Вот уж морская буря! Советские моряки против Летающего острова! бесплатное чтение

От автора

Чтобы передать исторический фон эпохи, в которой происходит история, книга содержит материалы расовой неприязни, межведомственных недомолвок и политических интриг. Это было время на рубеже Второй Мировой Войны, и обстановка, надо сказать, не была радужной. В закоулках кабинетов с толстыми дверями, в умах солдат и даже в колебаниях металлических конструкций проглядывалась неприязнь, которая, казалось, считала каждую секунду до момента, когда мир погрузится в одну из самых страшных войн за историю человечества. И хотя роман не повествует о причинах или подробностях этой войны, умалчивать о таком напряжении было бы неправильно.

Что касается технических оснащений, то я оставляю за собой право смешивать вооружение разных моделей для пущего драматического эффекта, как и придумывать названия кораблей, которых не было в составе Военного-морского флота СССР. Также в истории отнюдь не все характеристики военной техники соответствуют действительным моделям, хотя некоторые из них повторяют реальное вооружение с точностью до килограмма. Так или иначе, мы ведь здесь не для этого; главное в истории – не железо, главное в истории – люди.

Глава 1. Бутылка водки и капитан Гречко

Два корабля советского военно-морского флота, «Киров» и «Бетонное сердце», наконец возвращались домой после «путешествия» в Европу.

Покинув Индию, они поплыли на восток через Малаккский пролив в Сингапур, южную оконечность полуострова Малайя – место крупнейшего военного порта и крепости, построенной Британской империей для наблюдения за Востоком. После выхода из сингапурского порта корабли, которые до этого момента шли на восток, сделали полный поворот и резко повернули на север. Оттуда примерно 3 000 километров до следующего порта захода – Гонконга. Между ними с севера на юг простирается огромное Южно-Китайское море.

Имперский флот уже три дня и ночи находится вне Сингапура и сейчас только собирается пересечь линию десяти градусов северной широты, что означает, что он уже почти достиг центра Южно-Китайского моря.

Календарь говорит, что сегодня 6 апреля – воскресенье, красным шрифтом. Вечером температура почти не снижается, а внутри корабля жарко, как в бане.

Итак, эта история начинается на борту второго корабля, на борту Бетонного сердца.

Высокий мускулистый офицер, голова которого почти упирается в потолок, бодро шагал по проходу с низким потолком, держа под мышкой бутылку водки. Его лицо красновато-бронзового цвета. На ходу он громко прочищает горло.

Офицер остановился перед отдельной комнатой, затем поднял большой кулак и постучал в дверь – более осторожно, чем ожидалось.

– Кто?! – раздался громкий голос изнутри.

Прибывший офицер немного нервничал, но в конце концов его ожесточенное лицо расслабилось.

– Это я, – сказал он. – Капитан Гречко. Могу прервать вас на минутку?

Затем дверь внезапно раскрылась.

– Ты? Говоришь как сопляк перед свиданием. Заходи.

– Ха-ха-ха-ха! – Гречко рассмеялся и зашел в комнату, сняв головной убор. – Привет, Алехин. Я принес тебе.

Глаза капитана Алехина расширялись, всматриваясь в жидкость, болтающуюся между стеклянных стенок.

– Уж думал со скуки помереть, – сказал Алехин и подмял улыбкой нижние веки.

Капитан Алехин сидел, скрестив ноги, на узкой кровати; на нем была только рубашка. Гречко сидел, сгорбившись, в кресле.

Они оба стали курсантами в одно и то же время. А теперь вместе служили на борту Бетонного сердца.

Эти два человека были разных рангов: высокий, крепкий капитан Гречко принадлежал к инженерному отделу, а капитан Алехин был командиром третьего эскадрона и отвечал за орудия.

– Ну-с, начнем-с, Гречко-с?

Капитан Алехин достал из своей корзины маленькую чайную чашку из расписной керамики и хрустальный стакан, который купил в качестве сувенира в Голландии.

– Так-с, – Алехин стал метаться по столику, на котором было разбросано куча желтоватых бумаг и инструментов вперемешку с ручками и карандашами.

– Закуску взял, – вдруг сказал Гречко и резко встал с кресла, достав из кармана банку с сушеной свининой.

– Хорошо, – качнул головой Алехин. – Поздравить-то можно или как? Я понимаю, что ты дни рождения днями рождениями не считаешь, но твой праздник же.

– Так и назовем, праздник! – сказал Гречко.

– Что ж, тогда пришло время поместить зажигательные бомбы в мое брюхо в честь праздника, – сказал Алехин и громко заржал.

Мужчины вытерли пот и выпили по стакану прохладной родной водки.

Глава 2. Монстр в Южно-Китайском море

Через некоторое время оба молодых офицера покраснели.

– Знаешь, Алехин. Мы с тобой всегда были странно привязаны друг к другу.

– Есть такое, – ответил Алехин. – Самое главное, что нужно помнить, это то, что мы не можем просто взглянуть на полученную информацию, а затем решить, что делать дальше. В конце концов, мы вместе с начальной школы.

– До сих пор я доставлял тебе много хлопот, не так ли.

Со стороны могло показаться, что мужчины говорили совершенно невпопад, но на самом деле они прекрасно понимали, о чем говорят.

– Первый раз я увидел тебя в одной комнате с матерью, – сказал Гречко. – Твоя мать всегда была добра ко мне. У меня были неприятности и проблемы. Это и есть настоящие человеческие отношения.

– Ха-ха-ха-ха, – смущаясь, засмеялся Алехин. – Ты сегодня не в своем уме. Давай, взбодрись. Еще выпей, а то буробить начал.

Капитан Алехин налил еще один стакан водки в чашку себе и Гречко.

– Кстати, Гречко, – Алехин сменил тему. – Я уверен, что ты уже видел отчет, но завтра мы наконец-то увидим кое-что по-настоящему интересное! – он громко топнул ногой.

– Ты имеешь в виду тот летающий остров?

– Да, воздушный остров, – продолжил Алехин. – Это самое впечатляющее, что мы сможем увидеть во время этого хода.

– Завтра увидим, есть там на что смотреть или нет!

Это был воздушный аэродром, построенный посреди широкого моря. Он был соединен с морским дном множеством прочных якорей, поэтому был неуязвим для любого ветра и волн. Говорят, что он на несколько десятков метров больше "Гитлера", огромного немецкого дирижабля. Ребята строят длинную взлетно-посадочную полосу, которая могла бы вместить Токийский вокзал в его нынешнем виде и еще выйти на 100 метров с каждого конца.

Сейчас этот воздушный остров находится в стадии строительства. Аэродром создается для аварийной посадки, размещенный как перевал посреди Южно-Китайского моря для обеспечения безопасности воздушных путей Север-Юг и Восток-Запад. С этой же целью была создана корпорация "Летающий остров", в которой страны, окружающие Южно-Китайское море, а именно Великобритания как главный акционер, Франция, США, Нидерланды, Силла и Китай как акционеры поменьше, заплатили огромную сумму денег за строительство аэродрома. Стоимость строительства составила ошеломляющие 15 миллионов фунтов стерлингов. Как бы там ни было, это удивительная вещь.

Когда искали компанию для проведения этих масштабных работ, в результате тендера выбор пал на British Trent Dockyard & Machinery Company. Поэтому именно британские инженеры отправились в Южно-Китайское море для проведения подводных работ. Число людей, работающих над этим масштабным проектом, составляло поразительные 3 000 человек. Три тысячи человек – только подумайте об ежедневных продуктах.

Даже курсанты на борту Кирова и Бетонного сердца с нетерпением ждали завтрашнего дня, когда они смогут увидеть этот летающий остров, ставший предметом изумления во всем мире. Кто-то называл его летающим, кто-то воздушным, кто-то плавучим, но суть не менялась.

