее словно парализовало в тот момент, и она едва ли снова не упала, но нашла в себе силы, чтобы оторваться от его глаз хоть на секунду.

– Ты понимаешь, что тебе здесь находится опасно, тем более одной? – проговорил парень и вслед шепнул что-то. – Жаль, что папа не рассказал тебе о правилах, которые нужно соблюдать в присутствии Великих. Я бы заодно послушал и удостоверился, так ли это или бред говорит.

Вика, запинаясь и заикаясь, чуть внятно проговорила:

– Я это, я, я уже-уже это, у-у-у-хо-хож-жу, не-не-не волнуй-те-тесь, п-по-по-пожалуйста.

Парень слегка улыбнулся и сказал:

– А чего так? Я и ты наконец одни, рядом нет той мерзкой женщины. Да, кстати, сочувствую тебе с ней. Знаешь, хочу сказать, что ты ошибаешься. Ты ошиблась, выстроив обо мне такое мнение. Я не бездушный и бессердечный, как ты сказала тогда.

Вика попятилась, сглотнув слюну, и сказала:

– Я это, мне это, мне пора, пора домой, п-простите. И ничего такого я не говорила, и-и-извините, мне надо бежать.

Парень ответил:

– Как некрасиво врать. Ах, как некрасиво и нехорошо, я же слышал, или ты думаешь, что того расстояния было достаточно, чтобы я не услышал?

Вика сглотнула новый подход слюны и сказала:

– М-мне все равно, что вы там думаете, мне надо бежать.

– А я думал ты мне расскажешь, расскажешь же ведь? – произнес парень.

Вика, сглотнув слюну, сказала:

– О чем рассказать? Я ничего не знаю, чтобы о чем-то вам рассказывать.

– Например про…– и, запнувшись секунд на пять, добавил: – Например про то, откуда берутся дети, или про секс, хотя это одно и тоже, да?

Вика едва снова не попятилась и сказала:

– Я ничего не знаю, мне надо бежать, может быть когда-нибудь потом, когда вновь встретимся, если выпадет такой момент.

Парень, улыбнувшись глядя на нее, шепнул:

– А почему не сейчас? Я бы тебе тоже рассказал чего-нибудь, например, про легенды, которые, возможно, рассказывал тебе папа.

Вика, едва не свалившись и пятясь, кое-как покосилась назад и заставила себя остановиться, так как в противном случае через несколько секунд она врезалась бы в ту пару.

Парень смотрел на нее неотрывно, и казалось, что он сейчас снова слегка улыбнется, но улыбки не последовало.

– И действительно, однако, нужно идти, у нас же свадьба… – и, запнувшись глядя в пол, взглянул на Вику, улыбнулся и сказал: – Хотя, если ты хочешь, ты можешь и присоединиться, поучаствовать в свадьбе, хочешь? А может, мне сказать, что тут находятся посторонние лица!?

Вика как помчалась быстрее пробки, вылетевшей из бутылки шампанского, даже запрыгнула на камень и, спрыгнув с него, кинулась бежать прочь, хотя не знала сама, по какой причине.

Парень, улыбнувшись, сказал:

– А что такого-то? Ну, будет присутствовать земная женщина на свадьбе Великих Мираев впервые в истории, эх, и чего все так боятся? Хотя я знаю, отвечать не стоит. Но это же просто сказки, как ты тогда выразилась. Ладно, пойду я.

Вика прибежала и с разбегу заскочила в окно, свалилась, зацепившись ногой за подоконник и кое-как отползла от окна. Развалившись на полу, она вздохнула, а затем, полежав несколько минут, посмотрела на пол и, расцеловав его, кое-как встала, двинулась в сторону кровати и плюхнулись на нее. Ноги подкосились – ее все никак не покидала непонятная дрожь в коленках.

Мать зашла спустя минут десять и, посмотрев на Вику, удивленно подняла левую бровь. Хмыкнув она закрыла дверь, так тихо, словно и не заходила.

