Мозг Будды: нейропсихология счастья, любви и мудрости бесплатное чтение

Теменные доли мозга находятся в задней части головы сверху (доля – это округлая выпуклость в коре). У большинства людей левая доля отвечает за выделение объекта из фона окружающего мира, а правая определяет, как объект соотносится с характеристиками окружения. В результате наша жизнь строится вокруг автоматически возникающего допущения, что «Я отдельный и независимый». В некоторых смыслах это действительно так, но в некоторых важных вопросах – нет.

Не такие уж четкие

Чтобы жить, организму нужно постоянно осуществлять метаболизм: обмениваться с окружающим миром материей и энергией. Как следствие, в течение года многие атомы вашего тела сменяются новыми. Энергия, которую вы используете, чтобы выпить воды, возникает из солнечного света и доходит до вас по пищевой цепочке – свет в прямом смысле подносит кружку к вашим губам. Кажущаяся очевидной стена между вашим телом и миром – это, скорее всего, лишь частокол.

А разделение между разумом и миром – это и вовсе линия, нарисованная на обочине. Язык и культура вплетаются в схемы работы разума с момента вашего рождения (Han and Northoff, 2008). Сочувствие и любовь естественным образом помогают вам настраиваться на других людей, чтобы между вами мог возникнуть резонанс (Siegel, 2007). Эти потоки психической активности двигаются и в обратную сторону, потому что вы сами тоже влияете на других.

А внутри человеческого разума едва ли вовсе можно провести какие-то разделительные линии. Все его элементы постоянно перетекают друг в друга, ощущения становятся мыслями, чувствами, желаниями, действиями и снова ощущениями. Поток сознания коррелирует с каскадами молниеносных нервных соединений, каждое из которых рассеивается, превращаясь в следующее. Причем весь этот процесс зачастую занимает меньше секунды (Dehaene, Sergent, and Changeux, 2003; Thompson and Varela, 2001).

He такие уж независимые

Я появился на свет благодаря сербскому националисту, убившему эрцгерцога Фердинанда и ускорившему начало Первой мировой войны, которая в свою очередь привела к маловероятной встрече моей матери и отца в армейском танцевальном клубе в 1944-м. Конечно же, можно найти тысячи причин, благодаря которым каждый из нас оказался сегодня в этом мире. Как далеко нужно заглянуть в прошлое? Мой сын, родившийся с пуповиной, обвитой вокруг шеи, живет благодаря медицинским технологиям, которые развивались в течение сотен лет.

Можно заглянуть в очень глубокое прошлое. Большая часть атомов в вашем теле – в том числе находящийся в легких кислород и железо в крови – родилась в звезде. Практически единственным химическим элементом в ранней Вселенной был водород. Звезды – это огромные термоядерные реакторы, которые сталкивали атомы водорода, создавая более тяжелые элементы и высвобождая огромное количество энергии в процессе. Когда звезда становится новой, эти элементы разлетаются на огромные расстояния. К моменту начала формирования нашей Солнечной системы, то есть где-то через девять миллиардов лет после возникновения Вселенной, во Вселенной было достаточно атомов, чтобы из них возникла наша планета, чтобы на свет появились руки, которые держат эту книгу, и мозг, который понимает эти слова. Воистину, мы здесь, потому что когда-то многие звезды взорвались. Ваше тело состоит из звездной пыли.

И ваш разум тоже зависит от бесчисленных предшествующих обстоятельств. Вспомните жизненные события и людей, которые сформировали ваши взгляды, личность и эмоции. Представьте, что при рождении вас подменили и вы выросли в семье бедных владельцев магазинчика в Кении или в семье богатого техасского нефтедобытчика. Как бы это повлияло на состояние вашего разума сегодня?

Страдание от разделения

Так как мы все связаны и взаимозависимы от мира, наши попытки существовать отдельно и независимо постоянно приводят к разочарованию, из-за чего возникают болезненные сигналы: тревога, опасность. Более того, даже когда наши попытки приносят какой-то успех, они все равно приводят к страданию. Когда вы считаете, что мир – «это не я», он становится потенциально небезопасным и вы начинаете бояться его и сопротивляться ему. Как только вы говорите: «Я – это тело, отделенное от мира», его тленность становится вашей тленностью. Если вы думаете, что оно весит слишком много или плохо выглядит, вы страдаете. Если ему угрожает болезнь, старение или смерть, как и всем телам на свете, – вы страдаете.

Ваше тело, мозг и разум состоят из огромного количества систем, которые должны поддерживать здоровое равновесие. Однако проблема заключается в том, что изменяющиеся условия постоянно вмешиваются в работу этих систем, как следствие – возникают сигналы угрозы, боли, несчастья, одним словом – страдания.

Человек динамически изменяющаяся система

Давайте представим один нейрон. Положим, он выделяет нейромедиатор под названием серотонин (рис. 3 и 4). Этот маленький нейрон является частью нервной системы, но и сам по себе он – сложная система, для работы которой требуется взаимодействие нескольких подсистем. Когда нейрон возбуждается, усики на кончиках его аксонов вбрасывают молекулы на синапсы – соединения, которые наш нейрон создал с другими нейронами. На каждом нейроне порядка двухсот небольших пузырьков, везикул, полных серотонина (Robinson, 2007). Каждый раз, когда нейрон возбуждается, открываются от пяти до десяти везикул. Если в среднем нейрон возбуждается десять раз в секунду, каждый усик опустошается раз в несколько секунд.

Как следствие, маленькие молекулярные машинки должны либо производить новый серотонин, либо перерабатывать свободный серотонин, который плавает вокруг нейрона. После этого им нужно построить везикулы, наполнить их серотонином, довести до места действия на кончике каждого отростка. Согласитесь, здесь не обойтись без поддержания баланса между многими процессами, а значит, многие процессы могут пойти не так. И не будем забывать, что метаболизм серотонина – это лишь одна система из тысяч, функционирующих в вашем теле.

