Вы не авторизовались

Мастерство. Путешествие длиною в жизнь бесплатное чтение

Информация
от издательства

Издано с разрешения The Leonard Family Trust c/o Sterling Lord Literistic, Inc. и литературного агентства The Van Lear Agency LLC c/o Agentstvo Van Lear LLC

Книга рекомендована к изданию Максимом Костериным и Всеволодом Камышевым

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

This edition is published by arrangement with Sterling Lord Literistic and The Van Lear Agency LLC with CHASE LITERARY AGENCY and The Van Lear Agency LLC

* * *

Джону и Джулии Поппи

Предисловие

В 1987 году журнал Esquire создал целый раздел под названием «Совершенный фитнес», материалы которого выходили за обычные рамки этой темы. Я писал в нем: «Фитнес и здоровье имеют отношение ко всему, что мы делаем, о чем мы думаем и что мы чувствуем. Таким образом, совершенный фитнес – это скорее не про то, как пробежать марафонскую дистанцию за 2:30, а про то, как полноценно жить».

Все номера журнала читатели встретили с большим интересом. Но майский выпуск 1987 года вызвал особенный ажиотаж. Темой раздела стало мастерство – таинственный процесс, в котором то, что поначалу кажется трудным, благодаря постоянным тренировкам дается легче и приносит все большее удовлетворение. Мы хотели предложить читателям способ, который приводит к мастерству, и не только в спорте. Также целью было избавить людей от стереотипной направленности исключительно на быстрый эффект. Важно показать преимущества приверженности самому пути, чистое удовольствие от обретения мастерства, а не только практическую пользу от легко достижимых результатов.

Реакция читателей всех поразила. На журнал посыпались заявки на отдельные выпуски материалов раздела, дополнительный тираж и так далее. Специализированные журналы по менеджменту спрашивали разрешение на перепечатку части материалов того выпуска Esquire. Менеджеры компаний раздавали подчиненным ксерокопии текстов о мастерстве. На тренингах часами обсуждались принципы его достижения. Главному редактору журнала прислали много откровенных писем. Например, опытный пилот военной авиации ВМФ США рассказал о трудностях при приземлении истребителя F14 Tomcat на палубу авианосца: «Я готовился к своей второй и, возможно, последней попытке сесть на авианосец, когда купил майский выпуск журнала. Идеи Леонарда дали мне дополнительные 10 % психологической уверенности, а благодаря им мне удалось выполнить посадку». После этого случая я понял, что должен написать книгу. Но в то время я работал над своими воспоминаниями из 60-х годов, и мне нужно было сперва завершить этот проект. К тому же мне показалось, что со временем интерес к теме понемногу утихнет. Однако этого не случилось. Многочисленные комментарии и вопросы, которые я продолжаю получать, еще больше убедили меня в том, что стремление к быстрым результатам неэффективно. Кроме того, оно может плохо влиять на жизнь как отдельного человека, так и всего общества. Если и есть надежный путь к успеху и счастью, его нужно искать в длительном процессе приобретения мастерства. Эта истина верна для личной жизни и карьеры. Она применима везде: от экономики до карате.

На самом деле именно боевые искусства навели меня на мысль создать упомянутый раздел в журнале Esquire, а позже – написать эту книгу.

С 1970 года я занимался айкидо, а с 1976 года начал его систематически преподавать. Айкидо, техника которого полна сложных «обволакивающих» движений, а также кувырков, переворотов и падений, известно как один из сложнейших видов боевых искусств. На тренировочном мате каждая попытка «обхода» или «захвата» хорошо видна; ошибки становятся сразу же заметными, а быстрая и легкая победа почти невозможна. Несмотря на это, в процессе тренировок растет удовлетворение от занятий. Я часто говорю своим ученикам, что татами является нашим миром. Но это мир под увеличительным стеклом.

Таким образом, школа айкидо становится идеальной лабораторией для изучения всех преимуществ и недостатков любых длительных процессов обучения. По мере того как сотни учеников прошли через нашу школу, я научился различать их по отношению к айкидо. Позже мы поговорим о «позерах», «максималистах» и «пофигистах» (см. главу 2). Понять, к какому типу принадлежит новичок, можно уже после нескольких занятий. Я был удивлен своим открытием, но оказывается, что среди тех, кто сохраняет силу духа и получает черный пояс, не обязательно самые талантливые. Я начал осознавать, что, хотя люди могут достигать мастерства разными путями, все они ведут в одном направлении, которое можно четко описать.

Однако могут ли мои открытия в школе айкидо помочь людям в приобретении других навыков? За долгие годы работы над этой темой я понял: для изучающих айкидо и осваивающих любые другие навыки существуют одни и те же закономерности.

Возможно, в наши дни все еще ценятся быстрые результаты. Но подлинное мастерство, стремление к нему, а также пути его достижения имеют давнюю традицию. Оно высоко ценилось людьми. Просто мы должны чаще себе об этом напоминать. Я рад, что моя работа в Esquire помогла многим людям улучшить свою жизнь. И я надеюсь, пригодится тем, кто встал на путь обретения мастерства.

Часть первая
Путь к мастерству

Введение

Начните с чего-нибудь простого. Попробуйте прикоснуться рукой к своему лбу.

Ага, это просто! Это получается у вас автоматически. Но ведь когда-то оно было для вас сложным.

Сначала вам пришлось научиться управлять движениями рук (когда вы были совсем маленьким ребенком). Вы создавали в своем сознании некий кинетический (от греческого «движение») образ своего тела, чтобы вы могли представлять связь между лбом и другими частями тела. Вам пришлось совместить картинку в воображении с визуальным образом тела взрослого человека. Вы учились повторять жесты и мимику вашей матери. И это были исключительно серьезные навыки. Не надо думать, что это легко. А мы ведь еще не затронули вопрос о языке – умении расшифровывать слова, составленные из звуков, и совмещать их со своими действиями.

Только после этого вы смогли приступить к постижению обучающей игры: «Где твой носик? Где твои ушки? Где твой лобик?» Как и любое другое важное обучение, приобретение вами этих навыков происходило не последовательно, а отдельными этапами: короткие промежутки прогресса сменялись такими периодами, когда, казалось бы, ничему новому вы не учились.

Но вы все же приобрели эти важные умения. И, что еще важнее, научились учиться. Вы начали с того, что казалось вам трудным, но благодаря подсказкам и тренировке постепенно превратилось в легкое и приятное занятие. Вы прошли путем мастерства. И если вы сейчас без труда прикасаетесь к собственному лбу, значит, можете научиться играть на фортепиано или управлять реактивным самолетом, стать более эффективным менеджером или улучшить отношения с окружающими. Современное общество постоянно пытается сбить нас с этого пути, но дорога к мастерству всегда перед нами, и она ждет нас.

Глава 1
Что такое мастерство?

Это трудно выразить словами, но легко узнать. Это принимает разнообразные формы, но подчиняется одним и тем же неизменным законам. Это приносит нам множество благ, но не является на самом деле целью или конечным пунктом. Это скорее процесс, путь. Мы называем это мастерством и склонны полагать, что оно – судьба только тех, кто родился с исключительными способностями. Но мастерство подвластно не толькосверхталантливым людям или тем счастливчикам, кто рано встал на путь его приобретения. Мастерство доступно любому, кто хочет ступить на дорогу к нему и остаться на ней – независимо от возраста, пола и опыта.

Проблема в том, что у нас очень мало (если они вообще есть) карт, которые указали бы путь к мастерству или хотя бы дали подсказки. Современный мир можно рассматривать как искусный заговор против мастерства. Нас постоянно бомбардируют обещаниями моментального поощрения, немедленного успеха и быстрого расслабления. Все это ведет нас совершенно не туда. Далее мы рассмотрим этот образ мышления, который на самом деле направлен против мастерства. Мы увидим, что он не только мешает развитию потенциальных возможностей, но и угрожает здоровью, интеллекту, профессиональному росту, отношениям и даже, в конечном счете, экономической жизнеспособности страны.

Путь к мастерству может начаться для вас, когда вы решите освоить какой-то новый навык: печать слепым методом, кулинарию, профессию адвоката, врача или бухгалтера. Однако, пожалуй, только в спорте этот путь можно назвать поистине эпическим. Здесь наши мышцы, ум и дух сливаются воедино. Благодаря спорту мы познаем себя и свои возможности, поскольку результаты физических усилий и тренировок становятся заметными довольно быстро и проявляются весьма отчетливо. Возьмем теннис в качестве гипотетического примера, на котором мы можем понять принципы, лежащие в основе мастерства.

Представим себе, что вы находитесь в приличной физической форме, но вас нельзя отнести к числу хорошо тренированных и подготовленных спортсменов. Вы время от времени играете в подвижные игры, такие как волейбол и футбол. Вы немного играете в теннис и, конечно, полагаете, что это является, скорее, плюсом. Вы находите тренера, профессионала с отличной репутацией, и обещаете себе приходить на корт минимум три раза в неделю. Вы вступили на путь приобретения мастерства. Однако совсем скоро вас ждет неприятное открытие: чтобы стать мастером, вам придется начать с абсолютно чистого листа, а не просто переучиваться, отказываясь от тех неверных приемов, которые вы приобрели как любитель.

Начинается все с «детских шагов». Тренер показывает вам, как правильно держать ракетку, чтобы она отбивала мяч под правильным углом в нужный момент времени. Потом он учит вас выдвигать руку вперед и отбивать мяч с максимальным усилием в кисти. Обычно при этом он стоит рядом, на вашей стороне корта, и подает мячи, спрашивая об ощущениях: ударили ли вы по мячу слишком рано или поздно. Он показывает вам, как перемещать плечо и бедро одновременно с движением предплечья и вкладывать силу в удар. Тренер поправляет и подбадривает вас. Вы чувствуете себя очень неловким. Вы заставляете себя думать для того, чтобы добиться синхронности движений. И этот процесс мышления сковывает ваши действия.

Вы чувствуете, что начинаете испытывать нетерпение. Вы думали, что тренер предложит вам учебную игру, но первые занятия не выжимают из вас даже капли пота. Вам хочется смотреть, как мяч перелетает через сетку и приземляется в дальней зеленой части противоположной стороны площадки. А тренер говорит, что на данном этапе вы не должны даже думать об этом. Ваше нетерпение говорит о том, что вы относитесь к тому типу людей, которых очень волнует результат. Но его нет. «Держите ракетку правильно. Чувствуйте ту ее часть, которая соприкасается с мячом. Приводите в движение плечо, бедра и предплечье. И все это одновременно. Вкладывайте силу в удар!» Вам начинает казаться, что вы не продвигаетесь вперед ни на шаг.

Наконец, после пяти недель разочарований, вы видите свет в конце тоннеля. Движения, составляющие удар, начинают синхронизироваться, как будто бы ваши мышцы вдруг понимают, что каждая из них должна делать. Вам уже не приходится задумываться о малейшем движении. В вашем сознании больше места занимает сам мяч, и вы уже почти подсознательно ощущаете, что должны встретить его чистым ударом, который начинается снизу и направлен вверх и вперед. Вам уже хочется ударить по мячу с большей силой и встать с кем-нибудь в пару.

Ни в коем случае. До сих пор мячи для удара вам бросал тренер. Раньше вам не нужно было передвигаться по площадке. Но теперь пришла пора перемещаться из стороны в сторону, вперед и назад, а также по диагонали. Теперь вы должны встречать и отбивать мяч в движении. И снова вы ощущаете свою неловкость и отсутствие должной координации. Вы с досадой замечаете, что утратили некоторые из тех навыков, которые, как вам казалось, приобрели ранее. Вы уже собираетесь бросить это все. Недели проходят без видимого прогресса. Значит, на своем пути вы находитесь на «ровной площадке», или «плато».

Для большинства людей, выросших в нашем обществе, «плато» может стать пыткой. Оно вызывает желание все бросить. Вы начинаете задумываться о своих мотивах. Вы вспоминаете, что пришли в теннис не только ради этих скучных занятий, но и для того, чтобы лучше выглядеть, встречаться с друзьями, выигрывать у них.

Вы решаете поговорить с тренером: «Сколько вообще нужно времени, чтобы наконец освоить эту игру?»

Тренер отвечает: «Вы имеете в виду, сколько времени потребуется для того, чтобы автоматически занимать правильную позицию для удара и эффективно направлять мяч в цель?»

– Да.

Тренер делает небольшую паузу. Этого вопроса он всегда боится.

– Вы начали заниматься во взрослом возрасте, поэтому вам нужно пять лет.

Пять лет! Ваше сердце замирает.

– В идеале половину этого времени займут объяснения и подсказки. Конечно, если у вас есть очень сильная мотивация, то может потребоваться и меньше времени.

Вы осмеливаетесь задать еще один вопрос:

– Хорошо, а сколько времени мне понадобится для того, чтобы начать играть против кого-то?

– Против кого-то. Ну, это понятие растяжимое.

– Я имею в виду играть со своим другом.

– Думаю, что попробовать можно через полгода. Но вы не должны играть на победу до тех пор, пока не доведете до автоматизма удары справа и слева и подачу. А для этого нужен год, может быть, полтора.

Тренер продолжает объяснять. Проблемы в теннисе существуют не только из-за того, что двигаются и мяч, и ракетка, и вы должны под них подстраиваться. Дело в том, что вы тоже двигаетесь. Если вы не играете с профессионалом, который может точно подать вам мяч в то место, где вы находитесь, значительную часть времени на тренировках занимает умение правильно принять мяч. Конечно, выручают тренер или автоматические подающие машины. Но, когда вы играете на счет и пытаетесь победить друга, все упирается в то, кто способен принять подачу и кто первый сделает ошибку в приеме мяча. Игра на счет у новичков обычно предполагает обмен максимум тремя ударами за очко. Практики немного. Что вам действительно нужно – это тысячи ударов с самых разных позиций, которые вы должны правильно выбирать. Это удары справа и слева, точные перемещения по корту, правильные подачи, хорошая подкрутка мяча, игра у сетки, умение занять выигрышную позицию, стратегия. И процесс освоения всего этого носит консолидированный характер. Вы не можете перескочить ни через один элемент. Вы, например, не будете хорошо выстраивать стратегию игры, если не научились правильно занимать позицию. И на каждой стадии вам придется думать заново. А это означает, что время от времени у вас что-то будет идти не так.

Вот теперь наступает момент истины. Путь к мастерству в этом виде спорта не может обещать вам быстрого вознаграждения, о котором вы, возможно, мечтали. Перед вами долгий путь. И что самое главное – долговременное пребывание на тех самых «ровных участках», или «плато», на которых, несмотря на старательные занятия, вы не будете ощущать прогресса. Нерадостная перспектива для тех, кто ориентирован на быстрое достижение целей.

Вы понимаете, что если не сейчас, то на одном из этапов вашего пути вы должны принять какое-то решение. Может, бросить теннис и поискать какой-нибудь другой, более легкий спорт? Другая крайность: начать заниматься в два раза интенсивнее, настоять на большем количестве занятий и вообще тренироваться и днем, и ночью. В худшем случае вы можете прекратить занятия и остаться с тем, что вы уже успели выучить на корте. Или забыть про совершенствование и просто наслаждаться теннисом, играя с друзьями, которые на корте умеют не больше, чем вы. Однако вы можете последовать советам наставника и остаться на долгой дороге к мастерству. Что вы выберете?

Этот вопрос, момент выбора появляется в жизни каждого из нас бесчисленное количество раз. И он имеет отношение не к теннису или какому-то другому виду спорта, но ко всему, что касается обучения, саморазвития и перемен. Иногда мы делаем этот выбор после тщательного размышления, но чаще – быстро и не думая. Под влиянием момента мыпринимаем подчас такие решения, которые приносят только иллюзию достижения чего-то, только тень удовлетворения. И иногда, не зная ничего о путях, ведущих к мастерству, мы даже не понимаем, что выбор в пользу чего-то нового и многообещающего взамен наскучившего делаем не мы сами – он навязан обществом, помешанном на быстрых результатах. И это неверно принятое решение, безусловно, уменьшает потенциал. Не требует доказательства тот факт, что каждый из нас, кто рождается без серьезных генетических отклонений, является гением. Без малейшего формального обучения мы осваиваем архисложную систему символов, из которых состоит язык. Причем зачастую не один, а несколько. Мы читаем на лицах собеседников их эмоции. Даже не получив формального образования, мы способны проводить сравнения, создавать абстрактные категории и выстраивать смысловые иерархии. Более того, мы способны изобретать вещи, которые никогда до этого не видели, задавать вопросы и искать на них ответы в нашей Вселенной. А еще, в отличие от компьютеров, мы способны влюбляться.

То, что мы называем интеллектом, является очень сложной системой. Говард Гарднер из Гарвардского университета указывает на семь его видов: лингвистический, музыкальный, логический (математический), пространственный, моторно-двигательный и два вида персонального интеллекта – интраперсональный (относящийся к уровню самовосприятия) и интерперсональный (относящийся к эффективному взаимодействию с другими). Наша одаренность этими семью видами интеллекта различается. И все-таки каждый из нас выходит в мир с достаточными врожденными способностями для того, чтобы достичь мастерства – в области мышления или самовыражения, межличностного общения или предпринимательской деятельности, какого-то вида искусства или ремесла.

Это же относится и к иным сферам человеческой деятельности. Когда-то бытовало мнение, что наши примитивные предки представляли собой довольно жалких существ по сравнению с населявшими леса, джунгли и саванны животными. У них не было мощных клыков и когтей или каких-то специальных качеств, присущих хищникам. Первобытные люди превосходили их только в размере мозга и в способности изобретать и изготавливать орудия труда и охоты. Кроме того, наши предки обладали удивительным свойством создавать сложные и прочные общественно-групповые отношения.

Однако это еще не все. Ни мы, ни наши далекие предки не только не отстаем по физическим параметрам от животных, но часто превосходим их.

Поражает скорость гепарда или прыжки кенгуру, удивительные интуитивные познания дельфинов в навигации или гимнастические способности шимпанзе. Однако все же ни одно животное не может сравниться с человеком по общему набору физических возможностей. Если устроить соревнование по десятиборью среди млекопитающих с такими видами, как спринт, забег на длинную дистанцию, прыжки в длину и высоту, плавание, ныряние, гимнастика, удары руками и ногами и скорость зарывания в землю, разные животные наверняка победили бы в отдельных дисциплинах. Но хорошо тренированный человек гарантированно оказался бы первым в общем зачете. А в одном виде – марафоне – человек победил бы любое млекопитающее сравнимых размеров, как, впрочем, и более крупное. Если мы все рождаемся гениями мысли и чувств, то мы же являемся потенциальными гениями в любой физической активности. И, несомненно, есть какой-то вид спорта, в котором каждый из нас может преуспеть.

