Охранитель. Наместник Урала бесплатное чтение

Константин Назимов
Охранитель. Наместник Урала

Пролог

Кутаюсь в полушубок из овчины, или, как его еще называют, бекешу. На голове шапка из лисы, на ногах унты. Да, обувку мне мой мастер с завода подарил, когда я в тридцатиградусный мороз заявился с проверкой в ботинках на тонкой подошве. Посмотрел на меня дед, головой покачал, а потом и сказал:

– Иван Макарович, ты уж прости старика, что советую, но негоже так зимой разгуливать, дай мерку с ноги снять, нормальную обувку сделаю.

Семену Поликарповичу за шестьдесят годков перевалило, работяги его уважают и прислушиваются, он один из ведущих специалистов на заводе, на все руки мастер. Мне его с большим трудом удалось уговорить на меня работать, но зато теперь нарадоваться не могу. Спорить с ним не стал, Поликарпыч предварительно распорядился, чтобы мне водки полстакана налили, для сугреву, как он выразился. Потом и мерку с ноги снял, а через неделю принес мне обувку на дом. Честно, на такой обуви, если наладить ее производство, легко можно состояние сколотить! Да и обычными унтами такую вещь язык не поворачивается назвать: сапоги ручной работы, на меху, из изумительной кожи – не больше и не меньше.

В Екатеринбурге провел всю осень и зиму, сейчас на дворе уже март одна тысяча девятьсот шестого года. Но погода похожа на февральскую; как же радует, что оделся тепло! Еще вчера светило солнышко и топило снег, на дорогах образовалась слякоть и колеи. Сегодня же – колючий ветер со снегом, температура резко упала – холод собачий! Извозчик еще медленно правит, да лошадка с трудом ногами в снегу перебирает. Настроение не радостное, за это время так и не сумел запустить в серию автоматы. То одно, то другое, но качества на выходе нет! Понимаю, что факторы разные, расходы огромные, а за последний месяц у меня всего три нормальных автомата! Три!!! И то не факт, что они в бою себя нормально покажут.

А начиналось-то как все хорошо: рассчитывал, что за пару месяцев производство налажу, да в Москву отправлюсь. Нет, не выходит ни хрена! Правда, с лекарственными препаратами и оказанием помощи населению дело обстоит замечательно. Мои тридцать аптек уже обеспечивают деньгами патронный и оружейный заводы. А еще необходимо и в соседних городах создавать аптекарские пункты, да и на запуск местной газеты имеются планы. Но в первую очередь – оружие, а с его производством не все так просто. Станки-то с большой погрешностью, детали приходится напильником дорабатывать. Уже кажется, что все получилось, а стрельбу не проходит, по разным, к сожалению, причинам.

Ничего, десяток автоматов у меня есть, сейчас вот еще три штуки везу, дай бог, чтобы хотя бы два испытания прошли. Наверное, стоит обстреливать оружие на заводе, но не хочу, чтобы патроны и автоматы в одном месте находились. Охрану своих заводов организовал таким образом, чтобы и деталь не вынесли. Нет, при желании могут стащить, но выгода от этого призрачна. В охранении стоят служивые, спасибо Еремееву, он сумел с местным полковником найти общий язык, и тот мне своих людей дал. Да и толку-то от тех деталей, если к ним патроны нужны… А риск у рабочих велик: если попадутся на воровстве, то не только лишатся работы, на которой получают в месяц минимум пятьдесят рублей, что соответствует окладу околоточного надзирателя и почти вдвое больше обычной зарплаты рабочего, но еще и срок на каторге схлопочут. Да и не так много у меня рабочих, а подбирался каждый человек, за которого могли поручиться…

– Приехали, Иван Макарович! – отвлек меня от дум возница.

– Спасибо, Гриша, – поблагодарил я его и выбрался из саней; взял мешок с оружием и к дому потопал, но напоследок сказал: – На сегодня свободен.

– Понял, ваше высокоблагородие! – расплылся в улыбке Григорий.

Завтра он вновь к дому приедет; если решу никуда не ехать, то отпущу. Гриша у меня «персональный водитель саней», получает не так много, зато может подхалтурить, когда отпускаю.

– Иван Макарович, – распахнул передо мной дверь Александр и, широко зевнув, продолжил: – Что ж вы меня-то с собой не взяли?

– Саша, ты явился под утро, да еще и не один, – мрачно ответил я. – Сколько раз просил, чтобы девиц сюда не таскал?

– Бес попутал! – прижал к груди руку бывший помощник Анзора. – Да и дамочке некуда идти было: в казино проигралась, расстроилась, пришлось утешить.

Войдя в прихожую, принялся раздеваться, мысленно ухмыляясь: наш разговор с помощником повторяется примерно раз в неделю. Девки сменяют одна другую, но более чем на ночь не задерживаются. Беспокоиться-то нечего, ведут они себя тихо, правда, случается, что стонут барышни под помощником громко и с мыслей сбивают. Оружие храню в сейфе и оружейной комнате, вскрыть их возможно, но медвежатники, взломщики сейфов, к нам не сунутся. Среди данной категории личностей проведена беседа, и на нашем доме стоит табу от местного воровского авторитета и начальника полиции. Нет, залетные могут пожаловать, но они не спецы, их бояться нечего, да и в доме в обязательном порядке кто-то находится.

– А чего, твоя дама сердца еще не ушла? – нахмурился я, рассматривая женское пальто на вешалке.

– Гм, Иван Макарович, хотел насчет Анны поговорить, – отвел взгляд в сторону Александр.

– Только не говори, что она у нас поселится, – отрицательно покачал я головой.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – замахал тот руками. – Она за свою матушку просит, та болеет чем-то.

– Пусть приводит, посмотрю, – устало ответил я, понимая, что спорить нет смысла.

Время от времени кого-нибудь просят посмотреть и излечить. Увы, далеко не всегда могу помочь, но стараюсь никому не отказывать.

– Э-э-э… Иван Макарович, дело еще в том, что за лечение, если такое потребуется, они заплатить не смогут: в долгах как в шелках, – поморщился Александр.

Ага, уже предупреждает, а то один раз попался на том, что за свою очередную пассию платил, а я обиделся.

– Посмотрю, что можно сделать, пусть приходят, – повторил я. – Распорядись, чтобы кофе сделали и перекусить, продрог с дороги.

– В кабинет? – уточнил Александр.

– Да, – кивнул я, надевая тапки.

Ходить по дому в ботинках и гробить ноги не желаю, а ведь большинство в данное время считают, что тапочки носить не позволяет им этикет. Кто я такой, чтобы спорить?

Пью кофе, просматриваю газеты. Вести из столицы доходят с небольшим опозданием, благодаря телефонной и телеграфной линиям мы не так и сильно отстаем от жизни. Новости с каждым днем все хуже, под вопросом день начала боевых действий против Германии и Австро-Венгрии. Можно считать, что война начата без стрельбы: официальное объявление еще не сделано, но войска приведены в боевую готовность. Ждут, когда снег сойдет и, наверное, дороги подсохнут. Всевозможные революционные движения головы повысовывали, воду мутят и народ на улицы выводят с дикими лозунгами. Ларионов с ног сбился, выискивая шпионов и выдворяя дипломатов из империи. С Вениамином Николаевичем связь поддерживаем, не часто, но раз в пару недель перезваниваемся. Ротмистр удручен, что императрица упрямится и не дает применить силу против распутинцев и меньшевиков с анархистами. Для меня странно, но большевики не слишком активны, у них скромные выступления и редкие листовки, а известные личности, которые правили бал в моем мире, и вовсе не на слуху.

Выпил кофе, выкурил папироску, но внутренняя дрожь не проходит: замерз, несмотря на то что одет был тепло. И, главное, в настоящие морозы такого не ощущал, как сейчас. Возможно, простыл, или во всем виновата влажность; наверное, стоит принять горячую ванну или рюмку коньяка. Нет, последний вариант отринул, этак можно спиться, с учетом того, что вечерами иногда наношу визиты местной знати. Увы, но от общения никуда не деться, необходимо поддерживать отношения и продолжать налаживать связи. Нет-нет да и приходят на званые ужины интересные личности. Вчера вот познакомился с мануфактурщиком из Омска, кое-какие планы на его продукцию в голове отложились, но пока нет свободных денег. А потом, отчетливо для себя уяснил: лучше ходить по гостям, нежели тех принимать у себя, в особенности семейства с девицами, ищущими себе партию. Пока удачно от посягательств на свою постель и кошелек отбиваюсь, а физиологические потребности, когда припрет…

– Разрешите? – В дверях кабинета показалась служанка.

Опять меня с мысли сбили, прервав размышления и воспоминания.

– Чего хотела, Надежда? – спросил я женщину, отвечающую за чистоту и порядок в доме.

– Иван Макарович, – вздохнула служанка, – с жалобой я. Опять Александр Анзорович, все простыни изорвали да комнату после ночи в непотребном виде оставили.

Да-да, помощник у меня взял отчество своего наставника; каждый раз, когда об этом слышу, то непроизвольно улыбка наползает. В бумагах-то Жало значится как Александр Петрович Иванов! Кстати, еще одна проблема: Саша просил ему паспорт на другие отчество и фамилию выправить. Правда, какую фамилию решил мой помощник себе взять – не представляю и для чего ему это понадобилось – тоже. Обещал я похлопотать перед начальником полиции, да как-то все время забываю.

– Купи новое белье, если старое в негодность пришло, – пожал я плечами.

– Да?.. – Служанка помялась, но кивнула: – Хорошо.

Она стоит и уходить не спешит, что странно, как и надуманная проблема с бельем. В свое время уже давал ей указания, чтобы по пустякам не беспокоила. До сего дня за служанкой ничего подобного не замечалось. Женщине лет под сорок, муж ее Гриша меня возит, двое детей, младший недавно воспалением легких переболел, но в легкой форме. Пацану я помог, но он бы и сам справился.

– Что-то еще? – озадаченно поинтересовался я.

– Никаких приказаний не последует? – почтительно уточнила Надежда.

– Нет, – развел я руками.

– Может, сегодня ужин сделать праздничный?

– С чего бы это? – удивился я такой настойчивости, но на всякий случай посмотрел на перелистной календарь.

Записей на сегодняшний вечер совсем немного, да и то все под вопросом. Переться к живущей по соседству семье купца никакого желания, у того аж три дочери-девицы на выданье. У жены заместителя градоначальника именины, прием она устраивает, но ходят слухи, что муженек проворовался и в опалу губернаторскую попал. Да и толком с Софьей Константиновной, так именинницу зовут, не знаком, мероприятие можно пропустить.

– Так вы давно дома не ужинали, Иван Макарович! Все в бегах да заботах, отдыхать-то нужно… – сказала служанка.

– Пожалуй, ты права, сегодня дома останусь, – согласился я.

– Вот и хорошо, а я уж расстараюсь! – обрадовалась Надя. – Могу идти? Дел невпроворот!

– Иди, – удивленно кивнул я ей.

Женщина ушла, я постучал пальцем по столешнице в задумчивости, пытаясь сообразить, с чего бы это она так засуетилась, но причины не нашел, махнул рукой да со вздохом выложил из мешка автоматы. Как и ожидалось, оружие имеет ряд недостатков, до промышленного производства еще очень далеко.

– Мля, похоже, придется где-то станки другие закупать, – ругнулся я себе под нос, с трудом разбирая оружие.

Некоторые детали снимать трудно, другие же, наоборот, слишком легко выходят из своих штатных мест. Достал оружейную смазку, но она мало помогла: одна надежда, что в процессе эксплуатации детали притрутся, если автоматы пройдут стре́льбы. Снарядил магазины патронами, придирчиво каждый осмотрев. Нет, к боеприпасам у меня претензий нет, производство отлажено, да и не настолько автоматный патрон отличается от винтовочного, с этой стороны нет проблем. Спустился в подвал и в тире начал пристрелку. У первого же автомата повело ствол (после трех выстрелов), второй автомат заклинило (перекос патрона), третий стрелять отказался (ударник короткий). Из трех всего один смог до ума довести, тасуя детали. Короткая очередь, одиночные выстрелы – без нареканий. Переписал номера основных деталей, с которыми оружие заработало, а потом и арсенал свой открыл. Чертова дюжина автоматов у меня, пристреляны и, надеюсь, смогут не в одном бою выдержать. Убрал в хранилище автомат и закрыл свой склад. В подвале оборудована комната с сейфовой дверью, ох как матерились работяги при установке… Зато теперь мне не страшны воришки. Правда, Жало как-то снисходительно к запорам отнесся, прокомментировав:

– Иван Макарович, это от честных людей! Медвежатник вскроет.

– Так сделай так, чтобы взломщики сейфов это место стороной обходили, – хмыкнул я в ответ.

– А нечем им тут поживиться, – усмехнулся в ответ мой помощник. – Новое оружие? Да оно им как зайцу пятая нога, головной боли много, а сбыть некому!

– За границу, – пожал я плечами.

– На это никто из нашей братии не пойдет, – отрицательно махнул тот рукой. – Потом против себя же повернется.

Не стал с ним тогда спорить, в чем-то он прав, есть гордость за империю, и врагам даже от воров ничего не светит. Правда, в любой среде найдется кто-то, кто на деньги позарится или взгляды переменит. Если у политических окажется взломщик сейфов, а тем, в свою очередь, пообещают что-то за доставку моего оружия, то не уверен, чем дело кончится.

Сел за стол и при свете лампы принялся просматривать свою записную книжку, где номера основных деталей автомата, из которых собран мой арсенал. Да, не так давно принялись маркировать основные узлы, на которых это возможно. Уже сейчас понятно, что нарезной ствол получается на единственном станке из всех. И так почти все основные детали! Как же жаба душит приобретать станки! Но они нужны как воздух, без них не выйти на планируемую мощность!..

– Иван Макарович! Вас к телефону! – показался в дверях помощник.

– Что-то срочное? – поинтересовался я.

Когда я в тире, или, как еще называем это место, оружейной, то беспокоить по пустякам никому не дозволено, даже если губернатор с визитом соизволит пожаловать.

– Вениамин Николаевич вас слышать изволят, – ответил мне Саша.

И чего это от меня ротмистру в такое время понадобилось? Обычно с ним вечерами созванивались. Телефонных аппаратов у меня два, что по нынешним меркам – роскошь и причуда. Телефонисты даже отговаривали, мол, сигнал теряться будет, помехи, да и подслушать при желании можно, сняв трубку с параллельного аппарата. Но я настоял, чтобы один телефон поставили в холле, а второй в кабинете.

– У аппарата, – сказал я в трубку, быстрым шагом придя в холл, чтобы не заставлять долго ждать Ларионова.

– Иван Макарович, долго ты, – попенял мне ротмистр по телефону, а потом удивил распоряжением: – Находись дома, никуда не отлучайся. Хорошо?

– А что-то случилось? – поинтересовался я.

– Нет; потом поймешь, – донеслось сквозь трещащие помехи.

– Ладно! Сегодня и не собирался никуда! – крикнул я в трубку.

Ларионов что-то неразборчиво ответил, после чего связь прервалась. Н-да, хреново тут со связью, обрывы частые, помехи… Одного понять не могу: с чего он попросил меня дома оставаться?

– Смотрю, твоя дама ушла, – кивнул я на вешалку, где уже нет женского пальто.

– Так она за матушкой отправилась, – пожал плечами тот.

В этот момент раздался мелодичный звонок в дверь.

– О как она быстро! – восхитился Александр и отправился встречать свою даму сердца на пару ночей.

Дверь у нас основательная, дубовая, но имеется небольшое окошко с двойным стеклом, чтобы можно было увидеть гостя. Так вот, мой помощник увидел посетителя, споткнулся и почему-то на меня оглянулся, а звонок продолжает заливаться.

– Да открывай же ты! – сказал я Александру.

Глава 1
Неожиданный визит

В холл вошел ротмистр Ларионов, собственной персоной, с которым мы не так давно по телефону говорили. Своим появлением он не только Александра озадачил, но и меня: уж кого-кого, а Вениамина Николаевича увидеть не ожидал.

– Ну и погодка! – поежился ротмистр, отряхивая с шинели снег. – Уши чуть не отморозил! Иван, чего ты так на меня уставился? Приветствую! – Он протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал.

– Ты какими судьбами? – не удержался я от вопроса.

– Ха, решил тебя врасплох застать и посмотреть, чем занят, – усмехнулся Ларионов, повесив на вешалку шинель и фуражку. – Смотрю, ты, словно дед, в тапочках по дому ходишь. Неужели радикулит?

– Удобно мне так, – покачал я головой. – В гостиную или в кабинет? Кофе, коньяк, закуски или плотный обед?

– Кофе с коньяком, – ответил ротмистр, подумал и добавил: – Поговорить нужно.

– Тогда в кабинет, – кивнул я, но прежде посмотрел на своего помощника: – Саша, ты все слышал?

– Иван Макарович, не переживайте, все в лучшем виде исполню и у дверей постою, чтобы любопытные уши не грели, – закивал тот головой.

Молча направился в сторону кабинета, мысленно усмехнувшись. Подслушивать в доме никто не станет, слуг мало, но помощник хочет находиться в курсе событий. Готов поспорить на что угодно – Александр сделает все возможное, чтобы услышать наш с Ларионовым разговор.

– Иван, как ты тут? Смотрю, обустроился хорошо, – зайдя в кабинет и осматриваясь, сказал Ларионов.

– Не жалуюсь, – пожал я плечами и кивнул на кресло: – Присаживайся.

– Похожу пока, если ты не против, ноги согрею, – стал прохаживаться по кабинету ротмистр. – В Москве-то уже, почитай, весна, заморозки еще случаются, но метелей нет.

Мундир на Ларионове парадный, правда, без наград. И для чего он так вырядился? Впрочем, это не важно, больше интересует, где он свои вещи оставил. Не мог же в такое путешествие без багажа отправиться! Почему не предупредил о прибытии? Мы с ним где-то неделю назад созванивались, он и словом не обмолвился, что в гости собирается. Или что-то произошло нехорошее?

– Вениамин Николаевич, а в столице ничего плохого не случилось? – не выдержав его вышагиваний и демонстративного молчания, спросил я.

– Стоит Москва, все с ней хорошо, как и с нашими близкими и знакомыми, – ответил он мне. – Недавно видел Симу с Анзором, ваши дела идут замечательно, аптечная сеть получила популярность. Портейг какие-то новые препараты изобрел, Коротков новшества придумал, а Иоффе внес значительные изменения в рентгеновскую установку и замыслил что-то из ряда вон выходящее.

– И что там Абрам придумал? Подробнее можешь сказать?

– Не-а, далек от ваших медицинских терминов, – отрицательно махнул рукой ротмистр. – Мне даже Анзор пытался втолковать, но я ничего не понял, да и голова другим забита.

– Катька-то там как, случайно, не знаешь?

– Нормально твоя сестрица себя ведет, согласилась стать подружкой невесты, – потер щеку Ларионов. – Кстати, коль разговор об этом зашел, то у меня к тебе просьба. – Он посмотрел на меня и шмыгнул носом.

– Озвучь, – попросил я, не понимая, чего это он вдруг смутился.

Ротмистра редко можно в смущение вогнать.

– Гм, Иван, ты бы не мог стать шафером на нашем с Мартой венчании? – спросил он меня.

– Почту за честь! – склонил я голову и даже попытался щелкнуть каблуками, забыв, что тапочки на ногах. – Поздравляю! Но не думаю, что ты проделал такой путь, чтобы меня на свою свадьбу пригласить. Кстати, когда намечено сие знаменательное событие?

– Начало лета, с точной датой еще не определились.

В кабинет зашла служанка, неся поднос с легкой закуской, следом за ней появился Александр, держащий в руках бутылку коньяка и кофейник. Женщина украдкой бросала взгляды на моего гостя, но свою работу делала исправно. Надя расставила тарелки, чашки и бокалы на столике, после чего обратилась ко мне:

– Иван Макарович, что-нибудь еще прикажете?

– Спасибо, Надежда, но пока нам ничего не нужно, – покачал я головой.

– А можно мне еще на кухню привлечь пару человек? Боюсь, сама не успею все приготовить к праздничному ужину, – попросила служанка.

– Да мы с Вениамином Николаевичем не особо к еде требовательны, – озадаченно ответил я ей, но ротмистр вмешался:

– Разреши ей, Иван, негоже на кухне в одиночку готовить.

– Да? – переспросил я, а потом медленно кивнул и посмотрел на свою служанку: – Хорошо, поступай как знаешь, тебе виднее.

Как только мой помощник и служанка покинули кабинет, ротмистр налил себе кофе, а на бутылку коньяка указал:

– Убери, пока не время.

Он явно что-то скрывает, да и причину своего визита еще не назвал. Какое-то нехорошее у меня предчувствие. Устроились мы в креслах, напротив друг друга, и потягиваем кофе, но ротмистр не спешит заводить беседу.

– Читал в газетах, что обстановка накаляется. Война неизбежна? – спросил я, решив первым начать разговор.

– Да, к сожалению, – поморщился Ларионов. – Больше тебе скажу: с каждым днем все труднее держать руку на пульсе внутренних дел империи. Враги в буквальном смысле слова завалили деньгами оппозицию и революционеров. Доходит до абсурда, когда мои люди узнают, что получают жалованье меньше, чем какой-то боевик. Про высшие чины и говорить не приходится.

– Э-э-э, что-то про высшие чины не понял, – озадачился я.

– А чего непонятного? – удивился ротмистр. – Министров покупают, правда, надо отдать должное, в основном из-за шантажа. Находят больные места и бьют по ним.

– Это как?

– Один чиновник, занимающий высокий пост в министерстве, проворовался, документы достались немецкому агенту, ну тот стал шантажировать, чтобы работал против нас. Сумма воровства оказалась невысокой, пришел он ко мне, покаялся и пожалился, агента поймали, но у того немецкий паспорт, пришлось выслать. Неделю назад заместителя градоначальника Москвы изловили, когда он передавал информацию о численности гарнизона и вооружения резиденции императрицы. Уже еле передвигается, старый козел, но в пьяной оргии задушил девицу, а второй нанес серьезные травмы. Его сразу в оборот взяли, пообещали преступление замять, да еще и денег за работу отвалили в размере десяти тысяч. Понимаешь, о чем говорю?

– Догадываюсь, – согласно кивнул я.

Не так давно прикидывал, как бы сам поступил на месте врагов. Да, все банально и просто: подкуп, шантаж и заманчивые идеи с лозунгами. Последние не легко вложить в головы успешных людей, для купцов и чиновников необходимы другие приоритеты. Нет, если они мало чего достигли, а амбиции высоки, то мозги можно запудрить. Но те, кто уже немалого достиг, с ними такой фокус не пройдет, нужны деньги, большие, и гарантии, пусть и надуманные.

– Одна надежда на военных, там с предателями и шпионами совсем другой разговор, – продолжил ротмистр.

А вот с таким подходом я не соглашусь. Человек, будь то рабочий, министр или военный, всегда остается человеком, со своими пороками и желаниями. Нет, если он честен и присяге верен, то никто не сможет с панталыку сбить, но ведь в семнадцатом году моего времени многие офицеры перешли на сторону революции. Кто-то подался в бандиты, кто-то сбежал, но были и такие, кто последнюю каплю крови за присягу отдал. Впрочем, там и здесь – совершенно разные истории. Офицеры белой армии присягали царю и отечеству, но Николай Второй отрекся, а защищать отечество предполагалось от внешних врагов, а не от своего народа. Н-да, не хотел бы оказаться в подобной ситуации. Когда развернулась кровавая междоусобица, то там уже никто о деньгах не задумывался, за редким исключением. Кстати, а наверное, зря, у царской России из моего времени имелись огромные золотые запасы и счета в иностранных банках. Если бы кто-то сумел часть этих средств пустить на нужды народа, то ничего бы и не случилось… наверное. Впрочем, даже когда все дошло до черты, тоже многое мог решить «презренный» металл, но его старались сохранить на будущее… или в свой карман положить.

– Вениамин Николаевич, – закурив, сказал я, – военные – да, на них необходимо полагаться, но лишь на проверенных, да и то… – махнул рукой и фразу не закончил.

– Доверять-то хоть кому-нибудь нужно… – тяжело вздохнул ротмистр.

– Это понятно, но каким ветром ты тут оказался?

– Решили посмотреть и последовать твоему совету, создать место, где можно управлять империей, – медленно проговорил Ларионов, внимательно следя за моей реакцией.

Ну, объяснение принимаю, хотя есть у меня немного обиды на Ольгу Николаевну, императрицу-матушку… Гм, она далеко не матушка, а привлекательная молодая женщина. Н-да, чем-то она меня зацепила, смог сам себе признаться, правда, такое заключение сделал, когда размышлял о том, чтобы на день рождения к императрице приехать. Находясь в Екатеринбурге, даже билет почти купил, но от здания вокзала велел править на патронный завод. Эх, знатный я там тогда разнос устроил! Управляющего к чертям выгнал, да еще пару охранников. Ибо перед тем беспрепятственно прошел на территорию, никто у меня документов не спросил и не остановил, охрана издали крикнула, мол, к кому, на что я в ответ буркнул, мол, воровать иду. Прошел через цех, под ногами грязь, патроны складируются навалом, с крыши капает… Одни матюки остались. Технику безопасности там не только не соблюдали, но даже о такой не слышали.

Правда, сам во многом виноват: в то время разрывался на части – организация аптечных пунктов и обучение сестер милосердия отнимали все свободное время. Нет, на двух своих военных заводах, как их про себя назвал, почти каждый день бывал, но по сторонам мало смотрел и с рабочими почти не общался. Как мало требуется, чтобы дисциплину никто не соблюдал! Управляющий же, когда я появился, с какой-то дамочкой коньяк пил, и одежда у обоих была, как бы мягко сказать… в беспорядке. Без объяснения причин выгнал обоих и не стал оправдания слушать. После чего вернулся в цех и постучал арматуриной по висящему колоколу, созывая рабочих. Н-да, мою речь тогда мало кто понял, пришлось писать правила и инструкции, искать адекватного управляющего и запускать производство патронов с самого начала. Зато там теперь порядок, как и на лекарственной фабрике и на производстве автоматов. Времени, к сожалению, потребовалось несколько месяцев…

– О чем задумался? – спросил Ларионов, отвлекая меня от воспоминаний.

– Ольга Николаевна еще гневается? – поинтересовался я.

– С чего бы это? – усмехнулся ротмистр. – Вы же с ней продуктивно поговорили и нашли точки взаимопонимания.

– Ага, щека до сих пор от ее ладони горит, – хмыкнул я.

– Не знаю, что там у вас за закрытыми дверями произошло… – закинул ногу на ногу ротмистр и глубоко затянулся.

– Поговорили, – пожал я плечами. – Некоторые мои слова императрицу расстроили, вот и получил по морде.

– Это я уже слышал! – отмахнулся Ларионов. – Ты мне подробности расскажи, обещал же «когда-нибудь потом»!

– Расскажу, – тяжело выдохнул, но сразу добавил: – Потом, не сейчас!

– Хм. – Ларионов загасил папиросу и не глядя на меня, как бы невзначай обронил: – Штабс-капитана Квазина-то в дальний гарнизон сослали. Не слыхал?

– В газетах об этом не пишут, – ответил я. – Да и какое мне до этого дело?

– Ну, не знаю… – протянул Ларионов. – Да, совсем забыл, – он взглянул на часы, висящие на стене, – время правильно показывают?

– Конечно, – удивился я такому повороту.

– Это хорошо.

– Вениамин Николаевич! Чего ты темнишь?! И о чем забыл?!

– Да не бери в голову, – хмыкнул ротмистр, поднялся с кресла, потянулся и к окну подошел. – Ага, вот уже и едут.

