Я Донбасс бесплатное чтение

Лица:

Ополченец 2014 года Петр Фёдорович Марченко

Сержант Красной Армии. 1943 год Василий Харитонович Симоненко

Валюша – медсестра 2014 год

Синопсис

– Пётр участвует в боях с украинскими вооружёнными формированиями за Саур-Могилу.

В рацию слышны переговоры сторон. Донбасс делится на тех, кто остаётся в РУССКОМ МИРЕ и тех, кто уходит в майдан. Одним из взрывов всё обрывается. Пётр приходит в себя связанный. Над ним стоит человек с ППШ и в солдатской форме 1943 года.

Начинается их не очень приятное знакомство. Василий, так зовут солдата, принимает Петра за лазутчика. Между ними держится недоверие. Василия смущает, что Пётр одет странно и оружие у него не то, с каким воюет советская армия. Разговор идёт с позиции советского человека и человека, пережившего развал СССР и войну между когда-то одним народом. Непонимание и не приятие со стороны Василия того, что он слышит, как такое могло произойти через 70 лет после Победы. Создаётся несколько конфликтных ситуаций. Но под утро за пределами блиндажа начинается наступление вражеских сил. Оба вступают в бой и ведут его уже не разделяя где враги 1943 и где враги 2014 года.

И снова взрыв. Пётр приходит в себя над ним медсестра Валентина. Пытается его перебинтовать.Под одним из завалов, она находит пилотку солдата… на ней инициалы Василия Симоненко…

Пётр прижимает к себе пилотку и клянётся не сдаваться!

(примечание будет не страшно, если исполнитель роли Василия, будет моложе Петра)

Мы жили все в одной стране.

Но что мы знали о войне?

О той большой, минувшей много лет назад.

Да, мы загнали нечисть в гроб,

Но нужен был контрольный в лоб,

Что б эта падаль навсегда низверглась в ад.

Был многолик наш общий враг.

И свора бешенных собак

За волчьей стаей подбирала что могла.

Мы лишь прикрыли эту грязь,

Мы не добили эту мразь.

И в том ошибка наша главная была.

И вот теперь они опять

Хотят нас в клочья разорвать,

Да вряд ли станет наша плоть им по зубам.

Они опять пришли с мечом,

Как будто память ни о чём

Не нашептала их горячим головам.

(Голос в рации на фоне звуков стрельбы и взрывов)

– Зима! Зима! Я Донбасс. Я Донбасс! Подтвердите вашу позицию. Зима, Зима! Я Донбасс…

Пётр ведёт бой. Берёт рацию и пытается ответить.

– Донбасс! Я Зима! 15-08. По улитке 7. Ориентиры по карте 4.5 и 6. Начинаю работать. Координаты для метели 16-11 по улитке 6. молот. (слышны разрывы) Повторите, по указанному квадрату. Ещё шевелится. (снова слышны разрывы и один совсем близко). Донбасс. По мне работают, походу. Ложится совсем рядом. Донбасс… Донбасс. По мне работают (взрыв).

СТРАБОСКОП – ЗТМ

Пётр лежит на земле. Руки связаны. Во рту кляп… рядом над ним сидит человек в форме солдата советской армии и разглядывает автомат Петра.

ВАСИЛИЙ

– А! Оклемался сволочь! Ничего. В штаб тебя доставят, а там с тобой особист говорить будет. Всё расскажешь…

Пётр застонал от боли в голове. Солдат проверил хорошо ли связаны руки у Петра.

ВАСИЛИЙ

– И автоматик твой передам. Чудной! Уж дюже интересный. Я таких и не видал ни у фрицев, ни у наших.

ВАСИЛИЙ приподнял Петра и навалил на стенку.

– Ну что, морда фашистская… Молись своей гитлеровской бога-матери.

(в этот момент Петру удаётся избавиться от кляпа)

ПЁТР

– Кто ты… Ряженный. У деда форму-то потянул… Развязывай давай.

ВАСИЛИЙ

– А-а-а-а! Так ты ещё и русский! Власовец… Бандеровец!

ПЁТР

– Я тебе за бандеровца сейчас голову оторву… Развяжи меня.