ТИПИЧНЫЙ НЕЙРОН

• Нейроны – главные кирпичики нервной системы. Их основная функция – передача сигналов по маленьким соединениям (синапсам). Хотя нейроны бывают разных видов, их строение в целом схожее.

• Клеточное тело выпускает отростки, которые называются дендритами. Они получают нейромедиаторы от других нейронов. (Некоторые нейроны взаимодействуют друг с другом через электрические импульсы.)

• Сильно упрощая, можно сказать, что общее возбуждение нейрона зависит от суммы всех возбуждающих и тормозящих сигналов, которые он получает в каждую миллисекунду.

• Когда нейрон возбуждается, по его аксону (отростку, по которому передаются сигналы) проходит электрохимическая волна. Она высвобождает нейротрансмиттеры, которые попадают на синапсы к нейронам-получателям и вызывают либо торможение, либо возбуждение.

• Скорость передачи нервных сигналов увеличивается благодаря миелину – жировой субстанции, изолирующей аксоны.

• Серое вещество мозга по большей части состоит из клеточных тел нейронов. В состав белого вещества входят аксоны и глиальные клетки. Глиальные клетки осуществляют метаболическую поддержку – способствуют образованию миелиновой оболочки на аксонах и перерабатывают неиспользованные нейромедиаторы. Клеточные тела нейронов похожи на сто миллиардов переключателей «Вкл./Выкл.», соединенных проводами-аксонами в сложнейшую сеть прямо в вашей голове.

Рис. 4. Синапс

Почему сложно поддерживать равновесие

Чтобы вы оставались здоровыми, каждая система вашего тела и разума должна поддерживать баланс между двумя конфликтующими потребностями. С одной стороны, этим системам в ходе взаимодействия с ближайшим окружением нужно оставаться открытыми для входящих сигналов (Thompson, 2007); закрытые системы – это мертвые системы. С другой стороны, каждая система должна сохранять фундаментальную стабильность, концентрируясь вокруг контрольных точек и в определенных пределах – не слишком горячо, не слишком холодно. Например, торможение со стороны префронтальной коры (ПФК) и возбуждение со стороны лимбической системы должны находиться в балансе: преобладание торможения приведет к ощущению внутреннего оцепенения, слишком сильное возбуждение заставит вас почувствовать потрясение.

Сигналы угрозы

Чтобы сохранять баланс всех систем, сенсоры регистрируют это состояние (как термометр внутри термостата) и посылают сигналы регулирующим органам, если возникает потребность восстановить равновесие в вышедшей из строя системе (добавить жару или выключить печь). В большинстве случаев подобные настройки не ощущаются на сознательном уровне. Но некоторые из этих корректирующих действий настолько важны, что буквально прорываются на сознательный уровень. Например, если ваше тело слишком замерзает – вы чувствуете, что вам холодно; если телу слишком жарко – вы чувствуете, что сейчас перегреетесь.

Сознательное восприятие подобных сигналов – процесс неприятный, отчасти потому что эти сигналы говорят нам о некой угрозе, призывая восстановить равновесие, пока вы не зашли слишком далеко по скользкому склону и не сорвались вниз. Эти призывы могут звучать тихо, проявляясь в форме легкой тревоги, или же разрываться сиреной, нагоняющей на нас панику. Вне зависимости от формы эти сигналы мобилизуют мозг, чтобы тот сделал все возможное и вернул организм в состояние баланса.

Подобная мобилизация обычно ощущается как страстное желание – от тихого томления до навязчивой потребности. Интересно, что на пали – языке раннего буддизма – для обозначения страстного желания используется слово tanha, то есть жажда. Слово «жажда» указывает на висцеральную силу сигналов угрозы, даже когда они не связаны с жизнью или здоровьем (например, риск быть отвергнутым не угрожает нашему телу). Сигналы угрозы эффективны именно благодаря тому, что неприятны: они заставляют страдать, иногда совсем немного, иногда сильно. Но в любом случае вам всегда хочется прекратить страдание.

Все постоянно меняется

Иногда сигналы угрозы все же стихают – ровно на то время, пока система находится в балансе. Однако поскольку мир всегда меняется, равновесие нашего тела, разума и отношений постоянно нарушается разными факторами. Регуляторы систем вашей жизни, действующие на молекулярном уровне и выше (заканчивая межличностным), должны добиваться статического порядка в нестабильных по своей сути процессах.

Давайте задумаемся о непостоянстве физического мира, начиная с изменчивости квантовых частиц и заканчивая Солнцем, которое однажды превратится в красного гиганта и проглотит Землю. Или подумайте о буйствах нашей собственной нервной системы, например, состояние отделов ПФК, отвечающих за сознание, меняется от пяти до восьми раз в секунду (Cunningham and Zelazo, 2007).

Эта неврологическая нестабильность и лежит в основе разума. Например, любая мысль – это моментальная разбивка постоянно текущего нервного трафика на разделы по связанным линейкам синапсов; позже они должны превратиться в плодородный беспорядок, из которого появляются другие мысли (Atmanspacher and Graben, 2007). Даже наблюдая исключительно за дыханием, вы заметите, как возникают, меняются, распадаются и исчезают разные ощущения.

Всё меняется. Это универсальная суть внешнего мира и внутреннего опыта. Вот почему пока вы живете, статичное равновесие никогда не будет достигнуто. Но чтобы помочь вам выжить, мозг старается удержать динамические системы в нужном порядке, найти устойчивые модели в изменчивом мире и создать один план, который подошел бы для разных условий. Он всегда старается догнать только что ушедшее мгновение, понять его и научиться контролировать. Мы будто бы живем на краю водопада, и каждый миг обрушивается на нас – всегда переживаемый исключительно сейчас – и тут же исчезает. Но мозг постоянно пытается ухватиться за то, что только что исчезло.

