Фронтир бесплатное чтение

Глава 1

Ранним утром следующего дня после злополучной дуэли с де Ламаром и отъезда моих «дражайших» родственниц, как раз в тот момент, когда я уже заканчивал завтракать, в мой флигель ворвалась мадам Вебер. Она была похожа на снежный вихрь, что сметает все на своем пути.

Оказывается, пока я вчера был занят решением своих проблем, супруга Леона Вебера зря времени не теряла. Он развила бурную деятельность вокруг моего отъезда.

С самого утра она нагрянула в главную контору торгового дома своего мужа, приготовила к осмотру все имеющиеся фургоны, направила всех свободных на тот момент служащих на закупку корма, провианта и всяких походных мелочей, а также разослала курьеров с деньгами по всем моим кредиторам.

В общем, весь вчерашний день главный офис торгового дома «Вебер и сыновья» занимался подготовкой меня к походу. Складывалось такое впечатление, что мадам Вебер была заинтересована в моем прибытии на фронтир больше, чем я сам.

Впрочем, я не удивлен ее рвением — любящая мать получила надежду спасти своего малыша Рубэна. Оставался последний шаг — шевалье Ренар, то бишь, я — должен как можно скорее прибыть в целости и сохранности в Западную крепость на фронтире, чтобы предстать пред очи тамошнего капитана Луи де Рогана и предъявить ему наш контракт, заверенный в канцелярии Абвиля.

Именно с того момента, как я буду зачислен в теневой патруль, малыш Рубэн освободится от повинности. По сути, он уже был свободен, но только пока я жив. Другими словами, если меня вдруг прикончат в одном из переулков Абвиля или по дороге в Западную крепость, Веберам придется начинать все сначала. Все это прямым текстом мне и высказала мадам Вебер, убеждая меня поторопиться со сборами и как можно скорее отправиться в путь. Руку даю на отсечение, будь ее воля, она бы выпроводила меня из города еще до полудня сегодняшнего дня.

Пришлось слегка охладить пыл взбудораженной мадам. Я объяснил ей, что выезд состоится не раньше, чем через неделю. Во-первых, необходимо тщательно подготовиться к походу. А во-вторых, через неделю, помимо меня, на фронтир из Абвиля отправляется караван из еще нескольких десятков «призывников», к которым я и планировал присоединиться. Путешествовать в составе вооруженного отряда намного безопаснее, чем в одиночку.

Свою речь я закончил уверениями в том, что и сам желаю пораньше покинуть город, потому как на носу весеннее потепление, которое превратит все дороги в непроходимое болото.

Мадам Вебер, тяжело повздыхав, все-таки была вынуждена согласиться с моими доводами. Затем она представила мне господина Дормаля, отрекомендовав его как одного из лучших приказчиков их торгового дома, и сообщила мне, что теперь этот человек полностью в моем распоряжении до конца подготовки к походу. Кроме того, мне была выделена небольшая, но довольно комфортная карета для удобства передвижения по городу. Посчитав свою миссию выполненной, мадам Вебер отбыла восвояси.

Приказчик, невысокий лысеющий пятидесятилетний мужчина с серыми умными глазами и коротенькой бородкой клинышком, напротив, уходить никуда не собирался. Серьезный, неулыбчивый, молчаливый — он стоял у входа в комнату и терпеливо ждал.

— Господин Дормаль, — обратился я к нему, кивая на стол. — Вы уже завтракали?

— Благодарю, господин Ренар, — коротко кивнул он. — Я сыт и готов к выполнению моих обязанностей.

— Хорошо, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Насчет кареты…

— Она стоит у центрального входа доходного дома, — опередил меня приказчик и добавил: — Она полностью в вашем распоряжении, как и сказала мадам Вебер.

— Отлично, — улыбнулся я. — Теперь касаемо ваших обязанностей… Вам уже объяснили, как все будет происходить?

— Да. Вы выбираете, я забочусь обо всем остальном.

— Превосходно, — сказал я. — Подождите меня в карете.

— Слушаюсь, — поклонился Дормаль и покинул наше жилище.

— Точно кукла бездушная, — хмыкнул Бертран, по сути, озвучив и мое мнение.

— Плевать, — отмахнулся я, набрасывая на плечи полюбившийся мне тулуп. — Главное, чтобы не ставил палки в колеса и делал все, что я ему говорю.

Я хотел было уже последовать за приказчиком четы Вебер, но, вспомнив кое о чем, остановился на пороге.

— Старина, — обратился я к Бертрану, который уже примерялся встать с кровати. — Давно хотел тебя спросить…

— Слушаю, господин.

— Есть ли что-то достойное внимания из вещей, которые я занес скупщикам, и которые, на твой взгляд, следовало бы выкупить?

Старик на мгновение задумался, а потом уверенно ответил:

— Кроме старинного медальона, подаренного вам вашим покойным батюшкой, и который вы сдали в ломбард Батиста Аркура, думаю, более ничего… Это единственная фамильная драгоценность, что у вас была.

Я кивнул.

— Хорошо. Пожалуй, с ломбарда и начну.

Уже перед тем, как покинуть флигель, я предупредил старика:

— Помнишь наш уговор? Сегодня ты должен хорошо поесть и постараться сильно не уставать. Буду тебя нормально лечить.

Бертран обреченно кивнул. Когда я переступал порог, то услышал его недовольное бурчание. Что, мол, я слишком много уделяю ему внимания, и что он этого недостоин.

Достоин, еще как достоин, старина…

Ломбард, куда регулярно сдавал свои ценности Макс, чтобы потом приобрести очередную дорогую цацку для своей возлюбленной, располагался в центре Абвиля. Буквально в двух шагах от здания ратуши, где заседал городской совет. Козырное местечко, добротное здание больше похожее на дорогой магазин — не удивлюсь, если узнаю, что хозяин сего учреждения состоит в доле с кем-нибудь из городского совета.

Мои предположения оправдались. Когда я поделился своими соображениями с молчаливым Дормалем, он словно робот выдал короткую справку о том, что хозяин ломбарда, Батист Аркур — какой-то дальний родственник второго городского советника.

— Ярмарка брошенных вещей… — пробурчал я себе под нос, с интересом разглядывая внутреннее убранство ломбарда.

Полки, стеллажи и прилавки были буквально завалены всякой всячиной. Чего тут только не было! Одежда всех фасонов, посуда и столовые приборы, какие-то статуэтки разных размеров, трости, ювелирные украшения… От каждой вещи в этой лавке веяло своей уникальной историей, словно в каждом предмете хранилась маленькая частичка души бывших хозяев, не посчитавших нужным выкупить свою собственность обратно. На всякий случай я просканировал все это добро, но ни одного магического артефакта не обнаружил.

Закончив, наконец, осмотр, я направился к дальнему прилавку, где стоял худой как щепка паренек и с улыбкой наблюдал за нами. Судя по его взгляду, он прекрасно знал, кто я. И неудивительно — Макс был здесь завсегдатаем.

Это явно не хозяин ломбарда. Вероятно, сынок или племянник. А может, подросший внучок.

— Шевалье Ренар! — поклонившись, произнес звонким голосом паренек, когда мы остановились возле прилавка. — Рад снова вас видеть у нас! Хочу также от всего сердца поздравить вас с победой во вчерашней дуэли!

— Благодарю вас любезный… Э-э-э…

— Жако, — улыбаясь, «напомнил» мне паренек.

— Да-да… Жако…

— Вы пришли, чтобы заложить что-нибудь из ваших вчерашних трофеев? — тут же взял быка за рога ушлый паренек.

Я внутренне усмехнулся. Неплохая смена растет у Батиста Аркура.

— Нет, — покачал головой я. — Напротив… Я здесь, чтобы выкупить одну мою вещицу. Если быть точным — медальон. Сущая безделица… Но он мне дорог как память об отце.

После того, как я упомянул о медальоне, произошло кое-что странное. Жако, до этого угодливо улыбавшийся во все тридцать два зуба, как-то сразу посерьезнел.

Неуклюже пробормотав извинения, он шмыгнул в небольшую неприметную дверь, что располагалась за его спиной. Дормаль, кстати, на странное поведение паренька никак не отреагировал. Может, он действительно робот какой-то?

Спустя несколько минут ожидания из дверцы вынырнула точная копия Жако, только полысевшая и постаревшая лет на тридцать. Видимо, это и есть тот самый Батист Аркур.

— Господин Ренар! — слегка подрагивающим голосом произнес он. — Безмерно рад вас снова видеть! Прошу простить поведение моего младшего сына. Он еще только начал вникать во все тонкости нашего семейного дела… Господин Дормаль!

— Господин Аркур, — бесцветным голосом отозвался на приветствие мой провожатый.

Хозяин ломбарда был явно не в себе. Бегающие глазки, слегка подрагивающие руки… Любопытно, что его напугало?

— Итак, господин Аркур, — перешел в наступление я. — Наверняка ваш сын уже сообщил вам о цели моего визита? Надеюсь, медальон моего отца все еще у вас?

Я буквально кожей ощутил его желание соврать и сказать, что медальон уже продан, но Аркур, похоже, взял себя в руки.

— Да, шевалье, — кивнул он. — Он все еще у меня.

— Тогда несите его поскорее сюда! Я хочу выкупить его.

— Понимаете, — извиняющимся тоном произнес он. — Дело в том, что срок выкупа, указанный в расписке, уже истек… И…

— Ну и что? — продолжал давить я, хотя уже понимал, к чему он ведет. — Медальон у вас. Я здесь. Какие проблемы? Вы получите назад свои деньги с причитающейся комиссией, конечно. А я верну дорогую мне вещь.

— Хм… — Аркур, несмотря на мое давление, начал стремительно приходить в себя. Все-таки многолетний опыт не пропьешь. — Дело в том, что в данном случае имеются некоторые трудности…

— Какие же?

— Согласно существующему законодательству нашего королевства, если вы не вернули в срок выданную вам сумму, вы более не можете претендовать на право владения данной вещью. Другими словами — этот медальон теперь принадлежит мне.

Сказав это, Аркур протянул мне расписку, на которой стояла подпись Макса. За медальон ему было выдано двадцать крон. Кстати, проныра скупщик умудрился содрать с моего двойника просто грабительскую комиссию в тридцать процентов.

— Хм, допустим, — произнес я, внимательно перечитав расписку. — Значит, исходя из вышесказанного, у вас есть ко мне какое-то предложение? Вы хотите продать мне мой же медальон по более высокой цене?

Аркур тяжело вздохнул и, покосившись на Дормаля, произнес:

— В том то и дело, что не хочу… Вернее, не могу…

— Что это значит? — нахмурился я.

— Это значит, что на медальон уже есть покупатель, который явится за ним через неделю.

В прошлой жизни мне доводилось иметь дело с подобными персонажами. Для одного такого я даже выполнил работу. Он, правда, попытался меня потом нагреть с оплатой. Хех… Наивный…

Старательно делая вид, что сдерживаю гнев, я прищурился и хотел было уже надавить на Аркура посильнее, но не успел. В игру неожиданно вступил Дормаль.

— Господин Ренар, — произнес он бесцветным голосом, обращаясь ко мне. — Считаю своим долгом напомнить вам об указе нашего графа де Брионна, на землях которого мы сейчас находимся. Дело в том, что несколько лет назад у виконта де Авена, сына одного из близких друзей нашего графа, произошел примерно такой же случай. Только там фигурировал фамильный браслет. Памятная вещь была отдана в ломбард за определенную сумму. Срок по расписке истек, и скупщик, не пожелав более ждать, продал фамильную драгоценность другим людям. Формально он был в своем праве, но, как вы понимаете, это не понравилось ни виконту де Авену, ни его отцу графу, а граф де Брионн — так вообще рассвирепел. В итоге, скупщик был изгнан со всей его семьей из графства, а сам хозяин этих земель издал указ, имеющий силу только в нашем графстве, в котором говорится, что по истечении срока, указанного в расписке, у вас есть еще шесть месяцев на то, чтобы выкупить вашу вещь у скупщика.

По мере того, как Дормаль своим сухим голосом выдавал эту информацию, лицо хозяина ломбарда постепенно тускнело.

— Благодарю вас, господин Дормаль, — широко улыбаясь, произнес я, на что приказчик Веберов лишь коротко кивнул. — Что скажете, уважаемый господин Аркур?

Скупщик тяжело вздохнул и, старательно имитируя приветливый тон, ответил:

— Действительно… Что-то я запамятовал об этом указе… Спасибо, что напомнили, господа. На самом деле, я даже рад, что все так получилось и буду счастлив, если фамильная драгоценность вернется к истинному владельцу. Лучше я продам ее вам за ту же цену, что предложил мне тот господин. А именно — за тысячу серебряных крон.

Вот крысеныш… А рожа так и сияет!

— Вижу на ваших лицах удивление, господа, — как ни в чем не бывало продолжил Аркур. — Увы, но закон на моей стороне. У вас есть еще несколько месяцев — это правда, но цену устанавливаю я.

Последнюю фразу скупщик произнес холодным тоном. Маска учтивости и благодушия исчезла, обнажив его настоящий облик. Даже невозмутимый Дормаль позволил себе хмыкнуть.

Что происходит? И что это за танцы с бубнами вокруг какого-то медальона? Обычный поход в ломбард превратился в очередную семейную тайну Макса. Ну, крысеныш, ты сам напросился…

— Тысяча крон? — спокойно переспросил я.

— И ни оболом меньше, — жестко ответил Аркур.

Дормаль хотел было что-то сказать, но я остановил его жестом.

— Я вас услышал, господин Аркур, — кивнул я. — Мне надо подумать.

— Как вам будет угодно, шевалье. Пока думаете, помните о том, что время на исходе.

— Конечно, — сохраняя невозмутимое выражение лица, произнес я. — Идемте, господин Дормаль.

Мы развернулись и двинулись на выход. К слову, в ломбард за все время так никто и не зашел. Это очень кстати.

Открыв входную дверь и пропустив вперед Дормаля, я произнес:

— Подождите меня в карете, любезный. Я вспомнил еще об одной ценной вещи, которую хотел бы выкупить.

Дормаль невозмутимо кивнул, а я, оглядев улицу, аккуратно притворил за собой дверь и задвинул все три засова. Вот теперь поговорим.

Мои действия не остались незамеченными. Аркур нахмурился и, пятясь к маленькой дверце у себя за спиной, требовательным тоном воскликнул:

— Шевалье! Что вы себе позволяете?!

Он хотел казаться грозным, но у него это плохо получилось. На последнем слове его голос предательски дал петуха.

Расстояние между дверью и прилавком я преодолел в считанные секунды, но все равно немного не успел. Аркур оказался прытким субъектом. В тот момент, когда я перемахнул через прилавок, он уже закрывал за собой дверь подсобки.

Во мне проснулся охотничий азарт. Нет, крысёныш! От Лиса так просто не уйдешь!

Аркур замешкался с засовом, чем я мгновенно воспользовался.

Ударом ноги, усиленным небольшим сгустком энергии, я буквально вынес мелкую дверь. Аркуру отчасти повезло — удар створки пришелся ему в плечо.

Пока скупщик барахтался на полу и изрыгал на мою голову проклятия, я быстро осмотрелся. Небольшая комната без окон, у стены широкий стол, заваленный бумагами и разными предметами, у противоположной стены маленький диванчик и кресло, а чуть дальше еще одна дверь. Я подергал за ручку — заперто.

За спинкой дивана послышался шорох и жалобный всхлип. Я заглянул туда и улыбнулся. Сын Аркура забился в угол и, обняв руками колени, затравленно глядел на меня. В его глазах застыли слезы.

— Жако, не бойся, — спокойно сказал я. — Мне нужно поговорить с твоим отцом, а потом я уйду.

— Ренар! — сквозь зубы прорычал Аркур, пытаясь подняться на ноги. — Ты за это ответишь! Я подам на тебя в суд! Остаток своей жизни ты проведешь на рудниках!

Я приблизился к скупщику, схватил его за шиворот и рывком водрузил на стул.

Батист Аркур взвыл от боли и схватился правой рукой за левое плечо. Я осмотрел его истинным зрением.

— Не скули, — сказал я. — Это всего лишь ушиб. Жить будешь.

— Тебе конец, Ренар… — прошипел Батист. — Старший судья Абвиля — лучший друг моего дяди, второго советника! Сегодня же вечером тебя закуют в кандалы и отправят на северные копи!

— Вроде бы миры разные, а вы все одинаковые, — с усмешкой прошептал я себе под нос. — Вас что, из одной пробирки выращивают?

Аркур нахмурился, прислушиваясь.

— Что ты там шепчешь?

— Говорю, что ты жадный и самоуверенный, — улыбнулся я. — Совсем уже нюх потерял от безнаказанности. А еще ты — тупой. С чего взял, что именно дружок твоего дяди будет судить меня? Ты забыл, кто перед тобой? Я — дворянин из древнего и влиятельного рода. И судить меня должен граф де Брионн, а не какой-то там простолюдин. А теперь сам подумай, что это будет за суд… Особенно на фоне «любви» к вашему брату хозяина этих земель. Мне самому уже не терпится увидеть лицо графа де Брионна, когда я расскажу ему о том, как ты собирался меня ограбить. Судя по твоей кислой роже, ты и сам уже понял, что просчитался.

Аркур действительно подвис. Он был похож сейчас на общипанного петуха, неожиданно потерявшего голос. В его глазах я увидел тоску и осознание своей ошибки. Слишком долго под защитой своего родственника он безнаказанно обделывал свои делишки. И вот теперь нашла коса на камень.

— А теперь рассказывай, — с нажимом продолжил я. — С чего это ты так возбудился из-за какого-то медальона?

Скупщик неожиданно вздрогнул и поежился. Затем посмотрел на меня исподлобья, но говорить не спешил.

Я хмыкнул и вынул кинжал из ножен. В его хищном изогнутом клинке отразились блики свечей. Вот теперь Аркура пробрало по-настоящему. Он торопливо залепетал, резко перейдя на «вы»:

— Господин, прошу вас… У меня действительно уже есть покупатель, который готов заплатить мне за этот медальон тысячу серебряных крон! Больше мне нечего сказать!

Я про себя фыркнул. Такой актерище прозябает в каком-то ломбарде. Мгновенные смены образов поражают. Еще минуту назад он пылал праведным гневом, а теперь готов целовать мои сапоги.

— Ну, как знаешь… — вздохнул я, делая шаг вперед. — Видят боги, я хотел по-хорошему…

— Господин Ренар! — выкрикнул выпрыгнувший из-за спинки дивана Жако. — Я вам все расскажу! Только пощадите моего отца!

— Молчи, щенок! — взвизгнул Аркур-старший.

— Ваш медальон — это артефакт Забытых! — на одном дыхании выпалил паренек.

— Что ты наделал… — прохрипел Батист, обреченно опуская голову. — Глупый мальчишка…

— Медальон Забытых? — переспросил я.

— Да! — кивнул Жако и начал быстро говорить, боясь, что его отец снова будет затыкать ему рот: — Он был создан в одном из древних королевств, которые впоследствии были накрыты Тенью Стрикса. Отцу не удалось выяснить, в каком именно из них, но в том, что это одно из северных королевств — сомнений быть не может.

— Хм… Неожиданно. А ведь я не знал…

— Конечно, не знали! — охотно клюнул на мою простенькую наживку Жако. — Стали бы вы его тогда сдавать за бесценок.

М-да, парень, все-таки ломбард — это не твое. Папаша зря тратит на тебя время. Лучше тебе подыскать другое занятие.

— Вот оно что, — протянул я, краем глаза наблюдая за бледнеющей физиономией Аркура. — И кто же этот таинственный покупатель?

— Мы не знаем, — пожал плечами Жако. — Он вышел на отца, когда тот наводил справки об артефактах Забытых, и в письме предложил за медальон тысячу крон. Своего имени он не упоминал…

Я быстро взглянул на скукожившегося на стуле Батиста Аркура. Из него словно стержень вынули.

Эх, парень, похоже, твой папаша все-таки знает, с кем имеет дело. Только тебе не говорит. И судя по его испуганной роже — этот таинственный покупатель ошибок не прощает. Но мне плевать. Это уже не мои проблемы.

— Господин Аркур, — ледяным тоном произнес я. От звука моего голоса скупщик вздрогнул и поднял голову. В его глазах я увидел обреченность. — Мне нужен мой медальон.

Спустя час после более обстоятельной беседы со скупщиком я уже сидел внутри покачивающейся на ходу кареты и задумчиво разглядывал тот самый медальон, от вида которого по моему телу пробегали мурашки. Сканирование показало, что у меня в руках магический артефакт, который своим существованием опровергал местную теорию о возникновении одаренных. Похоже, магия существовала в этом мире еще задолго до появления Тени.

Сказать по правде, я был внутренне готов получить напоминание или просто привет от моего таинственного благодетеля. И вот то, чего я интуитивно ждал, свершилось.

На моей ладони лежал небольшой, размером с перепелиное яйцо, золотой кругляш, на аверсе которого была изображена морда скалящегося лиса. Хотя его хищный оскал напоминал скорее улыбку.

А вот на реверсе красовался герб: треугольный щит с двумя вставшими на дыбы лисами — щитодержателями по бокам и зубастой короной над щитом.

Но не это привлекло мое внимание… Под щитом имелся девиз, прочитав который я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок. Короткая надпись на древнем ведьмачьем наречии гласила:

«Здесь и сейчас!»

Глава 2

Я лежал на кровати, заложив руки за голову, и таращился в темный потолок. Середина ночи, а у меня сна ни в одном глазу. И неудивительно — завтра с самого утра мы выступаем в мой первый в этом мире поход. В голове рой разных мыслей. Какой там сон…

Я, как всегда это бывало, подводил промежуточные итоги, мысленно составляя список будущих дел и удаляя из него уже закрытые позиции.

Первым пунктом моего списка был будущий поход. Конечная точка нашего путешествия — Западная крепость, что находится на северо-востоке страны, на границе с Тенью, где я буду проходить службу в теневом патруле.

Перед тем, как явиться пред очи коменданта крепости Луи де Рогана, мне нужно снять жилье в Тулоне, небольшом городке, расположенном рядом с крепостью. Я — дворянин, а следовательно, освобожден от повинности проживания в общих казармах, что не может не радовать.

От Абвиля до Тулона примерно восемь сотен километров, которые в нашем мире по прекрасным дорогам, особо не насилуя движок автомобиля, со всеми остановками на перекусы и походы в уборную, я бы преодолел за семь-восемь часов. А про самолеты я вообще молчу.

Здесь же наше путешествие займет примерно дней сорок, и это в лучшем случае. Отвратительные дороги, погода, нападения разбойников и диких зверей, болезни — вот неполный список того, что будет ждать нас в пути. И это не считая того, что в караване, куда я записался, не все такие подготовленные, как мы.

Вспомнив о последней неделе подготовки к походу, я поморщился. За это время местные аборигены своей медлительностью здорово вымотали мне нервы. И это при том, что за мной неотступно следовал невозмутимый Дормаль, за которого я уже сотню раз мысленно поблагодарил мадам Вебер. Без лаконичного и исполнительного приказчика мои сборы грозили затянуться еще на несколько месяцев. Все-таки этот мир еще не дорос до скоростей моего родного мира.

Дормалю моя манера ведения дел пришлась по нраву. Складывалось такое впечатление, что в моем лице он нашел родственную душу. Хотя изначально я замечал за ним некую предвзятость. Подозреваю, что он ощущал себя нянькой, которую приставили к капризному аристократу и которая должна будет терпеть все его причуды и выполнять его глупые желания.

Думаю, первое потепление в наших странных отношениях произошло именно после посещения ломбарда. Заведомо проигрышное для юного наивного аристократа противостояние с ушлым Батистом Аркуром неожиданно быстро закончилось безоговорочной победой этого самого юноши.

Затем, в тот же день случился быстрый, но обстоятельный поход по всем лавкам и индивидуальным продавцам Абвиля, которые торговали магическими зельями.

Буквально за один вечер я смел все местные запасы целебных настоек, духов и чернил. Был огромный соблазн навестить Треболя, чтобы попытаться приобрести магической пыли, но этот порыв я благоразумно сдержал. Я не должен давать лишний повод для подозрений. Собственно, именно по той же причине я обходил стороной оружейный магазин единственного артефактора в городе. Пока не время раскрывать карты перед местными одаренными.

Зелий я набрал в три раза больше оговоренного нашим контрактом, но Дормаль, закрывавший все сделки, сообщил мне, что мадам Вебер дала ему ясно понять, что он должен выполнять любое мое требование, касающееся подготовки к походу.

Если с лечебными зельями все было ясно — достаточно вспомнить, куда я, собственно, направляюсь, то по огромному количеству духов и чернил у Дормаля явно возникли вопросы. Сквозь маску невозмутимости приказчика проглядывало неуемное любопытство. Я видел это в его глазах.

Пришлось немного «приоткрыть карты». Что, мол, мой путь лежит через несколько графств, баронств и одно герцогство, и что у меня будет много встреч и полезных знакомств с тамошними аристократами, и не только. И что маленькие презенты в виде магических зелий станут для меня неплохим подспорьем при общении с этими людьми, а также в преодолении, например, бюрократических препятствий.

Дормалю в тот вечер мои доводы показались более чем убедительными, и мой образ «наивного юного аристократа» начал постепенно тускнеть.

Я, конечно, не моргнув глазом соврал. Продавать и уж тем более дарить кому-либо жизненно необходимую для меня энергию я не собирался. Тем более, что запасы алой пыли уже неумолимо подходили к концу, а изумрудная так и вовсе закончилась. Мои манипуляции по укреплению энергоканалов потребляли большие порции этого ценного ресурса.

Периодически мной с сожалением вспоминался тот небольшой мешочек с алой пылью отданный ведьме, которая так больше и не появилась. Навещать ее я более не пытался. Похоже, она уже сделала для себя выбор. Не хочет связываться со мной? Ну и пусть. Без нее во всем разберусь.

Оружие и экипировку я приобрел все в той же оружейной лавке Гая Арно. Дружок Жака сумел меня удивить — оказалось, что на его барахолке были и довольно достойные экземпляры.

Прежде всего я был занят экипировкой Бертрана, который, благодаря алому зелью, семимильными шагами шел на поправку.

У Жака была своя снаряга еще со времен его славного боевого прошлого, ну а мне неожиданно повезло — слуга де Ламара, наконец, соизволил доставить мои законные трофеи.

Среди них была та самая безрукавка, в которой вышел со мной на дуэль Винсент де Ламар, и которая оказалась ничем иным, как бригандиной отличной работы. Этакий корсаж с шелковой подкладкой, собранный из стальных пластинок, наложенных друг на друга и закреплённых на мягкой коже, затем обшитый дорогим бархатом. В такой «светской» броне не зазорно появиться на любом рауте или приеме у какого-нибудь графа или барона.

Бригандина была велика на меня, но Гай Арно пообещал подогнать ее под мою фигуру. А вот меч де Ламара я решил продать. Этот тяжелый для меня одноручник явно ковали на заказ, но хозяин «Булавы и Секиры» и тут меня выручил, обменяв меч де Ламара на два парных слегка изогнутых клинка.

Когда я их увидел, то сперва потерял дар речи. У наших миров явно много общего. Примерно такими же мечами в нашем цирке выполнял свои трюки Мамору Ямада, которым он впоследствии научил и меня.

Гай Арно сообщил мне, что эту пару много лет назад ему продал какой-то моряк, побывавший на Восточных островах. Этот рассказ не показался мне убедительным, но мне было плевать. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу, как, собственно, и у меня.

Несмотря на отличную сталь и баланс, необычная форма клинков и слегка удлиненные рукояти смущали местных фехтовальщиков, привыкших сражаться другим оружием. Поэтому странные мечи в лавке Гая Арно все эти годы выполняли, скорее, декоративную функцию.

Дабы проверить баланс мечей, я выполнил на заднем дворе оружейного магазина несколько коротеньких ката, впечатливших своей сложностью всех присутствующих. После этой демонстрации я то и дело ловил на себе задумчивые взгляды Гая Арно. Я видел, что у боевого товарища Жака накопилось много вопросов, задать которые он все-таки не посмел. Видимо, мой новый конюх и возница уже успел шепнуть своему другу о моем отношении к тем, кто сует свой нос не в свое дело.

Затем был скандал на Веберовской конюшне. Дело в том, что после тщательного осмотра и сканирования приготовленных для меня лошадей, я сообщил, что три из них мне не подходят. Жака, кстати, мое решение удивило не меньше, чем работников моих нанимателей. Лошади были действительно хороши.

Главный конюх Веберов был в бешенстве. А вот непробиваемый Дормаль, похоже, наоборот доволен происходящим. Кажется, в тот день я невольно зацепил его давнего недруга. То, что эти двое друг друга недолюбливают, я заметил, как только мы вошли в конюшню.

Когда главный конюх, тщательно давя свой гнев, сквозь зубы поинтересовался, не соблаговолит ли молодой господин объяснить ему, ничтожному смертному, что именно его сиятельство не устроило в лучших лошадях Абвиля, я с удовольствием соблаговолил.

По мере того, как я спокойным тоном перечислял все болячки, которыми переболели и которыми еще переболеют предоставленные мне лошади, лицо конюха начало сперва бледнеть, а потом вытягиваться.

В тот момент, когда я закончил, на главного конюха Веберов было страшно смотреть. Потому как даже дураку понятно, что он был прекрасно осведомлен о большинстве перечисленных мной проблем. А о некоторых моих прогнозах он даже не догадывался.

В конечном итоге, проблемных лошадей нам заменили на тех, на которых я указал, а Дормаль, сиявший словно начищенный талер, перед нашим уходом победным тоном пообещал враз растерявшему свой гонор главному конюху, что обо всем доложит хозяевам.

К моей радости, с другими «ведомствами» торгового дома «Вебер и сыновья» проблем у нас не возникало. Там уже чувствовалась абсолютная власть Дормаля.

Мысли о походе плавно сменились мыслями о финансах. Здесь я себя мог только похвалить. Мне не только удалось закрыть все долги, что словно вшей наплодил этот болван Макс, но я еще оказался в плюсе.

По местным меркам, с той суммой, что лежала на моем банковском счете, я уже считался довольно зажиточным субъектом. Правда, мне не очень нравилось, что эти деньги просто лежали. Я привык, что мои деньги всегда находились в обороте. Но с другой стороны, эти семь с лишним тысяч серебряных крон можно считать некой подушкой безопасности, которых мне еще придется создать несколько и не в одном месте.

Помимо серебра, не надо забывать о ювелирке, которую я выгреб из тайника Поля Лепети, и которую я планировал постепенно продавать в городках, где мы будем останавливаться на протяжении всего нашего пути.

Себе я решил оставить только изумрудную брошь, ту самую, что выгодно выделялась на фоне остальных драгоценностей. Расписку, где была указана сумма залога, я тоже решил сохранить, на всякий случай.

Продавать золотой перстень с большим темно-алым рубином, которым граф де Англанд расплатился со мной за фамильный доспех своего сына, я не собирался. Он мне еще понадобиться в будущем. Эта вещица всегда будет служить напоминанием его сиятельству о той услуге, что я ему оказал.

Если с остальной ювелиркой все было понятно, то с фамильным медальоном Макса, что я отобрал у хозяина ломбарда, у меня обязательно возникнут проблемы. Мое чутье меня еще никогда не подводило.

Тщательное сканирование артефакта показало, что внутри него имеется простенькая энергосистема. Для чего она служила, я так и не разобрался. Пропустив через нее крохотный сгусток маны, я добился лишь того, что кругляш засветился тусклым магическим светом. Сияние продлилось несколько минут, а затем артефакт погас, снова превратившись в обычный золотой медальон. Собственно, на этом мои эксперименты и закончились, породив еще больше вопросов, чем ответов.

Расспросы Бертрана об артефакте практически ничего не дали. Старик лишь сказал, что медальон был вручен Максу его папашей буквально за несколько часов до ареста, и что граф просил парня постараться не светить этим украшением. Вот и все. Может быть, он там еще что-то рассказал сынуле об этом медальоне, но содержание этого разговора уже никогда не раскроется по причине смерти обоих.

Кстати, странно, помимо медальона папаня мог бы отсыпать сыночку немного деньжат, хотя у меня есть одно предположение на этот счет. Граф, похоже, не предполагал, что его бастрада вышвырнут из его же особняка с тремястами крон в кармане. Да и сам Макс, видимо, не верил, что его изгнание продлится долго. Потому и отрывался по полной. По сути, он оказался прав. Не прошло и года, как он понадобился «любящему» дядюшке.

Вот я и подошел к следующему пункту. Про себя я его назвал «Дражайшие родственнички». Дураку понятно, что, пока ты слаб, тобой будут пытаться манипулировать и затыкать твоей тушкой всякие дыры, которые обычно возникают в семейных делишках.

Я пока не знал, какую именно дыру пытается закрыть мной «любимый» дядюшка, но то, что из нее ощутимо попахивает дерьмецом, — это факт. Мое чутье разговорами о «блестящем браке» не проведешь.

И ладно бы дыры затыкать. Это я еще понимаю. Макс — самое слабое звено рода, вот ему и прилетает. Так нет же, его еще и пытаются прикончить. Да еще кто? Какая-то тетка по материнской линии, которую он, похоже, даже в глаза не видел. С чего бы это ей так агрится на Макса?

Кстати, именно об этом я и хотел переговорить с «дамой моего сердца» Вивьен Леруа, но чертовка, похоже, и сама обладает отличным чутьем — она еще ночью, сразу после дуэли свалила из города в неизвестном направлении.

Слуга де Ламара, к глазу которого мне пришлось приставить острие кинжала, быстренько вывалил мне все, что знал об этой сладкой парочке. Оказалось, что после того, как де Ламар прикончит меня на дуэли, они с Вивьен собирались покинуть Абвиль и переехать куда-то на юг Вестонии, а затем перебраться в Аталию. Хм… Вполне ожидаемо.

С Бетти, которая знала о планах своей «подружки» и ее любовника, мне поговорить тоже не удалось. Девушка убыла в столицу на следующий день после дуэли. Прямо миграция какая-то.

Ну, в отличие от Вивьен, я прекрасно знал, где искать мою «невесту». Как буду в столице, обязательно воспользуюсь приглашением ее папеньки, господина Гилберта.

Кстати, Вивьен я бы тоже быстро нашел — от плута не так-то просто улизнуть. Просто не хочется тратить на нее свое драгоценное время. Тем более, что основной информацией я уже владел.

В общем, семейка у Макса — обзавидуешься. Еще и эти тайны с Забытым королевством. То, что Макс и я в том числе, имеем непосредственное отношение к этим Забытым, я убедился, как только увидел лисий медальон и девиз, написанный на древнем ведьмачьем наречии.

Ну, по крайней мере, я теперь понимаю, что имел в виду мой тайный «благодетель», когда обещал мне подобрать новое тело и интересный мир для нас обоих. Он ждет от меня шоу. Скучно ему, понимаешь…

К слову, о развлечениях… Очень скоро мне предстоит отправиться за фронтир и познакомиться с магией Тени. Ждать несколько лет, пока мой источник увеличится вследствие долгих и упорных тренировок, я не намерен. Нет-нет… Тяжелой работы я не боюсь, но, если есть шанс ускорить процесс, я обязательно этим воспользуюсь. Как там написано? «Здесь и сейчас!» Хех… А мне уже начинает нравиться этот девиз.

Так, размышляя о том, что сделал и что мне еще предстоит сделать, я не заметил, как провалился в мягкие объятия сна.

Этой ночью мне снова снилась Таис. Но не та из прошлой жизни — веселая и жизнерадостная с копной рыжих волос, а другая, новая Таис. Темноглазая и черноволосая, с жестким и холодным лицом.

В этот раз я увидел больше. «Сестренка» стояла на носу большого трехмачтового корабля и задумчиво смотрела вдаль. На ее губах играла кровожадная улыбка, а во взгляде темных глаз плескался огонь ярости.

В этот раз даже ямочки на ее щеках не смогли развеять холодный образ, и мне так и не удалось увидеть в ней мою милую Таис.

Потом мой взгляд упал ей за спину, и я почувствовал, как между моих лопаток пробежал холодок. На палубе толпились закованные в доспехи и вооруженные до зубов воины в волчьих меховых накидках, с ожерельями из звериных клыков и ушей, и синими татуировками на бородатых рожах.

Таис, вернее, девушка похожая на Таис, оторвавшись от созерцания горизонта, обернулась и что-то победно прокричала на незнакомом мне каркающем языке. Закованные в доспех бойцы, потрясая оружием, ответили ей многоголосым волчьим воем, от которого мое сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Затем Лже-Таис указала рукой вперед и снова что-то выкрикнула. Я взглянул в указанную сторону и замер. На горизонте показался берег и очертания крепостных стен, и высоких башен с яркими флагами на шпилях.

Сглотнув пересохшим горлом, я заставил себя оглядеться. Туман сна слегка раздвинулся, и я увидел целую флотилию, состоящую из множества кораблей, на палубах которых толпились десятки и сотни воинов.

А потом я проснулся… Тяжело дыша, словно пробежал марафон, я сел на кровати и дрожащими руками стянул с себя мокрую от пота сорочку.

Сердце бешено колотилось в груди. Уж слишком реальным выглядел этот сон… Но это еще не все…

Перед тем, как вынырнуть в реальный мир, я заметил кое-что на груди Лже-Таис. В этот раз я смог хорошо разглядеть ее ожерелье. Оно состояло из десятка крупных алых крудов.

Глава 3

С того момента, как мы покинули Абвиль, прошло восемь дней. Врать не буду — наш с Бертраном флигель и сам город, где я впервые очнулся в этом мире, мы покидали без сожаления. Во-первых, я не люблю долго засиживаться на одном месте. И неудивительно. Все детство и юношество я провел в дороге. Ну а во-вторых, Абвиль — не та локация, где бы мне хотелось осесть на постоянной основе. Нет в нем ничего такого особенного.

Прощание с Трикси и ее младшими братьями получилось довольно эмоциональным. Нас провожали со слезами на глазах. Трикси так и вовсе была сама не своя. Ведь, помимо нас, она провожала в путь и своего жениха.

Уже когда я запрыгнул в седло, она подбежала ко мне и, схватившись ручонками за мой сапог, вполголоса скороговоркой попросила присмотреть за ее Патриком. На что я лишь внутренне хмыкнул. Но вслух заверил ее, что постараюсь сделать все от меня зависящее, но только если сам Патрик об этом попросит.

Другими словами, я как бы ничего особенного не обещал, но, как говорится, изъявил готовность. Трикси такая формулировка полностью устроила. Она прекрасно понимала, что после того, что произошло накануне, даже такой мой ответ являлся верхом великодушия.

Все дело в том, что наше знакомство с Патриком Дюпре, будущим мужем Трикси, с первой же минуты не заладилось. Все произошло в тот день, когда я с Жаком навестил главу каравана, который отправлялся на фронтир.

Сказать, что нас приняли холодно, значит, ничего не сказать. Ролан Буке, глава каравана, невысокий кряжистый дядька, нос которого был свернут набок, а на правой щеке красовался уродливый шрам от ожога, был явно не в восторге от моего намерения примкнуть к каравану.

Отставной сержант, полжизни прослуживший в одном из королевских легионов и после выхода на пенсию занявшийся перевозками «призывников» на фронтир, от присутствия дворянина в своем караване ничего хорошего не ожидал. Ролан Буке привык, что его приказы выполняются беспрекословно. Своенравный аристо мог полностью нарушить работу этого слаженного механизма.

Пришлось заверить хмурого сержанта, что лезть в управление караваном я не собираюсь, и что даже если бы меня об этом кто-то попросил, то я непременно отказался бы от этой незавидной чести.

Также я пообещал подчиняться главе каравана, но только в разумных пределах. Например, я с готовностью буду отражать атаки разбойников или диких зверей. А вот, к примеру, в обустройстве ночных стоянок принимать участия не собираюсь. В караване присутствует достаточное количество простолюдинов для копания выгребных ям.

Такой расклад Ролана Буке устроил, и его взгляд самую малость, но потеплел. Особенно после того, как я выдал ему пять серебряных крон в качестве оплаты за наш «проезд».

А вот с одним из его помощников, которым как раз и являлся Патрик Дюпре, широкоплечим верзилой с ладонями размером с совковые лопаты, у нас в будущем явно назревал конфликт.

Пока я разговаривал с сержантом, то периодически ловил на себе сверлящие взгляды жениха Трикси. Он то и дело сжимал до белых костяшек свои лапищи и громко сопел словно разъяренный бык перед атакой. Но дальше неприязненных взглядов и сопения дело не зашло. О причине такого ко мне отношения не сложно было догадаться. Патрик, похоже, сгорал от ревности. Мою догадку уже позднее подтвердил и Жак, тоже заметивший состояние Патрика.

Естественно, спускать на тормозах дерзость парня я не собирался. Не важно, чей это жених, брат или сват. Простолюдину нельзя так смотреть на аристо.

Поэтому я посоветовал Ролану Буке приструнить своего помощника и научить его манерам. Иначе его воспитанием займусь я. Десяток плетей — лучшее лекарство в таких случаях.

Не знаю как, но о об этом случае очень быстро узнала Трикси. Хотя с ее просто феноменальной способностью совать всюду свой нос — это как раз и неудивительно.

Девушка подошла ко мне в тот же день и со слезами на глазах, заламывая руки, просила простить ее глупого жениха за его недостойное поведение.

В общем, мне только этих глупых разборок и не хватало. Я и так уже чувствовал себя героем какой-то второсортной любовной пьесы.

За восемь дней у меня было достаточно времени, чтобы присмотреться к главе нашего отряда и, собственно, к остальным его членам. Условно их можно было разделить на четыре группы.

Первая — это сам Ролан Буке и его десяток бойцов. Сразу было видно, что эти ребята уже очень давно друг друга знают. И неудивительно. Жак сказал, что глава каравана и его люди вместе когда-то служили в одном легионе.

Вторая группа — это наемники, которые подписали контракты с зажиточными горожанами Абвиля и которые отправились на фронтир, чтобы нести службу в теневом патруле. Одним из таких наемников был Патрик, который, кстати, и был лидером этой группы, состоящей из дюжины бойцов, и который, видимо, за отдельную плату помогал главе каравана.

Третья группа была самой многочисленной. Она состояла почти из трех десятков человек. Я про себя называл их «бедолагами». Это были те, у кого не было денег не то что на оплату услуг наемников или приобретения самого простенького оружия, но даже на покупку нормальной одежды или еды. К моему удивлению, по какой-то непонятной мне причине, «бедолаг» опекал Ролан Буке и его люди. Он обеспечил их транспортом, кормежкой и простенькой одеждой. В чистый и незамутненный альтруизм сержанта и его людей я, естественно, не верил, поэтому сообщил об этой странности моим спутникам и предупредил их, чтобы те держали ухо востро.

Ну и четвертой группой, соответственно, был наш маленький отряд. Самый обеспеченный и подготовленный из всех.

Помимо основного состава к каравану на протяжении восьми дней периодически примыкали случайные попутчики. Жители близлежащих деревень, которые, боясь разбойников или диких зверей, предпочитали заплатить Ролану Буке за безопасные один или два дня путешествия.

Нужно отдать должное отставному сержанту — он отлично знал свое дело. Караваном он управлял железной рукой, сказывался армейский опыт. За провинности тут же следовало наказание.

Кроме того, меня радовало его чувство времени. За все восемь дней мы ни разу не оставались с ночевкой в чистом поле. Каждый раз, благодаря настойчивости сержанта Буке и его знанию маршрута, караван ночевал в поселениях, деревеньках или, как это произошло на восьмой день путешествия, в небольшом городке под названием Тивье. В котором было решено остановиться на две ночи, чтобы пополнить запасы и дать отдых лошадям.

Гостиниц в Тивье не было, но имелись в наличии два постоялых двора, где разместились сержант Буке со своими людьми и один доходный дом, который я и выбрал для своего временного проживания.

Условия были так себе, но мне было плевать — оставаться на всю жизнь я здесь не собирался. Сытный ужин, горячая ванна, чистая постель, крыша над головой и отдельная комната — большего мне и не требовалось.

На утро следующего дня, после коротенькой разминки и плотного завтрака я вышел на задний двор, чтобы проведать Жака, ночевавшего в фургоне. Наш возница наотрез отказывался от ночевок на постоялых дворах, аргументируя тем, что, имея в распоряжении такой удобный фургон, тратить деньги на съем комнат полных клопов и вшей — это преступление.

— Как спалось? — спросил я у Жака, кивая на здоровенный фургон.

— Как всегда, великолепно! — широко улыбаясь, ответил Жак. Он бережно провел ладонью по деревянному борту и легонько похлопал по доске. — Графские хоромы! Даже боюсь представить, сколько серебра за него отвалили…

Фургон, который нам предоставили Веберы, действительно приятно поражал своими размерами и внутренним убранством. Этот дом на колесах здорово отличался от тех, что я видел во внутреннем дворе их конторы. Дормаль в своей привычной бесцветной манере сообщил нам, что этот фургон должен был стать подарком старшему сыну Веберов, который последние годы перед гибелью постоянно находился в разъездах.

Родители, дабы порадовать наследника и облегчить ему его кочевую жизнь, постарались создать подобие небольшого, но очень удобного домика на колесах, в котором он бы проводил большую часть своего времени. Но, увы, старший сын так и не успел опробовать обновку.

Когда я первый раз забрался внутрь фургона, то слегка подзавис. Двухярусная кровать, маленькая стальная печка с трубой наружу, небольшой письменный стол, два мягких креслица, платяной шкаф и две тумбочки, стены, обитые темно-синим бархатом — да моя спальня во флигельке мадам Ришар была меньше и намного скуднее обставлена!

— Думаю, немало, — ответил я Жаку. — Если честно, я рассчитывал на более скромный вариант.

— Это все мадам Вебер, — пожал плечами Жак, продолжая поглаживать деревянный борт фургона, будто он был живым существом. — Всем известно, что у этого скряги, Леона Вебера, снега зимой не допросишься. Его супруга не лучше, но вы — спаситель ее сыночка. Так что…

Договорить он не успел. На заднем дворе доходного дома, где был припаркован фургон, появился Бертран в сопровождении невысокого узкоплечего мужичка с бегающими глазками и козлиной бородкой.

— Господин, — обратился он, при этом искоса поглядывая на коротышку. — Вот, к вам пришли…

— С чем пожаловали, милейший? — вопросительно приподняв бровь, поинтересовался я.

— Шевалье Ренар, — учтиво поклонившись и приветливо улыбаясь, обратился ко мне коротышка. — Мое имя — Арно Лефевр. Я прибыл к вам от имени моего господина, виконта Бастьена де Тосни, чтобы передать вам приглашение на ужин. Он будет вас ждать сегодня вечером в таверне «Красный Бык».

Я нахмурился. Еще один кредитор Макса? Поздно опомнился и решил нагнать меня по дороге? Вроде бы расписок с таким именем не было…

Я мельком взглянул на Бертрана. Тот лишь непонимающе пожал плечами, давая понять, что впервые слышит это имя.

— Виконт де Тосни? — изображая забывчивость, произнес я. — Что-то не припоминаю…

— О! — улыбаясь, всплеснул худенькими ручками коротышка. — Вы с моим хозяином не знакомы, но он горит желанием исправить это упущение, потому как уже много наслышан о вас.

— Даже так? — удивился я. — С чего бы это виконту искать встречи с совершенно незнакомым ему человеком?

— Видите ли, шевалье, — замялся коротышка и слегка понизил голос. — Дело в том, что мой хозяин — довольно известная личность в определенных кругах.

— В каких же?

— Виконт де Тосни — страстный коллекционер и, что немаловажно, очень богатый человек… — вкрадчиво произнес коротышка и добавил: — В определенных кругах он получил прозвище — Часовщик. И у него имеется к вам одно деловое предложение.

Вот оно что… Теперь понятно, откуда ветер дует. Быстро он отреагировал, даже недели не прошло. Тот самый таинственный покупатель, что хотел выкупить медальон Макса за тысячу крон. Хозяин ломбарда назвал именно эту кличку.

Ну что же… Это будет любопытно. Но для приличия надо все-таки поломаться.

— Даже не знаю, — нахмурился я.

— Соглашайтесь, шевалье! — улыбнулся коротышка. — Обещаю, вы не пожалеете. Мой хозяин — щедрый человек! Кроме того, виконт де Тосни — прекрасный собеседник. Уверен в этом захолустье такому человеку, как вы, наверняка не хватает интересной компании. Особенно людей вашего круга.

Я потер подбородок, а затем, после недолгого молчания, с улыбкой произнес:

— Знаете, а ведь вам и вашему хозяину удалось меня заинтриговать. Передайте виконту, что я принимаю его приглашение.

Коротышка расплылся в угодливой улыбке и с поклоном удалился. Напоследок, думая, что я не замечу, он бросил на меня неприязненно-презрительный взгляд. А этот Арно Лефевр, как я погляжу, персонаж непростой.

— Точно змей в человеческом обличии, — сплюнул Жак, когда коротышка ушел. — Знавал я таких мнимых угодливых простачков. Чуть зазевался, а он уже тебе ножиком в бочину тычет. Вы там глядите в оба с этим живчиком…

— С каких это пор ты начал беспокоиться обо мне? — хмыкнул я.

— С тех самых, когда вы положили мне годовое жалование в десять крон, включая стол и кров, — пожал плечами Жак и усмехнулся. — Нынче мало кто может похвастаться таким жалованием.

— Ах, вот оно что! Ну тогда это многое объясняет…

Главный и, похоже, единственный зал таверны «Красный бык» встретил меня тишиной. Внутри не было ни одного посетителя, как и работника.

Хотя нет… Один посетитель все-таки имелся. Просто я его не сразу заметил. У дальней стены за широким столом, обставленным скромными яствами, сидел худой господин довольно неприятной наружности. Нет, он не был уродлив. Напротив, осанка, дорогая одежда, аристократические черты лица, черные как смоль волосы — женщинам наверняка нравятся такие мужчины. Но было в нем что-то отталкивающее.

Мой сканер ничего не показал. Передо мной сидел обычный человек.

— Шевалье Ренар, полагаю? — поднимаясь из-за стола, произнес мужчина.

— Он самый, — ответил я. — А вы — виконт де Тосни?

— Верно, — кивнул он и добавил с кривой улыбкой: — А вы пунктуальны. Люблю пунктуальных людей.

Я лишь пожал плечами и без приглашения опустился на стул, на что виконт лишь неопределенно фыркнул.

Ловко подхватив серебряный кувшин с центра стола, он налил в мой бокал темно-красного вина и произнес:

— Угощайтесь, шевалье! Увы, эта забегаловка не может похвастать огромным выбором яств, но вино из моих запасов вам, думаю, обязательно понравится. Я всегда вожу с собой несколько бутылочек.

Я, как бы невзначай, потер указательным пальцем кончик носа, прикрывая ладонью рот. Этих мгновений мне хватило, чтобы прошептать одними губами наговор «Дыхание змея» и выплеснуть небольшой энергетический сгусток.

В энергоструктуре вина тут же проявились тускло-желтые прожилки. Похоже, виконт собирался опоить меня каким-то зельем. И не простым, а — магическим. Не пожалел денег, урод. Судя по цвету, вероятнее всего, подсыпал что-то дурманящее разум, чтобы клиент был посговорчивей.

А у самого в бокале совершенно другое вино. Что ж… Вот и начались грязные игры. Хех… Это будет даже интересно.

С простеньким дурман-зельем мой источник справится в два счета. Поэтому я, как ни в чем не бывало, взял в руку бокал и сделал глоток, при этом внимательно наблюдая, как тускло-желтые точки, без каких-либо для моего организма последствий, мгновенно растворяются в моей энергосистеме. М-да, это тебе, урод, не Поцелуй Болотницы. Чтобы свалить Плута, тебе понадобиться что-то более серьезное.

Тем временем, виконт, с удовольствием наблюдая, как я глотаю его «чудесное» вино, продолжал говорить:

— Наверняка вы обратили внимание, что здесь кроме нас никого нет. Дело в том, что я попросил хозяина этой таверны обеспечить нам тишину, что он охотно и сделал. Уверен, ни вам, ни мне не доставит удовольствия наблюдать пьяные рожи местных простолюдинов. Так что располагайтесь поудобнее, нам никто не помешает.

— Благодарю, — кивнул я и сделал еще один маленький глоток из бокала. Скоро мне придется изображать вдрызг пьяного юнца.

Некоторое время мы молча ели, иногда поглядывая друг на друга. Я ждал, когда виконт перейдет к делу, а он, вероятно, ждал, когда подействует подмешанное в мое вино зелье.

Через несколько минут, отложив нож и вилку, виконт де Тосни, наконец, заговорил:

— Шевалье Ренар, вы наверняка заинтригованы.

— Врать не стану, — стараясь не переигрывать, слегка заплетающимся языком произнес я. — Вы заинтересовали меня вашим приглашением. Ваш слуга сказал, что у вас ко мне какое-то деловое предложение. Я вас внимательно слушаю.

После этих слов я неуклюже уронил вилку на стол, но виконт никак не отреагировал на это. Значит, все идет так, как обычно.

— Что ж, так даже лучше, — кивнул виконт. — Давайте сразу перейдем к делу.

Следующие несколько минут виконт мне рассказывал о своей коллекции, о его страсти ко всяким древностям, но подавал это под таким соусом, чтобы его невинное увлечение казалось собеседнику, то есть мне, обычным капризом аристократа, не более. Другими словами, он изъявлял желание купить мой медальон, о существовании которого он узнал случайно, мол, ему, как страстному поклоннику старины, как раз такой вещицы и не хватало для коллекции, но при этом он старался сделать так, чтобы я не заломил за него высокую цену.

В итоге, он предложил мне за медальон аж пятьдесят серебряных крон. Я заплетающимся языком объявил, что медальон этот — фамильная ценность и что меньше, чем за пять тысяч серебряных крон продавать его я не намерен. Кроме того, я победно сообщил, что знаю о цене, которая была предложена хозяину ломбарда.

Виконт изобразил возмущение и принялся уверять меня в том, что Батист Аркур — наглый лжец и проходимец, привыкший обирать добропорядочных граждан. Мне был задан закономерный вопрос. Кому я больше верю: бесчестному простолюдину или знатному дворянину с кристально чистой репутацией? Я, естественно, возмущенно проклиная всех скупщиков и ростовщиков, заверил в полном доверии дворянину.

Затем виконт мне объявил, что этому медальону красная цена — шесть десятков крон. И что этот, пусть и древний, но абсолютно бесполезный артефакт станет экспонатом его личной коллекции и что ни о какой перепродаже даже речи быть не может.

В итоге наших торгов, виконт «уболтал» меня на шестьдесят пять серебряных крон. Как по мановению волшебной палочки на стол передо мной лег свиток. Мне было вручено перо, которым я «слабеющей» рукой поставил подпись под договором купли-продажи. Следом за мной свои закорючки поставили как из-под земли появившиеся хозяин таверны и его повар, и которые, как оказалось, выступали свидетелями сделки. А также сам покупатель.

После подписания договора, по кивку виконта, Арно Лефевр бросил на стол небольшой кожаный кошель. Мои слова о том, что медальон находится у меня в комнате, слегка расстроили виконта де Тосни.

— Отвезите этого болвана и заберите медальон, — брезгливо проворчал виконт, когда я, уронив голову на руки, тихонько захрапел. — И серебро тоже прихватите. Хозяин таверны и остальные должны это видеть. Буду ждать вас у себя в номере. Поторопитесь. Мы должны покинуть эту дыру до рассвета.

В следующее мгновение меня подхватили с двух сторон и потащили на выход из таверны. Краем глаза из-под наполовину прикрытых век, я заметил семенящего рядом с дружинниками Арно Лефевра. Это даже к лучшему.

Дружинники погрузили меня на заднее сидение коляски. Один верзила сел рядом со мной, а второй умостился напротив. Арно Лефевр ловко запрыгнул на козлы, подхватил вожжи, и коляска покатилась вперед.

Из-под прикрытых век я внимательно следил за дорогой, при этом старательно выводя характерные трели и рулады.

— Эк его развезло, — хохотнул один из дружинников.

— Совсем слабенький, — подтвердил второй. — И это про него рассказывали всякие небылицы? Мол, на дуэли одним ударом прикончил одного из лучших мечников.

— Врут, небось, — отмахнулся первый.

— Заткнулись там, — зашипел Арно Лефевр.

Хм… И они действительно заткнулись. Тот, что сидел напротив меня, даже слегка голову в плечи вжал.

Внешность обманчива. С этим Арно Лефевром надо поаккуратней.

А вот и тот самый переулок, который я высматривал. Самый темный на пути к моему временному жилищу. Поехали…

— Остановите! — воскликнул я, изображая рвотные позывы. — Господа! Прошу вас! Остановите! Мне нужно выйти!

— Господин, — недовольно буркнул первый дружинник, обращаясь к Арно Лефевру. — Он сейчас нам всю коляску заблюет!

Коротышка витиевато выругался и после громкого «Тпру!», коляска начала сбавлять ход. Она остановилась как раз на границе падающего от фонарей света и тьмы переулка.

Я поднял голову и наши взгляды с сидящим напротив меня верзилой встретились. Я видел, как его удивленные глаза постепенно начали расширяться.

— Все, парни, приехали, — спокойно произнес я абсолютно трезвым голосом, пропуская по энергоканалам два сгустка маны.

Два резких удара и оба дружинника без сознания замерли на своих сидениях. Арно Лефевр попытался было дернуться, но я его опередил. Короткий тычок в основание шеи — и коротышка медленно завалился набок.

Из темного переулка вынырнула тень, в которой угадывались очертания знакомого силуэта.

— Зажирел ты на харчах мадам Ришар, — усмехнулся я. — Придется тебя немного погонять.

— Это не я зажирел, — тут же возразил Жак. — Это вы становитесь быстрее.

— Тоже верно, — хмыкнул я. — Дальше ты знаешь, что делать. И это… так и быть — пусть живут. Этот Часовщик еще тот фрукт, но убивать меня он не приказывал.

Жак молча кивнул, стягивая назад обмякшее тело Арно Лефевра и забираясь на козлы.

— А мне еще надо навестить одного шустрого виконта.

Сказав это, я нырнул в темноту безмолвного переулка.

Глава 4

Еще утром, после прихода Арно Лефевра, я дал задание сыну кухарки, чтобы тот пробежался по городу и узнал, где остановился виконт де Тосни и сколько у него сопровождающих.

Тивье — городок маленький, все друг друга знают, да и Часовщик особо не прятался, так что еще до полудня я уже знал о его местоположении. За десять оболов я узнал, что виконт и четверо его сопровождающих сняли комнаты над таверной «Красный бык».

Виконт прибыл на коляске, которой управлял его личный слуга, а охрана передвигалась верхом. В Тивье они появились за день до прибытия нашего каравана со стороны королевского тракта, из чего я заключил, что весть от хозяина ломбарда о потере медальона виконт получил уже в пути и решил перехватить меня по дороге.

Кроме того, сын кухарки был так доволен оплатой, что даже выяснил, что подавали виконту на завтрак, обед и ужин, а также сколько раз за ним выносили ночной горшок. В общем, на встречу с этим нечистым на руку любителем древностей, я отправлялся полностью проинформированным.

Имелись опасения, что на этой встрече меня попытаются обмануть или ликвидировать. Поэтому мы на всякий случай приготовили потенциальным вредителям маленький сюрприз в виде вооруженного до зубов Жака, спрятавшегося в темном переулке. Как показала практика, наши опасения оправдались.

Тихо проникнуть на второй этаж таверны и бесшумно обезвредить единственного охранника виконта, дежурившего у его двери, не составило для меня особого труда.

Попасть внутрь комнаты было еще проще — Часовщик мне сам открыл дверь, после того как я в нее постучался и, имитируя, насколько это возможно, вкрадчивый голос Арно Лефевра, сообщил, что доставил медальон.

Моя уловка сработала. Виктонт со словами «Наконец-то! Сколько вас бездельников можно ждать!» распахнул дверь и тут же осел на пол после короткого тычка в основание его шеи.

Пока виконт был без сознания, я усадил его на стул и обрезками его же простыни связал руки за спиной. Ноги привязал к ножкам стула, а в рот всунул кляп, перед этим влив в его глотку приличное количество того самого вина, которым он меня потчевал час назад. Кувшин с дурман-зельем стоял тут же на письменном столе.

Там же я нашел недописанное письмо, в котором виконт сообщал какой-то «её светлости» о том, что дело сделано и медальон у него. Также он сетовал на то, что в пути у него возникли трудности и что аванс, выданный ему «её светлостью», полностью потрачен на преодоление этих самых трудностей. Посему он просит увеличить сумму его гонорара еще на пять сотен золотых империалов. Я мысленно присвистнул. Пять тысяч серебряных крон! И это только прибавка. Интересно, какова конечная сумма сделки. Этот медальон, похоже, кому-то позарез понадобился. Кому-то очень богатому и влиятельному. Судя по обращению, герцогине или княгине.

Обыскивать всю комнату не было смысла. Виконт сам собрал все свои вещи в два саквояжа, которые сейчас лежали на кровати. После доставки медальона он готовился отправиться в путь.

