Игра Империи. Дети с далёких земель бесплатное чтение

Одетт. Новая жизнь

Как же много бывает в жизни судьбоносных моментов. Даже не заглядывая далеко в прошлое, по совсем недавним событиям моей жизни можно понять, что их немало. Например, два года назад, когда мне было только шесть лет, мой дядя подарил мне яйцо редчайшей птицы, дрейтоны, и когда птенец, наконец, вылупился, я стала самой счастливой девочкой в мире.

Хоть про эту птицу никто и не слышал кроме моего дяди, меня это никак не смущало. Для меня было не так важно, что она редкая, главное, чтобы она стала для меня другом, что в итоге и получилось.

Грациозное создание с мощной длинной шеей и аккуратной головкой, с большими бесстрашными глазами и острым клювов. У неё немного продолговатое тело за счёт массивного змеевидного хвоста, но это скрадывается безмерно большими крыльями. Когда она полностью оперилась, то стала умопомрачительной красоткой в самых нежнейших голубых оттенках неба. Я назвала её Литлейн, как одно из священных озер региона Елама.

А другое событие – моё первое большое путешествие по нашей необъятной стране Мелайн с мамой и Литлейн, которое спланировал мой любимый папочка. Мы начали его из города Флатуа, который находится в области Маркинойда, северного региона Елама. Елама – это современное название Региона Жизни.

За шестнадцать месяцев мы из региона, снискавшему славу за высокие заснеженные горы, добрались до южного края континента, где волны океана бьются о скалы, где на земле правят джунгли, туда, где находилось то самое поселение Кейлин – «Полуостров окутанных лиан».

***

Вчера нас поселили в домик «На Утесе». Как сказал ответственный Кахел, эти дома принято считать самыми первыми деревянными постройками в поселении. Они единственные пригодные для жилья в этом небольшом районе и, к сожалению, далеко не завидные. Дома оказались примитивными: никакого изящества, состоящие лишь из больших и малых веток с редкой растительностью в виде громадных листьев. Было заметно, что они подвергались ремонту несчётное количество раз, а крыши, я так поняла, так каждый год, а то и чаще.

Да и сам Утес напоминал потухший вулкан, внутри которого поселились люди. Земля была плодородной и богатой, буйство трав и деревьев поражало, даже тут, где всегда есть люди, джунгли брали своё. Это еще объясняло, почему дома были из ветвей. К тому же, что может быть прочнее и гибче деревьев, растущих в вечной борьбе с ветрами и соленой водой океана.

Кроме того, неподалёку, если выйти из района «Утеса» и спуститься к главной тропе, была шумная речушка Мелу с облагороженным бережком. Конечно это не та цивилизация, о которой я думала, когда шла в путешествие, но тут довольно мило. Человек здесь как никогда близок к природе. Местные люди настолько тесно связаны с ней, что сами уже давно стали её неотъемлемой частью: Кейлин нельзя представить без чарующей атмосферы, создаваемой густой чащей, множеством звуков дикой природы и культуры. Все здесь поклоняются Богине природы Луунне. Это божество – покровительница всей жизни Кейлина. Её почитание глубоко укоренилась в сердцах людей. Пройдя множество земель, с уверенностью можно сказать, что это место самое удивительное: благословенная тишина, даруемой природой и отсутствие суеты, свойственной человеку.

Во время всего похода я была счастлива, потому что рядом были мои родители и Литлейн, и я ни на секунду не пожалела, что покинула свой дом, но тогда я еще не знала, что я это сделала навсегда. Этим вечером родители сообщили, что это было не просто путешествие, а целенаправленное переселение. И только тогда, когда они это сказали, я осознала, что наш приход точно совпал с новым учебным годом.

***

На следующее утро маме пришлось встать задолго до нас с папой. Она даже успела приготовить на всех завтрак. В первую очередь мне стало интересно, во сколько она проснулась, чтобы успеть накрыть стол, где стояли блюда из ягод, жареной рыбы и даже листьев съедобного растения, которые очень вкусно пахнут. Во вторую – во сколько встает человек, который дал маме всю эту еду, ведь вчера её точно не было.

Сразу после того как проснулся папа, мы спустились к реке, чтобы умыться. Литлейн тоже опустилась на илистую землю и грациозно сложила крылья. На берегу уже стояли две пожилые женщины невысокого роста. Одна из них, держа в руках полотенце, подошла к маме с еле заметной улыбкой. Она хотела познакомиться и спросить, когда мы приехали.

– Вчера вечером, – немедленно ответила та.

– А я-то думала, там Кахел сдуру один бродит. Извините, что не зашли к вам. Иногда мы забываем о вежливости чаще позволенного. Меня зовут Эли, а это моя сестра Така, мы живем напротив. Всё гадали, когда же займут место в том домике. Нам самим не разрешали его занять. Мол, он уже записан на другое имя. Оказывается, на ваше.

– Ах, а мне будет интересно узнать, какая здесь вообще обстановка, – заулыбалась мама. – Чем занимаются здешние люди? Можете мне рассказать?

– Конечно! Сейчас всё расскажем, – Эли закинула полотенце на плечо и наконец-то тоже улыбнулась в ответ.

Пока одна из сестер объясняла маме, чем живут люди в этом поселении, я с папой уже умылись. Мы стали ждать окончание их беседы, рассматривая всё в округе.

– Литлейн куда-то полетела, – сообщила я папе указывая на неё.

– Осматривать территорию, – ответил он мне. – Ей тоже важно знать, что здесь находится.

Мы покорно стояли в ожидании, и папа начал терять терпение.

– Эта женщина трындит без остановки, – папа шепнул мне на ухо, указывая то ли на маму, то ли на соседку. Он очень не любил ждать.

К нашей большой удаче, через несколько минут, мы услышали детский плач, сменяющийся истерикой и взрослыми криками. Папа повёл меня к главной дороге, откуда шёл звук. Эта дорога шла от самого входа в поселение до его центра, мы её пересекали, когда спускались к речке. И там стоял взрослый мужчина, тянущий мальчика за собой. Тот, видимо, совершенно не хотел никуда идти и повис на руке отца.

– Я не хочу туда идти! – раз за разом повторял мальчик. – Мне туда не надо!

– Эси, хватит, – твёрдо сказал отец, одёрнув руку. – Мы много раз это обсуждали, тебе никуда от этого не деться! Ты начнёшь ходить в школу.

– Я не хочу сегодня. Я устал! – мальчик был готов расплакаться прямо на месте.

– Первый день? – спросил мой папа, подойдя к парочке спорящих.

– Да, – пожаловался отец мальчика.

– Одетт только завтра первый раз пойдёт в школу и не плачет, – улыбнулся мой папа, лукаво посмотрев на надувшегося мальчика. – Даже намека нет на подобные протесты.

Он потрепал меня по голове и на этот раз уже ехидно посмотрел на мальчика, а потом обернулся на мужчину, ожидая его ответ.

– Вот видишь, – нервно ответил мужчина. – Один ты ноешь, что не хочешь идти. – Немного подумав, он обернулся к моему отцу. – Я – Тим. Полагаю, вы новые поселенцы? Все новости тут быстро разлетаются. О вашем приходе уже все знают!

– Хано, – представился папа. – Там у речки моя жена Силья.

– Очень приятно, Хано. А разрешите спросить… – он кивнул в мою сторону и резко осекся на папу. – Сколько лет Одетт?

– Ей восемь, – спокойно ответил папа.

– А ему всего семь, – вздохнул Тим, – и он никак не может свыкнуться с тем, что надо начать учиться.

Возникло неловкое молчание. Даже мне стало неудобно. Я стала оборачиваться, рассматривать поселение: на север по дорожке – Утёс, на восток по дорожке через деревянный мостик – строящиеся домики с прекраснейшими садами в двориках, на юг – умывальня, за которой только речка и лес, на запад по дорожке – чаща леса, за которой центр города и, скорее всего, здешняя школа.

– Ты первый её знакомый здесь, – вдруг продолжил мой папа, обращаясь к мальчику, – тебе повезёт, если станешь её другом!

– Это правда, Эси, тебе повезло, что станешь её первым другом, – закивал головой Тим, снова беря за руку своего сына. – Хватит тебе только с одними мальчиками общаться, они на тебя плохо влияют. Будешь приглядывать за ней, и подсказывать, если ей будет что-то непонятно, – его голос обрёл поучительную окраску, – так ты быстрее станешь взрослым мужчиной.

Мальчишка практически не слушал разговор и постоянно протирал глаза от слёз. Я подумала, если мы вместе будем ходить в школу, то он, возможно, изменится. Ему будет стыдно, и он перестанет постоянно хныкать.

– Скажи ей, что-нибудь, Эси, не будь грубияном, – строго сказал мужчина.

– Привет, – выдавил мальчик сквозь зубы.

– Привет, Эси… – я немного растерялась, не ожидая, что он вообще может что-то сказать.

– Вот здорово! – Тим нервно улыбнулся. – Я думаю, вы отлично поладите друг с другом. А теперь нам пора в школу, так что поспешим, – мужчина кивнул в нашу сторону, – всего наилучшего!

Они отошли от нас на несколько метров и только после этого папа с серьёзным видом посмотрел на меня.

– Попробуй научить его быть более мужественным, Одетт, – он даже немного наклонился, чтобы я точно это запомнила. – Я знаю, что у тебя это получится. К тому же, может, он и вправду станет для тебя первым другом.

– Я попробую, – ответила я ему, зная, что это будет мой первый опыт завести дружбу в этом поселении.

Папа стоял в размышлениях о том, что дальше делать: ждать маму, которая неизвестно, когда освободиться или пойти завтракать. Он всегда хочет есть. Особенно по утрам и поэтому второй вариант был для него более заманчивым.

– А пойдём за ними, – вдруг сказал он, – как раз посмотрим, где твоя школа находится.

Вообще, я не собиралась выходить из Утеса сегодня. Мне хватило бы спуска к реке для умывания. Внезапное объявление этого места моим домом не пришлось мне по вкусу. Сегодня мне даже стало грустно из-за этого. Всё такое незнакомое, необычное и немного пугающее. Мне не сильно хотелось расхаживать по поселению и искать в этом свои плюсы. Хотя мне придётся, потому что, скорее всего, я буду тут до выпускного. После него, я, возможно, уеду поступать в академию. Родители много говорят о будущем, но почему-то многого и не договаривают.

Мы пошли дальше по главной дороге, уложенной камнем, вслед за только что ушедшими мужчиной и Эси. Дорога на пути несколько раз разветвлялась, и на следующей развилке, мы свернули на тропу, которая, по-видимому, вела в школу. Тропа была окружена не только великовозрастными деревьями, на ветвях которых были странные украшения, связанные, скорее всего, с поклонением Богине, но и различными скульптурами. Одни из них были из дерева и уже покрылись, казалось тысячелетней, пылью и поросли мхом. Другие скульптуры были из камня. Они поразили моё воображение. Я и не знала, что каменную глыбу можно отесать настолько, чтобы вышли такие пластичные фигуры, а поверх них вырезать тонкие замысловатые узоры. Иногда на пути встречались небольшие ступеньки, окутанные ветвями деревьев, и скамейки. Все это очень древнее, сразу видно. Да и само поселение – очень странное. Можно было только догадываться, что скрывает история этих мест.

– Смотри, кто нас контролирует, – указывая рукой наверх, радостно воскликнул папа. Он, наверное, заметил, что я волновалась кратковременной пропаже Литлейн.

Литлейн летела впереди, осматривая обстановку и наблюдая за нашим передвижением. Всё как обычно. За время путешествия из старого дома она очень подросла и хорошо, что не только размерами. Она больше стала меня понимать и слушаться. Да и теперь, похоже, она стала совсем самостоятельной.

Добравшись до просторной обустроенной площади, где уже было много народу, мы увидели старый каменный колодец, который, скорее всего, и являлся центром поселения. На колодце был вырезан затейливый орнамент, и такой же рисунок повторялся на каменных плитах, уложенных на площади и на некоторых скульптурах, стоящих тут же. Возможно это дело рук великого мастера. Кроме этого все, находящиеся на площади, деревья и кустарники выглядели очень праздно. За ними тоже здесь ухаживали, подрезали ветви и убирали опавшие листья. Невообразимой красоты цветы разносили благоухающий аромат по всей площади, перекрывая все посторонние запахи. Место было по-настоящему сказочным.

– Здесь довольно необычно, – произнесла я вслух. – Наверное, всё это долго строили.

– Кейлин – древнее поселение, – ответил папа. – После Великой войны он ещё долго служил тюрьмой и местом ссылки. Видимо, когда поняли, что здесь можно жить, его начали восстанавливать и преобразовывать в комфортное место. Вот эти совсем новые, – он указал на ряд скульптур. На вид им лет сорок-пятьдесят.

Мы стояли у колодца совсем недолго. Переведя дух, я осмотрелась. В отличие от нашего региона, где любят ходить в теплых длинных мантиях, здесь практически все носят просторные рубахи с самыми разными узорами. Видимо каждый шьет одежду по своему вкусу.

Осмотрев все местные достопримечательности, мы пошли дальше. Папа шёл впереди, будто уже знал дорогу, так как я совсем теперь не видела того мужчину с Эси. Да и Литлейн тоже не видно из-за высоких деревьев, которые мешали мне смотреть на небо, да и в целом их кроны были слишком густые, а ветви развесистые. Как только ряд высоких деревьев закончился, то мы увидели саму школу.

– Меня даже не удивляет, что тот мальчик не хотел сюда идти, – я нечаянно проронила вслух. Затем повернулась посмотреть на реакцию папы. Он стоял с открытым от удивления ртом.

– Эм… Что ж, поздравляю тебя, дочка. Твоя новая жизнь начнётся завтра с этого места, – он попытался улыбнуться и подбодрить меня. – Мы достаточно увидели сегодня. А теперь пошли завтракать.

Одетт. Добро пожаловать, Литлейн

В прошлом году мои дела шли как нельзя лучше. Я прогуливалась по улочкам портового города Телака, где прохожие дарили мне красивые детские украшения. Затем я странствовала по горной системе Вуора, откуда была видна знаменитая роща Лекторо. И, наконец, я плыла на самом большом транспортном корабле, где была возможность кормить крылатых рыб прямо из рук.

Возможно, я ещё не осознала, что буду жить в непривычных джунглях, но они мне начинают нравиться, и я считаю их привлекательными, а некоторые места ещё и захватывающими. В этом я убедилась сегодня утром, когда ходила с папой смотреть школу, в которой мне предстоит учиться уже завтра.

Больше всего нас удивили не корни деревьев перед школой, которые, переплетаясь, образовывали арку над тропой, и не двухметровые реалистичные каменные звери, провожающие путников пристальным взглядом. Что-то подобное мы видели у Северных Врат, когда входили в это поселение. К слову, они встречали на всем нашем пути в этом регионе.

Папа всё-таки осмелился и зашёл на территорию школы после завтрака, чтобы поговорить по поводу моего будущего обучения. Я осталась дома и бродила по району.

После очередной разведки территории, Литлейн выпорхнула из-за кроны дерева, что растет неподалеку, облетела кругом все домишки, расположенные вокруг обрыва и приземлилась рядом со мной. У неё был радостный вид. Должно быть, ей нравились местные просторы и множество мест, куда можно присесть. Хотя, большую часть времени, она пока предпочитает сидеть на мне.