– Кто едет? – встал я и направился к нему.

– Императрица со свитой, – буднично ответил Ларионов, заставив меня застыть с занесенной в воздухе ногой.

В столбняке пробыл пару секунд, зато пазл сразу сложился! Мало того, что-то мне подсказывает – Александр и служанка знали о гостях! Недаром Надежда суетится на кухне и еще помощниц запросила. Ладно – решили, значит, от меня скрыть приезд таких высоких гостей? Ничего, им потом придется отдуваться! В голове мгновенно созрел план мести. Александр за юбками волочится, у него времени много, значит, он у меня курировать будет не аптечные пункты и с сестричками милосердия и их пациентками флиртовать, а контролировать выпуск деталей к оружию! Служанка же рвется устраивать ужины, так я каждый вечер буду кутить, пусть старается!

– Шутишь? – уточнил, когда в себя пришел.

– Ничуть, – хмыкнул Ларионов. – Да ты сам посмотри! Лошади тащат автомашину, подаренную канцлером Ольге Николаевне.

Подойдя к окну, увидел дивную картину: две лошадки буксируют автомашину, которую сопровождает десяток верховых во главе с Еремеевым. Черт! Не соврал Ларионов! Но для чего императрица в такую даль забралась, когда от нее каждый день требуется решать государственные дела? Нет, не из-за моей личности, в этом отчет себе отдаю. Неужели дела настолько плохи? Оказалось, последнюю фразу вслух сказал, на нее ротмистр ответил:

– Не стану скрывать, что в данном вопросе мы с полковником Еремеевым сыграли не последнюю роль. Твои слова и предложения всегда находят подтверждение. Императрицу мы убедили, что подстраховка необходима и стоит подготовить запасное место, если произойдет непредвиденное. Правда, не ожидали, что она лично захочет принять участие. Переубедить не смогли.

– Ты сразу с вокзала ко мне приехал, – медленно говорю, не представляя, как себя в подобной ситуации вести и что требуется по этикету. Ну, это простительно, не принимал еще у себя дома таких знатных особ, ограничивался градоначальником. Мля, а ведь через час-другой тут не протолкнуться будет от местной знати! Моя служанка однозначно не сумеет справиться с наплывом стольких гостей.

– Ага, сразу после прибытия поезда. Ольга Николаевна решила дождаться, пока автомобиль выгрузят, не захотела карету везти, а в пролетке ей трястись, сам понимаешь, не подобает. Наверное, машина не выдержала переезда по железной дороге и сломалась, поэтому ее лошади тянут.

– Да не проехать ей по такому снегу: ни мощности, ни сцепления резины не хватит, – пояснил я, а потом спохватился: – Веня, черт тебя подери, чего мне делать-то?!

– Иван, советую поменять обувку, встречать императрицу в тапочках, гм, как-то неправильно. Не находишь?

М-да… взглянул на свои ноги, а потом отправился за ботинками, решив, что пусть идет все как идет, к какому-нибудь берегу да прибьет. В коридоре погрозил кулаком Александру, тот, как и ожидалось, сделал круглые глаза.

– И почему я тебе не верю? – покачал я головой.

Ответ слушать не стал, надел ботинки, и в этот момент в дверь постучали. Пинком отправил тапочки под банкетку и открыл дверь.

– Привет, Иван! – расплылся в улыбке полковник Еремеев.

– Петр Евграфович, – кивнул я, – рад видеть.

– Пустишь в дом путников? – раздался из-за его спины веселый голос императрицы.

– Ольга Николаевна, это величайшая честь! – сделал я шаг в сторону, склонил голову и щелкнул каблуками.

– Ох, Иван Макарович, ты себе не изменяешь! – вошла в холл императрица. – Поухаживай за дамой, шубку мою возьми; или должна сама раздеваться? Учти, мы не на полигоне у костра и не в подвале школы охранителей.

Гм, настроение у нее превосходное, даже вспомнила о наших похождениях. Пришлось язык прикусить, с которого чуть не сорвалось, что тогда-то ее знал как Олеся, носившего мундир.

– Позвольте шубку, – дотронулся я до плеч императрицы, которая в данный момент ко мне спиной повернулось.

Ольга Николаевна сделала легкое движение спиной, и шубка у меня в руках осталась.

– Свита у меня сегодня состоит из охраны и пары помощников, – осматриваясь по сторонам, произнесла Ольга, – надеюсь, сумеешь нас всех приютить.

Как же сказать, что нет тут комнат, подобающих ее статусу? Нет, пара гостевых имеется, но нет уверенности, что их убирали. Свою комнату отдать? Она больше на кабинет похожа, везде бумаги и, стыдно признаться, разбросана одежда. Про комнату Александра и говорить не стоит, туда я императрицу и под страхом казни не заселю.

– Сумеет-сумеет, дом большой, – сказал появившийся ротмистр.

– Прошу прощения, – вздохнул я, – а не могли бы уточнить количество людей в свите?

– Свита? – переспросила императрица. – Охрана у дома, помощники в гостиницу отправятся. Господа Еремеев и Ларионов останутся со мной, как и… – Ольга Николаевна откинула вуаль и лукаво на меня посмотрела, – одна известная вам особа, Иван Макарович.

– Вы о ком говорите? – уточнил я, мысленно перебирая дам, с которыми знаком.

То, что императрица останется наедине с мужчинами, пусть и охранниками – людьми чести, не может быть и речи. Любой визит, даже самый тайный, в любой момент станет достоянием всех. Последствия непредсказуемы. Тем не менее готов поспорить на что угодно – завтра мой дом начнут осаждать местные акулы пера, а таковые тут имеются. Да и знатные люди Екатеринбурга во главе с губернатором и градоначальником в стороне не останутся. Ха, не удивлюсь, что и через пару минут примчатся: каждого есть за что пожурить, а то и на лесоповал отправить, благо тут недалеко.

– Как, ты не догадался? Иван Макарович, прояви свою интуицию! Я с господами поспорила – мол, сразу поймешь, что к чему! – покачала головой императрица.

– Угу, так и есть, целый червонец на кону, – крякнув, подтвердил Еремеев.

Судя по настроению, голову мне сносить не собираются, да и на старые интрижки нет смысла пенять. Значит, не бывшие любовницы. Марта? Нет, Ларионов без нее не стал бы на свадьбу приглашать. Кстати, а чего это он приглашение устно передал? Потом нужно стребовать открытку с купидончиками, чтобы ротмистра подзуживать. Остаются Сима или Катька. Насколько знаю, у младшей моей компаньонки сейчас забот выше крыши: Анзор в телефонную трубку – и то изворчался. Нет, не она.

– И почему же сестрица задерживается? – спросил я, придя к очевидному выводу. – В такую погоду краски замерзнут и пейзажи не нарисуешь.

– Господа! Гоните денежку! – задорно рассмеялась Ольга Николаевна и потерла ладошки.

– Эх, не хотел же спорить… – поморщился ротмистр, но портмоне достал.

– Заходи! – крикнула императрица.

Входную дверь Ольга Николаевна предусмотрительно не закрыла, Катька вошла и сразу же мне на шею бросилась.

– Вань, я так соскучилась! – чмокнула меня сестрица в щеку и шмыгнула носом. – Замерзла совсем!

– Я тебе говорила, чтобы теплые вещи в дорогу брала, – усмехнулась императрица.

– Ага, но вы же не сказали о том, что мы в такую дорогу отправимся! – возразила моя сестрица. – Думала, на пикник отправимся, на день или два!

– Гм, – кашлянул в кулак ротмистр, – Иван Макарович – может, пройдем в гостиную?

– Да-да, конечно, – спохватился я. – Уж извините, никак не ожидал, вот голова кругом и пошла. Проходите! – указал направление рукой, пытаясь вспомнить, не оставил ли в гостиной чего-нибудь, что способно вызвать вопросы.

Нет, чертежи там имеются, но, помнится, вчера я за бокалом коньяка, у камина, пытался понять, из-за чего клинит автомат после сотни выстрелов. Оружие-то убрал, но кое-какие специфичные детали оставил. Катька-то не поймет, а вот императрица, не говоря уже про полковника с ротмистром, может догадаться, что к чему… Черт! Что за мысли?! Уж от Ольги Николаевны, Ларионова и Еремеева скрывать-то не собирался, когда изделие до ума доведу. Жаль, что нет еще уверенности в безотказности оружия.

В гостиной оказался накрыт стол на пять персон! Матюгнулся я про себя, попросил прощения у гостей и направился на поиски своего помощника. Этот… нехороший человек знал о визите, сумел организовать прием (в доме, кстати говоря, чистота и порядок), но, блин, меня-то он почему не предупредил?! Александра мне не удалось обнаружить, в подвале его нет, гостевые комнаты пусты, личные покои, если их так можно назвать, закрыты.

– Надя, где мой помощник? – вошел я на кухню, про себя отсчитывая время, на которое гостей бросил.

Понимаю, что императрица может рассердиться из-за подобного приема. Надеюсь, поймет мое состояние и простит. Сам же я желаю найти Александра и его физиономию наглую отрихтовать.

– Ой, Иван Макарович, вы уж звиняйте, но не знаю, – суетится между тремя кухарками моя служанка. – Но очень хорошо, что вы зашли! На десерт какие лакомства готовить?

– Понятия не имею! – покачал я головой. – Скажи, в гостевых постельное белье свежее?

– А как же! Мне еще вчера Александр Анзорович… – начала служанка, но я ее перебил:

– Где паршивец?!

– Вот вам крест! – перекрестилась служанка. – Не знаю!

Вернулся я в гостиную: Ольга Николаевна в окошко смотрит, Катерина прохаживается вдоль стены и, морща носик, рассматривает три картины с различными пейзажами. Ротмистр с полковником стоят у стола и о чем-то тихо переговариваются.

– Еще раз прошу меня простить, – прижал я руку к груди, – очень срочное дело имелось.

– Из-за нашего внезапного появления? – обернулась императрица.

– Гм, – чуть кашлянул я, – не стану скрывать – в том числе. Простите, Ольга Николаевна, но не представляю, как положено в такой ситуации себя вести. С одной стороны, являюсь хозяином дома, а вы моя гостья, которой принадлежу, как и все вокруг. Вот и не знаю, уместно ли будет предложить вам перекусить? – горестно вздохнул, но сразу поморщился: переигрываю…

– Иван… – Императрица чуть помолчала, погрозила мне пальцем, а потом продолжила: – Макарович, будьте добры, не смотрите на титулы, прибыли мы не с официальным визитом. Кстати, можно сказать, что свалились, как снег на голову. Поэтому, прошу, ведите себя как обычно в компании старых друзей. Не так ли, господа? – Она посмотрела на Ларионова и Еремеева.

– Как прикажете! – синхронно ответили они и склонили головы.

– Ваня, что за мазня на стенах?! – возмутилась Катерина. – Тут даже пропорции не соблюдены!

– Гм, – дернул я шеей, – может, за стол присядем да за встречу выпьем?

– Это можно, проголодалась я что-то, – сдерживая улыбку, произнесла императрица.

Да уж, давно так себя не ощущал. Еда в глотку не лезет, разговор не клеится. Ларионов и Еремеев чувствуют себя свободно, над Катериной подтрунивают да время от времени тосты провозглашают. Девушки пьют какое-то вино, мы с господами офицерами чуть-чуть пригубливаем коньяк из бокалов. Пытка продолжалась минут сорок, после чего ротмистр встал и заявил:

– Петр Евграфович, вы не забыли уговор, по которому мы обязались Катерине показать Екатеринбург? Дом охраняют ваши и мои люди, да и охранитель у нас имеется, – Вениамин Николаевич в мою сторону указал, – Ольга Николаевна под надежной защитой, и мы нашу императрицу, если дозволите, – он на нее посмотрел, – на пару часов оставим, пока еще на улице не стемнело.

– Возражений с моей стороны не будет, – чуть улыбнулась Ольга Николаевна. – Да и вам отлично известно, что могу за себя постоять.

– Ну-у… – капризно протянула Катерина, – на улице холодно! У меня и вещей-то подходящих нет.

– Зато есть повод посетить местные лавки и прикупить шубку и валенки, – усмехнулся Еремеев.

– Какие еще валенки?! – возмутилась моя сестрица. – Петр Евграфович, вы на что намекаете? Сапожки не могут называться валенками!

– Простите, сударыня, – скрывая усмешку, ответил ей полковник. – Для меня все едино – что валенки, что кирзачи; главное – удобно и тепло.

Катька еще попыталась поломаться, но ротмистр к ее ушку наклонился и что-то шикнул. Сестрица мгновенно подскочила, бросила быстрый взгляд на меня, потом на императрицу – и из гостиной первой вышла. Уже из коридора прокричала:

– Где же мои кавалеры? Или про обещания забыли?!

Еремеев мне украдкой подмигнул, Ларионов же испросил еще раз разрешения у Ольги Николаевны и напомнил, что вернутся они через пару часов, после чего офицеры удалились, оставив меня одного перед очами императрицы.

Некоторое время мы молчали, Ольга Николаевна о чем-то размышляла, но потом спросила:

– Ты сумел свои планы реализовать?

– Не все, к сожалению, – ответил я. – Успехи есть, но до финиша еще ох как далеко.

– Иван, ты меня прости за то, что на балу вспылила, – неожиданно для меня сказала императрица и, не дав мне слова сказать, поторопилась продолжить: – Нет-нет, помолчи пока, выслушай! Когда после вальса мы отправились в кабинет для, как ты сказал, важного разговора, у меня и в мыслях не имелось выставлять тебя из резиденции. С какими-то твоими утверждениями и по сей день не согласна, но взгляды на некоторые вещи и события пересмотрела. Не могу сказать, что со всем согласна, однако… – императрица закусила губу, – предлагаю забыть тот эпизод, когда мы остались вдвоем после переговоров и повели себя, словно подростки.

– Начнем знакомство сначала? – предположил я, стараясь следить за ходом мыслей Ольги Николаевны и не до конца понимая, что она подразумевает.

– Гм… Вань, – императрица встала и подошла к окну, – нет, просто кое-какие моменты забудем.

Молчу, сложно мне представить, как подобное можно из памяти вычеркнуть. Нет, не пощечину, тут сам виноват – дурак. После вальса, во время которого упросил императрицу переговорить (кстати, она не отнекивалась!), долго с ней беседовал и пытался обрисовать нависшую угрозу и пути выхода из создавшегося положения. Ольга категорично отказалась вводить террор против смутьянов и подыскивать себе безопасное место, откуда править сможет. Не поверила, что могут ее предать высшие чины и богатейшие промышленники с купцами. А уж что брат на брата пойдет – и вовсе запретила говорить: мол, не пори ты, Ваня, чепухи! Новому оружию, разработкой и выпуском которого решил заняться, дала зеленый свет. В дальнейшем мне это здорово помогло. Да и предложению по подготовке специального подразделения, которое в случае опасности сможет ей на выручку прийти, не стала противиться. И вроде все хорошо шло, обо всем договорились, а как она в моих объятиях оказалась и мы стали жарко целоваться – убей, не помню! Нас словно кто-то в объятия друг друга швырнул. И все бы ничего, если бы не этот ее гламурный штабс-капитан Квазин. Он в дверь кабинета поскребся и томно так – скотина! – прошептал:

– Дорогая Оленька Николаевна, что же вы про своего верного слугу забыли?

– Семен… – после паузы сказала императрица, отведя от моих глаз взгляд, – Игнатьевич, идите и продолжайте веселиться. В данный момент я занята важным делом.

– Каким же это?.. – раздраженно шепнул я, чувствуя, как внутри начал закипать от гнева.

– Иван, успокойся: я ничего тебе никогда не обещала! – прищурилась императрица. – А уж о твоих похождениях наслышана.

– Речь о тебе, – взял ее за плечи и в глаза заглянул. – Пойми, так демонстративно показывать своего фаворита…

– Пусти, – перебила она меня и плечами повела. – Повторю: никому и ничего не должна! В том числе и тебе!

– Ольга, да что за ерунду говоришь?! На тебе империя! Защита людей и границ! Ты обязана думать обо всем – если хочешь, могу пояснить, что и как! Но не путаться с кем ни попадя!

– Объясни, очень послушать хочу, – холодно проговорила императрица, глаза прищурила и губы поджала.

Эх, не заметил тогда перемену ее настроения… да и в тот момент в меня словно бес вселился. Квазин этот еще… Многое я ей наговорил сгоряча. Правда, она тоже в долгу не осталась, перечислила мои похождения, начиная с графини Смеевой и заканчивая журналисткой, с которой до Берлина путешествовал. Н-да, кто-то ей о всех моих шагах рассказал, в том числе и о британце и нашей с ним последней встрече. Нет, я не отпирался, но в какой-то момент перегнул палку, и пару раз еще про ее отношения с штабс-капитаном высказался, и предположил, что фаворит у нее не первый. За это и схлопотал по морде, да на дверь мне указали. Ну, шваркнул я дверью об косяк – от души, даже показалось, что штукатурка обвалилась…

Теперь же мне предлагается данный эпизод забыть, чего давно сам хочу. Нет, я не против, да и нравится мне до чертиков императрица. Тем не менее кое-какие собственные слова стоят в ушах, и забрать вырвавшиеся фразы назад уже невозможно. Увы, но многое в тот момент поменялось, да и понимаю, что быть с ней не смогу. В качестве игрушки – не позволят совесть и внутренняя гордость, а на большее рассчитывать невозможно.

– Знаете, Ольга Николаевна, с удовольствием вычеркну из памяти кое-какие моменты, – медленно говорю, понимая, что императрица ответа ждет и пауза затянулась.

– Так мы останемся друзьями? – протянула она мне ладошку.

– Я ваш верный слуга, и если вы почтете считать меня своим другом, то это великая честь, – ответил и, склонившись, осторожно прикоснулся губами к пальчикам императрицы.

– Хорошо. – Ольга Николаевна порывисто выдернула ладошку и резко сделала шаг к окну. – Налей мне шампанского, в горле пересохло.

Мельком на нее глянул: губу закусила, а сама задумалась. Мне бы тоже выпить не мешает, а желательно напиться, но можно и голову под холодную воду сунуть, чтобы мысли в порядок привести и… желание кое в каком месте остудить.

Налил шампанского, протянул фужер Ольге Николаевне, сам себе плеснул коньяка, и только мы чокнуться собрались, как в дверях показалась смущенная служанка и, сделав неуклюжий реверанс, произнесла:

– Простите, Иван Макарович, там до вас пришли.

Глава 2
Операция

Готов поспорить на что угодно – губернатор с градоначальником и своими чиновниками явились, чтобы выразить свое признание и верность императрице. Ольга Николаевна поморщилась: явно к таким же выводам пришла.

– Много их там? – поинтересовался я.

– Так две всего, – озадаченно ответила служанка.

– Иван, а перед крыльцом оживления не вижу… – удивленно прокомментировала моя важная гостья.

– Так через вход для слуг они пришли, – развела руками Надя. – Александр Анзорович говорил, что когда дамы появятся, то вы их примете.

– Дамы? – склонила набок голову императрица.

– Какие дамы? Где, черт возьми, мой помощник? – тряхнул я головой, пытаясь с мыслями собраться.

– Иван Макарович, а чего это ты так занервничал? – поинтересовалась Ольга Николаевна.

– Гм, да я сегодня никого… – оборвал себя и вспомнил, что когда приехал с завода, то Александр мне о своей девице что-то толковал. Как же ее звали? – Надя, так там пришла пассия моего помощника с матерью? Мне же про нее Саша говорил и просил посмотреть матушку Анны.

– Простите, Иван Макарович, но имен девиц Александра Анзоровича не запоминаю, – ответила мне служанка.

– Иди и вели им обождать! Иван Макарович скоро примет! – неожиданно велела императрица Наде.

Служанка кивнула, вновь неуклюже сделала реверанс и бочком вышла за дверь.

– У тебя есть простая одежда? – спросила меня Ольга Николаевна, глаза которой подозрительно заблестели.

Не нравится мне этот блеск глаз императрицы, передо мной словно Олесь сейчас стоит, когда мы с ним только познакомились.

– Нет у меня женской одежды, – осторожно отвечаю.

– Ваня, а мне мужские вещи нужны! Хочу отвлечься на пару дней от забот имперских! В конце концов, могу отдохнуть и развеяться?

– А кто решения принимать станет о судьбе России, если, не дай бог, что-то произойдет? – задаю вопрос, но понимаю, что аргументов у Ольги Николаевны больше, да и приказать она может, тогда уже хрен отвертишься.

– Брата оставила, и отец с ним, – пожала плечиками моя собеседница. – Ты не переживай: если что-то произойдет, то Ларионов и Еремеев рядом.

Минут пять она меня уламывала, пыталась приказать, но я упорно находил причины и не соглашался, чтобы вернулся Олесь. Мало того что она себя риску подвергнет, так еще и вся империя под ударом оказаться может.

– Ладно, – расстроенно махнула рукой императрица и залпом выпила фужер шампанского, – не ожидала, что струсишь. Впрочем, в твоих словах есть толика правды, но теряется смысл моей поездки.

– Почему теряется? – поинтересовался я, не поняв ее намека.

– Иван, ты же проницательный, всегда просчитываешь на несколько шагов вперед, – усмехнулась императрица. – Скажи, тебе не показалось странным, что я приехала в сопровождении двух доверенных людей, твоей сестры и небольшого количества охраны? Заметь, те помощники, что со мной прибыли, – больше для отвода глаз: ни одного министра с собой не взяла!

Над ее словами призадумался, но понять ход мыслей императрицы, к своему стыду, не смог. Фиг знает, что ей в голову взбрело…

– Иван, не молчи, давай предположи хоть что-то! – весело сказала Ольга Николаевна.

– Боюсь спросить, – достав портсигар и вытащив папироску, медленно проговорил я и, прикурив, уточнил: – Ты про одежду у меня просто так ведь спросила? Наверняка приготовилась и смену вещей с собой взяла.

– Браво! – хлопнула в ладоши императрица. – Ты начинаешь становиться тем, с кем мы дрались и у костра сидели! Наконец-то на «ты» перешел!

Черт, действительно, забылся и по-простому к императрице обратился. Но если она не стала мои слова опровергать, то я угадал, а из этого следует… Нет, пока не могу просчитать ее план.

– Ладно, – тряхнула головой Ольга Николаевна. – Пойди в прихожую, туда должны уже были пару чемоданов доставить. Принеси их сюда, мне переодеться нужно. И, Иван Макарович, не перечь мне! С Вениамином Николаевичем и Петром Евграфовичем уже спорить устала. Да, сестрица твоя пару дней побудет влиятельной особой, и лицо ее будет скрыто под вуалью.

Загасил я папиросу и отправился выполнять распоряжение императрицы. Мне необходимо подумать над ее словами; честно говоря, слишком неожиданно все, мысли разбегаются, словно тараканы, и поймать их не удается.

Огромные тяжеленные чемоданы стоят рядом с входной дверью. Догадываюсь, что когда компания в составе Катьки, ротмистра и полковника покидали дом, тогда и занесли поклажу императрицы. Из этого следует, что меня играют втемную, а я этого ох как не люблю. Нет, логически мыслить могу, понимаю, что все в курсе, но не пойму, для чего и зачем. Притащил чемоданы в гостиную, из которой меня императрица тут же выставила, велев ждать за дверью. Не прошло и десяти минут, как Ольга Николаевна меня позвала. Ну, как и ожидал, увидел перед собой молоденького подпрапорщика.

– Гм, парик одет плохо… – прокомментировал я.

– Да? – Императрица вытащила из раскрытого чемодана зеркальце и парой движений поправила прическу. – Теперь нормально?

– Ольга Ник… – начал я, но девушка меня перебила:

– Олесь я, твой друг!

– Шито белыми нитками… – покачал я головой.

– Наплевать! Охрана не посмеет и словом обмолвиться, а больше никому нельзя знать, кто я на самом деле.

– Ольга…

– Олесь! – вновь перебила она меня и пальцем погрозила.

– Ладно, – скрипнул я зубами. – Олесь, для чего этот маскарад? Какой смысл? Если когда-то пыталась… – она вновь погрозила пальцем, и я поспешил поправиться: – пытался сдать на охранителя, то объяснение я принял и понял, в какой-то степени. Но сейчас-то зачем?

– Хочу посмотреть со стороны, как живут люди, и смогу ли в случае необходимости последовать твоему совету, – пожала она плечами. – Ваня, хочу развеяться, чтобы каждый встречный не лебезил и не расшаркивался, не врал и не заискивал. Устала я, да и дело в истинном облике не сделаешь. Помоги мне, пожалуйста.

Н-да, женский ход мыслей для меня загадка. Чего она добивается? Пока непонятно, но нельзя сказать, что это просто сумасбродство; что-то мне неизвестно. Императрица явно не желает раскрывать все свои секреты.

– Хорошо, – кивнул, а потом добавил: – Только при одном условии.

– Каком?

– Олесь меня должен слушаться и выполнять все распоряжения.

– Прямо-таки все? – улыбнулась императрица.

– Конечно, – подтвердил я, не поняв, на что она намекает.

– Ты, как в старину, желаешь воспользоваться крепостным правом? – демонстративно облизала она губки.

Кстати, она макияж-то не смыла! Выглядит чертовски привлекательно, да еще и намекнула на непотребство! Или это у меня шарики за ролики заехали? В обществе Ольги Николаевны часто теряюсь, точнее, мысли в последние наши с ней встречи на какие-то другие рельсы съезжают. Понимаю, что она со мной играет, но в какие игры?! Черт… не представляю, как вести себя с ней. С одной стороны, честно перед самим собой признаюсь – тянет к ней неведомой силой, но умом понимаю, что ничего между нами быть не может. А как же ее фаворит, штабс-капитан? Вполне могу занять его место, да и сослала она его… Бли-ин… какие же дурные мысли! На такую роль ни за что не пойду, уж в этом-то отдаю себе отчет.

– Знаешь, Олесь, если тебя в таком виде увидят рядом со мной, то скомпрометируешь ты меня, – медленно отвечаю.

– Это еще почему?

– Люди нетрадиционной ориентации встречаются, но не выставляют это напоказ. К таковым никогда не относился, а в данный момент если взглянуть со стороны, то…

– Но я же накрашена! – перебила меня императрица.

– Ага, еще и надушена, – хмыкнул я, возвращая себе душевное равновесие. – Кстати, зная, что передо мной переодетая девушка, с соблазнительными формами…

– Ты с чего это про формы заговорил? – хмуро спросила Ольга, усердно стирая платком с лица макияж.

– Не перебивай, – весело ответил ей и продолжил: – Так вот, может казус случиться в самое неподходящее время. Возьмет мой организм и неправильно отреагирует на какое-нибудь твое слово. Что окружающие подумают? – И, черт возьми, стоило это произнести, как в штанах стало тесно…

И что забавно, когда Ольга в платье, то она какая-то вся неприступная, мысли на греховную колею почти не скатываются. Сейчас же… Она такая беззащитная, как когда в озере нагишом купалась… Вот же я дурак! Вызвал воспоминания, о которых себе думать запрещал. А сейчас картинка словно живая перед глазами, когда императрица в чем мать родила на спине покачивается в воде…

– А мне-то до этого какое дело?! – скрывая улыбку, ответила девушка. – Попрошу вас, Иван Макарович, держать себя в руках.

– Как прикажете, Ольга Николаевна, – склонил я голову, но зубами скрипнул.

В дверь гостиной кто-то осторожно поскребся. Бьюсь об заклад, что пожаловал мой пропавший помощник. Неужели Александр понадеялся, что буря уже миновала? Это он зря!