В первом саквояже, помимо одежды и туалетных принадлежностей, я нашел два тугих кошеля с монетами. В одном хранились золотые империалы, а во втором — серебряная и медная мелочь. В общей сложности, в пересчете на серебро, моей добычей стала сумма в тысячу с лишним крон.

Второй саквояж, размером с небольшую коробку, был приспособлен под хранение разнообразных зелий и порошков. Сканирование которых показало, что главными ингредиентами флакончиков, баночек, колбочек и коробочек с порошками являются магические элементы разных цветов. От светло-желтого до угольно-черного. Похоже, виконт был завсегдатаем алхимических лавок. Все это богатство я разглядывал, широко улыбаясь.

Там же я обнаружил отделение для писем, в котором лежал всего лишь один знакомый мне свиток. Тот самый контракт купли-продажи, подписанный нами час назад.

Закончив с осмотром саквояжей, я быстро обыскал начавшего постепенно приходить в себя виконта. Моей добычей стали три перстня, цепочка с кулоном и золотой брегет великолепной работы.

В общем, к тому моменту, когда виконт де Тосни открыл мутные глаза, я обобрал его как липку. Разговор по душам получился обстоятельным — все благодаря тому самому зелью, которое Часовщик сам же и подмешал в вино. Оказывается, оно не только дурманило, но и хорошо развязывало язык.

Виконт де Тосни, называя меня лучшим другом, поведал очень много интересного о столичной жизни и о ее темной стороне. Кстати, виконт не был дворянином по рождению. За довольно приличную сумму его усыновил старый обанкротившийся граф, который был родом из Бергонии. А Часовщиком его все называли якобы потому, что он любил пунктуальность. Но на самом деле это его старая кличка, приклеившаяся к нему еще в те времена, когда он работал обычным помощником в мастерской у часовых дел мастера.

Промышлял Часовщик разным. В основном он занимался поиском и скупкой по дешевке древних артефактов с их последующей перепродажей богатым клиентам. Но это самое безобидное его занятие. Нет-нет, виконт не был убийцей, он предпочитал иначе обделывать свои делишки. В общем, судьба свела меня с аферистом, который «работал» с богатыми аристократами. Герцогиня Луиза де Клермон, которую очень заинтересовал лисий медальон Макса, и которая обещала за него виконту ни много ни мало полторы тысячи золотых империалов — яркий тому пример.

О герцогине Часовщик говорил с придыханием. Первая леди опочивальни ее королевского величества, одна из самых влиятельных и богатых дам в Вестонии — такие клиенты огромная редкость. Так что виконт де Тосни планировал содрать с нее приличную сумму, но не сильно наглея. Потому как, помимо собственного влияния, у герцогини еще был муж — герцог де Клермон, один из маршалов Вестонии.

Пока действие «сыворотки правды» не прекратилось, я «попросил» виконта изложить на бумаге (в двух экземплярах) описание нескольких его особо ярких «подвигов», с подробным упоминанием деталей и имен высокопоставленных особ, которых он облапошил. Помимо этого, он составил для меня подробную инструкцию к своей коллекции зелий и порошков, что хранились в маленьком саквояже. При этом я внимательно следил за светло-желтыми точками дурман-зелья, что циркулировали по его энергосистеме.

Наконец, действие «сыворотки правды» закончилось, и виконт ненадолго отключился. А когда, спустя полчаса, он пришел в себя, то меня молча исподлобья сверлил глазами уже совершенно другой человек. Но по его тяжелому взгляду было видно, что он прекрасно помнил о том, что только что произошло.

Я сидел на стуле напротив него, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы в замок на своем колене.

— Любезный виконт, вы так во мне своим взглядом дыру проделаете, — усмехнулся я, покачивая ногой. — Хотя еще несколько минут назад называли меня лучшим другом.

Нужно отдать должное Часовщику, изрыгать проклятья и угрозы он не стал.

— Что вам от меня нужно? — слегка заплетающимся языком, спросил он.

Я покачал головой и задумчиво произнес:

— Вы попытались напоить дурман-зельем и ограбить человека, которого недооценили. Хотя, судя по вашим рассказам, такая беспечность вам не свойственна. Думаю, всему виной жажда наживы. Вы поторопились и не навели обо мне справки. Теряете хватку, любезный. А ведь в вашей профессии подобное недопустимо.

Часовщик сглотнул пересохшим ртом.

— Видите ли, любезный виконт, — холодным тоном без тени улыбки продолжил я. — Я не привык оставлять врагов за спиной.

После моих слов он вздрогнул и вжался в спинку стула.

— Я бы мог сейчас вас убить, но так вышло, что те, кто будут расследовать ваше убийство, очень быстро свяжут это дело со мной. Я, конечно, знаю несколько способов, как замести следы, но королевские дознаватели тоже не зря свой хлеб едят. В общем, как вы поняли, я не собираюсь так глупо подставляться. С чего бы это мне делать из вас жертву и марать о вас руки, когда для этого существует тайная канцелярия? Ведь вина за произошедшее полностью лежит на вас. Вы опоили племянника графа де Грамона с целью выманить за бесценок его фамильный медальон. Вы об этом, кстати, только что подробно написали.

Виконт бледнел и ёжился, но молчал. Я же тем временем продолжал говорить, кивая на бумаги, что лежали на столе:

— Нет — я не убью вас. Я поступлю по-другому — отвезу вас и ваши откровения моему любимому дядюшке в столицу, а уж он доставит вас прямиком в тайную канцелярию, и тогда одним врагом у меня станет меньше. Как только тамошние дознаватели доберутся до вашего нежного тела и вы запоете соловьем, вам уже никто не поможет. Скажу больше, все ваше с таким трудом нажитое состояние уйдет с молотка, а прибыль будет разделена между вашими же бывшими клиентами, которых вы успешно обманывали много лет.

Лицо виконта посерело. Взгляд потускнел. Побледневшие губы слегка подрагивали. Весь его напускной аристократический лоск уже давно слетел. Передо мной сейчас сидел испуганный и осунувшийся помощник часовых дел мастера.

— Но есть и другой выход, — после моих слов виконт вздрогнул, и в его взгляде вспыхнула искорка надежды.

— Я вас внимательно слушаю, шевалье, — дрожащим голосом произнес он.

— Ваш бизнес… — повертев ладонью, произнес я. — Нет-нет, я не какой-нибудь святоша, чтобы осуждать вас. Каждый добывает свой хлеб по-своему… Просто я веду к тому, что за столько лет вы обросли определенными знакомствами и связями, которые в ближайшем будущем могут мне понадобиться.

Брови виконта поползли вверх, но он снова молча ждал продолжения. Кстати, мне уже начинала нравиться эта его черта характера.

— Всего вам сейчас поведать не могу, — качнул головой я. — Но в будущем, если мы с вами сработаемся, вы сможете существенно увеличить ваше состояние.

— Вы предлагаете мне работу?

— Не совсем. Правильней сказать некое торговое сотрудничество.

— Я могу узнать, чем именно вы собираетесь торговать?

— Пока нет, — покачал головой я. — Но очень скоро, когда я вас найду, вы об этом узнаете. И это только в том случае, если мы с вами сейчас придем к согласию.

— Вы загнали меня в угол, шевалье, — криво усмехнулся виконт де Тосни и кивнул на ворох бумаг, густо исписанных его ровным почерком.

— Ну-ну, не драматизируйте, — хмыкнул я. — Если вы сейчас согласитесь сотрудничать, я просто уйду, а вы продолжите заниматься своими делами. Правда, вам придется вернуть задаток герцогине и объяснить ей, что медальон утерян. Ну, или придумаете что-нибудь другое. Мне, если честно, плевать, как вы будете выкручиваться, но о медальоне забудьте. Кстати, все ваши ценности, коляску и лошадей я тоже забираю в качестве компенсации за моральный ущерб. Я, знаете ли, не очень люблю, когда меня травят всякой гадостью.

Виконт часто-часто закивал и снова взглянул на стол.

— А ваши откровения я заберу с собой, — проследив за его взглядом, сообщил я. — Они будут некой страховкой, на случай если вам вздумается взбрыкнуть. Скажу сразу, один экземпляр я запечатаю и сейчас же отправлю в столицу одному надежному человеку, который в случае моей гибели отнесет эти бумаги в тайную канцелярию.

— Вы же отправляетесь на фронтир! — широко раскрыв глаза, прохрипел виконт. — Вы можете умереть в любой момент! Почему я должен нести ответственность за вашу смерть?!

— Ну, во-первых, у вас будет лишний повод вознести молитвы Пресветлой Матери за мое благополучие, а во-вторых, открою вам секрет — умирать на фронтире я не собираюсь. У меня еще вся жизнь впереди.

Притом — последняя… Но об этом я, конечно, промолчал.

Он хотел было еще что-то сказать, но я его перебил.

— Итак, — холодно произнес я. — Что вы решили?

Виконт уже в который раз мазнул взглядом по бумагам на столе, облизал пересохшие губы, а затем, тяжело вздохнув, ответил:

— Вы не оставили мне выбора. Я согласен.

— Выбор есть всегда, виконт, — возразил я и, вставая со стула, спросил:

— Напомните, где тут у вас снотворное?

Таверну я покинул почти перед самым рассветом, напоив виконта и его охранника снотворным. Пусть поспят, а мы за это время отъедем на приличное расстояние. Успел как раз перед выходом нашего каравана.

Жак, сияя как начищенный медный таз и кивая на трофейную коляску, которой правил Бертран, вкратце рассказал мне, что обезвреженную и обчищенную до нитки троицу он пристроил в подвале местного борделя, хозяйка которого за пять талеров пообещала выпустить пленников ближе к полудню. Хотя на его взгляд было бы проще прирезать этих шустриков. Я лишь неопределенно покачал головой и, не сказав ни слова, забрался в фургон, где и сбросил всю ночную добычу. Потом с ней разберусь. Не снимая сапог и не раздеваясь, я плюхнулся на мою кровать, и как только моя голова коснулась подушки, под мерное покачивание фургона провалился в сон.

Я сидел у костра и задумчиво наблюдал за танцующими язычками пламени. Это первая ночь, когда нам пришлось разбивать лагерь вне поселения и ночевать под открытым небом.

Дело в том, что на шестнадцатый день нашего путешествия мы начали встречать на дороге вереницы уставших и измученных людей, бредущих нам навстречу.

Кто-то шагал на своих двоих, кто-то ехал верхом или на телегах. И чем дальше мы продвигались, тем плотнее был людской поток.

Это были беженцы из графства Мале, что снялись с насиженных мест ради спасения своих жизней. Хозяин тех земель что-то не поделил со своим соседом графом де Гуфье. Ссора довольно быстро переросла в локальную войну, в которой граф де Мале явно проигрывал. Мошна его соседа оказалась более объемной. Соответственно — и наемное войско более многочисленным. Как итог, граф де Мале заперся с остатками своей дружины в родовом замке, а его земли наводнили стаи мародеров.

Изначально наш маршрут пролегал через воюющие графства, но в свете новых непредвиденных обстоятельств Ролан Буке повел наш караван в обход проблемных земель. Отсюда и разрыв в графике, а с ним и ночевка в чистом поле.

Днем нас нагнал небольшой отряд, состоявший из дружинников местного барона, по землям которого мы передвигались. Узнав, что мы держим путь на фронтир в теневой патруль, нам милостиво разрешили находиться на землях их господина и использовать сухостой для костров. А вот охотиться строжайше запретили. Впрочем, примерно такие же правила были и на других землях аристократов.

В общем, таможня дала добро, но пришлось скинуться на дорожный сбор и отдельно — на взятку бравым таможенникам, что тоже было вполне обычным делом. Скажу больше, в мультивселенной, о существовании которой я узнал после смерти, похоже, есть явления, которые являются незыблемыми, и истребить которые не представляется возможным. Одно из таких явлений — коррупция.

Кстати, в нашей небольшой группе появилось пополнение. Из третьей группы, которую с моей легкой руки мы начали называть «бедолагами», к нам прибились двое парней — Пьер и Жереми. Оба были из бедных крестьянских семей, что жили в деревеньке в окрестностях Абвиля.

Вряд ли их имена значились в каких-нибудь списках. Думаю, судьба парней решилась в Абвильской канцелярии. Наверняка существует какая-то квота на количество «бедолаг», которых отправляли в теневой патруль. Ведь в крепостях на фронтире, помимо воинов, нужна и обслуга.

Парни стали частью нашей группы на десятый день путешествия. Они и раньше пытались набиться к нам в помощники, собственно, как и другие «бедолаги» — скудной пайки, что выдавал сержант Буке, им явно не хватало, но Жак постоянно их отваживал. Он всячески старался показать мне, что сам прекрасно справляется со своими обязанностями.

Первое время я делал вид, что не замечаю этой возни, но после того, как у нас появилась коляска и две лошади, дал приказ Жаку подобрать себе двоих помощников и поставить их на довольствие. Помимо пропитания и крова, я пообещал им выплачивать по тридцать оболов в неделю.

Когда Жак представил мне Пьера и Жереми, а я объявил им об условиях временного найма, они еще долго не могли нарадоваться от свалившейся на них удачи. Дома они могли только мечтать о таких деньгах. Вот так в нашем маленьком отряде прибыло.

Кстати, когда о переходе к нам Пьера и Жереми узнал сержант Буке, у нас с ним состоялся довольно неприятный и странный разговор. Мне было объявлено, что я лезу не в свое дело и что это его обязанность следить за тем, чтобы все «призывники» добрались до конечной точки нашего путешествия. В общем, его доводы мне показались нелогичными и подозрительными. И не только мне, но и моим спутникам. Мы с Жаком и так с первых дней никому в караване особо не доверяли, а с того дня только удвоили бдительность.

Лагерь мы разбили прямо возле тракта, на опушке небольшой рощицы. Несмотря на то, что сержант Буке выставил на ночь часовых, мы с Жаком договорились спать по очереди, меняясь каждые три часа. Бертран было тоже изъявил желание нести вахту. Пришлось в ультимативной форме напомнить ему, что у камердинера другие обязанности, которыми он и должен заниматься. Желательно выспавшимся и отдохнувшим. Были еще Пьер и Жереми, но они — новички, и доверия к ним мало, хотя они тоже по очереди сидели с нами у костра. В общем, сейчас была моя очередь ночного бдения, а компанию мне составлял постоянно клюющий носом Пьер.

Благодаря моим улучшенным обонянию и слуху, я контролировал периметр вокруг нашей стоянки. Но в этот раз мое чутье подвело меня. Все-таки нынешняя физическая оболочка еще очень далека от совершенства.

На два практически слитных хлопка тетивы, раздавшихся за моей спиной, как следует среагировать я не успел. Все, на что у меня хватило времени, это немного уклониться вправо. Мощный удар в левое плечо развернул меня почти на триста шестьдесят градусов. А потом мое сознание затопила боль. Прежде чем отключиться, я увидел безжизненное лицо Пьера, из груди которого торчал окровавленный наконечник арбалетного болта.

Глава 5

Когда я очнулся, то понял, что отключился всего лишь на несколько мгновений. Шевелиться и подниматься с земли я не спешил, продолжая лежать лицом вниз. Пусть думают, что я без сознания.

Переключившись на истинное зрение, я быстро осмотрел повреждения. Можно сказать, что мне повезло: наконечник арбалетного болта прошел по касательной, не задев кости, но при этом вырвав приличный кусок мяса из плеча. Источник уже восстанавливал разорванные энергоканалы ударными темпами.

Услышав тихие шаги за спиной, я моментально подобрался. Судя по шорохам и еле слышимому дыханию, их было трое. Я медленно втянул носом воздух. Ни одного запаха! Ребята явно подготовились. Я имею дело с профессионалами. Это плохо. Очень плохо.

Наконец, крадущиеся шаги остановились рядом с моей тушкой, и я буквально затылком почувствовал, что в меня прицелились. Медлить больше нельзя: сейчас будет контрольный выстрел.

По моему телу пробежала энергетическая волна, а в следующее мгновение я, стиснув зубы от боли, перекатом сместился в сторону. Как раз вовремя — там, где я только что лежал, в землю вонзился арбалетный болт.

Одетый во все темное, с перемазанным черной краской лицом боец стоял буквально в пяти шагах от меня. Еще один рывок и я, не обращая внимания на режущую боль в плече, вплотную переместился к моему убийце, вонзая в его горло стилет и одновременно ловя его телом как щитом еще два болта.

Времени на перезарядку моим противникам я давать не собирался, равно как и обнажать клинки. Оттолкнув безжизненное тело прямо в костер, отчего на нашем пятачке сразу потемнело, я бросился к ближайшему убийце. Тот, отбрасывая свой разряженный арбалет, уже тянулся к рукояти короткого меча. Я обрушился на него в тот момент, когда его клинок уже наполовину показался из ножен. Пропуская сгусток энергии через стилет, я в длинном выпаде вонзил его острие прямо в сердце противника.

Минус два.

У третьего было достаточно времени чтобы обнажить клинок и броситься на меня, но убивать его я не собирался. Мне нужен язык. Я должен знать, кто именно нанял этих убийц.

Я зачерпнул сгусток энергии из источника, опустошив его почти полностью и прошептав короткий ведьмин наговор, выплеснул его в сторону последнего бойца.

— Спи!

В следующий миг я удивленно наблюдал, как висящая на груди моего противника побрякушка в виде когтя какого-то хищника вспыхнула ярко-желтым светом и рассыпалась пеплом.

Убийца, на которого не подействовал мой наговор, был удивлен не меньше. Он на мгновение споткнулся и опустил ошарашенный взгляд на свою грудь, чем я тут же воспользовался.

Чувствуя, как стучит кровь в висках, тяжелыми ударами отсчитывая последние секунды моему сознанию, я, разрывая так долго и кропотливо укрепляемые мной энергоканалы, сократил дистанцию и одним коротким ударом всадил огрызок моего клинка в висок убийцы.

Перед тем, как мой разум погрузился в темноту, я увидел наливающиеся кровью широко раскрытые глаза умирающего противника.

Первое, о чем я подумал, открыв глаза, — я брежу. Знакомый овал лица, угольно-черные волосы, заплетенные в толстую косу, пухлые розовые губы, внимательный взгляд больших темно-зеленых глаз…

— Лада? — прохрипел я пересохшим горлом.

— Очнулся наконец, — услышал я знакомый насмешливый голос. — Неплохо волки лиса потрепали.

Я было дернулся, но она, положив свою горячую ладонь мне на грудь, не дала подняться.

— Лежи спокойно! Не тревожь раны…

— Они…

— Мертвы, — коротко сообщила Лада.

— Мои люди?

— Насколько я знаю — целы… Кроме того парнишки, который был с тобой на вахте. Его наповал. Ну, мне так сказали…

Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Вот и первые потери в моем отряде. Открыв глаза, я осмотрел незнакомую обстановку и спросил:

— Где мы?

— В гостинице, — пожала плечами ведьма. — Город Шаньи.

Я вспомнил до дыр изученную мной карту и кивнул. Это примерно двадцать километров от того места, где на меня напали.

— Долго я был без сознания?

— Трое суток, — терпеливо ответила Лада.

Я скосил глаза на повязку на плече, затем перешел на истинное зрение и поморщился. Помимо ранения, я насчитал в энергосистеме дюжину серьезных разрывов и больше двух десятков разрывов поменьше. Ну, могло быть и хуже… Источник функционировал на пределе, но, похоже, справлялся. Судя по характерным магическим следам, меня поили зельем из алого пустыша и еще чем-то, но уже из арсенала ведьмы.

Закончив сканирование, я поднял глаза и поймал внимательный взгляд Лады.

— Ты же сейчас делал то, о чем я подумала?

— Да, — кивнул я и тут же спросил: — Почему ты здесь?

— Я согласна на твое предложение, — просто ответила она. — Но ты мне должен за лечение.

— Хорошо. Почему не присоединилась к каравану в самом начале?

— Во-первых, это не твое дело, — коротко отрезала ведьма и добавила: — А во-вторых, я не в самых хороших отношениях с этим подонком Роланом Буке. И это еще мягко сказано.

— А что так?

— Кроме того, что этот мерзавец является работорговцем и контрабандистом, он еще и больной на голову извращенец. Такое объяснение тебя устроит?

— Погоди, хочешь сказать… — отдельные пазлы в моей голове только что начали складываться в цельную картинку.

— Да-да, ты правильно подумал, лис. Эта тварь, сержант Буке, продаст этих безымянных крестьян из его каравана в графстве Макон работорговцам. А уже оттуда они отправятся на восточный невольничий рынок, где закончат свою жизнь либо на галерах, либо в каменоломнях. Как ты уже понял, Буке в доле с главой канцелярии Абвиля и капитаном Западной крепости, который их просто запишет в потери. Смертность на фронтире высокая, так что сам понимаешь… Ну, а в Абвиль Буке уже вернется с контрабандной пылью.

Я хмыкнул. Вполне возможно, что пыль, которую я забрал из тайника Поля Лепети, как раз из такой же партии.

— А ты неплохо проинформирована, — похвалил ее я.

— Ты забыл, с кем сейчас разговариваешь? — иронично приподняла брови ведьма.

— Ни в коем случае. Это было бы опрометчиво с моей стороны.

Я неосознанно повел плечом и тут же зашипел от боли.

— Я же тебе сказала не тревожить раны, — тяжело вздохнула Лада и, поднявшись со стула, подошла к столу, где виднелись какие-то плошки, пузырьки и белые тряпки.

Пока она что-то там химичила, судя по запаху знакомых трав, какое-то успокаивающее зелье, я решил продолжить задавать вопросы.

— Ты назвала напавших на меня волками…

— Это я погорячилась, — хмыкнула она. — Они, скорее, волчата. Всего лишь люди. Будь на их месте верфольфы, твои слуги собирали бы тебя по кусочкам, чтобы похоронить.

Я почувствовал, как по моему телу пробежал ледяной холодок.

Лада взяла что-то со стола и, подойдя к моей кровати, вытянула руку.

— Узнаешь? — спросила она, кивая на две темные бечевки в ее пальцах, на конце которых висели два крупных скрюченных звериных когтя.

Не дожидаясь моего ответа, она продолжила:

— Это обереги, что висели на шеях убийц. Не знаю, что ты не поделил с гильдией Ночных Волков, но советую тебе отрастить глаза на затылке. Чуешь знакомую магию? Работа такого же, как ты, характерника. Знаю, волк лису не товарищ, но тем не менее…

Я перешел на истинное зрение. Любопытно. Поверхность когтей была исписана светящимися охранными рунами из ведьмачьего наречия. Я впервые наблюдал работу другого характерника. Кстати, когти тоже непростые. Лада права — от оберегов несло какой-то странной и в то же самое время смутно знакомой волшбой, которая будила во мне мои первобытные инстинкты.

Своими наблюдениями я поделился с Ладой.

— Когти вервольфов, — пожала плечами та. — Оба молодые еще. У взрослых особей когти в два раза длиннее. Скоро ты в этом сам сможешь убедиться. Они не успокоятся, пока не закончат начатое. Скорее всего, глава гильдии отправит на твою ликвидацию именно вервольфов. Есть идеи, кто тебя мог заказать?

Я хмыкнул. Да кто угодно… Начиная от «любящей» тетушки, заканчивая тайным врагом Веберов. Вслух я сказать ничего не успел. Дверь в комнату отворилась, и в проеме показался мой верный Бертран. Заметив, что я в сознании, старик радостно воскликнул:

— Господин! Слава богам, вы очнулись!

— И я очень рад тебя видеть, старина, — улыбнулся я.

И это была правда. Бертран — единственный человек в этом мире, который любил меня как члена своей семьи и был мне предан по-настоящему. В его присутствии мне становилось уютнее, как когда-то, еще во времена, когда была жива Вадома, заменившая мне мать.

— Вижу, вам нужно поговорить, — понимающе кивнула мне Лада. — Оставлю вас.

Затем, повернувшись, обратилась к Бертрану:

— Старик, проследи, чтобы твой господин выпил вон тот отвар, что я оставила на столе. — И снова мне: — Ты должен как можно скорее выполнить свою часть сделки. До того момента, когда по твою душу заявятся вервольфы. От мертвеца мне нет толку.

Дождавшись моего кивка, ведьма развернулась и широким шагом вышла из комнаты.

— Вздорная баба, — покачав головой, полушепотом произнес Бертран. — Одним словом — ведьма.

— Но она помогла мне, — усмехнулся я. — И не только она. Как я понимаю, ты сделал то, чему я тебя научил?

Еще перед походом я дал Бертрану подробные инструкции, как действовать, если меня вдруг сильно ранят и я не смогу сам себя лечить.

— Да, господин, — ответил Бертран. Его губы слегка подрагивали от волнения. — Когда мы проснулись и выскочили на шум схватки, всё уже было кончено. Я увидел вас на земле без сознания в луже собственной крови. И тогда я сразу же сделал то, чему вы меня учили. Я вылил вам в рот содержимое сразу двух пузырьков с алым зельем.

— Молодец, — похвалил я его. — И спасибо тебе, друг мой. Ты снова спас мне жизнь.

Бертран тепло мне улыбнулся.

— А теперь давай ускорим этот процесс, неси мои зелья и мешочек с пылью, — я усмехнулся и кивнул на стол. — На ведьминых отварах мое лечение может затянуться на месяцы.

Когда Бертран вернулся с моим сундучком, где у меня хранились магические зелья, что мы закупили в Абвиле, я спросил у него:

— Сержант Буке, как я понимаю, ждать нас не стал?

— Нет, — покачал головой старик и зло добавил: — В ту ночь, когда этот негодяй прибежал на шум схватки, то очень долго ругался. Он проклинал тот день, когда дал согласие на то, чтобы мы присоединились к каравану. Затем он объявил, что мы теперь сами по себе, и что он не собирается участвовать в разборках дворян и подвергать опасности людей, которые доверились ему. При этом он постоянно тыкал пальцем на тело бедняги Пьера. В общем, Жереми он забрал с собой.

— Ну, это он зря, — кивнул я и оскалился. — Начинай собирать вещи, мы должны догнать караван до того, как он доберется до графства Макон. И позови Жака, мне нужно дать ему несколько поручений.

Интерлюдия 1

Ивелин все-таки решилась. Хотя изначально не хотела этого делать. Это как-то само собой получилось. Всему виной теплый сладкий с легкой терпкостью и приятной кислинкой глинтвейн, что им подали за ужином.

Ивелин хватило одного бокала этого коварного напитка, чтобы ее язык развязался и ее потянуло на откровения с кузиной.

— Не о таком Максе ты мне рассказывала, — вдруг произнесла она. Ее голос заставил Валери очнуться от тяжелых дум.

— Что, прости?

— Ты описала его, как избалованного и изнеженного мальчишку, которого не интересует ничего, кроме балов, карт и денег. Там, в Абвиле я увидела совершенно другого человека…

Валери, попивая глинтвейн, слушала кузину и смотрела на огонь в камине.

— Ив, что ты хочешь от меня услышать? — устало спросила она.

— Объяснения, — слегка заплетающимся языком, ответила Ивелин. — Что происходит? Мой отец вряд ли догадывался, что незаконнорожденный сын его покойного брата больше похож на хладнокровного убийцу, чем на того, кого ты мне описывала. Он одним ударом убил одного из лучших мечников в Вестонии! А те слухи о том, как он в одиночку ворвался в букмекерскую контору и положил всю охрану? Дуэль с виконтом де Англандом? Он голыми руками уложил дюжину наемников на пороге своего дома и как щенков разбросал парочку лучших дружинников моего отца! А еще он отправляется в теневой патруль! Как-то это непохоже на изнеженного юнца, тебе не кажется? Скажу больше, кузина, то описание Макса, которое ты мне дала, больше подходит моим старшим братьям.

— И моим, — кивнула Валери и поправилась: — Когда они были живы…

— Может, твой отец нанял для него учителя фехтования, когда Макс был еще ребенком?

— У наших братьев тоже были учителя фехтования, — пожала плечами Валери. Она не заметила, как и сама втянулась в этот странный разговор. Просто кузина сейчас задавала те же вопросы, которые мучали и саму Валери. Плюс действие коварного глинтвейна. — Но я не думаю, что кто-то из них смог бы справиться с лучшим мечником, да еще и с такой легкостью.

Здесь что-то другое… Валери не стала говорить Ивелин, что помнила Макса совершенно другим человеком. Тот Макс из прошлого никогда бы не сказал то, что сказал нынешний Макс перед дуэлью. Она навсегда запомнит взгляд его ледяных глаз. Он словно видел ее насквозь. В тот миг она очень хотела открыться ему. Поведать о своих страданиях и бедах, но сдержалась.

Нет! Больше она никогда не доверит свою судьбу мужчине! Они только и делали, что предавали ее. Они эгоисты, которые думают только о себе и своих амбициях.

Отец, ослепленный жаждой власти, проиграв королю, подставил под удар всю семью. В итоге, мать в доме для умалишенных, а она и ее сестры в качестве приживалок находятся в доме дяди-предателя. Ожидая, пока их словно породистых кобыл, не продадут за хорошую цену. И вот теперь ее судьба снова зависит от мужчины. Нет уж! Она сделает все, чтобы в будущем не зависеть от их прихотей!

— Что мы скажем моему отцу? — спросила Ивелин.

— Правду, — пожав плечами, ответила Валери и, улыбнувшись, добавила: — Милая кузина, мы — всего лишь слабые женщины. Мы попытались, но у нас ничего не получилось. Давай предоставим мужчинам действовать.

А внутренне Валери кровожадно усмехнулась. Она очень надеялась, что ее дядя и единокровный братец очень скоро вцепятся друг другу в глотки.

— Кико, что скажешь? — насмешливо спросил Карл Третий, король Вестонии, прозванный в народе Победителем, у своего шута, когда дверь за королевским секретарем закрылась.

Маленький горбун, мотнув головой, отчего бубенцы на его цветном колпаке весело брякнули, насмешливо ответил:

— Скажу, что твой секретарь зажрался. Совсем замучил твоих придворных. Распух от взяток. В канцелярии на него уже подготовлено пухлое досье. Твои гончие ждут отмашки.

Оставаясь наедине, они частенько переходили на неформальный тон. Правда, шут всегда тонко чувствовал ту невидимую грань, за которую нельзя было переступать. Это повелось с того самого дня, когда низкорослый мальчишка горбун, путешествовавший по миру с бродячим цирком, во время выступления во дворце перед маленьким принцем прикрыл того своим скрюченным горбатым тельцем от отравленной стрелы. С тех пор эти двое всегда были вместе. Принц стал королем, а выживший после того покушения мальчишка-горбун — его шутом, а также его глазами и ушами при дворе, и за его пределами.

— Да ладно тебе, — усмехнулся король. — Пускай пухнет. Ты же знаешь, как нынче сложно найти исполнительных людей. А Ламбер — исполнительный. Мне нравится, как он составляет доклады. Все, как я люблю: четко и по существу. Хе-хе… Тем более у него сейчас много расходов. Говорят, у него завелась новая интрижка. А с моих придворных не убудет. Главное, чтобы он был верен мне. Он ведь верен?

Карл задал этот вопрос как бы невзначай, но Кико эта небрежная интонация была прекрасно знакома. После нескольких покушений и особенно последнего заговора король всегда держал нос по ветру.

— Пока да, — вынужден был согласиться шут.

— Вот когда это изменится, тогда и дашь отмашку моим псам, — ледяным тоном произнес король.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился шут.

— Лучше скажи, как продвигается подготовка к войне? — сменил тему Карл. Он поднялся из мягкого кресла и подошел к широкому окну. — Только давай без этой тягомотины… Скажи просто — мы успеваем?

— Если герцог де Гонди не будет вставлять палки в колеса — успеем.

Король поморщился. Опять этот де Гонди! С каким бы удовольствием Карл подвесил бы этого чванливого старика на дыбе и собственноручно потыкал бы его бока раскаленным добела прутом.

Но он вынужден был признать, что не может этого сделать. Де Гонди — один из самых древних и влиятельных родов Вестонии и самый крупный землевладелец в Мэйнленде. Под его рукой вторая по численности армия в королевстве. Кроме того, без зерна де Гонди война может просто не состояться.

— Чего он хочет?

— Известно, чего, — пожал плечами шут. — Вашу внучку для своего старшего сына.

— Адель он не получит, — отрезал король. — У меня на ее замужество другие планы.

Кико незаметно усмехнулся. При дворе ни для кого не было секретом, с каким трепетом и любовью король относился к своей внучке, малышке Адель. Дочь его младшего сына, принца Бастьена, погибшего в морском бою с пиратами, стала для скорбящего отца настоящей отдушиной.

— Кстати, — резко меняя тему, вспомнил король. — Что там Ламбер, докладывал о прошении графа де Грамона? О каком-то его племяннике, который отправился в теневой патруль… Разве сыновья этого подлого предателя Фердинанда де Грамона не были казнены вместе со своим отцом?

— Вы правы, ваше величество, — серьезно ответил шут, чутье которого подсказывало ему, что о неформальном общении на некоторое время нужно забыть. — Сыновья и наследники Фердинанда были казнены. Речь идет о его бастарде, которого вы помиловали.

— Не понял? — нахмурился король. — Это шутка?

— Нет, ваше величество, — коряво поклонился шут, позвякивая колокольчиками на рукавах. — Позвольте напомнить, что мальчишка был помилован вами по просьбе ее величества.

— Кико! — поморщился Карл. — Прекращай этот балаган и объясни нормально!

Горбун, понимая, что гнев короля отступил, уступая место любопытству, шутливо шаркнул ножкой, ухмыльнулся и продолжил уже без политесов:

— В день перед казнью к тебе обратилась королева с просьбой помиловать бастарда де Грамона. Если я не ошибаюсь, ее умоляла об этом кто-то из ее фрейлин. Дознаватели проверили его. Он не был причастен к заговору, после чего ты удовлетворил просьбу ее величества. Это все, что мне известно.

— И этот бастард добровольно отправился на фронтир? — удивленно спросил король. — А Генрих де Грамон просит, чтобы я разрешил вернуть его?

— Похоже на то, — пожал плечами Кико.

— Чушь какая-то, — фыркнул король. — Вот что… Пусть Генрих де Грамон пока подождет. А ты подробно разберись в этом вопросе. Я хочу знать все об этом деле и об этом бастарде. Ты же знаешь, как я не люблю, когда вокруг меня происходят всякие странности.

— Будет сделано, ваше величество, — поклонился шут. — Я сейчас же займусь этим делом.

Глава 6

Увы, но покинуть Шаньи нам не удалось. Вернее, из города мы все-таки выехали, но ближе к полудню началась метель, и нам пришлось возвращаться назад. В итоге, в Шаньи мы провели еще пять суток.

Я прекрасно понимал, что караван мы уже не догоним, но в этой вынужденной паузе были и свои плюсы. Во-первых, я смог спокойно восстановиться после ранения, а во-вторых, мне более или менее удалось наладить контакт с Ладой. Не бог весть что, конечно, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Впрочем, с ведьмами всегда так. Никогда не знаешь, что у них на уме, и что они выкинут в следующую секунду.

Вот и с Ладой все происходило так же. Где она остановилась в Шаньи, я не знал и узнавать не собирался. Ведьма мигом почует слежку, и тогда можно забыть о ее хорошем или нейтральном отношении. Она приходила ко мне рано утром и после примерно двухчасового сеанса покидала мой номер еще до полудня. Забегая немного вперед, скажу, что так продолжалось ровно пять дней, а на шестой, когда вьюга утихла, Лада просто не пришла. Чему я абсолютно не удивился.

Все эти пять дней во время этих наших сеансов я, используя истинное зрение, помогал Ладе правильно пропускать и распределять энергию по ее энергоканалам. По сути, я, как и обещал, был ее глазами.

До этого она действовала интуитивно и пыталась лечить саму себя, не совсем понимая сути проблемы. Там, где нужно было действовать аккуратно, она использовала слишком большие сгустки энергии, и наоборот — ограничивалась слабым потоком, где требовался мощный напор.

С моей помощью у нее начало получаться. Один раз я даже увидел слезы в ее глазах. Это случилось в тот момент, когда нам удалось разблокировать один из ее энергоканалов.

Кстати, о том, что с ней произошло и кто именно стал причиной этой жуткой магической травмы, Лада мне так и не рассказала. Скажу больше, о своем прошлом она вообще не говорила. Я было попытался вызвать ее на откровенность, но эти поползновения были мгновенно пресечены. В общем, о прошлом ведьмы я больше не пытался выспрашивать.

А вот своими знаниями о Тени и магии в целом Лада делилась без утайки, честно выполняя свою часть сделки. От нее я узнал, что Теней оказывается есть несколько. Ладе, по крайней мере, кроме Тени Стрикса, известно еще о трех.

Одна находится на Южном материке и накрывает собой часть огромной Желтой пустыни, другая, чуть поменьше, висит в середине Нортланда, северного материка, а третья находится где-то в Красном океане. В общем, веселая картинка вырисовывается.

Моя теория о существовании магии в этом мире еще до появления Теней оказалась верной. Как и в моем мире, здесь когда-то существовали места силы, и, как нетрудно догадаться, именно они и были накрыты Тенями.

На данный момент у меня есть несколько теорий на этот счет, о которых пока еще рано говорить, но ясно одно — именно места силы, являясь некими генераторами энергии, и притянули к себе эти странные аномалии.

Об одаренных Лада рассказывала не очень много и не очень охотно, но суть я уловил. Условно — их существует два вида. Первые, так называемые Истинные, это те, кто получили свою силу якобы от богов этого мира. Ведьмы, характерники, князья леса, хозяева гор и прочие — все они разные, но у них есть общая особенность — собственный магический источник.

А вот вторые, так называемые Теневики, или Маги Тени, получившие свой дар после появления аномалий, собственного магического источника не имеют. Они черпают энергию из крудов, неких камней силы, что добываются в основном из тел теневых монстров и не только.

Энергия Тени неоднородна. Отсюда и разделение в рядах ею одаренных. Артефакторам подвластна бурая и серая мана, алхимикам — изумрудная и янтарная, целителям — алая и лазурная.

Есть еще страйкеры, боевые маги, которым подчинена лиловая мана. Кстати, страйкеры — единственные одаренные из всех, кто может ненадолго заходить в Тень. Все благодаря особым магическим доспехам, которые защищают их от воздействия сырой маны Тени.

Я чувствовал, что Лада знает намного больше, чем мне рассказывает, но давить на нее я не собирался, равно, как и задавать лишние вопросы. Дабы не плодить лишние подозрения своей неосведомленностью. Хоть меня и подмывало показать ей лисий медальон или тот странный кинжал, который я нашел в тайнике букмекерской конторы, но в конечном итоге я пришел к выводу, что этими знаниями с ведьмой не стоит делиться.

Лада оказалась способной ученицей. По сути, на пятый день она смогла освободить еще один поврежденный энергоканал уже полностью без моих подсказок. Думаю, именно этот факт и поставил точку в нашем коротком сотрудничестве. Она подумала, что уловила суть, и решила, что сможет исцелиться самостоятельно. Потому и не появилась на следующий день.

Меня это никак не задело. Во-первых, в основном я узнал все, что хотел, а во-вторых, я был уверен, что рано или поздно наши пути снова пересекутся. Дело в том, что Лада поторопилась с выводами насчет своего «недуга». Там все намного сложнее и без помощи Видящего ей не справиться. Так что ведьма очень скоро снова будет искать со мной встречи. Только вот на этот раз она будет на позиции просительницы.

Семь дней у нас заняла дорога до Сардана — второго по величине города в графстве Макон, именно там, со слов Лады, сержант Буке и планировал продать «бедолаг».

Так как само графство не было частью Вестонии и, по сути, являлось отдельным государством, нам пришлось больше суток провести на границе. Всему виной предстоящая война с Аталией и огромные толпы беженцев из близлежащих графств.

В общем, когда мы заселились в гостиницу в торговом районе Сардана, подходили к концу пятнадцатые сутки с момента нападения на меня убийц из гильдии.

Сардан был первым крупным городом, который я посетил в этом мире. В отличие от того же Абвиля, жизнь здесь кипела и бурлила словно похлебка в забытом на огне котелке.

И это еще не сезон. Пока судоходная река, главная торговая артерия графства, еще покрыта льдом, город варился в собственном соку. Здесь я впервые увидел представителей из разных стран. Высоких бородатых северян из Нортланда, шустрых бергонцев, чопорных астландцев, крикливых аталийцев и предприимчивых купцов из далеких халифатов. Прекрасное место для воплощения в жизнь моих долгосрочных планов.

Еще на въезде в город, видимо, правильно оценив наш кортеж, меня атаковала стайка местных малолетних оборванцев, предлагая разные услуги. Ко мне обращались сразу на нескольких языках, хотя главным здесь был вестонский.

Безошибочно выделив их главаря, вихрастого низкорослого парня с живым острым взглядом, который держался поодаль и внимательно наблюдал за действиями своих подопечных, я, обращаясь на вестонском, подозвал его к себе.

— Господин! — охрипшим от простуды горлом прохрипел он. Вблизи он выглядел постарше. Вероятно, они с Максом даже были ровесниками. — Чего изволите?

— Как твое имя? — спросил я.

— Котом кличут, — шмыгнул носом он.

— Хорошо, Кот, — кивнул я. — Меня называй — шевалье Ренар. У меня для тебя и для твоей ватаги есть работа. Главный критерий — скорость. Деньгами не обижу.

— Что надо делать?

— Найти людей. Быстро найти.

— Пять талеров — и мы впрягаемся, — важно выкатив губу, произнес Кот. По его горящему взгляду было ясно, что он явно завысил цену.

— Нет, парень, — покачал головой я. — Видимо, ты меня не понял. Мне нужно, чтобы ты и твои парни перевернули этот городишко вверх дном, но нашли мне тех, кого я ищу. За это ты получишь одну серебряную крону задатка и еще пять после выполнения моего заказа. Осознал?

По мере того, как я говорил, глаза Кота постепенно лезли на лоб. Он даже громко сглотнул.

— Шевалье, назовите имена тех, кого вы ищете, — твердо произнес он и шагнул вперед. — Мы беремся за эту работу.

— Сержант Буке, — начал говорить я. — Его караван должен был прибыть сюда несколько дней назад и, скорее всего, уже покинул город. Тем не менее, я хочу знать, кому он продал большую часть людей, которые были с ним в караване. Найдите мне каждого проданного в рабство.

После этих слов я бросил серебряную монету внимательно слушавшему меня Коту, которую тот ловко поймал и тут же засунул ее себе за щеку.

— Я поселюсь в «Синем льве», — сообщил я. — Буду ждать от тебя вестей там.

Кот кивнул и, громко свистнув, двинулся в сторону ближайшего переулка. За ним тут же последовала его разношерстная ватага.

В гостиницу «Синий лев», которую нам порекомендовали стражники, охранявшие центральные городские ворота, мы заселились в полдень, а уже к вечеру начали поступать первые весточки от Кота.

Увы, но мы прибыли в Сардан слишком поздно. Сержант Буке действительно уже успел расторговаться и покинуть город еще несколько дней назад. Равно как и купцы из Восточного халифата и Великого каганата, которым он продал «бедолаг». Купцы спешили добраться до ближайшего морского порта до того, как дороги превратятся в болото.

Также мы узнали, что Буке продавал «бедолаг» маленькими группками и разным купцам. Поэтому у нас все еще была надежда, что нам удастся перехватить если не всех, то хотя бы нескольких из них. Правда, с каждым часом и с каждой безрадостной весточкой надежда таяла. Из всех крестьян-призывников только участь троих была нам неизвестна. Остальные уже были далеко от Сардана.

Уже в полночь в гостиницу пришел сам Кот. Охранники «Синего льва» его сперва не хотели пускать и даже попытались вышвырнуть на улицу, но после моего вмешательства и щедрых чаевых парня пропустили и позволили подняться в мой номер.

Я предложил Коту присесть и налил ему немного теплого отвара, травами для которого я разжился у Лады.

Пока парень садился и осторожно принюхивался к содержимому глиняной чашки, я внимательно его просканировал и обнаружил светло-серые пятна в его легких. Я уже такое видел и много раз. Легкие поражены туберкулезом. Все только начинается, но, учитывая место его обитания и отсутствие доступа к адекватному лечению, он обречен.

Тем временем Кот, поморщившись, травяной запах ему явно не понравился, отставил чашку в сторону и подозрительно взглянул на меня.

— Думаешь, хочу опоить тебя? — усмехнулся я. — Чтобы не платить оставшуюся сумму? Смотри…

Я взял его чашку и сделал два глубоких глотка. Затем, отставив отвар в сторону, я достал кошель и выложил на стол перед носом парня пять серебряных крон.

— Твой гонорар, — кивнул я на деньги.

Кот ловко смел серебряные кругляши со столешницы и уже другими глазами посмотрел на меня. В его взгляде я увидел интерес.

— В наше время человек чести — редкий зверь, — прохрипел он и закашлялся в рукав. Когда короткий приступ закончился, он снова взглянул на меня слезящимися от напряжения глазами.

— Кровью еще не харкаешь? — от моего вопроса парень вздрогнул и нахмурился.

— Пока нет, — тихо ответил он. Похоже, Кот уже догадывается о своем недуге.

Я потер подбородок и вздохнул. Не в моих, конечно, правилах заниматься благотворительностью… Я и за сержантом Буке сорвался-то не для того, чтобы, как рыцарь на белом коне, спасти тех «бедолаг». Нет, я вовсе не герой, спешащий на помощь угнетаемым и обездоленным, которые, как покорные овцы отдались на милость негодяям. Просто у меня был любопытный план, как провернуть весьма выгодное для меня дельце. Вот и все.

Кроме того, судя по тому, что мне рассказала ведьма о фронтире, эти бедолаги были уже обречены. Так что на каких-нибудь галерах, хоть и в качестве рабов, у них было больше шансов пожить подольше.

Но с Котом совсем другое дело… Во-первых, он и его ватага неплохо себя показали. И при должной мотивации покажут себя снова.

А во-вторых, этот парень с умным взглядом очень напоминал мне меня самого. Он — не покорная овца, он — лидер. Он разобьет костяшки в кровь, но пробьет себе дорогу. А я ему в этом немного помогу.

Я достал из внутреннего кармана сюртука небольшой пузырек и поставил его на стол.

— Знаешь, что это?

Парень, во все глаза уставившись на алое зелье, громко сглотнул и резко кивнул.

— Оно — твое, — сказал я. — Пей по капле в день с отваром из этих трав. Обещаю, болезнь отступит.

Я выложил перед ним несколько сухих пучков. Кот ошарашенно уставился на меня.

— С чего такая щедрость?

Я хмыкнул.

— Зришь в корень. Тебе знакомо слово «инвестиция»?

Кот отрицательно покачал головой.

— Это размещение капитала для последующего получения прибыли, — объяснил я.

— Понятно, — набычился Кот.

Так и не притронувшись к зелью и травам, он поднялся со стула и шагнул в сторону входной двери.

— В чем дело? — удивился я. — Ты даже не выслушал меня.

Кот обернулся и фыркнул:

— А зачем? Я уже знаю, что ты скажешь, парень.

— Хм… Любопытно, — произнес я и откинулся на спинку стула. Фамильярное обращение я решил пропустить мимо ушей. — Удиви меня.

— Все просто, — с вызовом в голосе ответил Кот. — Думаешь, ты первый такой любитель прибыли, который пытается подмазаться ко мне щедрыми подарками? Думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь?

— И чего же я, по-твоему, хочу? — без тени усмешки спросил я.

— Того же, что и все, — пожал плечами Кот и, зло исподлобья вперив в меня взгляд, продолжил: — Только вот ничего у тебя не получится! Я не крыса, чтобы кому-то своих пацанов продавать. Думаешь, я не знаю, куда их потом перепродадут? Хоть я и безродный, но за своих пацанов глотку буду рвать любому! А ты с такими предложениями лучше вон к Рубину или к Ноздре подкатывай — они за дырявый обол родную мамашу продать готовы.

— Понятно, — мой спокойный голос слегка сбил боевой настрой Кота. — Я тебя услышал. Теперь присядь и послушай меня.

Кот даже не шелохнулся, но и уходить не спешил. Я лишь пожал плечами. Хочет стоять — пусть стоит. Но он явно заинтересовался.

— Я не занимаюсь работорговлей, — после моих слов глаза Кота насмешливо прищурились. — Нет-нет, я не буду сейчас убеждать тебя в том, что это гнилой бизнес или еще что-то в этом роде. Каждый зарабатывает себе на жизнь по-своему. Я не занимаюсь работорговлей, потому что не считаю этот бизнес выгодным прежде всего лично для меня.

Хотя даже если бы он и был выгодным, я бы все равно этой мерзостью не занимался. Но этого вслух я не сказал. Кот все равно мне не поверит. Он ждет от меня других аргументов.

— За здорового мужчину средняя цена десять-пятнадцать крон, — хмыкнул Кот. — За ребенка — до двадцати крон. И ты хочешь сказать, что это не выгодно?

— Лично для меня — нет, — пожал плечами я.

Кот снова прищурился.

— И чем же этот бизнес для тебя так невыгоден?

— Рабов надо кормить, обеспечивать их жильем, лечить, если они заболеют, охранять, перевозить, искать выгодные рынки сбыта, давать взятки в каждом городе или порту местным властям, — начал загибать пальцы я. — Не спорю — выгода после продажи все равно будет, но она меркнет на фоне главных, лично для меня, потерь.

— Каких же? — мгновенно спросил Кот.

— Например, потеря репутации. Я — дворянин из очень древнего вестонского рода. Если при дворе узнают о том, что я замарал свою честь торговлей рабами, моей репутации конец. Я очень быстро стану изгоем среди таких, как я. О милости короля можно будет забыть навсегда. Меня, скорее всего, лишат наследства. Брак с богатой и знатной невестой тоже вряд ли состоится. Кто захочет породниться с работорговцем? Поверь, те несколько сотен крон барышей, что я получил бы после продажи каких-то оборванцев, не стоят потери репутации.

Кот машинально кивал каждому моему слову. По его взгляду было понятно, что я выбрал правильные аргументы.

— Помимо репутации, — продолжал я. — Меня беспокоит потеря еще одного очень важного для меня ресурса — времени. Те деньги, что выручит работорговец за год, колеся по миру и рискуя своей жизнью, я могу добыть за день или, если очень повезет, за какой-нибудь час.

Кот нахмурился. Он выглядел обескураженным.

— Вы меня совсем запутали, господин, — произнес он, снова перейдя со мной на «вы». — Каким образом вы надеетесь получить прибыль, отдав мне целебное зелье?

— Есть один товар, которым ты можешь меня обеспечить, — ответил я и добавил: — Собственно, те шесть крон ты сегодня заработал именно за предоставление мне этого товара. Как ты уже понял, меня интересует информация. Мне понравилось, как ты работаешь. Ты сэкономил мне время. Поэтому я инвестирую в твое здоровье, чтобы продолжить наше, смею надеяться взаимовыгодное, сотрудничество.

— И всё? — брови Кота слегка приподнялись. — Только информация?

— Да, — кивнул я. — Мне нужны глаза и уши в этом богатом торговом городе. Деньги, как ты понимаешь, не проблема.

— Не боитесь, что я начну снабжать вас откровенной брехнёй? — усмехнулся Кот.

Я, ничего не отвечая, достал из кошеля серебряный талер и положил его на край стола.

— Что это значит? — удивился Кот.

— Это плата за информацию, которую ты мне только что предоставил, — ответил я.

Глаза парня расширились. Он выглядел растерянным.

— Но я ничего вам не предоставлял…

— Ну как же, — хмыкнул я. — Во-первых, ты проинформировал меня о местных ценах на рабов. Во-вторых, я теперь знаю, что среди работорговцев существует большой спрос на детей, и в-третьих, если мне вдруг взбредет в голову заняться этим бизнесом — тогда мне стоит обратиться к неким Рубину и Ноздре. Этот талер твой. Бери.

Кот некоторое время переваривал сказанное мной и, видимо, что-то решив для себя, забрал монету.

— И что ты сейчас почувствовал? — серьезно спросил я.

— Что с вами выгодно иметь дело, — улыбаясь, ответил Кот. — И что будет непростительной глупостью с моей стороны потерять такой источник дохода.

Сказав это, он сгреб со стола пучки трав и пузырек с зельем.

— Значит, я в тебе не ошибся, — кивнул я.

— Что вас еще интересует? — уже по-деловому спросил Кот.

— Все громкие новости, слухи, информация о ценах на разные товары, — ответил я. — Список интересующих меня вопросов я потом тебе предоставлю. Читать и писать умеешь?

— Разберемся, — неопределенно ответил Кот и хитро взглянул на меня. — Чуть было не забыл… Мы нашли последнюю группу рабов, которых вы искали. Этих троих сержант Буке продал нортландцам. Они еще в городе. Их новый хозяин, Арвид Улссон, не может отправиться в путь, потому что сильно проигрался в кости. Он остановился в таверне «Веселый барсук».

Глава 7

В таверну «Веселый барсук» я отправился на следующий день. Кот сказал, что северянин, Арвид Улссон, почти не вылезал из нее, пытаясь отыграться у местных катал. Правда, у него это не особо получалось. Вернее сказать — совсем не получалось. Чем дольше он засиживался за игральным столом, тем глубже проваливался в расставленную местными шулерами ловушку.

— Говори уже, — усмехнулся я, кутаясь в толстый воротник тулупа и ерзая на заднем сидении катившейся вперед коляски.

— А что говорить? — нейтрально отозвался Жак и легонько тряхнул поводьями.

— Только давай без этого, — фыркнул я. — Думаешь, я не заметил твои взгляды, которые ты бросаешь на меня все эти дни? Ты же хочешь у меня что-то спросить, но не решаешься.

Жак полуобернулся и испытующе взглянул на меня.

— В чем ваш интерес?

— Ты о чем?

— Зачем вы хотели выкупить тех крестьян? Какой в этом смысл?

— Разве тебе не жалко этих бедолаг? — спросил я.

— С какой стати я должен жалеть тех, кто даже пальцем не пошевелил, чтобы отстоять свою свободу? — в его голосе слышалось искреннее удивление.

— Их ведь отправят на галеры или каменоломни, — сделал я еще одну попытку разжалобить Жака.

— Вы же сами понимаете, что этого не будет, — хмыкнул в ответ Жак и добавил: — Лада, конечно, баба ушлая, одним словом — ведьма, но она, похоже, ни черта не понимает в работорговле.

— А ты понимаешь?

— А тут особо-то и понимать нечего, — пожал плечами Жак. — Сами посудите. Мы уже узнали, что сержант Буке продал каждого «бедолагу» минимум за десять крон. Значит, на восточном базаре их перепродадут намного дороже. Там очень ценятся трудолюбивые и покорные крестьяне. Они не бунтуют. Много и молча работают. Такие рабы — отличное вложение денег. Будущие хозяева будут хорошо заботиться о таких сервах. Какой им смысл гробить таких дорогих работников в шахтах? Другое дело — пленники взятые в бою. Те же северяне, например. Землепашцы из них никудышные. Они — воины и будут все время пытаться напасть на своих хозяев. Таким прямая дорога на галеры или каменоломни, где они не очень долго проживут.

Жак сделал короткую паузу, а потом приглушенно добавил:

— Не удивлюсь, если узнаю, что все те бедолаги даже обрадовались такому исходу. Для них жизнь на чужбине, пусть и в неволе, всяко лучше смерти от клыков тварей Тени.

— Уверен?

— Конечно, — фыркнул Жак. — Их существование практически не изменится. Что под властью богатого землевладельца на востоке, что под графом де Брионном — не вижу особой разницы.

— А свобода?

— Разве она у них была когда-нибудь? — покачал головой Жак и добавил: — Вот я и пытаюсь понять, зачем вам все это? Зачем менять судьбу тех, у кого на роду написано быть рабами?

— А кто тебе сказал, что моя цель была именно в этом? — спросил я.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — нахмурился Жак. — Если бы вам удалось договориться выкупить этих крестьян, с вас бы содрали как минимум двойную цену. В чем ваша выгода? Ни за что не поверю, что вы все это затеяли просто так.

— Ты прав, у меня было несколько вариантов, — поправив воротник тулупа, ответил я. — Но сейчас уже поздно об этом говорить. Скажу больше — не в моих правилах обсуждать события, которым не суждено сбыться.

Жак лишь хмыкнул, оставив свое мнение на этот счет при себе.

Таверна «Веселый барсук» встретила меня шумом гремящей посуды, веселым гамом пирующей ватаги купцов, аппетитными ароматам, что доносились из кухни, и кислым пивным духом.

Единственный человек, который не разделял всеобщего веселья, был рыжеволосый детина, сидевший за столом у дальней стены и, судя по количеству пивных кружек на столешнице, пытавшийся утопить свое горе в алкоголе.

Лихо подскочившая ко мне миловидная подавальщица, на вопрос, где я могу отыскать уважаемого Арвида Улссона, указала на того самого рыжего детину. Поблагодарив девушку, я направился в указанную сторону.

— Вы позволите? — спросил я у рыжего здоровяка, кивая на стул.

Тот поднял на меня мутный взгляд и что-то неразборчиво промычал.

— Будем считать, что это — да, — усмехнулся я и плюхнулся на стул.

Брезгливо осмотрев столешницу, заваленную блюдами с объедками и залитую пивными лужицами, я откинулся на спинку стула.

— Разрешите представиться, — произнес я. — Шевалье Ренар, к вашим услугам.

— Чё те надо, парень? — рыкнул рыжий на ломаном вестонском.

— Хочу предложить тебе сделку, — ответил я, тоже переходя на «ты».

Знаю, внешний вид обманчив, но этот мужик как-то не особо похож на купца. Взгляд у него другой. Нет в нем той искорки, присущей людям этой профессии. Они смотрят на других людей цепко и оценивающе. А в глазах у этого рыжего — пустота, как у бычка на выпасе. И дело даже не в количестве выпитого хмельного. Хороший купец даже в сильном подпитие своей выгоды не упустит.

— Сейчас не до тебя, — мотнул рыжей башкой Арвид Улссон и грустно обвел взглядом пустые кружки на столе.

— А мне почему-то кажется, что мое предложение тебе придется очень даже по душе.

— Парень, ты оглох? — рыкнул рыжий.

Я усмехнулся и, достав из-за пазухи пухлый мешочек, молча бросил его на столешницу.

— Что это? — спросил Улссон.

Но по его враз изменившемуся взгляду стало ясно, что он догадался о содержимом в мешочке. Тем более, что, приземляясь на стол, содержимое знакомо звякнуло.

— Шестьдесят серебряных крон, — спокойно ответил я.

Рыжий громко сглотнул и потянулся было своей лапищей к желанному серебру, но я резко всадил острие своего стилета в деревянную столешницу в сантиметре от кошеля.

— Не так быстро, — холодно произнес я.

Улссон нахмурился и весь подобрался.

— Даже не думай, — усмехнулся я и покачал головой. — Ты умрешь раньше, чем оторвешь свой зад от стула. Кстати, даже если выживешь, за нападение на дворянина тебя все равно ждет виселица. Может, все-таки поговорим?

Улссон некоторое время пыхтел, сверля меня злым взглядом, но, видимо, хмель еще недостаточно овладел его разумом, и он произнес:

— Чего тебе надо?

— Другой разговор, — улыбаясь, произнес я и спрятал стилет.

От внимания слегка протрезвевшего Улссона не ускользнуло, насколько ловко я это проделал.

— Хочу купить у тебя рабов.

— Рабы не продаются, — резко оборвал меня Улссон.

— Почему так категорично? — удивленно спросил я. — Шестьдесят крон за троих оборванцев — отличная цена. Там, куда ты их отвезешь, тебе вряд ли дадут за них больше. А ведь их еще надо кормить, охранять, лечить и перевозить.

Здоровяк поморщился и тяжело вздохнул. Маска грозного северянина на мгновение сползла, обнажив под собой лицо слегка растерянного человека.

— Так, — хмыкнул я и по-хозяйски обвел взглядом бардак на столе. Затем поднял руку, подзывая подавальщицу. — Похоже, на сухую мы с тобой нормально поговорить не сможем. Ты как? Согласен со мной?

Улссон снова жалобным взглядом взглянул на мой кошель, покосился на пустые кружки, а затем, громко сглотнув пересохшим горлом, обреченно кивнул. Видать, совсем прижало мужика.

Когда девушка с улыбкой возникла возле нашего стола, я обвел рукой бардак, устроенный Улссоном, и произнес:

— Милая, а не найдется ли в вашей таверне места потише и почище? Такого, где мы с моим другом могли бы спокойно отобедать и попробовать вашего лучшего эля.

В подкрепление своих слов я выложил на столешницу пять талеров. Магический блеск серебра сделал свое дело. В «Веселом барсуке», как, впрочем, и в той таверне, где я остановился, имелись небольшие обеденные комнаты, где приезжие купцы за отдельную плату могли спокойно обсуждать важные вопросы и заключать сделки. В одну из таких комнат нас и пригласили.

Стиль внутреннего убранства этого кабинета ничем не отличался от общего зала. Тот же грубый стол и стулья, но здесь было тихо и относительно чисто.

Через несколько минут на столе появились блюда с едой, а также несколько больших деревянных кружек со свежим элем.

