Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек бесплатное чтение

© Килеева В.А., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Коньяк и девичья фамилия

– Чтоб ты знал, я тебя ненавижу.

– Чего это?

– Стоило мне отлучиться, чтобы проследить за кормёжкой лошадей, как ты коварно воспользовался моим отсутствием и… взял нам комнату всего с одной кроватью!

– Ты ведь давеча сама призывала меня к экономии.

– Призывала. Но не ценой моего спокойствия!

– О, так ты надеялась, что я…

– Иди бери вторую комнату.

– Свободных комнат больше нет.

– Тогда ты спишь на конюшне.

– Свободных мест на конюшне тоже нет.

– Ненавижу тебя!

С силой, удвоенной гневом, Лара хлопнула дверью и отправилась к хозяину гостиницы, в которой ей и Андреасу предстояло провести ночь. Хозяин и его жена, греясь у очага, ужинали наваристым супом.

– Скажите, – начала Лара, – нет ли у вас комнат с двумя кроватями?

– В вашей комнате стоит весьма удобная кровать для двоих, – с неожиданным укором сказал хозяин.

– Да, но я хотела бы спать отдельно.

– Вы и ваш спутник разве не молодожёны? – удивился он.

Лара поняла: любой её ответ – что положительный, что отрицательный – вызовет у мужчины похабную усмешку.

«Шлюха», – ясно сказал его взгляд раньше, чем она придумала убедительное оправдание.

– Мы брат и сестра, – настаивала Лара.

Ни один из супругов ей не поверил.

– Мне больше нечего вам предложить, – равнодушно ответил хозяин, возвращаясь к трапезе.

– Прискорбно.

«Надо продержаться всего одну ночь, – уговаривала себя Лара, поднимаясь обратно в комнату. – Завтра к обеду мы прибудем в Дрезден, и мне больше не придётся изображать неприступную крепость. Скорей бы кончилось это путешествие!»

Когда она вошла, Андреас меланхолично избавлялся от штанов.

– Не раздевайся, – запретила Лара.

– Да что ты там не видела? – отмахнулся тот.

– Вот именно, я видела всё. Пощади мои глаза.

– Мне жмёт!

Лара стремительно и с треском закрыла дверь ногой.

– Но я же терплю!

– Ты в юбке, – парировал Андреас, однако штаны в покое оставил. – Тело должно отдыхать хотя бы ночью.

– Наверное, за годы кошачьей жизни ты чересчур привык обходиться без одежды, – пробормотала Лара, скидывая башмаки.

Андреас не сводил с неё глаз, даже не пытаясь сохранить видимость товарищеских отношений.

– Я хочу, чтобы у нас было как раньше, – сказал он без затей.

Лара села к нему спиной с другой стороны кровати, снимая чулки.

– Как раньше не будет.

– Это говорит твой разум, – ложась, заметил Андреас. – Не может быть, чтобы от той страсти не осталось и следа…

– Не было никакой страсти, – нарочито зевнула Лара и, не оборачиваясь, положила голову на подушку. – Мною владело лишь любопытство.

– Нет, это была страсть!

– Любопытство.

– Страсть!

– Страсть к экспериментам.

– Врёшь! – Ни тени сомнения в голосе. – Я помню, какой ты была, с какими глазами ты садилась сверху, сжимая меня бёдрами, и шептала…

– Пошёл вон! – разозлилась Лара, фурией перекатываясь на другой бок и одновременно – на колени. Заткнуть этот всезнающий рот навсегда было так важно и необходимо, что о последствиях не думалось. – Если ты не прекратишь, я выставлю тебя за дверь! Ты слишком много помнишь, забудь это! Забудь!

Её руки вдавливали ненавистные плечи в матрас. Но его зелёные глаза торжествовали. Только увидев под собой разгорячённое лицо Андреаса, его готовность и желание, Лара пожалела о своём порыве. За полсекунды до того, как он потянулся к ней, она убрала руки и отпрянула.

Андреас шумно выдохнул.

– Ох, Лара… Я бы не смог забыть, даже если бы захотел. – Он раздвинул губы в мечтательной улыбке. – Помнить всякую неудачу, будто она случилась вчера, – ужасная мука. Но помнить каждый миг твоей нежности – не такая уж горькая участь.

– Чёрт бы побрал твою абсолютную память, – проворчала Лара, снова ложась и натягивая шерстяное одеяло до подбородка. – Спи, нам завтра чуть свет вставать.

Она почувствовала, как он касается её разметавшихся волос.

– Просто знай – я не намерен довольствоваться одними воспоминаниями.

Лара отодвинулась и посмотрела на него через плечо.

– Твой голос снился мне в кошмарах. И после этого ты ждёшь какой-то нежности?

– В каких кошмарах?

– В которых я беспомощная кошка, – бросила Лара, с удовлетворением отмечая, что в глазах Андреаса наконец мелькнуло понимание. – Просто знай – чем больше ты будешь бравировать своим упорством, тем упорнее я буду тебя избегать. Спокойной ночи.

«Две ночи подряд – бок о бок с бывшим врагом. О каком спокойствии может идти речь?..»

Лара проснулась от странного сочетания тепла и холода. Холодно было снаружи, а тепло – внутри, под одеялом. Настолько тепло, что создавалось ощущение уютной тесноты. Вылезать из этого кокона не хотелось ни за какие сокровища, хотелось остаться в нём до весны и никуда не ехать.

«Я словно медведица, что ненароком пробудилась от спячки», – подумала Лара и потёрлась обо что-то щекой. Подушкой это не было. Что-то гладкое, приятно-знакомое… Знакомое?

Она распахнула глаза. Собственный бешеный пульс перекрывало чужое прохладное дыхание. Такое же тяжёлое, как и руки соседа по ночлегу.

– Не трогай меня!

– Я замёрз, – сквозь сон пробормотал Андреас, ещё крепче прижимая её к себе.

Грудь Лары оказалась вдавлена в его рёбра. Она едва не задыхалась – то ли от ярости, то ли от нестерпимого жара.

– Какого чёрта ты спишь полуголым, если давно не лето? Сейчас же проснись и отпусти меня, наглый котяра!

– М-м, не мешай…

– Не мешать? – возмутилась Лара и, найдя свои руки прижатыми к животу наглеца, с чувством ущипнула его.

Наглец сонно дёрнулся.

– Лара, к чему так спешить? – Его глаза приоткрылись, чтобы уставиться в её.

– Отпусти меня.

– Разве я тебя держу?

– Держишь.

Андреас не одну секунду обдумывал происходящее, прежде чем разжал руки, и, получив свободу, она отползла к краю кровати. Простыня неприятно охладила пятки. Лара выдохнула, чтобы проверить, насколько в комнате холодно. Когда изо рта пошёл пар, она в ужасе выскользнула из-под одеяла и принялась натягивать чулки.

За окном синел осенний предрассветный мир.

– Воздух ледяной!

– Оттого я и замёрз. – Андреас по-кошачьи свернулся под одеялом.

– Надо согреться. Нам ещё ехать часов шесть, и вряд ли на улице теплее, чем в доме.

– Я знаю быстрый способ согреться, – неожиданно бодро сказал бывший кот.

– Я тоже, – отозвалась Лара, кидая в него подушку. – Нужно просто выпить горячего.

«Или горячительного» – вспомнила она и втиснула ноги в башмаки.

– Я скоро приду.

Лара спустилась вниз и, погрев руки у догорающего очага, вышла в студёный двор. Зайдя в каретник, она открыла дверцу золочёной кареты и сунула руку под сиденье. Три ящика коньяка были на месте.

Вернувшись в комнату с бутылкой, Лара замешкалась на пороге – одетый Андреас сидел за столом и разливал по кружкам что-то дымящееся.

– С завтраком придётся обождать, зато хозяйка поделилась кипятком, – хвастал он, опасно приподняв котелок. – Что там у тебя?

Лара смущённо показала бутылку.

– Ох ты ж. Ну и кто из нас пьяница? – злорадствовал Андреас.

– После знакомства с тобой я задаю себе тот же вопрос, – кивнула она. – Отнесу бутылку обратно.

– Неси сюда! Сделаем глинтвейн, только без пряностей и с коньяком.

Андреас привычным движением откупорил бутылку, плеснул в кружку янтарной жидкости, и больше Лара ничего не помнила. В следующий – уже осознаваемый – миг она сидела на козлах кареты, прижимая бутылку к груди.

«Как я сюда попала?!»

Лара осмотрелась – Андреас в камзоле из чёрного бархата стоял внизу перед Адской Тьмой и прочими запряжёнными кобылами и тряс обширной бумагой.

– Вот, глядите. Мы находимся здесь, а надо нам туда, где написано «Дрезден». Всё ясно?

В лошадином ржании легко угадывалось недоумение.

– Что тут непонятного? Вот дорога, там лес…

– Ты где карту достал? – совсем удивилась Лара.

– У хозяина купил, – ответил собутыльник. – Забыла? Ещё попрекала меня тем, что я деньги неразумно трачу и вообще можно на указатели смотреть.

– Когда ты успел посадить меня на козлы?

– Да ты сама на них залезла.

Испуганная Лара вцепилась одной рукой в сиденье, но бутылку не выпускала.

– Андреас, поди сюда. Похоже, у меня провалы в памяти…

Тот коротко засмеялся.

– У тебя в памяти не провалы, а проливы. Коньячные.

– Сколько же мы выпили?!

– Зато не холодно. Не отвлекай. Не видишь, дорогу показываю? Тьма! Ты скажи своим подружкам… – Андреас сунул пальцы в рот и звонко свистнул. – Девки! На меня смотреть. Если понятно – машем головой вниз, а непонятно – в стороны. – Он старательно показал на себе. – Всё ясно?

– Андреас, ты пьян, – озарило Лару.

– Кто пьян? Это ты пьяна – бутылку, как родную, обнимаешь.

– Спорим, я берегла её от тебя? – Она наконец вгляделась в мутное стекло своего трофея. – Но бутылка почти полная…

– Так это вторая.

– Андреас, мы напились! – с тревогой воскликнула Лара. – Как мы до столицы-то доедем?

– Это ты напилась, а я всего три кружки опрокинул – и те разбавленные, – открещивался тот.

– Ты разговариваешь с лошадьми!

– Так мы с Адской Тьмой и по трезвости беседуем.

– Да, но ты объясняешь лошадям дорогу!

– Не объясняю, а показываю! – Андреас встряхнул карту и ткнул в неё пальцем, чуть не порвав. – Потому что сам я ни черта в этих значках не понимаю!.. – Он помолчал, цокнул языком и вздохнул: – Мы напились.

«Дал бог попутчика», – мысленно проворчала Лара и велела:

– Покажи карту.

– Ох, киса, если я не разобрался, то ты тем более не одолеешь.

Лара придала лицу самое хмурое выражение, на какое была способна.

– Я имею в виду, что… ты же больше меня выпила, – примирительно заулыбался Андреас. – Ты когда вторую бутылку сцапала, уже водой не разбавляла – с горла пила.

– Что же ты меня не остановил? – подбоченилась Лара, не выпуская коньяк.

– Ты меня этой бутылкой бить грозилась. Кобылы подтвердят. – Бывший кот кивнул на Тьму и её товарок. – Или не веришь?

– Верю. – Лара протянула руку, стараясь не слишком наклоняться, чтобы, не приведи господь, не свалиться с козел. – Карту дай.

Андреас был прав – разобраться в линиях и знаках оказалось непросто, но признавать это вслух Лара считала ниже своего достоинства. А потому, покачиваясь, спустилась на землю и отдала лошадям распоряжение:

– Едем прямо. Как увидите перекрёсток… – Она бросила в карту притворно-небрежный взгляд. – Тогда налево поверните.

– Как кобылы догадаются, где лево, а где право? – пристал Андреас.

– По шуму воды. Левая дорога ведёт к реке, на которой стоит Дрезден. – Лара снова обратилась к лошадям: – Тьма и прочие…

– Надо дать им имена, – вмешался бывший кот.

– Кому?

– Лошадям. Им, должно быть, обидно, что у Адской Тьмы имя есть, а у них – нет.

– Ты уверен, что имени Адская Тьма можно позавидовать?

Андреас пьяно отмахнулся и, в задумчивости прижав палец к губам, принялся щедро раздавать кобылам имена:

– Снежинка! Ромашка! Весна! И Адская Тьма.

– Они же серые, – сказала Лара.

– Не суть.

– Ладно. В общем, так, Тьма, Снежинка…

– Ромашка, – подсказал Андреас.

– …Ромашка и… Весна. На перекрёстке поезжайте в сторону реки. Или ржать начните, чтобы мы вас направили.

– В крайнем случае у местных спросите, – поддержал бывший кот.

Пропустив его шутку мимо ушей, Лара открыла дверцу и поставила невостребованную бутылку обратно в ящик.

– Вы меня, конечно, извините, но я пошла спать! – объявила она, устраиваясь поудобнее.

Следом за ней в карету сел Андреас.

– Я тоже подремлю…

– А кто на козлах будет сидеть? – запротестовала Лара.

– Там спать жёстко. И дует, между прочим.

– Да при чём тут это? Что подумают люди, если увидят карету без кучера?!

– Я лучше буду мягко спать, чем волноваться о том, что подумают один или два человека, которые встретятся нам в пути, – ответил Андреас и высунул голову из окна. – Снежинка, Ромашка, Весна и Адская Тьма, вперёд!

Самым удивительным было то, что кобылы верно поняли все объяснения и довезли их до стен Дрездена без приключений. Хотя Лара и Андреас уснули в разных углах кареты, проснулись они голова к голове.

– Ты слишком близко, – проворчала Лара.

– Ты сама на меня улеглась.

– Мог бы и сбросить, я бы не обиделась.

– Ты бы ушиблась.

Лара приняла независимый вид и отползла к окну. Пейзаж давно переменился – карета проезжала по каменному мосту через Эльбу. Они остановили кобыл, чтобы сесть на козлы.

– Какие у нас умные лошади, – отметила Лара, собирая волосы в узел.

– Угу, – согласился Андреас. – Особенно если учесть, что, кроме Тьмы, они все заколдованные мыши.

– Ну ты и скупердяй.

У городских ворот стояли стражники, которым надлежало заплатить пошлину.

– Откуда едете? – поинтересовался один из них, окидывая золочёную карету оценивающим взглядом.

– Из Кемница, – ответил бывший кот.

– Беженцы?

Лара и Андреас переглянулись.

– Нет, путники, – возразила Лара.

– Все вы так говорите. Проезжайте.

Вскоре после въезда в столицу Лара отметила, что Дрезден куда больше Кемница и от войны пострадал куда меньше.

– Гляди, какая красота! – восхитилась она, завидев трёхэтажный замок в стиле ренессанса с множеством пристроек.

– Здесь живёт наш курфюрст, – блеснул познаниями Андреас.

Они доехали до Нового рынка, где шла оживлённая торговля. Кого только не было на рыночной площади – сыроделы, молочники, пекари, мясники, стеклодувы, гончары, кукольники. Лара, никогда не видевшая в Кемнице столько народа, с любопытством вертела головой. Душистые запахи еды и резкая вонь, характерная для городов, слились в один тошнотворный аромат, который воскресил в её памяти недоброе воспоминание…

Андреас хотел уже сойти с козел, когда Лара обрушила ему на плечо ладонь.

– Погоди.

– В чём дело?

– Сын Крэха говорил, что в Дрездене была чума.

Бывший кот изменился в лице.

– Как хорошо, что ты об этом вспомнила. Очень своевременно!

– Хотя, наверное, чума уже прошла, иначе бы люди так не толпились, правда? – сказала Лара, пытаясь развеять собственный страх.

Но Андреас не давал ей ложных надежд:

– Ты хочешь заразиться? А вдруг они пока не знают, что больны?

Некоторое время они сидели на козлах, прижавшись друг к другу, и с подозрением всматривались в лица беспечно гуляющих внизу людей. Лара подала голос первой:

– Что будем делать? Вроде бы замертво никто не падает.

– А вон тот, гляди, как кашляет. – Андреас показал на тощего старика. – Вот-вот богу душу отдаст. Ещё посидим?

– Посидим, – обречённо кивнула она.

Андреас накрыл её руку ладонью и сплёл пальцы со своими. Они просидели на козлах добрых три минуты – и Лара не сдержалась:

– Нам что, до скончания веков так сидеть?!

– Можно вернуться в мою деревню, – предложил Андреас, а когда Лара со стоном уронила голову на руки, добавил: – Но так и быть, давай у кого-нибудь спросим.

– Вот так запросто? «Как у вас дела с чумой?»

– А что ещё прикажешь делать? Э-э… Любезный! – крикнул он торговцу, что нёс за спиной короб с деревянными игрушками. – Как найти ближайшую мебельную лавку?

Тот показал на обветшалую церковь.

– Обогните церковь Богородицы да ступайте вдоль реки.

– Благодарю! А-а… скажите, нет ли в городе чумы? – настороженно уточнил Андреас.

– Солдаты ушли, и то счастье. – Мужчина поднял указательный палец. – Война – это та же чума.

– Спасибо, – облегчённо выдохнул Андреас и похлопал Лару по колену. – Чума закончилась, слезай!

– Дай бог, чтобы мои родители были живы, – пробормотала она, спускаясь на землю.

Хозяин мебельной лавки внимательно выслушал их просьбу и проводил в мастерскую, где трудились мужчина лет сорока с красным лицом и четверо юношей. И мастер, и его подмастерья глядели на Лару так, словно женщины никогда не переступали порог их святилища.

– Добрый… день, – надломленным голосом поздоровалась она.

– Добрый, – с выжиданием откликнулся мастер.

– У вас… ребёнок, случаем, не пропадал?

И без того красное лицо совсем побагровело.

– Ты что такое говоришь?

– Не сейчас, нет, – успокоила Лара. – Восемнадцать лет назад.

– Восемнадцать лет назад я ещё имел счастье быть неженатым.

Юнцы засмеялись, отчего Лара совсем расстроилась. Слово взял Андреас:

– Вы, должно быть, знакомы со всеми мебельными мастерами?

– Знаком, но не со всеми, – ответил мужчина.

– У кого-нибудь из них восемнадцать лет назад пропадала годовалая дочь?

Мебельщик задумчиво вытер тряпкой лоб.