ВАСИЛИЙ

– Напугал! Развяжи… Развяжи. Сиди давай. И не разговаривай. Не смотри, что я худой и кашляю, я таких, как ты на себе таскал через линию фронта и тебя дотащу, вражина. Ежели не угомонишься. Или пристрелю тебя, прихвостень фашистский. Сколько тебе Гитлер заплатил, за твою предательскую шкуру?

ПЁТР

– Какой ещё Гитлер?

ВАСИЛИЙ

– Такой… дураком-то не прикидывайся. Я не первый год на фронте. Вашего брата диверсанта за версту чую.

ПЕТР

– Ничего не понимаю… какого фронта? Кто ты? Ты для чего форму эту напялил? (Увидел ППШ) О! У тебя и ППШ. Точно дедовский сундук откопал. Так ты скажи, ты из чьей бригады? За кого ты, боец? За укров майданутых или за русских?

ВАСИЛИЙ

– Совсем умом тронулся… Чего несёшь-то? Мы вам мордам фашистским и прихвостням немецким по зубам-то надаём и скоро в Берлине будем вас добивать. Уж можешь мне поверить.

ПЁТР

– Как есть, так и говорю… За кого ты боец, за этих рвущихся в Европу или за тех, кто русским решил остаться?

ВАСИЛИЙ

– Вот, контра и есть контра! Я Советский человек! Да рвусь в Европу. Как говорил товарищ Сталин – бить вас гадов на вашей территории. И для меня ты хоть русский, хоть украинец, хоть татарин. И народ мы один и враг у нас один – это вы фашисты гады, это немцы, румыны и вся остальная свора, которые топчут нашу землю, жгут наши города и сёла. Это вы там в своих фашистских центрах делите на русских и украинцев… И с какой целью тебя гнида, сюда забросили?

ПЁТР

– Да никто меня не забрасывал. Болван. Я родился здесь и вырос. И страна у меня была одна на всех, как и у тебя Советский Союз, пока не развалили её и не поделили на Россию, Украину, Казахстан, Грузию и так далее. Была страна, а теперь остатки защищать приходится.

ВАСИЛИЙ поднимает автомат и направляет на Петра

– Ах, ты гад, провокатор, пристрелю тебя.

ПЁТР пытается отодвинуться

– Ты, малахольный, чего добиваешься? Вырядился как в кино, и думаешь ты  напугаешь этих отмороженных, незалежных своим ППШ? Да они «Градами» по нам долбят. А ты тут за Советскую власть агитируешь!

ВАСИЛИЙ

– Чем долбят?

ПЁТР

– Градами… Ну, «Катюшами» по вашему… Только они теперь «Грады». Короче, если ты хочешь помогать, помогай, если в игры играешь, развязывай и сматывайся, пока темно, утром они в атаку пойдут, и там разбирать не станут, настоящий ты или ряженный.

ВАСИЛИЙ

– Это ты меня, гвардии сержанта Красной Армии называешь ряженным! Ну молись, гнида! (Василий кинулся на Петра и попытался его душить. Пётр сумел увернуться)

ПЁТР

– Стой!

ВАСИЛИЙ

– А-а-а! Испугался!

ПЁТР

– Погоди солдат! Я только спрошу, какой год сейчас?

ВАСИЛИЙ

– Ты мне зубы не заговаривай!

ПЁТР

– Какой год, я тебя спрашиваю!

ВАСИЛИЙ

– 18 августа 1943 года! Запомни день своей смерти гад.

ПЁТР

– Стой! Боец! Стой! А то мы сейчас с тобой дров наломаем…

ВАСИЛИЙ напряжённо смотрит на Петра

– Боишься… Боишься! Вот потому-то мы вас и перебъем всех.

