Эту книгу хорошо дополняют:

Книга радости

Далай-лама XIV, Десмонд Туту, Дуглас Абрамс

Революция сострадания

Далай-лама XIV, София Стрил-Ревер

Помощь

Эдгар Шейн

DESMOND TUTU
MPHO TUTU

The Book of
FORGIVING

THE FOURFOLD PATH FOR HEALING OURSELVES AND OUR WORLD

HarperOne

ДЕСМОНД ТУТУ
МПХО ТУТУ

Книга
ПРОЩЕНИЯ

ПУТЬ К ИСЦЕЛЕНИЮ СЕБЯ И МИРА

Москва
«МАНН, ИВАНОВ И ФЕРБЕР»
2021

Информация
от издательства

Издано с разрешения авторов и c/o The Marsh Agency Ltd., acting as the co-agent of IDEA ARCHITECTS

На русском языке публикуется впервые

Книга рекомендована к изданию Дмитрием Лавренко

Туту, Десмонд

Книга прощения : путь к исцелению себя и мира / Десмонд Туту, Мпхо Туту ; пер. с англ. — Москва : Манн, Иванов и Фербер, 2021.

ISBN 978-5-00146-212-5

Архиепископ Десмонд Туту, лауреат Нобелевской премии мира, вместе со своей дочерью, преподобной Мпхо Туту, предлагают руководство по искусству прощения, которое поможет осознать, что все мы способны исцелиться и изменить свою жизнь. Авторы говорят о значимости прощения, о том, как оно работает, как его давать и получать, и делятся духовными практиками и упражнениями.

Там, где это специально оговаривается в тексте, имена и фамилии были изменены авторами из соображений конфиденциальности.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав

ОГЛАВЛЕНИЕ

Посвящается Анжеле. Нам тебя не хватает

ВВЕДЕНИЕ

НА ПУТИ К ЦЕЛОСТНОСТИ

«У него было множество ранений, — она говорила с точ­ностью судмедэксперта. — Пять ран в верхней части живота... Их характер свидетельствовал о том, что либо использовались разные виды оружия, либо раны были нанесены группой людей». Миссис Мхлавули продолжала давать шокирующие свидетельские показания перед Комиссией по установлению истины и примирению[1]. Речь шла об исчезновении и убийстве ее мужа Сисело. «В нижней части живота тоже были ранения, всего сорок три. Ему плеснули в лицо кислотой. Отрезали правую кисть чуть ниже запястья. Я не знаю, что они сделали с ней».

Во мне поднималась волна ужаса и тошноты.

Потом настала очередь девятнадцатилетней Бабалвы. Когда убили ее отца, Бабалве было восемь, а ее брату — всего лишь три года. Она рассказала о притеснениях со стороны полиции, о горе и трудностях, которые семья пережила после смерти отца. И затем добавила: «Я хотела бы знать, кто убил моего отца. И брат тоже этого хочет». Следующие слова девушки ошеломили всех, у меня буквально дыхание перехватило: «Мы хотим простить их. Мы хотим простить, но не знаем, кого прощать».

Меня как председателя Комиссии по установлению истины и примирению часто спрашивают, как люди в Южной Африке смогли простить жестокость и несправедливость, с которыми они сталкивались во время апартеида[2]. Наш путь был долгим и рискованным. Сейчас трудно поверить, что до 1994 года — тогда прошли первые демократические выборы — расизм, неравенство и угнетение в нашей стране были закреплены законодательно: только белые могли голосовать, получать качественное образование и рассчитывать на успех в будущем. Насилие и протесты длились десятилетиями, много крови было пролито на долгом пути к свободе. Когда лидеров движения против этого режима в конце концов выпустили из тюрем, многие опасались, что переход к демократии обернется кровавой бойней, подпитываемой жаждой мести. Но мы чудесным образом выбрали иное будущее — прощение. Мы понимали, что спасти страну от неизбежного разрушения можно, только говоря правду и залечивая раны истории. Никто не знал, куда приведет этот выбор. Процесс, который мы запустили через Комиссию, был, как и любой опыт духовного роста, безумно болезненным и удивительно прекрасным.

Меня часто спрашивают, что я узнал о прощении, работая в Комиссии и во время поездок по миру, от Северной Ирландии до Руанды, в страны, пережившие страдания и межнациональные конфликты. Наша книга — ответ на этот вопрос. И еще — ответ на вопрос непроизнесенный, но подразумеваемый: как мы прощаем? Мы писали для тех, кто нуждается в прощении, независимо от того, хотят ли они простить или быть прощенными.

Иногда я жалею, что не могу стереть из памяти ужасы, c которыми пришлось столкнуться. Кажется, нет конца изощренным методам, какими люди доставляют друг другу страдания, как и причинам, которые, как они считают, служат им оправданием. Но способность человека к исцелению тоже безгранична. В каждом из нас от природы заложено умение радоваться, несмотря на перенесенные страдания, находить надежду в самых безнадежных ситуациях и восстанавливать любые отношения, требующие примирения.

Хочу поделиться с вами двумя простыми истинами: нет ничего, что нельзя простить, как и нет людей, не заслуживающих прощения. Осознав, что все мы связаны друг с другом — фактом рождения, обстоятельствами или просто принадлежностью к человеческому роду, — вы поймете, что это правда. Я часто говорю, что для Южной Африки нет будущего без прощения. Гнев и стремление к отмщению приведут нас к гибели — и всех вместе, и каждого в отдельности.

Каждый из нас иногда нуждается в том, чтобы простить или быть прощенным. Так будет повторяться снова и снова. Мы все сломаны, каждый на свой лад, и потому причиняем боль другим. Благодаря прощению мы восстанавливаем сломанное и снова обретаем целостность.

Будь то мучитель, жестоко меня истязающий, супруга, мне изменившая, начальник, обошедший меня повышением, или водитель, подрезавший меня по пути на работу, — я каждый раз сталкиваюсь с необходимостью выбора: простить или искать отмщения. Мы делаем этот выбор на личном уровне, на уровне семей или сообществ и на уровне мира в целом.

Качество жизни на нашей планете — это всего-навсего итоговая сумма наших ежедневных взаимодействий друг с другом. Каждый раз, помогая кому-то или нанося ущерб, мы сильнейшим образом влияем на мир в целом. Все мы люди, поэтому некоторые из наших взаимодействий складываются неправильно, и тогда мы причиняем кому-то боль, или боль причиняют нам, или и то и другое. Такое поведение заложено в природе человека, оно неизбежно. Прощение — это способ скорректировать неправильные взаимодействия, способ починить ткань социальной жизни, способ, каким мы оберегаем наше общество от гибели.

Социальные, духовные, психологические и даже физио­логические выгоды прощения описаны в тысячах книг, но сам этот процесс чаще всего остается загадкой. Да, есть очевидная польза в том, чтобы забыть о нанесенных обидах, — но каким образом? Конечно, лучше не добиваться возмездия, но как можно не отомстить, если то, чего нас лишили, нельзя восстановить? И возможно ли вообще простить и при этом по-прежнему взывать к справедливости? Какие шаги следует предпринять, чтобы достичь прощения? Как исцелить раны, появившиеся в душах таких хрупких существ, как все мы?

Путь прощения труден. Чтобы достичь принятия — этой отличительной черты прощения, — необходимо пройти по грязным отмелям ненависти и злости, сквозь горе и лишения. Этот путь был бы менее тернист, будь он ясно обозначен, но видимых ориентиров нет. Граница между теми, кому причинили боль, и теми, кто ее причинил, тоже не всегда ясна. Каждый из нас сначала будет тем, кому нанесли ущерб, а потом тем, кто наносит ущерб, а затем мы, беснуясь от боли и гнева, одновременно окажемся по обе стороны границы. Все мы часто пересекаем эту линию. Но по какую сторону вы бы ни стояли, что бы ни сделали, как бы ни поступили с вами, мы, авторы этой книги, надеемся, что сумеем помочь вам.

Вместе с вами мы рассмотрим каждый аспект Четверич­ного пути прощения:

1) рассказать историю;

2) назвать боль;

3) даровать прощение;

4) восстановить отношения или освободиться от них.

Приглашаем присоединиться к нам на этом исцеля­ющем, трансформирующем пути. Неважно, с чем именно вы столкну­лись, — возможно, вам трудно двигаться дальше из-за причиненного зла или недостает смелости, чтобы осознать зло, причиненное вами другим. Прощение — не что иное, как способ исцеления мира. Мы исцеляем мир, исцеляя собственные души. Это простой, но нелегкий путь.

Я пишу эту книгу вместе со своей дочерью Мпхо, она тоже священник[3]. Мпхо работает с прихожанами и паломниками на их пути к прощению и исцелению. Она пишет диссертацию по теме прощения и привносит в нашу совместную работу богатство знания. Кроме того, на страницах книги она рассказывает очень личную историю собственного следования Четверичному пути и делится своим опытом принятия и прощения.

Эта книга — приглашение пройти вместе с нами по пути прощения. Мы поделимся собственными историями и историями людей, которые нас вдохновили, а также тем, что узнали о самом процессе прощения. Мы были свидетелями того, как он преобразует действительность и восстанавливает отношения между членами семьи, друзьями, незнакомцами и врагами. Мы видели, как он иссушает яд мелких ран, которые люди по неосторожности ежедневно наносят друг другу, приносит исцеление после самых чудовищных проявлений жестокости, какие только можно вообразить. Мы твердо верим в то, что нет безнадежных людей, непоправимых ситуаций и преступлений, которые нельзя было бы простить.

Если вы стремитесь простить, мы постараемся указать вам путь к свободе. Вы узнаете, как освободиться от хватки мучителя и сбросить жгучие оковы гнева и обиды, которые привязывают вас к вашему страшному опыту.

Если вы нуждаетесь в прощении, мы надеемся, что эта книга покажет ясный путь к тому, как сбросить кандалы прошлого и двинуться дальше. Признавая страдание и боль, причиненные другим людям, прося прощения и возмещая ущерб, прощая и восстанавливая отношения, мы возвращаемся к своей изначальной природе.

Да, мы совершаем много плохого, но наша истинная сущность — доброта. Если бы это было не так, никто не испытывал бы потрясения и смущения, причиняя друг другу зло. Когда кто-нибудь совершает нечто ужасное, это повергает в шок, потому что выходит за рамки правил. Мы живем, окруженные таким количеством любви, доброты и доверия, что перестаем замечать их. Прощение — это способ, каким люди возвращают себе то, что было у них отнято, и восстанавливают утраченные любовь, доброту и доверие. Прощая — неважно что, — мы каждый раз движемся по направлению к целостности. Прощение — это способ вернуть покой своей душе и окружающему миру — не больше и не меньше.

«Книга прощения» написана в первую очередь для тех, кто хочет простить. Мы решили сделать акцент именно на этом, потому что нуждающимся в прощении тоже нужно простить того, кто причинил зло им. Это не оправдание их злодеяний, а лишь признание, что зло переходит от человека к человеку, от одного поколения к другому. Никто не рождается преступником, никто не рождается жестоким. Каждый из нас приходит в этот мир целостным, но эту целостность очень легко расколоть.

В Южной Африке мы выбрали прощение, а не месть. Этот выбор позволил избежать кровопролития. Выбор есть всегда, какая бы несправедливость ни случилась. Как уже было сказано, вы можете выбрать месть или прощение, но месть всегда обходится дороже. Выбрав прощение, а не воздаяние, вы неизбежно станете более сильным и свободным человеком. Покой всегда приходит к выбравшим прощение. Мы с Мпхо видели, как действует яд злобы и обиды, как он изъедает и разрушает человека изнутри, но одновременно наблюдали, как сладостный бальзам прощения смягчает душу и исправляет даже самые тяжелые случаи. Именно поэтому мы говорим, что надежда есть всегда.

Мы вступаем на путь прощения не без тревоги и знаем, что что-то может пойти не так, как запланировано. Прощение — это разговор, и, как всякий важный разговор, он требует просто­го, правдивого и искреннего языка. Эта книга научит вас языку прощения. Вы найдете в ней медитации, упражнения и ритуалы, которые помогут на этом пути. Надеемся, некоторые из предлагаемых техник даруют вам покой и утешение, а также пробудят сострадание. Какие-то из них, возможно, покажутся вам особенно трудными.

Нас могли бы обвинить в недобросовестной рекламе, если бы мы не сказали, что в случае с прощением, как и с любым разговором, результат нельзя предугадать. Эта книга — не панацея. Но тем не менее мы тешим себя надеж­дой, что она приведет к тому результату, к которому вы стремитесь. Мы верим, что, читая эти строки, вы обретете нужный настрой и получите навыки, необходимые для того, чтобы исправить ваши отношения и в каком-то смысле весь наш мир.

Для нас в Южной Африке основой понимания мира стало убунту. Это слово буквально значит «человечность». Согласно данному мировоззрению, человек становится человеком только благодаря другим людям. Иными словами, мы являемся людьми, только будучи связанными с остальными. Наши личности тесно переплетены, и каждую брешь в этой сети взаимосвязей нужно залатать, чтобы мы все вновь стали цельными. Эта взаимосвязанность — суть того, кто мы есть.

Идти по пути прощения — значит уяснить, что ваши преступления наносят вам такой же вред, как и мне. Идти по пути прощения — значит понимать, что моя добродетель связана с вашей и что любые проступки причиняют вред нам всем.

Даже после осознания нашей взаимосвязи идти по пути прощения вам, вероятно, будет непросто. Иногда может казаться, что, делая шаг вперед, вы делаете два шага назад. Это путешествие. И, как в любом путешествии, сначала нужно захотеть сделать первый пробный шаг. Старая поговорка шотландских кельтов гласит: «Все трудно тому, кто не хочет». Нельзя начать путешествие, если вы этого не хотите. Готовность сострадать приходит раньше чувства сострадания. Изменениям должны предшествовать вера, что они возможны, и готовность меняться. Прощению должно предшествовать желание простить.

Мы пройдем этот путь вместе. Даже если вы считаете, что никогда не сможете простить или совершенное вами настолько ужасно, что не может быть прощено, мы будем рядом с вами. Если вы опасаетесь, что вашу ситуацию нельзя исправить, или сомневаетесь в результате ваших усилий, мы предлагаем хотя бы попробовать. Если у вас не осталось надежды, вы парализованы чувством вины, вас переполняет горе или захлестывает гнев, мы приглашаем вас в путь. Мы пройдем его вместе, потому что верим: он принесет исцеление и трансформацию. Мы зовем вас за собой не потому, что с нами путь прощения станет легким, а потому, что в конечном счете только он и стоит того, чтобы по нему идти.

МОЛИТВА ДО МОЛИТВЫ

Я хочу быть готовым простить,

но не осмеливаюсь просить тебя об этом.

Ты можешь мне это дать,

а я еще не готов.

Я не готов смягчить свое сердце,

я не готов снова стать уязвимым,

не готов увидеть человечность в глазах своего мучителя

или осознать, что тот, кто мучил меня, тоже может плакать.

Я еще не готов к путешествию,

мне еще неинтересна эта дорога.

Это молитва перед молитвой.

Сделай так, чтобы я захотел простить,

сделай так не сейчас, но скоро.

Смогу ли я просто произнести

«Прости меня»,

посмею ли просто взглянуть,

посмею ли увидеть все то зло, что я причинил?

Смогу ли посмотреть краешком глаза

на разорванные части этой хрупкой вещи —

души, пытающейся подняться

на сломанных крыльях надежды?

Я боюсь.

И если я боюсь смотреть,

как я могу не бояться сказать

«Прости меня»?

Есть ли место, где мы можем встретиться —

ты и я?

Место где-то посередине,

на ничьей земле,

где мы пересечем рубежи,

где ты прав

и я прав тоже,

и оба мы, мучитель и жертва,

можем ли мы встретиться там?

Мы ищем место, где начинается эта дорога,

дорога, которая закончится, когда мы простим.

ЧТО ВАМ ПОНАДОБИТСЯ В ПУТЕШЕСТВИИ

В любое путешествие нужно отправляться хорошо экипированным. Вам понадобятся две вещи, которые помогут исцелиться.

1. Заведите тетрадь, где вы будете выполнять упражнения, помещенные в конце каждой главы. Подойдет обычный блокнот или записная книжка. Это будет ваша собственная «Книга прощения», которую только вы сможете читать. Сюда вы станете записывать все мысли, чувства и идеи, которые будут возникать, пока вы идете дорогой прощения.
2. Прогуляйтесь и найдите камень, который вас чем-то привлечет. Он может быть красивым или совсем невзрачным, главное — он должен быть достаточно маленьким, чтобы помещаться в ладони, и достаточно большим, чтобы вы его не потеряли. Запишите в тетрадь, где именно вы его нашли и что вас в нем привлекло.

Поздравляем. Вы вступили на Четверичный путь.

ЧАСТЬ I

ЧТО ТАКОЕ ПРОЩЕНИЕ

ГЛАВА 1

ЗАЧЕМ НУЖНО ПРОЩАТЬ

Сколько же ночей я, маленький мальчик, беспомощно наблюдал, как отец оскорбляет и избивает мою мать. Я и сейчас помню запах алкоголя, вижу страх в ее глазах и чувствую безнадежное отчаяние, которое возникает, когда мы видим, как любимые нами люди почему-то причиняют друг другу зло. Никому не пожелаю испытать такие чувства, особенно ребенку. Когда я погружаюсь в эти воспоминания, мне хочется отомстить отцу, поступить с ним так же, как он поступал с моей матерью — и как я, будучи ребенком, не мог поступить с ним. Я вспоминаю мамино лицо и вижу кроткое существо, которое очень любил, — она ничем не заслужила обрушившегося на нее страдания.

Вспоминая эту историю, я осознаю, как на самом деле сложно простить. Умом я понимаю, что отец причинял боль, потому что сам ее испытывал. Моя вера подсказывает, что он заслуживает прощения, поскольку Господь прощает всех. Но все равно это очень сложно. Пережитые травмы остаются в памяти и даже спустя годы способны причинять нам боль каждый раз, когда мы вспоминаем о них.

Вы носите в себе травму и она мучает вас? Это свежая боль или старая незаживающая рана? Знайте: то, что вам пришлось испытать, было неправильно, несправедливо и незаслуженно. Вы имеете право возмущаться, и желание отомстить совершенно нормально. Но ответное зло редко приносит удовлетворение: нам только кажется, что мы почувствуем себя отмщенными. Если я ударю вас в ответ, огорчение от того, что вы ударили меня, не уменьшится и моя щека не перестанет гореть. Возмездие в лучшем случае позволит боли ненадолго замолчать, но только прощение принесет исцеление и покой. Не простив, вы остаетесь заперты в своей боли и не можете исцелиться и обрести душевное равновесие.

Не простив, мы по-прежнему привязаны к человеку, причинившему нам зло, соединены с ним оковами злости, пойманы в западню. Пока мы не простим его, он будет держать в своих руках ключи от нашего счастья, станет нашим тюремщиком. Но, даровав ему прощение, мы снова сможем контролировать свою жизнь и свои чувства, станем собственными освободителями. Мы прощаем не ради кого-то, не ради того, чтобы помочь обидчику, — мы делаем это для себя. Иными словами, прощение — лучшая форма эгоизма как с духовной, так и с научной точки зрения.

НАУКА О ПРОЩЕНИИ

В последнее время появляется все больше исследований о прощении. Если раньше этот вопрос касался только религии, то теперь, уже в качестве академической дисциплины, он привлекает внимание не только философов и теологов, но также психологов и врачей. Университеты всего мира организуют сотни проектов, посвященных прощению. Только в рамках кампании в поддержку изучения прощения, спонсируемой фондом Темплтона[4], проводится сорок шесть разных исследований1. Даже нейробиологи начали изучать физиологию прощения и открывать в человеческом мозге барьеры, препятствующие ему. Некоторые даже хотят узнать, нет ли специального «гена прощения» в ДНК.

По мере появления новых исследований становится ясно, что прощение меняет человека интеллектуально, эмоционально, духовно и даже физически. Психолог Фред Ласкин в книге Forgive for Good: A Proven Prescription for Health and Happiness («Простить навсегда: проверенный путь к здоровью и счастью») пишет: «Строгие научные исследования показали, что тренинг по прощению снижает депрессию, повышает оптимизм, уменьшает озлобленность, улучшает душевные связи и повышает эмоциональную уверенность»2. Это лишь некоторые реальные и совершенно конкретные положительные эффекты прощения. Исследования также показывают, что люди, склонные к прощению, имеют меньше проблем как с физическим, так и с душевным здоровьем и лучше переносят стресс.

Все больше ученых указывают на целительную силу прощения и в то же время обращают внимание на душевный и физический вред от отказа прощать. Фиксация на гневе и обиде, жизнь в постоянном стрессе разрушают не только душу, но и сердце. Действительно, результаты исследований свидетельствуют о том, что невозможность простить может служить фактором риска сердечно-сосудистых заболеваний, повышенного кровяного давления и иных недугов, связанных с хроническим стрессом3. Результаты исследований также свидетельствуют, что фиксация на гневе и обиде приводит к тревоге, депрессии и бессоннице, увеличивает вероятность гипертонии, язвы желудка, мигрени, болей в спине, сердечных приступов и даже рака. Обратное тоже верно: искреннее прощение может благотворно повлиять на течение многих заболеваний. При уменьшении стресса и тревоги, ослаблении депрессии сходят на нет и сопутствующие им недомогания.

Исследователи и в дальнейшем будут измерять частоту сердцебиения, кровяное давление и продолжительность жизни тех, кто простил, и тех, кто не сумел сделать это. В журналах опубликуют статьи на эту тему, и в конце концов наука подтвердит то, что людям было известно на протяжении тысячелетий: прощение — благо. Польза для здоровья — это только начало. Простить — значит также освободить себя от последствий пережитых травм и лишений, какими бы тяжкими они ни были, и вернуть контроль над собственной жизнью.

ИСЦЕЛИТЬ ВСЕХ

Ни медицина, ни психология не могут изучить, подсчитать и рассмотреть под микроскопом глубокую связь между людьми и стремление каждого из нас жить в гармонии друг с другом.

Вероятно, наука только начинает приближаться к тому, что мы в Африке знаем уже давно: все люди тесно взаимо­связаны. Но даже наука пока не способна объяснить нашу потребность друг в друге. Согласно результатам исследования профессора Гарвардской школы общественного здраво­охранения Лизы Беркман, объектом изучения которой стали семь тысяч человек, у одиноких людей риск преждевременной смерти в три раза выше, чем у людей с крепкими социальными связями. Еще более поразительно, что те, кто вел неправильный образ жизни (курение, ожирение, недостаток физической активности), но имел широкий круг общения, в действительности жили дольше, чем приверженцы здорового образа жизни, обладавшие узким кругом общения4. В журнале Science была опубликована статья, авторы которой пришли к выводу, что одиночество представляет собой больший фактор риска различных заболеваний и смерти, чем курение5. Иными словами, одиночество может убить вас быстрее, чем сигареты. Мы тесно связаны друг с другом, хотим мы этого или нет. Мы нуждаемся друг в друге. Такими мы стали в ходе эволюции, наше выживание и сегодня зависит от этого.