Чтобы передать гены потомству, нашим древним предкам нужно было много раз в день совершать правильный выбор: подойти к чему-то поближе или избегать этого. Сегодня люди делают подобный выбор не только в отношении физических объектов, но и в отношении психических состояний (например, стремление к самоуважению и отказ от стыда). Тем не менее при всей сложности наших реакций приближение или избегание во многом связано с теми же нервными цепями, которые обезьяны используют при поиске бананов, а ящерицы – когда решают, нужно ли спрятаться под камень.

Чувственный тон опыта

Как ваш мозг определяет, какое решение принять? Предположим, вы идете по лесу, тропинка сворачивает, и вы вдруг замечаете изогнутую линию на земле прямо под ногами. Чтобы упростить сложный процесс, за несколько десятых долей секунды световое отражение от этого изогнутого объекта попадает в затылочную кору (ответственную за обработку визуальной информации) и преображается в наделенный смыслом образ (рис. 5). После этого затылочная кора передает изображение этого образа в двух направлениях: к гиппокампу (он оценит, насколько этот объект связан с потенциальными угрозами или возможностями) и к ПФК и другим частям мозга (для более детального и требующего больше времени анализа).

Ваш гиппокамп тут же на всякий случай сопоставляет образ с объектами из списка опасностей «сначала отпрыгни, потом подумаешь». Изогнутые формы числятся в этом списке, и потому в миндалевидное тело направляется сигнал с высоким приоритетом: «Осторожнее!». Миндалевидное тело, которое работает как встроенная в мозг сигнализация, передает сигналы общей тревоги в другие отделы мозга, а также специальный скоростной сигнал – нейронным и гормональным системам, участвующим в осуществлении реакции «бей или беги» (Rasia-Filho, Londero, and Achaval, 2000). Подробнее мы рассмотрим этот тип реакций в следующей главе. Сейчас же важно понять, что всего спустя секунду после того, как вы заметили на земле изогнутую форму, вы инстинктивно отпрыгнете от нее подальше.

Рис. 5. Вы видите потенциальную угрозу или возможность

Тем временем мощная, но относительно медленная ПФК соберет информацию из долгосрочной памяти и попытается определить, что это за штука лежит у вас под ногами: опасная змея или безвредная веточка. Пройдет всего несколько секунд, и ПФК проанализирует: объект не двигается, кроме того, несколько человек прошли прямо перед вами и ничего не сказали. Вывод очевиден: это ветка.

Все ваши переживания в этой ситуации можно отнести к приятным, неприятным или нейтральным. Сначала нейтральные или приятные переживания были связаны с прогулкой по тропинке; потом их место занял неприятный страх встречи со змеей. И наконец, вы почувствовали приятное облегчение, когда поняли, что перед вами всего лишь веточка. Этот аспект опыта – приятный он, неприятный или нейтральный – в буддизме называется тоном чувства (в западной психологии чаще используется термин «чувственный тон»). Тон чувства в основном формируется в миндалевидном теле (LeDoux, 1995), а затем транслируется в остальные участки нервной системы. Это простой и эффективный способ каждый миг сообщать целостной системе мозга: подойти к приятному прянику, избегать неприятного кнута, перейти к следующей задаче.

ОСНОВНЫЕ НЕЙРОХИМИКАТЫ

Ниже описаны основные химические вещества, влияющие на нервную активность вашего мозга. Каждое из них имеет широкий спектр функций, поэтому мы приводим лишь те, которые имеют существенное значение для этой книги.

ОСНОВНЫЕ НЕЙРОМЕДИАТОРЫ:

• глутамат – возбуждает нейроны-получатели;

• ГАМК – тормозит нейроны-получатели.

НЕЙРОМОДУЛЯТОРЫ

Эти вещества (иногда их тоже называют нейромедиаторами) влияют на работу основных нейромедиаторов. Они имеют высокую эффективность, поскольку выделяются по всему мозгу:

• серотонин – управляет настроением, сном и пищеварением; большинство антидепрессантов направлены на усиление его эффективности;

• дофамин – связан с процессами поощрения и внимания, способствует выбору стратегии приближения;

• норадреналин – отвечает за тревогу и возбуждение;

• ацетилхолин – способствует бодрствованию и обучению.

НЕЙРОПЕПТИДЫ

Эти нейромодуляторы состоят из пептидов – особого вида органических молекул:

• опиаты – заглушают стресс, успокаивают и снижают болевые ощущения, приносят удовольствие (например, эйфория бегуна); к ним относятся эндорфины;

• окситоцин – поддерживает поведение, связанное с заботой о детях и с созданием отношений в паре; ассоциируется с приятной близостью и любовью; у женщин окситоцина больше, чем у мужчин;

• вазопрессин – поддерживает установление близких отношений в паре; у мужчин может вызывать агрессию по отношению к сексуальным соперникам.

ДРУГИЕ НЕЙРОХИМИКАТЫ

• кортизол – выделяется надпочечными железами во время стрессовых реакций; стимулирует миндалевидное тело и тормозит работу гиппокампа;

• эстроген – влияет на либидо, настроение и память; эстрогеновые рецепторы есть в мозгу и женщин, и мужчин.

