Вы не авторизовались

Секреты Ротшильдов бесплатное чтение

Эли де Ротшильд-мл.
Секреты Ротшильдов

LE SECRET DES ROTHSCHILD

Elie de Rothschild Jr

Original French edition: LE SECRET DES ROTHSCHILD

Предисловие

Чтобы история, о которой пойдет речь, получила признание, нужно ли ей быть честной? И если да, то всегда ли следует держаться за этику, добродетель или даже принципы, привитые нам отцами? Следует ли не выходить за эти рамки, избегая насмешек или нападок благонравной публики?

За всю свою жизнь я нечасто совершал аморальные поступки, но даже когда они случались, то никому не вредили: ни конкретным людям, ни обществу в целом. Уж тем более не вредили они дальней родне, с которой у меня формально нет родственной связи.

Тем не менее вы и представить себе не можете, на что мне пришлось пойти, чтобы эта книга увидела свет. Я шел на уловки, обман, исчезал на несколько лет, менял личные данные. Проявлял, несомненно, фамильные черты одной из известнейших в истории семей. Но, когда вы становитесь элементом легенды или считаетесь ею, а ваше имя в большей части мира вызывает презрение или не менее сильное восхищение, приходится идти обходным путем.

Во многих случаях второй паспорт оказывался мне полезен настолько же, насколько и первый, и помогал сбежать, чтобы писать книгу. Потому что у меня должно было получиться. Извлекать выгоду из ситуации простительно, а вот упускать представляющуюся возможность – нет.

Мы всегда неправы перед теми, кто считает правыми только себя. Будь то водитель такси, который с непоколебимой уверенностью рассказывал мне, что обществом правят евреи, и безо всякой злобы транслировал экстремистские стереотипы, появившиеся по меньшей мере сто лет назад. Или же продавец деловых костюмов, который безо всякого страха представлял мне более изощренную теорию, согласно которой в большей части бед на земле виноваты Ротшильды. Все эти люди, сами того не понимая, способствуют масштабной пропаганде, которая совершенно не идет на пользу будущим поколениям.

Речь пойдет о некоторых моментах из необычной жизни одного еврейского семейства – семьи Ротшильдов. Они крайне редко выступают с заявлениями, но уже более двухсот шестидесяти лет всегда оказываются связанными с происходящими событиями.

Безусловно, я мог, как настоящий историк, последовательно изложить на бумаге все то, что составляет эту сагу, похожую то на сказку, то на трагедию. Однако, по аналогии с буквой и духом закона, между буквой и духом истории я выбрал второе, добавив собственные умозаключения. Эти выводы, не всегда лестные для тех, кого они касаются, и еще в меньшей степени для человечества в целом, помогут развенчать тайну Ротшильдов. Я изучил их биографии, сопоставил порою противоречивые свидетельства и восстановил цельный образ, более всего похожий на правду. На мою правду, заметят скептики.

Верите вы или нет, но с 1744 года совершенно не изменились ни человек, ни его реакции, ни его ценность. Сегодня, однако, аудиторию сложно заинтересовать, а у новых средств массовой информации, которых в избытке, низкое качество (хотелось бы думать, что вы со мной согласны). Нередко, чтобы удовлетворить все более нетерпеливых читателей, они способны лишь представить выводы, зачастую несправедливые.

Надеюсь, что я избежал таких ловушек, и вы вслед за мной узнаете о стремлениях и мотивах тех, кто вызвал во мне восхищение или негодование. Им я и посвятил этот скромный труд.

Евреи в Средние века

Люди рождаются равными. Или почти равными. У всех нас одинаковый набор генов. Но попробуй пойми, почему одни бегают быстрее других, почему одни умные, а другие нет. Это естественное соперничество заложено в нашей природе.

Вначале были евреи, и создали они множество религий. После столетий размышлений и смирения они, кажется, предусмотрели все вопросы: мудрости, морали, семьи, войны и даже здоровья. Но они упустили один нюанс, который им дорого обойдется и изменит облик мира, – потребность созидать и все подвергать сомнению, которая так хорошо характеризует человеческую природу.

Дело в том, что среди их же сородичей неведомо для них скрывались инакомыслящие с самыми разрушительными идеями. Из ядра иудаизма, возможно, из наиболее добродетельной его части вышел один еврей-новатор, который в одиночку собрал вместе всех отвергнутых иудаизмом (а их оказалось много). Он создал для них иные, более открытые правила.

Слоганы «Любите друг друга» или «Первые станут последними», которые предложил этот гениальный ясновидец, предупредив век рекламы, откликнулись у миллионов отверженных, рабов и бедняков. Последние обрели надежду: если они не счастливы в этом мире, то после смерти смогут по меньшей мере улучшить свое жалкое существование, попав в рай!

Программа оказалась революционной, если не сказать подрывной: так сочли фарисеи – евреи-хранители Храма Иерусалимского, которые образовывали небольшую привилегированную касту, жадную до власти. Они и пожаловались наместнику римского императора в Иудее префекту Понтию Пилату и после непродолжительной борьбы добились смертной казни для Иисуса Христа, революционера или зануды-неудачника – считайте его, кем хотите. А его последователи христиане заявляли всему миру, причем весьма несправедливо, что их пророка распяли евреи. Было бы обоснованнее обвинять в этом только фарисеев!

Здесь, на мой взгляд, и лежат истоки антисемитизма, каким мы его знаем сегодня и каким он передается из поколения в поколение около двух тысяч лет.

Став самой сильной религией и получив новую интерпретацию при восточно-римском императоре в 380 году, христианство сметало все на своем пути. Оно преследовало одну-единственную цель: расширять ареал своего распространения, чтобы покорять как можно больше народов, без конца привлекать новых верующих, даже прибегать к пыткам для триумфа веры. И все это вопреки заветам создателя христианства Иисуса, который, будучи святым еще при жизни, не причинил зла ни одному живому существу.

Евреи ничего не меняли в практиках иудаизма, и переход в их религию остался настолько трудным, что для гоев (неевреев) было проще не менять религию. Дело в том, что евреи ведут родство по матери, другие способы перейти в иудаизм очень сложны. Гои из-за отсутствия перехода религиозной принадлежности по наследству перетянули к себе всех отверженных. Вскоре они решили, что евреи, которые жили мирно и скромно, но считались виновными в смерти ставшего мессией пророка, остаются угрозой для установленного превосходства.

Безжалостно расправляясь со всеми другими противниками, они, что удивительно, пощадили 144 000 «сынов израилевых». Таким образом они последовали пророчеству из Откровения Иоанна Богослова, согласно которому под страхом самой страшной Божьей кары этих евреев надлежало оставить в живых.

Наконец, большая часть христиан внезапно объявила богатство и прибыль порочными и потому неизбежно ведущими в ад. Евреи же потребовались им для того, чтобы отправиться на передовую в борьбе со скверной. На евреев был возложен самый грязный труд, например, связанный с деньгами, к которым христиане предпочитали как можно меньше прикасаться. Таким образом, евреи, которых использовали как живой щит против порока и греха, запустили экономику и начали вливать в нее жизнь.

Этого показалось мало, и для евреев ввели правила с настолько суровыми наказаниями (вплоть до смертной казни), что их существование превратилось в сущую пытку.

Со Средневековья Церковь и феодалы, избегая смешения населения, решили отделить евреев и собрать их в гетто. Эти своего рода тюрьмы-лагеря, примыкавшие к городу, закрывались на ночь и на выходные. Там-то евреи, выдворенные за городские стены, и стали налаживать свой нищенский быт.

Отверженные обществом за инаковость, теперь они могли в закрытой среде совершать собственные обряды, не представляя угрозы для христианской власти. У них не было права владеть землей, они платили высокую арендную плату, сталкиваясь с постоянно растущими налогами, которые пополняли карманы феодалов и духовенства.

Евреям, считающимся нечистыми, оставили только занятия, связанные с деньгами. Проклятые христианским Богом, они были нужны для торговли: только у них было право продавать и покупать в различных королевствах необходимые продукты и обменивать валюту. А у каждого, даже самого маленького города в обращении были свои деньги^[1].

Чтобы евреи не пользовались теми же правами, что и добропорядочная публика, их обязали носить на виду желтую звезду в качестве знака отличия, а евреек – полосатый платок. Им было предписано расступаться и кланяться каждый раз, когда они встречали христианина, они не могли задерживаться на улице дольше, чем нужно, посещать общественные сады. Им не было дозволено приближаться к кафедральным соборам, останавливаться на постоялых дворах; на рынке они должны были дождаться, пока свои покупки закончат христиане. В домах надлежало затемнять стекла в окнах верхних этажей, чтобы сквозь них не видеть добропорядочную публику. Их письма проходили цензуру: перед передачей адресату корреспонденцию прочитывал и одобрял почтальон. Наконец, за пользование почтовыми экипажами с них брали в два раза больше, чем с других клиентов.

Для них, исключенных из общественной жизни, были официально под запретом занятия, которые считались благородными: сельское хозяйство, плотничество, медицина, нотариальное дело. Также запрещалась продажа оружия, сырья, шелка и специй.

Эти повинности и принудительная специализация на занятиях, связанных с покупкой, продажей и приемом заказов от королевств и населения, позволили сделать состояние некоторым евреям. Его, впрочем, составляли только звонкие металлические монеты: по закону у евреев не могло быть собственности за пределами гетто. Не имея прав вложить вырученные деньги во что-либо, они веками жили в весьма скромных условиях.

В это же время феодалам, живущим в роскоши и расточительстве, владеющим землями с тысячами душ в услужении, удивительным образом не хватало наличных на свои потребности и планы.

Несчастье одних оказалось прибыльным делом для других: некоторые «рабы» в последствии ссуживали средства своему господину. Их называли придворными евреями, а позднее – банкирами. Быстро забылось, что занятия, связанные с деньгами, были им навязаны исключительно в интересах Церкви и феодалов.

Монархи не умели считать, не имели представления об экономике и финансах, их постоянно обкрадывали собственные слуги. И поэтому вскоре управление имуществом и делами доверили евреям, которые, приблизившись к своему угнетателю, становились все более и более незаменимыми для благополучия королевств.

Ложь распространяется быстрее, чем правда. В Истории остались имена лишь тех, кто заставил о себе говорить, а именно самых успешных торговцев. При этом подавляющее большинство евреев наравне с неевреями продолжали жить в скромных, даже чересчур скромных условиях.

Рождение мифа

Возьмем Германию, или Священную Римскую империю германской нации, XVIII века: город Франкфурт – это 32 000 христиан или тех, кто себя таковыми называет; добавим к ним 10 % от этого числа – евреев, которые теснятся в гетто рядом с городом.

Франкфурт – единственный город, который стоит на пересечении пяти основных транспортных артерий, связывающих его с Нидерландами, Венецией, Любеком, Гамбургом, Бременом и другими столицами будущей Германии и стран Северной Европы. Благодаря Майну, впадающему в Рейн, город имеет доступ к одному из крупнейших путей торгового судоходства, что дает очевидное преимущество в транзите товаров и, как мы увидим позднее, сыграет ключевую роль в этой истории.

С XII века евреи изгнаны из городов, поскольку считаются опасными для христианской веры. Но следует отметить, что услуги, которые они оказывают коммунам, незаменимы для функционирования экономики. Некоторые ганзейские города, например, Гамбург или Бремен, постепенно смягчают ограничения, чтобы во имя всеобщих интересов повысить продуктивность.

В противовес княжествам и герцогствам, проявляющим все большую терпимость, если не сказать либеральность, во Франкфурте, центре курфюршества Гессен, при деспотичном Фридрихе II сохраняются крайне антисемитские порядки. Последний вместе со своим сыном Вильгельмом Гессенским неукоснительно следует изжившим себя средневековым нормам.

Там-то 23 февраля 1744 года и появляется на свет Майер Амшель Ротшильд, четвертый ребенок в бедной религиозной семье из франкфуртского гетто. У его родителей крохотное темное помещение, в котором они торгуют ветошью, подержанными вещами, украшениями, меняют деньги, медали, – эдакая неплохо организованная лавка старьевщика. Там же располагается семейный очаг.

Наиболее важный и наиболее используемый инструмент – это весы. Здесь умеют распознавать драгоценные металлы даже глядя на гравировку и надписи (потому что они зачастую фальшивые). Здесь без конца взвешивают монеты: определить их реальную ценность можно только по весу золота, серебра или меди. Часто ключом к успеху обменной операции становится верный расчет обменного курса для различных валют.

В доме, который служит еще магазином и складом, в спартанских условиях живут две семьи, порядка двенадцати человек. На этих же восьмидесяти квадратных метрах ведется торговля – темные комнатки завалены запасами и товарами на продажу. Наверху нет света даже средь бела дня, воздух спертый, потому что окна заколочены, как того требует подлый закон, защищающий христиан от дурного взгляда евреев (были бы они и вправду опасными!).

В узеньком переулке живет сотня человек. С годами, по мере рождения детей и приезда новоселов, их станет три тысячи. На этой земле изгоев все они, как могут, обустраивают свой быт, ютясь в тесных, загроможденных жилищах.

Нехватка места определенно сказывается на стоимости недвижимости. Кто сказал, что чем дороже, тем красивее? Евреям разрешено покупать только в гетто, и из-за ограниченной площади цены в этом депрессивном квартале взлетают выше стоимости лучшего жилья буржуа. В переулке нет ни сточной канавы, ни канализации: из-за отбросов, скапливающихся прямо на земле, стоит невообразимый смрад, а воздух полон болезней…

От них несколько позднее (в 1755 году) и умрут родители Майера Амшеля, завещав одному из своих сыновей тот путь, благодаря которому мы о нем знаем.

В закрытых кварталах, охраняемых, как тюрьмы, с минимальными свободами, но максимальными податями и сборами приходится выживать всем евреям Европы. С ними обращаются почти как со скотом, держа в загонах и ставя метки.

Чтобы свести концы с концами, еврейские семьи занимаются торговлей самого разного рода. У них нет даже права на фамилию, зачастую вместо нее используются название дома, прозвище или профессия.

На двери в дом в переулке Юденгассе (дословно: еврейском переулке) в качестве украшения висит красный щит. Проживающую там семью зовут Ротшильд, что по-немецки и значит «красный щит».

Когда в эпидемию оспы с разницей в несколько месяцев умирают оба родителя Майера Амшеля, ему всего одиннадцать лет. Отец уже научил его менять деньги, из трех братьев он старший и должен отделиться от семьи, потому что жизнь обходится дорого.

Его опекуны обращаются к банкиру в Ганновере, который берет мальчика на испытательный срок в качестве стажера. Так начинается его независимая жизнь в нескольких сотнях километров от Франкфурта.

Как заведено, дети из бедных семей должны быть самостоятельными или по меньшей мере самодостаточными, иначе они рискуют оказаться на улице с протянутой рукой или попасться разбойникам (что по меньшей мере дает перспективу на будущее!).

Но Майеру Амшелю благодаря навыкам, переданным родителями, такой расклад не грозит. Он унаследовал весьма живой характер и, несмотря на юные годы, весьма развит. Майер Амшель имеет немало знаний в различных областях, хорошо читает, но на этом его умения не заканчиваются. Он быстро, очень быстро считает и умеет вести себя со взрослыми.

Все общение происходит на трех языках. На немецком разговаривают с клиентами, иврит используется для молитв. Для общения в узком кругу клана, не на глазах у широкой общественности, нужен идиш, смесь немецкого и иврита, которая запутывает врага и с давних времен позволяет евреям опознавать своих. Тот, кто не говорит на идише, не может быть евреем и потенциально представляет опасность для общины.

Отец ничего не скрывает от сына с малых лет: рассказывает ему о политической ситуации, тем самым развивая ребенка. Уже в детстве мальчик знает об антисемитизме, о насилии (в тот момент как раз разгорается Семилетняя война, которая сначала охватывает Пруссию, Австрию, Францию, Россию, Саксонию, Швецию, то есть почти всю Европу: повсюду идут сражения), а также о делах в семейной лавке, которые, несмотря на шаткое положение, все-таки позволяют прокормиться.

В том возрасте, когда большинство детей умеют разве что резвиться в песочнице, Майер уже чувствует себя обязанным следить за тем, как ведется обмен товарами с клиентами и поставщиками. Он рад оказаться полезным, когда под надзором матери передает покупателям деньги.

Он везде следует за отцом, даже ходит с ним к нотариусу. У него в руках старый бумажный мешок как будто бы с обедом, а на самом деле – со всеми семейными сбережениями. Мозес, его отец, при этом держит на виду маленький кожаный портфель на случай, если от дома их выслеживают воры. Кто бы мог представить, что основная сумма доверена ребенку?

В конторе Майер помогает со всеми процедурами и, подобно стражу Храма, бережет деньги до тех пор, пока все документы не подписаны. Отец подает знак – сын с достоинством достает деньги из мешка и выкладывает их на стол перед продавцом. Мальчика переполняет гордость, ведь он сыграл самую важную роль в сделке: принес монеты!

На этом его участие не заканчивается: Майер Амшель очень рано начинает обслуживать клиентов, понимать, как обходиться со счетами, как заполнять налоговые декларации. В том числе узнает, что такое занижение сумм, серые доходы и теневая экономика… А только так и выжить, когда дела идут ни шатко ни валко. Чтобы достойно существовать и кормить семью, нужно считать каждый грош.

Слово «благотворительность» также ему знакомо. Каждый раз, когда отец подает милостыню, он передает монету через сына. Тот радуется, видя признательность в глазах нищего.

Наконец, благодаря урокам раввина, наш добродушный малый узнает о праве, морали и ценности данного обещания. Занимаясь вместе с отцом делами, он, конечно, понимает не все термины, но по сравнению со сверстниками у него есть хороший задел. У Майера Амшеля несомненная склонность к торговле и банковскому делу, именно это и нравится видному придворному еврею Вольфу Якобу Оппенгеймеру.

Он-то и берет мальчика под свое крыло сразу после смерти родителей. Майер работает и улучшает казавшиеся даром свыше способности, которые в действительности всего лишь отражение знаний, переданных родителями.

Его новый покровитель Оппенгеймер происходит из семьи, которая многие поколения служит императору Австрии, вхожа в приемные князей и аристократов, ведет дела далеко за пределами Ганновера по всей Германии до самой Вены. Этот человек в плотно сидящем сюртуке и рубашке с жестким высоким воротничком весьма влиятелен и играет роль (для многих желанную) посредника, доверенного лица, эксперта и советника по всем вопросам. Прежде всего, финансовым.

Он постоянно оказывает небольшие услуги государям, которым вечно не хватает денег: на снабжение армии, на покупку драгоценных тканей, украшений для любовниц, на деликатесы, вино, табак, оружие, специи…

Оппенгеймер помогает в надзоре за владениями и в сборе податей. С каждых доверенных сделок или проектов получает процент. Он обладает огромным влиянием и занимает прочное положение – настолько он нужен своим прославленным клиентам, которые не слишком сведущи в финансовых вопросах.

Так вот, Оппенгеймер быстро понимает, что у юного Майера Амшеля потрясающая память и талант обращаться с цифрами. Для банковского предприятия он – большая ценность. Мальчик, который быстрее остальных считает, понимает и принимает решения, вскоре становится любимчиком своего покровителя.

Оппенгеймер учит его нумизматике (науке о древних медалях и монетах), а также искусству обмена, имеющему первостепенное значение в стране, где каждый округ чеканит собственные деньги. Население вынуждено обращаться к менялам каждый раз, когда переезжает во владения другого монарха, даже если они находятся близко друг к другу.

Это может быть Саксония, Ханау, Дармштадт, Кассель или Веймар. Священная Римская империя германской нации состоит из более чем трехсот пятидесяти герцогств и княжеств. Все эти разные монеты юному Майеру Амшелю необходимо знать настолько хорошо, чтобы с легкостью менять валюту, помня курс каждой.