Если сейчас мы испытываем безразличие, нам не хватает сострадания и мы отказываемся прощать, потом придется расплачиваться за это. Но страдает не только каждый из нас в отдельности — страдает все человеческое сообщество и в конечном счете весь мир. Мы созданы для того, чтобы существовать в сложной сети взаимосвязей и взаимо­влияния. Все мы — братья и сестры, нравится нам это или нет. Относиться к другим не как к людям, не как к братьям и сестрам независимо от их поступков — значит противоречить основам нашей природы. И те, кто разрывает сеть взаимосвязей, не смогут избежать последствий.

В моей семье ссоры между братьями и сестрами выливались в отчуждение между другими поколениями. Когда взрослые братья или сестры отказываются разговаривать друг с другом из-за старой или недавней обиды, их дети и внуки лишаются радости крепких семейных отношений. Они могут и не знать, что именно вызвало охлаждение. Им известно только, что «мы не ходим в гости к тете такой-то» или «мы не общаемся с этими двоюродными братьями». Примирение, достигнутое представителями старших поколений, открывает дорогу к здоровым отношениям между младшими и их взаимной поддержке.

Если ваше благополучие — физическое, эмоциональное, душевное — недостаточный аргумент, если ваша жизнь и ваше будущее — не слишком убедительная причина, тогда, может быть, вы согласитесь простить ради блага тех, кого любите? Гнев и обида отравляют не только вашу жизнь, но и все ваши взаимоотношения, в том числе с собственными детьми.

СВОБОДА, КОТОРУЮ ДАРУЕТ ПРОЩЕНИЕ

Прощение не зависит от действий других людей. Конечно, легче простить, когда виновный демонстрирует раска­яние и предлагает загладить свою вину, возместить ущерб. В данном случае вы чувствуете себя как бы отмщенными. Например, говорите: «Я хочу простить тебя за то, что ты украл мой карандаш, и, когда ты вернешь мне его, я тебя прощу». Это наиболее понятный способ прощения: оно воспринимается как дар, который мы передаем другому, но к этому дару прилагаются условия.

Проблема в том, что условия, которые мы прилагаем к дару, становятся оковами, связывающими нас с тем, кто причинил нам зло. Ключи от оков находятся в руках обидчика. Мы можем поставить условия, при которых готовы простить, но именно обидчик решает, не слишком ли они обременительны для него. Мы продолжаем оставаться жертвой. «Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не извинишься!» — заходится в гневе моя младшая внучка Оналенна. Ее старшая сестра, считающая такое требование нечестным и несправедливым, извиняться отказывается. Обе стороны заперты в поединке двух воль и связаны взаимной обидой. Из этого безвыходного положения есть два пути: Ньянисо, старшая внучка, принесет извинения или Оналенна откажется от своих требований и простит без всяких условий.

Безусловное прощение — иная модель, отличная от дара с какими-либо условиями. Это прощение-милость, данное свободно и по доброй воле. В этой модели акт прощения освобождает человека, причинившего зло, от груза прихотей жертвы, то есть от того, что жертва может потребовать взамен, и от угрозы ее мести. И такая модель дает свободу тому, кто прощает. Тот, кто предлагает прощение-милость, сразу освобождается от уз, связывающих его с обидчиком. Простив, вы можете свободно двигаться дальше, расти, перестаете быть жертвой. Простив, вы выскальзываете из пут, и ваше будущее больше не приковано к вашему прошлому.

В ЮАР логика апартеида привела к межрасовой вражде. Некоторые последствия этого режима не устранены до сих пор. Но прощение открывает двери к иному будущему, не связанному с закономерностями прошлого. Не так давно я сидел на солнышке, радуясь шуму и радостным крикам компании семилетних девочек, отмечавших день рождения моей внучки. Они представляли все расы нашей «радужной нации». Их будущее не предопределено логикой апартеида. Эти девочки будут заводить друзей, строить семьи, выбирать карьеру и место жительства не на основе принадлежности к той или иной расе. Их будущее очерчено логикой новой Южной Африки и милостью прощения. ЮАР — это страна, созданная потому, что необычные обычные люди нашли в себе смелость простить, отбросив многолетний груз несправедливости, угнетения, жестокости и тирании.

ТО ОБЩЕЕ, ЧТО У НАС ЕСТЬ

При любых обстоятельствах прощение — это наш выбор. Способность простить проистекает из понимания, что все мы несовершенны, ибо все мы люди. Каждый из нас совершал ошибки и причинял зло другим. Мы будем делать это и впредь. Нам легче учиться прощению, если мы признаем, что роли могут поменяться. Любой человек больше рискует стать мучителем, чем жертвой. Каждый потенциально может сделать другим зло, совершённое по отношению к нему. Я мог бы сказать: «Я бы никогда в жизни не...», но голос смирения ответит: «Никогда не говори “никогда”». Лучше заявить: «Смею надеяться, что в тех же обстоятельствах я никогда бы не...». Но разве кто-то может знать это наверняка?

Такое противопоставление на самом деле ложно. Никто не будет принадлежать к лагерю мучителей вечно. Никто не останется жертвой навсегда. В каких-то ситуациях мы причиняем зло, в других — зло причиняют нам. Иногда мы балансируем между двумя лагерями, например обмениваясь оскорблениями во время супружеской ссоры. Зло бывает разным, но дело вообще не в этом. Тот, кто захочет сравнить, сколько зла сотворил он и сколько зла причинили ему, вскоре обнаружит себя погружающимся в водоворот отрицания и превращения себя в жертву. Те, кто думает, что их не в чем упрекнуть, просто не смогли беспристрастно посмотреть на себя в зеркало.

Люди не рождаются с ненавистью и желанием нанести друг другу вред, это приобретенный навык. Дети не мечтают стать насильниками и убийцами, когда вырастут, но каждый насильник и убийца когда-то был ребенком. Не раз, глядя на тех, кого называли чудовищами, я думал о том, что, сложись все иначе, на их месте мог быть я. Я говорю так не потому, что я какой-то особенный или святой. Но я сидел рядом с осужденными в камере смертников, разговаривал с бывшими полицейскими, которые признавались в том, что участвовали в жесточайших пытках, навещал детей-солдат, творящих тошнотворные мерзости, — и в каждом из этих людей видел то общее, что нас связывает.

Прощение — действительно милость, с помощью которой мы даем другому возможность подняться, причем подняться с достоинством, возродиться. Отказ прощать приводит к горечи и ненависти. Ненависть к другим пожирает нас так же, как ненависть и презрение к себе. Ненависть — не имеет значения, спрятана она глубоко внутри или выставлена наружу, — всегда действует на душу разрушительно.

ПРОЩЕНИЕ — НЕ УДОВОЛЬСТВИЕ

Прощение — не игра воображения, оно имеет дело с реальным миром. Исцеление и примирение — не магические заклинания, они не стирают реальность травмы. Простить — не значит сделать вид, что ничего не было. Исцеление не опускает на травму вуаль — напротив, исцеление и примирение предполагают честную оценку. Для христиан примером прощения и примирения служит Христос. Он простил тех, кто его предал. Иисус, Сын Бога, мог излечить проказу, исцелить тело, душу и ум, возвратить зрение слепому. Он, очевидно, мог также стереть следы пережитых им мучений и самой смерти, но предпочел сохра­нить их. Воскреснув, Иисус явился своим ученикам и, согласно большинству свидетельств, показал свои раны. Это именно то, чего требует исцеление. Ранящее, обижающее, оскорбляющее, унижающее поведение должно быть вынесено на беспощадный свет истины. А истина бывает жестокой. Она может даже усилить боль. Но, желая настоящего прощения и настоящего исцеления, мы должны встретиться с настоящей болью.

ПРИЗЫВ К ПРОЩЕНИЮ

В следующих главах мы внимательнее посмотрим на феномен прощения, узнаем, чем оно не является и чем является на самом деле. Сейчас достаточно сказать, что призыв простить — не призыв забыть. И не призыв сделать вид, что боль была слабее, чем в реальности, а также не требование замять проблему, заявив, что все нормально, когда это не так. Испытывать боль — ненормально. Подвергаться оскорблениям — ненормально. Подвергаться жестокостям — ненормально. Пережить предательство — ненормально.

Призыв к прощению — это призыв обрести исцеление и покой. На моем родном языке коса[5] просьба о прощении выражается словами Ndicel’ uxolo — «Я прошу мира». Это красивое выражение, к тому же обладающее глубоким смыслом. Прощение приводит к миру между людьми и открывает пространство для покоя внутри каждого человека. Жертва не сможет обрести мир, не простив. Мучитель не обретет истинного покоя, пока остается непрощенным. Между мучителем и жертвой мир невозможен, пока между ними лежит боль. Призыв к прощению — это призыв к жертве увидеть в мучителе человеческую сущность. Прощая, мы понимаем, что, сложись все иначе, на его месте могли бы быть мы.

Если бы я поменялся жизнью со своим отцом, если бы я испытывал тот стресс, который испытывал он, если бы я нес на себе весь тот груз, который нес он, поступал бы я так же? Не знаю. Хотелось бы верить, что я был бы другим, но на самом деле я не знаю.

Мой отец давным-давно умер, но если бы я смог сейчас поговорить с ним, то сказал бы, что простил его. Что именно я бы ему сказал? Начал бы с благодарности за все хорошее, что он сделал для меня, но затем признался бы, что одно воспоминание ужасно меня мучает. И рассказал бы, какую боль мне принесло то, как он обращался с моей матерью, и как это повлияло на меня.

Возможно, он выслушал бы меня, возможно, нет. Но я в любом случае простил бы его. Поскольку я не могу поговорить с ним, я был вынужден простить его в своем сердце. Если бы отец был жив, я все равно простил бы его, вне зависимости от его желания, даже если бы он отказался признать, что совершал плохие поступки, или не смог бы объяснить их причину. Зачем бы я это сделал? Я прошел бы вместе с ним по пути прощения, потому что знаю: это единственный способ исцелить боль моего детского сердца. Простив отца, я обрел свободу. После того как я перестал обвинять его, тяжкие воспоминания больше не управляют моим поведением и настроением. Его жестокость по отношению к матери и моя неспособность защитить ее больше не угнетают меня. Я давно уже не тот маленький мальчик, который съеживался от страха при виде его пьяного бешенства. У меня теперь есть другая история. Прощение освободило нас обоих. Сейчас мы свободны.

Прощение требует практики, честности, открытости и готовности, пусть и вялой, сделать попытку. Исцеляющее путешествие — не букварь, не книга, которую вы обязаны прочесть и понять. Эта практика — нечто, в чем вы должны принять участие, ваш собственный путь прощения. Чтобы простить по-настоящему, мы должны лучше разобраться в том, что такое прощение, но сначала важно понять, чем оно не является. Об этом поговорим в следующей главе.

Но прежде чем продолжить, давайте остановимся и послушаем, что говорит нам сердце.

Я прощу тебя.

Слова такие крохотные,

но таят в себе целую вселенную.

Когда я тебя прощу,

все путы злобы, боли и обиды,

что обвивают мое сердце, лопнут.

Когда я тебя прощу,

ты больше никогда не будешь влиять на меня.

Ты измерил и оценил меня

и решил, что можешь причинять мне боль.

Я ничего не стоил,

но я тебя прощу,

потому что я что-то стою,

я важен,

я больше того образа, который ты нарисовал,

я сильнее и красивее,

я бесконечно ценнее, чем ты полагал.

Я прощаю тебя.

Мое прощение — это не подарок тебе,

мое прощение — это подарок мне.

КОРОТКО

Зачем прощать?

• Прощение благотворно влияет на здоровье.
• Прощение способствует освобождению от прошлого, от мучителя, от принятия на себя роли жертвы в будущем.
• Прощение излечивает семьи и народы.
• Прощение позволяет нам не страдать душевно или физически от разрушительных последствий накопления в себе обиды и гнева.
• Наши жизни взаимосвязаны, нас объединяет то общее, что у нас есть.
• Прощение — это дар, которым мы одариваем себя.

МЕДИТАЦИЯ

Открыться свету

1. Закройте глаза и сосредоточьтесь на дыхании.
2. Когда вы почувствуете, что достаточно сконцентрировались, представьте себя в безопасном месте. Оно может находиться в помещении или на улице — главное, чтобы вы чувствовали себя в полной безопас­­ности.
3. В центре этого места стоит шкаф с множеством выдвижных ящиков.
4. Все ящики надписаны. На ярлыках указаны обиды, которые вам предстоит простить.
5. Выберите один из ящиков и откройте его. Внутри, скомканные или аккуратно сложенные, лежат все мысли и чувства, которые вызывает в вас случив­шееся.
6. Вы можете очистить этот ящик.
7. Поднесите обиду к свету и изучите ее.
8. Раскройте негодование, которое вы испытывали, и отложите в сторону.
9. Разгладьте боль и позвольте ей медленно подняться вверх и исчезнуть в солнечном свете.
10. Если какие-либо мысли и чувства кажутся вам слишком сильными или слишком тяжелыми, отложите их в сторону, чтобы заняться ими потом.
11. Когда ящик опустеет, посидите немного с ним на ко­ленях.
12. Затем сорвите ярлык.
13. Сорвав ярлык, вы увидите, что ящик превратился в песок и развеялся по ветру. Он вам больше не нужен.
14. Для этой обиды в шкафу не осталось места.
15. Если в шкафу остались другие ящики, которые следует очистить, повторите медитацию сразу же или чуть позже.

РИТУАЛ С КАМНЕМ

Ношение камня

1. Вам потребуется небольшой камень.
2. В течение утра (примерно шесть часов) носите камень в левой руке (в правой, если вы левша). Все это время ни при каких обстоятельствах не выпускайте его из рук.
3. По прошествии шести часов перейдите к упражнениям в тетради.

УПРАЖНЕНИЕ В ТЕТРАДИ

1. Что вы ощущали, пока носили камень?
2. Когда это ощущение было сильнее всего?
3. Мешал ли он вам?
4. Была ли от этого какая-то польза?
5. Чем ношение камня похоже на ношение непрощенной обиды?
6. Составьте список людей, которых вам нужно простить.
7. Составьте другой список и включите туда всех тех, от кого вы хотели бы получить прощение.

ГЛАВА 2

ЧЕМ ПРОЩЕНИЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ

Вся жизнь может измениться в одно мгновение. В жизни Мпхо это произошло в апреле 2012 года.

Я до сих пор не могу толком описать свои чувства. Меня мучали тошнота, отвращение, страх, смятение, горе. Наша домработница Анжела лежала на полу в спальне моей дочери. Вокруг ее обезображенного тела образовалась большая лужа крови. Как подтвердили приехавшие вскоре врачи, она была мертва уже несколько часов. Следующие дни и недели слились в одно пятно, жизнь полностью перевернулась. Тело унесли, кровь отмыли, но это событие продолжало влиять на нашу жизнь.

Нам не хватало Анжелы. За несколько коротких месяцев она смогла оставить след в нашей жизни. Ее добро­та и ее странности стали частью жизни нашей семьи. Ее смех заполнял наш дом. Странные обороты, которыми она пользовалась, вошли в нашу речь. Ее отсутствие принесло в наше существование печаль и страх. Стоны и ночные кошмары, бессонница и ужас, тревожная тишина и наводящие панику звуки — все это стало частью нашей новой жизни. Наш общий дом перестал быть нашим домом. Мы не могли здесь жить. «Что-нибудь было украдено?» — спросил молодой полицейский. Жизнь была украдена. Нет, не одна жизнь. На полу лежало одно мертвое тело, но сколько жизней на самом деле перевернули, оборвали, украли? Много жизней и один счастливый дом... Иногда мне было жаль убийцу, невыносимо жаль. Иногда я чувствовала злость. Как можно быть таким мерзавцем? Как вообще человек может быть таким жестоким? Почему именно Анжела? Кому и что она сделала плохого? Кто вообще посмел врываться в мой дом? В эти моменты злость переходила в ярость, и мне хотелось ответить тем же.

Из-за одного непредсказуемого акта жестокости и агрессии мы можем испытать ужас и чувство потери такой силы, что нам будет казаться, будто их невозможно пережить. Мы видим это в вечерних новостях — детей, пропавших без вести, которых так и не найдут, или найдут только тела, выброшенные, как мусор. Мы читаем об этом в газетах — о пытках и изнасилованиях женщин, попавших под перекрестный огонь гражданской войны. Мы видим это в интернете — школы и кинотеатры, где в невинных людей стреляют без разбору, и они трагически, жестоко и бессмысленно погибают. Мы слышим о стрельбе из автомобилей и проникновениях в дома, о бандах, мстящих другим бандам, и о смертях, влекущих за собой новые смерти. Мы слушаем, смотрим и читаем, но делаем это на расстоянии, с бесстрастной грустью отмечая, сколько чудовищных страданий одни люди могут причинить другим.

А затем это случается с нами. И все те ужасы, которые мы наблюдали издали, словно смотрели фильм или пьесу, теперь приходят в наши дома, наши школы, наши районы.

В наши семьи.

Когда-то Мпхо даже представить не могла, что простит человека, который принес столько ужаса в ее дом. Человека, раз и навсегда изуродовавшего души ее дочерей, их детство одним-единственным бессмысленным актом жестокости и кровопролития. Я рассказываю это потому, что даже людям верующим, тем, кто верит в безусловное прощение, и даже таким людям, как я и Мпхо, осмеливающимся писать книги о прощении, оно дается нелегко. Это нелегко для Мпхо. Это нелегко для меня. И нет ничего удивительного в том, что прощение нелегко дается и вам.

ПРОСТИТЬ — НЕ ЗНАЧИТ ПРОЯВИТЬ СЛАБОСТЬ

Мы все стремимся быть милосердными. Восхищаемся теми, кто нашел в себе силы простить, даже если их предали, обманули, ограбили или того хуже. Родители, простившие убийцу своего ребенка, вызывают в нас нечто вроде священного трепета. Женщина, простившая своего насильника, кажется нам обладательницей особой формы смелости. Мужчина прощает тех, кто жестоко пытал его, и мы находим его поступок героическим. Думаем ли мы, глядя на этих людей, что они проявили слабость? Нет. Простить — не значит проявить слабость. Не значит проявить покорность. Не значит проявить малодушие.

Простить — не значит быть бесхребетным, не значит, что простивший не может разозлиться. Я тоже могу разозлиться, особенно когда вижу, как страдают другие люди или как их права втаптываются в землю. Я знал людей, которые сохранили способность к состраданию и прощению даже в самых жестоких условиях, пройдя через самое ужасное обращение. Архиепископ Малуси Мпумлвана — один из таких людей. Арестованный как борец против апартеида, он подвергся невыносимым физическим истязаниям со стороны южно­африканской полиции. Но этот опыт только придал ему новых сил. Он продолжал бороться, но не из жажды мести. Малуси рассказывал мне, что в самый разгар пыток его поразила одна мысль: «Они божьи дети, потерявшие человеческий облик. Мы должны помочь им вернуть его». Удивительная способность — уметь видеть поверх бесчеловечного поведения человечность того, кто проявляет жестокость. Это не значит проявить слабость. Это героический подвиг, благородный подвиг человеческого духа.

В двенадцать лет Бассам Арамин видел, как израильский солдат застрелил его ровесника. В этот момент мальчик ощутил глубокую потребность в мести и присоединился к группе борцов за свободу в Хевроне. Некоторые называли его террористом, но он считал, что сражается за свою безопасность, свой дом, свое право быть свободным. В семнадцать он был арестован за подготовку атаки на израильских солдат и приговорен к семи годам тюрьмы. В застенках, когда охранники раздевали его догола и избивали, он научился ненавидеть еще сильнее. «Они избивали нас, не чувствуя никакой ненависти к нам, для них это была просто тренировка, и они относились к нам как к куклам».

В тюрьме Бассам вступил в спор с одним из охранников. Каждый видел в другом врага и отказывался считать себя «поселенцем» на земле, которую они делили. Во время этого разговора оба увидели, как много между ними общего. Бассам тогда впервые в жизни смог поставить себя на место другого.

После того как они осознали свою общность, отношения между Бассамом и его тюремщиком изменились. Бассам понял, что достигнуть мира насилием невозможно, и это понимание изменило его жизнь.

В 2005 году Бассам Арамин стал одним из основателей орга­низации Combatants for Peace («Участники войны за мир»). С тех пор он не брал в руки оружие, и это было для него не признаком слабости, а свидетельством истинной силы. В 2007 году десятилетняя дочь Бассама Абир была застрелена израильским солдатом около школы. Бассам сказал: «Убийство Абир могло бы вернуть меня на легкий путь насилия и мести, но для меня нет возврата к этому, я не хочу отступать от принципов ненасилия и диалога. В конце концов, Абир убил один израильский солдат, а сто бывших израильских солдат посадили у школы, где ее убили, сад в память о ней».

Я повторю это еще раз: простить — не значит проявить слабость.

ПРОЩЕНИЕ — НЕ ПОПРАНИЕ ПРАВОСУДИЯ

Есть люди, считающие, что справедливость восторжествует только тогда, когда виновник заплатит за причиненное им зло. Прощение, по их мнению, подрывает нормальное течение правосудия. Но на самом деле люди всегда живут под влиянием последствий своих действий. В некоторых случаях прощение, предложенное пострадавшей стороной, приходит, когда виновный уже отбыл заключение. Так было в Северной Ирландии. В 2006 году телекомпания Би-би-си снимала документальный сериал «Посмотреть правде в глаза», в котором журналисты организовывали встречи участников кровавого конфликта в Северной Ирландии с их жертвами. Любопытно, что, в отличие от членов Комиссии по установлению истины и примирению, у журналистов не было возможности добиться амнистии для обвиняемых. В отношении тех, кто пришел на передачу в поисках прощения, уже провели расследование, им были вынесены приговоры. Они уже отсидели свои сроки, но все равно согласились участвовать в съемках. Не для того, чтобы изменить прошлое или бросить вызов правосудию, — они решили искать прощения.

Даже в христианстве Бог не попирал мирское правосудие, чтобы открыть дверь прощению и покою в вечности. Разбойник, распятый на кресте рядом с Христом, был единственным, кому было обещано место в раю. За свои преступления он умер на кресте, но благодаря раскаянию пребывает теперь в вечности.

Преступники, получившие амнистию и гарантию защиты от преследований, тем не менее не остаются безнаказанными. Представ перед Комиссией и рассказав о своих преступлениях, они навсегда лишаются положения, которое занимали в своих семьях и обществе. Годами скрывавшие свои деяния, эти люди вынуждены были публично признаться в жестокости, безжалостности и кровавых преступлениях. Да, они амнистированы, но в сердцах жертв и их семей, которым необходимо было узнать правду, правосудие не попрано.

Часто бывает так, что, даже когда «правосудие» свершилось, многие, как преступники, так и их жертвы, понимают: для них история не закончилась, никому не удалось обрести путь к новой жизни. Прощение — единственный выход из ловушки, создаваемой совершившимся злом.