Но любой гений, каким бы одаренным он ни был, теряет свои способности, если не выбирает путь мастерства. Этот путь становится для вас путешествием – одновременно и утомительным, и воодушевляющим. Он принесет неожиданную боль и награды, и вы никогда не сможете дойти до конца. (Разумеется, определенными навыками в этом процессе овладеть можно.) Скорее всего, на этом пути вы узнаете о себе столько же, сколько и о том виде деятельности, который избрали. И, хотя вам предстоит постоянно удивляться, чему и как вы учитесь, ваше продвижение к мастерству будет почти всегда иметь характерный ритм, подобный изображенной ниже линии.

Кривая мастерства

Обойти то, что изображено выше, практически невозможно. Освоение любых новых навыков или умений обязательно включает в себя относительно короткие периоды прогресса, следующий за ними небольшой спад и переход в ровную линию, находящуюся, однако, несколько выше предшествовавшего «плато». Конечно, схема несколько идеализирована. На самом деле прогресс может наступать с меньшей регулярностью. У «плато» есть свои впадины и подъемы. Но в целом процесс продвижения к мастерству выглядит почти всегда именно таким образом. Вы должны упражняться и тренироваться со всем возможным старанием. Необходимо постоянно оттачивать обретенные навыки и добиваться более высоких уровней владения ими. Но при этом – и данное обстоятельство является неизбежной частью вашего пути к мастерству – у вас должно быть мужество провести большую часть времени на «плато». Вы должны не останавливаться, даже когда кажется, что вы не двигаетесь вперед.

Почему процесс любого обучения характеризуется рывками? Почему мы не можем следовать по прямому пути прогресса? Как мы видели на примере тенниса, мы должны постоянно тренировать незнакомые движения до «автопилота». Особенности того, как это происходит, пока до конца не известны. Но главное, что этот механизм точно соответствует вышеприведенным описаниям. Карл Прибрам^[1], профессор Стэнфордского университета и один из пионеров нейрофизиологии, выдвинул гипотезу о взаимодействии между мозгом и телом человека. Он говорит о «врожденной системе поведения человека», которая работает на подсознательном уровне. Эта система включает в себя рефлекторные нейронные цепочки, расположенные в спинном мозге и в разных участках головного мозга. Эта врожденная система позволяет вам реагировать на отскок мяча в теннисе, брать аккорд на гитаре, спрашивать у людей о направлении движения на новых языках и т. д. При этом вы не заботитесь о том, как вы это делаете. Когда же вы начинаете осваивать новый навык, вы должны думать о нем, прикладывать усилия к тому, чтобы вытеснять старые модели ощущений, движений и мышления новыми.

Таким образом, мы подключаем к работе когнитивную (мыслительную), а также лимбическую системы, центром которой является гиппокамп (он расположен в основании мозга). Наши когнитивная и лимбическая системы начинают долгую работу по модификации того, что заложено в подсознании, по закреплению в нем новых навыков и привычек. Другими словами, эти системы смыкаются с подсознанием и перепрограммируют его. Когда этот процесс завершен, обе системы снижают активность. И вот вам уже не приходится, например, останавливаться при каждом движении в теннисе и думать, правильно ли вы держите ракетку.

Обучение всегда проходит этапами. Один этап заканчивается тогда, когда часть какого-то навыка или новая задача «программируются» в подсознание, а когнитивная система самоустраняется из процесса. Это означает, что вы теперь способны выполнять ту или иную задачу, не предпринимая специальных усилий по раскладыванию ее на составные части. В этот период вы не ощущаете видимого прогресса. Но процесс вашего обучения не прерывается, а продолжается.

Как наиболее эффективно продвигаться к мастерству? Необходимо все время старательно тренировать или отрабатывать тот или иной навык и делать это, собственно, ради самой практики. Вместо того чтобы расстраиваться в те периоды, когда вы находитесь на «плато», вы должны научиться ценить их и получать в это время такую же радость, как и от очевидного прогресса.

Но вопрос о том, как научиться любить «ровные участки» дороги к успеху, несколько обгоняет ход нашего повествования. Давайте сперва познакомимся с тремя персонажами: позером, максималистом и пофигистом, – которые проходят по жизни каждый своей дорогой, но никогда не выбирают путь к мастерству.

Глава 2
Знакомьтесь с позером, максималистом и пофигистом

Мы все стремимся к мастерству, но путь к нему всегда долгий и часто извилистый. И он отнюдь не обещает быстрых и легких результатов. Поэтому некоторые из нас ищут другие пути, каждый из которых привлекает определенный тип личности.

Позер

Человек, который воспринимает любые открывающиеся ему возможности в спорте, карьере или взаимоотношениях с людьми с чрезвычайным энтузиазмом. Он любит ритуалы, сопровождающие начало любого дела, модное снаряжение, жаргонные словечки и вообще сияние новизны.

И когда такой человек делает первый рывок на пути к прогрессу, например в спорте, он испытывает безумную радость. Он демонстрирует свою новую форму семье, друзьям и просто людям на улице. Он не может дождаться следующих занятий. Падение с этой вершины становится для него шоком. Ровный участок пути к мастерству воспринимается им как неприемлемый и вообще непонятный. Его энтузиазм быстро проходит. Он начинает пропускать тренировки. Его ум лихорадочно ищет оправдания. Этот вид спорта вообще-то не для него. Он слишком не состязательный, агрессивный, скучный или опасный. Подойдет любой эпитет. Позер говорит всем, что этот спорт просто не отвечает его уникальным потребностям. Переключение на другой вид спорта дает ему возможность повторить все то же.

То же самое относится и к его карьере. Позер любит новые места работы и должности, новые офисы, новых коллег. Он видит возможности на каждом повороте. Он восхищается каждым признаком своего прогресса, не забывая при этом делиться восторгами с семьей и друзьями. Но впереди это противное «плато»? Видимо, эта работа все же не для него. Пора искать что-то новое. Обычно у позеров длинное резюме.

В любовных отношениях (может быть, несколько неожиданная область для поиска признаков мастерства, но и не такая уж плохая) позер больше всего любит конфетно-букетные периоды. Когда же первоначальная страсть понемногу остывает, он начинает оглядываться по сторонам. Для того чтобы остаться на пути к мастерству, ему необходимо изменить себя. Но проще начать все заново. Позер предпочитает видеть себя искателем приключений, любителем новизны и т. д. Но на самом деле, скорее всего, он ближе к тому психологическому типу, который Карл Юнг^[2] назвал puer aeternus, или «вечным ребенком». Партнеры могут меняться, но сам позер остается тем же.

Максималист

Это психологический архетип человека, который никогда не соглашается на вторые места или роли. Он уверен в том, что важен только результат и не имеет значения, каким образом его добиться. Желательно, чтобы это было быстро. Обычно такие люди хотят получить все уже на самом первом занятии. Они остаются после них, чтобы поговорить с преподавателем. Они спрашивают, какую дополнительную литературу или аудиозаписи им следует приобрести для того, чтобы добиться прогресса.

Максималист обычно на первом этапе обучения достигает значительного прогресса. Его первый рывок – это именно то, чего он и ожидал. Но, когда с неизбежностью происходит некоторое замедление скорости и максималист оказывается на ровном участке пути, он просто не может этого принять. Он удваивает усилия. Он безжалостно превозмогает себя. Он отказывается принять советы руководителя или коллег «сбавить темп». Он работает в офисе ночами, он всегда стремится сократить путь решения любой задачи ради того, чтобы добиться быстрого результата.

Во взаимоотношениях с людьми максималист настроен на быстрые победы. Он отличается от позера. Когда первая страсть в отношениях стихает, он не смотрит по сторонам. Он пытается сохранить огонь в отношениях всеми доступными ему средствами: экстравагантными подарками, фантазиями в спальне, мелодраматическими свиданиями и т. п. Он не понимает естественной необходимости периодов существования на ровных «плато». Его взаимоотношения с партнером становятся похожими на катание на американских горках, когда громкие расставания сменяются страстными воссоединениями. Неизбежное окончание таких отношений обычно приносит обоим партнерам много страданий. Это нежизнеспособные отношения – потому что максималист все время жаждет пребывать на пике эмоций, совершенно не допуская вероятности спокойных периодов.

Каким-то образом во всем, что он делает, «максималист-неудачник» умудряется демонстрировать короткие рывки на пути восходящего прогресса, которые сменяются крутыми снижениями. Это путь вниз. И, когда максималист падает, он, как правило, испытывает сильную боль. И такое же разочарование испытывают друзья, коллеги, акционеры и любовные партнеры.

Пофигист

Совсем другой человек. После того как он чуть-чуть попробовал что-то новое, он желает остаться на ровном «плато» навсегда. Он не против того, чтобы перепрыгнуть через необходимые этапы на пути к мастерству, но только если это не требует особых усилий. Это врач или учитель, который не утруждает себя посещением профессиональных мероприятий; теннисист-любитель, который развивает приличный прямой удар справа, но и не думает над тем, что можно сделать с его отвратительным ударом слева. На работе он делает ровно то, что написано в должностной инструкции, уходит из офиса строго в 19:00, а то и раньше, пользуется всеми положенными перерывами, много говорит вместо того, чтобы много работать, и при этом удивляется, почему его не повышают.

Пофигист рассматривает брак или любовные отношения не как возможность для постижения чего-то нового или саморазвития, а как удобное укрытие от неопределенностей внешнего мира. Он или она выступают за прочную моногамию. То есть ту схему отношения полов, в которой партнеры четко определяют и не меняют свои роли. Но в современном мире партнеры редко горят желанием все время жить на скучно-стабильном ровном «плато». Когда ваш партнер по теннису начинает прогрессировать, а вы – нет, тандем в конечном счете распадается. То же самое относится и к браку.

Конечно, вышеприведенная классификация не может считаться окончательной и абсолютно точной. Вы можете быть позером в любви и мастером в каком-либо искусстве. Или уверенно идти по пути мастерства в работе и быть пофигистом в гольфе. Или наоборот. Даже в одном деле вы можете какое-то время находиться на пути к настоящему мастерству, а потом – быть максималистом. Но эти базовые характеры все-таки превалируют, отражая и формируя ваши действия, характер и судьбу.

В некоторых своих лекциях и на семинарах я часто говорю про позера, максималиста и пофигиста. Затем я прошу свою аудиторию сказать, к какому психологическому архетипу каждый из слушателей себя относит. И почти всегда ответы делятся на практически равные три части. А последующая дискуссия показывает, как легко бывает людям отнести себя к одному из архетипов, описанных в этой главе.

Описанные выше характеры помогают понять, почему мы не всегда находимся на пути к мастерству. Но нам-то с вами нужно как раз отыскать этот путь и начать по нему двигаться. Первым препятствием, как мы увидим из следующей главы, является наше общество.

Глава 3
Война с мастерством

Если вы планируете встать на путь мастерства, то сразу же обнаружите, что идете наперекор общепринятым нормам. Общество потребления на самом деле с увлечением ведет тотальную войну с мастерством. Легче всего увидеть это в нашей системе ценностей. Когда-то они передавались через семью, старшин кланов или поселений, через спорт и игры, систему обучения ремеслам или традиционное образование, через духовные и светские ритуалы. С ослаблением и увяданием большинства из этих институтов ценности трансформировались странным и неожиданным образом.

Сегодня общество функционирует в такой экономической системе, которая настойчиво требует нескончаемо высокого уровня расходов на потребление. Нам предлагается широкий выбор возможностей потратить деньги. Мы должны есть и одеваться, нам нужен дом, средство передвижения и медицинское обслуживание. Нас соблазняют продуктами, которые едва ли можно отнести к числу предметов первой необходимости: гаджетами, круизными путешествиями, личными яхтами. Каждый раз, когда мы тратим деньги, мы декларируем свои ценности: нет более четкого и прямого указания на то, что для нас важно. Так что все существующие приглашения к трате денег связаны прежде всего с определенными ценностями. Все маркетинговые ходы стали, по существу, главными генераторами представления о ценностях в наш век.

Попробуйте внимательно присмотреться к рекламе. Какие ценности она транслирует? Некоторые ролики взывают к нашему чувству страха; другие – к логике и практичности; или к врожденному снобизму; или к неистребимой жажде удовольствий.

Продолжайте смотреть рекламу, и скоро вы уловите основную ее идею. Более половины рекламных роликов основаны на изображении радостных моментов жизни. Вот торт, который, оказывается, был уже давно испечен; члены семьи и гости, все с радостными лицами, собираются вокруг него, чтобы посмотреть, как очаровательный трехлетний малыш будет задувать свечки. Вот завершено спортивное состязание; красивые молодые люди прыгают от радости, добравшись наконец до вожделенных запотевших баночек диетической кока-колы. Мужчины изображаются в таких роликах работающими в течение секунды, от силы – трех секунд. А дальше наступает время пива. Рекламные ролики учат нас тому, что жизнь – это бесконечная череда радостно-экстатических моментов.

И комедийные телешоу, и «мыльные оперы», и криминальные сериалы, и музыкальные каналы – все они работают по одной и той же схеме. Первые только развлекают. Во вторых нам внушают, что люди вообще довольно вульгарные существа, поэтому нечего особенно напрягаться на работе. Нужно быстро становиться богатым. Третьи дразнят нас запретным, а именно: ни одна проблема не сложна настолько, чтобы ее нельзя было решить с помощью пистолета. И наконец, последние транслируют такие клипы и концерты, что начинаешь думать, будто самые фантастические идеи могут быть реализованы в один момент и безо всяких усилий.

Во всем этом информационном калейдоскопе ничто не является более разрушительным по отношению к мастерству, чем ритм круговорота идей. Одно «божественное прозрение» сменяет другое. Вершина следует за вершиной. Совершенно не остается места для ровных участков, или «плато».

Путь бесконечных вершин

Неудивительно, что многие из нас пребывают в заблуждении, будто жизнь по определению должна состоять из постоянно чередующихся вершин. И что мы делаем, когда эти мечты разбиваются о реальность? Как покорить вершины без обучения, дисциплины и саморазвития? С наркотиками легко.

Конечно, они вам не помогут. В долгосрочной перспективе они вас уничтожат. Но кто в нашей простоватой потребительской культуре может что-то сказать об отдаленной перспективе? Кто посмеет в своих рекламных слоганах предупредить людей о том, что стремление постоянно пребывать в экстатических состояниях закончится ничем – как с наркотиками, так и без них?

Эпидемия азартных игр с неприглядной очевидностью демонстрирует эффект от длящейся многие годы кампании по отрицанию ценности долговременных усилий в труде. Ролик, рекламирующий лотерею штата Иллинойс, показывает мужчину, с презрительной ухмылкой глядящего на людей, которые покупают низкопроцентные банковские облигации. Герой ролика настаивает, что единственный путь для простого человека стать миллионером – играть в лотерею. Другой рекламный сюжет делает нас свидетелями откровенного разговора трех юношей. Один из них говорит: «Я собираюсь в трансконтинентальное путешествие по Америке». Второй сообщает друзьям, что планирует провести каникулы на Гавайях. А третий говорит, что скоро выиграет денежный приз в 50 000 долларов. Хотя выражения лиц этих счастливых молодых людей не оставляют сомнения в том, что они верят в успех, статистически гораздо вероятнее, что у них ничего не получится.

Еще одна реклама показывает драматическую историю молодого человека, которому было стыдно, что брат увидел его готовящим гамбургеры в ресторане быстрого питания. Он оправдывается перед братом, что устроился туда для того, чтобы заработать на билет на матч по американскому футболу. А брат в ответ уверяет, что это напрасные жертвы и лучше сыграть в моментальную лотерею. Как ни странно, герой ролика моментально соглашается. После чего он пережаривает гамбургер и подает клиенту замороженную картошку-фри. «А мне все равно, – счастливо произносит он, – ведь я могу выиграть деньги в лотерею! Эта работа мне больше не нужна».

Если мы попытаемся найти во всей этой рекламе какой-то общий смысл, то вынуждены будем признать, что общество встало на путь саморазрушения. Вы бы догадались, что употребление наркотиков, особенно таких, которые приносят быстрое наслаждение, вызвано не какими-то дурными или даже преступными человеческими инстинктами, а вполне понятным импульсом – воплотить в жизнь навязываемое представление об «американской мечте» как о бесконечной череде радостно-экстатических моментов. Надо сказать, такое понимание жизни не является продуктом одного лишь телевидения. Скорее, такие ролики апеллируют к нескольким ключевым образам или идеям. Это идея достижения («Мне не важно, каким образом вы победите. Главное – вы должны победить»). Это идея легкого обучения, моментального превращения в звезду или миллионера. Антрополог Филипп Боргуа, который провел пять лет, исследуя жизнь Восточного Гарлема, пишет: «Я считаю ошибочными высказывания некоторых ученых о “культуре бедности”, где говорится о том, что бедные слабо контактируют с окружающим их миром и не разделяют господствующих в Америке ценностей. Напротив, амбициозная и энергичная молодежь из городских гетто так легко вовлекается в “теневую” экономику как раз потому, что верит в американскую мечту моментального обогащения и стремится превратиться из нищих в “принцев”. Итак, они хотят получить свой кусок пирога как можно быстрее – как и все в США».

Желание быстрого и не связанного с профессионализмом успеха пронизывает всю нашу жизнь. Возьмем современную медицину и фармацевтику. Здесь царит принцип «предоставления человеку быстрого временного облегчения». Внимание обращают лишь на симптомы. Искать глубинные причины никто не хочет. А ведь все больше исследований показывают, что большинство заболеваний вызваны плохой экологией или неправильным образом жизни. Между тем, обычный визит к врачу, длящийся по статистике в среднем двенадцать минут, не дает специалисту возможности даже запомнить лицо пациента, не говоря уже о том, чтобы узнать что-то о его образе жизни. Времени хватает только на то, чтобы выписать рецепт.

Передовое исследование Дина Орниша^[3] из Сан-Франциско доказало, что болезни коронарных сосудов можно предотвратить с помощью долговременной правильной диеты, умеренных физических упражнений, йоги и медитации. Никаких операций и лекарств. Некоторые врачи критикуют эту программу как слишком радикальную. Если она радикальная, то что же тогда можно рассматривать как консервативные методы лечения? Может быть, это операция аортокоронарного шунтирования, которая в 5 % случаев приводит к летальному исходу, в 30 % случаев имеет негативные неврологические последствия, а в 50 % случаев не является необходимой? Та операция, которая иногда должна быть повторена через несколько лет и которая стоит 30 тысяч долларов? Однако для большинства людей все это не важно. Потому что это быстрое решение проблемы.

Бизнес и промышленность? Пожалуй, никакие другие сферы не нуждаются в принципах мастерства больше. «Прошли времена сбалансированного долгосрочного роста, – пишет Ральф Уинтер в журнале Wall Street Journal, затрагивая тему “оптимизации”. – И создали эту моду нетерпеливые акционеры и корыстные биржевые скупщики акций. И вот уже руководство финансовых корпораций сосредотачивает усилия на “оптимизации” операций и переброске активов таким образом, чтобы они повысили сегодняшние прибыли, часто за счет сбалансированного долгосрочного развития». Искусственные доходы от искусственно завышенных в цене акций решают всё. Рынок быстро растет. Некоторые люди зарабатывают в течение короткого времени баснословные суммы. Реальная стоимость корпораций не увеличивается или растет крайне незначительно. То же самое происходит и с экономикой страны. А биржевые спекулянты, скупающие корпорации, становятся культовыми героями.

