Требуются родители. История попаданки бесплатное чтение

Требуются родители. История попаданки
Татьяна Михаль

Глава 1

Тельце тёплое держала на руках

В глазки ясные смотрела

И не верила, не верила…

Мой сынок, не уходи…

Но лишь рыдания вырвались из моей груди…

Татьяна Михаль

* * *

— Повтори, — сказала бармену пустым голосом, который и сама не узнала.

Я смотрела отсутствующим взглядом на обстановку вокруг меня и ничего не видела. Ничего и никого не замечала. Музыка и голоса слились в какой-то гул, который проходил сквозь моё замутнённое болью сознание.

Небольшой клуб в вечер пятницы был полон молодыми и счастливыми людьми; молодые парочки дёргались на танцполе, а модный диджей заводил их выкриками в микрофон, используя модный нынче сленг. Я не понимала ни слова из сказанного и если сказать честно, мне было всё равно, что происходит на сцене, танцполе и на шестах, на которых крутились грудастые и попастые девочки-куколки.

Я сюда пришла только для того, чтобы окончательно не сойти с ума, находясь в одиночестве в пустой квартире.

Мою руку вдруг накрыла чья-то мужская рука…

Какой-то идиот решил познакомиться, но увидев мой взгляд, перестал сверкать белозубой улыбкой и, извинившись, исчез в толпе дёргающихся тел.

Бармен поставил передо мной полный стакан кристально прозрачной жидкости.

Выпила стакан водки залпом и сморщилась. Горло обожгло и резко перехватило дыхание. На глаза набежали слёзы. Я выдохнула и мотнула головой, силясь прогнать горечь.

Говорят, если напиться, то боль утраты на время стихнет.

Никогда не пила и считала алкоголиков конченными людьми.

Чтож, позвольте представиться, я начинающая алкоголичка, с красивым и гордым именем Аврора. По крайней мере, раньше я гордилась своим именем. А сейчас я себя ненавижу.

Прошло почти два месяца со дня смерти моего сыночка, Пашеньки. Мой маленький и улыбчивый ангелочек теперь рядом с моей мамой. Она присмотрит за ним, я знаю.

Только боль души от этих мыслей не проходит.

Каждый день, а особенно ночью, мне хочется кричать и выть. А в минуты настоящего отчаяния, когда эта боль становится настолько сильной, почти осязаемой, я утыкаюсь лицом в подушечку моего сына и кричу.

Я каждый день задаюсь вопросом, почему? Почему умер мой малыш, а не я? Почему чёртова болезнь поразила его маленькое тело? Ему же было всего два годика! Всего два годика… Невинная и чистая душа…

Я до самого конца не верила, что моего Пашеньки не станет. Даже когда врачи самой лучшей зарубежной клиники сказали, что операция не помогла и осталось моему малышу совсем немного… Даже когда раковая опухоль убила его… Я не верила. Не верила. Я держала своего малыша на руках и что-то ему шептала. Не помню что. Кажется, это была детская сказка.

Боль утраты обрушилась на меня, когда врачи стали забирать его из моих рук.

Мне кажется, мой крик слышали и в Аду, и в Раю…

Я помню, как все мои чувства перемешались, превратившись в один горький комок, который застрял в груди и выжигал мою душу раскалённым железом…

Я до сих пор не знаю, что мне делать дальше и как жить? Как жить, когда часть меня, моей души и моего сердца ушла… просто опустела, отмерла и образовалась зияющая дыра.

Говорят, что время лечит, что всё проходит и забывается? Я не верю. От мыслей, что посещают меня каждый день «взрывается» мозг…

Лишь с одной мыслью я смирилась — в жизни моей больше нет смысла.

Родишь другого, скажете вы…

Я рассмеюсь вам в лицо. Я буду долго смеяться, долго и горько, до тех пор, пока меня не начнут сотрясать рыдания и станет не хватать воздуха в лёгких…

А потом я вам расскажу…

Спустя полгода, после родов у меня обнаружили миому матки. Врачи меня долго успокаивали и говорили, что такое часто бывает после родов. Что нужно ещё немного подождать, и она рассосётся.

Дождалась. Я стала пустым сосудом, который больше никогда не даст новую жизнь.

Но у меня был Пашенька — свет моих очей, моё сердце…

А теперь его нет.

И детей я больше иметь не могу.

В моей жизни осталась лишь зияющая пустота…

Даже мужчины у меня нет. А тот, от кого я родила Пашеньку, только платил алименты и никогда не интересовался нашей судьбой. Он меня не любил, как и я его. Просто так случилось, что я забеременела и была самой счастливой женщиной.

Когда я сказала ему, что наш сын умер, я услышала его сухие слова:

— Мне очень жаль, Аврора и спасибо, что предупредила, а то бы я так и продолжал платить алименты…

В ту минуту мной овладел гнев и в сердцах я выкрикнула, что лучше бы он сдох, чем мой сын!

Я ненавидела его, ненавидела врачей, что не смогли вылечить моего кроху. Ненавидела болезнь, которая унесла его жизнь. Ненавидела счастливых людей, особенно тех, у кого были дети. Но больше всего, я ненавидела себя.

Почему?

Не знаю…

— Какая красотка! И почему-то одна… Познакомимся, детка?

Ещё один кретин подкатывает ко мне. Неужели не видно по моему ненакрашенному и припухшему от бесконечных слёз лицу и всей моей агрессивной позе, что я не желаю знакомиться?!

— Отвали, — ответила грубо, даже не взглянув на мужчину.

— Неправильный ответ, — услышала игривый мужской голос прямо в ухо.

Резко обернулась и оттолкнула от себя наглеца.

— Ты с первого раза не понял? Я не желаю знакомиться! Надеюсь, теперь ясно?

Схватила свою сумку, спрыгнула с барного стула и направилась на выход.

Но мне преградил дорогу этот недоумок.

— Слушай, да что такого-то? Чего ты дёргаешься? Тебя, наверное, парень бросил, да? Поэтому такая грустная? Да ладно тебе, подумаешь потеря… Меня Лёша зовут, а тебя?

Я посмотрела на этого высокого и улыбчивого парня и произнесла:

— Я похоронила сына.

Я сказала негромко, но почему-то мои слова прозвучали как гром.

И как наяву снова увидела тот день, когда моего Пашеньку опустили в сырую землю.

Моё сердце кровоточит и скорее всего, это навсегда.

С лица парня словно маску сняли, так изменилось его выражение.

Он не знал, что сказать, а я лишь кивнула и теперь спокойно смогла дойти до выхода.

В гардеробе забрала свой плащ.

Ночная осенняя Москва продолжала «жить» несмотря на тёмное время суток и, несмотря на мою боль.

Жизнь продолжалась.

Но только без меня.

Глава 2

Я не знал, что так бывает:

Любовь и счастье нечаянно нагрянет…

Татьяна Михаль

* * *

ЭРИК

Сквозь сон услышал какой-то шум с улицы, который вторгся в моё сознание.

Через короткий промежуток времени, я уже открыл глаза. Снаружи что-то было не так.

Уже который день не могу нормально выспаться. Скорее бы уладить все дела и уехать на юг, чтобы отдохнуть от всей этой рабочей суматохи.

Лежащая рядом очередная любовница, перевернулась на другой бок и засопела.

Я хмыкнул.

Завидую ей. Мне бы иметь такой крепкий сон.

Шум не прекращался.

Кажется, где-то заплакал ребёнок. Не просто заплакал, а заревел с надрывом, будто его режут.

Вдруг раздался стук в дверь — яростный и какой-то нетерпеливый.

Со злостью скинул с себя одеяло и, ёжась от прохлады, накинул тёплый халат.

Выглянул в окно — моросил колючий дождь, порывы холодного ветра кидали в окно обнажённые ветви деревьев, которые и вызывали неприятный шум.

Нужно завтра же обрезать это проклятое дерево!

Я дошёл до входной двери и мысленно уже приготовил ругательства для ночного гостя. Резко распахнул дверь и натурально удивился.

Никого не было.

Но вдруг, раздался какой-то писк снизу.

Опустил глаза и чуть не заорал!

Что?! Мне подкинули ребёнка?!

Я, наверное, сплю и мне приснился кошмар. Потому что наяву такого просто не могло быть. Только не со мной.

Младенцу, очевидно, было холодно и некомфортно под осенним дождём. Ребёнок закричал.

Я моментально оглох. Как такой маленький комок может издавать такие жуткие звуки?!

Я заозирался по сторонам, даже вышел на лужайку — никого. Вышел на дорогу, но ни одной живой души не было и в помине. Район, в котором я живу, был престижным и тихим. Правда, сейчас тишину разрезал нереально громкий крик младенца.

Мои босые ступни стали замерзать. Колючий холод пробирал до костей.

Я вернулся к дому и брезгливо посмотрел на орущий комок.

На крыльце моего дома стояла старая люлька, в ней и находился небольшой свёрток с младенцем.

— Проклятье! — выругался с чувством.

И что мне делать с этим крикливым чудовищем?

В первую очередь, наверное, не стоит оставлять ребёнка на холоде.

Поднял люльку за ручку и внёс подкидыша в свой дом.

Взъерошил волосы и даже прикрыл уши.

— Пожалуйста, замолчи… — попросил я ребёнка.

Но вопреки моей просьбе, он стал орать ещё громче, практически захлёбываясь своими хрипами.

Каким бы мерзавцем я не был, но стало ясно, что ребёнка нужно вынуть из сырой люльки и перепеленать в сухое.

Я взял на руки младенца и тот сразу же замолчал. Ощутил рукой, что снизу у него всё мокро.

Мне стало противно. Этого ещё не хватало. Положил ребёнка на диван и вернулся в спальню.

Начал будить спящую девушку.

Не помню её имени…

— Проклятье… — выругался снова. — Проснись.

— Эрик? Что с тобой? — прошептала сонная красотка.

— Твоя помощь нужна. Вставай.

Девушка тут же довольно улыбнулась и погладила себя по пышной груди.

— Я готова оказать помощь сию секунду, — промурлыкала она.

Мною овладело раздражение.

— Другого рода помощь. Нужно сменить ребёнку пелёнки… Не знаю, может ещё что ему нужно… — пожал плечами.

Глаза девушки изумлённо округлились.

— Какому ребёнку? — захлопала она ресницами.

На её вопрос тут же раздался оглушительный плач.

— Пошли, — поторопил её.

— Подожди! Эрик, ты же говорил, что у тебя нет ни жены, ни детей! — в её голосе послышалось недовольство.

— Ребёнка мне подкинул кто-то. Он весь мокрый. Его нужно запеленать в сухое. Пока займись им, а я свяжусь со службой поиска и заявлю о подкидыше.

Девушка подошла к кричащему несчастному малышу и неуклюже развернула пелёнки. Ребёнок был укутан в несколько слоёв. И вдруг, из одной пелёнки выпал измятый и влажный конверт.

— Эрик, здесь видимо письмо! — сквозь плач ребёнка крикнула девушка.

Я вернулся из спальни, надевая на руку смарт-браслет с проектором. Снова поморщился от этого чудовищного крика.

И когда этот ребёнок замолчит? Ведь невозможно же так орать!

Девушка протягивала мне конверт.

— Держи, его положили между пелёнок младенца.

В груди тут же возникло ощущение крупных неприятностей. Взял конверт двумя пальцами, словно мне протянули какую-то заразу и нехотя начал его распаковывать.

Плотная и влажная бумага поддавалась легко и я быстро выудил на свет несколько исписанных и пропечатанных листов.

Развернул первый лист и начал читать.

От этой информации душа моя ушла в пятки. Кажется, я забыл, как дышать. Даже в глазах на мгновение потемнело.

Так не бывает… Не бывает! Только не со мной! Это какой-то розыгрыш!

Снова перечитал письмо, но уже более вдумчиво.

«Эрик, прости меня за такой поступок, но по-другому я поступить не могла. Две недели назад я родила ребёнка, мальчика. Это твой сын. Если помнишь, я обращалась к тебе за помощью и говорила, что беременна, но ты не поверил мне и сказал не показываться тебе на глаза, иначе ты засудишь меня. Но ты, наверное, даже не помнишь меня. Мы встречались с тобой пару недель, а потом ты меня бросил. Я не знаю, как так получилось, ведь мы оба предохранялись. Но случившегося не вернёшь. Делать аборт я не стала — я ведь не убийца. Но воспитывать ребёнка и растить не имею возможности и если честно, не имею никакого желания. Я ещё слишком молода для этого. Но и отдавать ребёнка в детский дом или чужим людям не хочу. В конверте ты найдёшь результаты анализа крови ребёнка. По базе банных, его кровь совпала с твоей на 99,9 %. Также я написала отказную от него. Сейчас у мальчика есть только отец — это ты. Имя дашь ему сам. И не ищи меня, Эрик. Желаю вам счастья. Эмили Рокс.»

Эмили Рокс… Это имя мне ни о чём не говорило. Я не помню, кто это. Но помню, что какая-то девица приходила в мой офис и даже к дому, и что-то кричала о своей беременности. Я не придал этому значения и решил, что это провокация очередной брошенной любовницы или моей тайной воздыхательницы. Ведь я всегда предохраняюсь.

Проклятье! Это всё равно не может быть правдой!

Я развернул другие листы. Здесь был генетический анализ крови. Подделать его невозможно, как и сам бланк, который был с официальной печатью и подписью службы учёта всех людей.

Кровь каждого человека хранилась в лаборатории этой службы. Каждый человек сдавал свежий анализ раз в три года.

На другом листе было заявление Эмили Рокс об отказе от ребёнка. Она приложила к заявлению чип со своей кровью, который подтверждает подлинность этого заявления и то, что эта информация уже находится в базе данных службы учёта! И избавиться быстро от ребёнка я теперь не могу! Эта тварь всё предусмотрела! Чтобы передать младенца другим людям, нужно подтвердить, что я не могу его воспитывать!

Мне захотелось разорвать документы в клочья и заорать.

Я вернулся в гостиную.

Девушка что-то пела ребёнку, качая его на руках. И тот молчал.

— Я вижу, ты отлично с ним справляешься… — проклятье, не могу никак вспомнить её имя!

Она пожала плечами.

— Я часто сидела с племянниками, — шёпотом ответила девушка. — Ты уже позвонил в службу поиска?

— Нет.

Она нахмурилась.

— Тебе что-то сообщили в письме, верно? Расскажи мне.

Я взъерошил волосы и посмотрел на маленькое тельце, завёрнутое в моё чистое и пушистое полотенце.

— Судя по письму, он — мой сын… кажется.

Девушка перестала качать ребёнка и выдохнула:

— А где же его мать?

— Он ей не нужен и как видишь, она очень ловко решила свою проблему.

— Как ребёнок может быть проблемой? Эрик, ты должен найти её и…

— Слушай, что я должен делать, я и сам знаю! — не сдержался и грубо ответил ей.

Девушка зло сомкнула губы.

И тут же я мягче произнёс:

— Можешь посидеть сегодня с ним? Мне нужно будет съездить в несколько служб, чтоб решить, куда и кому отдать ребёнка.

Глаза девушки чуть не вылезли на лоб.

— Ты хочешь отдать своего сына?! Эрик, ты спятил?

От её вскрика, ребёнок опять заплакал. Она снова начала его убаюкивать.

Нет, это невозможно! Я не вынесу такой шум!

От ребёнка скорее нужно избавиться. Пусть ему подберут нормальных родителей. Я уж точно не подхожу на роль отца.

— Так ты посидишь с ним? Я могу на тебя рассчитывать? — повторил свой вопрос.

Она сузила свои глаза и спросила:

— Как зовут малыша?

Пожал плечами.

— Ему не дали имя. Кстати, может ты хочешь его себе забрать? Вон как ты здорово успокоила это чудовище.

Девушка хмыкнула.

— Знаешь что, Эрик. Ребёнок — это не собачка и не котёнок, которого можно кому-то подарить или передарить. Давай-ка ты сам будешь решать свои проблемы. И когда их решишь, тогда и свяжешься со мной. Думаю, что ты станешь хорошим отцом этому крохе. Точнее, я очень на это надеюсь.

— Эй, эй… подожди!

Девушка сунула мне в руки свёрток с младенцем, а сама ушла в спальню и начала одеваться.

Ребёнок снова заплакал.

— Ты не можешь меня бросить с НИМ! — в панике закричал и вытянул руки, чтобы не прижимать к себе этого орущего монстра.

Ребёнок снова оглушительно ревел.

— Вообще-то, ОН — твой сын, Эрик. И неплохо было бы, ЕМУ дать имя, — строго и недовольно ответила девушка, натягивая чулки.

— Послушай, я же не просто так тебя прошу побыть с ним! Я заплачу тебе… — и снова провал с именем девушки.

— Назови моё имя, Эрик, — словно читая мои мысли, попросила она.

— Что? — переспросил её, морщась, так как ор ребёнка перешёл на ультразвук.

— Назови. Моё. Имя. — Произнесла она по слогам. — И тогда я останусь.

Проклятье! Ну что за игры?!

— Слушай, ну это же не серьёзно, в самом-то деле…

Девушка оттолкнула меня плечом и пошла на выход.

— Подожди! Ты — Кэтрин!

— Не угадал, Эрик, — не оборачиваясь, ответила она.

Я выругался и подхватил ребёнка, который чуть не выпал из размотавшегося полотенца головой вниз.

— Сколько ты хочешь?! — заорал я, чувствуя настоящую панику и страх. Я же не умею обращаться с младенцами! Я не знаю, что мне с ним делать!

Проклятая Эмили! Я найду тебя и испоганю всю твою жизнь!

— Пока, Эрик. И покорми своего сына. Он голоден.

— Пожалуйста, не уходи… — умоляюще прошептал. — Я не смогу… Он же умрёт… Я заплачу тебе столько, сколько скажешь…

Она покачала головой и, вздохнув, сказала:

— Найми няню, Эрик.

Когда дверь за ней закрылась, я ощутил себя самым одиноким и несчастным человеком во всём мире.

Глава 3

Никогда не знаешь,

Где найдёшь, где потеряешь…

Пословица

* * *

ЭРИК

— Простите, мистер Варго, но я в последний раз вам повторяю, что ребёнка мы не можем забрать, — повторила женщина, у которой заметно дёргалась щека. Очевидно я её уже достал, но мне было плевать на её чувства.

— Эрик, я лично дал задание взять новый анализ крови мальчика и сопоставить с твоими данными. Это твой сын, — сказал твёрдым и уверенным голосом Том Хадсон — заместитель руководителя службы поиска. — Анна, оставьте нас одних.

Женщина с превеликим удовольствием покинула кабинет, одарив меня неприязненным взглядом. Стерва, да пошла ты!

— Послушай, Том… Я не знал о ребёнке ничего и мне просто его подкинули! Я уже сто раз тебе это повторил! Я не могу оставить его!

Седой мужчина с усталыми глазами, под которыми находились возрастные мешки, с обвислыми щеками и дряблой шеей, вздохнул и покачал головой.

Я прекрасно видел, что уже достал его, но никак не мог смириться с мыслью, что мне придётся оставить ребёнка себе! Это было неприемлемо, невозможно! И точно не для меня!

— Эрик, услышь меня, — произнёс устало Том. — Этот ребёнок полностью твой. И ты не имеешь никакого морального права отказываться от дара, что преподнесла тебе сама жизнь. Вот свидетельство, сюда уже внесли все физические данные твоего сына, осталось только вписать его имя.

Том придвинул мне свидетельство. Я должен был вписать имя ребёнка, дать ему свою фамилию и подписать свидетельство. И тогда, этот орущий комок станет полностью моим и также полностью зависящим от меня. И я уже точно никогда не смогу от него избавиться. Хотя нет, смогу — если помру. Но такой радости я никому предоставлять не собираюсь.

Меня обуревали смешанные чувства и в основном они были негативные. Мне хотелось орать похлеще подкинутого мне ребёнка, что сейчас находился в комнате для младенцев под присмотром сотрудников службы.

Я протёр лицо руками, словно старался стереть с себя все события сегодняшнего проклятого утра.

— Эрик, я дам тебе список нянь, которые имеют самые лучшие рекомендации. Тебе нужно будет только приобрести необходимые вещи для младенца. Всё остальное, одобренная тобой работница, сделает сама.

— Меня сам факт раздражает, Том. Я не готов стать отцом…

Том рассмеялся.

— Эрик, Эрик… Тебе уже тридцать шесть лет! Ты мужчина в самом расцвете сил! Тебе УЖЕ пора иметь детей и семью! И скажу тебе по секрету, к рождению детей всегда оказываешься не готов, даже если и ждёшь этого. Но тебе понравится быть отцом. Поверь мне, Эрик, я знаю, о чём говорю. У самого двое сорванцов. Так что не дури, дай имя ребёнку, подписывай свидетельство, и вали уже отсюда. Ты меня конкретно достал.

Взял ручку и замер над графой «имя».

И какое же имя тебе дать?

Вписал первое, что пришло на ум.

«Артур Варго».

Всё. Это конец. Я дал имя ребёнку. Признал окончательно его своим.

Поставил подпись и сегодняшнюю дату.

— Отлично! — улыбнулся довольный Том, делая для себя копию свидетельства, чтобы внести его в базу данных. — Перед уходом, наши сотрудники вручат тебе брошюры по уходу за новорождёнными. Ознакомься с ними, Эрик. И желаю вам всего самого хорошего.

— Ага, — буркнул я. — Всё хорошее осталось у меня позади. А впереди меня ждёт только мрак.

— Не будь пессимистом. Когда твой сын вырастет, ты ещё будешь ностальгировать по этим дням, так что наслаждайся уже сейчас.

— Это не про меня, — махнул ему рукой.

С такими невесёлыми мыслями я покидал контору, в которой я не смог избавиться от ребёнка, а только повесил его на себя, как самое тяжёлое и неудобное ярмо в мире.

Я нёс в одной руке люльку, в которой лежал и спал безмятежным сном мой сын.

Как непривычно и странно это звучит — мой сын. Мысленно выругался.

Артура накормили и правильно запеленали сотрудники конторы. Хоть за это им спасибо. В кармане находился список компетентных профессиональных нянь, с которым я ознакомлюсь, как только вернусь домой.

Проклятье, нужно связаться со своим партнёром, чтобы предупредить его о моём отсутствии. Ему придётся одному просмотреть договор о сделке.

Не успел я добраться до дома, как мой смарт браслет завибрировал и вывел перед глазами голограмму моего помощника.

— Мистер Варго… — промямлил молодой мужчина и всхлипнул. — Ваш партнёр, мистер Симон, застрелился сегодня утром. Он заложил нашу компанию, все активы и активы всех сотрудников в рискованную сделку и прогорел. Мы все банкроты…

* * *

Я резко развернул свой аэромобиль.

— Запусти режим «полёт», — отдал команду встроенному компьютеру.

— Режим «полёт» активирован, — ответил механический голос.

Из панели, ко мне выдвинулся рычаг ручного управления. Я ощутил, как транспорт трансформировался для полёта.

Краем глаза взглянул на люльку с ребёнком. Убедился, что та пристёгнута надёжно.

Добавил скорости и, поднявшись на воздушную трассу, пропустил парочку летящих аэромобилей, направился в свой офис.

Только мой ли уже это офис?

— Рекомендуется снизить скорость, — включился автоматический голос.

— Отвали! — рыкнул я.

Мои мысли занимал мой партнёр и его чудовищные поступки.

Нил, дружище, как же ты мог подставить нас всех и убить себя? Мы бы обязательно что-нибудь придумали. Ты сам мне всегда говорил, что из любого, даже, казалось бы, из самого безвыходного положения, всегда есть выход. Всегда.

Хотя… Ты, как раз, и нашёл выход — самый простой и трусливый, взвалив ответственность своих проступков на твоих партнёров и ни в чём повинных людей. Столько сотрудников трудится… трудилось в компании! И что им теперь делать, Нил? У многих семьи, дети…

Я взглянул на своего сына.

Посмотри, Нил, ты и моего сына оставил без трусов.

Но может всё, на самом деле не так, как сообщил мой помощник? Не мог же Нил в обход всех собственников, использовать наши счета и активы в своих целях и сделках? Или мог? Если это действительно так, то тогда, я работал и дружил с человеком пятнадцать лет и абсолютно его не знал…

— Проклятье! — стукнул кулаком по панели управления, но моя рука лишь чуть увязла в мягкой обшивке, ни навредив самой панели, ни моей руке. А так хотелось что-нибудь разбить и сломать.

Так, эти мысли лучше оставить для спортзала или мордобоя на ринге. Если Нил действительно пустил нас всех по миру, то мой аэромобиль придётся продать.

Не хочу пока думать о финансовой стороне, пока не уверюсь в том, что произошло.

Кстати, финансы.

Активировал свой смарт браслет и произнёс:

— Назови состояние моего счёта, хочу знать свой баланс.

— Счёт пуст, — ответил равнодушный голос браслета. — Баланс равен нулю.

По спине прошла противная дрожь, цепкими иголочками тока, впившись в каждый позвонок.

Чтобы не заорать от зарождающегося бешенства и страха, я выдохнул и произнёс:

— Соедини с администратором банка «ЛивЛаб».

Несколько секунд ожидания и я услышал учтивый, но довольно напряжённый голос администратора, который когда-то «лизал» мою задницу, лишь бы я открыл счёт в их банке.

— Мистер Варго… — произнёс сотрудник банка и запнулся на полуслове. — Я рад вас слышать…

— Оставим реверансы, Хит. Я хочу знать, сколько на моём счету средств, — и замер, ожидая ответ Хита. Вдруг мой смарт браслет дал сбой?

— Мистер Варго… Ваш счёт пуст… Мы хотели сами сегодня с вами связаться, но вы опередили нас.

Конечно, так я тебе и поверил.

— Куда ушли мои средства? — в моём голосе сквозил леденящий душу холод и злость.

— Сегодня рано утром они списались по постановлению службы экономических расследований и разошлись по семнадцати счетам разных компаний… — заблеял администратор.

— Каких компаний?! — заорал я, так как не мог уже сдерживать свой гнев.

В результате, от моего крика проснулся Артур и тихонько захныкал.

— Простите, мистер Варго, но я не могу выдавать имена наших клиентов. Для выяснения этих деталей вам нужно обратиться в службу экономических расследований, — ответил администратор, взбесив меня ещё больше.

— Хит, проклятье, просто назови хоть одну компанию. Дальше уже разберусь сам. Я должен знать, куда ушли все мои средства! — моё тело будто звенело от напряжения. Я готов был взорваться. Никогда ещё не был в таком ужасном положении, когда меня вдруг лишили всех финансов и оставили голозадым.

— Простите, мистер Варго, но данную информацию я не имею права раскрывать. — И добавил своим фирменным жизнерадостным тоном, от которого меня затошнило: — Скажите, вы будете закрывать счёт или пополните его?

— Идиотский вопрос, — огрызнулся я и завершил разговор.

Просто великолепно! Я действительно банкрот!

— Нил, ты настоящая скотина! — воскликнул я.

И Артур, вместо того, чтобы ещё больше не нервировать меня, закатил самую настающую истерику.

Кажется, моя голова сейчас лопнет и мозг забрызгает дорогой салон моего аэромобиля.

— Прости, парень, но мне сейчас не до твоих соплей. Поэтому лучше успокойся. Послушай вот музыку. — Я старался говорить с ребёнком тихо и спокойно, насколько это было возможно в моём состоянии и положении.

Запустил проигрыватель и салон аэромобиля заполнили звуки плавной и тягучей музыки. Я любил под такую мелодию заниматься сексом с девочками. Но, кажется, про них мне сейчас придётся на некоторое время забыть.

К моему удивлению, музыка не понравилась Артуру, и тот заголосил ещё громче. Пришлось выключить.

— Что тебе надо, а? Тебя накормили, в сухое снарядили, впитывающие трусы надели. Лежи себе и наслаждайся!

Но ребёнок, словно назло мне, заходился в диком плаче, от чего его лицо покраснело, потом и вовсе побагровело. Небольшой рот младенца раскрывался в крике, обнажая розовые дёсны и язык, он хмурил брови и жмурил глаза.

— Слушай, ну прекрати, в самом деле, это не смешно!

Мне захотелось выпрыгнуть из салона аэромобиля, лишь бы не слышать это душераздирающий крик.

— Ты орёшь, будто тебя режут! — воскликнул я.

Пришлось замедлить скорость аэромобиля и спуститься на дорожную трассу.

Я отъехал на место парковки и взволнованно, точнее больше раздражённо посмотрел на ребёнка.

Так трудно разобраться, от чего он плачет!

Вынул Артура из люльки, положил на сиденье и размотал все его пелёнки. Непромокаемое и впитывающее влагу бельё для младенцев было сухим, о чём сообщала полоска на них. Попытался напоить его водой. Артур сделал пару жадных глотков. Я было, уже обрадовался, но как оказалось, рано. Он снова закричал.

Попытался накормить его питанием из баночки, которую мне дали услужливые сотрудницы службы поиска. Но похоже, Артур был не голоден.

— Что тебе от меня надо?! — прикрикнул я на ребёнка, резкими движениями заворачивая его обратно в пелёнки.

Так, нужно успокоиться. А это чудовище всё кричит и кричит.

Сделал вдох-выдох и взял его на руки, как это делают женщины. Вроде правильно. И о чудо! Этот монстр замолчал. Красные пятна стали исчезать с его личика, он зачмокал губами и даже прикрыл глаза. Кажется, он начал засыпать.

— Та-а-к… значит, тебя нужно было всего лишь на руках подержать?

Минут через пять, когда Артур засопел, я аккуратно положил его обратно. Но едва его тело коснулось люльки, как это чудовище заорало снова.

— Ты издеваешься?! — уже фальцетом воскликнул я.

Пришлось держать ребёнка одной рукой, а другой вести аэромобиль. Как ни странно, но ребёнок уснул, свесив руки и ноги вдоль моей левой руки. Его голова покоилась на моей груди. Артур даже не реагировал на мои движения, когда я вёл свой транспорт.

Я снова предпринимал попытку уложить его обратно в люльку, когда решал, что он уже окончательно и крепко заснул, но, похоже, у ребёнка был встроен какой-то чип, определяющий местоположение. По-другому объяснить, что стоило его только положить в люльку, как он моментально просыпался и оповещал своё недовольство пронзительным криком.

В офис я входил злой, как тысяча неудовлетворённых маньяков и нёс на одной руке сына, прижимая к груди, в другой — его люльку с бельём и кормлением.

Сотрудники встречали меня изумлёнными взглядами, но увидев моё выражение лица, не решались задать вопросы. И правильно делали. Я сейчас в том состоянии, что пошлю каждого далеко и надолго.

Глава 4

Ты в моём сердце — любовь и свет,

Ты в моём сердце — боль,

Потому что тебя нет…

Татьяна Михаль

* * *

— Аврора, я всё понимаю, ты переживаешь непростой этап в своей жизни… Но дорогая моя, я не могу ведь объяснить людям, что у нашего дизайнера одежды траурное настроение! Я не могу показать это стилистам!

Ольга трясла перед моим носом эскизами зимней и весенней коллекции одежды, которые вчера ей сдала.

Я угрюмо кивнула. Согласна, из-под моей руки вышли довольно мрачные образы, но я ничего не могу с собой поделать. Невозможно заставить себя радоваться и видеть радугу, когда внутри тебя поселилась вечная мерзлота и перед глазами ты видишь только сплошную беспросветную тьму, которая словно коконом обвила всю мою жизнь. Я вижу мир в серых тонах, для меня больше нет цветов, они поблекли, стёрлись, растворились и навсегда исчезли.

— Оль, я всё переделаю, — вздохнула расстроенно. Однако, зачем врать самой себе, ничего я не переделаю.

Ольга покачала головой и опустилась на соседний стул напротив меня.

— Ава, — сказала она строго. — Послушай меня…

Ненавижу, когда меня называют Авой и Ольга это знает, использует такое сокращение только тогда, когда она сердита на меня. Мой рабочий день завершается «весело». Да и плевать.

— Даже если ты переделаешь эскизы, Аврора, но что изменится? Чёрт! Я ведь уверена, что настроение останется то же! От твоих работ так и веет тоской и отчаянием! Женщины не захотят надевать и носить такую одежду!

Я опустила голову на сложенные руки.

Как же меня всё достало. Хочу уснуть и больше никогда не проснуться. Во сне я снова увижу своего Пашеньку и мы будем вместе, и снова счастливы. Он мне каждый день сниться. Только во сне я снова слышу его счастливое и радостное «мамочка»… Только там я счастлива, обнимая своего малыша…

На глаза опять начали наворачиваться слёзы.

— И что ты предлагаешь? — тихо поинтересовалась у неё, смахивая влагу с глаз, хотя сказать по правде, мне было как-то параллельно, что думает моя начальница и по совместительству подруга.

— Аврора, посмотри на меня, — попросила упавшим голосом Ольга.

Я с трудом отлепила тяжёлую голову от стола и посмотрела на неё пустым взглядом. Да, в моих глазах больше нет жизни, они стали блеклые, даже бесцветные. В них не отражается больше ничего… только пустота.

