Трансформация себя. Осмысление изменений в жизни бесплатное чтение

Девять городов древней Трои, каждый выстроенный на руинах предшественника, образовывались на протяжении тысячелетий – от каменного века до времен Римской империи. Помпеи погребены под слоями вулканического пепла. Города-призраки Старого Света в большинстве своем исчезали с лица земли, и люди строили на обломках несбывшихся надежд своих предков. В Америке же археологические памятники легких на подъем людей на практически пустом континенте стелятся по поверхности. Для нас типичны заброшенные места («города-призраки»), а не погребенные древние поселения. Наши характерные реликты – это выброшенные после использования вещи.

– ДЭНИЕЛ ДЖ. БУРСТИН. АМЕРИКАНЦЫ: НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ[1]

Американцы всегда пребывают в состоянии трансформации.

В то время как семьи Старого Света связывают историю своего рода с одним и тем же местом, многие фамилии Нового Света родились в процессе миграции. Трансформация от старой жизни к новой не закончилась и с высадкой иммигрантов на эти берега. От места к месту, с одной работы на другую – американцы всегда были в движении. Движимые верой, что счастье ждет их сразу за горизонтом, они проживали свою жизнь в постоянных трансформациях. Уже столетия назад европейские путешественники часто с удивлением подмечали у американцев черту, которая объясняла их успехи. В 1831 году Алексис де Токвиль, великий французский исследователь американской жизни, упомянул данную особенность в своем дневнике.

«Рожденный часто под иными небесами, в центре постоянно сменяющихся декораций, и сам влекомый неудержимым потоком, сметающим все на своем пути, американец не может ни к чему привязаться, он привыкает лишь к изменениям и начинает считать их естественным состоянием человека. Он испытывает в них потребность и даже любит их, и кажется, что нестабильность, вместо того чтобы означать катастрофу, порождает только чудеса повсюду вокруг него»[2].

Это являлось, по крайней мере, одной половиной американской истории – внешней, «официальной» половиной. Изнутри же опыт нахождения в постоянной трансформации не был так уж комфортен. Как Рип ван Винкль, бесчисленное количество американцев в отдельные моменты своей жизни, как бы очнувшись, обнаруживали, что и сами они, и мир вокруг серьезно изменился. Старину Рипа, как известно, околдовали, так что у него было оправдание. Но этот опыт сбивал с толку и тех, кто жаждал трансформаций как пути к самосовершенствованию. В возрасте 50 лет Генри Уодсворт Лонгфелло, знаменитый писатель своего времени, навестил родной город Портленд в штате Мэн, где написал стихотворение «Перемена», которое открывается такими строчками:

За полтора века с момента написания стихотворения темпы изменений в американской жизни серьезно ускорились. Элвин Тоффлер в своей книге «Шок будущего» писал: «Перемены лавиной обрушиваются на наши головы, и в большинстве своем люди просто не готовы справляться с ними»[4]. Но дезориентирует нас темп перемен сам по себе. Многие американцы теряют веру в то, что трансформации, через которые они проходят, действительно куда-либо их приведут. Ощущение, что почва уходит из-под ног, которым часто сопровождается личная трансформация, еще можно пережить, если оно что-то значит и является частью процесса достижения желаемой цели. Но если изменение не ассоциируется с каким-то вознаграждением в будущем, оно просто становится причиной стресса.

Более того, и сам опыт переживания трансформации подвержен изменениям. Время, когда один брак закончился, а новый еще не сложился, или неопределенность, связанная с карьерными изменениями, приобретают особенно болезненный характер, когда и сами эти понятия – брака и карьеры – серьезно меняются. Как если бы мы отошли от пристани на одном берегу реки, чтобы пристать к противоположному берегу, только чтобы обнаружить на середине, что причала там больше нет. (А оглянувшись назад на берег, мы видим, что док, от которого мы отчалили, развалился и плывет вниз по реке.) Застряв в трансформации между обстоятельствами, отношениями, моделями собственной идентичности, которые тоже находятся в трансформации, многие американцы пребывают в плену почти постоянного состояния переходности.