Он также учится экономике – искусству следить за тем, чтобы всегда тратить меньше, чем зарабатываешь. Познает стратегию – способность оставаться честным и при этом уговаривать как можно больше потенциальных клиентов на покупку, продажу или обмен. Ибо прибыль определяется количеством сделок, осуществленных за момент времени.

* * *

С 1756 года бушует Семилетняя война. Ганновер находится под управлением английской короны, благодаря чему Майер Амшель узнает, как вести дела с необычными зарубежными клиентами, освобождается от предрассудков и учится быстро реагировать.

Через несколько лет он заслужит репутацию эксперта по монетам и медалям, завоюет симпатии богатых клиентов. Среди них генерал фон Эсторф, очень важный клиент банка, который и поручает Майеру Амшелю первые продажи.

С начала их общения генерал замечает, что при обмене одной и той же суммы, например, 100 ливров, кассир дает ему 128,46 талеров, а маленький Майер Амшель – 138,46 талеров. Старик думает, что банк ошибается в его пользу, но не решается сказать об этой неточности. Он всегда оставляет 10 талеров на чай мальчику, который предсказуемо возвращает их в кассу, чтобы счета сходились.

Таким образом Майер Амшель применяет правило, которое он усвоил от отца: «Делай клиентам подарки, чтобы каждый раз, когда у них появляется новое дело, они сохраняли тебе верность и сторицей воздавали тебе за то, что ты помог им заработать». При этом Мозес вряд ли бы одобрил придуманную его сыном «схему» на основе той формулы, которой сам же его научил.

Безусловно, она не влечет никаких неприятных последствий: в конце концов, в счетах нет ошибок, причем как для клиентов, так и для банка. Генерал, как и многие другие покупатели, берет в привычку всегда благодарить своего маленького благодетеля за проведенные сделки. Он ворчит каждый раз, когда его обслуживает другой кассир, и это замечают в конторе.

Для покровительственного отношения, однако, никто не находит никаких причин, кроме юного возраста, и поэтому считается естественным, что клиенты сами выбирают, кто будет вести их дела. Самые лояльные систематически доверяют свои интересы Майеру Амшелю, людьми «случайными» занимаются другие служащие. Никто не считает необходимым пересматривать такое распределение обязанностей.

Помимо обмена валюты, Майер Амшель занимается самыми разными вопросами. Покровитель поручает ему все больше задач доверительного или деликатного характера.

Продвинувшись в компании, молодой человек начинает ходить на биржу за несколько домов от конторы, куда относит поручения на покупку или продажу. Его назначают помощником биржевого маклера – теперь он следит за действиями конкурентов на рынке и сообщает брокеру, какая складывается тенденция.

Он также проводит экспертизу монет и медалей в обращении и оценивает их стоимость, которую затем (впрочем, все реже и реже) заверяет его начальник. Когда Майер занимается расчетом процента, самой ненавистной среди бухгалтеров работой, то делает это быстрее и легче, чем кто-либо. Здесь и проявляется польза раннего образования, полученного от отца: благодаря простым играм его мозг был натренирован с самого начала жизни.

Почти восемь лет Майер Амшель работает у Оппенгеймера. Последний остается крайне разочарован, когда такой образцовый сотрудник решает уйти. Тем более все успели привязаться к расторопному добродушному молодому человеку, ставшему ценным ресурсом банка.

За несколько месяцев до ухода Майера, пожелавшего воссоединиться с оставшимися родственниками в родном гетто во Франкфурте, Оппенгеймер делает все, чтобы переубедить юношу.

Он называет Франкфурт худшим местом на земле, в частности из-за антисемитских законов, которые уже нигде больше не применяются. Он предлагает значительно повысить жалование и при этом облегчить рабочие задачи. Но все тщетно: Майер принял решение, и вопрос о том, чтобы остаться в Ганновере, перед ним не стоит.

* * *

Итак, Майер Амшель, который до двадцати лет не виделся со своими близкими, завершает обучение. По грошам накопив кое-какие сбережения, он наконец возвращается в душное франкфуртское гетто и снова занимает семейный дом.

В действительности ничего или почти ничего не изменилось. Его встречают братья: Мозес, который занялся ростовщичеством и торговлей старьем, и болезный меняла Калман. Объединившись с ними, Майер Амшель вкладывает в новое дело не только свои сбережения, но и экспертные знания, опыт в оценке редких медалей, украшений и антиквариата.

Вскоре по возвращении в родной город молодой Ротшильд решает разыскать юную Гутле, или Гудулу, знакомую со школьной скамьи. Девушку, при виде которой сильнее билось его сердце.

Живет ли она все еще здесь? Майер Амшель направляется в синагогу, где почти никто не вспоминает, кто он такой. Наконец его узнает раввин, которому он рассказывает о годах в Ганновере и спрашивает о друзьях детства, назвав мимоходом и Гутле.

Раввин сразу смекает, что истинный интерес Амшеля вызывает лишь единственная упомянутая девушка. А уж раввин знает все, на то он и раввин. Ответ не заставляет себя ждать: Гудула стала еще краше, но вот незадача! Она до сих пор не замужем!

Слова раввина вдохновляют Майера на действия. Он узнает о привычках Гудулы и на следующий день в то время, когда она должна направиться в синагогу, ждет у ее дома.

Расчет был прост: случайная встреча – они узнают друг друга – крепкие объятия – они не могут вдоволь наговориться и решают обязательно увидеться вновь. Эту сцену он представлял в голове всю ночь. Но Гутле появляется вместе с отцом, и Майер вынужден ретироваться. Все всегда идет не так, как предполагаешь, как говаривала его мать. Нужно посмотреть на вопрос иначе, прежде чем предпринимать новую попытку.

На следующий день он при полном параде предстает там же в тот же час. Нежданно-негаданно начинается проливной дождь. Улицу заливает грязью. Дом, перед которым стоит Майер Амшель, далеко не самый бедный в гетто: видно, что его обитатели живут в достатке. Дома в гетто деревянные, но декор, резьба и отделка у каждого здания различны.

У самых зажиточных евреев, заработавших своим ремеслом состояние или получивших его по наследству, дома выглядят ухоженно. Лучше вызывать зависть, чем сочувствие. О внутреннем убранстве говорить не будем, его едва видно с улицы; разве что выделяются красивые расшитые занавески из плотной ткани. По многим же другим лачугам видно, что они еле сводят концы с концами.

В гетто все устроено так же, как и в любом другом квартале: можно найти обеспеченные семьи, но их значительно меньше, чем бедняков. Однако, если верить всему, о чем с завистью и подозрением рассказывают христиане, предполагается, что все евреи живут в одинаковых условиях: богачи-оппортунисты купаются в излишестве. Нищеты этого района достаточно, чтобы убедить каждого, что роскоши в действительности куда меньше, чем в их воображении.

Но вернемся к Майеру Амшелю, который промок до нитки и замер, в то время как девушка (возможно, Гудула, он с трудом различает) выглядывает из окна дома напротив: она его не видит и, понятное дело, решает не выходить на улицу.

Наш герой возвращается домой мокрым и сконфуженным. Мозес готовит еду, Калман сидит в кресле-коляске, читая молитвенник. Оторвав глаза от книги, он иронично замечает: ну да, другие уже зубы сломали об эту девицу, вернее, о ее отца. Старик держится настороже, желая дочери исключительно блестящей партии. Еще не появился тот, кому бы эта задача была по силам!

Гудула, дочь Вольфа Соломона Шнаппера, биржевого посредника и поставщика двора соседнего княжества Мейнинген, конечно же, знает о возвращении Майера Амшеля. Его нежные взгляды в былые времена не оставляли девушку равнодушной. Теперь же, когда он вернулся, она с трудом его узнала.

Разговор с подругами об Амшеле занимает ее всю службу в синагоге. Они стоят на балконе, как в театре, глядя сверху на мужчин, сосредоточенных на псалмах. У женщин тоже есть молитвенники для пения, но они по большей части заняты разговорами – столько нужно обсудить! Мужчины же поют, покачивая головами для концентрации.

Время от времени раввин поднимает глаза, бросает взгляд на балкон и для привлечения внимания кашляет, призывая слишком шумных прихожанок к порядку. На несколько секунд они замолкают, переводя дух, – наступает тишина. Раввин возвращается к молитвам, а женщины – к неугомонной болтовне.

Наконец, служба заканчивается. Все словно чувствуют облегчение и расходятся. Сквозь толчею Майер Амшель стремится к дверям, чтобы поздороваться с Гутле и ее отцом. Они поспешно уходят: Шнаппер тащит за собой дочь, которая не может даже обернуться. Она смеется – уж больно комичная ситуация, пусть отец и продолжает ее подгонять.

В следующий раз Амшель видит, что они идут в магазин тканей. Он час ждет их на улице, только чтобы поприветствовать. Не выдержав, он заходит в лавку и узнает, что Шнапперы вышли через задний ход. Такая игра в кошки-мышки продолжается еще несколько недель, в течение которых Шнапперы перепробуют все, чтобы избежать встречи.

Дело в том, что отец Гутле не рад интересу, который Майер Амшель проявляет к его дочери. В молодом человеке нет ничего особенного, и к тому же он беден. Его мать и отец умерли слишком молодыми, уж не от сглаза ли? И какое будущее он обеспечит Гутле?

Ревностно оберегая свое сокровище, Вольф Соломон не доверяет Майеру Амшелю и наказывает дочери избегать с ним встреч. Послушная девушка так и поступает. Но в узком переулке гетто дома стоят совсем рядом, и эта близость сводит на нет все попытки. Они продолжают регулярно встречаться даже без всякого умысла.

Майер Амшель по возможности здоровается со Шнаппером. Старик же настроен серьезно и не теряет бдительности. В ответ он удостаивает юношу лишь жестом приветствия, будто говоря: «Все-то ты правильно понимаешь! Даже не думай обо мне и не лезь к моей дочери!» Шнаппер своим поведением в конце концов подрывает решимость молодого человека: он все реже ходит в синагогу, сосредоточивается на делах и не думает о Гутле, которую считал своей суженой.

* * *

В магазине Ротшильда дела тоже идут не блестяще: редкие клиенты по большей части уходят без покупок. Прилавок завален товарами, которые не вызывают особого интереса.

Несколько рулонов ткани, блестящие подсвечники и рядом поблекшая посуда. На подушечке для медалей под стеклом витрины чернеют пустые места. Прямо на земле лежат мешки со специями, рядом будуарный столик и не слишком новое кресло, в котором успели посидеть все посетители магазина.

Еще есть позолоченные маятники, на стенах в красивых резных рамах зеркала, от времени покрывшиеся крапинками… Единственное, что приносит прибыль, – это обмен денег, которым семья занимается 70 % времени. Эта деятельность позволяет выживать, но не более.

Быстро вникнув в ситуацию, Майер Амшель предлагает братьям радикально изменить подход к работе с клиентами и представляет им план действий по улучшению продаж. Для начала нужно понизить цены не меньше, чем на 30 %.

Мозеса и Калмана это предложение не убеждает, они считают наценку слишком низкой. Майер возражает, что следует увеличить объем продаж. В магазине проводят генеральную уборку, на всех товарах мелом указывается новая цена. Наконец на входе появляется вывеска для привлечения клиентов. На следующее утро публика, заинтригованная объявлением о скидках, прибывает.

Амшель оставляет братьев у прилавка, а сам отправляется на франкфуртскую ярмарку, где неизменно торгуют привлекательными для покупателей товарами. На сбережения он решил приобрести редкостей для своей лавки: антиквариат, безделушки, дорогие мелочи, предметы коллекционирования.

От своего отца, а затем и от Оппенгеймера он усвоил: чувство прекрасного и пристрастие к красивым вещам способствуют росту продаж.

Торги идут хорошо. Прибыль приносит выгодная покупка, а не перепродажа – это универсальное вечное правило он применяет всю жизнь. Он ходит по рядам, осматривая каждый стенд, оценивает некоторые предметы и спрашивает о них продавцов. Майер использует опыт своего бывшего наставника, которого он повсюду сопровождал, наблюдая, как ведутся торги.

Он пробует сбивать стоимость, взамен предлагая большие объемы покупки. Он обещает забрать товар сразу, а при небольшой уступке заказать вдвое больше через десять дней. Некоторые поддаются на уговоры, другие его не слушают и посылают к черту. Но, что бы ни происходило, он сохраняет хорошее настроение.

После нескольких часов переговоров уставший и нагруженный товарами, как мул, Майер, наконец, собирается домой. И тут по неподражаемой походке узнает старого знакомого: да это же генерал фон Эсторф! Один из его бывших ганноверских клиентов.

Будучи еще совсем ребенком, он помог генералу не попасть в лапы мошенников, которые пытались продать ему олово, раскрашенное под золото! Юный Амшель разрушил хитрый план злоумышленников, предупредив генерала и сорвав сделку. Тронутый этой невероятной инициативой, генерал не забыл своего маленького благодетеля.

Генерал радуется старому знакомому во Франкфурте и становится ему влиятельным покровителем. Для начала он представляет Майера давнему другу Карлу-Фридриху Будерусу, одному из управляющих Вильгельма IX, будущего курфюрста Гессен-Кассельского. Лучшего стечения обстоятельств и не придумать.

Произошедшую с маленьким Амшелем историю рассказывают в мельчайших деталях, пусть и преувеличенных с годами. Попытка мелкого мошенничества превратилась в государственный заговор, захватывающий рассказ потерял в правдоподобии, но приобрел эпический масштаб.

Красноречие генерала в итоге заставляет Будеруса заинтересоваться Амшелем. Вскоре молодого человека представляют самому венценосному наследнику, большому любителю редких медалей.

Вильгельм IX Гессенский, наследник Фридриха II, состоит в родстве с королем Дании, приходится шведскому королю шурином, а позже становится тестем прусскому королю Фридриху-Вильгельму II. Будучи внуком английского короля Георга II, он женится на своей двоюродной сестре – одной из дочерей Георга III – и таким образом становится его зятем.

Этот весьма состоятельный курфюрст держит свои владения в ежовых рукавицах. Вильгельму поручено управление наемной армией отца из нескольких тысяч солдат, которые всегда готовы идти в бой за того, кто им платит. Его основным заказчиком является Англия, которой все время нужны люди, готовые умирать в интересах королевства, при этом не создавая последствий.

По сравнению с регулярной армией наемники действуют жестче и быстрее. Их не связывает кодекс чести, у них нет флага, они не носят опознавательных знаков и привыкли к самой грязной работе, действуют тайно и никогда не называют заказчика.

Наконец, для своего хозяина или даже владельца, если только они не его собственность, наемники являются неисчерпаемым источником дохода. Этот доход увеличивается еще больше, когда наемник погибает и заказчик обязан оплатить дополнительные суммы за каждого убитого или даже раненого, которого нужно вновь поставить на ноги или заменить.

Армии «под заказ», которые очень дорого обходятся всем государствам, характеризуют политические и военные реалии в то время: страны без конца провоцировали друг друга на конфликты. Нередко наемники воевали против тех, кому в недавнем прошлом служили.

Сказка

Вернемся к Майеру Амшелю, для которого быть представленным государю – это уже знак признания. Напомню, что речь идет о бедном еврее из гетто, который больше привык общаться с прислугой или приказчиками, чем с теми, кто им платил.

Он берет с собой лучшие монеты и медали, которые обычно не показывает и держит для знатоков. Амшель хочет показать их курфюрсту, чтобы продемонстрировать свои знания и, возможно, установить прочные отношения.

Вильгельм его принимает. Сначала ухмыляется при виде скромного молодого торговца, посмевшего перешагнуть порог его покоев, но, пообщавшись, очаровывается. Он совершенно не ожидал встретить любителя шахмат. Вильгельм, не лишенный таланта к этой игре, решает преподать урок проходимцу. Вопреки всем ожиданиям, Майер Амшель довольно легко одерживает над ним верх и даже осмеливается дать государю несколько советов.

Вильгельм в восторге. Он хвалит Будеруса за такую находку, ведь молодой еврей-стратег смог по крайней мере его развлечь. Как только партия заканчивается, заскучавший монарх, а вслед за ним и его интендант, удаляются.

Майер Амшель остается один в огромном зале с роскошным убранством. Ничто не ускользает от его взора: ковры, бюро, комоды, картины, парча, обои, деревянная обшивка по всей высоте стен. А потолки, украшенные лепниной, во дворце такой высоты, что кружится голова.

В зале не меньше десятка зеркал, которые идеально сочетаются с двумя огромными свечными люстрами, начищенными до блеска. Зажигать и гасить в них свечи можно только по одной – и для этого нужно двое слуг! А им надо платить, давать кров и одежду, следить за их опрятностью. А чтобы управляться со слугами, нужны еще другие люди в услужении! Так можно продолжать до бесконечности!

Как государь смог в одиночку скопить такое состояние, в то время как простые трудяги ничего не достигают?

Майер Амшель не в первый раз оказывается в монаршем замке. Он сопровождал визиты Оппенгеймера к соседскому ландграфу в Ганновере. Уже тогда восхищение смешивалось со справедливым желанием получить привилегии и все самое лучшее.

Сейчас же его покровитель помогает ему спуститься с небес на землю: он объясняет, что то, чего невозможно достичь упорным трудом за всю жизнь, для аристократов высокого происхождения лишь отправная точка. Деньги неизбежно приходят туда, где они уже есть, – туда же, где с самого начала нет средств, их никак не привлечь.

Все еще витая в облаках, Майер Амшель выходит из салона и идет по коридорам замка. За случайно приоткрытыми дверями он пытается разглядеть прочие диковинки. Какие пространства! Какое убранство! Какая роскошь!

Сидя в экипаже, он перебирает в памяти впечатления от поездки: прибытие во двор к парадному входу, людей, которые только и делают, что ждут своего господина и прислуживают ему. А нескончаемые парки и сады, разбитые исключительно для этого невежественного счастливчика и для его двора! Если он в шахматы играть не умеет, что он вообще умеет? Вероятно, мало что.

Картинки сменяют друг друга в голове Майера, пока он едет домой. На величественном камине стоит огромный бюст из гипса. Да какой там гипс, конечно же, из мрамора! Несомненно, это отец или дед курфюрста, который также вряд ли в чем-то разбирался в свободное от позирования время.

Тем временем возвращается Будерус, который не забыл о приведенном им госте. Он предлагает вернуться на следующей неделе и привезти с собой для продажи самые красивые предметы. Если курфюрст будет в добром расположении духа, то примет его.

При этих словах они проходят в подсобную комнату, своего рода прихожую между покоями принца и каморками для хозяйственных нужд. На простом столе лежат два столовых прибора.

Сразу видно различие: там, где разрешено сидеть прислуге, уже нет ничего красивого, нежного или восхитительного. Ни на столе, ни на стенах. Слуги ходят по стертой, местами сколотой глиняной плитке, прослужившей не одно десятилетие. Одни – счастливчики! – пошли в услужение добровольно, других же заставила нужда.

Ничего общего с парадными залами, где паркет выглядит как новенький и, даже немного почернев, все равно блестит!

Через неделю, как договорились, Майер Амшель направляется к государю. Для такого случая он арендует экипаж, в котором нет и толики той пышности и блеска, что у кареты суверена, присланной за ним в первый раз.

Экипаж плетется по разбитой дороге, спотыкаясь, подпрыгивая и ударяясь на каждой яме. Через три часа пути Майер чувствует полное изнеможение. От просиженной подушки на пассажирском сидении никакого облегчения.

По прибытии в замок его провожают в приемную. Здесь, в ожидании государя, в спокойной обстановке и наконец-то с твердой почвой под ногами он может наконец взяться за перо.

Даже непродолжительное путешествие превращается в сущую муку. Каково же приходится извозчикам? Для них такая дорога, должно быть, «немногим хуже», ведь все время нужно предугадывать движения экипажа. Но даже если удается лучше амортизировать толчки на болтанке, то на длинных участках преимущество не на их стороне – иногда им приходится непрерывно править лошадьми более двенадцати часов в день! Вот бедняги!

