Власть дракона. Навстречу ветру бесплатное чтение

1 глава

Цезарь заговорил

Растишь детей, растишь. Думаешь: вырастут, выпустишь в свободный полет и будешь со своим любимым мужем реализовывать все планы, скопившиеся за годы. Вкладываешь в детей, в мужа, в семейный счет, семейный бизнес, семейную недвижимость. А потом это все разом исчезает.

– Я еще раз настаиваю на том, что этим детям не место в нашей школе! Высокий худой мужчина с взъерошенными черными волосами, в черных штанах и черной тунике уже десять минут ходил в директорском кабинете из угла в угол и ругал детей. Точнее, одного из них.

Анна сдержанно молчала. К учителям она никогда не испытывала ни особой любви, ни уважения. В ее собственном детстве не было ни одного достойного учителя. Она прилежно училась, старалась быть лучшей в классе, но учителя были всего лишь людьми со своими страхами, сплетнями, потребностями… И все это сказывалось на учениках.

Мама иногда приходила в школу, общалась, выслушивала дежурные фразы о потенциале или, наоборот, необходимости дополнительно позаниматься, и уходила, оставив нищих учителей ни с чем. Дома она ругалась на учителей, на детей, на уровень жизни в стране и принималась учить всем предметам сама.

Анна переняла ее тактику. К учителям она относилась крайне пренебрежительно, предпочитая контролировать уровень образования детей самостоятельно. И это было не сложно, имея педагогический диплом с красной обложкой.

Было. Ровно до того момента, как Цезарь, домашний любимец, не заговорил на человеческом языке. Как-то обычным солнечным утром Анна готовила завтрак на всю свою любимую семью – мужа Игоря и близнецов Никиту и Алису. Она как раз взбивала омлет, когда в кухню вошел кобель немецкой овчарки Цезарь. На миг он задержался, потом проследовал к своим мискам. Они, конечно же, были пустыми.

– Я так понимаю, до меня опять очередь дойдет только после посудомойки? – недовольно пробурчал Цезарь, грузно опускаясь на свой мощный зад.

– Потерпишь. А то накормишь тебя, а потом срочно гулять придется идти, – автоматически парировала Анна и тут же замерла. Мозг пытался переработать то, что только что произошло.

В кухню вошел Никита. Он, как всегда, улыбался.

– Привет, мам! Привет, Цезарь! – мальчик отодвинул стул, сел и включил телевизор.

– И тебе не хворать, – буркнул кобель.

– Опять ворчишь? – ухмыльнулся Никита, щелкая каналы.

– Комментировать обязательно? – не смотря на все свое недовольство, уходить с кухни пес не собирался.

Все еще держа венчик в руке, Анна села на свободный стул. Она посмотрела в доброе открытое лицо сына. Нет, он всегда разговаривал с животными, но обычно это выглядело так: "Привет, Цезарь! – Гав-гав-гав".

– Что это было? – наконец, выговорила она.

– Ты о чем? – мальчик не отрывал глаз от телевизора.

Она указала венчиком на пса:

– Ты только что разговаривал с Цезарем!

Пес замер, уставившись на хозяйку. Похоже, до него тоже стало что-то доходить.

Никита положил пульт и взволнованно посмотрел на мать:

– Мам, я всегда с ним разговариваю.

– Но, обычно, он тебе не отвечает! – Анна кричала шепотом, то ли опасаясь всех разбудить, то ли страшась реальности происходящего.

Никита переводил столь же ошарашенный взгляд с матери на пса и обратно.

– В смысле – не отвечает? А кто тогда все это время мне отвечал?

Анна положила венчик на стол.

– Тааак, похоже, кто-то из нас здесь сумасшедший.

– Не я, – поспешил реабилитироваться пес и принял решение покинуть кухню.

– Стоять! – остановила его Анна. – Разберемся здесь и сейчас.

Пес послушно остановился и даже сел.

– Ты, – она обратилась к сыну. – Цезарь всегда тебе отвечал на человеческом языке?

– А на каком же еще? – не понял Никита.

Анна развела руками:

– Ну, я до сегодняшнего утра не слышала от нашего пса человеческой речи. Теперь ты, – она посмотрела на пса. – Почему именно сегодня ты заговорил на русском?

– Я, конечно, не доктор философии, – начал спокойно пес. – Но не кажется ли вам, мама, что выяснить сей факт нереально? Как я могу знать, на каком языке я с вами общаюсь? На русском? Или это просто вы начали понимать мой, собачий?

Анна замахнулась венчиком на пса, когда на пороге появились муж и дочка.

– Доброе утро! – поприветствовала Алиса.

– Доброе, – буркнул Цезарь, не сводя взгляда с кухонной утвари.

Девочка замерла, переводя взгляд с пса на мать и обратно. Отец семейства схватил ее и пропихнул за спину.

– Что за..?

Выяснение отношений понеслось по второму кругу. Потом об этом узнала бабушка, и тут все завертелось. Задачей бабушки было вовремя донести до магического сообщества, что в детях проснулись волшебники и их пора отдавать в школу.

Анна взглянула на часы и поняла, что больше не может позволить Виктору изливать свое негодование на головы педсовета. Она встала, поправила платье.

– Со всем уважением, Виктор, я не думаю, что Никита мог заставить единорога стошнить на вас. Во-первых, он культурный, воспитанный мальчик. Во-вторых, он не причинил бы вреда животному.

Учитель остановился и сейчас прожигал Анну взглядом. В его мире рыжие женщины всегда несли хаос и неприятности. Ее он видел в первый раз, но уже надеялся не увидеть больше никогда.

А вот педсовету уже доводилась лицезреть Анну в этом кабинете. Ровно неделю назад…

– Гироскутер? – Анна встретилась с Алисой в школьном коридоре. – Серьезно? Тебе же четко объяснили – никаких механизмов в школе! Это – другой мир. Здесь дети и фен-то никогда не видели.

– Мам, у них занятия в разных концах дома! Пока туда доползешь, уже делать ничего не хочется, – упрашивала Алиса. На ней были брюки темного цвета и такая же туника, не платье, как у других школьниц. Длинные волосы распущены. В свои десять лет она уже срывала восторженные взгляды мальчишек.

Анна и не злилась. Она всегда воспитывала в детях адекватность и обоснованность. Но иногда это шло вразрез с общепринятыми правилами.

– Где ты его хотя бы взяла? – вздохнула она.

Ответ Анна позже процитировала педсовету:

– Наколдовала. Разве не этому учат в вашей школе? Колдовать?