ПЁТР

– Погоди боец, выслушай, прежде чем убивать! Я Пётр Фёдорович Марченко, и я не понимаю, что происходит, я из 2014 года… Если ты мне не поверишь, я тебя пойму, сам не понимаю как так получилось… Сейчас 2014 года. Я гражданин Украины. Идёт война. Украинские националисты двинулись на Донбасс, нас убивать за то, что мы хотим остаться русскими. Идут бои вокруг Донецка и Луганска, в районе Саур-могилы. Сам я из Шахтёрска. И тебе, и мне многое непонятно, потому что разница между нами 70 лет. Что происходит? Скажи, это не розыгрышь? Может вы тут кино снимаете? Как это возможно… Я не понимаю…

ВАСИЛИЙ

– Хватит заливать. Думаешь, я тебе поверю? Гражданин Украины… Кино! Ха-ха-ха! Гражданин Украины! А нет у нас граждан Украины. Есть только граждане Советского Союза! Задрожал. Морда.

ПЁТР

– Можешь не верить. Мне всё равно никак не доказать, но, если хочешь, могу рассказать, чем закончится вся эта война… И что будет все эти семьдесят лет. Да успокойся ты, связан я. Стрельнуть-то завсегда успеется.

ВАСИЛИЙ

– Да, брехать-то не мешки ворочать! Ну скажи, скажи когда война кончится? Может, я тебе поверю…

ПЁТР

– 2 мая 1945 года в Берлине будет подписан акт о безоговорочной капитуляции Германских войск. Но в ряде районов Европы части вермахта ещё будут вести тяжёлые бои. После взятия Берлина, большая часть танковых подразделений будет направлена на освобождение Праги. И 9 мая 1945 года будет объявлено о Победе над фашистской Германией.

ВАСИЛИЙ обескуражен услышанным.

– Так это что же, по-твоему ещё 2 года воевать?

ПЁТР

– И это не всё. Уже 8 августа 1945 года СССР объявляет войну милитаристской Японии. И через месяц Япония будет побеждена.

ВАСИЛИЙ

– Да ладно! Через месяц всего! Вот это силища! Складно гутаришь. Продолжай. (достал листок и табачок)

ПЁТР

– Да! Только уже в 1946 году начнётся новая война – холодная, с Америкой. У них уже летом 1945 года создадут атомную бомбу и сбросят на Японию аж две штуки.

ВАСИЛИЙ

– Это что это за бомба такая?

ПЁТР

– Страшная вещь. Один взрыв и нет целого города.

ВАСИЛИЙ

– Да иди ты! (закуривает)

ПЁТР

– Да. Разрушений много. Выжигает всё. И жить, потом, там нельзя из-за радиации.

ВАСИЛИЙ

– Это что это за радиация? Рация, что ли?

ПЁТР

– Это такое излучение. Оно сжигает людей постепенно, незримо. Люди начинают болеть и погибают. Это страшная бомба.

ВАСИЛИЙ

– И что? Они же нам союзники. Они же нам танки поставляют. У нас в полку три Шермана ихних. Конечно, с "тридцатьчетвёркой" не сравнить, но воевать можно. И что, мы больше не союзники, что ли?

ПЁТР

– Увы, нет! Сразу после войны американцы и англичане начнут с нами бороться. Диверсии, шпионаж, развал нашей страны. Они сорок лет будут пытаться Советский Союз развалить.

ВАСИЛИЙ

– Это как? Как же это возможно, ты крыса тифозная? Товарищ Сталин этого не допустит!

ПЁТР

– Именно Сталин не допустит. Но в 1953 он умрёт. И начнётся борьба за власть среди членов политбюро.

ВАСИЛИЙ

– Ну, ты! Говори, говори, да не заговаривайся! Товарищ Сталин! Да чтоб умер уже через.... через… 10 лет… Не-е-е-ет! Не может такого быть!

ПЁТР

– Может. Тебя как зовут?

ВАСИЛИЙ

– Василий Харитонович я. Симоненко. Сержант я. Ну и чего? Брехай дальше.

ПЁТР

– Не брешу я Вася. Я из тех, кто ещё учился в Советской школе! И я праздновал 9 Мая, День Победы, как  главный праздник в жизни. Праздновал душевнее, чем Новый год. Я ещё видел тех, кто рядом с тобой воевал и победил. Мы мальчишками смотрели на них, ветеранов и завидовали им. Нам казалось, что они все подвиги совершили, и на наш век не достанется ничего. Но как видно ошиблись.

