Карающая длань законотворца – 1 бесплатное чтение

Глава 1

Последний отзвук заката оставил росчерк красного пера на окнах дворца и моей гильотине. Собравшиеся на площади зеваки с большим восторгом ожидали казни. Впрочем, как и я.

Долгая война, унёсшая жизни почти всех жителей империи, утомила до смерти, и казнь на плахе виделась мне единственным выходом из жерновов судьбы.

Жаль, конечно, что всё сложилось именно так, но жизнь не исправить лишь по щелчку чьих-то пальцев.

Я понимала это.

Я принимала подобный исход.

А вот он не желал смириться.

И потому на маленькой площади, перед недавно построенным дворцом, царила давящая тишина.

Демоны ждали зрелищ.

Демоны требовали крови.

Но хозяину этого представления не нужна была моя голова.

– Диела де Гралья! Как последняя принцесса империи Света, клянёшься ли ты в верности новому хозяину Тьмы и Хаоса, лорду Дражену, князю Азарьи и королю Мгража1?

– Нет.

Палач накрутил мои волосы на кулак и пнул ногой под колени, заставляя упасть. Простая рубаха из ткани для рабов врезалась под мышки, натирая и без того измученные кандалами руки. Хотелось просто усмехнуться и плюнуть в самодовольные рожи предателей, но мне не дали такой возможности. Эшафот установили в нескольких метрах от королевской ложи, и там, под руку с демоном, стояла моя единственная подруга.

Глашатай поперхнулся, и с большей, чем было нужно, силой развернул свиток. Бумага, естественно, не выдержала и надорвалась. И этот звук, что разнёсся над головами собравшихся, был звонче грома бушующего на горизонте.

– Как раба, принадлежащая господину, ты обязана подарить ему благословение и право на свет, а также… – Демон громко сглотнул и уставился обеспокоенным взглядом на королевскую ложу.

Дражен посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Той самой улыбкой, что на протяжении многих лет сопровождала меня во снах и наяву, при каждой минутной встрече. Не будь здесь гильотины и корзины для моей головы я бы могла поверить. Но нет. Этот поганец до конца играл свою роль.

Несмотря на лёгкое недовольство местной знати, которую не удовлетворила даже казнь моей семьи, он продолжил играть роль милосердного старшего брата. Пусть не кровного, но всё же брата.

Не выдержав напряжения, глашатай всё-таки дёрнул облезлой кисточкой хвоста и переступил копытами. Что ж, дар человеческого тела даётся не каждому демону, лишь высшие были способны скрывать рога и хвост, но Дражен, на то и Дражен, что даже став князем не счёл нужным это делать. Наоборот, он искренне гордился приобретёнными в ходе войны атрибутами внешности.

Неуверенность выбранного им вестника явно злила темнейшего, но ввиду неудовлетворённости масс, он оставил свои чувства в покое и благожелательно кивнул. Лицо Сарьи осветила счастливая улыбка, как будто бы это не мне, а ей, великий грешник предлагал перейти на сторону зла. Ведь даровать новому королю благословение, значило стать его королевой.

Демон обречённо вздохнул, развернулся всем корпусом к зрителям и закончил:

– … родить ему наследника с кровью бога.

Грязные слова.

Слова наполненные отвратительным смыслом, содержание которого мог понять только тот, кто прожил на нашей земле хотя бы год.

Священный род законотворцев, побочная ветвь исконных правителей империи Света, действительно нёс в себе частицу бога, а именно его силу, даровавшую право на великий суд. Меч, который из поколение в поколение передавался лишь истинным потомкам, хранился в душе нового наследника рода.

Но кровь бога, о которой шла речь, не могла быть дарована нами. А потому, мне с самого начала предлагали стать простой наложницей без прав на свободу и собственную жизнь.

Родить нужного наследника Дражену я не могла физически.

И он об этом знал.

Если соглашусь, меня сначала заставят подарить благословение, а учитывая силу хранителя, пытать меня могли годами, не беспокоясь о том, что я могу умереть от потери крови. После полученного дара, он конечно же, возьмёт своё, а потом просто выкинет и запрёт где-нибудь подальше, чтобы новой королеве не мозолила глаза.

Так что, выбора-то у меня и не было. Либо я соглашусь и сойду с ума от предательства и тоски, либо же выберу свой конец сама. Что тоже неплохо.

Но вот как заставить лезвие упасть, если сам Дражен лишь пугает, явно не собираясь претворять озвученный план казни в жизнь.

Надежда была на самого палача.

Если как следует постараться, то можно попробовать вывести его из себя, чтобы дрогнувшая в порыве ярости рука разжалась.

В отчаянии, я прикусила губу вспоминая все самые грубые слова, что только мог произнести солдат на поле, полном крови.

– Твоя уродливая задница только того и ждёт, – прошептала я со смешком и скосила взгляд на угловатого, будто слепленного из нескольких неотёсанных камней демона. – Но вот ведь незадача, твой бравый правитель совершенно погряз во грехе. Он не собирается меня казнить. Ты ведь знаешь?..

Палач резко дёрнул рукой, заставляя меня изогнуться и растянул толстые губы в похабной ухмылке.

– Ты отвратительная тварь, что должна знать своё место в пищевой цепи. Мы твоих соплеменников на завтрак жрём. Сырыми.

К горлу подступила тошнота.

Он не то, чтобы преувеличивал, но и не преуменьшал. На поле боя действительно находили обглоданные трупы воинов и простых работяг, что не побоялись встать на защиту родины. У некоторых отсутствовали руки, у некоторых ноги. Где-то с мясом был вырван позвоночник. Ели ли они их? Кто знает. Пищевые привычки этих тварей были неизвестны людям. Некоторые полукровки, конечно, жили на территории империи, но питались, как и люди. Да и в целом вели себя не столь вызывающе, как эти выродки.

– Да вы скорее желчью захлебнётесь, чем позволите себе коснуться человека, – расхохоталась я. – Неотёсанные, грубые, уродливые, без каких-либо моральных принципов. Животные. – Я всё-таки смогла извернуться и плюнуть в лицо палача. Его морда побагровела. Демон нарочито медленно вытер плевок и зарычал. – Что? Не нравится? Думаете, что под угрозой смерти я подарю вам душу Мгража2? Да я скорее удавлюсь. А, и ещё. Просто знай, что как только меня введут во дворец, первым делом я отравлю ваших маленьких выродков. Но ты не переживай, некоторым из них я подарю тоже самое, что испытали наши люди. Я с большим удовольствием буду смаковать их крики боли и вопли отчаяния матерей. Поверь, я умею не только благословлять… – Демон покрылся пятнами, и по мере продолжения моих угроз всё больше бледнел, пока кровь совсем не отлила от лица, оставив лишь багровые белки глаз. – Как думаешь, лучше начать с ручек, или ножек? А может, – я улыбнулась и одними губами закончила: – Лучше начать с позвоночника?

Свист лезвия утонул в рёве звериной ярости и крике Дражена.

В самый последний момент я посмотрела ему в глаза. Испуганные. Наполненные осознанием непоправимости произошедшего. Красивые и несчастные глаза предателя.

В миг, когда лезвие коснулось шеи, я открыла рот и выдохнула:

– Ты… проиграл.

Глава 2

– ела… Диела!!! Ну сколько можно спать!

Головная боль мешала рассмотреть лицо возмущавшегося. Я приложила ладонь к горящему лбу и отдёрнула руку.

Я жива.

Жива?!

– Диела? Ты в порядке? – К самому лицу склонилось размытое пятно. На лоб легла прохладная рука. – О, Святейший, у тебя жар! Так и знала! Ты вчера опять на речку с Каудиром бегала?

Речка? Какая речка? Каудир давно мёртв.

– Я позову врача. Её Милость расстроится, ведь гости уже скоро будут здесь.

Гости? Какие, к демонам гости?! Вообще ничего не понимаю.

Я поморгала, стараясь разогнать пелену, повела рукам из стороны в сторону перед лицом, обхватила пальцами чью-то голову и взъерошила копну жёстких кудрявых волос.

Миэла.

– Няня! – вскрикнула я, резко поднимаясь и падая обратно. – Няня, как же так… – по щекам покатились горячие слёзы.

Миэла погибла одной из первых и голову ей оторвал лично Дражен. Я сжала пальцы в кулаки и закусила губу. Это просто игра Предела. Он воссоздаёт то, что спрятано глубоко в душе и мыслях. Так что это просто моя плата за вечную печать предателя.

– Знаешь, Миэла. – Я прикрыла лицо руками и расплакалась. – В моей жизни ты самая важная. Самая-самая. Моя дорогая, любимая няня. Прости меня, Миэла. Прости. Я не смогла спасти…

– Спасти? Кого спасти? Вы бы себя спасли для начала! – возмутилась она и присела на край.

Ну как присела, конечно, это было лишь игрой, но такой… настоящей, что ли.

Я всхлипнула и рассмеялась.

– Миэла, если я скажу, что все мертвы, ты поверишь? Всех, всех убили. Такой жестокий… он такой жестокий. И я не смогла убить его вовремя, хотя должна была, Миэла. Должна была убить сразу, как только это отродье появилось в нашем доме. Если бы я знала, няня. Если бы только знала…

– Соберись, Диела. – Нянин голос стал слишком строгим, слишком холодным. Кровать подо мной прогнулась и исчезла. – Ещё не всё. Найди его, слышишь меня, девочка? – Миэла наклонилась и оставила сухой невесомый поцелуй на моём лбу.

– Кого? Кого я могу здесь найти?

Лицо няни подёрнулось дымкой. Я отняла руки от глаз и прищурилась.

– Найди его, девочка.

– Кого?!

– Достойного. Найди. Он…последн… найди…

Сильным порывом ветра Миэлу развеяло. Я огляделась, всматриваясь в выжженую пустыню, в которой мне предстояло существовать. Это у обычных самоубийц не было формы. Моя же душа смогла сохранить сосуд, а значит и скитаться я буду словно человек, а не дух.

А ты затейник, Святейший, хмыкнула я, вспоминая данную на пороге смерти клятву.

Перед смертью брата я молила Святейшего оставить ему жизнь, взамен обещая свою душу и жертвуя кругом перерождения. Но Каудир умер, а с ним и моя вера в справедливость.

Ну ладно. Раз уж я здесь, то надо хотя бы осмотреться.