Казалось бы, писатели и психологи давно должны были обратить внимание на подобное явление. Но это не так. Обратившись к публикациям о трансформациях, вы, скорее всего, найдете статьи преимущественно об изменениях. Конечно, много написано про развод, утрату близких, карьеру и выход на пенсию, а также на тему других важных жизненных изменений, но ничего – о глубинном, лежащем в их основе процессе трансформации.

Действительно, еще за 10 лет до выхода первого издания «Трансформации себя» появилась целая серия книг о проблемах взросления, и в них по крайней мере признали существование трудностей, с которыми мы сталкиваемся, проходя через кризис среднего возраста. Но подобные книги строились на идеализированных моделях жизни, которые болтались на нас как безразмерная одежда, почти не уделяя внимания реальному опыту пребывания в трансформации.

В этой книге я рассматриваю трудный процесс трансформации, который включает в себя прощание со старыми обстоятельствами, пребывание в болезненном промежуточном состоянии неопределенности и, наконец, вступление в новую ситуацию. Так как три эти фазы являются фундаментальными для темы нашего обсуждения, позвольте мне перефразировать. Все трансформации состоят из: 1) завершения; 2) нейтральной зоны и 3) нового начинания. Опираясь на современные исследования становления личности взрослого человека, я предложу вам действенный способ анализа, почему приходит время трансформации. Признавая то, что жизнь каждого человека имеет свой собственный уникальный ритм, «Трансформация себя» предлагает инструменты для идентификации хронологии личностного развития. В книге на примере конкретных изменений рассказывается о наиболее типичных эффектах трансформации в сфере карьеры и отношений. И наконец, она предлагает людям работающие методы самопомощи, чтобы пережить этап трансформации без потерь.

«Трансформация себя» – не просто сборник полезных советов; он основан на теории личностного развития, которая рассматривает трансформацию как естественный процесс дезориентации и переориентации и обозначает ключевые точки на пути нашего развития. В природе рост предполагает периодическое ускорение и преобразование: временами жизнь как бы замирает, и кажется, что ничего не происходит, – и вдруг внезапно скорлупа трескается, бутон раскрывается, хвост головастика отпадает, листва осыпается, оперение птиц теряет яркость, звери погружаются в зимнюю спячку. Подобное происходит и с нами. И даже если внешне это не так наглядно, как смена листьев и оперения, функции этапов трансформации те же. Это решающие моменты естественного процесса развития и самообновления. Без понимания естественной природы трансформации нам остается лишь тщетно надеяться на то, что перемены нас не затронут и позволят нам жить как раньше. И если мы чему-то и научились с момента первого выхода в свет «Трансформации себя», то это потому, что перемены обязательно приходят, что изменение – норма современной жизни и что, так или иначе, нам необходимо выработать способы продуктивно справляться с ним.

КОММЕНТАРИЙ СЬЮЗЕН

Темпы изменений в современном мире таковы, что многие социальные и экономические роли и институты нашего общества быстро устаревают. Они являются артефактами времени, когда перемены не определяли общественную жизнь. Перемены сейчас быстрее, сложнее и многие происходят одновременно. Ускорение превосходит наши природные способности адаптироваться к переменам и, таким образом, насильно ввергают нас в трансформации. Долгосрочная стабильность становится мечтой.

Хотя раскол – явление не новое, мы наблюдаем, что он все более усугубляется – в культурной, политической и социальной жизни общества. Непрерывная коммуникация практически моментально приобщает нас к событиям по всему миру, вместе с осведомленностью принося тревогу и беспокойство. Вокруг нас постоянно происходят природные катаклизмы, такие как лесные пожары, наводнения и землетрясения, военные конфликты, голод, эпидемии, мы наблюдаем экономическую нестабильность и истощение природных ресурсов. Задумываясь о том, что мы можем сделать, мы понимаем, что у нас больше нет ни фильтров, ни буфера для защиты.