– Вам надо к мастеру постарше обратиться. Запоминайте, как его сыскать…

Лара и Андреас поехали по новому адресу. Лавкой руководил пожилой мастер, который выказывал недовольство тем, что его отвлекли от работы. Но едва старик услышал вопрос Лары, как взгляд его потеплел, и он улыбнулся:

– Хочешь сказать, что это ты?

Она с надеждой кивнула.

– У старого Франц-Ганцен-Мюллера как-то пропал маленький ребёнок, – поведал мастер. – Не помню, мальчик или девочка.

– Франц… кто? – поморщилась Лара.

– Франц-Ганцен-Мюллер, – без запинки повторил Андреас и хмыкнул. – Сочувствую, киса.

– Спасибо, – грустно вздохнула та.

Мастер достал из ящика стола бумагу и чернила.

– Я напишу название улицы.

– Лара Франц-Ганцен-Мюллер, – потешался Андреас, когда они покинули лавку.

– Да мне вся жизнь понадобится, чтобы запомнить собственную фамилию! – проворчала Лара, глядя в заветный клочок.

– А Ботманн запомнишь?

– А?

– Выходи за меня замуж, тогда и Франц-Ганцен-Мюллер запоминать не придётся, – весело сказал Андреас.

– За кота замуж? – усмехнулась она. – Нет уж. Мне больше по нраву быть Ларой Лихт.

– Ты носишь фамилию женщины, которая украла тебя, чтобы бросить в жертвенную бездну?

– Но ведь в последний момент она передумала…

– Ты носишь фамилию женщины, которая пыталась бросить в жертвенную бездну твоего возлюбленного? – не унимался Андреас.

– Но… – Лара нахмурилась: ей не нравилось, когда её дурачат. – Ты мне не возлюбленный!

– Я твой друг и любовник, – настаивал тот.

– Бывший любовник. И просто попутчик, не друг. Не приписывай себе лишние звания.

– Как это не друг? Мы с тобой шесть лет в одной кровати спали!

Когда несколько горожан повернули в их сторону головы, Лара ткнула Андреаса в бок и прошипела:

– Ну хорошо – товарищ по несчастью.

– Я бы предпочёл именоваться товарищем по счастью, – признался бывший кот. – Меня тебе не жаль, а как быть с другими жертвами? Вспомни, Лара. Где твоя гуманность? Ты носишь фамилию женщины, которая убивала детей.

– Я помню! Однако эта женщина меня воспитала.

– Думаешь, твои родители воспитали бы тебя хуже?

«Родители… До сих пор не верится, что у меня есть родители».

– Нет, – поникла Лара. – Наверное, лучше.

– Не появись в твоей жизни старуха, у тебя бы с детства были мать и отец. Мне не понять странной благодарности, из-за которой ты продолжаешь называть себя Ларой Лихт.

«Изольда Лихт остаётся моей бабушкой, несмотря на все свои преступления», – подумала Лара, но объяснять это не хотелось.

– Мною движет не благодарность. Я просто привыкла к своей фамилии.

– Чёрная ведьма по фамилии Лихт[1], – ухмыльнулся Андреас. – Самоиронии у твоей бабки хоть отбавляй.

Они остановились в гостинице недалеко от мебельной лавки Венда Франц-Ганцен-Мюллера.

– Тебе не обязательно идти вместе со мной, – сказала Лара после того, как конюх отвёл лошадей в конюшню.

– А если заблудишься? Ты ведь в первый раз в столице?

– Да. Как и ты.

Андреас одарил её самодовольной улыбкой:

– Не беспокойся, киса, с моей памятью потеряться невозможно.

«Хвастун! Мне и так нелегко, а ещё придётся тебя убеждать, что в мою первую встречу с родителями твоё присутствие излишне, – размышляла Лара, пока они шагали по улице. – Как только увидим лавку, отправлю тебя обратно в гостиницу, раз ты такой недогадливый».

Вскоре показалась кривая вывеска «Мебель», что торчала сбоку кирпичного дома. Сердце заколотилось, словно заведённое.

«Это здесь», – подумала Лара и вздохнула, приготовившись к спору.

– Теперь сама, – вдруг объявил Андреас. – Если я пойду с тобой, то помешаю.

Она не поверила своим ушам.

– Ты не собирался меня сопровождать?

– Нет, я лишь собирался тебя проводить и вернуться в гостиницу.

– И давно ты такой понимающий?

– Всегда, – кратко ответил бывший кот. – Но это вовсе не значит, что мне не интересно. Я подожду, когда ты сама представишь меня своей семье.

Лара усмехнулась. Однако руки всё равно дрожали. Пальцы сцепились в замок, пытаясь усмирить эту дрожь.

– Боишься? – спросил Андреас, заметив её жест.

Она кивнула.

– Ты тоже боялся?

– Нет, я спешил скорее порадовать отца и мать.

«Будет ли кто-то мне рад?» – засомневалась Лара.

– Но я – другое дело, – продолжал Андреас. – Меня было легко узнать. Я пропал всего на шесть лет, а ты – на восемнадцать.

«Вот именно. Что они за люди? Как меня примут? Может, будет лучше, если Андреас пойдёт со мной?» – все эти вопросы наводнили голову Лары и так испугали, что её затошнило. Она шагнула назад.

– Вернёмся.

– Чего это?

– Я не смогу поладить с этими людьми, я передумала, – твердила она, глядя себе под ноги. – И пробовать не стоит. Мне страшно, не хочу…

Серокаменная мостовая сменилась чёрным бархатом камзола. Стало теплее, надёжнее. Запахло домом. Тем домом, что остался на опушке букового леса рядом с Кемницем. Лара не сразу осознала, что Андреас её обнял. Она уткнулась лбом в его плечо, вбирая запах табака и мяты и понемногу приходя в себя. Задумалась о том, как странно они выглядят со стороны, – две бывшие жертвы чёрной ведьмы, ищущие друг в друге опору.

«Мне больше некуда возвращаться, кроме твоих объятий» – эта мысль возникла одновременно с желанием ещё теснее прижаться к его груди.

В ухо, унимая тревогу, пробрался не то шёпот, не то вздох:

– Даже если тебя не примут, ничего не бойся – у тебя есть я.

Когда Лара начала отстраняться, Андреас с видимой неохотой разомкнул руки. Она не улыбнулась, не поблагодарила. Просто нашла его блестящие глаза и сказала:

– Я вернусь.

– Я буду ждать.

Лара направилась к дому.

С сердцем, готовым остановиться, она несколько раз вдохнула холодный воздух и постучала в одну из двух дверей – в ту, на которой не висело замка. На мгновение вспомнилось злосчастное утро, когда они с Крэхом пришли к его сыну, что в тот же вечер выдал их канцлеру. Лара слегка тряхнула головой, чтобы дурные воспоминания не одолевали её в такой важный момент, и дверь отворилась.

Многого ожидала Лара, но только не того, что увидела.

На пороге стояла девочка лет десяти. Пух светлых волос выбивался из-под чепчика; руки, усеянные цыпками, сжимали грязный передник. И ничего особенного в этой девочке не было, кроме того, что она выглядела почти точной копией Лары в детстве.

Голубые глаза ребёнка округлились, подбородок затрясся, а губы раздвинулись, хоть и остались бессловесны. Секунды спустя девочка нашла в себе силы воскликнуть:

– Мама?!

Глава 2

Родные чужаки

Лара не знала, как быть. Девочка тем временем опомнилась и быстро сказала:

– Простите.

– Это ты меня прости! Здесь ли живёт Венд Ф-ф… – Лара развернула спасительную бумажку. – Ф-франц…

– Франц-Ганцен-Мюллер, – закончил ребёнок, с некоторой досадой оглядывая Лару.

– Значит, я не ошиблась домом. Как тебя зовут?

– Лара.

«Бог мой, – ещё больше растерялась Лара. – Мало того что мы и так похожи…»

– Лархен[2], кто там? – рвался из глубины дома сиплый мужской голос.

Лара схватила девочку за руку.

– Проводи меня к своим родителям.

Лархен полностью открыла дверь, пропуская Лару внутрь.

– Папенька, к тебе пришли!

В передней появился седой безусый мужчина лет пятидесяти в колете из мягкой коричневой кожи.

«Если эта девочка – моя младшая сестра, стало быть, это… мой отец?»

– Здравствуйте, – дрожащим голосом проговорила Лара. – Я…

Хозяин дома смотрел на неё, как на бесплотного призрака.

– Т-ты Лара?

«Ну вот, и объяснять ничего не нужно», – подумала она и кивнула.

– Инго, живо сюда! Инго! – воскликнул мужчина.

По скрипучей лестнице сошёл блондин исполинского роста с собранными в хвост волосами. На вид он был немногим старше двадцати.

– Господь всемогущий, это что же, сестрица?!

Внезапно седой мужчина шагнул к Ларе и крепко её обнял. В нос ударил кислый запах. Она невольно отстранилась, чтобы объятия длились как можно короче.

«Словно я потеряла память, а теперь меня знакомят с забытой роднёй».

– Как… откуда? Где ты была? – допрашивал мужчина, сжимая её руки в шершавых ладонях.

– Меня похитила одна бездетная женщина, которая жила… в Кемнице. – Лара мысленно выругала себя за то, что не продумала свою речь. – Недавно она умерла, оставив письмо о том, как вас отыскать.

– Бог вернул нам Лару! Будь благословенен, Господи…

– Ты меня не помнишь, – оскалился светловолосый великан. – Я твой старший брат Инго.

Он сгрёб Лару своими ручищами, прижал к груди и поцеловал в лоб. Лара чувствовала себя странно. Так странно, что хотелось бежать, только бы прекратить эту череду неловких слов и слишком крепких объятий.

В углу стояла растерянная девочка. Наконец хозяин обратил на неё внимание и подвёл к Ларе.

– Знакомься, Лархен, это твоя старшая сестра.

«Какой у девочки тяжёлый взгляд», – отметила Лара и попыталась улыбнуться:

– Здравствуй, Лархен.

– Почему её зовут, как меня? – спросила девочка, переводя гнетущий взор на отца.

– Потому что до того, как ты родилась, у нас уже была дочка по имени Лара, но она пропала. А теперь нашлась…

«Это всё равно не объясняет, почему вы назвали другого ребёнка именем пропавшей дочери», – подумала Лара, но ничего не сказала.

– Ты очень похожа на маму, – уставившись на неё, пробормотала Лархен.

– Сходство необычайное, – подтвердил отец. – Поэтому мы сразу поняли, кто ты.

– А мама… – начала Лара, предполагая ответ на вопрос.

Инго опустил голову.

– Мать умерла от болезни. Уже два года прошло.

Лара с сочувствием посмотрела на сестрёнку.

«Как ей, наверное, нелегко – остаться без мамы в таком раннем возрасте».

– Жаль, она не дожила. – Отец опять взял Лару за руки. – Давай присядем. Ты приехала из самого Кемница? Сейчас мы поедим, и ты нам всё расскажешь. Лархен, накрывай на стол! И бочонок вина не забудь. Выпьем, дочка?

– Да ну вы что, я только протрезвела…

Ларе потребовался час, чтобы понять – весь дом держится на десятилетней Лархен. Девочка убирала, стряпала, бегала на рынок, топила печь, смотрела за курами, штопала и бог знает что ещё. Лара молча негодовала. Чем больше обязанностей упоминали мимолётом родные, тем сильнее сжимались её губы и хмурились брови.

– Отец, почему вы не наймёте служанку? – не вытерпела она, когда Лархен скрылась в кухне. – Ведь у вас своя мебельная лавка, а значит, в средствах вы не стеснены.

Мужчина воззрился на неё с таким изумлением, будто она спросила, отчего они не держат дома дракона.

– На что нам служанка? Лара-младшая со всем справляется.

Лара, видевшая мозолистые руки сестры со следами ожогов, так не думала.

– Но ей всего десять. Девочке нужно учиться…

– Учиться? Зачем ей учиться? – не понимал отец, накладывая себе тушёной капусты. – Лархен немного умеет читать и считать, а большего ей и не надо. Её Инго научил, сам я грамоту не знаю.

– Кто же заведует вашими доходами и расходами?

– Я. – Инго оторвал зубами кусок от бараньей ноги и, не прожевав, добавил: – Я готовлюсь стать юристом.

Отец надсадно прокашлялся.

– Какие там доходы-расходы? Я и мастер, и лавочник. Но сейчас захворал, поэтому лавка закрыта.

– А подмастерья? – спросила Лара.

– Подмастерья получили звания мастеров да распрощались, новых я не набрал.

Эта новость её приободрила, и, как оказалось, напрасно.

– Не нужны мне подмастерья, – продолжил отец. – Их учить надо. А я уже старый, хочу последние силы истратить, чтобы сына выучить. Только не желает он в моё дело вникать. – Он наградил молодого человека укоряющим взглядом. – Не увлекает Инго наше ремесло, как ни бьюсь с ним. Двадцать два ему. Что-то знает, умеет, но страсти к мебельному делу у него ни капли. Пусто.

– Мне интереснее работать головой, чем руками, – с лёгким вызовом ответил Инго, подливая Ларе вина.

«Надо прекращать столько пить», – подумала она, осушая половину кубка.

– Вот такой я несчастливец, дочка, – пожаловался отец, – даже некому дело своё передать.

Лара не собиралась торопиться с признаниями, но ей так хотелось порадовать этого рано состарившегося человека…

– У меня есть страсть! Я хочу мастерить мебель. С детства хотела, не зная, кто мой отец и откуда во мне это желание.

Голубые глаза отца, что минуту назад были грустны, просветлели. Он раздвинул губы в страдальческой гримасе и отчасти засмеялся, отчасти закашлял. Лара, привычная к такому отклику, не обиделась. Лишь вздохнула – опять придётся убеждать, взывать к разуму, преодолевать недоверие…

– Рассмешила ты, дочка! – всхлипнул отец. – Да только шутками меня не утешить.

– Я не шучу, – твёрдо сказала Лара. – Делать мебель – моя мечта. В Кемнице я часто ходила в мебельную лавку, чтобы изучать столы, стулья и шкафы. Я даже привезла один с собой. Он остался в гостинице – двустворчатый, из ясеня, великолепный образчик поздней готики. Хоть сейчас привезу. Только когда бабушка… женщина, что меня похитила, рассказала, из какой я семьи, я поняла, откуда во мне зародился этот интерес.

В отцовских глазах блеснула тоска, и он покачал головой.

– Одного интереса здесь мало.

– Я понимаю, многому надо учиться. Живя в Кемнице, я просила мастера давать мне уроки за деньги, но, увы, в последний момент он отказался.

– И правильно сделал.

«Они везде одинаковые», – пронзила Лару ужасная мысль.

– Я… я ехала сюда в надежде, что вы не позволите предрассудкам возобладать над собой и… согласитесь меня учить.

– Значит, ты ехала зря.

Она обомлела.

– Что?

– Ты женщина, Лара, – почти с упрёком заметил отец. – Никто в здравом уме не станет учить девицу мебельному делу.

– Но из ваших детей я – единственная, кто искренне хочет обучиться ремеслу, – не выдержала та. – Кому тогда вы передадите своё дело, если брату оно не нужно?

– Никому! Лучше никому, чем женщине! – рассердился отец. Потом спохватился и чуть мягче добавил: – Уж прости меня, дочка, но ты такой вздор говоришь, что и спорить с тобою неловко. Глупости это.

– Возможно, я рано затеяла этот разговор, и наступит день, когда вы передумаете, – не сдавалась Лара.

– И думать нечего. Бог с тобой, Лара! Будь ты парнем и скажи такие слова… да я бы стал сегодня самым счастливым отцом на свете. Но я не могу оставить свою лавку дочери!

– Почему?

– Наше ремесло передаётся исключительно по мужской линии, как ты не поймёшь такую простую вещь?

– Вы правы – я не понимаю. – Лара поднялась из-за стола.

– Просто смирись.

– Не смирюсь, – бросила она на ходу.

– Ба! Да кто тебя замуж-то возьмёт с таким несносным характером?

«Насмешка? В его голосе была насмешка?!»

Лара развернулась на каблуках, чтобы посмотреть на мужчину, оказавшегося её отцом.

– В Англии женщины правили страной…

– А теперь там революция! – воскликнул отец. – Король вынужден скрываться от собственного народа. Выходит, зря на женщин полагались?

– По-вашему, королева, умершая полвека назад, повинна в том, что творится сейчас? – опешила Лара.

Отец поморщился, будто ему было противно ломать голову.

– Скажу попроще, чтоб ты поняла. Если одни женщины станут претендовать на трон, а другие – на семейное дело, к чему мы придём? К тому, что нам больше не понадобятся мужчины?

– Какой странный вы делаете вывод, отец.

– Какой есть.

– Я ведь не просила о наследовании лавки. Я говорила лишь об учёбе. Дайте мне хотя бы попробовать, уделите всего полчаса.

– Что решат те полчаса? – упорствовал мужчина.

– Для начала научите меня плотничать…

– Лучше я научу тебя жить. – Он опрокинул в рот последние капли вина. – Укороти свой нрав – вот мой отцовский совет. Другого не жди, не дождёшься!

Лара сама не поняла, как выбежала на крыльцо.

«Как я могла родиться от столь тёмного человека? Как?! Неужели это мой родитель?!»

Дверь скрипнула, по крыльцу мазнул свет фонаря. Уверенная, что за ней пришёл отец, Лара не оборачивалась.

– Сестрица, – протрубил мощный голос Инго.

Обернувшись, Лара вздрогнула – её по-прежнему пугала огромная фигура брата. Тем более в сумерках.

– Ты хотела научиться плотничать?

Она энергично кивнула.

– Если ты решила твёрдо, то пойдём со мной в мастерскую. Я научу тебя строгать.

– Правда?!

– Держи. – Отдав ей фонарь, Инго отпер замок на соседней двери, и Лара с восторгом последовала за братом в лавку.

Мебели было выставлено немного – несколько стульев, секретер с отделкой из палисандрового дерева и высокое кресло. Но и того хватало, чтобы оценить безупречность работы.

Лара провела пальцами по тончайшим змейкам в инкрустации секретера.

– Сколько же времени и сил было потрачено, чтобы сотворить такое великолепие… Если продать этот секретер, на вырученные деньги можно жить целый год!

