Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни бесплатное чтение

Уильям Бриджес, Сьюзен Бриджес
Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни

Переводчик Е. Деревянко

Редактор И. Логунова

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта О. Равданис

Корректор Т. Редькина

Верстка А. Абрамов

Художественное оформление и макет Ю. Буга

© William Bridges Associates, 2019

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2022

This edition published by arrangement with Da Capo Lifelong Books, an imprint of Perseus Books, LLC, a subsidiary of Hachette Book Group Inc., New York, USA. All rights reserved.

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Посвящается памяти Уильяма Бриджеса и оставленному им наследию

Вступительное слово Майкла Бунгея Станьера, автора бестселлера «Коучинг как привычка»

Генри Менкен попал в точку, когда сказал: «Практически у каждой проблемы, стоящей перед человечеством, непременно имеется решение: простое, красивое и ошибочное». Изменение – это воплощение сложной проблемы. Интернет – это воплощение ответов, простых, красивых и – ошибочных. Если вы ищете «Семь секретов изменения, которыми вы овладеете до обеда», то данная книга не для вас.

В этой книге нет волшебной пилюли, но есть магия. Магия в том, как Уильям Бриджес говорит не о тактике изменений, а о пути, которым является трансформация. Прочитав ее, я понял, что дело не в том, чтобы преодолеть все препятствия и выполнить поставленную задачу, а в осознании того, что трансформация – это постоянный и беспокойный процесс, который, как любой «путь героя», несет надежду на духовное перерождение и освобождение.

Бриджес вводит понятие трех этапов трансформации. На первый взгляд может показаться, что ничего нового он вам не сообщает. Вам знакомы все эти этапы, вы уже проходили через них. Но тут вы как бы получаете прибор ночного видения, чтобы лучше ориентироваться в обстановке и прокладывать себе путь.

Возможно, вы находитесь на подобном пути прямо сейчас. Готов предположить, что в данный момент, когда вы читаете эти строки, прислушиваясь к своему дыханию, вы находитесь (по крайней мере!) на одном из этих трех этапов. Вы либо завершаете начатое, чувствуя потерянность от того, что знакомые вещи меняются, уходят, умирают. Либо вы оказались на пороге чего-то нового, и перед вами встают неизведанные и пока неясные дали. А может быть, вы находитесь в нейтральной зоне – нейтральной не в том смысле, который мы имеем в виду, когда говорим о швейцарской политике невмешательства, а в смысле ощущения отчужденности, чувства апатии, жалости к себе.

Для себя я открыл, что нейтральная зона как раз и является местом, самым богатым на дары. Бриджес утверждает, что мы в большинстве своем стараемся поскорее выбраться из нее, продраться сквозь неопределенность и покончить с этим как можно быстрей. Именно так я и ощущал себя раньше, и во многом мне это свойственно до сих пор. Но я научился притормаживать. Один из моих наставников поделился метафорой, и, как я понимаю теперь, она имеет прямое отношение к навигации в нейтральной зоне: «Чем дольше ты задерживаешь дыхание, находясь под водой, тем в более интересном месте ты, в конце концов, вынырнешь».

Смею предположить, я открыл для себя, что, когда вы находитесь в нейтральной фазе, стоит поразмышлять над самым важным вопросом: «Чего я хочу?». И вопрос этот многослоен, его простота обманчива. Не ограничивайтесь первым же ответом. Спросите себя снова: «Чего я хочу? А еще чего?.. Так чего же я хочу на самом деле?» И когда вы найдете ответ, звучащий глубоко и ясно, вам могут открыться новые возможности, появится что-то новое, на горизонте замаячит новое приключение.

Но вы обязательно вернетесь. Одним из достоинств, делающих «Трансформацию себя» книгой на все времена, является то, что в странствие, которое она описывает, мы пускаемся вновь и вновь. И нам очень повезло, что нашим наставником, ментором и проводником является Уильям Бриджес.

Предисловие к 40-му юбилейному изданию

Мой муж и деловой партнер Билл Бриджес скончался в 2013 году, оставив богатое наследие, отзывающееся в сердцах людей всех возрастов и любого жизненного опыта. Хотя нам и недостает его физического присутствия, его мудрые рекомендации остаются актуальными – ведь мы вновь и вновь проходим через неизбежные перемены в нашей жизни. Ниже приводится предисловие Билла ко второму изданию, опубликованному в 2004 году. В ряде мест данной книги я тоже поделюсь с вами своими соображениями.

– СЬЮЗЕН БРИДЖЕС

За десятилетия, прошедшие с момента первой публикации этой книги, моя собственная жизнь претерпела много трансформаций (извините, но лучшего слова для этого нет), которые я не мог предвидеть в начале работы. В 1979 году я, бывший преподаватель литературы, вступил на новый путь в качестве человека, помогающего другим справляться с переменами в их жизни. Эта небольшая книга изменила и мою жизнь.

В ходе создания книги я едва ли себе представлял, что может произойти. На самом деле я боялся, что «Трансформация себя» – слишком незначительная работа для того, чтобы привлечь многочисленных читателей или многократно переиздаваться. Но и теперь, спустя десятилетия, она живет и здравствует: продано более полумиллиона экземпляров. Удивительно! И также удивительно, что я ни разу не наткнулся ни на один из этих проданных экземпляров на полке букинистического магазина, хотя часто туда захаживаю. Из многочисленных бесед с читателями я знаю, что люди хранят эту книгу и перечитывают каждый раз, когда значительное изменение сбивает их с ног. Они также передают ее своим друзьям, и те порой ее не возвращают, а берегут до следующей перемены уже в их жизни или чтобы передать ее своим близким. Так что невозможно сказать, как много людей ее уже прочитали.

Однако поначалу некоторые моменты книги меня не устраивали. В ней была глава под названием «Любовь и работа», и я полагал, что недостаточно сказал о том, как две эти существенные сферы жизни могут привести к трансформации, не говоря уже о том, как пребывание в состоянии трансформации способно повлиять на отношения и карьеру. Также мне хотелось найти способ включить в книгу свои дальнейшие мысли – основанные на всей той работе, которая была проделана после ее опубликования. И наконец, в отдельных местах я чувствовал, что недостаточно ясно выразился и нужно постараться дать дополнительное объяснение.

Была и другая проблема с более ранним изданием: книга вышла, когда мне было немного за 40. А теперь, когда я на восьмом десятке, я смотрю на вещи несколько иначе. Не удивительно, что сейчас естественные возрастные трансформации занимают меня больше, чем тогда. Я с большим интересом слежу за происходящим сегодня серьезным пересмотром представлений об уходе на покой. И тем не менее даже те, кто пытается творчески переосмыслить время отхода от дел, обычно рассматривают этот этап как изменение, а не трансформацию.

Но в этом частично есть и моя вина. Не думаю, что в первом издании книги я провел достаточно четкую границу между изменением и трансформацией. Наше общество постоянно смешивает их, предлагая нам поверить, что «трансформация» – это всего лишь еще один синоним слова «изменение». Но это не так. Изменение – это ваш переезд в другой город или переход на новую работу. Это рождение ребенка или смерть отца. Это замена старого полиса медицинского страхования на новый, или приход нового босса, или расширение вашей компании.

Иными словами, изменение связано с ситуацией. Трансформация же – явление психологическое. Оно не столько связано с теми или иными событиями, сколько с внутренней переориентацией и самоопределением, через которые вам необходимо пройти для того, чтобы встроить любые из этих изменений в свою жизнь. Без трансформации изменение – всего лишь перестановка мебели. Пока не произошла трансформация, с изменением нам не справиться. Какое бы слово мы ни использовали, в нашем обществе много говорят об изменениях, а вот о трансформациях мы слышим крайне редко. К сожалению, именно трансформация бьет исподтишка и зачастую является источником наших тревог.

Поэтому не случайно то, что люди воображают, что могут подготовиться, скажем, к выходу на пенсию, предпринимая те или иные финансовые решения, выбирая хорошее место для жизни и развивая новые увлечения. Во всех этих статьях о пенсии вы не найдете ничего о прохождении трехступенчатого процесса трансформации, который описывается в этой книге, или о том, что все ваши приготовления к изменению слишком незначительны, чтобы помочь вам справиться с трансформацией.

Многие традиционные культуры уделяли трансформации гораздо больше внимания и, таким образом, более эффективно, чем наше общество, готовили человека к опыту переживания трансформации. Все они имели ритуалы (мы называем их «обрядами инициации»), чтобы помочь человеку отпустить старые формы своей жизни и взамен обрести новые. Кроме того, традиционные общества рассматривали жизнь как последовательность трансформаций, что настраивало людей на ожидание грядущих метаморфоз. В отсутствие подобных понятий мы напоминаем человека, не имеющего представления о смене времен года. Он замечает, что становится холоднее или теплее, более влажно или сухо, но приписывает это ежедневным капризам погоды. И упускает из виду общую картину.

Аналогия с сезонами предлагает еще один способ, с помощью которого традиционные общества обучали человека трансформациям. Большинство этих культур обладали достаточно развитыми сезонными ритуалами, чтобы обозначить момент, когда световой день прекращает удлиняться и начинает становиться короче; или когда один год заканчивается и начинается новый. Мы, конечно, тоже отмечаем Новый год, но эта дата – не более чем повод для того, чтобы устроить вечеринку или провести день у телевизора. Наши празднования Нового года не дают реального опыта умирания и возрождения.

Говоря кратко, эти общества регулярно и на постоянной основе драматизировали процесс трансформации, то есть то-как-все-было-раньше заканчивалось чем-то вроде смерти, а то-как-все-будет-теперь приходило ему на смену через нечто, похожее на рождение. Разыгрывая эти драмы, люди знакомились с трансформациями и учились с ними справляться. Нам остается только мечтать о подобных ритуалах и празднествах. Приходится сознательно и самостоятельно осваивать то, что когда-то делалось для людей автоматически и коллективно их обществом.

Когда впервые вышла эта книга, я воображал, что, возможно, однажды произведу на свет новую профессию. Я даже использовал для ее названия сократовское понятие «майевтика». Производное от греческого слова «повитуха», слово «майевтика» (по моему представлению) означало помощь, которую профессионал может оказать людям, переживающим трансформационный процесс умирания и возрождения. Как оказалось, сотни тысяч людей пытались разобраться в том, что с ними происходит во время трансформации, но несравнимо меньше было тех, кто хотел заниматься делом облегчения опыта смерти и возрождения. («Смерти и возрождения? Не слишком ли это… категорично? Разве у вас нет просто каких-нибудь методов для тех, кто меняет карьеру, переживает развод, или кризис среднего возраста, или… чего там еще?.. И лучше бы в формате «Десять способов справиться с…»)

Так что новой профессии родиться было не суждено, но я пережил трансформацию, в которой на тот момент находился, – ту, которая и привела меня к написанию данной книги. А еще я построил для себя новую карьеру: стал человеком, который помогает отдельным людям и организациям справляться с изменениями (называемыми «трансформациями») на индивидуальном уровне так, чтобы они приносили меньше огорчений и разрушений и оказывались продуктивными. Моя собственная трансформация тогда в семидесятых помогла мне воссоздать себя. Ваша личная трансформация (вы же не зря решили заглянуть в эту книгу, не так ли?) может сделать то же самое для вас.

Желаю приятного путешествия!

Часть первая
Необходимость перемен

Девять городов древней Трои, каждый выстроенный на руинах предшественника, образовывались на протяжении тысячелетий – от каменного века до времен Римской империи. Помпеи погребены под слоями вулканического пепла. Города-призраки Старого Света в большинстве своем исчезали с лица земли, и люди строили на обломках несбывшихся надежд своих предков. В Америке же археологические памятники легких на подъем людей на практически пустом континенте стелятся по поверхности. Для нас типичны заброшенные места («города-призраки»), а не погребенные древние поселения. Наши характерные реликты – это выброшенные после использования вещи.

– ДЭНИЕЛ ДЖ. БУРСТИН. АМЕРИКАНЦЫ: НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ^[1]

Американцы всегда пребывают в состоянии трансформации.

В то время как семьи Старого Света связывают историю своего рода с одним и тем же местом, многие фамилии Нового Света родились в процессе миграции. Трансформация от старой жизни к новой не закончилась и с высадкой иммигрантов на эти берега. От места к месту, с одной работы на другую – американцы всегда были в движении. Движимые верой, что счастье ждет их сразу за горизонтом, они проживали свою жизнь в постоянных трансформациях. Уже столетия назад европейские путешественники часто с удивлением подмечали у американцев черту, которая объясняла их успехи. В 1831 году Алексис де Токвиль, великий французский исследователь американской жизни, упомянул данную особенность в своем дневнике.

«Рожденный часто под иными небесами, в центре постоянно сменяющихся декораций, и сам влекомый неудержимым потоком, сметающим все на своем пути, американец не может ни к чему привязаться, он привыкает лишь к изменениям и начинает считать их естественным состоянием человека. Он испытывает в них потребность и даже любит их, и кажется, что нестабильность, вместо того чтобы означать катастрофу, порождает только чудеса повсюду вокруг него»^[2].

Это являлось, по крайней мере, одной половиной американской истории – внешней, «официальной» половиной. Изнутри же опыт нахождения в постоянной трансформации не был так уж комфортен. Как Рип ван Винкль, бесчисленное количество американцев в отдельные моменты своей жизни, как бы очнувшись, обнаруживали, что и сами они, и мир вокруг серьезно изменился. Старину Рипа, как известно, околдовали, так что у него было оправдание. Но этот опыт сбивал с толку и тех, кто жаждал трансформаций как пути к самосовершенствованию. В возрасте 50 лет Генри Уодсворт Лонгфелло, знаменитый писатель своего времени, навестил родной город Портленд в штате Мэн, где написал стихотворение «Перемена», которое открывается такими строчками:

За полтора века с момента написания стихотворения темпы изменений в американской жизни серьезно ускорились. Элвин Тоффлер в своей книге «Шок будущего» писал: «Перемены лавиной обрушиваются на наши головы, и в большинстве своем люди просто не готовы справляться с ними»^[4]. Но дезориентирует нас темп перемен сам по себе. Многие американцы теряют веру в то, что трансформации, через которые они проходят, действительно куда-либо их приведут. Ощущение, что почва уходит из-под ног, которым часто сопровождается личная трансформация, еще можно пережить, если оно что-то значит и является частью процесса достижения желаемой цели. Но если изменение не ассоциируется с каким-то вознаграждением в будущем, оно просто становится причиной стресса.

Более того, и сам опыт переживания трансформации подвержен изменениям. Время, когда один брак закончился, а новый еще не сложился, или неопределенность, связанная с карьерными изменениями, приобретают особенно болезненный характер, когда и сами эти понятия – брака и карьеры – серьезно меняются. Как если бы мы отошли от пристани на одном берегу реки, чтобы пристать к противоположному берегу, только чтобы обнаружить на середине, что причала там больше нет. (А оглянувшись назад на берег, мы видим, что док, от которого мы отчалили, развалился и плывет вниз по реке.) Застряв в трансформации между обстоятельствами, отношениями, моделями собственной идентичности, которые тоже находятся в трансформации, многие американцы пребывают в плену почти постоянного состояния переходности.

Казалось бы, писатели и психологи давно должны были обратить внимание на подобное явление. Но это не так. Обратившись к публикациям о трансформациях, вы, скорее всего, найдете статьи преимущественно об изменениях. Конечно, много написано про развод, утрату близких, карьеру и выход на пенсию, а также на тему других важных жизненных изменений, но ничего – о глубинном, лежащем в их основе процессе трансформации.

Действительно, еще за 10 лет до выхода первого издания «Трансформации себя» появилась целая серия книг о проблемах взросления, и в них по крайней мере признали существование трудностей, с которыми мы сталкиваемся, проходя через кризис среднего возраста. Но подобные книги строились на идеализированных моделях жизни, которые болтались на нас как безразмерная одежда, почти не уделяя внимания реальному опыту пребывания в трансформации.

В этой книге я рассматриваю трудный процесс трансформации, который включает в себя прощание со старыми обстоятельствами, пребывание в болезненном промежуточном состоянии неопределенности и, наконец, вступление в новую ситуацию. Так как три эти фазы являются фундаментальными для темы нашего обсуждения, позвольте мне перефразировать. Все трансформации состоят из: 1) завершения; 2) нейтральной зоны и 3) нового начинания. Опираясь на современные исследования становления личности взрослого человека, я предложу вам действенный способ анализа, почему приходит время трансформации. Признавая то, что жизнь каждого человека имеет свой собственный уникальный ритм, «Трансформация себя» предлагает инструменты для идентификации хронологии личностного развития. В книге на примере конкретных изменений рассказывается о наиболее типичных эффектах трансформации в сфере карьеры и отношений. И наконец, она предлагает людям работающие методы самопомощи, чтобы пережить этап трансформации без потерь.

«Трансформация себя» – не просто сборник полезных советов; он основан на теории личностного развития, которая рассматривает трансформацию как естественный процесс дезориентации и переориентации и обозначает ключевые точки на пути нашего развития. В природе рост предполагает периодическое ускорение и преобразование: временами жизнь как бы замирает, и кажется, что ничего не происходит, – и вдруг внезапно скорлупа трескается, бутон раскрывается, хвост головастика отпадает, листва осыпается, оперение птиц теряет яркость, звери погружаются в зимнюю спячку. Подобное происходит и с нами. И даже если внешне это не так наглядно, как смена листьев и оперения, функции этапов трансформации те же. Это решающие моменты естественного процесса развития и самообновления. Без понимания естественной природы трансформации нам остается лишь тщетно надеяться на то, что перемены нас не затронут и позволят нам жить как раньше. И если мы чему-то и научились с момента первого выхода в свет «Трансформации себя», то это потому, что перемены обязательно приходят, что изменение – норма современной жизни и что, так или иначе, нам необходимо выработать способы продуктивно справляться с ним.

КОММЕНТАРИЙ СЬЮЗЕН

Темпы изменений в современном мире таковы, что многие социальные и экономические роли и институты нашего общества быстро устаревают. Они являются артефактами времени, когда перемены не определяли общественную жизнь. Перемены сейчас быстрее, сложнее и многие происходят одновременно. Ускорение превосходит наши природные способности адаптироваться к переменам и, таким образом, насильно ввергают нас в трансформации. Долгосрочная стабильность становится мечтой.

Хотя раскол – явление не новое, мы наблюдаем, что он все более усугубляется – в культурной, политической и социальной жизни общества. Непрерывная коммуникация практически моментально приобщает нас к событиям по всему миру, вместе с осведомленностью принося тревогу и беспокойство. Вокруг нас постоянно происходят природные катаклизмы, такие как лесные пожары, наводнения и землетрясения, военные конфликты, голод, эпидемии, мы наблюдаем экономическую нестабильность и истощение природных ресурсов. Задумываясь о том, что мы можем сделать, мы понимаем, что у нас больше нет ни фильтров, ни буфера для защиты.

С учетом того, что продолжительность жизни увеличивается по мере ускорения изменений, все больше перемен становятся частью жизненного опыта человека.

Инновации и технологические достижения во всех областях знания требуют перемен и обучения. Само определение работы постоянно подвергается пересмотру. Требуется многое осваивать, в то время как мы продолжаем поиски осмысленного труда и значимых отношений.

Изменения приносят боль и нестабильность, часто требуя от нас быстрых реакций, не оставляя времени на подготовку. И, начиная новое десятилетие, мы можем положиться на ценные мысли Билла в отношении необходимости отпустить отжившую ситуацию – сейчас это актуально как никогда.

Глава 1
Быть в трансформации

– Ты кто такая? – спросила Синяя Гусеница…

– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

– ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ. АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС (ПЕР. НИНЫ ДЕМУРОВОЙ)

Я заинтересовался предметом трансформаций в то время, когда проходил через трудные внутренние и внешние изменения. И хотя из-за этих перемен я бросил карьеру преподавателя, я оказался в роли коуча, ведущего семинар на тему «Быть в трансформации».

Правило номер один: находясь в трансформации, вы возвращаетесь к старым видам деятельности на новый лад.

Двадцать пять взрослых людей, которые явились на этот курс, были в различных стадиях растерянности и смятения, да и сам я еще не совсем пришел в себя. В конце концов, я только что покончил с преподавательской карьерой и переехал с семьей в сельскую местность, где мы присоединились к еще нескольким семьям и сформировали небольшую коммуну. Я намеревался изменить свой образ жизни.

Думаю, я воображал, что семинар привлечет главным образом других бывших горожан и что вместе мы поразмыслим над этой сложной трансформацией. И действительно, несколько новичков присутствовали на занятии, но контингент был гораздо шире. Тут были мужчины и женщины, недавно пережившие развод или расставание. Пара новобрачных и несколько заново вступивших в брак; 26-летний парень, неожиданно ставший отцом четверых детей, вдова и те, кто недавно вышел на пенсию, а также жена пенсионера (который не пришел на семинар из-за резкого ухудшения здоровья, наступившего через несколько недель после того, как он стал пенсионером).

Была женщина, только что родившая первого ребенка, и мужчина, только что оправившийся после сердечного приступа, и даже человек, получивший недавно серьезное повышение по службе. («А что он делает здесь? – возмущались остальные. – У него-то нет проблем!») Были три или четыре женщины, которые только что вернулись на учебу в колледж после долгих лет, проведенных с детьми. Была парочка погорельцев. А еще молодая женщина, впервые вступившая в самостоятельную жизнь. Она была потрясена, узнав, что все мы, люди гораздо старше нее, пребываем в таком плачевном состоянии. «Нормально чувствовать себя потерянным в двадцать три, – говорила она. – Но к вашему возрасту я планирую навести порядок в своей жизни». (При этом все понимающе кивали: в ее возрасте мы думали точно так же.)

Поначалу участники семинара стеснялись друг друга, не желали признавать, что у них немало общего – что было защитной тактикой. («У тебя, по крайней мере, еще есть работа». «О, тебе повезло больше. Твой брак еще не разрушен».) Но постепенно они начали открывать для себя, что, если копнуть глубже, несмотря на разные обстоятельства, все они переживали одинаковый по сути опыт. И в первый же вечер мы записали на доске три основных сходства, которые, по-видимому, нас всех объединяли:^[5] завершение, за которым следовал^[6] период растерянности и беспокойства, приводящий к^[7] новому начинанию у тех, кто уже так далеко продвинулся. Отношение каждого к тому, что мы начали называть фазами трансформации, безусловно, существенно различалось. Те, кто сознательно принял решение об изменениях, повлекших за собой трансформацию, склонны минимизировать важность завершения; как будто признание того факта, что завершение является болезненным, доказывает ошибочность изменения, послужившего триггером трансформации. С другой стороны, те, кто оказался в трансформации невольно или неосознанно, с большим трудом соглашались признать, что новое начало и новый этап их жизни могут быть уже не за горами. Они также упорствовали в своем нежелании видеть хоть что-то хорошее в своей трансформации, как и та другая группа в отрицании своих переживаний. Но все они соглашались, что средняя фаза является странной и смутной. Некоторые ради Старых Добрых Времен, другие – во имя Дивного Нового Мира, но все они надеялись как можно скорее из нее выбраться.