В этот момент инженер-капитан Гречко выпил стакан водки, и направил ее на капитана Алехина.

– Эй, ты, кажется, прямо озадачен этим воздушным островом, – сказал Гречко. – А знаешь ли ты, почему они вообще построили там воздушный остров?

– Ха-ха, опять устный экзамен! – усмехнулся Алехин. – Меня нисколько не волнуют воздушные острова. Я просто хочу весело провести время, увидев его в процессе строительства. Если ты хочешь знать зачем, то они строят этот аэродром, это нелепое, бесполезное место для посадки, чтобы перед другими понтонуться.

Инженер-лейтенант Гречко в спешке рыгнул, прежде чем сказать.

– Посмотри на себя, – сказал Гречко. – Ты говоришь, что тебе все равно, но говоришь об острове больше каждого, кто на борту. Гигантская посадочная площадка посреди чрезвычайно важной торговой и тактически-важной территории! Это не может быть понтами.

– Да ты послушай, – сказал Алехин. – Самолеты становятся все безопаснее и быстрее. Необходимость в этом воздушном острове отпадет. Вот что я имею в виду под бесполезностью. Если бы кто-то в России заплатил за участие в этом, я бы посмеялся от души.

– Это поверхностный взгляд на вещи, Алехин. Ты должен быть проницательнее. Если ты не сможешь продумывать все до мелочей, ты не сможешь стать будущим главнокомандующим Объединенного флота.

– А-а, будущий главнокомандующий объединенным флотом, ха-ха-ха. Я забыл, я же должен стать будущим главнокомандующим Объединенного флота!

– Подумай вот о чем, – продолжил Гречко. – Зачем тратить пятнадцать миллионов фунтов на строительство бесполезного воздушного острова? Более того, если они собираются разместить там воздушный остров, то почему именно посреди Южно-Китайского моря? Есть же и другие воды. Хорошо подумай.

– Ладно, тебе лучше знать, – сказал Алехин и выпил из кружки.

– Экзамен ты не сдал, но по дружбе баллов шестьдесят накину, – сказал Гречко, и они вместе крепко рассмеялись.

Глава 3. Встреча с командиром

На следующее утро.

Закончив утреннюю рутину проверок, капитан Алехин в одиночку спустился по узкой стальной лестнице в машинное отделение.

Дежурный унтер-офицер вскочил со стула и отдал быстрый салют.

– Капитан Гречко здесь?

Старшина выпрямился.

– Никак нет, инженер-лейтенанта Гречко сейчас здесь нет, капитан.

– Ну и где же он?

– Капитан Гречко отправился на крейсерский корабль Киров. Он с командиром, капитан.

– Что? С командиром? Ладно, вернусь позже.

Капитан Алехин вернулся по лестнице.

Вчера вечером водка, принесенная инженер-лейтенантом Гречко, привела Алехина в отличное настроение, он сказал все, что хотел, и лег спать, но сегодня утром было ощущение, что что-то прошлой ночью было потеряно.

Он все думал «что же это?» и в конце концов пришел к одной идее. Гречко был словно тенью себя настоящего. Что-то в нем было не так. Думая о друге, он пошел в машинное отделение и решил спросить о Гречко и там. Ему сказали то же самое, что тот пошел на другой корабль и был с командиром. Алехин не знал, какие у Гречко могли быть дела сегодня утром, но почему-то был рад услышать тот же самый ответ.

Сегодня тропическое море было спокойным и безмятежным. Если посмотреть на море, то оно было бескрайне лазурно-зеленым. И все это было только морем, ничего больше, кроме корабля Кирова, которые был всего в 200 метрах перед нами, раздувая черный дым и белую пену под собой.

Под правым бортом раздался гудок. Кажется, что к нижней части трапа подошел пароход.

Пока капитан смотрел, охранник на трапе быстро отдал честь, а снизу кто-то поднялся.

Действительно, подошел высокий офицер. Это был капитан Гречко.

– Вернулся! – улыбнулся Алехин и быстро подошел к нему. – Эй, Гречко. Я искал тебя.

– Алехин, водки больше нет, – засмеялся Гречко.

– Судя по твоему настроению, ты утром все выпил! – поддержал Алехин. – Нагло и непростительно!

– Я решил больше не пить, – серьезно ответил Гречко. – Но потом командующий налил вина, отказать нельзя, сам понимаешь.

– Вино! О чем говорили-то?

– Ничего особенного. Но, когда я разговаривал с командиром, он тебя упомянул. Его превосходительство может доверять вам, – Гречко вежливо поклонился.

Капитан Алехин не проявил никаких эмоций. А затем вдруг взял руку инженер-лейтенанта и крепко сжал ее.

– Я не переживаю за себя, – сказал Алехин. – Просто хочу пожелать тебе удачи.

– Что? – Гречко сложил удивленный лоб.

– Ха-ха-ха! – круглолицый капитан Алехин похлопал Гречко по плечу и громко рассмеялся.

Сколько бы они не говорили, казалось, чего-то они сказать так и не могли.

Внезапно на нижней балке фор-мачты взвился сигнальный флаг. Ниже – громкий крик дежурного офицера:

– Правый борт вперед, я вижу воздушный остров!

– Воздушный остров! – вскрикнул Алехин.

Наконец, в поле зрения появился воздушный остров. По трапу поднялись матросы, не находящиеся на службе.

Глава 4. Посадка на острове «Полет»

Алехин поднял телескоп и увидел вдалеке поднимающуюся в небо дымку, которая была неотличима от неба над водой.

Сфокусировавшись на дыме, Алехин увидел то, что было похоже на плавающий спичечный коробок. До воздушного острова было еще около 20 километров.

Курсанты стояли на мостике с биноклями на бровях.

– Это летающий остров? Странная форма какая-то, – сказал кто-то. – Трудно поверить, что там работают три тысячи человек.

Военные корабли Киров и Бетонное сердце с развевающимися сигнальными флагами быстро продвинулись к острову-аэродрому. Еще через три-четыре минуты они смогли подойти к острову вплотную.

Теперь флот проведет на острове 24 часа, как было оговорено ранее. В это время для курсантов будет организована экскурсия по этому новейшему морскому чудовищу.

На борту судна, наконец, был отдан приказ готовиться к швартовке, и ответственные офицеры были заняты закатыванием глаз от увиденного.

В 10.48 утра военные корабли наконец-то завершили свою историческую швартовку у острова аэродрома.

Даже наши морские офицеры, которых нелегко расшевелить, были более чем удивлены этим крупным строительным работам на воздушном острове. «Какое грандиозное сооружение!»

Трудно представить себе что-либо подобное даже на земле, а это было сделано посреди воды, посреди измученного волнами моря.

– Неужели это дело рук человека? – сказал кто-то из молодых.

Они могли лишь таращиться от удивления и изумляться количеству денег, на это потраченных.

Сказать честно, он не шел ни в какое сравнение с Токийским вокзалом, который я видел, когда посещал храм Ясукуни перед отъездом из страны.

Остров аэродрома имел U-образную форму, а его высота в море была эквивалентна высоте трех этажей в габаритах большого здания. Снизу его летное поле выглядела как большая крыша.

Внизу полетная палуба поддерживается десятками толстых монтажных пилонов. Пилоны погружены под воду, поэтому трудно разглядеть, что находится под ними, но рассказывают, что под каждым пилоном находится большой железобетонный поплавок, похожий на засор. Другими словами, это большое сооружение плавает на железобетонных поплавках, подвешенных в море.

Однако есть опасения, что остров унесет ветром и волнами, если оставить как есть, поэтому он закреплен на морском дне с помощью 30 невероятно толстых цепей и якорей.

Кроме того, хотя это еще не завершено, в местах соприкосновения пилонов с поверхностью воды должны быть установлены буи для балансировки волн, чтобы их также не унесло волнами, а под полетной палубой должны быть оборудованы эксклюзивная ремонтная мастерская и жилые помещения, но они тоже не завершены.