Мы опять прогулялись по этому небольшому району, подошли к ограждению, высматривая живность, что живет на скалах обрыва и томились в ожидании.

Вскоре вернулся папа. На все мои косые взгляды и вопросы он предпочёл отвечать загадками. Он многое не договаривал. Видимо, он нашёл в школе что-то интересное и невообразимое. Хотя, возможно, там ничего такого особенного и нет, и он решил над нами подшутить, задурманив головы. Тем не менее, он ничего плохого не предвещал и обещал ничего особенного.

Как часто бывает, время летит быстрее, когда ты этого не хочешь и, следовательно, ждать утра пришлось недолго. Утром Литлейн села мне на плечо и, отказавшись слезать с меня, будто что-то предчувствуя, проехала весь путь до самой школы.

И вот, мы уже стоим у открытых ворот и разглядываем расписанную непонятными странными символами стену, про которые папа умолчал вчера.

– Скажи, пожалуйста, что здесь написано, Хано, – осторожно спросила мама.

– Здесь говорят о том, для чего это место построили. Из того, что осталось от этой надписи я могу лишь сказать, что это сооружения не было задумано, как школа, – папа, пожав плечами, повел нас дальше, решив здесь не задерживаться. – Оно здесь стоит уже очень давно.

Не заходя внутрь, можно было уже сказать, что школа выглядела ошеломляюще. Она была обнесена высочайшими каменными стенами, вдоль и поперёк оплетёнными крепкими ветвями деревьев. Массивные ворота, требующие для его создания большого ума и пару крепких парней для их открытия. Башни через каждые пятнадцать-двадцать метров требовали отдельного осмотра. Всё казалось неимоверно большим и громоздким, что становилось неуютно.

Внутри школы была большая зелёная площадка, которая больше похожа на амфитеатр, служащая, как я поняла, для тренировок и спортивных состязаний. На ней бегало настолько много детей, что папа даже стал немного счастливее в этот момент. Дети хватали друг друга за руки, издавая громкие крики, и бежали в разные стороны. Некоторые бегали друг за другом, третьи бестолково корчили другим рожицы и пускались наутёк. Всё это превращалось в хаос, но папа улыбался, глядя на это.

На самом деле у папы было два увлечения: с головой уходить в изучение мистических явлений, разгадывая всевозможные загадки, и наблюдать, как дети крушат что-то, кричат, прыгают и тому подобное. Я не сильно задумывалась над этим, но мне кажется, что он любит детей настолько, что хочет ещё нескольких. Поэтому он, не жалея времени, наблюдает за тем, как они резвятся в силу своего возраста.

– Однако весело тебе здесь будет, – улыбаясь, папа обратился ко мне.

– Здесь немного другой порядок в школе, не как у нас, – добавила мама. – Нет ни строгой школьной формы, ни постоянного контроля со стороны преподавателей и учителей во внеурочное время. Здесь всё строится на авторитете учителей и уважении друг к другу.

– Разве это не замечательно? – обрадовался папа, отмахнувшись, – Новая культура.

Он положил руку мне на плечо, направляя в сторону большой лестницы, по которой нужно подняться, чтобы попасть в главный двор школы. Лесенки были тоже огромными на столько, что на них можно было спокойно сидеть и никому не мешать проходить вниз или наверх. Дети так и делали, казалось, они были везде: даже тут громко разговаривали и смеялись, пока мы проходили мимо. Меня смущали их громкие крики, а родители совсем расслабились и тоже начали посмеиваться, оглядываясь по сторонам. Они, видимо, учились в более строгих условиях, нежели я. Сейчас им было смешно и забавно, а меня не покидала мысль о моих будущих друзьях и одноклассниках. Этим утром я только и делала, что думала об этом. Как они меня воспримут? Покажусь я им возможным будущим другом или врагом? А может, они возненавидят меня с первой встречи? Или я им понравлюсь? Подойду ли я для их компании или буду выделяться, казаться совсем другой? Вдруг, я так и останусь чужой для всех?

Коленки начали невольно подкашиваться, а в живот скрутило. Я перестала понимать происходящее вокруг, даже Литлейн казалась мне далёкой. Теперь я шла на полусогнутых ногах и не могла трезво мыслить, так как с каждым шагом мои силы улетучивались. Меня волновало теперь и то, что все в классе будут смотреть только на меня. И ничто не помешает им прекратить на меня смотреть. Даже если упадёт метеорит на соседнее здание, они и бровью не поведут, а продолжат смотреть только на меня. Мои мысли настолько перемешались, что, казалось, они борются за звание «худшая за сегодняшний день».

Но тут раздался спасительный смех, знаменующий о том, что папа опять увидел что-то забавное. Это вернуло меня в реальность. Я посмотрела туда же, куда смотрел папа.

Недалеко от лестницы, на краю площадки, стояла группа школьников немногим старше меня. Они столпились в небольшую кучку и уныло беседовали, мучаясь в догадках, для чего они сюда пришли. Казалось, они совсем не хотели тут находиться и готовы были расплакаться от досады. Некоторые из них были растеряны: они недоумевающее озарялись на школьников, беснующихся вдалеке, а потом на своих скучных одноклассников. Волнение в их группе нарастало, одна из девочек и вовсе начала громко всхлипывать. По всей видимости, их заставили выйти на площадку и ждать дальнейших указаний, но никто из них не горел особым желанием что-то делать.

– Давайте посмотрим, – сказал папа, расплываясь в улыбке. Казалось, он знал, что произойдёт дальше. Его это действительно забавляло.

– Но мы так опоздаем, – возмутилась мама, положив руку ему на плечо.

– Нас попросили прийти после начала занятия, – он не успел закончить фразу, как раздался оглушительный звон большого колокола по всей территории школы, предвещавший начало занятий. – Вот теперь точно пора идти, засмеялся папа, но я настаиваю, чтобы мы ещё немного посмотрели на тех детей.

Группа ребят начала волноваться ещё больше после звона колокола, который находился во внутреннем дворике верхнего яруса школы, куда мы все не можем дойти. Один из смельчаков, казавшийся самым буйным, решил высказаться от лица всех:

– Зачем нас привели так рано? – в толпе его голос прозвучал необычайно громко. Но затем он снова поглотился шумом других ребят, поддерживающих его мнение.

– Почему ничего не объяснили? – кричал один.

– Что это за одежда? – капризничала одна девочка, оглядывая свою форму для занятий. Она топнула ножкой и надула губи, показывая всем своё недовольство. Хотя форма казалось удобной и практичной для физических упражнений.

– Нас будут учить драться? – предположила другая девочка, также осматривая свою форму. Наверное, она считала её пригодной для занятия каким-либо боевым искусством.

– Драться? Кто сказал драться? – снова завопил самый буйный смельчак.

– Лайла, ты слышала, что нас будут учить драться? – послышался дрожащий от страха голос.

– Сегодня нам надо будет драться? – тут же подхватил какой-то мальчишка.

– Да, сказали, что мы будет практиковать удары на Мафи! – захохотал кто-то из толпы, среди шума уже нельзя было разобрать, кто и что кричал.

– Что? Кто такое сказал? – кажется, это был тот самый Мафи.

Я почувствовала, что Литлейн прижалась ко мне несколько сильней. Кажется, ей не нравился такой шум. Мне тоже. Я посмотрела на папу, ожидая, когда мы пойдём дальше. Пусть уже неизбежное случится, и я войду в эту аудиторию, полную детей, готовых растерзать меня своими взглядами.

Спустя минуту из-за спин детей выскользнула длинная фигура человека, ловко пробиравшаяся сквозь эту толпу. Это оказался мужчина, который, по-видимому, будет вести у них сегодня урок. Он был очень стар, но одновременно забавен своим внешним видом. Даже за статным образом можно было разглядеть чудаковатую прическу из седых волос и многолетнюю бороду.

Он встал перед детьми, скрестил руки за спиной и спокойно и размеренно молвил глубоким голосом:

– Меня зовут Ямао, – он сделал небольшую паузу, обратив на себя внимание всех присутствующих. – Я преподаватель по воинской дисциплине и боевым искусствам и по совместительству советник нашего глубокоуважаемого Бургомистра, – тут его голос стал таинственным. – Вам пора учиться защищаться и защищать других. В жизни приходиться сталкиваться с непредвиденными ситуациями. Мы никогда не знаем, где находиться наш враг. Он может быть даже среди ваших соратников. Поверьте, мой боевой опыт закалён на таких историях! Я знаю, что каждый из вас столкнётся с такой ситуацией, и тогда речь будет идти о жизни и смерти. Физическая сила не всегда поможет вам выиграть бой. Необходимо обладать крепким умом и здоровым духом! И, конечно же, духовная сила заключает в себе наивысшую ценность. На моих занятиях вы как раз будете учиться объединять ваши физические и духовные силы, накопленные вами в предыдущие годы. В своем вступительном слове добавлю, что вам предстоит не только учиться, но и взрослеть. Образование – это не только знания, но и само осознание своего места и цели в жизни.

После его речи мне стало ясно, что Ямао был всё-таки сильно стар и часто забывал, что он преподает не только взрослым, но и маленьким детям. Его слова тяжело понять. Послушав ещё немного про тернистый путь мудрого мастера рукопашного боя, мы продолжили путь.

Поднимаясь по длинной лестнице, папа изрядно запыхался. За это мама постоянно подтрунивала над ним о его лишнем весе. Я немного взбодрилась от привычной для меня атмосферы, когда мама шутит, а папа отнекивается.

Во внутреннем дворике нас ждала ещё одна похожая площадка, с колоколом по середине. В отличие от нижнего яруса, этот был окружен не просто защитными стенами, а зданиями. Можно было легко запутаться в незнакомом месте, поэтому в нужную аудиторию вел нас папа.

Если сравнивать здания других регионов, например, с теми откуда я пришла, то в Еламе, в первую очередь, видна рука мастера, которая по кусочкам их воздвигала из прочного камня. Но здесь совершенно другое… Эту школу будто сама природа воздвигнула из своей могучей земли.

В столице региона джунглей – Коельме больше подойдет фраза «возьмем то и другое». Мастера попытались сохранить природные ценности, добавляя искусность архитектуры. Здесь же, в Кейлине, действительно правит природа.

Добравшись до нужного места, папа несколько раз постучал и заглянул за дверь. От вновь появившегося волнения, я невольно погладила Литлейн, пытаясь успокоиться. Мы простояли около двери ещё несколько секунд, перед тем как оттуда вышла высокая женщина с пухленькими щечками, коротенькой прической и очень милой улыбкой.

– Здравствуйте, я – Элла. Ты должно быть Одетт? – с улыбкой спросила она меня, но сразу же уставилась на птицу, сидевшей у меня на плече.

– Да, – я также улыбчиво ответила. – А это дрейтона, моя птица.

–

Дрейтона? А она не опасная? – осеклась мой преподаватель. – У неё большие когти.

– Нет, она не опасна, – опередила меня мама. – Она никого не тронет.

– Хорошо, – несколько недоверчиво произнесла женщина. – Если дрейтона окажется опасной, другие родители поднимут шум по этому поводу.

– Мы понимаем, – мама кивнула в ответ и начала улыбаться, пытаясь задобрить мою учительницу.

Пока мы разговаривали, папа всё время смотрел в приоткрытую дверь кабинета на детей, которые постепенно начинали шуметь всё больше, его лицо непривычно менялось.

– Такие забавные дети, – чуть ли не шепотом сказал он себе под нос, но я смогла его расслышать. Папа обернулся и заметил мой взгляд. Он улыбнулся и потрепал меня по голове, привычно шепнув мне на ухо:

– Смех смехом, дочка, но тебе нужно найти здесь друзей. Не тех, кто сильнее всех кричит или будет дергать тебе за волосы, а тех, кто будет уделять тебе своё время, чтобы тебе помочь и заступится за тебя в трудной для тебя ситуации.

Он очень добрый человек, но если что-то касается моей безопасности или воспитания, то тут он по-настоящему переживал, хоть и пытался скрывать это за загадочными словами, недомолвками и шутками.

– Что ж, пойдем, Одетт, я познакомлю тебя с твоими новыми друзьями, – позвала меня учительница, открывая дверь.

Я вскользь дотронулась кончиками пальцев до перышек Литлейн и на прощание кивнула родителям. Мы вошли в аудиторию, где кроме того, как повисла тишина, множество глаз готово было проткнуть меня насквозь, как я и ожидала. Я невольно схватилась за подолы платья и уставилась в пол, думая о нескором, но таком желанном конце сего мероприятия.

– Ребята, перед началом занятия я хочу вас познакомить с вашим новым другом, а возможно и с двумя, – голос учителя стал громким и чётким. Она повернулась и обратилась ко мне:

– Пожалуйста, представься и расскажи нам о себе.

– Меня зовут Одетт, – смущенно начала я. – Я прибыла из города Флатуа. Это находится на севере нашего государства. Я прибыла сюда с родителями вчера, – я робко подняла глаза на класс. – А эту птица – дрейтона, а имя её Литлейн. Это очень редкий вид и поэтому я всегда её оберегаю, а она оберегает меня в нужные моменты, – я снова погладила Литлейн по нежным пёрышкам.

– Мы практически никогда с ней не расстаемся. В самые грустные и тяжелые моменты для меня она всегда рядом, поэтому она мой лучший друг.

Пока я рассказывала, я стала замечать, что никто не обращает на меня внимание. Их взгляды были прикованы совсем не ко мне, а к Литлейн, сидящей на моём плече. Осознав это, мне всё-таки удалось успокоиться и продолжить рассказывать о себе.

Одетт. Решение совета бургомистра

В жизни каждого человека есть лучший друг. У папы – это большой мужчина – Шикли, любящий спортивные состязания. Иногда Шикли громко смеётся и пугает, когда начинает жестикулировать, широко размахивая руками. А смеётся он, потому что обожает тонкий юмор про молодых девушек, которые ходят выпить в трактир с броским названием: «У ваших усов». Для меня это странно и непонятно, но папа тоже смеётся вместе со своим другом.

Мамина же подруга – Иста, не совсем такая: она, скромная, вежливая и отзывчивая. Мама всегда обращалась к ней за помощью. Она могла помочь даже с моим воспитанием и готовкой. Если та приходила в гости, то мама могла говорить с ней часами.

Друзья моих родителей необычные, хотя бы потому, что они брат и сестра. Они унаследовали огромное состояние и, конечно же, манеру поведения. Шикли мог особенно скептически высказываться по любому поводу, а Иста была несколько сдержанней, но также не боялась выражать свое мнение.

Но всё-таки друзья родителей – люди, в отличие от моей лучшей подруги. И я все равно очень рада, что она у меня появилась, даже, несмотря на то, что она – птица.

Я помню, как первый раз держала большое яйцо, подаренное мне дядей, и как проснулась посреди ночи от звуков, издаваемых только что вылупившимся птенцом. Большей радости я не испытывала! Ещё совсем маленький птенец имел необыкновенную красоту. Его острые коготки и клюв внушали страх. Птенец увидел меня первой и скромно, заваливаясь то на один бок, то на другой, выбрался из скорлупы и прошёл прямо ко мне. Я была первой, кого он увидел. И именно тогда мне пришло в голову как назвать его. Позже папа сказал. Что это девочка, чему я была ещё больше рада. И имя ей полностью подходило. Это мой первый лучший друг.