— Что? — спросила её.

— Аврора, тебе нужно отвлечься. Уехать отсюда куда-нибудь. Сменить обстановку, завести отношения с мужчиной… Возьми отпуск на месяц, два, хоть на пол года или год. Тебе нужно выбираться из этой депрессии. Я не говорю, чтобы ты забывала своего сына и не оплакивала его… Нет, конечно. Но я не могу смотреть, как ты сама себя медленно убиваешь!

— Так не смотри, — пожала я равнодушно плечами.

Ольга вздохнула.

— Я даже представить не могу, что ты чувствуешь, но… жизнь ведь не закончилась! Аврора, ты молодая и красивая женщина, ты ещё можешь быть счастлива! Ты только на секунду подумай, сколько детей оставлены нерадивыми мамашами на произвол судьбы и скольким требуется материнская любовь, и тепло… Ты можешь усыновить или удочерить…

— Нет! — воскликнула я резко, обрывая её на полуслове. — Ты ничего не понимаешь! И ты права, ты даже на секундочку не можешь представить, что я чувствую… Я хочу, чтобы мой ребёнок жил, хочу получить его обратно. Ты говоришь мне уехать…

Я горько рассмеялась, чувствуя солёный привкус во рту — то были мои слёзы.

— Я не предам память моего сына, оставив его здесь одного, в этой земле. И чужого ребёнка мне нужно. Я хочу видеть на фотографиях и в своей жизни лицо своего сына, только своего и ничьего больше. Усыновив кого-то, я вторично убью своего мальчика… И знай, я буду тосковать о своём ребёнке до последнего дня моей жизни.

— Аврора, но ведь боль со временем утихнет и уйдёт… — сдавленным голосом произнесла Ольга, утирая текущие слёзы. — Ты ведь говорила, что с тобой всё нормально, ты справляешься, но оказывается, что нет. Аврора, так ведь нельзя…

Ольгу задела моя боль, потому что она была настолько плотной и осязаемой, что все, кто находился рядом со мной вблизи, ощущали рвущую сердце в клочья тоску. И старались отдалиться от меня. Кому захочется ощущать подавленность, когда в их жизни итак всё хорошо?

— И не говори мне, что я молода и буду ещё счастлива. Может быть, когда-нибудь, я и усыновлю ребёнка, и мне доведётся радоваться ему. Но пока я должна оплакать своего малыша, который ушёл. И никакой другой ребёнок его не заменит. Никогда.

Ольга поднялась, её плечи опустились. Ей тоже было плохо, ведь она так радовалась моему Пашеньке, когда приходила в гости.

— Аврора, не смотря на твою страшную беду, я обязана дать тебе отпуск. В данной ситуации ты не работоспособна. Но это не значит, что ты уволена.

Я хмыкнула, но кивнула. Пока не уволена, прозвучало между строк. Кого она обманывает? Итак всё ясно, что я отработанный материал.

Пусть так. Только Ольга не понимает, что когда я нахожусь один на один со своей болью, у меня ещё больше возникает желание исчезнуть и уйти вслед за своим сыном.

Со мной никто не прощался. Сотрудники сторонились меня, будто я заразная. Даже слухи ходили, будто я могу передать своё несчастье и другим.

Меня не задевало их мнение, пусть думают, что хотят.

И даже Ольга как-то неуклюже и неловко меня обняла, и пожелала удачи.

Удачи? Мне? В чём? Для чего?

Я вышла из офиса и вдохнула полной грудью тяжёлый воздух поздней осени, который пах сыростью, морозом и чем-то горьким. Именно такое же настроение царило у меня внутри.

Опустила понуро голову и поплелась к своей машине, шаркая ногами, словно древняя старуха.

* * *

— Мама! Мама! Слышишь? Мамочка!

Я обернулась на голос, но не видела ничего кроме сплошной темноты.

— Мама…

— Паша! Пашенька, где ты?

Я понимаю, что это сон! Другой сон, не такой, как обычно! Я не вижу своего сына, а только слышу его плач и крик, и то, как он зовёт меня.

— Где ты?! — срываюсь на пронзительный крик.

Вокруг меня одна темнота, я не вижу ничего, и это выматывает, лишает последних сил. Сколько я уже в этой темноте? Почему я слышу плач своего ребёнка, но не могу никак найти его?!

— Мама… — раздалось уже где-то далеко.

— Нет! Нет! Вернись!

Я не хочу, чтобы мой сын покинул меня и во сне!

Но я не слышу больше его. Осталась только тёмная пустота.

— Вернись! — закричала, срывая голос, но мой крик утонул в этой тёмной мгле.

— Вернись! — я резко распахнула глаза и подскочила на кровати. Ощутила как меня бьёт крупная дрожь, стучат зубы, а всё тело покрывает противный липкий пот. А по моим щекам текут горячие, словно раскалённая лава, слёзы.

Обняла себя руками и моё тело непроизвольно стало раскачиваться из стороны в сторону.

Я не заметила как начала выть.

Если и есть где-то Ад, то я как раз нахожусь в нём.

* * *

Я так и не смогла заснуть ночью. Засыпая, раз за разом я видела один и тот же сон — мой малыш звал меня, и я никак не могла его найти, даже увидеть, потому что вокруг была только беспросветная тьма. Она безмолвно и равнодушно созерцала мою боль и слушала мой пронзительный зов. Но тьме было всё равно. Её не волновало моё горе и крик ребёнка. Равнодушие и холод.

Просыпалась я в крике и холодном поту. Это было невыносимо, больно и страшно. В мою голову начали лезть ужасные мысли, что может моему сыночку плохо «там» без меня… Может, это знак? Только какой знак?

В эти минуты после пробуждения я выходила на балкон и курила, хотя я терпеть не могу сигареты и курильщиков, но мне нужно было чем-то занять себя, каким-то бессмысленным делом, как курение. Глупость, скажете вы. Да я и сама это знаю. Если не курила, то выла…

Наверное, я схожу с ума.

Итог, утром моё тело было разбито на миллионы осколков, голова болела и гудела и, меня постоянно клонило в сон, но как ни странно, заснуть я так, и не смогла.

Когда варила себе кофе, раздался звонок в дверь.

Я не ждала гостей, но возможно, это Ольга приехала навестить меня и проверить, не покончила ли я с собой.

Глупая, я такого с собой ни за что не сделаю, хотя не так давно мои мысли занимали идеи о суициде. О своей боли и намерениях я рассказала батюшке в церкви, который и вправил мне мозги на место. Убей я себя, то никогда больше не встретилась бы со своим сыночком. Батюшка много говорил про опыт, испытания, исцеление, перерождение и благодарность… Говорил и то, что мысли о суициде, внушает враг моего спасения. Говорил про великое томление испытуемого духа. Выдержит душа, значит, пригодна для настоящей вечной жизни. Главное, я выделила для себя из его наставлений — это то, что самоубийство не выход и мне нужно жить, как бы больно не было. Иначе моя душа никогда не увидит моего сына.

В те минуты, когда прозвучали его последние слова, мне захотелось накричать на священнослужителя, потому что как он может говорить о таких вещах, когда не знает, что какого это! Какая это боль, и какие страдания она порождает! Какое исцеление и какая жизнь без моего сердца и моей души?!

Но мне пришлось заткнуться и проглотить свой крик, когда он произнёс то, что заставило меня зауважать этого человека и искренне ему сочувствовать. В автокатастрофе батюшка потерял свою беременную жену и сына, а сам остался жив и невредим, как и виновник аварии.

И где спрашивается справедливость? Где она? Куда смотрит Бог, если он есть, зачем забирает невинные души? И зачем оставляет в живых тогда нас, тех, кто потерял любимых? Зачем..? Почему..? Что за больная фантазия у мироздания..?

— Знаю, Аврора, как тебе трудно. Горя — через край. И я потерю пережил…

— Как у вас получилось жить дальше? — спросила я у него.

— Никак, — был его тихий ответ. — Я живу с этим уже семь лет и молюсь за души своих родных каждый день и верю, придёт тот день, когда мы увидимся снова. Пока я чувствую душевную боль — я живу и помню о них. И ты должна жить, Аврора.

Он положил руку на свою грудь в области сердца.

— Они здесь всегда, они рядом. И твой сын тоже. И как бы трудно тебе ни было, помни две вещи: первое, что Сам Отец твой Небесный определяет меру страдания; второе, что Он знает твою меру. Когда бы ни пришла к тебе мысль о самоубийстве, гони её, ибо это шёпот сатаны… Как бы ни было здесь тяжело, хотя бы мы жили на земле тысячи лет в тяжких страданиях — всё же им будет конец. А в аду нет конца мукам.

Не скажу, что его слова утешили меня и придали сил. Тогда мне стало наоборот, ещё хуже. Но его слова заставили меня навсегда отказаться от мыслей о суициде.

Мне никуда не спрятаться от боли и острого переживания абсурдности бытия, а любые слова сочувствия причиняют ещё большее страдание.

Я дала себе обещание, что буду жить. И я живу, но на самом деле, я умерла вместе со своим сыном.

Вынырнув из воспоминаний, я открыла входную дверь и тут же хотела захлопнуть её обратно.

Я считала, что промоутеры, которые ходят по квартирам с предложением о покупке никому ненужной ерунды, давно сменили дислокацию, и предлагают свою фигню либо сотрудникам офисов, либо стоят возле торговых центров, и раздают листовки. Но, очевидно, остались и те, кто работает по старинке.

Я не смогла захлопнуть дверь — мужчина ловко просунул свой ботинок в дверной проём.

— Мне ничего не нужно и уберите ногу, — устало попросила я.

В ответ раздался смех и, отсмеявшись, мужчина покачал головой и произнёс:

— Нет и нет. У меня как раз имеется то, что тебе нужно, Аврора.

Я напряглась.

— Откуда вы знаете моё имя?

— Оттуда, — показал он пальцем в небо. — Впусти меня и всё узнаешь…

— Ещё чего, — разозлилась я. — Уходите или я вызову полицию.

Мужчина поднял руку перед собой, в которой держал, перевязанную подарочной лентой, картонную коробку из-под торта. Возможно, в коробке и находился торт, но мне было это неважно. Главное, чтобы он убрал свою ногу и оставил меня в покое!

— А я принёс торт. Твой любимый, между прочим, «Киевский», — широко улыбнулся мужчина, а в его глазах плескалось настоящее безумие. Не бывает таких глаз у нормального человека — словно они не могут сосредоточиться на чём-то одном; зрачки расширены и практически закрывают всю радужку.

У меня сразу в голове родилась безумная мысль, что стоящий за моей дверью мужчина, настоящий сумасшедший, он знает моё имя, знает, какой торт я люблю… Значит, он за мной следил?

— Уходите… — попросила я снова, сильнее надавливая на дверь и носком своего тапочка, старалась вытолкнуть его ногу из проёма. — Мне ничего не нужно, неужели вам не понятно?

— Нужно-нужно, — закивал он головой, как китайский болванчик и рассмеялся. — Если не впустишь, то всем плохо будет, Аврора… И кофе у тебя убежал…

— Уходите! — зашипела я и смогла, наконец-то, вытолкнуть этого странного типа. Быстро захлопнула и закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной и подумала, что каких только чудиков не бывает. И ещё, очень надеюсь, что он за мной не следит. Имя человека и его пристрастия, на сегодняшний день, легко выяснить.

Снова стали звонить в дверь.

Чёрт, у меня не было дверного глазка и я громко спросила:

— Кто?!

— Впусти меня Аврора! — сквозь смех раздался голос странного незнакомца.

И мне стало страшно. Что этому сумасшедшему нужно от меня?!

— Уходи…

Но я не успела договорить.

— Твой сын так ждёт тебя, Аврора. Так ждёт… Зовёт свою маму… Ты же помнишь как твой мальчик пришёл в этот мир, вдохнул воздуха, начал жить, и вдруг — его нет. А ведь он был — улыбался, щурился на свет, держал тебя за палец, имел свой особенный цвет глаз, был на тебя похож, впервые пошёл, назвал тебя мама… Тебе сейчас кажется, что ты оказалась в вакууме, в чёрной дыре, в предельном одиночестве, и вокруг ни души.

- Что… — кажется, я забыла, как дышать. Моё сердце готово было вырваться из груди. Я не заметила, как меня начало трясти.

Руки не слушались и только со второй попытки, я открыла дверь.

— Что вы сказали? — спросила я его упавшим голосом. — Как вы смеете мне такое говорить…

— Смею говорить, так как уполномочен. И хватит сырость разводить. Зачем душу себе рвёшь, Аврора? Впусти меня давай уже, чаю с тортом попьём. Да про сына своего послушаешь.

Что происходит?

— Я ничего не понимаю… Кто вы? И что хотите рассказать? Пока внятно не скажете, что вам нужно и что вы знаете о моём сыне, я вас не впущу!

Мужчина усмехнулся.

— Какая дёрганная ты стала Аврора. Наставник я твой, хранитель. А сын твой в мире другом родился, да только мать, родившая его, отказалась от мальчика. Папаша его сам как дитё малое.

— Входите, — пригласила я мужчину, до конца не понимая, зачем это делаю и зачем позволяю себе слушать сумасшедшего. Ведь что он несёт, что за чушь? Какой другой мир, какой хранитель? Но, очевидно, я очень хотела поверить его словам.

Глава 5

Наши Старшие Братья — Великие Космические Учителя — из Любви к нам пожертвовали своим блаженством в Высших Мирах, на которое они имели Право; они остались на Земле, чтобы помочь людям победить зло, спасти от гибели наши души. Величие этой жертвы нам даже трудно себе вообразить.

* * *

Странный мужчина. И зачем я его только впустила? На что я надеюсь?

Но глупое сердце и разбитая душа зацепились за его безумные слова ниточками зыбкой надежды.

Мужчина деловито всучил мне коробку с тортом, а сам стал разуваться. Я следила за ним внимательным и настороженным взглядом. Очевидно, я действительно сошла с ума и теперь начала притягивать к себе соответствующую публику.

Я рассматривала человека, который задел меня своими словами и недоумевала, почему я его не выгоню? Я застыла соляным столбом и жду, когда он снимет другой чёртов туфель со стоптанной подошвой и наконец, расскажет о моём сыне…

«Твой сын мёртв», — жестоко вернул меня в реальность мой уставший разум.

— Как вас зовут? — спросила незнакомца, тряхнув головой, прогоняя въедливые мысли.

Он снова рассмеялся, снял куртку, которую он носил, наверное, ни один десяток лет и сказал:

— Ни один человек не сможет выговорить моё имя. Так что называй меня как хочешь. Так-так и где у нас тут кухня?

Прошёл он мимо меня, проводя рукой по обклеенным обоями стенам.

— Хороший у тебя дом, Аврора, уютный. Твоему сыну тут нравилось…

И снова этот идиотский смех.

Поздравляю тебя, Аврора. Ты будешь пить чай с безумным бомжом и рассуждать о своём ушедшем сыне…

Я рассердилась на саму себя, свою слабость, на этого человека, который постоянно ржёт, насмехается и зачем-то дал надежду… Надежду на что? Похоже, мне нужна помощь специалистов, раз я готова поверить словам первого встречного о том, что мой сын жив и находится в другом мире.

— Прекратите! — зло процедила. — Прекратите смеяться! Я не вижу ничего смешного в моей ситуации! Говорите, что вам нужно и что вы знаете о моём сыне, и убирайтесь! Или не говорите ничего и всё равно убирайтесь!

И опять он смеётся.

Я хочу его придушить, убить, но лишь бы не слышать этот жестоких смех.

— Я не уйду, пока не расскажу…

— Что?! Что вы хотели сказать? Что мой сын в другом мире? Я итак это знаю…

— Сядь, — сказал он вдруг изменившимся и серьёзным тоном

Я не смогла противиться этому властному приказу и опустилась на стул, продолжая держать в руках коробку с тортом.

Он тоже сел на кухонный стул и посмотрел на меня своими безумными глазами, в которых вдруг отразилась вся вселенская скорбь и печаль. Его лицо ожесточилось и словно изменилось; скулы стали резче выступать; брови нахмурились и практически сошлись в единую линию; тонкие губы побледнели и, стало казаться, что он моментально постарел на целую вечность.

— Как с вами людьми тяжело работать, — прошептал он тихо.

— Кто вы? — спросила онемевшими губами и замерла. Из моего рта выскользнуло облачко пара, как бывает при морозе.

Я поняла, что температура в комнате резко упала. Обеденный стол в мгновение ока покрылся хрустящей изморозью…

Я поёжилась от холода.

Что происходит?

— Я ведь уже сказал, Аврора. Я, хранитель. А сейчас, в данный момент, я ТВОЙ хранитель. Мне сложно находиться в этом позаимствованном человеческом теле и сдерживать себя, чтобы ненароком не навредить ему. Поэтому давай я уже перейду к делу.

— Вы ангел-хранитель? — спросила, не понимая происходящего.

Так не бывает…

Или бывает? Неужели он сможет мне помочь и вернёт моего Пашеньку?

Кажется, что моё сердце сейчас разорвётся от волнения.

Коробка выпала из моих дрожащих и замёрзших рук, но вдруг застыла в воздухе, так и не коснувшись пола!

Незнакомец покачал недовольно головой, взял коробку и поставил её на стол. Развязал бант и поднял картонную крышку. Действительно, это был торт. Тот самый, который я люблю, «Киевский».

Мужчина, который назвал себя хранителем и смог заставить предмет застыть в воздухе, смотрел на торт каким-то очень грустным взглядом.

— Вы сказали, что перейдёте к делу… — вернула я его из странной задумчивости.

— Я не ангел-хранитель, Аврора. Эта ступень мне ещё недоступна, — произнёс он невпопад.

Потом поднял на меня свои глаза, снова рассмеялся и произнёс игриво:

— Налей нам по чашке чаю, мне так хочется попробовать человеческий торт, раз оказалась такая возможность!

Его быстрая смена настроения настораживала.

Потом он резко подскочил и, схватившись за голову, выбежал из кухни. Я даже понять ничего не успела, как он также быстро вернулся и протянул мне шерстяной плед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Тебе холодно, укройся. А то ещё заболеешь.

И снова он стал серьёзным.

Мне было, мягко сказать, не по себе. То, что этот человек был необычным и странным, не сказать ничего. И человек ли он? Вроде бы, он обмолвился о позаимствованном теле… Только как это?

— Спасибо… — ответила неуверенно.

Я накинула плед на плечи и заварила чёрный чай. Мой кофе был безнадёжно испорчен, и варить новый не было никакого желания.

Поставила перед незнакомцем чашку чая и разрезала торт. Тоже поставила перед ним тарелку с большим куском.

Сама я ничего не хотела. Вернулась на свой стул и положила замёрзшие руки на горячий фарфор.

Моё нетерпение начинало давать о себе знать; я стала стучать пальцами по кружке, дёргать ногой и провожать взглядом каждый съеденный хранителем кусок торта.

— Вкусно, — улыбнулся он, когда с тортом было покончено. — Ты молодец, терпеливо ждёшь. Всему своё время…

Было ощущение, что он говорит не только со мной, но и с самим собой. Он посмотрел на настенные часы и сам себе кивнул.

Посмотрел снова на меня, постучал указательным пальцем по подбородку и заговорил.

— Твой сын родился в другом мире, Аврора. И он очень важен для того мира. Мы беспокоимся о том, что мальчик может пойти не той дорогой, судя по зарождению и развитию его линии судьбы. Видишь ли, мы не ожидали, что его душа так быстро переродится и выберет не ту женщину… Он до сих пор связан с тобой, Аврора и от этого страдает. Нам важен его правильный выбор…

Он вдруг приложил к моему лбу, обжигающе горячу ладонь, и перед моими глазами всплыло воспоминание. Я снова оказалась в той самой палате и смотрела на себя со стороны.

Боже… Я вернулась в свой кошмар.

— Не пачь, мама… Не пачь… — шептал уставший от болезни маленький Пашка.

А я лежала рядом с ним и судорожно вытирала слёзы, стараясь улыбаться, ведь я не хотела, чтобы мой мальчик видел горе на моём лице.

Мы лежали вместе в больничной палате — господи, уже которая палата! Я сбилась их считать.

Я гладила сына по тёмной пушистой шевелюре и целовала его в лоб, повторяя мысленно про себя: «Ты будешь жить мой маленький!», и поправляла одеяло. Эти слова я твердила миллион раз за день, каждый день, каждую неделю, отчаянно веря, что так и будет, зная, что материнское сердце, может всё, — даже спасти жизнь своему ребёнку, вырвать его из бессердечных лап болезни и смерти…

Воспоминание мгновенно сменилось другим. И я снова смотрю на себя со стороны. Меня колотит безумная дрожь. Мне снова плохо.

— Верни меня к нему! — кричу хранителю изо всех сил.

Я не хочу снова видеть его смерть, не хочу снова этот день переживать!

Не хочу!

Я держу своего сына на руках и через несколько минут его сердечко перестало биться, устав бороться. Я держала остывающее тельце в своих руках и вместе с ним замерзала моя душа, раскалывалось на миллионы осколков моё несчастное сердце.

Все кончилось, рухнуло, разбилось…

— Стоит в поле теремок. Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:

— Терем-теремок! Кто в тереме живет? Никто не отзывается. Вошла мышка в теремок и стала там жить…

Я рассказывала ему сказку. Его любимую, про теремок, а по моим щекам лились слёзы, капая крупными хрусталиками воды на моего сына…

Я смотрела на себя и зажимала уши руками. От этого крика мне хотелось снова умереть. Врачи забирали у меня сына, они не понимали, что его нельзя забирать…

— Зачем ты вернул меня в этот ад? — сквозь рыдания спрашиваю у безумного хранителя.

Вместо ответа, это страшное воспоминание сменилось другим.

— Нет… нет… — прошептала и приложила руки к губам, стараясь заглушить плач.

Я почувствовала, как воздух заканчивается в лёгких. Я плохо помню день похорон и сейчас жадно смотрю на происходящее. Моё сердце окончательно умирало…

В тот день я не особо понимала, что происходит на похоронах, ко мне подходили какие-то люди, соболезновали, рядом был мой отец, который полностью поседел за короткое время. Моя психика реагировала на всё с каким-то отупением, боль потери была настолько сильна, что организм, видимо включая какие-то спасительные и защитные механизмы, перестал реагировать на внешние раздражители. В тот день я как во сне смотрела, как в землю опускают маленький гробик, смотрела на своего плачущего отца, на знакомые лица и упала в обморок.

* * *

— Теперь ты готова, — услышала я голос хранителя, словно сквозь толщу воды и почувствовала, как он убрал с моего лба горячую руку.

— Ты, демон… — прошептала сдавленным голосом. В моей груди застряли рыдания. — Ты, чудовище…

Мужчина печально вздохнул.

— Я не демон и не чудовище… Но ты должна была окончательно убедиться в смерти своего сына. Аврора, твоего Паши больше нет. Его земное воплощение прекратило существование. Его душа переродилась в другом мире. Ему сейчас два месяца и его родила другая женщина. У него другое имя. Но ваша с ним духовная связь осталась такой же крепкой и нерушимой, как и прежде. Ты осталась его матерью, а он твоим ребёнком, несмотря на то, что вы в разных мирах. Именно поэтому тебе предстоит выбрать. Или остаться здесь и прожить ту жизнь, которую тебе заложено прожить самой Судьбой — ты будешь спасать детей, Аврора. Именно ты поможешь многим отчаявшимся матерям и семьям искать нужных докторов, средства и даже слова утешения. Ты организуешь фонд помощи, и ты спасёшь тысячи детей. Таково твоё предназначение в этом мире. Или же, ты можешь уйти за сыном в другой мир, где тебе будет довольно трудно первое время. Я повторюсь, этот мальчик очень важен для того мира. Если бы не связь с тобой, он бы жил так, как ему предначертано; он сделал бы тот выбор, на который мы рассчитываем. Но из-за вашей связи, его дорога судьбы раздвоилась и есть большая вероятность, что он пойдёт губительной для себя и мира дорогой. Он будет следовать за своими инстинктами и искать тебя, Аврора, но не найдёт. В своих идеях и поисках он наделает массу глупостей и ошибок. Если ты будешь рядом, то ваша связь сохранит его предназначение.

Я не верила своим ушам.

— Если это всё правда, то как вы смеете играть нашими жизнями и судьбами, словно в куклы? И кто такие «Мы»?

— Твой разум не воспримет замысел мироздания, Аврора и не поймёт, — сказал и улыбнулся мне хранитель так, словно я была пятилетней девочкой. — Я, хранитель. Я тот, кто следит за равновесием во вверенных мне мирах. А о «других» тебе не стоит знать. Придёт время и однажды, ты сама всё увидишь, и поймёшь.

Я обняла себя руками, пытаясь согреться.

— Я хочу к своему сыну, — сказала уверенно.

Хранитель широко улыбнулся и снова рассмеялся своим безумным смехом.

— Твой выбор сделан, Аврора! — он потёр друг о друга радостно ладони.

— А что будет с теми детьми, которых, судя по вашим словам, в будущем я должна была спасти? — не могла не задать этот вопрос.

Он равнодушно пожал одним плечом и также равнодушно ответил:

— Твоя судьба ляжет на плечи другой подходящей женщины. Этого не избежать.

Мне стало нехорошо. Я не хотела, чтобы кто-то испытал такую же боль и отчаяние!

И в то же время, я мечтала снова увидеть своего сына, хоть и в другом мире, и в другом теле — это уже не важно! Я отчаянно нуждалась в своём ребёнке. И пусть простит меня та несчастная, которой выпадет моя участь. Но я слишком слаба, чтобы отказаться от своего сына. И даже мысль о том, что он жив и здоров, хоть и в другом мире, не приносит мне утешения. Я хочу к нему, я не могу без него.

— Это жестоко, — прошептала я.

— Неисповедимы пути Всевышнего, — ответил снова серьёзным тоном хранитель.

— Когда я смогу его увидеть? Как это произойдёт?

— Тихо-тихо… Не спеши… — прервал меня хранитель и вынул из кармана маленький сосуд, напоминающий пробник с духами. — Выпей и ты окажешься в другом мире.

— Так просто? — я потянулась рукой за пробником.

Хранитель хмыкнул, покачал головой и отдёрнул руку.

— Просто? Ошибаешься, Аврора. Твоё тело распадётся на атомы, затем на электронное «облако», а оно, в свою очередь, сохраняя твою жизненную энергию, перенесётся в тот мир, куда я этой энергии укажу. К твоему сыну.

— Звучит не очень, но я согласна, — сказала твёрдо. Даже, если это всё бред моего воспалённого сознания, и я всего лишь вижу сон, то тем более, попробовать стоит. Я не боюсь.

— Ты уже сделала свой выбор, Аврора, — произнёс хранитель. И его слова прозвучали как-то зловеще. — И ещё кое-что…

— Что? — напряглась от его слов.

— Ты ничего не будешь помнить о прошлой жизни, кроме одного — своего имени.

— Что?! — воскликнула я. — Но как же я узнаю своего сына? Вы обманули меня!

— Пей, — протянул он сосуд с прозрачной жидкостью. — Твои инстинкты и чувства сильнее, чем ты думаешь. И я же сказал, что ты окажешься рядом со своим сыном.

Последние его слова придали мне уверенности. Отвинтив миниатюрную крышечку, я опрокинула в себя содержимое, которое по вкусу оказалось похоже на настойку из горькой полыни.

И в то же мгновение, я ощутила, что перед глазами начали плясать разноцветные круги, голова резко закружилась…

Я хочу помнить себя и своего сына…

А дальше, я уже не ощущала, как моё сознание отключилось.

* * *

Хранитель

Аврора закрыла глаза и её тело обмякло. Я подхватил девушку и бережно перенёс её на диван.

Провёл ладонью в области её живота и от моих рук пошло едва заметное свечение, которое белесой дымкой окутало её тело и впиталось.

— Мой подарок тебе, — тихо прошептал. — У тебя будут ещё дети, Аврора.

Покачал головой. Люди такие странные существа, они так близко к сердцу принимают посланные им испытания; рвут себе душу в клочья; сходят с ума от горя; убивают себя… Как же они не понимают, что эти проверки нужны для их же блага, для их трансформации в лучшее, в прекрасное. Испытания укрепляют их дух и веру… Как жаль, что многие люди сдаются и прекращают верить, прежде всего, верить в себя и свои силы…

Я смотрел, как её тело вместе с душой «тают».

Буквально через мгновение она окажется рядом со своим ребёнком.

Я печально вздохнул, глядя на практически исчезнувшую девушку.

— У тебя непростая судьба, Аврора. Но я надеюсь, что в новом мире, ты раскроешь свою суть и там ты поможешь многим людям. Ты как тот кофе из притчи*… Не зря душа мальчика отчаянно тянется к тебе. Я верю в тебя и в то, что ты преодолеешь все трудности.

Когда Аврора исчезла, я раскрыл ладони, из которых полился яркий белый свет. Этот свет растворил всё то, что было связано с ней. Все фотографии, записи, любые упоминания о девушке исчезали. Из памяти людей, с кем она общалась, тоже вся информация стиралась.

Авроры никогда не существовало на Земле.

* * *

(Хранитель имеет в виду притчу о том, как по-разному реагируют люди на тяжёлые обстоятельства жизни.

Вывод этой притчи, что существует три типа людей.

Вот сама притча: «О яйце, моркови и кофе».

Однажды к мудрецу пришёл молодой ученик и пожаловался ему на свои трудности:

— Учитель, я так устал, у меня какая-то неправильная, тяжёлая-претяжёлая жизнь. Такое ощущение, что я всё время плыву против течения, поэтому у меня уже почти нет больше сил… Я устал… А ты — мудр. Скажи, что же мне делать?

Мудрец вместо рассуждений и объяснений совершил странный ритуал. Он подошёл к печи и поставил на огонь три одинаковых горшка с водой. В один горшок он бросил сырую морковь, в другой положил обыкновенное куриное яйцо, а в третий горшок насыпал молотый кофе….

Через некоторое время мудрец вынул из кипятка морковь. Затем — яйцо. А затем взял красивые чашки и налил в них ароматный кофе, сваренный в третьем горшке.

— Что изменилось, по-твоему? — спросил мудрец своего молодого ученика.

— Яйцо с морковью — сварились…Ну а кофе, кофе просто растворился в воде, — ответил недоумённо юноша.

— Это правильный, но лишь поверхностный взгляд на вещи — так судят большинство людей, поэтому они никогда не бывают счастливы, усмехнулся мудрец.

— Я научу тебя смотреть на обыкновенные вещи и обыкновенные процессы, которые происходят с этими вещами, как на духовные метафоры, дающие ключ к пониманию природы вещей — усмехнулся он.

— Посмотри-ка на первую метафору. Когда-то твёрдая морковь, побывав в кипятке, стала вдруг мягкой и податливой. А вот — вторая метафора. Жидкое яйцо, побывав в кипятке, стало вдруг твёрдым.

Внешне они практически не изменились. Однако они — и морковь, и яйцо — изменили свою внутреннюю суть под воздействием одинаковых внешних неблагоприятных обстоятельств — кипящей воды. Разве не то же мы видим в жизни людей?

— Под воздействием беды внешне сильные люди могут раскиснуть, стать слабаками… Тогда как некоторые, про которых говорили: они слишком «хрупкие и нежные» для этой жизни, лишь затвердеют и окрепнут в невзгодах и трудностях…

— Ну а какую же метафору олицетворяет собой этот прекрасный кофе? — спросил юноша мудреца.

— О! Кофе — это самое интересное! Третья метафора — кофе. Как ты видишь, наш кофе полностью растворился в новой враждебной среде и, растворившись — изменил её. Кофе, смолотый в порошок, превратил какой-то безвкусный кипяток — в великолепный ароматный напиток. Есть третий тип людей, и это особые люди! Эти люди не изменяются в силу тяжёлых обстоятельств, которые агрессивно пытаются их подавить — нет! Они сами изменят эти обстоятельства и превратят их в нечто новое и прекрасное…

— Кто ты? Морковь, которая стала мягкой и «варёной»? Яйцо, которое сварилось вкрутую — закалилось огнём? Или кофе, который «создал нечто новое и прекрасное», попав в тяжёлые обстоятельства или испытав нечеловеческое горе?

— Ты никогда не узнаешь этого, пока не перестанешь видеть в трудностях один только «негатив» и от этого — бояться и всячески избегать их. И горе нужно «принимать», а не отталкивать. Его нужно только «принять», а не лелеять. И жить дальше, став «новым» человеком).

Глава 6

* * *

ЭРИК

Я допивал второй стакан обжигающей жидкости и никак не пьянел. Голова продолжала оставаться ясной и мысли съедали меня.

Как жить дальше? Что делать?

Пока будет идти разбирательство о незаконности сделок Нила и о том, каким образом он завладел всеми финансами своих сотрудников, мне надо думать, как жить.