Наконец собирается двор: напомаженные дамы в красивых платьях и разряженные аристократы, которым нет необходимости представляться. Все глупо улыбаются, будто оправдываясь за занятое рядом с курфюрстом место. За Будерусом, как главным распорядителем, повсюду следуют слуги.

После тщательных переговоров, которые для курфюрста скорее забава, чем необходимость, Майер Амшель продает все, что привез. Коллекцию его величества пополняют несколько медалей из Пруссии, Италии и Бельгии, а также редкие монеты (или которые таковыми считаются). Но на этом все не заканчивается: Амшель, поддавшись порыву, замечает монарху, что находит его коллекцию несколько ограниченной!

«Несколько ограниченной!?» – раздосадовано восклицает курфюрст.

Он мгновенно скрывает гнев, но обстановка остается напряженной: повисшая на несколько секунд тишина кажется нескончаемой, будто время остановилось.

Амшель, осознав свой промах, старается сгладить ситуацию, осыпая хозяина комплиментами. Он превозносит все, что только может вообразить: вкус, элегантность, убранство. Он ничего не упускает, отпуская похвалу за похвалой. Если бы не тяжелая атмосфера, ситуация приобрела бы почти гротескные масштабы.

Монарх привык к тому, что его постоянно осыпают комплиментами. Но сейчас он с неописуемым удовольствием наблюдает, как Амшель всеми возможными способами пытается исправить конфуз. Вильгельм даже с некоторым садистским наслаждением следит, как незадачливый гость понемногу выбивается из сил. В разгар беседы суверен встает и уходит, сухо попросив приглашенных расходиться.

«Здесь лесть – это всеобщее состязание», – наставляет Амшеля Будерус по окончании аудиенции. Бедному еврею повезло. То, к чему из-за неопытности Амшеля в придворных делах государь соблаговолил проявить терпимость, могло вывести его из себя. Нашему герою следует следить за своими словами и изо всех сил льстить хозяину замка, даже когда от него ожидают честности и прямоты. При дворе слово «честность» – это фигура речи, не более того.

Майер Амшель смущен, он не понимает таких порядков. Искренность не раз сослужит ему дурную службу, прежде чем он поймет – не всю правду следует произносить при государях, как, впрочем, и при других сильных мира сего. Играя в шахматы, нужно уметь проигрывать в начале, чтобы потом иметь возможность отыграться…

По возвращении в гетто он, однако, будет работать над тем, чтобы постоянно пополнять коллекцию монарха. Задетый за живое, но незлопамятный, Вильгельм хочет смыть оскорбление и представить своему двору самую красивую коллекцию в мире.

Эта задача станет делом Амшеля, который в душе не жалеет о том, что сказал правду. Когда государь согласится (а переговоры с ним вести трудно), цена, которую бедный еврей будет вынужден принять, настолько занижена, что, потратившись на дорогу до Касселя, он останется ни с чем.

Тем не менее между Вильгельмом и Амшелем в итоге установятся отношения, основанные на расчете. Постепенно они начнут регулярно встречаться, и Майер Амшель станет оказывать все более важные услуги тому, кто позже будет его главным клиентом и заказчиком.

Дело в том, что родне принца в Англии, Ирландии и Дании очень нужны деньги. При этом Вильгельм, как добрый христианин, должен давать им в долг без процентов, поскольку это категорически запрещено Церковью. А если в глазах курфюрста от чего-то и зажигается огонек, так это от возможности извлечь прибыль!

Как же дать в долг и на этом заработать, чтобы никто не узнал? Решение подсказывает Будерус, который снова вспоминает о молодом Ротшильде. Если ссуды выдает еврей, то со стороны религии нет никаких препятствий – у евреев есть право выдавать деньги под процент.

Курфюрст тайно поручает Майеру Амшелю предоставлять займы своим августейшим кузенам, при этом деньги идут из казны Вильгельма. Что касается доходов с этих знаменитых кредитов: кредитор, в руки которого поступали средства, возвращает их обратно собственнику. Сам же довольствуется ничтожно малой долей от той прибыли, которую получает его покровитель.

Безусловно, Ротшильд не зарабатывает несметных богатств на этой схеме. Он проезжает тысячи километров, чтобы доставить деньги заемщикам в самых разных уголках Европы. Но, если присмотреться, в этом деле есть и его выгода: он играет все более важную роль при дворе, государь ему все больше покровительствует. Весьма ценное обстоятельство для представителя еврейского меньшинства, столь ненавидимого в христианских странах!

После таких первых еретических маневров Майер Амшель из простого поставщика красивых вещиц становится советником и покупателем предметов убранства.

Через год усердной преданной службы он получает многообещающий титул поставщика двора. Это доказательство доверия оформлено гравированным знаком с гербом Гессена и Ханау, который надлежит повесить на своей двери. Знак не привлекает новых покупателей, но может быть, хотя бы вызовет уважение и восхищение соседей? Уже неплохо.

Ротшильд развивает свою клиентскую базу и организовывает продажи от имени других аристократов и буржуа. Магазин в переулке Юденгассе преображается: здесь продаются лучшие товары, персонала стало больше. По сравнению с конкурентами фирма лучше ведет дела: ценою потерь на некоторых операциях она привлекает новых клиентов, которые становятся постоянными.

Визитной карточкой магазина становятся предметы искусства: скульптуры, статуи, древние медали, украшения, тонкие и шерстяные ткани, гобелены из Германии, Франции, Пруссии, Италии или Египта. Улица перед входом в магазин становится слишком узкой, чтобы сбывать товар.

У маленького предприятия есть преданная клиентура, а двое братьев Амшеля если и жалуются, то лишь на то, что у них все меньше времени для себя. Впрочем, жалобы эти – по большей части игра на публику. Мозес и Калман ни за что на свете не вернутся в те бедственные времена, когда печально ожидали клиента посреди пустого магазина.

Если гора не идет к Магомету

Тем временем глава семьи далек от того, чтобы чувствовать удовлетворение. Дело в том, что сильные мира сего никогда не зайдут в гетто! А ведь именно у них есть средства покупать самые красивые вещи, которые приносят более значительную прибыль.

С тех пор как Амшель стал частым гостем при дворе Вильгельма, он забросил магазин. Впрочем, дела в нем и так идут хорошо благодаря братьям. Амшель же разрабатывает стратегию на будущее, задумываясь о диверсификации и расширении базы клиентов, которые могут позволить себе прислугу, любят роскошь и хотят скупить все, чего у них еще нет.

Но раз в гетто их не заманишь, нужно расширять поиск. Во всяком случае, так его учили в Ганновере. Братья, едва начавшие понимать мастерство продвижения товара (позже его на всех языках назовут маркетингом), были поражены, когда Амшель рассказал им одну маленькую хитрость: «Раз не хотят приезжать к нам – мы сами поедем к ним!»

Амшель говорит, что нужно издать небольшой каталог с точным описанием каждого товара. Мозес и Калман в замешательстве: проект кажется им чересчур масштабным. Их пугают и затраты: печать и доставка соизмеримы с небольшим состоянием. Майер Амшель убеждает их, что стоимость каталога щедро возместит прибыль с продаж.

Если эта идея работала в Ганновере у его бывшего покровителя, то почему бы ей не работать во Франкфурте? «Клиенты богаты, но им скучно. Наша задача – разбудить их мечты и предложить им то, о чем они даже не помышляют». «Но у них уже есть поставщики!» – возражает Калман. У Амшеля и на это есть ответ.

Он объясняет, что сначала нужно проводить более гибкую политику и устанавливать цены ниже, чем у конкурентов, продавая по себестоимости. Когда клиенты перейдут к ним, можно постепенно повышать цену. Доводы старшего брата Мозеса и Калмана отнюдь не убеждают, но они сдаются под его напором и уверенностью.

Через несколько недель каталог готов к рассылке. В нем говорится, что дом Ротшильдов, официальный поставщик двора, работает с выездом на адрес и по запросу доставляет любой предмет для оценки. Покупатель платит только за те товары, которые приобретает.

В высшей степени прорывная и продуманная стратегия! Товар, решает Амшель, может на несколько дней, даже недель, остаться на хранении у клиента, что повышает шансы на последующий выкуп: зачем расставаться с новинкой, к которой уже привык? В конце концов, все условия обсуждаемы.

Через три недели после рассылки каталога всем богачам в округе Амшель заключает несколько удачных сделок, продает предметы искусства и около пятидесяти монет и медалей. Каждый день он направляет товары на оценку во все уголки региона.

Наш человек-оркестр все время в разъездах, времени в перерывах между поездками в усадьбы хватает разве что на сон – а затем снова в путь. Иногда цена продажи на 40 % снижается, не говоря уже о том, что у заказчиков он нередко проводит обмен или приобретает за небольшую стоимость ценные вещи, которые потом идут на полки магазина. Секрет в том, чтобы откланяться в ножки клиентам-христианам, они это любят.

Прибыль все еще оставляет желать лучшего, но Майер Амшель верит в свою счастливую звезду. Если он на что-то соглашается, то соглашается с улыбкой, дополнительно предлагает оплату с рассрочкой, хотя совершенно очевидно, что денег у покупателей много. А вот сам он в двух шагах от банкротства! Но кредиты выдаются только богачам…

С некоторых пор, проходя мимо дома соседа, отец Гудулы замечает перед ним постоянное движение. Кажется, суеты стало в разы больше. В определенные дни клиенты выстраиваются перед магазином в ожидании. Чаще останавливаются телеги, которые привозят или увозят товар. И еще этот недавно появившийся знак на фасаде… Только вот не прочесть старику с его слабыми глазами, что там написано.

Он подходит ближе, надеясь остаться незамеченным: он был таким снобом по отношению к молодому Ротшильду, что теперь неловко пересечься или встретиться с ним взглядом. Не удалось! Калман, работающий весь день в своем кресле, замечает подошедшего старика через единственное окно без затемнения (что не противоречит правилам, так как оно выходит прямо на улицу). Только свежий воздух через него не идет, прямо перед ним помойка…

Но вернемся к посетителю. С завистью и настороженностью он исподтишка рассматривает герб Гессена, которым теперь удостоверяется доверие курфюрста Вильгельма к весьма уважаемому дому Ротшильдов! Удивительное новое свидетельство важного положения не оставляет Шнаппера равнодушным.

Взволнованный старик возвращается к себе домой и беспрестанно думает о человеке, который еще недавно интересовался его дочерью. В конце концов, определенные достоинства у него есть. И, кажется, дочери он нравится. Не стоит тянуть с ее замужеством. Никто не желает этого союза так сильно, как он! Гудула не слишком серьезно относится к вопросу, пока ее отец взвешивает все за и против.

Через несколько дней, облачившись в свой лучший костюм, старик снова подходит к соседнему дому. На этот раз он в нерешительности топчется перед дверью, его едва не сбивают несколько клиентов с покупками.

Калман издалека замечает приближающегося старика. Как он сам выражался, с ногами ему не повезло, а вот зрения лучше и не пожелаешь! Предупрежденный Амшель спешно готовится к встрече. Молодой человек сказывается занятым важным делом, которое нужно закончить, и заставляет посетителя подождать несколько минут, прежде чем выходит.

Точно так же как своих клиентов, он, расплываясь в улыбке, радушно принимает потенциального тестя. Шнаппер проникается теплым приемом и из льва, защищающего своего детеныша, превращается в агнца. Устраивается первая встреча с Гудулой, затем вторая. Впрочем, разговор идет уже скорее о практичных вопросах, например, о приданом. Наконец, назначается дата свадьбы.

* * *

Наш новоиспеченный жених стал бы самым счастливым человеком в мире, если бы дела с курфюрстом складывались так же хорошо. При многообещающем начале ветер, кажется, переменился. О Вильгельме больше не слышно.

Молодой Ротшильд, энергичный и весьма неглупый, какое-то время забавлял суверена, но интерес к новому знакомому сошел на нет. Курфюрст вернулся к прежним привычкам и к старым поставщикам. Его поверенный Будерус, конечно, поддерживает своего нового друга, но теперь ему приходится упрашивать господина об аудиенции раз в месяц, на которую тот соглашается из жалости или от скуки.

Что до безделушек, которые Амшель каждый раз приносил курфюрсту, то они перестали его занимать. Хуже всего – то, что Амшель идеален до скуки. Он не пьет, с женщинами не флиртует и вообще ведет себя так правильно… как могут только евреи?

Он полная противоположность тому, что нужно неумеренному курфюрсту, который дает ссуды на войну, обогащается на гибели солдат и не скрывает, что получает от этого выгоду. С буржуазией и с прислугой он обходится одинаково жестко, играет во все возможные игры, проигрывая немыслимые суммы.

Как и его предки, курфюрст ненавидит евреев, но считает забавным держать их в кругу приближенных. Теперь же он забросил свою новую игрушку. Но к Будерусу приходит мысль, которая может все изменить.

Ему поручено работать с другими поставщиками, и он указывает курфюрсту, что у этих банкиров комиссия значительно выше. Скупость Вильгельма велика, и не менее расчетливый Будерус ловко подводит господина к нужной мысли.

Пророненное в душу монарха зерно сомнения прорастает в подозрения. Те незаметно укрепляются, и наступает момент, когда Вильгельм снова встречается с Будерусом и поручает ему найти казначеев с более скромными запросами. Еще курфюрсту понадобилось, чтобы Майер Амшель ссудил ему денег на оборотные средства.

Ссуда – не проблема, пока сумма не превышает торговых оборотов магазина на Юденгассе, где дела обстоят хорошо. Ежедневно идет приток денег – хороший знак для того, кто занимается перепродажей. Отовсюду к нему стекаются поставщики: в отличие от конкурентов, которые предпочитают работать в кредит, Ротшильд взял за обыкновение платить наличными. Таким образом, он выторговывает лучшие условия для покупки, а затем по более низкой цене перепродает. Именно поэтому в его магазин и приходят столько клиентов.

Ситуация улучшается, хотя завтрашний день больше, чем когда-либо, тревожит главу семейства Ротшильдов. Его беспокоят две угрозы: антисемитизм и провоцируемое им насилие, жертвами которого евреи становятся каждый день, а также потрясающие всю Европу войны, которые из-за политической ситуации становятся все более масштабными. Он знает, что безопасности нет нигде, потому что со времен Дипломатической революции 1756 года все страны: Германия, Пруссия, Англия и Франция – друг с другом в конфликте. Повсюду гремят сражения и льется кровь.

Да, в делах вырисовываются перспективы, а в магазине многолюдно. Но евреи остаются бесправными и постоянно становятся жертвами нападений, которые вызваны завистью или беспричинной злобой. Виновники же остаются совершенно безнаказанными. Основная причина, несомненно, кроется в иудейской вере!

Это убеждение встречает мощную поддержку со стороны Церкви. Регулярно случается так, что в целом хорошие люди, зачастую подвыпив, превращаются в карательный отряд вершителей правосудия и разоряют еврейские дома. Встречая на своем пути бедняка (конечно же, еврея), они нещадно избивают его для, скажем так, удовольствия. Такие локальные стычки происходят ежедневно, но вспыхивают и настоящие беспорядки. Особенно страшны они в полнолуния, когда практически весь город для веселья громит гетто, оставляя после себя опустение и разруху.

При таком нападении Майер Амшель рискует потерять все. Его маленькое предприятие исчезнет с лица земли и в том случае, если на пороге покажутся солдаты. Война уничтожает все…

Майер Амшель скромен, он весь к услугам Вильгельма, а потому пользуется расположением его двора. Теперь наш герой не просто дает советы, но и занимается финансовым браконьерством для этого одновременно скупого и страшно недоверчивого курфюрста.

Монарх и впрямь далеко не образец добродетели. Его многочисленные фаворитки словно соперничают в коварстве, выуживая деньги из своего августейшего спонсора. Курфюрст ни одной юбки не пропустит. Что до незаконнорожденных детей от всех этих интрижек, то их не менее семидесяти четырех, а то и больше.

Что бы он ни предпринимал, он всегда нечист на руку, лжет и юлит. Стараясь скрыть склонность к разврату и безнравственности, он без зазрения совести потворствует им втихаря. Как яблоко не падает далеко от яблони, так и Вильгельм не изобрел ничего нового после своего отца Фридриха II, который, кажется, вел себя еще хуже, чем сын …

Наконец Вильгельм милостиво поручает своей новой пешке несколько скромных операций, которые должны стать испытанием для ума Амшеля. Ему нужно соблюсти условие: сделки должны быть по меньшей мере выгодными и окупаемыми. В ходе порученных операций нужно добиться оптимальной цены и лучших условий у поставщиков или распорядиться по счетам фавориток, которые больше не верят ни курфюрсту, ни Будерусу!

* * *

Двадцатипятилетний Амшель играет свадьбу с семнадцатилетней Гудулой. С благословения старика Шнаппера она получает в приданое весьма серьезную сумму в 2500 флоринов!

Гудула и Майер Амшель поселяются в одном доме с его братьями и обустраивают семейный очаг. Регулярно в этом союзе рождаются дети. Пять мальчиков и пять девочек. Еще десять детей, которым повезло меньше, умерли во младенчестве.

Теперь дела Майера Амшеля отлажены и идут стабильно. В 1780 году он зарабатывает 3800 флоринов в год – больше, чем главный городской магистрат-христианин. Рачительная Гудула стала образцовой женой: на домашнее хозяйство она тратит лишь малую часть доходов, поэтому 80 % средств ее супруг-негоциант может снова вкладывать в дело.

Вот она, жертва, необходимая для того, чтобы разбогатеть. При всей ее детской простоте этой формуле на удивление редко строго следуют даже сегодня, предпочитая получать тайное наслаждение от походов по магазинам и растрачивая свое будущее, вернее, деньги. Чтобы понять, для чего нужны сбережения, стоит в любой фразе просто заменить слово «деньги» на слово «будущее»! Посмотрите, что получится…

Следует прежде всего верить в свое будущее – сколько к нему ни готовься, прилагаемых усилий всегда недостаточно! Люди расточительные возражают: можно умереть в один прекрасный день, так и не использовав деньги, которыми набиты карманы. И они тоже правы.

Но, признайтесь, вы с гораздо большей вероятностью проживете долгую жизнь и вряд ли в скором времени отдадите Богу душу. В любом случае, такой радикальной философии придерживались Ротшильды, по крайней мере до второго поколения.

Счастливый случай

В 1781 году император Фридрих II, сюзерен Франкфурта и отец Вильгельма Гессенского, издает «закон о терпимости», согласно которому евреи признаются «людьми наравне с другими». Христианское общество разделяется на два лагеря в зависимости от отношения к философии этого закона.

Сенат будто не замечает его положений, отвергая все просьбы о смягчении драконовских мер, закрепляющих условия жизни евреев, правила поведения в гетто и особые ставки налогов, равно как и запрет выходить из гетто по вечерам, в воскресенье, выходные дни и христианские праздники.

Майер Амшель каждый день отправляется на долгую прогулку по Юденгассе. Его променаду нередко мешают холод, грязь, отбросы, но именно во время прогулок к нему приходят идеи. Когда он проходит мимо нищих, они поднимают головы и улыбаются, потому что у него в кармане всегда найдется несколько монет для подаяния. Он их хорошо знает, разговаривает с явным сочувствием.

Молодых он призывает ходить в бесплатную еврейскую школу, которой по возможности помогает. Раввины учат читать и писать на иврите и немецком еврейских ребятишек, у родителей которых все имущество зачастую – это миска с едой. При этом по другую сторону стены у добропорядочных христиан нет школ. Только аристократы, которые могут нанять учителя, дают своим детям образование, если вообще дают…

Вслед за Жаннет, Амшелем-младшим и Соломоном на свет появляются Натан, Изабелла, Жюли, Генриетта и Якоб. Дом, который делит уже две семьи, становится слишком тесным. Семья приглядывает себе новое жилище попросторнее – такое как раз освободилось от них в двух шагах.

