Тайны большого леса бесплатное чтение

Василий Головачёв
Тайны большого леса

Глава 1
Побег в будущее

– Жалко мотоцикл, – повторил Редошкин, прилипший к иллюминатору.

Несмотря на хорошую звукоизоляцию, в кабине вертолёта было шумно, и приходилось напрягать голосовые связки, чтобы докричаться до собеседников.

Максим усадил Веронику на сиденье, подсел к другому иллюминатору.

Вертолёт медленно удалялся от чудовищного нагромождения форм чёрного леса, подчиняясь командам Карапетяна, следящего за входом в иномериану, и аэробайк, с которого попаданцы перебрались на борт Ми-171, так же медленно уходил вниз. Его антигравитационный двигатель работал, удерживая инопланетный летающий мотоцикл в воздухе, и выглядел аппарат сиротливо, словно понимал, что его бросили.

Внезапно в кабине потемнело: впечатление было такое, будто вертолёт влетел в облако редкого серого тумана.

– Нашли вход! – обрадовался Карапетян. – Поднимаемся!

Вертолёт снова начал подъём, уходя в воронку иномерианы – канала, связывающего меж собой браны, то есть вселенные: земную, с галактикой Млечный Путь и Солнечной системой, и вселенную Большого Леса, атакованного чёрным лесом.

История эта началась больше месяца назад, когда группа майора Максима Реброва получила задание от командования ГРУ вызволить в африканском Баире попавшую в плен к местным «повстанцам», подкармливаемым ЦРУ, научную экспедицию, среди сотрудников которой находилась и племянница президента России Вероника Соловьёва.

Отряд спецназа в составе семи бойцов был доставлен в Баир, на берег реки Чуапы, но учёные, «повстанцы» (отъявленные головорезы) и бойцы Реброва неожиданно попали под «экзотическое ДТП», порождённое столкновением бран, и переместились на берег другой реки, которая петляла по просторам Большого Леса, по сути представлявшего собой иную вселенную.

Благодаря помощи Карапетяна Егора Левоновича, доктора физико-математических наук, спецназу Сил специального назначения ГРУ удалось выяснить, что случилось, после чего в Большой Лес была послана спасательная группа на вертолёте, подчинявшаяся непосредственно командиру ССН, полковнику Савельеву. Попаданцы-учёные были переправлены на Землю, однако группа Реброва, а также Вероника Соловьёва и участник экспедиции в Баир, молодой ботаник Константин Ливеровский, остались в Лесу по независящим от них обстоятельствам. И в данный момент они находились на борту вертолёта, вернувшегося за ними, ожидая, что их поход в другую вселенную закончится.

– Держитесь! – прокричал Карапетян, седой, бородатый, с изломанным морщинами лицом.

Костя, сидевший в самом конце салона, опекаемый лейтенантом Мерадзе, в этот момент открыл глаза. Он был ещё слаб после боя с «драконами» чёрного леса и не соображал, что происходит.

– Где я?..

Ответить ему не успели ни Максим, ни Мерадзе: в глазах потемнело, и сознание майора выпорхнуло из головы, как бабочка.

Очнулся он висящим над полом кабины с гулкой и пустой как бубен головой. Невольно дёрнулся, и его отнесло к боковой стенке салона: в кабине царила невесомость.

Послышались тревожные возгласы. Начавшие приходить в себя пассажиры вертолёта осознавали, что произошло, и пытались ухватиться за спинки сидений и друг за друга.

Максим притянул себя к ближайшему сиденью и огляделся, быстро оценивая обстановку в салоне.

В принципе ничего особенного не произошло.

Они уже привыкли к встряскам организма при вхождении в канал иномерианы и не обращали внимания на такие мелочи, как кратковременная потеря сознания. Поэтому паники не было. Главное, что пилоты «вертушки» не пугались процесса перехода из браны в брану, а оборудование Ми-171, в том числе неслабый компьютер, управляющий системами, не отключились при «падении в иномерность» и продолжали работать.

Погладив шевелившуюся на сидениь Веронику по плечу, Максим выглянул в иллюминатор, пока другие приходили в себя, но привычного земного пейзажа не увидел.

Вертолёт висел в кисейно-сером тумане неизвестного происхождения, как воздушный шар, хотя винты его медленно вращались.

Слева в невообразимой дали виднелась зеленовато-коричневая стена, уходившая краями в бесконечность. Справа смутно проступала ещё одна стена, с виду обросшая сизо-голубым лишайником.

Приглядевшись, Максим понял, что «лишайник» на самом деле представляет собой бесконечное поле колючего кустарника. Потом пришло озарение: это был не кустарник, а лес, видимый с расстояния в пару тысяч километров.

Максим сглотнул, преодолевая приступ дурноты, мысленно погрозил пальцем желудку, норовившему сбросить съеденный балласт: нишкни!

– Офигеть! – пробормотал подлетевший к соседнему иллюминатору Редошкин. – Вышел заяц на крыльцо, почесать своё… Командир, где мы?!

– Между бранами, – раздался едва слышимый голос очнувшегося Карапетяна. Лицо у физика было бледно-зелёное, перекошенное гримасой переживаний; он с трудом переносил невесомость. – По крайней мере я так думаю. Надеюсь, это ненадолго.

– Мы уже испытывали такое, – вцепился в перегородку Савельев, – когда летели к вам. Второй раз попадаем в какую-то щель между стенками.

– Это не стенки… возможно, мы видим браны в каком-то другом измерении. Получился двойной переход… Хорошо бы не промахнуться мимо своей браны.

– Что вы имеете в виду, Егор Левонович?

– Столкновение бран – сложное явление. Это вам не стукнуться лбом о столешницу. Большая Вселенная кишит бранами, но они все реализованы в разном количестве измерений. Мы вылетели куда-то в одно из таких измерений.

– То есть мы в космосе?

– Я не знаю, как назвать этот континуум. Но скорее всего это не космос. То есть не безвоздушное пространство. В противном случае воздух из кабины улетучился бы – и мы задохнулись.

– Как долго мы будем находиться здесь?

– Хотел бы я знать… в прошлый раз это состояние длилось всего пару минут.

– Что вы предлагаете?

– Пусть пилоты не трогают рычаги. Пока что мы летели по оси иномерианы… может, она вынесет нас домой.

– Жаль, что нам не выдали медпакеты, – проворчал Редошкин. – Ещё немного, и меня вывернет наизнанку.

– Терпи! Все терпят, даже я.

Максим покосился на цеплявшуюся за спинку сиденья бледную Веронику. Произносил он эти слова ради неё, чтобы подбодрить, и добился своего: девушка улыбнулась.

Редошкин засмеялся, и в этот момент темнота упала на вертолёт глыбой базальта, и беглецы из мира Большого Леса снова свалились в колодец бессознательного состояния, чтобы вынырнуть из него через какое-то время. Часы у всех во время попадания в иномериану каждый раз останавливались, но Максиму показалось, что лично он отсутствовал в реальности всего пару мгновений.

Шелест в ушах сменился лопотанием винтов.

Тело приобрело вес и впечаталось в сиденье, едва не сломав позвоночник.

Вскрикнула Вероника.

Максим первым делом подсунулся к ней, преодолевая боль в спине, взял девушку за руку.

– Живая?

– Наверно… шею свело…

– Потри ладошкой. – Максим подсел к иллюминатору, надеясь разглядеть окрестности вертолёта. Очень хотелось оказаться на Земле, пусть даже в африканском лесу или в Антарктиде, лишь бы на родной планете! Но увидеть майор ничего не смог. Вокруг Ми-171 плыли космы белого не то пара, не то тумана, скрывающие пейзаж, и понять, где оказался вертолёт, было невозможно.

– Туман? – удивился пришедший в себя Редошкин.

– Кажется, это облака, – сказал Мерадзе.

Максим оглянулся на спутников.

Карапетян враскоряку торчал над своими приборами, вглядываясь в экран компьютера.

Полковник Савельев, морщась, глотал какие-то таблетки, поглядывая на иллюминатор.

Его помощники, молчаливые здоровые парни, сидели на своих местах, косясь на хозяйство физика.

Костя был в сознании, судя по его открытым глазам, но едва ли соображал, где находится.

– Егор Левонович? – обратился Максим к учёному. – Куда нас опять занесло? Вес вернулся, значит, мы дома?

– Не уверен, – невнятно отозвался Карапетян. – Оси не совпадают.

– Что? Какие оси?!

– Квантовые параметры… не могу определить лямбду…

– Хрен с ней, с лямбдой, что советуете делать?

– Надо подняться выше… не выходя из иномерианы… или опуститься ниже…

Вертолёт внезапно содрогнулся. Где-то в недрах его двигательно-энергетического скелета раздался металлический хруст, будто сломался болт. Вертолёт повело боком, и он стал медленно вращаться.

Закричал пилот:

– У нас проблема: полетел крепёж подруливающего винта!

– Исправить можно? – прокричал Максим в ответ.

– Только на земле.

– В таком случае садимся!

– Не смейте! – охнул Карапетян. – Выскочим из оси иномерианы!

– А не сядем – разобьёмся к чёртовой матери! Нашли же вы вход в иномериану над чёрным лесом? И снова найдёте! А если мы дома, то и искать не придётся.

– Как хотите, вы решаете.

Максим глянул на Савельева.

– Товарищ полковник?

– Садимся, – кивнул Сергей Макарович. Судя по лицу, ему тоже было нехорошо. – Это не Тюмень.

– Почему вы вспомнили Тюмень?

– Потому что иномериана отыскалась там, и летели мы к вам оттуда.

– Ясно. Помочь?

– Чем ты поможешь? Контролируй ситуацию.

– Парни, садимся! – крикнул Максим пилотам.

По изменившемуся весу стало понятно, что винтокрылая машина начала опускаться.

Через минуту белёсый туман вокруг неё стал рассеиваться, и приникшим к иллюминаторам пассажирам стал доступен внешний обзор.

Вертолёт, медленно вращаясь вокруг оси из-за остановившегося хвостового винта, шёл вниз с высоты примерно в два километра, приближаясь к буро-зелёному, с фиолетовыми вкраплениями, ковру растительности, накрывшему равнину, от горизонта до горизонта. Сначала Максим решил, что они вынырнули из иномерианы над чужой планетой, поскольку под вертолётом не было видно ни дорог, ни домов, ни сооружений, ни какой-либо инфраструктуры, только слой колючего мха, кое-где образовавшего целые «горные цепи». Потом пришла догадка: это Земля, но полностью заросшая чёрным лесом, видимым с высоты как сплошной слой жутких шипастых зарослей.

Вспомнился мысленный разговор с Большим Лесом, предупредившим его о переселении к нему чёрного леса с Земли будущих времён… Выходило, что вертолёт вместо того, чтобы вернуться в родное время, переместился дальше в будущее, где чёрный лес захватил всю Землю.

– Боже мой! – прочитал он по губам Вероники высказанные ею чувства.

– Так ведь это… лес! – выдохнул Редошкин. – Мы что, вернулись обратно?!

Мимо, всего в полусотне метров, проплыл столб редкого сероватого дыма, корнем уходящий к поверхности земли, а вершиной – в небо, в пелену облаков: вертолёт вращался, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим.

– Егор Левонович! – позвал Максим Карапетяна. – Гляньте!

Карапетян оторвался от компьютера, с трудом встал на затёкшие ноги, упёрся лбом в стекло иллюминатора.

Как раз в этот момент мимо проплыла струя странного тумана.

– Вход…

– Что?

– Вход в иномериану.

– Где мы, по-вашему? В Большом Лесу?

– Нет, слишком велика площадь черноты.

– Я разговаривал с Лесом… до вашего прибытия. Он сообщил мне, что чёрный лес сыплется в Большой Лес из будущего Земли. Там он завоевал все континенты планеты.

– Да ладно! – поразился Мерадзе. – Каким образом лес из будущего попал в эту реальность?!

– Взаимодействие бран происходит не в привычном трёхмерном пространстве, – прокричал Карапетян, – а в многомерном и многосвязном континууме. Наша брана-Вселенная связана не только с браной Большого Леса, но и с её же будущим.

– Для меня это чистая заумь.

– Для нас тоже, – успокоил лейтенанта Максим.

К иллюминатору подсел Савельев.

– Потом будете искать научное объяснение этому феномену. Давайте найдем место для посадки.

– Мы выскочим из канала… впрочем, кажется, уже сошли с оси. Прошу прощения, ничем помочь не могу, действуйте сами. – Карапетян вернулся к своим приборам и компьютеру.

– Парни, ищите свободную площадку! – крикнул пилотам Максим.

– «Вертушка» почти неуправляема! – донёсся ответ из кабины лётчиков. – Но мы постараемся.

Вертолёт опустился на километр, продолжая вращаться вокруг оси, пошёл боком.

Стали видны колючие заросли чёрного леса, создавшие самые настоящие гротескные «мегаполисы» и «замки».

– Вот это масштаб! – восхитился ошеломлённый Мерадзе. – Неужели эта дрянь и в самом деле покрыла всю планету?!

Никто лейтенанту не ответил.

Пришёл в себя Костя.

– Помогите…

Редошкин и Мерадзе посадили его к иллюминатору.

– Зашквар! – выговорил ботаник, оживая. – Надо будет выйти и собрать образцы флоры…

Словно в ответ на его слова из глубин буро-чёрных зарослей выметнулась к вертолёту струя чёрно-жёлтых четырёхкрылых созданий, закружила карусель вокруг винтокрылой машины, изучая нарушителей границы их владений.

– Шмели! – процедил сквозь зубы Редошкин.

– И здесь их полно! – охнула Вероника.

– Отсюда они, наверно, и попадают в Большой Лес через иномериану, – прокричал Максим.

Опускавшийся к морю чудовищных растительных нагромождений вертолёт понесло боком.

Внизу мелькнула петля реки, затем появился серо-жёлтый пустырь, который оказался крышей огромного здания площадью не менее десяти тысяч квадратных метров.

– Финиш! – крикнул Максим.

– А если крыша не выдержит? – засомневался Редошкин.

– У нас нет другого выхода, лейтенант!

– Надо бы отпугнуть насекомых…

– Чем? Не будешь же ты тратить на них патроны?

– Шмель, – сказал Савельев.

– Шмели, – кивнул Максим.

– Я имел в виду, что у нас на борту имеется огнемёт.

– А-а… – Максим с любопытством посмотрел на полковника. – Взяли с собой? Очень хорошо, сможем отбиться, но не сейчас. Не хочется начинать войну первыми, пока не исчерпаны возможности мирного контакта.

– Я приготовлю огневичок на всякий случай? – сказал Редошкин.

– Это наша забота, – подошёл к разговаривающим один из спутников Савельева, плотный, с широким спокойным лицом. – Разрешите, товарищ полковник?

– Теперь ваш командир он. – Сергей Макарович кивнул на Реброва. – Выполняйте его распоряжения. Максим – это майор Спицын.

Парень посмотрел на Максима.

– Хорошо, – сказал Максим. – Распаковывайте и будьте наготове.

Помощники Савельева прошли в хвостовую часть кабины, к контейнерам, загромоздившим полсалона.

Рой шмелей, каждый размером с кулак ребёнка, атаковал иллюминаторы, заставив отшатнуться Веронику и Костю. Часть гигантских насекомых попала под несущий винт вертолёта, и вниз посыпались их разрубленные тельца и крылышки.

– Дайте им прикурить, мужики! – крикнул Редошкин.

Максим погрозил ему пальцем.

– Не заводись!

Чёрно-жёлтые полосатые летуны не являлись главным оружием чёрного леса, на самом деле больше стоило опасаться крокодиловидных монстров, способных повредить не только винт, но и кабину, и отгонять шмелей не имело смысла.

Вертолёт снова понесло боком: пилот пытался дотянуть до крыши здания, возвышавшегося над лесом метров на триста. В конце концов это ему удалось, и подрагивающая винтокрылая машина оказалась над строением.

– Держитесь! – крикнул пилот. – Машина может завалиться на бок!

Пассажиры вцепились в сиденья, пряча головы.

Вертолёт коснулся колёсами буро-жёлтой неровной площадки, испещрённой буграми и рытвинами. Его понесло по кругу, одно время казалось – он вот-вот опрокинется, но винты перестали вращаться, и триумф российской военно-инженерной мысли замер у края крыши, слегка накренившись на левый борт.

Глава 2
ГРУ и президент

Спалось ночью плохо, и на работу начальник четвёртого управления Главного разведывательного управления Генерального штаба Минобороны России генерал-лейтенант Скорь прибыл в отвратительном настроении.

Впрочем, причиной этого настроения ещё вчера стало сообщение генерала Плащинина, находившегося вместе с техническими специалистами в Тюмени, об исчезновении вертолёта с группой полковника Савельева, посланной в соседнюю вселенную (как бы дико это ни звучало) с заданием вернуть домой отряд Сил специального назначения под командованием майора Реброва, а также двух участников экспедиции в Африку – ботаника Ливеровского и археолога Соловьёву, племянницу президента.

Вертолёт нырнул в канал, соединяющий вселенные (браны, если пользоваться научными терминами) – и пропал. Не вышел он обратно ни через час, ни через сутки.

Операция эта началась ещё в начале осени, когда из африканского Баира пришло сообщение о захвате боевиками из «Союза освобождения Африки» комплексной научной экспедиции ЮНЕСКО. Поскольку в экспедиции оказалась и племянница президента, директор ГРУ решил послать в Баир опергруппу, чтобы вызволить из плена если и не всех учёных, то хотя бы Соловьёву. Однако в ситуацию вмешалась экзотическая сила, объяснить которую смог только физик из Курчатовского ядерного института Карапетян, и дело приняло иной оборот: ГРУ, да и другие спецслужбы ранее не сталкивались с проявлением прямого взаимодействия вселенных, имеющих отличные от земных наборы физических законов и констант.

После всех консультаций, научных споров и огромного нервного напряжения всех специалистов, причастных к решению проблемы (обошлись собственными силами, не привлекая ФСБ), подразделениям ССН удалось спасти почти всех участников экспедиции, но в неведомом мире Большого Леса (так выглядела иная вселенная-брана) остались ещё бойцы спецгруппы и, к сожалению, племянница президента, и главным военным разведчикам пришлось продолжить операцию по их возвращению на родину, учитывая все особенности контакта вселенных. И вот посланный за попаданцами в Большой Лес вертолёт не вернулся.

Конечно, Скорь формально уже не отвечал за операцию с вызволением экспедиции. Четвёртое управление ГРУ занималось проблемами Африки, в то время как продолжение последовало в России, переместившись из Баира под Тюмень. Но директор ГРУ не стал менять руководство операцией по этой проблеме, поддержанный президентом, и Скорь остался командовать парадом.

В десять часов утра генерал собрал селекторное совещание, вызвав с помощью виртуальной «облачной» спецсвязи ответственных за проведение операции: начальника информационно-аналитического управления генерала Плащинина, заместителя директора ГРУ генерала Колобкова, начальника управления военно-воздушных операций генерала Гусева и начальника научно-технического управления генерала Паршина. Так как операция в Баире первоначально выполнялась под грифом «совсекретно», к дальнейшим действиям своих подразделений руководство ГРУ старалось специалистов из других силовых структур не привлекать, и о работе группы Плащинина в Тюмени, где была обнаружена «червоточина», соединившая вселенные, или как её теперь называли – иномериана, знал только узкий круг специалистов.

– Прошу вас, Виктор Викторович, – мрачно сказал Скорь, поправляя на переносице арвижн – очки дополненной реальности. За последние полгода эти видеогаджеты практически полностью заменили смартфоны.

Генерал был плотен, громаден и волосы на голове сбривал начисто, за что был прозван сотрудниками Минобороны Фантомасом.

– Вертолёт не вернулся… – начал Плащинин, несколько подрастерявший свой всегдашний щегольской вид.

– Это мы знаем, – оборвал его генерал. – Не тратьте время на ненужные общие рассуждения, говорите по существу.

Плащинин выпрямился, помедлил.

По гулу голосов, доносившемуся по каналу связи, было понятно, что он находится в помещении на территории базы отдыха «Советская» под Тюменью, где и была обнаружена иномериана. Отдыхающих, конечно, с базы выселили, но и специалистов, изучающих феномен «червоточины» между мирами, хватало.

– Причин невозвращения «вертушки» с группой полковника Савельева мы пока не знаем. Их может быть несколько: ошибка пилотов, техническая неисправность, тяжёлые погодные условия, другие факторы.

– Ошибки пилотов исключены! – резко возразил Гусев. – Как и техническая неисправность машины! Вертолёт, по моим, данным абсолютно новый, испытанный и прекрасно показавший себя в экстремальных условиях.

– Тем не менее исключать подобный вариант было бы неправильно. С другой стороны, мы мало что знаем о поведении иномериан и о физических условиях в мире Большого Леса.

– Продолжайте, – буркнул Скорь.

– Естественно, мы посылали вслед за «вертушкой» дроны. Два из них пропали, не вернулись, два вернулись с видеозаписями, по которым можно судить, что мир по ту сторону иномерианы не похож на тот, куда попали из Баира члены экспедиции ЮНЕСКО.

– Поподробнее.

– Я выслал вам материалы…

– Ещё раз повторите для всех, чтобы было понятно.

– Это другой лес, тёмный, чудовищное нагромождение колючих и петлеобразных зарослей. По оценке наших специалистов, иномериана под Тюменью связывает земное пространство с другим участком чужой вселенной, заросшим чёрным лесом. Кстати, оттуда же к нам каким-то образом просачиваются шмели огромных размеров.

– Что говорят учёные мужи?

– Спорят главным образом о причинах неодинаковости выходов «червоточин». Общего мнения пока не выработали.

– Эта ваша… гм, гм, иномериана ещё на месте?

– Так точно, мы мониторим пространство над базой постоянно, вход в «червоточину»-иномериану ещё держится.

– Ваши планы?

Плащинин снял очки (все участники совещания сидели в одинаковых арвижнах), снова надел.

– До конца дня пошлём в иномериану ещё два беспилотника. Один оставим по ту сторону, снабдив мощным передатчиком. Возможно, его заметят пропавшие и ответят. После этого подготовим и запустим вторую «вертушку» с научной группой. – Плащинин помолчал и добавил: – Командовать походом буду я.

Скорь вытер вспотевший купол головы платком.

– Найдите другого руководителя похода, с вас достаточно того, что вы отвечаете за всю операцию.

Селектор на столе генерала мяукнул.

Скорь пальцем ткнул в клавишу:

– Я занят.

– Товарищ генерал, – торопливо проговорил адъютант, – директор на связи.

Скорь снял очки, включил канал связи с Колесниченко. Напротив в глубине экрана компьютера нарисовалось лицо директора.

– Слушаю, Виктор Афанасьевич.

– Есть новости? – спросил директор ГРУ обманчиво мягким голосом.

Скорь поёжился. Сам он слыл человеком жёстким, непреклонным и требовательным, но по сравнению с генерал-полковником Колесниченко казался образцом покладистости. Директор ГРУ, несмотря на свой интеллигентно-добродушный вид, мог осадить даже министра, не говоря уже о подчинённых.

– Нет, – честно признался Скорь.

– Когда будут?

– Вечером по времени Тюмени мы посылаем в «червоточину» вертолёт с группой специалистов…

– Это не ответ, Геннадий Дмитриевич. Мне только что звонил Ушаков (речь зашла о министре обороны), а ему звонил президент: оба требуют отчёт о проделанной работе.

Скорь пожевал губами, пребывая в ступоре. Сказать директору было нечего, а о реакции министра, а тем более президента, можно было догадываться.

– Я могу лично объяснить президенту…

– Ваша прерогатива – добиться результата, а не лично докладывать президенту о причинах неудач. Или мне заменить вас в этом вопросе на более расторопных руководителей?

Скорь потемнел.

– Мы делаем, что можем…

Колесниченко смягчился.

– Боюсь, после моего разговора с министром нас обоих отстранят от дела. Поторопите ваших посланцев в Тюмени, завтра я иду на ковёр к Ушакову.

– Есть… поторопить.

Лицо директора в глубине линз очков растаяло.

Скорь снял очки, посидел в позе боксёра, получившего приличный нокдаун, снова надел очки, оглядел компанию, проявившуюся за столом.

– Роман Силантьевич, в Тюмени у нас есть борт нужного класса?

– У нас нет, но у летунов в Коблево под Тюменью развёрнут штурмовой авиационный корпус. У них имеются и «Аллигаторы», и «Ночные охотники».

– Нужен разведчик уровня «Охотника». Сначала пошлём его, потом транспортную «вертушку», тот же «сто семьдесят первый» либо новую «восьмёрку». С этого момента вступает в силу протокол УВК!

– Слушаюсь!

– Всё понял, Виктор Викторович?

Плащинин озадаченно потёр пальцем щёку. Протокол УВК означал ввод в действие пакета чрезвычайных мер при угрозе военного конфликта.

– Так точно, Геннадий Дмитриевич.

– Работайте! О походе «вертушек» доложить немедленно, даже если это произойдёт ночью.

Скорь выключил систему арвижн.

Глава 3
А где люди?

Ждали атаки шмелей, но её не было, полосатые гиганты куда-то исчезли, и через несколько минут Максим решился открыть дверцу кабины и выглянуть наружу.

Однако стоило ему сдвинуть дверцу, воздух начал выходить из салона, в нос ударила волна неприятных запахов, и Максим на автомате быстро задвинул дверцу обратно. В горле запершило.

– Ч-чёрт!

Наблюдавшие за ним спутники подались назад, не поняв, в чём дело. Лишь Редошкин привычно взялся за приклад карабина.

– Воздух, – ответил Максим на вопросительный взгляд Савельева. – Снаружи давление воздуха меньше, чем в кабине. И кислорода меньше. И вонь – как в заброшенном клозете.

– Странно… может, мы сели на старое очистное сооружение?

– Если это будущее Земли – оно весьма неприглядно, – хмыкнул окончательно пришедший в себя Костя. – Интересно, сколько здесь прошло лет? По прогнозам учёных уже в двадцать втором веке вся Земля будет застроена мегаполисами. Вы видите здесь мегаполисы?

– Человечество исчезло, – покачал головой Максим.

– Откуда тебе это известно?

– От Большого Леса. По его данным чёрный лес завоюет все материки, и вместо того, чтобы давать кислород, он его поглощает.

– Разве такое возможно? – усомнился в словах командира группы Мерадзе. – Растения всегда поглощали углекислый газ и вырабатывали кислород.

– Во-первых, не все и не всегда, – возразил Костя. – По ночам некоторые представители флоры как раз поглощают кислород. Во-вторых, где вы видите здесь зелёные насаждения? Этот лес почти весь состоит из видов, не имеющих хлорофилла, а следовательно, кислород не вырабатывает. Отсюда и запахи.

– У нас нет противогазов? – посмотрел Максим на майора Спицына. – Или кислородных масок? Не взяли?

– Один запасной лётный комбез, – ответил вместо Спицына его напарник капитан Барышников. – И один «ратник».

– В таком случае придётся привыкать к экономному дыханию и к запахам местной природы. Я выйду осмотреться, а дверь будем всё время держать закрытой.

– Кабина не слишком герметична, – проворчал Спицын. – Всё равно наружный воздух просочится и сюда.

– Потерпим.

– Я с тобой, – сказал Редошкин.

– Хорошо, – согласился Максим, собираясь отказать Веронике, посмотревшей на него с мольбой, но она промолчала.

– Возьмите наши шлемы, – предложил пилот.

– Пока попробуем обойтись без них. – Максим кинул взгляд на помощников Савельева. – Парни, займите оборону. Мир, на тебе порядок в салоне.

– Есть, – кивнул лейтенант.

– Нам надо отремонтировать хвостовой винт, – напомнил пилот.

– Сделаем рекогносцировку и займёмся ремонтом.

– Возьмите «шмель», – посоветовал Мерадзе, уже познавший, насколько опасна атака насекомых; он имел в виду огнемёт.

Максим обернулся к Спицыну, и тот протянул ему футуристического вида «бластер»…

Максим передал его Редошкину.

– Держи, винтарь оставь.

– Не рискуйте без надобности, – сказал Савельев.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – ответил Максим больше для Вероники, нежели командиру ССН, чтобы девушка не сильно переживала за него. – Мы в темпе.

Дверца кабины скользнула в бок.

Задержав дыхание, оба выпрыгнули на бугор слева от вертолёта, готовые отразить нападение полосатых агрессоров. Дверца тут же встала на место.

Выдохнули, осторожно вдохнули «воздух будущего».

– Ничего, привыкнем, – сказал Редошкин.

Огляделись, подошли к краю площадки.

Над бескрайним морем чёрного леса царил вечер.

Располневшее в талии и покрасневшее солнце готовилось скрыться за горизонтом. Слева от него висел в небе светлый серпик, напоминавший Луну, но побольше. Справа надвигалась сплошная фиолетовая туча, предвещавшая не то дождь, не то снег.

Но было достаточно тепло, на уровне десяти-двенадцати градусов Цельсия, так что снега можно было не ждать, о чём Максим подумал с мимолётной радостью.

– Куда подевались шмели? – спросил Редошкин, вертя головой. – Их же была целая прорва.

– Вон они, – повёл подбородком Максим, разглядев струение чёрных точек у основания бурых зарослей под зданием.

– Какого дьявола они не нападают? Боятся?

– Ну это вряд ли, просто не видят в нас врага. Либо ещё не получили приказ от хозяина леса уничтожить пришельцев.

– Вот это ближе к истине.

Прошлись по бугристому покрытию крыши, представлявшему собой слежавшиеся пласты пыли и высохшей серо-коричневой грязи.

Кое-где сквозь эти пласты проступали очертания шестиугольных плит синего цвета, а также утонувшие в засохшей грязи решётки, не то выходы шахт, не то лифтовых колодцев.

Остановились у метровой высоты пирамиды в центре крыши, поблёскивающей тусклым золотом.

– Лестница? – предположил Редошкин.

– Не видно дверей. Возможно, смотровое окно.

– У нас остался один «фаустпатрон» и пара «теннисных мячей».

– Побережём.

Редошкин имел в виду инопланетное оружие, найденное попаданцами в лесу, но его и в самом деле стоило поберечь для более важных целей.

– Тогда давай рванём этот гроб «орехом», у меня осталась парочка.

Максим заколебался, сдерживая желание чихнуть. Но поход в здание требовал времени, и надо было пользоваться передышкой, дарованной путешественникам по мирам хозяевами Земли будущего.

– Успеем, надо побыстрее чиниться и убираться отсюда. Не думаю, что чёрный лес будет долго терпеть наше присутствие.

Вернувшись в кабину, они поделились со спутниками своими открытиями и ощущениями, и лётчики, а также помощники Сергея Макаровича приступили к устранению поломки хвостового винта.

Мерадзе развернул у дверцы кабины пулемёт на шкворневой установке, чтобы в случае нападения ответить огнём из «Корда», а Максим с Редошкиным провели аудит имущества, имевшегося на борту Ми-171.

По словам Савельева в вертолёт они загрузили десять контейнеров с оружием, боеприпасами и роботизированными модулями, в том числе беспилотник «Форпост» в разобранном виде и боевую систему класса «Терминатор», способную активно маневрировать (она стояла на гусеничной платформе), стрелять и даже сбивать воздушные цели. Ни беспилотник, ни робот пока ещё не принимали участия в недавних сражениях с защитниками чёрного леса и не потратили боезапас.