Всё время мы были рядом друг с другом и ничего не могло нас разлучить. Даже, когда Литлейн научилась летать или, когда мы отправились в путешествие. Она не поднималась в небо слишком высоко в высокогорье, спокойно сидела у меня на плече в пещерах и пряталась со мной при шторме. Меня радовало, что Литлейн всегда находила меня, где бы я ни была. В первый раз я отошла от неё, когда та спала. И та, проснувшись, очень скоро сама нашла меня. Хотя она могла бы ничего не делать, не искать меня, или просто улететь прочь. Вот такая у нас дружба.

Сегодня, сидя на моём плече, Литлейн всё сильнее раскачивала своим массивным хвостом. Она нервничала от взглядов, которые бросали на неё мои одноклассники. Это было наше с ней первое занятие в школе. После слов приветствия, мне указали мой столик, за которым я буду сидеть, где мы с Литлейн вскоре расположились.

– Разреши потрогать? – обратилась ко мне девочка, сидевшая от меня справа.

– Мне тоже… – сказала ещё одна девочка слева.

– Я тоже хочу! – мальчик, сидевший сзади, даже протянул руку к перьям Литлейн.

Я испугалась и быстро посадила птицу к себе на колени, успев снять её с плеча до того, как шаловливые руки наглого мальчишки коснуться Литлейн.

– Подождите перемены, – тихо сказала я, видя строгий взгляд учителя, направленный в нашу сторону из-за шума. – Потерпите перемены, пожалуйста.

– Внимание, мы начинаем занятие, – сказала Элла, обратившись ко всей аудитории.

Ребята больше не шептались и не спрашивали меня разрешения прикоснуться к Литлейн. Они только продолжали смотреть.

– Итак. Я понимаю, что сегодня у нас первое занятие, после летнего отдыха, но нам нужно продолжить ваше образование. Поэтому у нас сейчас важная и интересная тема, к слову, моя любимая – начала учительница. – Постарайтесь быть внимательны, потому что эта тема фундаментальная. На ней основываются многие другие области знаний. Я вам расскажу о вашей внутренней энергии, которая движется в вашем теле и не останавливается ни на секунду. Эта энергия определяет не только ваш характер в повседневной жизни, но и влияет на людей, стоявших рядом с вами.

Это был урок по медитации, про которую я не имела ни малейшего понятия, но мне было интересно слушать хотя бы по тому, что учительница рассказывала с большой заинтересованностью

– Вы об этом ещё не знаете, – продолжила Элла, – но в каждом из вас зарождается особая сила, которая может наполнить ваше тело необыкновенным чувством больших возможностей. Наполнившись в вашем теле, сила придает огромную уверенность в каждом вашем последующем шаге. И эту силу необходимо научиться контролировать. Впервые, когда вы её почувствуете, ваш разум затуманится, и вы толком ничего и не поймёте. Вы будете испытывать безграничное счастье. Мысли ваши станут свободными, а комфорт по всему телу, который вы испытаете, приведёт вас в восторг.

Учитель подняла со стола большой плакат и повесила его на доску. Там был изображён человек, у которого вместо одежды по всему телу были прорисованы различные цветные линии, напоминающие пышную крону дерева или его спутанные корни под землёй.

– В момент проявления силы появится ощущение, будто в этот самый момент вы сможете прочувствовать весь мир целиком, его страдания и любовь. И в этот момент нужно быть осторожными, потому что никто не знает, какими способностями вы обладаете.

Учитель сделала небольшую паузу, с досадой смотря на ребят, что так и не начали её слушать, а продолжали смотреть на Литлейн. Некоторые из них, услышав паузу учителя, обернулись к доске.

– Тут схематично изображены линии, которые означают пути движения энергии. Контроль этой энергии – и есть суть всей медитации. Мы научимся чувствовать её, понимать её, контролируя своими эмоциями и мыслями.

Как бы это грустно не звучало, но учителя никто так и не слушал. Всем было намного интересней оборачиваться и смотреть на Литлейн. Видно переход от летнего отдыха к обучению столь сложной темы даётся всем тяжело. К тому же, как оказалось, я тоже не даю покоя со своей подругой.

За весь урок я запомнила, что нужны медитации, а также некоторые обрывки фраз: «неимоверные способности», «контроль» и «энергия». Но и это я, скорее всего, скоро забуду. А жаль, ведь я хотела в первый день познать что-нибудь интересное. Хотя я заметила, что учительница Элла хотела с нами поделиться чем-то ещё, но не договаривала. Может потом с нами поделится.

В конце занятий, желающих посмотреть на редкую птицу, только увеличилось. Я пообещала одноклассникам, что дам возможность её потрогать и ответить на интересующие их вопросы, которых тоже было очень много. Как высоко она летает? Чем она питается? Ты её учишь чему-нибудь? Но я так не хотела всего этого.

Вскоре я устала стоять в коридоре и следить, чтобы Литлейн никто не ущипнул или ударил. Уж очень много было рук.

– Прошу прощение, но нам пора идти домой, она уже устала от большого внимания, – я пыталась скорее ускользнуть от надоедливых одноклассников и пойти домой. – Пожалуйста, дайте пройти, нам пора возвращаться домой.

Несколько ребят побежало за мной, выкрикивая разные вопросы. У меня даже начала болеть голова от этого шума. Людей стало невообразимо много. На лестнице многие ребята из других классов оборачивались на Литлейн и шли следом, также пытаясь узнать, что это за птица, и, конечно, пытаясь её потрогать. Я стала подозревать, что всё это может закончиться большими неприятностями.

Я из всех сил надеялась, что беда минует, но нет. Беда пришла. Недалеко от меня кто-то очень грубо начал выражаться. Крики начали нарастать. Грубиянов явно было несколько, и они приближались к нам. Через считанные секунды я увидела, что небольшая группа старшеклассников, расталкивая всех подряд, целенаправленно пробиралась к Лейтлин.

– На что вы уставились? – крикнул высокий парень, грубо оттолкнув одного из мальчиков на своём пути.

– А ну раздвинулись! Дайте пройти! – прорычал второй.

– Что это за глупая птица? – с недоумением воскликнул самый большой парень из четырёх хулиганов. Он заметил Литлейн, которая, видимо, не хотела оставаться в моих руках, и поднялась над головами учеников. Один из хулиганов-тугодумов, хотел её поймать в прыжке и нечаянно меня толкнул бедром, от чего я свалилась и ушибла колено.

Литлейн словно взбесилась, когда увидела боль на моём лице. Она словно стала превращаться в ту самую хищницу, которой и являлась. Её крылья оказались такими широкими, что закрыли меня от падающих солнечных лучей. Перья на её шее, которые могли сойти за гриву, встали дыбом. Она открыла свой острый клюв и пронзительно завизжала на толпу.

Милая пташка стала угрозой для всех присутствующих – большой хищной птицей. Она приготовилась отражать удары каждого, кто осмелиться подойти ко мне. Парень, толкнувший меня, на столько опешил, что невольно сделал резкое движение в мою сторону. Взбесившаяся Литлейн подпрыгнула и молниеносно выкинула вперёд когтистую лапу, оцарапав его до крови.

– Да сделайте с ней что-нибудь! – завопил этот наглец.

Он замахнулся кулаком в ответ, намереваясь попасть им по птице, но промахнулся. Литлейн увернулась от его удара и клюнула его в руку. Она вспорхнула ещё выше и встала передо мной, закрыв меня крыльями и издавая угрожающие звуки.

Другой парень накинулся следом. Он попытался пнуть её. Но та уклонилась ещё раз и выставила свою когтистую лапу, вцепившись в ногу врага, как следует. Третий всё это время ждал подходящего момента и теперь уже, когда Литлейн отвлеклась, ударил её по крылу. Птица резко дёрнулась и развернулась к обидчику. Парень отскочил в сторону и самодовольно хмыкнул.

– Схватить птицу – крикнул кто-то из ребят, которому надоела эта беготня. – Я выщупаю ей все перья.

– Хватит! – крикнул тот, что самый крупный, и лишь продолжил наблюдать, но его дружки его не послушали.

Я кричала о помощи и попыталась встать, но колено причинило мне боль, и я снова рухнула на землю. Вдруг чья-то рука опустилась мне на плечо, а затем я увидела другую руку, помогающую мне встать. Я судорожно схватилась за неё и встала.

– Не переживай, сейчас всё уляжется, – успокаивающе сказал мне мальчик, лицо которого я узнала. Это был один из моих одноклассников, который выделялся своим необычным спокойствием к происходящему. А девочка, которая всё время была с ним, размяла свои кисти и шагнула навстречу старшеклассникам.

– Пошли прочь! – прокричала она всем сразу, сжав руки в кулаки и приняв боевую стойку.

После сказанного никто больше не осмелился обмолвиться словом. Настало молчание. Никто не двигался, пока не прибежал кто-то из учителей, велев всем разойтись.

– Это всё здоровяк Бо опять начал с его дружками… – вступился за нас с Литлейн тот самый мальчик, что помог мне встать.

– Я сама разберусь в этом, уважаемый Хенвик, – остановила его учитель. – А теперь все участники пройдут в кабинет, где вы всё и расскажете.

***

Вечером я сидела дома и ждала, когда родители придут с собрания после случившегося. Всё это время я думала о словах мамы, что здесь всё строится на уважении, которого на самом деле у здешних детей явно не хватает и которого я сегодня лишилась в этом бестолковом переполохе. Мне сложно судить, кто виновен в этой ситуации: агрессивные мальчишки или Литлейн, которая успела покалечить нескольких из них.

Папа зашёл домой первым, с неутешительным настроением, подбадривая при этом маму, которая совсем уныла.

– Одетт, подойди пожалуйста сюда, нам с папой надо тебе кое-что сказать… – тихо сказала мама.

Да, я тебя слушаю, – я поджала губы и приготовилась выслушать что-то неприятное. Мама не знала с чего начать и поэтому сказала сразу:

– Ты должна запретить Литлейн залетать на территорию школы. Так решил совет родителей и сам бургомистр.

Одетт. Обещание

Папа постоянно мне говорил, чтобы я нашла себе хороших друзей, а не бестолковых чудаков. Всё свою жизнь он ценил умных людей, принимающих практичные решения, и высмеивал нелепых мальчишек, считавших себя полноценными мужчинами. Он всегда говорил, что такие люди ни к чему хорошему в жизни не приведут.

Мне посчастливилось встретить подругу – птицу по имени Литлейн. Я её очень люблю и мы неразлучны. Даже в первый день в школе, она была рядом, когда её красота и редкость послужили началу неприятных событий. Она покалечила мальчишек во время драки, и родительский комитет запретил ей появляться в школе. Теперь она должна быть подальше от детей и не появляться на территорию школы.

На следующий день я пришла в школу вместе с Эси – мальчиком, с которым познакомилась ещё в первый день, как прибыла в поселение. Мне было некомфортно, что Литлейн не было рядом, а Эси так и не заговорил со мною. Может, стесняется.

Я быстро поднялась по лестнице, думая о том, как сильно по мне скучает Литлейн, но потом вереница мыслей резко оборвалась. Холодок прошел по коже, и я поёжилась.

В не очень широком коридоре школы на меня постоянно бросали косые взгляды, некоторые даже были злобными. Я ускорила шаг. Моё сердце началось биться как ошалелое. Направляясь к своему кабинету, я услышала шепотки. Я сглотнула и отбросила всё это на задний план. При виде меня некоторые ребята уступали дорогу. Я кивала головой и благодарила. Хорошо, что я не встретила большого Бо и его банду, о которой мне много, что успели вчера рассказать, когда мы сидели в учительской после стычки.

Подойдя к нужному кабинету, я увидела моих одноклассниц. Они о чём-то разговаривали, но я всё равно решила поздороваться:

– Привет! Как у вас сегодня настроение?

Я смотрела им прямо в глаза, ожидая ответа. Одна из них скрестила руки на груди и повернулась ко мне, но так ничего и не ответила. Она отступила на шаг и злобно уставилась на меня.

– Да, так, нормально. Ждём урока. Ничего такого, – медленно проговорила девочка.

Я поняла. Они не хотели со мной разговаривать из страха к Литлейн, как и те ребята, уступавшие мне дорогу. Шептание и косые взгляды – всё это имело причину. И причина была до ужаса банальной – они либо боялись, либо остерегались меня.

– У вас точно всё хорошо? – я не смогла сдержать свой вопрос. Мне нужно было удостовериться в своей догадке.

– Не, ты чего такое говоришь… – девочка Лорэл отчаянно замахала руками, и я заметила, как на её лбу выступили капельки пота. Она нервничала.

– Мы просто обсуждали тут свои дела, – девочка, скрестившая руки, грубо ответила мне, а потом схватила Лорэл за плечо, подталкивая её в сторону, подальше от меня. – Ты появилась слишком неожиданно, и мы не знаем, что сказать тебе.

Мне не хотелось ничего выяснять и ругаться. Это ещё хуже. Да и у меня не было на это сил. Не хотят они со мной общаться – пожалуйста.

К концу учебного дня я окончательно убедилась, что говорить мне не с кем. Все опасаются, что если я на кого-то обижусь, то натравлю на них дрейтону, чтобы, как минимум, проучить. Даже почему-то Хенвик и Флайра не подходят ко мне, даже после того, как мне вчера помогли. Было слишком всё странно.

Я направилась домой и у меня не было ни желания, ни повода задерживаться. Литлейн ждала меня у выхода из школы, сидя на внешних стенах, свесив хвост и аккуратно сложив крылья. Когда она увидела меня, то радостно спустилась с ограждения, паря в воздухе, и села мне на руку. Я была так увлечена ей, что не заметила, как ко мне подошли сзади.

– Привет, Одетт, – радостно воскликнула Флайра. Хенвик помахал рукой в знак приветствия.

– Привет, ребята, – моё настроение немного улучшилось.

Хенвик был худощавым мальчишкой, ростом чуть выше меня. У него были необычные серые глаза и пепельные волосы, которые закрывали часть его бледного лица. А рядом с ним стояла коренастая девочка, которая была выше нас обоих. Её рыжие волосы, собранные в длинную косу, горели огнём в лучах солнца. Её золотые глаза с крапинками красного излучали бесконечную доброту и счастье. Вчера она меня очень удивила: и как только такая красавица ввязалась в драку?

– Мы с Флайрой подумали, что тебе будет интересно прогуляться по поселению. Нам есть, что показать тебе, – с загадочной улыбкой обратился ко мне Хенвик.

– Вы её не боитесь? – с удивлением спросила проходившая мимо девочка. Она встала подальше от меня и с опаской смотрела на Литлейн.

– Нет, не боимся, – ответила Флайра. Её улыбка стала ещё ярче, когда она обратилась ко мне, – мы понимаем, что Литлейн защищала тебя так же, как я защитила однажды Хена.

– Да, можешь меня называть просто Хен, – подхватил её Хенвик, – а её Флай, если хочешь.

– Так, что скажешь насчёт прогулки? – Флайра подошла ко мне ещё ближе.

Это был разговор, к которому я не была готова. Мне было очень неудобно отказывать, ведь они единственные, кто желал со мной подружиться. Я посмотрела на Литлейн, спрашивая её только глазами, как она отнесётся к прогулке по поселению. Литлейн погладила меня по щеке своей головкой, в знак согласия.