Майер Амшель при состоянии, оцениваемом в 100 000 флоринов, покупает дом за 11 000 флоринов. Теперь супруги вместе со своими десятью детьми могут переехать. В доме, в котором им предстоит жить и вести дела, помимо прочего есть два подвала. Они частично скрыты сразу же сооруженной фальшивой перегородкой и впоследствии окажутся весьма полезны. Подвалы нескончаемыми коридорами связывают несколько домов в гетто – еще одна особенность, которая в чрезвычайной ситуации может пригодиться. Никогда не предугадаешь…

В семье Майера Амшеля у каждого ребенка с самых малых лет есть определенная роль и обязанности. Старшие помогают матери, нянчат младших и ходят в синагогу. Но прежде всего учатся вести дела. Отец постоянно рассказывает им, как держаться, как покупать и продавать, как вести себя, чтобы выжить во враждебном христианском окружении, которое, однако, предлагает вполне реальные возможности тем, кто готов ими воспользоваться.

Майеру Амшелю теперь помогают сыновья, выполняя поручения. Дочерям так же, как и мальчикам, дают образование, и они вместе с матерью занимаются бухгалтерскими книгами и домашним хозяйством.

* * *

В 1782 году в возрасте тридцати пяти лет умирает Калман, брат Майера Амшеля. Привыкшая к труду Гудула берет на себя его работу и управляет продажами в магазине.

Семья нанимает Герша Либмана – смекалистого мальчишку родом из бедной еврейской семьи. Таких, как он, бесчисленное множество на улицах гетто. Его образование неидеально, но он расторопен, разносторонне развит и открыт новому. Мальчик должен стать ценным помощником для Гудулы и для магазина, куда приходит все больше посетителей. Ассортимент становится разнообразнее: теперь здесь можно найти кофе, сахар, английский хлопок, меховые шкурки.

Майер Амшель дает другим торговцам-евреям, равно как и христианам, небольшие займы и организует банк, обороты которого неуклонно растут. Простой поставщик двора еще и банкир-коммерсант. Он увеличивает свои доходы за счет отдельных финансовых операций и ждет случая, который поможет ему подняться на одну ступень выше в иерархии поставщиков финансовых услуг для курфюрста.

Король Англии Георг III как раз нанимает у Вильгельма армию в 6000 человек, чтобы подавить восстание в колониях, исследовать Северную Америку и в итоге там обосноваться. Зачем посылать так далеко от Британии собственную армию, ставя себя в уязвимое положение? Разумнее оставить собственные войска при себе и взамен отправить наемный полк.

Наемники по большей части крестьяне. Эти насильно завербованные несчастные теперь становятся пушечным мясом в боевых действиях, цели которых никто толком не понимает. При неблагоприятном исходе цена их потери невелика, а в королевстве о них даже никто не вспомнит.

У этого решения одни сплошные преимущества, в том числе и для кузена английского короля Вильгельма IX, у которого как раз есть армия головорезов. Каждый из наемников на самом деле приносит существенный доход. Пока солдаты готовятся к отправке в Америку, Будерус вызывает к себе Майера Амшеля, чтобы сделать интересное предложение – заняться разработкой и сопровождением договора о предоставлении услуг этих наемников.

Известно, что один пехотинец пойдет воевать за 76 флоринов в день, к этой сумме нужно добавить дополнительные выплаты в случае ранения или смерти (трое раненых стоят как один убитый, то есть дополнительно 76 флоринов), а еще расходы на похороны и вербовку новых солдат для восстановления первоначальной численности войска. Помножим эту сумму на количество солдат, предоставляемых в распоряжение заказчика, короля Англии.

Счет, который выставил владелец наемников, курфюрст, был на несколько миллионов флоринов. Вильгельм сразу получает в качестве оплаты английские векселя. Их ему нужно конвертировать из фунтов стерлингов в местную валюту – флорин, для чего он продает их Майеру Амшелю ниже первоначальной стоимости.

Майер Амшель, выдавший курфюрсту аванс, обращается с этими знаменитыми векселями в лондонский банк, чтобы получить по ним наличные в английской валюте. Для посредника, ожидающего оплаты по векселю, ожидаемая прибыль составляет около 12 % от первоначальной цены, указанной на каждом переводном векселе. В свою очередь Майер Амшель, услуги которого по сравнению с предыдущими партнерами курфюрста обходятся намного дешевле, получает с этой первой масштабной операции 8 %, то есть прибыль и вдобавок удовольствие от того, что порадовал своего покровителя.

Работа с теми, кто, как Вильгельм, привык разбрасываться приказами, несет больше рисков, чем кажется: государи принимают законы, которые они вольны менять по своему усмотрению, и не всегда соблюдают свои обязательства. По этой причине банкиры-протестанты неохотно оказывают услуги монархам: чтобы удовлетворить таких особенных клиентов, подрядчик тратит все силы и энергию.

Когда клиенты не такие богатые, но их много и они не такие капризные, управление гарантированно упрощается, оказание услуг требует меньше сил, а получаемые прибыли становятся выше. К тому же государи часто выторговывают в свою пользу очень жесткие условия, в то время как у мелких клиентов банкира нет особых требований, и они платят высокую цену. Наконец, если какой-то кредитор оказался банкротом, жизнь еще не заканчивается, а вот потерять единственного клиента в лице короля значит потерять все.

Стратегия банкиров-протестантов, которые важным клиентам в лице монархов часто отказывают, не лишена здравого смысла и опирается на десятилетия опыта. В свою очередь, для евреев, чьи права и само выживание находятся под угрозой, влиятельные персоны одновременно становятся и клиентами, и покровителями, без которых не обойтись.

Все обстоит еще хуже, когда велик риск не получить оплаты или даже лишиться жизни: со времен Средневековья особый статус евреев, которых приравнивают к товару или к скоту, разрешает любое злоупотребление в их отношении – вплоть до того, чтобы продавать их, мучить и даже убивать. Некоторые государи, чтобы не платить еврею, без зазрения совести делают так, чтобы он исчез. Несмотря на эту оговорку, прирожденный коммерсант не может отказать клиенту, даже если это монарх.

Вернемся к курфюрсту Вильгельму. После описанного удачного контракта несколько месяцев Майеру Амшелю не представляется никаких примечательных возможностей. Он надеется, что его господин снова доверит ему сделки, которые принесут монаршую благосклонность и доход. Он неуклонно наносит визиты Вильгельму и смиренно проводит несколько часов в дороге, которая ему дорого обходится во всех отношениях.

В те времена у экипажей плохие амортизаторы, или их нет вообще; изоляция практически отсутствует. Долгие путешествия для человеческого тела неизменно становятся пыткой. Если пассажир болен и еще не умер к началу путешествия, то в дороге его добьет бесконечная тряска…

В ожидании нового контракта отношения Ротшильда с Вильгельмом Гессенским остаются теплыми, но несколько отстраненными. Еврей перепробовал все, чтобы еще больше расположить к себе своего благодетеля, но ничего не помогает.

Дома он продолжает покупать и продавать все, что можно: ценные вещи, инструменты, одежду, продукты. В этом он неизменно преуспевает и думает о диверсификации ассортимента и расширении. Все места в его распоряжении использованы для представления коллекций, мехов, круп, тканей, индиго и специй.

Среди этих товаров ютится хозяйство Майера Амшеля и его все более многочисленных домочадцев. Он всегда делает все возможное, чтобы предложить лучшую цену и лучшие сроки своим поставщикам и клиентам.

Порой он спорит с супругой, которая бы обрадовалась получить чуть больше денег в конце месяца. Он с уверенностью ей возражает: лучше получать небольшую прибыль, но регулярно с каждой сделки. Удовлетворенный посетитель приведет двух других, а недовольный покупатель уведет за собой десятерых клиентов. Его слава в маленьком деловом сообществе распространяется, и каждый день у прилавка появляются новые лица.

Наконец ему подворачивается новая возможность для оказания финансовых услуг. Карл-Ансельм Турн-и-Таксис, наследный принц из Италии, желает погасить платежный документ, подписать который его заставил посредник, бравший, как о нем говорили, самую низкую плату за свои услуги.

* * *

Карл-Ансельм Турн-и-Таксис возглавляет императорскую почту, которая обслуживает почти всю Европу. Он известен тем, что поставляет императору Леопольду II Австрийскому, своему лучшему клиенту, весьма ценную информацию. Он специализируется на том, что официально читает всю вверенную ему корреспонденцию перед доставкой адресату.

Он тайно получает деньги от других влиятельных фигур и аферистов со всех стран за некоторые важные сведения. Эти сведения он использует и в собственных интересах, проворачивая прибыльные операции. Все благодаря тому, что у него есть привилегированный доступ к информации, совершенно для него не предназначенной.

Карл-Ансельм Турн-и-Таксис так же жаден, как и курфюрст Вильгельм. В поиске финансистов, готовых работать на более разумных условиях, чем банки, он прибывает к Майеру Амшелю, чтобы воспользоваться услугами с крайне низкой комиссией (на треть меньше, чем в официальных финансовых учреждениях). Он тоже подпадает под обаяние еврея, который благодаря хорошим продажам в магазине не испытывает недостатка в наличных.

Майер Амшель учитывает векселя такого важного и так нуждающегося в деньгах клиента. Он сразу же выдает ему тысячи экю, взамен получая три обещания оплаты в иностранных банках.

Майер Амшель на время заменяет сыновьями конторских служащих, которых направляет в Италию, Австрию и Англию. Там они получат оплату по этим документам. Несколько недель в пути, и чистая прибыль по таким операциям составит около 8 %.

После первого успеха Турн-и-Таксис доверяет Ротшильду больше операций. Дела, которые вместе ведут эти двое, оказываются плодотворными. Но самое важное Майер Амшель поймет благодаря откровениям высокопоставленного клиента. Информация, которая достигает своего адресата только спустя недели, если не месяцы, из-за задержки становится неактуальной или устаревшей в трех четвертях случаев. Нелепость какая-то!

После того как Турн-и-Таксис поделился с ним опытом в почтовых услугах, у Майера Амшеля появляется мысль: предложить своим особенным клиентам услуги курьерской доставки – быстрой и при этом крайне надежной. Услуги, противоположные тому, что делает Турн-и-Таксис с вверенными ему отправлениями. Разве можно придумать лучшее средство, чтобы стать вхожим в их дома и затем продавать им все остальное!

У Амшеля уже есть доверенные люди, которых он командирует для доставки товаров или получения оплаты по всей стране. Чтобы приспособить сложившуюся структуру к новой перспективной деятельности, потребуются самые малые изменения! Да и стоимость труда в гетто, где много бедняков, нуждающихся в деньгах, невысока.

Что же касается доверия, необходимого для столь щепетильных поручений, то узкой касте евреев, которым нечего терять и которые связаны не только угнетениями, но и солидарностью, опять же нет равных. Разве не идеальные курьеры для доставки секретных сведений аристократам и дворянству?

Семейная философия

С XVIII века детям семьи Ротшильдов из поколения в поколение передавались следующие заветы:

Никогда не брать в долг

Долг – вещь коварная. Не имея цели, он выгоден только продавцу и никогда – покупателю. Основополагающий принцип – покупать, когда есть деньги, но не только для того, чтобы получить удовольствие. Нет денег – нет покупки. Многие это сочтут невозможным, потому что не в состоянии совладать с порывом купить вещь, которая на мгновение их привлекла. Они пренебрегают даже тем, что за ее обладание придется заплатить дороже.

В итоге, когда покупка совершается с чрезмерной легкостью, возврат долгов становится единственной целью жизни, что неприемлемо и неизбежно приводит к бедам, по крайней мере экономическим. Можно даже потерять сон. А разве сон не самое дорогое, что у нас есть?

Единственный известный способ противостоять этой слабости – с самого юного возраста знать об опасностях, связанных с долгами (чего сегодняшнее общество почему-то до сих пор так и не делает!). Ведь на самом деле все так очевидно: процветать значит не иметь долгов.

Есть, однако, и исключение для этого правила: когда долг дает возможность получить доход, который затем его покроет. Только в этом случае заем приобретает ценность и даже помогает обогатиться.

Всегда платить по счетам в срок

Систематически рассчитываться по каждому обязательству до наступления срока платежа – это проявление заботы о других, щепетильности и, прежде всего, платежеспособности, свидетельствующей о том, что дела идут успешно. Именно такой позитивный сигнал, даже если он не всегда соответствует действительности, следует давать обществу. При первой встрече получателя займа заверят, что кредитор надежен и успешно ведет дела, то есть является идеальным партнером в профессиональном и даже социальном смысле.

Со всеми вести себя порядочно, честно и прямодушно, чтобы никоим образом не бросить тень на имя Ротшильдов

Имя, бренд, репутация вызывают уважение: за них платят, их ценят, их могут посоветовать, а могут, напротив, дать им негативную оценку. Следить за порядочностью – это инвестировать в будущее и, возможно, привлекать еще больше клиентов, партнеров или консультантов.

Никогда не ставить все на одну карту

Финансовая операция может казаться прибыльной, надежной и уникальной, даже идеальной, но и тогда есть риск неудачи, потери, кражи или наступления непредвиденных обстоятельств, которые могут повлиять на ее эффективность и, что хуже, на вложенный капитал. Без исключений действует простое правило: чтобы в итоге получить максимальный доход, нужно разделить риски. То есть выбрать несколько различных несвязанных целей и вложить в них свои сбережения.

Что бы ни случилось, получаемые в итоге прибыли складываются, а вот риски возможного банкротства разделяются. «Все идет всегда не так, как предполагаешь», – если всю жизнь Майера Амшеля и сопровождала какая-то мудрость, то ею была эта фраза. Наконец, при расчете прибыльности проекта нужно всегда исходить из худшего сценария.

Случай помогает лишь тем, кто к нему готов

Жизнь постоянно подкидывает нам возможности, которых мы не ждем и, следуя инстинкту, отвергаем, прежде чем осознаем, что ими следовало воспользоваться. Но уже поздно: экипаж или, как будут говорить позже, поезд ушел. Следует ждать следующей блестящей возможности (а никто никогда не знает, когда она представится и представится ли вообще), чтобы напрямую использовать ее для улучшения своего положения или своих дел. Или не использовать, если все еще не понятно, что жить – это значит постоянно задаваться вопросами, чтобы в результате получить (а почему, собственно, нет?) желаемое улучшение.

Учиться на своих ошибках

В 1785 году умирает старый Фридрих II, которому принадлежал Кассель. Его наследник Вильгельм IX Гессенский, состояние которого оценивается примерно в сто миллионов флоринов^[2], становится одним из самых богатых монархов в Европе.

Майер Амшель все чаще ездит во дворец и все сильнее уверяет в своей преданности нового суверена, которого редко удается застать. Его продолжает благосклонно принимать Будерус, ставший первым казначеем.

Недавно у него были трудности с деньгами, но Майер Амшель помог с ними справиться, выдавая авансы на все большие суммы. Очевидно, что в качестве ответной услуги обещаны привилегии при дворе в будущем.

Эту договоренность Будерус неукоснительно соблюдает, создавая благоприятные ситуации для того, чтобы монарх доверял Амшелю новые сделки. Но суммы увеличивались, и мог ли бедный еврей в одиночку соперничать со старыми поставщиками курфюрста? Только сменив на троне своего отца, мнительный и осторожный Вильгельм не шел на поводу у своего поверенного. Пройдет время, прежде чем он решит, что Ротшильд может конкурировать с другими банкирами.

На протяжении нескольких поколений аккредитованными поставщиками гессенского двора и Фридриха II были христианские фирмы братьев Бетман и «Ruppel & Harnier», а также другие евреи, как, например, Фейдель Давид.

Впрочем, новичок уже отличился честностью и компетентностью, к тому же он берет за свои услуги низкую комиссию, и кажется, что сейчас монарх наконец даст ему возможность. Амшелю остается подтвердить кредитоспособность и прочность финансового положения. Суммы, указанные в налоговых декларациях и отраженные в городских реестрах, так занижены, что соответствуют крайне скромному образу жизни.

Из-за патологической скрытности Майер Амшель не афиширует доходы и живет в спартанских условиях, чтобы не платить налоги по максимальной ставке и не вызывать зависти. В итоге эта скромность выходит ему боком: теперь суверен боится, что его поставщик пусть и очень предан, но не сможет возместить капитал, если его потеряет. Он выдает Ротшильду переводные векселя на 800 фунтов стерлингов, в то время как Фейдель Давид в то же время получает кредит на 25 000 фунтов стерлингов.

Это злоключение оказывается весьма поучительным: в любую эпоху декларация о налогах свидетельствует о надежности того, кто их платит. Поставщикам, кредиторам и даже клиентам налоги также помогают установить доверие в отношениях. Парадоксальным образом платежи в бюджет обогащают.

Чрезмерное усердие в уклонении от налогов неизбежно приведет к отказу в помощи для роста, недооценке, отставанию и даже презрительному отношению. Никто не считает компетентным того, кто не платит налоги, недостаточно зарабатывает, а значит некредитоспособен. Если не декларировать доход, можно в итоге потерять в сто раз больше того, что удалось сэкономить.

Будерус без устали нахваливает своего друга и протеже, который ранее со своей стороны идеально и, что важно, в срок выполнял договоренности. Тем не менее курфюрст не возобновляет сотрудничество и не хочет об этом слушать еще несколько месяцев.

Пока банковская деятельность Майера Амшеля стоит на мертвой точке, торговые дела идут лучше, чем можно себе представить. С помощью сыновей Соломона и Амшеля-младшего, вошедших в отроческий возраст, он открывает новые склады для транзита различных товаров: хлопка, шерсти, муки, зерна, ячменя, шелка. Последним, как и другими предметами роскоши, евреям торговать запрещено, но, колеся по всей Европе, Майер Амшель аккуратно его покупает и перепродает.

Полицейские патрули регулярно обходят гетто, проверяя соблюдение и применение законов. Они безо всякого сострадания заносят в протоколы каждую деталь. Особенно тщательно проверяются торговые запасы: если обнаруженные товары относятся к категории запрещенных (как шелк или оружие), то находка грозит обернуться высокими штрафами.

Инспекторам, как ни странно, неизвестно о возможных смягчениях, на которые идет власть. Зато они всегда осведомлены о применении новых обязательств или ужесточении ограничений, из-за чего с ними сложно разговаривать. Инспекторы ведут себя резко, часто вызывают Майера Амшеля для разъяснений, а он систематически пытается их смягчить небольшими подарками. Иногда ему это удается.

Приходящих на проверки муниципальных чиновников все время меняют, чтобы избежать попущений, поэтому нашему герою приходится снова и снова их умасливать. Он дает взятки сотням инспекторов, их помощникам и магистратам, которые затем растворяются в толпе, прежде чем случайно встретиться Майеру Амшелю в нашем удивительно тесном мире. Такая долгосрочная стратегия окажется эффективной…

* * *

В 1792 году генерал де Кюстин вместе с французскими революционными войсками вторгается в Гессен. Франкфурт, обвиняемый в укрывательстве и пособничестве французским дворянам после Революции, сдается без боя и должен выплатить интервентам два миллиона флоринов.

В двухстах километрах от столицы Кассель, где сидит курфюрст Вильгельм вместе со своими войсками, оказывается отрезан, и монарх рискует потерять корону, состояние, свободу и даже жизнь. Он готовится уехать, если французы решат продолжить наступление и вторгнутся в его земли.

На войне он прежде всего торговец услугами, желающий сохранить нейтралитет. Вильгельм предпочитает отдавать своих людей в найм и готов предоставить их любой стране, в том числе Франции, если она заплатит. Но сейчас он ведет дела с англичанами. Естественно, он присоединяется к своим щедрым кузенам, ведущим борьбу против французов. О союзе с другими германскими князьями, которые просто отрекаются от престола, и речи быть не может.

Что до Наполеона, то тот отказывается от сброда, который Вильгельм ему предлагает, будучи при этом уже союзником, родственником и партнером английского короля, заклятого врага Франции: вот уж ни стыда ни совести у этого молодого монарха!

Вильгельм тем не менее делает все, чтобы расположить к себе враждующие лагеря, надеясь создать конкуренцию и выбрать тех, кто больше заплатит. Он при этом никоим образом не скрывает своей алчности, что только злит такого рьяного патриота, как Наполеон. Эта переметная сума, не знающая, что такое стыд, вызывает у будущего императора лишь презрение.

