Сначала было похищение бесплатное чтение

Пролог. Анна. Когда утро начинается не с кофе, или парней так много холостых.

"Не полагается вступать в разговор с незнакомым человеком, не будучи представленным". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

– Неужели маленькая леди заболела, раз пришла к целителю?

Услышав голос, я инстинктивно развеяла иллюзию бабочки, сидящей на плече у Лифиссы, и взглянула на источник шума, с которым, кстати, не знакома. И промолчала. Естественно. Спрашивают-то не меня. Едва ли меня можно назвать маленькой леди.

Фисса тоже молчит. Смотрит на щёголя моего возраста и молчит. Злится за развеянную бабочку и держит мысль о том, что взрослым хамить нельзя, в моём присутствии уж точно.

Хорошая девочка. Умная.

– Маленькая леди считает неприличным обсуждать вопросы касаемо своих недомоганий с посторонними, – говорит малышка, держа при этом самую кислую мину из своего богатого арсенала.

Умная, да. А вот на счёт хорошей – я поторопилась.

Нежеланный собеседник оторопел на пару мгновений. Услада глаз моих. Открыл и закрыл рот, сделав усилие, вернул улыбку на лицо и белозубо пропел:

– О, простите мне мою несдержанность, мы не представлены, но я просто не смог пройти мимо таких очаровательных леди, – говорит франт и стреляет глазками в нас с Фиссой по очереди, крутя в руках шляпу с ловкостью циркача. – Позвольте мне исправить ситуацию и представиться – сэр Питер Крезотт.

Следом я должна бы заулыбаться, подать ручку, заверить сэра Питера в радости от знакомства. Тем более, раз он целый сэр, счастье-то какое привалило. Должна бы, будь я леди. Но леди я перестала быть ещё восемь лет назад, сбежав из дома. Тем более, что сэр совсем не в моём вкусе. Не должен мужчина быть красивее меня, ухоженнее тоже, а из нас двоих у зеркала больше времени проводит, очевидно, именно он.

Потому, не меняясь в лице, недовольно процедила:

– Мисс Анна Даркнил. Моя дочь – мисс Лифисса Ракут. Приятно познакомиться, сэр Питер.

Руку не подала, но ехидной улыбки сдержать не смогла – это было уже выше моих сил. Не удивительно, что Фисса так себя ведёт. У неё есть пример. Мда.

На холёном лице нового знакомца отразилась неповторимая гамма чувств – удивление, озадаченность обдумыванием, принятие неудачи, брезгливость.

Именно то, на что я и рассчитывала. Сэр – “амбициозный ищу-инкубатор” оказался явно к такому не готов. Познакомиться в приёмной не самого дешёвого целителя с девушкой, обладающей магическим даром, которая сопровождает сестру, а Фисса, если откровенно, на мою дочь ну никак не тянет. Не могло такое знакомство состояться с особой, которой я представилась. Самой иногда неловко становится, когда отрешаюсь и смотрю, как сейчас, со стороны. Но это, как показала практика, самый верный способ избавиться от охотника за породистой женой. По всему выходило, что я не замужем, имею дочь, которую родила в самом нежном возрасте, от мужчины, чью фамилию не ношу.

– Прошу нас извинить, сэр Питер, но, как Вы понимаете, моей дочери нездоровится. Ввиду этого мы не расположены к светской беседе, – взяла в свою руку тёплую, маленькую ладошку девочки.

– Дда, да конечно. Прошу меня простить и желаю маленькой мисс скорейшего выздоровления, – окончание фразы он говорил разворачиваясь и нахлобучивая шляпу. Пфф. А ещё сэр. Заяц он, а не сэр, вон как поскакал. Но мне же лучше.

А всё моё доброе сердце. Не смогла отказать моей малышке с больным зубом в удовольствии. Как бы неприлично ни было использовать магию у всех на виду, ущемляя чувства тех, кто магией не обладает, наколдовала ей маленькую иллюзию ради развлечения, пока дожидаемся приёма целителя. Тем более, что других зрителей у представления не намечалось. Кто ж знал, что враг окажется так коварен, что внезапно вылезет из окопа, в смысле из кабинета. Да и я слишком увлеклась узором на крыле бабочки. В мыслях уже примеряла его к буфету, дожидающемуся меня в мастерской.

И по этой причине носителя матримониальных планов на мой счёт не жалко. Некогда политесы разводить. В другой ситуации я не стала бы грубить. Строго говоря, не делала этого и сейчас, но у ребёнка болит зуб, а меня ждёт работа. Да и недосэр печётся о своём, шкурном интересе.

Всё довольно просто – для того, чтобы родился ребёнок с даром, мать этого ребёнка, так же как и отец, должны носить в себе магию. От союза двух людей, один из которых маг, а второй без дара, родится ребёнок без магии. К моему глубочайшему сожалению.

Ввиду этого чистота крови блюдётся как единственная ценность и добродетель. Часто маги и магини на многое готовы ради удачной партии. Если в браке родится сильный маг, он может возвысить как родителей, так и весь род. Даже когда остальные его члены весьма посредственные личности. А потом – хоть трава не расти. Чаще всего супруги разъезжаются после рождения наследника и живут каждый своей жизнью. Нередко мужчины имеют одну, а иногда и больше семей на стороне. Это тоже норма для высшего света. Об этом не то чтобы не принято говорить. Об этом принято не говорить. Ведь этикет, приличия, добродетель и мораль – наше всё. И плевать, что весь набор насквозь лживый.

Вот и этот холёный экземпляр, увидев магиню, не смог пройти мимо, не испытав удачу. Наверное, ещё не женат или не прочь завести бастарда и от простолюдинки, в чьи гены затесалась магия.

Какое счастье, что меня всё это больше не касается, теперь я сама себе хозяйка и могу наслаждаться своей по кирпичику построенной, идеальной жизнью.

Именно на этой прекрасной во всех отношениях мысли дверь кабинета целителя приоткрылась, и миссис Джулия Леметр – бессменная помощница и жена нашего целителя по совместительству, выйдя из кабинета и окинув приёмную широким взглядом, зачастила:

– О, мои милые! Что стряслось? Давайте быстрее проходите. Давно сидите? Анна, почему не сообщила? Отправила бы вестник, чего сидела в очереди?!

Вопросы посыпались как из рога изобилия. И всё это одновременно с крепкими объятиями и приветственными поцелуями. В этом вся миссис Леметр. Заботливая и бесконечно добрая. Для меня огромная загадка, как в одно, такое маленькое человеческое существо, может вмещаться столько доброты.

– Не беспокойтесь, миссис Леметр, мы только пришли, у вас был предыдущий пациент, мы ждали совсем недолго, – сказала, размыкая объятья и целуя её поочерёдно в обе щеки, наслаждаясь привычным ароматом лекарственных трав. – Добрый день, очень кстати у вас сегодня малолюдно.

Фисса поздоровалась и, не спеша выбираться из объятий миссис Леметр, так и вошла в кабинет, крепко вцепившись в маленькую целительницу.

Пройдя вслед за ними, увидела мистера Леметра – лучшего лекаря Келса, по нашему мнению.

– Так-так-так. Всё-таки он не выдержал очередной леденец! Не так ли, мисс Лифисса? – нарочито строго произнёс мужчина.

Фисса кивнула и улыбнулась во весь рот.

– Здравствуйте, мастер, – проговорили мы с малышкой одновременно и, переглянувшись, улыбнулись.

– Добрый день! Ведь добрый, Фисса? Сильно болит? Проходите, юные леди. Присаживайся, – кивнул мне на диванчик целитель, подходя к кушетке. – Давай, милая, приляг, закрой глазки и расслабься.

В полной тишине сделав несколько пассов руками над лежащей неподвижно малышкой, просмотрел магией. Спросил меня, глядя всё так же на девочку:

– Ани, всё делаем, как и условились в прошлый ваш визит? Удаляем зуб?

– Да, пожалуйста, мистер Леметр, будьте добры.

Спустя примерно минуту времени и несколько пассов рукой, целитель протянул Фиссе её молочный зуб на открытой ладони и напутствовал:

– И всё-таки, я бы рекомендовал вам быть осторожнее с конфетами, юная леди. Возьмите Ваш трофей.

На этот раз улыбка у малышки вышла слегка дырявой, что не удивительно. Схватив зуб, она вскочила на ноги и расцеловала лекаря в обе щеки.

– Ох, милая. Балуете вы стариков своим вниманием, девочки, – сказал мистер Леметр, улыбаясь. – Всё, не смею больше задерживать, бегите трещётки.

– И не забудьте, скоро праздник урожая, и мы будем, как всегда, вас ждать к обеду, – это уже от миссис Джулии.

– Ну конечно, могли бы и не напоминать, обязательно будем, – ответила, поцеловав женщину в тёплую, мягкую щёку, наслаждаясь короткими объятиями. – До свидания, спасибо огромное!

Фисса вышла следом за мной. Двинулись к большому напольному зеркалу у выхода. Мистер Хлодвиг, который, сколько себя здесь помню, помогает по хозяйству Леметрам, подал пальто, помогая одеться.

Попрощавшись и выйдя на улицу, мы с головой нырнули в столичное осеннее утро со вкусом влажной, жухлой листвы и таким милым сердцу дымом окраинных заводов. Чудесное время, когда основная утренняя толчея уже распределилась по своим местам, а обеденная ещё не началась.

Чета Леметров жила на соседней с нами улице, поэтому наслаждаться прогулкой нам удалось недолго. Так, здороваясь с соседями и ловя заинтересованные взгляды незнакомцев, дошли до нужного дома.

Войдя через заднюю дверь, оказались в просторной кухне. Аромат кофе в воздухе, за столом, накрытым к завтраку, сидит несколько девушек, напоминающих стайку райских птичек. Скользнула взглядом. От откровенности их туалетов следовало бы покраснеть. Следовало, но я не стала. Вместо этого засмотрелась на Клод, точнее на белые панталоны из шёлка, расшитые по низу кружевом, которые на ней надеты. Никогда не видела таких коротких панталончиков, мои длиной чуть выше колена. А эти просто воплощают в себе порочную невинность, если такое вообще возможно, но по другому я не могу назвать то, как они смотрятся на сидящей, подогнув под себя ноги, девушке. Очередное творение Люси. Обязательно попрошу сшить и мне такие. Для просто так.

– Доброе утро. Мы не помешали? – сказала я, с трудом отведя взгляд от великолепного белья, буквально собственной кожей ощущая гладкость шёлка и щекотку от кружавчиков.

– Привет, Ани. Вы уже всё? Я ждала вас немного позже. Позавтракаешь с нами? – Люси, как и её товарки выглядела свежей и отдохнувшей, будто только выпорхнула от мастериц красоты, а не отпивается кофе после бессонной ночи.

Признаться, вообще не припомню, чтобы подруга выглядела плохо. Блондинка с молочной кожей и потрясающе округлыми формами прорву времени тратит на поддержание своего великолепия. И денег, да.

– Спасибо, девочки, но я побегу, перекушу в мастерской. Люси, тебе точно не будет сложно? Прости меня, но занятия в гимназии уже начались, а мне просто позарез нужно показаться на работе. Я думаю, что вернусь максимум через пару часов.

– Иди уже, можно подумать ты меня на сутки застолбила и собираешься оторваться по полной, что так извиняешься, – леди бы захихикали, а вот дамы, собравшиеся за завтраком, дружно заржали остроумию девушки. – Не волнуйся, мне действительно не сложно, лягу спать чуть позже.

Потискав на прощание малышку, напитавшись вдоволь объятиями и неповторимым ароматом ребёнка, поблагодарив девчонок ещё раз пять, отправилась в мебельную мастерскую, где меня ждал мистер Куперс и его новый буфет.

Пролог. Роберт. Хорошее железо не тратят на гвозди, а хороших сыновей не отдают в армию.

"Принято целовать руку любой женщине равного или высшего по отношению к мужчине ранга." Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

По дороге домой размышлял, насколько сложно мне привыкнуть к этому «домой». За годы в армии так привык к крепостной казарме и казённому быту. Теперь у меня опять есть дом. Дом, который я никогда не считал своим. Моё детство в нём нельзя назвать счастливым, и редкие приезды из корпуса на выходные запомнились тянущимся ожиданием возвращения в академию.

Сейчас же я стал там хозяином. Осознание с горьковатым привкусом растерянности. К этому факту необходимо привыкнуть. Мне, в принципе, нужно привыкнуть к гражданской жизни. После долгих лет на границе неделя, проведённая в Келсе в отцовском особняке в статусе «светского человека», кажется нереальной. Чего греха таить, я полностью деморализован, не понимаю, как так вышло, что все мои познания и умения, всё, чему я учился всю жизнь, в тридцать два года оказались абсолютно бесполезными в один миг, а то, что я считал глупым и никчёмным, стало вдруг на первое место.

Осенний Келс. Едва ощутимый аромат сдобы из пекарни. Шумные улочки, заполненные торопыгами, важными в своих мелких повседневных делах.

Когда-то я искренне считал, что ничего не может быть хуже, кроме как родиться в семье обедневшего графа. Жизнь посередине. Когда ты вроде и аристократ, но из аристократичного в тебе только титул и крысы в графском особняке. Да и простой солдат – сколько на гауптвахте с ним не сиди, останешься для него вашством. Как показывает практика, хуже может стать всегда, пока человек дышит.

Рука сама, так кстати, нащупала пачку с куревом. Остановился прикурить, пропуская вкус табака сквозь лёгкие.

Как навести порядок в делах? По словам нотариуса, из имущества остался только столичный особняк, провонявший насквозь старым пьяницей и сластолюбцем. Ещё учась в академии, я приезжал на выходные в поместье, которое сейчас продано. Пожалуй, треск сухих деревьев в чаще за домом, ломаемых силой мальчишки, впервые сладившего со стихией воздуха – лучшие звуки моего детства.

А как привести в нормальный вид сам дом? Уже неделю как ночую в крыле для слуг, в комнате камердинера отца. Других пригодных для сна мест просто нет, а спать на кровати, на которой скончался родитель, не могу. Слишком много мерзкого и отвратительного связано с ним самим и всем, что его окружало, и жить в его покоях я физически не в силах. Дело не в щепетильности, в элементарной брезгливости. Чем вообще теперь заниматься? Ещё никогда я не просыпался по утрам в неведении, как проведу грядущий день. Мне просто необходимо какое-то дело, не говоря об источнике доходов. Судя по всему, как только мистер Колд наведёт порядок в делах, этот вопрос станет ребром.

Мимо рысцой протрусили два всадника, вальяжно переговариваясь, словно и не едут по центру города, будто нет вокруг толпы. Рефлекторно отметил лица, которые раньше не видел. Да, есть у нас аристократы, считающие необходимым по случаю и без демонстрировать окружающим собственную принадлежность. Только идиот сунется на эти узкие мостовые днём на лошади.

Некстати вспомнил о прошедшей аудиенции у короля по приезду, поморщившись. Резолюция о необходимости женитьбы никак не укладывается в голове.

Ещё визит к Изабель… Как много надежд я возлагал на эту встречу. Говоря откровенно, я рассчитывал, что она поможет навести порядок в особняке. Кто ещё, если не женщина, – вдова, которая сама ведёт свои дела, в частности городской дом, сможет упорядочить всю работу и указать на компетентных людей?

Изабель Хаггард, вдовствующая баронесса Драйвэм, одна из немногих дорогих мне людей. Выросшие вместе, мы были дружны и по-настоящему близки. Не без труда пять лет назад мы пережили смерть её мужа, моего, такого же как и она, друга детства. В письмах она всегда находила те, нужные именно в этот момент, слова, рассуждала о действительно важных вещах. Наши с ней мнения во многом совпадали, по крайней мере в вещах фундаментальных. Мы не виделись около трёх лет, нам действительно есть, что обсудить, не говоря уж о просьбе, так мной и не озвученной. Мы даже не смогли поговорить наедине. Демоны бы подрали ненавистный этикет!

Конечно, как и любой человек своего круга, я знаком со сводом правил, но почти никогда им не руководствовался, за исключением нескольких балов и светских приёмов. Военная академия и армия живёт по уставу, а не по правилам приличия. Теперь же я вынужден был битый час сидеть в гостиной и обсуждать погоду и общих знакомых, вместо того, чтобы узнать о том, что меня действительно интересовало. Всё потому, что мне не повезло приехать в столицу почти одновременно с леди Эвэй, тётушкой Изабель, которая, ожидаемо, остановилась у племянницы, будь она неладна. Как только доберусь до дома, тут же напишу Бель письмо, в котором всё и изложу.

Выйдя из-за угла, сбился с шага, увидев девчонку лет семи, сидящую на бордюре и листающую книжку с легендами.

Она сама словно с картинки. В форменном пальто гимназистки тёмно-синего цвета и шляпе-капор на лентах, из-под которой рассыпаны локоны русых кудряшек. Очень красивый ребёнок.

Едва ли я могу объяснить, чем именно меня так зацепила эта, казалась бы, ничем не примечательная картина. Сидит ребёнок, читает книжку. Этот момент стал своего рода спусковым крючком, последней каплей в чашу гражданской, мирной жизни. В которой я никак не могу найти своё место. Мысль о том, что сложись моя жизнь по-другому, и у меня могла бы быть такая же дочка, которую я любил бы больше всех на свете, баловал, катал на плечах и оберегал от всего мира.

Не отдавая себе отчёт в том, что делаю, подошёл и присел рядом с девчонкой. Увидев, что книга магическая, а девочка, судя по тому, что картинки остаются недвижимы, без дара, завёл разговор:

– Я мог бы помочь вам – сделать так, чтобы книга стала интереснее. Можно? – смотрю прямо в синие глазища и жду ответа.

А девочка сомневается – на кукольном личике отразилась усиленная работа мысли. Даже представить не могу, что за аргументы борются в этой головке. Визави тем временем огляделась по сторонам и кивнула:

– Мне нельзя говорить с незнакомыми. Я была бы очень признательна вам, сэр, если бы вы никому не рассказывали о нашем разговоре, – надо же. Вот маленькая хитрюга! С трудом удержался от смешка, увидев у ребёнка улыбку с отсутствующим верхним зубом. Расчёт был на обезоруживание. Цель достигнута.

– Вы сделали бы меня счастливейшим из людей, если бы сказали ваше имя, леди. И мы станем знакомы, – улыбка уже не сходила с лица. Пока говорил, провёл ладонью над книгой, ощутив лёгкое колебание родной стихии, активировал артефакт, открыл на первой странице и уставился в ожившие изображения. Уже и забыл, насколько это интересное зрелище. – Позвольте представиться, я Роберт Крэнтом.