Компания прекратила свою деятельность на время расследования. Но проклятые конкуренты, учуяв запах жаренного, уже нацелились на лакомый кусочек. Они даже пообещали выплатить все потерянные деньги сотрудникам компании.

Ха-ха! Простым сотрудникам, тем, кто горбатился на Нила за мизерные зарплаты. О таких, как я и речи не шло.

Естественно, меня сейчас никто не возьмёт к себе партнёром из-за подмоченной репутации компании.

Нил! Как я тебя ненавижу! Ты столько жизней отправил в бездну! Сломал людские судьбы! Я даже посметь думать не мог о том, что ты можешь оказаться мошенником!

Когда я вернулся домой, то в первую очередь, нашёл всю свою наличность, которой оказалось не так уж и густо.

Поганец Нил, состряпал подложные договора, в которых я и другие люди передавали права на свои счета! И доверяли совершать любые сделки и операции с финансами! Как он это провернул?!

Следствию ясно как день, что все документы липовые с поддельными подписями. Но Нил успел заложить всё наше имущество в рисковую сделку и прогорел. Пока пройдёт проверка, пока найдут все фирмы, куда ушли все деньги…

Проклятье! Это может занять не один месяц и даже не один год, а что мне делать всё это время?

Услышал, как заплакал Артур.

Ещё и ребёнок мне на голову свалился…

Скорее бы наступило утро. Завтра придут оценивать мой аэромобиль. Мысль о продаже аэромобиля причиняла невыносимые душевные страдания. Но если я его не продам, то жить мне будет не на что.

Конечно, можно связаться с отцом, который сейчас находился в свадебном путешествии со своей новой третьей женой.

Или у матери помощи попросить…

При этих мыслях меня даже передёрнуло. Я никогда не был нужен своим родителям, а когда они развелись, они и вовсе забыли про меня, спихнув на воспитание деду, который и стал для меня и мамой, и папой.

В бездну их! Я мужик или сопля?

Подошёл к ребёнку и взял его на руки. Я уже понял, что Артуру нравится находиться на руках.

И сейчас, оказавшись на моих руках, он сразу перестал плакать.

Вздохнул.

— Сейчас у нас настали не самые лучшие времена, но я обещаю тебе, что что-нибудь придумаю…

Ребёнок, заинтересованно смотрел на меня и смешно пускал слюни пузырями.

Я даже улыбнулся.

Вдруг, раздался стук в дверь.

— И кого там принесло? — задал вопрос в пространство, не сдерживая своё раздражение.

За окном шёл сильный дождь, порывы ветра стремились вырвать с корнем деревья, свинцовые низкие тучи, казалось, вот-вот рухнут на землю.

Погода, мягко говоря, была так себе.

Положил Артура обратно в люльку и ребёнок сразу захныкал.

— Прости, парень, постараюсь скорее купить тебе нормальную кровать. И не плачь, я сейчас вернусь.

Стук в дверь повторился.

Распахнул дверь и очень удивился. В дверь стучал мой сосед, что жил напротив. Его звали Лонс. А на моём крыльце, в позе ребёнка, лежала женщина.

Что происходит?!

— Лонс, что случилось? Кто это?

— Это я у тебя хотел спросить, — пожал плечами сосед, сильнее натягивая на лицо непромокаемый капюшон плаща. — Вернулся с работы домой и случайно увидел лежащую у тебя на крыльце женщину. Твоя очередная подружка?

Я отбросил с лица девушки мокрые тёмные пряди и покачал головой.

— Нет, впервые её вижу.

— И что? Оставишь её лежать здесь? — удивился сосед.

Я проверил её пульс — жива. Слава Всевышнему. А то ещё трупа мне не хватало. И вот вопрос, почему моё крыльцо? Почему она лежит не на крыльце моего соседа?!

— Может, отнесёшь её к себе? — с надеждой спросил Лонса. — У меня сейчас итак в жизни творится не пойми что…

— Нет-нет, — замотал головой сосед. — Меня жена сразу выгонит! Она лежит на твоём крыльце и значит, это твоя проблема… Ну всё, я пошёл…

И Лонс трусливо побежал прочь с моего двора.

Как мило! Похоже, мирозданье решило поиграть в «подкидышей»?

Сначала хотел оставить женщину там, где она и лежала, вызвать службу поиска и пусть они сами с ней разбираются…

Проклятье! Если бы погода была не такой, то я бы так и сделал.

Подхватил девушку за руки, выше локтя и затащил в дом, оставив лежать в коридоре. От её сырой, очень странной одежды моментально образовалось мокрое пятно, размером с океан.

— Проклятье!

Ещё и Артур заревел так, словно наступил конец света!

Я бросился к ребёнку и достал его из люльки, но его плач так и не прекратился.

— Ну что ты всё орёшь? У тебя что-то болит? — спрашивал я у Артура, будто он мог ответить мне.

Проклятье! Нужно было купить детский сканер, который сразу выявляет и показывает, что беспокоит у ребёнка.

Какой сканер? — одёрнул я сам себя. У меня сейчас средств хватит только на одну-единственную заправку аэромобиля или на одну пачку детских салфеток.

О, Всевышний! Дети — это так дорого, особенно, когда ты банкрот.

Я качал ребёнка на руках, что-то приговаривал, стараясь его успокоить, пытался его накормить, но всё было бесполезно. Плач не прекращался.

Я начал ходить по дому с ребёнком на руках и думал, что сойду сейчас с ума.

Проходил мимо незнакомки и услышал, как девушка слабо застонала.

Она приложила руку к голове и поморщилась.

Я вернулся в комнату и положил плачущего ребёнка в люльку.

— Я не знаю, что тебе нужно, Артур, поэтому лежи и давай уже скорее успокаивайся! — прикрикнул немного на сына.

Почувствовал, как в моём правом виске запульсировала нарастающая боль.

Вдруг, Артур затих, только недовольно попискивал.

Оказывается, я безумно люблю тишину!

Вернулся к девушке, которая уже приняла сидячее положение, и зажала голову между колен.

Очевидно, дамочке было дурно. Может, перебрала лишнего и сейчас она испытывает не самое лучшее состояние своего организма? Только зачем она выбрала моё крыльцо для своего отдыха? Или её кто-то подкинул мне? Но почему выбрали меня?

Присел перед ней на корточки и недовольно спросил:

— Как ты оказалась на моём крыльце?

Девушка дёрнулась, подняла голову и с изумлением посмотрела на меня.

— Что? Я не понимаю… — она потёрла пальцами виски, жмурясь от боли и тихо произнесла: — Я не помню ничего…

— Приехали, называется. Что значит, не помнишь?! — повысил на неё голос.

Она посмотрела на меня как-то потерянно, оглядела себя, потрогала влажные волосы и обняла себя дрожащими руками, словно хотела согреться.

— Я не знаю… Я не помню…

— Прекрасно! Просто невероятно! — зло воскликнул я.

Вскочил на ноги, сдёрнул с дивана плед и кинул его девушке.

— Вытрись и завернись в него, быстрее согреешься, — буркнул я, чувствуя глухое раздражение, которое готово было вот-вот вырваться наружу и взорваться. И тогда я разнесу свой дом. Или соседский. А ещё лучше Лонсу морду набью.

Активировал свой смарт браслет.

— Соедини меня со службой поиска.

— Меня зовут Аврора, — вдруг услышал я тихий голос своей неожиданной гостьи.

— Ага, значит, память уже вернулась? — усмехнулся я.

— Вы связались со службой поиска… Что у вас? — услышал я из смарт браслета и ушёл в другую комнату, чтобы девушка не слышала мой разговор.

* * *

Голова раскалывалась от боли. Боль. Просто тупая боль, охватившая всю мою несчастную голову. Эта боль ныла, плакала, скулила. Ей было невмоготу болеть в одиночестве, она искала во мне ту, кто разделит с ней её участь. Но я не могла понять её… Не было отдельных мыслей. Просто несвязанные воспоминания и отдельные фразы врезались будто кто-то вколачивает в мою голову железные гвозди… Я не могла зацепиться за воспоминания… Они ускользали от меня, порождая невыносимую боль. И я прекратила пытаться понять что-либо из проносящихся образов в моём воспалённом сознании.

Я открыла глаза и увидела неизвестное мне помещение. Я лежала в луже воды. Сырое платье неприятно прилипло к телу, вызывая на моей коже дрожь и озноб. Захотелось снять с себя мокрую тряпку и залезть под горячие струи воды…

Села и положила голову на колени. Я почувствовала сильную тошноту. Что со мной произошло, и почему я ничего не помню?

— Как ты оказалась на моём крыльце? — услышала я мужской голос, который громом ворвался в моё сознание. Я дёрнулась, ощутив сильный приступ боли в затылке и медленно подняла голову.

Передо мной на корточках сидел привлекательный мужчина. Волевое лицо мужчины можно было бы назвать красивым, если бы его не исказила гримаса раздражения и неприязни.

— Что? Я не понимаю… — я потёрла пальцами виски, жмурясь от боли и призналась незнакомцу: — Я не помню ничего…

— Приехали, называется. Что значит, не помнишь?! — воскликнул он раздражённо.

Зачем же так орать? Я посмотрела на него. И осознание моей ситуации вызвало неприятный холодок в области позвоночника. Получается, что я нахожусь в доме этого мужчины. И я даже не знаю, куда мне идти…

— Я не знаю… Я не помню… — произнесла растерянно.

— Прекрасно! Просто невероятно! — снова воскликнул он. И в его голосе явно чувствовалось лютое недовольство.

Наверное, мне лучше отсюда уйти.

Вдруг, в меня прилетел тяжёлый плед, укрыв с головой.

— Вытрись и завернись в него, быстрее согреешься. — Произнёс мужчина чуть тише.

— Меня зовут Аврора, — сказала я и сама себе удивилась. Аврора? Да, это однозначно моё имя. А дальше? Кто я? Попыталась напрячь свой мозг и хоть что-то вспомнить, но я вновь почувствовала резкую головную боль, от которой у меня на мгновение потемнело в глазах.

— Ага, значит, память уже вернулась? — услышала я его насмешку.

Я поднялась на ноги, чувствуя как меня шатает. Когда мужчина ушёл из комнаты, я с удовольствием стянула с себя влажное платье и белье, укуталась в плед и… замерла. Я услышала плач.

Плакал ребёнок… Нет, ребёнок не просто плакал. Он звал! Звал меня! Как такое может быть?

Я направилась на плач, который вызывал трепет в моём сердце. И какого было моё удивление, когда я увидела в люльке прекрасного малыша. Какой же он кроха! И какой хорошенький! Только люлька явно была неудобной для ребёнка. Я плотнее завернула на себе плед, чтоб не свалился и, осторожно взяла ребёнка на руки.

— И кто тут у нас плачет? — прошептала я ребёнку, широко улыбаясь. — Разве может такой чудесный малыш плакать?

Я прижали кроху к груди, словно старалась защитить его от невзгод и тревог. Ладошкой коснулась редких тёмных волос, погладила их игриво, и ребёнок перестал плакать. Малыш мне даже улыбнулся!

— Ну вот, ушли все неприятности и огорчения, — прошептала я с улыбкой.

Я ощутила себя так, словно я мама этого очаровательного малыша и отвела печаль от него своей материнской рукой.

Я вдруг поняла, что знаю, как обращаться с ребёнком. Когда ребёночек грудной, он ведь иначе разговаривать не может. Его дискомфорт и выражается капризами и плачем; сначала адаптация к новой жизни, это и проблемы с животиком, и просто смена настроения, погода, иногда плохой сон, аппетит; потом это проявление характера, темперамента…

Я прониклась всем сердцем к этому малышу, словно он МОЙ…

Может, у меня тоже есть ребёнок? — со страхом подумала, и на мои глаза навернулись слёзы. Если это так, то мой ребёнок сейчас страдает.

Как и где мне узнать о себе?

Малыш протянул ко мне свою крошечную ручку и цепко ухватился за мои волосы.

Я, обрадовавшись, улыбаясь про себя, взяла эту кроху за кулачок. Почувствовала огромную радость, счастье, умиление и даже гордость от того, что я нравлюсь этому ребёнку.

— Ты такой красивый, — сказала я, касаясь своим носом его крошечного носика.

Малыш в ответ мне улыбнулся, обнажив розовые дёсны.

Я широко улыбнулась в ответ.

— Немедленно положи моего сына обратно! — услышала я яростный рык мужчины.

Глава 7

Самое лучшее ожерелье для женщины — это руки ребёнка обнимающие её шею…

* * *

— Простите меня… Я не сделала ничего плохого ребёнку. Он плакал… Ему неудобно здесь лежать… — заблеяла я. От взгляда мужчины мне стало очень неуютно. Он смотрел на меня словно я противное и надоедливое насекомое, которое нужно, по-хорошему, раздавить, но отчего-то он не решался это сделать.

— Я. Сказал. Положи. Моего. Ребёнка. На место. Немедленно!

От его рыка я вздрогнула и вопреки приказу (а это был именно приказ), прижала малыша к себе ещё крепче.

— Не могу… — прошептала с отчаянием в голосе.

Я не знаю, почему, но взяв на руки эту кроху, уже не могла оторвать его от себя. Создалось ощущение, что я обрела свою душу и сердце. Как такое возможно?

Я не понимаю, что со мной происходит, но этого ребёнка не могу отпустить от себя. Не могу и не хочу.

Мужчина в мгновение ока оказался рядом со мной и натурально вырвал ребёнка из моих рук, вместе с пледом.

Я тут же прикрылась руками и свела вместе ноги. Оказаться полностью обнажённой перед мужчиной, которому ты неприятна, было безумно стыдно и не просто некомфортно, а ужасно! Я быстро присела и ухватила упавший плед, чтобы тут же укрыть своё тело от нахмурившегося взгляда этого человека. Судя по всему, моё тело вызвало у него ещё больше негатива и раздражения.

А ребёнок, тем временем, потеряв моё тепло и нежность рук, громко заплакал, задёргал ручками и ножками.

— Тише, тише… — растерянно произнёс мужчина и, оттолкнув меня плечом, положил ребёнка обратно в жуткую люльку.

Мне захотелось разрыдаться.

Плач малыша был мучительным и полным безысходности; то взлетал до невероятной высоты, то затихал на мгновенье, чтобы снова усилиться в своих горьких переливах и всхлипываниях.

Мужчина стоял рядом и раскачивал люльку, надеясь, что таким образом, ребёнок успокоится.

Это было невыносимо.

— Простите… Я не знаю вашего имени… Но позвольте мне успокоить вашего… — я даже не успела закончить свою речь!

— Нет! — рявкнул он. — Уйди и жди в коридоре. За тобой скоро приедут. Мало ли кто ты такая. Может ты носитель неизлечимых болезней. Я уже жалею, что принёс тебя в свой дом…

Его слова вызвали протест в моей душе и молчаливый крик, который вторил крикам ребёнка.

— Пожалуйста… — всхлипнула. — Я не могу объяснить, но меня тянет к вашему сыну, будто… Будто он мой. Наверное, у меня тоже есть дети и я тоскую… Я не знаю, кто я, но уверена, что ничем не болею и уж точно не причиню вреда вашему ребёнку!

Мужчина обернулся и скептически на меня взглянул.

— Ты его впервые видишь. Зачем тебе успокаивать чужого ребёнка?

Слова пришли сами собой. Я не знаю, откуда их взяла, но они сами сорвались с моего языка.

— Говорят, что когда дикие звери встречают в лесу покинутого младенца, то они не только не убивают его, но стараются спасти его жизнь. Если это самка, то она кормит его своим молоком. Люди удивляются, что волки вскармливали брошенных детей, а волки, если бы знали, то удивились бы и ужаснулись, что люди убивают собственных младенцев.

Он мрачно на меня глянул и процедил:

— Как видишь, мой сын жив и здоров. И у него есть отец. Уходи, пока я окончательно не разозлился и не заявил на тебя в соответствующую службу, что ты пыталась навредить моему ребёнку.

Меня ошарашили его слова.

— Но это неправда! — воскликнула пылко. — Вы не знаете меня…

— Мне плевать на тебя. Если ты сейчас же не уберёшься в коридор, то немедленно окажешься на улице!

Я нехотя кивнула и поплелась в коридор.

Почему мне так больно?

По щекам полились слёзы, а душа распадалась на части. Ребёнок вдруг стал мне так нужен, что воздуха в груди не хватает и я задыхаюсь…

Села на диван в коридоре и я отчётливо слышала голос ребёнка. Он плачет, кричит и эти звуки складываются в зов. Он будто зовёт меня! Я закрыла уши руками, чтобы не слышать его голос! Что со мной случилось? Почему я чувствую себя так, словно меня вывернули наизнанку, перемололи все мои кости, а потом, с садистским удовольствием, собрали меня обратно?

В мои безрадостные мысли ворвался стук в дверь.

Наверное, это пришли за мной.

Я больше не увижу и не услышу этого малыша.

Эта мысль пронзила отравленной иглой моё сердце. Стало больно в груди…

Мужчина вышел из комнаты с кричащим ребёнком на руках и распахнул дверь.

Я лишь краем глаза увидела нескольких людей, одетых во всё чёрное, с непроницаемыми лицами. От таких людей на уровне инстинктов, хочется держаться подальше.

— Как хорошо, что вы приехали быстро, — произнёс мужчина, который совсем скоро передаст меня в руки этих «страшных» людей.

Назад

1234

Вперед

Я не хочу уходить отсюда. Не хочу…

* * *

Глядя на этих жутких людей, я ощутила в себе ужасную пустоту.

— Мистер Варго, от вас поступила информация о найденной вами женщине, потерявшей память, — сухо произнёс один из мрачной троицы.

— Всё верно, — кивнул мистер Варго. — Проходите.

Когда представители непонятной мне службы вошли в дом, я ощутила себя маленькой и совсем-совсем беззащитной. Захотелось укрыться пледом с головой, и чтобы меня никто не увидел и не нашёл.

Ко мне подошёл мужчина, возвышаясь надо мной гигантской горой перекаченных мышц. Его безразличное выражение лица и пустые глаза рождали во мне панику. Язык словно прилип к нёбу. Я почувствовала животный страх и желание бежать отсюда, прихватив с собой малыша. Только я такого поступка никогда бы не совершила.

— Мисс, назовите ваше имя, — произнёс он приказным тоном.

Я взглянула на мистера Варго, пытаясь в нём найти поддержку, так как кроме него из знакомых у меня сейчас никого не было. Но мужчина рассказывал о том, как нашёл меня, двум другим представителям какой-то там службы, а они записывали его показания.

— Я… — во рту было сухо и горько. Сглотнув вязкую и неприятную слюну, произнесла хрипло: — Я не знаю… не помню ничего о себе.

Я не стала называть своё имя этому страшному амбалу. Тем более, я помнила только имя, что меня зовут Аврора. И больше ничего.

Мужчина кивнул и вернулся к своим коллегам.

— Дэн, проверь её. — Кивнул он на меня.

Мужчина, названный Дэном, что-то вынул из металлического чемоданчика и приблизившись к дивану, на который я взобралась вместе с ногами, присел напротив меня на корточки.

Моё сознание находилось в ужасе и фиксировало какие-то незначительные мелочи; я увидела, как лакированные туфли этого мужчины чуть сморщились у носков; идеально отглаженные чёрные брюки приподнялись у щиколоток, обнажив небольшую полоску его светлой кожи, покрытой тёмными волосками.

— Мисс, посмотрите на меня, — произнёс Дэн. В его глазах чётко проглядывалось любопытство. В отличие от его коллег, его лицо располагало к себе. От него не исходила опасность, как например, от первого, у которого мышц было больше, чем у всех остальных присутствующих мужчин, вместе взятых. И лицо было приятным и довольно симпатичным.

Я наблюдала, как он включил какую-то тонкую палочку, и её острый кончик загорелся голубоватым светом.

— Смотрите на этот луч и не моргайте. И прошу вас, не задерживайте дыхание, это будет совсем не больно. Не бойтесь, — успокоил он меня и даже улыбнулся кончиками своих полных губ.

Я сделала, как мне сказали. И правда, было не больно. Голубой луч на мгновение ослепил меня, но стоило ему исчезнуть, как зрение тут же вернулось.

— Сотрясения нет, — заключил Дэн, поднимаясь. — Мисс, у вас имеются ушибы, ссадины, порезы или синяки?

Я замотала головой.

Мужчина кивнул и вернулся к коллегам.

— У девушки что-то было при себе? — поинтересовался он у мистера Варго.

— Она была одета только в то платье, что валяется на полу, — ответил он и указал пальцем на мокрую тряпочку невнятного бурого цвета.

Дэн вынул из чемоданчика белый пакет и щипцы. Надел чёрные перчатки.

Приблизился к моему мокрому одеянию и приподнял платье щипцами, ворочая его в разные стороны, и в задумчивости поместил его в пакет.

Мне было очень неприятно от его манипуляций, словно я объект, представляющий опасность.

— Необычный состав ткани. Такое даже в музеях уже не найти, — произнёс Дэн, убирая пакет обратно в чемодан, а за ним щипцы и перчатки.

— Мистер Варго, благодарим вас за содействие и помощь попавшему в беду человеку. Распишитесь здесь и здесь, — произнёс третий тип в чёрном.

— Мисс, мы забираем вас с собой для обследования и выявления вашей личности, а также поиска родственников, — «обрадовал» меня Дэн.

Я сглотнула. Ответить мне было нечего. Но так не хотелось отсюда уходить!

Дэн положил руку мне на плечо. Я вздрогнула от неожиданности, и он тут же убрал руку.

— Мистер Варго, — обратился Дэн к моему «спасителю». — Доброй ночи. Если у нас будут к вам вопросы, мы свяжемся с вами.

— Надеюсь, не будет, — мрачно заметил Варго.

— Вы можете идти самостоятельно? — сухо поинтересовалась у меня гора мышц.

На глаза набежали слёзы, я неотрывно смотрела на мистера Варго, пытаясь своим громким молчанием и взглядом выразить своё отчаяние.

Но он опускал глаза и старался не смотреть на меня.

— Я могу идти сама, — прошептала я будто не своим голосом.

Мужчины, увидев, что я босиком, выделили мне из того же чемоданчика резиновые чехлы для ног.

Они меня окружили и увели из дома, где жил ребёнок, которого я, кажется, полюбила всем своим сердцем и душой, увидев его впервые в жизни. Никогда не забуду его синие глаза и улыбку, которые на несколько минут сделали меня самой счастливой.

Шёл дождь, но я будто не ощущала холодной воды. Страх и неизвестность сковали моё тело в глыбу льда.

Я обернулась в последний раз и увидела хмурое лицо мистера Варго. Наши взгляды встретились, и мне отчаянно захотелось закричать «Не отдавайте меня им! Умоляю!» но я молчала и покорно шла под конвоем, будто овца на заклание.

Меня посадили в странную и необычную штуку, которую в другой ситуации я бы с удовольствием разглядела, а сейчас мне было всё равно. Я сосредоточилась на своих ощущениях. Мне было больно. Не физически, нет. Болела душа. Невыносимо болела, что хотелось просто исчезнуть и оказаться в пустоте, где нет никого и ничего, а главное, нет никаких чувств.

— Мисс, не плачьте, — обратился ко мне Дэн. — Скоро мы найдём ваших родных и узнаем, кто же вы на самом деле. И вы больше не будете под статусом потеряшки.

Я слабо улыбнулась и согласно кивнула в ответ на его слова.

* * *

ЭРИК

Женщина смотрела на меня, уходя. Её взгляд задержался на пару секунд дольше необходимого, и я почувствовал, как ускорился мой пульс.

Проклятье! — выругался про себя, наблюдая, как все четыре фигуры скрылись в аэромобиле. — Вот только чувства сожаления мне сейчас не хватало. Не понимаю, почему она смотрела на меня так, будто я отдал её не сотрудникам службы поиска, а по меньшей мере, службе исполнения наказания. Столько отчаяния и боли было вложено в этот взгляд, что мне стало не по себе.

Вернувшись обратно в дом, я сразу направился к Артуру. Ребёнок спал, но по нахмурившемуся детскому лицу, можно было подумать, что ему снился не очень приятный сон.

Вздохнул и решил сам лечь спать. Завтра у меня будет трудный день.

Поставил люльку с сыном рядом со своей кроватью.

Едва моя голова коснулась подушки и я моментально провалился в тревожный сон.

Глава 8

Ум — око души, но не сила её; сила души — в сердце.

Вовенарг

* * *

— Вы уверены, что вас зовут Аврора? — в третий раз поинтересовался молодой учёный, который несколько раз брал у меня кровь, сканировал меня в капсуле и постоянно восклицал «удивительно!» и «не может быть!»

Что было удивительного, я не знала. Мне не нравилось здесь. Место, куда меня привезли, оказалось не просто службой поиска, но ещё и огромной лабораторией с исследовательским центром. Об этом мне рассказал по пути Дэн.

Увиденное меня потрясло. Куполообразные корпуса здания с плавными линиями соединялись между собой на разных уровнях переходами и платформами. Создавалось ощущение, что я такое никогда в своей жизни не видела.

Всё здание было белым. Оно было одного оттенка белого и настолько яркого, что цвет резал глаза. В стены были встроены сенсорные датчики управления, которые активировались сотрудниками чипами, вживлённым им в запястье. Датчики открывали-закрывали двери, выводили голографичные панели с нужной информацией…

Кстати, белое здание внутри и снаружи резко контрастировало с людьми, которые были одеты во всё чёрное.

Странно всё это.

И вот, я лежу на мягкой кушетке, которая приняла форму моего тела и молодой мужчина мучает меня вопросами о моей памяти, почему я помню только своё имя и больше ничего, и одновременно берёт мою кровь на анализ.

Когда это уже кончится? И что будет дальше? Я узнаю, кто я? А как же тот малыш?

Он так горько плакал… Но когда я взяла его на руки, он улыбался мне и было ощущение, что все его печали ушли…

— Мисс Аврора, мне срочно нужно доложить о ваших данных начальству…

Молодой учёный был чем-то взбудоражен и взволнован.

— Льюис, присмотри за ней!

— Аврора, ни о чём не беспокойтесь…

— Хорошо, — сказала я недоумённо уже закрытой двери. Льюис поиграл бровями и вернулся к своей работе.

* * *

— Мистер Фэйт, мы проверили девушку несколько раз по всем базам крови, даже по старой версии прошлись. На неё нет ничего! Абсолютно никаких данных! — всплеснул руками молодой мужчина.

— Ну а родные? — хмуро поинтересовался глава службы поиска и на его лице застыло фирменное проникновенно-сочувственное выражение, то самое, что помогло ему остаться на посту службы на второй срок.

Молодой учёный развёл руками.

— И родственников тоже. Вообще ничего. Её будто не существует!

Абрам Фэйт покачал головой и побарабанил пальцами по белому лакированному столу.

— Такого быть не может. Все люди поставлены на учёт. Все. И я не поверю, что даже дальнего родственника у девушки нет. Откуда-то же она взялась. Не упала ведь с неба. Значит, программа дала сбой. Проверьте ещё раз.

— Но это так, мистер Фэйт. И программа не дала сбой. Мы её обновили. Но ничего не изменилось. Но и это ещё не всё. Мы проверили её организм и сделали обширный анализ крови…

Учёный замолчал, подыскивая слова, чтобы сообщить главе службы не очень хорошую новость.

— Ну?

— У девушки транспозиция внутренних органов и… у неё двойная нить ДНК, — выпалил мужчина.

— Можешь сказать доступным языком? — начал злиться Абрам.

— Простите… У девушки все внутренние органы расположены зеркально. То есть, сердце слева, печень справа и так далее. Она отличается от нас. Множественная патология нетипична нам. И ещё ДНК. Двойная спираль была у людей миллионы лет назад. Мы постепенно мутировали и наш организм стал крепче, возможности шире… Наша тройная спираль очень схожа с её ДНК. Девушка слабее нас. Если она попадёт допустим в аварию и у неё оторвёт руку или ногу, организм не сможет воспроизвести утерянную конечность. Даже в элементарном — потеряй она зуб, новый не вырастет!

— Я не понимаю. Как такое возможно? Откуда она взялась? — удивился Абрам и вздохнул. — И надо было этому случится именно тогда, когда мне до заслуженного отдыха осталось три года…

— Я сам в полном недоумении.

— Она опасна? Её нужно изолировать?

— Нет, нет… В её организме отсутствуют вирусы, она ничем не больна. Единственное, это её лёгкие. Такое ощущение, что она провела всю свою жизнь в яме, наполненной ядовитыми газами. Как она осталась до сих пор жива, неизвестно.

Абрам задумчиво почесал подбородок.

— Предлагаю показать её всем нашим специалистам, подлечите её по максимуму. Никому не докладывайте о том, что сейчас рассказали мне. Никто не должен знать, вам понятно?

— Да, мистер Фэйт. Мне всё ясно.

— После полного обследования, соберём совет и решим, что делать дальше с девушкой. Надеюсь, к тому времени, к ней вернётся память…

* * *

Меня поселили в такую же белую безликую комнату, как и всё здание.

— Я преступница? — задала вопрос тем, кто вёл меня так, словно я самое опасное существо на всём белом свете.

— Нет, вы не преступница. Мы вас поместим в этой палате. Только на время обследования, — сухо ответил мне пожилой мужчина в чёрной форме.

Его ответ меня не обрадовал.

— Как надолго? — спросила я с надеждой, что это займёт несколько часов…

— Пока не могу сказать…

Не знаю, сколько нахожусь в этой белой тюрьме. А как ещё можно назвать это помещение, как не тюрьма.

Дни слились для меня в однообразный калейдоскоп. Утром у меня берут кровь, дают сбалансированный безвкусный завтрак, потом ко мне приходит мозгоправ и рассуждает на темы бытия… Я ему не отвечаю. Я погружаюсь в себя, в свои воспоминания.

Никому не расскажу о том, что я знаю.

Я всё вспомнила. Память вернулась. Чёртов хранитель отправил меня в другой мир к моему сыну! Но он бросил меня в этот мир словно слепого щенка в океан!

Как мне выбраться отсюда? Как сбежать, что сказать, чтобы меня отпустили? Их база крови не находит меня. Но они не знают, что я совершенно с другого мира.

Я исследовала каждый миллиметр этой проклятой комнаты. Но ни одного стыка между стенами и полом я не нашла, ни одного шва. Всё было единым.

Даже не было окна, чтобы увидеть небо…

Но я не собиралась сдаваться и подыхать здесь! Где-то совсем недалеко меня ждёт мой ребёнок! Мой маленький ангелочек!

Вспомнила его отца…

Этот кретин ни черта не знает, как обращаться с младенцами! Хоть бы он не навредил моему крохе…

Моё сердце тянется к моему малышу и это рождает невыносимую Боль…

Это состояние, ощущение, которое присутствует, живёт в моём сознании с самого момента возвращения памяти. Боль то усиливается, то слегка утихает.

Эта боль живёт во мне, пронзая сердце, щемит душу и накрывает меня с головой волной, а иногда — заглатывает целиком в те моменты, когда меня настигает невыносимое отчаяние. И тогда мне становится очень страшно… А что, если меня отсюда никогда не выпустят? Знать, что твой ребёнок рядом, и не иметь возможности видеть его, трогать, целовать, обнимать и прижимать крохотное тельце к своей груди — это невозможное состояние иногда рождает во мне ярость и отчаяние. Но я не кричу. Я сжимаю зубы в тиски и тихо плачу. В такие минуты я вспоминаю свою маму и молю Всевышнего.

Моя память вернулась в тот самый момент, когда я проходила очередное сканирование и вопреки сказанному учёным, чтобы я не открывала глаза — я их открыла. Неоновый свет фиолетовой вспышкой ослепил меня, но я продолжала смотреть…

И память обрушилась на меня так, словно тонны воды обрушили плотину. Я потеряла сознание и когда меня привели в чувство, я испугалась, но не призналась. Я боюсь даже представить, что со мной они сделают, если я расскажу правду.

Для всех, я потеряла память и пусть так и останется. Аврора Безымянная. Так меня называют сотрудники службы поиска между собой. Мне всё равно. Пусть меня зовут как хотят.

И теперь я живу в этой стерильной белоснежной тюрьме, чувствуя невыносимую душевную боль, что живёт в моей душе и её невозможно усмирить уколом или сканером. Она всегда со мной. И она будет жить во мне, пока я снова не возьму на руки своего сыночка.

Но я не прогоняю свою боль. Пусть живёт. Именно моя душевная боль не даёт сойти мне с ума. Она заставляет меня верить и надеяться, что очень скоро, я снова увижу своего сына.

Я вспоминаю его глазки и улыбку. Он такой у меня красивый. И его лицо… Он родился в этом мире таким же, каким и был. Он мой мальчик, он моя кровиночка и я обязательно с ним встречусь. Я верю в это.

Потерпи ещё чуть-чуть моё солнышко… Скоро я вернусь к тебе. Не знаю, как, но вернусь, обещаю.

Глава 9

Человек он умный, но чтоб умно поступать — одного ума мало.