С учетом того, что продолжительность жизни увеличивается по мере ускорения изменений, все больше перемен становятся частью жизненного опыта человека.

Инновации и технологические достижения во всех областях знания требуют перемен и обучения. Само определение работы постоянно подвергается пересмотру. Требуется многое осваивать, в то время как мы продолжаем поиски осмысленного труда и значимых отношений.

Изменения приносят боль и нестабильность, часто требуя от нас быстрых реакций, не оставляя времени на подготовку. И, начиная новое десятилетие, мы можем положиться на ценные мысли Билла в отношении необходимости отпустить отжившую ситуацию – сейчас это актуально как никогда.

Глава 1

Быть в трансформации

– Ты кто такая? – спросила Синяя Гусеница…

– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

– ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ. АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС (ПЕР. НИНЫ ДЕМУРОВОЙ)

Я заинтересовался предметом трансформаций в то время, когда проходил через трудные внутренние и внешние изменения. И хотя из-за этих перемен я бросил карьеру преподавателя, я оказался в роли коуча, ведущего семинар на тему «Быть в трансформации».

Правило номер один: находясь в трансформации, вы возвращаетесь к старым видам деятельности на новый лад.

Двадцать пять взрослых людей, которые явились на этот курс, были в различных стадиях растерянности и смятения, да и сам я еще не совсем пришел в себя. В конце концов, я только что покончил с преподавательской карьерой и переехал с семьей в сельскую местность, где мы присоединились к еще нескольким семьям и сформировали небольшую коммуну. Я намеревался изменить свой образ жизни.

Думаю, я воображал, что семинар привлечет главным образом других бывших горожан и что вместе мы поразмыслим над этой сложной трансформацией. И действительно, несколько новичков присутствовали на занятии, но контингент был гораздо шире. Тут были мужчины и женщины, недавно пережившие развод или расставание. Пара новобрачных и несколько заново вступивших в брак; 26-летний парень, неожиданно ставший отцом четверых детей, вдова и те, кто недавно вышел на пенсию, а также жена пенсионера (который не пришел на семинар из-за резкого ухудшения здоровья, наступившего через несколько недель после того, как он стал пенсионером).

Была женщина, только что родившая первого ребенка, и мужчина, только что оправившийся после сердечного приступа, и даже человек, получивший недавно серьезное повышение по службе. («А что он делает здесь? – возмущались остальные. – У него-то нет проблем!») Были три или четыре женщины, которые только что вернулись на учебу в колледж после долгих лет, проведенных с детьми. Была парочка погорельцев. А еще молодая женщина, впервые вступившая в самостоятельную жизнь. Она была потрясена, узнав, что все мы, люди гораздо старше нее, пребываем в таком плачевном состоянии. «Нормально чувствовать себя потерянным в двадцать три, – говорила она. – Но к вашему возрасту я планирую навести порядок в своей жизни». (При этом все понимающе кивали: в ее возрасте мы думали точно так же.)

Поначалу участники семинара стеснялись друг друга, не желали признавать, что у них немало общего – что было защитной тактикой. («У тебя, по крайней мере, еще есть работа». «О, тебе повезло больше. Твой брак еще не разрушен».) Но постепенно они начали открывать для себя, что, если копнуть глубже, несмотря на разные обстоятельства, все они переживали одинаковый по сути опыт. И в первый же вечер мы записали на доске три основных сходства, которые, по-видимому, нас всех объединяли:[5] завершение, за которым следовал[6] период растерянности и беспокойства, приводящий к[7] новому начинанию у тех, кто уже так далеко продвинулся. Отношение каждого к тому, что мы начали называть фазами трансформации, безусловно, существенно различалось. Те, кто сознательно принял решение об изменениях, повлекших за собой трансформацию, склонны минимизировать важность завершения; как будто признание того факта, что завершение является болезненным, доказывает ошибочность изменения, послужившего триггером трансформации. С другой стороны, те, кто оказался в трансформации невольно или неосознанно, с большим трудом соглашались признать, что новое начало и новый этап их жизни могут быть уже не за горами. Они также упорствовали в своем нежелании видеть хоть что-то хорошее в своей трансформации, как и та другая группа в отрицании своих переживаний. Но все они соглашались, что средняя фаза является странной и смутной. Некоторые ради Старых Добрых Времен, другие – во имя Дивного Нового Мира, но все они надеялись как можно скорее из нее выбраться.