– Входи, дверь открыта! – крикнул я, удовлетворенно заметив, что Ольга резко к стене повернулась, не желая показывать свое личико с размазанным макияжем.

Как и ожидал, в дверях возник мой помощник.

– Простите, что отвлекаю, там Анна пришла с матушкой, – сказал Александр. – Не стал бы беспокоить, но женщина в обморок упала и почти не дышит.

– Этого еще не хватало, – подскочил я с места. – Веди, чего мнешься! – Уже в дверях обернулся к императрице и сказал: – Если мы играем по вашему плану, то придется подстраиваться под действительность.

– Ваня, можно с вами? – спросил Олесь. – Кое-что в медицине понимаю, брала уроки у сестер милосердия.

Да, на меня сейчас смотрит старый приятель, собранный и серьезный.

– Умойся для начала. Служанка, наверное, на кухне, скажешь ей – проводит к нам, – помедлив, кивнул я.

Анна, заламывая руки, ходит по комнате моего помощника, ее матушка лежит на кровати и хрипло стонет.

– Так, что тут у нас? – присел я на кровать рядом с больной.

Женщине около сорока, бледная, красивая, дочь на нее очень похожа. Александр остался в дверях, а вот девушка ко мне подошла и с мольбой в голосе сказала:

– Умоляю, помогите! Спасите матушку! – Она бухнулась передо мной на колени и попыталась мою ладонь схватить.

– Встаньте и расскажите, что произошло с вашей матерью! – рыкнул я.

Девушка вскочила на ноги и затараторила. Из сбивчивого монолога кое-как уяснил симптомы, но причина непонятна. Насморка и кашля у больной нет, руки-ноги здоровы, ни на что не жаловалась, а три дня назад стала в обмороки падать. Девушка уговорила показаться врачу, тот прописал пилюли от мигрени и головокружения, в аптечном пункте она столкнулась с Александром… Так-то так, однако мой помощник какую-то другую версию знакомства с Анной озвучивал!.. Ладно, этот прохиндей мне потом ответит. Дело-то хреново, не вижу, как смогу помочь Антонине Михайловне, так больную зовут. Лихорадки у нее нет, насморк отсутствует, кожные покровы (те, какие увидел) не вызывают подозрений.

– Голова часто болела у матушки? Травмы были? – задаю вопрос, а сам лимфоузлы прощупываю. – Головой ваша мама не ударялась?

– Откуда вы узнали?! – удивленно восклицает девушка.

– Так, лимфоузлы в норме, температуры нет… – бубню себе под нос и осторожно приоткрываю веки женщины. Глаза не мутные, большие и красивые, но… да, один зрачок больше другого.

– Нас с матушкой дней десять назад пролетка чуть не сбила. Точнее, она меня оттолкнула в сторону, в сугроб, а сама упала на брусчатку, головой ударилась, вот после этого и началось… наверное, – медленно проговорила девушка.

– Рассечение было? Кровь текла? – быстро спрашиваю, а сам уже голову женщины ощупываю.

Волосы у Антонины Михайловны густые, русые, кое-где с сединой.

– Нет, она еще радовалась, что пальто не испачкалось, – помотала головой Анна.

– А до этого момента голова часто болела? – задаю вопрос, а сам уже шишку у пациентки нащупал.

– Бывало, – задумчиво ответила Анна. – Скажите, это серьезно?

– Что именно «это»? – мрачно переспросил я.

– С мамой! Она же поправится? – уточнила девушка.

– Конечно, поправится: Иван Макарович – чудесный врач! – бодро сказал (именно сказал!) появившийся Олесь. – Милая девушка, вы не переживайте, уж кому-кому, а своей, – он подчеркнул последнее слово, – девушке мой друг поможет. Не так ли, Ваня?

– Гм, это моя девушка… – вмешался мой помощник.

– А вас я не спрашивал! – припечатал Олесь, не глядя на Александра, переводя взгляд с меня на Анну.

Я ничего не стал отвечать, картина более-менее понятна, шанс помочь Антонине Михайловне минимален. У женщины гематома головы, но, скорее всего, это не только от недавней травмы. Да и времени прошло прилично, надежда только на то, что это эпидуральная гематома, когда происходит скопление крови между внутренней поверхностью черепа и наружным слоем твердой мозговой оболочки. Но толку-то от этого знания? Не сверлить же мне череп больной! Толком-то и инструментов нет, да и шанс на выздоровление невелик.

– Иван, чего молчишь? – подошел ко мне Олесь.

– Хирург нужен, – медленно ответил и посмотрел на Анну. – Милая барышня, не стану скрывать, что помочь вашей матушке очень сложно. Необходима операция, как можно быстрее, но кто за нее возьмется – не представляю.

– А вы? – с надеждой в глазах, закусив губу, посмотрела на меня Анна.

– Нет, – медленно покачал головой. – Боюсь, не справлюсь, а лекарства, увы, тут не помогут.

– Но как же так?! – воскликнула девушка, и у нее потекли слезы, а руки безвольно повисли; она с надеждой посмотрела на Александра, но тот промолчал.

– Иван Макарович, отойдем, – кивнул Олесь в сторону окна.

Вот интересно, меня сейчас императрица начнет уговаривать на операцию? Да, так и оказалось, правда, нужно отдать ей должное, сначала уточнила, что и как с больной. Какой прогноз и какая потребуется операция. Честно все рассказал, в том числе и то, что подобная диагностика – поверхностна, вполне возможно, что ошибаюсь или гематома не единична. Шанс же… оценил его как один из тысячи, для благоприятного исхода. И тем не менее Ольга Николаевна, или, правильнее, Олесь, сказал:

– Ты оставишь ее умирать на кровати и ничего не предпримешь? Вань, ну нельзя так.

– Ольга, да убью я ее! Вероятность этого более высока! Пойми, необходимо выгнать сгусток крови, просверлив в черепной коробке дырку на определенную глубину. Чуть глубже – и все!

– Ты успокойся, – похлопала она меня по плечу. – Подумай, разъясни все девушке, а потом и решай. Нельзя просто так бросить женщину умирать, сам себе не простишь, что не попытался помочь.

Черт! Она права; но… как? Как мне решиться на то, что никогда не делал?! Да, были бы рядом Коротков или Портейг, то, может быть, они бы и отважились на подобный шаг. За моими плечами есть несколько несложных операций, но в данном случае…

– Иван Макарович, если есть хоть призрачный шанс, умоляю, попытайтесь! – прервала мои размышления Анна, которая сидит рядом с матерью и гладит ее по голове.

Молчу, не могу решиться. В комнате повисла гнетущая тишина, и только шумные хриплые вздохи больной женщины нарушают ее.

– Саша, бритвенные принадлежности, аптечку и дрель, сверла три и пять миллиметров – прокипятить. Быстро! – решился я. – Аня, на месте гематомы необходимо будет сбрить у вашей матушки волосы, после чего я просверлю ей в черепе отверстие, и если, подчеркиваю: если улыбнется удача, то сможем снизить давление и сгустки крови выйдут. Шансы на исход операции уже называл. Решение за вами.

– Я… – Анна с шумом выдохнула, – согласна.

– Ты еще здесь?! – глянул я в сторону своего помощника, и того как ветром сдуло.

После того как комната Александра превратилась в подобие больничной палаты, произошла небольшая заминка. Анна отказалась наотрез стричь свою мать и брить ей череп. Ни на какие увещевания не пошла, приводила множество доводов против, а потом и вовсе разрыдалась:

– Простите, мама очень своими волосами гордится и дорожит, я не смогу.

– Иван, давай я, – взял в руки ножницы Олесь. – Показывай, сколько и где требуется выстричь.

– Примерно столько, – очертил я пальцем место на голове больной, которая так и не пришла в сознание. – Сейчас сделаю ей укол морфия, чтобы она в момент операции не очнулась, после чего приступим. Мне потребуется помощь от всех присутствующих, и что бы ни случилось – требую беспрекословно слушаться и приказы выполнять. Справитесь? – посмотрел на Олеся.

– Без вопросов, – ответил Александр.

Нет, далеко не все мои распоряжения выполнялись с первого раза. Тем не менее где-то через полчаса больную мы положили на бок, зафиксировали, чтобы она не могла пошевелиться, после чего я выставил за дверь Анну. Не дело дочери присутствовать, когда ее матери череп стану сверлить, она однозначно чувств лишится и обеспечит мне лишнюю проблему, а времени заниматься барышней не будет. Впрочем, в Александре я тоже не слишком уверен, но он уже многого насмотрелся, да и жизнь побила, так что должен справиться. Ольгу Николаевну побоялся выставлять: мало того что ее и так нелепую легенду порушу, так еще и покажу, что не доверяю, – и это когда между нами только-только примирение произошло. Нет, мы как бы и не ругались, но не имели взаимопонимания.

– Ну, с Богом, – закусил я губу.

Скальпелем сделал небольшой надрез, а потом взял дрель. Сверло еще не коснулось головы больной, а императрица ожидаемо, вскрикнув, осела на пол.

– Осторожно переложи Олеся в кресло, – сцепив зубы, отдал я приказ своему помощнику.

Тот, бледный, кивнул и выполнил приказ, правда, двигался как-то странно и очень уж аккуратно обращался с моим якобы объявившимся другом. Интересно, а секрет ли для всех, кто под личиной Олеся скрывается? Хм, как-то сомневаюсь. Если раньше еще мог подобное допустить, то сейчас-то императрица свой образ раскрыла, а уж от ближайшего окружения такое поведение и вовсе не утаить.

На лбу у меня капли пота, сверло медленно погружается в череп женщины. Кровь стекает, противный скрип и скрежет отдаются в ушах. Продолжаю крутить ручку дрели, но уже далеко не уверен в собственном решении. Настает момент, когда сверло прошло стенку черепной коробки; медленно извлекаю сверло обратно. Как только дырка в черепе освободилась – кровь и ее сгустки вышли наружу. Осторожно, обычной «грушей», высасываю сгустки крови из раны, после чего ее обеззараживаю и перебинтовываю голову пациентки, сделать для нее ничего больше не в состоянии. Завершал работу один, мой помощник стоит и тяжело дышит у окна, сдерживая рвотные позывы. Импера… точнее, Олесь – и вовсе слабо в кресле шевелится. Н-да, из Ольги сестра милосердия, как из меня балерина! Впрочем, если практика, не приведи господи, будет, то она не станет в обмороки грохаться.

– Можете уже выдохнуть, – оборачиваюсь к своим «помощникам». – Операция завершена.

– Какой результат? – вяло поинтересовался Олесь.

– Время покажет, – отвечаю и пожимаю плечами. – Слишком много «если», да и шансов почти не имелось. Остается надеяться на лучшее.

– Анну могу позвать? – поинтересовался Саша.

– Наверное, сначала тут немного стоит прибраться, – кивнул на окровавленную простыню. – Да и сверло с дрелью стоит вымыть.

– Иван Макарович, вам бы тоже себя в порядок привести не мешает, – поднялся с кресла Олесь.

Молча кивнул и прошел в ванную комнату. И когда так успел измазаться? На щеках блестит пот вперемешку с кровью пациентки, руки тоже в крови, но одежда, как ни странно, чистая. Вымыл руки и умылся, после чего вернулся в комнату, забрал дрель и в ванной ее почистил. Сам сходил за Анной, которая перед дверью в комнату стояла изваянием.

– Голубушка, – обратился к дочери своей пациентки, – мне только не хватало вытаскивать вас с того света. Очнитесь! – пощелкал пальцами перед ее пустым взглядом.

– Как мама?.. – хрипло выдохнула та.

– У вас в горле пересохло, – покачал я головой, но попытался как можно быстрее исправиться и добавил: – Жива ваша матушка, операция завершена.

– Мне к ней можно? – спросила Анна.

– Даже нужно, – ответил я. – Сейчас она спит, будить нельзя, но за состоянием стоит понаблюдать, а когда очнется – сам-то на это очень надеюсь, а вот гарантий не дам, – вы ей все и расскажете. Дней пять вставать с постели не стоит; Александр, думаю, не станет возражать, если Антонина Михайловна полежит в его комнате.

– Не буду, – хмуро подтвердил мой помощник, который тоже в коридор вышел.

Ха, еще бы он попытался возмутиться! Сам-то провинился со всех сторон! Это я еще не решил, как наказать за сокрытие визита высоких гостей…

– Проходите, – кивнул Анне.

Девушка на цыпочках вошла в комнату, увидела лежащую на кровати мать и всхлипнула.

– Саша, ты уж проследи тут, раз взялся помогать, – ткнул я помощника пальцем в грудь. – А о том, что к нам гости едут и ты решил это скрыть, мы потом поговорим!.. – грозно ему шепнул и кивнул Олесю: – Пойдем, сделано все возможное, сейчас уже ничего от нас не зависит.

Императрица, в личине Олеся, подошла к девушке, застывшей перед кроватью матери, хотела что-то сказать, но не стала. Словами тут не поможешь, а что последует дальше, уже не в наших руках.

Искоса поглядываю на свою спутницу… мля! Или спутника? Черт! Никак не выберу тактику поведения. Наверное, не стоило Ольге Николаевне брать личину Олеся. Возврат во времена, когда мы друг друга поддевали и свободно болтали, невозможен. Лучше бы она взяла личину какой-нибудь небогатой девушки, приехавшей с просьбой к доктору. Хм… мысленно прикинул легенду – она намного лучше той, что императрица состряпала! Может, не поздно ей еще разок перевоплотиться?

– Вань, налей мне коньяка, – попросила Ольга Николаевна, на миг сняв личину парня и сделавшись какой-то беззащитной.

– Уверена? – поинтересовался я.

– Уверен! – твердо поправила она.

Коньяк чуть пригубила, а я сделал приличный глоток: все же не каждый день живому человеку приходится череп вскрывать…

– Она поправится? – спросила императрица.

– Ольга Николаевна… Олесь, вы меня… оба простите, но не могу я так! – неожиданно сказал и рукой махнул. – Мозг закипает! Уже в мыслях сбиваюсь, как к тебе обращаться! Давай хотя бы имя возьмешь не Олесь, а на крайний случай Олеся! Кстати, платье тебе больше к лицу.

– Подумаю, – потупила взгляд гордая императрица, совсем уж меня сбивая с толку.

Мало того, она по краю бокала пальчиком провела и… глазками стрельнула. Не понял… это чего она сделала? Медленно пью коньяк, стараясь привести в порядок хаотично замелькавшие в голове мысли.

– У Катьки-то платья наверняка есть простые… – выдал я, а самому захотелось себе по лбу кулаком заехать, а лучше об стену побиться. – Простите, не то говорю.

– Да ты никак запутался? – хихикнула императрица совсем уж не подобающе своему статусу.

– Не то слово! – закивал я.

– Честно говоря, уже отвыкла от подобного, – оттянула она китель на груди. – И, по-моему, он мне стал маловат, чувствую, вес лишний набрала.

– Не сказал бы… – оценивающе смерил ее фигурку взглядом и непроизвольно шумно сглотнул. – П-простите, это коньяк, – заикнувшись, попытался оправдаться.

– Ладно. Олеся – значит, Олеся. Дальняя родственница твоя… с хутора. Идет? – хитро посмотрела она на меня.

– Гм, а обязательно дальняя? – поинтересовался я. – Может, просто знакомая?

– Нет, именно дальняя, – покачала головой императрица. – Ваня, ты выйди, переоденусь, – кивнула она на чемоданы.

Взяв пепельницу и на ходу достав портсигар, я вышел. Прислонился спиной к двери и закурил. Необходимо собраться и взять ситуацию под контроль, да и гормоны следует обуздать, а то мысли путаются. Следует все время держать в уме проблемы империи, они-то переплетаются непосредственно с моим будущим. На войну с Германией и ее союзниками повлиять не могу, но если с оружием получится, то, надеюсь, расклад будет уже другой. Правда, придется вновь окунуться в боевые действия, без этого никак. Для этого мне потребуются проверенные люди, но у меня их нет. Нельзя и внутреннюю политическую обстановку в империи из внимания выпускать. Когда все силы и средства брошены на защиту границ, то внутри уже не остается ресурсов для противостояния…

– Вань! Заходи! – прокричала императрица.

Вернулся в гостиную и раздосадованно крякнул. Нет, Ольга Николаевна переоделась: платьице простенькое, приталенное, воротничок под горлышко – ну просто студенточка из моего мира. Глаза большие, волосы в косу заплела, украшений не видно.

Прикрыл глаза и спросил:

– Олеся, ты на кой черт приехала и покой мой нарушила?

– Иван, ты это о чем? – явно удивилась девушка.

– Очень ты похожа на одну мою старую знакомую… – пробормотал я.

– Это на кого же?

– Ох, не стоит тебе знать!.. – покачал головой и к окну отправился, краем глаза наблюдая, как девушка морщит лоб.

– Но ты все же скажи – интересно мне стало! – с вызовом произнесла императрица, а в голосе прозвучали стальные нотки.

– Понимаешь, когда на тебе дорогой наряд и украшения – ты истинная императрица, далекая и недоступная, – медленно ответил ей. – А когда на тебе другие одежды, то ты уже вся своя. Чем меньше украшений, тем греховнее мои мысли, – посмотрел я в глаза девушке.

– Намекаешь на нашу встречу на озере? – усмехнулась девушка, ничуть не смутившись и не отведя взгляда.

– Возможно… – протянул я, с удовольствием наблюдая, что щечки-то у моей собеседницы покраснели.

Поправил рукой выбившиеся волосы такой непредсказуемой дамы, пальцем скользнул по ее ушку и уже хотел поцеловать, решив рискнуть и заработать очередную пощечину… Но, черт побери, нам помешали! В коридоре кто-то затопал, и через пару секунд в гостиную вломилась компания. Ротмистр и полковник с пакетами в руках, что-то довольно щебечущая Катерина, а императрица появлению друзей обрадовалась, чего не скажешь обо мне. Еще одного шанса остаться наедине может и не представиться, как и проверить реакцию такой желанной девушки.

– Холодно! Продрогла вся! – поежилась Катерина, почему-то не смотря на меня и избегая взгляда императрицы.

– Гм, Иван Макарович, а не могли бы представить свою даму? – нашелся Ларионов, склонив голову.

– Да, совершенно верно! – сообразил Еремеев. – Иван Макарович, ты уж нас познакомь, ведь, насколько понимаю, перед нами не та дама, что приехала сюда.

– Господа, вы правы и не правы, – усмехнулась императрица. – Приехала вместе с вами, чтобы посмотреть будущую резиденцию императрицы. Если вы вдруг позабыли, то я одна из ее ближайших фрейлин. Зовут меня Олеся, титулов не имею. Обращаться по-простому, но с уважением: если обидит кто, то самой Ольге Николаевне пожалюсь. В другом обличье, боюсь, толком ничего не получится: одними визитами и приемами замучают…

– Можно подумать, об этом никто не прознает! – махнула рукой Катерина, сделав неявный намек на то, что приезд такой влиятельной особы можно утаить.

– А мы опередим события и нанесем упреждающий удар! – усмехнулась императрица. – Всем известно, что Катерина – сестра господина Чуркова, который с полковником и ротмистром находится в дружественных отношениях. Иван Макарович не мог допустить, чтобы друзья остановились в какой-нибудь гостинице! А губернатору мы сами визит нанесем, правда, до него дорога не близкая.

– Гм, сударыня Олеся, а вы не позабыли про усиленную охрану, автомобиль императрицы и ее помощников? – напомнил я, скептически относясь к такой легенде.

– Охраны не так и много, наличие помощников ни о чем не говорит, – тряхнула головой императрица. – Да, попрошу каждого из присутствующих хранить в секрете информацию обо мне и даже в мыслях называть только Олесей. Усвоили?! – Слова прозвучали резко, как приказ, которого не стоит ослушиваться.

– Да… – вразнобой ответили мы.

Императрице этого показалось мало, она потребовала у каждого подтверждения, требуя назвать ее новым именем. После так называемого нового знакомства Олеся предложила незамедлительно отправиться к градоначальнику с визитом.

– Иван Макарович, – раздался от двери голос моего помощника, – простите великодушно, но можно вас на пару слов?

Александр не подал вида, что слышал слова императрицы, но это никого здесь не обманет. Однако и он никому не скажет даже под пытками.

– Как меня зовут? – прищурившись, спросила моего помощника императрица.

– Прошу прощения, не имею чести вас знать, – выдержал он ее взгляд, но перед этим явно сделал усилие, чтобы не поклониться.

– Олеся я, доверенное лицо императрицы. Понял? – обратилась к парню девушка.

– Александр, помощник Ивана Макаровича, к вашим услугам, госпожа Олеся, – ответил он ей, но поклона в этот раз сдержать не сумел.

– Для чего тебе понадобился Иван? – спросила Олеся. – Что-то с больной?

– Какой больной? – не удержалась от любопытства Катерина.

– Пока вы за покупками ходили, Иван операцию сделал, а я ему помогала, или, как правильно говорят врачи, – ассистировала! – «скромно» заявила Олеся, нимало не смущаясь, что отдыхала в кресле во время операции.

Ларионов и Еремеев в изумлении уставились на меня. Петр Евграфович крякнул и молча подошел к столу; налил себе в бокал коньяка и махом, словно воду, выпил. Я же к Александру подошел и уточнил, что произошло. Оказалось, Антонина Михайловна в себя пришла, но голова у нее очень болит.

– Не удивлен, – пожал я плечами. – Господа, – обратился к гостям, смотря при этом на Олесю, – мне необходимо пациентку осмотреть; надеюсь, это займет немного времени.

– Конечно-конечно, – закивала головой императрица, – Ваня, ты иди, мы тебя здесь подождем!

Ха, не захотела со мной отправляться «ассистентка»! Впрочем, ей, да и мне, есть над чем поразмыслить; правда, боюсь, времени на это нет.

Глава 3
Нежданные вести

Выйдя в коридор, я первым делом положил руку на плечо своего помощника и развернул его к себе.

– Какого хрена?.. – раздраженно прошипел я.

– Но Антонине Михайловне и в самом деле может понадобиться помощь, – ответил Александр, смотря в сторону.

– Не придуривайся! Тебе прекрасно понятно, о чем я! За подобные сюрпризы, – кивнул в сторону гостиной, – морду положено бить в лучшем случае! Саша, у тебя должны иметься веские причины, чтобы не сообщить мне о таких гостях.

– Сюрприз хотели… – начал было он, но я его перебил:

– Не принимается: ты знаешь о моих отношениях с Ларионовым и Еремеевым, да и, думаю, кое-какие подробности о произошедшем на приеме в резиденции императрицы тебе известны.

– Эх, – покаянно опустил голову Александр, – придется признаваться, да и Анзор предупреждал, что вы просто так этого не оставите.

– Слушаю, – коротко сказал я, мысленно удивившись тому, что Анзор, оказывается, в курсе дел императрицы и ее ближайшего окружения.

– Неделю назад мне позвонили Анзор и Вениамин Николаевич. Узнавали о вашем настроении. В тот момент у нас как раз была партия деталей, которая оказалась вся бракованная…

– Дальше, – подогнал я своего помощника, вспоминая, как «рвал и метал», когда ни одного автомата не удалось собрать.

– Честно признался, что ваш расчет пока не оправдывается, существуют определенные трудности и в данный момент под руку вам лучше не попадаться. Господин Ларионов уточнил про выбранные места под строительство резиденции для императрицы. Так как мы с вами округу объездили и, насколько понимаю, подобрали не менее трех мест, то честно сказал о таковых. Не подумайте чего, Иван Макарович, и в мыслях не думал действовать за вашей спиной, Вениамин Николаевич сразу сказал, что пока о нашем с ним разговоре вам не говорить под угрозой каторги.

– Это-то тут при чем? – удивился я, медленно направляясь в сторону комнаты, где ждет пациентка. – Или на тебя у ротмистра есть компромат?

– Не хочется проверять: грешки за мной имеются, да он при желании и без улик с доказательствами на каторгу упечет, – хмыкнул мой помощник, но поспешил продолжить: – В общем, поговорили мы тогда, а через день – вновь звонок и приказ готовиться к приезду гостей, через пятеро суток. К этому моменту в доме надлежит иметь места для приема гостей и все для их проживания. Перечислили количество людей, которые в гости пожалуют, но без имен и титулов. Строго-настрого запретили ставить вас в известность. Пришлось изворачиваться. – Он горестно вздохнул. – Девиц-то, кроме Анны, не таскал, те приходили, чтобы в ваше отсутствие служанке помогать, ваш гнев на себя взял, но Анзор очень просил посодействовать Вениамину Николаевичу.

– Понятно, – кивнул я, чувствуя, как внутри угасает гнев на своего помощника. – Ладно, но впредь договоримся: ты мой помощник, и секреты касаемо лично меня скрывать не станешь, даже если все в один голос заявляют, что это во благо. При угрозах и принуждениях – сразу идешь ко мне и все рассказываешь. Только на таких условиях могу оставить тебя рядом с собой.

– Иван Макарович! Да больше ни в жизнь, вот вам крест! – Он троекратно перекрестился и честными глазами на меня уставился.

– И даже если Анзор попросит? – не поверил я ему.

– У каждого свои секреты должны иметься, но Анзора предупрежу, чтобы он не ставил меня в неловкое положение. Расскажу о вашем условии, тогда он меня и просить о невыполнимом не станет, – медленно проговорил этот жучара.

Разговор мы не продолжили: и слова все сказаны, да и пришли уже. Своего помощника я прекрасно понял: пообещать-то он пообещал, но вор для него – авторитет, и если тот потребует от меня что-то скрыть, то… Как Александр поступит в такой ситуации? Не возьмусь судить, время все расставит по своим местам. Будь я на его месте – решение принимал бы лично. Но я – это я, а он – это он…

– Иван Макарович, – подскочила с кровати Анна, – матушке хуже!

– Сейчас посмотрим, – направился я к своей пациентке. – Предупреждаю, – выставил палец в сторону Антонины Михайловны, – говорить пока не нужно. От каждого произнесенного вами звука в голове болью отдается. Буду задавать вопросы, а вы моргайте глазами. Два раза – отрицание, один раз – согласие. Понятно?

– Она моргнула один раз! – воскликнула Анна. – Иван Макарович, дело в том, что как только пару слов произносила, то глаза закатывались и, думаю, сознание теряла.

Я на взволнованную девушку посмотрел, перевел взгляд на Александра и неопределенно пожал плечами. Для меня это не новость, представляю, какую боль испытывает мать Анны, но уже одно то, что она пришла в сознание, говорит об удаче. У женщины поинтересовался: помнит ли она прошлое; осознает ли свое положение; попросил пошевелить ногами и руками.

– Превосходно, – улыбнулся своей пациентке. – Чувствительность и память не пострадали. Голова у вас болит от хирургического вмешательства. Придется какое-то время потерпеть. Если станет невмоготу, то стоните, тогда сделаем укол обезболивающего.

– Мама в таком состоянии сколько пробудет? – немного успокоившись, спросила Анна.

– Как минимум сутки, – задумчиво ответил я, а потом попросил: – Анна, можно вас на пару слов?

Александр остался в комнате, а я вышел в коридор, за мной последовала девушка.

– Иван Макарович, что вы хотели? Неутешительный прогноз? Мне нужно готовиться к худшему? – спросила девушка.

– Не об этом речь, – покачал я головой. – Скажите мне, голубушка, – попытался сказать, переняв интонации профессора Портейга, – зачем вы себя с матушкой выдаете не за тех, кем являетесь на самом деле?

– Это с чего вы так решили? – нахмурилась девушка, но взгляд ее вильнул в сторону.

Ага, значит, мои наблюдения оказались верны!