Ми-171 тоже был неплохо вооружён, имея на борту комплекс управляемых ракет «Штурм» и «Атака», два блока НУР и четыре пулемёта. Но после боя с крокодиловидными монстрами над лесом были израсходованы шесть «Штурмов» (осталось два) и более тридцати неуправляемых ракет (до боя их насчитывалось восемьдесят), а также много патронов к пулемётам «Корд» калибра 12,7 миллиметра. По оценкам оператора-стрелка вертолёта стрельба из пулемётов оказалась неэффективной, а вот «Штурмы» исправно уничтожили шесть целей, разметав их на мелкие кусочки.

Ещё в контейнерах лежали не использованные по назначению бойцами Савельева противотанковый гранатомёт «Крюк» и ПЗРК «Верба», а также лазерный комплекс «Пересвет» в мини-исполнении, и Максим, осмотревший запасы оружия, остался доволен.

– Не бог весть какой ресурс, но одну-две атаки летучих драконов мы отразим.

– Взяли, что смогли найти на ближайшей базе, – буркнул Савельев.

– Спасибо, Сергей Макарович, я и этого не ждал.

Открылась дверь кабины, впуская майора Спицына и клуб холодного «мусорного» воздуха.

– Повреждения серьёзные? – посмотрел на него полковник.

– Часа два придётся повозиться. – Спицын покопался в куче коробок и контейнеров, достал скотч и нож-пилу, выбрался наружу.

– Иди смени Жору, – сказал Максим Мирону Мерадзе, устроившемуся в хвосте салона на лавочке; как и любой спецназовец спать лейтенант мог в любом месте и при любом шуме.

– Я только прилёг, – недовольно отозвался Мирон. Но всё-таки встал, помахал руками, разминаясь, взял карабин и вылез из вертолёта.

– Макс, не хочешь пройтись по зданию? – тихонько проговорила Вероника, подсев к Максиму. – Интересно всё же, что это за сооружение, для чего построено и почему сохранилось, если остальные строения давно развалились.

– Что это тебе пришло в голову? – хмыкнул он.

– Ну, я всё-таки археолог. И вообще, когда ещё мы увидим следы исчезнувшей человеческой цивилизации? Вдруг узнаем, что произошло, почему на Земле остался только этот жуткий чёрный лес.

Максим заколебался, собираясь прикорнуть, посмотрел на хмурого Савельева.

– Сходите, осмотритесь, – кивнул командир ССН. – Пока есть время. Только осторожнее там, не провалитесь в какую-нибудь яму или ловушку. Этому зданию не меньше двух сотен лет.

Стукнула дверца, вошёл Редошкин, набрал в грудь воздуха, выдохнул.

– Ух, до чего приятно, когда воздух чистый! Не то что снаружи – как в нужнике сидишь.

– Возьми лейтенанта с собой, – добавил Сергей Макарович.

– А вы?

– Я посижу тут, отдышусь, что-то сердце разволновалось.

– Дать аптечку? У меня осталось что-то сердечное.

– Своими таблетками пользуюсь, идите. – Савельев окинул Веронику критическим взглядом. – Только одеты вы не по местному дресскоду.

– Позаимствовали у инопланетян, – рассмеялась Вероника. – Больше у нас ничего нет.

Савельев вопросительно посмотрел на Максима, и майор ответил кивком.

– Мы нашли в Большом Лесу разбившуюся ракету каких-то космических торговцев, которые везли целый инопланетный гардероб и арсенал.

– Торговцев?

– Отсеки ракеты были набиты одеждой и обувью, из которой можно было что-то выбрать, а также оружием, вот мы и решили, что это были торговцы. К сожалению, они погибли, труп одного из них мы с Жорой обнаружили в чёрном лесу. А оружием и аэробайком пользовались.

– Хорошие штучки, – подтвердил Редошкин. – Что «теннисные мячики», что «фаустпатроны». А байк вообще отличная машина, я бы себе домой забрал.

– Он остался в лесу, – сказала Вероника с сожалением.

– Вот то ж. Была бы возможность – вернулся бы за ним.

– Типун тебе на язык! – погрозил ему пальцем Максим. – Не надоело воевать с чёрным лесом?

– Не подумал, – смущённо почесал затылок Редошкин.

– А про меня забыли? – с обидой проговорил Костя.

– Ты же спал, – обернулся Редошкин.

– Ну и что? Я тоже хочу прогуляться, ноги затекли.

– В следующий раз, – сказал Максим. – Береги силы.

Вылезли из кабины, посмотрели на возню лётчиков и спутников Сергея Макаровича у хвостовой балки вертолёта. Потом Максим, перестав обращать внимание на «мусорные» запахи, направился к центральному выступу на крыше в форме пирамиды, не ответив на жест Мерадзе, слонявшегося вокруг с карабином наготове.

Ещё раз осмотрели невысокую конструкцию.

Редошкин постучал по ней носком ботинка: пирамида отозвалась гулом.

– Она пустая.

– Ищи стыки или крепёж.

– Да нет тут ничего, а если и есть, всё под слоем пыли. Давай взорвём этот пузырь, не то провозимся час и улетим несолоно хлебавши.

Максим тоже постучал по грани пирамиды костяшкой согнутого пальца.

Судя по звуку, выступ и в самом деле был полым, но имел ли он дверь или хотя бы какое-то окошко, определить на глаз было невозможно.

Смерив взглядом расстояние до вертолёта (метров сорок, не больше), он покачал головой.

– Гранатой нельзя, осколки могут долететь и до «вертушки» и продырявить корпус. Придётся потратить «мячик».

– Не жалей, командир, – махнул рукой лейтенант. – Он нам уже не пригодится, домой летим. К тому же у нас останется ещё один.

– Отойдите.

Редошкин и Вероника сдвинулись к вертолёту, предупредив команду ремонтников об эксперименте.

Максим достал из заплечного кармана тяжёлый «теннисный мяч», по очереди нажал на пупырышки – красный и чёрный – и метнул шар, метя в основание пирамиды. На всякий случай прилёг, хотя «теннисные мячи» не взрывались, как гранаты, и не фыркали осколками.

Раздался громкий металлический звук, будто кто-то щёлкнул гигантским кнутом, и пирамида исчезла! А вместе с ней растаяла и часть крыши вокруг выступа, обнажив уходящую в недра здания дыру.

Наблюдавшие за действиями майора лётчики и помощники Савельева обменялись красноречивыми взглядами.

– Ничего себе! – проворчал пилот. – Что это за хреновина?

– Инопланетные гранаты, – сказала Вероника. – В ракете их было много.

Максим подошёл к воронке в крыше, присел на корточки, рассматривая уходящий в темноту тоннель в паутине каких-то стержней, труб и металлических полос.

Подошёл Редошкин.

– Это не лифт и не лестница.

– Вижу.

– Но спуститься можно, если цепляться за стяжки на стенках.

– Попробуем. – Максим посмотрел на Веронику. – Тебе придётся остаться, девочка.

– Нет уж! – сердито отрезала Вероника. – Я сильная, спущусь с вами без проблем!

Редошкин с сомнением покачал головой, и девушка гневно добавила, ткнув в него пальцем:

– А ты молчи!

Лейтенант засмеялся, чихнул, поднял руки.

– Молчу, молчу.

– Я иду первым, – сказал Максим. – Следом Вероника, ты последним.

– Понял.

– Мир, подойди.

Подбежал Мерадзе, с любопытством глянул на дыру в крыше, возникшую на месте пирамидального выступа.

– Займи пост.

– Есть.

Полезли вниз, цепляясь за детали конструкции, опутавшей весь колодец на всю видимую длину.

Вероника действительно спускалась без особого напряжения, ловко, как циркачка, хватаясь за рёбра колодца, и Максим перестал за неё бояться, хотя продолжал подстраховывать каждый шаг девушки.

Спускаться долго не пришлось. Верхний этаж здания они пропустили, так как не смогли протиснуться в щели между густо сплетёнными стержнями и швеллерами, зато на втором обнаружили нечто вроде заслонки, Максим с Редошкиным выбили её ногами, и разведчики проникли в заполненный темнотой коридор.

– Ёлки-палки, – сказал Редошкин, – фонарей-то у нас нет!

Нашлемные фонари «ратников» действительно давно перестали работать, выработав энергоресурс, да и шлемов они с собой не взяли, поэтому возникла проблема, которую решил Максим. Высунув голову в проём колодца, он крикнул голове Мерадзе, наблюдавшего за ними с крыши:

– Мир, спроси у полковника, не взяли ли они с собой фонари.

– Иду, – исчез лейтенант.

Вернулся через пару минут, показал фонарь с тремя объективами и ручкой.

– Взяли «Кватро ТМ-37», мощный, аж на километр светит!

– Спускай на верёвке.

Мерадзе снова исчез и принёс моток прочного белого шнура. Привязал к рукояти фонаря, опустил прямо в руку Максима.

Двинулись по коридору, разглядывая в ярком столбе света стены, украшенные паутиной пересекающихся выпуклых узоров, и ниши, в которых прятались многогранные кристаллические конструкции.

Этот этаж очевидно играл роль комплекса технического обеспечения, потому что его помещения, по крайней мере те, чьи двери удалось открыть, были заполнены массивами сложных ферм, колонн и коробов.

К удивлению разведчиков пыли здесь почти не было, и практически отсутствовали «ароматы мусорных баков». Пахло в помещениях металлом и горелой керамикой.

Спуститься ниже удалось в ответвлении коридора, обегавшего всё здание по периметру. Лестницей спуск назвать можно было условно, так как это был скорее пандус, жёлоб с округлым полом, неизвестно для чего предназначенный.

Этот этаж здания представлял собой гигантский зал, заполненный плоскими прозрачными шкафами, на полках которых располагались всевозможные предметы, как простые, так и сложные, в очертаниях которых иногда можно было разглядеть знакомые формы и вещи. Стены зала были когда-то сплошными окнами, но за время существования покрылись пылью и потеряли прозрачность, пропуская в помещение слабый серый свет.

– Чтоб я проснулся! – удивлённо произнёс Редошкин. – Даю голову на отсечение – это музей!

Максим поворочал лучом фонаря, освещавшим странные, кажущиеся монолитными, прямоугольные колонны с предметами внутри. Размеры колонн всюду были одинаковыми: толщина – один метр, длина – три метра, высота – около пяти, – и они действительно были сделаны из единого куска стекла или чего-то похожего на стекло. Изделия неведомых мастеров были просто впаяны в эти прозрачные «саркофаги».

Редошкин двинулся было к одному из шкафов, но Максим предупредил:

– Смотреть под ноги! Не расходиться! Кто знает, не пристроил ли кто здесь растяжки с гранатами.

– Да ладно, – недоверчиво проговорил Редошкин, – этому зданию сотни лет.

– Вот именно, строили его давно, поэтому вполне могли воткнуть какие-нибудь ловушки.

Редошкин остановился.

– Если это музей, никаких ловушек здесь быть не должно.

– А если не музей?

– Хорошо, буду внимателен. Кстати, гляньте на эту штуковину. – Редошкин указал на шкаф, внутри которого висел в прозрачной массе предмет, похожий на толстый фолиант с золотым тиснением на верхней крышке. – Книга?

Максим подошёл, направил на шкаф луч света.

Золотые с виду бугорочки на корочке предмета складывались в надпись на языке, похожем одновременно на арабский и русский.

– Говорю же – книга, – сказал Редошкин.

Максим попытался прочитать название фолианта, но уловил смысл только одного слова: «история».

– Какая-то история.

– Не понял?

– Похоже, это свод исторических событий.

– Вот бы прочитать! – с энтузиазмом воскликнула Вероника.

– Переводчик потребуется, – смешком ответил лейтенант. – Вон какие загогулины вместо букв.

– Надо ещё достать книгу оттуда…

– Разобьём витрину и вытащим.

– Я тебе разобью! – пригрозил Максим. – Ничего не трогать! Может, это единственное сохранившееся здание на всю Землю!

– Тем более надо собрать коллекцию здешних артефактов и увезти с собой. Когда ещё мы сюда попадём? Думаю – никогда!

– Обойдём остальные этажи и вернёмся. Держитесь за мной.

Подсвечивая путь фонарём, Максим пересёк зал, обнаружил спуск вниз, теперь уже больше похожий на лестницу, и отряд спустился на этаж ниже.

Этот уровень был разбит на отдельные клетушки с низкими стенками высотой не выше метра и толщиной в два десятка сантиметров и напоминал лабиринт.

В каждой клетушке находились некие сложные конструкции, напоминающие композиции геометрических фигур непонятного назначения. Некоторые из них походили на сростки животных с металлическими скелетами, другие – помесь морских обитателей с гигантскими насекомыми. Среди них были и жуткие чёрно-жёлтые композиции, похожие на псевдошмелей, обитавших в чёрном лесу, но размером в метр и больше.

– Киборги! – сделал вывод Редошкин, осмотрев «скульптуру», похожую на фигуру человека по пояс, вросшую в огромную полосатую тушу «скорпиона».

– Жуть! – передёрнула плечами Вероника.

Этажом ниже располагались машины, судя по их очертаниям и наличию колёс, гусениц и крыльев. Но все экспонаты, очевидно, представляли собой лишь модели реально существующих некогда образцов техники, так как их размеры не превышали размеров известных разведчикам земных мотоциклов. Лишь один экспонат, похожий на хищную птицу со сложенными крыльями и головой, вросшей в туловище, отсверкивающее серебристыми чешуями, имел приличные размеры – с транспортный вертолёт, только без винтов и подкрылков.

– Катер! – прокомментировал находку Редошкин. – Или боевой модуль! Залезем, посмотрим, что внутри? Вдруг он ещё функционирует?

– Возможно, это тоже модель, – осадил его Максим.

– Модель чего?

– Звездолёта, к примеру.

– Вот и оценим.

– На обратном пути, – решил Максим. – Сначала спустимся на первый этаж, узнаем, что это за сооружение на самом деле.

Однако опуститься удалось только до шестого этажа, считая от верхнего. Ниже лестница в отдельном помещении оказалась загромождённой глыбами растрескавшегося чёрного материала, похожего на бакелит, и протиснуться между ними и потолком не смогли ни крупногабаритные спецназовцы, ни Вероника.

– Поднимаемся! – скомандовал Максим, ощутив укол беспокойства; они путешествовали по «музею» уже больше часа. – Нет времени на разбор завалов.

– Но хоть что-то мы должны унести с собой? – робко спросила девушка.

– Если сможем открыть шкафы.

– А в «звездолёт» полезем? – осведомился Редошкин.

– Нет! – отрезал Максим.

Поднялись на этаж с «предметами быта», осмотрели шкаф, внутри которого висела «книга».

Редошкин стукнул по нему прикладом карабина.

Шкаф отозвался глухим стуком, будто и в самом деле был выточен из единого куска стекла или пластика.

– Зараза! Его, наверно, и пуля не возьмёт!

– Там что-то блеснуло, – нерешительно проговорила Вероника.

– Где?

Девушка подошла ближе, показала пальчиком на паутинку на длинной грани прозрачного шкафа-стелы.

– Подержи. – Максим передал ей фонарь, достал нож, попытался просунуть кончик лезвия в паутинку, и первая же его попытка увенчалась успехом.

Раздался струнный звон, и вся верхняя часть шкафа вдруг превратилась в желе, вскипела дымными струйками, заставив Веронику ойкнуть, а Максима отшатнуться, и распалась оседающим на пол белёсым облаком быстро редеющего тумана. Нижняя часть этого странного сооружения осталась на месте, превращаясь в прозрачную подставку, на которой, как на столе, лежал толстый фолиант неизвестного назначения.

– Жесть! – оценил трансформацию шкафа Редошкин.

Максим потрогал фолиант стволом винтовки, потом потрогал пальцем экспонат, готовясь отскочить в случае чего, но «книга» не исчезла, не превратилась в туман, и он снял её с подставки.

– Тяжёлая? – полюбопытствовал Редошкин.

– Кило пять-шесть.

– Открой.

– Наверху посмотрим, что это такое, за мной!

Вернулись к шахте, увидели в квадрате синего неба вверху голову Мерадзе. Лейтенант тоже заметил их, крикнул:

– Быстрее выбирайтесь! Тут такое творится!

– Ты первый, – подтолкнул Редошкина к шахте Максим, – Вероника за тобой, я последним.

Вылезли на крышу, и Максим понял причину волнения лейтенанта.

Вокруг здания роились шмели!

Со всех четырёх сторон здания висели в воздухе довольно плотные колонны полосатых четырёхкрылых насекомых, поднимая крыльями слитный многострунный гул.

– Эт-то ещё что за парадное построение?! – изумился Редошкин, невольно вскидывая карабин.

– Висят уже полчаса, но почему-то не нападают, – с весёлой тревогой сказал Мерадзе, поводя из стороны в сторону стволом огнемёта. – Если бросятся все разом, огневичок их не остановит!

Максим заметил возле вертолёта полковника, подбежал с книгой в руке.

– Вот, нашли… что происходит, Сергей Макарович?

– Сам не видишь? – буркнул Савельев, дыша, как рыба, вытащенная на берег. – Что это за хреновина?

– С виду книга, потом посмотрим. Почему они не нападают?

– Спроси чего-нибудь полегче.

– Где Егор Левонович?

– В кабине, где же ему ещё быть.

Максим заскочил было в вертолёт, но вернулся и втащил задыхавшуюся Веронику в салон.

– Посиди, отдышись.

Подсел к Карапетяну.

– Егор Левонович, почему шмели не нападают?

Вместо физика ответил Костя, наблюдавший за панорамой крыши через иллюминатор:

– Ждут приказа. Либо ожидают более серьёзных соотечественников.

Максим выскочил наружу.

– Как дела с ремонтом?

– Заканчиваем, – ответил Спицын.

– Поторопитесь, назревает буря!

Майор оглядел небосвод.

– Вроде никаких туч не видно.

– Я имел в виду реакцию леса. Он и так слишком долго терпел наше присутствие.

– Отобьёмся, – глянул Спицын на Мерадзе, вооружённого огнемётом.

Глава 4
Ещё одна попытка

Спать хотелось неимоверно: сказывалось напряжение последних дней и отсутствие нормального сна, – но Плащинин старался не обращать внимания на падение тонуса, хорохорился при всех (молодой, сильный, энергичный, умеющий ухаживать за собой при любых обстоятельствах), а сам тайком сосал таблетки нитросорбида и литрами поглощал кофе, благо на базе были два кофе-автомата – в баре и в кафе главного корпуса.

После разговора с начальником управления события начали разворачиваться со скоростью пулемётной очереди, хотя и не так, как планировал Плащинин.

Из воинской части под Тюменью прилетел новенький Ми-8АМТШ, и его начали готовить к рейду в «соседнюю вселенную», инструктируя пилотов и устанавливая на борту аппаратуру для ловли «квантовых осцилляций» – по словам Карапетяна.

Сам инициатор поиска иномериан отсутствовал, находясь на борту невернувшегося Ми-171 вместе с командой полковника Савельева, но на базе отдыха «Дикий» остались сотрудники научно-технического управления ГРУ, знавшие все тонкости процесса, и других специалистов искать не пришлось.

В одиннадцать часов Плащинину позвонил Скорь и сообщил, что после обеда в Тюмень прилетят коллеги из ФСБ и надо будет передать им все материалы по изучаемой проблеме, объяснить, что происходит, и ждать появления министра обороны.

– Сдать материалы? – растерялся Виктор Викторович. – Вы хотите сказать, нас отбортовывают?!

– Термин «отбортовывать» к лексикону спецслужб не имеет отношения, – сухо сказал начальник управления. – Наверху сочли необходимым сменить руководство операцией. Директор ФСБ был на приёме у президента, и тот дал согласие, тем более, что для нас это дело непрофильное.

– Но мы лучше других подготовлены во всех планах и знаем, что и где искать!

– Выполняйте распоряжение, генерал! – ещё суше сказал Скорь. Затем тон его смягчился: – К нам претензий нет, и это хорошо. Произведите на министра хорошее впечатление. Это не приказ – совет.

– Очень жаль! – вырвалось у Плащинина.

– В каком смысле? – не понял начальник управления.

– Жаль, что мы не довели дело до конца. Согласитесь, ни с чем более интересным и значимым мы ещё не сталкивались.

– Может, оно и к лучшему? Всё может закончиться совсем не позитивно, да и не наша это епархия – контакт с иной вселенной.

– Да, но в этой самой вселенной остались наши люди!

– Прилечу к вечеру, разберёмся. – Скорь выключил свой ОДР и перестал быть виден.

Расстроенный Плащинин снял свои очки, встретил изучающий взгляд майора Полевого, выполнявшего роль адъютанта, потряс головой.

– Такие вот дела, Вадик.

– Сматываем удочки?

Плащинин невольно улыбнулся.

– Очень верно подмечено, дружище, хотя мне искренне жаль, что не мы будем заканчивать работу. Хотелось бы мне хотя бы одним глазком глянуть на Большой Лес.

– Может, ещё повезёт?

– Мечтать не вредно.

Делегация ФСБ прибыла на базу к обеду.

В её состав входили заместитель директора генерал Дорохов, два полковника, занимающиеся специальными проектами, Куницын и Савкин, и специалисты в области всевозможных технологий, от физики до медицины, среди которых были биологи, ксенологи, психологи и даже строители, всего более тридцати человек.

К этому моменту сотрудники ГРУ уже освободили жилые помещения базы, и трудностей с размещением вновь прибывших не возникло.

Плащинин вынужден был оторваться от бесед с пилотами «вертушки» и поспешил к такому же Ми-8АМТШ, на котором прилетела группа федералов.

Генерала Дорохова он знал. Это был сорокачетырёхлетний крепыш с выгоревшими соломенными волосами и простецким крестьянским лицом. При всё том генерал был умён и проницателен, в двадцать семь лет он закончил Академию погранвойск, в тридцать четыре – Академию ФСБ, и поговаривали, что скорее всего он станет преемником директора.

Однако человеком он был въедливым и замучил Плащинина вопросами, периодически ставя генерала в тупик.

Впрочем, не его одного. Физика контакта с «параллельной браной-вселенной» была не до конца понятна ни тем, кто занимался решением проблемы с самого начала, ни прибывшим профессорам, и возникшая дискуссия могла длиться долго, если бы не короткая отповедь Плащинина:

– Товарищи, можете спорить сколько угодно – существуют ли браны и могут ли они сталкиваться, но факт налицо: экспедиция возвращена из мира Большого Леса на Землю, наши дроны летали туда неоднократно и доставили кучу видеоматериалов, которые ждут изучения и объяснения. Так что давайте работать.

К вечеру запустили в иномериану очередной беспилотник, который пришлось вытаскивать на шнуре, потому что сам он вернуться не смог из-за остановки электрического двигателя. В зале для выступлений приезжих артистов собрались все члены прибывшей команды и с огромным интересом просмотрели записи видеокамер дрона.

Первая запись оказалась повреждённой: картинка всё время дрожала и перекашивалась, словно беспилотник дёргался из стороны в сторону. Разглядеть удалось лишь туманную серую глубину под аппаратом (да и над аппаратом тоже) и намёки на далёкие стены слева и справа. Впечатление складывалось такое, будто дрон повис на границе атмосфер в щели между двух планет, хотя в Солнечной системе таких сдвоенных объектов не существовало.

Вторая запись возбудила уважаемое собрание, так как дрон вышел над уже знакомым Плащинину и его подчинённым чёрным лесом и снял всю панораму плоского мира.

Чёрный лес располагался в окружении другого леса, «население» которого состояло из гигантских «секвой», «фикусов» и «баобабов», а судя по размытости горизонта на грани восприятия, этот Большой Лес занимал огромную площадь. Казалось, он уходил в бесконечность.

Разумеется, между специалистами снова завязалась дискуссия, грозящая перерасти в телевизионный сериал «Пусть говорят», поэтому Плащинин не стал ждать её результатов и вернулся на берег реки Туры, где шла подготовка вертолёта к рейду в «иномир».

Скорь действительно прилетел на базу «Советская» к вечеру, когда уже стемнело. Его и сопровождающих лиц в количестве четырёх человек доставил к месту расположения иномерианы из тюменского аэропорта лёгкий вертолёт «Ансат».

Он сразу уединился с Плащининым в одном из флигелей базы отдыха, выслушал его доклад, затем поспешил на встречу с новым руководителем исследовательской группы, взяв с собой и Плащинина.

Сели в столовой, ещё только готовившейся к ужину полусотни человек, начали с обсуждения научных гипотез о природе бран и «червоточин»-иномериан между ними, закончили реальными проблемами с посылом спецгруппы в мир Большого Леса.

Генерал Дорохов, чем-то похожий на Скоря, разве что не бритый наголо, как начальник четвёртого управления ГРУ, задавал вполне адекватные положению вещей вопросы, и было видно, что он хочет вникнуть во все детали проблемы.

И тут Плащинину пришла в голову не совсем здравая, если подумать о последствиях, мысль.

– Товарищ генерал, – обратился он к Дорохову, – мы возимся с этим «бранным делом» уже два месяца и досконально разобрались в ситуации. Я очень хорошо знаю полковника Савельева и могу в какой-то степени прогнозировать его действия. Разрешите мне возглавить отряд, который отправится на «вертушке» в Большой Лес на поиски пропавших?

Генералы переглянулись.

– Не царское это дело, – хмыкнул Дорохов. – Вернее, не генеральское. Такие операции требуют специальной подготовки и определённых боевых навыков.

– Не надо считать меня неженкой и кабинетным работником, – бледно улыбнулся Плащинин. – Кроме Академии я закончил в своё время ещё и Школу выживания рэксов.

Дорохов вопросительно посмотрел на Скоря.

Аббревиатура «рэкс» означала – «разведчик экстра-класса».

Скорь кивнул.

– Не возражаю.

– Хорошо, Виктор Викторович, – согласился заместитель директора ФСБ. – Возглавите группу. Давайте согласуем кандидатуры. На мой взгляд, достаточно будет укомплектовать отряд отделением спецназа и двумя-тремя военспецами.

– Если мы возьмём на борт полное отделение спецназа, «восьмёрка» не сможет забрать пропавших. Отделение – это по крайней мере десять бойцов в полной упаковке плюс оружие, плюс учёные, плюс команда Савельева с лётчиками – шестеро, плюс его группа, оставшаяся в мире Большого леса – ещё как минимум шестеро. Достаточно будет трёх-четырёх чело– век.

Дорохов посмотрел на Скоря.

Глыбистый начальник четвёртого управления ГРУ, не меняя выражения лица, кивком подтвердил оценку Плащинина.

Глава 5
Не такого будущего мы ждали

Напряжение слегка спало: колонны шмелей по-прежнему поднимались со всех четырёх сторон здания «музея», однако ничего не предпринимали, лишь изредка засылая к вертолёту одиночные «патрули», и Максим расслабился.

– Следите в оба! – распорядился он бойцам, залезая в кабину в очередной раз.

Оба красноречиво подняли вверх стволы карабина и огнемёта, как бы докладывая, что готовы встретить врага во всеоружии.

– Можно я прогуляюсь? – попросил оживший Костя.

– Давай, только не отходи от вертолёта.

Ботаник выполз наружу.

Так как дверь кабины открывалась не один раз за время ремонта рулевого винта, воздух в ней практически стал таким же, как и снаружи. Но всё же пахло в кабине не мусорной свалкой, а скорее техническими отходами, дышать было легче, а для Вероники нашёлся противогаз, которым она и пользовалась по пять-десять минут, чтобы отдышаться от смога. Остальным приходилось терпеть и приноравливаться к «воздуху будущего», в котором было очень мало кислорода и много углекислого газа.

В кабине запахло мятой.

Максим с удивлением принюхался, подозрительно посмотрел на Карапетяна, сидевшего у иллюминатора с книгой на коленях, вывезенной из «музея», и понял, что физик глотнул успокоительного.

– Я дала ему корваген, – призналась Вероника, снимая противогаз.

Максим кивнул, подсел к учёному.

– Изучаете? Есть шанс узнать, о чём тут пишется?

– Я немного знаю арабский, – проворчал Егор Левонович рассеянно. – Но книга напечатана на какой-то странной смеси языков: тут тебе и русский, и английский, и скандинавские диалекты – чёрт ногу сломит!

– Китайского нет?

– Встречаются какие-то символы, напоминающие иероглифы, но это точно не китайский язык.

– Наши футурологи шутят, что лет через полсотни вся Земля будет говорить на китайском.

– Может, так оно и было. Инкунабула напечатана в каком-то загадочном пятьсот пятьдесят пятом году.

– Две тысячи пятьсот пятьдесят пятом?

– Наверно. То есть спустя более полтысячи лет после нас, в двадцать шестом веке, а что было до этого – одному богу известно. Я имею в виду – какой был строй и кто командовал парадом.

– Ладно, попытайтесь прочитать хотя бы главные положения документа. Странно, что здание сохранилось в таком виде и чёрный лес его не сожрал.

– Нам невероятно повезло, что иномериана пробила местный континуум именно в районе «музея».

– Вы тоже считаете, что это музей?

– Возможно, некий культурный центр с исторической экспозицией, а может, действительно музей. Я же говорю, нам крупно повезло.

– Каким образом иномериана дважды соединила Землю в разные времена и Большой Лес?

Карапетян шмыгнул носом.

– Не уверен, что моя идея верна. Всё дело в том, что столкновения бран происходят по целому спектру измерений, не только в пространстве, а добавка в четырнадцать сотых вообще изменяет континуум и порождает нюансы взаимодействий.

Максим кивнул, хотя не понял слов о «четырнадцати сотых», и вернулся к Веронике, глянув на иллюминатор. На душе было неспокойно, однако он ничем не мог помочь лётчикам, возившимся в хвостовой балке, и оставалось, лишь сжав челюсти, следить за маневрами полосатых слуг чёрного леса и ждать их нападения.

– Страшно! – призналась девушка, уткнувшись ему лбом в плечо.

Он обнял Веронику, успокаивающе погладил по волосам.

– Ничего, справимся, мы не одни, да и узнали столько интересного, что будет о чём вспоминать до конца жизни.

– Домой хочу…

– Не поверишь – я тоже, – засмеялся Максим.

– Представить не могла, что я когда-нибудь попаду в такую переделку! Это же ад какой-то!

– Ну, ты ещё не знаешь, что такое настоящий ад. Кстати, существуют два ада – женский и мужской.

– Шутишь?

– Не я. Как говорил один сатирик: в женском аду все мужчины – геи. В мужском – тоже.

Вероника грустно улыбнулась.

– Не хочу ни в тот, ни в другой.

– А в какой хочешь?

– Чтобы ты был рядом…

Максим снова засмеялся, поцеловал девушку, тем более что их никто не видел: в кабине находились только они и увлёкшийся изучением фолианта Карапетян.

– А если мы не сможем попасть в иномериану? – Вероника передёрнула плечами. – И останемся здесь навсегда?

– Ну что ж, будем устраиваться, – легкомысленно пообещал Максим. – Всё-таки это наша родная планета, а не чужой мир, отыщутся ещё какие-нибудь уцелевшие здания, склады, древние убежища. Сколько их понастроили по всей Земле олигархи и миллиардеры на случай ядерной войны? Наверняка многие сохранились и до этих дней.

– Дышать трудно…

– Придётся привыкать. Хотя, возможно, найдутся где-нибудь и оазисы с нормальным лесом, родственником Большого. Главное – не вешать носа.

Вероника повеселела и приободрилась.

Максим понаблюдал за Редошкиным, обходившем вертолёт: лейтенант выглядел бодрым и не суетился, обладая устойчивой психикой, и Максим снова порадовался, что у него такой друг. Подсел к Егору Левоновичу.