Педсовет по поводу единорога закончился полной реабилитацией мальчика. Анна была уверена, что это – чистая случайность, поэтому и убедить учителей не составило особого труда. Она хотела попрощаться с детьми, но уроки шли полным ходом. В коридоре было тихо, лишь изредка слышались звуки взрыва или приветственный клич какого-то неведомого животного.

Анна вышла из школы, вдохнула терпкий осенний воздух. Здесь было очень красиво. Клумбы все еще утопали в цветах, а деревья нарядились в пестрые октябрьские одежды. По узкой аллее среди кустов акации и рододендронов она прошла к домику девочек: невысокому строению из белого кирпича и беседкой у двери. Там девочки пили чай, беседовали, готовили уроки. Но сейчас здесь никого не было – уроки.

Она зашла в комнату, где помимо Алисы жили еще две ученицы, обе – исконные волшебницы. Анна села на кровать дочери, провела ладонью по вязанному белому пледу. На глаза навернулись слезы. Она очень тосковала по детям. Слишком рано и совершенно неожиданно они покинули дом. Анна спрятала под подушку пакет со сладостями и поспешила уйти, пока совсем не расклеилась.

Для того, чтобы вернуться в свой мир, необходимо было подойти к центральным воротам и протянуть руку влево, там была невидимая калитка. Пройти через нее можно было, только прикоснувшись иноземной рукой. Анна предположила, что дело в каком-то особом гене, но волшебники ее, разумеется, не поняли. Калитка открылась, и девушка ступила на московскую землю.

Она заехала в свой цветочный магазин, немного постояла за прилавком, потом отправилась в супермаркет. Купила стандартный набор продуктов для стандартного ужина. Анна всегда стремилась все свои роли выполнять на "5+". Отличная мать, отличная жена, но сейчас не было настроения. Дома никто не встретит. Никто не похвалит ее ужин, дети не станут наперебой рассказывать, как прошел их день. На глаза снова навернулись слезы.

Стоило ей открыть дверь, как большой пес закружился обручем, приветствуя хозяйку. Анна потрепала пса за ухом:

– Пойдем гулять?

– Пойдем-пойдем-пойдем! – ответил пес.

Что тогда произошло, так никто и не понял, но все домашние продолжили понимать речь пса. Как оказалось, бабушка его всегда понимала. Слава Богу, никто из соседей этой способностью не обзавелся.

Анна вернулась домой через полчаса, но Игоря дома все еще не было. Она позвонила мужу, трубку никто не брал. На сердце стало еще тоскливее. Девушка переоделась, приняла душ и начала готовить ужин.

Игорь так и не пришел. Не появился он и на следующий день.

2 глава

Новая учительница

На второй день Анна позвонила знакомому адвокату, и тот помог ей правильно оформить заявление в полицию. К счастью, у нее был небольшой капитал и полезные знакомства, которые помогали ей избегать неудобных вопросов и скользких ситуаций. При другом раскладе служители порядка вряд ли бы оставили без внимания тот факт, что детей Анны давно никто не видел, а теперь и муж пропал.

Через тройку дней тоски, страха и нескольких бутылок вина мозг стал проясняться. Приехала свекровь, бабушка Валя. Она хозяйским взглядом осмотрела квартиру, пару раз пренебрежительно гаркнула на Цезаря и выложила на кухонный стол батарею консервации. Исчезновение сына ее волновало, но не так, как можно было бы ожидать. Она не плакала и не выламывала руки, она размышляла.

– Были следы борьбы? – как заправский следователь спросила баба Валя.

Анна поперхнулась чаем.

– Когда ты видела его последний раз? – женщина выключила воду, вытерла руки о полотенце и уперла руки в бока.

– В понедельник, – проговорила Анна.

Все в той же позе баба Валя повернулась к Цезарю:

– А ты?

Пес вытянулся по стойке "смирно".

– В понедельник днем. Следов борьбы не было, ушел хозяин из дома по воле своей. Но долго ходил перед этим по комнатам, посидел у детей, фотографии на стенах поразглядывал. Но вещи не собирал. Соответственно, надолго покидать дом не собирался.

Баба Валя повесила полотенце, налила чай и присела рядом с невесткой.

– Не стоит делать поспешных выводов. Может, и сам ушел.

– К любовнице? – выпалила Анна, то ли в шутку, то ли всерьез. Сейчас она все отдала бы за то, чтобы Игорь ушел к любовнице. Так можно было бы его вернуть.

Но баба Валя отрицательно покачала головой.

– К любовнице он бы вещи собрал.

Она похлопала Анну по руке:

– Ладно, роднулька, найдем мы твоего пропащего. – Она отхлебнула горячий чай и задумчиво прокомментировала. – Ну, и моего заодно.

Анна пила чай и с благодарностью смотрела на свекровь. Валентина всегда была сильной, но очень доброй женщиной. Она держала свое небольшое хозяйство в деревне под Серпуховым.

В свои пятьдесят семь лет запросто могла бы еще найти хорошую работу и выйти замуж. Но, как только Игорь женился, она оставила молодым квартиру и уехала в деревню. Там она завела двух коз, десяток курей и огород. При каждом удобном случае дети срывались к любимой бабуле. Именно она научила их плавать, кататься на лыжах, стрелять из лука.

Размышления Анны были прерваны звонком в дверь. Она вздрогнула и пошла открывать. Какого же было ее удивление, когда на пороге она увидела Михал Михалыча – директора школы в магическом мире. Мужчина выше среднего роста, лет семидесяти, с аккуратной стрижкой и бородкой. На нем был костюм-тройка и дорогое серое пальто.

Анна отошла, пропуская директора в дом.

– Что-то случилось?

Михал Михалыч снял пальто и поискал глазами, куда его можно повесить или положить. Анна поняла и взяла пальто из рук, жестом приглашая гостя в комнату.

Вместо того, чтобы выбрать место, куда присесть, директор подошел к большому окну и посмотрел на город с высоты семнадцатого этажа.

– У вас – да, – ответил он. – Сколько уже нет вашего мужа? Неделю?

Анна кивнула.

– Я так понимаю, ожидать его самостоятельного возвращения уже не стоит.

Он не спрашивал, он констатировал факт.

– Я предлагаю вам помощь в поисках. Но взамен мне тоже нужна услуга.

Все еще с чашкой в руке в комнату вошла Валентина, она прислонилась к дверному косяку и спросила:

– И какая?

Михал Михалыч вздрогнул при виде женщины, но быстро взял себя в руки.

– Мне нужен учитель по Иномирью.

Анна перевела взгляд с директора на свекровь и обратно.