– Спасибо вам, мистер Крэнтом, меня зовут Лифисса Ракут, – она улыбнулась и подала мне крохотную ручку, обтянутую перчаткой. Ну надо же! Такая очаровательная и безукоризненно вежливая малышка. Вот это воспитание!

– Я был бы чрезвычайно рад, если бы Вы звали меня просто Робертом, мисс Ракут,– прикоснулся к воздуху рядом с протянутой рукой.

Но вниманием Лифиссы уже всецело завладела книга. Быстро взглянув на меня, будто в чём-то убедившись, проговорила:

– Тогда вы можете звать меня Фиссой. Фисса. Меня все так называют, – а потом чуть тише. – Все, кто мне нравятся. А вы, хоть и маг, но тоже мне нравитесь.

– Чем же вам, Фисса, сумели не угодить маги? – мне, правда, даже стало интересно.

– Да нет. Мне ничем. Но Анна… Она очень не любит магов, и так не разрешает с чужими разговаривать, а если с магом, то вообще…

Что вообще – интересоваться не стал. По-видимому, малышка нужный эпитет не смогла подобрать.

– А Анна – это ваша мама? – сам не знаю, зачем спросил.

– Да, Анна – мама. Самая лучшая и добрая, а ещё очень красивая. Если узнает, что я с вами говорила, – пусть и про это знает, – и глаза хитрые-хитрые. Ну и лиса!

Подмигнул девчонке и решительно сменил тему:

– Фисса, вы знаете эту легенду? О древнем городе, все жители которого были магами. Считается, что в те времена каждый человек обладал даром, их город…

– Ох, детка! Прости! Прости, прости, прости, – из дома, возле которого мы стояли, выпорхнула блондинка немного фривольного, но, что скрывать, крайне привлекательного вида, погрузив меня в облако лёгкого, цветочного аромата. Мой взгляд с трудом отлип от декольте, проглядывающего через распахнутый, лёгкий для столичной осени плащик, и поднялся до холёного, но слишком молодого для матери такого ребёнка, лица. – А вы ещё кто такой? Что вам нужно? К кому вы? – с каждым вопросом голос становится громче и выше.

– Мисс, я прошу прощения, – меня слегка обескуражила такая неприкрытая неприязнь красавицы. – Позвольте представиться, я Роберт Крэнтом. Я просто проходил мимо и…

– Ну довольно! – совершенно бесцеремонно перебили меня. – Простите, милорд, но мы торопимся. Фисса, вряд ли Анна будет довольна тем, что ты болтаешь с незнакомыми джентельменами, пока она работает. Пойдём, – она взяла девочку за руку и, не дав ей промолвить ни слова, потащила за собой, та только и смогла, что виновато мне улыбнуться и помахать рукой.

По чистой инерции сделал три шага следом за парочкой и остановился. Обведя глазами улицу, взгляд зацепился за дверь, из которой выскочила хамка. В шоке от пришедшей в голову догадки, сделал ещё несколько шагов от дома и посмотрел на здание с расстояния. Ошибки быть не может. Я стою возле борделя, в который, кстати, захаживал будучи в столице. Что же получается, мать Лифиссы здесь работает?

Глава 1. Анна. Мы выбираем, нас выбирают.

"Молодой человек первым приветствует женщин, старших по возрасту и по положению мужчин. Но руку первыми протягивают они". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

Время на работе, как всегда, пролетело как миг. Мистер Куперс пребывал в восторге от эскиза готового буфета, к воплощению которого решено приступить уже завтра. Но о моём свободном (о ужас!) графике, он конечно поскрипел. А то как же! Где это видано, – прихожу и ухожу когда вздумается! Вот когда он окончательно устанет от такого поведения, я пойму, какого доброго и терпеливого хозяина потеряла.

Дожёвывая яблоко, такое кислое, что не кривиться не удаётся, накладываю иллюзию на сервант, в пол уха слушая ворчания своего старичка.

Всё я понимаю и без нравоучений. А ещё, несмотря на серьёзность мастера, мне не верится, что он меня выгонит, разорвав наш идеальный творческий симбиоз, а его лёгкое ворчание – небольшой побочный эффект. Куда же без него.

Походив вокруг массивного буфета под иллюзией, мистер Куперс растерянно посмотрел на меня:

– Не понимаю, Ани. Что не так? Что тебя не устраивает? – спросил непонимающе, даже с укором.

– Не знаю. Сама не понимаю. Вроде всё хорошо, но, как будто, может быть и лучше. Но, в целом, я довольна… не в восторге конечно, но довольна, – погладила тёплый, гладкий бок реставрируемой мебели, наслаждаясь лёгким сосновым флёром.

– Тебе стоит быть немного снисходительнее, – сказал мистер Куперс, подойдя к окну. – И я сейчас не только о мебели.

Обтерев руки о фартук, в очередной раз скривилась, доедая кислятину. Фу! Откуда только он их взял?!

Неужели сейчас опять начнётся? Это то, о чём я думаю?

– Если бы ты вышла замуж, родила ребёнка, тебе стало бы не до таких мелочей. Ну не до мелких деталей уж точно, – говоря это, он всё так же смотрел в окно, вертя в руках свою киянку, с которой, кажется, не расставался.

– Вы ведь знаете, мастер, что замуж я не выхожу не из убеждений. И уж точно не из-за высоких требований. Мне нужно не так уж много, но искренность обязательна. А где её взять в наше время? Большинство мужчин без магии искренне верят, что жена-магичка будет читать их мысли и внушать свою волю, поэтому заведомо нас боятся. Другие ищут свою выгоду, будто наличие магии сразу обеспечивает безбедную жизнь, – развеяв иллюзию и накрыв буфет серой холстиной, продолжила. – Каждый маг смотрит на меня как на инкубатор, в первую очередь. Нет, конечно это не значит, что он не может меня полюбить, но разве есть уверенность, что это будет искреннее чувство, если в нём с самого начала есть заинтересованность? – замолкла, перебитая кукушкой, выскочившей из больших, напольных часов. – А что потом, когда любовь остынет? В лучшем случае, он полюбит другую женщину и будет жить на два дома, а в худшем окажется подлецом и… как бы это сказать помягче… любителем женщин? Вы ведь понимаете это, как никто другой.

Конечно понимает. Его мать никогда не была замужем, отец же был женат до самой своей смерти. Не на его матери, соответственно. Но Питеру Куперсу ещё повезло, его родители всю жизнь любили друг друга, и он рос в атмосфере этой любви. Омрачало её только наличие официальной жены-маркизы и законных наследников у отца.

Все трое были заложниками сложившейся ситуации. Маркиза – бесправным и безмолвным приложением к мужу, которая даже не имела права развестись с ним. Мать мастера – жертвой своих чувств. Маркиз же, человек от природы не злой, считал, что это приемлемый вариант для них всех.

Прискорбно то, что я тоже сейчас не видела выхода из той старой ситуации. Жена маркиза бойцом и борцом не была. Женщинам этого круга с детства внушают подчинение и смирение. Что же касается несчастной матери мистера Куперса, я не могу поставить себя на её место. Мне незнакомо такое сильное чувство. Кто знает, что терпела бы я, люби мужчину так сильно? Когда-то я считала, что люблю, но, столкнувшись с разочарованием, поняла, что терпеть унижение и пренебрежение не готова.

– И всё-таки я считаю, что тебе нужно быть внимательнее к окружающим. Уверен, среди твоих поклонников есть достойные молодые люди, – через паузу добавил, – а в некоторых отношениях бывает слишком много честности, – вынес свой вердикт мастер, когда я встала с ним рядом у окна, прикладывая ладони к холодному дереву подоконника.

– Конечно есть. Просто того, ради которого я захотела бы попробовать рискнуть, пока нет, – я попыталась проследить за его взглядом, но ничего кроме привычной улицы на окраине центра столицы не увидела. – Что Вас так привлекло здесь? Или моя личная жизнь так сильно вгоняет Вас в меланхолию? – попыталась хоть немного развеять задумчивость мистера Куперса.

– Не говори глупости, ты и твоя личная жизнь ещё не настолько запущены, чтобы я горевал из-за этого. Просто любуюсь видом и мечтаю, что однажды у особняка напротив появится достойный хозяин, и дом перестанет придавать улице очарование своей ветхостью.

Едва пробудившаяся невесёлым разговором грусть приказала долго жить, сменившись интересом.

– А на мой взгляд, он сюда идеально вписывается именно таким.

– Согласен, смотрится хорошо. Но видишь ли, я застал его и другим. Полным жизни и радости. Поверь, тогда он выглядел гораздо лучше, – услышав, я попыталась представить здание другим. Отремонтированным и ухоженным. Живое воображение всё сделало за меня – дом действительно представился красивым, но, как ни кощунственно это звучит, моему сердцу мил именно этот его вид. – В конечном итоге, жизнь человека – это лишь приобретение воспоминаний, всё равно больше ничего не останется. Не забывай об этом, Анна.

О! Запомню обязательно! Отличная мысль. Чую я, что эта фраза ещё не раз мне послужит оправданием, а может даже руководством к действию. За сим я решила откланяться.

Сняв пропахший стружкой передник, сунула его в сумку, чтобы постирать.

– Я обязательно запомню Ваши слова. Будьте уверены, – сказала, отряхивая своё светло-синее, почти серое платье. – Можно я пойду? Простите пожалуйста, что сегодня так получилось. Фиску действительно необходимо было показать целителю.

Мастер поморщился:

– Анна. Общаясь с тобой, ни за что не скажешь, что ты леди. Фиска! Ну будто кличка для кошки, право слово! Держи, на дорожку, – еле поймала полетевшее яблоко. Тёплое и тяжёлое.

Не смогла сдержать смеха, а отсмеявшись и распрощавшись с мистером Куперсом, поспешила домой, на ходу кладя в рот маленький кофейный леденец.

Выйдя на порог, вдохнула полной грудью свежего осеннего воздуха, зажмурившись на мгновение от солнечного света и удовольствия.

Яркое осеннее солнце светит много лучше, чем греет.

Галдящая торговая улица, заполненная суетой. Запах свежей сдобы и прохожие, спешащие по своим делам. Только я собралась влиться в толпу, как услышала:

– Здравствуйте, Ани! Тоже решили сделать перерыв? – Эндрю, сосед мистера Куперса, затушил сигару, стоя возле входа в свою чайную.

– Добрый день. Нет, я на сегодня уже закончила, побегу домой, – приветливо ему улыбнулась. Конфетку глотать жалко, попыталась сказать, не выдавая, что наслаждаюсь сладостью. Очень симпатичный и приятный молодой человек.

– Позвольте я Вас провожу, мне просто необходимо размяться, развеяться.

– Спасибо, Эндрю. Очень любезно с Вашей стороны, – с удовольствием взялась за ненавязчиво поднятый локоть, обтянутый шерстяным пальто.

Обмен любезностями прервал подъехавший к дому напротив экипаж. Я бы вовсе не обратила на него внимание, но почувствовав на себе взгляд, посмотрела в ту сторону и увидела мужчину, стоящего возле здания и разглядывющего меня. Его взгляд не неприятный, но чересчур уж пристальный, изучающий. Лакомство чуть не встало в горле.

Успокоившись, вернула взгляд, ответно оценивая визави. Хорош. Высокий, статный брюнет, облачённый в военный мундир. И не слишком широк в плечах, как часто бывает у их брата. Ёжик тёмно-русых волос слегка отливает золотом на осеннем солнце. Молодой – навскидку чуть за тридцать. Отметила, что красивому лицу не достаёт какой-то выразительной детали. Слишком уж правильные черты лица. Классические. Не слащавый пижон, но и не дровосек. И выражение лица такое… спокойное. Ни похабной ухмылочки, ни аристократической снисходительности. Даже вежливого кивка не последовало. Ровный, будто памятник самому себе.

Симпатичный. Не отталкивающий, но и ничем не примечательный.

Не мой типаж. Я стараюсь таких образчиков обходить десятой дорогой. Слишком красив для меня. У подобных ему всегда полная комплектация из жены, любовницы и нескольких временных, сменяющих друг друга увлечений. Ради, своего рода, спорта. Ещё и военный. Определённо не мой уровень.

Не то, чтобы я в себя не верю, но прекрасно понимаю, что женятся такие парни на девушках из высшего общества, а любовь их длится недолго, да и роль любовницы меня не очень привлекает. Слишком высокая конкуренция на место рядом с таким мужчиной. Я в принципе не любитель соревнований, а уж в отношениях точно предпочитаю быть единственной. Мне бы какого средненького, попроще. Как Эндрю, например. С таким гораздо спокойнее. Да, определённо, от эдакого экземпляра мне стоит держаться подальше.

– Кхм. Вижу, Вы ещё не знакомы с нашим новым соседом? Это граф Баррэм. Прибыл на днях, – прервал наши гляделки Эндрю.

– Нет, не знакомы. Да и с чего бы? Это Вы знаете всю округу, – улыбнулась собеседнику. Ещё и граф. А мысли-то, а мысли! Создатель! По сантиметру чувствую, как краска заливает лицо! Будто мне там кто-то что-то предложил, и я раздумываю, соглашаться ли?! Как та девица, которой только улыбнулся симпатичный лорд, а она уже мысленно примеряет его фамилию и видит дивную картину, в которой пребывает хозяйкой семейного гнезда и матерью троих маленьких лордиков, право слово! Немедленно перестать об этом думать!

Отходя от мастерской, не могла не заметить, как новый сосед помог выйти из экипажа двум девушкам, в которых угадывались очень красивая молодая леди с золотыми локонами и её горничная, сразу направившаяся в чайную Эндрю. Тем временем хозяйка, взяв мужчину за предоставленный локоть, ослепительно улыбнулась ему и проследовала в дом. Дом, который мы с мастером обсуждали не более пяти минут назад. Может мечты мистера Куперса уже начали сбываться?

Вот поселится сейчас по соседству молодая семейная пара, обживут особняк, нарожают детей. А может у них уже есть дети? Пара красивая, и, кажется, очень любят друг друга. Они были точно рады встрече. Девушка улыбалась очень счастливо и искренне. Граф тоже смотрел на неё с теплотой.

Рядом с протяжным скрипом проехала гружёная телега, а я чуть вторила ей собственным скрипом.

Почему-то эта идеалистичная картина вызвала ничем не обоснованную злость, аж скулы свело. И это точно не зависть. По крайней мере, не в общем смысле.

– Слышали последние новости? – завёл светскую беседу Эндрю, чем отвлёк от странных, несвойственных мне дум.

– О чём именно? – спросила, отбрасывая неприятные мысли и настраиваясь на прогулку, которая обещает быть приятной, хоть и недолгой. Желание обернуться силой воли задавила на корню.

– Сегодняшние газеты пестрят новостями о герцоге Бронкэнтрик. Пишут, что вчера во время парада он схватил девушку из толпы и, усадив на своего коня, поцеловал прилюдно. Естественно, новость уже обросла всеми возможными и невозможными пикантными подробностями, – в конце фразы мужчина не сдержал смешка.

– Да уж. Его светлость не перестаёт развлекать народ своими выходками. Лишь благодаря ему новости из королевского дворца не так скучны, как могли быть, – меня новость тоже повеселила. – А Вы видели парад?

– Нет, Вы ведь знаете, насколько я далёк от армии. Да и когда в городе такие события у меня полно работы, – немного грустно произнёс в ответ Эндрю, внимательно следя за реакцией на моём лице.

Зря старается. Чем-чем, а мимикой я владею превосходно. Да и не поспоришь. Его чайная считается одной из лучших в Келсе. Так думают многие горожане, и гостям столицы её часто рекомендуют.

Не смотря на искренние старания, наслаждаться променадом не удаётся. Память опять услужливо погружает в омут изучающего, заинтересованного взгляда умных глаз.

Осень-хозяйка уже полностью вступила в свои права, деревья окрасились во множество оттенков жёлтого и красного, под ногами шелестит листва, а воздух наполнен чудесным ароматом осени и города. Гуляй не хочу.

Любимый Келс. Для меня ты прекрасен всегда, в любое время года. Мне в тебе нравится буквально всё – мудрёная архитектура, приветливые жители, да и сама атмосфера этого города. Думаю, из-за моей счастливой жизни здесь, начавшейся с чистого листа.

– Анна, как Вы смотрите на то, чтобы прогуляться сегодня вечером? Я бы очень хотел повторить наше прошлое свидание, – прервал мои размышления Эндрю.

– Так это было свидание? – с улыбкой посмотрела в ответ.

– По крайней мере, мне бы хотелось считать именно так.

– Это было чудесное свидание, – после этих моих слов улыбка на лице собеседника стала шире. – Я бы очень хотела его повторить, но боюсь, что сегодня не смогу.

– Конечно. Уверен, что у Вас все вечера заняты несколько наперёд, я слишком самонадеян… – заметно помрачнел Эндрю.

Я ещё шире улыбнулась и свободной ладонью дотронулась до мужской руки. Мне действительно не хочется его огорчать.

– Эндрю, мне очень лестно, что Вы считаете мою жизнь настолько насыщенной, но всё несколько прозаичнее, – перебила горевания. – Лифисса сегодня пропустила занятия из-за визита к целителю, и боюсь, что я не могу настолько злоупотреблять добротой нашей няни, чтобы просить её побыть с ней ещё и вечером.

– Не могу сказать, что не рад это слышать, – я посмотрела на него с притворным ужасом, – не потому что Фисса заболела, нет. В том смысле, что Ваш отказ связан не с другим свиданием. Но может быть тогда в другой день?

– В другой день с удовольствием, но сейчас ничего не могу сказать точно, Вы же знаете, как непредсказуема жизнь с ребёнком, пусть и с таким самостоятельным, как моя малышка. Давайте попробуем условиться на послезавтра, а если что-то изменится, я напишу Вам?

– Я буду очень рад.

Мы уже подошли к дому, попрощавшись с Эндрю, я поднималась к себе на третий этаж, старательно думая о том, как он мне всё-таки нравится. Такой приятный, всегда вежливый и обходительный. Надёжный. Не скрывает своей симпатии ко мне. И у него нет вереницы из девиц, что, безусловно – плюс. Да, мне определённо очень нравится Эндрю. Только вот при мысли о нём ничего не ёкает в груди, и жара на лице словно не бывало. А ещё, я категорически не помню, какого цвета у него глаза. Зато вот серые глаза нового соседа вспомнила в точности. И от этой мысли меня натурально бросило в жар.

Совладав, наконец, с собой и своим либидо, дёрнула ручку двери и вошла в квартиру.

Глава 2. Анна. Немного о женской дружбе и взаимовыручке.