Я осторожно ступила на зыбкую почву, проверила ногой твёрдость будущего пути и вдохнула нагретый палящим солнцем воздух. Неплохо. У меня даже сохранились кое-какие чувства.

– Ваша Честь, – тихо мурлыкнула я под нос, – если бы вам дали шанс всё исправить, вы бы сделали это?.. Ну конечно же, нет, – рассмеялась я сразу же. – Какое Святейшему дело до насекомых. Дал благодать и ладно. А что с ней делать, как творить законы и защищать не сказал. Разбирайтесь сами, как говорится. Ну мы и разобрались. Как умели, – прошипела я. – Жестокий вы, однако. Бессердечный и жестокий. Ничем не лучше тех демонов, что обрекли всё человечество на страдания. Мне жаль, что я посвятила вам свою душу. Теперь даже умереть сама не могу. Несправедливо, Святейшество. Очень несправедливо. Законом здесь даже не пахнет, – я притопнула обнажённой стопой по песку и подняла ворох песчинок. – Как бы мне умереть-то, а?

Я вскинула голову, вглядываясь в сизое небо. Скитаться по Пределу на протяжении многих, многих веков не хотелось. Ни смерть от жажды, ни от голода или любой другой естественной причины мне не светила. Острых камней, палок и прочих вспомогательных предметов я тоже не видела. Сплошь песок, да пекло.

– А знаете, Святейшество? Я бы вот исправила. Да. Признала бы ошибку и исправила, а вы… Эх. – Я обречённо махнула рукой куда-то в сторону и наткнулась на первое, за время блуждания, препятствие.

Не глядя ощупала твёрдые мышцы, поиграла пальцами с колечками волос на груди и вздохнула.

– Ну вот, что ты за бог такой, а?! – Я отмахнулась от наваждения и пошла дальше. – Даже нормальную иллюзию создать не можешь. Я, между прочим, страсть как волосатых не люблю, а оттого и мучиться не стану. Вот тебе. – Я показала кукиш небу и пошла дальше. – На чём это я остановилась? Ах, да. Ты, Святейший, гад и трус. Вот как есть правду говорю, ты же знаешь, законотворец лгать не может. – Я вздохнула. – Бывший законотворец. Но дела это не меняет! Ты – трусливый создатель. Так-то. Вот взял бы и истребил всех демонов к демонам. Тогда бы и людям и зверолюдям исчезать не пришлось. Никто бы не пострадал. Драконий хребет разворотили, – начала я перечислять, – людей обратили в рабство, зверолюдей принудили носить ошейники, чтобы они формы менять не смели. Детей, стариков и женщин не пощадили. Всю верхушку правления вырезали, – скрипнула я зубами. – Друзей моих за что? За что, я тебя спрашиваю?! – потрясла кулаком в бессильной злобе. – Радует только то, что они, в отличие от меня, переродиться смогут. Надеюсь, это будет не твой мир. Лучше бы подальше где-нибудь. Ещё хотелось бы драконов вернуть. Мда. Вот драконов я бы оставила, если честно. Зачем ты их за грань пустил? Скучно стало? А они, между прочим, всегда защищали сирых и убогих.

В общем, дрянной ты бог, вот что я хочу сказать. И запечатал ты меня зря. Я тебе всю плешь нытьём проем. Ещё пожалеешь, что хранителя мне подарил.

Так, о чём это я? В обвинении, как ты знаешь, главное, не отвлекаться… Я остановилась на драконах. Итак, чтобы мир, значит, защитить, да демонов к демонам отправить, надо было этих ящеров принудительно в живых оставить. А ты, что? Что, я тебя спрашиваю?! Отпустил. С барского плеча смерть лёгкую подарил. Идите, мрите, если хочется, так, что ли? Вот хребты и некому было охранять. – Я вновь взмахнула рукой и наткнулась на чей-то нос. Красивый такой, исправный. Я пощупала переносицу, определила, что владелец носа должен быть как минимум симпатичен и рассмеялась в сторону. – Святейший, ты меня таким не проймёшь. Я, знаешь ли, на красавцев за недолгую жизнь насмотрелась. Ты Каудира видел? Ну, конечно, видел, – буркнула я под нос. – Мать же его в храм подростком приводила за благословением. А ты зажал! Тьфу. На деву хилую справедливость оставил. Вот я и не справилась. Я же даже не училась быть законотворцем. Все-все занятия пропускала, на речку бегала. С Каудиром. – Я сжала челюсть и упрямо пошла дальше, всё больше утопая в песке, который с каждым шагом становился горячее и злее. Жалил, словно яд. – Родители желали сделать меня императрицей, или советницей, но лучше императрицей. А сынок нашего правителя ещё только из пелёнок вылез. Ну и что? Говорила мне мать. Разница в возрасте не такая уж и большая. Всего-то с десяток лет. Подумаешь. Вот я и бегала… к Дражену. За поддержкой. Ты зачем эту змею в нашу семью подсадил?! – рявкнула со слезами на глазах и опустилась на корточки. – Знал ведь, чей он ребёнок. Всё знал и всё равно допустил. ЭТО ТВОЯ ОШИБКА! Признай её! Ты! Трус!

Я считаю и хорошо, что род законотворцев прервался, продолжила я монолог. По крайней мере, больше ни одна душа не будет посвящена тебе. Так и сдохнешь в забвении. А я подожду. Времени у меня навалом. Вот почти что вся вечность. Как и у тебя. Так что изводить я тебя буду долго и с наслаждением, Святейший. А пока… ай!

Я провалилась в песок по грудь и зашипела.

Вот, значит, как. Ну и ладно. Я и отсюда достану.

– У демонов, между прочим, свой бог появился, – с ехидством поведала я. – И не такая скотина, как наш. Он для них и мама, и папа, и желанный наставник. Дражена выкормил своей кровью, тьфу, силой, говорю, откормил.

Пока я ругалась, тщательно подбирая самые гадкие выражения, песок подо мной пришёл в движение. Когда он достиг шеи я не поняла, но степень гадливости Святейшего оценила. Убить не может, а заткнуть, пожалуйста.

– Как есть трус! Даже в глаза посмотреть не можешь! – из последних сил крикнула я, отплёвывая мерзкое крошево.

– Ну почему же не могу, – раздалось сверху. – Очень даже могу.

Надо мной нависла тень. Высокий полуголый мужчина в одних штанах с живейшим интересом осматривал мою голову.

Разглядеть в ответ его лицо не представлялось возможным из-за слепящего солнца.

– Ты слишком много говоришь для той, кого запечатали. – Хмыкнул он, присаживаясь рядом.

Хмуро осмотрев песчаную воронку, я гордо фыркнула и отвернулась.

– Ну и характер, – рассмеялся сосед.

– Нормальный у меня характер, – тут же отозвалась я. – Просто меня только что казнили. На гильотине, между прочим. Отсечённая голова не располагает к приятным беседам с созданием Предела. И это я себя запечатала. Сама, – добавила чуть более мрачно, чем того требовал разговор.

– Вот как. А причина?

– Всё та же, – вздохнула я. – Плата этому мерзкому божку за возможность пользоваться силой хранителя. Правда, раньше законотворцев не запечатывали, но я использовала больше сил, чем имела права, к тому же осознанно разорвала связь с предками. Волосы отрезала, – ответила на молчаливый вопрос. – Пришлось платить.

– Не жалеешь?

– Жалость… – я прикусила губу и ожесточённо мотнула головой. – В моём положении она не имела права на существование. Чтобы уничтожить врага, отомстить за смерть семьи и…

– А как же справедливость? Святейший, помнится, давал вам меч именно с этой целью.

– Справедливость утонула в море крови.

– И откуда же оно взялось, это море крови? Неужели вас, живущих, так много, что набралось на целое море?

– Дочь Святейшего понесла от князя Тьмы. Дала выродку право на душу Мгража и… в общем, не важно. Нет в нашем мире больше справедливости. И вообще, я больше не хочу тратить на тебя время, мне ещё Святейшего извести нужно.

– Зачем?

– Зачем? – Я наморщила лоб и рассмеялась. – Чтобы проникся всей своей никчёмностью.

– Не боишься поплатиться за святотатство? – со странной интонацией спросило это порождение.

– А чего мне бояться? Я уже мертва. А душа отдана в качестве печати для Предела. Такими, как я латают дыры в защите мироздания, чтобы такие, как Дражен не смели даже рождаться. Не самая плохая участь.

– А Дражен это…

– Тот самый сын, предатель и убийца.

– Даже так. Сколько в тебе ненависти. Такой душой не то, что дыры латать, ей даже всю печать покрыть можно. Хочешь?

– Что?

– Хочешь закрыть всю печать?

– Это как? – не поняла я.

– Если согласишься – я верну тебя в мир живых, но за это… – странный мужчина замолчал и выразительно посмотрел наверх.

– За это – что?

Нет, конечно, я ему не поверила. Ну мало ли, что может предложить Предел в обмен за возможность подпитываться душой. Вместо сотен и тысяч лет бесцельного скитания можно вполне быстро раствориться и стать неотъемлемой частью этого места. Позволяя ему поглощать свои духовные силы, я могу жить в иллюзии жизни до тех пор, пока хватит сил, ну а потом смерть и полное прекращение существования. Чем не выход? Конечно, времени на то, чтобы достать Святейшего останется меньше, ну и ладно. Сомневаюсь, что он вообще станет слушать какое-то насекомое. К тому же, мне почему-то казалось, что этот мужчина каким-то образом связан с самим Святейшим, ибо предлагать возрождение мог только бог. А этот Предел, как известно, лишь часть его паутины, раскинувшейся по всему мирозданию. Святейший гад, как зловредный паук, может тянуть ниточки и создавать в своих владениях что и кого угодно. Даже облегчённую версию себя.

– Ты посвятишь себя мне, – прикрыв глаза, выдохнул он.

Ну вот. Что и требовалось доказать. Сам Предел обладает лишь зачатками разума, которые позволяют контролировать попавших сюда. Стало быть, мой собеседник нечто большее, чем разумная магия.

Возможно, даже сам… бог? Ведь по слухам, Святейший имел физическую форму, которой пользовался не так, чтобы редко. Детей ведь успевал как-то делать.

– Не так, как делают это в храмах, – продолжил мужчина, будто и не заметив моего замешательства. – А по-настоящему. Полностью. Всю, до капли. Навсегда.

– К-какая жадность, однако, – закашлялась я, ища способ расшевелить этого… это существо.