Мы решили изучить эти три фазы трансформации, и я объявил, что темой второго занятия семинара будут завершения. Это встревожило молодую мать. «Я не отправлю его в колледж, – сказала она. – Я все еще пытаюсь привыкнуть к тому, что он вообще у меня есть!» Она думала о том, как справиться с новым начинанием, а не завершением. Конечно, он был чудесным малышом (она повторяла это много раз), но у нее возникли небольшие проблемы. Как долго она может позволять ему плакать, спрашивала она у своих одногруппников, или как ей убедить своего мужа больше ей помогать.

Все наперебой принялись давать советы, и мы стали быстро удаляться от темы завершений. Интересно было, однако, то, что наши советы оказались бесполезны, она все это уже слышала раньше – и даже читала задолго до рождения ребенка. Это расстроило ее, она разозлилась – вначале на своего мужа, затем на свою мать, которая не подготовила ее к материнству, затем на ребенка и, наконец, на нас: «Вы сидите здесь, киваете и выражаете сочувствие, а на самом деле вам абсолютно плевать на то, что у меня от всего этого голова кругом идет, да я просто схожу с ума!»

Ясно, что мы очень далеко ушли от того чудесного малютки, по поводу которого она хотела получить совсем небольшой совет. Но казалось, что мы все же начали куда-то приходить, так как через несколько минут она уже очень трогательно рассказывала о своей жизни и о желании иметь ребенка. Она была замужем два года, прежде чем забеременела, и они с мужем были очень счастливы вместе. Они оба очень хотели детей, но пришли в совершенный ужас, когда обнаружили, насколько требовательным и навязчивым является этот суетливый младенец. «Мы больше не можем побыть наедине, – печально сказала она, когда немного успокоилась. – Я действительно люблю своего малыша, но былой свободы и легкости больше нет. Мы не можем больше сорваться и уехать, когда захотим, и даже просто жить каждый по своему расписанию. Я чувствую, что больше не принадлежу себе».

Эта женщина, которая хотела, чтобы мы забыли о завершениях и занимались начинаниями, столкнулась с воздействием нескольких завершений в своей жизни. Ее проблемы, для которых мы не смогли найти решения, оказались не столь важны, как она поначалу утверждала, так как, независимо от того, как именно они разрешатся, базовая ситуация сохранится. «Я никогда это себе так не представляла, – сказала она. – Но сейчас мне кажется, что я перешла некую черту и пути назад уже нет. Моя старая жизнь исчезла. Почему никто об этом не говорит? Все поздравляют тебя с новой жизнью, а ты оплакиваешь свое прошлое в одиночестве».

На самом деле это было не так. Как только она выразила свое затруднительное положение словами, полдюжины человек признали, что испытывают что-то похожее, и поделились своим опытом. Но что мешало об этом заговорить? Для одних это был стыд, что они грустят или злятся в положении, которое общепризнанно является «благом»; для других – сожаление об упущенных возможностях. А еще для кого-то это неловкость и смущение из-за того, что они не смогли гладко выйти из простой житейской ситуации, с которой другие, на их взгляд, справляются очень легко. По всем этим причинам им было трудно говорить о влиянии завершения на их жизнь и о том, как неприятие этого завершения препятствует их способности двигаться вперед к новому начинанию. Таким образом, мы приходим к следующему правилу.

Правило номер два: любая трансформация начинается с завершения.

Мы должны отпустить старое, прежде чем обретем новое, – не только внешне, но и внутренне, там, где мы храним наши связи с людьми и местами, которые служат определением того, кто мы есть. Мы уже живем в новом городе, а наша голова все еще забита старыми мелочами: где тот китайский ресторанчик, и когда он открывается по вечерам; какой у Боба номер телефона; в каком обувном есть детский отдел и когда выходной у врача. Неудивительно, что племенные обряды инициации, в которых группа способствует трансформации личности при переходе из одной фазы жизни в следующую, содержат ритуалы очищения ума от старой информации и воспоминаний^[8].

Обычно мы не в состоянии осознать нашу потребность в завершении до тех пор, пока не закончили все необходимые внешние изменения. И вот мы уже в новом доме, или на новой работе, или погружены в новые отношения – и вдруг обнаруживаем, что еще не отпустили старые связи. Или, что хуже, вообще не замечаем этого и все еще двигаемся согласно внутреннему ритму прошлой жизни. Как тот моллюск, что продолжает открывать и закрывать створки своей раковины по графику приливов и отливов родного моря, даже после того как оказался в лабораторном резервуаре или на ресторанной кухне.

Почему же отпустить прошлое так трудно? Этот вопрос озадачивает, особенно если мы с нетерпением ждали этих перемен. Ужасно обнаружить, что какая-то часть в нас все еще держится за то, кем мы были раньше, ведь это заставляет нас сомневаться, так ли уж хороши эти изменения. А может быть, прошлые обстоятельства (несмотря на все то, что мы, как нам казалось, знали) были для нас оптимальными, а новые – нет?

Эти вопросы особенно актуальны, когда жизненную ситуацию человека трудно назвать счастливой. Мама-домохозяйка, решающая наконец вырваться из круговорота домашних обязанностей, находит работу на неполный день; скучающий офисный работник получает предложение от молодой динамичной компании – они и предположить не могли, что избавление от старых ролей будет даваться им с таким трудом. И разве способен человек, годами не поддерживавший связь с родителями или близкими, быть глубоко потрясенным их смертью? И откуда это чувство потери, когда мы вступаем в брак после многих лет одиночества, получаем наследство после того, как долгие годы едва сводили концы с концами, или становимся наконец знаменитыми, положив жизнь в борьбе за славу?

Старый комик Боб Бёрнс («Путешественник из Арканзаса») часто рассказывал историю о том, как впервые стал питаться в армейской столовой после того, как 18 лет мать кормила его жирной жареной пищей. Недели диетического питания оказалось достаточно, чтобы вылечить его от болезни, о которой он даже и не догадывался, – от изжоги. Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение от улучшения своего состояния, Бёрнс помчался в госпиталь, держась за живот и вопя: «Док, док, помогите! Я умираю! Мой огонь погас!»

Мы испытываем чувство неожиданной потери потому, что до определенной степени, не отдавая себе отчета, начинаем отождествлять себя с обстоятельствами нашей жизни. То, кем мы себя видим, частично определяется нашими ролями и отношениями – как теми, что мы любим, так и теми, которые нам не нравятся. Но связи идут даже глубже. Весь наш способ быть собой – личный стиль, делающий тебя тобой, а меня мной, – развивается внутри и приспособлен к тому, чтобы соответствовать данной жизненной модели. И даже наши жалобы являются частью нашего стиля. Когда вы слышите, что Мардж постоянно упрекает Джека в невнимательности к ней или как Джек жалуется на то, что ему на самом деле никогда не дают никакой возможности проявить себя, – вам кажется, что они ухватятся за малейший шанс измениться. Но вот Джек приносит домой цветы, и Мардж говорит: «Что случилось? Я знаю, что что-то случилось!» А когда Джек получает важный самостоятельный проект на службе, который наконец позволит ему показать себя, как он всегда мечтал, он вдруг обнаруживает, что тут что-то не так.

Джек может сказать Мардж (или босс может сказать Джеку): «Вот видишь, на самом деле ты не хочешь меняться. Тебе нравится жаловаться, но, получив шанс, ты либо все испортишь, либо струсишь». И это правда, но лишь наполовину. Так как стремление искренне, желание перемен столь же реально. Ситуации трансформации обнажают это противоречие и заставляют нас взглянуть на положительные и отрицательные аспекты наших жизненных обстоятельств.

Есть способы облегчить трансформацию, и все они начинаются с осознания того, что отпускание прошлого – это далеко не однозначный опыт. Они предполагают попытки увидеть трансформацию в новом свете, понимание разных фаз трансформации, а также развитие новых навыков преодоления опасного перехода через пустоту, что отделяет старую жизненную ситуацию от новой. Но прежде чем это будет сделано, вам необходимо понять свойственные только вам способы справляться с завершениями.

Один способ сделать это – подумать о прежних завершениях в вашей жизни. Вернитесь в раннее детство и вспомните свой первый опыт встреч с завершениями. Одни могут быть крайне болезненными – смерть в семье, например; другие же всем, кроме вас самих, покажутся незначительными – отъезд родителей, смерть любимого питомца или переезд друга. Продолжайте путешествие по своей жизненной истории и отмечайте все завершения, которые встречаются на пути. Некоторые из них связаны с телесным опытом, иные – с отношениями внутри и вне семьи. Есть те, что включают различные места, социальные группы, хобби, интересы или спорт; а есть и такие, что касаются обязанностей, профессиональной подготовки, работы. Некоторые завершения с трудом поддадутся описанию. У них почти не будет внешних проявлений, но, возможно, от них остались незаживающие раны: например, потеря наивности или доверия либо конец легкомыслия или разочарование в религии. Сколько подобных завершений вы можете извлечь из своей памяти?

Как я уже сказал, все мы развиваем наш собственный характерный ответ на завершение чего-либо. Внутренний элемент этой реакции – это психическое состояние, настроение или расположение духа. Как воздух, которым мы дышим, этот настрой может быть настолько привычен, что его трудно выявить. В таких случаях стоит подумать о прошлых завершениях и постараться припомнить ваши мысли и чувства в то время. Вспоминая ваши старые реакции на завершения, вы, скорее всего, поймете, что ваш старый образ мышления воспроизводится в настоящем каждый раз, когда что-то в вашей жизни заканчивается. Повышение по службе, как ни странно, вызывает такое же чувство горя и растерянности, как и то, что вы испытали в прошлом при печальном завершении значимых для вас отношений. Это очень важно понимать, так как некоторые чувства, которые вы переживаете сейчас, не имеют ничего общего с данным завершением, а являются производной резонанса, вызванного столкновением ситуаций из вашего настоящего и прошлого.

Каждый раз вы реагируете на ситуацию трансформации в своей индивидуальной манере, сформировавшейся в результате прошлых завершений в вашей жизни. Являясь продуктом раннего опыта и позднейших влияний, этот стиль – ваш личный способ справляться с внешними обстоятельствами и внутренним дискомфортом, который они вызывают. Ваш стиль часто отражает семейную обстановку в детстве, потому что в процессе трансформации между членами семьи, как правило, происходит распределение ролей: один испытывает скорбь и тревогу за всю группу, другой утешает скорбящего, третий берет на себя исполнение рутинных обязательств, в то время как четвертый комичным образом пытается контролировать ситуацию.

Где-то на жизненном пути вы могли также усвоить чужой стиль и скопировать его или адаптировать к вашей ситуации. Помните, например, концовку фильма «Сыграй это еще раз, Сэм», где Вуди Аллен, как Хамфри Богарт в «Касабланке», произносит сакраментальное: «Прощай, крошка!», закуривает сигарету и уходит в туманную ночь?

Оглядываясь на опыт ваших завершений, что вы можете сказать о собственном стиле доведения ситуации до конца? Может быть, он резкий и направлен на отрицание влияния изменений или он медленный и постепенный настолько, что трудно заметить, что происходит что-то важное? Берете ли вы на себя активную или пассивную роль в этих концовках? То есть являетесь ли вы, как правило, инициатором завершения какой-либо ситуации или все это просто происходит с вами? Некоторые люди рано привыкают культивировать в себе некую тонкую восприимчивость к совпадениям или же приобретают навыки незаметно использовать других людей в своих целях, когда подует ветер перемен.

Эти люди в некотором смысле безупречны в том, что касается завершений. Они как бы говорят, что у них не было выбора. Просто ситуация вышла из-под контроля. На нашем первом семинаре по трансформациям у нас было несколько Безупречных, и они раздражали всех. Никто из нас не чувствовал себя вполне господином своей судьбы, но в большинстве своем мы признавали, что все же сыграли некую роль в переживаемой сейчас трансформации. Но только не Безупречные, особенно тот мужчина, которого только что бросила жена. («Она просто ушла – ни предупреждения, ничего – просто бросила меня».) Он отвергал идею, что его собственный стиль мог привлекать в его жизнь завершения. Он как бы показывал нам свои руки: «Смотрите – чисты!» И, как человек, который по приезде полиции кричит: «Я этого не делал!», он, наоборот, привлек к себе внимание и породил сомнения в его безупречности. Он никогда не улавливал, что имели в виду другие и в конце концов перестал посещать занятия – еще одно завершение, с которым он ничего не мог поделать, – когда одна из женщин унизила его, сказав, что он «эмоционально высокоаварийный».

Правило номер три: хотя понимать свой собственный стиль завершений и полезно, какая-то часть вас будет этому сопротивляться так, как будто сама ваша жизнь находится под угрозой.

И если воспоминания активируют эту вашу часть, вам будет трудно увидеть свои прошлые завершения и осознать то, что у вас есть характерный способ реагирования на них. Пусть так и будет. Просто отметьте, что вам трудно, и попробуйте другой подход к тому же вопросу. Подумайте о том, как вы обычно ведете себя по окончании вечеринки у друзей или ночных развлечений в городе. Вы тянете время, завязывая новый разговор или предлагая очередное занятие, в то время как другие, кажется, готовы уходить? Или же вы внезапно говорите, что это был чудесный вечер, и вылетаете прочь? А как насчет недавних завершений покрупнее, таких как увольнение с работы или переезд в другой район? Вы всем сказали «до свидания» или же исчезли на день раньше запланированного, только чтобы избежать прощаний?

Завершения болезненны для всех, так что ваш личный стиль – еще не знак, что у вас есть проблемы, которых нет у остальных. И те, что уходят рано, и те, что остаются допоздна, – все они каждый своим способом избегают завершений и дискомфорта, вызванного нарушением стабильности. Кто вы – торопыжка или тормоз, – в основном является результатом того, как вы научились в детстве избегать опыта «вечеринка закончена!». С другой стороны, возможно, вы узнали тогда, что, хотя некоторые завершения неизбежны, они не всегда приносят невыносимое страдание и что если справишься с ними сразу, то избежишь трудностей позже; вы, скорее всего, стараетесь делать все шаг за шагом, произнося все слова прощания и двигаясь к тому, что будет дальше.

Независимо от того, как вы научились справляться с завершениями, они являются первой фазой трансформации. Второй этап – это время потерь и пустоты до тех пор, пока жизнь снова не примет ясные очертания и потечет в определенном направлении. Третий этап – это новое начинание.

Мы будем подробно обсуждать промежуточное время в главе 6, а сейчас перейдем к вопросу новых начинаний. У каждого из нас также есть свой способ начинать новое, и вы можете узнать какой, вспомнив различные ситуации начиная с раннего детства – так же, как вы делали с завершениями. Представьте, что вы пишете книгу своей жизни. В какой момент вы бы использовали фразу «Новая глава моей жизни началась, когда…»?

Для одних начинания – время изменения и обновления, почти всегда связанное с новыми отношениями, а для других – с новыми местами и проектами. А у кого-то сначала появляется новое мышление, новое чувство, представление о себе или цель. Иногда начинания являются результатом тщательного и сознательного усилия, но для большинства людей важные новые начинания имеют таинственное, а иногда случайное происхождение. И это интересно, потому что многие из нас считают, что мы должны брать на себя ответственность за свою жизнь и тщательно ее планировать, когда мы стараемся начать сначала после завершения. Как мы увидим позднее, чаще всего мы делаем это преждевременно, так как самые важные наши начинания совершаются в темноте, за пределами нашего осознания. В конце концов именно завершение делает начинание возможным.

Правило номер четыре: вначале идет завершение, затем начинание, а между ними – чрезвычайно важное «пустое» время передышки.

Таков порядок вещей в природе. Листва опадает, приходит зима, а затем снова зеленая дымка окутывает голый черный лес. Жизнь человека подчиняется тем же законам или, по крайней мере, должна, что происходит, когда мы научаемся жить в этом потоке. Но завершения наполняют нас страхом. Они разрывают нашу связь с окружением, с которым мы себя отождествляем, и пробуждают старую память о боли и стыде. А испугавшись, мы, скорее всего, постараемся прервать трехступенчатый процесс завершения, потери и начинания. Мы можем даже обратить эту последовательность вспять, и вот уже вперед выходит начинание, затем завершение – а дальше что? Ничего. Когда мы переворачиваем все с ног на голову, трансформация становится непонятной и пугающей.

Одним из преимуществ рассмотрения вашего опыта завершений является возможность увидеть, как часто вы освобождали место для прихода неожиданного начинания. Но когда вы обозреваете эти элементы вашего прошлого, то можете обнаружить моменты, когда завершение не порождало новой точки отсчета, а также такие, когда вы отправлялись в новое путешествие со старым багажом. И сейчас, в этот новый переходный момент вашей жизни, вспомните отдельные прерванные трансформации из прошлого. Покопайтесь в них, как иногда осматриваете старые вещи в доме, где однажды жили. Часть этих незаконченных трансформаций, возможно, вам еще удастся завершить, и в результате вы обретете больше энергии и хотя бы частично избавитесь от беспокойства в вашей текущей ситуации. Не исключено, что для завершения будет достаточно запоздалых слов прощания, письма или звонка. Это может быть внутренний отказ от человека, с которым вы расстались много лет назад, но по-прежнему не отпустили, от старого представления о себе, от изжившей себя мечты или устаревших убеждений, хранимых в вашем багаже гораздо дольше, чем необходимо. Вам будет приятней путешествовать налегке.

Большинство из нас способны приложить сознательные усилия, чтобы покончить с прошлым, но, сделав это, мы снова оказываемся в настоящем, со всей его неоднозначностью. В процессе изменений нелегко представить, каким будет завершение или возможные альтернативные сценарии. Иногда нам кажется, что все валится из рук, а назавтра жизнь идет своим чередом, и мы удивляемся, не придумали ли мы все эти трудности. Мы пытаемся ориентироваться, отыскивая маркеры: как сильно все на самом деле поменялось и каков реальный результат изменения в нашей жизни?

Почему это так трудно оценить? Одна из причин состоит в том, что влияние, которое на нас оказывает трансформация, не обязательно имеет отношение к породившему ее изменению, даже если оно представляется достаточно серьезным. Один человек может впасть в глубокий ступор от развода или потери работы, а другой воспримет это спокойно. Кто-то сможет притерпеться к изнурительной болезни, а затем будет абсолютно уничтожен, потеряв любимого пса.

На том первом семинаре по трансформации больше всего о сути этих различий я узнал от участника, единственное видимое изменение жизни которого состояло в продвижении по службе. Он глубоко страдал, хотя и не знал почему, а остальные постоянно над ним подшучивали. С самой работой в новой должности все было в порядке, считал он, но все же оставалось необъяснимое что-то, грозившее разрушить его жизнь. Мы пробежались по очевидным моментам: его финансовое положение было стабильно; здоровье в целом в порядке; дети успевали в школе; карьера успешно развивалась. «Все нормально», – с раздражением сказал он, и остальные уставились на него с подозрением, как на шпиона.

Но затем, когда мы перешли от темы его карьерного роста к реальной жизненной ситуации, начала возникать иная картина. Повышение было лишь вершиной айсберга, его компания претерпела серьезную реорганизацию. В новой должности он был переведен во вновь созданное подразделение компании, а его старый босс, который также был его другом, – уволен. Новый статус предполагал, что этот мужчина должен был подчиняться другим руководителям, и он пока не понимал, какие у них планы в отношении него. «Боюсь, что они будут держаться за меня ровно столько, сколько потребуется, чтобы завершить обновление, а потом меня тоже уволят».

Новая работа тут же сказалась на его семейной жизни. Во-первых, он стал задерживаться на работе допоздна, а во-вторых, значительно больше зарабатывать. Увеличение доходов наряду с ипотекой (он сожалел, что вообще в нее ввязался) привело к масштабной реконструкции дома. «Мне совершенно не нравится, что мы сейчас тратим гораздо больше денег, и я стараюсь объяснить это жене, но она говорит, что мы так бесконечно долго их ждали, что теперь должны наслаждаться». Так что споров в семье стало гораздо больше, чем раньше. Он не одобрял ее траты, а она – его новый график работы.

Поздние возвращения имели и другие последствия. Его дети жаловались на то, что семья больше ничего не делает вместе, а родственники – на то, что он всегда слишком занят, чтобы привезти своих домашних к ним в гости. И все возражали против его нового способа проводить свободное время: новые коллеги поощряли его давнишнее увлечение гольфом, что положило конец семейным выездам с палаткой на природу.

«Затем, сразу после повышения, я заболел, – сказал мужчина, устало качнув головой. – Так не вовремя! Это был какой-то странный вирус, от которого я не мог вылечиться неделями. И да, была еще смерть брата…» Он затих, он просто сидел и выглядел очень уставшим.

«Это как эффект домино», – сказал другой член группы, и мы все посмотрели на мужчину с сочувствием. Продвижение по службе запустило цепную реакцию в его жизни и привело к внутренней переориентации, которую ему трудно было описать словами. Неожиданная смерть брата в возрасте 48 лет и его собственная болезнь разрушили привычное чувство неуязвимости. Увольнение друга имело тот же эффект, потому что его отправили паковать вещи не по причине некомпетенции, а в силу организационных потребностей, над которыми он был не властен. «Я никогда не испытывал ничего подобного раньше, – сказал мужчина в конце занятия. – Но я чувствую, что вся моя жизнь стоит на ледяной поверхности замерзшего озера. Мы все занимаемся своими делами. Выполняем домашнюю работу, играем в гольф, развлекаемся, ссоримся. Я вкалываю допоздна на работе, и мне кажется, что дела идут хорошо. Но время от времени я думаю: “Я стою на льду, и он тает” или: “Вроде я только что слышал треск – или мне показалось?..” Я стараюсь забыться, но мысли приходят: “Черт! Этот лед кажется таким тонким!..”»