– Вы имеете в виду меня?

– Да, вас, – ответил директор. – Не в ваших силах заниматься поисками человека. А мы можем. Ну, а вы пока можете принести пользу нашему миру. Хотя, почему "нашему", это теперь и мир ваших детей.

В данной ситуации обрести хотя бы детей было бы невероятным счастьем! Поэтому и думать долго Анна не стала.

– Я согласна! Но… – она заметила изумленный взгляд Цезаря. – Как же пес?

Михал Михалыч равнодушно пожал плечами:

– Возьмите его с собой.

Дома учителей находились в самых дальних концах поместья. Видимо, для того, чтобы обеспечить безопасность учеников. Каждому учителю принадлежал свой отдельный дом, дабы иметь возможность отдохнуть в уединении после шумных учеников. Так же, как и у детей, здесь была клумба перед входом и небольшая беседка.

На дорогу до основного здания уходило около десяти минут. Анна открыла дверь, взвились клубы пыли. Их особенно было заметно в лучах заходящего солнца, скользивших сквозь неплотно запахнутые шторы. В доме было две комнаты, ванная и чулан. В одной комнате стоял круглый стол, диван с резными подлокотниками, книжные шкафы, во второй – большая кровать, ночной столик и платяной шкаф.

Анна открыла шкаф и обнаружила два комплекта форменной одежды черного цвета и высокие сапоги на плоской подошве.

Мало кто из учителей придерживался формы. В основном, учителя носили свою одежду. Анна раскрыла чемодан и извлекала несколько платьев классического для ее мира кроя и повесила в шкаф.

В дверях появился Цезарь. Убедившись в том, что хозяйка в порядке, пес отправился изучать территорию. Пока они шли к дому, он заметил свободно прогуливающегося единорога, двух павлинов и снежного барса. Это позволило псу сделать вывод, что животным здесь можно было передвигаться беспрепятственно.

Обойдя территорию по периметру, Цезарь начал сужать круги и вдруг почувствовал Никиту. Он побежал в сторону знакомого запаха и вскоре увидел мальчика, сидящим в беседке и читающим книгу. Пес радостно гавкнул и побежал к хозяину. Передними лапами запрыгнув на колени, он стал лизать лицо. Мальчик радостно рассмеялся и потеребил пса за ушами.

– Ты откуда тут взялся? – спросил он, когда оба успокоились.

Цезарь деловито осмотрел кусты.

– Я теперь здесь работаю. Охранником.

– Че, правда? – удивился Никита.

– Да, нет, – пес повертел головой. – Твою маму сюда взяли на работу.

Мальчик искренне обрадовался.

– Класс! И папа с ней приехал?

Пес сел на хвост.

– Папа ваш потерялся. Вот мама сюда и приехала.

– Как потерялся? – испуганно переспросил Никита, крепче сжав книгу.

– Подробностей не знаю. – Признался пес.

Внезапно в воздухе образовался запах гуляша и риса, все остальное внезапно перестало существовать.

– Ужин! – воскликнул Цезарь.

– Ты нормальный? – возмутился Никита. – Сообщаешь мне, что отец пропал, и тут же мечтаешь набить желудок?

Цезарь, разумеется, претензий не понял.

– Я – пес, и я хочу есть. Пахнет едой. Что не так?

Никита покачал головой и пошел домой относить книгу. Вышел он с еще одним мальчиком, высоким, худым и бледным.

– Это Сурен. Сурен, это мой пес – Цезарь, – представил он обоих.

– Отведи, пожалуйста, Цезаря в столовую, а я найду маму. В каком она домике?

– В девятнадцатом, – ответил Цезарь и в нетерпении замотал хвостом, предвкушая вкусный ужин. Он очень надеялся, что в этом мире его не будут кормить сухарями.

Никита заметил маму издалека: она трясла плед, пытаясь выбить из него столетнюю пыль. Увидев сына, плед она тут же бросила и крепко обняла мальчика.

– Что с папой?

Анна пожала плечами:

– Я не знаю, он просто исчез. Михал Михалыч обещал помочь с поисками. За это он попросил меня на время стать учителем в вашей школе. Я так поняла, что должна буду рассказать детям о нашем мире.

Никита еще раз обнял Анну.

– Я очень рад, что ты снова рядом!

Девушка поцеловала сына в макушку, заметив, что еще немного и макушку она перестанет доставать.

– Пойдем, я покажу тебе столовую. Заодно и обрадуем Алису.

Никита бросил взгляд на плед, что-то прошептал, плед взвился вверх, внезапно вымок, сам себя выжал, встряхнулся и полетел в дом.

– Здесь никто ничего не делает руками, – пояснил Никита.

И вдруг ему почему-то стало стыдно. Анна не умела колдовать, и многие вещи ей придется делать самой.

Она будто бы угадала его мысли и засмеялась:

– Ну, судя по тому, что стиральной машины я тут не увидела, стирать теперь будете вы с помощью своих заклинаний. Круг замкнулся.

Как ни странно, но в столовой не было шумно. В большом квадратном зале с окнами в пол находилось около двухсот детей. Все они спокойно ели и переговаривались друг с другом. У окна Анна заметила дубовый стол, за которым сидели учителя. Она узнала некоторых присутствующих на педсоветах, и ей стало неловко. Зато Михал Михалыч приветственно помахал ей рукой, приглашая присоединиться. Анна постаралась принять небрежный, уверенный вид и подошла к столу.

– Добрый вечер! – поприветствовала она учителей.

– Я уже ввел всех в курс дела, – пробасил директор. – Серенна завтра выдаст вам расписание и примерный учебный план. Изучите его и приходите ко мне на обсуждение. Думаю, через недельку вы сможете приступить к урокам.

"Через недельку" – заметила Анна. Значит, за неделю он Игоря найти не планирует.

Серенна – низенькая женщина лет шестидесяти – что-то чиркнула в блокнот, кивнула Анне и продолжила жевать капустный салат. У каждого учителя было несколько тарелок с самой разнообразной едой, что-то было похоже на привычную ей, что-то выглядело странно. Растекшиеся по тарелке зеленоватые медузы, выпускающие пузырьки воздуха, розовое пюре, что-то темное, похожее на гуляш, – в горшочке.

Анна оглядела зал: ни слуг, ни раздаточного стола не было. Но она заметила прямо перед собой большую крышку, похожую на тортницу. Понадеявшись найти под ней обычный гуляш с рисом, Анна подняла крышку. И, о, чудо! Она увидела белую тарелку с рисом и гуляшом.