Но уже сегодня в обществе наблюдаются все более явственные признаки разочарования «моментальными миллиардерами», равно как и «моментальными диетами», и «волшебными лекарствами», лотереями, «моментальными ставками». Если мы хотим иметь перед глазами живое напоминание о том, насколько разрушительной может быть война против мастерства, то нам достаточно обратиться к кризису кредитных организаций в США в 1986–1995 годах^[4]. Он принес моментальное обогащение нескольким и продолжительные трудности – многим людям. И будьте уверены: в этом мире все взаимосвязано. Та же культура мышления, которая позволяет каким-то людям верить в мечту о моментальном освоении нового навыка или похудении без долговременных усилий, приводит других людей к мысли о возможности достигнуть богатства, не делая ничего.

Война, которую невозможно выиграть

Я понимаю, что критикую современные ценности в то время, когда Америка и Запад достигли небывалого благосостояния. Во всем мире люди стремятся к американскому образу жизни. Жажда демократии становится все сильнее. Коммунизм со своей идеей плановой экономики остался в прошлом. Без сомнения, свобода – это тот путь, по которому должен развиваться мир. И большинству стран становится понятно, что любое общество нуждается в обратной связи и индивидуальной инициативе, которые существуют в свободных экономиках.

Сейчас нужно подумать о социальной справедливости и окружающей среде. А наше общество заражено безудержным потребительством и стремлением к моментальному вознаграждению и быстрому успеху. Наступило время признать: наша приверженность идее бесконечных вершин противоречит самой природе человека.

Мастерство нужно и отдельным людям, и обществу в целом. Сегодняшнее процветание многих стран основывается на огромном дефиците и триллионах долларов отложенных расходов на поддержание экологии и здравоохранения, совершенствование образования и социальных служб. И наша неспособность преодолеть этот дефицит сосуществует с дешевыми кредитами и поощрением индивидуального потребления. Кричащие рекламные слоганы, которые изображают жизнь как бесконечную череду радостно-экстатических моментов, связаны с эпидемией наркомании и игромании. Огромные супермаркеты и дороги, полные автомобилей, не спасают нас от того, что у наркоманов и алкоголиков рождаются больные дети, уровень образования падает с каждым годом, а пропасть между бедными и богатыми становится все больше.

Глава 4
Любите «плато»

С детства нас заставляют прилежно учиться, чтобы получать хорошие оценки. Нам говорят, что нужно успешно окончить школу и поступить в вуз. Потом мы получим хорошую работу. А она нужна нам для того, чтобы купить квартиру и машину. Снова нам говорят, что мы должны сделать, чтобы получить награду. Мы оказываемся в аду «планов на жизнь».

Жизненные планы, конечно, важны. Необходимо уметь добиваться поставленных целей. Но истинный смысл жизни, каким бы он ни был, следует искать в самой жизни. В том, чтобы ощущать себя живым. Нам тысячами разных способов говорят, что мы должны ценить результат, награду, момент торжества. Но даже после того как игрокам в американский футбол удается завоевать Суперкубок, у них появляются новые задачи, а потом другие и т. д. Если жизнь складывается удачно и в ней есть настоящее мастерство, большая ее часть будет проведена человеком на ровном «плато», причем с удовольствием. Если нет, то значительная ее часть пройдет в нескончаемых и деструктивных попытках избежать ровных участков. Остается вопрос: когда в воспитании, в обучении, карьере нас научат ценить и даже любить «плато», эти длинные отрезки жизни, на которых мы проявляем настойчивые усилия?

Я уже в зрелые годы стал заниматься айкидо – настолько сложным видом спорта, что в нем совершенно невозможно насладиться быстрым успехом, поэтому нахождение на «плато» наполняет острым чувством облегчения. Когда я только начинал заниматься, я, конечно же, предполагал, что буду уверенно прогрессировать. Мои первые «плато» тогда были относительно короткими, и я их просто не замечал. Однако через год-полтора я был вынужден признать, что нахожусь на абсолютно ровном и чрезвычайно продолжительном отрезке пути к мастерству. Тогда я испытал сильнейшее разочарование, но проявил упорство и все-таки добился определенного рывка в обучении. Столкнувшись во второй раз с ситуацией, когда я перестал прогрессировать, я сказал себе: «Черт! Еще одно “плато”». Через несколько месяцев вновь появился прогресс, а потом снова настало неизбежное «плато». И тут случилось нечто замечательное. Я поймал себя на мысли: «Еще одно “плато”? Замечательно! Я буду просто оставаться на нем и продолжать тренироваться. Рано или поздно произойдет еще один рывок». Это был один из ключевых моментов моего жизненного пути.

Радость регулярных тренировок

В то время моя школа айкидо насчитывала всего восемнадцать месяцев с момента образования, и в ней не было учеников, которые обладали бы поясом выше, чем синий. Черные пояса были только у наших учителей, и они казались нам небожителями. Я никогда даже помыслить не мог, что могу подняться до их уровня. Так я и жил, довольно одержимый и нетерпеливый человек, привыкший достигать целей легко и быстро, – неожиданно для себя регулярно и упорно тренируясь безо всякой особой цели, просто ради самих занятий. Проходили месяцы, но в стабильном ритме моих тренировок ничего не менялось. Это было для меня почти откровением. Бесконечная череда занятий приносила чувство наслаждения именно тем, что была в дзен-буддистском смысле «ничем не примечательной».

Я ходил на тренировки три или четыре раза в неделю. Занятия шли с семи до девяти часов вечера. Когда приходила пора ехать в спортивный зал (додзе), меня начинали оставлять проблемы и суета уходящего дня. Даже сам процесс складывания белой хлопковой формы успокаивал мое дыхание и приносил чувство умиротворенности. Поездка занимала обычно около получаса. Я ехал через мост в город, преодолевая длинный холм, а затем спускался на длинную и шумную улицу, известную тем, что на ней было много автосалонов. Я поднимался на второй этаж, в зал, и как будто бы попадал в заповедник, в место, которое одновременно было бесконечно родным и знакомым мне и в то же время отличалось от того, что меня окружало в обычной жизни.

Мне все здесь нравилось. Сам ритуал, который всегда был одним и тем же и каждый раз новым: поклон при входе, переодевание в форму ги в раздевалке. Мне нравилось выходить оттуда и видеть, что некоторые ученики уже начали разогреваться. На татами я еще раз с удовольствием кланялся, ощущая его упругость. Мне нравилось занимать свое место в длинном ряду учеников, сидящих на татами в позе сейдза (на коленях). Я любил смотреть, как входит наш учитель, как он и ученики обмениваются ритуальными поклонами. После этого начинались подготовительные упражнения. Во время тренировки я слышал энергичные удары своего сердца.

Так было не всегда. Иногда я чувствовал апатию. В такие моменты я готов был делать что угодно, только бы не оказаться сегодня на татами. Увы, иногда я уступал. И я проводил вечера впустую, занимаясь всякой ерундой.

Однако я хорошо знал, что стоит мне преодолеть апатию, как я буду вознагражден маленьким чудом. Я понимал, что как бы ни чувствовал себя, поднимаясь по лестнице на второй этаж в додзе, через два часа, после сотен бросков и падений, я выйду из зала, полный энергии и таких позитивных ощущений, что даже самый унылый вечер будет казаться мне полным волшебства.

Я повторюсь: эта радость не была напрямую связана с моим прогрессом в занятиях или достигнутыми целями. Для меня, например, было полной неожиданностью, когда однажды после марафонской тренировки в выходной день учитель пригласил меня и еще одного ученика в тренерскую и вручил нам коричневые пояса, обозначавшие вторую степень в айкидо. Однажды вечером спустя год после этого события четверо наиболее продвинутых обладателей коричневых поясов, включая меня, туманно заговорили о том, что, возможно, когда-нибудь мы сможем получить и черный пояс. Эта мысль и волновала, и пугала. Когда после этого разговора я пришел на тренировку, то испытал новое чувство: честолюбие, который незаметно стало пожирать меня изнутри.

Возможно, это было совпадением, но через три недели после разговора все мы – четверо его участников – получили различные травмы: перелом пальца ноги, порванная связка в локтевом суставе, сломанная в трех местах рука и выбитое плечо (у меня). Эти травмы послужили для нас хорошим уроком. После выздоровления мы вновь вернулись к спокойным, неамбициозным тренировкам. И только через полтора года мы все четверо получили черные пояса.

Это не значит, что мы тренировались без усердия. Помните: пофигист добирается до первого «плато» и комфортно пребывает там, перестав трудиться. Несмотря на все наши недостатки, мы все-таки постоянно совершенствовались, а значит, твердо шли по пути мастерства. В отличие от пофигиста, мы упорно трудились и делали все, что было в наших силах, чтобы в полной мере постичь искусство айкидо. И мы хорошо усвоили печальный урок. Теперь мы даже хотели оставаться на нашем очередном ровном «плато» столько, сколько это было необходимо. Амбиции, конечно, все равно бурлили в нас, но они были укрощены. Мы снова наслаждались процессом тренировок. И полюбили свои «плато». Мы прогрессировали.

Этот фундаментальный парадокс жизни особенно ясно проявляется в боевых искусствах. Однако, я думаю, он присутствует и в других видах человеческой деятельности: мышлении, физической активности, эмоциональной сфере и духовной жизни. И несмотря на ту безжалостную и, к сожалению, эффективную борьбу нашего общества с мастерством, среди нас все еще находятся миллионы людей, которые, достигая вершин в работе, любят процесс не меньше, чем результат. Жизнь у таких людей обычно особенно яркая и приносит им настоящее удовлетворение.

«Для меня это минуты наивысшего счастья, – рассказал мне один мой друг-писатель. – Это минуты, когда вся чепуха уходит куда-то. Как только я вхожу в кабинет, то чувствую радость. Это мои книги на полках, это особый запах рабочего места. И все элементы начинают соединяться в тех произведениях, которые я уже создал и только собираюсь написать. Даже если я провожу за работой всю ночь, я не испытываю усталости. Ведь меня ждут все тридцать три удовольствия – от написания одного-единственного предложения до придумывания нового сюжета».

«Многие люди делают что-то, потому им сказали делать это учителя или родители, – говорил призер Олимпийских игр по гимнастике Питер Видмар^[5]. – Те, кто берется за какое-то дело ради денег, славы или медалей, не справятся с ним по-настоящему эффективно. А вот когда вы открываете в себе собственное призвание, вы уже не ждете, чтобы кто-то другой решил ваши проблемы за вас. Вы решаете их сами. Конечно, я ставил перед собой какие-то определенные цели. Но в основе всего лежало то, что гимнастика мне нравилась и приносила настоящую радость. Я вообще-то никогда и не думал, что когда-то смогу стать участником Олимпийских игр».

«Для меня важен сам процесс творчества, – рассказывала мне известная художница, которая каждый рабочий день проводит в мастерской по четыре часа. – Когда я берусь за кисти, у меня возникает удивительное ощущение счастья. Мне нравится корпеть над своими работами. Я специально использую это слово “корпеть”. Когда работа выходит хорошо, я чувствую, как она отзывается во мне. Меня вдохновляет сам процесс творчества. Если бы я им не занималась, я бы предала себя».

Когда я был ребенком, мой отец разрешал мне ходить с ним на работу по субботам. Думаю, ходить в офис субботним утром ему было не обязательно. Но его просто тянуло туда. Он работал в страховой компании. И пока отец просматривал почту и документы, я играл с восхитительными вещами тех дней: величественными печатными машинками с прямыми клавишами, ручными механическими калькуляторами, степлерами и дыроколами, а также со старым диктофоном, на котором я мог записывать и воспроизводить свой писклявый голос.

Я любил эти субботние утра, в которых для меня царила тишина, витал запах клея и чернил, ластиков и хорошо послужившего дерева. Обычно я делал бумажные самолетики и запускал их. Но изредка мне удавалось зайти в кабинет отца и просто сидеть там. Я поражался его глубокой концентрации. Он находился в своем мире, расслабленный и в то же время сосредоточенный на открывании конвертов самых разных размеров, прочтении содержащихся в них писем и складывании их в стопки для секретаря. При этом на каждом из них он делал какие-то пометки. Во время работы губы у него были чуть приоткрыты, дышал он ровно, а его взгляд выражал умиротворение. Его руки двигались очень уверенно и даже как-то гипнотически. Я помню, что еще тогда, когда мне было не больше десяти лет, я задавал себе вопрос, смогу ли я когда-нибудь достичь такой концентрации внимания и буду ли получать такое удовольствие от работы. Конечно, мне это было недоступно ни в школе, ни дома во время моих зачастую пустых усилий по выполнению домашних заданий. Даже тогда я понимал, что мой отец – человек с амбициями, который стремится к получению видимого вознаграждения за свою работу, в том числе общественного признания и даже какой-то славы. Но я также понимал и то, что он любит свою работу: ее ритм, получаемые от нее ощущения и саму ее суть. Коллеги моего отца позже рассказывали мне, что он был одним из лучших в своем деле. Надо признать, его стремление к общественному признанию и славе никогда не материализовалось. Но ведь признание не всегда приносит удовлетворение, а слава для многих становится тяжким испытанием. Любовь к вашей работе, желание трудиться даже при отсутствии видимых наград – это и есть самый верный залог мастерства.

Лицо мастерства

Выражение глубокой сосредоточенности на лице отца в те моменты, когда он отдавался любимому делу, нельзя не сравнить тем, что я видел на лицах всех тех, кто находится на пути к мастерству. Даже если они испытывают при этом муки или страдания из-за физического напряжения. Жанр спортивной фотографии почти всегда демонстрирует кульминационные моменты – «счастья победы / горечи поражения». Нам снова и снова показывают лица, искаженные от боли или триумфа. Однако мне кажется, что лицо настоящего мастерства – расслабленное и спокойное, возможно, с легкой улыбкой. В действительности те герои спорта, как представляется, иногда переходят в какое-то другое измерение. Противостоящие спортивному противнику, измученные криками возбужденной толпы, они заставляют казаться простым то, что на самом деле очень трудно и, похоже, выходит за пределы человеческих возможносткй. Этим людям каким-то образом удается создавать гармонию там, где в другое время царил бы хаос.

Когда я готовил для Esquire специальные разделы, посвященные мастерству, я искал фотографии, которые бы наилучшим образом показывали лицо мастерства. Я пересмотрел сотни снимков самых известных и крупных фотоагентств. И среди ставших уже привычными изображений «счастья победы / горечи поражений» я нашел то, что искал. Бегун Стивен Скотт на последнем повороте дистанции в одну милю. Его лицо безмятежно, его тело расслаблено. Прыгун в воду Грег Луганис на краю доски: его лицо спокойно и сконцентрировано. Гимнаст Питер Видмар, выполняющий вольные упражнения: его тело в чрезвычайно напряженной позе, но лицо задумчивое и невозмутимое. Баскетболист Карим Абдул-Джаббар, совершающий свой знаменитый «небесный хук» через руки защищающегося соперника: его лицо светится от внутреннего восторга. Абдул-Джаббар – яркий человек. Я уверен, что он любил деньги, славу и те преимущества, которые приносила ему спортивная карьера. Но «небесный крюк» он любил больше.

Как я уже говорил раньше, цели и планы очень важны. Но они существуют в будущем и в прошлом и недоступны нашим органам чувств. Постоянная практика и тренировки – путь к мастерству – существуют только в настоящем. Вы можете их видеть, слышать, осязать или обонять. Любить ровные участки «плато» – значит любить бесконечное настоящее и спокойно наслаждаться неизбежным прогрессом и достижениями, когда придет их черед (вместо того чтобы жить только их ожиданием). После чего с радостью предвкушать новое «плато». Любить «плато» – это значит любить все самое главное в вашей жизни.

Часть вторая
Пять ключей к мастерству

Введение

Человек устроен так, что способен к обучению и старательно учится с момента рождения до смерти. И именно эта способность отличает его от всех других форм жизни. В разные времена человека называли строящим животным, работающим животным и воюющим животным. Но все эти определения не точны и, в конечном счете, ошибочны. Человек прежде всего ученик, и базовый код нашего вида заключен именно в этом слове.

В свете этого освоение человеком тех умений, которые не заложены в нем генетически от природы, – наиболее характерный из всех видов человеческой деятельности. Первые условия для обучения не связаны с его формальной стороной: лучшей школой для нас является окружающий мир. Уже в раннем детском возрасте мы встаем на путь постижения чего-то, когда учимся говорить и ходить. Каждый взрослый для нас в этом возрасте – учитель языка. Это тот тип учителя, который улыбается нашим успехам, позволяет допускать неточности и не читает нудных лекций (то есть лучший тип наставника). Мы выпрямляемся в полный рост и начинаем ходить на двух ногах с помощью все тех же добрых и не очень строгих учителей, но к ним прибавляется еще один – неумолимый и быстродействующий закон земного тяготения, самый талантливый учитель из всех возможных. В это время мы еще пользуемся теми умениями, которые заложены в нас генетически.

Однако позже мы сталкиваемся с задачей освоения тех навыков, в постижении которых окружающая среда нам уже не помогает. Тех навыков, к которым мы не предрасположены генетически. (Ведь на ранних стадиях эволюции Homo sapiens – «человека разумного» – не было реактивных лайнеров или роялей.) По мере того как мы проходим подростковый возраст и начинаем взрослеть, мы все больше должны беспокоиться о том, чтобы найти свое призвание и достичь в выбранном деле настоящего мастерства. Главы 5–9, несомненно, помогут вам в этом.

Глава 5
Ключ 1: правильное обучение

Есть некоторые навыки и умения, которые вы можете приобрести самостоятельно. Некоторые вы можете только попытаться самостоятельно освоить. Но если вы намерены встать на путь достижения мастерства в каком-то деле, то прежде всего вам нужно позаботиться о первоклассном обучении. Люди, занимающиеся самообразованием, встают на тропу вероятностей. Здесь есть свои преимущества: вы пользуетесь возможностью не знать того, что делать нельзя. А значит, есть шанс обнаружить сокровища в таких местах, на которые предыдущие искатели попросту не обратили внимания. Некоторым из самоучек, например Томасу Эдисону или Ричарду Фуллеру^[6], удалось достичь значительных результатов. Однако большинство таких людей провели свои жизни, изобретая велосипед. Даже те, кому удается перевернуть обычные представления или разработать новые методы, должны знать, что именно они собираются переворачивать.

Обучение людей может проводиться в различных формах. Для того чтобы освоить большинство навыков, нет ничего лучше, чем попасть в руки учителя-мастера, который обучал бы вас один на один или в составе небольшой группы. Вы скажете, что есть еще масса способов: работа в учебных группах и спарринг-партнерство, книги, фильмы, аудиозаписи, обучающие компьютерные программы и тренажеры (например, для пилотов). И все же именно личный учитель или тренер – это лучший выбор; он будет вашей путеводной звездой на дороге к мастерству.

