Счастье вместе. Нескучное руководство по семейной жизни бесплатное чтение

Эту книгу хорошо дополняют:

Любовь на всю жизнь

Харвилл Хендрикс и Хелен Хант

Парадокс страсти

Дин Делис и Кассандра Филлипс

Обними меня крепче

Сью Джонсон

Как хочет женщина

Эмили Нагоски

Belinda Luscombe

Marriageology

The Art and Science of Staying Together

Spiegel&Grau

New York

Белинда Ласкомб

Счастье вместе

Нескучное руководство по семейной жизни

Москва

«Манн, Иванов и Фербер»

2020

Информация

от издательства

Издано с разрешения Random House, a division of Penguin Random House LLC и Anna Jarota Agency

На русском языке публикуется впервые

Ласкомб, Белинда

Счастье вместе. Нескучное руководство по семейной жизни / Белинда Ласкомб ; пер. с англ. Н. Рудницкой. — М. : Манн, Иванов и Фербер, 2020

ISBN 978-5-00169-081-8

Белинда Ласкомб, которая в течение 20 лет писала для журнала Time о браке и отношениях, проанализировала состояние современных брачных союзов и данные последних научных исследований, чтобы выявить основные источники проблем, с которыми сталкиваются супруги. Оказалось, что это: неумение ссориться, финансовые разногласия, дети и близкие родственники, сексуальные проблемы, отказ от помощи и чрезмерная близость (когда кажется, что знаешь своего партнера как облупленного). В своей книге она предлагает простую, реализуемую, нескучную методику управления браком и техосмотра взаимоотношений, призванного выяснить, отчего они барахлят — может, достаточно всего лишь сменить масло? Спойлер: быть счастливыми в браке и оставаться вместе проще, чем кажется.

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

This translation is published by arrangement with Spiegel & Grau, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC.

© Belinda Luscombe, 2019

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2020

Посвящается Эдо, который, слава богу, предпочитает те виды спорта, где нужна выносливость

О, сердце, столь ли велико

Ты для любви навек одной?

Альфред, лорд Теннисон. Предсвадебное утро[1]

Брак — замечательный институт, но кому хочется жить в институте?

Кто сказал, не знаю, но точно не Теннисон

Введение

Вы когда-нибудь задумывались о том, почему годовщины свадьбы отмечаются как бы в обратном порядке? Сама свадьба — размашистая вечеринка с банкетом, после которого вы отправля­етесь в какое-нибудь шикарное место. Первая годовщина — особая, трогательная; вполне вероятно, что родственники и друзья поздравят вас открыточками. Вторая годовщина: ужин в ресторане и подарок. А дальше по накатанному, с подарками, символизирующими количество прожитых в браке лет (третья годовщина — изделия из кожи, пятая — что-нибудь деревянное, десятая — жестяное), и так до пятнадцатой годовщины, на которую принято дарить хрустальные бокалы и вазы. О том, что дарить после пятнадцатой, традиция умалчивает — теперь уж придется полагаться на собственный вкус. И живете вы, брошенные на произвол судьбы, неодаренные, до самой двадцатой годовщины, на которую преподносят фарфор, а фарфор, что ни говорите, все-таки подешевле хрусталя будет. Тридцатая годовщина считается жемчужной, то есть подарок получает только жена.

Все это неправильно. Прожить в браке год может каждый дурак. Еще годика три можно протянуть на воспоминаниях о медовом месяце. Праздновать каждый совместно прожитый год нужно начинать после пятнадцатой годовщины — к этому моменту новизна ощущений от того, что кто-то постоянно толчется рядом, уходит окончательно. Прекращать обмениваться подарками после пятнадцати лет брака столь же глупо, как заставлять чирлидеров разогревать болельщиков исключительно перед первым таймом или подбадривать марафонцев только до десятой мили, а дальше — ни-ни. Согласитесь, нелепость какая-то.

Я вспомнила об обратном отсчете после звонка своего старого приятеля. Мы не поддерживали отношения несколько месяцев, а тут он звонит и сообщает: они с женой — после двадцати совместных лет — решили жить раздельно. Но поскольку оба согласились, что и этот опыт следует сделать позитивным, то собрались сделать это под одной крышей. Они намерены вместе готовить еду и вместе обсуждать кое-какие проблемы. Разве только поделят счета. Он все напирал на то, что они по-прежнему любят друг друга, просто не хотят больше состоять в браке. И упомянул, что одни наши общие знакомые тоже, в общем, как-то так…

Как-то так и умирают браки: не в результате кровавых катастроф, не под яростные вопли, хлопанье дверьми и стоны жертв, которых увозят на скорой помощи. В наше время расставание больше напоминает процедуру эвтаназии в оснащенной по последнему слову ветеринарной клинике. Сначала стороны обмениваются соображениями о качестве жизни, затем приходят к мирному решению расстаться, избавить союз от проблем и неудобств — словно доверяя ветеринару гуманное окончательное решение вопроса о стареньком песике, которого лечили-лечили, а он так и продолжает писать на ковер. Мы не поддадимся соблазну горевать и гневаться из-за того, что пламя супружеской любви угасло: это как-то нецивилизованно, некорректно. Сейчас принято осознанное расставание.

Мой друг, конечно же, сожалеет, но чувство, которое превалирует над всеми прочими, — неловкость: это ведь не первый его брак. От предыдущего союза у него взрослый сын, и больше всего моего приятеля волнует, что он подумает. Он все говорит и говорит, а я не могу избавиться от мысли, что он испытывает сов­сем не те чувства, которые должен испытывать человек, расстающийся с кем-то очень близким. Скорее, он чувствует неловкость и стыд, как человек, попавший под сокращение штатов, или владелец кредитной карты, клюнувший на удочку банковских мошенников. Опять? Господи, да что же со мной не так?

Об этом не принято говорить, но сказать придется: браки распадаются, и это совершенно нормально и естественно. Жизнь в браке похожа на расчистку дорожки от свежевыпавшего снега: начинаешь полный сил и энтузиазма, но, оказывается, заня­тие-то требует куда большей выносливости и целеустремленности, чем показалось на первый взгляд. Само собой, люди устают от брака. Это столь же естественно, как то, что еда портится, огонь гаснет, а энтузиазм проходит.

В конце концов, говоря себе: вот тот, с кем я хочу провести большую часть моей земной жизни, человек разумный принимает самое важное, рискованное и сокровенное решение. Это человек, с которым я хочу создавать новых людей. Человек, с которым я буду считаться в своих намерениях и поступках (ну почти всегда). Человек, от благополучия которого будет зависеть и мое благополучие, человек, чьи шутки и байки я обречен слушать, пока не оглохну, чья обувь будет занимать место в моей прихожей и чьи волосы всегда будут забивать сток в моей ванне.

В век стартапов, поп-апов и флешмобов отношения, которым обещан пожизненный срок, кажутся аномалией. Сбои в системе и обрыв связи могут их погубить. В них не предусмотрено экстренное завершение программы (с информацией об ошибке) или апгрейд. Можно даже подумать, что мы отбросили их за ненадобностью, как многие (теперь уже бесполезные) изобретения вроде ручного плуга, факса и недельного перерыва между новыми сериями мыльных опер.

Но хотя бракам и свойственно распадаться, это не значит, что распад неизбежен. А также не значит, что распад приветствуется. Мы знаем, как сохранить пищу до того момента, когда она нам понадобится, как поддерживать огонь и как мотивировать людей. Если постараться, природу можно обмануть.

Брак — этот старомодный институт — стоит того, чтобы за него побороться. Большинству из нас свойственно желание установить близкие отношения с другим человеком. Непросто найти партнера по сексуальным играм, а по полной программе, как в старых сказках, обзавестись мужем или женой или еще каким теплым телом, которое будет принадлежать только тебе и станет заботиться о тебе так, как ни о ком другом, и которое пообещало находиться с тобой рядом до самого последнего дня. Опросы показывают, что все молодые люди — и мужчины, и женщины, — по-прежнему мечтают о браке. Любовники, которые живут вместе и которым это нравится, по-прежнему оформляют свои отношения официально, хотя в наши дни никакой нужды в этом нет. Брак настолько важен для нашей концепции счастья, что юридические баталии по поводу того, могут ли вступать в брак люди одного пола, продолжаются до сих пор.

А все потому, что, подобно другим вещам, идущим вразрез с природой человека (вождение автомобиля, подводное плавание и розовые волосы), длительный брак — это нечто особенное. Нечто, полностью меняющее жизнь, обогащающее ее, волнующее. Нечто очень даже ценное.

Но заметьте: любой, кто собирается поплавать с аквалангом, сначала проходит инструктаж. Так же и брак, который на протяжении человеческой истории гораздо чаще выходил из строя, чем акваланг, нуждается в соответствующей подготовке.

Больше десяти лет я писала о браке и обо всем, что к нему прилагается, для журнала Time. И всегда находила свежие темы, потому что практически у каждого есть своя история, связанная с этим главным для нас институтом, — история собственного брака, брака родителей, детей и даже любовников. Брак — а под ним я подразумеваю пожизненную связь друг с другом, официально санкционированную государством или церковью либо просто скрепленную обоюдным согласием, — толкает людей на крайности: в браке они могут проявлять себя лучшим образом, идут на великие жертвы и демонстрируют глубокое сопереживание. Но иногда брак превращает вполне нормальных, приятных в общении людей в мелочных и мстительных уродцев.

Но за то время, пока я писала о браке, из института, в который каждый из нас намеревался вступить в один прекрасный день — а потом уж как-нибудь, — брак превратился в смертельный цирковой номер, выполняемый на глазах у изумленной публики. Номер, который не так-то просто прервать и, главное, совсем не обязательно показывать. Жить в одиночку куда проще. Кстати, к одиночкам теперь тоже относятся более терпимо, чем прежде. Брак перестал быть императивом. Обязательный в прошлом ритуал превратился в выбор стиля жизни — вместо еженедельных набегов на супермаркет мы предпочитаем прогулки по дорогому фермерскому рынку.

Изменения в институте брака произошли потому, что современная жизнь испытывает брак на прочность со всех сторон: финансовая нестабильность (экономика краткосрочных контрактов — фриланс, капризы рынка недвижимости, рост долгов по кредитам и отсутствие роста заработной платы), технологические новинки (достижения в медицине, особенно по части искусственного оплодотворения, онлайн-знакомства, социальные сети), социальные изменения (рост экономической независимости женщин, лояльное отношение к не состоящим в браке родителям и родителям-одиночкам). Добавьте сюда потрясения, вызванные глобализмом, массовым внедрением цифровых технологий, информационной революцией. Все эти колоссальные сейсмические сдвиги повлияли на брак — такую, казалось бы, глубоко интимную связь между двумя людьми. Помимо этого были и менее масштабные изменения, но они также оказали серьезное воздействие: новый всплеск популярности мегаполисов, равноправие в браке, гендерная изменчивость, Netflix, текстовые сообщения, айфоны, заказ и доставка полуфабрикатов с бонусом в виде рецептов от шеф-повара, бесплатные порнофильмы в интернете и кампания #MeToo[2].

И все же, несмотря на все эти потрясения и завихрения, имеются весомые причины вступить в брак и всю жизнь пройти рука об руку с одним человеком. Брак — это, пожалуй, единственный из человеческих институтов, о котором написано столько же академических трудов, сколько любовных романов. Исследования показывают, что брак людям полезен, а для трех аспектов нашего бытия — здоровья, благосостояния и секса — брак особенно важен. Счастливые семейные пары дольше живут, они здоровее, богаче, они в основном более довольны жизнью, чем те, чьи отношения не выдержали испытания временем. Их дети более успешны. И у них (в среднем) больше секса.

Однако ко всем этим преимуществам добавлено примечание, написанное мелким шрифтом: чтобы их получить, вы должны оставаться вместе, а это не так-то просто. Вы не получите эти блага, если испытываете ненависть к институту брака — или друг к другу. Ученые из Гарварда в течение восьмидесяти (!) лет отслеживали жизнь нескольких сотен мужчин в штате Массачусетс и обнаружили, что единственный фактор, способный предсказать состояние здоровья мужчины в восемьдесят лет, — это его удовлетворенность взаимоотношениями, которую он испытывает в возрасте пятидесяти лет. Это исследование также доказало, что у людей, чьи браки оказались несчастливыми, было куда больше проблем со здоровьем, чем у тех, кто сознательно выбрал одиночество. Люди, пережившие распад брака, вспоминают это время как самый тяжелый период их жизни.

Учитывая вышесказанное, можно подумать, что нам следует готовиться к этому мероприятию столь же серьезно, как, на­пример, к выпускному экзамену по физике. Если уж на то пошло, в доме всегда можно сделать капитальный ремонт и перепланировку или куда-нибудь переехать. Сменить работу. Отрастить волосы. Совершив небольшое усилие над собой, отказаться от какого-то неудачного решения. Но мало кому удается (по крайней мере, законным путем) навсегда избавиться от бывшего партнера, особенно если у вас есть дети.

И все же мы всегда надеемся: из этих отношений что-нибудь да выйдет. Люди стремятся соединить свое тело и сердце с телом и сердцем другого человека и полагают, что этот новый организм всегда будет безотказно работать. Порой они даже не замечают, что он уже начал разрушаться, пока он не развалится окончательно и они не предстанут перед всем миром, стыдясь своих ран, из которых все еще хлещет кровь.

Но есть и хорошие новости: не меньшее число исследований посвящено сохранению института брака. Поскольку эти отношения лежат в самой основе человеческого существования и в течение длительного времени оказывают влияние на жизнь детей, их давно и внимательно изучают социологи, психологи, эксперты по семейным отношениям и прочие светлые умы. Хотя желание найти спутника жизни само по себе осталось прежним, меняется наше отношение к процессу, так что исследователи данного вопроса всегда будут обеспечены работой.

Психотерапевты тоже внесли свою лепту — на основании своего профессионального опыта написали ряд замечательных книг о том, как они вытаскивали из трясины несчастливые пары. Не претендуя на всеохватность и универсальные выводы, эти специалисты внимательно и глубоко изучают то, что происходит между двумя конкретными людьми, и сравнивают их опыт с опытом других пар. Присущи ли те или иные проблемы многим парам? Существуют ли общие для всех решения? Зачастую специализация психотерапевта определяет угол зрения: практикующие в мегаполисах видят ситуацию с одной стороны; те, кто в основу своей практики положил религию, смотрят на нее по-другому, а секс-терапевты придерживаются своих взглядов. Но их рекомендации все-таки кое-что объединяет, и они часто пересекаются с тем, о чем говорят ученые. Если социологи исследуют институт брака, словно это монолитная гора, то психотерапевты видят в нем тысячу нарытых кротами холмиков. Эта книга объединяет оба подхода к столь актуаль­ной теме.

На протяжении многих лет я пыталась изучать брак аналогично тому, как зарубежный корреспондент пытается познать страну пребывания: подмечая то, что кажется общим для всех людей, и то, в чем жители этой страны не похожи на обитателей других стран, — то есть старалась понять, что объединяет все пары и что является особенным для каждой. Я прочла множество исследований и журнальных статей и беседовала с учеными. Переговорила с психотерапевтами всех мастей, семейными консультантами, секс-терапевтами, финансовыми советниками. Корпела над статистическими выкладками и спорила с демографами. Пыталась докопаться до точных данных об уровне разводов (для первого брака — где-то чуть более 37 процентов). Говорила с профессорами социологии, психологии, антропологии и даже с одним профессором в области потребительского поведения. Я замучила нескольких статистиков требованиями в мельчайших подробностях разъяснить мне их показатели. Я опросила сотни граждан государства под названием «Семья», стараясь узнать, что они думают о своей жизни в этом прекрасном краю, добиваясь правды об их финансовом положении, сексуальных предпочтениях, ссорах, разводах и о том, как они справляются с родительскими обязанностями. Легко представить, что творилось, стоило мне появиться на вечеринке — завидев меня, гости разбегались как тараканы.

Конечно, вы никогда не познаете чужую страну, пока хоть сколько-нибудь в ней не поживете. Так и я опиралась на свой 25-летний опыт проживания с человеком, совсем на меня не похожим. Позвольте разъяснить, до какой степени не похожим: поначалу мы в течение семи лет просто совместно проводили отпуска, причем каждый последующий отпуск был ужаснее предыдущего, пока он наконец не спросил, почему это я отказываюсь быть его постоянной девушкой. А я в ответ удивленно спросила: «Погоди, ты что, хочешь сказать, что я тебе нравлюсь?» Следующие тридцать лет мы посвятили наведению мостов через эту пропасть в системе обмена информацией. Мы и сейчас по-разному воспринимаем действительность, но опыт наведения мостов у нас богатый, и нам, как правило, удается преодолевать различия.

Если в данный момент вы стоите в книжном магазине и, читая аннотацию к этой книге, пытаетесь за сорок пять секунд найти ответ на вопрос, уходить от своего партнера или нет, то вот мое мнение: скорее всего, нет. По крайней мере, пока нет. В последнее время мысль о том, что длительные отношения сами по себе имеют некую ценность, как-то потускнела. Отчасти потому, что постоянство вышло из моды. Нам теперь подавай что-нибудь новенькое. То, что «всегда так было», больше не в чести именно потому, что так было всегда. Конечно, есть исключения — редкой красоты соборы, дремучие леса и винтажная одежда. Еще кое-что хорошо бы поддерживать в рабочем состоянии или, по крайней мере, отремонтировать. Одним из этих «кое-что», например, могут быть ваши партнерские отношения.

Вернемся к подаркам на годовщины бракосочетания. Кто-нибудь должен наконец всерьез подумать о том, что дарить на промежуточные даты. Индустрия подарков делала попытки, но безуспешно. Публичная библиотека Чикаго составила список, согласно которому на двадцать четвертую годовщину свадьбы предлагалось дарить какой-нибудь музыкальный инструмент. Тоже мне, придумали! Нет ничего хуже соседства с тем, кто пытается научиться играть на скрипке (ну или на волынке). Если уж быть реалистами, то на поздние годы брака нужно дарить ведро битума: материал хоть и токсичный, зато быстро отвердевает и отличается износоустойчивостью. Или, например, кусок вулканической пемзы — как символ того, во что превращается лава, прежде раскаленная и бурлившая. Или лоскутное одеяло — только взгляните на эти плотно сшитые разноцветные кусочки, составляющие теперь единое целое. У таких подарков есть хоть какой-то символический смысл.

Короче, все, что я узнала о браке, я свела к шести темам, шести вопросам, которыми люди, заключившие брак или просто совместно проживающие, должны овладеть или хотя бы попробовать в них разобраться, чтобы жить-поживать если уж не счастливо, то мало-мальски сносно. Вот эти темы: чрезмерная близость, ссоры, финансы, семья, секс, взаимопомощь. Я не обещаю, что, разобравшись с этими шестью темами, вы получите ответы на любые вопросы, и не говорю, что вам будет легко. Но я уверена: заниматься этими вопросами куда интереснее, чем учиться играть на саксофоне.

Глава 1

Искусство быть близкими

Мой муж Джереми проделывает это с помощью конвертов. Он каждый раз спрашивает, есть ли у нас конверты, хотя я уже тысячу раз показывала ему, где они лежат. На стеллаже. Там, где лежит все остальное. Рядом с ручками. Над фотографиями, которые надо бы выбросить, потому что это дубликаты, но мы не выбрасываем, и старыми рекламными буклетами, которые тоже хорошо бы выбросить, но мы не выбрасываем. Они лежат там десятилетиями. На узеньких таких полочках. Даже посторонний человек, попав в наш дом и оглядевшись, моментально сообразит, что эти узенькие полочки — идеальное место для хранения конвертов. Ну и что? Мой муж, собираясь отправить письмо, каждый раз спрашивает: «А у нас есть конверты?»

На первый взгляд, совершенно невинный вопрос, и ответ на него проще простого: «Да, дорогой. Они на стеллаже, рядом с ручками». Но когда я в очередной раз слышу этот вопрос, мне хочется набрать в карманы камней и уйти на все четыре стороны. Или — еще лучше — достать камни из карманов и закидать ими мужа.