"Задавать личные вопросы, беседовать о деньгах и отношениях в семье не принято". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

Вдохнув запах дома, машинально отметила отсутствие в нём горелых, затхлых, животных и других посторонних примесей.

За круглым столом в гостиной, которой являлось по сути всё помещение, за исключением того, в котором мы спим, обнаружился швейный цех.

Люси по праву старшей, как я полагаю, пришивала кружево к чему-то белоснежному и до безобразия прозрачному. Малышка же, высунув от сосредоточения язык, нещадно кромсала ножницами кусок ткани попроще, догадываюсь, что специально для неё и прихваченного.

– Всё хорошо? – поинтересовалась, раздеваясь и снимая обувь.

– Естественно! Когда у нас было по другому? – вопрос Люси застал меня уже на пути в уборную. Риторический вопрос. Поэтому не собираясь отвечать, спокойно вымыла руки, умылась и прошла в спальню переодеваться, расцеловав по пути девчонок.

– Какие планы? Вы ели? – поинтересовалась на ходу.

– Да, ели кашу, когда пришли, но мы уже не прочь и перекусить чего-то поосновательнее.

Переодевшись в домашнее, занялась обедом. Доставая продукты из холодильного шкафа, справилась о самочувствии Фиссы и, удостоверившись в том, что всё в порядке,обратилась к Люси:

– Ты побудешь у нас? – я поставила на стол чуть зачерствевший хлеб, прихватив и себе кусочек.

– Да, если ты не против. Я бы ещё и поспала пару часов, ты не возражаешь? – хрустя корочкой, спросила подружка.

– Конечно же нет. А как ты смотришь на то, чтобы выпить? – встретив удивлённый взгляд, пояснила, – странный денёк сегодня, чувствую просто непреодолимое желание расслабиться.

Хлеб, хоть и не самый свежий, приятно оседал сытостью, а некоторая сухость ему даже на пользу. Говорят, от такого сложнее поправиться.

– Я всегда за. Что-то произошло? – спросила подруга, удивлённо глядя на меня.

Не то чтобы я часто пила, но обычно это происходило в конце рабочей недели и ближе к вечеру, а не в обеденное время вторника.

– Нет, ничего такого. Видела сегодня нового соседа мистера Куперса. Ты знаешь, сама до конца себя не понимаю, но по-моему он мне понравился, – я замялась. Чувствую потребность поговорить о нём, но что сказать, если рассказывать-то и нечего. – Мне как-то не по себе от этого. Понимаешь, мы ведь не представлены, просто встретились взглядами, не знаю, почему он меня так впечатлил. Он симпатичный, да, но видела я мужчин и красивее… – активировав кухонный нагреватель, продолжила, – в общем, сама не понимаю. Ещё он, кажется, женат – ну какая-то леди там точно есть, была с ним. Он граф, вселился в тот старый особняк напротив мастерской. Просто это странно, ты же знаешь, я не падкая на внешность, чтобы меня заинтересовать, красивой обложки недостаточно. Но он почему-то всё никак не выходит у меня из головы. Странно, да?

Люси покрутила в руках чашку с вином, которую я ей подала за время своего невнятного лепетания, принюхалась к терпкому, ягодному аромату, после ответила:

– Отнюдь. Я не раз тебе говорила, что тебе нужен мужчина, – увидев, как я открыла рот в попытке сказать, в возражающем жесте подняла ладонь, – подожди. Я всё знаю и прекрасно тебя понимаю, как никто другой. Я ведь не о браке и даже не об отношениях. Я о здоровье. Тебе просто нужен здоровый мужчина…

Мой привлекающий внимание кашель и выразительный взгляд на Фиссу заставил её замолчать, но ненадолго.

– Детка, закрой ушки, пожалуйста, – ответом мне было недовольное фырканье в духе "чего я там не слышала". Учитывая отсутствующий зуб, вышло комично. Но маленькие ручки послушно оставили ножницы и накрыли уши.

– Так вот, в который раз повторяю, что если не справляешься сама, я могу всё устроить. Подберу тебе кого-то среди своих, который будет не заинтересован в отношениях и обязательствах. Глядишь и перестанешь зацикливаться на всяких первых встречных.

Промывая в холодной воде крупу, я размышляла. Наверное, впервые я действительно подумала об этом всерьёз. Люси говорила мне не раз о том, чтобы завести любовника. Для периодических встреч без вреда для репутации и душевного равновесия. Я никогда не воспринимала это всерьёз. Ну во-первых, особо не до того было. И так каждый день полно забот, не хотелось ещё и с этим вот всем заморачиваться. Оный вопрос не беспокоил меня настолько. Во-вторых, всё это не так просто, как преподносит подруга. А вдруг выбранный ею кандидат мне не понравится? Встречаться со следующим? И сколько таких смотрин нужно пересмотреть, пока найду такого, который меня устроит. А потом, вдруг я ему не понравлюсь? Так и гулящей не долго прослыть. А оно мне надо?

От кастрюльки раздалось бодрое, ядовитое шипение. Поспешила убавить огонь.

Вот и я думаю, что не очень-то мне это и надо. Сегодняшний тревожный звоночек ещё ни о чём не говорит. Любая система может дать сбой. Вот и моя сегодня чуток закоротила. Ну с кем не бывает.

Этим заключением и поделилась с подругой, пробуя на специи подходившее уже рагу. Горячий соус тёплой волной прокатился по пищеводу, слегка обжёг, но вкус еды заставил желудок затребовать ещё.

– Ну-ну. Жди, пока бросаться начнёшь на первых встречных, – сарказм подруги пропустила мимо ушей. Очевидно же, что до такого не дойдёт.

Нет, в идеале, конечно хорошо бы встретить нормального джентельмена, чтобы был приятным внешне, не дурак и с чувством юмора. Только как возможны такие постельные отношения? Напрямую же не спросишь «давайте обойдёмся без свиданий и ухаживаний, мне от Вас нужен исключительно интим». Не смогла сдержать смешок и решила эти соображения оставить при себе.

Так, предаваясь непристойным мыслям и попивая вино, прибрала за собой и присела за стол к девчонкам.

Люси продолжала свою работу, заговорённая иголочка порхала по ткани так быстро, что взгляд с трудом ловил серебристый блик. Параллельно подруга подсказывала Лифиссе, усердно пытающейся сшить два куска ткани вручную. Сытный аромат рагу заполнил собой всё помещение. Солнце перекатилось за полдень, забирая с собой яркие, бодрящие лучи, оставляя мягкий, тёплый свет. Поддавшись порыву, отправила искорку в большой свечной фонарь, стоящий на столе, сведя пальцы от фантомного покалывания после огня. Освещения от него сейчас никакого, но уюта сразу сто очков плюсом.

– А у тебя всё хорошо? Мне кажется, ты немного грустная сегодня, – прервала я уютную тишину, разбавленную побулькиванием с нагревателя, обращаясь к Люси.

– Нет. Вообще ничего хорошего, – отложив шитьё, подруга посмотрела на меня. – Видишь ли, у меня к тебе дело. Я хочу попросить тебя отправить родителям вестник, если тебя это не сильно затруднит, – спокойствие Люси словно ветром сдуло. Сделав маленький глоток из чашки, она продолжила. – Мелани сегодня должна была приехать. Я опоздала на десять минут к приходу поезда. Мы договаривались, что она будет ждать меня на перроне. Её там не было. Ты не представляешь, Ани, что со мной творится, – по щекам девушки уже текли слёзы.

– Милая, ну почему же ты мне не сказала сразу! У тебя тут такое… а я со своими глупостями, – как же я могла не заметить того, что с Люси что-то происходит! Глупая! Глупая Анна! Совсем сдурела с этим розовым туманом в голове!

– Мне сейчас очень нужно узнать у родителей, уехала ли она, а там уже думать. Понимаешь, ведь обычное письмо будет идти несколько дней. Я не могу столько ждать, понятно, что ответят они простой почтой, но всё равно это будет не так долго, – о Создатель! Да она никак оправдывается!

– Давай уже скорей своё письмо. Прямо сейчас и отправим.

В ответ на это, подруга быстро достала конверт из сумочки и протянула мне. Сосредоточилась, вспоминая отца Люси с фотокарточки. Прошептав заклинание, ощутила привычную горечь во рту, как всегда после хорошей волшбы. Бумага испарилась с моей ладони и должна материализоваться прямо перед адресатом. К сожалению, родители Люси не обладают магическим даром – они не смогут сами отправить ответное письмо магией, почтовая шкатулка стоит очень дорого, не всем она по карману, услуги мага в их городке тоже недёшево обойдутся. Остаётся только ждать. В лучшем случае ответное письмо уйдёт завтра утром и придёт через несколько дней.

– Я места себе не нахожу, – видно, что подруге необходимо выговориться, – ведь не опоздай я, она сидела бы сейчас здесь. Я так виновата! Ума не приложу, что же могло случиться. Я молю Создателя, чтобы она просто не садилась в этот поезд, но сердце не на месте. Я чувствую, понимаешь, чувствую, что что-то случилось. О, Анна…

Люси разрыдалась. Я бросилась к ней, крепко обняв её и Фиссу, которая уже забросила своё шитьё и сев к девушке на колени, обнимала её за шею. Прижав подругу к себе, гладила её по спине, волосам, молча говоря, что она не одна в своей беде, что я рядом, что поддержу и помогу чем только смогу. Всхлипы, слёзы, промокшее от влаги плечо платья… Выплакавшись, она успокоилась.

Простояв ещё какое-то время, поцеловала её в волосы, отправилась снимать обед и накрывать на стол. Аромат рагу временно задвинул проблему на задний план.

– Мы обязательно найдём её. Я не могу поверить, что что-то случилось с Мел. Это просто невозможно. Вот увидишь, скоро придёт письмо, в котором родители скажут тебе, что у неё просто не получилось уехать, что она дома и приедет в другой день. И всё будет именно так, как мы и запланировали. Мелани поселится у нас, мы найдём ей работу, жильё для вас, ты усиленно займёшься шитьём. Я уверена, что так и будет, – я старалась говорить как можно бодрее. Не то чтобы я очень умею успокаивать, но интуитивно чувствую, что сейчас нужно делать именно это. – Милая моя, дорогая! Мы обязательно во всём разберёмся! Ты не одна, я помогу тебе всем чем только смогу. Слышишь?

Присев на колени рядом с девчонками, разом обняла всю свою маленькую семью.

– Анна, спасибо. Ты мне сейчас нужна как никогда, представить не могу, что бы я делала, не будь тебя рядом… – слёзы уже высохли. Глядя на Люси, некстати подумалось о том, насколько она хороша. Даже с покрасневшими глазами и слегка припухшим носом. Необычайно трогательная и милая. Даже мне интуитивно хочется забрать и защитить это создание от всех бед мира.

– Не представляй. Потому что я не хочу представлять, как жила бы, не будь тебя у меня. Давай поедим, а? Тем более, что уже желудок сводит от голода.

Глава 3. Анна. Чем позднее час, тем щекотливей разговор.

"В поведении человека совершенно недопустимы высокомерие, пренебрежительное отношение к собеседнику, демонстрация своего превосходства." Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

Когда горячее, слегка пряное рагу осело приятной сытостью, девочки отправились отдохнуть. Лифисса, как всегда упиралась, что спать она не хочет, но, услышав тот аргумент, что Люси сейчас очень плохо и одиноко спать одной, пошла полежать вместе с ней. Естественно, только пока старшенькая не уснёт, а потом сразу ко мне.

Вымыв посуду, отключила греющий воду артефакт. Согревшись тёплой водой снаружи, а ягодным вином внутри, подготовила продукты для ужина, и, устроившись на широком подоконнике, переделанным в своего рода диван, принялась за работу. Попивая вино из чашки, рисовала новые эскизы и изредка поглядывала в окно.

День клонится к закату, на улице уже немноголюдно. Звуки города просачиваются сквозь деревянные ставни вместе с тонким, едва ощутимым запахом прохлады. Конторы и лавки, усыпавшие район, ещё не окончили свою работу, и служащие в них люди пока на местах. Только примерно через пару часов дружной толпой клерки всех мастей посыплются оттуда. Пока же можно насладиться послеобеденной тишиной и почти пустынной улицей, которую скрашивают лишь старые дома и редкие прохожие. За это я и люблю наш район. Не самый центр, который преимущественно заполнен всевозможными чайными, ресторациями и тавернами, где постоянно снуют праздные отдыхающие и обыватели. Но и не окраина. Мы живём где-то посередине. До центра рукой подать, но на порядок спокойнее.

Сделав глоток тягучей, почти что патоки, сладости, попыталась сосредоточиться на эскизах, но переключить свои мысли с Мел никак не получалось. От сестры Люси нет вестей, а я вынуждена просто ждать. И опять треклятая магия! Нечаянная линия вышла слишком яркой – отвлеклась и надавила карандаш много сильнее необходимого.

Почему мир так устроен?! Почему некоторые люди не могут себе позволить даже быстро связаться с родными, в то время как желания других выполняются мгновенно, и подчас не из-за собственной силы или умений, а благодаря купленным артефактам.

Да, артефакт, который поддерживает работу холодильного шкафа, кухонной плиты, или тот, который нагревает воду в кране, могут себе позволить многие семьи. Но вот заряжать эти артефакты… Каждая зарядка требует магической энергии, которая стоит денег. И если свои я могу зарядить сама, учитывая то, что зарядив один артефакт, применять магию в этот день больше не смогу – банально не хватит сил, то людям, не обладающим даром, приходится идти к магу и платить за это. Я же буду ждать, пока восстановится мой внутренний резерв. На это уходит около суток. Поесть, поспать, в общем, отдохнуть для восстановления нужно обязательно.

Настенные часы тиканьем вторят моим рассуждениям так далёким от работы.

Сила мага измеряется силой его резерва. Есть люди, возможности которых позволяют им создавать сложные и энергоёмкие плетения сутки напролёт. Также играет большую роль и то, к какой именно магии имеет предрасположенность сам человек. Например я, иллюзорница, могу создавать сколько угодно иллюзий без перерыва и испытаю от этого лишь лёгкую усталость, но возьмись я, скажем, вылечить сама сегодня Лифиссе больной зуб, то опустошила бы свой резерв напрочь. Дело в разработке конкретных энергетических каналов. Практикующий стихийник обращается к земле или воде постоянно, и такая работа не вызывает у него сложностей. Опытный менталист без особых усилий может считать память, но создание сложной иллюзии порядком его истощит. Так и в остальных отраслях. Маги всякие нужны. Артефакторы, зельевары, целители, некроманты, стихийники, боевики, иллюзорники. Каждый должен заниматься своим делом, но, в случае, необходимости всегда может прибегнуть и к магии другой направленности. Можно и сменить специализацию, но понадобятся годы практики, чтобы разработать забитый канал.

Безусловно, магам живётся проще. Одарённый всегда найдёт себе работу, сможет обеспечить свою семью. Наличие магии – залог сытой, но не всегда спокойной жизни. Людям же без дара приходится тяжким трудом зарабатывать себе на хлеб.

Смяла окончательно испорченный эскиз, с усердием сжимая листок в кулаке.

Как же злит эта несправедливость! В наших реалиях многое определяет случай. Либо повезло родиться в семье магов, а это, как правило, аристократов, либо не повезло, и человек родился без способностей. Да, существуют примеры того, как неодарённый пробивался наверх благодаря своим способностям, но несправедливо то, что, будь на его месте маг, ему понадобилось бы в разы меньше как сил, так и времени. Даже при выборе садовника любая хозяйка отдаст предпочтение тому, который сможет воззвать к земле. Но услуги такого служащего будут стоить в разы дороже.

Большое счастье то, что технический прогресс тоже не стоит на месте. Страшно подумать, что ещё сто лет назад людям без магии были недоступны заряжающиеся артефакты, и они жили в поистине ужасающих условиях. Хотя и в наши дни – чем дальше от столицы, тем больше находится таких домов.

Конечно я понимаю, что всех не накормишь, и, порой, как ни помогай, есть люди, сами не способные ни на что, кроме бесконечных жалоб и требований. И конечно это естественно, что маг, который тратит свои силы, получает за это компенсацию, но, на мой взгляд, было бы прекрасно, если бы существовало больше изобретений, способных облегчить быт обычных людей.

Каша с мясом уже томилась в нагревателе, когда девочки проснулись. Шли на запах, не иначе.

– У тебя скоро появится жених? – услышала от сидящей напротив малышки уже вечером. Люси давно ушла, книжка прочитана, любимые игры проиграны. А детское любопытство не удовлетворено.

Глупо было с моей стороны надеяться, что она забудет обсуждение такой интересной темы.

– Ты опять подслушивала?

– Анна! – оскорбилась эта малявка. – Подслушивать – это слушать тайком! Я же не виновата, что открыла уши, когда вы сплетничали!

– Конечно нет, – рассмеялась, любуясь этой оскорблённой невинностью. – Но, Фисса, очень тебя прошу. Ты пойми, что есть взрослые темы. Не потому что мне жалко, чтобы ты послушала, а потому что то, о чём там говорится, тебе рано слышать. Ты, в силу возраста, можешь сделать неверные выводы. Это небезопасно, милая, – строго посмотрела на понурившегося ребёнка. – Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Просто мне, как и всем девочкам, иногда нравятся мальчики, – ну вот и время для взрослых разговоров. – Помнишь, раньше у тебя был друг Чарли, а потом ты стала дружить с Джеком? Так же и здесь, мне просто понравился один парень, как тебе нравится Джек. Но это совсем не значит, что этот парень станет моим женихом, как и твоим женихом вряд ли станет Джек. Скоро он перестанет тебе нравиться, и ты будешь уже дружить и играть с другим мальчиком – у взрослых так же.

– А мне Джек больше и не нравится. Мне теперь нравится Роберт, – вот уж неожиданность. И когда успела.

– Вот видишь. Так и бывает. Расскажешь мне о своём новом друге? – подоткнув плед под бедро сидящей напротив малышке, я приготовилась внимать.

– Мы сегодня познакомились. Он красивый. Даже красивее Джека! И умный, – действительно, чем не повод, чтобы изменить привязанность.

– А во что вы играли? Где познакомились? – я начала прощупывать почву.

– Возле нашего большого дома. Мы вместе мою новую книжку читали, – сказав, уткнулась в свою чашку с какао.

Что-то Лифисса не очень-то словоохотлива. Обычно мне не приходится ничего у неё выведывать, моя малышка не из терпеливых. Всегда сразу выкладывает все новости. Повторив за ребёнком, отпила из своей чашки, наслаждаясь шоколадно-молочным вкусом.

– Этот мальчик одарённый? Он активировал книгу? – борзая во мне охотно встала в стойку.

– Да, но я сказала ему, что ты не любишь магов, поэтому, наверное, я и не буду с ним дружить.

