Вы не авторизовались

Русалочка. Талисман забытых земель бесплатное чтение

Аманда Луззадер
Русалочка. Талисман Забытых земель

* * *

Посвящается моей матери, Барбре

Спасибо за то, что подстегивала мои креативность и воображение

Глава первая

Юным русалкам и русалам, когда они вырастают, открывается множество разных занятий и видов работы. Они могут стать учителями, офицерами полиции или дантистами.

Кое-кто, повзрослев, начинает проектировать дома и офисные здания, другие их строят. Есть русалки-доктора, художники и ученые. Русалки выбирают тот род деятельности, который лучше всего соответствует их интересам и способностям. Но кое-какая обязанность лежит на всех.

Магия.

Русалки всегда были стражами океана, защитниками морей, и они используют румагию, чтобы водная среда оставалась безопасной и здоровой. Весь морской народ относится к этой обязанности очень серьезно.

Бринн Финли рассказывали о ее румагии и охране моря с тех времен, когда она была совсем крохой. Едва ей исполнилось пять, как Бринн спросила родителей:

– Когда я вырасту, я тоже буду стражем моря? Как вы?

– Верно, – ответила ее мама, Дана. – Ты будешь стражем моря.

– Как же я смогу охранять целое море? – Бринн огляделась, казалось, на бесконечный аквамариновый океан.

Папа Бринн усмехнулся. Его звали Адриан.

– Ты будешь не единственным стражем, – объяснил он, – и тебе не придется охранять весь океан в одиночку. Сперва ты будешь помогать маме и мне. И у меня такое чувство, что впоследствии дело кончится тем, что мы станем помогать тебе.

Папа Бринн не был важным или влиятельным русалом. Он не мог похвастать ни бугрящимися мышцами, ни гривой золотистых волос, как у многих других. Адриан не был ни могучим воином, ни неустрашимым исследователем глубин: он всего лишь работал в ресторане и считался отменным поваром.

А еще он был худым и безбородым. Синие волосы Адриана были коротко подстрижены, и он носил очки. Но, так или иначе, глаза его светились добром, и Бринн знала, что он – один из умнейших русалов вокруг.

– Мы все помогаем охранять море, – рассказывал Адриан девочке. – Все вносят свой вклад.

«Но океан так огромен», – подумала Бринн, хмуря брови над темно-голубыми глазами и моргая.

Адриан взъерошил лавандовые волосы дочери:

– Не раздумывай об этом особенно много. Когда начнешь учиться румагии, все поймешь.

Теперь Бринн исполнилось двенадцать – почти пришла пора идти в среднюю школу. Девочка была не слишком высокой, зато ее лавандовые волосы отросли, а хвостовой плавник ослепительно сверкал оттенком морской волны. И теперь Бринн начинала понимать, сколь важна и благородна эта работа – заботиться об океанской жизни. Она видела, как мама и папа трудятся над подводными проблемами, и это пробуждало в ней чувство гордости за то, что она – русалка.

Так что, когда небольшая стайка дельфинов приплыла в подводную пещеру, которую семейство Финли называло домом, Бринн насторожилась. Ее отец пригласил дельфинов внутрь. Они торопливо щелкали и посвистывали. Бринн оставалась в коридоре, но подплыла поближе, прислушиваясь. Дельфины продолжали свистеть и пищать.

Бринн не понимала ни словечка.

На самом деле понимать дельфиний или говорить на нем совсем не просто. По сути, Бринн даже не знала, как сказать «привет» или «где тут ванная?» подельфиньи. Да и никто не знал. Но папа Бринн сложил тонкие руки на груди и кивал в ответ на болтовню дельфинов. Как и большинство русалов, он мог общаться с ними при помощи румагии.

Не многие из морских животных достаточно хорошо способны выразить, что у них на уме, чтобы с ними можно было разговаривать. Пускай наутилусы с их драматичными полосками, спиральной раковиной и острыми глазами очень симпатичны – сказать им особо нечего. То же касается медуз и морских огурцов – если по правде, скучноватые ребята. А уж от морской губки и вовсе ничего не добиться.

С другой стороны, осьминоги очень хорошо говорят и широко известны своим чувством юмора. Но многим другим рыбам и морским существам просто нечего сказать, кроме как передать несколько простых настроений и ощущений. Фактически у большинства рыб, похоже, есть всего два режима: «голодна» и «хочу спать», – и они твердят либо одно, либо другое слово, в зависимости от самочувствия. А чуть более сложные морские существа могут еще сообщать о своем страхе или опасности.

Как известно большинству людей, дельфины очень умны. Считается, что кое в чем они не уступают морскому народу, так что много лет тому назад русалки и дельфины научились сотрудничать. Дельфины были глазами и ушами океана. Они предупреждали морской народ о проблемах и чрезвычайных происшествиях, а русалки прибегали к своим магическим силам, чтобы помочь.

Вот почему Бринн, даже не понимая, что говорят дельфины, знала, что где-то неподалеку в море стряслась беда.

Когда девочка выплыла в коридор, ее заметил отец. Повернув голову, он быстро и дружелюбно подмигнул ей. А потом снова переключил внимание на дельфинов, с помощью румагии отвечая им и задавая вопросы. Дельфины тыкали куда-то плавниками и носами, словно показывали направление. Адриан покивал.

Бринн была уверена: что бы там ни случилось, отец отправится на помощь. Она знала это, потому что родители всегда помогали, когда приходили дельфины. Обычно происходило примерно одно и то же: дельфины появляются, папа или мама с помощью румагии говорят с ними, а потом сообщают, что им надо отлучиться.

– У нас там детеныш горбатого кита потерялся, – могла сказать мама Бринн. – Организуют поисковую операцию. Надеюсь, вернусь к ужину!

Спустя несколько вечеров встретить дельфинов мог уже папа Бринн.

– Осьминожиха на рифе вляпалась в какую-то ядовитую слизь – сплаваю посмотрю, что можно сделать.

Когда приходил зов, в воде всегда ощущалось какое-то волнение – пусть даже проблема оказывалась несерьезной. А иногда поделать ничего было нельзя – как когда гигантский океанский лайнер столкнулся с той славной старой рыбой-солнечником. Но, в чем бы ни заключалась проблема, родители Бринн всегда были полны решимости и готовы сделать все, что в их силах. И, хотя Бринн пока не позволяли плавать с ними, она считала их настоящими героями, верными долгу морского народа.

Но этим вечером все случилось иначе.

Когда дельфины уплыли, Адриан с задумчивым выражением лица повернулся к дочери.

– Что такое, пап? – спросила Бринн, выплывая в прихожую. – Дело серьезное?

– Молодая морская черепаха попала в беду, – ответил Адриан.

– Ты отправишься на помощь?

– Да. Это недалеко. Сплаваю посмотрю, чем помочь.

Бринн кивнула, гадая, что же случилось. Черепаха поранилась? Застряла где-нибудь? Заболела? И как это ее папа всегда знает, что делать?

Адриан повернулся и достал с полки в стене пещеры нож в ножнах на цепочке. Он всегда брал его с собой на задания. У мамы Бринн тоже такой был. Адриан повесил цепочку на шею и двинулся к входной двери, но затем, помедлив, снова повернулся к дочери.

– Слушай-ка, Бринн, – произнес он почти будничным тоном, – а как насчет сплавать со мной?

Бринн вытаращила глаза:

– Кто, я? С тобой? – Она ткнула пальцем в дверь. – Поплыть спасать черепаху?

– Ну да, – отозвался ее отец. – Ты будешь проходить все это в средней школе в нынешнем году. Совсем скоро начнешь учиться тому, как разговаривать с дельфинами и заниматься румагией. Думаю, пришло время взять тебя на задание.

Бринн не знала, что и ответить. Конечно, она понимала, что в конце концов начнет помогать. Родители, учителя, соседи, родственники – все только и твердили ей, что в один прекрасный день она станет стражем моря.

И, похоже, сегодня был тот самый день.

Поначалу Бринн едва не парализовало от волнения.

– Хорошо! – наконец воскликнула она. – Да, конечно! Ух ты! – Девочка заметалась по прихожей: – Что мне взять? Рюкзак? Блокнот? Зубную щетку? Какую-нибудь еду?

Отец рассмеялся и опустил руку ей на плечо:

– Не надо. Просто скажи маме, что отправляешься со мной. И поспеши. Не стоит заставлять черепаху ждать. Нужно действовать быстро.

Через несколько минут мама Бринн стояла у входной двери и махала им, а Бринн с отцом уже направлялись на помощь морской черепахе.

– Держись за мою шею, Бринн, – распорядился Адриан.

Бринн подумала, что она, наверное, уже слишком взрослая, чтобы кататься у отца на спине. Но одноклассников поблизости не было, да и школа начнется только на следующей неделе, так что она решила – ничего страшного. Правда была в том, что она обожала плавать, держа отца за шею. Для такого худого русала он был по-настоящему сильным пловцом. Румагия позволяла Адриану стремительно рассекать океан. Плыть с ним было все равно что кататься на барракуде, которая гонится за тунцом. Вода проносилась мимо, и длинные лавандовые волосы Бринн развевались у нее за спиной.

Иногда в компании одноклассников Бринн мечтала о том, чтобы ее папа был больше похож на других русалов – тех, что с мускулами, и плотной чешуей, и мохнатыми бородами. Но, держась за его шею, когда он плавно и быстро несся навстречу ее первому заданию, Бринн понимала, что на самом деле ее отец очень силен. Хороший русал, с мощной румагией, он заботился об окружающих. И мама Бринн тоже была умной и доброй.

А теперь и сама Бринн пойдет в среднюю школу, научится румагии и начнет служить стражем моря.

Адриан проплыл сквозь косяк сардин, и сверкающие рыбки серебристым фейерверком прыснули прочь. Бринн засмеялась: несколько рыбешек заплыли ей в волосы. Но все же она нервничала.

Наконец ее отец снизил скорость, Бринн отпустила его шею и поплыла рядом. Дельфины направили их к отмелям вдоль острова, где солнечный свет отражался от поверхности моря и пронизывал воду теплыми золотыми лучами. Они подплыли к рифу, где на целые километры протянулись кораллы всех оттенков розового, оранжевого и синего. Рифы со множеством рыб, крабов, креветок, акул и прочих морских существ всегда были полны жизни.

– Видишь где-нибудь черепаху? – спросил Адриан.

– Нет, – отозвалась Бринн.

Справа от них несколько рыб-попугаев безумной окраски ковыряли коралл острыми клювами. Величавые морские окуни медленным косяком проплыли мимо, хлопая гигантскими жабрами. Тут и там шныряли нервные сардинки и тропические рыбки.

А потом Бринн заметила черепашонка в купе кораллов. Он отчаянно силился высвободиться из каких-то невидимых пут.

– Пап! – воскликнула девочка. – Вон там! Это он?

Адриан посмотрел в ту сторону:

– Должно быть! Острый глаз, детка!

– Что с ним случилось? – спросила Бринн, когда они подплыли ближе.

– Запутался в рыбацкой сети, – ответил Адриан. – Я так и думал, что дело в этом.

Черепашонка удерживали на рифе куски старой сети из бледно-зеленых волокон. Лапы и даже голова черепахи были изранены и обмотаны практически непроницаемым коконом.

– Такое часто случается. – Адриан приблизился к черепашонку: – Он пытался высвободиться, но от этого обычно только хуже.

Морские черепахи покрыты плотным кожистым панцирем, но Бринн видела, что сеть слишком затянулась и врезалась в плоть. Черепашонок бился и вертелся, но не мог выпутаться, и теперь ему, должно быть, требовалось всплыть на поверхность, чтобы подышать. С точки зрения Бринн, у морских черепах с их большими грустными глазами и в лучших-то обстоятельствах выражение морд довольно хмурое, а этот черепашонок казался одновременно и печальным, и перепуганным, и жалким.

Адриан достал нож, сделанный из осколка гигантской раковины и жутко острый.

– Бринн? Попробуй успокоить этого паренька, пока я буду срезать веревки.

У Бринн бешено заколотилось сердце. Морские черепахи не слывут опасными существами, но все равно – перед ней было дикое морское животное, и девочка не знала, чего ожидать. Она протянула к нему руку. Черепашонок в панике забился. Бринн с отцом отпрянули, затем медленно вернулись. Бринн снова вытянула руку и положила на панцирь черепахи. Та вытаращила глаза от страха и с подозрением уставилась на девочку.

– Все хорошо, – прошептала Бринн. – Мы пришли помочь.

– Ну и путаница, – заметил Адриан, обрезая волокна сети.

Он старался не порезать черепаху, но несчастное существо продолжало бить плавниками, пытаясь вырваться на свободу.

– Малыш, попробуй полежать спокойно, – проворковала Бринн и погладила черепашонка по шее и панцирю: – Ш-ш-ш. Все будет хорошо.

Черепаха не понимала слов девочки, но по интонации, кажется, уловила смысл. На несколько секунд она замерла, а Бринн легонько похлопывала ее по панцирю.

– Так и продолжай, Бринн. – Адриан срезал все новые и новые куски сети с неподвижного черепашонка. – Да, вот так…

– Хороший мальчик, – шептала Бринн черепашонку. – Лежи спокойно.

– Последний пучок – вот здесь… – Адриан провел лезвием по волокнам сети: – И вот здесь!

Внезапно освободившись, черепашонок быстро поплыл прочь, но тут же явно выбился из сил и начал опускаться на дно.

– Бедняга выдохся, и ему наверняка не хватает воздуха, – сказал Адриан.

Они подплыли к черепашонку и помогли ему подняться на поверхность. Высунув голову на воздух, маленькая черепаха несколько раз вдохнула. На ярком солнце Бринн и ее отец ясно могли видеть крошечные порезы на плавниках и шее черепашонка – там, где в него впились сети.

– Смотри, он ранен! – воскликнула Бринн.

– Да, – подтвердил Адриан. – Такое часто встречается. Рыбацкие сети очень прочные. Для морских животных – даже слишком. Но это ничего. Думаю, я смогу его вылечить.

Адриан сложил ладони, словно держа в них мячик. Потом он закрыл глаза. В руках русала появился шар белого света. Когда Адриан раскрыл глаза, сфера поплыла к черепашонку. А там стала разрастаться, пока не поглотила его целиком. Бринн изумленно смотрела, как порезы зажили и почти исчезли. Маленькая черепашка прижмурила глаза с сонным облегчением. Бринн и до того видела, как работает румагия, но никогда не наблюдала ее вблизи – и никогда не видела, как в ходе задания она помогает подводному существу. Ни на что не похоже.

Белая сфера потускнела, истончилась, а потом исчезла.

– Румагически… – прошептала Бринн.

После этого вид у черепашонка сделался счастливый и совершенно спокойный. Бринн рассмеялась, и они с отцом проплыли немного рядом с маленькой черепахой, убеждаясь, что она и вправду в порядке.

– Как это работает, пап? Как ты выполняешь такие заклинания?

– Что ж, это вы будете проходить в средней школе, – ответил Адриан. – Но я раскрою тебе страшный секрет: в основном все дело в концентрации и в том, чтобы направить свое чувство любви к другим на того, кого ты пытаешься исцелить. Вся румагия начинается с любви. Это самое важное, что тебе нужно запомнить.

– И все? Это все, что ты делаешь?

– Ну, возможно, я самую малость упрощаю.

– Звучит просто! – воскликнула Бринн.

Засмеявшись, Адриан покачал головой:

– Для тебя-то? У меня такое чувство, что с тобой так оно и будет.

Бринн подумала, что ничего чудеснее в своей жизни она не видела. Она пробовала повторять движения отца, вызывающего исцеляющую сферу. Девочка не могла дождаться момента, когда же она научится сама создавать такие, – пусть даже это означает ходить в школу и учить другие, не столь волнующие предметы вроде математики и общественных наук.

Солнце садилось за островок, и черепашонок, похоже, восстанавливал силы.

– Что ж, нам лучше отправиться домой, – сказал Адриан. – Мама готовит ужин.

Бринн обвила руками отцовскую шею, но, когда они развернулись, чтобы плыть домой, она заметила черепашонка.

– Гляди, папа! Он плывет за нами.

– Хмм. Похоже, у тебя может появиться домашний любимец, – посмеялся Адриан.

Бринн понадеялась, что это и правда произойдет.

Они поплыли домой другой дорогой, через неглубокое подводное ущелье, где когда-то зеленел целый луг водорослей и мха, а теперь все было завалено мусором из надводного мира. Тут валялись длинные ленты сетей, пластиковые упаковки от еды и куски чего-то, для чего у Бринн даже не было названия. В ущелье трудился морской народ, собирая мусор большущими кучами и связками. Адриан замедлил ход, чтобы поглядеть, как идет дело.

– Слезай, Бринн, – вздохнул он. – Давай-ка поможем немного.

Черепашонок выплыл из-за их спин и угрюмо оглядел открывшуюся ему картину.

– Возможно, именно здесь к нашему приятелю прицепилась сеть, – предположил Адриан.

Эта проблема никогда не исчезала. Морской народ находил все больше мусора на океанских территориях. Бринн и Адриан принялись вдвоем собирать его, перевязывая кусками веревок и рыболовных лесок.

– Откуда все это берется? – спросила девочка.

Она морщила нос, собирая в одну кучу грязные пластиковые упаковки, разбитые бутылки и кажущиеся бесконечными ленты изорванных полиэтиленовых пакетов.

Адриан грустно взглянул на дочь:

– От людей, которые живут на земле.

– Но почему? – не понимала Бринн. – Почему они вот так берут и кидают свой мусор в наш мир? – Она и представить себе не могла, как можно просто подкинуть мусор к кому-нибудь в дом.

– Мы точно не знаем. Подозреваю, они просто не понимают, что именно происходит, – может, они просто беспечные. Вот, подержи-ка эту стопку, а я обвяжу ее леской.

Бринн снова сморщила нос. Ей было неприятно трогать этот мусор. На ощупь он был грязный и противный, но она понимала, что лучше уж так, чем оставить его в воде, – вдруг какое-нибудь животное его съест или застрянет в нем? Черепашонок как будто понял, чем они заняты, и изо всех сил помогал собирать мусор. Так они и проработали до темноты. Вскоре бо́льшая часть мусора была собрана в огромные связки. Остальные русалы принялись оттаскивать их прочь. Они помахали Бринн и ее папе, крича:

– Спасибо за помощь!

Адриан помахал в ответ.

– Куда они все это денут? – спросила Бринн.

– Городской совет пока выделил несколько участков, чтобы хранить там мусор, – сказал отец, когда они продолжили путь домой. – Но если так пойдет и дальше, места нам не хватит. Вот, посмотри туда.

В отдалении Бринн разглядела один из участков для хранения мусора – на нем под сетками, сплетенными из морского мха, громоздились целые башни из отходов и обломков. Издалека они были похожи на подводные холмы, но Бринн-то знала, что это лишь тонны отвратительного мусора с поверхности.

– И это все от тех, кто живет на земле? Гадость какая.

Адриан печально кивнул и не сбавлял хода весь остаток пути домой. Когда они подплыли к своей пещере, черепашонок все еще был с ними.

– Так можно мне его оставить? – спросила Бринн.

– Конечно, в этом доме ему будут рады – пусть остается, сколько захочет, – ответил отец. – Только помни, что он должен подниматься на поверхность, чтобы подышать, каждые шесть часов или около того.

– Не волнуйся, я буду гулять с ним каждый день! – заверила Бринн.

– Тогда, думаю, тебе стоит дать ему имя, – усмехнулся Адриан.

Бринн поглядела на черепашку:

– Как насчет… Талли?

Черепашонок весело описал вокруг нее дугу, а потом потерся о лицо девочки носом.

– Думаю, ему нравится это имя, – заключил Адриан.

– Черепашонок Талли. – Бринн похлопала малыша по голове.

Этим вечером Адриан пришел укладывать Бринн в кровать. Талли свернулся у ее хвостового плавника. Адриан подоткнул дочери одеяло и поцеловал ее в макушку:

– Сегодня ты хорошо потрудилась, детка.

– Было так весело! – Бринн чувствовала себя счастливой, хоть и устала. – Спасибо, что взял меня с собой.

Адриан улыбнулся:

– На здоровье. А ты больше не моя крошка, да? Ты растешь.

Дома русалок освещали камни, заряженные румагией так, чтобы сиять мягким светом. Когда Адриан вышел из спальни Бринн, он повел рукой, и камни погасли.

Уютно устраиваясь в своей водной постели, Бринн услышала приглушенные голоса родителей на кухне. Она выплыла из кровати и скользнула к двери.

– Ну как она? – спросила мама Бринн, Дана. – Как она справилась?

– О, великолепно, – ответил Адриан. – Этот глупенький черепашонок был с ног до головы замотан в старую сеть. Ты же знаешь, как с ними бывает. Пытаешься срезать сети бритвенно-острым ножом, а черепахи дергаются, и возвращаешься домой с искромсанными пальцами. Но Бринн сразу все сообразила и успокоила черепашку, так что мы мигом его высвободили. Будет славно иметь такого маленького помощника.

– Она быстро растет, – признала Дана.

– Ага, – согласился Адриан. – Однажды станет взрослой русалкой и уплывет отсюда навсегда. Никакой больше рыбалки с папой. Никаких катаний по морю. Куда только уходит время?

– О, дорогой, не кряхти. – Дана усмехнулась. – Она же пока еще не в колледж собирается. И я готова поставить двадцать пескодолларов на то, что, даже съехав от нас, она всегда будет не прочь прокатиться по морю.

Адриан рассмеялся:

– Может, ты и права.

– Так от нее действительно была польза? Она хорошо поработала?

– О да. – Голос Адриана снова стал взволнованным и гордым: – Она буквально рождена для этого.

Ухмыльнувшись, Бринн в восторге юркнула обратно в кровать. Она для этого рождена!

Глава вторая

Ночью, неделю спустя, когда Талли клевал носом в изножье ее кровати, Бринн увидела чудесный сон. Ей снилось, что она выучила всю румагию, все самые знаменитые заклинания: защитные, и исцеляющие, и скрывающие. Заклинания для того, чтобы быстро плавать и разговаривать с животными и заставлять растения расти.

Бринн снилось, что она заботится о морских животных: китах, акулах, китовых акулах. Она работала с самыми хрупкими существами вроде морских коньков и медуз, но помогала и тем, кто немного пугает: таким, как большие белые акулы и гигантские кальмары, которые живут внизу, в темных глубинах океана. И во сне Бринн все морские животные были здоровы и счастливы благодаря ее магии, и все они стали ей добрыми друзьями – она смогла разговаривать даже с морскими губками! Бринн снилось, как заклинания, светясь, срываются с ее пальцев яркими вспышками пурпурного, золотого и ослепительно-белого. Во сне она стала самой могучей и всеми любимой русалкой за всю историю.