Фёдор Достоевский

* * *

— Мистер Фэйт, готовы результаты обследования Авроры.

Перед главой службы поиска подчинённый положил подробный отчёт обследования девушки, у которой обнаружилось столько непонятных и необъяснимых патологий, не свойственных нынешнему поколению человечества, что все сотрудники, знающие эту информацию, только диву давались.

Абрам пролистнул несколько страниц отчёта, особо в него не вчитываясь. Он итак уже знал о девушке всё, что собрали на неё учёные.

— У меня создаётся впечатление, будто её подкинули к нам из прошлого или вообще, из другого мира. Как может быть у человека такая странная патология, как зеркальное расположение абсолютно всех внутренних органов и двойная ДНК?

Молодой мужчина покачал головой и пожал плечами.

— Нет ответа на данный вопрос, мистер Фэйт.

Абрам тяжело вздохнул. Ему было о чём беспокоиться. Несколько минут назад от него вышел менталист и его прогнозы насчёт психического состояния Авроры не обрадовали главу службы. Её срочно нужно было выпускать из «заточения» в общество.

— Вы излечили её лёгкие?

— Да, мистер Фэйт. Её лёгкие теперь полностью чисты. Также мы скорректировали зрение Авроры. Оно было ниже идеального. Ещё, мы излечили её от некоторых специфичных хронических заболеваний. Помимо этого, повысили её ослабленный иммунитет. В целом, сейчас здоровье Авроры в пределах нормы. И ещё… мы с коллегами кое-что хотим вам предложить.

— Говори, — разрешил Абрам.

— Мы хотим провести эксперимент и воссоздать по данным девушки виртуальную Аврору, чтобы при помощи образцов её крови, изменить её ДНК и приблизить максимально к нашей. А также попробовать усовершенствовать её. Её геномы уникальны тем, что многие находятся в спящем либо заблокированном состоянии. Нам интересно, что будет, если их пробудить и постепенно начать перестройку её спирали. Мы могли бы подробно изучить её структуру. Пока рано говорить о чём-то, но некоторые гены Авроры находятся в заблокированном состоянии не просто так, словно кто-то специально ограничил возможности её организма.

Абрам заинтересованно погладил свой подбородок.

— А что потом?

— Потом мы проведём испытания на лабораторных крысах и посмотрим, что получится. Если всё пойдёт так, как мы запланировали, то можно будет уже начать работать с самой Авророй. Признаюсь честно, это длительный и трудоёмкий процесс, и всю перестройку цепей ДНК нужно будет проводить поэтапно, но я думаю, результат будет того стоить. Когда мы пробудим все её гены, которые по нашим догадкам уникальны и некоторые превосходят наши, и вплетём в её спираль нашу дополнительную цепь, то получим человека нового поколения!

— Вы в этом уверены? А если что-то пойдёт не так?

Учёный пожал плечами.

— У Авроры нет родственников. Она ничего не помнит. Я думаю, что она была послана нам Всевышним для того, чтобы мы могли усовершенствовать себя! И конечно же, мы будем делать всё возможное и невозможное, чтобы исключить хоть малейшую ошибку.

— Не нужно пафоса Коул. Аврора так или иначе человек, а не подопытная мышь.

Абрам задумался.

— Раз её организм сейчас в полном порядке, она ничем не больна и не опасна для общества, то не вижу смысла удерживать её у нас и дальше.

Молодой мужчина недовольно поджал губы и спросил:

— А как же наш эксперимент? Нельзя упускать такую возможность…

Абрам поднял руку, призывая учёного замолчать.

— На эксперимент я даю вам своё разрешение. Как я понял, вам для опытов не нужна сама Аврора. Все необходимые данные у вас имеются. Крови вы взяли у девушки предостаточно. Посмотрите, что сначала у вас выйдет, а потом будем вести переговоры с самой Авророй. Кто знает, может к тому времени, её память вернётся и она сама расскажет, кто она такая.

— Но, а куда вы её собираетесь отпускать, мистер Фэйт? У неё сейчас нет никого и ничего… — удивился учёный.

Абрам кивнул своим собственным мыслям и вынул из ящика своего белого стола тонкую папочку, в которой находилось несколько исписанных листов бумаги.

— Я уже обсудил эту проблему с главой службы помощи обществу и мы нашли идельное решение. Аврору нашёл Эрик Варго и, насколько мне известно, он неожиданно стал отцом. Мистер Варго усиленно ищет няню своему ребёнку, но из-за финансовых трудностей, не может найти ту, которая удовлетворяла бы все его запросы и возможности. Менталист долго беседовал с девушкой и анализировал её состояние. Его вывод, у девушки повышенный материнский синдром. То есть…

— Она нуждается в заботе о ребёнке… — закончил за Абрама Коул.

— Именно, — кивнул он. — Служба помощи выплатит мистеру Варго годовое пособие за мисс Аврору, чтобы девушка первое время ни в чём не нуждалась. А сами мы будем удалённо присматривать за ней и периодически навещать, и проверять её состояние. Возможно, в обычных условиях к ней быстроее вернётся память.

— Вы очень мудры мистер Фэйт. Ваше решение не только милосердно и человечно, но и продумано, — молодой учёный сделал комплимент не для того, чтобы польстить своему начальству. Он действительно восхищался мистером Фэйтом и его здравомыслием. Сам бы Коул оставил девушку для дальнейшего изучения и наблюдения. Но мистер Фэйт прав, она тоже человек, хоть и довольно странный и необычный. А совершать открытие и создавать новое поколение людей можно и без Авроры. Её биоматериала у них было предостаточно.

Коул возвращался в лабораторию в хорошем настроении. А как иначе? Ведь разрешение на исследование он получил. Коул уже скорее желал заняться своей работой. Но для начала нужно подробно обсудить этапы работы со своей командой.

* * *

- Крэйг, подготовь все документы на имя Авроры Варго. Кстати, её уже внесли в базу данных крови?

— Да, мистер Фэйт, её данные в базе, — ответил его помощник.

— Хорошо. Готовьте всё, что я сказал. Девушку пусть заберёт завтра мистер Варго. Сообщите ему незамедлительно о том, что забота о девушке на неопределённое время ложится на его плечи. В связи с тем, что кроме своего имени Аврора не помнит больше ничего, мы вписываем в её документы имя мистера Варго. Не забудьте ему сказать и о финансовой составляющей, прилагающейся к этой заботе.

— Всё сделаю, мистер Фэйт.

— Можешь идти.

Когда дверь за помощником пришла в закрытое состояние. Абрам откинулся в своём кресле и прикрыл на мгновение глаза. Последние дни он чувствовал себя странно, словно он был сам не свой.

Определённо, второй срок службы даётся ему непросто.

Нужно на выходных отправиться с супругой в удалённое тихое место, — подумал Абрам.

Мужчина протёр лицо руками, словно умылся и посмотрел на папки с отчётами и документами, будто впервые их видит.

Странные, однако, он решения принял. Но механизм уже запущен. Значит, так тому и быть.

* * *

ХРАНИТЕЛИ

— Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Что именно?

— Ты переместил душу в совершенно другой мир, вмешался в ход событий в обоих мирах, вернул ей память и повлиял на решение Абрама Фэйта.

— Я сделал всё именно так как посчитал нужным.

— Ты совершил ошибку, брат.

— Ошибки и двигают мироздание вперёд. За эти миры отвечаю я, брат, поэтому не суди меня за мои же решения.

— ОН будет недоволен.

— ОН одобрил мои вмешательства.

— Даже так?

— Именно.

— Тогда прости меня брат за мои сомнения.

— Всё хорошо. Я рад, что ты беспокоишься о душах

* * *

ЭРИК

— Это такая шутка? — переспросил я. — Если это так, то шутка несмешная.

— Мистер Варго, — устало произнёс помощник мистера Фэйта. — Я вам в третий раз повторяю, что никто с вами не шутит. Мисс Аврору направляют к вам. Вы её нашли, вы её передали нашим сотрудникам. И именно вам поручено такое важное и ответственное задание, как присмотреть за девушкой и максимально адаптировать к жизненным реалиями. Возможно, её память вернётся очень скоро и тогда, Аврора расскажет, кто она такая и откуда.

— Так держите её у себя и адаптируйте! — воскликнул я, срываясь чуть ли на визг. — Или передайте на поруки сотрудникам, что её забрали! Как вы не понимаете? Я не могу за ней присматривать! У меня уже есть малолетний ребёнок, которому ежесекундно нужно внимание и забота! И вы ещё хотите повесить на меня великовозрастную тётку, которая потеряла память? И всё лишь потому, что она оказалась возле моего дома? Вы там все с ума сошли?! Да мне даже содержать её не на что будет!

Если бы моим голосом можно было замораживать, то все сотрудники службы поиска, которые выдумали эту идиотскую затею, уже были бы покрыты толстой коркой льда!

— Мистер Варго, прошу вас, успокойтесь. Вы же не дослушали меня до конца, — спокойным тоном произнёс помощник Абарма Фэйта. — За вашу помощь девушке, вам будет выплачено годовое пособие, в размере…

От услышанной суммы я даже замер. А потом на минуту задумался.

— А если она вспомнит про себя уже на следующий день? — уточнил я.

— Денежная сумма в любом случае останется у вас, не зависимо от того, как скоро вернётся к ней память, — словно ребёнку, пояснили мне.

Я выдохнул. Деньги мне сейчас нужны как сам воздух. Я продал свой аэромобиль и купил подержанную модель, от которой меня натурально тошнило. Но не в этом дело. Оставшихся денег было вполне достаточно, но мать моя женщина, кто бы знал, как это, оказывается, дорого содержать ребёнка! И найти квалифицированную няню за небольшое вознаграждение оказалось непосильной задачей!

— Если окажется, что она неадекватна? У меня же ребёнок, — высказал я своё опасение.

— Аврору обследовали все учёные нашего исследовательского центра при службе поиска, вдоль и поперёк. Девушка адекватна, полностью здорова, не несёт никакой опасности ни себе, ни окружающим. Единственное — это её потеря памяти. Менталист выявил у неё повышенную потребность в детях. Так что вам наоборот, очень повезло, мистер Варго. Вы получаете пособие за Аврору и няню для своего сына.

Проклятье! Они мне не оставляют выбора! Даже если я скажу, нет, то меня в приказном порядке заставят за ней присматривать! Могут и пособия за мой отказ лишить.

О, Всевышний! За что ты так со мной? Зачем подкинул мне эту женщину? Выбрал бы другое крыльцо.

— Хорошо, — с трудом выдавил я из себя согласие. — Привозите её.

— И ещё кое-что… — произнёс помощник Фэйта.

Я тут же напрягся. С некоторых пор я ненавижу сюрпризы.

— Выносите уже приговор, — мрачно сказал я.

— Так как девушка не помнит ничего кроме своего имени, а документы ей нужны… В общем, на то время, пока она не вспомнит себя, она будет носить ваше имя. Миссис Аврора Варго.

Как же я тебя ненавижу, Аврора.

Глава 10

У меня есть Ангелочек и зовут его Сыночек…

* * *

Я не верила своим ушам. Меня выпускают из «заточения»! И самое главное, меня не вышвыривают на улицу, а передают с рук на руки моему «спасителю», Эрику Варго (я только сейчас узнала его имя).

Больше не будет бесконечных анализов крови, слюны и других жидкостей; не будет тошнотворной однообразной (хоть и жутко полезной) еды; не будет белоснежной «камеры»… И я очень скоро увижу и обниму своего сына! От последней мысли у меня словно выросли крылья за спиной, в животе поселилось трепетное чувство, будто бабочки запорхали внутри. С моего лица не сходила улыбка, а на глаза то и дело набегали слёзы радости и счастья.

— Спасибо вам большое, — благодарила я неустанно мистера Фэйта, который лично пришёл сообщить мне радостную весть.

— Я очень надеюсь, мисс Аврора, что в обычной обстановке, ваша память к вам скоро вернётся, и вы сможете нам поведать о себе и о том, что же с вами случилось, — произнёс мистер Фэйт и по-отечески обнял меня и легонько похлопал по спине.

— Дэн отвезёт вас, — продолжил с улыбкой мистер Фэйт. — Но хочу вас сразу предупредить, что наши сотрудники иногда будут приезжать, чтобы проверить ваше состояние. Вы должны понимать, что представляете довольно редкий вид… человека.

— Я понимаю, — натянуто ему улыбнулась.

Конечно же, я представляю для вас интерес! Я хоть и не знаток медицины и генетики, но довольно чётко поняла, что я довольно сильно отличаюсь от населения этого мира. И не внешне. У меня другая кровь, по их мнению; не такое расположение внутренних органов; но больше всего, учёных заинтересовало моё ДНК.

Если бы они только знали…

Но я лучше язык себе откушу, чем признаюсь в том, что меня выдернули из другого мира и перенесли в этот. Какой нормальный человек в такое поверит? Если бы я им сказала правду, то… боюсь даже представить, что тогда меня ждёт.

Внутренне меня передёрнуло. Даже знать не хочу, какие в этом мире службы для душевнобольных. Или ещё страшнее, какие могут опыты и исследования ставить…

Нет и нет. Я решила для себя, что буду молчать. Для всех — у меня полная потеря памяти.

Я попрощалась с руководителем службы поиска, мистером Абрамом Фэйтом и молодым мужчиной по имени Коул, тем самым учёным, который неустанно исследовал мой организм.

— Улыбка вам идёт, мисс Аврора, — сказал Дэн. — Улыбайтесь чаще.

Я рассмеялась. Впервые за… даже не знаю, сколько дней прошло, я улыбалась и была открыта душой и сердцем для этого чудного мира.

Улыбчивый Дэн плавно вёл аэромобиль и я смогла рассмотреть необычную архитектуру. Но всё равно, как бы необычен был этот мир, с чуждыми для моего мгновенного восприятия и понятия технологиями, я мыслями была со своим ребёнком и будто киноплёнку, то и дело прокручивала в голове момент нашей встречи.

Я, почему-то, именно сейчас вспомнила тот день, когда родила его. В том мире…

Моя тогда долгожданная первая встреча с сыночком была похожа на кадры из немого кино. Возникло ощущение, что время застыло, остановилось. Поверите, я даже крик его услышала не сразу, хотя акушерка сказала, что силу лёгких малыш продемонстрировал нешуточную. После такого состояния шока и оцепенения пришло осознание того, что со мной произошло — я стала МАМОЙ! Заплакала, когда сыночка положили мне на грудь. Помню, что много тёплых и красивых слов прошептала ему тогда, а он тихонько лежал и изучал мир, в который только что пришел…

И вот сейчас, я скоро снова буду с ним.

Меня переполняет чувство нетерпения и счастья.

Скорее бы уже оказаться рядом с ним и уже никогда не расставаться.

О том, рад ли будет моему нахождению или нет, сам отец ребёнка, я как-то даже не задумывалась. Для меня этот факт не имел никакого значения. Главное сейчас для меня — это то, что я очень скоро буду с сыном.

Вдруг, аэромобиль начал снижение. Я узнала местность, узнала этот дом. То был дом Эрика.

Поразительно, как в этом мире слились новаторство, даже некий футуризм с близкой мне по духу неоклассикой. За пределами города мир словно менялся; если бы не воздушные трассы, которые подсвечивались неоновыми огнями (это я так думаю, что это неон), то можно было бы подумать, что я оказалась в уютной и живописной провинции Франции — Бургундии или же в старой Праге…

Дома были небольшими, каменными, с ухоженными дворами, роскошными и яркими садами, которые во все свои цвета выкрасила осень. У каждого домика дорога, ведущая к крыльцу, была выложена крупной брусчаткой. Очень мило и уютно.

Когда как то место, откуда мы с Дэном выехали, было похоже на самую настоящую фантастику! Там было много необычных форм, далёких от моей любимой классики. Было много авангардных зданий — этих нестандартных, футуристических строений совершенно не похожих на то, что представляет собой современная архитектура на Земле! Ощущение, что местные архитекторы отрицают правильные фигуры, ломаные линии и углы, предпочитая им «текучие» выпукло-вогнутые формы. И ещё они посягнули на отмену законов гравитации, заставляя огромные здания будто «парить» в воздухе. А может, они и парят?

(Если кто-то знает такого дизайнера как Заха Хадид и посмотрит её работы, то поймёт меня, о чём я говорю).

Аэромобиль плавно опустился на землю. Дэн нажал что-то на сенсорной панели и двери с моей стороны, и со стороны водителя плавно и бесшумно отъехали в сторону.

Я сразу же поёжилась от холода. Мне выдали кое-какую одежду, состоящую из белых брюк и белой же рубахи, в которых я собственно и проводила дни и ночи. Ещё выдали короткую куртку из ткани, напоминающую мягкую резину, но зато тёплую, несмотря на необычный состав. Обута я была тоже в «резиновые» тапки. Точь-в-точь такие же, как надевают водолазы, перед тем как натянуть ласты, только цвет у моих был белый. Если честно, мне всё равно, насколько нелепо смотрелся мой наряд. Я бы хоть голая поехала, только бы поскорее увидеть и обнять сына.

Мы вышли наружу и я тут же напряглась. Эрик уже нас ждал. Вся его поза выражала недовольство, а лицо застыло злобной маской.

Его руки были сложены на груди. Сильные порывы ветра развевали его тёмные волосы.

У меня появилось ощущение, что погода вторила чувствам Эрика.

Чтож, одна новость хорошая и радостная — я теперь буду неразлучна с сыном. Вторая новость… неважная, скажем так — Эрику я явно не нравлюсь и он очень недоволен тем, что меня натуральным образом «спихнули» к нему на руки.

Вздохнула и решила, что обязательно сделаю всё возможное и даже больше, чтобы найти с отцом моего сына точки соприкосновения и попытаться доказать ему, что я порядочная женщина и просто хороший человек.

Наши взгляды встретились…

Кажется, найти общий язык нам будет непросто. Но не зря же говорится, что Москва не сразу строилась.

— Мистер Варго, доброе утро! — поприветствовал Эрика Дэн.

— Доброе утро у меня было месяц назад, — процедил Эрик и зло прищурил глаза, рассматривая меня. — Вы уверены, что она справится с работой няни?

Дэн пожал плечами и сказал:

— Такой вывод сделал менталист и решил глава службы.

— Проходите.

Эрик распахнул дверь и сам вошёл первым в дом.

Приятно было очутиться в тепле дома. Я тут же прижала ладошки к ушам, растирая их, чтобы скорее согреть. Потом стянула с себя обувь и, едва сдерживая вопрос, «где ребёнок?», пошла вслед за мужчинами.

— Здесь документы на мисс Аврору… ох, простите. На миссис Варго.

Мои глаза тут же округлились от удивления. Миссис Варго? Я?

На Эрика было больно смотреть. Его губы были так плотно сжаты, что побелели, желваки ходили, выдавая гнев мужчины.

Я вздохнула. Такой расклад прибавляет мне проблем с нахождением общего языка с мужчиной. Он не просто мне не рад, он явно меня ненавидит. Сделал, вроде бы доброе дело, не бросил меня под дождём тихо умирать, а в итоге получил обузу…

Но знаете что, а меня не очень-то и волновали его чувства. Раз уж так случилось, что он стал отцом МОЕГО ребёнка, то нам волей-неволей придётся уживаться вместе. И я знаю одно — теперь я никуда не уйду от своего малыша. НИКУДА.

— Также на ваш счёт была перечислена годовая денежная сумма за девушку, за её опеку, — сказал Дэн. — Прошу, мистер Варго, распишитесь здесь, здесь и здесь…

Эрик быстро поставил свою подпись, продолжая злиться.

Так ему ещё и денег за меня отвалили?! Тогда я недоумеваю, почему он в дурном настроении. Ладно, поживём-увидим, какой он, этот мистер Варго. Может у него просто, день, сам по себе неважно начался.

— Ну что ж. Миссис Варго, мистер Варго. Оставляю вас. Видите себя хорошо. Можете меня не провожать, — произнёс с улыбкой Дэн. Чуть кивнул головой нам обоим и направился на выход.

Мы остались один на один. И было настолько некомфортно находиться наедине с Эриком, что я чуть не крикнула Дэну, не уходить, а побыть здесь ещё. Подавила в себе это глупое желание и постаралась непринуждённо улыбнуться.

— Привет, — сказала я, а про себя подумала, что могла бы что-то и умнее сказать, а не банальное «Привет».

— Пойдём, покажу твою комнату, — мрачно сказал Эрик, осматривая меня с брезгливостью.

— А… можно с ребёнком поздороваться? — слёзно попросила я и сложила ладошки в молитвенном жесте. — Очень вас прошу мистер Варго, пожалуйста.

— Иди за мной, — отозвался мужчина, и я посеменила за ним в надежде, что он отведёт меня к ребёнку.

* * *

Эрик тихо открыл дверь в комнату. Здесь тусклый свет пробивался сквозь неплотно зашторенные окна. По строгой обстановке я сразу поняла, что это спальня хозяина дома. Спальня Эрика.

Рядом с огромной кроватью стояла новенькая маленькая кроватка, в которой спал маленький человечек. Малыш приоткрыл ротик и сладко сопел, уткнувши носик в мягкий край одеяльца.

Он сейчас был так похож на настоящего ангелочка. Смотрю на спящего малыша и испытываю к нему такое тепло и нежность, что так и хочется обнять его и расцеловать. Он моя жизнь и моё сокровище.

Я не смогла сдержать слёз и всхлипа, который вырвался из моей груди совершенно непроизвольно.

Ребёнок тут же зашевелился и открыл глазки.

Я наклонилась и взяла его на руки, и наконец-то, прижала к себе.

— Здравствуй, — тихо прошептала ему.

Мой малыш… Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами. В этих глазах был огромный синий океан любопытства и любви. Вдыхаю в себя его аромат. Его волосы пахнут сладким дурманом. Не могу надышаться…

Наконец-то он рядом и я забыла про всё на свете, что было и что будет. Для меня сейчас есть только то, что здесь и сейчас. Сейчас со мной мой любимый малыш.

* * *

ЭРИК

С моим ребёнком на руках Аврора выглядела невероятно привлекательной.

Её небрежно собранные волосы в высокий пучок только подчёркивали точёные черты лица, изящный носик и огромные карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц. Брови казались удивлённо — приподнятыми и выразительными, когда она смотрела на моего сына. Она ему что-то прошептала и к моему удивлению, Артур улыбнулся.

И тут до меня дошло. Привлекательность Авроры не имела ничего общего с её внешней красотой. Эта девушка просто излучала невинность и беззащитность, вызывая у меня сильнейшее желание, защитить и уберечь?

Проклятье! Что за мысли?

— Его зовут Артур, — сказал я грубее, чем хотел.

Девушка вздрогнула от моего тона и прижала сына крепче к себе, словно невольно защищая его.

Глава 11

Так как умели писать, в основном, мужчины, то все несчастья на свете были приписаны женщинам.

Сэмюэл Джонсон

* * *

Артур. Я произносила имя своего сына про себя, словно пробуя его на вкус. Звучит красиво. Правда для меня оно было необычно, так как я привыкла к другому имени… Но ничего. Это имя моему сыну тоже идёт.

Я сейчас была такой счастливой, что не описать словами. Я покормила своего малыша из небольшой бутылочки под строгим и настороженным взглядом Эрика. Если честно, я была даже рада, что он так серьёзно относится к ребёнку. Значит, он чувствует ответственность за него. Это наблюдение было важным аспектом.

Когда Артур сытно поел, я ещё довольно долго сидела рядом с ним и не могла нарадоваться своему маленькому счастью.

Как ни удивительно, но даже в этом мире были подгузники для детей. Немного другие, совсем тонкие (как обычные плавочки) и из непонятной мне ткани.

Я быстро поменяла подгузник и переодела Артура. Да, определенно у возни с детьми есть нечто общее с ездой на велосипеде. Даже при всём желании этот навык невозможно забыть. К тому же мой малыш не слишком сильно сопротивлялся, лишь вертелся и агукал.

— Я конечно рад, что ты сразу же принялась за обязанности няни, но всё же, давай я тебе покажу дом, укажу, что трогать и брать нельзя и расскажу о своих привычках и правилах поведения в моём доме.

В тоне Эрика я легко уловила нотки раздражения.

Не в моём положении было выделываться, но я не стала оставлять ребёнка одного, и вместе с Артуром на руках пошла за Эриком.

— Здесь моя спальня. На днях я обустрою отдельную детскую, — сказал он, как бы, между прочим.

Попробовал бы он не обустроить детскую! У Артура даже игрушек нормальных не было. То, что я увидела — повергло меня в полнейшее недоумение. Или то были не игрушки Артура?

Одним словом, я была намерена вмешаться в выбор детских вещей для своего сына. Хотелось надеяться, что Эрик не станет экономить на Артуре и купит ему всё необходимое, потому что сейчас те вещи, что были у моего ребёнка — это был самый-самый минимум.

— В мою спальню вход без моего разрешения запрещён, это ясно? — вернул меня из размышлений Эрик.

— Ясно, — ответила и тут же спохватилась. — А как же Артур?

Ведь кровать моего сына находилась в спальне Эрика!

— Пока я не уверен в тебе, Аврора, поэтому мой сын будет спать в моей комнате. Первое правило — если дверь моей спальни заперта, значит, я не хочу, чтобы ты туда входила, чтобы там не происходило. Если дверь открыта, то тебе разрешено войти. Я понятно объясняю?

Эрик посмотрел на меня насмешливо и как-то поверхностно. Он что, чёрт возьми, серьёзно? Я что, по его мнению, собака?

Успокоив своё негодование, поднявшееся в душе, я согласно кивнула ему.

— Я всё поняла.

Эрик хмыкнул и повёл меня дальше.

— Здесь холл, переходящий в гостиную, — произнёс Эрик. — Тут можешь трогать всё, что хочешь, но заниматься перестановкой запрещаю. Кухня, столовая. Если умеешь готовить, то я буду не против… Ах да, ты же память потеряла.

Это была насмешка и упрёк в мою сторону.

Я лишь упрямо поджимаю губы. Да, Эрик, я умею готовить. И обязательно приготовлю нормальный и полноценный обед, потому что я сыта по горло той бурдой, которой меня пичкали в исследовательском центре. Надеюсь, что я смогу быстро освоить премудрости иномирской кухонной утвари и техники.

— Это мой кабинет. Правило второе — в мой кабинет вход воспрещён. Никогда сюда не входи. Ясно?

— Ясно, — покорно отвечаю.

Артур заинтересованно смотрит по сторонам, слюнявя свой маленький кулачок.

Я крепко держу его на руках. Ощущать тельце своего ребёнка очень приятно и не только. Малыш будто придаёт мне сил, рождая во мне веру в то, что я со всеми трудностями справлюсь. А именно так и будет. Я докажу всему миру, хранителю, самой себе и главное, своему сыночку, что я достойна быть рядом с ним, потому что я хорошая мать.

Эрик повёл меня наверх, на второй этаж.

— Здесь находятся две комнаты для гостей и малая гостиная. На третьем этаже ничего интересного нет. Всего лишь чердак.

Так, а где же моя комната?

Мы спустились снова на первый этаж.

— Твоя комната находится тут, — словно прочёл мои мысли Эрик.

Он отворил дверь, которая скрывалась под лестницей, ведущей на второй этаж.

— Ооо… — протянула я озадачено.

Комната была крошечной, обставлена по самому минимуму, но зато она была уютной. И ещё здесь было окно.

— Ванная находится тут, — указал Эрик на дверь.

Мне повезло, у меня будет собственная ванная!

Ну что ж, не так уж и плохо. Хорошо, что поселил не в подвале и не на чердаке, а всего лишь, в комнату для прислуги. В этом нельзя было усомниться. Но я и такому была рада.

— Спасибо, — поблагодарила Эрика.

Тот пожал плечами и сказал:

— Есть ещё подвал. Там прачечная с сушилкой. Можешь пользоваться. В своей комнате можешь делать, что хочешь. В мой дом нельзя никого приводить. Ты не должна без моего ведома куда-то уходить, особенно с ребёнком. Я ещё подумаю над правилами поведения и чуть позже тебе их озвучу.

— Хорошо, — сказала я.

— Я должен отъехать кое-куда, но оставить тебя наедине с Артуром не могу. Извини, но я тебя совсем не знаю и не доверяю.

— Я всё понимаю, — кивнула, сглатывая горький ком.

Как бы там ни было, слышать такое всё равно было неприятно. Умом я прекрасно понимаю, что Эрик не знает, что я не причиню Артуру никакого вреда, что я за него готова жизнь отдать, но сердце от его слов огорчалось.

Хотелось крикнуть во весь голос, что я мама Артура. Мама. Но я не проронила ни слова.

— Ты поедешь со мной, — беспрекословно сказал Эрик. — Заодно поедим в городе и купим продуктов. У меня пусто.

Кто бы сомневался. Хорошо, что хоть еда для ребёнка есть.

Эрик скептически меня осмотрел и покачал головой.

— Мне, конечно, всё равно как ты одета, но этот наряд вызывает во мне тоску. А моя жизнь сейчас и так полна печали.

Я пересадила Артура на другую руку и ответила:

— Но у меня нет другой одежды.

Эрик криво улыбнулся.

— Я знаю. Мы поедем и купим тебе что-нибудь. А пока наденешь моё.

Тут Артур громко агукнул и срыгнул прямо на меня, запачкав мою одежду и кончики волос.

Эрик скривился, а я хихикнула. Похоже, я перекормила свою кроху.

— Ванную я тебе показал. Сходи и помойся, — сказал Эрик, забирая у меня ребёнка. — Сейчас принесу тебе одежду.

Артур сразу же заканючил, задёргал ручками и потянулся ко мне.

Я подошла и поцеловала малыша в темноволосую макушку.

— Я скоро вернусь, — прошептала ему и посмотрела на Эрика.

Он был высок, красив и смотрел на меня с неодобрением.

Ну и пусть. Всё равно, Артур — мой сын.

* * *

Эрик

Аврора выглядела забавно, даже смешно в моей одежде.

Просторная футболка доставала ей до колен, широкие брюки были подвёрнуты до середины икры и напоминали два бесформенных раструба. Она подвязала брюки моим шарфом, словно поясом. Ткань брюк горбилась и морщилась в самых неожиданных местах, совершенно скрывая аппетитные изгибы женского тела.

Но мне это было только на руку.

Нужно накупить ей одежды пострашней и бесформенней. Не хватало мне ещё испытывать влечение к этой дамочке.

Без следов косметики на лице, с мокрыми волосами, Аврора казалась не старше двадцати лет.

* * *

Моему сыну определённо нравилась Аврора. У неё на руках он был просто идеальным ребёнком и даже улыбался!

Я ревностно смотрел, как она воркует с ним и совсем немного порадовался, что хоть какая-то польза от неё имеется. Хотя, если сказать по правде, то пользы от Авроры было гораздо больше, взять тоже пособие…

Мы в полнейшем молчании (не считая ребёнка) погрузились в аэромобиль. Аврора села с Артуром на заднее сиденье, ремни безопасности автоматически тут же её пристегнули. На удивление, Артур не заревел, как бывало ранее. Ему очень не нравилось находиться в салоне аэромобиля, но рядом с Авророй, он словно забыл об этом.

Сначала нужно заглянуть в офис. Вчера мне сообщили, что появилась новая информация относительно моего почившего партнёра Нила Симона. Проклятье! Нил, чтоб ты вечно мучился в Обители Лжи!*

Затем нужно заехать за одеждой для нежеланной соседки и за продуктами…

Ругательства так и вертелись у меня на языке. Я как самый настоящий нищеброд должен ходить по магазинам, вместо того, чтобы приобрести всё необходимое не выходя из дома! Но после того как я стал банкротом, у меня отключили услугу доставки, которая оказывается, ежемесячно сжирала приличную часть моих доходов. Подумать только, какая-то элементарная услуга! Да что там говорить, у меня ведь был подключён эксклюзивный пакет. Но придётся заново всё оформлять и подключить стандарт. Даже стыдно о таком думать, но придётся временно переоценить свои расходы и от многого отказаться, как например, от своего ультрамодного и шикарного аэромобиля, заменив его, на летающий дешёвый хлам.

Вздохнул, скрипнул зубами, сдерживая стон отчаяния и взяв себя в руки решил, что сегодня, так уж и быть, «прогуляюсь» по магазинам.

Аврора тихо что-то напевала Артуру. Мелодичным и приятным у неё оказался голос. Тряхнул головой и погрузился в свои мысли, чтобы только не слышать её. Всего несколько часов в моей жизни находится эта дамочка, а уже вызывает во мне глухое раздражение своим милым и покорным поведением.

Но если она вдруг покажет характер, то начнёт раздражать меня ещё больше.

Проклятье!

Нужно хорошенько продумать для Авроры правила поведения, скорее даже не столько для неё, сколько для своей защиты… от неё.

* * *

— Мистер Варго, я не хотел уведомлять вас при помощи писем или посланий по смарт-связи, а решил сообщить новость лично, так сказать, — с улыбкой акулы произнёс исполняющий обязанности руководителя от следственной службы моей бывшей компании. — Мы нашли ещё кое-что в документах мистера Симона.

