Пятая Бездна бесплатное чтение

© Саша Степанова, текст, 2023

© Cover art by Jorge Mascarenhas

© Издание, оформление. Popcorn Books, 2023

Глава 1. Кила-килица

Лера вышла на школьное крыльцо и остановилась, обмахиваясь тетрадкой. Жара стояла зверская. Одноклассники выползали на улицу как в замедленной съемке. Настя тоже вышла и стала наблюдать, как Саня Горюнов льет на затылок воду из пластиковой бутылки и трясет волосами, отфыркиваясь.

– Вроде каникулы, а радости нет, – сказала Лера. – Может, в кино?

– Куда угодно, лишь бы там был кондиционер, – вяло отозвалась Настя. Достала из сумки банку колы, сделала глоток, сморщилась: – Теплая… Только не на ужастик, мы и так в нем живем. Хм, видишь того чувака?

– Которого?

– Там, за оградой.

Лера обернулась в направлении ее взгляда. Точно не школьник. Должно быть, ждет кого-то… Несмотря на жару, он был одет в джинсы, армейские берцы и черную толстовку. На голове капюшон. В сочетании с почти двухметровым ростом и широкими плечами выглядел он угрожающе.

– Я видела его ночью у нашего дома, – пояснила Настя, понизив голос. – Сидела на балконе, а он заглядывал в окна. Потом ушел.

Лера и Настя жили в соседних квартирах. Правда, окна Лериной выходили на другую сторону, и вчера она туда не смотрела.

– Личный маньяк? – Лера улыбнулась, глядя, как вытягивается лицо подруги. – Шучу я, идем.

Они посмотрели фильм, засиделись на фудкорте, побродили по остывающим от дневной духоты улицам, не спеша домой, – за всем этим странный человек у школы потускнел и забылся. Вечером Леру ждало кое-что поважнее.

Для начала нужно было поставить родителям ультиматум, что к бабушке она не поедет. Там даже пойти некуда, деревня не настоящая, а просто садово-товарищеское хозяйство. Из детей только малыши, так что все лето приходилось общаться с бабушкиными подругами и читать книжки. В детстве Лере это нравилось – можно было забраться на дерево с романом Дюма и воображать себя дамой в кринолине. Но деревья и романы Дюма больше не развлекали.

Тем более сами родители летят в Копенгаген. Работать – ха, всем бы такую работу. Лера бы не отказалась от Копенгагена, пусть бы и там тоже пришлось читать книги и обходиться без соцсетей, но самый крошечный намек на то, чтобы взять ее с собой, вызывал мягкое, но однозначное: «Дочь, давай через год. Мы с мамой будем заняты с утра до вечера, за тобой некому будет присматривать».

Без помощи брата было не обойтись, он отлично умел избегать того, чего не хочется. Хорошо, если дважды за лето приезжал на своем «громокоте», и всякий раз бабушка готовилась так, словно ждала кортеж с депутатами: «А что Егорушка будет кушать, а не устал ли Егорушка с дороги…» Устанет он, как же, – из Москвы в Ростов и обратно гоняет, а до дачи всего пятьдесят километров. Про Ростов брат рассказал по секрету, бабушке этого знать не следовало. «Громокота» она терпеть не могла и не разрешала загонять во двор – мотоцикл стоял за воротами, пока Егор косил траву, подкрашивал ограду или вскапывал землю под картошку, чтобы потом с чуть более чистой совестью распрощаться и исчезнуть еще на месяц.

Но Егору двадцать один год, и все лето он подрабатывает в архитектурном бюро у родителей. Копит деньги, чтобы осенью переехать в съемную квартиру. Это у Леры ноль обязанностей – и ноль прав.

– Ну скажи им, а, – с самого утра уговаривала она. – Если ты предложишь, чтобы я осталась дома с тобой, они точно согласятся. Я все буду делать! За мной не нужно присматривать.

– Ну и что ты будешь делать, мелкая? – поинтересовался Егор, не вылезая из переписки в телефоне.

– Что угодно! – в отчаянии простонала Лера и бросилась собирать раскиданные по комнате футболки и носки. – Стирать буду, хочешь? Гладить буду. Готовить… Но не каждый день. Иногда.

– Это я и сам могу, давай уникальное торговое предложение.

– Я… Буду сидеть очень тихо и не отсвечивать, как будто меня вообще нет.

– Окей, – неожиданно легко согласился Егор, хотя до этого улыбался сообщению в мессенджере и вроде не особо слушал. – Но есть несколько простых правил, которые ты должна соблюдать в знак благодарности. Во-первых, с Арчи гуляешь ты. Утром, днем и вечером, и никаких отмазок. Не хочу или устала – прямой трансфер на грядки. Во-вторых, домой возвращаешься не позже десяти… Нет, девяти.

Он выдержал паузу. Лера слушала с серьезным видом, стараясь ничем не выдать своей радости – так себе у него правила.

– Домой никого не приводишь. Увижу, услышу или догадаюсь – на грядки. И наконец, как только я попрошу тебя на время испариться из квартиры, ты без лишних вопросов испаряешься, пока я не позову тебя обратно. Если что-то не устраивает…

– На грядки, я поняла, – поспешно перебила Лера и подумала, что Егор хоть и сводный брат, а роднее родного.

За ужином папа рассуждал о предстоящей поездке, делился новостями, спорил о них с Егором, но ни разу не упомянул о даче. Мясная запеканка подходила к концу, близился чай. Лера нервничала и под столом пинала Егора. В ответ тот начинал громче стучать вилкой и вворачивать слова вроде «дискурс» и «коннотация», видимо, дожидался подходящего момента. Он наступил, когда от зауми Егора устал даже папа.

– Мам, пап, а оставьте Лерку со мной! Как представлю, что придется месяц жить на доставке готовой еды, – сдохнуть можно!

Лера хмыкнула и уставилась в тарелку.

– Бабушка расстроится, – засомневалась мама.

– Мы будем приезжать каждые выходные – вместе! – влезла Лера. – И делать все, что бабулечка попросит. Беседку покрасим, честно!

Егор за маминой спиной выразительно изобразил протест. Лера притворилась, что не заметила.

– Картошку посадим!

– Картошку, – давясь от смеха, повторила мама и посмотрела на папу через стол. – Ну если картошку…

– Это уже без меня, – быстро сказал Егор и сунул Лере в руки сложенный вдвое собачий поводок.

Прогулка с Арчи. Вместо того чтобы посмотреть сериал, отмокнуть в ванне и снова смотреть сериал до двух, а лучше трех ночи…

Чепрачный фокстерьер приплясывал возле входной двери. Лера со вздохом начала обуваться. По сравнению с ногами, торчащими из шорт, кроссовки выглядели огромными, но ей это даже нравилось. В лифте она собрала волосы в коротенький хвост и выскочила на улицу вслед за рвущимся с поводка псом.

Ладно, прогуляться перед сном в темноте и прохладе – не такая плохая идея. Лера слегка отпустила поводок и побрела по тротуару вдоль парковки на собачий пустырь. Там Арчи сможет бегать сколько захочет, а сама она, если повезет, увидит Макса из тридцать второго дома – он гулял с корги по имени Гута.

Но ни Гуты, ни ее хозяина на пустыре не оказалось. Лера спустила Арчи с поводка и устроилась на свободной лавочке. Немного понаблюдала за тем, как он обнюхивает кусты, поскроллила ленту…

Кажется, отвлеклась совсем ненадолго, но, когда подняла голову, собаки нигде не было.

– Арчи! – крикнула она и присвистнула. – Арчи, ко мне!

Лера заметалась по пустырю. Как назло, никто его не видел. Кровь прилила к щекам, голова закружилась. Егор никогда ее не простит. Нужно было погулять с собакой, а не терять ее, вот черт! Лера в очередной раз огляделась. На противоположной стороне под фонарем стояла женщина.

– Собака, – запыхавшись, выдохнула Лера. – Фокстерьер. Не видели?

Незнакомка выглядела здесь, в спальном районе, словно птица колибри, залетевшая в вагон метро. Медно-рыжие волосы уложены волнами, как у звезды ретрофильмов, руки сцеплены на груди, изумрудное платье украшено кружевами. Лере вдруг показалось, что она не в своем дворе, а в параллельной его копии.

– Да, только что. В ту сторону побежал. – Она указала на заброшку между пустырем и соседним домом. Этот долгострой бассейна в два с половиной этажа был здесь всегда. Иногда заброшка дымилась, и жильцы соседнего дома вызывали пожарных, время от времени в оконных проемах можно было различить отблески костра, а сейчас она чернела на фоне неба, как гнилой зуб, и лезть туда совсем не хотелось.

– Спасибо, – прошептала Лера и побрела по траве. Арчи вполне мог сбежать на стройку, чтобы изваляться в репьях.