Я закашлялась, подавившись воздухом. Быстро же она меня осадила.

– Детка! Если ты будешь каждому одарённому говорить о том, что они мне не нравятся, то они сами не будут с тобой дружить, – да уж. Тактичности и деликатности Фиссе учиться и учиться.

– Ну и пусть. У меня есть ты и Люси, и мисс Джулия. У меня много друзей. Но Роберта всё равно это не испугало. Это значит, что он настоящий мужчина? Такой тебе нужен, да?

Я улыбнулась, легонько щёлкнув по маленькому носику, рассыпая иллюзорные искры.

– С чего ты это взяла? Про настоящего мужчину? – чем темнее на улице, тем щекотливей разговоры. Даже у нас.

– Так Люси говорит. Что ты просто пока не встретила настоящего мужчину. А вот когда встретишь, то он не испугается никаких трудностей. Только смотри, Роберт – мой друг.

Хоть и словесный, но ответный щелчок.

– Конечно милая. Я же не претендую, – притянула её и, усадив к себе спиной, крепко обняла. – Роберт только твой. Для меня найдётся свой Роберт. Но ты должна быть более тактичной. Леди должна ко всем относиться одинаково вежливо, и уж точно не нужно говорить о том, что может обидеть собеседника, – начала я нравоучения, уткнувшись носом в ароматную, любимую макушку. – А сразу в лоб говорить мальчику о том, что я не люблю одаренных, это неприятно, может обидеть. И я не то чтобы не люблю магов … просто с ними нужно быть особенно осторожной, в том числе и в том, что и как ты говоришь.

– Даже если мне он не нравится? – прозвучало чуть возмущённо.

Сама же всё знает и понимает, но всё равно спрашивает, будто я могу передумать и разрешить ей хамить кому вздумается.

– У меня, например, есть много знакомых, которые мне не нравятся. Но это не значит, что они плохие люди. Вполне возможно, что это я заблуждаюсь на их счёт, – сказала спокойно, гладя длинные, такие мягкие детские волосы.

– Быть милой, вежливой и улыбаться. Так? – улыбку хитрюга решила нацепить сразу. Красавица моя. Хоть и без зуба.

– Именно. И не отвечать грубостью даже на грубость. Лучше промолчать. Ты ведь понимаешь, что по твоему поведению люди судят о нас обеих. А нам лишние сложности и внимание ни к чему.

Посидев ещё немного и вдоволь налюбовавшись освещённой фонарями улицей, мы допили уже остывший какао и отправились спать. Неужели этот бесконечный день закончился?! Очень надеюсь, что встрясок, подобных сегодняшней, больше не предвидится.

Глава 4. Роберт. Ах, обмануть меня не трудно…! Я сам обманываться рад!

"Дамы и молодые девушки должны наблюдать за тем, чтобы, сидя, туловище их имело прямое, свободное положение. Они не могут позволить себе откидываться или облокачиваться на спинку стула – такая поза дозволяется только личностям преклонных лет, которым нужна известная опора". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

Долго ломать голову над несовершенством мира не пришлось. Что удивительного, что мать такого красивого ребёнка – представительница древнейшей профессии. Не зря работает в одном из лучших публичных домов столицы. Определённо за красивые глаза и остальные части тела. Жаль девочку. Ничего хорошего в жизни не ждёт бедняжку. С такой-то матерью. Странно, что так хорошо воспитана. И подаёт себя как леди, а не дочь шлюхи.

Поморщился от досадных мыслей, чуть не выронив огниво, которым поигрывал, занимая руки. Теперь, через призму знакомства с Лифиссой, даже самому неприятно так называть её мать. Хоть и мысленно. Да Создатель с ними. Не она первая, не она последняя.

Но эта встреча меня определённо взбодрила.

Зайдя в чайную напротив, взял с собой мясных пирогов и горячего кофе. Наплевав на приличия, наложил поддерживающее заклинание на свой обед, здраво рассудив, что тёплая еда важнее чувств немагов. Выкурил сигарету с соседом. Тот, хоть и предпочитает сигары, с виду неплохой парень. Видимо, тот редкий случай, когда действительно дело вкуса, а не пафоса.

Изабель приехала через час, после того, как я послал ей вестника. Встречая её, в очередной раз почувствовал себя дикарём. Увидел подругу соседа и будто завис. Красотка. Вот уж кому повезло. И дело любимое есть у парня и такая девушка. Когда вышла из мебельной лавки, я аж опешил, увидев её на ступенях. Пока разговаривала с Эндрю, не глядя на меня, любовался точеной фигуркой в приталенном пальто и длинными русыми кудрями. Необычайно хорошее для простого человека, но обязательное для мага-боевика зрение позволило разглядеть слегка курносый носик и аккуратный, небольшой рот. Глаза девушки были сперва прикрыты, будто она наслаждалась несколько первых мгновений, что позволило мне вдоволь насмотреться, пока она не заговорила с соседом. Отчётливо видя шевеление розовых губ, понял, что вообще не слышу звуков. Как после контузии пару лет назад на учениях. Даже когда она почувствовала мой взгляд и открыто, но как будто с вызовом, посмотрела в ответ, у меня не сразу получилось отвести глаза. Так и стояли несколько мгновений.

А девчонка явно не робкого десятка. Но смотрела без кокетства. Мммда. Не привык я к таким девушкам. Даже будь у меня возможность пообщаться с ней ближе – я просто не умею. Мои увольнительные всегда скрашивали дамы абсолютно не обременённые моралью. До сих пор такие отношения меня устраивали. Удовлетворение естественных потребностей за оговорённое количество денег.

От этого тоже скоро придётся отвыкать. Его Величество ясно выразился, что, как только я освоюсь на новом-старом месте, необходимо будет заключить брак. Он, конечно, готов к тому, чтобы я предоставил ему кандидатуру предполагаемой невесты. Нет кандидатуры – не проблема. Он с удовольствием подберёт. Естественно, исходя из интересов государства. Я могу, конечно, надеяться, что моя жена будет подобна девушке соседа, но мечтателем я не был никогда. Вряд ли мне так повезёт.

К предстоящей женитьбе я отношусь спокойно. Какой бы ни оказалась жена, главное – зачать наследника. После договоримся полюбовно, и каждый будет жить своей жизнью. Придётся, конечно, соблюдать приличия. Столица всё-таки не приграничный городок, но я надеюсь, что несколько месяцев у меня есть, а если повезёт, то и год.

Именно с мыслями о предстоящей женитьбе я смотрел в спины уходящей парочке, пока меня не прервала Изабель:

– Дыру прожжёшь. Девушка, безусловно, хороша. Но Создателя ради, вспомни о приличиях, – приблизилась, обдавая лёгким ароматом флёрдоранжа. Ещё и ткнула в живот острым локтем.

Вроде не худышка. Откуда такие кости?

– Сказала женщина, сплавившая компаньонку пить чай и оставшаяся наедине с мужчиной! – отбил, поигрывая бровями. Обожаю наши словесный пикировки.

– Пфф. Какой же ты мужчина?! Ты же бегемот! – увидев, как я поджал в недовольстве губы, она добавила. – Кривись сколько угодно, но для меня ты всегда был и будешь бегемотом. Будь тебе хоть шесть лет, хоть шестьдесят шесть.

– Буду считать это комплиментом.

– Робби, странное дело. Ты всё принимаешь как комплимент.

– И это часто избавляет меня от неловких моментов, – приобнял девушку за плечо, протягивая ей стакан с кофе, торопливо откусил от мягкого пирога. Прожевав, продолжил: – Почему-то Адам никогда не был для тебя слоном, – треклятая детская игра! Из-за неё это прозвище прошло со мной через всю жизнь. Хорошо хоть, что в очень узком кругу.

– Да. Тут ты прав. Я не раз говорила тебе, у меня такое чувство, будто я любила его задолго до того, как мы познакомились. Когда в пять лет я увидела его впервые, сразу поняла, что только он будет моим мужем.

– Я знаю, милая, – стоя в холле, я крепко сжал Изабель в объятьях и поцеловал в макушку.

Как всегда, все разговоры между нами неминуемо возвращаются к Адаму. Слишком мало времени прошло после его смерти, я действительно не могу представить рядом с Изабель другого мужчину. Они любили друг друга с самого детства, сколько я их знал. Одна смерть смогла их разлучить.

Только фотокарточки. Такие жестокие картинки врут, показывая то, что уже никогда не вернётся.

Оставшийся день прошёл очень плодотворно. Мы обошли основную часть дома, приблизительно прикинули фронт работ, разбив их по релевантности. Мой старенький самописец сбивался несколько раз, пока всё записывал, приходилось обновлять заклинание. Залежался, старичок.

Узнав, что особых требований к прислуге у меня нет, Изабель взялась завтра сама зайти в агентство и нанять персонал для генеральной уборки, а уж когда в особняке хотя бы можно будет спать в спальне и есть в столовой, проще будет понять сколько постоянного персонала будет необходимо. Также, она сама даст объявление о поварихе и управляющем. Да, толковый управляющий мне здесь нужен как воздух. Надеюсь, завтра уже пойдут первые кандидаты.

Человек, занимающийся ремонтными работами у неё тоже имеется. Вестник ему мы отправили тут же, получив ответ, что утром тот явится, чтобы обсудить и оценить предстоящие работы, и пришлёт нужных людей.

Назначили и встречу с портным. Всё-таки носить мундир уволенному офицеру не пристало, и теперь у меня, впервые за последние десять лет, появится обычная одежда.

Однако, всё оказалось не так страшно в разложенном по полочкам виде. Жизнь налаживается! Всего-то нужна была женщина!

Уже ближе к вечеру, сидя в кабинете под треск разведённого камина, я пытался разбираться в бумагах отца. Попутно отправляя на корм огню ненужные, когда материализовался вестник.

Сразу по приезду в столицу, я связался с Валаилом Китара. Мы учились вместе в академии, затем служили в одном полку. Год назад он уволился из армии и обосновался в Келсе. Обычное дело – родители посчитали, что парень вошёл в возраст, и пора уже женить единственного наследника, пока его случайно не прихлопнули на границе. В солдатиков поиграл, до звания дослужился, пора и взрослеть. Быстренько подобрали невесту, Валаил съездил на побывку домой, познакомился с девицей, засвидетельствовал то, что она не дурна и с виду не глупа. Остальное, как водится, приложится.

Договорной брак – тот ещё кот в мешке. Тут сколько не присматривайся, но дамы, а в особенности дамы высшего света, те ещё виртуозы по части изворотливости. Порой всю жизнь живёшь с женой, в смысле в одном доме, а потом узнаёшь, что совсем жену-то свою и не знаешь. В общем, Валаил сердечных привязанностей, к счастью, не имел, поэтому браку не противился.

Родители выделили молодым дом в городе, так как тяги к сельской жизни дети не испытывали, чтобы нашёл сын своё место в столице. Да и всё же под присмотром. Сын, кстати, не будь дураком, и нашёл.

Причём не где-нибудь, а в следственном комитете его величества. И это при наличии у отца заводов, газет и пароходов. Видимо, ничто так не мотивирует мужчину, как желание состояться в глазах жены. Жена там тоже не девочка-маргаритка, у которой на уме шляпки, балы и вышивка. Аннабель пишет статьи на темы, волнующие умы людей. А так как пишет под мужским псевдонимом, то темы те, надо думать, особенно волнуют умы женские. Такой женщине родительских денег для чувства уважения к супругу точно не достаточно.

Когда, спустя пол года после свадьбы, он прибыл в наши края, в связи с каким-то расследованием, я был, мягко говоря, крайне удивлён, увидев не разгильдяя и сорвиголову, который одаривал своим вниманием всех девиц, обитающих в округе, а до безобразия счастливого молодожёна, которому не терпелось покончить с делами, чтобы вернуться к жене. Приворот, не иначе. Это была первая моя мысль. Но кто ж позволит приворожить наследника титула и состояния. Да ещё и боевого мага в придачу. На нас эта мерзость конечно подействует, при условии качественного выполнения, но первый же осмотр у целителя пакость выявит.

Оставалось только диву даваться и после кружки пива в пабе не в бордель пойти, а слушать дифирамбы прекрасной Аннабель.

Естественно, мало кому везёт так, как повезло Валаилу.

В вестнике друг сообщил, что вернулся из поездки и будет рад встрече. Жаркое пламя радостными искорками приняло записку, поблагодарив вонью тлеющей бумаги.

В вечернем пабе пока тихо и не очень весело. Это то время, когда Келс дневной ещё только засыпает, а Келс ночной ещё не проснулся. Время, когда безобидные выпивохи, схоронившие от ворчливых жён медяк-другой, выпивают свою кружку пива и отправляются домой, уже прошло. А время ночных гуляк и кутил ещё не настало.

Одна из многих таверн в центре. В меру чистый стол, воняющий тряпками, в меру грязный пол, с заметёнными осколками под окраинные лавки. Привычный сердцу запах скисшего вина. Идеально для спокойного разговора за стаканчиком-другим.

– Ну и, если в общем, то отец, конечно, не доволен. Он-то рассчитывал, что, уволившись из армии, я с головой окунусь в семейный бизнес, а теперь он и сам не рад. По его мнению, моя теперешняя служба ничем не безопасней предыдущей, – подвёл итог в своём рассказе Валаил, откидываясь на спинку стула, позволяя мальчишке убрать пустые тарелки со стола. Сделал глоток холодного пива.

– А что жена? – от этого моего вопроса лицо друга просияло.

– Гордится мной, поддерживает. Мне с ней очень повезло, – нет, решительно невозможно сдержаться и не улыбнуться, видя, с каким щенячьим восторгом здоровяк говорит о своей маленькой жене. Ну и пусть, что рядом с ним почти любая женщина будет выглядеть малышкой. Спрятал улыбку, прикуривая от стоящего на столе артефакта-огнива. – Мы считаем, что, как только у нас появится малыш, они подуспокоятся. На него и переключатся.

Мы считаем, у нас появится… По-моему, лично про себя, употребляя «я», Вал за вечер ни слова не сказал. Признаться, градус розовых соплей за одним отведённым столом уже зашкаливает. Для меня так точно.

Глава 5. Роберт. Мужчины – дети. Только игрушки дороже, а игры каверзнее.

"Жене полагается допускать мужа до своего тела, когда он того пожелает. Следует с пониманием и терпением относиться к визитам мужа в спальню жены. Получать удовольствие от таких встреч для женщины непристойно". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

– Ну а ты-то что? Чем планируешь заниматься в столице? Или назад в армию? – с громким стуком кружка встретилась со столом, после чего и прозвучал вопрос. Хм. Неужели и до меня дошёл сегодняшний разговор. Про Анабель продолжения не будет?!

– Нет, увольнение уже подписано Его Величеством. Теперь я официально гражданское лицо, безработное гражданское лицо, – сказав, отставил своё пиво и потёр ладонями это самое лицо. – Дела отца в таком бардаке, что мне никакого отпуска не хватит, чтобы разобраться в них, а ждать меня месяцами никто на границе не будет. Сам понимаешь.

Криво усмехнулся. В очередной раз подумав о хлебе насущном. И о том, что пора на этот хлеб зарабатывать.

–Так может к нам в отдел? Офицера твоего звания возьмут с руками и ногами. Ты ведь уволился в чине капитана? – в ответ на мой кивок друг продолжил. – Я бы походатайствовал. Если ты не против ко мне в команду? – естественно вопрос чисто риторический.

– Ты меня опередил. Я сам хотел тебя об этом просить. Конечно, я раньше не думал о полицейской службе, да и о развитии дедукции тоже, признаться, не думал. Но хочу попробовать.

На том и порешили. Завтра иду устраиваться на работу в следственный комитет.

Посидев ещё немного, приняли решение закругляться.

– Нет, я пока домой не пойду. Загляну-ка, пожалуй к девушкам, – и, увидев ухмылку на лице у Вала, поторопился, пока он ничего не сказал, – не всем так повезло, как тебе. Мне, знаешь ли, тоже иногда хочется женского тепла. Особенно после встреч с тобой. Разбередишь душу бедному холостяку своим семейным счастьем, – и нарочито горестный вздох.

Плечами передёрнул невольно. Контраст между протопленной питейной и осенней улицей в мундире чувствуется особенно.

– Гуляй, гуляй. Пока есть возможность. Вот женишься, уже не до походов по таким местам будет, – затем через паузу, – а может и дальше будешь захаживать. Тут, брат, как повезёт, – при этих словах Вал хлопнул меня по плечу и взял за повод своего коня, подведённого служкой. Вороной красавец в нетерпении притопывал копытами. Я подошёл ближе, дав коню ласки. Погладил морду, тёплый бок, источающий пар на холоде. Вдохнул запах сена и лошадиного пота. – Ну, бывай. Не загуливайся. Спать иди домой. А то эти местные красотки могут так укатать, что раньше обеда не проснёшься, – хохотнул он, вскочил в седло и, ударив лошадь пятками по бокам, тронулся в путь.

Я же отправился дальше. Естественно, на визит в бордель сподвигла меня не встреча с другом, просто не смог упустить момент, чтобы не подначить его в очередной раз.

Так, неспешно шёл по ночному городу. Пиво ударило в голову ровно до состояния лёгкого опьянения, которое должно как раз выветриться по окончанию прогулки. Несмотря на относительно не поздний час, а мои часы показывали ещё два часа до полуночи, в окнах многих домов не горел свет, но это и не удивительно. Основную часть местных зданий населяли конторы, мастерские и лавки. Хозяева некоторых жили там же, на верхних этажах.

Пошёл я в бордель, который находится на соседней улице с отцовским особняком.

Бель, кстати, дружна с хозяйкой сего славного предприятия.

Помню, как был шокирован первое мгновение, когда она в письме рассказала мне такую новость. Но, после осмысления, воспринял это как просто данность. Изабель никогда не была лишь салонной, будуарной леди. Меня всегда поражало в ней умение подстроиться под ситуацию. Она прекрасно знала, где и как себя нужно вести. Разговаривала с людьми на их языке. Так что странного из того, что она подружилась со сводней?.

Идти недалеко, минут десять спокойным шагом, которые я с удовольствием и преодолел, предаваясь размышлениям. Маг-фонарщик на моём пути отправил заклятье в потухший фонарь, проглотив которое, столб так и остался тёмным. Да, брат, придётся тебе тут повозиться.

Когда пять лет назад погиб Адам, один из его кузенов пытался оспорить право Бель на наследство. Подозреваю, что происходило это с молчаливого одобрения оставшегося семейства. Изабель и Адам были круглыми сиротами. Их семьи дружили с детства, и, как только Изабель исполнилось восемнадцать лет, родители их поженили, а сами отправились на отдых в одно из приморских имений Хаггардов, семьи Адама. Попав в шторм, их яхта разбилась во время прогулки. Никто из команды и пассажиров не выжил.