– Это – что-то типа "скатерти-самобранки"? – спросила она, толком ни к кому не обращаясь.

Учителя непонимающе хлопали глазами, а директор рассмеялся:

– Я немного знаком с вашим фольклором. Вы очень удачно подобрали определение.

Зал постепенно начал пустеть. Алиса так и не появилась. Михал Михалыч пояснил, что у девочек ее класса в это время вечернее домашнее колдовство, они учатся укладывать спать ушуклей. Это нечто вроде домовых.

Когда за учительским столом остались только директор и Анна, появился Виктор. Он вышел из-за спины, поэтому девушка вздрогнула от неожиданности, когда услышала над собой его глухое "Добрый вечер".

Виктор сел напротив, открыл крышку, под ней оказалось что-то синее, напоминающее геркулесовую кашу.

– Как прошел день, Виктор? – поинтересовался директор.

– Спокойно, – ответил мужчина.

Он один из немногих носил форменные черные брюки и тунику с воротником-стойкой. Сейчас на нем еще был длинный жилет с коротким мехом. Он достал из кармана маленькую книжицу, взял вилку и начал ужинать, не отрывая взгляда от страниц. Тем самым, показав, что к разговорам он не расположен.

– Пожалуй, мне пора в опочевальню, – Михал Михалыч тяжело поднялся, положил на стол салфетку. – Хорошего вечера, дорогие друзья!

Виктор кивнул. Анна решила, что ей здесь делать тоже нечего и вышла из зала вместе с директором.

Цезарь уже храпел, растянувшись на ковре в главной комнате. Анна сняла обувь, умылась, переоделась и решила посмотреть, что за книги стоят на полках. Телевизора не было, интернета тоже, придется придумывать, как себя развлекать. Взгляд остановился на корешке, где было написано "Поиски, исследования. Методология". Возможно, это хоть как-то подскажет ей, с чего начать поиски мужа.

Солнце быстро садилось и вскоре в доме стало совсем темно. Анна поискала глазами что-то напоминающее свечи или керосиновую лампу и заметила, что по дому расставлены стеклянные колбы. На вид это были просто вазы, но с крышкой. Она провела рукой по корпусу, и внезапно по комнате разлился теплый желтоватый свет. Анна попробовала подвигать пальцами и поняла, что так можно регулировать мощность света.

Она нашла такой же светильник в спальне и включила его. На прикроватном столике стоял такой же купол, под которым прятался ужин в столовой, только поменьше в объемах. Анна представила себе крепкий сладкий чай и подняла крышку. Догадка оказалась верна: по комнате разлился аромат черного чая с мятой и чабрецом.

Она забралась под теплое невесомое одеяло и открыла книгу. Большими красивыми буквами с вензелями было написано "Первым делом вы должны понять: если кто-то или что-то не хочет быть найденным или исследованным, вы никогда не сможете этого сделать".

Ночью ей приснился Игорь. Он носил коробки с тюльпанами и ругался, что их очень поздно привезли, что они не успеют все продать к 8 марта.

Проснулась Анна от солнечных слепящих лучей. Она зажмурилась, потерла глаза и села. Только после этого девушка почувствовала нежный цветочный аромат: на соседней подушке лежал белый цветок, похожий на розу. Анна вскочила, озираясь по сторонам.

– Цезарь! – закричала она.

Пес прилетел, сшибая углы, и удивленно уставился на хозяйку.

– К нам кто-то приходил ночью. Ты не слышал?

Цезарь деловито обошел комнату, зачем-то обнюхал углы и вынес вердикт.

– Никого не чувствую.

Анна недовольно проскрежетала зубами.

– Зачем ты тогда овчаркой родился? Мог бы и пуделем побыть.

Прикасаться к незнакомому цветку совершенно не хотелось, но Анна заметила под ним листочек бумаги. Она осторожно его вытянула и прочитала. Там было всего лишь три слова: "Не ищи меня".

У Анны затряслись руки, она села на кровать и разрыдалась. Все переживания последних дней внезапно обрушились на нее.

3 глава

Когда поет шухняк

– Раз вы помогаете мне в поисках, то я решила поставить вас в известность, – Анна протянула директору записку.

Михал Михалыч сидел за своим столом из красного дерева, обтянутым зеленым сукном. Он взял записку, прочитал, затем изучил ее с помощью лупы. Насыпал какой-то желтый песок, сдул, посмотрел на свет.

Анна присела в свободное кресло.

– Как так? Мы привыкли все проблемы решать вместе. Если он в опасности, – стала размышлять она. – И Игорь просто не хочется подвергать опасности нас… Но не находимся ли мы в большей опасности, оставаясь в неведении?

Михал Михалыч подошел к окну, отодвинул одну из штор и молча посмотрел на раскинувшиеся внизу домики учеников. Кабинет директора находился на третьем этаже, и он мог наблюдать за всем, что происходить в его владениях. Не смотря на наигранную тяжесть в движениях и добродушный старческий налет, мужчина все еще обладал орлиным зрением, острым слухом и ясным умом.

– Это может означать все, что угодно.

– Например, что эту записку подбросили, – предположила Анна. – Не факт, что ее написал Игорь.

Директор положил листок на стол и закурил трубку.

– Нет-нет, ее написал именно ваш муж. Ну, или ваш сын, что кажется мне менее вероятным.

Анна ждала объяснений, и он продолжил:

– На ней его частицы. Его или Никиты.

– А если его заставили написать эту записку? – не успокаивалась Анна.

– Тогда спросите себя, почему именно этот цветок вам принесли. Что он может означать? – Михал Михалыч выпустил облачко дыма и пытливо посмотрел на девушку.

Анна вспомнила цветок и обреченно произнесла:

– Белые цветы – мои любимые.

Директор кивнул.

– Если бы его заставили, милая моя, он преподнес бы любой другой цветок.

– Это может быть простым совпадением, – не унималась Анна.

– Допускаю, – согласился директор.

Анна медлила.

– Значит ли это…

– Значит ли это, что мы прекратим поиски? – перебил ее мужчина. – Разумеется, нет. У нас с вами есть определенная договоренность, и я намерен ей следовать. А вы, в свою очередь, следуйте своим обещаниям. Я жду ваших комментариев по расписанию и учебному плану.

Анна кивнула, встала и на ватных ногах вышла из кабинета. Лифтов в этом мире не было. Все и без того умели левиторировать. Все – да не все. Анна почувствовала, как к глазам вновь подбегают слезы. Она ступила на первую ступеньку, но нога соскользнула, и девушка полетела вниз.