Мы решили изучить эти три фазы трансформации, и я объявил, что темой второго занятия семинара будут завершения. Это встревожило молодую мать. «Я не отправлю его в колледж, – сказала она. – Я все еще пытаюсь привыкнуть к тому, что он вообще у меня есть!» Она думала о том, как справиться с новым начинанием, а не завершением. Конечно, он был чудесным малышом (она повторяла это много раз), но у нее возникли небольшие проблемы. Как долго она может позволять ему плакать, спрашивала она у своих одногруппников, или как ей убедить своего мужа больше ей помогать.

Все наперебой принялись давать советы, и мы стали быстро удаляться от темы завершений. Интересно было, однако, то, что наши советы оказались бесполезны, она все это уже слышала раньше – и даже читала задолго до рождения ребенка. Это расстроило ее, она разозлилась – вначале на своего мужа, затем на свою мать, которая не подготовила ее к материнству, затем на ребенка и, наконец, на нас: «Вы сидите здесь, киваете и выражаете сочувствие, а на самом деле вам абсолютно плевать на то, что у меня от всего этого голова кругом идет, да я просто схожу с ума!»

Ясно, что мы очень далеко ушли от того чудесного малютки, по поводу которого она хотела получить совсем небольшой совет. Но казалось, что мы все же начали куда-то приходить, так как через несколько минут она уже очень трогательно рассказывала о своей жизни и о желании иметь ребенка. Она была замужем два года, прежде чем забеременела, и они с мужем были очень счастливы вместе. Они оба очень хотели детей, но пришли в совершенный ужас, когда обнаружили, насколько требовательным и навязчивым является этот суетливый младенец. «Мы больше не можем побыть наедине, – печально сказала она, когда немного успокоилась. – Я действительно люблю своего малыша, но былой свободы и легкости больше нет. Мы не можем больше сорваться и уехать, когда захотим, и даже просто жить каждый по своему расписанию. Я чувствую, что больше не принадлежу себе».

Эта женщина, которая хотела, чтобы мы забыли о завершениях и занимались начинаниями, столкнулась с воздействием нескольких завершений в своей жизни. Ее проблемы, для которых мы не смогли найти решения, оказались не столь важны, как она поначалу утверждала, так как, независимо от того, как именно они разрешатся, базовая ситуация сохранится. «Я никогда это себе так не представляла, – сказала она. – Но сейчас мне кажется, что я перешла некую черту и пути назад уже нет. Моя старая жизнь исчезла. Почему никто об этом не говорит? Все поздравляют тебя с новой жизнью, а ты оплакиваешь свое прошлое в одиночестве».

На самом деле это было не так. Как только она выразила свое затруднительное положение словами, полдюжины человек признали, что испытывают что-то похожее, и поделились своим опытом. Но что мешало об этом заговорить? Для одних это был стыд, что они грустят или злятся в положении, которое общепризнанно является «благом»; для других – сожаление об упущенных возможностях. А еще для кого-то это неловкость и смущение из-за того, что они не смогли гладко выйти из простой житейской ситуации, с которой другие, на их взгляд, справляются очень легко. По всем этим причинам им было трудно говорить о влиянии завершения на их жизнь и о том, как неприятие этого завершения препятствует их способности двигаться вперед к новому начинанию. Таким образом, мы приходим к следующему правилу.