От школы мы спускались вниз к центру поселения, а дальше пошли по южной тропе, где я ещё не ходила. Слева от меня бежала та же речушка, в который мы и умываемся по утрам, а справа находился район – «Большой лес».

Я не очень хорошо знала местность, поэтому с любопытством спрашивала Хенвика обо всём. Литлейн же летела рядом и также осматривала всё вокруг. Я ей даже немного завидовала. Ей видно куда больше, чем мне. Деревья в этом лесу были очень необычными. Ствол каждого дерева не обхватило бы и двое мужчин. А высота деревьев и более того поражала. Литлейн не стала лететь над лесом, она спустилась ниже и кружила вокруг нашей троицы.

– Мы живем в этом лесу, – поделилась Флайра, – в южной его части.

– Я думаю, что мы пока идём, ты успеешь побольше рассказать нам, откуда ты, – продолжил слова своей подруги Хен.

Пока мы шли до их дома, я рассказывала, из какого региона и области я прибыла, как у меня появилось яйцо с Литлейн и в каких местах мы бывали с ней. Они нашли мою историю весьма занимательной, наверное, потому что там было много путешествий. Эти двое, скорее всего, никогда не покидали поселение и, конечно, они жаждали историй об опасных и новых землях, где никогда не были.

– Я, кстати, тоже был в Скалистых землях, – подметил Хен. – И прости, что мы к тебе не подходили во время уроков. Мы думали….

– Мы сглупили, – подхватила Флайра, смотря мне прямо в глаза.

–

Но, когда мы поняли, какая ты… – продолжил Хен, почесывая затылок.

– И что в новом друге ничего плохого нет…

– Мы решили подойти, – они закончили предложение вместе.

Они действительно казались прекрасным дуэтом. Если бы они не были такими разными на внешность, то я бы подумала, что они близкие родственники. Я не стала выяснять, какие у них между собой отношения. Мне было немного неловко.

– Спасибо, это действительно то, что мне было нужно. Было бы здорово, если мы почаще так гуляли, – я немного покраснела и завела руки за спину.

– Мы пришли, – улыбнулся Хен. – Тут ты увидишь самый великолепный вид на Кейлин!

– Вы здесь живете? – я обратилась к ребятам, не увидев ни одного дома в округе.

– Подними голову, Одетт. Мы живем не на земле, – загадочно улыбаясь, подсказал Хен.

Это было что-то невероятное. За огромные стволы деревьев цеплялись веревочные мосты. Они были столь крепкими, что удерживали по множеству небольших домиков, сплошь окутанными лианами и большими, размером с взрослого человека, листьями. Как же туда забраться или найти тот дом, в котором живут Хен и Флай? Да и как среди стольких веток и домов, загораживающих обзор, увидеть тот самый великолепный вид?

– Нам повезло, мы живем на самом краю леса, – поделился Хен. – Пойдем, я тебе покажу.

Я не могла поверить, что сейчас я заберусь на один из этих домиков и буду рассматривать поселение с высоты практически птичьего полета, а то и выше.

– Главное не теряй сознание – не смотри вниз, – посоветовала Флайра, когда Хен первым вошел в проход, проделанный в стволе одного дерева. Сразу за порожком начиналась винтовая лестница. Я позвала Литлейн к себе, чтобы та села ко мне на плечо, пока мы будем внутри. Мы поднимались вместе с Литлейн по лестнице внутри ствола! Я никак не могла сообразить, что такое тоже бывает.

Немного поднявшись по лестнице, Хен свернул в сторону, и теперь мы вышли на веревочный мостик. Я заметила множество украшений, которые видела и до этого на разных деревьях. Правда, здесь эти украшения были, чуть ли не на каждой веточке. У меня не было сил обратить на них должное внимание и посмотреть поближе. Сейчас Хенвик шел впереди меня по веревочному мосту, и я не должна была отставать. На огромной высоте, я из всех сил старалась не смотреть вниз, и крепко держалась за веревочные ограждения, которые были на уровне моего роста. Я действительно могла упасть в обморок. С ужасом ступив вслед за Хеном, я всё-таки опустила взгляд на землю, и мои ноги предательски задрожали. С высоты всё казалось таким непривычным. Все кустарники стали ниже меня, а цветы превратились в разноцветные крапинки.

Через несколько секунд мы добрались до стоящего с краю ствола дерева, в котором жил Хен. Когда я встала на порог домика, то наконец-то смогла оглядеться вокруг и не думать о том, как бы ни упасть.

– Похожие ощущения, наверно, ты испытала, переходя мост на входе на полуостров, – неожиданно подсказал Хенвик. – Я, переселявшись в это поселение, тоже его проходил.

– О, да, – я поддержала его. – Хотя там было ещё хуже. Меня там вообще папа на руках нес.

Литлейн самодовольно повернула свою голову в сторону моста, будто желая вернуться обратно. Ей явно нравилось то время пребывания на мосту, когда я страдала от страха, хоть она могла просто пролететь это расстояние. Я повернула голову в сторону тропы, откуда мы пришли. Вид был неописуем. Мне были видны и Южные Врата, что в конце той тропы, по которой мы пришли в Большой лес и лодочная мастерская, что на крайнем западе поселения, рядом с морским заливом, и мой «Утес», далеко-далеко выглядывал из-за холма. Глядя на всё это, я только сейчас поняла, что всё это поселение будто спрятано под огромным древесным массивом. Здесь действительно природа будто оберегает тех, кто старается её сохранить. Я уставилась вдаль с этими невероятными мыслями, которые не хотели выходить из моей головы.

– Если ты ещё не знаешь, – начал объяснять Хенвик, – там находится кладбище предков, – он указал в сторону, где почти не росли деревья, рядом с единственным высоким зданием на западе.

– А там здание бургомистра, из которого он руководит поселением, – продолжила Флайра. – А там находится место поклонений, прямо за «Утесом». Там нам даруют метку. Я думаю, ты должна была его видеть, – Флайра ещё раз провела рукой по воздуху, но я увидела лишь кучу деревьев.

– У вас тоже есть метка? – я заинтересованно её спросила, зная, что у моих родителей в виде факела с голубым огнём – она означает принадлежность человека к месту, где он получил образование.

– Лиана, – улыбнулась Флайра.

– За лесом и школой, туда восточней, ещё один комплекс домиков, – продолжил Хен. – Также есть древние постройки в болотах и место для занятий школьников.

Я не могла поверить, что поселение такое огромное и в то же время красивое. Такое количество зелени всё ещё поражало меня. Литлейн похоже была просто рада всему, чему я так восхищаюсь или трепетно отношусь.

Ещё в большем потрясении я зашла в дом Хена. За дверью оказалось так много мне любопытного.

– Здравствуйте, гости, – неожиданно к нам обратилась пожилая женщина, вышедшая из дома Хенвика.

– Здравствуйте, бабушка Тилли, – обрадовалась Флайра.

– Одетт, это моя бабушка, познакомься, – вежливо попросил Хенвик.

– Здравствуйте, – я скромно поздоровалась. – У вас здесь очень приятно.

– Спасибо за добрые лестные слова, – посмеялась бабушка и снова зашла в дом, приглашая и нас. Как только все зашли, они мягко улыбнулась и оставила нас одних.

Даже внутри дома было много ветвей и лиан, многие вещи были из дерева и камня. На полочках стояло много книг вперемешку с выцветшими травами и лепестками крупных цветков. На стенах висели гербарии и коллекции бабочек. У одного, из большого количества окон, частично перекрытого лианами, был круглый деревянный столик, на котором стояла чашка разноцветных фруктов. Флайра плюхнулась на табурет, стоящий рядом со столиком, и сунула в рот один из фруктов. Хенвик же, не обращая внимания на Флай, прошёл мимо и налил себе воды из кувшина, который был на другом столике с большим количеством принадлежностей для готовки. Он выразительно посмотрел на меня, держа в руке наполненный стакан. Я отрицательно мотнула головой.

– Проходи и садись, где тебе удобно, – ласково кивнул мне Хен, допив свою воду. Он прошел к противоположной стене дома и уселся на казавшийся очень мягким диван. Он был довольно широким, что туда бы поместилось все трое.

Я медленно прошла к нему. Тут же к нам присоединилась Флай. Она доела фрукт и теперь уже плюхнулась на диван по другую сторону от меня. Литлейн это показалось неудобным, и она вспорхнула на пол. Кажется, она оставила меня совсем одну между двумя одноклассниками.

– Мы тоже не в любимчиках публики, – начал откровенничать Хенвик. – Нас считают странными, а некоторые и вовсе ненормальными.

– И мы не знали, какая ты есть на самом деле, поэтому были на расстоянии, – продолжила Флай.

– Но теперь мы видим, что ты прекрасный человек, – Хен немного споткнулся в своей речи и задержал дыхание, а потом с шумом выдохнул. – Мы хотим предложить нашу дружбу.

– Нам, чудакам, нужно держаться вместе, так из нас может получиться отличная команда: ты – красивая, я – сильная, а Хенвик у нас будет умным, – после этих слов Флай раздалась заразительным смехом. Она казалась такой счастливой. Я тоже невольно улыбнулась.

Я подумала, что скажет папа, когда я познакомлю Флай и Хена с ним. Ведь, данное ему обещание, не дружить с чудаками, я не сдержала.

Флайра. Кто кому друг

Я думаю, что мы с Хеном просто созданы друг для друга, хоть и есть у нас, по мнению большинства учащихся в школе, явные отличия. Он – худощавый, бледный и скрытный мальчишка, а я сильная, красивая и открытая девчонка. Он любит тратить время на решение школьных задачек и открытием нового, я же больше люблю любоваться природой, сидя где-нибудь на деревьях. Но, что делает нашу дружбу ещё крепче – это то, что наш тандем не нравится нашим одноклассникам.

Изначально, мы, конечно же, хотели дружить с ними, но они всегда говорят одно и тоже:

– Вы странные и нам не подходите!

Или:

– Вы половинки от одного человека, вот и общайтесь друг с другом!

Мама объясняла все эти грубости как возрастное отклонение, ведь нам было всего по восемь-девять лет и многие просто не научились быть вежливыми. Также мама настаивала не общаться с теми ребятами. Она всегда говорит, чтобы на любые грубости, в свой или Хена адрес, я не смела отвечать также грубо.

Возможно, именно папа повлиял на то, что я начала свою злость выражать в кулачных боях. По рассказу мамы, когда-то папа избил своего лучшего друга, когда они работали вместе, а у меня это невольно застряло в голове. К тому же папа часто остро реагировал на то, что шло не по плану.

Зная мою вспыльчивость, Хен никогда от меня не отворачивался и постоянно окружал меня комплиментами и приятными подарками в виде красивых гербариев. Я всегда прислушивалась к нему, и только он мог меня заставить не ввязываться в драку с неугомонными невежами. Но в тот один день ничего не смогло меня остановить…

Было совершенно обычное утро. Перед тем как отправится на занятия, я как всегда, дожидалась Хена у подножия леса. Как только он спустился, мы отправились в школу привычным маршрутом, где нас окликнул до боли знакомый голос:

– Эй, вы, парочка ненормальных! Куда так спешите!?

Хен никогда не обращал внимания на подобные выкрики, а я вот не смогла и обернулась. Это был большой Бо – старшеклассник со своей бандой их трёх тугодумов. Я не разговаривала с ними лицом к лицу, но была хорошо наслышана об их любимом деле – доставать всех ребят своим присутствием.

– Ненормальные! Идёте на конкурс неудачников? За первым местом? – выкрикнул другой паренек.

– Не обращай на них внимания, – посоветовал мне Хен. – Им надоест, отстанут.

Мне сейчас тоже не хотелось останавливаться и выяснять отношения. К тому же, разговор с учителем по поводу опоздания на урок был бы менее приятен, чем «разговор» с этими народными шутами.

– Эй, бледнолицый! – это уже был третий голос. Похоже, вся банда решила присоединиться к травле. – Ты чего так испугался? Не бойся, твоя силачка защитит тебя, бедолагу!

Это был уже перебор! К безобидным мнениям о нашей нормальности мы привыкли, но терпеть хамские высказывания о Хене я не хотела. К тому же они не остановились бы и продолжили хамить и после школы.

– Что вам нужно? – я резко обернулась и встала, преграждая им путь к школе.

Я знала, что Хен хоть и не был физически крепким мальчиком, но он никого не боялся. И он не был самонадеянным, который напускал на себя вид бесстрашия. Он был умным и расчетливым и знал, что эти хулиганы не сделают ничего непоправимого и жестокого.

– Мы хотели узнать, почему ты водишься с этим дохликом, – ответил на вопрос большой Бо. – Ведь в школе есть более достойные парни, – он ехидно скосил глаза в сторону, потом самодовольно направил указательный палец себе в грудь, – например я. Я сильный, взрослый и больше подхожу к тебе, чем он.

– Не твоё пухлое дело! – процедила я сквозь зубы. – И почему ты дал себе прозвище «большой»? Называй вещи своими именами! Ты не большой, а жирный!

– Флайра… – шикнул удивившийся моей грубостью Хенвик.

– Всё! Нам некогда, отстаньте или проходите мимо, пока не наделали ещё больших глупостей.

Мы с Хеном развернулись и пошли дальше. Большой Бо и его ребята так и остались стоять на месте, как вкопанные. Лишь некоторые хихикали над Бо после сказанного мною.

– Эй, мы с вами не закончили, – опять завопил главарь шайки паразитов.

Они все подбежали и окружили нас. Двое самых шустрых ребят быстро отстранили Хена от меня подальше. А Бо встал прямо напротив меня, засунув руки в карманы и наклонив голову вниз. Наверное, он пытался раздразнить меня, сделав свой взгляд надменным, но для меня он не был ничем большим, чем назойливая муха.

– Ты не поняла, – он выдавил из себя мученическую улыбку. – Над тобой вся школа смеётся, потому что ты постоянно ходишь с этим хлюпиком. Но если ты станешь моей подружкой, то никто больше не будет смеяться, – он снова посмотрел на меня тем странно-назойливым взглядом. – Понимаешь?

Я шагнула к нему ближе, практически вплотную. На таком расстоянии он не выглядел таким мужественным. Он растерялся от того, что какая-то восьмилетка может так просто и без страха подойти к нему.

– Если я сделаю как ты хочешь, то будут смеяться и глумится ещё больше прежнего, – высказалась я, смотря прямо в его растерянные глаза, которые то и дело бегали из стороны в сторону. – Что может быть смешнее, чем красивая девушка и толстый молокосос, который считает себя брутальным мужчиной.

– Ты что себе позволяешь, ты настоящая… – он не успел договорить эту фразу.

Моя рука сама направилась в его сторону. Удар моей правой руки пришёлся прямо в его мягкую щеку, которая тут же начала быстро краснеть. Он свалился на землю и задрал голову. Его глаза были полны шока и недопонимания. Он схватился за раскрасневшееся лицо и стиснул зубы.

Кажется, он не хотел больше подниматься.