– У вашей матушки на пальцах следы от колец, вы все время пытаетесь проверить наличие сережек, которых нет. Говорите без просторечий и почему-то не удивляетесь специфическим терминам. Последнее-то не бог весть какой аргумент, но все вместе… – пожал плечами. – Кстати, исполненные достоинства взгляд и осанку тоже не спрятать.

– У меня не было выхода, – печально вздохнув, ответила Анна. – Сейчас-то нет смысла скрывать, операцию вы уже сделали и, надеюсь, не бросите мою матушку. Вы правы, я не та, за кого себя выдаю, но что с того? – Она гордо вскинула голову. – Вы же всем отказывали в приеме! Больных не принимаете, отсылаете в свои аптеки, а там помочь не могут, лишь странные советы дают. К тому же в данной ситуации пилюли уже не помогают! Не так ли, Иван Макарович?

– И вы попросили Александра, – сделал я вывод.

– Так получилось, – неожиданно смутилась Анна.

– Ладно, сами разбирайтесь, – махнул я рукой.

На этом разговор завершил, медленно направившись в гостиную, где меня дожидаются гости. С Анной еще предстоит разговор, но не в данный момент, сначала пусть Антонина Михайловна восстановит здоровье. А вот вопрос с Александром еще предстоит обдумать: необходимо прояснить степень его участия в этой афере – случившееся иначе и не назвать! С другой стороны, Анну понимаю, та о своей матери заботилась и сделала все возможное, чтобы она получила помощь. И какой вывод? Не та, за кого себя выдает? И что с того? Не понимаю, из-за чего не по душе вся эта ситуация… Стоп! Улыбнулся и покачал головой. Все же на поверхности! Это за Александра переживаю, что его могли использовать втемную. Неужели он не разобрался, что к чему? Ладно, позже узнаю, сейчас есть поважнее дела.

Взявшись за дверную ручку, хотел войти в гостиную, но помедлил. Из-за закрытой двери расслышал, как императрица говорит Петру Евграфовичу:

– Не переживайте, еще далеко не все ясно, да и Ларионов с Катериной вот-вот вернутся.

– И тем не менее, Ольга Николаевна, со всем моим к вам уважением, не заходите далеко, взвешивайте каждый шаг. Подумайте о судьбе империи и ее подданных.

– Петр, вам ли не знать, что я делаю все от себя зависящее? – горько ответила императрица.

– Да-да, мне это известно как никому другому, – уважительно ответил полковник. – Вы с огромным трудом отыскали время на данный вояж и, думаю, не раз мысленно себя бранили за это.

– Пока не вижу для этого повода, – холодно ответила императрица.

– Предстоящая война с Альянсом подорвет экономику. Сразу же обострятся внутренние проблемы в империи, они мгновенно выйдут на передний план. Тут и противоборство министров и промышленников, недовольство рабочих и остального простого люда. Не стоит сбрасывать со счета Квазина, он может мстить, да и Чурков не мальчик, чтобы с ним играть, – медленно перечислил Еремеев.

Ха, интересно, полковник сумел в двух словах обозначить кучу проблем. Императрица же заострила внимание на последней фразе своего собеседника и ответила ему:

– Мстить? Мне? Да вы это о чем? У него не хватит смелости! А с Иваном… не все так просто…

Наверное, стоило бы еще подслушать, но не стал, разговор предназначен не для моих ушей, да и вряд ли императрица раскроет планы.

– А где ротмистр и моя сестра? – войдя в гостиную, спросил я.

– Катерина примеряет обновки, а Вениамин Николаевич обходит периметр дома и проверяет охранение, – ответил Еремеев.

– А разве это дело ротмистра? – удивился я последним словам полковника.

– Он сам вызвался, – пожал тот плечами.

– Иван, так ты подыграешь мне?

– Гм, – кашлянул я, не понимая, на что императрица намекает. Да и кто я такой, чтобы она просила! – Постараюсь, по мере сил. А в чем данная игра заключается, могу полюбопытствовать? Насколько догадываюсь, дело не в том, чтобы инкогнито сопровождать вас к губернатору?

– Еще ничего не решено, – задумчиво ответила Ольга Николаевна. – Мне предстоит выбрать наилучший выход из непростого положения. Поговорим об этом после, а сейчас… ты нам не покажешь свои наработки?

– Какие именно, позвольте уточнить? – осведомился я.

– Оружие, – коротко пробасил Еремеев.

– Предлагаю дождаться ротмистра, озадачить каким-то вопросом мою сестру, а потом уже и покажу, что получилось. Правда, дела пока обстоят не очень хорошо, на поточное производство не могу автоматы поставить, каждую единицу приходится доводить напильником, – отвечаю, а у самого в животе того и гляди случится революция.

Хм, ассоциация верная: если народ в Российской империи будет сыт, обут, одет и в тепле, то его на улицу никакими лозунгами не вытащишь. Хотя… в любой ум можно проникнуть и зародить сомнения. Недаром в моем мире политтехнологи зашли так далеко…

– Иван, ты не забыл, как ко мне обращаться? – спросила императрица.

– Госпожа Олеся, как могу такое указание позабыть? – развел я руками, а потом предложил: – На правах хозяина дома предлагаю перекусить. Не хочу прослыть скрягой и невежей в отношении дорогих гостей.

Как ни странно, но императрица меня поддержала, правда, заметила, что столовых приборов подали не под все блюда. На мой-то взгляд, тут и так вилок с ложками многовато, но промолчал, решив ограничиться теми яствами, которые точно знаю, каким прибором разделывать. Вскоре подошел ротмистр, а потом и сестрица явилась в шерстяном платье. На мой взгляд, наряд Катерина выбрала вычурный: платье, расшитое стразами, неуместно за дружеским обедом, а если учесть, что своим видом затмевает наряд императрицы… Хотя сама Ольга Николаевна осталась довольна, правда, почему-то решила пересесть и уступила место напротив меня моей сестрице. Получилось, что во главе стола оказался я. Для чего это она сделала, непонятно. Решила замаскироваться, усевшись рядом с Еремеевым? Так ведь тут посторонних нет… Что же касаемо Александра, то готов поспорить – мой помощник давно сообразил, кто такой Олесь, впоследствии превратившийся в Олесю. Кстати, неясен вопрос с Анной, эту девушку не знаю, и как она себя поведет – тайна. Надеюсь, Александр не будет с ней откровенен.

– Иван Макарович, вы обещали нам показать кое-что, – после того как перекусили, заявила Ольга Николаевна.

– Кать, ты чем после ужина заняться желаешь? – обратился я к сестре.

– Ты это о чем? С вами пойду! Мне же интересно! А далеко находится то место, где хранится твое изобретение? – выпалила та.

– Гм, ты знаешь, там холодно, сыро и тускло. Да и художнице данный прибор пока показывать не хочу. Дело в том, что он еще несовершенен, а…

– Ладно, братец, не продолжай, все с тобой ясно, – надула губки Катька, но потом усмехнулась, оглядела нашу компанию, и глаза у нее загорелись. – У меня самой возникло одно неотложное дело. Мы же, пока гуляли, наткнулись на одну лавку, где холсты продавались и краски – как ни странно, привезенные из самой Италии! Такого качества их и в столице редко отыскать удается, так что есть у меня желание опробовать покупку и сделать пару мазков.

– На том и порешим! – мгновенно согласился я. – Оль… простите, госпожа Олеся, Вениамин Николаевич, Петр Евграфович, пойдемте, покажу свою новинку. Надеюсь, сумеете ее оценить.

– Мы готовы, – поднялась со своего места императрица.

Впрочем, в данный момент она больше походит на Олеся, с которым я познакомился в коридоре школы охранителей. В глазах искорки интереса, губы плотно сжаты, а сама готова к любой неожиданности. Н-да, загадок в императрице Российской империи хоть отбавляй. Она часто предстает передо мной с неожиданной стороны… и я поймал себя на мысли, что прогнозировать следующие шаги Ольги – не могу.

Своих гостей я привел в мастерскую, где выложил на стол из оружейного сейфа три автомата и несколько рожков с патронами.

– Доктор делает оружие, – задумчиво произнесла императрица и провела пальчиком по вороненому стволу автомата.

– Первый мой официальный чин – охранитель, позволю тебе напомнить. По моим убеждениям, защита земли русской заключается в уничтожении врагов в любых их проявлениях. Всевозможные вирусы и бактерии относятся к вредным элементам и несут в себе угрозу всему живому, с ними необходимо бороться. Но, как говорится, самый сильный и опасный враг – человек разумный, – пояснил я.

– Иван Макарович, вы бы обрисовали в двух словах возможности данного оружия, – крутя в руках автомат без пристегнутого магазина, попросил Еремеев.

– Автомат обыкновенный, модификация 47, решил его обозвать АК-47… – начал я, но ротмистр сразу же задал вопрос:

– Почему АК-47? Если первую букву могу расшифровать, то остальное обозначение – нет; поясните.

– Цифры соответствуют изначальным доработкам, – медленно отвечаю, пытаясь решить, как расшифровать «К»; не говорить же про настоящего изобретателя Калашникова!

Про цифры я соврал, ибо не мог же сказать, что они означают первое появление данной модификации автомата в далеком тысяча девятьсот сорок седьмом году! Самое интересное, что для меня тот год был давно в прошлом. Находясь сейчас в подвале дома и представляя оружие императрице за сорок лет до его появления, уже получается, что АК-47 – из будущего, правда, нельзя сказать, что очень далекого.

– А вторая буква? – задала вопрос императрица.

– Означает… – начал я, а потом взял паузу, лихорадочно перебирая в голове различные варианты, как назвать оружие. – Э-э-э, давайте оставим эту букву, мне понравилось звучание, – ничего не придумав лучшего, предложил и сразу же перешел к описанию оружия: – Стрельба происходит одиночными выстрелами или очередью, скорострельность – шестьсот выстрелов в минуту, прицельная дальность – восемьсот метров. Весит автомат около пяти килограммов. В магазине тридцать патронов.

– Впечатляет, – протянул Еремеев, взяв в руки автомат и внимательно его изучая. – Отказы? Это же что-то типа ручного пулемета, правильно?

– Очень упрощенное сравнение, – не согласился я.

– У тебя же тут тир, можем испытать на практике? – поинтересовался Ларионов.

– Без проблем, – пожал я плечами.

В двух словах объяснил, как пользоваться оружием, где предохранитель, перевод огня в режим очереди. Разбирать и собирать оружие не стал, в данный момент времени нет, как и смысла. Показал, как снаряжается магазин, после чего произвел один выстрел в сторону мишени. За время моего монолога и демонстрации никто не задал ни единого вопроса, внимательно выслушали. Хорошие ученики, даже императрица и та слова не сказала, хотя и читается в ее глазах вопрос, и наверняка не один.

– Очередью постреляй, – коротко попросила Ольга Николаевна, – одиночный выстрел и из винтовки можно сделать.

– Не вопрос! – усмехнулся я, но отправился к письменному столу, где в одном из ящиков хранится упаковка с берушами. – Звук от выстрелов громкий, поэтому необходимо позаботиться о барабанных перепонках, – прокомментировал свои действия, кивая на ушные затычки. – Вставляйте, потом покажу, на что способно оружие.

И вновь никто не задал вопроса! Когда уши все защитили, в том числе и я, то дал короткую очередь из автомата, патронов на десять, не целясь. Положил оружие и, вытащив из ушей затычки, сказал:

– Как-то так.

– Впечатляет, – уважительно протянул Еремеев.

– Сами попробуйте, наблюдать со стороны – совершенно не то, – сказал я, положив на автомат ладонь. – Должен предупредить: без навыков, кучность стрельбы очередью оставляет желать лучшего.

– К любому оружию необходимо приноравливаться, – согласно кивнул Еремеев.

– Мне пока непонятно назначение данного оружия, – задумчиво проговорил Ларионов.

– Ротмистр, поясните, что вы хотели сказать, – нахмурилась императрица.

– Для каких видов войск, – пожал плечами Вениамин Николаевич, а потом пояснил: – В войска? Потребуется массовое производство, а стоимость одного экземпляра, подозреваю, немалая. – Он покачал головой, а потом продолжил: – Да и патроны тут своеобразные. Если же кучность стрельбы невысока, то…

– Но в бою данное оружие намного превзойдет винтовку и револьвер, – ответила императрица. – Если же подходить с точки зрения экономии, то тогда нельзя выпускать броневики, пулеметы и самолеты. Про различные гранаты и мины я и вовсе не говорю!

Каждый из присутствующих произвел несколько одиночных выстрелов, после чего императрица стала «жечь» патроны, опустошив три магазина. Нет, мне для Ольги Николаевны не жалко, а если получить имперский заказ… Да, как ни крути, а без финансовой подпитки сложно обойтись. Проектов много, а денег, как обычно, не хватает. Настрелявшись, императрица передала оружие Еремееву, тот полмагазина одной очередью высадил и уступил место Ларионову. Вениамин Николаевич произвел пару одиночных выстрелов, целясь по мишени, а потом и дал несколько коротких очередей, после чего в задумчивости протянул автомат мне.

– Вернемся в гостиную? – спросил я, убирая оружие.

– Иван, больше нас ничем удивить не хочешь? – уточнила Ольга Николаевна.

– Увы, – отрицательно покачал я головой.

– Тогда пойдем, – о чем-то раздумывая и даже губу прикусив, согласилась императрица.

Первым вышел ротмистр, за ним проследовала Ольга Николаевна, а вот Петр Евграфович задержался. Полковник мне уважительно покивал, хлопнул по плечу и показал большой палец и шепнул:

– Молодец-шельмец!

С чего это он меня так обозвал, я спрашивать не стал. Устало улыбнулся и, пропустив его в дверной проем, выключил свет и тщательно закрыл дверь на ключ, после чего догнал остальных.

Около гостиной нас поджидали Александр со служанкой.

– Что-то случилось? – поинтересовался я на правах хозяина дома.

– Губернатор со свитой около дверей, посыльный в холле, – доложил Александр.

– А я хотела узнать, что предпочтительно на ужин подавать, – сказала Надежда.

– Чем больше – тем лучше, – ответил я ей, но предупредил: – Позже распоряжусь насчет ужина.

– Поняла, – закивала та, но глаз, в которых немое обожание, от Ольги Николаевны не отводит.

– Ступай, – мягко сказал служанке, и та попятилась.

– Пойду узнаю, что за дело к нам у посыльного, – отправился вслед за ней Ларионов. – Надежда, вы меня в холл проводите!

Ха, ротмистр дом обследовал, наверняка все ходы-выходы запомнил. Интересно, о чем это он решил побеседовать со служанкой? Что, черт возьми, за тайны за моей спиной? Эх, е-мое! Плохо я к стене припер своего помощника, Александр явно что-то знает!

– Одного не понимаю, – медленно протянула императрица, – почему тут оказался губернатор Пермской губернии? Нет, Екатеринбург входит в ее состав, но, насколько помню, господин Болотов в Перми проживает, и резиденция его находится там.

– Этот вопрос Вениамину Николаевичу следует задать, – ехидно подсказал Еремеев.

Ха, полковник-то доволен ходом мыслей Ольги Николаевны! Он с ротмистром дружен, но тот что-то упустил, и теперь Петр Евграфович на этом набирает очки.

– Так что же губернатор со своей свитой желают? – склонила голову императрица, изучая реакцию Александра.

– Просят о встрече с господином Чурковым, говорят, что касаемо лекарственных пунктов и заводов, которые желают выкупить, – ответил мой помощник.

– И все? – растерялась императрица. – Они явились не из-за нашего приезда?

– Не могу знать, – ответил мой помощник.

– Иван Макарович, а ты их прими и переговори, очень хочется послушать беседу вашу! – не то попросила, не то приказала Ольга.

Ну, криминала в том не усмотрел, велел Александру новых визитеров в кабинет проводить, а сам открыл дверь в гостиную.

– Прошу, – сказал, собираясь пропустить вперед императрицу.

– Иван, я буду играть роль твоей помощницы и при беседе с губернатором желаю находиться рядом! – огорошила меня императрица.

На мои увещевания и отнекивания она даже глазом не моргнула, попросив провести в кабинет, чтобы до прихода губернатора в нем освоиться. Еремеев в наш спор не вмешивался, вернувшийся Ларионов не сразу понял, о чем речь, а потом уже оказалось поздно, Александр привел двух господ.

– Мы вас подождем в гостиной, – кивнул мне Еремеев и увлек Ларионова в комнату.

– Господа, я помощница Ивана Макаровича – Олеся, – заявила императрица, сверкнув очами на настоящего моего помощника, у которого рот от удивления открылся.

– Гм, это Василий, – кивнул представительный господин на своего спутника, – мой помощник, сам же я – губернатор Пермского края Болотов Александр Владимирович. Насколько понимаю, вы, – он протянул мне руку, – господин Чурков?

– Да, – пожал я протянутую руку. – Приятно с вами познакомиться.

– Что ж вы, Иван Макарович, не удосужились нанести мне визит? – сокрушенно попенял губернатор, косясь на мою новоявленную помощницу.

– Пройдемте в кабинет, там и переговорим, – предложил я, не став отвечать на вопрос Болотова.

Губернатор согласно кивнул и последовал за мной. Идем по коридору, Ольга Николаевна хмурится и губу кусает – вредная привычка. Кстати, мне очень интересно, как она собирается из создавшейся ситуации выбираться! Сама себя в угол загнала, уж Болотову-то всяко известно, что из столицы ко мне в гости прибыли ротмистр и полковник, которые одни из доверенных лиц императрицы. Да и про даму ему доложить были обязаны, как и то, кто у меня в помощниках значится. Нет, императрица со своей легендой на раз засыплется, если что-то срочно не придумает.

В кабинет мы вошли втроем, моя «помощница» перед дверями заявила:

– Иван Макарович, Александр Владимирович, мне необходимо с вами переговорить по важному делу и без лишних ушей!

Мельком я глянул на императрицу, та сосредоточена, а вот Болотов ее слова воспринял с улыбкой на устах.

Войдя в кабинет, императрица заняла мое место во главе стола. Мы же с губернатором и не подумали присесть: прекрасно осознаем, кто перед нами. Н-да, секрет императрицы – ни для кого не тайна. Зря она надежды питала. Да и как такой особе это утаить? Не представляю! Нет, если бы она одна приехала, в обычном купе и без сопровождения, в личине Олеся, то…

– Немного я заигралась, – мрачно произнесла императрица. – Вы же знаете, кто я такая? – обратилась она к губернатору.

– Очень привлекательная и умная дама, – дипломатично ответил тот, заставив улыбнуться императрицу.

– Хорошо, – сдержанно кивнула Ольга Николаевна. – Собственно, хочу услышать, по какому вы вопросу решили побеспокоить Ивана Макаровича.

– Гм, – кашлянул в кулак Болотов, на меня посмотрел, но не смутился: – Есть несколько вопросов. Аптечные пункты в Екатеринбурге: просьба как можно быстрее распространить данную сеть на всю губернию. Помощь с подбором помещений и местом расположения – окажем. Также есть несколько вопросов по будущим императорским резиденциям. Необходимо выбрать основное место, которое может посещать императрица и давать приемы. Все же ситуация в империи складывается серьезная и траты предстоят большие, а казначейство начинает расходы урезать.

– Пожелания, вопросы, просьбы? – поинтересовалась императрица у губернатора.

– Финансирование, – развел тот руками, – его не хватает.

Ответить Ольга Николаевна не успела: в дверь кабинета постучали, и, следуя кивку императрицы, я подошел и открыл дверь, впуская Ларионова.

– Плохие новости, – мрачно сказал Вениамин Николаевич, – немецкие и австро-венгерские войска сегодня утром начали обстрел наших позиций. Послы Германской и Австро-Венгерской империй передали ультиматум министерству. Они потребовали встречу с вашим императорским величеством.

– Война? Но дороги в ужасном состоянии! Не ты ли мне об этом твердил?! – обратилась императрица к Ларионову. – Вениамин Николаевич! Объяснитесь! Или ваше ведомство мух ловить перестало?! – Ольга Николаевна взяла карандаш и, разломив его пополам, в раздражении швырнула половинки на стол.

Н-да, губернатор-то побледнел, как бы удар не случился! А вот не стоило ему соваться сюда! Ничего: если что, то Болотова, наверное, смогу откачать, главное – момент не пропустить.

– Дороги в плохом состоянии на нашей территории, если не считать железнодорожных путей, – ответил Ларионов императрице. – Наши противники уже давно накопили на границе огромные силы, в том числе и сделав запасы боеприпасов и вооружения. Мои люди докладывали, что по плану императора Германии если и начнется война, то не раньше, чем через два месяца.

– Что Англия, Франция и Япония? – уточнила императрица.

– Официальная позиция неизвестна, – осторожно ответил ротмистр.

– Но их послы не стоят в очереди с ультиматумами? – спросила Ольга Николаевна.

– Мне об этом ничего не сообщали, – отрицательно качнул головой ротмистр.

– Так, Вениамин Николаевич: срочно на вокзал – и пусть готовят поезд, мне необходимо как можно скорее вернуться в столицу, – распорядилась Ольга Николаевна.

– Так точно! – щелкнул каблуками ротмистр. – Разрешите выполнять?

– Иди уже! – махнула рукой императрица.

Мне послышался облегченный выдох Ларионова; он развернулся и вышел из кабинета.

– Иван Макарович, дайте мне бумагу и позовите Еремеева, – обратилась ко мне императрица.

Молча положил перед ней стопку листов и поставил письменные принадлежности. Поймал себя на мысли, что в гневе императрица еще прекраснее. Правда, почему-то нет желания попадать под ее горячую руку.

– Иван, позови, пожалуйста, Петра Евграфовича; передай ему, чтобы захватил мой несессер, – велела мне Ольга Николаевна.

– Хорошо, – кивнул я и вышел из кабинета, но успел расслышать, как императрица сказала Болотову:

– Присаживайтесь; времени мало, но кое-какие вопросы мы решить успеем.

Гадать, какие у императрицы возникли дела с губернатором, я не стал. Да и стоящий у стеночки Александр с помощником губернатора меня отвлекли.

– Иван Макарович, а что происходит? – подался ко мне навстречу Александр.

– Дурные вести, – качнул я головой и направился к Еремееву.

Про финансирование производства автоматов можно забыть, это понятно: империи сейчас каждый рубль понадобится, а для вложения средств в мой оружейный завод в первую очередь потребуется принять на вооружение АК-47, чего в ближайшее время не стоит ожидать. Никто не решится подписать в войска автомат, если неизвестно, в каких объемах смогу отгружать. А с таким количеством брака да на допотопных станках прогнозировать не возьмусь. Впрочем, если мастера руку набьют, то могу рассчитывать на пяток-другой в месяц, а через какое-то время – и пару недель. Это крохи! Капля в море! Правда, кое-какие задумки, как использовать данное оружие, у меня имеются. Да и изначально не желал делать автоматы для армии. Это мой козырь, который стоит использовать в крайнем случае и очень осторожно. Для моих замыслов потребуются люди, проверенные и преданные империи. Лучше всего под эту роль подходят охранители, не те боевики, что не смогли получить звание и перешли в ведомство ротмистра, а выдержавшие все испытания и получившие звание. Но кто бы мне их в распоряжение предоставил? Да и не смогу за службу достойно платить…

Передав Еремееву распоряжение императрицы, мы вместе с полковником вернулись в мой кабинет, где губернатор заверял Ольгу Николаевну, что все понял и все сделает, чтобы выполнить ее волю.

– Ваша сумочка, – поставил на стол перед императрицей несессер Петр Евграфович.

– Ага, благодарю, – ответила та, вытащила печать и стала заверять свою подпись на нескольких бумагах, которые она успела написать за время моего отсутствия.

Правда, строк в каждом документе не так много.

– Иван Макарович, прими, – протянула мне императрица один из листов, на котором она в последнюю очередь свою подпись заверила.

Взяв лист и вчитавшись в текст указа, такое название носил документ, я растерянно посмотрел на Ольгу Николаевну и сказал:

– Ваше императорское величество, но…

– Ваня, давай без всяких «но»! – строго сказала императрица и встала из-за стола.

Глава 4
Доверие императрицы

Однако я ослушался, упрямо поджал губы и покачал головой. На фига мне такое счастье – в виде наместника императрицы в Уральском округе? Нет, перспективы откроются потрясающие, возможности огромные, а ответственности, почитай, никакой: воруй и в ус не дуй. Правда, с последним дело не прокатит, да и не собираюсь карман свой набивать и купечество с промышленниками «щипать». Хотя на одних дорогах тут можно столько заработать, что никому и не снилось. Последние оставляют желать лучшего: если центральные улицы еще более-менее, но стоит свернуть в сторону или за город выехать, то от тряски костей не соберешь.

– Ольга Николаевна, понимаю, что данным указом вы оказываете мне небывалую честь, – медленно говорю, протянув императрице бумагу. – Не справлюсь я, нет ни физической, ни моральной возможности.

– Объясни, – потребовала императрица.

– «Отбывать номер» и пользоваться предоставленными полномочиями в собственных целях – не желаю. А заниматься обустройством, политикой в крае – не смогу. Для подобных целей нужны связи, знакомства или хотя бы команда своих людей.

– Наберешь, – махнула рукой императрица.

– Производство оружия, лекарственные пункты, фармацевтическая фабрика съедают все мое время, ни на что другое не остается, – пытаюсь донести свои проблемы до упрямой императрицы, на что получаю зеркальный ответ:

– А у меня время на все есть? Надежных и доверенных людей в каждый закуток империи назначила? Иван, не смешно! – Ольга тяжело вздохнула и покачала головой. – Прими эту должность; о многом не прошу, но тебе доверяю, а насчет твоих задач и полномочий… – Она помолчала, а потом подошла к окну и медленно проговорила: – Вань, твои слова, которые ты говорил после бала, мне запали в душу, не те, касаемые лично меня, а про развитие ситуации. Признаю, не поверила и разозлилась, однако время идет, и что-то не так происходит вокруг меня. Мнительной становлюсь, но все чаще тот разговор вспоминаю и нахожу подтверждение твоим доводам. К сожалению, но участились случаи подкупов высших чинов империи. Всплывает воровство в баснословных масштабах. Появляются поддельные указы, возникает недопонимание.

Молчу, сказать нечего, но радует, что императрица в курсе событий.

– Ваня, от тебя потребуется курировать край, смотреть за происходящим и в случае надобности принимать те или иные решения, – продолжила Ольга, резко обернулась, сделала два быстрых шага и замерла напротив меня. – Или все те слова, что ты говорил, – всего лишь слова? Учти, бездействие приведет именно к тому результату, что обрисован тобой!

– Искушаете, Ольга Николаевна, – прищурился я.

– Нет, не угадал, – усмехнулась императрица. – У меня далекоидущие планы. Надеюсь, ты меня не подведешь, а так как в народе о твоей личности ходят легенды…

– Не слышал, – удивленно перебил я девушку, и язык прикусил. Болван! Императрица могла в запале свои планы выдать, да и про отведенную мне роль проговориться, не стоило ее сбивать!

– А ты поспрашивай, – хмыкнула Ольга и, хитро сощурив глаза, спросила: – Ну, благодарить меня за назначение собираешься?

Упс! Как она красиво разговор повернула! Попробуй я скажи, что неблагодарен, так выставлю себя перед ней последней скотиной. Но расшаркиваться нельзя, нужно сделать так, чтобы она сама указ порвала. Черт!.. Как поступить? А императрица стоит, ждет, а ее пухлые губы так и манят. А ведь есть решение! Не продумав своих действий и последствий, повинуясь зову сердца, а может, и затмение в голову ударило – резко ее к себе притянул и поймал манящие уста. Ольга не стала меня отталкивать, правда, и на поцелуй не отвечает. Вдыхаю запах ее волос, стараясь запомнить на всю жизнь. Кстати, а она меня не казнит после такой выходки? Плевать! Чуть отклоняюсь и смотрю девушке в глаза. А там тоска и печаль переплелись с… робостью и надеждой. Да быть того не может!..