Этот человек переживал время глубокой личной трансформации, один из моментов важной перестройки, что периодически возникают в жизни каждого. За обманчиво благополучным фасадом хорошей работы и комфортного дома он вел постоянную борьбу за жизнь. Он не жалел о том, что получил повышение, но скучал по более легкой жизни, которую он потерял. Изменение, послужившее причиной его трансформации, любой бы назвал благом, но оно грозило разрушить его жизнь как смерть, катастрофа или любая другая перемена к худшему. Трансформация началась в одном месте его жизни, но затронула все ее аспекты.

Не многие люди останавливаются, чтобы задуматься, как был вынужден сделать этот мужчина, о разрушительном воздействии перемен на жизнь. А задумавшись, возможно, поймут, что незначительные, казалось бы, события имеют серьезные последствия. Они увидят, что можно обнаружить причины невесть откуда взявшихся и трудно идентифицируемых страданий, отмотав события назад до эпизодов, запустивших процесс трансформации. Иногда наша тревога влечет за собой новые начинания, которые потребуют непредвиденных завершений; а порой она вызывает завершение без новых начинаний даже на горизонте. Крупные события – развод, смерть, потеря работы и прочие объективно болезненные перемены – пропустить невозможно. Но другие, такие как свадьба, внезапный успех, переезд в дом мечты, забываются потому, что это «счастливые» события и, следовательно, не могут привести к трудностям. Считается нормальным расстраиваться, заболев, а вот мысль о том, что выздоровление может стать источником трудностей, вызывает шок. Мы знаем, что переработки тяжелы, но как нас может угнетать долгий отпуск? И как нам объяснить загадочную цепь событий – ни одно из которых не является особенно большим или драматичным, – что работает в нашей жизни как эффект домино: каждый элемент приводит в действие следующий, и в конечном счете мы оказываемся загнанными в угол. Отдав ребенка в школу, женщина наконец может устроиться на работу, и дополнительный семейный доход делает возможным первое настоящее путешествие за многие годы – но именно в это время муж решает сменить работу. Не слишком элегантная механика, но именно так происходит в жизни.

Мы вскоре перейдем к тому, как понимать эти страдания и почему они имеют тенденцию нередко проявляться одновременно в определенных жизненных циклах, но пока важно непредвзято посмотреть на вашу собственную жизненную ситуацию. Какие события привели к изменениям в вашей жизни в прошлом году? В каких сферах вашей жизни перемены наиболее очевидны? Вот некоторые категории и рекомендации, чтобы помочь вам с этим разобраться.

Потеря отношений. Какие отношения вы потеряли в прошлом году? Запишите все, начиная от смерти супруга(и) и заканчивая переездом друга. Включите разводы, съехавших детей или отдаление бывшего друга. Сюда же войдет смерть домашнего любимца, потеря восхищавшего вас кумира и все, что сужает ваше поле отношений.

Изменения в домашней жизни. Вступление в брак, рождение ребенка, выход супруга(и) на пенсию, возобновление учебы, смена работы, депрессия, переезд в новый дом или ремонт старого, нарастание/снижение напряжения в семье, – все, что изменило содержание или качество жизни в вашем доме.

Личные изменения. Болезнь (или выздоровление); значительный успех (неудача); изменение пищевых привычек или графика сна; сексуальная активность; начало или окончание учебы; существенное изменение стиля жизни, внешности.

Рабочие и финансовые изменения. Увольнение, выход на пенсию, смена работы; изменения на работе; увеличение/уменьшение зарплаты; получение кредитов/займов; понимание, что карьерный рост блокирован.

Внутренние изменения. Духовное пробуждение, углубление социальной и политической сознательности или психологических представлений; изменения представлений о себе или самооценки; рождение новой мечты или расставание со старой; просто один из безымянных сдвигов, заставляющих вас сказать: «Я изменился».

Два психиатра, Томас Холмс и Ричард Рэй, составили список подобных событий и разработали балльную шкалу для оценки относительного влияния каждого события на человека. Смерть супруга оценивалась в 100 баллов, а минимальное количество – 11 баллов – начислялось за мелкое нарушение закона. Сотни тысяч людей прошли этот тест, и полученное ими количество баллов сравнивалось с состоянием их здоровья в течение двух последующих лет. Результаты оказались поразительными. Количество баллов ниже 150 определяло вас в «среднюю» группу, с одним шансом из трех испытать серьезные проблемы со здоровьем в течение следующих двух лет. (Средний американец имеет один шанс из пяти быть госпитализированным в течение этого срока.) Если вы набрали от 150 до 300 баллов, как тот мужчина, что получил повышение по службе, вероятность серьезного заболевания в последующие два года возрастает почти до 9 шансов из 10^[9].

Не удивительно, что мужчина, получивший повышение, долго не мог избавиться от вирусной инфекции! Не удивительно, что положение многих людей, только что вышедших на пенсию, часто усугубляется болезнью. Задумайтесь также о частоте простудных заболеваний во время медового месяца, и вы поймете, что трансформация берет свое – как на физическом, так и на социальном и ментальном уровнях.

Это также дает вам понять, что в жизни каждого человека есть времена, трансформационные не только в количественном отношении. События громоздятся вокруг нас, и мы, внутренне реагируя, изменяемся. Конечно, не все трансформации оказывают на нас глубокое воздействие, но отдельные завершения действительно переворачивают страницы целых глав нашей жизни, а некоторые начинания открывают новую главу. Как будто мы сделали индивидуально и согласно нашему личному распорядку то, что племена однажды совершали публично согласно установленному расписанию: прошли через обряд инициации между одной фазой жизни и следующей в драме смерти и возрождения.

С момента опубликования в 1976 году книги Гейл Шихи «Переходы» появилось много работ, в которых делалась попытка рассказать, что представляют собой естественные стадии взросления и в какие характерные моменты следует ожидать наступления трансформаций. Моя работа с людьми в состоянии трансформации убеждает меня в том, что в культурной среде, настолько разнообразной, как наша, ни одна из моделей взросления не является универсальной. И тем не менее, поскольку вы можете так или иначе узнать себя в каждой из них, они заслуживают быть ориентирами при прокладке курса вашей собственной жизни.

Они полезны потому, что, если определенное время личной трансформации не рассматривается в контексте всей жизни человека, нереально найти в ней более глубокий смысл, чем «конец этого и начало того». В конечном итоге, когда мы задаем вопрос «Почему?», мы движимы желанием разобраться. «Почему это происходит со мной?» – терзаемся мы. И именно к этим вопросам мы далее и обратимся.

Глава 2
Трансформации в жизненном цикле

Что за существо ходит на четырех ногах утром, на двух – днем и на трех – вечером?

– ЗАГАДКА СФИНКСА

Человек.

– ОТВЕТ ЭДИПА

Загадка Сфинкса – не просто тест на сообразительность, она содержит ценную мудрость о том, как человек взаимодействует с миром. Загадка представляет собой модель человеческой жизни с двумя ключевыми переломными моментами. Первый – это переход к состоянию, описанному фразой «крепко стоять на ногах», то есть это трансформация зависимости в автономность. Вторую поворотную точку, находящуюся где-то на закате жизни, символизирует посох или трость – третья нога в загадке Сфинкса. В мифе об Эдипе посох означает не просто приход старческой немощи, но целый ряд изменений, включающий болезни, большую проницательность и вынужденный отказ от прежнего образа жизни.

В сравнении с современными теориями развития взрослого человека это изображение жизненного цикла может показаться упрощенным. Нам недостает «кризиса подросткового возраста» Эриксона, «исканий 20-летних» Шихи, «кризиса 30-летних» Левинсона и, несомненно, пресловутого кризиса среднего возраста. Все эти представления о развитии взрослых, безусловно, заслуживают изучения, но они не обесценивают прозорливости, заключенной в загадке Сфинкса. Эта загадка напоминает нам, что жизненный цикл человека состоит из трех естественных фаз и каждая из них имеет свои собственные отличительные особенности. Кроме того, ее контекст – миф об Эдипе – предполагает, что трансформационный переход от одной фазы к следующей является трудным и сопряжен с определенными проблемами.

В этой главе мы рассмотрим трансформации в контексте жизненного пути человека и развития, которое происходит на каждой стадии этого движения. И только на этом фоне трансформации действительно имеют смысл, так как трансформации – это просто порядок, согласно которому движется и разворачивается жизнь человека. Схема «завершение-затем-начинание» показывает, как человек изменяется и растет. И хотя, возможно, трудно думать о более широких вопросах во время переживаемого кризиса трансформации, вам все-таки придется иметь с ними дело, если вы собираетесь понять не только что с вами происходит, но почему и как это происходит.

Ни одна из трансформаций «по Сфинксу» не может определяться единичным событием или периодом изменения. Трансформация от зависимого положения к независимости, например, обычно включает все большую степень размежевания индивидуального и родительского миров, а также различные внутренние изменения ценностей и идентичности, посредством которых личность формирует представление о себе и мире. И этот процесс не заканчивается, когда вы покидаете родной дом или становитесь совершеннолетним. В 30, 40 и даже в 50 лет в вашей жизни могут происходить изменения, завершающие великую жизненную трансформацию, – становление личной независимости.

Но задолго до выхода из этой трансформации вы начнете сталкиваться с первыми признаками второй великой трансформации жизни. «Мне еще рано стареть! – полушутя-полусерьезно воскликнул один из мужчин на семинаре по трансформациям. – Я еще не вышел из кризиса подросткового возраста». Всем было понятно, о чем он. И тем не менее однажды на четвертом десятке вы замечаете перемену ветра, красноречиво говорящую о новых погодных условиях. Главные бури еще далеко за горизонтом, но уже приходит время переключить свое внимание со старой проблематики утра своей жизни на вопросы ее заката.

Эта теория, утверждающая, что человек развивается на протяжении всей своей жизни и что проблемы часто являются сигналами жизненных трансформаций, идет вразрез с современными механистическими представлениями о развитии взрослого человека. Окруженные продукцией промышленного производства, мы склонны и ко всему остальному подходить с потребительских позиций. Другими словами, мы думаем о человеке так же, как об автомобиле: как о некоем механизме, имеющем свой срок эксплуатации, а затем, к сожалению, разваливающемся по частям.

Такое понимание жизненного цикла, пусть и устаревшее, заслуживает внимания – нужно оценить его последствия, если мы не хотим невольно скатиться к нему вновь. Согласно такой точке зрения, человеческое развитие сравнимо с промышленным производством: оно начинается, когда изделие еще не существует, и заканчивается, когда изделие готово к использованию. Изменения, происходящие после этого момента, – это неисправности и признаки того, что механизм нуждается в ремонте. И все, что делается дальше, сводится к поиску неисправной детали, точно так же, как производственный процесс основан на правильной сборке всех элементов изделия. Сборка автомобиля начинается с шасси, на них ставят мотор и другие компоненты, монтируют кузов, потом красят. Нечто подобное, по мнению многих, происходит и с людьми: вначале идет обучение, затем прибавляется опыт, затем появляется определенная влиятельность: все в строгом порядке, предусмотренном для создания готового совершеннолетнего человека.

Представление о том, что развитие (читай – «самораскрытие») продолжается непрерывно на протяжении всей жизни, является абсолютно чуждым миру промышленного производства. Подумайте, как было бы странно, если бы механик, подняв капот вашего автомобиля, сказал: «Ух ты, видите это вздутие со стороны блока цилиндров? Это на вашем карбюраторе начинают распускаться почки». Машины так не делают. «Фольксвагены» на шестом году эксплуатации не превращаются в «Вольво» и не отращивают пятую передачу после 45 000 миль пробега. Треск и постукивание, которые вы слышите, не являются признаками того, что завершается старая трансформация или начинается новая. Они просто сигнализируют о том, что с машиной что-то не так и она нуждается в ремонте.

Мы начинаем понимать, что эта промышленная аналогия приводит к серьезному заблуждению относительно нашей реальной природы и что нам необходим новый взгляд на ход жизни человека. И как только мы осознали это упущение, на полках магазинов появилось множество книг по становлению личности взрослого человека. Это началось в 1970-х годах с нескольких работ по проблемам среднего возраста, а затем шлюзы были распахнуты «Возрастными кризисами»^[10] Гейл Шихи. Имевшая подзаголовок «Ступени личностного роста» книга обещала растолковать изменения, которые все мы переживаем. Затем два автора основных научных источников работы Шихи опубликовали свои собственные исследования: вышли в свет «Трансформации: Рост и изменения во взрослой жизни» (Transformations: Growth and Change in the Adult Years) Роджера Гоулда и «Сезоны жизни человека» (The Seasons of a Man’s Life) Дэниела Дж. Левинсона. А годы спустя, когда многочисленное поколение беби-бумеров вступило в более зрелый период жизни, появилась масса книг по проблемам старения. Казалось бы, эта ранее неисследованная вторая половина жизни человека к настоящему моменту должна быть очень хорошо изучена.

Но путаницы до сих пор очень много, как с ранними картами Северной Америки, когда одни исследователи наносили реку здесь, другие там, а третьи утверждали, что никакой реки вовсе не существует. Иными словами, в теориях недостатка нет, но между их авторами существуют значительные расхождения. Вот здесь-то нам и приходит на помощь Сфинкс: ведь если вы начнете с базового трехступенчатого представления о жизни, то далее можете опереться на текущую теорию, описывающую различные аспекты каждой ступени, и разобраться, почему трансформация на данном этапе жизни касается этих конкретных вопросов. При этом вы увидите, что действие этих двух грандиозных жизненных сдвигов распространяется на всю жизнь человека: первый включает в себя обретение независимого положения и утверждение личности в качестве отдельной социальной единицы; второй связан с движением за пределы этой обособленности к чему-то более сложному, к более глубокому чувству взаимосвязи. Средняя треть жизни характеризуется смесью этих двух влияний. Хотя конкретные жизненные обстоятельства невозможно свести к некой общеприменимой хронологии, вы сможете обнаружить отголоски этих сдвигов в истории вашей собственной жизни.

Давайте вернемся к началу, периоду до наступления взрослой жизни – к поворотному пункту окончания детства. Наша культура слишком индивидуалистична, чтобы унифицировать этот опыт, как это происходило в большинстве традиционных культур. Но даже сама эта фраза – «окончание детства» – пробуждает в каждом из нас вполне определенные ассоциации, характерные именно для этого периода.

Окончание детства: Какие воспоминания вызывает у вас эта фраза? Возможно, вам приходит на ум первый сексуальный опыт или переезд с семьей в новый город. Может быть, вы связываете его с началом нового увлечения или завершением старых отношений. Или оно ассоциируется у вас с менее четким изменением – ничего особенного не происходит: просто вы идете в одиночестве из школы домой или выглядываете из окна своей спальни, но есть это ощущение, что вы уже иной, а детство растаяло как первый снег.

Племенные общества, так же как и древние цивилизации, обычно придавали этой трансформации большое значение. Они сжимали весь процесс взросления до одного запоминающегося события – оно драматизировало и утрировало переживаемый опыт, тем самым выступая катализатором перехода молодого человека от зависимого положения к независимости. Более того, обряды взросления задавали тон жизненному циклу последующих трансформаций и их прославлению.

Стоит задуматься над этой ранней трансформацией в вашей собственной жизни, так как этот момент, возможно, определил направление ваших дальнейших трансформаций. Думаю, это произошло со мной. Ближе к концу моей учебы в средних классах наша семья переехала из захолустного городка в город побольше, и я перебрался из маленькой школы в большую. Мои старые друзья были по большей части неискушенными детьми, и я чувствовал себя с ними вполне комфортно. А тут я оказался в школе, где ученики придавали значение тому, во что одеты, разбирались в городской жизни и шли в ногу со временем. Чтобы стать своим в новой среде, мне пришлось измениться, и некоторое время я чувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, поэтому теперь я склонен рассматривать все свои трансформации как смены образа жизни и увязывать их с переездами.

Для Джоанны, 40-летней участницы моего первого семинара, все было совершенно иначе. Несколько месяцев назад она развелась с мужем и была настолько ошарашена этой жизненной переменой, что первые недели занятий почти не разговаривала. Впоследствии она объяснила, что цеплялась за прошлое и отказывалась начинать жить заново. Она как бы ждала какого-то сигнала к началу новой жизни в статусе одинокого человека.

И вот однажды вечером на занятии Джоанна заговорила. Она рассказала, что на этой неделе случилось нечто ужасное. Выезжая на своей машине из-за поворота на извилистой дороге, она была внезапно ослеплена светом фар встречного автомобиля. Выкрутив руль, чтобы избежать столкновения, она слетела в кювет.

Машина Джоанны была разбита вдребезги, но сама она отделалась порезами и синяками. Однако этот инцидент каким-то образом расшевелил ее – так, уже через пару дней она нашла себе работу и съехалась с подругой с целью экономии. И вот сейчас она в первый раз заговорила с одногруппниками.

«Это было ужасно», – снова и снова повторяла Джоанна. Она же могла лоб в лоб столкнуться с тем автомобилем. «Я знаю, каково это – стать причиной чьей-то смерти, – сказала она и разрыдалась. – Я видела, что это сделало с моей матерью. Это действительно невероятное совпадение, но, когда мне было тринадцать, весь мой мир в одночасье изменила другая автомобильная авария. Однажды утром моя мать подвозила нас в школу, не заметила светофора и столкнулась с большим грузовиком. Моя сестра серьезно пострадала, да я и сама какое-то время не ходила в школу».

Мы все были ошеломлены – и ее внезапной разговорчивостью, и этим несчастным совпадением. А она продолжила свой рассказ: после аварии ее мать впала в депрессию и фактически прекратила вести домашнее хозяйство. Джоанне пришлось взять на себя обязанности по готовке и уборке. «Я была насильно изгнана из детства. И все из-за этой аварии», – сказала она. Неужели Джоанна подсознательно воссоздала тот ужасный эпизод с тем, чтобы покончить с еще одной главой своей жизни? – гадали мы все. Или завершение, которое ей было необходимо, оставалось нереализованным до тех пор, пока нужное событие ее не подтолкнуло? На эти вопросы нет простых ответов, и обе эти возможности не исключают друг друга. Дело в том, что и у Джоанны, и у меня (а вполне вероятно, и у вас) был памятный опыт трансформации окончания детства, и этот опыт закрепился в нашем сознании как модель для последующих жизненных трансформаций. В нашей культуре нет официальных ритуалов инициации, и неудивительно, что базовая форма этого опыта или его элементы могут появиться вновь в нашей жизни.

Окончание детства – это лишь одна часть сдвига от утра жизни (или зависимости) к ее дню (или независимости). А вторая часть этого сдвига подразумевает создание самостоятельной личности, отдельной от «это – ребенок таких-то». В традиционных обществах новая идентичность частично предписывалась, исходя из статуса и клана индивидуума, а частично открывалась во время обряда инициации, когда некий дух-хранитель, предок или гуру давал человеку новое имя и новое понимание своей судьбы. У нас былые предписания в основном утратили свое значение, и мы опираемся на представление о том, что личность формируется в молодости.

Психолог Эрик Эриксон объяснил, как работает процесс формирования новой идентичности в юности, когда человек примеряет на себя ряд ролей и экспериментирует с различными типами отношений^[11]. Дочь, хороший спортсмен, средний ученик, подруга, актриса, сестра, няня, приятель, застенчивый человек, мечтатель – из всей этой смеси ролей должно быть сформировано чувство идентичности. «Это – работа молодых», – говорит Эриксон. Он называет ее задачей данного этапа жизни.

Каждый жизненный этап имеет подобную задачу, и неспособность решить ее надлежащим образом означает то, что ваш трансформационный переход к следующему этапу будет сопровождаться незаконченным делом. И многие из нас в те годы не завершили полностью работу по разрешению проблем идентичности. Вследствие этого каждый раз, когда мы входим в новую трансформацию, какие-то из этих проблем идентичности могут возникнуть вновь. «Я чувствую себя так, будто мне снова шестнадцать, – сказала одна женщина на семинаре по трансформациям. – Развод забрал с собой ту главную личность, которой я была в течение шести лет, и сейчас я вновь примеряю на себя разные формы существования, разные роли, разные лица, точно так же, как делала это подростком». Это состояние поначалу тревожило ее, однако, когда мы поговорили о том, как трансформации возрождают наш старый кризис идентичности, она обнаружила, что, приняв этот опыт как естественный, она даже начала получать удовольствие от процесса.

Каждый член племенной группы устремляется из детства сразу во взрослую жизнь, но у большинства современных людей такого не происходит. Вместо этого, медленно меняя формы, наше зависимое состояние длится еще несколько лет. Мы едим пищу, купленную нашими родителями; живем в их доме; обращаемся к ним за помощью в трудных обстоятельствах. Но понемногу все меняется, и вот однажды мы становимся независимыми. Это следующая важная точка трансформации для большинства людей: время, когда мы покидаем отчий дом и начинаем обустраиваться самостоятельно.

Самостоятельность: Какие воспоминания и чувства вы связываете с этим этапом? Возможно, вы думали о том, чтобы делить квартиру с друзьями и найти свою первую серьезную работу; или же вам виделся ряд постепенных сдвигов – отправиться учиться (но остаться зависимым материально); найти работу с частичной занятостью (но продолжая занимать деньги у родителей, чтобы платить за обучение); и, наконец, получить диплом и начать зарабатывать достаточно для того, чтобы вернуть долги родителям. Некоторые люди с грустью вспоминали об этом периоде самостоятельной жизни. «Не уверена, что я действительно прошла через эту трансформацию, – сказала женщина на первом семинаре. – Мне уже за пятьдесят, мои дети разлетаются из гнезда, а я лишь сейчас начинаю пробовать независимость на вкус. Я так быстро вышла замуж после того, как уехала от родителей, что просто сменила одну зависимость на другую».

Опыт людей на этом этапе существенно разнится. Чарльзу Диккенсу едва исполнилось 10, когда он отправился работать на лондонскую фабрику по производству ваксы и выживать в трущобах. Казалось бы, никакой незавершенности – и все же чувство незащищенности, порожденное этой слишком ранней самостоятельностью, не оставляло Диккенса до конца его дней. И наоборот: я знал мужчину за 70, который жил с родителями и работал на семейном предприятии со своим 95-летним отцом. У него не было ощущения нестабильности – то есть до тех пор, пока он жил в крошечном мирке своего детства, отвергая любой чужеродный опыт, такой как зрелые отношения и настоящая карьера. Это, конечно, слишком яркие примеры, но многие из нас отыщут в своей жизни родимые пятна трансформационного перехода к самостоятельной жизни.