Поиски хорошего учителя начинаются с его резюме и рекомендаций. Важно знать, кто был учителем вашего потенциального наставника, кто учил его и так далее до тех пор, пока след отдельной личности не растворяется в исходной точке самой методики обучения. В наши дни отвыкли задавать такие вопросы напрямую, и эта «родословная» потенциальным учителем не всегда раскрывается (чаще всего не раскрывается тогда, когда похвастать нечем). Однако это хорошие и нужные вопросы. И задавать их следует. (Ведь даже аудиозаписи, книги и обучающие компьютерные программы имеют свою предысторию.)

Уважение к опыту и регалиям вашего будущего преподавателя не должно ослеплять вас. Очень важно узнать, является ли этот человек хорошим наставником для других. Ни для кого не секрет, что блестящий специалист может оказаться бесталанным педагогом. Джон Макинрой может в будущем стать великолепным тренером по теннису, а может и не стать. Методы преподавания нобелевского лауреата могут превратиться в кошмар для начинающего физика. Вообще для человека, на высшем уровне владеющего своим мастерством, стать еще и первоклассным преподавателем – непростая задача. Преподавание требует от учителя терпения и определенной скромности: ведь может случиться и так, что ученик его превзойдет. Известному тренеру по гимнастике Беле Каройи, который тренировал сборные Румынии и Америки, наверняка было непросто показывать спортивные движения двум своим подопечным – чемпионкам мира Наде Команечи и Мэри Лу Реттон.

Для того чтобы понять, что собой представляет ваш учитель, посмотрите на его учеников. Это его произведения. Если возможно, посетите урок конкретного преподавателя перед тем, как выбрать его. Сосредоточьте свое внимание на учениках. А точнее – на взаимодействии преподавателя с ними. Что больше использует учитель, похвалу или порицание? Бывает такой тип педагогики (который хорош скорее в мифах, чем в реальности), когда похвала почти не используется. Конечно, это работает, поскольку то, что дефицитно, то и ценится. Даже короткий кивок или скупая похвала от человека, преподающего в таком стиле, очень мотивируют. Но вот что не работает никогда, так это насмешки, разносы и унижения. То есть все то, что разрушает уверенность ученика в себе и его самооценку. Даже описанный выше эмоционально скупой учитель, если он хочет достичь долгосрочных позитивных результатов, должен относиться к ученику с безусловным уважением. Лучшие наставники обычно стараются указывать своим ученикам на то, что они делают правильно, хотя бы с той же частотой, с какой они указывают им на их ошибки. Так, например, поступал Джон Вуден, тренер баскетбольной команды Калифорнийского университета и, возможно, самый великий баскетбольный тренер в истории. И делал он это постоянно на протяжении своей долгой и поистине блестящей карьеры. Специалисты считали, что Вудену удавалось выдерживать баланс 50 на 50 между нажимом на спортсменов и простой корректировкой их действий. И что примечательно, и то и другое воспринималось его учениками с энтузиазмом.

Еще раз взгляните на учеников, на их взаимоотношения с учителем. Не получают ли все пряники только самые талантливые и самые продвинутые из них? А как с новичками или с еще неопытными людьми? Может быть, вы как раз и ищете таких инструкторов, которые чувствуют себя комфортно только рядом с лучшими учениками, только в обществе потенциальных чемпионов? Да, такие наставники есть. И они бывают полезны Но в моем понимании искусство наставника состоит в его умении эффективно и с энтузиазмом работать и с начинающими, и с теми, кто демонстрирует скорость обучения и способности, уступающие норме. Такое служение людям можно назвать альтруизмом, но это нечто большее. Потому что для начинающего ученика первые неуверенные попытки освоения нового навыка связаны не только с постижением этого навыка, но и с постижением самого процесса движения к мастерству. Знания, профессиональные умения, технические навыки и опыт очень важны для наставника. Но без терпения и умения сопереживать, которые так необходимы в обучении новичков, вышеперечисленные достоинства становятся ничем.

Лучшие учителя и учителя худшие

В напряженные годы Второй мировой войны, которая охватила почти весь мир, я впервые обнаружил себя в роли наставника. Шесть лучших выпускников из группы 44С высшей летной школы в Тёрнерфилде близ города Олбани, штат Джорджия, – новоиспеченные младшие лейтенанты с серебряными крылышками на фуражках – были оставлены в школе и назначены инструкторами, в то время как другие 304 молодых офицера отправились на фронт. Это назначение было не по душе всем шестерым, ведь мы горели желанием участвовать в боевых действиях. Иногда мы собирались в офицерском клубе и после нескольких порций виски жаловались на судьбу. Мне было тогда двадцать лет. Остальным пятерым новоиспеченным летным инструкторам было примерно столько же.

В марте 1944 года, несмотря на недостаток у нас опыта, к нам были приписаны курсанты, и без всяких дополнительных инструкций нас послали обучать их полетам на средних бомбардировщиках В25, довольно современных по тем временам. Вот-вот должна была начаться высадка союзников в Нормандии. Предполагалось, что боевые действия на Тихом океане продлятся еще долгие годы. Военные летчики, как и самолеты, на которых они должны были летать, должны были выпускаться десятками тысяч. Что тут было говорить о строгих требованиях и нормах безопасности полетов.

Условия, в которых мы летали, привели бы общественность в ужас в мирное время. Даже в самые темные ночи при подходе грозовых фронтов до сотни В25 барражировали в небе. Ничего похожего на систему контроля воздушного пространства при помощи радаров не существовало. Наши жизни зависели от остроты зрения, летных навыков и быстроты реакции. Летом 1944 года на нашей авиабазе произошло два крупных столкновения в воздухе боевых самолетов, в результате чего были потеряны четыре машины и погибли инструкторы и курсанты, находившиеся в них. Эти происшествия не становились темами кричащих газетных заголовков. Времени на переживания, как и вторых шансов, у нас не было. Те курсанты, которые не соответствовали жестким требованиям нашей летной школы, исключались со службы.

Шесть месяцев, что я провел в Тёрнерфилде, оказались для меня более трудными и на самом деле более опасными, чем вся моя последующая служба в южной части Тихого океана. После налета 600 часов в качестве инструктора в очень сложных условиях я приобрел уверенность в своем летном мастерстве, которая никогда меня не оставляла.

А что с моими курсантами? Это отдельная история.

Время нельзя повернуть назад. Но и после всех прошедших лет я отчетливо помню облака пронзительно-белого цвета, нас, поднимающихся высоко в небо над хлопковыми и кукурузными полями, я помню нескончаемый гул мотора, который иногда глох, и то, как однажды внезапно отказала система гидравлики, я вспоминаю наши тайные головокружительные полеты-состязания над побережьем Атлантики в погоне за лидером (и как, затаив дыхание, следили за этим наши курсанты). Но прежде всего у меня сохранилось воспоминание о моральной ответственности за процесс обучения подопечных. Теперь я уже ничего не могу изменить. Я был лучшим инструктором. И одновременно – самым плохим. Первое не оправдывает второго.

К каждому из нас было приписано четыре курсанта, которых мы должны были подготовить к самостоятельным полетам в течение двухмесячного интенсивного курса. Я быстро обнаружил, что двое из моих курсантов, по фамилии Стулл и Тэтчер, были одаренными ребятами. Двое других, назовем их Брюстер и Эдмундсон, были в лучшем случае середнячками. И это различие подсказало мне план: я буду держать Стулла и Тэтчера в паре. Я не разрешу им летать еще с кем-то. Это сохранит их от «заражения» недостаточными способностями других ребят. Итак, они много летали со мной, сами управляя самолетом.

И вот, не говоря ни слова о максимальных показателях, я устанавливал для Стулла и Тэтчера требования, которые иногда в десять раз превышали инструкции. Так, во время полета летчикам предписывалось не отклоняться от установленной высоты вверх или вниз больше чем на 60–70 метров. Но я поставил перед Стуллом и Тэтчером задачу сделать этот «коридор» в десять раз меньше – 6–7 метров. Я требовал от них, чтобы они всегда внимательно следили за правильностью показаний гирокомпаса. Я учил их, что, даже приземляясь на взлетно-посадочную полосу в 300 метров, они должны коснуться ее колесами на первых 30 метрах.

Я вкладывал в Стулла и Тэтчера все, что мог, и они отвечали мне в соответствии с моими ожиданиями. Хотя я и не разрешал им летать с другими курсантами, они наверняка сравнивали свои отметки по полетным заданиям и понимали, что к чему. Иногда, когда я с непроницаемым лицом ставил перед ними особенно трудную задачу, они с трудом сдерживали улыбку. Спустя несколько недель я уже открыто улыбался им в ответ. Это был волнующий заговор, целью которого было совершенствование мастерства. В те дни, когда мне предстояли полеты с ними, я просыпался с ощущением радостного волнения.

Я до сих пор невероятно четко вижу Стулла и Тэтчера. Один из них сидит в кресле командира, а второй стоит чуть сзади между сиденьями пилотов и, пригнувшись, наблюдает еще один заход и посадку. Чистый волшебный свет прошлого льется сквозь плексигласовый кокпит. Вверху – громоздящиеся облака и невыносимо-голубой цвет неба. Лица двух курсантов сияют ни с чем несравнимым счастьем – именно таким, которое посещает вас, когда вы впервые встаете на путь мастерства.

А теперь грустная часть этой истории.

После моих первых полетов с теми курсантами, которых я называю Брюстером и Эдмундсоном, я просто потерял к ним интерес. Я был слишком молод и нетерпелив в моем стремлении к максимальному совершенству и просто не мог выносить их неумелые усилия по пилотированию В25. Брюстер был строен, аристократичен и застенчив. Эдмундсон был плотно сложен и уверен в себе, этакий балагур эскадрильи. В ходе одного из полетов он отпустил по моему поводу едкое замечание. В ответ я сел за штурвал, поднялся до 3000 метров и стал выделывать такие маневры, для которых этот самолет и не предназначался. Брюстер и Эдмундсон были явно потрясены и даже побледнели.

И все-таки время от времени я пытался втянуть их в процесс обучения, узнать, что мешает их прогрессу и максимальной самореализации. Но мой энтузиазм скоро кончился. Я страшно досадовал, видя какую-нибудь особенно грубую ошибку Эдмундсона или неуверенность Брюстера за штурвалом. В эти минуты я либо отворачивался, сгорбившись в кресле, либо брал управление на себя и молча показывал им, как нужно производить тот или иной маневр.

Брюстер и Эдмундсон окончили летную школу вместе со Стуллом и Тэтчером, но провоевали недолго. Уже после войны я совершенно случайно столкнулся с Брюстером на танцевальном вечере в Атланте. Он использовал эту возможность (причем сила его раздражения на меня даже превзошла стеснительность, которую он, видимо, так и не изжил в себе), чтобы высказать мне за то, что он пережил в летной школе. Я даже не смог ему адекватно ответить. Уже задолго до этого я начинал испытывать чувство вины и сожалел о своих инструкторских методах. На самом деле я никогда больше не разделял учеников по способностям, как сделал это в Тёрнерфилде. Перед тем как отправиться на фронт, я выпустил еще две группы курсантов. Но больше я не испытывал ни той степени радости, какая у меня была во время работы со Стуллом и Тэтчером, ни той степени отчаяния, как с Брюстером и Эдмундсоном. Я работал над тем, чтобы научиться сдерживать свое нетерпение, научиться выкладываться даже с теми учениками, которые прогрессировали медленнее других. Теперь я понимаю, что зацикленность на совершенстве вместе с максимализмом молодости негативно повлияли на мой дебют в качестве преподавателя в случае с менее талантливыми учениками.

Магия обучения начинающих

Через много лет я снова оказался в роли учителя, но на этот раз более тонкого и сложного искусства, чем летное дело. Мне было сорок семь лет, когда мой друг пригласил меня в школу айкидо, которую он тогда создавал. Я никогда раньше не слышал об айкидо, а тем более не планировал овладеть каким-то боевым искусством. Это случилось двадцать лет назад, и теперь я могу сказать, что занятия айкидо стали для меня самым глубоким опытом обучения.

Еще до того как я получил черный пояс первого дана, мой учитель предложил мне стать у него помощником. Моя работа заключалась в том, чтобы преподавать основы этого боевого искусства начинающим. Через шесть лет, в октябре 1976 года, вскоре после получения наших черных поясов, я вместе с двумя своими товарищами, тоже занимавшимися айкидо, создал собственный додзе. Через четырнадцать лет после этого вызывавшего определенные вопросы поступка (в айкидо не принято, чтобы обладатели черных поясов первого дана открывали свои школы) наш додзе, который мы назвали Aikido of Tamalpais^[7], превратился в уважаемое и респектабельное спортивное заведение. Мы, трое основателей, продолжили наши занятия айкидо и постепенно получили более высокие даны. Из тысяч учеников, которые прошли через нашу школу, занимаясь в ней в разное время, 24 человека получили черные пояса – совсем не плохой показатель для сложного боевого искусства, в котором нелегко заработать профессиональные отличия.

Здесь мне хотелось бы сказать, что к настоящему времени я освоил искусство обучения новичков и отстающих. Но, увы, это не было бы правдой. Мне по-прежнему еще нужно работать над этим. Я всегда внимательно прислушиваюсь к словам Уэнди Палмера, одного из моих партнеров по додзе, когда он говорит о том, что обучение начинающих и медленно усваивающих материал учеников не только интересно, но и приносит преподавателю пользу и удовольствие. Уэнди считает, что талантливые ученики воспринимают все так быстро, что сам процесс обучения скрывается из виду, создавая некую неразличимую в деталях линию прогресса. Со средним учеником преподаватель вынужден двигаться вперед маленькими шагами, в которых, словно в лучах рентгена, проступают очертания самого боевого искусства и благодаря которым можно ясно увидеть движение по направлению к мастерству.

И вот наконец мне открылась тайна. Опыт преподавателя айкидо показал мне, что самые талантливые ученики не обязательно становятся лучшими в боевых искусствах. Странно, но иногда именно они сталкиваются с особенными трудностями в том, чтобы оставаться на пути к мастерству. В 1987 году я и мои коллеги по журналу Esquire провели серию интервью с известными спортсменами, которые считались высокими мастерами в своих видах спорта. И в ходе этих интервью мой парадоксальный вывод подтвердился. Большинство опрошенных нами атлетов подчеркивали, что всегда испытывали необходимость очень напряженно трудиться в связи с отсутствием больших способностей. «Я видел так много бейсболистов с талантом от Бога, которые, однако, не любили работать, – говорил нам легендарный бейсболист Род Кэрью^[8]. – Они быстро уходили из спорта. Но я видел и других, с не очень выраженными природными способностями, которые оставались и играли в ведущих американских лигах на протяжении 14–15 лет».

Хорошая лошадь, плохая лошадь

В своей книге «Ум дзен, ум новичка» известный мастер практики дзен-буддизма Синрю Судзуки сравнивает быстро и медленно обучающихся учеников с лошадьми: «В буддистских писаниях сказано, что есть четыре разновидности лошадей: выдающиеся, хорошие, средние и плохие. Лучшая лошадь будет послушно скакать, повинуясь седоку, и быстро, и медленно, поворачивая налево и направо, даже еще до того, как заметит на земле тень от плети всадника. Вторая лошадь будет бежать так же, как первая, еще до того, как плеть всадника коснется ее кожи. Третья будет скакать, только почувствовав боль. А четвертая побежит только тогда, когда боль пронзит ее всю до мозга костей. Представляете, как трудно последней лошади научиться бегать».

Когда мы слышим этот рассказ, то почти все хотим быть первой лошадью. Или, если уж невозможно быть первой, то согласны стать второй. Но это ошибка. Когда вы постигаете что-то быстро, вас одолевает соблазн не утруждать себя излишне усердной работой, иными словами, не доходить до сути занятия.

Занимаясь каллиграфией, вы зачастую обнаруживаете, что лучшими каллиграфами часто становятся не самые способные люди. Те, в руках которых сосредоточен большой талант, сталкиваются с большими трудностями, достигнув определенной ступени мастерства. То же самое относится к искусству и к жизни.

Рассуждение Судзуки о четырех лошадях преследовало меня еще с тех пор, когда я впервые услышал его. Оно ставит ясную задачу перед людьми с исключительными способностями: для того чтобы реализовать свой потенциал полностью, такие люди должны работать с тем же упорством и тщанием, как и те, кто менее одарен от природы. Слова Судзуки навели меня на мысль о том, что если даже я и могу стать первой или второй лошадью в обучении способных учеников, то в обучении менее талантливых подопечных я могу рассчитывать только на место третьей или четвертой лошади. Но у меня есть надежда. Если я проявлю упорство и приложу все мои усилия к воспитанию каждого Брюстера или Эдмундсона, который появится в нашей школе, то когда-нибудь я освою всем своим существом эту сторону работы наставника.

Так что, когда вы выбираете себе учителя в любом виде деятельности, не отказывайте себе в моменте удовольствия, понаблюдайте, как в своей работе он стремится к тому, чтобы пробудить в подопечных тягу к максимальному совершенству. Но убедитесь также и в том, что он уделяет самое серьезное внимание отстающим и середнячкам, а не только первым ученикам.

Сравним разные виды обучения

Что можно сказать о других видах обучения? В большинстве случаев аудио- и видеозаписи имеют весьма ограниченную эффективность. Ведь, в конечном счете, процесс обучения требует взаимодействия человека со всеми возможными способами получить знания. И эффективность обучения зависит от частоты, качества, разнообразия и интенсивности такого взаимодействия. Если мы возьмем пленки и диски с записями, то в этом случае никакого взаимодействия нет вообще: информация течет только в одном направлении. На видеозаписи вы можете увидеть идеальный замах и удар по мячу в гольфе, который вы должны скопировать. Это, конечно, лучше, чем ничего, но видеозапись не может показать вам ваш удар и сказать, насколько удачно вы повторяете идеал. Разумеется, запись можно легко остановить, прокрутить назад, повторить, а иногда и воспроизвести в замедленном темпе. Все это выгодно отличает ее от учебных фильмов и телевизионных программ, которые идут с заранее заданной скоростью, независимо от того, усваивает ли обучаемый материал или нет.

Книга тоже относится к тем инструментам, в которых скорость освоения материала зависит от вас. К тому же она удобна в использовании и малогабаритна. Как и разного вида записи на пленке, она имеет существенный недостаток – отсутствие обратной связи. И все же, несмотря на все чудеса компьютерной эры, книга остается главным орудием обучения, особенно там, где речь идет о мыслительной деятельности. Фактом остается то, что один хорошо написанный абзац в хорошей книге обладает такой мощью, что может изменить человека и воспринимаемый им мир сильнее, чем тысячи видеороликов.