– Угу, поэтому цех и запрещает выставлять его на продажу, – сказал Инго с обидой, которая явно отболела, но не забылась. – Слишком дорогой. А новое отец уже делать не хочет.

– Долго он хворает?

– Второй месяц пошёл. К врачу не обращается – боится узнать, что скоро умрёт.

«И как в одном человеке сошлись такой талант и такая косность?» – с сожалением подумала Лара.

В соседнем помещении находилась мастерская. Инго повесил фонарь на крюк и указал на рубанок с длинной колодкой, стоявший на краю рабочего стола.

– Тебе знаком этот инструмент?

– Это рубанок, – ответила Лара.

– Фуганок, – уточнил брат. – Он нужен для выравнивания широкой поверхности, а ещё для прифуговки кромок длинных деталей. Сейчас мы будем обрабатывать эту липовую доску. Подойди сюда и смотри внимательно.

Инго взялся за рукоять, несколько раз провёл фуганком по древесине, после чего, убрав из прорези стружку, уступил место Ларе. То, что было для брата обыденным делом, казалось ей удивительным таинством.

– Слишком нежничаешь. Нажимай сильнее, – велел Инго, оттесняя её от стола и показывая снова.

Лара не осмелилась сказать, что она не нежничает, а скорее благоговеет перед этим волшебным орудием, которое раз за разом превращало кусок дерева в совершенство. Поверхность под её пальцами становилась гладкой, как шёлк, и она не могла поверить, что тоже причастна к этому чуду.

«Вот она, магия!» – восхитилась Лара.

Комната наполнилась слабым запахом липы. Брат положил на ладонь шелестящую стружку.

– Видишь, пока поверхность была неровной, стружка отходила кусками, а теперь она непрерывна. Это значит, что поверхность сровнялась.

– Понятно, – кивнула Лара и горячо заговорила: – Спасибо тебе, Инго. Я очень рада, что хотя бы ты в меня поверил. Как же приятно встретить человека с живым и гибким умом…

Инго насупил золотистые брови.

– Ты, видно, превратно меня поняла, сестрица. Я верю, что тебе нравится мебель и ты в ней даже разбираешься, но требовать уроков… Я позвал тебя в мастерскую, дабы показать, на какое тяжёлое ремесло ты притязаешь. Чем спорить с отцом, попробуй взять инструмент.

– Чтобы убедить отца, что я чего-то стою? – воодушевилась Лара.

– Нет, – сухо ответил брат. – Чтобы убедиться в том, что ты не сможешь.

Несколько секунд она надеялась, что ослышалась. Но его надменный взгляд был так оскорбительно красноречив…

От возмущения Лара подбоченилась.

– Можно подумать, у тебя всё получилось с первого раза!

– Да, не с первого. Но это трудно, даже мне. Как видишь, Лара, я с тобой не спорю, а пытаюсь помочь. Тогда ты сама поймёшь, что мастерить мебель не женское дело.

– Почему ты так уверен, что я не смогу? – поразилась она.

– В отличие от нашего отца, я немного знаю женщин, – самодовольно обронил Инго, – и прекрасно вижу, когда они начинают капризничать и хвалиться тем, чего в них сроду не бывало.

Лара едва не задохнулась от ярости, призывая на помощь всю свою выдержку.

– Дорогой брат… Несмотря на наше родство, мы с тобой знакомы первый день. Откуда тебе знать мои возможности? Неужто дело только в физической силе?

– Не только. Кроме неё, нужны ловкость, терпение, талант и трудолюбие. Извини, сестра, но ничего из этого я в тебе не примечаю.

– Помнишь, я говорила про твой живой и гибкий ум?

– Да.

– Забудь! Я никогда так глубоко не ошибалась!

Инго пожал плечами.

– Возможно, ты сама недостаточно умна, чтобы судить о чужом уме. А возможно, попросту не успела его разглядеть.

– Могу сказать тебе то же самое! Однако если я допускаю, что моё мнение в будущем изменится, ты судишь обо мне по первому взгляду, словно школяр.

– Между прочим, я собираюсь поступать в университет в Лейпциге, – горделиво заметил Инго.

Лара вспомнила своих учёных судей.

– Мой жизненный опыт показал, что соединять в себе академическую образованность и скудоумие – невелика наука.

Быстрым шагом покинув мастерскую, Лара вернулась в дом.

– Лара, скоро ужин! – крикнул сидевший у очага отец.

«Мы ведь недавно ели».

– Спасибо, мне не хочется, – прохладно отозвалась она.

– Можешь не есть, но сготовить всё равно придётся, – засмеялся отец. – Лархен! Вот и помощница тебе сыскалась. Правда, славно?

– Да, папенька, – ответил еле слышный детский голос.

Из темноты кухни, как рассветный луч, выплыла тонкая фигурка Лархен.

«Страшно представить, кем она вырастет при таком отце и брате», – подумалось Ларе. Она поймала безжизненный взгляд младшей сестры и тихо сказала:

– Бежим со мной.

Голубые глаза её маленькой копии сделались ещё больше, душераздирающая пустота в них уступала место недоумению, будто девочка медленно осмысливала её предложение.

– Ты можешь жить по-другому, – чуть громче обещала Лара. – Со мной тебе не понадобится столько работать.

Она ещё не думала, как и на какие средства они будут существовать, но звериным чутьём понимала – девочку надо спасать.

– Вы о чём толкуете? – Из кухни вышел отец. – Ужин стряпать пора.

– Отец, – начала Лара. – Я работы не боюсь, но, полагаю, будет уместнее, если вы всё-таки заведёте кухарку. Пусть даже приходящую.

– Зачем нам кухарка, когда у нас есть ты? – заулыбался отец, обнажая желтоватые зубы. – Что, убедил тебя Инго, как трудно руками работать? Теперь-то ты смирилась, что не быть тебе мебельщицей?

Лара подняла подбородок.

– Работа трудная, но интересная.

– Ха, интересная, – веселился отец. – Уж, верно, не такая интересная, как суп варить. Ступай в кухню, Лархен тебе объяснит, что у нас где.

Лара бросила на сестру вопрошающий взгляд – та едва заметно покачала головой.

– Когда ужинать будем? – грянул объявившийся на пороге Инго с фонарём в руке. – У меня от голода живот свело. Сестрица, половником ты орудуешь так же ловко, как фуганком, или половчее? – Едва закончив шутку, он расхохотался. Отец поддержал его хриплым смехом больного человека.

Лара отвернулась, чтобы никто не видел, как исказилось её лицо. Она устрашилась собственного гнева и поняла, что не выдержит в отчем доме и минуты.

– Я ухожу.

– Куда? – остолбенел отец.

– Переночую в гостинице.

Инго посмотрел на Лару, не тая разочарования.

– Да какая приличная девушка станет ночевать в гостинице одна?

– Наверное, та, что не желает орудовать вашим половником.

– Вот девка! – взвился отец. – А ты как хотела? Думала, жить с нами приживалкой и лентяйничать?

В этот миг Лара убедилась, что гнев её был вполне справедлив.

– Прежде всего я хотела познакомиться. Я уже взрослая, жить с родственниками мне совсем необязательно. Могу вас навещать. – Она задумалась. – Я могла бы жить и в качестве прислуги, если бы только вы, отец, согласились учить меня мебельному делу, но если вы непреклонны…

– Корыстолюбивая дрянь, – подытожил отец.

Лара вспыхнула, как сухая листва, которой коснулся огонь.

– Отец, не надо ссориться, – остановил его Инго. – Лара, ты ведь вернёшься?

– Возможно, – глядя на измученную бытом Лархен, ответила та. – При условии, что вы заведёте кухарку.

– Она ещё условия ставит! – вскричал отец. – Неблагодарная…

«А за что, чёрт возьми, я должна тебя благодарить?»

Лара в последний раз посмотрела на сестру и перевела взгляд на отца.

– Брат показал мне изготовленную вами мебель – и в вашей работе я увидела любовь. Жаль, этой любви недостаёт у вас для младшей дочери.

В тусклом свете свечей его измождённое лицо стало ещё болезненнее.

– Мне пора. Прощайте. – Не обнимая новообретённых родственников, она открыла дверь и шагнула во тьму.

Глава 3

Поздний визитёр

Лара не помнила, как дошла до гостиницы. Она отыскала комнату и толкнула дверь. Одинокая свеча на комоде освещала Андреаса, который лежал на кровати в рубашке и штанах. Он приподнялся на локтях и с сомнением вгляделся в темноту.

– Лара?

– Подвинься, – пробурчала та, садясь на край постели.

– Почему ты так скоро вернулась?

– Помнишь, ты спрашивал, не думаю ли я, что мои родители воспитали бы меня хуже, чем Изольда Лихт?

Андреас кивнул.

– Я-то помню. Я потрясён, что это помнишь ты.

– Видимо, я поторопилась с ответом, – призналась Лара. – Страшно вообразить, какой бы я стала, если бы меня не похитили. Господи… – Она на миг закрыла лицо руками, испугавшись своих слов. – Никогда не думала, что стану этому радоваться.

– Да объяснись ты толком, – потребовал Андреас.

Лара не знала, с чего начать.

– Я так рвалась сюда, надеясь обрести покой и счастье… Но оказалось, что моя загубленная жизнь не такая уж и загубленная!

– Что случилось? Ты не нашла свою семью?

– Не семья они мне. Чужие узколобые глупцы… – прошипела Лара и, опустив голову, добавила: – Сестрёнку только жаль, я бы её забрала, да сама без угла.

– У тебя есть сестра? – заинтересовался Андреас.

– И старший брат.

– Но это же прекрасно.

– Ещё бы.

– Тогда чем ты огорчена?

– Я не могу с ними жить! Возможно, не будь похищения, я бы смогла, но сейчас…

Андреас будто догадался о ходе её мыслей и улыбнулся:

– Тебя воспитывала ведьма крайне свободных взглядов.

«Что лучше – вырасти в чужом доме, но относительно свободной, или в родном, но с рабским сознанием?»

Словно отвечая на собственные мысли, Лара покачала головой.

– Дело не только в воспитании. Думаю, я бы спорила с таким отцом и братом, даже если бы росла вместе с ними. А Лархен… Не дай бог, она напитается этой чепухи про женскую ограниченность и перестанет верить в себя. Ей всего десять лет…

– Твою младшую сестру тоже зовут Лара? – уточнил бывший кот.

– Да.

– Фантазия твоих родителей безмерна.

– Они не чаяли, что я найдусь. – Лара сняла башмаки и забралась на кровать, чтобы лечь рядом с Андреасом. – Ну вот, теперь я завидую не только твоей памяти.

– Ты наконец разглядела мою красоту?

Она пихнула его в бок.

– Я завидую твоим отношениям с родителями.

– Хочешь с ними познакомиться? – спросил вдруг Андреас.

– Ты предлагаешь поехать в твою деревню?

– Поехать и остаться.

Лара замотала головой, настолько ей претила эта идея.

– Слишком близко к Кемницу, да и Лархен бросать нельзя.

– Возьмём её с собой.

– Отец не отпустит – мать умерла, и в доме Лархен вместо прислуги. Чёртов скупец! – Она ударила ребром ладони по кровати.

– Ты хочешь остаться в Дрездене?

Лара задумалась.

– Хочу, но только не с отцом. Вряд ли мы друг друга вытерпим. Всё, что мне остаётся, – это пойти в служанки к какому-нибудь мебельщику.

– Зачем? – удивился Андреас.

– Чтобы он научил меня своему ремеслу. Должна же я чем-то расплачиваться за уроки – деньгами или трудом.

– Лучше я дам тебе денег, не надо никому прислуживать.

– А где мы будем жить?

– Снимем комнату, – воодушевился бывший кот.

– Тогда мы вмиг разоримся.

– Наша карета стоит почти двести талеров. Продадим карету и лошадей.

Лара до боли закусила губу.

– Я обещала Адской Тьме, что мы никогда не расстанемся.

– Тьму оставишь себе. Ещё есть три ящика коньяка и два перстня, но мне, честно говоря, так жаль с ними расставаться…

– С перстнями?

– И с перстнями, – согласился Андреас, а потом воскликнул: – О! Можно шкаф продать.

– Не дам шкаф продать! – запротестовала Лара. – Это моё символическое возмездие за то непотребство, что творил со мной епископ.

– Какое непотребство? – Голос рядом заметно посуровел.

– Тыканье в меня иголкой.

– А-а…

– И раздевание догола.

– Епископ посмел раздеть тебя догола?! – подскочил на кровати Андреас.

Лара равнодушно зевнула в ответ.

– Теперь ты понимаешь, как важен для меня этот шкаф?

– Угу. Ты не возражаешь, если я схожу к хозяину за топором?

– Для чего?

– Хочу порубить епископский шкаф, ибо не могу порубить его самого!

– Вот ещё, и думать забудь! – Она снова вспомнила о младшей сестрёнке. – Я не могу оставить Лархен в доме самодура. У меня есть выбор, с кем жить, у неё такого выбора нет.

Андреас повернулся на бок, устремляя на Лару вдохновлённый взгляд.

– Я знаю, как вызволить твою сестру.

– В самом деле?

– Завтра утром мы пойдём к твоему отцу.

– Та-ак.

– И ты соврёшь, что я твой муж.

Лара с искренним интересом посмотрела на бывшего кота.

– После чего… ты скажешь, что беременна. – Андреас положил руку ей на живот.

– Зачем?

– Сославшись на то, что тебе будет трудно заниматься домашними делами, ты попросишь отца временно отдать Лархен в наш дом.

– Которого нет, – напомнила Лара.

– Зато есть деньги, перстни и коньяк – что-нибудь придумаем.

– Положим, какое-то время я смогу притворяться беременной. А что потом? – недоумевала Лара. – Где мы возьмём настоящего ребёнка?

Её глаза встретились с двумя зелёными омутами глаз, блестевшими в полутьме.

– А этим вопросом… можно заняться прямо сейчас. – Рука Андреаса поползла к её груди.

– Вот уж нет! – Лара забилась в угол кровати, вооружаясь подушкой. – Сегодня ты спишь в другой комнате!

– Я не знал, что ты вернёшься, и вторую комнату не брал, – вздохнул бывший кот.

– Тогда иди и возьми!

– А как же экономия?

– Хочешь экономить – спи на конюшне.

– Лара, мы не так состоятельны, чтобы…

– Я отказываюсь спать с тобой в одной кровати!

– Ты отказываешься спасать свою бедную сестрёнку? – трагичным шёпотом отозвался Андреас.

– Ты ловкач почище Крэха! – Лара согнала его с кровати ногами и зарылась под одеяло. – Уходи! И свечу оставь!

– Жестокосердная.

– Наглец.

Только услышав, как Андреас хлопнул дверью со стороны коридора, Лара смогла расслабиться и закрыть глаза. За день она так устала от впечатлений и переживаний, что сон не заставил себя ждать. Последней её мыслью было: «Андреас настолько хитёр, что терять в его присутствии бдительность – недопустимая роскошь».

Лара проснулась от того, что чьи-то руки шарили по её телу через одеяло.

«Да когда же ты угомонишься, спасатель бедных сестрёнок?..»

Не открывая глаз, она сердито двинула ногой.

– Андреас, я ведь ясно сказала, что хочу спать одна.

Тот приставать не прекратил, и Лара замахнулась, чтобы наградить его смачной пощёчиной.

– Бесстыжий ты котяра.

Её запястье поймала прохладная рука. Чужая рука, усыпанная кольцами.

– Вот и свиделись, барышня.

Различив под шляпой ненавистное лицо, Лара вскричала:

– Граф фон Херхель?!

– Приветствовать меня столь бурно нет нужды, – поморщился Филипп. – Не то я решу, что ты сбежала из тюрьмы лишь ради этого мига.

– Да я тебя так ненавижу, что убить готова!

Лара попыталась ударить молодого графа свободной рукой, но он потянул её за запястье, вынуждая сесть. В ту же секунду перед глазами возникло изящное дуло пистолета с кремнёвым замком.

– Тебе известно, что это?

Лара невольно отклонилась назад. В горле пересохло, ответ ей дался с трудом:

– Да.

– Отвечай, где твой дружок, иначе пристрелю.

– Я н-не… – Прежде чем она закончила, дверь распахнулась – в комнату влетел Андреас:

– Ты кричала?

Его обеспокоенное лицо ожесточилось, и Лара услышала довольный голос Филиппа:

– Это ты кот-колдун? Не знаю, насколько тебе дорога эта бесполезная девка, но, полагаю, что небезынтересна, если вы путешествуете вместе.

– Отойди от неё, Айхельштарк! – процедил бывший кот.

– Не тревожься, я пришёл не за ней, – мягко улыбнулся граф. – Я пришёл за тобой.

– Зачем тебе Андреас? – не удержалась Лара.

Взгляд прозрачных серых глаз вернулся к ней.

– Прошу прощения, если разочаровал. Ты говорила, что через три недели к твоему любовнику явится Библиотекарь. Это правда? – Филипп вопросительно посмотрел на Андреаса.

Тот кивнул.

– Ровно через двадцать дней.

– Прекрасно. Тогда пусть он лучше явится в мой замок, нам есть о чём потолковать. – Филипп указал подбородком на Андреаса. – Ты едешь со мной в Кемниц.

– Ты… так жаждешь стать колдуном, что готов меня похитить? – поразился тот.

– Да. И если ты попробуешь сказать заклинание или сбежать, я прострелю этой барышне голову.

Андреас помрачнел ещё больше.

– Я не сбегу, и колдовать я уже не способен. Убери оружие!

Дверь снова открылась, чтобы впустить графского кучера, которого Лара видела в Кемнице в ночь перед казнью.

– Свяжи его, – велел дворянчик.

Лишь когда кучер завёл руки Андреаса за спину и связал их, Филипп опустил пистолет, с сомнением оглядывая своего пленника.

– Куда подевалась твоя колдовская сила, ведьмин ухажёр?

– Силу давала книга, но её украли.

– Гм… Тем лучше, – заключил граф.

– Зачем увозить человека в другой город? – осмелела Лара, впиваясь ногтями в одеяло. – Если тебе так важно встретиться с Библиотекарем, останься с нами в Дрездене на двадцать дней и жди. Клянусь, мы никуда не сбежим!