– Ты величайший страж моря в мире! – кричали дельфины.

– Куда бы ты ни направилась, ты делаешь море лучше! – восклицали морские львы.

– Спасибо тебе, Бринн! – грохотали киты.

Но где-то среди всего этого обожания звучал и другой голос – раздраженный. И еще ее кто-то пихал. Во сне Бринн махала рукой китам, кланялась голубому тунцу и обменивалась рукопожатиями с большими головастыми губанами, но тот, другой, голос становился все настойчивее:

– Бринн Финли! В десятый раз говорю – просыпайся! Ты опоздаешь!

Раскрыв глаза, Бринн села на кровати и заморгала, сбитая с толку.

– Вставай, глупая ты рыбешка!

Это была мама Бринн, Дана. Она плавала рядом с постелью дочери, посмеиваясь, но явно в нетерпении.

– Хочешь опоздать в свой первый день в средней школе?

Бринн зевнула, потянулась и выглянула в окно. Снаружи было еще темно.

– Уже в школу? Но еще слишком рано.

– Ага, а тебе еще надо позавтракать, одеться и вывести Талли. Так что вставай!

Мама Бринн была очень умной русалкой с красивыми длинными розовыми волосами. Она работала исследователем в университете, и считалось, что ее румагия не уступит ничьей. Щелкнув дочь по носу, Дана выплыла из спальни со взмахом хвоста и двинулась на кухню.

Талли подплыл к девочке и принялся тыкаться в нее носом, требуя, чтобы его погладили.

– Талли! – Бринн потрепала черепашонка по широкой плоской голове и почесала морщинистую шею. – Мне снился самый удивительный сон на свете. Не могу дождаться, когда же можно будет заняться магией.

Бринн и правда не терпелось пойти в школу, но множество вещей ее тревожили. Там будет куда больше учеников, чем в маленькой начальной школе. Бринн волновалась о том, как впишется в компанию, и надеялась, что у них с ее лучшей подругой Джейд будут общие уроки. Окажутся ли занятия сложными? Легко ли они смогут найти кабинет? Не потеряется ли она между уроками? А учителя – они будут дружелюбными или строгими? И потом еще целое дело с переменой: в средней школе нет игровых перерывов, и Бринн точно знала, что ей будет недоставать игры в «квадрат» и воображаемую магию с друзьями.

Но, может, от этого-то ей и хочется пойти в среднюю школу – чтобы наконец-то заняться невоображаемой магией. Так что, несмотря на нервозность, Бринн чувствовала воодушевление и была полна предвкушений. Она научится настоящей магии и сможет на самом деле творить все те вещи, которые ей снились!

Бринн поспешила на кухню – в ее голове бурлил настоящий водоворот из нервов и нетерпения. Она повозила еду по тарелке, но почти ничего не съела.

– Немного волнуешься из-за школы? – спросила Дана.

– Волнуюсь? – откликнулась Бринн.

Мама улыбнулась:

– Ну да, ты едва притронулась к твоим любимым кексам из ламинарии. Хочешь еще сиропа? Или дело в чем-то другом?

– Ладно, наверное, я чуточку волнуюсь из-за школы, – призналась Бринн. – И из-за магии.

– Мм, ясно, – сказала мама. – Но ты и в хорошем смысле взволнована тоже, ведь так?

– Из-за магии? Да. Из-за школы – не особенно.

Дана кивнула и больше ничего не сказала. Мамы-русалки часто тревожились, когда их дети переходили в среднюю школу. Естественно, сама Дана тоже там училась и знала, что это может быть весело и приятно. Но она также понимала, что в школе можно столкнуться с испытаниями, – к примеру, со сложностями в изучении новых предметов. А ведь бывают и другие школьные огорчения, такие как отношения с друзьями и даже проблемы с задирами.

– Думаю, средняя школа придется тебе по душе, – помолчав, произнесла Дана. – Но некоторые вещи в ней тебе могут не понравиться. Надеюсь, если что-то будет тебя беспокоить, ты расскажешь мне.

– Конечно, расскажу, – пообещала Бринн.

Ей показалось, что мама говорит что-то странное. Бринн и так всегда все ей рассказывала. Девочка еще немного поклевала свой завтрак и дала несколько кусочков кекса Талли.

– Лучше выйди с ним, – напомнила Дана, – а то и правда опоздаешь.

– Ладно, – ответила Бринн. – Идем, малыш! Пора гулять!

Как и большинство русалочьих семей, они обитали в подводной пещере – не слишком большой, но у Бринн в ней была собственная комната, и девочке она нравилась. Начальная школа была недалеко, как и любимая лагуна Бринн, но до средней школы оказалось плыть гораздо дальше. Теперь Бринн пришлось пользоваться скоростным течением – чем-то вроде быстрой подводной реки, по которой можно было добираться из одного места в другое. Из-за этого Бринн тоже нервничала: она еще никогда не пользовалась течением в одиночку, без родителей.

Но, всплыв вместе с Талли, Бринн решила пока отбросить эти тревоги и думать только о том, что средняя школа – это румагия. Талли с плеском выскочил на поверхность. Морской народ и рыбы могли дышать под водой, но черепахам нужно всплывать каждые четыре – семь часов, чтобы набрать воздуха.

Бринн наслаждалась прогулками наверх. Солнце над водой светило куда ярче, и девочке нравилось глядеть на небо. От его вида – хоть полуденно-светлого, хоть затянутого грозовыми тучами – ей становилось спокойнее на душе. Ей нравились закаты, и звезды, и ясные ночи, когда луна сверкала ослепительной белизной.

Иногда Бринн оказывалась там, откуда можно было видеть лодки и здания, построенные людьми. Впрочем, она никогда не подплывала слишком близко ни к самим людям, ни к их жилищам. Даже если бы ей это разрешалось, Бринн все равно не стала бы. Она ни разу не встречалась с человеком и не видела его вблизи, но знала, что люди – страшные, грубые и ненавидят морских жителей. Почти весь мусор в океане из-за людей, и пусть ее папа полагает, что они не специально загрязняют море, Бринн в это не верилось.

А что хуже всего – кое-кто из друзей рассказывал Бринн, что, когда люди видят русалок или русалов, они обязательно пытаются поймать их и посадить под замок. Это ужасало Бринн, так что она держалась подальше и от земли, и от любых лодок и кораблей.

Ведя Талли обратно, Бринн сказала:

– Талли, давай остановимся в нашем любимом месте. Совсем ненадолго. А потом пойдем домой, и я буду собираться в школу.

Девочка направилась в водорослевый лес. Ламинария здесь поднималась высокими пышными лентами, которыми густо поросло каменистое дно, зелеными и немного резиновыми. По всей длине к ним цеплялись маленькие пузырьки воздуха, благодаря которым водоросль могла подняться на поверхность, чтобы впитывать солнечный свет. Из-за подводных течений и приливов ламинария гипнотически покачивалась. Бринн находила это успокаивающим. Водоросли могли вымахать на тридцать метров, а по-настоящему здоровая ламинария вырастала и вдвое выше.

Бринн плыла среди стеблей, а Талли держался поблизости. Девочка то и дело видела игривых морских выдр, для которых лес ламинарии был домом. Выдры питались покрытыми иглами морскими ежами, которые ползали по дну в зарослях.

– Морские ежи едят листья ламинарии, – объясняла мама Бринн, – и, если их не трогать, вполне могут слопать целый лес.

– Но выдры едят морских ежей? – поняла Бринн.

– Верно, выдры держат их под контролем.

– Почему тогда выдрам просто не съесть всех ежей? – спросила Бринн. – Тогда водоросли будут разрастаться, как хотят.

– Ну, без ежей ламинарии станет слишком много, – сказала Дана, – а это тоже не полезно. Ежи едят ровно столько водорослей, а выдры – ровно столько ежей, сколько надо.

– А кто ест выдр? – спросила Бринн.

– Морские львы и другие крупные хищники. Потому-то выдрам и нужна ламинария – чтобы прятаться от опасности. Видишь: в ламинариевом лесу, как и во всем океане, соблюдается равновесие.

Бринн не знала, что и это тоже была своего рода румагия, – поддержание равновесия в океане и то, как слаженно все работает в природе, хотя кажется, что никаких усилий для этого не требуется.

В основном Бринн просто нравилось играть в просторном ламинариевом лесу. Прятаться среди бесконечных дрейфующих водорослевых плетей, теряться в них, валяться на циновках из стеблей и листьев на поверхности воды и просто медленно плавать в лучах света, сочащихся сверху. Для Бринн это место было волшебным.

Внутри ламинариевого леса имелось одно особое местечко, которое девочка считала «своим». Маленькая полянка, почти как комната с высокими стенами из вечно колышущихся стеблей. Внизу, на песчаном клочке дна, лежал симпатичный камень, на который можно было присесть. Бринн с Талли выплыли на поляну. Утреннее солнце косыми лучами пробивалось сквозь водоросли, сверкая бликами в течении воды.

– Ладно, Талли, – сказала Бринн, – давай-ка сотворим немножко магии.

Она оплыла поляну кругом, хлопая в ладоши и понарошку произнося заклинания, как будто вызывала защитный пузырь или активировала режим скоростного плавания.

– Однажды я стану величайшей русалкой из всех, – заявила девочка, обращаясь к черепашонку. – Я собираюсь выучить все магические заклинания. И даже смогу разговаривать с тобой.

Талли моргнул и вроде как пожал плечами.

Бринн глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она сложила ладони, как это делал отец, когда спасал Талли из сетей. Девочка изобразила звук, который должен был обозначать появление магического энергетического шара. Когда Бринн запускала свою воображаемую сферу, с кончиков ее пальцев слетела искра. Раздался громкий треск. Бринн вздрогнула, потом уставилась на свои руки. Даже Талли подплыл поближе, заинтересовавшись.

– Ого, – пробормотала Бринн. – Ты это видел?

Талли опасливо уставился на девочку. Бринн вытянула руки и пошевелила пальцами. Еще одна искра! И снова треск! У девочки отпала челюсть. Она и правда для этого рождена! Магия уже начинается! Ведь это была искра настоящей магии – предвестник того, что будет дальше. Можно ли творить магию без уроков, ненамеренно? Бринн пришла к выводу, что это, должно быть, означает, что она исключительно одаренная, – и она укрепилась в мысли о том, что однажды станет крайне талантливой и умелой русалкой.

Откуда-то издалека послышался голос матери:

– Бри-и-и-инн! Домой! Опоздаешь, глупая ты рыбешка!

– Ой, – пробормотала Бринн. – Лучше пойдем-ка, Талли.

Казалось, черепашонок кивнул, соглашаясь. Когда Бринн вытянула руку, чтобы плыть домой, раздался новый треск, и из ее пальцев опять вырвались искры.

– О-го-го! – воскликнула Бринн. – Скорее бы выучить все заклинания.

Глава третья

За предыдущие дни Бринн перепробовала несколько нарядов, пытаясь решить, какой из них она хочет надеть в первый день школы. Хотелось начать учебу в самом лучшем виде и создать о себе хорошее впечатление у одноклассников и учителей. Но теперь она не могла принять решение, так что примеряла все те же наряды по новой. Блузки, шляпы и шарфы плавали по всей комнате.

Наконец Бринн остановилась на топе с голубыми, золотыми и зелеными блестками.

– Как думаешь, он сочетается с цветом моего хвоста?

Талли неуверенно склонил голову набок.

– Предположу, что это «да», – сказала Бринн.

Она оглядела себя в зеркале, улыбнулась и, сопровождаемая Талли, направилась на кухню, где встретила отца. Адриан только-только встал с постели, и волосы у него на затылке стояли торчком. Он сонно помахал дочери:

– Что это ты так рано поднялась, детка?

– Пап. Сегодня же первый школьный день!

– О, так это сегодня? – переспросил Адриан. – Я чуть не забыл. – Он подмигнул Бринн.

– Как и она, – язвительно заметила Дана. – Эта девочка способна цунами проспать.

– Мне снилась румагия! – сказала Бринн.

– Звучит так, как будто тебе понравилось, – заметил Адриан.

Бринн кивнула.

– Хочешь, сегодня я сплаваю с тобой на скоростном течении до школы? – спросила ее мама.

Собирая рюкзак, Бринн думала об этом. Если честно, она бы хотела, чтобы мама поплыла с ней. Или папа. Она много раз ездила на течении с родителями – в библиотеку, в парк на другой стороне города, в гости к друзьям, – но не одна. И никогда не обращала внимания на то, как оно работает или где останавливается, так что теперь боялась заблудиться – тогда придется просить у кого-нибудь помощи. Но все-таки, рассудила девочка, она же теперь начинает ходить в среднюю школу – от этого Бринн чувствовала себя взрослее.

– Нет, все в порядке, – ответила она как могла беззаботно. – Я поеду с Джейд. – Девочка взглянула в лицо матери – не расстроилась ли та?

Но Дана только кивнула:

– Хорошо. Просто будьте внимательны и следите за дорожным движением.

Бринн потрепала Талли по голове и крепко обняла каждого из родителей. А потом выплыла из дома: они с Джейд договорились встретиться на остановке скоростного течения.

Подруга уже дожидалась Бринн. Очевидно, она тоже встала рано. Девочки дружили с тех пор, когда были еще совсем малышками: Джейд родилась всего на день позже Бринн. Она и жила всего в нескольких домах от нее – вполне естественно, что для Бринн она стала первой подругой.

У Джейд были красивые ярко-белые волосы, и Бринн это всегда немного озадачивало. Ее лавандового цвета волосы, как ей объясняли, стали результатом смешения красивого синего цвета отцовских волос с насыщенным розовым маминых. Но у мамы Джейд волосы были огненно-красные, а у отца – ярко-зеленые. Как понимала Бринн, из этого должно было получиться что-то вроде коричневого цвета, а никак не белого. Но Дана объяснила дочери, что цвет волос, глаз и другие личные особенности не всегда можно предсказать.

– Все мы индивидуальны, – сказала она еще совсем маленькой Бринн.

– Что такое ин-вин-ди-зу-альны? – не поняла Бринн.

– Ин-ди-ви-ду-альны, – поправила мама. – Это означает, что, пусть даже у каждого из нас по два глаза и уха и есть хвост, мы все отличаемся друг от друга. Каждый из нас – особенный.

Как бы там ни было, Бринн восхищалась белыми волосами Джейд и тем, как они сверкали под водой. Это ярко контрастировало с темно-синим цветом океана.

Джейд помахала подплывающей подруге.

– Ты готова? – спросила Бринн.

– Не могу дождаться. А ты?

– Тоже.

– Нервничаешь?

– Нет, ни капельки, – заявила Бринн, хоть и чувствовала, как у нее в желудке пульсирует медуза. – А как насчет тебя?

– Не-а, – отозвалась Джейд. – Просто немного взволнована.

Бринн подумала, что ее подруга кажется суетливее обычного и что, наверное, это «взволнована» у них теперь означает «жутко нервничаю».

– Ну, тогда поехали, – сказала она.

Русалки осторожно двинулись к месту посадки на скоростное течение, которое неслось мимо, точно быстрая река. Течение доставило бы их до школы очень быстро – им даже хвостом махнуть не понадобится. Но было и страшновато. Если не сесть в течение, как полагается, тебя отбросит прочь кувырком. Так что подруги медленно плыли вперед, притворяясь, что знают, что делают.

Внезапно раздался резкий «ВУШШШ», поток скоростного течения подхватил их и понес в океан. Резкое движение напугало Бринн. Она широко распахнула глаза, но попыталась скрыть испуг, быстро нацепив на лицо улыбку. Ей показалось, что Джейд сделала то же самое. В течении была уйма других русалок. И никто, похоже, не обратил внимания на двух девочек, так что они постарались не выглядеть перетрусившими и уселись.

Скоростное течение вилось сквозь окраины, где находились русалочьи пещеры. Затем девочки проехали мимо ферм ламинарии и морской травы. Потом течение добралось до старой начальной школы Бринн. Она смотрела, как здание проносится мимо. Младшие дети толпились у дверей с маленькими рюкзачками и коробками с обедом. Все были аккуратно причесаны и одеты в новую школьную форму. Бринн с удовольствием вспоминала годы в начальной школе, но, глядя на малышей, вновь сказала себе, что она-то уже не ребенок. Она взглянула на собственные пальцы, которые только сегодня утром трещали и искрились румагией. Определенно, она готова к средней школе.

Внутри скоростного течения были не только дети, ехавшие учиться. Бринн видела всевозможных русалок и русалов – большинство из них, наверное, добирались до работы. Но, конечно, рядом было и множество девочек и мальчиков, направлявшихся в среднюю школу Кристал-уотер в свой первый учебный день. Бринн узнала нескольких ребят из начальной школы и гадала, не будут ли они в одном классе. Она заметила, что многие из них кажутся слегка встревоженными – прямо как она и Джейд. Вытаращив глаза, они разглядывали проносящийся мимо пейзаж.

– Смотри! – Джейд ткнула пальцем в ученика постарше перед ними.

Паренек создавал маленькие искры, которые плыли к другим пассажирам, и те отмахивались от них.

– Этот парень знает румагию!

– Он, наверное, восьмиклассник, – заметила Бринн. – Такая магия – легкая. Мы скоро сами без проблем сможем ее творить.

– Ты правда так думаешь? – спросила Джейд. – У меня никакая магия не получается.

– Ай, да это же легко. – Бринн пренебрежительно махнула рукой. – Я сегодня утром творила кое-какую магию, когда выводила Талли.

– Что? – Джейд повернулась к подруге с совершенно потрясенным видом.

– Ага, – подтвердила Бринн, стараясь говорить скучающе. – Папа сказал, что я для этого создана. Я была в ламинариевом лесу, накладывала тренировочные заклятия перед школой. Ну, знаешь, чтобы разогреться, – добавила она.

Конечно же, это была не совсем правда: Бринн создала всего несколько искорок и сама понимала, что лишь по чистой случайности.

– Правда? – вздохнула Джейд. – Это поразительно! Надеюсь, у нас будут общие уроки румагии и ты сможешь мне помогать.

Бринн самоуверенно улыбнулась.

Мальчик позади слышал их разговор. Он презрительно фыркнул. Бринн и Джейд обернулись и уставились на него.

– У тебя какая-то проблема? – спросила Джейд.

– Не у меня, а у вас, – сообщил мальчик. – Вы думаете, магия будет легкой? Вот и нет. На деле она очень сложная. Пожалуй, это самый трудный предмет в школе.

Джейд в точности скопировала его фырканье:

– Это твой первый день в средней школе, как и наш. Так откуда тебе вообще знать?

– Старший брат рассказал. Он говорит, у него весь год ушел только на то, чтобы основы освоить.

– Ну, – парировала Джейд, – может, это трудно для твоего брата и будет трудно для тебя, а вот Бринн для этого создана. Она уже умеет творить магию.

– Да неужто? – протянул мальчик. – Посмотрим. Давай не стесняйся.

– Покажи ему, Бринн, – сказала Джейд.

По спине Бринн пробежал холодок:

– Э-э, да, конечно, но я, ну…

– Давай, Бринн. – Джейд подтолкнула ее локтем. – Наложи на этого парня заклятие ошеломления, порази его до самого хвоста.

– Мм, ну, о’кей, но…

– В чем дело? – поинтересовался мальчик. – Ты умеешь накладывать заклятия или нет?

– Немного, – ответила Бринн. – Но сейчас будет наша остановка. – И она ткнула пальцем куда-то наружу.

Они приближались к знаку, висевшему над течением. Он сообщал об остановке у средней школы Кристал-уотерс. Джейд и Бринн отвернулись, чтобы собрать вещи и надеть рюкзаки. Потом они сошли с течения.

– Кто этот парень? – шепнула Бринн подруге, пока они плыли к школе.

– Его зовут Уильям Бич. Мы с ним были в летнем лагере. Не думаю, что у него много друзей, и он супердоставучий.

Русалочки присоединились к другим детям. Их тут было очень много – все тянулись в одном направлении. Волна учеников понесла Бринн и Джейд по территории школы к обширному трехэтажному комплексу пещер с классами, коридорами, спортзалами, аудиториями и внутренними двориками. Бринн и Джейд молча вплыли в массивные двери центрального входа. Эта школа была раз в десять больше, чем их начальная. Почти как небольшой город! Бринн гадала, будет ли у нее достаточно времени, чтобы успеть перейти из одного класса в другой. Или она просто тут же заплутает и вообще не доберется ни до какого класса?

Внутри пещерной школы было шумно, ее окружали незнакомые лица, и Бринн почувствовала, что ее сердце забилось чаще.

– Эй, – обратилась она к Джейд с напускной уверенностью, – давай я взгляну на твое расписание и помогу тебе найти кабинет.

На самом деле Бринн надеялась, что у них с Джейд окажется общий первый урок и они смогут еще немного побыть вместе. В этом году все будет так дико: свой учитель для каждого предмета, беготня по разным классам, и в каждом – разные дети^[1]. Бринн жутко не терпелось приступить к изучению магии, но она начинала понимать, как это может быть страшно. И что она станет делать без лучшей подруги рядом?

Джейд покопалась в своем рюкзаке, и русалочки сравнили расписания. День Бринн начинался с литературы, которую вела Кей Уоллес. Потом шла математика с Шелли Смит, за ней – биология с Джил Денни, обществознание с Джоном Пулом, пение с Бетти Барнакл и потом – наконец-то! – самый долгожданный урок для Бринн: введение в магию с Винди Мейерс.

– Джейд! – воскликнула Бринн. – У нас ни одного общего урока нет!

– Ну, хоть пообедаем вместе, – утешила ее подруга.

Бринн вздохнула.

– Ага, – печально протянула она, поправляя лямку рюкзака. – Но это совсем не долго.

– Лучше нам пойти, – заметила Джейд. – Нам еще нужно найти классы, а уроки вот-вот начнутся.

– Ладно, – надулась Бринн. – Я займу тебе место в столовой.

Джейд поблагодарила ее и поплыла прочь. Бринн смотрела ей вслед, но быстро потеряла подругу из виду в толпе учеников. Она изучила собственное расписание, пытаясь сообразить, где находится ее первый класс, но школьников вокруг было слишком много, да и коридоров тоже. Девочка уставилась на свой план школы, но никак не могла сориентироваться. Как бы она ни крутила план, он все равно выглядел напечатанным вверх ногами и вывернутым наизнанку.

Поток детей толкал Бринн. Похоже, все вокруг знали, куда им плыть, так что и Бринн притворилась, что двигается именно туда, куда ей надо. Она последовала за толпой по коридору, затем – по другому, хотя ей казалось, что все они выглядели одинаково. Через несколько минут девочка убедилась, что окончательно заплутала.