С другой стороны – лифты, поднимающиеся и опускающиеся по опорам, и работающая на них электростанция уже закончены, и 3000 инженеров и мастеров используют их, как свои собственные руки и ноги.

Место, где были расположены Киров и Бетонное сердце, находилось на западной стороне этого летающего острова, где пока построены только его «кости», но это пристань, и в будущем здесь можно будет заложить до шести 450-тонных пароходов одновременно, так что уже одно это должно дать вам некоторое представление о его размерах.

В любом случае, поскольку это находится в центре Южно-Китайского моря, военные корабли не могли достичь морского дна, чтобы встать на якорь, поэтому они были привязаны к причалу толстым канатом.

Строительные работы на летающем острове были завершены на две трети. Сначала были собраны пилоны, затем стальные руки были вытянуты горизонтально, к ним постепенно крепились новые плавучие пилоны, а сверху натягивалась полетная палуба. В таком порядке сложная конструкция каркаса выполнялась от центра к бокам. Как только это было завершено, на палубе было построено большое помещение, в котором были установлены другие небольшие устройства, формирующие внутренности и конечности дирижабля. Позже будет завершена отделка и другое оснащение.

Как упоминалось ранее, основными рабочими на строительстве были британские инженеры и ремесленники, а среди других рабочих были индийцы и китайцы, что придало острову вид выставки мировых гонок.

И Киров, и Бетонное сердце получили разрешение совершить полупосадку. Однако время было определено, и оба порта должны были завершить посадочный тур к вечеру.

Инженер-капитан Гречко был в составе более поздней десантной группы, которая стартовала в 15:00.

После полудня некоторые моряки уже возвращались домой. Это было сделано не потому, что они действительно хотели вернуться на корабль, а из чувства дружбы, чтобы солдаты, которые устали ждать, как можно скорее смогли лично узнать о странном летающем острове.

– Там есть отличная столовая, – рассказывал один из солдат. – Вино – западное, но я слышал, что довольно хорошее. Не пробовал. И, да, да, они продают и сувениры: фотографии, открытки, шейные украшения, кольца с драгоценными камнями, зубную пасту и крем для обуви. Вот это да!

Глава 5. Странный случай

Так как на этом изолированном острове 3000 человек работают день и ночь в темноте, человеческий разум порой устает. Поэтому, чтобы сохранять умственные способности рабочих, были открыты рестораны, таверны, кинотеатры и другие зрелища, которые пользовались исключительной популярностью.

Конечно, некоторые из рабочих ходят по развлечениям в свободное время, но некоторые из них бывают пьяны в стельку и в рабочее время. Дебоши, крики – все это было. Советские солдаты при этом аккуратно – с пониманием – проходили мимо них, доказывая величие советской армии, которой нет дела до простых рабочих.

В 6 часов вечера все военные вернулись на корабль.

Началась перекличка.

– Я не вижу капитана Гречко, главного инженера, – доложили.

– Капитан Гречко еще не вернулся? – старпом не мог скрыть своего удивления. – Обыщите корабль еще раз, быстро.

После повторных поисков никаких следов капитана Гречко обнаружить не удалось.

Второй матрос Патрушев, который отвечал за личные вещи капитана, был вызван к старпому.

– Вы в курсе, что инженер-лейтенант Гречко не вернулся?

– Так точно, – ответил Патрушев. – Он покинул трап вместе с мной примерно в 15:10. Потом я поднялся на палубу с главным инженером, там его и оставил. После этого я… я не знаю.

– Я не знаю? Что значит я не знаю? – старпом строго надул надбровные дуги.

Старпом собрал других людей, но они тоже не могли ничего ответить.

Как только капитан Алехин узнал, что инженер-капитан не вернулся на корабль, он немедленно бросился в машинное отделение.

– Это правда, что инженер-лейтенант Гречко не вернулся? – спросил он.

К сожалению, это было правдой.

Капитан Алехин немедленно бросился к главному и попросил его сходить на остров, чтобы поискать главного инженера.

– Я спрошу у командующего, – ответил тот.

Через некоторое время капитана Алехина вызвали, и тот обрадовался, что он получил разрешение, однако командующий сказал четко: «Никому не разрешается сходить». Он также отдал строгий приказ не выступать перед широкой публикой и, в частности, не упоминать инженер-лейтенанта Гречко на воздушном острове.

Когда Алехин услышал это, то не было другого выбора, кроме как сдаться. Хотя сердце капитана кипело.

Ночь оказалась для Алехина полна тревоги. Он то вставал, то ложился, то садился, не находя себе места. Это была первая крупная трагедия в далеком морском путешествии.

На карту был поставлен престиж Советского флота, поэтому все члены флота должны были держать свои слова при себе, отчего сердца всех болели еще сильнее.

Наступил рассвет.

Капитан Алехин, предполагавший, что поисковая партия будет отправлена немедленно, пошел к главному с просьбой разрешить ему принять в ней участие.

Губы Алехина дернулись.

– Было решено не высылать поисковую группу, – сказали ему.

– Как же это так?

– Приказ командира. Если корабль возвращается, он вернется в свое время. Они сказали, что было бы плохо послать поисковую группу, так как будут думать, что с корабля дезертировал офицер.

В глубине душе Алехин понимал, что командир прав. Но ведь, должно быть, на воздушном острове произошло что-то странное в отношении инженер-лейтенанта Гречко.

Капитан Алехин оставался прижатым к мостику, с закрытыми глазами, размышляя. Именно тогда капитан вспомнил, что собирался проверить комнату инженер-лейтенанта Гречко. Алехин сразу же отправился в личную комнату друга.

Перед комнатой Гречко сорок пять солдат о чем-то громко спорили. Увидев капитана Алехина, все мигом закрыли рты и отсалютовали в унисон.

– Чего шумите?

– Я обнаружил кое-что странное, – сказал один из солдат. – Я осмотрел вещевой ящик инженер-капитана Гречко и обнаружил, что его шляпа, одежда и обувь были в полном комплекте. Другими словами, вся его одежда здесь. Мне кажется, что главный инженер… может быть голым.

– Гречко сошел с трапа в форме, – возразил Алехин. – Второй матрос Патрушев знает это.

– Да, это странно, но вся одежда здесь.

Солдат повторил свою теорию.

Южно-Китайское море сегодня сияло под тропическим солнцем, и стало таким синим, как будто его отравили.

Глава 6. Говорящие моряки

Какие бы теории мы не строили, это все равно оставалось максимально странным. Однако это было не единственной загадкой.

Итак, матрос сообщил капитану Алехину, что все вещи, принадлежащие главному инженеру, находятся в его личной комнате. Если это так, то логично предположить, что инженер-лейтенант в данный момент должен быть голым. Однако, по словам старшего матроса Патрушева, который всегда сопровождал Гречко, главный инженер в тот день был одет в полную форму морского офицера.

Имперский корабль Бетонное сердце вошел в ночь с загадочным происшествием на борту. Штабная комната, обычно оживленная по вечерам смехом веселых матросов, в этот вечер была окутана тяжелой атмосферой. Патрушев еще не вернулся.

Толстый старший матрос по фамилии Мандаринов смотрел на вход в офицерскую столовую.

– Опаздывает, – сказал Мандаринов. – Интересно, что Патрушев делает в офисе капитана, о чем он не может сообщить? И чего это Гречко голый ходит.

Затем другой моряк внезапно повернул голову в сторону Мандаринова.

– Мандаринов, – сказал тот.

– Что?

– Это не вопрос, – сказал Шишкин. – Вечно болтаешь, о чем не надо.

– О чем ты! – добавил другой. – Мандаринов не сказал ни одного лишнего слова.

Шишкин и другие моряки вспыхнули. Болтовня Мандаринова – особенность корабля. Если он что-то узнает, через десять минут об этом знают все моряки на борту.