– Что-нибудь отыскали?

– Кажется, я могу в общих чертах описать историю появления чёрного леса, – ответил Карапетян.

– Ну-ну, интересно! – Максим поманил Веронику. – Что тут произошло? Большой Лес хотя и предупредил меня, но подробностей не сообщил.

– Человечество действительно погибло.

– От чего? Не похоже, чтобы по Земле прокатилась ядерная война.

– Я не добрался до указаний причин, тем более что книга напечатана, а точнее – синтезирована на 3D-принтере, незадолго до Апокалипсиса. Вероятнее всего, люди вымерли от неизвестного вируса, созданного в военных лабораториях. Чёрный лес, по всей видимости, тоже вылез из этих лабораторий, где создавались новые виды биокомпьютеров на основе нанотехнологий. Вырвавшиеся на волю вирусы кардинально изменили флору Земли, которая и стала основой уникального вида разумной жизни – растительной.

– Вы хотите сказать, что чёрный лес…

– В какой-то степени интеллектуальная система, чрезвычайно агрессивная и опасная. Она, наверно, и фауну Земли уничтожила.

– Не всю, раз остались шмели.

– Она злобная… – прошептала Вероника.

– Я бы так категорически не утверждал. Это другой уровень взаимодействий, для которого человеческие категории добра и зла неприменимы.

– Но для нас он абсолютный злобный враг! – покачал головой Максим.

Карапетян пожевал губами, однако возражать не стал.

– В общем, вывод такой: чёрный лес – результат каких-то экспериментов. Кстати, ещё в начале двадцать первого века американцы экспериментировали с созданием мёртвых зон в океане. Вот и доэкспериментировались.

– Что такое мёртвая зона? – спросила Вероника.

– Ограниченные по территории слои воды в морях, практически лишённые кислорода. Вероятно, чёрные леса возникли сначала на берегах водоёмов, а потом захватили всю Землю.

– Но каким образом чёрному лесу удалось проникнуть в мир Большого Леса?

– Столкнулись браны, – пожал плечами физик, – и переплелись, соединив разные времена. Понимаю, что это звучит ненаучно, но предложить другую идею не могу.

Внезапно Максим всей кожей головы и спины почувствовал порыв морозного ветра. Замер, прислушиваясь к своим ощущениям: холодный поток начал проникать в мозг, путая мысли.

Застонала Вероника, сжимая виски ладошками.

Что-то пробормотал Карапетян, роняя книгу под ноги.

Снаружи раздались крики.

Максим преодолел ступор, метнулся к двери кабины, отодвинул, едва не вывалившись наружу.

Лётчики, крепившие лист обшивки на хвостовой балке, свалились под вертолёт, так же, как Вероника, схватившись за головы руками.

Мерадзе и Редошкин отступали к вертолёту, одной рукой держа оружие, другой прикрывая макушку, будто это могло помочь им отбить психотронный импульс.

Что был нанесён именно такой незримый, но действующий на сознание удар, Максим понял, увидев, что здание музея окружают уже не столбовидные рои «шмелей», а настоящие стены!

– В машину! – рявкнул он, ища глазами Костю.

К счастью, тот сидел под брюхом вертолёта и пытался встать, цепляясь за колёса.

Максим спрыгнул на крышу, помог ботанику влезть в кабину.

Редошкин остановился, повернул к лётчикам, помог подняться пилоту. Мерадзе, отстав на секунду, подставил плечо второму лётчику. Спотыкаясь, они побрели к двери, натыкаясь друг на друга, с трудом забрались в вертолёт.

– Взлетаем!

– Что… происходит?! – слабым голосом выговорила скорчившаяся на сиденье Вероника.

– Чёрный лес включил психотронный прожектор!

– Что?!

– Шмели образовали систему излучателей! Нас хотят запрограммировать! Шевелитесь, парни!

Редошкин помог пилоту добраться до кресла.

Застонал электрический пускатель, раскручивающий несущий винт Ми-171. Взревел двигатель.

Словно дождавшись этого момента, «шмелиные стены» упали на вертолёт сверху чёрно-жёлтой тучей! Шелест их крыльев перекрыл даже рёв двигателя вертолёта! В кабине стемнело, будто наступила ночь.

Однако винт уже набрал нужную скорость, превращаясь в мясорубку, точнее – в «шмелерубку», вертолёт оторвал колёса от крыши, начал подниматься, и струи насекомых веерами посыпались во все стороны, не в силах остановить взлёт тяжёлой винтокрылой машины.

Но как оказалось, чёрный лес подготовил попаданцам из двадцать первого века ещё один сюрприз.

Сквозь гул вертолётных двигателей послышался приближавшийся дробный грохот – словно одновременно захлопали сотни кастаньет. И через несколько секунд сквозь разрывы в струях шмелей стали видны стремительно увеличивающиеся птицы.

Впрочем, это были не птицы.

Первая из них подлетела ближе, и стал виден четырёхкрылый крокодиловидный монстр, с какими земляне уже сталкивались во время боя в Большом Лесу.

Действуя на уровне рефлекса, Максим откатил дверцу кабины, выхватил у Редошкина огнемёт и выпустил в сторону гиганта струю огня длиной в десять метров.

Он ни на что особенно не рассчитывал, предполагая лишь предупредить приближавшуюся «эскадрилью» о том, что земная машина способна защищаться. Но гигантского четырёхкрыла с крокодильей мордой это не испугало и не остановило.

Покрытый чешуями, напоминающими комки застывшей грязи, он спикировал на вертолёт, и Максим встретил его ещё одной струёй пламени, превращая в летящий сгусток огня и дыма, распадавшийся в полёте на отдельные лохмотья.

К счастью, псевдокрокодил сделал маневр и миновал корпус вертолёта, иначе мог врезаться и повредить винт.

Остальные твари разом прекратили атаку, закружили карусель над вертолётом, винты которого продолжали кромсать на куски тучи насекомых.

– Егор Левонович, – гаркнул Максим, – командуйте, ищите иномериану! И дранг нах остен отсюда! Жора, помоги ему!

Редошкин выцарапал Карапетяна с сиденья, усадил перед компьютером.

Мерадзе подсел к Максиму, дал очередь из пулемёта по ближайшему «крокодилу». И хотя пули выбили из ажурного тела монстра несколько фрагментов (эти создания были смонтированы из множества взаимосвязанных узлов, способных передвигаться самостоятельно), он лишь сделал финт крыльями и подскочил на десяток метров выше.

Максим выглянул из проёма двери, дал для острастки струю огня в сторону верхней стаи «драконов».

Вертолёт содрогнулся: какой-то пикировщик всё-таки врезался в его борт.

Мерадзе чуть не свалился на пол кабины, давая длинную очередь.

Ширкнуло огненной лентой из-под левого пилона: стрелок выстрелил из НУР.

– Закрутите «вертушку»! – крикнул Максим.

Пилот не откликнулся. Максим крутанул пальцем над собой.

Редошкин, которому жест и предназначался, сорвался с места, заглянул в кабину к пилотам, объяснил, что надо делать, и вертолёт начал вращаться вокруг оси.

Но если раньше его заставляла это делать центростремительная сила несущего винта – при отключении рулевого, то теперь пилот управлял процессом, и вертолёт подчинился его воле, закручивая спираль и поднимаясь в небо.

– Левее! – закричал Карапетян, растопырившись над компьютером. – Выше на двести…

«Крокодилы» перестали кружиться и почти одновременно бросились на вертолёт.

Максим и Мерадзе одновременно открыли огонь, создавая сплошную карусель пламени и пуль!

Затем к ним присоединился стрелок, добавляя ракетные залпы и ливень пуль из всех бортовых пулемётов.

На сей раз огневая мощь вертолёта возымела действие на «войска» чёрного леса.

«Эскадрильи» псевдошмелей потеряли характер атакующих колонн и стеновидных антенн, распались на хаотические вихри и струи, уносимые воздушной волной от вращавшихся винтов Ми-171, и сразу же холодный «ветер» психотронных излучений перестал пронизывать головы землян. К ним вернулась способность трезво оценивать ситуацию и мыслить логически.

– Ещё выше! – закричал оживший Егор Левонович.

Вертолёт подскочил на добрые сто метров, разрывая смертельный круг летающих «крокодилов», и в то же мгновение на головы людей пала спасительная темнота «падения в чёрную дыру» беспамятства: вертолёт вонзился в горловину иномерианы…

Максим пришёл в себя тотчас же, как только Ми-171 вырвался из реальности будущего в щель между туманными стенами «промежуточного континуума» (как выражался Карапетян), хотя объяснить этот феномен не мог и он. Очевидно, именно таким образом человеческая психика реагировала на эффекты многомерных переходов между бранами, и стоило удивляться лишь тому, что видели люди примерно один и тот же «пейзаж».

Ойкнула Вероника: в кабине снова наступила невесомость.

– Куда дальше?! – подтянул себя к очнувшемуся физику Максим, с любопытством глянув на картинку в мониторе ноутбука: две туманно-жёлтые полосы сверху вниз и между ними серебристая, сплетённая из паутинок колонна, в центре которой помаргивала красная искорка – вертолёт.

– Вверх! – крякнул Егор Левонович.

– Парни, подъём!

Лётчики услышали.

Подрагивающий, шатающийся с боку на бок вертолёт начал подниматься. Но уже через несколько секунд произошло столкновение машины с узлом пересечения иномериан, и пассажиры в очередной раз потеряли сознание.

Максим как всегда очнулся первым. Разлепил глаза, чувствуя, как тело наливается тяжестью, подобрался к иллюминатору.

Одна из стен исчезла. Вертолёт висел над второй, похожей на ноздреватый пласт мха, и стало ясно, что это с высоты в один километр виден чёрный лес.

– Блин! – прохрипел Редошкин, уткнувшись в соседний иллюминатор. – Нас выбросило назад, в будущее!

– Ни фига не назад! – воскликнул Костя, выглядывая в иллюминатор с другого бока кабины. – Там дальше, к горизонту, видна светлая полоса, видите? Это Большой Лес! Мы вернулись не в будущее, а в мир Леса!

Кто-то тронул Максима за плечо. Он оглянулся, встретил затуманенный взгляд Сергея Макаровича.

– Это правда? – спросил полковник.

– Похоже, что да.

– Надо убираться отсюда, пока лес не отреагировал на наш выход.

– Согласен.

Вертолёт вдруг затрясло.

– Полковник, повреждён винт! – закричал пилот. – Надо садиться!

– Только не здесь, – качнул головой Савельев. – Не на чёрный лес. Ещё одну атаку мы не удержим!

– Сможете дотянуть до границы чёрного леса?! – крикнул Максим.

– Попробуем…

Шатаясь и вихляя из стороны в сторону, вертолёт косо пошёл к границе…

Глава 6
Лоб в лоб

Помня советы Савельева, Плащинин велел погрузить на борт вертолёта не только оружие и боеприпасы, но и запасы продовольствия, удивив этим Дорохова.

– Вы что, Виктор Викторович, – озадаченно проговорил зам. директора ФСБ, – собираетесь зимовать в Большом Лесу?

– Зимовать не собираюсь, – скупо улыбнулся Плащинин, – тем более что, судя по всему, там царит вечное лето, однако, как говорится, бережёного бог бережёт. Большой Лес не просто лес, это мир иной вселенной со всеми вытекающими обстоятельствами, и лучше перебдеть, как говорил Козьма Прутков, чем потом жалеть об упущенных возможностях.

Ми-8 поднялся в воздух утром шестнадцатого декабря.

Погода под Тюменью стояла морозная, но солнечная, видимость была отличная, и Плащинин надеялся, что проводник – Карапетяна заменил коллега физика Иван Петрович Новожилов, знавший все тонкости настроек аппаратуры для «регистрации квантовых осцилляций», – выведет машину в горловину иномерианы.

Кроме Новожилова, на борту разместилась спецкоманда ФСБ в количестве трёх человек: майор Полевой, лейтенанты Точилин и Тогаев. Экипированы они были как для проведения боевой операции по захвату террористов и в своих «ратниках» выглядели не хуже голливудских суперменов в «супердоспехах».

Впрочем, Дорохов заставил надеть «ратники» и Плащинина с Новожиловым, отчего Виктор Викторович чувствовал себя чуть ли не терминатором, настолько боевой костюм российского производства был удобен, экзотичен и хорош во всех отношениях.

По рассказам Савельева, Плащинин знал, что костюмы в мире Большого Леса оказались как нельзя кстати, несмотря на отказ раций (по не зависящим от них причинам) и неизбежную потерю связи. Но в сражениях с посланцами чёрного леса они показали себя с самой лучшей стороны.

Знал Виктор Викторович и об ощущениях, испытанных попаданцами в иной мир при переходе через иномериану. Но одно дело – слушать рассказы очевидцев явления, другое – пережить эти ощущения самому. Поэтому, когда после потери сознания Плащинин пришёл в себя, он не сразу понял, что произошло и где он находится. И лишь негромкий переклик спутников – спецы Дорохова привычно отрабатывали форсмажорную для себя ситуацию, обмениваясь впечатлениями, – привёл генерала в чувство окончательно.

– Спокойно! – объявил он скорее самому себе, чем спутникам. – К иллюминаторам! Пилоты – где мы?!

– В воздухе! – оригинально ответил пилот.

– Можете подняться выше?

Вертолёт начал подниматься.

Горизонт отодвинулся, оставаясь туманно-белёсой окружностью. Стал виден другой лес – более светлый, уходящий к горизонту бесконечным растительным океаном.

– Большой Лес! – крикнул пилот.

– «Вертушку» видите?

– Нет.

– Идём по кругу, ищем!

– Сойдём с оси иномерианы! – крикнул Новожилов.

– Чёрт с ней, потом найдём! Сейчас в первую очередь надо отыскать наших парней!

Вертолёт завернул круг над чёрным лесом, постепенно удаляясь от места выхода.

– Всё, сошли! – с сожалением отодвинулся от экрана аппаратного комплекса Новожилов, ткнув пальцем в экран, в глубине которого светилась ажурная серебристая трубочка иномерианы.

– Все ищем «вертушку»!

Спутники взялись за бинокли, прилипли к иллюминаторам.

Вертолёт поднялся ещё выше, на километровую высоту.

Стало видно, что чёрный лес представляет собой почти круглую выпуклую зону диаметром около полусотни километров, а его действительно со всех сторон окружает лес другой формации и цвета: светло-зелёный, кое-где желтоватый или коричневатый, с тёмно-зелёными участками, и состоит он из гигантских деревьев, хотя и похожих на земные секвойи, однако намного выше и мощнее.

Внезапно из тёмных пропастей под вертолётом появились три птицы и понеслись вслед за машиной, вырастая в размерах.

– Дьявольская кавалерия! – не удержался от комментария Новожилов, также поднёсший к глазам бинокль. – Летающие «крокодилы»!

Птицы и в самом деле походили на земноводных великанов Земли, но в отличие от них имели крылья, причём не по два, а по четыре! И Плащинину показалось на миг, что они просвечивают насквозь, как ажурные вязаные игрушки.

– Боевая тревога!

Бойцы спецподразделения ФСБ взялись за автоматы. Один из них – лейтенант Точилин – встал к пулемёту на шкворневой турели, придвинутой к двери кабины.

«Крокодилы» догнали вертолёт, хотя он шёл с приличной скоростью в двести километров в час. Один из монстров кинулся на Ми-8, но был встречен кинжальным ударом крупнокалиберного бортового «Корда»: стрелок винтокрылой машины не дремал.

Правда, очередь на «крокодила» не произвела особого впечатления, не разнесла на куски, лишь выбила два десятка чешуй и пластин, но заставила сделать пируэт.

Второй «крокодил» метнулся к вертолёту снизу, метя мордой в днище машины, однако стрелок Ми-8 и на сей раз не сплоховал и выстрелил из блока УР «Штурм», влепив в морду наглого монстра ракету.

Страж чёрного леса не смог ни увернуться, ни отбить атаку, превратившись в огненный шар, разлетевшийся на струи осколков.

Заработали оба пулемёта (Ми-8 имел их на борту три штатных: два носовых «Корда» калибра 12,7 миллиметра и хвостовой КВП), превращая коллегу взорванного «крокодила» в решето.

Третий преследователь между тем тоже поднырнул под вертолёт, уходя от веера пуль, нацелился на рулевой винт.

Заметив это, Плащинин крикнул:

– Прикройте пропеллер!

Отряд спецназа отреагировал мгновенно.

Кряжистый майор рванул дверь кабины, отодвигая, и лейтенант Точилин дал длинную очередь из пулемёта поддержки пехоты, как официально значился кабинный ПП-32.

Струя пуль легла точно в страшную оскаленную морду, выбивая из неё наросты и комья чешуи. И хотя очередь приостановила монстра лишь на пару мгновений, этого хватило, чтобы второй боец группы, черноволосый юркий Тогаев, вскинул к плечу готовый к пуску ПЗРК и нажал на спусковую скобу.

Ширкнуло струёй пламени, ракета, как в замедленной съёмке, вылетела наружу и разнесла «крокодила» в клочья.

– Ух, молодец! – с восхищением вскричал Новожилов.

Вертолёт миновал границу чёрного леса, и в кабине сразу стало светлее.

– Летим вокруг! – скомандовал Плащинин, убедившись, что машину никто больше не преследует.

Расслабился, смахнув пот со лба.

Дверь встала на место. Гул двигателей поутих. Кабину перестал пронизывать ветер.

Взялись за бинокли, выглядывая невернувшийся вертолёт с отрядом полковника Савельева.

Какая-то туча поднялась над центром колючей опухоли чёрного леса.

Плащинин навёл на неё окуляры бинокля и понял, что туча представляет собой огромный рой крупных чёрно-жёлтых насекомых…

Глава 7
Вещие сны

Внезапно Костя боднул головой стекло иллюминатора и прокричал:

– Макс, там что-то висит!

– Что у тебя висит? – с шутливой интонацией хмыкнул Редошкин, сидевший рядом.

– Байк!

– Шутишь?

Максим сунулся к ботанику, вглядываясь в лесной пейзаж, от которого по спине прокатывался холодок.

– Да не внизу! Смотри сюда! Вон там! – Костя ткнул пальцем в стекло.

Максим краем глаза уловил металлический блеск, удалявшийся от вертолёта по мере его движения, и рявкнул:

– Пилот, назад!

– Не понял?! – отозвался лётчик.

– Развернись! Там возле входа в иномериану висит аэробайк!

– Разобьёмся!

– Разворачивайся!

Вертолёт с трудом сделал разворот, и прилипшие к иллюминаторам пассажиры увидели в километре от Ми-171 тёмное пятнышко, отсверкивающее металлом.

– Обалдеть! – сказал Редошкин. – Он так и висит здесь с тех пор, как мы нырнули в иномериану?!

– Ближе! – скомандовал Максим.

Вертолёт, всё так же вихляя и поскрипывая корпусом, приблизился к аэробайку, с которого несколько часов назад беглецы высаживались на его борт.

– Странно, что его не сбили «крокодилы», – покачал головой Савельев.

– Я спрыгну на сиденье, а вы сразу улетайте! Посадите «вертушку» подальше от этой чёртовой колючей кипени!

– Зачем тебе этот риск?

– Байк очень пригодился нам во время разведки и сражений с командой африканских боевиков. Пригодится и сейчас, тем более когда у «вертушки» кончится горючка.

– Макс, не надо! – умоляюще прижала кулачок к груди Вероника.

– Не переживай, – ободряюще улыбнулся он девушке. – Я и не такое проделывал.

Спицын отодвинул дверцу салона.

– Пилот, зависни над байком так, чтобы я мог спрыгнуть.

– У нас имеется десантный эвак, – сказал майор Спицын, имея в виду устройство для десантирования бойцов и эвакуации с борта вертолётов. – Можем опустить вас на байк на тросе.

– Нет времени разворачивать модуль.

Вертолёт поднялся над сиротливо висящим в воздухе летающим мотоциклом, у которого не было колёс, зато были три чёрных диска, расположенные горизонтально, которые крепились к корпусу байка, сиденье и рулевое устройство с козырьком.

Максим примерился: байк под напором воздушных потоков от вертолётного винта качало из стороны в сторону, и надо было поймать момент, чтобы прыжок с высоты в пять-семь метров совпал с колебанием аппарата.

Прыгнул!

Байк повело влево, но Максиму удалось зацепиться рукой за рукоять управления, он выдержал рывок тела, подтянулся и сел на сиденье, только теперь осознав, чем рисковал: если бы он не удержался, падение с двухсотметровой высоты закончилось бы трагически.

Он сделал жест рукой:

– Улетайте!

Вертолёт накренился, неуклюже пошёл боком, начал удаляться, посвистывая ротором.

Аэробайк закачался с боку на бок от порыва ветра, но Максим не раз управлял инопланетным аппаратом и был опытным аэронавтом, поэтому усидел, сжав центральную гондолу ногами.

Руки привычно легли на рукояти летающего мотоцикла.

«Давай, включайся, дружок!» – мысленно воззвал майор.

Аппарат шевельнулся как живой, отзываясь на поворот рукояти, и понёсся вслед за удаляющимся вертолётом.

В кабине Ми-171 между тем царило оживление, рождённое встречей с аэробайком, с которым уже попрощались попаданцы, однако длилось оно недолго. Пилоты сообщили, что главный винт работает чудом и надо срочно искать место для посадки, и пассажиры приникли к иллюминаторам, вглядываясь в угрюмые заросли чёрного леса под вертолётом.

Но убежать подальше от расширявшейся опухоли леса-завоевателя не удалось: в центральной втулке несущего винта вертолёта раздался скрежет, машина содрогнулась, лопасти винта начали замедлять вращение, и пилот закричал как резаный:

– Садимся, твою мать!

Правда, посадкой назвать пике Ми-171 можно было с натяжкой, она больше напоминала падение. Винт остановился, в отличие от продолжавшего вращаться рулевого, машину закрутило, и она рухнула с высоты пары десятков метров на край леска-болотца, заросшего густым кустарником и стелющимися по земле, как водоросли, растениями.

Кустарник смягчил удар, и вертолёт не разбился всмятку, хотя всех пассажиров разметало по кабине, кроме намертво вцепившегося в сиденье Константина.

Хруст, грохот, треск и дребезжание закончились, и в наступившей тишине послышался горестный голос Карапетяна:

– Святые угодники! Комп накрылся!

Сергей Макарович выпутался из обломков контейнеров в хвосте кабины, помог Веронике сесть, не обращая внимания на ссадины и боль в суставах.

– Ничего не сломали?

– Н-нет, – выговорила девушка.

– Перекличка! Все живы?!

Откликнулись бойцы Савельева, не раз попадавшие в передряги подобно этой, и пилоты. Сам он с трудом устроился на перекошенном сиденье, добавил:

– Откройте дверь.

Спицын попытался отодвинуть дверцу кабины, но её заклинило от удара, и сделать это с первого раза не удалось. К нему подсел напарник, капитан Барышников, оба упёрлись ногами в рёбра корпуса, начали раскачивать дверцу.

– Помоги им, – сказала Вероника Косте, с гримасой боли потиравшему шею.

– Там негде встать, – буркнул ботаник.

Из пилотской кабины выглянул второй пилот.

– Помочь?

– Как далеко мы улетели от чёрного леса? – спросил Савельев.

– Не более пятнадцати километров.

– Мало, надо готовиться к нападению шмелей и «крокодилов».

– Ой, Максим прилетел! – воскликнула Вероника, увидев, как рядом садится аэробайк.

По корпусу стукнули кулаком.

– Эй, там, все живы?!

– Да! – выпалила Вероника. – Живы!

– Пытаемся открыть дверь, – крикнул Костя.

– Вылезайте через пилотский люк!

– Его тоже заклинило, – отозвался лётчик.

Спицын и Барышников напряглись, налегая на рукоять двери, и наконец со скрипом отодвинули её на полметра. В кабину хлынул свежий воздух, восхитительно пахнущий клевером и смолой, вытесняя спёртый «мусорный», привезённый из «земного будущего».

Выбрались из кабины по очереди, первая – Вероника, попадая в объятия Максима. Не стесняясь окружающих, она прижалась к нему, словно давно не видела. Он покосился на ухмыляющегося Редошкина, отстранил девушку.

– Всё в порядке, девочка, живём.

– Расскажи мне кто, что до соседней вселенной можно добраться на «вертушке», – сказал Редошкин, – я бы покрутил пальцем у виска.

– Я тоже, – подхватил озиравшийся Мерадзе.

Из кабины вылезли лётчики, критически оглядели накренившийся на правый борт вертолёт со смятым днищем и торчащими в разные стороны вывернутыми колёсами.

– Да! – почесал затылок белобрысый пилот.

– Вот именно, – в тон ему пробурчал стрелок.

– Починиться сможем? – спросил их Максим.

Лётчики посмотрели на него как на сумасшедшего.

– Это вряд ли, – с унылым вздохом ответил пилот. – Нужен ремонтный бокс.

– В таком случае придётся забирать всё, что сможем унести, и уходить отсюда. Чёрный лес слишком близко, и его обслуга нас в покое не оставит.

– Много не унесём, – сказал Редошкин с сомнением.

– В первую очередь заберём оружие и сухпай с НЗ. Кое-что уместится в багажник байка. Потом я вернусь и заберу остальное. Поторопитесь, парни, времени у нас в обрез.

Засуетились, соединёнными усилиями отодвинули дверцу кабины ещё больше, начали выносить разбросанные по кабине вещи, оружие, коробки с консервами.

– Компьютер, компьютер не забудьте! – заволновался Карапетян. – Я без него как без головы!

– Вы же сказали – он накрылся, – поднял брови Редошкин.

– Может, удастся починить. И анализаторы возьмите, счётчики, переходники, ещё роутер…

– Всё равно всю вашу аппаратуру не унесём, придётся оставить.

– Ни в коем случае! Как мы выберемся обратно, если не сможем вычислить местонахождение иномерианы?!

– Заберём всё, но позже, после того как перевезём самое необходимое, – успокоил физика Максим.

Начали вязать тюки, чтобы необходимое для похода было удобно тащить на плечах.

Больше всех сокрушались по поводу изменения положения лётчики, вынужденные бросить свою машину на произвол судьбы. Но за их настроение Максим не переживал, они были людьми военными и подчинялись приказам беспрекословно.

В багажнике аэробайка к радости Редошкина, да и самого Максима, отыскались целых три «теннисных мяча», представлявшие собой инопланетные «дезинтеграционные» гранаты, и один «фаустпатрон». Это оружие не намного увеличивало арсенал попаданцев, но оно было эффективнее карабинов и пулемётов, и Максим пожалел, что запас «гранат» мал.

Багажник забили под завязку, да ещё и приторочили к седлу, на дисках, кое-что из оружия: тот же «фаустпатрон», «шёпот смерти» – снайперскую винтовку Максима и автомат из контейнера, оставшегося в кабине Ми-171. «Теннисные мячи» он рассовал по карманам разгрузочного жилета, также оказавшегося в груде коробок со снаряжением, захваченным Сергеем Макаровичем из Тюмени.

Так как запасной «ратник», упакованный в пластиковый мешок, был один, он достался Максиму. Редошкин и Мерадзе вынуждены были носить свои старые «доспехи», в каких они десантировались в Баире на берег реки Чуапы. Боевые костюмы продолжали служить им верой и правдой, хотя из-за севших аккумуляторов и были лишены связи и компьютерного сопровождения.

Майор Спицын и капитан Барышников ещё на турбазе в Тюмени натянули «ратники» и так и летели в них, восхищая Костю футуристической внешностью.

Сам Костя и Вероника остались в костюмах, добытых в инопланетной ракете «космических торговцев», уничтоженной командой баирских «повстанцев» во главе с Мигомберо.

Сергей Макарович щеголял в обычном камуфляж-комби, в котором был изначально, на лётчиках были их лётные комбинезоны, и таким образом лишь некомбатанты – Вероника и Костя – остались одетыми не по-походному. Но изменить что-либо в этом плане было невозможно, о чём Максим подумал с лёгкой досадой. Он теперь вынужден был уделять безопасности «гражданских» больше времени, чем следовало.

Собрались на краю леска.

Максим оглядел «гвардию».

– Направление движения – условно на юг, лейтенант поведёт. – Максим кивнул на Редошкина. – Мы с Вероникой сделаем рейд километров на двадцать, вернёмся сюда, заберём кое-что из оставшегося. Потом откорректируем ваш маршрут. Сергей Макарович, я доставлю вас к месту лагеря сразу после…

– Не надо, – перебил его Савельев, – пойду со всеми.

– Тем не менее я подвезу вас.

Максим кивнул Веронике.

– Садись.

И в этот момент закричал Костя:

– Смотрите – бабочки!

Действительно, в просветах между колоннами гигантских «секвой» и «фикусов» замелькали радужные пятна, и к вертолёту вынеслись струи огромных – с ладонь человека и больше – бабочек!

– Мать честная! – пробормотал пилот, оглянувшись на Максима. – Они опасны?!

– Нет, – прошептала Вероника.

Бабочки закружились над сгрудившимися землянами настоящей разноцветной метелью, некоторые из них даже налетели на людей, заставив бойцов Савельева отмахиваться, и Максим, почуявший знакомый «взгляд в пятки» (ощущение было, будто на него смотрят из-под земли), быстро проговорил:

– Не отбивайтесь, стойте спокойно, они не кусаются!

Все замерли.

Бабочки перестали плясать в хаотическом танце и начали выстраиваться в ажурный купол над вертолётом, аэробайком и группой людей.

– Что они делают?! – удивилась Вероника.

Максим, сжав её пальцы, призывая помолчать, застыл в своеобразной медитации, помогающей ему слышать «мысли» Большого Леса. На всякий случай послал в пространство мысль: мы вернулись!

Ответом был низкий, едва ощутимый гул, донёсшийся из-под земли: корневая система Леса, по сути – его «мозг» или скорее «браузер», отреагировал на мысль человека.

«Мы… готовы помочь…» – услышал Максим не ушами, а всем телом, нервными клетками, сосудами и даже костями.

– Мы рядом с чёрным лесом! – выговорил он вслух.

«Уходите к Крепости… мы укажем путь».

– К какой крепости?!

«Уходите немедленно… за пределы фронта…»

Максим сообразил, что Лес имеет в виду полосу, контролируемую чёрным лесом.

– Как далеко идти?

«По вашим меркам… двести-триста километров…»

– Хорошо!

«Взгляд в пятки» утонул в земле.

Максим пришёл в себя. Заметил обращённые на него взгляды спутников, криво улыбнулся.

– Такие дела.

– С кем ты говорил? – тихо спросила Вероника.

– С ними. – Он кивнул на бабочек, сформировавших идеальную шелестящую тысячами крыльев полусферу. – Точнее – через них с Лесом.

– Как ты это делаешь? – спросил Сергей Макарович, глянув исподлобья.

– Не знаю, – откровенно признался Максим. – Просто я слышу его мысли… или не мысли… слова не слова… Понятия сами в голове всплывают.

Он спохватился.

– Лес предупредил нас, чтобы мы немедленно уходили!

Словно дождавшись этого момента, небо над куполом из бабочек накрыла туча.

Люди вздёрнули головы и с оторопью поняли, что туча состоит из полосатых слуг чёрного леса.

– Вот же гадство! – оскалился Редошкин, вскидывая карабин. – Нашли!

Туча пролилась струёй чёрных зёрен, устремившейся на землян, но струя вонзилась в кажущийся зыбким и ненадёжным слой бабочек и рассыпалась туманным облачком, не сумев прорваться к объекту атаки.