ПРОСТИТЬ — НЕ ЗНАЧИТ ЗАБЫТЬ

Некоторые думают: простить трудно, так как при этом подразумевается, что следует забыть пережитую боль. Я недвусмысленно заявляю: простить — не значит забыть причиненное зло. Не значит отрицать причиненное зло. Не значит сделать вид, что его не было или что ущерб не столь значителен в сравнении с тем, каков он на самом деле. Ровно наоборот: цикл прощения может быть запущен только при абсолютной честности и стремлении к истине.

Прощение требует сказать вслух о злодеяниях и назвать боль. Прощение не требует, чтобы мы молча переносили страдание или становились мучениками, распятыми на кресте лжи. Простить — не значит делать вид, что произошедшее в действительности представляет собой нечто иное. «Мне причинили вред», — говорите вы. Или громко заявляете: «Меня предали. Мне больно, я испытываю скорбь. Со мной обошлись несправедливо. Мне стыдно. Я злюсь из-за того, что это случилось со мной. Мне грустно, я в растерянности. Возможно, я никогда не смогу забыть зло, которое ты мне причинил, но я тебя прощу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты больше не причинил мне вреда. Я не буду мстить ни тебе, ни себе».

Если от зла, которое нам причинили, остался след, значит, ущерб достаточно серьезен. Это наша история, и мы не заслуживаем того, чтобы она была забыта. Всегда есть риск, что после того, как мы простим, не все пойдет правильно. Решаясь признаться кому-то в любви, мы делаем шаг в неизвестность, и точно такой же шаг нужно сделать, когда мы вступаем на путь прощения. Мы ничего не забываем и не отрицаем, что всегда будем уязвимы для нового зла, но все равно делаем шаг вперед.

ПРОЩЕНИЕ — ЭТО НЕЛЕГКО

Часто, когда мы страдаем из-за какой-то потери или причиненного нам вреда, прощение кажется настолько сложным и непосильным делом, что даже трудно представить, как такое возможно. Как мы можем простить, когда нет никаких оправданий или объяснений тому злу, которое нам причинили? Как мы можем думать о прощении, если нам кажется, что виновный не сделал ничего, чтобы его «заслужить»? С чего начать?

Прощение — работа не из легких. Возможно, вы уже пытались простить какого-то человека и не смогли этого сделать. Или вы простили, но он не продемонстрировал раскаяния, или не изменил своего поведения, или отказался признать неправоту — и вы опять оказались в ситуации, когда простить не можете.

Прощение требует усилий, и не стоит преуменьшать сложность этого процесса. Лучше всего разделить его на небольшие этапы и начать с того места, где вы остановились. Расскажите свою историю настолько подробно, насколько это необходимо. Говорите о своей боли до тех пор, пока она не перестанет терзать вашу душу. Даруйте прощение тогда, когда будете готовы отпустить свое прошлое, которое уже не изменить. Восстановите отношения или освободитесь от них — как сочтете возможным.

Прощение — нелегкий путь, но это путь, ведущий к исцелению. Нельсону Манделе[6] непросто было двадцать семь лет провести в тюрьме, но, когда кто-то говорит, что это было потерянное время, я отвечаю: нет, не потерянное. Ему потребовалось двадцать семь лет, чтобы превратиться из обозленного молодого радикала, не умевшего прощать, в истинного миротворца и всеми уважаемого человека, способного увести страну в сторону от гражданской войны и саморазрушения.

Наши страдания, наша боль и наши потери способны менять нас. Это не всегда кажется справедливым и уж точно не выглядит легким, но мы знаем, что великая печаль со временем приносит великую радость. В следующей главе мы начнем изучение Четверичного пути прощения.

Но прежде чем продолжить, давайте остановимся и послушаем, что говорит нам сердце.

Бог прощает без всяких условий —

так же можем и мы.

Распятый разбойник продолжает умирать на кресте,

но разум и дух его станут свободными.

И что с того, что мы стоим на груде наших обид,

вздымающейся так высоко?

Разве мы не умираем тысячу раз,

перед тем как умереть по-настоящему?

Мы жаждем мести — неужели мы умрем от этой жажды?

Неужели ярость, переполняющая нас, станет тем костром,

на котором мы сгорим?

Неужели мы будем спотыкаться о каждое препятствие на своем пути

и застрянем в собственных горестях?

Или попробуем рискнуть и вырваться на свободу,

следуя этому Пути, куда бы он ни вел.

Оставим все «почему?»

и мысли о том, как не может быть, —

вот шанс.

Воспользуйся им.

Стань свободным.

КОРОТКО

Чем прощение не является

• Прощение — это нелегко. Оно требует больших усилий и твердой воли.
• Простить — не значит проявить слабость. Чтобы простить, нужны сила и смелость.
• Прощение не подрывает правосудие. Оно создает возможность вершить правосудие с чистыми помыслами, не предполагающими месть.
• Простить — не значит забыть. Чтобы простить, нужны память и бесстрашие.
• Прощение не происходит быстро. Возможно, вам потребуется пройти несколько циклов воспоминаний и скорби, прежде чем вы сможете простить и освободиться.

МЕДИТАЦИЯ

Побыть в безопасности

Иногда работа по прощению напоминает настоящую работу, и вам хочется обрести покой и почувствовать себя в безопасности. В этой медитации мы создадим защитный покров, который всегда будет у вас под рукой.

1. Для начала сядьте поудобнее. Если хотите, прикройте глаза.
2. Сконцентрируйтесь на дыхании. Не пытайтесь им управлять. Следуйте за ним.
3. Когда вы привыкнете к ритму дыхания, представьте себе защитный покров, который словно окутывает вас.
4. Из какого материала сделан этот покров? Какого он цвета? Пахнет ли чем-то?
5. Устройтесь поудобнее. Вам тепло под этим покровом или холодно?
6. Опишите его в воображении максимально подробно. Завернитесь в него и почувствуйте себя в безопасности.
7. Когда вам понадобится защита, знайте, что покров всегда под рукой.

РИТУАЛ С КАМНЕМ

Обвести мифы

1. Положите камень на страницу вашей тетради и обведите его карандашом.
2. Нарисуйте таким образом пять фигур.
3. Внутри каждой напишите, чем прощение не является. Простить не значит:

   а) проявить слабость;

   б) подорвать правосудие;

   в) забыть.

   Прощение — это:

   г) нелегко,

   д) небыстро.

4. Для каждого из перечисленных мифов вспомните случай из своей жизни, когда неверное понимание удерживало вас от того, чтобы простить.

УПРАЖНЕНИЕ В ТЕТРАДИ

Чтобы простить, нужно научиться отказываться.

1. Подумайте, от чего вы должны отказаться, чтобы простить.
2. Список может включать, например, право на месть или ожидание извинений. И даже ожидание, что человек, нанесший вам вред, поймет, какую боль он вам причинил.
3. Составляя этот список, останавливайтесь ненадолго после каждого пункта и благодарите за возможность избавиться от ненужного и простить.

ГЛАВА 3

ПОНЯТЬ ЧЕТВЕРИЧНЫЙ ПУТЬ

Мпхо встретила ее в больнице. Это была красивая девочка, едва вступившая в подростковый возраст. Ее нашли спящей в женском туалете школы. Девочка упорно молчала, мед­сестры угощали ее сладостями и запрещенной газировкой, но только спустя несколько дней она наконец заговорила. Ее история представляла собой сплав ярости, страха и предательства. Мама, прожив много лет одна, второй раз вышла замуж. Сначала он показался хорошим. Он был хорошим по отношению к маме. Он был хорошим по отношению к ней. Потом стал слишком хорошим. А потом это превратилось в кошмар. Она попыталась рассказать маме. Но мама уже все знала. Если он уйдет или его арестуют, на что они будут жить? «Тебе нельзя никому рассказывать об этом. Только посмей сделать!»

Страх и ощущение, что ее предали, выгнали девочку из дома. Ярость замкнула ей рот и вынудила хранить упорное молчание. Рассказав свою историю один раз, она принялась пересказывать ее снова и снова, выплескивая из себя горе и боль, прокладывая тропинку сквозь собственный страх. Как этот человек мог такое сотворить? Как мать могла не защитить ее? Сначала чувства девочки словно сплелись в тесный клубок боли и гнева. Со временем, рассказывая, она научилась смот­реть поверх своей ярости и муки и видеть страх и стыд матери. То, что вытерпела мать, не превращало страдания дочери в норму. Но после того как девочка стала понимать состояние матери, клубок гнева начал разматываться. Она начала прощать.

После того как мы разобрались, чем прощение не является, нужно внимательно посмотреть, чем оно является на самом деле и как происходит. Никто не хочет, чтобы его жизнь была суммой способов, которыми ему причиняли боль. Мы со­зданы не для того, чтобы жить в страдании и одиночестве. Нам предназначено жить в любви и быть связанными друг с другом. Если эта связь рвется, значит, ее надо починить.

Метод, который мы предлагаем, называется Четверичный путь. Первый шаг на этом пути — рассказать историю. Затем — назвать боль, даровать прощение и, наконец, освободиться от отношений или восстановить их. Прощение — идея не новая, это делали люди на протяжении всей своей истории, в любой культуре и в любом уголке планеты. Четверичный путь, возможно, восходит к истории Адама и Евы и того самого злосчастного яблока. Люди прощают друг друга тысяче­летиями, с тех пор как существует человеческий род.

ВОЗМЕЗДИЕ ИЛИ ВОССОЕДИНЕНИЕ

Эволюционные биологи говорят, что мы запрограммированы на то, чтобы мстить и отвечать ударом на удар. Так выживали наши предки, сталкиваясь с опасностью, и таким образом наша природа отвечает на опасность теперь. Можем ли мы не мстить, если это заложено в генах? Если нас ударили, мы должны ударить сильнее. Как учил Дарвин, выживает сильнейший.

Но так ли это на самом деле? Очевидно, что желание мести — часть нашей природы, эмоция, сформировавшаяся в результате эволюции, но нет сомнений и в том, что мы также запрограммированы на прощение и воссоединение. Приматологи утверждают, что даже обезьяны стремятся к примирению. Когда группа переживает конфликт, обезьяны протягивают друг другу лапы и выглядят очень взволнованными. У людей слово «прости» наряду с «пожалуйста» и «спасибо» — одно из первых в детском словаре. Люди жаждут жить в согласии, и поэтому наши сердца воспаряют, когда мы узнаем, что тот, с кем обошлись несправедливо, выбрал прощение. Именно поэтому истории, которыми мы здесь делимся, воспринимаются так остро. Где-то в самой глубине души мы знаем, что прощение — это истинный путь к миру и согласию.

Заложенное в нас желание мести не может служить моральным оправданием, когда мы отвечаем злом на зло. Если какие-то реакции «вшиты» в наш мозг, это не значит, что им обязательно следует потакать. Мы чувствуем побуж­дение к агрессии в самых разных ситуациях, но знаем, что следовать ему не нужно. Мы испытываем сексуальные побуждения, но знаем, что не всегда допустимо поддаваться им, и потому сдерживаем себя. И хотя мы запрограммированы на месть и агрессию, ученые говорят, что мы также запрограммированы на контакт. Наш мозг хочет, чтобы мы взаимодействовали с другими людьми. Неслучайно остракизм или бойкот — запрет на общение — всегда были и остаются формой наказания, которое люди или сообщества накладывают на тех, кто вызвал их гнев. Ученые сейчас исследуют зеркальные нейроны, позволяющие нам понять то, что чувствуют другие6. Мы социальные животные, наше выживание зависит от позитивных отношений и социальных связей так же, как от наличия воздуха, еды и воды. Но я понимаю, что это не облегчает процесс прощения, когда вы несчастны и вам больно или когда ваш мир рухнул из-за случайного или несправедливого акта насилия или жестокости.

Когда бы нам ни нанесли ущерб, мы сталкиваемся с выбором: возмездие или воссоединение. Те, кто ищет мести и воздаяния, никогда не будут удовлетворены. Махатма Ганди[7] учил, что если мы будем пользоваться принципом «око за око», то в конце концов в мире не останется зрячих. Если кто-то оскорбил меня, а я в ответ оскорбил его, это не принесет мне удовлетворения. Как мы уже говорили, ответное оскорбление не уменьшит боль первоначальной обиды и не сотрет ее. Какая-то часть меня знает, что я не должен так поступать и что мне не станет легче, если я отвечу злом на зло. Есть особое благородство в человеке, отказавшемся отвечать злостью на злость, жестокостью на жестокость, ненавистью на ненависть, — благородство, которым мы восхищаемся и к которому сами стремимся.

Давайте попробуем понять, как мы увязаем в цикле мести и разлада и как взамен можем выбрать цикл прощения и исцеления (мы называем его цикл прощения). Мы уже видели, как борются в наших сердцах эти два импульса: ответить на зло или восстановить связь. Полезно присмотреться к моменту выбора — мгновению, когда мы решаем, идти ли нам по дороге мести и быть связанными страданием или выбрать путь прощения, получить исцеление и освобождение. Описываемый процесс графически можно представить так:

Будучи хрупкими и уязвимыми существами, мы, несомненно, знаем, что такое боль, ущерб, чувство потери. Рана может быть физической, психологической или эмоциональной. Нас можно ранить словом или оружием. Нас могут предать, отвергнуть, к нам могут относиться с пренебрежением. Донна Хикс в замечательной книге Dignity («Достоинство») пишет, что все это оскорбляет наше физическое, эмоциональное и социальное достоинство. Нельзя жить вместе с людьми и не испытывать в той или иной степени страдания и боль. А боль приводит нас к этому циклу. Я думаю, что Господь мог создать нас безразличными к действиям окружающих, но мы устроены по-другому. И могли бы эволюционировать иначе: ни в ком не нуждаться и ни о ком не заботиться — но эволюция выбрала другой путь.

Реакции на обиду универсальны. Каждый из нас будет переживать печаль, боль, злость, или стыд, или какое-то сочетание этих эмоций, или всё сразу. И здесь наступает момент выбора, хотя для большинства из нас такие реакции настолько привычны, что мы даже не замечаем существования самого выбора. И чаще всего получается так, что мы вступаем в цикл мести. Оскорбление настолько болезненно, так не­переносимо, что с ним невозможно смириться, и, вместо того чтобы прижать руки к сердцу и поплакать о своей потере, мы тычем пальцем или трясем кулаками в сторону человека, причинившего нам зло. Вместо того чтобы принять печаль, мы разжигаем свой гнев. Чтобы восстановить достоинство, мы вынуждаем себя отказаться от нашей боли и отрицать наше горе. Это отрицание приводит нас к замкнутой петле цикла мести.

Однажды со мной произошел такой случай. Несколько лет назад мне вручали награду одного американского благо­творительного фонда. Церемония проходила в шикарном отеле в Вашингтоне, ведущей была известная американская актриса. Утром после церемонии я сидел в вестибюле отеля, ожидая организаторов, которым предстояло сопровождать меня на встречах. Я был в обычном одеянии священника: фиолетовая рубашка, воротничок, наперсный крест. В руке держал фуражку. Ко мне подошел молодой человек, работник отеля: «Вы водитель [известной актрисы]?» Прежде чем я осознал вопрос, меня захлестнули эмоции. Мысли пытались поспеть за чувствами. Этот юнец увидел только то, что я черно­кожий, подходящего возраста, в форме и с фуражкой в руке? Ему не пришло в голову, что шофер обычно ждет у машины снаружи? Если бы я был белым и носил такую же одежду, задал бы он мне этот вопрос? Мое достоинство, безусловно, было оскорблено. Меня так и подмывало ответить подобающим образом, потащить этого нахала к менеджеру, сбить с него спесь. Мне хотелось немедленно избавиться от нанесенного оскорбления, а не бередить собственную боль.

Если мы не в состоянии признать, что кто-то нанес нам рану, то не можем увидеть раненого человека в том, кто обидел нас из-за своего невежества, боли или уязвимости. Мы вынуждены отрицать нашу с ним схожесть. Отрицая то общее, что есть между нами, мы движемся по циклу мести. Без признания нашей общности связь между нами стирается и социальная ткань рвется. Отсюда до мести остается лишь маленький шаг. Чтобы вновь обрести достоинство, мы считаем необходимым вернуть обидчику зло — и отвечаем тем же. Это, в свою очередь, приводит к еще большему страданию, ущербу и потерям, и цикл мести становится бесконечным. Известны поколения семей, племен и народов, живущих в нем.

Несмотря на то что месть может быть естественной реакцией на обиду, не следует поддаваться этому зову сирен. Есть другой путь — цикл прощения. Он начинается после того, как мы испытали на себе чье-то зло, перенесли боль или пережили потерю, в тот момент, когда мы чувствуем злость, стыд и уныние. В цикле прощения мы не отрицаем боль и горечь, а признаем их. Если наше достоинство задето незначительно или речь идет о небольшой обиде, нанесенной, например, супругой, на этом, возможно, все и закончится; мы способны легко и быстро простить обидчика. Но если рана глубока или мы потеряли кого-то или что-то очень ценное для нас, то эта часть цикла прощения может оказаться очень долгой и трудной. В следующих главах мы обсудим ступени этого процесса более подробно.

Как и девочка, о которой говорилось в начале главы, мы, рассказав наши истории и назвав боль по имени, получаем возможность посмотреть в лицо нашему страданию. Вместо того чтобы отрицать боль и горечь, как это происходит в цикле мести, мы получаем возможность осознать и принять эти чувства. Если рана глубока, то расстояние между настигшим нас горем и полным принятием боли — долгий путь по известным стадиям: отрицание, гнев, торг, депрессия и в конце концов принятие. Эти стадии не следуют в определенном порядке, и нередко нас отбрасывает назад на какую-то из них, когда волна боли и чувство потери захлестывают с головой. Глядя в лицо боли и принимая ее, мы осознаём, что не обязаны застревать в этой ситуации.

У тех, кто причинил нам боль, своя история. Эти люди ранили нас, потому что застряли в своей ситуации и поступают так из-за собственной боли, стыда и невежества. Они не замечают нашу с ними общность. Глядя на боль таким образом, мы получаем возможность видеть связующую нас нить и даже способны сопереживать виновным. Мы можем отказаться от того, чтобы воспринимать себя как жертву, а их — как мучителей.

Так произошло и с той девочкой: начав принимать свою боль, она разглядела боль и страх матери. Так же было и со мной когда-то. Как только я признал, что рана, нанесенная мне расизмом и обстоятельствами жизни при апартеиде, не заживает, я сумел увидеть, что в моем облике вызвало ошибку, допущенную тем юношей в отеле. Так происходит и с незначительными обидами, и с большим горем. Признавая собственную боль, мы начинаем видеть поверх нее раны другого. И постепенно приходим к пониманию, что, будь мы на его месте, в его ситуации, возможно, поступили бы с ним или с кем-то другим так же, как он поступил с нами. Мы можем чувствовать отвращение к тому, что он сделал, но каким-то образом получаем возможность отделить человека от его поступка. Другими словами, признавая собственную уязвимость, мы признаем уязвимость преступника. Принимая нашу человечность, мы принимаем человечность и в нем.

Признав общность себя и мучителя, мы сможем написать новую историю, в которой будем уже не жертвами, а выжившими или даже героями. В этой истории мы способны учиться и расти благодаря тому, что с нами случилось. Может быть, мы даже способны использовать нашу боль, чтобы уменьшать боль других. Именно в этот момент приходит понимание, что мы исцелились. Исцелиться — не значит вернуть все назад. Это не означает, что случившееся никогда не повторится и не причинит нам боль снова. Это не значит, что мы не будем скучать по тем, кого потеряли, или по тому, чего лишились. Исцелиться — значит восстановить наше достоинство и получить возможность двигаться дальше.

СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ЗАНИМАЕТ ПРОЩЕНИЕ?

Я хотел бы знать ответ на этот вопрос, но никто не может ответить на него за другого. Прощение бывает делом нескольких минут, но случается, что путешествие по Четверичному пути длится годами. Очень многое зависит от характера боли и конкретной ситуации. Никто не может указывать вам, с какой скоростью идти по этому пути. Известно одно: он станет ждать, когда вы будете готовы. В следующих главах мы обсудим каждый из четырех важнейших этапов Четверич­ного пути: рассказать историю, назвать боль, даровать прощение, восстановить отношения или освободиться от них. Если вы открыли книгу, чтобы получить чье-то прощение, обратитесь к главе 8, где описаны дополнительные шаги. Как мы уже говорили, любой, кто причинил кому-то страдание, пострадал сам. Мы настоятельно рекомендуем пройти по Четверичному пути прощения сначала для того, чтобы простить тех, кто причинил зло вам. Таким образом вы придете к более глубокому пониманию дара, о котором просите и который передаете другому, когда прощаете его за то, что он сделал. Сила этой практики, этого пути в том, что мы исцеляемся и когда прощаем, и когда просим прощения. Мы исцеляемся, прощая других и прощая себя.

Простив или получив прощение, вы почувствуете, что с вас свалился огромный груз, вы освободились от прошлого и можете двигаться вперед. Но чаще всего дающее свободу прощение — не единичный акт милосердия или последовательность слов, а скорее процесс принятия и примирения.

Линда Биль, мать убитой стипендиатки Фулбрайта Эми Биль[8], рассказывает о том, как встречалась, а позже работала в фонде Эми Биль с людьми, убившими ее дочь: «Я продолжаю прощать их. Каждое утро я просыпаюсь и думаю о том, что моя дочь мертва. Почти каждый день я вынуждена сталкиваться с ее убийцами. В какие-то дни мне приходится прощать их заново».

Четверичный путь — это разговор, начинающийся с решения исцелиться и прийти к свободе, обрести покой и создать новую историю. Мы окружены своей болью и потерями, и перед нами стоит выбор, по какому пути пойти: расплаты или примирения, нанесения вреда или исцеления. Не имеет значения, как долго мы носим в себе свое страдание. Не имеет значения, признаёт ли виновный, что нанес нам вред. Неважно, считаем ли мы, что этот человек не расплатился за свои преступления, поскольку, как мы уже говорили, вы выбираете прощение не ради кого-то другого, а ради себя.

Работая в Комиссии по установлению истины и примирению, я не раз наблюдал, с каким бесстрашием и благородством люди выбирали путь прощения. Любой из них мог пойти по пути жестокости и мести, но они выбрали стремление к истине, возможность посмотреть в глаза своему горю, признать не только собственную человечность, но и человечность преступников, так ужасно поступивших с ними. Они выбрали трудную дорогу прощения. Этот путь редко бывает легким, но на него всегда можно ступить.

ЕСТЬ ЛИ ЛЮДИ, КОТОРЫХ НЕВОЗМОЖНО ПРОСТИТЬ?

Возможно, вы хотите спросить: а как насчет настоящих злодеев? Ведь некоторые люди — просто злодеи, чудовища, разве они заслуживают прощения? Я признаю, что есть чудовищные поступки, но не считаю совершивших их людей чудовищами. Низводить кого-либо до уровня чудовища — значит отрицать, что этот человек может измениться, и снимать с него ответственность за его поведение и деяния.