Я не ожидал ничего хорошего после этого «милого» предисловия. Похоже, Нил, даже после смерти припас для меня сюрпризы.

Я небрежно закинул ногу на ногу и взмахнул рукой.

— Я вас слушаю, мистер Борк, — разрешил ему выносить приговор.

— Следствие ведётся, мистер Варго, как вы знаете, но пока не будут окончательно установлены мошеннические схемы мистера Симона, возвратить вам причитающиеся финансы компания не сможет. Как и не может выплатить накопившиеся долги.

— Подождите, компанию забрала себе другая фирма, дав обещание выплатить всем сотрудникам, помимо руководства, всё, что у них было украдено Нилом.

— Всё верно, мистер Варго. Всё верно. Работники и получили обещанное. Иначе бы уже начались митинги и понеслись бесконечные жалобы правительству и во все существующие службы. Я веду речь не о них.

Я нервно сжал руку в кулак. Не нравится мне его медленное подведение к сути.

— Тогда я не понимаю… — пожал плечом.

Абсолютно лысый, с крысиными глазками и длинным носом, мистер Борк, чуть подался вперёд и произнёс:

— Во время своей деятельности, благодаря мистеру Симону, компания накопила долги перед различными службами, мистер Варго. Мистер Симон скрывал перед своими партнёрами эту информацию, как впрочем, и многое другое, но, увы, его больше нет, а за долги нужно отвечать.

— Я не понимаю, к чему вы ведёте, мистер Борк. Меня исключили из компании как партнёра и лишили должности руководителя. Я больше не имею никакого отношения ко всем делам компании, а жду лишь того, когда мне вернут мои честно заработанные деньги.

Мистер Борк покачал головой и откинулся в кресле, которое ещё месяц назад занимал мой партнёр и как я считал, друг, Нил Симон.

— К вашему сожалению, мистер Варго, вы являлись партнёром мистера Симона, и во всех договорах стоит и ваша также подпись. Вы обязаны, как и другие партнёры мистера Симона оплатить долги компании. Вам, скорее всего, будет возвращено потраченное, когда будут раскрыты все схемы мистера Симона и будут найдены участники мошенничества и соответственно сами денежные средства. Ведь где-то же они осели.

Кажется, сейчас компания лишится нового руководства! Я был не просто в гневе от услышанного, я был в бешенстве!

— Вы с ума сошли? — прошипел я, еле сдерживаясь от своей ярости, что полыхала жадным огнём внутри, намереваясь вырваться наружу и разнести в щепки всю эту проклятую компанию! — Распродайте имущество компании, само здание, акции!

— Мы не можем этого сделать, пока ведётся следствие и как вы уже сами сказали, компания перешла под ведомство новой фирмы, а они против такого расклада. Вся ответственность ложится на бывших руководящих лиц, мистер Варго. Мне жаль, что всё так происходит, но вам придётся вместе с другими партнёрами расплатиться по долгам.

Я медленно и напряжённо поднялся на ноги, опёрся руками о массивный рабочий стол, нависнув над тощим мистером Борком, угрожающей скалой и произнёс сквозь стиснутые зубы:

— Вы несёте полнейший бред! Вы прекрасно знаете, что меня также обокрал Нил Симон, как и всю компанию! У меня ничего нет, пока ведётся следствие!

— Увы, мистер Варго, это решение принял не я…

— Но вы повлияли на это решение! — заорал я, не сдержав эмоции, что разъедали меня изнутри смертельным ядом.

— Мистер Варго, в подписанных вами документах, регламентирующие устав компании, ответственность руководства, чёрным по белому написано, что руководитель и партнёры солидарно отвечают по долгам компании, если таковые возникнут.

— Я прекрасно знаю, что там написано! Но ситуация немного другая, не находите? Мистер Симон обманным путём, лишил компанию всего!

Но проклятый крысюк не стал даже меня слушать, а достал из папки какой-то документ и поглаживая его тонкими пальчиками, которые больше подошли бы женщине, чем мужчине, сказал:

— Мистер Варго, сумма долга компании составляет на сегодняшний день…

Я прикрыл глаза, чтобы не видеть эту противную рожу.

И бедные мои уши, я хочу расслышать эту цифру. Нил, я тебя ненавижу!

— Если разделить эту цифру на всех партнёров, то вы вполне реально сможете выплатить долг. Стоимость вашего дома как раз покрывает вашу часть, — мистер Борк положил передо мной замусоленный в его женоподобных руках документ и продолжил меня «убивать»: — Это документ от службы защиты населения на социальное жильё, мистер Варго. Вам дано время на то, чтобы освободить дом и переехать по указанному адресу. Мы решили, что месяца вам хватит. Как только расследование завершится, все финансы будут найдены и возвращены, вы получите назад своё имущество в денежной форме. Так что не отчаивайтесь, мистер Варго.

— Кто это «мы»? — поинтересовался я ледяным тоном.

— О чём вы? — не понял меня крысюк.

— Вы сказали: «Мы решили, что месяца вам хватит». Я спрашиваю, кто решил?

— Следственная служба решила, мистер Варго, — недовольно произнёс он. — Вы должны быть нам благодарны, что не приписываем мошенничество всем партнёрам. Радуйтесь, что сразу были найдены доказательства его единоличной вины.

— А не пойти бы вам в …! — рявкнул я. — Я не собираюсь отдавать свой дом!

— Вам придётся это сделать, мистер Варго, иначе вас выселят насильно. Вас не выкидывают на улицу, а предоставляют временное жильё, пока вы снова не встанете на ноги…

Я схватил лист бумаги, смяв его, и резко вылетел из кабинета, не став дальше слушать бредни этого мерзкого человечка.

Что ж, поход по магазинам отменяется. Я решил прямо сейчас направиться в службу следствия и поговорить с «верхушкой».

Я не собираюсь лишаться своего дома!

Примечание:

*ОбительЛжи(маздеизм, «БлагоеСознание». Однаиздревнейшихрелигий, берущаяначаловоткровениипророкаСпитамыЗаратустры). Вмире, кудапопалаАврора, распространенарелигиямаздеизма.

Согласномаздеизму, первое, счемсталкиваетсядушапослесмерти— этомостЧинават, разделяющиймирживыхимёртвых. Мосттоньшеволосаиостреелезвия. Егоохраняютдвачетырёхглазыхпса. Душиоцениваютсянаосновеихпоступковвжизни- еслиплохиепоступкиперевешиваютхорошие, томостведётвпреисподнюю, заполненнуюдемонами. Альтернативныеописанияповествуютоглавномдемоне, которыйприходитизглубинпреисподнейиутаскиваетзлуюдушувОбительЛжи- земнуюверсиюада. Обительлжиописываетсякакместоотвратительнойгрязи, гдесамилюдиявляютсягрязью. ДемоновОбителиЛжитысячи, причёмкаждыйизкоторыхпредставляетопределённыйгрех. Например, демонАпаоша- этодемонзасухиижажды, адемонЗайрика- этодемон, которыйделаетяды.

Даннаярелигиядействительнокогда-тобылараспространенанаЗемле.

Глава 12

Без семьи человек один в мире и дрожит от холода

Андре Моруа

* * *

Артур уснул. Я держала его на руках и наслаждалась покоем, царившем в моей душе. Эти блаженные несколько часов, что я уже провела с сыном, перечеркнули всю ту боль, что я ранее пережила.

Ласково гладила его по головке и всматривалась в эти знакомые и любимые черты детского личика.

Улыбка не покидала меня. Было так хорошо и спокойно. Определённо, женщине нужно так мало, всего лишь, чтобы рядом был её ребёнок и он был здоров.

Если бы ещё найти общий язык с Эриком, то я тогда смело смогу сказать, что у меня всё прекрасно в жизни. Хотя и сейчас грех жаловаться. Я рядом с сыном и это самое главное. Всё остальное возможно решить. Для своего ребёнка я готова горы свернуть и неважно, что это другой мир. Я его познаю и научусь понимать.

Я быстро глянула в окно и увидела, что Эрик уже вышел из здания. Он стоял возле лестницы, опершись спиной о причудливую колонну, и прикуривал сигарету.

Курение вредит здоровью, надо бы напомнить ему об этом! Не хватало, чтобы он курил рядом с моим ребёнком!

Блин, насколько помню, в этом мире медицина на таком уровне, что землянам до неё нужно несколько столетий или тысячелетий. Поэтому, лёгкие Эрик может очень быстро очистить от любой дряни.

Я недовольно поджала губы. Как бы то ни было, но мне это не нравится.

Я наблюдала за ним. Эрик был задумчив и очень напряжён. Руки, подносящие к сигарете необычную зажигалку, бугрились мышцами, лицо было мрачным и решительным. При этом у Эрика Варго была такая угрожающая поза, что случайный прохожий обошёл бы его стороной. Впрочем, так и было. А может виной тому были сигареты?

Вдруг, к Эрику подошёл мужчина в чёрной форме, что-то сказал ему и протянул какую-то плоскую пластину.

Эрик зло усмехнулся и положил сигарету на эту самую пластину. И о чудо, сигарета просто растворилась? Рассыпалась? Исчезла?

Я даже чуть приподнялась, чтобы детальнее рассмотреть, но не смогла. Человек в чёрном также быстро скрылся, как и появился, а Эрик направился к аэромобилю.

И, похоже, он был жутко зол.

Так, так, так… получается, курение в общественных местах запрещено? Любопытно.

Эрик сел на место водителя и нажал на панели пуск. Ремни безопасности тут же пристегнули его напряжённое тело.

Как ни странно, но запаха табака я не почувствовала, словно он и не курил. Может у него были особенные сигареты? Но если честно, не это меня волновало, а то, что Эрик был чем-то обеспокоен не на шутку.

Он взглянул на меня и на сына и негромко, но мрачно произнёс:

— Поездка за покупками сдвигается. Мне нужно ещё кое-куда заехать…

— Что-то произошло? — осторожно поинтересовалась, стараясь не рассердить его ещё больше, но я должна была знать. Мало ли что, может мне уже нужно бросаться в бега, прихватив с собой ребёнка?

Он вздохнул, снова взглянул на меня и покачал головой.

— Пока не знаю. Надеюсь, что я смогу всё разрулить.

Мне не понравился этот пространный ответ.

— Эрик, скажи как есть. А то ведь я могу накрутить себя, напридумывать жутких страстей…

Он тихо и безрадостно засмеялся.

— Аврора, зачем тебе вообще о чём-то беспокоиться? Живи себе и живи, занимайся моим сыном…

— Не говори так, — перебила его. — Мы хоть и знаем друг друга всего ничего, но я могу уверенно сказать, что меня волнует судьба этого ребёнка и моя собственная… ну-у-у, и твоя тоже.

Последнее я добавила как-то неуверенно и, похоже, Эрик это почувствовал.

Он криво улыбнулся.

— Хоть судьба моего ребёнка тебя интересует, — он прикрыл на секунду ладонью глаза, протирая их, словно после сна и сказал: — Из-за моих проблем с компанией, где я работал, нас выселяют из моего дома. Компания приписала мне долги как бывшему руководителю и так как мои счета пусты, то забирают дом. За свои деньги не беспокойся, их не тронут. В общем, мне предложили в течение месяца переехать в социальное жильё… Проклятье! Ты даже не представляешь, что такое социальное жильё!

Новость, конечно, меня обескуражила, буквально на мгновение, но паники у меня не возникло. Ведь жить-то есть где. Мне вообще нравится отношение властей к своему народу. Даже взять мою персону; меня не выкинули на улицу, не сдали в псих. клинику или тюрьму, не стали на мне опыты ставить, а передали на попечение мужчине, нашедшему меня, да и ещё и денег выделили.

Не знаю, что там за проблемы у Эрика с компанией, что отбирают у него дом, но, тем не менее, на улице-то не оставляют!

— Ну-у-у… это конечно неприятная новость, но я думаю, что не стоит отчаиваться. В любом случае, крыша над головой у нас будет…

Эрик вздохнул и посмотрел на меня, как на безумную.

— Да что с тобой говорить, — прошептал он очень тихо, но я всё равно услышала.

Ах, Эрик, Эрик… Если бы ты только знал, в каких условиях порой мне приходилось жить, пока я не встала на ноги и не заработала на свою собственную квартиру. Мой мир так отличается от твоего… Но всё познаётся в сравнении. Похоже, Эрик просто не знает, что такое на самом деле плохо и для него данная жизненная ситуация, сродни концу света.

Аэромобиль потихоньку и плавно направился дальше, а я не смогла сдержаться, чуть наклонилась вперёд, положила руку ему на плечо и сжала.

— Мы справимся Эрик, — сказала уверенно. — Даже если нам придётся переехать, на этом жизнь не закончится. Ты ведь теперь не один. Я буду помогать тебе, чем смогу.

Он странно посмотрел на меня в зеркало, моргнул, но ничего не сказал.

Что ж, время покажет, как будет складываться наша совместная жизнь.

Я снова погладила сына по голове. Внутри у меня царило умиротворение. На уровни инстинктов, я знала, что всё будет хорошо.

* * *

Думаю, не стоит говорить о том, что Эрика и в следственной службе послали куда подальше?

Поездка «за покупками» вышла нервной и дёрганной, несмотря на мои постоянные уговаривания, что мы выпутаемся из этой ситуации и что крыша над головой у нас всё равно ведь будет!

Эрик, находился в диком напряжении от ненависти на весь белый свет, но сдержал своё обещание и повёз меня за покупками.

Он припарковал аэромобиль у странного места.

Если честно, я ожидала увидеть навороченный торговый центр, где можно приобрести абсолютно всё, что пожелает душа и возможности кошелька, но от увиденного, я находилась в лёгком недоумении.

Ведь мир-то мега современный; такие здания построены, трассы не только земные, но воздушные, медицина на каком уровне! А обычные покупки совершают… на рынке?!

Вы не ослышались. Я глядела на гигантский муравейник, находящийся под открытым небом.

Ах, пардон, рынок укрывал прозрачный купол. Но от этого он не перестал быть рынком.

— Я вижу, ты удивлена, — усмехнулся Эрик. — Уверен, когда твоя память была на месте, ты тоже делала покупки, используя службу доставки.

— Всё в порядке, — улыбнулась ему. Не признаваться же, что я в полнейшем недоумении. — Я просто не ожидала… такого большого пространства.

Эрик кивнул.

— Да, Мировой рынок — это настоящее чудо света. Здесь даже бывалые люди могут заблудиться. Поэтому, чтобы ты не потерялась, пристегни к себе этот провод, а сына отдай мне.

Проснувшийся Артур не очень-то хотел идти к папе, но я была в данной ситуации согласна с Эриком, что с ним ребёнок будет в большей безопасности, чем со мной в таком хаосе.

Эрик надел на себя нагрудный слинг-рюкзак, где и поместился недовольный Артур.

Я смотрела на протянутый мне небольшой гибкий красный шнурок-проводок и абсолютно не понимала, куда его пристёгивать. К какому месту?

Эрик увидел мою задумчивость и растерянность. Выдохнул, словно ему надоело возиться с такой тугодумкой, как я и раздражённо сказал:

— Оберни его вокруг правой руки, он сам застегнётся, — он показал мне свой тонкий металлический браслет, который заменял мобильный телефон, компьютер, часы, навигатор и бог знает, что ещё. Если честно, я бы тоже о такого не отказалась. — Если ты вдруг заблудишься и потеряешься, я тебя быстро найду. Я настроил поисковой провод на свой смарт-браслет.

— Оу… здорово, — ответила ему и быстро обернула проводок вокруг правой руки. Браслет тут же изогнулся, и его кончики слились воедино, а сам шнурок плотно охватил моё запястье.

Чёрт! А снять-то я его смогу?

— А снимать как? — озвучила свою мысль вслух.

— Аврора, не раздражай меня! — рявкнул Эрик.

Я скрипнула зубами. Терпеть не могу, когда на меня повышают голос. Но я промолчала, понимая, что Эрик и так на взводе. Ладно, потом разберусь с этим браслетом.

На рычание Эрика тут же отреагировал малыш, захныкав.

Пришлось потратить уйму времени, чтобы успокоить дитятко, которое прекращало плакать только у меня на руках.

Скажу честно, наша возня Эрику радости не принесла, добавив ему ещё больше психа и дёргания.

Я только качала головой. Какой же он нервный.

Успокоив всё-таки Артура, мы наконец-то направились на рынок.

Надо же, такой мир, а покупки совершаются на рынке. Хотя Эрик обмолвился о службе доставки… Как же плохо ничего не знать о мире, в котором живёшь. Нужно срочно-пресрочно его изучать, потому что я уверена, моя помощь ещё очень понадобиться Эрику, а без знаний о том месте, где теперь живу, помогать проблематично.

— Расскажи мне о рынке, — попросила Эрика, еле поспевая за ним, так как шагал он быстро и шаги у него были совсем не ровня моим.

Он в очередной раз вздохнул, но сказал:

- Что рассказывать? Здесь можно купить всё на свете, начиная от легального товара и заканчивая нелегальным. Работает рынок круглосуточно. Сюда свозят товар со всех континентов. Рынок занимает площадь больше, чем наш пригород, а точнее, это целых десять наших пригородов.

— Ну ничего себе! — восхитилась я.

Рынок больше походил и не на рынок, а на парк аттракционов. Эрик сказал про другие континенты. Вот бы скорее узнать, как утроен этот мир.

— Чаще всего сюда приезжают туристы. Ну и толкаются «чёрные» торговцы и покупатели, сотрудники службы доставки… Здесь нормальных зажиточных покупателей редко можно встретить, в основном приезжают и приходят… бедные люди. Те, кто не может себе позволить пользоваться службой доставки…

В голосе Эрика я уловила горечь и презрение? О, так Эрик относится к той категории людей, которым важна классовая прослойка. Значит, простой человек для него мусор, а сам он себя считает чуть ли не богом?

Мда, Эрик. Жизнь решила показать тебе все свои прелести, которые бывают не только модельными и изящными, но и уродливыми. Правда, такое виденье зависит от восприятия самого человека. И Эрик видит только негативную сторону. Надеюсь, это только пока. Придётся показать ему, что и «простые» люди — это тоже люди.

* * *

Я никогда не думала, что могу увидеть такое. Не верно выразилась — ТАКОЕ!

Этот рынок был как отдельный целый мир!

От обилия запахов, ярких цветов, громких голосов продавцов и покупателей, музыки и другой какофонии звуков, у меня моментально закружилась голова, а глаза не знали за что зацепиться. Хотелось всё подробнее рассмотреть, остановиться и разглядывать, разглядывать, разглядывать…

Но я покорно шла рядом с Эриком, боясь отстать от него хоть на шаг, но зато с успехом могла свернуть себе шею.

Удивлена была не только я, даже Артур молчал, наблюдая из слинга за необычным местом, усиленно работая пустышкой, громко причмокивая.

Эрик шёл уверенно, но, не потому что знал дорогу, а потому, что смотрел на виртуальную карту, которую активировал на своём «умном» браслете.

Мы свернули вправо, потом долго шли прямо, снова свернули вправо, потом влево, потом были какие-то узкие проходы с торговыми рядами невероятных специй! Эрику пришлось остановиться, когда я его окликнула и вместе со мной надолго зависнул здесь. Ароматные запахи корицы, тмина, мускатного ореха, куркумы, сухофруктов — всё смешалось в один восхитительный аромат истинного Востока! Не думала, что здесь есть такая радость, как специи. Как на моей родной Земле — истинные восточные специи, по крайней мере, очень похожие. Ещё торговцы предложили нам различные виды табака, чая, ладан и другие благовония. Честно, я бы скупила всё…

— Аврора, выбирай скорее какую-нибудь одну приправу и пойдём, — недовольно бурчал Эрик, поглаживая любопытного Артура, выглядывающего из слинга.

— Как одну приправу?

Он шутит так? Как можно купить только один вид специй?

— Пожалуйста упакуйте мне по сто грамм этих специй, этих, ещё вот этой красной, этой ещё хочу…

Неожиданно Эрик ухватил меня за локоть и оттащил от прилавка.

— Ты решила нас разорить, потратив всё своё пособие на какие-то приправки? — прошипел он гневно прямо мне в лицо. Ещё сантиметр и его нос коснётся моего.

— В смысле? — не поняла я. — Ты что, хочешь сказать, что они так дорого стоят?

— Аврора, одна небольшая пачечка этих специй стоит, как добрая половина моего аэромобиля!

Я просто обалдела и побледнела.

Не может быть!

Я только что чуть не разорила нас!

— Эрик, прости… я не знала. Тогда не будем ничего покупать… — моему расстройству не было предела.

Он кивнул и, держа меня за руку, повёл дальше, не обращая внимания на возмущённые крики и проклятия торговцев специй.

Шли мы очень долго, мои глаза цеплялись за ряды то с золотыми украшениями: золотые кольца, браслеты, ожерелья, колье, серьги, с различными камнями и без! В виде птиц, цветов, животных, каких-то невообразимых форм. Просто голова шла кругом! Эти лавки, переполненные драгоценной красотой, так и манили. Как бы не подхватить золотую лихорадку. И я даже представлять не хочу, сколько стоит хоть самое малюсенькое украшение.

Одним словом, это было не просто хаотичное сборище прилавков, палаток, павильонов и лотков. Каждый ряд плавно переходил в другой. Они были разбиты тематически: картины, иконы, книги, украшения, предметы интерьера, одежда, продукты и многое, многое другое…

И наконец, мы зашли в один из павильонов.

— Добрый день! — поприветствовал нас пожилой мужчина. Крупный, высокий и с глазомером истинного торговца. Только торговцы могут осматривать потенциальных покупателей таким взглядом, словно оценивая, сколько же он может выложить денежек за раз?

Я огляделась, ища место, куда бы присесть, так как с непривычки от долгой хотьбы мои ноги устали.

Но присеть было некуда. Точнее было, но все сидячии места были уже заняты. Место, где мы находились, было офисом. Всё пространство было завалено всевозможным хламом, который на деле оказался распакованным товаром.

— Добрый… — хмуро ответил ему Эрик. — Мне нужно оформить услугу доставки.

— Вы пришли по адресу, мистер…

— Эрик Варго, — представился он.

— Очень приятно познакомиться. Моё имя Андре Ман. Мистер Варго, наша компания предоставляет недорогие пакеты доставок с повышенным качеством обслуживания и…

— Не нужно расхваливать, мистер Ман. Просто оформите побыстрее пакет.

— Прекрасно, прекрасно. Какой пакет желаете? Есть эконом, который включает в себя подключение к трёмстам стандартным магазинам, без функции подбора одежды по размерам клиента, а также без функции запаха и тактильности. Доставка осуществляется от одного до трёх дней, без возможности оформить срочность.

Эрик нахмурился.

— Не подходит. Какие есть ещё варианты?

— Есть стандартный пакет. В стандарт входит подключение тысячи магазинов, с функцией подбора одежды по вашим индивидуальным размерам с визуализацией, но также не входит возможность потрогать вещь и нет функции ощутить аромат, если будете выбирать духи или продукты… Доставка после заказа осуществляется на следующий день с семи утра до двенадцати дня. И есть ещё эксклюзивный пакет. Он включает в себя все магазины, которые находятся на этом рынке. А это, милая красавица, очень много магазинов.

Андре Ман расплылся в широкой улыбке, рассматривая мой убогий наряд, в который вырядил меня Эрик.

— Одна только одежда занимает более 4000 магазинов на рынке. А ведь есть ещё товары для дома, посуда, кожгалантерея, предметы быта, светильники, украшения, сувенирная продукция, книги, ювелирные изделия, эксклюзивные раритетные вещи, продукты… А ещё пряности, кофе, чай, кондитерские изделия… Ох, всего и не упомнить. И доставка в течение трёх часов. И входит в пакет визуализация клиента в одежде со всеми параметрами внешних данных, а также программа сразу подберёт одежду и обувь, согласно вашим данным! И запахи программа с эксклюзивным пакетом передаст и потрогать вы всё сможете…

— Цена? — перебил его расхваления Эрик.

Озвученная цифра ничего мне не говорила. Я совсем не разбиралась в нынешней экономике. Да что греха таить, я совсем ничего не понимала из реалий этого мира.

Но зато я поняла, что же это такое служба доставки. И меня как женщину не могло радовать, что можно выбирать любые вещи, даже продукты с возможностью потрогать, понюхать и самое главное, увидеть, как на мне будет смотреться та самая выбранная одежда! Если бы такая возможность совершать покупки онлайн была бы у земных женщин, то создатель такой программы был бы самым богатым человеком во всём мире!

Я уже мысленно стала составлять список покупок, мечтая скорее увидеть все возможности этой услуги. Да и доставка в течение трёх часов очень радует.

Но Эрик вдруг скрипнул зубами.

— Мы берём стандартный пакет.

Ох… кажется, эксклюзивный пакет нам не по карману. Что ж, я стандарту тоже буду рада. Всё равно это новинка для меня.

* * *

Эрик оформил и оплатил услугу. На обратном пути, мы довольно быстро приобрели продукты. Точнее, выбор делал Эрик, быстро указывая пальцем торговцам, что он берёт.

Это были просто какие-то одинаковые прозрачные пакеты, наполненные желеобразной массой разного цвета.

Я не понимала, что он покупает, а на мои вопросы, Эрик только огрызался или отмалчивался, что меня жутко начинало злить.

А по-настоящему я взбрыкнула, когда мы дошли до покупки одежды для меня!

— Эрик! Я не хочу такое носить! Я итак выгляжу как страшилище, а в этом бесформенном мешке я буду похожа на бродяжку!

— Аврора, я зол до безобразия. Если ты сейчас начнёшь возмущаться, то я…

— Это нечестно! Это для меня выделили деньги! Я не спорю с тобой, согласна выполнять твои правила, быть незаметной и полезной, но Эрик! Я женщина и не желаю выглядеть как посмешище! Только не говори мне, что нормальная одежда для женщин нам не по карману, я просто не поверю в такой бред!

Я видела, как Эрик плотно сжал зубы. Желваки заиграли, а его глаза начали метать молнии, но он сдержался и лишь процедил:

— Хорошо. Но тогда выберешь для себя всё самое необходимое, используя службу доставки. Сначала покажешь выбранное мне. Мы возвращаемся назад, раз ты не хочешь ничего сейчас покупать.

Нет, ну это ли не наглость?

Кто сказал, что я не хочу сейчас ничего покупать? Я сказала, что не хочу покупать уродство!

Я пыхтела раздражённо, но промолчала. И один бог знает, каких усилий мне стоило сдержать свой гнев. Ясно же как день, что с Эриком в данный момент разговаривать нет смысла. Это будет как об стенку горох — бессмысленная трата времени и энергии.

За нами шёл человек, нагруженный странными продуктами, которые купил Эрик.

Что-то мне подсказывает — это та же полезная невкусная бурда, которой меня пичкали в исследовательском центре.

Артур устал, хотел кушать и оказаться у меня на руках.

Я несколько раз пыталась забрать сына из слинга, но Эрик не давал, говорил, что передаст мне ребёнка в аэромобиле.

Кажется, я начинаю его ненавидеть.

— Эрик! — вдруг раздался чей-то громкий вскрик. — Эрик Варго! Стой!

Мы обернулись, выражение лица Эрика было раздражённым, а сейчас стало безумно несчастным.

К нам направлялась девушка, демонстрируя свои идеальные белоснежные зубы в широченной улыбке, длинные ноги в обтягивающих брюках, совершенную форму груди, которую только подчёркивала белая прозрачная блузка и длинные роскошные волосы длиной до колен того самого льняного оттенка, который земные поэты воспевали в своих стихах.

На её фоне я почувствовала себя не просто гадким утёнком, а облезлым беспородным лебедем.

— Эрик, какая встреча!

Глава 13

Когда человек начинает жалеть себя или придумывать оправдание своим неудачам, он начинает постепенно умирать.

Наполеон Хилл

* * *

Возвращались мы домой в полнейшей тишине, даже мой сынок умаялся на прогулке, поел из бутылочки и крепко заснул.

Я же мыслями вернулась к недавней встрече и неприятному разговору.

Эрик совсем не рад был увидеть на рынке свою знакомую, и как я поняла, их знакомство началось и закончилось в горизонтальной плоскости.

А красотке не понравился тот факт, что у Эрика есть ребёнок и… и ещё есть я.

Но, тем не менее, дамочка удержала «лицо» и, не обращая на меня и малыша никакого внимания, стреляла глазками и надувала губки, стала приглашать Эрика встретиться, сходить куда-нибудь и вспомнить всё самое хорошее, что между ними было…

Я хмыкнула про себя.

Дамочка даже представления не имела, в каком нынче положении находился Эрик и что у него мысли заняты уж чем-чем, но точно не свиданиями и встречами с бывшими любовницами несколько лет спустя.

Знаете, есть такой тип женщин, ужасно приставучий (в принципе, мужчины тоже такие часто встречаются). Им говоришь нет, но они не воспринимают отказ, а как бронепоезд идут напролом, навязывая своё мнение и свои желания.

Так и тут, Эрик отказал мадаме, но эта прилипала вцепилась в мужчину так, что даже нагло напросилась подвезти её.

На Эрика было больно смотреть, он категорически отказывался. Не знаю, сколько бы перетягивания ещё длились, но в их «душевный разговор» вмешался Артур, огласив округу громким криком голодного и уставшего младенца. Кажется, дамочка даже оглохла на короткое время. Но, к моему сожалению, она продолжала напрашиваться к нам, чтобы её подвезли.

И тут нервы не выдержали уже у меня; я мечтала скорее занять сидячее положени

Татьяна Михаль

* * *

Глава 1

Тельце тёплое держала на руках

В глазки ясные смотрела

И не верила, не верила…

Мой сынок, не уходи…

Но лишь рыдания вырвались из моей груди…

© Татьяна Михаль

* * *

Аврора

– Повтори, – сказала бармену пустым голосом, который и сама не узнала.

Я смотрела отсутствующим взглядом на обстановку вокруг меня и ничего не видела. Ничего пятницы был полон молодыми и счастливыми людьми; молодые парочки дёргались на танцполе, а модный диджей заводил их выкриками в микрофон, используя модный нынче сленг. Я не понимала ни слова из сказанного и если сказать честно, мне было всё равно, что происходит на сцене, танцполе и на шестах, на которых крутились грудастые и попастые девочки-куколки.

Я сюда пришла только для того, чтобы окончательно не сойти с ума, находясь в одиночестве в пустой квартире.

Мою руку вдруг накрыла чья-то мужская рука…

Какой-то идиот решил познакомиться, но увидев мой взгляд, перестал сверкать белозубой улыбкой и, извинившись, исчез в толпе дёргающихся тел.

Бармен поставил передо мной полный стакан кристально прозрачной жидкости.

Выпила стакан водки залпом и сморщилась. Горло обожгло и резко перехватило дыхание. На глаза набежали и никого не замечала. Музыка и голоса слились в какой-то гул, который проходил сквозь моё замутнённое болью сознание.

Небольшой клуб в вечер слёзы. Я выдохнула и мотнула головой, силясь прогнать горечь.

Говорят, если напиться, то боль утраты на время стихнет.

Никогда не пила и считала алкоголиков конченными людьми.

Что ж, позвольте представиться, я начинающая алкоголичка, с красивым и гордым именем Аврора. По крайней мере, раньше я гордилась своим именем. А сейчас я себя ненавижу.

Прошло почти два месяца со дня смерти моего сыночка, Пашеньки. Мой маленький и улыбчивый ангелочек теперь рядом с моей мамой. Она присмотрит за ним, я знаю.

Только боль души от этих мыслей не проходит.

Каждый день, а особенно ночью, мне хочется кричать и выть. А в минуты настоящего отчаяния, когда эта боль становится настолько сильной, почти осязаемой, я утыкаюсь лицом в подушечку моего сына и кричу.

Я каждый день задаюсь вопросом, почему? Почему умер мой малыш, а не я? Почему чёртова болезнь поразила его маленькое тело? Ему же было всего два годика! Всего два годика… Невинная и чистая душа…

Я до самого конца не верила, что моего Пашеньки не станет. Даже когда врачи самой лучшей зарубежной клиники сказали, что операция не помогла и осталось моему малышу совсем немного… Даже когда раковая опухоль убила его… Я не верила. Не верила. Я держала своего малыша на руках и что-то ему шептала. Не помню что. Кажется, это была детская сказка.

Боль утраты обрушилась на меня, когда врачи стали забирать его из моих рук.

Мне кажется, мой крик слышали и в Аду, и в Раю…

Я помню, как все мои чувства перемешались, превратившись в один горький комок, который застрял в груди и выжигал мою душу раскалённым железом…

Я до сих пор не знаю, что мне делать дальше и как жить? Как жить, когда часть меня, моей души и моего сердца ушла… просто опустела, отмерла и образовалась зияющая дыра.