ВАСИЛИЙ

– А как отмечают победу в твоё время?

ПЁТР

– Ярко. Народ не забыл. С портретами своих дедов, отцов и прадедов выходят на улицу, вспоминают всех и кто воевал и кто в тылу работал и кто погиб и кто жил после войны… Да только мало вас осталось в 2014 году-то.

ВАСИЛИЙ

– Ишь ты ж! 2014 год… это мне сколько будет-то… Я с 14 году… Это ж 100 лет… Хе…

ПЁТР

– Каждого стараются вспомнить. Каждый год по местам боёв ищут старые окопы и блиндажи. И всех, кого находят, перезахоранивают. Девиз такой, «Никто не забыт, ничто не забыто».

ВАСИЛИЙ

– Ого! Здорово. Это правильно. А не знаешь, не находили под Ростовом Алёшку Юдина? Мы в бою потеряли друг друга. Фрицы нас потрепали тогда, я после боя все траншеи облазил, нет его нигде. Как испарился. Не находили?

ПЁТР

– Не знаю, Вася. Надо в архив запрос делать там ответят.

ВАСИЛИЙ

– Так ты сделай! Я тебе дам его Фамилию, Имя, Отчество и когда родился, он с Урала. Село Аятское. Сержант. Разведчик.

ПЁТР

– С 293-ого или 295-ого стрелкового полка?

ВАСИЛИЙ

– Да! Ты откуда знаешь? С 293 -го. Ты знаешь его?

ПЁТР

– Не знаю. Знаю, какие части здесь воевали. Историей увлекался.

ВАСИЛИЙ

– Ну ты это… Не надо этого знать.... Военная тайна. По крайней мере, пока… Не надо. А ты то ещё раз поясни, с кем воюешь?

ПЁТР

– С украинцами.

ВАСИЛИЙ

– Чего? Спятил, что ли, с какими ещё украинцами? Говори с националистами. Сам-то что, али не хохол? Марченко!

ПЁТР

– Я украинец. И мать, украинка и отец… Да только жизнь так повернулась. Не самые честные люди до власти дорвались к 90-м годам. И распался Советский Союз. Распался на 15 республик. Было 15 сестёр, да разбежались и перессорились.

ВАСИЛИЙ

– Ты! Опять контру включил! Мы эту власть для народа создавали, чтоб равенство, чтоб земля крестьянам, заводы рабочим. Ты! Чего несёшь, гад!? Как это распался Советский Союз? Это как возможно?! А учение Ленина, Сталина? Да как же так это могли допустить? Как?! Не верю я в такое! Войной вас одолели? Нет! Ну, не сами же вы страну свою на куски порезали?

ПЁТР

– Выходит так, что сами! И не надо было никакой войны, надо было просто предателя в главу правительства поставить и он развалил страну. А, вернее, несколько предателей. Растащили страну и перессорили народы. Столько, брат, кровушки пролилось. Куда ни глянь война. На Кавказе война, в Прибалтике война, в Молдавии война, в Грузии и Абхазии война, в Южной Осетии война. А теперь и на Украине – война.

ВАСИЛИЙ

– Да как так-то? Вы чего там, с ума посходили, что-ли? Между своими же война?! Как вы врагов до власти то допустили? Что врага от честного человека отличить не можете? Как такое может быть? Советский Союз! Ты же сам говорил, мы фашистов разбили и после всего этого хочешь сказать допустили… такое… Или забыли как со сволочью говорить надо? Либо лес валить, либо к стенке и без всякого некрологу…

ПЁТР

– Это началось почти сразу после смерти Иосифа Виссарионовича. Дорвался до власти такой Хрущёв.

ВАСИЛИЙ

– Это который первый секретарь партии в Киеве был. Борец ярый с врагами народа. Дурной такой. Помню его. И что, он стал на место товарища Сталина? Да что за бред, где Сталин и где Хрущёв? Вы совсем очумели что-ли?