После тяжелых переговоров единственным вариантом для Вильгельма в итоге остаются Австрия, в которую за 130 000 фунтов стерлингов едет 2000 солдат, и Англия, которой за 140 000 флоринов предоставляется 6000 человек. Снабжение живой силой англичан и пруссаков вызывает гнев Франции, которая, расценив его действия объявлением войны, клянется заставить Вильгельма заплатить. Опасаясь вторжения сильнейшей европейской армии в свои владения, Вильгельм простодушно выставляет таблички «нейтральное государство» вдоль всех дорог, ведущих к его замку.

Во Франкфурте Ротшильд почти не заходит на склады – теперь за торговлей следят его дети Амшель и Натан, которые серьезно поднаторели в торговых делах и освоили искусство оптимального управления товарами.

Отец семейства постоянно в разъездах, борется за выполнение сроков и за ставки процентов, хотя уже понемногу начинает жаловаться на усталость. Он не прекращает постоянно искать новые товары для распространения и новых банкиров, с которыми можно работать. Майер Амшель нередко болеет.

Все чаще плохое самочувствие заставляет его оставаться в постели. За ним ухаживает Гудула, в то время как дочери занимаются хозяйством и стоят за прилавком. Амшель-младший занимает место отца в кабинете, взяв на себя рутинные вопросы управления и сделки.

Помимо займов, молодой человек теперь дает рекомендации по вложению капитала, которые не всегда оказываются успешными и не приносят сразу предполагаемые суммы. Однако, следуя указаниям отца, он прозорливо выплачивает проценты из своего кошелька, чтобы клиенты не чувствовали себя обманутыми и не разочаровывались.

Его младший брат Соломон, которого часто направляют с конфиденциальными поручениями, следит за рассыльными и сопровождает переводы средств. В свою очередь, Натан с его твердым характером управляется с бухгалтерией и занимается приходом товаров, следит за персоналом и сухо дает поручения клеркам и конторским служащим, которым лет больше, чем ему.

* * *

1796 год, гетто. В магазине все больше и больше новых товаров. В предложении и спросе нет недостатка, торговля идет даже лучше, чем можно желать. Накопленной прибыли хватает на то, чтобы пускать ее на выдачу кредитов, объем которых все время растет: деньгам не дают лежать без дела. Ставка процента, даже небольшая (редко превышает 6 %), играет важную роль, обеспечивая прирост накоплений. И пока другие банкиры занимаются только одним делом и ограничиваются тем, что принимают клиентов в своих конторах, Майер Амшель, а затем и его сыновья, постоянно в разъездах.

В постоянных поисках новых клиентов и поставщиков они одним дают в долг, а у других собирают долги: суммы и объемы товаров все время увеличиваются.

Линия фронта проходит в нескольких километрах от гетто: слышно, как громыхают пушки. Случайное пушечное ядро непрошенным гостем врывается в один из соседних домов на Юденгассе. Начинается пожар. Деревянные дома примыкают друг к другу, и пламя быстро распространяется. Воды, конечно же, нет, средства для тушения огня весьма скудные. В кои-то веки христиане, которых в гетто обычно приводят только дела или погромы, решают прийти на помощь. Но евреи, поддавшись страху, закрываются в собственной тюрьме. Заперев ворота изнутри на засов, который регулярно спасал их от погромов, они сами себя отрезают от любой помощи извне.

За несколько часов разрушена половина Юденгасса, значительная часть квартала теперь непригодна для жизни, и выжившим (двум тысячам человек) нужно переселяться. В следующие дни взятый врасплох Сенат принимает единственно возможное решение: разрешает евреям, чьи дома разрушены, найти новый временный кров за пределами гетто, то есть в христианской части города.

Во всеобщей суматохе Майер Амшель, чей дом не пострадал при пожаре, использует сложившуюся ситуацию: незаметно арендует склад за пределами Юденгассе. Инспекторы больше не приходят в гетто, и он может, никому ничего не объясняя, перевезти товары. Так временно разрешается проблема с хранением запасов, транзит увеличивается, а места в семейном доме становится больше.

На войне как на войне

Однажды вечером в магазин в гетто приходит неизвестный и спрашивает Герша Либмана – одного из служащих, работающих за прилавком. Час поздний, Либман ушел домой, оставался только Майер Амшель, готовый закрываться. Посетитель уходит, но возвращается на следующий день с той же просьбой.

На этот раз Ротшильду кажется странным, что незнакомец хочет непременно поговорить с его подчиненным, у которого не предполагается личных отношений с клиентами, кроме благодарности и чаевых. К тому же Майеру Амшелю нравится смелый, берущийся за любое дело Либман. Мальчик, пусть и с несколько ограниченными в целом способностями, вышел из нищеты и научился читать, поступив на работу. Он стал идеальным и радушным служащим, незаменимым для успешной работы компании, и к тому же влился в семью.

Озадаченный Ротшильд впускает посетителя и выясняет, почему тот спрашивает его служащего и откуда с ним знаком. Незнакомец сразу признается, что купил для него кое-какие ценные предметы и хочет знать, куда их доставить. Майер Амшель удивлен. Проявив настойчивость, он узнает сумму: тысяча луидоров! Как простой клерк с месячным жалованием в три флорина мог достать такие деньги?

Поняв, что что-то здесь нечисто, и опасаясь попасть под обвинения, незнакомец выкладывает все начистоту: его покупатель заказал много ценных вещей и отдельно указал держать сделку в секрете.

Вместе с комиссаром полиции Майер Амшель проводит обыск в доме Либмана: они находят несколько редких вещей и монет, взятых из магазина.

Либману предъявляют улики и арестовывают. Он признается, что поддался искушению – сначала вынес один предмет, затем два. Воспользовавшись суетой магазина, где посетители без конца приходят и уходят, он набрал целый мешок луидоров и поставил его у двери.

Объемы торговли и вправду внушительны. Среди толкающихся покупателей, ожидающих обслуживания, иногда трудно не запутаться: товары и драгоценные предметы приносят и уносят настолько быстро, что сложно строго вести отчетность. По оценкам Ротшильда, общая украденная сумма составляет около 30 000 флоринов.

Наконец Либмана бросают в тюрьму. Его отец умоляет выпустить сына, предлагая все возместить. Его тоже бросают в тюрьму за пособничество. После допроса выясняется, что эта семья уже была замешана в дурных делах: деда Либмана осудили за воровство и в наказание отрезали ему ухо. Такой приговор, впрочем, не слишком суров: в те времена за кражу краюхи хлеба ребенка могли повесить.

Ротшильд потрясен и предается самокритике. Так легко осуществленный обман вызывает жгучий стыд. Остается лишь признать: его обчистили заслуженно. В магазине почти нет контроля, царит вопиющая неорганизованность. Все – и дети, пришедшие помочь, и служащие, ведущие дела, – заняты всем. От одной задачи к другой переходят в зависимости от покупателей или подрядчиков. Даже расчетные операции ведутся бестолково: деньги кладут в общую кассу, они переходят от клиента к клиенту, и ничего не записывается.

Товар принимает любой свободный сотрудник и без разбора кладет его на свободное место среди заваленных тридцати квадратных метров. Про некоторые продукты просто забывают, обнаруживая их уже несвежими или пришедшими в негодность.

И это еще полбеды! Цены устанавливаются непоследовательно, равно как и условия оплаты, которые для партнеров часто разнятся. Никакой документации не ведется, а если и ведется, то крайне мало!

Торговый дом постепенно захлебывается в собственном успехе. Он все больше напоминает ярмарку, где каждый продавец устанавливает свою цену, а затем и скидку. За магазином не следит ни один страж!

Ротшильд дивится тому, что потери оказались не так огромны, как могли! Конторский служащий стянул 30 000 флоринов, оставшись незамеченным, что же тогда говорить о других? И сколько еще времени Либман продолжал бы свою деятельность, если бы не счастливый визит посредника?

На семейном совете Майер Амшель решает нанять новых людей: финансового контролера, который будет точно записывать приход и выбытие денег и товаров, руководителя по персоналу, который глаз не спустит ни с магазина, ни со служащих, а также охранника. С этого дня семейная лавка превращается в предприятие с более высоким уровнем надежности и организации, вводятся новые процедуры и правила безопасности.

* * *

В то время (с 1792 по 1815 год) на территории Германии союзные английская, австрийская и прусская армии воюют против французов. Все стороны конфликта, соединившего разные цвета мундиров и флагов, сошлись в одном регионе. Сам черт ногу сломит! Недалеко от места действия нашей истории формируются лагеря воюющих: французы с одной стороны, Англия, Пруссия, Россия – с другой.

Тысячи солдат перемешавшихся армий наводняют эти земли и создают неутолимый спрос. Кругом полно негоциантов и дельцов. Как и Ротшильды, они увеличивают оборот всевозможных товаров: продовольствие и промышленная продукция, предметы первой необходимости, шерстяные ткани, спиртное, инвентарь, оружие, предметы роскоши…

Интендант австрийской армии генерал фон Виммер, на которого возложили задачу снабжения, вверяет Майеру Амшелю обеспечение войск сукном, табаком, сеном и прочим довольствием. Ему также поручено выплачивать жалование, поскольку денег, взятых в поход, оказывается недостаточно.

Сказочно выгодный контракт обязывает Майера Амшеля вместе с двумя другими негоциантами из гетто – Вольфом Лебом Шоттом и Беером Немом Риндскопфом – выступить подрядчиками по ряду операций. На троих им выдана достаточно большая сумма, чтобы выплатить австрийским войскам несколько миллионов флоринов. Ротшильду поручено впоследствии взыскать эти деньги в Министерстве финансов в Вене. Вишенка на торте: полученное жалование солдаты тратят на покупки. Прежде всего они отовариваются всем необходимым в магазине нашего героя. Так значительная часть их жалования тут же возвращается обратно в кассу.

Наконец, чтобы расплатиться с английскими поставщиками, Майер Амшель использует векселя, полученные от своих старых добрых клиентов, таких как курфюрст Вильгельм с его наемниками и Турн-и-Таксис с его чеками. Сами же векселя, оказывается, намного прибыльнее перепродавать другим, а не взыскивать с банков по описанной выше процедуре, как предусмотрено изначально. Удается выиграть на курсе, сэкономить время, избежать путевых тягот и опасностей, которые не стоит недооценивать.

Перепродажа расписок выгодна и английским коммерсантам: проще и безопаснее возвращаться на родину с бумагой, чем с золотом, которое сложно спрятать. С аккредитивом в кармане не страшен риск потерять все из-за нападения в дальней дороге. Все, что им нужно, – это всего-навсего пойти в ближайший банк в Лондоне и получить оплату в фунтах или гинеях. Вполне вероятно, они оставят средства в том же банке, просто переведя их на свой сет.

Последнее весомое преимущество заключается в том, что аккредитив составляется всегда в трех копиях, и в случае потери или кражи его можно заменить. При таких упрощенных условиях оплаты можно не сомневаться, что Майер Амшель еще и выторговывал дополнительную скидку у своих поставщиков – вот что давало наибольший эффект!

Пазл сложился. Диверсификация деятельности и беспроигрышные схемы – такова экономическая модель, которую Ротшильды будут чаще всего использовать, стараясь любые политические и экономические условия обратить себе на пользу. Но полагать, что они заранее знают все расклады, – заблуждение. Все время им приходят на помощь шестое чувство или редкая способность приспосабливаться. Скорее, по мере того как представляются возможности, дающие зацепку, подбираются и решения.

* * *

Во Франции – впервые в Европе! – евреи свободны и равны всем остальным гражданам. Улучшения становятся результатом революции 1789 года, и их ясно осознают во Франкфурте (информация распространяется везде, даже среди евреев). Удивительно, но, когда французские солдаты оказались у ворот гетто, чтобы освободить евреев от ярма немецкого угнетения, те обнаружили в себе патриотизм. Насколько могли и как могли, оказали сопротивление и отнеслись враждебно к своим спасителям^[3], что весьма досаждало французскому командованию.

Французы, столкнувшиеся с ожесточенным отпором вооруженных палками и метлами религиозных ортодоксов, женщин и даже стариков, не знают, как бороться с такой яростью. Евреи, однажды закрывшие двери перед пожарными, старавшимися им помочь в минуту опасности, теперь словно окончательно запутались среди своих и чужих и напали на освободителей!

В свою очередь, Майер Амшель, который постоянно натыкается на жесткие рамки законов христианского мира, ясно осознает: чиновникам, чей долг обеспечивать уважение к власти, недоплачивают. В этой слабости государства, больше занятом ненавистью к евреям, нежели благополучием населения, заключается возможность.

Поэтому всем – немцам, французам или австрийцам, у кого есть хоть сколько-нибудь власти и влияния, – он «предоставляет» значительные суммы. Займы – лучший способ заручиться их снисходительностью и противостоять тем, кто может выступить против семейной организации. Солдат второго класса, несколько часов простоявший в карауле перед дверью, не откажется от бутылочки вина. Или возьмем архиепископа Регенсбурга Карла фон Дальберга, руководящего духовенством, а теперь и гетто: он все время нуждается в мелочах для своей фаворитки. Мелкому управляющему пригодится пенсне, а влиятельному капитану – удобные башмаки. Всем этим людям необходимы средства. Им отчаянно требуются деньги на жизнь, а за оказанную помощь они помогут ослабить давление, когда власти закрутят гайки.

Достойные преемники

Якоб, младший из детей Ротшильда, как и братья с сестрами, с тринадцати лет проводит все свое время за уроками по общеобразовательным и религиозным предметам и работает за прилавком. Он сперва помогает родителям, а затем учится самостоятельно справляться с основными задачами: взвешивать, расставлять товар, заниматься его доставкой и проверкой, обслуживать клиентов. Такой повседневной работой занимаются все дети. И мальчики, и девочки в равной степени получили разностороннее образование. А работы хватает.

Посетители постоянно приходят и уходят, магазин хоть и маленький, но в нем умещаются и мебель, и антиквариат, и серебро, и украшения, и всевозможные медали, древние монеты, гравюры. А еще провиант, мука, манка, рис, чай, ячмень, специи, соседствующие с недорогими тканями.

Добавим к этому оружие и товары, что предлагают, не показывая прилюдно или извлекая в последний момент из-под прилавка. Не забываем про мену денег, кредиты и займы.

Кажется, столик, стоящий в стороне, оказался там неслучайно. За ним подписывают важные сделки. Наконец, в центре зала находятся весы с различными пределами взвешивания как доказательство того, что нерв войны – это торговля и точность. Все продается и все покупается. Даже при отсутствии товара прикладываются все усилия, чтобы его найти и удовлетворить клиента.

Жаннет и ее младшие сестры Изабелла и Бабетта занимаются в основном домашним хозяйством вместе с матерью и ведут счета. Мальчики же, когда им не нужно идти в синагогу, вместе с отцом разъезжают по клиентам и поставщикам.

Якоб рано проявляет наблюдательность и умение приспосабливаться, которые удивляют даже его отца. Несмотря на юный возраст, он серьезно и плодотворно работает. Сейчас его берут во многие поездки как по делам клиентов магазина, так и по делам курфюрста Вильгельма, главного заказчика семьи. В разъездах отрок записывает заказы, наносит визиты поставщикам, договаривается с полицией. Из внимательного наблюдателя он превращается в помощника и заместителя старого Майера Амшеля, когда тот слишком утомлен или не расположен к поездкам.

Конечно, особенно вначале, «малой» удивляет, когда лишь с несколькими сопровождающими прибывает в экипаже на окончательное оформление сделок. Но договоренности и сроки соблюдаются, счета сходятся. Якоб любезен насколько необходимо, чтобы удовлетворить или завоевать преданность покупателей и поставщиков. Торговля процветает, и воспитать преемника, кажется, удалось.

Мальчик ведет дела, очень быстро взрослеет и раз и навсегда усваивает, как себя вести в христианском мире, враждебном для евреев. Что бы ни происходило у ворот гетто, где постоянно нужно подкупать стражников, или на каждом пограничном посту, где нужно договариваться с таможенниками, он всегда весел и естественен, хотя вынужден унижаться. Пройдя хорошую школу, Якоб строго следует заветам отца и дает несколько монет каждому проверяющему, чтобы избежать проблем. И эта схема работает. Следуя примеру старших детей Ротшильда, у каждого из которых есть конкретная функция, Якоб день и ночь по холоду колесит по дорогам, преодолевая тысячи километров в трясущемся аскетичном экипаже.

* * *

В магазине отчаянно не хватает места. Появляются мысли открыть новые лавки в нескольких крупных городах и использовать их как транзитные пункты для ячменя, маиса, специй, тканей, седел, фуража и военной формы. А чтобы следить за движением товаров, нанять младших и старших служащих и контролеров.

Война идет на всех фронтах, европейские порты замедляют свою работу, обостряется дефицит провианта и товаров с мануфактур. Расцветает контрабанда. Ведущую роль в торговле играет Англия.

Ротшильд работает с посредниками на черных рынках с надежными схемами поставок. Их перевозчики, будучи в позиции сильного, поднимают цену, ограничивая предложение. Майер Амшель привык к требовательным перекупщикам, диктующим свои правила, но отношениями с поставщиками все больше занимается его сын Натан, энергичный и полный энтузиазма. Такое положение вещей его возмущает. Как раз приезжает самый несносный из подрядчиков со своими клевретами. Они сгружают товары в свободный угол магазина.

Родольф Суэйн, один из регулярных посредников, столь же элегантен, сколь и кичлив. Он зажимает нос платком, заходя в магазин: тяжелый дух помоев, которые часто лежат на улице по несколько дней, перемешивается с запахом товаров. Нужно привыкнуть, чтобы его не замечать. На припыленном полу лежат мешки с товарами на продажу. Клиенты приходят и уходят.

Не дожидаясь приглашения, Суэйн без стеснения проходит за прилавок мимо Жаннет, садится с Натаном за стол и выкладывает перечень товаров на сегодня. Натан зовет Генриетту, передает сестре накладную, поручая проверить товары. Получив подтверждение, он открывает кассу и достает средства.

Поставщик пересчитывает деньги, но не принимает оплату по счету. Тарифы повысились. Натан отмечает сложности при доставке провианта и объясняет, что при перепродаже нельзя бесконечно задирать и без того высокие цены. Стоящая за прилавком Изабелла прерывает беседу с клиентом, чтобы предупредить отца. Тот, улыбаясь, торопливо спускается.

Разговор между Натаном и торговым агентом ведется уже на повышенных тонах; последний нервничает и грозит прекратить поставки. Внезапно прервав сына, Майер Амшель удаляется вместе с поставщиком, сразу же предлагает уплатить недостачу и угощает бокалом вина. Довольный Суэйн благодарит хозяина и перед уходом замечает, что предпочитает общаться с ним, а не с его сыновьями.

Находясь под постоянной угрозой бойкота, старый Ротшильд боится, что ему просто нечего будет продавать. Он объясняет сыну, что нужно принимать условия посредников. Натан считает ситуацию несправедливой, злится и отпускает ругательства на идише. В эмоциональном порыве он думает обратиться к производителю, чтобы напрямую покупать и переправлять товары. Безумная идея!

Хотя почему бы не поехать в Англию налаживать прямой импорт? Он сможет поставлять по справедливой цене и, набрав обороты, обойти хищников-посредников. Тарифы будут ниже, чем у конкурентов, довольные покупатели приведут своих знакомых, продажи и прибыль вырастут.

Первое время отец не относится к идее сына серьезно. Потом она начинает его забавлять и занимать ум. В итоге он изучает вопрос. Тогда еще Майер Амшель не знает, что это простое, как ему кажется, сумасбродное допущение сможет резко поменять судьбу всей семьи, а несколькими годами позже – всей Европы…

Случившийся конфликт заставляет понять, что предприимчивому и пылкому Натану не усидеть на одном месте. Ему нигде не найти покоя, кроме как в собственном мире, зато он может встать во главе направления по работе с английскими поставщиками.