Говорят, что время лечит, что всё проходит и забывается? Я не верю. От мыслей, что посещают меня каждый день «взрывается» мозг…

Лишь с одной мыслью я смирилась – в жизни моей больше нет смысла.

Родишь другого, скажете вы…

Я рассмеюсь вам в лицо. Я буду долго смеяться, долго и горько, до тех пор, пока меня не начнут сотрясать рыдания, и станет не хватать воздуха в лёгких…

А потом я вам расскажу…

Спустя полгода, после родов у меня обнаружили миому матки. Врачи меня долго успокаивали и говорили, что такое часто бывает после родов. Что нужно ещё немного подождать, и она рассосётся.

Дождалась. Я стала пустым сосудом, который больше никогда не даст новую жизнь.

Но у меня был Пашенька – свет моих очей, моё сердце…

А теперь его нет.

И детей я больше иметь не могу.

В моей жизни осталась лишь зияющая пустота…

Даже мужчины у меня нет. А тот, от кого я родила Пашеньку, только платил по алиментам и никогда не интересовался нашей судьбой. Он меня не любил, как и я его. Просто так случилось, что я забеременела и была самой счастливой женщиной.

Когда я сказала ему, что наш сын умер, в ответ услышала сухие слова:

– Мне очень жаль, Аврора и спасибо, что предупредила, а то бы я так и продолжал платить алименты…

В ту минуту мной овладел гнев, и в сердцах я выкрикнула, что лучше бы ОН сдох, чем мой сын!

Я ненавидела его, ненавидела врачей, что не смогли вылечить моего кроху. Ненавидела болезнь, которая унесла его жизнь. Ненавидела счастливых людей, особенно тех, у кого были дети. Но больше всего, я ненавидела себя.

Почему?

Не знаю…

– Какая красавица! И почему-то одна… Познакомимся, детка?

Ещё один кретин подкатывает ко мне. Неужели не видно по моему не накрашенному и припухшему от бесконечных слёз лицу и всей моей агрессивной позе, что я не желаю знакомиться?!

– Отвали, – ответила грубо, даже не взглянув на мужчину.

– Неправильный ответ, – услышала игривый мужской голос прямо в ухо.

Резко обернулась и оттолкнула от себя наглеца.

– Ты с первого раза не понял? Я не желаю знакомиться! Надеюсь, теперь ясно?

Схватила свою сумку, спрыгнула с барного стула и направилась на выход.

Но мне преградил дорогу этот недоумок.

– Слушай, да что такого-то? Чего ты дёргаешься? Тебя, наверное, парень бросил, да? Поэтому такая грустная? Да ладно тебе, подумаешь потеря… Меня Лёша зовут, а тебя?

Я посмотрела на этого высокого и улыбчивого парня и произнесла:

– Я похоронила сына.

Я сказала негромко, но почему-то мои слова прозвучали как гром.

И как наяву снова увидела тот день, когда моего Пашеньку опустили в сырую землю.

Моё сердце кровоточит и скорее всего, это навсегда.

С лица парня словно маску сняли, так изменилось его выражение.

Он не знал, что сказать, а я лишь кивнула и теперь спокойно смогла дойти до выхода.

В гардеробе забрала свой плащ.

Ночная осенняя Москва продолжала «жить» несмотря на тёмное время суток и, несмотря на мою боль.

Жизнь продолжалась.

Но только без меня.

Глава 2

Я не знал, что так бывает:

Любовь и счастье нечаянно нагрянет…

© Татьяна Михаль

* * *

Эрик

Сквозь сон услышал какой-то шум с улицы, который вторгся в моё сознание.

Через короткий промежуток времени, я уже открыл глаза. Снаружи что-то было не так.

Уже который день не могу нормально выспаться. Скорее бы уладить все дела и уехать на юг, чтобы отдохнуть от всей этой рабочей суматохи.

Лежащая рядом очередная любовница, перевернулась на другой бок и засопела.

Я хмыкнул.

Завидую ей. Мне бы иметь такой крепкий сон.

Шум не прекращался.

Кажется, где-то заплакал ребёнок. Не просто заплакал, а заревел с надрывом, будто его режут.

Вдруг раздался стук в дверь – яростный и какой-то нетерпеливый.

Со злостью скинул с себя одеяло и, ёжась от прохлады, накинул тёплый халат.

Выглянул в окно – моросил колючий дождь, порывы холодного ветра кидали в окно обнажённые ветви деревьев, которые и вызывали неприятный шум.

Нужно завтра же обрезать это проклятое дерево!

Я дошёл до входной двери и мысленно уже приготовил ругательства для ночного гостя. Резко распахнул дверь и натурально удивился.

Никого не было.

Но вдруг, раздался какой-то писк снизу.

Опустил взгляд и чуть не заорал!

Что?! Мне подкинули ребёнка?!

Я, наверное, сплю и мне приснился кошмар. Потому что наяву такого просто не могло быть. Только не со мной.

Младенцу, очевидно, было холодно и некомфортно под осенним дождём. Ребёнок закричал.

Я моментально оглох. Как такой маленький комок может издавать такие жуткие звуки?!

Я огляделся по сторонам, даже вышел на лужайку – никого. Вышел на дорогу, но, ни одной живой души не было и в помине. Район, в котором я живу, был престижным и тихим. Правда, сейчас тишину разрезал нереально громкий крик младенца.

Мои босые ступни стали замерзать. Колючий холод пробирал до костей.

Я вернулся к дому и брезгливо посмотрел на орущий комок.

На крыльце моего дома стояла старая люлька, в ней и находился небольшой свёрток с младенцем.

– Проклятье! – выругался с чувством.

И что мне делать с этим крикливым чудовищем?

В первую очередь, наверное, не стоит оставлять ребёнка на холоде.

Поднял люльку за ручку и внёс подкидыша в свой дом.

Взъерошил волосы, и закрыл уши.

– Пожалуйста, замолчи… – попросил я ребёнка.

Но вопреки моей просьбе, он стал орать ещё громче, практически захлёбываясь своими хрипами.

Каким бы мерзавцем я не был, но стало ясно, что ребёнка нужно вынуть из сырой люльки и перепеленать в сухое.

Я взял на руки младенца и тот сразу же замолчал. Ощутил рукой, что снизу у него всё мокро.

Мне стало противно. Этого ещё не хватало. Положил ребёнка на диван и вернулся в спальню.

Начал будить спящую девушку.

Не помню её имени…

– Проклятье… – выругался снова. – Проснись.

– Эрик? Что с тобой? – прошептала сонная красотка.

– Твоя помощь нужна. Вставай.

Девушка тут же довольно улыбнулась и погладила себя по пышной груди.

– Я готова оказать помощь сию секунду, – промурлыкала она.

Мною овладело раздражение.

– Другого рода помощь. Нужно сменить ребёнку пелёнки… Не знаю, может ещё что ему нужно… – пожал плечами.

Глаза девушки изумлённо округлились.

– Какому ребёнку? – захлопала она ресницами.

На её вопрос тут же раздался оглушительный плач.

– Пошли, – поторопил её.

– Подожди! Эрик, ты же говорил, что у тебя нет ни жены, ни детей! – в её голосе послышалось недовольство.

– Ребёнка мне подкинул кто-то. Он весь мокрый. Его нужно запеленать в сухое. Пока займись им, а я свяжусь со службой поиска и заявлю о подкидыше.

Девушка подошла к кричащему несчастному малышу и неуклюже развернула пелёнки. Ребёнок был укутан в несколько слоёв. И вдруг, из одной пелёнки выпал измятый и влажный конверт.

– Эрик, здесь видимо письмо! – сквозь плач ребёнка крикнула девушка.

Я вернулся из спальни, надевая на руку смарт-браслет с проектором. Снова поморщился от этого чудовищного крика.

И когда этот ребёнок замолчит? Ведь невозможно же так орать!

Девушка протягивала мне конверт.

– Держи, его положили между пелёнок младенца.

В груди тут же возникло ощущение крупных неприятностей. Взял конверт двумя пальцами, словно мне протянули какую-то заразу и нехотя начал его распаковывать.

Плотная и влажная бумага поддавалась легко и я быстро выудил на свет несколько исписанных и пропечатанных листов.

Развернул первый лист и начал читать.

От этой информации душа моя ушла в пятки. Кажется, я забыл, как дышать. Даже в глазах на мгновение потемнело.

Так не бывает… Не бывает! Только не со мной! Это какой-то розыгрыш!

Снова перечитал письмо, но уже более вдумчиво.

«Эрик, прости меня за такой поступок, но по-другому я поступить не могла. Две недели назад я родила ребёнка, мальчика. Это твой сын. Если помнишь, я обращалась к тебе за помощью и говорила, что беременна, но ты не поверил мне и сказал не показываться на глаза, иначе ты засудишь меня. Но ты, наверное, даже не помнишь меня. Мы встречались с тобой пару недель, а потом ты про меня просто забыл. Не знаю, как так получилось, ведь мы оба предохранялись. Но случившегося не вернёшь. Делать аборт не стала. И даже мыслей таких не возникло. Но воспитывать ребёнка и растить не имею возможности и если честно, не имею никакого желания. Я ещё слишком молода для этого. Но и отдавать ребёнка в детский дом или чужим людям не хочу. В конверте ты найдёшь результаты анализа крови ребёнка. По базе данных, его кровь совпала с твоей на 99,9 %. Также я написала отказную от него. Сейчас у мальчика есть только отец – это ты. Имя дашь ему сам. И не ищи меня, Эрик. Желаю вам счастья. Эмили Рокс.»

Эмили Рокс… Это имя мне ни о чём не говорило. Я не помню, кто это. Но помню, что какая-то девица приходила в мой офис и даже к дому, и что-то кричала о своей беременности. Я не придал этому значения и решил, что это провокация очередной брошенной любовницы или моей тайной воздыхательницы. Ведь я всегда предохраняюсь.

Проклятье! Это всё равно не может быть правдой!

Я развернул другие листы. Здесь был генетический анализ крови. Подделать его невозможно, как и сам бланк, который был с официальной печатью и подписью службы учёта всех людей.

Кровь каждого человека хранилась в лаборатории этой службы. Каждый человек сдавал свежий анализ раз в три года.

На другом листе было заявление Эмили Рокс об отказе от ребёнка. Она приложила к заявлению чип со своей кровью, который подтверждает подлинность этого заявления и то, что эта информация уже находится в базе данных службы учёта! И избавиться быстро от ребёнка я теперь не могу! Эта тварь всё предусмотрела! Чтобы передать младенца другим людям, нужно подтвердить, что я не могу его воспитывать!

Мне захотелось разорвать документы в клочья и заорать.

Я вернулся в гостиную.

Девушка что-то пела ребёнку, качая его на руках. И тот молчал.

– Я вижу, ты отлично с ним справляешься… – проклятье, не могу никак вспомнить её имя!

Она пожала плечами.

– Я часто сидела с племянниками, – шёпотом ответила девушка. – Ты уже позвонил в службу поиска?

– Нет.

Она нахмурилась.

– Тебе что-то сообщили в письме, верно? Расскажи мне.

Я взъерошил волосы и посмотрел на маленькое тельце, завёрнутое в моё чистое и пушистое полотенце.

– Судя по письму, он – мой сын… кажется.

Девушка перестала качать ребёнка и выдохнула:

– А где же его мать?

– Он ей не нужен и как видишь, она очень ловко решила свою проблему.

– Как ребёнок может быть проблемой? Эрик, ты должен найти её и…

– Слушай, что я должен делать, я и сам знаю! – не сдержался и грубо ответил ей.

Девушка зло сомкнула губы.

И тут же я мягче произнёс:

– Можешь посидеть сегодня с ним? Мне нужно будет съездить в несколько служб, чтоб решить, куда и кому отдать ребёнка.

Глаза девушки чуть не вылезли на лоб.

– Ты хочешь отдать своего сына?! Эрик, ты спятил?

От её вскрика, ребёнок опять заплакал. Она снова начала его убаюкивать.

Нет, это невозможно! Я не вынесу такой шум!

От ребёнка скорее нужно избавиться. Пусть ему подберут нормальных родителей. Я уж точно не подхожу на роль отца.

– Так ты посидишь с ним? Я могу на тебя рассчитывать? – повторил свой вопрос.

Она сузила свои глаза и спросила:

– Как зовут малыша?

Пожал плечами.

– Ему не дали имя. Кстати, может ты хочешь его себе забрать? Вон как ты здорово успокоила это чудовище.

Девушка хмыкнула.

– Знаешь что, Эрик. Ребёнок – это не собачка и не котёнок, которого можно кому-то подарить или передарить. Давай-ка ты сам и будешь решать свои проблемы. И когда их решишь, тогда и свяжешься со мной. Думаю, что ты станешь хорошим отцом этому крохе. Точнее, я очень на это надеюсь.

– Эй, эй… подожди!

Девушка сунула мне в руки свёрток с младенцем, а сама ушла в спальню и начала одеваться.

Ребёнок снова заплакал.

– Ты не можешь меня бросить с НИМ! – в панике закричал и вытянул руки, чтобы не прижимать к себе этого орущего монстра.

Ребёнок снова оглушительно ревел.

– Вообще-то, ОН – твой сын, Эрик. И неплохо было бы, ЕМУ дать имя, – строго и недовольно ответила девушка, натягивая чулки.

– Послушай, я же не просто так тебя прошу побыть с ним! Я заплачу тебе… – и снова провал с именем девушки.

– Назови моё имя, Эрик, – словно читая мои мысли, попросила она.

– Что? – переспросил её, морщась, так как ор ребёнка перешёл на ультразвук.

– Назови. Моё. Имя. – Произнесла она по слогам. – И тогда я останусь.

Проклятье! Ну что за игры?!

– Слушай, ну это же не серьёзно, в самом-то деле…

Девушка оттолкнула меня плечом и пошла на выход.

– Подожди! Ты – Кэтрин!

– Не угадал, Эрик, – не оборачиваясь, ответила она.

Я выругался и подхватил ребёнка, который чуть не выпал из размотавшегося полотенца головой вниз.

– Сколько ты хочешь?! – заорал я, чувствуя настоящую панику и страх. Я же не умею обращаться с младенцами! Я не знаю, что мне с ним делать!

Проклятая Эмили! Я найду тебя и испоганю всю твою жизнь!

– Пока, Эрик. И покорми своего сына. Он голоден.

– Пожалуйста, не уходи… – умоляюще прошептал. – Я не смогу… Он же умрёт… Я заплачу тебе столько, сколько скажешь…

Она покачала головой и, вздохнув, сказала:

– Найми няню, Эрик.

Когда дверь за ней закрылась, я ощутил себя самым одиноким и несчастным человеком во всём мире.

Глава 3

Никогда не знаешь,

Где найдёшь, где потеряешь…

Пословица

* * *

Эрик

– Простите, мистер Варго, но я в последний раз вам повторяю, что ребёнка мы не можем забрать, – повторила женщина, у которой заметно дёргалась щека. Очевидно, я её достал, но мне было плевать на её чувства.

– Эрик, я лично дал задание взять новый анализ крови мальчика и сопоставить с твоими данными. Это твой сын, – сказал твёрдым и уверенным голосом Том Хадсон – заместитель руководителя службы поиска. – Анна, оставьте нас одних.

Женщина с превеликим удовольствием покинула кабинет, одарив меня неприязненным взглядом. Стерва, да пошла ты!

– Послушай, Том… Я не знал о ребёнке ничего и мне просто его подкинули! Я уже сто раз тебе это повторил! Я не могу оставить его!

Седой мужчина с усталыми глазами, под которыми находились возрастные мешки, с обвислыми щеками и дряблой шеей, вздохнул и покачал головой.

Я прекрасно видел, что уже достал его, но никак не мог смириться с мыслью, что мне придётся оставить ребёнка себе! Это было неприемлемо, невозможно! И точно не для меня!

– Эрик, услышь меня, – произнёс устало Том. – Этот ребёнок полностью твой. И ты не имеешь никакого морального права отказываться от дара, что преподнесла тебе сама жизнь. Вот свидетельство, сюда уже внесли все физические данные твоего сына, осталось только вписать его имя.

Том придвинул мне свидетельство. Я должен был вписать имя ребёнка, дать ему свою фамилию и подписать свидетельство. И тогда, этот орущий комок станет полностью моим и также полностью зависящим от меня. И я уже точно никогда не смогу от него избавиться. Хотя нет, смогу – если помру. Но такой радости я никому предоставлять не собираюсь.

Меня обуревали смешанные чувства и в основном они были негативные. Мне хотелось орать похлеще подкинутого мне ребёнка, что сейчас находился в комнате для младенцев под присмотром сотрудников службы.

Я протёр лицо руками, словно старался стереть с себя все события сегодняшнего проклятого утра.

– Эрик, я дам тебе список нянь, которые имеют самые лучшие рекомендации. Тебе нужно будет только приобрести необходимые вещи для младенца. Всё остальное, одобренная тобой работница, сделает сама.

– Меня сам факт раздражает, Том. Я не готов стать отцом…

Том рассмеялся.

– Эрик, Эрик… Тебе уже тридцать шесть лет! Ты мужчина в самом расцвете сил! Тебе УЖЕ пора иметь детей и семью! И скажу тебе по секрету, к рождению детей всегда оказываешься не готов, даже если и ждёшь этого. Но тебе понравится быть отцом. Поверь мне, Эрик, я знаю, о чём говорю. У самого двое сорванцов. Так что не дури, дай имя ребёнку, подписывай свидетельство, и вали уже отсюда. Ты меня конкретно достал.

Взял ручку и замер над графой «имя».

И какое же имя тебе дать?

Вписал первое, что пришло на ум.

«Артур Варго».

Всё. Это конец. Я дал имя ребёнку. Признал окончательно его своим.

Поставил подпись и сегодняшнюю дату.

– Отлично! – улыбнулся довольный Том, делая для себя копию свидетельства, чтобы внести его в базу данных. – Перед уходом, наши сотрудники вручат тебе брошюры по уходу за новорождёнными. Ознакомься с ними, Эрик. И желаю вам всего самого хорошего.

– Ага, – буркнул я. – Всё хорошее осталось у меня позади. А впереди меня ждёт только мрак.

– Не будь пессимистом. Когда твой сын вырастет, ты ещё будешь ностальгировать по этим дням, так что наслаждайся уже сейчас.

– Это не про меня, – махнул ему рукой.

С такими невесёлыми мыслями я покидал контору, в которой я не смог избавиться от ребёнка, а только повесил его на себя, как самое тяжёлое и неудобное ярмо в мире.

Я нёс в одной руке люльку, в которой лежал и спал безмятежным сном мой сын.

Как непривычно и странно это звучит – мой сын. Мысленно выругался.

Артура накормили и правильно запеленали сотрудники конторы. Хоть за это им спасибо. В кармане находился список компетентных профессиональных нянь, с которым я ознакомлюсь, как только вернусь домой.

Проклятье, нужно связаться со своим партнёром, чтобы предупредить его о моём отсутствии. Ему придётся одному просмотреть договор о сделке.

Не успел я добраться до дома, как мой смарт браслет завибрировал и вывел перед глазами голограмму моего помощника.

– Мистер Варго… – промямлил молодой мужчина и всхлипнул. – Ваш партнёр, мистер Симон, застрелился сегодня утром. Он заложил нашу компанию, все активы и активы всех сотрудников в рискованную сделку и прогорел. Мы все банкроты…

* * *

Я резко развернул свой аэромобиль.

– Запусти режим «полёт», – отдал команду встроенному компьютеру.

– Режим «полёт» активирован, – ответил механический голос.

Из панели, ко мне выдвинулся рычаг ручного управления. Я ощутил, как транспорт трансформировался для полёта.

Краем глаза взглянул на люльку с ребёнком. Убедился, что та пристёгнута надёжно.

Добавил скорости и, поднявшись на воздушную трассу, пропустил парочку летящих аэромобилей, направился в свой офис.

Только мой ли уже это офис?

– Рекомендуется снизить скорость, – включился автоматический голос.

– Отвали! – рыкнул я.

Мои мысли занимал мой партнёр и его чудовищные поступки.

Нил, дружище, как же ты мог подставить нас всех и убить себя? Мы бы обязательно что-нибудь придумали. Ты сам мне всегда говорил, что из любого, даже казалось бы, из самого безвыходного положения, всегда есть выход. Всегда.

Хотя… Ты, как раз, и нашёл выход – самый простой и трусливый, взвалив ответственность своих проступков на твоих партнёров и ни в чём повинных людей. Столько сотрудников трудится… трудилось в компании! И что им теперь делать, Нил? У многих семьи, дети…

Я взглянул на своего сына.

Посмотри, Нил, ты и моего сына оставил без трусов.

Но может всё, на самом деле не так, как сообщил мой помощник? Не мог же Нил в обход всех собственников, использовать наши счета и активы в своих целях и сделках? Или мог? Если это действительно так, то тогда, я работал и дружил с человеком пятнадцать лет и абсолютно его не знал…

– Проклятье! – стукнул кулаком по панели управления, но моя рука лишь чуть увязла в мягкой обшивке, ни навредив самой панели, ни моей руке. А так хотелось что-нибудь разбить и сломать.

Так, эти мысли лучше оставить для спортзала или мордобоя на ринге. Если Нил действительно пустил нас всех по миру, то мой аэромобиль придётся продать.

Не хочу пока думать о финансовой стороне, пока не уверюсь в том, что произошло.

Кстати, финансы.

Активировал свой смарт браслет и произнёс:

– Назови состояние моего счёта, хочу знать свой баланс.

– Счёт пуст, – ответил равнодушный голос браслета. – Баланс равен нулю.

По спине прошла противная дрожь, цепкими иголочками тока, впившись в каждый позвонок.

Чтобы не заорать от зарождающегося бешенства и страха, я выдохнул и произнёс:

– Соедини с администратором банка «ЛивЛаб».

Несколько секунд ожидания и я услышал учтивый, но довольно напряжённый голос администратора, который когда-то «лизал» мою задницу, лишь бы я открыл счёт в их банке.

– Мистер Варго… – произнёс сотрудник банка и запнулся на полуслове. – Я рад вас слышать…

– Оставим реверансы, Хит. Я хочу знать, сколько на моём счете средств, – и замер, ожидая ответ Хита. Вдруг мой смарт браслет дал сбой?

– Мистер Варго… Ваш счёт пуст… Мы хотели сами сегодня с вами связаться, но вы опередили нас.

Конечно, так я тебе и поверил.

– Куда ушли мои средства? – в моём голосе сквозил леденящий душу холод и злость.

– Сегодня рано утром они списались по постановлению службы экономических расследований и разошлись по семнадцати счетам разных компаний… – заблеял администратор.

– Каких компаний?! – заорал я, так как не мог уже сдерживать свой гнев.

В результате от моего крика проснулся Артур и тихонько захныкал.

– Простите, мистер Варго, но я не могу выдавать имена наших клиентов. Для выяснения этих деталей вам нужно обратиться в службу экономических расследований, – ответил администратор, взбесив меня ещё больше.

– Хит, проклятье, просто назови хоть одну компанию. Дальше уже разберусь сам. Я должен знать, куда ушли все мои средства! – моё тело будто звенело от напряжения. Я готов был взорваться. Никогда ещё не был в таком ужасном положении, когда меня вдруг лишили всех финансов и оставили голозадым.

– Простите, мистер Варго, но данную информацию я не имею права раскрывать. – И добавил своим фирменным жизнерадостным тоном, от которого меня затошнило: – Скажите, вы будете закрывать счёт или пополните его?

– Идиотский вопрос, – огрызнулся я и завершил разговор.

Просто великолепно! Я действительно банкрот!

– Нил, ты настоящая скотина! – воскликнул я.

И Артур, вместо того, чтобы ещё больше не нервировать меня, закатил самую настающую истерику.

Кажется, моя голова сейчас лопнет, и мозг забрызгает дорогой салон моего аэромобиля.

– Прости, парень, но мне сейчас не до твоих соплей. Поэтому лучше успокойся. Послушай вот музыку. – Я старался говорить с ребёнком тихо и спокойно, насколько это было возможно в моём состоянии и положении.

Запустил проигрыватель, и салон аэромобиля заполнили звуки плавной и тягучей музыки. Я любил под такую мелодию заниматься сексом с девочками. Но, кажется, про них мне сейчас придётся на некоторое время забыть.

К моему удивлению, музыка не понравилась Артуру, и тот заголосил ещё громче. Пришлось выключить.

– Что тебе надо, а? Тебя накормили, в сухое снарядили, впитывающие трусы надели. Лежи себе и наслаждайся!

Но ребёнок, словно назло мне, заходился в диком плаче, от чего его лицо покраснело, потом и вовсе побагровело. Небольшой рот младенца раскрывался в крике, обнажая розовые дёсны и язык, он хмурил брови и жмурил глаза.

– Слушай, ну прекрати, в самом деле, это не смешно!

Мне захотелось выпрыгнуть из салона аэромобиля, лишь бы не слышать это душераздирающий крик.

– Ты орёшь, будто тебя режут! – воскликнул я.

Пришлось замедлить скорость аэромобиля и спуститься на дорожную трассу.

Я отъехал на место парковки и взволнованно, точнее больше раздражённо посмотрел на ребёнка.

Так трудно разобраться, от чего он плачет!

Вынул Артура из люльки, положил на сиденье и размотал все его пелёнки. Непромокаемое и впитывающее влагу бельё для младенцев было сухим, о чём сообщала полоска на них. Попытался напоить его водой. Артур сделал пару жадных глотков. Я было, уже обрадовался, но как оказалось, рано. Он снова закричал.

Попытался накормить его питанием из баночки, которую мне дали услужливые сотрудницы службы поиска. Похоже, Артур не был голоден.

– Что тебе от меня надо?! – прикрикнул я на ребёнка, резкими движениями заворачивая его обратно в пелёнки.

Так, нужно успокоиться. А это чудовище всё кричит и кричит.

Сделал вдох-выдох и взял его на руки, как это делают женщины. Вроде правильно. И о чудо! Этот монстр замолчал. Красные пятна стали исчезать с его личика, он зачмокал губами и даже прикрыл глаза. Кажется, он начал засыпать.

– Та-а-к… значит, тебя нужно было всего лишь на руках подержать?

Минут через пять, когда Артур засопел, я аккуратно положил его обратно. Но едва его тело коснулось люльки, как это чудовище заорало снова.

– Ты издеваешься?! – уже фальцетом воскликнул я.

Пришлось держать ребёнка одной рукой, а другой вести аэромобиль. Как ни странно, но ребёнок уснул, свесив руки и ноги вдоль моей левой руки. Его голова покоилась на моей груди. Артур даже не реагировал на мои движения, когда я вёл свой транспорт.

Я снова предпринимал попытку уложить его обратно в люльку, когда решал, что он уже окончательно и крепко заснул, но, похоже, у ребёнка был встроен какой-то чип, определяющий местоположение. По-другому объяснить, что стоило его только положить в люльку, как он моментально просыпался и оповещал своё недовольство пронзительным криком.

В офис я входил злой, как тысяча неудовлетворённых маньяков и нёс на одной руке сына, прижимая к груди, в другой – его люльку с бельём и кормлением.

Сотрудники встречали меня изумлёнными взглядами, но увидев моё выражение лица, не решались задать вопросы. И правильно делали. Я сейчас в том состоянии, что пошлю каждого далеко и надолго.

Глава 4

Ты в моём сердце – любовь и свет,

Ты в моём сердце – боль,

Потому что тебя нет…

© Татьяна Михаль

* * *

Аврора

– Аврора, я всё понимаю, ты переживаешь непростой этап в своей жизни… Но дорогая моя, я не могу ведь объяснить людям, что у нашего дизайнера одежды траурное настроение! Я не могу показать это стилистам!

Ольга трясла перед моим носом эскизами зимней и весенней коллекции одежды, которые вчера ей сдала.

Я угрюмо кивнула. Согласна, из-под моей руки вышли довольно мрачные образы, но я ничего не могу с собой поделать. Невозможно заставить себя радоваться и видеть радугу, когда внутри тебя поселилась вечная мерзлота и перед глазами ты видишь только сплошную беспросветную тьму, которая словно коконом обвила всю мою жизнь. Я вижу мир в серых тонах, для меня больше нет цветов, они поблекли, стёрлись, растворились и навсегда исчезли.

– Оль, я всё переделаю, – вздохнула расстроенно. Однако, зачем врать самой себе, ничего я не переделаю.

Ольга покачала головой и опустилась на соседний стул напротив меня.

– Ава, – сказала она строго. – Послушай меня…

Ненавижу, когда меня называют Авой и Ольга это знает, использует такое сокращение только тогда, когда она сердита на меня. Мой рабочий день завершается «весело». Да и плевать.

– Даже если ты переделаешь эскизы, Аврора, но что изменится? Чёрт! Я ведь уверена, что настроение останется то же! От твоих работ так и веет тоской и отчаянием! Женщины не захотят надевать и носить такую одежду!

Я опустила голову на сложенные руки.

Как же меня всё достало. Хочу уснуть и больше никогда не проснуться. Во сне я снова увижу своего Пашеньку и мы будем вместе, и снова счастливы. Он мне каждый день сниться. Только во сне я снова слышу его счастливое и радостное «мамочка»… Только там я счастлива, обнимая своего малыша…

На глаза опять начали наворачиваться слёзы.

– И что ты предлагаешь? – тихо поинтересовалась у неё, смахивая влагу с глаз, хотя сказать по правде, мне было как-то параллельно, что думает моя начальница и по совместительству подруга.

– Аврора, посмотри на меня, – попросила упавшим голосом Ольга.

Я с трудом отлепила тяжёлую голову от стола и посмотрела на неё пустым взглядом. Да, в моих глазах больше нет жизни, они стали блеклые, даже бесцветные. В них не отражается больше ничего… только пустота.

– Что? – спросила её.

– Аврора, тебе нужно отвлечься. Уехать отсюда куда-нибудь. Сменить обстановку, завести отношения с мужчиной… Возьми отпуск на месяц, два, три да хоть на год. Тебе нужно выбираться из этой депрессии. Я не говорю, чтобы ты забывала своего сына и не оплакивала его… Нет, конечно. Но я не могу смотреть, как ты сама себя медленно убиваешь!

– Так не смотри, – обронила равнодушно и пожала плечами.

Ольга вздохнула.

– Я даже представить не могу, что ты чувствуешь, но… жизнь ведь не закончилась. Аврора, ты молодая и красивая женщина, ты ещё можешь быть счастливой! Ты только на секунду подумай, сколько детей оставлены нерадивыми мамашами на произвол судьбы и скольким требуется материнская любовь, тепло. Ты можешь усыновить или удочерить…

– Нет! – воскликнула резко, обрывая её на полуслове. – Ты ничего не понимаешь! И ты права, ты даже на секундочку не можешь представить, что я чувствую! Я хочу, чтобы мой ребёнок жил, хочу получить его обратно. Ты говоришь мне уехать…

Я горько рассмеялась, чувствуя солёный привкус во рту – то были мои слёзы.

– Я не предам память моего сына, оставив его здесь одного, в этой земле. И чужого ребёнка мне нужно. Я хочу видеть на фотографиях и в своей жизни лицо своего сына, только своего и ничьего больше. Усыновив кого-то, я вторично убью своего мальчика. И знай, я буду тосковать о своём ребёнке до последнего дня моей жизни.

– Аврора, но ведь боль со временем утихнет и уйдёт, – сдавленным голосом произнесла Ольга, утирая текущие слёзы. – Ты ведь говорила, что с тобой всё нормально, ты справляешься, но оказывается, что нет. Аврора, так ведь нельзя…

Ольгу задела моя боль, потому что она была настолько плотной и осязаемой, что все, кто находился рядом, ощущали рвущую сердце в клочья тоску. И старались отдалиться от меня. Кому захочется ощущать подавленность, когда в их жизни, итак, всё хорошо?

– И не говори мне, что я молода и буду ещё счастлива. Может быть, когда-нибудь, я и усыновлю ребёнка, и мне доведётся радоваться ему. Но пока я должна оплакать своего малыша, который ушёл. И никакой другой ребёнок его не заменит. Никогда.

Ольга поднялась, её плечи опустились. Ей тоже было плохо, ведь она так радовалась моему Пашеньке, когда приходила в гости.

– Аврора, несмотря на твою страшную беду, я обязана дать тебе отпуск. В данной ситуации ты не работоспособна. Но это не значит, что ты уволена.

Я хмыкнула, но кивнула. Пока не уволена, прозвучало между строк. Кого она обманывает? Итак, всё ясно, что я отработанный материал.

Пусть так. Только Ольга не понимает, что когда я нахожусь один на один со своей болью, у меня ещё больше возникает желание исчезнуть и уйти вслед за своим сыном.

Со мной никто не прощался. Сотрудники сторонились меня, будто я заразная. Даже слухи ходили, будто я могу передать своё несчастье и другим.

Меня не задевало их мнение, пусть думают, что хотят.

И даже Ольга как-то неуклюже и неловко меня обняла, и пожелала удачи.