– Ваня, ты чего остановился?.. – шепнула Ольга.

– А-а-а… чего делать-то? – спрашиваю, чувствуя себя идиотом.

– Ты же меня благодаришь, – облизнула она свои губы, прикрыла глаза и шепнула: – Продолжай…

Ругать ли Ларионова за расторопность или хвалить? Вот в чем вопрос! Ротмистр, для приличия стукнув в дверь кабинета, вошел и с порога заявил:

– Поезд под парами! Можем отправляться в столицу!

Императрица чуть ли не в моих объятиях, но Вениамин Николаевич сделал морду кирпичом, прикинувшись солдафоном. Нет чтобы удалиться и оставить нас, так он стоит и глазами пожирает! Пришлось мне указом в воздухе махнуть и сделать вид, что документ обсуждали:

– Благодарствую за оказанную честь, ваше императорское величество! Постараюсь оправдать высокое доверие. Прослежу за строительством резиденции.

– Вот и договорились, Иван Макарович, – сдерживая улыбку, ответила императрица и на ротмистра посмотрела: – Господин Ларионов, мои вещи уже погрузили?

– Так точно! – вытянулся тот по стойке смирно.

– Тогда не стоит терять времени, но мне необходимо переодеться, – сказала Ольга Николаевна, а потом покачала головой: – Н-да, не удалось развеяться… хотя кто-то мне обещал отдых!

– Никак не мог предположить, что обстоятельства сложатся таким образом! – отчеканил ротмистр.

– Через десять минут буду готова, – задумчиво сказала императрица и покинула кабинет.

Ларионов остался, а мне жутко захотелось промочить горло, желательно крепким алкоголем. В сейфе пара бутылок имеется, но к нему не пошел, достал портсигар и закурил, предложив папиросу ротмистру. Тот не стал отказываться, молча взял. Прошло уже пару минут, как императрица ушла, а мы не произнесли ни одного слова.

– Гм, Ольга Николаевна пожаловала мне статус наместника на Урале, – сказал я, а потом спросил: – Ты ничего о подобных планах, случайно, не знал?

– Э-э-э, неожиданно, – медленно протянул ротмистр. – Чем планируешь заниматься?

– Стало быть, не знал, – резюмировал я. – Какие-нибудь мысли есть – для чего меня Ольга Николаевна на данный пост поставила?

– Она тебе ничего не объяснила?

Блин, вопросом на вопрос отвечает, но явно растерян не менее моего. Впрочем, сам бы в таком же состоянии находился. Представляю удивление Ларионова, когда он увидел двусмысленную картину, войдя в кабинет: объятия-то я успел разорвать, но стоял непозволительно близко к императрице, явно нарушив этикет. Ольга же не гневалась, оставалась спокойной. Разыгранная сценка, когда указом махал, вряд ли Вениамина Николаевича сбила с толку. Правда, сейчас-то он в прострации, пару раз уже указ читает и гильзу папиросы кусает.

– Думаю, императрица пытается представить парня из села, который достиг успехов и признания… – медленно проговорил ротмистр. – Ты только осторожнее: Ольга Николаевна – дама строгая, на былые заслуги может не посмотреть. Как она того же Квазина проучила! Правда, штабс-капитан мало что из себя представлял, а возомнил невесть что!

– И что насчет этого Квазина? – как можно беспечнее поинтересовался я, к собственному удивлению вновь ощущая уколы ревности, как когда-то встретив хлыща-капитана на балу.

– Со штабс-капитаном не все так просто, – поморщился ротмистр. – Там же политические мотивы Ольгой Николаевной двигали.

– Какие еще политические мотивы? – удивился я.

– Династия у Квазина сильная, отец генерал, дед генерал, последнего в армии любят и прислушиваются, хотя старик давно в отставке. Императрице известны взгляды высших армейских чинов. Не жалует ее старая гвардия, сожалеет, что Николай Второй передал бразды правления империей девчонке, у которой нет сильной руки. Правда, выбрала Ольга Николаевна не лучший вариант, штабс-капитан из себя ничего не представляет. Позер, кутила и бабник. Иван, соображаешь, что к чему? Хотела императрица заручиться безоговорочной поддержкой военных. Для этого и приблизила к себе Квазина, а тот посчитал себя умнее Ольги Николаевны, видел себя уже на троне. Решил, что неотразим и императрица от него потеряла голову. Дурак! – резко припечатал ротмистр. – Не мог понять, что раз она его до тела не допускает, то просто играет!

– Не допускала до тела? – переспросил я, а у самого на душе как-то стало светлее.

– Гм, – ротмистр повел в сторону головой, – Иван Макарович, этого я тебе не говорил: сам понимаешь – свечу не держал, а у императрицы свои взгляды на жизнь. Такие у меня догадки и выводы, но могу ошибаться.

– Скажи, Вениамин Николаевич, а какие у тебя догадки в отношении меня? – поинтересовался я, сам не ожидая такого вопроса.

– Как-то зыбко и нет точного определения, – ушел тот от ответа. – Так тебя ждать на нашу с Мартой свадьбу? – перевел он разговор на другую тему.

– Постараюсь приехать, – задумчиво ответил, понимая, что Ларионов даже если что-то знает, то мне не расскажет.

– Господа, Ольга Николаевна готова к отъезду, – сказал от дверей Еремеев.

– Иду, – сорвался с места ротмистр.

Проводить императрицу и я своим долгом посчитал: как ни крути, а она у меня гостила. Правда, добираться пришлось своим ходом, благо что Григорий с санями оказался на месте.

Кавалькада получилась внушительной, верховая охрана сопровождает автомобиль Ольги Николаевны, который тянет тройка лошадей по заснеженной дороге. Ротмистр с Еремеевым гарцуют на лошадях рядом с моими санями и зубоскалят, что наместник прямо барин и не желает оказывать почести Ольге Николаевне, а в тулупе развалился в санях. Уже им говорил, что лошадью не обзавелся, да и верховую езду не люблю. Тем не менее они надо мной до самого вокзала потешались. Ничего, припомню, я не злопамятный, но долги привык отдавать. Сама же императрица изучает какие-то донесения и дает своим советникам указания. Поезд на перроне уже под парами, кроме нас, никого, если не считать полицейских, которые охраняют двери вокзала и не дают оттуда выйти путешественникам, ожидающим свои поезда.

Ротмистр со своими людьми осматривает вагон императрицы, безопасность превыше всего. Сама же Ольга Николаевна выслушивает очередной доклад от какого-то штабс-капитана. Петр Евграфович стоит рядом со мной, но постоянно осматривается и жестами указывает своим подопечным, что и как делать. Наблюдаю со стороны за охранниками императрицы и прихожу к выводу, что Еремеев недаром свой хлеб ест. Никого к Ольге Николаевне не допускают, даже местного начальника полиции и того тормознули и вежливо указали на Еремеева. Молодцы, не побоялись генеральского мундира!

– Ну, Иван, деньки настают суровые, ты тут поосторожнее, на рожон не лезь, – произнес Еремеев, наблюдая, как из вагона вышел Ларионов и приглашающе махнул рукой императрице, мол, все в порядке и можно отправляться.

– Да и ты, Петр Евграфович, по сторонам смотри, – ответил я своему учителю, когда-то готовившему меня к сдаче экзамена на звание охранителя.

– Постараемся, – усмехнулся тот и усы пригладил.

– Есть у меня к тебе одно дело… – медленно проговорил я.

– Слушаю, – прищурился полковник.

– Мне нужны проверенные люди, человек десять-двадцать, – потерев щеку, сказал я.

– А чего к Ларионову не обратился? – поинтересовался полковник.

– Не успел, но как бы правильно сформулировать… – задумался я. – С одной стороны, мне нужны воины, но подчиняющиеся лично мне. Боюсь, если Вениамин Николаевич кого-то и отдаст, то это будут его люди. – «Его» выделил голосом, но Петр Евграфович меня и так понял, согласно кивнув.

– Оружие? – уточнил полковник, а потом расшифровал свой вопрос: – Собираешься сформировать отряд, который будет подчиняться лично тебе. Знаешь, Иван, не думаю, что это хорошая идея. В данный момент любое боевое подразделение… Да что там! – Он эмоционально махнул рукой. – Каждый воин на счету! А ты…

– Петр Евграфович, ты же меня знаешь! – перебил я его, не давая досказать, ибо и так понятно все, что он дальше скажет. – Не для охраны собственной шкуры я людей прошу. Если у тебя никого нет, то хоть порекомендуй, к кому обратиться и как людей набрать.

Однако договориться мы не успели: паровоз издал затяжной гудок, и к нам направилась императрица.

– Иван Макарович, позвольте вас на пару слов, – кивнула Ольга Николаевна.

– Пойду прослежу, как погрузка идет, а то еще помнут автомобиль… – сказал полковник и скорым шагом направился в сторону грузовой платформы, куда толкают машину гвардейцы.

Императрица усмехнулась, ее смешок я отлично расслышал. Эх, жаль, что лицо скрыто под вуалью, хотел бы посмотреть, какие у нее эмоции. Впрочем, зная Ольгу, подозреваю, что та сейчас сосредоточена и напряжена.

– Ваня, скажи, ты автоматы в каком количестве можешь изготовить, скажем… – она чуть помолчала, взяв паузу, – за месяц? И во сколько обойдется империи один автомат с парой сотен патронов?

– Точных цифр нет, – вздохнув, ответил я. – Детали приходится подгонять вручную. Себестоимость выходит на сегодня порядка тысячи рублей, с учетом запоротых деталей.

Положа руку на сердце, понятия не имею о цене одного автомата, особенно когда из трех собирается один! Мысленно прикинул затраты, но они могут быть и бо́льшими. Нет, если встанет завод на поток и будем иметь заказы, то стоимость стремительно поползет вниз, пока же мне нечего обещать.

– Это без учета боеприпасов, насколько понимаю… – задумчиво протянула императрица.

– Да, все верно, – подтвердил я. – Количество же за месяц – пару десятков сможем изготовить.

– Ваня, но ты же понимаешь, что оружие по такой цене и в таком малом количестве, предназначенное в основном для ближнего боя, если правильно тебя поняла, не смогу утвердить для приема в войска?

– А разве я об этом просил? – вопросом на вопрос ответил императрице.

– Тогда для чего из столицы сбежал и занялся оружием? Иван Макарович, ты бы вернулся к лекарскому делу, пользы от него больше! – В голосе императрицы проскользнули холодные нотки.

Мне даже показалось, что она изволит на меня гневаться!

– Указ о назначении наместником могу считать недействительным? – посмотрел я в вуаль Ольги Николаевны, пытаясь хоть что-то разглядеть. Увы, тщетно, если что и можно увидеть, то лишь контуры лица. По раздраженному выдоху девушки догадываюсь, что она себя пытается сдержать.

– Ты наместник, но без обязательств, в любой момент можешь вернуться в Москву, – наконец произнесла императрица. – Все, мне пора. Подумай и все взвесь.

О чем-то она не сказала, а разгадывать ее ребусы не собираюсь. План имеется, следовательно, его и буду воплощать в жизнь.

– Легкой дороги, ваше императорское величество, – склонил я голову.

– Надеюсь, еще увидимся, – ответила императрица и кивнула ротмистру, который стоял в паре метров от нас.

Ларионов подошел, доложил, что все готово к отправлению, после чего Ольга пошла к составу и, не оглянувшись, поднялась в свой вагон.

– Чем она недовольна? – поинтересовался у меня Ларионов.

– Думаю, нет настроения, – пожал я плечами.

Обмениваюсь рукопожатием с ротмистром, а у того округлились глаза, и он эмоционально высказался:

– Твою в бога душу кочергу!

– Вениамин Николаевич, ты чего?.. – удивился я.

– Ты ни о чем не забыл? – спросил он меня.

Прокрутил в голове свой разговор с императрицей, Еремеевым, но ничего предосудительного не обнаружил и медленно головой покачал.

– Сестрица твоя! – усмехнулся ротмистр, а через мгновение добавил: – Ага, судя по твоему вытянувшемуся лицу, ты тоже про Катерину позабыл! Прости, но ее мы ждать не станем, придется тебе с ней самому нянчиться!

– Вениамин Николаевич, ты не можешь так со мной поступить! – скрипнул я зубами. – Творческие люди – они все немного с головой не дружат, сестрица не исключение. Она же мне покоя не даст и весь мозг выпьет! Придется все бросать и в Москву ее везти!

– Прости! Сам виноват! – прижал руку к груди Ларионов, явно пытаясь скрыть улыбку. – Устанешь – привезешь, а поезд задерживать не имею права!

Ага, хотелось бы посмотреть, как он его остановить может… Паровоз издал протяжный гудок, и вагоны, чуть дернувшись, медленно поползли вдоль перрона.

– Все, мне пора! – сказал ротмистр и, сделав несколько шагов, очутился у одного из вагонов.

Вот он схватился за поручень и запрыгнул в тамбур, откуда мне рукой помахал. Я же стою на перроне и пытаюсь проанализировать прошедшие события. Странный приезд императрицы, что-то осталось недосказано. Ольга захотела посмотреть, как я тут устроился? Да ну к черту! Какое ей до этого дело? Хотя она мне по морде-то не заехала, что дает какую-то надежду. Блин, да какую, в задницу, надежду, на что?.. Оказаться в ее свите на побегушках или гордо вышагивать на приемах? Нет, все не то, она мой характер знает, понимать обязана, что не пойду на такой шаг. Достал портсигар и закурил. На перрон начинают выходить люди, один из полицейских подошел и вежливо поинтересовался, все ли у меня хорошо.

– Просто замечательно. Спасибо, любезный, – ответил я и направился к ожидающему меня Гришке.

Возница увлеченно беседует с тремя мужиками, широко размахивая руками и убеждая окружающих, что лично говорил с императрицей. Н-да, артист из него хоть куда, даже крестится и кулаком себя в грудь бьет…

– Дык, говоришь, лицо государыни видал? – хитро сощурившись, спросил моего возницу старый дед, смоля самокруткой.

– Дык а я-то о чем толкую?! Видал, как есть видал, чтобы мне на этом месте провалиться! – ответил ему Григорий и глаза закатил: – Красавица и умница у нас Ольга Николаевна! Свезло нам!

– Ты бы поосторожнее словами бросался, – хмыкнув, обратился я к Гришке, забираясь в сани, – под тобой снега, наверное, с метр; провалишься – и все решат, что врешь!

– Ваше благородие! Простите дурака, но ведь же взаправду наша императрица красавица! Подтвердите мужикам, а то мне не верят! – хитро блеснув глазами, ответил мой возница.

– И умна и красива, – коротко ответил я, ощущая какую-то давящую тоску. – Давай поехали уже!

– А что я вам говорил! – радостно воскликнул Григорий, обращаясь к внимательно слушающим мужикам.

– Поехали, хватит лясы точить, – устало бросил я.

– Сей момент! – довольно воскликнул Гришка и отвязал лошадь от коновязи, после чего гаркнул: – Но, родимая!

Мой возница даже не сел, так и красуется перед мужиками, стоя во весь рост на санях. Усмехнулся я про себя, но ничего не сказал; хотя грешен: решил, что если он упадет и себе чего-нибудь сломает, то жалеть его не стану.

Дома меня встретил Александр, первым делом доложив, что Катерина Макаровна изволят отдыхать. А больная наша, после операции, чувствует себя не очень – голова болит, но в целом все в порядке.

– Пусть накроют в моем кабинете стол, – отдал я распоряжение. – Жратвы-то небось наготовили с запасом, нам теперь при всем желании все не съесть.

– Так кто ж знал, что гости так быстро уедут!.. – развел руками мой помощник.

– По этому поводу мы с тобой еще переговорим, но не сейчас, – погрозил ему пальцем. – Проследи, чтобы коньяк не забыли поставить, есть над чем подумать.

– Будет сделано! – чуть ли не гаркнул Александр, что ему вовсе не свойственно.

Изумленно на своего помощника покосился. Сейчас ведь о чем-то просить станет.

– Говори, чего уже там, – махнул я рукой.

– Гм, Иван Макарович, а вы не могли бы Анне указать на порог? – неуверенно попросил Александр.

– С чего бы это? – удивился я. – Кто-то за ее мать просил, и та после операции какое-то время будет тут находиться. Дочь за ней пусть ухаживает. Или ты сам будешь?

– Иван Макарович, но Анна меня, как бы мягче сказать… – смутился Александр, но нашел в себе силы продолжить: – Чуть ли не женихом видит.

– Ты хотел сказать – мужем, – рассеянно ответил я, поняв, что проблемы как таковой нет.

– Молод я еще, – пробормотал мой помощник.

– Сам со своими пассиями разбирайся, я выгонять никого не собираюсь, и уж тем более девушку, мать которой у нас лечится.

На этом разговор мы завершили, я пошел в ванную, хочется принять контрастный душ и привести мысли в порядок. Чертово назначение, которое, с одной стороны, ни к чему не обязывает, но, как ни крути, добавляет забот и обязанностей.

То ледяные, то горячие струи воды льются мне на голову: стою в ванне и попеременно поворачиваю кран из одного положения в другое. Мля, почему-то вспомнил, как целовал императрицу, а та не упиралась. Этот клин надобно вышибить; отчетливо понимаю, что существует два варианта: полностью уйти в работу или путаться по бабам. Ситуация в империи тяжелая, внешне все хорошо, но если императрица раздумывала о самопожертвовании, а иначе ее демарш с Квазиным не назовешь, то все плохо. Всегда считал, что армия – оплот самодержавия, ну, в моем мире, и никогда не задумывался, что в Гражданскую войну семнадцатого года на стороне красных воевало немало офицеров и командующих из тех, кто присягал царю. Неужели и тут подобное в головах сидит у высокопоставленных чинов? По сути, какими бы деятельными ни являлись революционеры, но царь-то отрекся от престола не под их давлением. Или это продуманные шаги врагов империи? Черт!.. О чем я? Это все давно в прошлом, а тут другая ситуация, и жизнь другая! Мало у меня информации, вот главная причина головной боли! Стоило больше ходить на приемы и вращаться в высшем обществе: глядишь, и понял бы, что к чему. Угу, но тогда бы не имел сеть аптек, больницы, производства… Нет, душ мне мало помог, но заставил отвлечься от мыслей об Ольге.

Вылез из ванны, растерся полотенцем, закутался в махровый халат и вышел в кабинет. Александр не подвел, стол заставлен едой, но меня больше интересует коньяк. Налил полбокала и медленно, не ощущая вкуса, выпил. По пищеводу прошел огненный поток, напряжение стало отпускать. Только сейчас понял, что все мышцы натянуты и нервы как струны. Закурил и прикрыл глаза, пытаясь очистить разум от вереницы мыслей. Отлично понимаю, что война с Германией и Австро-Венгрией путает мне все карты. Нет, план остается прежний, но требуется ускориться. Если правильно понимаю ситуацию, то давление на императрицу нарастет. Не дай бог, начнутся поражения на фронте – и тогда сразу же сменится риторика, с шапкозакидательской на поиск виновного. На кого будут пенять в первую очередь? Естественно, на молодую девушку во главе империи, неспособную справиться с агрессией и сделать жизнь населения лучше. Да, но как в условиях войны можно говорить о благосостоянии народа? Огромные людские резервы окажутся брошены на фронт, детишки останутся без отцов и кормильцев, посевы не будут убраны, хозяйство придет в упадок. Н-да, все это понятный и печальный сценарий…

– Иван Макарович, можно? – постучав в дверь, вошел в кабинет мой помощник.

– Просил же не беспокоить… – поморщился я и, вздохнув, спросил: – Что-то случилось?

– К вам пожаловали градоначальник и начальник полиции. Просят принять.

– Вот же не вовремя, ночь почти, – глянул я в окно.

– Полвосьмого, – поправил меня Александр.

– Чего хотят? – встал я с кресла и с сожалением посмотрел на заставленный яствами стол.

– Не могу знать, – развел руками Александр.

– Подойду через пару минут, пусть господам подадут чего-нибудь выпить, на их вкус, – отдал распоряжение и принялся переодеваться.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о цели посещения. Готов биться об заклад на что угодно: чиновники нанесли не простой визит вежливости, они узнали о моем назначении и теперь находятся в недоумении и переживают за свои теплые места. Еще бы, я тут уже почти полгода, кое-какие сплетни слышал и собственными глазами все видел. Даже взятки давать приходилось. Нет, отделывался небольшими суммами, за меня все же просили влиятельные люди, да и Анзор не последнюю роль сыграл. Однако не слишком-то много моей персоне значения придавали, и теперь – такой поворот… Чего от меня можно ожидать? Какие их прегрешения припомню? Им-то невдомек, что не собирался вникать в их дела.

– Господа, добрый вечер, – вошел я в гостиную, которая еще хранит аромат духов императрицы.

– Иван Макарович, – улыбнулся мне глава Екатеринбурга и, протянув руку, заспешил навстречу.

– Михаил Алексеевич, – пожал я его ладонь, после чего обменялся приветствием и с Федором Романовичем, занимающим пост начальника полиции и жандармского отдела.

До моего прихода два высших чиновника Екатеринбурга отказались что-либо испить, как мне поведала служанка, находившаяся в гостиной. После того как я предложил кофе, данный вопрос мы решили единогласно (меня бурно поддержал градоначальник, а Федор Романович согласно покивал), мы устроились в креслах перед столом и закурили. Начальник полиции долго раскуривал трубку, он вообще человек основательный и внушительный. Будучи в чине полковника, Друвин Федор Романович имеет густую шевелюру, закрученные усы (модно!) и грузную фигуру, правда, и ростом он удался, на голову меня выше! Этакий русский мужик из былин, да и правду может сказать в глаза великим и могучим русским языком. А вот градоначальник, Марков Михаил Алексеевич, личность прямо противоположная. Худощав, с вьющимися волосами, лицо чисто выбрито, а глазки бегают, и руки он не знает куда подевать. Лет моим визитерам примерно под пятьдесят, и не пойму, чего тут забыл начальник полиции. Градоначальника еще можно понять, его власть с указом императрицы о моем наместничестве, мягко сказать, пошатнулась.

– Господа, кофе, – принесла служанка поднос и поставила перед каждым чашку и положила ложку, не забыв о розетках с вареньем и колотым сахаром.

– Спасибо, Надя, можешь идти, – сказал я служанке.

Женщина чуть помялась и поставила передо мной колокольчик, новый и блестящий, после чего смущенно сказала:

– Вы меня, Иван Макарович, вызывайте, если понадобится чего.

Хм, не нравился мне никогда такой способ, да и не привык я слуг звать. А средство связи, если его можно так назвать, новенькое, сверкает, явно на днях кто-то купил.

– Хорошо, – кивнул я. – Иди.

А вот стоит ли ругать своего помощника – решить не могу. Понимаю, тот готовился к приезду гостей, и этот колокольчик (наверное, не один) приобретен для комфорта высоких гостей. Служанке он его отдал не для меня, я когда-то уже обсуждал с Александром свое отношение к подобным вещам. Эх, но без этого никуда не деться, придется смириться, и в самом деле случается, что времени вызывать слуг нет, а они нужны… Мля, я сказал «слуг», пусть и про себя… но уже начинаю привыкать к комфорту, этак скоро и в самом деле барином заделаюсь. Впрочем, жить лучше по принятым правилам. Выделяться своей экстравагантностью глупо, да и, в конце концов, звонок – это удобно.

– Иван Макарович, а каковые последуют пожелания и распоряжения? – задал мне вопрос Федор Романович.

Градоначальник напрягся и на меня уставился с заискивающей улыбкой на лице.

– Гм, господа, вы про то, что я получил назначение стать наместником Екатеринбурга и его окрестностей? – уточнил я.

– Да, – кивнул Михаил Алексеевич. – Уже наслышаны, что вам такой высокий пост пожалован. По этому случаю следует дать прием и объявить цели и задачи, которые императрица наша Ольга Николаевна ставит перед подданными.

– Прием?.. – переспросил я, мрачнея.

О такой обязанности и не думал, но придется, иначе никто не поймет, если даже пост больше номинальный. Хотя Ольга была права со своим указом. Сам ей говорил, что необходимо создавать резиденции не у моря и не рядом с границами, а там, где можно опереться на народ. Парадокс, но чем суровее климат, тем больше поддерживают императрицу. И это несмотря на то, что Сибирью начальники подчиненных пугают, да и каторжан на работу сюда отправляют. А листовок и призывов революционных я тут не встречал. Правда, от столицы далеко, вот и не докатилась волна революционная, хотя считаю, что просто не желает кто-то деньги тратить на «глубинку». Пока сосредоточился враг на крупных городах вблизи Москвы. Да, идея мне все больше и больше нравится: если создать две столицы, то императрица сможет наводить порядок и в северной части империи. Сейчас уже имеются средства передвижения, на которых можно за пару суток добраться, и даже из купе поезда отдавать распоряжения с помощью телеграфа, держа руку на пульсе империи. Интересно, а почему в моем мире не использовали подобное решение? Ведь чем дальше глава государства от своих чиновников, тем нерасторопнее выполняются распоряжения, а возможностей для их личного обогащения открывается множество.

– Через пару дней разошлю приглашения на званый ужин в честь своего назначения, – медленно проговорил я, а потом добавил: – Надеюсь, подскажете мне фамилии дам и господ, кого стоит не обойти вниманием и пригласить.

– Это мы завсегда! – закивал градоначальник и сразу уточнил: – Иван Макарович, а какие последует ваши первые указания? Будут ли кадровые перестановки?

Господин Друвин остался равнодушен к словам градоначальника, а вот у самого господина Маркова даже капельки пота на лбу заблестели. Ох, чую я, что рыльце-то в пуху у Михаила Алексеевича…

– Перестановок не планирую, – медленно говорю, но потом добавляю: – Пока, во всяком случае. Да и с распоряжениями повременю, кое-что требуется узнать. Идеи, естественно, имею, иначе и не назначила бы меня Ольга Николаевна на эту должность. Мы еще с вами встретимся, наверное, в расширенном составе, после чего и решим, в каком направлении развиваться Екатеринбургу и близлежащим землям.

Глава 5
Вступление в должность

Проводив успокоенного градоначальника, я в задумчивости вернулся в свой кабинет. Обеспокоенность местных чинов понимаю, от общения с ними мне, к сожалению, не отвертеться. Зато вновь всплыл вопрос! Из каких соображений мне сей чин пожалован? Императрице же прекрасно известно, чем занят, даже сама из автомата постреляла. Понимает, что время на что-то другое приходится выкраивать.

Сижу за столом и карандашом вычерчиваю замысловатые линии на листе бумаги. В голову ничего не лезет, не могу проследить ход мыслей императрицы. В раздражении отбросил карандаш и решил, что зря голову забиваю всякой чепухой; необходимо действовать, а не пытаться разгадать то, чего может и не быть. Поужинал, но все равно поймал себя на мысли, что пытаюсь разобраться, что к чему.

– Иван Макарович, – робко вошел в кабинет мой помощник, – можно?

– Валяй, – кивнул ему на стул. – Если голоден, то ешь, еды много.

– Благодарю, не голоден, – ответил Александр и сел на стул.

Мой помощник держит спину прямо, весь напряжен, но его желудок громко заурчал. Ага, сыт он, как же!

– Ешь давай, – махнул я рукой. – Сказал ведь уже, что наказания за твой проступок не будет. На первый раз – прощаю, но, надеюсь, в будущем такого не повторится.