– «Мы»? – усмехнулся Филипп. – Ты мне даром не нужна, меня интересует только твой любовник. Ступай вперёд, колдун! – Теперь он направил дуло на Андреаса и, повернувшись к Ларе спиной, шагнул к двери.

«Пистолет… Выстрелив раз, он не успеет его перезарядить[3]».

Она заметила, как кучер встал вполоборота, отворяя дверь, и спрыгнула с кровати, одновременно набрасывая на голову Филиппа одеяло.

– Лара, нет! – заорал Андреас.

Грянул выстрел. Сноп искр вспыхнул и растаял в дыму. Лара не успела свалить графа на пол – кучер одним ударом в грудь толкнул её в угол комнаты.

От боли глаза заволокло туманом, дыхание оборвалось и восстанавливаться не спешило. Ослеплённая Лара напрасно хватала воздух ртом, не в силах вымолвить и слова. Всё, что могла – это слышать крики мужчин:

– Рольф, подай мне второй пистолет!

– Я не сбегу, не убивай её!

– Подлая тварь…

– Если ты выстрелишь, я сделаю всё, чтобы ты не дождался встречи с дьяволом!

К двери приближался топот.

– Кто стрелял? В чём дело? Вы перепугали людей…

– Я стрелял. Все живы, пошёл вон.

– Матерь божья! Это мне теперь дыру в стене латать придётся…

Зазвенели монеты.

– Бери и уходи!

Лара наконец задышала. Пахло порохом. В глазах прояснилось, и она увидела, как Филипп и его кучер уводят связанного Андреаса из комнаты.

– Андреас, – прохрипела она.

Тот серьёзно посмотрел на неё – ни тени прошлой весёлости:

– Не смей за нами ехать! Когда всё разрешится, я вернусь. Компания, конечно, сомнительная, но я потерплю.

– Он не вернётся, – пообещал Филипп. – Как только я подпишу договор с Библиотекарем, я избавлюсь от твоего любовника самым справедливым способом – сдам его дядюшке как колдуна.

Лара дёрнулась. Андреас непонимающе уставился на Филиппа сверху.

– Какой тебе прок?

– За то, что ты не дал повесить эту ведьму, повисишь вместо неё.

«Он погибнет из-за меня!»

Лара попыталась встать.

– Сидеть! – рыкнул граф, приставляя дуло к виску Андреаса. – Или хочешь его смерти прямо здесь?

Тело и дыхание сковал страх.

«Он прав, я бесполезна! – внутренне кричала Лара. – Что я могу? Что делать?!»

– Иди к своим, – будто в ответ, сказал Андреас, бросая на неё прощальный взгляд. Даже в полумраке было видно, как он бледен. – Не слушай его, киса, я вернусь. Не делай глупостей!

Кучер захлопнул дверь. Лара напрасно поискала глазами какое-нибудь оружие и подбежала к окну. На графской карете висели фонари, позволяя разглядеть, как из гостиницы выходят трое.

– Про месть ты, не подумав, ляпнул? – донёсся голос Андреаса. – Я ведь и убиться могу, и не видать тебе Библиотекаря.

– Убиться я тебе не дам, не надейся.

Андреас сел в карету, подталкиваемый Филиппом. Так же как когда-то Лара. Нестерпимое чувство вины захлестнуло новой волной. Глаза затопило слезами, и Лара не увидела, как экипаж тронулся с места. Она поняла это лишь по свисту кнута и топоту лошадиных копыт.

Лара не знала, сколько времени стояла, упёршись лбом в стекло и рыдая. И как бы ни ослабляли рыдания, ей хотелось крушить всё вокруг. Она ударила по подоконнику, потом по столу. Набегающая и жалящая боль успокаивала, облегчая боль внутри.

С силой треснув по комоду, Лара увидела, как открылся верхний ящик, и с раздражением толкнула его обратно. Но ящик закрылся не полностью и без желанного грохота – что-то мешало. Она пригляделась и выдвинула ящик: в нём лежала одежда Андреаса. В нос проник запах табака, снова вызывая приступ слёз.

– Его вещи, – прошептала Лара. И больше не плакала.

Вместо этого она достала одежду Андреаса и разложила её на кровати. Живо сбросив с себя юбки, корсаж и сорочку, Лара облачилась в белую рубашку, чёрные штаны и камзол. Подвернув чересчур длинные рукава, она натянула ботфорты. Затем подошла к настенному зеркалу, чтобы повязать на шее белый батистовый воротник, и, перехватив волосы лентой, надела чёрную фетровую шляпу с красными перьями. Дорогая одежда Андреаса сидела на Ларе лучше, чем наряд покойного ландскнехта, который у неё отобрали в тюрьме, но всё равно заставляла чувствовать себя полуголой.

В зеркале отразился уже знакомый мальчишка с отчаянным взглядом, что когда-то пытался бежать от инквизиторов.

«Я не дам его убить», – мысленно решила Лара, собирая в узел остальные вещи – свои и Андреаса.

Она повесила на руку плащ и спустилась вниз. В ботфортах ощущалась неприятная пустота.

«Придётся ходить аккуратнее».

– Вы кто такой? – насторожился сидевший у очага хозяин гостиницы.

– Я со второго этажа, – не меняя голоса, ответила Лара.

На лице хозяина проступило медленное осознание.

– Госпожа из комнаты, в которой стреляли? Вы не ранены?

– Нет. Я съезжаю. Пусть конюх закладывает мою карету.

Положив плащ и узел в золочёную карету, Лара проверила, надёжно ли закреплён на крыше епископский шкаф, пока конюх запрягал лошадей.

– А где ваш кучер? – не удержался от вопроса юноша.

– Я сама себе кучер, – бросила Лара, сходя с ума от нетерпения.

Дождавшись, когда конюх отойдёт, она села на козлы и взяла вожжи – но только для вида.

– Мне надо проститься с семьёй. Поезжайте в проулок.

Четыре лошади закивали головами.

Дорога заняла не больше двух минут. Лара ещё издали увидела вывеску мебельной лавки. А рядом – чёрную карету с вензелем «К», запряжённую шестёркой лошадей. Похожая карета перекрывала ей путь во время ареста.

«Не может этого быть…»

Лара сказала лошадям остановиться, спустилась на землю и прошла вперёд, чтобы взглянуть на крыльцо отчего дома. У входа темнела знакомая грузная фигура. Фонарь в руке отца освещал не только его бледное лицо, но и тонкий профиль стоявшего перед ним господина в окружении четырёх охранников.

«Сталеглазый канцлер!»

Сдвинув шляпу на лицо, Лара отступила в тень и побежала к карете, слыша в каждом своём шаге биение сердца.

«Какого чёрта? У него дел других нет, кроме как ловить по Саксонии сбежавшую ведьму?! – Её одновременно трясло от страха и негодования. – Теперь мне совершенно точно придётся уехать…»

– Снова вы? – удивился хозяин, едва она показалась на пороге гостиницы.

Лара вытащила из кошелька клочок бумаги и один рейхсталер.

– Вы не могли бы кое-что передать моему отцу? Вот адрес.

– Конечно. Что ему передать?

– Шкаф.

Когда конюх вместе с хозяином, пыхтя от усилий, сняли с крыши кареты великолепный ясеневый шкаф, Лара приблизилась к кобылам и зашептала:

– Тьма, Снежинка… Ромашка и Весна, нам предстоит долгий путь. Мы едем на север – к морю… Вероятно, это единственный способ спасти вашего хозяина.

Глава 4

Колдуны и разбойники

Ловя первые лучи восходящего солнца, Лара развернула карту Священной Римской империи германской нации. Мысленно провела линию от Дрездена до Ростока через Саксонию и Бранденбург и сделала в том месте залом.

«Чтобы найти Крэха, мне придётся пересечь почти половину империи», – осознала она и с высоты козел посмотрела на четвёрку кобыл.

– Лошади не съезжены, трое из них – мыши… – проворчала Лара, складывая карту и заталкивая её за пазуху. – Осилят ли они такую долгую дорогу?

Она ехала всю ночь, Дрезден остался далеко позади. Впереди виднелись стены Кёнигсбрюка.

Город оказался даже меньше Кемница и тоже был полуразрушен. Чтобы восполнить силы для дневного пути, Лара задержалась в Кёнигсбрюке на два часа. Заехав в местную таверну, она попросила конюха распрячь лошадей. На всякий случай попыталась запомнить последовательность его действий.

«Не приведи господь, понадобится делать это самой…»

Кобыл отвели в конюшню и дали овса. Пока они отдыхали, Лара завтракала в таверне омлетом. Сидя за столом, она нашла на карте родной лес и Кемниц. Вспомнила, за какое время доезжала верхом от особняка до города. Сравнив эту скорость с примерной скоростью кареты, Лара подтвердила печальную истину – ехать в экипаже было удобнее, но гораздо медленнее, чем верхом.

«А у меня всего двадцать дней. Ещё неизвестно, сколько времени я буду искать Крэха в порту. Может быть, продать карету? Сколько, говорил Андреас, она стоит? Около двухсот талеров? Безумные деньги – можно несколько лет жить припеваючи. – Она задумалась и посмотрела в карту. Избавляться от кареты не хотелось, несмотря на все разумные доводы. – Доедем до Финстервальде, там решу. Кто знает, сыщется ли в этих городках покупатель, готовый заплатить столь высокую цену. Да и как я повезу с собой мешок с деньгами? По крайней мере, двадцать дней Андреасу ничего не грозит, а потом…»

По телу пробежала дрожь.

Пока конюх запрягал лошадей, Лара снова встала у него над душой, пытаясь ничего не упустить. Затем накупила на рынке провизии и отправилась в путь.

Некоторое время они ехали вдоль реки Пульсниц. Когда по краям тракта вырос лес и им долго никто не встречался, Лара остановила лошадей, чтобы пересесть с козел в карету и поспать хотя бы час.

– Поезжайте вперёд. Как устанете, скажите, – сонным голосом напутствовала она кобыл.

Её разбудило тревожное ржание.

Лара не сразу поняла, что лежит на сиденье. Она с трудом приподняла неотдохнувшее тело, высунула голову в окно и поморщилась от облака дорожной пыли.

– Утомились?

– И-и-и-и! – ответили без устали, но с ужасом.

Она легко узнала голос Адской Тьмы и посмотрела назад. Вдали темнели фигуры всадников.

– Стойте! – крикнула Лара кобылам.

Те встали и, едва она села на козлы, сорвались с места раньше, чем им дали команду.

«Они боятся?»

Надевая кожаные перчатки с раструбами, Лара вновь оглянулась – пятеро всадников приближались. Теперь она даже могла их рассмотреть. И то, что она видела, доверия не внушало.

Над головами мужчин торчали пики и длинные палки. Почти все носили бороды и были одеты в выцветшие крестьянские одежды, а иные – и вовсе в лохмотья. Среди шляп сиял солдатский шлем, который, возможно, принадлежал дезертиру. О бока лошадей бились полупустые мешки – точно как у злополучного отряда кирасир.

Лара услышала свисты и крик:

– Стоять…

Разномастность шайки не оставляла сомнений, пугая до нервной дрожи.

«Разбойники!»

На кнут, своё единственное оружие, она не рассчитывала. Надеяться, что измотанные и развращённые войной люди проедут мимо, было глупостью – уж слишком манила роскошная, хоть и безвкусная карета Андреаса.

«Ещё минута-две, и они меня догонят, – подумала Лара. – Хорошо, если только ограбят, а если поймут, что я женщина…»

– Надо их задержать. – Она потянула за вожжи, не смея кричать.

Адская Тьма и Ромашка замедлились, пока Весна и Снежинка продолжали бег. Из-за этой неровной остановки Лара чуть не свалилась, совсем теряя самообладание. Спрыгнула, лихорадочно открыла дверцу и, выдвинув из-под сиденья ящик коньяка, опустила его на землю.

– Нате, подавитесь… Девчонки, гоните!

Она второпях села в карету, на ходу закрывая дверцу. Кобылы тем временем перешли в галоп.

Отъехав от подарка на достаточное расстояние, Лара со страхом высунулась из окна. Оставленный на дороге ящик окружили всадники. Её подношение разбойники оценили по достоинству – поделили, откупорили, отведали прямо с горла. Но с миром не отпустили.

Когда Лара смотрела, как бандиты садятся верхом и снова едут за ней, сердце стучало, заглушая все прочие звуки – топот копыт, свист преследователей, собственный голос…

– Чтоб вам провалиться! – Она вжала кулак в стену. – Стой!

На сей раз Лара выставила на дорогу ещё два ящика коньяка. С последним ящиком случилось странное. Если раньше она не ощущала их веса, то теперь плечи ныли от тяжести, а руки в перчатках тряслись от страха. Да и не свои были руки, чужие…

«Это не со мной» – решила в мыслях Лара.

Она сама от себя не ожидала такого фатализма. Тряхнула тяжёлой головой, влезла на козлы и заорала:

– Скачите так быстро, как можете!

Руки вцепились в вожжи. Кобылы понеслись вперёд.

«Только бы от них оторваться, пожалуйста…»

Посмотреть назад не хватало духу. Довольно было того, что крики стали неразличимы и наконец умолкли. Когда Лара трусливо оглянулась, её уже никто не преследовал.

– Господи… – Она вздохнула с улыбкой облегчения. – Хоть где-то коньяк пригодился.

Морок ужаса, постигший разум, почти отступил. Лара достала из-за пазухи карту и развернула.

«На ближайшее время я откупилась, но лучше съехать с тракта и отыскать место для укрытия. Хорошо бы, в городе, а то деревня не защитит…»

– Фью-ю-ю-у! – донёсся издали свист.

Не откупилась. Не оторвалась.

– Да что вам надо от меня?! – в отчаянии вскричала она. – Когда же вы уймётесь, подонки?!

И сама себе ответила: «Они уймутся, только получив карету».

Судьба, пожалуй, никогда не ставила её перед столь трудным выбором. Но жизнь была важнее.

– Стой! – со слезами в голосе повторила Лара.

Перепуганные кобылы снова встали вразлад. Лара спрыгнула, уже не бранясь. Когда она срывала дышло с левой стороны, Адская Тьма повернула к ней голову и вопросительно заржала.

Ответить Лара не могла. Надо было скорее освободить кобыл и не зареветь.

А топот приближался.

По счастью, распрягать лошадей было легче, чем запрягать. Обращённые в лошадей мыши стояли растерянно, а Адская Тьма поняла – нетерпеливо забила копытами и приклонилась.

– Бегите, – хрипло сказала Лара серым лошадям. И, злясь на себя за слабый голос, замахнулась кнутом.

Нелепо вскидывая ноги, Ромашка и Снежинка бросились в разные стороны. Замешкалась только Весна, в ногах которой путались вожжи. Лара сообразила их подхватить и села верхом на Адскую Тьму.

– Прочь отсюда! Прочь!

Тьма поскакала вглубь леса, серой кобыле пришлось последовать за ней. На дороге осталась принесённая в жертву карета – с разверстой дверцей, словно ахнувшая от изумления.

От холодного пота взмокла спина.

Даже отряд кирасир не пугал Лару так, как эта кучка лиходеев. Тогда от опасности её отделял защитный ров и магия, теперь один лишь лес.

– Двести талеров, – захлёбываясь дрожью, бормотала она. – Двести, чтоб им сдохнуть, талеров… А я ещё надеялась её продать… И беспокоилась, что будет тяжело везти мешок с деньгами…

«Зато теперь налегке!»

При ней остались только карта, фляжка, кнут и кошелёк, набитый монетами разного достоинства. Лара вспомнила, что, кроме трёх ящиков доброго коньяка, разбойникам досталась вся провизия, узел с вещами Андреаса, её одежда, башмаки… И похолодела.

«Если они догадаются, что я женщина, то непременно отправятся на поиски».

Как и многие девушки, Лара боялась не столько смерти, сколько насилия. Смерть, в конце концов, могла быть лёгкой и быстрой. А насилие – никогда. Именно звериный страх перед этими пытками и гнал её вперёд, принуждая забыть об усталости.

Спустя примерно час пути Лара уговорила себя замедлиться и оглядеться. Судя по солнцу, время давно перевалило за полдень. Вековые дубы, буки и клёны, едва начавшие багроветь, перемежались с елями.

Лара прислушалась – ни звуков преследования, ни шума воды. Только жизнерадостное пение птиц на разные голоса, что так не вязалось с её тревогой. Она спешилась и вытащила карту.

– Насколько же я отдалилась от реки, если ничего не слышу…

Река была и ориентиром, и источником воды.

– Вы, должно быть, устали, но мне нечем вас напоить, – покаянно призналась Лара кобылам. – Назад нам нельзя, пойдёмте на север. Возможно, наткнёмся на ручей или деревню. В худшем случае отдам вам воду из фляжки.

Её опасения сбылись, когда солнце начало клониться к закату, но никаких ориентиров на их пути не возникло. Придерживая за подбородок Адскую Тьму, а затем Весну, она дала им попить из фляжки. Лара почистила лошадям копыта, и они опять двинулись вперёд.

«Быть может, я с каждым шагом ещё больше удаляюсь от дороги… – в ужасе подумала она. – Надо скорее добраться до ближайшего поселения».

Однако поселения им так и не встретилось. Лара снова и снова разворачивала карту, ища ответы в расплывчатых зелёных пятнах, обозначавших лес.

– Я даже не знаю, где мы и куда нам идти, – шептала она.

Вечерело. Стало слышно, как стрекочут сверчки. Дневные птицы давно замолкли, уступая место ночным. По мере того как удлинялись тени и в лес пробирался мрак, в тело Лары пробирался страх. Днём его отгоняло солнце, надежда, птичьи рулады… Теперь – ничего. Оставалось держаться за вожжи и во все глаза всматриваться в предательскую темноту.

Первой реку заметила Адская Тьма.

– Умница моя! – Лара погладила лошадь по гриве и побежала наполнять пустую фляжку, от радости бросив шляпу на землю. – Хоть что-то хорошее!

Она напилась и умылась. Немного поёжилась, не ожидая, что вода будет настолько холодной. Между деревьями взошла луна, освещая подлесок.

– На ночь останемся здесь, – объявила Лара, когда кобылы кончили пить.

Адская Тьма согласно всхрапнула, Весна только стригла ушами, отгоняя насекомых.