Таким образом, молодая чета в один день стала обладателями обоих состояний. Соответственно, после смерти Адама всё переходило к Изабель. Тот кузен попытался это решение оспорить, так как за отсутствием у них детей оказывался следующим наследником. Аргументы в суд он предоставил просто смехотворные. Но, ощущение было таким, будто все разом ослепли. И судьи, и присяжные, и просто очевидцы, в том числе и родственники. Имущество, кроме столичного особняка, и все банковские счета арестовали, Изабель даже не могла нанять адвоката. Это я сейчас понимаю, что мерзавец решил играть по-крупному и не поскупился на подкуп. Напуганная и отчаявшаяся девчонка тогда этого не понимала. В свои двадцать пять лет она никогда не занималась вопросами серьёзнее составления меню. Бель просила помощи у всех возможных друзей родителей, многие из которых знали её девочкой, получала в ответ заверения в дружбе и попытках помочь. Но никто ничем не помог. Помощь пришла от чужой женщины, с которой она случайно познакомилась в городском парке и на плече которой прорыдала битый час.

Хозяйка публичного дома той же ночью побеседовала с несколькими завсегдатаями своего заведения, и уже к обеду следующего дня Изабель признали наследницей мужа. Не удивительно, что и по сей день женщины дружны.

– Семь асдов за удовольствие, лорд, – с этими словами крепкий парень в ливрее распахнул передо мной дверь публичного дома.

Я отсчитал и протянул ему положенное количество монет и, удостоверившись в том, что вопросов ко мне нет, прошёл внутрь.

Узкий коридор вывел меня в большой холл, погружённый в приятный полумрак. Негромкие голоса, раздающиеся со всех сторон, и лёгкая музыка. Люди парами и не только, сидящие и стоящие повсюду. Диванчики, кресла, небольшие столики со стульями. Всё заполнено. Казалось, что моего появления никто даже не заметил.

– Что желает лорд? Мы сможем удовлетворить любой, даже самый притязательный вкус, – подошедшая женщина сказала это с загадочной, лёгкой полуулыбкой. Очень спокойно и вежливо. Только внимательные и умные глаза прошлись по мне и остановились на лице. Без вызывающей цепкости, но мне показалось, что всё, что нужно, женщина увидела и сделала выводы. – Прекрасная леди Сильвия подарит Вам изысканное удовольствие, красавица Элис поможет снять напряжение, а Кэти даст Вам тепло и ласку женских объятий, которых так не хватает доблестному офицеру, защитнику нашей страны.

Женщина примерно моего возраста или старше лет на пять максимум. Красива, ухожена. Но выглядит подчёркнуто скромно. Лёгкий вырез на платье, тёмные волосы уложены в скромную причёску. Прекрасно продуманный образ, чтобы оттенить снующих повсюду молодых красоток всех мастей. В гораздо более смелых, но без лишней пошлости платьях, ровно настолько, чтобы захотелось от тряпки поскорее избавиться, предвкушая, что под ней всё очень даже интересно. Яркие, красивые лица. Распущенные и полусобранные волосы.

Да, это не бордель в приграничье, где девчонки порой не успевают даже нужду справить в перерывах между клиентами. Здесь девочки из высшей лиги.

Пока я осматривался, к нам уже подошли три совершенно разных экземпляра. Вот уж точно, на любой вкус. Первая – словно только с бала из королевского дворца, утончённая блондинка с высокой причёской в платье насыщенного голубого цвета с турнюром. Вторая – словно сама страсть – яркая брюнетка с иссиня-чёрными локонами, в облегающем ярко-красном платье с таким вырезом, что простора для фантазии не осталось совсем. Третья – гораздо скромнее на фоне первых двоих. Русоволосая красавица с длинной косой, перекинутой на плечо, в изящном полупрозрачном зелёном платье свободного кроя.

И как тут выбрать? Каждая красива, как сам грех, к которому захотелось приступить немедленно.

– Признаться, я просто ошеломлён Вашим гостеприимством, – голос слегка осип, я прокашлялся. – Простите, а нельзя ли мне осмотреться, я бы не отказался чего-то выпить, – лакей с подносом материализовался тут же после лёгкого движения рукой хозяйки. Взяв стакан, продолжил, – я слегка отвык от такого сервиса и… хм, выбора? Извините мне моё замешательство.

– Это лестно. Не стоит извиняться. Ваша реакция очень приятна. Конечно Вы можете отдохнуть, осмотреться. Мы делаем всё, чтобы джентельмену у нас было хорошо. Во всех смыслах, – голос её низкий и глубокий, речь нетороплива, будто нараспев. Верь я в сказки, заподозрил бы в её предках сирен, завлекающих моряков своим голосом. – Выпейте, расслабьтесь, как только определитесь с выбором – дайте знать, я буду неподалёку. Приятного вечера, лорд.

Женщина оставила меня одного, и только тогда я смог выдохнуть. Да, это определённо лучший бордель из всех, что мне привелось посетить. Присел в кресло у стены. По привычке проверив напиток на яд, пригубил первоклассного виски и окинул взглядом помещение.

Картинка всё так же радовала взор. Что ещё нужно, чтобы мужчина смог расслабиться? Хороший алкоголь, красивые и податливые женщины, готовые исполнить любую фантазию. В этом месте, вопреки закостенелой привычке, не хочется торопиться, хочется расслабиться и насладиться всеми предлагаемыми благами сполна.

Алкоголь теплом разливается по телу, оставляя терпкое послевкусие.

Интересно, которая из девушек мать моей новой знакомой? И закашлялся, захлебнувшись виски на этой мысли! Чтоб тебя! С чего вообще вспомнил о девчонке! Какое мне до неё и её нерадивой мамаши дело! Мать, конечно, где-то здесь, с клиентами. Кто в это время с ребёнком?!

Разозлившись на себя за такие несвоевременные мысли, нашёл взглядом шатенку в зелёном и, допив залпом бокал, поднялся в поисках хозяйки.

Глава 6. Анна. Немножко о делах прошлых и настоящих.

"Порядочной даме не приличествует ехать в экипаже одной. Надлежит брать в сопровождение мужа, отца, брата, наконец, подругу или компаньонку. Публичному порицанию подвергается леди, разделившая поездку с незнакомым мужчиной, будь та замужняя или девица". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

– Чирик! Чирик! Плиу-плиу-прим! Чирик! – громкая благодарность пташек за окном. Во славу одной девочке, не забывающей переводить на маленьких разбойников изрядное количество хлеба. Потянулась и тут же рывком натянула соскользнувшее одеяло, ощутив тянущий, из плохо прикрытого окна, холод. Глядя сквозь стекло, не смогла сдержать улыбку, наблюдая за синичкой с необычным белым пятнышком на холке. Птичка самозабвенно пыталась клювом раздербанить хлебный ломоть, не раскрошенный с щедрой Лифиссиной руки.

Утро, слава Создателю, выдалось добрым. Вчерашние такие яркие эмоции слегка притупились, и думалось определённо лучше. Во-первых, я решила сделать что-то, чтобы прояснить ситуацию с Мел, а самое очевидное – это съездить на вокзал и попытаться узнать, приехала ли она всё-таки в Келс. Конечно, можно подождать письма от их с Люси родителей, но когда оно ещё дойдёт-то письмо это. А вдруг она приехала, и с ней что-то произошло? А мы, вместо того, чтобы помочь, сидели и ждали. Если с ней что-то случится, я просто не смогу простить себе бездействие. Плохо, конечно, не иметь представления, с чего и с кого вообще можно начинать поиски и расспросы, но лучше так. На месте разберусь. Бездействие и ожидание – это определённо не мой конёк.

Так, за утренними сборами, отправила вестник Люси. Написала о своих планах, и что может понадобится подстраховка с Фиссой, о чём предупрежу в случае надобности. Та, конечно, отсыпается после ночи, но как проснётся, пусть будет в курсе – возможно, у неё тоже появятся соображения, что ещё можно сделать, а пока пусть отдыхает. Сразу после работы и отправлюсь.

Розовый туман тоже немного выветрился из головы. Вот ещё, чего не хватало. Ума не приложу, что такое вчера на меня нашло. Приворот какой-то, не иначе. Конечно, образ графа Баррэм всё ещё представлялся достаточно привлекательным, но уже не стоял так отчётливо перед глазами.

Вчерашние упругие, а сегодня чуть ослабевшие локоны собрала в свободную косу. Нанесла лёгкий макияж, слегка подкрасив ресницы и придав губам блеска. Хоть я и не отношусь к разряду девушек, которым косметика необходима, но желание подкраситься и принарядиться есть и у меня. Лучше сэкономлю на еде и месяц посижу на каше, но побыстрее куплю себе новое платье или туфельки. Здесь выбор очевиден. И для фигуры полезно.

Одеться сегодня я решила попрактичнее, день предстоял длинный и суматошный. Поэтому предпочтение я отдала простому серо-голубому платью всего лишь с одной нижней юбкой, надев под него тёплые шерстяные чулки. Как и все остальные, это платье подогнано точь-в-точь по фигуре, из приятного тёплого хлопка, с небольшим квадратным вырезом и длинными рукавами. Скромно, элегантно и очень удобно.

Совсем недавно, с лёгкой руки нашей принцессы, в моду вошли брючные костюмы, но мне пока на такой смелости не хватает. Чересчур много неодобрительного внимания и осуждения уделяется их носительницам. На внимание я и так не жалуюсь, а вот неодобрение мне, как единственному опекуну ребёнка, ни к чему.

Слишком дорого мне стоило то, чтобы Фиссе разрешили остаться со мной, а не отправили племянницу в приют.

В общем-то, почти всего, что осталось после смерти сестры и её мужа. Им удалось собрать приличную сумму денег, и просто чудо то, что деньги они предпочитали хранить дома, а не в банке. Агнесс, моя старшая сестра, хоть и была целительницей, но собственной магии, и лично контролируемым охранным артефактам доверяла гораздо больше, чем банкам.

Пришлось ещё продать всю мебель и немногочисленные драгоценности сестры. Конечно, мне очень хотелось сохранить их для племянницы, но я рассудила, что сохранность двухэтажного дома в столице для Лифиссы важнее. Очень уж туманным мне виделось наше будущее – я одна, двадцатитрехлетняя девушка, без титула и денег, с четырёхлетней малышкой на руках.

Нам тогда очень помогли Леметры. Агнесс работала у них, и добрые целители относились к ней, как к дочери. Именно благодаря их поручительству и заверениям в моей благонадёжности опеку поручили мне.

Лифиссин же особняк мы сдаём. Публичному дому. Леди Камелии подходил наш дом, который сложно было сдать без обстановки, я же на тот момент о её деятельности не догадывалась, чему сейчас несказанно рада. Конечно, знай я тогда, что именно будет происходить в этом доме, испугалась бы и потеряла неизвестно сколько времени и денег из-за простоя. Сейчас же понимаю, что это был идеальный вариант. Леди всегда платит в срок, а, благодаря её обширным связям в самых высших кругах Ондолии, ни ко мне, ни к ней не возникло до сих пор ни одного вопроса.

Мы же с малышкой сняли маленькую, уютную квартирку в мансарде через три дома от особняка, где и живём по сей день. Так и получается, что денег, вырученных за аренду, нам вполне хватает на оплату жилья, обучения и пристойную – не шикарную, но чуть более, чем скромную жизнь.

– Возможно, что сегодня из школы тебя заберёт Люси. У меня есть одно дело после работы, я очень надеюсь успеть сама, но если не будет получаться, то напишу ей, – напутствовала малышке за завтраком, втягивая в себя то божественный запах, то его обладателя. Кофе.

Да, всё верно. Стоит подстраховаться на случай, если не успею.

Закончив завтрак и сборы, я отвела Лифиссу в школу, сама же отправилась в мастерскую.

Рабочий день, как всегда, проходил спокойно и размеренно. Мистер Куперс общался с посетителями, о наличии которых я только слышала, изредка выныривая из полутранса. Это привычное для меня состояние погружения в работу. Так, сидя в мастерской, через стенку от которой находился магазин, провела свой обычный рабочий день, прерываясь лишь, чтобы сделать себе кофе и перекусить лимонным пирогом, купленным по дороге.

В конце дня сложный рисунок был нанесён, буфет покрыт слоем лака, слегка подсушен ровно настолько, чтобы на ночь его можно было оставить досыхать в мастерской, не переживая, что случайное насекомое останется на нём в качестве непредвиденного декоративного элемента. Завтра останется только прикрутить ручки.

Не будь у меня магии, работа над каждым предметом занимала бы гораздо больше времени. Я же могу призвать стихию воздуха и подсушить каждый слой самостоятельно, а не ждать часами, а порой и сутками, пока мебель просохнет сама.

Выйдя из мастерской, быстрым шагом отправилась к извозчикам, которые стояли в ожидании пассажиров чуть дальше по улице. Редкие экипажи и всадники заставляли прохожих расступиться, улица пребывала в привычном дневном оживлении. Здесь нельзя зевать, если, конечно, не хочешь оказаться под копытами у лошади. Ещё я не хотела встретить знакомых. Очень некстати сейчас были бы вежливые расшаркивания и светские беседы. Через два часа следовало забрать Фиссу из гимназии, а я даже не представляла, на сколько могу задержаться на вокзале. Один путь в экипаже займёт около двадцати минут туда, и минут тридцать от вокзала до школы, где училась малышка. На расспросы у меня оставалось около часа.

Подойдя к стоящим у обочины улицы извозчикам, обратилась к тому, который находился ко мне ближе всех.

– Добрый день. Мне нужно на вокзал. Отвезёте?

Сидящий на козлах, полноватый мужчина с недлинной бородкой мазнул по мне быстрым взглядом. Предполагаю, оценил мою платежеспособность.

– Двадцать дэев, леди.

– Я могу подвезти прекрасную леди бесплатно, – раздался низкий мужской голос. Обладатель которого подошёл со спины и лица моего не видел, но вот парадокс – подвезти предлагает, и плевать каков пассажир на лицо, главное, чтобы в юбке. Точнее пассажирка. Вот кобель! – Мне как раз по пути, вот моя карета, – поравнявшись со мной, слегка улыбнулся, лукаво глядя прямо в глаза. Лёгким взмахом руки показал на стоящий рядом закрытый экипаж с незнакомым гербом рода на двери.

Посмотрев на карету, вернула взгляд на мужчину. Молодого мужчину. Немногим меня старше – лет тридцать навскидку. Тёплое, с виду не старое и далеко не дешёвое, пальто не застёгнуто, отчего видна крепкая шея и затянутый в сюртук массивный торс. Классические брюки и туфли. По-мужски суровое, жёсткое лицо с грубоватыми чертами. Тяжёлый подбородок с ямочкой и лёгкой щетиной, внимательные карие глаза, с пляшущими в них бесенятами. Высокий и плотный. Эдакий бычок. Люблю таких.

Тем более никуда я с тобой не поеду. Ищи дуру. Поедем, подвезёшь, ага. А предложение ты мне в экипаже сделаешь. И с родителями там же познакомишь.

Заинтересованная, нагловатая, пошловатая улыбка на лице молодого человека едва ли говорит о его желании жениться на первой встречной. А проехав в экипаже наедине с мужчиной, выйти из него можно только в двух статусах – жены, хотя бы будущей, или падшей женщины.

Мне, естественно, не подходил ни один из двух вариантов.

– Благодарю вас сэр, за столь щедрое предложение, но я вынуждена отказаться, – но улыбаться-то красавчику мне никто не запретил. Поэтому, одарив собеседника улыбкой, я повернула голову к извозчику. – Спасибо, могу садиться?

Получив утвердительный ответ, приподняла юбку и подошла, собираясь взяться за ручку двери кареты, когда недавний собеседник опередил меня и, в два шага оказавшись подле экипажа, сам распахнул дверцу.

– Не представляете, как я огорчён отказом, – сказал уже гораздо тише. Вряд ли его кто-то услышал, кроме меня. При этом выглядит он каким угодно, но не огорчённым. Красивый рот всё так же изогнут в улыбке, глаза внимательно всматриваются в моё лицо.

И стоит так близко.

Неприлично близко. От его близости сердце забилось быстрее. Нос почуял аромат мужского одеколона. Приятного, ненавязчивого. Мужчина излучал какой-то невероятный, животный магнетизм. Я буквально затормозила, заворожённая его близостью – захотелось врасти в землю и стоять здесь вечно. Смотреть в такие порочные глаза, или нет… К демону стоять! Невыносимо, до зуда в кончиках пальцев, захотелось коснуться колючей щеки, провести по ней ладошкой. Ощутить это, ощутить мужчину. Настоящего, живого. Большого и сильного. Встать на носочки и уткнуться носом в голую кожу шеи, выглядывающую из ворота пальто. Вдохнуть запах.

Это такое странное, острое ощущение. Внизу живота как будто прокатилась вибрация. Желание. Вот так сразу. Захотеть совершенно незнакомого, чужого мужчину! От осознания этого жар прилил к лицу.

– С вашей стороны было бы странно рассчитывать на другой ответ, – сама не узнаю свой голос. Севший, будто после сна. Открыто заигрываю с ним, но совершенно не контролирую себя. Да и зачем? Пара минут, и мы вряд ли ещё когда-нибудь увидимся, почему бы и не использовать возможность лишний раз убедиться в своей привлекательности. Хоть красный цвет и не идёт к моему лицу.

– Вот видите, какой я наивный, – и нарочито горестный вздох. – От того всю жизнь и страдаю, – я уже сидела в карете, когда он говорил это, стоя рядом и не закрывая дверцу. – Но именно моя наивность подсказывает мне, что мы обязательно встретимся с вами снова, моя прекрасная незнакомка, – о, Создатель! Всё это он произносил глядя мне прямо в глаза. Я просто не смогла отвести взгляд. Всего лишь слова, просто разговор. Но напряжение буквально повисло в воздухе. Это так остро и невероятно чувственно. Порочно. Как будто его рот произносил совсем другие слова. Пошлые и от этого такие приятные.

Приподняв край цилиндра, слегка поклонился и закрыл дверь.

Я сидела, будто молнией поражённая. Если бы мы оказались в одной карете, я не уверена, что мы бы просто доехали до вокзала. Я чуть лужицей перед ним не растеклась. Создатель!

Достав из сумки зеркало, я посмотрела на своё отражение. Щёки красные, зрачки ошалело расширены. Невероятно. Такое испытывать рядом с мужчиной, который и пальцем меня не коснулся.