У Натана всегда был твердый характер. С десяти лет он подражал отцу, когда тот был в отъезде, и мастерски руководил потерянными клерками, неукоснительно выполнявшими его поручения. Набравшись опыта, он взял на себя управление складами. Стратегии Майера Амшеля соединились с внутренним даром его сына вести за собой людей.

После семейного обсуждения принимается решение об отъезде Натана. Но не в Лондон, а в столицу текстильной индустрии, откуда во Франкфурт привозят основные товары мануфактурного производства. Там Натана принимает один из людей главы семейства.

Кризис – время возможностей

В октябре 1806 года во дворце Вильгельма Гессенского в Касселе царит суматоха. Войска Наполеона все ближе, курфюрст в панике отступает. Его фаворитки, толпы слуг, лакеев, горничных, клерков, кучеров суетятся, помогая забрать из замка и резиденций все ценное. Золото, коллекции и произведения искусства, мебель, ковры, подсвечники, зеркала, серебро – все это приказчики укладывают в девятнадцать коробов и сундуков, чтобы отправить в Англию.

Но монарх настолько скуп, что, отказавшись платить дополнительно каких-то несколько сотен флоринов, не приходит к соглашению с единственным перевозчиком и рискует потерять миллионы, которые оставляет в поместьях. Он сознает, что, если его настигнет французская армия, все будет разграблено или конфисковано в пользу солдат и офицеров.

Будерус тем временем пытается понизить градус переговоров между его господином и представителями перевозчика. С учетом целей отправителя, срочности перевозки из-за военных действий и опасности перемещений по стране, где идет война, они действительно повысили цены. Иначе зачем идти на риск смерти из-за шальной пули? А грабители? И в мирные-то времена дороги никогда не были безопасны! Первостепенное значение, однако, имеет статус их богатого клиента, который вынужден бежать из страны. За сотрудничество с ним можно и головой поплатиться. Отягчающие обстоятельства не позволяют снизить тарифы. Проблема неразрешима.

Как бы ни гневался Вильгельм и какую бы почтительность ни выказывал Будерус, перевозчики исчезают, предоставив курфюрста его незавидной судьбе. Все имущество монарха в итоге распределяется по владениям или кое-как прячется за перегородками. Что касается украшений и драгоценных камней, документов, долговых расписок, государственных облигаций и займов, простых векселей, купонов и компрометирующих бумаг на десятки миллионов флоринов, разбросанных по нескольким банкам Англии и континентальной Европы, – все это добро может попасть к французам, стремящимся прибрать к рукам богатства побежденных врагов.

Вильгельм хочет забрать все с собой, но Будерус его отговаривает: курфюрст может наткнуться на заставу, где его разоблачат и бросят в тюрьму. Переодетый, с фальшивыми документами, в избранном окружении, взяв немного денег и как можно меньше того, что указывает на его личность, Вильгельм направляется в сторону Дании, затем едет до Карлсбада, а потом до Праги, где его примет австрийский император.

Будерус предусмотрительно следует за ним пешком на расстоянии, оставаясь незамеченным. Весь его багаж – заплечный мешок с купонами облигаций на предъявителя, которые легко обналичить. В пути преданный управляющий останавливается на одном из постоялых дворов и обнаруживает, что все посетители только и говорят, что о бегстве курфюрста и спрятанных в его владениях сокровищах! Вся прислуга, конечно, обещала держать язык за зубами, но его легко развязало вино. О тщательно хранимом секрете, кажется, знают все вокруг!

Имущество Вильгельма плохо спрятано, и французским войскам под руководством военного губернатора Лагранжа не приходится долго его искать. Быстро они нашли и тайники с золотыми и серебряными запасами в Сабабурге, другой резиденции принца. Найденные драгоценные металлы переплавляют, а коллекции медалей и монет распродают на аукционе в Париже.

Когда дело доходит до оставшихся бухгалтерских документов, их тщательно изучают, определяя должников курфюрста. Если они соглашаются выплатить заем французским комиссарам, а не свергнутому монарху, то сумма значительно уменьшается. Лагранж продолжает тщательный розыск и менее чем за два месяца забирает существенную долю состояния, оставленного Вильгельмом.

В это время Ротшильд через своих людей связывается с французом и убеждает за миллион золотых франков исказить информацию в отчетах. Из 38 миллионов флоринов в официальную инвентарную опись арестованных активов будут внесены только 16 миллионов. 22 миллиона флоринов в казначейских бонах, облигациях, закладных, купчих и драгоценностях списываются на бегство курфюрста в Данию.

Наконец четыре последних сундука, до отказа набитых наиболее конфиденциальными документами, французский генерал распоряжается оставить непосредственно у Майера Амшеля. Их относят в тайник в подвале на Юденгассе. Благодаря скромности, мудрости, хитрым схемам, а также сложившимся обстоятельствам, Майер Амшель становится одним из незаменимых тайных союзников курфюрста.

Объявленный в розыск Вильгельм следует советам Будеруса и, не имея иного выбора, кроме как довериться «бедному еврею», направляется на север, где его ждут сочувствующие кузены. Однако состоянием, спрятанным во Франкфурте, пусть и тайно, он с семьей сможет распоряжаться.

Кстати, для тех, кто спросит, в чем секрет успеха нескольких поколений семьи Ротшильд, единогласный ответ будет такой: секрет Ротшильдов в том, чтобы хранить секрет!

О нет! Слишком просто! Но кто сказал, что этим все кончится?

Все дороги под контролем Наполеона, а если отъехать дальше, то под контролем его врагов, и Майер Амшель не рискует перевозить золото Вильгельма, оставшееся во Франкфурте. Зато пришло время отвезти в банки и Министерство финансов Австрии чеки Виммера, по которым наступил срок платежа. За деньгами он направляет в Вену третьего сына. При отправлении карета почти пуста, но вскоре пассажиров становится больше. С Соломоном едут путешественники, готовые его защитить.

В банках он встречается с казначеями. После недолгой проверки подлинности документов ему выдают средства. Теперь сейф заполнен луидорами и фунтами стерлингов и спрятан в тайник в карете. Дальше путь лежит в Данию, чтобы отдать деньги Вильгельму, и за Соломоном уже не так строго следят. Затем он едет в Англию и все, что осталось, кладет на счета в нескольких банках на свое имя – вернее, на имя семьи.

Эти средства – своеобразное страхование жизни: если Ротшильды все потеряют и будут вынуждены бежать, они обратятся к неприкосновенному запасу. Соломон возвращается во Франкфурт с пустыми руками, пересекая границы и контрольные пункты безо всякого риска. Ротшильду остается только удержать свою комиссию с активов курфюрста, оставшихся во Франкфурте.

* * *

После сорока лет преданной службы отец семейства и его старший сын Амшель, который чаще всего ездил в Вену, получают престижный официальный титул «агентов двора» от австрийского императора Франца II Габсбургского. Они долго ждали этого статуса.

Несмотря на почетность, титул никогда не сравнится с настоящими правами, которых ждали и так и не получили немецкие евреи. Для Ротшильдов награда стала слабым утешением: теперь им можно носить оружие, но, как и раньше, нельзя свободно перемещаться.

Стоит напоминать, что ворота гетто все так же закрываются на ночь, в конце недели и по христианским праздникам? А тут еще Сенат с последним нововведением: по воскресеньям евреи могут на ограниченное время выходить с Юденгассе, но за это нужно платить дополнительный сбор. Еще один сбор!

Тем не менее один случай, в кои-то веки счастливый, проложил путь к частичной свободе. Во Франкфурте, занятом войсками Бонапарта, французский еврей зашел в общественный парк, куда евреям вход был воспрещен, и встретился с грубостью со стороны муниципальной полиции. Он подал жалобу и получил официальные извинения, но не как еврей, а как французский гражданин, разумеется. Сенат, однако, не имея возможности отличить местного еврея от неместного, счел ограничение доступа в парки невыполнимым. Со следующего дня, под злобное шипение христианской публики, евреи начали гулять по паркам Франкфурта.

Цена опасности

Тайная полиция Наполеона при поддержке придирчивой и грозной коллаборационистской милиции Франкфурта контролирует банкиров, биржевых посредников и всех, кто был вхож ко двору курфюрста Вильгельма во времена его величия, а также гетто. Фанатичные агенты проводят обыски, вызывают на допросы, арестовывают, предъявляют обвинения, не гнушаются и давлением на членов семьи, чьи показания помогают конфисковать имущество прежнего владыки Гессена. При этом они не замечают организацию, которая охраняет спрятанное состояние изгнанного курфюрста, и постоянно обеспечивает его финансовые потребности.

Активы Вильгельма тщательно защищает тандем Будерус-Ротшильд. Эти двое соперничают в изобретательности с Наполеоном и его тайной полицией, решительно настроенных прибрать к рукам добычу. Используя тайник в подвале на Юденгассе, компаньоны под носом интервентов подделывают акции, долговые обязательства и прочие государственные займы, которые нужно постоянно контролировать, обменивать и погашать, чтобы ими пользовался первоначальный владелец. А он, если верить многочисленным зашифрованным сообщениям, полным отчаяния, прозябает в нужде!

Прислуга курфюрста, судя по всему, во всем созналась врагу. Теперь о том, что Ротшильд всегда служил подавшемуся в бега монарху, знают на самом высоком уровне. Но это еще нужно доказать!

Дело принимает серьезный оборот, нависшая угроза реальна: ценою может статься по меньшей мере тюремное заключение на долгий срок и потеря всего имущества, если его конфискуют. Но риск – это часть ремесла. Майер Амшель, у которого нет ничего, кроме честного слова, проходит точку невозврата. Нежданные визиты полиции и допросы учащаются.

Майер Амшель подготовил домашних: прежде всего Гудула официально не более, чем мать семейства, которая все время проводит у плиты и ничего не знает о делах мужа. Его сыновья – простые, набожные мальчики, все время проводят в школе или в синагоге, девочки же несколько глуповаты и заняты разве что шитьем и домашним хозяйством. Сам же Майер Амшель представляется выжившим из ума и потерявшим память стариком, который часто не может подняться с постели.

И эта легенда работает! Когда полиция допрашивает по отдельности членов семьи, каждый идеально играет свою роль. Переворошив весь дом, следователи уходят ни с чем, не выведав никакой информации. Они даже не понимают, что их разыграли.

Чтобы доставить удовольствие полицейским и оправдать их действия, отец семейства оставляет то тут, то там редкие «улики». Так стражи порядка с чувством выполненного долга могут вынести незначительный выговор. В конце концов, семья с сочувствием относится к незавидному положению преданных своему делу служак, так мало получающих за свою работу. Им дают взаймы денег: небольшие, очевидно невозвратные, суммы приумножат число чиновников, связанных чувством признательности. Никогда не знаешь наперед…

Английское эльдорадо

1798 год. Натан приезжает в Англию с 20 тысячами фунтов стерлингов и обустраивается в индустриальном Манчестере. Его принимает и поддерживает Леви Барент Коэн – один из банкиров, с которым Майер Амшель уже много лет ведет дела.

Они познакомились после долгой переписки, не имея личных встреч. Сначала установили отношения через других еврейских торговцев, занимающихся челночной торговлей между двумя странами. У Коэна вошло в привычку регулярно направлять Ротшильду информацию о новых английских товарах и их образцы. Будучи в курсе последних новостей, тот заказывал лучшее для своих клиентов. С прибытием в Англию его сына начинается развитие отношений с основными британскими поставщиками в целом.

Задача Натана на первое время – заменить прежних посредников, чьи услуги слишком дороги, и улучшить себестоимость экспорта во Франкфурт и другие немецкие земли. Но еще важнее создать идеальное прибежище для всей семьи на случай возможной опасности.

Во Франкфурте небезопасно. Постоянно вспыхивают антиеврейские беспорядки. Уже много лет и дня не проходит, чтобы Майер Амшель не подумывал переселиться с семьей в более спокойные края. Но не делает этого, боясь ухудшить положение, а лишь молится Богу о новом дне в добром здравии и благополучии.

Вернемся к Натану. Он достиг берегов, как ему казалось, земли обетованной. Город выглядит прилично, повсюду заводы и торговцы. Натан изучает товары и не верит своим глазам: цены в десять раз ниже, чем установленные поставщиками!

Не зная ни слова по-английски, со своей обычной раздражительностью и импульсивностью, он быстро делает так, что его начинают понимать. Тяжелый характер становится визитной карточкой. Натан выбирает лучших поставщиков, централизует заказы, контролирует качество, находит оптовых торговцев, искореняет посредничество и начинает экспорт во Франкфурт.

Он занимается и делами курфюрста Вильгельма, представляя его при английском дворе и вкладывая его средства в акции и облигации. Через пять лет ему удается проложить себе путь и утвердить положение. Теперь он решает, какие продукты производить, и развивает экспорт не только в Германию, но и в другие европейские страны, расширяя перспективы продаж.

Натан женится на дочери Барента Коэна – Анне (с ней, еще совсем девочкой, он познакомился, приехав в Манчестер) – и принимает решение переехать в столицу. Обосновавшись в двух шагах от Сити, он при помощи тестя, состояние которого может сравниться только с его записной книжкой, делает первые робкие шаги на Лондонской бирже.

Начав работать в операционном зале биржи, Натан быстро осознает себя мелким игроком по сравнению с работающими там брокерами и огромными британскими капиталами. Он располагает слишком скромными суммами, чтобы вызывать доверие и привлекать средства инвесторов.

Своим первым клиентом он убеждает стать тестя. Барент Коэн соглашается при условии гарантии на всю вверенную сумму. Натан начинает не слишком успешно: вкладывает деньги в товары, которые плохо знает, по советам покупает валюты и акции, которые оборачиваются разочарованием. Наконец он берет себя в руки и ставит на мануфактурные товары, изученные при занятиях производством и перевозкой в Европу. Тенденция переломлена: Натан из разряда игроков-любителей, делающих проигрышные ставки, переходит в число информированных инвесторов, откладывающих в резерв часть прибыли.

Он все реже обменивается письмами с отцом во Франкфурте. Майер Амшель упрекает сына в неорганизованности, непутевости, неточности и небрежности каждый раз, когда тот отчитывается о делах. Жалуется, что получает недостаточно новостей. Импульсивный Натан не может рассказать отцу все, ведь между ними – пропасть величиной в поколение. К тому же теперь у него есть полная свобода действовать, и он в шаге от реализации того, что его отец даже не мог себе представить. Натан изменился, приехав в Лондон. Каждый день перед ним открываются новые возможности, и он больше никому, даже своему папеньке, не хочет отчитываться! Чего и избегает всеми силами, даже в переписке.

Жизнь в Англии не идет ни в какое сравнение с франкфуртской. Евреи здесь практически на равных с другими гражданами, за исключением разве что политики, где принадлежность к еврейскому роду составляет определенные трудности в Палате лордов. Это было бы слишком хорошо!

Для евреев свобода заканчивается в парламенте. Политикой занимаются только аристократы и христиане. На улице между людьми не делают разницы по религиозному признаку. Однако чем выше ступень социальной лестницы, тем больше у англичан проявляется глубоких скрытых расовых предрассудков. Натан поймет это через несколько лет после приезда.

Сейчас же он думает, как полностью интегрировать финансовые рынки. А еще наслаждается тем, чего не было в гетто: красивым опрятным городом, хорошей одеждой, магазинами с предметами роскоши, свежим воздухом садов в шаговой доступности, покоем и свободой перемещения в любое время. Никакого контроля со стороны властей, никаких притеснений и запретов. На Юденгассе это казалось невозможным: от надзора было не продохнуть и не скрыться.

* * *

1805 год. Аустерлиц, австрийские и русские войска терпят поражение. Французский император продолжает наступление. Через год он разбивает прусскую армию, занимая значительную часть Европы, в том числе Германию и, в частности, Франкфурт, ранее бывший в независимой позиции, а теперь присоединенный к Рейнской конфедерации.

Французы назначают нового наместника – епископа Карла фон Дальберга. Этот принц крови, ранее занимавший должности в Священной римской империи, – старый знакомый Ротшильда. После безуспешного сопротивления у Дальберга не остается иного выбора, кроме как с 1802 года стать союзником победителя, и теперь Наполеон направляет этого подобострастного коллаборациониста для управления Гессеном вместо Вильгельма.

Заняв должность, епископ вечно нуждается в деньгах, но банкиры отказывают ему в помощи из-за расточительности и небрежного отношения к погашению долгов. Исключение делает прозорливый Ротшильд, который за примерно 15 лет предоставил ему взаймы 350 тысяч флоринов. Обратно он эти деньги не получил – у князя-епископа короткая память. Но между банкиром и его должником установились уважительные отношения.

Дальберг из той части дворянства, что сочувствует мученическому положению евреев, которое Сенат Франкфурта отказывается облегчать. Его единственный финансовый благодетель просвещает его в этом вопросе, надеясь, что, встав во главе города, епископ резко изменит генеральную линию.

Но, получив должность, Дальберг становится восприимчив к давлению тех, кто против перемен для евреев. Сделав несколько несвязных заявлений, он ограничивается сохранением бесчеловечных порядков в отношении гетто.

Майер Амшель, однако, не теряет надежду. Он пишет длинные письма, постоянно встречается с Дальбергом, отстаивает точку зрения, с самого начала обреченную. Он верит, пусть остальные евреи уже сдались, пребывая в отчаянии и молитвах.

Вопреки ожиданиям Майеру Амшелю удается пробудить раскаяние в Дальберге. Тот предлагает сделать своего кредитора полноправным гражданином и при этом надеется на списание долга. В ответ на этот ловкий ход старый Ротшильд отказывается от предложенной привилегии и продолжает борьбу за свободу и равноправие для всех евреев.

Как обычно, ежедневно прогуливаясь по кварталу, он дает милостыню встречающимся беднякам. Осенью 1803 года ему встречается маленький еврейский сирота, поющий на улице. Майер Амшель берет оборванца под опеку и поручает его Гейзенхаймеру. Вместе с раввином, дающим уроки в гетто, они давно мечтали создать новую еврейскую школу, более прогрессивную, с меньшим уклоном в религию.

В единственном, слишком консервативном учебном заведении на Юденгассе хорошо учат Тору, но и только. Предполагается включить в программу дисциплины, которых нет в иудейском образовании: литературу и изучение творчества великих писателей, какого бы происхождения они ни были, иностранные языки, в том числе английский, философию, естественные науки, историю и географию.

Новый подопечный Ротшильда оказывается среди первых учеников новой академии, которую суровые духовные власти гетто, конечно же, критикуют. Резко ортодоксальные раввины даже пытаются ее запретить, но их усилия тщетны: в этом амбициозном проекте участвует магистрат Франкфурта.

Христиане тоже выступили против создания нового еврейского учебного заведения более открытого типа в страхе, что доступ к образованию сделает евреев еще опаснее. Согласно их мнению, лучшее средство защиты от большинства напастей в мире – держать евреев в невежестве. Они будут негодовать несколько поколений, пока Майер Амшель, а затем его сын Амшель-младший, продолжат финансировать эту и многие другие школы.

В это время, ознаменованное французским влиянием во Франкфурте, Соломон, Карл и самый младший брат Якоб мечтают не выделяться на фоне неевреев. Они отказываются от суровых черных одежд и традиционной для мужчин прически в пользу новых привычек, сближающих их с христианами.

Идея заключается в том, чтобы слиться с массой и меньше всего походить на «врагов народа». Амшель, старший и наиболее благочестивый из братьев, отказывается менять свое одеяние и религиозные обычаи и к тому же обязует братьев потреблять в пищу кошерную еду. По крайней мере в его присутствии.

В путешествиях Якоб, однако, пробовал другие, более вкусные кушанья. Пища евреев не слишком изысканна, пусть и намного полезнее для здоровья и лучше защищает от болезней. Желание попробовать все самое лучшее сподвигает открывать мир. А нарушение правил, в частности отказ от запрета работать в шаббат, немного скрашивает свойственный евреям скучный образ жизни с его многочисленными религиозными запретами и унынием.