Где-то кричала выпь. Ларе уже доводилось ночевать в лесу, но тогда её охранял ворон, она была кошкой и в любую минуту могла вскочить на дерево. Что её спасёт? Лишь кнут да две кобылы.

Лошади улеглись под деревьями. Натаскав палой листвы, Лара опустилась на свою подстилку и прижалась к тёплому боку Адской Тьмы. Проверила, все ли вещи на месте. Подумав, положила на колени кнут и завернулась в плащ.

Надо бы закрыть глаза, но страшно. Надо бы поспать, но это казалось ещё страшнее. Некоторое время она прислушивалась к ночным шорохам и уханью совы. В памяти всплыли слова доброй Гретхен из сна: «Эка невидаль – девица, путешествующая в одиночку, тем более ночью!»

– Эка невидаль, – одними губами повторила Лара.

Ласковая рука убрала с её лба прилипшие волосы.

– Ты всегда была трусихой, – прошептал знакомый голос. – С детства.

Андреас сидел рядом с ней, подложив под щёку руку, которой опирался на лежащую Тьму. Лохматые кудри чернели на фоне белой, призывно распахнутой на груди рубашки, а чуть прищуренные глаза блестели.

– Да какая трусиха станет ночевать в лесу? – возмутилась Лара.

Андреас тихо засмеялся.

– Умная трусиха наверняка не станет.

Она поджала губы.

– Какого чёрта ты пришёл ко мне как покойник?

– Ну почему как покойник? Я пришёл как твоя ночная фантазия.

– Глупости болтаешь. Я ни о чём таком не думала.

– Хочешь, я тебя поцелую? – предложил вдруг Андреас.

– Обойдусь.

– Зачем же ты отправилась меня спасать?

– Затем, что это я виновата в твоём похищении, – с горечью сказала Лара.

– Тобою движет только чувство вины?

– Да.

– Уверена?

– Да!

Андреас наклонился к её лицу, горячо дыша и вынуждая отвернуться.

– Т-ты… что такое делаешь? – растерялась Лара.

– А ты не слышишь?

– Что не слышу?

– Волки, Лара.

– Что?

В ответ заржала Адская Тьма.

Лара открыла глаза – и в уши туманом влился волчий вой. Пока далёкий, но вполне отчётливый. Ноги мелко задрожали, а надо было вставать.

– Тьма… Весна… – неверным голосом позвала она.

Кобылы подскочили на ноги. Схватив Весну за вожжи, Лара взобралась на Тьму, и они поспешили вглубь леса.

«Больше никаких ночёвок в лесу! Ночевать буду только на постоялых дворах, ни к чему эта бравада!»

Она впилась глазами в бледный диск луны, надеясь найти малейшие признаки скорого рассвета. Его пришлось ждать ещё два часа. Днём Лара радовалась, что лето кончилось и жара спала, а ночью пожалела об этом. Особенно холодно было перед восходом, когда от тепла, скопившегося за день, не осталось и следа, а от дыхания клубился пар.

Едва за пением ранних птиц послышалось звонкое кукареканье, она чуть не заплакала от счастья. Лара поехала на голос петуха и вскоре увидела поля и деревенские дома.

– Доброе утро! – понизив голос, обратилась она к встречному крестьянину. – Скажите, как зовётся это место?

– Чорнегозда[4].

– Боже, куда меня занесло?..

– В Верхнюю Лужицу, – невозмутимо ответил парень.

– Это я уже понял…

Молодой крестьянин помог ей отыскать на карте дорогу. Лара купила у него короб с сыром, хлебом и салом, а у соседа-кузнеца – седло, потник, стремена и поводья. Первой она седлала Адскую Тьму.

– Буду сменять вас каждые три часа, – сказала Лара кобылам.

Тьма кивнула, а вот поняла ли её Весна, равнодушно отмахивающаяся хвостом от мух, – было неясно. Лара прижалась лицом к щеке Адской Тьмы.

– Прости, я обещала, что не буду причинять тебе боль.

Лошадь ободряюще фыркнула. Хотя они немало отклонились от намеченного пути, Лара больше не тревожилась.

«Всё хорошо, я справлюсь».

К середине дня Лара почувствовала знакомое онемение между ног. Сначала решила, что это последствия непривычно долгой езды верхом. Но нет – когда она спешилась, на седле осталось пятно крови.

– Проклятая жи-и-изнь, – застонала Лара, не зная, как быть с этой новой напастью.

Она уткнулась лбом в шею Адской Тьмы. Та повернула к ней голову и заржала, будто спрашивая: «Что случилось?»

– Худшее, что может случиться с женщиной в пути, не считая разбойников, – вздохнула Лара.

«Всё верно. Сегодня четырнадцатое сентября. Последний раз пришёлся на кошачий период, поэтому неудобств не доставил, но сейчас… То, что легко скрывалось юбками, трудно скрыть, когда ты в штанах, пусть и чёрных!»

Она отёрла кровь с седла и, недолго думая, сорвала с шеи белый кружевной воротник.

– Андреас не простит, – пробормотала Лара, раздирая бесценный воротник на два лоскута, и горько усмехнулась.

«Если я вообще когда-нибудь его увижу…»

Теперь ей приходилось искать для стирки какой-нибудь ручей или водоём и останавливать Тьму и Весну чаще обычного. Им эти передышки были только в радость. Затем она привязывала лоскут к запястью, чтобы просушить его по дороге.

Доехав вечером до постоялого двора, Лара заплатила за ночлег на конюшне рядом со своими лошадьми. Утром она собрала испачканную солому и выбросила.

На третий день пути кровотечение усилилось, и двух часов для каждого куска батиста уже не хватало. Тогда Лара приняла трудное решение заехать в ближайшую деревню, чтобы дать себе и кобылам отдых до утра.

– Заодно пополню запас еды, – утешалась она.

Судя по карте, ближайшая деревня называлась Вендиш-Дрена[5]. Но никакой деревни Лара не увидела – только старую церковь образца поздней готики, заброшенный фахверковый дом в два этажа и останки деревянных строений, заросшие травой.

Будто мало ей было бед, о шляпу стукнули первые капли. Пережидая дождь, Лара завела лошадей в церковь. Все оконные и дверные проёмы имели остроконечную арку с литыми каменными архивольтами. В стрельчатых окнах виднелись потускневшие картины из цветного стекла.

– Есть тут кто? – крикнула Лара, забыв понизить голос.

Крик отразился от тёмных сводов церкви и вернулся жутким эхом. От страха заколотилось сердце.

«Хватит трястись, точно лист на ветру. Нет здесь никого!» – рассердилась она на себя.

Оставив лошадей у аналоя[6], Лара обыскала церковь и фахверковый дом, но ничего съестного не нашла. Единственная добыча – два истлевших по краям одеяла, которые она набросила на спины кобыл как попоны. Адская Тьма и Весна остались довольны.

Лара снова отправилась в путь.

Следующая деревня, до которой пришлось добираться ещё час, выглядела вполне жилой – кое-где вился дым и кудахтали куры. Лара спустилась с Весны и, держа её под уздцы, приблизилась к самому крайнему дому. Во дворе, поставив на лавку корыто, полоскала бельё немолодая матрона.

– Здравствуйте! – крикнула Лара из-за забора.

Спасительная хрипота, из-за которой она кашляла уже два дня, восполняла в её голосе нехватку мужественности.

Женщина подняла голову, окинула Лару быстрым взглядом и, вытирая о передник мокрые руки, двинулась к калитке.

– Здравствуйте, молодой господин, – улыбнулась матрона, поправляя чепец. – Что вам угодно?

Лара прокашлялась.

– Я устал в пути. Нельзя ли отдохнуть в вашем хлеву до утра? Сколько будет стоить кров и ужин?

– Отчего же в хлеву? Мы постелем вам в доме…

– Нет-нет! – заволновалась Лара. – Я не настолько богат, чтобы оплатить такую милость.

«В доме будет труднее скрыть кровь!»

– Добрые люди должны друг другу помогать, – медовым голосом заговорила хозяйка, впуская Лару с лошадьми во двор. – Я с вас денег не возьму…

– Как это не возьмёте? – удивилась та.

Потом из дома вышли три девушки цветущего возраста, а хозяйка, поднося кусок хлеба с кувшином молока, обмолвилась, что в их доме давно не бывало мужчин, и Ларе стало ясно всё.

«Чёрт подери, куда я попала? Они ж от меня не отстанут…»

– Угощайтесь, а то вы, поди, давно уж досыта не наедались, – красноречиво оглядывая её фигуру, сказала матрона.

Лара откусила от тёплого хрустящего хлеба и едва не зажмурилась от удовольствия. Четыре женщины не спускали с неё пытливых глаз.

– А где ваш муж? – спросила Лара, всем сердцем желая нарушить это тягостное молчание.

– В армию забрали, – ответила хозяйка. – Даже не знаем, живой ли он. Вербовщики лет пять как всех нестарых мужчин увели, в их числе и сына моего шестнадцати годков.

– Дай бог, чтобы после войны ваш муж и сын вернулись здоровыми, – искренне пожелала Лара.

Но глаза женщины были отравлены горечью сомнения.

– Ох, господин, я уж и не надеюсь ни на что… Я-то родом из Вендиш-Дрены. Отсюда недалече. Двенадцать зим почти минуло, как шведы мою деревеньку сожгли. Кто-то бежал, но большей частью всех повырезали. От родины моей остались только церковь, гостиница и дом лесничего.

«Так вот что сталось с той деревней», – вспомнила Лара.

Она хотела выразить женщине сочувствие, но не успела:

– Какой у вас занятный говор, господин. Вы откуда будете? – поинтересовалась одна из девушек.

Лара на мгновение задумалась – солгать или ответить правду? Лжи в её жизни и без того хватало, поэтому сказала честно:

– Я из Кемница.

– А звать вас как?

Об имени она не позаботилась, а потому назвала имя брата:

– Инго.

Девицы принялись расспрашивать о военных действиях на юге Саксонии, и Лара решила поскорее кончить с трапезой.

– Извините, но я очень утомился…

– Живо в дом, постелите господину, – приказала дочерям хозяйка.

– И всё же я хотел бы заплатить, – настаивала Лара.

– Что вы! Нам только в радость такого видного юношу принимать. Набирайтесь лучше сил и ни о чём не беспокойтесь.

«Придётся ночью смотреть в оба, – с тоской подумала она, следуя за матроной в дом. – Опять не высплюсь. Проклятая жизнь…»

Лара проспала до заката.

Когда она поднялась со своей постели на полу, на серой простыне расплывалось красное пятно. Зато набитый сеном тюфяк почти не пострадал. Соображая, как бы незаметно отстирать кровь, Лара натянула ботфорты, вышла в кухню и поискала глазами какой-нибудь сосуд с водой. Когда она ничего не нашла, то выглянула во двор и заметила на лавке неполный ковш.

«Хвала небесам!»

Вернувшись в комнату с ковшом, Лара увидела, что над запачканной постелью стоит старшая дочь хозяйки, и с трудом подавила желание бежать.

Девушка перевела недоумённый взгляд с кровавого пятна на Лару.

– Вы ранены? – спросила она.

– Да, – легко согласилась та. – По счастью, рана несерьёзная.

– Позвольте я перевяжу…

– Нет-нет, не стоит!

Это было сказано слишком резко, слишком высоким голосом…

«Чёрт бы побрал этот голос!»

В глазах девушки блеснуло вполне естественное подозрение. Лара почувствовала, что обречена.

«Меня спасёт только чудо».

– Ханна! Ханна! – звонко раздалось со двора. – Ведьму поймали!

«А вот и чудо… – с облегчением подумала Лара. – Кого поймали? Ведьму?!»

Она и девушка устремились во двор почти одновременно. Младшая дочь хозяйки с непокрытой головой в нетерпении подпрыгивала у калитки.

– Что ты скачешь как коза? Тебе уже двенадцать, – одёрнула Ханна сестру. – Где твой чепец?

– Скорее! Пойдёмте смотреть! Вся деревня собралась!

Захватив плащ и шляпу, Лара вышла за калитку вместе с сёстрами. К одному из домов стекался народ, окружая место происшествия. Девочка увлекла Ханну в первый ряд, Лара предпочла остаться за толпой – высокий рост и так позволял ей видеть всё.

У открытой калитки она заметила светловолосого мальчика лет одиннадцати и его мать. Перед ними стояла телега. Единственная запряжённая лошадь лежала на дороге в грязной жиже, а рядом бранилась плоскощёкая крестьянка:

– Моя кобыла подвернула ногу перед твоим домом! Знать, это ты её околдовала!

– С утра лил дождь! – оправдывалась хозяйка дома. – Твоя кляча в лужу зашла, там грязь скользкая, вот и оступилась. При чём тут я?

– При том! Без кобылы я по миру пойду – не того ли ты, шельма, хотела?

– Да на что мне губить твою кобылу? Зачем?

– Из зависти! У меня-то все дети от мужа, а у тебя?

Женщина скривила губы и не ответила, только покрепче сжала руку мальчика.

– Откуда сын у тебя, коли муж твой сгинул на войне? – спросили в толпе. – Ясное дело, от дьявола!

– А то вы не знаете, что мой сын после шведов родился? – уже не пряча гнев, процедила женщина.

– Бесстыжая, – сплюнул кто-то.

– Если сумела забрюхатеть, значит, тебе понравилось! – едко добавила хозяйка телеги.

Попытки устыдить несчастную приводили Лару в ярость. Ей стало трудно дышать.

– Можно подумать, я одна из Вендиш-Дрены спаслась! – обозлилась женщина. – Люди, вы ж меня ещё девчонкой помните! Ну какая я ведьма?

– Ведьма… Ведьма… – зашелестели в толпе голоса – да так знакомо, что Лара покрылась мурашками.

Из дома, тяжело опираясь на палку, вышел хромой мужчина. На вид ему было за пятьдесят.

– Папа, возвращайся в дом!

– Я не могу остаться в стороне, когда мою дочь винят понапрасну.

– И отец твой – колдун! – прибавил кто-то.

– Вестимо, колдун! Всех мужчин на войну позабирали, а его пожалели. Этих сволочей вербовщиков ни снедью, ни монетой не умаслишь. Только колдовством их одолеть!

– Вы же сами видите, я еле ноги передвигаю! – возмутился хромой. – Меня оттого солдатом и не взяли – кому нужна такая обуза?

– Притворяешься!

– Двадцать лет недужным притворяюсь? – изумился тот. – Чего ради?

– Чтоб ни одна душа не догадалась о твоём чернокнижии!

– Что проку болтать? На костёр их! – зазвенел молодой голос.

– Сжечь колдунов!

«А как же суд?!» – внутренне кричала Лара, не смея озвучить свой вопрос.

– Погодите вопить, – вмешался дряхлый старик. – Сперва надо графа дождаться.

– Какой толк его дожидаться? – нетерпеливо ответили ему. – Сами сдюжим!

– Это графа земля, пусть он их судьбу и решает.

– Чего решать, когда и так всё ясно?

– А коли граф их пощадить надумает, нам бок о бок с чародеями жить да бояться? – запричитал женский голос. – Нет уж, дело решённое! Колдунов извести – это как землю от скверны очистить, дело доброе, богоугодное!

– Скверна – это вы! – Неожиданно мощным басом накрыло толпу, и все повернулись к хромому мужчине. – Подлый и уставший народ, который только и ищет, кого бы обвинить в своих несчастьях! Вам страшно просыпаться по утрам? Но нам тоже страшно… Не опускайтесь до подлости искать козлов отпущения среди своих!

– Чего стоите? Пока колдун вам головы задурит? – От толпы отделился парень в фартуке с бурыми пятнами и одним умелым движением всадил в живот оратора мясницкий нож.

– Папа! – вскричала женщина, бросаясь к осевшему отцу.

– Вы что делаете?! – заголосила Лара.

Но никто её не поддержал.

Мальчик остался без защиты, окружённый толпой. И толпа эта требовала крови.

– Ма-ам!

– Беги… – велела та.

Мальчишка рванул в сторону дома, где остановилась Лара.

– Ведьмино отродье! – завизжали в толпе. – Не дайте ему сбежать!

– Ловите щенка бесовского!

За мальчиком погнался быстроногий крепыш лет восемнадцати. Тогда Лара побежала за ними, надеясь, что никто не обратил на неё внимание.

«Догоню и отхожу его по спине, – думала она, вытаскивая из-за пояса кнут. – А если не догоню?.. Всё равно догоню!»

У калитки паслись её лошади, и Лара вспомнила, что забыла расседлать Весну. Когда мимо пронёсся мальчишка, Тьма задрала голову и равнодушно уставилась на его грозного преследователя.

– Адская Тьма, бей! – крикнула Лара.

Лошадь взвилась на дыбы, чтобы стукнуть здоровяка по лбу копытом. Не успев прикрыться руками, тот упал на землю без чувств. Даже кнут не сгодился.

Встав на колени рядом с лежащим парнем, Лара нагнулась к его широкой груди и прислушалась к дыханию. Адская Тьма подошла ближе и вопрошающе храпнула.

– Жить будет, не волнуйся.

Беглец уже не бежал. Лара наконец заметила, что мальчик стоит в отдалении и потрясённо смотрит на неё.

В его взгляде ясно читалось: «Вот кто ведьма».

Глава 5

Как испортить свадьбу

«О боже, только не кричи!» – мысленно взмолилась Лара и, поднявшись, сделала шаг навстречу.

– Не бойся, мальчик, я тебе помогу… – прошептала она.

Тот глядел затравленно и качал головой.

– О-о-а-а-а! – долетел до них страшный возглас его матери.

Лара растерянно посмотрела назад, не зная, что предпринять. Когда повернулась, мальчишки уже не было.

– Разводите костёр! На костёр колдунов окаянных! – услыхала она и зажала уши руками.

На глазах кипели слёзы бессилия, всё внутри сворачивалось в узел. Адская Тьма уткнула морду в её волосы и всхрапнула. Это напомнило Ларе об их опасном положении.

«Не время плакать…»

Пока не явился народ, она вскочила в седло.

– Прочь отсюда, Тьма, Весна!

Раньше её гнал страх, теперь – ужас. Холодный ужас от того, какими бывают люди.

Лара ехала, почти не видя дороги. Она закрывала глаза, но внутренний взор будто навеки запечатлел безвольно оседающего на землю крестьянина, который пытался защитить свою дочь. Хотя бы в этот раз.