В январе 2012 года Йохан Котзе, житель небольшого южноафриканского города Модимолле в провинции Лимпопо, совершил поистине зверские преступления. Жители города и газеты прозвали его «чудовищем Модимолле».

Прочитав эту историю, я был шокирован. Мы все были потрясены. Йохан Котзе обвинялся в том, что под угрозой пистолета заставил трех рабочих изнасиловать и покалечить его жену, с которой в то время жил раздельно. Затем связал женщину и заставил смотреть, как он убивает ее сына. Котзе утверждал, что поводом к совершению этих жутких преступ­лений стало то, что он увидел жену с другим мужчиной, — в гневе он выбрал путь мести.

Этот человек, безусловно, совершил варварские и подлые поступки, настолько чудовищные, что мы будем абсолютно правы, если осудим их. Но когда я читал изложение этой истории в газетах, меня глубоко поразило, что, движимые законным негодованием по отношению к совершённым преступ­лениям, в которых обвинялся мистер Котзе, журналисты называли чудовищем его самого. Я написал письмо в газету Star, где доказывал, что мужчина, будучи, безусловно, виновным в бесчеловечных, вызывающих ужас, чудовищных деяниях, чудовищем тем не менее не является. Если мы называем его чудовищем, то он, можно сказать, легко отделался, поскольку у чудовищ нет представлений о добре и зле, и потому они не могут нести моральную ответственность за свои поступки, а значит, их нельзя осуждать. Это верно для всех, кого нам хочется объявить чудовищами. Но это не так: мистер Котзе остается одним из детей Божьих, а это означает, что и в нем есть частичка святости.

Письмо очень многих шокировало. Но в мире множество бессовестных грешников и преступников всех мастей, которые смогли изменить себя и свою жизнь. В христианской традиции часто вспоминают историю о раскаявшемся разбойнике, распятом рядом с Христом. Этот человек совершил преступления, за которые полагалась смертная казнь. Иисус пообещал, что благодаря раскаянию разбойник «сегодня же будет в раю». И все его злодеяния были прощены Отцом Небесным. Библия полна историй о безрассудных, безнравственных людях или преступниках, которые меняли свою жизнь и становились святыми. Ученик Христа Петр, предавший дружбу и отрекшийся от него, причем не единожды, а трижды, был прощен и стал главным из апостолов. Павел, жестоко преследовавший сторонников новой веры, стал сеятелем, насадившим христианские общины по всему языческому миру.

Давайте осуждать ужасные деяния, но не оставлять надежду, что даже те, кто поступал самым отвратительным образом, способны меняться и однажды действительно могут измениться. Во многих отношениях эта мысль была основой работы нашей Комиссии. Мы слышали ужасные, леденящие кровь рассказы, но одновременно были свидетелями невероятных актов прощения, когда мучитель и жертва обнимали друг друга. После этого мы поверили (и я до сих пор верю), что люди способны меняться к лучшему. Даже больше: способность меняться к лучшему заложена в природе человека, в природе каждого из нас.

Призывая жителей Модимолле больше не называть мистера Котзе чудовищем, я обратился за помощью к своей вере. Но способность различать грех и грешника не связана строго с какой-либо верой, равно как и прощение. Цикл прощения универсален и не зависит от религиозной принадлежности. Разумеется, для меня и Мпхо образцом прощения является Иисус Христос, который был способен на кресте говорить о прощении тех, кто мучил и в конце концов убил его. Но прощение не требует веры. Она может облегчить процесс прощения, однако, если мы не готовы простить, не поможет и вера.

Я уже говорил, что в тех же обстоятельствах, испытывая те же проблемы и влияния, я мог бы оказаться Гитлером или Котзе. Хочется верить, что я бы не стал ими, — но мог стать. Я не готов навешивать ярлык на человека и считать его безнадежным, что бы он ни сделал. Я обнаружил, что добро и надежда рождаются иногда из самых невероятных сочетаний. Как мы уже видели, прощение не оправдывает деяния, не снимает с человека ответственности за них. Простить — не значит закрыть глаза на преступление, спустить с рук, подставить другую щеку или заявить, что чудовищные преступления — норма. Прощение — это понимание, что в каждом из нас есть одновременно добро и зло. В любой безнадежной ситуации и в любом кажущемся безнадежным человеке содержится возможность изменения.

Именно поэтому, когда меня спрашивают, есть ли люди, которых нельзя простить, я отвечаю: «Нет». Тысячу раз мое сердце разрывалось, когда я видел, как жестоки могут быть люди и какие страдания они несправедливо и безжалостно навлекают друг на друга. Но все же я верю и знаю, что надежда и прощение необходимы и примирение всегда возможно.

Мои слова — не волшебная палочка, способная стереть глубокое страдание и боль, которые мы испытываем. Настоящее прощение не имеет ничего общего с безответственной болтовней. Это глубокий и всеобъемлющий взгляд на действительность, беспристрастный учет поступков и их последствий. Это разговор, который состоится, когда придет время. Это путь, который у каждого свой. Мой путь отличается от вашего, но причина, по которой мы начинаем идти по нему, одна и та же. Мы все хотим перестать жить с болью, с сокрушенным и непрощающим сердцем. Мы хотим освободиться от разрушительных эмоций, которые рискуют сжечь всю оставшуюся в нас радость и любовь. Мы хотим залечить больные места. Было бы прекрасно, если бы мы жили в мире без боли, страдания, жестокости и насилия. Я точно никогда не жил в таком мире, но верю, что такое возможно. «Автор, наверное, просто в маразме», — скажете вы. Нет, это не безумные прожекты старого человека. Я искренне верю в то, что это реально и для вас, и для меня. Верю, что это возможно для наших детей и внуков и для последующих поколений. Но я также знаю, что этот мир начинается в наших сердцах и строится каждый раз, когда мы прощаем кого-то.

Мы не можем идти по Четверичному пути с чувством стыда и в молчании. В любом случае первый этап — рассказать. Это нелегко и не всегда приятно. Рассказывание предполагает уязвимость, которая может оказаться, мягко говоря, некомфортной. Данный этап потребует от вас многого, иногда даже большего, чем то, на что вы, по вашему мнению, способны. Но награда, которую вы получите взамен, бесценна.

Мы приглашаем вас попрощаться со своей печалью и поверить, что никто не потребует у вас больше, чем вы сможете дать. В итоге прощение всегда окупается. Но чтобы дойти до конца, надо сделать первый шаг — рассказать правду. Мы начинаем с этапа «Рассказать историю».

Но прежде чем продолжить, давайте остановимся и послушаем, что говорит нам сердце.

Ты стоял на этом распутье и раньше,

ты будешь стоять на этом распутье и впредь.

И если помедлишь, то сможешь спросить у себя,

куда повернуть.

Ты можешь увернуться от своей печали

и начать гонку, которая зовется месть,

и ты будешь бежать еще и еще.

Или ты можешь признать свою боль

и выбрать дорогу, имеющую конец.

В той стороне лежит свобода, мой друг.

Я покажу тебе, где живут надежда и покой,

но по этому пути не пройти со своим горем.

Чтобы найти дорогу к покою,

тебе нужно встретить свою боль

и назвать ее.

КОРОТКО

Понять Четверичный путь

• Нет ничего, что нельзя было бы простить.
• Не бывает безнадежных людей, и объявить кого-то чудовищем — значит отказать этому человеку в ответственности за его поступки.
• У нас всегда есть выбор: цикл мести или цикл прощения.
• В цикле мести мы отвергаем наши боль и страдание и думаем, что, если мы заставим страдать того, кто заставил страдать нас, наша боль исчезнет.
• В цикле прощения мы смотрим в лицо нашей боли и движемся вперед к принятию и исцелению.
• Вот этапы Четверичного пути:

  1) рассказать историю;

  2) назвать боль;

  3) даровать прощение;

  4) восстановить отношения или освободиться от них.

МЕДИТАЦИЯ

Следование пути

На рисунке изображен лабиринт, повторяющий лабиринт на полу Шартрского собора во Франции. Его нужно «проходить», двигая пальцем левой руки (правой, если вы левша). Преимущество такого лабиринта — в доступности. Вы можете взять его с собой практически куда угодно.

1. Прежде чем войти в лабиринт, настройте себя на предстоящий путь и идите к прощению с открытой душой.
2. Продвигаясь по лабиринту, запоминайте места, где вы заблудились, останавливались, встречали сопротивление. Можете ли вы сказать, что вы при этом чувствовали?
3. В центре лабиринта остановитесь и попросите благо­словения.
4. Возвращайтесь обратно.
5. Выйдя из лабиринта, остановитесь, чтобы принести благодарность за время, проведенное в размышлениях.

Вы можете обращаться к этому лабиринту всякий раз, когда вам понадобится собраться с мыслями на пути к прощению.

РИТУАЛ С КАМНЕМ

Наметить путь

1. Возьмите ваш камень и четыре раза обведите его карандашом. У вас получатся четыре фигуры.
2. В каждой фигуре напишите название одного из этапов Четверичного пути:

   а) рассказать историю;

   б) назвать боль;

   в) даровать прощение;

   г) восстановить отношения или освободиться от них.

3. Рядом с каждой фигурой опишите, какого характера сопротивление возникает у вас при мысли о том, как вы будете двигаться по Четверичному пути.
4. Укажите все, что тянет вас назад.

УПРАЖНЕНИЕ В ТЕТРАДИ

1. Представьте самое лучшее, что случилось бы, если бы вам удалось простить.
2. Как изменилась бы ваша жизнь?
3. Как изменились бы ваши отношения с человеком, который причинил вам зло, и с другими людьми?

ЧАСТЬ II

ЧЕТВЕРИЧНЫЙ ПУТЬ

ГЛАВА 4

РАССКАЗАТЬ ИСТОРИЮ

Было жарко.

Кару, обширный регион в центре Южной Африки, занятый полупустыней, днем превращается в пекло. Когда мы открывали окна — жест отчаянья, — в машину врывался горячий воздух, словно к небу подвесили огромный фен. Мы были липкие от пота, уставшие. Дети устроили перебранку на заднем сиденье, как случается, когда все выбились из сил и измучились из-за жары. Мы выехали из нашего дома в городе Алисе в Восточно-Капской провинции затемно и провели в пути уже много часов. Направлялись мы в Свазиленд, ехали на нашем универсале, забившись в салон всей семьей — четверо детей, Леа и я.

В 60-е годы прошлого века Южная Африка находилась в тисках апартеида. После того как правительство ввело систему обучения, предполагавшую, что черные дети получают худшее образование по сравнению с белыми, Леа и я в знак протеста больше не работали в школе. Мы поклялись, что сделаем все, чтобы наши дети не подвергались той промывке мозгов, которая выдавалась в ЮАР за образование, и поэтому отдали детей в школу в соседнем Свазиленде. Наоми начала учиться в школе-пансионе, когда ей было всего шесть. Тревор и Танди пошли в школу, будучи постарше, потому что до того мы три года провели в Англии, где я изучал теологию. Шесть раз в год мы совершали многокилометровое путешествие от Алиса до дома моих родителей в Крюгерсдорпе. Ни одна гостиница по дороге ни за какие деньги не согласилась бы принять у себя чернокожих постояльцев. Переночевав в Крюгерсдорпе, мы еще пять часов ехали до Свазиленда, оставляли детей в школе (или, наоборот, забирали их) и к вечеру возвращались в Крюгерсдорп, чтобы наутро отправиться в долгий путь домой.

В тот жаркий день мы везли детей в школу. Дорога туда отличалась от дороги обратно. Возвращаясь домой, мы весело болтали, дети рассказывали новости, смеялись и предвкушали каникулы. Но сейчас наши мысли омрачала скорая разлука, а жара только усиливала уныние. И тут я увидел впереди вывеску «Мороженое Уолс». Мы сразу приободрились. Я остановил машину, и казалось, что я уже чувствую спасительный вкус этого сладкого, холодного, восхитительного лакомства.

Мы вышли из машины, я открыл дверь магазинчика. Мальчик за кассой поднял на меня взгляд. «Кафры должны покупать еду снаружи», — произнес он, небрежно показав большим пальцем в сторону маленького окошка в стене, как в кафе, где продают еду и напитки навынос. Сквозь это отверстие товары на полках разглядеть было практически невозможно, но нога черного мужчины не могла ступить на священную землю этой лавчонки. Единственными чернокожими, которых пускали внутрь, были женщины-уборщицы.

Меня опалила ярость. Приближающаяся разлука с детьми, перебранка, которую они устроили, усталость и досада из-за долгой дороги по жаре, а теперь еще и это! Я вылетел из магазина и заорал: «Возвращайтесь в машину!» С расстроенными лицами все сели обратно в раскаленный салон автомобиля. Я был взбешен и, как часто случается с родителями, потерял контроль над собой. Но за моим бешенством скрывалась зияющая жгучая рана.

Это был всего лишь эпизод. Ничего судьбоносного. Никто не умер, никто не истекал кровью. Но даже сейчас, вспоминая ту историю, я понимаю, что рана до сих пор не зажила. Я чувствовал жалящую боль, но в действительности случившееся было обычным делом при апартеиде. Мы так к этому привыкли, что в тот момент я и не думал, что когда-то мне понадобится простить того мальчика за кассой.

Истории, порожденные травмами, не всегда рассказываются от начала до конца. Иногда мы даже не сразу понимаем, что случилось нечто важное, и просто начинаем собирать фрагменты пазла, желая понять, что именно произошло. Сев в машину, я хотел объяснить детям, что меня расстроило, но сначала следовало разобраться с собственными эмоциями. В семьях люди должны говорить друг с другом, иначе каждый окажется один на один со своей болью и все будут испытывать одиночество и отчуждение. Так обычно и случается, когда семья попадает в кризисную ситуацию или сталкивается с проявлениями жестокости, — и всякий раз необходимо осмыслить произошедшее.

Мне не хотелось, чтобы дети вспоминали этот случай как историю о своей мнимой второсортности и законодательно закрепленном неравноправии — основной сюжет в те давние времена. Именно поэтому я рассказал им о достоинстве и о том, что украсть его у человека можно, только если он сам позволит это сделать. Благодаря этому «уроку» я и сам примирился с тем, что произошло со мной и моей семьей в том магазине. Тем же вечером, когда дети уже были в школе, мы еще раз обсудили ситуацию с женой. Леа видела все собственными глазами, но мы снова и снова пересказывали эту историю друг другу и таким образом постепенно начали принимать случившееся.

Мы все испытываем боль — это одна из сторон существования человека. Нельзя прожить жизнь без боли, страданий, потерь и обид. Психологи называют подобное воздействие на психику травмой. Такие травмы оставляют в наших душах глубокие раны. Но не травма, а смысл, который мы извлекаем из произошедшего, определяет, кто мы есть и кем в конечном счете станем. Даже выходя в гневе из магазина, я отказывался признать в себе человека второго сорта, не заслуживающего уважения.

Каждый день мы рискуем быть кем-то обиженными. Но это неотъемлемая часть человеческого существования, это значит жить, любить, быть частью человеческой семьи. И неважно, каким образом нанесена обида — с умыслом или невольно: больно будет все равно. Мы можем столкнуться с ложью, изменой, сплетнями или даже с физическим насилием. Случается, что тот, кого мы любим, пренебрегает нами, тот, кому мы верим, обманывает нас. Вред может нанести и человек, которого мы считаем другом, и незнакомец. Кроме того, мы можем просто оказаться не в то время и не в том месте и стать жертвой немотивированного акта насилия, аварии или катастрофы. Нашим любимым людям могут причинить боль, их даже могут убить! В любую минуту нам могут нанести глубокую рану. Это несправедливо. Мы ничего подобного не заслужили. И тем не менее это происходит.

Но важнее всего то, что за этим последует. Каждый раз, когда нам причиняют боль, мы стоим на распутье и выбираем, какой дорогой пойти — прощения или мести. Даже в пылу гнева и ярости, даже если мы ослеплены болью, даже если наше страдание кажется огромным и несправедливым, у нас всегда есть выбор. Мы можем отдаться мести в тщетной надежде, что принцип «око за око» прольет бальзам на раны и отменит причиненную обиду. Или же можем оставить все надежды на то, что способны изменить прошлое, и сделать шаг к признанию того, что случилось. Дорога к признанию начинается с боли, но заканчивается надеждой.

Если вы читаете эту книгу, значит, выбор уже сделан и вы на пути к исцелению. Что вам нужно, чтобы простить? Каким образом вас обидели? Что стало причиной? Как бы вы ни ответили на эти вопросы, единственный способ исправить положение — рассказать, что с вами произошло.

ЗАЧЕМ РАССКАЗЫВАТЬ ИСТОРИЮ

Рассказать историю — это способ вернуть себе достоинство после того, как вам причинили зло. Это способ забрать обратно то, что у вас взяли, начать понимать произошедшее и извлекать из него смысл.

Нейробиологи говорят, что есть два вида памяти — эксплицитная и имплицитная. Когда мы осознаём какое-то событие и запоминаем его, у нас формируются эксплицитные воспоминания — мы помним: что-то произошло. Многие думают, что только так и работает память, но есть другой тип воспоминаний. Если мы пережили какое-то событие, но не осознали его, у нас формируются воспоминания имплицитные — мы помним нечто, но не знаем об этом. Когда Ньянисо, дочери Мпхо, было четыре года, ее испугали два добермана — псы были огромными для своего хозяина, он не мог с ними справиться, — и потом она всегда вздрагивала при виде приближающейся собаки. В памяти Ньянисо не сохранилось эксплицитных воспоминаний о том случае, но остались воспоминания имплицитные — она испытывала страх, когда видела собаку. Только спустя годы, после серии семейных разговоров и воспоминаний, Ньянисо сумела сделать свои имплицитные воспоминания эксплицитными. Рассказывая историю, она смогла извлечь воспоминания из памяти. Для нее это был важный этап на пути исцеления — как и для всех нас. Рассказывая историю, мы извлекаем из памяти имплицитные воспоминания и начинаем исцеляться от прошлых травм.

Помнить свою историю и знать свою предысторию жизненно важно в любом возрасте. Маршалл Дьюк, психолог из Университета Эмори, в 1990-е годы изучал, как дети справляются со стрессом. Вместе с коллегой он разработал анкету, состоящую из двадцати вопросов. Анкета называлась «А ты знаешь?» и была призвана выяснить, что детям известно об истории их семей. Оказалось, что чем чаще они слушали рассказы родственников о прошлом семьи — как о счастливых, так и о плохих и даже ужасных моментах, — тем легче справлялись со стрессом. Этот опыт оказался лучшим прогностическим показателем эмоционального здоровья и счастья детей. После терактов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года исследователи повторно опросили тех же детей, и опять выяснилось, что те, кто лучше знал историю своих семей, легче адаптировались в периоды, связанные с психологическими травмами и стрессом7. Такие дети чувствовали себя частью истории, большей, чем их собственная жизнь, фрагментом единой картины и воспринимали себя в более широком контексте.

Точно так же, когда мы исцеляемся от последствий причиненного зла, рассказ о наших травмах и их осознание способны повлиять на наше эмоциональное здоровье и ощущение счастья. Вспоминая случаи, когда нам нанесли обиду, и извлекая из них смысл, мы помещаем их в более широкий контекст наших жизней, становимся более устойчивыми, способными лучше переносить стресс и в конце концов излечиваемся. Профессор психиатрии Медицинской школы при Калифорнийском университете Дэн Сигел утверждает, что лучшим прогностическим показателем будущей привязанности ребенка к родителям — то есть того, установятся ли между ними близкие, доверительные отношения или нет, — служит наличие у родителей понятной и связной истории своей жизни и полученных ими психологических травм. Это значит, что если вы способны говорить с детьми о своей жизни, ее радостях и огорчениях, то с большей вероятностью окажетесь успешным родителем. Ваши незалеченные, непрощенные травмы не обезобразят их умы, как часто происходит, когда мы отказываемся принять нанесенные нам обиды. И, если мы не способны искать прощения и исцеления ради нас самих, то, возможно, сумеем сделать это ради наших детей?

Но каким образом? Как рассказать историю?

РАССКАЖИТЕ ПРАВДУ

Комиссия по установлению истины и примирению была призвана в первую очередь установить истину — иначе о примирении между Южной Африкой прошлого и Южной Африкой будущего не могло быть и речи. Это верно и в нашем случае. Истина не дает нам сделать вид, что случившегося не было. И начать нужно с того, чтобы рассказать историю как есть, во всей ее неприглядности, запутанности и беспорядочности. Так мы поступали в Южной Африке во время работы Комиссии, так я поступил в конце того жаркого дня в Кару. Так же должны поступить и вы.

НАЧНИТЕ С ФАКТОВ

На этом этапе самое важное — изложить факты. Рассказывая историю, вы как будто заново соединяете детали пазла, добавляя по одному смутному воспоминанию за раз. Сначала воспоминания могут быть разрозненными, и вам будет трудно связно описать их. Многое зависит и от того, какую травму вы получили и как давно. История может быть нелинейной, и вы станете рассказывать ее не в хронологическом порядке. Вот как Мпхо вспоминала день, когда убили Анжелу:

На прошлой неделе была годовщина гибели Анжелы. Мы с девочками прожили этот день в дурном настроении, плохо понимая, что происходит. Вечером мы наконец поняли, что в нас бурлило весь день, — это была годовщина ее гибели, и мы вновь почувствовали глубокую боль. Ньянисо пришлось особенно трудно. Анжелу нашли в ее спальне, но только на прошлой неделе дочь рассказала, что тем утром они поругались. Это был глупый спор о том, есть ли у Ньянисо школьная форма, однако получилось так, что расстались они на плохой ноте. Весь год я ничего не знала, Ньянисо рассказала об этом впервые. Прошел год, а мы продолжаем заполнять пробелы в этой истории. Возможно, о каких-то деталях мы не узна­ем никогда, но я абсолютно уверена: в тот день мы потеряли многое.

Было обычное утро, я носилась по дому, собирая детей в школу. Казалось, Анжела всегда была на полшага впереди. Она знала, как справиться с утренними капризами Оналенны, и умела мягко настроить ее на новый день — такой способности я была лишена. Почему-то запомнилось, что в то утро я красилась на кухне, а потом в спешке выскочила из дома. Обычно Анжела выбегала следом за мной, чтобы уточнить подробности насчет ужина, но, по-моему, в тот раз все было иначе. В первые месяцы я разъясняла ей шаг за шагом, как готовить то или иное блюдо, но потом, когда она все усвоила, достаточно было просто сказать, что именно мы хотим на ужин.

В тот день я отвезла детей в школу и зачем-то вернулась домой. Анжела мыла посуду на кухне. Она ничего не сказала и никак не дала понять, что ей не по себе, но я запомнила странное выражение ее лица. Спросила, все ли в порядке, и она ответила утвердительно.