Все в этом вопросе меня раздражает и угнетает. Ну почему, почему он не может запомнить, где лежат эти чертовы конверты? Почему я должна все бросать и каждый раз отвечать на этот дурацкий вопрос? Неужели его конверты важнее, чем моя работа? Еще больше меня злит сама пассивно-агрессивная постановка вопроса: «А у нас есть конверты?» Он же не говорит: «Дай мне, пожалуйста, конверт». Потому что тогда ему как бы придется признать: он понятия не имеет о том, что творится в доме. И согласиться, что он относится к своей жене как к прислуге. То есть заявить — практически в открытую, — что я нужна ему только для того, чтобы подавать конверты.

«А у нас есть конверты?» — спрашивает мой муж. А вот что слышу я: «Чем бы я в данный момент ни занимался, это имеет первостепенное значение, даже если это рядовая задача по запечатыванию почтового отправления. Ты же, наоборот, вряд ли занята чем-то ценным. Доставка мне канцелярских принадлежностей, которые находятся на полке аккурат за моей спиной — если я, конечно, удосужусь повернуться и посмотреть, — это как раз тот незамысловатый вид деятельности, на который ты только и способна».

Как такое может происходить? Я люблю этого человека. Давно люблю. Таких мужчин, как он, я не встречала никогда. Он умеет делать множество прекрасных вещей — строит дома, готовит еду, воспитывает детей, устраивает праздники. Он красив и силен. Он хорош в постели. Он терпелив и мужественен. Он придумывает ужасно смешные теории по поводу всего на свете и с невозмутимым видом излагает их завороженной публике. У нас позади два с половиной десятилетия по большей части счастливого сосуществования. Без него я не мыслю себя. Так почему же такая мелочь, такое незначительное несовершенство доводит меня до исступления?

Все это из-за привыкания. Оно возникает, когда волнующая новизна отношений, словно ступень ракеты-носителя, покидает вас и вы выходите на орбиту, на которой ваш партнер уже мало чем может вас удивить. Оно возникает, когда разговоры за полночь о мечтах и надеждах сменяют споры о том, кому сегодня забирать детей из школы. Когда отношения из полного приключений путешествия превращаются в череду ежедневных поездок по хорошо известному маршруту, а ужины в ресторанах уступают место домашним обедам. Чрезмерное сближение — естественный побочный продукт любого брачного союза, и это во многих смыслах замечательная штука вроде хорошо разношенных туфель. Но оно может стать и огромной проблемой, и, если обращаться с ним неосторожно, способно вызвать последствия куда более разрушительные, чем скука и разочарование. Для пар же, которые и в наши дни хотят сохранить длительные отношения, умение быть близкими друг другу особенно важно.

Новость дня: брак меняется

Первое же услышанное мной откровение о браке повергло меня в ужас. Тогда я еще училась в колледже. Мы с друзьями позаимствовали у моего брата древний микроавтобус. Обычно брат колесил на своей развалюхе по городу, не забираясь дальше, мы же решили отправиться в горы. Мы выехали за город, тут подкралась ночь, и наш тарантас заглох. Сотовых телефонов тогда еще и в помине не было, так что я отважно отправилась к единственному мерцавшему вдали огоньку — то был местный бар, где собирались после смены работяги. Оттуда я позвонила и вызвала техпомощь. Водитель велел мне дожидаться в баре.

Я послушно пила газировку и ждала. И вдруг хозяин бара, обращаясь не к кому-то в отдельности, а, как пророк, ко всем сразу, провозгласил: «А по поводу брака я вот еще что могу сказать: всегда кончается тем, что возвращаешься к своей чертовой жене. А почему? А потому что остальным девкам ты на фиг не нужен». (Можете заменить слова «чертовой», «девкам» и «на фиг» на сказанные в действительности — сами понимаете, цензура.)

Это был смертельный удар по столь высоко ценимому нами романтическому институту, однако высказывание довольно точно отражало тогдашнее состояние умов. В те времена брак чем-то напоминал микроавтобус моего брата: не автомобиль мечты, но и другого ничего нет. И для многих пар — как для тех, кому было важно постоянство, так и для тех, кто, в отличие от меня, умел выбирать маршруты, — такое отношение к действительности срабатывало. Мои родители прожили вместе — подумать только! — шестьдесят лет, но они никогда и не ожидали от брака чудес. Наверное, я меньше удивилась бы, услышав, как родители говорят на языке эльфов, чем если бы услышала, как они признаются друг другу «Я тебя люблю». Еще ребенком я замечала, как менялся мамин голос, когда звонил отец: сняв трубку, она оживленно и заинтересованно говорила: «Алло?!», но если это был папа, ее голос тут же становился ровным и скучным: «А, это ты. Что тебе?» Я не пытаюсь усомниться в их любви и преданности друг другу, однако, когда накануне пятьдесят девятой годовщины свадьбы я спросила маму, в чем секрет крепкого брака, она, не колеблясь, ответила: «В терпении».

О своих союзах мы так больше не думаем. Давно миновали дни, когда надо было сперва найти себе пару, затем скрепить брачные узы, а после плыть по житейскому морю вдвоем — и в бурю, и в штиль. Сегодня заключение брака воспринимается как карьерный рост, пропуск в лучшую жизнь — вроде изменения тарифного плана и перехода в бизнес-класс с соответствующим повышением уровня обслуживания. Люди хотят от брака чего-то большего, чем ежевечернее появление в квартире одной и той же физиономии. Они ждут полноты жизни, развития, надежности, преданности, социального статуса, внутренней свободы, душевной близости, сотрудничества, пользы для личного бренда, личностного роста и всего такого прочего. Семейный психотерапевт Терренс Реал в книге The New Rules of Marriage («Новые правила брака») пишет: «Если в двадцатом веке брак был союзом по договоренности, то сейчас он стал личной задачей каждого. Физически, сексуально, интеллектуально и, прежде всего, эмоционально»1. Как только традиционная модель брака (1 работающий + 1 занимающийся домом = брак) утратила ведущую роль, на первый план вышли чувства. «Согласно прежней модели в брак вступали ради финансовой безопасности, а дальше терпели друг друга. То есть речь шла об экономическом выживании, — объяснила мне психотерапевт Сью Джонсон. — Теперь же речь идет о выживании эмоциональном. Людям больше не нужна общность, в которой отсутствуют эмоции».

Но общность — с эмоциями или без — это часть сделки. Она и награда за долгие отношения, и обременение. Все больше сближаясь, мы начинаем менее внимательно относиться к человеку, которого, по сути, любим. Порой нам может показаться, что вторая половина тормозит наше движение вперед. К чрезмерной близости порой примешивается неуважение. А в наши времена, когда будничное и привычное отвергается в угоду новому и революционному, близость, эта неотъемлемая часть жизни с другим человеком, может показаться угнетающей и даже нежеланной.

Илай Финкель из Северо-Западного Университета много лет изучал современный брак и пришел к выводу, что в двадцать первом веке люди ждут от брака чего-то большего, чем терпение. Люди ждут от брака личностного роста. Они хотят отношений, благодаря которым смогут стать лучшей версией себя. «Мы по-прежнему смотрим на брак как на главное воплощение любви и страсти, мы продолжаем считать свой дом тихой гаванью посреди бессердечного мира, но все чаще это убежище, этот очаг любви кажется неполным, если в нем нет места самовыражению», — пишет Илай Финкель2. Нам уже недостаточно парт­нера, который знает и принимает нас такими, какие мы есть. Нам нужен партнер, который знает нас настолько хорошо, что может быть нашим коучем: он сделает нас лучше, искреннее. Просто нормального брака уже мало. Подобно свежесваренному кофе или свежевыпеченному хлебу, современный брак должен удовлетворять более высоким стандартам качества.

Почему же люди требуют от брака все больше? Одна из теорий3 гласит, что причина в мобильности отношений. В странах, где легко сменить партнера (например, США), люди жаждут большего разнообразия и накала чувств, поскольку видят в этом средство укрепления отношений — таким образом, партнеры поддерживают интерес друг к другу и защищаются от посторонних. В Японии же, например, где сменить партнера намного труднее (японские законы не предусматривают право совместной опеки над детьми), от брака не ждут ярких эмоций.

Более требовательные и вдохновляющие отношения — это, конечно, замечательно. Но едва ли возможно, чтобы один человек постоянно предоставлял другому стопроцентно гарантированное эмоциональное удовлетворение, особенно на протяжении всей жизни и с учетом того, что жить мы стали дольше. От спутника жизни мы ждем такого объема чувств, сколько один человек выжать из себя просто не в состоянии. И крайне возмущаемся, не получая желаемого. «Браку все сложнее соответствовать нашим ожиданиям, — пишет Финкель, — а значит, растет число разочарованных»4. Эти неоправданные претензии — не только наша собственная вина. На протяжении долгих лет нас водили за нос, предлагали фейк, заставивший нас поверить в существование родственных душ.

Убьем родственные души

[3]

Вот как можно довести людей до безумия: заставить поверить, что для каждого существует только один правильный, соответствующий всем его представлениям автомобиль. Не какая-то одна модель или марка, а именно конкретный автомобиль. Человек, у которого есть такой автомобиль, во время каждой поездки ощущает себя безгранично счастливым. С другой стороны, человеку не всегда удается найти такой автомобиль, иногда выясняется, что машина принадлежит кому-то другому, а владелец наотрез отказывается ее продать, или человек вынужден довольствоваться автомобилем, который не соответствует его представлениям о совершенстве. Человек ездит на таком автомобиле, но не испытывает никакого удовольствия.

Как заставить людей поверить в такую глупость? Да легко! Достаточно сочинить несколько душещипательных историй о том, как некто обрел То Самое Авто. Пусть поп-звезды споют о том, как счастливы они были, когда впервые подъехали на автомобиле мечты к родному дому. Убедите покупателя, что из салона он забирает свою четырехколесную радость полностью укомплектованной, что ей никогда не понадобится помощь автомеханика, что бензин в баке никогда не кончится и она никогда не сломается. Кстати, можно создать электронную базу потенциальных автомобилей мечты — ее следует сделать глобальной, чтобы максимально расширить спектр поиска. Покупатель выставляет свои требования: система полного привода, экономичность, двери с задним расположением петель, голубая подсветка днища и колес, — и вот перед ним на экране персонального компьютера возникает список вариантов.

А затем по традиции устраивается грандиозная вечеринка, во время которой подписывается контракт, а многочисленные друзья-приятели осыпают новоиспеченного водителя и его лапушку всякими цветочками, конфетками и фотографируются с ними, при этом счастливый обладатель новенького авто одет в невообразимо дорогой наряд, купленный специально по такому случаю.

Конечно, если автомобиль не сделал водителя счастливым, на кузове обнаружилась царапина, ремень безопасности постоянно заедает или барахлят сигнальные огни, владелец может избавиться от такого транспортного средства, однако потеряет кучу денег.

Понятно, что все вышесказанное — ерунда. Машины просто перестанут покупать либо будут бесконечно менять. Если верить, что существует одна-единственная машина, или одна пара штанов, или одна прическа, или один сорт пива, которые идеально нам подходят, значит, придется ходить без штанов, а о пиве и вовсе забыть.

Поиски родственной души — занятие столь же безуспешное и деструктивное. Родственная душа — это не какой-то там предмет. По крайней мере, не предмет, который можно отыскать. Это навязанный нам миф, а все для того, чтобы мы покупали билеты в кино и подписку на iTunes. Шансы на то, что вам каким-то образом удастся найти, заинтересовать и привязать к себе неразрывными узами единственного человека, который станет для вас идеальной парой, практически равны нулю.

Мы не находим родственные души, как красивые ракушки на пляже. Мы становимся родственными душами. А когда я становлюсь для кого-то родственной душой, этот кто-то становится родственной душой для меня. Один из нас — это волны, второй — песок, и вместе мы образуем чудесный пляж, волна меняет его очертания, оставляет на песке причудливые рисунки и выносит на пляж как чудесные ракушки, так и водоросли и спутанные рыболовные сети.

Однако ваш партнер вовсе не мечтает сделать из вас цельную личность. Он (или она) не собирается чудесным образом телепортировать вас в вашу же улучшенную версию, в которой вы всегда счастливы, все делаете вовремя и никогда не ошибаетесь. Вам может показаться, что вы нашли идеальное воплощение секс-бомбы (секс-пирата, шеф-повара, наставника) и теперь все ваши проблемы решены, но это не так. Брак — нечто совсем иное. Брак означает, что вы связали с кем-то свою судьбу и сказали этому человеку: «Похоже, с тобой путешествие будет более увлекательным».

Кэрол Дуэк, психолог из Стэнфордского университета, разработала теорию фиксированного и гибкого сознания[4]. Те, у кого сознание фиксированное, считают, что способности, интересы и ум даны им от рождения. Обладатели же гибкого сознания верят, что интересы и способности можно развивать. Люди с фиксированным сознанием тратят массу времени на поиски призвания или выбор профессии. Люди с гибким сознанием глубже изучают проблему и строят жизнь на своих наработках. Для брака необходимо гибкое сознание. Вы начинаете жизнь не с кем-то единственным, вы начинаете жизнь с кем-то. И с этого места вы принимаетесь работать над усовершенствованием коммуникации, над тем, как любить друг друга, и над отношением к странностям и причудам вашей второй половины.

Вот универсальное правило: помните, что в какой-то момент почти все в вашем партнере будет приводить вас в бешенство. Вы полагаете, он станет менять белье, когда это нужно вам? А вот и нет: он переоденется именно тогда, когда вам это нужно меньше всего. Чем лучше вы узнаете своего партнера, тем больше возникает вещей, которые поначалу казались такими милыми, а потом… А потом вы готовы на что угодно, только бы хоть пять минут не видеть и не слышать этого зануды (этой зануды). Проблема близости отношений решается не выбором правильного партнера — но, умоляю вас, все-таки выбирайте тщательнее, — а выбором, что делать после того, как вы снимете розовые очки и осознаете, что с этим человеком вам предстоит прожить всю оставшуюся жизнь.

Когда я познакомилась со своим будущим мужем, меня покорило то, насколько он любил свою профессию. Меня завораживала его страсть к архитектуре. Мой отец занимался страхованием. Он называл свою работу «далеко не самым приятным занятием» и относился к делу со всей серьезностью, но практически никогда не рассказывал нам, в чем его работа состояла. Вместо этого он каждый вечер в подробностях выспрашивал у моей мамы, учительницы, чем сегодня занималась она. А вот мой муж, напротив, был в восторге от своей работы. Он настоящий знаток своего дела и всегда воодушевленно рассказывал о других таких же классных профессионалах. Он заражал меня своим энтузиазмом, и я с радостью сопровождала его в поисках редких альбомов в маленьких магазинчиках, в которых продавались книги по искусству (помните, когда-то были такие?), осматривала малоизвестные здания оригинальной постройки и даже — вот что значит влюбленность! — ходила с ним на лекции.

Но со временем я подустала от того, что все разговоры сводились к архитектуре, ей посвящалось все наше свободное время и к ней вели все дороги во время наших путешествий. Я соскучилась по разговорам о музыке или погоде, я мечтала о спасительном отдыхе в пустыне или в морских далях — где угодно, лишь бы на горизонте не маячило ни одного здания. Невозможно восторгаться чужой страстью без того, чтобы в какой-то момент не взвыть от тоски. Это две стороны медали.

Я и сама, честно говоря, не подарок. Я из тех, кто пытается разрулить любую ситуацию с помощью юмора. Вообще-то людям это нравится. Мое присутствие оживляет скучные собрания или снимает напряжение в трудные моменты. Меня почти не ругают, когда я в очередной раз запаздываю с материалом в номер. И, конечно же, хорошее чувство юмора — незаменимое средство для укрепления брака5. Хотя порой люди, которые во всем видят смешное, бывают бесчувственными. Едва ли я буду желанной гостьей на собрании, где обсуждаются по-настоящему серьезные вопросы, со мной трудно делиться чем-то сложным и болезненным, и уж точно мужу не понравилось бы, как я рассказываю о нем коллегам. Получается, то же самое чувство юмора не способствует длительному браку6. По большому счету, не самое приятное качество.

Я сказала бы, что мои шуточки бывают не к месту примерно в 70 процентах случаев, а в 12,5 процента случаев мой юмор звучит оскорбительно. Конечно, в молодости все было гораздо хуже, но я до сих пор так и не научилась определять момент, когда мне следовало бы просто заткнуться. Однако представьте себе, что я никогда не прохаживалась бы по поводу тех, кого люблю. Вот это как раз прямое нарушение супружеского долга. Каким монстром нужно быть, чтобы никогда не пытаться развеселить свою семью?

Мы не просто не должны стараться изменить своих мужей или жен — нам даже не следует этого хотеть. То, что мы в них так любим, неразрывно связано с тем, что доводит нас до белого каления. Ваш супруг или супруга находится в прекрасной спортивной форме? Тогда вас наверняка раздражает то, сколько времени он или она тратит на тренировки. Ваша жена — настоящая красавица? Вы, понятное дело, напрягаетесь, когда на нее глазеют другие мужики. Вам нравится, что у вашего мужа отлично получаются всякие поделки? Да, но какую грязь он разводит! Ах, ваш муж необыкновенно организованный и аккуратный человек? Значит, надоело слушать его ворчание из-за того, что вы вечно бросаете все где попало.

Не самый приятный спутник близости

Многим кажется, что скука и разочарование — неизбежные спутники брака (именно так думала моя мама). Приятного, конечно, мало, но справиться с такими ощущениями вполне возможно. Неприятно, но не смертельно. Однако настоящая проблема близких отношений в том, что из них произрастает неуважение. Вы наверняка замечали неуважение в разговорах и поступках знакомых вам пар. Вот, например, пришли вы на вечеринку, или на дружеский обед, или встретили знакомых на детском футбольном матче. И вдруг шуточки и милые колкости одного из супругов в адрес своей второй половины становятся все менее милыми и все более колкими, а вторая половина сидит, не поднимая глаз, и изо всех сил делает вид, что ничего такого не происходит. Не­уважение — один из самых страшных врагов брака, оно ранит очень глубоко и высасывает энергию и жизненные силы человека, в адрес которого оно направлено. Неуважение разъедает брак, словно ржавчина. Одна женщина рассказывала мне, что, лишь однажды услышав презрительные нотки в голосе своего мужа, поклялась никогда больше не выходить замуж.

Неуважение — это общественно опасный способ показать, что ты воспринимаешь кого-то или что-то как данность. «Уважение» звучит весьма формально, но все же оно остается одной из основных человеческих потребностей: уважение — это когда тебя знают и при этом любят. Любят вопреки отекшим глазам, привычке почесываться и насморку. Одно дело не уважать звезд спорта или политики — то есть тех, на кого вам, по большому счету, наплевать. И совсем другое — стараться подколоть или принизить того, с кем вы живете, едите, спите. Брак — чудовищно эффективный инструмент для демонстрации неуважения. Немногие структуры дают своим членам возможность собирать друг на друга столько компромата, одновременно предоставляя столько вариантов его использования. Мало где еще можно с предельной точностью метать друг в друга стрелы презрения. Такой убийственный обмен допускается только между братьями и сестрами, но, как правило, они не живут бок о бок так долго, как супруги.

Одна моя подруга рассказывала: она поняла, что с мужем придется расстаться, когда ее начала невероятно раздражать его манера есть пасту. Он каким-то особым образом причмокивал, и это чмоканье она слышала даже из другой комнаты. Она не одна такая: психиатр Фил Стац считает, что началом конца становится момент, когда ты впервые испытываешь отвращение к тому, как ест твой партнер. Существует неврологическое заболевание, которое называется мизофонией — это непереносимость определенных звуков: вполне обычные и нейтральные звуки вызывают у человека беспокойство и стресс. Нейрофи­зио­логи полагают, что при таких звуках у страдающего мизофонией активируется часть мозга, которая отвечает за отвращение, страх, печаль. Бывший муж моей подруги чавкал макаронами даже не слишком громко — просто звуки, которые он издавал, усиливали чувство отвращения, которое она и так уже испытывала к нему.

Я глубже осознала суть Большого Макаронного Развода, когда наткнулась на описание маленького, но весьма любопытного эксперимента, проведенного в 1980-х годах7. Группу исследователей расселили по семьям, где они должны были отмечать количество взаимодействий между супругами — разговоры, обмены репликами, замечаниями и т. п., — носивших исключительно позитивный характер. Пары, за которыми ученые наблюдали, также фиксировали позитивные взаимодействия. Данные счастливых пар практически совпали с данными наблюдателей, а вот количество взаимодействий между несчастливыми парами, которые они сами сочли позитивными, было ровно вполовину меньше зафиксированных исследователями. То есть целых 50 процентов разговоров и обмена репликами из тех, что наблюдатели трактовали как положительные, несчастливые пары воспринимали как негативные.