Вперед, за пряником

За наше стремление получить вознаграждение (пряник) отвечают две крупные нервные системы. Первая основывается на работе одного из нейромедиаторов – дофамина. Выделяющие дофамин нейроны активизируются, когда вы встречаетесь с объектами, которые в прошлом были связаны с получением вознаграждения (скажем, вы получаете сообщение от друга, с которым несколько месяцев не виделись). Также эти нейроны активизируются, когда вы сталкиваетесь с чем-то, что может привести к получению вознаграждения в будущем (например, подруга говорит, что хочет пригласить вас вместе пообедать). Эта нервная активность заставляет вас ощутить желание: вам хочется перезвонить подруге. Когда вы, наконец, выбираетесь вдвоем на обед, еще один отдел мозга, так называемая поясная кора (размером примерно с палец; находится на внутреннем крае каждого полушария), отслеживает, действительно ли вы получили ожидаемое вознаграждение – весело ли провели время и вкусно ли поели (Eisenberger and Lieberman, 2004). Если ожидания оправдались, уровень дофамина остается прежним. Но если вы разочарованы (может, у подруги в тот день было плохое настроение), поясная кора отправляет сигнал, который приводит к снижению уровня дофамина. Это воспринимается как переживание неудовлетворенности или досады и стимулирует возникновение сильного желания (в широком смысле) чего-то, что восстановит былой уровень дофамина.

Вторая система связана с работой ряда других нейромодуляторов и является биохимической основой для формирования приятных тонов чувств, возникающих благодаря пряникам, которые мы получили (и которые долго ждали) от жизни. Эти «химикаты удовольствия» – естественные опиаты (в том числе эндорфины), окситоцин и норадреналин, – попадая на синапсы, усиливают активные в данный момент нервные цепи и увеличивают вероятность их одновременного возбуждения в будущем. Представьте ребенка, который пытается съесть ложку пудинга. Несколько раз у него не получается попасть ложкой в рот; когда же его перцепционно-двигательные нейроны, наконец, справляются с задачей, выделяются химические вещества, связанные с получением удовольствия, укрепляя тем самым синаптические соединения, благодаря которым ребенку удалось выстроить правильную амплитуду движения.

По большому счету система удовольствия укрепляет любое действие, которое ее пробудило, и побуждает вас снова стремиться к получению вознаграждения, усиливая соответствующее поведение. Все это работает одновременно с системой, основанной на дофамине. Например, утолять жажду приятно (уходит неудовлетворенность, связанная с низкими показателями дофамина) благодаря выделению химических веществ, обусловливающих появление радости по поводу глотка холодной воды в жаркий день.

Подойти ближе – значит страдать

Обе системы нужны для выживания. Кроме того, вы можете использовать их для реализации позитивных целей, которые никак не связаны с передачей генов. Например, вы можете усиливать мотивацию делать что-то полезное (вроде занятий спортом), внимательно относясь к связанным с этим поощрениям – приливу энергии и ощущению силы.

Однако когда вы тянетесь к тому, что для вас приятно, вы можете испытывать страдание:

• само по себе сильное желание может оказаться не слишком приятным ощущением; даже слабое влечение приносит легкий дискомфорт;

• когда вы не можете получить желаемого, то испытываете разочарование и ощущаете упадок сил (возможно, даже теряете надежду и впадаете в отчаяние);

• когда вы получаете желаемое, вознаграждение не всегда оказывается таким, как вам хотелось. Вроде бы оно неплохое, но присмотритесь к собственным переживаниям (Действительно ли это печенье такое вкусное, особенно третье? Принес ли хороший отзыв о вашей работе длительное удовлетворение?);

• когда вознаграждение удовлетворяет, за него нередко приходится дорого заплатить – и большие десерты отличный тому пример. Подумайте о вознаграждениях, связанных с признанием, победой в споре или склонением других людей поступить по-вашему (каково истинное соотношение затраченных усилий и полученной выгоды?);

• даже если вы получили желаемое, результат оказался прекрасным и недорого вам стоил (то есть вы добились золотого стандарта), вы обязательно столкнетесь с тем, что любое приятное переживание неизбежно подходит к завершению. Даже все самое хорошее обязательно закончится. Нам приходится расставаться с тем, что нам нравится. Навсегда. Друзья отдаляются, дети покидают родительский дом, карьеры подходят к концу; какой-то вдох станет для вас последним… Все, что началось, должно закончиться. Поэтому никакое переживание никогда не может удовлетворить нас полностью. Переживания – зыбкая основа для истинного счастья.

Вспомним аналогию, которую использовал тайский мастер медитации Аджан Чаа: если расстройство по поводу чего-то неприятного можно сравнить с укусом змеи, то стремление к приятному – попытка схватить эту змею за хвост. Рано или поздно она все равно укусит.

Кнут сильнее пряника

До сих пор мы обсуждали кнуты и пряники так, будто они воздействуют на нас с одинаковой силой. Однако в действительности кнут оказывает намного более ощутимый эффект, так как наш мозг в целом больше настроен на избегание. Потому что именно неприятные переживания обычно сильнее всего связаны с выживанием.

Представьте: вот наши млекопитающие предки прячутся от динозавров во всемирном парке юрского периода 70 миллионов лет назад.

Им постоянно приходится оглядываться назад, прислушиваться к любому хрусту, быть готовыми замереть, броситься наутек или атаковать – в зависимости от ситуации. Ты должен быть быстрым или умереть. Если предки и упускали из внимания какой-то «пряник» (например, шанс найти еду или встретить партнера), то позже перед ними снова возникали аналогичные возможности. Но если они пропускали опасность вроде хищника, то, скорее всего, обрекали себя на смерть и тем самым лишались каких бы то ни было шансов найти «пряники» в будущем. Особи, которым удавалось выжить, уделяли огромное внимание негативному опыту.

Давайте рассмотрим шесть способов, которые ваш мозг использует для того, чтобы вы продолжали избегать кнутов.