ПЁТР

– Он после смерти Сталина, объявил что при Сталине был культ личности. И все арестованные и растрелянные всего лишь невинные жертвы. А в 1954 году отписал Крым Украинской ССР. А потом, чтоб показать какой он добрый, выпустил из тюрем бывших бандеровцев и бандитов как искупивших. И жили они ниже травы и тише воды и пенсию получали от государства. Жили и гадили исподтишка. А в 1991 году дорвались до власти такие дельцы, как Горбачёв и Ельцин, у них даже соревнование было, кто быстрее Советский Союз развалит. Первый начал и получил медаль от американцев «За победу в холодной войне», второй продолжил, развалил окончательно, позвонил в Америку, отчитался «Господин президент, Советского Союза больше нет! Боже, храни Америку» Вот они и объявили о том, что каждая республика должна жить самостоятельно, берите столько суверенитета, сколько унесёте, а там одна сестра другой припомнила все обиды и началось. Заполыхало по всей территории. И за Крым сейчас война идёт и не с немцами и румынами.

ВАСИЛИЙ

Я тебя сейчас шлёпну, вражина! Ну разное вынести готов, но вот за это точно шлёпну? Ты совсем себе отчёту не даёшь что-ли???!!! Не может такого быть! Ты сумасшедший! Не может такого быть! Где же власть народа? Где всё то, что нам революция дала? Царя и буржуев свергли, а вы их обратно пустили?

ПЁТР

– Нет, Вася! Мы сами стали буржуями… Нам в конце 90-х годов хотелось мягко спать, красиво одеваться, сладко пить… И мы отказались от огромной страны под лозунгами «свободу» «Долой КПСС». КПСС – это та что ВКП(б) стала в 1952 году Коммунистическая партия Советского Союза. А мы в 1991 думали, вот свергнем большевиков и нам жить станет интереснее и легче.

ВАСИЛИЙ

– Вот суки! (продолжил курить и слушать)

ПЁТР

Всё изменилось, но не в лучшую сторону. Деньгами стали воротить хапуги, менеджеры и экономисты, людей за людей перестали считать. За долги стали выгонять из домов. Бандитов стало столько, что они перестали бояться милицию. Сталина обвинили во всех смертных грехах. Всё припомнили и что репрессии организовал, первые годы войны отступал до Москвы и людей с голыми руками на танки бросал.

ВАСИЛИЙ

– Всё замолчи, сволочь. Слушать тебя не хочу. Мы с именем Сталина в атаку поднимаемся! А ты мне смеешь такое говорить, мразь! Врёшь ты всё!!! Врёшь!

ПЁТР

– Я и сам бы хотел, чтоб это всё оказалось неправдой и страшным сном.

ВАСИЛИЙ

– Да что же вы за люди такие, ежели всё правда, что ты мне тут наплёл. Какие-то мерзавцы, предатели у вас на глазах рушили всё то, что создавалось на благо людей, а вы просто смотрели, смотрели и молчали! Так вы и есть предатели! Ты предатель! Ты мне сейчас всё это рассказываешь, а я не верю! Я не верю, что такое может быть! Что ты хочешь сказать, что И Лёха Юдин, Лёва Гецель, Тенгиз Гасанов, Нургали Талганов, Серёжка Бочаров погибли за то, чтоб вы всё вот так бездарно прос… потеряли, отдали без боя. Трусы. Троцкисты. Враги народа! Как ?

ПЁТР

– Вот я и пошёл всё это исправлять в 2014 году. В Киеве случился переворот. Американские буржуи поставили своих людей в руководство Украиной. Теперь это мракобесие называется Майдан.

ВАСИЛИЙ

– А куда НКВД смотрело в Киеве в то ваше время? Они что не знали? Да как так может быть, объясни мне, дураку, не понимаю я… Ты мне говоришь не о моей стране, а о каком-то захолустном царстве-королевстве. Как так? Киев отдельно, Москва отдельно? Да как вы жить собираетесь? Ведь вся сила наша была пока вместе. Не понимаю. За что? За что мы тут погибаем? За что мы сражаемся? Ненавижу тебя! Надо было тебя сразу кончить и всё… Вот фрица порой из окопа вытащишь, и то жаль его бывает скотину… Он зачастую рыло подневольное… Его бывает жаль, а тебя слушаю и придушить хочется. Ненавижу.