Любознательный Якоб легко поддается влиянию, и отец думает направить его во Францию. Сначала глава семьи, желая оставить младшенького при себе, противится отправке сына в такие дали, но в итоге уступает Натану, убедившему отца в том, что Якоб необходим ему в Париже. Натан уже начал создавать свою сеть корреспондентов по всей Европе, и французская столица имела наиболее важное стратегическое значение. Кому, как не младшему брату, более мудрому и открытому миру, он мог доверять?

Натан живет в Лондоне, а в 1804 году становится британским подданным. Он отчаянно нуждается в ликвидных активах и в укреплении репутации для привлечения капитала. Ему приходит идея перевести на свое имя 150 тысяч фунтов стерлингов из средств Вильгельма и использовать их на Бирже. В случае банкротства курфюрст, будучи иностранцем, не подпадет под введение правительством внешнего управления.

Эта схема с использованием подставного лица не вполне законна. Но Натан не единственный, кто пользуется лазейками в системе, которая так слабо формализована, что обойти ее не составляет труда. Да и в этой международной неразберихе среди тех, кто первыми извлекает из законов выгоду, часто оказываются те, кто их и принимает.

Благодаря этой хитрости Вильгельм вкладывает деньги с минимальными издержками, обеспечивая существенный прирост капитала. В свою очередь Натан при помощи взятых денег выкупает акции по цене, составляющей 73 % от их первоначальной стоимости, и за счет своего клиента получает неплохую прибыль. Затем он возвращает причитающиеся клиенту суммы, кладет платежи в кассу, собирает проценты с инвестиций и присваивает добрую долю реализованной прибыли.

Между получением поручения и его исполнением – интервал в несколько месяцев. В течение этого периода считается, что средства не используются, официально по ним нет процентных платежей. Придирчивый курфюрст уже замечал в прошлом эту несостыковку и спрашивал об этом Будеруса. Тот объяснял, что без этого непонятного срока в запутанных финансовых делах не обойтись.

Банкиры, однако, видят другую картину. Очевидно, что тайно вложенные на короткий срок средства с первого дня становятся инвестициями. С этой схемой Ротшильд мало отличается от других, но он проворачивает ее с меньшими расходами. Скупая такой безопасный актив, как золото, которое растет в цене, особенно в условиях войны или инфляции, он с первого дня платит курфюрсту дивиденды.

На фоне тех скромных доходов, которые ему обеспечивают другие банкиры, Вильгельм остается доволен и переводит Натану все больше и больше средств для инвестирования. Тот, естественно, ничего не говоря, диверсифицирует вложения. Его августейший клиент получает доход, при этом справедливо сердится, что не имеет от Банка Англии сертификатов, свидетельствующих о соответствии и назначении средств. Из-за этого курьер с переменным успехом вешает ему лапшу на уши, объясняя отсутствие официальных подтверждений сложностями со связью, неспокойной ситуацией и небезопасностью маршрутов для передачи документов. Главное, что курфюрст всегда вовремя получает дивиденды, которые возвращают ему доброе расположение духа.

Натан все время просит у Вильгельма больше средств для вложения в рынки. Бывший монарх, однако, сопротивляется, не желая отказываться от услуг своего старого подрядчика – голландского банка Van Notten & Co. Для получения преференций молодой Ротшильд снижает комиссию до 33 % против 50 %, которые просит его конкурент. Этого достаточно, чтобы скаредный клиент окончательно поставил все на одну карту и доверил Натану распоряжаться по своему усмотрению 550 тысячами фунтов стерлингов.

Деньги в дефиците, и последовательные финансовые интервенции Натана на Лондонской бирже выводят его в первые ряды, обеспечивая космический скачок репутации и позволяя получать практически неограниченные кредиты, что почти равносильно разрешению чеканить монету. С этого момента и начинается будущая легенда.

Бесстыдство – королевство без короны

В 1806 году война продолжается. Наполеон собирает вокруг себя все страны Европы и, чтобы задушить экономику Англии, объявляет о ее торговой блокаде. Доступ по морю отрезан, порты закрываются, что усложняет загрузку и отгрузку. По замыслу Наполеона, изоляция Великобритании приведет к жесткому дефициту всего: товаров, изделий с мануфактур, продовольствия и валюты. Так он планирует принудить ее к безусловной капитуляции.

Но при всем своем могуществе французский император, уже покоривший большую часть Европы, все еще не контролирует морское побережье протяженностью 5500 километров. Невозможно неустанно следить и за тысячами дорог, по которым постоянно проезжают отряды и обозы, прибегающие к уловкам, маскировке и контрабанде. Тут экипажи с тайниками, где лежат украшения и аккредитивы. Тут и сено, отвлекающее внимание вооруженных солдат от золотых осей телеги, почерненных маслом, и навоз, который так смердит, что у редкого контролера хватает энтузиазма подойти к повозке, а уж тем более тщательно досмотреть – и найти спрятанные колониальные товары. Здесь и экипажи с простыми тканями для наполеоновской армии, на самом деле везущие ценные вещи.

Все только и делается для того, чтобы отвлечь и обмануть французских оккупантов. Своим чередом направляются к британским островам и многочисленные торговые караваны. Даже если дотошный чиновник и обнаруживает контрабанду, с ним удается договориться при помощи взятки, предусмотренной для таких случаев.

Исключение составляют подразделения жандармов – их следует избегать. С ними речь идет об огромных суммах! Даже армия должна создавать видимость работы: нужно заплатить штраф или оставить весь груз на уничтожение. А иногда «и», а не «или»: все зависит от настроения офицера. Что вызывает глубокую досаду у самих патрульных: встреться этот караван кому-то одному, уж он бы пропустил повозки, а жене в тот же вечер подарил обновку!

На этом война на истощение только начинается. Объемы перевозок слишком малы по сравнению с растущим спросом по всей Европе. Клиенты готовы на все ради доставки. Вскоре появляются суда, занимающиеся исключительно перевозками через Ла-Манш, их количество постоянно растет. И это не считая товаров с английских мануфактур, которые также преодолевают заставы по настоящим или поддельным пропускам и разрешениям – бедным французским патрульным практически невозможно проверить их подлинность. Со стороны всех границ идет такой поток товаров, что приказы Наполеона все менее выполнимы. Контрабандисты же становятся искуснее и успешнее, обеспечивая связь острова с континентом.

Ротшильды, равно как и их конкуренты во всех странах, настроены обойти блокаду и с легкостью идут на всевозможные хитрости. Проходить заставу безопаснее ночью – так товары почти наверняка приходят к месту назначения. Удивительно, но опасность попасться выше всего не на дороге. Власти поняли, что эффективнее не угадывать маршруты, по которым случайно могут пройти (или не пройти) контрабандисты, а нападать на те склады, куда прибывает нелегальная поставка. Поэтому тайные склады торговцев, деятельность которых по меньшей мере наполовину незаконна, постоянно опустошают.

Стратегия Натана и его людей не так проста: доставка и отправление организуются со всей дотошностью; тщательно проверяется, чтобы тайники были как можно незаметнее. В итоге потери товаров, происхождение которых невозможно объяснить, удается свести к минимуму.

Случалось, что под угрозой уничтожения товара Натан платил 20 тысяч золотых франков за незадекларированную партию индиго, синего пигмента-красителя. Мера исключительная, но терпимая для тех, у кого 90 % грузов проходит без затруднений. Похожему наказанию подвергаются и 233 других торговца, пойманных за руку.

Они без конца делают все более изощренные тайники, нанимая лучших каменщиков, плотников и слесарей. Часто проверяющие ограничены во времени, и все делается с тем расчетом, чтобы их задержать: подземные катакомбы и туннели, фальшивые перегородки и обманки. Если таможенники не могут быстро обнаружить то, за чем пришли, они оставляют конфискат и уходят. Решившись найти этот святой Грааль, из которого прибывает и убывает нескончаемый поток, власти по пятам преследуют контрабандистов, чья изобретательность безгранична.

Как известно, без казны нет войны, и в иерархии Ротшильда есть независимые отдельные подразделения и курьеры. Таким образом, на случай, если чья-то деятельность прервана или рассекречена, исключается возможность добраться до главы организации или получить доступ к доходам. И даже при такой идеальной тактике случаются серьезные инциденты, аресты, доносы или измены. Но прибыль значительно превосходит потери: как только таможня официально или за взятки оформляет товары, неизбежно запускается новый цикл.

* * *

Во Франкфурте вслед за мелкими служащими аристократы и политики принимают все более значительные займы и подарки Майера Амшеля. Так он превращает этих христиан из препятствия между ним и действующим правительством в связующее звено.

Все это время Соломон и Карл Ротшильды продолжают нести ответственность за запертое в Дании состояние курфюрста. Они регулярно ездят в казначейства Австрии, Швеции и России, где получают платежи по процентам и государственным займам, а также компенсации за услуги наемников. Постепенно у них выстраиваются отношения с местными чиновниками. Последние приметили основательность эмиссаров Вильгельма: пусть евреи, но энергичные и пунктуальные.

Со временем в отношениях устанавливается доверие, и, следуя рецептам отца, сыновья-Ротшильды оказывают небольшие услуги этим важным лицам: предоставляют курьеров, которые быстрее и надежнее официальных, или ссуживают деньги на привилегированных условиях. Такие услуги подталкивают чиновников обращаться к Амшелю, Соломону или Карлу при возникновении финансовых нужд.

Правительство Дании станет первым официальным клиентом, который, сам того не зная, возьмет в заем капитал напрямую с черного рынка и уже не из казны Вильгельма IX. У Майера Амшеля и Натана наконец достаточно средств, чтобы заменить того, кто из клиента и господина (или наоборот, мне уже сложно сказать) превратился в их обычного клиента. Конечно же, привилегированного. В будущем они смогут выделять кредиты сильным мира сего из своих собственных средств. За Копенгагеном следуют Вена, Лондон, Берлин, Рим и Ватикан, взамен на услуги предоставляются связи и официальные разрешения, которые обеспечивают «машине» Ротшильдов безопасные условия работы и позволяют еще больше увеличить нелегальный транзит повозок на дорогах Европы.

Если немного упростить, вырисовывается следующий механизм: доходы с черного рынка идут на финансирование деятельности правительств и налаживание привилегированных отношений с чиновниками. Так прохождение застав и провоз контрабанды становятся еще легче! Круг замыкается. При том, что многие контрабандисты разжились на нелегальных перевозках, ни одна другая сеть не подумала, а тем более не дерзнула использовать такую схему. Лучший способ защитить деньги, полученные обходными путями, – финансировать деятельность правительств. Затем эти инвестиции дают проценты, и по мере последующего возврата средств происходит отмывание капитала.

Мир не делится на черное и белое

Влияние главы семьи Ротшильдов на Юденгассе неоспоримо. И дня не проходит, чтобы услужливый, но энергичный представитель гетто не написал Дальбергу, который обещал улучшить положение евреев, но не сдержал слово. Придя к власти, непостоянный в своих взглядах епископ-князь оказался среди тех, кто с наибольшим сочувствием отнесся к протестам христиан, настороженных сильнее прежнего. Теперь они жалуются, что приходится терпеть разделение! Как известно, лучшая защита – нападение.

Ротшильд не верит ни единому слову епископа, непоследовательного в своих взглядах, политике и даже выборе друзей. И оказывается прав. Этот откровенно испорченный, опасный человек в итоге раскрывает карты: единственная цель всего маскарада – выбить последнюю подачку, которая якобы покроет задолженности его правительства перед Францией. Заключается новая сделка. В ходе переговоров цена за предоставление евреям свободы, улучшение условий их жизни и даже определенное равноправие с христианами, отмену специальных налоговых сборов сбита с миллиона до всего лишь 400 тысяч флоринов.

В гетто проходит череда собраний. Майер Амшель по очереди встречается с другими семьями. Хоть он один из самых могущественных и уважаемых людей в диаспоре, не все согласны с его решением заплатить. Другие боятся, что Дальберг их снова обманет и после сбора дани введут новые ограничения. Что будет, если место епископа займет кто-то другой? Где гарантии, что парламент, известный своим антисемитизмом, снова не ужесточит законы?

Ротшильду очень сложно собрать средства. Не набрав достаточно среди своих братьев по вере, он тем не менее платит правительству Дальберга, добавив недостающие деньги (а это четверть суммы) из своего кармана. При этом остается вопрос: что, если бы гетто отказалось? Представляется, что под все большим давлением французских властей Дальбергу бы не осталось ничего иного, как отменить феодальные законы, ущемляющие евреев в правах.

* * *

Черный рынок набирает обороты. Для обеспечения максимального импорта и экспорта товаров Англия предлагает надбавку к цене всем контрабандистам. Стратег Майер Амшель не встает с постели из-за ревматизма, неизбежного следствия прошлых странствий по разбитым дорогам. Он раздает поручения всем членам семьи и при поддержке жены и дочерей управляет операционной деятельностью дистанционно.

Натан в Лондоне привлекает все больше кораблей и обслуживает Голландию и Германию. Карл в Гамбурге встречает суда, в то время как Соломон базируется в порту Дюнкерка. Якоб, младшенький, сидит в Амстердаме, но за ним приглядывает Амшель, который курсирует челноком и отчитывается отцу семейства. Курьеры фирмы обеспечивают связь между штаб-квартирой и всеми портами, откуда идут отправления. Помимо товаров для богатых и благородных клиентов, даже правительств, доставляют также почту и секретные сведения, неприлично быстро перемещаясь по всей Европе. Якоб, с учетом его возраста, справляется особенно хорошо.

Прозорливый Майер Амшель, понимая, насколько полезен в будущем может оказаться представитель во Франции, решает, что пришло время направить младшего сына в Париж. Гудула, наблюдающая, как отдаляются ее дети, выступает против. Тщетно! Во Франции, в отличие от Франкфурта, у евреев равные возможности с другими гражданами. Такой аргумент главы семейства невозможно оспорить.

Хорошенько изучив бухгалтерские книги, Гудула напоминает, что курфюрст Вильгельм Гессенский все еще должен им миллион, выданный на вывоз сундуков. Майер Амшель, кажется, не придает значения вопросу, уверенный в погашении долга. Он соблюдает обязательства перед изгнанным монархом, предоставляя деньги. Последний теперь может выплачивать довольствие бывшей жене и любовницам, а также премии своим людям за то, что не предали его под давлением французской армии.

Якоб, десятый и младший из детей Ротшильда, изучает, как организована контрабанда в компании своих братьев. Прекрасно справившись с этой задачей, возвращается домой и принимает поздравления семьи. Но огромное количество дел гонит его в нелюбимый Амстердам, где из-за очень влажного климата Якоб часто болеет.

Тем временем отец и Натан придумывают для него новое поручение, которое, возможно, окажется самым важным: основать семейное представительство в Париже, развить там торговлю наряду с Лондоном и Франкфуртом и, прежде всего, создать еще одно возможное убежище на случай, если семья попадет в беду.

Архиепископ Дальберг без проблем выдает Якобу паспорт для пересечения границ, при этом (по чистому совпадению) берет в долг у Майера Амшеля 60 тысяч флоринов под 5 % годовых. Заем – несомненно, подарок: маловероятно, что деньги будут возвращены. Остальные местные банкиры, по большей части, всегда отказывают в доверии этому духовному лицу с дырявым карманом. Дальберг может положиться только на Майера Амшеля, который ссуживает золото своему высокопоставленному соседу. Но кто знает, что готовит будущее?

* * *

4 января 1808 года королем Вестфалии, соседнего к Гессену государства, становится брат Наполеона – Жером Бонапарт, женившийся на Екатерине Вюртембергской. Обосновавшись во дворце Вильгельма, он окончательно дает всем евреям статус гражданина и отменяет все специальные ограничения и обязанности. Его решение – громкий сигнал для Дальберга и христианского населения Франкфурта. К жителям гетто возвращается надежда.

Но князь-епископ, вопреки ожиданиям, принимает новое, якобы «уточненное» постановление. Возвращая меры дискриминации 1616 года, он предписывает евреям освободить дома, занятые в христианской части города после пожара 1796 года и вернуться в гетто. Исключительно для них вводятся подушный налог, коллективная ответственность за правонарушения и долговые обязательства, а также квота, по которой евреи должны составлять не более 5 % населения города. Дальберг также ограничивает число еврейских свадеб до 12 в год и актуализирует перечень запрещенных для них занятий.

Кроме того, появляется несколько новых правил: обязательное назначение раввинов Лютеранской консисторией и необходимость получать государственное разрешение для проведения обрезания. Новый статус оказывается даже хуже, чем раньше. Дальберг добавляет, что ему «небезразлично бедственное положение евреев, но в то же время волнует вопрос: не будут ли они злоупотреблять свободой, если их положение немного облегчится».

Христианское население злорадствует. Наполеон, занятый мыслями об уничтожении Англии, пускает «еврейский вопрос» на самотек. Возвратившись из префектуры Парижа, он все же отдает приказ способствовать интеграции евреев в империи. Он руководствуется тем, что их успехи в торговле, полезные как для населения, так и для общественного блага, помогают всеобщему процветанию, а создаваемое богатство окупает издержки, связанные с их существованием. Такая вот, мягко говоря, антисемитская аргументация – или я что-то не так понимаю?

* * *

1810 год, Франкфурт. Благодаря дружеским связям с подкупленными чиновниками Майер Амшель почти всегда предупрежден о навязчивых визитах полицейских. Накануне опасности под дверь незаметно подсовывают записку. Достаточно «прибраться», перенести все сомнительные документы, бухгалтерские книги или полученные платежи. С этой целью в подвале за плохо освещенной вонючей кучей отбросов столяр-краснодеревщик из гетто обустроил специальную нишу – маленький шедевр, искусно маскирующий ящик за съемной перегородкой. Что-то вроде кладовой. Последний штрих к картине – парочка дохлых мышей (чучел, набитых соломой) рядом со старым спуском в подземелье. На полу набросано немного земли и песка – выглядит не неряшливо, но грязно. Чиновники испытывают отвращение и чаще всего, не желая запачкаться или пострадать от укусов грызунов, спешно ретируются, заявив, что ничего здесь не нашли.

Но в этот раз записки под дверью не было. Специально пришел доверенный человек из префектуры и предупредил о реальной опасности: вместо безобидных городских следователей нагрянет тайная полиция французского императора, действующая куда беспощаднее и жестче. Она, памятуя о предполагаемых сокровищах беглого курфюрста, готова проводить обыски.

Члены семьи, научившиеся мастерски вживаться в придуманные роли, поднимаются в четыре и, словно перед премьерой, ждут, когда поднимется занавес. Ранним утром слышится стук в дверь, подобный сигналу начать представление. Заходит десяток полицейских. Они повсюду суют нос, задают вопросы членам семьи, допрашивая их вместе и по отдельности, а потом еще раз, уже угрожая. И так несколько часов.

Дотошная французская инквизиция вместе с переводчиками приходит к тем же выводам, что и немецкие коллеги: все документы либо на иврите, либо на идише – невозможно прочесть. Прежде чем составлять рапорт, их отправили на экспертизу: обнаружили только то, что им разрешили найти… Ведь у Майера Амшеля было время спрятать документы действительно компрометирующего характера, в особенности на английском от Натана и на немецком от Вильгельма IX Гессенского, ставшего заклятым врагом Наполеона.

Следователи уходят, забрав три тысячи флоринов, которые, конечно, помогли приблизить окончание допроса. Отца семейства и сыновей отправляют в полицейский участок, где они проводят под арестом неделю, но отпускают, так и не добившись ни от кого признания. А после, несмотря на сильную усталость, Майер Амшель требует от администрации официальных извинений за удар по репутации честного гражданина.