Психолог из Орегонского университета Роберт Вайсс называет этот феномен «преобладанием негативного восприятия»8. Это происходит, когда нашими когнитивными способностями управляют негативные чувства и мы трактуем слова или поведение (например, чавканье за столом) супруга или супруги самым мрачным образом, хотя эти слова или поведение совершенно нейтральны, а иногда даже позитивны. Такое отношение прямо противоположно взгляду на свою вторую половину через розовые очки — мы словно намеренно высматриваем именно то, что нам неприятно.

Постоянно взаимодействуя с одним и тем же человеком, мы разрабатываем для себя концепцию, цельную картину того, как этот человек мыслит и как поступает. Это нормально и естественно: это экономит нашу когнитивную энергию при каждом последующем моменте общения. Я знаю, что мой муж неспособен к многозадачности — он не может разговаривать со мной, когда готовит еду или набирает сообщение в мессенджере. Так что меня совсем не пугают доносящиеся из соседней комнаты вопли и ругательства — значит, он чем-то занят по дому, а это само по себе замечательно.

Но подобные стереотипы могут быть и опасно ложными, особенно если партнер делает что-то такое, что нас расстраивает или раздражает. То, что, как мы предполагаем, он или она говорит или делает, часто оказывается совсем не тем, что под этими словами или действиями понимает партнер. У моих друзей возникла почти неразрешимая проблема с хлебом. Она жаловалась, что муж всегда отдает ей хрустящую горбушку — тот кусок, который, по ее мнению, никто другой не возьмет. Но оказалось, что в его семье именно горбушка считалась самой желанной. То есть с его стороны это был акт щедрости, а ей казалось, что ему жалко для нее мягкого кусочка. Но с какой стати мужу вообще жалеть для нее кусок хлеба? Никаких ра­зумных причин для этого быть просто не может. Здесь мы имеем дело с классическим случаем преобладания негативного восприятия.

Как же выбраться из этого негативного цикла неуважения, если не осталось никаких тайн, если вы уже не открываете друг в друге никаких приятных неожиданностей, а слышите только бесконечное противное чавканье своего партнера? А это ужасно раздражает!

Передумывать разрешается

Вы можете сделать серьезный сознательный выбор и отказаться приписывать супругу или супруге дурные намерения. За исключением весьма редких случаев, ваша вторая половина отнюдь не собирается нарочно вас доставать. Или намеренно раздражать. Иногда в это трудно поверить. Например, ни один разумный человек не поверит, что мой муж действительно не помнит, где у нас лежат конверты. Я же научилась воспринимать поиски конвертов как нечто забавное. Просто этот человек живет в мире, в котором нет места канцелярским принадлежностям. Это его слабое место, такая «конвертная слепота». Его неспособность вспомнить, где лежат конверты, никоим образом не говорит о его отношении ко мне. Она говорит о его отношении к конвертам. И теперь я почти с нежностью думаю о его почтовой некомпетентности. Она так же мила мне, как маленькое родимое пятнышко на его подбородке. (Стоит ли говорить, что моему философскому взгляду немало поспособствовал тот факт, что все мы теперь куда чаще пользуемся почтой электронной.)

Еще один совет, который дают психотерапевты и исследователи: используйте близость как орудие, а не как оружие. Чаще это удается тем парам, которые видят себя командой, неким совместным предприятием. Это означает, что вы проводите время с человеком не потому, что это приятно или делает вас счастливым. А потому, что вы вместе что-то создаете — брак, семью, пару (как хотите, так и называйте свое долговременное партнерство).

Карл Витакер, один из «крестных отцов» семейной терапии, сравнивал семью с сыгранной спортивной командой, все члены которой настолько хорошо знают манеру игры друг друга, что становятся единым мощным организмом. Вот почему одни команды намного лучше других. Вспомните баскетбольную команду «Чикаго Буллз» образца 1990-х, сборную Вест-Индии по крикету образца 1970-х или сборную Бразилии по футболу, которая в 1997 году выиграла Кубок конфедераций и Кубок Америки. И дело не в том, что в составы этих команд входили лучшие игроки (хотя никому не помешает иметь в своей команде Майкла Джордана или Роналду). Они действовали как единое целое. Они были лучшими, как команда «Чикаго Буллз», а не просто как Джордан, Пиппен и Джексон[5].

Командный дух — вот что помогает добиваться результата в делах, которые зачастую кажутся монотонными, утомительными, неприятными. Командный дух — это когда один за всех и все за одного. Когда игрок жертвует собой ради команды или наоборот, как в велосипедных гонках, когда команда сдерживает себя, пропуская вперед лидера. Они поступают так не потому, что именно на этом спортсмене желтая майка выглядит особенно стильно, а потому что его лидерство выгодно для всей команды. Точно так же и в жизни: есть ваш любимый человек — и есть ваше партнерство, ваш брак, ваши отношения, у которых своя особенная ценность. Это не просто вы с ним или он с вами, но и нечто третье, что существует помимо вас двоих.

Это называется «отношенческим мышлением», и оно — это ключ к долгому и более счастливому союзу. У отношенческого мышления есть даже физиологический эффект. Проведенное в 2009 году в Техасе исследование показало: когда женщины думают о взаимоотношениях с любимым, в их слюне повышается уровень кортизола9, а ученые считают, что это одна из реакций организма на состояние влюбленности.

Вот чем могут быть взаимоотношения — это не просто сумма двух человек, а что-то большее. Думая об отношениях в таком ключе, вы начнете уважать своего партнера, будете сотрудничать с ним и ничто в нем не будет вас отталкивать. Когда вы команда, вам проще делать какие-то дела, пусть обыденные, не совсем приятные, но именно это значит так много.

Очень важные мелочи

Самый простой способ изменить стереотип поведения — начать с малого. Даже небольшие изменения в том, как вы относитесь к своему партнеру, могут привести к настоящему прорыву. Например, есть техника, которую стоит освоить каждому, кто стремится к долгим отношениям. К ней нужно привыкнуть, но большинство из нас, немного попрактиковавшись, легко ею овладеют.

Обращайте внимание на то хорошее, что сделал ваш парт­нер (если это сразу не бросается в глаза или не приходит на ум, напрягитесь, поищите).

Поблагодарите партнера за этот поступок или дела.

Не сопровождайте благодарность оговорками, как бы они ни просились на язык. («Спасибо, что приготовил обед, но зачем ты ухнул весь пармезан?» — НЕ ГОДИТСЯ. «Огромное спасибо, что затопил камин» — ГОДИТСЯ.)

В это трудно поверить, однако существует исследование, согласно которому даже простое спасибо, адресованное мужу или жене, — уже большое дело («Просто скажи спасибо!» — почти как надпись на открытке). В 2015 году Центр семейных исследований при Университете Джорджии обнаружил, что выражение благодарности партнеру «является значительным фактором, влия­ющим на качество… брачных отношений»10. Ученые обследовали пятьсот американских пар, расспрашивая их о стрессах, случавшихся в их отношениях, и о том, как они с ними справлялись. И выяснили: простое спасибо оказывало своего рода лечебное воздействие, несмотря на то что у пары могли быть финансовые проблемы или ссоры. «Даже если у пары есть какие-то проблемы, — пишет автор исследования Аллен Бартон, — выражение благодарности помогает укрепить взаимоотношения супругов». Выглядит это высказывание, мягко говоря, забавно, но в нем заложен глубокий смысл. Говоря спасибо, вы сообщаете человеку, что он кое-что для вас значит и вы не принимаете его как нечто само собой разумеющееся. По крайней мере, именно так это почувствует ваш партнер.

Исследование, проведенное в 2011 году Университетом штата Флорида, показало, что выражение благодарности партнеру способствует более позитивному восприятию этого партнера11. Участники исследования, которых просили как можно чаще благодарить партнеров, думали о партнерах лучше, чем те, кого не просили выражать благодарность. Партнеры, говорившие друг другу спасибо, легче шли на обсуждение сложных моментов в их браках. А это, в свою очередь, снижало уровень недовольства, накопленного за годы брака. Затаенные обиды действуют на человеческие отношения так же, как тесные туфли — на ноги. Из-за них возникают волдыри и ссадины. А благодарность подобна мягкому пластырю, которым вы прикрываете натертые места, чтобы можно было и дальше покорять горы, бежать или хотя бы просто идти. Благодарность — буфер обиды.

Со временем вы начинаете говорить партнеру спасибо почти рефлекторно и бессознательно дарите ему (или ей) хорошее настроение, словно достигая брачной нирваны. Специалисты из Института Готтмана — самой авторитетной в США организации, занимающейся исследованиями в области брака, — вывели оптимальную пропорцию негативных и позитивных взаимодействий. Вот она: 1 к 5. То есть за каждую обидную реплику, адресованную вашему партнеру, вы должны пять раз сказать или сделать что-то хорошее. Я подсчитала: если говорить что-то позитивное утром («Хорошо спалось?») и по возвращении с работы («Ой, как здорово, что ты (или я) уже дома!»), а еще делать что-то приятное на сон грядущий (сами можете сообразить, что именно), то получается ровно три раза. Довольно просто, правда? Добавьте еще два положительных высказывания — и смело затевайте разговор о том, что вы еще три дня назад просили его развесить выстиранное белье, а он так и не развесил, и белье пропахло сыростью, вот пусть сам теперь все и перестирывает.

Еще одно простое средство: празднуйте победы своих супругов. Как-то мне довелось общаться с суперпрофессионалом по части психологии семейных отношений, и он гордо сообщил мне, что статью его жены приняли к публикации в престижном научном журнале. Знаете, что он сделал? Распечатал письмо из этого журнала на бумаге формата А3 и повесил на входной двери. Отличная работа! И вот почему: он не только оценил достижения жены, но и выразил свое восхищение. Такие поступки положительно сказываются на обоих супругах. А также подтверждают выводы Илая Финкеля о том, что идеальный партнер в современном браке выявляет и развивает лучшую версию своей второй половины.

Еще один путь к «осознанному партнерству» — термин придумали гуру брачных отношений из мира шоу-бизнеса — попросить мужа или жену оказать вам услугу. Название этого феномена звучит немного странно: эффект Франклина. Говорят, Бенджамин Франклин делал так: зная, кто из членов правительства его недолюбливает, Франклин просил этого человека дать ему почитать какую-нибудь редкую книгу, которая — Франклин знал — была у этого человека. После того как Бенджамин Франклин возвращал книгу — в сопровождении благодарственного письма, — отношения владельца книги и одного из отцов-основателей США становились намного теплее.

Научно подтверждено: если вы хотите, чтобы кто-то относился к вам лучше, попросите этого человека об услуге. В известном эксперименте12 двое ученых провели конкурс, в котором победителям вручали денежные призы. К первой группе победителей лично обратился один из «исследователей» (на эту роль специально наняли актера) и попросил вернуть ему полученный выигрыш: он объяснил, что призы выплачивались из его собственных средств, а у него сейчас с деньгами туговато. Ко второй группе победителей с такой же просьбой обратился «секретарь» (еще один актер): он пожаловался, что бюджет отдела, занимавшегося исследованиями, сильно урезали. К третьей группе победителей не обращались. Затем среди участников провели опрос. Члены первой группы, которых попросили оказать личную услугу, испытывали к «исследователю» наиболее теплые чувства. Вторая группа, имевшая дело с «секретарем», продемонстрировала самое холодное отношение к просившему. Представители третьей группы занимали промежуточное положение.

Ученые полагают, что причина, благодаря которой этот метод работает, кроется где-то в теории самовосприятия. Оказывая помощь, мы чувствуем себя такими, какими нам хочется быть, и нам кажется, что мы действительно такие — те, кто нужен другим, к кому обращаются за помощью. Вот почему важно, чтобы ваше действие воспринималось как настоящая услуга, а не как ее рутинный поступок, совершаемый без особого труда. Этот прием становится еще более эффективным, если оказываемая услуга демонстрирует сильные стороны вашего супруга. Например, вопрос «Дорогой, что ты можешь мне посоветовать в этой истории с моей коллегой?» — как раз то, что нужно. А вот просьба пропылесосить салон машины, увы, не входит в категорию полезных с этой точки зрения услуг.

Психотерапевт Скотт Стэнли руководит Центром семейных исследований при Университете Денвера. Один из любимых методов Скотта — предложить кому-то из партнеров совершить некое действие: несложное, но необычное, что-нибудь такое, о чем второй партнер даже и не просил. «Я часто советую: попробуйте на этой неделе сделать для своего партнера что-то неординарное, но такое, что наверняка ему понравится», — рассказывает он. Вовсе не обязательно совершать подвиги. Например, можно самому заправить постель или погулять с детьми, чтобы жена поспала днем. По мнению Скотта Стэнли, такие «услуги» полезны, во-первых, из-за пресловутого эффекта Франклина, а во-вторых, они заставляют мужей задуматься, из чего складывается день их жен, и даже посочувствовать им. Исследования показывают, что великодушие и брак идут рука об руку13 — как волна и доска для серфинга. И по отдельности здорово, но вместе намного веселее.

Существует еще один метод — не столь очевидный, но научно доказанный: молитва. Не «Прошу тебя, Господи, пусть это все закончится!», а молитва во благо партнера. Одно из недавних исследований показало: у тех, кто часто молился за партнера, отношения в браке были гораздо менее напряженными, чем у тех, кто молился редко или не молился вообще14. В другом исследовании, проведенном в 2014 году, приняли участие двести пять афроамериканских пар, которые прожили вместе более десяти лет. Было установлено, что супруги, которые молились друг за друга, испытывали большую удовлетворенность браком и воспринимали свои отношения более серьезно15. Результаты еще одного исследования свидетельствуют: пары, которые посещали занятия по культуре супружеских отношений, где говорилось о пользе молитв за партнера, отмечали большую удовлетворенность своей семейной жизнью, чем пары, посещавшие занятия, где польза молитв не обсуждалась16.

Профессор Брайан Огольски изучает развитие личности и семейные отношения в Иллинойсском университете в Урбана-Шампейн. Профессор Огольски проанализировал исследования брачных отношений за последние пятьдесят лет. И был поражен, насколько убедительно выглядели факты, связанные с молитвами. «Эти данные приводят авторитетные ученые, специалисты по взаимоотношениям, а вовсе не представители религиозных организаций, — отмечает он. — Лет пять назад, когда я еще не занимался этим вопросом вплотную, я бы даже не поверил, что такое возможно!» Некоторые ученые объясняют такой эффект тем, что молятся, как правило, религиозные люди, изначально преданные идее брака. Однако же справедливо и другое мнение: молитва заставляет нас относиться к партнеру и к трудностям в наших отношениях с большим сочувствием. Есть предположение, что медитативный эффект молитвы подобен воздействию метода осознанности или дыхательных практик. Ну и, конечно, всегда есть шанс, что кто-то там наверху действительно услышит и поможет.

То, что вы делаете для своего партнера, важно, но намного важнее то, что вы делаете вместе

Одна из моделей науки об отношениях называется моделью самовозрастания. Она предполагает, что природа волнения, которое люди испытывают на начальной стадии романтических отношений, — в быстро развивающемся чувстве близости. Профессор Артур Эйрон, психолог из Университета в Стоуни-Брук, объяснил мне, как это происходит: «Эволюция научила нас стремиться к выживанию и развитию личности, взаимопонимания, способностей, чтобы быть более успешными, жить дольше и лучше. Следовательно, одна из наших жизненных мотиваций — это саморазвитие, развитие способностей к достижению чего-либо. Создание отношений — один из способов добиться этого». Обилие новой информации о другом человеке возбуждает наш мозг — вот почему в начале отношений у влюбленных обостряются все чувства. Однако со временем скорость познания друг друга снижается — то же самое происходит и с волнением.

Профессор Эйрон и его коллеги предполагают, что, если пары начнут совместно делать что-то вдохновляющее, узнавать что-то новое, это обогатит их отношения. Когда вы заставляете ваш мозг активно работать над тем, что ему интересно, — или, как выражаются исследователи, занимаетесь саморазвитием в непосредственной близости от партнера, — ваш мозг испытывает удовольствие, которое, в свою очередь, ассоциируется у вас с партнером.

Для проверки своей теории исследователи выбрали пятьдесят три супружеские пары в средней возрастной категории и предложили им по полтора часа в неделю заниматься определенными видами активности17. Испытуемых поделили на три группы. Одна группа получила список интересных видов деятельности: участники могли выбрать катание на лыжах, пешие прогулки, танцы или посещение концертов. Другой группе достался список «просто приятных» дел: поход в кино, ужин в ресторане, визит к друзьям. Представители третьей группы ничем особенным не занимались. Пары, которым достался интересный список активностей, продемонстрировали более высокий уровень удовлетворенности браком. Итак, это работает — хотя бы на какое-то время.

Однако идея ассоциировать своего партнера с приятно проведенным досугом не у всех вызывает доверие. Джеймс Макналти, профессор психологии из Университета Флориды, также находит ее сомнительной. К профессору Макналти обратились специалисты из министерства обороны и попросили совета: как помочь сохранить семью военнослужащим, которые прошли через боевые действия или другие опасные ситуации. (Согласно данным одного из исследований, количество разводов в семьях ветеранов боевых действий на 62 процента выше, чем в семьях военнослужащих, не участвовавших в боях18.) Профессор Макналти и его команда решили проанализировать, как меняются чувства, которые партнеры испытывают друг к другу19.

Эксперимент длился шесть недель. Некоторые участники должны были каждые три дня просматривать специально созданные визуальные ряды, содержавшие фотографии их партнеров, а также изображения щенков, детей, аппетитной пиццы и набранного крупным шрифтом слова «Прекрасно!». Другим парам фотографии супругов предъявляли наряду с нейтральными образами (например, изображением пуговицы). Каждые две недели ученые проверяли, с какими мыслями — счастливыми или грустными — участники ассоциировали своих супругов. На протяжении всего эксперимента те участники, которым показывали позитивные образы, демонстрировали более позитивное отношение к супругам и к своим брачным союзам.

Однако профессор Макналти не считает этот метод абсолютно эффективным. Так что приложение для смартфона «Спаситель семьи» едва ли появится в ближайшее время. А как было бы хорошо: вы просматриваете супружеские фотографии вперемешку со снимками милейших панд, и все у вас замечательно. Эксперимент профессора Макналти показывает: чувства, которые мы испытываем к своей второй половине, очень важны для нас, причем эти чувства легко поддаются влиянию.

Еще одно любопытное исследование говорит о том, что если человек ассоциирует своего партнера с чем-то тягостным, унылым, то и брак этих людей нельзя назвать счастливым20. На протяжении девяти лет ученые наблюдали за 123 парами и обнаружили: если после семи лет совместной жизни супруги считали свой союз скучным, то и по прошествии шестнадцати лет ситуация не менялась. Причем зависимости от пола, расовой принадлежности или финансового положения выявлено не было. По мнению исследователей, причина вот в чем: из-за скуки и усталости теряется ощущение близости. Когда вам становится скучно с вашим партнером, вы проводите в его (или ее) обществе меньше времени, и близость постепенно угасает.

Психотерапевты считают, что людей сближает даже планирование каких-либо совместных действий. Именно представление о том, что вы будете вместе и дальше, свидетельствует о серьезности ваших отношений. «Отношения, как правило, предполагают веру в будущее, — говорит Скотт Стэнли. — А разговоры и мысли о совместном будущем делают их крепче». Общее видение горизонта обогащает отношения.

В том, чтобы предложить своему партнеру какое-либо новое занятие, нет ничего необычного. Старый как мир прием. Но в эпоху индивидуальных цифровых развлечений следует все-таки напомнить: чтобы куда-то вместе пойти или что-то затеять, нужна определенная решимость и даже финансовые затраты, а вот для компьютерных игр, публикации фотографий в Instagram или просмотра сериалов ничего подобного не требуется. Масса соблазнов претендует на наше свободное время, причем предаваться им мы можем где угодно. Например, социальные сети — это вообще палка о двух концах. Листая посты других людей об их мыслях и чувствах, мы избавляемся от скуки и одиночества. А чтобы разобраться в чувствах и мыслях того, кто рядом, приходится прилагать усилия. И когда мы все-таки узнаем, что думает и что чувствует наш партнер, его мысли и чувства кажутся нам банальными по сравнению с мыслями друзей по соцсетям21. Чужое мнение расширяет границы нашего мира и предлагает такое видение, какое близкий человек не может нам обеспечить. Увлекаясь новыми взглядами и мыслями, мы начинаем реже общаться с любимыми. Наш партнер смотрит на мир через свой онлайн-перископ, и мы тоже иногда чувствуем его (или ее) отчуждение, словно нас исключают из игры.