Улссон словно только что выбравшийся из пустыни путник сразу же ополовинил содержимое одной из них и потеплевшим взглядом уставился на меня.

— Полегчало? — усмехнулся я.

— Ага, — на бородатой роже северянина появилось подобие улыбки.

В течение следующего часа мы ели, пили и разговаривали. Постепенно язык Арвида развязался и его как будто прорвало.

Благодаря ненавязчивым наводящим вопросам я постепенно выяснил, что в своих предположениях, касаемо моего «собутыльника», я не был далек от истины.

На словах он, конечно, был купцом, но на деле — всего лишь помощником своего дяди, родного брата матери, который уже много лет занимался торговлей и по настоянию младшей сестрицы, наконец, согласился взять с собой непутевого племянничка. Пока дядя находился в столице графства по торговым делам, Улссон и еще несколько бойцов из дядиной ватаги остались приглядывать за товаром и деньгами.

В общем, впервые оказавшись так далеко от дома и получив относительную свободу, Арвид пустился во все тяжкие. Сперва это были всего лишь невинные попойки с участием местных дам легкого поведения, но потом он привлек внимание местных катал и не заметил, как подсел на игру. В итоге, Улссон задолжал кругленькую сумму. Слушая его рассказ, я несколько раз про себя усмехался. Вот с кем покойный Макс легко нашел бы общий язык.

Дело дошло до того, что с напоминанием о долге к нему уже приходили люди от местного криминального босса, которые легко положили мордами в грязь всех бойцов его дяди и сказали, что у Арвида есть неделя, чтобы решить вопрос. Собственно, визит местных коллекторов состоялся этой ночью, а уже к обеду появился я с приличной суммой.

Нет нужды говорить о том, как обрадовался Улссон, когда увидел мой кошель и тем сильнее было его разочарование, когда он услышал о предмете торга.

Объяснять, в чем причина нежелания продавать купленных рабов даже за двойную цену, Улссон не хотел ни в какую. Сперва я думал, что рыжий просто пытается набить цену, но очень быстро понял, что причина в чем-то другом.

Пришлось прибегнуть к приему моего хорошего знакомого виконта де Тосни.

Незаметно подлить немного «сыворотки правды» в кружку Улссона не составило особого труда, и уже через пару минут он запел соловьем, вываливая на меня потоки любопытной информации.

Чем дольше я слушал, тем больше мрачнел. Из его сбивчивого рассказа я выяснил, что северный материк охватило пламя войны. Конунг Харольд Седой Волк, собрав под своими знаменами огромное войско, начал постепенно захватывать Нортландию. На его стороне выступило большинство кланов оборотней, а также жрецы Ледяного храма, знаменитые своими кровавыми жертвами Хладу Жуткому, древнему богу севера.

Кстати, дядя Арвида Улссона прибыл в Сардан только с одной целью — купить молодых рабов для этих самых жертвоприношений. Причем его сопровождал один из жрецов Ледяного храма, который перед покупкой тщательно отбирал каждого раба. В Сардане жрец нашел только пятерых достойных умереть во славу его древнего божка. Собственно, именно поэтому купец отправился в столицу графства — для жертвоприношения требовалось больше рабов.

М-да… Если предположить, что дядя Арвида — не единственный купец, отправившийся в компании жреца на материк, — там, на севере затевалось что-то мерзкое и кровавое.

Еще вчера, перед тем как отправиться в таверну, нам удалось выяснить, кого именно продал сержант Буке дяде Улссона. Самых молодых из «бедолаг», в том числе и Жереми.

В чем смысл этих жертвоприношений Арвид Улссон не знал. Он лишь поделился со мной зловещими слухами, что ходили в народе о древней силе, к которой взывали служители Ледяного храма.

А еще он сказал, что, если бы не совет пяти ярлов, которые при поддержке ордена теневых магов выступили против Харольда Серого Волка, тот вряд ли бы обратился к жрецам за помощью.

Прежде всего на решение Харольда повлияло нападение флота Хельги Отважной на южные границы его королевства. Так, по крайней мере, Арвиду по секрету сказал его дядя.

Пока слушал рассказ Арвида, у меня появилось странное ощущение, что я каким-то образом уже был участником тех событий. Правда, несмотря на силу испытанного мной чувства, я все никак не мог связать его с каким-то конкретным моментом из прошлого.

Память Макса шалит? Это вряд ли… Хех… Где Макс, и где грозные морские сражения.

В моей прошлой жизни такого точно не могло быть. Может, это просыпается память из других моих жизней. Неужели мой таинственный благодетель изволит шалить?

Когда Улссон начал повторяться и рассказывать одни и те же истории из своей жизни по очередному разу, я понял, что пора закругляться.

В отличие от виконта де Тосни, я, благодаря истинному зрению, расходовал магическую сыворотку правды более экономно, при этом не снижая эффективности ее действия. Поэтому Арвид все это время оставался в сознании. И если бы не большое количество выпитого эля, внешне он бы выглядел более или менее адекватно.

Так, находясь под моим полным контролем, Улссон после обеда «пригласил» меня лично осмотреть рабов, которых выбрал сам жрец Ледяного храма, и которые содержались в специальном бараке на заднем дворе таверны.

Ушлый хозяин «Веселого барсука» этот момент тоже продумал. И неудивительно: Сардан — это город, где торгуют рабами. Хочешь иметь прибыль — адаптируйся под местные реалии.

Рядом с камерой, где содержались рабы, сидел чернобородый северянин, на правой стороне лица которого расплывался здоровенный синяк. Видимо, это подарок, что оставили ночные гости.

Когда бородач увидел меня, шагавшего рядом с Улссоном, он недобро оскалился и прорычал:

— Арвид, придурок! Кого ты там снова притащил?!

— Заткнись, Кнуд! — рыкнул в ответ Улссон. — Или я расскажу дяде, как тебя, прославленного воина, вываляли в грязи какие-то местные оборванцы. Лучше прояви уважение. Мой друг — дворянин!

Они явно говорили на астландском. Только очень корявом, со странным произношением и вкраплениями неизвестных мне слов, но это мне не помешало почти дословно понять, о чем шла речь.

Чернобородый Кнуд как-то враз сдулся. А еще я заметил, что его удивил тон, с которым с ним говорил Арвид. Похоже, племянник босса раньше себе такого не позволял. Всему виной магическое зелье.

Бородач что-то проворчал себе под нос, но в спор более не вступал. Видать, история с разборками с местным криминалитетом ему может вылезти боком. Руку даю на отсечение, он уже просил Арвида держать язык за зубами.

Тем временем Улссон подошел к двери камеры и произнес, кивая на сидящих внутри парней:

— Вот, полюбуйтесь, шевалье.

Я заглянул в небольшое зарешечённое оконце и поморщился. В нос мне ударил резкий запах пота и испражнений. Из темноты камеры на меня уставились четыре пары глаз, в которых я видел только апатию и обреченность.

Жереми и еще двоих парней из нашего каравана я узнал сразу. Они меня, кстати, тоже. Вон, как оживились. В глазах мелькнула искра радости и надежды.

Пришлось незаметно приложить палец к губам, чтобы помалкивали. Взгляд четвертого сидельца, широкоплечего высокого блондина, наблюдавшего за нашей пантомимой, сперва загорелся, а потом заметно потускнел. Он понял, по чью душу я пришел, и осознал, что ему ничего не светит.

— И что в них такого нашел жрец? — спросил я у Арвида. — Обычные оборванцы, которых пруд пруди в каждом городе Мэйнленда.

— Без понятия, — пожав плечами, честно признался Улссон. — Он использовал какой-то артефакт, которому давал попробовать каплю крови каждого из них. И сказать по правде, я не видел радости на его лице, когда мы покупали этих четверых. Он назвал их обычным «мясом».

Я перешел на истинное зрение. Жереми и тех двоих «бедолаг» я просканировал еще в Абвиле перед выездом и точно знал, что в их энергоструктурах нет ничего особенного. Сканирование блондина тоже ничего не показало. В принципе, все понятно. Не ошибусь, если предположу, что жрец их выбрал только из-за возраста и хорошего здоровья.

— А вот с пятым все не так просто! — Арвид заговорщически мне подмигнул. — Идем. Я его вам покажу. Мы его держим отдельно от всех.

Камера, где сидел пятый раб, находилась в глубине барака. Она была заметно теплее и чище. По крайней мере, из нее не несло помоями и экскрементами.

Лысый верзила, охранявший пятого раба, в отличие от чернобородого Кнуда, на наше появление отреагировал нейтрально. Они обменялись с Арвидом короткими приветствиями, и мне было предложено взглянуть на добычу жреца. Пока мы шагали внутрь барака, Улссон рассказал, что служитель Ледяного храма очень радовался тому, как отреагировал его артефакт на кровь этого парня.

Когда я заглянул в камеру, то встретился взглядом с худеньким парнишкой, которому от силы было лет четырнадцать или пятнадцать. На его худом бледном лице был написан страх и неверие в происходящее.

Я осмотрел парня внимательней. А ведь это не обычный крестьянин. Даже по остаткам его одежды понятно, что паренек — не из бедной семьи.

Хм… Интересно, чем ты так привлек жреца. Я быстро просканировал его энергосистему и довольно улыбнулся. Вот оно что! Теперь понятно, чему был так рад жрец. Энергосистема паренька, сидевшего на пучке сырого сена и с надеждой таращившегося на меня, была светло-янтарного цвета.

Приветливо подмигнув пареньку, я обернулся к Арвиду Улссону и произнес:

— Спасибо, друг мой! Я увидел все, что хотел. Предлагаю вернуться в таверну и продолжить нашу беседу за кружечкой эля. У меня созрело одно предложение, которое, я уверен, тебе очень понравится.

Глава 8

— А вон и стены Тулона! — облегченно произнес господин Шарье, глава каравана, к которому мы присоединились в Бриаре, небольшом городке, расположенном на границе двух графств уже на территории Вестонии. — Далее в двух часах пути от Тулона находится Западная крепость — наш последний оплот. А уже за ней…

— Тень Стрикса, — продолжил я за караванщика.

— Эх… Будь она неладна, — буркнул Шарье и, громко причмокнув, тронул поводья.

Проследив за двинувшейся вперед повозкой караванщика, я перевел свой взгляд на темнеющие вдалеке стены последнего приграничного города Вестонии и улыбнулся. Из Сардана мы вышли почти месяц назад и вот, наконец-то, добрались до фронтира.

Рядом со мной остановился наш фургон, который отлично показал себя в этом путешествии, чего нельзя сказать о коляске, которую мы с Жаком экспроприировали у виконта де Тосни.

Транспортное средство виконта не выдержало тягот нашего похода, и повозку пришлось продать в небольшом городке, находившемся в нескольких днях пути от границы графства Макон. Там же мы приобрели несколько лошадей для всего нашего небольшого отряда.

— Дальше действуем по плану? — спросил меня Жак, сидевший на козлах фургона.

— Да, — кивнул я. — Остановимся на несколько дней на постоялом дворе, о котором нам говорил Шарье. Затем, пока я буду улаживать дела в крепости, на тебе поиск подходящего жилья.

Жак, кивнув, дернул поводья, и наш дом на колесах покатился вперед. Краем глаза я заметил бледное юношеское лицо, мелькнувшее в узком оконце фургона, и тяжело вздохнул.

Почти месяц назад мой статус слегка изменился. Я стал рабовладельцем. Если для местных аборигенов это было показателем некой власти и признаком достатка, то для человека, сознание которого перенеслось из мира, где такое явление, как владение рабами, упоминалось разве что в исторических книгах, этот статус был прежде всего дикостью и, как ни странно, бременем. В одночасье я взвалил на себя обязанность заботиться о пятерых, полностью зависящих от меня, разумных, которых мой мозг отказывался воспринимать в качестве рабов.

В тот день в таверне «Веселый барсук» с помощью зелья виконта де Тосни и некоторого количества эля мне без проблем удалось уговорить Улссона продать сразу пятерых его рабов. Хотя изначально планировалось выкупить только парней из нашего каравана.

Решение я изменил, когда увидел энергосистему Кевина — того мальчишки из отдельной камеры, который оказался одаренным. Благоприятное ли это стечение обстоятельств, простая случайность или очередная шалость моего таинственного благодетеля — мне было плевать. Такой шанс я упускать не собирался.

Пятого раба, широкоплечего блондина, я выкупил скорее из жалости. Во-первых, я знал, какая участь его ждет на севере, а во-вторых, я просто мог себе позволить эту покупку.

Впоследствии я ни разу не пожалел о содеянном. Гуннар, так звали блондина, был родом с запада Астландии. В рабство он попал, когда его родную деревню разграбили и сожгли дружинники из соседнего баронства. Мой жест доброй воли натерпевшийся бед парень оценил по достоинству и всячески старался быть полезным в пути.

Кстати, именно он, подслушав разговоры северян, просветил сидевших с ним в камере Жереми, Клода и Люка, не понимавших ни слова на нортландском наречии, о том, что всех их собираются принести в жертву в Ледяном храме. Стоит ли говорить, что в тот миг, когда они увидели мое лицо в зарешеченном оконце, то восприняли это как знак свыше.

В общей сложности за пятерых рабов я выложил сто серебряных крон, о чем было упомянуто в договоре купли-продажи. Я намеренно дал почти в два раза больше, чем заплатил за них дядя Улссона. Так никто не сможет обвинить меня в мошенничестве — любой, кто увидит цифры в договоре, скажет, что эта сделка более, чем выгодна для северян.

Кроме того, по моей инициативе, которая нисколько не удивила Улссона, в документе были подробно перечислены имена и фамилии всех рабов, переходящих в мою собственность. Это уже страховка от будущих притязаний на мою собственность властей Вестонии. В том, что эти притязания будут иметь место, я нисколько не сомневался.

Сделка чуть было не сорвалась, когда у стряпчего, который должен был заверить своей подписью документ, возникли сомнения: имеет ли право племянник распоряжаться имуществом своего дяди? Но Улссон подсунул ему под нос доверенность, в которой было указано, что имеет, и все вопросы отпали сами собой.

В тот момент, когда всех рабов вытащили из их камер и выстроили перед нами, чтобы записать их имена в контракт, а потом уже передать новому хозяину, неожиданно подал голос Кнуд. Он единственный из купеческой охраны попытался вразумить Улссона, аргументируя тем, что его дядя будет в бешенстве из-за поступка племянника.

Но Арвид в категорической форме потребовал, чтобы Кнуд заткнулся. И зелье виконта де Тосни здесь было уже ни причем. Его действие уже закончилось. Всему виной был пухлый кошель с сотней серебряных крон, который Улссон не выпускал из рук. В общем, с полной уверенностью можно было сказать, что финальную стадию нашей сделки Арвид провел абсолютно добровольно и в практически трезвом состоянии. Серебро творит чудеса.

Как там уже отреагирует на продажу рабов дядя Улссона, мне было глубоко наплевать. Сделка была оформлена по закону.

Забегая немного вперед, скажу, что, когда мы выезжали из Сардана, дядя Арвида и жрец Ледяного храма все еще находились в столице графства.

Сам же Улссон, по сообщениям Кота, которому я дал поручение приглядывать за северянами, пока мы были в городе, умудрился спустить ту сотню крон за игральным столом буквально за ночь. В общем, что ждало этого балбеса по возвращении его дяди, я мог только догадываться.

В Сардане мы задержались еще на несколько суток, на протяжении которых Кот исправно снабжал меня разными сведениями. Перед отъездом я вручил ему инструкцию, в которой подробно расписал, как именно составлять для меня отчеты.

Предводитель ватаги оборванцев, сам того не подозревая, превратился в некое подобие бота, который собирал для меня всю имеющуюся информацию в локальной сети «Сардан и его окрестности».

Собранные отчеты Кот должен был доставлять каждую неделю господину Клюзе, тому самому стряпчему, который провел нашу сделку с Улссоном, и который понравился мне своей дотошностью и скрупулезностью.

С Клюзе я заключил договор о том, что он будет принимать для меня всю корреспонденцию, а потом отправлять мне ее почтовыми дилижансами, что иногда прибывали с караванами в Тулон.

Для оплаты услуг стряпчего, который в свою очередь занимался выплатой фиксированных гонораров моему «инфоботу», я открыл счет в самом крупном банке Сардана, где оставил вклад на сумму полторы тысячи крон с предписанием ежемесячной выплаты денежных средств на имя господина Клюзе или его законного представителя.

Я понимал, что качество информации и особенно сроки ее получения мной в этом неповоротливом мире будут, мягко говоря, далеки от совершенства, но по крайней мере, пусть и с опозданием, у меня получится быть в курсе происходящего в Сардане.

Насмотревшись вдоволь на темнеющие вдалеке стены Тулона, я взглянул на наш небольшой отряд, двигавшийся в сторону города. Откровенно говоря, я ожидал, что с парнями, статус которых изменился, будет больше проблем. Я был готов к сопротивлению, саботированию моих приказов, злым и ненавидящим взглядам, что насквозь прожигают нутро поработителя. Скажу больше, я думал, что в первую же ночь они все сбегут от меня, и даже загодя записал потраченную на их покупку сотню крон в графу «да и хрен с ними с этими деньгами…». Но реальность оказалась совсем другой.

Никакого сопротивления даже близко не имело места. Все пятеро выполняли мои приказы беспрекословно и даже с неким рвением, что первое время меня немало удивляло. А о злых взглядах и уж тем более о побеге даже и говорить нечего. Все пятеро смотрели на меня, скорее, как на благодетеля, чем на «ненавистного поработителя».

Я поделился своими мыслями на этот счет с Жаком. Так тот даже не сразу понял, о чем я ему толкую. А когда до него дошло… В общем, я еще долго ловил на себе его задумчивые взгляды.

Из его объяснений выходило, что, по сути, эти бедолаги, став моей собственностью, чуть ли не счастливый лотерейный билет вытащили. Гуннар, Жереми, Клод и Люк — так точно. Эти четверо — крестьянские отпрыски, с детства привыкшие к тяжелому труду, частому недоеданию и нищете.

Мало того, что я их спас от смерти, так еще и накормил, приодел и даже ни разу не выпорол. Жак утверждал, что работа на меня — это для них, что тот курорт. Меньше, чем за месяц, они даже успели обрасти мясцом на барских харчах. Ели мы, считай, из одного котла. О каком побеге может идти речь? И куда они побегут? Им выгоднее оставаться под защитой заботящегося о них дворянина.

Когда я заикнулся о свободе, Жак посмотрел на меня, как на идиота и объяснил, что для таких, как тот же Гуннар или Жереми это понятие довольно размытое и не совсем понятное.

Немного иначе обстояло дело с Кевином Барлоу. Являясь сыном купца, мальчишка принадлежал к более привилегированному сословию. Правда, от рабства его это не спасло.

Он со своей семьей покинул Туманные острова, спасаясь от войны, но корабль, на котором они плыли, потерпел крушение у северных берегов Диких баронств.

Из семейства Барлоу чудом выжил только Кевин, о чем паренек впоследствии успел пожалеть, причем не один раз. Его и еще нескольких пассажиров, дрейфующих в открытом море на обломках корабля, подобрали пираты. Именно с этого момента жизнь Кевина превратилась в череду многих злоключений.

В общем, пацан хлебнул горя. И когда попал ко мне, первое время молчал, прятал взгляд и вздрагивал, когда к нему обращались. Но со временем, находясь под началом у Бертрана, помогая старику по хозяйственной части, оттаял и начал понемногу рассказывать о себе. Кстати, о том, что у него есть магический дар, Кевин не знал, и я решил ему пока об этом не говорить. Сказал об этом только Бертрану, который еще больше начал опекать мальчишку.

Еще на въезде в Тулон, разговорившись со стражниками, которые охраняли центральные ворота, я выяснил, что в Западную крепость мне сегодня ехать не обязательно. Оказалось, что ее комендант, капитан Луи де Роган, там не живет. Он снимает дом по соседству с бургомистром Тулона. И на место своей службы наведывается от силы три-четыре раза в месяц, остальное свое время посвящая частным визитам к местным аристократам, охотам и азартным играм.

Занимательную беседу с городскими стражниками я продолжил за поздним завтраком в таверне «Золотой вепрь», куда они же и посоветовали отправиться.

Служивые, с удовольствием поглощая местное темное пиво, поведали мне, что в прежние времена все капитаны жили в крепости, но за последние несколько лет с появлением Луи де Рогана порядки изменились.

Младший сын барона де Рогана, которого за какую-то провинность назначили комендантом в крепость на фронтире, привыкший к комфорту, балам и высшему обществу счел неправильным обычай проживания капитанов в холодной, продуваемой всеми ветрами башне. Оставив в крепости вместо себя двоих лейтенантов, которые сменяли друг друга каждую неделю, Луи де Роган снял большой особняк в центре Тулона.

Именно туда я и направился после разговора со стражниками, поручив Жаку и Бертрану размещение нашего отряда на постоялом дворе и заботы о нашем существенно обросшем всякими мелочами хозяйством.

Кстати, когда наш небольшой караван двигался по улицам Тулона, мне на глаза попались знакомые лица. Это был Патрик Дюпре и еще один наемник из его отряда.

Надо было видеть их удивленные рожи и отвисшие челюсти, когда они заметили Жереми, Клода и Люка, ехавших верхом рядом с нашим фургоном.

Жереми рассказал мне, что жених Трикси не участвовал в их продаже, но он прекрасно понимал, что происходит и даже не пытался помешать сержанту Буке. В общем, с Патриком все ясно. Пусть Трикси и просила меня присматривать за ее суженым, делать этого я не буду. Любопытно, а сама Трикси знает, что за фрукт ее будущий муженек?

В особняк к капитану я заявился ближе к полудню. Были опасения, что мне откажут в аудиенции, но баронет милостиво согласился меня принять.

— Итак, шевалье, — устало произнес капитан Луи де Роган, мельком ознакомившись с моими бумагами. — Вы, наконец, добрались…

Баронету, на мой взгляд, было лет тридцать, но из-за лишнего веса и нездорового цвета лица он выглядел старше лет на десять. Говорил он с тем постным видом, который лично мне навеял ассоциации с помещиком, выехавшим на пикник в давно наскучившее ему место, но вынужденным выезжать хотя бы сюда, дабы не умереть от безделья.

— Мне сказали, что вы были ранены на одном из привалов? — без особого интереса спросил он. Хотя, казалось бы, в этой глуши любой бы был рад интересным новостям. Это меня слегка насторожило. Поставлю пометку на будущее. — Как ваше здоровье? Вы сможете выполнять свой долг?

— Благодарю вас, господин капитан! Я здоров и готов к выполнению своих обязанностей.

— Отлично, — кивнул де Роган. — Послезавтра вы должны будете явиться в крепость. Под началом лейтенанта Тассена вы отправитесь в свой первый теневой патруль на запад вдоль границы Тени. А сейчас я не смею вас больше задерживать. Наверняка вы устали с дороги.

Я молча кивнул и хотел было уже двинуться на выход из его кабинета, но меня остановил его возглас.

— Ах да, шевалье! — все тем же скучающим тоном произнес он. — Вам, как дворянину, разрешено квартировать в городе, но у остальных такой привилегии нет.

Я изобразил удивление.

— Не совсем понимаю вас, господин капитан…

Патрик, паскуда, быстро сориентировался и доложил о моем приезде. Интересно, а сержант Буке еще здесь или уже отбыл с партией контрабанды?

— Ну как же, — хмыкнул де Роган, и его серые глаза опасно сузились. — Мне сообщили, что с вами прибыло трое бойцов, которые должны проходить службу в теневом патруле. И вместо того, чтобы отправиться прямиком в крепость, они почему-то устраиваются на ночлег в том же постоялом дворе, где остановились и вы. Вы не находите их действия халатными и даже преступными?

Капитан осторожничает. Проверяет почву. Иначе уже отправил бы за Жереми и остальными отряд стражников.

— Воины? — улыбнулся я. — Господин капитан, видимо, у тех, кто снабжает вас сведениями, проблемы со зрением. Со мной прибыли двое моих слуг и пятеро сервов. Скажу вам откровенно, из этих семерых, только одного можно назвать воином. Остальные — обычные крестьяне. Я по случаю приобрел их у работорговцев северян в Сардане. Кстати… Вот, ознакомьтесь…

Сделав вид, что я только что вспомнил о документах, которые были при мне, я выложил на стол перед капитаном договор купли-продажи.

Де Роган, стараясь сдерживать эмоции, небрежно начал знакомиться с содержанием свитка и когда увидел цену, его брови поползли вверх.

— Сто серебряных крон! Однако. Не многовато ли?

Я хмыкнул про себя. Если бы я захотел, ты бы сейчас мне за этот договор выплатил кругленькую сумму. Тебе просто повезло, что я не такая мразь, как ты. По сути, эта бумажка, что ты держишь сейчас в руках, может стать твоей погибелью.

Де Роган это тоже понимает, вон как сверлит взглядом. Уже наверняка придумывает, как бы ловчее от меня избавиться и уничтожить этот свиток. Не так быстро, урод. Сейчас я тебя обрадую.

Я пожал плечами.

— Сардан — дорогой город, но именно там есть возможность купить сильных и работящих рабов. Но насчет высоких цен с вами сложно не согласиться. И это не только касается рабов. Посудите сами. За отправку копии этого договора в Эрувиль моему дядюшке графу де Грамону с меня содрали почти десять талеров! Грабеж средь бела дня, да и только!

Я лишь мысленно усмехнулся. Я, естественно, соврал, но, судя по тому, как нахмурился капитан, а его полное лицо покрылось красными пятнами — мне он поверил. А еще по его пристальному взгляду мне стало ясно, что мой намек он понял.

— Да уж… — буркнул он. — Вероятно, мои осведомители ошиблись. Примите мои извинения, шевалье.

— Все в порядке, господин капитан, — улыбнулся я. — Предлагаю забыть об этом пустяке и более о нем не вспоминать.

Выходя за порог дома де Рогана, я был абсолютно уверен, что капитан ничего не забудет и обязательно рано или поздно попытается вернуть мне «подачу». И это будет его самой грубой ошибкой. Не стоит ему связываться с Плутом.

Глава 9

На удивление с поиском жилья в Тулоне проблем не возникло. Оказалось, что господин Молле, хозяин постоялого двора, где мы остановились, является также владельцем небольшого особнячка на окраине города и нескольких доходных домов в разных кварталах. Понимая, что без протекции бургомистра господин Молле вряд ли бы так развернулся, я старался произвести на него благоприятное впечатление. Домоправитель дураком не был и мою тактичность, которую, к слову, я не особо маскировал, раскусил в два счета. Такое внимание дворянина и, судя по сопровождению, небедного, ему, как простолюдину, пришлось по душе.

В общем, когда господин Молле узнал, что я прибыл в город надолго и хочу снять большое и комфортное жилье, он предложил мне тот самый особнячок, который, по его словам, иногда сдавался приезжим купцам и в данный момент пустовал.

Когда я увидел особняк, то понял, что в слово «иногда» господин Молле вкладывает какое-то свое особое значение. Судя по состоянию данной жилплощади, если здесь и останавливался кто-то, было это довольно давно — года два или три назад так точно.

Но несмотря на некую заброшенность, особняк мне понравился. Прежде всего своим расположением. Здесь было тихо и спокойно. Как раз то, что мне нужно. Кроме того, так как Тулон был приграничным городом, дома здесь строились соответствующие. Некоторые напоминали небольшие крепости, способные выдержать многодневную осаду.

Особняк господина Молле, который он выкупил у обанкротившегося аристократа, подавшегося с семьей искать счастья поближе к столице, был как раз одним из таких. Двухэтажный кирпичный дом, обнесенный высоким каменным забором, был разделен на два крыла. В первом располагались господские апартаменты, а во втором — комнаты для слуг.

Перед центральным входом в дом имелся небольшой садик, а на довольно вместительном заднем дворе — несколько подсобных помещений, огород и собственный колодец.

Так как в особняке уже несколько лет никто не жил, все это хозяйство находилось не то чтобы в упадке, но в довольно запущенном состоянии. Сад после зимы был мрачен и уродлив. Посреди заднего двора здоровенной черной кляксой расплылась грязная лужа, а от огорода осталось только название. Не лучшим образом выглядели и конюшня, хлев и курятник. Некоторые балки в них прогнили, а крыша в нескольких местах прохудилась.

Господин Молле много раз собирался заняться особняком, но постоянно откладывал это дело. Все его внимание было сосредоточено прежде всего на постоялом дворе и доходных домах. А особняк… Из нескольких оброненных им фраз я пришел к выводу, что, хоть особняк ему и достался задешево, но все-таки является для него обузой. Городской налог на недвижимость еще никто не отменял. Кроме того, кое-какие обязательные действия для поддержания дома господином Молле все-таки производились. Например, тот же колодец явно был в хорошем состоянии и воду из него можно было пить без страха подхватить какую-то заразу. Крыша самого дома периодически чинилась, а комнаты иногда проветривались. Даже мебель не вся была распродана.

В общем, заметив, что особняк мне понравился, господин Молле тут же попытался взять меня в оборот и запросил четыреста талеров в месяц. Все-таки это же бывший особняк барона с винным погребом и широкой смотровой площадкой, с живописным видом на Тулонский лес.

На подобное я, слегка прифигев от его аппетитов, сообщил ему, что меня, как сына графа, выросшего в столице Вестонии, старым баронским особняком не удивишь и что в его винном погребе, кроме воды по колено и лягушек, ничего больше нет, а про смотровую площадку, загаженную голубями, я бы на его месте лучше вообще не вспоминал.

Торг вышел интересным и понравился нам обоим. В итоге, сошлись на семидесяти талерах в месяц. Господин Молле попытался было навязать мне за небольшую плату горничную и кухарку, но я решительно отказался. Объяснив тем, что коллектив у нас мужской и непривередливый. И людей у меня хватает, есть кому работать. В общем, сами с хозяйством разберемся. И без двух шпионок. Но этого вслух я уже не сказал, дабы не оскорблять почтенного домоправителя.

— С комнатами разобрались? — спросил я, отпивая глоток горячего отвара.

— Да, — кивнул Жак. — За это можете не беспокоиться.

Мы сидели с ним за небольшим столом в каминном зале дома и спокойно ужинали.

Бертран, быстро поев, уже возился в кухне, что-то втолковывая, ходившему за ним хвостиком Кевину. Там же были слышны активные постукивания ложек остальных парней.

Я было хотел устроить общий ужин за длинным кухонным столом, но Бертран и Жак отговорили меня. Всё. Мы больше не в походе, где ели из одного котла, сидя вокруг костра. Я — дворянин, и, если кто-то из людей моего сословия узнает, что я позволил себе трапезничать за одним столом с сервами, проблем не оберешься. Некоторые, особенно горячие, обязательно попытаются оскорблениями спровоцировать дуэль.

Жак — другое дело. Он, хоть и мой конюх, но это не отменяет того факта, что он из воинского сословия. Считай, после этого похода Жак уже почти мой ближник, а также управляющий хозяйством. По крайней мере, он себя таковым уже считает. И свои намерения он уже подтвердил неоднократно, когда брался за оружие и вставал рядом со мной. К примеру, как в ту ночь, когда на наш лагерь в лесу вышел очнувшийся от зимней спячки пещерный медведь. К слову, в ту ночь все парни хорошо показали себя. Никто не испугался. Даже Кевин был готов стрелять из арбалета. Эту зверюгу мы не убили, но от лагеря отогнать смогли.

— Как тебе дом?

— Старый, но крепкий, — кивнул Жак. — И не сырой. Но работы вокруг полно. Будет, чем занять этих дармоедов.

— Ты только не переусердствуй, — предупредил я.

— Ничего с ними не случится, — успокоил меня Жак. — Лбы крепкие, к тяжелой работе на земле привыкшие.

— Ста крон хватит?

— Даже останется, — отмахнулся Жак.

— Уверен, что нам все это нужно? — спросил я.

— Конечно! — уверенно ответил он. — Зачем каждый день бегать на рынок и тратить такие деньжищи на пропитание, когда у вас на заднем дворе почти все готово к ведению собственного хозяйства? Так все делают. Тем более, что мы здесь надолго.

— Делай как знаешь, — пожал плечами я.

— Мы с Гуннаром запланировали на днях метнуться в соседнюю деревушку и прикупить всякого разного. Несколько коз, гусей и курей, семян всяких. Ну и по мелочам разного. Инструмент опять же… Но это уже в городе. В общем, будем обживаться, чтобы вам, господин, удобства все создать.

— И о себе не забыть, — хмыкнул я.

— Без этого никак, — вернул мне ухмылку Жак. — Тем более, не я придумал самому себе эту головную боль.

— Да уж, — вздохнул я. — Кто бы мог подумать, что быть рабовладельцем — это такая морока? Кстати, о тренировках тоже не забывай.

Жак поморщился.

— Не забуду, как тут забудешь… Но не нравится мне все это. Вдруг, кто прознает, что вы приказали сервов смертному бою учить? Проблем тогда не оберешься.

— Это уже моя забота, — отмахнулся я. — А твоя — научить. Тем более, что деньги ты уже взял.

— Взял, но предупредил, что воинов из них все равно не получится. Разве что из Гуннара толк будет… Но не сразу.

— А я и не прошу тебя из них легендарных воинов делать, — возразил я. — Мне важно, чтобы за себя постоять смогли. Тем более, что парни не трусливые. Медведя, конечно, испугались, но не дрогнули ведь. Не отступили.

— Это да, — тяжело вздохнул Жак. А у самого в глазах одобрение. — Смелые, хоть и крестьяне.

— А что касается сервов… — произнес я. — Так это ненадолго.

— Освободить решили? — удивился Жак.

— И не только… Им, конечно, пока безопасней моими сервами числиться, но в будущем я не собираюсь вечно, как перекати-поле, по миру носиться. Женюсь, остепенюсь. Как землей обзаведусь, сдам им в аренду и денег на развитие хозяйства подкину. И тебя над ними приглядывать поставлю. Вместе богатеть начнем. А насчет смертного боя… Так это для защиты скорее. Соседские дружинники захотят пошалить, а не тут-то было. Парни их на копья поднимут.

— А потом у вас с соседом из-за этого войнушка начнется, — покачал головой Жак, но по взгляду вижу, идея пришлась ему по душе. — Где это видано, чтобы крестьяне служивых на копья брали?

— С соседями разбираться — это уже моя забота, — ледяным тоном произнес я. — Мне важно, чтобы все знали, что на защиту моих земель даже крестьяне с оружием встать могут. И это не считая того, что у меня своя дружина будет. А своих в обиду я не дам.

— Складно, — качнул головой Жак. — И парни за вас в огонь и воду пойдут, после всего, что вы для них сделали. И детям своим наказ дадут, чтобы за вас Пресветлой молились.

Я лишь пожал плечами.

— Все в этом мире взаимосвязано. Вам хорошо — мне тоже хорошо, и наоборот. Если все с умом сделать, да по доброй воле — можно ведь неплохо жить.

Особенно, если живешь в последний раз… Но этого вслух я уже не говорил.

Мы еще некоторое время пообщались, а потом я поднялся к себе. Надо как следует выспаться. Завтра снова в путь.

Перед сном, когда по своему обыкновению проверить мою комнату зашел Бертран, у меня состоялся с ним тяжелый разговор.

— Значит, так, — начал я, доставая из шкатулки свитки и раскладывая их на письменном столе. — Слушай и запоминай.

Мой старый слуга, чувствуя ответственный момент, молча кивнул. Напряженно рассматривая бумаги, он то и дело пытался заглянуть мне в глаза. Видимо, силился понять, что происходит.

— Я хочу, чтобы ты сейчас сосредоточился и выслушал меня с холодной головой. Договорились?

Бертран снова кивнул. Старик явно старался выглядеть спокойным, но его выдавали руки. Тонкие узловатые пальцы нервно перебирали полы сюртука.

— Сам знаешь, куда я завтра отправляюсь. И о причинах ты тоже знаешь. Много раз уже объяснял. Геройски умирать во славу короны я не собираюсь. Но случиться может всякое.

Старик вздрогнул и осенил меня охранным знаком Пресветлой.

— Поэтому я подготовил несколько распоряжений, на всякий случай, если вдруг…

В глазах старика появились слезы.

— Оплакивать меня еще рано, — улыбнулся я и ободряюще хлопнул его по плечу. — Тем более, что убить меня не так уж и просто. В этом ты уже смог убедиться.

Бертран моей веселости не разделял, равно как и идеи отправиться на фронтир, но слезы лить прекратил.

— Со вступительной частью мы, надеюсь, закончили, — усмехнулся я и указал на первый свиток. — Переходим к основной… Вот это — мое завещание. Большая часть моего имущества после моей смерти перейдет тебе. Деньги в банке, несколько драгоценных безделушек и еще по мелочам. Этого тебе, думаю, хватит на то, чтобы прожить остаток дней, не бедствуя и в собственном доме. Документ составлен и заверен господином Клюзе. Если вдруг у тебя возникнут проблемы, он обещал помочь. Человек он честный, я ему верю. Далее…

Я указал на завещание.

— Фургон и двоих тяжеловозов завещаю отдать Жаку. Но сперва он должен будет отвезти вас в Сардан к господину Клюзе. Далее… Вот эти пять свитков…

Я разложил на столе пять свернутых в трубочки листов, закрепленных печатями.

— Это документы парней, где говорится, что они свободные люди. Также я завещал им по двадцать крон. На первое время, думаю, им хватит. Кевину я оставил сотню. Он у нас парень особенный, но одинокий. Его бы в столицу на учебу. Дар развивать. Ты ему помоги, если сможешь, хорошо?

— Я его не брошу, — сжав ладони в кулаки, произнес Бертран. — Он выучится и станет великим магом.

Я кивнул и улыбнулся. Вот и хорошо. А то старик совсем уже расклеился. Главное — перенаправить внимание. К Кевину он прикипел. Опекает его, как курица-наседка. И пацан за Бертраном хвостиком везде ходит.

Насчет великого мага он, конечно, загнул — не тот характер у пацана. Хотя могу и ошибаться. Освоит алхимию, станет уважаемым человеком. В общем, с голоду не помрет, если все правильно сделать. А Бертран сделает. Он Макса с его дрянным характером как-то умудрялся опекать, что уж говорить о тихоне Кевине, который старику в рот заглядывает.

Мы еще некоторое время поговорили с Бертраном. В основном говорил я. Успокаивал старика. В общем, кое-как это у меня получилось.

Когда уже засыпал, словил себя на мысли, что разговор с Бертраном был похож на прощание. Будто мы уже никогда с ним не увидимся. Закрыв глаза, я усмехнулся. Ну уж нет! Моя жизнь в этом странном новом мире только начинается!

— Эй, пацан! — усмехаясь в длинные седые усы, воскликнул широкоплечий воин. Волосатая бородавка на его мясистом подбородке в этот момент зашевелилась словно живая. — А ты уверен, что не ошибся поворотом?!

Выкрик здоровяка был поддержан громким многоголосым ржанием бойцов, стоявших на крепостных стенах.

— Приходская школа — направо! — гундосил жилистый угреватый крепыш со свернутым набок носом.

Именно так меня встретили мои новые сослуживцы в Западной крепости, куда я прибыл за несколько часов до полудня. Я стоял сейчас во внутреннем дворе и лениво осматривался, при этом полностью игнорируя подначки служивых. Пусть себе. Больно ответить я всегда успею. Сейчас портить отношения с ними ни к чему. Может быть, в скором времени я с кем-то из них плечом к плечу встану против общего врага.

Должен заметить, «Великая Западная крепость», о которой мне так много рассказывали, ничем таким меня не удивила. В прошлой жизни мне довелось побывать и в более монументальных местах.

— Заткнулись все! — командный рык откуда-то сверху со стороны одной из башен мигом прекратил насмешки.

Я поднял голову и встретился взглядом с худым седовласым мужчиной, который стоял на узком балкончике башни.

— Ваше имя, юноша?! — жестко спросил он.

— Шевалье Ренар! — вытянулся я по струнке. — Прибыл по приказу капитана де Рогана, чтобы поступить в распоряжение лейтенанта Тассена для дальнейшего прохождения службы в теневом патруле.

— Лейтенант Жан Тассен — это я, — произнес седовласый. — Вам сообщили, что через несколько часов мы отправляемся в путь?

— Да, господин лейтенант, — ответил я и, кивнув на своих лошадей, нагруженных всем необходимым, добавил: — Я готов!

— Думаю, вы не совсем понимаете, куда мы направляемся, шевалье, — осадил меня Тассен. — Никто не готов к встрече с Тенью. Тем более — новичок, коим вы, несомненно, являетесь. Впрочем, каждый из нас когда-то побывал на вашем месте. Только не все пережили эту встречу. В походе я рекомендую забыть о своем статусе, Ренар. Если хотите остаться в живых и вернуться домой целым и невредимым, вы должны беспрекословно выполнять мои приказания, а также приказания моих сержантов наравне с остальными. Это вам ясно?

— Предельно, господин лейтенант! — браво ответил я.

— Очень надеюсь на это, — мрачно произнес Тассен. — А теперь найдите мэтра Жакоба. Он снабдит вас всеми необходимыми зельями, без которых рядом с Тенью вам лучше не появляться.

Сказав это, лейтенант исчез в недрах башни, а я огляделся. И где искать этого мэтра Жакоба?

Ба! Знакомые все лица! Патрик и трое его дружков. Стоят поодаль — ухмыляются. Жених Трикси сейчас во мне дыру взглядом просверлит. Судя по экипировке, они тоже отправляются в поход. Ну что ж, может это и к лучшему.

— Эй! — раздался у меня за спиной хриплый голос.

Я обернулся. В нескольких шагах стоял невысокий бородатый толстяк. Во взгляде его светло-голубых глаз было что-то такое… Я почувствовал себя насекомым под взглядом энтомолога.

— Это ты — Ренар? — спросил он.

— Я… А вы…

— Зови меня мэтр Жакоб, — буркнул он и шагнул в сторону дальней башни. — Оставь лошадей здесь и иди за мной.

Пока я привязывал лошадей у коновязи, толстяк успел уже довольно далеко отойти. Я нагнал его возле входа в башню. Мне хватило времени подробно просканировать его энергосистему. Мэтр Жакоб был первым одаренным, которого я встретил на фронтире. Его энергоканалы светились темно-зеленым светом. Кстати, когда я отправлялся сюда, то думал, что здесь будет больше магов.

— Как у тебя с деньгами, парень? — спросил мэтр Жакоб, когда мы поднялись на второй этаж башни и вошли в широкий кабинет, заставленный шкафами и столами, на которых громоздились пробирки, колбы и другие приспособления для варки зелий.

Окинув заинтересованным взглядом лабораторию, я ответил:

— Лейтенант не говорил, что за зелья нужно платить из своего кармана.

— За казенные — не надо, — отмахнулся толстый алхимик. — Вот, держи.

Он взял со стола несколько небольших пузырьков и протянул мне.

— Это «Слеза Света», — объяснил он. — Будешь добавлять по несколько капель в воду. Себе и лошадям. Немного помогает от головных болей.

— Головных болей? — переспросил я.

— Окажешься рядом с Тенью — поймешь, — многообещающе ухмыльнулся мэтр Жакоб. — Только следи за дозировкой. Не переусердствуй. Если привыкнешь, уже не сможешь жить без него.

— Понял, — кивнул я, пряча пузырьки в карман. Потом подробно изучу. — Благодарю.

— На этом щедрость нашего короля, пусть хранят его боги, заканчивается, — широко улыбнулся алхимик. — Остальное уже за счет доблестных патрульных. Желаешь что-то прикупить в дальний и опасный поход?

На моих губах появилась усмешка. Я уже успел просканировать лабораторию, которая в истинном зрении светилась всеми цветами радуги, словно обвешанная новогодними гирляндами. Похоже, здесь есть чем поживиться.

— И что мне может предложить многоуважаемый мэтр Жакоб?

Глава 10

Выйдя из башни, где располагалась лаборатория мэтра Жакоба, я вернулся к своим лошадям. В тот момент, когда я хмуро осматривал свою поклажу, меня окликнул веселый голос:

— Шевалье! Судя по вашей кислой физиономии, этот прохвост, мэтр Жакоб, значительно опустошил ваш кошель?!

Я обернулся на голос. В десяти шагах от меня стоял невысокий мужчина с огненно-красной шевелюрой и не очень аккуратной бородкой клинышком. В его голубых глазах плескалось веселье, а полные губы растянулись в приветливой улыбке. Складывалось впечатление, что этот рыжий действительно был рад меня видеть.

На вид ему было лет тридцать-тридцать пять. Недорогая, но добротная экипировка, потертая рукоять меча, слегка стоптанные сапоги из крепкой кожи, пухлый вещевой мешок за спиной — судя по всему, этот рыжий один из тех, с кем мне предстоит отправиться в поход.

А физиономия у меня действительно кислая. Но не потому, что я сильно потратился. Скорее, наоборот — вопреки моим ожиданиям, я так ничего и не купил. Хотя этот урод, мэтр Жакоб, всячески пытался вытащить из меня деньги. Только вот вместо того, чтобы предлагать магические зелья, он пытался втюхать мне всякую дрянь. Навроде непонятных травяных настоек, пахнущих мышиным дерьмом и старыми портянками.

По известным причинам напрямую я сказать ему ничего не мог. Приходилось отыгрывать роль заинтересованного слушателя и потенциального клиента, который верит в то, что вот та настойка, от которой разит болотной гнилью — это самый настоящий эликсир, увеличивающий силу воина.

В общем, расстались мы с алхимиком вполне недовольные друг другом.

Он был зол, что не смог уговорить меня на покупку всякой дряни, а я недоумевал, почему мне не было предложено ни одного магического зелья. Хотя я точно видел, что на дальних полках стояло несколько любопытных экземпляров. Интересно, в чем причина?

Я неопределённо пожал плечами и спросил:

— С кем имею честь?

— О! — на мгновение смутился рыжий. — Прошу простить меня за мои манеры! Я совсем уже одичал в этом захолустье! Позвольте представиться… Шевалье Леонар Видаль, к вашим услугам!

Сняв широкополую шляпу с длинным серым пером, он изобразил легкий поклон и с улыбкой добавил:

— Но можно просто Видаль. Лейтенант Тассен говорил правду: в теневом патруле нет места титулам. Говорят, что эта традиция идет от самого принца Альберта Смелого… Хотя, если честно, в это мало кто верит.

Я снял свою треуголку и поклонился.

— Кто мы такие, чтобы разрушать древние традиции? Шевалье Максимилиан Ренар к вашим услугам. Либо просто — Ренар.

Видаль, широко улыбаясь, приблизился ко мне, и мы скрепили наше знакомство рукопожатием. Его ладонь была узкой, но крепкой и шершавой от характерных мозолей фехтовальщика.

Мое цепкое рукопожатие он, судя по уважительному взгляду, тоже оценил. Благодаря постоянным тренировкам с мечами, некогда нежные и пухлые ладошки Макса уже давно обросли мозолями и обзавелись множеством мелких шрамов.

— Очень рад! — произнес он. — В нашем полку, так сказать, прибыло!

Я удивленно вскинул бровь.

— Кроме нас с вами в отряде есть и другие дворяне. Нас мало, но мы стараемся держаться вместе.

Следующие несколько минут словоохотливый Видаль рассказывал мне об отряде, в составе которого я отправлюсь в мой первый теневой патруль.

— Всего отряд состоит из сорока пяти человек, — говорил Видаль. Он сбросил свой мешок себе под ноги и сноровисто забивал в трубку черный табак. — Контингент в этом году, скажу я вам, разношерстный и многонациональный. Северяне, вестонцы, астландцы, выходцы с Туманных островов — в общем, со всей Вестонии собрали каждой твари по паре. Хм… И это те, кому посчастливилось добраться и не сгинуть по пути.

Сказав это, Видаль многозначительно посмотрел на меня. Видимо, пытается мне намекнуть на что-то… Наверняка, за последние сутки слухи обо мне уже успели разлететься по городу. Молодой дворянин, снявший большой особняк, судя по количеству рабов и слуг, явно в деньгах не нуждается. Но все-таки прибывает на фронтир, чтобы пройти службу в теневом патруле. Подозрительно это все. И странно…

Я лишь сделал морду кирпичом и продолжил внимательно слушать.

— Есть даже двое степняков, — добавил Видаль. — Правда, они из старожилов, и достоверно никто не знает, как они сюда попали. Держатся они особняком. Лучшие проводники и разведчики в гарнизоне. Слушаются только лейтенанта Тассена. Впрочем, есть теория, что они изгои у себя на родине. Когда-то давно впали в немилость вождя своего племени и вынуждены были бежать из бескрайних степей Великого Каганата.

Я кивнул. Излишняя болтливость и приветливость рыжего мне подозрительна. Но пока это только болтовня, почему бы тогда не послушать? Лишней информация не будет.

— Условно наш отряд можно разделить на две части, — тем временем продолжил Видаль и выдохнул ароматное табачное облачко. — Первая — это солдаты тулонского гарнизона, а вторая — наемники и призывники, прибывшие в теневой патруль, чтобы исполнить свой долг самостоятельно. Вторая часть многочисленнее первой и в свою очередь разделена на еще более мелкие группки по признаку условного землячества. Соответственно, в каждой такой группке есть свои лидеры, которые исподволь начинают устанавливать свои порядки. Вам еще предстоит все это увидеть, шевалье.

Сказав это, Видаль многозначительно кивнул в сторону внутреннего двора крепости, где постепенно собиралась разношерстная толпа вооруженных наемников.

— Удивительно, — хмыкнул он, брезгливо наблюдая за ними. — Но лейтенанту Тассену как-то удается держать весь этот сброд в кулаке. Дисциплина не то, чтобы железная, но порядок имеется. И как бы это цинично ни прозвучало, но я рад, что лейтенант Броссар слег с лихорадкой и в поход мы отправимся под командованием Тассена. Сержанты и солдаты гарнизона его уважают. Тем более, он — местный.

Я кивнул. Жан Тассен родился в Тулоне в семье купца. Являясь третьим сыном, дело отца он не унаследовал, поэтому записался в тулонский гарнизон, где и дослужился до серебряного лейтенантского жетона.

Я ведь тоже навел справки. В моем распоряжении были всего лишь сутки, но серебро творит чудеса. Да и мой домоправитель многого порассказал, пока пытался половчее вытащить из меня побольше денег за аренду.

— А капитан? — как бы между прочим спросил я. — Он участвует в походах?

Видаль пристально посмотрел на меня, словно пытаясь понять, не издеваюсь ли я над ним. Затем фыркнул и произнес:

— Сразу видно, что вы — новичок в этих местах… Кажется, этот болван де Роган последний раз был в крепости месяца четыре назад.

Я про себя хмыкнул. Капитана можно назвать кем угодно, но только не болваном. Продажа рабов и контрабанда мимо него не проходит.

Да и оба лейтенанта явно в деле, как и их сержанты, и солдаты. А если учесть, что, как в случае с канцелярией Абвиля, ниточки тянутся по всей Вестонии и не только, с этого бизнеса кормятся многие. Думаю, главные бенефициары этих денежных потоков обитают если не рядышком, то не так уж и далеко от трона.

О долге королю и отечеству все эти люди могут говорить все, что угодно. В реальности же — каждый участник этой цепи блюдет свои собственные интересы, не забывая при этом прикрывать сообщников. Как я понимаю, тут на фронтире действуют свои хех… теневые законы.

Формально все земли рядом с Тенью принадлежат королю, который назначает своих бургомистров, чтобы те управляли этими локациями. Это на бумаге. Но если копнуть глубже… Последнее и, по сути, первое назначение бургомистра того же Тулона состоялось еще на заре основания самого города. Следующими бургомистрами были уже их дети, внуки и правнуки. И если короли ничего не меняли в этом механизме, значит, установленный порядок вещей почему-то их устраивал.

Основная добыча крудов и других магических ингредиентов для короля осуществляется страйкерами. Только они могут на время заходить в Тень. Для этого организовываются настоящие походы, и весь этот процесс тщательно контролируется самим королем.

А вот каким именно способом осуществляется контрабанда мне и предстоит узнать и по возможности принять в этом процессе самое активное участие. Собственно, это одна из причин, по которой я и прибыл сюда.

Видаль деликатно кашлянул. Похоже, я на мгновение задумался и выпал из реальности. Мое состояние мой новый знакомый истолковал по-своему.

— Вижу ваше волнение, — кивнул он. — Понимаю… Только прибыли в город и вас сразу отправляют в патруль. Видать, капитан за что-то невзлюбил вас.

И снова этот испытующий взгляд. Я лишь молча пожал плечами, делая вид, что не понимаю, о чем он.

— Хотя с этого болвана станется, — взмахнул рукой Видаль. — А касаемо похода… Так я вам вот что скажу. Когда я говорил, что в нашем полку прибыло, я ведь не шутил. Вижу, вы хоть и молоды, но к оружию и к походной жизни уже привыкший. Кроме того, мы с вами люди из благородных семей и такое понятие как «честь рода» для нас не пустой звук. Поэтому в походе мы должны держаться вместе. Уверен, мои товарищи по оружию будут со мной солидарны. Что скажете?

Если опустить весь этот пафос и закрыть глаза на подозрительное дружелюбие и излишнюю болтливость… Для начала сойдет и такая компания. А уже там поглядим.

— Шевалье, — с легким поклоном произнес я. — Благодарю вас за предложение! Для меня будет честью присоединиться к вам и вашим друзьям.

— Отлично! — вполне искренне обрадовался Видаль. — Теперь нас четверо!

Он хотел было еще что-то сказать, но над крепостью пронесся призывный звук горна, сообщающий всем вокруг о том, что пора выдвигаться в путь.

По причине скорого выезда знакомство с друзьями шевалье Видаля получилось довольно скомканным. Но в компанию я был принят благосклонно.

Общение уже происходило на ходу. Должен заметить, что мои новые знакомые производили довольно благоприятное впечатление. И если в самом начале навязчивость шевалье Видаля была слегка подозрительна, то теперь, спустя несколько часов, я понял, что это была его обычная манера поведения.

— Угостить вас местным табачком? — спросил ехавший рядом со мной барон фон Брунон. — Он крепче столичного, но приятно бодрит.

Барон был родом из восточной Астландии и происходил из обедневшего, давным-давно растерявшего все свои земли, но воинственного рода. После нескольких неудачных наймов он и его друг барон фон Гольц, такой же бедный и такой же воинственный, отправились в Вестонию. Уже здесь им удалось подписать контракты и отправиться на фронтир.

Когда я увидел этих здоровяков, то подумал сперва, что они родичи. Оба широкоплечие, чернобородые, носы картошками. Чем-то они мне напоминали киношных гномов. Только повыше ростом.

— Нет, благодарю, — покачал головой я. — Когда-то пробовал… Понял, что не мое.

Хотя табака в Сардане я прикупил приличное количество, как и жгучего перца. Горсть смеси из этих двух компонентов, брошенная в лицо противника или в морду дикого зверя, вызывает ожог органов дыхания и слизистых оболочек. Или тех же собак можно сбить со следа… Полезная штука, в общем.

— Ну как знаете, — пожал широкими плечами барон. — А вот я уже своей жизни не вижу без того, чтобы после обеда или, как сейчас, за хорошей беседой не выкурить душистую трубочку.

Я кивнул и зарылся в одну из переметных сумок.

— Вот, — достал я из кармашка небольшой кожаный кисет и протянул его фон Брунону. — Прикупил по случаю на рынке в Сардане. Маленький подарок вам от меня.

Похожий кисет я уже подарил шевалье Видалю, а фон Гольц, как некурящий, получил от меня в подарок небольшую флягу с аталийским бренди. Глаза барона загорелись. Он взял кисет в руки, развязал тесемку и, прикрыв глаза, принюхался к содержимому мешочка. Спустя мгновение на его чернобородой физиономии расплылась счастливая улыбка.

— Хорош! Что сказать? Угодили! Благодарю.

Нашу беседу прервал переданный мне по цепочке приказ лейтенанта — явиться пред его светлы очи.

— За лошадку не беспокойтесь, — прогудел барон. — И перед командиром не робейте, но особо и не зарывайтесь. Он хоть и из простолюдинов, но человек с уважением. В общем, езжайте.

Сказав это, он ловко отвязал поводья моей второй лошади.

Молча ему кивнув, я, обгоняя всадников и огибая медленно катящиеся вперед крытые парусиной фургоны, поскакал в голову колонны. Меня провожали заинтересованными, насмешливыми, а то и злыми взглядами.

— Шевалье Ренар, — произнес лейтенант Тассен, когда я оказался рядом с ним. — Скажите прямо, что привело вас в эти богами забытые места? Неужели, кроме наемничества, юноше благородного происхождения нечем было заняться?

Похоже, командир отряда решил не ходить вокруг да около.

— Вам ведь уже сообщили имя моего отца? — на мой вопрос лейтенант коротко кивнул. Думаю, сообщение обо мне от капитана он получил еще вчера. Плюс пообщался с теми, кто прибыл из Абвиля. С тем же Патриком, к примеру.

— Де Грамоны — древний и могущественный род, — сказал лейтенант. — Тем удивительней для меня видеть вас здесь.

Ну, это тебе не помешало устроить тот цирк в крепости на глазах у всех. Хотя я тебя понимаю. Даешь мне понять, кто главный.

— Я вас понимаю, господин лейтенант. Поэтому постараюсь объяснить. Видете ли… Как вы уже сказали, мой род — один из древнейших в Вестонии. И знаменитейших. И слава наша добыта прежде всего на ратном поле.

Лейтенант кивнул. Но так… слегка поморщившись. Как будто уже знал, что услышит. Очередной юный дворянчик кичится своим происхождением. Ничего нового.

— На центральной площади я видел статую принца Альберта, прозванного в народе Смелым. Того самого, который возглавил первый поход в Тень. Это правда, что Тулон был основан именно на том месте, где когда-то лагерем останавливалось войско принца?

Лейтенант кивнул и покосился на меня. В его взгляде мелькнула легкая заинтересованность. Как и любой коренной тулонец, Жан Тассен довольно ревностно относился к истории и репутации своего родного города.

— Эта статуя была поставлена благодарными горожанами Тулона в честь великого подвига Альберта Смелого, — важно кивнул лейтенант. — И да… Согласно легенде, именно в том месте отдыхало войско принца. Только вот я не понимаю, к чему вы клоните?

— Дело в том, — произнес я. — Что мой предок — один из тех, кто был в том лагере, а потом отправился вместе с принцем в Тень.

Лейтенант вздрогнул и уже более внимательно посмотрел на меня. Той скуки и пренебрежения, что я видел в его взгляде несколько мгновений назад, стало чуточку меньше.

— То есть, вы хотите сказать, что…

— Я хочу сказать, что прибыл на фронтир, дабы отдать дань уважения подвигу моего славного предка. И, как и он когда-то, послужить короне и королевству.

Тассен, слегка поджав губу, произнес:

— Что ж, похвально, юноша. Только вот, насколько я знаю, это не помешало вам неплохо на этом подзаработать. Я прав?

— Ну, — пожал я плечами. — Де Грамон я только наполовину. Также в моих жилах течет кровь Легранов.

— Погодите-ка! — оживился лейтенант. — Паскаль Легран…

— Родной отец моей матушки и мой дед, — закончил я за него.

Лейтенант некоторое время молча смотрел на меня, а потом криво усмехнулся.

— Надо же, — произнес он. — Паломничество по местам былой славы предков за счет нанимателя…

— Одно другому не мешает, — ответил я и снова пожал плечами.

Лейтенант снова хмыкнул. Но его взгляд уже был не так холоден. А еще мне показалось, что он только что принял какое-то решение на мой счет.

Позднее я понял, что не ошибся. Из общего отряда был сформирован отряд поменьше, в который вошли оба степняка, я и мои новые знакомые, а также несколько наемников вестонцев, включая Патрика и его дружков. Нам была поставлена задача: отправиться с разведкой в долину к подножию Серого хребта.

Глава 11

Весна постепенно вступает в свои права. Дни становятся длиннее. Солнце уже не только светит, но и греет. По долине гуляет теплый ветер понемногу подсушивая землю.

Весеннее небо, бескрайнее и ясное, кажется прозрачным. Правда, далеко на северо-востоке оно словно обрывается. Там, по всему горизонту тянется темная, клубящаяся мгла — то самое Крыло Стрикса.

От этого зрелища мурашки по коже. Но не от страха, а от предвкушения. В той неведомой мгле меня ждут новые возможности. Они манят меня. Завораживают взгляд своей чуждостью этому миру. Я и эта таинственная сила — мы здесь оба чужаки. Осталось понять, насколько мы, если не друзья, то хотя бы союзники. В то, что мы с ней враги, верить как-то не хочется.

С того момента, как наш отряд разделился, прошло пять суток. Наш путь лежит через широкую долину, которая с юго-запада зажата длинной скальной грядой, названной местными Серым хребтом, и черной полосой Тени на северо-востоке. Мы должны обойти этот скальный хребет и потом на одном из перевалов соединиться с основным караваном.

В нашем маленьком отряде тринадцать человек. Нами командует сержант Равель, ворчливый коротышка с широким побитым оспой лицом, длинными обезьяньими руками и узким вогнутым лбом.