Когда вы бодрствуете и не заняты ничем конкретным, в состоянии спокойствия активизируется «сеть пассивного режима работы мозга». Одной из ее функций является слежение за окружением и собственным телом – поиск возможных угроз (Raichle et al., 2001). Этот тип внимательности часто сопровождается ощущением фоновой тревожности, которая заставляет вас сохранять бдительность. Попробуйте пройтись в течение пяти минут по магазину и не почувствовать ни одного укола тревоги или напряжения. Это очень сложно. Однако объяснимо: наши млекопитающие предки, приматы и люди, были добычей для разнообразных хищников. Кроме того, в большинстве социальных групп приматов часто встречается агрессия со стороны мужских и женских особей (Sapolsky, 2006). А в группах гоминид и в человеческих охотнико-собирательских сообществах в последние несколько миллионов лет мужчины чаще всего умирали насильственной смертью (Bowles, 2006). Мы стали тревожными не просто так: у нас было много поводов бояться.

Обычно мозг определяет негативную информацию быстрее, чем позитивную. Например, выражение лица – основополагающий сигнал наличия угрозы или потенциальной возможности для социальных животных вроде нас с вами. При этом пугающее выражение лица воспринимается намного быстрее, чем счастливое или безразличное. Скорее всего, это связано с быстрой работой миндалевидного тела (Yang, Zald, and Blake, 2007). Вообще-то говоря, даже когда исследователи «прячут» пугающие лица на недоступный для сознательного восприятия уровень, миндалевидное тело все равно активируется (Jiang and He, 2006). Будто какая-то сила притягивает наш мозг к плохим новостям.

Когда событие расценивается как негативное, гиппокамп следит за тем, чтобы память о нем сохранилась для дальнейшего использования. Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду. Ваш мозг действует как липучка по отношению к негативному опыту и как тефлон – по отношению к положительному (даже несмотря на то что в большинстве случаев переживаемый нами опыт скорее можно считать положительным или хотя бы нейтральным).

Обычно неприятные события влияют на нашу жизнь сильнее, чем приятные. Например, ощущение выученной беспомощности формируется всего через несколько неудач, но избавиться от него сложно, даже если пережить множество ситуаций успеха (Seligman, 2006). Люди активнее стараются избежать потерь, чем получить выгоду (Baumeister et al., 2001). По сравнению с теми, кто выиграл в лотерею, жертвам несчастных случаев требуется больше времени, чтобы вернуться к исходному для них уровню счастья (Brickman, Coates, and Janoff-Bulman, 1978). Негативная информация о человеке значит больше, чем позитивная (Питерс и Чапински, 1990), а в отношениях, чтобы загладить одно негативное взаимодействие, обычно требуется пять позитивных (Gottman, 1995).

Даже если вы преодолели внешние последствия негативного опыта, в вашем мозгу все равно сохраняются его следы (Quirk, Repa, and LeDoux, 1995). Эта информация ждет своего часа и готова снова активировать пережитый опыт, как только вы столкнетесь с похожим неприятным событием.

Негативные переживания создают замкнутый круг, развивая у вас пессимизм, недовольство собой и склонность к чрезмерно бурным реакциям.

Избегать – значит страдать

Вы уже убедились, что «негативные искажения» встроены в мозг (Vaish, Grossman, and Woodward, 2008) и провоцируют избегание. Эти искажения заставляют вас страдать по разным причинам. Во-первых, они создают тревожный фон, который некоторые люди ощущают очень остро. Кроме того, из-за тревоги сложнее сместить внимание в сторону самосознания и созерцательности, так как мозг пытается постоянно сканировать окружение на предмет наличия проблемных стимулов. Во-вторых, негативное мышление взращивает и усиливает неприятные эмоции (злость, грусть, подавленность, вину и стыд). Оно подчеркивает пережитые нами потери и неудачи, преуменьшает существующие возможности и преувеличивает потенциальные препятствия. Следовательно, разум постоянно пытается выносить несправедливые заключения насчет характера человека, его поведения и возможностей. И эти суждения могут воздействовать на вас уничтожающе.

В буддизме считается, что страдание – это результат сильного желания. Оно принимает форму Трех ядов: жадности, ненависти и иллюзий. Эти выразительные термины отражают широкий спектр мыслей, слов и действий, даже самые неуловимые из них. Жадность – это стремление получить как можно больше пряников, тогда как ненависть – это отвращение к кнутам. Оба чувства предполагают стремление к большему количеству удовольствия и уменьшению боли. Иллюзии – это стремление игнорировать истинное положение вещей, например не обращать внимания на то, как они взаимосвязаны и изменчивы.

Виртуальная реальность

Иногда разглядеть эти яды непросто, однако чаще они работают на задворках вашего сознания, тихонько зажигаются и незаметно сплетаются. Они делают это благодаря удивительной способности мозга представлять опыт, полученный во внутреннем и во внешнем мире. Слепые пятна в вашем левом и правом визуальном поле не выглядят как дыры в окружающем мире; ваш мозг заполняет их так же, как программы для редактирования фотографий затеняют красные блики в глазах людей, смотревших в объектив, когда сработала вспышка. Вообще говоря, большая часть из того, что вы видите «там, снаружи», на самом деле производится «здесь, внутри» вашего мозга, прорисовывается, как компьютерная графика в фильме. И лишь незначительная часть входящих сигналов, попадающих в вашу затылочную долю, действительно исходит из внешнего мира; остальные генерируются во внутренних хранилищах памяти и модулях, обрабатывающих восприятие (Raichle, 2006). Ваш мозг симулирует мир – каждый из нас живет в виртуальной реальности, которая похожа на реальный мир, так что мы не врезаемся в расставленную в нем мебель.