Конечно, цифровые развлечения совсем не обязательно должны быть сугубо индивидуальными. Социальные сети предлагают различные варианты супружеского участия: например, некоторые пары создают совместные аккаунты. Шерил Сэндберг — операционный директор Facebook, автор книги «Не бойся действовать»[6] и основатель сайта LeanIn.org — рассказывает, что когда у нее умер муж, она, помимо всего прочего, отчаянно тосковала по возможности играть с ним в онлайн-скребл[7]. Многие супруги вместе играют в видеоигры — списки лучших игр легко найти в интернете. Однако никакие виртуальные развлечения не могут сравниться с приключениями, пережитыми в реальности.

Но совсем не обязательно пускаться в такие приключения только вдвоем. Исследования показывают: пары, которые дружат с другими супружескими парами, гораздо счастливее в браке и лучше справляются с проблемами. «Дружба с другими парами полезна для взаимоотношений супругов», — отмечает профессор Эйрон. Это соответствует его теории саморазвития, поскольку вы и ваш партнер знакомитесь с опытом других людей. Кроме того, супруги из другой пары иногда становятся хорошими слушателями, помогают разрядить напряжение, их можно пригласить на семейное торжество. Они создают своего рода референтную группу — на них можно ссылаться, использовать их для сравнения.

В 2015 году профессор Эйрон оказался в центре всеобщего внимания как автор анкеты для семейных пар. Опросник состоял из 36 пунктов. Предполагалось, что, ответив на вопросы анкеты, пары достигнут большей близости в отношениях, при этом участники опроса не должны были скрывать собственной уязвимости. Осознание уязвимости другого — это кратчайший путь к близости. (Вот почему в начале романтических отношений мы часто ночи напролет открываем друг другу свои секреты.) В списке Эйрона были, например, такие вопросы.

Когда вы в последний раз пели для себя? А для кого-то?

Если бы вы могли прожить до девяноста лет, сохраняя в течение последних шестидесяти лет жизни разум или тело тридцатилетнего человека, что вы выбрали бы?

Есть ли у вас предчувствие того, как вы умрете?

Если бы завтра утром вы проснулись и обнаружили у себя какое-то новое качество или способность, что бы это могло быть?

Назовите три вещи, общие для вас и вашего партнера.

Какое воспоминание для вас самое дорогое?

Какое воспоминание самое ужасное?22

Многие начали использовать этот опросник, чтобы лучше узнать своих соседей, невесток, зятьев и т. д. Однако терзать этими вопросами кого-то из близких не рекомендуется. (Я пробовала задавать эти вопросы маме. Ничего хорошего из этого не вышло.) Профессор Эйрон предлагает следующее: «Попробуйте отвечать на вопросы анкеты вчетвером, вместе с еще одной парой. Как оказалось, это весьма эффективно». Конечно, все это можно узнать, просто общаясь с людьми, но наш мозг очень уж любит загадки. (Полная версия опросника приведена в Приложении.)

Оставьте себе что-нибудь свое

Итак, мы подходим к вопросу: стоит ли, следуя старому доброму совету, разделять интересы супруга? И да, и нет — отвечают исследователи. В идеальном мире вы, безусловно, должны разделять увлечения человека, с которым хотите прожить всю жизнь. Что же касается мира реального, то исследования показали: большинство так называемых разделенных увлечений — это увлечения мужей23. Стараясь обогатить отношения, жены следуют предпочтениям мужей, жертвуя собственными интересами. Почему же так происходит? Потому что так проще. «Когда ожидания женщин двадцать первого века сталкиваются с мужскими представлениями века двадцатого, женщины, как правило, сдаются»24, — пишет Терренс Реал в книге The New Rules Of Marriage («Новые правила брака»). Проблемы возникают, когда женщины, которым не приходится выбирать, начинают чувствовать обиду и, как следствие, неприязнь к партнеру.

Более того, попытки делать абсолютно все вместе с супругом создают опасную зону, в которой может поселиться тоска. Вы должны и даже обязаны чувствовать свободу воплощения собственных интересов. Я теперь и сама интересуюсь архитектурой, могу вполне грамотно порассуждать о творчестве Фрэнка Гери и Захи Хадид[8]. Я обращаю внимание на форму, вижу красоту в брутальности, и, если мне дадут достаточно времени, разберусь даже в проектном плане. Но я никогда не смогу любить архитектуру так, как любит ее мой муж: примерно на середине дискуссии об архитектурной композиции я начинаю нервничать и раздражаться. А мой муж, наоборот, с годами все больше интересуется моей ежедневной писаниной и событиями, за которыми я слежу. Не скажу, что он подсел на новости, но периодически смотрит новостные программы. Он приобщил меня к радостям пешего туризма. Я приобщила его к прелести пляжного отдыха.

И все же мне не хватает терпения на столь любимую им японскую кухню и турниры Большого шлема. А он лишь дважды сходил со мной на йогу, причем один раз в качестве подарка мне на мой же день рождения. И он ничего не знает о культовых кинокомедиях и никак не реагирует даже на те фразочки из них, что стали мемами. Да и ладно. Людей, с которыми можно обменяться цитатами Эми Шумер[9], и так хватает. Мне не нужно, чтобы муж любил все то, что люблю я. И это вовсе не значит, что я должна отказываться от того, что мне нравится. Различия — вот что делает нас интересными друг другу. Пытайтесь сохранять свои личные интересы и увлечения. Джеймс Секстон, адвокат по бракоразводным делам, в своей книге If You’re in My Office, It’s Too Late («Если вы пришли ко мне, значит, уже слишком поздно») пишет, что брак часто становится несчастливым, когда один из супругов на время или полностью отказывается от собственных радостей. Старайтесь сохранить для себя что-то, отличное от занятий и радостей супруга.

Я не в состоянии разрешить и даже понять все проблемы своего мужа. Вот он в подробностях рассказывает мне о переговорах с клиентами, подрядчиками и городскими властями, а я засыпаю от скуки. А он не в силах решить мои проблемы. Ну не может же он сделать так, чтобы редакторы перестали вычеркивать мои любимые фразочки или чтобы мне перезвонил нужный человек. Да мне это и не требуется! Одна из самых страшных ошибок, которую совершают мужья, когда жены рассказывают им о своих трудностях, — считают, что они (то есть мужчины) могут все решить и исправить. В итоге они рискуют попасть под лавину самых разных проблем. Существует масса вопросов, которые вообще решить невозможно, по крайней мере с наскока. Людям зачастую нужно, чтобы их просто выслушали, узнали об их тяготах: тогда они чувствуют, что не одиноки в своей беде. Вашему партнеру хочется, чтобы вы сказали что-то вроде «Да, ситуация непростая» или «О, дорогая, как я тебя понимаю!». Когда я завалила свой первый американский экзамен по вождению (хотя до этого уже лет пятнадцать имела права, выданные в другой стране), я с горя написала об этом мужу. «Ну и ладно, я все равно тебя люблю», — ответил он. Мне этого вполне хватило — по крайней мере, я еще долго не дергалась из-за конвертов.

Это не значит, что супруги должны в корне пресекать все попытки любимых помочь им. Заявляя партнеру: «Я просто хочу, чтобы ты выслушал, а не кидался на помощь», вы лишаете его возможности продемонстрировать свою любовь.

Порой разговоры о проблемах вашего партнера могут быть выматывающе скучными, они могут даже бесить. Но я вам скажу следующее: вы счастливчик! Рядом с вами человек, который настолько сильно доверяет вам, что делится с вами самыми рядовыми проблемами. Просто выслушайте. Согласно многочисленным исследованиям, отзывчивость соотносится с более глубокой удовлетворенностью отношениями по многим параметрам, включая самооценку25 и сексуальный интерес26. Сравните это, например, с поиском в интернете билетов на концерт Бейонсе. Блуждания по сайтам, размышления о том, как же все дорого, — да уж, приятного мало, зато у вас появляется шанс увидеть Бейонсе живьем! Мы идем на все эти жертвы, поскольку считаем, что Бейонсе того стоит, и, поверьте, долгие и нежные отношения с партнером тоже этого заслуживают!

На самом деле это и есть любовь. Настоящая любовь. Не головокружение от любви и не ожидание ответного головокружения — хотя, конечно, это тоже не помешает, — а добровольное согласие отказаться от чего-то ради другого человека, сознательное — черт побери! — решение сделать все, чтобы жизнь этого человека стала лучше, веселее, спокойнее. Джон Готтман говорит, что настоящие «брачные ниндзя» не те, кто просто отвечает на потребности (или «запросы», как он их называет) супругов, а те, кто постоянно контролирует все, что может как-либо затронуть партнера, предугадывая его (или ее) нужды. Именно это мы постоянно делаем ради детей. Мы наперед продумываем их потребности, просчитываем, с какими трудностями они могут столкнуться. Ради них мы безмолвно терпим любые неудобства. Вы полагаете, мне нравится торчать на детской площадке, бесконечно играть в принцесс, катать машинки или в тысячный раз смотреть «Холодное сердце»? Но самое ужасное занятие — раскачивать качели: это не только утомительно, но еще и дико скучно. Однако мы делаем это снова и снова, ведь это особое удовольствие — любить кого-то и делать кого-то счастливым. Это чувство лежит в основе всего, что ассоциируется с крепким браком: секса, финансового благополучия, воспитания детей, даже семейных разногласий. Способны ли мы поставить желания другого человека выше собственных?

Жизненные уроки, почерпнутые в кошачьем лотке

Я не в силах сделать так, чтобы супруг (или супруга) не нагоняли на вас тоску. Но я могу рассказать вам о замечательной человеческой способности к адаптации — точнее, о нашей неспособности слишком долго воспринимать что-либо как невероятно прекрасное (или невероятно ужасное). Считается, что каждому человеческому существу присущ относительно стабильный уровень счастья, который может быть временно понижен какими-то неприятностями (несчастный случай, увольнение, прыщ на носу) или временно повышен какими-то приятностями (выигрыш в лотерею, удачное место на автостоянке, платье, купленное с хорошей скидкой), однако неминуемо возвращается к некоему среднему показателю. Эту теорию легко пояснить на примере нашего кошачьего сортира. У нас два кота-найденыша — Осьминожка и Утконос. Мы уже потратили на них небольшое состояние, и они вознаграждают нас за это регулярными шоу с привлечением двух своих выдающихся умений: во-первых, они регулярно блюют, во-вторых, то один, то другой подгадывают выполнение больших дел аккурат на тот момент, как мы садимся за стол. У черного кота — Утконоса — оказалась аллергия на все виды белковой пищи (по-моему, это шутка, которую он разработал в сговоре с ветеринарами), и есть он может только один вид мяса — кроличье. Естественно, это означает, что крольчатиной приходится кормить обоих, поскольку, как я уже говорила, блюют они одинаково. Вы когда-нибудь задумывались о защитном механизме, который кролики разработали против всяких волков и других хищников? А я вот поняла, в чем он состоит: в том запахе, который приобретает крольчатина по завершении процесса пищеварения в организме поедателя кролика. Хищник, которому приходится убирать за собой, кролика больше в рот не возьмет.

Жуткая вонища, время ее появления и расположение кошачьего туалета, которое по целому ряду причин (рассказывать о них утомительно и скучно) невозможно изменить, — все это создает в нашем доме невыносимые условия для проживания. Мы пробовали другой наполнитель. Мы меняли время чистки лотка. Мы консультировались со знакомыми ветеринарами. Не работало ничего: кошачий туалет по-прежнему бесчинствовал, к нему же сводились все наши застольные беседы. Я посоветовала мужу отнестись к проблеме как к некоему дизайнерскому вызову. Он, в свою очередь, предложил эвтаназию. Когда я сказала, что, на мой взгляд, это немножечко чересчур, он уточнил: не для нас — для котов.

Кончилось тем, что мы за бешеные деньги — полтысячи долларов — выписали из Канады громоздкое хитроумное самоочищающееся устройство «Робот-туалет III. Свежий воздух». Звучит нелепо, да и выглядит эта штуковина весьма устрашающе. Но она работает. Запаха практически никакого, мы перестали ссориться по поводу того, чья очередь чистить лоток, и наконец можем приглашать в дом гостей. Но означает ли это, что мы автоматически обрели вечное блаженство? Вовсе нет. Через двое суток мы перестали замечать «Робот-туалет III». Кошачьи какашки? Ну, это когда было-то? Мы и думать о них забыли, поскольку появились новые поводы для раздражения (медленный интернет, незакрывающаяся дверь, и узнать бы еще, кто засунул в холодильник миску с черникой, если в ней осталась всего одна ягодка). Люди на самом деле быстро приспосабливаются к меняющимся внешним обстоятельствам. Радуйся сколько захочешь — и никакой тебе передозировки. Как бы мы ни желали перемен, мы быстро забываем о том ощущении счастья, которое они нам принесли.

Да, наши любимые когда-то приводили нас в восторг. Но восторг — это не консервированная фасоль, которая может храниться чуть ли не вечно. Скорее, он похож на суфле: сначала выгля­дит великолепно, но потом растекается по тарелке. Мы жаждем жениться или выйти замуж за своего любимого, рисуем в мечтах совместную жизнь, но, начав эту совместную жизнь, мы к ней приспосабливаемся и вот уже мечтаем о чем-то еще. Мы возвращаемся к тому чувству удовлетворенности, которое было у нас до брака. Люди думают, что супружеское счастье подобно реке: вы просто плывете куда-то вдаль. Отчасти это верно, вот только проходит время, и кто-то из двоих вдруг принимается раскачивать лодку.

Недавно у меня случилась такая история. Муж готовил, а я — в другой части квартиры — разбирала и оплачивала счета. «Белинда! — завопил он. — А у нас еще есть перец горошком?» Запасы перца горошком если и могут где-то находиться, так только в ящике, на расстоянии вытянутой руки. Его руки. Вот это и означает быть близкими — напомнила я себе. А без близости не бывает семьи. Я встала, прошла через всю квартиру и достала ему перец горошком. Из ящика.

Глава 2

Искусство ссоры

Одна из самых грандиозных и самых идиотских ссор у нас с мужем вышла из-за барбекю. (Поясню: у нас случались ссоры куда большего масштаба, но по гораздо менее идиотским поводам. Опять же, по идиотизму бывали ссоры и позаковыристее, но не с таким накалом страстей — вроде недавней ссоры из-за того, что, накрывая на стол, я всегда забываю про масленку.) Барбекю-ссора началась из-за того, что у нас нет духовки. А духовки у нас нет потому, что мой муж, во-первых, архитектор, во-вторых, любит готовить и, в-третьих, отнюдь не миллионер, поэтому поиски духовки, соответствующей его эстетическим запросам, кулинарным задачам и финансовому положению, оказались для нас невыполнимой миссией. По этой причине мы обходимся варочной панелью и микроволновкой. С помощью этих приспособлений можно приготовить почти все, за исключением булочек для школьной благотворительной ярмарки. (И слава богу!)

У нас нет духовки, но у нас есть открытая терраса. Верандочка такая. У нас есть терраса, потому что мой муж — я уже говорила или нет? — архитектор, и, раздобыв все необходимые разрешения и все просчитав, он пристроил на задах нашей манхэттенской квартиры террасу — в подарок мне на день рождения. Я в любом случае предпочту террасу духовке. Однако вскоре меня осенило: раз у нас имеется терраса, то неплохо бы обзавестись грилем. Он решил, что это отличная идея. Но сначала, сказал он, надо провести на террасу газ. Для чего вызвать газовщика и разобрать часть стены. Правда, мы можем повредить систему кондиционирования, но кто знает? Пока трудно сказать. Я пробурчала, что легче просто пойти в магазин и купить гриль с газовым баллоном, потому как вся эта история с разборкой стены и всем прочим грозит затянуться на такой же срок, как поиски духовки. В ответ он пропыхтел, что я никогда не поддерживала его мечты. Я уже слегка завелась и заметила, что это как раз мою мечту не поддерживают или, по крайней мере, отодвигают на неопределенный срок. Наверное, я даже пустила слезу. Мы купили гриль с газовым баллоном. Что оказалось большой ошибкой, потому что поменять на Манхэттене газовый баллон можно только в том случае, если вы докажете, что он нужен вам для работы. (Парни из «Талибана», большое вам спасибо!) В общем, через пару лет мы выбросили этот гриль (в котором вечно не было топлива) и все-таки вывели на террасу газовую трубу.

Завершая историю про гриль, я обычно гордо произношу: «И мы оба оказались правы!» Муж предпочитает говорить, что мы разрешили спор, потратив 400 долларов на то, чем попользовались всего два года. После этих слов, если поблизости нет детей, я добавляю, что на них мы потратили куда больше, а не попользовались вообще ни разу. Короче, мы считаем, что эта ссора разрешилась вничью. По крайней мере, я так считаю.

Вы непременно будете ссориться с человеком, которого любите, обожаете, боготворите. Не ждите, что будет иначе. Пары, которые никогда не ссорятся, внушают ужас. Либо у одного из этих голубков невероятно низкая самооценка, либо один из партнеров постоянно подавляет свои чувства и эти загнанные вглубь чувства разъедают брак, пока он наконец не рухнет, либо они оба киборги и вторжение машин уже началось. Брак целиком состоит из ссор и споров. Очень неприятно такое говорить, но это правда. Если вы не представляете себе, как можно выражать несогласие, значит, вы не представляете себе, что такое быть женатым или замужем. И для вас и вашей второй половины по-настоящему важно, как вы станете постигать эту науку. Учась спорить и ссориться, вы узнаете, что на самом деле пугает вашего партнера. И начинаете понимать собственные тайные страхи. Говоря о браке, мы почему-то умалчиваем о супружеских разногласиях, словно это небольшие рытвины на дороге, которые приходится объезжать, либо, трясясь и подпрыгивая, проскакивать, хотя на самом деле это наиважнейшие особенности ландшафта. К ним следует присматриваться, их нужно наносить на карту и вдумчиво преодолевать. Распознав их, научившись на них не налетать и не проваливаться в них, вы узнаете намного больше о топографии любимого человека и своей собственной. Вы сможете проложить наименее опасный маршрут, по которому ваши отношения будут двигаться дальше.

Крайне наивно верить, будто два человека могут соединить свои жизни, работать над общим будущим, спать в одной постели, устраивать разборки с детьми и выяснять, кому предстоит мыть холодильник, потому что молоко пролилось на лук, — и при этом хотя бы иногда не высказывать противоположных мнений. Многие неспособны обойтись без этого и недели, не говоря уже обо всей жизни. Разница между сражением в браке и сражением, скажем, на ринге состоит в том, что вам совершенно не обязательно побеждать. Брачные стычки больше похожи на шоу вроде Рестлмании, девиз которой — «Величайший спектакль из всех спортивных развлечений». Публику в напряжении держит не обмен ударами и бросками, происходящий в данный момент, а разговоры о прежних победах, и вопрос, кто победит в данном бою, не столь важен, как вопрос, сойдутся ли эти двое в поединке еще когда-нибудь?

Я знаю, на первый взгляд кажется, что люди, которые любят друг друга, должны и ссориться как-то мирно. В конце концов, каждый из нас предпринимает колоссальные усилия, чтобы отыскать Того (или Ту), Единственного (Единственную), за которого выходишь замуж (или на которой женишься). Прежде чем остановить свой выбор на индивидууме, который подходит нам больше всего, мы отсеиваем массу претендентов, часто ценой собственного достоинства и значительных финансовых потерь. Мы ведем с ними задушевные беседы, радуемся, что нас понимают, и ощущаем восторг и вдохновение. Мы открываем новое в самих себе и окружающем мире. Так неужели мы как минимум не можем пребывать в вечном согласии с этим человеком?

А вот и нет. Даже если вы в данный момент во всем согласны с этим человеком, сам человек может измениться. И вы можете измениться. Или вы хотите, чтобы он изменился, а он не меняется. Вы столкнетесь с ситуацией, с которой никогда прежде не сталкивались, и будете поражены тем, что ваша реакция прямо противоположна реакции вашего партнера, а компромисс невозможен. То, как вы справляетесь с этими разногласиями — от мелких столкновений до яростных бурь с тяжелыми разрушениями (в виде раздела счетов), — определяет весь ход вашей жизни, подобно тому, как течения формируют русло реки. Течение может подмыть берег, может прорыть новое русло, а может угомониться и позволить реке течь спокойно и величаво.