На скверный характер сержанта в отряде никто не обращает внимание. Ну, почти никто. Видаль, у которого с нашим командиром отношения, мягко говоря, не заладились, и уже давно, на одном из привалов высказал теорию, что наверняка первым звуком, который издал Равель, покинув утробу матери, была громкая отвратительная отрыжка.

Как оказалось, об этой особенности сержанта в крепости, да и в Тулоне в последние месяцы ходит много шуток и анекдотов. Равель действительно часто и громко отрыгивает. Получается это у него непроизвольно и всякий раз, когда это происходит, на его лице появляется гримаса боли. Несколько раз он это сделал, находясь рядом со мной, обдав меня тяжелой смесью запахов больных зубов и тухлых яиц.

Народ втихаря посмеивается над сержантом и придумывает злые анекдоты о нем, но они не видят то, что вижу я. В истинном зрении его желудок похож на черную пульсирующую кляксу. Наверняка язва или еще чего похуже.

Самдан и Барлас, наши проводники, почти всегда передвигаются отдельно от отряда. Степняки немногословны. Держатся особняком от остальных. Единственный, с кем они иногда переговариваются, это сержант, да и то в основном докладывая о результатах разведки. Бывает, что они уходят вперед надолго, как сегодня, например.

Степняки покинули стоянку нашего отряда еще засветло. Прошло уже больше десяти часов, а их до сих пор нет. И судя по слегка обеспокоенному выражению лица нашего командира, эта задержка не по плану.

Шестеро наемников вестонцев, негласным лидером которых являлся Патрик, ведут себя последние дни более или менее сдержанно. Правда, я то и дело ловлю на себе их пристальные и неприязненные взгляды. А вот жених Трикси словно меня не замечает. Будто я пустое место.

Именно это демонстративное игнорирование и уверило меня в том, что Патрик что-то замыслил и ждет удобного случая, чтобы нанести удар. Мы как-то однажды обменялись с ним взглядами. В его глазах я увидел приговор мне.

Макса этот взгляд обязательно бы напугал до усрачки, а меня он только позабавил, равно как и эти хороводы, которые затеяли вокруг меня дружки Патрика. Мысленно я уже придумывал объяснения, которые буду давать лейтенанту Тассену о причинах, что побудили меня прикончить этих уродов.

Сказать по правде, больше всего во всей этой ситуации меня удручало то, что Трикси никогда не простит мне смерть ее жениха. Даже если она будет знать, что с моей стороны это была самозащита — это вряд ли оправдает меня в ее глазах.

А жаль… Я уже успел, если не привязаться, то по крайней мере привыкнуть, как к ней, так и к ее мелким братьям. Скажу больше, девчонка хорошо показала себя в некоторых острых ситуациях, и я даже планировал в будущем предложить ей постоянную работу. Но, увы, похоже этому никогда не сбыться. С Патриком нам не разойтись «краями».

Я видел, что мои новые приятели уже заметили напряжение, возникшее между мной и вестонцами, но пока никаких попыток обсудить сложившуюся ситуацию не предпринимали. Так что не было никакой уверенности в том, захотят ли они прикрыть меня в будущем конфликте или отойдут в сторонку, чтобы посмотреть, чем все закончится.

И это вполне логично. Мы ведь друг другу никто. А эти пафосные речи, что мы, в чьих жилах течет благородная кровь, должны держаться вместе, по сути, всего лишь пустое сотрясание воздуха.

Сказать по правде, вся эта ситуация меня не особо волновала. Я всегда был одиночкой. Лисом, который привык действовать самостоятельно, без чьей-либо поддержки. И — бить на опережение…

Патрик и его дружки ошибочно полагают, что это именно они ждут удобного момента для нападения. Ну-ну… Они даже не подозревают, что это я им позволил так думать. Плут уже давно начал на них охоту.

Ситуация в отряде постепенно накалялась. Это заметил даже сержант Равель. Я то и дело ловил на себе его хмурые взгляды. И вроде бы внешне все вели себя как обычно, но каждый понимал, что конфликт может вспыхнуть в любое мгновение. Осталось дело за малым — высечь ту искру, из которой разгорится пламя.

На ночевку мы устроились среди невысоких скал, которые острыми зубами торчали из-под земли у подножия Серого хребта. Лошадей спрятали в довольно вместительной расщелине, которая, подобно гигантскому червю, извиваясь, вгрызлась в тело горы.

Дабы не тянуть резину, я решил действовать этой ночью. Осталось только выбрать удобный момент. Достаточно будет невинной провокации, которая и станет той искрой. Важный момент — необходимо все обставить так, чтобы Патрик и его дружки первыми напали на меня… Это будет не сложно…

Но моим планам не суждено было сбыться. Вечером, еще до захода солнца один из дозорных забил тревогу. На горизонте показался силуэт неторопливо приближавшегося к нам одинокого всадника.

Это был Самдан, один из наших разведчиков. Изрядно потрепанный, смертельно уставший, он держался в седле из последних сил. Правый рукав его кафтана был в крови, а на левой щеке красовалась слегка подсохшая глубокая царапина. Его лошадь, шкура которой во многих местах была покрыта белесым налетом, роняя пену изо рта, тяжело дышала.

Уже спустя несколько минут все в отряде знали, что степняки нарвались на передовой разъезд диких. Барлас погиб, а Самдан смог кое-как от них отбиться и сбежать. Заплетающимся от усталости языком он рассказал, что пытался запутать следы, но скорее всего враг будет здесь меньше, чем через три-четыре часа. А потом он потерял сознание.

— Дикие… — глухо рыкнул барон фон Гольц и зло сплюнул.

— Кто они? — спросил я, спокойно готовя арбалет к бою.

Справедливо рассудив, что скачки в безлунную ночь на уставших за дневной переход лошадях — это самоубийство, хмурый сержант дал команду готовиться к бою. Вот мы и готовились.

— Всякий сброд, скрывающийся от правосудия короны, — ответил словоохотливый Видаль. — Они сбиваются в банды, а потом кочуют вдоль границы с Тенью в поисках мест, где были отливы.

Я кивнул. О так называемых «приливах» и «отливах» мне уже рассказали мои новые приятели.

Оказывается, Крыло Стрикса иногда по какой-то причине приходит в движение. Оно сдвигается с места, накрывая своей Тенью определенный отрезок «чистой» земли. Это явление местные называют «приливом». Прилив может длиться по-разному. От суток до месяца, а то и больше. И накрывать участки земли площадью в несколько квадратных километров.

За это время на том участке земли, который был накрыт Тенью, происходят постепенные изменения. Чужеродная магия если не убивает, то трансформирует под себя растения, насекомых, зверей, саму землю. Кроме того, с приливом из сердца Тени приходят опасные хищники, чтобы поохотиться на тех, кто не успел покинуть опасное место.

Рано или поздно, Крыло Стрикса возвращается на прежние границы, а вместе с ним уходит и Тень. Это так называемый «отлив». На том месте остается очень много всякого интересного: измененные растения и живые существа, почва и вода. «Отлив» считается особенно «богатым», если Тень продержалась на том участке земли долго.

— Дикий дикому — рознь, — вставил свои пять медяков барон фон Брунон. — В этих землях живут еще те, чьи предки жили здесь до появления Тени. Они не захотели принимать подданство королей, предпочтя остаться свободными. Их племена тоже кочуют вдоль границы с Тенью.

Собственно, я теперь понимал, каким образом появлялись контрабандные товары. Созданный когда-то для защиты границ королевства от набегов тварей из аномалии теневой патруль постепенно превратился в инструмент нечистых на руку аристо для переправки контрабанды.

Я мотал на ус все, о чем говорили мои приятели, при этом краем глаза наблюдая за телодвижениями Патрика и его дружков. Но те пока вели себя смирно.

Спустя час, назначив дозорных, сержант дал остальным приказ отдыхать вполглаза.

Первая вахта в нашей группе досталась мне и барону фон Брунону. От группы Патрика дежурили толстяк Бруно и рыжий Жан.

Я сидел, прислонившись к шершавому боку скалы, и наблюдал с высоты за долиной. Периодически по-звериному принюхиваясь, я слушал звуки ночной жизни скал. Вон там, справа слышен шелест ветвей кустарника на ветру. Чуть левее в небе мелькнул серый силуэт крупной птицы. Скальная сова… Только она умеет так тихо летать.

Я втянул носом воздух. Легкий ветерок принес знакомый запах. Я улыбнулся. Степная лисица пришла поохотиться к подножию гор. Я почувствовал ее заинтересованный взгляд на себе. Тоже принюхивается.

— Можешь не беспокоиться на мой счет, младшая сестра, — прошептал я одними губами. — Тебе ничего здесь не угрожает…

Всё. Побежала по своим делам. Только кончик пушистого хвоста мелькнул среди камней на прощанье.

— Хорошей охоты… — шепнул я, улыбаясь.

Хм… Стоп… А вот этот звук здесь лишний. Он доносится снизу из расщелины, где находятся наши лошади. Слышу слегка взволнованное фырканье моей Снежинки, а потом тихий успокаивающий шепот. Не чужак. Кто-то из наших. Но его слышу только я.

Я приподнялся. Барон повернул голову на мое движение. В глазах вопрос.

— Отолью… — одними губами сказал я.

Барон кивнул и снова уставился в темноту.

Бесшумной тенью я заскользил по камням. Минута — и я уже в расщелине. Хм… Знакомый силуэт.

— А ты быстро оклемался, — произнес я, тихо наведя арбалет на Самдана и одновременно пропуская энергетическую волну через все тело.

Степняк стоял возле моей кобылы и возился с подпругами. Я не удивлен, почему именно Снежинка. Самая лучшая лошадь не только в нашем отряде, но и во всем караване. Думаю, даже в Тулоне найдется лишь несколько лошадей, которые могли бы конкурировать с ней. Я помню восхищенные взгляды степняков, которые они бросали на Снежинку.

Хех… Еще бы! Эту лошадь выбирал видящий. Сильная, выносливая кобыла рыжей масти с белым пятном на лбу, похожим на снежинку, приковывала взгляды людей.

Степняк резко обернулся, одновременно выхватывая из-за пояса кинжал и метая его в меня. Отбив стальным плечом арбалета летящий в мое сердце клинок, я спокойно продолжил:

— Еще один такой фокус, и этот болт окажется в твоей башке.

На широком плоском лице Самдана застыла гримаса боли и изумления. Похоже, этими резкими движениями он потревожил свою рану.

Сказать по правде, будь я на его месте, меня бы тоже изумила реакция молодого дворянчика. Бросок был молниеносным. Самдан явно отрабатывал его с детства. Если бы не потоки энергии, что бурлили в моем теле, вряд ли бы я выжил.

— Брат был прав… — прошептал степняк, стараясь не делать резких движений. — Ты — другой…

Хм… Значит они с Барласом братья.

Я пожал плечами и спросил:

— Что на самом деле там случилось? Только не надо мне повторять ту чушь, что ты скормил сержанту и остальным.

Самдан набычился.

— Почему они убили твоего брата? — продолжил задавать вопросы я. — У вас ведь были договоренности. Что пошло не так?

Я блефовал, но, похоже, попал в самую точку. Самдан вздрогнул, но продолжал молчать.

— Ну? — приподнял я арбалет.

Степняк сглотнул, но не проронил ни слова.

— А знаешь… — сказал я задумчиво. — Зачем мне пачкать об тебя руки. Я сейчас позову остальных. Пусть сержант решает, что с тобой делать. Мне вот интересно, что скажут парни, когда поймут, что ты намеренно вывел погоню на нас? Чтобы потом по-тихому свалить, пока мы будем сражаться с дикими.

— Это не дикие, — выдавил из себя Самдан. Перспектива быть допрошенным с пристрастием его явно не обрадовала.

— А кто тогда? — я старался, чтобы мой голос не дрожал.

Эта паскуда навела на нас кого-то более опасного…

— Вернее, они тоже дикие, но они подчиняются колдунам… Отступникам… Страйкерам, которые не захотели служить королям. Мой господин ведет с ними дела уже очень давно…

— Кто твой господин? Капитан? Бургомистр?

Нет, мимо… По взгляду вижу, что я промахнулся. Причем серьезно. Хозяин Самдана — рыба покрупнее.

— Тебе лучше не знать его имени, — прохрипел Самдан и тут же начал меня уговаривать: — Но если дашь мне сейчас уйти и доставить ему очень важную информацию, он обязательно отблагодарит тебя…

Заметив скептическую ухмылку на моем лице, Самдан зачастил:

— Давай сделаем лучше! Уйдем вместе! Ты сильный воин. Мы сможем уйти от погони. А эти… — Он кивнул наверх, где расположился наш отряд. — Они уже все равно обречены. Им не выстоять против страйкеров.

Я слегка склонил голову набок и сделал вид, что задумался.

— Хорошо… — спустя несколько секунд сказал я. — Я принимаю твое предложение… Но с одним условием. Я должен знать, что произошло. Мне нужно понимать, из-за чего я рискую.

В глазах Самдана промелькнуло сомнение, но спустя мгновение его лицо разгладилось. Кажется, он принял решение. И я даже знаю какое. Как только мы окажемся далеко от этого места, он меня просто прикончит. В этом я был уверен.

— Мы увидели то, чего не должны были видеть, — тихо произнес Самдан. — Поэтому их главный маг приказал убить нас. Мой брат умер, чтобы я мог выжить и доставить эту важную информацию моему господину.

— И что же вы там увидели? — спросил я.

— Им удалось пленить призрака! — широко открыв глаза, громко прошептал Самдан. И, тут же прикрыв рот рукой, начал оглядываться.

По той готовности, с которой Самдан мне начал все рассказывать, я понял, что он меня уже приговорил. И он явно не врал. Ему самому хотелось поделиться с кем-то сенсационной на его взгляд информацией. Его прямо распирало. Это было видно невооруженным глазом.

— Призрака? — переспросил я.

Самдан удивленно выпучил на меня глаза. Похоже, не такой реакции он от меня ждал. Мне даже показалось, что его обидело мое невежество. Вероятно, после его слов я должен был иметь другой вид. Как минимум ошеломленно таращить глаза и захлебываться от восторга.

— Призраки… — не теряя надежду всколыхнуть во мне хоть какие-то эмоции, свистящим шепотом произнес Самдан. — Те самые… Легендарные воины из Тени! Не безмозглые твари. А разумные… Что иногда приходят с приливом.

— И диким удалось пленить одного из них?

Хотя мне хотелось задать совершенно другой вопрос. Оказывается, в Тени есть разумные! Я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки.

— Вижу, начинаешь понимать… — оскалился Самдан. — Мы с братом сами потеряли дар речи, когда случайно увидели его в клетке. За последние сто лет — это первый призрак, которого удалось не то, что увидеть, но еще и пленить!

— М-да… — задумчиво протянул я. — А ведь этот пленник — бездонный кладезь знаний и информации о Тени.

— Именно поэтому мой господин должен узнать о нем! — закивал Самдан. — Давай уйдем вместе… Ты…

Договорить он не успел. Наверху послышались крики и короткие команды сержанта.

— Поздно… — мрачно произнес Самдан. — Они уже здесь…

Лицо степняка исказила злая гримаса. В его глазах я увидел холодную решимость и… смерть.

Одним слитным движением Самдан, резко припав к земле, потянулся правой рукой к своему сапогу и ушел перекатом вправо. Больше он ничего не успел сделать. Болт, выпущенный из моего арбалета, пробил его шею.

Когда я приблизился к его телу, которое еще билось в предсмертных конвульсиях, то заметил короткий метательный нож, лежавший рядом с его правой рукой…

Глава 12

Вытащить болт из шеи Самдана получилось неожиданно легко — думал, провожусь дольше.

После быстрого обыска тела степняка, а также его переметных сум, которые он уже повесил на спину Снежинки, я стал обладателем небольшого, но тугого кошеля, одного золотого кольца, серебряного браслета, а также трех маленьких мешочков с алой, изумрудной и темно-янтарной магической пылью. Хм… А вот за это отдельное спасибо. На фронтире мне нравится все больше и больше.

Там же я нашел три пузырька с алой лечебной настойкой, один из которых был уже начат. Эта находка объясняет резкое улучшение здоровья Самдана.

Помимо этого, я собрал метательные ножи, которыми Самдан дважды пытался убить меня, и реквизировал его короткий лук с туго набитым стрелами колчаном.

Закончив с обыском, я прислушался к постепенно нарастающему шуму наверху. Затем с сожалением взглянул на Снежинку. Потом нашел глазами мирно дремлющую Тыковку, мою вторую лошадь, которую я использовал как заводную, и тяжело вздохнул…

Самдан прав — надо валить. Против магов нашему отряду не выстоять. Только вот на равнине они меня обязательно вычислят по следам и нагонят. Значит, если уходить, то только в горы. Там есть шанс затеряться, а еще «повеселить» преследователей всякими неприятными ловушками.

Наверху в лагере у меня остался спальник, комплект сменной одежды, да кое-что из еды. Ничего особенного, о чем стоит горевать.

Все самое важное, как, например, магические зелья у меня всегда с собой в специальных кармашках на перевязи и на поясе. Плюс запасной комплект всего необходимого вон в том рюкзаке, что висит рядом с тем местом, где дремлет Тыковка. Это мой так называемый «тревожный чемоданчик», приготовленный мной заранее, специально вот для таких случаев.

Лошадей, конечно, бросать жалко, но моя жизнь мне дороже. Тем более, что животным ничего не угрожает. Дикие — они ж тоже люди. Уверен, моих коняшек новые хозяева будут холить и лелеять.

А вот сожалений о том, что я своим побегом предам членов нашего отряда, у меня даже не возникло. Невозможно предать тех, кому не клялся в верности.

Я для них никто, как и они для меня. Тем более, что за последние пять суток и шевалье Видаль и бароны заметно дистанцировались от меня. И вроде бы на привалах сидели вместе и в дозор выступали тоже вместе, но при всем при этом мне недвусмысленно давали понять, что в конфликте с вестонцами я сам по себе. Другое дело, если бы наверху остался Бертран. Но Бертрана там нет. Равно как и других людей, ради которых мне бы захотелось вернуться и вступить в бой…

Перезарядив арбалет, я развязал шнурок на одном из трофейных мешочков. Напитав энергосистему изумрудной энергией, я зачерпнул небольшой сгусток из источника и прогнал его по каналам. К темно-янтарной пыли я притрагиваться пока не спешил. С ней я разберусь потом, когда найду безопасное место.

Попрощавшись с лошадками, я огляделся и удовлетворенно кивнул сам себе. Всё… Пора…

Рюкзак, колчан со стрелами, трофейный лук, мой арбалет и болты к нему, оба меча, трофейные ножи и мои кинжалы — нагрузился я по полной. Но бросать ничего не собираюсь. Все это мне скоро понадобится. Никаких иллюзий насчет того, что меня оставят в покое, я не питал.

От переполнявшей мое тело энергии я по-звериному встряхнулся и начал подъем. Взобравшись на скалу, с высоты которой был виден наш лагерь, а также большая часть долины, я на мгновение замер, чтобы осмотреться.

Там, внизу, в лагере уже никто не спал. Бойцы торопливо занимали позиции, готовя арбалеты и луки к стрельбе. Всем этим кажущимся на первый взгляд переполохом деловито руководил сержант Равель. Его жесткие рубленные команды, произнесенные уверенным голосом, были слышны даже здесь.

Интересно, они уже заметили наше с Самданом отсутствие?

Причиной поднятой в лагере тревоги стало появление нескольких десятков огоньков у подножия скал. Дикие прибыли, не таясь, и с факелами в руках. Я насчитал три десятка движущихся во тьме огоньков. Длинной красно-оранжевой змеей они быстро приближались к расщелине, где мы оставили лошадей.

Я хмыкнул и кивнул собственным мыслям. Правильно сделал, что решил уходить через горы на своих двоих. В долине меня бы обязательно перехватили.

Но меня смущает тот факт, что дикие действуют излишне демонстративно. Хотя, как по мне, можно было бы под покровом безлунной ночи аккуратно подобраться к нашей стоянке и сделать все менее шумно.

Я нахмурился. Напрашивается только один вывод. Те всадники с факелами выступают в роли загонщиков, а заодно и отвлекающего маневра. Им важно не упустить ни одного человека, ведь Самдан, чьи следы привели их сюда, мог поделиться секретной информацией с кем-то из отряда…

Если все действительно так, как я думаю, где же тогда главные охотники?

Я втянул носом воздух. Затем, поведя головой, прислушался к звукам внизу. Вроде бы ничего не изменилось. Да и не видно никого, кроме членов нашего отряда. Тогда что же меня смущает?

А если… Далековато, конечно, но надо попробовать… Мгновение — и я перешел на истинное зрение. Нет, ничего не видно… Слишком высоко я взобрался.

Я должен проверить свою догадку. Мне нужна уверенность в реальных возможностях моего потенциального противника.

Стянув со спины рюкзак и остальное барахло, я налегке, вооруженный лишь арбалетом и мечами, спустился на несколько метров ниже.

Оказавшись на широком уступе, я лег на камни и медленно подполз к краю. Быстрое сканирование лагеря ничего не показало. Затем я внимательно осмотрел ближайшие валуны и нагромождения острых камней. Ничего… Хотя…

Стоп! А это что такое? Как же я сразу не заметил! На небольшом уступе, буквально в нескольких метрах от лагеря, среди угрюмых обломков породы наблюдалось легкое, еле видимое темно-лиловое свечение. Оно почти сливалось с черным телом скалы.

Твою же… Когда я понял, что вижу, вернее, кого, то по моей спине пробежал ледяной холодок.

Стараясь дышать через раз, я заново медленно обвел взглядом все валуны и камни вокруг лагеря и насчитал еще два магических свечения.

Сомнений быть не может — это те самые страйкеры, о которых предупреждал Самдан. Пока всадники с факелами отвлекали внимание на себя, боевые маги обошли защитников лагеря со спины.

Выходит, доспех может делать их невидимыми? Это же… От переполняющих меня чувств даже сперло дыхание. Мне вдруг очень захотелось заиметь себе такую же броню.

Тем временем три темно-лиловых силуэта как по команде сдвинулись с места и бесшумными тенями медленно поползли в сторону лагеря. И снова замерли.

«Огненная змея» уже доползла до скал, трансформировавшись в большой отряд, состоящий из множества всадников. От этой массы отделилась троица и медленно двинулась вперед. Один из всадников размахивал кривой палкой, на конце которой была привязана белая тряпка. Парламентеры.

— Эй, Равель! — громко выкрикнул широкоплечий бородач, что ехал в центре. — Я знаю, что это ты там засел наверху! Вонь от твоей отрыжки уже распространилась по всей долине!

Со стороны отряда диких донесся громкий хохот. Мне показалось или в нашем лагере тоже были слышны смешки?

— А-а! — тут же начал отгавкиваться сержант. — К нам пожаловал сам Клод Бюнель! А я-то все думал, чья это красная рожа мелькает в долине! Ее даже было видно в темноте!

Никто не засмеялся. Шутка сержанта вышла несмешной. Хотя уже зная Равеля, я не уверен, что он пытался кого-то рассмешить. Даже если это было и так, в любом случае подчиненные этого Клода Бюнеля не спешили смеяться над изъянами внешности командира.

— Равель! — крикнул Бюнель. — Мы знаем друг друга уже много лет! И все эти годы мы всегда расходились «краями». Какой смысл нам что-то менять и в этот раз? Проще все решить как цивилизованные люди! Как считаешь?

Сержант не стал продолжать провоцировать и уже спокойно спросил:

— Чего ты хочешь?

— Нам нужен этот шакал Самдан! — крикнул Бюнель.

— Почему вы напали на него и на его брата? — спросил сержант.

— Они оскорбили нашего старейшину! — эти слова спровоцировали гул среди диких. — Его брат уже понес наказание. Осталось закрыть вопрос с этой крысой Самданом! Выдай его нам! Он ведь все равно для вас чужой. Зачем вам умирать, защищая его?!

— Его нет в лагере, — отозвался сержант. — И вещей его тоже нет.

Бюнель усмехнулся и покачал головой.

— Зачем ты оскорбляешь меня ложью, Равель? Мы точно знаем, что ваш лагерь никто не покидал.

Ага… Значит, перед тем, как здесь появиться, дикие перекрыли все направления. Побег через равнину был заранее обречён на неудачу. Чутье меня снова не подвело.

— Повторяю! — выкрикнул сержант. — Его нет в лагере! Он сбежал!

— Он не мог сбежать, Равель! — раздраженно ответил Бюнель. — Он там, с вами! Мне это точно известно! Эй, вы там! Те, кто пришел на фронтир, чтобы нести службу в тени Крыла Стрикса! Мы не желаем вам зла! Нам нужен тот, кто оскорбил нашего лидера! Отдайте его нам! Зачем вам умирать за преступления, которые вы не совершали?

— Ты, похоже, оглох, дикий! — я услышал насмешливый голос шевалье Видаля. — Наш командир тебе уже сказал, что того, кого вы ищите, здесь нет! Он сбежал вместе с еще одним уродом!

Хех… Это он уже обо мне.

— И если не веришь нам, — продолжил Видаль. — Тогда поднимись и сам посмотри, если у тебя хватит смелости!

— Довольно! — рыкнул Бюнель. — У вас был шанс решить все миром! Я обязательно поднимусь к вам, но только к тому моменту ты будешь уже мертв! Начали!

Как только он это сказал, темно-лиловые силуэты сорвались с места. Из лагеря в сторону всадников полетели болты, стрелы и проклятия.

Всё, больше мне здесь делать нечего.

Вжавшись в землю, я отполз от края уступа и, приподнявшись на четвереньки, рванул к скальной стене. Мне оставалось сделать всего несколько шагов. Я даже вытянул вперед правую руку, чтобы вцепиться в камень и начать подъем, но, увы, не срослось… Слева от меня послышался слабый шорох.

Мгновенно перейдя на истинное зрение, краем глаза, я заметил мелькнувшее сбоку темно-лиловое пятно. Твою же… Меня не могли выследить так быстро! Я бы заметил преследователей. Значит, все это время за мной наблюдал еще один маг-невидимка. И что меня больше всего удручало — я его так и не почуял. Зараза! Как же меня бесит слабое тельце, которое мне досталось!

Не мешкая ни секунды, я выстрелил на звук и ушел перекатом вправо. Спустя миг, яркая магическая вспышка ударила по глазам. Кажется, я попал… Только вот мой болт отлетел куда-то в сторону. Похоже, я только что увидел в действии магическую защиту брони страйкеров.

Тем временем темно-лиловый силуэт, крадучись, начал обходить меня по кругу. Отрезает мне пути отхода. Судя по тому, как он ведет себя, этот урод думает, что я его не вижу. А выстрел был сделан наугад… Это хорошо. Подыграем.

Отбросив бесполезный арбалет, я обнажил оба клинка и, изображая недоумение, начал вертеть головой во все стороны. Тут главное — не переиграть. Если он все это время следил за мной, значит, видел, на что я способен. Единственное, чего он не подозревает, так это то, что я — видящий. Кажется, он повелся на спектакль.

Я, продолжая вертеть головой, начал пятиться к месту подъема. Невидимка лиловой тенью плавно пошел на сближение. В его руке засветилась слегка изогнутая лиловая полоса. Видимо, это меч. Он явно создан из того же материала, что и его броня.

Когда я был в шаге от стены, невидимка ускорился. Взмах лиловой полоски. Короткая вспышка. И клинок одного из моих мечей рассыпался на несколько острых осколков, словно он был сделан из стекла.

Это было быстро… Очень быстро… Я даже не успел как следует среагировать. А ведь моя энергосистема функционирует на пределе.

С уверенностью можно сказать, что мне повезло. Маг почему-то решил поиграть со мной, как кошка с мышкой. Хм… Будут тебе игры…

Я, изобразив изумление и легкий испуг, поднес к глазам огрызок, оставшийся от меча, и отбросил его в сторону.

— Я так понимаю, на меня устроил охоту один из страйкеров-ренегатов? — насмешливо произнес я в темноту. Мой голос слегка подрагивал от переполнявшей мое тело энергии, но мой противник наверняка спишет это на мой страх и волнение.

Пока я говорил, невидимка молча обходил меня с другой стороны. Мне стоило труда не смотреть на него в упор. Вертя головой, я лишь несколько раз мазнул по его силуэту взглядом.

— Молчишь? — продолжал обращаться к пустоте я. — А выйти из тени и сразиться без магии, как подобает воину, кишка тонка? Хотя, чему я удивляюсь? Ждать, что какой-то отступник, нарушивший клятву верности королю, будет вести себя, как настоящий воин? Бред…

То ли это мои слова подзадорили его, то ли ему надоели эти игры, а, может, причина в том, что звуки короткого боя внизу уже стихли — не знаю… Так или иначе, страйкер атаковал.

И он снова нацелился на мое оружие. Похоже, решил взять меня живьем.

К его рывку я был уже готов. Ну, настолько, насколько это было возможно. Зачерпнув почти всю энергию из источника, я прогнал ее по каналам. Большинство из них вряд ли выдержат такую нагрузку. Придется заново восстанавливать разрывы и укреплять энергоузлы. Хм, это если я сейчас выйду победителем в этой схватке.

Я повернул голову в сторону движущегося на меня силуэта. Вблизи за лиловой броней мне удалось разглядеть энергосистему самого мага. Она светилась ярко-фиолетовым светом. По довольно толстым каналам и пульсирующим узлам циркулировала мана. Ее было много, очень много. Еще бы! Я насчитал четыре крупных круда, выполнявших функцию источника мага. С такими запасами энергии и развитыми каналами можно не думать о каких-то разрывах!

На фоне моего противника я выглядел жалким калекой… Маг это тоже понимал, поэтому не ждал от меня того, что произошло дальше.

Молясь всем богам, чтобы сталь выдержала, я направил крупный сгусток энергии в клинок. Одновременно с этим, не дожидаясь удара мага, я прыгнул вперед, вытянув руку с мечом как можно дальше. Мамору Ямада называл этот удар «Броском Королевской Кобры». Сильный, молниеносный. Удар на опережение. Последний аргумент.

Я вложил в него все свои резервы. Я чувствовал, как рвутся от перенапряжения энергоканалы, как горят мышцы и трещат сухожилия. Но я был сосредоточен только на одном — на острие моего клинка, где пульсировал сгусток моей энергии.

Несмотря на то, что я вытянул все, что мог из моего нового тела, этого все равно было недостаточно. Слишком сильный противник мне достался. Он был не просто сильнее, а несоизмеримо сильнее… И быстрее.

Я промахнулся. Даже вскользь не смог его достать. Маг легко, будто играючи ушел с линии моей атаки. Вдобавок ко всему еще до того, как приземлиться, я больше не смог держать концентрацию и сгусток энергии на острие моего клинка зажил своей жизнью. Мгновение — и он ярко вспыхнул, превращая сталь в пыль.

Приземление на острые камни было жестким. Я было попытался сгруппироваться, но тело уже отказывалось мне повиноваться. Изломанной куклой я покатился по острым камням, уже не замечая боли. Удивительно, как до сих пор еще не потерял сознание.

Я лежал на спине, нелепо разбросав в стороны руки, и смотрел в темноту неба. Я очень сильно недооценил своего врага, за что и поплатился. В свое оправдание я могу сказать лишь то, что, если бы мне сейчас вернули мое прежнее тело, даже в лучшей его форме, я все равно бы не справился с этим страйкером. Сегодня я столкнулся с силой, с которой никогда еще не сталкивался…

Краем уха я услышал приближающиеся шаги. Не было даже сил, чтобы повернуть голову или даже хотя бы скосить глаза.

Мгновение — и надо мной склонилось мерзкое костяное чудовище, скалящееся кривыми клыками. А, нет… Ошибочка. Это всего лишь шлем, сделанный из черепа, какой-то невиданной твари.

Мой противник «отключил» инвиз и снял свой шлем. На меня теперь смотрел сорокалетний мужчина. Его недельная щетина и короткий ежик волос были побиты серебряной сединой. На словно вырубленном из камня узком лице застыло задумчивое выражение. В его жестких серых глазах я увидел интерес и, кажется, легкое недоумение.

Больше я ничего не успел разглядеть. Сознание оставило меня. Уже перед тем, как провалиться в темноту, я услышал далекий хриплый голос:

— А ведь этот мелкий говнюк чуть было не задел меня…

Глава 13

Когда сознание вернулось ко мне, я понял, что лежу ничком на земле, на ворохе прелой соломы, острые стебли которой хищно впились в мою щеку, висок и шею.

Я попытался пошевелиться и тут же пожалел об этом. Острая боль, стрельнувшая по всему телу, чуть было снова не отправила мое сознание в небытие.

А еще, похоже, я связан.

Прежде чем осмотреться, я первым делом просканировал свою энергосистему, а затем тяжело выдохнул. Разрыв на разрыве. Но было и много положительного. Я ожидал увидеть катастрофу, но реальное положение дел дарило некую надежду. Все мои старания по укреплению энергоканалов и источника все-таки не прошли даром. Организм выдержал. Пусть ему сильно досталось, но он выдержал. И уже начал постепенное восстановление.

Закончив сканирование, я, продолжая лежать на животе, осторожно приоткрыл левый глаз и негромко втянул носом воздух. Хм, похоже, я нахожусь в каком-то полутемном сарае или, что вероятней, исходя из характерного букета запахов, — в хлеву.

Стараясь отстраниться от боли, я сделал новую попытку пошевелить руками и ногами, но ничего не вышло. А вот острая боль не преминула напомнить о себе. Шипя словно раскаленный камень, на который попало несколько капель воды, я почувствовал, как из моих глаз брызнули слезы.

— А вот и наш любезный шевалье очухался, — услышал я знакомый язвительный голос, который доносился откуда-то сзади. — Что, крысёныш, не успел сбежать?

Хм… Видаль, похоже, выжил в том бою.

— Где мы? — игнорируя оскорбления, прохрипел я.

— Тварь, ты еще смеешь что-то у меня спрашивать? — рычал Видаль.

Судя по беспомощному шерудению, он, как и я, был связан.

— Ты — труп, предатель…

А это уже Патрик. И тоже живой. Интересно, сколько всего выживших?

— Шевалье, вы навсегда опозорили свой род, — откуда-то слева пробубнил барон фон Брунон.

И этот тоже здесь. Любопытно, почему мы еще живы?

Я бы мог, конечно, просто промолчать и демонстративно проигнорировать оскорбления. Но я решил, что несколько провокаций не помешают. Пусть побесятся. Может, тогда скажут что-нибудь интересное. Например, где это мы сейчас находимся.

Я прикрыл глаза, медленно выдохнул и насмешливо спросил:

— Чем?

— Что? — услышал я удивленный голос барона.

— Я спросил, чем я умудрился навсегда опозорить свой род?

Судя по тому, как возмущённо икнул барон фон Брунон, мой вопрос для него оказался неожиданностью. Похоже, для человека благородного сомнений в том, что я совершил что-то из ряда вон, не должно было возникнуть. Плюс, как я уже заметил, барон не отличался наличием острого ума и быстрой реакцией в словесных перепалках. А вот проломить башку боевой секирой — это всегда пожалуйста.

— Ты еще смеешь спрашивать, негодяй? — зато Видаль за словом в карман не полез. — Ты бросил боевых товарищей! Ты предал теневой патруль!

Я хрипло засмеялся и немного повел плечами. Пока разговаривал, не забывал гонять сгустки маны по энергосистеме. Кстати, боль постепенно начала отступать. А жизнь налаживается!

— Теневой патруль? — с насмешкой в голосе спросил я. — Ваш теневой патруль уже давно превратился в шайку контрабандистов. И кто это из вас, скажите на милость, мой боевой товарищ? Может вы, шевалье Видаль? Или вы, барон? За прошедшие несколько дней вы мне ясно дали понять, что с Патриком, который с какого-то рожна только что назвал меня предателем, а также его дружками я должен разбираться в одиночку. И никто из вас не собирался прикрывать мне спину. А ведь их было шестеро против меня одного.

В сарае повисло молчание. Пока они собирались с мыслями, я насмешливо продолжил:

— А может это Самдан — мой боевой товарищ? Тот, который вывел на нас страйкеров и который пытался два раза убить меня, а затем украсть мою лошадь, чтобы под шумок сбежать? Это за него я должен был сражаться с боевыми магами?

— Шевалье, вы… — хотел было вставить свои пять медяков барон, но я его перебил.

— Или мне нужно было пойти на смерть за сержанта Равеля, который много лет вел делишки с контрабандистами, подворовывая у нашего короля? И кто из нас тогда крыса?

— Ты — крыса! — тут же выпалил Видаль. — Тебя загнали в угол! Вот ты и пытаешься защищаться, выдумывая всякие небылицы! И еще… Ты действительно хотел, чтобы я ввязался в ваш спор, возникший из-за какой-то горничной?!

— Либо я сейчас говорю с идиотом, — усмехнулся я, слыша, как яростно дернулся после моих слов шевалье. — Либо с лицемером. Думаете, Патрик и его дружки решили поквитаться со мной из-за его невесты? О нет, шевалье! Патрик, как покорный пес, выполняет приказ капитана Луи де Рогана. Выкупив из рабства троих крестьян, проданных на невольничьем рынке в Сандане сержантом Роланом Буке, которых он должен был доставить в Западную крепость, я стал костью в горле капитана, нежелательным свидетелем. Патрик и его дружки, кстати, тоже в этом участвовали. Им моя смерть тоже выгодна. Только представьте реакцию графа де Брионна, когда я ему расскажу о том, что свободных крестьян с его земель наглым и циничным образом продают в рабство, вместо того чтобы доставлять их в Западную крепость. А если слухи обо всем, что здесь творится дойдут до его величества? Так что, шевалье, вам бы лучше заткнуться…

Вроде бы я их неплохо раззадорил. Теперь послушаем, что они мне наговорят.

— Ты — труп, — яростно шипя, повторил свою угрозу Патрик.

Наверное, он хотел еще что-то сказать и не он один, но где-то за моей спиной послышался характерный скрип открывающейся двери и в помещение, где нас содержали, ворвался солнечный свет, а кроме него — и глоток свежего воздуха.

— Чего разорались?! — рыкнул вошедший, ломая мне весь процесс своим появлением.

Я его не видел, но, судя по тяжелым шагам и низкому голосу, этот кто-то явно не из щуплых.

— Устроили балаган, — продолжал возмущаться, по-видимому, наш тюремщик. — Пожрать из-за вас нормально нельзя.

— Слышь, — обратился к нему чей-то знакомый голос. Кажется, это рыжий Жан. — Можешь дать глотнуть зелья? А? Голова раскалывается… Терпеть мочи нет…

— Потерпишь, ничего с тобой не станется, — рыкнул в ответ тюремщик. — Дайте пожрать спокойно.

Звук хлопнувшей двери поставил точку в препирательствах.

— Мразь… — прошипел Жан.

Его тут же нестройным хором поддержали остальные пленники.

Это он о каком зелье сейчас говорил? Хотя, стоп. Кажется, это он о «Слезах Света». Как я понял, это некий магический анальгетик, временно снимающий головные боли, которые появляются у тех, кто находится близко к Тени. Алхимик из крепости сказал мне, что им нельзя злоупотреблять, но я пока не понимал, по какой причине.

В отряде, конечно, говорили, что у тех, кто не знал меры в употреблении «Слез Света», мозги превращались в кашу. Но это были всего лишь разговоры.

После такой характеристики испытывать на себе это варево я не спешил. Поэтому ждал, когда кто-то это сделает, и тогда я смогу понаблюдать за этим процессом.

Хм… Если мужики маются головными болями, выходит, мы рядом с Тенью. Тогда возникает закономерный вопрос. Почему же тогда не болит голова у меня? Нет, конечно, у меня сейчас болит все тело, но у этих симптомов есть свое объяснение.

Что я упускаю?

Подумать об этом как следует я не успел. Сзади снова раздался звук открываемой двери.

— Этот, — услышал я писклявый голос. А через несколько мгновений меня схватили под мышки чьи-то крепкие руки и потащили на выход.

Сцепив зубы от боли, я вертел головой, стараясь не пропустить ни одной детали. Перед тем как меня вытащили из сарая, я краем глаза взглянул в ту сторону, где находились остальные пленники. Я успел рассмотреть лишь пять темных силуэтов. Уже на выходе, мне в спину полетели шипящие проклятия.

— Заткнулись все! — громкий писклявый возглас, заставил мгновенно замолчать моих бывших сослуживцев.

Снаружи уже был вечер. Огненно-рыжий диск солнца готовился спрятаться за горизонт.

Меня тащили через большой лагерь, который разместился посреди каких-то древних руин. Повсюду, куда ни глянь были видны фрагменты зданий и каменных стен, потемневших от времени и обросших бурым мхом.

Лагерь жил своей жизнью. Я видел не только воинов, но и женщин, стариков и детей. Отовсюду слышались веселые крики, ржание лошадей, блеяние коз и овец. Детвора мелкими стайками носилась между шатров. Женщины готовили в котелках ужин. Старики сидели небольшими группками возле огня и о чем-то степенно беседовали.

Хм… Люди как люди. Ничего дикого в них нет. Я сам все детство провел в такой походной атмосфере. Даже чем-то родным пахнуло.

На меня иногда бросали взгляды, но без особого интереса. Видимо, такое зрелище для этих людей здесь в порядке вещей.

Наконец, меня притащили к шатру, который находился в центре лагеря и который заметно отличался своими размерами от остальных, и бросили у порога.

Морщась от боли, но, стараясь при этом не закрывать глаз, я пытался ничего не пропустить.

Спустя несколько мгновений, откинув тяжелый полог, из шатра шагнул худой лысый старик. Он обвел меня придирчивым взглядом, а потом кивнул.

— Заносите, — проскрипел он. — Хозяин уже ждет.

Меня снова подхватили под мышки, но уже не так грубо, и втащили внутрь шатра.

Первые несколько секунд я принюхивался и оглядывался. В центре шатра, заваленного шкурами и подушками, находился очаг, обложенный крупными камнями. На стенах висели щиты и оружие разных размеров, а также звериные черепа, некоторые из которых явно принадлежали теневым тварям.

Особняком у дальней стены высился двухметровый манекен, на котором висела костяная броня страйкера. Я сперва подумал, что нахожусь в шатре победившего меня мага, но потом, присмотревшись, понял, что шлем-череп, да и остальные костяные детали доспеха заметно отличаются от тех, что были на том страйкере.

Тем временем меня усадили спиной к одному из столбов, на которых держалась вся конструкция шатра.

— Всем выйти, — услышал я властный баритон из дальней тени шатра.

Я мгновенно перешел на истинное зрение. Ого! Энергосистема хозяина шатра, светящаяся темно-лиловым цветом, поражала своей мощью. Таких толстых и развитых энергоканалов я еще никогда и ни у кого не видел. Их питал источник из пяти крупных крудов.

Но это еще не все. Страйкер, сидевший в нескольких шагах от меня, был буквально обвешан разными артефактами, в энергосистему которых были вплетены лиловые круды разных размеров. У меня буквально перехватило дыхание от этого зрелища.

От созерцания энергосистемы страйкера меня отвлек легкий шорох рядом с моим бедром. Я опустил голову и увидел, что мои ноги осторожно обнюхивает крупная белая кошка. Ее уши и длинные усы, казалось, жили своей жизнью, а кончик пушистого хвоста периодически нервно подрагивал.

Все это время в шатре царило молчание, нарушаемое лишь мерным урчанием белой кошки.

Я тоже машинально втянул носом воздух и принюхался. Хм… Странно… Первый раз вижу кошку, которая не пахнет кошкой.

Животное тут же подняло голову и вперило в меня свой колкий изучающий взгляд.

Я нахмурился. Глаза вроде бы кошачьи, а вот взгляд явно разумного существа. Быстрое сканирование показало, что мои предположения верны. Передо мной магическое существо, энергосистема которого чем-то напоминает мою.

— Мне еще долго ждать? — нетерпеливо произнес властный голос из тени.

Кошка вздрогнула. Дернула пушистым хвостом и в несколько прыжков оказалась рядом с магом. А в следующее мгновение кошачье тело исчезло, и на том месте возникла невысокая худенькая женская фигурка в темно-сером плаще, из-под капюшона которого выбивались снежно-белые длинные локоны.

Я удивленно моргнул и помотал головой. Это что за хрень?

Существо резко обернулось. На меня, хитро улыбаясь, смотрела девушка с широкими зелеными кошачьими глазами, из-под губ которой выглядывали маленькие звериные клыки.

— Тикка, я теряю терпение, — маг выказывал недовольство. — Что ты можешь мне сказать? Он — один из ваших?

Что значит «из ваших»?

— Да, хозяин, — промурлыкала та, которую назвали Тиккой. — Он — один из…

Она вдруг запнулась.

— Ты хотела сказать — истинных? — хмыкнул маг. — Молодец… Ты вовремя прикусила свой длинный язык. Значит, моя наука пошла тебе на пользу. Продолжай… Что он такое?

Я нахмурился. Похоже, меня даже не считают за человека.

— Сперва я подумала, что он из ведьмачьего рода, — сказала девушка с кошачьими глазами, бросив на меня мимолётный задумчивый взгляд. — Но потом я поняла, что он — характерник. Воин-колдун.

— Вот, значит, как… — протянул маг. — Выходит, к нам попал один из вервольфов. Теперь понятно, почему он был так быстр. Представляешь, он чуть было не задел своим мечом Дерека Гранта!

— Простите, хозяин, что перебиваю вас, — произнесла Тикка.

— Что такое?

— Он не вервольф, господин, — торопливо произнесла она.

— Но ты же сама сказала, что он из характерников…

— Да, — кивнула она и пристально посмотрела на меня. — Но у представителей его немногочисленного племени много сутей.

— Даже так? — маг был искренне удивлен. — И какая же у него суть?

— О! — хитро улыбнулась мне Тикка. — У него очень редкий вид сути, господин. Это лис. Вернее, еще лисенок. Он еще только набирает силу.

После этих слов маг неопределенно хмыкнул, а Тикка продолжала:

— В отличие от вервольфов, для которых стая — это смысл их жизни, лисы по своей внутренней сути — одиночки. Они никому не служат, разве что только себе. Лиса вы никогда не увидите шагающим в строю или сражающегося в битве в первых рядах. Они предпочитают бить один раз, и чтобы наверняка.

— Если это так, — фыркнул маг. — Что же он тогда делает в теневом патруле?

Тикка снова повернулась ко мне и, склонив голову набок, пристально посмотрела мне в глаза.

— Этот лис здесь только потому, что ему это выгодно, — обнажив мелкие клыки, усмехнулась она.

— Эй, лис! — обратился ко мне маг. — Она права?

Отмалчиваться не имело смысла. Да и играть в героя-молчуна, когда тебе задает вопросы маг такой силы, чревато неприятными последствиями.

— Да, — пожал я плечами. Это движение уже не провоцировало такую вспышку боли, как раньше.

— И что же тебе понадобилось на фронтире? — спросил маг.

— Думаю, как и всем, — ответил я. — Артефакты из Тени.

— А может, ты все-таки отступил от своей сути и на самом деле шпионишь для кого-то? — с подозрением в голосе произнес маг, продолжая оставаться в тени. — Может быть — для самого короля? Я ведь уже знаю от других пленников, что ты — бастард де Грамона, изменника, попытавшегося поднять восстание против короны. Почему ты не лишился головы, как твой отец и братья? Королю доложили о твоей сути, и теперь ты служишь ему?

— Если я скажу, что ваша рабыня права, и что у меня нет хозяина, вы ведь все равно не поверите? — снова пожал плечами я.

Я специально назвал Тикку рабыней. Мне было интересно посмотреть на ее реакцию. Девушка-оборотень тут же обожгла меня злым взглядом. Я незаметно подмигнул ей и ухмыльнулся. Значит, не понравилось. А вот маг не стал меня поправлять — выходит, она действительно его рабыня.

— Нет, конечно, — презрительно фыркнул маг. — Довериться одному из вашего племени — это значит, предать самого себя. И я тебе сейчас это докажу.

Я услышал щелчок пальцев.

— Тикка, подай-ка мне его вещи, — приказал маг.

Под моим насмешливым взглядом беловолосая покорно принесла своему хозяину небольшой сверток, который лежал у дальней стены.

Я слышал, как маг разворачивает сверток и копается в нем. Затем, видимо, найдя то, что ему нужно, он поднялся во весь свой богатырский рост и медленно двинулся в мою сторону.

Мгновение — и он шагнул из тени.

Ох, ты ж… Ну и рожа… А мужику досталось. Интересно, кто его так? Широкое лицо мага было изуродовано глубокими длинными шрамами. Судя по характерной форме, очень похоже на удар лапы гигантского медведя. Хотя нет… Я внимательно пригляделся. Хм… А ведь это шрамы от ожогов. Любопытно, что за тварь могла такое сделать?

Страйкер замер в двух шагах от меня. Левый уголок его губы из-за шрама был слегка приподнят. М-да… Жуткая улыбочка. Во взгляде его серых глаз я увидел превосходство.

— Итак, лис, — произнес он ледяным тоном. — Объясни мне, каким образом к тебе попал кинжал призрака.

После этих слов он показал мне тот самый кинжал, который я нашел тогда в тайнике букмекерской конторы.

Глава 14

— Сегодня тебе повезло, лисёнок, — услышал я мурлыкающий шепот из темноты. Говорившая явно не хотела, чтобы нас услышали посторонние. Она была прекрасно осведомлена о моих возможностях.

Я демонстративно провел пальцами по стальным прутьям клетки, куда меня поместили после короткого допроса, устроенного мне магом. Сама же клетка находилась в сыром подвале полуразрушенного здания, в компании еще нескольких таких же клеток только более внушительных размеров.

Подручные мага, заперев меня здесь, только что ушли. А вот этой странной девушке-оборотню, похоже, захотелось почесать языком. Не удивлюсь, если она выполняет приказ своего господина.

— И в чем же мне повезло? — с насмешкой в голосе и тоже шепотом спросил я.

Тикка бесшумно вынырнула из тьмы. В лунном свете, что несмелым лучиком проникал сквозь узенькое зарешеченное окошко, ее лицо еще меньше походило на человеческое.

— Если бы не повышенный интерес хозяина к…хм… истинным, тебя бы уже не было в живых, — ответила она. — Кроме того, он торопился. Сегодня ты избежал побоев и пыток. Завтра удача может отвернуться от тебя…

— А, по-моему, я избежал пыток, потому что говорил правду, — пожал плечами я.

— Думаешь, хозяин поверил в байку о том, что кинжал призрака достался тебе в наследство от твоего папаши? — насмешливо спросила девушка-оборотень.

— Это уже не мое дело, кто там во что верит, — буркнул я, пробуя на крепость стальные прутья. Правда, если меня развязали, это значило только одно: мои тюремщики уверены в прочности клетки. — Повторяю еще раз… О том, что этот кинжал принадлежал какому-то призраку, я узнал от твоего хозяина.

Сегодня прямо вечер неожиданных открытий. Тот кинжал, который постоянно пытался высосать из меня всю энергию, оказывается, оружие тех самых разумных существ, которые иногда приходят на «чистые» земли с приливами.

Интересно, как он оказался в тайнике букмекерской конторы? Жаль, что мне так и не удалось выяснить, кто был первым собственником того дома. Судя по довольно старой закладке, именно он был хозяином кинжала.

Тикка склонила голову набок и, прищурившись, молча уставилась на меня. Будто решая, продолжать наш разговор или нет. А потом развернулась и исчезла в темноте.

А жаль… Я уж было настроился на более продолжительную беседу.

Обойдя клетку по кругу, я внимательно осмотрел все прутья и перемычки. Некоторые с силой подергал.

М-да… Сделано на века. Судя по длинным бороздам на металле и на каменном полу, явно оставленным чьими-то когтями, даже боюсь представить, кто здесь сидел до меня.

Тяжело вздохнув, я шагнул в дальний угол клетки и опустился на каменный пол. То место мне показалось не таким загаженным.

Еще в тот момент, когда меня притащили в этот полуподвал, я успел бегло просканировать все помещение. Поэтому для меня не было сюрпризом, когда через некоторое время в одной из клеток заворочался ворох грязного тряпья, и к решетке приблизился темный человеческий силуэт.

Это был явно одаренный и, судя по светящейся светло-бурым цветом энергосистеме, вероятно, артефактор. Источник его был пуст, поэтому свечение было тусклым и практически погасшим.

Помимо меня, это был единственный обитатель полуподвала.

— Успокоился наконец, — услышал я дрожащий старческий голос. — Правильно… Нечего зря шуметь. До тебя в той клетке теневая гончая сидела. А у нее, уж поверь, силенок поболе, чем у тебя было.

Я поднялся со своего места и приблизился к решетке. Нас разделяло шагов десять, не больше. Этот человек, на самом деле, мог быть кем угодно. Попавший в немилость предводителя диких? Такой же, как и я искатель теневых артефактов? Может, подсадной? Хотя вряд ли… Слишком глупо и расточительно держать одаренного в роли подсадного. Да и Тикка говорила шепотом, видимо, из-за него.

— Кто вы? — спросил я.

— Уже никто, — после недолгого молчания буркнул старик и вернулся обратно на свое место.

— А вы…

— Слушай, крысеныш, передай своему хозяину, что я уже все ему рассказал… — зло перебил меня старик.

Хм… Похоже, это меня приняли за подсадного.

— У меня нет хозяев.

— Ты хоть сам понял, что только что сказал? — фыркнул незнакомец. — Ты думал, что я не видел, как ты мило беседовал с лютен?

— Лютен? — хмурясь, переспросил я.

Что-то очень знакомое… Хм… Ну, конечно!

Вадома часто рассказывала мне о древних временах нашего мира. О магических существах, населявших его когда-то, но постепенно вымерших вместе с исчезновением мест силы.

Я, правда, воспринимал все истории моей приемной матери, как сказки на ночь. Но, выходит, здесь, в этом мире все эти мифические создания все еще живы.

О лютенах, маленьких ночных существах-оборотнях, подчиняющихся сильным колдунам, Вадома мне тоже рассказывала. Как и о всяких брауни, ниссе, дуэнде и вигтах…

Если черных кошек всегда считали слугами ведьм, то полностью белая кошка с большой вероятностью — это прислужница мага. И как это мне самому в голову не пришло? А ведь Тикка обернулась прямо на моих глазах.

— Я смотрю, у герцога совсем с исполнителями плохо… — насмешливо проворчал из темноты старик.

— Так он — дворянин? — искренне удивился я.

Некоторое время старик молчал, а потом до меня снова донесся его слегка охрипший голос, в котором слышались слабые нотки надежды:

— Так ты что же, парень, не из свиты Дикого Герцога?

— Нет, — ответил я и даже машинально покачал головой.

Сделав шаг назад, я изобразил легкий поклон и произнес:

— Позвольте представиться… Шевалье Максимилиан Ренар.

Думаю, Макс в этой ситуации повел бы себя именно так.

Ворох тряпья зашевелился, и старик снова приблизился к решетке.

— И что же ты здесь забыл, шевалье? — безымянный узник явно заинтересовался моими словами.

— Я прибыл на фронтир, чтобы нести службу в теневом патруле, — сообщил я.

— Даже так? — хмыкнул старик. — И кто же твой командир?

— Лейтенант Тассен, — тут же ответил я. — Правда, он дал нашему десятку приказ — обойти Серый хребет с северо-восточной стороны, чтобы потом соединиться с основным отрядом.

— Кто командовал десятком?

— Сержант Равель, — быстро ответил я.

— Знаю его, — уверенно сказал старик. — Такой здоровенный бугай со смазливой рожей. Женщинам такие нравятся.

Я мысленно усмехнулся. Старик пытается меня неуклюже проверять.

— Мне кажется, мы говорим о разных сержантах Равелях, — произнес я. — Наш командир невысок ростом, да и вряд ли такой, как он, может понравиться какой-нибудь даме… От его отрыжек за версту несет тухлятиной…

Я услышал тихий смешок. Похоже, я прошел проверку. Либо ее первый этап…

Следующие несколько минут старик засыпал меня вопросами, а я терпеливо на них отвечал, не забывая при этом тоже вытягивать по крупицам интересующую меня информацию.

— Видимо, я ошибся на ваш счет, шевалье, — наконец, произнес старик. — Вы должны меня понять. Я думал, что вас подсадили сюда, чтобы выведать у меня то, чего они не смогли вытянуть под пытками… Похоже, вы еще одна жертва Дикого Герцога…

— Дикого Герцога? — переспросил я. Не особо акцентируя внимание на том, что старик так и не сказал, кто он. Все еще не доверяет.

Пусть… И я не буду давить.

— Да, — ответил узник и хохотнул. — Только я вам не советую называть его так в присутствии его подчиненных. Их хозяин ненавидит это прозвище. А они в порыве беззаветной верности могут забить вас до смерти плетьми.

— Значит, это только лишь прозвище…

— В том-то и дело, что не только… — со вздохом возразил старик. — Он — потомок тех, кому принадлежали эти земли. Мы сейчас находимся в том месте, где когда-то стоял Валанс — главная крепость его рода.

— Значит, он из забытого рода?

— Не совсем, — ответил старик. — Герцоги де Валансы до сих пор служат его величеству. Правда, после появления Тени, которая накрыла большую часть их земель, этот род потерял былое влияние.

— А-а…

— А вот Луи де Валанс, — продолжил за меня старик, — пленниками коего мы с вами являемся, решил предать короля и, собрав вокруг себя отряд одаренных несколько лет назад, отправился на фронтир. Должен заметить, что, охотясь за отливами, он набрал силу и сколотил вокруг себя довольно крупную банду.

— Я видел женщин и детей…

— Это племена диких, которые решили примкнуть к нему. Уж не знаю, что он там им наобещал…

Старик усмехнулся.

— Слышу в вашем голосе удивление… Наверняка вас с младенчества пугали фронтиром? Самое опасное место на земле и все такое… И вдруг вы увидели, что здесь тоже живут обычные люди…

— В общем-то, да, — ответил я. — Перед походом мне даже выдали специальное зелье от головных болей. Но пока меня тащили по лагерю, я не заметил даже намека на этот недуг у местных.

— О фронтире не врали, — произнес старик. — Это действительно одно из самых опаснейших мест в Мэйнленде. Но в этом случае есть повод задуматься… Если это так, тогда почему с каждым годом диких племен становится все больше и больше? Неужели в обычных графствах и баронствах жить стало опаснее, чем под боком с Тенью? А что касается головных болей… Человеческий организм постепенно привыкает. А дети, родившиеся здесь, так и вовсе не страдают этим недугом.

Любопытно… Почему тогда я ничего не чувствую? Насколько я знаю, Макс родился в столице. Выходит, все дело в моей энергосистеме?

Поговорить нам не дали. С лязгом открылась входная дверь и в подвал спустились те двое молчаливых верзил, что притащили меня сюда. Только вот они пришли не по мою душу.

— Прощайте, шевалье! — выкрикнул старик, когда его тянули на выход. — Надеюсь, ваши мучения будут недолгими!

Его лица я так и не увидел. А вот вблизи его энергосистема выглядела ужасно. Тело было усеяно темными пульсирующими пятнами разного размера. По всей видимости, это свежие раны. Последствия пыток.

Когда дверь захлопнулась, и я остался один в полной тишине, мне вдруг подумалось, что своего имени старик мне так и не назвал. А я почему-то об этом тоже не спросил. И, кстати, что он там говорил о мучениях?

С того момента, как я попал в плен, прошло две недели. Все это время мы небольшим отрядом на четверть состоявшем из страйкеров двигались куда-то на северо-восток.

Я продолжал сидеть в той самой клетке, в которую меня посадили в первый день, и которая за эти недели стала для меня чуть ли не домом. Мою клетку транспортировали в большом фургоне накрытом парусиной. Так что о происходящем снаружи я мог судить лишь по коротким мгновениям, когда приоткрывался полог.

В караване было еще несколько фургонов, в которых явно тоже кого-то перевозили. А вот мои «боевые» товарищи, в отличие от меня, путешествовали на своих двоих и выполняли в пути всю самую грязную работу.

Меня было попытались несколько раз тоже припахать, но после двух побегов Герцог приказал запереть меня в клетке до окончания пути.

С предводителем диких я больше не говорил. Хотя первые дни я ожидал, что меня вот-вот поведут на обещанный допрос. То ли Герцогу хватило того, что он услышал от меня в первый день, то ли я ему был вовсе не интересен, в общем, вопросами мне больше никто не докучал. Даже проявившая в первые дни любопытство Тикка перестала меня навещать.

Но я не скучал. Мне было чем заняться. Благодаря медитациям и тренировкам, за две недели мне удалось восстановить почти половину самых крупных разрывов. Работы еще было много, особенно в свете того, что я использовал лишь ту энергию, которую накапливал мой источник. Но я не отчаивался. И готовился…

Помимо магии страйкеров и лютен, несколько раз я почувствовал присутствие в нашем караване еще одной силы. Эта энергия заметно отличалась от всего того, с чем я когда-либо сталкивался. Ее было немного, но при этом ощущались лишь слабые отголоски. Я даже не смог как следует разглядеть ее в истинном зрении. Но прекрасно понимал, от кого исходит эта сила. В одном из фургонов находился тот самый пленный призрак.