Удачи? Мне? В чём? Для чего?

Я вышла из офиса и вдохнула полной грудью тяжёлый воздух поздней осени, который пах сыростью, морозом и чем-то горьким. Именно такое же настроение царило у меня внутри.

Опустила понуро голову и поплелась к своей машине, шаркая ногами, словно древняя старуха.

* * *

– Мама! Мама! Слышишь? Мамочка!

Я обернулась на голос, но не видела ничего кроме сплошной темноты.

– Мама…

– Паша! Пашенька, где ты?

Я понимаю, что это сон! Другой сон, не такой, как обычно! Я не вижу своего сына, а только слышу его плач и крик, и то, как он зовёт меня.

– Где ты?! – срываюсь на пронзительный крик.

Вокруг меня одна темнота, я не вижу ничего, и это выматывает, лишает последних сил. Сколько я уже в этой темноте? Почему я слышу плач своего ребёнка, но не могу никак найти его?!

– Мама… – раздалось уже где-то далеко.

– Нет! Нет! Вернись!

Я не хочу, чтобы мой сын покинул меня и во сне!

Но я не слышу больше его. Осталась только тёмная пустота.

– Вернись! – закричала, срывая голос, но мой крик утонул в этой тёмной мгле.

– Вернись! – я резко распахнула глаза и подскочила на кровати. Ощутила как меня бьёт крупная дрожь, стучат зубы, а всё тело покрывает противный липкий пот. А по моим щекам текут горячие, словно раскалённая лава, слёзы.

Обняла себя руками и моё тело непроизвольно стало раскачиваться из стороны в сторону.

Я не заметила как начала выть.

Если и есть где-то Ад, то я как раз нахожусь в нём.

* * *

Я так и не смогла заснуть ночью. Засыпая, раз за разом я видела один и тот же сон – мой малыш звал меня, и я никак не могла его найти, даже увидеть, потому что вокруг была только беспросветная тьма. Она безмолвно и равнодушно созерцала мою боль и слушала мой пронзительный зов. Но тьме было всё равно. Её не волновало моё горе и крик ребёнка. Равнодушие и холод.

Просыпалась я в крике и холодном поту. Это было невыносимо, больно и страшно. В мою голову начали лезть ужасные мысли, что может моему сыночку плохо «там» без меня… Может, это знак? Только какой знак?

В эти минуты после пробуждения я выходила на балкон и курила, хотя я терпеть не могу сигареты и курильщиков, но мне нужно было чем-то занять себя, каким-то бессмысленным делом как курение. Глупость, скажете вы. Да я и сама это знаю. Если не курила, то выла…

Наверное, я схожу с ума.

Итог, утром моё тело было разбито на миллионы осколков, голова болела и гудела и, меня постоянно клонило в сон, но как ни странно, заснуть я так, и не смогла.

Когда варила себе кофе, раздался звонок в дверь.

Я не ждала гостей, но возможно, это Ольга приехала навестить меня и проверить, не покончила ли я с собой.

Глупая, я такого с собой ни за что не сделаю, хотя не так давно мои мысли занимали идеи о суициде. О своей боли и намерениях я рассказала батюшке в церкви, который и вправил мне мозги на место. Убей я себя, то никогда больше не встретилась бы со своим сыночком. Батюшка много говорил про опыт, испытания, исцеление, перерождение и благодарность… Говорил и то, что мысли о суициде, внушает враг моего спасения. Говорил про великое томление испытуемого духа. Выдержит душа, значит, пригодна для настоящей вечной жизни. Главное, я выделила для себя из его наставлений – это то, что самоубийство не выход и мне нужно жить, как бы больно не было. Иначе моя душа никогда не увидит моего сына.

В те минуты, когда прозвучали его последние слова, мне захотелось накричать на священнослужителя. Как он может говорить о таких вещах, когда не знает, как это! Какая это раздирающая боль, и какие страдания она порождает! Какое исцеление и какая жизнь без моего сердца и моей души?!

Но мне пришлось заткнуться и проглотить свой крик, когда он произнёс то, что заставило меня зауважать этого человека и искренне ему сочувствовать. В автокатастрофе батюшка потерял свою беременную жену и сына, а сам остался жив и невредим, как и виновник аварии.

И где спрашивается справедливость? Где она? Куда смотрит Бог, если он есть, зачем забирает невинные души? И зачем оставляет в живых тогда нас, тех, кто потерял любимых? Зачем..? Почему..? Что за больная фантазия у мироздания..?

– Знаю, Аврора, как тебе трудно. Горя – через край. И я потерю пережил…

– Как у вас получилось жить дальше? – спросила я у него.

– Никак, – был его тихий ответ. – Я живу с этим уже семь лет и молюсь за души своих родных каждый день и верю, придёт тот день, когда мы увидимся снова. Пока я чувствую душевную боль – я живу и помню о них. И ты должна жить, Аврора.

Он положил руку на свою грудь в области сердца.

– Они здесь всегда, они рядом. И твой сын тоже. И как бы трудно тебе ни было, помни две вещи: первое, что Сам Отец твой Небесный определяет меру страдания; второе, что Он знает твою меру. Когда бы ни пришла к тебе мысль о самоубийстве, гони её, ибо это шёпот сатаны… Как бы ни было здесь тяжело, хотя бы мы жили на земле тысячи лет в тяжких страданиях – всё же им будет конец. А в аду нет конца мукам.

Не скажу, что его слова утешили меня и придали сил. Тогда мне стало наоборот, ещё хуже. Но его слова заставили меня навсегда отказаться от мыслей о суициде.

Мне никуда не спрятаться от боли и острого переживания абсурдности бытия, а любые слова сочувствия причиняют ещё большее страдание.

Я дала себе обещание, что буду жить. И я живу, но на самом деле, я умерла вместе со своим сыном.

Вынырнув из воспоминаний, я открыла входную дверь и тут же хотела захлопнуть её обратно.

Я считала, что промоутеры, которые ходят по квартирам с предложением о покупке никому не нужной ерунды, давно сменили дислокацию, и предлагают свои «пустышки» либо сотрудникам офисов, либо стоят возле торговых центров, и раздают листовки. Но, очевидно, остались и те, кто работает по старинке.

Я не смогла захлопнуть дверь – мужчина ловко просунул свой ботинок в дверной проём.

– Мне ничего не нужно. Прошу вас убрать ногу, – устало попросила я.

В ответ раздался смех и, отсмеявшись, мужчина покачал головой и произнёс:

– Нет и нет. У меня как раз имеется то, что тебе нужно, Аврора.

Я напряглась.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Оттуда, – показал он пальцем в небо. – Впусти меня и всё узнаешь…

– Ещё чего, – разозлилась я. – Уходите или я вызову полицию.

Мужчина поднял руку перед собой, в которой держал, перевязанную подарочной лентой, картонную коробку из-под торта. Возможно, в коробке и находился торт, но мне было это неважно. Главное, чтобы он убрал свою ногу и оставил меня в покое!

– А я принёс торт. Твой любимый, между прочим, «Киевский», – широко улыбнулся мужчина, а в его глазах плескалось настоящее безумие. Не бывает таких глаз у нормального человека – словно они не могут сосредоточиться на чём-то одном; зрачки расширены и практически закрывают всю радужку.

У меня сразу в голове родилась безумная мысль, что стоящий за моей дверью мужчина, настоящий сумасшедший, он знает моё имя, знает, какой торт я люблю… Значит, он за мной следил?

– Уходите… – попросила я снова, сильнее надавливая на дверь и носком своего тапочка, старалась вытолкнуть его ногу из проёма. – Мне ничего не нужно, неужели вам непонятно?

– Нужно-нужно, – закивал он головой, как китайский болванчик и рассмеялся. – Если не впустишь, то всем плохо будет, Аврора… И кофе у тебя убежал…

– Уходите! – зашипела я и смогла, наконец-то, вытолкнуть этого странного типа. Быстро захлопнула и закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной и подумала, что каких только чудиков не бывает. И ещё, очень надеюсь, что он за мной не следит. Имя человека и его пристрастия, на сегодня, легко выяснить.

Снова стали звонить в дверь.

Чёрт, у меня не было дверного «глазка», и я громко спросила:

– Кто?!

– Впусти меня Аврора! – сквозь смех раздался голос странного незнакомца.

И мне стало страшно. Что этому сумасшедшему нужно от меня?!

– Уходи…

Но я не успела договорить.

– Твой сын так ждёт тебя, Аврора. Так ждёт… Зовёт свою маму… Ты же помнишь, как твой мальчик пришёл в этот мир, вдохнул воздуха, начал жить, и вдруг – его нет. А ведь он был – улыбался, щурился на свет, держал тебя за палец, имел свой особенный цвет глаз, был на тебя похож, впервые пошёл, назвал тебя мама… Тебе сейчас кажется, что ты оказалась в вакууме, в чёрной дыре, в предельном одиночестве, и вокруг ни души.

– Что… – кажется, я забыла, как дышать. Моё сердце готово было вырваться из груди. Я не заметила, как меня начало трясти.

Руки не слушались и только со второй попытки, я открыла дверь.

– Что вы сказали? – спросила я его упавшим голосом. – Как вы смеете мне такое говорить…

– Смею говорить, так как уполномочен. И хватит сырость разводить. Зачем душу себе рвёшь, Аврора? Впусти меня и давай уже, чаю с тортом попьём. Да про сына своего послушаешь.

Что происходит?

– Я ничего не понимаю… Кто вы? И что хотите рассказать? Пока внятно не скажете, что вам нужно и что вы знаете о моём сыне, я вас не впущу!

Мужчина усмехнулся.

– Какая дёрганая ты стала Аврора. Наставник я твой, хранитель. А сын твой в мире другом родился, да только мать, родившая его, отказалась от мальчика. Папаша его сам как дитё малое.

– Входите, – пригласила я мужчину, до конца не понимая, зачем это делаю и зачем позволяю себе слушать сумасшедшего. Ведь что он несёт, что за чушь? Какой другой мир, какой хранитель? Но, очевидно, я очень хотела поверить его словам.

Глава 5

Наши Старшие Братья – Великие Космические Учителя – из Любви к нам пожертвовали своим блаженством в Высших Мирах; они остались на Земле, чтобы помочь людям победить зло, спасти от гибели наши души. Величие этой жертвы нам даже трудно себе вообразить.

© ON ONE BREATH…

* * *

Аврора

Странный мужчина. И зачем я его только впустила? На что я надеюсь?

Но глупое сердце и разбитая душа зацепились за его безумные слова ниточками зыбкой надежды.

Мужчина деловито всучил мне коробку с тортом, а сам стал разуваться. Я следила за ним внимательным и настороженным взглядом. Очевидно, я действительно сошла с ума и теперь начала притягивать к себе соответствующую публику.

Я рассматривала человека, который задел меня своими словами и недоумевала, почему я его не выгоню? Я застыла соляным столбом и жду, когда он снимет другую чёртову туфлю со стоптанной подошвой и наконец, расскажет о моём сыне…

«Твой сын мёртв», – жестоко вернул меня в реальность мой уставший разум.

– Как вас зовут? – спросила незнакомца, тряхнув головой, прогоняя въедливые мысли.

Он снова рассмеялся, снял куртку, которую он носил, наверное, ни один десяток лет и сказал:

– Ни один человек не сможет выговорить моё имя. Так что называй меня, как хочешь. Так-так и где у нас тут кухня?

Прошёл он мимо меня, проводя рукой по обклеенным обоями стенам.

– Хороший у тебя дом, Аврора, уютный. Твоему сыну тут нравилось…

И снова этот идиотский смех.

Поздравляю тебя, Аврора. Ты будешь пить чай с безумным бомжом и рассуждать о своём ушедшем сыне…

Я рассердилась на саму себя, свою слабость, на этого человека, который постоянно ржёт, насмехается и зачем-то дал надежду… Надежду на что? Похоже, мне нужна помощь специалистов, раз я готова поверить словам первого встречного о том, что мой сын жив и находится в другом мире.

– Прекратите! – зло процедила. – Прекратите смеяться! Я не вижу ничего смешного в моей ситуации! Говорите, что вам нужно и что вы знаете о моём сыне, и убирайтесь! Или не говорите ничего и всё равно убирайтесь!

И опять он смеётся.

Я хочу его придушить, убить, но лишь бы не слышать этот жестокий смех.

– Я не уйду, пока не расскажу…

– Что?! Что вы хотели сказать? Что мой сын в другом мире? Я, итак, это знаю…

– Сядь, – сказал он вдруг изменившимся и серьёзным тоном.

Я не смогла противиться этому властному приказу и опустилась на стул, продолжая держать в руках коробку с тортом.

Он тоже сел на кухонный стул и посмотрел на меня своими безумными глазами, в которых вдруг отразилась вся вселенская скорбь и печаль. Его лицо ожесточилось и словно изменилось; скулы стали резче выступать; брови нахмурились и практически сошлись в единую линию; тонкие губы побледнели и, стало казаться, что он моментально постарел на целую вечность.

– Как с вами людьми тяжело работать, – прошептал он тихо.

– Кто вы? – спросила онемевшими губами и замерла. Из моего рта выскользнуло облачко пара, как бывает при морозе.

Я поняла, что температура в комнате резко упала. Обеденный стол в мгновение ока покрылся хрустящей изморозью…

Я поёжилась от холода.

Что происходит?

– Я ведь уже сказал, Аврора. Я, хранитель. А сейчас, в данный момент, я ТВОЙ хранитель. Мне сложно находиться в этом позаимствованном человеческом теле и сдерживать себя, чтобы ненароком не навредить ему. Поэтому давай я уже перейду к делу.

– Вы ангел-хранитель? – спросила, не понимая происходящего.

Так не бывает…

Или бывает? Неужели он сможет мне помочь и вернёт моего Пашеньку?

Кажется, что моё сердце сейчас разорвётся от волнения.

Коробка выпала из моих дрожащих и замёрзших рук, но вдруг застыла в воздухе, так и не коснувшись пола!

Незнакомец покачал недовольно головой, взял коробку и поставил её на стол. Развязал бант и поднял картонную крышку. Действительно, это был торт. Тот самый, который я люблю, «Киевский».

Мужчина, который назвал себя хранителем и смог заставить предмет застыть в воздухе, смотрел на торт каким-то очень грустным взглядом.

– Вы сказали, что перейдёте к делу… – вернула я его из странной задумчивости.

– Я не ангел-хранитель, Аврора. Эта ступень мне ещё недоступна, – произнёс он невпопад.

Потом поднял на меня свои глаза, снова рассмеялся и произнёс игриво:

– Налей нам по чашке чаю, мне так хочется попробовать человеческий торт, раз оказалась такая возможность!

Его быстрая смена настроения настораживала.

Потом он резко подскочил и, схватившись за голову, выбежал из кухни. Я даже понять ничего не успела, как он также быстро вернулся и протянул мне шерстяной плед.

– Тебе холодно, укройся. А то ещё заболеешь.

И снова он стал серьёзным.

Мне было, мягко сказать, не по себе. То, что этот человек был необычным и странным, не сказать ничего. И человек ли он? Вроде бы, он обмолвился о позаимствованном теле… Только как это?

– Спасибо… – ответила неуверенно.

Я накинула плед на плечи и заварила чёрный чай. Мой кофе был безнадёжно испорчен, и варить новый не было никакого желания.

Поставила перед незнакомцем чашку чая и разрезала торт. Тоже поставила перед ним тарелку с большим куском.

Сама я ничего не хотела. Вернулась на свой стул и положила замёрзшие руки на горячий фарфор.

Моё нетерпение начинало давать о себе знать; я стала стучать пальцами по кружке, дёргать ногой и провожать взглядом каждый съеденный хранителем кусок торта.

– Вкусно, – улыбнулся он, когда с тортом было покончено. – Ты молодец, терпеливо ждёшь. Всему своё время…

Было ощущение, что он говорит не только со мной, но и с самим собой. Он посмотрел на настенные часы и сам себе кивнул.

Посмотрел снова на меня, постучал указательным пальцем по подбородку и заговорил.

– Твой сын родился в другом мире, Аврора. И он очень важен для того мира. Мы беспокоимся о том, что мальчик может пойти не той дорогой, судя по зарождению и развитию его линии судьбы. Видишь ли, мы не ожидали, что его душа так быстро переродится и выберет не ту женщину… Он до сих пор связан с тобой, Аврора и от этого страдает. Нам важен его правильный выбор…

Он вдруг приложил к моему лбу, обжигающе горячу ладонь, и перед моими глазами всплыло воспоминание. Я снова оказалась в той самой палате и смотрела на себя со стороны.

Боже… Я вернулась в свой кошмар.

– Не пачь, мама… Не пачь… – шептал уставший от болезни маленький Пашка.

А я лежала рядом с ним и судорожно вытирала слёзы, стараясь улыбаться, ведь я не хотела, чтобы мой мальчик видел горе на моём лице.

Мы лежали вместе в больничной палате – господи, уже которая палата! Я сбилась их считать.

Я гладила сына по тёмной пушистой шевелюре и целовала его в лоб, повторяя мысленно про себя: «Ты будешь жить мой маленький!», и поправляла одеяло. Эти слова я твердила миллион раз за день, каждый день, каждую неделю, отчаянно веря, что так и будет, зная, что материнское сердце, может всё, – даже спасти жизнь своему ребёнку, вырвать его из бессердечных лап болезни и смерти…

Воспоминание мгновенно сменилось другим. И я снова смотрю на себя со стороны. Меня колотит безумная дрожь. Мне снова плохо.

– Верни меня к нему! – кричу хранителю изо всех сил.

Я не хочу снова видеть его смерть, не хочу снова этот день переживать!

Не хочу!

Я держу своего сына на руках и через несколько минут его сердечко перестало биться, устав бороться. Я держала остывающее тельце в своих руках и вместе с ним замерзала моя душа, раскалывалось на миллионы осколков моё несчастное сердце.

Все кончилось, рухнуло, разбилось…

– Стоит в поле теремок. Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:

– Терем-теремок! Кто в тереме живет? Никто не отзывается. Вошла мышка в теремок и стала там жить…

Я рассказывала ему сказку. Его любимую, про теремок, а по моим щекам лились слёзы, капая крупными хрусталиками воды на моего сына…

Я смотрела на себя и зажимала уши руками. От этого крика мне хотелось снова умереть. Врачи забирали у меня сына, они не понимали, что его нельзя забирать…

– Зачем ты вернул меня в этот ад? – сквозь рыдания спрашиваю у безумного хранителя.

Вместо ответа, это страшное воспоминание сменилось другим.

– Нет… нет… – прошептала и приложила руки к губам, стараясь заглушить плач.

Я почувствовала, как воздух заканчивается в лёгких. Я плохо помню день похорон и сейчас жадно смотрю на происходящее. Моё сердце окончательно умирало…

В тот день я не особо понимала, что происходит на похоронах, ко мне подходили какие-то люди, соболезновали, рядом был мой отец, который полностью поседел за короткое время. Моя психика реагировала на всё с каким-то отупением, боль потери была настолько сильна, что организм, видимо включая какие-то спасительные и защитные механизмы, перестал реагировать на внешние раздражители. В тот день я как во сне смотрела, как в землю опускают маленький гробик, смотрела на своего плачущего отца, на знакомые лица и упала в обморок.

* * *

Аврора

– Теперь ты готова, – услышала я голос хранителя, словно сквозь толщу воды и почувствовала, как он убрал с моего лба горячую руку.

– Ты, демон… – прошептала сдавленным голосом. В моей груди застряли рыдания. – Ты, чудовище…

Мужчина печально вздохнул.

– Я не демон и не чудовище… Но ты должна была окончательно убедиться в смерти своего сына. Аврора, твоего Паши больше нет. Его земное воплощение прекратило существование. Его душа переродилась в другом мире. Ему сейчас два месяца и его родила другая женщина. У него другое имя. Но ваша с ним духовная связь осталась такой же крепкой и нерушимой, как и прежде. Ты осталась его матерью, а он твоим ребёнком, несмотря на то, что вы в разных мирах. Именно поэтому тебе предстоит выбрать. Или остаться здесь и прожить ту жизнь, которую тебе заложено прожить самой Судьбой – ты будешь спасать детей, Аврора. Именно ты поможешь многим отчаявшимся матерям и семьям искать нужных докторов, средства и даже слова утешения. Ты организуешь фонд помощи, и ты спасёшь тысячи детей. Таково твоё предназначение в этом мире. Или же, ты можешь уйти за сыном в другой мир, где тебе будет довольно трудно первое время. Я повторюсь, этот мальчик очень важен для того мира. Если бы не связь с тобой, он бы жил так, как ему предначертано; он сделал бы тот выбор, на который мы рассчитываем. Но из-за вашей связи, его дорога судьбы раздвоилась и есть большая вероятность, что он пойдёт губительной для себя и мира дорогой. Он будет следовать за своими инстинктами и искать тебя, Аврора, но не найдёт. В своих идеях и поисках он наделает массу глупостей и ошибок. Если ты будешь рядом, то ваша связь сохранит его предназначение.

Я не верила своим ушам.

– Если всё правда, то как вы смеете играть нашими жизнями и судьбами, словно в куклы? И кто такие «Мы»?

– Твой разум не воспримет замысел мироздания, Аврора и не поймёт, – сказал и улыбнулся мне хранитель так, словно я была пятилетней девочкой. – Я, хранитель. Я тот, кто следит за равновесием во вверенных мне мирах. А о «других» тебе не стоит знать. Придёт время и однажды, ты сама всё увидишь, и поймёшь.

Я обняла себя руками, пытаясь согреться.

– Я хочу к своему сыну, – сказала уверенно.

Хранитель широко улыбнулся и снова рассмеялся своим безумным смехом.

– Твой выбор сделан, Аврора! – он потёр друг о друга радостно ладони.

– А что будет с теми детьми, которых, судя по вашим словам, в будущем я должна была спасти? – не могла не задать этот вопрос.

Он равнодушно пожал одним плечом и также равнодушно ответил:

– Твоя судьба ляжет на плечи другой подходящей женщины. Этого не избежать.

Мне стало нехорошо. Я не хотела, чтобы кто-то испытал такую же боль и отчаяние!

И в то же время, я мечтала снова увидеть своего сына, хоть и в другом мире, и в другом теле – это уже не важно! Я отчаянно нуждалась в своём ребёнке. И пусть простит меня та несчастная, которой выпадет моя участь. Но я слишком слаба, чтобы отказаться от своего сына. И даже мысль о том, что он жив и здоров, хоть и в другом мире, не приносит мне утешения. Я хочу к нему, я не могу без него.

– Это жестоко, – прошептала я.

– Неисповедимы пути Всевышнего, – ответил снова серьёзным тоном хранитель.

– Когда я смогу его увидеть? Как это произойдёт?

– Тихо-тихо… Не спеши… – прервал меня хранитель и вынул из кармана маленький сосуд, напоминающий пробник с духами. – Выпей и ты окажешься в другом мире.

– Так просто? – я потянулась рукой за пробником.

Хранитель хмыкнул, покачал головой и отдёрнул руку.

– Просто? Ошибаешься, Аврора. Твоё тело распадётся на атомы, затем на электронное «облако», а оно, в свою очередь, сохраняя твою жизненную энергию, перенесётся в тот мир, куда я этой энергии укажу. К твоему сыну.

– Звучит не очень, но я согласна, – сказала твёрдо. Даже если это всё бред моего воспалённого сознания, и я всего лишь вижу сон, то тем более, попробовать стоит. Я не боюсь.

– Ты уже сделала свой выбор, Аврора, – произнёс хранитель. И его слова прозвучали как-то зловеще. – И ещё кое-что…

– Что? – напряглась от его слов.

– Ты ничего не будешь помнить о прошлой жизни, кроме одного – своего имени.

– Что?! – воскликнула я. – Но как же я узнаю своего сына? Вы обманули меня!

– Пей, – протянул он сосуд с прозрачной жидкостью. – Твои инстинкты и чувства сильнее, чем ты думаешь. И я же сказал, что ты окажешься рядом со своим сыном.

Последние его слова придали мне уверенности. Отвинтив миниатюрную крышечку, я опрокинула в себя содержимое, которое по вкусу оказалось похоже на настойку из горькой полыни.

И в то же мгновение, я ощутила, что перед глазами начали плясать разноцветные круги, голова резко закружилась…

Я хочу помнить себя и своего сына…

А дальше, я уже не ощущала, как моё сознание отключилось.

* * *

Хранитель

Аврора закрыла глаза и её тело обмякло. Я подхватил девушку и бережно перенёс её на диван.

Провёл ладонью в области её живота и от моих рук пошло едва заметное свечение, которое белесой дымкой окутало её тело и впиталось.

– Мой подарок тебе, – тихо прошептал. – У тебя будут ещё дети, Аврора.

Покачал головой. Люди такие странные существа, они так близко к сердцу принимают посланные им испытания; рвут себе душу в клочья; сходят с ума от горя; убивают себя… Как же они не понимают, что эти проверки нужны для их же блага, для их трансформации в лучшее, в прекрасное. Испытания укрепляют их дух и веру… Как жаль, что многие люди сдаются и прекращают верить, прежде всего, верить в себя и свои силы…

Я смотрел, как её тело вместе с душой «тают».

Буквально через мгновение она окажется рядом со своим ребёнком.

Я печально вздохнул, глядя на практически исчезнувшую девушку.

– У тебя непростая судьба, Аврора. Но я надеюсь, что в новом мире, ты раскроешь свою суть и там ты поможешь многим людям. Ты как тот кофе из притчи[1]… Не зря душа мальчика отчаянно тянется к тебе. Я верю в тебя и в то, что ты преодолеешь все трудности.

Когда Аврора исчезла, я раскрыл ладони, из которых полился яркий белый свет. Этот свет растворил всё то, что было связано с ней. Все фотографии, записи, любые упоминания о девушке исчезали. Из памяти людей, с кем она общалась, тоже вся информация стиралась.

Авроры никогда не существовало на Земле.

* * *

Вот сама притча: «О яйце, моркови и кофе».

Однажды к мудрецу пришёл молодой ученик и пожаловался ему на свои трудности:

– Учитель, я так устал, у меня какая-то неправильная, тяжёлая-претяжёлая жизнь. Такое ощущение, что я всё время плыву против течения, поэтому у меня уже почти нет больше сил… Я устал… А ты – мудр. Скажи, что же мне делать?

Мудрец вместо рассуждений и объяснений совершил странный ритуал. Он подошёл к печи и поставил на огонь три одинаковых горшка с водой. В один горшок он бросил сырую морковь, в другой положил обыкновенное куриное яйцо, а в третий горшок насыпал молотый кофе…

Через некоторое время мудрец вынул из кипятка морковь. Затем – яйцо. А затем взял красивые чашки и налил в них ароматный кофе, сваренный в третьем горшке.

– Что изменилось, по-твоему? – спросил мудрец своего молодого ученика.

– Яйцо с морковью – сварились… Ну а кофе, кофе просто растворился в воде, – ответил недоумённо юноша.

– Это правильный, но лишь поверхностный взгляд на вещи – так судят большинство людей, поэтому они никогда не бывают счастливы, усмехнулся мудрец.

– Я научу тебя смотреть на обыкновенные вещи и обыкновенные процессы, которые происходят с этими вещами, как на духовные метафоры, дающие ключ к пониманию природы вещей – усмехнулся он.

– Посмотри-ка на первую метафору. Когда-то твёрдая морковь, побывав в кипятке, стала вдруг мягкой и податливой. А вот – вторая метафора. Жидкое яйцо, побывав в кипятке, стало вдруг твёрдым.

Внешне они практически не изменились. Однако они – и морковь, и яйцо – изменили свою внутреннюю суть под воздействием одинаковых внешних неблагоприятных обстоятельств – кипящей воды. Разве не то же мы видим в жизни людей?

– Под воздействием беды внешне сильные люди могут раскиснуть, стать слабаками… Тогда как некоторые, про которых говорили: они слишком «хрупкие и нежные» для этой жизни, лишь затвердеют и окрепнут в невзгодах и трудностях…

– Ну а какую же метафору олицетворяет собой этот прекрасный кофе? – спросил юноша мудреца.

– О! Кофе – это самое интересное! Третья метафора – кофе. Как ты видишь, наш кофе полностью растворился в новой враждебной среде и, растворившись – изменил её. Кофе, смолотый в порошок, превратил какой-то безвкусный кипяток – в великолепный ароматный напиток. Есть третий тип людей, и это особые люди! Эти люди не изменяются в силу тяжёлых обстоятельств, которые агрессивно пытаются их подавить – нет! Они сами изменят эти обстоятельства и превратят их в нечто новое и прекрасное…

– Кто ты? Морковь, которая стала мягкой и «варёной»? Яйцо, которое сварилось вкрутую – закалилось огнём? Или кофе, который «создал нечто новое и прекрасное», попав в тяжёлые обстоятельства или испытав нечеловеческое горе?

– Ты никогда не узнаешь этого, пока не перестанешь видеть в трудностях один только «негатив» и от этого – бояться и всячески избегать их. И горе нужно «принимать», а не отталкивать. Его нужно только «принять», а не лелеять. И жить дальше, став «новым» человеком.

Глава 6

* * *

Эрик

Я допивал второй стакан обжигающей жидкости и никак не пьянел. Голова продолжала оставаться ясной и мысли съедали меня.

Как жить дальше? Что делать?

Пока будет идти разбирательство о незаконности сделок Нила и о том, каким образом он завладел всеми финансами своих сотрудников, мне надо думать, как жить.

Компания прекратила свою деятельность на время расследования. Но проклятые конкуренты, учуяв запах жаренного, уже нацелились на лакомый кусочек. Они даже пообещали выплатить все потерянные деньги сотрудникам компании.

Ха-ха! Простым сотрудникам, тем, кто горбатился на Нила за мизерные зарплаты. О таких, как я речи и не шло.

Естественно, меня сейчас никто не возьмёт к себе партнёром из-за подмоченной репутации компании.

Нил! Как я тебя ненавижу! Ты столько жизней отправил в бездну! Сломал людские судьбы! Я даже посметь думать не мог о том, что ты можешь оказаться мошенником!

Когда я вернулся домой, то в первую очередь, нашёл всю свою наличность, которой оказалось не так уж и густо.

Поганец Нил, состряпал подложные договора, в которых я и другие люди передавали права на свои счета! И доверяли совершать любые сделки и операции с финансами! Как он это провернул?!

Следствию ясно как день, что все документы липовые с поддельными подписями. Но Нил успел заложить всё наше имущество в рисковую сделку и прогорел. Пока пройдёт проверка, пока найдут все фирмы, куда ушли все деньги…

Проклятье! Это может занять не один месяц и даже не один год, а что мне делать всё это время?

Услышал, как заплакал Артур.

Ещё и ребёнок мне на голову свалился…

Скорее бы наступило утро. Завтра придут оценивать мой аэромобиль. Мысль о продаже аэромобиля причиняла невыносимые душевные страдания. Но если я его не продам, то жить мне будет не на что.

Конечно, можно связаться с отцом, который сейчас находился в свадебном путешествии со своей новой третьей женой.

Или у матери помощи попросить…

При этих мыслях меня даже передёрнуло. Я никогда не был нужен своим родителям, а когда они развелись, они и вовсе забыли про меня, спихнув на воспитание деду, который и стал для меня и мамой, и папой.

В бездну их! Я мужик или сопля?

Подошёл к ребёнку и взял его на руки. Я уже понял, что Артуру нравится находиться на руках.

И сейчас, оказавшись на моих руках, он сразу перестал плакать.

Вздохнул.

– Сейчас у нас настали не самые лучшие времена, но я обещаю тебе, что что-нибудь придумаю…

Ребёнок, заинтересованно смотрел на меня и смешно пускал слюни пузырями.

Я даже улыбнулся.

Вдруг, раздался стук в дверь.

– И кого там принесло? – задал вопрос в пространство, не сдерживая своё раздражение.

За окном шёл сильный дождь, порывы ветра стремились вырвать с корнем деревья, свинцовые низкие тучи, казалось, вот-вот рухнут на землю.

Погода, мягко говоря, была так себе.

Положил Артура обратно в люльку и ребёнок сразу захныкал.

– Прости, парень, постараюсь скорее купить тебе нормальную кровать. И не плачь, я сейчас вернусь.

Стук в дверь повторился.

Распахнул дверь и очень удивился. В дверь стучал мой сосед, что жил напротив. Его звали Лонс. А на моём крыльце, в позе ребёнка, лежала женщина.

Что происходит?!

– Лонс, что случилось? Кто это?

– Это я у тебя хотел спросить, – пожал плечами сосед, сильнее натягивая на лицо непромокаемый капюшон плаща. – Вернулся с работы домой и случайно увидел лежащую у тебя на крыльце женщину. Твоя очередная подружка?

Я отбросил с лица девушки мокрые тёмные пряди и покачал головой.

– Нет, впервые её вижу.

– И что? Оставишь её лежать здесь? – удивился сосед.