– ПЗРК! – предложил Спицын, глянув на Максима.

Майор покачал головой.

– Это всё равно что стрелять по воробьям из рогатки. Ракеты нам пригодятся при нападении «крокодилов».

– Надо спрятаться в вертолёте, – робко сказала Вероника.

Максим понаблюдал за маневрами роя псевдошмелей, пытавшихся найти окошко в сплошном куполе из бабочек, чтобы пробиться к людям: полосатые гиганты почему-то не решались ударить по куполу всей своей массой (у них бы это получилось), лишь изредка посылая большие струйки для облёта купола, – и скомандовал:

– Уходим! Бабочки нас прикроют!

– Это что-то новое, – сказал Редошкин. – Раньше эти чёрно-жёлтые зверюки без колебаний били бабочек.

– Возможно, это всего лишь разведотряд, – сказал Мерадзе.

Максим вскочил на седло аэробайка, поднял машину в воздух.

– Попробую отвлечь их. Жора, веди отряд!

– Есть, – опустил ствол карабина Редошкин.

Вылетев из-под зыбкого купола, Максим направил аппарат к туче шмелей, нависшей над защитной завесой из бабочек.

Туча закипела сильнее: насекомые почуяли угрозу, ощетиниваясь отдельными струйками, как ёж иголками.

– Пригнись! – повернул голову к пассажирке Максим. – Прижмись лицом к спине и держись крепче!

Девушка послушно съёжилась сзади, обхватив пилота за талию и прижавшись щекой к спине.

Максим нарастил скорость и буквально протаранил рой шмелей, пробил его насквозь, как стрела пробивает мишень!

Рой насекомых, выполняющих приказы чёрного леса, начал рассыпаться, распадаться на отдельные струи, которые по большей части метнулись прочь.

Отряд под предводительством Редошкина начал двигаться, и купол из бабочек, прикрывающий людей на высоте двух-трёх десятков метров, последовал за беглецами.

Максим вздохнул с облегчением: он боялся, что бабочки рассыплются, сделав своё дело, и отряд останется без защиты. Но Большой Лес не считал задачу бабочек выполненной, они продолжали держать строй, и со стороны, наверно, процесс представлял удивительное зрелище: по лесу быстро шагала группа землян численностью в шесть человек, а над ними с той же скоростью перемещался пляшущий, сверкающий радужным отблеском, зыбкий, эфемерный, ажурный живой купол, сформированный тысячами красивых четырёхкрылых созданий.

Вероника подняла голову, оглядываясь на редеющее облако шмелей.

– Они не погонятся за нами?

– Не догонят! – весело отозвался Максим. – С ними мы справимся. Другое дело – «крокодилы», вот с ними справиться будет труднее. Чем быстрее мы преодолеем полосу фронта, тем больше у нас шансов сохранить потенциал и остаться живыми.

– Что ты имеешь в виду? Какой фронт?

– Буферная зона между чёрным лесом и Большим. По сути, это настоящий фронт, где они воюют друг с другом, и наш Большой Лес постепенно отступает. Ширина зоны – около ста километров, её надо пройти.

– Откуда ты знаешь?

– Большой Лес мне сказал.

– Так много – сто километров! – огорчилась девушка.

– Ничего, преодолеем, зря нас, что ли, обучали выживать в экстремальных условиях? Мы ещё покажем чёрному бандиту, кто здесь хозяин!

Максим заложил вираж над куполом и повернул «на юг», туда, где по признанию Большого Леса располагалась таинственная Крепость.

Глава 8
Ультиматум

Вертолёт не вернулся.

Его ждали час, два, три, затем послали беспилотник с заданием передать по рации приказ командиру группы возвращаться на базу, но видеозаписи вытащенного из «пустоты» аппарата показали лишь угрюмые пейзажи чёрного леса и ни намёка на Ми-8 с группой Плащинина.

Дорохов собрал совещание присутствующих на базе специалистов, однако никто из них не смог объяснить генералу, что происходит по ту сторону «границы вселенных»: почему малые аппараты удаётся запустить в «червоточину» иномерианы и вернуть обратно, а большие нет.

Молчал и Скорь, оставшийся дожидаться возвращения Плащинина, чтобы забрать его вместе с остальными сотрудниками ГРУ в Москву и окончательно освободиться от непрофильного для его структуры дела.

Тем не менее слабая надежда на возвращение обеих «вертушек» ещё теплилась в душе начальника Четвёртого управления, и он собрался остаться на базе до утра, позвонив директору ГРУ о своём решении. Ему выделили отдельный номер в главном корпусе базы, рядом с комнатой Дорохова, и Геннадий Дмитриевич после ужина и бесед с подчинёнными отправился отдыхать.

Ознакомившись с комфортом номера, он убедился в его вполне современной кондиционности, принял душ, включил телевизор на стене, но лечь и заснуть ему не дали. В начале двенадцатого в дверь постучали.

Недоумевая, кому он понадобился в поздний час (с подчинёнными всё было обговорено), Скорь с трудом запахнул на груди халат, обнаруженный в шкафу, открыл дверь.

– Можно? – спросил Дорохов, так и не переодевшийся с момента прибытия в «Советскую».

С ним рядом стоял мужчина лет пятидесяти, узколицый, с мощными бровями, из-под которых на мир смотрели бледно-голубые глаза, излучающие сосредоточенность на каких-то внутренних размышлениях.

Скорь молча отступил вглубь комнаты.

Гости вошли.

– Знакомьтесь, Геннадий Дмитриевич, – сказал Дорохов. – Дионисий Порфирьевич, доктор физико-математических наук, наш консультант.

Скорь кивнул, сделал приглашающий жест.

– Располагайтесь. К сожалению, угостить вас нечем.

– Мы на пару минут. – Заместитель директора ФСБ занял стул за столиком в углу комнаты.

Его спутник сел на диван. Он был в сером свитере с воротником под подбородок и в джинсах, но своего затрапезно-обыденного вида не стеснялся. Скорь знал породу таких людей, для которых главным был не внешний вид и фасон одежды, а проблемы, решаемые в данный момент.

– Хочу уточнить некоторые детали, – сказал Дорохов. – Итак, что мы имеем? Как оказалось, наша родная Вселенная, или брана, выражаясь языком специалистов по М-теории, связана с другой вселенной посредством каналов, названных иномерианами. Как бы фантастически это ни звучало, мы имеем дело с фактом, не подлежащим сомнению. По утверждению вашего консультанта Карапетяна соседняя брана столкнулась с нашей, из-за чего и образовался переход, то есть межмембранный пробой – иномериана. Я правильно излагаю суть происходящего?

Скорь встретил изучающий взгляд Дионисия Порфирьевича (интересное имя дали сыну родители, однако), кивнул.

– Абсолютно.

По словам того же Карапетяна, соседняя брана представляет собой Большой Лес, и якобы она и есть Правселенная, породившая нашу.

Скорь свёл брови. О предположении Егора Левоновича он ничего не знал, сотрудники Плащинина не упоминали ничего подобного, что означало: федералы допросили всех свидетелей посыла вертолётов в соседнюю вселенную, и кто-то вспомнил о гипотезе Карапетяна.

– Я опираюсь только на реальные факты, – сухо сказал Геннадий Дмитриевич. – Научные гипотезы не являются для нашей работы предметом изучения. Возможно, Егор Левонович прав, но доказать это в нынешних условиях невозможно. Главное, что идеи Карапетяна работают, нам удалось прорваться в мир Большого Леса и спасти археологов. К сожалению, там остались наши люди…

– И племянница президента, – добавил Дорохов с улыбкой. – Он дал нам карт-бланш.

– Нам тоже.

– Но вы застряли, хотя вас никто и не обвиняет, и президент подключил нашу структуру, которая – только не обижайтесь ради бога – имеет весьма существенный опыт работы с аномальными явлениями природы класса НЛО, НПО и необъяснимых физических эффектов.

– Я не обижаюсь, вы правы.

– Как вы думаете, Геннадий Дмитриевич, почему не вернулись вертолёты?

Скорь хотел ответить резко, что он не занимается гаданием на кофейной гуще и прогнозированием, но сдержался.

– Судя по тем данным, которыми мы располагаем, Большой Лес воюет с каким-то чёрным лесом. На видеозаписях он виден хорошо.

Спутник Дорохова скептически поджал губы, но промолчал.

Скорь посмотрел на него, выжидая, что он скажет.

– Вполне вероятно, что наши посланцы оказались вовлечены в… гм-гм, войну лесов.

Дорохов тоже глянул на консультанта.

– А не может причиной невозвращения стать некий человеческий фактор?

– Что вы имеете в виду?

– Кто-то ошибся… ваш полковник Савельев, генерал Плащинин…

– Исключено! – тяжело сказал Скорь. – Уверен, что причиной является некий физический аспект, о котором наша наука не имеет понятия.

Дорохов снова посмотрел на спутника. Тот молчал.

– Хорошо, этот разговор ещё впереди. Ваши сотрудники не очень охотно отвечали на вопросы. Они не могли скрыть какие-то нюансы операции?

Скорь сжал челюсти до зубовного скрежета.

– Ещё раз повторяю: исключено!

– Хочу быть уверенным, что так оно и было, потому что любой мелкий на первый взгляд факт может стать причиной гибели людей. Что бы вы делали, оставаясь руководить экспедицией?

Скорь сделал паузу.

– Продолжал бы посылать в иномир беспилотники. До тех пор, пока они не обнаружат пропавшие машины.

– Рискнули бы послать ещё одну группу?

Геннадий Дмитриевич поднял на Дорохова похолодевшие глаза, сказал честно:

– Не знаю.

Собеседник кивнул, глянул на спутника.

– Дионисий Порфирьевич, у вас есть вопросы к генералу?

Консультант отрицательно мотнул головой, так и не сказав ни слова. Зачем он приходил, Скорь не понял.

Гости встали, направились к двери. Уже выходя, Дорохов приостановился и сказал с непонятной интонацией:

– Нам объявили ультиматум.

– Какой ультиматум? – не понял Геннадий Дмитриевич.

Халат на груди распахнулся, и он поспешил запахнуть его.

– Кто?!

– Совбез ООН, – улыбнулся Дорохов. – Требует дать доступ к базе «Советская», где приземлились инопланетяне.

Скорь расслабился, наметил ответную улыбку.

– Даже так?

– Ни больше, ни меньше.

– С чего они взяли про инопланетян?

– Кто-то из администрации Госдепа предложил свою догадку, её раздули, и теперь наш МИД вынужден разгребать это дерьмо.

– Доступ – это компетенция…

– Президента, совершенно верно, а он может испугаться конфликта с ООН и дать разрешение на присутствие западных спецов.

– В таком случае я вам не завидую, – сказал Скорь с сожалением. – Если сюда ринутся западные уфологи…

Дорохов отмахнулся пальцем.

– Уфологи ладно, но ведь примчатся и спецы другого плана?

– Стопроцентно.

Гости вышли.

Скорь закрыл дверь, вернулся к столу в размышлениях и вздрогнул, услышав звонок мобильного. Нацепил арвижн.

В глубине линз возник силуэт головы директора ГРУ.

– Геннадий Дмитриевич, я получил известие, что Совбез ООН…

– Я в курсе.

Колесниченко пожевал губами.

– Такое дело… Вы завтра возвращаетесь в столицу?

– Так точно.

– Оставьте группу Рощина. У нас веская причина не покидать район контакта с… мм-м, чужой вселенной: наши парни по-прежнему остаются там. С Павлом Васильевичем я договорюсь.

Скорь кивнул: речь зашла о директоре ФСБ.

– Хорошо.

– С богом! – Изображение Колесниченко в окулярах мобильных очков исчезло.

Глава 9
Мир иной

Никто не предполагал, что судьба забросит их не просто в другой район Земли с иными природными и климатическими особенностями, но в другую вселенную, пусть и напоминающую формами растительной жизни леса родной планеты. И всё же это был мир иной, подчинявшийся своим физическим законам и своему порядку взаимодействий проживающих в Большом Лесу биологических видов.

Вертолёт поднялся над опухолью чёрного леса на высоту в два километра, и шмели, следующие за ним своеобразным хвостом, отстали. Видимо, так высоко летать они не могли.

Не показывались и летающие «крокодилы». Троицу напавших на земную машину монстров люди сбили, и пока что другие на горизонте не просматривались.

Сделали круг над чёрным лесом, увеличили радиус полёта, вглядываясь в ландшафт с обеих сторон кабины.

Новожилов, потеряв возможность следить за иномерианой по экранам приборов, образующих своеобразный локатор, тоже подсел к иллюминатору, с интересом изучая заросли колючих растений, фрактальная геометрия которых не поддавалась описанию. Лишь изредка среди этих мшистых ажурных узоров появлялись знакомые формы: в основном – скопления «саксаула» угрюмого фиолетового, с багровым оттенком цвета, и невероятно сложных извивов лиан и «кактусов» с гладкой коричнево-красной корой.

Вертолёт завершил второй круг, удалившись от места выхода в иномир на несколько километров.

– Товарищ генерал? – послышался голос пилота.

– Продолжаем искать, – отрезал Плащинин.

Пошли на третий круг, потом на четвёртый, который пролегал уже над окраинами чёрного леса. Стали отчётливо видны места столкновений зарослей леса-агрессора и Большого Леса, уходившего в беспредельную даль туманного горизонта. Полоса колючих «щупалец», накрывших растения Большого Леса, простиралась не меньше чем на два десятка километров, постепенно мельчая и растворяясь в массе «солдат», роль которых выполняли многоходульные деревья, похожие на земные мангры и баобабы. Основная масса деревьев Большого Леса располагалась за пределами этой полосы, представляя собой стену гигантских «секвой» и «фикусов» высотой до двухсот метров и выше, но величина этих исполинов вряд ли пугала воинство чёрного леса, запускавшего колючих «диверсантов», растений наподобие лиан и плюща. Эти вьющиеся змеями плети опутывали деревья любого размера, высасывая из них соки, и Большой Лес отступал, не зная, как справиться с этой медленной ползучей атакой.

Закричал один из бойцов группы, лейтенант Точилин:

– Слева по курсу вижу блеск!

Пассажиры дружно приникли к иллюминаторам левого борта.

– Пилот, левее на тридцать градусов! – скомандовал Плащинин.

Вертолёт накренился налево, и тотчас же отреагировал второй пилот, он же стрелок:

– Вижу на дисплее металлический объект!

Вертолёт начал снижаться и через минуту завис над краем леска-болотца. Среди зарослей кустарника стал виден лежащий на боку со смятым корпусом и погнутыми лопастями винта вертолёт.

– «Сто семьдесят первый»! – оглянулся на Плащинина майор Полевой.

– Садимся!

– Внизу тихо, никакого движения.

– Готовьтесь к высадке!

Вертолёт прицелился и мягко спружинил на три колёсных подвески в двух десятках метров от разбитого Ми-171.

Первым на Землю спрыгнули бойцы спецгруппы, являющие собой гарантов безопасности экспедиции. Они покружили сначала вокруг севшего Ми-8, потом перебежали к потерпевшему катастрофу собрату «вертушки», нёсшему на борту группу полковника Савельева. Майор нырнул в открытый проём двери центрального отсека, вылез обратно, вскинул вверх растопыренную ладонь, что означало: опасности нет, присоединяйтесь!

Плащинин и Новожилов спрыгнули на мягкую дернину, поросшую густой короткой травой.

– Внутри никого, – доложил Полевой, кивнул на груду коробок и раскрытые контейнеры под бортом Ми-171. – Похоже, они высадились, вооружились, забрали какие-то вещи и ушли.

– Жертвы?

– Крови не видно, наверно, все целы.

– Как давно это случилось?

– По моим оценкам часа три-четыре назад.

– Куда они могли пойти?

– Направление понятно. – Майор показал рукой. – Следы ведут в ту сторону. Если я прав, они отсюда всего в пятнадцати-двадцати километрах.

– Надо их догнать!

– Само собой. Только я бы сначала снял с «вертушки» всё, что может пригодиться нам в дальнейшем.

– Что именно?

– Оружие, боезапас, сухпай, а главное – горючку. Мы проделали приличный крюк по окрестностям, так что топливо нам необходимо как воздух.

– Сможете это сделать – перекачать бензин?

Полевой посмотрел на спрыгнувшего на землю пилота.

– Вопрос к нему.

– Майор, – позвал Плащинин пилота, – подойдите. Есть предложение перекачать горючее из баков разбитой «вертушки» в нашу машину. Это реально?

Пилот (Плащинин к стыду своему обнаружил, что помнит лишь его фамилию – Терехов) критически глянул на разбитый Ми-171, посвистел сквозь зубы.

– Поможете – попробуем, если там что-то осталось.

– Займитесь этим срочно! – Плащинин перевёл взгляд на Полевого. – Помогите лётчикам и заберите, что может пригодиться.

Полевой окликнул своих коллег, державших под прицелом автоматов заросли леска-болотца, и работа закипела.

– Могу я чем-нибудь помочь? – нерешительно спросил Новожилов.

– Лучше проверьте работу вашего «локатора», – посоветовал Плащинин. – В любом случае нам придётся вернуться сюда и найти вход в иномериану. Аппаратура должна работать как часы и не давать сбоев.

– Это не локатор, а фиксатор квантовых осцилляций.

– Какая разница? – усмехнулся генерал. – Мы должны быть уверенными в его пригодности.

Новожилов потоптался рядом, посматривая на растения леска и гигантские «секвойи», видимые над ближайшим подлеском, хотел было что-то сказать, и в этот момент над ним закружил шмель, свалившийся с неба.

Физик вскрикнул, начал махать руками и пятиться.

Плащинин заторможенно уставился на огромное насекомое, забыв об опасности этого представителя чужого мира, но увидел ещё нескольких и закричал:

– Майор, ко мне!

Бойцы спецгруппы отреагировали как надо.

Точилин метнулся к Новожилову, доставая на бегу нож, и первым же взмахом разрубил «шмеля» надвое.

Второй боец, лейтенант Тогаев, бросился к вертолёту и вынес из кабины огнемёт.

Полевой, помогавший лётчикам тянуть шланг к бакам упавшего Ми-171, оценил ситуацию и подбежал к отступавшему Плащинину, также доставая нож.

– Бегите в «вертушку»!

Трусом Плащинин не был, но и геройствовать в такой ситуации не хотел, поэтому повернулся, на полусогнутых добежал до вертолёта, вскочил в кабину. Интуиция подсказала ему, что надо делать. Генерал схватил лежащий в проходе между сиденьями переносный зенитно-ракетный комплекс и не раздумывая выскочил наружу.

Тогаев в этот момент выпустил струю пламени по рою шмелей, превращая их в рассыпающееся облачко вспыхивающих кусков шлака.

Лётчики, отбежавшие от корпуса разбившегося Ми-171, проследили за падением горящих насекомых, остановились, оглядываясь на майора, не двинувшегося с места, высматривающего в небе посланцев чёрного леса. Но шмелей больше не было, и Полевой, опустив ствол автомата, повернул голову к пилотам.

– Заканчивайте! Лейтенант, помоги им!

Точилин, которому предназначался приказ, воткнул нож в чехол на поясе, метнулся к лётчикам.

– Давайте, ребята, скорее!

Полевой заметил Плащинина с ПЗРК в руках, изогнул бровь, но шутить не стал, подошёл к нему, взял у генерала трубу «Вербы».

– Правильное решение, товарищ генерал. В любой момент можно ждать прибытия более серьёзного противника.

– Жаль, что мы взяли только один огнемёт, – с понимающей улыбкой сказал Плащинин, благодарный за то, что майор своими словами просто корректно успокаивает его.

Тогаев тоже подошёл к лётчикам, опустил огнемёт на траву и начал помогать им вместе с Точилиным.

Процедура подсоединения шланга от баков Ми-8 до баков Ми-171 заняла четверть часа.

– У них тут всего литров двести осталось, – крикнул пилот.

– Забираем всё, что есть, – ответил Плащинин.

Загудел моторчик, качая бензин.

Внезапно из-под земли раздался низкий гул, от которого заскрипели вертолёты, отзываясь вибрацией корпусов.

Люди, почувствовав ногами дрожь земли, невольно раскорячились, принимая позы полуприседа.

– Это ещё что за фигня?! – осведомился Полевой.

– Землетрясение! – вякнул побледневший Новожилов, успевший залезть в кабину.

Гул стих, наступила хрупкая тишина.

– Заканчивайте! – приказал майор. – Сматывайте шланг!

– Мы ещё не всё перекачали, – заикнулся пилот.

– К чёрту! Бросайте шланг, быстро в машину! Заводите двигуны!

Пилоты переглянулись, медля, но привыкшие выполнять приказы старших по званию бойцы спецгруппы похватали своё оружие, отступая к вертолёту, и лётчики, отсоединив шланг, последовали за ними.

Отступил и Плащинин, ещё не осознавая, чего ждать от местной природы.

– Смотрите! – вдруг крикнул Новожилов.

Из-за ближайшей крепи деревьев «подлеска» (он был вдвое ниже основного «секвойя-фикусового» леса, похожего на земные ракиты, вынеслось облако огромных бабочек и нырнуло к вертолёту красивым крылом чётких очертаний, будто этих созданий кто-то выстроил по эллиптическому лекалу.

Бежавшие к вертолёту люди приостановились.

Крыло из бабочек бесшумно упало на поляну и закружилась над Ми-8, не меняя формы.

– Что они удумали?! – оглянулся на Полевого Точилин.

– Это ты у них спроси, – посоветовал ему Тогаев.

– Надо срочно уходить… – начал майор.

Из-за деревьев с треском кастаньет вдруг вылетела жуткая тварь с крокодильей мордой.

Стая бабочек словно дождалась этого момента и метнулась единым крылом навстречу летающему «крокодилу».

Казалось, сейчас столкнутся две массивные фигуры, ломая себе крылья, кости и внутренние органы. Но стая бабочек просто обтекла «крокодила», заключая его в своеобразный кокон, и он замедлил полёт, заметался из стороны в сторону, разбивая кокон на агонизирующие лохмотья. В течение недолгой схватки с «крылом» он освободился от кокона и повернул к вертолёту.

Майор, последним отступавший к Ми-8, вскинул на плечо «Вербу».

Грохнуло, из трубы ПЗРК вырвалась ракета и, увенчанная хвостом пламени, врезалась в пикирующего монстра.

Раздался взрыв, разнёсший «крокодила» на куски.

К земле понеслось облако обломков, которые ещё на лету начали соединяться вместе, цепляться друг за друга, образуя скелет нового монстра, будто представляли собой детали лего-конструктора, способные двигаться самостоятельно.

– Твою курносую! – изумился Полевой.

– Влезайте! – крикнул ему из кабины Плащинин.

Полевой запрыгнул в проём двери, не сводя глаз с поредевшего облака «крыла» бабочек, пытавшегося противодействовать формированию нового зверя. Но это им не удалось. К земле опустилась уже не струя обломков «крокодила», а восстановивший форму монстр, разве что вдвое меньше размерами.

– Взлетаем! – крикнул Плащинин.

Лопасти винта вертолёта сдвинулись с места, разгоняясь.

Возрождённый «крокодил» затрещал крыльями, начиная подниматься, явно намереваясь продолжить атаку.

– Ах ты дрянь! – выговорил Полевой, подсаживаясь к пулемёту.

Длинная очередь в упор вонзилась в морду твари, разбивая её и «скелет» за головой на разлетающиеся фрагменты.

Однако снова повторилась та же самая удивительная метаморфоза: чешуи, наросты, куски плоти и «костей» чудовища, выбитые пулями, устремились друг к другу и начали соединяться в единую конструкцию, хотя и намного меньшую по размерам. Если первоначальная длина «крокодила» достигала десяти-двенадцати метров, то его третья копия была не больше двух метров. Но она летала!

– Дыщ сорок тыщ! – выразил свои чувства Точилин.

Вертолёт оторвался от земли.

Бессмертная тварь, способная восстанавливать тело из не повреждённых пулями фрагментов, бросилась за вертолётом, часто-часто махая крыльями, но вскоре отстала.

– Товарищ генерал, сбить? – донёсся голос пилота.

– Не тратьте боезапас! – ответил за Плащинина майор, всё ещё держась за рукояти пуле– мёта.

– Догоняем отряд Савельева! – добавил Плащинин, не став обращать внимания на формально неуважительное поведение Полевого. – Всем внимание: ищем отряд!

– Темнеет, как бы не пришлось ночевать. В темноте мы никого не найдём.

– Решим.

Дверца кабины стала на место.

Вертолёт поднялся на полукилометровую высоту и, набрав небольшую скорость, устремился в том направлении, куда двинулась группа полковника Савельева.

Глава 10
Разговор с лесом

Первый привал отряд устроил, преодолев двенадцать километров пути.

Максим с Вероникой успели за это время сделать разведбросок длиной в сто километров и вернуться, после чего, пообедав «чем бог послал», то есть консервами с галетами, все снова двинулись в дорогу.

Бабочки, словно убедившись в безопасности землян, дружно поднялись в небо и рассыпались струйками, исчезая за деревьями. Большой Лес освободил своих прелестных созданий от роли защитников и проводников.

После обеда Максим посадил на аэробайк Сергея Макаровича и оставил его одного дожидаться остальных в двадцати километрах от группы. Затем вернулся за Вероникой и Костей, перевёз их к полковнику.

В следующий заход он загрузил аэробайк сверх всякой меры и едва долетел до места высадки, потеряв по пути одну из коробок с консервами. Плюнув на неё, вернулся к заметно поредевшему отряду и перенёс пилотов. Последними пассажирами инопланетного воздушного мотоцикла стали помощники Савельева Спицын и Барышников.

Отдыхали почти час, испробовав местные ягоды: Вероника и Костя набрали целый пластиковый пакет малины и земляники. После чего скорректировали маршрут, и Максим снова уселся на седло аппарата, собираясь начать переброску отряда ещё дальше – на полсотни километров вглубь Леса.

– Странно, что нас никто не преследует, – поделился Редошкин с Максимом своими опасениями. – Уж не ждёт ли нас засада?

– Будем надеяться на лучшее, – ответил Максим.

– Но готовиться к худшему, – осклабился лейтенант.

На новый переход-перелёт потратили ещё два часа.

Окончательно успокоились, повеселели, не обнаружив за собой шмелиной или иной погони, хотя бдительный Редошкин не забывал оглядываться и посматривать на небо, начинающее темнеть в связи с приближением ночи.

– Сколько мы уже протопали? – поинтересовался Сергей Макарович у командира отряда, коим сам же назначил Максима.

– Около пятидесяти километров, – ответил тот.

– Не пора устраиваться окончательно? Фронтовую полосу мы уже покинули, если верить твоему Лесу.

– Я бы пошёл ещё дальше. – Максим потёр пальцами уставшие глаза, признался: – Но мы все вымотались, и, наверно, лучше всего заночевать в какой-нибудь семье.

– Семье? Что ты имеешь в виду?

– Как заметил наш ботанический консультант, Большой Лес состоит из тысяч семейств разной «национальности». Ну, или разных видов фауны, если хотите. Большинство из этих семейств образовано одинаковыми формами растений или очень близкими между собой, поддерживающими симбиоз. Расположены они преимущественно вокруг болот, кроме самых гигантских деревьев – псевдосеквой и псевдофикусов. Костя считает, что эти болотца представляют собой следы бомбардировки – воронки и зоны применения оружия во время войны здешних обитателей. Война закончилась очень давно, тысячи лет назад, от инфраструктуры хозяев этого мира не осталось ни следа, и весь он покрылся лесом.

– Если только лес не произрастал здесь изначально, – тоном лектора произнёс приблизившийся к беседующим офицерам раскрасневшийся Константин. – Возможно, он не сразу приобрёл «разум», эволюция шла до тех пор, пока не объединились корневые системы семейств, по сути – мозг системы.

– Чья это идея?

– Моя, – выпятил грудь Костя. – Кстати, она подтверждается фактами. – Костя кивнул на Максима. – Вот товарищ майор подтвердит, что Лес мыслит, хотя и не по-человечески. Не зря же он с ним разговаривает.

– Ты думаешь, здесь была война?

– Уверен!

– Но ведь следов действительно не осталось, если не считать той ракеты торговцев.

– Может, не торговцев, а контрабандистов. Ракета могла оказаться в Лесу точно таким же образом, каким здесь оказались мы – после столкновения вселенных. Вы же слышали гипотезу Егора Левоновича? – Костя посмотрел на Карапетяна, каждую минуту остановки хватавшегося за свой ноутбук. – Но возможен и другой вариант: ракета принадлежит местным жителям, просто она случайно уцелела после обмена ударами противоборствующих сторон. Если мы сможем продвинуться подальше – на пару тысяч километров, возможно, найдём останки соотечественников контрабандистов. – Костя хихикнул. – Этих славных кенгурокузнечиков.

Сергей Макарович переглянулся с Максимом.

– Он фонтанирует идеями, – усмехнулся Максим. – И чем чёрт не шутит, может, наш креативный парнишка прав.

– Останавливаемся?

– Да, ищем удобный лесок и ночуем.

Принялись искать подходящее болотце, благо с аэробайка сделать это было несложно. Обнаружили в километре «славянское семейство» – рощицу со смешанным «берёзово-сосново-кленовым» лесом (разумеется, деревья не являлись аналогами земных берёз и сосен, но были очень похожи), практически на берегу небольшой речушки с чистейшей водой, и начали обустраивать лагерь.

Максим обнаружил неподалёку две сухих «сосны», их свалили, распилили на чурбачки и получили запас дров для костра, а также ветки для плетения шалашей.

По советам Кости (ему доверили это важное дело) мужчины быстро соорудили шалаши из веток «ивняка» и листьев «папоротника», сплели лежаки из травы, и к десяти часам вечера по времени Леса (сутки здесь были почти равны земным) попаданцы, за исключением часового – Редошкина, собрались у костра, над которым висел котелок с отваром из ягод.

Расселись на чурбачках, вглядываясь в языки пламени.

Все устали, хотели спать, но никто не залез в шалаш, людей тянуло к расслабленному отдыху и приятным беседам, по которым соскучились после стрессовых волнений и «междувселенских» переходов.

– Вопрос можно, товарищ полковник? – спросил капитан Барышникова, сбросивший свой комбинезон и оставшийся в термобелье, напоминавшем спортивный костюм. Переодеваться в «космические костюмы», пакет с которыми был сохранён рачительным Редошкиным, он не стал.

– Без церемоний, – проворчал Савельев, с видимым удовольствием потягивающий ароматный напиток из пластикового стакана. – Мы не в казарме.

– Почему мы попали в будущее, а не домой, в своё время?

Все посмотрели на Карапетяна. Физик впервые за всё время отложил свой персональный компьютер и сидел вместе со всеми.

Егор Левонович допил отвар, потерзал седую бородку, задумчиво проговорил:

– Ничего нового не скажу. Время – очень простая и одновременно очень сложная категория, которая до сих пор не поддаётся логическому анализу. Для нас это прежде всего способ восприятия мироздания, но, с другой стороны, это способ описания движения во Вселенной. Кто-то из учёных считает его дополнительным измерением, кто-то физическим полем, кто-то динамическим аспектом эволюции вселенных Мультиверса. Мнений много.

– А ваше?

– Я не специалист по этой теме.

– И всё же, – подхватила Вероника, сидящая рядом с Максимом и не сводящая глаз с языков пламени.

– Я абсолютно традиционен в решении этой проблемы, – посмотрел на неё Карапетян. – Согласен с идеей Козырева^[1], что время – энергетическое поле, субстанция, влияющая на евклидово пространство и континуально связанная с ним.