После школы Оналенна занималась плаванием, а мне следовало днем быть в городе, поэтому я попросила своего зятя Мтхунзи забрать ее из школы и отвезти домой, где она могла до плавания побыть с Анжелой. Подъехав к дому, Мтхунзи позвонил мне и сказал, что не может попасть внутрь. Я помню, что слегка разозлилась. Анжела знала, что девочки могут вернуться в любое время, она всегда была дома и каждый раз звонила, если уходила куда-то дольше чем на пять минут. Я попыталась дозвониться домой, попробовала связаться с Анжелой по мобильному... Все это было очень странно. Я попросила Мтхунзи привезти Оналенну ко мне в офис. Пока они ехали, я безуспешно пыталась дозвониться до Анжелы. Это было совсем на нее непохоже. Я попросила маму отвезти Оналенну на плавание, но по дороге к ней решила заехать домой и посмотреть, что случилось. Дом выглядел подозрительно: ворота гаража не работали, задняя калитка была открыта не как обычно. Я вернулась к машине, чтобы отвезти Оналенну. Я понимала: что бы ни обнаружилось в доме, не нужно, чтобы дочь была в этот момент рядом.

Потом я позвонила Мтхунзи и сказала: «В доме что-то не так». Попросила его приехать. Мы вернулись к дому и вошли через главную дверь. Попав внутрь, я сразу же поняла: что-то произошло. Я зашла в комнату Анжелы и увидела ее неубранную постель, что было очень странно для этого времени дня. Мы начали обходить все спальни. Я заглянула в мою комнату и увидела на кровати коробку с косметикой, которую утром оставила на кухне. Мелочь, конечно, но именно тогда я точно поняла: случилось что-то действительно ужасное. Анжела была очень аккуратна и никогда бы не положила что-либо на мою уже заправленную постель, а тем более коробку с косметикой, которая могла испачкать белье. Мы вышли в коридор, и я заметила, что там слишком темно, а дверь в спальню Ньянисо закрыта. Убрав в спальнях (а она уже давно должна была это сделать к тому времени), Анжела всегда оставляла двери открытыми. Я сказала Мтхунзи, что здесь что-то не так. Он открыл дверь, и в этот момент я ее увидела.

Она лежала на полу.

Было очень много крови.

Я попросила Мтхунзи проверить пульс, он сказал, что пульса нет.

Затем приехала полиция, и нам велели уйти. Теперь наш дом был местом преступления. Тогда я еще не знала об этом, но теперь мы так и не можем научиться снова называть это помещение домом.

Воспоминания Мпхо осознанны и ясно выражены. Она упомянула даже мелкие, как будто неважные детали: коробку с косметикой, выражение лица Анжелы, когда Мпхо вернулась домой, свою уверенность в том, что случилась беда, и желание защитить Оналенну. В истории Мпхо содержится гораздо больше, чем просто факты, но начать ей нужно было именно с них. Даже мелкие детали могут оказаться важными. Это ниточки, с помощью которых мы осознаем произошедшее. Именно поэтому просто расскажите историю так, как вы ее помните.

ЦЕНА МОЛЧАНИЯ

Даже если умом я понимаю, что, рассказывая историю, начну исцеляться от последствий травмы, эмоционально порой непросто сделать первый шаг. Это может оказаться рискованным поступком. Я рискую, что мне не поверят, со мной не согласятся, я снова буду испытывать боль. Но когда мы запираем наши истории внутри себя, травмы только усугубляются. Пряча свои секреты в страхе быть непонятым, я по-прежнему привязан и к своей травме, и к роли жертвы. Если бы Мпхо не рассказала о том, что произошло в тот день, она бы так и осталась во власти трагического опыта.

Это не всегда легко, но рассказать историю — значит сделать первый шаг на пути к прощению и исцелению. Мы со всей очевидностью поняли это в период работы Комиссии, когда жертвы апартеида получили возможность выступить с рассказами о своих травмах. Они испытали облегчение, оказавшись в месте, где чувствовали себя в безопасности, ощущали поддержку и могли поделиться страшным опытом. Им стало легче, когда они смогли освободиться от гнетущего состояния жертвы и не думать, что никто никогда не сможет понять то, что они пережили. Если вы расскажете свою историю, вам больше никогда не придется в одиночку нести свою ношу.

Молодой мужчина, назовем его Джеффри, только что отметил тридцатилетие, но он многие годы носил в себе нерассказанную историю о событии, которое произошло, когда ему было двенадцать. Когда этот крупный, представительный мужчина с низким голосом говорит о том, что с ним случилось почти два десятилетия назад, он кажется маленьким мальчиком, грустным, одиноким и брошенным. Однажды после школы его учитель и спортивный тренер — человек, которого его незамужняя мать хотела видеть наставником и ролевой моделью для сына-подростка, — попытался приставать к нему. Джеффри никогда не делился этим ни с близкими, ни с кем-то еще, опасаясь навлечь позор на свою семью, причинить боль матери, потому что боялся, что он сам сделал что-то не так и таким образом спровоцировал учителя. В результате он превратился в обозленного, угрюмого подростка, не доверяющего никому, особенно взрослым. Мальчик бросил занятия в спортивной секции и по возможности старался избегать встреч с учителем. Когда же они все-таки сталкивались друг с другом, тот вел себя так, будто ничего не произошло, и это заставляло Джеффри сомневаться в своей психической нормальности. Он описывает собственную жизнь как «до» и «после». До того случая он был счастливым, уверенным в себе ребенком и с энтузиазмом смотрел вперед, а после мир стал казаться ему мрачным и опасным. Только после знакомства с женщиной, которую он полюбил, Джеффри осмелился поделиться произошедшим. Эта женщина, позже ставшая его женой, помогла ему простить учителя. Она объяснила, что, не находя в себе сил простить, Джеффри позволяет ему продолжать издеваться над собой в течение почти двух десятилетий.

Прошло много лет, прежде чем Джеффри нашел человека, с которым он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы рассказать свою историю. «Я потратил столько времени зря, живя со стыдом и чувством вины, как будто сделал что-то плохое. Рассказывая обо всем Элизе [имя изменено], я очень боялся, что она будет относиться ко мне по-другому, отвергнет и разлюбит меня. Это были мысли двенадцатилетнего мальчика, а не тридцатилетнего мужчины».

Травма наподобие той, которую пережил Джеффри, способна удерживать нас в связанном с ней периоде и множеством способов вносить ограничения в нашу жизнь. Путь прощения ведет нас обратно — туда, где мы остановились, — и позволяет вернуть ту часть себя, которую мы там оставили. Поделившись своей историей с женой, Джеффри смог с ее помощью вернуться назад и освободить того двенадцатилетнего мальчика, не сделавшего ничего плохого.

Джеффри признался, что, рассказав свою историю, он сразу же почувствовал, как с его груди свалился огромный груз: «Как будто впервые за многие годы я смог сделать глубокий вдох». Он продолжил рассказывать — сначала матери, а затем другим мужчинам, также пережившим сексуальное насилие и страдавшим от одиночества и стыда. «Конечно, не было так, что после раскрытия моей тайны все сразу наладилось и я счастливо жил дальше, — поделился Джеффри, — но я словно многие годы просидел в темнице, а потом выяснил, что все это время у меня были ключи, чтобы открыть дверь и выйти. Я корил себя за то, что потратил столько времени впустую. Я вступил в группу людей, переживших сексуальное насилие, выслушал чужие истории и поделился своей, и мне стало немного легче. Чем больше я рассказывал, тем легче становилось. Я мог помогать другим мужчинам, пережившим то же, что и я, и чем больше я им сочувствовал, тем больше сочувствовал тому двенадцатилетнему мальчику. Это трудно объяснить, но в конце концов я пришел к принятию травмирующей ситуации, потому что благодаря моему опыту научился сочувствовать и получил возможность помогать другим людям, — в противном случае у меня бы такой возможности не было».

В следующих главах мы увидим, что принятие случившегося и осознание того, что страдание приносит неожиданные дары, составляет важную часть процесса прощения и исцеления.

ВЫБРАТЬ СЛУШАТЕЛЯ

Одно из самых важных решений, которое вам предстоит принять, — выбрать человека, кому вы поведаете свою историю. Идеально, если у вас есть возможность рассказать ее тому, кто причинил вам боль, как это происходило на заседаниях Комиссии. Используя возможность предстать перед обидчиком, взглянуть правде в глаза и открыто сказать о том, какие страдания он вам принес, вы возвращаете себе достоинство и силу. Я считаю, что это самый короткий путь к обретению одновременно и покоя, и силы простить. Но, увы, такое не всегда осуществимо. Важно, чтобы обидчик был готов выслушать вас, а вы не сомневались в том, что он больше не причинит вам вреда. В идеале этот человек должен демонстрировать раскаяние, просить прощения и быть готовым почувствовать вашу боль, слушая ваш рассказ.

Во время работы Комиссии мы не допускали перекрестных допросов или сомнений в правдивости рассказанных историй. Каждый имел возможность поведать свою историю, чувствуя себя в безопасности и получая полную эмоциональную поддержку. Часто люди спрашивали о том, как погибли их близкие, — ответы на эти вопросы были необходимы им, чтобы двигаться дальше и прийти к исцелению. Так было с семьей Анжелы, так бывает и со многими другими, чьи близкие умерли насильственной смертью. Перед тем как пострадавшие смогут принять случившееся, им нужно узнать факты. Некоторым важно точно знать, как погибли их близкие, страдали ли они перед смертью и почему их убийцы совершили то, что совершили. Только получив ответы на свои вопросы о прошлом, они смогут двигаться вперед, к будущему. Мпхо говорила, что никогда не забудет воплей предельного отчаяния матери и сестры Анжелы, когда она сообщила о ее гибели. У них было множество вопросов — на некоторые Мпхо могла ответить, а на некоторые у нее ответов не было.

Идеальная модель прощения — обмен историями. Расска­зан­ные с абсолютной честностью и без всяких попыток преступника оправдать себя, они приведут к прощению и исцелению. Даже если у вас есть возможность поговорить с обидчиком напрямую, лучше, если сначала вы поделитесь своей историей с кем-то другим — близким членом семьи или другом. Можете обратиться к священнику, психотерапевту или напрямую к Богу. Если ваш слушатель будет демонстрировать сочувствие, выражать поддержку и вызывать доверие, вы сможете двигаться дальше по пути прощения и извлечь все необходимые выгоды из этого этапа Четверичного пути.

Если же вы будете рассказывать свою историю обидевшему вас человеку (или его представителю), то самое важное — просто рассказать ее, чтобы засвидетельствовать причиненный вред. Если вы никому не можете довериться, изложите историю в письме к обидчику (отправлять необязательно). Рассказывая правду о пережитой травме, мы тем самым уменьшаем ее власть над нами.

КОРОТКО

• Не подвергайте факты сомнению.
• Не устраивайте перекрестный допрос.
• Способствуйте созданию атмосферы безопасности.
• Признайте случившееся.
• Проявите сочувствие.

Важно понимать, что рассказывание истории — не единичное и не конечное событие. Это непрерывный процесс внутри разворачивающегося акта прощения и исцеления. История, рассказанная Мпхо сразу же после убийства Анжелы, отличается от истории, рассказанной год спустя. Истории меняются по мере того, как трансформируются их понимание, степень восприятия и смысл, извлекаемый из случившегося. Чем глубже понимание вашей истории и чем дальше вы продвинетесь по пути прощения, тем с большей вероятностью сможете исцелиться после встречи с обидчиком, восстановить отношения или освободиться от них.

РАССКАЖИТЕ ИСТОРИЮ НЕПОСРЕДСТВЕННО ОБИДЧИКУ

Если вы все-таки решили поговорить с человеком, который нанес вам вред, помните о том, что это очень деликатный процесс. Если вы не проявите осторожность, может получиться только хуже. В современном мире очень мало ритуалов, связанных с прощением, да и истинную его суть мы понимаем недостаточно хорошо. Люди знают, что значит чувствовать обиду или занимать оборонительную позицию при ощущении угрозы. Способность человека оправдывать свои поступки действительно не имеет границ. Ни один злодей не считает себя злодеем. Гитлер, Сталин, террорист, серийный убийца — любой человек найдет причину и оправдание содеянного им. Уличный грабитель, ударивший старушку по голове, не смог бы поднять на нее руку, если бы не думал — по крайней мере, в тот момент, — что поступает правильно. Любого врага можно понять, если представить, что, с его точки зрения, он не злодей, а герой.

Нет никакой гарантии, что человек, причинивший вам боль, признает себя неправым, но есть способы увеличить вероятность того, что рассказывание истории приведет к разрешению конфликта, а не к его эскалации. Если это возможно, начните с подтверждения ваших отношений с обидчиком и скажите об их важности для вас. Что этот человек для вас значил? Что хорошего (а не только плохого) он для вас сделал? Наши отношения, особенно с близкими, редко имеют только одну сторону. Мой отец бывал грубым и жестоким, но также мог быть добрым, веселым и общительным. Давая человеку понять, что знаете о его хороших качествах, вы избавляете его от необходимости так яростно искать себе оправдание.

Если получится, попробуйте понять причины поступка вашего обидчика. Эмпатия заразительна. Если вы сумеете понять человека, сделавшего вас своей жертвой, то велика вероятность, что он сумеет понять вас. Нет уверенности, что это возымеет действие, но именно эмпатия поможет вам. Мы часто воспринимаем людей как субъектов, действующих самостоятельно и по собственной воле, но в действительности каждый из нас связан с другими. Любой человек — часть социальных сетей, влияющих на его поступки и поведение. В Южной Африке приходилось наблюдать, как политическое устройство способствует не только политическому, но и социальному и даже домашнему насилию. Будучи матерью, Мпхо прекрасно знает, каким сильным бывает влияние сверстников на ее дочь-подростка. В ряде случаев лучшие решения подростку могут подсказать мнение и поведение его друзей, но иногда их влияние не столь положительно, а иногда и вовсе сомнительно. Нет человека, который был бы как остров[9], поэтому, осознав свою связь с другими, мы можем с большим сочувствием отнестись к поступкам других людей.

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ

Если вы готовы поговорить непосредственно с человеком, причинившим вам вред, но личная встреча для вас невозможна, трудноосуществима или небезопасна, напишите ему письмо и расскажите в нем свою историю. Это поможет вам, даже если вы никогда не отправите ему это послание или сделать это по какой-то причине нельзя. Исцеление все равно наступит.

РАССКАЖИТЕ ИСТОРИЮ ПУБЛИЧНО

«Сначала нам вообще не хотелось разговаривать друг с другом, — говорит Линн Вагнер. — Мы будто бы ходили, спотыкаясь, в темноте, недоумевая, кто выключил свет и во что мы врежемся в следующую секунду. Иногда хотелось пронзительно кричать, но кто услышит эти вопли? Всего минуту назад они были рядом, а в следующую минуту ушли в другой мир, и мы даже не успели попрощаться».

Линн Вагнер и ее муж Дэн потеряли двоих дочерей-подростков в автомобильной катастрофе, когда в их машину врезался пьяный водитель. Теперь они делятся своей историей в церквях и университетах, рассказывают ее группам правонарушителей в тюрьмах. Но перед тем как супруги нашли в себе силы рассказать свою историю публично, они поделились ею с родственниками и друзьями. Вот как об этом вспоминает Дэн Вагнер:

Мы с Линн и две наши дочери-подростка, Мэнди и Кэрри, как и двадцать тысяч других людей, были в субботу на встрече, организованной евангелической церковью. В тот день Линн уехала раньше, чтобы поучаствовать в молитвенном собрании, а мы встретились с ней уже на месте.

Вечером, по окончании мероприятия, мы направились к своей машине, припаркованной в тихом районе недалеко от пляжа. Собираясь погулять вдоль моря, мы всегда оставляли ее там. Мы поехали по Кайюга-стрит в сторону Бродвея, направляясь к нашему дому в рай­оне Лайв-Оак. Женщина, находившаяся под воздействием алко­голя и наркотиков, в тот момент забрала своих двоих детей от няни и двигалась навстречу нам по Виндзор-стрит на скорости почти восемьдесят километров в час. Она не остановилась, как положено, на перекрестке и врезалась в наш минивэн с левой стороны. Удар отбросил нас сначала на опору линии электропередачи, а затем во двор ближайшего дома.

Ни у меня, ни у Линн не осталось никаких воспоминаний о катастрофе и почти никаких — о том дне. Мы очнулись в больнице, Линн — утром в воскресенье, я — утром в понедельник. У Линн были сломаны три ребра и тазовая кость в двух местах, из-за чего она потом в течение шести недель не могла наступать на одну ногу. У меня переломов не оказалось, врачи диагностировали разрыв реберного хряща, вывих копчика, травму шеи. В коже лица и локте застряли осколки лобового стекла, которые следовало удалить позднее. У обоих диагностировали сотрясение мозга.

Мой пастор говорит, что сообщил мне о гибели доче­рей, как только я пришел в сознание. Я этого не помню. Вспоминаю, как кто-то из навещавших меня сказал, что сожалеет о моей утрате. Я спросил: «Какой утрате?» И мне сообщили, что я потерял своих девочек. Я помню, что делился этой новостью с каждым приходившим навестить меня, как будто речь шла о счете бейсбольного матча. Удивительно, что происходит с нашими эмоциями в состоянии шока.

Мои родители, живущие в Орегоне, тем же вечером узнали о случившемся и немедленно выехали к нам. У них были ключи от нашего дома, они заехали туда, а потом отправились в больницу. Я помню, как приятно было увидеть их вместе, когда меня перевели в палату к Линн. Папа говорил потом, что первым делом потрогал мои ноги, желая убедиться, что они на месте.

В четверг меня выписали, а Линн отправили в отделение восстановительной терапии, расположенное в бывшем здании муниципальной больницы Санта-Круза. В этой больнице родились Мэнди и Кэрри.

Рассказав свою историю ближайшим друзьям, Дэн и Линн сочли нужным рассказать ее и женщине, которая в них врезалась, Лизе, — без этого исцеление не представлялось им возможным. Кроме того, они решили, что, для того чтобы жить дальше, иметь возможность радоваться жизни и обрести покой, им необходимо найти способ простить Лизу. Они написали ей в тюрьму, и женщина ответила. Сейчас, когда Дэн и Линн рассказывают свою историю публично, их история включает и историю Лизы. Она уже вышла из заключения и ездит с ними на некоторые встречи — тогда они рассказывают о произошедшем вместе. Вероятно, вам трудно представить, как прощение может привести к тому, чтобы общаться с человеком, виновным в гибели ваших детей. Да, это дается нелегко и происходит нескоро, но вполне возможно — таково одно из чудес прощения.

Не беспокойтесь о том, где, как и кому рассказать свою историю. Для исцеления главное, что вы ее рассказываете. Возможно, вы заметите, что ваша история меняется со временем, по мере продвижения по пути прощения. Она будет меняться и по мере приближения к более глубокому пониманию пережитой вами боли и человека, который вам ее причинил. Многие решают рассказать свою историю пуб­лично, находя в этом успокоение. Так происходило во время работы Комиссии и происходит сейчас, когда люди со всего мира делятся в интернете историями о потерях, прощении и примирении. Читая о том, как другие идут по пути прощения, вы поможете собственному исцелению.

САЙТЫ, ГДЕ МОЖНО ПОЧИТАТЬ ИСТОРИИ ПРОЩЕНИЯ[10]

www.theforgivenessproject.com

www.forgivenessfoundation.org

www.projectforgive.com

Иногда нужно повторить свою историю много раз, рассказать ее разным людям и в разной форме, прежде чем идти по пути прощения дальше. Бывает достаточно просто рассказать историю, чтобы освободиться от этого груза. Рассказывать историю — значит учиться принятию. Рассказывая наши истории, мы как бы говорим: «Произошло нечто ужасное. Я не могу изменить то, что случилось, но я отказываюсь быть навеки запертым в своем прошлом». Мы достигнем принятия, когда осознаем, что, отплачивая обидчику тем же, никогда не сделаем себе лучше и не сможем исправить случившееся. Как сказала актриса Лили Томлин: «Простить — значит отказаться от всякой надежды на лучшее прошлое».

Мпхо решилась поделиться с нами историей убийства Анжелы и своим опытом следования Четверичному пути прощения. Этот путь труден для каждого, и рассказать историю — только начало. Теперь мы должны от описания фактов перейти к описанию чувств. Очень важно рассказать историю. Но важно также не оказаться запертым в своем прошлом. Важно не только, что именно произошло, а еще и то, как произошедшее нас ранило. В следующей главе мы узнаем, как научиться называть свою боль.

Но прежде чем продолжить, давайте остановимся и послушаем, что говорит нам сердце.

Кому я расскажу?

Кто меня будет слушать?

Кто найдет место в душе для моих слов?

Кто оставит место для слов,

вырывающихся быстрой мелкой дробью,

и для слов, спотыкающихся, неуверенных,

что им будут рады?

Оставишь для меня это место?

Удержишься от вопросов, суждений и предположений?

Дождешься правды, спрятанной

за моими горем, страхом, гневом, болью?

Просто оставишь для меня это место в своей душе?

КОРОТКО

Рассказать историю

• Расскажите правду.
• Начните с фактов.
• Сначала расскажите историю другу, любимому или человеку, которому доверяете.
• Подумайте о том, чтобы рассказать свою историю или написать письмо человеку, причинившему вам боль.
• Признайте, что случившееся, каким бы оно ни было, нельзя изменить или исправить.

МЕДИТАЦИЯ

Шкатулка печалей

Вы можете накинуть на себя защитный покров, созданный в главе 2.

1. Создайте безопасное пространство. Представьте себе безопасное место, реальное или воображаемое. Рассмотрите его и представьте себя в нем. Вы на улице или в помещении? Это широкое, открытое пространство или небольшой уютный уголок? Чем здесь пахнет? Чувствуете ли вы прикосновение воздуха к коже? Какое оно? Вы что-то слышите? Музыку? Потрескива­ние пламени? Пение птиц? Журчание ручья или фонтана? Шум океана? Шелест травы на ветру? Здесь можно удобно сесть и расслабиться. Это ваше безопасное место.
2. Кто-то зовет вас. Вы слышите голос, наполненный теп­лом и любовью. Когда будете готовы, поприветствуйте этого человека. Обратите внимание на то, как его присутствие увеличивает в вас ощущение уверенности и безопасности. Кто это? Любимый человек? Друг? Духовный наставник? Он демонстрирует сочувствие, выражает поддержку и вызывает ваше доверие?
3. Между вами и этим человеком стоит раскрытая шкатулка. Посмотрите на нее. Она небольшая и достаточно легкая, так что можете взять ее в руки. Обратите внимание на ее размеры, форму и материал, из которого она сделана. Что в этой шкатулке особенного? Расскажите собеседнику о боли, которую вы носите с собой. Правдиво и по возможности с максимальными подробностями расскажите о том, как вас обижали, как вами пренебрегали, как стыдили и оскорбляли. Излагая свою историю, вы заметите, что боль и слова изливаются подобно потоку. Они льются в открытую шкатулку. Говорите столько, сколько сочтете нужным. У вашего собеседника достаточно времени; все, что он хочет сейчас, — быть с вами и дослушать вас до конца. Когда вы скажете все, что хотели, закройте шкатулку.
4. Поставьте шкатулку себе на колени. Может быть, вам захочется посидеть так немного. Когда сочтете необходимым, передайте ее собеседнику. Знайте, что ваша шкатулка в надежных руках. Больше нет нужды носить свои печали с собой.
5. Когда будете готовы, можете покинуть свое безопасное место. Помните, что ваш собеседник возьмет шкатулку с собой, но всегда сможет вернуть ее вам, как только она вам понадобится.