– Первое, что вы должны сделать, – ответил Мандаринов, – это убедиться, что у вас хорошие отношения с людьми, с которыми вы работаете. Это правда, не так ли? Или вы просите меня солгать начальству? В зависимости от ситуации, даже вы, ежедневно угощающие меня супом, не простите меня. Вы просите меня лгать начальству? Сказать, что одежды Гречко нет на месте? Нет.

– Шишкин правильно сказал, что не надо говорить лишнего, – сказал еще кто-то. – То, что ты сказал о том, что Гречко голый, лишнее. Для советского солдата это вопрос престижа.

– Что за чушь! – Мандаринов хлопнул кружкой. – Если у вас нет одежды, у вас нет другого выбора, кроме как быть голым.

– Я могу носить набедренную повязку, – ответил Шишкин.

– Ну давай! – Мандаринов открыл рот, как бабуин.

– Это могла быть и ночная рубашка, – тихо сказал Шишкин. – Могут происходить самые разные вещи. Но вы поспешили сказать, что инженер-лейтенант Гречко теперь голый, потому что его форма была оставлена в его личной каюте. В любом случае, причина, по которой Патрушев не вернулся из капитанской каюты, возможно, заключается в вашей ненужной болтовне.

– Ладно, я не имел в виду ничего такого. Я уважаю Гречко не меньше каждого из вас, а может и гораздо больше! И поэтому хочу провести расследование вместе с Патрушевым и как можно скорее найти местонахождение инженер-лейтенанта Гречко. А Патрушева до сих пор нет.

Внезапно Мандаринов сжался как комок, а плечи задрожали.

Моряки в миг отупели. Это был первый раз, когда они видели, что Мандаринов, крупный мужчина, плачет. И что за странный плач. Был ли это вообще плач или смех.

– Спокойно, ты чего, – сказал Шишкин, легонько похлопывая здоровяка по плечу. – Мы знаем, как сильно ты ценишь Гречко. И я не сомневаюсь, что ты заботишься о своих друзьях. Но если ты плачешь, то ты еще более позорный, чем мужчина без набедренной повязки.

Труппа разразилась хохотом.

Мандаринов тоже был охвачен смехом и улыбался, подняв залитое слезами лицо.

Глава 7. Отправление с летающего острова

Старший матрос Патрушев, за которого беспокоились его коллеги, был освобожден только поздно вечером, ближе к 12 часам.

Когда он начал подвешивать свой гамак к потолку, Шишкин и Мандаринов, спавшие рядом с ним, проснулись.

– Патрушев, вернулся, – шепотом сказал Мандаринов. – Волновался, где ты там. А все только и говорили: "Патрушев опаздывает из-за твоей болтовни", издевались надо мной.

Однако Патрушев отказался произнести хоть слово.

– Патрушев, чего молчишь? Что капитан?

Патрушев забрался в гамак и слегка повернулся лицом к своим товарищам.

– Возможно, я не был достаточно осторожен, – сказал он сдавленно. – Но, пожалуйста, поверьте мне. Я русский солдат. Я не сделаю ничего трусливого. Помните об этом. Я спать.

С этими словами старший матрос Патрушев уткнулся лицом в одеяло. Когда его товарищи услышали это, то тоже уткнулись в свои гамаки с некоторым облегчением.

Однако сможет ли Патрушев, который находится под подозрением в связи с этим инцидентом, спокойно спать сегодня ночью?

Для имперского корабля Бетонное сердце ночь скандального инцидента, который должен быть записан в журнал как нечто исторически ужасное, наступила скоро.

Гудки "Всем подняться" звучали из одного угла корабля в другой. Матросы вернулись на палубу и в тесную каюту в приподнятом настроении. Это была сцена, которая ничем не отличалась от обычной жизни.

В 10 утра имперский флот, наконец, снялся с якорной стоянки на острове аэродрома и отправился в путь. Чтобы подготовиться к этому, Бетонное сердце был занят с раннего утра.

Дежурным офицером был капитан Алехин.

«Что же с Гречко?» – капитан смотрел вниз на летающий остров с носового мостика, пытаясь подавить меланхолию, которая закрадывалась в его грудь.

Старшина поднялся на мостик и подошел к капитану.

– Есть новости? – сказал капитан Алехин, не смотря на него.

– К сожалению, нет, капитан. Инженер-лейтенант Гречко не вернулся на корабль по состоянию на сегодняшнее утро.

– Ясно.

Остальные молчали, и капитан снова повернул голову в сторону воздушного острова.

Старшина отдал честь и ушел.

– Не вернулся, – капитан пробормотал себе под нос.

Отъезд был неизбежен. Было невыносимо тяжело оставлять Гречко, с которым Алехин учился и играл с детства, посреди Южно-Китайского моря. Было бы легче, если бы они искали и не нашли его, но приказ капитана строго запретить сходить, когда в поле зрения находится воздушный остров, было слишком тяжело вынести. Но военная дисциплина должна быть торжественной. В глазах капитана Алехина не было ни единой слезинки, но сердце его разрывалось.

Капитан вышел на передний мостик.

Корабль вот-вот отплывет.

Над кораблем раздался чистый и звонкий звук трубы.

В балках развевался сигнальный флаг.

"Готов к отплытию!"

Санитар, дуя в свисток, обратился к палубам и внутренним помещениям корабля.

Одни поспешили на нос, другие – на корму. Вскоре толстый швартовочный линь к воздушному острову был отпущен.

Двигатель работал уже несколько минут.

Вскоре железные балки воздушного острова начали двигаться из стороны в сторону. Корма пузырилась белым. Позади расходились небольшие волны.

Имперский корабль Бетонное сердце покинул воздушный остров.

Первый корабль Киров уже находился далеко впереди.

С вершины воздушного острова махали шляпами и оживленно размахивали руками. Белые люди, черные люди, желтолицые восточные люди – все они счастливо махали.

– Эхэхэй!

На верхней палубе летающего острова было видно лицо контр-адмирала Литта, командующего строительной группой летающего острова.

На балках поднимался еще один сигнальный флаг.

– По случаю нашего отъезда мы выражаем глубочайшее почтение контр-адмиралу Ритту, – послышалось.

Седовласый, краснолицый контр-адмирал Литт улыбнулся и снова поднял руку в приветствии.

Флаг с пожеланием безопасного плавания был также поднят на сигнальной башне на воздушном острове.

Мужчины, работавшие на воздушном острове, прекратили работу, замахали руками и засвистели.

Стоя на носовом мостике, капитан Алехин поднес бинокль к глазам и наблюдал за этими грандиозными проводами. Лица, лица! Сотни и тысячи лиц, ни одного не упустить!

Между балками, на подъемниках, на палубах, на крышах прогулочных кают, в окнах кают – везде мелькали лица, и еще больше лиц.

Среди них капитан изо всех сил старался найти то единственное лицо, которое было у него в памяти. Лицо, которое он пытался найти, было, без сомнения, достойным лицом инженер-лейтенанта Гречко.

Капитан Алехин держал бинокль у глаз и оставался неподвижным, как статуя. Внезапно он зарычал. Рука капитана с биноклем задрожала. Он поспешно сфокусировал бинокль.

В третьем окне от баржи в квартире рабочих на третьей палубе воздушного острова лицо с забинтованной головой выглядывало из-за плеч мужчины и женщины в колоколе.

Сердце капитана внезапно забилось.

Алехин пристально смотрел на то лицо, пока оно не превратилось в пятно. Затем, желая видеть более четко, он перефокусировался, но как только он это сделал, увидел, что лицо исчезло из окна.

Сколько бы раз он ни наводил на то окно свой бинокль, лицо больше не попадало в поле зрения.

– Черт.

Капитан Алехин опустил бинокль и вздохнул.