Бринн еще даже не добралась до своего первого урока, а уже едва не плакала. Раздался первый звонок, и на нее накатила тяжелая волна тревоги.

И тут к Бринн подплыла учительница. У нее были красивые желтые волосы и планшет в руках.

– Помочь тебе найти класс? – спросила она у Бринн.

Голос учительницы был спокойным, и это тут же уняло тревогу девочки.

– Кому – мне? Не-а. Я вовсе не заблудилась.

Бринн хотела напустить на себя вид семиклассницы или даже восьмиклассницы, но не знала толком, как они выглядят, так что просто прикинулась, будто ей все нипочем.

– А, рада это слышать, – улыбнулась желтоволосая русалка.

Бринн стало ясно, почему именно эту учительницу назначили помогать заблудившимся: ее голос и манеры очень успокаивали.

– Большинство учеников теряются в первый день в средней школе, – добавила учительница.

– Что, серьезно? – спросила Бринн.

– Конечно, – заверила учительница, подплывая к ней. – Эта школа просто огромна! План сбивает с толку, и ты заметила, что все коридоры очень похожи друг на друга?

– Да! – воскликнула Бринн, но тут же взяла себя в руки: – В смысле… наверное.

– Даже семиклассники и восьмиклассники немножко плутают. Хочу уточнить: ты точно уверена, что движешься в нужном направлении? Потому что я вот сейчас сообразила, что в этом коридоре только кабинеты для девятиклассников, а ты, если я не ошибаюсь, в шестом классе.

– Это так очевидно? – уныло спросила Бринн.

– Ну, если делать выводы только по твоей уверенности в себе, я бы сказала, что ты в восьмом, – проговорила учительница. – Возможно, даже в девятом.

Бринн ухмыльнулась, но тут же снова приняла вид «мне море по колено».

– Но я преподаю здесь уже несколько лет, и, если бы я видела тебя в прошлом году, я бы наверняка запомнила твои очаровательные длинные лавандовые волосы, – продолжала учительница. – Как тебя зовут?

– Бринн Финли! – выкрикнула Бринн: остатки ее тревожности испарились, и из девочки брызнул фонтан слов – по сути, безо всякого приглашения: – У моей мамы волосы розовые, а у папы – синие, так что мои – лавандовые, но у моей лучшей подруги волосы чисто белые, потому что мы все индивидуальны, а папа говорит, что я создана для магии, потому что неделю назад я успокоила черепашонка.

Учительнице потребовалась минутка, чтобы переварить этот поток. Затем она сказала:

– Давай посмотрим на твое расписание. Ага, класс мисс Уоллес. Он в той стороне. Я тебе покажу. – Красивая учительница поплыла вперед, и Бринн последовала за ней. – Я мисс Мейерс. Но ты можешь звать меня Винди.

– Вы учите магии! – прошептала Бринн, с неприкрытым восторгом глядя на мисс Мейерс.

– Да, и я запомню твое имя, Бринн. Мы еще увидимся сегодня на уроке. Отлично, вот и твой класс. Хорошего тебе первого школьного дня!

Бринн ждала урока магии с самого конца прошлого учебного года, но теперь, обнаружив, что мисс Мейерс – такая славная, девочка преисполнилась еще большего нетерпения. И едва на уроке литературы началась перекличка, как она уже вовсю мечтала об уроке мисс Мейерс.

– Ого, – говорила мисс Мейерс в этой мечте, – ты и правда для этого создана, не так ли, Бринн Финли? Финли? Финли? Кто-нибудь видел Бринн Финли?

Перекличка!

– Ох! – воскликнула Бринн, вскинула руку и принялась бешено ей размахивать: – Здесь! Я здесь!

К обеду Бринн чувствовала себя выжатой. На каждом уроке они зачитывали правила, просматривали программу и передавали друг другу бумаги, которые должны были подписать родители. Это одновременно и перегружало голову, и заставляло скучать. А у Бринн не только не было Джейд, чтобы составить ей компанию, – она вообще не знала ни одного из учеников, с которыми у нее оказались общие уроки.

Бринн неуверенно вплыла в хаос, творившийся в столовой. Похоже, там находилась тысяча детей, и все они сражались друг с другом за еду и место, чтобы сесть. Подхватив поднос, Бринн пробралась к медленной очереди на раздачу, в которой все напирали друг на друга. Она успешно пронесла свой обед, ничего на себя не пролив, но затем вспомнила, что обещала занять место для Джейд. Мест на одного-то почти не осталось, что уж говорить о двух соседних.

К огромному облегчению Бринн, она увидела, что Джейд уже пришла и сама заняла место для подруги. Она улыбалась и махала Бринн. Несколькими утомленными взмахами хвоста Бринн пересекла столовую и уселась напротив подруги.

– Ну, как твои дела? – осторожно спросила Джейд.

– Даже не знаю, – отозвалась Бринн. – Пока что средняя школа ничем не отличается от пятого класса, помноженного на семь уроков, минус перерыв.

– Понимаю, о чем ты, – согласилась Джейд. – Я ни одной русалки на своих уроках не знаю.

– Я по-прежнему рвусь на урок магии, но он же в самом конце дня! – недовольно фыркнула Бринн.

Она взялась за свой обед – рыбные палочки с макаронами и водорослями, – но не успела откусить и нескольких кусочков, как раздался звонок, призывающий всех обратно на уроки.

– И это все? – простонала Бринн. – Все время, которое у нас есть на еду?

Джейд в отчаянии пожала плечами:

– Держись там.

– И ты, – отозвалась Бринн, пытаясь проглотить хоть немного еды, пока убирает свой поднос.

Глава четвертая

Казалось, прошла вечность, и вот наконец пришло время последнего урока для Бринн на сегодня – введения в магию.

К несчастью, к тому времени Бринн выдохлась. Стресс от большой новой школы, шумных и забитых русалками коридоров, а также множества новых лиц высосал из девочки всю энергию. Сейчас ей хотелось только одного: поехать домой, быстро сводить Талли погулять и, наверное, уснуть!

В таком вот настроении она медленно вплыла в кабинет мисс Мейерс. Другие ребята шумели вокруг и болтали о своем великом дне в школе. Бринн не обратила внимания. Она неуверенными движениями проплыла по кабинету и хлопнулась за каменную плиту, которые служили здесь партами.

В кабинет набивалось все больше учеников. Просто посидеть спокойно несколько минут показалось Бринн небесным блаженством, но постепенно она начала ощущать, что на нее кто-то смотрит. Девочка поглядела по сторонам и увидела Уильяма Бича, того парня с течения. Он сидел рядом и наблюдал за ней с выражением лица, которое Бринн определила как ядовитую ухмылку.

Когда мисс Мейерс (или Винди – похоже, ей нравилось, чтобы ее звали так) вплыла в класс с улыбкой на открытом и дружелюбном лице, ученики успокоились, а Бринн оживилась. Она решила, что, когда вырастет, хочет стать такой, как Винди: доброй, но уверенной в себе, уравновешенной и умной. А поскольку она сама создана для магии, думала Бринн, ей, наверное, тоже стоит заняться преподаванием: ее работой станет вести за собой русалят. Бринн даже пришло в голову, что она может стать учителем магии. И пускай это был еще только самый первый учебный день – она уже была уверена, что введение в магию с мисс Винди Мейерс станет ее любимым уроком.

Проплывая мимо парты Бринн, Винди наклонилась к ней и шепнула: «Вижу, этот кабинет ты нашла без проблем! Рада снова тебя увидеть!»

Бринн не придумала, что ответить, поэтому просто улыбнулась в ответ.

Винди начала с подробного обсуждения всех правил ее занятий. Бринн пыталась быть внимательной, но ей-то хотелось послушать о румагии! Урок тянулся, Винди наконец покончила со скучными вещами и рассказала немного о том, что́ они будут проходить в этом году:

– Вы познакомитесь с некоторыми магическими основами, включая кое-какие заклинания скорости, несколько заклятий создания света и энергетических заклинаний.

– Энергетическое заклинание прямо сейчас мне очень пригодилось бы, – пробормотала Бринн себе под нос.

– Возможно, мы даже начнем проходить кое-какие исцеляющие заклинания, – прибавила Винди.

Ученики загудели в предвкушении.

– Рада, что вы так воодушевлены. – Винди кивнула. – К концу учебного года, возможно, вы уже будете уметь исцелять небольшие травмы.

– Что, порезы от бумаги? – сострил Уильям Бич.

Винди посмеялась:

– Полагаю, эти заклинания можно использовать и для порезов от бумаги, но, вообще-то, это не те травмы, которые требуют использования магии. Первые заклятия, которые вы выучите, не будут сверхмощными, но смогут помочь при небольших порезах и ушибах.

Даже в конце дня Винди с легкостью удерживала внимание класса. Бринн осознала, что остальные ученики точно так же взволнованы перспективой заниматься магией, как и она. В этом был смысл: большинство русалок гордились своим долгом защищать живых существ в океане. Ученики всю жизнь провели, глядя на то, как взрослые пользуются магией, чтобы помогать другим. Ничего удивительного, что потом дети хотели сами принять в этом участие.

Винди продолжала:

– То, что вы выучите на этом предмете, в итоге поможет вам выполнять долг морского народа. – Она указала на плакат, который висел на стене, и прочла вслух: – «Я защитник океана, страж моря. Если где-то живое существо нуждается в помощи – я буду там».

Винди продолжила объяснять, как первые шаги в изучении магии помогут использовать чувство любви, что есть у тебя в сердце, и превращать его в энергию:

– Это – одна из тех вещей, которые я называю простыми, но не легкими. Все, что вам нужно, – это преобразовывать свою любовь в маленький энергетический шар. Но это будет не похоже ни на что из того, что вы делали раньше. Эта любовь, этот маленький шарик энергии – основа любого магического заклинания, которое вы когда-либо будете накладывать.

Бринн мысленно вернулась в ламинариевый лес, где она, даже не стараясь, добыла из пальцев искры магии. Это была не просто удача – это была любовь! Ее любовь к своей маленькой полянке в лесу прямо у нее на глазах обернулась магией. Может, другим ребятам в классе понадобится прикладывать усилия, подумала Бринн, но она не сомневалась, что ей самой это дастся без труда. Что бы там ни говорила Винди, Бринн знала: творить магию будет и просто и легко.

Девочка улыбнулась, потом бросила взгляд на Уильяма и заметила на его лице смущение и тревогу. Ему-то наверняка нужно будет стараться изо всех сил, промелькнуло у нее в голове. Она слыхала, что некоторые русалки неспособны творить магию, но никогда таких не встречала. И что вообще станет делать русалка, если у нее нет волшебных сил? Бринн покачала головой: и представить невозможно. Может, в итоге этим и кончит Уильям – станет одним из таких немагических русалов. Бринн мысленно завязала себе узелок на память: сообщить мисс Мейерс – Винди – о том, что как особо одаренная ученица она будет совершенно счастлива стать классной наставницей и подтягивать слабых учеников вроде Уильяма.

И тут Бринн осознала, что весь класс смотрит на нее.

– Бринн? – окликнула Винди. – Ты слышала вопрос?

Глаза девочки заметались по классу:

– Кто, я? О! Да! Слышала. Но вы не могли бы повторить? Просто чтобы я, ну, понимаете, дала наиболее верный ответ?

Почему-то остальные ученики захихикали.

– Хмм. – Винди странно улыбнулась. – Конечно. Проводя опрос по нашим классным правилам, я спросила, что тебе следует сделать, если у нас тихое время для чтения, а тебе нужно попить или выйти в туалет.

Ученики снова засмеялись.

– О, э-э, верно, – выдавила Бринн. – Я должна поднять руку.

– Близко, – сказала Винди. – Но я предпочитаю, чтобы ты тихо подошла к моему столу и попросила разрешения выйти. Так мне не придется тебя вызывать и отвлекать класс.

– Точно, – произнесла Бринн. – Конечно. – Она покосилась на Уильяма и увидела, как тот закатывает глаза.

– Что ж, у нас еще осталось немного времени, – сказала Винди. – Как насчет начать учить самое первое ваше заклинание?

Вся внимание, Бринн выпрямила спину. Они будут накладывать заклинание в самый первый день? Она поверить не могла.

– Все закройте глаза, – скомандовала Винди.

Класс погрузился в тишину – все сделали, как сказала учительница.

– Подумайте о тех, кого вы любите. И о местах, где вам нравится бывать.

Бринн представила себе отца и маму, потом вспомнила Джейд и Талли. Она вообразила свою полянку в лесу и то, как рассеянный солнечный свет играет на высоких колышущихся стеблях ламинарии. От этих мыслей ей сделалось очень спокойно на душе.

– Удерживайте эти воспоминания в уме, – продолжала Винди, – и одновременно сложите руки так, словно держите небольшой мяч.

Бринн сложила руки чашечкой, как делали родители, накладывая заклинания.

– А теперь, – сказала Винди, – глубоко вдохните и сосредоточьтесь на своих чувствах и мыслях. Вы должны ощутить своего рода пульсацию. Некоторые зовут ее зудом.

Бринн сконцентрировалась на вызванных картинах, но ни зуда, ни пульсации не почувствовала.

Винди сказала:

– Я знаю, что это прозвучит немного странно, но теперь вы должны направить этот зуд или жужжание наружу, в руки, а из них в ладони.

Бринн думала, что делает все, как сказала учительница, но ничего не происходило. Она услышала потрескивание магии, в точности как этим утром в лесу, но треск шел откуда-то со стороны. В кабинете послышалось восхищенное аханье.

– Продолжайте попытки, – подбадривала Винди. – Вы все отлично справляетесь!

Бринн быстро глянула на свои пальцы – не появилось ли что-нибудь? Нахмурившись, она старалась изо всех сил, но ничего так и не произошло. Чем больше она силилась произвести заклинание, тем менее спокойной себя чувствовала – в итоге она уже не смогла удерживать перед глазами картинку леса. Теперь от мира в ее душе не осталось и следа – только беспокойство и тревога.

– Вы что-нибудь почувствовали? – спросила Винди. – Какое-то покалывание или небольшую вибрацию? Можете не поднимать руку, если не хотите. Это необязательно.

Несколько учеников кивнули, а Уильям единственный из всех поднял руку. Повернувшись к Бринн, он усмехнулся.

– Если не почувствовали – ничего страшного, – продолжала Винди в своей спокойной манере. – Я была бы очень удивлена, если бы вам удалось колдовать в первый же день в школе. Первый день – самый худший. Так я всегда говорю своим ученикам. Магия требует времени, так что не расстраивайтесь. Я горжусь всеми вами за старания, которые вы приложили. В этом году вы узнаете удивительные вещи, и вскоре каждый из вас сможет накладывать это заклятие. Я гарантирую.

Несмотря на слова учителя, Бринн пала духом. Может, ничего страшного не было в том, что магия не далась другим ученикам, но от себя она ожидала большего. Она же для этого создана! Ее отец так сказал.

До конца недели класс каждый день работал над созданием энергетической сферы. Винди говорила, чтобы они тренировались дома. Бринн тренировалась и дома, и в школе, на обеде, и в потоке скоростного течения, и даже в кровати – почти все время.

К третьему учебному дню несколько учеников сумели успешно произвести маленькие искристые сферы, которые в итоге должны были стать заклятиями света, исцеления и сил. Ни одна из сфер не была крупнее черепашьего яйца, но Уильям Бич теперь мог вызывать такую, похоже, без особых усилий.

Бринн чувствовала, как на нее давит огромный вес. Чем больше она тренировалась, тем сильнее расстраивалась. Она не чувствовала даже той слабой пульсации, о которой говорила Винди.

Однажды вечером Бринн сидела у себя в комнате, полная решимости наконец сделать свою магическую работу. Она старалась, старалась и старалась, пока не взвинтила себя так, что до любви и сострадания ей стало как до Луны. После, наверное, тысячной попытки Бринн потеряла терпение, схватила первое, что попалось под руку – как оказалось, школьный рюкзак, – и со злостью швырнула на пол. Книги, бумаги и карандаши рассыпались и закружились по комнате, будто в снежном шарике школьной тематики.

Талли стрелой вылетел оттуда. Через минуту в дверь просунул голову папа Бринн:

– Все в порядке? – Он озадаченно посмотрел на плавающие вокруг тетради и книги.

– Э-э, да, – ответила Бринн. – Я просто, мм, прибираюсь.

– О, хорошо, – сказал Адриан. – Как дела в школе? Как тебе уроки магии? Я слышал, что мисс Мейерс – изумительный учитель.

Бринн провела языком по губам. Она не хотела, чтобы отец знал, что она не справляется. Бринн и сама-то была достаточно расстроена и вряд ли справилась бы еще и с отцовским разочарованием.

– Отлично, пап. Мы с Челси – первые в классе, кому удалось заклинание освещения, – солгала она.

– Правда? – воскликнул Адриан. – Фантастика! Всего за несколько дней? Это просто невероятно. Ого. Знаешь, увидев тебя с Талли в тот день на рифе, я понял, что ты для этого создана, но не хотел тебе говорить. Понимаешь, чтобы ты не чувствовала давления. Но я горжусь тобой, Бринн. Очень скоро в магии ты станешь сильнее меня.

К этому моменту Бринн хотелось только одного – чтобы он ушел.

– Слушай! Я позову маму, и ты нам покажешь!

У Бринн оборвалось сердце:

– Э-э, ну, я… Дело в том…

– Подожди чуточку, – попросил Адриан. – Сейчас я ее приведу.

– Нет, пап, – сказала Бринн. – Понимаешь, по правде…

– Что такое, дорогая?

– Ну, по правде… Я должна сейчас делать домашку по обществознанию.

– О-о… – протянул отец. – Да, верно. Конечно, румагия важна, но это же не единственный предмет в школе. Правильно. Ты соображаешь, детка. Хорошо, я оставлю тебя в покое. Занимайся. – Он показал Бринн два больших пальца и поспешно выплыл из комнаты.

Из-за собственного вранья Бринн чувствовала себя отвратительно. Но она сказала себе, что, если ей удастся освоить заклинание освещения – да уже хоть какое заклинание – она точно станет во главе класса и впечатлит родителей. И тогда разве будет иметь значение, что сперва она чуть-чуть прихвастнула?

«Я буду стараться сильнее, – пообещала Бринн сама себе, – и дела улучшатся».

Дела ухудшились.

К концу недели все ученики в классе успешно справились с заклинанием освещения, а Уильям стал классным наставником.

– Эй, Бринн, хочешь, я помогу тебе с заклинанием? – предложил он.

– Нет, – твердо ответила девочка. – Я прекрасно справлюсь сама. Я только сегодня утром накладывала его дома. Несколько раз.

На уроке в пятницу Винди задала всем выполнять заклинание освещения. Бринн несколько раз попробовала, но, когда ничего так и не вышло, сложила руки на коленях и понадеялась, что ее никто не заметит.

Винди плавала по классу, проверяя, кто как справляется, и поправляя положение рук учеников.

– Вы, ребята, большие молодцы, – сказала она. – Я очень горжусь всеми вами. А сейчас, прежде чем мы пойдем дальше, остался ли кто-то, у кого не получается заклинание освещения? Кто-то, кому нужна помощь? В этом нет ничего страшного – дело-то непростое! Есть такие?

Уильям с вопросительным выражением посмотрел на Бринн. Может, он хотел помочь, но Бринн казалось, что он просто издевается. Она метнула в него грозный взгляд, и мальчик отвернулся.

Совесть Бринн кричала, чтобы девочка подняла руку и попросила о помощи, но другой импульс был сильнее: избежать позора любой ценой. Так что она ничего не сказала. Как же до такого дошло? Бринн искренне не могла поверить, что она – единственная в классе, кто не справился. Должно же быть какое-то объяснение. Может, она заболела. Может, это оттого, что рядом сидит Уильям и шлет ей лучи зла.

– У всех получилось? Трэйси? Бринн? Девочки, у вас получилось? – уточнила Винди.

Бринн чувствовала на себе взгляд Уильяма, но все равно кивнула.

– Замечательно! – воскликнула Винди. – Класс, я так вами горда! В понедельник мы перейдем к следующему заклинанию! Но все равно продолжайте практиковать заклинание освещения: на нем основаны все заклятия, которые мы выучим в этом семестре.

«Теперь выбора нет, – подумала Бринн. – Теперь я должна научиться этому заклинанию за выходные самостоятельно».

Когда позднее Бринн и Джейд катили домой на скоростном течении, Бринн заново прокручивала происшедшее в голове. Что она делает не так? Что упускает?

Джейд подтолкнула ее локтем:

– Эй, что не так? Ты всю неделю закрытая, как моллюск.

– О, я в порядке, – пробубнила Бринн. – Просто думаю об уроке магии.

Она была готова проглотить свою гордость и попросить Джейд помочь ей освоить заклинание освещения, но Джейд возбужденно заговорила первой:

– Правда, там жутко весело? Я не поверила, когда ты сказала, что это будет просто, но теперь уже мы обе творим магию и можем наложить заклинание освещения. В смысле я знаю, что тебе-то это удалось с первой попытки, а вот у меня получилось в этот вторник. Было нелегко, но я сумела, Бринн! Ты была права!

– Потрясающе, – процедила Бринн сквозь стиснутые зубы.

– Хотела бы я, чтобы у нас с тобой были общие уроки, – мечтательно вздохнула Джейд. – Мы были бы отличной командой, и я слышала, что Мейерс – лучшая!

Бринн понимала, что должна порадоваться за подругу, но теперь, узнав, что Джейд все далось так легко, она почувствовала себя еще хуже. Девочка ощущала, как к глазам подступают слезы, – но, когда ты живешь в океане, как русалки, всегда непросто заметить, что кто-то плачет. К тому же Джейд всю дорогу домой болтала о том, как классно учиться румагии. И теперь, если Бринн признается, что не смогла выполнить заклинание, она точно разревется в три ручья, а ей вовсе не хотелось, чтобы каждый в забитом народом течении это видел.

– Думаю, мы станем двумя самыми великими русалками вовеки, Бринн. Я так рада, что мы с тобой дружим!

Как только они сошли с течения, Бринн заторопилась домой. Ей хотелось остаться одной как можно скорее, чтобы успокоиться и потренировать заклинание освещения. Она собиралась направиться прямиком в свою комнату, но едва Бринн зашла в дом, как ее мама подняла глаза от книжки и заметила дочь. Вероятно, у Бринн в лице было что-то такое – может, тревога или почти незаметные слезы в глазах, – так что, вместо «привет», Дана первым делом спросила:

– Бринн, что случилось?

– Ничего, ничего! – выкрикнула та, скрываясь в своей комнате.

Она захлопнула дверь и рухнула на кровать. Сбитый с толку Талли вертелся вокруг. Бринн подтянула к себе черепашонка и расплакалась.