РИТУАЛ С КАМНЕМ

Прошептать камню

1. Теперь, когда вы представили, что рассказываете свою историю в безопасном месте, пришло время сделать это вслух. В словах, произнесенных вслух, содержится особая сила.
2. Возьмите камень и расскажите историю о том, что с вами случилось, во всех деталях. Помните, что необходимо говорить правду. Разговор с камнем — эмоционально комфортный способ подготовиться к тому, чтобы рассказать свою историю другому человеку.

УПРАЖНЕНИЕ В ТЕТРАДИ

1. Откройте тетрадь и запишите свою историю. Заполни­те столько страниц, сколько необходимо.
2. Изложить историю на бумаге — очень хороший способ рассказать ее. Записывая, вы сможете вспомнить детали, которые не приходили вам в голову, когда вы пересказывали историю устно.
3. Если такой вариант для вас наиболее комфортен и безо­пасен, то вы всегда можете прочитать написанное человеку, причинившему вам боль.
4. Позже вы сможете прочитать написанное своему обид­чику или отправить ему письмо, но сейчас советуем вам продолжить Четверичный путь. Мы еще в самом начале!

ГЛАВА 5

НАЗВАТЬ БОЛЬ

«Что я за мать, если смогла допустить такое со своим ребенком? И не один раз, а два. Я так зла! Мне очень стыдно, я чувствую, что никуда не гожусь... Как же меня унизили!» — слова и чувства лились потоком. Мпхо слушала.

Мпхо позвонил из больницы дежурный гинеколог. Восьмилетнюю дочь этой женщины он видел уже второй раз за год. В прошлый раз, несмотря на обнаруженные следы сексуального насилия, в истории девочки концы не сходились с концами и прокуратура не стала возбуждать дело против мужчины, на которого указал ребенок.

Теперь все было иначе. Мать нашла заляпанное кровью нижнее белье дочери. Она отвезла девочку в полицию, а затем в больницу. Вместе с полицейскими, на служебной машине, они вернулись домой, и, чувствуя себя в окружении полицейских в безопасности, дочь указала на соседа, который надругался над ней и все это время держал ее в страхе. «Если ты кому-нибудь расскажешь, я убью твою мамочку, и твоего папочку, и твою сестру, и твоего братика», — грозил он. На этот раз ребенок получил заверения, что никто не умрет, а страшного дядьку увезут. Теперь девочке не нужно было прикрывать обидчика. Она просто рассказала правду и повторяла ее снова и снова — сначала матери, потом полиции, потом врачу.

Все время, пока девочка делилась своей историей, раскрывала свои чувства и называла свой страх и свою боль, ее мать потрясенно молчала. Когда в больницу вызвали Мпхо, девочка повторила рассказ уже несколько раз и, откровенно говоря, ей это порядком наскучило.

Мпхо приехала в больницу, немного нервничая. Она не смогла найти, с кем оставить Ньянисо, которой тогда было пять лет. Пришлось быстро собрать дочку и захватить с собой сладости и игрушки, чтобы было чем ее развлечь, пока мама выполняет свой долг священника.

Пострадавшая девочка была маленькой для своего возраста, почти одного роста с Ньянисо. В кои-то веки отсутствие должной заботы о ребенке было к лучшему: ей уже надоело излагать одну и ту же историю, хотелось поскорее покончить с этим и перейти к более важным делам, а Ньянисо идеально подходила на роль товарища для игр. И пока дети были заняты, матери могли поговорить.

Страдание было написано на лице матери все время, пока она слушала свою дочь. Теперь женщине предстояло в потоке мучительных слов назвать свою боль.

У каждого из нас есть история о том, как нам причинили страдания. Но когда мы закончим ее рассказывать, назовем имя обидчика, место, дату, перечислим второстепенные детали, придет время назвать нашу боль. Дать имя какой-либо эмоции — значит понять, как случившееся повлияло на нас. После описания фактов пора встретиться с чувствами. Стра­дание каждого уникально, и, позволяя боли заговорить, мы приступаем к исцелению.

В этот момент связь со случившимся ослабевает, и мы уже можем выбрать, где и когда поведать о своем горе. До начала исцеления мы упрямо повторяли историю или ее отдельные части, не обращая внимания на то, кому и где мы ее рассказываем. Многие из нас встречали людей, бесконечно бормочущих свои истории себе под нос. Они застряли в своей травме, буквально сошли с ума из-за невозможности преодолеть последствия неприятного или страшного события. Исцеление требует аккуратного соединения кусочков воспоминаний, но, разобравшись с тем, что случилось, нужно перейти от фактов к своим обнаженным чувствам. Мы можем инстинктивно сопротивляться тому, чтобы увидеть свои истинные чувства и глубину своей боли, но это единственный способ исцелиться и двигаться дальше. Мой дорогой друг, отец Майкл Лэпсли, во времена апартеида получил письмо, в котором было запечатано взрывное устройство, лишившее его обеих рук и глаза. Отец Лэпсли посвятил жизнь тому, чтобы научить людей исцелению с помощью рассказывания историй. По собственному опыту он знал о необходимости простить, чтобы исцелиться от травмы. И не уставал напоминать, что мы должны противостоять обнаженной реальности своих чувств и стараться смягчать их. «Мы не можем давать волю чувствам, которые нам не принадлежат», — говорил он.

Мы высказываем свои эмоции не для того, чтобы стать муче­никами или жертвами, а чтобы освободиться от негодования, гнева, стыда и ненависти к себе, которые будут только разрастаться внутри, если мы будем лелеять свою боль и не станем учиться прощению.

ПОЧЕМУ НУЖНО НАЗВАТЬ БОЛЬ

Иногда кажется, что проще и спокойнее просто не признавать боль, запихнуть ее поглубже, выставить за дверь, сделать вид, что ничего не было, — или же попытаться найти разумное объяснение произошедшему, сказать себе, что мы не должны чувствовать того, что чувствуем. Но боль есть боль. Потеря есть потеря. И ощущаемая, но отрицаемая рана всегда найдет возможность проявить себя. Рана, погребенная в молчании и стыде, начинает гнить изнутри. Она болит еще сильнее и приносит еще большие страдания. Судебные дела о разводах упоминают об этом с печальной частотой. Браки рушатся под тяжестью невысказанных сожалений и непризнаваемых ран. Если на боль не обращать внимания, она становится все сильнее и сильнее и, подобно нарыву, из которого не откачивают гной, однажды лопнет, и тогда под угрозой окажется любая из сторон нашей жизни. Здоровье, семья, работа, вера и способность испытывать радость — все это может пострадать из-за последствий негодования, гнева и ран, которым мы не дали имени.

Каждый человек должен найти в себе особую отвагу и назвать раны, принижающие его достоинство или заставляющие чувствовать стыд. Когда оскорблено достоинство, никому не станет лучше, если мы засунем свое страдание в шкаф с отвергнутым прошлым. Нельзя поддаваться искушению мести. Единственный способ исцелиться — высказать то, что нас мучит. Только таким образом мы не позволим боли и потерям пустить корни внутри нас. Только так появляется шанс обрести свободу.

Мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы докопаться до самых глубоких корней, привязывающих нас к боли. И единственный способ добраться до главного корня — правда. Часто можно услышать: «Мы больны до тех пор, пока держим это в секрете». Нередко боль, которую нам причинили, усиливается нашим собственным стыдом и молчанием о том, что случилось. Это особенно верно для переживших изнасилование, инцест и иные формы сексуального насилия. По всему миру женщинам говорят о том, что они сами виноваты, если на них напали или их изнасиловали. Иногда детей вынуждают хранить секреты взрослых. Маленькая девочка, с истории которой началась эта глава, была как раз таким ребенком. Она могла бы вырасти, считая, что каким-то образом сама несет ответственность за то, что взрослый мужчина домогался ее, или что она это заслужила. Слава богу, ее опыт оказался иным. Будучи детьми, мы не всегда можем назвать пережитое по имени, но, став взрослыми, обязаны поступить так по отношению к любому оскорблению, если его следы до сих пор живут в нас. Мы не отвечаем за то, что нас сломало, но можем нести ответственность за то, что соберет нас заново. Назвать боль — это способ собрать сломанные части.

КОГДА НУЖНО НАЗЫВАТЬ БОЛЬ

Возможно, вы спрашиваете себя: как же я узнаю, когда боль заслуживает того, чтобы быть высказанной вслух? Как понять, что боль обязательно нужно назвать, а не просто отмахнуться от нее? Не слишком ли трудная задача — проходить весь путь прощения каждый раз, когда меня кто-нибудь оскорбит, или отнесется ко мне пренебрежительно, или я сочту, что задета моя гордость? В действительности мы включаемся в процесс прощения всякий раз, когда сталкиваемся с обидой или пренебрежением. Иногда проходим все этапы прощения настолько стремительно, что едва замечаем, как пробегаем ступени. Когда двухлетний ребенок разбивает во время игры мою любимую вазу, я могу развернуться и ударить его по руке — бессмысленный акт мести, замаскированный под воспитание дисциплины. А могу сказать: «Ох, я так любил эту вазу. Это же подарок на день рождения от моего лучшего друга. Я очень расстроен! Лучше поиграть в эту игру на улице. Давай только сначала уберем осколки». Хотя я этого и не заметил, но все этапы пути были на месте. Я стоял на распутье и выбрал прощение: рассказал историю, назвал боль и признал, что моему ребенку, разбившему вазу, всего лишь два года и ему еще многому предстоит научиться. И согласился, что разбитую вазу нельзя склеить. Все произошло очень быстро, но теперь я могу восстановить отношения между любящим родителем и подвижным ребенком.

Так как же узнать, когда процесс прощения должен протекать не столь быстро и более осознанно? Здесь нет четких правил. Мы не можем каталогизировать все виды обид и подсчитать, сколько времени уйдет на прощение каждой из них. Все мы разные, и каждый подходит к боли по-разному, в зависимости от обстоятельств. Но самое главное — делиться своими печалями, болью, страхом и горем.

Младшая сестра обозвала меня плаксой. Несмотря на то что у нее, наверное, были основания так меня называть, оскорбление причиняло острую боль. «Что говорят о тебе другие люди, не твое дело», — таков был вердикт моей матери. Она имела в виду, что такие слова не должны меня беспокоить, нужно просто проигнорировать нелестное мнение сестры обо мне. Возможно, это верно и в идеальном мире мы должны пропускать мимо ушей негативные высказывания о себе, но в действительности обнаруживаем, что слова других нас ранят — и ранят глубоко. Возможно, физическую рану легче всего назвать, простить и излечить, потому что она наглядна и осязаема. Психологическую рану назвать сложнее. Она может задеть наше чувство защищенности, нашу потребность в признании и востребованности, нашу идентичность и наше ощущение собственной ценности как человеческих существ. Именно это чувствовала в больнице мать той девочки — ее идентичность и чувство ценности как матери были подорваны. Унижение подчас ранит так же сильно, как самый острый клинок. Мы можем позвать на помощь, когда нам угрожает физическая опасность, но к кому обратиться за помощью, если мы пострадали эмоционально, на нас не обращают внимания, нами пренебрегают, нас отвергают?

В книге Dignity («Достоинство») Донна Хикс объясняет, что боль, которую мы испытываем из-за ежедневных посягательств на наше достоинство, не выдумана. Она может отрицательно сказываться на нашем представлении о собственной ценности и отношениях с другими людьми. Донна Хикс также упоминает исследования, показавшие, что при психологической боли задействуются те же участки мозга, что и при боли физической. Иначе говоря, мозг воспринимает два вида боли схожим образом и не различает их. Эти выводы опровергают старинную пословицу «Слово не обух, в лоб не бьет». На самом деле — бьет. Слова ранят в самое сердце. Независимо от вида боли мы сталкиваемся с одним и тем же набором вопросов. Если ты ударил меня, должен ли я ударить в ответ? Если ты обозвал меня, должен ли я изобрести еще более обидное ругательство, чтобы отбить твое? Если ты унизил меня, должен ли я найти способ унизить тебя или кого-то другого, чтобы почувствовать себя лучше? Бесконечный цикл мести, ответных ударов, боли, рожда­ющей боль, реваншей и воздаяний может быть физическим, словесным или эмоциональным.

ЕСЛИ НЕ НАЗЫВАТЬ БОЛЬ

Если вы не решитесь назвать свою боль, то это может при­вести к неожиданным и невообразимым последствиям. Клара Уолш [имя изменено] училась в университете далеко от дома, и однажды раздался звонок, изменивший всю ее жизнь. Ее старшая сестра Ким погибла в автомобильной аварии. В машине она была с группой незнакомых мужчин. Полиция посчитала, что в местном баре ее накачали наркотиками, чтобы изнасиловать. Машина ехала со скоростью почти сто километров в час и врезалась в бетонный столб. Все находившиеся в машине погибли на месте.

Я тогда не знала, что это такое: когда кто-то из твоих близких умирает. Секунду назад они были здесь, а через секунду их уже нет. Я была напугана, шокирована и страшно разгневана. Я не могла получить ответ ни на один вопрос, потому что мужчины, бывшие в машине вместе с сестрой, тоже погибли. Я полетела домой на похороны, но никто в семье не хотел говорить о случившемся. Ким была моей единственной сестрой, и среди родных словно возникло соглашение, что мы о ней больше не упоминаем. Мне было всего девятнадцать, я была растеряна и совершенно сбита с толку. Никто не плакал вместе со мной. Никто не упоминал об аварии. Никто не говорил о том, как себя вести, если кто-то из близких умер. У меня не было никакого примера, никакого понимания, как переживать потерю близких.

Я вернулась в колледж, и меня начали мучить кошмары: снилось, как истязают сестру, как эти незнакомые мужчины причиняют ей боль. Я не знала, как попросить о помощи, и даже не понимала, что мне нужна помощь. Мои зубы постоянно были стиснуты, в результате я повредила челюсть, потребовалась операция. Я продолжила обучение, вышла замуж, родила детей. Но в течение десяти лет постоянно боялась, что кто-то из моих близких умрет. Когда муж уходил на работу или дети были не со мной, в голове возникали картины одна ужаснее другой. Мне казалось, что они никогда не вернутся.

После смерти сестры мир стал очень опасным местом. Я потеряла столько лет, живя в страхе и молчании, не зная, как выразить свои чувства, и не понимая, что мне необходимо прожить свое горе. Я замкнулась в себе, и в конце концов мой брак распался. Мне было очень плохо, но я привыкла делать вид, что все в порядке, даже когда это было не так. В конце концов начала пить, чтобы заглушить боль и страх. Я шла по пути саморазрушения, прибегая к наркотикам и алкоголю, чтобы справиться со своей жизнью, своими чувствами, своим страхом. Иногда я думаю, что было бы, если бы я могла вернуться в то давнее время и начать все сначала. Моя жизнь была бы совсем другой. Жизнь моих детей была бы совсем другой. Если бы я тогда смогла назвать боль, рассказать о своих страхах, поделиться своими чувствами, все сложилось бы иначе.

РОЛЬ СКОРБИ

Переживая потерю, заставляющую нас чувствовать боль и страдание, мы всегда испытываем скорбь. Об этом состоянии написано много, но чаще всего речь идет о скорби при потере близкого человека. Однако мы скорбим не только после чьей-то смерти, а всегда, когда теряем что-то ценное для нас, даже если это чувство доверия к кому-то, вера или невинность. Важно разобраться с тем, какую роль играет скорбь в процессе прощения, особенно на этапе «Назвать боль».

Скорбь — это способ справиться с болью и освободиться от нее. У скорби есть несколько стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и наконец принятие. Мы проходим эти стадии, потеряв близкого человека, и точно так же пере­живаем их после любой другой значимой травмы, например предательства или насилия. Мы можем проходить стадии скорби последовательно, перескакивать с одной на другую или возвращаться назад. Ни порядок их прохождения, ни время, которое каждая из них занимает, не определены, равно как нет единых правил, как испытывать скорбь. Один человек может находиться на стадии отрицания и затем перескочить на стадию депрессии, другой доходит до стадии принятия, а потом вновь оказывается на стадии гнева. Нет единственно верного способа скорбеть, но самой скорби избежать нельзя — это способ примириться не только с пережитыми трудностями, но и с тем, что могло бы произойти, если бы события развивались по-другому: мы скорбим по тому, что не случилось, не меньше, чем по тому, что случилось.

Называя боль, мы уходим со стадии отрицания, потому что невозможно одновременно не признавать очевидное и честно говорить о своих чувствах. Но не следует ругать себя даже за отрицание, оно возникает не просто так. Отрицание защищает нас от воспоминаний о боли, когда мы к этому не готовы, и таким образом помогает справиться со скорбью. Когда потеря слишком тяжела и едва переносима, отрицание нередко становится способом, облегчающим ее принятие. Но, как мы видели в истории Клары, затянувшееся отрицание может повлечь за собой саморазрушение. Осмелюсь предположить, что корень едва ли не любой человеческой трагедии, связанной с пристрастием к алкоголю или наркотикам, кроется в попытке отрицать боль. Наркомания и алко­голизм — только два из множества возможных вариантов состояния, к которому приводит отказ от исцеления своей боли и страдания с помощью цикла прощения.

Переживая чувство скорби из-за смерти близкого человека, утраты лелеемой надежды, разрушенного брака, потери работы или иных обстоятельств, важных для самоидентификации, и при этом позволяя себе испытывать боль, мы можем довольно быстро перейти к стадии гнева, направленного на себя, других или даже на Бога, допустившего такую несправедливость. В той больничной палате мать девочки выражала свой гнев, но, проговорив его, оказалась способной двигаться дальше. Гнев может сказать свое слово в настоящем, но не в силах изменить прошлое и редко соответствует нашим желаниям в будущем. Если я испытываю гнев, это значит, что я человек. Если я остаюсь запертым в своем гневе, это значит, что я узник.

Следующая стадия скорби, торг, — иная форма неприятия, схожая с отрицанием. «Если бы я поступил иначе, — говорит человек на этой стадии, — и выбрал другой путь, то я бы сейчас не переживал утрату и мне бы не было больно». «Если бы я была лучшей матерью и осталась дома, вместо того чтобы пойти на встречу, — вступала в торг мать девочки, — мой ребенок был бы в безопасности». Мы не можем с помощью торга уничтожить нашу боль, наши чувства вины, стыда и реальность потери. Единственный способ избавиться от боли — пройти через нее. Торг — не то же самое, что учиться на своих ошибках и меняться благодаря этому. У исцеления условий не существует. К сожалению, не в наших силах диктовать условия собственного исцеления.

Что касается стадии депрессии, то она возникает как вполне объяснимая реакция на осознание того, что жизнь изменилась болезненным или даже трагическим образом. Как жить дальше, если близкий человек умер? Как снова начать радоваться, если спутник жизни покинул нас? Где найти надежду, когда врач говорит, что надежды нет?

Как же пройти через разрушительную скорбь? Надежду и исцеление мы находим в последней стадии этого процесса — принятии.

Принятие — это признание, что наша жизнь изменилась и никогда уже не станет прежней. Именно так мы находим в себе силы двигаться дальше — принимаем истинность случившегося. Мы принимаем собственные боль, муку, печаль, гнев и стыд и таким образом принимаем свою уязвимость — и это самое важное. Из главы 3 мы узнали, что при столкновении с потерей у нас есть два варианта. Можно прижать руки к сердцу и принять свое страдание, свою уязвимость, присущую человеку хрупкость. Есть и другая дорога: отринуть это страдание, эту уязвимость, эту хрупкость и поднять кулак в жажде мести. Как мы увидим в следующей главе, именно то, что нас объединяет — известное каждому чувство потери, знакомая каждому скорбь, — в конце концов позволяет нам воссоединиться с окружающим миром. Мы вместе страдаем и вместе исцеляемся. Только в хрупкой сети взаимоотношений мы заново находим цель и смысл, способность радоваться после переживания боли и чувства потери. Эта сеть будет рваться снова и снова, но у нас есть возможность создать ее заново. Только в восстановлении сети взаимосвязей мы обретем мир и покой. Я уверен, что можно исцелиться, даже сидя в одиночестве в пещере на вершине горы, но для большинства из нас исцеление быстрее и вернее всего наступает в объятиях других.

Отрицая свои чувства, считая правильным не называть, не конкретизировать свою боль, мы всегда заканчиваем стремлением к разрушению и даже к саморазрушению, подобному тому, к которому стремилась Клара, пытаясь заглушить боль. Или же вступаем в цикл мести в отчаянной надежде, что, причиняя боль другим, сможем вылечить свою. Не получится... Единственный способ унять боль — принять ее. Единственный способ принять боль — назвать по имени, прочувствовать до конца. И тогда вы обнаружите, что ваша боль — всего лишь фрагмент огромного гобелена, сотканного из человеческих потерь и горестей. Вы осознаете, что не одиноки в своем страдании, что другие испытывали ту же боль и смогли справиться с ней, а значит, сможете и вы. Принимая свои чувства, вы принимаете себя и позволяете другим принять вас.

НЕ БЫВАЕТ НЕПРАВИЛЬНЫХ ЧУВСТВ

Когда жертвы перечисляют все оттенки своих чувств, не стоит с ними спорить. Как писал отец Лэпсли в замечательной книге Redeeming the Past («Искупить прошлое»), «нужно дать возможность людям выговориться полностью, как бы неприятно это ни было... Людям нужно побыть слабыми и уязвимыми, прежде чем они станут сильными»8. Это так, и неважно, какую потерю вы пережили и что другие говорят о том, какие чувства и как долго вы должны испытывать.

Когда Мпхо обратилась ко мне, я постарался сделать так, чтобы она смогла выговорить свои боль и скорбь. Ее потеря была огромной, мне захотелось отменить или хотя бы как-то исправить случившееся, но пришлось признать, что это невозможно. Я не в состоянии свести на нет жестокость убийства или невыносимое отчаяние. Я мог лишь слушать, как Мпхо называет боль, которую испытывали она и ее близкие:

Я понятия не имела, насколько в жизни все взаимосвязано. Иногда надо разрушить дом, чтобы понять, как он построен. Как будто кто-то снес облицовку, и я смогла увидеть все внутренние перекрытия. Мы были так глубоко связаны друг с другом — наша семья, Анжела, семья Анжелы. Ее убийство отдается бесконечным множеством отголосков.