Что же происходит дальше в этом непрерывном процессе превращения зависимого ребенка в независимого взрослого? Когда изначальный восторг и паника от выхода за пределы родительской орбиты начинают улетучиваться, возникают новые вопросы, и акцент смещается с ухода от чего-то к поиску и встраиванию во что-то еще. Это то, что Дэниел Дж. Левинсон называет стадией «перехода в мир взрослых»^[12]. Эриксон утверждает, что основной задачей развития в этот период является формирование сильных межличностных связей и, как следствие, изучение своего потенциала в области близких отношений. В самом широком смысле можно сказать, что в этот период происходит «поиск места» и что трансформации в это время включают экспериментирование с целью принятия обязательств.

Некоторые люди проходят этот этап стремительно. Женятся, уходят с головой в карьеру, рожают детей. Они быстро находят свое место под солнцем и заключают долгосрочные союзы, не слишком экспериментируя. Другие притормаживают, пробуя себя в различных отношениях, профессиях и разнообразных жизненных ситуациях. Они бросают учиться ради работы, затем опять возвращаются к учебе, проведя какое-то время в путешествиях. Для этих людей поиск своего места в жизни включает дюжину пройденных за 10 лет трансформаций, а для кого-то весь трансформационный период сжат до одного грандиозного скачка в брак и карьеру.

Обращая внимание на этот контраст, я не хочу сказать, что один путь лучше другого. Я лишь предполагаю, что даже такой разнородный жизненный опыт отражает одну и ту же трансформационную задачу перехода от центробежного вектора расставания с детством к центростремительному поиску своего места в мире. И тут нет единственно верного решения, ибо у каждого пути своя цена и награда. Те, кто рано определился, могут позднее начать сожалеть о том, что не осмотрелись получше, прежде чем принимать на себя долгосрочные обязательства, а экспериментаторы могут начать сомневаться, не слишком ли они затянули, не пропустили ли где-то на пути скрытый момент, когда определиться пришлось бы весьма кстати, и это действительно бы сработало. Приближаясь к 30-летнему рубежу, и те и другие начинают все чаще задаваться подобными вопросами. Левинсон называет это время «кризисом 30 лет»; Гоулд подчеркивает рост критического отношения к себе и называет этот период «временем интереса к внутреннему себе»^[13]. Так или иначе, приближающееся 30-летие, кажется, порождает сомнения у всех.

Это – точка ключевой трансформации в жизненном цикле. И чем бы человек ни занимался до этого, он начинает сомневаться в правильности своего выбора. Примерно треть участников первого семинара по трансформациям были на пороге 30-летия, и, даже если поначалу они отказывались признавать сходство между собой, были поражены этим совпадением. Энн была в процессе развода, а Морт заявил, что наконец принял решение жениться. Кто-то впервые нашел приносящую удовлетворение работу; а кто-то готов был уйти с отличной должности, к которой так долго стремился. Салли, 34 лет, начала задумываться о том, сколько она еще может безопасно затягивать с рождением первого ребенка – и вообще, хочет ли она детей. Пэт почти решила передать опеку над своим ребенком бывшему мужу, чтобы вернуться к карьере, которую она, выйдя замуж, оставила. Разнообразие было огромным. Но все эти ситуации объединяло одно: различные трансформации начинались с открытия, что роли и отношения стали связывать человека по рукам и ногам.

«Я уже и не помню, как попал на эту чертову работу, – с отвращением сказал однажды Тод. – Я учился, чтобы чего-то достичь, чтобы оставить след в этом мире, – и посмотрите на меня: целый день перекладываю бумажки, заполняю формуляры, с таким же успехом все это может делать и выпускник средней школы. А эти люди в офисе! Они даже не знают, кто я такой, – да они на меня плевать хотели».

Дженнин слушала его с озадаченным видом. «Все это звучит так странно. С самого начала занятий я завидовала вашему стабильному и безопасному положению. Я все время думала: “Когда же подойдет к концу этот мой Великий Поиск? И не закончу ли я свою жизнь в одиночестве, окруженная лишь кошками, никогда больше двух лет не задерживаясь на одном месте?” Каждый раз, проезжая мимо загородных поселков, я начинаю мечтать о собственном коттедже настолько горячо, что, возвратившись домой, вновь и вновь прикидываю свои шансы на его покупку. Я устала от скитаний и приключений».

Сомнения могут превратить переход на четвертый десяток в тяжелое испытание. Часто это – первая трансформация после ухода из родительского дома, когда человек испытывает серьезную неуверенность относительно своего будущего. Это также может быть временем одиночества, потому что именно те, с кем вы привыкли делиться своими личными проблемами, часто оказываются людьми, в которых вы теперь сомневаетесь. И страдания усугубляет еще больше эта старая навязчивая мысль о том, что если бы ты только поднатужился, то все устроил бы раз и навсегда уже к 25 годам.

На кризис 30-летних впервые обратила внимание венский психолог Шарлотта Бюлер еще 75 лет назад. Исследовав сотни биографий, она обнаружила, что, хотя материальная зависимость от родителей обычно заканчивается в возрасте около 20 лет, успешные и долгосрочные отношения люди обычно не строят, пока не подойдут к своим 30 годам. Промежуточные годы могут быть потрачены на примерку ролей и отношений, формально «взрослых», но на самом деле являющихся «по своему характеру подготовительными» к тому, что человек собирается делать и каким он будет в основной части взрослой жизни^[14].

В работе Левинсона о жизни современных мужчин и женщин делается аналогичный вывод, он называет время от 22 до 33 лет «периодом новичков взрослой жизни». Возможно, было бы лучше рассматривать 30-летие, а не совершеннолетие в качестве первого великого водораздела жизни. А еще лучше было бы считать окончание детства, время самостоятельности, поиск места и время сомнений – последовательностью этапов, во время которых завершается более глубокий процесс нашего перехода от зависимого состояния к независимости.

Трансформации этого «периода новичков» тревожны и драматичны, кажется, что они угрожают возвратом к былой зависимости, которую мы старались оставить позади. И хотя это просто переезд в другой город, или смена работы, или разрыв недолговечных отношений, вы чувствуете себя, как если бы возвращались на исходные позиции. «Надо начинать все заново, – сказал 30-летний учитель, пробующий себя в бизнесе. – Я чувствую себя так, как будто пропустил первый час гонки. Мне придется приложить все силы, чтобы наверстать упущенное». «Вы считаете, это вы откатились назад, – пробормотал другой мужчина на семинаре, который женился в 18 и сейчас, в 28 лет, находился в разгаре бракоразводного процесса. – Черт, я чувствую себя подростком, осталось лишь начать снова относить грязное белье маме в стирку».

Очень важно понять причины этих чувств и осознать, что они являются естественными. Тот факт, что все сейчас находится в подвешенном состоянии и у вас возникает ощущение, что вы вернулись назад, к тому, с чего начинали, вовсе не означает, что вы совершили ошибку или впустую тратили время последние 10 лет. Это всего лишь знак того, что вы находитесь на одном из естественных и периодически повторяющихся жизненных этапов перестройки и обновления целей. Вы завершаете «период новичков взрослой жизни» и подходите к этапу принятия долгосрочных обязательств. Теперь вы знаете правила, вы начинаете чувствовать, что можете, а что не можете делать хорошо. У вас больше не спрашивают паспорт, когда вы заказываете бокал вина. Хорошо это или плохо, но вы уже, бесспорно, взрослый. Вопрос лишь в том, что вы собираетесь делать дальше?

То, как вы пройдете через трансформации, вызванные вашими сомнениями, может определить течение вашей жизни на многие годы вперед. Приняв решение подавить внутреннее стремление к переменам, некоторые с этого момента начинают уклоняться от предоставляемых трансформацией возможностей развития и ведут себя так, будто периоды трансформации – всего лишь временные и случайные сбои в преимущественно стабильной жизни. В краткосрочной перспективе кажется, что эти люди выигрывают, избегая внутренней переориентации и требующих больших временных затрат сдвигов, через которые проходят остальные, однако в долгосрочном плане они проигрывают.

Для большинства же это время раздумий рождает более ясное, чем было раньше, понимание своей личности – и даже новые цели и проекты, воплощающие в себе это понимание. Период жизни между 30 и 40 годами может стать временем новых и обновленных обязательств по отношению к тому, что Левинсон называет «племенем» – социальным группам, имеющим особое значение для индивидуума. Это может быть официальная организация или профессиональный союз, община, в которой человек проживает, этническая группа, к которой он принадлежит; мы можем причислять себя к и более широким группам, как, например, «мужчины», «женщины», «рабочий класс» или даже «человечество». Хотя он и говорит о мужчинах, приведенные ниже слова Левинсона относятся к обоим полам. Он пишет, что после «кризиса 30 лет» приходит

«…время для мужчины присоединиться к племени на правах взрослого и на приемлемых для него условиях: время найти свою нишу, включиться в жизнь общества с еще большей приверженностью и ответственностью, создать семью, заниматься профессиональной деятельностью и посильно участвовать в выживании и благополучии своего племени… (Каким бы ни было это личное «племя» человека), каждый во время «укоренения» крепко привязан к своему сегменту общества, восприимчив к его запросам и ищет поощрений и наград, которые он предлагает»^[15].

Такое «укоренение» может стать главной трансформацией жизни для человека, который оставался в движении в течение «периода новичков взрослой жизни», однако для тех, кто сохранил прежние личные отношения и трудовую деятельность без изменений, оно может означать не более чем легкую переориентацию и возобновление обязательств после пересмотра своих взглядов. Из общения с людьми, с которыми я работал, я вынес впечатление, что люди, которые в это время самым тщательным образом адаптировали обстоятельства своей жизни к собственным возможностям и потребностям, в дальнейшем выстраивали наиболее успешные долгосрочные отношения; а тех, кто пролагал свой путь по мелководью, особенно не меняясь, на пятом десятке ожидали действительно суровые времена. Но как бы то ни было, эта точка трансформации задает тон многому из того, что последует в десятилетия середины жизни.

Стало модным освещать следующую трансформацию, ставить ее в самый центр модели человеческого развития. Утверждается, что где-то около 40 лет небеса темнеют, поднимаются высокие волны и команда беспокойно озирается в поиске спасательных шлюпок. Корабли устремляются вперед, готовясь к встрече с самой печально известной трансформацией – кризисом среднего возраста. (Маэстро, музыку в стиле «Буря и натиск», пожалуйста!)

Раньше и я придерживался подобных взглядов. Мне только что перевалило за 40, и я был в самом разгаре тех перемен, что привели меня к первому семинару по трансформациям, во время которого я старался осмыслить «становление личности взрослого человека». Но 30 лет спустя я смотрю на эти вопросы иначе.

Самым важным является не то, что существуют один, три, четыре, или шесть поддающихся определению кризисных периодов в жизни; скорее, зрелость реализует свои обещания в меняющемся ритме расширения и сжатия, изменения и стабильности. В человеческой жизни, как и в остальной природе, перемены накапливаются медленно и почти незаметно, пока не проявятся в неожиданной форме листопада, таяния снегов или оперения птенцов. И в данном случае мы должны говорить о процессе трансформации, а не о некоем «переходном периоде» среднего возраста.

Следующее, что необходимо помнить, это то, что далеко не все в 40 лет обнаруживают, что их жизнь остановилась или перевернулась с ног на голову. Скорее, сразу после 30 лет и далее в жизни большинства людей постоянно чередуются периоды стабильности и изменений. Трансформация середины жизни является первой из этих периодов после окончания периода новичков, и для многих это время серьезных потрясений. Но не у всех самые большие изменения происходят именно в это время. «Свой кризис среднего возраста я пережил в пятьдесят пять, – продолжал напоминать нам Том во время семинара по трансформации. – Возможно, я слегка отстал, – говорил он, облокотившись на спинку стула, – но, уж попав в него, я наконец-то действительно все изменил!» (За год до этого он внезапно продал свой мебельный магазин и сейчас «увлекался самопознанием», что бы это ни означало.)

Еще одна причина, почему особое отношение к трансформации середины жизни не совсем корректно, – это то, что она есть результат не только новых факторов, но сочетание новых и старых. С одной стороны, жизнь полна надежд, а с другой – в ней не хватает смысла. С одной стороны, дети почти выросли, а с другой – родители стареют. С одной стороны, 40 лет – это только начало, с другой – уже конец.

«Думаю, все начинается с зеркала, – заявила Кэрол на одном из последних занятий семинара. – Я все еще воспринимала себя лет на десять моложе, но однажды взглянула в зеркало и сказала: “Откуда ты, старушка? И что случилось с Кэрол, которая здесь когда-то жила?”»

На работе вы можете начать замечать растущую пропасть между собой, 40-летним, и более молодыми сотрудниками. Как будто вы нечаянно перешли границу и сейчас находитесь в другой стране. Молодые и пожилые сотрудники – кажется, все в вашей организации имеют свои ниши, но люди среднего возраста потеряли ощущение принадлежности.

Не случайно, что они созрели для переоценки своих надежд и планов, которые их к этому привели. Приходит время, когда меланхолическое остроумие Оскара Уайльда реально задевает за живое: «У богов есть два способа проявлять жестокость: первый – это отказывать нам в наших мечтах, а второй – исполнять их». Если ваши мечты сбылись, вы спрашиваете себя: «И это все? Именно этого я и стремился достичь?» А если у вас не получилось добиться своего (а именно где-то в этом возрасте такие открытия и происходят), вам приходится столкнуться с тем, что экзистенциальный психолог Джеймс Бугенталь называет «эти никогда»: «Думаю, мне уже никогда не стать главой фирмы… никогда не иметь своих детей… никогда не стать великим писателем… никогда не быть богатым… никогда не быть знаменитым». Многим именно в это время приходится признать, что они как ослики гнались за морковкой.

Подобные открытия считаются по меньшей мере провокационными, но иногда они открывают двери навстречу новым видам деятельности и новым достижениям, которые были невозможны, пока вы находились под влиянием старой мечты. Освобожденные от старых конфликтов и неурядиц в попытке добиться своего, вынесенные в чистые воды самопознания и самопомощи, большинство из нас наконец находят себя и свое призвание. Ганди в 50 лет открыл свою истинную миссию – ненасильственное сопротивление. Сервантес был еще старше, когда начал карьеру романиста. Лу Андреас-Саломе было за 60, когда она стала психоаналитиком. А есть еще Бабушка Мозес, не говоря уже о полковнике Сандерсе^[16].

Некоторые авторы предлагают «дорожные карты» средних и более поздних лет, рассказывая, что и когда вы должны делать – или, скорее, заставляя вас чувствовать себя не в своей тарелке потому, что вы не делаете в 50 или в 70 лет то, что, по их мнению, вам положено делать. Но, думаю, это лишь вводит в заблуждение; сама идея типичных стадий начинает рассыпаться, как только человек вступает в средний возраст. Каждый человек начинает выстраивать особую и независимую жизнь со своими этапами, где вначале идет это, а затем то. Процесс отпускания прежнего образа жизни и открытия иного отношения к происходящему не так уж легко укладывается в заданную последовательность. Человек ощущает приход перемен как смену погоды в конце сезона, но, как и с осенней непогодой, какой-либо четкой системы здесь не увидишь.

Трансформации этого периода жизни все реже зависят от личной инициативы и все чаще от действий других людей – например, от решения вашего сына съехать от вас или жениться. С возрастом болезни и смерть ваших ровесников несут потенциал непредвиденных и нежеланных трансформаций. И тем не менее каждая трансформация – это завершение, которое готовит почву для нового роста и новой деятельности.

С годами, с переходом ко второй поворотной точке жизненного цикла, когда доминирующим становится образ человека с посохом из загадки Сфинкса, приобретают важность ваши собственные ожидания. А они являются главным образом производной от культурных традиций вашей семьи и вашего народа.

В культуре многих стран Азии старость почитается как вершина жизни – время величайшего влияния и глубочайшей мудрости. Древнее индуистское представление об этапах жизни человека содержит важную точку трансформации в возрасте рождения первых внуков. До этого момента человек находился на стадии жизни домовладелец – времени, когда самореализация и личное развитие предполагали его участие в социальной, семейной и трудовой жизни. Но сейчас он готов измениться – и изменение заключено в самом названии следующего жизненного этапа – житель лесов.

Эта важная жизненная трансформация, для которой в западной культуре нет ни названия, ни понятия, приходит, когда человек, по словам историка религии Хьюстона Смита, начинает

«…свое истинное взрослое образование, чтобы открыть, кто он есть на самом деле и для чего дана жизнь. В чем секрет “я”, с которым он был так близок все эти годы и которое тем не менее остается незнакомцем. Что скрывается за фасадом мира, оживляя и упорядочивая его, – и с какой целью?»^[17]

Как и предполагает индуистское название этого этапа жизни, переход к нему означает удаление от мирских дел в лесное уединение для учебы и размышлений.

Это – важный сдвиг второй половины жизни, и это не то же самое, что наш уход на покой, потому что это – трансформационный переход во что-то, а не просто от чего-то. Признаем мы это или нет, но эта трансформация коррелирует с внутренними изменениями, очевидно просматривающимися в жизни многих американцев. Она отмечена растущей озабоченностью в отношении значимости и значения того, что человек сделал в своей жизни, а также потерей интереса к простому успеху. Один из участников семинара по трансформациям облек это в такие слова: «Я рано ушел на покой, однако я сделал это не ради отдыха как такового. Меня не особенно привлекало сидение на пляже или копание в саду, но я хотел потратить это время… ну, чтобы подумать. Знаю, это звучит глупо. Я никогда не был мыслителем и всегда был так занят продажами, что никогда много не читал. Но все же, хотя я и не могу точно сказать почему, сейчас мне действительно нужно время, чтобы подумать». Несколько других участников семинара из тех, кто постарше, понимающе кивали.

Этот сдвиг наблюдался и у пациентов среднего и пожилого возраста швейцарского психиатра Карла Юнга. Он описывал типичное мировоззрение подобного пациента так:

«Социальная востребованность больше не является его целью, хотя он и не отрицает ее желательность. Будучи полностью осведомленным о том, что его творческая деятельность не представляет социальной значимости, он рассматривает ее как способ заниматься саморазвитием»^[18].

Процесс развития на этом этапе сродни созреванию. Неудивительно, что он не сказывается на показателях видимых изменений – разве что в негативном смысле, как, например, потеря интереса ко внешним достижениям.

Трансформации заката человеческой жизни более загадочны, чем трансформации ее утра, так что обычно мы склонны списывать их на последствия физического старения. Но в этот период происходит что-то более глубокое, что-то имеющее такой же целенаправленный характер, как и развитие социальных ролей и межличностных связей первой половины жизни. Потеря интереса к достижениям, мотивировавшим вас в первой половине жизни, уравновешивается ростом психологических и духовных потребностей.

Существует великий миф, описывающий этот сдвиг от утра человеческой жизни к ее закату, изменение от двух ног к трем. Это миф об Одиссее, греческом герое Троянской войны. Он старше, чем многие другие воины, женатый мужчина средних лет и отец почти взрослого сына с острова Итака. В буквальном смысле эпос, носящий его имя, повествует о таинственных неудачах, которые превратили его 3-недельное плавание домой в 10-летний поход, но на уровне метафорическом – это рассказ об ином виде странствия. Это не просто путешествие, но, скорее, путь личной трансформации, который становится возможным после того, как вы посвятили довольно долгое время мирским делам. «Одиссея» настолько незабываемо рассказывает об этом долгом возвращении на родину, что представляется уместным подробнее его рассмотреть.

Эта история начинается с трудностей. Как сам Одиссей объясняет каждому желающему слушать, проблема состоит в ужасном и неожиданном поражении непосредственно сразу после огромной победы в Трое. Одиссей и команды с 12 кораблей высадились на берег у города Исмар. Они просто хотели запастись провизией и вином для поездки домой. Храбрым победителям с равнин Трои Исмар казался легкой добычей. Но что-то пошло не так. Солдаты сразу не отплыли, а задержались и слишком много выпили; соседнее племя спустилось с гор и застало их врасплох, и эти великие воины, избитые и раненые, с позором были изгнаны обратно на свои корабли.

Что же произошло? Как это могло случиться? Ведь Одиссей как раз и славился успехами подобных набегов – но сейчас его стратегия провалилась. Инцидент при Исмаре задает тон всей «Одиссее»: на протяжении всего повествования Одиссей разными способами приходит к открытию, что он перешел какую-то загадочную черту в своей жизни и все, что раньше работало на него, теперь работает против. Как и многие из нас, Одиссей учится медленно, а скорее медленно забывает, так как самой трудной задачей для него оказывается как раз необходимость забыть многое из того, что привело его к середине жизни и к пику славы.

Давайте рассмотрим попытку Одиссея безопасно проплыть между Сциллой и Харибдой, монстром и водоворотом, ставшую в западном воображении символом безвыходного положения, невозможности сделать выбор. Чародейка Цирцея объясняет ему, что он преодолеет этот узкий пролив, только если не будет сопротивляться опасностям на своем пути. Одиссей возражает, заявив, что он – великий Одиссей и никогда не уклоняется от боя. «О необузданный! – отвечает она. – Снова труды боевые и битвы в мыслях твоих! Уступить и самим ты бессмертным не хочешь!» Когда Одиссей прибывает в узкий пролив, он забывает запрет чародейки:

Маленький человек, стоящий на палубе утлого суденышка, изображающий героя, когда время героизма уже прошло!

Существенным является то, что здесь, как и везде в этом эпосе, помощь и подсказки Одиссею приходят от женщин. В «Илиаде», конечно, все было мужским, но в «Одиссее» именно к женской мудрости обращается наш герой, чтобы найти свой путь. Не случайно, конечно, и то, что Одиссей стремится на родину к своему женскому двойнику, Пенелопе. В символическом плане он возвращается домой к своему собственному женскому началу.

Бедная Пенелопа ткет и по ночам вновь распускает свое покрывало, в то время как 100 женихов едят и пьют во дворце, ожидая ее решения. Если бы это была ее история, готов поклясться – она была бы совсем другой. В свои 40 лет она, возможно, всем сказала бы сделать что-нибудь с этим чертовым старым дворцом и даже, возможно, закрутила бы интрижку с одним из женихов. Так же как и Одиссей, она бы исследовала мир и смогла бы многому поучиться у наставников-мужчин.

Дело в том, что при выполнении задачи второй половины жизни, называемой «возвращение домой», характер встреч с нашим женским и мужским началом является символичным потому, что в первой половине жизни он совершенно иной. Вот как об этом пишет Карл Юнг:

«Мужественность и женственность можно сравнить… с особым хранилищем веществ, которые в первой половине жизни используются неравномерно. Мужчина употребляет большую часть своего мужского вещества, и у него остается небольшое количество женского, которым ему и приходится сейчас довольствоваться. У женщины все происходит наоборот; теперь она активизирует свой неизрасходованный запас мужественности»^[20].