В дверь постучала мама, но заходить не стала:

– Бринн, все хорошо?

– Я в порядке, мам, – надтреснутым голосом отозвалась девочка. – Просто хочу побыть немного одна.

Мама с мгновение помолчала. Она так и не стала открывать дверь:

– Хочешь поговорить потом?

– Конечно, мам. Давай. Потом.

– Ну хорошо. Спускайся ко мне, когда будешь готова.

Бринн услышала озабоченность в мамином голосе.

– Она уже волнуется, а ведь еще даже ничего не знает, – прошептала девочка черепашонку. – Если я расскажу ей, что я единственная в классе не могу выполнить самое простое заклинание, она реально забеспокоится. Мы не можем никому сказать, Талли. Слишком стыдно. – Бринн шмыгнула носом, и из ее глаз потекли, мешаясь с морской водой, новые слезы. – Значит, завтра я с этим разберусь. Чего бы мне это ни стоило. Я не остановлюсь, пока не наложу это дурацкое заклятие.

Глава пятая

Позднее, тем же вечером, Бринн сказала маме, что не очень хорошо себя чувствовала.

– Я поэтому плакала, – объяснила она. – Жутко живот болел. Наверное, от школьного обеда.

Очередная ложь.

– Ой, правда? – спросила мама. – Ты не любитель еды из столовой, да? А мне всегда она нравилась. Особенно рыбные палочки. Видно, ты пошла в отца – он жуткий привереда. Если хочешь брать еду с собой, уверена, он приготовит тебе что-то вкусненькое.

– О’кей, – отозвалась Бринн.

Конечно же, ее совершенно не беспокоило, что́ ей есть на обед. Одно вранье громоздилось на другое, но другого выхода она не видела. Было слишком унизительно, слишком постыдно признать, что она не справилась с заклинанием. Бринн начала думать, что она отличается от других русалок, и эта мысль ее не обрадовала. Что, если она – одна из тех, кто не умеет творить магию?

Ранним утром в субботу Бринн сказала родителям, что ведет Талли погулять.

Но после того, как они побывали на поверхности, Бринн не поплыла домой, а взяла черепашонка с собой в ламинариевый лес, где планировала оставаться до тех пор, пока не выполнит заклинание освещения. Она что, вообразила себе те искры румагии, которые слетали у нее с пальцев в первый школьный день? Нет! Магия сотворилась в ламинариевом лесу однажды и – Бринн не сомневалась – может сотвориться снова, пусть даже в тот раз это произошло случайно. Бринн от души надеялась: что бы ни было такого в этом лесу, что помогло ей тогда, оно может помочь ей справиться с этим заклинанием.

Когда Бринн и Талли добрались до мирной полянки, девочка поняла, что они не одни.

Она услышала поблизости крики женщины. Сердитые крики.

Талли спрятался за хвостовым плавником хозяйки.

– Подожди здесь, – сказала Бринн.

Она оставила поляну, переплывая от одного пучка водорослей к другому и двигаясь на шум. Вскоре Бринн оказалась на краю леса. Она выглянула из-за стеблей ламинарии.

Там была Федра.

Морская ведьма, как ее называли, не русалка и вообще не кто-то из морского народа, а некое другое существо. Вместо хвостового плавника у нее были человеческие ноги, а на ладонях и ступнях имелись плавательные перепонки. Морская ведьма могла дышать под водой и жила в море, а слухи гласили, что ей ведома мощная магия.

– Темная магия, – сказала про нее Джейд однажды. – Плохая.

Бринн была не в курсе, что такое темная магия, но и выяснять это ей не хотелось. Она знала лишь, что румагия происходит из любви, а темная магия – из чего-то другого. Девочка юркнула за водоросли.

Бринн никогда раньше не видела Федру, но слышала, что морская ведьма красива. Даже на расстоянии было ясно, что «красива» – не то слово. Федра была ослепительна, от нее захватывало дух. Ее кожа сияла, точно жемчужина или внутренность перламутровой раковины. Волосы ведьмы были длинными, черными и прямыми, губы – кроваво-красными, а глаза – темными и мрачными. Однажды Джейд сказала Бринн, что морская ведьма пользуется своей магией, чтобы казаться красивее и чтобы так оставалось всегда. Бринн спросила маму, правда ли это.

– Ну, я не знаю Федру лично, – ответила мать, – а распространять слухи – невежливо.

Федра величественно парила в воде на краю ламинариевого леса. И кричала на дагона.

Дагоны, раса людей-рыб, предположительно возникли в самых глубинах океана. Руки и ноги у них были человеческими, но дагонов покрывала зеленая чешуя, вместо ладоней и ступней у них росли плавники, а на щеках – жабры. Бринн не была знакома ни с кем из дагонов, и их не слишком-то много водилось близ Блистательного – города, в котором жила Бринн. По большей части дагоны жили вдали от русалок. Брин предполагала, что у них есть собственные города и школы, но точно не знала. Она вообще мало что знала о дагонах, но впечатления от них у нее сложились не самые приятные. Бринн думала о дагонах как о грубиянах, хотя сама толком не знала отчего, – ни один дагон никогда не грубил ни ей, ни кому-то из ее знакомых.

– Слушай меня, Йен Флетчер: все должно быть сделано сегодня же! – кричала Федра. – Не завтра, не на следующей неделе. А сегодня! Ты меня хорошо понял?

Дагон согнулся в поклоне:

– Да, Федра. Будет исполнено.

Бринн была раздражена и напугана тем, что морская ведьма выбрала именно ламинариевый лес, чтобы поорать на несчастного дагона. Но все же русалочке стало интересно, о чем идет речь. Она вытянула шею и подалась вперед, чтобы рассмотреть, что они делают.

В этот момент Бринн почувствовала, как что-то тянет ее за хвост. Она обернулась – это был Талли. В глазах черепашонка застыл испуг, и он, зажав плавник Бринн челюстями, пытался утащить хозяйку прочь от морской ведьмы.

– Талли, ступай назад! – шепнула Бринн. – Возвращайся на поляну и жди меня!

Морская ведьма как раз рассказывала съежившемуся дагону, какие огромные неприятности он заработает, если ее приказы не будут исполнены. Но в этот момент она умолкла и повернула голову.

Бринн попробовала замереть, но Талли продолжал тащить ее за плавник. Девочка выдернула хвост у него из челюстей, и это движение всколыхнуло водоросли – морская ведьма ее увидела.

Не сводя глаз с Бринн, Федра произнесла:

– Исчезни, Йен Флетчер.

Дагон с жалким видом поклонился, развернулся и быстро уплыл. Вскоре Бринн перестала его видеть. Тем временем Федра устремила на девочку холодный недобрый взгляд и несколько секунд не сводила с нее глаз. Бринн даже видела, как одна бровь ведьмы изогнулась дугой. Сердце девочки заколотилось в груди.

А потом Федра исчезла в облаке чего-то черного, как чернила гигантского кальмара.

Через миг вода вокруг была пуста.

Бринн огляделась. Талли жался к ней, вытаращив глаза и стреляя ими туда-сюда.

– Видимо, они ушли, – сказал Бринн, не зная толком, радоваться ей или бояться. – Что ж, думаю, теперь я могу потренироваться в магии. Давай, Талли, вернемся на поляну.

Но теперь Бринн чувствовала себя настолько же беспокойно, насколько Талли себя вел. Когда они вернулись на полянку, сердце девочки стучало быстро-быстро, а руки дрожали. Она не могла сосредоточиться на любви, или сострадании, или мире. Но, раз уж они были в ламинариевом лесу, Бринн, по крайней мере, могла концентрироваться на сонном колыхании водорослей – и постаралась сделать это. Она несколько раз глубоко вдохнула и представила своего папу, его синие волосы, очки и характерные шуточки: «Скажи-ка, Бринн, как океан относится к суше? Верно: он к ней подкатывает». Шутки были не больно-то смешные, но сам Адриан хохотал до упаду. У папы Бринн был звучный искренний смех, от которого он зачастую складывался пополам. Бринн обожала слушать этот смех.

Затем Бринн постаралась сосредоточиться на маме. Она, кажется, всегда знает, что Бринн чувствует, – даже и говорить почти не приходится. А еще мама отлично умеет подбадривать, когда дочери грустно. Если день не задался, мама может неожиданно приготовить салат с тремя видами креветок или еще какой-нибудь вкуснятиной. И потом, мама суперумная, она наверняка знает, как решить любую проблему, и рядом с ней Бринн всегда чувствует себя надежно.

Талли появился в жизни девочки не так давно, но Бринн все равно думала о нем как о части семьи. Когда ей весело, нет ничего лучше, чем играть с Талли, – бросать ему палочку или просто плавать рядом по океану. А когда грустно, как в последнее время, Талли всегда устраивается рядом с ней.

Потом Бринн вспомнила других: своих бабушку и дедушку, лучшую подругу Джейд и даже учительницу магии, Винди Мейерс.

Она даже не заметила как, но напряжение ее отпустило. Бринн задышала глубже и расслабленно, естественно сложила руки чашечкой. Не думая об этом слишком настойчиво, она направила позитивную энергию, которую ощущала, сперва в руки, затем в ладони, к пальцам – и тогда ощутила легкую щекотку, слабое ощущение зуда или вибрации. Раскрыв глаза, она посмотрела на свои ладони.

Там ничего не было. Никакой светящейся сферы. Ничего. Даже нескольких искорок румагической энергии не было.

– Ох! – расстроенно простонала Бринн.

Она попробовала еще раз. И еще раз. И еще раз.

Подошло время обеда, а Бринн, несмотря на приятный прилив позитивной энергии, который она вначале ощутила, так и не смогла сотворить никакой магии. Даже здесь, в ламинариевом лесу, в самом магическом месте из всех, что она знала. Талли лежал на песке, подремывая. Скоро ему понадобится всплыть на поверхность, и Бринн знала, что родители уже ждут ее дома.

Она решила попробовать один последний раз.

Только девочка замедлила дыхание и принялась концентрироваться на позитивных чувствах, как все пошло прахом – рядом послышался презрительный смех. Бринн распахнула глаза. Дагон, которого она видела раньше, плыл к ней сквозь водоросли. Она слышала, как морская ведьма называла его по имени – как же его? Эрик? Игорь? Йен!

Выплыв на поляну, дагон улыбнулся, обнажив ряды заостренных зубов.

– Так-так-так, – протянул он, оплывая вокруг девочки, – кто это у нас тут?

– Оставь меня в покое. – Бринн придвинулась к Талли.

– Хорошо. Но позволь задать тебе вопрос. – Голос Йена был низким и резким. – Если русалка не умеет творить магию – разве она настоящая русалка?

– Я умею творить магию, – защищаясь, выпалила Бринн.

– Ты именно этим здесь занимаешься? – Йен оглянулся. – Потому что я наблюдал за тобой какое-то время, и это было довольно забавно, но не сказать чтобы волшебно. – Усмехнувшись, он подплыл ближе: теперь они с Бринн стояли почти нос к носу.

– Я еще ребенок, – проговорила Бринн.

– О, но ты же уже должна изучать магию, ведь так?

– Тебя-то это каким боком касается? – буркнула Бринн.

Дагон пожал плечами и двинулся прочь:

– Полагаю, никаким. Я просто пытался помочь.

– Помочь? – переспросила Бринн. – Как?

– Поздно. – Йен оттолкнулся от дна. – Я передумал.

Стычка разбудила Талли, и он подплыл поближе к Бринн.

– Он врет, – сказала девочка черепашонку. – Он бы мне не помог. Дагоны вообще не умеют творить магию.

Но Бринн начинала отчаиваться. И знала, что, если бы дагон каким-то образом действительно мог ей помочь, она бы не отказалась от его помощи.

Глава шестая

Бринн так тревожилась из-за того, что не сумеет выполнить заклинание на уроке Винди, что не могла сосредоточиться на других занятиях. Живот у нее болел, будто она проглотила колючую рыбу-камень. Чувство ужаса не покидало ее весь день, даже во время обеденного перерыва.

– Эй, – сказала за обедом Джейд, – ты не хочешь в субботу сплавать поискать морские стеклышки для бус?

– Ммм? Что? – переспросила Бринн.

Она могла думать только о том, что не способна творить магию. Слова Джейд почти не доходили до нее.

– Да что с тобой? – спросила подруга. – Ты сама на себя не похожа. К обеду не притронулась, а меня вообще не замечаешь.

– Ох, извини, – пробормотала Бринн. – Я просто думала о… коралловом рифе.

– О коралловом рифе? А что с ним?

– Э-э-э, ну-у-у, он очень красивый, – выдавила Бринн. – Вот и все.

Когда раздался звонок, она испытала облегчение. Слишком тяжело пытаться делать вид, что все отлично, и проявлять интерес хоть к чему-то, когда так беспокоишься из-за уроков магии.

Класс уже перешел к другим заклинаниям, вроде простых исцеляющих. Но, поскольку Бринн не могла сотворить базовую энергетическую сферу, она бы никак не смогла наложить эти заклятия. Так что она болталась по кабинету, притворяясь, что делает заметки, ищет что-то в рюкзаке или идет в туалет.

Иногда Уильям предлагал ей помощь и вел себя при этом очень даже мило, но для Бринн все это было слишком унизительно. Ведь она уже страшно отстала от класса – притом что в самый первый день в школе заявила, что у нее природный талант к магии.

– Слушай, Бринн, – говорил Уильям, – хочешь потренироваться со мной делать энергетическую сферу?

– Нет, спасибо, – отвечала Бринн. – На самом деле на этих уроках мне скучновато: мы слишком медленно продвигаемся.

И вот так Бринн старалась держаться в тени, а сама знала, что отстает все сильнее и сильнее, и казалось, она уже ни за что не нагонит класс. Еще она была уверена, что Винди догадалась о ее неспособности творить магию – или вот-вот догадается, – и, хотя Бринн было страшно и стыдно, какая-то часть ее хотела, чтобы все раскрылось и не нужно было больше притворяться.

Так что Бринн не знала, что и думать, когда мисс Мейерс попросила ее задержаться после урока.

Когда остальные ученики потянулись к выходу из кабинета, Бринн подплыла к столу мисс Мейерс. На деле это был не совсем стол, а скорее большой замшелый булыжник со множеством маленьких отверстий и выемок, где можно было держать бумаги, карандаши и планшеты.

– Мисс Мейерс? Вы хотели поговорить со мной?

– Да. – Винди положила ручку. – Я хотела обсудить твою магию. Я заметила, что ты не занимаешься на уроке. У тебя трудности? Нужна помощь?

На мгновение Бринн захотелось признаться во всем. Мисс Мейерс такая славная. Она же сможет понять, да?

С другой стороны, Бринн хотелось нравиться Винди. Если она расскажет, что не может выполнить даже самого первого заклинания, которое умеют делать все остальные, Винди наверняка решит, что она тупица, и больше не будет обращать на нее внимания.

– Помощь? О нет, только не мне, – сказала Бринн. – Это же легкотня. На самом деле мне немного скучно. Поэтому я особо не занимаюсь. Вот другим ребятам приходится сложновато, да. Уиллу, например. Ему бы помощь не помешала.

Секунду-другую Винди внимательно смотрела на Бринн – как будто видела правду, стоявшую за словами девочки. Мисс Мейерс была из тех учителей, которым действительно есть дело до учеников. Она не относилась к своей работе легко. Винди стала учительницей, потому что любила детей и хотела видеть, как они добиваются успеха. Она верила, что у каждого ученика есть безграничный потенциал и с небольшой помощью все ребята могут достичь много. И особенно нравилось мисс Мейерс учить магии, поскольку это позволяло познакомить учеников с их особыми волшебными талантами, которыми они будут пользоваться всю жизнь. Винди волновалась за Бринн, потому что было похоже, что девочка не усваивает материал.

– Что ж, Бринн, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, то я здесь именно для этого. Я твоя учительница, и я смогу тебе помочь. – Мисс Мейерс встала из-за своего стола и принялась вытирать доску. – Не все приходит к нам легко. Даже самым одаренным и умным ученикам на некоторых этапах необходимо очень тяжело потрудиться. А иногда ученики так стараются сделать все хорошо, что не могут достаточно расслабиться, чтобы творить магию. Все дело в балансе. Магия – это не просто физические действия, которые нужны, чтобы произвести заклинание. Это еще и способность сознательно управлять своими чувствами. Ты не должна думать об ошибках, которые делала раньше, или надеждах на будущее – просто сосредоточься на выполнении заклинания. Иногда помогает, когда просто глубоко подышишь, чтобы расслабиться и собраться.

– Все это хорошо, – Бринн изо всех сил старалась удержать на лице беззаботную улыбку, – но, как я уже сказала, у меня все отлично.

– Ладно. – Винди положила губку. – Хочешь немного позаниматься сейчас? Со мной? Мы бы могли немного попрактиковаться.

– Знаете, мисс Мейерс, я буду с вами честна… – Бринн прикусила губу, думая, что же сказать дальше. – Эти учебные дни такие длинные, и я очень устала. А потом, мне надо успеть на скоростное течение. Мне пора домой. Черепаху выгуливать.

– Но, Бринн…

– Ага, я лучше пойду, – и Бринн выплыла за дверь.

– Хорошо, но помни: если я тебе понадоблюсь, я готова помочь! – крикнула ей вслед Винди. – Четвертные экзамены уже совсем скоро!

Школьные коридоры практически опустели: большинство учеников уже сели на скоростное течение, чтобы ехать домой. Бринн прислонилась к стене, переводя дух. Знала ли мисс Мейерс, что она врет? Девочка надеялась, что нет. Но ей срочно нужно что-то сделать, тем более что впереди экзамены. Она не сможет продолжать притворяться. По крайней мере долго. Каким-то образом ей надо решить эту проблему.

Тем вечером за ужином Бринн таращилась на содержимое своей тарелки. Родители болтали о том о сем, но она не слушала. Затем их внимание переключилось на нее.

– Ну, Бринн, – произнес отец, – как у тебя в школе?

– В школе? В школе отлично. Да, очень хорошо.

– Замечательно, – сказала мама. – Какой у тебя любимый предмет в этом году?

– Любимый предмет? Э-э, да, я думаю, литература. Обожаю все эти книги. «Песнь о вещем дельфине», «Барышня-сардинка», «Вождь красноперок»…

– Я думал, ты скажешь – введение в магию, – заметил отец. – До того как началась школа, ты так ждала этого предмета.

– Магия? – Бринн почувствовала, что краснеет, и неловко поерзала на стуле.

– Ага. Ты же так хотела учиться магии. У меня всегда она была любимым предметом.

– И у меня, – с улыбкой согласилась Дана.

– А, ну да, я имела в виду, если бы ее можно было выбрать любимым предметом, тогда да, магия классная.

– Что вы проходите? – спросила мама.

– Всякое. – Бринн вздохнула: – Но, по большей части, мы все еще сидим на базовых заклинаниях освещения и исцеления. Понимаете, некоторым ребятам они очень трудно даются.

Бринн поглядела на родителей в ожидании реакции. С одной стороны, она надеялась, что они поймут: она говорит о себе. С другой – слишком комплексовала, чтобы просто открыться, сказав, что ей нужна помощь.

Догадаются ли они?

– О, я уверена, что эти твои одноклассники разберутся что к чему. Рад, что ты хорошо справляешься, – сказал Адриан. – Дорогая, ты не передашь мне еще зелени?

Плечи Бринн поникли. «Они желают, чтобы я справлялась, – подумала она. – Они бы точно не захотели узнать, что у меня ничего не получается».

Мама Бринн протянула отцу миску с салатом.

– О да. На самом деле я лучшая в классе, – произнесла Бринн.

На лицах родителей быстро промелькнуло удивленное выражение, но затем оба они улыбнулись.

– Бринн, это потрясающе! – воскликнула Дана. – Я должна рассказать эту новость бабушке с дедушкой. Они будут рады услышать об этом.

– Э-э… – Сердце Бринн опять заколотилось.

Почему она не могла просто сказать им правду? Она ведь хотела, но каждый раз, начиная подыскивать слова, отбрасывала эту мысль.

– Покажи нам что-нибудь, – потребовал папа.

– Показать что-нибудь? – Бринн мгновенно оледенела от ужаса.

– Да. – Адриан дружелюбно улыбнулся. – Всего чуть-чуть. Что угодно.

Бринн выскочила из-за стола.

– Может, потом, – выдавила она, едва справляясь с паникой. – Я только что вспомнила, что надо вывести Талли. Я побежала! Пока! – Она не извинилась, даже не помыла за собой тарелку. – Талли! Талли, ко мне! Пора гулять! Ко мне, мальчик!

Талли только перед ужином гулял, но с радостью кинулся к Бринн, и они вдвоем выплыли из дома. Как только они оказались достаточно далеко, Бринн села и заревела. Плакала она долго. Талли сидел рядом, положив голову ей на колени.

Через какое-то время Бринн высморкалась и погладила Талли по макушке:

– Все уже и так плохо. И как мне удается вечно сделать еще хуже? Не знаю, почему я все это говорю. И как мне теперь быть?

Глаза у Талли сделались грустными-прегрустными, словно он и рад бы помочь, да не может:

Бринн предприняла единственное, что смогла придумать, – поплыла к ламинариевому лесу. Она чувствовала себя беспомощной и жалкой и всю дорогу до рощи рыдала. И, завидев мирно качающиеся побеги ламинарии, ничуть не почувствовала себя лучше. А потом она увидела и того дагона, что уже встречала. Того, которого морская ведьма звала Йеном. Он подплыл к девочке с черепашонком.

– Что ж, и снова здравствуй, русалочка, – проговорил он. – И что это у нас тут за хнык-шмырг-плак? Я тебя чуть ли не с другого края океана услышал.

Бринн вытерла нос, пытаясь сообразить, что ответить.

Йен растянул губы в своей острозубой улыбке. Она вовсе не выглядела дружелюбной. Дагон подплыл поближе.

– Все нормально. – Бринн еще разок хлюпнула носом. – И в любом случае это не твое дело.

– Хмм… – протянул Йен. – Интересненько. Неужто эта маленькая русалочка до сих пор не может сотворить никакой магии?

– Нет, – отрезала Бринн.

Йен пожал плечами:

– О. Какая жалость. Потому что я тут кое-что придумал, что бы помогло. Но если помощь тебе не нужна, то тебе, наверное, и неинтересно. Да и дело это, как ты и сказала, вовсе не мое.

Он развернулся и поплыл прочь.

– Подожди! – крикнула Бринн, бросаясь за ним. – Ты серьезно? Ты правда можешь помочь?

– Я думал, тебе не нужна помощь?

– Ну а если бы была нужна – я не говорю, что нужна, но если бы – что бы ты мог сделать?