– Спасибо! – выдохнул Александр. – Не сомневайтесь, Иван Макарович, не подведу! Какие будут указания?

– Угомони свой желудок, – усмехнулся я, – а то он у тебя предательски урчит и меня с мыслей сбивает.

Александр взялся за вилку и нож, принялся уничтожать пищу, но еще и умудрился вновь рассказать, что предшествовало визиту императрицы и как его Анна в оборот взяла. В принципе ничего нового я не услышал. Зато вспомнил, что где-то в доме сестрица у меня находится. Признаюсь, Катерина из мыслей у меня вылетела, а ведь это не слабая такая головная боль. И ведь сестрицу ни к какому делу не приставишь! Хотя если накупить ей холстов и красок, то на какое-то время она из моей жизни выпадет. Тут много новых пейзажей, пусть себе пишет и мне не мешает.

– Так каковые указания последуют? – повторно задал вопрос Александр.

– Утро вечера мудренее, – неопределенно ответил я. – Пока присматривай за Катериной, считай, что за нее отвечаешь. Своими взаимоотношениями с Анной и ее матерью прошу мне голову не забивать, сам разбирайся. Через пару дней необходимо устроить прием, список гостей уточни у градоначальника – те, кто в городе вес имеет, но не забудь мне потом предоставить для согласования. Справишься?

– Легко, – радостно ответил Александр.

Ну-ну, одна моя сестрица чего стоит, но разубеждать своего помощника не стал. Пусть покрутится, а вот у меня дела немного другие. Полковник Еремеев так и не выделил мне людей, придется самому решать данный вопрос.

Рано утром, после легкого завтрака, пока еще не встала Катерина, ушел из дома. Как-то так само собой получилось, что дел просто до хрена образовалось. Перед выходом проведал свою больную. Женщина после операции чувствует себя более-менее, даже шепотом попросила, чтобы ее дочь не разбудил. В принципе для Антонины Михайловны сделал все, что мог, теперь ее уже можно и «выписывать», а другими словами – отправить домой вместе с дочкой. Анна, кстати, спала в комнате Александра, рядом с матерью, на диванчике. Нет, не из-за своего помощника у меня подобные мысли, но чужих людей не хочу под боком иметь. Пожалуй, если здоровье женщины хоть немного улучшится, то вечером или завтра Александр сможет вернуться в свои апартаменты.

На улице оттепель, с крыши капает вода, снег мокрый. Хм, одет я не по погоде, возвращаться не стал, решил гардероб обновить, а из лавки мне старые вещи домой посыльный принесет.

– Барин, куды поедем? – спросил меня Григорий, проверяя сбрую на лошади.

– Хочу по аптечным пунктам пройтись, после заглянуть к начальнику гарнизона, потом на фармацевтическую фабрику, – ответил я и в сани залез.

– Можа, вам нужно на свой оружейный завод? Скоро мы туда проехать не сможем, – оглядываясь по сторонам, сказал возница.

– С чего бы не проедем? – было удивился я, но сразу же уточнил: – Дорогу развезет? Так у нас еще пара недель точно имеется в запасе.

– Нет, ваше высокоблагородие, – отрицательно помотал головой Гриша и широко улыбнулся: – Вы человек не местный, весну у нас не встречали. Ежели начнет таять да солнышко припекать, то дороги за пару дней поплывут. На санях еще можно недельку-другую поездить, а потом – пока грязь не подсохнет или вновь снегом не засыплет. Весна – она коварна: бывает, с утра ходишь в одной рубахе, а к вечеру уже тулуп нужон.

– Прямо-таки и нужон? – повторил я за возницей, с той же интонацией.

– Ага, очень изменчива погодка, – закивал головой Гриша, а лошадка всхрапнула, как бы подтверждая слова хозяина.

Не стал с ним спорить, в свое время навидался в горах и не такой перемены погоды, но в данный момент уже можно тулуп сменить на что-то легкое. Однако решил придерживаться намеченного плана. Провел инспекцию своих аптек: не все посетил, только те, что в центре города и недалеко друг от друга. В общем и целом остался увиденным удовлетворен. Ничем не уступают местные аптеки столичным, по тому же сценарию работают. Правда, пока тут не видно ажиотажа, закупаются в основном практикующие врачи, но и простого люда немало, особенно приезжих. В одной из лавок по продаже готового платья (в ателье нет желания идти) прикупил себе пальто, ботинки и сапоги, но переодеваться не стал, на улице снег повалил. После чего отправился к начальнику гарнизона. К полковнику попал не сразу, сначала часовые на входе в военный лагерь меня решили помурыжить.

– Посторонних пущать не велено, – зевая, преградил мне путь через пропускной пункт подпрапорщик.

– Доложите тогда, что с визитом прибыл Иван Макарович Чурков, – пожал я плечами и вытащил из кармана портсигар.

Честно говоря, привык, что служивые действуют не по своей воле, а приказы исполняют. И в мыслях не держал, что им тут скучно на посту и они решат развлечься.

– Так барин на санях прибыл? – спросил своего товарища ефрейтор уже в летах и пригладил пышные усы.

– Ты это о чем, Петро? – посмотрел на него подпрапорщик.

– Один, без помощников, бумаг не предъявил, в тулупе, на ободранных санях, – широко улыбнулся ефрейтор, смерив меня снисходительным взглядом. – Ты, паря, из деревни, чай, будешь? Да господин полковник и на порог тебя не пустит! Нам по шеям влетит, а то и в карцер отправят отдохнуть, если тебя пропустим.

– Охренели? – поинтересовался я.

– Не-а, – широко улыбнулся подпрапорщик. – Ты, паря, не серчай, но Петро прав: езжай давай обратно и нас не отвлекай. Бегай тут еще для тебя за своими же командирами, а те потом нам по шеям или по мордам.

Мне повезло, что тулуп не застегнул, выходя из лавки. Легким движением плеч скинул с себя верхнюю одежду и без разговоров подпрапорщику заехал кулаком в нос, а ефрейтору удар пришелся в лоб, тот пытался пригнуться. Интересно, но, упав в снег, служивые не попытались на ноги вскочить и мне отомстить. У ефрейтора-то, правда, глаза в кучу, а подпрапорщик нос зажал и кровью снег оросил. Почему не пытаются поставить на место зарвавшегося парня? Вероятно, смекнули, что сила на моей стороне, в прямом и переносном смысле. Да, под тулупом у меня костюм, штатский, но из дорогой ткани и модного покроя. Постоял я пару мгновений, очень уж хотелось потеху продолжить, а потом сплюнул себе под ноги.

– Скоты! – покачал я головой и прошел через пропускной пункт, оставив лежать в снегу этих нерадивых вояк.

Пройдя плац – кстати, снега на нем нет, до земли отчищен, – направился в здание, на котором издали видна табличка, а на ней начертано: «Штаб». Увы, командира на месте не оказалось, его заместитель, капитан, мне помочь ничем не смог, в силу своего плохого самочувствия и мощнейшего перегара. А вот молоденький поручик, порученец полковника Гастева, мне отважился помочь. Одно удручает, поручик у меня бумаг не потребовал, на слово поверил и отправил наряд к нерадивым постовым.

– Виновные понесут заслуженное наказание, – мрачно проговорил поручик.

– Скажите, а моими бумагами почему не стали интересоваться? – решил узнать я.

– А чего их смотреть? – пожал плечами парень. – О вас в городе только немой не говорит, хотя подозреваю, что если такие есть, то они на бумаге пишут ваше имя.

– Поручик, если вам я известен, то сами бы представились.

– Виноват! Поручик тридцать седьмого Екатеринбургского пехотного полка Гаврилов Денис Иванович! – отрапортовал служивый.

– Вольно, – махнул я рукой. – Скажи мне, Денис Иванович, а полковника-то когда могу застать? Дело к нему у меня.

– У супружницы Ивана Матвеевича вчера день рождения праздновали, возможно, через пару часов прибудет в расположение, – осторожно ответил поручик, а потом спросил: – Я-то вам не могу помочь?

– Это вряд ли, – потер я щеку, но потом решил уточнить кое-какие моменты: – Скажи, а полк укомплектован как? Чем занят?

– Полностью боеспособен, производим охрану и сопровождение добытого золота, драгоценных камней, следим за порядком. Сами же знаете, город небольшой, зато рядом расположено множество различных предприятий, – пожал плечами поручик, говоря о как бы само собой разумеющемся.

По сравнению с Москвой населения и впрямь мало, но люди сюда тянутся со всей России, заработать тут можно много, если трудиться, а не спускать все в ближайшем трактире. Кстати, ресторанов не так много, а вот мест, где оставить денежки, для работяг хоть отбавляй. Причем принимают в счет оплаты золотой песок, самородки и драгоценные камни. Да, Уральский округ приносит имперской казне большие деньги. Однако, как и во все времена, чем дальше от столицы, тем развитие медленнее, блага цивилизации доходят с запозданием, и не все нововведения воспринимаются однозначно. Тем не менее, что уже построено в Екатеринбурге и какие имеются прожекты, мне известно. Действует электростанция, имеется множество ювелирных лавок, даже открыт стационарный цирк, город развивается. Но недоработки у местных властей есть, не стану их винить, средства-то нужны огромные. Впрочем, не для этого я посетил воинское подразделение.

– Про настроение в полку я тебя спрашивать не стану, – подумав, сказал я поручику. – Дело в том, что мне необходимо человек пятнадцать, надежных и верных императрице и империи. Хотел насчет этого с полковником переговорить.

– В полку много достойных воинов, – ответил Денис и пригладил тонкие усики. – Например, я бы мог войти в такое подразделение. Вы же собираетесь набрать отряд для отдельных поручений Ольги Николаевны?

– Гм, – кашлянул я в кулак и прошелся по кабинету.

Задержался у портрета на стене, где изображена семья Николая Второго. Ольга там еще маленькая девочка, сидит на отцовских коленях и жизнерадостно улыбается. Сам император в парадном мундире придерживает дочь одной рукой, а другой – сжимает ладошку своей жены, Александры Федоровны. Портрет старый, императорская семья еще не обзавелась другими детьми. Гм… а Ольга Николаевна и в мелком-то возрасте – красавица! Зря она свою внешность от подданных продолжает скрывать. Черт возьми, у меня же в распоряжении имеется отличная художница! Могу это дело исправить! Правда, не факт, что императрица останется довольна, но ей давно пора свое личико показать, а то правит словно в парандже! Так, решено, Катерине дам заказ, портретов на десять, но Ольгу Николаевну в известность поставлю, негоже, чтобы на нее такая новость свалилась, словно снежный ком на голову…

– Иван Макарович, вы что-то сказать хотели, – отвлек меня от размышлений поручик.

– А, да… в какой-то мере вы правильно угадали, подразделение создаю для императрицы, но будет ли оно ею востребовано – вопрос, – ответил я и вытащил портсигар.

– Если будет приказ, то людей подберем, – ответил поручик.

Да, согласен, о бумагах я не подумал. Интересно, в моих ли полномочиях отобрать людей из пехотного полка и начать их обучать? Н-да, Ларионов бы, услышав мои мысли, в ладоши от радости захлопал и немедленно людей выделил. Вот только мне необходимо самому отобрать претендентов, и не из рядового состава. Черт, только сейчас осознал, что непросто мне придется, не юнкеров же набирать из военных училищ! Мне необходимы офицеры, кто хотя бы немного отслужил в войсках, а еще лучше, если успели понюхать пороха. Но такие люди все при службе, занимают определенные должности и командуют солдатами. Опять-таки необходимо создать официальное подразделение, с выслугой, уставом… Хотя можно же сделать откомандирование или перевод, тогда сохранится место в полку у офицера.

– Дай мне бумагу и ручку, – попросил я поручика, решив набросать текст указа.

Получив требуемое, наставив пару клякс на черновике, создал документ за подписью наместника Урала. В тексте говорится, что для выполнения особых поручений требуется передать из пехотного полка пятнадцать офицеров, каждому из которых сохранятся жалованье и выслуга, а по результатам службы на новом месте будут выплачиваться призовые деньги в зависимости от выполнения поставленной задачи. Текст необходимо отредактировать, но в общем и целом посчитал, что полномочий у меня хватит и никто слова поперек не скажет, да и императрица не формально же мне такой чин пожаловала! Насчет выплат, конечно, есть закавыка, у самого-то жалованья нет, придется из своего кармана выплачивать призовые, или, проще говоря, премиальные. Подсчитал – и поморщился: расходы предстоят внушительные; если платить рублей тридцать каждому, то в месяц набежит четыреста пятьдесят рубликов, из расчета на пятнадцать человек. Сумма большая, а в год и вовсе огромная. Нет, зная свои доходы, могу себе позволить такую прихоть, но если так и дальше пойдет, то скоро банкротом стану. Производство оружия больно бьет по карману, затраты большие, но аппетиты растут, как бы не подавиться.

Перечитал составленный текст и призадумался. Не хватает печати, да и почерк у меня не ахти, а про кляксы и вовсе молчу. Требуется делопроизводитель. Нагрузить Александра? У него и так забот полно, да и нет уверенности, что он ошибок не наделает.

– Батюшки-светы! – изумленно проговорил поручик, заставив меня оторваться от документа.

– Вы это о чем, Денис Иванович?

– Господин полковник пришел, да не один, а с начальником околотка! – ответил тот и стал проверять, все ли пуговицы на кителе застегнуты. – Видно, что-то случилось.

Заинтригованный, я к окну подошел и увидел, как господин полковник, в расстегнутой шинели, распекает пятерых солдат и одного подпрапорщика. Господин Гастев мечет громы и молнии, пару раз с трудом себя смог сдержать, чтобы не поучить своего младшего офицера кулаками. Выглядит полковник разъяренным, но находится в отличной физической форме, на вид ему за сорок, но лишнего веса не наблюдается.

– Извините, Иван Макарович, но мне к командиру идти требуется, – произнес поручик.

– Пойдемте узнаем, что к чему, – согласился я с ним.

Когда мы вышли из здания штаба, то полковник еще не успокоился, хотя, судя по сорванному голосу, его запал подходит к концу. Да еще заметив меня, идущего с поручиком, Гастев нахмурился.

– Господин полковник! Разрешите обратиться?! – не доходя пары метров, гаркнул идущий со мной рядом поручик.

– Разрешаю, – буркнул ему Гастев.

– За время вашего отсутствия на вверенной мне территории произошло неприятное происшествие! Наши постовые вздумали не пропустить через пропускной пункт господина Чуркова Ивана Макаровича, которого императрица возвела в чин наместника Урала! – четко и раздельно, вытянувшись, доложил полковнику поручик.

Господин Гастев даже зубами скрипнул и глаза прикрыл. Ага, знакомое выражение лица! Сейчас он про себя матерится, ругая всех и вся. Ох и не завидую я тем, кто на посту стоял и меня не пропускал. Но каков поручик-то молодец! Он своим докладом сразу несколько вопросов снял и командира предупредил. Тот же мог вгорячах, не разобравшись, что-то высказать, о чем потом пожалел бы.

– Господин Чурков, ваше высокопревосходительство, – с приклеенной улыбкой на лице сделал ко мне шаг полковник, – очень рад вас видеть.

– Давайте без официальных чинов, Иван Матвеевич, – предложил я и протянул полковнику руку.

– Согласен, Иван Макарович, – пожал мне руку полковник. – Вы к нам по делам или просто осмотреться решили?

– Все вместе, – улыбнулся и кивнул в сторону околоточного надзирателя: – Ваши солдаты провинились в чем-то или случилось что?

– День сегодня плохой, – вздохнул Гастев, – пройдемте в мой кабинет, там поговорим.

– Хорошо, – согласился я.

– Денис… гм, – полковник запнулся, но отчество поручика вспомнил, – Иванович, проводите нашего гостя в мой кабинет, я через пару минут подойду. Да, поставьте чай, голова трещит.

Околоточный что-то попытался сказать, но полковник на него так зыркнул, что тот осекся и в сторону стал смотреть. Хм, что-то неладное произошло, но от меня это решили утаить. Слухи в городе распространяются словно пожар, все равно скоро узнаю, к чему такая скрытность? Поручик тоже озадачен, но приказ командира – святое. В кабинет полковника меня провел, стал воду для чая на керосиновой плитке кипятить. Сам же я в окно наблюдаю, как по плацу солдаты забегали.

– Так-с, сейчас чайку изопьем да о делах поговорим! – входя в кабинет, радостным голосом сказал полковник и сделал знак поручику на выход.

Шинель свою Гастев на вешалку повесил, но мне не предложил снять верхнюю одежду, явно желает, чтобы непонятный наместник как можно быстрее ретировался. Да и к чаю, кроме колотого сахара, он ничего не предложил. А с учетом того, что у его супруги вчера день рождения был, запасы еды должны иметься.

– Не ожидал, что вы решите нас посетить, так бы приказал встретить как полагается. Повара у меня хорошие, да и ресторан недалече. Или послать кого за коньяком? – разливая по стаканам чай, проговорил полковник, но сразу же добавил: – Правда, собеседник из меня сегодня никудышный, а уж про спиртное и говорить не хочу, малость вчера перебрал.

– Голова болит и вам плохо? – поинтересовался я.

– Нет, чувствую себя сносно, но гуляли до утра, спал мало, – нахмурившись, ответил тот, а потом вдруг принялся извиняться: – Иван Макарович, вы уж простите дурака! Совсем из виду упустил, и никто не подсказал!

– Это вы о чем?

– Ну так про приглашение, – скорбно покачал головой Гастев. – И как мы про вас позабыли? Градоначальник – и тот не вспомнил!

– Вы про день рождения супруги? – догадался я. – Ничего страшного, передавайте мои искренние поздравления.

– Так вы не в обиде?

– Ну что вы, Иван Матвеевич, – покачал я головой. – Собственно, зашел совсем с другой целью, но у вас тут происшествие на происшествии.

– Это да, – мрачно подтвердил полковник, враз нахмурившись.

– Так что случилось-то? – уточнил я, а потом снял тулуп и повесил его рядом с шинелью Гастева.

Ответить полковнику помешала трель телефонного звонка.

– У аппарата, – сняв трубку, сказал полковник, выслушал своего собеседника и уточнил: – Михаил Алексеевич, вы, значит, лично с Федором Романовичем собрались?

Ого! Он же говорит с градоначальником, и тот с начальником полиции куда-то едет, но позвонил начальнику полка… Что-то и в самом деле стряслось из ряда вон выходящее. Гастев молча слушает своего собеседника, отвечает односложно, но потом упоминает меня, после чего завершает разговор.

– Э-э-э, Иван Макарович, на должность вы уже заступили или еще нет? – уточняет полковник.

– Указ подписан от вчерашнего числа, – пожал я плечами в ответ. – Насколько понимаю, дела мне принимать не у кого, предшественника не имелось, следовательно, должен оправдать оказанное доверие.

– Круг ваших обязанностей мне неизвестен, но утаивать от вас происшедшее на прииске не вижу смысла. Не так далеко, около пятнадцати верст отсюда, старатели работают и добывают золото, иногда им попадаются драгоценные камни; предприятие сие организовано на паях, где основная часть принадлежит империи. Раз в месяц или если намыли старатели много золота, его вывозят в банк Екатеринбурга и оприходуют. Сегодня с прииска вышел обоз, на него напали, золото и драгоценные камни похитили. – Полковник закурил и, покачав головой, продолжил: – Убиты трое приисковиков, двое полицейских и пятеро солдат во главе с подпрапорщиком. Мне вестовой сообщил, потом я околоточного встретил, там его люди погибли, а сейчас имел честь беседовать с господином Марковым.

Вот я попал! Обвинить-то меня не в чем, но начинать деятельность на таком фоне… Даже не знаю, как реагировать. Хотя чего тут думать-то? Грабителей необходимо отыскать и покарать. Насколько понимаю, местные воры на такое вряд ли решились бы, но от случайностей никто не застрахован.

– На место надо ехать, резонансное событие, – хмуро сказал я.

– Собственно, за этим и пришел, – ответил полковник. – Конюшня-то тут находится, да и солдат хотел взять, чтобы местность прочесали. Иван Макарович, как думаете, роты хватит?

– Возможно, – пожал я плечами. – Но на место нам следует прибыть чуть раньше, а то все следы затопчут, и никто ни хрена не поймет.

– Угу, и господин Марков так сказал, – кивнул полковник, подошел к вешалке и снял шинель. – Пойду распоряжусь, чтобы вам коня подобрали и оседлали.

– Я к вам на санях приехал, может… – начал я, но оборвал себя, понимая, что комфорт в данном случае повлияет на скорость передвижения. – Да, вы правы, прикажите для меня оседлать коня, а в пути, может, и поговорим еще об одном деле. И можно ли воспользоваться телефонным аппаратом?

– Да-да, конечно, – указал мне Иван Матвеевич на свое кресло, а сам приоткрыл дверь и крикнул: – Поручик Гаврилов!

– Ваше высокоблагородие! – послышался голос Дениса Ивановича.

Полковник принялся отдавать распоряжения, а я взял трубку, крутнул рукоятку индуктора и попросил ответившую телефонистку:

– Барышня, пожалуйста, соедините меня с домом господина Чуркова.

– Одну минуточку! – ответила девушка.

Н-да, еще и коротких номеров не придумано, на телефонной станции запросы обрабатывают вручную. Нет, если кто-то часто звонит по известным адресам, то девушки-телефонистки работают быстро. Однако, к моему удивлению, ждать мне пришлось недолго.

– Резиденция наместника Урала господина Чуркова, – раздался в трубке вальяжный голос Александра, от которого я чуть в осадок не выпал! – Помощник господина наместника вас слушает, говорите!

– Охренел?! – вырвалось у меня. – Александр, какого черта? Кто тебя научил так на звонки отвечать?

– Иван Макарович?.. – осторожно уточнил тот.

– А кто, мля, еще? – возмутился я. – Или не признал?

– Теперь узнал! – повеселел на том конце телефонной связи Александр. – Да звонят тут разные, хоть от телефона не отходи! – пожалился он мне. – Господин градоначальник вас искали, мне выволочку изволили устроить за то, что брякнул в трубку про дом доктора Чуркова. Вот мне господин Марков и объяснил, как следует говорить.

– Ладно, потом об этом побеседуем, – покачал я головой. – Сейчас бери ноги в руки, в том числе и мой медицинский саквояж, да дуй к штабу пехотного полка. На все про все у тебя минут двадцать! Дело срочное и серьезное. Понял?

– Оружие брать? – уточнил мой помощник.

Ну, у меня есть пара ножей и револьвер, куда же без этого, но, поразмыслив, решил, что запас карман не тянет, и ответил утвердительно. После разговора с Александром попросил оседлать еще одного коня и для него.

Поручик, по распоряжению полковника, был временно ко мне прикомандирован, для, как выразился господин Гастев, «координации, взаимопонимания и решения тех или иных вопросов». Ну, это все замечательно, но без конкретики, правда, мне и этого с лихвой хватит.

– Денис Иванович, это что такое? – озадаченно спросил я у поручика, когда тот отвел меня к конюшням, где у коновязи стоят три лошадки.

Нет, понял бы все, это же пехотный полк, а не кавалерийский. Но, мля, это не кони – звери! Поджарые, длинноногие, а главное – злобные. Мне от копыта пришлось изворачиваться, когда подошел ближе, а один из жеребцов решил попытать счастья и проверить на прочность мой лоб. Каурый на меня глаза скосил, всхрапнул, а потом без замаха задней ногой ударил. После того, как копыто прошло над моей головой, этот коняка разочарованно заржал и дернул шеей, попытавшись поводья порвать.

– Иван Макарович, все лучшее для вас, так полковник распорядился, – сдерживая улыбку, ответил поручик.

– И чего же господин Гастев меня так невозлюбил? Смерти моей хочет! – покачал я головой.

– У нас не так много лошадей, обозные нам не подойдут, а эти ни за кем не числятся, – попытался объяснить Гаврилов.

– Ага, наверное, с такими злобными тварями связываться никто не желает, – пробубнил я. – Для меня, дай-ка догадаюсь, рыжий предназначен, который свои копыта распускает?

– Да, вы правы, – сдерживая улыбку, ответил поручик. – Каурый для вас, кличка у него – Бес.

– Отличная кликуха, прямо в точку, – покачал я головой, обходя коня по дуге и приближаясь к его морде. Посмотрел Бесу в глаза и, прищурившись, прошептал: – Укусишь – пристрелю, лягнешь – прирежу, решишь сбросить – на конскую колбасу пущу!

Бесу мои слова не понравились, он попытался пустить в ход зубы, но я его под уздцы схватил и морду к земле пригнул, после чего левой рукой по шее похлопал, а потом погладил и заявил:

– Строптивый: такой если и сбросит, то не опозорюсь.

Поручик ничего не ответил, но он явно предвкушает зрелище, когда я на Бесе попытаюсь проехать. Кстати, а откуда известна моя нелюбовь к верховой езде? Получается, что кто-то собрал на меня досье. Хм, кстати, а ведь у начальника полиции должны иметься материалы на высокопоставленных чинов города, промышленников и богатых жителей, не считая бандитов и политических.

Пролог

Кутаюсь в полушубок из овчины, или, как его еще называют, бекешу. На голове шапка из лисы, на ногах унты. Да, обувку мне мой мастер с завода подарил, когда я в тридцатиградусный мороз заявился с проверкой в ботинках на тонкой подошве. Посмотрел на меня дед, головой покачал, а потом и сказал:

– Иван Макарович, ты уж прости старика, что советую, но негоже так зимой разгуливать, дай мерку с ноги снять, нормальную обувку сделаю.

Семену Поликарповичу за шестьдесят годков перевалило, работяги его уважают и прислушиваются, он один из ведущих специалистов на заводе, на все руки мастер. Мне его с большим трудом удалось уговорить на меня работать, но зато теперь нарадоваться не могу. Спорить с ним не стал, Поликарпыч предварительно распорядился, чтобы мне водки полстакана налили, для сугреву, как он выразился. Потом и мерку с ноги снял, а через неделю принес мне обувку на дом. Честно, на такой обуви, если наладить ее производство, легко можно состояние сколотить! Да и обычными унтами такую вещь язык не поворачивается назвать: сапоги ручной работы, на меху, из изумительной кожи – не больше и не меньше.

В Екатеринбурге провел всю осень и зиму, сейчас на дворе уже март одна тысяча девятьсот шестого года. Но погода похожа на февральскую; как же радует, что оделся тепло! Еще вчера светило солнышко и топило снег, на дорогах образовалась слякоть и колеи. Сегодня же – колючий ветер со снегом, температура резко упала – холод собачий! Извозчик еще медленно правит, да лошадка с трудом ногами в снегу перебирает. Настроение не радостное, за это время так и не сумел запустить в серию автоматы. То одно, то другое, но качества на выходе нет! Понимаю, что факторы разные, расходы огромные, а за последний месяц у меня всего три нормальных автомата! Три!!! И то не факт, что они в бою себя нормально покажут.

А начиналось-то как все хорошо: рассчитывал, что за пару месяцев производство налажу, да в Москву отправлюсь. Нет, не выходит ни хрена! Правда, с лекарственными препаратами и оказанием помощи населению дело обстоит замечательно. Мои тридцать аптек уже обеспечивают деньгами патронный и оружейный заводы. А еще необходимо и в соседних городах создавать аптекарские пункты, да и на запуск местной газеты имеются планы. Но в первую очередь – оружие, а с его производством не все так просто. Станки-то с большой погрешностью, детали приходится напильником дорабатывать. Уже кажется, что все получилось, а стрельбу не проходит, по разным, к сожалению, причинам.