На пути домой Одиссей буквально проходит через ад. И посещение им преисподней происходит в другой атмосфере, чем у более молодых мифологических героев. Для него это – не освоение и не проверка мужественности, он спускается в ад робко, это – неизбежная часть его дороги домой. Все мы проходим через ад, чтобы узнать то, что нам необходимо узнать для завершения странствия нашей жизни.

К моменту спуска в ад Одиссей растерял уже большую часть своей хрупкой гордыни. Его путь на родину был отмечен постоянной потерей спутников. Он отплыл с 12 кораблями, шесть было уничтожено, затем еще три. И в итоге корабль всего один, укомплектованный той горсткой людей, что у него остались. А в конце он уже совсем один, последнее его судно засосало и разорвало в великом водовороте Харибды. В метафорическом смысле он лишился всяческой поддержки, на которую мог опираться раньше. И как бы ни была горька эта потеря, она дает ему возможность посмотреть на себя по-новому.

Страдая от потери своего воинства, Одиссей открывает для себя новый вид отваги, которая отличается от коварства и агрессивности на ратном поле. Эта храбрость проявляется, когда его корабль попадает в водоворот. В то время как судно, разрушаясь, погружалось в жерло Харибды, он потянулся и ухватился за ветвь фигового дерева, висящего над водой. Охваченный новым порывом, он мужественно держится, не ведая, действительно ли это ему поможет, до тех пор, пока внезапно водоворот не извергает остатки его корабля: голый киль и пустую мачту. Отпустив, наконец, ветвь, Одиссей падает на киль и начинает руками грести в открытое море. Герой и царь, вышедший в поход с целой флотилией, покидает сцену как ребенок верхом на бревне.

Похожий процесс обнажения характеризует и более раннюю встречу Одиссея с гигантским циклопом Полифемом, который, неожиданно вернувшись, обнаруживает Одиссея со спутниками, обшаривающими его пещеру. Заблокировав выход огромными валунами, Полифем начинает одного за другим поедать попавших в ловушку воинов. Тем не менее благодаря своей находчивости Одиссею с оставшимися в живых товарищами вскоре удалось спастись.

Когда циклоп узнает об их побеге, он зовет на помощь своих соседей-великанов, крича, что «Овдеис» сбежал. Овдеис, как назвался Одиссей при встрече с циклопом, на греческом языке означает «никто». И когда Полифем сообщает, что Никто ранил его и что Никто сбежал, другие гиганты лишь качают головами и гадают, что же такое случилось с их другом.

Одиссей совершает уникальный для мира греческих героев поступок: он отказывается от своего имени. Имя означает славу, а слава означает власть. Великие герои порой выигрывали сражения, просто отпугивая своих противников: «Я Геракл… Ахилл… великий Тесей!» Сказать: «Я никто!» – и обнаружить в этом отсутствии идентичности источник силы – этот поступок имеет важное значение и знаменует собой этап развития, когда человек выходит за рамки зависимости от ролей и положения «крепко стоящего на своих двоих», что являлось для него естественным в полдень жизни. (Не случайно также и то, что циклоп, противостоящий Одиссею в этом его обряде инициации, носит имя Полифем, что в переводе с древнегреческого означает «знаменитый».) Так Одиссей в своем развитии достигает момента, когда ему необходимо начинать обращать на себя те силы, которые он раньше направлял в мир. Это момент, когда герой должен прекратить убивать драконов и начать убивать убийцу драконов.

На всем протяжении долгой дороги домой Одиссей постоянно сталкивается с отвлекающими факторами, каждый из которых имеет свое значение в контексте второй половины человеческой жизни. Дивные звуки песен сирен символизируют саморазрушение, скрывающееся за притягательностью всего, что призывает нас свернуть с пути. Сладкий плод лотоса означает все, что заставляет нас забыть о нашем пути и истинном предназначении. А есть еще искушение Калипсо: «Останься со мной – и ты никогда не состаришься!» Эта фантазия – что мы способны остановить непрекращающийся процесс жизненных трансформаций – представляет собой самое соблазнительное и иллюзорное обещание из всех. Но, несмотря на потери, Одиссей, так или иначе, побеждает все соблазны так же, как раньше побеждал в бою.

Испытания Одиссея не закончились и с высадкой на берега Итаки. Дом его поруган. Оккупировав дворец и заняв его законное место, женихи пользуются его богатствами. На метафорическом уровне эти захватчики символизируют наше внутреннее смятение и рассеянность, блокирующие нашу встречу с собой, – все эти узурпаторы, заявляющие о себе каждый раз, когда отлучается наша осознанность. Ведь как только мы собираемся возвратить назад наше царство индивидуальности, вернувшись наконец из долгих странствий домой, мы не только обнаруживаем, что никто нас не встречает хлебом-солью на берегу, но более того: мы должны с боем отвоевывать по праву принадлежащее нам положение. Итак, путь домой второй половины жизни потребует от нас следующее: во-первых, мы забываем способы завоевания мира, которые с успехом применяли в первой половине жизни; во-вторых, мы сопротивляемся собственным порывам свернуть с пути развития и отказываемся от приглашений остановиться навсегда в каком-нибудь привлекательном месте; и в-третьих, мы понимаем, что нужно приложить немалые усилия, чтобы отвоевать свой внутренний «дом».

«Одиссея» вносит существенные коррективы в идею, с которой многие из нас выросли: что годы между 30 и 60 представляют собой непрерывную равнину и что люди существенно не меняются с момента обретения своего места в жизни и до времени ухода на покой. То же демонстрируют нам и судьбы людей, нарушавших неписаное правило о том, что после 40 лет все идет по накатанной. Возьмем историю Джошуа Слокума, который на 52-м году жизни в одиночку отправился в кругосветное плавание, продолжавшееся три года. Георг Фридрих Гендель был по уши в долгах и с трудом восстанавливался после инсульта, когда в свои 57 взялся написать хоровое произведение для благотворительного концерта и создал «Мессию». Эдит Гамильтон стала мифографом только после того, как оставила должность директора школы и вышла на пенсию в возрасте 60 лет, а в 90 положила начало ежегодным путешествиям в Европу, в которые она успела съездить четыре раза.^[21]

Трансформации второй половины жизни дают уникальный шанс порвать с социальными условностями, на которые мы всегда опирались, и заняться чем-то действительно новым и необычным. Эта жизненная пора в большей степени, чем предыдущие, созвучна с глубокими духовными порывами.

К сожалению, это также и время, когда нас постоянно что-то отвлекает. Часто мы еще активно занимаемся своей карьерой и, возможно, еще не расплатились за дом – и да: дети еще не окончили колледж, и все наши накопления либо вложены в пенсионный фонд нашей компании, либо хранятся на нашем пенсионном счету. Возможно, вы пытаетесь справиться с менопаузой или боретесь с иными испытаниями и невзгодами среднего возраста. Это чертовски неподходящее время, чтобы говорить о новых начинаниях!

Возможно, и так. Безусловно, я не берусь утверждать, что каждый из нас непременно сталкивается с очередными переменами в жизни в возрасте 45 или 65 лет. Я лишь хочу показать, что путь старения – это не дорога под уклон, но уникальное путешествие для каждого, кто его совершает. Правда состоит в том, что, хотя наша культура и воспевает молодость, многие из нас лишь во второй половине жизни обретают самих себя. Артур Шопенгауэр заметил это более чем 100 лет назад, написав: «Создается впечатление, что характер каждого человека лучше всего соответствует одной конкретной поре жизни; так что свои лучшие качества он проявляет на этой стадии жизни»^[22].

Это позволяет предположить, что трансформация – чтобы она ни давала и ни забирала – в какой-то момент приведет в лучшее время нашей жизни. Как это было у вас? Какой этап вашей жизни вы считаете вашим естественным временем? Вы рождены, чтобы быть 17-летним или 70-летним? Вам всегда 25 или и в свои 50 вы все еще ждете сигнала к выходу на сцену? Мы часто слышим различные высказывания на эту тему в обсуждениях того, какой из дней рождения самый тяжелый. И каждый раз мнения расходятся, потому что на самом деле обсуждается то, когда представление человека о себе самом вступает в противоречие с календарем. А каков ваш собственный опыт в этом?

Расширьте немного это воспоминание. Какой из трансформационных переходов вашей жизни является самым важным? Мы обсуждали целый ряд типичных моментов трансформации и вопросов развития, являющихся ключевыми для каждого этапа. Но забудьте все это. Какова хронология вашего собственного опыта трансформаций? Начните с окончания детства и двигайтесь до настоящего момента. Некоторые из ваших трансформаций ничего существенно не меняли в вашей жизни. Но другие завершали целые главы жизни. Составьте список этих знаменательных трансформаций.

Когда сделаете это, начните с ранних трансформаций и посмотрите, что вы можете сказать о вопросах развития, связанных с каждой из них. Вот что получилось у меня, когда я этим занимался:

1951 год – мне 17 лет: поступил в колледж; первый опыт самостоятельной жизни; первое реальное испытание моих способностей.

1955 год – мне 21 год: завершение учебы; паника по поводу выбора профессии; решил учиться дальше, чтобы избавить себя от необходимости принимать решение; сменил университет, но избежал подлинной трансформации.

1956 год – мне 22 года: призван в армию; внезапное вхождение в «реальный мир»; свобода от старых ожиданий и представления о себе.

1958 год – мне 24 года: уволен в запас; вновь пытаюсь решить вопрос выбора профессии.

И так далее. Ваша хронология и трансформационные события могут быть более значительными, чем мои. Очевидно, что мне с трудом давался вопрос выбора карьеры и некоторые из моих тогдашних трансформаций представляли собой фальстарт.

Много интересного о ходе вашей собственной жизни вы сможете понять, если сравните вашу хронологию с событиями жизни вашего родителя того же пола. Большая часть ваших жизненных ожиданий восходит к модели, сформированной этим родителем. Хотя модель вашего развития этого и не покажет, но возраст, в котором умер ваш родитель (особенно если это случилось рано), возможно, окажется важным моментом в вашей личной жизненной истории. А также возраст, когда жизнь родителя стала интересной и продуктивной или, наоборот, когда все пошло наперекосяк. А как насчет момента, когда ваш родитель серьезно заболел, развелся, или времени, когда ваш родитель полностью изменил ход своей жизни?

Сравнив свою хронологию с родительской, вы встретите ориентиры, которые едва ли замечали раньше. Один из участников семинара по трансформациям как-то неожиданно открыл, что он бросил работу примерно в том же возрасте, что и его отец 25 годами ранее. «Я что, копирую его?» – спрашивал он озадаченно. «Надеюсь, что нет, потому что то решение явилось ужасной ошибкой для моего отца: он больше так и не нашел себе хорошую работу». Еще одна участница группы обнаружила близкие параллели между изменениями в своем здоровье и здоровье ее матери, изменениями, оказавшими большое влияние на нее в детстве. А еще один мужчина отказался уйти на пенсию в положенное время не потому, что он так уж любил свою работу или нуждался в зарплате, но из-за того, что его отец был очень несчастен с момента ухода от дел.

Важно выявлять моменты ваших трансформаций, которые соответствуют трансформациям ваших родителей, так как эти моменты представляют собой установки, часто не имеющие ничего общего с реалиями вашей собственной жизни. Точно так же необходимо прояснять для себя, что из того, что вы переживаете во время трансформации, действительно является вашим, а что – культурным наслоением: «после 50 люди чувствуют это и это». Даже современные теории о развитии взрослого человека способны замутить подлинное понимание того, что в действительности происходит с вами. Ведь в конечном счете каждый из нас совершает уникальное путешествие с билетом, на котором написано: «Для разовой поездки – не подлежит передаче другим лицам».

Тем не менее существуют вопросы развития, с которыми все мы в какой-то момент сталкиваемся на нашем пути. Загадка Сфинкса отмечает два самых важных: первый – это трансформация, благодаря которой зависимое существо движется к личной независимости и развивает самосознание и собственный стиль поведения. И затем позднее, когда это самое представление о себе и выработанная манера держаться начинают мешать росту и человеку предстоит пережить долгий и медленный процесс выхода за их пределы. Большая часть того, что составляет развитие во второй половине жизни, на первый взгляд воспринимается как потеря, точно так же как и развитие в начале жизни обычно выглядит приобретением. Но в этом не больше правды, чем в представлении о том, что весна – это сезон достижений, а осень – сезон утрат. Каждый этап является существенным для всего цикла, а сам цикл – это единственный контекст, в котором постоянно происходящие изменения наполняются подлинным содержанием.

Глава 3
Отношения и трансформация

Много времени уйдет, прежде чем мы будем по-настоящему женаты. В рамках одного брака мы женимся много раз и на многих уровнях. И если в вашем браке вы чаще женитесь, чем разводитесь, то вам повезло и у вас получилось.

– РУБИ ДИ^[23]

Люди меняются и забывают сказать об этом друг другу.

– ЛИЛИАН ХЕЛЛМАН^[24]

Давайте начнем с воображаемой семьи. 41-летний Дон – учитель в местной средней школе; он работает там уже 12 лет, и ему наскучило это место, работа преподавателя, подростки – и даже он сам. Бетти – 39, она тоже была учителем до рождения детей, но за последние 15 лет совсем недолго работала вне дома. Однако теперь она рассматривает возможность вернуться к учебе, чтобы получить лицензию психолога и начать новую карьеру. Шэрон, 16 лет, учится в старшей школе и начинает задумываться о колледже; она очень талантливая и социально активная, но всегда так занята, что, кажется, иногда приходит домой только затем, чтобы переодеться и поспать. Бобу – 15, и он тоже умный, но гораздо более стеснительный и не такой занятой; он – гений в математике и естественных науках и говорит о карьере в области электротехники или проектирования самолетов.

Это – во многих смыслах типичная счастливая и успешная семья, особенно изображенная вот так: застывшей на моментальном снимке. Но все они пребывают в движении, и фотография нам этого не покажет. Дон, например, в данный момент очень недоволен своей жизнью. Иногда ему кажется, что проблема только в работе, и он думает, что если он найдет себе более интересное занятие, то все снова наладится. Но временами он сомневается, что решение может быть таким простым. Они с Бетти в последнее время ссорятся больше обычного – из-за ее планов и того, как это отразится на семье, из-за его хандры и отсутствия интереса к жизни. «Мне просто нужны перемены. И все», – говорит он. Но даже сам он не верит в это.

На самом деле его жизнь зашла в тупик. Он чувствует себя опустошенным и потерянным. Он смотрит на Бетти, когда та сидит напротив за столом или лежит рядом с ним в кровати, и пытается вспомнить, что же влекло его к ней. Приятный человек, это точно, остроумная и душевная. Почему же он больше не находит ее привлекательной? Другим мужчинам она нравится. Он заметил это недавно на вечеринке. Не то чтобы она с ними флиртовала – просто разговаривала с мужчинами весь вечер, и он видел, что их тянет к ней. Почему же его – нет?

Вечером они вернулись домой и занимались любовью. Все еще взволнованная общением, Бетти была живой и отзывчивой, и он возбудился. Но только поначалу. Прошло немного времени – эрекция пропала, и им пришлось остановиться. Это расстроило Бетти, она захотела знать, что не так. Он сказал, что все нормально. Но это лишь больше разозлило ее, и она наговорила много резкостей, обвинив его в равнодушии и холодности. «Раньше ты не был таким, – сказала она. – Что с тобой происходит?»

Дон все отрицал, но позднее, когда Бетти уснула, он долго лежал без сна, и ее слова звучали в его голове. Она права. Раньше он таким не был. Он вспомнил Пита, своего адвоката и хорошего друга, который только что ушел из семьи и перебрался в городскую квартиру. Ему тоже все надоело. И у него были проблемы с сексом. А сейчас у него совершенно новая жизнь, включая фантастический секс – по крайней мере, так он говорит. А может, брак имеет ограниченный срок годности и, как автомобиль, его желательно менять на новый после 100 тысяч миль пробега и, может быть, жениться каждые 15 лет – нормально? Может же быть так, что в любые отношения встроен естественный конечный момент; и только страх или чувство вины удерживают нас на месте, когда мы его достигаем?

Подобные дилеммы преследуют и более молодые пары. Дон и Бетти уже сталкивались с этой дилеммой 12 годами ранее, но тогда все было не так серьезно. На тот момент они были женаты только пять или шесть лет, дети были еще маленькими, и Дон как раз собирался перейти на свою нынешнюю работу. Он помнил, что тогда тоже испытывал чувство неудовлетворенности. Бетти в то время секс не очень интересовал, они редко куда-нибудь выбирались или занимались чем-нибудь интересным. Но тут ему на помощь пришла работа в новой школе. Бетти и детям понравился новый дом, и казалось, что все обошлось. Они были настолько заняты, что их исходные реакции на ту прежнюю трансформацию так и не были выражены словами. Но сейчас… возможно ли, что все опять наладится?

На этот вопрос ответить нелегко, потому что ответ зависит не только от Дона, но и от Бетти, от того, что нужно от жизни ей. Когда они переехали в свой дом, она была по рукам и ногам связана маленькими детьми. «Я не встречаю никаких других взрослых, – жаловалась она Дону, – кроме таких же, как я, загнанных мамаш, пенсионеров да продавцов в супермаркете. Ты же видишь мир!» Хотя она и часто была несчастна в то время, она не видела другой альтернативы. И, что еще хуже, она опасалась, что, если будет продолжать постоянно жаловаться, Дон, который и сам-то выглядел неприкаянным, может начать присматривать кого-то с менее стервозным и тяжелым характером.

Но теперь все изменилось. Не то чтобы она хотела развестись; просто она больше не ощущала себя в ловушке, как это было раньше. Дети стали практически самостоятельными, и у нее появилась мечта овладеть профессией психолога. Она больше не обязана смиряться с безвыходной ситуацией. Долгие и одинокие годы первых лет материнства остались позади, и она ощущала некий трепет при мысли о том, что можно уехать и найти свое отдельное место в мире.

Тем не менее положение вещей пугало и ее тоже: ведь чем лучше она себя чувствовала, тем хуже становилось Дону. Казалось, что в рамках их союза энергии хватает лишь на одного, и чем больше она наполнялась, тем меньше сил оставалось у него. Возьмем, например, его потерю интереса к сексу. Прошлая ночь была совсем ужасной, все шло к тому уже давно. Раньше в сексе он всегда брал инициативу на себя, часто настойчиво призывая ее пробовать то, чего она стеснялась, или хотел близости, когда ей было совсем не до того. Но в последнее время чаще всего инициатором была именно она. И такое впечатление, что именно она получала гораздо больше удовольствия от близости. Сейчас она была более заинтересованной в сексе и более чувственной, чем в свои 30. И она, и Дон менялись, но, по-видимому, в разных направлениях. Временами ей представлялось, что они уже отдалились друг от друга настолько, что скоро просто потеряют друг друга из виду.

Может быть, лучше расстаться. Возможно, они больше не подходят друг другу. Конечно, он выкачивал ее энергию, она все чаще думала о нем как о чемодане без ручки, который она вынуждена таскать с собой, – ну как тогда на вечеринке. Краем глаза она видела, что он весь вечер наблюдает, как она разговаривает и смеется с другими. Хуже, когда она говорила с мужчинами и испытывала возбуждение от их интереса к себе. Это было приятно и, надо признать, дало ей понять, что, если она действительно когда-нибудь оставит Дона, уединение и безбрачие ей не грозят.

Но на самом деле неудовлетворенность в сексе была вторична, думала она. Главным было ее новое чувство цели и готовности встретиться с миром лицом к лицу. У нее была жажда деятельности, и так она себя ощущала впервые с тех пор, как окончила колледж. Единственной проблемой было опасение, не растеряет ли она это свое новое мироощущение рядом с Доном? Не придется ли ей выбирать между собственными устремлениями и сохранением брака? Она могла бы ему предложить посетить психотерапевта (как уже делала неоднократно), но ведь он просто скажет: «Опять ты со своими психологическими заморочками, Бетти. Я справлюсь с этим как умею». Разрешится ли ситуация сама по себе или ей надо что-то делать?

Ответ на этот вопрос зависит от того, что мы имеем в виду под «разрешится». Если мы говорим о частностях – вчерашней ссоре и сегодняшней напряженности, – тогда ответ вполне может быть «да». Старые взлеты и падения сменятся новыми. Но если мы подразумеваем происходящие с Доном и Бетти изменения и, как следствие, трансформацию, через которую проходят их отношения, тогда ответ, вероятно, «нет». Настолько глубокие и радикальные изменения вряд ли со временем исчезнут.

Каждый из этих людей подходит к моменту, когда их личные трансформации начинают влиять на отношения между ними. Подойдя к концу определенного этапа в своей собственной жизни, они обнаруживают, что отношения, которые раньше шли им во благо, сейчас становятся непосильным бременем. Проблемы с сексом – всего лишь вершина айсберга, и устранение неполадок в этой сфере просто вскроет трудности в других областях. Общаться важно, но улучшением качества общения друг с другом будет достигнуто гораздо меньше, чем осознанием того, что в действительности они хотят сказать друг другу, когда разговаривают. И да, конечно: необходимо пересмотреть роли, но до тех пор, пока эти люди не пройдут через свои трансформации и не увидят, из чего теперь состоит их новая жизнь, прочной договоренности они достигнуть не смогут.

Возможно, вы уже поняли, что ни Дон, ни Бетти не нашли времени, чтобы разрешить сомнения, одолевавшие их десятью годами ранее. Тогда они чувствовали, что не могут позволить себе остановиться и подумать, а тут еще на помощь пришла новая внешняя ситуация, так что им стало не до того. На самом деле Дон уже тогда не получал удовольствия от преподавания и начинал понимать, что изначально его тянуло к этой работе потому, что он всегда любил школу и просто не знал, чем еще заняться. Новая работа вместе с новым домом и окружением заставили его забыть свои сомнения и тоску по более глубокому новому начинанию.

То же произошло и с Бетти. Получив традиционное воспитание, она никогда серьезно не задавалась вопросом, хочет ли сразу рожать. Забеременев, Бетти поняла, что с только что начатой карьерой придется расстаться. У нее никогда не было опыта сознательного выбора – или хотя бы свободы выбирать.

Ни Бетти, ни Дон серьезно не изменились между 20 и 35 годами, но ближе к 40 обоим стало все труднее находить в себе силы, необходимые для того, чтобы продолжать жить на старый лад. При этом их ситуации различались. Бетти могла с нетерпением ждать логического завершения своей уже через пару лет: дети становились все более независимыми и скоро вступят в самостоятельную жизнь. С годами они нуждались в матери все меньше и меньше, и Бетти вновь начала мечтать о возвращении к своей карьере.