Она прошла через рухнувшую секцию забора и чуть не подвернула ногу о торчавшую из земли арматуру. Территорию освещал один фонарь и еще немного – окна соседней многоэтажки.

– Арчи! – снова позвала она. Внутри, там, где темнел провал чаши бассейна, зашелестело. Лера подтянулась, забралась в проем огромного окна, спрыгнула, хрустнув подошвами по битому стеклу, и включила фонарик на телефоне. – Арчи, чтоб тебя…

Когда она обходила яму, светя фонариком вниз, в тишине снова треснуло. Лера вздрогнула и обернулась. В амбразуре окна, спрятав руки в карманы, стоял двухметровый мужчина в черном.

Лера словно ухнула в бездонную дыру. Не ощущая опоры, она отступала до тех пор, пока не вжалась спиной в стену. Слева, в самом углу, была дверь на лестницу, но он догнал бы ее в два шага. Обритая наголо голова. Лицо из полутеней, словно нарисованное тушью. Две глубокие глазные впадины, тяжелый подбородок, крупный прямой нос. Внезапно он сделал нечто, от чего ноги сделались ватными. Нелепый, страшный, безумный жест.

Человек в окне округло развел руки, растопырил пальцы и медленно пошевелил ими, словно нащупывая что-то невидимое между собой и Лерой. Откинул голову и беззвучно зашептал в теплый вечерний воздух.

Все закончилось так же внезапно, как началось.

– Пойдем! – И протянутая навстречу рука. Длинная, изломанная, ладонью вперед.

«Ни за что», – мысленно всхлипнула Лера, однако тело перестало ей подчиняться. Невидимая сила потащила ее к окну, совсем как во сне, когда убегаешь от монстра, но вместо того, чтобы отдаляться, приближаешься, сколько сил ни прикладывай. От страха Лера мгновенно вымокла, волосы облепили шею и лоб; мужчина смотрел сверху вниз, он ждал, точно зная, что вот-вот дождется.

– За работой он бог, правда? – шепнули из-за спины.

Рыжеволосая, что отправила ее сюда, прошла мимо упирающейся Леры и ненадолго задержалась возле мужчины в черном, коснувшись его плеча.

– Подожду в машине.

Стук каблуков эхом разнесся по залу и стих – эти двое были заодно.

– Пойдем…

Оставался с десяток шагов. Нетерпеливые ниточки потянули сильнее – плечи, руки и ноги начало покалывать. И больше всего на свете захотелось бежать к нему, наплевав на страх, только бы перестать чувствовать этот зуд.

– Спешишь?

Перед самым Лериным лицом возникла забавная шляпа-котелок на вихрастой голове. Затем появилось все остальное: раскосые серые глаза под яркими бровями, тонкие скулы. Рваные джинсы с красными кедами Лера увидела после – когда этот новый персонаж с силой толкнул ее на бетонный пол.

Подействовало! Кожу по-прежнему щипало, однако ноги бежать не пытались. Лера изо всех сил вцепилась в собственные лодыжки, чтобы не встать на прежний курс. Парень присел рядом и зашептал:

– Повторяй за мной, только быстро! Кила-килица, красная девица, не я тебя сюда садила, тебе горе прикатила, откати от тебя горе то, и это, и любое.

– …Ила, ила, ила, – едва успевала Лера.

Он сложил большой и указательный палец правой руки в кольцо и щелчком отбросил от себя что-то невидимое. Лера честно постаралась сделать так же. Пальцы не слушались, но с третьей попытки у нее получилось.

Чуда не произошло. Самым страстным желанием по-прежнему оставался резвый бег к человеку в черном, который снова бормотал в полоток, будто молился.

– Странно, должно было помочь. Ничего, сейчас станет легче. Терпи.

Парень в шляпе снова вскочил на ноги, встал между Лерой и тем, кто ее тянул.

Дальше было как в кино, когда актеры только делают вид, что сражаются, а у самих за спиной зеленый экран и в руках в лучшем случае палка или вообще ничего.

Он в точности повторил зловещий жест с раскидыванием рук, но наспех. Нащупал в воздухе нечто невидимое, сцепил большие пальцы рук в замок и развернул кисти рук ладонями к себе. Резкий взмах – и что-то лопнуло, незримое, но настоящее. Струна, которая тащила Леру вперед по воле бритоголового, свистнула и хлестко вытянула ее по щеке.

Лера взвизгнула, схватилась за лицо, на глазах вскипели слезы. Парень, который, казалось, вовсе позабыл о том, что она по-прежнему рядом, обернулся на звук. Отрезал:

– Беги!

Дважды повторять не потребовалось – Лера вскочила и рванула к выходу. Спотыкалась, падала, но не чувствовала боли – просто бежала дальше. Даже когда выбралась из здания, не сбавила скорость и летела к дому через пустырь наискосок. У дверей подъезда, вывалив розовый язык, сидел потеряшка Арчи. Лера вцепилась в жесткую собачью шерсть, ощупала пса, чтобы убедиться, что он цел, и разревелась.

– Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума. Или все выдумала. Так, да?

– Нет, – тяжело выдохнул папа и потер глаза. – Я тебе верю.

Сейчас, когда она сидела в своей постели, Лере самой было сложно поверить в увиденное. Все эти люди и их шаманские пассы… Похоже на розыгрыш, если бы не припухший след на щеке в том месте, куда хлестнула невидимая нить, и не впечатавшееся в память ощущение притяжения. Ничем не объяснимое желание бежать навстречу, когда нужно совсем наоборот.

– Я и сама себе не верю, – призналась она, поплотнее укутываясь в одеяло. – Может, все-таки поедете?

– Исключено. Мы тебя не бросим, – мягко сказал папа и приобнял ее за плечи, чего не делал уже давно. – Сначала надо понять, что с тобой произошло.

– Я страшно испугалась. Что, если он вернется?

– Лера, послушай. Завтра приедет твой крестный. Ты его, наверное, не помнишь, – пояснил он в ответ на ее удивленный взгляд. – Вы давно не виделись – они с сыном много лет живут в Праге. Понимаешь, он единственный, кто сможет все объяснить. Он обещал…

– Кому?

– Твоей маме.

– Маме? – Мама тоже никогда не упоминала ни о каком крестном.

Папа помолчал, но потом все же договорил:

– Маме Вете. – Эту маму она почти не помнила, поэтому просто пожала плечами и уткнулась в колени. – Завтра он будет в Москве, жилье уже нашел, так что поедем в гости.

– Куда угодно, только бы хоть что-то понять, – сказала Лера. Внутренняя дрожь постепенно ее отпускала, на смену пришло любопытство. – Слушай… Я видела этого человека так же ясно, как тебя сейчас. Он что-то делал, понимаешь? Как будто… Только не смейся, ладно? – Лера наклонилась и посмотрела на него со значением. – Колдовал. И теперь я думаю: раз он смог заставить меня идти к нему, вдруг сможет выманить из дома? Или ночью пройдет сквозь стену и…

– Не пройдет. Это я тебе обещаю.

Они еще немного поболтали о хорошем – про море в августе и отель, в который уже были куплены путевки. В сотый раз посмотрели фотографии пальм и бассейна. Папа вышел и прикрыл за собой дверь так, чтобы узкая полоска света просачивалась в комнату.

За стеной едва слышно бормотал телевизор. Тикали на полке часы, кто-то шаркал тапочками прямо над головой. Соседи сверху тоже держали собаку – французского бульдога. Его коготки звонко цокали по паркету, позволяя точно проследить перемещение пса по квартире.

Эти звуки были родными, как собственное отражение в зеркале. Как имя-фамилия. Даже тени на стене Лера изучила до черточки. Когда вдоль дома проезжал автомобиль, свет фар оживлял их и заставлял раздваиваться, ползти от стены к стене, а потом прятаться за шкаф.

Но сегодня все это, такое знакомое и понятное, будто изменилось. Особенно угол между стеной и шкафом, где как раз хватило бы места, чтобы притаиться и выждать, пока Лера не закроет глаза…

Она трясущимися руками включила ночник и схватила со стола блокнот. Трех лет занятий в художественной студии должно быть достаточно. Простым карандашом Лера накидала овал лица, тонкие губы, два провала вместо глаз и склонилась над рисунком, вглядываясь: да, сходство очевидно. Если к утру она исчезнет, полиция хотя бы поймет, кого искать.

Вспомнился тот, второй… Повезло, что он оказался рядом. Внутри приятно щекотнуло, когда Лера представила себе его лицо. Память подкинула еще одну деталь: девчачье украшение на шее – разглядела, пока он, склонившись к ней, бормотал свою «килу-килицу». Вроде цветка – лепестки вокруг серебряного ромба на коротком кожаном шнурке.