«На их месте могла быть я… По сравнению с этим… со мной обошлись ещё по-человечески».

Не щадя, не оставляя в покое, ужас осознания скручивал и выкручивал её изнутри: «То, что я видела, не просто стихийный самосуд. Это жертвоприношение. Войне, Богу, неудавшейся судьбе… Кровавое послание: „Хватит”. Ведь надо как-то оправдать такую жестокость».

– Надеюсь, я спасла мальчишку. Хоть бы так…

Согласно карте до курфюршества Бранденбург оставалось часов семь пути. Лара не смогла бы уснуть и поэтому ехала всю ночь – благо, над лесом сияла полная луна. Перед рассветом она наконец достаточно устала, чтобы забыться сном.

Однако сон был кошмарным. Ларе снились люди, приговорившие к смерти своих односельчан. Хозяйка телеги, мясник, тупоумный крепыш, крикливая фанатичка… На сей раз Лара не бежала, а превратилась в огромную кошку и утробным рыком разогнала кровожадную толпу, хватая непонятливых зубами и отбрасывая в грязь.

Так и проснулась – рыча и мотая головой. Адская Тьма, подле которой она спала, укоряюще заржала.

«Какой безумный сон…»

Лара надела свалившуюся шляпу, оглянулась. Давно стоял день. Над сосновой рощей голубело небо, пели птицы. Можно трогаться в путь. Она встала на ноги, вдыхая свежий запах сосен. Отряхнула камзол от иголок, пожалела о том, что нечем позавтракать… И вдруг заметила – Весна ушла.

– Весна! – ещё не веря, закричала Лара. А боль уже стекалась в грудь. – Весна, ты где?

Если Тьме она доверяла, то Весну всегда привязывала к дереву. Неужели узел оказался слабым?

Обойдя рощу и отыскав следы, убегавшие к тракту, Лара бросилась к Адской Тьме.

– Давно она ушла? Мотни головой, если да!

Лошадь мотнула.

– Что же ты меня не разбудила?!

Та фыркнула, словно говоря: «Я будила».

Для её выдержки это стало последним ударом: Лара села на поваленное дерево и разрыдалась. Громко, в голос, выпуская на волю все чувства, все чаяния.

«Я не проехала и половины пути, а у меня уже осталась всего одна лошадь!»

– Ну довольно реветь-то.

Лара вздрогнула и подняла глаза – помутневшее зрение выхватило фигуру старой женщины в чёрном платье и белом чепце. Из-за седых распущенных волос она больше походила на видение, чем на живого человека.

– Ревёшь как девчонка.

– А я и есть девчонка, – огрызнулась Лара.

Старуха пригляделась. Поправила перекинутую через плечо охотничью сумку.

– И правда, не парень. Далеко ль собралась?

– В Росток.

– О как. До него не меньше трёх дней. В такую даль да на одной кобыле?

– Вчера у меня было две кобылы, а ещё раньше – целая карета, – честно призналась Лара.

– То-то гляжу, не простая ты девка. – Незнакомка подошла ближе. – Не боишься меня?

– Нет. Вы мне бабушку напоминаете.

Та посмотрела будто сквозь неё и усмехнулась.

– Твоя бабка тоже ведьма?

– Как вы узнали? – поразилась Лара.

Однако старуха глядела на неё в неменьшем изумлении.

– Не вижу я в тебе дара. По крайней мере такого, как мой. Ты не по женской линии внучка?

– Я ей вообще неродная.

– Приёмыш?

Лара кивнула.

– Вы сказали про дар. Но моя бабушка родилась без всякого дара. Способность колдовать она получила вместе с книгой…

– Вот отчего с тобою рядом тьма.

Лара машинально взглянула на Адскую Тьму.

– Да не эта, – махнула рукой старуха и села рядом. – Просто бабка твоя – ведьма учёная, а я – природная, травами лечу да заговорами. С чёртом я не связана. А ты связалась, это зря. Оттого и тьма по твоим пятам идёт.

Разговор всё больше казался Ларе очередным фантастическим сном.

– Не веришь? – спросила ведунья.

– Верю, – ответила Лара – она давно научилась прислушиваться к своим снам.

– Что бы он тебе ни предлагал, не соглашайся. А искушать тебя он будет, ещё как… – Старуха полезла в свою охотничью сумку. – Дам я тебе одно средство.

– Чтобы избавиться от тьмы?

– Ха, избавиться… – хмыкнула ведьма. – Чтоб тебе и кобыле сил хватило до Ростока добраться. А тьма, она, как чёрный дым, за тобою вьётся. – Старуха провела рукой по воздуху. – Даже если ты от чёрта откупишься, тонкая, но прочная нить меж вами всё равно останется.

– Это из-за того, что я по бабушкиной книге колдовала? – в ужасе выдохнула Лара.

– Нет. Связь ваша предопределена – через ту, которой ты силу свою передашь.

«Через ту, которой я передам свою силу?!» – повторила про себя потрясённая Лара.

– Страдая от козней нечистого, ты расплачиваешься за силу, – будничным тоном продолжала старуха. – Была б ты послабее, жила бы поспокойнее, ясно?

«Нет».

– А в чём заключается эта связь?

Ведунья покачала головой, отчего её вьющиеся волосы разметались по плечам.

– Не стану говорить.

– Почему?

– Ты так устрашишься, что не захочешь спасать того, кого хочешь спасти. А коли не спасёшь, сердце твоё всю жизнь вина подтачивать будет. Не надо тебе такой участи.

В голове осталась одна оглушительная мысль: «Как же не хочется верить её словам!»

– Вы всё это… видите?

– Вижу, чувствую, знаю. Всё разом.

– А вы не боитесь… лечить людей? – осторожно спросила Лара. – На вас же могут донести.

– Могут. Некоторые глупцы мнят, что, исцеляя тело, я похищаю душу. Но тех, кто готов мне навредить, я сразу вижу и никогда не лечу. – Ведьма вложила ей в руку жёлтый грязный корень. – Измельчи, съешь да запей водой. И лошади для бодрости дай.

– Спасибо вам!

– Бог с тобой. Прощай.

– Прощайте.

«Надо же, какая удача – встретить в пути настоящую знахарку! – подумала Лара, глядя ведьме вослед. – Вот только…»

Если бы ведунья не упомянула Андреаса, она бы легко утешилась мыслью, что ей попалась выдумщица или помешанная. Но старуха видела её насквозь.

Лара вспомнила про корень, отёрла его о рукав и надкусила.

– Дрянь господня! – Она еле сдержалась, чтобы не выплюнуть ценное растение, зажала рот рукой и отдала весь корень Адской Тьме. – На, угощайся! Это очень полезно.

Тьма недоверчиво принюхалась к гостинцу.

– Может, только горько немного… Зато силы, говорят, придаёт.

Сосредоточенно пожевав ведьмин корень, кобыла тряхнула гривой и начала загребать копытами землю.

Целый день лошадь было не остановить. Ларе надлежало только её направлять и покрепче держаться в седле. Отвлекаться на сон и еду она даже не смела.

«Вот так средство! Если бы не привередничала, сейчас бы и я такой бодрой была».

К ночи они добрались до Потсдама, который стоял на реке Хафель. Проезжая по центру в поисках трактира, Лара заметила, что и без того небольшой городок уничтожен примерно наполовину.

Как бы сильно ни хотелось спать, Лара проследила за тем, чтобы Адскую Тьму хорошо почистили и покормили. Затем взяла комнату и попросила чан с горячей водой, чтобы помыться и застирать штаны. Кровь уже не шла, но лоскуты кружевного воротника было не спасти, и она с сожалением бросила их в очаг.

Проснувшись до рассвета, Лара разбудила на конюшне конюха и покинула город.

– Больше не жертвуй собой, – сказала она Адской Тьме, когда они выехали за ворота. – Ещё не хватало тебя загнать. Что тогда я буду делать? Погоди… Я же могу купить вторую лошадь. Почему эта мысль пришла ко мне только сейчас?

Лара посмотрела на стены Потсдама.

– Возвращаться не будем. Купим лошадь в другом месте. – Она развернула карту. – Вот. До ближайшей деревни ехать часа три.

Найдя деревню разорённой, Лара даже не удивилась. Она спрыгнула на землю и зашагала рядом с Тьмой. Многие дома были разобраны на дрова или на строительство полевых лагерей, которые теперь пустовали.

«Ни одно из поселений, будь то город или деревня, не обошла война. Всюду, куда я приезжаю, я вижу её следы…»

Ларе начало казаться, что единственным местом в мире, не пострадавшим от солдат, был её родной лес Цайзихвальд и соседняя община, – да и то благодаря охранным заклятиям бабушки.

«Что за люди… Как же так?» – думала она, проходя вдоль разрушенных домов.

Вокруг лютеранской церквушки посреди деревни росла высокая трава. Церковь не тронули – пожалели. Зато в траве лежало два десятка трупов.

Лара застыла, не в состоянии идти.

Секунды спустя она забралась в седло и натянула поводья – без единого звука, слишком пересохло в горле и скрутило живот. Адская Тьма всё поняла и пустилась в галоп.

Только отъехав от поруганных земель, Лара смогла говорить.

– Господи… Они хотели укрыться в церкви, а их… Это их не спасло, всё напрасно…

Она оглянулась назад и прошептала:

– Будьте вы прокляты.

Лара сама не знала, кому посылает проклятие. Богу, солдатам, князьям или церковникам? Всем.

Обезлюдение стало привычным. И даже желанным.

Но надо было раздобыть лошадь. Лара часто давала Адской Тьме передохнуть, что никак не способствовало скорости их продвижения.

Солнце садилось за горизонт, когда они наткнулись на очередную деревню. Мертвецов Лара больше не видела – люди выглядели вполне живыми, только очень исхудали.

– Скажите, у кого здесь можно купить лошадь? – спросила она, сойдя с кобылы.

Жители деревни смотрели на неё так, будто не поняли вопроса. Лара уже решила, что селяне говорят на другом наречии, когда один из мужчин снял колпак, почесал затылок и сказал:

– Нет у нас лошадей, господин.

– Солдаты увели?

– Нет… Пока урожай не начался, в деревне голод был. Последнюю лошадь мы съели весной.

Под шляпой выступил пот. Лара сжала в пальцах поводья и шагнула назад.

– Да и какое это было лето, сами знаете, – с неожиданным укором пробасила одна из женщин. – Урожай мог бы быть и получше.

– Ой, да… – закивала Лара, буквально взлетая в седло. – Лето, прямо скажем, подвело!

Понятливая Тьма сорвалась с места.

– Бежим, – зашипела Лара. И не обернулась.

Ночь она провела в стоге сена, укутавшись в плащ. На то, чтобы ехать до постоялого двора, не хватало сил, а искать ночлег в другой деревне было страшно. Всю ночь ей снились людоеды.

Ранним утром её обнаружили крестьяне с косами – двое мужчин и две женщины. Лара даже не успела испугаться.

– Уходите, молодой человек, негоже вам тут спать! – сказали ей.

– А чьи это земли?

Те ответили, что графа, а какого – Лара не расслышала. Она купила у крестьян краюху хлеба, который они взяли на обед, и тронулась в путь.

«Чёрт побери, я забыла спросить их про лошадь!» – опомнилась она.

Не прошло и двух часов, как настал день, а солнце палило так, словно хотело отплатить селянке за жалобу на холодное лето. Лара запустила руку под камзол – рубашка пропиталась потом.

Проезжая мимо озера в тени деревьев, она остановила Тьму и сошла на землю. Серебристая гладь манила прохладой.

– Вроде бы людей на дороге нет. Ты отдохни, а я искупаюсь.

Лара скинула шляпу, расстегнула камзол. Задумалась, стоит ли оставлять рубашку.

«Оставлю. Всё равно её стирать придётся».

Положив одежду и ботфорты на берегу, она наказала Адской Тьме их сторожить и зашла в не успевшее нагреться озеро. Сдерживая крик, Лара бросилась в воду и поплыла.

«Вот будет этот местный граф по дороге проезжать. Как спросит: „Кто это в моём озере купается?”, как осерчает… – замечталась она. – Что тогда я буду делать? Кнутом его не отстегаешь – он меня первый шпагой проткнёт. А если со свитой поедет, то и Тьма не помощница…»

В тяжёлых думах Лара доплыла до середины озера.

«Крэх бы сказал: надо женские чары использовать. Это значит мокрой из озера выйти и на судьбу свою беспутную пожаловаться. Это я могу. Особенно – пожаловаться… Ой, да этот граф ещё раскается, что меня окликнул!»

Однако вместо графа её окликнул… менестрель.

– Доброго утра, молодой господин!

Лара нашла ногами дно и напрягла зрение: на берегу, льстиво улыбаясь, стоял рыжеволосый парень с лютней в руках. Она сделала вид, что не услышала, и поплыла дальше. Но парень заиграл – и не замечать его стало трудно.

«Что за непрошеная серенада? – заворчала она про себя. – С кем он меня перепутал?»

К звону струн прибавился маршевый бой, стук копыт, весёлые крики и смех. Оказалось, что бой производил барабан, а прочие звуки – свадебный кортеж. На телеге, устланной соломой, сидела нарядная невеста, румяный жених правил лошадью. Молодых сопровождали другие селяне – кто верхом, а кто и пешком, в том числе музыканты. Доехав до озера, процессия остановилась. Струнный звон оборвался, барабан торжественно замолк.

Лара смотрела на свадьбу. Свадьба смотрела на неё.

«Ну и как я буду вылезать?»

– Вам… что-то угодно? – понизив голос, прохрипела она.

– Вашего благословения ждём, господин! – крикнул рыжий менестрель.

Худшего положения представить было нельзя. Ларе стало не по себе.

«И чего я в это озеро полезла? Ведь не так уж и жарко было!»

– Вы, должно быть, приняли меня за графа, – с опаской начала она. – Я вовсе не из этих мест…

– Это не имеет важности! – заверил лютнист и засмеялся: – А с графом мы бы вас не перепутали – граф наш старый давно.

«То есть как старый?» – почему-то огорчилась Лара.

– Мы едем в церковь, – объяснил жених. – И чтобы наш брак был счастливым, вы, господин, должны нас благословить.

– Почему я?

В разговор вступил старший родственник:

– Такая здесь традиция, молодой господин. По дороге в церковь каждому встречному мужчине надобно поздравить жениха и невесту.

– Поздравляю, – буркнула Лара.

– Мы всё же подождём, когда вы выйдете из воды, – настойчиво молвил жених.

– Я не выйду.

Свадебная процессия зашумела.

– Но тогда семейная жизнь этой пары лишится благополучия! – раздался женский голос.

– Не родятся дети…

– Увеличатся подати…

– Придёт неурожай…

«Да чтоб вам пусто было», – мысленно пожелала Лара и, вздохнув, уже своим обычным голосом сказала:

– Вы меня, конечно, извините. Но я не мужчина.

Смысл последнего слова дошёл до народа не сразу, зато когда дошёл… Чего только она не наслушалась:

– Да как можно девице носить мужскую одежду?!

– Всю свадьбу испортила…

– Ты принесла нам несчастье, стыдись!

– Люциферова девка!

– Предательница женского рода!

Лара даже не спорила.

«А что ещё тут скажешь? – рассудила она. – Да, ношу. Да, испортила. Да, предала».

– Это чёрт в обличье девы! – сообразил барабанщик, тыча в её сторону пальцем. – Она поджидала нас в озере, чтобы наслать на молодых злые чары.

Невеста побледнела, жених перекрестился.

– Но вы же сами ко мне привязались! – не выдержала Лара.

– Ты нас приманила!

– Никого я не приманивала! Я еду в Росток из Саксонии. Захотелось поплавать. Думаете, легко путешествовать одинокой девушке без провожатого? Думаете, легко ночевать под открытым небом?..

– Дьяволица! – Один из крестьян бросил в озеро камень. Пусть и не добросил, Лара всё равно испугалась.

«Идиоты! Чёртовы глупцы! Не приведи господь, надумают меня убить…»

Она заставила себя собраться с мыслями и сделала шаг. Лёгкие волны разошлись на уровне груди.

– Если вы не желаете погубить эту свадьбу окончательно, то попрошу меня немедленно оставить.

– Ишь как заговорила! – передразнила старшая родственница. – Как благородная. Срамница…

– На мне одна рубашка и больше ничего, – пригрозила Лара. – Боюсь, такого сраму вам не пережить.

– Трогай, – потребовала невеста, хлопнув жениха по плечу.

– Но-о! – крикнул тот, подхлёстывая лошадь кнутом.

Другая крестьянка – по виду мать невесты – обвела односельчан властным взглядом:

– Теперь, когда мы распознали чёрта, он ничего дурного нам сделать не может. Поедемте в церковь!

Не всех утешили такие умозаключения. Лара увидела, как обличивший её парень попробовал столкнуть её одежду в воду, но Адская Тьма, заржав, поднялась на дыбы. Тот чудом уклонился и с криком «Сатанинская лошадь!» бежал.

Крестьянская свадьба поехала дальше. Музыканты вновь заиграли, хоть и без бодрости. Лара выждала полминуты и вышла из озера, нервно смеясь.

– Суеверный народ! Можно подумать, их подати сами по себе растут…

Камзол пришлось надеть на мокрое голое тело. Рубашку она постирала и привязала к седлу.

«Лошадь, – вспомнила Лара. – Пустая моя голова!»

Закончив одеваться, она быстро забралась в седло.

– Тьма, скачи за ними!

Лара догнала процессию недалеко от католической церкви, которая приветствовала новобрачных звоном единственного колокола.

– Эй, вы! – помня, как её обзывали, закричала Лара. – Стоять!

Кортеж остановился. Крестьяне в ужасе покосились на «чёрта в обличье девы».

– Продайте мне лошадь!

Народ потрясённо молчал, только слышалось где-то шептание:

– Церковь близко, Господь нас спасёт…

Лара подъехала к белым как полотно жениху и невесте и слезла с кобылы.

– Я вас сердечно поздравляю, но мне нужна лошадь. Выносливая и не слишком норовистая. Есть у вас такая? Плачу сорок гульденов. – Она достала из-за пазухи кошелёк, забыв о том, что не надела рубашку. – Ой, простите…

То ли звон монет ускорил дело, то ли ненароком мелькнувшее декольте, но коня ей всё-таки показали. Ладного гнедого жеребца.