Я обернулась на Хена. Один парень держал его за портки, второй вовсе облокотился прямо на его голову. Хотя Хен выглядел спокойным, как удав, в моей голове что-то щёлкнуло. Я молниеносно подлетела к первому, который ещё не понял, что я уложила Бо. Он попытался отстраниться, но единственное, что у него вышло, так это отпустить Хена. В следующий миг моя нога врезалась ему прямо в живот. Я прочувствовала нечто мягкое и обтекаемое. Странное чувство. Парень попятился назад и начал корчиться на земле, хватаясь за свой живот и что-то шипя сквозь зубы. Дальше я обернулась на второго. Тот уже успел встать во что-то, напоминающее боевую стойку, но мгновением позже, он прижал свои руки к испуганному лицу и пытался что-то сказать. Но мой взор и слух были затуманены. Моё тело само начало двигаться. Я резко рванула и со всей силы нанесла удар ногой по тыльной стороне его коленной чашечки. Парень рухнул на землю, вопя от боли.

Я откинула косу назад, которая по инерции ударила меня по лицу, и взглянула на Хена. Тот стоял удивленный от произошедшего, ведь он никогда не видел от меня такой слаженной боевой работы.

– Остался один, – он намекнул мне, указав при этом пальцем на позади стоявшего испуганного бугая. Но тот так и остался стоять, боявшись спровоцировать Флайру.

В конце дня, эту историю уже знали все, благодаря проходившему рядом мальчику. К счастью, банда Бо больше никогда не вставала на нашем пути, и над нами больше никто не смеялся. Но и заводить дружбу с нами также никто не стал.

***

Прошло несколько месяцев с того момента и, откровенно говоря, нам хотелось новых знакомств. К нашей удаче, сегодня в класс пришла новенькая девочка. Да не одна! С ней была её подруга – птица. За весь этот день девочку изрядно достали расспросами и просьбами полапать пернатую.

К сожалению, наши эмоциональные и несдержанные одноклассники привлекли внимание того самого Бо, который пришёл выяснять, что тут происходит без его участия. Хоть он сам и ничего не делал, но его шайка натворила дел, результатом чего, стало ушибленное колено девочки.

Хен пригласил её к себе домой, чтобы показать ей всё наше поселение с высоты птичьего полета и заодно предложить дружбу. Мы хотели нового знакомства, а получили два, отчего мы, конечно же, рады. И мы совсем не боялись птицу, ведь она, как и я – защищали дорогого друга от беды.

Одетт и Литлейн трудно представить друг без друга, как и меня без Хена. Мы нашли тех самых, от которых теперь будем завесить очень долго.

***

Недавно Элла сказала, что наш класс оправиться в поход на гору Грейдор, которую видно из нашего поселения. Это будет наше с Хенвиком первое путешествие. Мы ведь ни разу не были за пределами поселения вместе! И уже через несколько дней мы начнём его со всем классом и, конечно же, с Одетт и Литлейн. Я знаю, что гора Грейдор расположена на западной стороне нашего полуострова. Ходить туда – давняя традиция. Наши учителя и родители, да даже их дедушки и бабушки ходили на ту гору в нашем возрасте. Это будет очень интересно!

***

Настал день похода. Утром все должны были встретиться в центр поселения ещё до начала восхода солнца, взяв с собой все необходимые вещи.

Пришли уже практически все: Элла, Ямао, Иена – учительница художественных искусств, семь родителей, включая моего и Одетт и девять учеников нашего класса. Не хватало лишь двух стражников, которые будут нас сопровождать.

Время шло и нам – детям, больше не хотелось ждать.

– Я рада, что мы собрались все вместе, надеюсь, все поели, все поспали, – сказала Иена своим звонким голосом. – Я повторюсь, путь будет долгим, так что не тратьте силы понапрасну. К вечеру мы должны прийти обратно.

Пока Иена объясняла начало нашего похода, пришел бургомистр, образ которого, внушал чуть ли не величие. Это удивило некоторых родителей и учителей. Наверное, они даже и не подозревали о его желании поучаствовать в походе. В глазах Хенвика горел огонек любопытства – он давно хотел рассмотреть его поближе.

– Двое стражников, которые сейчас отсутствуют, – прогремел голос бургомистра, – ожидают у Северных Врат по моему приказу. Я пойду с вами, если позволите, мне тоже будет интересно прогуляться по нашим джунглям.

Пока все пошли в сторону врат, бургомистр неожиданно подошел к нам и заговорил с отцом:

– Постоянно удивляюсь, глядя на вашу дочь, насколько вы с ней похожи.

– Ты не меня пытаешься найти в её лице, а её, – ответил папа, после чего настало молчание.

Ухмыльнувшись, бургомистр развернулся и отправился догонять группу, оставив загадочный след произошедшего.

– Вы с ним когда-то дружили? – спросила я папу, не совсем понимая суть всех этих кинутых фраз.

– Да, и очень давно, – нахмурившись, он положил мне руку на плечо и немного приобняв, начал движение. – Пойдем.

Возможно это было странно, но почему-то я вспомнила ту историю отца, в которой он подрался со своим лучшим другом. И, в одно мгновение, я подумала, что возможно бургомистр – это и есть тот самый друг.

Флайра. Люди, которых мы не понимаем

Идея пойти в поход компанией из двух десятков человек – может быть, и замечательная, но не совсем безопасная. Идти со школьными друзьями и родителями навстречу приключениям это – самое восхитительное, что может быть в детские годы.

Это был наш с Хеном первый совместный выход из поселения. Ощущения были не совсем обычные. Чувство восторга от предстоящих встреч с дикими животными и, завораживающих видов джунглей, было перемешено с подсознательным страхом опасности. Во время путешествия нередко происходят непредвиденные события, и даже несчастные случаи. Возможно, дикое животное нападёт на нас, а, возможно, наша толпа будет так шуметь, что даже самые смелый зверь скроется за кустами и в итоге мы останемся ни с чем.

Наблюдать за ползающими жуками и дикими цветами не так уж и интересно. То ли увидеть настоящего хищника – пятнистого ягуара с острейшими когтями и мягчайшей шерсткой, что зорко наблюдает с высоты деревьев. Или хотя бы диких оленей, которые, между прочим, являются хранителями этого региона и священным животным.

Наш путь начался с тёплого рассвета в центре поселения. Все мы собрались у колодца, где каждый набрал себе воды в дорогу.

– Нам пора выходить. Нужно держаться рядом друг с другом и ни в коем случае не разбегаться. Идти строем, – по округе раздался серьёзный и громкий голос Иены. – В джунглях обитает много диких животных. Но они не станут нападать, если мы будем идти по тропе и держаться вместе. Давайте построимся и начнём наше путешествие!

Все были воодушевлены началом похода, и построившись, все пошли в сторону Северных Врат, которые находились рядом с «Утёсом», где жила наша с Хеном первая близкая подруга. Невольно улыбка снова засияла у меня на лице, и я зажмурилась от удовольствия, подставляя лицо под первые лучи рассвета. Мысли о предстоящем так и не давали мне покоя. Мне не терпелось пройти сквозь чащу джунглей, услышать трели диких птиц, погрузиться в оглушающий шум крон высочайших деревьев и, возможно, запечатлеть рык самого ягуара! Мне было бы уже достаточно только услышать. Я поёжилась в предвкушении и сделала свой первый шаг по ту сторону границы поселения.

Идя по тропе до врат, я провела рукой по свисающим на тропу длинным ветвям деревьев. Их нежные светло-зелёные листики сладостно затрепетали, издавая тихий шелест. У меня возникло безумное чувство того, что джунгли отвечают мне, говорят со мной! Я обернулась на Хена, чтобы поделиться с ним, но он сам проделывал то же самое. В его руках уже было какое-то растение, стебель которого был таким тёмным, что казался чёрным. Хен осторожно поддерживал пальцами огромный пурпурный бутон растения, который еще не до конца распустился. Мой друг отчаянно пытался уловить запах цветка, уткнувшись в бутон носом и шумно вдыхая воздух, но у него, похоже, это не очень получалось. Он принимался снова и снова, пока Одетт не отняла у него бутон и тут же заявила, что он не пахнет. Хен разочаровано уставился на красивое растение и вздохнул.

– Если представить, что он пахнет, то он будет пахнуть… – он спрятал цветок в своей сумке, наверное, для гербария.

Мы прошли Утес, где жила Одетт, и за мостиком через речку мы могли наблюдать элитные домики, на постройку которых мы с Хеном в своё время бегали смотреть.

– Здесь раньше были заросшие кустарниками холмы, – сообщила я Одетт, которая наверняка не знала историю этого места. – Но по воле бургомистра, эти холмы были очищены и облагорожены старшеклассниками, а из других поселений нашего региона на больших животных привезены строительные материалы.

– А зачем из вообще было строить? – места вроде хватает в поселении.

– Мне сказали, что возможно скоро из старых домов, типа ваших, могут пересилить в эти новые. Так, по крайней мере говорят.

– Было бы здорово, – обрадовалась Одетт и понятно почему.

Дальше наш путь подходил к тем самым вратам, которые были массивные и украшены красивейшими узорами, напоминающие ветви деревьев. Они были прекрасны, но по большей части, это были лишь врата.

После выходя из поселения, проходя по каменной кладке мимо узорчатых гигантских скульптур, Одетт обернулась назад:

– Бабушки и дедушки на моём Утёсе просыпаются очень рано. Они направляются к краю обрыва и, облокотившись на ограждение, ждут рассвета. Они скорее всего ждут, когда начнут просыпаться пташки.

– Но птицы ведь в гнёздах, а не на краю пропасти, – возразила я ей.

– В самом обрыве тоже есть, прямо внутри него, есть множество норок, в которых живут птицы, уточнил она мне. – Рано утром они вылетают из них и начинают громко петь и кружиться в воздухе. Когда смотришь на них сверху, это особенно красиво, – объяснила Одетт, активно жестикулируя руками.

– Литлейн тоже летает с ними? – спросила я, ища глазами лучшую подругу Одетт. В начале путешествия она всё время сидела на плече своей хозяйки. А сейчас я заметила мелькающую по головам детей и родителей маленькую тень. Я подняла голову и увидела ярко-голубое пятно, парящее в небе. Цвет перьев этой птицы и правда стоит восхищения.

– Я не знаю, – Одетт задумалась. – Я в это время обычно сплю.

– И как тебе теперь живётся? – задала я свой желанный вопрос.

– Возможно, для некоторых «Утёс» – это странное место, но для моей семьи – это всё уже естественно, в любом случае, – пожала плечами моя собеседница.

– Да, в поселении и вправду быстро ко всему привыкаешь, – подтвердила я. – Каждое место по-своему таинственно. А когда ты начинаешь понимать его, то не можешь потом жить без этого.

– Все мы любим секреты, – вклинился в наш девчачий разговор Хен.

Я осмотрелась по сторонам. Поселение теперь скрылось из глаз за зеленью. А мы шли в самой гуще кустарников и деревьев с длинными и толстыми ветвями, раскинутыми в разные стороны. Некоторые ветви нависали над тропой, что взрослый мог бы легко достать до них. Сама же трапа была изрядно заросшей. То тут, то там были кустики зелёных побегов, а иногда и цветы, на коротком стебле. Стебли растений отчаянно порывались встать каждый раз, когда на них наступит тот или иной неосторожный прохожий. Их длинные лучевидные лепестки были необыкновенно белыми, а в центре, словно солнышко горел красный нектар.

После осмотренного вокруг, я, наконец, обратила внимание на нашу колонну. Впереди шёл стражник, облачённый в грубую ткань. На его груди было несколько жетонов, означающих более высокий ранг, чем у его коллеги. За стражником шло несколько родителей, которые любовались окружением, как и дети. Затем учительницы Элла и Иена, отвечающие детям на все вопросы. И там, особенно вокруг Иены, строй ребят рушился, и дети шли уже группой, разинув рты и внемля каждому слову учителя.

Хен, я и Одетт шли совсем близко к ним, поэтому нам было хорошо слышно, что они там обсуждают. Также мне хорошо было слышно, как хохочут и дразнятся дети сзади. Замыкали цепь учеников другие родители, а за ними и Ямао с бургомистром. Заканчивал строй второй стражник.

Одноклассники сзади начали так вопить, что все звуки джунглей исчезли. Теперь и это место не отличалось от нашего класса. Им было настолько скучно, что они хотели что-нибудь послушать. Просто идти и восхищаться природой, им было мало!

– Расскажите что-нибудь, – крикнул особенно громко один из мальчишек.

Тогда Иена начала:

– Хорошо, ребята, расскажу вам немного об истории нашего поселения. Первым людям, которые хотели здесь жить, всегда имели трудности с добыванием еды. Добыть пищу очень сложно в здешних местах неумелым людям. Мало территории для культивирования. Выкорчевывать джунгли куда сложнее, чем какие-нибудь хилые леса. Рыбу сначала добывали, выходя в открытое море через залив, который начинается в нашем поселении, но по достоверным источникам, там их постигали неудачи. А всему виной были жуткие морские существа, способные переворачивать лодки с рыбаками. Это сейчас залив огорожен глубоким забором, через которое может попасть только необходимая для нас рыба. А охота здесь всегда была запрещена из-за возможного исчезновения некоторых редких животных, таких как ягуар.

– Ко всему этому – большая влажность и частые дожди вперемешку с жарким солнцем. Было бы тут высокогорье, выращивали бы чай и некоторые зерновые, – вздохнула Элла.

– Но как вы все заметили, здесь можно жить, – Иена, казалось, не обратила внимания на слова своей коллеги и продолжала. – Наше поселение находится на юго-восточной стороне государства и, как сказано в официальных записях, служило для удержания здесь преступников. Их держали в каменных домах, в заболоченном районе поселения. В самых неприхотливых условиях, от чего те часто гибли. Поселение тогда было еще маленькое, а ссыльных было очень много, поэтому смерть от болезни была всем на руку.

– Иена! – воскликнула Элла, пытаясь остановить речь учителя. В её глазах засветилась тревога, будто говорить о чём-то таком здесь было нельзя.

– В округе много древних развалин, – продолжила Иена, переведя тему. – Никто точно не знает, кому и как они служили ранее.

Объявили небольшую передышку. Я огляделась. Теперь мы были на небольшой возвышенности, где росло всего несколько деревьев с редкой красной листвой и молочно-белой корой. Стражник, шедший впереди, сошёл с тропы и направился к ближайшему красному дереву, а родители начали разбредаться в стороны и доставать воду. Я и сама почувствовала, что устала и не против посидеть немного в теньке. К тому же утолить жажду это очень хорошая идея. Горло тут же начало саднить от сухости.

Иена, напившись воды, направилась на пик холма и указала в сторону поселения, которое было как на ладони.

– Обрыв Кейлин, как раз в районе «Утеса», в северной части поселения, – продолжила Иена, – около казарм и Северных Врат, через которые мы вышли – это истинная достопримечательность. – Поселение называлось бы по-другому, если бы не он.

– А почему тогда в этой достопримечательности такие плохие домики для проживания? – Одетт была возмущена тем, что жила в не очень пригодном для комфортной жизни доме.

– В течение следующих месяцев у нас достраиваются элитные дома,– вступил в разговор гордый бургомистр. – Затем уже «Утес». Он будет перестроен лучшими мастерами региона!

Эта новость была столь приятной и неожиданной, что я воспарила духом и, словно, могла думать только об этом!

– Расскажи про форты, – Элла провела рукой по воздуху, указывая на поселение.