«Показалось, что мужчина с повязкой на голове, который смотрел на меня, похож на Гречко, но мне же показалось? Трудно представить Гречко среди всех этих мужчин и женщин в каютах рабочих. Вряд ли… Вряд ли».

Капитан Алехин говорил про себя с такой тяжестью, как будто его вот-вот стошнит.

Глава 8. Дезертиры.

Бетонное сердце быстро набирал скорость.

Капитан Алехин смотрел вслед улетающему острову, удаляющемуся на юг, а его грудь вздымалась от боли.

Таким образом, дело об исчезновении инженер-лейтенанта Гречко осталось нераскрытым и констатировано в «дурной книге», где фиксировалось все, за что можно получить мощных тумаков.

Тень летающего острова становилась все меньше и меньше.

Больше ничего нельзя было сделать.

– Дежурный офицер! – подбежал пухлый матрос и быстро поднял руки в приветствии. Это был Мандаринов. Его лицо выражало необычное напряжение.

– Чего такое?

– Я не вижу старшего матроса Патрушева! – сказал тот. – Не знаю, важно ли это, может, чинит что-нибудь, но я решил, что должен сообщить дежурному офицеру.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – укорил капитан. – Патрушев – это тот моряк, который присматривал за Гречко?

– Да, капитан. И его нет.

Алехин удивился, но тут же проявил сдержанность.

– Сейчас буду, – сказал капитан. – Иди к своим.

Мандаринов напрягся.

– Дежурный офицер. Я был бы признателен, если бы вы не упоминали то, что я сказал.

– Это еще почему? – спросил Алехин.

– Тут такое дело, сложно объяснить, просто могу я вас попросить забыть о том, что именно я об этом рассказал?

– Странный ты, – Алехин окончательно смутился. – Если это так важно, хорошо. А теперь иди, позже подойду.

– Большое спасибо, – сказал Мандаринов и побежал к входу.

Капитан Алехин сообщил старпому о новом инциденте и немедленно отправился в эскадру матроса Патрушева.

– Я слышал, что матрос Патрушев исчез, – сказал капитан Алехин.

– Капитан! – сказал один из солдат. – Я только что достал мешок с одеждой Патрушева, осмотрел его и нашел эту предсмертную записку.

– Что, предсмертная записка? – Алехин быстрым шагом подошел к солдату. Он выхватил лист из рук и увидел, что оно было написано на листе канцелярской бумаги простым спокойным почерком.

«Я покинул корабль, чтобы узнать местонахождение капитана Гречко на воздушном острове. Пожалуйста, будьте уверены, что Патрушев ни в коем случае не будет трусить. И пожалуйста, скажите моим родным, что я погиб в море.»

– Старший матрос Патрушев в конце концов покинул корабль из-за беспокойства о местонахождении капитана-инженера, – твердо сказал Алехин. – Случай дезертирства является почти штатным явлением на иностранных военных суднах, но не на Советских кораблях. Это очень серьезное преступление. Патрушев прекрасно понимал всю серьезность этого преступления и готов умереть за него. Целью его отъезда было выяснить местонахождение инженер-лейтенанта Гречко. Трагическое решение. Других комментариев не будет.

Держа в руке предсмертную записку, капитан Алехин оглядел командира своей эскадрильи и всех остальных. У всех было мрачное выражение лица, и не было произнесено ни слова.

– Теперь, – Алехин сложил руки за спиной. – Как это произошло?

– К сожалению, я ничего об этом не знаю, – командир эскадрильи покачал головой.

– Патрушев выпрыгнул за борт, капитан, – сказал кто-то.

– Выпрыгнул? – добавил другой.

– Кто это сказал? – спросил Алехин. – Кто знает, что он выпрыгнул?

Но солдат в толпе вдруг почесал голову и попытался улизнуть. Это был старший матрос Мандаринов.

– Мандаринов, скорее выходите сюда и поговорите с дежурным офицером.

Мандаринов, суетясь, вышел перед капитаном Алехин.

– Ты? – сказал капитан.

Лицо Мандаринова, которое всегда было красным, стало еще краснее, и она был готов вот-вот расплакаться.

– Я! – вскрикнул матрос.

– Расскажите правду о побеге Патрушева с корабля, а я потом поговорю об этом с командующим.

Глаза Мандаринов стали черно-белыми.

– Ну, как я уже говорил, Патрушев прыгнул за борт с борта корабля в 10:20 утра, капитан. Хм.. и потом.. Патрушев глубоко нырнул в воду. Раньше он был сборщиком абалонов, поэтому у него это хорошо получалось. Он пробыл под водой около трех минут, прежде чем спокойно опустил лицо над водой и начал плыть.

– Откуда вы это знаете? И что еще за абалоны?

– Я просто наблюдал за ним. Абалон – это моллюск, капитан, в них жемчуг.

– И ты просто смотрел, как он уплывает? – Капитан Алехин уставился на Мандаринова широко раскрытыми глазами.

Мандаринов не смог ответить и долгое время молчал в напряжении. Затем он вдруг закричал странным голосом.

– Я понимаю, как это выглядит, но, пожалуйста, подумайте о страданиях Патрушева! Перед тем, как прыгнуть в море, он сложил руки вместе и поклонился мне. Пожалуйста, позволь мне пойти за капитаном Гречко, сказал он. Если Гречко жив, Патрушев вернет его обратно. Если он мертв, Патрушев готов умереть на месте. Вы думаете, что служба Патрушевой можно было бы называть хорошей, если он не позаботится о будущем главного инженера? Пожалуйста, позволь поступить по-мужски, сказал он. Кроме того, он под подозрением. Все думают, что Патрушев знает, что произошло с капитаном Гречко, а Патрушев как будто всем врет. Поэтому Патрушев был готов пожертвовать своей жизнью и именем ради того, чтобы отстоять свою честь. У меня нет такой болтливой болезни, как у тебя, сказал он. Если хочешь, стреляй, сказал он. В общем, Патрушев заплакал. И я тоже плакал. Я не мог ничего сделать. Слезы наворачивались на глаза, поэтому я плохо видел, хотя и стоял на посту. Я готов к наказанию. Пожалуйста, накажите меня как можно строже, потому что никакие наказания не идут в сравнение с тем, на что подписал себя Патрушев ради нашего капитана Гречко!

Вся группа, казалось, была вымокшей, когда Мандаринов замолчал. Кто-то вытирал лицо рукавом. У кого-то были красные глаза.

– В капитанскую каюту, – сказал Алехин, его глаза тоже слегка покраснели.

Глава 9. Тайна инженерного лейтенанта Гречко

Голова матроса Патрушева одиноко стояла среди волн.

Солнце Южного моря теперь обжигающе светило на его лицо.

Патрушев плавал тихо и спокойно, чтобы не создавать рябь на поверхности моря. Хотя растягивание на двойном кольце не так изящно, как, например, кроль, все же такая техника была идеальной для плавания на длинные дистанции.

Патрушев предпринимал бешеные усилия, чтобы добраться до острова.

«Фух, еще один вдох!»

Южно-Китайское море являлось домом для бесчисленных акул-людоедов. Если Патрушев бы появился над одной из них, ему пришел бы конец сразу, без каких-либо шансов.

«Капитан Гречко. Пожалуйста, оставайтесь в живых, пока я не доплыву туда. Я уверен, что Патрушев поможет вам».

И все-таки у старшего матроса действительно был секрет, который он не мог никому рассказать. Когда Патрушев и инженер-капитан Гречко приземлились на острове-аэродроме, они разделились после того, как инженер рассказал о серьезном деле.

«Перед возвращением на корабль необходимо зайти в китайский ресторан Guangjin в Koraku-gai, забрать пакет и вернуться обратно. Когда вернетесь, отнесите его в мой кабинет и оставьте открытым.»

Гречко передал Патрушеву картонную бирку, сказав, что это купон на доставку посылки в китайский ресторан под названием «Кванчин». На бирке был изображен петух с белыми перьями и красной петушиной короной.