Внутри этого симулятора (основной нервный субстрат которого, судя во всему, располагается в средней верхней части ПФК (Gusnard et al., 2001) постоянно крутятся мини-фильмы. Из этих коротких клипов выстраиваются основные блоки сознательной психической деятельности (Niedenthal, 2007; Pitcher et al., 2008). Работа симуляторов прошлых событий помогала нашим предкам выжить, ускоряла процесс обучения и увеличивала процент успешного поведения благодаря повторной активации его нейронных схем. Симулирование будущих событий тоже помогало выжить: благодаря ему наши предки могли сравнить возможные исходы событий, выбрать лучшую стратегию и подготовиться незамедлительно запустить реакции сенсомоторных систем. За последние три миллиона лет мозг стал в три раза больше. В основном это было связано с развитием симулятора и поспособствовало нашему выживанию.

Мы страдаем из-за симуляций

И сегодня мозг продолжает создавать симуляции, даже когда они не касаются вопросов выживания. Вспомните, как вы когда-нибудь грезили наяву или снова и снова обдумывали проблему, возникшую в отношениях. Вы словно прокручивали в голове видеоролики – порции симулированных переживаний длиной всего в несколько секунд. Если рассмотреть их подробнее, можно найти несколько неприятных особенностей:

• сама суть симуляции предполагает, что вы выходите из настоящего момента. Вроде бы вот вы, слушаете презентацию на работе, бежите по делам или медитируете – как вдруг ваш разум оказывается в тысяче километров от вас в каком-то мини-фильме. Но ведь настоящее счастье, любовь и мудрость можно найти только в настоящем, здесь и сейчас;

• удовольствия в симуляторе обычно кажутся прекрасными независимо от того, что именно вы представляете: второе пирожное или похвалу за отчет на работе. Но что вы на самом деле почувствуете, когда воплотите этот мини-фильм в реальность? Будет ли вам действительно так же приятно? Чаще всего нет. На самом деле обычно оказывается, что вознаграждения, которые мы получаем в повседневной жизни, далеко не так приятны, как те, которые рисовало нам воображение благодаря работе симулятора;

• в клипах, которые проигрывает для нас симулятор, постоянно встречаются разнообразные убеждения: «Конечно же, он скажет X, если я скажу У…», «Понятно, что они меня подведут». Иногда эти убеждения открыто вербализуются, но обычно они неявно, фоном встроены в сюжетную линию. Но на самом ли деле ваши явные и скрытые убеждения совпадают с реальным положением вещей? Иногда это действительно так, но чаще – нет. Мини-фильмы привлекают нас своим упрощенным представлением прошлого и способностью выявлять реальные возможности в будущем, например как наладить контакт с другими или мечтать о большем. Однако из этих убеждений строится невидимая ловушка: вам начинает казаться, что ваша жизнь хуже, чем могла бы быть. Вы ведете себя, словно зверь из зоопарка, которого выпустили в большой заповедник (он все равно стоит на месте, как привык в клетке);

• печальные события прошлого могут проигрываться в симуляторе снова и снова, что, к сожалению, только усиливает нейронные ассоциации между событием и вызванными им болезненными ощущениями. Кроме того, симулятор предсказывает возникновение угрожающих ситуаций в будущем. Однако в большинстве случаев пугающие события в реальной жизни не случаются. А если и происходят, то вызванные ими неприятные ощущения оказываются слабее, чем вы предполагали. Например, представьте, что вы честно выражаете свое мнение по какому-то поводу – у вас в голове может возникнуть мини-фильм о том, как в ответ вас отвергли и вы почувствовали себя плохо. Но подумайте: когда вы действительно говорите что-то от всего сердца, разве обычно все не заканчивается хорошо и вы не чувствуете радость?

В общем, симулятор уносит вас из настоящего и заставляет гоняться за пряниками, которые на самом деле далеко не такие вкусные, и упускать из внимания действительно важные поощрения (например, удовлетворенность или чувство внутреннего умиротворения). Мини-фильмы полны ограничивающих убеждений. Они не только подпитывают болезненные эмоции, но и заставляют представлять себе кнуты, которые никакого отношения к вам на самом деле не имеют (да и не так страшны, как может показаться). Симулятор делает это постоянно – час за часом, день за днем, даже когда вы спите: упорно выстраивает нейронные структуры, которые заставляют вас страдать еще больше.

Страдание не абстрактно и не концептуально. Оно воплощается в теле: вы чувствуете его физически, оно развивается через телесные механизмы. Понимание физических механизмов страдания поможет вам посмотреть на него как на условие, не связанное с вашей личностью: конечно же, неприятное, но расстраиваться из-за него уж точно не стоит, потому что это только запустит новые потоки вторых стрел.

Страдание распространяется по телу через симпатическую нервную систему (СНС) и по гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси (ГГНО) эндокринной (гормональной) системы. Давайте разберемся в этой алфавитной мешанине и постараемся понять, как указанные механизмы работают. С анатомической точки зрения СНС и ГГНО – это разные механизмы, но они настолько взаимосвязаны и интегрированы, что лучше всего описывать их совместную работу. Также мы уделим внимание реакциям, в процессе которых преобладает избегание кнута (например, страх и злость), а не стремление получить побольше пряников (реакции избегания обычно сильнее влияют на нашу жизнь в силу свойственных человеческому мозгу негативных искажений).

Включение сигнализации

Что-то случилось. Возможно, вас неожиданно подрезала машина, раскритиковал коллега или просто в голову пришла тревожная мысль. Социальные и эмоциональные воздействия могут приносить столько же боли, сколько и физические, потому что на самом деле психологическая и физическая боль фактически проходит по одним и тем же нервным каналам (Eisenberger and Lieberman, 2004). Вот почему отвержение переносится не легче, чем лечение зубов. Даже простое ожидание волнующего события, например публичного выступления на следующей неделе, может повлиять на то, как мы ощущаем себя в реальности. Вне зависимости от того, где находится источник угрозы, миндалевидное тело посылает сигнал тревоги и запускает несколько реакций:

• таламус – станция ретрансляции прямо в центре вашей головы – оправляет сигнал «Проснись!» по стволу вашего мозга; этот сигнал в свою очередь стимулирует выброс норадреналина по всему мозгу;

• СНС посылает сигналы остальным органам и группам мышц, чтобы те готовились бороться или бежать;

• гипоталамус – центр управления эндокринной системой в мозгу – побуждает гипофиз отправить сигнал надпочечникам, чтобы те выбросили гормоны стресса – адреналин и кортизол.