– Когда население стало ещё больше – вместо расширения Кейлина было принято решение создать ещё несколько поселений, где ландшафт был более комфортным для проживания. Их можно разделить по месту положения. В северной части: на западе – Норс, а на востоке Рук. И в южной части: на западе – Йорн и на востоке – Вак. Эти поселения окружили Кейлин со всех сторон и их в шутку называли защитными фортами, что, как видите, прижилось. Мы, кстати, проходили рядом с тропами, которые ведут к северным поселениям.

Наша группа собралась с духом и отправилась в путь. Солнце начало светить ярче и становилось жарко. Мы снова встали строем, и вышли на тропу, где вскоре начинались джунгли, веющие прохладой из тени широких листьев.

– Существует много домиков, специфичные нашему региону, – Иена подняла голову наверх, смотря на верхушки деревьев. – Дома у Южных Врат находятся на деревьях. Они созданы из ветвей и листьев, а между собой связаны веревочными мостами, как паутиной. Кстати похожую паутину плетут вересковые пауки адианты. Оплетают паутиной цветок или листья в форме круга, а потом соединяют тонкими нитками свою ловушку с другими травинками. Уходят подальше и наблюдают, как мушки попадаются.

– Существует большое количество входов, откуда можно подняться на мосты и попасть в нужное место, – поддержал разговор мой папа.

– Также есть древнее кладбище, где похоронены тысячи человек и несколько сотен поколений. Но самое древнее нежилое сооружение из камня – склеп. Темные холодные туннели длинною несколько километров и морозящие душу помещения, – продолжила Иена, – в которых покоятся останки бывших правителей поселения, а также значимых для поселения людей. Другие люди расположены по плотным путям вокруг склепа. По словам наших предков, менее древним считается каменный алтарь поклонения, окруженный большими колонами с символичными письменами.

– Ежегодно там совершается самый важный обряд для всех детишек, – вставила своё слово Элла. – Выпускникам школы, в время таинственного ритуала, даруют метку, которая показывает, в каком регионе и области ты получил своё первое образование. Для многих преподавателей в академиях – школы для взрослых, этот знак о многом говорит. К тому же – это тоже традиция, которая досталась нам из прошлого.

– А кто не получает такого знака, того считают необразованным, изгнанником, а то и вовсе предателем государства, так как он не приложил достаточно усилий, чтобы стать полноправным гражданином страны, – закончила Иена. – Так что все стремитесь к такой жизни, которая подразумевает получение этого знака.

* * *

Дорога правда была интересной, но утомительной. Местами тропа сужалась, и листья деревьев постоянно загораживали взор. Да и на самой тропе часто выступали корни и валялись ветки, о которые можно было бы легко запнуться. Хорошо, что жара почти не чувствовалась из-за тени этих самых деревьев. Но зато появилось много назойливых мушек и жучков. Хен часто останавливался на пути и вглядывался то в одно насекомое, то в другое. Также он часто подбирал особо интересные листья и цветки, внимательно осматривал и складывал в сумку.

«Его коллекции изрядно пополняется» – подумала я.

Единственное животное, которое я видела – Литлейн. Одетт время от времени отпускала её поохотиться. И сейчас Литлейн снова отлучилась на охоту.

Я скучающе вздохнула, но вдруг послышался шум. Над головой громко захлопали знакомые крылья голубой птицы.

Моя подруга на вытянутой руке держала Литлейн, вцепившуюся в её плечо с непривычной силой. Одетт пыталась успокоить птицу, но она мотала головой и раскачивала хвост из стороны в сторону.

– Что случилось? – перепугано спросила Одетт.

Птица явно нервничала и не находила себе места. Слыша изменившийся голос хозяйки, она издала протяжный утробный звук.

– Одетт, что с ней? – недовольно спросил её отец. – Она опять наводит страх на детей.

Все начали оборачиваться и смотреть на них. Их пугало поведение Литлейн. А дети и вовсе стали прятаться друг за дружкой, ведь многие еще боялись её когтей. Господин Хано смог договориться с бургомистром и родителями о птице и убедил, что она опасна лишь, когда защищается.

Через несколько минут навстречу к нашей группе выбежал человек. Я немного разглядела его. Высокий и широкий в плечах мужчина. Он был бы серьёзным противником, но его взгляд и одежда портили впечатление. Потрепанный и пыльный, с обкромсанными волосами, словно дикарь, смотрел на нас исподлобья одним глазом, и, казалось, сейчас издаст злобный рык. Второе его глаз был навсегда закрыт и изуродован жутким шрамом.

Наша группа тут же остановилась, а стражник впереди выставил руки в стороны, пытаясь закрыть детей.

Мужчина остановился и медленно начал подходить к нам, блуждая глазами по толпе. Сначала он был изрядно удивлен, увидеть столько людей, но теперь он искал то, зачем изначально вышел на тропу. Вдруг его взгляд остановился на Одетт. Мужчина выпрямил спину и стиснул кулаки. Его брови резко сошлись на переносице, а глаза покраснели.

Это опасный человек, – представил его Бик, один из родителей. – Браконьер, которого я встречал, работая проводником.

Сбоку послышался шелест. Сквозь джунгли к нам пробиралось ещё несколько людей. Я еще не увидела новоприбывших, как с другой стороны тоже кто-то появился. Нас стали стеснять от тропы к лесу широким фронтом.

Литлейн захлопала крыльями и снова издала отчаянный крик. Одетт попыталась её успокоить, но сама тоже испытывала страх и нее могла справиться. Господин Хано обнял дочку за плечи, успокаивая обеих.

К этому моменту к нашей группе подошло уже шестеро взрослых мужчин. У некоторых в руках были веревки и сети, другие стояли с огромными сумками, в которых было видно много странных коробок и футляров. Мой папа вышел вперед, закрывая собой учительниц и детей.

– Хорошая птица! Я никогда такую не встречал, – ехидно заметил один из браконьеров. Его мерзкая улыбка бросала в дрожь.

– Она должна быть очень цена на черном рынке, в «Водном царстве» её можно дорого продать, – поддержал второй, растягивая в руках сетку, намереваясь поймать в неё птицу.

– Рэн, – крикнул Бик. – ступай своей дорогой. Ты ничего не получишь от нас.

Должно быть, Бик знал Рэна, как не самого опытного браконьера и думал, что он не навредит такому количеству людей, поэтому просил уйти.

– Я этим живу, Бикки – рыкнул Рэн. Его взгляд стал ещё жестче, и он двинулся в сторону Литлейн. – Мы уже давно ничем не славились и этот шанс мы ни за что не упустим! Хоть цепями нас обвяжите, мы и зубами вас достанем!

– Да ты то и дело бегаешь по джунглям со своей шайкой и ищешь приключения, – остановил его Бик, смягчая голос на более дружелюбный. – Занялся бы благородными делами, вызвался бы добровольцем в Тунте. Дали бы тебе и одежду, и звание, и почёт. Покорял бы новое земли!

Напряжение между этими двумя нарастало, даже не смотря на старания господина Бика, перевести тему и сгладить ситуацию. Остальные мужчины, окружившие нас, подошли ближе к Рэну и злобно смотрели на Бика, ожидая приказа. Это могло плохо закончиться.

– Не говори ерунды, наездник на петрайрах! – ещё злобней огрызнулся Рен, дергаясь со стороны в сторону, покусывая губы. – Из Тунте не возвращаются целыми. Если ты хочешь, чтобы я здесь больше не появлялся, то лучше сбросить меня со скалы! Приготовились, парни!

Его голос стал издевательски громким и страшным! Некоторые из мужчин начали доставать ножи, сам Рэн же отцепил от ремня брюк острый крюк и направил в сторону Бика.

Второй стражник – Экстон ещё более напрягся и встал в ещё более выгодную для него боевую позицию, готовившись отбрасывать бандитов подальше от группы. Иена вышла вперед перед детьми, а Элла тут же закрыла нескольких своим телом от браконьеров.

Некоторые дети тихо стояли и непонимающе смотрели по сторонам. Я сжала свои руки в кулаки и приготовилась драться. Хен тоже и бровью не повёл, неотрывно наблюдая за Рэном, а Одетт сильно дрожала, сжимая руку отца.

– Мы заберем эту птицу с собой, – процедил сквозь зубы Рэн, направляя крюк к горлу Бика. – Что будет с вами – мне всё равно!

– Лучше вам оставить эти мысли при себе и возвращаться домой, – Ямао высказал своё слово, дав понять, что и он их не боится. – Если вы не поняли до сих пор, то в попытке защитить девочку, мы готовы отдать за это свои жизни, и мы не из тех, кто будет сомневаться в решительности этому.

– Если коснетесь моей дочери, – угрожающе прогремел голос отца Одетт, – вы точно не доберетесь до дома.

Напряжение нарастало, но неожиданно, некоторых браконьеров одолели сомнения.

Рэн, пойдем, мы ещё встретим их, – неуверенно пролепетал один из браконьеров, боязно смотря то на Ямао, то на стражников и отцов.

– Если ты не заметил, их больше, даже если не считать детей, – прокомментировал второй. – Между прочим некоторые дети тоже могут на нас накинуться. И птица с её-то когтями. Не дури, у нас ещё будет шанс.

– Послушайся его и ступай к себе в берлогу, где ты сегодня проснулся, – наконец грозно рыкнул господин Бик.

Мы начинали уставать от такого напряжения, никто в действительности не мог предугадать, что такое может случиться.

Я смотрела на Рэна и ждала, когда он начнет атаковать. В его глазах не было ни одного намёка на отступление. Его так и колошматило в разные стороны. Он порывался совершить что-то, но резко останавливался и оглядывался на господина Хано и своих ребят. Затем его взгляд пал на Литлейн.

Я не понимала, что происходит… Почему браконьеры стали сомневаться в победе? Они могли бы просто напасть на нас и всё. Что изменилось в этот момент?

– Знайте, эта встреча не последняя! Продолжайте свой путь, наслаждайтесь обстановкой, а когда вы о нас забудете, мы будем как раз рядом, чтобы напомнить о себе. В любом случае, когда-нибудь я и мои ребята будем праздновать победу, – процедил Рэн, с немного досадным видом.

Он кинул ещё один странный взгляд на Литлейн и кивнул своим ребятам. Вся шайка снова зашла в джунгли.

Этот момент заставил всерьез задуматься над нашей безопасностью и продумывать следующие шаги.

– Нам лучше пойти другим путем, – сказал бургомистр. – Более безопасным. – Ведите, вы, проводник, – обратившись к господину Бику. Это может занять больше времени, но мы дойдём до горы. Сейчас одинаково опасно: продолжать нам путь в гору или развернуться.

– Что? – возмутился Хано, уставившись на уверенного в себе бургомистра. – Вы их не слышали? Они будут нас преследовать, они сами об этом сказали, и нет не единой причины им не верить!

– Бургомистр прав, – вставил своё слово один из стражников – Кир. – Они всё равно будут пытаться завладеть птицей и не важно сколько у них займет на это времени. Может они сделают сегодня или завтра, а то у них назреет план только через неделю.

– Если мы сейчас отступим, то это будет означать для них одно – мы их боимся, продолжил настаивать бургомистр, стоя напротив Хано. – Сделав это, они станут ещё более наглыми, бесстрашными, безумными и от них проблем будет ещё больше.

Хано несуетливо размышлял над этими словами. Для него, почему-то, такое нападение не подвергло в шок. Он был таким же спокойным на и стражники и бургомистр, и конечно же мастера Ямао, по лицу которого, было сложно вообще что-то прочитать.

– Как вернёмся, я сразу же отправлюсь в столицу с намерениями остановить это безобразие, – сказал в полголоса Хано. – Я приехал сюда жить в спокойствии и без лишни тревог и не стану терпеть выходки этих необразованных наглецов.

Он развернулся, спустил руку с плеча Одетт и взял её за руку и проронил последние слова:

– К тому же, помимо нас, есть и другие люди, которым они могут доставлять проблем. Разве не стоит подумать и об остальных людях?

Мне стало немного спокойнее. Мы с Хеном синхронно посмотрели на Литлейн. Та, уже совсем спокойная, сидела на руках Одетт. В голову сразу полезла тысяча мыслей и вопросов.

– Почему они такие злые и кто это вообще был? – спросила я Эллу.

– Это были разбойники и браконьеры, – на выдохе спокойно ответила та. – Они выживают зачёт богатств других людей и охотой на животных. Эти люди злые, потому что у них не получилось жить иначе.

– Почему?

– Некоторым приходиться выживать только так, потому что другого они не умеют или не хотят, – вздохнула Элла.

– Эх… – поддержала её вздох Иена. – За несколько тысяч лет люди так и не смогли ужиться в этом мире друг с другом и сохранить былые природные красоты. В лесах и горах, и даже в пустынях и в болотах, добрые люди пытались найти жильё и жить со спокойной душой, занимаясь любимыми делами. Но некоторые – злые – ищут лазейки в устоях общества и совершают плохие поступки. Причина этому – лень. Лень не дает достойно жить в мире хороших людей, делая их злыми.

Флайра. Что могу сказать нам джунгли

Джунгли – это деревья, лианы, ветви и листья, скрывающие небо и заполняющие собой абсолютно всё. Среди всей этой зелени и не поймёшь, где сейчас солнце, клониться ли оно к закату или закроется скоро кучевыми облаками.

Мы двигались большой группой после полудня в сторону гор. Сейчас нам пришлось, свернув с главной дороги, делать незапланированный крюк и пробираться сквозь заросли, потому что на пути перед нами встали браконьеры, готовые любой ценой поймать Литлейн. Эти опасные люди грозились оружием, и по ним было ясно, что они совсем не шутят. Все были очень напуганы, так что взрослые в целях безопасности решили свернуть с главной тропы. Никто из нас не был готов к такому повороту событий.

Отодвинув очередной широкий лист кустарника, я увидела ярко-голубой цвет, сильно выделявшийся среди зелёных джунглей. Дрейтона сидела на плече господина Хано и тревожно хлопала крыльями, казалось, она снова видела что-то опасное. Он одной рукой поддерживал птицу, другой помогал себе продвигаться вперёд. Широкий лист снова закрыл мне обзор. Меня охватило странное чувство. Я не должна быть далеко от Литлейн. Во что бы то ни стало я должна защитить её!

Как только заросли стали реже, наша группа снова смогла построиться и идти рядом. Дети снова начали задавать вопросы по поводу случившегося. Родители и учителя не успевали ответить на всё. А дети начинали спрашивать всё громче и громче. Я будто потеряла дезориентацию. Где же звуки природы, которые я так сильно желала услышать? Почему я снова должна слушать галдёж моих одноклассников? Хен шёл рядом со мной, задумчиво потирая подбородок и пристально смотря на Иену. Неужели и он спросит что-то у неё?

– Расскажите нам про останки древних в этих местах, – резко проронил он, отчего все разом замолчали.

– Позвольте рассказать мне, – влез в разговор бургомистр, намекающий на то, что ему есть, что сказать на эту тему. Он втиснулся посередине группы, чтобы каждый мог его слышать. Хен подошёл ближе к бургомистру и продолжил идти с ним рядом.

Несколько ребят присоединились к Хену, чтобы лучше слышать. Я и Одетт тоже были в их числе.

– Как вы все знаете, – начал бургомистр, – с нашего полуострова всего один выход на большую землю – через веревочный мост. Он, кстати, довольно старый и его следовало бы заменить.

Глаза Одетт засияли. Я сразу поняла, что она вспомнила свои ощущения, когда проходила по нему. Она сказала, что от страха её нёс господин Хано.