Некоторые психотерапевты считают, что важен не столько предмет спора — деньги, секс, дети, беспорядок, — сколько сама манера ведения дискуссии. Исследования показывают, что «стереотипы конфликтного поведения» (так на социологическом жаргоне называется поведение человека во время ссор и споров) куда вернее могут предсказать вероятность развода, чем финансовое положение, образование, воспитание и жизненный опыт1. Джон Готтман, крестный отец исследований супружеских взаимоотношений, утверждает, что может поместить людей в квартиру — у него действительно имеется такой «испытательный полигон», — и, понаблюдав некоторое время за тем, как они общаются, с достаточной точностью рассчитать вероятность развода. Если люди реагируют друг на друга презрительно, придирчиво, избегают прямого ответа или хранят молчание («уходят в оборону») — Готтман называет такие реакции «Четырьмя всадниками Апокалипсиса», — их брак, скорее всего, обречен. (Другие психотерапевты также выделяют эти признаки, но названия их могут отличаться.)

«Непреодолимые разногласия» — так богатые и знаменитые описывают причины своих разводов, хотя на самом деле в качестве основной причины следовало бы указать «недостаточно развитые бойцовские стратегии». Мы все непреодолимо разные. Все, что от нас требуется, — разобраться в том, что означают эти различия. Еще до строительства террасы ссора, случившаяся по поводу гриля, уже проявляла себя сотнями промежуточных вариантов. Так я узнала, что, например, люблю доводить всякое дело до конца, даже если приходится идти на компромисс. А муж компромиссов не приемлет: ему нужен только такой финал, который полностью его устраивает, даже если ради этого приходится преодолевать немыслимые препятствия. Можно выразиться иначе, сказав, что я безалаберная, а он — скрупу­лезный. А можно объявить себя нормальной, а его — психом. Понимание означает не только то, что у нас есть ключи к расшифровке поведения друг друга, но и способность расшифровать собственное поведение.

Но даже познание себя не спасает от ссор. Они все равно будут. Ссоры немного напоминают избавление от мусора. Некоторые предпочитают ежедневные мелкие стычки — чтобы в доме было чисто и аккуратно. Другие ждут, пока не накопится слоновьих размеров мусорный мешок, чтобы выкинуть все разом. В любом случае всем нам приходится время от времени закатывать рукава и браться за дело — ссориться, устраивать встряску и генеральную уборку, чтобы наконец-то перейти к развлекательной части.

Справедливый спор — непростой спор

Психолог и психотерапевт Стэн Таткин, автор методики ППСТ («Психобиологический подход к семейной терапии») и множества книг о мозге и любви, считает, что существуют всего три вещи, которые мешают людям конструктивно улаживать разногласия: неспособность выразить собственные мысли, искаженное восприятие и плохая память. «Большинство проблем между людьми возникает из-за взаимного непонимания, — говорит он. — Если вы думаете, что способны к общению, будьте уверены: вы невероятно далеки от истины. Если вы полагаете, что у вас хорошая память, значит, вы жестоко ошибаетесь. Что же касается восприятия, то в моменты опасности на него вообще полагаться нельзя». Многие люди разводятся (хотя развод им на самом деле вовсе не нужен), поскольку уверены, что обладают тремя навыками: навыком общения, навыком запоминания и навыком интерпретирования. «Если бы они только знали, как они ошибаются, сколько неверных решений приняли из-за недостаточного владения этими навыками! Если бы они понимали, насколько в этом смысле несовершенны, они могли бы избежать таких решений».

По мнению Таткина, на то, как мы ведем себя со своими супругами, влияют не только наши мысли, но и сами наши тела — сердечный ритм, дыхание, лимбическая система. Он изучал людей с помощью цифровой покадровой расшифровки: записывал видео, а затем кадр за кадром анализировал выражения лиц и положения тел. «И мы снова и снова видели, как легко людям неверно понять друг друга», — говорит он.

Когда человеку кажется, что в происходящем вокруг таится угроза его представлениям о себе, его взаимоотношениям или даже физическая угроза, активируется режим выживания. Включается инстинктивная реакция на угрозу — так называемый механизм «бей или беги», и все начинает раскручиваться очень быстро. «Все происходящее утрируется, гиперболизируется, а люди этого не осознают, — отмечает Таткин. — Совершенно бессознательно они начинают вести себя так, будто их партнер — хищник. Такова человеческая природа. Здесь нет чьей-то вины».

Что касается конструктивной ссоры, хитрость в том, чтобы ни на минуту не забывать: оппонент должен чувствовать себя в безопасности. Соответственно, необходимо помнить, что человек, которого ты до этого момента ценил и любил и который любил и ценил тебя, не представляет для тебя никакой угрозы. (Вот тут шутки в сторону: ваш партнер действительно не должен представлять для вас угрозы. Поскольку если это не так, то потребуется помощь профессионалов.) Призыв к такой доброжелательной ссоре — во время которой вы, несмотря на конфликт, все же заботитесь о своем партнере, — теоретически кажется выполнимым, однако на практике, в пылу сражения, следовать ему куда как непросто. «Я наблюдал слишком много разрывов, случившихся только потому, что люди были не в состоянии принять эту простую концепцию, — говорит Таткин. — А ведь все очевидно: надо помнить, что главная задача — защищать друг друга и делать все, чтобы каждый чувствовал себя в безопасности»2.

Например, одна из самых болезненных тем в нашем доме — Лэнс Армстронг, самый знаменитый в мире велосипедист, семикратный победитель велогонки «Тур де Франс». Мой муж — поклонник этой гонки. В ней есть все, что он любит: визуальная привлекательность, техническая сложность и справедливое наказание. Для тех, кто почему-то незнаком с предметом, поясняю: Армстронг, поджарый, подкупающий своей искренностью техасец, одержал в этой гонке наибольшее в мире число побед, он выигрывал ее с 1999 по 2005 год, и это после того, как победил в другой битве — у него был рак яичек с метастазами. На одном из соревнований он пришел третьим, потому что крутил педали со сломанной ключицей. В другой раз он весь день мчался со сломанными тормозами. Он создал фонд борьбы с раком и собрал 500 миллионов долларов. Он встречался со знаменитой рок-звездой[10]. В общем, парень заслужил небольшое наказание.

Поскольку шоссейные гонки — так уж повелось — издавна ассоциировались с допингом, полагали, что Армстронг тоже жульничает. Но он не провалил ни одной пробы. В приближенных кругах время от времени ходили слухи, что он якобы и сам не отрицал, что сидит на допинге или что его кто-то покрывает, но Армстронг всегда ссылался на результаты тестов и утверждал: те, кто распространяет подобные слухи, либо завидуют, либо просто спятили, либо говорят такое от злости.

Но он все-таки был на допинге. Лэнс признался в этом в 2013 году на шоу Опры Уинфри (все велофанаты смотрят Опру). Он был обманщиком и использовал свою силу и влияние, чтобы за­ткнуть рот тем, кто пытался сказать правду. Об этом знают все. Даже мой муж.

А ссоримся мы вот по какому вопросу: достоин ли Армстронг, несмотря ни на что, восхищения. Человек, с которым я связала свою жизнь, утверждает, что в наши дни тем или иным допингом пользуются все, и Армстронг все равно лучший, потому что остальные тоже не ангелы. А я доказываю мужу, что Армстронг предал идею честного состязания, нанес вред самому спорту, запугивал тех, кто пытался вывести его на чистую воду, и это отменяет все его достижения. Меня возмущает даже не сам факт использования допинга — я считаю чудовищным то, как этот факт старались скрыть. Муж твердит, как много Армстронг сделал для велоспорта и для лечения рака. Я в ответ рассуждаю о фанатах, которых он обманывал.

Совершенно очевидно, что права я. Но на самом деле наши горячие дискуссии по поводу Армстронга к велосипедному спорту вообще никакого отношения не имеют. Все гораздо хуже. Я считаю позицию мужа морально сомнительной. Неужели человек, которого я люблю, способен оправдывать ложь и запугивание? Означает ли это, что он может лгать и мне? Или что он может кого-то запугивать? Почему он считает такое поведение отнюдь не постыдным? Муж утверждает, что он вовсе не оправдывает подобные вещи: просто все это не отменяет спортивные таланты Армстронга и его преданность делу. А что он терпеть не может, так это злорадство болельщиков-лицемеров.

Споры не об Армстронге. Споры о ценностях и страхах. Я ценю честность. Я считаю злодеем того, кто добрался до вершины с помощью обмана и запугивания. Я боюсь предательства. Для меня будет настоящим ударом, если окажется, что муж не всегда честен со мной: тогда наша семья может разрушиться, и всему, что мы вместе строили, придет конец. Эта мысль пугает меня. В свою очередь, муж ценит доверие и ненавидит перебежчиков. Он презирает людей, которые отвернулись от героя, потому что он несовершенен. Его страх в том, что я могу его оставить в трудные времена или если он совершит какую-то ошибку. В результате все, кто нас хорошо знает, стараются не произносить в нашем присутствии имя Лэнса Армстронга.

Можно ли вообще говорить о «правильных» ссорах, если у части ссор и споров (вроде той, что я описала выше) на самом деле имеются глубинные причины, некоторые стычки регулярно вспыхивают в самых разных ситуациях (например, перебранки на тему: что важнее — результат или путь к нему), а иные разногласия возникают вообще из-за пустяков (таких как масленка)? Сунь-цзы говорил, что война — это путь обмана3. Из чего следует, что в брачных сражениях, цель которых не победа, но мир, нет места обману. Это честная игра. Не угрожайте разводом. Не перескакивайте с одного на другое. Не меняйте свою позицию ради победы. Если вы полагаете, что способны справиться с задачей, тогда вот вам всего две стратегии, которыми владеют хорошие бойцы. Первая: как справляться с неожиданными осложнениями. Вторая: когда и где вступать в бой. (О том, за что стоит сражаться, разговор пойдет в следующих главах.)

Если зачинщик — вы

Как определить, на что похожа ваша ссора: на Рестлманию, в которой вы, даже добившись результата, никоим образом не травмируете партнера, или на бои без правил, когда побежденного уносят — из брака — на носилках? Первый признак: вы начинаете большинство предложений со слова «ты» или, еще хуже, — с ненавистных «ты всегда» и «ты никогда». (Тот самый тревож­ный звоночек.) Например: «Ты никогда за собой не убираешь», «Тебе никогда не хочется секса», а вот совсем ужасное: «От тебя всегда воняет сыром». Подобные фразочки — просто оскорбления, а вовсе не попытка решения проблемы. Вы создаете проблему из человека, а не из самой проблемы. Вы больно ранили человека, с которым живете, после этого он вряд ли захочет вместе с вами работать над реальной проблемой. Азбука семейных ссор рекомендует по возможности начинать разговоры на острые темы со слов «я» или «мне»: «Мне было бы гораздо проще, если бы ты бросал носки в корзину для грязного белья» или «Я чувствую какой-то сырный запах. А ты?».

Психолог Сью Джонсон специализируется на методике, известной как «Эмоционально сфокусированная терапия». Тех, кто начинает споры со слова «ты», Сью называет «обвинителями»4. Другие школы психотерапии используют термин «преследователи». Дело не в том, что люди, которые ссорятся подобным образом, отличаются крайней нетерпимостью. Очень часто это наиболее логичный для них ответ на конкретные обстоятельства, означающий, что вторая сторона игнорирует предмет их озабоченности. На второй вечер нашего медового месяца мы с мужем наблюдали за одной пожилой парой — супруги пытались задним ходом втиснуться в неудобное парковочное место. Жена стояла за машиной и давала указания сидевшему за рулем мужу. «Нет! — вопила она и размахивала руками. — Правее! Нет, куда ты! Левее, левее!» Муж спросил меня, почему все пожилые дамы так орут. (Его явно взволновало собственное будущее.) Я предположила: «Наверное, это единственный оставшийся у нее способ заставить его хоть как-то реагировать». Подобно этой даме, обвинители прибегают к единственному возможному для них способу докричаться до партнера. «Так обвинители сообщают своему партнеру, что чувствуют себя одинокими, покинутыми, ничего не значащими для него, — говорит Сью Джонсон. — Под их раздражением, гневом скрывается уязвимость». Человека такого типа, особенно если это женщина, в просторечии именуют сварливой каргой. (Прошу заметить: не я придумала это словосочетание. Я его просто употребила.)

Один из самых сложных моментов ссоры — когда аргумент, который представляется тебе правильным, на самом деле оказывается в корне неверным. Например, все люди, а не только «обвинители», порой испытывают потребность пожаловаться. Не зря ведь говорят: хочется «выпустить пар» — то есть ослабить клапан и сбросить напряжение, копившееся неделями, месяцами, а то и годами, рассказать о том, какие страдания причинил человек, поклявшийся вас любить. Мы считаем, что имеем на это право. Мы верим, что это здоровая потребность. Пусть все знают, что на самом деле у нас происходит.

Но жалобы, как и критика, не ведут к диалогу и переменам. Напротив, они лишь усложняют этот путь, загромождают его всяким мусором, поломанными ветками и т. д. В моих словах кроется некое противоречие: нас, детей западной культуры XXI века, учили, что подавлять свои чувства плохо, а выражать их — хорошо. Что такое социальные сети, если не скопище людей, пытающихся поведать о своих чувствах и своем опыте? И все, что мы узнали из постов в Facebook или Twitter, — это то, что ни один из тех, на кого жаловались, кого сравнивали с Гитлером/Сталиным/Люциусом Малфоем, и не подумал менять свои представления о жизни.

Так как же объяснить партнеру, чего вы от него хотите? Практически все психотерапевты, с которыми я беседовала в ходе работы над книгой, и почти все изученные мной исследования свидетельствуют об одном: главное — краткость. Не тяните кота за хвост: начали выступление — закончили выступление. «Серьезных исследований я не проводила, — пишет психолог Харриет Лернер, — однако, по моим наблюдениям, чем больше слов говорится по поводу какого-то эмоционально сложного вопроса, тем скорее слушающий отключается и перестает слышать собеседника»5. Жалоба может быть толчком к началу позитивного цикла общения: вы делаете первый шаг, объясняя, что вас беспокоит, но чем больше вы говорите, тем взволнованнее становитесь и тем больше расстраиваетесь. Это то, что касается вас. Но у вашего партнера тоже есть чувства, и он тоже расстраивается все больше и больше. Из-за критики и жалоб возникает цепь негативных реакций с обеих сторон, которую Таткин сравнивает с лесным пожаром: «Сначала я развел маленький костерок, но потом подлил в него бензина, вторая сторона тоже плеснула горючего, и вот полыхает весь лес». С этим мнением согласны даже великие стратеги. «Ни одна долгая война не принесла прибыли стране», — пишет Сунь-цзы в своем трактате «Искусство войны»6.

Психотерапевт Терренс Реал, автор трех популярных книг о браке, разработал интересную трехэтапную методику обсуждения взаимоотношений, которая помогает не отклоняться от темы, и назвал ее «Колесо обратной связи». Это адаптация методики, созданной терапевтом Джанет Герли, — Реал описывает этот метод в своей книге The New Rules of Marriage («Новые правила брака»). Сам метод довольно прост. Первый шаг кажется очевидным, но его необходимо сделать — спросить партнера, готов ли он или она вас выслушать. Второй шаг — напомнить себе, что вы любите этого человека. А третий шаг — сообщить партнеру следующие четыре вещи.

Рассказать о том действии, которое вы видели или слышали и которое, как вам кажется, вызывает вопросы. При этом не говорить: «Вот что ты сделал / сделала…», а выражаться так: «Вот что я видел…».

Сказать, что вы об этом думаете, то есть к какому выводу пришли на основании увиденного. Буквально: «И вот что я подумала / подумал…». Это хитрая уловка: предполагается, что вы говорите исключительно о своих впечатлениях, никого ни в чем не обвиняя.

Поделиться чувствами в связи со случившимся.

Сообщить о том, как, по-вашему, стоило бы сделать это в следующий раз.

И наконец, разумный выход из ситуации: о чем бы ни шла речь, поблагодарите партнера за то, что он или она выслушали вас, и двигайтесь дальше. Не нагнетайте.

Я провела эксперимент — опробовала эту методику на муже. Случилось это, когда я по телефону объясняла восьмидесятитрехлетнему свекру, как устранить сбой в его компьютере, и одновременно спорила с сыном-подростком на серьезную тему: сколько времени в день допустимо тратить на просмотр сериалов. Сын повысил голос, я повысила голос, муж не понял, в чем дело, и по параллельному телефону набросился на своего отца, потом набросился на нас, и в мгновение ока дом превратился в поле битвы. Я увидела во всем этом жестокую несправедливость, потому что как раз накануне мы с мужем обсуждали тему «Ребенок и телевизор» и он одобрил мой план: разъяснить молодому поколению пагубные последствия подобного увлечения.

Так что через пару дней, перечитав рекомендации Реала, я осведомилась у мужа, можем ли мы поговорить. После этих слов он не выскочил из комнаты, и я осмелела и продолжила. Я рассказала о том, что видела (как он взорвался). Объяснила, к какому выводу пришла на основании увиденного (словами Реала: «И вот что я подумала…», а именно: он не был моим соратником в битве против похитителей разума, прямо из телевизора посягавших на наше дитя). Далее сообщила о своих чувствах (я почувствовала, что меня предали) и сказала, чего мне хотелось бы (чтобы он оставался моим союзником в этом вопросе, тем более что ранее он все-таки был на моей стороне). Все это заняло около четырех минут. Затем наступила очередь мужа. Я получила подробное, разбитое на несколько разделов и подразделов описание моих недостатков в качестве супруги, матери, особи женского пола, человеческого существа и млекопитающего. Впечатляла не только длительность выступления, но и внимание к деталям. Я даже и представить себе не могла, что можно так долго говорить на одну тему и при этом не подглядывать в конспект. В какой-то момент мне даже захотелось предложить ему сделать перерыв на кофе и бутерброды. В конце концов он исчерпал все аргументы. После этого, по доктору Реалу, мне не следовало ничего говорить, кроме как выразить благодарность за то, что он меня выслушал. И мне это почти удалось!

И хотя метод доктора Реала представляется мне несколько однобоким, надо сказать, что данный вопрос в нашем доме больше никогда не обсуждался. И теперь мы приближаемся к самой сложной части ссоры: как мы слушаем.

Если зачинщик — партнер

Когда-то у меня был глухой на одно ухо начальник. С годами он стал хуже слышать и вторым ухом, но большинство окружающих об этом и не догадывались. Он умело скрывал свой недостаток: старался повернуться к собеседнику здоровым ухом, к тому же он был по-настоящему умен, отличался наблюдательностью и хорошо разбирался в людях. Когда вы с ним говорили, он оставлял все свои дела и внимательно вас выслушивал, сосредоточивался именно на вас. В результате все считали его великим менеджером — и он действительно был им. Люди понимали, что их слушали по-настоящему внимательно. (Один мой коллега, который не знал о проблемах нашего босса, называл его «чемпионом внимания».) Со временем мой бывший босс поднялся до довольно высокого поста в правительстве страны.

Но многие глухи к проблемам своих супругов по совершенно иным причинам. Нам трудно слышать от людей, которых мы любим, что с нами что-то не так. «Нет ничего труднее, чем выслушивать то, что мы не хотим слышать, и не защищаться»7, — пишет Харриет Лернер в книге «Я все исправлю»[11]. И все же мы должны стараться: если помните, Готтман называет «уход в оборону» одним из «Четырех всадников Апокалипсиса».

В чем выражается «уход в оборону», защитная реакция? В том, что в ответ на вопрос вы реагируете так, словно это был не вопрос, а попытка нападения. В тенденции обижаться по любому поводу. Причиной такой реакции может быть вина, чувство опустошенности, стыд, враждебность, да и просто усталость. К сожалению, супруги часто — и очень легко — склонны приписывать любым словам партнера негативные намерения и без всяких на то оснований предпринимать контрмеры. А как только мы начинаем защищаться и фокусируемся только на том, чтобы не пропустить удар, мы уже практически не в состоянии понять, что именно пытается сказать партнер. Когда вы выстраиваете защиту, партнеру становится невероятно трудно к вам пробиться.