Готов действовать

Через одну-две секунды после первой тревоги мозг переключается в режим «красной тревоги»: СНС начинает светиться, как гирлянда на новогодней елке, и в кровь выбрасываются гормоны стресса. Иными словами, вы как минимум расстраиваетесь. А как на это реагирует тело?

Адреналин ускоряет сердцебиение (чтобы быстрее перекачивалась кровь) и расширяет зрачки (чтобы глаза воспринимали больше света). Норадреналин помогает крови приливать к крупным мышечным группам. Тем временем бронхиолы в легких расширяются из-за усиленного газообмена, который позволяет вам бить сильнее и бежать быстрее.

Кортизол подавляет иммунную систему, чтобы уменьшить воспаление ран. Кроме того, он увеличивает скорость стрессовых реакций (двумя способами). Во-первых, заставляет ствол мозга стимулировать миндалевидное тело, которое в свою очередь продолжает активизировать систему СНС/ГГНО, производящую кортизол. Во-вторых, подавляет активность гиппокампа (который обычно тормозит миндалину); от этого у миндалины срывает тормоза, что в свою очередь приводит к увеличению количества выделяемого кортизола.

Репродуктивные системы отодвигаются на второй план – не время заниматься сексом, когда нужно убегать и прятаться. То же самое касается пищеварения: уменьшается выделение слюны, замедляется перистальтика кишечника, поэтому у вас могут появиться сухость во рту и неприятные ощущения в животе.

Ваши эмоции усиливаются, организуя и мобилизуя весь мозг. Возбуждение СНС/ГГНО стимулирует миндалевидное тело, в которое «вшита» функция фокусировки на негативной информации и интенсивного реагирования на нее. Соответственно, чем сильнее переживаемый вам стресс, тем сильнее чувства страха и злости.

Усиливается лимбическая и эндокринная активация, относительная сила контроля со стороны ПФК уменьшается. Это похоже на езду в машине на большой скорости: у водителя меньше возможностей контролировать транспортное средство. Более того, возбуждение СНС/ГГНО влияет на ПФК, которая отвечает за оценку, объяснение намерений других людей и расстановку приоритетов в негативном ключе: теперь водитель несущейся машины думает, что вокруг него одни идиоты. Вспомните, как по-разному вы оцениваете одну и ту же ситуацию, когда расстроены и только о ней и думаете, и позже, когда наконец успокоитесь.

Активация многочисленных систем тела помогала предкам выжить в сложных физических и социальных условиях. Но какую цену мы платим за это сегодня, учитывая, что современная жизнь наполнена хроническим слабовыраженным стрессом?

ВАЖНЕЙШИЕ ЧАСТИ ВАШЕГО МОЗГА

Каждый из этих отделов вашего мозга многофункционален. Ниже перечислены функции, важные для этой книги.

• Префронтальная кора (ПФК) – ставит цели, строит планы, направляет действия; формирует эмоции, отчасти с ее помощью осуществляется управление лимбической системой, а иногда – ее торможение.

• Передняя (фронтальная) поясная кора (ППК) – отвечает за стабильность внимания и проверку выполнения планов; помогает интегрировать мысли и чувства (Yamasaki, LaBar, and McCarthy, 2002); «пояс» – это изогнутый нервный узел.

• Островок – ощущает внутреннее состояние вашего тела, в том числе кишечника; помогает проявлять сочувствие; располагается на внутренней стороне височных долей с обеих сторон головы (височные доли и островок не изображены на рис. 6).

Рис. 6. Важнейшие части мозга

• Таламус – главная ретрансляционная станция для информации, поступающей от органов чувств.

• Мозговой ствол – отправляет нейромодуляторы вроде серотонина и дофамина к другим частям мозга.

• Мозолистое тело – отвечает за обмен информацией между полушариями.

• Мозжечок – управляет движением.

• Лимбическая система – основной элемент формирования эмоций и мотивации; включает в себя базальные ганглии, гиппокамп, миндалевидное тело, гипоталамус и гипофиз. Некоторые считают, что к этой системе также относятся определенные области коры (например, поясная кора и островок), но для простоты объяснения мы будем подразумевать под этим термином только подкорковые структуры.

Кроме того, помимо лимбической системы за формирование эмоций отвечают многие другие структуры мозга.

• Базальные ганглии – участвуют в формировании поощрений, поиске стимуляции и движения; ганглии – это особые образования, сформированные из нервной ткани.

• Гиппокамп – формирует новые воспоминания, выявляет угрозы.

• Миндалевидное тело – что-то вроде сигнализации, особенно чувствительной к эмоционально заряженным или негативным стимулам (Rasia-Filno, Londero, and Acnaval, 2000).

• Гипоталамус – управляет примитивными импульсами вроде чувства голода и сексуального желания; производит окситоцин; активирует гипофиз.

• Гипофиз – производит эндорфины; запускает выброс гормонов стресса; сохраняет и выпускает окситоцин.