Острые зубы Йена вновь обнажились в улыбке, и дагон извлек из кармана жилета нечто похожее на украшение. Это было что-то вроде ожерелья с крупным рубиново-красным камнем на золотой цепочке. Йен с мгновение подержал подвеску, подхватив цепь чешуйчатым перепончатым пальцем. А потом повернул ее так, чтобы на гранях рубина заиграл свет. Камень вспыхнул и заискрился. Бринн во все глаза уставилась на него.

Украшение было прекрасно, и что-то в нем наводило на мысль, что подвеску изготовила какая-та древняя или далекая цивилизация. Но Бринн показалось, что в этой драгоценности заключено нечто большее, чем просто красота и необычная обработка. Она чувствовала, будто погружается в недра темно-красного камня. Он что, ее гипнотизирует? Она попала под какие-то чары? Бринн потрясла головой, дернула хвостом и отплыла подальше от Йена.

– Что это? – спросила она.

– Талисман из Забытых земель.

– Забытые земли? Нет такого места. Это миф.

Йен пожал плечами и убрал талисман в карман:

– Ну, раз ты так считаешь…

– Нет, погоди, – торопливо произнесла Бринн. – Расскажи подробнее.

Дагон хитро улыбнулся и заговорил:

– Забытые земли реальны. Или, лучше сказать, были реальными. Это волшебное место. Куда более магическое, чем здешний русалочий край. А ты, похоже, очень везучая русалочка, поскольку можешь убедить меня одолжить тебе этот талисман.

– Он поможет мне творить магию?

– Поможет? Да он сделает куда больше, чем просто поможет. Тот, кто носит этот талисман, будет творить совершенные заклинания. Уж наверняка это тебе поможет, русалочка. Поможет стать лучше всех в школе по части магии – лучше учителя, лучше любого старца-румага.

Бринн не сводила глаз с талисмана. Он приглашающе поблескивал, но девочку не оставляли подозрения.

– Докажи, – потребовала она.

Дагон усмехнулся и надел цепочку на свою чешуйчатую шею:

– Смотри.

Он повернулся лицом к стене ламинарии. И поднял перепончатые руки. В тот же миг ламинария встала прямо и неподвижно, точно солдаты по команде «смирно». Йен повел руками направо, и водоросли склонились в эту сторону. Йен помахал руками, и ламинария закачалась в унисон с его движениями, вправо-влево, будто каждый стебель был какой-то марионеткой в руках дагона.

Бринн никогда не видела ничего подобного.

– О-го-го… – выдохнула она.

– И это – лишь тень того, что можно сделать с ним, – ухмыльнулся дагон. – С этим талисманом ты сможешь выполнить любое из дурацких заклинаньиц, которым вас учат в вашей тоскливой маленькой школке.

– И заклинание освещения?

– Одним пальцем.

– А исцеляющие?

– Раз плюнуть.

Йен снова покачал талисманом перед носом Бринн. Девочка протянула было руку, но дагон отдернул украшение.

– Не так быстро, – осклабился он. – Я не собираюсь давать тебе попользоваться им задарма. Тебе это будет кое-что стоить.

– Но у меня ничего нет! – воскликнула Бринн. – Чего ты хочешь?

Йен приложил палец к своим рыбьим губам:

– Хмм… – Он принялся мерить шагами океанское дно. – О, знаю. Как насчет вот этой твоей маленькой черепашки?

– Талли? Тебе нужен Талли? Нет, я ни за что не могу отдать его. Зачем он тебе?

– А тебе зачем? – ответил вопросом Йен. – Иметь такую черепашку может быть удобно.

– Ну, его ты не получишь, – заявила Бринн.

– Тогда ты не получишь талисман. – Йен опустил подвеску в карман и оттолкнулся от дна. – Передумаешь – дай мне знать. – И он уплыл прочь.

На короткий миг Бринн подумала было, что ее проблемы будут решены, но теперь вернулась к прежнему состоянию – полной безнадежности. Вздохнув, она присела рядом с Талли и заглянула ему в глаза. Потом обняла черепашонка:

– Все хорошо, малыш. Поплыли домой.

Глава седьмая

Позднее на той же неделе, на уроке магии, Винди остановилась у стола Бринн.

– Бринн, – сказала она, – почему ты не практикуешься на уроке?

Губы девочки искривились: она подыскивала подходящий ответ.

– Ну, мисс Мейерс, я просто не очень хорошо себя сегодня чувствую.

Что, по сути, и ложью-то не было. На деле Бринн все последнее время чувствовала себя неважно. У нее то и дело болели то живот, то голова, а мышцы находились в постоянном напряжении. Она была уверена, что это из-за стресса от уроков магии, но просто не представляла, что с этим можно поделать.

– Хочешь позвонить домой? – спросила мисс Мейерс.

– Нет, – ответила Бринн. – Если можно, я просто посижу здесь, посмотрю, и все будет в порядке.

– Хорошо, если ты уверена.

Мисс Мейерс поплыла дальше по ряду, а Уилл наклонился к Бринн через проход.

– Ты обманываешь, – шепнул он.

– Вот и нет, – прошипела Бринн в ответ.

– Уилл? Бринн? – окликнула мисс Мейерс. – У вас там какие-то сложности?

– Нет. Никаких сложностей, мисс Мейерс, – отозвался Уильям.

– Тогда успокойтесь. Сосредоточьтесь на задании.

Уилл занимал соседнее место, и Бринн знала, что он наверняка сообразил, что у нее трудности с уроками. Вероятно, даже понял, что она не может наложить ни единого заклятия.

– Итак, – произнесла мисс Мейерс. – Прежде чем мы разойдемся, давайте поговорим о том, как усилить наши магические заклинания, чтобы они стали мощнее. Есть несколько путей наложения усилительных заклятий. Кто назовет какие-нибудь?

Бринн достаточно слушала и читала, чтобы знать ответы: заклинания можно развить, расширить и усилить множеством способов. Например, пение делает заклятия мощнее. Еще помогает дружба – двое друзей, которые накладывают одно заклятие одновременно, усиливают магию друг друга и могут произвести куда более мощное волшебство, нежели в одиночку. Заколдованные предметы, как недавно выяснила Бринн, тоже можно использовать для усиления румагии. К несчастью, она не понимала, как или почему все это работает, поскольку до сих пор так и не научилась ни одному заклинанию, так что не стала поднимать руку. Какой прок знать что-то о магии, если ты не можешь ее творить?

В скоростном течении, когда Бринн ехала домой с Джейд, Уилл проплыл мимо подруг, чтобы занять свободное место. А усевшись, одарил Бринн фальшивой улыбкой.

– У тебя какая-то проблема, Уильям Бич? – спросила Джейд с резкими нотками в голосе.

– У меня? – Уильям притворился невинной овечкой. – Да нет. Пожалуй, мне просто интересно, попрежнему ли Бринн думает, что магия такая суперлегкая – притом что сама не может наложить ни одного заклинания.

Взгляд Джейд метнулся к подруге:

– О чем это он?

Бринн трусливо пожала плечами, желая, чтобы вся эта ситуация просто как-нибудь растворилась.

– Отстань, Уильям, – сказала Джейд. – У Бринн с магией лучше, наверное, чем у нас с тобой, вместе взятых.

– Да ну? – Уилл подплыл ближе: – Правда? А ты когда-нибудь видела, как она колдует?

– Нет, – выплюнула Джейд. – Но какая разница? Я никогда не видела, чтобы ты ковырял в носу, но готова поспорить, ты только этим и занимаешься. И потом – кто будет просто болтаться после уроков, занимаясь магией? Или геометрией? Или химией?

«Джейд – по-настоящему верный друг, пусть даже она ошибается», – подумала Бринн.

– Конечно же, Бринн может творить магию, – прибавила Джейд. – Ведь так, Бринн?

– Э-э, да, конечно, – выдавила Бринн, чувствуя, как горят щеки.

– Отлично, – сказал ей Уильям. – Покажи нам.

– Она не должна ничего тебе доказывать, – огрызнулась Джейд.

– Ты имеешь в виду – не может ничего доказать, – парировал Уилл.

– Просто сегодня мне не очень хорошо, – объяснила Бринн. – Но я способна на куда более сильную магию, чем ты, Уилл.

– На спор?

– На спор? В каком это смысле?

К этому моменту вокруг них столпились, прислушиваясь, несколько учеников, которым стало интересно, из-за чего весь сыр-бор. Уилл оглянулся на них и заговорил громче.

– Если у тебя так хорошо с магией, – произнес он больше для окружающих, нежели для Бринн, – ты отлично справишься с четвертным экзаменом.

Джейд рассмеялась:

– Я точно знаю, что тебя, Уильям, она переколдует. Она наверняка наберет больше баллов, чем любой из нас.

Бринн очень ценила, что подруга вступалась за нее, но внутри вся сжалась от страха. Нужно как-то съехать с этой темы.

– Да неужто? – протянул Уилл. – Наберет больше всех баллов в классе? О’кей, как насчет такого пари: если Бринн окажется лучшей по баллам, я отдам ей все свои карманные деньги за месяц. Это двадцать пескодолларов. А если нет… – Он оглянулся на окруживших его учеников: – Если нет – она должна будет сплавать на самое дно Скалистой впадины.

Все вокруг ахнули.

Скалистой впадиной назывался длинный глубокий котлован недалеко от Блистательного. Он представлял собой гигантский разлом в океанском дне – говорили, что он доходит до самого ядра Земли. Заглядывать в эту пропасть было все равно что смотреть с края Вселенной – ни единый луч солнца не мог достичь дна. И пугала не только темнота. Во-первых, ходили слухи, что в разломе водятся призраки, – хотя, похоже, никто не знал, чьи именно. А еще из-за того, что вода внизу была такая холодная, плотная и тяжелая – в ней содержалось меньше кислорода, из-за чего было трудно дышать.

Никто даже не знал толком, как глубока Скалистая впадина, и никто не представлял, что водится в ее недрах. Бринн всегда боялась этого места, и родители наказывали ей никогда к нему не приближаться. При одной мысли о впадине ее руки покрылись мурашками.

– Карманные деньги за целый месяц? – изумилась Джейд. – Пф-ф. Считай, они уже ее. Готовься выложить денежки, Уильям.

– Джейд! – прошипела Бринн.

– Заметано, – сказал Уилл.

Он протянул руку Бринн, и той ничего не оставалось, кроме как пожать ее.

– Вы все свидетели! – воскликнул Уилл. – Пари заключено. Увидимся, Бринн. Сейчас моя остановка. – Уилл ехидно улыбнулся им и сошел с течения, а толпа вокруг начала расходиться, возбужденно переговариваясь.

– Джейд! Зачем ты все это говорила?

Подруга посмотрела на Бринн, склонив голову:

– Все же смотрели, Бринн. Я не хотела, чтобы они считали тебя трусишкой.

– Но как же Скалистая впадина? – простонала Бринн.

– Пф-ф, – фыркнула Джейд. – А что Скалистая впадина?

– Ну, я слышала, что она бездонная и внизу живут монстры и еще призраки.

– Ой, мамочки мои, ну да, – отозвалась Джейд. – Все так и есть. Там древние морские чудовища, и водные призраки, и никто-не-знает-что еще. Тебе лучше и близко к ней не подходить.

Бринн снова застонала.

– Но тебе и не придется, – продолжала Джейд. – Ты же лучшая по магии во всей школе – может, даже во всем районе. Так или нет?

Бринн сама загнала себя в капкан. Она не хотела, просто все цеплялось одно за другое – и вот вам, пожалуйста. Она не только вот-вот провалит четвертные экзамены, но еще и проиграет это унизительное пари. Но как можно было признаться во всем лучшей подруге, тем более что та настолько хорошо о ней думает? Бринн не хотела проигрывать и уж точно не хотела, чтобы они с Джейд перестали быть подругами. В этом был ее главный страх. Бринн не могла избавиться от мысли, что если Джейд узнает, насколько она слаба в магии, то не захочет больше дружить с ней.

– Ну не знаю, Джейд. Кому какое дело до того, кто лучший? Может, я вообще хуже всех в школе.

– А. – Джейд только отмахнулась. – Позанимаешься дополнительно. Это не будет так уж сложно, и ты заработаешь на этом двадцать пескодолларов. Что немало – сможем сходить полопать моллюсбургеров с водорослевыми коктейлями.

К тому времени, как Бринн добралась домой, ей было уже очень плохо. Следующие несколько дней она говорила родителям, что слишком больна, чтобы ходить в школу, – и это не было враньем. Но, чем дольше без уроков, тем лучше Бринн себя чувствовала. Живот перестал болеть, и она снова начала находить радость в жизни. Когда в очередной день родители вернулись с работы, они с Талли уже играли в пятнашки.

– Ну, кое-кому здесь явно получше, – сказала мама, и в ее голосе послышалось облегчение. – Как думаешь, завтра уже сможешь пойти в школу?

У Бринн вытянулось лицо:

– Нет, мам, я не могу идти в школу.

– Почему? Ты явно больше не больна. Почему ты не хочешь вернуться к урокам?

Бринн не могла назвать причину. По крайней мере подходящую причину – такую, которая не раскроет ее ужасной тайны.

– Пожалуйста, мам. Не заставляй меня, – попросила она.

– Что-то в школе тебя беспокоит? Тебя задирают?

– Нет, мам, ничего такого, просто… – В этот миг Бринн едва не рассказала все матери.

Но теперь за ней было уже слишком много вранья. У нее не просто будут неприятности из-за того, что она хуже всех в классе. Ей точно достанется и за ложь.

– Просто – что? – спросила Дана, и в ее голосе прозвучали твердые нотки, указывающие на то, что она теряет терпение.

Самостоятельные тренировки не работали, и Бринн была не в состоянии попросить о помощи сейчас, когда наврала всем с три короба. На нее навалилось все разом, а ведь экзамены через две недели. Ее класс уже прошел почти десять разных заклинаний, но Бринн не могла выполнить ни одного из них. Она наверняка провалит тестирование, и это достаточно плохо, а ведь теперь ей еще и придется спуститься в Скалистую впадину – или ее до конца школы заклеймят как врунью.

Бринн взглянула на Талли:

– Ничего. Ты права, мам. Мне нужно вернуться в школу. Не хочу отстать.

Лицо Даны смягчилось:

– Ты же знаешь, что всегда можешь сказать мне, если тебя что-то тревожит, да?

– Конечно, мам. Можно мне сейчас сводить Талли на прогулку?

Мама убрала с глаз Бринн прядку волос:

– Конечно, милая. Но – серьезно: мы с папой всегда готовы тебя выслушать, о’кей?

– Ага. – И Бринн шмыгнула за дверь. Снаружи она прошептала Талли: – Она говорит, что я могу рассказывать ей обо всем, но лучше мне самой с этим разобраться. Поплыли, Талли. Нам нужно найти Йена Флетчера.

Глава восьмая

С колотящимся сердцем Бринн плыла к остановке скоростного течения. Талли радостно крутился рядом, как и обычно. В середине дня в течении было не много детей. В основном им пользовались усталые на вид взрослые, русалы и русалки, ехавшие домой с работы.

Завидев вход, Бринн бросила взгляд на черепашонка:

– Поднажми, Талли.

Они присоединились к другим пассажирам. Бринн отыскала местечко и присела, а Талли свернулся у ее хвоста. Бринн решилась отыскать Йена, дагона, предлагавшего ей талисман Забытых земель. Она не могла продолжать лгать и устала быть единственной в классе неспособной выполнить заклинание. С чем-то из этого надо заканчивать.

Большинство дагонов жило на Большом рифе. Бринн никогда раньше там не бывала, но знала, что это далеко от Блистательного: нужно ехать на скоростном течении почти до самого конца. Она гадала, как родители отнесутся к тому, что она в одиночку отправилась на Большой риф. И решила, что им вряд ли понравится, так что лучше об этом и не думать. Это и так-то было достаточно сложно для Бринн – отыскать Йена и сказать, что ей нужна его помощь. Бринн оправдывалась, убеждая себя, что делает это ради родителей и самого океана, – разве ее долг не заключается в том, чтобы овладеть магией и стать стражем моря? Она подвела семью, и пришло время все исправить.

Пассажиры заходили и сходили, и вскоре в течении остались почти одни только дагоны. Вода внутри и вокруг течения потемнела – они опустились глубже. Когда над течением появился знак, сообщающий, что они достигли Большого рифа, Бринн с усилием сглотнула и вышла в город. Талли плыл рядом, с любопытством вертя головой, останавливаясь и обнюхивая каждый куст и фонарный столб.

Не так много солнечных лучей достигали Большого рифа, и, поскольку дагоны не прибегали к магии, для освещения они использовали светящиеся растения и маленьких фосфоресцирующих медуз, которых держали в банках. В целом Бринн показалось, что здесь тускло. Без солнечных лучей тут не было ни разноцветных подводных растений, ни розово-оранжевых кораллов, которые часто можно увидеть в Блистательном. Здешние цвета были гуще – например темно-пурпурный и насыщенный красный. И еще недоставало ярких рыбок. Вместо них вокруг вились серые угри и бесцветные рыбы, которые шныряли тут и там.

Бринн впервые поняла, как же ей повезло день за днем видеть яркие цвета рыб и растений близ ее дома в Блистательном. Она привыкла к сочному синему, желтому, зеленому, оранжевому, лиловому и розовому везде, куда ни кинешь взгляд. Но на Большом рифе все было окрашено в более темные, более драматические тона.

– Видно, так им больше нравится, – пробормотала Бринн, обращаясь к Талли. – Но мне от этого как-то страшновато.

Черепашонок взглянул на нее так, словно чувствовал нечто похожее.

Место, куда течение донесло Бринн, смахивало на центр города – с ресторанами, магазинами и высокими зданиями. Дагоны с любопытством глазели на плывущую вдоль тротуара русалочку. Она была единственной в поле зрения, и, очевидно, такое зрелище здесь нечасто встречалось – маленькая русалка плывет в одиночестве по центру Большого рифа. Бринн была слегка напугана и потеряна, но задумалась: не так ли дагоны чувствуют себя в Блистательном?

Дагон, который прислонялся к стене, оттолкнулся и поплыл к ней. Мускулы Бринн напряглись: она подумала, что незнакомец хочет ей навредить. Но он просто проплыл мимо, и девочка почувствовала себя глупо. Хотя, продолжая двигаться по городу, она начала сомневаться, сможет ли найти обратную дорогу к остановке скоростного течения. Она несколько раз поворачивала и была уже не уверена в том, в какую сторону идет. Бринн внезапно захотелось оказаться дома, в Блистательном, где она чувствовала себя уверенно и знала окрестности, но она была полна решимости найти Йена.

Бринн увидела на тротуаре старушку-дагона, несущую покупки. Девочка подплыла к ней и заговорила тоненьким голосом:

– Прошу прощения. Вы не знаете, где мне найти Йена Флетчера?

– Что-что? – рявкнула старушка. – Говори громче: я старая, ничего не слышу.

Бринн попятилась.

– Йен Флетчер? – повторила она.

Старушка покачала головой и поплыла себе дальше, оставив Бринн ни с чем.

Спасибо хоть за то, что с ней был Талли. Девочка знала, что черепашонок постарается защитить ее, если она попадет в беду. Может, защитник из него не слишком грозный, но все равно в его компании было лучше.

Так Бринн и бродила по Большому рифу, рассчитывая на то, что каким-нибудь чудом натолкнется на Йена Флетчера. Вскоре она оказалась в районе, где стояло множество высоких жилых домов. Их окружали изгороди, и во двориках многих домов сидели на цепи акулы. Когда Бринн проплывала мимо, акулы бросались на изгороди и пугали девочку, заставляя ее двигаться еще быстрее.

Бринн уже была готова сдаться и отправиться на течении домой, но тут увидела нескольких детей-дагонов, которые играли на улице в классики. Она подплыла к ним.

– Ребята, вы не могли бы мне помочь? – спросила она. – Я пытаюсь найти Йена Флетчера.

Дети молча вытаращились на нее.

– В-в-вы меня слышите? – с запинкой спросила Бринн. – Мне нужен Йен Флетчер.

– Ты нездешняя, – констатировал маленький мальчик.

– Э-э, да, нездешняя, – согласилась Бринн.

Воцарилось долгое молчание. Бринн неловко помахала хвостом. В итоге один из детей ткнул пальцем в каменный дом дальше по улице.

– Вон там, – сообщил ребенок. – Там живет Йен Флетчер.

– Спасибо, – с облегчением вздохнула Бринн, но дети сразу же вернулись к игре и, похоже, уже не слышали ее.

Когда Бринн подплыла к дому, то увидела посаженную рядом на цепь акулу. Сперва девочка замешкалась, но потом поняла, что акула, хоть и плавает кругами, на деле спит. Акулы продолжают плыть даже во сне. Бринн повернулась к Талли, прижала палец к губам и тихонько подплыла к двери.

Она постучала. А скорее – легонько коснулась двери.

Ответа не было.

Поглядывая на акулу, Бринн постучала снова.

Ничего.

Бринн стукнула третий раз, но теперь погромче.

Дверь распахнулась, разбудив акулу, которая тут же обернулась буйным клубком молотящих плавников и клацающих зубов.

Ахнув, Бринн отпрянула.

– Ох, уймись, – прикрикнул Йен Флетчер на акулу, а затем переключился на Бринн: – Не волнуйся, она из тех, что лают, но не кусают.

– Ты меня помнишь? – спросила Бринн.

– Конечно, – ответил Йен. – Разумеется, я тебя помню.

– Мне нужно с тобой поговорить, – произнесла Бринн, затем придвинулась ближе и шепнула: – О магическом талисмане.

Йен поглядел вокруг, убеждаясь, что никто на них не смотрит:

– О’кей. Заходи.

В доме у Йена было очень темно. Бринн наткнулась на стол. Талли держался поблизости. Через пару движений девочка врезалась в лампу.

– Извини, – проговорила Бринн. – Тут немного темновато.

– Ну, мне не требуется много осветительной магии и уютненьких огоньков, чтобы ориентироваться в пространстве.

– Об этом я и хотела поговорить с тобой, – сказала Бринн. – Мне нужен талисман из Забытых земель. Я могу за него заплатить. Я откладывала из карманных денег и скопила пятнадцать пескодолларов, а еще двадцать я получу после экзаменов, когда выиграю пари.

– Деньги? – воскликнул Йен. – Мне не нужны деньги.

– Ну, тогда я могла бы выполнить для тебя какую-нибудь магию, – предложила Бринн. – Сделать здесь посветлее, например.

– Талисман уже у меня, – напомнил Йен. – Будь мне нужна магия, я бы сам ею занялся.

– Но больше у меня ничего нет. Пожалуйста, Йен, он мне очень нужен. Чем я могу тебе отплатить?