Лера погасила свет и вытянулась на кровати, подложив руки под голову. Смотрела в потолок и отчетливо видела, как выходит из школы, а на скамейке – он. С цветами. Нет, пусть без цветов. Поднимает голову от телефона, замечает ее и улыбается, а Настя и… Кто еще? Ладно – весь класс, они как раз идут на стадион, – пытаются угадать, кто это и кого ждет… «Я вас догоню!» – подумала Лера и уснула, едва взяв его за руку.

Глава 2. Вызванная

С утра ливануло. Город притих, будто не веря, а осознав – зашелестел, задышал, встряхнулся и ожил. Уютно барабанило по карнизу, и Лера никак не могла проснуться – почему-то сработал будильник, хотя она точно его выключала, в школу больше не надо, значит, надо не в школу, вот только куда?..

Кадры вчерашних событий мелькнули и сошлись в одну точку. Крестный, которого она никогда не видела. Едет из Праги, потому что дал обещание маме, которую она почти не помнит. Обещание чего? В случае необходимости проконсультировать по вопросам колдовства?

Лера откинула одеяло и хмуро вышла из комнаты. Налила себе черный чай без сахара, уселась на диванчик возле окна и стала смотреть, как под окном мокрые голуби клюют мокрый хлеб.

Она не то что помнила – хотя, наверное, могла бы, если бы постаралась, но вспоминать не хотелось: была гроза. Лера сидела в автокресле, сжимала в руках игрушечного кота и смотрела на лес за окном машины – он тоже пугал, или не он, а тот, кто смотрел оттуда на Леру. Дальше мамин вскрик и темнота.

Папа говорил об аварии вот что: в четыре утра они выехали от бабушки. Когда оставалось полчаса пути до дома, груженый бензовоз вылетел на встречку и протаранил их «универсал». Водитель бензовоза уснул за рулем – и больше не проснулся. Мама умерла сразу, сам папа оставался в сознании, но не мог выбраться. Вокруг все горело. Помогли те, кто начал останавливаться, и местные дачники. Один из них вытащил пятилетнюю Леру и держал на руках до приезда скорой.

Мама Вета осталась на фотографиях в альбоме. Лера пересматривала их много раз в попытке представить, как она двигается, улыбается и говорит, – но ничего не получалось. Мама превратилась в картинку. У нее были коротко стриженные кудрявые волосы, а у Леры, до того как она покрасила их в синий, – прямые и каштановые. Мамин нос с горбинкой ничуть не напоминал вздернутый Лерин. И на снимке с папой она высоченная, а Лера – не очень. Немного узнать себя получалось только на той, где мама смотрит в сторону и улыбается краем губ, а за ее спиной видны створка старинного буфета и обои в вертикальную полоску.

– Я в гараж за машиной, через десять минут жду внизу! – крикнул из прихожей папа.

Лера отставила в сторону пустую чашку. Она не слишком понимала, к чему готовиться, поэтому надела удобные старые джинсы и худи с совой из «Гарри Поттера». Под ногами, уверенный в том, что идет на прогулку, завертелся Арчи.

– Вот бы взять тебя с собой! – сказала ему Лера. – Но вдруг у этого крестного аллергия на шерсть?

Закинула на плечо рюкзак, куда положила портрет колдуна, и вышла из квартиры.

Под козырьком подъезда папа раскрыл над ее головой зонт и проводил до машины. Лера забралась на переднее сиденье, торопливо захлопнула дверь, пристегнулась. Кроссовки все-таки промокли – ногам в носках стало сыро.

– Куда мы едем?

Белый «лексус», урча, лавировал между домами. Дворники едва справлялись и поскрипывали от воды.

– Петр снял дом в коттеджном поселке «Завидово». Здесь недалеко, в области. Если бы не пробки, – беззлобно проворчал папа, глядя на навигатор, и притормозил, чтобы не забрызгать женщину с коляской.

– Почему он стал моим крестным?

– Так решила мама.

– Когда он что-то ей пообещал?

– Ты меня отвлекаешь.

Она вдруг поняла, что папе разговор неприятен. Сначала он барабанил пальцами по рулю, потом зачем-то достал из бардачка солнцезащитные очки и переложил их в подстаканник. Наконец так громко включил радио, что беседа стала невозможной.

Похоже, крестный Петр ему не нравился.

Лера подперла рукой щеку и уставилась в окно. Пейзаж не радовал. За пределами дороги, казалось, не осталось ничего, кроме серой хмари. Мокрые дома, мокрые детские площадки, мокрые люди под мокрыми зонтами на остановках. За кольцом встали в пробку. Лера достала телефон и попыталась читать, но ее быстро укачало.

Когда мимо полетели деревья с ярко-зелеными, отмытыми от придорожной пыли кронами, стало немного веселей. Вскоре на обочине начали попадаться указатели с надписью «Завидово». Таблички в виде свитков с готическими буквами и кривоватая крепость с башенками, вписанная в заглавную «З», пытались казаться средневековыми. Под одним из таких указателей висела на двух цепях толстая кованая стрелка.

Лере уже не терпелось взглянуть на сами коттеджи.

Автомобиль свернул на лесную дорогу. По обе стороны от нее тускло светили фонари. Минуту спустя показались две башни с зубчатыми стенами и шлагбаум между ними. Папа опустил стекло – к ним подошел охранник. Лера вытянула шею, чтобы разглядеть, одет он в лакейскую ливрею или рыцарские доспехи – но нет, на нем была обычная синяя форма. Ливень как по команде унялся, потрескивала влажная земля, между деревьями повисла белесая дымка тумана. В ней светящимся пунктиром терялись столбы с мерцающими шарами фонарей.

– К Ратникову, – сказал папа. Охранник кивнул, переписал в пропуск номер машины и протянул папе зеленую бумажку.

– По аллее прямо, спуститесь на гостевую парковку. Выход наверх через ресторан, нужный вам дом после фонтана налево.

– У них есть фонтан! – восхитилась Лера. Но папа ее восторга не разделил. Он мрачно смотрел перед собой, будто вообще не на дорогу, а прямо в свои мысли.

Лера же пыталась разглядеть все сразу. Двухэтажные домики красного кирпича с острыми покатыми крышами не прятались за оградами, а стояли прямо между деревьями. Южная стена каждого обросла плющом, коротко подстриженные лужайки окружали кусты идеально квадратной формы. На пригорке, поскрипывая, медленно вращалось колесо водяной мельницы. Лера улыбнулась, заметив знакомые названия магазинов – только их вывески были оформлены так же, как указатели на въезд, с тем же готическим начертанием.

Из тумана вынырнула деревянная веранда под полосатым навесом. Крошечные алые пятнышки – горшки с геранью, деревянные скамейки, круглые столики. Прежде чем машина обогнула ресторан и подъехала к спуску на парковку, Лера заметила на веранде единственную посетительницу. Что-то с ней было не так. Светлый тренч, волосы под платком, солнцезащитные очки… Она слегка повернула голову, когда Лера на нее посмотрела, и сразу отвернулась.

Внутри царапнуло. Зачем нужны очки от солнца, если идет дождь? На парковке Лере почти не хотелось выходить, средневековый поселок больше не радовал. Она собиралась попросить папу вернуться домой, но никак не могла придумать причину. Так и шла молча – сначала до лифта, на котором они поднялись с минус первого на первый этаж, потом через пустой и темный зал ресторана к той самой уличной веранде. Веранда была пуста.

Вода в фонтане – каменной ракушке с жемчужиной внутри – вяло струилась по желобкам и стекала в грязноватую лужу на дне чаши. По пути Лера несколько раз подвернула ногу на крупном гравии. Над дверью коттеджа номер 14 теплился оранжево-желтым помятый медный фонарь. Папа нажал кнопку домофона, но открывать не спешили. Не успела Лера обрадоваться тому, что они уезжают, как дверь распахнулась. Хозяин встретил их в шелковом халате и тапочках. Он появился на пороге и отступил, пропуская гостей внутрь.

– Александр.

– Петр. – Папа скупо кивнул и пожал протянутую ладонь. Лера удостоилась быстрого взгляда. – С возвращением.

– Жаль, повод невеселый. Проходите в гостиную.

Лера сбросила промокшие кроссовки, подтянула носки и нерешительно пошла за крестным.

Дождливая пасмурность притаилась и в доме. Дунула в приоткрытое окно, вздернула штору на спинку кресла и спряталась в пустом каминном очаге. Вдалеке, за лесом, погромыхивала отступающая гроза.

– Располагайтесь. – Петр жестом указал на бархатный диван.

Некоторое время мужчины молча смотрели друг другу в глаза, словно обдумывая дальнейшие действия. Радостью от встречи или хотя бы мало-мальской симпатией тут даже не пахло. Этот альянс был вынужденным, сейчас Лера ощутила это особенно остро. И причиной была она сама.

– Чай? Кофе?