Опасность никогда не была такой близкой, как в годы войны: если бы раскрылась правда о торговых операциях клана, работавшего на два лагеря – и одновременно на три страны, Ротшильды бы оказались шпионами и предателями. И наказание ни шло бы ни в какое сравнение с их прегрешениями…

Фортуна ждать не будет

1811 год. Девятнадцатилетний Якоб последний раз перед отъездом видится в гетто с родителями и сестрами – они нескоро встретятся снова. Взяв с собой несколько тысяч флоринов, фунтов стерлингов и золотых монет вместе с традиционными кошерными пирогами от Гудулы, он садится в экипаж. Якоб отправляется за тысячу километров туда, где и останется на всю жизнь. Впрочем, ему это пока неведомо.

Прибыв в Париж, он робко заходит на первый встреченный приличный постоялый двор. Там встречается с еврейской диаспорой, которую трудно определить: ее члены приехали из разных мест и живут разобщенно. Их можно четко разделить на две группы: первые приехали с Востока и говорят по-немецки, вторые – из Испании, поэтому и обычаи у них другие. У Якоба нет никого, кто бы помог к ним присоединиться. Он, будучи интровертом, не в силах сойтись с посторонними, даже своими сородичами, особенно старшими. Позднее свое чисто еврейское имя он заменит на звучащее по-британски.

Во Франции в моде все английское, и он выбирает имя Джеймс. Наконец при поддержке помощника, который говорит на двух языках и ориентируется в многолюдном Париже, целиком и полностью занятом торговлей, поселяется в небольшой квартире в 10-м округе рядом с бедным густонаселенным кварталом Маре, где живет много евреев. Каждый день он пишет письма во Франкфурт и в Лондон, чтобы отчитаться о делах. Постепенно приходят указания.

Вскоре о Якобе узнают французские власти, давно наблюдающие за транзакциями семьи между Франкфуртом и Англией. Через несколько месяцев приходит время покорить Париж, начать разговаривать на местном языке и стать немного увереннее в своих способностях.

С помощью переводчика он представляется властям Джеймсом Ротшильдом и договаривается о встрече с руководителем канцелярии полицейского ведомства. Несмотря на полное пренебрежение важного собеседника, паренек, которому едва исполнилось двадцать лет, следует плану отца. Он льстит, рассыпаясь в комплиментах Франции, проводимым реформам и в особенности борьбе с рабством. Но своей цели достигает, упомянув миллионы, которые его фирма может предоставить Бонапарту.

Якоб уже известен услугами по сбору информации для проведения денежных переводов по всей Европе. Он раскрывает карты и объясняет, что избыток международных транзакций приводит к увеличению стоимости английских денег. Таким образом ослабляется Казначейство Его Величества, которое не в силах затормозить неумолимый отток капитала и пытается удержаться на плаву, высвобождая золотые резервы.

Джеймс, конечно же, не единственный контрабандист, который действует таким образом. Все, кто в деле: Маллет, Хоттингер, Жан Шарль Давилье – под полой обменивают английскую валюту, нарушая наполеоновский закон. Но только у Джеймса хватает смелости (и неосмотрительности) объяснить схему министру государственного казначейства Молльену, убеждая в том, что упомянутый трафик можно пустить на пользу Франции (а это неправда!). Он развивает иллюзию до крайности и дает мастер-класс по экономике высокопоставленному чиновнику, который с трудом следит за логикой рассуждений. Представление, разумеется, заранее продумано и проработано отцом, который на расстоянии направляет сына в ведении дел во Франции.

Наконец молодой человек, приберегший самое интересное на финал, высказывает мысль: Англию еще больше ослабит свободное перемещение золота между всеми странами. Его у Джеймса сполна, к счастью. Спор выигран! Император сражен. Кажется, именно этот аргумент убеждает его, одержимого борьбой с Англией, принять Джеймса.

Новое прибежище для Ротшильдов в Париже создается с прицелом на долгий срок. Через несколько месяцев пребывания во Франции Джеймса уже знают в правительстве, у которого, конечно же, не хватает средств. Экономический кризис бьет по деньгам, в войне, как в бездонной бочке, исчезают финансы всех конфликтующих сторон. Остается определить условия кредита Ротшильда. Разве можно представить лучшее начало и лучший способ добиться признания Императора?

Но Джеймс в Париже совершенно одинок. В отличие от своего брата Натана, которому в Манчестере помогали знакомые отца по переписке, у него никого нет в столице. По природе довольно робкий, он знает по-французски всего несколько слов, что усугубляет положение.

В течение года он работает в магазинчике на улице Ле Пелетье, откуда старается как можно незаметнее управлять потоками золота и валют, направляемых поставщикам и банкирам по всей Европе. Об этой деятельности никто из соседей даже не догадывается. У Джеймса комната над его маленькой конторой, что похоже на устройство семейного дома на Юденгассе. Получая указания от брата из Лондона, он развивает дело.

Соломон, Амшель и Карл занимаются головным отделением во Франкфурте, а также транзитом ценных вещей и переводными векселями. Объезжая подразделения фирмы, они часто навещают младшего брата в Париже.

* * *

Во Франкфурте епископ Дальберг, ранее возглавлявший управление городом и предупреждавший Майера Амшеля о полицейских обысках, больше не может его защитить. В 1810 году, получив титул великого герцога, он забывает ряд своих обещаний. Но Майер Амшель обеспечивает безопасность своей семьи благодаря привилегированным отношениям, установленным Джеймсом с французским правительством.

Вопреки всем ожиданиям, молодой человек, теперь «причастный» к ведению войны Парижем, стал одним из финансовых советников Наполеона. Сам император и его министр финансов ничего не знают о двойной игре, ведомой кланом, и подписывают охранные грамоты. Их Джеймс переправляет отцу. Официальные бумаги останавливают дознавателей, которые уже были готовы остановить незаконную тайную деятельность всей семьи.

Тем не менее работа некоторых немецких коллаборационистов, в том числе в гетто, на французских оккупантов повергает Франкфурт в разорение. Обыски у Майера Амшеля учащаются из-за доносов евреев, завидующих его привилегиям, и других контрабандистов, ведущих жесткую конкурентную борьбу. Четыре сундука курфюрста слишком бросаются в глаза, поэтому для упрощения маскировки их содержимое разделяют. Внутри ждет сюрприз: старые ценные бумаги и облигации без купонов, то есть беспроцентные. В высшей степени коварный и недоверчивый, курфюрст никогда не ставил все на одну карту.

На черном рынке дела идут наилучшим образом, несмотря на редкие и плохо спланированные конфискации. Накапливается прибыль. В Лондоне и Париже Натан и Джеймс отправляют все больше нагруженных дилижансов и кораблей, восстанавливая связь с Англией и поддерживая ее экономику. Пассажирские перевозки прекратились, экипажи занимаются только перевозкой товаров, валют и почты. Капитанам кораблей и их командам за высокие риски платят по повышенной ставке. Когда из-за непогоды или опасности со стороны Франции больше ни одно судно не рискует отправиться в плавание, корабли Ротшильда продолжают выполнять свои задачи.

На суше в рекордно короткие сроки почту и бандероли доставляют повозки, телеги, конные и пешие гонцы, переодетые в нищих, почтальонов и даже солдат. У Ротшильда курьерская доставка по маршруту Париж-Вена занимает шесть дней, у самых быстрых почтовых компаний – десять. Чтобы выиграть драгоценное время, даже политики вынуждены доверять свою корреспонденцию семье, а не официальным посыльным.

Сообщение через Ла-Манш втайне продолжается, Натан зафрахтовал целый торговый флот. Несмотря на то что французская армия блокирует сообщение Англии с остальным миром, необходимо увеличить количество рейсов.

Все это не мешает полиции и следственным органам в германских землях, все еще оккупированных наполеоновскими войсками от Франкфурта до Гамбурга, регулярно обыскивать Ротшильдов. В поисках малейших улик, которые помогут выследить шпионов и разоблачить черный рынок, полиция без конца наведывается к Ротшильдам даже во французском городе Гравелине, близком к Дюнкерку, Лондону, Бельгии и Нидерландам, где до переезда в Париж обосновался Якоб. Клещи сжимаются. Соломона допрашивают, он чудом избегает ареста. Будерусу везет меньше: его арестовывают и на несколько недель бросают в тюрьму, выпускают, а позже снова арестовывают. В конце концов, французская полиция эффективнее всего ведет допросы, которые касаются не контрабанды, а попыток обмена разведданными с врагом, особенно с Англией.

Передача власти

1811 год: между Наполеоном и британской короной жестокое противостояние. Англичане переходят в атаку и вторгаются на европейский континент. Однако генералу Веллингтону, который со своими войсками продвигается в сторону Франции, не хватает денег. Война обходится дорого: нужно выплачивать жалование людям и тратиться на инфраструктурные расходы. Без денег одержать победу невозможно! Все просьбы офицеров о финансировании английское руководство игнорирует, потому что торговый оборот ослабленной блокадой Англии сократился втрое. В результате золота и денег стало меньше. В условиях бушующего экономического кризиса наступает дефицит товаров, а семьям становится все сложнее прокормиться.

Король больше не может платить жалование своим солдатам, которые все время находятся на поле боя. Чтобы их прокормить, Веллингтон занимает деньги у Испании, Мальты и Сицилии по неприемлемо высокой ставке. С помощью имеющихся средств, поступлений и признания долгов он заводит собственные средства расчетов для выплат своим людям и поставщикам. Но не все принимают векселя.

В Лондоне Натану Ротшильду, у которого в распоряжении вложенная в британские акции казна Вильгельма Гессенского, приходит идея поддержать наступление своих английских сограждан на французской земле. Получив согласие взволнованного премьер-министра, он обналичивает средства монарха, обменивает их в английские гинеи и от имени правительства, бессильного платить своей армии, вверяет их Карлу, который передает их Соломону и Джеймсу в Париже. Двое братьев вкладывают полученное в банковские тратты, которые Карл доставляет Веллингтону на испанский фронт. Английскому генералу остается обратиться к местным банкирам и обменять их на золото, чтобы заплатить жалование воюющим солдатам. Таким образом, британская армия получает достаточно ресурсов и дотаций, чтобы продолжить боевые действия против французов на континенте.

В Париже комиссара Луи-Николя Дюбуа признают лучшим сотрудником Уголовной полиции. Его работа позволила в рекордное время арестовать ряд контрабандистов и преступников. Дюбуа повышают до руководителя службы безопасности. На этой должности он напрямую подчиняется министру внутренних дел Жану-Антуану Шапталю.

Шапталя крайне раздражает, что за долгие годы жалкие потуги военной полиции пресечь процветающий трафик с Англией не дали результатов. Он поручает Дюбуа руководство операциями. Задача – обезглавить черный рынок. Приоритетной целью становится борьба с наиболее влиятельными организациями, при том, что министр финансов и император считаются бессильными перед «обаянием с еврейским оттенком, которое источает Джеймс Ротшильд».

Шапталь подозревает, что все контролируется кланом из Франкфурта, и выделяет Дюбуа средства на проведение расследования и нанесения удара сначала в Пруссии, находящейся под французской оккупацией, а затем в Австрии. Конечным этапом планируется разоблачение французского отделения в Гравелине, имеющего особенное значение из-за таможенного поста на «английском» транспортном направлении. Когда сеть будет раскрыта, целью в Париже станет арест Джеймса за шпионаж.

Во Франкфурте старый Ротшильд (ему 68 лет!) дряхлеет под бременем обязанностей секретного агента. Его подкосили и тысячи километров, преодоленные по дорогам Европы в поисках клиентов и партнеров. Он целыми днями просиживал в приемных роскошных покоев. Испортил зрение, сводя счета, делая расчеты, проводя экспертизу, обменивая и даже пряча ценные вещи, предметы коллекционирования и богатства, бывшие причиной ожесточенных споров. Всю свою жизнь он гнул спину перед сильными мира сего, равно как перед полицейскими и мелким руководством. Он осыпал комплиментами, подарками и деньгами всех тех, кто мог причинить ему зло или помешать, провел бесконечное множество переговоров с мракобесами и врагами – все ради того, чтобы просто выжить, защитить своих и стать сильнее.

На закате жизни в 1812 году он при помощи своего завещания хочет сделать так, чтобы его дело гарантированно продолжалось. Все предусматривается, и в дом приходит нотариус. Не учтены разве что желания, которые могут возникнуть в последнюю минуту. Майеру Амшелю не хватает уверенности, что дети не совершат глупостей и все не разрушат, как это случается во многих семьях, где деньги сначала становятся благословением, а затем проклятием.

Амшель Ротшильд еще раз уточняет: пять его сыновей не могут разделиться или выйти из компании со своей долей и ни в коем случае не должны ссориться. Наконец, он грозит обрушить свой гнев на тех, кто объявит войну своим братьям. Материнская контора во Франкфурте, а также филиалы в Лондоне и Париже, поделенные между пятерыми сыновьями, должны остаться исключительно семейным предприятием. Капитал нельзя ни разделять, ни уступать. Заключать браки предписывается с родственниками. В круг семьи нельзя принимать незнакомцев и неевреев.

У дочерей, напротив, нет права ни на какое имущество, поскольку они могут выйти замуж и по закону лишиться всего в пользу супруга. Им положена регулярная пенсия, но никакой доли ни в капитале, ни в банковских активах. Единственный козырь фирмы с увеличивающимся торговым оборотом, которая теперь представлена в трех странах (скоро их станет четыре), – это единство семьи.

Во все времена Ротшильдам будут завидовать те, у кого нет таких живых ресурсов и такой сплоченности.

Через несколько дней основатель династии умирает. У смертного одра его сыновья Амшель и Карл; Генриетта, единственная незамужняя из пяти дочерей, и Гудула, которая переживет супруга на 37 лет. Все случилось так быстро, что остальные дети не успели приехать.

Во главе семьи встает Натан, живущий в Лондоне. Домочадцы подчиняются его очевидному авторитету. Вскоре он разработает стратегии, благодаря которым о Ротшильдах узнают во всей Европе. Неожиданные биржевые операции, денежные переводы из Англии за рубеж, финансовая поддержка промышленников, которые все больше набирают вес, а также развитие нелегальной торговли – все эти задачи требуют солидарности в выполнении поручений нового главы семьи.

Пресечение Наполеоном экономической деятельности Англии дает новые возможности себя проявить, причем по обе стороны Атлантики. По мере роста количества посыльных, везущих сведения, почту и деньги, Натан видит потенциал в дефиците объемов торговли. По всей Европе у заказчиков постоянная потребность в британских товарах, более качественных по сравнению с продукцией других стран.

Англия задыхается без валюты. Как под носом у Наполеона увеличить поставки,

Скачать книгу

LE SECRET DES ROTHSCHILD

Elie de Rothschild Jr

Original French edition: LE SECRET DES ROTHSCHILD

Предисловие

Евреи в Средние века

Рождение мифа

* * *

Сказка

Как государь смог в одиночку скопить такое состояние, в то время как простые трудяги ничего не достигают?

«Несколько ограниченной!?» – раздосадовано восклицает курфюрст.

Если гора не идет к Магомету

* * *

Вот она, жертва, необходимая для того, чтобы разбогатеть. При всей ее детской простоте этой формуле на удивление редко строго следуют даже сегодня, предпочитая получать тайное наслаждение от походов по магазинам и растрачивая свое будущее, вернее, деньги. Чтобы понять, для чего нужны сбережения, стоит в любой фразе просто заменить слово «деньги» на слово «будущее»! Посмотрите, что получится…
Следует прежде всего верить в свое будущее – сколько к нему ни готовься, прилагаемых усилий всегда недостаточно! Люди расточительные возражают: можно умереть в один прекрасный день, так и не использовав деньги, которыми набиты карманы. И они тоже правы.
Но, признайтесь, вы с гораздо большей вероятностью проживете долгую жизнь и вряд ли в скором времени отдадите Богу душу. В любом случае, такой радикальной философии придерживались Ротшильды, по крайней мере до второго поколения.

Счастливый случай

* * *

У этого решения одни сплошные преимущества, в том числе и для кузена английского короля Вильгельма IX, у которого как раз есть армия головорезов. Каждый из наемников на самом деле приносит существенный доход. Пока солдаты готовятся к отправке в Америку, Будерус вызывает к себе Майера Амшеля, чтобы сделать интересное предложение – заняться разработкой и сопровождением договора о предоставлении услуг этих наемников.

Работа с теми, кто, как Вильгельм, привык разбрасываться приказами, несет больше рисков, чем кажется: государи принимают законы, которые они вольны менять по своему усмотрению, и не всегда соблюдают свои обязательства. По этой причине банкиры-протестанты неохотно оказывают услуги монархам: чтобы удовлетворить таких особенных клиентов, подрядчик тратит все силы и энергию.
Когда клиенты не такие богатые, но их много и они не такие капризные, управление гарантированно упрощается, оказание услуг требует меньше сил, а получаемые прибыли становятся выше. К тому же государи часто выторговывают в свою пользу очень жесткие условия, в то время как у мелких клиентов банкира нет особых требований, и они платят высокую цену. Наконец, если какой-то кредитор оказался банкротом, жизнь еще не заканчивается, а вот потерять единственного клиента в лице короля значит потерять все.
Стратегия банкиров-протестантов, которые важным клиентам в лице монархов часто отказывают, не лишена здравого смысла и опирается на десятилетия опыта. В свою очередь, для евреев, чьи права и само выживание находятся под угрозой, влиятельные персоны одновременно становятся и клиентами, и покровителями, без которых не обойтись.
Все обстоит еще хуже, когда велик риск не получить оплаты или даже лишиться жизни: со времен Средневековья особый статус евреев, которых приравнивают к товару или к скоту, разрешает любое злоупотребление в их отношении – вплоть до того, чтобы продавать их, мучить и даже убивать. Некоторые государи, чтобы не платить еврею, без зазрения совести делают так, чтобы он исчез. Несмотря на эту оговорку, прирожденный коммерсант не может отказать клиенту, даже если это монарх.

* * *

Семейная философия

С XVIII века детям семьи Ротшильдов из поколения в поколение передавались следующие заветы:
Никогда не брать в долг
Долг – вещь коварная. Не имея цели, он выгоден только продавцу и никогда – покупателю. Основополагающий принцип – покупать, когда есть деньги, но не только для того, чтобы получить удовольствие. Нет денег – нет покупки. Многие это сочтут невозможным, потому что не в состоянии совладать с порывом купить вещь, которая на мгновение их привлекла. Они пренебрегают даже тем, что за ее обладание придется заплатить дороже.
В итоге, когда покупка совершается с чрезмерной легкостью, возврат долгов становится единственной целью жизни, что неприемлемо и неизбежно приводит к бедам, по крайней мере экономическим. Можно даже потерять сон. А разве сон не самое дорогое, что у нас есть?
Единственный известный способ противостоять этой слабости – с самого юного возраста знать об опасностях, связанных с долгами (чего сегодняшнее общество почему-то до сих пор так и не делает!). Ведь на самом деле все так очевидно: процветать значит не иметь долгов.
Есть, однако, и исключение для этого правила: когда долг дает возможность получить доход, который затем его покроет. Только в этом случае заем приобретает ценность и даже помогает обогатиться.

1 В XVIII веке в Германии было несколько сотен княжеств и магистратов, и все они чеканили собственную монету. – Здесь и далее – прим. автора.

Скачать книгу

Секреты Ротшильдов бесплатное чтение

Эли де Ротшильд-мл. Секреты Ротшильдов

Предисловие

Евреи в Средние века

Рождение мифа

* * *

* * *

* * *

Сказка

Если гора не идет к Магомету

* * *

* * *

Счастливый случай

* * *

* * *

Семейная философия

Учиться на своих ошибках

* * *

* * *

На войне как на войне

* * *

* * *

Достойные преемники

* * *

Кризис – время возможностей

* * *

Цена опасности

Английское эльдорадо

* * *

Бесстыдство – королевство без короны

* * *

Мир не делится на черное и белое

* * *

* * *

* * *

Фортуна ждать не будет

* * *

Передача власти

Предисловие

Евреи в Средние века

Рождение мифа

Сказка

Если гора не идет к Магомету

Счастливый случай

Семейная философия

Эли де Ротшильд-мл.
Секреты Ротшильдов