– Горы – это опасное место, где не каждый сможет найти верную дорогу и спуститься вниз, не свалившись с обрыва. А горные звери и вовсе могут загрызть ночью до смерти, если вы немного задержитесь. С других сторон полуостров окружают отвесные скалы и волны океана – продолжал бургомистр. – На наш полуостров перебирались те, кто хотел когда-то спрятаться. Сюда трудно попасть и трудно выбраться. Это отличное место для сокрытия. История полуострова началась именно с подобной истории, когда кто-то хотел здесь укрыться.

– Первые люди – это беженцы?! – ошеломленно воскликнула одна из девочек. На её громкий визг обернулись не только те ребята, которым было неимоверно скучно на уроках истории, но и стража.

– Можно и так сказать, – спокойно ответил бургомистр. – Но в хрониках записано, что наши предки не только беженцы, но и те, кто просто желал переселиться на этот полуостров. Это выглядит странно, так как здесь места совсем неприветливые, но зато здесь совершенно нет, и не было материковых войн. Войны порой страшнее, чем проблемы с добычей еды или благоустройством места жительства. В отдельных источниках говорится, что изначально было основано семь поселений. В каждом главенствовала одна семья. Да и жили так, словно все друг другу брат или сестра. Тогда же появились первые большие постройки. Большая часть служила для вознесения молитв и поклонению чему-то высшему, а также для захоронений. Многие здания сейчас стерты с лица земли. Вы никогда их не увидите, но более поздние постройки сохранены в виде руин.

Я посмотрела под ноги, где росли низкорослые мелкие цветы, овеянные тонкой паутинкой. Возможно, прямо тут когда-то было кладбище или священное место. Сейчас тут растут дикие цветы и деревья с длинными широкими ветвями, а в то время отчаявшиеся люди в слезах взывали к Богам или жалостливо кричали над могилами родных. Прямо здесь ходили древние люди, на этом самом месте. Мне стало не по себе, хоть я и не любитель размышлять о чём-то таком.

– К сожалению, – продолжил бургомистр, – мы не можем туда ходить с экскурсиями. В последнее время в тех местах участились встречи с разбойниками. Некоторых мы уже видели сегодня. Они скитаются по всему региону.

– Там совсем одни руины? Или можно увидеть целые постройки? – не сдержалась от вопроса ещё одна из девочек.

– Эх… как написано в летописи, эти места, возможно были построены, задолго до начала Великой войны, – начал рассуждать бургомистр. – Говорят, что во время самой войны здесь были страшные побоища. И многие здания были разрушены до основания безжалостным способом, а после, на их месте строили новые святилища и склепы. И как раз здания, построенные в послевоенные времена, ещё сохранились. Они не так сильно разрушились временем в отличие от прежних зданий древних людей. Но, как мне кажется, эти летописцы и историки напутали с определением времени возведения всех сооружений, – бургомистр говорил неторопливо, с выражением, от чего становилось не по себе. Многие дети шли, близко прижимаясь друг к другу, будто боясь наступить на чьё-то место покоя. Другие же шли, разинув рты от услышанного.

– Великая война? – переспросил Хен.

– Да, я мог забыть, что вы, скорее всего, ещё не знаете о ней, – вяло улыбнулся бургомистр. – Великая война – это самое страшное время за всю историю не только нашего государства, но и континента в целом. Беженцы с материка искали укрытия и не знали, когда закончатся эти мучения, длившиеся многие поколения. Я не нашёл ни один источник, где достоверно говорилось бы о произошедшем. Причины войны, последствия и точности многих событий… Всё это всё ещё скрывается под большой завесой тайн. Некоторые археологи называют эту войну истреблением. Конечно противников такой теории много, но и доказательств обратному тоже нет. Если смотреть на руины в соседних регионах, то можно легко понять, что они были разрушены скорее не от природных бедствий, а от огня орудий. Есть конечно версии, что и здесь людей жестоко пытали. Возможно, даже в наших руинах находят целые пыточные комнаты. Джунгли, – бургомистр повел рукой вокруг себя, указывая на листву, – скрывают много боли и криков.

Я невольно задумалась над тем, как много скрывают эти деревья. Неужели в действительности всё происходило на этих самых землях? И что меня больше всего сейчас беспокоит… чьи мы предки? Предки варваров и душегубов? Или дети несчастного народа, который умирал здесь взаперти? Чья кровь течет в наших венах?

– После войны всё изменилось… Ушел огонь, ушли крики. Дикие животные вернулись в свои края спустя время. Мир снова процветал в людских сердцах. Люди перестали умирать от резни и бойни, а их постройки перестали рушатся от людских распрей. Современные люди не захотели ворошить прошлое и не стали прикасаться к древнейшим руинам, которые столетия укрываются лианами или толщей земли.

Дальше все шли молча. Многие дети изрядно устали и у них не было сил больше произнести хоть одно лишнее слово. А ещё через несколько часов браконьеры вовсе забылись, как и то, что изначально путешествие задумывалось для просвещения. Учителя шли впереди и о чём-то шептались с Биком. Он настоятельно рекомендовал ускорится, боясь попасть под дождь.

Я с любопытством снова принялась разглядывать растения и насекомых. Это единственно занятие, которое мне не надоедало. В почем теперь все дети заинтересовались окружающей природой.

Сейчас на пути нам даже стали попадаться позеленевшие ото мха белые камни, остатки древних построек. Некоторые были простым камнем, а другие имели форму и напоминали различные человеческие фигуры, фигуры животных и даже части зданий. На пути встретилась даже каменная лавочка, настолько видоизменившаяся, что теперь служила клумбой для растений, а не местом для отдыха.

Немного позже начался подъём в гору. Бик всё время торопил нас, когда мы вышли на более-менее открытое пространство у подножия горы. Он боялся, что тут нас легко могут заметить неприятели, и что солнце начало прятаться за облаками.

Подъем вышел для большинства трудным. Ноги с каждым шагом казались всё тяжелее. Одетт и вовсе валилась с ног, я помогала ей, постоянно поддерживая за локоть. Та лишь благодарно смотрела мне в глаза, не в силах проронить и слова. Литлейн, чуя усталость хозяйки, теперь летела чуть впереди нас, каждый раз возвращаясь к Одетт и кружа у неё над головой. Ветерок от взмахов её крыльев радовал. Хоть жара в джунглях и начала спадать, но всё ещё недостаточно.

Вскоре мы дошли до места привала. Это был склон горы, поросший мелкими еле заметными цветками и травами, пригодными для чая. А чуть ниже, с противоположной стороны от нашего подъема, был пологий склон с неимоверным количеством ярко-красных ягод.

Бик остановился на около небольшого дерева и обернулся на нас.

– Мне кажется, что мы не успеем обратно, – обратился он к бургомистру. – Дети устали, солнце прячется за облаками. Лучше пройти чуть выше по горе, добраться пещеры, в которой можно переночевать, а там с новыми силами и спускаться.

Я стояла недалеко от господина Бика и слышала, как бургомистр, долго не думая, с ним согласился.

Через пару часов, мы всё-таки добрались до пещеры. Взрослые сбросили с себя вещи и собрались вместе, чтобы осмотреть место. Им особенно понравился вид из пещеры на скалистый обрыв. Стоя почти на самом его краю можно было увидеть море, а рядом с ним наше поселение. Этот вид был намного прекраснее того, что я постоянно наблюдаю у домика Хена. Он, кстати, тоже заворожено смотрел вдаль. В лучах заходящего солнца его волосы, казались, окрасились в багряный цвет. Хен посмотрел на меня. Его лицо тут же окрасилось улыбкой. Я попыталась понять, чему он так радуется. Мои волосы, и так огненно-рыжие теперь вовсе превратились в нечто яркое, словно само солнце.

И тут подул прохладный ветерок. Я обернулась навстречу этому ветру, становившемуся с каждой секундой всё сильнее. Из-за горы надвигалась большая черная туча, в которой блеснула серебряная ниточка молнии. Следом раздался оглушительный грохот.

– Скоро пойдёт дождь, – проронил один из родителей.

В глазах взрослых стояла небольшая паника.

– Чувствуется сырость. Ветер подул сильнее, – жалобным криком высказался другой из родителей.

– Здесь хватит места для всех, чтобы укрыться и переждать непогоду и ночь, – спокойно высказался Бик, указывая на просторность пещеры.

– Надо скорее набрать хвороста для костра, – скомандовала Иена.

– Тогда чего мы стоим? – с хрипом крикнул старик Ямао. – Вперед, дети, собираем хворост!

Ямао взял с собой Хена и ещё нескольких ребят и мужчин и повел обратно в джунгли. Они должны были принести хворост. Другие дети начали помогать обустраивать пещеру для ночлега. Они убирали небольшие камни с пути и делали подстилки из листьев. Ещё несколько ребят обкладывало в центре пещеры круг из камней, где должен был быть огонь. Иена и еще одна родительница готовили яства, припасённые с собой в дорогу и собранные тут же неподалёку.

Как только хворост был принесён, а огонь разожжен, с неба послышался ещё один оглушительный грохот. Туча настигла неба над пещерой и заполонила собой всё вокруг. Стало очень темно. Мы слышали, как о своды пещеры бьётся ледяной ветер, как страшно шелестит листва на улице. Стало холодно. Все тут же начали собираться около костра в круг. Некоторые выставили вперед окоченевшие пальцы. А Ямао почему-то сел спиной к огню. Я удивлённо посмотрела на него и попробовала также. По спине пошли мурашки. Тепло медленно начало растекаться по телу от поясницы до кончиков пальцев. Так вышло согреться куда быстрее.

– Главное, – подмигнул мне Ямао, – спина в тепле, а остальное приладится.

Я обняла колени и положила на них голову. Сейчас глаза сами начали смыкаться. Только теперь я почувствовала насколько устала.

Этот поход предвещал только положительные эмоции. Погода обещала быть теплой, лучи солнца должны были нежить нас до конца дня, когда мы должны были вернуться домой. Лес – дарить приятные запахи и радовать своими красотами, а птицы – своим пением. Но вместо этого мы получили удар от браконьеров, жаждущих наживы, вечерний проливной дождь, затягивающийся на ночь, и холодный ночлег в каменной сырой пещере.

Честно сказать, для меня всё это пустяки. Я сильная. Мне ничего не страшно рядом с друзьями и тем более отцом. Но именно сегодня я узнала о тысячах захороненных здесь людей, души которых наверняка бродят по этому полуострову. С этой мыслью сон улетучился. Я приподняла голову и обернулась лицом обратно к костру. Ямао уже дремал в отличие от большинства, находящегося в пещере. Дети тряслись от холода, а взрослые обнимали и пытались согреть их. Одетт тоже была в объятиях отца. Господин Хано бережно держал её на коленях и гладил по голове. Литлейн была неподалёку и мирно сидела рядом с костром. Я посмотрела на Хена. Тот, кажется, тоже вот-вот заснёт. Я улыбнулась. С ними всё в порядке. Как только я решила снова отправиться в страну сновидений, мысли о загробном мире вновь одолели меня.

Мне казалось, что все когда-то умершие тут люди теперь бродят здесь, в джунглях. В этот момент с улицы послышался продолжительный рев ветра, и дождь забарабанил сильнее по листьям деревьев и камню. На миг мне показалось, что мертвые глаза, покрытые белёсой пленкой, смотрят мне прямо в спину. Я резко обернулась, и костер загорелся ярче, отбрасывая длинные тени на стены пещеры. В этих темных тенях, я заметила что-то леденящее душу и тут же повернулась обратно к костру. Лучше бы я не оборачивалась. Мне всё это кажется!

Я свернулась калачиком на подстилке из листьев и поближе придвинулась к свету. Сейчас один из взрослых остался бодрствовать и подбрасывать хворост в костёр, а один из стражников стоял около входа в пещеру, охраняя нас. Ничего со мной не случиться! Я крепко закрыла глаза и провалилась в сон.

Хенвик. Слишком интересно, чтобы спать

Большинство людей привыкли смотреть на мир лишь со своей точки зрения. Если упадет камень сверху, значит, его кто-то бросил. По-другому и быть не может. Хотя, по правде, это может быть совпадение, что именно сейчас камень упал с горы, находящейся позади. А кто поверит обратному? Люди мнительны. Ко мне они относятся точно также. Думают так одинаково. Меня считают совсем мальчишкой со смешной причёской и худым, плохо развитым телом. Большинство прохожих, как только, увидят меня, то сразу сочтёт нужным выразить мнение по этому поводу: «Выходи на улицу чаще, ты такой бледный!» «О, тебе стоит больше уделять времени спорту, занимайся усерднее».

Никто из них не знает правды. В моей семье кожа бледная у всех, а мой отец и дед, как говорит мама, всегда были худыми. Дело не в том, что я не бываю на улице или мало двигаюсь и плохо ем. Всё дело в наследственности. Это отличает меня от других и в тоже время роднит с моим отцом и дедом. Как же теперь после всего сказанного мне не нервничать каждый раз, когда люди указывают мне на мои недостатки, которые я не считаю таковыми.

Не к одному мне так относятся. Я замечаю, что у каждого человека есть некое своеобразное и не всегда правдивое представление о каждом человеке в поселении. И прежде всего это касается разного рода специальностей и видов деятельности. Скажем, типичный учитель в нашем поселении, по мнению моих одноклассников, обязан быть нудным и скучным. А родители, которые с большим трепетом и заботой относятся к своим детям, считаются надоедливыми, ставящими в неловкое положение и совсем противные своим детям.

Тот же Ямао, выглядящей скорее забавно, чем внушающее. Кажется, он не способен ударить кого-то, покалечить. И, тем не менее, этот человек носит с собой боевой шест и умеет владеть им, как никто другой. Я замечал, что на своих занятиях он показывает свои отменные физические способности, показывая технику, которой пользуются сейчас солдаты.

Другое мнение о бургомистре. Так много людей думает, что он властный и грубый, не способный понять обычного труженика из поселения. В реальности же это добрый и отзывчивый человек. Его обширные знания истории и культуры его собственных земель поражают. Никто другой, из знакомых мне людей, не способен занять его место и быть лучше него в роли руководителя.

Думаю, все эти разговоры и ложь про характер того или иного человека развеялись в течение сегодняшнего дня. Во время похода на гору Грейдор произошло так много событий, которые открыли людям глаза и показали правду. Бургомистр присоединился к группе школьников, чтобы помочь в воспитании подрастающего поколения, сблизиться со своим народом. Вот он идёт также, как и остальные путники, пьёт ту же воду, что и мы, ест с нами за одним импровизированным столом из здешних валунов. Иена и Элла так обеспокоены надвигающейся туче, которая с каждой минутой становится всё ближе, что ученики чувствуют их заботу как никогда раньше. Где эти немного надменные, нудные учителя? Я вижу двух взрослых женщин, которые беспокоятся о своих учениках. А Ямао, уже показавший себя сегодня в разборке с браконьерами, теперь идёт впереди всех наравне с Биком, нашим проводником. Этот старый учитель даст фору любому присутствующему здесь путнику.

Сейчас, поднимаясь в гору, все почувствовали на себе, что значит, когда ноги деревенеют и мышцы ног забиваются. Но Ямао всё ещё впереди всех и по нему не видно, что он испытывает хоть капли усталости. А вот некоторые дети уже валились с ног. Одетт вовсе шла под руку с Флайрой, которая единственная из всех учеников казалась бодрой и как всегда весёлой со своей прекрасной тёплой улыбкой.