Она всплеснула руками в тщетной попытке ухватиться хоть за что-нибудь и уже представила себя скатывающейся с крутой лестницы, как вдруг оказалась в чьих-то сильных объятиях. Ее держали так крепко, что на миг очень захотелось отключиться и пустить все на самотек. Виктор приподнял ее и вернул на верхнюю ступеньку.

– Если вы не умеете ходить по лестнице, не стоит подниматься на столь высокий этаж.

Он даже не скрывал свое раздражение и неприязнь. Виктор постучал в дверь директора и вошел.

– Спасибо, – пролепетала Анна. Но он ее уже не услышал.

Что я могу…. Что я могу…

Анна шла по брусчатой аллее, вокруг росли кусты с розовыми цветами. Откуда-то появился Цезарь и неслышно последовал за хозяйкой. Анна чувствовала себя абсолютно бесполезной. Ее не покидала мысль, что вот сейчас, прямо сейчас Игорь страдает, его мучают. Он ждет ее помощи. А она ничего не может!

Погруженная в мрачные мысли Анна дошла до своего дома. Проглядев расписание и учебный план, она вернулась к чтению книги по методологии поисков. В одной из глав говорилось, что можно воспользоваться "компасом единой крови". Для этого нужно было зарядить некий "компас" кровью родственника этого существа, в данном случае – человека. Находка помогла девушке приободриться. Осталось только выяснить, где раздобыть компас?

Вечером пришли дети. Алиса была очень взволнованна пропажей отца, она практически плакала. Никита, напротив, был собран, предлагал различные варианты поиска. Пока Анна не разобралась во всех обстоятельствах, она решила не волновать детей и не подвергать их возможной опасности. Единственным правильным выходом было – соврать.

– На самом деле, папа приходил ко мне. – Начала он не совсем с вранья.

Дети в изумлении на нее уставились. Цезарь поднял морду над лапами, прислушался.

– Он просил никому не говорить, – продолжила Анна. – Он вынужден скрываться. Как только папа решит одно дело, он вернется.

– Когда это будет? – тут же выпалила Алиса.

– Этого он и сам пока не знает, – Анна подлила чай себе и дочери. – Предлагаю продолжить на улице. Совсем немного теплых вечеров осталось.

Анна надеялась, что в наступающих сумерках дети не смогут разглядеть на ее лице волнение и страх.

Уже через неделю Анна приступила к своим непосредственным обязанностям. Ее задачей было пояснить местным детям, чем отличаются их миры. Подразумевалось, что только единицы людей из обоих миров могут перемещаться, и в других школах не было такого предмета как "иноведение". Но Михал Михалыч всегда слыл новатором, поэтому и решил пригласить Анну.

Сравнивать миры ей было сложно, потому что она только начинала познавать этот мир, но директор облегчил ей задачу, накидав примерный учебный план.

– Мне бы проектор… – как-то задумалась Анна.

Никита предложил ей спросить совета у Виктора. Оказалось, что он заведовал большим хранилищем артефактов.

– Наверняка, у него есть что-то, похожее на проектор, – предположил Никита.

Просить что-либо у человека, которому твои дети выпили столько крови, было, как минимум, неудобно. Но Никита этого не понимал. Он вообще мало задумывался о том, что "кто-то там что-то думает".

Анне пришлось как-то усмирить свои чувства. Раз у этого Гринча есть артефакты, то у него может найтись и компас единой крови. Осталось придумать, как правильно подойти к Виктору.

Было сложно понять, чем можно задобрить этого нелюдимого типа. Судя по всему, ничто его не радовало. Анна зябко поежилась на диване, весь день шел дождь. Она только вернулась из школы, переоделась, "наколдовала" себе чашку чая и сейчас размышляла над планом. И тут ее озарило. Если его не радуют хорошие вещи, значит, его радует то, что не радует никого. Например, заунывный ноябрьский дождь. И, скорее всего, он все еще в школе, "наслаждается" погодой. И тишиной. Все ученики уже покинули стены альма матер.

Анна вскочила, быстро переоделась в джинсы и свитер, которые привезла из дома. Одела куртку и взяла зонт. Цезарь удивленно воззрился на хозяйку:

– Ты серьезно?

– Отдыхай, – успокоила его Анна. – Я скоро вернусь.

На улице было холодно, сыро и ветрено. Тут же захотелось вернуться обратно, но Игорь все еще где-то там, один. Анна поспешила дойти до школы.

В коридорах горел тусклый свет. Дождь гулко стучал по окнам. Анна стряхнула зонт прямо на пол. Тяжело застучали капли. Где находился кабинет Виктора, она узнала заранее.

Поднявшись на второй этаж, Анна прошла по коридору и очутилась у высоких резных дверей. Девушка постучала. Не дождавшись ответа, она решила сама открыть дверь. Та легко поддалась. Пахнуло пылью, задохлостью и книгами. От неожиданности она закашлялась. Большая комната была заставлена стеллажами с книгами, деревянными ящиками, сундучками и коробками.

Анна несмело вошла в комнату. Здесь все дышало таинственностью, стариной. Ковер на полу заглушал ее шаги. Она прошла вдоль стеллажей, разглядывая коробки на полках. Одна из шкатулок привлекла ее внимание. Она была очень похожа на дешевую музыкальную шкатулку из ее мира. Анна протянула было к ней руку, но суровый глухой голос ее остановил.

– Я бы не советовал этого делать, если, конечно, вы не хотите оглохнуть.

Анна резко обернулась и увидела Виктора. Он стоял, скрестив руки на груди, всей своей позой выражая крайнее недовольство.

– Я так же не советовал вам подниматься выше первого этажа, но, похоже, советы вы не воспринимаете. Только последствия.

Анна посмотрела на мужчину снизу вверх. Возможно, на учеников и других учителей и действовал его мрачный, отпугивающий вид, но не на нее. Анна почему-то знала, что человек он не злой, а для вечного недовольства жизнью наверняка была причина.

– Мне нужна одна вещица. – Начала она. – В нашем мире есть такие приборы, которые позволяют передавать маленькие картинки на большой экран. Я хотела бы показать детям изображения предметов, о которых я буду рассказывать.

Виктор задумался. Он уже понял, какой предмет нужен девушке, но сейчас размышлял, стоит ли ей его давать.

– Не уверен, что вы сможете верно использовать целозин…

И все же он махнул рукой, приглашая Анну следовать за собой. В комнате было сумрачно, кое-где горели фонари. За окнами все еще лил дождь. Они подошли к одному из шкафов. Виктор взял с полки небольшую шкатулку и открыл ее. На черной подушечке лежал серебристый шар.