К сожалению, типичный класс в школе или аудитория в колледже не могут быть отнесены к лучшим местам для обучения. «Фронтальная» педагогика, когда преподаватель сидит или стоит перед группой из 20–35 обучающихся, которые расположены за партами или столами, руководствуется прежде всего соображениями административной целесообразности, стремящейся к собственному удобству в разделении и наблюдении за потоками учащихся в системе массового образования. Печально, что за последние сто лет до неузнаваемости изменились почти все стороны жизни – промышленность, транспорт, компьютерные технологии, индустрия развлечений – и только система образования осталась в основном в том же виде, в котором пребывала и раньше.

Вот, посмотрите сами. Обычная картина: один преподаватель, который подает одну и ту же информацию в одном и том же темпе группе преимущественно пассивно сидящих учащихся, не принимая в расчет их индивидуальные способности, культурные особенности их воспитания или отношения к учебе. Я уже немало писал по этому вопросу, в том числе и о реформах в образовании, которые могли бы исправить ситуацию через индивидуализацию подходов в обучении с использованием компьютеров и новых методик. Думаю, что в течение самое большее десяти-пятнадцати лет в Америке неизбежна такая школьная реформа.

А пока у нас по-прежнему есть хорошие учителя и учителя плохие. Посещения сотен школ убедили меня в том, что тот преподаватель, который способен заставить работать нынешнюю систему образования, несомненно, является мастером. Это не обязательно тот человек, который читает самые гладкие лекции или ведет самые выверенные уроки. Это тот учитель, который нашел, как вовлечь каждого учащегося в активный процесс обучения. Один увенчанный наградами математик, преподававший в престижном университете, снискал себе известность тем, что намеренно допускал небольшие неточности в формулах, которые писал на доске. Каждый его студент буквально дрожал от нетерпения, снедаемый желанием первым обнаружить ошибку профессора и броситься ее исправлять. Несомненно, этот профессор был подлинным мастером в преподавательском деле.

Знайте, когда нужно сказать «до свидания»

Счастлив тот человек, который может найти себе такого учителя, особенно на начальном этапе обучения. Ученики школ, а зачастую и студенты колледжей имеют в этом плане не особенно богатый выбор. Даже те из нас, у кого возможность такого выбора есть, часто делают его неправильно. Если дело все же кончилось тем, что вам достался наставник, который почему-то вам не подходит, прежде всего загляните внутрь себя. Ведь может быть и так, что вы ожидаете от своего учителя больше, чем он может вам дать. А учителя, как и учащиеся, могут быть ленивыми, слишком ориентированными на результат, безразличными, стремящимися к психологическому подавлению или, наконец, просто неспособными. Поэтому так важно установить со своим учителем правильную психологическую дистанцию. Если вы слишком отдаляетесь от наставника, то не можете подчиняться ему. А ведь это составляет часть пути к мастерству (см. главу 7). Если оказываетесь слишком близко к нему, вы теряете собственный взгляд на вещи и становитесь скорее адептом, а не учеником своего учителя. Ответственность за сбалансированность этой дистанции лежит и на ученике, и на учителе. В том случае, если между вами возникают непримиримые противоречия, надо вовремя понять, когда следует сказать «до свидания».

Приучите себя к мысли о том, что обучение мастерству никогда не кончается. Как говорил великий японский мастер фехтования на мечах (кендо) Ямаока Тэссю:

Не думайте, что это все, что вы могли постичь.

Впереди все больше и больше

Удивительного знания.

Ведь меч непостижим.

Глава 6
Ключ 2: тренировка

Существует старая шутка, которая звучит в разных вариантах, но посыл у которой один и тот же. В одной из версий пара из Техаса на «Кадиллаке» по пути на концерт заблудилась где-то в Нижнем Ист-Сайде в Нью-Йорке^[9]. Они останавливают бородатого пожилого мужчину и спрашивают: «Как попасть в Карнеги-холл?»

– Практикуйтесь, друзья, практикуйтесь, – отвечает он им.

Значение глагола «практиковаться», или «упражняться», всем нам понятно. Мы упражняемся в игре на трубе, мы практикуемся в бальных танцах, мы повторяем знание таблицы умножения, мы тренируемся в военной подготовке. «Упражнение», или «практика», в этом смысле подразумевает нечто, что отделено от нашей повседневной жизни. Вы упражняетесь в каком-то навыке, вы практикуетесь в чем-то, чтобы самосовершенствоваться, вы делаете это для того, чтобы двигаться вперед, добиваться целей, зарабатывать деньги. Такой образ мышления считается полезным в нашем обществе. Вам действительно нужно практиковаться, чтобы попасть в Карнеги-холл.

Для того же человека, который встал на путь достижения мастерства, это слово звучит понятнее не в его глагольной форме, а в форме существительного. Это не то, что вы делаете, а то, чем вы обладаете, чем вы являетесь. В таком понимании это слово похоже на то, что выражается китайским дао или японским до, оба буквально означают «дорога, путь».

Практика или тренировка в качестве существительного может указывать на все, чем вы занимаетесь постоянно и что составляет неотъемлемую часть вашей жизни. Вы занимаетесь этим не для того, чтобы получить что-то еще, а собственно ради процесса. Это может быть какой-то вид спорта или боевое искусство. Это может быть цветоводство, бридж, йога, медитация или общественная деятельность. Врач занимается медициной, а адвокат – законами. И у каждого из них может быть своя практика. Но если эта практика подразумевает под собой только круг пациентов или клиентов, если она существует только для того, чтобы зарабатывать деньги, то это не практика мастера. Для мастера вполне приемлемы поощрения и награды, получаемые в процессе движения к мастерству, но они не являются его главной целью. В конечном счете, сам мастер и его путь сливаются в единое целое. И если находящемуся на пути к мастерству будет сопутствовать удача – то есть если его путь будет достаточно сложным и глубоким по содержанию, – то пункт назначения всегда будет отдаляться от него еще на две мили с каждой пройденной вперед одной милей.

На одном из наших семинаров одна участница спросила мою жену Энни, почему она до сих пор посещает занятия по айкидо. «Я думала, вы уже получили свой черный пояс», – сказала эта женщина. У Энни заняло несколько минут объяснение того, что черный пояс – это всего лишь еще один шаг на нескончаемом пути. Это просто разрешение на то, чтобы продолжить свое учение до тех пор, пока человек жив.

В стране, одержимой идеей достижения конкретных целей («Не важно, как ты зарабатываешь очки. Финальный счет – вот что главное!»; «Не рассказывай мне, как ты будешь продавать этот рекламный продукт. Просто продавай, и все!»; «Победа – это не все. Победа – это единственное, что может быть на свете»), приверженность идее движения вперед без цели может показаться непостижимой, а то и бредовой. Но за громкими заголовками, которые бросаются вам в глаза в разделах газет, посвященных спорту или бизнесу, существует еще одна реальность. Настоящий мастер сосуществует рядом с этой звонкой риторикой насчет очков и побед (в сегодняшней атмосфере массовой информации кто будет слушать что-то другое?), но внутри себя втайне от всех восхищается теми спортивными матчами, в которых проявляются восхитительные повороты судьбы. Он восхищается великими играми, достойным соперничеством и волшебными финишами, причем независимо от того, кто победил.

Есть и другой секрет. Те люди, которых мы знаем как мастеров, посвящают себя тому или иному искусству не для того, чтобы стать в нем лучшими. Правда состоит в том, что им нравится практиковаться в этом деле. И именно поэтому они совершенствуются. И тут круг замыкается: чем искуснее они становятся, тем больше им нравится возвращаться к основам своего искусства.

Новички в нашем додзе часто повторяют простые физические упражнения 8–10 раз подряд, а потом начинают беспокойно оглядываться по сторонам в поисках чего-то нового. Обладатели черных поясов со знанием дела и с наработанным опытом терпеливо подходят к выполнению даже базовых упражнений. Они чувствуют все тонкости и безграничные возможности, которые заключены в этих упражнениях. Я вспоминаю одно занятие в нашей школе, когда я еще носил коричневый пояс (это на ступень ниже черного). Наш учитель заставил нас отрабатывать один-единственный бросок – «сихо наге»^[10]. Мы продолжали работать над этим приемом в течение всех двух часов, которые длилась тренировка. Через полчаса я уже стал подумывать о следующем задании. (В нашей школе редко отрабатывали один и тот же прием в течение столь продолжительного времени.) Однако к концу первого часа я вошел в ровный, почти танцевальный ритм, который стер все мои волнения о времени или непрерывных повторах упражнения. У меня обострились чувства. Едва заметные отличия одного броска от другого стали вдруг важными и значимыми. К концу второго часа я уже мечтал, чтобы наша тренировка продолжалась до полуночи, а то и вовсе не кончалась.

Оставаясь на татами

«Мастер, – говорится в старой японской поговорке про боевые искусства, – это тот, кто каждый день остается на пять минут дольше остальных на татами». И не только в айкидо. В августе 1988 года я посетил тренировочный лагерь профессиональной футбольной команды (американский футбол) Seattle Seahawks по приглашению их тренера. Когда закончилась утренняя тренировка, игроки толпой пошли с поля в раздевалку. Все игроки, кроме двух. Один из них делал рывок, затем неожиданно поворачивался корпусом к находившемуся позади него игроку для того, чтобы получить пас. Снова и снова выполнял он это упражнение. Поле было уже свободным. Остальные члены команды принимали душ, переодевались. Ушли тренеры и зрители, наблюдавшие за тренировкой. На трибуне остался я один, завороженный происходящим. Кто был этот настойчивый игрок, тренировавший получение паса? Наверняка это один из новичков, который старается набрать технику для того, чтобы увереннее войти в основной состав. Нет, это был Стив Ларгент, лучший по приему пасов не только в этой команде, но и в Национальной футбольной ассоциации.

Мастер в любой игре – это, как правило, еще и мастер тренировок. В свои лучшие годы Ларри Бёрд из профессиональной баскетбольной команды Boston Celtics был, пожалуй, самым совершенным баскетболистом всех времен. Не обладая высоким прыжком или скоростью, как другие, в 1980 году он стал лучшим новичком года в Национальной баскетбольной ассоциации и самым ценным игроком в двух национальных чемпионатах, а также ведущим игроком НБА в трех регулярных чемпионатах подряд. Бёрд начал заниматься баскетболом в возрасте четырех лет и с тех пор не прекращал тренироваться. Когда спортивные репортеры спросили его в июне 1986 года, после выигрыша его командой чемпионата НБА, что он собирается делать дальше, он ответил: «У меня еще есть много такого, над чем надо работать. На следующей неделе я начинаю свои межсезонные тренировки. Два часа в день, не менее 300 штрафных бросков за тренировку». Многие профессиональные игроки любят в межсезонье отдохнуть, но не Ларри Бёрд. Для поддержания спортивной формы он бегает вверх и вниз по самым крутым холмам, которые только может найти. Он тренируется на своей персональной открытой площадке, окруженной плексигласовым забором, в родном городке Френч Лик. В сезон он обычно практикуется в спортивном зале Греческого колледжа Святого Креста в Бруклине. На выездах он проводит персональные тренировки на разных площадках перед каждой игрой.

В те годы, когда Бёрд играл за Boston Celtics, он был известен тем, что приезжал в зал за два часа до всех и тренировал броски. Штрафные броски, броски с отклонением, трехочковые броски. Он выполнял их с самых разных углов и расстояний. Иногда в шутку он садился на первый ряд трибуны и бросал мяч оттуда. Конечно, Бёрд любил победы. Но, как говорит его спортивный агент Боб Вульф, это не главная причина того, что он практикуется в игре так старательно и играет так увлеченно: «Он делает это ради удовольствия. Не для денег, признания или статуса. Ему просто нравится играть в баскетбол».

Наглядные умения и навыки, такие как боевые искусства, бальные танцы, музыка и т. д., дают людям возможность практиковаться на глазах у других. Но второй ключ к мастерству вы обнаружите в других видах человеческой деятельности, не таких заметных. Мастерство в бизнесе требует, чтобы менеджеры все время практиковались в технике работы, проявляя особую тщательность и самодисциплину в таких вопросах, как бюджет организации, вертикаль исполнения и контроль качества. В крепких семьях быстро вырабатываются своеобразные ритуалы, в ходе которых отбрасывается в сторону наша привычная спешка и ненужные отвлекающие моменты. Например, это может быть хотя бы один спокойный ужин или обед в день, на котором присутствуют все члены семьи. Такая практика существует и в государствах, что отражается в праздниках и национальных днях.

Регулярно практиковаться в чем-то, особенно тогда, когда вы вроде бы не продвигаетесь вперед, может показаться странным занятием. Но в итоге обязательно придет тот день, когда эти занятия станут такой частью вашей жизни, какой вы будете очень дорожить. Вы будете чувствовать себя в них так же комфортно, как в своем любимом кресле, когда вы не замечаете текущего времени и всех тех неприятностей, которые существуют в этом мире. Это ощущение будет с вами всегда. Оно никогда не покинет вас.

Потенциальные ученики нашей школы часто спрашивают: «Сколько времени нужно, чтобы достичь мастерства в айкидо?» Единственным достойным ответом на это является встречный вопрос: «А сколько ты планируешь прожить?» В конечном счете практика и есть путь к мастерству. Если вы остаетесь на этом пути достаточно долго, вы увидите, что этот путь живой: со своими взлетами и падениями, трудностями и радостями, с досадными разочарованиями, но и множеством приятных сюрпризов. На этом пути вы найдете свою долю синяков и ссадин, которые затронут ваше «Я». Но они могут стать тем опытом, которому вы сможете больше всего доверять в своей жизни. Рано или поздно этот путь приведет вас к вершинам в избранном вами деле, если вы к ним стремитесь, и люди станут относиться к вам как к мастеру.

Но суть не в этом. Что же такое мастерство? Его сердцевину составляет практика. Мастерство состоит в том, чтобы всегда оставаться на пути к нему.

Глава 7
Ключ 3: умение подчиняться

Мужество мастера измеряется его способностью подчиняться. Это означает умение подчиняться учителю и требованиям того дела, которому вы себя посвятили. И это требует способности время от времени отступать от уровня своего с трудом приобретенного навыка для того, чтобы достичь другого или более высокого уровня.

На ранних этапах обучения любому серьезному делу у человека возникает ощущение, что он глупец (см. эпилог). Почти неизбежно в этот период вы будете чувствовать себя неловким, допускать оплошности. По-иному и быть не может. Если новичку свойственно честолюбие, то он становится скованным, колючим. Учение не продвигается вперед. Это не означает, что вы должны сдаться и ограничиться пассивным ученичеством. Так будет только хуже. Вы ведь уже выбрали для себя учителя (см. главу 5). А значит, следует отложить в сторону все сомнения. И если учитель просит вас начать занятие с того, чтобы встать на одну ногу и дотронуться пальцем до носа, просто подчинитесь. Попробуйте.

Обучение любому новому серьезному умению всегда включает в себя несколько унизительные для вас моменты. Если вы учитесь прыжкам в воду, то ваши первые попытки, скорее всего, будут неуклюжими «плюханиями» на живот, которые привлекут внимание почти всех находящихся в бассейне. Вы готовы выдержать это? Если нет, то забудьте о прыжках. Ваш первый рисунок в школе искусств будет, скорее всего, похож на персонажа из мультфильма «Южный парк», а не на изображение Моны Лизы. Разве это причина для того, чтобы оставить занятия изобразительным искусством? А как насчет дрожащих коленей при ваших первых шагах на коньках? И ударах о жесткий холодный лед той частью тела, по которой вас похлопывали в детстве? Такого рода происшествия случаются отнюдь не только с новичками. Это бывает и с чемпионами на Олимпиадах. Если вы хотите попасть туда, тогда будьте готовы терпеть.

А каторжный труд бесконечных повторений одних и тех же базовых движений? Кто, как не безумец, может приступить к занятиям музыкой, полностью отдавая себе отчет, что ему придется сотни тысяч раз повторять мажорные и минорные гаммы? Для некоторых людей одной этой мысли достаточно для того, чтобы отказаться от идеи овладеть тем или иным инструментом. В середине моего третьего занятия в школе айкидо мой учитель показал мне движения «таи-но хэнко», шесть базовых движений и перемещений в этом боевом искусстве. Ни секунды не раздумывая, я воскликнул: «Но я уже выполнял эти движения!» Это замечание не вызвало в учителе ни малейшей реакции. Разве только он слегка усмехнулся. Мое подчинение было вполне очевидным: с того момента я выполнил движения «таи-но хэнко» по меньшей мере 50 тысяч раз.

Причину ощущения человеком нудности какого-то занятия нужно искать в навязчивом стремлении к новизне. Осознанное повторение упражнения приносит чувство удовлетворения, открытие тонких нюансов и бесконечного богатства элементов любимого дела.

Истории о мастерах фехтования на мечах

Литературное наследие Востока полно историй о взаимоотношениях в паре учитель – ученик в искусстве фехтования на мечах. Все они похожи одна на другую. Молодой человек решает учиться искусству фехтования у мастера, который живет в глубокой провинции. После долгого и трудного путешествия юноша приходит к дому мастера и просит того взять его в ученики. Мастер захлопывает дверь перед лицом молодого человека. После этого юноша каждый день приходит к дому мастера и просто ждет, сидя на пороге дома. Проходит год, и мастер неохотно разрешает юноше делать кое-какую работу вокруг дома: рубить дрова, таскать воду. Проходят еще месяцы, а может, годы. Однажды утром мастер без предупреждения бамбуковым мечом (синаи) наносит юноше удар сзади по плечу. Так он начинает учить молодого человека всегда быть настороже. Через некоторое время мастер дает ученику его собственный бамбуковый меч и начинает учить его искусству боя на мечах. Именно ради этого дня ученик терпел все предшествовавшее, а учитель подверг испытанию волю юноши для того, чтобы быть уверенным, что он не оставит учение.

В стране, в которой книги типа «Абсолютный фитнес за 12 минут в неделю» становятся бестселлерами, такие истории малопонятны. Однако, хотя и в американизированном виде, миф о мастере фехтования прорывается в нашу поп-культуру. Первая и удачная такая попытка, фильм 1984 года «Парень-каратист», сжимает года, протекающие в легенде, в несколько месяцев. При этом ученик мастера уже не рубит дрова и не таскает воду, а красит забор мастера и полирует его машину.

Подчинение вашему учителю и базовым основам искусства важно не только в начале. У каждого, кто идет путем мастерства, наступают моменты, когда необходимо отказаться от какого-то с трудом приобретенного навыка для того, чтобы продвинуться на очередную ступень. Это особенно актуально для тех периодов, когда вы застряли на хорошо знакомом вам и комфортном уровне мастерства. Здесь я бы привел такую метафору. На столе стоит кувшин с литром молока. Вы можете до него дотянуться. Но в вашей руке стакан с молоком, и вы не хотите отставить стакан для того, чтобы взять весь кувшин.