Возбуждение, связанное с определенной причиной, например из-за страстного желания что-то сделать и энтузиазма, чтобы справиться с чрезвычайными ситуациями или проявить силу с доброй целью, в жизни, безусловно, имеет место. Но вторые стрелы нельзя назвать весомой причиной для возбуждения системы СНС/ГГНО; а если они становятся обычным делом, показатели вашего личного стрессометра могут и вовсе сдвинуться в сторону «красной зоны». Более того, даже если отойти от вашей личной ситуации: мы живем в обществе, где принято давить на газ (то есть рассчитывающем на постоянную активацию СНС/ГГНО). К сожалению, с точки зрения эволюционных схем это совершенно неестественный подход.

Вот почему мы говорим, что большинство людей испытывают хроническое возбуждение СНС/ГГНО. Даже если это не бурное кипение, а всего лишь медленный огонь активации вторых стрел, – это все равно нездоровое состояние. Оно постоянно перекачивает ресурсы с долгосрочных проектов вроде строительства сильной иммунной системы и поддержания хорошего настроения на преодоление краткосрочных кризисов. И у этого всегда бывают последствия.

Физические последствия

В нашем эволюционном прошлом, когда большинство людей умирали где-то к сорока годам, краткосрочные преимущества активации СНС/ГГНО перевешивали ее долгосрочные последствия. Но для современных людей, которым хочется дожить до сорока и дольше, накапливающийся вред от такого «перегрева» – серьезный повод для беспокойства. Так, хроническая стимуляция СНС/ ГГНО раздражает следующие системы и приводит к увеличению риска заработать проблемы со здоровьем (Licinio, Gold, and Wong, 1995; Sapolsky, 1998; Wolf, 1995):

• пищеварительная система – язвы, колиты, синдром раздраженного кишечника, диарея и запоры;

• иммунная система – учащение простудных заболеваний и заражений гриппом, замедленное заживление ран, уязвимость перед серьезными инфекциями;

• сердечно-сосудистая система – затвердевание артерий, сердечные приступы;

• эндокринная система – диабет 2-го типа, предменструальный синдром, эректильная дисфункция, снижение либидо.

Психические последствия

Вторые стрелы оказывают серьезное воздействие на тело, но еще сильнее они влияют на психологическое благополучие. Давайте разберемся, как именно они влияют на мозг, вызывая тревогу и снижение настроения.

Многократная активизация СНС/ГГНО усиливает реакцию миндалевидного тела на очевидные угрозы, а оно в ответ активизирует СНС/ГГНО – и далее по кругу. Психическое состояние, соответствующее этому физическому процессу, – резкое возникновение ситуативной тревоги (то есть связанной с определенными ситуациями). Кроме того, миндалевидное тело участвует в формировании имплицитной памяти (следов прошлого опыта, которые остаются за рамками сознательного восприятия); оно становится активнее и все чаще придает имплицитным воспоминаниям оттенки страха, усиливая тем самым личностную тревогу (которая сохраняется независимо от ситуации).

В то же время частая активация СНС/ГГНО ослабляет гиппокамп – отдел мозга, играющий важнейшую роль в формировании эксплицитной памяти (ясных образов того, что действительно случилось). Кортизол и связанные с ним глюкокортикоидные гормоны ослабляют уже сформированные синаптические соединения в гиппокампе и тормозят формирование новых. Более того, гиппокамп – один из немногих отделов мозга, способный производить новые нейроны, а глюкокортикоидные гормоны препятствуют этом процессу, тем самым мешая гиппокампу формировать новые воспоминания.

Слишком чувствительное миндалевидное тело и ослабленный гиппокамп – плохое сочетание. Из-за этого негативный опыт может запечатлеться в имплицитной памяти со всеми искажениями и преувеличениями, которые дарит нам разгоряченное миндалевидное тело. В то же время точных эксплицитных воспоминаний у нас не останется. Мы почувствуем себя примерно так: «Что-то случилось, не знаю что, ноя очень расстроен». Этим можно объяснить, почему люди, пережившие травматический опыт, иногда диссоциируются от случившегося с ними, сохраняя при этом повышенную чувствительность к любым триггерам, напоминающим о произошедшем на бессознательном уровне. В менее экстремальных ситуациях несколько зарядов от перевозбужденного миндалевидного тела и ослабленный гиппокамп могут привести к ощущению легкого расстройства, сохраняющегося большую часть времени без видимых причин.

Постоянная активация СНС/ГГНО подрывает биохимические основания для стабильного – и уж тем более хорошего – настроения.

• Норадреналин делает вас бдительными и обеспечивает выплеск психической энергии, однако глюкокортикоидные гормоны сводят его на нет. Снижение количества норадреналина заставляет вас чувствовать себя обессиленными и даже апатичными, не дает сконцентрироваться (это классические симптомы депрессии).

• Со временем глюкокортикоидные гормоны снижают выработку дофамина. Это приводит к потере ощущения радости даже в тех видах деятельности, которые раньше приносили удовольствие (еще один классический критерий депрессии).

• Стресс снижает количество серотонина (а это, пожалуй, самый важный нейромедиатор для поддержания хорошего настроения). Когда падает уровень серотонина, к нему присоединяется норадреналин, количество которого уже и так уменьшилось из-за глюкокортикоидных гормонов. Иными словам, чем меньше у вас серотонина, тем чувствительнее вы становитесь к грусти, и мир перестает вас интересовать.

Глубинный процесс

Конечно же, проживание этих физиологических процессов проходит у каждого по-своему. Когда я расстроен, то совсем не думаю обо всех этих биохимических подробностях. Но благодаря тому что представление об этих процессах у меня все же есть, я могу оценить чисто физиологические аспекты каскада эмоций, вызываемых вторыми стрелами, его безличную природу, зависимость от первопричин и недолговечность.

Это понимание помогает и мотивирует. Механизмы возникновения страдания в теле и мозге известны, поэтому если вам удастся повлиять на его причины, вы будете страдать намного меньше. А влиять на эти причины действительно можно. Пришло время сосредоточиться на том, как это сделать.