Я и так никогда не считала себя фригидной. У меня не слишком богатый опыт в этой сфере жизни. Сейчас же произошло что-то и вовсе из ряда вон. Наверное, мне действительно нужен мужчина.

Разошедшееся не на шутку либидо постепенно успокаивалось. Меня перестало потряхивать, а к лицу вернулся привычный, слегка бледноватый цвет.

Я бы сейчас с огромным удовольствием выкурила сигарету. Как жаль, что в карете нельзя курить.

Глава 7. Анна. Не ходи туда, там тебя ждут неприятности! – Ну как же туда не ходить? Они же ждут!

"В общении надлежит держаться сдержанно и безэмоционально". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

К тому времени, как извозчик остановился, было съедено пять сливочных карамелек, а я уже окончательно пришла в себя.

Вокзал встретил меня гомоном суетящейся толпы. Приезжающие, уезжающие, провожающие. И ещё, Создатель ведает как, здесь оказавшиеся люди.

Выйдя из кареты, я отпустила извозчика и остановилась перед зданием вокзала, на привокзальной площади. Вдохнула прохладного воздуха, в котором уже начала ощущаться вечерняя свежесть.

Итак. У меня есть час, который нужно использовать с максимальной пользой. Отставить робость и сомнения. Лучше спросить у незнающих людей и получить отрицательный ответ, чем из-за сомнений и стеснительности пройти мимо и не спросить у человека, который может что-нибудь знать. Поэтому, собравшись с силами и решимостью, я поглубже вдохнула и направилась прямиком к уличным торговцам, наводнивших площадь возле вокзала. Вспыхивающие в воздухе иллюзорные указатели пока проигнорировала. Успеется.

Киоск с книгами и другой печатной продукцией, торговцы небольшими сувенирами, так-так-так… Вот те, кто мне нужны. Булочница-лоточница, держащая на себе с помощью ремней заполненный выпечкой поднос, мальчишка, подросток лет тринадцати, рядом с ней.

– Крендельки! Печенье! Булки! Свежие, вкусные! С пылу, с жару! Налетай! – громким, хорошо поставленным голосом, кричит женщина, зазывая покупателей.

Откровенно говоря, она не выглядит дружелюбной. Крупного телосложения, с маленькими, похожими на поросячьи, глазами на слегка заплывшем лице красного цвета. Но отступать некуда. Раз уж приехала, необходимо сделать хоть что-то! Сжав покрепче жёсткую ручку ридикюля, направилась к лоточнице.

– Здравствуйте, у Вас есть печенье? – решила, что нужно её сперва задобрить, то есть сделать даме выручку, прежде чем что-то выведывать. Вопреки рекламе, аппетита её ассортимент не вызывал. А аромат выпечки может и можно было учуять, если бы не вонь затхлости, перегара и немытого тела.

– Печенье есть песочное и овсяное. По дэю за овсяное и две за песочное. Мисс, – мне показалось, что она приложила все усилия, чтобы быть вежливой и дружелюбной. Но просто не может этого от природы.

Бывают люди, которым даже рот можно не открывать – они в принципе неприятны. Вот эта булочница относится к таким. Она даже попыталась улыбнуться, чем сделала только хуже, обнажив кривой ряд наполовину гнилых зубов. Улыбка получилась неестественной, искусственной. Нелепой.

Еле сдержалась, но не передёрнулась от отвращения. Вот когда воспитание леди, умение в любой ситуации «держать лицо» помогает. Когда вынуждена общаться с неприятными людьми.

Раз назвалась грибом, полезай в кузов. Неприязнь пришлось затолкнуть поглубже. Если Мел и приехала в столицу, если она вышла из здания вокзала и покупала что-то у уличных торговцев, то я бы поставила именно на булочницу. Вряд ли ей могли понадобиться книги или сувениры. А вот проголодаться она вполне могла.

– Заверните мне пару овсяных пожалуйста, – сказала я и протянула женщине деньги. Невольно проследила, как торговка ловко спрятала медяшки в карман замызганного передника, надетого поверх тулупа из дубленой кожи, свободной рукой приподняла тряпицу, укрывающую выпечку, а потом той же рукой, которой принимала деньги, взяла печенье и, уложив его в бумажный кулёк, протянула мне.

Меня чуть не передёрнуло повторно. Но я снова мужественно проглотила порыв и очень добродушно улыбнулась женщине.

– Спасибо. Вы не могли бы мне уделить ещё буквально одну минуту своего времени? – встретившись с заинтересованным и не протестующим взглядом, я продолжила. – Мне очень нужна помощь. Видите ли, я разыскиваю сестру. Она должна была приехать вчера утренним поездом из Итвоза. Я опоздала к прибытию поезда, а приехав спустя десять минут, уже нигде её не нашла, – улыбка во время рассказа уже сошла с моего лица, и её сменило выражение крайнего беспокойства. Ни грамма не наигранное. Проговаривая сейчас всю сложившуюся ситуацию, я и сама начала в неё погружаться. – Я понимаю, что сама виновата. Но теперь пытаюсь её разыскать. Вот и приехала сюда. Вы видели её? Очень красивая, со светлыми волосами, ей восемнадцать лет. Она выглядит, возможно, немного младше своего возраста. Одета очень просто.

Выпалив всё это буквально на одном дыхании, с надеждой посмотрела на собеседницу. Я так торопилась, пока рассказывала, так боялась, что она меня перебьёт, не дослушает, и я уйду ни с чем. Хоть и понимаю, что оконченный рассказ не гарантирует мне ровным счётом никакого результата.

Женщина же молчала. Смотрела куда-то вправо поверх моей головы. На её лице отображалась усиленная работа мысли. Очень надеюсь, что она вспоминает, а не прикидывает, как от меня отделаться. Я стояла и боялась сделать вздох, чтобы не помешать ей вспоминать.

Невольно представилось, как было бы хорошо, если бы каким-то чудом прямо сегодня Люси пришло письмо от родителей, где они сообщили бы ей о том, что Мелани приболела и осталась дома, решив полностью выздороветь, а потом отправляться в столицу. И тут же сама опровергла эти свои мысли. Слишком дорогое удовольствие для них – билет на поезд. С Мел должно было действительно случиться нечто очень серьёзное, чтобы она им пренебрегла и не отправилась в поездку. Но вера в лучшее всё равно не дала упадническим мыслям полностью забить мою бедовую голову, оставив место для крохотного кусочка надежды.

– Не припомню я такой, – тем временем, мысли булочницы, судя по всему, пришли к общему консенсусу. Сама не знаю, радоваться мне такому их решению, или огорчаться. – Дома скорей всего сестра твоя. Иначе дождалася бы тебя. Чего бы не постояла на перроне-то? Иди домой, да жди, даст весточку. А то, поди пока бегаешь тут, письмо уже принесли от неё.

Не могу сказать, что я хорошо разбираюсь в людях и их повадках. Очень даже наоборот. По природе своей интроверт – я не очень легко схожусь с людьми и привыкла к ограниченному кругу знакомых. Именно поэтому, потому что отвыкла от разговоров с незнакомцами, поведение чужой по сути женщины, так навязчиво пытающейся объяснить, что именно мне следует делать, меня не то чтобы насторожило. Осторожностью и внимательностью к окружающим я тоже не особо отличаюсь. Такое поведение меня удивило. Но я решила не придавать этому значения. В конце концов, каждый человек имеет право на свои странности. Мне ли этого не знать. Вдруг эта женщина желает мне добра, пытается помочь. Просто у неё это так своеобразно получается.

– И в полицию лучше пока не ходи. Только замучают тебя, затаскают потом на расспросы и допросы. Всё равно ничё там не делают, только штаны протирают! Ещё и к тебе прицепятся, – где живёшь, на что живёшь, платишь ли налоги. Ироды и лоботрясы. Эти сами кого хошь замучают, с ними и бандюков никаких не надо! – а вот теперь она меня откровенно начала если не пугать, то настораживать. Естественно, я не собиралась вести с ней ни беседы о пользе и вреде полиции, ни любые другие. Поэтому быстро и сбивчиво распрощавшись с женщиной, ещё раз поблагодарив её и за советы, и за потраченное на меня время, я заторопилась в здание вокзала.

Прокручивая в голове слова булочницы, вспоминая выражение её лица, сам её образ, на этот раз позволила себе скривиться от отвращения. Вот же отвратная бабища! Сперва подумалось, что я только зря потратила на неё драгоценные… глянула на часы, пятнадцать минут. Но даже не стала эту мысль додумывать. Лучше так, ведь шанс на то, что Мелани, будь она вчера здесь, могла с этой женщиной поговорить и запомниться ей, действительно существовал. Поэтому, отбросив сожаления, я бодрым шагом направилась к кассе.

Ещё в голову засела навязчивая мысль о том, что нужно пойти в полицию. Всё-таки есть польза от состоявшегося неприятного разговора. Вчера ни я, ни Люси даже не подумали об этом. А сейчас это стало очевидно.

Отстояв очередь, узнала у кассира, что поезд, идущий из Итвоза, подходит ежедневно рано утром. Серьёзный мужчина в почтительных летах, выслушав мой вопрос о том, как я могу увидеть работников именно того поезда, который прибыл вчера, поведал, что поезда на том маршруте ходят сутки через трое, то есть нужных мне людей я смогу увидеть на этом вокзале через два дня, рано утром. Усложняла диалог подтягивающаяся за мной очередь, на которую мужчина уже выразительно поглядывал. И неодобрительно на меня. Преодолев робость, я всё же спросила его о Мелани, постаравшись быстро описать её. Ответил он мне быстро, и, не дав даже договорить, рассказал о том, какое огромное количество людей проходит здесь ежедневно, и он никого из них не запоминает.

Хотя бы я узнала, что нужно будет приехать сюда через два дня. Как раз будет суббота. Представляю, каким приключением для Лифиссы станет такая прогулка ранним субботним утром. На вокзале бывать ей пока не приходилось.

Вынуждена признать, что декоратор и художник из меня получается лучше, чем сыщик. Будь я предусмотрительней, то ещё вчера набросала бы хотя бы карандашный портрет Мелани, без которого нормальный человек расспрашивать даже бы не сунулся. Ну, что уж теперь. В моём случае такое часто бывает. Сначала я начинаю делать, а в процессе уже и дельные мысли подтягиваются. В идеале бы, конечно, наоборот, но приходится работать с тем, что есть.

Именно поэтому после не слишком долгих мытарств отыскала дамскую комнату в здании вокзала, отстояла очередь. В процессе попеременно то кляла себя за непредусмотрительность, то хвалила за решительность. За то, что я такая умница, не зная и не понимая реалий частного сыска, всё же поехала на вокзал, предпочтя хоть какое-то действие отсутствию такового.

Первым делом, уединилась в кабинке, где, не пожалев магии, создала с её помощью портрет Мел по памяти. Не уверена в его точности, тем более, что в живую мы не встречались, но были очень близко знакомы по рассказам Люси и по фотокарточке, что показывала мне подруга.

Конечно, я могла это сделать и не скрываясь, но творить магию посреди бела дня, на глазах у толпы, которой не понятно, что именно и зачем я делаю, мягко говоря, моветон. Поэтому, управившись за пару минут, я воспользовалась случаем, и, вымыв руки, поправила у большого зеркала макияж и причёску.

Осталось ещё минут десять, и нужно ехать за Фиссой в школу, поэтому я ещё раз прошлась по зданию вокзала в направлении перрона, показала портрет ещё двум служащим, которых встретила по дороге, и чьи расспросы опять не принесли положительных результатов.

Это только подкрепило мою веру в то, что Мел так и не приехала в Келс. Оптимизм – наше всё.

Придя домой, обязательно доработаем портрет вместе с Люси. А завтра нужно отправить подругу в полицию. Я понимаю, что вряд ли им охота возиться из-за девицы, которая вообще, возможно, сидит дома, но вдруг хоть что-то можно сделать.

Эти думы я и обдумывала, идя к выходу. Ещё прикидывала, чем мы с ребёнком будем кормиться, остались ли в холодильном шкафу продукты, нужно ли купить ещё чего по дороге. По всему выходило, что нужно.

Поток мыслей прервало ощущение пристального взгляда на себе. Оглянувшись по сторонам, я увидела стоящую прямо напротив меня пару. Мужчину и женщину средних лет. Они выглядели ошарашенными и смотрели на меня огромными глазами.

Конечно я их узнала. Сомнений быть не могло. Не в силах пошевелиться я смотрела на людей, которых не видела восемь лет. Людей, которые когда-то были самыми близкими, а теперь должны были быть чужими, но сердце всё равно болезненно сжалось. Передо мной стояли мои родители.

Глава 8. Анна. Встречи случайные и преднамеренные.

"Громко что-то обсуждать, жестикулировать или по-другому проявлять свои эмоции считается дурным тоном". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

Мысли в голове побежали с новой скоростью после ступора. Что делать? Подойти ли? Стоять ли на месте? Если подходить, то что сказать? Что вообще можно сказать людям, которым восемь лет не было до меня никакого дела? Людей, которые за два года до моего побега отвернулись от старшей дочери только потому, что она хотела выйти замуж за любимого, а не за сговорённого родителями жениха. Они отвернулись от меня, отвернулись от Агнесс. Я уверена, они знают о существовании Лифиссы. Не могут не знать. Им плевать на нас всех.

Мы не соответствуем их стандартам о порядочных леди. Не оправдали надежд. Пошли наперекор вековым устоям и отказались стать племенными кобылами. Теперь некому рожать маленьких, но важных магов, которым можно будет передать титул и земли предков. Не самый высокий титул и не слишком большие земли, если по правде. Но надежда папеньки на внука, который вырастет сильным магом и прославит славную фамилию Линкрадов, баронов Дэнэмуд, загублена двумя неблагодарными, легкомысленными дочерьми. Уверена, что в эпитетах, которыми он нас с Агни одаривал, уважаемый лорд не скупился. Вряд ли они были столь мягкими как мои. Прекрасно помню, как десять лет назад барон громил свой кабинет и какими словами называл сестру, когда та тайно обвенчалась с Хейрадом и сбежала из дома.

К слову, тогдашняя шестнадцатилетняя я многие из этих слов впервые и услышала.

Воспоминания отрезвили. Напомнили мне, почему именно эти люди больше не родные и близкие, а совершенно посторонние. Во рту стало сухо, но оцепенение спало, и я сделала шаг вперёд, намереваясь пройти мимо, лишь поздоровавшись. Хоть и не родные и близкие, но всё же знакомые.

Предки тоже зашевелились, мама хотела видно пойти мне навстречу, но отец удержал её за руку, а та, истинная баронесса, даже не поморщилась.

Поравнявшись с ними, я негромко поприветствовала баронскую чету в соответствии с этикетом.

– Лорд Дэнэмуд, леди Дэнэмуд, – я слегка поклонилась, сбавив шаг, не намереваясь останавливаться. Напоминая себе, что просто приветствую титулованных особ. Всё же часто этикет значительно упрощает жизнь.

Уже было прошла мимо, когда рука отца требовательно, слегка болезненно сжала мой локоть.

– Не так быстро, мисс. Я правильно понимаю, что это всё, что вам есть сказать людям, подарившим вам жизнь, и которых вы не видели почти десять лет? – а вот это неожиданно. Я честно считала, что никто из них в жизни не позволит себе некрасивой сцены на глазах общественности.

Тем временем, лорд ждал. Челюсти плотно сжаты, брови сведены к переносице, желваки ходят на скулах. Отец всегда плохо умел сдерживать ярость. Но сейчас старался. Безуспешно, как всегда.

Только я больше не маленькая девочка, которая до ужаса боится прогневать папеньку и огорчить маменьку.

– Сэр? Надеюсь, Вы в добром здравии? Леди? – мой выразительный взгляд сперва на руку, которую я тут же демонстративно убрала со своей конечности, затем попеременно на родителей показал, что зажиматься я не собираюсь.

Да я вообще не понимаю, какие могут быть разговоры! Театр абсурда! Уехав из дома я оставила письмо, в котором объяснила как причины своего поведения, так и степень любви к родителям и раскаяния в том, что мне приходится сделать.

Уж за восемь лет можно было найти время для ответа.

Леди Кассандра цветом лица уже давно слилась с серыми стенами вокзала. Вот уж у кого мир трещит по швам. Бедная моя маменька-птичка, наверное, уже давно вычеркнула из жизни опозорившую её дочь, а тут нужно как-то с ней светскую беседу вести. Вот где разрыв шаблонов у человека.

– Наше здоровье вряд ли вас волнует. Не притворяйтесь, Анна. Дети, которых заботит здоровье родителей, так себя не ведут, – чудак человек. То сам настаивает на светской беседе, то упрекает меня в лицемерии. И это в то время, как одно без другого и представить нельзя. – Но зная то, как сильно вас, мисс, заботит собственная персона, хочу сообщить, что мы возвращаемся в Дэнэмуд из королевского дворца. В канцелярию его величества нас вызывали по поводу вашего будущего.

Многозначительная пауза.

Заинтриговал. Нет, правда заинтриговал. Потому что внимание королевского дворца к моей персоне ничем хорошим мне не светит.

– Вы собираетесь посвятить меня в детали, не так ли? – ну глупо же задирать нос и делать вид, что мне не интересно. Интересно, ещё как. А гордячкой я никогда не была.

– От нас требовалось предоставить сведения о вас. Наш милостивый монарх, да пошлёт ему Создатель долгих лет правления, взял на себя заботу об устройстве счастья одного благородного, но осиротевшего молодого человека, – Создатель! У нашего монарха с его штатом магов и так будет ещё много лет правления, пошли лучше мне сил. Прямо сейчас – сдержать стон и удержать лицо. А потом, чтобы пройти через вот это вот всё. – Вашу кандидатуру также рассматривают на роль графини. Но хоть к высшему свету вы больше не относитесь, мы не настолько важные птицы, чтобы наш сюзерен был в курсе о вашем образе жизни.

Всё ясно. Жених – одна штука, невеста – штук восемь. Чтобы было из «чего» выбрать. Конечно, его величество Оттон второй не занимается устройством брака какого-то там графа лично. У него на это есть маленький такой отдельчик. Маги глотки готовы друг другу грызть, чтобы в него попасть. Очень хлебное место. Сложно до конца представить, на что порой готовы те же бароны и графья, чтобы герцогу или маркизу настоятельно рекомендовали именно эту, конкретную баронскую или графскую дочку. У неё, дескать, и репутация кристально чистая, и здоровье лошадиное, и воспитание безупречное. А внутренний магический резерв так вообще ууууу. Хотя нет. Насчёт резерва никто не врёт. За такое у нас карают. Правда же всё равно всплывёт.