Но в случае с Доном конца не предвиделось – по крайней мере до пенсии, а он однозначно не мог так долго ждать. Вопрос же о том, чтобы бросить преподавание, в данный момент не вставал, так как угнетенное состояние от необходимости заниматься делом, которое он не любил, являлось лишь симптомом более серьезной проблемы. Он так давно не задавался вопросами о своих истинных потребностях и желаниях, что больше не знал ни того, что он хочет, ни даже кто он такой. «Мне кажется, что я потерял себя где-то далеко, тысячу миль назад, – сказал он позднее, когда они с Бетти пошли на прием к семейному консультанту. – Поезд просто ехал все дальше и дальше, пока наконец не кончилось топливо и он не остановился. И тогда я уже больше не мог притворяться, что все в порядке».

Ни одна проблема Дона – будь то импотенция, недовольство работой или потеря интереса к браку – не являлась главной, и попытки решить одну проблему вне контекста жизни в целом к решению не приведут. Это будет равносильно тому, как если бы мы вновь заправили поезд топливом и направили его дальше в пустыню. Его проблемой было ощущение необходимости распознать менее очевидную «конечную станцию», а не просто от чего-то отказаться: бросить преподавание, развестись, перестать заниматься любовью.

В случае с Доном такое распознавание привело к коренным преобразованиям в течение последующих нескольких лет. После первых порывов покончить с карьерой и браком он принял решение сохранить и то и другое. Они с Бетти разработали план на ближайшие два года – по прошествии этого времени она смогла бы работать и зарабатывать достаточно, чтобы снять часть нагрузки с Дона и дать ему возможность подыскать что-то для себя. А пока он занялся систематическим анализом собственного опыта, чтобы понять, чем же ему на самом деле нравится заниматься. Это на какое-то время стало источником нового конфликта. Хотя он и предполагал, что жизнь в созерцательной праздности в месте, напоминающем окрестности Уолденского пруда (на берегу Уолденского пруда в 1845–1847 годах в полном уединении жил известный американский писатель, мыслитель, натуралист и общественный деятель Генри Дэвид Торо. – Прим. пер.), соответствует его потребностям, Бетти была настолько же уверена, что никогда не будет счастлива, живя в уединении вдали от своих друзей. («У меня уже был мой Уолден, – сказала она, – взаперти, дома, с маленькими детьми».)

Однако эта буря миновала, и они продолжали поиски того, чего же они на самом деле хотят, каждый для себя и для них обоих. И хотя ответ все еще не приходил, они оба испытывали чувство глубокого облегчения от мысли о том, что старый путь больше не перспективен и они переживают трансформацию. Да, новое положение трудно было бы назвать комфортным, но их утешало осознание того, что большая часть из того, что они сейчас испытывают, является естественным результатом трансформации, а не признаком личных или межличностных неполадок.

Их новое начинание, когда оно в конечном итоге возникло, оказалось на удивление легким в сравнении с теми усилиями, которые они приложили, стараясь его достичь. Однажды Дон столкнулся со старым школьным приятелем, который только что похоронил отца, владельца газеты в небольшом городке в другой части штата. Приятель хотел продать газету как можно скорее и спросил у Дона, курировавшего школьную газету, не знает ли он случайно кого-то, кто подумывает о приобретении небольшого, но успешного еженедельного издания.

Прежде чем купить газету, Дон и Бетти изучили этот город на предмет подходящей работы для Бетти. «Если бы я переехала опять только ради Дона, мы бы снова вернулись к старой модели наших отношений, – сказала Бетти. – Но все сложилось прекрасно. Я нашла работу в окружном Агентстве по охране психического здоровья, и это – отличное место, чтобы приобрести необходимый опыт для получения лицензии. Наши отношения очень изменились, хотя путь трансформации и был довольно-таки тернист. Но мы оба счастливы, и мы каждый день узнаем много нового о себе и друг о друге. Если бы мы начали все сначала с новыми партнерами, боюсь, все бы кончилось повторением прошлых ошибок. А так – мы на передовой нашей жизни, исследуем новые территории».

Трансформация, отношения и резонанс

Трансформация проходила бы гораздо легче, если бы единственным источником проблем, с которыми сталкивается пара, была их текущая жизненная ситуация, – в случае с Доном и Бетти – их отношения и конфликт личных интересов. Но, как часто происходит в трансформациях, подобная ситуация усугубляется явлением межличностного резонанса, то есть тем, как вопросы развития, которыми занимается один член семьи (или любой группы вообще), пробуждают или усиливают подобную проблематику у другого. Человек резонирует с ситуацией или действием другого точно так же, как струна музыкального инструмента может начать вибрировать, когда задета соседняя струна.

Дон и Бетти – родители двух подростков, и оба ребенка находятся в середине растянутого во времени трансформационного перехода к личной независимости, который вскоре (при удачном стечении обстоятельств) приведет их обоих к положению «крепко стоящих на ногах». А сейчас, в свои 15 и 16 лет, они непостоянны: сегодня полны энтузиазма, а завтра готовы все забросить. У Боба каждый день новое увлечение. Вначале он хотел быть летчиком-испытателем, затем физиком-ядерщиком, потом компьютерным инженером и так далее. Он медленно созревает в социальном плане и не встречается с девушками.

Дон хорошо понимал своего сына, хотя что-то его странным образом настораживало. Отец видел в Бобе себя в 15 лет – гремучую смесь самоуверенности и низкой самооценки – и сочувственно следил за его метаниями. Вовсе не случайно, что Дон обнаружил у себя большой интерес к мечтам сына, связанным с будущей карьерой. «Я смотрю на него, такого талантливого и способного к естественным наукам, интересующегося такими вещами, о которых я в его возрасте даже и не мечтал, и думаю: “Дерзай, сынок! Не выбирай легкий путь, чтобы потом не пожалеть, как я!”»

Вначале Дон считал свое отношение к сыну «нормальной обеспокоенностью отца» будущим благополучием сына, но временами он начинал задумываться, нет ли здесь чего-то большего. «Взгляните на меня, застрявшего и потерянного в этой моей жизненной трансформации; мне больно смотреть на то, как мой сын мечется на пороге большого решения в его жизни. Когда он наконец подал документы в Калифорнийский технологический институт, я почувствовал облегчение. Это было больше, чем просто гордость – хотя я испытал и гордость тоже. Как будто Боб наконец собирался чего-то добиться в этой жизни и в процессе привести к успеху и меня. Как будто он – мой представитель, посланный в мир, чтобы сделать то, что я не смог завершить. И когда я это осознал, решил: в этом нет ничего хорошего для нас обоих. Он ничего не может сделать за меня, и необходимость оправдать мои ожидания только ляжет грузом на его плечи. Так что я ушел в сторону».

Этот резонанс между ребенком и родителем часто происходит, когда они достигают точек своих собственных трансформаций одновременно. Бетти обнаружила, что нечто подобное происходит и с ней, когда ее дочь уезжала из дома в колледж. «Мне кажется, что ты радуешься моему отъезду больше меня, – заметила однажды Шэрон своей матери. – Такое чувство, что ты хочешь от меня избавиться».

Пытаясь объяснить, что это не так, Бетти обнаружила, что посыл, стоявший за ее реакцией, сродни тому же феномену проецирования на ребенка собственных ожиданий, который и Дон обнаружил в своем отношении к Бобу. «Она уезжала в самостоятельную жизнь, – говорила Бетти, описывая свое открытие, – и ее свобода растревожила что-то очень глубокое во мне, ведь я никогда не позволяла себе такой свободы. Не думаю, что она нужна мне сейчас, но, скажу вам, это меня реально взволновало».

Свобода Шэрон в то время включала исследование своей сексуальности в нескольких кратких романах. Это одновременно тревожило и изумляло ее мать. «Можете себе представить, она занимается этим в то самое время, когда я нахожусь в процессе переоценки своего брака – когда я все еще нравлюсь мужчинам, а Дон потерял интерес к сексу». Бетти поняла, что это так просто – переносить свои собственные желания на свою дочь. «Я могла хранить верность мужу – и опосредованно, через дочь, компенсировать свои нереализованные мечты, – сказала она с небольшим смешком. – Но, думаю, будет лучше, если я займусь своей жизнью и предоставлю ей возможность заниматься своей».

Трансформация и межличностная система

Семья, как и любые другие межличностные объединения, является системой. То есть ее члены – не полностью автономные единицы, которые случайно оказались вместе; скорее они – части целого и находятся под воздействием всего, что происходит с этим целым. Для всех систем характерно то, что, хотя все ее члены и могут сознательно стараться изменить свое поведение в рамках системы, они также невольно способствуют сохранению системы в ее текущей форме, компрометируя свои же собственные попытки ее изменить. Или же они говорят, что поддерживают изменения, которые какой-то другой член системы пытается внедрить, но из-под полы их саботируют.

И вот пример. Дон и Бетти хотят, чтобы их дети начали жить самостоятельно, и у каждого из родителей есть причина желать такой развязки: Дон – из-за своей собственной подавленной мечты о настоящей карьере, а Бетти – потому, что их независимость резонировала с ее тоской по свободе. И тем не менее они оба боялись трансформации, с которой сталкиваются их дети. «Пока они дома, мы – семья, и у Дона и меня есть что-то важное, что мы делаем вместе: мы – родители наших детей». Безусловно, Бетти не хотела препятствовать своим детям, но в этот момент трансформации своего брака она чувствовала себя уязвимой. «Если мы больше не родители, то кто же мы?» – спросила она как-то Дона.

Многие же родители гораздо менее, чем они, осведомлены о своем сопротивлении переменам. «Для нас он все еще малыш», – с невинным видом говорят они о своем сыне – адвокате в возрасте за 30. «Она недостаточно хороша для тебя», – говорят они о его «девушке» (которой, вообще-то, тоже 30). «Кровь – не водица, сынок» (что значит: «Никто и никогда не будет тебе ближе, чем мы»).

Подобные реакции свойственны не только родителям, чьи дети покидают родное гнездо или предпринимают шаги, которые в конечном итоге приведут их к самостоятельной жизни. Как только один из членов системы меняется, другие члены чувствуют боль. Дети беспокоятся, когда разведенные или овдовевшие родители снова начинают ходить на свидания. Братья и сестры плетут интриги с тем, чтобы держать друг друга в узде, еще долго после того, как перестают жить под одной крышей. И конечно, сексуальные партнеры с тревогой реагируют на неожиданные изменения друг в друге.

И эта реакция на трансформацию другого человека как нельзя лучше проясняет, как устроены отношения с точки зрения дополняющих друг друга ролей. Муж может верить, что он настроен благосклонно или даже очень доволен, когда важное новое начинание входит в жизнь его жены, но затем позднее обнаруживает, что неосознанно этому сопротивляется. («Правда, я в восторге, что ты возвращаешься к учебе, – не пойму, как я мог забыть о своем обещании приготовить ужин… забрать из школы детей… прибрать дом до твоего возвращения домой».) Как будто, находясь в процессе трансформации, жена нарушила какое-то неписаное правило.

Действительно нарушила. Отношения всегда регулируются подразумеваемыми договоренностями, хотя люди редко отдают себе в этом отчет. На самых ранних стадиях отношений возникает психологическое разделение труда: один занимается практическими вопросами, а другой – социальными; один выражает эмоции, другой укрепляет отношения в практическом плане; или же один полон планов, а другой является суровым критиком. Каждому из них и раньше были присущи подобные свойства – в конце концов роли не возникают ниоткуда, – но партнерство их только усиливает. После нескольких лет совместной жизни черты характера, определяющие функцию каждого человека в семье, искусственно усиливаются существующим порядком вещей. Каждый из них становится менее цельной личностью, и каждый подменяет собой те качества другого партнера, которые не проявляются в отношениях. Он не просто рациональный парень. Он становится ее рациональностью.

Но затем он обнаруживает, что жизнь состоит не только из бухгалтерии и контрактов. О ужас! Рушится заведенный порядок вещей! Мир партнера начинает распадаться, когда трансформация нашего Крутого Крепыша оставляет один фланг открытым. То же самое происходит, если наша Чувствительная-и-нежная вдруг начинает задумываться о цели в жизни и о том, как ее достичь. Кошмар! Свет жизни погас! В мире ее партнера все дает сбой, замедляется, угрожая заглохнуть где-то на пустой проселочной дороге.

Эта паника из-за изменений партнера естественна. Представьте, как чувствует себя актер, если его партнер не вышел на сцену или не ответил на реплику. Или, что еще хуже, ответил, но невпопад. («О Боже! Она сказала «нет». А должна сказать «да». И как мне теперь отвечать, и как наша пьеса будет развиваться дальше?»)

Почему так происходит? Неужели мы ретрограды настолько, что не меняемся, пока кто-то другой нас к этому не вынудит? Неужели мы как бильярдные шары, застывшие в одном положении и не двигающиеся до тех пор, пока шар-партнер не подтолкнет нас? Думаю, что нет, хотя мы действительно страдаем некоей внутренней инерцией, когда обстоятельства уже чреваты трансформацией. Но наша инерция не механическая, как у бильярдных шаров. Скорее, нас можно сравнить с романом, который медленно разворачивается во времени согласно собственным внутренним сюжетным линиям и темам. Жизнь каждого человека – это история, написанная о себе и для себя, и каждый из нас требует от других исполнения определенных ролей. (Требуется: нежная, скромная женщина для утешения немолодого и быстро утомляющегося рыцаря на старой кляче.) Мы все сопротивляемся трансформации, потому что наша история – это гармоничный мир со своей иммунной системой, и чужеродные персонажи в ней неуместны. (Попробуйте-ка втиснуть Джейсона Борна в «Гамлета» или Гермиону Грейнджер – в «Маленький домик в прериях».)

Стать парой – значит молчаливо согласиться играть отведенную вам роль в романе другого человека, хотя порой уходит немало времени, чтобы действительно хорошо ее разучить. Бывает недостаточно следовать явным сигналам, потому что вашей может оказаться роль человека, который «никогда не делает то, что ему говорят». Посторонний, присутствующий при разговоре, может неправильно понять суть заключенного супругами соглашения. «Он же настоятельно призывает тебя пойти и поискать работу, – может сказать посторонний. – Почему ты не этого не делаешь?» Но в глубине души человек убежден, что не все так просто и что на самом деле его партнер говорит примерно следующее: «Бедная моя трусишка! Ты же боишься всего на свете, ведь так? Ну, это ничего, ведь я с тобой!»

Все это, конечно, скрыто от наших глаз. По крайней мере до тех пор, пока однажды человек – жена в традиционном браке – не придет домой и не скажет: «Знаешь, я нашла работу». И услышит в ответ «Да что ты такое говоришь?», сопровождаемое странным взглядом или довольно неубедительное «Что ж, чудненько!». А еще через пару минут – «Ну и кто же теперь, по-твоему, белье из прачечной забирать будет, а?»

Парам бывает несложно найти ответ, когда они задаются вопросами о том, какими им быть – менее сексистскими, например, или более открытыми в своем общении, или лучше понимающими друг друга. Но гораздо труднее найти помощь, когда встают вопросы, как измениться или как в рамках отношений позволить измениться друг другу. И это достойно сожаления, потому что в данном случае на чаше весов у нас не только сами отношения, но и непрерывный личностный рост каждого из партнеров.

В следующей части книги мы предложим стратегии конструктивного подхода к трансформациям в жизни отдельного человека, а здесь поговорим о потенциале развития человеческих отношений, находящихся в трансформации. Какими бы ни были текущие противоречия и темы, с которыми пытается разобраться пара, жизненная трансформация приводит их к моменту, когда каждая из сторон получает возможность раскрытия собственных внутренних ресурсов, которые прежде, из-за ролевых ограничений, не были востребованы. Каждый из них получает возможность выйти из трансформации более цельной личностью. И их отношения затем могут быть пересмотрены в сторону большей личной свободы.

И переговорный процесс в длительных отношениях должен иметь место многократно с тем, чтобы они оставались жизнеспособными и обеспечивали обоих партнеров атмосферой, необходимой для их постоянного развития. Этот процесс часто происходит неосознанно, когда один человек сталкивается с трансформацией другого – и с изменениями в жизни всех детей, которых они имеют. Вы не обязательно полностью отдаете себе отчет в происходящем, как, например, при разрешении трудовых споров. Это – просто реорганизация семейной системы всякий раз, когда она подходит к очередному завершению. И процесс существенно облегчается признанием того факта, что отношения, как и жизни, их формирующие, имеют свои сезоны и времена межсезонья. И если смотреть на вещи с этих позиций, возникающие проблемы – это не неполадки, которые необходимо устранять, и не недостатки, подлежащие корректировке; это признак того, что еще одна глава в их общей истории подошла к завершению.

И если двое разделяют это понимание и рассматривают текущую ситуацию с таких позиций, они смогут превратить в новые возможности даже самые угрожающие препятствия. Но если один из них не может убедить другого разделить с ним эту точку зрения и присоединиться к поиску, чаще всего ничего не остается, как продолжить поиск в одиночестве. Безусловно, существует большой соблазн бросить все силы на то, чтобы заставить партнера смотреть на вещи по-другому. Когда вышло первое издание этой книги, я получил множество звонков и писем от мужей и жен, заявлявших, что их супруги переживают кризис среднего возраста (или любую другую трансформацию) и что с ними срочно необходимо поговорить. И все они уверяли, что их партнер «обязательно к вам прислушается», что ему или ей действительно «нужна помощь».

Наверняка так оно и было, но это просто не сработает – предлагать помощь, когда ее не просят в данный момент. А что действительно сработает, так это если партнер, осведомленный о наличии трансформации и возможных последствиях ее для отношений, в одиночку приступит к изучению вопроса о том, каким является завершение в отношениях и что с ним необходимо делать. Почти всегда оказывается, что завершение – это не какая-то внешняя ситуация, но отношение, или установка, или представление о себе, которые разделялись обоими партнерами. И жены и мужья, уверенные, что их супругам нужна помощь, обнаруживают, что это была их потребность и что, как только они начинают внутренне изменяться, их партнер вдруг оказывается не таким уж и слепым и не желающим разговаривать. Я пришел к пониманию того, что мужья и жены в поисках помощи и совета для своих супругов с большой долей вероятности сами нуждаются в том, чтобы осознать свою собственную потребность в помощи.

Одной из наиболее трудных трансформаций в рамках отношений является та, в ходе которой центр власти смещается от одного партнера к другому. В каком-то смысле это происходит так же, как и при других сдвигах «разделения функций». Многие пары обнаруживают, что они выработали молчаливую договоренность о том, что один из них принимает решения за обоих. Это соглашение часто объясняется такими комментариями: «Он гораздо лучше, чем я, разбирается в финансовых вопросах. Я не отличу конвертируемую облигацию от акции малой капитализации… или как там они называются». Или: «У нее лучше вкус. Кроме того, меня особенно не волнует, как там все в гостиной сочетается – главное, чтобы подушки были комфортными».

Но подобный порядок вещей часто меняется, когда два человека обнаруживают, что старое распределение прав и обязанностей начинает их раздражать. «Как случилось, что именно ты всегда решаешь, что мы будем делать в отпуске? – однажды спрашивает один из них. – Почему мы все время покупаем тот автомобиль, который нравится тебе?» И напоминание о том, что мы делали так всегда, здесь не сработает, как вы, возможно, уже замечали. Приводить множество доводов в этом случае – определенно плохая идея, ведь в конечном итоге все сведется к «Я умнее, чем ты!». Кроме того, дело вовсе не в причинах: негативную реакцию вызывает сама модель – ты делаешь это за нас обоих. Многие пары проходили через несколько стадий организации своей совместной жизни, вначале живя по одним правилам, затем их изменяя.

Одним из способов деления истории большинства отношений на главы может быть такой: вначале идет период «кто решал, как мы будем делать то-то и то-то, когда мы только сошлись», за ним следует «кто решал, как мы будем делать то-то и то-то, когда первые договоренности были нарушены», затем следуют сменяющие друг друга этапы, когда доминирует то один, то другой партнер. Иногда переходы власти от одного к другому бывают постепенными и незаметными; но в другое время они приобретают взрывной характер: «Ну, все! С меня хватит твоей категоричности!» Но как бы они ни происходили, эти переходы являются главными трансформациями в отношениях. Каждый раз обе стороны должны оставить в прошлом то, как все было раньше, пройти через сбивающую с толку нейтральную зону, во время которой достигаются новые договоренности, а затем запускается совместная жизнь на новый лад.

Однако на протяжении всего процесса трансформации стороны, возможно, так никогда и не выразят словами, что они делают и почему. Хотя вслух они могут высказывать много всего другого: какие черты характера присущи одному из них и каким является другой, чтобы терпеть первого. И так далее. Споры вращаются вокруг содержания нового соглашения, но все делают вид, что речь совсем не об этом. Но что же происходит на самом деле? Этот процесс можно назвать перебалансировкой: снимаем груз с одной чаши весов, которая некоторое время перевешивала, и перекладываем его на другую чашу (но совсем не с целью добиться равновесия: власть в системе так не работает).

Конечно, не каждый вопрос затрагивает отношения в целом. Отношения можно сравнить с искусно сплетенным разноцветным ковром, где одна нить (например, кто зарабатывает деньги?) тянется к одному, а другая (например, когда заниматься сексом?) – ко второму партнеру. Добавьте к этому «занимать ли на ремонт дома?», или «время возвращения детей домой с прогулки», или «визит родственников: принимать ли их вообще, и если принимать, то на какой срок?» – и вы получите целый узор из переплетающихся вопросов, с разнонаправленными паттернами власти. А когда эти паттерны видоизменяются, обе стороны отношений приходят к выводу, что они находятся в трансформации.

В этой ситуации можно предпринять различные шаги. Вначале, конечно, партнеры могут обсудить то, что каждый из них переживает. Дальше им потребуется использовать рамки трансформации, чтобы построить разговор и понять, что отказ от старых договоренностей и временное пребывание в нейтральной зоне всегда трудны и болезненны. Тревога, которую вы сейчас испытываете, не означает ни того, что ваш партнер к вам несправедлив, ни того, что проблема связана с вами. Просто вы оба переживаете значительную жизненную трансформацию, и это ее цена. Как любая другая, ваша трансформация может вывести вас в лучшее место. Годы спустя вы оглянетесь назад и удивитесь своей тогдашней неспособности понять, что же с вами происходило. Вам будет легко увидеть, что это – естественный период нестабильности между одной главой вашей повести и следующей.