Вика, вздохнув, сказала:

– Блин, что за непонятный жар был в теле? Почему сердце словно замерло на несколько секунд и забилось еще быстрее? Почему я едва не утонула в этих глазах? Да, кстати, я не видела, чтобы у какого-либо человека были такие ярко-золотые глаза. Ай, ну может линзы, кто знает. Фух. Ах, ох, ух, ах. Но еще эти слюни нахлынули на меня, а еще хотелось потрогать руками его рельефную грудь; блин, да мне всего лет-то сколько? Откуда у меня такие мысли и желания? Сука. И мне кажется, или… у меня влажно в трусах, о боже. Почему? Зачем я вообще туда пошла, зачем? Зачем? А? Кто мне скажет? На кой хрен! Что за пара та была, и что за свадьба? Возможно, если бы осталась… Ну уж нет, нет, нет и еще раз нет. Да и вообще, теперь мне нужно как можно меньше попадаться ему на глаза, точнее друг другу, надеюсь он, он не… не заметил, что у меня влажно в трусах? Или не узнал каким-то способом, что я его хотела потрогать? Ах боже, да я бы его всего потрогала и еще облизала бы. Тьфу блин, что за мысли за такие, Вика! Ты о чем вообще думаешь?

Спустя два дня мать послала купить на рынке лук и еще некоторые продукты. Вика как раз занималась покупками, как вдруг случайно посмотрела вперед.

Метрах в двадцати стоял тот парень и зачем-то обернулся. Девочка сразу повернулась в сторону продавца лука и других овощей. Парень, улыбнувшись, сказал:

– М-м-м, а вот и ты.

Вика, быстрее схватив лук, заплатила за него и кинулась бежать оттуда. Парень, пробравшись через толпу, посмотрел на то место, где она стояла и, повернувшись, посмотрел вслед убегающей девочке. Улыбнувшись, он пошел куда-то в другую сторону.

Вика, прибежав домой и отдышавшись, кое-как сказала:

– Блин, все, больше туда не ногой. Имею ввиду то неизвестное место, где так красиво. А я-то хотела еще сходить, но теперь передумала. Что-то мне как-то не хочется идти туда еще раз.

Прошло несколько дней. Вика и ее родители полетели обратно в свою страну. Девочка сидела в самолете, прислонившись головой к иллюминатору и закрыв глаза. Внезапно перед ее внутренним взором встало лицо того парня. Вика вздрогнула, открыла глаза, едва не заорав: «Нет!», но так как уже открыла глаза – поняла, что это просто какой-то сон. Она спокойно вздохнула и покосилась на проходящую мимо стюардессу.

Девочка снова вздохнула и, сделав из листа бумаги веер, помахала им. Папа, наклонившись, шепнул ей:

– Что с тобой такое? Страшный сон? Напряженная какая-то.

Вика сказала:

– Нет, не страшный. Не знаю, какой это сон, но точно не страшный. Хотя, может чуточку все же страшный.

Прилетели в Россию, прошло где-то около двух недель. Снова поехали в Астрахань, уже на машине. Вика сидела, прислонившись к окну, и косилась на дорогу, как вдруг образ того парня предстал перед глазами, и в этот раз не закрытыми. Вика отпрянула назад, и в этот момент папа как раз затормозил, но все прошло удачно – не стукнулась и ничего не случилось.

Вика, вздохнув, вынула веер и снова им помахала. Папа, покосившись в зеркало заднего вида, сказал:

– Да что такое с тобой? Ладно в самолете, то говоришь страшный сон, то не страшный сон, но здесь то чего, ты не спала сейчас.

Вика, прикусив губу, сказала:

– Да просто глюки обычные, перегрелась, наверное, на солнце.

Ехали некоторое время. Вика, покосившись в окно, засмотрелась на закат. И опять каким-то образом перед глазами предстал образ того парня. Вика, встряхнув головой как облезлая кошка после ванны, вздохнула и протерла глаза кулаками, подумав: «Что это? Как это назвать? Неужели это конец всему? Нет, он не может мне нравиться, и я не верю в любовь с первого взгляда. Да и вообще, пошел он куда подальше, подумаешь, рельефная грудь, широкие плечи. Найду такого же, делов-то».

Прошло месяца три, а то и четыре с того момента, затем на подходе был пятый. Вика стала немного отходить от всего этого, и образы перед глазами перестали появляться. Спустя еще три месяца Вика с родителями снова отправились в поездку, на этот раз в Крым, и тоже на машине.