Я проверил её пульс – жива. Слава Всевышнему. А то ещё трупа мне не хватало. И вот вопрос, почему моё крыльцо? Почему она лежит не на крыльце моего соседа?!

– Может, отнесёшь её к себе? – с надеждой спросил Лонса. – У меня сейчас, итак, в жизни творится не пойми что…

– Нет-нет, – замотал головой сосед. – Меня жена сразу выгонит! Она лежит на твоём крыльце и значит, это твоя проблема… Ну всё, я пошёл…

И Лонс трусливо побежал прочь с моего двора.

Как мило! Похоже, мирозданье решило поиграть в «подкидышей»?

Сначала хотел оставить женщину там, где она и лежала, вызвать службу поиска и пусть они сами с ней разбираются…

Проклятье! Если бы погода была не такой, то я бы так и сделал.

Подхватил девушку за руки, выше локтя и затащил в дом, оставив лежать в коридоре. От её сырой, очень странной одежды моментально образовалось мокрое пятно, размером с океан.

– Проклятье!

Ещё и Артур заревел так, словно наступил конец света!

Я бросился к ребёнку и достал его из люльки, но его плач так и не прекратился.

– Ну что ты всё орёшь? У тебя что-то болит? – спрашивал я у Артура, будто он мог ответить мне.

Проклятье! Нужно было купить детский сканер, который сразу выявляет и показывает, что беспокоит у ребёнка.

Какой сканер? – одёрнул я сам себя. У меня сейчас средств хватит только на одну-единственную заправку аэромобиля или на одну пачку детских салфеток.

О, Всевышний! Дети – это так дорого, особенно, когда ты банкрот.

Я качал ребёнка на руках, что-то приговаривал, стараясь его успокоить, пытался его накормить, но всё было бесполезно. Плач не прекращался.

Я начал ходить по дому с ребёнком на руках и думал, что сойду сейчас с ума.

Проходил мимо незнакомки и услышал, как девушка слабо застонала.

Она приложила руку к голове и поморщилась.

Я вернулся в комнату и положил плачущего ребёнка в люльку.

– Я не знаю, что тебе нужно, Артур, поэтому лежи и давай уже скорее успокаивайся! – прикрикнул немного на сына.

Почувствовал, как в моём правом виске запульсировала нарастающая боль.

Вдруг, Артур затих, только недовольно попискивал.

Оказывается, я безумно люблю тишину!

Вернулся к девушке, которая уже приняла сидячее положение, и зажала голову между колен.

Очевидно, дамочке было дурно. Может, перебрала лишнего и сейчас она испытывает не самое лучшее состояние своего организма? Только зачем она выбрала моё крыльцо для своего отдыха? Или её кто-то подкинул мне? Но почему выбрали меня?

Присел перед ней на корточки и недовольно спросил:

– Как ты оказалась на моём крыльце?

Девушка дёрнулась, подняла голову и с изумлением посмотрела на меня.

– Что? Я не понимаю… – она потёрла пальцами виски, жмурясь от боли и тихо произнесла: – Я не помню ничего…

– Приехали, называется. Что значит, не помнишь?! – повысил на неё голос.

Она посмотрела на меня как-то потерянно, оглядела себя, потрогала влажные волосы и обняла себя дрожащими руками, словно хотела согреться.

– Я не знаю… Я не помню…

– Прекрасно! Просто невероятно! – зло воскликнул я.

Вскочил на ноги, сдёрнул с дивана плед и кинул его девушке.

– Вытрись и завернись в него, быстрее согреешься, – буркнул я, чувствуя глухое раздражение, которое готово было вот-вот вырваться наружу и взорваться. И тогда я разнесу свой дом. Или соседский. А ещё лучше Лонсу морду набью.

Активировал свой смарт браслет.

– Соедини меня со службой поиска.

– Меня зовут Аврора, – вдруг услышал я тихий голос своей неожиданной гостьи.

– Ага, значит, память уже вернулась? – усмехнулся я.

– Вы связались со службой поиска… Что у вас? – услышал я из смарт браслета и ушёл в другую комнату, чтобы девушка не слышала мой разговор.

* * *

Аврора

Голова раскалывалась от боли. Боль. Просто тупая боль, охватившая всю мою несчастную голову. Эта боль ныла, плакала, скулила. Ей было невмоготу болеть в одиночестве, она искала во мне ту, кто разделит с ней её участь. Но я не могла понять её… Не было отдельных мыслей. Просто несвязанные воспоминания и отдельные фразы врезались будто кто-то вколачивает в мою голову железные гвозди… Я не могла зацепиться за воспоминания… Они ускользали от меня, порождая невыносимую боль. И я прекратила пытаться понять что-либо из проносящихся образов в моём воспалённом сознании.

Я открыла глаза и увидела неизвестное мне помещение. Я лежала в луже воды. Сырое платье неприятно прилипло к телу, вызывая на моей коже дрожь и озноб. Захотелось снять с себя мокрую тряпку и залезть под горячие струи воды…

Села и положила голову на колени. Я почувствовала сильную тошноту. Что со мной произошло, и почему я ничего не помню?

– Как ты оказалась на моём крыльце? – услышала я мужской голос, который громом ворвался в моё сознание. Я дёрнулась, ощутив сильный приступ боли в затылке и медленно подняла голову.

Передо мной на корточках сидел привлекательный мужчина. Волевое лицо мужчины можно было бы назвать красивым, если бы его не исказила гримаса раздражения и неприязни.

– Что? Я не понимаю… – я потёрла пальцами виски, жмурясь от боли и призналась незнакомцу: – Я не помню ничего…

– Приехали, называется. Что значит, не помнишь?! – воскликнул он раздражённо.

Зачем же так орать? Я посмотрела на него. И осознание моей ситуации вызвало неприятный холодок в области позвоночника. Получается, что я нахожусь в доме этого мужчины. И я даже не знаю, куда мне идти…

– Я не знаю… Я не помню… – произнесла растерянно.

– Прекрасно! Просто невероятно! – снова воскликнул он. И в его голосе явно чувствовалось лютое недовольство.

Наверное, мне лучше отсюда уйти.

Вдруг, в меня прилетел тяжёлый плед, укрыв с головой.

– Вытрись и завернись в него, быстрее согреешься. – Произнёс мужчина чуть тише.

– Меня зовут Аврора, – сказала я и сама себе удивилась. Аврора? Да, это однозначно моё имя. А дальше? Кто я? Попыталась напрячь свой мозг и хоть что-то вспомнить, но я вновь почувствовала резкую головную боль, от которой у меня на мгновение потемнело в глазах.

– Ага, значит, память уже вернулась? – услышала я его насмешку.

Поднялась на ноги, чувствуя, как меня шатает. Когда мужчина ушёл из комнаты, я с удовольствием стянула с себя влажное платье и белье, укуталась в плед и… замерла. Я услышала плач.

Плакал ребёнок… Нет, ребёнок не просто плакал. Он звал! Звал меня! Как такое может быть?

Я направилась на плач, который вызывал трепет в моём сердце. И какого было моё удивление, когда я увидела в люльке прекрасного малыша. Какой же он кроха! И какой хорошенький! Только люлька явно была неудобной для ребёнка. Я плотнее завернула на себе плед, чтоб не свалился и, осторожно взяла ребёнка на руки.

– И кто тут у нас плачет? – прошептала я ребёнку, широко улыбаясь. – Разве может такой чудесный малыш плакать?

Я прижала кроху к груди, словно старалась защитить его от невзгод и тревог. Ладошкой коснулась редких тёмных волос, погладила их игриво, и ребёнок перестал плакать. Малыш мне даже улыбнулся!

– Ну вот, ушли все неприятности и огорчения, – прошептала я с улыбкой.

Я ощутила себя так, словно я мама этого очаровательного малыша и отвела печаль от него своей материнской рукой.

Я вдруг поняла, что знаю, как обращаться с ребёнком. Когда ребёночек грудной, он ведь иначе разговаривать не может. Его дискомфорт и выражается капризами и плачем; сначала адаптация к новой жизни, это и проблемы с животиком, и просто смена настроения, погода, иногда плохой сон, аппетит; потом это проявление характера, темперамента…

Я прониклась всем сердцем к этому малышу, словно он МОЙ…

Может, у меня тоже есть ребёнок? – со страхом подумала, и на мои глаза навернулись слёзы. Если это так, то мой ребёнок сейчас страдает.

Как и где мне узнать о себе?

Малыш протянул ко мне свою крошечную ручку и цепко ухватился за мои волосы.

Я, обрадовавшись, улыбаясь про себя, взяла эту кроху за кулачок. Почувствовала огромную радость, счастье, умиление и даже гордость от того, что я нравлюсь этому ребёнку.

– Ты такой красивый, – сказала я, касаясь своим носом его крошечного носика.

Малыш в ответ мне улыбнулся, обнажив розовые дёсны.

Я широко улыбнулась в ответ.

– Немедленно положи моего сына обратно! – услышала я яростный рык мужчины.

Глава 7

Самое лучшее ожерелье для женщины – это руки ребёнка обнимающие её шею…

© Хелен Роуленд

* * *

Аврора

– Простите меня… Я не сделала ничего плохого ребёнку. Он плакал… Ему неудобно здесь лежать… – заблеяла я. От взгляда мужчины мне стало очень неуютно. Он смотрел на меня словно я противное и надоедливое насекомое, которое нужно, по-хорошему, раздавить, но отчего-то он не решался это сделать.

– Я. Сказал. Положи. Моего. Ребёнка. На место. Немедленно!

От его рыка я вздрогнула и вопреки приказу (а это был именно приказ), прижала малыша к себе ещё крепче.

– Не могу… – прошептала с отчаянием в голосе.

Я не знаю, почему, но взяв на руки эту кроху, уже не могла оторвать его от себя. Создалось ощущение, что я обрела свою душу и сердце. Как такое возможно?

Я не понимаю, что со мной происходит, но этого ребёнка не могу отпустить от себя. Не могу и не хочу.

Мужчина в мгновение ока оказался рядом со мной и натурально вырвал ребёнка из моих рук, вместе с пледом.

Я тут же прикрылась руками и свела вместе ноги. Оказаться полностью обнажённой перед мужчиной, которому ты неприятна, было безумно стыдно и не просто некомфортно, а ужасно! Я быстро присела и ухватила упавший плед, чтобы тут же укрыть своё тело от нахмурившегося взгляда этого человека. Судя по всему, моё тело вызвало у него ещё больше негатива и раздражения.

А ребёнок, тем временем, потеряв моё тепло и нежность рук, громко заплакал, задёргал ручками и ножками.

– Тише, тише… – растерянно произнёс мужчина и, оттолкнув меня плечом, положил ребёнка обратно в жуткую люльку.

Мне захотелось разрыдаться.

Плач малыша был мучительным и полным безысходности; то взлетал до невероятной высоты, то затихал на мгновенье, чтобы снова усилиться в своих горьких переливах и всхлипываниях.

Мужчина стоял рядом и раскачивал люльку, надеясь, что таким образом, ребёнок успокоится.

Это было невыносимо.

– Простите… Я не знаю вашего имени… Но позвольте мне успокоить вашего… – я даже не успела закончить свою речь!

– Нет! – рявкнул он. – Уйди и жди в коридоре. За тобой скоро приедут. Мало ли кто ты такая. Может ты носитель неизлечимых болезней. Я уже жалею, что принёс тебя в свой дом…

Его слова вызвали протест в моей душе и молчаливый крик, который вторил крикам ребёнка.

– Пожалуйста… – всхлипнула. – Я не могу объяснить, но меня тянет к вашему сыну, будто… Будто он мой. Наверное, у меня тоже есть дети и я тоскую… Я не знаю, кто я, но уверена, что ничем не болею и уж точно не причиню вреда вашему ребёнку!

Мужчина обернулся и скептически на меня взглянул.

– Ты его впервые видишь. Зачем тебе успокаивать чужого ребёнка?

Слова пришли сами собой. Я не знаю, откуда их взяла, но они сами сорвались с моего языка.

– Говорят, что когда дикие звери встречают в лесу покинутого младенца, то они не только не убивают его, но стараются спасти его жизнь. Если это самка, то она кормит его своим молоком. Люди удивляются, что волки вскармливали брошенных детей, а волки, если бы знали, то удивились бы и ужаснулись, что люди убивают собственных младенцев.

Он мрачно на меня глянул и процедил:

– Как видишь, мой сын жив и здоров. И у него есть отец. Уходи, пока я окончательно не разозлился и не заявил на тебя в соответствующую службу, что ты пыталась навредить моему ребёнку.

Меня ошарашили его слова.

– Но это неправда! – воскликнула пылко. – Вы не знаете меня…

– Мне плевать на тебя. Если ты сейчас же не уберёшься в коридор, то немедленно окажешься на улице!

Я нехотя кивнула и поплелась в коридор.

Почему мне так больно?

По щекам полились слёзы, а душа распадалась на части. Ребёнок вдруг стал мне так нужен, что воздуха в груди не хватало, и я задыхалась…

Села на диван в коридоре и я отчётливо слышала голос ребёнка. Он плачет, кричит и эти звуки складываются в зов. Он будто зовёт меня! Я закрыла уши руками, чтобы не слышать его голос! Что со мной случилось? Почему я чувствую себя так, словно меня вывернули наизнанку, перемололи все мои кости, а потом, с садистским удовольствием, собрали меня обратно?

В мои безрадостные мысли ворвался стук в дверь.

Наверное, это пришли за мной.

Я больше не увижу и не услышу этого малыша.

Эта мысль пронзила отравленной иглой моё сердце. Стало больно в груди…

Мужчина вышел из комнаты с кричащим ребёнком на руках и распахнул дверь.

Я лишь краем глаза увидела нескольких людей, одетых во всё чёрное, с непроницаемыми лицами. От таких людей на уровне инстинктов, хочется держаться подальше.

– Как хорошо, что вы приехали быстро, – произнёс мужчина, который совсем скоро передаст меня в руки этих «страшных» людей.

Я не хочу уходить отсюда. Не хочу…

* * *

Аврора

Глядя на этих жутких людей, я ощутила в себе ужасную пустоту.

– Мистер Варго, от вас поступила информация о найденной вами женщине, потерявшей память, – сухо произнёс один из мрачной троицы.

– Всё верно, – кивнул мистер Варго. – Проходите.

Когда представители непонятной мне службы вошли в дом, я ощутила себя маленькой и совсем-совсем беззащитной. Захотелось укрыться пледом с головой, и чтобы меня никто не увидел и не нашёл.

Ко мне подошёл мужчина, возвышаясь надо мной гигантской горой перекаченных мышц. Его безразличное выражение лица и пустые глаза рождали во мне панику. Язык словно прилип к нёбу. Я почувствовала животный страх и желание бежать отсюда, прихватив с собой малыша. Только я такого поступка никогда бы не совершила.

– Мисс, назовите ваше имя, – произнёс он приказным тоном.

Я взглянула на мистера Варго, пытаясь в нём найти поддержку, так как кроме него из знакомых у меня сейчас никого не было. Но мужчина рассказывал о том, как нашёл меня, двум другим представителям какой-то там службы, а они записывали его показания.

– Я… – во рту было сухо и горько. Сглотнув вязкую и неприятную слюну, произнесла хрипло: – Я не знаю… не помню ничего о себе.

Я не стала называть своё имя этому страшному амбалу. Тем более, я помнила только имя, что меня зовут Аврора. И больше ничего.

Мужчина кивнул и вернулся к своим коллегам.

– Дэн, проверь её. – Кивнул он на меня.

Мужчина, названный Дэном, что-то вынул из металлического чемоданчика и, приблизившись к дивану, на который я взобралась вместе с ногами, присел на корточки напротив меня.

Моё сознание находилось в ужасе и фиксировало какие-то незначительные мелочи; я увидела, как лакированные туфли этого мужчины чуть сморщились у носков; идеально отглаженные чёрные брюки приподнялись у щиколоток, обнажив небольшую полоску его светлой кожи, покрытой тёмными волосками.

– Мисс, посмотрите на меня, – произнёс Дэн. В его глазах чётко проглядывалось любопытство. В отличие от его коллег, его лицо располагало к себе. От него не исходила опасность, как например, от первого, у которого мышц было больше, чем у всех остальных присутствующих мужчин, вместе взятых. И лицо было приятным и довольно симпатичным.

Я наблюдала, как он включил какую-то тонкую палочку, и её острый кончик загорелся голубоватым светом.

– Смотрите на этот луч и не моргайте. И прошу вас, не задерживайте дыхание, это будет совсем не больно. Не бойтесь, – успокоил он меня и даже улыбнулся кончиками своих полных губ.

Я сделала, как мне сказали.

Действительно, не больно.

Голубой луч на мгновение ослепил меня, но стоило ему исчезнуть, как зрение тут же вернулось.

– Сотрясения нет, – заключил Дэн, поднимаясь. – Мисс, у вас имеются ушибы, ссадины, порезы или синяки?

Я замотала головой.

Мужчина кивнул и вернулся к коллегам.

– У девушки что-то было при себе? – поинтересовался он у мистера Варго.

– Она была одета только в то платье, что валяется на полу, – ответил он и указал пальцем на мокрую тряпочку невнятного бурого цвета.

Дэн вынул из чемоданчика белый пакет и щипцы. Надел чёрные перчатки.

Приблизился к моему мокрому одеянию и приподнял платье щипцами, ворочая его в разные стороны, и в задумчивости поместил его в пакет.

Мне было очень неприятно от его манипуляций, словно я объект, представляющий опасность.

– Необычный состав ткани. Такое даже в музеях уже не найти, – произнёс Дэн, убирая пакет обратно в чемодан, а за ним щипцы и перчатки.

– Мистер Варго, благодарим вас за содействие и помощь попавшему в беду человеку. Распишитесь здесь и здесь, – произнёс третий тип в чёрном.

– Мисс, мы забираем вас с собой для обследования и выявления вашей личности, а также поиска родственников, – «обрадовал» меня Дэн.

Я сглотнула. Ответить мне было нечего. Но так не хотелось отсюда уходить!

Дэн положил руку мне на плечо. Я вздрогнула от неожиданности, и он тут же убрал руку.

– Мистер Варго, – обратился Дэн к моему «спасителю». – Доброй ночи. Если у нас будут к вам вопросы, мы свяжемся с вами.

– Надеюсь, не будет, – мрачно заметил Варго.

– Вы можете идти самостоятельно? – сухо поинтересовалась у меня гора мышц.

На глаза набежали слёзы, я неотрывно смотрела на мистера Варго, пытаясь своим громким молчанием и взглядом выразить своё отчаяние.

Но он опускал глаза и старался не смотреть на меня.

– Я могу идти сама, – прошептала я будто не своим голосом.

Мужчины, увидев, что я босиком, выделили мне из того же чемоданчика резиновые чехлы для ног.

Они меня окружили и увели из дома, где жил ребёнок, которого я, кажется, полюбила всем своим сердцем и душой, увидев его впервые в жизни. Никогда не забуду его синие глаза и улыбку, которые на несколько минут сделали меня самой счастливой.

Шёл дождь, но я будто не ощущала холодной воды. Страх и неизвестность сковали моё тело в глыбу льда.

Я обернулась в последний раз и увидела хмурое лицо мистера Варго. Наши взгляды встретились, и мне отчаянно захотелось закричать «Не отдавайте меня им! Умоляю!» но я молчала и покорно шла под конвоем, будто овца на заклание.

Меня посадили в странную и необычную штуку, которую в другой ситуации я бы с удовольствием разглядела, а сейчас мне было всё равно. Я сосредоточилась на своих ощущениях. Мне было больно. Не физически, нет. Болела душа. Невыносимо болела, что хотелось просто исчезнуть и оказаться в пустоте, где нет никого и ничего, а главное, нет никаких чувств.

– Мисс, не плачьте, – обратился ко мне Дэн. – Скоро мы найдём ваших родных и узнаем, кто же вы на самом деле. И вы больше не будете под статусом потеряшки.

Я слабо улыбнулась и согласно кивнула в ответ на его слова.

* * *

Эрик

Женщина смотрела на меня, уходя. Её взгляд задержался на пару секунд дольше необходимого, и я почувствовал, как ускорился мой пульс.

Проклятье! – выругался про себя, наблюдая, как все четыре фигуры скрылись в аэромобиле. – Вот только чувства сожаления мне сейчас не хватало. Не понимаю, почему она смотрела на меня так, будто я отдал её не сотрудникам службы поиска, а по меньшей мере, службе исполнения наказания. Столько отчаяния и боли было вложено в этот взгляд, что мне стало не по себе.

Вернувшись в дом, я сразу направился к Артуру. Ребёнок спал, но по нахмурившемуся детскому лицу, можно было подумать, что ему снился не очень приятный сон.

Вздохнул и решил сам лечь спать. Завтра у меня будет трудный день.

Поставил люльку с сыном рядом со своей кроватью.

Едва моя голова коснулась подушки, я моментально провалился в тревожный сон.

Глава 8

Ум – око души, но не сила её; сила души – в сердце.

© Вовенарг

* * *

Аврора

– Вы уверены, что вас зовут Аврора? – в третий раз поинтересовался молодой учёный, который несколько раз брал у меня кровь, сканировал меня в капсуле и постоянно восклицал «удивительно!» и «не может быть!»

Что было удивительного, я не знала. Мне не нравилось здесь. Место, куда меня привезли, оказалось не просто службой поиска, но ещё и огромной лабораторией с исследовательским центром. Об этом мне рассказал по пути Дэн.

Увиденное меня потрясло. Куполообразные корпуса здания с плавными линиями соединялись между собой на разных уровнях переходами и платформами. Создавалось ощущение, что я такое никогда в своей жизни не видела.

Всё здание было белым. Оно было одного оттенка белого и настолько яркого, что цвет резал глаза. В стены были встроены сенсорные датчики управления, которые активировались сотрудниками чипами, вживлённым им в запястье. Датчики открывали-закрывали двери, выводили голографичные панели с нужной информацией…

Кстати, белое здание внутри и снаружи резко контрастировало с людьми, которые были одеты во всё чёрное.

Странно всё это.

И вот, я лежу на мягкой кушетке, которая приняла форму моего тела и молодой мужчина мучает меня вопросами о моей памяти, почему я помню только своё имя и больше ничего, и одновременно берёт мою кровь на анализ.

Когда это уже кончится? И что будет дальше? Я узнаю, кто я? А как же тот малыш?

Малыш так горько плакал… Но когда я взяла его на руки, кроха улыбнулся мне. Создалось ощущение, что все его печали ушли…

– Мисс Аврора, мне срочно нужно доложить о ваших данных начальству…

Молодой учёный был чем-то взбудоражен и взволнован.

– Льюис, присмотри за ней!

– Аврора, ни о чём не беспокойтесь…

– Хорошо, – сказала я недоумённо уже закрытой двери. Льюис поиграл бровями и вернулся к своей работе.

* * *

– Мистер Фэйт, мы проверили девушку несколько раз по всем базам крови, даже по старой версии прошлись. На неё нет ничего! Абсолютно никаких данных! – всплеснул руками молодой мужчина.

– Ну а родные? – хмуро поинтересовался глава службы поиска. И на его лице застыло фирменное проникновенно-сочувственное выражение, то самое, что помогло ему остаться на посту службы на второй срок.

Молодой учёный развёл руками.

– И родственников тоже. Вообще ничего. Её будто не существует!

Абрам Фэйт покачал головой и побарабанил пальцами по белому лакированному столу.

– Такого быть не может. Все люди поставлены на учёт. Все. И я не поверю, что даже дальнего родственника у девушки нет. Откуда-то же она взялась. Не упала ведь с неба. Значит, программа дала сбой. Проверьте ещё раз.

– Но это так, мистер Фэйт. И программа не дала сбой. Мы её обновили. Но ничего не изменилось. Но и это ещё не всё. Мы проверили её организм и сделали обширный анализ крови…

Учёный замолчал, подыскивая слова, чтобы сообщить главе службы не очень хорошую новость.

– Ну?

– У девушки транспозиция внутренних органов и… у неё двойная нить ДНК, – выпалил мужчина.

– Можешь сказать доступным языком? – начал злиться Абрам.

– Простите… У девушки все внутренние органы расположены зеркально. То есть, сердце слева, печень справа и так далее. Она отличается от нас. Множественная патология нетипична нам. И ещё ДНК. Двойная спираль была у людей миллионы лет назад. Мы постепенно мутировали и наш организм стал крепче, возможности шире… Наша тройная спираль очень схожа с её ДНК. Девушка слабее нас. Если она попадёт, допустим, в аварию и у неё оторвёт руку или ногу, организм не сможет воспроизвести утерянную конечность. Даже в элементарном: потеряй она зуб, новый не вырастет!

– Я не понимаю. Как такое возможно? Откуда она взялась? – удивился Абрам и вздохнул. – И надо было всему этому случится именно тогда, когда мне до заслуженного отдыха осталось три года…

– Я сам в полном недоумении.

– Она опасна? Её нужно изолировать?

– Нет, нет… В её организме отсутствуют вирусы, она ничем не больна. Единственное, это её лёгкие. Такое ощущение, что она провела всю свою жизнь в яме, наполненной ядовитыми газами. Как она осталась до сих пор жива, неизвестно.

Абрам задумчиво почесал подбородок.

– Предлагаю показать её всем нашим специалистам, подлечите её по максимуму. Никому не докладывайте о том, что сейчас рассказали мне. Никто не должен знать, вам понятно?

– Да, мистер Фэйт. Мне всё ясно.

– После полного обследования, соберём совет и решим, что делать дальше с девушкой. Надеюсь, к тому времени, к ней вернётся память…

* * *

Аврора

Меня поселили в такую же белую безликую комнату, как и всё здание.

– Я – преступница? – задала вопрос тем, кто вёл меня так, словно я самое опасное существо на всём белом свете.

– Нет, вы не преступница. Мы вас поместим в этой палате. Только на время обследования, – сухо ответил мне пожилой мужчина в чёрной форме.

Его ответ меня не обрадовал.

– Как надолго? – спросила я с надеждой, что это займёт несколько часов…

– Пока не могу сказать…

Не знаю, сколько нахожусь в этой белой тюрьме. А как ещё можно назвать это помещение, как не тюрьма.

Дни слились для меня в однообразный калейдоскоп. Утром у меня берут кровь, дают сбалансированный безвкусный завтрак, потом ко мне приходит мозгоправ и рассуждает на темы бытия… Я ему не отвечаю. Я погружаюсь в себя, в свои воспоминания.

Никому не расскажу о том, что я знаю.

Я всё вспомнила. Память вернулась. Чёртов хранитель отправил меня в другой мир к моему сыну! Но он бросил меня в этот мир словно слепого щенка в океан!

Как мне выбраться отсюда? Как сбежать, что сказать, чтобы меня отпустили? Их база крови не находит меня. Но они не знают, что я совершенно с другого мира.

Я исследовала каждый миллиметр этой проклятой комнаты. Но ни одного стыка между стенами и полом я не нашла, ни одного шва. Всё было единым.

Даже не было окна, чтобы увидеть небо…

Но я не собиралась сдаваться и подыхать здесь! Где-то совсем недалеко меня ждёт мой ребёнок! Мой маленький ангелочек!

Вспомнила его отца…

Этот кретин ни черта не знает, как обращаться с младенцами! Хоть бы он не навредил моему крохе…

Моё сердце тянется к моему малышу и это рождает невыносимую Боль…

Это состояние, ощущение, которое присутствует, живёт в моём сознании с самого момента возвращения памяти. Боль то усиливается, то слегка утихает.

Эта боль живёт во мне, пронзая сердце, щемит душу и накрывает меня с головой волной, а иногда – заглатывает целиком в те моменты, когда меня настигает невыносимое отчаяние. И тогда мне становится очень страшно… А что, если меня отсюда никогда не выпустят? Знать, что твой ребёнок рядом, и не иметь возможности видеть его, трогать, целовать, обнимать и прижимать крохотное тельце к своей груди – это невозможное состояние иногда рождает во мне ярость и отчаяние. Но я не кричу. Я сжимаю зубы в тиски и тихо плачу. В такие минуты я вспоминаю свою маму и молю Всевышнего.

Моя память вернулась в тот самый момент, когда я проходила очередное сканирование и вопреки сказанному учёным, чтобы я не открывала глаза – я их открыла. Неоновый свет фиолетовой вспышкой ослепил меня, но я продолжала смотреть…

И память обрушилась на меня так, словно тонны воды обрушили плотину. Я потеряла сознание и когда меня привели в чувство, я испугалась, но не призналась. Я боюсь даже представить, что со мной они сделают, если я расскажу правду.

Для всех, я потеряла память и пусть так и останется. Аврора Безымянная. Так меня называют сотрудники службы поиска между собой. Мне всё равно. Пусть меня зовут, как хотят.

И теперь я живу в этой стерильной белоснежной тюрьме, чувствуя невыносимую душевную боль, что живёт в моей душе и её невозможно усмирить уколом или сканером. Она всегда со мной. И она будет жить во мне, пока я снова не возьму на руки своего сыночка.

Но я не прогоняю свою боль. Пусть живёт. Именно моя душевная боль не даёт сойти мне с ума. Она заставляет меня верить и надеяться, что очень скоро, я снова увижу своего сына.

Я вспоминаю его глазки и улыбку. Он такой у меня красивый. И его лицо… Он родился в этом мире таким же, каким и был. Он мой мальчик, он моя кровиночка и я обязательно с ним встречусь. Я верю в это.

Потерпи ещё чуть-чуть моё солнышко… Скоро я вернусь к тебе. Не знаю, как, но вернусь, обещаю.

Глава 9

Человек он умный, но чтоб умно поступать – одного ума мало.

Фёдор Достоевский

* * *

– Мистер Фэйт, готовы результаты обследования Авроры.

Перед главой службы поиска подчинённый положил подробный отчёт обследования девушки, у которой обнаружилось столько непонятных и необъяснимых патологий, не свойственных нынешнему поколению человечества, что все сотрудники, знающие эту информацию, только диву давались.

Абрам пролистнул несколько страниц отчёта, особо в него не вчитываясь. Он, итак, уже знал о девушке всё, что собрали на неё учёные.

– У меня создаётся впечатление, будто её подкинули к нам из прошлого или вообще, из другого мира. Как может быть у человека такая странная патология, как зеркальное расположение абсолютно всех внутренних органов и двойная ДНК?

Молодой мужчина покачал головой и пожал плечами.

– Нет ответа на данный вопрос, мистер Фэйт.

Абрам тяжело вздохнул. Ему было о чём беспокоиться. Несколько минут назад от него вышел менталист и его прогнозы насчёт психического состояния Авроры не обрадовали главу службы. Её срочно нужно было выпускать из «заточения» в общество.

– Вы излечили её лёгкие?

– Да, мистер Фэйт. Её лёгкие теперь полностью чисты. Также мы скорректировали зрение Авроры. Оно было ниже идеального. Ещё, мы излечили её от некоторых специфичных хронических заболеваний. Помимо этого, повысили её ослабленный иммунитет. В целом, сейчас здоровье Авроры в пределах нормы. И ещё… мы с коллегами кое-что хотим вам предложить.

– Говори, – разрешил Абрам.

– Мы хотим провести эксперимент и воссоздать по данным девушки виртуальную Аврору, чтобы при помощи образцов её крови, изменить её ДНК и приблизить максимально к нашей ДНК. А также попробовать усовершенствовать её. Её геномы уникальны тем, что многие находятся в спящем либо заблокированном состоянии. Нам интересно, что будет, если их пробудить и постепенно начать перестройку её спирали. Мы могли бы подробно изучить её структуру. Пока рано говорить о чём-то, но некоторые гены Авроры находятся в заблокированном состоянии не просто так, словно кто-то специально ограничил возможности её организма.

Абрам заинтересованно погладил свой подбородок.

– А что потом?

– Потом мы проведём испытания на лабораторных крысах и посмотрим, что получится. Если всё пойдёт так, как мы запланировали, то можно будет уже начать работать с самой Авророй. Признаюсь честно, это длительный и трудоёмкий процесс, и всю перестройку цепей ДНК нужно будет проводить поэтапно, но я думаю, результат будет того стоить. Когда мы пробудим все её гены, которые по нашим догадкам уникальны и некоторые превосходят наши, и вплетём в её спираль нашу дополнительную цепь, то получим человека нового поколения!

– Вы в этом уверены? А если что-то пойдёт не так?

Учёный пожал плечами.

– У Авроры нет родственников. Она ничего не помнит. Я думаю, что она была послана нам Всевышним для того, чтобы мы могли усовершенствовать себя! Конечно же, мы будем делать всё возможное и невозможное, чтобы исключить хоть малейшую ошибку.

– Не нужно пафоса Коул. Аврора, так или иначе, человек, а не подопытная мышь.

Абрам задумался.

– Раз её организм сейчас в полном порядке, она ничем не больна и не опасна для общества, то не вижу смысла удерживать её у нас и дальше.

Молодой мужчина недовольно поджал губы и спросил:

– А как же наш эксперимент? Нельзя упускать такую возможность…