Правило номер два: любая трансформация начинается с завершения.

Мы должны отпустить старое, прежде чем обретем новое, – не только внешне, но и внутренне, там, где мы храним наши связи с людьми и местами, которые служат определением того, кто мы есть. Мы уже живем в новом городе, а наша голова все еще забита старыми мелочами: где тот китайский ресторанчик, и когда он открывается по вечерам; какой у Боба номер телефона; в каком обувном есть детский отдел и когда выходной у врача. Неудивительно, что племенные обряды инициации, в которых группа способствует трансформации личности при переходе из одной фазы жизни в следующую, содержат ритуалы очищения ума от старой информации и воспоминаний[8].

Обычно мы не в состоянии осознать нашу потребность в завершении до тех пор, пока не закончили все необходимые внешние изменения. И вот мы уже в новом доме, или на новой работе, или погружены в новые отношения – и вдруг обнаруживаем, что еще не отпустили старые связи. Или, что хуже, вообще не замечаем этого и все еще двигаемся согласно внутреннему ритму прошлой жизни. Как тот моллюск, что продолжает открывать и закрывать створки своей раковины по графику приливов и отливов родного моря, даже после того как оказался в лабораторном резервуаре или на ресторанной кухне.

Почему же отпустить прошлое так трудно? Этот вопрос озадачивает, особенно если мы с нетерпением ждали этих перемен. Ужасно обнаружить, что какая-то часть в нас все еще держится за то, кем мы были раньше, ведь это заставляет нас сомневаться, так ли уж хороши эти изменения. А может быть, прошлые обстоятельства (несмотря на все то, что мы, как нам казалось, знали) были для нас оптимальными, а новые – нет?

Эти вопросы особенно актуальны, когда жизненную ситуацию человека трудно назвать счастливой. Мама-домохозяйка, решающая наконец вырваться из круговорота домашних обязанностей, находит работу на неполный день; скучающий офисный работник получает предложение от молодой динамичной компании – они и предположить не могли, что избавление от старых ролей будет даваться им с таким трудом. И разве способен человек, годами не поддерживавший связь с родителями или близкими, быть глубоко потрясенным их смертью? И откуда это чувство потери, когда мы вступаем в брак после многих лет одиночества, получаем наследство после того, как долгие годы едва сводили концы с концами, или становимся наконец знаменитыми, положив жизнь в борьбе за славу?

Старый комик Боб Бёрнс («Путешественник из Арканзаса») часто рассказывал историю о том, как впервые стал питаться в армейской столовой после того, как 18 лет мать кормила его жирной жареной пищей. Недели диетического питания оказалось достаточно, чтобы вылечить его от болезни, о которой он даже и не догадывался, – от изжоги. Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение от улучшения своего состояния, Бёрнс помчался в госпиталь, держась за живот и вопя: «Док, док, помогите! Я умираю! Мой огонь погас!»

Мы испытываем чувство неожиданной потери потому, что до определенной степени, не отдавая себе отчета, начинаем отождествлять себя с обстоятельствами нашей жизни. То, кем мы себя видим, частично определяется нашими ролями и отношениями – как теми, что мы любим, так и теми, которые нам не нравятся. Но связи идут даже глубже. Весь наш способ быть собой – личный стиль, делающий тебя тобой, а меня мной, – развивается внутри и приспособлен к тому, чтобы соответствовать данной жизненной модели. И даже наши жалобы являются частью нашего стиля. Когда вы слышите, что Мардж постоянно упрекает Джека в невнимательности к ней или как Джек жалуется на то, что ему на самом деле никогда не дают никакой возможности проявить себя, – вам кажется, что они ухватятся за малейший шанс измениться. Но вот Джек приносит домой цветы, и Мардж говорит: «Что случилось? Я знаю, что что-то случилось!» А когда Джек получает важный самостоятельный проект на службе, который наконец позволит ему показать себя, как он всегда мечтал, он вдруг обнаруживает, что тут что-то не так.