Лара переглянулась с Адской Тьмой и тихо спросила:

– Как тебе?

Тьма одобрительно мотнула головой.

– Берём! – Лара погладила коня по чёрной гриве. – Как его зовут?

– Граф, – хмуро ответил жених.

«Везёт мне на графов».

– Годится.

Привязав поводья коня к своему седлу, Лара вложила монеты в ладонь растерянной невесты и оседлала Адскую Тьму.

– Теперь только попробуйте сказать, что я принесла вам несчастье, – усмехнулась Лара и уехала прочь, уводя жеребца за собой.

Вернувшись на тракт, она спустилась с кобылы и встала перед конём.

– Будем знакомиться, Граф. Я Лара, твоя новая хозяйка. Эту красотку зовут Адская Тьма. Мы направляемся на север. Ты когда-нибудь видел море? Не пугайся, я не заклинательница лошадей или что-то наподобие… Просто я как бывшая кошка знаю, что лошади очень умны и с ними можно договориться. Понукать я тебя не буду, но в ответ ожидаю поддержки и понимания.

Понимания не возникло: глаза под чёрной чёлкой остались равнодушны.

– Тьма, объясни ему, – вздохнула Лара. – А я его пока седлаю. Сменять вас буду каждые три часа.

По счастью, Граф оказался покладистым и резвым. Часам к пяти Лара была в озёрном крае герцогства Мекленбург. Она доехала до озера Мюриц и поначалу удивилась, решив, что это уже море. Такого огромного озера ей никогда не встречалось. Минуту она смотрела, как солнце ласково золотит воду, а суровый ветер волнами гонит её к берегу, и продолжила путь.

Вдоль дороги Лара заметила два дерева – на них гроздьями висели повешенные, похожие на разбойников. Она шарахнулась от смердящей «виселицы», искренне пожалела деревья, ветви которых грозили сломаться, и поехала прочь.

«Заночую там, где есть кровать. В конце концов, я заслужила!»

Городок Мальхов стоял на острове между двумя озёрами – к нему вело несколько деревянных мостов, один из которых был разрушен. Въехав в город, Лара попала на ярмарку. Площадь заполонили торговцы и покупатели. Но самой шумной была середина, где толпа окружила выступающих шпильманов[7]. Одни, звеня тамбуринами, пели непристойные песни, другие жонглировали булавами. Подмостки им заменяли перевёрнутые бочки.

Лара забила короб провизией и поехала в трактир. Перед сном она зашла в конюшню, чтобы проверить Графа и Адскую Тьму.

– Нам осталось часов тридцать. Если постараемся, то сутки. – Лара виновато понурила голову. – У меня всего четырнадцать дней, чтобы спасти Андреаса. Прошу вас, надо постараться… Отдышимся потом.

Они отправились в путь до восхода солнца.

Лара поразилась тому, что земли герцогства были ещё более пустынными, чем в Бранденбурге.

«Вернее, опустошёнными».

По дороге она видела только озёра, болота, леса, песчаные равнины да луговые пустоши. Ни пашен, ни стогов. За весь день ей не встретилось ни одного человека – хоть живого, хоть мёртвого.

Наступила ночь. Лара дала лошадям недолгий отдых у озера, чтобы они могли пощипать травы и напиться.

– Милые мои, надо ехать.

«А отдышимся потом».

Рассвет застал сонную Лару и её измотанных лошадей на вершине высокого холма. С него виднелся город, обнесённый крепостной стеной с множеством ворот и башен, а за ним… шумело море.

Глава 6

У пиратов нет вакансий

Согласно карте герцогство Мекленбург делилось на два государства: Мекленбург-Гюстров и Мекленбург-Шверин. Росток относился к последнему.

Вдоль городских стен протекала река Варнов, которая служила входом в порт. Чтобы добраться до взморья, Ларе пришлось ехать по её левому берегу не меньше часа. У многочисленных пирсов набережной стояли лодки. За деревьями на правом берегу реки укрывались одноэтажные домики.

Увидев море, Лара подумала, что достигла края света. Она опустилась на песок. Под голубоватым небом синела бескрайняя вода, пугающая и восхищающая одновременно.

«Так много воды! И море не затопляет дома? – изумилась Лара. – И где его край? Ведь где-то же оно должно заканчиваться, просто отсюда не видно…»

Жирные чайки с пронзительными криками кружили возле рыбаков, разгружавших лодки. У причала сгрудились корабли, за ними проглядывалась верфь.

Лара вонзила пальцы во влажный песок. Она ожидала, что солёным запахом будут пропитаны даже стены Ростока, но соль ощущалась лишь у моря. И в этот запах причудливо вплетался запах сосен, груш и свежевыловленной рыбы.

Не заметив, как к носкам её сапог подбежала вода, Лара испуганно вскочила. Разбитая волна, пенясь, откатилась назад. Адская Тьма насмешливо заржала. Другую набегающую волну Лара уже поджидала и с восторгом коснулась рукой. Куда более смелые Граф и Тьма залезли в прохладную воду.

Пока лошади, пугая чаек, резвились у берега, Лара любовалась ими и размышляла: «Сегодня должно быть двадцатое сентября. Если Крэх использовал колдовскую силу, он мог прибыть сюда ещё девять дней назад. А если не использовал, то мог приехать и позавчера. Вот только где его теперь искать?»

Она окликнула лошадей. Когда они отряхнулись, Лара повела их по причалу и насчитала двадцать два судна. Один корабль стоял в песке, а матросы скребли его дно от ракушек, водорослей и морской живности. К удивлению Лары, на побережье не оказалось ни гостиниц, ни кабаков. Одни рыбацкие домишки.

– У нас в Варнемюнде[8] только рыбный промысел и мореходство разрешаются, – с сильным говором объяснила ей жена рыбака, чистившая на крыльце треску. – Комнаты сдают, но по запросу, а не как в городе.

Лара въехала в Росток через ближайшие к порту ворота. Вопреки усталости, ей было интересно посмотреть город, ведь недаром она ехала сюда семь с лишним суток.

Плотный ряд красивых остроконечных домов обрывался почерневшими от пожара зданиями, а иной раз – руинами. Пострадала даже городская ратуша, возведённая в стиле кирпичной готики, однако часы на ней шли исправно.

Голосистых чаек, летавших над рынком, перекрикивали разве что торговцы:

– Фламандские ткани!

– Новгородский мех!

– Рейнское вино!

– Датская сельдь!

Такого изобилия Лара не видела ни в одном из городов, даже в столичном Дрездене: серебряные слитки, металлическая посуда, доспехи, конская сбруя, оружие, пряности, красители, мёд, сукно, дверные замки, пшеница, мыло, воск…

От криков торговцев заболела голова, а от мельтешения товаров – глаза. Из-за бессонной ночи, оглушительных звуков и незнакомых запахов Лара чувствовала себя так, будто выпила лишнего. Подавляя желание немедленно искать постой, она слезла с Адской Тьмы и, ведя Графа под уздцы, обошла рыночную площадь. Всем торговцам Лара задавала один и тот же вопрос:

– Прошу прощения. Вы не знаете человека по имени Крэх Мецгер?

«Если он, конечно, не изменил имя», – с грустью подумала она.

Большинство отвечали отрицательно. Торговец дёгтем справедливо уточнил:

– Молодой он или старый?

– Может, молодой. А может, и старый, – честно ответила Лара, помня, как сожалел об ушедшей молодости Крэх.

Мужчина с сомнением покачал головой.

– Так вы, молодой человек, никого не найдёте.

И только последний торговец её обнадёжил:

– Наверняка слыхал.

– В самом деле? – обрадовалась Лара.

– Купите у меня зерна, тогда и вспомню!

Она цокнула языком и молча отошла. Кто-то в толпе схватил её за локоть.

Лара с вялым возмущением осмотрела незнакомца – под шляпой виднелась обвязанная косынкой голова с длинными жиденькими волосами, в одном ухе блестела серьга, а коричневые кожаные штаны были почти того же оттенка, что и загорелое бородатое лицо.

«Как есть пират!»

– Какие грехи искупаешь, юнец? – прищурив глаза, поинтересовался бородач.

– Что? – не поняла Лара.

Тот щёлкнул пальцами по её камзолу.

– Чёрный цвет обозначает искупление.

Лара уставилась на свою одежду. Вдруг мужчина увёл её подальше от людей и спросил:

– Ты кого-то ищешь?

– Да, я пытаюсь найти человека по имени Крэх Мецгер.

– Зачем он тебе?

Усталость Лары как рукой сняло. «Я так скоро его отыскала?! Невероятно, как мне повезло…»

От неожиданной удачи она заулыбалась и сказала:

– Хочу наняться к нему на корабль юнгой.

Пират так хлопнул Лару по плечу, что у неё подогнулись ноги.

– На тебе больно хорошо пошитая одежда для того, кто ищет подобную работу.

«Андреас, проклятый модник!» – в мыслях заворчала Лара.

– Я… я иду в юнги не ради жалованья.

– А ради чего? – Незнакомец без стеснения приблизил лицо.

– Ради моря и… свободы.

– Гм, мальчишка, бегущий от сытой жизни? – усмехнулся пират. Не успела Лара ответить, как он схватил её за талию и прижал к себе: – Или девчонка?

– Пустите! – Лара забилась в его объятиях, как пойманная в силки птица. – Я мужчина!

– О, эти тонкости мне безразличны. Так от чего бежишь, милашка? Вакансий юнги у меня нет, но на службу, так и быть, возьму. Правда, дальше каюты обязанностей у тебя не будет…

Пират дышал на неё винным и табачным перегаром. И если бы только этим…

– Пусти, вонючая скотина! – не понижая больше голос, прошипела Лара.

Если бы не Адская Тьма, она бы не спаслась. Кобыла обрушилась на наглеца, заставляя его разжать руки. Лара выхватила из-за пояса кнут и предостерегающе ударила им у ног противника.

– Не подходи!

Тот отступил, не преминув рассмеяться. Лара быстро забралась в седло, и Тьма унесла её прочь. Граф последовал за ними.

«Неужели во мне так легко угадать женщину? – придя в себя, задумалась она. – Отныне в эту часть города мне лучше не заходить…»

Когда одна из трёх готических церквей Ростока разразилась колокольным звоном, Лара поморщилась, признала, что вот-вот умрёт, и отправилась в ближайший трактир.

Фальшивые усы неприятно кололи верхнюю губу.

«Надеюсь, теперь я больше похожу на юношу», – подумала Лара, разглядывая своё лицо в зеркале, висящем на стене.

Она стояла в крошечной трактирной комнате, которую взяла на три часа лишь для того, чтобы поспать. Рыбный клей она купила на площади, а нож попросила у хозяйки, когда забирала в свою комнату хлеб и соус из репы с кусками сала.

– Как вам спалось, господин? – спросила тогда хозяйка трактира.

– Благодарю, неплохо, – ответила Лара. – Вы не подскажите другие людные места, кроме этой площади?

– Кроме Нового рынка, есть ещё Старый. – И женщина объяснила, как туда доехать.

Закончив обедать, Лара отрезала две короткие пряди волос и, стоя у зеркала, наклеила их себе как усы.

– Есть я с ними не смогу, – вздохнула она. – Разве что пить.

Лара покидала трактир, прикрывая нижнюю часть лица рукой.

– Вас что, от сала моего замутило? – обеспокоилась хозяйка, погнавшись за ней.

– О нет! Я здоров! До свидания! – убегая на конюшню, закричала Лара.

Она вывела отдохнувших лошадей на улицу и тихо справилась у Адской Тьмы, ровно ли сидят её усы. Кобыла фыркнула, показав зубы. Конь при одном взгляде на Лару попятился к стене.

– Да я это, я! – Она ухватила его поводья обеими руками. – Поедем на рынок.

Никто на площади Старого рынка и слыхом не слыхивал о Крэхе Мецгере. Управляться в городе с двумя лошадьми было непросто, и после долгих раздумий Лара решила продать Графа.

«Неизвестно, сколько дней мне придётся провести в Ростоке. Да и лишние деньги кошель не оттянут», – размышляла она, ища глазами торговца лошадьми.

Маленький пузатый торговец в старомодном платье с гофрированным воротником осмотрел её жеребца и сказал:

– Даю двадцать гульденов.

– Но я заплатил за него сорок! – ахнула Лара.

– Значит, вас обманули.

– Соглашусь на тридцать.

– Согласен на двадцать пять, если вы сверх того продадите мне эту красавицу. – Пухлый палец торговца указал на Адскую Тьму.

Та оскорблённо всхрапнула, окидывая мужчину пренебрежительным взглядом.

– Эта красавица не продаётся, – отрезала Лара.

– Готов отдать вам одну из своих лошадей и ещё доплатить.

– Я хочу продать Графа. Тьма не продаётся!

– Вы посмотри́те на моих лошадей! – упорствовал торговец. – Они не так хороши, как ваша, но всё же выносливы. Доплачу десять талеров. Неужто господину деньги не нужны?

Лара вспомнила, как выглядит – без воротника, в пыльной одежде и грязных ботфортах.

– Меня не интересуют другие лошади, – раздражённо ответила она. – Сколько вам повторять?

– Вы только гляньте на мой товар! Вдруг согласитесь?

Лара, Граф и Адская Тьма одновременно повернули головы в сторону товара. К столбу были привязаны лошади разных мастей: пегие, гнедые, чалые, серые, в яблоках…

Адская Тьма многозначительно заржала.

– Что такое? – насторожилась Лара. – Им плохо?

Лошадь завертела головой.

– Ты их знаешь?

Тьма заржала ещё многозначительнее. Торговец с интересом следил за их «диалогом». Лара пригляделась к лошадям внимательнее – одна из них была мышиного цвета, вплоть до гривы и хвоста. Почти так же выглядели Весна, Ромашка и Снежинка.

– Мне надо с лошадью переговорить, – сказала Лара и, отведя подругу в сторону, спросила: – Это бывшая мышь? Одна из лошадей Андреаса?

Кобыла ликующе заржала.

«Стало быть, это четвёртая лошадь, украденная Крэхом из упряжки Андреаса!» – озарило Лару.

Вернувшись к торговцу, она показала на заколдованную мышь.

– У кого вы купили ту серую лошадь?

– Эту? У одного моряка.

– Как он выглядел?

– Как моряк.

Лара чуть не выругалась.

– Я имею в виду его наружность и возраст.

Отвечая, мужчина старательно морщил лоб:

– Лет тридцати. Волосы рыжие, как у ирландца.

– А глаза были карими?

– Кажется, светлыми.

Лара поникла, но её ободрила вполне здравая мысль: «Вовсе не обязательно, чтобы Крэх продавал эту лошадь лично».

– Давно это было?

– С неделю назад, – ответил торговец. – Он очень торопился, спешил на корабль. А что, вы знакомы с владельцем?

Наконец Лара поняла, что делать. Она приблизилась к Адской Тьме и зашептала ей в ухо:

– Спроси у этой лошади, знает ли она, где похитивший её старик.

Адская Тьма проржала что-то серой кобыле, та коротко всхрапнула. Тьма посмотрела на Лару и покачала головой.

«Лошади ничего не известно, – с досадой поняла она. – По крайней мере, теперь я знаю, что Крэх, вероятно, был здесь неделю назад и либо связался с каким-то моряком, либо сбыл ему лошадь. А потом этот моряк торопился отплыть… Скорее всего, он просто выполнял поручение Крэха. Осталось найти этого моряка или судно».

– Пятнадцать талеров доплаты! – воскликнул торговец. – За такую умную лошадь и пятнадцати талеров не жалко.

– За такую лошадь ничего не жалко, именно поэтому она не продаётся, – парировала Лара.

Выручив за Графа двадцать три гульдена, она уже собралась вернуться на причал опросить рыбаков. Но поняла, что местные матросы могут знать гораздо больше.

Так начался стратегический обход кабаков… Чтобы не опрашивать всех по отдельности, Лара заказывала у хозяина или хозяйки питейного заведения кружку наименее крепкого пойла и громко вопрошала:

– Вы не знаете, какие суда стояли в порту неделю назад?

Большинство хозяев не отличались словоохотливостью. Другие сообщали несколько названий, часто им подсказывали сидевшие вокруг посетители. Ни одно из них не казалось Ларе знакомым, хотя она довольно долго гуляла по причалу. Она жалела, что ей негде записать названия кораблей, и задумалась о том, чтобы купить на рынке письменные принадлежности.

Ближе к вечеру Лара наткнулась на таверну «Синий носорог» с подобающим рисунком на вывеске. Оставив Адскую Тьму дожидаться у входа, она устроилась посреди полупустого зала. За соседним столом играли в карты четыре плохо одетых матроса: почти на всех были дырявые шляпы с бахромчатыми краями и потёртые камзолы или куртки.

Лара попробовала картофельный шнапс, известный своими омолаживающими свойствами, и решила больше не пить. Вообще никогда.

«Омолодилась на всю жизнь вперёд!» – подумала она, размахивая у лица рукой, чтобы хоть как-то справиться с обуявшим её горло жаром.

– Может, вам закуски принести? – сжалился над ней толстый хозяин таверны.

– Не-не, ни в коем случае! – Теперь голос Лары хрипел без малейшего с её стороны усилия.

«Ещё усы отвалятся от вашей закуски…» – мысленно проворчала она и спросила:

– Вы не знаете, какие суда здесь стояли неделю назад?

Хозяин перечислил уже известные ей названия, а один из матросов добавил:

– Ещё «Изольда».

Лару словно громом поразило.

– К-как?

– «Изольда».

– Никогда о таком корабле не слыхал, – буркнул другой матрос, почесав колено над приспущенным чулком.

– Прежде он назывался «Бесстрашный», да новый хозяин его переименовал.

– Этот корабль я и ищу… – пробормотала Лара. – Это ведь пиратское судно?

– Пиратское? – удивился матрос. – Нет, вроде торговое. А тебе зачем, парень?

– Хочу туда юнгой наняться. Вы не знаете, когда оно вернётся?

– Кто ж это знает? – Разговорчивый матрос опять уткнулся в свои карты. – Я восемь дней назад видал, как на нём новое название писали, потому и запомнил.