На шестнадцатый день в полдень караван остановился, и Герцог приказал ставить лагерь.

Я уж было подумал, что мне, наконец, позволят размяться вне стальной коробки, но моим надеждам не дано было сбыться. Фургон с моей мини-тюрьмой проследовал далее.

Только спустя несколько часов повозка снова остановилась и, отбросив полог, внутрь моего временного «жилища» забрались несколько бойцов. Они быстро вытащили клетку со мной внутри на свежий воздух.

Первым делом я вдохнул полные легкие вечернего воздуха и улыбнулся. После вонючего фургона в нос ударили запахи хвойного леса и озерной воды. Выдохнув, я огляделся.

Мы находились на берегу небольшого озера, противоположный берег которого подпирал густой хвойный лес.

— Лисенок, ты видишь Её? — восхищенно промурлыкала замершая в шаге от моей клетки Тикка.

— Да, — пересохшим голосом произнес я, уставившись во все глаза на исполинскую грозовую тучу, что нависала высоченной черной стеной над лесом. Только вот это была никакая не туча… Меня притащили прямо на границу с Тенью.

От этого зрелища на моем теле все волосы встали дыбом.

— Ты чувствуешь Её силу? — восторженно произнесла лютен. — Она совсем близко. Несколько минут галопом по прямой…

— Зачем мы здесь? — спросил я почти шепотом.

— Скоро узнаешь, лисенок, — загадочно произнесла Тикка.

После этих слов она мягко скользнула в сторону сидевшего в седле Герцога, деловито раздававшего приказы.

Спустя несколько минут мою клетку снова подхватили с четырех сторон и потащили к озеру. Я было попытался дернуться, но один из страйкеров приставил к моему горлу острие своего клинка.

— Одно лишнее движение и — сдохнешь, — сообщил он мне ледяным голосом.

Пришлось повиноваться.

Мою клетку водрузили буквально в нескольких шагах от темной воды. Я же тем временем стоял не шевелясь, отстраненно наблюдая за происходящим.

— У тебя такой сосредоточенный взгляд, лисенок? — хихикнула Тикка, снова появившись справа от решетки. — О чем ты думаешь?

— Я запоминаю, — спокойно ответил я, не глядя на нее.

— Запоминаешь? — переспросила она. Похоже, ее удивило мое спокойствие. — Что же ты запоминаешь?

— Лица тех, кого я приду убивать, когда выберусь из этой клетки, — повернув голову, я заглянул в кошачьи глаза лютен. — Тебя я уже запомнил.

Тикка вздрогнула и с шипением отшатнулась от клетки. В ее раскосых звериных глазах на мгновение мелькнул страх. Но она тут же взяла себя в руки и натужно улыбнулась, обнажив маленькие клыки.

— Я буду ждать тебя, лисенок!

Я весело оскалился в ответ. Зря она так… Я ведь сдержу слово. Они думали, что я все это время просидел без дела? Не-е-т… Все эти недели я постепенно сливал свою энергию в основание одного из прутьев решетки. Сперва я думал, что мне удастся сломать этот прут очень быстро, но оказалось, что клетка сделана из какого-то необычного металла. Мне буквально приходилось проталкивать в него свою ману. Процесс затянулся на много дней, но игра стоила свеч. Достаточно одного небольшого сгустка маны — и стальной прут разлетится на мелкие осколки.

Внезапно я почувствовал кое-что странное. Вздрогнув, я обернулся. Та необычная магия, которую я чувствовал на протяжении всего пути, только что открылась мне.

Из проема второго фургона в окружении четверых страйкеров показалась невысокая фигура, закутанная в темный плащ.

А вот и он… Тот самый мифический призрак…

Из-под глухого капюшона, скрывавшего лицо существа из Тени, на меня устремился тяжелый взгляд. Мгновение — и один из страйкеров дернул рукой. Чувство тяжелого взгляда исчезло. Только сейчас я заметил, что запястья, шея и щиколотки призрака закованы в цепи. Судя по магическому сиянию, исходящему от цепей и оков, — это какой-то явно недешевый артефакт.

— Это здесь?! — громко обратился Герцог к фигуре в темном плаще.

Призрак повел головой, словно принюхиваясь, а потом молча кивнул.

Спустя несколько минут, наблюдая за исчезающими вдали силуэтами всадников, я думал о том, что наконец мне стал понятен смысл тех слов о мучениях, которые выкрикнул мне напоследок безымянный узник, которого я так больше и не увидел…

Похоже, Герцог собрался скормить меня приливу.

Глава 15

Прошел час с того момента, как уехал Герцог со своими бойцами, а я все еще возился с прутом решетки. Оказалось, что с металлом, из которого была сделана клетка, не все так просто. Я думал, что слитой энергии будет достаточно, чтобы разломать этот ненавистный прут, но в реальности всех моих усилий хватило лишь на то, чтобы немного раскрошить верхний слой металлической поверхности. Но я не отчаивался. Мои манипуляции приносили плоды — прут постепенно истончался.

Занимаясь решеткой, я не забывал мониторить происходящее вокруг меня. И то, что я видел, с каждой минутой мне нравилось все меньше и меньше.

Все началось с того, что из-за леса в небе начали появляться стаи птиц. Мелкие и крупные, хищники и их потенциальная добыча, все они с паническим гомоном, не обращая внимания друг на друга, неслись в ту сторону, куда уехал отряд Герцога.

На уровень ниже, в ту же сторону летели тучи насекомых, а спустя несколько минут на опушке леса начали появляться первые звери.

Не заморачиваясь с обходом, они с разбегу бросались в озеро и плыли к берегу, где стояла моя клетка. Лоси, олени, волки, медведица с двумя медвежатами, парочка крупных рысей, куча всякой лесной живности поменьше — все они, как и птицы, забыв о былой вражде, дружно эвакуировались подальше от надвигающейся исполинской тучи, затянувшей все небо от края до края горизонта.

Вода в озере ожила. Она бурлила, словно где-то там на дне разгоралось адское пламя. На илистом берегу начали появляться озерные обитатели. Мелкие и крупные членистоногие, черепахи, змеи, лягушки — спустя всего несколько минут берег озера из-за их тел превратился в один сплошной шевелящийся ковер. И этот ковер, похрустывая, шипя и чавкая, двигался в мою сторону. Тут и там я замечал выбрасывающуюся на берег рыбу. Все живое рвалось прочь. Подальше от неумолимо надвигающейся Тени.

Начался прилив…

Крыло Стрикса явно ускорилось. Лес, поглощаемый Тенью, выл и рычал словно огромный раненый зверь. Похоже, не всем обитателям чащи удалось выбраться.

Все это время я пытался выломать стальной прут, но уже понимал, что не успеваю этого сделать. Слишком быстрым оказался прилив. Большинство зверей еще были на середине озера, когда стена леса перестала существовать.

Зрелище надвигающейся непроглядной мглы одновременно завораживало и ужасало. Несколько мгновений — и озеро с барахтающимся в нем зверьем растворилось во тьме.

Я почувствовал, как сдавило мои виски. Из носа по подбородку потекла кровь. Во рту появился знакомый солоноватый привкус. Бешено бьющееся сердце было готово выпрыгнуть из груди. Я схватился двумя руками за прут и стал рывками тянуть его на себя. Кажется, я что-то громко кричал, но из-за жуткого гула не слышал собственного голоса. А потом меня поглотила мгла и мир исчез.

Я очнулся от дикого холода, сковавшего все мое тело. Мощные порывы ветра, то и дело сбивавшие дыхание, впечатали мою многострадальную тушку в решетчатую стенку клетки. Попытка осмотреться ни к чему не привела. Я даже не смог открыть глаза. Только спустя несколько секунд, когда дрожащими пальцами я дотронулся до застывших век, стало ясно, что это засохшая кровь.

Медленно отодрав твердую корку, я, наконец, подслеповато огляделся и тут же пожалел об этом. Оказывается, все это время я находился в воздухе. Мою клетку, обвив толстыми щупальцами, несла гигантская летающая тварь чем-то похожая на морского ската.

Ее жгуты-щупальца в нескольких местах слегка продавили решетку, но полностью проломить стальную преграду не смогли. Когда я это понял, то впервые поблагодарил всех местных богов, что не успел выбраться из своей мини-тюрьмы.

Герцог явно все предусмотрел. Хотя нет… Не все… Руку даю на отсечение, он вряд ли мог предположить, что клетку захочет себе присвоить здоровенный летающий скат.

Когда первый шок прошел, я запоздало осознал, что нахожусь внутри Тени. Причем, вероятно, уже довольно далеко от того места, где меня оставил Герцог. Времени как следует подумать о причинах его поступка у меня не было. Вот выберусь из этой передряги, тогда и спрошу этого урода, зачем ему понадобилось скармливать меня приливу. О том, что я в любую секунду могу погибнуть, старался не думать. Сдаваться раньше времени не в моих правилах.

Кое-как осмотрев свое тело, я пришел к выводу, что никаких изменений с ним не произошло. Как в физическом плане, так и в энергетическом. Скажу больше, мой источник был полон маны, а сам процесс энергообмена в системе происходил в ускоренном режиме. Думаю, именно это спасло меня от смерти от переохлаждения. А еще я, наконец, осознал, что могу находиться в Тени без специальных приспособлений навроде той же брони страйкеров. Правда, всей одежде, что была на мне, пришел конец. Она, словно изъеденная молью, висела на мне рваными лохмотьями.

Что же касается окружающего меня мира, то я бы не сказал, что он очень изменился. Воздух как воздух. Внизу видны очертания огромного леса, изрезанного извилистыми змеями-реками.

Разве что солнце не такое теплое, да все время кажется, что цвета не такие яркие. Мир вокруг меня словно поблек.

Я взглянул вверх. Небо заволокла плотная серая дымка, сквозь которую проглядывало слегка потускневшее светило. Словно вот-вот должен был пойти дождь.

Я перешел на истинное зрение и принялся изучать тварь, которая несла меня куда-то на севере-восток, все дальше и дальше от фронтира. Энергоструктура чудовища светилась насыщенным темно-лиловым цветом. Кроме того, в нее были вплетены еще и алые, а также янтарные каналы.

Все эти линии тянулись к громадному трехцветному источнику. Когда я понял, что вижу, по моей спине пробежали мурашки. Три здоровенных круда! Самый большой — лиловый. Он был размером с бычью голову, и два поменьше — алый и янтарный.

Представив, сколько в них содержится энергии, я громко сглотнул. По крайней мере, ее количества достаточно, чтобы эта тварь спокойно летела… Хм… Или правильней сказать, плыла по воздуху. Я прекрасно понимал, что с таким строением тела подняться в воздух без магии просто невозможно.

От созерцания этого чуда меня отвлек громкий многоголосый визг, доносившийся со всех сторон. Я даже поежился, настолько он был мерзким. Твари, несущей мою клетку, визг тоже не понравился. Судя по усилившемуся потоку ветра, мы явно набирали скорость.

Визг снова повторился, но уже ближе. Интересно, что это за новая напасть, если даже гигантский скат пытается от нее сбежать? В неведении я оставался недолго. Не прошло и нескольких секунд, как на огромного ската обрушилась стая вертких зубастых летающих тварей, своим видом напоминающих кальмаров.

Их было несколько десятков. Визжа и попискивая, они с громким чавкающим звуком впивались в спину, брюхо и хвост гиганта. Скат громко и протяжно взвыл и пошел на снижение. Одно из его щупалец, самое тонкое и усеянное острыми костяными шипами, начало ловко атаковать кальмаров, разрывая их тела на части.

Но это было только начало. Воздушный бой своими звуками привлек новых участников. Высоко в небе я услышал отрывистый рокот, а спустя мгновение из-за серых рваных туч на спину ската рухнула крупная темная клякса. А за ней еще одна и еще.

Гигант, атакованный новыми врагами, взвыл с новой силой, а затем произошло то, чего я боялся. Справедливо рассудив, что выживание важнее добычи, скат задействовал в сражении все свои щупальца, включая и те, что держали мою клетку. Мгновение — и стальная коробка со мной внутри полетела вниз.

Меня спасло то, что скат, перед тем как избавиться от своей ноши, продолжал лететь буквально в нескольких метрах над лесом. По сути, после короткого мига свободного полета моя мини-тюрьма рухнула на деревья и, прокатившись по их ветвям, запуталась в раскидистой кроне одного из них.

Как я ни старался группироваться, меня несколько раз очень сильно приложило головой о стальные стенки. Но сознания я не потерял.

Клетка висела на гибких ветвях, плавно покачиваясь, словно от морской качки, а я приглушенно шипел, яростно растирая особенно болючий ушиб на затылке.

А вообще, мое тело после всех этих кульбитов напоминало одну сплошную гематому. Благо источник исправно обеспечивал циркуляцию маны по всем каналам. Картину портили несколько так и не заживших разрывов, но, в общем и целом, можно было смело сказать, что я отделался легким испугом. Все могло закончиться намного хуже.

Громкий воздушный бой постепенно переместился дальше. И когда шум схватки жутких летунов полностью затих, лес, окружавший меня со всех сторон, мгновенно ожил.

Я, стараясь дышать через раз, стал внимательно оглядываться.

Пышные кроны огромных деревьев, переплетаясь между собой, практически полностью закрыли небо. Тусклые лучи вечернего светила несмело прорывались сквозь редкие прорехи в густой листве. Рваными линиями они подсвечивали бившую ключом лесную жизнь.

Широкие древесные стволы были обтянуты плотным слоем кустарника, причудливо изогнутые листья которого напоминали звериные когти.

Земля была укрыта толстым слоем прелой листвы, мха и полуразвалившимися от времени трухлявыми кусками старых стволов и веток. Руку даю на отсечение, что на первый взгляд ровная поверхность буквально напичкана ловушками естественного происхождения.

Все это «великолепие» безостановочно шевелилось и жило своей жизнью. Некоторые стволы деревьев были облеплены колонией желтых слизней размером с мою ладонь. Периодически они лениво переползали с места на место, оставляя после себя чернеющий склизкий след.

Среди кустов я заметил здоровенную паутину, в центре которой висел ее хозяин — ярко-фиолетовый паук, веретенообразное тело которого было размером с собаку.

У корневища трухлявого пня копошились десятки мокриц, полукруглые спинки которых поблескивали в мутных лучах теневого светила.

Тяжелый и влажный воздух слегка дурманил, сбивал с мыслей, но здесь было однозначно теплее, чем в небе. Стайки мошкары, разноцветных жуков и мух беспорядочно носились из стороны в сторону, дополняя и без того насыщенную красками картину.

После тщательного осмотра клетки я понял, что придется продолжить сливать энергию в тот самый прут. После падения стальные стенки моего узилища практически не пострадали. Была надежда, что после всех этих полетов блокирующие дверь механизмы выйдут из строя, но все надежды на это быстро угасли.

Мое эпическое появление не осталось незамеченным. Первое время, конечно, местные обитатели только присматривались к странной стальной коробке, но спустя примерно час у меня появились первые гости.

Это была группа насекомых похожих строением своих тел на муравьев размером с крупный огурец. Шевеля длинными усами и пощелкивая жвалами, они некоторое время изучали стальные прутья решетки. Их огненно-рыжие хитиновые спины были покрыты мелкими изогнутыми шипами, а широкие фасеточные глаза периодически поблескивали в лучах теневого светила.

Меня они пока не замечали, но, думаю, это ненадолго. Иллюзий относительно мирного знакомства с этими тварями я не питал. Меня обязательно попытаются сожрать.

Я перешел на истинное зрение и принялся спешно изучать моего потенциального врага. Беглое сканирование тела одного из муравьев показало, что я имею дело с существом, в энергоканалах которого циркулирует магия. У меня даже дыхание перехватило после того, как я увидел его маленький двухцветный источник. Два круда — алый и янтарный — размером с пшеничные зерна пульсировали в такт двигающейся энергии. Я перевел озадаченный взгляд на остальных насекомых и увидел неоднородную картину; лишь несколько тварей обладали источниками. Энергоструктура остальных не имела магии.

Наконец, один из таких здоровяков решил пересечь границу и пролезть между прутьями решетки. Водя из стороны в сторону своей узкой головой и непрестанно шевеля длинными усами, муравей сделал несколько шагов вперед и остановился. А затем его голова безошибочно повернулась в мою сторону. Черные фасеточные глаза блеснули темнотой.

Несколько мгновений он стоял не шевелясь. А затем начал медленно разворачиваться ко мне спиной, приподнимая брюшко. В истинном зрении я видел, как активизировалась янтарная энергия в его теле, а затем она начала накапливаться в центре пухлого брюшка. Что будет дальше мне не надо было объяснять.

Я резко переместился вправо. А спустя несколько мгновений в то место, где я только что сидел, полетел небольшой ядовито-желтый сгусток. Металлическая поверхность, на которую попала жидкость, тут же яростно зашипела и начала дымиться.

Вот гаденыш! Более не медля, я шагнул вперед и ударом ноги сверху — благо сапоги еще не до конца развалились — со всего маху припечатал башку ядовитого поганца к полу.

Послышался слабый хруст. Я быстро отдернул ногу от все еще шевелящейся тушки и взглянул на реакцию остальных муравьев. Те на мгновение замерли, а потом пятерка самых крупных из них двинулась к дергающемуся тельцу их сородича.

Вторжение, по сути, началось, и я приступил к активной защите. Следующие несколько минут я словно взбесившийся ярморочный плясун яростно вытаптывал ползущих в мою сторону насекомых. Некоторые из них успевали плюнуть в меня своим магическим ядом, но делали они это слишком медленно. Уж больно шустрый противник им попался.

Я не знаю, сколько длилось наше противостояние, но в какой-то момент муравьи просто закончились. Весь пол клетки был усеян их мертвыми телами и в некоторых местах облит ярко-желтым ядом.

Тяжело дыша и напряженно оглядываясь, я осмотрел поле битвы, а потом облегченно выдохнул. Фух… Вроде отбился…

Втянув носом воздух, я поморщился. Вонь от яда стояла неимоверная, но был и плюс. Я с удовольствием заметил, что стаи ярких летающих насекомых, сперва заинтересовавшихся происходящим, старались держаться от клетки на расстоянии. Резкий кисловатый запах яда отпугивал всю мелкую живность от моей стальной «крепости». Надеюсь, этой защиты мне хватит, чтобы провести ночь относительно спокойно.

Отдышавшись и передохнув немного, я приступил к осмотру тушки первого убитого мной муравья. Сканирование показало, что оба круда в его груди почти под завязку заполнены маной.

Сглотнув пересохшим горлом, я носком сапога аккуратно раздавил хитиновый панцирь и, орудуя двумя муравьиными лапами как палочками, выковырял из груди мертвого насекомого оба кристаллика.

Взяв двумя пальцами алый круд, я потянул из него энергию. Мой источник мгновенно отреагировал на целительный поток и тут же начал перенаправлять его по всем моим каналам.

О, да! Я со счастливой улыбкой наблюдал, как алая мана запускает регенерацию разрывов и микрорастяжений. По телу тут же пробежала волна тепла.

Энергии круда хватило примерно на четверть часа. После того, как я его опустошил, он превратился в бесполезную серую пыль. Следующий час я посвятил сбору трофеев. В общей сложности, с учетом двух первых крудов, моей добычей стали двадцать четыре кристаллика — по дюжине каждого цвета.

Опустошив еще три алых «зернышка» и понаблюдав за процессом регенерации, я решил приступить к уборке в своем временном жилище. Полураздавленные тушки обычных муравьев полетели вниз, а вот тела двенадцати муравьев-магов я решил использовать для одного дела. Вернее, мне нужны были остатки ядовитой кислоты, оставшиеся у них в брюшках. Дело в том, что осмотр металлической поверхности, куда попала эта жидкость, показал, что у меня появился шанс справиться с изрядно помотавшим мне нервы прутом быстрее, чем я предполагал сначала.

— Ну вот и все, — спустя час, улыбаясь, прошептал я, вытирая ладонью пот со лба.

В моей руке лежал обломок стального прута. Путь на свободу открыт. Взглянув на темнеющее небо, я тяжело выдохнул. Завтра начинается мое путешествие домой.

Глава 16

За всю ночь, благодаря кислотному запаху, меня никто так и не потревожил. Хотя то и дело я замечал движение среди листвы, а также ощущал на себе множество заинтересованных взглядов. Большинство из них были явно плотоядными.

Я провел ночь бодрствуя, сидя в позе лотоса в центре клетки и сжимая в руке короткий стальной прут. В местах слома его концы слегка заострились, так что теперь при следующем нападении местных тварей я буду еще более смертоносен.

У меня было время подумать над сложившейся ситуацией.

Откровенно говоря, не таким я себе представлял первый поход в Тень. Но теперь я точно знаю, что, даже подготовившись и хорошо экипировавшись, все равно остался бы нагишом и без оружия.

Думаю, проблема заключается в той темной туче, что накрыла «чистую» землю с приливом. Она — некий барьер, который разрушает все на своем пути, либо запускает те самые процессы трансформации, о которых все так много говорят. Правда, меня эта темная волна почему-то не тронула. Чего не скажешь о вещах, что были на мне. А вот по поводу клетки у меня только одно объяснение — металл, из которого она сделана, добыт здесь, в Тени.

Увы, но мой ночной мозговой штурм породил еще больше вопросов, чем их было до моего появления на фронтире.

Например, мне было любопытно, почему из одаренных только страйкеры могут пересекать этот барьер? Все дело в лиловой энергии и специальной броне, или есть еще какой-то секрет? Или вот еще такой момент… Что случится со страйкером, если повредится броня во время его пребывания под Крылом Стрикса?

В общем, пока только вопросы, на которые мне еще предстоит найти ответы.

Наблюдая за тем, как циркулирует целебная алая мана по моим энергоканалам, я решился на эксперимент. Мне было интересно, примет ли мой источник янтарные круды.

К ним я относился с опаской. И это логично. Ведь все, что было связано с магическими ядами имело тот самый янтарный окрас. Именно поэтому я не пытался поглощать эту энергию. Но здесь в Тени я увидел, что она может прекрасно взаимодействовать и с другими видами энергий. Как, например, в теле того же ската, что притащил мою клетку в этот лес.

Взяв в ладонь самое маленькое янтарное «зернышко», я аккуратно потянул из него ману. В этот момент я ощутил на кончике языка кисловатый привкус с легкими нотками горчинки.

Серебристые отростки моих каналов приняли янтарную ману настороженно, но постепенно, с каждым маленьким сгустком частички чужой энергии начали светлеть и распространяться по моему телу.

Кроме легкого головокружения и сухости во рту никакого дискомфорта я не почувствовал. Но спустя несколько минут и эти побочные эффекты исчезли.

Когда янтарный кристаллик превратился в серую пыль, я внимательно осмотрел свою энергосистему. Каких-то кардинальных изменений в ней я не заметил. Очень надеюсь, что я не потратил ценный круд впустую…

— Может, одного «зернышка» мало? — прошептал я себе под нос.

Сказано — сделано. На ладони в свете теневой луны блеснули еще два маленьких янтарных кристаллика.

В этот раз серебристые отростки поглощали желтую ману без опаски. Головокружения больше не было, как и сухости во рту. Лишь кислый привкус на языке, но уже без горечи. И всё… Больше я ничего не почувствовал и не увидел.

Разочарованно пожав плечами, я тихо вздохнул. Может быть, я что-то упускаю?

Выйдя из медитативного состояния, я решил немного размяться. Не выпуская из рук обломок прута, я опустил левую ладонь на пол клетки и тут же с шипением отдернул. Подушечки пальцев словно огнем обожгло.

— Зараза… — выругался я приглушенно сквозь зубы, рассматривая покрывающуюся красными пузырями кожу.

Из-за легкого наклона лужи с муравьиной кислотой кривыми тонкими дорожками растеклись по полу клетки. В одну из таких дорожек я и умудрился всунуть свои пальцы.

Кислота и яд подействовали мгновенно. Горевшая от ожога рука начала постепенно неметь. Я уже было схватился за алый круд, но вовремя остановился, наблюдая за любопытным процессом.

Моя энергия самостоятельно начала агрессивно реагировать на «вторжение». Ядовито-желтое пятно, разъедавшее мою кожу и постепенно проникавшее в мою кровь, было атаковано серебристой энергией.

До сегодняшнего дня, если в мой организм попадало отравляющее вещество, даже в малых количествах, от меня требовалась максимальная сосредоточенность на проблеме. После чего следовал мощный откат и несколько дней отдыха.

Сейчас же все было по-другому… Энергосистема функционировала автономно. Как будто программа действий была заложена в нее изначально. А ключами активации этой программы стали янтарные круды.

Кроме того, я был приятно удивлен скоростью, с которой проходила нейтрализация яда. А ведь в муравьиной кислоте он был явно очень высокой концентрации.

Пока наблюдал за происходящим, я отстраненно подумал, что было бы любопытно посмотреть на реакцию моего нынешнего организма на «Поцелуй болотницы», которым меня приказал отравить лорд Дарем, когда я сидел в Яме.

В течение часа ядовитое пятно перестало существовать, оставив после себя красные пузыри на коже ладони и тот самый едкий запах. Ну и еще боль от ожога, но с ней я был готов мириться.

Я снова просканировал свою руку и довольно улыбнулся. Секрет янтарной энергии раскрыт.

А что если…

Следующие часы до восхода теневого светила я один за другим скормил своему источнику все янтарные кристаллики. После каждого поглощения я попеременно макал кончики пальцев в лужицу с кислотой, наблюдая за реакцией моего организма.

После четвертого и пятого «зернышка» на подушечке большого пальца появился ожог, подобный тому, как если бы я дотронулся до металлической стенки горячего чайника. Затем начиналось онемение.

После седьмого кристаллика безымянный палец лишь покраснел и зудел. После десятого — исчезли жжение и зуд, но онемение осталось. После двенадцатого поглощенного мной янтарного круда, моя кожа реагировала на кислоту лишь легким покраснением, полностью сохраняя чувствительность.

В общем, единственным раздражающим фактором, не считая небольшого покраснения на коже, оставалась едкая вонь, которая даже не думала выветриваться.

Для чистоты эксперимента я окунул в центр самой большой ядовитой лужицы кончик прута. Сталь громко зашипела и задымилась.

— Очень хорошо, — улыбаясь, прошептал я.

Когда первые лучи теневого светила прокрались сквозь плотную листву, я решил, что мне пора выдвигаться. Жаль, что одежде и сапогам пришел конец. За ночь ткань и кожа сапог превратились в лохмотья. В общем, спуск я начал босиком и практически в чем мать родила.

И еще… После моих ночных экспериментов у меня появилась одна идея. Раз уж кислота красных муравьев для меня теперь безвредна, почему бы тогда этим не воспользоваться?

Перед выходом я потратил еще несколько минут на то, чтобы практически полностью вымазать свое тело желтой жидкостью. Воняло от меня так, что в глазах слезилось. И это хорошо… Ночью этот запах прекрасно отпугивал от клетки местных хищников. Надеюсь, он продержится еще некоторое время. А там, глядишь, и другие муравьи найдутся. Мое чутье подсказывает мне, что на моем пути еще много всякой гадости повстречается.

Прежде чем двинуться в путь, я взобрался на верхушку дерева, приютившего меня на ночь, и огляделся. Вокруг меня насколько хватало взгляда тянулся бескрайний густой лес. Увы, но дерево, на котором я сидел, было не самым высоким, поэтому увидеть, что там творится на горизонте, не представлялось возможным. Но это не беда. Доберусь до следующего зеленого гиганта и снова осмотрюсь.

Идти я решил на запад. Вернее, придерживаться западного направления. Передвигаться по земле — это не лететь по воздуху напрямую.

Интересно, как долго я был в отключке, и как далеко за это время летающий скат смог оттащить мою клетку от границы? И самый главный вопрос — сколько дней мне понадобится на обратную дорогу? Мне очень хотелось верить, что именно «дней», а не, например, недель или, что еще хуже, месяцев…

Так или иначе мне необходимо как можно скорее разобраться с проблемой еды и воды. Ночью я уже пробовал пожевать листья и кору дерева, на котором ночевал. На вкус они были очень горькими, но, что самое главное, не ядовитыми.

Я, кстати, подробно просканировал окружавшие меня растения и пришел к выводу, что большинство из них имеют двухцветную энергоструктуру — изумрудную и янтарную. Их переплетенные между собой энергоканалы, постепенно утолщаясь к корневищу, уходили куда-то глубоко под землю. Боюсь даже представить, каких размеров их источники. Если учесть, что у каждого вида растений и деревьев энергосистема была общей, наверняка круды их питавшие были просто исполинских размеров. На будущее я поставил себе заметку — хорошо обдумать эту информацию.

Но кроме «двухцветных» были еще и «одноцветные» растения. Их энергосистема была изумрудного цвета. Например, как у дерева, на которое упала моя клетка. И это обнадеживало. Наверняка мне удастся раздобыть что-нибудь съедобное и менее противное на вкус.

Медленно, выверяя каждое движение, я спустился на землю. Во время спуска удовлетворенно наблюдал, как от меня во все стороны шарахаются мелкие насекомые и более крупные существа. Даже колония кислотных слизней, оккупировавшая одну из толстых ветвей, при моем приближении начала неторопливо менять место дислокации.

Когда мои босые ступни коснулись мягкой прелой листвы, укрывавшей сплошным ковром землю, я на несколько секунд замер, напрягая все свои органы чувств. Лес вокруг меня продолжал жить своей жизнью.

Внизу воздух был еще более влажный и тяжелый, но на данный момент меня это меньше всего волновало. В прошлой жизни много раз приходилось бывать в джунглях. Воздух там был практически один в один, как и здесь.

Легонько похлопав на прощанье широкий ствол приютившего меня дерева, я двинулся вперед. Моя человеческая суть отошла в сторону, уступив место лису. За всю мою прошлую жизнь в подобных ситуациях эта ипостась меня ни разу не подводила.

Я медленно, но уверенно двигался на запад. На самом деле, если идти по прямой к тому месту, где меня оставил Герцог, то стоило бы держаться южнее, но у меня был другой план. Дело в том, что во время полета я успел разглядеть внизу русло небольшой реки, которая словно гигантская змея тянулась в северо-западном направлении. Мне было плевать, где именно я выберусь из Тени, главное — выбраться. Двигаясь вдоль реки, это будет проще сделать.

С того момента, как я спустился с дерева, прошло примерно три часа. Все это время я был очень осторожен. Первые минуты пытался настроиться на оптимальную скорость передвижения, но потом пришел к выводу, что в этом лесу такой номер не пройдет. Приходилось много останавливаться, прислушиваться и постоянно следить за происходящим вокруг. Кроме того, непрестанно смотреть, куда ставить ноги. Ведь если чуть зазеваться, лес обязательно тебя накажет торчащим из-под земли корнем, присыпанной прелой листвой, ямкой или какой-нибудь ползущей по своим делам ядовитой тварью. С последними, спасибо муравьиной кислоте, у меня пока проблем не возникало. Хотя были моменты, когда я уже готовился вступить в бой.

Первый раз, когда в десятке шагов от меня из-за дерева выползла здоровенная черная змея, а второй раз, я чуть было не запутался в паутине, которую охранял большой коричневый паук. Но оба раза мне удалось избежать столкновения. Кислотный запах все еще действовал. Хотя я уже отчетливо чувствовал, что он начинает постепенно выветриваться.

Спустя три часа лес изменился. Я словно шагнул в другую локацию. Похоже, я добрался до тех самых деревьев-великанов, которые своими кронами закрывали мне обзор в прошлый раз. Длинные лианы свисали толстыми канатами с тридцатиметровой высоты. Сквозь темный свод крон местами проглядывают клочки серого неба.

Здесь было очень влажно и пахло гнилью. На земле валялось много старых стволов, некоторые из них висели на канатах-лианах, облепленных белесыми грибами. Несколько раз я наблюдал, как гнилые трухлявые стволы неожиданно с ужасным треском обрушивались на землю.

Этот отрезок леса мне не нравился. Сперва я хотел забраться на одно из этих деревьев, чтобы осмотреться, но потом отказался от этой затеи. Еще грохнусь и сломаю себе что-нибудь. А это равносильно гибели.

Спустя час грязный лес остался позади, и я оказался в большой относительно светлой роще, деревья которой разительно отличались от тех, которые я видел на протяжении всего моего пути. Они явно были моложе, и самое главное — энергосистема почти каждого растения была одного изумрудного цвета.

Здесь я решил сделать остановку и осмотреться. Благодаря тщательному сканированию, спустя несколько минут я обнаружил небольшие мясистые наросты на стволах молодых деревьев, которые имели собственную энергосистему, а самые крупные из них даже свой собственный источник. Размер источников был примерно с небольшую горошину. Судя по тому, как эти наросты тянули энергию из деревьев, я пришел к выводу, что имею дело с растением-паразитом. Вероятнее всего — это какой-то гриб.

— Вот это я удачно зашел, — счастливо улыбаясь, прошептал я себе под нос и направился к ближайшему дереву.

Спустя час я сидел на широкой ветке самого высокого дерева, с удовольствием поглощая пористую мякоть гриба и любуясь своей добычей.

Всего мне удалось собрать восемнадцать темно-изумрудных крудов, которые под завязку были забиты маной. Кроме того, оказалось, что эти грибы съедобные. Правда, абсолютно безвкусные, но очень сочные и сытные. По сути, одним ударом я убивал двух зайцев — утолял голод и жажду. Отличное окончание дня.

На ночевку я решил остаться в светлой роще, внутри пушистой кроны самого большого дерева. Можно было бы пройти и дальше, но я не был уверен, что там впереди мне удастся найти такое же удобное место. Здесь не было так душно, как в старом лесу. Кроме того, утром я смогу спокойно позавтракать грибами.

Ночью я спал по-звериному — вполглаза. Здорово помогала изумрудная мана, которая держала в тонусе мою энергосистему. Правда, под утро я все-таки задремал. Поэтому не сразу понял, что голоса, которые доносились откуда-то снизу, мне не снятся.

Мгновенно встрепенувшись, я по-обезьяньи вскочил на ноги и, аккуратно отодвинув в сторону широкую ветку, выглянул из своего укрытия. Увиденное заставило мое сердце биться чаще.

Между деревьев, весело смеясь и мирно переговариваясь, бродили… Люди?!

Я покачал головой. Нет, не люди. Но очень похожи на людей. Гибкие жилистые тела, черные длинные волосы, заплетенные в косички, слегка вытянутые заостренные на кончиках уши и бледно-зеленая кожа — вероятнее всего, я наблюдаю сейчас за потомками местных жителей, которых когда-то много столетий назад изменила Тень.

Всего я насчитал дюжину аборигенов. Четверо мужчин и восемь женщин. На мужчинах были только набедренные повязки, а на женщинах — коротенькие кожаные туники. Кроме того, я хорошо рассмотрел их украшения из ракушек и клыков животных. Все мужчины были вооружены короткими копьями, а три женщины — длинными луками. Остальные, не считая коротких ножей на поясах, были безоружны. У этих женщин в руках были небольшие корзинки.

Судя по тому, как аборигены осматривали стволы деревьев, они пришли сюда за грибами-паразитами, ряды которых я изрядно проредил вчера вечером.

Когда я увидел, как начало вытягиваться лицо одной из девушек, когда она увидела свежий след, оставленный моим прутом на стволе, я поморщился. Дальнейшие действия аборигенов было нетрудно предугадать.

Девушка громко вскрикнула и внизу началась беготня и суета.

Глава 17

Громкий отрывистый выкрик одного из мужчин, который на фоне остальных был самым крупным и взрослым, мгновенно прекратил панику и суету. Женщины с корзинками торопливо забежали за спины копейщиков, а лучницы уже с наложенными на тетиву стрелами выискивали среди листвы потенциального врага.

Я, стараясь не делать резких движений, вжался спиной в ствол. Дабы не провоцировать чувство постороннего взгляда у аборигенов, я опустил веки и перешел на истинное зрение.

Некоторое время те стояли, не шевелясь, прислушиваясь и принюхиваясь к лесу.

Спустя несколько минут их главный что-то коротко сказал, и группа аборигенов торопливо, но организовано двинулась на юго-запад, оставляя позади «мою» рощу. Видимо, именно там находится их поселение.

Когда последний гибкий силуэт скрылся среди листвы, я хотел было пошевелиться, но вовремя передумал это делать. Благодаря истинному зрению, я прекрасно видел, что в стене кустов замерло две фигуры.

Судя по энергосистемам, это был лидер группы и одна из лучниц. Видимо, командир понял, что тот, кто устроил геноцид грибам-паразитам, затаился среди пушистых крон. И это вполне объяснимо. Мои следы на земле явно указывали на это.

Эта парочка просидела в засаде около получаса, а потом я увидел, как командир легонько хлопнул лучницу по плечу, и они оба двинулись следом за основной группой.

Относительно неагрессивное поведение аборигенов обнадеживало. Они не стали усугублять ситуацию и пытаться всей группой устраивать на меня охоту. Засада не в счет. Это абсолютно логичный ход. Они прикрывали отход своих сородичей.

— Планы меняются, — задумчиво прошептал я себе под нос и выбрался из укрытия. Покинуть Тень, не взглянув на поселение аборигенов, я не мог себе позволить.

Прошло примерно три часа с того момента, как я увидел аборигенов. Все это время я, сохраняя приличную дистанцию, преследовал эту группу.

Их командир еще несколько раз устраивал получасовые засады на тропе, по которой продвигались его сородичи, но потом, видимо, решив, что за ними нет погони, бросил это дело.

На одной из стоянок, когда аборигены устроили короткий отдых и перекус, мне удалось подобраться к ним поближе и подробней их изучить.

Сперва я думал, что имею дело с существами, которых на фронтире называют призраками, но потом понял, что не чувствую той странной силы, которая была в пленнике Герцога.

Сканирование показало, что в группе нет ни одного мага. Правда, их энергосистема светилась бледно-зеленым цветом. Видимо, они каким-то образом все-таки связаны с магией. Как, например, те же деревья или кусты. Изумрудная магия является неотъемлемой частью их природы.

Каменные наконечники стрел и копий, каменные ножи, кожаные набедренные повязки и туники, примитивные украшения из клыков и ракушек — все говорило о том, что эти существа находились на уровне развития соответствующего каменному веку моего мира. Но при всем при этом они не вели себя, как дикари. У них был свой язык, на котором они изъяснялись довольно длинными фразами. Они часто шутили и даже пели песни. Справлять нужду они отходили в сторону от лагеря, ели спокойно и выглядели довольно опрятно.

Спустя примерно еще два часа группа аборигенов, которую я незаметно преследовал, соединилась с еще одной группой, но более многочисленной. Теперь в их общем отряде было десять копейщиков, восемь лучниц и пятнадцать женщин с корзинами, которых я про себя называл «собирательницами».

Встреча была радостной. Женщины искренне улыбались, а мужчины похлопывали друг друга по плечам. Второй группе на охоте явно повезло больше. Все их корзины были наполнены зелеными грибами.

Следующие несколько минут я наблюдал, как командир «моей» группы, много жестикулируя, что-то рассказывал. Иногда он кивал на свои корзины и в ту сторону, откуда возвращались.

Понятно. Видимо, рассказывает о произошедшем. Остальные члены его отряда периодически кивали в такт его словам.

Среди новоприбывших магов тоже не было. Внимательно просканировав их добычу, я увидел, что все грибы были уже очищены. Круды нашлись довольно быстро. Было сложно не заметить концентрированное магическое сияние, исходившее из небольшого мешочка, висевшего на поясе у командира второй группы.

Издалека было сложно увидеть точное количество кристаллов, но их было явно меньше собранных грибов. По всей вероятности, грибы для аборигенов служили не только источником добычи крудов. Правда, я еще ни разу не видел, чтобы они их употребляли в пищу.

На стоянке едой зеленокожих были какие-то сухие коренья и маленькие плоды, которые они носили у себя в сумках. Периодически, как в пути, так и на привале они прикладывались к небольшим продолговатым флягам, висевшим у них на поясах.

Как по мне, эти грибы были настоящей находкой. Да, они были абсолютно безвкусными, но их мякоть отлично утоляла голод и жажду.

— Кстати… — прошептал я одними губами и начал аккуратно разворачивать небольшой узелок из широкого листа, похожего на лопух, в котором были завернуты собранные мной грибы. Пока сводный отряд аборигенов отдыхает на привале, надо подкрепиться.

Еще в светлой роще, перед тем как последовать за аборигенами, я нарвал этих широких листьев и связал из них примитивную набедренную повязку. В моих планах значился контакт с аборигенами, поэтому не хотелось предстать перед ними в чем мать родила. Те лохмотья, что остались от моей одежды, уже давно были выброшены.

Машинально похлопав по второму узелку, висевшему у меня на поясе, сплетенному из тонких лиан, я сам себе кивнул и продолжил трапезу. В этом узелке у меня хранились все собранные круды.

Привал аборигенов продлился недолго, и они снова двинулись в путь.

Неотрывно следуя за группой зеленокожих, я не забывал сканировать все растения и живность, попадавшиеся мне на пути. И это принесло свои плоды.

Спустя час, проходя мимо здоровенного трухлявого пня, поросшего бурым мхом и нестерпимо вонявшего гнилью, я краем глаза уловил быстрое движение. Тело среагировало мгновенно. Короткий перекат вправо — и в том месте, где я находился мигом ранее, приземлилась крупная темно-коричневая тварь, похожая на жабу, только размером с крупного пса.

Напасть на многочисленную группу аборигенов она, видимо, не решилась, а вот на одиночку вроде меня — почему бы и нет? Тем более, что запах муравьиной кислоты уже практически выветрился, а тонкий слой желтой жидкости, покрывавший мое тело, превратился в сухую пленку и начал шелушиться.

Первой моей мыслью было сбежать. Но когда я просканировал энергосистему жабы и увидел ее трехцветный источник, я понял, что такую возможность упускать никак нельзя.

Прыгнуть жабе второй раз я уже не позволил. Метнувшись вперед, я резким ударом прута пригвоздил ее плоскую башку к земле и тут же откатился на несколько метров в сторону.

Агония твари длилась недолго. Уже спустя несколько минут, я потрошил остриём прута ее источник. Моей добычей стали три круда каждый размером с лесной орех. Алый, янтарный и самый крупный — бурый.

К слову, судя по высокой концентрации магии в янтарном круде, жаба была ядовитой. Ее блестящая кожа была покрыта густой бурой слизью, от прикосновения к которой на коже моих рук появлялись покраснения. Кроме того, это от нее несло гнилью, а не от старого пня, как я подумал сначала. Это объясняло, почему вокруг словно вымерло всё. Да и аборигены как-то подозрительно быстро прошмыгнули этот участок тропы.

Наблюдая за действием яда, я довольно усмехнулся. Моя энергосистема прекрасно справлялась с новым вызовом. Дюжина янтарных крудов, поглощенных мной ночью, обеспечили мне высокий иммунитет к местным ядам. И это было только началом моего пути усовершенствования этой пассивной абилки.

Недолго думая, я потянул небольшой сгусток маны из янтарного круда и скормил его моей энергосистеме. Затем, проведя обеими ладонями по маслянистой спине жабы, я начал обмазывать свои ноги, грудь и плечи бурой слизью. Вонь от нее стояла нестерпимая, но как показала практика — это меньшее из зол, что может встретиться мне в этом лесу.

Отряд аборигенов я нагнал в тот момент, когда они уже выходили из леса. Я стоял на опушке, спрятавшись среди кустов, и любовался открывшейся мне картиной.

Прямо посреди леса, растянувшись большой бирюзовой кляксой, лежало озеро, на песчаном берегу которого расположилось поселение из двух десятков хижин.

Появление отряда не осталось незамеченным. В поселении началось движение. Аборигены, которых я преследовал, с радостными криками и улыбками ускорили шаг. Я видел, как облегченно выдохнул предводитель первой группы. Некоторые мужчины хлопали его по плечам: то ли подбадривали, то ли благодарили. Видимо, за то, что довел своих людей домой в целости и сохранности.

Жаль я не понимаю ни слова из их языка. Это знание здорово бы мне упростило задачу. Придется объясняться на жестах при первом контакте. Благо я уже немного присмотрелся к их жестикуляции, которая, кстати, не очень-то и отличается от той, что владеют жители за барьером.

Благодаря тому, что в некоторых местах лес практически вплотную подступал к поселению, я мог нормально наблюдать за его жизнью. Вернувшихся добытчиков встречали радостными криками.

Возглавлял процессию высокий худой старик. Его наряд заметно отличался от одежды остальных. На нем был большой кусок тонкой серой кожи с дырой для головы по центру. Несколько особенно длинных концов этой бесформенной хламиды волочились по песку, оставляя неглубокие дорожки. В правой руке он держал длинный деревянный посох, в навершии которого торчал большой изумрудный круд размером с куриное яйцо. Длинные седые волосы старика спадали на его узкие плечи.

А вот и первый маг… И, судя по всему, единственный в этом поселении. Его энергоструктура была темно-зеленого цвета и была привязана к источнику, состоявшему из трех изумрудных крудов.

Я тихо хмыкнул. Похоже, местные одаренные такие же, как теневые маги. Исходя из общепризнанных категорий, старик наверняка силен в алхимии.

При его появлении народ замолкал и почтительно расступался. А когда между ним и вернувшимися из похода аборигенами оставалось несколько шагов, те опустились на одно колено и склонили головы.

Седой маг с доброй улыбкой осмотрел каждого коленопреклонённого и что-то негромко произнес.

Народ тут же отозвался дружным радостным гомоном, а некоторые, вероятно, члены семей добытчиков, рванули с ними обниматься.

Спустя час посреди поселения запылало множество костров. В мою сторону потянулись аппетитные запахи приготовляемой пищи. В честь вернувшихся с богатой добычей начался праздник и народные гуляния. Слышались ритмичные глухие удары барабанов и певучие голоса флейт.

Я тяжело вздохнул и достал последний гриб из узелка, а затем впился зубами в его сочную, но пресную мякоть.

Праздник в поселении продолжался почти до середины ночи. А потом аборигены уставшие и довольные начали разбредаться по своим хижинам.

Их жилища были примерно одного размера. Круглые, конусообразные, собранные из множества светло-серых шкур, с отверстиями на самом верху, из которых тянулись сизые дымки — издалека они были похожи на паруса.

Самый большой шатер стоял в середине деревни. Нетрудно догадаться, кому именно он принадлежал. Рядом с жилищем мага высился деревянный столб, поверхность которого была полностью изрисована какими-то замысловатыми узорами.

Теневое светило уже давно исчезло с небосвода, уступив место тусклой луне. На поселение опустилась тишина, изредка нарушаемая вялой перекличкой часовых. Лес же за моей спиной, напротив, словно ожил.

На ночлег я обосновался в широкой разлапистой кроне высокого дерева. Когда карабкался по стволу, с улыбкой наблюдал, как от меня во все стороны разбегается местная живность. Еще бы! Ароматы я источал поистине отвратительные. Несколько раз я тоскливо посматривал на бирюзовую гладь озера. В такие моменты кожа начинала сильно зудеть и чесаться. Э-эх… Занырнуть бы туда сейчас с разбегу!

В середине ночи я встрепенулся и начал прислушиваться. Что-то определенно изменилось. Я взглянул в сторону деревни. Там вроде тихо. Слышны лишь короткие щелчки. Часовые бдят. Переговариваются сигналами.

В чем же тогда дело?

А потом до меня дошло… Лес вокруг меня затих и будто замер. Я перешел на истинное зрение и аккуратно огляделся. Осмотр ничего не дал. Я пожал плечами. Обстановка вокруг меня не изменилась.

Что же тогда мне не дает покоя?

Я повернул голову в сторону поляны, которая отделяла стену леса от крайней хижины. Тишина…

Хотя… Стоп… А это еще что такое?

Я пригляделся. В нескольких шагах от невысокой изгороди в траве я заметил невысокий темный холмик. В метре от него был еще один такой же. Сперва я не обратил на него внимание, но сейчас понял, что еще час назад он был дальше от деревни.

Первое, что пришло мне в голову, это оптическая иллюзия из-за лунного света. Чтобы убедиться в том, я стал неотрывно следить за подозрительным холмиком. Так прошло уже несколько минут, но на поляне ничего не изменилось. Я уже хотел было бросить заниматься ерундой и немного передохнуть, как вдруг холмик сдвинулся с места и тихо переместился на полметра вперед.

Я даже моргнул несколько раз и тут же заметил, как поляна будто ожила. Около двух десятков холмиков повторили маневр первого.

Зараза! Жаль, что на этой дистанции мой «сканер» бесполезен. На спящую деревню явно нацелились какие-то твари. А у аборигенов, как назло, нет ни высокого частокола, ни даже собак… И часовые куда-то запропастились…

А через несколько минут я понял, что зря наговариваю на местных. Среди хижин мелькнуло несколько теней, и в следующее мгновение в сторону притаившихся холмиков полетели какие-то круглые предметы, которые приземлялись на землю с чавкающими звуками.

Вдруг вдоль изгороди вспыхнуло несколько десятков факелов, часть из которых полетело на поляну. Миг — и трава вспыхнула, осветив все вокруг.

Я увидел, что вдоль изгороди собралось несколько десятков копейщиков, а из центра деревни с громкими криками начали сбегаться остальные жители. И откуда только появились? Видимо, часовые уже давно обнаружили угрозу и потихоньку всех предупредили.

Я перевел взгляд на пылающую красным пламенем поляну. Холмики, как по команде, дружно ожили. Оказывается, это были здоровенные членистоногие, очень похожие на крабов, только размером с канализационные люки.

Шипя и щелкая клешнями, они дружно рванули в сторону деревни. Спины некоторых из них ярко пылали и дымились.

После громкого выкрика седого мага в монстров полетели стрелы и короткие копья. Уже через минуту крабы напоминали ежей. Некоторые из них спотыкались и оседали на землю, продолжая вяло шевелить конечностями, но большинство продолжало набирать скорость.

Первых подбежавших к изгороди крабов встречали воины, выставив вперед свои копья. Массивные членистоногие, напарываясь мордами на острые наконечники, тормозили и, поворачиваясь боком, пытались достать своих обидчиков широкими клешнями.

Один из аборигенов, увлекшись битвой, перевалился через изгородь. Этой оплошностью тут же воспользовались сразу два чудовища. В считанные секунды верещащего от боли зеленокожего разорвали на части. Получив свою порцию свежего мяса, крабы отступили. Я отчетливо услышал чавкающий звук плоти и треск ломаемых костей.

Тем временем ободренные примером сородичей остальные крабы усилили натиск. И вот я снова услышал крики боли и чавкающие звуки.

В какой-то момент выдернув из рядов защитников деревни несколько тел, крабы отпрянули от изгороди и устроили на поляне пиршество.

Это была их ошибка. По команде мага в них снова полетели какие-то круглые предметы с горючей жидкостью, а за ними и факелы. Тела крабов запылали с новой силой. Они, пытаясь избавиться от вездесущего жара, вертелись на одном месте. Некоторые из них переворачивались на спины и конвульсивно дергали конечностями.

О том, чтобы снова ринуться в бой, никто из них уже не помышлял. Атака на деревню захлебнулась. Судя по тому, как действовали аборигены — это не первый раз, когда они так отбиваются. Единственное, чего я не мог понять, почему вокруг деревни все еще нет хотя бы простенького частокола. Изгородь же они как-то додумались поставить…

Со стороны деревни слышались победные крики. Защитники улюлюкали и потрясали оружием. Именно в этот момент, случилось то, чего никто из них, видимо, не ожидал.

Из леса, ломая на своем пути кусты и деревья, вывалилась гигантская членистоногая тварь. Громко щелкая здоровенными клешнями, она на мгновение остановилась. Только сейчас я смог оценить ее размеры. Думаю, эта махина в три раза больше своих сородичей.

Оглядев поле боя, гигантский граб громко зашипел и рванул в сторону деревни.

— Ну что же… — буркнул я себе под нос, спускаясь на нижнюю ветку и одновременно разгоняя по энергосистеме сгустки изумрудной маны. — Лучшего момента для первого контакта не придумаешь.

Глава 18

Мягко спрыгнув на землю, я бесшумной тенью рванул к истыканной копьями и стрелами мертвой туше краба. Стальной прут, привязанный тонкими лианами с обоих концов, висел у меня за спиной.

Выдернув одно из копий, я бегло его осмотрел. Наконечник цел. Выдернув еще несколько коротких копий и отбросив в сторону те, что были без наконечников, я крадучись двинулся следом за гигантским крабом, который уже начал штурм изгороди.

Пошевелив языком, я ощутил за щекой несколько твердых кристалликов. Это два алых и два изумрудных круда. Когда руки заняты — это самый удобный способ использовать их мгновенно.

Крики защитников, шипение горящего чудовища, хруст костей — все слилось в один гул.

Приблизившись к твари на оптимальное расстояние, я перешел на истинное зрение. Сканирование показало, что на теле у монстра есть несколько черных пятен. Это старые раны чудовища, которые уже зажили, но они все еще уязвимы. Одно из них находилось сзади. Там, где был стык спинного и брюшного панцирей, была видна небольшая трещина.

А еще я обнаружил у твари двухцветную энергосистему, которая функционировала благодаря двум крудам — алому и бурому. При виде двух кристаллов размером с крупное яблоко каждый, мои губы растянулись в довольной улыбке.

Подобравшись поближе, я замер, выбирая удобный момент. И он, наконец, настал. Тварь, по-хозяйски запустив здоровенную клешню в толпу защищающихся, выдернула из нее визжащее и извивающееся тело одной из лучниц и не спеша, перебирая острыми конечностями, сделала несколько шагов назад. Раздался громкий щелчок клешни, и жертва монстра затихла.

Я привстал и, держась в тени, медленно подобрался поближе. Не обращая внимания на небольшой костер на своей спине и торчащие из его панциря метательные снаряды, краб был занят пожиранием бедолаги, поэтому он практически не двигался.

Из-за жуткого хруста костей и мерзкого чавканья мои тихие шаги чудовище не услышало. Поднявшись во весь рост из высокой травы, я резко метнул копье в центр темного пятна на теле твари и ушел перекатом в сторону. Спрятавшись за трупом одного из сородичей гиганта, я с улыбкой наблюдал за результатом моей атаки.

Бросок, усиленный энергией, получился на славу — прямо в трещину в панцире. Копье беспрепятственно вонзилось в тело монстра, войдя практически наполовину древка. Тварь от неожиданности вздрогнула, а затем громко зашипела и завертелась на месте.

Обезумевший от боли гигантский краб метался по поляне, превращая своими острыми конечностями землю, кусты, траву и куски тел своих сородичей в кровавое месиво.

Взглянув на ошарашенно наблюдавших за этой картиной аборигенов, я поморщился. Вместо того, чтобы продолжить забрасывать тварь копьями и стрелами, они стояли, молча разинув рты.

Наконец, растопырив обе клешни в стороны, монстр на несколько мгновений замер. Пользуясь моментом, я вскочил во весь рост и метнул второе копье, только уже в черное пятно на середине левой клешни твари. И тут же, не теряя времени, пригнувшись, перебежал на несколько шагов влево, прячась за дымящейся тушей другого мертвого краба.

Громкое злое шипение возвестило о том, что мой бросок достиг цели. Я быстро выглянул из-за полукруглого панциря, ставшего мне укрытием, и сам себе кивнул. Копье удачно пробило сочленение в хитиновой броне монстра и повредило один из нервов. В результате чего массивная левая клешня бессильно повисла, словно у марионетки, которой отрезали веревочку, соединявшую ее с вагой.

Краб грозно зашипел и, видимо, справедливо рассудив, что источником его бед являются мягкотелые двуногие, прикрывая морду правой клешней, попятился в сторону защитников поселка.

О моем существовании он так и не догадался. А зря. Пользуясь тем, что монстр направил все свое внимание на поселок, я выскочил из своего укрытия и рванул вперед. Моей целью было небольшое черное пятно на левом боку краба. Когда до монстра оставалось несколько шагов, я отвел правую руку с копьем назад. Энергия горячим потоком циркулировала по моему телу.

Но метнуть копье я не успел. Мне помешали… Пришлось спешно уворачиваться от нескольких стрел. Меня, наконец, заметили защитники деревни и тут же обстреляли из луков. Одну из стрел я легко отбил копьем, а потом повернулся в сторону ошарашенных моей скоростью лучниц и, скорчив злую рожу, пригрозил им кулаком.

Моя пантомима защитникам не понравилась и под крики остальных в мою сторону полетело еще несколько стрел. Пришлось нырять в траву и отползать немного назад в темноту. Иначе меня либо затопчет обезумевший от боли краб, или нашпигуют стрелами обгадившиеся от страха аборигены.

Лежа в траве, я восстанавливал дыхание и наблюдал за атакой монстра, сканируя его тушу на предмет новых уязвимых точек. И в конечном итоге, одну такую точку я разглядел.

Мои глаза загорелись. Это была небольшая узенькая черная полоска, рядом с правым глазом твари. Я сперва даже подумал, что это вовсе не энергетическое пятно, а простая царапина на панцире, но потом, приглядевшись повнимательней, пришел к выводу, что это самое уязвимое место на теле монстра. Попади я в него, и тогда смогу выиграть бой одним ударом. Судя по насыщенности цвета пятна — это ранение монстр получил совсем недавно. Панцирь, закрывавший мозг краба, еще не успел затянуться хитиновыми наростами.

Главная проблема — из-за маленького размера трещины придется подобраться к монстру почти вплотную.

Пока ждал, когда монстр развернется и подставит свой бок под удар, успел надергать еще копий. Правда, только два из них были с целыми наконечниками, остальные либо треснули, либо остались в телах убитых крабов.

Когда я уже думал, что мне придется отвлечь разбушевавшегося краба на себя, тот, неуклюже переваливаясь, сделал несколько шагов назад и задрожал всем телом. Это он только что получил прямо в морду горящий подарок от защитников, которые снова смогли устоять и не пропустили врага за ограждение.

Шипя и попискивая, краб, ослепленный сгустком пламени, выставил перед собой клешню. Именно в этот момент я вскочил и, пропуская небольшой сгусток маны через все энергоканалы, метнул копье.

Будто почувствовав новую опасность, монстр дернулся и слегка развернулся. Острый как бритва каменный наконечник лишь вскользь чиркнул по хитиновым наростам, и копье улетело куда-то в траву.

Приглушенно чертыхнувшись, я рыбкой нырнул в сторону лежавшего брюхом вверх мертвого краба, но спрятаться за его тушу так и не успел. Гигантский членистоногий монстр, наконец, заметил меня и, недолго думая, рванул вперед.

— Зараза! — рыкнул я, когда гигантская клешня словно тростинку отбила второе мое копье, которым я попытался ткнуть в сочившуюся черной вязкой жидкостью пасть твари.

Одним движением я перебросил из-за спины стальной прут и замер напротив монстра. По моему телу прошла волна изумрудной энергии, ускоряя циркуляцию маны в энергосистеме. Движения монстра слегка замедлились. Стали неуклюжими. Клешня краба, приближающаяся к моему лицу так медленно, будто продираясь сквозь плотную кисею, казалось, постепенно увеличивается в размерах.

Я вжал голову в плечи и нырнул под удар здоровенной конечности, почувствовав шевеление волос на макушке. Мое тело подрагивало от перенапряжения. Казалось, бурлящая в моем источнике энергия разорвет меня на части.

В два прыжка я буквально взлетел на спину твари. Пропустив крупный сгусток маны через каналы правой руки, я выплеснул его в свое оружие. В истинном зрении заостренный конец стального прута вспыхнул словно факел. Громко рыча, я со всего маху всадил прут в узкую темную трещину, которая виднелась на панцире монстра. Пылающее энергией острие прута погрузилось в тело краба словно раскаленный нож в масло.

В следующее мгновение по глазам ударила магическая вспышка и меня словно пылинку снесло ударной волной со спины твари. Успев сгруппироваться, я по-звериному приземлился на все четыре конечности.

Лапы твари подогнулись, и она тяжело рухнула на брюхо. Там, где раньше была ее морда, зияла здоровенная обугленная дыра. Я же в этот момент стоял в нескольких шагах от гигантской туши и наблюдал за ошарашенными лицами аборигенов.

Затем в абсолютной тишине я взобрался на плоский спинной панцирь монстра и лежа на животе начал выковыривать из его тела круды. При этом краем глаза следя за действиями защитников поселения.

Увы, но стальной прут не выдержал таких издевательств. Несколько небольших осколков торчали в черных краях раны. Когда оба кристалла оказались у меня в руках, я спрыгнул на землю и снова уставился на молчавших аборигенов.

Вот, наконец, некоторые из них пришли в себя и подняли свои луки и копья, приготовившись атаковать нового врага. Но в следующий миг я услышал властный окрик. Защитники нехотя опустили оружие и расступились. Возле изгороди появилась уже знакомая фигура мага.

Наши взгляды встретились. Некоторое время мы играли в гляделки, а потом старик довольно шустро перебрался через ограду и двинулся в мою сторону. За ним было увязались остальные, но он окриком остановил их.