ПЁТР

– Я сам себя ненавижу. В начале новоиспечённые буржуи стеснялись, воровали осторожно, потом и стесняться перестали. Всё что можно продать, продавали, а деньги по своим карманам распихивали. Народ душили поборами да ценами, потом убивать пришли. Убивать нас, за то, что русские. И кто убивать-то пришёл, украинцы. Внуки тех, кто защищал Украину от фашистов. Их стали убеждать что украинцы и русские всегда были врагами. И стихи они стали учить «Никогда мы не будем братьями, не по родине, не по матери»… Вот так брат. Я и сам не верил, а после того как они стали стрелять из пушек по Шахтёрску понял, это война. Взял автомат и пошёл в ополчение. Артиллерию корректировать научился и приполз сюда, чтоб поправить наши батареи, а тут ты. Хочешь верь, хочешь не верь. Так что у меня своя война. И тоже с фашистами. Они на касках даже свастику рисуют и маршируют как фашисты. Для них это как игра. Москаляку на гиляку кричат. Слава наци, смерть ворогам…

ВАСИЛИЙ

– Замолчи! Замолчи! Замолчи! Пристрелю тебя! Не понимаю. Ничего не понимаю.

ПЁТР

– Развяжи меня Василий. Руки затекли очень.

ВАСИЛИЙ

– Да вот думаю, надо ли тебя развязывать? Тебя в Москву надо. К товарищу Сталину. Лично! Чтоб ты ему всё рассказал и про Хрущёва, и про Крым, про всё. Сейчас надо всё исправить. Всё исправить пока не поздно. Я тебя в штаб армии доставлю, там им всё сам расскажи.

ПЁТР

– Не думаю я, что нам с тобой до штаба армии получится добраться. Развяжи мне руки.

ВАСИЛИЙ

– Я тебя развяжу, только давай без глупостей, если дёрнешься, у меня рука не дрогнет. Шлёпну. Уж дюже ты мне не нравишься.

ПЁТР

– Да говорю же, не враг я тебе…

ВАСИЛИЙ

– После того, что я услышал, уж не знаю, кто для меня больше враг, те, что в тех окопах или ты… (развязал руки Петра и отошёл на безопасное расстояние).

ПЁТР размял руки.

ВАСИЛИЙ

– А я в первый же день войны пошёл добровольцем записываться. Я украинец, но для меня что татарин, что русский, что казах, все русские. Все! И только так можно немца бить. Там с немцами вся Европа, французы, поляки, румыны, венгры, австрийцы, итальянцы… Весь интернационал. Вот скажи, чего они тут забыли? Что им всем от нас надо?

ПЁТР достал паспорт гражданина Украины.

– Вот мой украинский паспорт. За 25 лет независимости жить лучше не стали. Во власти воруют. Всё кричат о свободе. Якобы её не было. Сейчас эта «свобода» в анархию превратилась. А теперь решили ещё и на продаже Украины заработать. Решили запустить сюда американцев, немцев, англичан, чтоб они отсюда России гадили. Война та же самая, но на другом уровне. Но Россия после развала с колен сумела подняться. Силу стала набрать, хотя конечно, и там не без проблем, но уж лучше с Россией, чем с «незалежными»… И вообще, у них в Европе такая традиция, каждые сто лет собираться в поход на Россию… А потом до следующей войны раны зализывать.

ВАСИЛИЙ

– А кто ты по профессии?

ПЁТР

– Ух, ты! Даже не знаю как тебе и объяснить. У вас и профессии такой нет. Я специалист по ремонту компьютеров.

ВАСИЛИЙ

– Это что за профессия такая? Ремонт копютеров…

ПЁТР

– Компьютер – это изначально электронно-вычислительная машина была, а в наше время, она уже ничего не вычисляет она просто стала как газета у вас или книга или пахабный журнал.

ВАСИЛИЙ

– Ишь ты… Я до войны ещё читал про такие. Огромные машины, так они складывали и вычитали быстрее любого бухгалтера. Только это сказки всё, нет таких.