Место, куда нас привёл Бик на ночлег известно мне как «Пещера сказаний» или по-другому – «Пещера часового». Когда-то здесь была сторожевая вышка. Спать в таком месте будет не очень приятно. Перед пещерой была небольшой, свободное от высоких деревьев пространство, откуда можно было наблюдать красивый закат и раскинувшееся вдали поселение.

Мне открывался завораживающий вид и я, неотрывно, смотрел вдаль, пока не почувствовал на себе взгляд Флайры. Это девочка всегда светилась улыбкой, смотря на которую сам мир становился ярче. Именно эта черта мне нравится в ней больше всего. Несмотря ни на что она всегда находит во всём хорошее и справляется сама с возникающими перед ней проблемами. Сейчас в лучах закатного солнца её рыжие волосы, брови и губы горели ослепительно ярко. Я не смог сдержать улыбки.

– Так, внимание! – скомандовал громким и выразительным голосом бургомистр. – Во-первых, я всех поздравляю с тем, что мы пока не попали под дождь.

Некоторые путники радостно воскликнули, у остальных же совсем не было сил, чтобы подать голос в знак согласия.

– Во-вторых, – продолжал бургомистр, – необходимо собрать сухие ветки. Лучше сразу будет разделить их на кучи. После дождя, а тем более в темноте, собрать дополнительный хворост будет невозможно. Стоит разделиться. Ещё нужны люди, чтобы обустроить пещеру и помочь с готовкой. Давайте начнём!

– Да! – путники усердно закивали головами.

Ямао повёл меня вместе с небольшой группой детей и взрослых в джунгли. Мы должны были собрать хворост. Лес вдруг стал холодным, а в тени деревьев стремительно темнело. Звуки насекомых становились всё громче. Становилось жутко. Все дети не отходили друг от друга. Мы держались вместе сами по себе. Никто не хотел потеряться тут или остаться совсем один даже на небольшое время.

– Нам стоит делать всё вместе, – прозвучал глубокий голос Ямао прямо надо мной. Я посмотрел наверх и увидел седую бороду учителя, немного развивающуюся на ветру. – Собирайте самые сухие ветви. Будьте внимательны. Лучше разбиться на пары. Один будет собирать ветки, а другой их держать и нести. Так вы сэкономите время, которого, между прочим, у нас осталось совсем мало!

В пару со мной, как и всегда, никто не рвался встать. Флайра и Одетт были в других группах и занимались совершенно другими приготовлениями. Я пожал плечами и посмотрел под ноги в поисках сухих ветвей. Приходилось щуриться и прикасаться к каждой ветви и корешку, чтобы понять, ветвь ли это вообще или толстый стебель растения. Стало совсем темно. Я почувствовал, как воздух начал сыреть, а за кронами деревьев гром звучал всё громче и явственней. Сам воздух содрогался от напряжения. В нос ударил запах свежести, который бывает только при молнии.

– Вейка, подставляй руки, я буду накладывать, – прокричал мой одноклассник Пейси своей напарнице, держа в руках несколько веточек.

– Может, поменяемся, и я буду тебе накладывать? – возмутилась та в ответ. – Я же всё-таки девочка! – она явно пользовалась своим положением. Флайра никогда бы так не сказала.

– Пейси, подставляй руки, мы с Вейкой будем обе накладывать, – вступила в разговор еще одна девочка, поддерживая Вейку. В её руках также были ветви. Она подбежала к мальчишке и аккуратно сложила их ему на руки. Пейси, как оказалось, был не против, либо он не сообразил ещё, что его руки теперь заняты. Вейка также подошла к нему и сложила свою партию хвороста.

Немного времени спустя хворост в руках моего одноклассника возвышался уже над его головой. В любой момент такая куча могла свалиться и вновь рассыпаться на земле. Вейка тем временем снова попыталась положить несколько ветвей на руки напарника.

– Зачем так много!? – не выдержал мальчишка и прокричал, что есть мочи. Его спина и руки дрожали от тяжести. Такое количество веток не была по силам восьмилетнему ребёнку.

– Хватит кричать, воины! – прекратил их игры седой Ямао. – Поблизости могут оказаться браконьеры или хищники, которые ищут ночлег, как и мы, спасаясь от дождя! Не выдавайте нас своими воплями.

Ямао подошёл к Пейси и снял с него большую часть ноши. Пейси удивлённо уставился на учителя боевых искусств. Тем временем, Ямао подозвал меня жестом и отдал эту кучу веток мне. Так, почувствовав тяжесть ноши, я всё же стал напарником целой троице. Должно быть, учитель Ямао видел во мне что-то. Он сразу подозвал меня, а не другого более крепкого мальчика. И я, действительно, в отличие от Пейси мог донести эту кучу веток до пещеры.

– Пора возвращаться, – скомандовал Ямао, постучав своей тростью по ближайшему древесному корню.

Никто не стал медлить. Хвороста было достаточно для одной ночи. Все дети собрались вместе и отправились обратно, следуя за учителем.

В пещере все сидели вокруг костра, тесно прижавшись друг к другу. После трапезы стало намного теплее. Теперь только некоторые дети грели свои руки, выставив их перед собой. А немного погодя и они согрелись и вскоре улеглись спать.

Флайра со своим отцом, господином Мирко, сидели неподалёку от меня и Ямао. Она напряженно о чём-то думала. Затем внезапно обернулась назад, вздрогнула от звука грома и снова повернулась к костру. Мне показалось это странным. Я на минуту задумался, почему она вздрогнула, ведь она никогда не боялась природных явлений. Когда я снова вернулся в реальность, Флайра уже лежала на подстилке из листьев и мирно посапывала. Её отец укрыл её одеялом, которое он взял с собой, и сам прилег рядом.

Одетт ещё раньше уложил её отец. Она так и уснула у него на руках. Он немного отстранился от неё и, аккуратно поддерживая её голову, заботливо уложил на подстилку. Затем он встал и прошёл к другим взрослым, собравшимся вместе с другой стороны нашего круга. Мне стало любопытно, почему большинство взрослых собралось там. Даже Ямао чудным образом уже сидел среди них, хотя только что был рядом с Флайрой.

Я задумался, пустят ли меня в их взрослый круг. Уснуть всё равно у меня не получалось, словно что-то тревожило меня и мешало этому. Ещё немного полежав, я встал и направился к взрослым.

Элла приветливо улыбнулась мне. Я осмелел и присел рядом с ней. Никто не был против моего присутствия, хотя я был единственным ребёнком в их группе.

Я подошёл во время шутливых рассказов о прожитом дне, о странных браконьерах и о самой пещере, где мы ночуем. Во время шуток все взрослые часто поглядывали на отца Одетт. Это было заметно даже мне. Скорее всего, его хотят спросить о его путешествиях, как и я когда-то спрашивал Одетт. Я тоже неотрывно начал смотреть на него. Мне казалось, что раз никто не задаёт интересующего всех присутствующих вопроса, то мне тем более не стоит ничего говорить. Может, он сам поймёт мой взгляд или взгляд других и ответит так, сам по себе?

– Расскажите, откуда вы прибыли, господин Хано? – наконец-то спросил бургомистр. Он действительно имел на это право. Нарастающее напряжение в нашей группе тут же сошло на «нет».

Я понимал, что бургомистр задал этот вопрос не для себя, а для остальных. Ответственный за проживание Кахел, наверняка ему всё рассказал ещё до того, как они втроём с Литлейн к нам прибыли. По нашим правилам, господин Хано должен был сделать запрос на переселение в письменном виде.

– С севера, – спокойно ответил отец Одетт.

– Почему же вы оставили те плодородные земли с развитой инфраструктурой и торговлей? – продолжил бургомистр. – Насколько мне известно, даже образование там намного выше того, которое можем предоставить мы. Поселению часто не хватает учебников и средств обучения для учителей.

– Причин было много, – с явной неохотой начал свой рассказ господин Хано. Видимо, он ожидал более конкретного вопроса или совсем другой. – На севере слишком много людей. В городе невозможно было жить вовсе. Постоянная суета, вечно бегущие люди, громкие разговоры и шумные площади. Изначально это радовало, но вскоре начало надоедать. Безопаснее вырастить дочь в уединенном месте, далеком от большого количества незнакомых людей. Да и свежий воздух джунглей и океана намного приятнее.

Все слушали предельно внимательно. Я понимаю их. Мне тоже хотелось понять истинную причину переезда Одетт и её семьи. То, что говорит господин Хано, может быть лишь частью правды. Мне хотелось услышать в его словах хоть намёк на полную картину. Если он и хотел переехать дальше от города, то не ехал бы так далеко, на наш полуостров.

– Когда родилась Одетт, я и моя супруга Силья не видели там будущего, – господин Хано сам продолжил отвечать, так и не получив следующего вопроса. – Как только Одетт немного подросла, мы начали переезжать из города в город в поисках лучших условий. Сначала, выбор пал на восток и запад. Вы сами знаете, что творилось на востоке буквально несколько лет назад, поэтому я махнул на это дело рукой. В то же время на западе было слишком много неизвестного со стороны правительства. Это опасно для нашей маленькой Одетт. Путешествие продолжалось на юг и, не спорю, оно изрядно затянулось. Мы дошли до Аройа, а затем и до Видаака. Я давно слышал, что в джунглях есть спокойные места. Так вот и вышло, что я выбрал именно Кейлин.

– Откуда у вашей дочери дрейтона? – не выдержала Элла, которая была более всего заинтересована в птице.

– Это подарок моего брата, – усмехнулся тот. – Я так и не понял, почему подарком оказалась именно птица, а точнее яйцо. Возможно, это было от чистого сердца, а, возможно, от нужды скорее отдать кому-нибудь такую находку. Но в любом случае, маленькая Одетт и мы с женой не были против такого подарка. Я тогда и сам не знал, что за яйцо нам дарят. Флор – мой брат, просто преподнёс его. Жена тогда смеялась, думая, что внутри будет обычная крупная птица, вроде степной хохотуньи или ящерица.

– Кстати, я тоже путешествовала раньше. Я была в Еламе, в восточной части региона, и жила в городе Дуркен, – начала свой рассказ Элла. – Этот город необычен своей архитектурой. Здания построены очень высокими. У каждого дома большое количество этажей. Со стороны, кажется, будто каждый этаж повторяет друг друга. Второй этаж повторён за первым до мельчайших деталей и поставлен сверху на всё тот же первый этаж и затем точно такой же поставлен на второй, и на третий, и так далее и далее. Но иногда этажи не повторялись. Они были абсолютно разными! Тогда выглядело здание так, словно несколько разных домов наставлены друг на друга. Это делалось для экономии места. Сам город располагался на очень плодородной земле, и через него всегда проходило большое количество торговцев, так что и населения проживало не мало. Кстати, символом этого горда была Фундус – царская птица. Я не видела её вживую, но изображается она величественно. К тому же, говорят, сам город построен подобно её телу. Острые выпирающие углы зданий и нарастающие друг на друга дома повторяют её перья, такие же острые и плотно накладывающийся друг на друга. А улицы города как размах крыла Фундуса. Все улицы начинаются в одного места и растягиваются на большие расстояния вперёд в разные друг от друга стороны.

– Учительница Элла, а что вы там делали? – вылетело у меня. Я сам не ожидал, что всё-таки задам этот вопрос. Мне всегда казалось, что Элла – это тот человек, который уж точно никогда не покидал пределы поселения. – И что это за Елама?

– Я обучалась в Академии Дуркена на факультете строительства, – ответила мне Элла, с некоторым удивлением. – Пытала удачу в большом городе, но так и не стала авторитетной и значимой, чтобы мои труды были кому-то нужны. Для этого мне пришлось бы иметь власть и находиться подле правителя. Это было сложно и долго. Когда я встретила будущего мужа, мы оба решили жить в Кейлин. Здесь я могу преподавать, а также подрабатывать по специальности, помогая в обустройстве города.

– А Елама? – вновь я спросил её. – Что это такое?

– Это регион, который собрал в себе несколько областей. Также, как и наш Видаак, который собрали в себе области: Сульет – это наш полуостров, а также Катой, Муодос – область, где находится региональная академия Квотера, Варата и Маатила. Елама или по старинному названию – Земли Жизни, находится на севере нашего государства, рядом с такими регионами, как Тейлус, Реус и Пухтес.

Я почти ничего не понял. Добавились только новые названия, но ответа я так и не получил. Мне нужно было более подробное описание. Как далеко находятся эти земли от Кейлин? Насколько далеко они простираются? Что растёт там? Какие звери живут? А может люди носят там совсем иную одежду, отличную от нашей? Но я уже не стал ничего спрашивать. В любой момент меня могли бы отправить спать.

– Расскажите кто-нибудь про учителя Ямао, – заинтересовался господин Хано, так поздно задав свой вопрос, когда сам Ямао вдруг снова будто исчез. Я оглянулся в его поисках. Тот мирно спал рядом с костром. Когда он только успел? – Он как-то отличается от всех остальных. Иногда я вижу, что он ходит не как все… Далеко не у всех стариков сохраняется такая осанка.

– У нашего учителя Ямао очень долгая история, – поведала Иена. – Он очень просвещённый человек и имеет большой жизненный опыт. Большую часть жизни он был воином в Сурусе, а после этого он перебрался в Кейлин.

– Ничего себе, – он удивлённо почесал затылок. – Но это не объясняет его величественную походку, я понимаю, что в любом случае у бывшего воина должны быть выправка и стан, но это… Даже у воинов такую редко встретишь.

– Вы слышали что-нибудь об орденах? – Иена скрестила руки на груди.

Я придвинулся чуть ближе к самой Иене, ожидая услышать про ордена и про самого Ямао.

– Да, слышал, – ответил тот к моему удивлению. – Орденов много и у каждого своя философия учения и жизни.

– Так вот, – продолжила Иена. – Ямао родился и вырос в городе Эми. Он принадлежит…

– Теялусу Ланка и Неула, – перебил её Хано. – Я знаю.

– Как вы сказали? – удивилась Иена.

– Это местный перевод Тейлуса от Ордена Нити и Иголки, – улыбнулся Хано, который явно получает удовольствия от таинственных названий. Если уж Иена не знает такие факты, то я просто буду молчать и делать удивленный вид.

– Да. Я слышал, что этот орден провозглашают самым эзотерическим. На мой взгляд, так и есть, – начал рассуждать господин Хано. – Знания этого ордена очень ценны, а ученики передаются только внутри стен самого ордена. Сама практика учения очень традиционна и требует много сил и выдержки. Не каждый может стать там послушником, но каждый, рождённый в городе Эми, может получить его покровительство. Кроме того, обладая многовековой историей, орден вырастил величайшие умы, которые основали некоторые эзотерические и философские течения. Да и сам город Эми впечатляет. Являющийся закрытым, он продолжает развиваться в ногу со временем.

– Вы очень много об этом знаете, – заключила Иена, опустив руки себе на колени. – Откуда?

Я так много узнал сегодня. И каждый присутствующий человек ещё столько скрывает. Если бы я только знал то, что все эти люди. Моему восторгу не было конца. Мне хотелось узнать этот мир, не терпелось так же как взрослые иметь что-то, чего нет больше ни у кого и не рассказывать об этом, умалчивать. Это было бы моей тайной!