– Ну, какая есть, – развёл он руки в стороны. И улыбнулся. – Согласна?

– Условия?

– Условий нет, кроме озвученного.

– Но я не понимаю. – Я нахмурилась и попробовала пошевелиться. – Никогда не слышала, чтобы Предел ставил условия расщепления.

Ну да, поиграем в дурочку. Я же совсем ничего не поняла, Святейший. Вот совсем… На ум пришло ругательство, которому научил Каудир, когда меня попытались зажать в дворцовых коридорах демоновы послы.

– Расщепление? – Теперь уже мужчина непонимающе уставился на меня.

– Ну да. Покрыть собой печать – значит расщепить душу на миллиарды точек, правильно? А за это вы дадите мне возможность переродиться. Конечно, учитывая ситуацию, в круг перерождения я всё равно не смогу попасть. То есть, счастливая жизнь где-нибудь вне досягаемости нашего…ммм… бога мне уже точно не светит, а значит, из раза в раз придётся возвращаться сюда, до тех пор, пока не исчезнет последняя точка. Только вот… – я поморщилась. – Всё равно не понимаю. Так как я прямой потомок Святейшего, другой стать уже не смогу. Природа происхождения не позволит. Родиться с запечатанной силой, конечно, можно, но нужно ли? А может, – я выдержала небольшую паузу и повернула голову к… ну, к богу, естественно, чего уж теперь гадать. – Вам нужен личный законотворец? Хотя нет. – Нахмурилась. Законотворцы мы только для живых. И остаётся только один вариант, и вот он мне не очень-то и нравится, если честно. – Вы, Святейший, да-да, после смерти я логику не растеряла, знаете ли. Итак, Святейший, предок мой… ммм, уважаемый. Да. Кем-то из наших точно уважаемый. Наверное. Нет, точно. Матушка моя сильно вас любила. До того, как ей голову размозжили, естественно. Вам, Святейший, нужен личный воин. Палач, если быть точнее. Без срока годности и давности. Человек, способный нести вашу волю вне зависимости от предрассудков общества и равенства полов. И вечный верующий, дарующий силу творить.

Ху-у-у.

Дурацкое предположение, если честно. Но Святейший молчит, и это значит, что я права. И от этого стало как-то совсем тоскливо. Быть вечным двигателем его веры, способствовать устранению неугодных. Творить казнь, вместо суда.

Как-то я не готова быть верным псом, если честно.

Да я даже любовника завести не смогу, не то, что семью!

Перед глазами почему-то встал Дражен. Тот самый Дражен, которого я любила всем сердцем, которого боготворила. Которому помогала в освоении сил, пока не стало поздно. Которому меня прочил в жёны родной брат!

Фу.

Лучше уж совсем без чувств прожить, чем возложить их на алтарь чужого возмездия.

Итак, мне предлагают стать марионеткой.

Я скосила глаза на замершего в ожидании ответа собеседника и вздохнула. Ну да, марионеткой. Личной служкой…

Эх, я так до самобичевания дойти могу.

– Память сотрёте? – поинтересовалась деловито.

– Память останется, как и все чувства. Поэтому это сложно, иногда даже невыносимо. Тебе придётся рождаться с воспоминаниями из всех прошлых жизней. Ты будешь смотреть, как живут и умирают твои потомки. Фактически, это ненастоящее бессмертие.

Потомки? Значит ли это, что наличие семьи входит в договор? Получается, хотя бы одну жизнь я смогу прожить как человек? Как женщина?..

– Это… – Я облизнула враз пересохшие губы. – Очень соблазнительное предложение.

– Надо же. Люди поистине уникальные существа. Тебе разве неведомо чувство потери? – искренне удивился бог.

– Ну, – я попыталась пожать плечами. – Я уже испытала на себе всё, что можно и смогла сохранить рассудок. Терять близких больно. Очень больно, – уже тише добавила я. – Но зная о том, что подобной ценой, я сохраню их право на перерождение. Ведь сохраню же? – тотчас спросила и облегчённо выдохнула, после кивка. – Что ж, пусть так. Может быть, я даже смогу однажды стать императрицей и тогда все люди моей империи до конца своих дней будут жить счастливо.

– Как знать, – мужчина положил расслабленную руку на колено и всмотрелся в небо. – Ну так что? Ты согласна? Больше одного раза я подобные предложения не делаю.

– Согласна.

– Хорошо, – со странным облегчением улыбнулся он. – Тогда, для начала, я верну тебя в мир, где ты уже есть.

Глава 3

Резкий и надрывный крик развеял песчаное видение.

Солнечные блики потускнели и сменились бесформенными слепыми пятнами. Мне было некомфортно. Тело не слушалось и казалось чуждым душе элементом.

Сосредоточившись на новых ощущениях, я не сразу сообразила, что услышанный ранее крик принадлежал мне.

Получается, я родилась?

Родилась у своих родителей, под пристальными взглядами придворной знати, ведь – о, ужас! – семья де Гралья в очередной раз ожидала девочку. Мда. И зафиксировать подобное бесстыдство моей матери пришли все. Император, судя по голосу, был доволен. А вот остальные злорадствовали. В моей семье девочки не задерживались. Из всех рождённых выжила только я. Ну и брат, конечно. Наследник рода, законотворец и так далее. Да только родился Каудир без сил, и насколько я помню, до пятнадцати лет рос обычным дворянином, разве что учился старательнее.

Я сосредоточилась на воспоминаниях и вдруг почувствовала сильный шлепок. Рот открылся, и я заревела. Стыдоба какая.

– Слава Святейшему, живая. А то жеж как закричала, Ваша Милость, так и всё, – частила женщина. – Я уж подумала, что снова…

– Хватит, – со слезами в голосе попросила мать. – Покажите ребёнка герцогу.

– Как прикажете, Ваша Милость.

Меня качнуло вниз, потом подбросило вверх и я задохнулась от страха. А ну как меня сейчас уронят и прощай новая жизнь. Чтобы избежать подобной участи, я дёрнула одной рукой, дёрнула другой, ударилась подбородком о грудь и сосредоточилась на дыхании. Потому что дышать было сложно. Тяжело и болезненно. Внутри как будто огонь горел, распекая лёгкие.

– Уау!!! – О, опять рот открылся невовремя.

Повитуха вздрогнула и поспешила закутать меня во что-то мягкое и тёплое.

А потом меня понесли.

Несли не слишком долго. Насколько я успела узнать в прошлой жизни, при родах в семье де Гралья присутствовала вся высшая знать. Император, императрица, если была на тот момент, наследники престола, опять же, если были и представители пяти герцогских домов.

Почему именно так, я не успела выяснить. Всё же, даже роды императрицы проходили в более интимном окружении, а наша семья всегда всё напоказ и под присмотром.

Хорошо хоть роженица была за ширмой.

– Ваша Милость! – воскликнула женщина, тряся меня как мешочек с зерном. – Ваша Милость! Девочка! Здоровая! Ваша Милость, счастье-то какое!

– Она мерцает? – напряжённо спросил герцог.

– Что?

– Я спросил, мерцает ли она?! – уже почти рычал он. – Какого цвета кожа?

– Кожа? – Меня развернули и тщательно осмотрели. – Синяя, Ваша Милость. Но для дитя это нормально. Она крупненькая, Ваш-ша Милость? Что вы делаете?!

Меня подхватили за ногу, резко перевернули и потрясли. От несправедливости отца перехватило дыхание, и я снова заорала.

И даже не стыдно. Вот ни разу.

– Да что же вы, Ваша Милость. Ребёнок только родился, вы ей так с-сломаете всё, – испуганно выдавила повитуха.

– Бесполезная.

Меня сунули обратно в тёплые и большие руки. Через мгновение послышался громкий хлопок и тихий смех наблюдателей.

– Кажется, Идир уже на грани, – засмеялся кто-то. – Пятые роды и снова девчонка. Если не появится наследник, де Гралья придётся отдать роль судей тем, кто сможет представить двору мальчика. Ха-ха-ха.

– Моя жена недавно родила, – хмыкнул кто-то совсем рядом и меня подбросило вверх. – Но ежели так, то я готов ещё постараться. Всё-таки первым был сын, мой наследник, а если всё обстоит именно так, то второй сможет стать следующим законотворцем.

– Господа, вы забываетесь, – надменный голос императора заставил всех молчать. – Во-первых, дочь де Гралья всегда, – подчеркнул он, – входит в императорскую семью. За редким исключением, когда императрица уже выбрана. Во-вторых, мне ли вам напоминать, господа, что дочери этой семьи не несут в себе силу законотворца, а это значит, что даже выйди она за одного из ваших сыновей – ничего не изменится. Только прямой потомок де Гралья мужского пола способен обрести хранителя. На этом всё. Антара устала, так давайте будем джентльменами и позволим матери отдохнуть. Отнесите девочку, – последовал приказ и меня снова подбросило.

После представления повитуха отдала меня маме и ушла.

– Слава Святейшему, ты жива, – всхлипнули над ухом. – Слава Святейшему…

Почему-то мне всё это не понравилось. Да, родиться снова, да ещё и в прежней семье – величайшее благо, но вот эти пятые роды… Получается до меня и Каудира погибло четверо младенцев? А не многовато ли, учитывая, что повитухи все как одна обладают способностью сохранять жизнь дитя во время родов?

В прошлый раз говорили только о двух девочках, сейчас мёртвых сестёр в два раза больше. Почему?

И что там лорды сказали про наследника? Каудир ведь старший, или не старший?

Что происходит?

Через некоторое время мне что-то сунули в рот. Попробовала отплеваться, но была спелёнута. Закричала. Снова сунули.

– Ты должна есть, Диела. Да, я назову тебя Диелой, – послышался ласковый голос. – Так звали мою бабушку. Она была очень доброй и великой женщиной. Ты станешь, как она, – лица коснулось что-то мягкое.

Наверное, это мама целует. Я перестала орать и открыла глаза.

– Какая умная девочка, – а это точно голос Миэлы. Я дёрнула рукой, пытаясь освободиться и была остановлена. – Моя леди, вы вырастете красивой и желанной женщиной. А чтобы такой стать, вам надо есть.

В рот снова что-то требовательно сунули.

Ладно.

Я сдалась и неожиданно причмокнула.

Всё-таки первое, что я должна сделать – это обрести контроль над телом.

Три года спустя

– Леди Диела! Леди Диела, пожалуйста! Ваш батюшка оставит меня без зарплаты, если вы не вернётесь в детскую.