Ничего, десяток автоматов у меня есть, сейчас вот еще три штуки везу, дай бог, чтобы хотя бы два испытания прошли. Наверное, стоит обстреливать оружие на заводе, но не хочу, чтобы патроны и автоматы в одном месте находились. Охрану своих заводов организовал таким образом, чтобы и деталь не вынесли. Нет, при желании могут стащить, но выгода от этого призрачна. В охранении стоят служивые, спасибо Еремееву, он сумел с местным полковником найти общий язык, и тот мне своих людей дал. Да и толку-то от тех деталей, если к ним патроны нужны… А риск у рабочих велик: если попадутся на воровстве, то не только лишатся работы, на которой получают в месяц минимум пятьдесят рублей, что соответствует окладу околоточного надзирателя и почти вдвое больше обычной зарплаты рабочего, но еще и срок на каторге схлопочут. Да и не так много у меня рабочих, а подбирался каждый человек, за которого могли поручиться…

– Приехали, Иван Макарович! – отвлек меня от дум возница.

– Спасибо, Гриша, – поблагодарил я его и выбрался из саней; взял мешок с оружием и к дому потопал, но напоследок сказал: – На сегодня свободен.

– Понял, ваше высокоблагородие! – расплылся в улыбке Григорий.

Завтра он вновь к дому приедет; если решу никуда не ехать, то отпущу. Гриша у меня «персональный водитель саней», получает не так много, зато может подхалтурить, когда отпускаю.

– Иван Макарович, – распахнул передо мной дверь Александр и, широко зевнув, продолжил: – Что ж вы меня-то с собой не взяли?

– Саша, ты явился под утро, да еще и не один, – мрачно ответил я. – Сколько раз просил, чтобы девиц сюда не таскал?

– Бес попутал! – прижал к груди руку бывший помощник Анзора. – Да и дамочке некуда идти было: в казино проигралась, расстроилась, пришлось утешить.

Войдя в прихожую, принялся раздеваться, мысленно ухмыляясь: наш разговор с помощником повторяется примерно раз в неделю. Девки сменяют одна другую, но более чем на ночь не задерживаются. Беспокоиться-то нечего, ведут они себя тихо, правда, случается, что стонут барышни под помощником громко и с мыслей сбивают. Оружие храню в сейфе и оружейной комнате, вскрыть их возможно, но медвежатники, взломщики сейфов, к нам не сунутся. Среди данной категории личностей проведена беседа, и на нашем доме стоит табу от местного воровского авторитета и начальника полиции. Нет, залетные могут пожаловать, но они не спецы, их бояться нечего, да и в доме в обязательном порядке кто-то находится.

– А чего, твоя дама сердца еще не ушла? – нахмурился я, рассматривая женское пальто на вешалке.

– Гм, Иван Макарович, хотел насчет Анны поговорить, – отвел взгляд в сторону Александр.

– Только не говори, что она у нас поселится, – отрицательно покачал я головой.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – замахал тот руками. – Она за свою матушку просит, та болеет чем-то.

– Пусть приводит, посмотрю, – устало ответил я, понимая, что спорить нет смысла.

Время от времени кого-нибудь просят посмотреть и излечить. Увы, далеко не всегда могу помочь, но стараюсь никому не отказывать.

– Э-э-э… Иван Макарович, дело еще в том, что за лечение, если такое потребуется, они заплатить не смогут: в долгах как в шелках, – поморщился Александр.

Ага, уже предупреждает, а то один раз попался на том, что за свою очередную пассию платил, а я обиделся.

– Посмотрю, что можно сделать, пусть приходят, – повторил я. – Распорядись, чтобы кофе сделали и перекусить, продрог с дороги.

– В кабинет? – уточнил Александр.

– Да, – кивнул я, надевая тапки.

Ходить по дому в ботинках и гробить ноги не желаю, а ведь большинство в данное время считают, что тапочки носить не позволяет им этикет. Кто я такой, чтобы спорить?

Пью кофе, просматриваю газеты. Вести из столицы доходят с небольшим опозданием, благодаря телефонной и телеграфной линиям мы не так и сильно отстаем от жизни. Новости с каждым днем все хуже, под вопросом день начала боевых действий против Германии и Австро-Венгрии. Можно считать, что война начата без стрельбы: официальное объявление еще не сделано, но войска приведены в боевую готовность. Ждут, когда снег сойдет и, наверное, дороги подсохнут. Всевозможные революционные движения головы повысовывали, воду мутят и народ на улицы выводят с дикими лозунгами. Ларионов с ног сбился, выискивая шпионов и выдворяя дипломатов из империи. С Вениамином Николаевичем связь поддерживаем, не часто, но раз в пару недель перезваниваемся. Ротмистр удручен, что императрица упрямится и не дает применить силу против распутинцев и меньшевиков с анархистами. Для меня странно, но большевики не слишком активны, у них скромные выступления и редкие листовки, а известные личности, которые правили бал в моем мире, и вовсе не на слуху.

Выпил кофе, выкурил папироску, но внутренняя дрожь не проходит: замерз, несмотря на то что одет был тепло. И, главное, в настоящие морозы такого не ощущал, как сейчас. Возможно, простыл, или во всем виновата влажность; наверное, стоит принять горячую ванну или рюмку коньяка. Нет, последний вариант отринул, этак можно спиться, с учетом того, что вечерами иногда наношу визиты местной знати. Увы, но от общения никуда не деться, необходимо поддерживать отношения и продолжать налаживать связи. Нет-нет да и приходят на званые ужины интересные личности. Вчера вот познакомился с мануфактурщиком из Омска, кое-какие планы на его продукцию в голове отложились, но пока нет свободных денег. А потом, отчетливо для себя уяснил: лучше ходить по гостям, нежели тех принимать у себя, в особенности семейства с девицами, ищущими себе партию. Пока удачно от посягательств на свою постель и кошелек отбиваюсь, а физиологические потребности, когда припрет…

– Разрешите? – В дверях кабинета показалась служанка.

Опять меня с мысли сбили, прервав размышления и воспоминания.

– Чего хотела, Надежда? – спросил я женщину, отвечающую за чистоту и порядок в доме.

– Иван Макарович, – вздохнула служанка, – с жалобой я. Опять Александр Анзорович, все простыни изорвали да комнату после ночи в непотребном виде оставили.

Да-да, помощник у меня взял отчество своего наставника; каждый раз, когда об этом слышу, то непроизвольно улыбка наползает. В бумагах-то Жало значится как Александр Петрович Иванов! Кстати, еще одна проблема: Саша просил ему паспорт на другие отчество и фамилию выправить. Правда, какую фамилию решил мой помощник себе взять – не представляю и для чего ему это понадобилось – тоже. Обещал я похлопотать перед начальником полиции, да как-то все время забываю.

– Купи новое белье, если старое в негодность пришло, – пожал я плечами.

– Да?.. – Служанка помялась, но кивнула: – Хорошо.

Она стоит и уходить не спешит, что странно, как и надуманная проблема с бельем. В свое время уже давал ей указания, чтобы по пустякам не беспокоила. До сего дня за служанкой ничего подобного не замечалось. Женщине лет под сорок, муж ее Гриша меня возит, двое детей, младший недавно воспалением легких переболел, но в легкой форме. Пацану я помог, но он бы и сам справился.

– Что-то еще? – озадаченно поинтересовался я.

– Никаких приказаний не последует? – почтительно уточнила Надежда.

– Нет, – развел я руками.

– Может, сегодня ужин сделать праздничный?

– С чего бы это? – удивился я такой настойчивости, но на всякий случай посмотрел на перелистной календарь.

Записей на сегодняшний вечер совсем немного, да и то все под вопросом. Переться к живущей по соседству семье купца никакого желания, у того аж три дочери-девицы на выданье. У жены заместителя градоначальника именины, прием она устраивает, но ходят слухи, что муженек проворовался и в опалу губернаторскую попал. Да и толком с Софьей Константиновной, так именинницу зовут, не знаком, мероприятие можно пропустить.

– Так вы давно дома не ужинали, Иван Макарович! Все в бегах да заботах, отдыхать-то нужно… – сказала служанка.

– Пожалуй, ты права, сегодня дома останусь, – согласился я.

– Вот и хорошо, а я уж расстараюсь! – обрадовалась Надя. – Могу идти? Дел невпроворот!

– Иди, – удивленно кивнул я ей.

Женщина ушла, я постучал пальцем по столешнице в задумчивости, пытаясь сообразить, с чего бы это она так засуетилась, но причины не нашел, махнул рукой да со вздохом выложил из мешка автоматы. Как и ожидалось, оружие имеет ряд недостатков, до промышленного производства еще очень далеко.

– Мля, похоже, придется где-то станки другие закупать, – ругнулся я себе под нос, с трудом разбирая оружие.

Некоторые детали снимать трудно, другие же, наоборот, слишком легко выходят из своих штатных мест. Достал оружейную смазку, но она мало помогла: одна надежда, что в процессе эксплуатации детали притрутся, если автоматы пройдут стре́льбы. Снарядил магазины патронами, придирчиво каждый осмотрев. Нет, к боеприпасам у меня претензий нет, производство отлажено, да и не настолько автоматный патрон отличается от винтовочного, с этой стороны нет проблем. Спустился в подвал и в тире начал пристрелку. У первого же автомата повело ствол (после трех выстрелов), второй автомат заклинило (перекос патрона), третий стрелять отказался (ударник короткий). Из трех всего один смог до ума довести, тасуя детали. Короткая очередь, одиночные выстрелы – без нареканий. Переписал номера основных деталей, с которыми оружие заработало, а потом и арсенал свой открыл. Чертова дюжина автоматов у меня, пристреляны и, надеюсь, смогут не в одном бою выдержать. Убрал в хранилище автомат и закрыл свой склад. В подвале оборудована комната с сейфовой дверью, ох как матерились работяги при установке… Зато теперь мне не страшны воришки. Правда, Жало как-то снисходительно к запорам отнесся, прокомментировав:

– Иван Макарович, это от честных людей! Медвежатник вскроет.

– Так сделай так, чтобы взломщики сейфов это место стороной обходили, – хмыкнул я в ответ.

– А нечем им тут поживиться, – усмехнулся в ответ мой помощник. – Новое оружие? Да оно им как зайцу пятая нога, головной боли много, а сбыть некому!

– За границу, – пожал я плечами.

– На это никто из нашей братии не пойдет, – отрицательно махнул тот рукой. – Потом против себя же повернется.

Не стал с ним тогда спорить, в чем-то он прав, есть гордость за империю, и врагам даже от воров ничего не светит. Правда, в любой среде найдется кто-то, кто на деньги позарится или взгляды переменит. Если у политических окажется взломщик сейфов, а тем, в свою очередь, пообещают что-то за доставку моего оружия, то не уверен, чем дело кончится.

Сел за стол и при свете лампы принялся просматривать свою записную книжку, где номера основных деталей автомата, из которых собран мой арсенал. Да, не так давно принялись маркировать основные узлы, на которых это возможно. Уже сейчас понятно, что нарезной ствол получается на единственном станке из всех. И так почти все основные детали! Как же жаба душит приобретать станки! Но они нужны как воздух, без них не выйти на планируемую мощность!..

– Иван Макарович! Вас к телефону! – показался в дверях помощник.

– Что-то срочное? – поинтересовался я.

Когда я в тире, или, как еще называем это место, оружейной, то беспокоить по пустякам никому не дозволено, даже если губернатор с визитом соизволит пожаловать.

– Вениамин Николаевич вас слышать изволят, – ответил мне Саша.

И чего это от меня ротмистру в такое время понадобилось? Обычно с ним вечерами созванивались. Телефонных аппаратов у меня два, что по нынешним меркам – роскошь и причуда. Телефонисты даже отговаривали, мол, сигнал теряться будет, помехи, да и подслушать при желании можно, сняв трубку с параллельного аппарата. Но я настоял, чтобы один телефон поставили в холле, а второй в кабинете.

– У аппарата, – сказал я в трубку, быстрым шагом придя в холл, чтобы не заставлять долго ждать Ларионова.

– Иван Макарович, долго ты, – попенял мне ротмистр по телефону, а потом удивил распоряжением: – Находись дома, никуда не отлучайся. Хорошо?

– А что-то случилось? – поинтересовался я.

– Нет; потом поймешь, – донеслось сквозь трещащие помехи.

– Ладно! Сегодня и не собирался никуда! – крикнул я в трубку.

Ларионов что-то неразборчиво ответил, после чего связь прервалась. Н-да, хреново тут со связью, обрывы частые, помехи… Одного понять не могу: с чего он попросил меня дома оставаться?

– Смотрю, твоя дама ушла, – кивнул я на вешалку, где уже нет женского пальто.

– Так она за матушкой отправилась, – пожал плечами тот.

В этот момент раздался мелодичный звонок в дверь.

– О как она быстро! – восхитился Александр и отправился встречать свою даму сердца на пару ночей.

Дверь у нас основательная, дубовая, но имеется небольшое окошко с двойным стеклом, чтобы можно было увидеть гостя. Так вот, мой помощник увидел посетителя, споткнулся и почему-то на меня оглянулся, а звонок продолжает заливаться.

– Да открывай же ты! – сказал я Александру.

Глава 1

Неожиданный визит

В холл вошел ротмистр Ларионов, собственной персоной, с которым мы не так давно по телефону говорили. Своим появлением он не только Александра озадачил, но и меня: уж кого-кого, а Вениамина Николаевича увидеть не ожидал.

– Ну и погодка! – поежился ротмистр, отряхивая с шинели снег. – Уши чуть не отморозил! Иван, чего ты так на меня уставился? Приветствую! – Он протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал.

– Ты какими судьбами? – не удержался я от вопроса.

– Ха, решил тебя врасплох застать и посмотреть, чем занят, – усмехнулся Ларионов, повесив на вешалку шинель и фуражку. – Смотрю, ты, словно дед, в тапочках по дому ходишь. Неужели радикулит?

– Удобно мне так, – покачал я головой. – В гостиную или в кабинет? Кофе, коньяк, закуски или плотный обед?

– Кофе с коньяком, – ответил ротмистр, подумал и добавил: – Поговорить нужно.

– Тогда в кабинет, – кивнул я, но прежде посмотрел на своего помощника: – Саша, ты все слышал?

– Иван Макарович, не переживайте, все в лучшем виде исполню и у дверей постою, чтобы любопытные уши не грели, – закивал тот головой.

Молча направился в сторону кабинета, мысленно усмехнувшись. Подслушивать в доме никто не станет, слуг мало, но помощник хочет находиться в курсе событий. Готов поспорить на что угодно – Александр сделает все возможное, чтобы услышать наш с Ларионовым разговор.

– Иван, как ты тут? Смотрю, обустроился хорошо, – зайдя в кабинет и осматриваясь, сказал Ларионов.

– Не жалуюсь, – пожал я плечами и кивнул на кресло: – Присаживайся.

– Похожу пока, если ты не против, ноги согрею, – стал прохаживаться по кабинету ротмистр. – В Москве-то уже, почитай, весна, заморозки еще случаются, но метелей нет.

Мундир на Ларионове парадный, правда, без наград. И для чего он так вырядился? Впрочем, это не важно, больше интересует, где он свои вещи оставил. Не мог же в такое путешествие без багажа отправиться! Почему не предупредил о прибытии? Мы с ним где-то неделю назад созванивались, он и словом не обмолвился, что в гости собирается. Или что-то произошло нехорошее?

– Вениамин Николаевич, а в столице ничего плохого не случилось? – не выдержав его вышагиваний и демонстративного молчания, спросил я.

– Стоит Москва, все с ней хорошо, как и с нашими близкими и знакомыми, – ответил он мне. – Недавно видел Симу с Анзором, ваши дела идут замечательно, аптечная сеть получила популярность. Портейг какие-то новые препараты изобрел, Коротков новшества придумал, а Иоффе внес значительные изменения в рентгеновскую установку и замыслил что-то из ряда вон выходящее.

– И что там Абрам придумал? Подробнее можешь сказать?

– Не-а, далек от ваших медицинских терминов, – отрицательно махнул рукой ротмистр. – Мне даже Анзор пытался втолковать, но я ничего не понял, да и голова другим забита.

– Катька-то там как, случайно, не знаешь?

– Нормально твоя сестрица себя ведет, согласилась стать подружкой невесты, – потер щеку Ларионов. – Кстати, коль разговор об этом зашел, то у меня к тебе просьба. – Он посмотрел на меня и шмыгнул носом.

– Озвучь, – попросил я, не понимая, чего это он вдруг смутился.

Ротмистра редко можно в смущение вогнать.

– Гм, Иван, ты бы не мог стать шафером на нашем с Мартой венчании? – спросил он меня.

– Почту за честь! – склонил я голову и даже попытался щелкнуть каблуками, забыв, что тапочки на ногах. – Поздравляю! Но не думаю, что ты проделал такой путь, чтобы меня на свою свадьбу пригласить. Кстати, когда намечено сие знаменательное событие?

– Начало лета, с точной датой еще не определились.

В кабинет зашла служанка, неся поднос с легкой закуской, следом за ней появился Александр, держащий в руках бутылку коньяка и кофейник. Женщина украдкой бросала взгляды на моего гостя, но свою работу делала исправно. Надя расставила тарелки, чашки и бокалы на столике, после чего обратилась ко мне:

– Иван Макарович, что-нибудь еще прикажете?

– Спасибо, Надежда, но пока нам ничего не нужно, – покачал я головой.

– А можно мне еще на кухню привлечь пару человек? Боюсь, сама не успею все приготовить к праздничному ужину, – попросила служанка.

– Да мы с Вениамином Николаевичем не особо к еде требовательны, – озадаченно ответил я ей, но ротмистр вмешался:

– Разреши ей, Иван, негоже на кухне в одиночку готовить.

– Да? – переспросил я, а потом медленно кивнул и посмотрел на свою служанку: – Хорошо, поступай как знаешь, тебе виднее.

Как только мой помощник и служанка покинули кабинет, ротмистр налил себе кофе, а на бутылку коньяка указал:

– Убери, пока не время.

Он явно что-то скрывает, да и причину своего визита еще не назвал. Какое-то нехорошее у меня предчувствие. Устроились мы в креслах, напротив друг друга, и потягиваем кофе, но ротмистр не спешит заводить беседу.

– Читал в газетах, что обстановка накаляется. Война неизбежна? – спросил я, решив первым начать разговор.

– Да, к сожалению, – поморщился Ларионов. – Больше тебе скажу: с каждым днем все труднее держать руку на пульсе внутренних дел империи. Враги в буквальном смысле слова завалили деньгами оппозицию и революционеров. Доходит до абсурда, когда мои люди узнают, что получают жалованье меньше, чем какой-то боевик. Про высшие чины и говорить не приходится.

– Э-э-э, что-то про высшие чины не понял, – озадачился я.

– А чего непонятного? – удивился ротмистр. – Министров покупают, правда, надо отдать должное, в основном из-за шантажа. Находят больные места и бьют по ним.

– Это как?

– Один чиновник, занимающий высокий пост в министерстве, проворовался, документы достались немецкому агенту, ну тот стал шантажировать, чтобы работал против нас. Сумма воровства оказалась невысокой, пришел он ко мне, покаялся и пожалился, агента поймали, но у того немецкий паспорт, пришлось выслать. Неделю назад заместителя градоначальника Москвы изловили, когда он передавал информацию о численности гарнизона и вооружения резиденции императрицы. Уже еле передвигается, старый козел, но в пьяной оргии задушил девицу, а второй нанес серьезные травмы. Его сразу в оборот взяли, пообещали преступление замять, да еще и денег за работу отвалили в размере десяти тысяч. Понимаешь, о чем говорю?

– Догадываюсь, – согласно кивнул я.

Не так давно прикидывал, как бы сам поступил на месте врагов. Да, все банально и просто: подкуп, шантаж и заманчивые идеи с лозунгами. Последние не легко вложить в головы успешных людей, для купцов и чиновников необходимы другие приоритеты. Нет, если они мало чего достигли, а амбиции высоки, то мозги можно запудрить. Но те, кто уже немалого достиг, с ними такой фокус не пройдет, нужны деньги, большие, и гарантии, пусть и надуманные.

– Одна надежда на военных, там с предателями и шпионами совсем другой разговор, – продолжил ротмистр.

А вот с таким подходом я не соглашусь. Человек, будь то рабочий, министр или военный, всегда остается человеком, со своими пороками и желаниями. Нет, если он честен и присяге верен, то никто не сможет с панталыку сбить, но ведь в семнадцатом году моего времени многие офицеры перешли на сторону революции. Кто-то подался в бандиты, кто-то сбежал, но были и такие, кто последнюю каплю крови за присягу отдал. Впрочем, там и здесь – совершенно разные истории. Офицеры белой армии присягали царю и отечеству, но Николай Второй отрекся, а защищать отечество предполагалось от внешних врагов, а не от своего народа. Н-да, не хотел бы оказаться в подобной ситуации. Когда развернулась кровавая междоусобица, то там уже никто о деньгах не задумывался, за редким исключением. Кстати, а наверное, зря, у царской России из моего времени имелись огромные золотые запасы и счета в иностранных банках. Если бы кто-то сумел часть этих средств пустить на нужды народа, то ничего бы и не случилось… наверное. Впрочем, даже когда все дошло до черты, тоже многое мог решить «презренный» металл, но его старались сохранить на будущее… или в свой карман положить.

– Вениамин Николаевич, – закурив, сказал я, – военные – да, на них необходимо полагаться, но лишь на проверенных, да и то… – махнул рукой и фразу не закончил.

– Доверять-то хоть кому-нибудь нужно… – тяжело вздохнул ротмистр.

– Это понятно, но каким ветром ты тут оказался?

– Решили посмотреть и последовать твоему совету, создать место, где можно управлять империей, – медленно проговорил Ларионов, внимательно следя за моей реакцией.

Ну, объяснение принимаю, хотя есть у меня немного обиды на Ольгу Николаевну, императрицу-матушку… Гм, она далеко не матушка, а привлекательная молодая женщина. Н-да, чем-то она меня зацепила, смог сам себе признаться, правда, такое заключение сделал, когда размышлял о том, чтобы на день рождения к императрице приехать. Находясь в Екатеринбурге, даже билет почти купил, но от здания вокзала велел править на патронный завод. Эх, знатный я там тогда разнос устроил! Управляющего к чертям выгнал, да еще пару охранников. Ибо перед тем беспрепятственно прошел на территорию, никто у меня документов не спросил и не остановил, охрана издали крикнула, мол, к кому, на что я в ответ буркнул, мол, воровать иду. Прошел через цех, под ногами грязь, патроны складируются навалом, с крыши капает… Одни матюки остались. Технику безопасности там не только не соблюдали, но даже о такой не слышали.

Правда, сам во многом виноват: в то время разрывался на части – организация аптечных пунктов и обучение сестер милосердия отнимали все свободное время. Нет, на двух своих военных заводах, как их про себя назвал, почти каждый день бывал, но по сторонам мало смотрел и с рабочими почти не общался. Как мало требуется, чтобы дисциплину никто не соблюдал! Управляющий же, когда я появился, с какой-то дамочкой коньяк пил, и одежда у обоих была, как бы мягко сказать… в беспорядке. Без объяснения причин выгнал обоих и не стал оправдания слушать. После чего вернулся в цех и постучал арматуриной по висящему колоколу, созывая рабочих. Н-да, мою речь тогда мало кто понял, пришлось писать правила и инструкции, искать адекватного управляющего и запускать производство патронов с самого начала. Зато там теперь порядок, как и на лекарственной фабрике и на производстве автоматов. Времени, к сожалению, потребовалось несколько месяцев…

– О чем задумался? – спросил Ларионов, отвлекая меня от воспоминаний.

– Ольга Николаевна еще гневается? – поинтересовался я.

– С чего бы это? – усмехнулся ротмистр. – Вы же с ней продуктивно поговорили и нашли точки взаимопонимания.

– Ага, щека до сих пор от ее ладони горит, – хмыкнул я.

– Не знаю, что там у вас за закрытыми дверями произошло… – закинул ногу на ногу ротмистр и глубоко затянулся.

– Поговорили, – пожал я плечами. – Некоторые мои слова императрицу расстроили, вот и получил по морде.

– Это я уже слышал! – отмахнулся Ларионов. – Ты мне подробности расскажи, обещал же «когда-нибудь потом»!

– Расскажу, – тяжело выдохнул, но сразу добавил: – Потом, не сейчас!

– Хм. – Ларионов загасил папиросу и не глядя на меня, как бы невзначай обронил: – Штабс-капитана Квазина-то в дальний гарнизон сослали. Не слыхал?

– В газетах об этом не пишут, – ответил я. – Да и какое мне до этого дело?

– Ну, не знаю… – протянул Ларионов. – Да, совсем забыл, – он взглянул на часы, висящие на стене, – время правильно показывают?

– Конечно, – удивился я такому повороту.

– Это хорошо.

– Вениамин Николаевич! Чего ты темнишь?! И о чем забыл?!

– Да не бери в голову, – хмыкнул ротмистр, поднялся с кресла, потянулся и к окну подошел. – Ага, вот уже и едут.

– Кто едет? – встал я и направился к нему.

– Императрица со свитой, – буднично ответил Ларионов, заставив меня застыть с занесенной в воздухе ногой.

В столбняке пробыл пару секунд, зато пазл сразу сложился! Мало того, что-то мне подсказывает – Александр и служанка знали о гостях! Недаром Надежда суетится на кухне и еще помощниц запросила. Ладно – решили, значит, от меня скрыть приезд таких высоких гостей? Ничего, им потом придется отдуваться! В голове мгновенно созрел план мести. Александр за юбками волочится, у него времени много, значит, он у меня курировать будет не аптечные пункты и с сестричками милосердия и их пациентками флиртовать, а контролировать выпуск деталей к оружию! Служанка же рвется устраивать ужины, так я каждый вечер буду кутить, пусть старается!

– Шутишь? – уточнил, когда в себя пришел.

– Ничуть, – хмыкнул Ларионов. – Да ты сам посмотри! Лошади тащат автомашину, подаренную канцлером Ольге Николаевне.

Подойдя к окну, увидел дивную картину: две лошадки буксируют автомашину, которую сопровождает десяток верховых во главе с Еремеевым. Черт! Не соврал Ларионов! Но для чего императрица в такую даль забралась, когда от нее каждый день требуется решать государственные дела? Нет, не из-за моей личности, в этом отчет себе отдаю. Неужели дела настолько плохи? Оказалось, последнюю фразу вслух сказал, на нее ротмистр ответил:

– Не стану скрывать, что в данном вопросе мы с полковником Еремеевым сыграли не последнюю роль. Твои слова и предложения всегда находят подтверждение. Императрицу мы убедили, что подстраховка необходима и стоит подготовить запасное место, если произойдет непредвиденное. Правда, не ожидали, что она лично захочет принять участие. Переубедить не смогли.

– Ты сразу с вокзала ко мне приехал, – медленно говорю, не представляя, как себя в подобной ситуации вести и что требуется по этикету. Ну, это простительно, не принимал еще у себя дома таких знатных особ, ограничивался градоначальником. Мля, а ведь через час-другой тут не протолкнуться будет от местной знати! Моя служанка однозначно не сумеет справиться с наплывом стольких гостей.

– Ага, сразу после прибытия поезда. Ольга Николаевна решила дождаться, пока автомобиль выгрузят, не захотела карету везти, а в пролетке ей трястись, сам понимаешь, не подобает. Наверное, машина не выдержала переезда по железной дороге и сломалась, поэтому ее лошади тянут.

– Да не проехать ей по такому снегу: ни мощности, ни сцепления резины не хватит, – пояснил я, а потом спохватился: – Веня, черт тебя подери, чего мне делать-то?!

– Иван, советую поменять обувку, встречать императрицу в тапочках, гм, как-то неправильно. Не находишь?