– Я уже говорил тебе, русалочка: я дам тебе талисман в обмен на черепашку.

– Нет, – заявила Бринн. – Я не могу отдать Талли. Ни за что.

– Тогда, насколько я понимаю, сделки не будет. – Йен распахнул дверь и жестом предложил Бринн уйти.

Но девочка не пошевелилась. Она думала о пари, которое заключила, и о Скалистой впадине, и о разочаровании своих родителей и учительницы. А хуже всего было думать о том, что жизненная цель русалки – защищать океан, и делается это с помощью румагии. Если она на это не способна, какой от нее вообще прок?

– О’кей, – очень грустно произнесла она. – Я согласна.

– Класс, – безразлично уронил Йен. – Давай его сюда.

– Что ты хочешь с ним делать? – спросила Бринн.

– Тебя не касается.

– Ты же не причинишь ему вреда?

– Нет, – сказал Йен. – Я не собираюсь вредить твоему маленькому любимцу.

Бринн опустилась на колени рядом с Талли и обвила его шею руками.

– Прости, малыш, – выговорила она сквозь слезы. – Может, я смогу как-нибудь прийти навестить тебя.

Подняв голову, она увидела, что Йен протягивает ей талисман. Бринн схватила подвеску.

– Только не давай учительнице слишком внимательно ее рассматривать, – предупредил Йен. – Насколько мне известно, русалок, которые пользуются талисманами на уроках, объявляют жуликами.

Бринн, разумеется, это знала и в обычных обстоятельствах ни за что не стала бы жульничать или отдавать кому-то свою черепашку. Но ситуация была настолько отчаянной, настолько безнадежной! У Бринн не осталось вариантов – и времени.

– Что ж, спасибо, – угрюмо сказала девочка, пряча подвеску в рюкзак.

– Пока-пока, русалочка, – протянул дагон. – Было приятно иметь с тобой дело.

К тому времени, как Бринн добралась на течении домой, было уже поздно. Родители дожидались ее.

– Бринн, где ты была? – спросила мама.

– И где Талли? – присоединился отец.

В уме Бринн очень быстро всплыла подходящая ложь:

– Ох, мам, пап, Талли убежал. – Собственные слова причиняли девочке боль. – Я весь день его искала. Но его нигде нет.

Она расплакалась – и слезы были настоящими.

– О, Бринн, – сказал папа. – Мне так жаль. Иногда черепахи такое делают. Мы поищем его завтра, но, возможно, он просто был готов двигаться дальше.

И вот так Бринн не только добыла талисман, но и избежала наказания за позднее возвращение. Упав в кровать этим вечером, она не могла не заметить пустого места в ногах – там, где раньше спал Талли, – и от этого на сердце у нее сделалось очень грустно. Чтобы отвлечься от мыслей о черепашке, Бринн достала из рюкзака талисман и заглянула в его красные мерцающие глубины. Завтра она сможет творить магию. Возможно, существует заклинание, с помощью которого можно возвращать себе любимцев-черепашек. Завтра все изменится.

Глава девятая

На следующее утро Бринн выплыла из дома, двинулась к остановке скоростного течения и только потом достала талисман Забытых земель из рюкзака. Никто не должен знать, что талисман у нее. Никто не должен догадаться, для чего он. Ни Джейд, ни Уилл или ее родители и уж точно не мисс Винди Мейерс.

Бринн сказала себе, что не планирует долго держать у себя волшебный предмет. Ей не нужно жульничать в изучении магии, пусть даже у нее было ощущение, что с помощью талисмана она сумеет творить исключительно мощные заклинания. Но цель не в этом, повторяла она себе. Она станет великой волшебницей и без талисмана. Бринн объясняла сама себе, что подвеска нужна ей только для того, чтобы нагнать упущенное в школе и, возможно, придумать способ вернуть Талли. А потом она от нее избавится. Закопает или, может, зашвырнет в Скалистую впадину. А то и возьмет на поверхность и бросит там – люди вечно ищут сокровища, которые приносит океан.

И вот, пока остановка течения не показалась в поле зрения, Бринн оглянулась через плечо, осмотрев улицу в оба конца. Потом взглянула наверх и еще раз проверила все вокруг. Потом она просунула голову в цепочку, и красный камень засверкал у нее на шее. Вообще-то, он был довольно красивым, хотя Бринн напомнила себе прятать подвеску под курткой, чтобы ее не было видно. Девочка была уверена, что от талисмана ей стало теплее, и почувствовала еще что-то – но что? Что это было за ощущение?

В любом случае талисман ей нравился. Не просто потому, что он симпатично выглядел, а из-за того, что подвеска стала решением целой кучи проблем, которые Бринн устроила себе за последнее время. Но что же это было – то, другое, что она чувствовала еще?

Власть.

Вот что это было – подвеска наделила ее властью, позволяя почувствовать, что она управляет происходящим. С талисманом Забытых земель на шее Бринн ощутила уверенность и знала, что именно эта уверенность очень важна для взаимодействия с магией и наложения заклинаний. Неудивительно, что талисман так хорошо помогал в волшебстве.

– Но я его не оставлю, – пробормотала Бринн себе под нос. – Это только чтобы я нагнала класс, вернула Талли и показала им всем, как я хороша в магии.

У Бринн не было возможности проверить талисман в деле. Она слишком боялась, что кто-то заметит ее или спросит о подвеске. И шанса испробовать его между домом и школой ей тоже не выпало. Подходя к остановке, она уже видела ждущую ее Джейд.

– Симпатичное колье, – заметила подруга. – Откуда оно у тебя?

– Ой, это старье, что ли? Не помню даже. Подарили вроде.

– Очень хорошенькое, – похвалила Джейд, когда они садились в течение.

Бринн застегнула куртку на все пуговицы и украдкой заправила украшение в ворот, чтобы оно не привлекало лишнего внимания.

И снова, подъезжая к школе, Бринн поймала себя на том, что ей никак не сосредоточиться. Только теперь вместо тревоги, вины и давления она ощущала подъем. Ладно, может, вина и осталась, и еще ее тревожило, заботится ли Йен о Талли, выгуливает ли его, но в остальном ей не терпелось попасть на урок магии.

День она провела в ленивом медленном темпе акулы, греющейся в теплой воде. Бринн оцепенело переплывала из класса в класс. Пялилась на свой обед, не проглотив ни крошки. Она не могла думать ни о чем другом, кроме урока магии.

Наконец время пришло. Резво подплывая к кабинету, Бринн стиснула талисман в кулаке.

– Пожалуйста, сработай, – прошептала она. – Пожалуйста, сработай, пожалуйста, сработай, пожалуйста, сработай.

Винди заняла свое место перед классом.

– Так, послушайте меня все, – начала она. – Завтра экзамены. Сейчас вы можете попрактиковать те вещи, которые мы учили до сих пор, и убедиться, что готовы к тестированию. Я хочу, чтобы вы объединились в пары с тем, кто сидит рядом с вами, и потренировались во всех магических навыках, которые приобрели.

Бринн посмотрела направо и наткнулась на ответный взгляд Уилла, ухмыльнувшегося ей.

– Похоже, мы с тобой в паре, – заметил он. – Вот и посмотрим, умеешь ли ты творить магию.

– За меня не волнуйся, – парировала Бринн. – О себе побеспокойся. Как только мы с Джейд получим твои карманные деньги, отправимся есть моллюсбургеры с водорослевыми коктейлями.

Это заставило Уилла ненадолго замолчать – возможно, уверенность Бринн убедила его в том, что она и правда умеет творить магию. Но затем он быстро сотворил простое осветительное заклинание, подняв в воздух указательный палец, из которого выбился язычок пламени.

– А-а, неплохо, – уронила Бринн, принимая жутко скучающий вид. – Но посмотри-ка на это.

Момент настал: сейчас Бринн выяснит, сработал ли ее план, или она лишь погрузилась еще глубже в трясину отчаяния и проблем. Она не тестировала талисман и до сих пор не произвела ни единого действенного заклинания. Она видела, как Йен Флетчер с этой подвеской провернул несколько весьма впечатляющих трюков, но он мог просто водить ее за нос. Что, если этот талисман – просто старая блестящая стекляшка?

Бринн глубоко вдохнула.

Уилл скрестил руки и поднял бровь.

Бринн начала делать движения, которые видела у мисс Мейерс и у всего класса, когда всю неделю они накладывали заклинание освещения. Сама Бринн вообще не пыталась делать это по-настоящему: до того как заполучила талисман, она так и трудилась над базовой энергетической сферой.

Но в момент, когда она скрестила руки перед собой и затем подняла одну из них, вместо единственного огненного язычка, как у Уилла, из ее ладони вырвался язык длиной с руку, едва не ослепивший весь класс яркой вспышкой. Все головы в кабинете повернулись в сторону Бринн. Уилл сощурился и прикрылся ладонью от неистового пламени.

Остальные заахали и принялись показывать пальцами.

– Ого, – выдавил Уилл.

Винди была в другом конце кабинета, помогала ученикам, но это заклятие привлекло ее внимание. У учительницы отпала челюсть.

– Хорошая работа, Бринн! – воскликнула она.

Бринн улыбнулась, испытывая чистое наслаждение. Сработало!

Уилл заморгал и потер глаза, едва не обожженные заклятием Бринн. Он с любопытством уставился на нее:

– Как… как ты это сделала?

Бринн пожала плечами:

– Я ж тебе говорила: румагия мне дается легко.

Уилл сощурил глаза, но затем они продолжили работать в паре. На каждое заклинание, которое творил Уильям, Бринн отвечала куда более сильным и впечатляющим.

К концу урока Уилл плотно стиснул губы и вздернул плечи. Он неохотно проговорил:

– Что ж, должен сказать тебе, Бринн: я ошибался на твой счет. Ты реально умеешь колдовать.

Бринн чувствовала, как талисман на ее коже становится горячим.

Красный камень сверкнул под тканью куртки, и на короткий миг Бринн почувствовала, как эта жаркая краснота проникает в ее разум.

– Это потому, что ты – здоровенный уродливый тупица, – ответила она.

И тут же зажала ладонями рот. Почему она так сказала? Пусть даже Уилл иногда ее доставал, Бринн не считала его здоровенным уродливым тупицей. Он был симпатичным пареньком, временами даже добрым. Почти всегда, по сути. Он вот только что постарался сказать ей что-то хорошее – почему же она в ответ ляпнула такую гадость?

Уилл опустил глаза в пол. И, не говоря больше ни слова, поплыл к своей парте.

– Уилл, – позвала Бринн, – прости меня. Я не то хотела сказать.

Но Уилл больше и не взглянул на нее.

– Все нормально, – пробурчал он. – Я просто оставлю тебя в покое.

Как только раздался звонок, Уилл подхватил рюкзак и вылетел из класса. Бринн попыталась его догнать. Она хотела объяснить, что вовсе не считает его тупым или уродливым и, если уж на то пошло, не особенно-то он и крупный. Бринн хотелось дать ему понять: в ее глазах он на самом деле симпатичный, и она сама не представляет, что на нее нашло. Но, поскольку это был конец учебного дня, сотни ребят выплыли в коридоры и двигались к дверям. Бринн потеряла Уилла в толпе.

Джейд встретила подругу на остановке.

– Бринн! – воскликнула она. – Я слышала от Линди Марианы о том, что произошло на уроке магии! Ты тренировалась? Хочешь сдать четвертные на «отлично»? А Уилл что сказал? Ты взаправду лучшая в классе? Скажи мне, скажи!

Талисман вновь разгорелся. Под курткой стало тепло. Бринн чувствовала, как внутри нарастает что-то вроде горячего раздражения, смешанного с тяжелым, почти удушающим самодовольством.

– Ага, – надменно произнесла она. – Уж конечно, об этом все будут болтать. Иногда у меня такое чувство, что я – единственный интересный ребенок во всей этой убогой школе.

И снова она ахнула и зажала рот рукой. Да что это с ней?

– Грубо, – заметила Джейд, ошеломленно глядя на подругу. – Ничего себе, это ты уже так зазналась?

Бринн не успела остановиться – и вот она уже слышит собственный голос, говорящий:

– Может, и зазналась. А если тебе не нравится – в море полно других русалок, можешь тусоваться с ними.

В абсолютном шоке Джейд раскрыла рот. У нее был такой вид, словно она собирается ответить, но затем девочка просто отплыла от Бринн, не оглядываясь, и села на скоростное течение.

– Джейд, подожди! – вскричала Бринн.

Она тоже запрыгнула в течение, но оно было битком набито школьниками, чьи уроки закончились, и Бринн не смогла найти подругу.

Что же это происходит? Бринн не понимала. Казалось, слова сами собой вылетают у нее изо рта, будто ею управляет кто-то другой.

В этот момент в течение сели двое школьников, которые дурачились, перебрасывая друг другу футбольный мяч. Один из них швырнул мяч слишком далеко, и тот стукнул Бринн по макушке.

Мальчики глядели на нее, явно смущенные.

– Прости! – сказал один. – Ты в порядке?

– Да, это моя вина, – подхватил тот, кто кинул мяч. – Извини.

Талисман ожег кожу Бринн, и ее заполнил горячий гнев.

– Неуклюжие идиоты! – заорала Бринн. – Каким тупым надо быть, чтобы считать нормальным швыряться мячом в переполненном течении?!

Мальчики попятились от нее.

– Прости, – снова пробормотал один из них.

«Это не я, – подумала Бринн. – И мне это не нравится».

Но она не знала, как потушить ярость внутри. Она наставила палец на мяч. Из пальца вырвался плотный луч румагии, ярко вспыхнул, и через мгновение на месте мяча осталось лишь облачко пара.

Мальчики и другие пассажиры ошеломленно и испуганно вытаращили глаза. Бринн подхватила рюкзак и спрыгнула с течения. Талисман трепетал и мерцал, будто довольный, и Бринн поняла, что это он заставлял ее так себя вести. Она торопливо сняла подвеску, и злобный красный свет камня потух.

Ни за что в жизни Бринн не хотела больше надевать талисман. Держа его в руке, она чувствовала: следовало бы плыть прямиком к Скалистой впадине и бросить подвеску в ее недра.

Но Бринн медлила.

Завтра экзамен по румагии. Без талисмана она вообще не сможет колдовать и обязательно завалит тест. Она не сможет выполнить ни единого заклятия и не просто провалится – она провалится с треском. Мисс Мейерс будет разочарована. Родители разозлятся. Остальные ученики станут над ней потешаться. Она проиграет пари, заключенное с Уиллом. И ей придется спуститься в Скалистую впадину. Это будет кошмар. Худшая вещь из всех, что случались с ней в жизни. По крайней мере так Бринн говорила себе.

А потом – она же отдала Талли в обмен на украшение. Так ли уж плохо будет, если она наденет его еще лишь один разок? Просто поносит на экзамене, найдет Йена, вернет Талли и никогда больше не должна будет пользоваться талисманом. Бринн спрятала его поглубже в рюкзак и поплыла домой, всю дорогу думая о Джейд. Что ей сделать, чтобы все исправить?

Она должна рассказать подруге обо всем.

Да, решение было только одно. Она слишком сильно задела Джейд, чтобы просто извиниться. И ведь они – лучшие подруги. Она расскажет Джейд о своих проблемах с магией, и про дагона, и про талисман, и про все. Джейд поймет, ведь так?

Но прямо сейчас Бринн не могла раскрыть свою тайну. Она никому не могла ничего сказать, пока не сдала экзамен. Бринн слегка расслабилась, двинулась к дому и даже слабо заулыбалась – потому что знала: она собирается не просто сдать экзамен, а получить лучшую оценку в классе.

А может, и лучшую во всей школе.

Нет. Она получит лучшую оценку за всю историю.

Глава десятая

В день четвертных экзаменов Бринн проснулась, настолько нервничая, что едва могла вдохнуть. Она поспешно застелила постель и оделась, а потом в десятый раз заглянула в рюкзак, чтобы убедиться, что талисман Забытых земель еще на месте. Бринн не осмеливалась надевать его сейчас. Если он заставит ее разговаривать грубо или вести себя несдержанно, родители могут заподозрить, что что-то не так. Лучше уж держать его под учебниками.

Она была уже почти за дверью, когда отец окликнул:

– Бринн? Ты завтракать не собираешься?

– Нет! Не сегодня!

Голова Адриана показалась из-за кухонной двери:

– Что с тобой, детка? Нервничаешь из-за экзаменов?

– Даже не представляешь как, – ответила Бринн.

Папа улыбнулся:

– А-а, что ж, немного понервничать – это нормально. Но, если ты хорошо занималась, тебе надо просто показать лучшее, на что ты способна.

С лицом, горящим от чувства вины, Бринн кивнула.

Ее мама присоединилась к отцу на кухне:

– Удачи тебе с сегодняшними тестами, милая!

– Спасибо! – Бринн пронеслась к двери. – Пока!

Плывя к остановке, Бринн пыталась придумать, что сказать Джейд. Она обещала себе, что в конце концов объяснит всю эту печальную ситуацию подруге – после экзаменов.

Но сейчас можно было бы сказать что-то вроде: «О, Джейд, я очень сожалею. Я была в жутком стрессе и потеряла своего черепашонка. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня!»

Приближаясь к остановке, она репетировала свою речь. А может, переиграть и сказать что-то вроде: «Ай, Джейд, не бери в голову. Я же просто шутила. Брось, не принимай это всерьез». Бринн несколько раз мысленно попробовала и такой вариант тоже.

В итоге оказалось неважно, какой подход выбрать: на остановке Джейд не было. Она не показалась, хотя Бринн ждала до тех пор, пока бесповоротно не опоздала на первый урок. Джейд поехала без нее. Семь лет они ходили в школу вместе, а теперь, наверное в самый важный день всей ее школьной карьеры, Бринн должна добираться в одиночестве.

Бринн сдержала слезы, жалея, что не может вернуться в прошлое и лучше стараться на уроках Винди. А на самом деле, умей она путешествовать во времени, она бы вернулась в пятый класс, где были перерыв, который она могла провести с лучшей подругой, длинная обеденная перемена и никаких уроков магии!

Русалочка села в течение. В нем ехали еще несколько опаздывающих учеников. К удивлению Бринн, они слегка отодвинулись, увидев ее, будто не хотели стоять слишком близко. Заметив это, Бринн покрылась румянцем. Другие ребята старались держаться от нее подальше. Она попыталась притвориться, что не замечает этого, но все было слишком очевидно. Ни один школьник не подплывал к ней и на пушечный выстрел.

Бринн вздернула голову и выражением лица постаралась продемонстрировать, насколько ей это до лампочки.

«По крайней мере на экзамене я получу „отлично”, – подумала Бринн. – А большинство этих дураков вообще вряд ли сдадут».

Почему она думает такие гадости? Неужели талисман влияет на тебя, даже когда его не носишь?

Когда настало время обеда, Бринн увидела Джейд, сидящую на их обычном месте. Бринн с подносом подплыла к подруге, но не успела сесть, как Джейд встала, собираясь уплыть.

– Джейд! – воскликнула Бринн. – Не уходи. Я хочу поговорить. Прости меня, пожалуйста.

– Не сейчас, Бринн, – сказала Джейд. – У меня сегодня тоже экзамены, и я не хочу, чтобы ты расстроила меня еще сильнее, чем уже это сделала.

После того холода, которым ее обдали Джейд и другие ребята, Бринн вообще не почувствовала вкуса еды. Когда же она в последний раз наслаждалась вкусом бутерброда с морским маслом и медузовым желе?

Бринн хотела бы поговорить с кем-то о своих неприятностях. Хоть с кем-нибудь. Хотела бы рассказать все маме, но от этого неприятностей станет только больше. А еще сильнее девочке хотелось поговорить с Талли, приласкать его. Он-то никогда не осуждал ее, что бы она ни делала. Черепашонку можно было рассказать все. И, освой она магию получше, она бы, возможно, однажды смогла понимать его речь.

Но теперь вероятность того, что это когда-нибудь случится, была почти нулевой. Талли больше не было, а она никогда не научится магии. Не по-настоящему. Глубокая грусть навалилась на Бринн. Девочка почувствовала себя так, словно на ее шею повесили якорь.

Когда начался шестой урок, Бринн достала талисман из рюкзака. Она надела его на шею, и драгоценность, сверкая, запульсировала у нее на груди. Бринн решила, что, раз талисман заставляет ее говорить гадости, она просто больше ни с кем не раскроет рта. Будет молчать в тряпочку и даже глядеть на одноклассников не станет.

Тестирование магических способностей проходило так: требовалось выполнять заклинания перед инспектором – русалом, который присутствовал на экзаменах и фиксировал оценки. Винди велела ученикам посидеть тихо и почитать до того момента, пока их не вызовут в соседний класс. Тестирование будет проходить один на один с инспектором. Бринн была особенно благодарна за то, что Винди попросила их читать молча.

Наконец девочку позвали к инспектору. Пройдя по коридору, куда направила ее учительница, Бринн вошла в маленький кабинет. Внутри сидел пожилой, но дружелюбный на вид русал в очках с толстыми линзами. Волосы на голове у него поредели, но подбородок украшала длинная седая профессорская борода. Хвост инспектора был серым, его покрывали усоногие рачки.

Русал сидел за столом, держа в руках планшет, а напротив стоял пустой стул.

– Бринн Финли? – спросил инспектор, наклоняя голову и всматриваясь в планшет.

Не разжимая губ, Бринн кивнула.

– Как вы сегодня себя чувствуете?

Боясь ляпнуть что-нибудь ужасное, Бринн не ответила, а только снова кивнула.

Инспектор усмехнулся:

– Немного нервничаете, да? Это естественно. Очень хорошо. Присаживайтесь, и давайте начнем.

Русал жестом указал на стул, и Бринн, все так же стискивая губы, села.

– Бринн Финли, – начал инспектор, – пожалуйста, продемонстрируйте базовую энергетическую сферу.

С талисманом на шее, спрятанным под курткой, Бринн быстро и без усилий сотворила маленькую совершенную энергетическую сферу. Шар, идеально круглый и устойчивый, источал жаркий свет с красным оттенком.

Инспектор поднял брови и кивнул, прежде чем сделать какие-то заметки на листке своего планшета.

– Отменно, – пробормотал он себе под нос. – Очень хорошо.

Затем он попросил Бринн выполнить базовое заклинание освещения. Что она и сделала так же легко, на одном вдохе. Инспектор поднял ладонь, прикрывая глаза от ослепительного сияния магического пламени Бринн, и снова кивнул и что-то записал.

«Получается, – подумала Бринн. – Я сдам!»