Когда Патрушев уже собирался отдать приказ, инженер-лейтенант Гречко, обдумывавший свои действия, подошел к нему и, крепко сжав его руку, сказал: «Патрушев, теперь я рассчитываю на тебя. Кроме того, у меня к тебе еще одна важная просьба. Пока ты не получишь груз и не вернешься на корабль, ни при каких обстоятельствах не говори, что я отдал приказ.»

Патрушев подумал, что это странный приказ, но ответил, что понимает.

«А теперь я оставлю тебя здесь, – сказал Гречко. – Иди и веселись, пока не придет время возвращаться домой. Береги себя».

С этими словами инженер снова крепко взял руку Патрушева в свою.

Он прошел через киораку-дзюцу к задней части, затем исчез за магазином. Это был последний раз, когда Патрушев видел капитана.

Патрушев шел плечом к плечу со свободными от работы рабочими и их семьями, прогуливающимися по Кёраку-гу. Он проводил много времени, играя, пил сладкое какао, ел мясные булочки и ходил в кино. По пути домой он заехал в Кванчин, согласно инструкциям капитана Гречко, и получил посылку в обмен на коктейль из кокков.

Матрос сразу же отнес багаж в комнату инженер-лейтенанта Гречко. Он вспомнил, что ему было приказано немедленно вскрыть пакет. Патрушев не знал, что было в багаже. Он хотел как можно скорее увидеть, что находится внутри, так что быстро разорвал оберточную бумагу и обнаружил, что внутри находится еще один бумажный пакет. После того, как еще два или три слоя оберточной бумаги были разорваны, долгожданный предмет наконец предстал перед глазами старшего матроса, который удивился, почему он был так плотно упакован. Когда он увидел его, то был так поражен, что воскликнул вслух: «Что?!»

Это была белая форма капитана инженерных войск, фуражка, кинжал, ботинки, перемычка и другие вещи.

«Что все это значит?»

Патрушев не мог поверить своим глазам. Он проверил и обнаружил, что это действительно та форма, которую носил инженер-лейтенант Гречко. Это действительно озадачивает.

Затем Патрушев нашел в пакете листок бумаги. Он открыл его с изумленным выражением лица. Это оказалось письмо Патрушеву, в котором было легко узнать размашистый почерк капитана Гречко.

Текст был таков:

«Патрушев.

Не удивляйтесь. Пожалуйста, прочитайте это письмо.

(1) Никому не говорите, что находится в этом пакете.

(2) Товар должен быть немедленно измельчен.

(3) Письмо должно быть сожжено.

(4) Я верю, что вы сохраните мой секрет.

Таша де красе. Гречко.»

Это было похоже на предсмертную записку. Неужели это действительно последняя воля и завещание инженер-лейтенанта Гречко? Старший матрос Патрушев был ошеломлен.

Он понятия не имел, почему инженер-капитан так поступил. Но в следующее мгновение Патрушев вспомнил о важном приказе, который ему отдали. Он не знал почему, но если он ничего не предпримет, то нарушит приказ. Не могло быть и речи о том, чтобы великолепный главный инженер приказал ему сделать что-то не то. В этом случае не было другого выбора, кроме как немедленно сделать то, что было предписано в завещании.

Приняв такое решение, старший матрос Патрушев, чувствуя, что его вот-вот проглотят, убрал товар, как было приказано, и сжег прискорбное письмо.

Что же дальше? Позже его вызывал к себе капитан, затем проводил расследование капитан Алехин, происходили разные другие вещи, но Патрушев упрямо выполнял приказы капитана-инженера Гречко до конца. Хотя его сердце уже горело.

Он тоже был молод. И он больше не мог этого выносить. Наконец, он принял решение последовать за капитаном и покинуть корабль.

Теперь он успешно доплыл до намеченного воздушного острова.

Чтобы скрыться от бдительного ока, ему пришлось приложить все усилия, чтобы вынырнуть из воды с большого расстояния, а затем прорубить себе путь через конструкцию моста, пока он не достиг конструкции в дальнем конце.

Когда матрос достиг башни моста, он выжал воду из белых брюк, которые он обернул вокруг своего туловища. Он был обнажен с живота до пят. В конце концов, этого было достаточно, поскольку здесь было жарко и многие рабочие были полуобнажены.

Грохот подъемников, стук пневматических молотов и рев больших насосов – все это било в голову. Где-то раздался свист. Патрушев почувствовал страх, что его обнаружили.

Спрятавшись за опорами, но не видя никого, кто бы его преследовал, старший матрос покинул опоры и медленно пополз вверх к палубе. Только моряки разбираются в таких вещах.

В конце концов он оказался перед рестораном Кванчин, где получил багаж инженер-капитан Гречко.

Там он на мгновение замешкался, а затем смело шагнул в ресторан.

Глава 10. Ресторан Кванчин

Доплыв до летающего острова, старший матрос Патрушев сразу же заскочил в ресторан Кванчин на улице Кёраку. Это был тот самый ресторан, где он вчера получил багаж капитана Гречко.

Внешность Патрушева была, надо сказать, очень необычной. На нем были только белые брюки от пояса вниз, а с торса вверх он был обнажен. Однако его тело, опаленное морским бризом, было красновато-бронзового цвета, с мускулами, которые придавали ему крепкое телосложение.

В это время в ресторане не было ни одного посетителя, а пятьдесят шесть китайских мальчиков, одетых в белые цельнокроеные верхние и нижние платья, спали на своих веерах. Затем вошел матрос Патрушев, поразив всех и заставив вскочить со стульев, как игрушечных кукол. Но когда они увидели полуобнаженное тело матроса, тут же посмотрели на него с удивленным выражением лица, затем снова сели на свои стулья и зашумели веерами.

– Я хочу задать вам вопрос, – сказал Патрушев. – Вы помните, что я приходил сюда вчера, да?

После молчания Патрушев крикнул громким голосом: «Эй!»

Китайские мальчики смотрели друг на друга ошеломленными глазами. Они выглядели так, как будто не понимали ни слова по-русски.

Матрос, который не знал других языков, кроме русского, вдруг озадачился.

– Кто-нибудь здесь понимает русский? Русский язык, Россия.

Напуганные грубым отношением матроса, китайские мальчики стали медленно вставать по одному или по двое, чтобы собраться перед ним.

– Кто-нибудь, сходите и найдите того, кто понимает русский. Это непростительно, что вы не понимаете русский!

Но, конечно, никто не мог его понять.

Вскоре один из мальчиков сорвался с места.

Патрушев подумал, что он, должно быть, пошел кого-то искать, но потом тот вытащил еще одного человека из подворотни. Это был человек, похожий на повара, с фартуком на груди и тесаком для мяса в одной руке.

– Эй, ты понимаешь русский?

Повар закрыл уши руками и заморгал глазами на Патрушева, но потом он улыбнулся и вдруг схватил матроса за руку и сказал: «Да, звдравствуйте! Звдравствуйте!»

Патрушев обрадовался так, словно обрел миллион Союзников. Затем он сжал руку повара в ожидании того, что тот скажет.

– Мои уши, – сказал повар. – Я могу слышать громкие голоса, я не могу слышать тихие голоса. Мои уши, я глухой.

«Что, этот повар глухой?»

Патрушев был вынужден кричать командным голосом:

– Вчера я завернул в этом магазине большой лист бумаги! Вы знаете, где можно найти капитана Гречко, который вчера оставил в этом магазине большой бумажный пакет?! Спросите других!

– Плохо, твой голос тихий, нужно громко, – ответил повар.

– Чего еще? У меня самый громкий голос на корабле, и ты все еще думаешь, что он слишком тихий?

Патрушев подошел вплотную к мужчине, приложил рот к уху повара, буквально чувствуя запах его ушной серы, и повторил то же самое громким, трескучим голосом.