Так и живут. Есть очередной купец. Причём это может быть как мужская особь, охочая до жены, так и благородная девица на выданье. Просматривают всех подходящих кандидатов по возрасту, сведения о которых с рождения заносятся и со временем дополняются. Подбирают подходящих, из которых уже выберут окончательно.

Никто из аристократов без согласия короля жениться и замуж выйти не может. Тем более, если один из супругов без дара. Это всегда чревато санкциями от королевского дворца. Чаще всего налагают штраф на родителей молодожёнов. Самих же обвенчанных часто лишают права наследования. Как земель, так и титула.

Но официальной информации о наказаниях не публикуется. Всё на уровне сплетен. Именно поэтому, когда очередной баронет тайно женится на неодарённой, они автоматически становятся самой обсуждаемой парой во всех гостиных, салонах и клубах, впрочем, как и персонами нон грата.

Даже представлять не хочу, что пришлось вынести моей матери, с детства живущей визитами и чаепитиями, покупками и балами. Когда сбежала Агнесс, нас перестали приглашать в гости. Отец закрыл двери для всех визитёров. Абсолютно никакого светского общения. К слову, я от этого не страдала совсем. Леди же Кассандра замучила семейного целителя своими мигренями и нервными срывами.

– Полагаю, нам с вами, барон Дэнэмуд, совершенно не о чем беспокоиться. Вряд ли король остановится именно на моей кандидатуре? И будем мы все жить уже привычным каждому из нас образом жизни. Вы согласны со мной? – я не смогла скрыть заинтересованности и нервозности. Да и не сильно-то и пыталась. Мне действительно прямо здесь и сейчас необходимо знать, что он уверен в том, что меня, распутную девку, замуж никто не возьмёт.

– Думаю, что так и будет. По крайней мере, я ничего не собираюсь предпринимать, чтобы вытащить вас из той ямы, в которую вы так поторопились сбежать, – «неблагодарная дрянь» осталось недосказанным. – Но вы должны быть готовы к любому исходу дела. Хотя, вам нечего и надеяться на столь блестящую партию.

И выжидательный взгляд на меня. Ждёт, что я скажу. Единственный разумный ответ с моей стороны:

– Да, лорд Дэнэмуд, – я ничего уже не хочу. Этот разговор меня изрядно вымотал. Такое чувство, будто меня взяли за ноги, перевернули вниз головой и хорошенько потрясли. – Всего наилучшего. Лорд, леди.

Сделала книксен и, не заботясь, как это выглядит со стороны, поторопилась к выходу. Совершенно забыв, что леди никогда не спешит. Это выглядело неприкрытым бегством. Это оно и есть, но меня сей факт сейчас не заботит. Плохая из меня вышла леди, ох плохая. Впрочем, это уже давно очевидно.

Всё прокручивала в голове наш диалог. Лица родителей так и стояли перед глазами. Бесстрастное, идеальное лицо куклы у матери. И яростное, с глазами, наполненными бешенством, у отца.

Мать ведь ни слова не сказала. Так свыклась с ролью аксессуара. Думается мне, что она и представить себе не может того, чтобы сделать что-то наперекор супругу. Даже идя на поводу материнского инстинкта, даже ради собственных детей.

Захотелось зарычать от злости и что-нибудь разбить!

Создатель! Она ведь множество раз могла просто послать вестника, чтобы узнать, как я или сестра. Но ни разу не сделала этого. Она предпочла просто вычеркнуть из своей картины мира детей, исказивших эту самую картину.

Я всё никак не могла успокоиться. Понимаю, что сама делаю хуже этими мыслями. Следует остановиться, отдышаться, подумать о чём-то другом. Но ногти сами впивались в кожу в сжатых в кулаки ладонях, а разум, как назло, прокручивал тяжёлые, болезненные воспоминания. Я шла не глядя, вспоминала свои чувства и эмоции, свою боль из-за их безразличия и упивалась ей.

Когда-то я очень много думала об этом, и каждый раз эти мысли глубоко меня ранили.

Я отказываюсь принимать и понимать её. Конечно, я не мать. Я не рожала Лифиссу. Её родила моя родная сестра. Когда-то Агнесс была моей семьёй. Раньше я думала о том, что настанет тот день, когда родители отойдут в другой мир, и на свете не останется родных мне людей, только сестра. Жизнь же вот как всё обернула.

Теперь моя малышка – моя семья. Я просто представить себе не могу, что должна сделать Фисса, чтобы я захотела вычеркнуть её из своей жизни. Какие бы ошибки и плохие поступки она не совершила в будущем, часть из них всегда будут в какой-то степени и моими поступками, ведь это я её так воспитываю.

Моя же мать непогрешима, словно бабочка-однодневка. Все решения, как и ответственность за них, принимает отец. Для них это не просто нормально, это единственно возможное течение жизни.

Погружённая в свои мысли, я механически шла к стоянке извозчиков, часто моргая, стараясь сдержать уже подступившие слёзы хотя бы до того, как сяду в карету. Обида, непонимание и злость алой пеленой застилали глаза.

Столько людей вокруг, я даже не хочу поднимать глаза, чтобы увидеть, привлекаю ли к себе внимание. Что толку? Всё равно держусь из последних сил.

Демон побери! Столько лет прошло, они мне никто! Они вычеркнули меня из своей жизни! Ни о какой родительской любви они и представления не имеют. Только спесь и гонор. Мне не понятно, о какой гордости может идти вообще речь в вопросах любви. Тем более любви родительской, которая априори должна быть безусловной. Они нас не любят. Мы для них просто инструмент. Как очередная фабрика, которая должна расширить влияние семьи и обогатить её.

Подойдя к месту, где извозчики ожидали клиентов, я спросила у ближайшего о провозе. Слёзы текли из моих глаз бурными потоками, когда я открывала дверь кареты.

Сев, ошалело уставилась на человека, сидящего напротив. Лицо закрыто платком, видны только глаза. Именно в них я и уставилась. Странный человек, и странно, что извозчик не предупредил о том, что уже занят. Не мог же он этого не знать.

– Извините меня, сэр. Я кажется ошиблась, простите, – стоило только открыть рот, как рыдания просто хлынули из меня и началась истерика.

Уже при всём желании не могу успокоиться. Не сию минуту. Мне нужно время. Нужно выплакаться и перестать об этом думать.

Именно в этот момент я почувствовала сонное заклинание, предназначенное мне, но даже не успела изумиться, как мои веки сомкнулись.

Глава 9. Роберт. Необычные дела обычных будней.

Ночь. Старинный ондолийский замок. Темная комната. Молодая супружеская пара занимается любовью. Вдруг мужчина вскакивает, включает лампу и спрашивает:

– Дорогая, тебе было больно?

– Нет.

– Но… почему же ты пошевелилась?!

Популярный в Келсе анекдот.

– Да всё я понимаю. Понимаю, что есть порядок. Я не прошу вас его нарушать! Создатель, ну почему вы такой непробиваемый! – девушка на проходной ругалась. Активно жестикулируя, она чуть уже не вцепилась в лацканы мундира дежурного лейтенанта. – Услышьте меня, ради всего святого! Я заполнила все ваши клятые бумажки, написала заявление, но нельзя ждать. Случилась беда! Неужели вы не понимаете?! Она пропала, должна была забрать ребёнка из школы и не пришла! Если бы произошло недоразумение, какая-нибудь незначительная мелочь, она бы сообщила мне, чтобы я забрала её сама, но она просто пропала!

Мой первый рабочий день на новой службе закончился. Только что, установив магическую защиту на дверь кабинета, мы собрались домой, как тут такое препятствие в виде очевидно склочной девицы. Препятствие необходимо как-то миновать. Я вопросительно посмотрел на Валаила, ничего не говоря, избегая внимания скандалистки. Друг в ответ поджал обречённо губы и возвёл глаза к небу, показывая гримасой, где он видел всех этих обывателей, считающих, что только единственно их проблема важна, и всему участку разом, прямо сейчас следует бросить все силы для её решения.

– Так мисс, посторонитесь. Дайте пройти, – да, чтобы Валаил спокойно здесь прошёл, даме следует прямо сию секунду сквозь землю провалиться. Тем не менее, голос строгий, лицо суровое. Ни за что бы я сейчас не признал в серьёзном следователе своего друга-весельчака.

Дежурный поздоровался и козырнул старшему по званию.

Скандалистка обернулась, пробежала взглядом по нам, остановила его на Вале, к нему и обратилась:

– Господин полицейский, я умоляю вас, выслушайте меня. Вы ведь полицейский? Я не займу у вас много времени, Создателем клянусь, это действительно очень важно, – я узнал её. Та самая девушка, которая увела вчера от меня мою новую приятельницу Лифиссу. Волосы беспорядочно торчат из-под шляпки, на щеках румянец, расстёгнутые верхние пуговицы пальто, часто вздымающаяся грудь. Девушка в волнении облизывает и кусает губы.

Очень, безмерно хороша, но сейчас она явно об этом даже не думает. Эта молодая женщина красива той порочной красотой, которой не нужно кокетство. Им достаточно немного обтесаться, приобрести лоск, после которого она будет и в рубище вызывать желание. Этой особе лоска было не занимать.

Парень, которого оставили в покое, отчаянно покраснел, стоило девице переключиться с него на инспектора. Не иначе как от облегчения, а может и сожаления, что такая красивая в своём горе просительница уже и думать о нём забыла.

– Успокойтесь, мэм. Прошу вас. Наш рабочий день уже закончен, но я уделю вам несколько минут, – друг не смог устоять против прекрасной леди, нуждающейся в помощи. – Ты со мной? Попробуем спасти даму в беде? – это уже мне. Сам Валаил уже показывал девушке дорогу к кабинету. – Куда тебе спешить, может сможем быстро разрешить её дело. Пойдём. Успеешь ещё насмотреться на свои пустые стены. Тебя-то дома никто не ждёт.

В его голосе просквозило едва уловимое сожаление. Эффект от девушки, видимо, смазался, и Вал вспомнил, что дома его ждёт жена.

Уже в кабинете, сидя на неудобном казённом стуле, выпив воды и немного успокоившись, посетительница рассказала, в чём заключается дело.

– Вы просто не знаете Анну. Она не могла бросить дочь. С ней действительно должно было случиться что-то ужасное. Что-то такое, что она даже не смогла отправить вестника, чтобы кто-то забрал девочку. Хотя бы мне или миссис Леметр. Она бы тоже с радостью помогла, – красавица закончила свой рассказ и смотрела на нас глазами, полными надежды. Уже на порядок успокоилась, голос её не дрожал, не звенел. Последние фразы были произнесены низким, обволакивающим тоном.

Её подруга, уйдя с работы, намеревалась отправиться на вокзал в поисках пропавшей сестры нашей просительницы. Откуда не вернулась.

В кабинете воцарилась тишина. Нащупав в нагрудном кармане измятую, мягкую пачку с сигаретами из тонкого картона, я неторопливо прикурил. Запах дыма медленно, но целенаправленно расползался по кабинету.

По всему выходило, что непутёвая мамаша решила поиграть в детектива. Там уже либо заигралась, либо что-то пошло не так. В исполнительность и пунктуальность продажной девки мне уж никак не верилось. А может и вовсе решила разжиться парой монет на вокзале, да и уработалась так, что забыла напрочь о ребёнке.

– Где сейчас девочка? – вопрос прозвучал раньше, чем я понял, что спрашиваю вслух.

Просительница видимо вздрогнула. Не ожидала вопроса? Расслабилась?

– Директор школы вызвала меня, по просьбе Фиссы. Она хорошая женщина и сразу подняла тревогу. Тоже переживает за Анну, ведь знает, как та любит дочь. Сейчас она дома. Я оставила её с соседкой и сразу побежала в полицию. Ани не была дома с утра, как ушла на работу, – и опять сумбур, девчонка снова начала нервничать. Белые руки с блестящими ногтями меленько перебирают ремешок сумки. Чувствует, что может быть послана далеко и надолго со своей горе-подругой.

– Она работает не в доме? – неужели уличная. Тогда будет совсем неудивительно, если её уже прирезали в каком тёмном переулке. Ещё и с утра? Разве у шлюхи с утра бывают клиенты?

– Нет, на Шоколадной, – и смотрит на меня, как на идиота. Будто я спросил о чуши несусветной, а не о том, что имеет прямое отношение к делу. – Я не понимаю, как это относится к её исчезновению, но вам, конечно, виднее.

– Хорошо. Миссис? – Валаил, видимо всё же что-то решил. Хотя ума не приложу, что здесь можно сделать.

Каждый день в столице пропадают проститутки. Это не то, чтобы нормально, но полицейскому сыску хватает и более важных дел. Я ни в коем случае не обесцениваю человеческую жизнь. Как полевой командир в недалёком прошлом, я хорошо знаю, сколько мужества и стойкости, а подчас и истинного, природного благородства и достоинства бывает у простого солдата. Многие из них – парней, рождённых в крестьянских и рабочих семьях, мне – графу, ближе и понятнее, чем бароны и герцоги, урождённые аристократы. Против представительниц древнейшей профессии я уж тем более ничего не имею. Тяжела была бы жизнь солдата, не будь их.

Сегодня, вникая в работу следственного комитета, я ясно понял, что квалифицированных работников здесь катастрофически не хватает. Кадровые офицеры с приличным военным образованием, преимущественно дворяне, которым служба часто вовсе не нужна. Люди такого склада предпочитают своё время проводить в модных гостиных, а не в пыльных кабинетах. Так и получается, что нераскрытых дел действительно много, а вот людей, которые могли бы перевести статус этих дел на прямо противоположный – острая нехватка.

– Эндден. Мисс Люси Эндден. Я умоляю вас, не отмахивайтесь от меня. Я понимаю, действительно понимаю, как важна ваша работа, и сколькими важными делами вам нужно заниматься. Но я клянусь Создателем, что с ней произошла беда. У вас есть дети? – её внезапный вопрос, заданный невпопад, горячо и неистово, заставил нас с Валом непонимающе переглянутся, наверное от неожиданности.

– Нет, мисс. Ни у моего напарника, ни у меня пока детей нет, – друг ответил за нас обоих. Я же ощутил внезапную горечь во рту. Дрянные сигареты.

– У меня тоже нет. Но, пожалуйста, подумайте о том, что если с Анной что-то случится, то её дочь останется совсем одна. Девочке всего семь, понимаете? И никого из родных. Вы же хороший человек, вы служите нашей стране. Неужели вы сможете жить спокойно, зная, что могли предотвратить то, что ребёнок остался сиротой. Даже мне страшно представить, что с ней случится, если она останется одна на улице.

Я только хотел вставить слово, чтобы убедить Вала помочь, потому что, действительно, девочка могла пострадать из-за такой мамаши.

Сфера, излучающая свет возле посетительницы (в спешке никто не стал заморачиваться с электричеством, по-быстрому пустили светляков), мигнула, но не погасла, реагируя на крепкую волшбу где-то поблизости.

– Послушайте, у меня есть деньги. Не очень много, но я отдам вам всё. Вам обоим, – Создатель, дамочку понесло. Голос опять стал выше и звоньше. – Точно! Это ведь поможет? Не злитесь, пожалуйста, я просто не умею решать такие дела. Скажите только сумму. Я займу, возьму ссуду. Любые деньги, которые я смогу заработать, – её глаза опять лихорадочно заблестели, щёки раскраснелись. Валаил только открыл рот, но она не дала ему и слова сказать. – Или знаете. Я ведь работаю у леди Камелии. Дом удовольствий на улице Вотент. Я смогу принимать вас бесплатно. Обоих. Вместе, если хотите. Всегда, всю жизнь. Я сумею договориться.

– Да хватит! Создатель!! Что Вы несёте! – лицо Валаила пошло пятнами. Не знаю от гнева или от смущения.

Я же поперхнулся воздухом на её последнем предложении и пытался откашляться, крепко вцепившись в тонкую столешницу.

– Умоляю вас, замолчите, во имя Создателя, иначе я за себя не отвечаю! – эта его реплика действительно возымела эффект. Девушка широко открытыми глазами смотрела на моего друга. – Хорошо. Молчите и слушайте. Мы с офицером Крэнтомом сейчас поедем на вокзал. Посмотрим и поспрашиваем там что к чему. Но вы должны понимать, что вряд ли ваша подруга сидит там и ждёт нас. Скорее всего, её там уже нет. У вас есть её фотокарточка? – кстати, да. Любопытно было бы краем глаза взглянуть на горе-мамашу. Получив утвердительный кивок, продолжил. – Я верно понимаю, что вы не маг и вестника с изображением прислать мне не сможете? – опять кивок. – Мы действительно постараемся сделать всё, что в наших силах, я говорю это не для проформы. Раз уж так случилось, что вы застали нас буквально у выхода, возможно сама судьба привела вас к нам, – Вал открыто и от души улыбнулся.

– Ой, что же это я! Карточка ведь у меня с собой! – сунув руку в сумочку, она нашарила там изображение и протянула его Валаилу.

Дальше пошли вопросы-ответы. Я внимательно слушал, следил за мимикой и жестами. Пытаясь впитать в себя максимум из увиденного и услышанного. Недалёк тот час, когда мне самому нужно будет допросить или «побеседовать» с обвиняемым или свидетелем. Сейчас я практически наблюдал всё то, что сегодня друг объяснял мне на словах. Реакция собеседника на наводящие вопросы, его ответы. Фразы, брошенные вскользь.

Мда. Мне ещё учиться и учиться. Хотел бы я чувствовать себя так же уверенно, и так же чётко подмечать все детали.

Лист перед напарником уже был исписан мелким, забористым почерком, когда Валаил отпустил девушку. Приложил к показаниям фотокарточку и отправил документы в ящик стола.

– Возьмём служебный дилижанс. По пути поговорим. Понимаю, что у тебя куча вопросов ко мне, – похлопал он меня по плечу, выходя во двор.

Глава 10. Анна. Про сон в незнакомых местах и его последствия.

"Ондолийский лорд сидит дома напротив камина и смотрит на огонь. Дверь открывается, входит другой ондолийский лорд, ни слова не говоря, поднимается в спальню его жены. Через некоторое время он спускается с несколько растерянным видом и обращается к первому лорду: «Сэр, ваша жена была необычайно холодна ко мне сегодня!» Первый отвечает, меланхолично помешивая дрова в камине: «Она и при жизни не отличалась темпераментом»".

Популярный в Келсе анекдот.

Пробуждение вышло чудным. Глаза, как и руки, завязаны. Последние связаны за спиной. До кучи – зафиксировать меня почему-то решили в сидячем положении. Тело затекло. Думаю, именно благодаря ему – положению. Тяжёлая, влажная вонь сырости и затхлости в первые мгновения не дала привычно вдохнуть. Открытые глаза видят только темноту. Непривычные, страшные, деморализующие ощущения.