Так что держите в голове все эти возможности и используйте их как линзы, чтобы смотреть на вашу текущую ситуацию с разных сторон. Вы можете обнаружить, что одна и та же линза дает ясную картинку одному из вас, но искажает ее другому. Когда вы это обнаружите, признайте, что трансформации для каждого из вас различны и приводят к различным взглядам. Попробуйте поставить себя на его место: что вы почувствуете, если вам придется отказаться от того же самого, что отпускает сейчас ваш партнер. Попробуйте представить ту неуверенность в себе, что может вызывать в вашем спутнике тревожное новое начинание. Попробуйте представить, каким потерянным и неприкаянным он себя чувствует, когда старый порядок вещей исчезает, оставляя лишь пустую страницу в книге его жизни.

Вам могут быть полезны более конкретные советы, которыми мы завершим эту главу. Запомните: ни один совет не подходит всем, и ни один совет не годится для одного человека постоянно. Просто вопользуйтесь тем, что подходит вам сейчас, игнорируя остальные.

ПАМЯТКА ДЛЯ ПАР В ТРАНСФОРМАЦИИ

1. Не торопитесь. Внешние формы наших жизней могут измениться в одночасье, но для внутренней переориентации, возвращающей нас к жизненно важным отношениям и деятельности, требуется время. Это не означает, что все должно застыть, в то время как вы ждете, когда для вас что-то сработает. Но это значит, что ваше отношение – к старой ли ситуации, которую вы пока не оставили в прошлом, или к новой, в которую вы еще не включились, – будет в какой-то мере предварительным. А также то, что вы не можете ускорить внутренний процесс, который такое положение изменит.

2. Организуйте временные структуры. Когда несколько лет назад у меня был ремонт, неделями я терпел у себя в гостиной стену из пластика и сетки. Временная конструкция была безобразной, но она обеспечивала меня необходимой защитой, чтобы продолжать жить в пространстве, которое претерпевало реконструкцию. Так же обстоят дела и с трансформационными ситуациями в мире человеческих отношений: нужно выработать способы продолжать жить, пока происходит внутренняя работа. Это может быть выработка временного способа принятия решений; договоренности о том, как распределять обязанности, пока не будет придумано что-то более постоянное; или же внутренняя готовность принять данную ситуацию в качестве временной и часть энергии перенести на поиски альтернативы.

3. Не действуйте только для того, чтобы действовать. Временные ситуации обескураживают, так что соблазн сделать хоть что-то – все что угодно – не замедлит появиться. Эта реакция объяснима, но обычно она приводит к еще большим трудностям. Процесс трансформации требует, чтобы мы не только завершили одну главу книги нашей жизни, но и открыли для себя все то, что нам необходимо узнать для следующего шага. Нам нужно оставаться в трансформации достаточно долго для того, чтобы завершить этот важный процесс, а не прерывать его, совершив преждевременное действие.

4. Проявите заботу о себе в мелочах. Возможно, сейчас не время стараться соответствовать вашему самому высокому представлению о самом себе, но это время тщательного соблюдения условностей. Будьте внимательны к собственным незначительным потребностям и не навязывайте себе перемены как лекарство. Находите неизменные мелочи, которые особенно важны, когда кажется, что все прочее меняется. Моя знакомая отвезла свою пожилую мать в супермаркет в тот самый день, когда родители переехали в новый дом и в новый город. «Персики, нам надо купить персики для твоего отца», – сказала ее мать. Был не сезон, и персики были дорогими, но в обстоятельствах, когда все остальное в их жизнях поменялось, было важно держаться за что-то постоянное вроде любимой еды.

5. Изучайте другую сторону изменений. Одни изменения мы выбираем сами, другие – нет, и каждая трансформация связана с трудностями. Если вы не выбирали вашу трансформацию, существует масса причин отказываться видеть ее возможные преимущества: ведь подобные находки могут ослабить ваш гнев по отношению к оппоненту, наславшему на вас перемены; или вы вдруг можете обнаружить, что старая ситуация была не совсем такой, как вы ее себе представляли. С другой стороны, если вы сами выбрали свои перемены, возникает столько же причин не желать считаться с потерями – так как это способно ослабить вашу решимость или заставит вас увидеть боль, которую ваша трансформация приносит остальным. Так или иначе, вам необходимо рассмотреть обратную сторону ситуации.

6. Найдите человека, с которым можно поговорить. Отдадите ли вы предпочтение профессиональному психологу или просто хорошему другу, вам потребуется кто-то, с кем вы сможете поговорить во время важной трансформации в ваших отношениях. Главным образом, вам нужен не совет, хотя время от времени и он бывает полезен, но скорее возможность выразить в словах проблемы и чувства так, чтобы вы смогли полностью разобраться в том, что происходит. Опасайтесь слушателя, который точно знает, что вам нужно делать; но также будьте начеку, если вдруг заметите, что вы находите объяснения реакциям вашего слушателя каждый раз, когда они не совпадают с вашими – особенно если несколько человек одинаково отреагировали на то, что вы сказали.

7. Рассматривайте трансформацию как процесс выхода из статус-кво, период жизни в плодородном простое, за которым последует возвращение – уже с готовым решением. Британский историк Арнольд Тойнби отмечал, что общества получают доступ к новым энергиям и направлениям только после того, как «смутное время» запустит процесс дезинтеграции, в котором рассыплется старый порядок. Он показал, как часто новые ориентиры проясняются только после того, что он называет «уходом-и-возвратом» отдельных личностей или творческих меньшинств, существующих в обществе^[25].

По-видимому, необходимая трансформация происходит в состоянии между или за пределами обычной жизни. То же и с жизнями отдельных людей: все заканчивается, затем вы проводите некоторое время (тайм-аут) в нейтральной зоне, а потом все начинается по-новому. Так всегда было и будет в жизни. Так что сделайте вашу трансформацию временем обновления и преображения. Выходите из нее более сильным и лучше приспособленным к вашему миру, чем были, когда вошли в нее.

Глава 4
Трансформации и карьера

Кто бы в среднем возрасте ни совершал попытки осуществить желания и надежды своих юных лет, заведомо себя обманывает. Каждым десяти годам жизни человека свойственно иметь свою собственную удачу, собственные надежды и собственные желания.

– ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ФОН ГЁТЕ^[26]

Писатели часто используют в качестве лейтмотива жизнеописания человека сопоставление его достижений с заветной мечтой детства. Но такая модель обычно либо является результатом ретроспективного взгляда, либо предполагает, что развитие человека каким-то образом задержалось на ранних этапах жизненного пути. Как указывал Гёте, естественный характер человеческого развития – не пестовать одни и те же мечты, но отпускать старые и порождать новые на протяжении всей жизни. В большинстве своем люди также создают новые ситуации в настоящем, новые надежды на будущее и новые пути реализации этих надежд. Изображением такой жизни является не направленная вверх диагональ растущих достижений, а спираль сопряженных циклов, завершение каждого из которых ведет к новому, находящему выражение в другом опыте и деятельности, основанных на новой мечте.

Неудивительно, что работа, когда-то идеально соответствовавшая вашим талантам и интересам, однажды становится скучна или карьера теряет способность привести вас туда, куда вам хотелось бы попасть. Не сюрприз также и то, что, даже занимаясь самой благодарной и успешной трудовой деятельностью, многие люди подходят к моменту, когда – часто неожиданно – они оказываются в трансформации. Иногда создается впечатление, что трансформация поднимается изнутри – как волна скуки, направленная на то, что раньше вы считали интересным, или сомнения в том, во что вы прежде верили всем сердцем; а бывает и так, что трансформация вызывается внешними изменениями – либо в личной жизни, либо на рабочем месте. Так или иначе, люди обычно стараются вернуть все на свои места. Однако если трансформация является значительной, эти попытки вряд ли увенчаются успехом.

В нашей культуре есть силы, противостоящие нормальной цикличной модели развития. Мы придаем слишком большое значение материальному успеху и профессиональному престижу. И это побуждает людей ставить перед собой (и потом стараться достигать) далекие и возвышенные цели. Этот акцент на успех часто встает на пути людей, которые занимаются тем, что их действительно интересует и делает счастливыми. Далекая и возвышенная цель – успех – часто оправдывается мыслью о том, что, даже если цель и не будет достигнута, одно лишь стремление к ее высотам обеспечит значительные достижения. Однако почти для всех наличие подобных честолюбивых замыслов гарантирует день окончательного подведения итогов (и крайне серьезной трансформации!), когда они должны будут примириться с тем, что «у них не получилось».

Постановка высоких целей также означает, что вознаграждение настолько далеко, что жизнь может и не обеспечивать постоянный поток осмысленности и поощрений, что естественно для дела, которое вам подходит и в котором вы самовыражаетесь. А стремление к финансовому успеху не только уводит человека от карьеры и жизни, которые он мог бы счесть удовлетворительными, но также учит, что собственные представления и устремления человека – навязчивое ощущение, что он создан не для того, чтобы растрачивать свою жизнь, делая то, чем в данный момент занимается, – по определению являются сомнительными советчиками. Это ощущение (даже если оно и обманчиво) упорно возвращается при каждой очередной трансформации, не только когда человеку приходится еще раз определять направление и подключаться к новому источнику энергии, но и когда он терзается от мысли о том, что не знает, чего хочет и в чем нуждается.

Распространенное представление о том, что собственные меняющиеся идеи и мечты не являются надежной основой для планирования карьеры, заставляет многих прибегать к помощи консультантов по выбору профессии. Те, кто заглушает или блокирует внутренний зов из будущего, отрезают себя как раз от тех сигналов, которые используют по-настоящему живые люди, чтобы оставаться на пути своего собственного развития. Неудивительно, что люди, заглушившие в себе эти внутренние сигналы, считают, что полноценную профессию сложно получить и еще труднее в ней совершенствоваться и что при встрече с трансформацией они оказываются полностью сбитыми с толку.

Мы еще вернемся к вопросу о естественной модели развития, характерной для наиболее динамичных и успешных карьер, но вначале необходимо отметить, что крайне высокая степень изменчивости современных организаций наверняка будет держать вас в почти постоянном состоянии трансформации. Реорганизации, слияния, технологические изменения, стратегические сдвиги и непрекращающийся приток новых видов продукции обеспечивают большинству компаний состояние постоянной нестабильности. В современном мире впервые в истории людей поощряют за поддержание высокого уровня социальной изменчивости. В былые времена людей награждали и чествовали за защиту общественной преемственности и стабильности, но наша сегодняшняя культура поощряет перемены во имя инноваций. От них зависит наша экономика, и, если инновации прекратятся, наша экономика в целом – и, безусловно, личные карьеры большинства людей – потерпит крах.

Итак, у нас есть зависящая от перемен экономика и культура, прославляющая креативность и инновации. Невозможно, чтобы наши карьеры не были отмечены постоянными изменениями, каждое из которых требует трансформации от старых методов и старой идентичности – к новым. И невозможно, чтобы эти трансформации существенным образом не сказывались на нашей продуктивности, так как наша энергия и внимание постоянно переключаются между текущими делами и трансформациями. Если такое

Переводчик Е. Деревянко

Редактор И. Логунова

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта О. Равданис

Корректор Т. Редькина

Верстка А. Абрамов

Художественное оформление и макет Ю. Буга

© William Bridges Associates, 2019

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2022

This edition published by arrangement with Da Capo Lifelong Books, an imprint of Perseus Books, LLC, a subsidiary of Hachette Book Group Inc., New York, USA. All rights reserved.

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Посвящается памяти Уильяма Бриджеса и оставленному им наследию

Вступительное слово Майкла Бунгея Станьера, автора бестселлера «Коучинг как привычка»

Генри Менкен попал в точку, когда сказал: «Практически у каждой проблемы, стоящей перед человечеством, непременно имеется решение: простое, красивое и ошибочное». Изменение – это воплощение сложной проблемы. Интернет – это воплощение ответов, простых, красивых и – ошибочных. Если вы ищете «Семь секретов изменения, которыми вы овладеете до обеда», то данная книга не для вас.

В этой книге нет волшебной пилюли, но есть магия. Магия в том, как Уильям Бриджес говорит не о тактике изменений, а о пути, которым является трансформация. Прочитав ее, я понял, что дело не в том, чтобы преодолеть все препятствия и выполнить поставленную задачу, а в осознании того, что трансформация – это постоянный и беспокойный процесс, который, как любой «путь героя», несет надежду на духовное перерождение и освобождение.

Бриджес вводит понятие трех этапов трансформации. На первый взгляд может показаться, что ничего нового он вам не сообщает. Вам знакомы все эти этапы, вы уже проходили через них. Но тут вы как бы получаете прибор ночного видения, чтобы лучше ориентироваться в обстановке и прокладывать себе путь.

Возможно, вы находитесь на подобном пути прямо сейчас. Готов предположить, что в данный момент, когда вы читаете эти строки, прислушиваясь к своему дыханию, вы находитесь (по крайней мере!) на одном из этих трех этапов. Вы либо завершаете начатое, чувствуя потерянность от того, что знакомые вещи меняются, уходят, умирают. Либо вы оказались на пороге чего-то нового, и перед вами встают неизведанные и пока неясные дали. А может быть, вы находитесь в нейтральной зоне – нейтральной не в том смысле, который мы имеем в виду, когда говорим о швейцарской политике невмешательства, а в смысле ощущения отчужденности, чувства апатии, жалости к себе.

Для себя я открыл, что нейтральная зона как раз и является местом, самым богатым на дары. Бриджес утверждает, что мы в большинстве своем стараемся поскорее выбраться из нее, продраться сквозь неопределенность и покончить с этим как можно быстрей. Именно так я и ощущал себя раньше, и во многом мне это свойственно до сих пор. Но я научился притормаживать. Один из моих наставников поделился метафорой, и, как я понимаю теперь, она имеет прямое отношение к навигации в нейтральной зоне: «Чем дольше ты задерживаешь дыхание, находясь под водой, тем в более интересном месте ты, в конце концов, вынырнешь».

Смею предположить, я открыл для себя, что, когда вы находитесь в нейтральной фазе, стоит поразмышлять над самым важным вопросом: «Чего я хочу?». И вопрос этот многослоен, его простота обманчива. Не ограничивайтесь первым же ответом. Спросите себя снова: «Чего я хочу? А еще чего?.. Так чего же я хочу на самом деле?» И когда вы найдете ответ, звучащий глубоко и ясно, вам могут открыться новые возможности, появится что-то новое, на горизонте замаячит новое приключение.

Но вы обязательно вернетесь. Одним из достоинств, делающих «Трансформацию себя» книгой на все времена, является то, что в странствие, которое она описывает, мы пускаемся вновь и вновь. И нам очень повезло, что нашим наставником, ментором и проводником является Уильям Бриджес.

Предисловие к 40-му юбилейному изданию

Мой муж и деловой партнер Билл Бриджес скончался в 2013 году, оставив богатое наследие, отзывающееся в сердцах людей всех возрастов и любого жизненного опыта. Хотя нам и недостает его физического присутствия, его мудрые рекомендации остаются актуальными – ведь мы вновь и вновь проходим через неизбежные перемены в нашей жизни. Ниже приводится предисловие Билла ко второму изданию, опубликованному в 2004 году. В ряде мест данной книги я тоже поделюсь с вами своими соображениями.

– СЬЮЗЕН БРИДЖЕС

За десятилетия, прошедшие с момента первой публикации этой книги, моя собственная жизнь претерпела много трансформаций (извините, но лучшего слова для этого нет), которые я не мог предвидеть в начале работы. В 1979 году я, бывший преподаватель литературы, вступил на новый путь в качестве человека, помогающего другим справляться с переменами в их жизни. Эта небольшая книга изменила и мою жизнь.

В ходе создания книги я едва ли себе представлял, что может произойти. На самом деле я боялся, что «Трансформация себя» – слишком незначительная работа для того, чтобы привлечь многочисленных читателей или многократно переиздаваться. Но и теперь, спустя десятилетия, она живет и здравствует: продано более полумиллиона экземпляров. Удивительно! И также удивительно, что я ни разу не наткнулся ни на один из этих проданных экземпляров на полке букинистического магазина, хотя часто туда захаживаю. Из многочисленных бесед с читателями я знаю, что люди хранят эту книгу и перечитывают каждый раз, когда значительное изменение сбивает их с ног. Они также передают ее своим друзьям, и те порой ее не возвращают, а берегут до следующей перемены уже в их жизни или чтобы передать ее своим близким. Так что невозможно сказать, как много людей ее уже прочитали.

Однако поначалу некоторые моменты книги меня не устраивали. В ней была глава под названием «Любовь и работа», и я полагал, что недостаточно сказал о том, как две эти существенные сферы жизни могут привести к трансформации, не говоря уже о том, как пребывание в состоянии трансформации способно повлиять на отношения и карьеру. Также мне хотелось найти способ включить в книгу свои дальнейшие мысли – основанные на всей той работе, которая была проделана после ее опубликования. И наконец, в отдельных местах я чувствовал, что недостаточно ясно выразился и нужно постараться дать дополнительное объяснение.

Была и другая проблема с более ранним изданием: книга вышла, когда мне было немного за 40. А теперь, когда я на восьмом десятке, я смотрю на вещи несколько иначе. Не удивительно, что сейчас естественные возрастные трансформации занимают меня больше, чем тогда. Я с большим интересом слежу за происходящим сегодня серьезным пересмотром представлений об уходе на покой. И тем не менее даже те, кто пытается творчески переосмыслить время отхода от дел, обычно рассматривают этот этап как изменение, а не трансформацию.

Но в этом частично есть и моя вина. Не думаю, что в первом издании книги я провел достаточно четкую границу между изменением и трансформацией. Наше общество постоянно смешивает их, предлагая нам поверить, что «трансформация» – это всего лишь еще один синоним слова «изменение». Но это не так. Изменение – это ваш переезд в другой город или переход на новую работу. Это рождение ребенка или смерть отца. Это замена старого полиса медицинского страхования на новый, или приход нового босса, или расширение вашей компании.

Иными словами, изменение связано с ситуацией. Трансформация же – явление психологическое. Оно не столько связано с теми или иными событиями, сколько с внутренней переориентацией и самоопределением, через которые вам необходимо пройти для того, чтобы встроить любые из этих изменений в свою жизнь. Без трансформации изменение – всего лишь перестановка мебели. Пока не произошла трансформация, с изменением нам не справиться. Какое бы слово мы ни использовали, в нашем обществе много говорят об изменениях, а вот о трансформациях мы слышим крайне редко. К сожалению, именно трансформация бьет исподтишка и зачастую является источником наших тревог.

Поэтому не случайно то, что люди воображают, что могут подготовиться, скажем, к выходу на пенсию, предпринимая те или иные финансовые решения, выбирая хорошее место для жизни и развивая новые увлечения. Во всех этих статьях о пенсии вы не найдете ничего о прохождении трехступенчатого процесса трансформации, который описывается в этой книге, или о том, что все ваши приготовления к изменению слишком незначительны, чтобы помочь вам справиться с трансформацией.

Многие традиционные культуры уделяли трансформации гораздо больше внимания и, таким образом, более эффективно, чем наше общество, готовили человека к опыту переживания трансформации. Все они имели ритуалы (мы называем их «обрядами инициации»), чтобы помочь человеку отпустить старые формы своей жизни и взамен обрести новые. Кроме того, традиционные общества рассматривали жизнь как последовательность трансформаций, что настраивало людей на ожидание грядущих метаморфоз. В отсутствие подобных понятий мы напоминаем человека, не имеющего представления о смене времен года. Он замечает, что становится холоднее или теплее, более влажно или сухо, но приписывает это ежедневным капризам погоды. И упускает из виду общую картину.

Аналогия с сезонами предлагает еще один способ, с помощью которого традиционные общества обучали человека трансформациям. Большинство этих культур обладали достаточно развитыми сезонными ритуалами, чтобы обозначить момент, когда световой день прекращает удлиняться и начинает становиться короче; или когда один год заканчивается и начинается новый. Мы, конечно, тоже отмечаем Новый год, но эта дата – не более чем повод для того, чтобы устроить вечеринку или провести день у телевизора. Наши празднования Нового года не дают реального опыта умирания и возрождения.

Говоря кратко, эти общества регулярно и на постоянной основе драматизировали процесс трансформации, то есть то-как-все-было-раньше заканчивалось чем-то вроде смерти, а то-как-все-будет-теперь приходило ему на смену через нечто, похожее на рождение. Разыгрывая эти драмы, люди знакомились с трансформациями и учились с ними справляться. Нам остается только мечтать о подобных ритуалах и празднествах. Приходится сознательно и самостоятельно осваивать то, что когда-то делалось для людей автоматически и коллективно их обществом.

Когда впервые вышла эта книга, я воображал, что, возможно, однажды произведу на свет новую профессию. Я даже использовал для ее названия сократовское понятие «майевтика». Производное от греческого слова «повитуха», слово «майевтика» (по моему представлению) означало помощь, которую профессионал может оказать людям, переживающим трансформационный процесс умирания и возрождения. Как оказалось, сотни тысяч людей пытались разобраться в том, что с ними происходит во время трансформации, но несравнимо меньше было тех, кто хотел заниматься делом облегчения опыта смерти и возрождения. («Смерти и возрождения? Не слишком ли это… категорично? Разве у вас нет просто каких-нибудь методов для тех, кто меняет карьеру, переживает развод, или кризис среднего возраста, или… чего там еще?.. И лучше бы в формате «Десять способов справиться с…»)

Так что новой профессии родиться было не суждено, но я пережил трансформацию, в которой на тот момент находился, – ту, которая и привела меня к написанию данной книги. А еще я построил для себя новую карьеру: стал человеком, который помогает отдельным людям и организациям справляться с изменениями (называемыми «трансформациями») на индивидуальном уровне так, чтобы они приносили меньше огорчений и разрушений и оказывались продуктивными. Моя собственная трансформация тогда в семидесятых помогла мне воссоздать себя. Ваша личная трансформация (вы же не зря решили заглянуть в эту книгу, не так ли?) может сделать то же самое для вас.

Желаю приятного путешествия!

Часть первая

Необходимость перемен

Девять городов древней Трои, каждый выстроенный на руинах предшественника, образовывались на протяжении тысячелетий – от каменного века до времен Римской империи. Помпеи погребены под слоями вулканического пепла. Города-призраки Старого Света в большинстве своем исчезали с лица земли, и люди строили на обломках несбывшихся надежд своих предков. В Америке же археологические памятники легких на подъем людей на практически пустом континенте стелятся по поверхности. Для нас типичны заброшенные места («города-призраки»), а не погребенные древние поселения. Наши характерные реликты – это выброшенные после использования вещи.