Виктор поставил шкатулку на стол.

– Нужно подумать о том, что вы хотите показать, и прикоснуться к целозину.

Он коснулся серебряного шара, тот замерцал, выпустил солнечный луч, и в комнате появилось изображение книги, красной с золотым корешком.

Виктор недоверчиво посмотреть на Анну.

– Необходимо представить себе четкую картинку или явление, очистить свой разум. Иначе в изображении будет много помех.

Анна протянула руку к артефакту и нерешительно посмотрела на учителя.

– Я попробую?

Виктор убрал свою руку, книга исчезла. Анна постаралась представить себе лошадь. Красивую белую лошадь с гривой, развивающейся на ветру. В этом мире лошадей она не встречала, только единорогов. Она прикоснулась к целозину. В воздухе появилась голова лошади с развивающейся гривой, затем стало появляться мощно тело, ноги, копыта. И тут лошадь почему-то превратилась в батон колбасы.

– Фу ты, блин! – выругалась Анна и убрала руку.

Виктор непонимающе на нее уставился.

– Иногда… в нашем мире… лошадей отправляют на колбасу. Это называется "конина".

Мужчина скривился.

– Вы планировали рассказать детям, как можно использовать единорогов в пищу?

Анна вспыхнула:

– Конечно, нет!

Виктор закрыл шкатулку, все-таки правильно он сомневался.

– Контролировать свое сознание не так просто, как это может показаться.

– Подождите! – Анна схватила Виктора за руку, но тут же отпустила, заметив, как тот напрягся. – Позвольте мне потренироваться.

– Это не игрушки, – недовольно ответил Виктор и убрал шкатулку обратно на полку.

Потерять сейчас целозин означало, что и компаса ей не видать. Нужно было уговорить Виктора довериться ей. Она набросила на себя самый кроткий вид, который только могла придумать.

– Виктор, я вынуждена жить в вашем мире, не имея ни капли волшебных сил. Мне приходится как-то приспосабливаться. Позвольте мне научиться? Я буду очень стараться.

В мужчине боролись разные чувства. Ему очень не хотелось доверять артефакт этой неумехе, но желание учить перебарывало страх. Как тогда в детстве, когда он учил брата самоконтролю. Все говорили, что это бесполезно, но он был очень упрямым и самоуверенным.

– Я не доверю вам целозин, пока вы не докажете, что можете с ним справиться. Приходите сюда каждое утро, когда начинает петь шухняк. Будете тренироваться под моим присмотром.

Анна ликовала!

4 глава

Дракон

Шухняк начинал петь около 6.30 утра. При этом, сколько бы Анна не высматривала эту проклятую птицу в кустах, она ее так и не нашла.

Виктор выглядел так, словно и не уходил из своего кабинета. Он склонился над столом и изучал какие-то карты. Только смена одежды выдавала, что он все-таки покидал эти сумрачные стены.

Анна протянула ему бумажный стакан с крышкой.

– Я не знаю, пьете ли вы кофе по утрам, – как ни странно, но купол смог наколдовать кофе "на вынос". – Это – черный. Без добавок.

Виктор отвлекся от своих карт, недоверчиво взял стакан, снял крышку и понюхал содержимое.

– Это – кофе? – переспросил он.

И тут Анну осенило, что до этого момента она ни разу не видела здесь кофе.

– В нашем мире этот напиток пьют утром, чтобы проснуться, – пояснила она.

Мужчина пожал плечами.

– Я и так проснулся. Разве это не очевидно?

Анна раскрыла рот и замерла, подбирая слова. Больше всего на свете сейчас ей хотелось вылить кофе прямо ему на голову.

– Наверно, все, что я сейчас скажу, будет казаться вам нелогичными. Просто примите тот факт, что у нас кофе пьют утром для хорошего самочувствия.

– Хорошо, – Виктор кивнул и отхлебнул кофе. – Довольно необычный вкус.

Он поморщился, но сделал еще глоток. Целозин уже стоял на столе.

– Опять лошадь? – спросил Виктор, то ли насмехаясь, то ли проверяя.

– Да, – кивнула Анна. – Добьем этот вариант.

Ответ прозвучал двусмысленно. Про себя она чертыхнулся, но оправдываться не стала.

Анна попыталась представить себе лошадь в белом пространстве, без лишних предметов, и прикоснулась к шару.

Образ лошади появился довольно быстро, но затем откуда-то взялся поезд, несущийся на всех порах. Анна отдернула руку и выругалась. Виктор стоял, как ни в чем не бывало, возле своего стола и пил кофе.

– Попробуйте еще раз.

Она попробовала и рядом с лошадью появилась корова, потом пачка сметаны. В следующий раз – наездник с лассо. Потом – телега. Как бы Анна ни старалась, но лошадь не желала оставаться одна.

– Похоже, вы абсолютно не способны к самоконтролю, – констатировал Виктор, высокомерно поглядывая на ученицу.

Анна встряхнула руками. От постоянного напряжения их начало ломить.

– Я бы не была столь критична. Это только первый урок.

Виктор усмехнулся.

– И сколько уроков вам понадобится?

Анна выдержала его надменный взгляд.

– Пока вам не надоест кофе.

Уроки продолжались уже несколько дней. И, вот, когда прогресс практически был налицо, шухняк не закричал. Анна проснулась просто от того, что она выспалась. В комнате было сумрачно, но посмотрев на часы, она увидела, что уже 8.30. Девушка встала, укуталась в халат и распахнула шторы.

– Ничего себе! – окна до середины были завалены снегом. Дул сильный ветер, дождь вперемешку со снегом заливал и одновременно заваливал все вокруг.

– Цезарь! – Анне стало как-то не по себе.

Никто не появился, и она вспомнила, что Цезарь вчера остался у Алисы. Непогода ее не пугала. В Москве и не такое случалось. Но сейчас, находясь совершенно одной в маленьком домике в чужом мире… Насколько опасна могла быть непогода? Не лучше ли было бы дойти до здания школы? Анна быстро умылась, переоделась и открыла дверь.

Точнее, попыталась открыть, потому что сделать это ее не удалось. Дверь завалило полностью. Анна подошла к окну, оно тоже практически скрылось под сугробом. Она посмотрела наверх. Была еще возможность как-то выбраться на крышу, но что дальше? Спрыгнуть в сугроб? А дети? Конечно, дети умели колдовать. И, учителя, наверняка, контролировали ситуацию.

Но кто вспомнит про нее, а, конкретно, про то, что колдовать она не умеет и в данной ситуации абсолютно беспомощна?