– Моя леди. – Миэла ласково поймала меня под мышки и торжественно вручила няне.

С тех пор, как родился Каудир всё её внимание было отдано брату, наследнику и отраде отца. Меня так и не признали. Весь первый год жизни отца я только слышала, да и то на прогулках, когда Его Милость, Великий герцог Идир де Гралья снисходил до прогулки с моей матерью.

Побыть в тишине удавалось столь редко, что я стала сбегать из-под надзора вредной молодой няньки, которая уже второй год безуспешно строила корявые глазки отцу. Почему корявые? Ну маменька-то тоже не дура. При выборе прислуги учитывались не только внутренние, но и внешние качества. Поэтому няня моя была молода, страшна собой и чрезвычайно приставуча. Даже под кроватью меня находила. Под кроватью герцога, разумеется. Кто в здравом уме и твёрдой, пока твёрдой, памяти будет прятаться там, где его обязательно найдут?..

Мда.

А то, что она тайком целует портрет хозяина, да ещё в его личной спальне я и предположить не могла. Вот как закашлялась, как подавилась возмущениями, так меня и нашли. Ещё и по жопе надавали.

Чрезвычайно трудно быть взрослой в маленьком теле. Та ещё пытка, скажу я вам.

Например, чтобы взять книгу в библиотеке, мне нужно вставать на стульчик, затем перебираться на шкаф, и стоя на цыпочках, ползти вверх, до самой верхней полки, где были спрятаны новые труды по изучению горных хребтов.

Или вот, например, прогулка по саду.

Ну вышла я погулять, посидела у озера, поиграла с кошкой садовника и всё, нашли.

– Тира, леди Диела очень непоседливый, но добрый ребёнок. Её твои проблемы с хозяином не должны касаться. Вообще никак, ты поняла?

Нянюшка ещё отца выкармливала, так что в доме с ней считались.

– Но, Миэла. – Тира всхлипнула, злобно зыркнула на меня и потупилась, поймав настороженный взгляд, направленный ей за спину.

Вот так-так. Это кто же к нам приехал?

Я спрыгнула с рук Миэлы и побежала в сторону подъехавшего экипажа. Дворецкий, мистер Грехóль, старый пижон и авантюрист, с поклоном открыл дверь и подал руку какой-то мадам. Спросите почему авантюрист? Ну так только самый отъявленный авантюрист способен в столь преклонном возрасте прослыть на всю округу пижоном. И ведь даже не обижался на брошенное в сердцах прозвище. Миэла его так увековечила. Ага. Хорошая у Каудира няня, добрая, умная, ласковая, не то, что моя грымза.

– Леди Диела!

Тира неслась за мной, подхватив платье и придерживая чепец. Под ним она прятала едва проступающие над кожей рожки. Мягкие наросты скрывались тщательно, с помощью зелий и магии, заключенной в браслет прислуги.

Спросите, откуда я знаю? Ну так, чай не вчера родилась-то. И даже то, что в этой жизни мне всего три, меня не остановило. Аккуратно вскрыла браслет, отследила переплетения силы и нашла крохотный алмаз, покрытый чёрной вязью. Подобные штучки были сплошь и рядом в моём прошлом, то есть, уже будущем.

Но сказать отцу или матушке об этом я не могла. Тира хоть и гадина гадиной, но всё же дурного мне не делала. Отца любила, мать тихо ненавидела, но так то от ревности, а не гадливости души. Тира была полукровкой демонов с сильно разбавленной кровью. В это время их ещё не считали опасными, а потому принимали на работу в качестве прислуги. Особливо покладистых брали нянями, чтобы языку демонов учили благородных отпрысков.

– Леди Диела? – Дворецкий споткнулся, и бросил на меня пугающий и красноречивый взгляд. – Где ваша няня?

– Я здесь. – Тира согнулась, отдышалась и склонила голову перед гостьей. – Добро пожаловать, госпожа.

– Леди.

От тона гостьи Тира вздрогнула и поспешила исправиться.

– Добро пожаловать, леди.

– Грехоль, отведи меня к брату.

Полная, высокая и грациозная леди плыла ко входу в дом. Её наверняка надменное лицо скрывала вдовья вуаль. Узкие носы дворцовых туфель вспарывали едва проклюнувшийся дёрн, когда она делала ещё один широкий и тяжёлый шаг.

Почему-то госпожа леди предпочла скользить по газону.

– Леди Диела, – прошипела на грани слышимости Тира. – Пойдёмте в дом. Мне, итак, перепадёт от вашего батюшки.

Я обернулась, на секунду задержала взгляд на абсолютно человеческих глазах демоницы и фыркнула. Даже если лично она мне ничего плохого не сделала, я всё ещё ненавижу их всех.

С кóзел кареты спрыгнул служка. Кучер лениво тронул вожжи, посмотрел по сторонам и неожиданно развязно подмигнул запнувшейся няне.

– Не пристало леди такой семьи глазеть на слуг, – скороговоркой проговорила она и больно сжала мои пальцы. – Пойдёмте, леди Диела. Ваша матушка будет рада узнать, что вы растёте послушной и образцовой дочерью.

Да чтоб ты понимала. Леди то, леди сё.

Леди нельзя ходить на горшок пять раз в день. Только три, Диела, и так, чтобы никто не видел.

Сморкаться нельзя, ибо леди.

Подтираться самой тоже, ибо… ну вы поняли. Для таких грязных дел у нас существует специальный человек. Ага. Подтиральщик того самого.

Леди не может бегать.

Леди нельзя играть с детьми слуг. Нельзя прятаться от няни и отца. Леди не имеет права показывать свои слёзы, потому что плачет леди в исключительных случаях.

Леди не может плакать над умершим котом. Потому что кот – это мирская тварь, а леди дочь бога. Плакать надо над людьми. И только над достойными, а раз таких нет, то и плакать нечего.

Мне надо жить куклой.

Понять посыл родных было несложно. Леди семьи де Гралья – это Леди, и никто больше. Красивое приложение к трону, с мозгами, если повезёт. И не важно, в качестве кого: императрицы или советницы. Всё одно. Мир империи Света – мужской мир. Воинственный, нетерпимый и нетерпящий. Мир дуэлей и битв за честь. Мир, который мне предстояло спасти ценой собственной жизни и души.

С каждым годом этого хотелось всё меньше.

Нет. Спасти семью, определённо стоило, хотя бы для того, чтобы когда-нибудь, когда я смогу принять всё то, что узнала, посмотреть в их бессовестные глаза и спросить: – И что? Вот это вот всё того стоило?..

Вывернувшись из захвата, я подбежала к багажной полке и потрогала тяжёлую золотую цепь, обвитую вокруг кованого сундука.

По периметру крышки вились запрещённые письмена.

Во время войны такие руны использовались для сокрытия местонахождения сил подкрепления. Авангард имперских войск из раза в раз разбивали, будто заранее зная все возможные пути перемещений, поэтому моим отцом была сделана специальная гравировальная машина, позволяющая быстро и без особых усилий вырезать на повозках заклятия немоты. Это давало нам передышку. Но всё же… Подобная магия была запрещена ещё со времени основания второго материка, потому что требовала вливания частицы души мага.

А зная, кто влил и когда, можно было не только повернуть заклятие вспять, но и сделать хозяина рун безвольной марионеткой.

Поэтому вопрос принадлежности сундука стоял остро. Если это была Бертаза, скрывшаяся в доме минутой раньше, то это значило, что баловался рунами кто-то из моей семьи. И это ещё до начала войны.

Плохо дело.

Я нахмурилась, поднырнула под полку и попыталась распознать клеймо мастера, выковавшего сундук. Но оно было не только скрыто. Оно было выжжено. Место печати ползло волной, будто совсем недавно его щедро облили алхимическим раствором.

– ДИЕЛА.

Упс.

Я вылезла из-под кареты и опустила голову, стараясь не смотреть в сторону разъярённой матушки. То, что герцогиня и хозяйка дома позволила себе проигнорировать гостью говорило о многом. Хотя бы о том, что отец предпочитал общаться с троюродной сестрой за закрытыми дверями.

– Тира, я жду объяснений.

Не терпящий возражений голос и сквозившая в нём ненависть заставили вздрогнуть даже меня. Эк матушку разобрало. Это её так приезд Бертазы задел или что-то ещё?

– Мама. – Я потянулась, требуя взять меня на руки. Ну а как ещё успокоить взбешённую герцогиню? – Мамочка… – Во. Даже слезу выдавить удалось.

Её Милость устало выдохнула и наклонилась.

– Диела. Сколько раз я говорила не выходить во двор? Ты ведь знаешь, как относится к твоим прогулкам отец.

Мама взяла меня на руки, прижала к худой груди, затянутой корсетом, и снова вздохнула.

Она опять похудела.

– Тира, ещё один подобный раз и я буду вынуждена тебя заменить.

– Да, Ваша Милость. – Тира склонилась и проводила меня ненавидящим взглядом.

Я оттянула нижнее веко и высунула язык.

Ненавижу демонов и всё, что с ними связано. Если удастся избавиться от этой прилипалы с помощью матушки, то я буду счастлива. Все будут счастливы.

– Мама. – Я отстранилась от материнской груди и взглянула в потухшие зелёные глаза герцогини. – Там тётя приехала. Тётя кто?

– Забудь о ней, моя девочка. – Мама вновь прижала меня к себе и поспешила в дом. – Бертаза не очень хороший человек. Общение с ней может причинить тебе боль. Ты поняла меня, малышка?

А вот это уже интересно.

На моей памяти, приезжая в гости, Бертаза всегда первым делом шла к матери, чтобы выпить чашечку чая и посплетничать. Но в этой жизни, мама её ненавидит? Почему? Или так было всегда, просто умело скрывалось?

Отчего Великая герцогиня империи Света не желает общаться с родственницей мужа, да ещё к тому же и матерью Дражена?

Надо сказать, что частыми гостями мы дом не баловали.

Вообще, родовое гнездо де Гралья мало подходило на звание колыбели защитников справедливости. И если уж быть совсем честной, то наш дом скорее замок ужасов, укрытый от любопытных взглядов с одной стороны Драконьими хребтами, с другой каменоломней, известной месторождениями базальта, и с третьей непроходимым лесом, где до сих пор встречались чудовищные порождения сумасшедших учёных, специализирующихся, в прошлом, на слиянии нескольких видов магических существ.