Ваши опасения небезосновательны. Если раньше вы проходили тур в гольф за девяносто ударов, а сегодня хотите улучшить результат до восьмидесяти или даже семидесяти с чем-то, вам на какое-то время придется забыть о девяноста ударах. Вам придется смириться с тем, что у вас ничего не будет получаться, прежде чем вы добьетесь успехов. Это относится к любому умению или навыку. В течение многих лет я играл джазовые мелодии на пианино для собственного удовольствия. У меня был небольшой репертуар и набор незамысловатых аккордов. Каждый раз, когда я писал или говорил о том персонаже, которого я называю пофигист, я вспоминал и о себе – применительно к моим музыкальным упражнениям.

Около года назад я неожиданно для себя влился в небольшую джаз-группу. Мне посоветовала сделать это Уэнди – талантливая певица и гитаристка, а также мой партнер по школе айкидо. Я разучил ряд песен в разных тональностях, расширил гамму аккордов и вообще продвинулся на тот уровень игры, о котором и не мечтал. Сначала все было из рук вон плохо. Где была моя старая добрая игра соло? Я уже выпустил из рук стакан и еще не взялся за кувшин. Я балансировал на пугающей, скользкой черте между двумя уровнями игры.

И как раз в то время нам предоставили возможность выступить в одном из местных джаз-клубов. Кто-то (может быть, и я сам) сказал: «Нужно использовать этот шанс». И я обнаружил, как в одночасье из пофигиста стал превращаться в максималиста. Я начал практиковаться с такой одержимостью, что растянул сухожилие на мизинце правой руки и вынужден был прикладывать к нему лед во время игры.

В итоге наше выступление прошло хорошо, и теперь я встал на нормальный путь движения к мастерству в игре на фортепиано.

История о двух мастерах

Как бы вы отреагировали, если бы вам был предложен шанс отказаться от своего прошлого уровня владения каким-то навыком ради того, чтобы повысить этот уровень или вообще переключиться на другое дело? История о двух мастерах карате – назовем их Рассел и Тони, – которые решили переключиться на айкидо, может помочь нам разобраться в этом вопросе. Они оба приняли участие в восьминедельной программе сертификации по айкидо, которая потребовала от них каждодневных тренировок пять дней в неделю.

Рассел был небольшим, жилистым, старательным и трудолюбивым человеком. А кроме этого, обаятельным и дружелюбным: казалось, был готов на все, чтобы помочь товарищам по тренировкам. У него была докторская степень, и он занимал должность директора по профессиональному обучению персонала в большой организации. У Рассела был первый дан черного пояса по карате.

Что касается Тони, то свое образование он получил на улицах города Джерси. Он начал заниматься боевыми искусствами очень рано и к своему 31 году имел уже четвертый дан по карате и владел двумя школами, в которых преподавалось это боевое искусство.

С того самого момента, когда Рассел ступил на татами нашего додзе, он сразу показал, что является хорошо подготовленным мастером восточных единоборств. Разогревался он отдельно, используя некоторые движения и комбинации движений (ката) из карате. Когда во время занятия ему предложили продемонстрировать удары, то он выполнял их в технике карате. Однажды, когда я готовился к проведению против него приема с захватом обеих рук, то отметил, что Рассел специально переместился так, чтобы между нами было максимальное расстояние. Я предложил ему подойти поближе и почувствовать ход атаки. «Это, наверное, шутка», – сказал он со смехом. Я объяснил Расселу, что для лучшего освоения базовых движений айкидо ему на время необходимо забыть о защитных действиях, свойственных карате. Я видел, что Расселу трудно отказаться от навыков, обретенных в карате. Поэтому он не мог взять максимума от тренировок по айкидо. После первых четырех недель занятий он значительно отставал от тех, кто вообще никогда не занимался боевыми искусствами. И только тогда Рассел подчинился обстоятельствам и отставил в сторону прошлые навыки для того, чтобы встать на путь освоения айкидо.

Поведение Тони было противоположным. С самого начала он не сделал ни одного движения или даже жеста, который показал бы, что он является знатоком другого вида восточных единоборств. Он демонстрировал по отношению к своим учителям больше уважения, чем многие другие ученики. И это несмотря на его высокий спортивный ранг. В поведении он демонстрировал спокойную искренность и всегда ясно осознавал все, что происходило вокруг него. В нем ощущалось мощное присутствие в настоящем, которое быстро распознаёт любой подготовленный человек, занимающийся восточными единоборствами. По тому, как Тони сидел, стоял и ходил, было видно, что он уже находится на пути к мастерству.

На одном из занятий в конце первых четырех недель я рассадил учеников по периметру татами и попросил Тони, чтобы он показал нам какое-нибудь ката (упражнение, состоящее из строго определенной последовательности перемещений, ударов и блоков). Он поклонился, вышел на центр татами и несколько секунд делал глубокие вдохи и выдохи. То, что за этим последовало, вызвало у нас восхищение. Мягко и даже элегантно Тони совершал почти неуловимые для взгляда движения, быстрые удары руками и ногами, издавая громкий крик («киай») в момент, когда эти удары должны были поразить противников. Когда Тони закончил упражнение, он еще раз смиренно поклонился присутствующим и сел на мат, заняв свое место – место самого серьезного из новичков.

Возможно, самое главное, к чему вы должны стремиться на пути к мастерству (к чему бы оно ни имело отношение: менеджменту, браку, бадминтону или балету), это воспитывать в себе дух нахождения в начальной точке на каждом этапе пути. Для мастера подчиняться – значит понимать, что нет умельцев. Есть только ученики.

Глава 8
Ключ 4: целеустремленность

Это слово находится в одном ряду с такими словами, как характер, воля, подход, видение, способность к концентрации внимания и т. д. Но, по моему мнению, как бы мы ни смотрели на слово «целеустремленность», оно очень значимо для описания пути к мастерству.

Понятие «воображение», или даже «игра ума», стало известно публике в 70-х годах благодаря признаниям самых заметных в Америке спортсменов. Гольфист Джек Никлаус, например, публично рассказал, что он никогда не совершает удар, не представив себе мысленно траекторию полета мяча и точку его приземления, «когда он оказывается на зеленом газоне рядом с лункой, такой белый и красивый». Никлаус говорил нам, что удачный удар состоит на 50 % из такой мысленной визуализации, на 40 % – из правильной подготовки и только на 10 % – из замаха. Некоторые профессиональные игроки в американский футбол рассказывали, что ночью перед матчами они снова и снова визуально представляют свои действия на поле. У многих из них было ощущение, что успех на следующий день был напрямую связан с силой их воображения накануне. Многие культуристы и тяжелоатлеты тоже признавались в том, что верят в связь между результатами и целеустремленностью спортсмена. Арнольд Шварценеггер утверждал, что один осознанный подъем веса равен десяти, которые совершаются автоматически без полного осознания. Ему вторят Фрэнк Зейн^[11] и другие спортсмены, которые проводят тесную связь между состоянием ума и такими категориями, как физическая сила и стальные мускулы.

К тому времени методики тренировок и технические приемы в спорте достигли высокой степени развития. Настолько высокой, что дальше они могли улучшаться лишь небольшими шажками. Когда Джек Никлаус приписывал лишь 10 % успеха удара в гольфе собственно свингу, это происходило в том числе и оттого, что его свинг уже достиг совершенства. Неизведанными оставались лишь возможности разума.

Для того чтобы лучше изучить эти возможности, целый ряд первоклассных команд и спортсменов-профессионалов стали прибегать к помощи спортивных психологов, которые могли повысить уверенность в себе, обучить технике релаксации и развить способность проигрывать в уме свои движения или целые выступления. Это породило лавину аудио- и видеозаписей, которые предназначались для тренировки умственного воображения тех спортсменов, которые не могли позволить себе услуги персональных психологов. Посылы, содержащиеся на некоторых из этих записей, часто отличаются замысловатостью. Например, компания Mind Communications выпускает аудиозаписи, рассчитанные на подсознательное восприятие. На фоне определенных звуковых волн, которые называют «розовым звуком», произносятся слова и фразы, которые воздействуют на человека на подсознательном уровне. Аудиозапись для футболистов (американский футбол), например, содержит такие фразы: «Я знаю свою игру. Я важен для команды. Я справлюсь. Я люблю бегать. Я умею расслабляться. Я работаю с весом для развития силы. Я первый достигаю мяча. Я избегаю сахара, кофе, алкоголя и сигарет. Я всегда ставлю перед собой цель. Я люблю тренироваться. У меня быстрые руки. Я могу победить своего соперника. У меня есть драйв. Мое дыхание глубокое и ровное. Я победитель». К настоящему времени еще не проводилось исследований, чтобы выяснить, помогает ли футболистам эта система сигналов.

Доктор Ричард Суинн из Университета Колорадо изобрел более сложный метод, который называется визуально-моторной тренировкой поведения человека и объединяет упражнения на глубокую релаксацию и четкую мысленную визуализацию приобретаемого навыка или умения. В одном эксперименте, где использовался этот метод, ученые из Университета Северного Техаса в Далласе разделили 32 начинающих ученика одного класса карате на четыре группы. Они дали каждой группе разные задания, которые участники должны были выполнять на протяжении шести недель (по два занятия карате в неделю). Сначала исследователи предложили участникам эксперимента пройти тесты на наличие чувства обеспокоенности и оценку своих навыков. Затем им предложили различные виды упражнений: 1) только глубокую мышечную релаксацию; 2) упражнения на мысленное воображение – закрыв глаза, проигрывать в уме изученные ими движения карате; 3) упражнения на релаксацию с последующей мысленной визуализацией; 4) и никаких упражнений вообще.

По прошествии шести недель экспериментаторы повторно протестировали участников на наличие у них чувства обеспокоенности, а в самой школе их протестировали на владение базовыми навыками карате и в спарринге. Именно в спарринге группа 3 заметно опередила три остальные группы.

Этот эксперимент, как и другие подобные ему, показывает эффектные, но статистически не столь значимые результаты. Во-первых, период проведения экспериментов относительно короток. Во-вторых, их участниками становились в основном новички. Недостатки таких исследований делают их менее убедительными, чем многочисленные, пусть и полулегендарные, истории о знаменитых спортсменах.

Для меня надежным свидетельством силы воображения является мой прямой личный опыт, приобретенный на татами зала айкидо. Наше боевое искусство использует много сравнений и образных выражений, чтобы сопровождать и объяснять механику каждого движения или приема. И наиболее зримые и физически ощутимые результаты проистекают как раз из нематериальной сферы – сферы нашего разума и духа. Например, один из вариантов приема «никкё» («замковый захват кисти») включает захват руки нападающего за кисть, выворачивание руки вниз под определенным углом, толчок и бросок. При правильном проведении этот не очень броский внешне прием может поставить на колени нападающего, который гораздо массивнее защищающегося.

Чисто механическое проведение приема «никкё» требует немалой физической силы. Однако есть определенные методы визуализации, которые повышают степень эффективности этого приема до поразительного уровня. Я предлагаю своим ученикам при использовании «никкё» захватывать кисть противника таким образом, чтобы их пальцы превратились в свои длинные воображаемые «продолжения», которые, как лучи лазера, проходили бы сквозь лицо нападающего и упирались в основание его черепа. Отсюда эти воображаемые лучи должны мягко спускаться по позвоночнику противника. При прочих равных условиях действие этого метода зависит от четкости воображаемой картинки. В моей собственной практике айкидо визуализация тех или иных приемов делает их более эффективными по сравнению с чистой физической силой. Иногда бывает так, что после проведения мною «никкё» противник моментально оказывается на татами с удивленным видом, хотя я не ощущаю, что с моей стороны вообще было какое-либо мышечное усилие.

Так что в реальности реально?

Как можно объяснить это противоречие между применением механической силы и силы воображения? Являются ли эти воображаемые магические «продолжения» пальцев всего лишь плодом фантазии или они в какой-то мере реально существуют? Самое простое объяснение проистекает из законов механики. Возможно, визуализация линии пальцев, «стекающей» по позвоночнику противника, просто позволяет мастеру айкидо занять оптимальное положение для правильного применения «никкё». Не без этого, конечно. Но многолетний опыт убеждает меня в том, что дело здесь не только во взаимном расположении тел и векторах сил. Логический ум подсказывает мне, что в реальности у меня нет пальцев в метр длиной, которые, как лучи, пронзили бы тело человека и оказались на его позвоночнике. Однако проводимый без видимых усилий, словно по волшебству, прием «никкё» возможен только тогда, когда его картинка в моей голове выглядит отчетливо и я каким-то образом могу «ощущать» свои пальцы спускающимися вниз по позвоночнику противника.

И это подводит нас к вопросу, так что же, в самом деле, в реальности реально? Является ли наше сознание вторичным, как считает специалист по поведенческой психологии Б. Ф. Скиннер? Или прав известный английский поэт Уильям Блейк, который утверждает, что реальны только наши мысли? А если наши мысли и окружающий нас материальный мир одновременно реальны, хотя и являются двумя разными проявлениями реальности, то какова природа взаимодействия между обоими этими явлениями? Это слишком большие вопросы для такой короткой книги. Да и для длинной тоже. И все же, видимо, можно сделать короткое (и очевидное) утверждение: да, мысли, образы, чувства и другие подобные проявления вполне реальны, и они оказывают большое влияние на энергию и материю. Можно также утверждать, что чистая информация более устойчива, чем то, что мы называем веществом. Или что в основе они являются одним и тем же. «Наша Вселенная выглядит скорее как гигантская мысль, чем как гигантская машина», – говорит астроном сэр Джеймс Джинс.

Храма царя Соломона больше не существует в материальной форме – из дерева, золота и камня. Однако его легко представить, со всеми мельчайшими деталями, когда вы читаете главы 6 и 7 Книги царств в Библии. Ни Скарлетт О’Хара, ни Анна Каренина никогда не существовали во плоти, однако вы можете знать их лучше, чем ближайшего соседа. Ваш портативный радиоприемник вполне материален: вы можете потрогать его руками. Но насколько реально его материальное устройство, настолько же реальна и виртуальная схема, придуманная конструктором. Что из них более реально? Сказать трудно. Если базовая структура, то есть абстрактные взаимоотношения между частями целого, едина для всех трех форм, то можно утверждать, что наиболее абстрактная форма является наиболее основополагающей и часто переживает по времени все другие. Продукт мысли конструктора – виртуальная схема радиоприемника, – скорее всего, переживет сам приемник, который вы держите в руках. И нематериальные формы имеют дополнительные преимущества: если вы хотите внести изменения во взаимоотношения частей, то это легче сделать в отношении схемы или ее виртуального варианта, чем самого радиоприемника, существующего в трехмерном пространстве.

Какова во всем этом роль целеустремленности? Она, безусловно, участвует в создании идеи. Она также принимает участие в трансформации идеи в ту или иную форму. Эта трансформация, по сути дела, и является процессом постижения мастерства. Время от времени я заставляю своих студентов мысленно проигрывать тот или иной бросок, а затем повторять его на практике раз за разом в течение часа и более, до седьмого пота, пока они не освободятся от своих прошлых мыслей или ощущений в отношении этого броска. Такое использование целеустремленности часто дает благоприятные результаты в осязаемом, трехмерном мире боевых искусств.

Мысли, образы и чувства, безусловно, вполне реальны. Вывод Эйнштейна о том, что энергия равна массе, помноженной на скорость света в квадрате (E = mc2), в конечном счете дал миру невероятную мощь. Трансформация этой идеи в нестерпимый жар и ударное действие атомного взрыва была длительным и чрезвычайно трудным процессом. Первичными оказались мысль, видение и целеустремленность.

Арнольд Шварценеггер говорил так: «Все, что я знаю, это то, что первым шагом вы должны создать для себя образ своей мечты. Потому что, когда у вас есть такой захватывающий образ, ваше слово “хочу” начинает обладать огромной силой. Например, мое желание стать “Мистером Мира” появилось потому, что я с абсолютной ясностью видел себя победителем, стоящим на подиуме».

Целеустремленность питает движение человека на пути к мастерству. Каждый мастер – это мастер взгляда в будущее.

Глава 9
Ключ 5: умение играть на краю

И вот наконец мы подходим, как всегда это бывает в причинно-следственных связях, к кажущемуся противоречию, или даже парадоксу. Почти все без исключения мастера, которых мы знаем, привержены в своем призвании к его фундаментальным основам. Они фанатики тренировок, тонкие ценители малейших нюансов на пути к мастерству.

И в то же время – и в этом и состоит парадокс – эти мастера как раз могут бросать вызов прошлым вершинам в их деле. Они могут рискнуть и достигнуть большего. А временами они становятся просто одержимыми в этом своем стремлении. Тогда с очевидностью становится ясно, что для них ключевое понятие не «либо-либо», а «и то и другое».

Чака Йегера, героя романа Тома Вулфа «Нужная вещь»^[12], многие считают лучшим из когда-либо живших летчиков. В конце автобиографии под названием «Йегер» он говорит о том, что, по его мнению, «быть великим пилотом» означает «иметь при себе нужную вещь». На первых двух страницах его рассуждений три раза встречается слово «опыт». «Если и есть какая-то “нужная вещь” в работе летчика, – пишет Йегер, – то это опыт».

Будучи стойким приверженцем понятия «плато», этот путник на бесконечном пути к мастерству тем не менее с плохо скрываемым восторгом говорит об исследовании «предельных границ возможного». Вечером перед первым ночным полетом со сверхзвуковой скоростью Йегер упал с лошади во время бешеной скачки в сумерках и повредил плечо. Эта травма сделала для него невозможным закрытие кокпита реактивного самолета Х1 таким образом, каким он это делал раньше, когда пересаживался в него на высоте семи километров из корабля-матки (переделанного бомбардировщика). Не испугавшись этого, Йегер взял с собой в полет ручку от швабры, чтобы быть в состоянии закрыть люк кокпита другой, здоровой рукой. В этом полете он впервые в истории человечества преодолел звуковой барьер.

В таких ситуациях главное – это возможность пройти по тончайшей кромке, отделяющей бесконечную и с виду бесцельную практику от тех соблазнительных целей, которые появляются на пути к мастерству. В нашей школе мы представляем своим ученикам айкидо прежде всего как бесконечный путь. Но у нас регулярно проводятся сложные экзамены и тестирования, которые носят жесткий, а порой и драматичный характер. Экзамен на первый дан черного пояса особенно труден. Кандидат должен пройти специальную программу тренировок, которая может длиться от трех до шести месяцев. Эта программа представляет собой не только интенсивный курс в наиболее продвинутой технике айкидо. Она еще становится для соискателя черного пояса серьезным физическим и психологическим испытанием. В этот период ни один личный недостаток, ни одна тайная особенность характера не могут быть скрыты. Если соискатель успешно проходит программу, экзамен становится для него подлинным знакомством с собой, со своим истинным «Я». Подобное испытание бесспорно является ключевым этапом на пути к мастерству. Однако по-настоящему важен собственно сам путь. Как гласит древняя восточная мудрость: «Перед просветлением руби дрова и таскай воду. После просветления руби дрова и таскай воду». Новый обладатель черного пояса должен уже завтра снова выйти на татами и быть готовым сделать первое спортивное падение на следующем отрезке пути.