Ехали, немного оставалось, и приехали бы, но что-то пошло не так. Вика спала на заднем сидении автомобиля, и проснулась от того, что мать сказала:

– Хорош спать, кура долбаная.

Папа, посмотрев на нее, сказал:

– Не надо так на нее говорить, поняла? И еще раз скажешь что-то подобное, я тебя…

Развязался скандал. Вика кое-как посмотрела в окно, слезы потекли из глаз и внезапно снова привиделся образ того парня. Вдруг ни с того ни с сего – погода-то была хорошая и изменилась слишком резко, – появились грозовые тучи, и молния как шарахнет. Родители стали друг на друга руки поднимать в моментах, пока папа рулил – то мама на него, то он на нее.

Вика крикнула:

– Да хватит вам! За дорогой следите!

Тот, кто был за рулем, не успел вывернуть, и машина, врезавшись в ограждение и сбив это ограждение с пути, кубарем полетела вниз.

Вика пришла в себя и увидела белый потолок, белые стены. Какой-то мужчина стоял, наклонившись, и Вика сказала:

– Я что, в раю что ли?

Кто-то, рассмеявшись, ответил:

– Пока что нет. Да вам крупно повезло, вы не получили никаких повреждений, только легкие ушибы, и всего один – не легкий.

Вика, прикусив губу, замолкла на время, и затем сказала:

– Жаль.

Мужчина в белом халате произнес:

– Вот что за пессимизм, а? Рано вам еще на тот свет, понятно? Вся жизнь впереди.

Вика пробормотала:

– Да уж. Конечно.

Лежала-лежала и через тридцать-сорок минут, вскочив, спросила:

– А что с родителями? Что с ними? Где они?

Тишина в ответ. Девочка, вытаращив глаза, сказала:

– Что с ними?! Я хочу знать! Где они? Скажите! Ответьте! Пожалуйста! Пожалуйста!

В ответ по-прежнему тишина. Вика едва не на всю палату крикнула:

– Скажете вы в конце концов или нет!

Врач сказал:

– Сожалею и приношу соболезнования.

Вика заорала:

– Что? Как? Вы серьезно? Это не шутка?!

Врач, вздохнув, сказал:

– Увы. Тише, тише, не надо, успокойтесь, а то сейчас вынужденная мера будет.

Вика лежала, глядя в потолок и вздыхая. Она пялилась в одну точку, а из глаз текли слезы. Вздохнув, она сказала:

– Почему, почему они? Почему не я? Почему, черт возьми, не я?! Почему? Я не хочу! Не хочу тут быть! Меня не должно было быть! Я вообще не должна была родиться! Почему не я? Почему? Я не хочу жить!

Врач сказал:

– Увы, Высшие Силы или Судьба так распорядилась, верите вы в это или же нет. Успокойтесь, пожалуйста, а то придется сделать успокоительный укол.

Вика сказала:

– Мне плевать! Плевать на все это! Я не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в какие-то там ваши высшие силы, оставьте меня, я не хочу здесь находиться! Уйдите, все уйдите!

Она попыталась выпрыгнуть в окно, но ее схватили за руки и уложили в постель, сделав целых два укола вместо одного.

Врач, посмотрев на медсестру, сказал:

– Кира, ты что, с ума сошла? А если она не проснется, от такой-то дозы?

Медсестра сказала:

– Извините, переборщила как-то. Да уж, вот истеричка. Несмотря на то, как мать с ней обращалась, она еще такое говорила, это капец какой-то. Женщина одна рассказала, как в одной стране мать с ней обходилась. Вот отец да, зря пострадал в аварии. Эх, что же сделаешь. Надеюсь, она проснется. Извините.

Глава 2

Вика проснулась через некоторое время и опять пыталась сделать глупости, из-за чего ее запоили и обкололи антидепрессантами. Позже ее выписали из больницы, потом пришлось ехать на кладбище, так как были похороны. Родственники, дальние и ближние, помогли с этим делом. Хорошо, когда есть хоть кто-то, кто может помочь.

Сели в автобус, ехали, там говорили кто о чем, а девочка сидела и смотрела в окно, в которое светило яркое солнце

Одна женщина сказала другой женщине:

– У Мираев в точности такие же глаза – ярко-золотые, словно закат солнца.