– ДЭНИЕЛ ДЖ. БУРСТИН. АМЕРИКАНЦЫ: НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ[1]

Американцы всегда пребывают в состоянии трансформации.

В то время как семьи Старого Света связывают историю своего рода с одним и тем же местом, многие фамилии Нового Света родились в процессе миграции. Трансформация от старой жизни к новой не закончилась и с высадкой иммигрантов на эти берега. От места к месту, с одной работы на другую – американцы всегда были в движении. Движимые верой, что счастье ждет их сразу за горизонтом, они проживали свою жизнь в постоянных трансформациях. Уже столетия назад европейские путешественники часто с удивлением подмечали у американцев черту, которая объясняла их успехи. В 1831 году Алексис де Токвиль, великий французский исследователь американской жизни, упомянул данную особенность в своем дневнике.

«Рожденный часто под иными небесами, в центре постоянно сменяющихся декораций, и сам влекомый неудержимым потоком, сметающим все на своем пути, американец не может ни к чему привязаться, он привыкает лишь к изменениям и начинает считать их естественным состоянием человека. Он испытывает в них потребность и даже любит их, и кажется, что нестабильность, вместо того чтобы означать катастрофу, порождает только чудеса повсюду вокруг него»[2].

Это являлось, по крайней мере, одной половиной американской истории – внешней, «официальной» половиной. Изнутри же опыт нахождения в постоянной трансформации не был так уж комфортен. Как Рип ван Винкль, бесчисленное количество американцев в отдельные моменты своей жизни, как бы очнувшись, обнаруживали, что и сами они, и мир вокруг серьезно изменился. Старину Рипа, как известно, околдовали, так что у него было оправдание. Но этот опыт сбивал с толку и тех, кто жаждал трансформаций как пути к самосовершенствованию. В возрасте 50 лет Генри Уодсворт Лонгфелло, знаменитый писатель своего времени, навестил родной город Портленд в штате Мэн, где написал стихотворение «Перемена», которое открывается такими строчками:

• Из предместья выхожу я
• На старинную межу…
• Как чужой пришлец, тоскую
• И на зелень рощ густую,
• На заветный лес гляжу.
• Что же с ним, со мною стало?
• Клены юны, как тогда…
• Но с друзьями – их немало
• В этих рощах побывало –
• Я в разлуке навсегда.

(пер. А.А. Энгельке)[3]

За полтора века с момента написания стихотворения темпы изменений в американской жизни серьезно ускорились. Элвин Тоффлер в своей книге «Шок будущего» писал: «Перемены лавиной обрушиваются на наши головы, и в большинстве своем люди просто не готовы справляться с ними»[4]. Но дезориентирует нас темп перемен сам по себе. Многие американцы теряют веру в то, что трансформации, через которые они проходят, действительно куда-либо их приведут. Ощущение, что почва уходит из-под ног, которым часто сопровождается личная трансформация, еще можно пережить, если оно что-то значит и является частью процесса достижения желаемой цели. Но если изменение не ассоциируется с каким-то вознаграждением в будущем, оно просто становится причиной стресса.

Более того, и сам опыт переживания трансформации подвержен изменениям. Время, когда один брак закончился, а новый еще не сложился, или неопределенность, связанная с карьерными изменениями, приобретают особенно болезненный характер, когда и сами эти понятия – брака и карьеры – серьезно меняются. Как если бы мы отошли от пристани на одном берегу реки, чтобы пристать к противоположному берегу, только чтобы обнаружить на середине, что причала там больше нет. (А оглянувшись назад на берег, мы видим, что док, от которого мы отчалили, развалился и плывет вниз по реке.) Застряв в трансформации между обстоятельствами, отношениями, моделями собственной идентичности, которые тоже находятся в трансформации, многие американцы пребывают в плену почти постоянного состояния переходности.

Казалось бы, писатели и психологи давно должны были обратить внимание на подобное явление. Но это не так. Обратившись к публикациям о трансформациях, вы, скорее всего, найдете статьи преимущественно об изменениях. Конечно, много написано про развод, утрату близких, карьеру и выход на пенсию, а также на тему других важных жизненных изменений, но ничего – о глубинном, лежащем в их основе процессе трансформации.

Действительно, еще за 10 лет до выхода первого издания «Трансформации себя» появилась целая серия книг о проблемах взросления, и в них по крайней мере признали существование трудностей, с которыми мы сталкиваемся, проходя через кризис среднего возраста. Но подобные книги строились на идеализированных моделях жизни, которые болтались на нас как безразмерная одежда, почти не уделяя внимания реальному опыту пребывания в трансформации.

В этой книге я рассматриваю трудный процесс трансформации, который включает в себя прощание со старыми обстоятельствами, пребывание в болезненном промежуточном состоянии неопределенности и, наконец, вступление в новую ситуацию. Так как три эти фазы являются фундаментальными для темы нашего обсуждения, позвольте мне перефразировать. Все трансформации состоят из: 1) завершения; 2) нейтральной зоны и 3) нового начинания. Опираясь на современные исследования становления личности взрослого человека, я предложу вам действенный способ анализа, почему приходит время трансформации. Признавая то, что жизнь каждого человека имеет свой собственный уникальный ритм, «Трансформация себя» предлагает инструменты для идентификации хронологии личностного развития. В книге на примере конкретных изменений рассказывается о наиболее типичных эффектах трансформации в сфере карьеры и отношений. И наконец, она предлагает людям работающие методы самопомощи, чтобы пережить этап трансформации без потерь.

«Трансформация себя» – не просто сборник полезных советов; он основан на теории личностного развития, которая рассматривает трансформацию как естественный процесс дезориентации и переориентации и обозначает ключевые точки на пути нашего развития. В природе рост предполагает периодическое ускорение и преобразование: временами жизнь как бы замирает, и кажется, что ничего не происходит, – и вдруг внезапно скорлупа трескается, бутон раскрывается, хвост головастика отпадает, листва осыпается, оперение птиц теряет яркость, звери погружаются в зимнюю спячку. Подобное происходит и с нами. И даже если внешне это не так наглядно, как смена листьев и оперения, функции этапов трансформации те же. Это решающие моменты естественного процесса развития и самообновления. Без понимания естественной природы трансформации нам остается лишь тщетно надеяться на то, что перемены нас не затронут и позволят нам жить как раньше. И если мы чему-то и научились с момента первого выхода в свет «Трансформации себя», то это потому, что перемены обязательно приходят, что изменение – норма современной жизни и что, так или иначе, нам необходимо выработать способы продуктивно справляться с ним.

КОММЕНТАРИЙ СЬЮЗЕН

Темпы изменений в современном мире таковы, что многие социальные и экономические роли и институты нашего общества быстро устаревают. Они являются артефактами времени, когда перемены не определяли общественную жизнь. Перемены сейчас быстрее, сложнее и многие происходят одновременно. Ускорение превосходит наши природные способности адаптироваться к переменам и, таким образом, насильно ввергают нас в трансформации. Долгосрочная стабильность становится мечтой.

Хотя раскол – явление не новое, мы наблюдаем, что он все более усугубляется – в культурной, политической и социальной жизни общества. Непрерывная коммуникация практически моментально приобщает нас к событиям по всему миру, вместе с осведомленностью принося тревогу и беспокойство. Вокруг нас постоянно происходят природные катаклизмы, такие как лесные пожары, наводнения и землетрясения, военные конфликты, голод, эпидемии, мы наблюдаем экономическую нестабильность и истощение природных ресурсов. Задумываясь о том, что мы можем сделать, мы понимаем, что у нас больше нет ни фильтров, ни буфера для защиты.

С учетом того, что продолжительность жизни увеличивается по мере ускорения изменений, все больше перемен становятся частью жизненного опыта человека.

Инновации и технологические достижения во всех областях знания требуют перемен и обучения. Само определение работы постоянно подвергается пересмотру. Требуется многое осваивать, в то время как мы продолжаем поиски осмысленного труда и значимых отношений.

Изменения приносят боль и нестабильность, часто требуя от нас быстрых реакций, не оставляя времени на подготовку. И, начиная новое десятилетие, мы можем положиться на ценные мысли Билла в отношении необходимости отпустить отжившую ситуацию – сейчас это актуально как никогда.

Глава 1

Быть в трансформации

– Ты кто такая? – спросила Синяя Гусеница…

– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

– ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ. АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС (ПЕР. НИНЫ ДЕМУРОВОЙ)

Я заинтересовался предметом трансформаций в то время, когда проходил через трудные внутренние и внешние изменения. И хотя из-за этих перемен я бросил карьеру преподавателя, я оказался в роли коуча, ведущего семинар на тему «Быть в трансформации».

Правило номер один: находясь в трансформации, вы возвращаетесь к старым видам деятельности на новый лад.

Двадцать пять взрослых людей, которые явились на этот курс, были в различных стадиях растерянности и смятения, да и сам я еще не совсем пришел в себя. В конце концов, я только что покончил с преподавательской карьерой и переехал с семьей в сельскую местность, где мы присоединились к еще нескольким семьям и сформировали небольшую коммуну. Я намеревался изменить свой образ жизни.

Думаю, я воображал, что семинар привлечет главным образом других бывших горожан и что вместе мы поразмыслим над этой сложной трансформацией. И действительно, несколько новичков присутствовали на занятии, но контингент был гораздо шире. Тут были мужчины и женщины, недавно пережившие развод или расставание. Пара новобрачных и несколько заново вступивших в брак; 26-летний парень, неожиданно ставший отцом четверых детей, вдова и те, кто недавно вышел на пенсию, а также жена пенсионера (который не пришел на семинар из-за резкого ухудшения здоровья, наступившего через несколько недель после того, как он стал пенсионером).

Была женщина, только что родившая первого ребенка, и мужчина, только что оправившийся после сердечного приступа, и даже человек, получивший недавно серьезное повышение по службе. («А что он делает здесь? – возмущались остальные. – У него-то нет проблем!») Были три или четыре женщины, которые только что вернулись на учебу в колледж после долгих лет, проведенных с детьми. Была парочка погорельцев. А еще молодая женщина, впервые вступившая в самостоятельную жизнь. Она была потрясена, узнав, что все мы, люди гораздо старше нее, пребываем в таком плачевном состоянии. «Нормально чувствовать себя потерянным в двадцать три, – говорила она. – Но к вашему возрасту я планирую навести порядок в своей жизни». (При этом все понимающе кивали: в ее возрасте мы думали точно так же.)

Поначалу участники семинара стеснялись друг друга, не желали признавать, что у них немало общего – что было защитной тактикой. («У тебя, по крайней мере, еще есть работа». «О, тебе повезло больше. Твой брак еще не разрушен».) Но постепенно они начали открывать для себя, что, если копнуть глубже, несмотря на разные обстоятельства, все они переживали одинаковый по сути опыт. И в первый же вечер мы записали на доске три основных сходства, которые, по-видимому, нас всех объединяли:[5] завершение, за которым следовал[6] период растерянности и беспокойства, приводящий к[7] новому начинанию у тех, кто уже так далеко продвинулся. Отношение каждого к тому, что мы начали называть фазами трансформации, безусловно, существенно различалось. Те, кто сознательно принял решение об изменениях, повлекших за собой трансформацию, склонны минимизировать важность завершения; как будто признание того факта, что завершение является болезненным, доказывает ошибочность изменения, послужившего триггером трансформации. С другой стороны, те, кто оказался в трансформации невольно или неосознанно, с большим трудом соглашались признать, что новое начало и новый этап их жизни могут быть уже не за горами. Они также упорствовали в своем нежелании видеть хоть что-то хорошее в своей трансформации, как и та другая группа в отрицании своих переживаний. Но все они соглашались, что средняя фаза является странной и смутной. Некоторые ради Старых Добрых Времен, другие – во имя Дивного Нового Мира, но все они надеялись как можно скорее из нее выбраться.

Мы решили изучить эти три фазы трансформации, и я объявил, что темой второго занятия семинара будут завершения. Это встревожило молодую мать. «Я не отправлю его в колледж, – сказала она. – Я все еще пытаюсь привыкнуть к тому, что он вообще у меня есть!» Она думала о том, как справиться с новым начинанием, а не завершением. Конечно, он был чудесным малышом (она повторяла это много раз), но у нее возникли небольшие проблемы. Как долго она может позволять ему плакать, спрашивала она у своих одногруппников, или как ей убедить своего мужа больше ей помогать.

Все наперебой принялись давать советы, и мы стали быстро удаляться от темы завершений. Интересно было, однако, то, что наши советы оказались бесполезны, она все это уже слышала раньше – и даже читала задолго до рождения ребенка. Это расстроило ее, она разозлилась – вначале на своего мужа, затем на свою мать, которая не подготовила ее к материнству, затем на ребенка и, наконец, на нас: «Вы сидите здесь, киваете и выражаете сочувствие, а на самом деле вам абсолютно плевать на то, что у меня от всего этого голова кругом идет, да я просто схожу с ума!»

Ясно, что мы очень далеко ушли от того чудесного малютки, по поводу которого она хотела получить совсем небольшой совет. Но казалось, что мы все же начали куда-то приходить, так как через несколько минут она уже очень трогательно рассказывала о своей жизни и о желании иметь ребенка. Она была замужем два года, прежде чем забеременела, и они с мужем были очень счастливы вместе. Они оба очень хотели детей, но пришли в совершенный ужас, когда обнаружили, насколько требовательным и навязчивым является этот суетливый младенец. «Мы больше не можем побыть наедине, – печально сказала она, когда немного успокоилась. – Я действительно люблю своего малыша, но былой свободы и легкости больше нет. Мы не можем больше сорваться и уехать, когда захотим, и даже просто жить каждый по своему расписанию. Я чувствую, что больше не принадлежу себе».

Эта женщина, которая хотела, чтобы мы забыли о завершениях и занимались начинаниями, столкнулась с воздействием нескольких завершений в своей жизни. Ее проблемы, для которых мы не смогли найти решения, оказались не столь важны, как она поначалу утверждала, так как, независимо от того, как именно они разрешатся, базовая ситуация сохранится. «Я никогда это себе так не представляла, – сказала она. – Но сейчас мне кажется, что я перешла некую черту и пути назад уже нет. Моя старая жизнь исчезла. Почему никто об этом не говорит? Все поздравляют тебя с новой жизнью, а ты оплакиваешь свое прошлое в одиночестве».

На самом деле это было не так. Как только она выразила свое затруднительное положение словами, полдюжины человек признали, что испытывают что-то похожее, и поделились своим опытом. Но что мешало об этом заговорить? Для одних это был стыд, что они грустят или злятся в положении, которое общепризнанно является «благом»; для других – сожаление об упущенных возможностях. А еще для кого-то это неловкость и смущение из-за того, что они не смогли гладко выйти из простой житейской ситуации, с которой другие, на их взгляд, справляются очень легко. По всем этим причинам им было трудно говорить о влиянии завершения на их жизнь и о том, как неприятие этого завершения препятствует их способности двигаться вперед к новому начинанию. Таким образом, мы приходим к следующему правилу.

Правило номер два: любая трансформация начинается с завершения.

Мы должны отпустить старое, прежде чем обретем новое, – не только внешне, но и внутренне, там, где мы храним наши связи с людьми и местами, которые служат определением того, кто мы есть. Мы уже живем в новом городе, а наша голова все еще забита старыми мелочами: где тот китайский ресторанчик, и когда он открывается по вечерам; какой у Боба номер телефона; в каком обувном есть детский отдел и когда выходной у врача. Неудивительно, что племенные обряды инициации, в которых группа способствует трансформации личности при переходе из одной фазы жизни в следующую, содержат ритуалы очищения ума от старой информации и воспоминаний[8].

Обычно мы не в состоянии осознать нашу потребность в завершении до тех пор, пока не закончили все необходимые внешние изменения. И вот мы уже в новом доме, или на новой работе, или погружены в новые отношения – и вдруг обнаруживаем, что еще не отпустили старые связи. Или, что хуже, вообще не замечаем этого и все еще двигаемся согласно внутреннему ритму прошлой жизни. Как тот моллюск, что продолжает открывать и закрывать створки своей раковины по графику приливов и отливов родного моря, даже после того как оказался в лабораторном резервуаре или на ресторанной кухне.

Почему же отпустить прошлое так трудно? Этот вопрос озадачивает, особенно если мы с нетерпением ждали этих перемен. Ужасно обнаружить, что какая-то часть в нас все еще держится за то, кем мы были раньше, ведь это заставляет нас сомневаться, так ли уж хороши эти изменения. А может быть, прошлые обстоятельства (несмотря на все то, что мы, как нам казалось, знали) были для нас оптимальными, а новые – нет?

Эти вопросы особенно актуальны, когда жизненную ситуацию человека трудно назвать счастливой. Мама-домохозяйка, решающая наконец вырваться из круговорота домашних обязанностей, находит работу на неполный день; скучающий офисный работник получает предложение от молодой динамичной компании – они и предположить не могли, что избавление от старых ролей будет даваться им с таким трудом. И разве способен человек, годами не поддерживавший связь с родителями или близкими, быть глубоко потрясенным их смертью? И откуда это чувство потери, когда мы вступаем в брак после многих лет одиночества, получаем наследство после того, как долгие годы едва сводили концы с концами, или становимся наконец знаменитыми, положив жизнь в борьбе за славу?

Старый комик Боб Бёрнс («Путешественник из Арканзаса») часто рассказывал историю о том, как впервые стал питаться в армейской столовой после того, как 18 лет мать кормила его жирной жареной пищей. Недели диетического питания оказалось достаточно, чтобы вылечить его от болезни, о которой он даже и не догадывался, – от изжоги. Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение от улучшения своего состояния, Бёрнс помчался в госпиталь, держась за живот и вопя: «Док, док, помогите! Я умираю! Мой огонь погас!»

Мы испытываем чувство неожиданной потери потому, что до определенной степени, не отдавая себе отчета, начинаем отождествлять себя с обстоятельствами нашей жизни. То, кем мы себя видим, частично определяется нашими ролями и отношениями – как теми, что мы любим, так и теми, которые нам не нравятся. Но связи идут даже глубже. Весь наш способ быть собой – личный стиль, делающий тебя тобой, а меня мной, – развивается внутри и приспособлен к тому, чтобы соответствовать данной жизненной модели. И даже наши жалобы являются частью нашего стиля. Когда вы слышите, что Мардж постоянно упрекает Джека в невнимательности к ней или как Джек жалуется на то, что ему на самом деле никогда не дают никакой возможности проявить себя, – вам кажется, что они ухватятся за малейший шанс измениться. Но вот Джек приносит домой цветы, и Мардж говорит: «Что случилось? Я знаю, что что-то случилось!» А когда Джек получает важный самостоятельный проект на службе, который наконец позволит ему показать себя, как он всегда мечтал, он вдруг обнаруживает, что тут что-то не так.

Джек может сказать Мардж (или босс может сказать Джеку): «Вот видишь, на самом деле ты не хочешь меняться. Тебе нравится жаловаться, но, получив шанс, ты либо все испортишь, либо струсишь». И это правда, но лишь наполовину. Так как стремление искренне, желание перемен столь же реально. Ситуации трансформации обнажают это противоречие и заставляют нас взглянуть на положительные и отрицательные аспекты наших жизненных обстоятельств.

Есть способы облегчить трансформацию, и все они начинаются с осознания того, что отпускание прошлого – это далеко не однозначный опыт. Они предполагают попытки увидеть трансформацию в новом свете, понимание разных фаз трансформации, а также развитие новых навыков преодоления опасного перехода через пустоту, что отделяет старую жизненную ситуацию от новой. Но прежде чем это будет сделано, вам необходимо понять свойственные только вам способы справляться с завершениями.

Один способ сделать это – подумать о прежних завершениях в вашей жизни. Вернитесь в раннее детство и вспомните свой первый опыт встреч с завершениями. Одни могут быть крайне болезненными – смерть в семье, например; другие же всем, кроме вас самих, покажутся незначительными – отъезд родителей, смерть любимого питомца или переезд друга. Продолжайте путешествие по своей жизненной истории и отмечайте все завершения, которые встречаются на пути. Некоторые из них связаны с телесным опытом, иные – с отношениями внутри и вне семьи. Есть те, что включают различные места, социальные группы, хобби, интересы или спорт; а есть и такие, что касаются обязанностей, профессиональной подготовки, работы. Некоторые завершения с трудом поддадутся описанию. У них почти не будет внешних проявлений, но, возможно, от них остались незаживающие раны: например, потеря наивности или доверия либо конец легкомыслия или разочарование в религии. Сколько подобных завершений вы можете извлечь из своей памяти?

Как я уже сказал, все мы развиваем наш собственный характерный ответ на завершение чего-либо. Внутренний элемент этой реакции – это психическое состояние, настроение или расположение духа. Как воздух, которым мы дышим, этот настрой может быть настолько привычен, что его трудно выявить. В таких случаях стоит подумать о прошлых завершениях и постараться припомнить ваши мысли и чувства в то время. Вспоминая ваши старые реакции на завершения, вы, скорее всего, поймете, что ваш старый образ мышления воспроизводится в настоящем каждый раз, когда что-то в вашей жизни заканчивается. Повышение по службе, как ни странно, вызывает такое же чувство горя и растерянности, как и то, что вы испытали в прошлом при печальном завершении значимых для вас отношений. Это очень важно понимать, так как некоторые чувства, которые вы переживаете сейчас, не имеют ничего общего с данным завершением, а являются производной резонанса, вызванного столкновением ситуаций из вашего настоящего и прошлого.

Каждый раз вы реагируете на ситуацию трансформации в своей индивидуальной манере, сформировавшейся в результате прошлых завершений в вашей жизни. Являясь продуктом раннего опыта и позднейших влияний, этот стиль – ваш личный способ справляться с внешними обстоятельствами и внутренним дискомфортом, который они вызывают. Ваш стиль часто отражает семейную обстановку в детстве, потому что в процессе трансформации между членами семьи, как правило, происходит распределение ролей: один испытывает скорбь и тревогу за всю группу, другой утешает скорбящего, третий берет на себя исполнение рутинных обязательств, в то время как четвертый комичным образом пытается контролировать ситуацию.

Где-то на жизненном пути вы могли также усвоить чужой стиль и скопировать его или адаптировать к вашей ситуации. Помните, например, концовку фильма «Сыграй это еще раз, Сэм», где Вуди Аллен, как Хамфри Богарт в «Касабланке», произносит сакраментальное: «Прощай, крошка!», закуривает сигарету и уходит в туманную ночь?