Так же легко она наложила и другие заклятия – усилий требовалось совсем немного, а каждое заклинание выходило идеальным и удивительно мощным. Через несколько заклинаний инспектор снял очки и воззрился на девочку. Та распрямила спину и отбросила длинные лавандовые волосы с плеч. На лице у Бринн показалась надменная ухмылка превосходства.

Инспектор сложил очки и похлопал ими по ладони.

– Бринн Финли, – проговорил он. – Можете ли вы метнуть в меня осветительный шар?

Она проделала это быстро и безошибочно. Инспектор поймал шар морщинистой рукой и загасил его.

– А два?

Бринн сделала и это, почти не глядя на инспектора. Тот поймал шары и уничтожил. Затем задрал одну бровь и легонько кивнул сам себе. Он начал что-то подозревать?

– Можете ли вы бросить мне пять осветительных шаров, Бринн Финли? – спросил он.

Бринн сотворила пять шаров совершенно одинакового размера, но разноцветных – зеленый, синий, золотистый, белый и последний темный рубиново-красный, как талисман Забытых земель. Она пожонглировала ими для пущей убедительности, а затем швырнула через кабинет в инспектора, который едва успел среагировать достаточно быстро, чтобы поймать все пять. Русал вернул очки на нос и уставился на Бринн.

– Ваше тестирование завершено. Очень впечатляюще, мисс Финли, – произнес он после долгого молчания. – Результаты экзамена будут известны лишь на следующей неделе, но вы очень хорошо справились.

Бринн улыбнулась, вставая с кресла.

– По сути, – инспектор нахмурился, глядя в свой планшет, – я не припоминаю ученика, который когда-либо обладал столь сильными магическими способностями.

«Значит, у меня будет лучшая отметка в школе!» – подумала Бринн. Она хотела поблагодарить инспектора, но по-прежнему не была уверена, что может заговорить, не ляпнув чего-нибудь жутко неуважительного. Так что она просто улыбнулась пошире, наклонила голову и открыла дверь.

– Так или иначе, у меня есть к вам еще один вопрос, – произнес инспектор.

Ой-ой-ой!

– Я заметил, что вы носите ожерелье, – сказал он, выплывая из-за стола.

Бринн снова кивнула, махнула рукой на прощание и развернулась, чтобы уплыть.

– Цепочка уникальной работы, – продолжал инспектор. – Совершенно особенная. Могу я взглянуть? Вы не скажете, откуда оно у вас?

Бринн застыла на месте. На этот вопрос она не сможет ответить, даже если позволит себе заговорить.

Инспектор подплыл ближе и вытянул руку:

– Пожалуйста, не могли бы вы дать мне посмотреть?

В смятении Бринн сунула руку за ворот и вытащила талисман, не зная, что делать. Она могла бы просто уплыть, но такое неповиновение может усилить подозрения. Конечно, можно показать талисман инспектору – может, он не распознает, что с помощью подвески Бринн жульничает, усиливая свою магию.

Но скорее всего распознает.

Прежде чем Бринн успела придумать выход, а инспектор – подойти к ней, в кабинет вошел еще один школьник.

– Здравствуйте, – произнес он, переводя взгляд с Бринн на инспектора: – Я слишком рано?

Бринн знала этого мальчика: его звали Стьюи Тайд.

– Э-э, нет, – протянул инспектор, – но, мисс Финли, если бы я мог…

Бринн выплыла из кабинета, не оглядываясь. Она метнулась в примыкающий коридор, затем в другой. Только решив, что ее никто не видит, она испустила тяжелый вздох. Потом сорвала талисман и затолкала в рюкзак.

«Все закончилось!» – подумала она и начала строить планы, как найти Йена Флетчера и вернуть Талли.

Когда раздался звонок, Бринн почувствовала такую легкость, какой не испытывала уже давным-давно. Она заметила, как из здания школы выплывает Джейд, и кинулась ей вдогонку.

– Джейд! – закричала Бринн, и на этот раз подруга остановилась и зависла на месте, дожидаясь.

– Чего тебе надо? – Тон русалочки был ледяным: она все еще злилась.

Но Бринн рассудила, что, раз Джейд остановилась подождать ее – скорее всего, это означает, что после надлежащих извинений от чистого сердца они снова будут лучшими подругами. Заработав хвостом, Бринн еще скорее поплыла к ней.

– Ты что-то хочешь сказать мне? – спросила Джейд.

– Да! Да!

– Так я и думала. – Джейд скрестила руки на груди и выглядела довольно сердито, но при всем этом Бринн показалось, что она видит намек на улыбку.

– Я хотела тебе сказать… – начала Бринн.

– Да? – откликнулась Джейд. – Продолжай.

– Хотела сказать, что совершенно уверена: я найду себе подругу получше, – заявила Бринн.

Ее глаза распахнулись. Она попыталась осмыслить то, что говорит, но не смогла остановиться:

– И в любом случае не думаю, что ты на самом деле мне когда-нибудь нравилась.

Это неправда! Джейд была лучшей подругой Бринн – всегда была. Бринн ее любила!

Бринн запечатала рот обеими ладонями, закрыв почти все лицо, пока не выдала еще что-нибудь. Но в глазах Джейд показались слезы – даже океан не мог их скрыть:

– О’кей, Бринн. Я все поняла. Надеюсь, ты хорошо сдала свой экзамен.

С печальным взмахом хвоста Джейд уплыла прочь.

Бринн мучилась, как никогда раньше. Талисман ведь даже не был на ней – почему же она такое сказала? Она ведь вовсе так не думала, и сердце ее разрывалось при мысли о том, что Джейд считает ее слова искренними.

Бринн вытащила талисман из сумки. В нем точно не было румагии, основанной на любви. Его сила пришла из другого источника. Может ли это быть какой-то темной магией, которая распространяется на Бринн? Значит, чем больше она его использует, тем сильнее воздействие? Это навсегда? Если слишком часто пользоваться талисманом, навсегда станешь жестокой и полной ненависти? Если так и произойдет, она окажется изгоем – останется совсем без друзей, в одиночестве. Бринн снова спрятала подвеску в рюкзак.

«Я должна от него избавиться, – сказала она себе. – Сейчас же».

Глава одиннадцатая

Вместо того чтобы сесть на скоростное течение до дома, Бринн направилась прямиком в Большой риф.

Она не просто хотела избавиться от талисмана: ей нужно было увидеть и забрать домой Талли. Она так сильно скучала по черепашонку, что от этого становилось больно. Но, когда Бринн добралась до дома Йена и постучала, никто не ответил – хотя акула снаружи защелкала зубами и натянула цепь. Бринн стучала и стучала, пока с другой стороны улицы ее не окликнул маленький мальчик-дагон:

– Эй, русалочка, Йена нет дома.

– Ты знаешь, где он?

– На работе. Он сказал, что плывет на пустырь.

– А он взял с собой ручного черепашонка?

– У него всегда с собой черепахи. И, если он не дома, он обычно на пустыре.

– Спасибо! – выкрикнула Бринн и тут же поплыла прочь.

«Черепахи? – размышляла она. – Не одна, а несколько?» И она совершенно не могла представить, зачем кому-то плавать на пустырь. Это была широкая полоса заброшенного океана с песчаным и каменистым дном, усыпанным галькой, – почти без растений, кораллов или какой-либо другой жизни. Почти никто из морских животных там не обитал. Насколько Бринн знала, дагоны и русалы бывали там, по большей части, для того, чтобы достать камней, булыжников и песка для построек. Большая, темная и заброшенная территория находилась еще дальше от дома Бринн, чем Большой риф.

Там было так пусто, что стоило Бринн добраться до пустыря, как она тут же разглядела кого-то вдали. Издалека казалось, что Бринн видит пятерых или шестерых существ, плывущих гуськом один за другим. Приблизившись, она поняла, что эти существа – морские черепахи в единой упряжи для скота. Позади черепах двигался дагон – Йен Флетчер. В одной руке у него были поводья, а в другой – кнут! Это были рабочие черепахи, и все вместе они тянули валун размером со стиральную машину. Он был привязан к упряжи веревками из ламинарии.

– Но! – крикнул Йен Флетчер, щелкая кнутом над головами черепах. – Давайте! Тяните!

Черепахи во главе строя были крупными и мускулистыми. Бринн показалось, что они могут сдвинуть целый дом, но булыжник и не шевельнулся. Черепахи сзади были поменьше. И тут Бринн увидела Талли – самого маленького в упряжи. Он выглядел бледным, потрепанным и вымотанным.

Флетчер снова щелкнул кнутом, и черепахи со своим грузом рванулись вперед. Бринн поспешно поплыла к ним.

– Тяните, тяните! – орал Йен.

– Отпусти мою черепаху! – закричала Бринн.

Дагон натянул поводья, и упряжка остановилась. Валун так и не сдвинулся.

– Что ты тут делаешь? – требовательно спросил Йен.

– А ты что тут делаешь? – парировала Бринн.

– Пытаюсь сдвинуть этот камень, – ответил Йен. – Тружусь! Это моя работа!

– Ты не смеешь заставлять моего Талли двигать камни!

– Кажется, ты забыла, – заметил Йен. – Талли теперь принадлежит мне.

– Но ты обещал, что не причинишь ему вреда!

Йен воздел перепончатые руки:

– Ох, да я его вовсе и не причиняю!

Дагон шагнул вперед и, став рядом с упряжкой, потрепал черепах по спинам. От его прикосновений они вздрагивали. Талли зажмурился и съежился.

– Разве похоже, что этим черепахам кто-то вредит? – сухо спросил Йен.

– Да! – воскликнула Бринн. – Ты бьешь их кнутом. Они выглядят ужасно!

Йен пожал плечами:

– Ну, то, что я не играю со своими черепахами в мячик и не чешу им животики перед сном, еще не значит, что с ними плохо обращаются. Я кормлю их и держу в загоне на поверхности. А этот твой Талли – выносливый трудяжка. Скоро из него вырастет классная рабочая черепаха.

Взгляд Талли молил о том, чтобы его отпустили. Черепашонок выглядел сбитым с толку и перепуганным. А остальные черепахи – хмурыми и усталыми.

– А теперь, – продолжил Йен Флетчер, – если ты оставишь меня в покое, я вернусь к работе.

Бринн порылась в рюкзаке и вытащила талисман.

– Сделке конец! – выкрикнула она. – Я хочу получить Талли назад!

Она протянула талисман Йену, но тот лишь головой помотал:

– Так не пойдет, юная русалочка. У тебя есть талисман, у меня – черепаха, и мы не на рынке. – В горле у дагона клокотало, словно он едва сдерживался, чтобы не раскричаться.

– Пожалуйста, – взмолилась Бринн. – Мне не стоило заключать эту сделку. Ты можешь забрать талисман назад, и я еще дам тебе немного пескодолларов, только, пожалуйста, пожалуйста, верни мне мою черепаху!

– Пожалуй, нет, – раздраженно ответил Йен, но затем улыбнулся совсем не доброй улыбочкой: – Разве что ты захочешь занять его место.

– Возьми талисман, – настаивала Бринн. – И ты сможешь сдвинуть свой булыжник с помощью магии.

Йен пнул валун:

– Думаешь, я сам до такого не догадался? Конкретно этот камень невозможно сдвинуть магией. А теперь иди домой и дай мне делать мою работу.

Зажав талисман в руке, Бринн сосредоточилась на том, чтобы передвинуть огромный тяжелый булыжник магическим способом. Из талисмана да и самого камня посыпались искры, пошли пузыри, воду озарили яркие вспышки, но камень остался на месте.

– Видишь? – спросил Йен. – Кое-что приходится делать старым добрым способом. Тебе лучше уйти. Черепахи, за работу! Тянем!

Черепахи поднялись и захлопали плавниками, натягивая упряжь. Камень отказывался поддаваться.

– Нет! – закричала Бринн.

Кинувшись к Талли, она начала расстегивать ремешки упряжи. Йен щелкнул кнутом рядом с Бринн, и русалочка испуганно отскочила.

Дагон подплыл ближе и, осмотрев упряжь, снова затянул ремни.

Бринн нахмурилась и снова стиснула в руке талисман. В воде появилась и медленно закружилась энергетическая сфера. Она поплыла в направлении Флетчера. Тот вытаращил глаза и, спотыкаясь, попятился. Сфера все росла, и Йен выставил ей навстречу руку.

«Врежу ему шокирующим или сонным заклинанием», – подумала Бринн.

Но вдруг талисман затрещал и погас, превратившись в обычное украшение. Энергетическая сфера исчезла.

– А-га-а! – Йен наставил на девочку чешуйчатый палец. – Ты перегрузила талисман в школе! Не говоря уже о попытках довести меня. Пожалуй, тебе стоит знать, что я официально работаю на Федру, морскую ведьму, и, если ты не прекратишь вмешиваться, я сообщу ей об этом. А тебе, поверь, не захочется оказаться в числе врагов Федры. Не-етушки.

Бринн бросила взгляд на Талли. Он дрожал в упряжи. Яркие цвета его панциря потускнели, и от тяжелой работы на теле остались синяки. Бринн в бешенстве швырнула в Йена талисман и с яростью уставилась на дагона.

Тот ответил ей хладнокровным взглядом.

Тогда Бринн снова кинулась к Талли и, прежде чем Флетчер снова поднял хлыст, прошептала ему: «Я вернусь», а потом во весь дух понеслась прочь.

Глава двенадцатая

Бринн нужно было поделиться с кем-то своими проблемами, и лишь одной русалке она доверяла настолько, чтобы рассказать всю эту безумную и ужасную историю.

Конечно, можно пойти к родителям. Они любят Бринн, само собой, и всегда сделают все возможное, чтобы помочь ей. Но Бринн было слишком стыдно рассказывать о том, как она провалилась в магии, отдала Талли надсмотрщику-дагону и постоянно врала. Мысль о разговоре с родителями вогнала Бринн в краску, и ее чешуя зазудела от стыда.

Еще она подумывала, не признаться ли во всем учительнице магии. Винди Мейерс была такой умной, понимающей и готовой прийти на помощь – она наверняка тоже будет на стороне Бринн. И, возможно, сумеет даже как-то сгладить углы с родителями. Но Бринн жульничала у нее на уроке – разве Винди сможет простить ее за такое?

В этот миг маленькая грустная русалочка почувствовала себя очень одинокой в беспредельном океане, но она просто не могла больше справляться с ситуацией сама. Бринн нуждалась в помощи, в серьезной помощи, она чувствовала, что должна, по меньшей мере, рассказать кому-то о случившемся – хотя бы облегчить свое израненное сердце.

Только одна живая душа могла ее выслушать.

Когда Джейд вышла на звонок и увидела на пороге Бринн, она тут же начала закрывать дверь обратно. Но она была лучшей и вернейшей подругой Бринн. Две русалочки поклялись друг другу всегда стоять друг за друга. Так что Джейд закрывала дверь очень-очень медленно.

– Подожди! – взмолилась Бринн. – Прошу, Джейд, умоляю!

Дверь замерла, но Джейд осталась стоять за ней, скрытая из виду.

– Джейд, мне так жаль из-за всего, что я говорила и делала. – Бринн уставилась вниз, на свой хвост: – Я была ужасной подругой. Прошу, просто поговори со мной еще один раз.

Джейд выглянула из-за двери:

– Ты по-настоящему ранила меня, Бринн.

Бринн всхлипнула, опустив плечи. Она пыталась вообразить, каково это – оказаться на месте Джейд, когда лучшая подруга говорит тебе такие ужасные вещи. Джейд ведь и не догадывалась, что это талисман заставлял Бринн быть такой злой. Наверное, жутко обидно считать, что Бринн и правда думает то, что сказала. С друзьями так не обращаются. Бринн знала это и знала, что вместо нее говорил талисман, но знала она также, что, не пытайся она найти легкий путь решения своих проблем, талисман никогда не оказался бы у нее на шее. Она понимала: если она попытается подыскать себе оправдание за сказанное и сделанное, Джейд просто закроет дверь до конца.

– Знаю, – проговорила она. – Мне очень жаль, Джейд. Пожалуйста, мы можем поговорить?

Джейд согласилась сплавать с подругой на прогулку, и по пути Бринн все ей рассказала. Она начала с того, как не смогла выполнять заклинания, как столкнулась с Федрой, морской ведьмой, и дагоном Йеном. Рассказала о том, как все стало только хуже из-за пари с Уиллом и как сильно ей не хватает Талли.

Джейд ничего не говорила – только время от времени изумленно ахала.

К тому моменту, как они доплыли до ламинариевого леса и любимой полянки Бринн, та дошла до истории с талисманом – как он помог ей отлично сдать экзамен, каким невероятно мощным был и как заставлял Бринн говорить жестокие и совершенно неуместные вещи. Джейд вытаращила глаза и пораженно раскрыла рот.

Наконец Бринн закончила свой печальный рассказ, поведав о том, как Йен превратил Талли в рабочую черепаху и заставлял его с командой других черепах тащить какой-то здоровенный заколдованный камень.

Выложив правду, Бринн испустила долгий вздох облегчения. Проговаривая произошедшее вслух, она едва не расплакалась и только сейчас поняла, насколько же тяжело было носить все это внутри.

Джейд молчала, казалось, целый час. Только моргала и качала головой.

– Ничего себе, Бринн, – произнесла она наконец. – Вот это история.

– И мне очень жаль, Джейд, – прибавила Бринн. – Так жаль, что я сделала тебе больно! Честно. Я чувствую себя из-за этого просто ужасно. Я подвела всех, в том числе свою лучшую подругу. Ты всегда была за меня, а я так с тобой обошлась. Сможешь ли ты простить меня?

Этот последний вопрос задавать было трудно – одна из труднейших вещей, что Бринн вообще делала в жизни.

– Да. Я тебя прощаю. – Джейд слабо улыбнулась.

Две русалочки обнялись.

– Обещаю, я никогда больше не заговорю так с тобой, – сказала Бринн. – Ты слишком хороший человек и слишком хороший друг, и меня пугает, что я едва не разрушила нашу дружбу.

– Ничего страшного, – ответила Джейд. – Я понимаю. И переживу. А теперь давай сосредоточимся на том, как вернуть Талли. Пойдем и расскажем родителям. Если кто-то и владеет сильной магией, так это наши родители. Уверена, они нам помогут.

– Нет, – резко выпалила Бринн. – В смысле, пожалуйста, не надо. У меня будут жуткие неприятности. Пожалуйста, нельзя ли сохранить это между нами? Хотя бы пока?

Губы Джейд искривились, и Бринн ясно увидела, что подруге эта идея не нравится.

– Пожалуйста, Джейд! – настаивала Бринн.

Джейд вздохнула:

– Ладно. И каков твой план?

– У меня нет плана, – призналась Бринн.

Джейд принялась плавать туда-обратно. Она всегда так делала, если глубоко задумывалась. Бринн пристроилась позади. Так они и плавали то в одну, то в другую сторону по поляне.

– Так у тебя больше нет талисмана? – Джейд взялась за подбородок, как настоящий детектив.

– Нет, – хмуро ответила Бринн. – Он сдулся. Я кинула им в Йена Флетчера.

Джейд задумчиво потерла подбородок:

– И ты не можешь наложить на Йена Флетчера никакого заклинания, чтобы он отпустил Талли?

– Ну, фактически я не могу наложить ни на кого вообще никакого заклинания. Так что – нет, мне не заколдовать ни Флетчера, ни тот камень, ни Талли.

Джейд принялась пристально разглядывать чешуйки на своем красивом хвосте, но Бринн знала, что подруга изо всех сил размышляет.

– А что с загоном, в котором держат рабочих черепах? – через несколько минут спросила Джейд. – Он должен находиться на поверхности, чтобы черепахи могли дышать. Уж наверное, Йен Флетчер не торчит там день и ночь, так?

– Джейд, да ты просто гений! – воскликнула Бринн.

Она была страшно довольна, что они снова стали подругами, а теперь еще сильнее обрадовалась тому, что попросила Джейд о помощи.

Две русалочки поспешили туда, где Бринн видела Йена, Талли и других рабочих черепах. Теперь там остался лишь тот самый гигантский валун – видимо, заколдованный. Они обыскали все вокруг, но не обнаружили ни Йена, ни черепах, ни следа загона для них.

Бринн уже начала отчаиваться, но Джейд сохраняла бодрость духа:

– Что ж, будем искать дальше. Где этот тип, Йен, живет?

К тому времени, как они добрались до дома Йена в Большом рифе, стемнело. Русалочки тихонько подплыли к квартире Флетчера, стараясь не потревожить сторожевую акулу во дворике. Джейд обратила внимание подруги на несколько водорослевых кустов на другой стороне улицы, и девочки съежились за ними, глядя на дом Йена.

– Что нам теперь делать? – спросила Бринн.

– Ждать, – отозвалась подруга.

– Чего?

– Ну, чего-нибудь. Если увижу что-то такое, дам тебе знать.

– И сколько мы будем ждать? Не знаю, как твои, а мои родители вызовут полицию, если я уже скоро не вернусь домой.

– Не думаю, что долго, – предположила Джейд, а затем пробормотала: – По крайней мере, надеюсь: мои родители, скорее всего, вызовут копов еще раньше, чем твои.

Вышло так, что ждать им пришлось меньше часа. Йен Флетчер подплыл к собственной входной двери, грубо потрепал акулу по голове, а потом начал всплывать к поверхности.

– Он поднимается на воздух! – воскликнула Бринн, не в силах понизить голос до шепота. – В черепаший загон!

Джейд с мудрым видом кивнула:

– Я и надеялась, что он сделает именно это.

– Батюшки, надо было еще несколько недель назад к тебе прийти, – изумленным тоном проговорила Бринн.

Как и ожидалось, Йен двинулся прямиком к поверхности и всплыл рядом с маленьким песчаным островом. Там, рядом с пляжем, стоял загон для рабочих черепах, окруженный грубой изгородью из плавника и пластикового мусора. Было время прилива, и загон почти до самого верха забора заполнился водой, но Бринн поняла, что, когда вода спадет, там будет совсем мелко и черепахи не смогут укрываться от солнца и жара. Неудивительно, что Талли выглядел таким больным.

Джейд и Бринн наблюдали из своего укрытия за скалами в десяти-пятнадцати метрах от пляжа. Теперь было уже совсем темно, но они видели, как Флетчер бросил в загон охапку несвежей на вид морской травы. Черепахи медленно подплыли к еде и принялись мрачно ее жевать. Одна из больших рабочих черепах попробовала было забраться на изгородь, словно в надежде сбежать, но Йен Флетчер пнул ее ногой, и черепаха попятилась.

– Тупые животные, – пробурчал дагон. – Я не выпущу ни одного из вас отсюда, пока ваша работа не будет сделана.

Йен обошел вокруг забора, убеждаясь в том, что он надежен и держится крепко, а затем нырнул в воду и исчез из виду.

– Куда он направился? – прошипела Бринн.