– Вообще-то мы обсуждаем не теории времени, а ситуацию с нами, – напомнил Максим. – Я так и не понял, почему нас кинуло в будущее и петлёй вернуло обратно в Большой Лес.

– Взаимодействие бран сложнее, чем я думал, – признался Егор Левонович. – Сталкиваются не два массивных объекта, а вселенные со своими наборами констант, измерений и законов.

– Вы это уже говорили.

– Да, говорил, и добавить мне нечего. По косвенным уликам, так сказать, число измерений вселенной Большого Леса равно нецелочисленному набору…

– Числу «пи», – веско сказал Костя.

– И, возможно, именно эта добавка в четырнадцать сотых реализует эффекты временных пересечений.

– Удалось разобраться в Книге? – спросил Сергей Макарович, переводя разговор на другую тему.

Карапетян оглянулся на шалаш, который достался ему. Компьютер и найденный в «музее будущего» артефакт, получивший название Книга, лежали там.

– Только несколько общих положений. Не было времени изучать её детально.

– Там сказано что-нибудь о чёрном лесе? – поинтересовался Костя.

– Единственное, что я понял: чёрный лес образовался в результате экспериментов, смешивающих ДНК человека с ДНК растений. Сформировался «фаунно-флорный» супермозг и убил человечество.

– То есть погибло оно не в результате ядерной войны, – задумчиво сказал лейтенант Мерадзе.

– Похоже, что нет.

Слушатели оживились. Тему разумности растений не раз затрагивал Костя, и она интересовала всех попаданцев, в том числе офицеров спецназа, несмотря на их специфическую «приземлённую» подготовку.

– Ничего удивительного, – сказал Костя пренебрежительно. – Я имею в виду – что у растений есть разум. Ещё Дарвин выдвинул идею, что верхушки корней деревьев выполняют функции мозга. А современные учёные, в том числе такие известные, как Сюзанна Симард, изучая взаимодействие деревьев с лесу, сделали вывод, что микоризная сеть, то есть сеть корневых контактов, связывает деревья в единый организм. Агрессивным же лес на Земле стал, превращаясь в чёрный, с каким столкнулся наш Большой Лес, из-за добавки в ДНК растений человеческого генома с его злобой и ненавистью.

– Кто такая Сюзанна Симард? – полюбопытствовал Мерадзе.

– Канадский профессор-ботаник.

Максим поймал взгляд Савельева: полковник был озадачен и не скрывал этого. Впрочем, Максим и сам по-новому взглянул на ситуацию, определившую их судьбу. Если Костя был прав, а он, скорее, всего был прав, то агрессия чёрного леса к обитателям прародины, где существовал предок земных лесов – Большой Лес, действительно объяснялась влиянием далеко не самых позитивных человеческих генов с их необузданной природной жаждой власти и корыстолюбием.

– Не понял, как это деревья могут думать, – сказал Мерадзе.

– Одно дерево вряд ли имеет настоящий мозг, сродни человеческому или даже мозгу животных, – сказал Костя. – Но вместе они образуют мыслящую общину, способную чувствовать и принимать решения.

– Чувствовать? – засомневался лейтенант. – Ты серьёзно?

– Деревья способны точно определять химический состав почвы и направлять рост корней в нужном направлении. Они также могут реагировать на нападение гусениц, выделяя феромоны. Это общеизвестные факты. Акации в африканской саванне вообще используют для общения обонятельные сигналы с помощью выделения этилена и накачивают листья дубильными веществами, чтобы их не объедали жирафы. Разве не то же самое делает человек, только более динамично?

– Я знаю, какие вещества выделяет человек, – засмеялся Мерадзе. – Особенно если испугается.

– Фу, Мир! – укоризненно посмотрела на него Вероника.

– Ладно, с чёрным лесом более или менее понятно, – сказал майор Полевой. – Вы лучше объясните, каким образом он управляет шмелями и этими дьявольскими «крокодилами». Кстати, что это за твари вообще? Егор Левонович, они тоже выращены в лабораториях? Они живые или механические?

Карапетян покачал головой.

– Этого я не знаю.

– Здесь большое поле для спекуляций, – сказал Максим. – Мы не раз видели, как «крокодилы» собираются из отдельных деталей, причём живых. Каждая деталька имеет лапки и способна двигаться, как насекомое. Но откуда берутся эти «насекомые» – неизвестно. Такое впечатление, будто они живут внутри чёрных деревьев, как короеды – в земных, и по команде выбираются и формируют монстров.

– Костя, что скажешь? – спросила Вероника.

Ботаник задумался.

– Тут я пас. Слишком мало материала для выводов. Надо наблюдать и наблюдать.

– Ага, понаблюдаешь за ними, если они бросаются на людей, – проворчал Мерадзе.

– Можно издали…

– Тогда тебе и бинокль в руки.

Посмеялись, потягивая горячий напиток, пахнущий ягодами и травами, по очереди наполняя пластиковые стаканчики.

– Ещё вопрос, – проговорил Сергей Макарович. – Ты упоминал какую-то крепость. Можешь описать подробнее?

– Не могу, – пожал плечами ответил Максим. – Лес лишь затронул эту тему, без подробностей. Но я ещё поговорю с ним и всё выясню.

– В таком случае пора отдыхать. – Савельев встал и ушёл к шалашам.

Начали расходиться по кустам.

У затухающего костра остались сидеть Максим и Вероника, заворожённая игрой слабых язычков пламени над раскалёнными углями.

Вернулся Мерадзе.

– Командир, когда мне становиться на пост?

Максим посмотрел на браслет часов.

– Через час. Я сменю тебя в четыре.

Лейтенант исчез в шалаше.

Подошёл Спицын.

– Товарищ майор, мы тоже можем заступать в охранение наравне со всеми.

– Хорошо, смените меня в шесть утра.

Спицын покосился на Веронику, кивнул и скрылся в своём убежище рядом с шалашом Сергея Макаровича.

– Такое впечатление, будто я дома, в жуковском лесу, на берегу Десны, – задумчиво проговорила Вероника. – Тишина, сумасшедшие запахи, тепло, вокруг друзья, никаких «шмелей»… и как далеко это всё!

– Может быть, всё повторится, – так же задумчиво сказал Максим.

– Ты веришь?

– Главное – не унывать, не нырять в пессимизм с головой. Мой девиз всегда был: делай, что должен, и будь, что будет. Но ты задала вопрос, и я отвечу: верю!

Посидели ещё в полной неподвижности, глядя, как синие огоньки втягиваются в угли.

– Я тоже пойду, – очнулась Вероника.

– Иди, – согласился Максим. – Надо как следует выспаться, завтра у нас не менее трудный переход, чем сегодняшний.

– Долго ещё будем идти?

– Чем дальше от чёрного леса, тем лучше. Шмели и «крокодилы» навещали нас, когда мы вместе с неграми Мигомберо находились в двухстах километрах, значит, надо уходить ещё дальше. Но у меня другие планы.

– Какие?

– Найти Крепость.

Глаза девушки загорелись.

– Возьмёшь меня с собой?!

– Нет.

– Ну, прошу! Я же сильная и выносливая, ты знаешь.

– Знаю, но разведка – дело мужчин.

Вероника вскочила, топнула ногой.

– Я так хочу!

Он засмеялся.

– Чего хохочешь?! – воинственно вопросила Вероника, подбоченясь.

– Вспомнил шутку: хочу водки, мужиков и денег! Водку и мужиков можно деньгами!

Вероника фыркнула.

– Майор, кто вас воспитывал?! Где вы набрались этой пошлости?!

– Сосед воспитывал, – покаянно признался Максим. – Бывший моряк. Слышала бы ты его мат.

Вероника рассмеялась, поцеловала его в щёку и убежала в свой «коттедж», который мужчины сооружали с бо́льшим усердием, чем свои.

Посидев ещё немного и дождавшись Редошкина, тут же начавшего вскрывать пакет с тушёной говядиной и греть воду для новой порции ягодного «компота», Максим перекинулся с ним парой слов, постоял у шалаша девушки, решая, забраться к ней или не стоит делать это на глазах лейтенанта, но пресёк поток желаний и ушёл спать.

Дома (в данном случае – на Земле) он обычно ложился навзничь, две-три минуты перебирал в памяти план мероприятий на следующий день, командовал организму: спать! – и дисциплинированно выполнял приказ.

В этот вечер сил хватило лишь на стаскивание «ратника».

Максим упал спиной на душистую постель… и сон слетел на него с полога шалаша бесшумной молнией, оборвав мысли, сожаления и надежды…

Кто-то тронул его за плечо.

Сознание Максима не отреагировало, зато отреагировал внутренний сторож психики, натренированный предупреждать хозяина о смене обстановки, не говоря уже об угрозе жизни.

Он открыл глаза.

– Командир, – послышался шёпот Мерадзе.

– Иду, – ответил кто-то вместо Максима его губами.

Решив обойтись без спецкостюма (ночь в Большом Лесу, как всегда, была тёплой и ласковой, а таскать на себе лишних восемь килограммов не хотелось, Лес наверняка предупредит своих гостей о «диверсантах»), он натянул свой прежний «туристический» инопланетный наряд, сохранённый на всякий случай, и вылез из шалаша.

– Всё тихо, – проговорил лейтенант, фигура которого сливалась с кустарником и деревьями вокруг.

Костёр не горел, и в полумраке ночи (шёл пятый час – час Быка, как утверждали древние мыслители, порождающий страхи и беспокойство) лагерь казался призрачным размытым рисунком акварелью на полотне природы.

– Иди ложись, – махнул рукой Максим.

Постоял, просыпаясь окончательно, проникаясь расслабляющим покоем колоссальной растительной системы, передёрнул плечами, вытащил из шалаша винтовку и шмыгнул к окраине леска, прислушиваясь больше к своим ощущениям, нежели к звукам ночной жизни.

В выбранном попаданцами леске звери не водились, по крайней мере – шумящие, но в соседних их было немало, и в уши то и дело просачивались тихие посвисты, шёпоты, треск и повизгивания: обитатели Большого Леса не боялись обнаруживать себя, воспитанные древним отсутствием хищников.

Обойдя лесное «славянское семейство» с болотцем в центре по периметру, Максим вернулся к лагерю, размышляя, запалить костёр или нет, но решил не нарушать кодекс бойцов охранения, запрещающий отвлекаться на сбивающие с панталыку мысли и желания. Умылся в болотце, освежив кожу лица, снова зашагал в обход лагеря.

Пришла мысль побеседовать с лесом, пока никто не мешает, тем более что надобность в этом назрела.

И тотчас же пространство вокруг содрогнулось, чутко отзываясь на его мысль. Он даже оторопел, не ожидая мгновенной реакции хозяина мира. Попятившись, сел на бугорок под стволом «берёзы», опёрся о него спиной.

На голову опустился космос.

Он закрыл глаза, расслабляясь.

«Это… вы?!»

«Слушаем тебя, человек», – ответил космос.

«Мы собирались лететь домой, но вертолёт вывернуло обратно в лес. Это не ваша инициатива?»

«Нет, не наша… мы не имеем к этому отношения, – глубоким баритоном (так это воспринималось) сказал собеседник, занимавший собой весь космос. – Существуют связи, создаваемые спонтанно при взаимодействии наших континуумов. К сожалению, мы ими не управляем».

«Мы хотели взять дома мощное взрывное устройство и уничтожить иномериану, связывающую наши миры. Чёрный лес прекратил бы получать подпитку».

«Наши миры постоянно сталкиваются, и ликвидация одной связи не приведёт к нейтрализации остальных».

– Оба-на! – вслух произнёс Максим. – Так что же делать?! Мы искренне хотели помочь вам отсечь «червоточину», по которой к вам просачивается чёрный лес!

«Возможен только один вариант».

«Какой?» – перешёл на мысленное общение майор.

«Использовать технологии Демонов Войны». – Последние два слова собеседник промыслил так, будто они начинались с заглавных букв.

«Демонов Войны?!»

«Наших врагов».

– Ваших… что?! Врагов?! – снова вырвалось у Максима.

«Они немного походили на вас и всегда воевали между собой. Вы правильно оценили ситуацию: все болотца наших пространств являются следами прошлой войны. Демоны не терпели инакомыслия, мир был им недоступен принципиально, как категорийное состояние, и они уничтожили друг друга. Ваша метавселенная по сути есть результат этих войн, и многое из психики Демонов Войны передалось обитателям вашего мира, в том числе людям».

– Подожди! – взмолился Максим, пытаясь собрать воедино лихорадочно заметавшиеся мысли. – Дай прийти в себя! Наша брана… э-э, вселенная… рождена от вашей… из-за войны Демонов?!

«Существует такая версия. Война Демонов породила целую гармонику миров с почти одинаковыми свойствами. Вы называете их бранами. Они постоянно сталкиваются между собой, создавая порой парадоксальные эффекты. Мы не в состоянии предотвратить столкновения. Демоны могли бы это сделать, но их нет».

«То есть мы тоже бессильны?»

«Вы более подвижны и могли бы попытаться».

«Как?!»

«От последних популяций Демонов остались Крепости – центры управления их обороной, вы могли бы реанимировать один из них».

«Почему же вы не сообщили мне о существовании Крепостей раньше?»

«Опасались, что вы используете их во вред нам».

«Неужели мы дали повод?»

Лес помолчал. Космос тихо тёк через голову человека, пульсируя живой тишиной.

«Мы и сейчас в нерешительности, стоит ли открывать вам доступ к Крепости».

«Но почему?!»

«Потому что вы по большому счёту генетические потомки Демонов Войны».

Максим открыл глаза, формулируя ответ.

«Может быть, мы и потомки Демонов… но далеко не все люди – любители войны… спектр человеческих душ очень широк…»

«Все разумные существа вашей метавселенной имеют в геноме следы логики Демонов Войны, и забывать об этом нельзя».

«Вы… не верите мне?!»

«Вера – чисто человеческое понятие. Но если есть шанс…»

«Его надо использовать!» – закончил Максим.

«Такова логика жизни».

Максим облился потом, ощутив волну слабости; контакт с Лесом, даже мысленный, отнимал очень много энергии.

«Мы найдём Крепость! И попытаемся её восстановить! Не во вред вам – во благо для всех! Где она находится?»

«Отдохни, человек, мы подскажем направление. По вашим меркам она располагается в полутора тысячах километров от этого места».

– Далеко! – вырвалось у Максима.

«Мы обеспечим вас всем необходимым, кроме транспорта. Воспользуйтесь своими системами».

«У нас остался только аэробайк торговцев, наша «вертушка» повреждена и не подлежит восстановлению».

«В наш мир прорвалась ещё одна земная машина».

«Что?! – не поверил услышанному Максим. – Какая машина?!»

«Точно такая же, что и потерпевшая крушение. Внутри находятся семь землян».

«Когда это случилось?! Кто они?! Я имею в виду – мои соотечественники или люди с негативной энергетикой?»

«По нашим оценкам они ближе к вашему типу психики».

«Где они сейчас?»

«Остановились на отдых неподалёку».

«Вот это сюрприз! Неужели наши?!»

«Разберитесь. И отдыхайте, связь прекращаем».

«Минуту! – заторопился Максим. – Последний вопрос: ракета кенгурокузнечиков, чей мотоцикл мы используем, это и есть Демоны Войны?»

«Они такие же попаданцы, как и вы, – с неожиданной шутливостью ответил Большой Лес. Впрочем, скорее всего так поняло мысль Леса подсознание Максима. – Из вашей метавселенной».

«Час от часу не легче: из какой нашей?!»

«В метавселенной, породившей ваш вид разума, возникло множество цивилизаций. Только в вашей галактике Млечный Путь их насчитывается более миллиона. Те, кого вы называете кенгурокузнечиками, живут на одной из планет у жёлтой звезды созвездия Ориона, недалеко от Солнца».

«Откуда вы знаете?»

«От вас и от них. Мы считываем запасы информации в вашей памяти».

«То есть читаете наши мысли?»

«Когда необходимо».

Максим вспомнил свои встречи с Вероникой, и ему стало неловко. Лес видел всё, что делают люди.

И ведь не спрячешься?

«Это… неожиданно…»

«Мы понимаем ваши чувства».

«Нехорошо подглядывать…»

«Мы не подглядываем, вы теперь часть нашей системы».

«Спасибо».

«Не за что».

Ветерок, пронизывающий голову майора, внезапно перестал дуть.

Максим снова облился потом, обнаружив, что он не сидит, а лежит на траве под «берёзой», мокрый как мышь. Пробормотал:

– Кто ж знал…

Мысль, что у них появились гости (интересно, кто прилетел? Российский спецназ или какая-нибудь сволочная иностранная команда? Надо срочно выяснить!), подняла его на ноги.

Глава 11
К чёрту на кулички

Радовались как дети, обнаружив, что встретили своих, несмотря на общее для всех положение: встреча произошла не дома, в России, а в другой вселенной, в мире Большого Леса, отбивающего нападение чёрного леса, пришельца из будущего Земли, и впереди попаданцев ждала полная неизвестность.

Однако, как говорится, на миру и смерть красна, поэтому объединившиеся в один отряд группы Плащинина и Савельева приступили утром к обсуждению ситуации и составлению планов на будущее. А началось всё ещё ночью, когда Максим после разговора с Лесом вернулся в лагерь, разбудил Редошкина и рассказал ему, что узнал сам.

Лейтенант, будучи по натуре уравновешенным парнем, не удивился новостям, уже привыкнув к тому, что командир в отличие от него обладает особой чувствительностью и может понимать мысли Леса. Он тут же предложил под покровом ночи слетать к новым гостям и выяснить, кто они такие.

– Если «вертушка» из России – наши возможности резко увеличиваются, если нет – успеем подготовиться к драке, – сказал он. – Давай быстренько смотаемся туда и убедимся, что за птица к нам прилетела.

Разбудили Мерадзе, который не сразу пришёл в себя, объяснили, что собираются делать, взгромоздились на аэробайк и, порадовавшись, что инопланетный мотоцикл летает бесшумно, поднялись в воздух.

Сначала осмотрелись, зависнув на высоте в два километра. Потом, определив направление, подсказанное Лесом, понеслись в ночных сумерках между колоннами «секвой» и «фикусов» как призраки, сопровождаемые тихим шипением воздуха в обводах аэробайка.

Вертолёт пришельцев обнаружили всего в одиннадцати километрах от лагеря. Он стоял с обвисшими лопастями винта, похожий на уставшего гигантского зайца с обвисшими ушами, на прогалине между двумя лесными «семьями южной национальности», судя по «манграм» и многоствольным «тисам». По знакомым обводам Максим сразу узнал в машине отечественный Ми-8.

Узнал вертолёт и Редошкин, едва слышно выговорив:

– «Восьмёрка»!

Пост охранения лагеря гостей с Земли, который (лагерь) прятался в леске, отсутствовал, роль часового, как выяснилось позже, выполнял лётчик, пилот «вертушки», но он спал в кабине и ничего не слышал, пока Максим с Редошкиным не вытащили его из кабины, зажав рот.

После короткого знакомства всё и выяснилось: что «вертушка» принадлежит пермской экспедиции ГРУ, что командует «группой спасения» генерал Плащинин, что на борту действительно находятся семь человек, включая пилотов, и что послана группа для поиска отряда полковника Савельева и возвращения его домой.

Разбудили Плащинина и его бойцов, объяснили ситуацию, и Максим доставил генерала в свой лагерь, охраняемый Мироном Мерадзе.

Шуму было много, но и радости не меньше.

Теперь у них был транспорт, плюс нехилый запас оружия, и к Максиму вернулась уверенность в успешном завершении намеченных мероприятий.

Начало светать: солнце Большого Леса, сделав круг, возвращалось из дальних странствий, обещая погожий день, когда к леску-болотцу с лагерем прилетел вертолёт с группой Плащинина, и у костра, разведённого вездесущим Редошкиным, собрались все попаданцы, волею судьбы оказавшиеся вместе в ином мире.

Напились горячего «компота», прекрасно поднимающего тонус, расселись вокруг костра, и Максим поведал новым соратникам историю путешествия Ми-171 в мир будущего Земли, завоёванный чёрным лесом.

У спутников Максима вопросов не было, они всё знали и понимали, что произошло.

У Плащинина возникли сомнения, которые он высказал в обычной ироничной манере, и на его вопросы пришлось отвечать Карапетяну, имеющему свой взгляд на вещи.

Егор Левонович сидел вместе со своим коллегой Новожиловым у шалаша, а не у костра, и показывал ему книгу, обнаруженную в «музее прошлого будущего».

Через час после начала совещания ситуация окончательно прояснилась. Максим предложил всем задавать вопросы – кого что волнует.

– Расскажите, как вы беседуете с Лесом, – попросил Плащинин.

Максим лаконично повторил рассказанное Сергею Макаровичу, не обращая внимания на скептические взгляды слушателей.

– Вы уверены, что правильно поняли речь Леса? – с ещё большим сомнением поинтересовался генерал.

– Речью этот способ общения назвать нельзя…

– Не имеет значения, важен смысл.

– Да, я уверен, что понял, о чём идёт разговор. Каким-то образом Лес откорректировал способ передачи информации, и я понимаю его всё лучше и лучше.

– Уверены, что Крепость существует реально?

– Стопудово!

Плащинин посмотрел на Савельева.

– Сергей Макарович, что вы об этом думаете? Есть ли смысл мчаться куда-то к чёрту на кулички, за полторы тысячи километров отсюда, чтобы убедиться в существовании объекта, простоявшего тысячи лет? Не обнаружим ли мы не пригодные к использованию развалины?

– Наша задача – принять помощь Леса и помочь ему, – рассудительно сказал Костя.

– Наша задача – вернуться домой без по– терь.

– Если вопрос стоит так, – хмыкнул Максим, – возвращайтесь, а мы останемся.

– Майор, что за базар? – поморщился Плащинин.

– Я обещал помочь Лесу, и я это сделаю! – твёрдо заявил Максим.

– Вы обязаны подчиняться старшему по…

– Виктор Викторович, – перебил генерала Сергей Макарович, – мы не на Земле, учитывайте это обстоятельство. Согласен, что первоочередной нашей задачей является возвращение домой. Однако нельзя забывать, что Лес не раз спасал нас и продолжает защищать, нуждаясь в нашей помощи. Тем более что агрессор – земной продукт, созданный нашими потом– ками.

– И тем не менее…

– Я и мои люди присоединяются к майору.

– И я! – поднял руку Костя.

– И я! – вскочила Вероника.

Плащинин, собрав морщины на лбу, с сомнением посмотрел на неё, перевёл взгляд на Савельева.

– Полковник, вы понимаете, чем рискуете?

– Улетайте, – посоветовал Максим. – Забирайте всех, кто согласен возвращаться, проводники у вас есть – Егор Левонович с Иваном Петровичем…

– Я бы тоже остался, – неуверенно сказал Карапетян. – Если мы найдём Крепость и ознакомимся с технологиями Демонов Войны…

Плащинин неожиданно рассмеялся.

Все посмотрели на него с опаской и недоумением.

– Вы напрасно считаете меня служакой с деревянной мордой, – сказал он. – В любом случае главной задачей для нас всех останется возвращение на родную планету, иначе все наши мытарства будут напрасными. Но и отказываться от изучения нового мира, кстати, с пользой для нас самих и для Родины, никто не собирается. Егор Левонович, как долго может держаться «червоточина» между вселенными?

Застигнутый врасплох физик подёргал себя за бородку.

– Всё зависит от множества обстоятельств…

– Прикиньте вероятность.

– Поскольку иномериана в Перми выдержала не один переход больших и массивных объектов: я имею в виду вертолёты, – то, возможно, ещё продержится какое-то время. С вероятностью пятьдесят на пятьдесят.

– Что ж, будем плясать от этого постулата. Положение в целом понятно. Что вы можете добавить, майор?

– Сначала о плохом, – сказал Максим. – Радиосвязь в мире Большого Леса не работает. Не знаю причин, рации исправны, однако в наушниках слышен только тихий шелест.

– Возможно, сказываются эффекты нейтрализации континуумов, – сказал нервный Новожилов.

– Переведите.

– Здешний космос порождён нецелочисленной метрикой…

– Три и четырнадцать сотых.

Новожилов посмотрел на коллегу, и Карапетян добавил:

– Наша брана, где рождены Солнце и Земля, трёхмерна. Брана Большого Леса имеет мерность чуть больше, отсюда и потеря радиосвязи, и другие эффекты. Я уже говорил об этом.

– Ладно, как бы то ни было, мы лишены возможности поддерживать дальнюю связь. Второе: выявлен новый неожиданный для меня аспект: летающие «крокодилы» после попаданий в них пуль и ракет стали очень быстро восстанавливать форму, избавляясь от повреждённых фрагментов тел, чего раньше не наблюдалось. Налицо эволюция чёрного леса: он учится воевать с нами, изобретая новые формы манипулирования своими эффекторами, то есть подвижными искусственными объектами. Опасность при контактах с ними возрастает. Кроме того, при атаках шмелей у людей возникают негативные ощущения и страх, а рой большого объёма способен подавить сознание человека и подчинить его волю. Такое уже случалось: вождь баирских повстанцев Мигомберо был зазомбирован шмелями и доставил нам много неприятностей. Меня шмели тоже пытались программировать, лишив возможности двигаться. Если бы не помощь Большого Леса, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Слушатели оживились, посматривая на Костю, который хотел что-то сказать, но его остановила жестом Вероника.

– То есть рой шмелей служит чёрному лесу в качестве зомби-инструмента? – уточнил Плащинин.

– В том числе. Главное их назначение – разведка и мелкие диверсии, так сказать.

– А что у нас хорошего?

– Лес тоже имеет инструмент защиты…

– Бабочки! – со смехом объявил Костя.

Максим кивнул.

– Да, эти хрупкие создания служат Лесу не только в качестве средства опыления, но и вполне себе с успехом сражаются со шмелями. Нас они спасали не раз. Теперь о еде…

– Мы видели косуль, – сказал майор Спицын. – И животных помельче.

– О косулях забудьте! Никаких охот на местную живность я не позволю! Лес реагирует на нарушение созданной им экосистемы очень болезненно. А это наш единственный союзник в этом мире и шанс выжить.

– Мы же только для прокорма… – пробормотал капитан Барышников.

– Здесь можно прокормиться без всякой стрельбы. Во-первых, лесные семейства полны грибов. Мы собирали, варили и жарили, ели и остались живы.

– Очень вкусно! – простодушно поддержала Максима Вероника.

– Кроме грибов, здесь полно ягод, есть орехи.

– Я уверен, что мы найдём много других съедобных растений, – добавил Костя с детской непосредственностью. – Хлебное дерево, ананасы, бананы…

– Мясное, – шутливо подсказал Редошкин.

– Го́́́́нишь! – принял его слова за правду лейтенант Точилин из группы Плащинина. – Не рассказывайте нам басни.

– Это вовсе не басни! – возмутился ботаник. – На Земле растут и хлебные, и мясные, и какие угодно деревья, а земная флора между прочим – потомок здешнего Большого Леса.

– И что растёт на вашем мясном дереве? Сосиски? Колбаса?

– Не сосиски, – мотнул головой Костя. – Могу привести пример казуарины прибрежной, растёт в Австралии и Тасмании. Мясным деревом её назвали из-за цвета древесины.

– И древесина съедобна?

Костя рассмеялся.

– Нет, из неё делают мебель…

– Так какого рожна вы заговорили о мясном дереве?

– Может быть, мы найдём и съедобное, лес большой.

– Ну хотя бы на уток поохотиться можно? – мрачно спросил Спицын.

– Здесь нет птиц.

– Совсем? – не поверил майор.

– Совсем. Причин не знаю, возможно, мы попали в ареал без птиц, но их нет. Что касается еды, повторяю, грибы заменят нам любое мясо, – сказал Максим. – Теперь о планах. Предлагаю удалиться от чёрного леса ещё на сотню километров и стать лагерем. Если и на таком расстоянии шмели и «крокодилы» будут досаждать нам, отступим ещё дальше. Я же с лейтенантом попытаюсь отыскать Крепость и определить, в каком она состоянии.

– Если до неё действительно полторы тысячи километров, – заговорил пилот Ми-8, – на «вертушке» мы не долетим. Ресурс наш ограничен, не хватит горючки.

– Будем исходить из того, что есть. – Максим повернулся к задумавшемуся Плащинину. – Товарищ генерал, у вас остались вопросы?

– Нам бы последить за чёрным лесом, – проворчал Редошкин.

Плащинин кивнул.

– Не мешало бы.

– Мы взяли с собой беспилотник, – вмешался в разговор майор из группы генерала по фамилии Полевой. – «Форпост-М». Какое-то время сможем контролировать ситуацию, пока у него не закончится ресурс.

– Хорошо. Сергей Макарович, у вас есть что добавить?

– Нет, – сказал Савельев.

– Тогда грузимся – и вперёд!

Через полчаса Ми-8 поднялся в воздух.

* * *

Лагерь соорудили в очередном леске-болотце, напоминающем леса средней полосы российской равнины где-нибудь под Псковом или Смоленском. Деревья здесь росли разные, но большинство из них напоминали белоствольные берёзы и клёны, хотя встречались и «дубы» с роскошными кронами, и «сосны» с «ивами», и «ракиты» с «липами».

Мужчины деловито приступили к процедуре разбивки лагеря, выбрав полянку на краю леска, в окружении стройных «берёзок». В центре леска располагалось маленькое озерцо чистой воды, что удивляло всех, кто впервые сталкивался с этим удивительным феноменом, поэтому страдать от жажды никому не светило.

– А я пойду ознакомлюсь с местной флорой, – сказал Костя, не изъявлявший особого желания заниматься строительством шалашей. – Заодно грибов наберу.

– Соорудишь себе апартаменты – прогуляешься, – строго сказал Максим. – И не один, а под присмотром.

– Что я – маленький, что ли? – обиделся ботаник.

– Я с ним пойду, – предложила Вероника.

– Тебе придётся заняться обедом.

– Что я вам – кухарка, что ли? – вслед за Костей обиделась девушка. – Так и буду с утра до вечера стряпать?

Максим озадаченно почесал макушку.

– Прости, ты права. Мир, подежуришь сегодня на кухне.

– Я этим займусь, – подошёл Сергей Макарович, услышав последнюю фразу Максима. – Парни мне помогут.

– Хорошо, будем дежурить по очереди, – согласился Максим. – Мир, пойдёшь с ними. – Он кивнул на Веронику с Костей. – Отвечаешь за них головой.

– Слушаюсь, командир! – кинул к виску ладонь Мерадзе.

Подготовили аэробайк к полёту.

Взяли с собой, кроме штатного оружия, «фаустпатрон» и два «теннисных мяча».

– Огнемёт тоже не помешал бы, – сказал Редошкин.

– Огнемёт может пригодиться здесь, – возразил Максим. – Мы летим на разведку, и скорее всего Крепость не охраняется шмелями и «крокодилами».

Бойцы обеих групп – Плащинина и Савельева – с интересом осмотрели инопланетный мотоцикл, понаблюдали за посадкой, и Плащинин выдал речь, сводящуюся к двум предлогам и двум словам: не лезьте на рожон. Он всё ещё мнил себя главным в этой экспедиции, обладая генеральскими погонами, и по привычке использовал казённые формулировки типа «будьте осмотрительнее, не забывайте об опасности» и «лучше проявить бдительность, чем проявить пренебрежение к обстоятельствам».