Хождение по краю – это процесс поддержания собственного равновесия. Здесь необходимо четко осознавать тот момент, когда вы выходите за границы собственной безопасности. Потому что человек, находящийся на пути к совершенству, иногда принимает решение перейти эти границы вполне осознанно. Особенно это видно в беге. Бег почти всегда требует от спортсмена балансирования на краю. Поэтому бегуны, как действующие, так и будущие, должны готовиться по безопасным и разумным программам и остерегаться опасностей и ловушек, связанных с этим спортом. Необходимо отдать дань уважения людям, которые бегают из практических соображений, будь то борьба с лишним весом, снятие стрессов, тренировка сердца. Однако ограничивать человека только таким практицизмом – значит ограничивать свободу человеческого духа. Многие люди бегают не для того, чтобы сбросить вес, а чтобы ослабить гнетущие оковы современного мира. Они бегают не для того, чтобы отдалить смерть, а чтобы облегчить себе жизнь. Таким спортсменам нет дела до предостережений об опасностях этого вида спорта. Они бегают вполне сознательно, как хорошо информированные и убежденные взрослые люди. И бегают, чтобы преодолеть ранее существовавшие для них границы и расширить их, насколько возможно. Независимо от того, что имеется в виду: совершение первой пробежки в 400 метров без перехода на шаг или борьба за победу в триатлоне. Об одном таком трагическом примере рассказывалось в журнале American Medical News.

История спорта насчитывает немного моментов, которые бы так остро демонстрировали горечь поражения, как это произошло в случае с Джули Мосс, двадцатитрехлетней спортсменкой, которая лидировала в марафонском забеге на 40 километров во время чемпионата мира по триатлону Ironman^[13], проходившего на Гавайях в 1982 году.

Когда до финиша оставалось всего около 100 метров, Мосс упала на колени. Она поднялась, пробежала еще несколько метров и упала вновь. Когда телекамеры показали ее крупным планом, обнаружилось, что она перестала владеть моторикой своего тела. Мосс снова поднялась, прошла немного пешком и вновь упала. А потом она начала ползти. Когда ее обошла соперница, бежавшая второй, Мосс все же переползла через финишную линию и осталась второй. Тут она потеряла сознание.

Корреспондент телеканала АВС Sports Джим Маккей назвал это «героическим поступком… и одним из самых великих моментов в истории спорта». А вот Гилберт Ланг, доктор медицины, хирург-ортопед и многолетний марафонец-любитель, назвал поведение Мосс «неразумным и очень рискованным для жизни».

Правы оба – и Ланг и Маккей: это было одновременно и глупостью, и геройством. Конечно, ни одного бегуна нельзя подпускать так близко к границе, за которой поджидает смерть. Но каким серым и бесцветным стал бы наш мир без такой героики! Возможно, нашего человеческого мира могло бы и вовсе не быть, поскольку на заре истории наверняка имелись бесчисленные случаи, когда примитивные охотники – наши предки – в погоне за добычей отдавали всех себя тому, чтобы члены их племени могли наесться вдоволь. Такие люди, как Джули Мосс, бегут за нас всех, утверждая право человечества на существование. Я уверен, что среди тех, кого мы считаем мастерами, большинство разделяет неразумное, но героическое желание использовать себя до предела, финишировать любой ценой, добиться невозможного.

Но прежде, чем вы задумаетесь над тем, чтобы играть на краю, у вас за плечами должны лежать долгие годы учения, тренировок, подчинения и целеустремленности. А что потом? Потом будет еще больше тренировок, еще более продолжительный отрезок «плато» – и снова нескончаемый путь.

Часть третья
Инструменты мастерства

Введение

Поскольку близится момент вашего отправления в путь, пришло время обсудить некоторые существенные детали. Как уберечься от соскальзывания назад? Где взять силы для путешествия? Какие ловушки поджидают на пути? Как сможете вы использовать мастерство в обычной жизни? Что следует взять с собой в дорогу?

Ниже приведены некоторые советы путешественнику. А потом – в путь! Bon voyage!

Глава 10
Почему не срабатывают наши решения? И что с этим делать?

Вы принимаете решение изменить что-то в вашей жизни в лучшую сторону. Эта перемена может касаться чего угодно. Но давайте представим себе, что вы готовитесь встать на путь к мастерству, сопряженный с регулярным трудом и занятиями. Вы рассказываете об этом друзьям. Вы излагаете свое решение на бумаге. Вы добиваетесь этой перемены в жизни. Все срабатывает. Вы прекрасно себя чувствуете. Вы счастливы. Ваши друзья счастливы вместе с вами. Ваша жизнь изменилась к лучшему. А потом вы соскальзываете назад.

Почему? Разве вы представляете собой какого-то недотепу, у которого нет силы воли? Не обязательно. Соскальзывание или отступление назад на пути к мастерству – явление очень распространенное. Ведь каждый из нас внутренне сопротивляется значительным переменам в жизни, независимо от того, сделают они ее лучше или хуже. Наше тело, наш мозг и наше поведение остаются в своем прежнем состоянии, в четко очерченных его пределах, и активно противятся любым переменам. Это нормально и даже хорошо.

Только представьте себе: если температура вашего тела меняется вверх или вниз всего на какую-нибудь пару градусов, это уже становится большой проблемой. То же самое относится и к уровню сахара в крови, и ко многим другим физиологическим параметрам. Состояние равновесия, то есть сопротивления переменам, называется гомеостазом^[14]. Это понятие характерно для всех саморегулируемых систем – от бактерии и лягушки до человека, а также любых сообществ – от семьи до государства. Оно относится и к психоэмоциональным состояниям и поведению, а также к физиологическим функциям организмов.

Простейший пример гомеостаза можно обнаружить в системе отопления вашего дома. Термостат на стене измеряет температуру в помещении. Когда зимой она падает ниже заданного вами значения, термостат посылает электрический сигнал, который включает систему обогрева. Та замыкает цепь, посылая тепло в то помещение, где расположен термостат. Когда температура сравнивается с установленной вами, термостат вновь посылает сигнал системе, и та выключает обогреватель, сохраняя таким образом гомеостаз.

Для поддержания нужной температуры в помещении необходим только один обратный сигнал в цепочке. Поддержание жизни даже простейшего одноклеточного существа связано с тысячами таких обратных сигналов. А для обеспечения существования человека необходимы миллиарды сигналов, возникающих в мозгу и распространяющихся по нейронным путям.

Один пример: каждый из нас обладает примерно 150 тысячами микроскопических термостатов, расположенных на нервных окончаниях у поверхности кожи. Эти нервные окончания чувствительны к потере тепла. У нас есть еще примерно такие же микроскопические термостаты, расположенные чуть глубже поверхности кожи, которые предупреждают нас о перегреве организма. И еще более чувствительные живые приборы расположены у нас в гипоталамусе, который лежит в основании мозга, поблизости от ответвлений основных артерий, питающих кровью наш головной мозг. Эти микротермостаты улавливают самые незначительные колебания температуры нашей крови. Когда вам становится холодно, они посылают сигналы о приостановке активности потовыделительным железам и порам, а также обеспечивают сжатие небольших кровеносных сосудов, находящихся у поверхности кожи. Действие гормонов и мышечные сокращения вызывают у вас дрожь, благодаря которой организм производит дополнительное тепло. Одновременно ваши органы чувств посылают четкие сигналы в мозг, который дает вам команду двигаться, обеспечить организму тепло за счет одежды, прижаться к кому-то, искать убежище или развести костер.

Гомеостаз в социальных группах предполагает участие дополнительных сигнальных цепочек. Семьи сохраняют стабильность при помощи передачи знаний, убеждения, наказаний, поощрений, подарков, услуг, знаков одобрения и привязанности и даже чрезвычайно тонкого языка жестов и выражений лица. Социальные группы, которые размерами превышают семью, используют еще большее число обратных связей. Общественная культура страны, например, включает в себя законодательство, исполнение законов, образование, искусство, спортивные состязания, экономические методы поощрения, которыми отмечаются определенные виды деятельности. Помимо этого, в нее входит сложная система нравов и обычаев, образцов для подражания и представлений о престиже, которые формируют в значительной степени СМИ. Надо сказать, что радио, телевидение, а теперь и интернет выступают в данном случае как нервная система страны. Хотя можно было бы утверждать, что американская культура помешана на всем новом, однако главная функция всех вышеперечисленных общественных институтов состоит в том, чтобы обеспечить выживание системы в таком виде, в каком она пребывает сейчас.

Проблема состоит в том, что способность открытой системы к саморегуляции работает на сохранение постоянства даже тогда, когда в этом постоянстве не все хорошо. Например, последние двадцать лет жизни – то есть после окончания школы – вы, скорее всего, вели сидячий образ жизни. Сегодня большинство ваших друзей активно посещает фитнес-центры, и вы решаете, что если уж не можете отменить фитнес-революцию, то лучше присоединитесь к ней. Вам доставляет радость приобретение одежды для бега и кроссовок. Такую же радость вы испытываете, когда делаете свои первые шаги, занявшись зарядкой на спортивной площадке средней школы недалеко от вашего дома. Но по мере того, как вы заканчиваете первую треть первого круга, случается нечто ужасное. Вроде у вас что-то с животом. Вроде вас стало мутить. У вас в груди возникает странное чувство паники. У вас такое ощущение, будто вы умираете.

Нет, вы не умираете. Более того, испытываемые вами симптомы, скорее всего, сами по себе не очень серьезны. То, что вы сейчас испытываете, – это сигнал тревоги от гомеостаза. Звучат колокольчики, сверкают лампочки. Внимание! Внимание! Имеются существенные изменения в системе дыхания, частоте сердечных сокращений, метаболических реакциях организма. Прекратите немедленно то, чем вы занимаетесь сейчас!

Напомню: гомеостаз не делает различия между тем, что вы назвали бы переменой к лучшему или к худшему. Он отторгает любое изменение. После двадцати лет сидячего образа жизни ваше тело рассматривает этот режим как «нормальное» состояние. Попытка осуществить изменение к лучшему рассматривается как угроза. Поэтому со спортивной площадки вы медленно возвращаетесь к своей машине, раздумывая над тем, к какой бы другой революции, кроме «революции фитнеса», примкнуть.

Возьмем другой пример – семью из пяти человек. Отец здесь алкоголик, который уходит в запой через каждые шесть-восемь недель. В это время в течение нескольких дней семья переживает муки. Но при этом ее члены не испытывают ничего нового. Эти периодические мучительные состояния уже стали нормой. Но вот отец по той или иной причине перестает пить. Вы сразу подумаете о том, что все в семье этому счастливы. Так оно и есть. Но на время. Гомеостаз способен наносить удары коварно и подло. Существует большая вероятность того, что через несколько месяцев кто-то еще из семьи (например, сын-подросток) совершит какой-то серьезный проступок (например, попадется на торговле наркотиками), в результате чего семья снова начнет испытывать те же муки, которые сопровождали раньше запои отца. Без совета умного специалиста члены этой семьи не поймут, что сын подсознательно занял место отца для того, чтобы сохранить состояние системы неизменным и «нормальным».

Здесь нет необходимости перечислять те способы, которыми системы, организации и страны сопротивляются переменам и отступают назад, когда перемены все-таки свершаются. Достаточно будет сказать, что уровень такого сопротивления соответствует размеру и скорости изменения, а не тому, насколько это изменение позитивно или негативно. Если реформы в какой-либо организации или стране встречают сильное сопротивление, то это означает, что лежащая в их основе идея либо очень правильная, либо очень неправильная. Пустые перемены, бюрократическая возня воспринимаются обществом достаточно легко – и в этом одна из причин того, что у нас их так много. Точно так же мы легче воспринимаем ту форму психотерапии, которая состоит в основном из болтовни. Это происходит потому, что она не приносит никаких перемен за исключением того, что пациент может выговориться. Мы хотим, чтобы наш разум, наше тело, наше общество были едиными и цельными. Мы хотим, чтобы квитанции на оплату поступали вовремя. Для того чтобы выжить, нам нужно постоянство.

Однако перемены все же происходят. Меняются люди. Меняются семьи. Меняются организации и целые страны. Гомеостаз восстанавливается, даже если этот процесс связан с тревогами, болью и разочарованиями. Возникают неизбежные вопросы. Как относиться к гомеостазу? Как сделать более устойчивыми перемены к лучшему? Как относиться к «побочным эффектам»?

Эти вопросы приобретают колоссальное значение тогда, когда вы встаете на путь мастерства. Представьте себе, что после многих лет пофигизма в карьере вы решаете начать относиться к ней по-новому, с точки зрения принципов мастерства. Теперь изменится вся ваша жизнь, а значит, вы неизбежно столкнетесь с проявлениями гомеостаза. Но если даже вы решите твердо придерживаться принципов мастерства не в основном своем деле, а в хобби, будь то садоводство или теннис, эффект от такой перемены затронет почти все, что вы делаете. Подлинная реализация вашего потенциала в любой области может изменить вас во многом. Однако, сколько бы вы ни наслаждались пользой от перемен, очень вероятно, что рано или поздно вы снова встретитесь с гомеостазом. Вы можете почувствовать его тревожные сигналы как в физической, так и в психологической сферах. Вы можете встретить сопротивление переменам со стороны семьи, друзей и коллег. И вам повезло, если вы не обнаружите себя соскальзывающим с пути назад в состояния, которые я уже называл: позера, максималиста или пофигиста.

В конечном счете вы сами должны решить для себя, действительно ли вы хотите потратить время и силы, чтобы встать на путь к мастерству и удержаться на нем. Ниже я привожу пять советов, которые могут вам помочь. Хотя эти советы касаются мастерства, их можно применить и к другим переменам в вашей жизни.

1. Помните о том, как работает гомеостаз. Возможно, это самый важный совет. Готовьтесь к сопротивлению и ответным ударам. Осознавайте то, что, когда зазвучат тревожные колокольчики, это не обязательно будет означать, что вы больны, или сошли с ума, или ленитесь, или просто ошиблись, приняв решение о вступлении на путь мастерства. На самом деле эти сигналы тревоги могут означать только то, что ваша жизнь действительно меняется. То есть происходит то, чего вы и хотели. А возможно, это не ваш путь. Здесь следует подумать, прислушаться к себе. В любом случае не паникуйте и не сдавайтесь при первых же трудностях.

Вы можете ожидать сопротивления со стороны друзей, семьи и коллег. (Гомеостаз, как мы увидели, относится к социальным системам в такой же степени, как и к отдельному индивидууму.) Например, раньше вам было трудно встать в 7:30 утра, и вы почти тащили себя за шиворот, чтобы прибыть на службу к 9:00. Теперь, когда вы встали на путь мастерства, вы встаете в 6:00, совершаете пятикилометровую пробежку и появляетесь в офисе, полный энергии, в 8:30. Возможно, вы наивно полагаете, что ваши коллеги будут по этому поводу прыгать от радости. Поспешу вас разочаровать. А когда вы будете возвращаться домой, все еще полный энергии, вы думаете, вашей семье понравится эта перемена? Возможно. Но помните: когда меняется одна часть системы, должна измениться вся система. Так что не удивляйтесь, когда некоторые из тех, кого вы любите, начнут прямо или косвенно противодействовать вашему совершенствованию. Это происходит не потому, что они желают вам чего-то недоброго. Просто так работает гомеостаз.

2. Будьте готовы к тому, чтобы договариваться со своим сопротивлением переменам. Итак, что же делать, когда вы наталкиваетесь на внутреннее сопротивление переменам? Когда внутри вас звучат сигналы тревоги и мигают тревожные лампочки? Ну что же, вам при этом не следует отступать. Но не следует и идти вперед напролом. Компромисс – это пропуск в любую долгосрочную перемену в вашей жизни, от повышения скорости бега до реорганизации компании. Бегун на длинные дистанции, который работает над улучшением результата, договаривается с гомеостазом, используя боль не в качестве оппонента, а в качестве лучшего проводника к совершенствованию. Менеджер, ориентированный на перемены, внимательно прислушивается и присматривается к признакам недовольства коллектива для того, чтобы проводить преобразования мягко, не провоцируя бунт.

Искусство балансировки на пределе возможного включает в себя необходимость делать один шаг назад на каждые два шага вперед. Оно требует также решимости двигаться вперед и умения правильно оценивать то, что нас окружает. Простое отключение бдительности по отношению к сигналам тревоги лишает нас правильного курса и создает риск разрушения системы. Так же как и механическое прокладывание пути, несмотря на предупреждающие сигналы, увеличивает вероятность последующего отступления.

Вы никогда не можете на сто процентов знать, в чем конкретно проявится сопротивление. В ощущении тревоги? В психосоматическом состоянии? Склонности к саботированию работы? Стычках с членами семьи, друзьями и коллегами? Ничего подобного вы не замечаете? Тогда будьте настороже. Не исключены удары извне – за попытку нарушить существующий порядок вещей.

3. Создавайте для себя систему поддержки. Вы можете вносить перемены в свою жизнь в одиночку. Но легче это делать при поддержке других людей, которые разделяют с вами радости и опасности предпринимаемых изменений. Лучшая система поддержки – это люди, которые прошли через такие же перемены или находятся в процессе их реализации. Люди, которые могут поделиться с вами собственными историями перемен и выслушать вашу; люди, которые поддержат вас, когда вы начнете соскальзывать назад, и воодушевят, когда вы продолжите движение вперед. К счастью, путь к мастерству почти всегда способствует интеграции людей, идущих этим же путем в той или иной области. В своей классической книге «Homo Ludens: Человек играющий» Йохан Хёйзинга^[15] рассуждает о способности спорта и игр объединять людей. Сообщество игроков или спортсменов, подчеркивает он, продолжает общение даже после окончания игры, будучи движимым «ощущениями совместного нахождения в необычной игровой ситуации, разделения каких-то важных принципов, отсоединения от остального мира и отказа от привычных норм». То же самое можно сказать о множестве других видов человеческой деятельности, которые не являются спортом: искусстве, ремеслах, охоте, рыбалке, йоге, практике дзен и даже определенных профессиях.

А что же происходит тогда, когда ваш путь к мастерству предполагает одиночество? Что, если вы не можете найти себе попутчиков в этом путешествии? Как минимум вы можете рассказать близким вам людям о том, чем именно вы занимаетесь, и попросить их о поддержке.