Поэтому гости к нам приезжали редко.

Особо важные персоны, такие, как императорская семья и представители пяти герцогских домов предпочитали стационарные порталы, потому что вблизи хребтов магия была нестабильной, что не позволяло открывать личные порталы. Так что, путь через лес Страха, как его назвали в народе, был единственным. И хотя ехать по нему в карете было сродни самоубийству, Бертаза подобных прогулок не боялась, умудряясь навещать семью троюродного брата аж дважды в месяц. Да ещё и без сопровождения.

Почему?

Я прижала палец ко лбу, стараясь усилить мыслительную деятельность.

Почему после перерождения жизнь моей семьи стала казаться ничем иным, как притворством? Неужели, я, будучи той собой, не смогла разглядеть лицемерие за улыбками? Лгали все, но все ли лгали осознанно?

Чёрт-те что, а не перерождение.

Эй. Сиятельство. Тьфу, Священство. Слышишь?

Обращаться к богу подобным образом… но мы с ним не один пуд песка вместе сожрали, так что мне можно. Наверное. Ну не убьёт же он меня в конце концов, а всё остальное вполне можно пережить.

Но сколько бы я ни звала, Святейший молчал. Это было впервые за три года плотного общения. И мне это не нравилось, да. Потому что я уже успела привыкнуть к нашим постоянным перепалкам и мысленным сражениям.

Пока я молча взывала к сообщнику, мама успела пересечь двор и обойти дом со стороны конюшен и плаца, на котором даже сейчас тренировалась личная охрана отца. Среди звона мечей и глухих вскриков я услышала странное шипение.

– Мамочка. – Я подёргала маму за локон, чтобы привлечь внимание. – Хочу туда.

– Туда? – Герцогиня повернулась к плацу, прищурилась и качнула головой. – Нет, моя девочка. Леди не должна смотреть на это. Только мужчины могут держать в руках оружие.

– Я хочу!

– Нельзя, Диела.

– Но я хочу!

Тьфу. Самой противно от этого, но что поделать. Признаваться матери в том, что я уже давно умею держать в руках меч нельзя. Ещё подумает, что единственная дочь сошла с ума, потом проблем не оберёшься.

– Диела, НЕТ.

Умела маменька сказать, как отрезать. Если сейчас продолжу требовать зрелища, то останусь без сладкого на ужин и сказки от Миэлы на ночь. Нет, конечно, как таковые сказки мне были не нужны. Просто вечер – единственное время, которое нянюшка могла посвящать мне, так как мама занималась братом.

Замолчав, я сделала зарубку в памяти: узнать, что в сундуке, куда его поволок служка, приехавший с хозяйкой, и почему со стороны тренировочного плаца слышалось шипение.

В следующий раз придётся идти одной. Страшно до жути, потому что в личной охране отца были те, кого за глаза называли берсерками. К слову, антрацитовая стража подчинялась только императору, но недавно нашей семье было выделено несколько человек, из тех, кто только закончил Школу Имперцев. И именно по этой причине мне нужно было как можно скорее попасть на плац.

Потому что тогда, двадцать лет и одну жизнь назад, первыми, кто напал на нас – были именно они. Люди, давшие клятву защищать наш род ценой своих жизней.

Глава 4

Бессмысленное ожидание хоть какого-то знака от Святейшего надоело до зубовного скрежета. Мой Бог, наставник и главный двигатель партизанского движения исчез. Пропал с концами и больше не появлялся.

По всей видимости ему надоело играть в спасение мира, и он решил как следует отдохнуть. Ну и ладно. Сама справлюсь.

После визита Бертазы прошло уже несколько дней, но я так и не смогла выбраться из дома. По какой-то причине Тира не спускала с меня своих змеиных глаз. Как будто специально ждала подвоха и случая, чтобы расквитаться за непокорность.

Устав сидеть в выделенных для занятий покоях, я решительно встала и подошла к окну. На сей раз матушка оказалась права. Смотреть на это леди было категорически нельзя. Берсерки славились жестокостью, беспощадностью и полным бесчувствием к собственным ранам. Вот и сейчас, двое из отряда сражались насмерть, игнорируя окрики и приказы командира. Сцепились как дворовые шавки за кость, ломая друг другу руки, ноги и остальные кости. Шлемы, которые всегда скрывали их лица, едва держались на перевязи, так как первое, что сделал каждый из них – это ударил противника в лицо, раскалывая защиту надвое.

Когда я подошла к окну, битва уже заканчивалась. Хватило одного удара в грудь и двух по ногам, чтобы одного из берсерков свалило с ног и вырвало кровью.

Увидев поражение, командир махнул рукой и отвернулся. Поверженного за руки и за ноги оттащили к конюшне и бросили лицом в корыто с водой.

Никто к нему не подошёл, никто не вызвал лекаря.

Ни одного из этих воинов не волновала судьба проигравшего.

Вот поэтому я всегда, всегда боялась этих бездушных тварей. Во время войны они убивали всё, что движется и имеет хоть какое-то отношение к нашему дому. Всем известно – антрацитовая стража подчиняется императору. И если Его Величество подарил нам нескольких стражей, была ли в этом какая-то выгода лично для правящего дома? Могло ли оказаться так, что вся эта бойня была затеяна только для того, чтобы вырезать подчистую герцогский дом де Гралья? Антрацитовая стража шпионы Его Величества?

Кстати говоря, после смерти родителей и уничтожения нашего имущества, первым на пути восстания под командованием Дражена встал род ди Тариярд. Императора Аганеша и императрицу Гражецу убили не сразу. Сначала их пытали. Долго, кроваво и противоестественно. Маленького Иэля выкрали из дворца и переправили через хребты за несколько дней до начала восстания…

Возможно ли, что император счёл предателями нашу семью и нацелил свой меч на хранителей именно по этой причине? Тогда антрацитовая стража действовала именно так во имя хозяина, а не Дражена?

– Леди Диела. – Тира закрыла обзор и протянула пальто с перчатками и шляпкой. – Вам пора прогуляться. Хозяин дал разрешение на прогулку в саду.

В саду?

Странно.

В саду разрешалось гулять только маме с Каудиром. Изредка его выводила Миэла. А так… Для нелюбимой дочери ворота сада открывались только по большим праздникам. Естественно, мой день рождения в число этих дат не входил.

Так что это было очень, очень странно.

Я бы даже сказала пугающе необоснованно.

– Леди Диела, вам надлежит одеваться самой.

Ну сама так сама.

Я взяла из рук няньки вещи и не спеша оделась. Мне не впервой испытывать на себе подобное пренебрежение. Сначала отец, которого – подумать только! – не устроил цвет кожи новорождённой дочери, потом родившая, наконец, наследника мать; слуги, для которых я была не более, чем досадной помехой; дворецкий, не особо скрывающий своё презрение; не гнушающиеся остротами рыцари, ну и так далее. Так что уж говорить о демонице, для которой дочь соперницы словно кость в горле.

Раскрывать себя раньше времени я не собиралась. Сначала надо было собрать всю информацию и только потом действовать.

Я уже знала, что Тира демоница, проникшая в дом под личиной обычного человека. Зачем и для чего пока было неясно, но выяснить это было делом чести и собственной гордости. Потом Бертаза, приезжающая слишком часто даже для родственницы и привозящая каждый раз сундук с наложенным на него заклятием немоты. Вероятно, тётка чем-то снабжала отца и это тоже требовало моего пристального внимания. Но сейчас, вот прямо сейчас меня волновал отец.

Отец, для которого было в порядке вещей проигнорировать стоящую рядом и плачущую дочь. Отец, который даже гулять мне запрещал и строго наказывал слуг за каждую мою вылазку.

И вот теперь я шла под руку с няней, во двор, в тот самый запретный и желанный для меня сад. Для того, чтобы увидеть единственно прекрасное в нашем герцогстве место – райский сад, любовно выращенный бабушкой Хидой. Здесь круглый год была весна, пели птицы и журчали искусственные ручьи. Здесь царила магия во всей её таинственной и первозданной красоте.

Перед коваными и гнутыми воротами Тира остановилась и тщательно вытерла вспотевшую ладонь о складки платья.

– Няня?

– Т-там герцог, – шёпотом сказала она под нос. – Нельзя выглядеть неаккуратно.

Вот же дурёха.

Ну никак ей не взять в толк, что отец, хоть и не любит меня, но к матери у него совершенно иное отношение. Мать он добивался долго, с потерей нервов, волос и значительного числа денег. Такой мужчина, как он, ни за что и никогда не осквернит свой выбор интрижкой. Тем более с какой-то нянькой.

Нет. Идир де Гралья собственник до мозга костей. Мало того, он ещё и очень брезглив.

– Пойдёмте, леди Диела. Нельзя заставлять ждать вашего батюшку. Хозяин не любит, когда его приказы исполняются неточно. И снимите пальто с перчатками. Там слишком жарко для подобной одежды.

Тогда зачем ты мне её дала?! Молча возопила я, стягивая одежду и поминутно вздыхая. А вслух спросила другое:

– Папа не любит?

– Вас – нет. А вот вашу мать… – Тира скрипнула зубами и решительно шагнула через барьер. – Когда мы придём, вам надлежит молчать и ждать разрешения герцога. Вам всё ясно?

– Да, няня.

– И ещё. – Тира облизнула пересохшие и тонкие губы. – Наша игра в прятки должна остаться тайной. Это будет наш маленький секрет, правда моя леди? – Вот те на. Она, что, думает, что я сразу побегу рассказывать отцу про то, как она его портреты лобзает? Да больно надо мне на это время тратить. – А взамен я каждый день буду приносить вам любимые сладости перед сном. Вы же всегда хотели попробовать те конфеты, что дарит ваш батюшка хозяйке?

Ах, те конфеты.

Да. За те сладости я готова и промолчать.

Я улыбнулась так искренне, что едва сама не поверила в собственную доброжелательность.

– Я хочу конфетки, няня! Диела любит сладкое! – Уф, как же сложно притворяться.

– Ну вот и хорошо.

Тира повела меня вдоль аллеи розовых кустов и чуть погодя свернула направо.

Под тонким, полупрозрачным стеклянным навесом стоял накрытый для чаепития стол.

Как интересно.

Мамы здесь нет. Каудира и Миэлы тоже. Только двое мужчин, один из которых в прошлом вгонял меня в состояние ступора при каждой встрече.

– Диела, моя дорогая дочь!