– Слушаюсь, товарищ генерал! – с преувеличенной серьёзностью ответил Максим на напутствие Плащинина.

Виктор Викторович посмотрел на него с сомнением, пожевал губами, оценивая, послышалась ему ирония в тоне майора или нет, потом решил ограничиться кратким:

– Ни пуха, ни пера!

К чёрту его посылать никто не решился.

Максим отправил Веронике мысленный воздушный поцелуй (она это поняла, улыбнулась).

Аэробайк взлетел, оставляя внизу поляну с задравшими головы людьми.

Уже в воздухе сидевший сзади Редошкин прокричал пилоту в спину:

– Командир, у нас остался только один аккумулятор. Долетим?

Он имел в виду стержень из загадочного серебристого материала, заменявший в энергосистеме воздушного мотоцикла аккумулятор.

Максим, ещё до встречи с группой Плащинина проверявший систему питания аэробайка, ответил:

– Во-первых, у нас есть ещё один аккумулятор в запасе, в багажнике лежит.

– Он же тоже на три четверти чёрный.

– А во-вторых, мы на половинке стержня летали все последние дни, как до рейда в будущее, так и после. Должны долететь.

– А что будем делать, когда батарейки сядут?

– Что-нибудь придумаем. – Максим постучал пальцем по виску. – Думай, голова.

– Приручим местных мустангов, – хохотнул Редошкин.

– Ты их видел?

– Видел олешков и косуль. Не найдём лошадей, приручим олешков.

– Оптимист.

Аэробайк рванул в небо, поднимаясь до трёхкилометровой высоты, и лес под ним превратился в пёстрое мшистое покрывало, прорезанное кое-где петлями рек.

– Давай ещё выше! – предложил Редошкин азартно.

– Нет смысла, – отрезал Максим. – Здешняя атмосфера простирается на тысячи километров, а не на сто-двести, как земная. И над нами не космос, а какая-то твердь.

– Твердь?!

– Я видел примерно такую же равнину, на которой растёт и наш Лес. Но там холодно и воздуха маловато, поэтому на байке не долететь. Да и на «вертушке» тоже. Нужна ракета.

– Может, от запасов Демонов Войны остались?

– Вряд ли, но посмотрим.

Максим сориентировался, помня переговоры с Лесом, и увеличил скорость до максимально возможной, позволявшей седокам терпеть пронизывающий поток воздуха.

Редошкин съёжился за спиной Максима, пряча голову. Ему приходилось хуже, чем пилоту, защищённому козырьком блистера, и, пожалев спутника, Максим снизил скорость примерно до восьмисот километров в час.

Приборная панель инопланетного мотоцикла напоминала щель, в которой мелькали светящиеся фигурки, и он уже научился по их конфигурации определять скоро�

Глава 1

Побег в будущее

– Жалко мотоцикл, – повторил Редошкин, прилипший к иллюминатору.

Несмотря на хорошую звукоизоляцию, в кабине вертолёта было шумно, и приходилось напрягать голосовые связки, чтобы докричаться до собеседников.

Максим усадил Веронику на сиденье, подсел к другому иллюминатору.

Вертолёт медленно удалялся от чудовищного нагромождения форм чёрного леса, подчиняясь командам Карапетяна, следящего за входом в иномериану, и аэробайк, с которого попаданцы перебрались на борт Ми-171, так же медленно уходил вниз. Его антигравитационный двигатель работал, удерживая инопланетный летающий мотоцикл в воздухе, и выглядел аппарат сиротливо, словно понимал, что его бросили.

Внезапно в кабине потемнело: впечатление было такое, будто вертолёт влетел в облако редкого серого тумана.

– Нашли вход! – обрадовался Карапетян. – Поднимаемся!

Вертолёт снова начал подъём, уходя в воронку иномерианы – канала, связывающего меж собой браны, то есть вселенные: земную, с галактикой Млечный Путь и Солнечной системой, и вселенную Большого Леса, атакованного чёрным лесом.

История эта началась больше месяца назад, когда группа майора Максима Реброва получила задание от командования ГРУ вызволить в африканском Баире попавшую в плен к местным «повстанцам», подкармливаемым ЦРУ, научную экспедицию, среди сотрудников которой находилась и племянница президента России Вероника Соловьёва.

Отряд спецназа в составе семи бойцов был доставлен в Баир, на берег реки Чуапы, но учёные, «повстанцы» (отъявленные головорезы) и бойцы Реброва неожиданно попали под «экзотическое ДТП», порождённое столкновением бран, и переместились на берег другой реки, которая петляла по просторам Большого Леса, по сути представлявшего собой иную вселенную.

Благодаря помощи Карапетяна Егора Левоновича, доктора физико-математических наук, спецназу Сил специального назначения ГРУ удалось выяснить, что случилось, после чего в Большой Лес была послана спасательная группа на вертолёте, подчинявшаяся непосредственно командиру ССН, полковнику Савельеву. Попаданцы-учёные были переправлены на Землю, однако группа Реброва, а также Вероника Соловьёва и участник экспедиции в Баир, молодой ботаник Константин Ливеровский, остались в Лесу по независящим от них обстоятельствам. И в данный момент они находились на борту вертолёта, вернувшегося за ними, ожидая, что их поход в другую вселенную закончится.

– Держитесь! – прокричал Карапетян, седой, бородатый, с изломанным морщинами лицом.

Костя, сидевший в самом конце салона, опекаемый лейтенантом Мерадзе, в этот момент открыл глаза. Он был ещё слаб после боя с «драконами» чёрного леса и не соображал, что происходит.

– Где я?..

Ответить ему не успели ни Максим, ни Мерадзе: в глазах потемнело, и сознание майора выпорхнуло из головы, как бабочка.

Очнулся он висящим над полом кабины с гулкой и пустой как бубен головой. Невольно дёрнулся, и его отнесло к боковой стенке салона: в кабине царила невесомость.

Послышались тревожные возгласы. Начавшие приходить в себя пассажиры вертолёта осознавали, что произошло, и пытались ухватиться за спинки сидений и друг за друга.

Максим притянул себя к ближайшему сиденью и огляделся, быстро оценивая обстановку в салоне.

В принципе ничего особенного не произошло.

Они уже привыкли к встряскам организма при вхождении в канал иномерианы и не обращали внимания на такие мелочи, как кратковременная потеря сознания. Поэтому паники не было. Главное, что пилоты «вертушки» не пугались процесса перехода из браны в брану, а оборудование Ми-171, в том числе неслабый компьютер, управляющий системами, не отключились при «падении в иномерность» и продолжали работать.

Погладив шевелившуюся на сидениь Веронику по плечу, Максим выглянул в иллюминатор, пока другие приходили в себя, но привычного земного пейзажа не увидел.

Вертолёт висел в кисейно-сером тумане неизвестного происхождения, как воздушный шар, хотя винты его медленно вращались.

Слева в невообразимой дали виднелась зеленовато-коричневая стена, уходившая краями в бесконечность. Справа смутно проступала ещё одна стена, с виду обросшая сизо-голубым лишайником.

Приглядевшись, Максим понял, что «лишайник» на самом деле представляет собой бесконечное поле колючего кустарника. Потом пришло озарение: это был не кустарник, а лес, видимый с расстояния в пару тысяч километров.

Максим сглотнул, преодолевая приступ дурноты, мысленно погрозил пальцем желудку, норовившему сбросить съеденный балласт: нишкни!

– Офигеть! – пробормотал подлетевший к соседнему иллюминатору Редошкин. – Вышел заяц на крыльцо, почесать своё… Командир, где мы?!

– Между бранами, – раздался едва слышимый голос очнувшегося Карапетяна. Лицо у физика было бледно-зелёное, перекошенное гримасой переживаний; он с трудом переносил невесомость. – По крайней мере я так думаю. Надеюсь, это ненадолго.

– Мы уже испытывали такое, – вцепился в перегородку Савельев, – когда летели к вам. Второй раз попадаем в какую-то щель между стенками.

– Это не стенки… возможно, мы видим браны в каком-то другом измерении. Получился двойной переход… Хорошо бы не промахнуться мимо своей браны.

– Что вы имеете в виду, Егор Левонович?

– Столкновение бран – сложное явление. Это вам не стукнуться лбом о столешницу. Большая Вселенная кишит бранами, но они все реализованы в разном количестве измерений. Мы вылетели куда-то в одно из таких измерений.

– То есть мы в космосе?

– Я не знаю, как назвать этот континуум. Но скорее всего это не космос. То есть не безвоздушное пространство. В противном случае воздух из кабины улетучился бы – и мы задохнулись.

– Как долго мы будем находиться здесь?

– Хотел бы я знать… в прошлый раз это состояние длилось всего пару минут.

– Что вы предлагаете?

– Пусть пилоты не трогают рычаги. Пока что мы летели по оси иномерианы… может, она вынесет нас домой.

– Жаль, что нам не выдали медпакеты, – проворчал Редошкин. – Ещё немного, и меня вывернет наизнанку.

– Терпи! Все терпят, даже я.

Максим покосился на цеплявшуюся за спинку сиденья бледную Веронику. Произносил он эти слова ради неё, чтобы подбодрить, и добился своего: девушка улыбнулась.

Редошкин засмеялся, и в этот момент темнота упала на вертолёт глыбой базальта, и беглецы из мира Большого Леса снова свалились в колодец бессознательного состояния, чтобы вынырнуть из него через какое-то время. Часы у всех во время попадания в иномериану каждый раз останавливались, но Максиму показалось, что лично он отсутствовал в реальности всего пару мгновений.

Шелест в ушах сменился лопотанием винтов.

Тело приобрело вес и впечаталось в сиденье, едва не сломав позвоночник.

Вскрикнула Вероника.

Максим первым делом подсунулся к ней, преодолевая боль в спине, взял девушку за руку.

– Живая?

– Наверно… шею свело…

– Потри ладошкой. – Максим подсел к иллюминатору, надеясь разглядеть окрестности вертолёта. Очень хотелось оказаться на Земле, пусть даже в африканском лесу или в Антарктиде, лишь бы на родной планете! Но увидеть майор ничего не смог. Вокруг Ми-171 плыли космы белого не то пара, не то тумана, скрывающие пейзаж, и понять, где оказался вертолёт, было невозможно.

– Туман? – удивился пришедший в себя Редошкин.

– Кажется, это облака, – сказал Мерадзе.

Максим оглянулся на спутников.

Карапетян враскоряку торчал над своими приборами, вглядываясь в экран компьютера.

Полковник Савельев, морщась, глотал какие-то таблетки, поглядывая на иллюминатор.

Его помощники, молчаливые здоровые парни, сидели на своих местах, косясь на хозяйство физика.

Костя был в сознании, судя по его открытым глазам, но едва ли соображал, где находится.

– Егор Левонович? – обратился Максим к учёному. – Куда нас опять занесло? Вес вернулся, значит, мы дома?

– Не уверен, – невнятно отозвался Карапетян. – Оси не совпадают.

– Что? Какие оси?!

– Квантовые параметры… не могу определить лямбду…

– Хрен с ней, с лямбдой, что советуете делать?

– Надо подняться выше… не выходя из иномерианы… или опуститься ниже…

Вертолёт внезапно содрогнулся. Где-то в недрах его двигательно-энергетического скелета раздался металлический хруст, будто сломался болт. Вертолёт повело боком, и он стал медленно вращаться.

Закричал пилот:

– У нас проблема: полетел крепёж подруливающего винта!

– Исправить можно? – прокричал Максим в ответ.

– Только на земле.

– В таком случае садимся!

– Не смейте! – охнул Карапетян. – Выскочим из оси иномерианы!

– А не сядем – разобьёмся к чёртовой матери! Нашли же вы вход в иномериану над чёрным лесом? И снова найдёте! А если мы дома, то и искать не придётся.

– Как хотите, вы решаете.

Максим глянул на Савельева.

– Товарищ полковник?

– Садимся, – кивнул Сергей Макарович. Судя по лицу, ему тоже было нехорошо. – Это не Тюмень.

– Почему вы вспомнили Тюмень?

– Потому что иномериана отыскалась там, и летели мы к вам оттуда.

– Ясно. Помочь?

– Чем ты поможешь? Контролируй ситуацию.

– Парни, садимся! – крикнул Максим пилотам.

По изменившемуся весу стало понятно, что винтокрылая машина начала опускаться.

Через минуту белёсый туман вокруг неё стал рассеиваться, и приникшим к иллюминаторам пассажирам стал доступен внешний обзор.

Вертолёт, медленно вращаясь вокруг оси из-за остановившегося хвостового винта, шёл вниз с высоты примерно в два километра, приближаясь к буро-зелёному, с фиолетовыми вкраплениями, ковру растительности, накрывшему равнину, от горизонта до горизонта. Сначала Максим решил, что они вынырнули из иномерианы над чужой планетой, поскольку под вертолётом не было видно ни дорог, ни домов, ни сооружений, ни какой-либо инфраструктуры, только слой колючего мха, кое-где образовавшего целые «горные цепи». Потом пришла догадка: это Земля, но полностью заросшая чёрным лесом, видимым с высоты как сплошной слой жутких шипастых зарослей.

Вспомнился мысленный разговор с Большим Лесом, предупредившим его о переселении к нему чёрного леса с Земли будущих времён… Выходило, что вертолёт вместо того, чтобы вернуться в родное время, переместился дальше в будущее, где чёрный лес захватил всю Землю.

– Боже мой! – прочитал он по губам Вероники высказанные ею чувства.

– Так ведь это… лес! – выдохнул Редошкин. – Мы что, вернулись обратно?!

Мимо, всего в полусотне метров, проплыл столб редкого сероватого дыма, корнем уходящий к поверхности земли, а вершиной – в небо, в пелену облаков: вертолёт вращался, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим.

– Егор Левонович! – позвал Максим Карапетяна. – Гляньте!

Карапетян оторвался от компьютера, с трудом встал на затёкшие ноги, упёрся лбом в стекло иллюминатора.

Как раз в этот момент мимо проплыла струя странного тумана.

– Вход…

– Что?

– Вход в иномериану.

– Где мы, по-вашему? В Большом Лесу?

– Нет, слишком велика площадь черноты.

– Я разговаривал с Лесом… до вашего прибытия. Он сообщил мне, что чёрный лес сыплется в Большой Лес из будущего Земли. Там он завоевал все континенты планеты.

– Да ладно! – поразился Мерадзе. – Каким образом лес из будущего попал в эту реальность?!

– Взаимодействие бран происходит не в привычном трёхмерном пространстве, – прокричал Карапетян, – а в многомерном и многосвязном континууме. Наша брана-Вселенная связана не только с браной Большого Леса, но и с её же будущим.

– Для меня это чистая заумь.

– Для нас тоже, – успокоил лейтенанта Максим.

К иллюминатору подсел Савельев.

– Потом будете искать научное объяснение этому феномену. Давайте найдем место для посадки.

– Мы выскочим из канала… впрочем, кажется, уже сошли с оси. Прошу прощения, ничем помочь не могу, действуйте сами. – Карапетян вернулся к своим приборам и компьютеру.

– Парни, ищите свободную площадку! – крикнул пилотам Максим.

– «Вертушка» почти неуправляема! – донёсся ответ из кабины лётчиков. – Но мы постараемся.

Вертолёт опустился на километр, продолжая вращаться вокруг оси, пошёл боком.

Стали видны колючие заросли чёрного леса, создавшие самые настоящие гротескные «мегаполисы» и «замки».

– Вот это масштаб! – восхитился ошеломлённый Мерадзе. – Неужели эта дрянь и в самом деле покрыла всю планету?!

Никто лейтенанту не ответил.

Пришёл в себя Костя.

– Помогите…

Редошкин и Мерадзе посадили его к иллюминатору.

– Зашквар! – выговорил ботаник, оживая. – Надо будет выйти и собрать образцы флоры…

Словно в ответ на его слова из глубин буро-чёрных зарослей выметнулась к вертолёту струя чёрно-жёлтых четырёхкрылых созданий, закружила карусель вокруг винтокрылой машины, изучая нарушителей границы их владений.

– Шмели! – процедил сквозь зубы Редошкин.

– И здесь их полно! – охнула Вероника.

– Отсюда они, наверно, и попадают в Большой Лес через иномериану, – прокричал Максим.

Опускавшийся к морю чудовищных растительных нагромождений вертолёт понесло боком.

Внизу мелькнула петля реки, затем появился серо-жёлтый пустырь, который оказался крышей огромного здания площадью не менее десяти тысяч квадратных метров.

– Финиш! – крикнул Максим.

– А если крыша не выдержит? – засомневался Редошкин.

– У нас нет другого выхода, лейтенант!

– Надо бы отпугнуть насекомых…

– Чем? Не будешь же ты тратить на них патроны?

– Шмель, – сказал Савельев.

– Шмели, – кивнул Максим.

– Я имел в виду, что у нас на борту имеется огнемёт.

– А-а… – Максим с любопытством посмотрел на полковника. – Взяли с собой? Очень хорошо, сможем отбиться, но не сейчас. Не хочется начинать войну первыми, пока не исчерпаны возможности мирного контакта.

– Я приготовлю огневичок на всякий случай? – сказал Редошкин.

– Это наша забота, – подошёл к разговаривающим один из спутников Савельева, плотный, с широким спокойным лицом. – Разрешите, товарищ полковник?

– Теперь ваш командир он. – Сергей Макарович кивнул на Реброва. – Выполняйте его распоряжения. Максим – это майор Спицын.

Парень посмотрел на Максима.

– Хорошо, – сказал Максим. – Распаковывайте и будьте наготове.

Помощники Савельева прошли в хвостовую часть кабины, к контейнерам, загромоздившим полсалона.

Рой шмелей, каждый размером с кулак ребёнка, атаковал иллюминаторы, заставив отшатнуться Веронику и Костю. Часть гигантских насекомых попала под несущий винт вертолёта, и вниз посыпались их разрубленные тельца и крылышки.

– Дайте им прикурить, мужики! – крикнул Редошкин.

Максим погрозил ему пальцем.

– Не заводись!

Чёрно-жёлтые полосатые летуны не являлись главным оружием чёрного леса, на самом деле больше стоило опасаться крокодиловидных монстров, способных повредить не только винт, но и кабину, и отгонять шмелей не имело смысла.

Вертолёт снова понесло боком: пилот пытался дотянуть до крыши здания, возвышавшегося над лесом метров на триста. В конце концов это ему удалось, и подрагивающая винтокрылая машина оказалась над строением.

– Держитесь! – крикнул пилот. – Машина может завалиться на бок!

Пассажиры вцепились в сиденья, пряча головы.

Вертолёт коснулся колёсами буро-жёлтой неровной площадки, испещрённой буграми и рытвинами. Его понесло по кругу, одно время казалось – он вот-вот опрокинется, но винты перестали вращаться, и триумф российской военно-инженерной мысли замер у края крыши, слегка накренившись на левый борт.

Глава 2

ГРУ и президент

Спалось ночью плохо, и на работу начальник четвёртого управления Главного разведывательного управления Генерального штаба Минобороны России генерал-лейтенант Скорь прибыл в отвратительном настроении.

Впрочем, причиной этого настроения ещё вчера стало сообщение генерала Плащинина, находившегося вместе с техническими специалистами в Тюмени, об исчезновении вертолёта с группой полковника Савельева, посланной в соседнюю вселенную (как бы дико это ни звучало) с заданием вернуть домой отряд Сил специального назначения под командованием майора Реброва, а также двух участников экспедиции в Африку – ботаника Ливеровского и археолога Соловьёву, племянницу президента.

Вертолёт нырнул в канал, соединяющий вселенные (браны, если пользоваться научными терминами) – и пропал. Не вышел он обратно ни через час, ни через сутки.

Операция эта началась ещё в начале осени, когда из африканского Баира пришло сообщение о захвате боевиками из «Союза освобождения Африки» комплексной научной экспедиции ЮНЕСКО. Поскольку в экспедиции оказалась и племянница президента, директор ГРУ решил послать в Баир опергруппу, чтобы вызволить из плена если и не всех учёных, то хотя бы Соловьёву. Однако в ситуацию вмешалась экзотическая сила, объяснить которую смог только физик из Курчатовского ядерного института Карапетян, и дело приняло иной оборот: ГРУ, да и другие спецслужбы ранее не сталкивались с проявлением прямого взаимодействия вселенных, имеющих отличные от земных наборы физических законов и констант.

После всех консультаций, научных споров и огромного нервного напряжения всех специалистов, причастных к решению проблемы (обошлись собственными силами, не привлекая ФСБ), подразделениям ССН удалось спасти почти всех участников экспедиции, но в неведомом мире Большого Леса (так выглядела иная вселенная-брана) остались ещё бойцы спецгруппы и, к сожалению, племянница президента, и главным военным разведчикам пришлось продолжить операцию по их возвращению на родину, учитывая все особенности контакта вселенных. И вот посланный за попаданцами в Большой Лес вертолёт не вернулся.

Конечно, Скорь формально уже не отвечал за операцию с вызволением экспедиции. Четвёртое управление ГРУ занималось проблемами Африки, в то время как продолжение последовало в России, переместившись из Баира под Тюмень. Но директор ГРУ не стал менять руководство операцией по этой проблеме, поддержанный президентом, и Скорь остался командовать парадом.

В десять часов утра генерал собрал селекторное совещание, вызвав с помощью виртуальной «облачной» спецсвязи ответственных за проведение операции: начальника информационно-аналитического управления генерала Плащинина, заместителя директора ГРУ генерала Колобкова, начальника управления военно-воздушных операций генерала Гусева и начальника научно-технического управления генерала Паршина. Так как операция в Баире первоначально выполнялась под грифом «совсекретно», к дальнейшим действиям своих подразделений руководство ГРУ старалось специалистов из других силовых структур не привлекать, и о работе группы Плащинина в Тюмени, где была обнаружена «червоточина», соединившая вселенные, или как её теперь называли – иномериана, знал только узкий круг специалистов.

– Прошу вас, Виктор Викторович, – мрачно сказал Скорь, поправляя на переносице арвижн – очки дополненной реальности. За последние полгода эти видеогаджеты практически полностью заменили смартфоны.

Генерал был плотен, громаден и волосы на голове сбривал начисто, за что был прозван сотрудниками Минобороны Фантомасом.

– Вертолёт не вернулся… – начал Плащинин, несколько подрастерявший свой всегдашний щегольской вид.

– Это мы знаем, – оборвал его генерал. – Не тратьте время на ненужные общие рассуждения, говорите по существу.

Плащинин выпрямился, помедлил.

По гулу голосов, доносившемуся по каналу связи, было понятно, что он находится в помещении на территории базы отдыха «Советская» под Тюменью, где и была обнаружена иномериана. Отдыхающих, конечно, с базы выселили, но и специалистов, изучающих феномен «червоточины» между мирами, хватало.

– Причин невозвращения «вертушки» с группой полковника Савельева мы пока не знаем. Их может быть несколько: ошибка пилотов, техническая неисправность, тяжёлые погодные условия, другие факторы.

– Ошибки пилотов исключены! – резко возразил Гусев. – Как и техническая неисправность машины! Вертолёт, по моим, данным абсолютно новый, испытанный и прекрасно показавший себя в экстремальных условиях.

– Тем не менее исключать подобный вариант было бы неправильно. С другой стороны, мы мало что знаем о поведении иномериан и о физических условиях в мире Большого Леса.

– Продолжайте, – буркнул Скорь.

– Естественно, мы посылали вслед за «вертушкой» дроны. Два из них пропали, не вернулись, два вернулись с видеозаписями, по которым можно судить, что мир по ту сторону иномерианы не похож на тот, куда попали из Баира члены экспедиции ЮНЕСКО.

– Поподробнее.

– Я выслал вам материалы…

– Ещё раз повторите для всех, чтобы было понятно.

– Это другой лес, тёмный, чудовищное нагромождение колючих и петлеобразных зарослей. По оценке наших специалистов, иномериана под Тюменью связывает земное пространство с другим участком чужой вселенной, заросшим чёрным лесом. Кстати, оттуда же к нам каким-то образом просачиваются шмели огромных размеров.

– Что говорят учёные мужи?

– Спорят главным образом о причинах неодинаковости выходов «червоточин». Общего мнения пока не выработали.

– Эта ваша… гм, гм, иномериана ещё на месте?

– Так точно, мы мониторим пространство над базой постоянно, вход в «червоточину»-иномериану ещё держится.

– Ваши планы?

Плащинин снял очки (все участники совещания сидели в одинаковых арвижнах), снова надел.

– До конца дня пошлём в иномериану ещё два беспилотника. Один оставим по ту сторону, снабдив мощным передатчиком. Возможно, его заметят пропавшие и ответят. После этого подготовим и запустим вторую «вертушку» с научной группой. – Плащинин помолчал и добавил: – Командовать походом буду я.

Скорь вытер вспотевший купол головы платком.

– Найдите другого руководителя похода, с вас достаточно того, что вы отвечаете за всю операцию.

Селектор на столе генерала мяукнул.

Скорь пальцем ткнул в клавишу:

– Я занят.

– Товарищ генерал, – торопливо проговорил адъютант, – директор на связи.

Скорь снял очки, включил канал связи с Колесниченко. Напротив в глубине экрана компьютера нарисовалось лицо директора.

– Слушаю, Виктор Афанасьевич.

– Есть новости? – спросил директор ГРУ обманчиво мягким голосом.

Скорь поёжился. Сам он слыл человеком жёстким, непреклонным и требовательным, но по сравнению с генерал-полковником Колесниченко казался образцом покладистости. Директор ГРУ, несмотря на свой интеллигентно-добродушный вид, мог осадить даже министра, не говоря уже о подчинённых.

– Нет, – честно признался Скорь.

– Когда будут?

– Вечером по времени Тюмени мы посылаем в «червоточину» вертолёт с группой специалистов…

– Это не ответ, Геннадий Дмитриевич. Мне только что звонил Ушаков (речь зашла о министре обороны), а ему звонил президент: оба требуют отчёт о проделанной работе.

Скорь пожевал губами, пребывая в ступоре. Сказать директору было нечего, а о реакции министра, а тем более президента, можно было догадываться.

– Я могу лично объяснить президенту…

– Ваша прерогатива – добиться результата, а не лично докладывать президенту о причинах неудач. Или мне заменить вас в этом вопросе на более расторопных руководителей?

Скорь потемнел.

– Мы делаем, что можем…

Колесниченко смягчился.

– Боюсь, после моего разговора с министром нас обоих отстранят от дела. Поторопите ваших посланцев в Тюмени, завтра я иду на ковёр к Ушакову.

– Есть… поторопить.

Лицо директора в глубине линз очков растаяло.

Скорь снял очки, посидел в позе боксёра, получившего приличный нокдаун, снова надел очки, оглядел компанию, проявившуюся за столом.

– Роман Силантьевич, в Тюмени у нас есть борт нужного класса?

– У нас нет, но у летунов в Коблево под Тюменью развёрнут штурмовой авиационный корпус. У них имеются и «Аллигаторы», и «Ночные охотники».

– Нужен разведчик уровня «Охотника». Сначала пошлём его, потом транспортную «вертушку», тот же «сто семьдесят первый» либо новую «восьмёрку». С этого момента вступает в силу протокол УВК!

– Слушаюсь!

– Всё понял, Виктор Викторович?

Плащинин озадаченно потёр пальцем щёку. Протокол УВК означал ввод в действие пакета чрезвычайных мер при угрозе военного конфликта.

– Так точно, Геннадий Дмитриевич.

– Работайте! О походе «вертушек» доложить немедленно, даже если это произойдёт ночью.

Скорь выключил систему арвижн.

Глава 3

А где люди?

Ждали атаки шмелей, но её не было, полосатые гиганты куда-то исчезли, и через несколько минут Максим решился открыть дверцу кабины и выглянуть наружу.

Однако стоило ему сдвинуть дверцу, воздух начал выходить из салона, в нос ударила волна неприятных запахов, и Максим на автомате быстро задвинул дверцу обратно. В горле запершило.

– Ч-чёрт!

Наблюдавшие за ним спутники подались назад, не поняв, в чём дело. Лишь Редошкин привычно взялся за приклад карабина.

– Воздух, – ответил Максим на вопросительный взгляд Савельева. – Снаружи давление воздуха меньше, чем в кабине. И кислорода меньше. И вонь – как в заброшенном клозете.

– Странно… может, мы сели на старое очистное сооружение?

– Если это будущее Земли – оно весьма неприглядно, – хмыкнул окончательно пришедший в себя Костя. – Интересно, сколько здесь прошло лет? По прогнозам учёных уже в двадцать втором веке вся Земля будет застроена мегаполисами. Вы видите здесь мегаполисы?

– Человечество исчезло, – покачал головой Максим.

– Откуда тебе это известно?

– От Большого Леса. По его данным чёрный лес завоюет все материки, и вместо того, чтобы давать кислород, он его поглощает.

– Разве такое возможно? – усомнился в словах командира группы Мерадзе. – Растения всегда поглощали углекислый газ и вырабатывали кислород.

– Во-первых, не все и не всегда, – возразил Костя. – По ночам некоторые представители флоры как раз поглощают кислород. Во-вторых, где вы видите здесь зелёные насаждения? Этот лес почти весь состоит из видов, не имеющих хлорофилла, а следовательно, кислород не вырабатывает. Отсюда и запахи.

– У нас нет противогазов? – посмотрел Максим на майора Спицына. – Или кислородных масок? Не взяли?

– Один запасной лётный комбез, – ответил вместо Спицына его напарник капитан Барышников. – И один «ратник».

– В таком случае придётся привыкать к экономному дыханию и к запахам местной природы. Я выйду осмотреться, а дверь будем всё время держать закрытой.

– Кабина не слишком герметична, – проворчал Спицын. – Всё равно наружный воздух просочится и сюда.

– Потерпим.

– Я с тобой, – сказал Редошкин.

– Хорошо, – согласился Максим, собираясь отказать Веронике, посмотревшей на него с мольбой, но она промолчала.

– Возьмите наши шлемы, – предложил пилот.

– Пока попробуем обойтись без них. – Максим кинул взгляд на помощников Савельева. – Парни, займите оборону. Мир, на тебе порядок в салоне.

– Есть, – кивнул лейтенант.

– Нам надо отремонтировать хвостовой винт, – напомнил пилот.

– Сделаем рекогносцировку и займёмся ремонтом.

– Возьмите «шмель», – посоветовал Мерадзе, уже познавший, насколько опасна атака насекомых; он имел в виду огнемёт.

Максим обернулся к Спицыну, и тот протянул ему футуристического вида «бластер»…

Максим передал его Редошкину.

– Держи, винтарь оставь.

– Не рискуйте без надобности, – сказал Савельев.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – ответил Максим больше для Вероники, нежели командиру ССН, чтобы девушка не сильно переживала за него. – Мы в темпе.

Дверца кабины скользнула в бок.

Задержав дыхание, оба выпрыгнули на бугор слева от вертолёта, готовые отразить нападение полосатых агрессоров. Дверца тут же встала на место.

Выдохнули, осторожно вдохнули «воздух будущего».

– Ничего, привыкнем, – сказал Редошкин.

Огляделись, подошли к краю площадки.

Над бескрайним морем чёрного леса царил вечер.

Располневшее в талии и покрасневшее солнце готовилось скрыться за горизонтом. Слева от него висел в небе светлый серпик, напоминавший Луну, но побольше. Справа надвигалась сплошная фиолетовая туча, предвещавшая не то дождь, не то снег.

Но было достаточно тепло, на уровне десяти-двенадцати градусов Цельсия, так что снега можно было не ждать, о чём Максим подумал с мимолётной радостью.