Лера не сразу поняла, что вопрос предназначался ей.

– Кофе, – сказала она. Нужно было попросить чай с лимоном. В горле уже скребло, нос слегка заложило. Заболеть в начале каникул было не просто обидно, а нелепо как-то.

– Эрик, – в голосе крестного зазвучали нежные нотки, – будь добр, сделай нам три чашки кофе. В такую рань ни о чем другом даже думать не хочется.

То, что он назвал «ранью», для Леры было серединой дня, но удивило другое. Только сейчас она заметила, что в комнате есть кто-то еще. Молодой человек, ее ровесник или чуть старше, сидел в кресле в дальнем углу, уткнувшись в телефон. Он нехотя поднялся и направился к двери.

– Здрас-сте, – процедил Эрик, проходя мимо Леры. Она прошептала: «Привет!» – но он этого уже не услышал.

– Прошу прощения за сына, – мягко произнес Петр. В его взгляде читалось искреннее сожаление. – Эрику не понравилось, что мы уехали. Сердечные дела, понимаете… Он думает, что взрослый и мог бы остаться в Праге один, но это не так. Ему нужно время, чтобы привыкнуть. Что ж, Валерия… Давай поговорим о том, что с тобой произошло.

Петр плавно наклонился над разделявшим их журнальным столиком и протянул руку ладонью вверх. Лера поняла, что он ждет ответного жеста, и положила сверху свою. Вблизи она заметила в его левом ухе серебряное кольцо и то, что волосы собраны в хвост, а не коротко подстрижены, как показалось вначале. Один висок раньше был сбрит, но его давно не поправляли. Лера бросила взгляд на пальцы, чтобы проверить, есть ли обручальное кольцо, – кольца были на всех.

Ратников-старший коснулся ее подбородка, приподнял его так, чтобы лицо Леры оказалось напротив его лица. Несколько мгновений он пристально смотрел в пустоту, глубоко дыша, – ей даже начало казаться, что он задремал. Не зная, что делать, она разглядывала его сережку и край татуировки над воротником халата.

Хлопнула дверь. Эрик поставил на столик поднос с тремя чашками и сахарным печеньем.

– Эрик, глянь, – со вздохом сказал Петр и отстранился. – На что, по-твоему, это похоже?

Тот молниеносно схватил Леру за руку и сжал ее. Пальцы были сухими и крепкими. В анабиоз он не впадал – сразу отпустил и встал за спиной Петра, слегка склонив голову и глядя прямо на Леру. Темные, почти черные волосы Эрика Ратникова доставали ему до плеч, длинная челка падала на глаза – разрезом и густыми ресницами они в точности походили на отцовские.

Вспомнилась японская шарнирная кукла, которую родители подарили Насте. Кукла была пугающе живой – с огромными грустными глазами, острым носом и капризными губами, одетая в изумительно настоящую косуху, кожаные брюки и крошечные перчатки-митенки. Настя решила, что кукла – девочка, и назвала ее Алекса. Но Лера была уверена, что это Алекс. Заносчивое ангельское личико наполовину скрывали такие же волосы, как у Эрика Ратникова.

Он щурился и покусывал губу, взвешивая свой ответ. Раньше Лера назвала бы его крашем – но после встречи в заброшке ее сердце было несвободно. К тому же она терпеть не могла самовлюбленных зазнаек. Почти так же сильно, как патологических лгунов. Ну или одинаково.

Не подозревающий о ее мыслях Эрик снизошел до ответа:

– Отыграли ее. Качественно и довольно давно. Лет десять назад, может, чуть больше.

– Ты грубишь. Но это не отменяет того, что ты прав. – Петр испустил вздох тяжелее прежнего, на секунду вновь уставился за Лерину спину, горестно покачал головой. – Именно десять. Пятилетнего ребенка, подумать только! Самая легкая мишень. Вот только вызов такой степени делается, как правило…

– С трупа, – быстро вставил его сын. Лера, которая едва успела отхлебнуть кофе, поперхнулась и закашлялась. Сидевший рядом папа вовремя выхватил у нее из рук чашку.

– В пять лет твоей жизни что-нибудь угрожало? – поинтересовался Петр.

Как назло, только с утра вспоминала.

– Не… – вскинул руку папа, будто отгораживая ее, чтобы защитить.

– Все хорошо, – сказала Лера и потерла лоб. – Много чего. Летом в деревне я чуть не утонула в озере.

Она все еще покашливала, пытаясь восстановить дыхание, и уловила ехидную ухмылочку на тонких губах младшего Ратникова. Подумала: а ведь не Петра винит он в отъезде из Праги, в испорченном, быть может, навсегда «сердечном деле». А ее саму, незнакомую, но заранее ненавистную Леру Баринову, всеми забытую крестницу, откуда она только на них свалилась.

– В тот год погибла Вета, – вмешался папа. – В августе Лера упала в озеро, ее спас мой приемный сын. Мы приехали за ней, а на обратном пути в нас врезался бензовоз. Вету насмерть, а мы с Лерой… – Он поймал ее взгляд. – Сам видишь.

На лице крестного промелькнуло нечто вроде сочувствия.

– Стало быть, целых две возможности для Зовущего, кем бы он ни был. И что, с тех пор это первая подобная встреча?

– Первая. И вот еще что, Петр… Она ничего не знает.

– Ты держал дочь Веты в неведении? Целых пятнадцать лет? – изумился Ратников. Он вскочил и принялся расхаживать туда-сюда по комнате. Лерин папа отвечал с плохо сдерживаемым раздражением:

– О чем я, по-твоему, должен был ей рассказать? Она ни на что не способна, ты же сам это видишь! Я был уверен, что это норма, что Лера от рождения обычная, такая как мы! А все эти ваши «вызовы»… Какими словами мне нужно было ей объяснять?

– Я предупреждал, – заговорил Петр поначалу тихо, но каждое новое слово все сильнее сочилось злостью. – Говорил об этом, когда она выбрала тебя. Ты пропадешь с ним, глупая, погубишь себя и своих будущих детей! Потому что он ничего не сможет вам дать из того, что мог бы дать я, – ничего! Кроме постоянной опасности и жизни в вечном страхе.

– Остановись, Петр. Лучше остановись, или я за себя не отвечаю.

Они стояли друг напротив друга, готовые вот-вот пойти в рукопашную, – папа на голову ниже Ратникова, зато крепче сложен и намного шире в плечах. Лера поймала себя на том, что не знает, доводилось ли ему когда-нибудь драться, и внутренне сжалась – узнавать не хотелось.

– Ладно, всё. Сядь, – бросил Ратников и отступил первым. – Я погорячился, был неправ. Давай вернемся к делу.

Лера поспешно протянула карандашный рисунок с портретом. Пока он хмуро его рассматривал, кратко пересказала все, начиная с исчезновения Арчи.

– Он спрашивал тебя о чем-то? Говорил, зачем ты ему понадобилась?

– Ничего. Только «пойдем» и «пойдем». И я пошла, хоть и не хотела. Против своей воли, представляете?

– Прекрасно представляю.

Петр приподнял рисунок так, чтобы Эрик за его спиной тоже смог увидеть. Тот удивленно цыкнул и поглядел на Леру с гораздо бо́льшим интересом.

– Ну и что же мы такого натворили, что за нами прислали наемного убийцу? – протянул он, явно наслаждаясь эффектом.

Лере показалось, что под ее ногами нет пола.

– Эрик, прекрати. Она и так напугана, – сказал Петр. – Как ты сбежала?

– Мне помогли. Случайный… прохожий.

При этих словах Лера машинально схватилась за щеку в том месте, где до сих пор виднелся отпечаток порванной нити.

– Случайный прохожий, а? Эрик, ты слышал? Просто шел мимо, м-да. – Впервые он выглядел по-настоящему растерянным. – Я не понимаю, кому и зачем понадобилась Лера. Постараюсь выяснить, но это будет нелегко. Пока ей лучше остаться здесь.

– Исключено, – отрезал папа, но Петр не сдавался:

– Мы с тобой это уже обсуждали. Аш потерпел поражение – такое случается редко. Допустим, что вязник действительно оказался рядом случайно. Но тогда это называется чудом. И вряд ли оно повторится, когда Аш придет за ней снова.

– Готов поспорить, нашего принца-спасителя тоже отыграли, – снова встрял Эрик.

– Сын, прекрати говорить на их идиотском языке, – повысил голос Петр. – Может, для тебя все это тоже просто игры?..

Эрик рассмеялся и поднял руки в знак того, что сдается.

– Как скажешь! Вызвали, призвали, подманили, покликали…

Его перебил папа Леры:

– Ты можешь отказаться, и мы поедем домой.