Я погрузилась в скорбь, меня захлестывало чувство вины. Я слышала в трубке крики матери Анжелы и ее детей. Как забыть это горе, стенания, полные боли? Но я чувствовала, что именно я должна сообщить им о смерти Анжелы. Я правда не знаю, как выдержать такую боль. Было ясно, что для них я теперь всегда буду связана со смертью, потому что именно я сообщила им эту новость. У них было столько вопросов, и на них было так трудно ответить, потому что они не видели Анжелу. Я — видела. Она уехала далеко от дома, чтобы облегчить жизнь своей семьи, и здесь с ней случилось такое! Она работала на меня, и теперь я чувствую свою вину. Ведь если бы я не наняла ее, она и сейчас была бы жива.

Сначала меня поглотили скорбь и чувство вины, а затем пришла ярость. Этот человек забрал не только жизнь Анжелы — он забрал нашу свободу, и наше ощущение безопасности, и даже наш дом. Мы никогда не сможем туда вернуться. Украденная им вещь — пустяк по сравнению с тем, что он украл все наши счастливые воспоминания. Наш дом перестал быть нашим домом, теперь это место преступления. Вспоминая о своей спальне, Ньянисо не может не вспомнить о насилии и убийстве. Как нам вернуть чувство безопасности? Оно исчезло.

Ярость по-прежнему приходит и уходит. В голове столько голосов и вопросов! Оналенна спрашивает, где тетя Анже­ла и все ли с ней в порядке. Интересуется, может ли тот плохой человек вернуться, и я понимаю, что на самом деле дочке хочется знать, в безопасности ли она. Я слышу, как Ньянисо плачет и говорит, что хочет проснуться, упрашивает меня разбудить ее. А я не могу, потому что это не сон. Я как будто потеряла способность защитить своих детей. Я так боялась, что из-за этого случая что-то надломилось в Ньянисо. Как получилось, что зло подошло так близко к моим детям? Как я это допустила? Это ужасное чувство для матери. Я не могу сделать мир безопасным, и поэтому кажется, что вообще все выходит из-под контроля. Во мне столько страха и тревоги и одновременно печали и скорби, и они завладевают всем вокруг.

Моя душа безмерно страдала, когда я видел свою дочь и внучек, испытывающих такую боль. Когда я слушал Мпхо, мне приходилось останавливать себя и не пытаться что-то улучшить, исправить или избавить ее от терзаний. Единственное, чем я действительно мог помочь, — просто слушать и демонстрировать всю свою любовь и поддержку. Мпхо по понятным причинам переживала из-за того, как убийство Анжелы в спальне Ньянисо отразится на дочери. Это было кошмаром для всех. Один наш друг посоветовал Мпхо и Ньянисо поговорить с психотерапевтом. Она объяснила Ньянисо, что пытаться справиться с болезненными эмоциями, делая вид, что это всего лишь плохой сон, абсолютно естественно, такой вариант допустим, но есть и другой — выбрать реальность. Она спросила у Ньянисо, какой вариант ей кажется в конечном счете более полезным и лучше способствующим исцелению.

После того как ее чувства признали, не давая им оценки и не приводя логических аргументов, Ньянисо осознала, что способна двигаться дальше и выбрать путь, который приведет ее к исцелению. Всегда больно и тяжело слышать, как нашим близким плохо, но если мы хотим им помочь, то должны выслушать их без возражений, демонстрируя свои любовь и поддержку.

КАК ПРИЗНАТЬ ЧУЖУЮ БОЛЬ

1. Слушайте.
2. Не пытайтесь загладить боль.
3. Не преуменьшайте потерю.
4. Не давайте советов.
5. Не сравнивайте боль другого со своей болью или потерей.
6. Соблюдайте конфиденциальность.
7. Предложите свою любовь и поддержку.
8. Проявите участие.

Страдая, мы должны поступать так, как Ньянисо, то есть двигаться вперед — от отрицания боли к признанию причиненного ущерба. Никто не может нести груз боли в одиночку. Мы излечиваемся вместе с другими и, делясь своей ношей, обнаруживаем, что наступает облегчение. Наши души становятся светлее, наши раны начинают заживать. Найдите кого-то, кто выслушает вас, признает вашу боль и согласится с вашими чувствами, и выплескивайте свою печаль, пока душа не опустеет.

С КЕМ ДЕЛИТЬСЯ СВОЕЙ ИСТОРИЕЙ?

Надо ли рассказывать всем подряд обо всех без исключения случаях, когда вы испытывали боль? Разумеется, нет. Только вы знаете, какая боль осталась в душе и начала там гнить. Только вы можете взвесить собственное страдание и решить, кто достоин вашего доверия. Я рекомендую вам как можно скорее высказать свою боль. Она постоянно ищет, как себя выразить, никогда не лежит спокойно, всегда направлена либо внутрь, причиняя страдания вам, либо вовне, причиняя страдания людям вокруг вас. Возможно, вы не выбирали страдание — но всегда можете выбрать исцеление.

В предыдущей главе мы говорили о том, что в идеальном мире прощение выглядело бы следующим образом. Виновный приходит к жертве, признает свою неправоту и соглашается, что он стал причиной ее страданий. В свою очередь жертва делится глубиной своего горя и ощущением потери, задает мучающие ее вопросы, получает развернутые и удовлетворяющие ее ответы, приходит к пониманию и прощению и получает возможность восстановить отношения. Извинения предлагаются, сочувствие выражается, справедливость торжест­вует. Но путь прощения редко совпадает с этой идеальной моделью.

И что делать, если человека, причинившего нам зло, уже нет в живых, как в случае со мной и моим отцом? Остались вопросы, которые я хотел бы ему задать, но уже не смогу. А если мы не знаем, кто именно причинил нам боль? Мпхо и ее семья, как и многие другие, столкнулись с убийством, оставшимся нераскрытым. Иногда люди погибают в терактах. А если все закончится тем, что человек, причинивший нам боль, в итоге нанесет еще большую рану? Если ему все равно? Если он еще не понимает, как ему самому нужно наше прощение? Если человек, навредивший нам, не в состоянии или не хочет слушать? Можем ли мы все равно назвать боль? Ответ: да.

Часто причиной наших страданий является не один чело­век, а группа, организация или правительство. В Южном Судане беженцы живут в страхе перед отрядами Джанджа­вид[11]. В Сирии воздушные налеты стали обычным явле­нием. В Афганистане люди уже несколько десятилетий живут в условиях гражданской войны и оккупации, постоянно сталкиваются с угнетением. Несмотря на то что апартеид в южноафриканских законах больше не упоминается, его последствия до сих пор подрывают будущее страны. Вооруженные отряды в Южном Судане, сирийское правительство, местные воюющие группировки и сторонние вооруженные силы в Афганистане, прошлый режим в Южной Африке — все это не люди, а институты. Можно ли и в этом случае идти по пути прощения? И снова ответом будет да.

Если вы не можете или не хотите назвать свою боль непосредственно обидчику, поговорите с кем-то из членов вашей семьи или с другом, которому доверяете, со священником или с тем, кто пережил похожие страдания, — наконец, с любым человеком, который не станет судить вас и будет способен выслушать, демонстрируя любовь и поддержку. Как и в случае с рассказыванием истории, можете написать о своей боли в письме. Самое главное — поделиться болью с тем, кто будет способен принять ее, не осуждая и не стыдя вас. Поскольку встретиться лицом к лицу с обидчиком всегда нелегко, настоятельно рекомендую сначала назвать боль в разговоре с другими людьми.

НАЙТИ СОБСТВЕННЫЙ ГОЛОС

Как только мы высказываем свою боль, мертвая хватка, которой она сжимает нашу жизнь, слабеет. Боль перестает быть главным героем нашей истории. В итоге прощение позволяет нам создать новую историю — об этом поговорим в следующей главе. Прощение дает нам возможность самим стать авторами своего будущего, уже не привязанного к прошлому. Но чтобы начать новую историю, нужно отважиться и заговорить. Мпхо нашла в себе смелость рассказать о своей боли. Жажда мести, гнев и глубокая обида по отношению к тому, кто причинил нам зло, свойственны человеку. Но когда мы делимся подобными чувствами, говорим о желании отомстить, о своей ярости, о том, как было оскорблено наше достоинство, такое желание ослабевает, и мы испытываем облегчение. Отсюда не следует, что справедливости нет или причинение боли другому нормально. Это всего лишь значит, что мы не позволили страданию превратить нас в вечную жертву. Называя боль, как и рассказывая свою историю, мы возвращаем собственное достоинство и строим нечто новое из обломков потерянного.

УЧИТЬСЯ ЧУВСТВОВАТЬ И ПРОЩАТЬ

Многие люди разъединены со своими чувствами и своим опытом. Часто это результат старой травмы, которая заставляет нас заглушать боль. Именно поэтому, чтобы научиться прощать, иногда необходимо вернуть себе способность чувствовать. Для этого представляется полезным в конце каждого дня и каждой недели проводить своего рода инвентаризацию: не поселилась ли во мне новая обида, не оказался ли я прикован к новой боли? Если я на несколько минут останавливаюсь, чтобы подумать, мне легче понять, испытываю ли я боль. Иногда я даже не понимаю этого, но потом обнаруживаю, что да, вот она. Бывает, что непроговоренная боль ощущается как тревога или неприятные ощущения в области живота — таковы симптомы страха. Подчас замалчиваемое страдание проявляется чувством сдавленности в груди или ощущением, что сейчас из глаз потекут слезы, — так заявляют о себе печаль или стыд. Усталость или тяжесть в теле нередко свидетельствуют о депрессии. Любой из этих симптомов может говорить о том, что вам следует проделать определенную работу над собой и что есть какая-то боль, которую необходимо назвать.

Мы выбираем путь исцеления благодаря тому, что сами по себе достаточно отважны и уязвимы, чтобы чувствовать. И хотя человеческие эмоции универсальны, они часто существуют вне нашего сознания. Ученые говорят, что участки мозга, отвечающие за эмоции, древнее тех, что отвечают за интеллектуальные операции. Чувства приходят к нам раньше мыслей. Часто дело именно в этом. Нам не всегда хватает слов, чтобы выразить чувства. Чем лучше вы будете понимать их, тем полнее станет ваша жизнь и тем легче вам будет прощать.

ВСЕ МЫ — ОДНА СЕМЬЯ

Погруженная в свои боль и скорбь, Мпхо сумела прочувствовать глубокую связь с другими людьми, чье чувство безопасности было попрано, с иными жертвами жестоких преступлений и со всеми родителями, заботящимися о физической и эмоциональной безопасности своих детей. Такая связь со страданием других — источник поддержки, когда мы испытываем боль.

Боль легче назвать, когда речь идет о близких нам людях. Обида, причиненная теми, кого мы любим, может ранить сильнее, но назвать ее не так рискованно. У всех нас есть слабые места. Все мы иногда совершаем поступки, не принимая во внимание чувства других. Даже тщательно продумывая каждое действие, мы не всегда можем предугадать, как оно отразится на других людях. Мпхо и ее лучшая подруга часто невольно причиняют друг другу боль, но Мпхо говорит об этом так:

Это великий дар, когда есть любящий друг, который поднесет нам зеркало и укажет на наши слабые места. «С любовью» не всегда значит «мягко и безболезненно». Самые ужасные, самые ожесточенные ссоры были у меня с лучшей подругой. Но мы научились называть нашу боль и делать это сразу. Часто мы обнаруживаем, что одна даже не поняла, что обидела другую. Называя боль, мы сохраняем наши отношения.

Мы неизбежно причиняем боль друг другу, поэтому чем скорее восстановим порвавшуюся нить, тем лучше.

Будучи достаточно уязвимыми и достаточно отважными, чтобы называть боль, Мпхо и ее подруга нашли способ поддерживать здоровые отношения и не допускать, чтобы старые обиды начали гнить внутри них. Мы должны научиться поступать так же и по отношению к самым близким людям, и к тем, с кем случайно сталкиваемся на улице. Друзья и те, кого мы считаем врагами, незнакомцы и те, кого мы любим, — жизни всех этих людей каждый день переплетаются с нашей. Все мы одна семья и, как члены одной семьи, неизбежно раним друг друга — иногда ужасно, иногда невообразимо, а иногда непоправимо. Но чтобы жить вместе, надо прощать друг друга. Всем нам необходимо исцеление.

Как мы увидим в следующей главе, нам нужно найти то общее, что у нас есть, и написать новую историю. Мы уже рассказали историю и назвали боль. Прощение сможет изменить и нашу историю, и наше страдание.

Но прежде чем продолжить, давайте остановимся и послушаем, что говорит нам сердце.

Подойди,

назови меня.

Я не враг,

я учитель,

я даже могу стать другом.

Давай вместе будем говорить правду, ты и я.

Меня зовут гнев: я говорю, что с тобой поступили плохо.

Меня зовут стыд: моя история — это твоя спрятанная боль.

Меня зовут страх: моя история — это уязвимость.

Меня зовут сожаление: я говорю, что все могло бы быть по-другому.

Меня зовут скорбь,

меня зовут депрессия,

меня зовут душевная боль,

меня зовут тревога...

У меня много имен,

и я могу многому научить,

я не враг,

я учитель.

КОРОТКО

Назвать боль

• Пересказав факты, выявите и назовите свои чувства.
• Помните: чувства не могут быть плохими, неправильными или ложными.
• �
  Скачать книгу

  Посвящается Анжеле. Нам тебя не хватает

  Введение. На пути к целостности

  «У него было множество ранений, – она говорила с точностью судмедэксперта. – Пять ран в верхней части живота… Их характер свидетельствовал о том, что либо использовались разные виды оружия, либо раны были нанесены группой людей». Миссис Мхлавули продолжала давать шокирующие свидетельские показания перед Комиссией по установлению истины и примирению[1]. Речь шла об исчезновении и убийстве ее мужа Сисело. «В нижней части живота тоже были ранения, всего сорок три. Ему плеснули в лицо кислотой. Отрезали правую кисть чуть ниже запястья. Я не знаю, что они сделали с ней».

  Во мне поднималась волна ужаса и тошноты.

  Потом настала очередь девятнадцатилетней Бабалвы. Когда убили ее отца, Бабалве было восемь, а ее брату – всего лишь три года. Она рассказала о притеснениях со стороны полиции, о горе и трудностях, которые семья пережила после смерти отца. И затем добавила: «Я хотела бы знать, кто убил моего отца. И брат тоже этого хочет». Следующие слова девушки ошеломили всех, у меня буквально дыхание перехватило: «Мы хотим простить их. Мы хотим простить, но не знаем, кого прощать».

  Меня как председателя Комиссии по установлению истины и примирению часто спрашивают, как люди в Южной Африке смогли простить жестокость и несправедливость, с которыми они сталкивались во время апартеида[2]. Наш путь был долгим и рискованным. Сейчас трудно поверить, что до 1994 года – тогда прошли первые демократические выборы – расизм, неравенство и угнетение в нашей стране были закреплены законодательно: только белые могли голосовать, получать качественное образование и рассчитывать на успех в будущем. Насилие и протесты длились десятилетиями, много крови было пролито на долгом пути к свободе. Когда лидеров движения против этого режима в конце концов выпустили из тюрем, многие опасались, что переход к демократии обернется кровавой бойней, подпитываемой жаждой мести. Но мы чудесным образом выбрали иное будущее – прощение. Мы понимали, что спасти страну от неизбежного разрушения можно, только говоря правду и залечивая раны истории. Никто не знал, куда приведет этот выбор. Процесс, который мы запустили через Комиссию, был, как и любой опыт духовного роста, безумно болезненным и удивительно прекрасным.

  Меня часто спрашивают, что я узнал о прощении, работая в Комиссии и во время поездок по миру, от Северной Ирландии до Руанды, в страны, пережившие страдания и межнациональные конфликты. Наша книга – ответ на этот вопрос. И еще – ответ на вопрос непроизнесенный, но подразумеваемый: как мы прощаем? Мы писали для тех, кто нуждается в прощении, независимо от того, хотят ли они простить или быть прощенными.

  Иногда я жалею, что не могу стереть из памяти ужасы, c которыми пришлось столкнуться. Кажется, нет конца изощренным методам, какими люди доставляют друг другу страдания, как и причинам, которые, как они считают, служат им оправданием. Но способность человека к исцелению тоже безгранична. В каждом из нас от природы заложено умение радоваться, несмотря на перенесенные страдания, находить надежду в самых безнадежных ситуациях и восстанавливать любые отношения, требующие примирения.

  Хочу поделиться с вами двумя простыми истинами: нет ничего, что нельзя простить, как и нет людей, не заслуживающих прощения. Осознав, что все мы связаны друг с другом – фактом рождения, обстоятельствами или просто принадлежностью к человеческому роду, – вы поймете, что это правда. Я часто говорю, что для Южной Африки нет будущего без прощения. Гнев и стремление к отмщению приведут нас к гибели – и всех вместе, и каждого в отдельности.

  Каждый из нас иногда нуждается в том, чтобы простить или быть прощенным. Так будет повторяться снова и снова. Мы все сломаны, каждый на свой лад, и потому причиняем боль другим. Благодаря прощению мы восстанавливаем сломанное и снова обретаем целостность.

  Будь то мучитель, жестоко меня истязающий, супруга, мне изменившая, начальник, обошедший меня повышением, или водитель, подрезавший меня по пути на работу, – я каждый раз сталкиваюсь с необходимостью выбора: простить или искать отмщения. Мы делаем этот выбор на личном уровне, на уровне семей или сообществ и на уровне мира в целом.

  Качество жизни на нашей планете – это всего-навсего итоговая сумма наших ежедневных взаимодействий друг с другом. Каждый раз, помогая кому-то или нанося ущерб, мы сильнейшим образом влияем на мир в целом. Все мы люди, поэтому некоторые из наших взаимодействий складываются неправильно, и тогда мы причиняем кому-то боль, или боль причиняют нам, или и то и другое. Такое поведение заложено в природе человека, оно неизбежно. Прощение – это способ скорректировать неправильные взаимодействия, способ починить ткань социальной жизни, способ, каким мы оберегаем наше общество от гибели.

  Социальные, духовные, психологические и даже физиологические выгоды прощения описаны в тысячах книг, но сам этот процесс чаще всего остается загадкой. Да, есть очевидная польза в том, чтобы забыть о нанесенных обидах, – но каким образом? Конечно, лучше не добиваться возмездия, но как можно не отомстить, если то, чего нас лишили, нельзя восстановить? И возможно ли вообще простить и при этом по-прежнему взывать к справедливости? Какие шаги следует предпринять, чтобы достичь прощения? Как исцелить раны, появившиеся в душах таких хрупких существ, как все мы?

  Путь прощения труден. Чтобы достичь принятия – этой отличительной черты прощения, – необходимо пройти по грязным отмелям ненависти и злости, сквозь горе и лишения. Этот путь был бы менее тернист, будь он ясно обозначен, но видимых ориентиров нет. Граница между теми, кому причинили боль, и теми, кто ее причинил, тоже не всегда ясна. Каждый из нас сначала будет тем, кому нанесли ущерб, а потом тем, кто наносит ущерб, а затем мы, беснуясь от боли и гнева, одновременно окажемся по обе стороны границы. Все мы часто пересекаем эту линию. Но по какую сторону вы бы ни стояли, что бы ни сделали, как бы ни поступили с вами, мы, авторы этой книги, надеемся, что сумеем помочь вам.

  Вместе с вами мы рассмотрим каждый аспект Четверичного пути прощения:

  1) рассказать историю;

  2) назвать боль;

  3) даровать прощение;

  4) восстановить отношения или освободиться от них.

  Приглашаем присоединиться к нам на этом исцеляющем, трансформирующем пути. Неважно, с чем именно вы столкнулись, – возможно, вам трудно двигаться дальше из-за причиненного зла или недостает смелости, чтобы осознать зло, причиненное вами другим. Прощение – не что иное, как способ исцеления мира. Мы исцеляем мир, исцеляя собственные души. Это простой, но нелегкий путь.

  Я пишу эту книгу вместе со своей дочерью Мпхо, она тоже священник[3]. Мпхо работает с прихожанами и паломниками на их пути к прощению и исцелению. Она пишет диссертацию по теме прощения и привносит в нашу совместную работу богатство знания. Кроме того, на страницах книги она рассказывает очень личную историю собственного следования Четверичному пути и делится своим опытом принятия и прощения.

  Эта книга – приглашение пройти вместе с нами по пути прощения. Мы поделимся собственными историями и историями людей, которые нас вдохновили, а также тем, что узнали о самом процессе прощения. Мы были свидетелями того, как он преобразует действительность и восстанавливает отношения между членами семьи, друзьями, незнакомцами и врагами. Мы видели, как он иссушает яд мелких ран, которые люди по неосторожности ежедневно наносят друг другу, приносит исцеление после самых чудовищных проявлений жестокости, какие только можно вообразить. Мы твердо верим в то, что нет безнадежных людей, непоправимых ситуаций и преступлений, которые нельзя было бы простить.

  Если вы стремитесь простить, мы постараемся указать вам путь к свободе. Вы узнаете, как освободиться от хватки мучителя и сбросить жгучие оковы гнева и обиды, которые привязывают вас к вашему страшному опыту.

  Если вы нуждаетесь в прощении, мы надеемся, что эта книга покажет ясный путь к тому, как сбросить кандалы прошлого и двинуться дальше. Признавая страдание и боль, причиненные другим людям, прося прощения и возмещая ущерб, прощая и восстанавливая отношения, мы возвращаемся к своей изначальной природе.

  Да, мы совершаем много плохого, но наша истинная сущность – доброта. Если бы это было не так, никто не испытывал бы потрясения и смущения, причиняя друг другу зло. Когда кто-нибудь совершает нечто ужасное, это повергает в шок, потому что выходит за рамки правил. Мы живем, окруженные таким количеством любви, доброты и доверия, что перестаем замечать их. Прощение – это способ, каким люди возвращают себе то, что было у них отнято, и восстанавливают утраченные любовь, доброту и доверие. Прощая – неважно что, – мы каждый раз движемся по направлению к целостности. Прощение – это способ вернуть покой своей душе и окружающему миру – не больше и не меньше.

  «Книга прощения» написана в первую очередь для тех, кто хочет простить. Мы решили сделать акцент именно на этом, потому что нуждающимся в прощении тоже нужно простить того, кто причинил зло им. Это не оправдание их злодеяний, а лишь признание, что зло переходит от человека к человеку, от одного поколения к другому. Никто не рождается преступником, никто не рождается жестоким. Каждый из нас приходит в этот мир целостным, но эту целостность очень легко расколоть.

  В Южной Африке мы выбрали прощение, а не месть. Этот выбор позволил избежать кровопролития. Выбор есть всегда, какая бы несправедливость ни случилась. Как уже было сказано, вы можете выбрать месть или прощение, но месть всегда обходится дороже. Выбрав прощение, а не воздаяние, вы неизбежно станете более сильным и свободным человеком. Покой всегда приходит к выбравшим прощение. Мы с Мпхо видели, как действует яд злобы и обиды, как он изъедает и разрушает человека изнутри, но одновременно наблюдали, как сладостный бальзам прощения смягчает душу и исправляет даже самые тяжелые случаи. Именно поэтому мы говорим, что надежда есть всегда.