4. Регулярно практикуйтесь в своем навыке или умении. Люди, решившиеся на любую перемену в жизни, могут получить ощущение стабильности и комфорта, регулярно занимаясь любимым делом. И не столько для достижения в нем видимых извне результатов, сколько ради самого процесса. Человек, вставший на путь к мастерству, в этом смысле удачлив уже хотя бы потому, что понимаемая таким образом практика сама по себе составляет основу пути. Обстоятельства будут особенно благоприятными тогда, когда вы уже постоянно практикуетесь в каком-то деле. Тогда вам легче будет встретить необходимость перемен и начало движения по новому пути. Вам легче будет применять выработанные в себе принципы мастерства в работе или важных отношениях, даже если это мастерство состоит всего лишь в постоянных и регулярных утренних физических упражнениях. Практика какого-то навыка является, в конечном счете, привычкой. Поэтому любые регулярные занятия или тренировки создают стабильную базу на время непостоянства и перемен.

5. Посвятите себя учению на протяжении всей жизни. Мы склонны забывать, что учение на самом деле – это значительно больше, чем просто процесс усвоения новых знаний. Учиться – значит меняться. Обучение, будь то интеллектуальное или физическое совершенствование, – это динамическое изменение личности. Этот процесс не должен заканчиваться с окончанием колледжа или с достижением сорока, шестидесяти или даже восьмидесяти лет. Лучший навык – умение учиться. Просто потому, что этот процесс длится у человека всю жизнь. И позер, и максималист, и пофигист тоже по-своему чему-то учатся. Но учеба на протяжении всей жизни – это особая территория тех, кто шагает по пути к мастерству. Пути, который никогда не кончается.

Глава 11
Силы для мастерства

Если вы думаете, что у вас просто нет сил и времени для того, чтобы достичь в чем-то мастерства, вспомните известную поговорку, гласящую, что, если вам нужно, чтобы было сделано какое-то дело, попросите сделать его занятого человека. Большинство из нас знает хотя бы одного очень энергичного человека, который делает и доводит до конца значительно больше работы, чем составила бы его доля при ее равномерном распределении между всеми. Почти каждый из нас тоже может вспомнить времена, когда он буквально светился энергией. Когда никакие горы не казались нам слишком высокими. Когда границы между работой и игрой были очень размытыми и труд доставлял нам подлинное наслаждение. Помните, как вы еле могли держать свои глаза открытыми на уроке, зато были чрезвычайно активны и удивительно резвы в течение долгих часов спортивных тренировок? А помните тот бешеный прилив энергии, который посещал вас, когда вы влюблялись, или когда перед вами вставала интересная задача на работе, или когда вам грозила опасность?

Человеческое существо подобно машине, которая стареет при недостаточном использовании. Разумеется, нашей активности есть пределы, и нам нужен здоровый отдых и релаксация. Но в большинстве случаев мы заряжаемся энергией именно тогда, когда активно тратим ее. Часто лучшим средством от физической усталости является тридцатиминутная зарядка. Точно так же физическая усталость или духовная апатия излечиваются решительным действием или твердой решимостью к действию. В старшей средней школе мы учим, что кинетическая энергия измеряется движением. То же самое относится и к человеческой энергии: она появляется только тогда, когда ее используют. Вы не можете накапливать энергию. Как говорил об энергии Фридрих Перлз, основоположник гештальт-терапии^[16]: «Я не хочу, чтобы меня тратили. Я хочу, чтобы меня расходовали». Вполне вероятно, что каждый из нас располагает огромными запасами потенциальной энергии, превышающими тот ее объем, который мы можем использовать.

Если это так, то почему мы так часто ощущаем себя выжатыми и неспособными заняться простейшей задачей? Почему мы оставляем без ответа письма, почему мы не торопимся починить текущий кран? Почему мы сопротивляемся нашим самым конструктивным и креативным порывам и растрачиваем нашу энергию на бесполезную суету? Почему мы часами просиживаем в дурмане телевизора и упускаем богатые возможности, которые предоставляет нам жизнь?

Все начинается в раннем детстве. Понаблюдайте пару часов за раскованным поведением полуторагодовалого малыша. Этот миниатюрный резервуар энергии занят важной работой (ее можно назвать первоначальным изучением мира). Он безо всякой жалости эксплуатирует все, что его окружает. Все, что может увидеть, попробовать на вкус, понюхать и осязать для того, чтобы достичь результата в своей важной работе. Конечно, его действия должны быть в чем-то ограничены, но накладываемые нами ограничения зачастую намного превосходят те, что диктуются соображениями безопасности. Ведь мы, взрослые, уже лишились значительной доли своей энергии, поэтому так легко устаем. И вот мы говорим малышу: «Ты не можешь посидеть спокойно?» или «Я не вынесу хотя бы еще секунду твоей болтовни». Мы пытаемся применять сердитые окрики, всяческие ограничения или даже (да простит нас Господь) физические наказания. Чаще всего мы стараемся приостановить процесс самообучения малыша, усадив его перед телевизором, несмотря на то, какая идет программа. И вот ребенок становится таким же вялым, как и мы сами.

В школе ребенок открывает истину почище: оказывается, учиться – это скучно. На каждый вопрос есть только один правильный ответ, и ты должен запоминать этот ответ, сидя неподвижно за партой и пассивно выслушивая учителя. Ты не должен ничего делать сам. Организация обычного школьного класса, в котором от 20 до 35 учеников должны делать одно и то же одновременно, не оставляет почти никаких шансов индивидуальной инициативе или любознательности ребенка. Здесь детская энергия практически не находит выхода. Шестилетний Джонни хочет спеть классу песенку. «Не сейчас, Джонни. У нас еще есть работа». Или даже хуже: «Не валяй дурака, Джонни». Голос учительницы до сих пор эхом раздается в подсознании уже сорокалетнего Джона, когда он хочет совершить что-то непосредственное.

Несмотря на свою бездарность, школьное образование, в конечном счете, научает детей читать и писать, прививает поверхностные знания и учит худо-бедно оперировать фактами. Но главными рабочими словами в этом образовательном процессе являются слова «нет, не надо» и «неправильно». Базовое образование детей строится на негативе. Альберт Эйнштейн писал: «Ничем иным, кроме чуда, нельзя объяснить тот факт, что современные методы обучения еще не полностью задушили данную нам Богом любознательность… Крайне ошибочно полагать, что с помощью принуждения и постоянных напоминаний о чувстве долга можно привить страсть к исследованиям».

Но все это относится не только к школе. На каждом этапе нашей жизни мы попадаем под унифицирующее влияние, исходящее от групп равных нам по положению людей. В обществе ценится похожесть. Ярких пассионариев боятся как угрозы единообразию. Конечно, на самом деле высокая человеческая энергия и представляет собой такую угрозу. В ничем не ограниченном выбросе энергии действительно есть что-то пугающее. Например, психопат – это человек, который не смог усвоить общественных ограничений. Зачастую обладая большой харизмой и способностями к убеждению и одновременно отсутствием сознательности и угрызений совести, он в состоянии направить кажущуюся сверхчеловеческой энергию на достижение эгоистических целей.

Такая темная энергия нас одновременно и отталкивает, и восхищает. Мы обнаруживаем, что нас странно притягивает к разного рода подонкам и злодеям; а происходит это из-за того, что они бесстыдно демонстрируют то, что мы боимся признать в себе. А посмотрите на ежедневные новости обо всех этих алчных проповедниках, фальшивых гуру, финансистах-мошенниках, об организаторах тайных армий и торговцах оружием. Общее у всех них – отсутствие принципов и избыток порочных страстей. У нас есть причины быть осторожными с фанатиком. Неудивительно поэтому, что наше общество хочет уравнять нас – c тем, чтобы подавить нашу энергию.

Это, разумеется, обратная сторона вопроса об энергии. Но ведь в мире существует и огромное множество думающих и ответственных людей, которым удалось сохранить свою природную энергию и которые знают, как применить ее на пользу себе и другим. Та энергия, которую они демонстрируют, в значительной степени доступна всем нам. Если бы мы могли почерпнуть из этих обширных запасов хотя бы 10 % в дополнение к своим энергетическим ресурсам, то наша жизнь изменилась бы в значительной степени. Ниже я приведу рекомендации, как начать это делать.

1. Поддерживайте хорошую физическую форму. Всем нам знакомы люди, которые сохраняют физическую форму, даже перелистывая целый день газеты. И одновременно мы знаем тех, кто сопротивляется желанию позаниматься физическими упражнениями, когда оно приходит. В этих случаях они просто ложатся и ждут, когда это желание уйдет. Как бы то ни было, хорошая физическая форма способствует появлению у нас энергии во всем, чем бы мы ни занимались. В конечном счете, те люди, которые живут в гармонии с природой и собственным телом, приносят больше пользы другим, чем те, кто ведет сидячий и нездоровый образ жизни.

2. Признавайте наличие негатива в нашей жизни, но акцент делайте на позитив. Идея о силе позитивного мышления проходит красной нитью и через проповеди популярного проповедника Нормана Винсента Пила^[17] и его книги, и через теорию бихевиоризма Фредерика Скиннера, и через современные семинары по психологии для менеджеров. На психологический оптимизм регулярно нападают некоторые высоколобые ученые, равно как и самопровозглашенные «консервативные» журналисты и комментаторы. И тем не менее многочисленные исследования показывают, что люди с оптимистическим взглядом на мир меньше страдают от разного рода недугов, чем люди, видящие окружающее в мрачных тонах. У первых всегда больше энергии.

Том Питерс, автор бестселлера «В поисках совершенства»^[18] и, наверное, лучший в Америке бизнес-консультант, говорит о «немного жутковатом сходстве языка» менеджеров самых успешных американских компаний. Все они, и мужчины, и женщины, подчеркивают ценность позитивного подхода к действительности и эффективность похвалы и других форм позитивной оценки работы сотрудников. «Самые успешные менеджеры, – говорил мне Питерс, – это те, кто не терпит негатива». Он цитирует выводы одного исследования, показавшего, что очень успешных людей «обычно много хвалили в детстве, вплоть до приведения их в смущение, когда казалось, хвалить больше некуда».

Можно ли быть слишком позитивным? Только в том случае, если вы отрицаете существование негативных факторов в вашей жизни и в мире в целом. Факторов, нуждающихся в исправлении. Некоторые восточные философы и западные теологи и квазитеологи мыслят именно указанным выше образом. Они настаивают на том, что зло и страдания – это не более чем наши иллюзии. Таким образом они успокаивают своих последователей, но подводят их к отрицанию личного мира человека и безразличию к несправедливостям мира людей. Такое отрицание сдерживает энергию индивидуума, в то время как признание существующего порядка вещей приводит к ее высвобождению.

Даже серьезные удары судьбы могут дать вам дополнительную энергию, «выбивая» вас из мертвого пространства и встряхивая от летаргического сна. Но это происходит только в том случае, если вы не отрицаете, что эти удары судьбы – реальность. Признавать негатив – не означает распускать сопли, напротив, следует прямо смотреть в лицо правде и продолжать движение вперед. Если вы просто поделитесь своими бедами с близким другом, то это, скорее всего, улучшит ваше мироощущение и придаст сил.

Ну а уж когда вы столкнулись с негативом, то вам просто нужно сконцентрироваться для того, чтобы задействовать все лучшее, что в вас есть. Когда это возможно, старайтесь избегать учителей и начальников, которые настроены по отношению ко всему критически в негативном смысле этого слова. Если людям все время повторять, что именно они делают неправильно, и проходить мимо того, что они делают хорошо, это будет только отнимать у людей энергию. Когда подойдет ваша очередь учить или руководить, попробуйте сказать своему подопечному следующее: «Вот это мне в твоих действиях нравится, а вот здесь ты мог бы постараться улучшить дело».

3. Старайтесь говорить правду. «Нет ничего более воодушевляющего в компании, чем когда люди начинают говорить друг другу правду», – говорит доктор Уилл Шутц, который в 1960-х годах популяризировал «кружки правды», а сегодня является известным бизнес-консультантом. «Одним из первых результатов работы этих кружков, занятия в которых были организованы для руководителей компаний, стало то, что совещания стали значительно короче. В одной компании нам сообщили, что совещания, занимавшие раньше полтора часа, теперь длятся всего 20 минут. Люди говорят только то, что хотят сказать. Нам теперь не нужно тратить время и силы на что, чтобы чего-то не сказать. Ложь и сокрытие правды – яд для организаций: энергия людей тратится на обман, утаивание истины и запоминание, кому именно и что именно вы не хотите сказать. Когда люди начинают говорить друг другу правду, то почти моментально отмечается снижение числа их ошибок и повышение производительности труда».

Лучше всего правда работает, когда вы раскрываете в ней собственные мысли и чувства, а не используете ее для того, чтобы обидеть кого-то или доказать свою правоту. Говорить людям правду непросто. Это связано с определенным риском, трудностями, волнением. Но при этом происходит прилив той самой необходимой нам энергии.

4. Осознавайте свои негативные стороны, но не потворствуйте им. Только одному Богу известно, сколько энергии сосредоточено в глубинной, невидимой части нашей личности – той, которую психолог Карл Юнг называет «Тенью». Поэт и прозаик Роберт Блай дает идеям Юнга современную интерпретацию в своей книге «О человеческой тени».

Блай говорит, что маленький ребенок может представляться нам подвижным шаром, в котором заключена энергия, исходящая от него во все стороны. Но его родителям какие-то составные части этой энергии не нравятся. Для того чтобы сохранить любовь родителей, ребенок складывает эти части в особый невидимый мешок, который носит у себя за плечами. «К тому времени, когда мы идем в школу, – пишет Блай, – этот мешок становится довольно тяжелым. Потом нам твердят учителя, что хорошие дети не злятся из-за мелочей. И мы берем свой гнев и тоже складываем его в мешок». Рассуждая таким образом, Блай пришел к выводу, что к двадцати годам у нас остается лишь небольшая толика нашей природной энергии.

Но та энергия, которую мы спрятали, все-таки может быть нам доступна. И задействование этих скрытых частей нашей личности не означает потворствования им при извлечении их из недр «мешка». Гнев, например, содержит в себе много энергии. Если мы подавили в себе это чувство настолько полно, что даже не замечаем его, то это с очевидностью означает, что мы не можем использовать эмоцию гнева сознательно и конструктивно. Если же мы достаем гнев из нашего мешка просто для того, чтобы потворствовать е�

Скачать книгу

Издано с разрешения The Leonard Family Trust c/o Sterling Lord Literistic, Inc. и литературного агентства The Van Lear Agency LLC c/o Agentstvo Van Lear LLC

Книга рекомендована к изданию Максимом Костериным и Всеволодом Камышевым

This edition is published by arrangement with Sterling Lord Literistic and The Van Lear Agency LLC with CHASE LITERARY AGENCY and The Van Lear Agency LLC

* * *

Джону и Джулии Поппи

Предисловие

Часть первая
Путь к мастерству

Введение

Начните с чего-нибудь простого. Попробуйте прикоснуться рукой к своему лбу.

Ага, это просто! Это получается у вас автоматически. Но ведь когда-то оно было для вас сложным.

Глава 1
Что такое мастерство?

Вы решаете поговорить с тренером: «Сколько вообще нужно времени, чтобы наконец освоить эту игру?»

– Да.

Тренер делает небольшую паузу. Этого вопроса он всегда боится.

– Вы начали заниматься во взрослом возрасте, поэтому вам нужно пять лет.

Пять лет! Ваше сердце замирает.

Вы осмеливаетесь задать еще один вопрос:

– Хорошо, а сколько времени мне понадобится для того, чтобы начать играть против кого-то?

– Против кого-то. Ну, это понятие растяжимое.

– Я имею в виду играть со своим другом.

Кривая мастерства

Почему процесс любого обучения характеризуется рывками? Почему мы не можем следовать по прямому пути прогресса? Как мы видели на примере тенниса, мы должны постоянно тренировать незнакомые движения до «автопилота». Особенности того, как это происходит, пока до конца не известны. Но главное, что этот механизм точно соответствует вышеприведенным описаниям. Карл Прибрам[1], профессор Стэнфордского университета и один из пионеров нейрофизиологии, выдвинул гипотезу о взаимодействии между мозгом и телом человека. Он говорит о «врожденной системе поведения человека», которая работает на подсознательном уровне. Эта система включает в себя рефлекторные нейронные цепочки, расположенные в спинном мозге и в разных участках головного мозга. Эта врожденная система позволяет вам реагировать на отскок мяча в теннисе, брать аккорд на гитаре, спрашивать у людей о направлении движения на новых языках и т. д. При этом вы не заботитесь о том, как вы это делаете. Когда же вы начинаете осваивать новый навык, вы должны думать о нем, прикладывать усилия к тому, чтобы вытеснять старые модели ощущений, движений и мышления новыми.

1 Карл Прибрам (1919–2015) – американский врач, психолог и нейрофизиолог австрийского происхождения. Окончил Чикагский университет, на протяжении многих лет профессор Стэнфордского, а затем Джорджтаунского университетов. Один из авторов голографической концепции деятельности мозга, опирающейся на идеи Дэвида Бома. Среди наиболее известных работ Прибрама – книга «Языки мозга» (англ. Languages of the Brain; 1971, русский перевод 1975). Прим. перев.

Скачать книгу

Мастерство. Путешествие длиною в жизнь бесплатное чтение

Информация от издательства

* * *

Предисловие

Часть первая Путь к мастерству

Введение

Глава 1 Что такое мастерство?

Кривая мастерства

Глава 2 Знакомьтесь с позером, максималистом и пофигистом

Позер

Максималист

Пофигист

Глава 3 Война с мастерством

Путь бесконечных вершин

Война, которую невозможно выиграть

Глава 4 Любите «плато»

Радость регулярных тренировок

Лицо мастерства

Часть вторая Пять ключей к мастерству

Введение

Глава 5 Ключ 1: правильное обучение

Лучшие учителя и учителя худшие

Магия обучения начинающих

Хорошая лошадь, плохая лошадь

Сравним разные виды обучения

Знайте, когда нужно сказать «до свидания»

Глава 6 Ключ 2: тренировка

Оставаясь на татами

Глава 7 Ключ 3: умение подчиняться

Истории о мастерах фехтования на мечах

История о двух мастерах

Глава 8 Ключ 4: целеустремленность

Так что в реальности реально?

Глава 9 Ключ 5: умение играть на краю

Часть третья Инструменты мастерства

Введение

Глава 10 Почему не срабатывают наши решения? И что с этим делать?

Глава 11 Силы для мастерства

Предисловие

Часть перваяПуть к мастерству

Введение

Глава 1Что такое мастерство?

Кривая мастерства

Информация
от издательства

Часть первая
Путь к мастерству

Глава 1
Что такое мастерство?

Глава 2
Знакомьтесь с позером, максималистом и пофигистом

Глава 3
Война с мастерством

Глава 4
Любите «плато»

Часть вторая
Пять ключей к мастерству

Глава 5
Ключ 1: правильное обучение

Глава 6
Ключ 2: тренировка

Глава 7
Ключ 3: умение подчиняться

Глава 8
Ключ 4: целеустремленность

Глава 9
Ключ 5: умение играть на краю

Часть третья
Инструменты мастерства

Глава 10
Почему не срабатывают наши решения? И что с этим делать?

Глава 11
Силы для мастерства

Часть первая
Путь к мастерству

Глава 1
Что такое мастерство?