Как же ей этого хотелось! Взять и уехать, а лучше вообще не приезжать. И чтобы ничего этого не было – но оно было. И след на щеке, и кулон в форме цветка, и эти непонятные, но красивые движения – как танец, как… магия. Что-то, чего она не понимала, но очень хотела понять.

– Нормально. – Лера поднялась с дивана и постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно. – Если нужно, я останусь.

Он улыбнулся ей одними глазами.

– Вечером привезу вещи. Напиши, что тебе взять. Ты всегда можешь вернуться, один звонок – и мы здесь. Командировка отменяется.

– А я настаиваю на обратном. Мы можем поговорить с твоим папой наедине?

Лера кивнула и отвернулась к камину. Утром она и подумать не могла, что переезжает. Знать бы заранее, захватила бы пару книжек, ноутбук и блокнот для рисования. А ведь еще придется уживаться с Эриком… Она даже не предупредила Настю. Настя вообще не знала, что произошло! Хуже всего было то, что Лера не собиралась ей рассказывать. Может быть, позже, когда сама во всем разберется.

Но сейчас это было не главным. Она присела на корточки перед очагом и коснулась металлических завитков на каминной решетке.

Аш. Черный силуэт на фоне окна. Он вернется.

Глава 3. Вампир

Вечером приехали родители и брат. Еще в прихожей Егор громко заявил, что каждый обидчик его единственной сестры получит леща. Жаль только, младший Ратников этого, скорее всего, не слышал, потому что с тех пор, как здесь осталась Лера, не выходил из своей комнаты на втором этаже.

Пока мама перебирала содержимое сумки и объясняла, что и где лежит, Петр пожимал папе руку и повторял:

– Я рад, что вы мне доверились. Здесь она в полной безопасности. Будем на связи, да, обязательно.

Брат хлопнул Леру по плечу:

– Все-таки откосила от дачи? Наобещала сезонных работ и слилась.

– Фирма веников не вяжет, – подмигнула ему Лера, а у самой внутри скреблась целая армия кошек. Разве можно сравнить прополку грядок с наемным убийцей?..

Попрощавшись, она поднялась в отведенную ей комнату с видом на лес. Дом казался лабиринтом лестниц и коридоров. Небольшой снаружи, внутри он тоже не поражал величиной и сам в себе путался. Здесь имелся полуторный этаж с рабочим кабинетом и спальней, куда вела отдельная лестница. Чтобы попасть на второй, нужно было пройти по узкому коридору мимо гостиной и кухни и открыть витражную дверь, за которой пряталась лестница. Петр показал комнату Эрика, но Лера не запомнила – все двери были одинаковыми, свою она нашла только потому, что рядом стояла сумка.

Комната ей понравилась. Если бы она просто гостила здесь, то восхитилась бы еще больше: чего стоил один только подоконник, за которым можно было работать, как за столом, или сидеть на нем и смотреть в окно. Лера сдвинула разноцветные подушки и распахнула раму. Она вдохнула все запахи сразу и замерла в невероятной тишине: ни людей, ни машин, только птицы, и Лера была им рада.

Оставив окно нараспашку, она разложила на подоконнике ноутбук и придвинула к нему зеленую настольную лампу. Достала из сумки и убрала в шкаф одежду, поставила на край комода электрическую зубную щетку, здесь же поселились косметичка, фен и расческа. Звякнул телефон – сообщение от мамы: «Ты там как?» «Все отл, разбираю вещи», – напечатала Лера и занялась постельным бельем. С кухни потянуло запахом жареного мяса. Очень кстати, учитывая, что обедала она кофе с печеньем. Хотелось немедленно бежать туда или хотя бы пожевать чипсов в ожидании ужина, но чипсы родители положить забыли, хотя Лера о них просила. Так что сейчас она уселась в кресло и, задрав голову, разглядывала толстые деревянные балки под потолком, кованую люстру и ночник над кроватью. В горле разгоралась простуда, но пока что терпимо. Интересно, привезут ли сюда пиццу, если она ее закажет? Из Москвы вряд ли, а вот в местном ресторане наверняка есть доставка. Деньги у Леры были – еще днем папа щедро пополнил ее банковскую карту с напутствием расходовать экономно, но тут уже вырисовывался вопрос жизни и смерти. Она нагуглила местный ресторан La Villa. Пиццу не предлагали: вместо нее можно было заказать, например, лингвини путтанеска. Судя по ценам, готовили для La Villa прямо в Милане.

К счастью, в дверь наконец постучали.

– Да! – радостно вскрикнула Лера.

– Обживаешься? – поинтересовался Петр, присев на край кровати, и осмотрелся. – На мой взгляд, избыточно, но что поделать – обстановка прилагалась к дому.

Лера покивала – она ждала приглашения к столу, тогда беседа полилась бы куда живее, но Петр выглядел так, будто сам только что поел, даже губы блестели, и теперь был намерен угощать ее разве что разговорами.

– Чувствуй себя как дома. Необязательно все время сидеть в комнате. Внизу есть игровая приставка, в кабинете неплохая библиотека, а в цокольном этаже – бассейн и сауна. Я не успел тебе показать, но можешь пользоваться всем, что тебе нужно, не спрашивая разрешения.

– А где-нибудь рядом можно купить доширак?

Петр посмотрел на нее с недоумением.

– Не думаю. И не советую тебе этим питаться. – Лера раздосадованно цыкнула. – Я хотел попросить тебя не гулять в одиночестве, даже по территории. Во всяком случае, пока я не разберусь, что происходит. Эрик всегда составит тебе компанию. Не слишком обижайся на него, ладно?

– Я вовсе не… – запротестовала Лера, но ее перебили урчание в желудке и новая реплика Петра:

– Мой сын вовсе не так груб, как могло показаться. Хотя он и сделал все для того, чтобы ты так решила. Он привыкнет, смирится и вылезет из раковины. А пока, пожалуйста, будь мудрее него.

– Постараюсь.

– Спасибо. Тебе, наверное, не терпится узнать, что делал Аш и почему это так на тебя действовало?

«О нет», – подумала Лера, но кивнула.

– Впрочем, что это я. Все остынет! Ужин сегодня готовил Эрик, а это не так часто случается. Видимо, он все же решил тебя удивить.

Пока она спускалась по лестнице, в голове невесело рифмовалось «удивить-отравить». На столе стояли три тарелки, накрытые крышками, как в ресторане. Везде, где она бывала, Лера спрашивала у официантов, как называются такие крышки, и наконец выяснила, что это клош.

Она заняла место напротив Петра и так же, как он, заправила угол салфетки за ворот футболки. Настал момент истины. Клоши убраны. На всех тарелках – кусочки курицы в красном соусе и безобидная вареная лапша, украшенная веточками петрушки.

– Ничего себе! – восхитился Петр. – Эрик, скажи Лере, как называется это блюдо.

– Куре на паприце.

– Куре на паприце! – посмаковал он чешское название и отдегустировал первым. – Куриное филе и паприка. М-м, просто восхитительно.

Эрик изобразил поклон и с полуулыбкой принялся за еду. Ни тот ни другой замертво не упали, и Лера решилась. Намотала на вилку лапшу и отправила в рот.

Соль! Казалось, она хрустела на зубах. Хорошо, что попробовала совсем немного – смогла прожевать и даже в лице не изменилась, хотя во рту пылало. Мясо манило поджаренным бочком. Лера разломила кусок на четыре совсем крошечных части и осторожно положила на язык. Так и есть – ее соус был красным не из-за паприки, а оттого, что Эрик вбухал туда жгучего перца. Сам он жевал и наблюдал за ней взглядом экспериментатора, который только что ввел новую сыворотку одной из лабораторных крыс.

– Правда, вкусно? – с воодушевлением поинтересовался Петр.

– Невероятно, – процедила Лера и потянулась к бокалу. – Что это?

– Яблочный сок, специально для тебя, – сказал Эрик. Доверия это не вызывало. Лера помахала рукой над жидкостью, как учили нюхать реактивы в школе. Пахло спиртным.

– У меня аллергия на яблочный сок.

– Да? – удивился Петр. – На кухне есть пакет вишневого.

– Я схожу! – Лера подскочила раньше, чем Эрик успел предложить свои услуги. Схватила тарелку и, громко топая, вышла из комнаты.

Она жаждала мести. Узнать его электронную почту и подписать на спам. Подменить зубную пасту кремом для ног. Спрятать в его комнате замороженную креветку и дождаться, пока она завоняет, – вот он удивится!..

С этими мыслями Лера вывалила в мусорное ведро содержимое тарелки, поставила ее в мойку и открыла холодильник. Колбаса, сыр, кетчуп – значит, днем этот вампир все же питается как человек. Лера соорудила два огромных бутерброда и устроила пир, запивая их соком прямо из пакета. Это был самый счастливый момент за весь день, проведенный в доме крестного.

– А ты чего здесь… – сказал он сам, заглядывая в кухню.