– Куда подевались шмели? – спросил Редошкин, вертя головой. – Их же была целая прорва.

– Вон они, – повёл подбородком Максим, разглядев струение чёрных точек у основания бурых зарослей под зданием.

– Какого дьявола они не нападают? Боятся?

– Ну это вряд ли, просто не видят в нас врага. Либо ещё не получили приказ от хозяина леса уничтожить пришельцев.

– Вот это ближе к истине.

Прошлись по бугристому покрытию крыши, представлявшему собой слежавшиеся пласты пыли и высохшей серо-коричневой грязи.

Кое-где сквозь эти пласты проступали очертания шестиугольных плит синего цвета, а также утонувшие в засохшей грязи решётки, не то выходы шахт, не то лифтовых колодцев.

Остановились у метровой высоты пирамиды в центре крыши, поблёскивающей тусклым золотом.

– Лестница? – предположил Редошкин.

– Не видно дверей. Возможно, смотровое окно.

– У нас остался один «фаустпатрон» и пара «теннисных мячей».

– Побережём.

Редошкин имел в виду инопланетное оружие, найденное попаданцами в лесу, но его и в самом деле стоило поберечь для более важных целей.

– Тогда давай рванём этот гроб «орехом», у меня осталась парочка.

Максим заколебался, сдерживая желание чихнуть. Но поход в здание требовал времени, и надо было пользоваться передышкой, дарованной путешественникам по мирам хозяевами Земли будущего.

– Успеем, надо побыстрее чиниться и убираться отсюда. Не думаю, что чёрный лес будет долго терпеть наше присутствие.

Вернувшись в кабину, они поделились со спутниками своими открытиями и ощущениями, и лётчики, а также помощники Сергея Макаровича приступили к устранению поломки хвостового винта.

Мерадзе развернул у дверцы кабины пулемёт на шкворневой установке, чтобы в случае нападения ответить огнём из «Корда», а Максим с Редошкиным провели аудит имущества, имевшегося на борту Ми-171.

По словам Савельева в вертолёт они загрузили десять контейнеров с оружием, боеприпасами и роботизированными модулями, в том числе беспилотник «Форпост» в разобранном виде и боевую систему класса «Терминатор», способную активно маневрировать (она стояла на гусеничной платформе), стрелять и даже сбивать воздушные цели. Ни беспилотник, ни робот пока ещё не принимали участия в недавних сражениях с защитниками чёрного леса и не потратили боезапас.

Ми-171 тоже был неплохо вооружён, имея на борту комплекс управляемых ракет «Штурм» и «Атака», два блока НУР и четыре пулемёта. Но после боя с крокодиловидными монстрами над лесом были израсходованы шесть «Штурмов» (осталось два) и более тридцати неуправляемых ракет (до боя их насчитывалось восемьдесят), а также много патронов к пулемётам «Корд» калибра 12,7 миллиметра. По оценкам оператора-стрелка вертолёта стрельба из пулемётов оказалась неэффективной, а вот «Штурмы» исправно уничтожили шесть целей, разметав их на мелкие кусочки.

Ещё в контейнерах лежали не использованные по назначению бойцами Савельева противотанковый гранатомёт «Крюк» и ПЗРК «Верба», а также лазерный комплекс «Пересвет» в мини-исполнении, и Максим, осмотревший запасы оружия, остался доволен.

– Не бог весть какой ресурс, но одну-две атаки летучих драконов мы отразим.

– Взяли, что смогли найти на ближайшей базе, – буркнул Савельев.

– Спасибо, Сергей Макарович, я и этого не ждал.

Открылась дверь кабины, впуская майора Спицына и клуб холодного «мусорного» воздуха.

– Повреждения серьёзные? – посмотрел на него полковник.

– Часа два придётся повозиться. – Спицын покопался в куче коробок и контейнеров, достал скотч и нож-пилу, выбрался наружу.

– Иди смени Жору, – сказал Максим Мирону Мерадзе, устроившемуся в хвосте салона на лавочке; как и любой спецназовец спать лейтенант мог в любом месте и при любом шуме.

– Я только прилёг, – недовольно отозвался Мирон. Но всё-таки встал, помахал руками, разминаясь, взял карабин и вылез из вертолёта.

– Макс, не хочешь пройтись по зданию? – тихонько проговорила Вероника, подсев к Максиму. – Интересно всё же, что это за сооружение, для чего построено и почему сохранилось, если остальные строения давно развалились.

– Что это тебе пришло в голову? – хмыкнул он.

– Ну, я всё-таки археолог. И вообще, когда ещё мы увидим следы исчезнувшей человеческой цивилизации? Вдруг узнаем, что произошло, почему на Земле остался только этот жуткий чёрный лес.

Максим заколебался, собираясь прикорнуть, посмотрел на хмурого Савельева.

– Сходите, осмотритесь, – кивнул командир ССН. – Пока есть время. Только осторожнее там, не провалитесь в какую-нибудь яму или ловушку. Этому зданию не меньше двух сотен лет.

Стукнула дверца, вошёл Редошкин, набрал в грудь воздуха, выдохнул.

– Ух, до чего приятно, когда воздух чистый! Не то что снаружи – как в нужнике сидишь.

– Возьми лейтенанта с собой, – добавил Сергей Макарович.

– А вы?

– Я посижу тут, отдышусь, что-то сердце разволновалось.

– Дать аптечку? У меня осталось что-то сердечное.

– Своими таблетками пользуюсь, идите. – Савельев окинул Веронику критическим взглядом. – Только одеты вы не по местному дресскоду.

– Позаимствовали у инопланетян, – рассмеялась Вероника. – Больше у нас ничего нет.

Савельев вопросительно посмотрел на Максима, и майор ответил кивком.

– Мы нашли в Большом Лесу разбившуюся ракету каких-то космических торговцев, которые везли целый инопланетный гардероб и арсенал.

– Торговцев?

– Отсеки ракеты были набиты одеждой и обувью, из которой можно было что-то выбрать, а также оружием, вот мы и решили, что это были торговцы. К сожалению, они погибли, труп одного из них мы с Жорой обнаружили в чёрном лесу. А оружием и аэробайком пользовались.

– Хорошие штучки, – подтвердил Редошкин. – Что «теннисные мячики», что «фаустпатроны». А байк вообще отличная машина, я бы себе домой забрал.

– Он остался в лесу, – сказала Вероника с сожалением.

– Вот то ж. Была бы возможность – вернулся бы за ним.

– Типун тебе на язык! – погрозил ему пальцем Максим. – Не надоело воевать с чёрным лесом?

– Не подумал, – смущённо почесал затылок Редошкин.

– А про меня забыли? – с обидой проговорил Костя.

– Ты же спал, – обернулся Редошкин.

– Ну и что? Я тоже хочу прогуляться, ноги затекли.

– В следующий раз, – сказал Максим. – Береги силы.

Вылезли из кабины, посмотрели на возню лётчиков и спутников Сергея Макаровича у хвостовой балки вертолёта. Потом Максим, перестав обращать внимание на «мусорные» запахи, направился к центральному выступу на крыше в форме пирамиды, не ответив на жест Мерадзе, слонявшегося вокруг с карабином наготове.

Ещё раз осмотрели невысокую конструкцию.

Редошкин постучал по ней носком ботинка: пирамида отозвалась гулом.

– Она пустая.

– Ищи стыки или крепёж.

– Да нет тут ничего, а если и есть, всё под слоем пыли. Давай взорвём этот пузырь, не то провозимся час и улетим несолоно хлебавши.

Максим тоже постучал по грани пирамиды костяшкой согнутого пальца.

Судя по звуку, выступ и в самом деле был полым, но имел ли он дверь или хотя бы какое-то окошко, определить на глаз было невозможно.

Смерив взглядом расстояние до вертолёта (метров сорок, не больше), он покачал головой.

– Гранатой нельзя, осколки могут долететь и до «вертушки» и продырявить корпус. Придётся потратить «мячик».

– Не жалей, командир, – махнул рукой лейтенант. – Он нам уже не пригодится, домой летим. К тому же у нас останется ещё один.

– Отойдите.

Редошкин и Вероника сдвинулись к вертолёту, предупредив команду ремонтников об эксперименте.

Максим достал из заплечного кармана тяжёлый «теннисный мяч», по очереди нажал на пупырышки – красный и чёрный – и метнул шар, метя в основание пирамиды. На всякий случай прилёг, хотя «теннисные мячи» не взрывались, как гранаты, и не фыркали осколками.

Раздался громкий металлический звук, будто кто-то щёлкнул гигантским кнутом, и пирамида исчезла! А вместе с ней растаяла и часть крыши вокруг выступа, обнажив уходящую в недра здания дыру.

Наблюдавшие за действиями майора лётчики и помощники Савельева обменялись красноречивыми взглядами.

– Ничего себе! – проворчал пилот. – Что это за хреновина?

– Инопланетные гранаты, – сказала Вероника. – В ракете их было много.

Максим подошёл к воронке в крыше, присел на корточки, рассматривая уходящий в темноту тоннель в паутине каких-то стержней, труб и металлических полос.

Подошёл Редошкин.

– Это не лифт и не лестница.

– Вижу.

– Но спуститься можно, если цепляться за стяжки на стенках.

– Попробуем. – Максим посмотрел на Веронику. – Тебе придётся остаться, девочка.

– Нет уж! – сердито отрезала Вероника. – Я сильная, спущусь с вами без проблем!

Редошкин с сомнением покачал головой, и девушка гневно добавила, ткнув в него пальцем:

– А ты молчи!

Лейтенант засмеялся, чихнул, поднял руки.

– Молчу, молчу.

– Я иду первым, – сказал Максим. – Следом Вероника, ты последним.

– Понял.

– Мир, подойди.

Подбежал Мерадзе, с любопытством глянул на дыру в крыше, возникшую на месте пирамидального выступа.

– Займи пост.

– Есть.

Полезли вниз, цепляясь за детали конструкции, опутавшей весь колодец на всю видимую длину.

Вероника действительно спускалась без особого напряжения, ловко, как циркачка, хватаясь за рёбра колодца, и Максим перестал за неё бояться, хотя продолжал подстраховывать каждый шаг девушки.

Спускаться долго не пришлось. Верхний этаж здания они пропустили, так как не смогли протиснуться в щели между густо сплетёнными стержнями и швеллерами, зато на втором обнаружили нечто вроде заслонки, Максим с Редошкиным выбили её ногами, и разведчики проникли в заполненный темнотой коридор.

– Ёлки-палки, – сказал Редошкин, – фонарей-то у нас нет!

Нашлемные фонари «ратников» действительно давно перестали работать, выработав энергоресурс, да и шлемов они с собой не взяли, поэтому возникла проблема, которую решил Максим. Высунув голову в проём колодца, он крикнул голове Мерадзе, наблюдавшего за ними с крыши:

– Мир, спроси у полковника, не взяли ли они с собой фонари.

– Иду, – исчез лейтенант.

Вернулся через пару минут, показал фонарь с тремя объективами и ручкой.

– Взяли «Кватро ТМ-37», мощный, аж на километр светит!

– Спускай на верёвке.

Мерадзе снова исчез и принёс моток прочного белого шнура. Привязал к рукояти фонаря, опустил прямо в руку Максима.

Двинулись по коридору, разглядывая в ярком столбе света стены, украшенные паутиной пересекающихся выпуклых узоров, и ниши, в которых прятались многогранные кристаллические конструкции.

Этот этаж очевидно играл роль комплекса технического обеспечения, потому что его помещения, по крайней мере те, чьи двери удалось открыть, были заполнены массивами сложных ферм, колонн и коробов.

К удивлению разведчиков пыли здесь почти не было, и практически отсутствовали «ароматы мусорных баков». Пахло в помещениях металлом и горелой керамикой.

Спуститься ниже удалось в ответвлении коридора, обегавшего всё здание по периметру. Лестницей спуск назвать можно было условно, так как это был скорее пандус, жёлоб с округлым полом, неизвестно для чего предназначенный.

Этот этаж здания представлял собой гигантский зал, заполненный плоскими прозрачными шкафами, на полках которых располагались всевозможные предметы, как простые, так и сложные, в очертаниях которых иногда можно было разглядеть знакомые формы и вещи. Стены зала были когда-то сплошными окнами, но за время существования покрылись пылью и потеряли прозрачность, пропуская в помещение слабый серый свет.

– Чтоб я проснулся! – удивлённо произнёс Редошкин. – Даю голову на отсечение – это музей!

Максим поворочал лучом фонаря, освещавшим странные, кажущиеся монолитными, прямоугольные колонны с предметами внутри. Размеры колонн всюду были одинаковыми: толщина – один метр, длина – три метра, высота – около пяти, – и они действительно были сделаны из единого куска стекла или чего-то похожего на стекло. Изделия неведомых мастеров были просто впаяны в эти прозрачные «саркофаги».

Редошкин двинулся было к одному из шкафов, но Максим предупредил:

– Смотреть под ноги! Не расходиться! Кто знает, не пристроил ли кто здесь растяжки с гранатами.

– Да ладно, – недоверчиво проговорил Редошкин, – этому зданию сотни лет.

– Вот именно, строили его давно, поэтому вполне могли воткнуть какие-нибудь ловушки.

Редошкин остановился.

– Если это музей, никаких ловушек здесь быть не должно.

– А если не музей?

– Хорошо, буду внимателен. Кстати, гляньте на эту штуковину. – Редошкин указал на шкаф, внутри которого висел в прозрачной массе предмет, похожий на толстый фолиант с золотым тиснением на верхней крышке. – Книга?

Максим подошёл, направил на шкаф луч света.

Золотые с виду бугорочки на корочке предмета складывались в надпись на языке, похожем одновременно на арабский и русский.

– Говорю же – книга, – сказал Редошкин.

Максим попытался прочитать название фолианта, но уловил смысл только одного слова: «история».

– Какая-то история.

– Не понял?

– Похоже, это свод исторических событий.

– Вот бы прочитать! – с энтузиазмом воскликнула Вероника.

– Переводчик потребуется, – смешком ответил лейтенант. – Вон какие загогулины вместо букв.

– Надо ещё достать книгу оттуда…

– Разобьём витрину и вытащим.

– Я тебе разобью! – пригрозил Максим. – Ничего не трогать! Может, это единственное сохранившееся здание на всю Землю!

– Тем более надо собрать коллекцию здешних артефактов и увезти с собой. Когда ещё мы сюда попадём? Думаю – никогда!

– Обойдём остальные этажи и вернёмся. Держитесь за мной.

Подсвечивая путь фонарём, Максим пересёк зал, обнаружил спуск вниз, теперь уже больше похожий на лестницу, и отряд спустился на этаж ниже.

Этот уровень был разбит на отдельные клетушки с низкими стенками высотой не выше метра и толщиной в два десятка сантиметров и напоминал лабиринт.

В каждой клетушке находились некие сложные конструкции, напоминающие композиции геометрических фигур непонятного назначения. Некоторые из них походили на сростки животных с металлическими скелетами, другие – помесь морских обитателей с гигантскими насекомыми. Среди них были и жуткие чёрно-жёлтые композиции, похожие на псевдошмелей, обитавших в чёрном лесу, но размером в метр и больше.

– Киборги! – сделал вывод Редошкин, осмотрев «скульптуру», похожую на фигуру человека по пояс, вросшую в огромную полосатую тушу «скорпиона».

– Жуть! – передёрнула плечами Вероника.

Этажом ниже располагались машины, судя по их очертаниям и наличию колёс, гусениц и крыльев. Но все экспонаты, очевидно, представляли собой лишь модели реально существующих некогда образцов техники, так как их размеры не превышали размеров известных разведчикам земных мотоциклов. Лишь один экспонат, похожий на хищную птицу со сложенными крыльями и головой, вросшей в туловище, отсверкивающее серебристыми чешуями, имел приличные размеры – с транспортный вертолёт, только без винтов и подкрылков.

– Катер! – прокомментировал находку Редошкин. – Или боевой модуль! Залезем, посмотрим, что внутри? Вдруг он ещё функционирует?

– Возможно, это тоже модель, – осадил его Максим.

– Модель чего?

– Звездолёта, к примеру.

– Вот и оценим.

– На обратном пути, – решил Максим. – Сначала спустимся на первый этаж, узнаем, что это за сооружение на самом деле.

Однако опуститься удалось только до шестого этажа, считая от верхнего. Ниже лестница в отдельном помещении оказалась загромождённой глыбами растрескавшегося чёрного материала, похожего на бакелит, и протиснуться между ними и потолком не смогли ни крупногабаритные спецназовцы, ни Вероника.

– Поднимаемся! – скомандовал Максим, ощутив укол беспокойства; они путешествовали по «музею» уже больше часа. – Нет времени на разбор завалов.

– Но хоть что-то мы должны унести с собой? – робко спросила девушка.

– Если сможем открыть шкафы.

– А в «звездолёт» полезем? – осведомился Редошкин.

– Нет! – отрезал Максим.

Поднялись на этаж с «предметами быта», осмотрели шкаф, внутри которого висела «книга».

Редошкин стукнул по нему прикладом карабина.

Шкаф отозвался глухим стуком, будто и в самом деле был выточен из единого куска стекла или пластика.

– Зараза! Его, наверно, и пуля не возьмёт!

– Там что-то блеснуло, – нерешительно проговорила Вероника.

– Где?

Девушка подошла ближе, показала пальчиком на паутинку на длинной грани прозрачного шкафа-стелы.

– Подержи. – Максим передал ей фонарь, достал нож, попытался просунуть кончик лезвия в паутинку, и первая же его попытка увенчалась успехом.

Раздался струнный звон, и вся верхняя часть шкафа вдруг превратилась в желе, вскипела дымными струйками, заставив Веронику ойкнуть, а Максима отшатнуться, и распалась оседающим на пол белёсым облаком быстро редеющего тумана. Нижняя часть этого странного сооружения осталась на месте, превращаясь в прозрачную подставку, на которой, как на столе, лежал толстый фолиант неизвестного назначения.

– Жесть! – оценил трансформацию шкафа Редошкин.

Максим потрогал фолиант стволом винтовки, потом потрогал пальцем экспонат, готовясь отскочить в случае чего, но «книга» не исчезла, не превратилась в туман, и он снял её с подставки.

– Тяжёлая? – полюбопытствовал Редошкин.

– Кило пять-шесть.

– Открой.

– Наверху посмотрим, что это такое, за мной!

Вернулись к шахте, увидели в квадрате синего неба вверху голову Мерадзе. Лейтенант тоже заметил их, крикнул:

– Быстрее выбирайтесь! Тут такое творится!

– Ты первый, – подтолкнул Редошкина к шахте Максим, – Вероника за тобой, я последним.

Вылезли на крышу, и Максим понял причину волнения лейтенанта.

Вокруг здания роились шмели!

Со всех четырёх сторон здания висели в воздухе довольно плотные колонны полосатых четырёхкрылых насекомых, поднимая крыльями слитный многострунный гул.

– Эт-то ещё что за парадное построение?! – изумился Редошкин, невольно вскидывая карабин.

– Висят уже полчаса, но почему-то не нападают, – с весёлой тревогой сказал Мерадзе, поводя из стороны в сторону стволом огнемёта. – Если бросятся все разом, огневичок их не остановит!

Максим заметил возле вертолёта полковника, подбежал с книгой в руке.

– Вот, нашли… что происходит, Сергей Макарович?

– Сам не видишь? – буркнул Савельев, дыша, как рыба, вытащенная на берег. – Что это за хреновина?

– С виду книга, потом посмотрим. Почему они не нападают?

– Спроси чего-нибудь полегче.

– Где Егор Левонович?

– В кабине, где же ему ещё быть.

Максим заскочил было в вертолёт, но вернулся и втащил задыхавшуюся Веронику в салон.

– Посиди, отдышись.

Подсел к Карапетяну.

– Егор Левонович, почему шмели не нападают?

Вместо физика ответил Костя, наблюдавший за панорамой крыши через иллюминатор:

– Ждут приказа. Либо ожидают более серьёзных соотечественников.

Максим выскочил наружу.

– Как дела с ремонтом?

– Заканчиваем, – ответил Спицын.

– Поторопитесь, назревает буря!

Майор оглядел небосвод.

– Вроде никаких туч не видно.

– Я имел в виду реакцию леса. Он и так слишком долго терпел наше присутствие.

– Отобьёмся, – глянул Спицын на Мерадзе, вооружённого огнемётом.

Глава 4

Ещё одна попытка

Спать хотелось неимоверно: сказывалось напряжение последних дней и отсутствие нормального сна, – но Плащинин старался не обращать внимания на падение тонуса, хорохорился при всех (молодой, сильный, энергичный, умеющий ухаживать за собой при любых обстоятельствах), а сам тайком сосал таблетки нитросорбида и литрами поглощал кофе, благо на базе были два кофе-автомата – в баре и в кафе главного корпуса.

После разговора с начальником управления события начали разворачиваться со скоростью пулемётной очереди, хотя и не так, как планировал Плащинин.

Из воинской части под Тюменью прилетел новенький Ми-8АМТШ, и его начали готовить к рейду в «соседнюю вселенную», инструктируя пилотов и устанавливая на борту аппаратуру для ловли «квантовых осцилляций» – по словам Карапетяна.

Сам инициатор поиска иномериан отсутствовал, находясь на борту невернувшегося Ми-171 вместе с командой полковника Савельева, но на базе отдыха «Дикий» остались сотрудники научно-технического управления ГРУ, знавшие все тонкости процесса, и других специалистов искать не пришлось.

В одиннадцать часов Плащинину позвонил Скорь и сообщил, что после обеда в Тюмень прилетят коллеги из ФСБ и надо будет передать им все материалы по изучаемой проблеме, объяснить, что происходит, и ждать появления министра обороны.

– Сдать материалы? – растерялся Виктор Викторович. – Вы хотите сказать, нас отбортовывают?!

– Термин «отбортовывать» к лексикону спецслужб не имеет отношения, – сухо сказал начальник управления. – Наверху сочли необходимым сменить руководство операцией. Директор ФСБ был на приёме у президента, и тот дал согласие, тем более, что для нас это дело непрофильное.

– Но мы лучше других подготовлены во всех планах и знаем, что и где искать!

– Выполняйте распоряжение, генерал! – ещё суше сказал Скорь. Затем тон его смягчился: – К нам претензий нет, и это хорошо. Произведите на министра хорошее впечатление. Это не приказ – совет.

– Очень жаль! – вырвалось у Плащинина.

– В каком смысле? – не понял начальник управления.

– Жаль, что мы не довели дело до конца. Согласитесь, ни с чем более интересным и значимым мы ещё не сталкивались.

– Может, оно и к лучшему? Всё может закончиться совсем не позитивно, да и не наша это епархия – контакт с иной вселенной.

– Да, но в этой самой вселенной остались наши люди!

– Прилечу к вечеру, разберёмся. – Скорь выключил свой ОДР и перестал быть виден.

Расстроенный Плащинин снял свои очки, встретил изучающий взгляд майора Полевого, выполнявшего роль адъютанта, потряс головой.

– Такие вот дела, Вадик.

– Сматываем удочки?

Плащинин невольно улыбнулся.

– Очень верно подмечено, дружище, хотя мне искренне жаль, что не мы будем заканчивать работу. Хотелось бы мне хотя бы одним глазком глянуть на Большой Лес.

– Может, ещё повезёт?

– Мечтать не вредно.

Делегация ФСБ прибыла на базу к обеду.

В её состав входили заместитель директора генерал Дорохов, два полковника, занимающиеся специальными проектами, Куницын и Савкин, и специалисты в области всевозможных технологий, от физики до медицины, среди которых были биологи, ксенологи, психологи и даже строители, всего более тридцати человек.

К этому моменту сотрудники ГРУ уже освободили жилые помещения базы, и трудностей с размещением вновь прибывших не возникло.

Плащинин вынужден был оторваться от бесед с пилотами «вертушки» и поспешил к такому же Ми-8АМТШ, на котором прилетела группа федералов.

Генерала Дорохова он знал. Это был сорокачетырёхлетний крепыш с выгоревшими соломенными волосами и простецким крестьянским лицом. При всё том генерал был умён и проницателен, в двадцать семь лет он закончил Академию погранвойск, в тридцать четыре – Академию ФСБ, и поговаривали, что скорее всего он станет преемником директора.

Однако человеком он был въедливым и замучил Плащинина вопросами, периодически ставя генерала в тупик.

Впрочем, не его одного. Физика контакта с «параллельной браной-вселенной» была не до конца понятна ни тем, кто занимался решением проблемы с самого начала, ни прибывшим профессорам, и возникшая дискуссия могла длиться долго, если бы не короткая отповедь Плащинина:

– Товарищи, можете спорить сколько угодно – существуют ли браны и могут ли они сталкиваться, но факт налицо: экспедиция возвращена из мира Большого Леса на Землю, наши дроны летали туда неоднократно и доставили кучу видеоматериалов, которые ждут изучения и объяснения. Так что давайте работать.

К вечеру запустили в иномериану очередной беспилотник, который пришлось вытаскивать на шнуре, потому что сам он вернуться не смог из-за остановки электрического двигателя. В зале для выступлений приезжих артистов собрались все члены прибывшей команды и с огромным интересом просмотрели записи видеокамер дрона.

Первая запись оказалась повреждённой: картинка всё время дрожала и перекашивалась, словно беспилотник дёргался из стороны в сторону. Разглядеть удалось лишь туманную серую глубину под аппаратом (да и над аппаратом тоже) и намёки на далёкие стены слева и справа. Впечатление складывалось такое, будто дрон повис на границе атмосфер в щели между двух планет, хотя в Солнечной системе таких сдвоенных объектов не существовало.

Вторая запись возбудила уважаемое собрание, так как дрон вышел над уже знакомым Плащинину и его подчинённым чёрным лесом и снял всю панораму плоского мира.

Чёрный лес располагался в окружении другого леса, «население» которого состояло из гигантских «секвой», «фикусов» и «баобабов», а судя по размытости горизонта на грани восприятия, этот Большой Лес занимал огромную площадь. Казалось, он уходил в бесконечность.

Разумеется, между специалистами снова завязалась дискуссия, грозящая перерасти в телевизионный сериал «Пусть говорят», поэтому Плащинин не стал ждать её результатов и вернулся на берег реки Туры, где шла подготовка вертолёта к рейду в «иномир».

Скорь действительно прилетел на базу «Советская» к вечеру, когда уже стемнело. Его и сопровождающих лиц в количестве четырёх человек доставил к месту расположения иномерианы из тюменского аэропорта лёгкий вертолёт «Ансат».

Он сразу уединился с Плащининым в одном из флигелей базы отдыха, выслушал его доклад, затем поспешил на встречу с новым руководителем исследовательской группы, взяв с собой и Плащинина.

Сели в столовой, ещё только готовившейся к ужину полусотни человек, начали с обсуждения научных гипотез о природе бран и «червоточин»-иномериан между ними, закончили реальными проблемами с посылом спецгруппы в мир Большого Леса.

Генерал Дорохов, чем-то похожий на Скоря, разве что не бритый наголо, как начальник четвёртого управления ГРУ, задавал вполне адекватные положению вещей вопросы, и было видно, что он хочет вникнуть во все детали проблемы.

И тут Плащинину пришла в голову не совсем здравая, если подумать о последствиях, мысль.

– Товарищ генерал, – обратился он к Дорохову, – мы возимся с этим «бранным делом» уже два месяца и досконально разобрались в ситуации. Я очень хорошо знаю полковника Савельева и могу в какой-то степени прогнозировать его действия. Разрешите мне возглавить отряд, который отправится на «вертушке» в Большой Лес на поиски пропавших?

Генералы переглянулись.

– Не царское это дело, – хмыкнул Дорохов. – Вернее, не генеральское. Такие операции требуют специальной подготовки и определённых боевых навыков.

– Не надо считать меня неженкой и кабинетным работником, – бледно улыбнулся Плащинин. – Кроме Академии я закончил в своё время ещё и Школу выживания рэксов.

Дорохов вопросительно посмотрел на Скоря.

Аббревиатура «рэкс» означала – «разведчик экстра-класса».

Скорь кивнул.

– Не возражаю.

– Хорошо, Виктор Викторович, – согласился заместитель директора ФСБ. – Возглавите группу. Давайте согласуем кандидатуры. На мой взгляд, достаточно будет укомплектовать отряд отделением спецназа и двумя-тремя военспецами.

– Если мы возьмём на борт полное отделение спецназа, «восьмёрка» не сможет забрать пропавших. Отделение – это по крайней мере десять бойцов в полной упаковке плюс оружие, плюс учёные, плюс команда Савельева с лётчиками – шестеро, плюс его группа, оставшаяся в мире Большого леса – ещё как минимум шестеро. Достаточно будет трёх-четырёх чело- век.

Дорохов посмотрел на Скоря.

Глыбистый начальник четвёртого управления ГРУ, не меняя выражения лица, кивком подтвердил оценку Плащинина.

Глава 5

Не такого будущего мы ждали

Напряжение слегка спало: колонны шмелей по-прежнему поднимались со всех четырёх сторон здания «музея», однако ничего не предпринимали, лишь изредка засылая к вертолёту одиночные «патрули», и Максим расслабился.

– Следите в оба! – распорядился он бойцам, залезая в кабину в очередной раз.

Оба красноречиво подняли вверх стволы карабина и огнемёта, как бы докладывая, что готовы встретить врага во всеоружии.

– Можно я прогуляюсь? – попросил оживший Костя.

– Давай, только не отходи от вертолёта.

Ботаник выполз наружу.

Так как дверь кабины открывалась не один раз за время ремонта рулевого винта, воздух в ней практически стал таким же, как и снаружи. Но всё же пахло в кабине не мусорной свалкой, а скорее техническими отходами, дышать было легче, а для Вероники нашёлся противогаз, которым она и пользовалась по пять-десять минут, чтобы отдышаться от смога. Остальным приходилось терпеть и приноравливаться к «воздуху будущего», в котором было очень мало кислорода и много углекислого газа.

В кабине запахло мятой.

Максим с удивлением принюхался, подозрительно посмотрел на Карапетяна, сидевшего у иллюминатора с книгой на коленях, вывезенной из «музея», и понял, что физик глотнул успокоительного.

– Я дала ему корваген, – призналась Вероника, снимая противогаз.

Максим кивнул, подсел к учёному.

– Изучаете? Есть шанс узнать, о чём тут пишется?

– Я немного знаю арабский, – проворчал Егор Левонович рассеянно. – Но книга напечатана на какой-то странной смеси языков: тут тебе и русский, и английский, и скандинавские диалекты – чёрт ногу сломит!

– Китайского нет?

– Встречаются какие-то символы, напоминающие иероглифы, но это точно не китайский язык.

– Наши футурологи шутят, что лет через полсотни вся Земля будет говорить на китайском.

– Может, так оно и было. Инкунабула напечатана в каком-то загадочном пятьсот пятьдесят пятом году.

– Две тысячи пятьсот пятьдесят пятом?

– Наверно. То есть спустя более полтысячи лет после нас, в двадцать шестом веке, а что было до этого – одному богу известно. Я имею в виду – какой был строй и кто командовал парадом.

– Ладно, попытайтесь прочитать хотя бы главные положения документа. Странно, что здание сохранилось в таком виде и чёрный лес его не сожрал.

– Нам невероятно повезло, что иномериана пробила местный континуум именно в районе «музея».

– Вы тоже считаете, что это музей?