ПЁТР

– Да! Только уже есть. Именно про такие и говорю, но теперь получается через эти машины научились писать письма, писать музыку, писать там новости и просто общаться. Компьютер стал такой неотъемлемой частью каждого из нас, даже в телефоне теперь у каждого компьютер. Но это не такие телефоны как у вас, они маленькие, как портсигар. И звонить можно без всяких проводов. (Василий смотрит изумлённым взглядом на Петра) Ну это долго рассказывать, как это работает, в общем, я всё это ремонтировал до войны. А потом на Донбасс приехали эти уроды на танках и стали людей давить. Я семью успел отправить в Россию к тётке, а сам пошёл в ополчение. Вот и воюю теперь, пытаюсь исправить то, что когда-то допустил.

ВАСИЛИЙ (достал горбушку хлеба и разделил с Петром)

– Знаешь, я в 42-м в окружение попал. Зима, холод. Немчура бомбит каждый день, а мы вдевятером в холодной землянке сидим и мечтаем о том, как мы заживём после победы. Как во всём мире мир наступит. И войны больше никогда не будет. Мы… Голодные, оборванные, варим в котелке ногу убитой лошади, делим корку чёрного хлеба и греемся у костра, жмёмся друг к другу. Меня сержант Василёк звали. Вот так зимой у костра в окружении, мы советские люди мечтаем о том, как победим. Сейчас из нас девяти я один остался в живых. А ты, о чём ты мечтаешь там, в своём будущем?

ПЁТР

– Да я тоже мечтаю о победе. Жить хочу спокойно, без войны, чтоб как раньше, все люди – братья! Мечтаю о победе. Только не могу представить как она выглядит? Вы ясно представляли, как дойдёте до Берлина, распишетесь на рейхстаге… А я не могу представить. На чём расписаться в день нашей победы, на Майдане?

ВАСИЛИЙ

– На Майдане! Хе! Смешно… Автомат у тебя чудной. Это наш такой?

ПЁТР

– Да! Это самый популярный автомат в мире. Калашников. Его в 1947 году создал наш советский конструктор Михаил Калашников. К стати, он сам фронтовик, танкист. Автомат сделал простой, удобный и надёжный.

ВАСИЛИЙ

– Ну вот. С таким-то оружием да не победить!!!???

ПЁТР

– Так и с той стороны, у националистов,  тоже самое. Они же ничего сами не придумали. Всё, что от Советского Союза осталось, то и используют. А что не используют, декоммунизируют, то есть уничтожают. Да и не в автомате дело… В людях… Если даже мы откажемся от того, что мы русские, они всё равно убьют нас. У вас для победы был тот в кого вы верили, Сталин! В моё время это многим не нравится. Про плохое вспоминают, про то, что людей расстреливали без суда и следствия. Про хорошее стараются не вспоминать или вообще переврать. Ещё у вас была огромная страна, и вера была в самих себя. У нас тоже есть вера в самих себя. Но я не знаю, поможет ли нам большая страна, если нам будет некуда деваться от тех, кто идёт войной…

ВАСИЛИЙ

– А как было не расстреливать внутренних, вот скажи, они бы нам ножи в спину метали, пока мы фашиста бъём! У нас в части тоже расстреливали. Один на посту уснул пьяный, где спирту взял непонятно, а если бы в траншеи фрицы  залезли, всех бы перерезали. Мародёров расстреливали. Предателей расстреливали. Дезертиров расстреливали. А как не расстреливать-то? Что им дополнительный паёк выдавать, когда они только за шкуру свою трясутся…

ПЁТР

– Да я-то понимаю… Те, кто через это не прошли и горя-то не нюхали, иначе на всё это смотрят, и кричат они громче тех, кто правду сердцем чует. А мне обратной дороги нет. Я за дом свой воюю сейчас… За то, чтоб моих детей не учили русских убивать. Не мы к ним, а они к нам лезут…

ВАСИЛИЙ

– Это точно… Они к нам лезут. Светает… Всегда любил запах утренней травы. Туман стелится по тёплой земле, и хочется жить… (Василий помолчал, возникла пауза) Скоро начнётся. Опять пойдут высоту занимать.