– Ты больно не надейся, – заметил другой матрос, подозрительно глянув на Лару. – Скоро зима, на кораблях сейчас вакансий нет. Сами у купцов работу ищем.

– Какой дурак возьмёт тебя на торговый корабль? – загоготал его сосед. – У тебя ж на лбу написано, кто ты есть.

Лара так воодушевилась, что не заметила, как прикончила весь шнапс.

«Изольда! Боже мой. Спасибо тебе, Крэх…»

Она была уверена, что не видела в порту корабля с именем бабушки, и решила вновь отправиться туда с утра.

«Вряд ли это совпадение. Буду ездить на причал два раза в день, пока не придёт корабль Крэха! Никуда он от меня не денется…»

Лара узнала про комнаты на втором этаже и вместе с конюхом отвела Адскую Тьму на конюшню. Матросы всё так же играли в карты, ругаясь и смеясь. Вдруг тот, что поведал ей о корабле, спросил:

– Тебя как зовут-то?

– Инго, – ответила Лара.

– Одежонка на тебе добротная, небось, и деньги водятся… Садись, сыграй с нами.

– Я не умею.

– Так мы научим. И выпивку тебе оплатим.

«Ой, нашли чем соблазнять».

– Мне как-то гадалка предсказала, что, если я сяду играть в карты, меня ждёт беда – проиграюсь в пух и прах, – солгала Лара.

– Так то, известно, ведьма была, ведьмам верить нельзя. Сыграй с нами партию! Мы тебя ромом угостим.

– Спасибо за лестное предложение, но вынужден отказаться, ибо устал.

Вытащив из-за пазухи кошель, Лара заплатила хозяину за два дня.

– Ужин принесите в комнату.

– Он будет готов через час.

Подойдя к лестнице, она остановилась и вернулась к матросам.

– Можно я немножко рома отхлебну? А то я никогда его не пробовал…

– Спра-ашиваешь! На-а!

И вот незаметно для себя Лара оказалась за одним карточным столом с пиратами.

– Гляди, братец, у каждой карты своя стоимость, – разъяснял окликнувший её матрос, дыша парами алкоголя. – Валет даёт два очка, дама – три, король – четыре… Туз – одиннадцать, но при переборе даёт одно очко. С прочими картами ясно и так.

Сдатчик ловко перетасовал карты и выдал всем игрокам по одной. Ларе достался никчёмный валет.

– Делай ставку, – сказали ей. – Если выиграешь, твоя ставка удвоится.

– А можно пропустить?

– Конечно, нет. Что, худая карта? Поставь монет и попроси ещё.

Первый ходивший матрос ставил четыре гульдена, поэтому Лара поставила вдвое меньше. Второй картой была восьмёрка, а третьей – туз. Лара решила, что у неё недостача, но когда все открыли карты, ей указали на ошибку:

– Ты забыл объявить, что выиграл. Плати-ка штраф!

– Постойте, – растерялась она. – Разве валет даёт не одно очко?

– Не одно, а два. С тебя четыре гульдена!

Выложив на стол четыре монеты, Лара потребовала, чтобы ей объяснили правила ещё раз. Через несколько туров игра стала более понятной. Она чувствовала, как пальцы жжёт азарт. Оставалось надеяться на удачу и на то, что сдатчик не окажется шулером.

Довольно скоро Лара осознала – удача от неё мало того что отвернулась, ещё и к соперникам перебежала, изменница. И тем сильнее ей хотелось отыграться…

– О, у меня двадцать одно!

– Прости, паренёк, у меня два туза.

– Э-э…

Лара поднялась в свою комнату далеко за полночь.

– Не горюй! Теперь тебе точно в любви повезёт! – посулили ей напоследок.

Она заперла дверь, отклеила усы и легла на залитую луной кровать. Эмоций не осталось – все утекли, как звонкие монеты.

«Я проиграла почти всё, что имела. Денег осталось всего на пару дней».

Глава 7

Если бы…

– Подведём итоги первого дня: облапали, обыграли, Крэха так и не нашла! – рассказывала Лара, седлая утром Адскую Тьму. Она старалась быть ироничной, однако грустный голос легко выдавал её настроение. – Ещё и есть охота.

Лара не наклеила усы, но из таверны всё равно ушла без завтрака, избегая расходов. В этот раз она ехала мимо университета на Хмелевой площади, бедных лачуг, церквей, лавок и иностранных торговых контор – Лара нарочно слезла с лошади, чтобы посмотреть дверные вывески.

Когда она проходила около кузницы, в воздухе разливался запах разогретого металла. В глубине мастерской виднелись ремесленные инструменты, оружие и броня. В деревянную колоду у входа был воткнут боевой топор с двумя лезвиями. Лара хотела коснуться его пальцем, но спугнул кузнец, видимо, принявший её за покупателя. Она вернулась в седло и направилась к порту.

«Нет толку мечтать об оружии, коли не умеешь с ним обращаться» – с горечью подумала Лара.

Она доехала до Варнемюнде, спешилась и дважды обошла причал, читая названия кораблей. Ни один из них не носил имя Изольды Лихт.

Солнце так и не выглянуло. Из-за пасмурной погоды море приобрело свинцово-серый оттенок. К причалу пришвартовался двухмачтовый корабль, и от таможенного поста отделилось несколько таможенников. Лара замерла на месте.

«Как я сразу не догадалась?!»

Бросив Адскую Тьму, она подбежала к молодому таможеннику, чтобы спросить о корабле.

– «Изольда»? Бывший «Бесстрашный»? – с тяжёлым акцентом повторил тот, обращая к Ларе весёлые серые глаза. – Помнить. Богатый владелец.

– Он молодой?

– Да, не старик.

«Проклятый Крэх, таки омолодился!»

– Это ведь торговое судно?

– Нет, рыболовное. Но неудачное.

– Неудачливое? – уточнила Лара, изумившись новым сведениям.

– Да. Всегда мало рыба.

– Когда оно прибудет?

Иностранец развёл руками.

– Никто не знать. Но ходить оно часто.

– Благодарю! А вы откуда? – не сдержала любопытства Лара.

– Я? Из Стокгольма.

Продолжать беседу расхотелось. Лара позволила толпе её оттеснить и быстро отошла.

«Разве империя не воюет со шведами? – задумалась она. – С какой стати наш враг служит на таможне?..»

Лара купила у рыбака дешёвую камбалу, которую он жарил прямо на берегу. Поскольку власти Ростока запрещали продавать свой улов, рыбак занимался этим тайно, делая вид, что угощает знакомых.

«По крайней мере, я напала на след, – утешала себя Лара, гуляя с Адской Тьмой по пляжу и вдыхая запах моря. – Буду приходить сюда дважды – нет, трижды в день!»

После полудня она вернулась в «Синий носорог». Не раздеваясь, легла на кровать и задремала.

Выплывая из тягучей дремоты, Лара обнаружила над собой лазурного цвета балдахин. Она осторожно огляделась, постепенно отвоёвывая у сна своё сознание. Голубые шёлковые обои, кушетка, столик, белый камин с мраморной полкой…

«Чёрт меня возьми, я дома!»

Постель тоже оказалась роскошной – мягкая перина вместо засаленного матраса с мякиной, шёлковая простыня на смену шерстяному одеялу, в коем больше не было нужды из-за жары…

«Это же моя комната! – обрадовалась Лара и вспомнила: – В доме, которого больше нет».

Она приподнялась на локтях. Жар исходил от потрескивающего в камине огня, у которого, вытянув ноги, устроился Андреас. Он сидел в кресле в одних штанах без чулок и сосредоточенно читал бабушкину книгу.

– Андреас, мой особняк не исчез! – ликовала Лара. – Всё на месте, только куда-то… перенеслось.

Тот поднял на неё глаза. И медленно вытянул руку.

«Так уже было», – припомнила Лара.

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.

В тело влилась знакомая боль. Не так жестоко, как она ожидала, но дыхание на несколько секунд оборвалось. Когда тело перестало сжиматься и гореть, Лара привычным движением приблизила к глазам кошачью лапу.

– Ненавижу тебя! – прошипела она, выпуская и впуская когти.

Опустив лапу, Лара завертела головой. Мир сделался шире, бледнее и объёмнее. Во рту опять мешались клыки, в нос проникли десятки прежде незаметных запахов: от постельного белья, от ковра, от подошедшего к кровати Андреаса…

Лара с силой ударила его растопыренной лапой по протянутой руке.

«Наконец я это сделала!»

– Больно! – пожаловался Андреас, изучая свежую царапину.

– Так и должно быть!

– Я твоего шипения не понимаю, – усмехнулся бывший кот. – Ну что, киса, пойдём завтракать? Будешь знать, как «ши-ги-шин» направо и налево раздавать…

«Меня завтраком не купишь!»

Один длинный прыжок – и она на полу.

Скорее в приоткрытую дверь! Лара почему-то знала, что она будет приоткрыта. Из коридора – вниз по лестнице. Упасть не страшно, все движения отточены и слажены. Резкий толчок по парадной двери обеими лапами и два скачка через ступеньки…

Любимый двор. А вот и дерево… Скорее на крышу, пока не поймали!

Она взобралась на высокий дуб и, не жалея когтей, полезла по стволу. Снизу кричал Андреас, сверху хлопали крылья и каркал ворон:

– Лара, замри!

– Пошёл вон!

– Слезай сейчас же – расшибёшься! – не унимался бывший кот.

В этот раз дуб возвышался рядом с особняком. В этот раз она не тратила время на то, чтобы бороться со страхом и трусливо оглядываться на землю. В этот раз всё будет иначе.

Добравшись до верхушки, Лара перепрыгнула на крышу и тяжело вздохнула. Отсюда было видно краешек деревни, озерцо и с детства знакомый Цайзихвальд, не по-осеннему изумрудно-зелёный.

«Тут меня никто не достанет! – Она загрустила. – Ну отчего у меня такая странная звериная суть? Почему не волчица, не рысь, не медведица? Даже возмездием не развлечёшься!»

Над двором коршуном носился Крэх. Отмахиваясь от него и сквернословя, Андреас воротился в дом. Старый ворон долетел до крыши и опустился на край. Некоторое время они молча смотрели на лес, когда Лара наконец сказала:

– Сейчас дождь пойдёт.

– Чего? – каркнул Крэх.

– Дождь, говорю, будет.

– Ты что, провидица?

Она покачала головой.

– Просто всё уже было.

На Крэха упали первые капли. Он потряс хвостом, тихо ворча:

– Может быть, хоть это их спасёт.

– Кого?

– Деревенских. С юга едет отряд кирасир.

Лару стрелой пронзило новое воспоминание.

– В прошлый раз деревню спасла я, а теперь… Лети к Андреасу, пусть перекроет им путь!

– Я уже пытался привлечь его внимание, он меня и слушать не желает.

– Может, над деревней ещё действует охранное заклятие бабушки?

– Не действует. Оно защищает всего неделю.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Лара. – Ах да, ты ведь бывший колдун и подлец, что пытался меня обмануть.

– Тебе и это известно? – равнодушно отозвался ворон.

Лара нервно тряхнула мокрой шерстью.

«Ведь можно что-то сделать. Там же люди!» – соображала она.

– О! – оживился Крэх. – Не спасло.

Лара уставилась туда, куда он показал крылом. Над краем деревни клубился сизый дым от пожара, и слабый дождь не мог его затушить. Больше Лара ничего не видела, потому что особняк был такой же высоты, как и близлежащий лес.

«Господи, пожалуйста, пусть начнётся ливень!» – закричала она про себя.

– Они все умрут, – сказал Крэх, – а виновата ты.

– Я?!

– Если бы ты не осталась кошкой, если бы ты не дала Андреасу убить Изольду, если бы ты не обратила его в человека…

– Перестань!

– …их бы сейчас не убивали солдаты.

Лара смотрела на пожар и трясла головой, пытаясь выбросить из неё нудящее кряхтенье: «А виновата ты. А виновата ты, ты, ты, ты».

Со двора был слышен скрип колёс и топот. Она опустила глаза: через распахнутые ворота въехала чёрная карета с вензелем «К». С запяток спрыгнул лакей, чтобы открыть дверцу ненавистному канцлеру в сером камзоле с воротником без кружев. За ним вышли четыре охранника.

– Нет… – прошептала Лара.

Окинув взглядом особняк, Йорг Хольдт направился к двери и постучал – так громко, что она вздрогнула и мяукнула:

– Не открывай!

Лишь треск огня мог перебить этот невыносимый стук. Он стал таким близким, что Лара всем телом почувствовала жар и откинула простыню. Глаза упёрлись в голубой балдахин над кроватью. Она приподняла голову, чтобы осмотреться.

Руки и ноги, прикрытые сорочкой, были вполне человеческими. В спальне потрескивал камин, а около него сидел Андреас и читал колдовскую книгу.

«Куда я попала? Когда это кончится?» – в раздражении подумала Лара, садясь на постели.

– Что, чёрт возьми, происходит?

Андреас без эмоций поднял на неё глаза. Вытянул руку, открыл было рот…

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх! – перебила она, выбросив руку вперёд.

В зелёных глазах блеснула безысходность – тогда Лара ощутила слабый укол стыда. Возникший на месте Андреаса чёрный кот спрыгнул на пол и с гневным урчанием выбежал за дверь.

Ларе даже в голову не пришло его задерживать. Она надела лежавшее на кушетке лавандовое платье, расчесала волосы и спустилась вниз, прижимая книгу к груди.

Кота нигде не было. Обойдя дом, Лара выглянула на крыльцо. Над двором летал встревоженный Крэх. Заметив Лару, он понёсся к ней.

– Андреаса не видал? – спросила она.

Ворон сел на крыльцо и закаркал.

– Что ты пытаешься сказать? Ты не знаешь, где Андреас?

Крэх неистово покачал головой и указал крылом в сторону открытых ворот.

– Он убежал в лес?

Ворон снова замотал головой, показывая на ворота. Лара заперла их и вернулась к дому.

– Ка-ар-р! – осуждающе неслось ей вслед.

– Я тебя не понимаю, извини!

Затворив дверь, она продолжила поиски.

– Кис-кис, ты где? – звала Лара, шагая по коридору четвёртого этажа. – И правда, я наколдовала слишком большой дом.

По стёклам заструился дождь. Она открыла окно, чтобы подставить руку холодным каплям, и озабоченно подумала: «Если Андреас на улице, то может замёрзнуть и простудиться».

Она обратила внимание на дым, что поднимался над лесом. В голову, как пушечные ядра, влетали жуткие воспоминания, которые хотелось забыть, – кирасиры, деревня, пожар…

«Я должна была их спасти и не спасла!»

Лара бросилась вниз по лестнице, по пути листая книгу заклинаний. Запнулась. Чуть не упала. Быстро распахнула дверь…

На крыльце стоял канцлер в сопровождении четырёх охранников. Когда он снял шляпу и слегка поклонился, его красивый бархатный голос вновь разрезал её жизнь пополам:

– Доброе утро, сударыня.

Серебристо-серые глаза пробежали по пустой обложке книги и с интересом остановились на Ларе. Та молча захлопнула дверь.

– Открывай!

В дверь стучали и стучали.

«Уходите!» – внутренне молила Лара, в ужасе наблюдая, как вздрагивает от стука засов.

Так же дрожала и она.

«Надо его остановить!»

Её непослушные пальцы перебирали шуршащие страницы, чтобы найти оглавление. Бумажный шелест становился громче, навязчивее, заглушая стук, а нужная страница никак не находилась, Лара была больше не властна над своими руками.

Но потом поняла – это не она листает книгу, а Андреас. Бывший кот сидел у камина, вытянув ноги к огню. Над ней голубел балдахин, и жар добирался до самого мозга, плавя и без того разрозненные мысли.

«Я, похоже, в бреду», – осознала Лара и медленно села на кровати.

– Андреас, – усталым голосом заговорила она, – давай не будем превращать друг друга в животных. Теперь я знаю, это нестерпимо больно. И мне жаль, что я столько раз причиняла тебе боль. И я знаю, что ты тоже человек, но слишком горд, чтобы в этом признаться…

Андреас являл собой чистое изумление.

– Если тебе интересно, то по звериной сути я тоже кошка, – вздохнула Лара. – Как и ты.

Андреас вскочил, роняя книгу.

– Лара! – Он сжал её в объятиях, смеясь.

– Можешь опять называть меня «киса».

– Будто камень с души упал. Ты не представляешь, как я рад… – Когда Андреас склонился к её губам, Лара запоздало отстранилась.

– Постой, я твоя хозяйка…

– Ты мне не хозяйка, – возразил бывший кот.

– А кто?

– Ты мой личный человек. – И Андреас её поцеловал, смущённую, растерянную и почти счастливую.

Почти – потому что, отдаваясь его губам, она не верила, что исправила всё. Потому что за их поцелуями всегда следовала расплата.

Лара почувствовала необыкновенную лёгкость, словно земля ушла из-под ног. Она решила, что это из-за поцелуя, но, оторвавшись от Андреаса, увидела небо и закричала.

– Не бойся, – мягко сказал тот.

Но как можно видеть свои ноги болтающимися в воздухе и не бояться?

– Как мы очутились на крыше?! – Лара глянула вниз и обеими руками вцепилась в Андреаса. – Как мы будем спускаться?! Тут рос дуб, куда он делся?!

– Успокойся, киса, это сон.

– Ты уверен?

– Я проверял.

– Тогда ладно, – сдалась она.

Признать, что это сон, было намного приятнее, чем поверить в горячечный бред.

– Сейчас будет дождь, – предупредила Лара.

Андреас свёл тёмные брови.

– Нет, не будет.

– Почему?

– Это и мой сон, а я мокнуть не желаю.

На краю сознания тускло вспыхнуло воспоминание. Она повернулась в сторону леса и увидела клубы дыма.

– Андреас, там горит деревня! Её подожгли кирасиры!

– Какие кирасиры? – задал он бесполезный вопрос.

Лара с возмущением тряхнула волосами.

– Надо слезть и спасти их! Где книга?

– Наверное, осталась в комнате. Лара, не суетись, им уже ничем не помочь.

– Ты не хочешь даже попытаться?!

Андреас покачал головой, поражая своим равнодушием.

– Не хочу.

– Но там же люди! Мерле, Юрген, их семьи… У Юргена три младших сестры! Ты понимаешь, что с ними сделают?