Анна начала паниковать. Рано или поздно дом полностью закупорится, прекратится поступление кислорода. Она села на диван и стала обдумывать все варианты. Можно отломать дверь шкафа, выбить стекло и попытаться прорыть проход. Можно наколдовать много горячей воды и выливать ее на снег.

Постепенно думать стало тяжело, она забралась на диван с ногами и опустила голову. Вспомнился Игорь. Как он ухаживал за ней. Вспомнился его смех, негромкий и короткий. Он никогда не веселился долго. Вспомнилась его легкая щетина под ее ладошкой.

– Мама! Мама! – откуда-то издалека. – Мама!

Кто-то поднял ее на руки. Она обхватила его шею, прошептала "Игорь" и окончательно ушла в небытие.

Проснулась Анна на кровати в незнакомой комнате. Рядом сидела Алиса. Она что-то рисовала в блокноте. Анна залюбовалась высокими скулами и большими глазами дочери. Попытавшись пошевелить пальцами, она поняла, что еще очень слаба. Левую руку саднило. Переведя взгляд на руку, она испуганно пискнула. В изгибе локтя сидела большая бабочка, размером с блюдце.

Алиса вздрогнула. Увидев, что мама очнулась, она улыбнулась, скинула блокнот на пол и обняла ее. Анна погладила девочку по голове свободной рукой.

– Что это? – спросила Анна, указывая на бабочку, когда дочка встала.

– Это – акопулья. Она восстанавливает. У тебя было кислородное голодание. Когда мы тебя откопали, ты уже была без сознания.

Анна улыбнулась.

– А я предупреждала, что теперь вам придется обо мне заботиться.

– Нуу, – протянула Алиса. – Сначала позаботились о нас. Мы с Ником были не готовы к такому, а Цезарь и подавно. Мои соседки запаниковали. Сурен, друг Ника, создал тоннель к нам. К тому моменту, как они до нас добрались, учителя уже организовали центральный тоннель.

– Что за тоннель? – перебила Анна.

– Это план спасения на случай таких вот катаклизмов, – пояснила Алиса. – В сугробах строится центральный лаз, коридор, тоннель, а к нему уже присоединяются остальные, от каждого дома свой. Старшеклассники уже владеют этой техникой, а началка, конечно, нет. – Девочка задумалась. – Ну, разве что Сурен. Похоже, он еще тот ботаник.

Анна облегченно вздохнула, уставившись в потолок.

– Далеко же вашему Сурену пришлось копать до моего дома. Учителя живут на отшибе.

– Нам помогли. – Алиса задумчиво осматривала больничную палату, чтобы запомнить все детали и запечатлеть позже. – Мы отправили девчонок в школу по центральному коридору, а дальше попытались рыть в твою сторону. Ну, Сурен пытался. Мы не знали точно, куда рыть. Цезарь ничего не чувствовал. Ориентироваться в сугробе сложно. Это меня Ник нашел, потому что, ну, ты понимаешь, – она развела руками. – Близнецы и все такое.

Анна кивнула.

– А потом появился Виктор. Он пытался отправить нас в школу. Орал. Но Никита тоже орал. Блин, мам, с этим нужно что-то делать. – Алиса сжала губы, вспоминая. Щеки покрылись румянцем. – Нужно как-то объяснить Нику, что нельзя повышать голос на учителей.

У Анны мороз пробежал по коже. Она представила себе, как Виктор и Никита орут друг на друга. Он же откажется заниматься с ней дальше!

– В общем, – продолжила Алиса. – Мы с Суреном отправились в школу, а Ник и Виктор пошли тебя спасать.

Анна была шокирована и пристыжена. С одной стороны, ей было стыдно за поведение сына, но и гордость брала, что он не бросил мать на произвол судьбы. С другой – стало понятно, кто вынес ее из снежного плена. Ей хотелось еще поразмышлять над всем этим, но сон начал вновь овладевать ею.

– Спасибо, Алисочка. Я уже в порядке. Можешь больше не сидеть здесь.

Алиса подняла блокнот и карандаш.

– Если ты не против, я еще посижу.

– Хорошо. – Анна не знала, произнесла ли она это вслух или уже подумала во сне.

Михал Михалыч смотрел в окно тяжелым взглядом.

– Все дети уже в школе?

– Да, все, – откомандовал Виктор. – Учителя тоже.

Он сидел в высоком кресле и задумчиво смотрел на директора.

– Ты что-то знаешь, но не хочешь говорить? Или сомневаешься?

Михал Михалыч скрестил руки за спиной и повернулся к Виктору.

– Я почти уверен в том, что эпицентром этого ненастья был дом Анны.

Виктору не очень-то верилось в эту версию. Здесь у каждого учителя в шкафу было множество скелетов. Охотники на оборотней, сами оборотни, колдуньи-разлучницы, воины, тайные (как они думали) агенты. Кому помешала обычная беженка из Иномирья? Она ничем примечательна не была, да, и дети ее явными талантами не отличалась. Сын – обычный анимаг, умеющий управляться с животными. Дочь – скорее всего, творитель, но никто в этом пока не уверен. Алиса любила рисовать, абсолютно бесполезное занятие в этом мире. И больше ничего.

– Сомневаюсь. Если и убивать кого-то, то точно не ее, – заключил Виктор.

Михал Михал пристально на него посмотрел:

– Если ты не знаешь причину, это не значит, что ее нет.

Виктор насторожился. Похоже, это было не просто наставление, а он что-то не договаривал.

– В любом случае, – Михал Михалыч вдруг улыбнулся. – Я прошу тебя присмотреть за ней, а заодно и за ее детьми. Особенно за сыном.

– Ты опять что-то не договариваешь? – упрекнул Виктор.

– Я говорю тебе ровно столько, сколько тебе нужно знать на данный момент, – безаппеляционно ответил мужчина и, усевшись за стол, начал разбирать какие-то бумаги.

Всем своим видом он показывал, что разговор окончен.

Виктор еще немного посидел, наблюдая за директором, затем отправился в свой кабинет. Проходя мимо больничного крыла, он подумал, не проверить ли состояние Анны, но решил, что более благоразумно будет не встречаться с ней. Что-то неведомое доселе, теплое, тягучее и тоскливое просыпалось в его душе. И причиной этому была рыжеволосая гостья из другого мира.

Уже через пару дней Анна смогла вернуться к своим обязанностям. Приближался Новый год, который здесь, как это ни странно тоже праздновался. Анна встретилась с Алисой и ее подружками, чтобы те рассказали, как они встречают Новый год.