Самый простой способ понять, что вы заняли оборонительную позицию, — в ответ на слова партнера о какой-то возникшей проблеме вы тут же сообщаете ему, что это его или ее ошибка / проблема / заблуждение. Старый как мир пример: в ответ на фразу «Мне кажется, мы не сможем оплатить этот счет» раздается: «На что ты тратишь деньги? / По-твоему, я их рисую? / Ты думаешь, я не знаю, что нам не хватает?» И все мимо. Так отвечать нельзя. Вы только что значительно сократили запасы доброй воли в вашем семейном банке, мало того, вы включили все тревожные сигналы. Человек, которого вы любите, почувствовал угрозу. И у него сработала реакция «бей или беги». А правильный ответ должен был звучать так: «М-да… Незадача… Как ты полагаешь, как нам лучше поступить?» Или так: «Знаю. Меня это тоже беспокоит. А у тебя какие соображения?» И если уж вам так хочется сделать кого-то виноватым, то поступайте как я: вините во всех своих проблемах министра финансов.

Иногда ваш партнер действительно совершает что-то глупое, нехорошее, ведет себя мелочно или злобно — в конце концов, все мы люди. И защитная реакция может раскрутиться до желания сделать что-то в отместку. Часто это бывает рефлекторным ответом, который, вероятно, возникает в подкорковых областях мозга, где крепко засели врожденные, а не обдуманные реакции. Вот как это работает: партнер сделал что-то нехорошее, вы, совершенно бессознательно, говорите или делаете в ответ что-то еще более нехорошее, и — бинго! — вы оба попали в замкнутый круг гадостей. Терренс Реал придумал для этого замечательное определение: «оскорбление с позиции жертвы»8. В самом чистом виде такая реакция наблюдается у малышей: тот, кто поменьше, отбирает у того, кто побольше, игрушку, и тот, который больше, дает маленькому подзатыльник. То же происходит и в браке: от обмена оскорблениями мы переходим к мести. Кинематографисты обожают демонстрацию мести — мы видим ее во всех великих сценах любовных ссор: между Леонардо Ди Каприо и Кейт Бланшетт в «Авиаторе», между Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет в «Дороге перемен», между Леонардо Ди Каприо и Марго Робби (и стаканом воды) в «Волке с Уолл-стрит». По части возмездия Лео поистине велик.

Защита и ответный удар вполне уместны, когда на вас действительно нападают. Эти системы способствуют выживанию, когда рядом хищник или когда ситуация представляет опасность. Но эта стратегия никуда не годится, если применять ее к членам собственной команды. А если оба супруга прибегают к ней, тогда это вообще кошмар. Продолжительное исследование семидесяти девяти молодых пар показало, что те пары, в которых имело место такое деструктивное поведение, чаще всего не дотягивали даже до седьмой годовщины совместной жизни9.

Один из наиболее коварных приемов на брачном боксерском ринге — издевка. Она обычно сопровождается презрением, неуважением — той самой токсичной привычкой, о которой мы говорили в первой главе. Издеваться можно по-разному. Например, издевательским тоном повторить то, что сказал партнер, передразнивая его. Пренебрежительно отозваться о чем-то важном для партнера. И так далее. Можно даже не открывать рот: отлично срабатывает язык тела — партнер в ответ на ваши слова закатывает глаза, отворачивается или продолжает сидеть, уставившись в свой смартфон. Все эти жесты нацелены на унижение собеседника: они показывают, что слушатель не считает информацию, которую пытается донести до него говорящий, важной, интересной и полезной. Иногда люди даже не осознают своего поведения. «Все начинается с мелочей, и если не спохватиться, не изменить своего поведения, мелочи приводят к крупным последствиям — возникает защитная реакция на угрозу, реакции становятся взаимными и нарастают, — утверждает Таткин. — Это уже чисто биологические проявления, а из них человеку весьма трудно выбраться».

Наиболее откровенными издевками, насмешками, сарказмом пропитаны те отношения, в которых оба партнера утвердились в своем представлении друг о друге, при этом негативное мнение превалирует, и каждое взаимодействие, каждый обмен репликами воспринимается как дальнейшее подтверждение собственной правоты. «Постоянно возникающие ссоры и споры по одному и тому же поводу не приводят ни к какому результату, потому что ссорящихся вовсе не интересует мнение партнера: каждого из них интересует лишь собственное худшее представление о партнере», — отмечает доктор Реал10. Подобные ссоры и споры изнуряют обе стороны, они совершенно бессмысленны. Впрочем, один результат все-таки имеется: если вы предпочитаете копить обиды, то каждая ссора — это еще один грош в копилку.

Необычный способ избежать ссоры

Часто — хотя и не всегда — партнеры в ссоре придерживаются стереотипов, свойственных их полу. Женщины, как отмечалось выше, склонны брать на себя роль обвинителя, они стремятся озвучить проблему. Мужчины стараются уходить от разговоров11. Вот как это выглядит: к вам обращается партнерша-любимая-жена, которую мы в целях данного обсуждения назовем истицей, а вы отказываетесь участвовать в тяжбе. Нет, вы не выступаете в свою защиту — вы просто сидите. Молча. Или, после того как истица выдвинула свои претензии, выходите из комнаты. Возможно, вы считаете, что протестовать не имеет смысла. Возможно, вы уже не раз выслушивали аргументы истицы, однако при этом в деле нет никаких подвижек. Возможно, в аргументах истицы имеется зерно истины и это зерно до такой степени вас расстраивает, что вы не в состоянии слышать о нем еще раз. А может быть, вы чувствуете себя до такой степени виноватым, что самостоятельно приговариваете себя к одиночному заключению.

Опять же, такой стиль борьбы рожден неуверенностью. Сью Джонсон убедилась на практике: «Те, кто стремился избежать спора, признавались, что чувствуют стыд и боятся услышать о том, какие они неудачники. Они считают, что неспособны удовлетворить запросы своего партнера, и это чувство бесполезности их парализует». Однако уход от ссоры или молчание в ответ на претензии могут быть столь же травматичными, как и желание нанести ответный удар. Разве можно громче прокричать о своей нелюбви, чем промолчать в ответ на просьбы или слова о том, что беспокоит и мучает, о том, что хочется изменить?

Когда я только приехала в Нью-Йорк, с таксистами еще можно было разговаривать. Теперь во всех такси между передними и задними сиденьями устанавливают стационарные плексигласовые экраны — разговоры отменяются. (Впрочем, есть Uber.) Раньше экраны тоже были, но таксист поднимал или опускал экран по собственному желанию, так что вы могли во время поездки общаться с водителем. Я хорошо запомнила одного таксиста, чье мнение о том, как лучше проехать по Манхэттену, никоим образом не совпадало с моим. Он игнорировал все мои указания. Возможно, он считал, что, поскольку он профессиональный водитель, а я идиотка, он лучше знает, куда и как нам ехать. Мне же казалось, что, поскольку поездку оплачиваю я, именно я имею право выбирать маршрут. А этот водила, думала я, — еще один представитель целой армии мужчин, которым плевать на мнение женщин. И я разработала план. Как только мы доедем до места назначения, я, перед тем как заплатить, дам волю праведному гневу. Ровно через три секунды моего выступления — я как раз дошла до фразы «Из-за таких, как вы, таксисты пользуются дурной славой…» — между нами выросла толстая прозрачная перегородка. Это был невероятно эффект­ный способ сказать: «Да пошла ты…» Тем не менее я дала ему чаевые, потому что хотела показать, насколько я выше всего этого! Господи, действительно идиотка!

Если вы, подобно моему дружку-таксисту, не намерены в дальнейшем иметь дело с человеком, с которым у вас вышел спор или ссора, тогда такой трюк — поднятие разделительного барьера и уход от общения — срабатывает: вы минимизируете потери и можете заниматься своими делами. Но в браке прием «поднять перегородку» следует использовать с большой осторожностью. Подняли барьеры, засели в крепости, а в стену летят здоровущие эмоциональные снаряды. Ряд исследований показывает: чем чаще супруги в молодых парах прибегают к подобной тактике ухода от разногласий, тем больше вероятность развода12. А по итогам другого, весьма неутешительного исследования ученые пришли к следующему выводу: в тех парах, где жены использовали методику конструктивного решения проблем, а мужья все-таки уходили от обсуждения, вероятность развода была еще выше13.

Конечно, бывают и исключения. В одном исследовании говорится, что если в первые годы брака тактика ухода от спора наносит отношениям значительный ущерб, то чем дольше супруги остаются вместе, тем меньший вред она причиняет14. Возможно, с годами супруги учатся использовать эту тактику более эффективно. Вместо того чтобы свернуть на боковую дорогу и умчаться как можно дальше от трассы, на которой развернулись боевые действия, супруги, приобретя в сражениях опыт, просто съезжают на обочину и ставят машину на ручник. Психотерапевты считают: намного полезнее на время притормозить в споре, чем в одностороннем порядке прекратить переговоры. Вы даете понять, что вам нужно некоторое время, чтобы обдумать слова партнера, показываете, что партнер выбрал для обсуждения неудачное время (например, именно сейчас у вас какое-то срочное дело или поблизости находится посторонний) или что вам необходимо успокоиться, но вы готовы продолжить разговор позже, когда придете в себя.

Главное — партнер, который затеял неприятный разговор, должен понять, что его не пытаются заставить замолчать. Вы просто берете паузу, а потом вернетесь к обсуждению. Некоторые психотерапевты даже рекомендуют супругам выбрать кодовое слово, стоп-сигнал, означающий тайм-аут. Я читала об одной паре, которая придумала для себя смешной стоп-сигнал — дурацкую шляпу. Когда во время горячего спора кому-то из партнеров требовалась передышка, он надевал эту шляпу, и спор мгновенно прекращался. При этом надевший шляпу должен был предложить время, когда разговор может быть возобновлен — таким образом оппоненту давали понять, что его (или ее) аргументы непременно будут услышаны. Если предмет спора особенно острый, полезно устроить передышку на сутки — чтобы успеть хорошенько выспаться.

Когда лучше ссориться

Я всегда с подозрением относилась к подушечкам, на которых вышит старый добрый совет: не ложиться спать сердитым. С какой это стати? Почему двое людей — когда они устали, да и мысли у них путаются — должны непременно выяснять отношения, прежде чем отойти ко сну? Или я ничему не на­училась из общения с маленькими детьми? Они же устраивают самые ужасные истерики, именно когда хотят спать! Проведенное в 2017 году исследование15 подтвердило мои догадки. Новобрачных просили оценить их брак, и ответы тех, кого опрашивали поздно вечером, на сон грядущий, были самыми мрачными. Ради бога, ложитесь спать сердитыми, потому что вам обоим необходим отдых! Даже если вы отодвинулись друг от друга как можно дальше и чуть не падаете с кровати, даже если натянули пижамы, которые месяц не надевали, даже если, засыпая, проговариваете в уме все то, что намерены обрушить на свою вторую половину утром. И даже если не можете уснуть (после того, как честно пытались) — после перерыва, с первыми лучами зари, разговор все равно получится более цивилизованным и разумным.

Увы, до меня довольно долго доходило, что мужчина, за которого я вышла замуж, становится намного более восприимчивым к голосу разума, когда: а) хорошо выспится и б) плотно поест. Метаболизм моего мужа подобен мощному автомобилю: он сильно перегревается, но, чтобы мотор работал без перебоев, ему нельзя застаиваться, а еще у него неожиданно может закончиться горючее. Именно поэтому, когда у нас время от времени случаются тупиковые (на мой взгляд) ссоры, я прерываю их вопросом: «А ты не хочешь поесть?» И предлагаю ему то, что он любит. Мой муж любит сыр, поэтому мы оба следим за тем, чтобы сыр в доме не кончался. Некоторые мужчины, вернувшись после тяжелого дня в офисе, прямой наводкой идут к домашнему бару. Мой муж первым делом ныряет носом в холодильник и шарит на полке с молочными продуктами. Я понимаю, что говорю об очевидных вещах, но многие почему-то о них забывают. Однажды я спросила у Марка Цукерберга — того самого, который главный в Facebook, — что изменилось, когда в компанию пришла Шерил Сэндберг. Марк сказал, что после прихода Сэндберг они забыли, что такое чувство голода. Она следила за тем, чтобы во время совещаний на столах всегда была еда. Вот вам урок от одной из самых богатых женщин в мире: никогда не затевайте важный разговор на голодный желудок.

Некоторые полагают, что самое удачное время и место для словесной дуэли — поездка в автомобиле. Долгое время считалось, что проводить профилактические беседы с подростками лучше всего в машине, потому что, когда вы за рулем, а дети надежно пристегнуты на заднем сиденье, можно и не смотреть друг на друга. Но именно поэтому авто не лучшее место для ссоры с супругом. Более того, кто-то из вас за рулем: этот человек использует (или должен использовать) значительную часть мыслительных способностей на то, чтобы управлять машиной и следить за дорогой. А для обсуждения острых вопросов нужны все мыслительные способности. Но и это, как считают психологи, еще не самая серьезная проблема. «Самая большая проблема, — говорит Стэн Таткин, — в том, что у человека плохо развито боковое зрение. Мы четко видим лишь то, что находится непосредственно перед глазами». Так что вы не видите человека, с которым разговариваете, и не осознаете, какое впечатление производят на него ваши слова. У вас нет полной информации о том, что чувствует собеседник. Вы только слышите, что он отвечает, и тут человеческая анатомия начинает свою коварную игру. «Амигдала, или миндалевидное тело, то место в мозгу, где гнездится страх, — поясняет Таткин, — реагирует куда быстрее на опасность, которая находится сбоку, а не перед вами. Во время поездки в автомобиле собеседники расположены бок о бок и потому острее ощущают угрозу».

По тем же причинам ссоры посредством текстовых сообщений или по телефону — совершенно идиотская затея. Прежде всего, во время телефонной ссоры легче забыться, утратить самоконтроль и заорать в переполненном супермаркете: «Да мне плевать, что там думает твой братец!» Еще более вероятно, что вы абсолютно неверно истолкуете слова, намерения, интонации и эмодзи, которые посылает вам противник. Как раз тот случай, когда стереотипы восприятия партнера пускаются в бешеную пляску у вас в голове и вы начинаете приписывать его или ее словам ложные значения.

Куда правильнее во время ссоры смотреть оппоненту в лицо. Мы не можем сражаться с теми, кого любим, так, как сражаемся с иноземным врагом: отдавая из бункеров команды дронам и авиации, следя за происходящим по экранам и нажимая на кнопки. Такими методами, вероятно, можно выиграть войну, но с их помощью не договоришься о мире.

Не затевайте ссору и во время совместного выхода куда-нибудь. Вы договорились наконец-то провести вечер в свое удовольствие, чтобы напомнить себе, как здорово вам вместе и почему этот человек так вам дорог, поэтому отбросьте все накопившееся в душе. Это все равно что заполнять налоговую декларацию в парке развлечений. Закон семейной бухгалтерии гласит: баланс хорошо проведенного времени должен быть положительным. Не портите себе настроение, даже если считаете, что обязаны высказаться по какому-то неприятному поводу.

Что касается ссор в присутствии детей, то ученые и психотерапевты пока не пришли к единому мнению. Базовое правило таково: родители могут спорить при детях, но только если они не обижают друг друга и играют честно — атакуют проблему, а не человека. Детям даже полезно наблюдать за тем, как ведут переговоры любящие друг друга люди. Например, исследования показали: одна из причин, по которым дети из разведенных семей также часто разводятся, заключается в том, что в детстве они не присутствовали при продуктивных ссорах16. У них нет иных инструментов или моделей поведения во время конфликта, кроме тех, что продиктованы животными инстинктами. С другой стороны, если ссора перерастает в открытый конфликт или вам кажется, что она может перейти в острую фазу, лучше все-таки уединиться. Дети не должны слышать ваши пререкания по поводу таких взрослых вещей, как деньги или секс. И совершенно очевидно, если предмет обсуждения — сами дети, тут не до разногласий: единство родителей намного важнее, чем справедливость, которую кто-то из них отстаивает.

Если ссоры служат «прелюдией» к сексу, то я полностью поддерживаю и даже рекомендую такую стратегию. Однако, прежде чем переходить к художественной части, все-таки нужно сказать «извини». «Выход из кризиса», как некоторые психотерапевты именуют секс после ссоры, — большое искусство. «Люди, способные к скорому восстановлению, к быстрому выходу из стрессовых ситуаций, создают наиболее успешные пары, — говорит Таткин. — Перед теми же, кто погружается в горестные размышления, кто не способен выйти из стрессовой ситуации, сохраняя командный дух, перспективы не очень хорошие, потому что чем больше мы размышляем о негативном опыте, тем больше у такого опыта шансов закрепиться в долговременной памяти».

Если извиняться приходится вам

Извинения — любопытнейшая штука! Чему еще нас так старательно учат чуть ли не с младенчества и чего еще мы так старательно избегаем, повзрослев? Притом что мы, люди, научились в процессе эволюции очень многому: мы передвигаемся на двух конечностях, умеем разговаривать, освоили щипковый захват, понимаем шутки и даже, пусть и с большим трудом, способны самостоятельно посчитать или найти дорогу, когда в смартфоне отказывает калькулятор или навигатор. Некоторые из нас — кто бы мог подумать! — знают, когда следует писать «нравиться», а когда — «нравится». (На самом деле это не так сложно: надо поставить вопрос к глаголу.) И все же нас просто клинит, когда нужно сказать «извини». Мало кто умеет вовремя и к месту произносить это слово, особенно если оно адресовано людям, для которых имеет значение.

Первое, что можно сказать о словах «извини», «прости» и т. п.: они совершенно безвредные, от них не бывает больно, но они обычно здорово помогают. Так что употребляйте их безбоязненно. Далее: чем больше вы практикуетесь произносить их, тем проще вам это делать, так что извиняйтесь чаще. Не сдерживайте себя. Если партнер не в духе, самый простой способ изменить ситуацию — придумать, по поводу чего вы могли бы перед ним (или перед ней) извиниться. Имеется ли что-то такое особенное, за что вы готовы взять на себя ответственность и поклясться никогда этого больше не делать? Возьмите — и извинитесь. Задавите ссору в зародыше.

Американские исследователи решили математически просчитать, что эффективнее: извиниться сразу или отложить извинения на потом. Вот их вердикт: «Интерпретируя логарифмическую функцию как результат процесса дезинтеграции вкупе с процессом консолидации, нам представляется, что оперативно принятые меры в виде влияющих на все процессы извинений могут быть более эффективными в тех случаях, когда они осуществляются в относительной временной близости к совершенному проступку, поскольку за этот отрезок времени процесс консолидации еще не успел завершиться, подобно тому, как на формирование и дезинтеграцию воспоминаний скорее влияют процессы, случившиеся через небольшой временной интервал после того, как было инициировано первоначальное знание»17. Другими словами: да. Извиняться следует как можно скорее, пока обида не перекочевала из кратковременной памяти в ту часть мозга, в которой формируются более длительные воспоминания. Короче: не позволяйте обиженному зацикливаться на обиде.

Вторая хитрость извинений: запоминать, почему вам пришлось просить прощения. Не для того, чтобы облегчить чувство вины. И не для того, чтобы другой человек почувствовал себя лучше, или хуже, или чтобы заставить его замолчать. Извинения нужны, чтобы восстановить мост, взорванный не без вашего участия, заново начать общаться, попытаться дать новый старт отношениям. Именно поэтому извинения должны быть четкими и понятными. Попросите прощения за собственную промашку, и только. Без всяких «но» и оговорок. «Но» — убийца извинения. «Прости, что я переехал твоего кота, но он развалился как раз перед газонокосилкой» или «Прости, что не взял трубку, но ты же уже семь раз мне звонила». Вот это не извинения. Даже не начинайте. Это — объяснения, они же отговорки. Они не несут в себе ни намека на сожаление, ответственность или желание изменить курс. Вы можете объяснить свои поступки, но в другой раз, когда уже восстановите отношения.