Справилась с беспомощностью и, потянувшись к резерву, с облегчением почувствовала, что магию мне не перекрыли. Очень интересно. Либо те, кто любезно меня сюда пригласил, о моей магии не в курсе, либо моё здесь пребывание – акт устрашения.

В последнее верилось с трудом. Хотя бы от нехватки претендентов на сие действо. Кому это могло понадобиться?

Прежде всего на ум пришёл отец. Но тот самый, сейчас на редкость здравый ум, этот вариант сразу же отмёл. Такие манёвры не в его характере. Если бы он хотел чего-то от меня добиться, то обездвижил, обезмолвил и подчинил сразу, ещё по окончанию диалога, не устрой его результат беседы. Отец же меня отпустил… Если бы он передумал, то ему потребовалось бы время, чтобы всё устроить. Договориться с похитителем, нанять карету. Он не настолько сильный маг, чтобы посылать ментальные приказы. А если бы и послал, то… Да нет, это не он. Перекрыл бы доступ к резерву. Как пить дать. Зачем ему оставлять мне магию, если как только я очнусь, то без особых сложностей справлюсь с обычными путами. Более того, не будь я в раздрае, то уж точно постаралась заклинание отбить.

Мерзкий привкус во рту, желание пить мешает собраться.

Сосредоточившись на несколько мгновений, магией тщательно прослушала помещение и, не обнаружив никого, кроме мелких и не очень грызунов, с удовлетворением отметила, что нахожусь где-то в городе. Радушные хозяева не стали утруждаться звуконепроницаемым куполом, и я хорошо расслышала звуки людской суеты, возни в отдалении. Ещё один плюс к тому, что вряд ли это отец. Зачем ему бросать меня в каком-то сарае? Тот бы сразу потащил в Дэнэмуд.

Магия легко откликнулась – благодаря крепкому сну организм восстановил силы, и чувствую я себя превосходно. Резерв переполнен, булькает маленькими пузырьками. Спасибо сонному заклинанию от неведомого похитителя. Вряд ли он знал, какую услугу оказывает магичке, погрузив её в глубокий сон. А он ещё и собственную магию на него потратил. Дурашка.

Пришлось одёрнуть так не во время поднявшееся настроение. Сложно предаваться унынию, когда впервые за долгое время чувствуешь себя отдохнувшей и здоровой. Но всё-таки нельзя недооценивать противника. Лучше переоценить, потом поплясать на могиле. Образно, конечно.

Просмотрела помещение сквозь ткань. Не буду пока снимать, вдруг похититель не вовремя появится. Главное – экономить резерв. Ни демона не видно. Затхлость, сырость, холодина. И дневного света нет. Нельзя расслабляться. Неизвестно, сколько сил мне понадобится, чтобы добраться домой.

Мысли о доме с усилием прогнала. Фисса умница, конечно же она попросила миссис Уоттерн вызвать Люси или миссис Леметр. С ней всё хорошо. Сквозь старую, сколоченную из досок дверь пробивается едва заметный сумеречный свет. Скоро стемнеет, а значит, малышка уже дома. С ней всё хорошо. Всё хорошо. Сейчас нужно выбраться отсюда, а с остальным я разберусь потом.

Отогнав рефлексию, только собралась выбираться, как услышала приближающиеся с улицы голоса.

– Говорю тебе, Эл. Девка бы не успокоилась. Вынюхивала что-то по всему вокзалу, ещё не хватало, чтобы к полицаям пошла.

Звон ключей. Копошение в двери.

Вот теперь мне стало страшно. Очень. Зря я храбрилась, очень не на долго заряда храбрости хватило. Ладони вспотели, сердце колотится как ошалевшее.

Постаравшись совладать с собой, приложила все усилия, чтобы сделать вид, что до сих пор нахожусь под заклятием.

Тем временем визитёры справились с замком и вошли внутрь. По звукам почувствовала, как они подошли ко мне, к глухому звуку шагов по земляному полу добавились запахи. Лука, сигарет, винного перегара и пота. Создатель! Мне редко доводится общаться с подобным контингентом.

– Ладная. Не из простых, – второй голос. В отличии от звонкого первого, который может принадлежать молодому человеку, этот точно старше. Глухой и серьёзный. – Ты уверен, что её не будут искать?

Мороз по коже. Создатель! Я буду ходить в церковь по воскресеньям, буду соблюдать все посты, молиться каждый день, только помоги! Буду жить самой праведной жизнью! В монастырь уйду, как выращу Лифиссу, только помоги!!

– Она сама говорила, что ждёт сестру из провинции. Это точно вчерашняя. Мамка сказала, что её надо забрать и заткнуть, чтобы шороху не навела. Уж больно прыткая, – плевок. – Мамка сказала тебе показать. Что ты знаешь, что делать дальше, – снова смачный плевок.

Воцарилась тишина. От неё ещё хуже, а я не могу применить магию, чтобы их увидеть – страшно выдать себя.

Как же жутко. Все силы и концентрация уходят на то, чтобы изобразить бессознательное тело.

– Под чем она?

– Дак усыпил её Кэм. Магией, – последнее слово сказано с большим почтением, после чего последовал омерзительный плевок.

– Хорошо. Значит, долго ещё проспит. Я заберу её как стемнеет.

– Эл, я это… что хотел… – заканючил тот, который мне показался моложе.

– Ну? Не мямли! Чего ещё? – Эл явно не рад лишним разговорам.

Как и я. Убирайтесь уже отсюда, и я вслед за вами.

– Можно я её это… ну того… того самого, она ж всё равно спит… – Создатель! Меня чуть не затрясло от понимания того, что урод задумал.

– Ты ополоумел что ли? Такую девку бесплатно пользовать?! Уже завтра ночью она состояние сколотит, а если девица, то и ещё больше! Твоя жалкая жизнь и часа её не стоит!

– У меня такой никогда не было. Ты посмотри, какая кожа у неё. И волосы. От неё так пахнет… и зубы, наверно, все белые… Можно хоть потрогаю под платьем? – ублюдок бормотал, как буйнопомешанный. Решил, видно, разжалобить Эла.

Внутри меня меленько затрясло. Только стоило понадеяться, что они просто уйдут, а я сбегу следом за ними. Что теперь делать, если они задержатся, если мерзавец захочет заняться некрофилией?

Физической силой я не справлюсь с двумя мужиками. Судорожно начала вспоминать боевые плетения, но мозг, занятый паникой отказывался мне помогать.

Ужас парализовал. Я не знаю как, я не умею драться! Мне никогда не приходилось защищать себя. Только чувствуя вонь от этих падалей, к горлу уже подкатывает тошнота. Теперь же сдерживать её стало ещё сложнее.

Послышался звук чирканья спички, следом повеяло сигаретным дымом.

Я почувствовала, как меня схватили за колено. Сильно, жадно, рука поползла вверх по бедру. Через плотную шерсть чулка я так остро ощущала эту отвратительную лапищу, как будто все другие чувства и ощущения просто пропали.

– Какая красивая… как настоящая леди… вот бы не спала… – ещё мгновенье и ударю магией. Сразу силовой атакой, это меня скорее всего почти опустошит, но вырубит их обоих. Ещё мгновение. Секунды превратились в вечность. Абстрагироваться, сконцентрироваться… урод жадной рукой уже шарил по шёлку белья. Как же сложно. Мерзкая тварь!

– Я неясно выразился?! – а я еле сдержала вздох облегчения. Пожалуйста, Анна. Продержись ещё немного. Вытерпев это мерзкое унижение, так глупо сейчас выдать себя!

Шаринья по мне прекратились. Послышался звук удара.

– Если я узнаю, что ты её хоть пальцем тронул! А я узнаю! Ночью перевезу девку, её сразу осмотрит целитель. И если ты, сучий потрох, к ней только прикоснёшься, в ту же ночь поставлю твою худосочную задницу на поток. Поверь мне, парень. В Келсе найдётся много благородных лордов, любящих таких тощих, вихрастых мальчиков.

В ответ всхлип.

– Я понял. Я не буду. Не буду больше. Я ж думал, что ничего, пока она здесь, можно. Прости, прости, Эл. Прости. Не буду, – зачастил мелкий мерзавец.

– Хватит скулить. Пошли уже.

Неужели уходят? Создатель, спасибо тебе!

Во что же я вляпалась?!

Запоздало накатила паника. Я ведь действительно сейчас очень легко отделалась. Даже представить страшно, что могло произойти, не будь у меня магии. Ведь меня и в самом деле похитили. Сейчас могли и изнасиловать. И, если я правильно поняла из их разговора, то Эл собирается отправить меня в публичный дом.

В Ондолии, в отличии от некоторых других стран, проституция не запрещена, но я впервые слышу, чтобы кого-то этим ремеслом заставляли заниматься принудительно. К той же леди Камелии часто приходят девушки, но берёт она далеко не всех.

И опять, Создатель! Во что же меня угораздило вляпаться?!

Примерзкие визитёры, тем временем, покинули сей негостеприимный сарай? Амбар? Что бы ни было, мне тоже пора выбираться отсюда, только ещё немножко подожду. Пусть наверняка уйдут.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда сил сидеть неподвижно больше не осталось, обратившись к резерву, освободилась от верёвок и повязки. Встав со стула, чуть не упала – затёкшее тело отказывалось слушаться. Вот же сволочи! Не просто так ведь связали в таком положении! Осмотрев себя, убедилась в своих догадках. Украшений на мне нет. Отсутствие часов я почувствовала сразу. Путы держали руки именно на запястьях, на правом из которых всегда плотно сидели маленькие механические часики на кожаном шнурке. Детский подарок сестры. Я снимаю их только в ванной. Создатель! Ну кому могли понадобиться мои копеечные серёжки и часы!

Решив потратить ещё капельку магии, снова обострила слух детским заклятьем-подслушкой. В радиусе около двух километров только гул ветра, скрип дерева и возня животных.

Дальнейшее далось проще. Спокойно, не привлекая внимания, открыла магией дверь, замок сорвала силой. Можно, конечно, дверь вынести к демонам, что было бы гораздо быстрее. Но и в разы шумнее. Всё же до вечера меня собрались оставить в покое. Остаётся рассчитывать на удачу, на то, что никакой гадёныш не явится за мной раньше.

Тело, отвыкнув, нехотя приходило в себя, плохо реагируя на желания головы. Словно не моё. Лёгонькое покалывание в кончиках поработавших пальцев, едва ощутимое жжение во рту от магии.

Сколько же меня здесь продержали, если на улице уже во всю властвуют сумерки? Сумочки нет. Куда идти, как добраться до дома, просто не представляю. Главное идти. Подальше от этого места, там уж буду разбираться.

Воздух, предвкушающий осенний дождь, наполнил иссушенные лёгкие. Дышу и не могу насытиться свежим холодом.

Странно, но только сейчас, выбравшись со склада, меня начало потряхивать. То ли на улице гораздо холоднее, чем в том амбаре, что вряд ли, то ли осознание случившегося дало о себе знать. Чувство опасности слегка поотпустило, разум дал волю давно подкатывающей истерике. Незнакомые, безлюдные улицы и я. Идущая на чистом упрямстве, не понимая куда направляюсь, намереваясь лишь убраться подальше от мерзкого места. Холодно. Заколоченные двери складов, словно скрывающие полчища чудищ из старинных легенд. ЗамОк, хоть и такой огромный, долго их не удержит. Древние и хитрые. От них далеко не убежишь.

Прибавила шагу, чуть не срываясь на бег. Прекрасно понимаю, что если мои похитители мне встретятся сейчас, то рассчитывать на удачу больше не придётся. Вряд ли мне повезёт повторно.

Безлюдные и тихие, непривычно широкие улицы. Какой-то промышленный район. Нежилые, похожие на складские помещения. Только бы не ходить по кругу. Нужно собраться. Как только доберусь до дома, дам волю чувствам и наревусь вдоволь. Сколько времени – не знаю. Кошелёк, как и зеркало, остались в сумке. Думать страшно, какое жалкое зрелище я сейчас из себя представляю.

Помоги мне, Создатель! Ещё немножко. Ты всегда мне помогаешь, даже в самые страшные минуты отчаяния, я всегда чувствую, что ты мне поможешь, что я не одна, что ты наблюдаешь за мной. Не оставь меня и сейчас!

Молилась и шла. Шла и молилась. Мне есть о чём подумать. Например, кому понадобилось меня похищать. Как вообще из своих размеренных, тихих будней я докатилась вот до сюда. До жизни такой. Где? В каком именно моменте засбоило?

А вдруг я вообще не в Келсе? Вдруг меня вывезли куда-то за пределы города?

Такая страшная мысль напрочь вытеснила все остальные. Прогнала её следом за предыдущими и с новой силой принялась читать молитвы.

Я всегда себя считала очень верующим человеком. Не слишком религиозным – в полном смысле этого слова, но верящим в Создателя безоговорочно. Мне претит вера по канонам и обрядам, по храмовым регламентам. С их прейскурантами и правилами. Но мой Бог всегда со мной. Мне хорошо в храме, хоть я часто ещё сплю в своей постели во время воскресной службы.

Чуть бегом не припустила, когда, свернув в очередной раз, увидела кэб. Он стоял без движения. Спряталась за угол и задумалась. Вряд ли он без пассажира. Во время всего пути я не встретила ни одного прохожего. Из этого следует, что по этим улицам кэбы не разъезжают в поиске клиентов. А значит, внутри кареты мог находиться тот же Эл. Или мой несостоявшийся насильник. Или, что ещё похуже, неведомый маг, усыпивший меня. Показываться нельзя.

Глава 11. Анна. Всё плохое когда-нибудь заканчивается.

"Должно пользоваться именно теми столовыми приборами, которые предназначены для каждого конкретного блюда, даже находясь дома". Свод правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям.

Я решила подождать и хотя бы проследить, в каком направлении поедет извозчик, там ведь, по логике, выход в более людное место. Хорошо бы, конечно, отправить за пролёткой следилку, по которой я смогу выйти, но очень страшно. Вдруг в кэбе маг? Если почует?

Прошло совсем немного времени, пока карета тронулась. Услышав стук копыт, не выдержала и выглянула из своего так себе укрытия. Двойка лошадей двигалась прямо в направлении меня.

Убежать и спрятаться уже не успеваю. Рискнув, уплотнила заклинанием воздух вокруг себя и создала полог невидимости. Это единственный шанс остаться незамеченной, и на это необходима бездна сил. По моим прикидкам, пять минут удержания полога полностью опустошит мой резерв, но карета проедет быстрее. Если там маг, если он сильнее меня, то, посмотрев в мою сторону, увидит заклинание и сможет, при желании, его развеять.

Стою, не дыша лишний раз, проговаривая про себя молитвы Создателю. Копыта лошадей гулко стучат по земле, мне же кажется, что стук раздаётся прямо в моей голове.

Когда упряжка повернула в сторону меня, с трудом далось не сверлить её взглядом. Вдруг почувствуют? Хочется сомкнуть веки. Кажется, что если зажмуриться, то вероятность остаться незамеченной будет выше, но такую беспечность я себе позволить не могу.

Солёная капля противно скользнула с кожи на верхнюю губу.

Захоти я пошевелиться в тот момент, когда карета проезжала мимо, то, при всём желании, не смогла бы этого сделать. Страх и ужас парализовали всё нутро.

Следящее заклинание послала, когда кэб почти скрылся за углом. В последнее, ускользающее мгновение всё же решилась. Если для пассажиров и возницы я осталась незамеченной, то очень велика вероятность, что мага в экипаже нет. А вдруг там вообще никого нет. Эх. Но проверять заклинанием было бы очень рискованно.

Складские улицы сменились трущобами. Следилка показала, что карета неблагополучный район обогнула, не проезжая по злачным улицам, чему я несказанно рада. Резерв почти опустел. Магии на донышке. Случись что сейчас, хулиганов вряд ли распугают мои иллюзии.

Когда я увидела двух возниц, стоящих под горящим фонарём, сумерки сменились полной темнотой. Экипажи ждут на обочине мостовой.

Чуть не расплакалась от облегчения, услышав беспечный трёп простых работяг. Послушав какое-то время байку об очередном юродивом, удостоверилась, что всё спокойно.

Взяла себя в руки и набросила лёгкую иллюзию. Сейчас нельзя рисковать. Догадываюсь, что в моём истинном виде кучер может и отказать мне в проезде. Лучше потрачу магию. Мне просто жизненно необходимо сейчас оказаться внутри кареты. Осталось совсем немного!

Всю дорогу домой в холодной, стылой карете сидела в оцепенении. Разум работал спокойно и отчуждённо. С моей эмоциональной натурой такое, пожалуй, впервые. Надо признать, что и в настолько ужасающей, страшной ситуации я тоже ещё не находилась.

А может дело в том, что я сегодня уже столько раз была на грани истерики, охвачена паникой, что для этих чувств просто превышен суточный лимит.

В чём бы ни была причина, но, подъехав к дому, я собрала себя в кучу для последнего на сегодня рывка под названием "леди в гостях забыла кошелёк".

Уже гораздо позже этой ночью, когда время перевалило за полночь, я рассказывала Люси обо всех моих злоключениях. Сейчас, вымывшись, поев и успокоившись, находясь в своей квартирке, где за стенкой спала ни о чём не подозревающая малышка, сегодняшние события казались чем-то нереальным. Сидя на диване, я укуталась в плед по самые уши, подруга же то и дело вскакивала, проходилась по комнате и снова усаживалась рядом. Я же не шевелилась вовсе. Мной завладело спокойствие и умиротворение. Конечно, повода для успокоения нет. Ясное дело, что вляпалась я во что-то по самое не хочу. Но сегодня у меня уже не осталось ни моральных, ни физических сил о чём-то думать и переживать.

– Совсем забыла! Нам нужно отправить вестник тому офицеру, который искал тебя сегодня! – в очередной раз взвилась Люси с дивана, лишив меня тепла своей руки. – Он ведь и не должен был. По их правилам трое суток должно пройти. Да и вообще, ты ведь понимаешь, сколько у полиции энтузиазма искать каждую пропавшую девицу. А эти молодцы. На счёт второго ничего не скажу, но тот очень понимающий попался. Мне, конечно, пришлось из него почти всю душу вытрясти, но ничего. Хоть и бесполезно всё оказалось.

Подружка пребывала в расстроенных чувствах не меньше моего. Даже не представляю, чего она натерпелась. И Фиссу забрала, и полицию на уши поставила, при этом так, что малышка мирно уснула, думая, что я работаю допоздна.