Должен заметить, что старик своим поступком меня удивил. Это было довольно безрассудно с его стороны. Измазанный в кислоте муравьев и ядовитой слизи гигантской жабы, облепленный сухой травой, сухими листьями и еще черт знает каким мусором, перепачканный кровью крабов, наверняка, издалека я был похож на еще одно лесное чудовище. Но старик все равно спокойно шагал в мою сторону. Храбрость — это безрассудство или уверенность в своих силах, не знаю. Мне, если честно, было плевать. Главное, что первому контакту с местными аборигенами все-таки быть. Что касается меня… После сканирования тела старика я пришел к выводу, что он мне не соперник.

Замерев в пяти шагах, старый маг осмотрел меня с ног до головы изумленным взглядом. Особого внимания удостоились два больших круда в моих руках, которые я извлек из краба. Затем он произнес какую-то фразу на своем языке.

В ответ я пожал плечами и сказал на вестонском:

— Я тебя не понимаю.

Старик вздрогнул и еще больше удивился. Может от того, что неведома зверушка вдруг заговорила? Затем он снова что-то спросил.

Я продублировал ответ на всех известных мне языках этого мира. Потом немного подумал и произнес ту же фразу на трех языках из моего прежнего мира.

Старик отрицательно покачал головой. Хм… А ведь, следуя логике, если они потомки людей, населявших эти места до появления Тени, значит, вестонский должен был сохраниться. Или хотя бы одно из наречий, для которого он бы стал основой.

Маг тяжело вздохнул и снова попытался что-то сказать. Я покачал головой и… Стоп! А ведь в последней фразе промелькнуло что-то знакомое. Это же…

— Ты меня понимаешь? — спросил я на ведьмачьем наречии.

Глаза старика поползли на лоб.

— Ты говоришь на истинном наречии?

Он говорил с жутким акцентом, коверкая окончания, но я его прекрасно понимал.

— Да, — кивнул я. — Это первый язык, которому меня обучила мать.

— Кто ты? — оживился старик. — Почему ты пришел на землю Лао?

— Меня зовут Макс Ренар. Я мирный путник и заблудился. Прошу простить меня за то, что нарушил границы ваших земель.

— Зачем ты помог нам? — спросил маг, кивая на поверженного мной краба. — Земляной жук мог убить тебя.

— Я услышал шум боя, а потом увидел, что эти монстры напали на ваше поселение. Я видел, как погибают ваши воины и решил помочь.

— А может ты специально пришел, чтобы добыть камни силы? — старик бросил взгляд на круды в моих руках.

Я почувствовал, что этот вопрос с подвохом. Уж больно напрягся старик. Вон как костяшки на руке побелели, сейчас вот-вот раздавит свой посох.

— Иногда я охочусь и нахожу в телах монстров камни силы, это просто добыча, — пожал плечами я. — Не бросать же мне их?

Похоже, мой ответ показался старику удовлетворительным. Он заметно успокоился и произнес, приложив ладонь к своей груди:

— Я — Монгво, говорящий с духами племени Лао. Благодарю тебя Ма-к-с… Ренар за помощь моему народу. Будь нашим гостем. Для нас честь принимать у себя такого великого охотника, как ты!

«Макс» старик произнес почти по буквам, а вот с «Ренар» проблем у него не возникло.

— Благодарю тебя, Монгво, говорящий с духами племени Лао, — немного склонил голову я. — Для меня честь стать вашим гостем!

— Тогда пойдем и разделим пищу у моего очага, — улыбнулся Монгво и протянул руку для рукопожатия. Когда наблюдал за аборигенами, я видел, что этот жест им знаком.

Я машинально потянул руку, но вовремя отдернул.

Старик напрягся и нахмурился.

— Что случилось, Мак Ренар?

Я демонстративно провел пальцами по своей груди и показал сгусток бурой слизи.

— Это яд.

Глаза старика в очередной раз полезли на лоб. Он громко сглотнул. А потом сделал шаг и принюхался. На его лице промелькнуло выражения узнавания, а за ним и страха. Маг резво отпрянул от меня.

— Это яд древесной жабы! Одной капли достаточно, чтобы убить земляного жука! Почему ты еще жив.

— Меня не так-то просто убить, — усмехнулся я. — Я могу смыть яд в вашем озере?

Старик машинально кивнул и тут же предупредил:

— Будь осторожен. В воде много опасностей.

Я поблагодарил за заботу и бодро зашагал к озеру. Отойдя подальше от поселка, я начал раздеваться. Перед тем, как зайти в воду, я просканировал берег. При моем появлении несколько продолговатых темных силуэтов зашевелились в воде и начали медленно подплывать к берегу. Рыба или крокодилы? На змей вроде не похожи. Сейчас посмотрим, как им понравится на вкус жабий яд.

Остановившись в нескольких шагах от воды. Я зачерпнул горсть песка и обтерев им грудь и живот, швырнул получившуюся смесь прямо в то место, где притаились темные тени.

Громкий всплеск и по воде прошли круги, а через несколько мгновений вся живность, что находилась в радиусе пятнадцати метров рванула во все стороны. Некоторым обитателям озера не повезло. Из охотников они превратились в жертв. На поверхности воды брюхом кверху начали всплывать здоровенные рыбины.

Смело забравшись в воду, я вытащил на сушу три длинных тела, покрытых серой матовой чешуей. Пасти озерных монстров поражали. Такая махина, если нападет, без ноги в два счета оставит.

Магии в них я не обнаружил, как и яда. Но их энергосистема светилась темно-лазурным цветом. А это значило, что в озере есть что-то, что питает магией подводных обитателей.

Ну, с этим я еще успею разобраться, а сейчас пора приводить себя в порядок.

Следующие несколько минут, все население поселка в лучах восходящего теневого светила ошарашенно наблюдало за тем, как я, счастливо улыбаясь, плаваю и ныряю в озере. Из-за яда в воде вокруг меня возникла зона отчуждения, что натолкнуло меня на одну идею, которую я испытаю позднее.

Когда я смыл с себя всю грязь, то почувствовал себя заново рожденным. Спустя несколько минут пришлось вылезать из воды. Монгво, вон, уже заждался. Нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

Шагая по дну, я бросил взгляд на берег, где грязным вонючим комком лежала моя набедренная повязка. Я поморщился.

Старый маг, проследив за моим взглядом, что-то сказал стоявшей рядом с ним девушке, и та передала ему что-то. В руках шагающего в мою сторону мага я заметил кожаный сверток. Замерев в нескольких метрах от берега, Монгво положил на землю этот сверток и приглашающе кивнул мне на него.

Оказалось, что это хламида, похожая на ту, в которую был облачен старый маг. Благодарно кивнув, я молча переоделся в новую одежду. Темно-серая кожа не воняла и была очень легкой и мягкой. К моему удовольствию в накидке обнаружилось несколько скрытых карманов, куда я и сложил все свои круды, предварительно оттерев их песком от грязи и засохшего яда, а затем отмыв их в воде.

Грязный травяной ком, в который превратилась моя набедренная повязка, я от греха подальше зашвырнул в озеро.

Спустя несколько минут я уже стоял напротив старого мага и довольно улыбался.

— Пойдем, Макс Ренар, — произнес он, с интересом разглядывая мое чистое лицо. — Нам о многом надо поговорить.

Глава 19

Под любопытными взглядами всех жителей деревни мы с Монгво прошагали в сторону его шатра. Агрессии со стороны аборигенов я не почувствовал. Только неуемный интерес и изумление. Правда все старались держаться на безопасном расстоянии.

Внутри сам поселок выглядел так, как я себе и представлял. Быт племени Лао соответствовал позднему каменному веку. Кожаная одежда, костяные и каменные орудия труда. Ни металла, ни керамики…

Судя по довольно внушительным размерам шатров, в них жило несколько семей. Видимо, старшие дети, обзаведясь семьями, не спешили покидать отчий дом. Рядом с одним из шатров я заметил костер, внутри которого виднелась горка плоских камней.

В шаге от костра на треноге висел кожаный мешок с водой. В этот мешок-котелок старуха, не обращавшая внимание на наше появление, поочередно бросала горячие камни, которые она вытаскивала из костра. Вода в мешке шипела и начинала кипеть. Следом за камнями уже в кипящую воду отправлялись кусочки мяса и каких-то плодов.

У входа в шатер Монгво нас встречали девушка и юноша. В чертах лиц обоих угадывалось сходство со старым магом. Дети, или, скорее, внуки Монгво таращились на меня широко раскрытыми глазами. Если юноша был слегка напуган, то во взгляде девушки читалось восхищение и интерес.

Ее левое предплечье было стянуто крагой из толстой кожи. Значит, она одна из лучниц, защищавших деревню от нападения тварей. И она видела расправу, которую я учинил гигантскому крабу. Отсюда и такое внимание.

— Ма-а-кс Ренар, — обратился ко мне старик, кивая на молодых Лао. — Это моя внучка — Сэлэли и мой внук — Тогкуос.

— Сэлэли, Тогкуос, — прижав ладонь к груди, кивнул я. — Рад с вами познакомиться.

— Дедушка! — глаза юной лучницы полезли на лоб. — Он, как и мы, говорит на истинном наречии!

— Да, Сэл, — улыбнулся старик и спросил, нахмурившись: — У вас все готово к встрече нашего гостя?

— Да, дедушка, — наконец очнулся юноша и, приподняв широкий полог, добавил: — Все уже готово.

— Отлично, Тог! — улыбнулся старик. — Я так голоден, что готов съесть пятирога целиком!

Спустя несколько минут мы уже сидели с Монгво и его внуками, молча поглощая ранний завтрак, который по количеству еды, скорее, напоминал обед.

Пища Лао была простой, но вкусной. В основном их рацион состоял из разнообразных плодов. Некоторые из них были сварены, я теперь даже знаю как. Другие были обжарены на огне. Ну а некоторые были в сыром виде.

Помимо растительной пищи, на расстеленной на полу шкуре, выполнявшей функцию стола, имелось мясо и рыба, а также продолговатые ракушки и крупные улитки.

Еще Лао угощали меня слегка подбродившим кисловатым соком темно-зеленого цвета, который Сэл разливала из продолговатой фляги в пузатые раковины моллюсков. Сама фляга была сделана из засохшего плода очень похожего на тыкву.

К трапезе я приступил только после тщательного сканирования, которое ничего подозрительного не показало. Похоже, в племени Лао не принято травить своих гостей. Но это не повод, чтобы расслабляться. Именно поэтому я очень аккуратно употреблял тот кислый сок, в котором явно содержался алкоголь.

После трапезы Монгво взмахом руки выпроводил своих внуков на улицу. Хотя на лицах последних читалось разочарование. Им явно хотелось присутствовать при нашем разговоре.

Когда Сэл выходила из шатра, я заметил на ее лице хитрую улыбку. И уже спустя несколько мгновений в истинном зрении разглядел ее силуэт за ближайшей стенкой шатра. Хитрюга, она явно не собиралась просто так сдаваться.

— Итак, Ма-а-кс Ренар, — снова споткнувшись на моем имени, произнес старик.

— Зови меня просто — Ренар, — предложил я. — Мы теперь друзья.

Старик открыто улыбнулся и приложил ладонь к груди.

— Тогда для тебя я — Мон, друг!

— Друг! — повторил я, и мы скрепили наши слова крепким рукопожатием.

— На востоке, — старик указал себе за спину, — живут Тао. На севере — Рао, а на юге — Мао. Все мы — дети Великой Матери Мимитех. Где живет твой народ?

— Мой народ живет далеко на западе, — ответил я.

— Но на западе никто не живет, — удивился старик. — Там дикие земли.

Мне стоило труда не улыбнуться.

— Мой народ живет за диким землями, — ответил я.

— Но ведь там заканчивается мир живых! — озадаченно воскликнул Монгво. — За Великой Гранью нет жизни!

В его глазах я увидел страх и неверие.

— Мой народ живет за Великой Гранью, — пожал плечами я и улыбнулся. — И как видишь — перед тобой не мертвец.

После моих слов старик крякнул, а из-за стенки шатра, где притаилась Сэл, послышался приглушенный возглас.

— Но с Великой Гранью приходит смерть!

Хм. А вот это любопытно. Значит, местных барьер тоже убивает. Кроме тех самых призраков… Которые, как и страйкеры, могут проходить в Тень и обратно.

— Как я уже говорил, меня сложно убить, — снова пожал плечами я и улыбнулся.

Монгво восхищенно цокнул языком и покачал головой.

— Теперь я понимаю, как тебе удалось так легко победить земляного жука, друг! Ведь тебя даже не смогла убить Великая Грань! Ты — великий охотник, Ма-к-с Ренар! Но почему ты покинул земли своего народа?

— Великая Грань иногда откусывает часть наших земель, — ответил я. — Мои враги решили скормить меня ей. Но они не знали, что я ей не по зубам.

После этих слов я усмехнулся. Монгво всплеснул руками и громко расхохотался. Не знаю, поверил ли он мне, но ему явно нравилось все, что он только что услышал.

Разговаривая со стариком, я краем глаза следил за энергосистемой его внучки, притаившейся за стенкой шатра. Еще когда сканировал ее в первый раз, я заметил слабое магическое свечение в ее каналах. Теперь же, когда девушка была сильно взволнована, магия в ее энергосистеме прорисовывалась отчетливей. Похоже, в племени Лао подрастает новая одаренная. Интересно, старик знает о слабеньком даре его внучки?

— Ты сказал, что Великая Грань поглотила тебя, — продолжил свой допрос Монгво. — Но почему ты находишься так далеко от нее?

— Когда Великая Грань поглотила часть наших земель, тьма накрыла мой разум, — ответил я. — И в тот момент, когда мое сознание снова вернулось ко мне, я ощутил себя летящим по небу.

Старик громко выдохнул. Его рот был широко открыт, а в глазах горел огонь восхищения и изумления. Я чувствовал, что эмоции шамана племени Лао абсолютно искренние. Внимательно слушая и ловя каждое мое слово, он будто помолодел на несколько десятков лет.

— Клетку, в которую меня посадили мои враги, несло в своих щупальцах огромное чудовище, — продолжал я свой рассказ.

Взяв маленький остывший уголек, лежавший возле очага, я быстро нарисовал на одном из плоских камней гигантского ската, несущего меня по воздуху.

— Повелитель Неба, — ошарашенно прошептал старик, во все глаза разглядывая мой рисунок. — Но как ты выжил?

— Повелителя Неба атаковали другие твари и ему пришлось бросить мою клетку, чтобы принять бой.

Затем пришлось рассказать все, что случилось со мной за последние двое суток. Без подробностей о добыче крудов и их поглощении.

Когда я рассказывал о том, как увидел его добытчиков в роще и как пошел следом за ними, шаман лишь молча кивал, но злым не выглядел.

— Я не удивлен, что наши охотники не почуяли тебя, — сказал он, когда я закончил свой рассказ. — Ты — великий охотник.

— Нет, — покачал головой я. — Среди них был один охотник, который долгое время чувствовал мое присутствие. Он даже устраивал засады на меня. Мне пришлось позволить его отряду уйти вперед. Только так я смог усыпить его бдительность.

— Мэкья, — важно кивнул старик. Ему явно понравилась моя похвала. — Он — наш лучший охотник.

— У Мэкья отличное чутье, — подтвердил я, на что старик удовлетворенно улыбнулся.

— Ренар, почему ты решил мне рассказать об этом? — неожиданно спросил шаман. — Ты ведь рисковал. Вдруг твои слова не понравились бы мне?

— Ты дал мне одежду со своего плеча, пригласил в свой дом и накормил… Ты мне друг. Я не мог оскорбить тебя своей ложью.

Шаман широко улыбнулся. Мой ответ пришелся ему по душе. Должен заметить, мне старик тоже нравился. Похоже, несмотря на среду обитания, его племя сумело сохранить понятия о гостеприимстве и чести. Я очень надеялся, что не ошибся в своих выводах. В любом случае, я был готов и к неприятному развитию событий.

— Что ты намерен делать дальше? — шаман задал вопрос, который я давно ждал.

— Я намерен вернуться домой. Мои близкие ждут меня.

Мне показалось или мои слова слегка расстроили шамана. Его чувства можно было понять. Охотник, быстро расправившийся с гигантским крабом, настоящая находка для маленького племени. А если учесть, что краб был убит явно магическим способом, в голове шамана наверняка вырисовывалась любопытная картинка.

— А как же твои враги? — снова задал правильный вопрос старик. — Если они смогли пленить такого сильного охотника, как Ма-акс Ренар, значит, они очень опасные и могущественные.

— Ты прав, друг мой, — кивнул я. — Именно поэтому мне придется еще немного задержаться в этих землях. Я должен подготовиться к схватке со своими врагами.

Лицо Монгво тут же просветлело. На его губах появилась широкая улыбка.

— Мой друг, Ренар, я прошу тебя стать моим гостем и гостем на землях Лао! — не скрывая радости, объявил старый маг.

— Друг Мон, — я приложил ладонь к своей груди. — Я с благодарностью принимаю твое приглашение!

С того момента, как я попал в племя Лао, прошло пять дней. За это время мне удалось немного освоиться среди аборигенов, хотя большинство из них по-прежнему относились ко мне настороженно. Но такое отношение ко мне местных жителей, похоже, нисколько не интересовало Монгво, который являлся для Лао абсолютной властью и в шатре которого я временно проживал.

Все эти пять дней рядом со мной практически неотлучно находилась Сэл, внучка шамана. Она свободно говорила на ведьмачьем наречии, хоть и со странным акцентом. Именно она и стала для меня проводником на землях племени.

Кстати, никто из местных о таком понятии, как Тень или Крыло Стрикса слыхом не слыхивал. Мир Лао был довольно мал. Самым дальним путешествием для их охотников был поход на общий сбор всех племен. Так называемых детей Великой Матери Мимитех. Насколько я понял, эта Мимитех была не то их богиней, не то первой правительницей.

Иногда внучку Монгво заменял его внук Тог. Но в отличие от своей сестры, парень явно меня побаивался и старался сводить наши беседы к минимуму. Справедливости ради, я должен заметить, что парнишка сторонился не только меня. У него явно были проблемы с социализацией в племени.

Монгво в один из вечеров рассказал мне историю гибели родителей Сэл и Тога, и с того дня я начал понимать, почему паренек такой замкнутый. Еще бы ему не быть замкнутым… Ведь несколько лет назад прямо на его глазах речная тварь, судя по описаниям — гигантская змея, сожрала его отца и мать. Есть отчего замкнуться…

Сэл, будучи охотницей и активно участвовавшей в жизни племени, была морально крепче, чем ее младший брат. И если Тог панически боялся подходить к лесу и берегу озера, то Сэл, напротив, поклялась памятью предков, что когда-нибудь убьет тварь, сожравшую ее родителей. Правда, об этом она мне рассказала по секрету. И просила не выдавать ее деду. Монгво явно не нравился боевой настрой внучки.

Кстати, шаман еще не знал о проклюнувшемся даре Сэл. Он был полностью сосредоточен на Тоге, постепенно передавая внуку все свои знания. А вот я видел, что мальчишке, по всей видимости, не светит стать магом. Я уже несколько дней обдумывал то, как бы намекнуть старику на его ошибку. Прямо говорить не спешил. Кто знает, какое у них тут отношение к видящим.

Все те дни, что находился в поселении Лао, я активно поглощал ману бурого круда, укрепляя его магией свои энергоканалы. Пять суток почти непрерывного поглощения бурой маны опустошили кристалл примерно на один, максимум на два процента от общего количества. Запасы маны в кристалле, который я извлек из краба, были поистине бездонными. Хотя с моей хлипкой энергосистемой трудно было ожидать другого.

Кстати, тела крабов или, как их тут еще называли, земляных жуков аборигены оттащили подальше в лес на съедение падальщикам. На мой вопрос, почему бы не употребить в пищу мясо членистоногих, шаман, не скрывая своей брезгливости, ответил, что Лао запрещено употреблять в пищу земляных жуков. Это было связано с каким-то табу. Лезть в чужой монастырь со своим уставом я не собирался, поэтому больше вопросов не задавал.

А вот от рыбы, которую я вытащил на берег во время своего купания в первый день, племя было в восторге. Правда, мы с Монгво, зная, как умерла эта рыба, пришли к выводу, что лучше не рисковать и тоже отнести ее в лес падальщикам. И в конечном итоге, были правы. Похоже, яд древесной жабы был настолько сильным, что успел впитаться в ткани рыб. Падальщики так и не притронулись к этому «подношению».

В тот день в глазах большинства Лао я видел изумление и неверие. Ведь когда я вышел к ним, мое тело было густо обмазано этим ядом.

Если первые несколько дней я с помощью Сэл знакомился с поселением и его окрестностями, то на шестой день я изъявил желание отправиться на охоту с Мэкья, за группой которого я и пришел к Лао.

По просьбе Монгво я не стал рассказывать лучшему охотнику Лао о подробностях моего появления, иначе Мэкья, или, как его здесь все звали, Мэк, мог неправильно все понять и вспылить.

Мэк меня в группу принял, но сделал он это нехотя и только после длинного разговора с шаманом. Думаю, он просто не хотел брать на себя лишнюю ответственность. Чужак — это одно дело. Если случайно погибнет на охоте — сам виноват. Но в довесок со мной на охоту отправлялась и моя переводчица. За внучкой шамана придётся следить день и ночь. Именно поэтому Мэк весь путь до рощи, где они собирали грибы-паразиты, прошел с кислой физиономией.

Сперва я думал, что мы отправимся в ту сторону, откуда я пришел, но Мэк повел группу на северо-восток. Судя по широкой, хорошо утоптанной тропе — это направление было популярным у Лао и, скорее всего, менее опасным.

Замысел главного охотника я просек сразу. Он выбрал это направление специально из-за нас, а вернее — из-за Сэл. Девушка это тоже поняла и даже порывалась высказать Мэку все, что она о нем думает, но я удержал ее от этого опрометчивого шага. Кстати, это было нелегко. Гордость охотницы была уязвлена. Масла в огонь подливали насмешливые взгляды остальных членов группы.

Сидя на привале и в который раз осматривая острый как бритва каменный наконечник своего копья, я краем уха выслушивал злое бормотание Сэл в адрес командира нашей группы. Интересно, что бы он сказал, если бы понимал ведьмачий? Девчонка явно увлеклась, тараторя всякие оскорбления.

— Ты должна его понять, Сэл, — спокойно произнес я в тот момент, когда девушка выдохлась и замолчала.

Отложив копье, я достал из кожаного чехла каменный нож и осмотрел его.

— Я — охотница, а не ребенок! — сжав кулачки, произнесла она. — Он ведет нас в Желтую рощу из-за меня! А ведь все знают, что туда даже детвора не боится бегать! Я сама, когда была ребенком, много раз туда бегала за камнями силы.

Мне стоило труда сдержаться и не хмыкнуть. Для меня ты все еще ребенок.

— Посмотри на это с другой стороны, — проверяя баланс клинка, я несколько раз провернул его между пальцев.

Завороженно следя за моими манипуляциями, Сэл произнесла:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну как же? Внучка шамана рядом с чужаком… Думаю, причина, скорее, в моем присутствии в группе. Он не доверяет мне. Видишь, как ведут себя другие охотники? Двое или трое из них всегда рядом со мной. Мэк — хороший командир. Он заботится о тебе и об остальных. С его стороны было бы глупостью отправиться на охоту в опасное место в компании чужака. Он сделал правильный выбор. И поохотится и каприз твоего деда удовлетворит. Скажу больше, я бы на его месте вряд ли бы согласился на эту авантюру.

Сэл, хмурясь, как будто заново оглядела наш отряд.

— Ты прав, — после короткой паузы произнесла она уже более спокойным голосом. — Я зря обзывала его синим червяком.

— Это уж точно, — усмехнулся я. — А что касается добычи… Если хочешь утереть нос Мэку, предложи ему спор.

— Какой? — тут же оживилась девушка. Ее глаза загорелись азартом.

— Скажи ему, что мы с тобой вдвоем соберем больше камней силы, чем они вшестером.

— Ты уверен? — девушка нахмурилась. — Это лучшие охотники Лао. Они очень быстрые.

— Об этом не беспокойся, — подмигнул я ей. — Или ты боишься?

Сэл вздрогнула и, вздернув подбородок, рванула к Мэку, сидевшему на бревне в нескольких шагах от нас и, как бы невзначай, бросавшему на меня косые взгляды.

После короткого разговора с командиром отряда, Сэл под насмешливыми взглядами остальных охотников вернулась ко мне. Ее руки слегка подрагивали от волнения.

— Они приняли вызов, — сообщила она мне. — Надеюсь, мы с тобой не станем посмешищем в деревне.

Я лишь усмехнулся и посмотрел в сторону Мэка. Наши с ним взгляды встретились. В глазах лучшего охотника племени Лао явно читался вопрос: «Кто ты на самом деле? И чего ты хочешь?» Он мне явно не доверял. Склонив голову набок, я открыто улыбнулся и кивнул, чем еще больше смутил его.

До рощи, где росли деревья, стволы которых были облеплены грибами-паразитами, мы добрались к полудню.

— Ого! — восхитился я обилию изумрудных наростов. Их было намного больше, чем в той роще, где я впервые встретил аборигенов.

— В этом году хороший урожай, хвала Великой Матери! — улыбнулась Сэл.

К нам подошел Мэк и начал что-то говорить. Выслушав его внимательно, внучка шамана перевела:

— Предлагает отменить глупый спор. Он не хочет, чтобы в деревне надо мной смеялись.

— Скажи ему, что мы благодарны за его жест. Мы тоже предлагаем ему отменить спор, потому как боимся, что над лучшими охотниками будут потешаться все Лао.

После перевода моей речи, Мэк хмыкнул и первый раз за это время улыбнулся. Должен заметить, голос Сэл слегка подрагивал, но она держалась молодцом.

Мэк произнес короткую фразу и указал на деревья.

— Предлагает нам первым выбрать деревья. Они дадут нам немного времени, а потом начнут.

Я пожал плечами.

— Почему бы и нет. Это их все равно не спасет.

На мои слова после перевода Мэк лишь покачал головой.

Больше не обращая на него внимание, я двинулся к группе молоденьких деревьев, стволы которых были густо облеплены грибами-паразитами.

— Ренар! Куда ты?!

В голосе Сэл слышалось легкое замешательство.

— Как куда? — удивился я. — Мы выбираем эти деревья.

— Но они же молодые, — девушка была явно разочарована. — Все знают, что нужно выбирать самые старые деревья…

Похоже, внучка шамана уже была не рада, что согласилась на мое предложение. Несколько раз даже обернулась на смешки охотников, что уже открыто потешались над нами.

— Доверься мне, — я заговорчески подмигнул девчонке и приблизился к самому молодому дереву. Затем, достав нож, быстро срезал ближайший ко мне крупный гриб и одним движением под ошарашенным взглядом Сэл извлек из него наш первый круд размером с небольшую горошину.

— Но… — попыталась сказать что-то девушка. Но я ее перебил.

— Теперь твоя очередь. Нет не этот… Вон тот.

Я указал ей на гриб, висевший над ее головой на расстоянии вытянутой руки.

Сэл срезала указанный мной гриб и дрожащими руками выковыряла из него изумрудный кристалл.

— Теперь этот, — кивнул я ей на следующий нарост. — А после него — вон тот.

Глядя на вытянувшееся лицо Сэл, которая трясущимися от охватившего ее волнения и азарта руками добыла уже третий свой круд, я, улыбаясь, спросил:

— Ну как? Все еще думаешь, что мы проиграем?

Глава 20

Спустя час, когда мы с Сэл обобрали выбранные нами деревья, в кожаном мешочке, куда мы складывали нашу добычу, уже было полсотни крудов. И по мере того, как мы передвигались от дерева к дереву, их количество постоянно росло.

Действовали следующим образом. Используя истинное зрение, я выбирал самые «урожайные» деревья после чего взбирался на их верхушки, помечая те грибы, в которых содержались изумрудные кристаллы.

Пока девушка срезала меченые фунго, так Лао называли эти грибы, я перебирался на следующие деревья и снова ставил метки. И уже только после этого приступал к сбору урожая.

Немного напрягало то, что приходилось складывать добычу «в общий котел». Но я прекрасно понимал, что нахожусь на земле Лао, и что эту рощу они специально не трогали почти целый год, чтобы потом собрать богатый урожай.

Чутье подсказывало мне, что я должен был поступиться малым, чтобы потом получить большее. Хотя, откровенно говоря, больше трех десятков изумрудных крудов, которые собрал лично я, сложно было назвать чем-то «малым». Очень надеюсь, что мое чутье и в этот раз меня не подведет.

Первое время, пока мы собирали фунго, Сэл ежесекундно ждала моей ошибки. Ей казалось, что мне просто очень везло. Но потом, с каждым новым извлеченным крудом ее отношение к моему «везению» менялось. Я то и дело ловил на себе ее восхищенные взгляды.

При этом она не забывала громко радоваться каждой находке и периодически показывать язык охотникам, которые, по понятной причине, начали здорово отставать от нашей команды. В отличии от нас, им приходилось срезать каждый гриб.

Мэк, по сложившейся традиции, приказал своей команде начать сбор со старых деревьев. Но я отчетливо видел, что в этот раз традиции Лао дали сбой…

Когда спустя два часа весь наш отряд собрался вместе, чтобы передохнуть и перекусить, Сэл победно продемонстрировала два пухлых мешочка с нашей добычей.

На удивление, на лицах охотников и их предводителя, кроме изумления и радостных улыбок, я ничего не заметил. Признаюсь, их реакция меня слегка озадачила. Я ожидал завистливых и злых взглядов, раздражения от того, что какой-то чужак и девчонка утерли нос шестерым опытным охотникам, но ничего этого не было и в помине.

Охотники по-настоящему искренне восхищались нашей добычей и смеялись над наполовину заполненным ими самими мешочком.

От отвратительного настроения Сэл, которая всю дорогу злилась на Мэка и сторонилась других Лао, не осталось и следа. Она открыто разговаривала, смеялась и шутила с охотниками, будто ничего не произошло. Именно в это мгновение я осознал, что все Лао воспринимают друг друга членами одной большой семьи. А в семье не принято копить обиды и враждовать. В какой-то момент я искренне позавидовал этим существам. Им каким-то образом удалось сохранить тот свет, который уже давно потеряли люди как в моем, так и в этом мире…

— Вы победили! — широко улыбаясь, объявил Мэк.

Его слова были встречены громким улюлюканьем и веселыми криками остальных. Конечно, больше всех радовалась Сэл. В ее широко раскрытых глазах плескалась радость и счастье.

Сейчас эта девчонка мне напоминала мою Таис, которая каждый раз, одержав победу, исполняла свой коронный танец с прыжками и смешными кривляньями.

Пока более молодые Лао во главе с Сэл продолжали бурное обсуждение, ко мне подсел Мэк и еще один охотник, черные волосы которого были побиты сединой. Кажется, его все звали Хэс.

Некоторое время мы сидели молча, поглощая еду, которой нас снабдили в деревне. Наконец, прокашлявшись, Мэк произнес на ломаном ведьмачьем:

— Как ты это сделал?

Его знание древнего наречия меня не удивило. Я уже давно заметил, что он понимает, о чем мы с Сэл все это время говорили.

Я усмехнулся и закинул в рот небольшой продолговатый орех.

— Почему смеешься? — спросил Мэк.

— Представил лицо девчонки, когда она поймет, что ты слышал про «синего червяка».

— Почему не сказал ей? — усмехнулся он в ответ.

— Хочу увидеть ее лицо, — пожал плечами и улыбнулся я.

Судя по тому, как навострил уши Хэс, ведьмачий он тоже понимал.

Мужчины дружно улыбнулись и машинально повернули головы в сторону веселящейся внучки шамана. В их взглядах я не увидел злости. Они смотрели на нее, как смотрят родители на своих детей, которые тайком нашкодили, думая, что взрослые не заметят их шалости.

Некоторое время мы молча ели и наблюдали за молодежью, но потом я решил ответить на вопрос Мэка.

Рассказать Лао о своем даре Видящего я решил пару дней назад, когда понял, что эти существа не являются для меня угрозой. Скорее, наоборот, я был уверен, что мои способности они оценят по достоинству. Особенно старый маг. Я ждал удобного случая, чтобы открыться, и вот он подвернулся.

— Я вижу больше, чем вы, — произнес я. Мэк и Хэс повернули головы в мою сторону.

— Разве фунго с камнями силы внутри внешне чем-то отличаются от пустых? — удивился Мэк. — Даже наши предки не нашли между ними различий.

— Дело не в этом, — покачал головой я, чем еще больше удивил мужчин.

— А в чем же? — в разговор вступил Хэс. Его голос был хриплым и напряженным. Он явно очень редко говорил на ведьмачьем.

— Я не смотрю на внешние признаки фунго. Зачем мне это, если я вижу сами камни силы?

Некоторое время мужчины переваривали сказанное мной. Видимо, пытались перевести то, что услышали. Но спустя минуту до них наконец дошел смысл сказанного, и их лица начали вытягиваться от изумления. В глазах застыло неверие.

— Это невозможно! — излишне порывисто выкрикнул Хэс, привлекая тем самым внимание молодежи. Те сразу же прекратили свои разговоры и потянулись в нашу сторону. Сэл нахмурилась и перестала улыбаться.

Когда девушка замерла в паре шагов от нас, а четверо парней обступили нас полукругом, она что-то спросила у Мэка на языке Лао. Старший охотник, положив ладонь на плечо таращившегося на меня Хэса, что-то ей коротко ответил, кивая на меня, а потом на корзины с грибами.

— Это правда? — обратилась ко мне Сэл. — Ты видишь камни силы?

Ее глаза были широко раскрыты, а руки слегка подрагивали.

— Ты сама уже знаешь ответ, — пожал плечами я и усмехнулся.

— Докажи! — возбужденно прохрипел Хэс на ведьмачьем. Отчего Сэл вздрогнула и ошарашенно посмотрела на охотника. Похоже, девчонка считала, что только члены ее семьи являются носителями истинного наречия.

— Разве тебе мало доказательств? — кивнул я на два пухлых мешочка, висевших на поясе у Сэл и заполненных под завязку крудами.

— Хочешь еще? — после короткой паузы спросил я и, не дожидаясь ответа, продолжил, кивая на широкий кожаный пояс главного охотника: — Хорошо. Завяжи мне глаза, Мэк.

Тот, словно ждал все это время чего-то подобного, быстро снял пояс и завязал мне им глаза. Перейдя на истинное зрение, я поднялся с бревна, на котором мы сидели, и сделал шаг вперед. Ко мне тут же потянулось несколько рук.

Я улыбнулся и отстранился.

— Видящему не нужны поводыри.

После этих слов я спокойно пошел вперед, ловко перепрыгивая с кочки на кочку и переступая через торчащие из земли корни. Развернувшись и продолжая шагать только спиной вперед, я с улыбкой произнес:

— Чего застыли? За мной!

Лао молча словно загипнотизированные последовали за мной.

Приблизившись к одному из деревьев, я остановился. Спустя несколько мгновений меня обступили молчаливые Лао.

Я поднял голову и быстро просканировал грибы, облепившие широкий ствол. Найдя то, что искал, я произнес:

— Сэл, переводи остальным…

— Хорошо, Ренар, — ответила она и что-то сказала остальным.

— Прямо сейчас я вижу один камень силы вон в том фунго, что висит у меня над головой.

Я поднял руку и указал на крупный гриб-паразит.

— А еще? — тут же спросил Хэс, после того, как был срезан указанный гриб и из него под восхищенные возгласы была извлечена небольшая изумрудная горошина.

— Вон на той кривой ветке, крайний справа, — указал я рукой вверх. — В том фунго я вижу маленький камень силы.

Один из молодых охотников ловко вскарабкался по стволу и распотрошил немного приплюснутый гриб.

Парень что-то восхищенно выкрикнул и поднял правую руку с зажатым в кулак крудом.

— Ну, и в завершение представления, чтобы уже больше никто не сомневался… — усмехнулся я и скомандовал: — Обойдите ствол этого дерева. Там, прямо на уровне моей головы висит очень старый фунго, в нем вы найдете крупный камень силы немного вытянутой формы.

Пока Сэл переводила, Хес рванул за ствол дерева и начал быстро резать гриб.

— Хес, остановись, — с усмешкой произнес я, продолжая стоять на том же месте. — Ты ошибся. Этот пустой. Я говорил о фунго, который растет немного повыше.

Я услышал сдержанный смешок Мэка. Похоже, он понял мою шутку. Хэс был ниже меня примерно на голову.

Когда был срезан старый гриб и из него извлечен крупный круд, все охотники, и без того взволнованные моим представлением, громко загомонили на языке Лао.

Когда я снял с головы кожаный пояс и протянул его Мэку, на меня восхищенно таращилось семь пар глаз.

Всю обратную дорогу Сэл забрасывала меня вопросами. Ей было интересно все. Например, ей хотелось услышать объяснение того, почему в этот раз на молодых деревьях было больше камней силы, чем на старых.

— Все дело в корневой системе деревьев, а не в их возрасте, — отвечал я на вопрос девушки.

— А что с ней не так? — спросила она, переключая свое внимание на гигантов, росших вдоль тропы и широко раскинувших свои ветви.

— Все так, — ответил я. — Просто она расположена далеко от основных потоков силы, что тянутся глубоко под землю к главному источнику.

— К Сердцу Леса… — восхищенно прошептала Сэл.

— Видимо, да, — кивнул я. — Именно поэтому в фунго на старых деревьях было мало камней силы. Им просто неоткуда было взяться. Деревьям самим хватало силы Сердца Леса лишь впритык. А вот с молодой порослью, с которой мы с тобой начали нашу охоту, дело обстояло иначе. Их корневая система была переплетена с самыми крупными каналами, по которым струилась изумрудная сила Сердца Леса. Ее с лихвой хватало как деревьям, так и фунго, присосавшимся к стволам. Благодаря этим излишкам, и начали формироваться камни силы в некоторых самых больших фунго. Теперь понимаешь?

— Да, — кивала она и тут же торопливо начинала задавать новые вопросы, на которые мне приходилось терпеливо и обстоятельно отвечать.

В деревню мы добрались еще до заката, хотя предполагалось, что сбор урожая фунго должен был продлиться двое суток. Благодаря моему дару мы собрали все камни силы буквально за несколько часов.

После того, как Мэк и остальные охотники признали свое поражение в нашем споре, мы объединили усилия и распределили роли. Пока я лазил по деревьям и отмечал грибы с крудами, остальные занимались их сбором. В общей сложности, когда был срезан последний фунго с изумрудным кристаллом, нами было собрано двести двадцать три круда. Абсолютный рекорд за последние несколько лет. Этот год выдался урожайным.

Пока Лао занимались сбором меченых грибов, я, выполнив свою часть работы, успел еще и поохотиться. Моей добычей стали два круда — алый и янтарный, которые я извлек из тела убитой мной здоровенной осы ярко-оранжевого цвета. Кристаллы в ее источнике были размером с лесной орех.

Помимо крудов, я вырезал из брюха осы ее десятисантиметровое жало вместе с ядовитой железой. Когда я показал свою добычу Мэку, он уважительно кивнул, но попросил быть аккуратным. Яд желтой мухи, именно так называлось убитое мной насекомое, убивал мгновенно. Впрочем, как и все яды в этом богом забытом месте.

После нашего триумфального появления в деревне началась суета. Народ радовался благополучному возвращению всех охотников. Снова повторился ритуал встречи добытчиков шаманом племени, который я уже один раз наблюдал в первый день.

Количество крудов повергло в шок как самого Монгво, так и остальных людей. Тут же, по такому случаю, был организован стихийный праздник, на котором Сэл, Мэк и остальные охотники наперебой начали рассказывать о нашем споре и о моем даре.

Чем больше говорили охотники, тем шире становились глаза старого мага. Я то и дело ловил на себе его сперва изумленные, а потом задумчивые взгляды. А на утро, когда все племя еще отдыхало после ночной гулянки, старик меня разбудил и у нас с ним состоялся разговор.

— Это правда? — спросил он слегка подрагивающим от волнения голосом, когда мы расположились на широком плоском камне на берегу озера. — Ты — Видящий?

Правда, слово «видящий» на ведьмачьем звучало как «тот, кто видит суть».

— Да, — коротко ответил я.

Нужно отдать должное старику, он не стал меня спрашивать, почему я умолчал об этом.

— Держи, — протянул он мне один тех мешочков, куда мы собирали круды. — Это твоя добыча.

— Но здесь много, — попытался возразить я.

— Благодаря тебе, охота продлилась несколько часов и все охотники вернулись к семьям, — твердо сказал шаман. — Ночью лес полон опасностей. Кроме того, ты — не Лао. Ты не обязан отдавать свою добычу нам.

— Но это ваши земли.

— Ты — гость. Мы позволили тебе здесь охотиться. Твоя добыча — это твоя добыча.

Не сказав ни слова, я лишь кивнул и принял мешок. Навскидку в нем было около шестидесяти камней силы.

На некоторое время старик замолчал, задумчиво глядя вдаль.

— Я стар… — не поворачивая головы, тихо произнес он. — Мой сын был великим охотником и носителем силы. Будь он сейчас жив… Я бы не стоял во главе Лао, а с удовольствием нянчился бы с Тогом и Сэл.

— Мне жаль, друг, — тихо произнес я.

— После смерти моего сына и его жены, — продолжал старик. — У меня на руках остались их дети. А еще, помимо них, я должен был управлять Лао… Я вижу, каким стал Тог. Мне не удалось воспитать из него будущего вождя. После того, как Ужас Реки убил его родителей на его глазах, он стал нелюдимым и боится собственной тени. Год назад, когда по моей просьбе Мэк сводил Тога поохотиться на берегу реки, где погиб мой сын и его жена, при виде воды парень обмочился и у него началась истерика.

Старик тяжело вздохнул.

— Это видел Мэк и другие охотники. Трус и слабак не может стоять во главе племени. За ним никто не пойдет.

— Почему же не хочешь передать власть тому, кого уважают все Лао? — спросил я.

— Ты о Мэке?

— Да.

— Я бы очень хотел это сделать, но по нашим законам главой племени должен стать носитель силы. Мэк — сильнейший из Лао, но в нем нет силы Великой Матери. Другие дети Мимитех не будут уважать Лао. Мы потеряем место на Великом Совете племен, и тогда каждый из вождей сможет предъявить права на наши земли.

М-да, оказывается, у Лао серьезные проблемы. Очень скоро, после смерти Монгво это племя просто перестанет существовать.

— Почему ты мне все это рассказываешь? — спросил я.

— Ты — видящий, — с надеждой в голосе ответил старик и посмотрел мне прямо в глаза. — Ты можешь мне помочь.

— Каким образом? — удивился я.

— Мой внук… Тог… Его сила еще не пробудилась. Я верю, что как только Великая Мать Мимитех коснется его, он обязательно изменится. Он — сын своего отца! Он станет великим вождем! Мы отправимся к Сердцу Леса и принесем ему в жертву много камней силы. Все эти годы я собирал их для подношения. Потом, когда сила в теле моего внука пробудится, мне понадобятся твои глаза, чтобы помочь Тогу принять ее. Направить его в становлении.

Я хотел было открыть рот, но старик меня торопливо перебил:

— Я знаю, что у тебя свой путь. Ты должен вернуться в свои земли. Поэтому я прошу тебя об этой услуге не просто так. Ты говорил, что тебе нужно приготовиться к встрече с твоими врагами. Я знаю, для чего тебе нужны камни силы. Я видел, как ты поглотил один из них. Платой за твою помощь будут камни силы. У меня есть даже жемчуг из Южной реки.

— Жемчуг? — тут же навостри уши я.

— Да, — кивнул старик. — С помощью этого жемчуга ты сможешь увеличить свой источник и тогда сможешь ускорить свое развитие. Что скажешь? Поможешь мне?

После слов старика я почувствовал, как по моему телу пробежали мурашки. Мне стоило труда взять себя в руки. Тяжело вздохнув, я помял отросшие волосы на затылке и ответил:

— Увы, но я не смогу помочь твоему внуку…

Старик вздрогнул. Его плечи опустились, руки безвольно легли на колени. Из старого мага словно вытащили стержень.

— Но почему ты отказываешься? — безжизненным голосом спросил он. — Тебя не устраивает плата?

— Это-то как раз меня устраивает, — хмыкнул я.

— Тогда в чем проблема? — удивился он.

— Проблема в том, что мы друзья, и я не могу тебя обманывать, — ответил я, наблюдая, как начинает хмурится старик. — Я не смогу помочь твоему внуку, потому что в нем нет ни капли силы, и никогда не будет. Другой на моем месте, назвавшись другом, наверняка воспользовался бы твоим горем и сделал бы вид, что помогает тебе, вытягивая из твоего кармана все твои богатства, но я так не могу. Повторюсь, сколько бы жертв ты ни принес, твоему внуку никогда не стать носителем силы Великой Матери. Я это вижу. И прости меня за эти слова.

Пока я говорил, плечи Монгво вздрагивали, а по его морщинистым щекам текли слезы. В следующий миг он закрыл лицо руками и всхлипнул. Повинуясь порыву, я положил ладонь на его плечо и тихо сказал:

— Я не смогу помочь твоему внуку, но попытаюсь помочь Сэл.

Старик какое-то время сидел, не шевелясь, а потом вздрогнул и опустил руки. В его красных от слез глазах я увидел непонимание, изумление и… кажется искру осознания.

— Ты что-то увидел? — спросил он с робкой надеждой в голосе.

— У нее есть сила, — улыбнулся я. — Но она еще спит. Ей понадобится толчок и тогда она проснется.

Затем я похлопал старика по плечу и уверенно сказал:

— Вот увидишь, твоя внучка станет великой правительницей!

Глава 21

— Прошу тебя, Макс! Останься!

Сэл порывисто схватилась обеими руками за мое предплечье, когда я собирал свои вещи в рюкзак. Сегодня на рассвете я отправляюсь назад. Домой…

Я краем глаза привычно пробежался по энергосистеме девчонки, которая за последние двадцать дней заметно окрепла. Тут же про себя удовлетворенно усмехнулся. Мои уроки не прошли даром. Сэл словно губка впитывала новые знания.

Думаю, если она будет развиваться такими темпами, то в будущем обязательно станет сильным магом, а впоследствии, чем черт не шутит, может, — и верховной хранительницей. По крайней мере, у нее все для этого есть.

Я сдержал свое слово, данное Монгво, и помог его внучке с инициацией, которую она успешно прошла в главном святилище народа Мимитех.

Святилищем оказалась огромная пещера, которая образовалась очень давно, вследствие сильнейшего землетрясения. То ли это воля богов, то ли обычная случайность, но так вышло, что внутри пещеры образовался гигантский камень силы, фонивший магией на несколько шагов вокруг себя. Реликтовый изумруд был настолько массивен, что его могли бы обхватить пятеро взявшихся за руки аборигенов.

Когда я его первый раз увидел, то даже не поверил своим глазам. Его энергия проникала в мое тело без моего участия. Она заставляла ускоряться все процессы в моей энергосистеме в несколько раз. Поглощенные мной изумрудные круды даже близко не давали такого ошеломительного эффекта. Не удивительно, что Сэл очень быстро и легко прошла инициацию.

Помимо хранителей святилища, там же в пещере присутствовали и другие представители детей Мимитех. Появление чужака было воспринято с удивлением, но без агрессии. Плюс Монгво заранее договорился с Верховным хранителем обо мне, чем еще больше уверил меня в том, что этот народ слишком доверчив и кроме местного зверья никогда не встречался с двуногими врагами.

Уже после обряда я понял, чем смог зацепить Хранителя Монгво — моим даром видящего. В следующие несколько дней к святилищу потянулись вожди других племен со своими семьями и ближайшими родственниками для того, чтобы я осмотрел их всех.

Я сперва высказал все, что думаю о самоуправстве Монгво и о его длинном языке, но когда он извиняющимся тоном начал объяснять, что все мои «клиенты» мне щедро заплатят камнями силы и жемчугом, то сразу успокоился. В итоге, в деревню я возвращался с двумя мешками, набитыми крудами разных цветов и размеров.

Но на этом все не закончилось. Весть о видящем разнеслась по землям детей Мимитех со скоростью ветра. И в деревню Лао началось массовое паломничество. Простые представители разных племен, даже самых дальних, шли, чтобы я посмотрел на них и на их детей. Они надеялись на чудо. Вдруг сила богини есть не только в избранных.

В конечном итоге, некоторым действительно улыбнулась удача. Я смог обнаружить спящий дар у почти двух десятков аборигенов. Кроме того, я подробно объяснил им, когда именно они должны будут посетить святилище, чтобы сделать все правильно и не предстать перед гигантским крудом раньше времени. Я говорил им это потому, что многие из тех, у кого я нашел спящий дар, уже бывали в святилище, но результатов это не принесло. Пришлось втолковывать им, что всему свое время, и что мало прикоснуться к Сердцу Леса, ведь дар должен был еще созреть. Стоит ли говорить, что эта новость только усилила поток паломников.

В качестве подношений народ тащил все подряд. Мясо, рыбу, лекарственные растения, шкуры, кости, каменные ножи и наконечники. Все это добро я, естественно, отдавал Монгво, потому как ничего из этого я все равно не мог взять с собой. Магия Барьера разрушит все эти вещи.

Но были и сюрпризы. В один из таких визитов мне преподнесли широченную накидку из красной кожи. Я сперва не обратил на нее никакого внимания и, как обычно, отдал ее Монгво, но старик меня удивил. Он ее мне вернул и сказал, что пещерный рыкун, из шкуры которого была сделана эта накидка, обладает силой Великой Грани, и что эту вещь я смогу пронести в мой мир.

Сканирование показало, что кожа этой твари обладала собственной энергосистемой, точно такую же я видел в броне и оружии страйкеров. Эта информация меня здорово взволновала. Когда я спросил, где я еще могу найти таких монстров, Монгво сообщил, что на землях Лао есть только одна тварь, которая обладает силой Великой Грани — это Ужас Реки. Гигантская змея, которая сожрала родителей Сэл и Тога.

Вспомнив события недельной давности, я бросил взгляд на большой сверток змеиной кожи угольно-черного цвета, а также на два изогнутых змеиных клыка с локоть длинной. С этим Ужасом Реки пришлось повозиться, но это стоило того. Теперь у меня есть достаточно материалов для собственной брони и оружия. Осталось только отыскать искусного оружейника из одаренных. Но это если мне все-таки удастся пройти сквозь Барьер без потерь.

Помимо магической шкуры и клыков, моей добычей с этой твари стали два круда — алый и лиловый. Эти кристаллы были размером с мой кулак. Если с алым все было понятно, то лиловый я держал в руках впервые.

Первый эксперимент с магией этого кристалла не принес никаких ощутимых результатов. Что-то похожее было и с янтарными крудами. Их магия растворялась в моей энергосистеме и только потом, когда мой организм начинал взаимодействовать с ядами, эта магия давала о себе знать.

В общем, лиловая мана, как и янтарная, пока никак себя не проявляла. Правда, это не мешало мне ежедневно поглощать ее, постепенно опустошая единственный лиловый круд.

К слову, о поглощении… Еще одной новинкой в моем «рационе» стали бирюзовые жемчужины. На мой взгляд, эти круды были самыми ценными из всех. Монгво был прав. Благодаря этим бирюзовым горошинам, которые добывались из раковин моллюсков, обитавших в реке далеко на юге от земель Лао, мой источник действительно начал постепенно увеличиваться в объеме.

Это происходило очень медленно и довольно болезненно, но процесс все-таки сдвинулся с мертвой точки. Ради такого прогресса я был готов терпеть любую боль. Помимо самого источника, магия воды, которая содержалась в жемчуге, увеличивала и мои энергоканалы. А это значило, что очень скоро мне станут доступны и более сложные наговоры из моего ведьмачьего арсенала.

Полог шатра был отброшен, и на пороге появился Тог. Парнишка переглянулся с сестрой. Я заметил, что Сэл отрицательно покачала головой, а ее брат мгновенно скис.

Я лишь усмехнулся их пантомиме. Уже несколько дней они по очереди штурмуют меня просьбами и уговорами остаться с Лао навсегда.

На поясе Тога я заметил небольшой самодельный кинжал, сделанный из нижнего клыка Ужаса Реки. После охоты на гигантского змея, во время которой брат и сестра мне активно помогали, парень, сперва боявшийся даже своей тени, словно заново родился. Смерть его врага, который олицетворял страх мальчишки, благотворно повлияла на его психику. Внук вождя постепенно вливался в жизнь племени, правда, к воде он все еще относился с опаской. И конечно, с того памятного дня, когда змей испустил дух, Тог старался постоянно быть рядом со мной.

— Ты нужен Лао! — привела последний довод Сэл.

Я покачал головой и, приглушенно хекнув, забросил один из рюкзаков, забитых под завязку крудами, за спину. На пошив двух рюкзаков, в которых хранились все мои магические трофеи, а также короткой туники, пришлось пожертвовать ту широкую накидку, которую преподнесли мне в дар. Одежда или рюкзаки из обычной шкуры не подойдут. Магия Барьера их уничтожит.

— Поверь мне, девочка, — хмыкнул я, забрасывая второй рюкзак с привязанной к нему шкурой змеи и ее клыками, на правое плечо. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Уж кто-кто, а такие, как я, племени Лао точно ни к чему.

Снаружи меня уже ждали. Провожать меня собралось все племя, а также некоторые паломники, которые еще успели добраться до этих земель до моего отплытия.

Добраться до Барьера по реке — идея, которую подкинули паломники из одного речного племени, пришлась мне по душе. Они же, кстати, после того, как я обнаружил спящий дар у сына одного из их охотников, подарили мне небольшую узкую лодку, очень похожую на пирогу.

Сейчас эту пирогу, загруженную едой и шкурами, держали несколько охотников Лао, вызвавшихся проводить меня до берега реки. Мэк и Хэс тоже были среди них.

Несмотря на вчерашнюю гулянку в честь моего отбытия, народ продолжал громко выкрикивать мне добрые напутствия в дорогу.

— Что, не смогли тебя уговорить? — с хитрой улыбкой спросил меня Монгво, кивая на внуков.

Я взглянул на брата и сестру, в глазах которых стояли слезы, и улыбнулся:

— Нет, но они очень старались.

Мы крепко обнялись со стариком и похлопали друг друга по спинам.

— Помни, ты обещал вернуться, — прошептал он мне на ухо. — Надеюсь, я еще увижу тебя перед тем, как отправиться в земли Великой Матери.

Я коротко кивнул на здоровенный змеиный костяк, лежавший на берегу озера, и с хитрой ухмылкой произнес:

— Плох тот охотник, который бросает ценную добычу. Берегите эти кости. В них еще осталось много силы Ужаса Реки. Я обязательно вернусь за ними. Ну и заодно проведаю вас всех.

Монгво хохотнул и отстранился от меня, давая остальным возможность обнять меня. Дольше всех в своих объятиях меня держала Сэл. Я чувствовал, как учащенно бьется ее сердце и вздрагивают плечи.

— Я хочу пойти с тобой, — прошептала она.

— Великая Грань убьет тебя, — также шепотом ответил я и погладил девушку по волосам. — Ты нужна своему народу. Они погибнут без тебя. И позаботься о своих брате и дедушке…

Сэл резко отстранилась. По ее щекам текли слезы. Девушка неожиданно стремительно поднялась на носочки и неуклюже поцеловала меня в губы. После короткого поцелуя она развернулась и бросилась внутрь шатра.

Монгво проводил ее грустным взглядом и тяжело вздохнул. Наши взгляды встретились.

— Мы будем ждать тебя, друг Ренар, — сказал он, положив свою сухую ладонь мне на плечо. — Помни, наш дом — твой дом!

Когда моя пирога отчалила, и река понесла меня на запад, я еще некоторое время смотрел, как по берегу следом за мной бежит худенькая фигурка Тога. Перед тем, как он скрылся за поворотом, я взмахнул ему последний раз на прощание рукой и улыбнулся. Сегодня он впервые не испугался реки.

— Надеюсь, все у вас будет хорошо… — прошептал я и сосредоточился на управлении пирогой.

Путь по реке был довольно однообразен. Днем я плыл, а ночью останавливался, чтобы поужинать и выспаться. Перед сном я тщательно натирал дно и борта пироги ядом древесной жабы, запасы которого хранились в одной из фляг. А утром, позавтракав и размявшись, снова отправлялся в путь.

На седьмой день моего путешествия пришлось оставить пирогу на излучине реки, потому что ее русло уходило на север. Затем еще двое суток, обмазав свою одежду ядом, я прошагал по лесу. И на утро десятого дня я, наконец, увидел Темный Барьер. Я был практически у цели.

Еще до того, как отправиться в путь, я много раз думал, как именно мне придется пересекать Барьер. От идеи рвануть напрямик я сразу отказался. Где гарантия, что, переступив темную границу, я снова не потеряю сознание и не останусь внутри этой мглистой тучи навечно?

Тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, я решил воспользоваться отливом. Для начала мне нужно было вернуться туда, где меня оставили в клетке страйкеры. Я очень надеялся, что отлива в том месте еще не было.

Примерное направление я знал, поэтому, добравшись до Барьера, продолжил свой путь вдоль него. Чем ближе я продвигался к тому месту, тем больше мне стало попадаться монстров с лиловой магией. Несколько раз я даже удачно поохотился и добыл еще пяток небольших крудов.

В таком режиме прошло еще трое суток, а ближе к полудню четвертого дня мне показалось, что местность, по которой я передвигаюсь, мне знакома.

— Кажется, успел… — облегченно прошептал я себе под нос, оглядывая берег широкого лесного озера, который здорово изменился за прошедший месяц. Отлива явно еще не было.

Прежние деревья и растения исчезли под воздействием чужеродной магии. Барьер либо уничтожил их, либо инициировал трансформацию. Берега озера тоже прилично заросли. Во всем этом буйном переплетении зеленых кустов и ветвей кипела жизнь.

К моему появлению местная флора и фауна отнеслась настороженно. Самых умных отпугивал яд на моей одежде, а самых тупых, пожелавших проверить степень моей съедобности, убивал. Очень быстро все тупые умерли и вокруг меня образовался вакуум. Облюбовав себе убежище в широкой кроне самого высокого дерева, я принялся ждать отлива.

Следующие четыре дня были похожи друг на друга, словно я проживал один и тот же день заново. Я ел, спал и постепенно поглощал круды. А на пятый день произошло кое-что странное.

Я уже такое видел раньше, только с другой стороны барьера. Вся местная живность начала постепенно уходить вглубь леса, подальше от озера. Из воды выскакивали многочисленные членистоногие и ползучие твари. Сплошным шевелящимся ковром они убывали на восток, видимо, в поисках другого, более безопасного водоема.

— Кажется, начинается, — прошептал я одними губами и начал быстро сбрасывать с себя одежду, пропитавшуюся ядом. Пора переодеться в то, что не разрушит магия Барьера.

Первое время ничего не происходило, но потом со стороны темной тучи подул холодный ветер. Поверхность озера забурлила и запузырилась.

Надев на себя рюкзаки, я спустился на несколько веток пониже и огляделся. Оказалось, что не только я один жду отлива. В некоторых местах я заметил несколько темных продолговатых спин. Стая каких-то зубастых тварей, похожих на здоровенных волков, притаилась среди кустов. Я насчитал семь особей. Сканирование показало, что энергосистема всех этих монстров светиться темно-лиловым и янтарным цветом. У самой большой твари, видимо, вожака, энергосистема переливалась сразу тремя цветами — янтарным, лиловым и алым.

Я много раз слышал, что на землях после отливов оставалось много магических растений и живых существ. Видимо, эта стая об этом тоже знала. Или эти твари здесь для того, чтобы поохотиться на тех, кто придет за добычей после отлива? Любопытно…

Наконец, темная стена сдвинулась с места и, как в прошлый раз, начала набирать скорость. Не прошло и нескольких минут, как она добралась до стены леса, в которой я притаился.

Уже перед тем, как тьма накрыла меня, я бросил взгляд на гигантских волков. Они все дружно припали к земле, словно перед прыжком, а их тела окутала фиолетовая дымка.

В следующее мгновение я оказался во тьме, но не в абсолютной. Она была похожа на туман. Вязкий и плотный. Ветер стих, как и остальные звуки. Сперва мне показалось, что я вовсе оглох.

Подавшись немного вперед, мне удалось разобрать причудливый узор коры на стволе дерева, на котором я сидел. Когда я перешел на истинное зрение, то вздрогнул. Именно в этот момент я понял, что тьма имеет цвет. Лиловый… А еще я увидел, что мою руку, как и все мое тело, словно аура, окружает серебристая дымка.

Теперь понятно, почему я в этот раз не потерял сознание. Все дело в энергии из фиолетового круда, растворившейся в моей энергосистеме. Моя пассивная магическая защита ненамного, но возросла. Интересно, что будет дальше?

Сегодня у меня появилась уникальная возможность понаблюдать за тем, как магия Барьера воздействует на другие предметы, а также растения, у которых нет защиты.

Первым делом я проверил свои вещи. Змеиная кожа, клыки, а также кожа рюкзаков успешно прошли испытание. Все круды тоже были на месте и никак не пострадали. А вот обычная одежда и вещи, которые мне дали в дорогу Лао, уже начали стремительно разрушаться, как и дерево, на котором я сидел. Я видел, как лиловая магия, подобно туче мелких паразитов, просачивались в кору и древесину, начиная пожирать ее.