Я аж поперхнулась от неожиданности. Отец, за все три года ни разу не произнёсший моё имя правильно, встал из-за стола и протянул руки.

– Ну, идите же, – подтолкнула меня Тира, отступая на боковую дорожку.

Ну я и пошла.

Сначала медленно, осторожно и с лёгким прищуром изучая отчего-то воспылавшего любовью родителя. Затем всё быстрее и быстрее, чтобы наконец поприветствовать того, ради кого меня и вызвали.

– Идир, она прекрасна. – Император, а это был именно он, вышел из-за стола и преклонил передо мной колено. – Превосходная получится императрица.

П-простите, что?!

Высокий мужчина терялся в ласковых лучах солнца. Широкая, массивная фигура была затянута в дорожный, практически неприметный камзол болотного цвета. Как если бы Его Величество пришёл инкогнито. Лицо скрывали упавшие на лоб и щёки густые светло-коричневые кудри.

Император был любим подданными за щедрость, целеустремлённость и абсолютную толерантность ко всем слоям общества. Единственный не коснувшийся его сердца народ жил на склонах хребтов, чуть левее предгорного плато, на котором стоял дворец.

И вот теперь этот человек говорит, что я будущая императрица? Это даже не смешно. Несмотря на кажущуюся молодость, Солнцу империи было далеко за двадцать. Хороший возраст. Но не для новой меня. При любых, даже самых бредовых представлениях меня никогда, подчёркиваю, никогда не отдадут в жены Аганешу. К тому же, за год до моего рождения он как раз женился на второй принцессе далёкой страны, затерянной в песках.

Так. Нужно успокоиться.

Кричать и плакать нельзя, как и задавать лишние вопросы.

Думай, Диела. Думай.

Передо мной склонился император. Светоч нашего мира. Вероятно, я просто неправильно поняла. До рождения наследника империи ещё лет семь, а то и восемь.

Я никогда не интересовалась точным возрастом Иэля, как и всем императорским родом. Знала только то, что двоюродная бабушка по отцу была последней императрицей, вышедшей из рода де Гралья. Все остальные женщины были лишь советницами. Информация неточная, так как хорошо знала я только последнее столетие.

– Приветствую Солнце империи. – Я склонилась в реверансе, мысленно посетовав на неуклюжесть маленького тела. – Меня зовут Диела де Гралья. Старшая дочь Великого герцога Идира и Великой герцогини Антары.

– О. – Отец захлопнул рот и присел на место. – А я говорил, Аганеш. Все мои дети достойные представители рода.

Угу. Все дети. У герцога с логикой явные проблемы. Я пока единственная разумная. Каудиру всего второй год пошёл.

– И правда, – рассмеялся император, беря меня за руку. – Что за прелестное дитя. Мы же договорились, Идир? – Он перевёл серьёзный взгляд на отца и слегка нахмурился.

– Ваше Величество. – Отец поднял чашку с чаем и улыбнулся. – Для меня честь отдать в род ди Тариярд дочь.

Без паники, Диела.

Не дёргайся.

Ты просто что-то неправильно поняла. Они бы не стали связывать узами брака взрослого мужчину и дитя. А императрица ещё не вошла в тот возраст, когда можно подарить сильного наследника.

– Не трясись, малышка. – Аганеш поднялся с колен и взял меня на руки. – Вчера родился твой будущий муж. Сильный и достойный наследник империи Света. Ты станешь ему надёжной опорой.

Наследник?

Родился?!

Святейший!!!

Я прикусила губу, чтобы вызвать слёзы и всхлипнула.

Мне нужно время, чтобы всё обдумать, а делать это в компании двух сильнейших мужчин империи совершенно невозможно. Мне нужно к себе, а лучше в библиотеку – там думается лучше всего.

– Кажется, я напугал нашу будущую Луну, – добродушно усмехнулся император, опуская меня на землю. – Не плачь, милая. Я не причиню тебе вреда.

Да куда уж больше, Ваше Величество, мысленно скривилась я. В моей памяти остался только один наследник – Иэль, мальчишка, на десять лет меня младше. К моменту начала войны ему было около шести. Как же так получилось, что он родился раньше на десять лет? Проделки Святейшего? В принципе, он мог так подгадить. Но зачем?

Зачем менять прошлое настолько? Разве меня ему мало?

Что за упрямый и своенравный бог.

Нахмурившись, я пыталась просчитать все возможные варианты решения возникшей проблемы и пропустила новую оплеуху от правителя.

– Думаю, можно уже с этого года начинать обучение. Как считаешь? – Аганеш обращался к отцу, но смотрел при этом только на меня. Ждал какой-то реакции? От кого? Ребёнка? Правда, что ли?

Так. А как мне нужно реагировать? Маленькая девочка наверняка испугалась бы взрослых мужчин, к тому же обсуждающих её будущее. Но я не маленькая. Мне двадцать три по совокупности двух жизней.

Вот же трус подлый, скрипнула я зубами на потерявшегося бога и робко улыбнулась.

А что ещё делать? Не плакать же, в самом деле?

– Больше не боишься? – Император погладил меня по голове и повернулся к отцу. – Я бы хотел объявить об этом в ближайшее время. Каэль хоть и мал, но затягивать мне бы не хотелось. Как ты помнишь, у нас есть три принцессы, которые подходят по возрасту.

Три.

Это что же выходит… Три герцогских дома борются за право войти в императорскую семью, невзирая на де Гралья? Или их со мной трое? Хотя…

До меня вдруг дошёл смысл сказанного. Он назвал его Каэлем.

Каэлем!

Это вообще кто?

У Гражецы с Аганешем был только один сын.

– Диела. – Император отстранился и придвинул мне свободный стул. – Ты хотела бы встретиться со своим женихом лично?

– Аганеш, – снисходительно улыбнулся отец, – ей всего три. Она неразумный ребёнок.

– Но так ли это? – Император продолжал сверлить меня настороженным и по-прежнему тёплым взглядом. – Мне почему-то так не кажется. В любом случае, после праздника вознесения Святейшего мы организуем приём, на котором я объявлю наследника и представлю твою дочь, как будущую Луну империи.

– Но излишняя спешка может привлечь внимание, – попытался протестовать отец. – Тебе ли не знать, как отреагирует на это совет старейшин. Им давно не нравится сосредоточенная в руках моей семьи власть, а с приходом новой императрицы из рода де Гралья может подняться восстание.

– Глупости, – отмахнулся правитель.

А я всё смотрела на него круглыми от ужаса глазами и понимала, что миссия по спасению мира вот-вот провалится. Если уж родился неучтённый богом человек, то куда теперь завернёт история?

– Диела? – Император склонился пониже и усмехнулся. – Кажется, малышка потеряла дар речи, – бросил он отцу.

Так.

Всё выходит из-под контроля.

Фух.

Я набрала в грудь побольше воздуха, подтянулась и с трудом забралась на стул. Потом нарочито медленно отхлебнула любезно предложенный и уже остывший чай и чётко произнесла:

– Ваше Величество, я была бы бесконечно благодарна приглашению во дворец. Могу ли я сама выбрать сопровождение?

Глава 5

Все последующие дни до назначенного часа пролетели совершенно незаметно. Подготовка к визиту во дворец шла полным ходом: мне шили новые платья, готовили экипаж и сопровождение, наняли специалиста по дворцовому этикету и… следили.

Да.

Всё так.

Я, сама того не желая, оказалась под неусыпным наблюдением отца.

После того, как я задала вопрос императору наступила давящая тишина. Сам Аганеш старался не показывать изумления, а вот отец не сдержался. Герцог Идир подавился чаем, закашлялся и стремительно выхватил припасённый заранее платок. И только после того, как он смог выровнять дыхание, я была удостоена вопроса:

– Диела? Кто научил тебя так разговаривать?

Ну да, конечно. Так я и призналась, отец. Я же совсем глупая. Если скажу, что мать – он устроит головомойку ей. Если подставлю Тиру, то ей повысят статус до моей гувернантки. Почему такая разница в реакции? Ну так, всё просто: по мнению отца мать не имела права заниматься обучением ненужных детей. Ей, видите ли, ни по статусу, ни по положению нельзя тратить время на бесполезную дочь, годную лишь на брак с аристократом. А так как выше нас только император, то все остальные кандидатуры на мою рук не более, чем мелочёвка. Следовательно, чрезмерно учить и опекать меня пустая трата времени.

Да и учить ребёнка отвечать не только с достоинством взрослого, но и чего-то требовать значило идти против воли отца. Ведь по его разумению, дочь не могла, не имела права чего-то требовать.

Если честно, период собственного взросления и детства начисто стёрся из памяти ещё в той жизни, поэтому я не могла как следует ничего вспомнить и предугадать. Приходилось действовать наобум, методом проб и ошибок. Тактика молчания и изображения бессловесной куклы потерпела крах. Если уж меня собирались отдать в императорскую семью, то надлежало вмешаться. Потому что прямо сейчас, в этой жизни, императрицей я становиться не желала. Когда-нибудь потом, когда на земли империи придёт незыблемый мир, но не сейчас в период затишья перед смертельной бурей.

Потому что предатель ещё не пойман и не убит.

Потому что в моей собственной семье творится чёрт знает что. И это пугало даже больше скорого появления Дражена.

Ведь его-то как раз я изучила больше всех остальных. Знала каждую мелочь, каждый шаг.

И всё-таки не смогла…

Так что же мне делать теперь?

Я в упор посмотрела на ожидающего ответ отца и вздохнула.

Тактика должна измениться. Надеждой и опорой должна стать я, а не Каудир. Только так колесо Судьбы повернёт в нужную мне сторону.

– Я ваша дочь, Ваша Милость. Совершенно естественно при такой родословной иметь более развитое восприятие.

Уходя из сада, я слышала довольный смех Аганеша и раздражённое восклицание герцога.

Что ж. Кости брошены.

Осталось малое – сделать ход.

Двумя неделями позднее

За час до отъезда во дворец императора

Личные покои герцогини Антары

– Моя дорогая, ты уверена в том, что хочешь взять отца?

– Вы слишком заняты заботами о брате, мама.

Я сидела на краю высокого стула и следила за нервным передвижением герцогини по комнате.

Высокая и грациозная, всегда держащая голову прямо, и ни на мгновение не позволяющая усомниться в собственной силе. Такой её видел народ. Такой её всегда видела я. Но сейчас… сейчас передо мной была взволнованная женщина, чья маленькая дочь собиралась ехать через лес Страха в сопровождении отца, который всегда считал её пустым местом.