Единственное, что может быть хуже извинения, начатого с «но», это извинение, начатое со слова «если». Нет, нет и еще раз нет! Это оскорбительно. Это разговор свысока. «Извини, если ты почувствовала, что я тебя обидел». «Извини, если то, что я сказала, было неверно понято». «Извини, если тебе показалось, что я попросил прощения как-то не так». На самом деле вы говорите следующее: «Конечно, случай невероятный: ты оказалась права, а я совершенно ненамеренно совершил маленькую ошибку — что ж, тогда прости». Ни один человек, которому извинение преподносится в подобной форме, не будет им удовлетворен по одной простой при­чине: в нем отсутствует главное — искреннее сожаление. Когда вы добавляете к извинению «если», вы тем самым отказываетесь признавать, что совершили нечто неправильное. «Извини, если тебе на столе обязательно нужно сливочное масло» — это к вопросу о масленке, о которой я вечно забываю. Скажи я: «Давай начнем экономить и перейдем на маргарин» — и то было бы не так обидно.

Единственный случай, когда в извинении уместно «если», это когда вы не уверены, что совершили что-то, за что стоит просить прощения, и пытаетесь понять, в чем же дело. «Извини, если я в этой давке наступил тебе на ногу» или «Прости, если из-за меня эта встреча прошла не так, как ты надеялся». В таком случае противная сторона сможет объяснить, из-за чего дуется, и тогда мимо «если» удастся проскочить без потерь.

Извинения не срабатывают и в том случае, когда другой человек не чувствует, что к нему прислушиваются, что его боль, разочарование, грусть замечены. Харриет Лернер настаивает на том, чтобы мы «стремились узнать», что могло обидеть другого человека. «Если бы только наше стремление понять другого человека было бы столь же глубоким и искренним, как стремление быть понятым! — пишет она. — По-настоящему прислушиваясь к людям, мы можем определить, что именно мы сделали неправильно, и точнее сформулировать свое извинение»18. Главный признак, указывающий на то, что мы действительно услышали человека, — мы направляем свои извинения на его ущемленные чувства, а не говорим о том, что, мол, на самом деле мы хотели того-то и того-то: в этом случае мы намекаем на то, что и он отчасти в чем-то виноват.

Если вы и в самом деле не можете сообразить, в чем провинились, или выяснение всех обстоятельств грозит затянуться на неопределенный срок, а время поджимает — скажем, сегодня День благодарения и вот-вот нагрянут гости, — можно воспользоваться универсальной фразой «Извини меня за мои слова» и отложить разгадку на потом. Однако во многих случаях какой-то трафаретной фразой не отделаешься: извинение — продукт, так сказать, «от-кутюр». Если вы конкретно говорите о своем упущении или проступке и выражаете искреннее сожаление, то в третьей части извинения следует сообщить о намерении исправиться и не повторять подобного впредь. Например: «Извини, что я снова забыла поставить на стол масленку. Для меня это прямо какое-то белое пятно. Постараюсь больше никогда о ней не забывать». Как вы полагаете, произносила ли я столь длинный спич по поводу масленки? Честно? Ни разу.

Если вы действительно переживаете по поводу своего проступка, то для выражения сожаления надо тщательно выбрать время и место. Такой важный вопрос нельзя пускать на самотек. Как говорит Сунь-цзы, мудрый военачальник прежде всего думает о том, что может думать его противник. Так что прикиньте, когда именно ваш партнер будет в наилучшем расположении духа, чтобы он мог соответствующим образом услышать и воспринять ваше извинение. Оно не должно показаться очередной отговоркой, на которую не стоит даже обращать внимания.

Как вы можете помочь обиженному вами любимому чело­веку вас простить (после того, как вы попросили прощения)? Самый верный способ — заранее, еще до того, как вы что-то натворили и попали в затруднительное положение, построить добрые, доверительные отношения. Исследования показывают: тех, кому доверяют, прощают легче и быстрее19. Но если буря уже разыгралась, постарайтесь успокоить бушующие волны, восстановить доверие, продемонстрировав, что вы всеми силами пытаетесь исправить положение. Психолог Джанис Абрамс Спринг называет это «перенос бдительности»20. Если вы совершили нечто ужасное по отношению к своему партнеру — публично его оскорбили, не предупредив, потратили с трудом заработанные деньги, изменили, — вы должны быть столь же бдительны, как он или она, чтобы подобное никогда не повторялось. Конечно, можно публично осыпать партнера комплиментами, быть демонстративно прозрачным во всех финансовых вопросах или отношениях с противоположным полом (или с тем же самым полом, не суть важно). Но, главное, надо быть очень внимательным, терпеливым и нежным, стараясь не прикасаться к болезненным для партнера точкам — так же, как мы стараемся не бередить собственные раны.

И напоследок: не ждите мгновенного отпущения грехов, если вы только не замужем за Папой Римским (правда, в этом случае все настолько сложно, что вопрос, как и когда ссориться, самый незначительный). Невозможно заставить человека простить вас. Вы можете лишь смиренно положить к его ногам коврик, на котором написано «Добро пожаловать». А это уж ему решать — входить или нет.

Если прощения просят у вас

Я выросла в семье, где доминировали целеустремленность и дух соперничества. Но только не там, где им следовало бы проявляться: никто из нас никогда не был способен требовать повышения зарплаты, продвижения по службе или еще как-либо отстаивать свои интересы вне семьи. Зато дома, в пылу сражений за настольными играми или в играх на свежем воздухе, пух и перья так и летели. Доставалось всем, независимо от возраста и положения в семейной иерархии. И все это сопровождалось потоком издевок и оскорблений. Прошу вас помнить об этом, когда будете читать следующую историю.

Как-то раз, во время наших нечастых встреч, мы с моими тремя братьями уселись играть в карты. Мы уже были в том возрасте, когда система, в которой мы выросли, начала постепенно рушиться. Проблемы со здоровьем, трудности в наших собственных семьях, неприятности на работе. Старший брат недавно развелся. Младший был в процессе развода. Видимо, из-за того, что он был в депрессии, он очень долго думал перед каждым ходом. Он все тянул и тянул, чем нарушал семейный девиз «Быстрая игра — хорошая игра». «Ох, бога ради, — простонала я, — ты будешь ходить или нет? Ты такой копуша, я бы тоже наверняка с тобой развелась!»

Вряд ли стоит говорить, что шутки он не понял. Да и никто бы не понял. Брат выбежал из комнаты. Два других брата уставились на меня с удивлением, смешанным с презрительным негодованием — так смотрят на старушку, ударившую ногой раненого медвежонка-коалу. При этом оба молчали. Я же, помнится, пыталась извиниться перед обиженным братом, и все эти извинения были ужасными. Но я пыталась и пыталась и делала это не раз. Мой брат служит в церкви и, по идее, хорошо знаком с теорией всепрощения. Как оказалось, с практикой прощения у него тоже все в порядке. Он не отмахнулся ни от того, что случилось, ни от моих извинений. Он не пытался минимизировать нанесенную мной обиду или сказать, что все в порядке, что ему не больно. Он не дал мне понять, что мои слова ничего на самом деле не значат или что шутка на самом деле действительно была смешная. Ничего подобного. Но он не позволил этой идиотской шутке испортить наши отношения.

На самом деле прощение — это совсем не сложный процесс. Он означает отказ от воздаяния тем же. Ну как, например, погасить чей-то долг. Или убрать у себя в комнате, где кто-то перевернул все вверх дном. Или отказаться подать против кого-то иск. Но сами по себе несложные процессы вовсе не обязательно легкие. Если на то пошло, то в процессе родов тоже нет ничего сложного — только и делов, что мать собственными усилиями пропихивает человеческое существо через ту часть своего тела, диаметр которой в обычных условиях не больше диаметра садового шланга.

Так же, как и роды, перспектива даровать кому-то прощение может внушать страх. Осознание причиненной нам обиды (вопреки заверениям, что все в порядке, ничего особенного не произошло) и добровольный отказ от возмездия — все это довольно болезненно. В этом есть что-то неправильное, что-то пугающее. Да, мы всегда прощаем собственных детей. Мы часто прощаем начальников и коллег. С возрастом мы обычно обретаем способность простить родителей. Однако труднее всего стерпеть обиду, нанесенную человеком, которого мы сами выбрали в спутники жизни.

А чтобы не ошибиться в выборе, полезно понимать, что прощение не имеет никакого отношения к чувствам. Дело не в вашем желании. Это волевой акт. В 2014 году было проведено исследование, в ходе которого у трехсот студентов колледжа узнавали об их недавних обидах21. И выяснилось, что люди быстрее прощают обидчиков, если риск повторения подобной ситуации минимален. Такой «одноразовый» обидчик, попросив прощения, как бы давал понять: случившееся — это сбой в системе, а не модель поведения. Исследования показали: если обидчик был для обиженного важной фигурой, если с ним были связаны мысли о будущем, то прощение давалось с большим трудом22. Потому что в таком прощении присутствовал элемент выбора. От обиженного требовалось определенное волеизъявление, работа над собой. Прощение не приходило само по себе.

Прощение — это не пассивное действие. Это выбор, у которого есть своя цена. Прощая, мы приносим в жертву первый сдерживающий обидчика фактор. Не прибегая к наказанию, мы словно приглашаем виновного ударить вновь. Прощение близкого человека дается труднее всего, потому что сама близость предполагает владение целым набором средств для ответного удара. С другой стороны, близкий человек — и самый близкий друг, так что прощение стоит трудов. Прощение — один из тех редких человеческих поступков, суть которых подкреплена и с амвона, и с позиций науки. Некоторые антропологи считают, что человеческие существа способны оправдывать слова и поступки других человеческих существ, потому что таково требование эволюции: естественный отбор благоволит тем, кто прощает своих партнеров, ибо это способствует размножению и сохранению их генов23. Люди верующие выражают эту мысль более поэтично: «Любовь долготерпит»24. Какую бы причину вы ни выбрали, все равно. Прощение — это прекрасно. Взаимоотношениям без прощения не выжить. Единственное исключение — когда вам или вашей семье грозит физическая опасность. Но в таких случаях в дело должны вступать профессионалы. Отложите эту книгу, возьмите телефон и, не откладывая, звоните на горячую линию помощи при домашнем насилии, в полицию или адвокату. Даже если такое случилось однажды и для вас это не означает окончательного разрыва, все равно насилие никому не должно сходить с рук.

Пословицы и поговорки по поводу прощения трактуют его как подарок самому себе. «Обида жжет сердце», гласит народная мудрость. Или: «Обиду злобой не успокоишь, огня маслом не погасишь». И это правда: не прощая того, кто причинил вам сильную боль — например, изменил, — вы тем самым позволяете ему управлять вашей эмоциональной жизнью. Но все эти бодренькие высказывания не говорят о том, до какой степени это мучительно — усмирять свою боль и гнев.

Большая часть тяжкой работы прощения приходится на первые три месяца после того, как была нанесена обида. Через три месяца, согласно исследованию, в котором участвовали 372 студента колледжей, обиженный испытывает одну седьмую часть первоначальной боли и гнева25. Однако это же исследование показывает, что и желание простить становится минимальным. Некоторые ученые полагают, что в механизмах прощения и забывчивости участвуют одни и те же когнитивные процессы26, но отсюда не следует, что простить — значит забыть. Это говорит о том, что нехороший поступок, совершенный близким человеком по отношению к вам, уже не имеет над вами такой власти. Шрамы никуда не делись, просто они уже не так болят.

А как быть, если простить слишком трудно? Исследования показывают: если хотя бы двадцать минут в день посвящать тому, чтобы записывать произошедшее и анализировать уроки, которые вы извлекли, переживая случившееся, прийти к прощению становится легче27. Я не призываю вас вести дневник Поллианны[12], но напоминаю: если когнитивные способности обиженного направлены на то, чтобы прекратить ссору, про­явить добрую волю, а не на борьбу с желанием отомстить, это помогает простить. Вы не обязаны понимать, почему партнер плохо поступил с вами, или принимать это. Но вы развиваете свою способность к милосердию.

Милосердие, способность прощать — вот ваша цель, даже если вы абсолютно уверены в собственной правоте. Журналисты старой школы вроде меня просто помешаны на проверке и перепроверке фактов. Нас всегда учили: даже если мама говорит, что любит тебя, все равно проверь. Именно поэтому, если вы считаете, что спорить с такими, как мы, не имеет смысла, вы недалеки от истины. Для нас главное — чтобы все было точно. Много раз случалось, что, когда муж рассказывал какую-нибудь историю, я перебивала его на середине и требовала указать источник факта, события или детали. И ему это нравится. Но бывают ситуации, когда точность или правота — господи, неужели это пишу я! — далеко не главное. Спорить с пеной у рта, отстаивая свою правоту, чтобы все в конце концов с вами согласились, — утомительно, неприятно и контрпродуктивно. Я никогда не стану восхищаться Лэнсом Армстронгом. Как-то раз я присутствовала на мероприятии, где был и он: что ж, я совершала всякие замысловатые виражи, только чтобы с ним не пересечься. А муж всегда будет его поддерживать и однажды час проторчал на солнцепеке, только чтобы увидеть своего кумира краешком глаза. По этому вопросу мы никогда не сойдемся. Да и ладно. И уж совсем дурацкая затея — настаивать на своей правоте, своих воспоминаниях о последовательности событий или своем видении подхода к установке гриля на террасе.

Когда я работала над этой книгой, меня пригласили на предпремьерный показ документального фильма «Икар» о российской допинговой программе[13]. Затем должна была состояться дискуссия о применении допинга и его последствиях. Как вы думаете, кто был заявлен в числе спикеров? Мистер Допинг собственной персоной — Лэнс Армстронг. И хотя ситуация грозила перерасти в очередную семейную баталию, мы с мужем все-таки пошли. И выжили. После всего этого я сказала мужу, что Армстронг, на мой взгляд, высказал несколько вполне уместных соображений. «Да, наверное, — ответил муж. — Но, пожалуй, выглядел он не особо хорошо».

Глава 3

Финансы

Моя матушка из тех, кого называют богатыми наследницами. В день, когда началась Вторая мировая война, ее семья переехала из дома в Белгрейвии[14] в один из тех особняков в английской глубинке, адрес которых пишется в три слова: название дома, название деревни, название графства. В ее случае — «Мередит, Тиббертон, Глостершир». Мы с семьей однажды туда ездили. Завидев дом, мы с братом завопили, что он великолепен. Но мама тут же оборвала нас: оказывается, мы восторгались коттеджем садовника.

Сам дом прятался за длинной, заросшей кустарником подъездной аллеей. Новые владельцы все нам показали. Внутри все сохранилось: и оранжерея, и обнесенный высокой стеной сад, и огромная музыкальная комната. Под лестницей — ряд звонков с номерами верхних покоев, чтобы слуги знали, кто уже проснулся и желает позавтракать. Мама показала нам окно, из которого они с сестрами и братьями поливали друг друга водой, стараясь, чтобы брызги не попадали на бедных детишек, которых вывезли сюда из Лондона на время бомбежек. Впрочем, на велосипедах вокруг дома гоняли все вместе. Семейная легенда гласит, что после того, как мои предки покинули особняк, там некоторое время располагалась психушка (хотя едва ли при смене обитателей соседи заметили большую разницу), а затем уже в доме поселились новые хозяева. Но нынешние владельцы уточнили: это был не сумасшедший дом, а реабилитационная клиника для алкоголиков (мы с братом, посовещавшись, решили, что и эта разница не так уж велика). Так или иначе, дом был громадным. И после визита у нас к маме был только один вопрос: а что случилось с деньгами?

Мой отец совсем другой породы. Он родился во времена Великой депрессии, а вырос в австралийской глубинке. Его отец, мой дед, был управляющим в банке. Они и жили в доме при банке, потому что окрестным фермерам на часы работы учреждения было наплевать. Отец рос, наблюдая, как дед вел переговоры с людьми, боровшимися за то, чтобы сохранить ферму, получить кредит на зерно для посева и корм для овец, или на то, чтобы нанять стригалей, или просто чтобы прокормить своих детей.

Бабушка умерла рано, и дед снова женился. В один прекрасный день он объявил моему отцу, Билли, что тому совсем не обязательно учиться в старших классах, но обязательно идти работать рассыльным у бухгалтера. Поначалу Билли не понял, с чего это дед вдруг принял такое решение, но год спустя дед умер — выяснилось, что врачи предрекали ему скорую кончину. И Билли оказался единственным кормильцем для себя и мачехи. Отец рассказывал, что сэкономленных денег — после оплаты счетов за еду, квартиру, транспорт, одежду — хватало на молочный коктейль раз в две недели. Он обычно сам разносил банковские уведомления тем, кто жил поблизости, экономя даже те гроши, которые компания выделяла на марки.

Но потом Билли повезло: его призвали в армию. Он служил в авиационном корпусе морской пехоты Австралии — его учили спасать потерпевших крушение над океаном летчиков. Теперь за его питание, проживание, одежду и транспорт платило правительство. А когда через полгода его демобилизовали, вы­яснилось, что патриотично настроенный — или просто рас­сеянный? — бывший работодатель все это время продолжал начислять ему жалованье. На эти свои первые накопления он отправился посмотреть Европу, а когда возвращался, то на борту парохода «Оронтес» встретил мою мать — поездка в Австралию должна была стать первым этапом ее кругосветного путешествия. В дневнике она записала: «Познакомилась с довольно вульгарным австралийцем, который ковыряет в зубах уголком салфетки». Отец никогда не гнался за деньгами, но завоевание сердца моей матушки оказалось самым успешным его финансовым предприятием.

Неудивительно, что отец у меня невероятно бережливый. Не расчетливый, а именно экономный до аскетизма. В свои восемьдесят пять он все еще носит рубашку, которую ему подарили на совершеннолетие. (Когда-то это была рубашка из махровой ткани, но за прошедшие шесть десятилетий он нашил на нее множество заплат из более-менее подходящих по цвету старых полотенец.) У кого-то есть любимое кресло, у кого-то — любимая книга, а у моего отца — любимая старая тряпка.

Когда богатая наследница выходит замуж за скрягу, результат получается интересный. Мама любит мощные машины, отец предпочитает машины дешевые. Мама любит званые обеды и театр, отец проводит свободное время, счищая с кожуры остатки яблочной мякоти или грызя капустную кочерыжку. Мама всегда полагала, что денег хватает. Отец всегда полагал, что денег нет и никогда не будет. Оба ошибались. Они ссорились из-за денег, но относились к деньгам весьма трезво. У них были раздельные счета. Отец отдавал матери каждую вторую зарплату. Они договорились, кто за что платит. На день рождения и Рождество они дарили друг другу те подарки, которые хотели бы получить сами. Вот почему как-то раз отец получил в подарок картину, хотя никогда особо не интересовался искусством, а мама получила в подарок культиватор, хотя никогда особо не интересовалась садовыми работами.

Я не понимала, что они нашли друг в друге, пока — совершенно неожиданно — не нашла объяснение в работе аспиранта Уортонской школы бизнеса. Скотт Рик выдвинул теорию1 — и нашел ей доказательства, — что транжир притягивает к скупердяям, потому что они подсознательно пытаются обуздать свои вредные привычки. Получается, что брак мамы-растратчицы и отца-аскета не такая уж редкость. «Чем больше человек недоволен собственной эмоциональной реакцией на траты, тем скорее его привлечет партнер с противоположной эмоциональной реакцией на траты», — писал Рик в 2009 году. Вполне возможно, что родители стали парой не вопреки их исходным финансовым обстоятельствам, а как раз благодаря им. (В теории Рика есть два момента, по которым мои родители ей не соответствуют. Первый: мама уверяет, что они поженились, так как отца привлекли ее приданое и ее ноги, при этом приданое оказалось более надежной инвестицией. Второй момент: почти все браки, которые обследовал Рик, распались, а мои родители прожили вместе шестьдесят лет.)

Почему деньги — это так важно

Все мы вступаем в брак, имея за плечами очень серьезные отношения, которые мы не в силах прервать, — отношения с деньгами. Это глубокая, сложная связь с многолетней историей, о которой окружающим мало что известно. Как говорится в одном из древних текстов, «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»[15]. Деньги — это не просто валюта. С ними связаны эмоции. «С деньгами сопряжено множество чувств, поскольку в деньгах может выражаться и баланс сил во взаимоотношениях, — говорит Лорен Папп, руководитель лаборатории семьи в Университете Висконсина и автор нескольких исследований о семейных конфликтах. — Деньги — это то, что сопровождает нас с самого детства. Но что они для человека значат? Если кто-то что-то нам покупает, является ли это актом любви, или это форма извинения, или просто нечто само собой разумеющееся?» Разруливать отношения в треугольнике «он + она + деньги» очень непросто. Поневоле вспомнишь фразу, произнесенную принцессой Дианой, когда ей изменил муж, наследник британского престола: «Иногда брак становится слишком многолюдным».