– Колбасе на батоне, – пояснила Лера. – Вареная колбаса и хлеб.

Петр еще постоял, моргая, и вдруг рассмеялся в голос. Хохотал так, что призвал Эрика – когда тот встал в проеме двери, Лера уставилась на свои руки.

– Если ты не против, поговорим о главном, – начал Петр, отсмеявшись.

Она была не против, но предпочла бы разговор наедине, без глаз и ушей Эрика-на-паприце, и выразительно перевела взгляд с Петра на младшего Ратникова, маячившего за его спиной.

– Эрик, оставь нас, – мгновенно понял крестный. – Я буду говорить о том, что тебе и так известно.

Когда дверь в кухню закрылась, воздух как будто стал чище. Лера устало прикрыла глаза.

– Я вижу тебя не так, как ты меня, – сказал Петр, и она улыбнулась – спасибо, логичнее некуда. – Понимаю твою иронию, – продолжил он, – но дело не во внешности, а в том, что мы связаны. С той самой минуты, как я открыл тебе дверь и заговорил с тобой. Ты ждешь от меня помощи и защиты. Это очень крепкая связь. И я вижу ее – будто между нами протянуты нити. Вот здесь…

Он легонько коснулся воздуха, и Лерина рука, лежащая на колене, дернулась. Она стиснула пальцы в кулак и попыталась удержать ее на месте, но Петр повторил движение, и ее ладонь легла ему на плечо. Лера вовсе не собиралась этого делать!

– И здесь.

Вторая ладонь сделала то же самое. Лера смотрела на него, и ее била дрожь. Можно было убрать руки – она это чувствовала, но не убирала. С ней снова происходило то же самое. Совсем как в заброшке. Она будто вернулась туда – муха, пойманная тощим черным пауком.

Под ее взглядом Петр вздохнул и отстранился. Лера дернулась и вновь почувствовала свое тело – потерла ладонь о ладонь, покачала головой, разминая шею.

– Это вязь, – сказал он. – Вета ей обладала. И ты сама – до пяти лет, как мы уже выяснили. Затем кто-то отнял ее у тебя. Зовущий. Такой как Аш.

– Зачем? – прошептала Лера. Губы шевелились как после анестезии у стоматолога.

– Потому что это легко. Ты не могла постоять за себя. И потому что это приятно – лучше всего, что может испытать человек. Но главное: вязь – невосполнимый ресурс, Лера. Она накапливается, а потом мы тратим ее – и все. То, что ты видел раньше, то, что умел, покидает тебя. Приходится делать выбор. Просто жить, как живут люди, не знавшие вязи. Или… Отобрать у других. Ты знаешь, невозможно вызвать взрослого здорового человека, да и ребенка тоже.

– Вызвать?

– Отнять вязь. Чтобы это сделать, нужно причинить физический вред и уже потом…

– Это убийство, – сказала Лера, но не услышала собственного голоса. Она обхватила себя руками и сжалась от внезапного холода. – То есть в озеро меня столкнули специально? И под бензовоз тоже?

Петр коснулся кончика носа, и Лера вспомнила, что этот жест означает намерение соврать.

– Не думаю. Скорее всего, это была случайность. Зовущий пытался тебя спасти.

– В первый раз меня спас Егор, мой брат. Но он не…

– Не вязник? Что ж, значит, это произошло после аварии. И ты… Буду откровенен. Ты не должна была выжить. Раз ты жива, значит, в тебе еще осталась вязь. Может быть, ты замечала что-то? Вокруг себя или других людей? Что-то, что исчезало раньше, чем ты успевала рассмотреть?

Лера задумалась.

– Нет, ничего.

– Мы должны проверить…

– Это и есть «игра», о которой говорил Эрик? – перебила она.

– О, – нахмурился Петр. – Запомнила, значит… Дело в том, что некоторые Зовущие убивают… – Он испуганно вскинул взгляд на Леру, и она догадалась, что крестный оговорился. Кивнула в знак того, что можно называть вещи своими именами. – Ради ощущений. Они не могут остановиться, для них это…

– Я поняла, – сказала Лера. Чего тут непонятного.

Она подумала о парне в забавной шапке, который защитил ее от Аша. Выходит, он рисковал гораздо больше, чем казалось. Он мог погибнуть.

Веки защипало. Лера потерла глаза и зло спросила:

– Раз я обычный человек, зачем за мной пришел наемный убийца?

– Не знаю, – щелкнул пальцами Петр. – В том-то и загадка. Уверен, он в курсе, что взять с тебя уже нечего. Я думал об этом с тех пор, как позвонил твой отец. И пообещал все выяснить. Тебе я тоже это обещаю.

Лера хотела бы поблагодарить, но слова не выходили. Она сидела, обхватив колени, и молчала. Петр нерешительно погладил ее по голове. Одна слеза все же вытекла, как Лера с ней ни боролась, а затем еще одна – и вот она уже уткнулась мокрым лицом в ткань халата, а Петр обнимал ее и что-то говорил, но слов было не разобрать.

Хлопнула дверь. Разлепив ресницы, Лера увидела, как Эрик открывает холодильник и достает оттуда банку колы. Она поспешила высвободиться, но было поздно – он, конечно, увидел. Ничего не сказав, взял свою колу и собирался выйти. Петр позвал его:

– Задержись! Ты мне нужен. – И уже Лере: – Не слишком устала?

Она пожала плечами и сползла со стула. Больше всего на свете хотелось упасть лицом в подушку и отключиться. Кажется, у нее начинался жар – мягко кружилась голова, стало холодно и вяло.

– Мы должны проверить, – повторил Петр. – Идем.

Приобняв Леру за плечи, он проводил ее обратно в гостиную. Эрик бесшумно вошел следом.

Пока они стояли поодаль и делали все, чтобы случайно друг на друга не посмотреть, Петр энергично расставил стулья вдоль стены и сдвинул стол, освободив таким образом центр комнаты.

– Я покажу тебе самый простой знак. Дети выучивают его первым, чтобы сообщать друг другу: «Не трогай меня, я такой же, как ты». Он не спасет от нападения, но позволит выиграть время и, возможно, даст тебе шанс сбежать.

Петр медленно сложил большой и указательный пальцы в кольцо и развернул руку ладонью вверх. Лера радостно закивала – так ей показывал парень в заброшке.

– Уже знаешь? Удивлен! Тогда защищайся.

Краем глаза она заметила руку Эрика – нападал он! Быстро развернулась, растопырила пальцы – и упала на колени, больно ударившись лбом о пол.

– Эрик! – выкрикнул Петр. – Полегче. Еще раз.

Лера встала. Кровь прилила к лицу, пульс бился в ушах. Эрик хрустнул пальцами и закинул руки за голову, выжидая.

– Кила-килица, красная девица, не я тебя сюда садила, тебе горе прикатила, откати от тебя горе то, и это, и любое! – выпалила Лера.

Что-то блеснуло между ней и младшим Ратниковым – тонкое, как нить паутины. Лера отмахнулась сложенными пальцами. Эрик уже раскинул руки и вдруг кивнул, будто задремал, а потом проснулся. Она успела заметить это и его недобрый взгляд, прежде чем ощутила толчок в плечо и проехалась по паркету. Кожу предплечья обожгло. Лера ойкнула и закусила губу, поднимаясь.

– Достаточно, – сказал Петр.

Эрик посмотрел на него, давясь от смеха, а через миг сложился пополам, вытирая слезы.

– Ты слышал? Кила-килица! Это что, бабкин наговор от грыжи?

Хватит, решила Лера. Выскочила из гостиной и бросилась вверх по лестнице. Достаточно! Она не напрашивалась жить здесь и терпеть издевательства. Даже десять Ашей лучше одного Эрика Ратникова. Уехать к бабушке, сажать картошку, стереть его физиономию из памяти!..

Она швырнула в сумку одежду, затолкала ноутбук, сверху кинула носки и нижнее белье. Схватила косметичку и замерла.

– Лера, давай поговорим.

Петр вырос в дверях, преградив выход. Еще один разговор, подумала Лера, от разговоров всегда становится только хуже. Она сжала в руках телефон.

– Я звоню папе, пусть он заберет меня отсюда.

– Сядь и успокойся!

Она не собиралась подчиняться, но попятилась и упала в кресло. Пальцы разжались, телефон упал на колени. Дотянуться было невозможно – она сидела как привязанная. Похоже, у отца и сына вошло в привычку дергать ее за ниточки.

– Я не хотел прибегать к вязи, но ты меня вынудила, Валерия Баринова. Слушай, у нас не так много времени. Ты, кажется, не поняла, что произошло. Ты можешь. У тебя получилось!