Была ли в прошлом подобная встреча?

Скорее всего да.

И что более вероятно – в ту поездку во дворец что-то случилось. Что-то ужасное. Что-то, что навсегда стёрло о себе память.

– Диела, я понимаю, как сильно ты хочешь вырваться из этого дома. – Мама присела передо мной и кончиками пальцев погладила по коленке. – Я знаю, что ты обижена на меня и отца за то, что всё своё время мы отдаём Каудиру. Но ты должна понять. Твой брат наследник рода. Наследник меча хранителя. Поэтому…

– Всё в порядке, мама. – Я взяла её лицо в ладошки и проникновенно заглянула в зелёные, наполненные беспокойством глаза. – Я тебя люблю.

– Ах…

Не дослушав, я спрыгнула со стула и практически выбежала за дверь.

Люблю.

И всегда любила.

Несмотря ни на что.

И эта любовь больше никогда не будет поругана.

Выскользнув из покоев матери, я бодрым шагом прошла по коридору, спустилась на второй этаж, вновь свернула направо и уткнулась в тупик. Раньше здесь висел гобелен, изображающий вознесение Святейшего. Вышитый матерью в память об отце. Сейчас здесь была пустая стена с нишей по углам которой клубилась пыль.

Горничные в последнее время работали из рук вон плохо, что сказывалось на общей атмосфере в замке. Но Грехоль игнорировал столь вопиющие нарушения, исчезая с закатом и появляясь, совершенно вымотанным, с рассветом.

Отец большую часть времени проводил в своих лабораториях, что растянулись по всем подвалам замка. Во время войны там держали преступников, а пока, в тишине и промозглой сырости темниц, по змеящимся плитам мёрзлого пола бегали только крысы. И вот эта ниша была одной из множества тайных дверей, ведущих в подземелье.

Удостоверившись, что за последние сутки здесь никто не проходил, я кивнула самой себе и подхватив платье, побежала к выходу.

Если верить словам перепуганных служанок, то подготовленная для моей поездки карета была не только черна, как смоль, но и выглядела куда страшней обычных карет. А всё потому, что по её крыше и бокам были выгравированы символы смерти.

Отец, конечно, не был самоубийцей, и жизнь свою любил куда больше остальных аристократов, поэтому рядом с символами смерти были начертаны круги огня. Насколько я смогла разобрать, посягнувшего на целостность кареты ждала смертельная агония.

Первым испытавшим на себе весь ужас знаний Великого герцога, стал проигравший берсерк.

Полученные в ходе испытания заклинаний раны не лечились с помощью зелий или магии. Поэтому несчастный гнил на койке, установленной в пустующем деннике конюшни.

Из-за неусыпного надзора отца я так и не смогла его навестить. Поэтому хотела сделать это прямо сейчас, пока не стало слишком поздно не только для него, но и для меня.

Ведь я собиралась сделать то, что не смог отец.

Я собиралась заслужить безоговорочное доверие берсерка и сделать его своим личным рыцарем.

Выскользнув незамеченной с чёрного хода на кухне, я прислонилась к стене и испуганно вздрогнула. С ветвей орешника, надёжно скрывшего меня от любопытных взглядов прислуги, сорвалась птица и громко стрекоча унеслась в небо. Раздвинув колючие ветви, я выждала несколько секунд и стремглав понеслась через весь задний двор в сторону конюшни.

Мне предстояло обогнуть жертвенные столбы плаца, на которых обычно вешали провинившихся, и скрыться от зоркого взгляда главы охраны.

Всё шло по разработанному впопыхах плану, потому что я никак не могла решиться на спасение берсерка такой ценой. Ведь то, что я хотела сделать грозило обвинением в измене.

У самой конюшни я сбавила шаг, поправила оборки платья, шляпку и перекинула волосы за спину. Руки всё ещё подрагивали, так что я вцепилась в платье и, вскинув голову, вошла.

Ряды узких клеток с высокими решётками и магическими замками пугали. Нет. Скорее, они наводили на меня ужас.

Я всегда их боялась.

Скерхи – особый вид магически одарённых животных, выведенный всего столетие назад. Их предки бегали по кипящей лаве и летали в плотном, ядовитом дыме долины Дьявола. Один из учёных, специализирующийся на воспроизведении потоков маны, решился на сумасбродный эксперимент и свёл вместе две породы, добавив к получившемуся гибриду треть крови демона среднего класса.

Получившееся чудовище обладало огромным ростом, ядовитыми крыльями, широкой змеиной пастью с двойным рядом обоюдоострых зубов и двумя короткими витыми рогами, на которые нередко попадается зазевавшийся всадник.

По сути, скерх – это убийца.

И только два вида воинов могут оседлать его. Это берсерк и нефритовый страж, один из тех, что ходит в горы на зачистку от расплодившейся нежити. Зачем отец держит скерхов я не знала, ни тогда, ни сейчас. Обычный человек, даже обладающий большим количеством маны, не может даже подойти к этому монстру. Что уж говорить обо мне.

Однажды мне уже пришлось испытать на себе ненависть животного. Тогда от неминуемой смерти меня спас брат.

Скерхи ненавидят людей, потому что чуют их страх за несколько миль. Только самые отчаянные, те, кому уже нечего терять, способны их не приручить, нет. Они могут только договориться.

Ведь скерхи умеют говорить.

– Человечка.

– Мала ещё сюда приходить.

– Иди сюда. – Совсем рядом с моей головой фыркнули и шумно втянули воздух. – Обещаю съесть быстро.

Вытерев потную ладонь о платье, я прикрыла на секунду глаза и выдохнула весь воздух из лёгких. Потом снова вдохнула. И выдохнула.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох…

– Я пришла, чтобы спасти жизнь.

Конюшню наполнил дикий, восторженный ржач. Каждый скерх норовил выбить лбом дверь денника и оторвать мне голову.

– Да что ты можешь! – Тяжёлый смрад окутал весь коридор.

Ох. Вот и вожак.

– Я пришла спасти жизнь, – медленно повторила я и сделала шаг. – В вашем доме лежит умирающий воин. Я хочу вернуть ему долг.

– Долг?

– Долг!

– Она сказала долг!

Всё верно. Единственное, что может заинтересовать скерха – это равноценная плата. Даже если плата предназначена не ему.

– Что ты можешь предложить этому воину? – Голос вожака въедался в лёгкие вместе с дымом. – Ты всего лишь жалкий детёныш.

– У меня душа воина.

– Врёшь!

– Не вру. – Я собрала волю в кулак и пошла в самое нутро конюшни. – Я воин. И хочу вернуть умирающему долг. Вы позволите пройти? – Я остановилась перед самой высокой дверью, замок которой переплетали десятки цепей, и взглянула в глаза вожака.

Гибкое, когда-то белое тело, покрывали сотни кровоточащих шрамов Один глаз скерха был скрыт толстой плёнкой, второй смотрел с осуждением. Его пытали. Судя по свежести шрамов, совсем недавно.

– Ты врёшь. – Вожак открыл пасть и приблизил морду так, чтобы я смогла рассмотреть каждый зуб. – Ты слишком маленькая для долга. Зачем ты здесь?!

– Отдать долг.

– Врёшь! – Скерх ударил головой, и решётка содрогнулась. – Говори!

– Отдать долг.

– Пр-рав-вду… – В нос ударил смрад и запах гниения. Если сейчас дрогну, то больше никогда не смогу даже подойти к конюшне, иначе буду убита. – ГОВОРИ!

– Отдать долг, – упрямо повторила я, до боли сжимая пальцы. Сердце колотилось так громко, что заглушало дыхание. – Я пришла отдать долг.

– Почему?

Фух. Первая преграда пройдена.

– Этот воин был наказан за слабость в тренировочной битве, – пояснила я. – Наказание было суровым и приговор был вынесен моим отцом. Но… – я запнулась и поёжилась, подбирая правильные слова.

– НО?!

– Его нынешнее состояние вызвано магией, а не слабостью. Антрацитовая стража верна хозяину и… тот человек это знал.

– Тот человек?

– Да. – Я сглотнула. – Мой отец. Мой отец знал, что воин выполнит любой приказ, и послал его на верную смерть.

– Зачем? Жизни хозяина угрожала опасность?

– Нет. Эт-то… это был эксперимент. Отец забрал жизнь воина. Я пришла её вернуть. Это мой долг, как наследницы.

– Наследницы? – Скерх заржал и вдруг опустил голову так низко, что его глаза оказались почти на уровне моих. – Наследницы чего?

– Рода.

– Вр-рёш-шь, – зашипели со всех сторон. – Всем известно, что наследником хранителей может стать только мужчина. Ты умрёшь.

Сердце стучало уже в горле. В ушах шумело и я готова была хлопнуться в обморок в любой момент, но… мне нужен этот берсерк.

– Я говорю правду.

– Докажи, – потребовал вожак и выдохнул в меня облако ядовитого дыма.

– Я требую неприкосновенности.

– Я тебя не трону, – фыркнуло животное. – Слово вожака.

– Этого мало. Я требую неприкосновенности для меня и тех, кого я выберу.

– Требуешь?

– Д-да. Требую.

– А что дашь в обмен на жизнь?

– Это.

Я потянулась пальцами к главной магической точке на груди и вытащила хранителя. Сейчас он был для меня слишком тяжёл, даже его клинок всё ещё не обрел законченной формы.

Меч качнулся и воткнулся в землю.

Скерх повернул голову так, чтобы его глаз смотрел точно на меня. На меня и на меч.

– Я дам свободу. Лезвие хранителя может разрезать любую цепь и разорвать любые узы.

Глава 6

Секундная слабость стоила мне шляпки. Почуяв страх, скерх молниеносно высунул длинный язык и сдёрнул головной убор.

– Если делаешь ставку – иди до конца, – пронеслась чужая мысль в голове.

Ого. Так они не только говорить могут.

– Мы можем гораздо больше того, о чём знают люди, – хмыкнули совсем рядом.

Единый разум.

Скерхи разумны и…

– Не стоит думать того, что будет стоить твоей маленькой никчёмной жизни, – вслух предупредил вожак и кивнул. – Я согласен на твои условия, маленький детёныш. Но первая выступишь ты.

Б-боже.