ПЁТР

– Ничего. Отобьёмся. Всё равно, (улыбнулся) «Наше дело правое. Победа будет за нами»!

ВАСИЛИЙ

– Конечно будет. Раз мы победили, и ты победишь. Должен победить! Слышишь! Не оставят вас одних. Не могут оставить. Они обязательно придут на помощь.

ПЁТР

– Я тоже на это надеюсь… Очень надеюсь…

ВАСИЛИЙ

– Не-е-е-ет, не просто надейся! Верь, Петруха!

ПЁТР

– Верю, Василий!

ВАСИЛИЙ

– Вспомни чёрта, он и зашевелится. Зашевелились сволочи! Давай к левой амбразуре. Держи свою чудо-технику. (бросает ему автомат)

ПЁТР (берёт автомат и готовится к бою)

– Готов. Вижу за оврагом группа, человек 15. (наблюдает) Пусть ближе подойдут.

Василий открывает огонь короткими очередями с одной стороны сцены.

Пётр стреляет с другой стороны.

ВАСИЛИЙ кричит

– Петруха! По своей стороне смотри. На тебя идут.

ПЁТР

– Вижу!

ВАСИЛИЙ

– А это твои фашисты наступают или мои?

ПЁТР

– Да какая разница, Василий Харитонович! Стреляй. Всех укладывай. Нам что те, что другие жизни не дадут. Враги они! Прости меня, прости нас, Василий Харитоныч!

ВАСИЛИЙ

– Держись Пётр Фёдорович! Держись! Прорвёмся! Главное, не отступись, родной…

Раздаётся взрыв.

Василий падает.

Пётр видит, как Василий падает от взрыва!

ПЁТР

– Вася!

Раздаётся второй взрыв. Падает Пётр.

ЗТМ

Загорается свет. На земле лежит Пётр. Его голову держит хрупкая девушка Валюшка, медсестра из бригады. Ложатся одинокие взрывы мин и раздаются автоматные очереди. В рацию. как и в начале идёт запрос: «Зима! Зима! Я Донбасс! На связь! Зима! Зима! Я Донбасс! На связь.

ПЁТР

– Валюшка! Сестричка! Как ты меня нашла?

ВАЛЮШКА

– Пётр Фёдорович! Я видела, как вас минами накрыло. Сюда доползла, а вот вытащить вас не сумела, так и сидим с вами уже пол ночи. Стыдно сказать темноты боюсь. Но с вами как-то не страшно было. Вы не ранены даже. Контузило вас.

Пётр приподнимается и оглядывается.

ПЁТР

– Ты чего на запрос не отвечаешь? Это же меня вызывают.

ВАЛЮШКА

– Так рация разбита. Не ответить, только слушать можно.

ПЁТР

– Валюша, Год какой сейчас?

ВАЛЮША

– Вы что, Пётр Фёдорович? 2014 конечно.

ПЁТР

– 2014… Это хорошо… Хотя бывало и лучше.

ВАЛЮША

– А я пока с вами сидела, нашла пилотку тут. Старая такая… Ещё с войны наверное.

ПЁТР

– Пилотка! Это хорошо! (присаживается) Дайка, покажи! Подписана?

ВАЛЮША

– Не знаю. Сейчас посмотрю. В.Х.Сим.

ПЁТР

– Василий Харитонович Симоненко. Сержант Василёк. Я обещаю отец, мы ещё повоюем!

В рацию продолжают вызывать, – Зима! Зима! Я Донбасс, на связь!

ВАЛЮША

– Пётр Фёдорович! Скоро война кончится?

ПЁТР

– Не знаю, Валюшка!

Валюша

– А мы победим?

ПЁТР

– Победим! Обязательно победим!

В молитве движутся уста

На лик распятого Христа.

Он нам терпеть велел с креста. Но, Боже мой,

Тогда скажи, в каких грехах

Повинны дети на руках

У матерей в сырых подвалах в час ночной?

Идёт война не первый год.

Она плодит своих сирот.

Её стальные жернова не устают.

И в этом месиве войны

Взрослеют рано пацаны,

И, взяв оружие, вершат свой личный суд.

Занавес