Тонкая вспышка перед глазами. Попытка отогнать ее. Нелепый кивок Эрика…

– Дай мне три дня. Я давно не был в городе и понятия не имею о нынешней расстановке сил. Просто дай мне эти три дня, идет?

– Отпустите меня.

Петр сложил руки на груди и отвернулся. Давление исчезло – Лера подобрала телефон, но звонить папе расхотелось. У нее получилось…

– Через три дня я уеду.

– Как тебе угодно. Но давай хотя бы попытаемся! В следующий раз ты можешь оказаться с Ашем один на один. И никто не поможет, Лера. Просто возьми то, что я могу тебе дать, – шанс уцелеть. А ты сбегаешь после первой неудачи. Хочешь, объясню снова? Прямо сейчас?

Лера почесала ладонь.

– Да, хочу.

– Тот, кто показал тебе этот знак, не знал, что ты вызванная. Если бы не это, достаточно было бы сделать так. – Он чиркнул указательным пальцем по большому, как если бы сгонял надоедливое насекомое. – Но будем работать с тем, что есть, как учат трехлетних детей. С самого начала.

Петр плавно поднял правую руку, провел ею перед собой, сгребая воздух, и только в самой нижней точке траектории соединил пальцы в кольцо.

– Медленно. – Затем весьма изящно развернул кисть и словно отбросил прочь нечто невидимое. – Постараешься сделать это завтра. Утром я уеду – потренируешься с Эриком. Не так! – поспешно добавил он. Видимо, на лице Леры отразилось все, что она думала. – Он будет корректен. Спокойной ночи, Лера. Постарайся отдохнуть.

Оставшись наконец в одиночестве, она осмотрела предплечье – после того как младший Ратников провез ее по полу, руку все еще пекло. Лера сбросила футболку и джинсы и забралась под одеяло. В голове гудел белый шум. Повозившись, она села. Старательно и не спеша вывела перед собой знак.

Разумеется, ничего не произошло.

– Дичь, ну какая дичь, – простонала Лера и легла, ругая себя, что вообще во все это вляпалась. Она всегда так делала, когда сильно чего-то боялась.

– Плохо. Все заново. Начинай, – повторил Эрик и зевнул. Лера тоже вымоталась, хоть и не подавала виду. Оправдать ожидания не получалось. Не получалось вообще ничего, кроме легкого ветерка от размахивания руками. Поначалу Ратников еще ждал от нее сюрпризов, поэтому заставлял то падать на колени, то выбегать из комнаты, чудом разминувшись с дверным косяком, или лезть на подоконник, почти прыгая из окна. Затем просто уселся в кресло, закинул ногу на ногу и уставился в телефон, так что Лера изображала ветряную мельницу уже без зрителей. Пару часов они провели в молчании.

– Ты сама-то веришь, что у тебя получится?

– Нет, – призналась она честно.

– Ладно, бросай заниматься ерундой. Пойдем перекусим.

С утра Эрик поразил ее тем, что извинился за вчерашнее. Лера сделала вид, что простила. Петра уже не было – завтракали вдвоем. Она отчаянно кашляла, выпила несколько кружек чая с лимоном подряд и попросила жаропонижающее. Эрик принес аспирин. Он перестал придираться к ней по мелочам и держался вежливо-равнодушно. В основном строчил кому-то сообщения и только сейчас снизошел до беседы. Приглашение пообедать стало самой длинной его репликой за весь день.

Молчать было скучно. Лера сидела за столом и смотрела, как Эрик ловко взбивает омлет и нарезает овощи. У него получалось гораздо лучше, чем обычно у нее самой.

– Э-э…рик, – сказала она, замирая от собственной смелости, – как ты понял, что ты этот… ну… можешь делать необычные вещи?

– Никак не понял. В пять лет отец начал меня учить. Сначала скоровязь, затем простенькие знаки – оборот, залом, любы…

– Что еще за любы? – заинтересовалась Лера. Звучало как нечто приворотное.

– Долго объяснять. Из этих простых знаков получаются сложные. Как танец – из отдельных движений, если так понятнее.

В сковороде зашкворчало, Лера учуяла запах омлета. Эрик тем временем сел напротив. Перед ним на столе стояли электронные весы, заварник, на который он зачем-то поставил чашку, и чайник с тонким носиком. Лера наблюдала с интересом. Первым делом он отмерил на весах кофе и ссыпал зерна в кофемолку. Покрутил ручку, пересыпал смолотый кофе в стеклянную колбу и отставил в сторону. Затем извлек из упаковки бумажный треугольник, раскрыл его, и получился конус, который идеально подходил по форме к чашке. Заглянув, Лера поняла, что у чашки нет дна и это вообще не чашка. Установив конус, Эрик поставил всю конструкцию на весы и стал медленно поливать кипятком из чайника с тонким носиком. Лера хотела напомнить про кофе, но Эрик выглядел настолько сосредоточенным, что она не решилась. И правильно сделала – кофе он всыпал уже во влажный конус и слегка его потряс. «Вот ты задрот! – мысленно восхитилась Лера. – Столько возни, чтобы получить две чашки кофе…» Дома она обходилась растворимым.

– Как это называется?

– Воронка, – отозвался он. – Заваривание проливом. Иногда говорят «пуровер».

Когда все было готово, Эрик поставил перед Лерой тарелку и заглянул в холодильник. Ей нравилось, что они остались на кухне, а не перешли в гостиную – сидеть за тем длинным столом вдвоем было бы неуютно.

– Бутерброды будешь?

– Давай!

Он выдернул из подставки для ножей самый огромный.

– Мы о чем-то говорили… Да, сложные знаки. Ничего сложного в них нет, просто такое название. Есть еще Высшие – вот с ними, конечно, серьезнее… Ч-черт. – Эрик швырнул нож на столешницу и сунул в рот палец.

– Пластырь есть? Дай посмотрю! – Лера подскочила, чтобы помочь, и взяла его руку в свои.

Ничего страшного, просто царапина. Она собралась сказать об этом Эрику, но посмотрела на него, и сердце пропустило такт – он побелел, губы едва выделялись на лице. Там и крови было чуть, а он готов завалиться в обморок. Колдун потомственный…

Сама она почувствовала, что правая рука слегка онемела от плеча до кончиков пальцев. Так бывает, когда перед сном долго играешь в телефон. Встряхнув рукой – сразу все прошло, – Лера набрала в ладонь воды из-под крана и плеснула Эрику в лицо.

Краска медленно возвращалась на его лоб и щеки. Лера внезапно поняла, что Эрик собирается напасть, и не задумываясь сложила пальцы в знак, который тренировала целое утро. Эрик в точности, разве что чуть быстрее, повторил ее жест.

Казалось, невидимая рука толкнула его в грудь и отбросила к стене. Лера мгновенно оказалась рядом.

– Прости!

– Отойди, не прикасайся ко мне, – огрызнулся он, потирая плечо. – Не трогай, сказал!

– Ладно, – опешила она, – хорошо.

Но внутри стало горячо от радости: получилось! Снова! И еще – она несколько раз сглотнула, чтобы убедиться, и пощупала горло. Простуда отпустила. Дышать стало легко, лимфоузлы не прощупывались, и сил вроде прибавилось.

– Хорошо? – Эрик прищурился, обошел ее по кругу и остановился так близко, что Лере стало не по себе. – А ничего, что я чуть коньки не отбросил, когда ты меня за руку схватила? Думала, я потеряю сознание, а ты меня отыграешь? Да ладно, все ты поняла, – огрызнулся он в ответ на выражение ее лица.

– Я… Я н-не… – По Лериной спине забегали колючие мурашки, и снова мучительно захотелось домой.

Эрик сдернул с крючка два кухонных полотенца и обмотал ими кисти рук.

– Дернешься – врежу, не посмотрю, что девчонка, – пообещал он свистящим шепотом. Лера и не думала сопротивляться. При всем желании не смогла бы. Ратников прижал ее к стене так, что не пошевелиться, и вгляделся в лицо посветлевшими от бешенства глазами. – Кажется, ты не Зовущая, – признал он разочарованно.

Освобожденная, Лера растерла запястья. Эрик сел на край стула и уставился перед собой стеклянными глазами.

– Меня никогда не вызывали, но, кажется, сегодня это произошло. Зашибись. И ведь всего одна мелкая царапина… Или ты о-очень продвинутая Зовущая, или я ничего не понимаю. Ладно, обед отменяется! – Он оттарабанил ладонью на коленях бодрый ритм и вскочил. – Попробуй меня атаковать.

Гроза миновала – Эрик снова вел себя как обычно. Лера с готовностью встала напротив него и в тысячный, должно быть, раз сложила пальцы в кольцо.

Ратников наблюдал за ней, склонив голову к плечу и скрестив руки на груди.

– Ты снова слишком торопишься – в прошлый раз траектория была вернее, поэтому все получилось. Давай попробуем вместе. Смотри на меня, как в зеркало, и повторяй.