Руки дрожали, пока я выдёргивала меч из земли и старательно поднимала его в воздух. Надеюсь, я не совершила ошибку пойдя на сговор со скерхом. В будущем именно Дражен станет их проводником в земли предков. А так, как мне нужно было уничтожить все его козыри до начала официального знакомства, я…

Фух.

Как же это сложно – действовать без оглядки на последствия.

Чтобы разрезать цепи, мне пришлось налечь на меч всем телом и ещё попрыгать. Как по маслу не получилось. Прежде, чем рухнуло первое звено, я выдохлась и промокла от пота.

Да уж. Отец точно по головке не погладит, но пути назад уже нет. Либо сейчас, либо никогда. Хорошо ещё, я успела выучить некоторые заклинания из арсенала прислуги. Тира ими пользоваться не могла, а вот Миэла периодически грешила, Каудир рос ну очень непослушным ребёнком.

Когда дверь денника скрипнула и распахнулась, я упала на колени и тяжело задышала. Всё-таки быть хранителем меча Справедливости чертовски сложно, особенно в этом возрасте и в этом теле. Нужно что-то делать с физической формой, иначе отец никогда меня не примет.

Вожак выходить не спешил.

Сначала меня обдало вонью протухшего мяса, потом запахом горелого мяса, а следом… Следом меня вырвало.

Чтобы скрыть все следы преступления, берсерка бросили прямо в денник вожака. И пытали скерха, видимо для того, чтобы весь свой гнев он обрушил на гниющего заживо воина.

– Слабая, – задумчиво сказал вожак и переступил через меня, выходя из клетки. – Но это поправимо. Слушайте все!

Голос в моей голове звенел от напряжения. Говорить связно мысленно я ещё не умела, но очень старалась. Чтобы не привлекать лишнего внимания, скерхи общались по ментальной связи.

– Это дитя и каждый выбранный ею…

– Существо, – шепнула я, не отводя от стаи глаз.

Остальные ждали слов главного в клетках, но это поправимо. Вожак освободит их сам. На большее сейчас я просто не была способна.

– Кх. И каждое выбранное ею существо будет неприкосновенно. Почему существо? – Скерх тряхнул гривой и хлопнул об пол хвостом, подняв в воздух частицы оторванной кожи и пряди вырванной гривы.

– Потому что я не уверена, что буду выбирать исключительно среди людей, – честно призналась я. Среди людей я вообще не хотела бы выбирать, но говорить об этом не собиралась.

По условному соглашению, вожак должен был выпустить стаю только после того, как уйду я. Ну и берсерк, естественно. Хотя, сомнения относительно его живучести ещё оставались. Вдруг эти животные меня обманули и несчастный давно умер, а торговались только для виду, ожидая, когда же освободят старейшего из них.

Закончив переговоры, вожак предусмотрительно отодвинул от входа в денник хвост и отступил на два шага, позволяя мне войти.

По сравнению с классическими денниками, этот был огромен. Огромная клеть была сравнима разве что с дворцовым залом для приёмов, но большой была только в длину. Чтобы дойти до берсерка мне пришлось потратить две минуты заканчивающегося времени и всё своё мужество.

В большой груде прелого сена торчали только оголённые до колен ноги. Истёртые, шершавые и местами с большими дырами в мышцах. Видимо, отцовское заклинание выжигало ткани при непосредственном контакте. Так сколько же раз он заставил этого юношу бросаться на стены кареты?

Я подошла ближе и не дотрагиваясь до болезненных участков, осмотрела умирающего. Как я уже говорила, спасти его можно было только одним, единственным способом. Но этот способ был категорически запрещён в империи, и тайна его тщательно охранялась самим императором.

Надкусив зубами кожу на запястье, я поднесла руку к ближайшей ране. Первая капля крови упала рядом с краями дырки, но уже следующая попала точно в цель. Едва первые брызги достигли кости, как мышцы начали срастаться.

Кровь истинного хранителя меча способна залечивать раны. Проблема была в том, что даже если бы эту кровь отобрали насильно, она бы всё равно подействовала. Поэтому, для защиты рода хранителей император и оберегал это знание. Если и был кто-то излишне любопытный и неосторожный, то мы узнавали об этом уже после немедленной казни посягнувшего на драгоценность рода де Гралья.

Нас невозможно отравить, сжечь или утопить. Убить хранителя можно, только отрезав голову и уничтожив тело. Именно поэтому я не смогла вернуться к жизни в прошлом и застряла в Пределе.

Накатившие воспоминания о собственной смерти заставили дыхание сбиться. Но я упрямо двигалась дальше, залечивая одну рану за другой. Кровь хранителя смешивалась с кровью чужака, даря ему надежду.

Заметив, как шевелится правая нога, пострадавшая меньше левой, я отступила и сглотнула. Совсем чуть-чуть. Осталось немного…

Сейчас.

Сено зашевелилось и поехало вниз. В открывшейся прорехе появилась сначала одна рука, потом голый торс, на котором уже затягивались ожоги и лопались надутые гноем пузыри и… голова.

Ох, нет.

Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать крик.

Глаза берсерка. У него их не было.

Говорить было не о чем.

Я переступила через цепи и пошла вперёд, к выходу. Скерхи молча провожали меня странными, задумчивыми взглядами. Или это был только вожак.

Всё… совершенно всё было зря.

Он слеп. И больше никогда не сможет видеть.

Задержавшись у порога конюшни всего на мгновение, я вдохнула всё ещё спёртый воздух и заплакала. Горько было осознавать, что молодого парня лишили всего. Он же только недавно закончил школу имперцев. Ему и лет-то было около восемнадцати.

Всего восемнадцать. Даже меньше, чем мне, когда я умирала.

Я, можно сказать, даже не страдала. Так… лёгкая оторопь, да колючее ощущение в сердце, и всё. А здесь… он не меньше недели был заперт в деннике вожака скерхов. Существа, не способного на сочувствие.

И даже скерх его не тронул. А отец…

Я поправила волосы и расправила грязные складки платья, стараясь не смотреть по сторонам. После сумрачного нутра конюшни дневной свет больно резал по глазам.

– Уже уходишь? – Вожак по-прежнему не желал оставлять меня в покое.

Ещё выходя из денника, я старалась не поднимать глаз на ожидающих скерхов. Никто не глумился и не желал меня сожрать. Животные просто молчали. До тех пор, пока обе мои ноги не оказались за пределами их дома.

– Я сделала всё, что могла.

– Оставишь его так?

– Да.

– Не жалко?

– Я воин. У меня не может быть чувства жалости.

Наверное, из уст ребёнка это звучало слишком вызывающе, и именно поэтому скерх тихо заржал. Но сказать что-то другое я не могла. Я и правда больше ничего не могла для него сделать. Если только пищу украсть с кухни, или воды принести. А так… ни работы, ни дома. Всё, что, что я сейчас имела – зависело от герцога, а он берсерков на дух не переносил.

Отец не любил, когда его приказы выполнялись только потому, что так было приказано кем-то, кто стоял гораздо выше.

В общем, отец не верил антрацитовой страже. А может и ненавидел. Ведь не испытывал же угрызений совести, когда мучил несчастного ребёнка.

– Прощайте. – Я повернулась лицом ко входу и улыбнулась. – Желаю попутного ветра.

– Не будешь просить за берсерка? – Странный вопрос с неожиданной ноткой ожидания в голосе. – Он здесь один. Мы можем его съесть?

– Не можете, – тут я усмехнулась и вздохнула. – Если бы хотели съесть или просто убить, то давно бы уже это сделали. Ему ничего не грозит. Прощайте.

– Прощай, детёныш.

Отойдя подальше от плаца, я тяжело прислонилась к решёткам ограды сада и поползла вниз. Ноги совсем не держали. До отъезда осталось всего несколько минут, но я никак не могла заставить себя встать.

Уже лёжа на траве, я щёлкнула пальцами и прошептала:

– Саахе.

Хорошо иметь много маны. Когда жизненные силы заканчиваются, она может ненадолго удержать в сознании. Но сейчас я не имела права расслабляться. Отец не станет ждать. И прощать задержку тоже не станет. Так что, единственное, что мне оставалось, это встать, даже если ноги расползаются от одной только мысли, и идти. Идти через внутренний двор, к прогулочным дорожкам до самого входа в замок.

Там, на широкой площадке из неотёсанного камня ожидал экипаж.

Убедившись, что платье и руки чистые, я натянула самую естественную из всех улыбок в моём арсенале и подошла к карете.

Отца ещё не было. Кучер весело переговаривался с дворовыми, салютуя улыбки. Ещё не старый, но уже немолодой и поджарый мужчина старательно избегал моего прямого взгляда.

Что это?

Я переступила с ноги на ногу и на всякий случай вновь поправила платье. Шляпка погибла в пасти скерха, а идти за новой было не с руки. Возможно, мой вид был несколько хуже ожидаемого, но заклинание чистоты я выучила наизусть и успела поупражняться. Так что в свежести одежды и тела не сомневалась. Но кучера явно что-то волновало.

Слишком громкие шутки будили всё больше подозрений.

Где же отец?

Он же ненавидит, когда кто-то запаздывает, поэтому и сам чрезвычайно пунктуален.

– Моя леди. – Из гущи провожающих вышла Миэла и широко улыбнулась, скрывая за тёплой улыбкой переживания. – Где же ваша шляпка?

– Забыла.

– А что же Тира не напомнила? Ну что за девчонка! – Няня всплеснула руками и вздохнула. – Его Милость задержали срочные вести. Он скоро освободится. Хотите посидеть? Ножки не устали стоять?

– А можно мне в карету? Я устала от сборов и хотела бы немного вздремнуть.

– Тогда я посижу с вами. Ваша матушка сейчас с Каудиром, так что мы можем немного побыть вместе. Хотите?

– Хочу!

От мысли, что свободное время Миэла предпочитает тратить на меня, теплело на душе. Моя дорогая, моя драгоценная няня. Когда-то ты отдала свою жизнь за нашу семью.

Умерла, спасая меня.

Подавив тяжёлый вздох, я развернулась к карете и рассмеялась.

– Ну что же вы стоите, нянюшка. Открывайте дверь. У меня сил не хватит.

Забравшись внутрь, мы ещё долго устраивались на местах. Будь карета обычной прогулочной, то ничего бы не понадобилось. Но у нас был специальный экипаж, из тех, что использует армия. Так что мне было необходимо разместиться с максимальным комфортом, ведь иначе, к моменту приезда во дворец, на моём теле будет очень, очень много синяков.