Опустив голову, я заметил яркие лиловые пятна — гигантские волки абсолютно нормально переносили отлив. Надеюсь, они меня не заметят и сразу же рванут на охоту. Иначе мне придется туго. На дереве долго сидеть не получится. Под воздействием разрушительной магии оно скоро рухнет. В этом случае выход у меня один — придется нырять в озеро. С семью особями мне не справиться.

Спустя примерно час фиолетовая пелена исчезла, и в следующее мгновение мне в глаза ударили яркие лучи вечернего солнца. Я даже прикрыл лицо локтем от непривычки. После тусклого теневого светила обычное солнце казалось таким ярким и огромным.

Воздух тоже изменился. Он был свежим и бодрящим. После спертого и тяжелого воздуха джунглей этот пьянил и заставлял все тело оживать.

Поддавшись эйфории, я не сразу заметил, что теневые твари исчезли. Я начал оглядываться и наконец заметил их. Вожак повел свою стаю в обход озера. Наблюдая за удаляющимися темными спинами, я облегченно выдохнул. Но с дерева спускаться не спешил. Его ствол был все еще крепким.

Снова проверив все свои вещи, я только спустя час решил начать спуск. Спрыгнув на землю, я оправил кожаную тунику и забросил за спину оба рюкзака. Затем, оглядевшись, двинулся в противоположную сторону от той, куда ушли волки.

Но уйти далеко я не успел. На противоположном берегу озера, со стороны долины показались всадники и фургоны. Мгновенно рухнув на землю, я, быстро перебирая локтями и коленями, дополз до широкого ствола ближайшего дерева, с которого словно старая змеиная кожа слазила кора.

Притаившись за деревом, я аккуратно выглянул и осмотрел противоположный берег. Хм… Старые знакомые… Дикий Герцог и его отряд. Рядом с лошадью Герцога я заметил большую белую кошку. Лютен тоже здесь.

Наконец, отряд остановился и из фургонов начали выпрыгивать люди. Среди них я увидел некоторых членов отряда, с которым я отправился в теневой патруль. Сразу видно, что народ напуган. Еще бы! Им сейчас за каждым кустом мерещится теневая тварь.

Не успел я подумать о теневых тварях, как до моих ушей донесся многоголосый волчий вой. Вожак лиловых волков учуял добычу… А в следующий момент на противоположном берегу один за другим начали появляться гигантские волки, которые тут же обхватили людей в полукольцо.

Глава 22

Нужно отдать должное Герцогу — появление теневых тварей его бойцы встретили без паники. Быстро построившись и ощетинившись оружием, они приготовились к бою. Пятеро человек из моего бывшего отряда тоже были там. Оба барона, а также шевалье Видаль, Патрик и его вечный прихлебатель рыжий Жан — все они, вооружившись камнями и палками, жались сейчас поближе к копейщикам и стрелкам Дикого Герцога.

Четверо страйкеров в костяных доспехах вышли вперед и выстроились в одну линию, ожидая приближения пятерки теневых тварей.

Стоп… Пятерки? А где еще два монстра. Я приподнял голову и огляделся. Вожака стаи и седьмого волка не видно. Значит, воинству Герцога скоро сделают сюрприз.

Сам предводитель диких с неотлучно следующей за ним белой кошкой находился позади строя и громко что-то выкрикивал.

После его резкой команды стрелки подняли луки и арбалеты. Еще один выкрик — и в сторону теневых волков полетели стрелы и болты. Как и ожидалось, обычные снаряды не причинили тварям никакого вреда. Их магические щиты, ярко вспыхивая, приняли на себя весь урон.

Атака людей послужила сигналом для монстров, и они практически одновременно бросились вперед. И в следующую секунду началась свалка.

Четыре твари схватились с боевыми магами, которые стояли впереди строя, а пятая смогла каким-то образом извернуться и врезаться в самую гущу строя обычных людей. Душераздирающие визги боли, рычание, резкие командные выкрики — все смешалось в один нестройный хаос звуков.

Спустя несколько мгновений над поляной пронесся мощный вой, и за спинами людей я заметил движение. Вожак и еще один волк вступили в бой. Их целью был сам Герцог.

Я видел, как вожак волков длинным прыжком сбил с ног предводителя диких, и как его хвост с длинным жалом на конце словно копье пробил насквозь плечо Рыжего Жана.

Патрик, подняв обеими руками здоровенный булыжник над головой, попытался обрушить его на голову волка, напавшего вместе с вожаком стаи. Слишком медленно… Монстр, на фоне которого двухметровый жених Трикси казался коротышкой, легко увернулся от камня и, вцепившись в бедро человека, резко отбросил того на несколько метров в сторону.

Шевалье Видаль, находившийся к твари ближе всех, попытался ударить ее своей палкой, но тоже промахнулся. И если бы не вовремя подоспевший страйкер, который всадил в бок волка свой костяной клинок, шевалье сейчас лежал бы на земле с оторванной башкой.

По моим ощущениям прошло всего несколько минут боя, а уже все копейщики и стрелки лежали на земле разорванными кусками плоти и кишок. Видимо, та же незавидная участь постигла и пленников.

Два страйкера, магические щиты которых остались без подпитки маной, корчились на берегу озера в предсмертных муках — яд теневых тварей сделал свое дело.

Волкам тоже досталось. Четверка монстров, схватившаяся с боевыми магами, легла первой. Пятый волк, внесший сумятицу и разгром в ряды копейщиков и стрелков, вяло отбивался от страйкера, доспех которого мне был очень хорошо знаком. Это тот самый маг, что взял меня в плен. Кажется, его имя Дерек… Да, Дерек Грант. С первого взгляда было ясно, что монстру осталось жить считаные секунды. Грант вот-вот нанесет последний удар.

Помимо пятого волка, на ногах остался стоять только вожак стаи. Но судя по тому, как легко отбивался от его атак Герцог, которого с двух сторон страховали лютен и еще один боевой маг — эта охота для стаи станет последней.

Сосредоточившись на схватке на суше, я не сразу заметил странное шевеление на поверхности озера. Вода в нем и до «отлива» в некоторых местах пузырилась и пенилась, но сейчас вся его поверхность буквально вскипела, выбрасывая наверх куски бурых водорослей, склизкий ил и комки грязи. А в какой-то момент среди этой жижи появилась здоровенная зубастая башка, от вида которой по моей спине пробежал ледяной холодок. Двухцветная энергосистема твари бешено пульсировала от переизбытка в ней алой и лиловой маны. Задержав дыхание, я всем телом вжался в землю. Значит, не только волки остались поохотиться.

Когда жуткая и уродливая помесь кашалота, крокодила и гиппопотама медленно, будто крадучись, поплыла к берегу, где шла драка, я облегченно выдохнул. Меня по-прежнему никто не замечал.

Ближе всех к воде находился Дерек Грант. Он как раз только что добил теневую тварь. Упершись ногой в шею мертвого волка, он извлек свой клинок из его загривка. Именно этот момент и выбрал для атаки озерный монстр. Стремительным броском гигантская тварь выскочила из воды. Дерек Грант даже не успел среагировать, как превратился в добычу. Зубастая пасть несколько раз громко клацнула, и тело мага превратилось в сочащийся кровью комок кожи, костей и плоти.

Я заметил несколько магических вспышек вокруг его тела, но, видимо, урон был настолько высоким, что остатки маны в крудах мага были израсходованы мгновенно.

Резко дернув продолговатой башкой, тварь быстро проглотила все, что осталось от Дерека Гранта, и рванула дальше в сторону сражавшихся. Появление нового действующего лица заметили все, но каждый поступил по-разному.

Первой исчезла лютен, за ней, позорно поджав хвост и скалясь, ретировался вожак волчьей стаи. Он рванул в сторону Тени в обход озера.

Таким образом, напротив жуткого ящера переростка замер сам Дикий Герцог и последний оставшийся в живых страйкер. Он явно намеревался последовать примеру лютен и волка, но жесткий окрик Герцога заставил его замереть на месте.

Повелитель диких был хорош. Он двигался в два раза быстрее озерной твари, нанося ей удары с разных сторон и легко, словно играючи уходя от ее атак. Вспышки магического щита монстра тускнели с каждым ударом страйкеров. Несколько раз меч герцога мерцал по-иному. Видимо, в такие моменты маг выплёскивал через него особенно крупные сгустки маны. Такие удары пробивали защиту озерного монстра, заставляя того реветь и пятиться назад к воде.

Оставшийся в живых страйкер, видя, что его господин теснит тварь, явно воспрял духом. То и дело я замечал его неосторожные и нетерпеливые выпады. Было видно, что Герцог не пытается убить монстра, а просто отпугнуть, но его подчиненный, похоже, в пылу боя потерял голову.

Несколько раз Герцог даже прикрикнул на своего разгоряченного бойца, но тот уже ничего не слышал. Почуяв страх монстра, он разорвал дистанцию и сделал длинный выпад, метя острием своего клинка в шею врага. Этой ошибки тварь ему не простила. Резкий бросок огромной туши вперед и здоровенные челюсти с громким чавканьем смяли голову и правое плечо страйкера. Монстр мотнул башкой, и изуродованное тело мага полетело на центр озера.

— Зои, не-е-ет! — услышал я громкий полный тоски и боли крик Герцога.

Похоже, последним страйкером была женщина и, судя по всему, они с Герцогом были очень близки.

Будто взбесившись, предводитель диких ринулся на тварь. Теперь каждый его удар был наполнен большими сгустками лиловой маны. Под градом мощных магических ударов тварь вся сжалась и быстро пятилась в озеро.

— Стоять! — рычал обезумевший от горя Герцог. — Я с тобой еще не закончил!

Сперва хвост, а затем и задняя часть туловища монстра уже была в воде. Он уже давно мог уйти на глубину, но почему-то продолжал медленно передвигать лапами, терпя болезненные удары мага.

Тварь уже почти полностью погрузилась в озеро, а рычащий и размахивающий мечом Герцог вошел в воду по щиколотку.

Сперва я подумал, что магу все-таки удалось сильно ранить монстра, но, когда я увидел две продолговатые башки справа и слева от его туши, я все понял. Озерная тварь специально заманила своего соперника поближе к воде.

Не успел я об этом подумать, как из воды в сторону Герцога стремительно рванули два темных тела. Внешне они были очень похожи на тварь, которую продолжал самозабвенно атаковать маг, но они были в три раза меньше ее. Видимо, это ее детишки.

Мамаша, приняв на свою шкуру еще один удар мага, тоже ринулась вперед. Миг — и атакованный с трех сторон Герцог исчез в мутной бурлящей жиже. Некоторое время поверхность озера продолжала бурлить и пениться, но спустя несколько минут все затихло…

Еще около часа я сидел в своем укрытии и старался не отсвечивать. Дело в том, что все это время озерная семейка, состоящая из двух мелких особей и их гигантской мамаши, с удовольствием занимались поглощением трупов людей и теневых тварей, которыми был усеян берег.

Наконец, сожрав несколько тел, утолившая первый голод мамаша, показывая пример своим «крохам», начала стаскивать остальные трупы в озеро. Это действо продолжалось еще около часа, пока на берегу ничего не осталось.

— Запасливая тварь, — прошептал я себе под нос, поднимаясь с земли.

Стараясь держаться подальше от озера, я двинулся на поле боя. Все мои органы чувств сейчас функционировали на пределе. Я ждал, что озерные монстры вот-вот снова вернутся на место бойни, но пока ничего не происходило. Видимо, они сейчас там у себя на дне были заняты более важным делом.

Добравшись до берега, где прошла битва, я огляделся и непроизвольно поморщился. Кровь, потроха, обрывки одежды, куски костяной брони страйкеров, сломанное оружие — все это бурое месиво будто сгнившим повидлом было размазано толстым слоем по земле.

Некоторое время я еще побродил по берегу, держась на приличном расстоянии от озера. И мои поиски увенчались успехом. Используя истинное зрение, мне удалось отыскать в этом кровавом болоте костяной стилет страйкеров. Я увидел его, благодаря слабому свечению лиловой маны, которая еще оставалось в нем после атаки его хозяина.

Затем я заметил чудом уцелевший арбалет, стальное плечо которого торчало из грязи. Потянув за него, я извлек из жижи еще и сумку с тремя болтами. Правда, после осмотра арбалет пришлось бросить. Без тетивы он был бесполезен. Только лишняя тяжесть. А вот болты, кое-как очистив от грязи, я забрал с собой. Пригодятся.

Наверняка на берегу в слое кровавой жижи было и больше добра, но задерживаться здесь я не собирался. Очень скоро сюда со всей долины на запах крови пожалуют падальщики. Да и озерные твари в любой момент могут активизироваться. Поэтому я, часто озираясь, торопливо двинулся к холму, за который рванули два фургона Герцога после появления теневых волков.

Поднявшись на холм, я посмотрел вниз и сквозь зубы выругался. Зараза! Теперь придется шагать по равнине на своих двоих. Фургоны Герцога далеко уехать не успели. Перевернутые набок они лежали у подножия холма, а вокруг них валялись трупы возниц и лошадей. Похоже, прежде чем появиться на берегу, вожак теневых волков и его сородич первым делом напали на фургоны. Теперь понятно, почему они немного припозднились.

Стоя на вершине холма, я внимательно огляделся и уже потом решил начать спуск. Надо осмотреть фургоны на предмет чего-нибудь полезного до появления падальщиков или кого-то более опасного.

Пока медленно спускался вниз, постоянно сканировал местность вокруг себя. Это дало свои результаты. Уже находясь практически у подножия холма, я различил три обычные человеческие энергосистемы, прятавшиеся за одним из фургонов. Похоже, кто-то из возниц все-таки выжил.

Сбросив на землю рюкзаки, я, вооружившись изогнутыми змеиными клыками, начал подкрадываться к перевернутому фургону, где притаились трое возниц.

Стилет страйкера заткнул за пояс. Как обращаться с этим оружием, я пока не знал, а вот изогнутые клыки Ужаса Реки, похожие на два коротких клинка, мною уже опробованы не один раз. Самое главное — они без ущерба прекрасно пропускали через себя мою энергию.

Видимо, прятавшиеся за фургоном люди давно меня заметили и уже ждали моего приближения. Характерный хлопок арбалетной тетивы я ни с каким другим звуком никогда не спутаю. Так же, как и знакомый тембр голоса, которым было произнесено негромкое проклятие, после того как я легко увернулся от летящего в меня болта.

Меня и раньше было нелегко подстрелить, а теперь, после того, как мой источник стал объемней, и изумрудная мана заставляла мою энергию циркулировать по каналам в несколько раз быстрее, это стало еще сложнее сделать.

Присев на корточки так, чтобы в меня было сложнее всего целиться, я громко крикнул:

— Господа! Должен заметить, вы меня удивили! Я уж было, грешным делом подумал, что останки ваших тел утащили под воду озерные твари! Вашей прыти могли бы позавидовать самые опасные хищники из Тени!

— Кто ты?! Назови свое имя!

Я усмехнулся.

— Шевалье Видаль, смотрю, вы уже успели меня позабыть?

На мгновение из-за борта фургона показалась огненно-красная шевелюра, а потом и бледное густо усеянное веснушками лицо шевалье Видаля.

Когда он увидел меня, то сперва сразу не узнал, но спустя секунду его глаза поползли на лоб. Рыжая башка громко икнула и спряталась за борт фургона. Я услышал приглушенные звуки возни, а уже через несколько секунд над бортом поднялись сразу три головы.

— Барон фон Брунон! Барон фон Гольц!

Приветствуя астландцев, я изобразил поклон. Уверен, со стороны, в кожаной тунике я выглядел более чем нелепо.

— Вы живы?! — изумленно воскликнул барон фон Гольц.

— Тень не сожрала вас?! — вторил ему фон Брунон.

— Но как?! — это уже шевалье Видаль.

— Господа, я обязательно отвечу на все ваши вопросы, но только после того, как мы определимся, кто мы друг для друга, — произнес я.

Шевалье и бароны переглянулись. Я уже видел, что все трое ранены, об этом говорили пульсирующие черные пятна на их энергосистемах. Ранения не были тяжелыми, но и так без посторонней помощи они далеко не уйдут. Первая же ночь в этом месте станет для них последней. Против местного зверья, которое уже наверняка почуяло кровь и торопится сюда, у этих людей нет шанса. И, похоже, они это прекрасно понимали.

После короткой пантомимы три головы кивнули друг другу, и ко мне обратился Видаль:

— Как насчет временного союза? Пока не доберемся до Западной крепости?

— Зачем мне этот союз? — спросил я. — Тем более с людьми, которые еще недавно обвиняли меня в предательстве? Кроме того, всю дорогу мне придется нянчиться с ранеными.

Три рожи тут же помрачнели. Они, похоже, даже не удивились тому, что я знал об их ранениях.

Первым взял слово барон фон Гольц. Самый молчаливый из этой троицы. И, похоже, самый умный.

— Но вы ведь по какой-то причине с нами разговариваете, не правда ли? Вы ведь могли просто пройти мимо, не обращая на нас никакого внимания.

— Не мог, — ответил я. — Вы засели за фургоном, который я хотел осмотреть. Еще и открыли стрельбу.

— Не беспокойтесь, шевалье, — произнес фон Гольц. — Это был последний наш болт…

— А я и не беспокоюсь, — пожал плечами я. — Будь их у вас хоть сотня, следующего выстрела я бы вам сделать не позволил.

Сказав это, я резко рванул вперед и в следующий миг оказался рядом с фургоном. Челюсть барона фон Гольца от неожиданности поползла вниз, когда он увидел острие змеиного клыка в нескольких сантиметрах от его глаза.

— Тень изменила вас, — пересохшим горлом прошептал Видаль, во все глаза таращась на меня. Барон фон Брунон лишь приглушенно крякнул.

— Вы ошибаетесь, шевалье, — произнес я, опуская змеиный зуб и медленно обходя фургон. — Я всегда был таким, и Дикий Герцог об этом знал. Жаль, что этот урод стал кормом для озерных тварей. Мне бы очень хотелось расспросить его о том, за каким чертом ему понадобилось скармливать меня приливу. Может быть, у вас есть ответы, господа?

— Последний месяц нам было не до бесед с Герцогом, — Видаль, похоже, начал приходить в себя. Хотя я видел, что он заметно напрягся.

— А что так? — усмехнулся я, делая еще один шаг вперед.

— Мы были заняты очень важным делом, — оскалился он и с сарказмом в голосе добавил: — Мы рыли канавы и нужники для отряда его светлости.

Он хотел было еще что-то сказать, но не успел. Откуда-то справа донеслось злобное рычание. Я резко поднял голову. На вершине холма прямо на том месте, где я стоял несколько минут назад, замер здоровенный теневой волк. Вожак стаи все-таки решил вернуться. И, похоже, он шел следом за мной…

Глава 23

Господа дворяне тоже заметили тварь. Шевалье грязно выругался. Барон фон Брунон, сопя и чертыхаясь, сжал в руках колун, а фон Гольц, опершись на черенок лопаты, посмотрел на меня.

— Шевалье, — обратился он ко мне. — Вы из нас самый легконогий. Вы еще можете спастись. А мы постараемся задержать эту тварь подольше… Если боги смилостивятся, этому чудовищу будет достаточно наших тел. Единственное, о чем я вас попрошу — это найти наших родных и сообщить им, как мы погибли.

— Не выйдет, — покачал головой я, удивляясь про себя словам барона. Врать не стану, этот всегда молчаливый мужчина своим благородным порывом меня озадачил. Если выживем, обязательно присмотрюсь к нему. — Во-первых, я никогда не полагался на милость богов, а во-вторых, против вожака стаи вы долго не продержитесь. Он в любом случае меня настигнет. Так что какая разница, где мне с ним драться? Здесь, плечом к плечу с вами или в сотне метров отсюда, но — в одиночку.

Сказав это, я оглядел хмурые лица всех троих.

— Я так понимаю, у вас есть предложение? — спросил Видаль.

— Есть, — кивнул я, краем глаза следя за медленно спускающимся с холма волком. — Но оно вам вряд ли понравится… Вам придется довериться мне.

— Говорите, — быстро произнес фон Гольц, не давая открыть рта Видалю. Тот уже, видимо, собрался выдать что-то язвительное. Кроме того, барон тоже не выпускал тварь из своего поля зрения.

Господа дворяне не видели то, что видел я. Вожаку стаи теневых волков серьезно досталось от Дикого Герцога и той девушки страйкера, которая так неосторожно подставилась под удар озерного монстра.

Пока волк неспешно и прихрамывая на две лапы спускался с холма, я успел просканировать его. Трехцветный источник практически пуст, вся энергосистема зияет черными пульсирующими пятнами, на месте правого глаза кровавый шрам, вместо хвоста с шипом жалкий обрубок, в некоторых местах шкура висит лоскутами — вожак, скорее, был похож на оживший труп. Но даже в таком состоянии он был смертельно опасен.

А вот что касается меня… Мой увеличенный источник был сейчас полон. Изумрудная энергия, которую я тянул из небольшого круда, находившегося у меня под языком, ускорила все процессы в моем организме. Это тело было готово к бою, как никогда ранее.

Оба змеиных клыка в моих руках слегка засветились ярко-серебристым цветом. Это зрелище немедленно произвело впечатление на моих потенциальных союзников. Судя по их изумленным возгласам, такого от меня они не ожидали.

— Исход этой схватки решит один единственный удар, — произнес я.

— И вам нужна возможность нанести его, — понимающе кивнул фон Гольц и впервые за все время усмехнулся. — Мы постараемся отвлечь тварь.

Сказав это, барон фон Гольц перехватил черенок лопаты двумя руками и, кивнув своим друзьям, первым вышел из-за фургона. Барон фон Брунон рыкнул какое-то ругательство на астландском и последовал за ним. Шевалье Видаль на мгновение задержался и взглянул на меня.

— Я не верю тебе, Ренар, — хмыкнул он и, кивнув в сторону фон Гольца, добавил: — Но я верю ему.

Пока мои союзники, выстроившись полукругом и выкрикивая громкие ругательства, старались привлечь внимание твари к себе, я обогнул перевернутый фургон и притаился с другой его стороны.

Спустившийся с холма волк на мгновение замер. Он принюхался и слегка повел башкой. Тварь чуяла, что эти трое слабы, да еще и ранены. Осталось только добить их и насладиться свежим мясом и горячей кровью жертв. Больше еды — быстрее восстановится энергия.

Вблизи я смог подробней разглядеть магические источники волка. Янтарный был полностью пуст, в фиолетовом — «на донышке», а вот в алом еще оставалось достаточно маны, которая постепенно запускала процессы регенерации в теле монстра. Надо поторопиться.

Убедившись, что все внимание монстра направлено на моих союзников, я медленно выбрался из-за фургона и приготовился к броску. Между нами было меньше десятка шагов. Волк, все еще не замечая меня, утробно рыкнул и слегка припал к земле. Он явно нацелился на барона фон Брунона, справедливо рассудив, что самый крупный — это самый опасный.

Мы сорвались с места практически одновременно. Тварь в сторону барона, а я ей наперерез. На этот раз «Бросок Королевской Кобры», которому обучил меня Мамору Ямада, я провел без надрыва. И он получился намного быстрее и смертоноснее, чем тот, которым я пытался достать пленившего меня страйкера. А еще… В тот момент, когда я находился буквально в шаге от разинутой волчьей пасти, я ощутил необычный прилив энергии, причем сразу же нескольких цветов: лиловой, алой и изумрудной. Как будто моя энергосистема поглощала ее извне.

В следующее мгновение я вонзил в тело твари оба змеиных зуба. Я успел вовремя. Тварь так и не добралась до барона. Мои удары, подпитанные магией, пришлись на единственный глаз и шею монстра. Рывок был такой силы, что оба моих «клинка» остались в теле противника.

Правда, ненадолго… Я резко вскочил с земли и, готовясь ко второму раунду, потянул из-за пояса костяной стилет. Но в следующий миг моя рука замерла. Второй раунд, похоже, отменяется — здоровенная волчья туша, подрагивая в предсмертных конвульсиях, лежала сейчас на земле в нескольких шагах от упавшего на спину барона фон Брунона. Двойной энергетический удар буквально оторвал башку твари.

Когда я поднял голову, то встретился с изумленными взглядами барона фон Гольца и шевалье Видаля, которые даже не успели занести для удара свое «оружие». Напряжение снял возмущенный возглас фон Брунона, который сидел на земле, с ног до головы перепачканный кровавой смесью из кусочков кожи, костей и мозгов монстра.

— Господа! — вытирая локтем лицо, хрипло произнес он. — Я решительно вам заявляю, что уже слишком стар для всего этого… Вот женюсь на какой-нибудь вдовушке и осяду где-нибудь на юге Вестонии… Вся эта беготня по степям уже не для меня.

Мы переглянулись с бароном фон Гольцем и одновременно улыбнулись. Похоже, временному союзу все-таки быть.

Интерлюдия 2

Его величество Карл Третий король Вестонии стоял сейчас на балконе второго этажа и лениво наблюдал за парком, раскинувшемся перед Зимним дворцом.

Там, внизу по засыпанным разноцветной галькой дорожкам среди ровно подстриженных кустов, мраморных статуй богов и десятков фонтанов бегали, стояли и прогуливались его подданные.

Король облокотился на широкие мраморные перила и тяжело вздохнул.

— Вас что-то тяготит, ваше величество? — тут же подал голос, стоявший рядом Кико, смешно просунувший голову в проем между фигурными балясинами балюстрады.

Мазнув краем глаза по голове в колпаке, король усмехнулся. Только маленькому шуту он позволял такие вольности. Его единственному другу, который уже много раз доказал свою верность.

— Взгляни вниз, Кико, — предложил король.

— Уже, — утвердительно качнулась голова в колпаке.

— Что ты видишь? — спросил Карл Третий.

— Парк, — тут же последовал ответ.

Голова в колпаке повернулась, и снизу на короля уставилась пара хитрых глаз.

— А еще что ты видишь? — кивнув на парк, спросил король.

— Еще…? — шут повернул голову в указанную сторону и начал перечислять: — Дорожки, статуи голых богов, кусты, фонтаны, пруд, людей…

— Каких людей ты видишь?

— Ваших подданных.

— А еще?

— Ваших детей и внуков, — ответил шут и добавил: — Похоже, им всем очень весело.

Король снова тяжело вздохнул, и на его лицо набежала тень. Кико внимательно вгляделся в лицо своего повелителя и лучшего друга, за которого он был готов умереть в любой момент.

С того самого темного дня, когда погиб умница и храбрец принц Бастьен, любимый сын короля, его величество сильно сдал. Несмотря на то, что Бастьен был младшим сыном, король готовил его к трону. Только Кико знал правду о том, что Карл задумал объявить Бастьена наследным принцем.

Кико прекрасно понимал, о чем вздыхает король. Там, внизу в парке, разбившись на группки, демонстративно прогуливаясь и веселясь, на самом деле интриговали и строили друг против друга козни три главные партии дворян, каждая из которых поддерживала своего принца.

Естественно, Кико видел это, но делиться своими наблюдениями не собирался.

— А что видите вы, ваше величество? — спросил он. Стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно наивнее и глупее.

Но Карла тон шута не обманул. Он лишь хмыкнул и кивнул в сторону овального фонтана, рядом с бортиком которого собралась самая многочисленная группа дворян.

— Вон там я вижу своего старшего сына Филиппа. Многие при дворе уверены, что именно его я объявлю наследником престола.

— Они ошибаются?

— Ему уже скоро третий десяток, — мрачно вздохнул король. — А он все еще лишнего шагу боится ступить без подсказки своего горячо любимого дядюшки, герцога де Бофремона. Отдать корону Филиппу равнозначно коронации старшего братца моей дражайшей супруги. Сказать тебе, что ждет Вестонию после моей смерти под управлением дома де Бофремон?

— Что-то мне подсказывает, что очень скоро при дворе войдет в моду астландский язык, — пожал плечами шут.

Король усмехнулся. Кико прав. Ни для кого не секрет, что у королевы Вестонии больше родственников в Астландии, чем в стране, которой правит ее супруг.

— А как же Генрих? — Кико кивнул в сторону крупной группы дворян.

Их одежда и воинственный вид явно говорили о том, что они предпочли бы сейчас находиться на арене, где проводятся турниры.

— Ваш второй сын — настоящий воин, — продолжил Кико. — Его смелости и решительности хватит на десятерых.

— В том-то и дело, — покачал головой король. — Ему только дай волю — и Вестония погрязнет в войнах.

— Но мы ведь сейчас тоже находимся в состоянии войны…

— Это другая война, — возразил Карл. — И ты об этом знаешь. Я, как мог, до последнего момента оттягивал ее. Но аталийцы вынудили нас. Генрих же специально будет искать битвы, опустошая королевскую казну. Об этом обязательно позаботятся Краоны. Эти банкиры своего не упустят.

Королевский шут кивнул. Он был согласен практически с каждым словом своего короля, кроме одного высказывания. Для Кико, выходца из простого народа, побывавшего с бродячим цирком в разных уголках Мэйнленда и прекрасно знающего цену, которую платит этот самый народ за прихоти королей, так называемых «других войн» не существовало. Война — это война. И точка. Прежде всего за нее платят своими жизнями простые люди.

— А что вы думаете о вашем третьем сыне, ваше величество? — спросил Кико. Он намеренно не использовал слово «младший». В сердце короля этот «титул» навечно принадлежал покойному Бастьену.

Карл повернул голову в сторону небольшой группы дворян, которые своими излишне яркими одеждами больше напоминали птиц, чем людей.

Король поморщился.

— Луи… Он… Его не интересует ничего, кроме балов, драгоценностей и одежды. Этого сына мне сложнее всего представить на троне. А еще этот его излишне прямой нос…

Последнюю фразу король произнес очень тихо, почти шепотом. Но Кико услышал. Правда, вида не подал. Он уже давно научился «не слышать» королевские мысли вслух. Потому до сих пор и жив. Он лишь краем глаза покосился на орлиный профиль Карла. Луи — единственный из сыновей, кто не унаследовал этой выдающейся черты лица отца.

Несколько лет назад, когда все стали замечать непохожесть младшего принца на своего отца, при дворе даже ходили слухи о неосторожности ее величества, но тайная канцелярия при активном участии самого Кико очень быстро укоротили длинные языки. Кроме того, в королевскую галерею был передан портрет одного из патриархов дома Катуаров, родственников короля по материнской линии, на которого и был как две капли воды похож принц Луи.

Карл Третий снова тяжело вздохнул и посмотрел в сторону пруда. Его взгляд тут же потеплел. Там, по берегу, преследуемая отрядом нянек, носилась его Адель, во главе ватаги таких же, как она подростков. Первый весенний бал принцессы состоится лишь в следующем году, а пока… Пока она — все еще его маленькая внучка. Свет его жизни.

Заметив перемену настроения короля, а также причину этой перемены, Кико решил, что именно сейчас самое благоприятное время для доклада.

— Ваше величество… — начал было он.

— Кико, давай по-простому, — перебил его король. — Что там у тебя?

— У меня есть сведения о бастарде де Грамона.

— Выкладывай, — разрешил Карл Третий, продолжая с улыбкой наблюдать за внучкой.

Следующие несколько минут Кико пересказывал все, что удалось нарыть его людям на Максимилиана Ренара.

Король, внимательно слушая шута, нахмурился.

— Ну, и из-за чего весь переполох? — перебив Кико на середине доклада, спросил он. — Обычная история бастарда. Таких, как он, в Вестонии как собак нерезанных.

— Вы правы, ваше величество, — согласился Кико. — Это было всего лишь небольшое вступление. Самое интересное и странное — впереди.

— Продолжай, — взмахнул рукой король, впрочем, не особо надеясь услышать что-то необычное.

Но спустя несколько минут то, о чем докладывал ему Кико, заставило короля хмуриться все больше и больше.

Когда шут закончил, Карл еще некоторое время молчал, а потом задумчиво произнес:

— Еще недавно хрупкий, избалованный столичной жизнью и очень недалекий юноша неожиданно превращается в очень расчетливого и хладнокровного бойца. Любопытно…. И что ты думаешь об этом стремительном преображении?

— Пока мало данных, — ответил Кико. — Мои люди отправились по его следу на фронтир. Но уже сейчас могу предположить, что этот Ренар — одаренный.

— Согласен, — кивнул король. — Думаешь, он всегда таким был, или дар открылся недавно?

— Те, кто плотно общался с ним, в один голос утверждают, что резкие изменения начались после того, как Ренар пришел в себя после ранения на дуэли с де Ламаром. Но, судя по его действиям, даром, если это все-таки дар, он пользовался очень уверенно. А это значит…

— Думаешь, покойный Фердинанд де Грамон узнал о даре своего бастарда уже давно и все последние годы каким-то образом учил мальчишку скрытно пользоваться им? — помял переносицу король. — Очень похоже на бред. Выходит, у нас под боком все это время был начинающий боевой маг. Погоди… Ты ведь говорил, что я помиловал этого мальчишку по просьбе королевы?

— Да, ваше величество, — кивнул Кико. — А ее в свою очередь попросила об этом Первая леди опочивальни ее величества.

— Герцогиня де Клермон? — искренне удивился король. — А этой лисе что понадобилось от простого бастарда?

Шут лишь беспомощно пожал плечами. Мало данных, чтобы делать какие-то выводы.

— В этом деле появилось еще больше вопросов, чем было раньше, — произнес король. — Продолжай рыть носом землю и раскопай мне ответы.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился Кико. — Будет ли мне позволено узнать, как вы поступите с просьбой Генриха де Грамона?

— Пожалуй, я удовлетворю его прошение, — произнес задумчиво король. — Надо вернуть мальчишку в столицу как можно скорее. Не хватало еще, чтобы он снюхался там на фронтире со всякими проходимцами и предателями навроде герцога де Валанса и его шайки. Только это нужно сделать так, чтобы все выглядело, как инициатива Генриха де Грамона. Заодно и посмотрим, знает ли он о даре племянника. Кстати, твои ищейки действовали осторожно?

— Да, ваше величество, — ответил Кико.

— Это хорошо, — потер ладони король. — Если этот мальчишка действительно боевой маг — это очень хорошо.

— Вы хотите предложить ему службу?

— Не сразу, — помяв бороду, ответил король. — Пусть сперва проявит себя, а мы за ним понаблюдаем. Кроме того, я не хочу давить. Нельзя допустить повторения истории с Зои де Намюр.

Кико кивнул. Побег на фронтир пятерки боевых магов, находившихся под командованием Зои де Намюр, да еще и в тот момент, когда страна находилась на грани войны с Аталией, был для Карла Третьего больной темой. Страйкеры и без того товар штучный, а тут целое подразделение опытных боевых магов…

— Зови сюда секретаря, — приказал король и улыбнулся так, будто скоро у него появится новая игрушка. — Мне уже не терпится взглянуть на этого Ренара.

Глава 24

С того момента, как был повержен вожак стаи теневых тварей, прошли сутки. Именно столько времени нам понадобилось, чтобы добраться до временного лагеря Герцога.

Помнится, месяц назад дорога от лагеря до озера заняла чуть больше трех часов. Но в тот раз меня везли в клетке в фургоне и мне не пришлось тащить на своем горбу потерявшего сознание Видаля.

Первый час шевалье еще шел на своих двоих, даже пытался тащить торбу с едой и водой, которую мы нашли в фургонах, но постепенно он начал сдавать и часто спотыкаться. Его рана на спине, оставленная когтями волка, воспалилась, и где-то в середине ночи во время привала он потерял сознание.

Несколько часов, постоянно меняясь, его пытались тащить на себе фон Гольц и фон Брунон, но очень скоро выдохлись и они. Так что большую часть оставшегося пути шевалье Видаль проделал у меня на спине так и не очнувшись.

А ведь, помимо этого, на мне была еще и разведка. Три раза за сутки нам пришлось менять направление из-за стай хищников. Благо они словно осы на мед, почуяв кровь, спешили в сторону озера. Иначе нам пришлось бы туго.

Несколько раз я спрашивал самого себя, зачем я тащу на себе этих людей. В одиночку было бы намного проще, легче и самое главное — быстрее. Но каждый раз я вспоминал, как эти трое вышли против теневой твари, отвлекая ее внимание на себя и давая мне время для решающего удара… Они вряд ли надеялись на победу. И уж тем более вряд ли доверяли мне… Особенно после боя у скал. Но они сделали то, что сделали. Раньше они были для меня никем. После схватки с волком кое-что изменилось. Теперь я не мог их бросить. И что-то мне подсказывало, если бы понадобилось нести меня так же, как я нес на себе Видаля, меня бы понесли.

От фон Гольца я узнал, что мы четверо — единственные, кто остались в живых из нашего отряда. Сержант Равель погиб в том бою у скал, как и несколько наемников из шайки жениха Трикси. Тела самого Патрика и его прихлебателя рыжего Жана на моих глазах сожрали озерные монстры. О чем я нисколько не жалею.

Степняки мертвы. И судя по взглядам, которые бросал барон на Видаля, пока рассказывал мне о судьбе всего отряда, он не очень верил в то, что шевалье дотянет до Западной крепости.

Пока я тащил на себе Видаля, барон фон Брунон нес мои рюкзаки. Много раз я замечал на себе его задумчивые взгляды, равно как и любопытные взгляды барона фон Гольца. И я их понимал. Наверняка у них было очень много вопросов ко мне, но нужно отдать им должное — ни одного они так и не задали. Думаю, в их троице этим занимался шевалье Видаль. Вот уж у кого был язык без костей.

Несколько раз фон Брунон сетовал на то, что нам пришлось бросить тушу убитого волка. Все, что мы успели сделать до того, как появились первые падальщики, это извлечь круды, вырезать волчьи когти и оттащить тушу монстра в небольшой овражек у подножия холма. Надежды на то, что ее никто не найдет, не было, но если это будут только звери, имелся шанс на то, что скелет волка останется в овраге. Кости теневой твари можно дорого продать на большой земле. Мои спутники уже строили планы, как будут возвращаться к тому холму. Если выживут, конечно.

Пока шагал, у меня было достаточно времени разобраться со странным феноменом, выявленным мной во время боя с волком. Тот самый прилив энергии извне. Оказалось, что благодаря энергетическому полю, обволакивавшему мое тело, которое я наблюдал, находясь внутри Барьера, мне теперь необязательно иметь физический контакт с крудом, чтобы поглотить из него ману. Достаточно и того, что круд будет в зоне досягаемости моей новой магической ауры, примерно в радиусе двух-трех сантиметров.

Собственно, так все и произошло. Во время боя моя энергосистема самопроизвольно начала поглощать ману из крудов, лежавших у меня в потайных карманах туники.

Теперь осталось только научиться контролировать этот процесс. Чем я, в общем-то, и занимался всю дорогу. И у меня уже постепенно начинало получаться.

К временной стоянке Герцога мы добрались примерно за час до заката и сейчас, притаившись, лежали на пригорке, наблюдая за неспешной жизнью небольшого лагеря.

Три шатра, десяток палаток и шалашей, навесы, отхожее место — за прошедший месяц Герцог и его люди успели обжиться. Очень порадовало наличие двух тяжеловозов и фургона. Того самого, в котором содержался призрак. Он и сейчас там. Я чувствую его.

Рассмотрев все, что хотели, мы ползком вернулись назад к подножию холма, где оставили Видаля, так до сих пор и не пришедшего в себя.

— Вроде бы все тихо, — шепотом произнес фон Гольц. — По крайней мере с момента нашего ухода ничего не изменилось.

— Значит, они еще не знают о гибели Герцога и остальных, — утвердительно кивнул фон Брунон.

— Шевалье, может вы что-нибудь почувствовали? — обратился ко мне фон Гольц, и на меня устремились два пытливых взгляда. За прошедшие сутки эти двое успели по достоинству оценить мое чутье и полностью ему доверяли.

— В лагере шесть человек, — ответил я. — Магии я не почувствовал. Кроме…

— Призрак… — понимающе кивнул фон Гольц.

— Лютен я тоже не чувствую, — добавил я.

— Видимо, эта тварь сдохла где-то в степи, — хмыкнул фон Брунон и добавил: — Туда ей и дорога…

— Ваши предложения, господа, — деловым тоном произнес фон Гольц.

— Ждем, когда все заснут, а потом… — оскалившись, произнес фон Брунон и провел большим пальцем по шее.

— Часовые на мне, — коротко кивнул я.

— Господа, — произнес фон Гольц. — У меня к вам будет небольшая просьба. По возможности… Тот лысый жирдяй… Он — мой…

Я помнил того, о ком говорил барон. Тот толстяк, один из надсмотрщиков. Любитель огреть плетью зазевавшегося пленника.

Если бы барон умел убивать взглядом, уверен, лысый жирдяй сейчас бы корчился в предсмертных муках. Видать, фон Гольцу досталось от него за прошедший месяц.

Фон Брунон понимающе кивнул и отвернулся. Я пожал плечами и ответил:

— Ничего не имею против.

— Что ж, господа, — ухмыльнулся фон Гольц. — Тогда всем удачной охоты.

Штурм лагеря прошел быстро и практически бесшумно. Ну разве что тот лысый жирдяй покричал немного перед смертью — фон Гольц вернул долг своему мучителю.

Пока бароны стаскивали трупы в ровик, служивший отхожим местом, я перенес в лагерь шевалье Видаля и приступил к осмотру самого большого шатра, принадлежавшего Дикому Герцогу.

Временное жилище Герцога выглядело довольно аскетично. Оно заметно отличалось от того, что я видел в основном лагере диких, где он меня допрашивал.

Сразу видно, что хозяин этого шатра не собирался пробыть здесь долго. Поэтому и вещей он взял с собой тоже по-минимуму, но, несмотря на это, кое-что мне удалось обнаружить.

Моей добычей стал скромный набор зелий, кинжал из обычной стали и кое-какая одежда. Видимо, все самое ценное Герцог предпочитал носить на себе или перевозить в переметных сумках на своей лошади, которая, услышав волчий вой, спешно ретировалась куда-то в степь еще в начале боя у озера.

В шатрах магов добыча была еще беднее. Одежда, туалетные принадлежности, какая-то посуда, инструмент. Все по-походному, без излишеств.

Всю добычу я сгрузил поближе к костру, чтобы потом поделить между всеми.

Бароны, закончив с осмотром лагеря, подошли в тот момент, когда я, сидя у костра, внимательно осматривал рану Видаля.

— Как он? — спросил фон Гольц.

— Плохо, — честно ответил я.

— Наверное на когтях той твари был яд, — буркнул фон Брунон.

— Если бы это было так, то Видаль умер бы еще у озера, — возразил я. — Ядовитые железы находятся в хвостах этих тварей.

— Там нет ничего, что могло бы помочь? — фон Гольц кивнул на шкатулку с зельями.

— Увы, но все зелья Герцога созданы на основе янтарной, бурой и изумрудной пыли, — покачал головой я. — Единственное, что я могу сделать, так это немного помочь его организму сражаться с болезнью, дав ему несколько капель вон той изумрудной настойки.

Бароны, не сговариваясь, тут же молча кивнули, давая добро.

Доставая из шкатулки продолговатый пузырек, который был наполовину заполнен темно-зеленой жидкостью, я тщательно контролировал мою ауру, чтобы та ненароком словно хищный зверь не набросилась на изумрудную ману.

Уже поднеся узкое горлышко пузырька к губам Видаля, я с досадой подумал, что вынужден поить бедолагу этой бесполезной настойкой, хотя у самого в рюкзаках полным-полно алых крудов.

Именно в этот момент меня и осенило. А что, если я смогу, используя мою новую ауру, перенаправлять поглощаемую из крудов энергию в определенную точку? Раньше я мог выполнить этот фокус только с собственной энергией и лишь для эффекта разрушения. Теперь, зная о том, что моя аура может на некоторое время задерживать в себе определенный вид энергии, которая не смешивается с моей собственной, осталось выяснить, смогу ли я ей с кем-нибудь поделиться.

— Шевалье, с вами все в порядке? — голос фон Гольца заставил меня вздрогнуть.

Я непонимающе взглянул на него. Затем перевел взгляд на свою руку. Оказывается, все это время я сидел, склонившись над Видалем и держа над его ртом пузырек с зельем.

— Господа, — задумчиво произнес я. — Не хочу давать ложных надежд, но я бы мог попытаться помочь шевалье Видалю немного иначе…

— Что вам для этого понадобится? — подался вперед фон Гольц.

— Тот алый круд, что мы извлекли из теневой твари, — ответил я.

Все трофеи с волка лежали сейчас в одной из сумок, которую тащил на себе фон Гольц. Нами было решено произвести раздел добычи после того, как мы выберемся из этой передряги. Но и бароны и шевалье Видаль, в тот момент находившийся еще в сознании, дружно признали, что большая часть из добытого принадлежит мне. Аргументируя свое решение тем, что без меня они все сейчас были бы мертвы.

Не мешкая ни минуты, барон фон Брунон принес мешок с трофеями и достал алый круд размером с голубиное яйцо.

— Опустите кристалл вот на этот плоский камень, — попросил я. — Прежде, чем я приступлю к лечению, мне нужно кое-что испытать…

Мужчины практически одновременно кивнули и приготовились ждать. Отходить в сторону никто из них даже не собирался. Я заметил их горящие взгляды и хмыкнул про себя. Сейчас на их глазах должно произойти магическое таинство, о котором они потом будут рассказывать своим внукам. Если выживут, конечно…

Отбросив в сторону посторонние мысли, я сосредоточился на алом кристалле. Маны в нем осталось относительно немного, но ее хватит на исцеление еще двоих таких Видалей.

Я приблизил ладонь к кристаллу и, не касаясь его, позволил ауре действовать, при этом тщательно контролируя поток маны.

Первые три попытки закончились неудачей. Небольшие сгустки маны, что вытягивала моя аура из круда, были тут же перенаправлены в мою энергосистему.

Четвертая попытка закончилась тем, что мана просто рассеялась. Лишь спустя несколько минут, потратив впустую приличное количество маны, мне удалось сформировать маленький магический сгусток на кончиках моих пальцев, который засветился тусклым алым цветом.

Внимательно следившие за этим процессом фон Гольц и фон Брунон изумленно выдохнули. Чего греха таить, я и сам завороженно наблюдал сейчас за этим маленьким светлячком. А если учесть тот факт, что такой фокус я проделывал впервые как в этой, так и в прошлой жизни, мне сейчас было чем гордиться.

— Осталось теперь проверить результат воздействия этого сгустка на живое и неживое, — озвучил я свои мысли.

Барон фон Гольц очнулся первым.

— Попробуйте на этом камне, — пододвинул он ко мне небольшой булыжник.

Я кивнул и направил алый сгусток на камень, внимательно сканируя происходящее. Алая энергия полупрозрачным облачком обволокла серую поверхность булыжника и спустя несколько мгновений просто рассеялась.

— Это хорошо или плохо? — озадаченно спросил фон Брунон.

— Хорошо, — кивнул я. — Магия не нанесла вреда камню, значит, и Видалю не нанесет. Я так думаю… Теперь на очереди «живое».

— Вот, — шагнул вперед фон Брунон и протянул свою левую руку, на пальцах которой была кровь. — Можете испытать на одном из моих пальцев.

— Уверены? — переспросил я.

— Абсолютно, — кивнул фон Брунон, но я видел, как побледнело его лицо.

Сформировать новый сгусток получилось довольно легко. В этот раз я решил использовать в два раза меньше маны.

— Готовы? — спросил я.

— Да, — твердо ответил барон сквозь сцепленные зубы.

Маленький алый светлячок размером с пшеничное зернышко опустился на фалангу мизинца барона. В том месте, где был порез. В этот раз мана не рассеялась. Она, словно маленькая капелька воды, растеклась по ране и погасла. Благодаря истинному зрению я видел, как начался медленный процесс заживления.

— Фух… — тяжело выдохнул я, вытирая пот со лба. — Кажется, получилось… Что вы чувствуете, барон?

Фон Брунон, все это время боявшийся лишний раз вздохнуть, вздрогнул и, громко выпустив воздух из легких, произнес:

— Ощущения такие, будто приблизил ладонь к теплой стенке печи. И рана слегка пощипывает.

На бородатой физиономии фон Гольца появилась радостная улыбка. Он хлопнул своего друга по широкому плечу и воскликнул:

— Это же хорошо! Это очень хорошо!

Следующий час, пока бароны, весело переговариваясь, кашеварили у костра, я занимался лечением шевалье Видаля. Аккуратно, маленькими сгустками сливая алую ману в очищенную рану, я размышлял о том, что в свете открывшихся у меня новых возможностей скоро мне предстоит много экспериментировать.

Когда я закончил, фон Гольц помог мне перенести Видаля в один из шатров. Барон предложил сделать перевязку, благо тряпья в лагере хватало, но я ответил решительным отказом. Пришлось объяснять, что перевязочный материал сперва нужно хотя бы прокипятить. Спорить со мной никто даже не собирался. Тут же над костром был подвешен еще один котелок с водой.

После позднего ужина или уже раннего завтрака я, наконец, решил посетить пленника Дикого Герцога.

Когда я откинул полог тента фургона, мне в нос ударил запах испражнений и пота. Внутри клетки я почувствовал шевеление. Мое появление не осталось незамеченным.

В истинном зрении энергосистема пленника светилась тусклым стальным цветом. Странная магия… Наличие собственного источника указывало на то, что передо мной один из потомков так называемых истинных. Тех, кто выжил внутри Тени.

Внимательно просканировав пленника, я пришел к выводу, что имею дело с существом похожим на детей Мимитех. Правда, ни среди Лао, ни среди их сородичей не было никого с такой энергосистемой. Все одаренные в этих племенах были завязаны на изумрудную магию леса.

Наполнение источника маной блокировалось кандалами на запястьях и щиколотках пленника, а также тонким ошейником на его шее.

Помнится, Герцог обращался к своему пленнику на вестонском, но я, на всякий случай, решил переспросить:

— Ты меня понимаешь?

После недолгого молчания пленник зашевелился и приблизился к решетке. Капюшон его балахона слегка сдвинулся на затылок, и в лунном свете я увидел бледное-серое измученное лицо.

Хм, похоже я немного ошибся. Передо мной не пленник, а пленница. Разрез глаз, острые уши — определенно она из племени родственного Лао. Только цвет кожи другой.

Девушка сглотнула пересохшим горлом и облизала потрескавшиеся губы. В ее глазах было столько тоски и усталости, сколько хватило бы еще на две жизни.

Хм… Досталось девчонке… Но я особо не обманывался. Зная, что там происходит в Тени, я с уверенностью могу сказать, что простые девчонки за Барьер не заглядывают.

Ее тяжелый, слегка удивленный взгляд пробежался по мне и остановился на фляге, висевшей у меня на поясе. Пленница явно узнала меня. Я помню ее долгий изучающий взгляд в тот день перед приливом.

— Ты меня понимаешь? — повторил я свой вопрос, но уже на ведьмачьем наречии.

Пленница вздрогнула и подняла на меня глаза. Она втянула носом воздух и, спустя мгновение, слабым голосом произнесла:

— Я чувствую на тебе запах моего мира… Великая Грань не убила тебя, и ты вернулся. Значит, он все-таки добился своего…

Глава 25

Пленница говорила на ведьмачьем вполне свободно. Правда, в некоторых словах она непривычно ставила ударения на последний слог, но я ее прекрасно понимал. Скажу больше, тот же Монгво говорил на древнем наречии намного хуже, и акцент у него был другой. Видимо, родной язык племени Мимитех заметно отличается от того, на котором говорят сородичи этой девушки.

— Он? — переспросил я.

— Человек, который два года назад посадил меня в эту клетку, — ответила пленница.

— Что ты имела в виду, сказав, что он добился своего? — спросил я, внимательно следя за ее реакцией.

— На моей памяти, ты — седьмой, кого он скормил Великой Грани, — ответила она. — Когда умерли те шестеро, он был очень недоволен. Ты выжил — значит, он добился своего.

Ее взгляд снова скользнул по фляге на моем поясе. Девушка непроизвольно облизала пересохшие губы.

Я отцепил флягу и протянул ее пленнице. Та, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать меня, дрожащими руками перехватила флягу и тут же жадно присосалась к ее горлышку, закрыв глаза от удовольствия.

— Зачем ему понадобилось скармливать людей Великой Грани?

— Человек, посадивший меня в клетку, не делился со мной своими мыслями и планами, — пожала плечами пленница и вернула мне пустую флягу.

Хм… Либо не хочет говорить, либо действительно не знает.

— Откуда ты? — решил зайти с другой стороны я.

— Земли моего клана находятся далеко на севере за Великой Гранью.

— Почему ты пришла на нашу сторону?

Взгляд пленницы на мгновение вспыхнул, но она тут же взяла себя в руки. Мой нехитрый маневр был разгадан. Склонив голову набок, она приблизилась вплотную к решетке и спокойно произнесла:

— Человек, который посадил меня в клетку, тоже спрашивал меня об этом. Он грозился сделать моему телу очень больно, если я не буду говорить. Но он быстро понял, что я могу сделать так, что мое тело умрет еще до того, как почувствует боль от пыток.

Я хмыкнул.

— Со мной у тебя так не получится. Если я захочу сделать твоему телу больно, ты не сможешь убить себя. Ты, конечно, можешь попытаться, но я обязательно это увижу.

В ее глазах я впервые увидел страх. Она отпрянула от решетки и замерла, боясь пошевелиться.

— Видящий… — ошарашенно прошептала она.

Краем уха я услышал шаги, а потом и осторожное покашливание снаружи. Моим спутникам тоже было интересно посмотреть на легендарного Призрака. И они были в своем праве — лагерь мы взяли на меч вместе.

Я развернулся и шагнул в сторону выхода. Снаружи меня уже ждали.

— К-хм… — кашлянул фон Гольц, с любопытством заглядывая мне за спину. — Он сказал что-нибудь полезное?

— Нет, — ответил я, а потом добавил: — И это не он, а она.

Взгляды баронов стали еще более заинтересованными.

— Шевалье, — обратился ко мне фон Гольц. — У вас есть какие-нибудь соображения на ее счет? Каким образом она может быть нам полезна?

— Предлагаю отвезти ее в крепость, — подал голос фон Брунон. — Уверен, нам за нее хорошо заплатят. Это же Призрак!

— Лео, это очень плохая идея, — покачал головой фон Гольц. — Вот именно, что Призрак… Как только мы с ней заявимся в крепость, нас тут же возьмёт в оборот тайная канцелярия. Ты же знаешь, какие там умельцы служат… Из нас под пытками сперва выпотрошат все, что мы знаем, а потом удавят по-тихому. Им плевать на наше происхождение. Лишние свидетели им ни к чему.

Фон Брунон задумчиво крякнул, а потом кивнул, признавая правоту друга.

— Значит, ты предлагаешь ее прикончить? — спросил он.

— Я этого не говорил, — ответил фон Гольц и взглянул на меня. Фон Брунон тоже поднял глаза на меня. Как-то так вышло, что за последние сутки в каждом таком обсуждении последнее слово было за мной, и почти всегда эти двое с моими предложениями соглашались.

— Соглашусь с бароном фон Гольцем, — произнес я, помяв подбородок. — У меня нет ни малейшего желания тащить призрака в крепость, а потом закончить свою жизнь под пытками. А ведь к нам и так будет много вопросов.

Бароны переглянулись и практически одновременно кивнули.

— Тогда, что вы предлагаете? — спросил фон Гольц.

Я обернулся и задумчиво взглянул в сторону клетки.

— По сути, она — мне не друг… Но и не враг. С ее магическим истощением она мне даже не противник. Делиться своими тайнами она тоже не собирается. Ей, как магу, известно с десяток способов, как убить саму себя. Так что пытки здесь бесполезны. Да и, честно говоря, не очень-то и хотелось…

— Вы предлагаете ее отпустить? — нахмурился фон Брунон.

— Она сказала, что земли ее клана расположены далеко на севере от Барьера, — произнес я. — Поверьте, увиденное вами у озера — лишь малая часть того, что происходит там, в Тени. Мир за Барьером в десятки раз опаснее нашего. Даже если мы ее отпустим, мне мало верится в то, что она выживет. Но вместе с тем я не против дать ей шанс…

— И я тоже, — кивнул фон Гольц.

— Хех… — поскреб бороду своей широкой пятерней фон Брунон. — Сказать кому, что я собственноручно отпустил настоящего Призрака, все равно мне не поверят…

Пленницу мы отпустили на рассвете. Не знаю, о чем она думала, когда я ее выводил из клетки, но меня восхитило ее самообладание. Похоже, она уже была готова умереть.

С рунным артефактом, питавшим маной цепи, кандалы и ошейник я поступил просто — поглотил лилово-бурую энергию из рун, чем и разрушил заклинание.

Пленница сперва даже не поняла, что произошло. Только когда опали кандалы и цепи, а ее собственный источник жадно потянул энергию извне, она ошарашенно взглянула на меня.

— Ты свободна, — сказал я, кивая в сторону Тени. — Надеюсь, сможешь добраться домой.

Она, не проронив ни слова, напряженно следила за каждым моим движением.

— Здесь, — я поставил на землю небольшой рюкзак. — Мы собрали тебе немного еды, воды и кое-что из вещей. И еще…

Я достал из-за пояса кинжал и небольшой топорик, и сложил их на рюкзак.

— Надеюсь, все это повысит твои шансы на выживание. Из оружия больше ничего дать не можем. Нам еще предстоит долгий путь по вражеской территории. А тебе до твоего мира добираться около суток. Кроме того, Великая Грань все равно разрушит все эти вещи. Да, и еще… Человек, который держал тебя в клетке, мертв. Как и весь его отряд…

Я бы мог ей рассказать, где припрятал свою лодку и другие вещи на той стороне Барьера, но решил, что ей не нужно знать о Лао. Мало ли…

— Как твое имя, видящий? — тихо спросила она.

— Макс Ренар, — ответил я.

Уже бывшая пленница приложила свою правую ладонь к своей груди, а левой рукой осторожно прикоснулась к моей. Ее глаза были широко раскрыты.

— Вэнона из клана Ледяного Ветра никогда не забудет твое имя…

Сказав это, она убрала свою руку. Затем легко подхватила рюкзак с оружием и довольно прытко, несмотря на свое состояние, рванула в сторону Тени.

— Наконец-то… — устало выдохнул барон фон Брунон и улыбнулся, глядя в сторону темнеющих стен Западной крепости. — Добрались…

Наш путь до крепости занял без малого месяц, хотя изначальный расчет был примерно на две недели. Должен заметить, первую неделю мы двигались по составленному нами графику, почти без отклонений, при этом стараясь беречь лошадей и фургон.

И все складывалось очень даже неплохо. Благодаря моему лечению, на второй день пришел в себя шевалье Видаль и уже на пятый он встал на ноги. Баронов я тоже подлатал. Их раны заживали буквально на глазах. Все дело не только в алой мане, но и в изумрудной. В своих экспериментах я зашел немного дальше и научился делиться со своими спутниками энергией леса. Правда, делал я это незаметно для них. Наличие у меня других крудов, помимо тех, что мы извлекли из волка, я старался не светить.

Мои эксперименты с изумрудной маной показали, что даже маленький сгусток размером с горошину дарит заряд бодрости взрослому крепкому мужчине примерно на один час, плюс ускоряет процесс заживления. Так как все это я проделывал во время лечения, мои «пациенты» справедливо рассудили, что так освежающе действует алая мана.

Все изменилось ночью седьмого дня. Нашу временную стоянку атаковала большая стая степных гиен. Этих тварей я учуял еще на пятый день. Они были заняты пожиранием огромной туши то ли бизона, то ли быка, поэтому мы и разошлись тогда краями. Но ненадолго. Мать стаи выбрала нас следующей добычей. Той ночью мы кое-как отбились, но бедных лошадей пришлось бросить. А вместе с ними фургон и еще много разных трофеев, которые мы выгребли из лагеря Герцога.

Весь дальнейший путь нам пришлось проделать пешком. Наши лошади подарили нам меньше двух суток. Стая снова нас нагнала. В том бою мы чуть было не потеряли фон Брунона и Видаля. Нас спасло то, что я смог удачно метнуть копье и тяжело ранить мать стаи. Несколько ее дочерей тут же воспользовались моментом и набросились на свою раненую мамашу, а после ее смерти уже начали выяснять отношения между собой. О нас на некоторое время забыли, лишь спустя три дня стая появилась снова, ведомая молодой матерью, но нам уже было плевать. Нас спасла река, через которую мы перебрались за ночь до появления тварей.

Следующие несколько недель мы медленно, но уверенно продвигались вперед и успели добраться до Западной крепости как раз к началу сезона дождей.

— Господа, — произнес я, оглядывая уставшие и заросшие бородами лица моих спутников и уже настоящих боевых товарищей. — Хочу напомнить вам о том, что на все вопросы, которые нам будут задавать, мы должным отвечать так, как договаривались.

Все дружно кивнули. Рожи у всех грязные и уставшие, но довольные. Вон они — башни Западной крепости… До них уже рукой подать. А там и до города недалеко, где есть горячая еда, эль и теплая постель.