– Возможно, некий культурный центр с исторической экспозицией, а может, действительно музей. Я же говорю, нам крупно повезло.

– Каким образом иномериана дважды соединила Землю в разные времена и Большой Лес?

Карапетян шмыгнул носом.

– Не уверен, что моя идея верна. Всё дело в том, что столкновения бран происходят по целому спектру измерений, не только в пространстве, а добавка в четырнадцать сотых вообще изменяет континуум и порождает нюансы взаимодействий.

Максим кивнул, хотя не понял слов о «четырнадцати сотых», и вернулся к Веронике, глянув на иллюминатор. На душе было неспокойно, однако он ничем не мог помочь лётчикам, возившимся в хвостовой балке, и оставалось, лишь сжав челюсти, следить за маневрами полосатых слуг чёрного леса и ждать их нападения.

– Страшно! – призналась девушка, уткнувшись ему лбом в плечо.

Он обнял Веронику, успокаивающе погладил по волосам.

– Ничего, справимся, мы не одни, да и узнали столько интересного, что будет о чём вспоминать до конца жизни.

– Домой хочу…

– Не поверишь – я тоже, – засмеялся Максим.

– Представить не могла, что я когда-нибудь попаду в такую переделку! Это же ад какой-то!

– Ну, ты ещё не знаешь, что такое настоящий ад. Кстати, существуют два ада – женский и мужской.

– Шутишь?

– Не я. Как говорил один сатирик: в женском аду все мужчины – геи. В мужском – тоже.

Вероника грустно улыбнулась.

– Не хочу ни в тот, ни в другой.

– А в какой хочешь?

– Чтобы ты был рядом…

Максим снова засмеялся, поцеловал девушку, тем более что их никто не видел: в кабине находились только они и увлёкшийся изучением фолианта Карапетян.

– А если мы не сможем попасть в иномериану? – Вероника передёрнула плечами. – И останемся здесь навсегда?

– Ну что ж, будем устраиваться, – легкомысленно пообещал Максим. – Всё-таки это наша родная планета, а не чужой мир, отыщутся ещё какие-нибудь уцелевшие здания, склады, древние убежища. Сколько их понастроили по всей Земле олигархи и миллиардеры на случай ядерной войны? Наверняка многие сохранились и до этих дней.

– Дышать трудно…

– Придётся привыкать. Хотя, возможно, найдутся где-нибудь и оазисы с нормальным лесом, родственником Большого. Главное – не вешать носа.

Вероника повеселела и приободрилась.

Максим понаблюдал за Редошкиным, обходившем вертолёт: лейтенант выглядел бодрым и не суетился, обладая устойчивой психикой, и Максим снова порадовался, что у него такой друг. Подсел к Егору Левоновичу.

– Что-нибудь отыскали?

– Кажется, я могу в общих чертах описать историю появления чёрного леса, – ответил Карапетян.

– Ну-ну, интересно! – Максим поманил Веронику. – Что тут произошло? Большой Лес хотя и предупредил меня, но подробностей не сообщил.

– Человечество действительно погибло.

– От чего? Не похоже, чтобы по Земле прокатилась ядерная война.

– Я не добрался до указаний причин, тем более что книга напечатана, а точнее – синтезирована на 3D-принтере, незадолго до Апокалипсиса. Вероятнее всего, люди вымерли от неизвестного вируса, созданного в военных лабораториях. Чёрный лес, по всей видимости, тоже вылез из этих лабораторий, где создавались новые виды биокомпьютеров на основе нанотехнологий. Вырвавшиеся на волю вирусы кардинально изменили флору Земли, которая и стала основой уникального вида разумной жизни – растительной.

– Вы хотите сказать, что чёрный лес…

– В какой-то степени интеллектуальная система, чрезвычайно агрессивная и опасная. Она, наверно, и фауну Земли уничтожила.

– Не всю, раз остались шмели.

– Она злобная… – прошептала Вероника.

– Я бы так категорически не утверждал. Это другой уровень взаимодействий, для которого человеческие категории добра и зла неприменимы.

– Но для нас он абсолютный злобный враг! – покачал головой Максим.

Карапетян пожевал губами, однако возражать не стал.

– В общем, вывод такой: чёрный лес – результат каких-то экспериментов. Кстати, ещё в начале двадцать первого века американцы экспериментировали с созданием мёртвых зон в океане. Вот и доэкспериментировались.

– Что такое мёртвая зона? – спросила Вероника.

– Ограниченные по территории слои воды в морях, практически лишённые кислорода. Вероятно, чёрные леса возникли сначала на берегах водоёмов, а потом захватили всю Землю.

– Но каким образом чёрному лесу удалось проникнуть в мир Большого Леса?

– Столкнулись браны, – пожал плечами физик, – и переплелись, соединив разные времена. Понимаю, что это звучит ненаучно, но предложить другую идею не могу.

Внезапно Максим всей кожей головы и спины почувствовал порыв морозного ветра. Замер, прислушиваясь к своим ощущениям: холодный поток начал проникать в мозг, путая мысли.

Застонала Вероника, сжимая виски ладошками.

Что-то пробормотал Карапетян, роняя книгу под ноги.

Снаружи раздались крики.

Максим преодолел ступор, метнулся к двери кабины, отодвинул, едва не вывалившись наружу.

Лётчики, крепившие лист обшивки на хвостовой балке, свалились под вертолёт, так же, как Вероника, схватившись за головы руками.

Мерадзе и Редошкин отступали к вертолёту, одной рукой держа оружие, другой прикрывая макушку, будто это могло помочь им отбить психотронный импульс.

Что был нанесён именно такой незримый, но действующий на сознание удар, Максим понял, увидев, что здание музея окружают уже не столбовидные рои «шмелей», а настоящие стены!

– В машину! – рявкнул он, ища глазами Костю.

К счастью, тот сидел под брюхом вертолёта и пытался встать, цепляясь за колёса.

Максим спрыгнул на крышу, помог ботанику влезть в кабину.

Редошкин остановился, повернул к лётчикам, помог подняться пилоту. Мерадзе, отстав на секунду, подставил плечо второму лётчику. Спотыкаясь, они побрели к двери, натыкаясь друг на друга, с трудом забрались в вертолёт.

– Взлетаем!

– Что… происходит?! – слабым голосом выговорила скорчившаяся на сиденье Вероника.

– Чёрный лес включил психотронный прожектор!

– Что?!

– Шмели образовали систему излучателей! Нас хотят запрограммировать! Шевелитесь, парни!

Редошкин помог пилоту добраться до кресла.

Застонал электрический пускатель, раскручивающий несущий винт Ми-171. Взревел двигатель.

Словно дождавшись этого момента, «шмелиные стены» упали на вертолёт сверху чёрно-жёлтой тучей! Шелест их крыльев перекрыл даже рёв двигателя вертолёта! В кабине стемнело, будто наступила ночь.

Однако винт уже набрал нужную скорость, превращаясь в мясорубку, точнее – в «шмелерубку», вертолёт оторвал колёса от крыши, начал подниматься, и струи насекомых веерами посыпались во все стороны, не в силах остановить взлёт тяжёлой винтокрылой машины.

Но как оказалось, чёрный лес подготовил попаданцам из двадцать первого века ещё один сюрприз.

Сквозь гул вертолётных двигателей послышался приближавшийся дробный грохот – словно одновременно захлопали сотни кастаньет. И через несколько секунд сквозь разрывы в струях шмелей стали видны стремительно увеличивающиеся птицы.

Впрочем, это были не птицы.

Первая из них подлетела ближе, и стал виден четырёхкрылый крокодиловидный монстр, с какими земляне уже сталкивались во время боя в Большом Лесу.

Действуя на уровне рефлекса, Максим откатил дверцу кабины, выхватил у Редошкина огнемёт и выпустил в сторону гиганта струю огня длиной в десять метров.

Он ни на что особенно не рассчитывал, предполагая лишь предупредить приближавшуюся «эскадрилью» о том, что земная машина способна защищаться. Но гигантского четырёхкрыла с крокодильей мордой это не испугало и не остановило.

Покрытый чешуями, напоминающими комки застывшей грязи, он спикировал на вертолёт, и Максим встретил его ещё одной струёй пламени, превращая в летящий сгусток огня и дыма, распадавшийся в полёте на отдельные лохмотья.

К счастью, псевдокрокодил сделал маневр и миновал корпус вертолёта, иначе мог врезаться и повредить винт.

Остальные твари разом прекратили атаку, закружили карусель над вертолётом, винты которого продолжали кромсать на куски тучи насекомых.

– Егор Левонович, – гаркнул Максим, – командуйте, ищите иномериану! И дранг нах остен отсюда! Жора, помоги ему!

Редошкин выцарапал Карапетяна с сиденья, усадил перед компьютером.

Мерадзе подсел к Максиму, дал очередь из пулемёта по ближайшему «крокодилу». И хотя пули выбили из ажурного тела монстра несколько фрагментов (эти создания были смонтированы из множества взаимосвязанных узлов, способных передвигаться самостоятельно), он лишь сделал финт крыльями и подскочил на десяток метров выше.

Максим выглянул из проёма двери, дал для острастки струю огня в сторону верхней стаи «драконов».

Вертолёт содрогнулся: какой-то пикировщик всё-таки врезался в его борт.

Мерадзе чуть не свалился на пол кабины, давая длинную очередь.

Ширкнуло огненной лентой из-под левого пилона: стрелок выстрелил из НУР.

– Закрутите «вертушку»! – крикнул Максим.

Пилот не откликнулся. Максим крутанул пальцем над собой.

Редошкин, которому жест и предназначался, сорвался с места, заглянул в кабину к пилотам, объяснил, что надо делать, и вертолёт начал вращаться вокруг оси.

Но если раньше его заставляла это делать центростремительная сила несущего винта – при отключении рулевого, то теперь пилот управлял процессом, и вертолёт подчинился его воле, закручивая спираль и поднимаясь в небо.

– Левее! – закричал Карапетян, растопырившись над компьютером. – Выше на двести…

«Крокодилы» перестали кружиться и почти одновременно бросились на вертолёт.

Максим и Мерадзе одновременно открыли огонь, создавая сплошную карусель пламени и пуль!

Затем к ним присоединился стрелок, добавляя ракетные залпы и ливень пуль из всех бортовых пулемётов.

На сей раз огневая мощь вертолёта возымела действие на «войска» чёрного леса.

«Эскадрильи» псевдошмелей потеряли характер атакующих колонн и стеновидных антенн, распались на хаотические вихри и струи, уносимые воздушной волной от вращавшихся винтов Ми-171, и сразу же холодный «ветер» психотронных излучений перестал пронизывать головы землян. К ним вернулась способность трезво оценивать ситуацию и мыслить логически.

– Ещё выше! – закричал оживший Егор Левонович.

Вертолёт подскочил на добрые сто метров, разрывая смертельный круг летающих «крокодилов», и в то же мгновение на головы людей пала спасительная темнота «падения в чёрную дыру» беспамятства: вертолёт вонзился в горловину иномерианы…

Максим пришёл в себя тотчас же, как только Ми-171 вырвался из реальности будущего в щель между туманными стенами «промежуточного континуума» (как выражался Карапетян), хотя объяснить этот феномен не мог и он. Очевидно, именно таким образом человеческая психика реагировала на эффекты многомерных переходов между бранами, и стоило удивляться лишь тому, что видели люди примерно один и тот же «пейзаж».

Ойкнула Вероника: в кабине снова наступила невесомость.

– Куда дальше?! – подтянул себя к очнувшемуся физику Максим, с любопытством глянув на картинку в мониторе ноутбука: две туманно-жёлтые полосы сверху вниз и между ними серебристая, сплетённая из паутинок колонна, в центре которой помаргивала красная искорка – вертолёт.

– Вверх! – крякнул Егор Левонович.

– Парни, подъём!

Лётчики услышали.

Подрагивающий, шатающийся с боку на бок вертолёт начал подниматься. Но уже через несколько секунд произошло столкновение машины с узлом пересечения иномериан, и пассажиры в очередной раз потеряли сознание.

Максим как всегда очнулся первым. Разлепил глаза, чувствуя, как тело наливается тяжестью, подобрался к иллюминатору.

Одна из стен исчезла. Вертолёт висел над второй, похожей на ноздреватый пласт мха, и стало ясно, что это с высоты в один километр виден чёрный лес.

– Блин! – прохрипел Редошкин, уткнувшись в соседний иллюминатор. – Нас выбросило назад, в будущее!

– Ни фига не назад! – воскликнул Костя, выглядывая в иллюминатор с другого бока кабины. – Там дальше, к горизонту, видна светлая полоса, видите? Это Большой Лес! Мы вернулись не в будущее, а в мир Леса!

Кто-то тронул Максима за плечо. Он оглянулся, встретил затуманенный взгляд Сергея Макаровича.

– Это правда? – спросил полковник.

– Похоже, что да.

– Надо убираться отсюда, пока лес не отреагировал на наш выход.

– Согласен.

Вертолёт вдруг затрясло.

– Полковник, повреждён винт! – закричал пилот. – Надо садиться!

– Только не здесь, – качнул головой Савельев. – Не на чёрный лес. Ещё одну атаку мы не удержим!

– Сможете дотянуть до границы чёрного леса?! – крикнул Максим.

– Попробуем…

Шатаясь и вихляя из стороны в сторону, вертолёт косо пошёл к границе…

Глава 6

Лоб в лоб

Помня советы Савельева, Плащинин велел погрузить на борт вертолёта не только оружие и боеприпасы, но и запасы продовольствия, удивив этим Дорохова.

– Вы что, Виктор Викторович, – озадаченно проговорил зам. директора ФСБ, – собираетесь зимовать в Большом Лесу?

– Зимовать не собираюсь, – скупо улыбнулся Плащинин, – тем более что, судя по всему, там царит вечное лето, однако, как говорится, бережёного бог бережёт. Большой Лес не просто лес, это мир иной вселенной со всеми вытекающими обстоятельствами, и лучше перебдеть, как говорил Козьма Прутков, чем потом жалеть об упущенных возможностях.

Ми-8 поднялся в воздух утром шестнадцатого декабря.

Погода под Тюменью стояла морозная, но солнечная, видимость была отличная, и Плащинин надеялся, что проводник – Карапетяна заменил коллега физика Иван Петрович Новожилов, знавший все тонкости настроек аппаратуры для «регистрации квантовых осцилляций», – выведет машину в горловину иномерианы.

Кроме Новожилова, на борту разместилась спецкоманда ФСБ в количестве трёх человек: майор Полевой, лейтенанты Точилин и Тогаев. Экипированы они были как для проведения боевой операции по захвату террористов и в своих «ратниках» выглядели не хуже голливудских суперменов в «супердоспехах».

Впрочем, Дорохов заставил надеть «ратники» и Плащинина с Новожиловым, отчего Виктор Викторович чувствовал себя чуть ли не терминатором, настолько боевой костюм российского производства был удобен, экзотичен и хорош во всех отношениях.

По рассказам Савельева, Плащинин знал, что костюмы в мире Большого Леса оказались как нельзя кстати, несмотря на отказ раций (по не зависящим от них причинам) и неизбежную потерю связи. Но в сражениях с посланцами чёрного леса они показали себя с самой лучшей стороны.

Знал Виктор Викторович и об ощущениях, испытанных попаданцами в иной мир при переходе через иномериану. Но одно дело – слушать рассказы очевидцев явления, другое – пережить эти ощущения самому. Поэтому, когда после потери сознания Плащинин пришёл в себя, он не сразу понял, что произошло и где он находится. И лишь негромкий переклик спутников – спецы Дорохова привычно отрабатывали форсмажорную для себя ситуацию, обмениваясь впечатлениями, – привёл генерала в чувство окончательно.

– Спокойно! – объявил он скорее самому себе, чем спутникам. – К иллюминаторам! Пилоты – где мы?!

– В воздухе! – оригинально ответил пилот.

– Можете подняться выше?

Вертолёт начал подниматься.

Горизонт отодвинулся, оставаясь туманно-белёсой окружностью. Стал виден другой лес – более светлый, уходящий к горизонту бесконечным растительным океаном.

– Большой Лес! – крикнул пилот.

– «Вертушку» видите?

– Нет.

– Идём по кругу, ищем!

– Сойдём с оси иномерианы! – крикнул Новожилов.

– Чёрт с ней, потом найдём! Сейчас в первую очередь надо отыскать наших парней!

Вертолёт завернул круг над чёрным лесом, постепенно удаляясь от места выхода.

– Всё, сошли! – с сожалением отодвинулся от экрана аппаратного комплекса Новожилов, ткнув пальцем в экран, в глубине которого светилась ажурная серебристая трубочка иномерианы.

– Все ищем «вертушку»!

Спутники взялись за бинокли, прилипли к иллюминаторам.

Вертолёт поднялся ещё выше, на километровую высоту.

Стало видно, что чёрный лес представляет собой почти круглую выпуклую зону диаметром около полусотни километров, а его действительно со всех сторон окружает лес другой формации и цвета: светло-зелёный, кое-где желтоватый или коричневатый, с тёмно-зелёными участками, и состоит он из гигантских деревьев, хотя и похожих на земные секвойи, однако намного выше и мощнее.

Внезапно из тёмных пропастей под вертолётом появились три птицы и понеслись вслед за машиной, вырастая в размерах.

– Дьявольская кавалерия! – не удержался от комментария Новожилов, также поднёсший к глазам бинокль. – Летающие «крокодилы»!

Птицы и в самом деле походили на земноводных великанов Земли, но в отличие от них имели крылья, причём не по два, а по четыре! И Плащинину показалось на миг, что они просвечивают насквозь, как ажурные вязаные игрушки.

– Боевая тревога!

Бойцы спецподразделения ФСБ взялись за автоматы. Один из них – лейтенант Точилин – встал к пулемёту на шкворневой турели, придвинутой к двери кабины.

«Крокодилы» догнали вертолёт, хотя он шёл с приличной скоростью в двести километров в час. Один из монстров кинулся на Ми-8, но был встречен кинжальным ударом крупнокалиберного бортового «Корда»: стрелок винтокрылой машины не дремал.

Правда, очередь на «крокодила» не произвела особого впечатления, не разнесла на куски, лишь выбила два десятка чешуй и пластин, но заставила сделать пируэт.

Второй «крокодил» метнулся к вертолёту снизу, метя мордой в днище машины, однако стрелок Ми-8 и на сей раз не сплоховал и выстрелил из блока УР «Штурм», влепив в морду наглого монстра ракету.

Страж чёрного леса не смог ни увернуться, ни отбить атаку, превратившись в огненный шар, разлетевшийся на струи осколков.

Заработали оба пулемёта (Ми-8 имел их на борту три штатных: два носовых «Корда» калибра 12,7 миллиметра и хвостовой КВП), превращая коллегу взорванного «крокодила» в решето.

Третий преследователь между тем тоже поднырнул под вертолёт, уходя от веера пуль, нацелился на рулевой винт.

Заметив это, Плащинин крикнул:

– Прикройте пропеллер!

Отряд спецназа отреагировал мгновенно.

Кряжистый майор рванул дверь кабины, отодвигая, и лейтенант Точилин дал длинную очередь из пулемёта поддержки пехоты, как официально значился кабинный ПП-32.

Струя пуль легла точно в страшную оскаленную морду, выбивая из неё наросты и комья чешуи. И хотя очередь приостановила монстра лишь на пару мгновений, этого хватило, чтобы второй боец группы, черноволосый юркий Тогаев, вскинул к плечу готовый к пуску ПЗРК и нажал на спусковую скобу.

Ширкнуло струёй пламени, ракета, как в замедленной съёмке, вылетела наружу и разнесла «крокодила» в клочья.

– Ух, молодец! – с восхищением вскричал Новожилов.

Вертолёт миновал границу чёрного леса, и в кабине сразу стало светлее.

– Летим вокруг! – скомандовал Плащинин, убедившись, что машину никто больше не преследует.

Расслабился, смахнув пот со лба.

Дверь встала на место. Гул двигателей поутих. Кабину перестал пронизывать ветер.

Взялись за бинокли, выглядывая невернувшийся вертолёт с отрядом полковника Савельева.

Какая-то туча поднялась над центром колючей опухоли чёрного леса.

Плащинин навёл на неё окуляры бинокля и понял, что туча представляет собой огромный рой крупных чёрно-жёлтых насекомых…

Глава 7

Вещие сны

Внезапно Костя боднул головой стекло иллюминатора и прокричал:

– Макс, там что-то висит!

– Что у тебя висит? – с шутливой интонацией хмыкнул Редошкин, сидевший рядом.

– Байк!

– Шутишь?

Максим сунулся к ботанику, вглядываясь в лесной пейзаж, от которого по спине прокатывался холодок.

– Да не внизу! Смотри сюда! Вон там! – Костя ткнул пальцем в стекло.

Максим краем глаза уловил металлический блеск, удалявшийся от вертолёта по мере его движения, и рявкнул:

– Пилот, назад!

– Не понял?! – отозвался лётчик.

– Развернись! Там возле входа в иномериану висит аэробайк!

– Разобьёмся!

– Разворачивайся!

Вертолёт с трудом сделал разворот, и прилипшие к иллюминаторам пассажиры увидели в километре от Ми-171 тёмное пятнышко, отсверкивающее металлом.

– Обалдеть! – сказал Редошкин. – Он так и висит здесь с тех пор, как мы нырнули в иномериану?!

– Ближе! – скомандовал Максим.

Вертолёт, всё так же вихляя и поскрипывая корпусом, приблизился к аэробайку, с которого несколько часов назад беглецы высаживались на его борт.

– Странно, что его не сбили «крокодилы», – покачал головой Савельев.

– Я спрыгну на сиденье, а вы сразу улетайте! Посадите «вертушку» подальше от этой чёртовой колючей кипени!

– Зачем тебе этот риск?

– Байк очень пригодился нам во время разведки и сражений с командой африканских боевиков. Пригодится и сейчас, тем более когда у «вертушки» кончится горючка.

– Макс, не надо! – умоляюще прижала кулачок к груди Вероника.

– Не переживай, – ободряюще улыбнулся он девушке. – Я и не такое проделывал.

Спицын отодвинул дверцу салона.

– Пилот, зависни над байком так, чтобы я мог спрыгнуть.

– У нас имеется десантный эвак, – сказал майор Спицын, имея в виду устройство для десантирования бойцов и эвакуации с борта вертолётов. – Можем опустить вас на байк на тросе.

– Нет времени разворачивать модуль.

Вертолёт поднялся над сиротливо висящим в воздухе летающим мотоциклом, у которого не было колёс, зато были три чёрных диска, расположенные горизонтально, которые крепились к корпусу байка, сиденье и рулевое устройство с козырьком.

Максим примерился: байк под напором воздушных потоков от вертолётного винта качало из стороны в сторону, и надо было поймать момент, чтобы прыжок с высоты в пять-семь метров совпал с колебанием аппарата.

Прыгнул!

Байк повело влево, но Максиму удалось зацепиться рукой за рукоять управления, он выдержал рывок тела, подтянулся и сел на сиденье, только теперь осознав, чем рисковал: если бы он не удержался, падение с двухсотметровой высоты закончилось бы трагически.

Он сделал жест рукой:

– Улетайте!

Вертолёт накренился, неуклюже пошёл боком, начал удаляться, посвистывая ротором.

Аэробайк закачался с боку на бок от порыва ветра, но Максим не раз управлял инопланетным аппаратом и был опытным аэронавтом, поэтому усидел, сжав центральную гондолу ногами.

Руки привычно легли на рукояти летающего мотоцикла.

«Давай, включайся, дружок!» – мысленно воззвал майор.

Аппарат шевельнулся как живой, отзываясь на поворот рукояти, и понёсся вслед за удаляющимся вертолётом.

В кабине Ми-171 между тем царило оживление, рождённое встречей с аэробайком, с которым уже попрощались попаданцы, однако длилось оно недолго. Пилоты сообщили, что главный винт работает чудом и надо срочно искать место для посадки, и пассажиры приникли к иллюминаторам, вглядываясь в угрюмые заросли чёрного леса под вертолётом.

Но убежать подальше от расширявшейся опухоли леса-завоевателя не удалось: в центральной втулке несущего винта вертолёта раздался скрежет, машина содрогнулась, лопасти винта начали замедлять вращение, и пилот закричал как резаный:

– Садимся, твою мать!

Правда, посадкой назвать пике Ми-171 можно было с натяжкой, она больше напоминала падение. Винт остановился, в отличие от продолжавшего вращаться рулевого, машину закрутило, и она рухнула с высоты пары десятков метров на край леска-болотца, заросшего густым кустарником и стелющимися по земле, как водоросли, растениями.

Кустарник смягчил удар, и вертолёт не разбился всмятку, хотя всех пассажиров разметало по кабине, кроме намертво вцепившегося в сиденье Константина.

Хруст, грохот, треск и дребезжание закончились, и в наступившей тишине послышался горестный голос Карапетяна:

– Святые угодники! Комп накрылся!

Сергей Макарович выпутался из обломков контейнеров в хвосте кабины, помог Веронике сесть, не обращая внимания на ссадины и боль в суставах.

– Ничего не сломали?

– Н-нет, – выговорила девушка.

– Перекличка! Все живы?!

Откликнулись бойцы Савельева, не раз попадавшие в передряги подобно этой, и пилоты. Сам он с трудом устроился на перекошенном сиденье, добавил:

– Откройте дверь.

Спицын попытался отодвинуть дверцу кабины, но её заклинило от удара, и сделать это с первого раза не удалось. К нему подсел напарник, капитан Барышников, оба упёрлись ногами в рёбра корпуса, начали раскачивать дверцу.

– Помоги им, – сказала Вероника Косте, с гримасой боли потиравшему шею.

– Там негде встать, – буркнул ботаник.

Из пилотской кабины выглянул второй пилот.

– Помочь?

– Как далеко мы улетели от чёрного леса? – спросил Савельев.

– Не более пятнадцати километров.

– Мало, надо готовиться к нападению шмелей и «крокодилов».

– Ой, Максим прилетел! – воскликнула Вероника, увидев, как рядом садится аэробайк.

По корпусу стукнули кулаком.

– Эй, там, все живы?!

– Да! – выпалила Вероника. – Живы!

– Пытаемся открыть дверь, – крикнул Костя.

– Вылезайте через пилотский люк!

– Его тоже заклинило, – отозвался лётчик.

Спицын и Барышников напряглись, налегая на рукоять двери, и наконец со скрипом отодвинули её на полметра. В кабину хлынул свежий воздух, восхитительно пахнущий клевером и смолой, вытесняя спёртый «мусорный», привезённый из «земного будущего».

Выбрались из кабины по очереди, первая – Вероника, попадая в объятия Максима. Не стесняясь окружающих, она прижалась к нему, словно давно не видела. Он покосился на ухмыляющегося Редошкина, отстранил девушку.

– Всё в порядке, девочка, живём.

– Расскажи мне кто, что до соседней вселенной можно добраться на «вертушке», – сказал Редошкин, – я бы покрутил пальцем у виска.

– Я тоже, – подхватил озиравшийся Мерадзе.

Из кабины вылезли лётчики, критически оглядели накренившийся на правый борт вертолёт со смятым днищем и торчащими в разные стороны вывернутыми колёсами.

– Да! – почесал затылок белобрысый пилот.

– Вот именно, – в тон ему пробурчал стрелок.

– Починиться сможем? – спросил их Максим.

Лётчики посмотрели на него как на сумасшедшего.

– Это вряд ли, – с унылым вздохом ответил пилот. – Нужен ремонтный бокс.

– В таком случае придётся забирать всё, что сможем унести, и уходить отсюда. Чёрный лес слишком близко, и его обслуга нас в покое не оставит.

– Много не унесём, – сказал Редошкин с сомнением.

– В первую очередь заберём оружие и сухпай с НЗ. Кое-что уместится в багажник байка. Потом я вернусь и заберу остальное. Поторопитесь, парни, времени у нас в обрез.

Засуетились, соединёнными усилиями отодвинули дверцу кабины ещё больше, начали выносить разбросанные по кабине вещи, оружие, коробки с консервами.

– Компьютер, компьютер не забудьте! – заволновался Карапетян. – Я без него как без головы!

– Вы же сказали – он накрылся, – поднял брови Редошкин.

– Может, удастся починить. И анализаторы возьмите, счётчики, переходники, ещё роутер…

– Всё равно всю вашу аппаратуру не унесём, придётся оставить.

– Ни в коем случае! Как мы выберемся обратно, если не сможем вычислить местонахождение иномерианы?!

– Заберём всё, но позже, после того как перевезём самое необходимое, – успокоил физика Максим.

Начали вязать тюки, чтобы необходимое для похода было удобно тащить на плечах.

Больше всех сокрушались по поводу изменения положения лётчики, вынужденные бросить свою машину на произвол судьбы. Но за их настроение Максим не переживал, они были людьми военными и подчинялись приказам беспрекословно.

В багажнике аэробайка к радости Редошкина, да и самого Максима, отыскались целых три «теннисных мяча», представлявшие собой инопланетные «дезинтеграционные» гранаты, и один «фаустпатрон». Это оружие не намного увеличивало арсенал попаданцев, но оно было эффективнее карабинов и пулемётов, и Максим пожалел, что запас «гранат» мал.

Багажник забили под завязку, да ещё и приторочили к седлу, на дисках, кое-что из оружия: тот же «фаустпатрон», «шёпот смерти» – снайперскую винтовку Максима и автомат из контейнера, оставшегося в кабине Ми-171. «Теннисные мячи» он рассовал по карманам разгрузочного жилета, также оказавшегося в груде коробок со снаряжением, захваченным Сергеем Макаровичем из Тюмени.

Так как запасной «ратник», упакованный в пластиковый мешок, был один, он достался Максиму. Редошкин и Мерадзе вынуждены были носить свои старые «доспехи», в каких они десантировались в Баире на берег реки Чуапы. Боевые костюмы продолжали служить им верой и правдой, хотя из-за севших аккумуляторов и были лишены связи и компьютерного сопровождения.

Майор Спицын и капитан Барышников ещё на турбазе в Тюмени натянули «ратники» и так и летели в них, восхищая Костю футуристической внешностью.

Сам Костя и Вероника остались в костюмах, добытых в инопланетной ракете «космических торговцев», уничтоженной командой баирских «повстанцев» во главе с Мигомберо.

Сергей Макарович щеголял в обычном камуфляж-комби, в котором был изначально, на лётчиках были их лётные комбинезоны, и таким образом лишь некомбатанты – Вероника и Костя – остались одетыми не по-походному. Но изменить что-либо в этом плане было невозможно, о чём Максим подумал с лёгкой досадой. Он теперь вынужден был уделять безопасности «гражданских» больше времени, чем следовало.

Собрались на краю леска.

Максим оглядел «гвардию».

– Направление движения – условно на юг, лейтенант поведёт. – Максим кивнул на Редошкина. – Мы с Вероникой сделаем рейд километров на двадцать, вернёмся сюда, заберём кое-что из оставшегося. Потом откорректируем ваш маршрут. Сергей Макарович, я доставлю вас к месту лагеря сразу после…

– Не надо, – перебил его Савельев, – пойду со всеми.

– Тем не менее я подвезу вас.

Максим кивнул Веронике.

– Садись.

И в этот момент закричал Костя:

– Смотрите – бабочки!

Действительно, в просветах между колоннами гигантских «секвой» и «фикусов» замелькали радужные пятна, и к вертолёту вынеслись струи огромных – с ладонь человека и больше – бабочек!

– Мать честная! – пробормотал пилот, оглянувшись на Максима. – Они опасны?!