Елки не было, но было много других украшений. На Новый год накрывались богатые столы, все ели, пели и танцевали. В школу приезжали родители и другие члены семьи. Кое-кто уезжал на праздники домой, но таких было меньшинство. Подарки не дарили. Видимо потому, что делать что-то своими руками в этом мире было не в чести. Анна заметила, что в домике девочек на стенах стали появляться рисунки. И это были не рисунки Алисы. Дочка проследила за ее взглядом и подтвердила догадку:

– Шиами и Галу пробуют рисовать, им нравится.

Шиами, высокая девочка с красивыми черными волосами, кивнула и заулыбалась.

– Это так увлекательно, создавать что-то красивое не только с помощью волшебства!

Анна была довольна. Дети прекрасно адаптировались в этом мире.

Придя домой, она забралась с ногами на кровать, сделала себе чаю, взяла книжку про Новый год, блокнот и стала делать заметки для урока. Цезарь растянулся перед кроватью и захрапел. За окном медленно падал снег, обычные, белые снежинки.

Утром она отправилась прямиком к Виктору. Анна не договаривалась с ним об уроке, и сейчас очень надеялась на то, что ее не прогонит. Это был первый урок после того случая с сугробом, завалившим ее дом.

Анна постучала, скорее ради приличия, нежели ожидая разрешения войти. Тяжелая дверь легко поддалась. Виктор, как обычно, работал за столом. Он обернулся, когда дверь открылась.

– Вы?

Все-таки он не ожидал ее увидеть. Анна подняла руку в защитном жесте:

– Прежде, чем вы что-нибудь скажете, я хотела бы извиниться за сына. Современные дети не особо владеют культурой общения, их социальные навыки отличаются от наших. Он ни в коем случае не хотел вас обидеть. Единственной его целью было – защитить меня. С тех пор, как его отец исчез, он чувствует себя единственным мужчиной в семье. А это накладывает определенную ответственность.

– И все же… – начал было Виктор.

– И все же, – поспешно перебила его Анна, – я провела с ним воспитательную беседу. Впредь он будет более уважительно относиться к учителям.

Виктор хмыкнул.

– Хотелось бы верить.

Анна взглядом нашла заветную шкатулку.

– Я бы хотела продолжить наши уроки.

Виктор помедлил, затем сняла целозин с полки.

– Думаю, их уже можно завершить. Вы неплохо справляетесь.

Услышать похвалу из его уст было крайне неожиданно. На миг Анна задумалась, не было ли другой причины в столь поспешном решении. Но как говорится "дают – бери, бьют – беги".

На сей раз Анна представила себе большую новогоднюю елку, такую, какие наряжали в залах на детских праздниках. Елка вышла замечательная! Зеленая, пушистая, с яркими сверкающими игрушками, пушистой мишурой. Виктор невольно залюбовался детским восторгом на лице Анны. Но он вовремя отвел глаза, чтобы она ничего не заметила.

Анна убрала руку с целозина и посмотрела на Виктора, ожидая одобрения. Он просто кивнул, закрыл футляр и передал его Анне. Затем вернулся к своим делам. Девушку немного кольнуло его равнодушие, но она решила не комментировать.

– Спасибо, – поблагодарила она и вышла из темной комнаты.

Говорить о компасе было еще рано.

Никита делал большие успехи в учебе. Ему без труда удавалось находить общий язык со всеми школьными животными. Не смотря на то, что класс был профильным, на нем учились только анимаги, таких успехов не достигал никто. Пока одноклассники выискивали в книжках заклинание, позволяющее разговаривать с лягушками, Никита уже организовывал отряд лягушек и отправлял их пугать девчонок.

Он пока не разобрался, как ему удалось заставить свою семью понимать Цезаря, но он точно это выяснит!

Это утро отличалось от других. Мальчик что-то чувствовал. Какое-то нехорошее ожидание, что-то было рядом. Будто обернешься, а там за окном монстр из компьютерной игры. Сурена он ждать не стал и поспешил в школу. Первым уроком было общение с животными, как раз его любимый учитель Тур. Возможно, учеба отвлечет.

Как только он вошел в класс, сразу понял, что надеждам не оправдаться. У Тура были большие серые крылья с жесткими перьями. Сейчас крылья подергивались, будто от нервного тика, а сам учитель периодически поглядывал в окно. Никита принял решение следить за ним. Весь урок Тур как-то по-особенному вдумчиво приглядывался к ученикам. Несколько раз он пересекался взглядом с Никитой. Медлил, размышлял. Летунам не было свойственно скрывать свои эмоции, поэтому и отводить быстро взгляд он не спешил. Говорил Тур мало, просто смотрел, как кто работает. И в окно. Постоянно смотрел в окно.

Урок закончился. Никита нарочито медленно собирал учебники. Кто-то из ребят попытался завести с ним разговор, но встретил равнодушие. Когда класс опустел, Тур подошел к окну и скрестил руки на груди. Губы были сжаты, глаза прищурены.

– Что происходит?

От неожиданности Тур вздрогнул.

– Не хочу лезть не в своей дело, – Никита помял лямку от сумки, – но я тоже это чувствую.

Тур буравил мальчика взглядом:

– Тоже?.. Это?.. – не найдя подтверждения, он уточнил. – Что "это"?

– Ну… – Никита посмотрел в окно. – Что-то надвигается. Я сначала подумал, что заболел, но, судя по вашим дергающимся крыльям, причина не в вирусе.

Тур открыл было рот, но тут же осекся. Он взял Никиту за плечо:

– Ты – лучший ученик в классе. Мы оба это знаем, чего скрывать. И однажды… – он подбирал слова. – Как бы тебе не хотелось ограничиться общением со своим псом и единорогами, но однажды тебе придется применить свои знания и таланты в жизни. Во взрослой жизни. А пока я, как учитель, буду оберегать тебя и остальных своих учеников. – Он еще раз посмотрел в окно. – Как можно дольше.

Возможно, потому, что Тур был частично зверем, Никита воспринимал не только его слова, но и вибрации, эмоции. Поэтому-то он и понял, что учитель сказал гораздо больше, чем собирался.

Сегодня был урок "основы Иномирья", который вела мама. Она наконец-то применила проектор – целозин. Одноклассники были в восторге от новогодней елки! Никита вспомнил, как они писали письмо Деду Морозу. Несмотря на то, что ему очень нравилось в этом магическом мире, он бы многое отдал, чтобы оказаться дома рядом с папой. Конечно, было бы идеальным, если бы папа очутился в этом мире. Если бы они жили здесь все вместе.