Наконец, повар в первый раз кивнул головой в знак согласия и, казалось, что-то быстро спросил у ухмыляющегося китайского мальчика рядом с ним, но затем снова повернулся к Патрушеву и переспросил:

– Капитан Гречко? Я его не знаю. А сам кто?

– Я моряк Советского Союза. Меня зовут Патрушев.

– Патрушев? Подожди.

Повар еще раз быстро поговорил с мальчиком.

– Русский корабль вышел из строя? Что-то не так? – спросил повар.

– Я же тебе сказал. Я пришел сюда один, чтобы искать капитана Гречко.

– Капитан Гречко, никто не знает.

– Тогда кто оставил здесь этот багаж? Дай мне увидеть этого человека.

Глухой повар снова начал советоваться с мальчиком. Иногда он пристально смотрел на Патрушева. В конце концов, повар сказал:

– Я отведу к человеку, который оставить багаж. Взамен дашь мне что-нибудь.

– Что тебе нужно? – Патрушев достал из матерчатой сумки, которую носил на поясе, шесть серебряных монет и положил их на ладонь повара. – Это?

Повар был вне себя от радости и поделился ими с мальчиками. Он указал на одного из мальчиков, самого, и сказал:

– Это Чжан, следуй за ним.

Услышав это, Патрушев мгновенно приободрился. Это единственная причина, по которой он прибыл на этот летающий остров. Но действительно ли китайский мальчик Чжан знал, кто дал ему одежду капитана Гречко?

Глава 11. Подозрительный тренировочный лагерь

Чжан, китайский мальчик, показал большим лбом направление. Патрушев последовал за ним из магазина.

Они шли по главной улице Кёраку. Здесь неподалеку находилась фотостудия "Актив". Была пекарня, где в том числе продавали и рисовые лепешки, запах от которых разносился по округе. На шумных инструментах играла какая-то фрик-группа. Здесь были все те же пейзажи, что и вчера, и шатались те же пьяные и обкуренные люди из разных стран.

На углу улицы мальчик Чжан указал на лестницу, ведущую вниз. Он встал первым и начал спускаться по лестнице.

Матрос последовал за ним вниз по крутой лестнице, но когда добрался до дна, то оказался в многолюдном жилом районе. Запах в этом месте был особенно резок для слизистой носа. Похоже, это было место, где останавливались рабочие.

Иди сюда, иди сюда, – показывал рукой мальчик.

Патрушев не понимал, куда его ведут, но ему не терпелось встретиться с человеком, который оставил одежду инженерного капитана.

«Если я спрошу его, я уверен, что смогу узнать, где находится капитан», – думал матрос.

Затем Чжан остановился перед дверью, затем что-то сказал на китайском и показал пальцем.

Дверь была плохо сделана, как будто ее собрали из мусора. В хижине почему-то не было окон. Вход обозначен цифрой – номером комнаты.

Когда Чжан постучал по двери, в ней открылось маленькое окошко. Через него выглянул человеческий глаз. Чжан быстро заговорил с этим глазом, и окно снова захлопнулось.

После недолгого ожидания дверь открылась внутрь на ширину кулака.

Чжан вылупил черные глаза и жестом велел матросу войти.

Через щель было ясно, что в комнате совершенно темно. На деревянном полу возле входа валялась разбитая бутылка виски. В нос Патрушева ударил сильный запах алкоголя.

«Куда он меня привел», – подумал моряк.

Когда Патрушев колебался на грани того, чтобы войти, его внезапно подтолкнули сзади. Это был Чжан, который неожиданно вдарил по спине моряка со всей силы.

Патрушев даже не успел ничего сказать, как с грохотом упал в комнату вместе с дверью.

Падая, Патрушев ударился голенью об угол большого предмета, похожего на ящик.

– Вот же паскуда мелкая! – заорал Патрушев.

Пошатываясь от боли, Патрушева поднялся и бросился к выходу.

В дверях стоял тот самый мальчик. А в руке у Чжана был пистолет, и он сверкал в лучах света, который доносился из переулка.

– Подойдешь, пристрелю, – сказал он.

Матрос, лицо которого было красным, как киноварь, был в ярости и думал, что сможет разделаться с китайским мальчиком одним ударом, но тут же, вслед за ним, он услышал смех.

– Ха-ха-ха-ха!

– Кто это?! – спросил Патрушев.

Матрос обернулся и увидел посреди тускло освещенной комнаты крупного рыжеволосого мужчину, сгорбившегося на пустой коробке в качестве стула. Это был белый мужчина в рубашке с закатанными руками, с большой странной татуировкой на сильной руке. Выглядел страшновато.

Рядом с ним сидела молодая белая женщина с голубыми глазами и красными губами, которая была почти прижата к нему, а на столе перед ней стояло нагромождение бутылок и чашек.

– Ты должен вести себя тихо, ублюдок, – сказал мужчина. – Если ты не будешь вести себя хорошо, вот что ты получишь!

Большой черноволосый человек кричал на беглом русском. Затем он взял длинную черную штуку сбоку и стал держать ее под мышкой. Приглядевшись, Патрушев понял, что это был легкий пулемет, используемый гангстерами в США.

– Я слышал, что русский моряк, офицер по имени Гречко, проник на воздушный остров, – сказал он, откинув нижнюю губы. – Скажи мне, почему он это сделал. Если расскажешь мне, Владивосток Джек пощадит твою жизнь.

«Владивосток Джек – скорее всего, прозвище. Должно быть, был какое-нибудь чмо из Владивостока», – рассуждал про себя Патрушев.

Матрос был немногословен и не пытался ответить. Теперь он лишь жалел, что рассказал повару, почему он пришел искать капитана Гречко в ресторан Квачин.

– Я пытаюсь помочь тебе, но ты не хочешь, – сказал Джек.

Мужчина встал со своего насеста. Затем, потирая толстую руку, он подошел к Патрушеву и посмотрел на него сверху вниз. Это было похоже на то, как скульптура какого-нибудь божества смотрит на человека сверху вниз.

– Ублюдок! – Джек закричал, сжимая свой большой кулак в мощном ударе апперкотом по подбородку Патрушева.

Рот Патрушева наполнился острой, резкой болью.

Как только женщина Джека подумала, что Патрушева выбили с ринга, раздался громкий грохот, и огромное тело Джека опрокинулось на пол вместе с бутылкой алкоголя.

– Уух, – простонал здоровяк.

Патрушев был прекрасным моряком, но еще он был прекрасным бойцом. Помимо того, что он защищал свою жизнь, он также защищал и честь Советского Союза. Русский солдат не может сдаться после одного удара, он вообще не может сдаться. И каким бы сильным не был удар Джека, удар Патрушева оказался вдвое сильнее и точнее.

В комнате мгновенно собрались другие белые мужчины.

Обладая навыками дзюдо, Патрушев отбросил первого прыгнувшего на него человека за пояс, а затем, взяв за руку человека, который начал всаживать кулак ему в спину, сломал ее коленом. Однако, каким бы сильным он ни был, он был один, в то время как его противниками было около девяти безрассудных и жестоких мужчин.

В конце концов толпа повалила Патрушева и надела на него наручники. Затем его руки обмотали вокруг железного столба.

– Как ты смел ударить Джека, пыль! Ты будешь сидеть здесь, пока не расскажешь о Гречко, – он повернулся к женщине. – Командующий не хило заплатит, а!

Джек наклонился над Патрушева и снова ударил его по лицу.

Патрушев стиснул зубы и не шевелился.

По его щеке пробежала блестящая капелька влаги, в которой, кажется, смешалось все: слезы, пот и разочарование.

Глава 12. Великая тайна летающего острова

Это была верхняя площадка строящегося аэродрома.