— Отдыхайте, приводите себя в порядок и послезавтра вечером я вас жду у себя в особняке — будем решать, что делать дальше с нашей добычей, — произнес я и с улыбкой добавил: — Как раз для этого случая у меня припасено несколько бутылок аталийского бренди.

Ответом мне были три счастливых улыбки. Ну, все — добрались…

Интерлюдия 3

— Дядя Бертран! Дядя Бертран!

Звонкий голос Кевина в прихожей заставил стряпавшего на кухне Бертрана вздрогнуть.

— Что у него там опять стряслось? — пробурчал он. — Кричит как на пожаре.

Он уже было приготовился разродиться обличающе-воспитательной речью о правилах приличия, но, увидев бледное напуганное лицо забежавшего в кухню мальчишки, понял — случилось что-то непоправимое.

— Дядя Бертран! — губы Кевина дрожали, а в глазах застыли слезы. — Там это…

— Что?! — выдохнул старый слуга, и его сердце неприятно заныло.

Прошло чуть меньше месяца с того дня, когда в крепость вернулся из теневого патруля отряд лейтенанта Тассена. Но господина с ними не было.

Жак побывал в крепости и вернулся мрачнее тучи. Там ему рассказали, что Максимилиан с маленьким отрядом был отправлен в разведку в долину к подножию Серого хребта и с того дня никто не знает о судьбе этого десятка.

Господин как в воду глядел. Дал подробные распоряжения на такой случай, но Бертран хорошо запомнил последние слова господина. Его не так-то легко убить. Особенно после того, как Максимилиан обрел магический дар.

Бертран в гибель господина не поверил. Продолжал вести хозяйство, как раньше, а также исправно ходить в храм Святой Аделаиды и жертвовать монетки в надежде на то, что его жертва перевесит чашу Великих Весов.

И вот сейчас новая напасть…

— Там во дворе… — дрожащим голосом говорил Кевин. — Капитан… Солдаты… Они это… Они хотят забрать Жереми, Клода и Люка! А Жак их не пускает!

Бертран сперва даже не понял, о чем говорит мальчишка, но потом, когда пелена испуга за хозяина спала с его глаз, он, как это всегда случалось, взял себя в руки и решительно двинулся во двор.

Эта новость подействовала на старого слугу, словно ушат ледяной воды. Кто-то покусился на собственность его господина! Такой наглости он никому не спустит!

В прихожей он на миг остановился, будто что-то вспомнил, а потом торопливо направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Прежде чем вступить в схватку со стервятниками, необходимо хорошо подготовиться.

Бертран вышел во двор как раз в тот момент, когда десяток солдат взяли Жереми, Клода, Люка и широкоплечего астландца Гуннара в кольцо.

Краем глаза старик удовлетворенно отметил, что эти четверо не выглядели, как стадо испуганных овец. Они, скорее, походили на молодых псов, которых окружили волки, но которые не собираются так просто сдаваться.

Наука Жака, которую он каждый день вдалбливал в парней, пошла им на пользу. И снова господин оказался прав, дав поручение ветерану учить сервов смертному бою. Особенно в свете того, что вольные на этих пятерых уже давно оформлены и лежат в укромном месте в кабинете господина.

Жак в стороне оставаться тоже не собирался. Он отчаянно что-то втолковывал лениво слушавшему его капитану Луи де Рогану. Бертран видел, каким взглядом смотрит на происходящее этот человек, будто все уже решено.

Чуть поодаль, переминаясь с ноги на ногу, стоял домоправитель, господин Молле и, широко раскрыв глаза и рот, таращился на представление, устроенное капитаном.

Сбежались падальщики на хозяйское добро…

Старик зло сжал зубы и прищурился. Ну, это еще бабка надвое сказала! Он умрет, сражаясь за собственность господина! Бертрану в это мгновение пришлось вспомнить все, что он увидел за прошедшие годы в домах его господ. Там такие хищники обитали — капитан и уж тем более этот болван Молле им на один зуб.

Бертран приосанился. Оправил сюртук и, шепотом попросив Святую Аделаиду о заступничестве, шагнул через порог.

— Господа! — произнес он громко и с достоинством. Еще бы! Он — личный камергер шевалье Ренара, представителя одного их самых древнейших родов Вестонии и всего Мэйнленда. — Что здесь происходит?!

Вопрос прозвучал так спокойно и в то же самое время властно, что все присутствующие во дворе замолкли. А солдаты капитана даже слегка заробели.

Бертран — бывший серв, но сейчас — свободный человек, и он в своем праве. Он защищает имущество своего господина. Он, как цепной пес, который готов в любой момент вцепиться в горло вору. Так его учили в лучших и богатейших домах Вестонии. Уже потом, если господину будет угодно, этого пса удавят за излишнюю дерзость или щедро наградят за верную службу. Но это будет потом… А сейчас — лапы прочь от хозяйского добра!

Жак тоже оторопел. Он смотрел на Бертрана и не узнавал его. Тихий и робкий старик неожиданно перевоплотился чуть ли не в церемониймейстера самого короля Вестонии!

Первым пришел в себя капитан.

— Как ты смеешь, жалкий серв, так со мной говорить! — прошипел он и шагнул вперед.

— Еще один шаг, господин капитан, и в столичную резиденцию графов де Грамонов отправится письмо с полным изложением произошедшего здесь, — не моргнув и глазом, отчеканил Бертран. — Уверен, его сиятельство Генрих де Грамон будет очень удивлен и обеспокоен тем фактом, что на собственность его племянника без объяснения причины вторглась городская стража.

— Этот особняк — собственность господина Молле! — рыкнул капитан, указывая на растерявшегося домоправителя.

— Согласно королевскому указу от двухсотого года пятой эпохи под номером пятьдесят восемь движимое и недвижимое имущество, взятое в аренду дворянином, является его временной собственностью до истечения соответствующего договора аренды, — спокойно отчеканил Бертран и поднял руку со свитком. — Вот действующий договор аренды. Мне стоит напоминать, что будет с тем, кто покусился на частную собственность дворянина? Или вы решили взять особняк штурмом, потому что у вас имеется некий личный спор с домом де Грамонов? Если это так, то у нас есть полное право оказать вам сопротивление, и, если надо, умереть, сражаясь за собственность нашего господина.

— Твой господин уже давно мертв! — рыкнул капитан. Он был взбешен дерзостью старого слуги, но, будучи дворянином, прекрасно понимал, что его слуга был бы точно в таком же праве. Законы, придуманные дворянами, нельзя нарушать. Иначе начнется хаос. А с дерзким слугой можно и потом разобраться. — И эти трое обязаны отправиться в теневой патруль!

— Эти трое — сервы моего господина, купленные им в Сардане, — бесстрастным голосом возразил Бертран и показал второй свиток. — Вот купчая, заверенная свидетелями и стряпчим. Даже если мой господин погиб, отдавая долг короне, эти сервы — собственность рода де Грамонов.

Неизвестно, чем бы закончился этот спор для старого слуги, но в этот момент порог ворот перешагнул никем до этого не замеченный человек. Редкая борода, длинные волосы, матерчатые мешки за спиной, грязная поношенная одежда — Бертран первый обратил внимание на этого оборванца. Старик сперва нахмурился, а потом незнакомец ему подмигнул и улыбнулся.

А в следующее мгновение Бертран услышал веселый голос… Такой знакомый и такой родной.

— Что за шум, а драки нет?!

Глава 26

Наше появление в крепости произвело эффект разорвавшейся бомбы. Внутренний двор напоминал сейчас разворошенный муравейник. Всем обитателям не терпелось взглянуть на чудом выживших. Правда, сперва дозорные не хотели нас пускать — приняли за нищих доходяг. Видок у нас был еще тот… Но после нескольких трехэтажных матюгов в исполнении фон Брунона в адрес «слепых болванов, которые не способны даже мать родную узнать», нас все-таки признали и открыли ворота.

Я медленно спокойным взглядом обвел лица окруживших нас со всех сторон людей и внутренне усмехнулся. На нас сейчас смотрели, словно на покойников, давно похороненных и вдруг неожиданно оживших.

— Молчать! — над внутренним двором крепости пронесся громкий визгливый окрик. — Что за балаган вы здесь устроили?! Что здесь происходит?!

Повисла тишина. Я поднял голову и увидел на балконе башни низкорослого толстяка с красной, как помидор, рожей и блестящей потной лысиной. Маленькие поросячьи глазки красномордого зло сверлили толпу. Не удивлюсь, если узнаю, что его оторвали сейчас от обеда.

В следующее мгновение толстяк подтвердил мои предположения насчет его скромных умственных способностей.

— Видаль?! — удивленно взвизгнул он, наконец, всмотревшись в наши лица. — Гольц, Брунон?! Почему вы живы?! Вы же погибли у Серого Хребта!

— Однако… — буркнул я себе под нос и обернулся за объяснениями к своим спутниками. — Кто этот идиот, господа?

— Лейтенант Броссар, — брезгливо скривившись, ответил фон Гольц.

— Это тот, который якобы слег с лихорадкой, как раз, перед выходом в патруль? — усмехнулся я. — По его лоснящейся роже и не скажешь, что человек был при смерти.

Стоявшие рядом с нами бойцы и другие, слышавшие наш размеренный разговор, начали улыбаться. Лейтенант же, напротив, почувствовав с нашей стороны пренебрежение к своей персоне, кажется, еще больше покраснел. Вот-вот лопнет…

— А вот и Гобер пожаловал… — прошипел сквозь зубы Видаль, указывая глазами на балкон.

Я поднял голову и встретился взглядом с маленьким человечком в темном плаще и черном чепце. Из рассказов моих спутников я уже знал, что этот мужчина с узким птичьим лицом и большими рыбьими глазами — местный представитель тайной канцелярии.

— Господа, — произнес я, обращаясь к моим боевым товарищам. — А не пора ли нам поговорить по душам с господином лейтенантом и его другом из тайной канцелярии?

Не дожидаясь ответа на риторический вопрос, я двинулся в сторону входных дверей башни. Мои спутники неотступно следовали за мной. Бойцы теневого патруля молча расступались перед нами, освобождая дорогу.

Уже через несколько минут, миновав охрану, мы беспрепятственно вошли в тот самый кабинет с балконом.

Хм… Я оказался прав. Наше появление в крепости нарушило мирную трапезу лейтенанта Броссара и агента тайной канцелярии Гобера.

— Как это понимать?! — взвизгнул Броссар после нашего вторжения.

Обведя насмешливым взглядом богато обставленный стол, я громко, чтобы меня услышали все собравшиеся, произнес, при этом демонстративно обернувшись к своим спутникам:

— Господа! Признаться, я не верил, но все намного хуже, чем говорят в столице! Теневой патруль уже не тот, что прежде! В детстве от своего деда графа де Грамона я слышал много историй о славных подвигах моего предка, сражавшегося плечом к плечу с его высочеством Альбертом Смелым против мерзких порождений Тьмы! Я вырос на рассказах и легендах об отважных героях, что стерегут наш мир от чудовищ! И я прибыл на фронтир, чтобы повторить подвиг своего великого предка! Но что я увидел, господа?!

С каждым словом мой голос креп и становился громче, а лица окружавших меня людей, равно как и лица моих спутников, вытягивались от удивления.

— Оказалось, что нас, выполнивших свой долг перед короной и Вестонией, просто бросили на произвол судьбы! — продолжал вещать я. — Скажу больше, нас уже давно похоронили! А теперь еще и предъявляют претензии, что мы остались живы!

После этих слов под гробовое молчание собравшихся в кабинете людей я обернулся в ту сторону, где стоял стремительно бледнеющий и хватающий воздух толстяк.

— У меня к вам вопрос, лейтенант Броссар! — произнес я. — Мне хотелось бы узнать, что вам доложил командир поискового отряда, когда вернулся из долины?!

Несколько пар внимательных глаз вперились в толстую фигурку, замершую у входа на балкон. Лейтенант враз растерял былую уверенность и задрожал всем телом.

Уверен, если бы за моей спиной не маячили сейчас оба барона и шевалье Видаль, прослужившие в Западной крепости несколько лет и ставшие для местных своими, я бы вряд ли добился подобного эффекта. Скажу больше, будь мы из простонародья, нас бы никто не пропустил в этот кабинет.

— Как-ко-ой командир? — заикаясь, спросил толстяк. — Какого поискового отряда?

— Ну как же? — изобразил я недоумение и повернулся к своим спутникам. — Того, который был отправлен, чтобы спасти нас… Ну, или на худой конец, доставить наши мертвые тела нашим семьям…

Рожа лейтенанта приобрела серый оттенок. А вот холодный взгляд господина Гобера говорил мне о том, что его такими наездами не прошибешь. Хотя, должен заметить, представитель тайной канцелярии в разговор встревать не спешил, предоставив лейтенанту самому отвечать на неудобные вопросы обозленных дворян. По крайней мере, пока… Потом, конечно, птицеголовый попытается взять нас в оборот, но мы к этому были готовы.

— Постойте! — легонько хлопнув себя по лбу, произнёс я. — Кажется, до меня начинает доходить! Никакого поискового отряда и в помине не было! Ведь так? Нас действительно списали со счетов!

— Я… — затравленно озираясь и делая шаг назад, начал лепетать толстяк. — Я… Не уполномочен… Капитан… Такие решения…

Окатив презрительным взглядом лейтенанта, я, не обращая внимание на проглотившего язык Гобера, обернулся к моим спутникам и произнес:

— Господа! С этим жалким простолюдином всё понятно. Зря только время потратили. Идемте! После двух месяцев скитаний по вражеской территории, думаю, мы с вами заслужили отдых!

Господа дворяне дружно поддержали меня веселыми улыбками и последовали за мной на выход из кабинета. Нас так никто и не окликнул.

Когда мы снова оказались во внутреннем дворе, народу там собралось еще больше.

— Господа! — обратился я к своим боевым товарищам, но так, чтобы меня могли слышать все. — Предлагаю отвести два дня на отдых и приведение себя в порядок, а на третий завалиться всем вместе в Хромого Быка! Говорят, там разливают отменный эль! Там и отпразднуем наше возвращение! Всем, кто намерен разделить с нами радость, выпивка за мой счет!

Последняя фраза потонула в дружном реве нескольких десятков луженых глоток. В том, что в таверну Хромой Бык завалятся все присутствующие в крепости, а также те, кто сейчас находился в увольнительных, я не сомневался. Это удовольствие мне встанет в несколько бочонков эля, но оно стоит того. Во время этой попойки мы и расскажем заранее обговоренную версию наших злоключений, которая впоследствии разлетится по городу.

Судя по взгляду Гобера, который я заметил на себе, уже покидая крепость, сотрудник местного органа дознания обязательно тоже будет в таверне. Что ж, на то и расчет. Отчасти планируемое представление специально организовывается для него и его конторы. Риск того, что мои спутники позволят себе лишнего в своих рассказах, был минимальным. Они не меньше меня заинтересованы в успехе нашего мероприятия. А насчет алкоголя… Напиться им я не дам. Я не все зелья Бастьена де Тосни взял с собой в поход, большую часть оставил дома. Одно из них как раз подойдет для такого дела.

Дорога до Тулона заняла у нас около двух часов. Нас любезно согласились добросить до города крестьяне, привозившие продовольствие в крепость. Они же и подвезли меня почти до самого дома. Бароны и шевалье, снимавшие комнаты в ремесленном переулке, тепло со мной попрощавшись и пообещав прибыть ко мне в особняк послезавтра, спрыгнули с телеги еще несколько минут назад.

К воротам моего особняка я приближался, мечтая о горячей ванне, вкусном ужине и чистой постели. Все эти двухмесячные скитания мне порядком поднадоели.

Уже у ворот я заметил коляску и двоих солдат из городской стражи. На меня они обратили внимание уже в тот момент, когда я заходил в приоткрытую калитку, но было уже поздно. Я ее просто захлопнул перед их носом. Один из них хотел было возмутиться, но второй мягко придержал его за плечо. Он узнал меня, а я — его. Этого стражника и его сослуживцев я угощал в «Золотом Вепре» по приезде в Тулон. Мы обменялись кивками, и я двинулся дальше.

Перед входом в дом я застал любопытную картину. Четверо парней, которых я выкупил у работорговцев, были окружены десятком городских стражников, Жак стоял в шаге от капитана Луи де Рогана, а на крыльце, выпрямившись и гордо задрав подбородок, возвышался Бертран. Мой верный слуга в это мгновение менторским ледяным тоном что-то выговаривал капитану, который на фоне старика выглядел жалким злым псом.

Бертран, наконец, заметил меня и нахмурился. Похоже, не узнал. Ну еще бы! Видок у меня еще тот… Я подмигнул и улыбнулся старику, а потом громко произнес:

— Что за шум, а драки нет?!

На мгновение все замолкли и повернули головы в мою сторону.

— Господин! — радостно выдохнул Бертран и хотел было дернуться вперед, но вовремя остановился. Нельзя при людях проявлять неуважение к господину. — Я знал, что вы вернетесь!

— Конечно, я вернулся! — усмехнулся я. — А разве у кого-то были сомнения?!

Я демонстративно обвел взглядом вытянувшиеся рожи моих сервов и стражников. Перехватил веселую ухмылку Жака. Коротко кивнул ему. Одарил непонимающим взглядом господина Молле, который, судя по его кислой роже, хотел в этот момент провалиться сквозь землю. И уже под конец обратил внимание на ошарашенно глядевшего на меня Луи де Рогана.

— А-а-а! — воскликнул я. — Господин капитан! Какая встреча! Все-таки злые языки врали на ваш счет!

— Что? — пухлое лицо капитана пошло пятнами.

— Ну как же? — изображая удивление, произнес я. — Только что лейтенант Броссар уверил меня, баронов фон Гольца и фон Брунона, а также шевалье Видаля в том, что вы отказались выслать поисковый отряд к подножию Серого Хребта, чтобы разыскать нас или наши тела. Но оказывается, ваш подопечный соврал. Поисковый отряд, как погляжу, уже собран!

Я демонстративно обвел взглядом десяток городских стражников, которые, развесив уши, наблюдали за происходящим. Луи де Роган тем временем наливался краской.

— Господин капитан! — продолжал я, как ни в чем не бывало, краем глаза наблюдая за довольной рожей Жака. — Вашему чутью мог бы позавидовать самый опытный разведчик! Только вам могло прийти в вашу мудрую голову начать поиски с моего жилища! И вы нашли меня! Господин капитан, командиры с таким потрясающим чутьем нужны нашим отрядам, которые патрулируют земли рядом с Тенью! Уверен, ваши подчиненные будут в восторге, если вы возглавите следующий поход в долину!

— Ты!!! — сквозь зубы прошипел Луи де Роган. — Ты!!! Мерзавец! Да как ты смеешь! Ты…

— Баронет, — ледяным тоном оборвал я его шипение. — У вас слишком длинный язык! Пора его укоротить! Послезавтра в полдень я буду ждать вас на ристалище!

Капитан, смерив меня презрительным взглядом, воскликнул:

— Я буду там!

— И смотрите, не опаздывайте, — ответил я и добавил: — А сейчас — покиньте мой дом, пока я не расценил ваш визит как вторжение!

Капитан, скрипя зубами и бормоча проклятия себе под нос, выскочил с территории особняка, как ошпаренный. За ним по пятам следовали стражники. Судя по их довольным рожам, новость о будущей дуэли разлетится по городу со скоростью ветра. Это хорошо. Я специально назначил поединок на послезавтра. Пусть побольше народу узнает о бое. Подзаработаем деньжат на ставках.

А вообще, капитан удачно зашел ко мне в гости. Я тут планы строю, как избавиться от этой крысы, а он, видишь, все сам сделал. Невинная провокация, и баронет сорвался. Единственная проблема — этот прохвост может выставить вместо себя поединщика. Ему же хуже. Я уж постараюсь опозорить его по полной.

Стоп… А этот куда собрался?

— Господин Молле! — окликнул я домоправителя, пытавшегося под шумок покинуть территорию особняка. — Не могли бы вы задержаться на несколько минут?

Домоправитель замер на месте, а потом развернулся и виновато посмотрел на меня.

— Господин Ренар, — начал он, слегка подрагивающим голосом. — Капитан потребовал моего присутствия как собственника особняка. Если бы я знал, что он собирается сделать, никогда бы не согласился.

Согласился бы… Еще как согласился бы…

— Господин Молле, — радушно улыбнулся я и по-дружески положил ему ладонь на плечо. Мужчина вздрогнул, но тут же постарался взять себя в руки. — Я ни в коем разе не держу на вас зла. Пусть Пресветлая будет мне свидетельницей! Помыслы мои чисты! Всем понятно, что вы являетесь жертвой обстоятельств.

— Вот именно! — воскликнул Молле, поняв, что его не собираются прямо сейчас калечить или убивать. — Вы мудры не по годам, господин Ренар! Я действительно жертва. Эх… От этого особняка у меня одни проблемы… Если бы знал, никогда бы не приобрел его…

— Вот об этом я бы и хотел с вами поговорить, милейший господин Молле! — улыбнулся я и легонько сжал его плечо. Отчего тот снова вздрогнул. — Как вы смотрите на то, чтобы продать этот ненужный вам особняк мне?

Домоправитель тут же встрепенулся и мгновенно преобразился. Опасность миновала, начался деловой разговор. Его явно заинтересовало мое предложение.

— Я не тороплю вас, любезный, — тут же произнес я и улыбнулся. — Даю вам несколько дней, чтобы обдумать мое предложение. Как определитесь с ценой, приходите без церемоний. Мой дом — ваш дом.

— Да-да, конечно, — быстро закивал домоправитель. — Всенепременно! Как только произведу расчеты — сразу к вам!

Но уходить не спешит. Боится сдвинуться с места.

— Тогда до встречи, уважаемый, — кивнул я и слегка подтолкнул его в спину. — Мои наилучшие пожелания вашим домашним.

Молле, не оборачиваясь, рванул на выход, и когда за ним закрылась калитка, я обернулся.

Обведя лица моих ближников веселым взглядом, я облегченно вздохнул и произнес:

— Ну вот я и дома!

Пока я отмокал в горячей ванной, Бертран, кудахтавший надо мной весь вечер, как курица наседка, тщательно сбрил всю лишнюю растительность с моего лица и аккуратно подрезал отросшие волосы на голове.

Обнять меня он решился, только когда мы остались на едине в моем кабинете. Самый верный и преданный мне человек в этом мире, благодаря которому я, собственно, и выжил в первые дни переноса моего сознания, рыдал у меня на груди словно маленький ребенок. По сути, он единственный из всех моих ближников, кто до последнего верил в то, что я не погиб.

Помогая мне переодеваться, он подробно пересказывал мне все, что произошло за прошедшие два месяца. Оказывается, у меня уже скопилась приличная пачка писем от моих шпионов из Сардана.

С корреспонденцией я решил разбираться завтра на свежую голову. Правда, одно письмо мне все-таки пришлось прочитать. Скорее, это даже и письмом нельзя было назвать. Небольшая записка. Написана она была моим дражайшим дядюшкой Герцогом де Грамоном.

Племянник, несмотря на твою дерзость и непокорность, а также несмотря на то, что твой отец навлек позор на весь наш род, я, как человек чести, не собираюсь бросать тебя на произвол судьбы.

Тебе найдена более чем достойная партия. Виконтесса Аурелия де Марбо, прекрасно воспитана, хороша собой и самое главное — очень богата. Да, она значительно старше тебя, но не в твоем положении привередничать и отпираться. Этот брак обеспечит тебя всем необходимым для ведения так любимого тобой разгульного образа жизни.

Как только дочитаешь эти строки, начинай собирать вещи и отправляйся в нашу столичную резиденцию.

Касаемо твоего странного каприза с этим теневым патрулем… Его Величество подписал мое прошение о снятии с тебя всех обязательств по службе в Западной крепости. Считай, что ты выполнил свой долг перед короной. Все соответствующие бумаги уже отправлены в королевскую канцелярию.

Твой дядя Генрих де Грамон.

Когда я поднял голову, то встретился с обеспокоенным взглядом Бертрана.

— Похоже, от поездки в столицу нам уже не отвертеться, — вздохнул я и бросил письмо на стол. — Мой любимый дядюшка все никак не уймется. Пора немного охладить его пыл.

Глава 27

После купания, бритья и стрижки я переоделся во все чистое и только тогда, наконец, с облегчением снова почувствовал себя человеком.

Бертран, как опытный камергер, придирчиво осмотрел и оправил все складки на моей одежде, будничным голосом сообщил, что за последние два месяца я прилично раздался в плечах, в связи с чем пора бы обновить гардероб и, словно из воздуха, извлек мою шкатулку с украшениями.

Смысла обвешиваться золотыми побрякушками и в таком виде спускаться на ужин с домашними я не видел, поэтому достал из шкатулки только лисий медальон и повесил его себе на шею. При этом мысленно похвалил самого себя за то, что не взял его с собой в поход. Вон, ценного кинжала я уже лишился. Интересно, где он теперь? Наверняка, на дне озера или в желудке чудовища, сожравшего Герцога.

Когда я закрыл шкатулку, то заметил завороженный взгляд Бертрана, направленный в центр моей груди. Я опустил голову и недовольно кашлянул. Медальон, соприкоснувшись с моей аурой начал светиться тусклым серебристым цветом. Понаблюдав немного за бесполезным свечением, я перекрыл поток маны и медальон снова стал таким, как прежде. Интересно, в чем смысл этой функции? Просто свет? С этим мне еще придется разбираться.

Старый слуга, завороженно наблюдавший за моими манипуляциями, не сказал ни слова. Чем уже в который раз подтвердил высокий уровень своей квалификации.

В честь моего возвращения я хотел было снова настоять на общем ужине, но в этот раз и Бертран и Жак, проявив редкое единодушие, дружно отговорили меня садиться за стол с сервами. Вот когда придет время, и я дам им вольную, тогда и можно будет вернуться к этому вопросу. Правда, Бертран в конце своей речи дал понять, что даже тогда отпрыску древнего дворянского рода не пристало делить пищу за одним столом с простолюдинами, которые пока ничем не заслужили такой чести.

Справедливости ради, нужно отметить, что некий дискомфорт из-за этого жесткого классового деления из всех обитателей особняка испытывал только я. Все остальные даже не задумывались о таких высоких материях.

В общем, ужинал я в компании Жака, а за столом нам прислуживали Бертран и Кевин, уши которого были похожи на два локатора. Пацан, расставляя тарелки с едой и разливая напитки, старался ловить каждое сказанное мной слово.

Бертран, который по моей просьбе начал натаскивать меня на столичную жизнь, вскользь посоветовал мне за столом иногда выдавать при Кевине небольшие кусочки информации. Собственно, паренек и будет тем, кто перескажет все новости о моих приключениях остальным парням, которые ужинали в кухне.

По словам моего старого слуги такой способ раздачи информации принят во всех благородных домах. Если, конечно, хозяину не наплевать на уважение к нему своих собственных слуг и сервов. Для этих людей господин просто обязан соответствовать образу самого-самого. В общем, в их глазах я должен быть героем, а они, в свою очередь, пусть благодарят богов, что послали им такого великолепного во всех смыслах господина. И слугам других господ об этом пусть почаще рассказывают, чтобы, стало быть, все мной восхищались и завидовали моим слугам. Короче, мир слуг в домах знатных господ — это абсолютно отдельный мир со своими законами.

На советы Бертрана мне было не наплевать. Поэтому я постарался быть максимально красноречивым в присутствии Кевина. Рассказ о нашем противостоянии со стаей гиен у меня получился особенно ярким и насыщенным. Судя по выпученным глазам и дрожащим от волнения рукам Кевина, парней на кухне ждет настоящее шоу. И это я рассказал «официальную» версию и умолчал о моих похождениях в Тени, Призраке, страйкерах, теневых волках и озерных монстрах.

После ужина я предложил Жаку и Бертрану подняться в мой кабинет, чтобы продолжить беседу уже там, но без чувствительных ушей Кевина. Думаю, с него хватит и того, что он уже услышал.

— Я так понимаю, сейчас пойдет речь о том, что с вами действительно произошло? — с присущей ему насмешкой в голосе спросил Жак, плотно затворив за собой дверь.

— И на ключ, будь добр, — сказал я ему, кивая на замочную скважину. — Чтобы никто случайно не вошел. Бертран, окно…

Старик понятливо кивнул и, задернув тяжелую портьеру, принялся зажигать свечи.

— Однако… — хмыкнул Жак, запирая дверь.

Когда все было готово, я под внимательными и напряженными взглядами двух пар глаз вытащил из-за спинки кровати свои торбы и начал выкладывать их содержимое на стол. Постепенно практически вся столешница была заставлена мешочками разных размеров.

— Что это? — улыбнулся Жак с плохо скрываемым волнением. — Пока вы убегали от гиен, вам посчастливилось набрести на древний клад, спрятанный в долине?

— Не совсем, — ответил я ему ухмылкой и развязал узелок на одном из мешочков. Они, кстати, были пошиты из обрезков кожи Ужаса Реки.

Следом за первым мешочком я развязал и остальные. Всего их было двадцать шесть. В следующее мгновение свечи нам больше не понадобились. Темную комнату осветили сотни разноцветных магических огней.

Надо было видеть лица моих ближников. Шок, трепет, неверие, онемение конечностей и, конечно, восхищение…

Первым в себя частично пришел Жак. Он повернул голову в мою сторону и пролепетал.

— Это то, что я думаю?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Мысли читать не умею. Но если ты подумал о крудах, тогда ты прав — это они.

Жак повел подбородком в сторону и дотронулся ладонью до своего горла.

— Но как? И так много? Вы ограбили королевскую сокровищницу?

— Нет, — покачал головой я. — Все это мной добыто в Тени. А еще это…

Я достал сверток со змеиной кожей и развернул его на полу. Сверху я положил два змеиных зуба, тунику и рюкзаки из красной кожи теневого пещерного медведя. А еще, поверх всего этого, высыпал из одного мешочка зубы, клыки, шипы, жала и когти магических тварей — этого добра мне натащили в качестве оплаты за мои услуги видящего, сородичи Лао.

Жак громко сглотнул, а Бертран приглушенно ойкнул.

— Вам удалось побывать за Гранью? — ошарашенно прошептал Жак.

— Да, — ответил я, сев в кресло и закинув ногу на ногу. — Не самое дружелюбное местечко, скажу я вам. Там настоящие джунгли, кишащие хищными и ядовитыми тварями, которые постоянно норовили сожрать меня. Пришлось убить парочку из них, а потом обмазать все тело их ядовитой кислотой. Эта гадость неплохо отпугивает хищников.

— Ч-чем обмазать? — слегка заикаясь, переспросил Бертран.

— Ядом красных муравьев, — спокойно ответил я. — Эти насекомые — размером с огурец.

— Но как вы выжили? — дотронувшись ладонью до своего лба, спросил старик.

Я кивнул на один из янтарных кристаллов и ответил:

— Благодаря магии этих крудов меня теперь не так-то просто отравить. Впрочем, это долгий разговор, к которому мы еще обязательно вернемся, и я вам все подробно расскажу. Теперь же я хотел бы с вами обсудить кое-что… Присядьте, разговор нам предстоит долгий.

Жак и Бертран переглянулись, и практически одновременно опустились на стулья.

— В первую очередь, — начал я. — Мне бы хотелось поговорить о Кевине.

Бертран кивнул, а вот Жак явно не ожидал, что темой для разговора будет мальчишка.

— Вижу твой удивленный взгляд, — обратился я к нему. — Особенно после такого вступления…

Я усмехнулся и обвел рукой мою добычу.

— Вы правы, — хмыкнул Жак. — Но уже немного изучив ваш характер, предполагаю, что мальчишка по какой-то причине важен для вас. Да и Бертран его постоянно опекает. Не удивлюсь, если узнаю, что он не простой сын купца из Туманных островов.

— Ты прав, — кивнул я. — Кевин — одаренный. Будущий алхимик, если быть точным.

Жак крякнул от удивления, и спустя мгновение его улыбка стала еще шире.

— Такого я никак не ожидал услышать… И это многое объясняет.

Я приподнялся с кресла и достал из ближайшего мешочка янтарный кристалл размером с кулак. Взвесив его на ладони, я произнес:

— Дело в том, что дар Кевина еще не до конца проснулся. Ему нужно время. Минимум полгода или даже год. Если попытаться пробудить его раньше времени, мальчишка либо умрет, либо останется калекой. Ни его тело, ни его дух не готовы к таким испытаниям.

— Вы хотите обойти королевский эдикт о магических гильдиях? — спросил Жак, завороженно наблюдая за янтарным крудом у меня в руках.

— Да, — коротко ответил я. — По закону я должен сразу же сообщить о мальчике в королевскую канцелярию. Но есть одна загвоздка… У меня нет желания объяснять им, каким образом я распознал в парнишке одаренного, тем более что его дар еще не пробудился в полной мере. Кроме того, я уже немного наслышан о методах, применяемых в гильдейских школах для пробуждения дара. Одним словом, мне бы не хотелось отдавать Кевина в руки этих коновалов.

Жак помял подбородок и произнес:

— Но по эдикту рано или поздно его придется отдать в гильдию. Даже если он — ваш серв…

— А я и не против отдать мальчишку, — кивнул я и улыбнулся. — Его ждет блестящее будущее, как мага. Просто я не хочу отдавать его прямо сейчас. Сперва я хочу его подготовить к ритуалу пробуждения дара, который я, собственно, и проведу. Энергии вот этого янтарного круда должно хватить… Скажу больше, ее хватит с головой. А если учесть, что ритуалы пробуждения в гильдиях проводят с крудами поменьше этого, за Кевина можно не переживать.

— Я так понимаю, в этом процессе мое участие тоже предполагается? — догадался Жак.

— Верно, — ответил я. — Как я уже сказал, ни дух, ни тело Кевина не готовы к ритуалу. Я хочу попросить тебя заняться укреплением его тела. Он должен обрасти мясцом. А ты Бертран займешься его воспитанием. В гильдию должен вступить полноценный одаренный, который сможет постоять за себя и не ударить в грязь лицом на светском рауте. Чтобы его опекуну, то есть мне, не было стыдно за своего подопечного.

Жак и Бертран многозначительно переглянулись и многообещающе улыбнулись. Судя по их хитрым физиономиям, для ничего неподозревающего Кевина только что началась веселенькая жизнь.

— По мальчишке решили… — подвел итог я и положил круд на место. — Теперь поговорим о наших планах на ближайшее будущее.

Я с хитрой улыбкой кивнул на мою добычу и произнес:

— Вероятно, вы уже догадались, что все это только начало?

— Господин лейтенант! — изобразив приветливую улыбку, произнес я. — Рад видеть вас в добром здравии! Могу ли я угостить вас бокалом вина? В Сардане прикупил по случаю несколько бутылок рианского двадцатилетней выдержки.

Жан Тассен заявился ко мне в особняк ровно в полдень. Когда Бертран сообщил о его прибытии, я криво усмехнулся. Вероятно, у мужика была бессонная ночь. Представляю его нетерпение. Не удивлюсь, если узнаю, что он считал каждую минуту до полудня. Прийти раньше, значит, проявить бестактность и нарушить этикет. А ведь он уже даже не мой командир. Наверняка бумаги из королевской канцелярии об освобождении меня от службы уже давно пришли.

— Благодарю, шевалье, — кивнул он. — Буду признателен.

— Прошу вас, — указал я на кресло у камина и сам присел на другое, стоящее рядом.

Пока мы размещались в креслах и обменивались ничего не значащими фразами, Бертран ловко расставил на столике бокалы и разлил по ним вино. Тут же появились три вазочки с фруктами и пара маленьких тарелок с козьим и овечьим сыром.

— Благодарю, Бертран, — кивнул я. — Можешь идти и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Когда за моим старым слугой закрылась дверь, я взглянул на Тассена и поинтересовался:

— Чем обязан вашему визиту, господин лейтенант?

Жан Тассен поставил свой бокал на столик и хмуро взглянул на меня.

— Вы хотя бы примерно представляете, что сейчас творится в крепости и в городе?

— Хм… — изобразил я удивление. — Я не совсем вас понимаю?

— После вашего триумфального появления, — со злым укором произнес лейтенант. — Мне с трудом удалось подавить волнения в крепости. Лейтенанта Броссара чуть было не сбросили с крепостной стены в ров с нечистотами!

— Признаюсь, этому мерзавцу пошло бы на пользу такое купание, — пожал плечами я и, как ни в чем не бывало, сделал маленький глоток из своего бокала. — Я до сих пор не понимаю, как такой болван, как этот Броссар, смог получить это место. Не иначе, за него похлопотал его давний благодетель Луи де Роган. Не так ли?

Лейтенант хотел было разразиться гневной речью, но мои последние слова заставили его заткнуться и подобраться.

— Лейтенант, — продолжил я. — Мне искренне жаль вашего старого боевого товарища, лейтенанта Венсана, чье место после его неожиданного и очень странного падения с лестницы занял этот боров Броссар. А еще мне прекрасно известно, что вы, как настоящий друг, взяли на себя бремя по содержанию прикованного к постели Венсана, а также его супруги и двух дочерей.

— Венсан неделю тащил меня раненого на своем горбу, после того как наш отряд попал в засаду диких… — хмуро произнес Тассен. — Я обязан ему жизнью.

— Я вас прекрасно понимаю, — кивнул я. — И восхищаюсь вашим благородством.

— Барон фон Гольц сказал мне, что, если бы не вы, они бы погибли, — внимательно глядя мне в глаза, произнес лейтенант.

— А если бы не они — погиб бы я, — пожал плечами я. — Такие вещи понятны только тем, кто не отсиживается за спинами подчинённых и не придумывает несуществующие недуги, только чтобы увильнуть от исполнения своего долга.

— Отрадно осознавать, что в роду де Грамонов помнят о чести и воинской доблести, — не остался в долгу Тассен.

— Благодарю, господин лейтенант.

— И все-таки зря вы полезли на рожон… — покачал головой он и тяжело вздохнул.

— Почему же? — улыбнулся я. — Четверо дворян из славных родов возвращаются с патрулирования, а им во всеуслышанье предъявляют претензии о том, почему они еще живы. И кто? Какой-то кретин. Да еще и простолюдин.

— Да, но… — с сомнением в голосе произнес лейтенант.

— Почему вы не отправились на наши поиски? — в лоб спросил я.

— Капитан запретил…

— Значит, мы были в своем праве задать несколько вопросов Броссару. Тем более, что все это произошло в присутствии представителя тайной канцелярии его величества. Он так и не проронил ни слова в защиту Броссара.

— Как это? — искренне удивился Тассен.

— Вам не сказали, что там присутствовал Гобер? — хмыкнул я. — И почему я не удивлен?

— Нет… — нахмурился Тассен, а его щеки побагровели. — Вот ведь крыса…

— Когда мы пришли, эти двое мило проводили время за шикарно накрытым столом, — усмехнулся я.

Лейтенант сжал кулаки и скрипнул зубами.

— Будет правильно, если господин бургомистр узнает об этом факте, — ненавязчиво посоветовал я.

Тассен задумчиво кивнул.

— А еще, — подливая нам обоим вина из кувшина, сказал я. — Было бы замечательно, если бы господин бургомистр уже сейчас озаботился бы временной заменой нашего доблестного капитана.

Я почувствовал на себе тяжелый взгляд лейтенанта.

— Вам, вероятно, уже известно о том, что я вызвал Луи де Рогана на дуэль?

— Да, уже весь Тулон ставит на смерть капитана, — кивнул лейтенант, но тут же ошарашил меня новостью: — Только вот сам капитан все отрицает. И у него есть на то причины. О вашем поединке с виконтом де Ламаром знают многие. У де Рогана, который носит на поясе меч как украшение, нет шансов против вас. Именно поэтому он говорит, что не было ни одного свидетеля вашего с ним конфликта, как и соответственно вызова.

Охренеть! Это что такое происходит?

— В тот момент, когда капитан оскорбил меня, во дворе особняка находилось два десятка человек, — возмутился я.

— Простолюдинов, — поправил меня лейтенант. — Пятеро из них — вообще сервы и двое ваших слуги, а следовательно, заинтересованные. Стражники молчат. А бедняга Молле напуган до чертиков. Но и он не благородных кровей. Так что ваше слово против слова де Рогана…

Вместо того, чтобы громко ругаться и обливать грязью капитана, я сдержанно улыбнулся, чем очень удивил лейтенанта.

— Ну что же, — пожал плечами я. — Ему же хуже.

Глава 28

— Господин, ваш травяной отвар, — произнес Бертран, ставя на мой стол поднос с чашкой и небольшим чайником.

— Благодарю, — кивнул я, задумчиво наблюдая в окно за происходящим во внутреннем дворе особняка.

Там сейчас наш ветеран неумолимо и планомерно вдалбливал основы, как здесь говорят, «смертного боя» в моих пятерых сервов. Особенно доставалось последние дни Кевину. Жак и Бертран взялись за парнишку с восторженно-неуёмным энтузиазмом.

После физических тренировок с ветераном Кевин, еле волоча ноги, переходил в руки моего камергера, который начал усиленно обучать его всем тонкостям светской жизни. Мне, кстати, от старика тоже доставалось, но не сильно. С этими танцами, изящными поклонами, осанкой и прочими деталями мне неожиданно помогла мышечная память Макса. Папаша граф не скупился на учителей. С раннего детства мой двойник постигал эти науки, ну а мне лишь нужно было прислушиваться к этому телу. Судя по тому, как радовался «возвращению моей памяти» Бертран, у меня, кажется, неплохо получалось.

После тренировок остальные мои сервы принимались за работу по нашему хозяйству, которое организовал Жак. Еще до сезона дождей они успели отремонтировать и привести в порядок все подсобные помещения, из недр которых раздавалось многоголосое кудахтанье, блеянье и громкий утиный гогот. Шум по утрам стоял неимоверный. Зато теперь у нас было свое молоко, мясо и яйца.

После моего возвращения Бертран подошел ко мне с предложением нанять кухарку и горничную. Объясняя это тем, что дворянину не пристало питаться, как простолюдину. И если я еще мог на этот счет возразить, потому как стряпня Бертрана, пусть и простая, нам всем нравилась, то против аргумента, что такой едой нельзя угощать дворян, которые начнут ко мне частенько захаживать на обеды и ужины, я ничего сказать не смог.

После такой отповеди возражать против горничной я даже и не думал, но Бертран невозмутимо выдал короткую речь о том, что жилище дворянина не должно оставаться без профессионального женского пригляда. Дом будут посещать не только мужчины, но и дамы, поэтому мой особняк должен сверкать чистотой.

Хм… Пока еще не мой… Господин Молле все еще не дал мне ответ. С того момента, как я вернулся, прошло пять дней, и все это время наш домоправитель пролежал в постели с горячкой. Ну, это официальная версия. На самом деле Молле, со слов его слуг, просто ждет, когда уляжется буря.

Став невольным свидетелем нашего конфликта с капитаном де Роганом, он оказался словно между молотом и наковальней. Подозревая, что ничем хорошим для него это не кончится, он выбрал единственно правильное, на его взгляд, решение — «тяжело заболеть».

Думаю, его тяжкий недуг закончится чудесным выздоровлением со дня на день. Наше противостояние с баронетом де Роганом подходит к его логическому завершению. Кампания по дискредитации капитана Западной крепости находится в заключительной фазе. А если быть точным — Луи де Роган спешно собирает свои вещи и по моей информации готовится сегодня до полудня покинуть Тулон.

Отказ баронета от дуэли со мной, да еще и таким неподобающим образом, возмутил всех дворян в Тулоне. Луи де Роган думал, что, воспользовавшись своим положением, сможет легко замять это дело. Тем более, как оказалось, он уже не один раз такое проделывал. Но не тут-то было. Слишком много местных мозолей отдавил чванливый баронет.

Ведь что могло пойти не так? Он — капитан Западной крепости, которого поддерживают влиятельные покровители, а я — какой-то бастард, да еще и сын изменника, казненного за бунт против короля. Но он не учел и не мог учесть очень важной детали — в тело бастарда вселилось сознание человека из мира, где искусство раздувания скандалов и скорость распространения информации достигли совершенного иного уровня, нежели в этом мире. И этот человек из другого мира уже рьяно принялся за дело.

После того, как капитан не явился на ристалище, где я его прождал несколько часов в компании нескольких дворян, мы всей этой шумной компанией проследовали в самый дорогой ресторан Тулона «Белый Дом», где весь вечер за мой счет опустошали его винный погреб. Результат моих стараний — дворяне, участвовавшие в грандиозной попойке, единогласно вынесли коллективный вердикт о том, что Луи де Роган — подлый трус и лжец, который не достоин быть капитаном Западной крепости.

Та же мысль была озвучена и единогласно поддержана на следующий день в таверне «Хромой бык», где я, как и обещал, угощал уже всех бойцов теневого патруля, а также городских стражников.

«Вердикт» дворян превратился в лозунг и подобно кругам на воде от брошенного камня за несколько дней распространился по всему Тулону. И как закономерный итог, сказанное в «Белом доме» и продублированное в «Хромом Быке» добралось и до маркиза Карла де Крепона, бургомистра Тулона.

Маркиз был человеком мудрым, тонко чувствующим настроения общества, которые, нужно заметить, в этот раз были на редкость единодушными. Поэтому он вызвал к себе капитана и провел с ним обстоятельную беседу, после которой Луи де Роган внезапно вознамерился спешно покинуть Тулон, якобы, для решения очень важных дел в имении отца, при этом оставив командование теневым патрулем на лейтенанта Тассена. Подозреваю, бургомистр употребит все свое влияние при дворе, чтобы Луи де Роган больше никогда не вернулся в Тулон. Не удивлюсь, если узнаю, что маркиз уже отправил в столицу несколько писем с подробным описанием случившегося.

Хех… Еще бы он не отправил… Общественное мнение — это, несомненно, важный момент, но главная причина — это контроль над Западной крепостью. Кто контролирует теневой патруль, тот контролирует основные потоки контрабанды.

— Ну что же, — задумчиво прошептал я себе под нос. — Первые шаги сделаны…

Жаль, не смогу сейчас обстоятельно, как когда-то с виконтом де Тосни, поговорить с Луи де Роганом. Ведь после нашей беседы оставлять его в живых уже нельзя. А этого скандала мне сейчас лучше избежать. Смерть капитана обязательно насторожит его хозяев. Одно дело, когда их подопечный глупо подставился с этой дурацкой дуэлью, но совсем другое — когда его находят мертвым буквально сразу же после отъезда из Тулона. Пусть пока поживет, а пообщаться с ним я еще успею. Тем более, я уже примерно представляю, «под кем ходит» Луи де Роган. Осталось все хорошо перепроверить.

— Господин, — голос Бертрана у меня за спиной заставил очнуться от дум.

— Да?

— Вы распорядились напомнить вам, когда на часах будет без четверти двенадцать.

Наше общение с Бертраном изменилось даже наедине — это тоже часть моего обучения. Подготовка к посещению отчего дома, занятого сейчас семейкой «любящего» дядюшки. Бертран заявил, что я, в память об отце, просто обязан не ударить в грязь лицом перед родственничками. Так что временно никаких «старина» или «друг мой» в обращении к нему. Только подчеркнутая учтивость и сдержанная вежливость.

— Да, благодарю, — кивнул я. — Лошадь готова?

— Да, господин.

— Великолепно, — улыбнулся я.

Сегодня у меня обед в таверне «Пузатый Мельник» с баронами фон Гольцем и фон Бруноном, шевалье Видалем и временно исполняющим обязанности капитана Западной крепости лейтенантом Тассеном. Я начинаю следующую фазу моего плана.

— Господа! — зычно произнес барон фон Брунон, поднимая большой бокал эля. — Я предлагаю выпить за нового капитана Западной крепости, Жана Тассена! Достойного и мудрого командира!

— Ура, господа! — воскликнул Видаль.

— Ура!!! — дружно поддержали мы его.

— Господа… — слегка покраснев, уже в который раз попытался возразить лейтенант Тассен. — Я все еще не капитан…

— Жан! — перебил его фон Гольц. — Я служу под твоим началом уже много лет, как и многие из здесь присутствующих!

Барон повысил голос и обвел широким жестом зал таверны, битком набитый бойцами теневого патруля. Все они сидели за своими столами, но каждый раз, когда мы выкрикивали здравницы лейтенанту, они хором нас поддерживали.

— Всем уже давно известно, — продолжал фон Гольц, слегка заплетающимся языком. — Кто именно все эти годы был настоящим капитаном в Западной крепости. Этот трус де Роган был командиром лишь на бумаге. Уверен, наш мудрый бургомистр сделает все для того, чтобы вы получили жетон капитана как можно скорее. И пусть меня прямо сейчас сожрут демоны Тени, если я не прав!

Дружный одобрительный рев нескольких десятков луженых глоток тут же возвестил о том, что фон Гольц демонам Тени сегодня не достанется. Тассен старался вести себя скромно и с достоинством, но по его лицу было видно, что ему очень приятна похвала. Скажу больше, для младшего сына торговца, который всего в своей жизни добился сам, этот миг был мигом триумфа.

После того, как мы все выпили и закусили, шевалье Видаль по заранее обговоренному у меня дома плану завел речь о втором лейтенанте.

— И как воспринял новость о вашем назначении наш доблестный лейтенант Броссар? — с ехидцей в голосе спросил Видаль, и при этом незаметно подмигнув мне.

— Признаюсь, господа, я не знаю, — ответил с усмешкой Тассен. — Мы с ним так и не увиделись. За день до моего назначения Броссар подал прошение на имя бургомистра об отставке и, получив положительный ответ, покинул Тулон сегодня утром. Вместе с капитаном де Роганом.

— Эх… — притворно вздохнул Видаль. — Бедняга так до сих пор и не оправился после того случая, когда чуть было не упал в ров с нечистотами.

— Выходит, Западная крепость лишилась сразу двоих лейтенантов? — спросил фон Брунон.

— Да… — кивнул Тассен и заговорщически улыбнулся. — Именно об этом я и хотел с вами поговорить.

Мы, старательно делая вид, что не понимаем, о чем сейчас пойдет речь, удивленно переглянулись.

— Как вы правильно заметили, господин барон, — продолжил Тассен, многозначительно вглядываясь в наши лица. — Мне нужны два помощника. Я, как исполняющий обязанности капитана, имею право подать прошение на имя бургомистра о присвоении звания лейтенанта тому, кого посчитаю достойным.

— Вам повезло, господин Тассен! — принял эстафету шевалье Видаль. — Прямо сейчас среди нас сидит человек, который достоин лейтенантского жетона. Он — опытный воин и хороший командир, испытанный во многих боях. Его уважают сослуживцы и командиры. Я сейчас говорю о бароне фон Гольце!

Мы дружно начали бить кружками о столешницу и топать ногами.

— Шевалье! — радостно воскликнул Тассен. — Вы словно мои мысли прочитали! Лучшего лейтенанта, чем барон фон Гольц, мне не найти! Осталось узнать, согласен ли он сам принять на себя такие обязательства.

Я мысленно хмыкнул. Еще бы он не был согласен. После того, как я красочно описал ему ближайшие перспективы того, что мы сможем вместе накрутить в этой крепости, любой бы согласился.

— Почту за честь, господа! — скромно выдал фон Гольц, и мы снова начали топать и стучать посудой.

Когда все за столом немного успокоились, Жан Тассен продолжил:

— Господа, если с первым лейтенантом мы определились, осталось найти второго. У вас есть какие-то мысли на этот счет?

А вот теперь моя очередь.

— Есть, — понизив голос, спокойно ответил я, и все остальные многозначительно посмотрели на Тассена. Он даже слегка смутился под нашими взглядами.

— И кто же он? — спросил Тассен. — Я знаком с ним?

— Да, — ответил я. — Скажу больше, этот человек достоин стать лейтенантом Западной крепости больше, чем кто-либо другой. Тем более, что он и так уже большую часть жизни посвятил защите этой земли и этого города. Я говорю сейчас о вашем лучшем друге, лейтенанте Теодоре Венсане. Он — тот, кто вам нужен.

Тассен мгновенно напрягся и нахмурился. На его побледневшем лице задвигались желваки, а ладони сжались до белых костяшек в кулаки. Он обвел наши лица тяжелым немигающим взглядом, а потом остановился на мне.

— Господин Ренар, если это такая шутка, то вы…

— Жан, — аккуратно перебил его фон Гольц и положил ему ладонь на плечо. — Будет лучше, если мы продолжим наш разговор без лишних ушей и глаз. Как насчет того, чтобы навестить Тео? Прямо сейчас…

Тассен несколько раз моргнул и озадаченно уставился на фон Гольца.

— Идём, — кивнул ему барон и первым поднялся из-за стола.

Лейтенант словно загипнотизированный вместе с нами двинулся следом за бароном на выход.

Оказавшись на улице, мы завернули в ближайший безлюдный переулок и обступили Тассена. Барон фон Гольц спокойно произнес:

— Жан, помнишь я тебе сказал, что, если бы не шевалье Ренар, мы бы не выжили в долине?

Тассен молча кивнул, при этом его руки слегка подрагивали от волнения. Он явно чувствовал, что что-то происходит, но все никак не мог понять, что именно.

— Взгляни…

Барон кивнул Видалю и тот, повернувшись спиной к Тассену, снял плащ и сюртук, а потом задрал рубаху. Когда Тассен увидел его шрамы, то ошарашенно выдохнул.

— Я имел в виду именно это, — кивнул фон Гольц на спину Видаля. — Шевалье Ренар — одаренный. Это он вылечил нашего Видаля и подлатал нас с фон Бруноном. А еще он был нашим хранителем на продолжении всего пути до крепости.

Тассен, наконец, смог оторвать взгляд от спины шевалье и повернуться ко мне. В его глазах я увидел бурю эмоций от неверия и сомнения, до радости и надежды.

— Три года назад с группой королевских сталкеров в Крепости побывал целитель, — произнес лейтенант дрожащим от волнения голосом. — Нам сказали, что он — один из лучших королевских целителей. Он согласился осмотреть Тео…

Представляю, сколько он содрал с Тассена за свою работу.

— Он сказал, что Венсан никогда не сможет ходить.

— Эта рана оставлена когтями теневой твари, — рыкнул фон Гольц, и я увидел, как расширяются глаза лейтенанта. — Да, Жан, да… Мы не все вам рассказали. Так вот, шевалье Ренар за несколько дней поставил Видаля на ноги. Если есть надежда на то, что он поможет Венсану, мы просто обязаны попробовать.

Я смотрел сейчас в растерянные глаза Тассена и думал. Интересно, он догадывается о том, что прямо сейчас от его ответа решается его собственная судьба? Мне будет искренне жаль, если Тассен примет неправильное решение. И не только потому, что мне нужен свой капитан крепости, но еще и потому, что Тассен мне нравился как человек. Не зря я скрупулезно собирал о нем информацию и составлял его психологический портрет.

Верность — вот его главная черта характера. Он остался верен своему другу и его семье, несмотря ни на что. Именно с такими людьми я и буду иметь дело. Но чтобы он стал верным и мне тоже, я должен совершить поступок. Причем поступок с большой буквы и не ради самого Тассена, но ради его друга, на жизни которого, похоже, все уже давно поставили крест.

— Я согласен, — твердо произнес лейтенант и развернулся в сторону выхода из переулка.

Вот и хорошо. Я незаметно облегченно выдохнул.

Маленькая квартирка, которую снимала семья Венсан, находилась в ремесленном квартале Тулона. Неплохой район. Подозреваю, что Тассен и к этому приложил свою руку.

Когда мы ввалились внутрь, то в жилище Венсанов сразу же стало тесно. Нас встретила супруга лейтенанта, невысокая худая женщина с черными, побитыми сединой волосами, которая, со слов Тассена, когда-то много лет проработала экономкой в доме у какого-то графа, пока тот со всем семейством не отправился в столицу. Ей тоже предложили поехать, но Клементина, так звали женщину, не могла оставить прикованного к постели мужа.

Так вышло, что графа отказ Клементины оскорбил и рекомендаций он ей не оставил. Отсутствие рекомендаций автоматически перекрыло ей путь в другие знатные дома. Дворяне очень щепетильны в выборе слуг. Если принимаешь работника в дом без рекомендаций, будь готов стать объектом пересудов.

Теперь Клементина перебивалась случайными заработками в разных местах. Спасала небольшая пенсия мужа и помощь Тассена. А ведь еще есть дочь на выданье. Только без приданого рассчитывать на хорошую партию практически невозможно.

Я окинул взглядом жилище Венсанов и остался доволен. Скромно, но очень чисто. Да и сама хозяйка несмотря на бедность выглядит очень опрятно. И взгляд такой цепкий. Нет в нем подобострастия. Не сломалась эта женщина и не прогнулась. И Тассену искренне рада и не потому, что благодетель, но — лучший друг мужа, считай, член семьи.

После того, как лейтенант нас представил, Клементина изобразила безупречный реверанс, который, я уверен, очень понравился бы моему Бертрану.

После короткого обмена любезностями, нас провели в спальню, где на широкой кровати лежал мой будущий пациент. Когда я его увидел, то чуть было не присвистнул. Даже сильно исхудавший, с ввалившимися глазами и щеками этот мужчина был огромен. Теперь понимаю, как ему удавалось тащить по степи целую неделю на своем горбу немаленького Тассена.

После короткого сканирования тела больного я понял, почему столичный целитель не взялся за него. Тут работы минимум на месяц. И за это время придется потратить большое количество маны. У Тассена просто нет столько денег. Да еще и целитель наверняка не собирался задерживаться в Тулоне надолго.

Заметив друга, Теодор Венсан улыбнулся и тихо произнес:

— А вот и капитан пожаловал… Жаль, не могу тебя обнять. Ты заслужил! Фон Гольц! Фон Брунон! Видаль! Все в сборе, как в старые добрые времена. А этого парня я что-то не припомню…

Голос Венсана был под стать его комплекции. Будто раненый медведь заговорил.

— Шевалье Ренар, — представился я, опережая остальных. — Я здесь, чтобы поставить вас на ноги.

Сказав это, я под изумленные взгляды всех присутствующих, достал из кармана алый и изумрудный круды, и мои руки тут же окутала магическая пелена.

Покачиваясь в седле, я возвращался в особняк. Вспомнив слезы радости Клементины и красноречивый взгляд Тассена, когда я сообщил им о том, что через месяц Тео Венсан сможет встать на ноги, я улыбнулся.

Я прекрасно понимаю, что мой пациент — не кроткая овечка, а, скорее, хищник, получивший увечья во время передела сфер влияния в Западной крепости. Но мне было приятно подарить надежду этим людям. Несомненно, с моей стороны это холодный расчет с целью получения выгоды в долгосрочной перспективе, но все-таки…

Чтобы здесь все заработало так, как я того хочу, придется много всего сделать и поменять. Но начало положено. Кроме того, очень скоро дадут о себе знать хозяева де Рогана. В свете произошедшей шумихи не исключено, что они предложат сотрудничество новому командиру крепости. Признаюсь, для меня это будет идеальным вариантом. Хотя, если учесть тот факт, что они послали на фронтир решать свои дела де Рогана, я не особо рассчитываю на их благоразумие.

Так или иначе в Тулоне еще много работы… Я закрыл глаза и тяжело выдохнул. Хех… Как же некстати активизировался дядюшка Макса. И вот приспичило же ему срочно меня женить. Придется ехать в столицу и разбираться с этим вопросом.

Хотя с другой стороны, рано или поздно эта поездка должна была состояться. Надо же начинать заводить знакомства в высшем свете. Месить грязь на фронтире и бродить по джунглям Тени — не предел моих мечтаний.

Кроме того, я намерен посетить дедулю Макса по материнской линии. Надо бы решить проблему с теткой, нанявшей де Ламара. Кто знает, что ей снова взбредет в ее буйную голову?

Я снова вздохнул и огляделся. А ведь я уже начал привыкать к Тулону. Неплохой городок. Да и меня здесь уже все знают. С этой несостоявшейся дуэлью успел прославиться. Вон, все здороваются и улыбаются. Практически уже свой.

Когда я въехал во двор особняка, на крыльце меня уже ждал Бертран. Спрыгнув с лошади, я передал поводья тут же появившемуся Жереми.

— Какие будут распоряжения, мой господин? — спросил старый слуга.

— Начинай подготовку к поездке, — произнес я, поднимаясь по ступенькам и снимая на ходу перчатки. — Через месяц мы отправляемся в столицу. Жак и Кевин едут с нами.

— Вы решили не оставлять Жака на хозяйстве? — решил уточнить Бертран.

— Нет, — ответил я. — Я нашел ему замену. Завтра утром к нам придет Клементина Венсан. Она будет моей экономкой. Кроме того, она придет не одна, а с дочерью, которая будет моей горничной. Будь с ними приветлив и помоги освоиться. Я хочу, чтобы эта женщина присмотрела за нашим хозяйством в наше отсутствие.

— Да, господин, — безэмоционально ответил Бертран и поклонился.

— И позови Жака, — произнес я, уже переступая через порог дома. — Нам предстоит много работы. Успеть бы все до отъезда…

А потом, усмехнувшись, я добавил:

— Ну же, улыбнись, друг мой! Эрувиль ждет нас!

Конец второй книги.