М-да… взглянул на свои ноги, а потом отправился за ботинками, решив, что пусть идет все как идет, к какому-нибудь берегу да прибьет. В коридоре погрозил кулаком Александру, тот, как и ожидалось, сделал круглые глаза.

– И почему я тебе не верю? – покачал я головой.

Ответ слушать не стал, надел ботинки, и в этот момент в дверь постучали. Пинком отправил тапочки под банкетку и открыл дверь.

– Привет, Иван! – расплылся в улыбке полковник Еремеев.

– Петр Евграфович, – кивнул я, – рад видеть.

– Пустишь в дом путников? – раздался из-за его спины веселый голос императрицы.

– Ольга Николаевна, это величайшая честь! – сделал я шаг в сторону, склонил голову и щелкнул каблуками.

– Ох, Иван Макарович, ты себе не изменяешь! – вошла в холл императрица. – Поухаживай за дамой, шубку мою возьми; или должна сама раздеваться? Учти, мы не на полигоне у костра и не в подвале школы охранителей.

Гм, настроение у нее превосходное, даже вспомнила о наших похождениях. Пришлось язык прикусить, с которого чуть не сорвалось, что тогда-то ее знал как Олеся, носившего мундир.

– Позвольте шубку, – дотронулся я до плеч императрицы, которая в данный момент ко мне спиной повернулось.

Ольга Николаевна сделала легкое движение спиной, и шубка у меня в руках осталась.

– Свита у меня сегодня состоит из охраны и пары помощников, – осматриваясь по сторонам, произнесла Ольга, – надеюсь, сумеешь нас всех приютить.

Как же сказать, что нет тут комнат, подобающих ее статусу? Нет, пара гостевых имеется, но нет уверенности, что их убирали. Свою комнату отдать? Она больше на кабинет похожа, везде бумаги и, стыдно признаться, разбросана одежда. Про комнату Александра и говорить не стоит, туда я императрицу и под страхом казни не заселю.

– Сумеет-сумеет, дом большой, – сказал появившийся ротмистр.

– Прошу прощения, – вздохнул я, – а не могли бы уточнить количество людей в свите?

– Свита? – переспросила императрица. – Охрана у дома, помощники в гостиницу отправятся. Господа Еремеев и Ларионов останутся со мной, как и… – Ольга Николаевна откинула вуаль и лукаво на меня посмотрела, – одна известная вам особа, Иван Макарович.

– Вы о ком говорите? – уточнил я, мысленно перебирая дам, с которыми знаком.

То, что императрица останется наедине с мужчинами, пусть и охранниками – людьми чести, не может быть и речи. Любой визит, даже самый тайный, в любой момент станет достоянием всех. Последствия непредсказуемы. Тем не менее готов поспорить на что угодно – завтра мой дом начнут осаждать местные акулы пера, а таковые тут имеются. Да и знатные люди Екатеринбурга во главе с губернатором и градоначальником в стороне не останутся. Ха, не удивлюсь, что и через пару минут примчатся: каждого есть за что пожурить, а то и на лесоповал отправить, благо тут недалеко.

– Как, ты не догадался? Иван Макарович, прояви свою интуицию! Я с господами поспорила – мол, сразу поймешь, что к чему! – покачала головой императрица.

– Угу, так и есть, целый червонец на кону, – крякнув, подтвердил Еремеев.

Судя по настроению, голову мне сносить не собираются, да и на старые интрижки нет смысла пенять. Значит, не бывшие любовницы. Марта? Нет, Ларионов без нее не стал бы на свадьбу приглашать. Кстати, а чего это он приглашение устно передал? Потом нужно стребовать открытку с купидончиками, чтобы ротмистра подзуживать. Остаются Сима или Катька. Насколько знаю, у младшей моей компаньонки сейчас забот выше крыши: Анзор в телефонную трубку – и то изворчался. Нет, не она.

– И почему же сестрица задерживается? – спросил я, придя к очевидному выводу. – В такую погоду краски замерзнут и пейзажи не нарисуешь.

– Господа! Гоните денежку! – задорно рассмеялась Ольга Николаевна и потерла ладошки.

– Эх, не хотел же спорить… – поморщился ротмистр, но портмоне достал.

– Заходи! – крикнула императрица.

Входную дверь Ольга Николаевна предусмотрительно не закрыла, Катька вошла и сразу же мне на шею бросилась.

– Вань, я так соскучилась! – чмокнула меня сестрица в щеку и шмыгнула носом. – Замерзла совсем!

– Я тебе говорила, чтобы теплые вещи в дорогу брала, – усмехнулась императрица.

– Ага, но вы же не сказали о том, что мы в такую дорогу отправимся! – возразила моя сестрица. – Думала, на пикник отправимся, на день или два!

– Гм, – кашлянул в кулак ротмистр, – Иван Макарович – может, пройдем в гостиную?

– Да-да, конечно, – спохватился я. – Уж извините, никак не ожидал, вот голова кругом и пошла. Проходите! – указал направление рукой, пытаясь вспомнить, не оставил ли в гостиной чего-нибудь, что способно вызвать вопросы.

Нет, чертежи там имеются, но, помнится, вчера я за бокалом коньяка, у камина, пытался понять, из-за чего клинит автомат после сотни выстрелов. Оружие-то убрал, но кое-какие специфичные детали оставил. Катька-то не поймет, а вот императрица, не говоря уже про полковника с ротмистром, может догадаться, что к чему… Черт! Что за мысли?! Уж от Ольги Николаевны, Ларионова и Еремеева скрывать-то не собирался, когда изделие до ума доведу. Жаль, что нет еще уверенности в безотказности оружия.

В гостиной оказался накрыт стол на пять персон! Матюгнулся я про себя, попросил прощения у гостей и направился на поиски своего помощника. Этот… нехороший человек знал о визите, сумел организовать прием (в доме, кстати говоря, чистота и порядок), но, блин, меня-то он почему не предупредил?! Александра мне не удалось обнаружить, в подвале его нет, гостевые комнаты пусты, личные покои, если их так можно назвать, закрыты.

– Надя, где мой помощник? – вошел я на кухню, про себя отсчитывая время, на которое гостей бросил.

Понимаю, что императрица может рассердиться из-за подобного приема. Надеюсь, поймет мое состояние и простит. Сам же я желаю найти Александра и его физиономию наглую отрихтовать.

– Ой, Иван Макарович, вы уж звиняйте, но не знаю, – суетится между тремя кухарками моя служанка. – Но очень хорошо, что вы зашли! На десерт какие лакомства готовить?

– Понятия не имею! – покачал я головой. – Скажи, в гостевых постельное белье свежее?

– А как же! Мне еще вчера Александр Анзорович… – начала служанка, но я ее перебил:

– Где паршивец?!

– Вот вам крест! – перекрестилась служанка. – Не знаю!

Вернулся я в гостиную: Ольга Николаевна в окошко смотрит, Катерина прохаживается вдоль стены и, морща носик, рассматривает три картины с различными пейзажами. Ротмистр с полковником стоят у стола и о чем-то тихо переговариваются.

– Еще раз прошу меня простить, – прижал я руку к груди, – очень срочное дело имелось.

– Из-за нашего внезапного появления? – обернулась императрица.

– Гм, – чуть кашлянул я, – не стану скрывать – в том числе. Простите, Ольга Николаевна, но не представляю, как положено в такой ситуации себя вести. С одной стороны, являюсь хозяином дома, а вы моя гостья, которой принадлежу, как и все вокруг. Вот и не знаю, уместно ли будет предложить вам перекусить? – горестно вздохнул, но сразу поморщился: переигрываю…

– Иван… – Императрица чуть помолчала, погрозила мне пальцем, а потом продолжила: – Макарович, будьте добры, не смотрите на титулы, прибыли мы не с официальным визитом. Кстати, можно сказать, что свалились, как снег на голову. Поэтому, прошу, ведите себя как обычно в компании старых друзей. Не так ли, господа? – Она посмотрела на Ларионова и Еремеева.

– Как прикажете! – синхронно ответили они и склонили головы.

– Ваня, что за мазня на стенах?! – возмутилась Катерина. – Тут даже пропорции не соблюдены!

– Гм, – дернул я шеей, – может, за стол присядем да за встречу выпьем?

– Это можно, проголодалась я что-то, – сдерживая улыбку, произнесла императрица.

Да уж, давно так себя не ощущал. Еда в глотку не лезет, разговор не клеится. Ларионов и Еремеев чувствуют себя свободно, над Катериной подтрунивают да время от времени тосты провозглашают. Девушки пьют какое-то вино, мы с господами офицерами чуть-чуть пригубливаем коньяк из бокалов. Пытка продолжалась минут сорок, после чего ротмистр встал и заявил:

– Петр Евграфович, вы не забыли уговор, по которому мы обязались Катерине показать Екатеринбург? Дом охраняют ваши и мои люди, да и охранитель у нас имеется, – Вениамин Николаевич в мою сторону указал, – Ольга Николаевна под надежной защитой, и мы нашу императрицу, если дозволите, – он на нее посмотрел, – на пару часов оставим, пока еще на улице не стемнело.

– Возражений с моей стороны не будет, – чуть улыбнулась Ольга Николаевна. – Да и вам отлично известно, что могу за себя постоять.

– Ну-у… – капризно протянула Катерина, – на улице холодно! У меня и вещей-то подходящих нет.

– Зато есть повод посетить местные лавки и прикупить шубку и валенки, – усмехнулся Еремеев.

– Какие еще валенки?! – возмутилась моя сестрица. – Петр Евграфович, вы на что намекаете? Сапожки не могут называться валенками!

– Простите, сударыня, – скрывая усмешку, ответил ей полковник. – Для меня все едино – что валенки, что кирзачи; главное – удобно и тепло.

Катька еще попыталась поломаться, но ротмистр к ее ушку наклонился и что-то шикнул. Сестрица мгновенно подскочила, бросила быстрый взгляд на меня, потом на императрицу – и из гостиной первой вышла. Уже из коридора прокричала:

– Где же мои кавалеры? Или про обещания забыли?!

Еремеев мне украдкой подмигнул, Ларионов же испросил еще раз разрешения у Ольги Николаевны и напомнил, что вернутся они через пару часов, после чего офицеры удалились, оставив меня одного перед очами императрицы.

Некоторое время мы молчали, Ольга Николаевна о чем-то размышляла, но потом спросила:

– Ты сумел свои планы реализовать?

– Не все, к сожалению, – ответил я. – Успехи есть, но до финиша еще ох как далеко.

– Иван, ты меня прости за то, что на балу вспылила, – неожиданно для меня сказала императрица и, не дав мне слова сказать, поторопилась продолжить: – Нет-нет, помолчи пока, выслушай! Когда после вальса мы отправились в кабинет для, как ты сказал, важного разговора, у меня и в мыслях не имелось выставлять тебя из резиденции. С какими-то твоими утверждениями и по сей день не согласна, но взгляды на некоторые вещи и события пересмотрела. Не могу сказать, что со всем согласна, однако… – императрица закусила губу, – предлагаю забыть тот эпизод, когда мы остались вдвоем после переговоров и повели себя, словно подростки.

– Начнем знакомство сначала? – предположил я, стараясь следить за ходом мыслей Ольги Николаевны и не до конца понимая, что она подразумевает.

– Гм… Вань, – императрица встала и подошла к окну, – нет, просто кое-какие моменты забудем.

Молчу, сложно мне представить, как подобное можно из памяти вычеркнуть. Нет, не пощечину, тут сам виноват – дурак. После вальса, во время которого упросил императрицу переговорить (кстати, она не отнекивалась!), долго с ней беседовал и пытался обрисовать нависшую угрозу и пути выхода из создавшегося положения. Ольга категорично отказалась вводить террор против смутьянов и подыскивать себе безопасное место, откуда править сможет. Не поверила, что могут ее предать высшие чины и богатейшие промышленники с купцами. А уж что брат на брата пойдет – и вовсе запретила говорить: мол, не пори ты, Ваня, чепухи! Новому оружию, разработкой и выпуском которого решил заняться, дала зеленый свет. В дальнейшем мне это здорово помогло. Да и предложению по подготовке специального подразделения, которое в случае опасности сможет ей на выручку прийти, не стала противиться. И вроде все хорошо шло, обо всем договорились, а как она в моих объятиях оказалась и мы стали жарко целоваться – убей, не помню! Нас словно кто-то в объятия друг друга швырнул. И все бы ничего, если бы не этот ее гламурный штабс-капитан Квазин. Он в дверь кабинета поскребся и томно так – скотина! – прошептал:

– Дорогая Оленька Николаевна, что же вы про своего верного слугу забыли?

– Семен… – после паузы сказала императрица, отведя от моих глаз взгляд, – Игнатьевич, идите и продолжайте веселиться. В данный момент я занята важным делом.

– Каким же это?.. – раздраженно шепнул я, чувствуя, как внутри начал закипать от гнева.

– Иван, успокойся: я ничего тебе никогда не обещала! – прищурилась императрица. – А уж о твоих похождениях наслышана.

– Речь о тебе, – взял ее за плечи и в глаза заглянул. – Пойми, так демонстративно показывать своего фаворита…

– Пусти, – перебила она меня и плечами повела. – Повторю: никому и ничего не должна! В том числе и тебе!

– Ольга, да что за ерунду говоришь?! На тебе империя! Защита людей и границ! Ты обязана думать обо всем – если хочешь, могу пояснить, что и как! Но не путаться с кем ни попадя!

– Объясни, очень послушать хочу, – холодно проговорила императрица, глаза прищурила и губы поджала.

Эх, не заметил тогда перемену ее настроения… да и в тот момент в меня словно бес вселился. Квазин этот еще… Многое я ей наговорил сгоряча. Правда, она тоже в долгу не осталась, перечислила мои похождения, начиная с графини Смеевой и заканчивая журналисткой, с которой до Берлина путешествовал. Н-да, кто-то ей о всех моих шагах рассказал, в том числе и о британце и нашей с ним последней встрече. Нет, я не отпирался, но в какой-то момент перегнул палку, и пару раз еще про ее отношения с штабс-капитаном высказался, и предположил, что фаворит у нее не первый. За это и схлопотал по морде, да на дверь мне указали. Ну, шваркнул я дверью об косяк – от души, даже показалось, что штукатурка обвалилась…

Теперь же мне предлагается данный эпизод забыть, чего давно сам хочу. Нет, я не против, да и нравится мне до чертиков императрица. Тем не менее кое-какие собственные слова стоят в ушах, и забрать вырвавшиеся фразы назад уже невозможно. Увы, но многое в тот момент поменялось, да и понимаю, что быть с ней не смогу. В качестве игрушки – не позволят совесть и внутренняя гордость, а на большее рассчитывать невозможно.

– Знаете, Ольга Николаевна, с удовольствием вычеркну из памяти кое-какие моменты, – медленно говорю, понимая, что императрица ответа ждет и пауза затянулась.

– Так мы останемся друзьями? – протянула она мне ладошку.

– Я ваш верный слуга, и если вы почтете считать меня своим другом, то это великая честь, – ответил и, склонившись, осторожно прикоснулся губами к пальчикам императрицы.

– Хорошо. – Ольга Николаевна порывисто выдернула ладошку и резко сделала шаг к окну. – Налей мне шампанского, в горле пересохло.

Мельком на нее глянул: губу закусила, а сама задумалась. Мне бы тоже выпить не мешает, а желательно напиться, но можно и голову под холодную воду сунуть, чтобы мысли в порядок привести и… желание кое в каком месте остудить.

Налил шампанского, протянул фужер Ольге Николаевне, сам себе плеснул коньяка, и только мы чокнуться собрались, как в дверях показалась смущенная служанка и, сделав неуклюжий реверанс, произнесла:

– Простите, Иван Макарович, там до вас пришли.

Глава 2

Операция

Готов поспорить на что угодно – губернатор с градоначальником и своими чиновниками явились, чтобы выразить свое признание и верность императрице. Ольга Николаевна поморщилась: явно к таким же выводам пришла.

– Много их там? – поинтересовался я.

– Так две всего, – озадаченно ответила служанка.

– Иван, а перед крыльцом оживления не вижу… – удивленно прокомментировала моя важная гостья.

– Так через вход для слуг они пришли, – развела руками Надя. – Александр Анзорович говорил, что когда дамы появятся, то вы их примете.

– Дамы? – склонила набок голову императрица.

– Какие дамы? Где, черт возьми, мой помощник? – тряхнул я головой, пытаясь с мыслями собраться.

– Иван Макарович, а чего это ты так занервничал? – поинтересовалась Ольга Николаевна.

– Гм, да я сегодня никого… – оборвал себя и вспомнил, что когда приехал с завода, то Александр мне о своей девице что-то толковал. Как же ее звали? – Надя, так там пришла пассия моего помощника с матерью? Мне же про нее Саша говорил и просил посмотреть матушку Анны.

– Простите, Иван Макарович, но имен девиц Александра Анзоровича не запоминаю, – ответила мне служанка.

– Иди и вели им обождать! Иван Макарович скоро примет! – неожиданно велела императрица Наде.

Служанка кивнула, вновь неуклюже сделала реверанс и бочком вышла за дверь.

– У тебя есть простая одежда? – спросила меня Ольга Николаевна, глаза которой подозрительно заблестели.

Не нравится мне этот блеск глаз императрицы, передо мной словно Олесь сейчас стоит, когда мы с ним только познакомились.

– Нет у меня женской одежды, – осторожно отвечаю.

– Ваня, а мне мужские вещи нужны! Хочу отвлечься на пару дней от забот имперских! В конце концов, могу отдохнуть и развеяться?

– А кто решения принимать станет о судьбе России, если, не дай бог, что-то произойдет? – задаю вопрос, но понимаю, что аргументов у Ольги Николаевны больше, да и приказать она может, тогда уже хрен отвертишься.

– Брата оставила, и отец с ним, – пожала плечиками моя собеседница. – Ты не переживай: если что-то произойдет, то Ларионов и Еремеев рядом.

Минут пять она меня уламывала, пыталась приказать, но я упорно находил причины и не соглашался, чтобы вернулся Олесь. Мало того что она себя риску подвергнет, так еще и вся империя под ударом оказаться может.

– Ладно, – расстроенно махнула рукой императрица и залпом выпила фужер шампанского, – не ожидала, что струсишь. Впрочем, в твоих словах есть толика правды, но теряется смысл моей поездки.

– Почему теряется? – поинтересовался я, не поняв ее намека.

– Иван, ты же проницательный, всегда просчитываешь на несколько шагов вперед, – усмехнулась императрица. – Скажи, тебе не показалось странным, что я приехала в сопровождении двух доверенных людей, твоей сестры и небольшого количества охраны? Заметь, те помощники, что со мной прибыли, – больше для отвода глаз: ни одного министра с собой не взяла!

Над ее словами призадумался, но понять ход мыслей императрицы, к своему стыду, не смог. Фиг знает, что ей в голову взбрело…

– Иван, не молчи, давай предположи хоть что-то! – весело сказала Ольга Николаевна.

– Боюсь спросить, – достав портсигар и вытащив папироску, медленно проговорил я и, прикурив, уточнил: – Ты про одежду у меня просто так ведь спросила? Наверняка приготовилась и смену вещей с собой взяла.

– Браво! – хлопнула в ладоши императрица. – Ты начинаешь становиться тем, с кем мы дрались и у костра сидели! Наконец-то на «ты» перешел!

Черт, действительно, забылся и по-простому к императрице обратился. Но если она не стала мои слова опровергать, то я угадал, а из этого следует… Нет, пока не могу просчитать ее план.

– Ладно, – тряхнула головой Ольга Николаевна. – Пойди в прихожую, туда должны уже были пару чемоданов доставить. Принеси их сюда, мне переодеться нужно. И, Иван Макарович, не перечь мне! С Вениамином Николаевичем и Петром Евграфовичем уже спорить устала. Да, сестрица твоя пару дней побудет влиятельной особой, и лицо ее будет скрыто под вуалью.

Загасил я папиросу и отправился выполнять распоряжение императрицы. Мне необходимо подумать над ее словами; честно говоря, слишком неожиданно все, мысли разбегаются, словно тараканы, и поймать их не удается.

Огромные тяжеленные чемоданы стоят рядом с входной дверью. Догадываюсь, что когда компания в составе Катьки, ротмистра и полковника покидали дом, тогда и занесли поклажу императрицы. Из этого следует, что меня играют втемную, а я этого ох как не люблю. Нет, логически мыслить могу, понимаю, что все в курсе, но не пойму, для чего и зачем. Притащил чемоданы в гостиную, из которой меня императрица тут же выставила, велев ждать за дверью. Не прошло и десяти минут, как Ольга Николаевна меня позвала. Ну, как и ожидал, увидел перед собой молоденького подпрапорщика.

– Гм, парик одет плохо… – прокомментировал я.

– Да? – Императрица вытащила из раскрытого чемодана зеркальце и парой движений поправила прическу. – Теперь нормально?

– Ольга Ник… – начал я, но девушка меня перебила:

– Олесь я, твой друг!

– Шито белыми нитками… – покачал я головой.

– Наплевать! Охрана не посмеет и словом обмолвиться, а больше никому нельзя знать, кто я на самом деле.

– Ольга…

– Олесь! – вновь перебила она меня и пальцем погрозила.

– Ладно, – скрипнул я зубами. – Олесь, для чего этот маскарад? Какой смысл? Если когда-то пыталась… – она вновь погрозила пальцем, и я поспешил поправиться: – пытался сдать на охранителя, то объяснение я принял и понял, в какой-то степени. Но сейчас-то зачем?

– Хочу посмотреть со стороны, как живут люди, и смогу ли в случае необходимости последовать твоему совету, – пожала она плечами. – Ваня, хочу развеяться, чтобы каждый встречный не лебезил и не расшаркивался, не врал и не заискивал. Устала я, да и дело в истинном облике не сделаешь. Помоги мне, пожалуйста.

Н-да, женский ход мыслей для меня загадка. Чего она добивается? Пока непонятно, но нельзя сказать, что это просто сумасбродство; что-то мне неизвестно. Императрица явно не желает раскрывать все свои секреты.

– Хорошо, – кивнул, а потом добавил: – Только при одном условии.

– Каком?

– Олесь меня должен слушаться и выполнять все распоряжения.

– Прямо-таки все? – улыбнулась императрица.

– Конечно, – подтвердил я, не поняв, на что она намекает.

– Ты, как в старину, желаешь воспользоваться крепостным правом? – демонстративно облизала она губки.

Кстати, она макияж-то не смыла! Выглядит чертовски привлекательно, да еще и намекнула на непотребство! Или это у меня шарики за ролики заехали? В обществе Ольги Николаевны часто теряюсь, точнее, мысли в последние наши с ней встречи на какие-то другие рельсы съезжают. Понимаю, что она со мной играет, но в какие игры?! Черт… не представляю, как вести себя с ней. С одной стороны, честно перед самим собой признаюсь – тянет к ней неведомой силой, но умом понимаю, что ничего между нами быть не может. А как же ее фаворит, штабс-капитан? Вполне могу занять его место, да и сослала она его… Бли-ин… какие же дурные мысли! На такую роль ни за что не пойду, уж в этом-то отдаю себе отчет.

– Знаешь, Олесь, если тебя в таком виде увидят рядом со мной, то скомпрометируешь ты меня, – медленно отвечаю.

– Это еще почему?

– Люди нетрадиционной ориентации встречаются, но не выставляют это напоказ. К таковым никогда не относился, а в данный момент если взглянуть со стороны, то…

– Но я же накрашена! – перебила меня императрица.

– Ага, еще и надушена, – хмыкнул я, возвращая себе душевное равновесие. – Кстати, зная, что передо мной переодетая девушка, с соблазнительными формами…

– Ты с чего это про формы заговорил? – хмуро спросила Ольга, усердно стирая платком с лица макияж.

– Не перебивай, – весело ответил ей и продолжил: – Так вот, может казус случиться в самое неподходящее время. Возьмет мой организм и неправильно отреагирует на какое-нибудь твое слово. Что окружающие подумают? – И, черт возьми, стоило это произнести, как в штанах стало тесно…

И что забавно, когда Ольга в платье, то она какая-то вся неприступная, мысли на греховную колею почти не скатываются. Сейчас же… Она такая беззащитная, как когда в озере нагишом купалась… Вот же я дурак! Вызвал воспоминания, о которых себе думать запрещал. А сейчас картинка словно живая перед глазами, когда императрица в чем мать родила на спине покачивается в воде…

– А мне-то до этого какое дело?! – скрывая улыбку, ответила девушка. – Попрошу вас, Иван Макарович, держать себя в руках.

– Как прикажете, Ольга Николаевна, – склонил я голову, но зубами скрипнул.

В дверь гостиной кто-то осторожно поскребся. Бьюсь об заклад, что пожаловал мой пропавший помощник. Неужели Александр понадеялся, что буря уже миновала? Это он зря!

– Входи, дверь открыта! – крикнул я, удовлетворенно заметив, что Ольга резко к стене повернулась, не желая показывать свое личико с размазанным макияжем.

Как и ожидал, в дверях возник мой помощник.

– Простите, что отвлекаю, там Анна пришла с матушкой, – сказал Александр. – Не стал бы беспокоить, но женщина в обморок упала и почти не дышит.

– Этого еще не хватало, – подскочил я с места. – Веди, чего мнешься! – Уже в дверях обернулся к императрице и сказал: – Если мы играем по вашему плану, то придется подстраиваться под действительность.

– Ваня, можно с вами? – спросил Олесь. – Кое-что в медицине понимаю, брала уроки у сестер милосердия.

Да, на меня сейчас смотрит старый приятель, собранный и серьезный.

– Умойся для начала. Служанка, наверное, на кухне, скажешь ей – проводит к нам, – помедлив, кивнул я.

Анна, заламывая руки, ходит по комнате моего помощника, ее матушка лежит на кровати и хрипло стонет.

– Так, что тут у нас? – присел я на кровать рядом с больной.

Женщине около сорока, бледная, красивая, дочь на нее очень похожа. Александр остался в дверях, а вот девушка ко мне подошла и с мольбой в голосе сказала:

– Умоляю, помогите! Спасите матушку! – Она бухнулась передо мной на колени и попыталась мою ладонь схватить.

– Встаньте и расскажите, что произошло с вашей матерью! – рыкнул я.

Девушка вскочила на ноги и затараторила. Из сбивчивого монолога кое-как уяснил симптомы, но причина непонятна. Насморка и кашля у больной нет, руки-ноги здоровы, ни на что не жаловалась, а три дня назад стала в обмороки падать. Девушка уговорила показаться врачу, тот прописал пилюли от мигрени и головокружения, в аптечном пункте она столкнулась с Александром… Так-то так, однако мой помощник какую-то другую версию знакомства с Анной озвучивал!.. Ладно, этот прохиндей мне потом ответит. Дело-то хреново, не вижу, как смогу помочь Антонине Михайловне, так больную зовут. Лихорадки у нее нет, насморк отсутствует, кожные покровы (те, какие увидел) не вызывают подозрений.

– Голова часто болела у матушки? Травмы были? – задаю вопрос, а сам лимфоузлы прощупываю. – Головой ваша мама не ударялась?

– Откуда вы узнали?! – удивленно восклицает девушка.

– Так, лимфоузлы в норме, температуры нет… – бубню себе под нос и осторожно приоткрываю веки женщины. Глаза не мутные, большие и красивые, но… да, один зрачок больше другого.

– Нас с матушкой дней десять назад пролетка чуть не сбила. Точнее, она меня оттолкнула в сторону, в сугроб, а сама упала на брусчатку, головой ударилась, вот после этого и началось… наверное, – медленно проговорила девушка.