Контр-адмирал Литт, седовласый, краснолицый руководитель строительной команды дирижабля, и еще один джентльмен в белом льняном костюме с крутым шлемом на голове, точно так же смотрели с биноклями в глазах далеко на север, к горизонту. Вскоре генерал-майор Литт оторвал взгляд от бинокля, слегка улыбнулся и сказал:

– Как вам это нравится, господин Идзуки? В конце концов они ушли, так ничего и не узнав.

– Я тоже волновался, но все получилось, не так ли? – господин в шлеме по фамилии Идзуки засмеялся.

На северном горизонте, где они только что смотрели вдаль, виднелись два военных корабля с двумя столбами дыма.

Излишне говорить, что это были два корабля имперского флота Бетонное сердце и Киров.

– Хорошо, господин Идзуки. Бетонное сердце и Киров уже не вернутся. Пойдемте в хижину и спокойно поговорим.

– Я уверен, что теперь все хорошо, – лицо Идзукиа побледнело. – Когда ко мне приближаются русские солдаты, я как будто подхожу к динамиту на костре. Не могу выносить их вида.

Контр-адмирал Литт провел господина Идзукиа в большую квадратную башню на верхней палубе, известную как «стальной дворец».

Здесь размещались контр-адмирал Литт и другие главные британские инженеры. Внутри он был таким же роскошным, как первоклассный отель.

Они сели в центре зала, покрытого красным ковром, лицом друг к другу в плетеных креслах.

– Итак, господин Идзуки, – сказал Литт. – Я уверен, что ваша страна вскоре примет твердое решение против России, увидев этот летающий остров.

– Скорее всего, что так.

Г-н Идзуки говорил немного невнятно. Он взял сигару из коробки на столе и положил ее меж губ.

Идзуки был бывшим главой Народного комиссариата военно-морского флота, военным офицером, занимавшим должность, которая представляла собой комбинацию министра военно-морского флота и главнокомандующего вооруженными силами.

– Господин Идзуки. Боюсь, что ваш ответ несколько туманен. Я думал, что вы сразу же согласитесь с нами. Мы не склоняем голову и не умоляем вас заставить нас сделать это. На самом деле, ваша страна выиграет от этого больше, чем мы от своей.

– Нет, подождите, – сказал Идзуки, разминая сигарету между пальцами. – Если вы так говорите, я скажу то, что хочу сказать, но, по правде говоря, я приехал посмотреть на этот воздушный остров с гораздо большими ожиданиями. К сожалению, мои ожидания не оправдались. Ну, летающий остров очень большой. Я был удивлен тем, насколько он огромен. Но как насчет его военной ценности? Я расскажу вам все, что знаю, но сколько будет стоить построить такой воздушный остров в море между Сингапуром и Гонконгом? Это была бы хорошая база для продвижения и ретрансляции. Но русские бомбардировщики очень смелые. Если они захотят, то уничтожить один такой воздушный остров не составит труда.

Услышав это, контр-адмирал Литт засмеялся. Он задрал голову к потолку и стал смеяться еще раскатистее.

– Что смешного, генерал Литт? Считаете ли вы, что русские бомбардировщики слабы?

Контр-адмирал Литт продолжал смеяться от души, но потом его лицо вдруг стало серьезным.

– Простите. Я не хотел смеяться, но это… В общем, скоро вы узнаете сами. Послушайте, господин Идзуки. Чем вы, или ваша страна, считаете этот воздушный остров?

– Вы знаете это, не так ли? Аэродром – это место посадки аэропланов. Должно быть, так.

– Вы абсолютно правы. Все так думают. Русский имперский флот тоже так думает. Однако. Наш воздушный остров не так прост.

Затем контр-адмирал Литт язвительно улыбнулся.

– Что же представляет собой этот воздушный остров?

– Господин Идзуки, воздушный остров не привязан только к этому месту. Он может двигаться со скоростью до 35 узлов в час.

– Что, воздушный остров движется? – глаза Идзукиа открылись от удивления.

Глава 13. Великий мировой заговор.

Как возможно, чтобы такой большой воздушный остров двигался со скоростью тридцать пять узлов? Тридцать пять узлов – это скорость большого эсминца или крейсера класса А.

Идзуки не поверил.

– Мы можем двигаться со скоростью 35 узлов. Мы можем идти в ногу даже с 10 000-тонным крейсером Советского флота. Но есть еще кое-что удивительное. Это самый большой секрет из всех, но этот воздушный остров должен быть оснащен 80 новейшими сверхтяжелыми бомбардировщиками Handley-Page. Они имеют мощность 4 000 л.с. и могут нести 15 тонн бомб. Так что этот воздушный остров – не просто воздушный остров, как кажется, это самый большой авианосец в мире. Как насчет этого, разве это не удивляет?

– Но не похоже, что сверхтяжелые бомбы могут вылететь с этой короткой воздушно-островной палубы.

– Об этом не стоит беспокоиться. Летное поле рассчитано на бесконечную траекторию движения бомб, которые движутся с бешеной скоростью в направлении, противоположном тому, откуда вылетают самолеты. Таким образом, к тому времени, когда вы пройдете по летной палубе, вы спуститесь на взлетно-посадочную полосу, длина которой в несколько раз превышает длину палубы. Как вы можете видеть, даже самые тяжелые бомбы могут быть запущены с легкостью.

Идзуки достал из кармана пиджака носовой платок и вытир пот со лба. Он был по-настоящему удивлен, когда понял, что Воздушный остров на самом деле является крупнейшим в мире супер-авианосцем. Какую удивительную вещь построил Королевский флот.

– Впереди еще много сюрпризов, но о них мы поговорим позже.

– Что? Есть еще сюрпризы?

– Ха-ха-ха. С этим единственным летающим островом у льва Дальнего Востока не будет другого выбора, кроме как остаться в стороне. Но то, что это такой грозный супер-авианосец, мы должны пока держать в абсолютном секрете. Если русские узнают об этом, восточное безрассудство может быть развязано. Именно поэтому мы не использовали ни одного русского на этом летающем острове. Секрет этого воздушного острова, который я вам раскрыл, – щедрый подарок. Теперь настало время вашей стране объединиться с моей. И мы должны покорить восточную Россию.

При этих словах контр-адмирал Лит придвинул свой рот к уху Идзуки и что-то негромко прошептал. Лицо Идзуки стало бумажно-белым от нервозности.

– Мое решение принято. Я объясню председателю все, что смогу.

– Мы должны создать свой собственный военный Союз. Мы, евреи, занимаем банки в Советском Союзе, в нашей Британской империи и в США. Обладая огромной денежной властью, мы можем влиять на политику, можем побеждать наших врагов с помощью газет и фильмов, и, конечно же, мы можем двигать наши армии на войну. Еврейского государства не существует, но мы прячемся за мировыми державами и можем ими манипулировать. Вместе мы станем непобедимы. Мы должны пожать друг другу руки и разрушить Советский Союз по частям.

Ужасные антисоветские слова вырвались из уст генерал-майора Литта, британца еврейского происхождения.

– Да. Советы являются большим врагом нашей страны. С позапрошлого года мы приняли решение сокрушить Союз, а для этого сначала попытались вдарить по Китаю. Однако Россия долгое время выносила самые страшные катастрофы и войны, поэтому уничтожить ее будет очень сложно. Однако до нескольких лет назад наш план сработал, и страна стала хлюпкой, споры расходились, люди пели странные песни и носили странную одежду и макияж. А недавно, после того как началась китайско-японская война и были заключены антикоммунистические соглашения с Германией, Италией и другими странами, мы стали сильной нацией, как будто заново родились. Вот почему я считаю Россию страной, которую пора победить. Но чтобы победить Советы, мы должны все больше и больше укреплять наши военно-воздушные силы, строить больше танков и подводных лодок, делать популярными в Советском Союзе пропагандистские и ленивые игры, которые заставят сжиматься сердца русских. Вот о чем я думаю.