Вика сказала:

– У кого? Кто это?

Женщина ответила:

– Мираи, э, Великие Змеи, Наги. Хотя говорят, что цвет глаз у каждого может быть разный… их по-всякому называют: люди-змеи, полулюди, Мираи, еще как-то. Многие называют нагами.

Вика, схватившись руками за голову, сказала:

– Да заткнитесь вы! Я не верю в эту брехню! Все это чушь, бред и ересь, не существует и не существовало никаких там ваших этих, так называемых, гребаных наг.

Женщина переглянулись с другой женщиной и сказала:

– О, это вы зря. Вы знаете, что в Индии, или в какой-то стране, есть такая легенда –змеи провожают в последний путь.

Вика сказала:

– Да срала я на ваши легенды. Заткнитесь, говорю, пока не вдарила в нюх вам.

Женщина обомлела. Все замолчали. Вика, вздохнув, вспомнила, что однажды мать сказала: «Тебя надо было еще в младенчестве придушить подушкой», и, стиснув зубы подумала: «Однако, может оно и к лучшему, кто знает. А еще она говорила – будь ты проклята. Эх, я помню это, однако».

Прошло несколько месяцев, затем год, другой. Вике исполнилось тринадцать, потом пятнадцать. Еще в возрасте тринадцати лет она увлеклась магией немного глубже, чем прежде. Появились первые отношения с парнями и, увы, распались – встретились и через день-два разбежались. В одного парня она влюбилась, но там вышел один казус. После этого придя домой и валяясь в кровати, Вика кулаками била подушку и в слезах орала:

– Да пошла эта любовь! Мне больше не нужны никакие чувства! Я продаю их с радостью. Кто-то душу продает, а я любовь никчемную и это тупое чувство любви, одни слезы от нее. Заберите у меня эти чувства!

Несколькими днями позже призвала инкуба, так как деваться было некуда – ей хотелось удовольствий, после того как бывший парень удовлетворял ее пальцем в подъезде какого-то дома. Захотелось еще и еще. Какое-то время хватало вибраторов и своих пальцев, но потом перестало. Нужно было что-то большее, либо чтобы к ее телу прикасалась мужская рука.

Позже, к восемнадцати годам, появился парень. Они жили вместе тот год, и Вика даже была от него беременна, но произошел выкидыш – парень очень сильно ее избил. Вика опять хотела и в окно выйти, и вены вскрыть, и чего только не пыталась сделать, но все безуспешно. Даже с крыши хотела сброситься, но в один момент ее словно парализовало, и она оказалась в нескольких сантиметрах от края, хотя до этого была уже на самом краю и, держа на весу ногу, пыталась сделать шаг вперед. Непонятно кто не давал ей этого сделать.

Медсестра, которая сказала: «Поздравляю, у вас выкидыш. Даже если вы и будете заниматься сексом, шанс завести ребенка один к пятидесяти», потом почему-то повесилась. Ее нашли с запиской, гласившей: «Прошу в моей смерти никого не винить. Это ради Виктории из такой-то палаты». Все в больнице были в шоке.

Еще какое-то время спустя Вика попала в аварию и опять оказалась в больнице. Пострадала сильно, некоторое время пролежала в коме. Много чего происходило с Викой, как-то раз даже чем-то отравилась, однако некоторое время спустя с ней снова все было нормально.

Один раз Вика снова поступила в больницу, и опять впала в кому. До определенного времени ее держали на аппарате искусственного дыхания, но позже решили отключить.

В палату зашли две медсестры. Первая сказала:

– Раиса, может лучше не надо, а. Ну подержим еще некоторое время, может, придет в себя. Точнее, придет, она сто процентов придет в себя, в прошлый раз же пришла.

Другая сказала:

– Нет, она уже не придет в себя. Не мечтай, человек не выходит из комы дважды.

Как ни уговаривала первая медсестра не отключать, все равно отключили. И вот, карма – вторая медсестра попала в аварию и, так же, как Вика, впала в кому. Сперва ее держали на аппарате искусственной вентиляции легких, но, когда начались проблемы в семье и, в придачу, обанкротились все родственники, отключили и ее. Вот только Вика каким-то образом выжила и все еще здесь.