– Не знаю! – ответила Джейд.

Они заозирались, заглянули в толщу воды и посмотрели на поверхности, но Флетчера нигде не было.

– Наверное, поплыл обратно домой, – предположила Джейд. – Так что идем, вернем тебе черепаху.

Русалочки осторожно проплыли мелководьем к пляжу. Приближаясь к загону, они посмотрели направо и налево. Волны накатывали на песок и затем отступали. Прошла, казалось, вечность, и подруги оказались у загона.

Они бросили взгляд сквозь изгородь, отыскивая Талли. Он лежал на самом дне, дергаясь в беспокойной дремоте.

– Талли! – крикнула Бринн громче, чем намеревалась.

Черепашонок слегка оживился и посмотрел в ее сторону. Бедняга выглядел страшно худым и утомленным, глаза утопали в темных кругах, а тело побледнело, но, увидев Бринн, он воспрял духом. Талли подплыл к изгороди и просунул сквозь нее морду, чтобы Бринн погладила его по голове. Коротенький хвостик бешено вилял.

– Эта черепаха точно нездорова, – нахмурилась Джейд.

– Он измотан и болен! – сказала Бринн. – И у него по всему телу синяки. Мы должны вытащить его отсюда!

Русалочки помогли Талли перебраться через изгородь и собирались во весь дух мчаться домой, но черепашонок едва мог двигаться – ему было не под силу плыть наравне с ними.

– Если я приведу его домой в таком состоянии, он не сможет подниматься на поверхность, – сказала Бринн. – Джейд, пожалуйста, ты можешь его вылечить?

– Могу попробовать, – ответила Джейд. – Но я же еще новичок. Мы выучили только самое базовое заклинание исцеления. Оно не слишком мощное.

– Прошу, попытайся все равно, – настаивала Бринн.

Джейд вытянула руки. На черепашонка опустилось голубое свечение. Синяки побледнели, а панцирь и чешуя Талли частично вернули яркие цвета. Но все равно было видно, что он не полностью выздоровел.

– Как думаешь, Талли, ты сможешь плыть? – спросила Бринн.

Черепашонок постарался ответить жестом, похожим на пожатие плечами, точно не был уверен. И он продолжал глядеть на прочих черепах, которые попрежнему толпились в грубо сделанном загоне.

– Джейд, кажется, он расстроен из-за остальных.

– Думаешь, нам стоит освободить их? Ты представляешь, как тогда взбесится твой друг-дагон?

– Видно, что эти черепахи в ужасном состоянии, – рассуждала Бринн. – С ними дурно обращались, хлестали кнутом и заставляли работать до изнеможения. А мы ведь вроде как стражи моря, разве не так? Мы не можем бросить их здесь.

– Я начинаю понимать, как тебе удалось вляпаться в такие крупные неприятности, Бринн Финли, – проворчала Джейд. – Но, думаю, ты права. Я буду ужасно себя чувствовать, если мы бросим этих несчастных черепах здесь, где ими помыкают и бьют плеткой. Давай выпустим их.

– Слышали, черепахи? – воскликнула Бринн. – Мы собираемся вытащить вас оттуда!

Две большие рабочие черепахи навалились на изгородь и изо всех сил старались взобраться по ней. Русалочки подхватили одну из них и попытались перетащить через забор. Но им и Талли-то оказалось непросто достать, а он был самым маленьким в упряжке.

– Кто ж знал, что морские черепахи такие тяжелые! – пропыхтела Бринн, продолжая изо всех сил тянуть и толкать крупную черепаху.

– Мы ни за что не поднимем этих черепах достаточно высоко, чтобы они удрали, – выдохнула Джейд. – Давай лучше разрушим изгородь.

– Отличная мысль, – похвалила Бринн. – Я так рада, что ты здесь и помогаешь!

– Ага, – с сарказмом ответила Джейд, – так мы и проблем себе в два раза больше устроим!

Они осмотрели изгородь, и эта затея тоже стала выглядеть безнадежной. Забор был туго перевязан ржавой проволокой, пластиковой рыболовной леской и выброшенными снастями от человеческих кораблей.

– У моего папы для таких дел есть суперострый нож, – с сожалением вспомнила Бринн.

Джейд порылась в косметичке:

– Пилка для ногтей не сойдет?

Бринн усмехнулась:

– Думаю, это лучше, чем ничего.

Но только они начали пилить крепления изгороди маленькой пилочкой, как позади раздался низкий недружелюбный голос:

– Так-так. Похоже, некоторые русалочки ничему не учатся.

Подруги резко обернулись. Это был Йен Флетчер. В руке он держал смотанный кнут, с помощью которого заставлял работать черепах.

– Ну ничего, – проговорил дагон, и голос его сочился угрозой: – Я преподам вам урок раз и навсегда.

Глава тринадцатая

В темной воде Йен Флетчер скользнул к Бринн и Джейд, отпустив хлыст, так что тот медленно размотался. Русалочки отчаянно захлопали хвостовыми плавниками, прижавшись спинами к изгороди загона. С жестокой зубастой улыбкой Йен взмахнул хлыстом, который громко щелкнул над головами подруг. Талли забился под плавник Бринн и, дрожа, скорчился там.

– И что ты теперь будешь делать, русалочка? – спросил Йен у Бринн. – Попробуешь одно из своих так называемых заклинаний?

– Нет, но я могу.

Тьму прорезал чей-то голос. Но не низкий или угрожающий. Бринн даже подумала, что он красив, точно у какой-то волшебной королевы. Голос был чистым и звонким, как колокольчик.

Взгляд Йена заметался из стороны в сторону, отыски�

Скачать книгу

* * *

Посвящается моей матери, Барбре
Спасибо за то, что подстегивала мои креативность и воображение

Глава первая

Магия.

– Когда я вырасту, я тоже буду стражем моря? Как вы?

– Верно, – ответила ее мама, Дана. – Ты будешь стражем моря.

– Как же я смогу охранять целое море? – Бринн огляделась, казалось, на бесконечный аквамариновый океан.

Папа Бринн усмехнулся. Его звали Адриан.

– Мы все помогаем охранять море, – рассказывал Адриан девочке. – Все вносят свой вклад.

«Но океан так огромен», – подумала Бринн, хмуря брови над темно-голубыми глазами и моргая.

Адриан взъерошил лавандовые волосы дочери:

– Не раздумывай об этом особенно много. Когда начнешь учиться румагии, все поймешь.

Бринн не понимала ни словечка.

Вот почему Бринн, даже не понимая, что говорят дельфины, знала, что где-то неподалеку в море стряслась беда.

Спустя несколько вечеров встретить дельфинов мог уже папа Бринн.

– Осьминожиха на рифе вляпалась в какую-то ядовитую слизь – сплаваю посмотрю, что можно сделать.

Но этим вечером все случилось иначе.

Когда дельфины уплыли, Адриан с задумчивым выражением лица повернулся к дочери.

– Что такое, пап? – спросила Бринн, выплывая в прихожую. – Дело серьезное?

– Молодая морская черепаха попала в беду, – ответил Адриан.

– Ты отправишься на помощь?

– Да. Это недалеко. Сплаваю посмотрю, чем помочь.

– Слушай-ка, Бринн, – произнес он почти будничным тоном, – а как насчет сплавать со мной?

Бринн вытаращила глаза:

– Кто, я? С тобой? – Она ткнула пальцем в дверь. – Поплыть спасать черепаху?

И, похоже, сегодня был тот самый день.

Поначалу Бринн едва не парализовало от волнения.

Отец рассмеялся и опустил руку ей на плечо:

– Держись за мою шею, Бринн, – распорядился Адриан.

А теперь и сама Бринн пойдет в среднюю школу, научится румагии и начнет служить стражем моря.

– Видишь где-нибудь черепаху? – спросил Адриан.

– Нет, – отозвалась Бринн.

– Пап! – воскликнула девочка. – Вон там! Это он?

Адриан посмотрел в ту сторону:

– Должно быть! Острый глаз, детка!

– Что с ним случилось? – спросила Бринн, когда они подплыли ближе.

– Запутался в рыбацкой сети, – ответил Адриан. – Я так и думал, что дело в этом.

Адриан достал нож, сделанный из осколка гигантской раковины и жутко острый.

– Бринн? Попробуй успокоить этого паренька, пока я буду срезать веревки.

– Все хорошо, – прошептала Бринн. – Мы пришли помочь.

– Ну и путаница, – заметил Адриан, обрезая волокна сети.

– Хороший мальчик, – шептала Бринн черепашонку. – Лежи спокойно.

– Последний пучок – вот здесь… – Адриан провел лезвием по волокнам сети: – И вот здесь!

– Бедняга выдохся, и ему наверняка не хватает воздуха, – сказал Адриан.

– Смотри, он ранен! – воскликнула Бринн.

Белая сфера потускнела, истончилась, а потом исчезла.

– Румагически… – прошептала Бринн.

– Как это работает, пап? Как ты выполняешь такие заклинания?

– И все? Это все, что ты делаешь?

– Ну, возможно, я самую малость упрощаю.

– Звучит просто! – воскликнула Бринн.

Засмеявшись, Адриан покачал головой:

– Для тебя-то? У меня такое чувство, что с тобой так оно и будет.

Солнце садилось за островок, и черепашонок, похоже, восстанавливал силы.

– Что ж, нам лучше отправиться домой, – сказал Адриан. – Мама готовит ужин.

Бринн обвила руками отцовскую шею, но, когда они развернулись, чтобы плыть домой, она заметила черепашонка.

– Гляди, папа! Он плывет за нами.

– Хмм. Похоже, у тебя может появиться домашний любимец, – посмеялся Адриан.

Бринн понадеялась, что это и правда произойдет.

– Слезай, Бринн, – вздохнул он. – Давай-ка поможем немного.

Черепашонок выплыл из-за их спин и угрюмо оглядел открывшуюся ему картину.

– Возможно, именно здесь к нашему приятелю прицепилась сеть, – предположил Адриан.

– Откуда все это берется? – спросила девочка.

Адриан грустно взглянул на дочь:

– От людей, которые живут на земле.

– Спасибо за помощь!

Адриан помахал в ответ.

– Куда они все это денут? – спросила Бринн.

– И это все от тех, кто живет на земле? Гадость какая.

– Так можно мне его оставить? – спросила Бринн.

– Не волнуйся, я буду гулять с ним каждый день! – заверила Бринн.

– Тогда, думаю, тебе стоит дать ему имя, – усмехнулся Адриан.

Бринн поглядела на черепашку:

– Как насчет… Талли?

Черепашонок весело описал вокруг нее дугу, а потом потерся о лицо девочки носом.

– Думаю, ему нравится это имя, – заключил Адриан.

– Черепашонок Талли. – Бринн похлопала малыша по голове.

– Сегодня ты хорошо потрудилась, детка.

– Было так весело! – Бринн чувствовала себя счастливой, хоть и устала. – Спасибо, что взял меня с собой.

Адриан улыбнулся:

– На здоровье. А ты больше не моя крошка, да? Ты растешь.

– Ну как она? – спросила мама Бринн, Дана. – Как она справилась?

– Она быстро растет, – признала Дана.

Адриан рассмеялся:

– Может, ты и права.

– Так от нее действительно была польза? Она хорошо поработала?

– О да. – Голос Адриана снова стал взволнованным и гордым: – Она буквально рождена для этого.

Ухмыльнувшись, Бринн в восторге юркнула обратно в кровать. Она для этого рождена!

Глава вторая

– Ты величайший страж моря в мире! – кричали дельфины.

– Куда бы ты ни направилась, ты делаешь море лучше! – восклицали морские львы.

– Спасибо тебе, Бринн! – грохотали киты.

– Бринн Финли! В десятый раз говорю – просыпайся! Ты опоздаешь!

Раскрыв глаза, Бринн села на кровати и заморгала, сбитая с толку.

– Вставай, глупая ты рыбешка!

Это была мама Бринн, Дана. Она плавала рядом с постелью дочери, посмеиваясь, но явно в нетерпении.

– Хочешь опоздать в свой первый день в средней школе?

Бринн зевнула, потянулась и выглянула в окно. Снаружи было еще темно.

– Уже в школу? Но еще слишком рано.

– Ага, а тебе еще надо позавтракать, одеться и вывести Талли. Так что вставай!

Талли подплыл к девочке и принялся тыкаться в нее носом, требуя, чтобы его погладили.

– Немного волнуешься из-за школы? – спросила Дана.

– Волнуюсь? – откликнулась Бринн.

Мама улыбнулась:

– Ну да, ты едва притронулась к твоим любимым кексам из ламинарии. Хочешь еще сиропа? Или дело в чем-то другом?

– Ладно, наверное, я чуточку волнуюсь из-за школы, – призналась Бринн. – И из-за магии.

– Мм, ясно, – сказала мама. – Но ты и в хорошем смысле взволнована тоже, ведь так?

– Из-за магии? Да. Из-за школы – не особенно.

– Конечно, расскажу, – пообещала Бринн.

– Лучше выйди с ним, – напомнила Дана, – а то и правда опоздаешь.

– Ладно, – ответила Бринн. – Идем, малыш! Пора гулять!

Ведя Талли обратно, Бринн сказала:

– Но выдры едят морских ежей? – поняла Бринн.

– Верно, выдры держат их под контролем.

– А кто ест выдр? – спросила Бринн.

– Ладно, Талли, – сказала Бринн, – давай-ка сотворим немножко магии.

Талли моргнул и вроде как пожал плечами.

– Ого, – пробормотала Бринн. – Ты это видел?

Откуда-то издалека послышался голос матери:

– Бри-и-и-инн! Домой! Опоздаешь, глупая ты рыбешка!

– Ой, – пробормотала Бринн. – Лучше пойдем-ка, Талли.

– О-го-го! – воскликнула Бринн. – Скорее бы выучить все заклинания.

Глава третья

Наконец Бринн остановилась на топе с голубыми, золотыми и зелеными блестками.

– Как думаешь, он сочетается с цветом моего хвоста?

Талли неуверенно склонил голову набок.

– Предположу, что это «да», – сказала Бринн.

– Что это ты так рано поднялась, детка?

– Пап. Сегодня же первый школьный день!

– О, так это сегодня? – переспросил Адриан. – Я чуть не забыл. – Он подмигнул Бринн.

– Как и она, – язвительно заметила Дана. – Эта девочка способна цунами проспать.

– Мне снилась румагия! – сказала Бринн.

– Звучит так, как будто тебе понравилось, – заметил Адриан.

Бринн кивнула.

– Хочешь, сегодня я сплаваю с тобой на скоростном течении до школы? – спросила ее мама.

Но Дана только кивнула:

– Хорошо. Просто будьте внимательны и следите за дорожным движением.

– Все мы индивидуальны, – сказала она еще совсем маленькой Бринн.

– Что такое ин-вин-ди-зу-альны? – не поняла Бринн.

Джейд помахала подплывающей подруге.

– Ты готова? – спросила Бринн.

– Не могу дождаться. А ты?

– Тоже.

– Нервничаешь?

– Не-а, – отозвалась Джейд. – Просто немного взволнована.

– Ну, тогда поехали, – сказала она.

– Смотри! – Джейд ткнула пальцем в ученика постарше перед ними.

Паренек создавал маленькие искры, которые плыли к другим пассажирам, и те отмахивались от них.

– Этот парень знает румагию!

– Ты правда так думаешь? – спросила Джейд. – У меня никакая магия не получается.

– Что? – Джейд повернулась к подруге с совершенно потрясенным видом.

Бринн самоуверенно улыбнулась.

Мальчик позади слышал их разговор. Он презрительно фыркнул. Бринн и Джейд обернулись и уставились на него.

– У тебя какая-то проблема? – спросила Джейд.

Джейд в точности скопировала его фырканье:

– Это твой первый день в средней школе, как и наш. Так откуда тебе вообще знать?

– Старший брат рассказал. Он говорит, у него весь год ушел только на то, чтобы основы освоить.

– Да неужто? – протянул мальчик. – Посмотрим. Давай не стесняйся.

– Покажи ему, Бринн, – сказала Джейд.

По спине Бринн пробежал холодок:

– Э-э, да, конечно, но я, ну…

– Мм, ну, о’кей, но…

– В чем дело? – поинтересовался мальчик. – Ты умеешь накладывать заклятия или нет?

– Немного, – ответила Бринн. – Но сейчас будет наша остановка. – И она ткнула пальцем куда-то наружу.

– Кто этот парень? – шепнула Бринн подруге, пока они плыли к школе.

– Его зовут Уильям Бич. Мы с ним были в летнем лагере. Не думаю, что у него много друзей, и он супердоставучий.

На самом деле Бринн надеялась, что у них с Джейд окажется общий первый урок и они смогут еще немного побыть вместе. В этом году все будет так дико: свой учитель для каждого предмета, беготня по разным классам, и в каждом – разные дети[1]. Бринн жутко не терпелось приступить к изучению магии, но она начинала понимать, как это может быть страшно. И что она станет делать без лучшей подруги рядом?

– Джейд! – воскликнула Бринн. – У нас ни одного общего урока нет!

– Ну, хоть пообедаем вместе, – утешила ее подруга.

Бринн вздохнула.

– Ага, – печально протянула она, поправляя лямку рюкзака. – Но это совсем не долго.

– Лучше нам пойти, – заметила Джейд. – Нам еще нужно найти классы, а уроки вот-вот начнутся.

– Ладно, – надулась Бринн. – Я займу тебе место в столовой.

И тут к Бринн подплыла учительница. У нее были красивые желтые волосы и планшет в руках.

– Помочь тебе найти класс? – спросила она у Бринн.

Голос учительницы был спокойным, и это тут же уняло тревогу девочки.

– Кому – мне? Не-а. Я вовсе не заблудилась.

– А, рада это слышать, – улыбнулась желтоволосая русалка.

– Большинство учеников теряются в первый день в средней школе, – добавила учительница.

– Что, серьезно? – спросила Бринн.

– Да! – воскликнула Бринн, но тут же взяла себя в руки: – В смысле… наверное.

– Это так очевидно? – уныло спросила Бринн.

Бринн ухмыльнулась, но тут же снова приняла вид «мне море по колено».

Учительнице потребовалась минутка, чтобы переварить этот поток. Затем она сказала:

– Вы учите магии! – прошептала Бринн, с неприкрытым восторгом глядя на мисс Мейерс.

Перекличка!

– Ох! – воскликнула Бринн, вскинула руку и принялась бешено ей размахивать: – Здесь! Я здесь!

– Ну, как твои дела? – осторожно спросила Джейд.

– Понимаю, о чем ты, – согласилась Джейд. – Я ни одной русалки на своих уроках не знаю.

– Я по-прежнему рвусь на урок магии, но он же в самом конце дня! – недовольно фыркнула Бринн.

– И это все? – простонала Бринн. – Все время, которое у нас есть на еду?

Джейд в отчаянии пожала плечами:

– Держись там.

– И ты, – отозвалась Бринн, пытаясь проглотить хоть немного еды, пока убирает свой поднос.

Глава четвертая

Бринн не придумала, что ответить, поэтому просто улыбнулась в ответ.

– Энергетическое заклинание прямо сейчас мне очень пригодилось бы, – пробормотала Бринн себе под нос.

– Возможно, мы даже начнем проходить кое-какие исцеляющие заклинания, – прибавила Винди.

Ученики загудели в предвкушении.

– Что, порезы от бумаги? – сострил Уильям Бич.

Винди посмеялась:

Винди продолжала:

И тут Бринн осознала, что весь класс смотрит на нее.

– Бринн? – окликнула Винди. – Ты слышала вопрос?

Глаза девочки заметались по классу:

– Кто, я? О! Да! Слышала. Но вы не могли бы повторить? Просто чтобы я, ну, понимаете, дала наиболее верный ответ?

Почему-то остальные ученики захихикали.

Ученики снова засмеялись.

– О, э-э, верно, – выдавила Бринн. – Я должна поднять руку.

– Точно, – произнесла Бринн. – Конечно. – Она покосилась на Уильяма и увидела, как тот закатывает глаза.

– Все закройте глаза, – скомандовала Винди.

Класс погрузился в тишину – все сделали, как сказала учительница.

– Подумайте о тех, кого вы любите. И о местах, где вам нравится бывать.

Бринн сложила руки чашечкой, как делали родители, накладывая заклинания.

Бринн сконцентрировалась на вызванных картинах, но ни зуда, ни пульсации не почувствовала.

Винди сказала:

– Продолжайте попытки, – подбадривала Винди. – Вы все отлично справляетесь!

Несколько учеников кивнули, а Уильям единственный из всех поднял руку. Повернувшись к Бринн, он усмехнулся.

Талли стрелой вылетел оттуда. Через минуту в дверь просунул голову папа Бринн:

– Все в порядке? – Он озадаченно посмотрел на плавающие вокруг тетради и книги.

– Э-э, да, – ответила Бринн. – Я просто, мм, прибираюсь.

– Отлично, пап. Мы с Челси – первые в классе, кому удалось заклинание освещения, – солгала она.

К этому моменту Бринн хотелось только одного – чтобы он ушел.

– Слушай! Я позову маму, и ты нам покажешь!

У Бринн оборвалось сердце:

– Э-э, ну, я… Дело в том…

– Подожди чуточку, – попросил Адриан. – Сейчас я ее приведу.

– Нет, пап, – сказала Бринн. – Понимаешь, по правде…

– Что такое, дорогая?

– Ну, по правде… Я должна сейчас делать домашку по обществознанию.

«Я буду стараться сильнее, – пообещала Бринн сама себе, – и дела улучшатся».

Дела ухудшились.

– Эй, Бринн, хочешь, я помогу тебе с заклинанием? – предложил он.

Винди плавала по классу, проверяя, кто как справляется, и поправляя положение рук учеников.

– У всех получилось? Трэйси? Бринн? Девочки, у вас получилось? – уточнила Винди.

Бринн чувствовала на себе взгляд Уильяма, но все равно кивнула.

Джейд подтолкнула ее локтем:

– Эй, что не так? Ты всю неделю закрытая, как моллюск.

– О, я в порядке, – пробубнила Бринн. – Просто думаю об уроке магии.

– Потрясающе, – процедила Бринн сквозь стиснутые зубы.

– Думаю, мы станем двумя самыми великими русалками вовеки, Бринн. Я так рада, что мы с тобой дружим!

1 В США, начиная со средней школы, ученики больше не делятся на классы. Таким образом, получается, что на каждом новом уроке могут собираться разные ребята, у которых этот урок стоит в личном расписании.

Скачать книгу

Русалочка. Талисман забытых земель бесплатное чтение

Аманда Луззадер Русалочка. Талисман Забытых земель

* * *

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Аманда Луззадер
Русалочка. Талисман Забытых земель