Джек может сказать Мардж (или босс может сказать Джеку): «Вот видишь, на самом деле ты не хочешь меняться. Тебе нравится жаловаться, но, получив шанс, ты либо все испортишь, либо струсишь». И это правда, но лишь наполовину. Так как стремление искренне, желание перемен столь же реально. Ситуации трансформации обнажают это противоречие и заставляют нас взглянуть на положительные и отрицательные аспекты наших жизненных обстоятельств.

Есть способы облегчить трансформацию, и все они начинаются с осознания того, что отпускание прошлого – это далеко не однозначный опыт. Они предполагают попытки увидеть трансформацию в новом свете, понимание разных фаз трансформации, а также развитие новых навыков преодоления опасного перехода через пустоту, что отделяет старую жизненную ситуацию от новой. Но прежде чем это будет сделано, вам необходимо понять свойственные только вам способы справляться с завершениями.

Один способ сделать это – подумать о прежних завершениях в вашей жизни. Вернитесь в раннее детство и вспомните свой первый опыт встреч с завершениями. Одни могут быть крайне болезненными – смерть в семье, например; другие же всем, кроме вас самих, покажутся незначительными – отъезд родителей, смерть любимого питомца или переезд друга. Продолжайте путешествие по своей жизненной истории и отмечайте все завершения, которые встречаются на пути. Некоторые из них связаны с телесным опытом, иные – с отношениями внутри и вне семьи. Есть те, что включают различные места, социальные группы, хобби, интересы или спорт; а есть и такие, что касаются обязанностей, профессиональной подготовки, работы. Некоторые завершения с трудом поддадутся описанию. У них почти не будет внешних проявлений, но, возможно, от них остались незаживающие раны: например, потеря наивности или доверия либо конец легкомыслия или разочарование в религии. Сколько подобных завершений вы можете извлечь из своей памяти?

Как я уже сказал, все мы развиваем наш собственный характерный ответ на завершение чего-либо. Внутренний элемент этой реакции – это психическое состояние, настроение или расположение духа. Как воздух, которым мы дышим, этот настрой может быть настолько привычен, что его трудно выявить. В таких случаях стоит подумать о прошлых завершениях и постараться припомнить ваши мысли и чувства в то время. Вспоминая ваши старые реакции на завершения, вы, скорее всего, поймете, что ваш старый образ мышления воспроизводится в настоящем каждый раз, когда что-то в вашей жизни заканчивается. Повышение по службе, как ни странно, вызывает такое же чувство горя и растерянности, как и то, что вы испытали в прошлом при печальном завершении значимых для вас отношений. Это очень важно понимать, так как некоторые чувства, которые вы переживаете сейчас, не имеют ничего общего с данным завершением, а являются производной резонанса, вызванного столкновением ситуаций из вашего настоящего и прошлого.

Каждый раз вы реагируете на ситуацию трансформации в своей индивидуальной манере, сформировавшейся в результате прошлых завершений в вашей жизни. Являясь продуктом раннего опыта и позднейших влияний, этот стиль – ваш личный способ справляться с внешними обстоятельствами и внутренним дискомфортом, который они вызывают. Ваш стиль часто отражает семейную обстановку в детстве, потому что в процессе трансформации между членами семьи, как правило, происходит распределение ролей: один испытывает скорбь и тревогу за всю группу, другой утешает скорбящего, третий берет на себя исполнение рутинных обязательств, в то время как четвертый комичным образом пытается контролировать ситуацию.

Где-то на жизненном пути вы могли также усвоить чужой стиль и скопировать его или адаптировать к вашей ситуации. Помните, например, концовку фильма «Сыграй это еще раз, Сэм», где Вуди Аллен, как Хамфри Богарт в «Касабланке», произносит сакраментальное: «Прощай, крошка!», закуривает сигарету и уходит в туманную ночь?