  Мы вступаем на путь прощения не без тревоги и знаем, что что-то может пойти не так, как запланировано. Прощение – это разговор, и, как всякий важный разговор, он требует простого, правдивого и искреннего языка. Эта книга научит вас языку прощения. Вы найдете в ней медитации, упражнения и ритуалы, которые помогут на этом пути. Надеемся, некоторые из предлагаемых техник даруют вам покой и утешение, а также пробудят сострадание. Какие-то из них, возможно, покажутся вам особенно трудными.

  Нас могли бы обвинить в недобросовестной рекламе, если бы мы не сказали, что в случае с прощением, как и с любым разговором, результат нельзя предугадать. Эта книга – не панацея. Но тем не менее мы тешим себя надеждой, что она приведет к тому результату, к которому вы стремитесь. Мы верим, что, читая эти строки, вы обретете нужный настрой и получите навыки, необходимые для того, чтобы исправить ваши отношения и в каком-то смысле весь наш мир.

  Для нас в Южной Африке основой понимания мира стало убунту. Это слово буквально значит «человечность». Согласно данному мировоззрению, человек становится человеком только благодаря другим людям. Иными словами, мы являемся людьми, только будучи связанными с остальными. Наши личности тесно переплетены, и каждую брешь в этой сети взаимосвязей нужно залатать, чтобы мы все вновь стали цельными. Эта взаимосвязанность – суть того, кто мы есть.

  Идти по пути прощения – значит уяснить, что ваши преступления наносят вам такой же вред, как и мне. Идти по пути прощения – значит понимать, что моя добродетель связана с вашей и что любые проступки причиняют вред нам всем.

  Даже после осознания нашей взаимосвязи идти по пути прощения вам, вероятно, будет непросто. Иногда может казаться, что, делая шаг вперед, вы делаете два шага назад. Это путешествие. И, как в любом путешествии, сначала нужно захотеть сделать первый пробный шаг. Старая поговорка шотландских кельтов гласит: «Все трудно тому, кто не хочет». Нельзя начать путешествие, если вы этого не хотите. Готовность сострадать приходит раньше чувства сострадания. Изменениям должны предшествовать вера, что они возможны, и готовность меняться. Прощению должно предшествовать желание простить.

  Мы пройдем этот путь вместе. Даже если вы считаете, что никогда не сможете простить или совершенное вами настолько ужасно, что не может быть прощено, мы будем рядом с вами. Если вы опасаетесь, что вашу ситуацию нельзя исправить, или сомневаетесь в результате ваших усилий, мы предлагаем хотя бы попробовать. Если у вас не осталось надежды, вы парализованы чувством вины, вас переполняет горе или захлестывает гнев, мы приглашаем вас в путь. Мы пройдем его вместе, потому что верим: он принесет исцеление и трансформацию. Мы зовем вас за собой не потому, что с нами путь прощения станет легким, а потому, что в конечном счете только он и стоит того, чтобы по нему идти.

  МОЛИТВА ДО МОЛИТВЫ

  • Я хочу быть готовым простить,
  • но не осмеливаюсь просить тебя об этом.
  • Ты можешь мне это дать,
  • а я еще не готов.
  • Я не готов смягчить свое сердце,
  • я не готов снова стать уязвимым,
  • не готов увидеть человечность в глазах своего мучителя
  • или осознать, что тот, кто мучил меня, тоже может плакать.
  • Я еще не готов к путешествию,
  • мне еще неинтересна эта дорога.
  • Это молитва перед молитвой.
  • Сделай так, чтобы я захотел простить,
  • сделай так не сейчас, но скоро.
  • Смогу ли я просто произнести
  • «Прости меня»,
  • посмею ли просто взглянуть,
  • посмею ли увидеть все то зло, что я причинил?
  • Смогу ли посмотреть краешком глаза
  • на разорванные части этой хрупкой вещи –
  • души, пытающейся подняться
  • на сломанных крыльях надежды?
  • Я боюсь.
  • И если я боюсь смотреть,
  • как я могу не бояться сказать
  • «Прости меня»?
  • Есть ли место, где мы можем встретиться –
  • ты и я?
  • Место где-то посередине,
  • на ничьей земле,
  • где мы пересечем рубежи,
  • где ты прав
  • и я прав тоже,
  • и оба мы, мучитель и жертва,
  • можем ли мы встретиться там?
  • Мы ищем место, где начинается эта дорога,
  • дорога, которая закончится, когда мы простим.

  ЧТО ВАМ ПОНАДОБИТСЯ В ПУТЕШЕСТВИИ

  В любое путешествие нужно отправляться хорошо экипированным. Вам понадобятся две вещи, которые помогут исцелиться.

  1. Заведите тетрадь, где вы будете выполнять упражнения, помещенные в конце каждой главы. Подойдет обычный блокнот или записная книжка. Это будет ваша собственная «Книга прощения», которую только вы сможете читать. Сюда вы станете записывать все мысли, чувства и идеи, которые будут возникать, пока вы идете дорогой прощения.

  2. Прогуляйтесь и найдите камень, который вас чем-то привлечет. Он может быть красивым или совсем невзрачным, главное – он должен быть достаточно маленьким, чтобы помещаться в ладони, и достаточно большим, чтобы вы его не потеряли. Запишите в тетрадь, где именно вы его нашли и что вас в нем привлекло.

  Поздравляем. Вы вступили на Четверичный путь.

  Часть I. Что такое прощение

  Глава 1. Зачем нужно прощать

  Сколько же ночей я, маленький мальчик, беспомощно наблюдал, как отец оскорбляет и избивает мою мать. Я и сейчас помню запах алкоголя, вижу страх в ее глазах и чувствую безнадежное отчаяние, которое возникает, когда мы видим, как любимые нами люди почему-то причиняют друг другу зло. Никому не пожелаю испытать такие чувства, особенно ребенку. Когда я погружаюсь в эти воспоминания, мне хочется отомстить отцу, поступить с ним так же, как он поступал с моей матерью – и как я, будучи ребенком, не мог поступить с ним. Я вспоминаю мамино лицо и вижу кроткое существо, которое очень любил, – она ничем не заслужила обрушившегося на нее страдания.

  Вспоминая эту историю, я осознаю, как на самом деле сложно простить. Умом я понимаю, что отец причинял боль, потому что сам ее испытывал. Моя вера подсказывает, что он заслуживает прощения, поскольку Господь прощает всех. Но все равно это очень сложно. Пережитые травмы остаются в памяти и даже спустя годы способны причинять нам боль каждый раз, когда мы вспоминаем о них.

  Вы носите в себе травму и она мучает вас? Это свежая боль или старая незаживающая рана? Знайте: то, что вам пришлось испытать, было неправильно, несправедливо и незаслуженно. Вы имеете право возмущаться, и желание отомстить совершенно нормально. Но ответное зло редко приносит удовлетворение: нам только кажется, что мы почувствуем себя отмщенными. Если я ударю вас в ответ, огорчение от того, что вы ударили меня, не уменьшится и моя щека не перестанет гореть. Возмездие в лучшем случае позволит боли ненадолго замолчать, но только прощение принесет исцеление и покой. Не простив, вы остаетесь заперты в своей боли и не можете исцелиться и обрести душевное равновесие.

  Не простив, мы по-прежнему привязаны к человеку, причинившему нам зло, соединены с ним оковами злости, пойманы в западню. Пока мы не простим его, он будет держать в своих руках ключи от нашего счастья, станет нашим тюремщиком. Но, даровав ему прощение, мы снова сможем контролировать свою жизнь и свои чувства, станем собственными освободителями. Мы прощаем не ради кого-то, не ради того, чтобы помочь обидчику, – мы делаем это для себя. Иными словами, прощение – лучшая форма эгоизма как с духовной, так и с научной точки зрения.

  НАУКА О ПРОЩЕНИИ

  В последнее время появляется все больше исследований о прощении. Если раньше этот вопрос касался только религии, то теперь, уже в качестве академической дисциплины, он привлекает внимание не только философов и теологов, но также психологов и врачей. Университеты всего мира организуют сотни проектов, посвященных прощению. Только в рамках кампании в поддержку изучения прощения, спонсируемой фондом Темплтона[4], проводится сорок шесть разных исследований[5]. Даже нейробиологи начали изучать физиологию прощения и открывать в человеческом мозге барьеры, препятствующие ему. Некоторые даже хотят узнать, нет ли специального «гена прощения» в ДНК.

  По мере появления новых исследований становится ясно, что прощение меняет человека интеллектуально, эмоционально, духовно и даже физически. Психолог Фред Ласкин в книге Forgive for Good: A Proven Prescription for Health and Happiness («Простить навсегда: проверенный путь к здоровью и счастью») пишет: «Строгие научные исследования показали, что тренинг по прощению снижает депрессию, повышает оптимизм, уменьшает озлобленность, улучшает душевные связи и повышает эмоциональную уверенность»[6]. Это лишь некоторые реальные и совершенно конкретные положительные эффекты прощения. Исследования также показывают, что люди, склонные к прощению, имеют меньше проблем как с физическим, так и с душевным здоровьем и лучше переносят стресс.

  Все больше ученых указывают на целительную силу прощения и в то же время обращают внимание на душевный и физический вред от отказа прощать. Фиксация на гневе и обиде, жизнь в постоянном стрессе разрушают не только душу, но и сердце. Действительно, результаты исследований свидетельствуют о том, что невозможность простить может служить фактором риска сердечно-сосудистых заболеваний, повышенного кровяного давления и иных недугов, связанных с хроническим стрессом[7]. Результаты исследований также свидетельствуют, что фиксация на гневе и обиде приводит к тревоге, депрессии и бессоннице, увеличивает вероятность гипертонии, язвы желудка, мигрени, болей в спине, сердечных приступов и даже рака. Обратное тоже верно: искреннее прощение может благотворно повлиять на течение многих заболеваний. При уменьшении стресса и тревоги, ослаблении депрессии сходят на нет и сопутствующие им недомогания.

  Исследователи и в дальнейшем будут измерять частоту сердцебиения, кровяное давление и продолжительность жизни тех, кто простил, и тех, кто не сумел сделать это. В журналах опубликуют статьи на эту тему, и в конце концов наука подтвердит то, что людям было известно на протяжении тысячелетий: прощение – благо. Польза для здоровья – это только начало. Простить – значит также освободить себя от последствий пережитых травм и лишений, какими бы тяжкими они ни были, и вернуть контроль над собственной жизнью.

  ИСЦЕЛИТЬ ВСЕХ

  Ни медицина, ни психология не могут изучить, подсчитать и рассмотреть под микроскопом глубокую связь между людьми и стремление каждого из нас жить в гармонии друг с другом.

  Вероятно, наука только начинает приближаться к тому, что мы в Африке знаем уже давно: все люди тесно взаимосвязаны. Но даже наука пока не способна объяснить нашу потребность друг в друге. Согласно результатам исследования профессора Гарвардской школы общественного здравоохранения Лизы Беркман, объектом изучения которой стали семь тысяч человек, у одиноких людей риск преждевременной смерти в три раза выше, чем у людей с крепкими социальными связями. Еще более поразительно, что те, кто вел неправильный образ жизни (курение, ожирение, недостаток физической активности), но имел широкий круг общения, в действительности жили дольше, чем приверженцы здорового образа жизни, обладавшие узким кругом общения[8]. В журнале Science была опубликована статья, авторы которой пришли к выводу, что одиночество представляет собой больший фактор риска различных заболеваний и смерти, чем курение[9]. Иными словами, одиночество может убить вас быстрее, чем сигареты. Мы тесно связаны друг с другом, хотим мы этого или нет. Мы нуждаемся друг в друге. Такими мы стали в ходе эволюции, наше выживание и сегодня зависит от этого.

  Если сейчас мы испытываем безразличие, нам не хватает сострадания и мы отказываемся прощать, потом придется расплачиваться за это. Но страдает не только каждый из нас в отдельности – страдает все человеческое сообщество и в конечном счете весь мир. Мы созданы для того, чтобы существовать в сложной сети взаимосвязей и взаимовлияния. Все мы – братья и сестры, нравится нам это или нет. Относиться к другим не как к людям, не как к братьям и сестрам независимо от их поступков – значит противоречить основам нашей природы. И те, кто разрывает сеть взаимосвязей, не смогут избежать последствий.

  В моей семье ссоры между братьями и сестрами выливались в отчуждение между другими поколениями. Когда взрослые братья или сестры отказываются разговаривать друг с другом из-за старой или недавней обиды, их дети и внуки лишаются радости крепких семейных отношений. Они могут и не знать, что именно вызвало охлаждение. Им известно только, что «мы не ходим в гости к тете такой-то» или «мы не общаемся с этими двоюродными братьями». Примирение, достигнутое представителями старших поколений, открывает дорогу к здоровым отношениям между младшими и их взаимной поддержке.

  Если ваше благополучие – физическое, эмоциональное, душевное – недостаточный аргумент, если ваша жизнь и ваше будущее – не слишком убедительная причина, тогда, может быть, вы согласитесь простить ради блага тех, кого любите? Гнев и обида отравляют не только вашу жизнь, но и все ваши взаимоотношения, в том числе с собственными детьми.

  СВОБОДА, КОТОРУЮ ДАРУЕТ ПРОЩЕНИЕ

  Прощение не зависит от действий других людей. Конечно, легче простить, когда виновный демонстрирует раскаяние и предлагает загладить свою вину, возместить ущерб. В данном случае вы чувствуете себя как бы отмщенными. Например, говорите: «Я хочу простить тебя за то, что ты украл мой карандаш, и, когда ты вернешь мне его, я тебя прощу». Это наиболее понятный способ прощения: оно воспринимается как дар, который мы передаем другому, но к этому дару прилагаются условия.

  Проблема в том, что условия, которые мы прилагаем к дару, становятся оковами, связывающими нас с тем, кто причинил нам зло. Ключи от оков находятся в руках обидчика. Мы можем поставить условия, при которых готовы простить, но именно обидчик решает, не слишком ли они обременительны для него. Мы продолжаем оставаться жертвой. «Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не извинишься!» – заходится в гневе моя младшая внучка Оналенна. Ее старшая сестра, считающая такое требование нечестным и несправедливым, извиняться отказывается. Обе стороны заперты в поединке двух воль и связаны взаимной обидой. Из этого безвыходного положения есть два пути: Ньянисо, старшая внучка, принесет извинения или Оналенна откажется от своих требований и простит без всяких условий.

  Безусловное прощение – иная модель, отличная от дара с какими-либо условиями. Это прощение-милость, данное свободно и по доброй воле. В этой модели акт прощения освобождает человека, причинившего зло, от груза прихотей жертвы, то есть от того, что жертва может потребовать взамен, и от угрозы ее мести. И такая модель дает свободу тому, кто прощает. Тот, кто предлагает прощение-милость, сразу освобождается от уз, связывающих его с обидчиком. Простив, вы можете свободно двигаться дальше, расти, перестаете быть жертвой. Простив, вы выскальзываете из пут, и ваше будущее больше не приковано к вашему прошлому.

  В ЮАР логика апартеида привела к межрасовой вражде. Некоторые последствия этого режима не устранены до сих пор. Но прощение открывает двери к иному будущему, не связанному с закономерностями прошлого. Не так давно я сидел на солнышке, радуясь шуму и радостным крикам компании семилетних девочек, отмечавших день рождения моей внучки. Они представляли все расы нашей «радужной нации». Их будущее не предопределено логикой апартеида. Эти девочки будут заводить друзей, строить семьи, выбирать карьеру и место жительства не на основе принадлежности к той или иной расе. Их будущее очерчено логикой новой Южной Африки и милостью прощения. ЮАР – это страна, созданная потому, что необычные обычные люди нашли в себе смелость простить, отбросив многолетний груз несправедливости, угнетения, жестокости и тирании.

  ТО ОБЩЕЕ, ЧТО У НАС ЕСТЬ

  При любых обстоятельствах прощение – это наш выбор. Способность простить проистекает из понимания, что все мы несовершенны, ибо все мы люди. Каждый из нас совершал ошибки и причинял зло другим. Мы будем делать это и впредь. Нам легче учиться прощению, если мы признаем, что роли могут поменяться. Любой человек больше рискует стать мучителем, чем жертвой. Каждый потенциально может сделать другим зло, совершённое по отношению к нему. Я мог бы сказать: «Я бы никогда в жизни не…», но голос смирения ответит: «Никогда не говори “никогда”». Лучше заявить: «Смею надеяться, что в тех же обстоятельствах я никогда бы не…». Но разве кто-то может знать это наверняка?

  Такое противопоставление на самом деле ложно. Никто не будет принадлежать к лагерю мучителей вечно. Никто не останется жертвой навсегда. В каких-то ситуациях мы причиняем зло, в других – зло причиняют нам. Иногда мы балансируем между двумя лагерями, например обмениваясь оскорблениями во время супружеской ссоры. Зло бывает разным, но дело вообще не в этом. Тот, кто захочет сравнить, сколько зла сотворил он и сколько зла причинили ему, вскоре обнаружит себя погружающимся в водоворот отрицания и превращения себя в жертву. Те, кто думает, что их не в чем упрекнуть, просто не смогли беспристрастно посмотреть на себя в зеркало.

  Люди не рождаются с ненавистью и желанием нанести друг другу вред, это приобретенный навык. Дети не мечтают стать насильниками и убийцами, когда вырастут, но каждый насильник и убийца когда-то был ребенком. Не раз, глядя на тех, кого называли чудовищами, я думал о том, что, сложись все иначе, на их месте мог быть я. Я говорю так не потому, что я какой-то особенный или святой. Но я сидел рядом с осужденными в камере смертников, разговаривал с бывшими полицейскими, которые признавались в том, что участвовали в жесточайших пытках, навещал детей-солдат, творящих тошнотворные мерзости, – и в каждом из этих людей видел то общее, что нас связывает.

  Прощение – действительно милость, с помощью которой мы даем другому возможность подняться, причем подняться с достоинством, возродиться. Отказ прощать приводит к горечи и ненависти. Ненависть к другим пожирает нас так же, как ненависть и презрение к себе. Ненависть – не имеет значения, спрятана она глубоко внутри или выставлена наружу, – всегда действует на душу разрушительно.

  ПРОЩЕНИЕ – НЕ УДОВОЛЬСТВИЕ

  Прощение – не игра воображения, оно имеет дело с реальным миром. Исцеление и примирение – не магические заклинания, они не стирают реальность травмы. Простить – не значит сделать вид, что ничего не было. Исцеление не опускает на травму вуаль – напротив, исцеление и примирение предполагают честную оценку. Для христиан примером прощения и примирения служит Христос. Он простил тех, кто его предал. Иисус, Сын Бога, мог излечить проказу, исцелить тело, душу и ум, возвратить зрение слепому. Он, очевидно, мог также стереть следы пережитых им мучений и самой смерти, но предпочел сохранить их. Воскреснув, Иисус явился своим ученикам и, согласно большинству свидетельств, показал свои раны. Это именно то, чего требует исцеление. Ранящее, обижающее, оскорбляющее, унижающее поведение должно быть вынесено на беспощадный свет истины. А истина бывает жестокой. Она может даже усилить боль. Но, желая настоящего прощения и настоящего исцеления, мы должны встретиться с настоящей болью.

  ПРИЗЫВ К ПРОЩЕНИЮ

  В следующих главах мы внимательнее посмотрим на феномен прощения, узнаем, чем оно не является и чем является на самом деле. Сейчас достаточно сказать, что призыв простить – не призыв забыть. И не призыв сделать вид, что боль была слабее, чем в реальности, а также не требование замять проблему, заявив, что все нормально, когда это не так. Испытывать боль – ненормально. Подвергаться оскорблениям – ненормально. Подвергаться жестокостям – ненормально. Пережить предательство – ненормально.

  Призыв к прощению – это призыв обрести исцеление и покой. На моем родном языке коса[10] просьба о прощении выражается словами Ndicel’ uxolo – «Я прошу мира». Это красивое выражение, к тому же обладающее глубоким смыслом. Прощение приводит к миру между людьми и открывает пространство для покоя внутри каждого человека. Жертва не сможет обрести мир, не простив. Мучитель не обретет истинного покоя, пока остается непрощенным. Между мучителем и жертвой мир невозможен, пока между ними лежит боль. Призыв к прощению – это призыв к жертве увидеть в мучителе человеческую сущность. Прощая, мы понимаем, что, сложись все иначе, на его месте могли бы быть мы.

  Если бы я поменялся жизнью со своим отцом, если бы я испытывал тот стресс, который испытывал он, если бы я нес на себе весь тот груз, который нес он, поступал бы я так же? Не знаю. Хотелось бы верить, что я был бы другим, но на самом деле я не знаю.

  Мой отец давным-давно умер, но если бы я смог сейчас поговорить с ним, то сказал бы, что простил его. Что именно я бы ему сказал? Начал бы с благодарности за все хорошее, что он сделал для меня, но затем признался бы, что одно воспоминание ужасно меня мучает. И рассказал бы, какую боль мне принесло то, как он обращался с моей матерью, и как это повлияло на меня.

  1 Южно-Африканская комиссия по вопросам истины и примирения, действовавшая в 1994–2004 годах, расследовала преступления эпохи апартеида, совершенные всеми участниками конфликта, предоставляя возможность как можно большему числу жертв режима рассказать о своих страданиях и быть услышанными обществом. Ключевой ее задачей было препятствование попыткам роста враждебности и перехода к массовому и неконтролируемому возмездию, а главной целью – национальное примирение. Возглавил Комиссию англиканский архиепископ Кейптаунский (первый чернокожий епископ Южно-Африканской Республики), лауреат Нобелевской премии Десмонд Туту – автор этой книги. Здесь и далее, если не указано иное, примечания редактора.

  2 Апартеид – официальная политика расовой сегрегации, проводившаяся с 1948 по 1994 год правившей в Южно-Африканской Республике (ЮАР) Национальной партией.

  3 В англиканской церкви женщины могут быть священниками наравне с мужчинами.

  4 Фонд Темплтона – международная благотворительная организация, основанная американским и английским предпринимателем и филантропом сэром Джоном Марксом Темплтоном (1912–2008).

  5 www.forgiving.org/campaign/research.asp.

  6 Luskin F. Forgive for Good: A Proven Prescription for Health and Happiness. NY: Harper Collins, 2002.

  7 Worthington E. L., Witvliet Ch. van O., Pietrini P., Miller A. J. Forgiveness, Health and Well-Being: A Review of Evidence for Emotional Versus Decisional Forgiveness, Dispositional Forgivingness and Reduced Unforgiveness // Journal of Behavioral Medicine. 2007. № 30 (4). Р. 291–302.

  8 Berkman L. F., Breslow L. Health and Ways of Living: The Alameda County Study. NY: Oxford University Press, 1983.

  9 Miller G. Why Loneliness Is Hazardous to Your Health // Science. 2011. Vol. 331 (6014). Р. 138–140.

  10 Коса (кхоса, исикоса) – один из официальных языков ЮАР.
  Скачать книгу