На этот раз он не упал, но покачнулся, едва устояв на ногах.

– Кажется, я начинаю понимать! – Хулиганская улыбка преобразила Эрика, Лера даже на него засмотрелась. – Есть идея, пошли.

Омлет остался нетронутым. Лера послушно вышла в прихожую, где оба молча затянули шнурки кроссовок, а затем во двор. На улице парило – день близился к полудню. Эрик распахнул калитку, пропустил Леру и запер дверь на ключ.

– Твой папа запретил мне выходить, – осторожно напомнила она.

– А мы ему не расскажем, – подмигнул Эрик. – В лесу нас вряд ли кто-то спалит. Неужели тебе не интересно узнать, на что ты способна?

Пешеходная дорожка, поплутав между домами, уперлась в решетчатую ограду. Эрик ловко протиснулся на ту сторону и махнул Лере. Она выдохнула и пролезла тоже – прутья слегка чиркнули по груди и спине.

Дальше едва заметной тропкой шли через лес. Влага с земли испарялась и липко оседала на коже, но под деревьями дышалось легче. Пахло горячей древесной корой и еловыми шишками.

Эрик вел себя странно. Лере никак не удавалось его понять. Сейчас улыбается, а через минуту снова набросится с обвинениями. Неужели он не видит, что она ничего не понимает? Впервые в жизни ей удалось сделать нечто… необычное. Только вместо письма из Хогвартса она застряла наедине с Драко Малфоем в «Завидово».

Лера посмотрела на ладони. Вытерла о джинсы, изучила снова. Ссадины после встречи с Ашем едва начали заживать, но в целом – ничего особенного.

Впереди посветлело. Еще немного, и они вышли на поляну, покрытую выгоревшей на солнце травой. Невдалеке виднелись руины из красного кирпича.

– Старая усадьба Завидово, – пояснил Эрик, не оборачиваясь. – Рядом – остатки часовни и кладбище. Там есть интересные надгробия.

Справа и слева торчали две белокаменные колонны. Между ними провисли остатки свода арки – ржавые завитки бывших ворот. Отсюда к усадьбе вела раскатанная колея. Приглядевшись, Лера разглядела возле парадного входа шашлычные костровища. Землю густо усеивали пакеты, пластиковые лотки из-под мяса и пустые бутылки.

– Почему, вот почему, – не выдержала она, – обязательно нужно мусорить там, где ты ешь?

– Ты о чем? А, – понял Эрик. – Не знаю. В Чехии такого не увидишь. У вас слишком много земли. Вы не умеете ее ценить.

Услышав это «вы», Лера фыркнула носом.

– Что-то не так?

– Ничего, – невинно сказала она и фыркнула снова. – Тополиный пух вдохнула. Давно ты живешь в Чехии?

– С десяти лет.

– А чем занимаются твои родители? – Она специально спросила про родителей. Петр о маме Эрика ни разу не упоминал.

– Отец преподает в старшей школе.

Лера удивленно вскинула брови, но он этого не увидел.

– А мать варит щи-борщи своей новой семье. Пришли, забирайся.

Лера ненавидела заброшки. Пустые дома, стройки, крыши, подвалы, их грязь, запах, битое стекло, все, что можно обнаружить внутри. Когда одноклассники шли после уроков поиграть в догонялки по недостроенному бассейну, Лера сворачивала домой. И гуляла по территории с Арчи только потому, что Арчи туда как магнитом тянуло.

Но усадьба ей даже понравилась. Залезть внутрь через окно оказалось несложно – по высоте подоконник почти сравнялся с землей. Спрыгнув внутрь, Лера осмотрелась и застыла, совершенно очарованная. Зал оказался овальным, с лентой лепнины под потолком. В центре виднелся единственный голубой мазок – все, что осталось от росписи.

– Столовая, – пояснил Эрик. – Я читал о ней.

Изразцы с камина отшелушились, но по осколкам можно было различить синий и белый цвета. Легко представлялось, как здесь жили. Руки покрылись мурашками: люди действительно жили здесь и топили этот камин, чтобы согреться. Лера растерла мыском грязь на полу и уставилась на паркет. Может, танцевали в красивых платьях, гуляли по саду, влюблялись, как в романах…

– Ты идешь? – позвал Эрик. Оказалось, он уже стоял у лестницы.

– «И пусть минувшее исчезло сном летучим, – сказала Лера. – Еще прекрасен ты, заглохший Элизей, и обаянием могучим исполнен для души моей…» Что? Это ведь почти про Завидово, послушай! «Давно кругом меня о нем умолкнул слух, прияла прах его далекая могила… – декламировала она, поднимаясь вслед за Эриком по винтовой лестнице, уцелевшей потому, что ступени были каменными. – Мне память образа его не сохранила, но здесь еще живет его доступный дух». Бунин[1] как будто бывал в Завидове.

– Угу. Дальше не пойдем – опасно.

Пройти и не получилось бы – пол обрушился и зиял провалом с торчащими осколками зубов-досок.

– Ты ведь поняла, что с тобой произошло? – спросил Эрик. Он встал напротив Леры спиной к дыре в перекрытии. Лера мотнула головой. Она хотела попросить Эрика отойти подальше, но тот прочел беспокойство в ее взгляде и сдвинулся на шаг.

– Давай попробуем что-нибудь посложнее этого детского знака. Смотри.

Он широко развел руки в стороны и соединил пальцы над головой. Выглядело несложно – Лера повторила в точности.

Разумеется, ничего. Она вздохнула, мысленно приготовившись делать это снова и снова, как раньше, однако Эрик решил по-другому.

– Теперь повтори то же самое вместе со мной. На счет три. Три!

Странное чувство – как если бы тело само знало, как ему двигаться, – посетило Леру, едва она скопировала позу Эрика и сосредоточилась. Словно уже делала так – сотню, тысячу раз. Годами наработанная мышечная память, которой просто не могло быть. В стороны и вверх, взмах, касание пальцев, раскрытые ладони вперед – воздух слегка пружинит и расступается, как живой, – в стороны, вверх…

За спиной грохотнуло, но Лера побоялась туда смотреть, чтобы ничего не испортить. Она как раз опустила кисть вытянутой руки, будто в танце. Повинуясь движению, над плечом свистнуло, и между Лерой и Эриком завис обломок, размером и формой напоминающий капитель колонны.

Не успела Лера понять, нужно ли бояться или все идет по плану, Эрик нагнулся, чтобы завязать шнурок.

Стало тяжело. Невыносимо, словно она держала этот камень на вытянутых руках. В висках пульсировало: «Уроню!» И если так, пол провалится вместе с ними.

– Эрик, – пискнула Лера.

Он выпрямился, подмигнул ей и в два счета оказался за порогом зала.

– А случилось вот что, – весело заговорил он, продолжая прерванную мысль. – Ты взяла меня за руку и хапнула моей вязи – немного, ровно столько, чтобы за мной повторять. Вот только без меня ты по-прежнему никто. Хотя знаешь, что странно?

– Помоги, – выдохнула Лера. Руки тряслись, футболка прилипла к животу и спине.

– Я не умею двигать предметы, – пожал он плечами. – Никогда не умел. У нас есть свои ограничения, и вот одно из них – в семнадцать лет мы не умеем двигать предметы. И в тридцать, и в сорок. В теории знаем, но на практике не получается. Годам к семидесяти мой отец, быть может, сподобится сам подать себе стакан воды. Правда, всего остального уже не сможет. Следишь за мыслью?

– Эрик!

– Я подозревал еще утром, но убедился только сейчас. Ты что-то вроде паразита. Мелкая вампирская тварь, сама по себе даже не ноль, а минус единица. Но можешь вызывать. Отец ненавидит фразочки Зовущих, а по-моему, звучит как надо. Ты можешь отыгрывать, хотя особого кайфа тебе это, видимо, не доставляет. Что ты такое? – Он спустился по лестнице. Крикнул снизу: – А вообще, мне пофигу! Если выживешь – пиши письма. Придумаем что-нибудь еще.

Лера осталась с камнем наедине. Глянула в дыру – метра четыре, не меньше.

Она не чувствовала рук – просто видела, что они опускаются.

Будь что будет.

«Если выживу – уеду домой», – подумала Лера и закрыла глаза.

Глава 4. Вэл

– Ого! Меня научишь?

В тишине усадьбы слова прозвучали отчетливо и звонко. Лере мучительно захотелось почесать спину – вдоль позвоночника щекотно стекала струйка пота. Обломок колонны висел над полом сантиметрах в тридцати.

– Научу, если скажешь, как его опустить, – прошептала она.

– Не знаю. Я думала, раз ты подняла, то сама и опустишь.

– Нет! – не выдержала и крикнула Лера. – Если я его уроню, тут все рухнет.