Следовательно, ссоры из-за денег — это не просто дискуссия на тему, достаточно ли их и как их справедливо распределить: все, что в пылу таких ссор говорится, бьет напрямую по человеческим страхам, надеждам и желаниям. Страх перед одиночеством и боязнь нищеты связаны между собой: и брак, и достаток предполагают ощущение защищенности, надежной гавани. Это же не случайное совпадение, что люди, испытывающие финансовое давление, разводятся чаще, чем те, кто с ним не сталкивается. Не простое совпадение и то, что люди часто откладывают вступление в брак, пока не почувствуют себя финансово защищенными. Вот почему в последнее время так резко снизилось число браков среди тех, кто имеет лишь среднее или неоконченное среднее образование, а выпускники колледжей стали вступать в брак гораздо позже, достигнув устойчивого финансового положения.

Исследования показывают, что деньги — самый распространенный повод для ссор между супругами (на втором месте — дети, хотя в сводных семьях дети выходят на первый план)2, причем для самых горячих ссор3. Однако в семьях, где из-за денег ссорятся не так уж часто, подобные конфликты оказываются самыми затяжными и самыми неразрешимыми4. И чем дольше пары живут вместе, тем ожесточеннее — по сравнению с другими разногласиями — становятся именно денежные ссоры. Исследуя этот вопрос, Лорен Папп попросила сто жен и сто мужей в течение двух недель вести подробный дневник ссор, оценивая их накал и испытываемые чувства. Жены отмечали, что после споров о деньгах они испытывали более сильное чувство подавленности, чем после ссор по другим поводам, а мужья сообщали, что после ссор по поводу денег ощущали себя более раздраженными5. Многие пары говорят о том, что деньги представляют для их брака внешнюю проблему, то есть это проблема не взаимоотношений, а давления извне. Когда пары, живущие вместе, объясняют, почему они не оформляют брак, то в качестве первой причины они всегда называют именно деньги6.

Доводов, почему финансы — это та искра, от которой разгораются самые ожесточенные ссоры, великое множество. Во-первых, это просто постоянно обсуждаемая тема. От нее никуда не деться. Счета приходят каждый месяц. Если их не оплачивать, последствия не заставят себя ждать, и не заметить это будет трудно. Именно поэтому у пар более чем достаточно возможностей подискутировать, кто за что платит, были ли какие-то траты излишними или необходимыми и в чем причина столь неприятного разрыва между расходами и поступлениями. Хорошая новость: у вас появляется масса шансов потренироваться вести дискуссию, сохраняя необходимую сдержанность. Плохая новость: у вас появляется масса шансов покричать друг на друга и обвинить друг друга во всех смертных грехах.

Во-вторых, у финансовых кризисов есть одна особенность: они подкрадываются незаметно, и это превосходно повышает уровень стресса. Ремонт машины, потеря работы, неожиданно потребовавшаяся ребенку медицинская помощь, сломавшийся холодильник и теплое пиво. Список продолжать? К тому же финансовым неурядицам свойственно идти чередой. У вас не хватает денег починить заднюю фару, а результат — штраф. Нет денег оплатить штраф — добро пожаловать в суд, и тут уж платить придется. Не можете несколько месяцев платить по кредиту — растут проценты.

В-третьих, пары, как правило, оттягивают обсуждение финансовых вопросов. И поэтому им приходится снова и снова ссориться по поводу одной и той же проблемы: например, перерасход бюджета, неучтенная трата, неоплаченный счет или «почему мы не можем позволить себе куда-нибудь съездить на Пасху». Как пишет Ада Калхоун в своей замечательной книге Wedding Toasts I’ll Never Give («Свадебные тосты, которые я никогда не решусь произнести»), в любом браке наступает момент, «когда начинаешь тосковать по тем дням, когда приходилось платить только за собственные ошибки». Муж Ады периодически опаздывает на самолет, имея на руках невозвратные билеты. Мой муж иногда пропускает сроки оплаты по кредитке, при том что деньги у нас есть. Ничто так не горячит кровь, как седьмая ссора из-за того, из-за чего вы уже шесть раз в этом году ссорились.

Поскольку все весьма сложно, большинство дебатов по поводу финансов происходят в совершенно неподходящих условиях. Очень трудно сохранять ровный тон голоса, когда наступает ночь, а в доме нет света, или мило улыбаться, когда из-за не­оплаченных штрафов конфискуют автомобиль, а без него никак, поскольку ты работаешь на двух работах именно для того, чтобы свести концы с концами. Такие разговоры трудно вести и при самых благоприятных обстоятельствах, а подобные обстоятельства удачными точно не назовешь.

Финансовые баталии отличаются от прочих видов семейных сражений еще и тем, что потеря денег, и даже намек на их отсутствие, провоцирует самую сильную эмоцию — страх. Когда люди считают, что их сексуальная жизнь рушится, они впадают в депрессию, но не паникуют. Они расстраиваются, когда не могут договориться по поводу методов воспитания детей или спорят, кому сегодня ночью вставать к младенцу, но при этом им не кажется, что земля уходит из-под ног. А вот мысли и ощущения, возникающие, когда кто-то другой получает контроль над нашими деньгами, затрагивают сами основы существования. Это пугает. Близкие люди доверяют друг другу финансовую информацию и делятся властью: несколько ударов по клавиатуре или подделанная подпись — и ты лишаешься всего. Психотерапевты называют такого рода игры с деньгами «финансовой неверностью», потому что когда без спроса пользуются нашими деньгами — это такое же нарушение доверия, как и секс на стороне. Если один из супругов использует общий счет в собственных целях и рискует подорвать финансовое здоровье семьи, ничего удивительного, что в голове у второго супруга раздается сигнал тревоги и загораются аварийные лампочки «Ситуация критическая!» и «Это не учения!».

Этот сгусток страха, находящийся в эпицентре всех семейных финансовых споров, часто подталкивает нас к иррациональному мышлению: мы представляем себе, как лишились всего и бредем по улице в стоптанных башмаках, волоча за собой чемодан с отвалившимся колесиком. Жить там, где жили раньше, мы больше не можем, вести прежнюю жизнь — тоже, все друзья нас покинули, и звонят нам только коллекторы. Партнер, который имеет доступ к нашим деньгам или является единственным источником денег, всегда может нас уничтожить. Такой страх покруче многих.

Ошибки, совершать которые нас заставляют деньги

Вот и подошло время поведать о том, как я потеряла 70 тысяч долларов. Это потрясающая история: я забыла подать заявление на исполнение опциона. И срок истек. В один прекрасный день меня ждали 70 тысяч долларов, а примерно через месяц, когда я поняла, что забыла нажать соответствующую иконку на компьютере, этих денег у меня уже не было. Чувства, которые я испытала, трудно описать. Словно ты лежишь на земле, а твой лучший друг, взобравшись на стремянку, роняет тебе на живот шар для боулинга. Шок, немного смущения, боль, тошнота и острое желание, чтобы это случилось с кем-то другим, не с тобой. Некоторое время было больно дышать. Примерно такие же ощущения я испытала, когда совсем еще ребенком попыталась по картинке на упаковке сделать желе в формочке. Я поспешила (это ли не ирония!), не дождалась, пока желе хорошо застынет, и, когда перевернула формочку, еще не застывшее желе плюхнулось на тарелку, потом соскользнуло с тарелки в кухонную раковину и просочилось в трубу. А я стояла и смотрела, как исчезает в трубе желе, которое могло быть таким вкусным! Не помню, может, я даже пыталась хватать это желе — наверняка пыталась, потому что ведь попыталась же я позвонить и попросить вернуть мне денежки. Которые были, но которые из-за моей тупости испарились. Ответ я получила простой: Это. Целиком. Ваша. Ошибка.

Итак, перед человеком, попавшим в мое положение, встает дилемма. Надо ли рассказывать об этом супругу? Технически это и его деньги — собственность, нажитая в браке, и все такое. И нельзя сказать, чтобы такая сумма ничего не значила для нашего бюджета. Как и многие наши сверстники, занятые в сфере интеллектуальных услуг, мы живем, по меткому выражению одного моего приятеля, «от зарплаты до зарплаты, но по высшему разряду». Мы зарабатываем вполне приличные деньги — правда, к концу месяца от них почти ничего не остается. И — опять же, технически — этой суммы как бы никогда и не существовало. Я ни у кого ничего не отняла. Я просто оплошала и ее не получила. Совершенно очевидно, что приобретенный мной опцион вряд ли когда-либо был предметом обсуждения в нашем доме, так что муж наверняка даже о нем и не помнил. А незнание явно не может ему навредить.

Осложнял ситуацию и тот факт, что подобные вещи — когда я теряла деньги по собственной глупости — случались со мною и прежде. Когда мы только перебрались в Нью-Йорк, и у нас не было работы, и друзей было только двое, и женаты мы были всего несколько месяцев, я продула 60 долларов наперсточнику в Чайна-тауне. На тот момент 60 долларов составляли примерно 20 процентов наших ликвидных активов. После нашего — простите, моего — проигрыша муж не упрекнул меня ни словом, но по обоюдному молчаливому согласию мы пришли к выводу, что я идиотка.

В отличие от меня, муж вырос в семье, где денег никогда не хватало. У него до сих пор проблемы с большими пальцами ног, потому что в детстве он стеснялся сказать родителям, что ему жмут ботинки. Если он видит в холодильнике открытый пакет молока, он сначала осторожненько его пробует, потому что с детства помнит вкус прокисшего молока. Экономические трудности, пережитые в раннем возрасте, как показали исследования7, влияют на всю последующую жизнь и психологически, и физически, и любые денежные неурядицы включают самые тягостные воспоминания. У меня не было никакого желания палить из пушки по территории мужниных комплексов. К тому же, по данным финансовой компании Experian, в 20 процентах случаев в качестве одной из основных причин развода люди указывают финансовый фактор8. Подумать только!

У нас есть знакомые, которые развелись потому, что муж, будучи посланным, например, за продуктами, возвращался с новыми ботинками или с байдаркой. Это казалось ужасно эгоистичным и легкомысленным, но на самом деле за подобным поведением скрывалась куда более сложная история. Он был из семьи иммигрантов из Восточной Европы. Его отцу, который у себя на родине был успешным художником, здесь, в Америке, приходилось зарабатывать на жизнь тяжелым ручным трудом, они еле-еле сводили концы с концами. Никто в семье не говорил по-английски, и они чувствовали себя чужаками. Наш знакомый настолько привык откладывать вознаграждение, выживать в сложных ситуациях, что импульсивные покупки давали ему ощущение надежности и контроля над собственной жизнью. Но в глазах его жены, выросшей в семье, чей быт строился на бережливости и благоразумии, в небогатой, но гостеприимной семье, он выглядел непредсказуемым эгоистичным транжирой. Она считала, что если он ее любит, то должен прекратить так себя вести. Она все больше возмущалась и пугалась. Он все больше возмущался и чувствовал себя зажатым в угол. И они не смогли это преодолеть.

Однако для того, чтобы возникли разногласия из-за денег, совсем не обязательно голодать в детстве. Исследования показывают, что и потребность в деньгах, и обладание деньгами оказывают далеко не самое благоприятное воздействие на отношения. В серии экспериментов, поставленных в 2006 году, группа американских и канадских ученых обнаружила, что, складывая пазл, темой которого были деньги, или оказываясь в непосредственной близости к виртуальным деньгам из «Монополии», люди менее охотно предлагали свою помощь в ситуациях, когда эта помощь от них требовалась9. Также они дольше обычного воздерживались от того, чтобы попросить помощи при выполнении заданий, с которыми были не в состоянии справиться в одиночку. Как видно из этого эксперимента, деньги не только заставляют людей чувствовать себя более самодостаточными, но и внушают убеждение, что и другие должны быть самодостаточными. Ни то ни другое не является хорошей предпосылкой для брака — абсолютно командного вида спорта.

Некоторые исследования показывают: откровенные материалисты — те, кто ценит обладание качественными вещами, — чаще говорят о том, что у них несчастливые браки10. В 2015 году сингапурские исследователи провели такой эксперимент: одну группу людей попросили представить, что они отправились за покупками на самую дорогую улицу города, а другую группу — вообразить, будто они гуляют на природе, после чего сравнили их отношение к браку. Те, кто воображал себя покупателями, существенно хуже отнеслись к перспективе вступить в брак и обзавестись семьей, чем группа «любителей природы»11. Ученые повторяли эксперимент шесть раз, в различных условиях, но результат оставался неизменным. Ученые предположили, что, поскольку материализм поощряет конкуренцию, а не кооперацию, и на приобретение вещей требуются время и силы, материализм «может отвлекать от формирования близких взаимоотношений с вероятным партнером по браку»12.

Скажу даже больше: те, кому доводилось бывать в обществе обеспеченных людей, или те, кто поднаторел в теории межличностных отношений, хорошо понимают, что лишения — понятие относительное. Если человек добился финансового успеха, однако не столь значительного, чем он ожидал, или менее заметного, чем его коллеги, соседи или бывшие сокурсники, это может стать источником больших переживаний. И размышляя, почему жизнь к нему так несправедлива, он склоне�

Посвящается Эдо, который, слава богу, предпочитает те виды спорта, где нужна выносливость

• О, сердце, столь ли велико
• Ты для любви навек одной?

Альфред, лорд Теннисон. Предсвадебное утро[1]

Брак – замечательный институт, но кому хочется жить в институте?

Кто сказал, не знаю, но точно не Теннисон

Введение

Вы когда-нибудь задумывались о том, почему годовщины свадьбы отмечаются как бы в обратном порядке? Сама свадьба – размашистая вечеринка с банкетом, после которого вы отправляетесь в какое-нибудь шикарное место. Первая годовщина – особая, трогательная; вполне вероятно, что родственники и друзья поздравят вас открыточками. Вторая годовщина: ужин в ресторане и подарок. А дальше по накатанному, с подарками, символизирующими количество прожитых в браке лет (третья годовщина – изделия из кожи, пятая – что-нибудь деревянное, десятая – жестяное), и так до пятнадцатой годовщины, на которую принято дарить хрустальные бокалы и вазы. О том, что дарить после пятнадцатой, традиция умалчивает – теперь уж придется полагаться на собственный вкус. И живете вы, брошенные на произвол судьбы, неодаренные, до самой двадцатой годовщины, на которую преподносят фарфор, а фарфор, что ни говорите, все-таки подешевле хрусталя будет. Тридцатая годовщина считается жемчужной, то есть подарок получает только жена.

Все это неправильно. Прожить в браке год может каждый дурак. Еще годика три можно протянуть на воспоминаниях о медовом месяце. Праздновать каждый совместно прожитый год нужно начинать после пятнадцатой годовщины – к этому моменту новизна ощущений от того, что кто-то постоянно толчется рядом, уходит окончательно. Прекращать обмениваться подарками после пятнадцати лет брака столь же глупо, как заставлять чирлидеров разогревать болельщиков исключительно перед первым таймом или подбадривать марафонцев только до десятой мили, а дальше – ни-ни. Согласитесь, нелепость какая-то.

Я вспомнила об обратном отсчете после звонка своего старого приятеля. Мы не поддерживали отношения несколько месяцев, а тут он звонит и сообщает: они с женой – после двадцати совместных лет – решили жить раздельно. Но поскольку оба согласились, что и этот опыт следует сделать позитивным, то собрались сделать это под одной крышей. Они намерены вместе готовить еду и вместе обсуждать кое-какие проблемы. Разве только поделят счета. Он все напирал на то, что они по-прежнему любят друг друга, просто не хотят больше состоять в браке. И упомянул, что одни наши общие знакомые тоже, в общем, как-то так…

Как-то так и умирают браки: не в результате кровавых катастроф, не под яростные вопли, хлопанье дверьми и стоны жертв, которых увозят на скорой помощи. В наше время расставание больше напоминает процедуру эвтаназии в оснащенной по последнему слову ветеринарной клинике. Сначала стороны обмениваются соображениями о качестве жизни, затем приходят к мирному решению расстаться, избавить союз от проблем и неудобств – словно доверяя ветеринару гуманное окончательное решение вопроса о стареньком песике, которого лечили-лечили, а он так и продолжает писать на ковер. Мы не поддадимся соблазну горевать и гневаться из-за того, что пламя супружеской любви угасло: это как-то нецивилизованно, некорректно. Сейчас принято осознанное расставание.

Мой друг, конечно же, сожалеет, но чувство, которое превалирует над всеми прочими, – неловкость: это ведь не первый его брак. От предыдущего союза у него взрослый сын, и больше всего моего приятеля волнует, что он подумает. Он все говорит и говорит, а я не могу избавиться от мысли, что он испытывает совсем не те чувства, которые должен испытывать человек, расстающийся с кем-то очень близким. Скорее, он чувствует неловкость и стыд, как человек, попавший под сокращение штатов, или владелец кредитной карты, клюнувший на удочку банковских мошенников. Опять? Господи, да что же со мной не так?

Об этом не принято говорить, но сказать придется: браки распадаются, и это совершенно нормально и естественно. Жизнь в браке похожа на расчистку дорожки от свежевыпавшего снега: начинаешь полный сил и энтузиазма, но, оказывается, занятие-то требует куда большей выносливости и целеустремленности, чем показалось на первый взгляд. Само собой, люди устают от брака. Это столь же естественно, как то, что еда портится, огонь гаснет, а энтузиазм проходит.

В конце концов, говоря себе: вот тот, с кем я хочу провести большую часть моей земной жизни, человек разумный принимает самое важное, рискованное и сокровенное решение. Это человек, с которым я хочу создавать новых людей. Человек, с которым я буду считаться в своих намерениях и поступках (ну почти всегда). Человек, от благополучия которого будет зависеть и мое благополучие, человек, чьи шутки и байки я обречен слушать, пока не оглохну, чья обувь будет занимать место в моей прихожей и чьи волосы всегда будут забивать сток в моей ванне.

В век стартапов, поп-апов и флешмобов отношения, которым обещан пожизненный срок, кажутся аномалией. Сбои в системе и обрыв связи могут их погубить. В них не предусмотрено экстренное завершение программы (с информацией об ошибке) или апгрейд. Можно даже подумать, что мы отбросили их за ненадобностью, как многие (теперь уже бесполезные) изобретения вроде ручного плуга, факса и недельного перерыва между новыми сериями мыльных опер.

Но хотя бракам и свойственно распадаться, это не значит, что распад неизбежен. А также не значит, что распад приветствуется. Мы знаем, как сохранить пищу до того момента, когда она нам понадобится, как поддерживать огонь и как мотивировать людей. Если постараться, природу можно обмануть.

Брак – этот старомодный институт – стоит того, чтобы за него побороться. Большинству из нас свойственно желание установить близкие отношения с другим человеком. Непросто найти партнера по сексуальным играм, а по полной программе, как в старых сказках, обзавестись мужем или женой или еще каким теплым телом, которое будет принадлежать только тебе и станет заботиться о тебе так, как ни о ком другом, и которое пообещало находиться с тобой рядом до самого последнего дня. Опросы показывают, что все молодые люди – и мужчины, и женщины, – по-прежнему мечтают о браке. Любовники, которые живут вместе и которым это нравится, по-прежнему оформляют свои отношения официально, хотя в наши дни никакой нужды в этом нет. Брак настолько важен для нашей концепции счастья, что юридические баталии по поводу того, могут ли вступать в брак люди одного пола, продолжаются до сих пор.

А все потому, что, подобно другим вещам, идущим вразрез с природой человека (вождение автомобиля, подводное плавание и розовые волосы), длительный брак – это нечто особенное. Нечто, полностью меняющее жизнь, обогащающее ее, волнующее. Нечто очень даже ценное.

Но заметьте: любой, кто собирается поплавать с аквалангом, сначала проходит инструктаж. Так же и брак, который на протяжении человеческой истории гораздо чаще выходил из строя, чем акваланг, нуждается в соответствующей подготовке.

Больше десяти лет я писала о браке и обо всем, что к нему прилагается, для журнала Time. И всегда находила свежие темы, потому что практически у каждого есть своя история, связанная с этим главным для нас институтом, – история собственного брака, брака родителей, детей и даже любовников. Брак – а под ним я подразумеваю пожизненную связь друг с другом, официально санкционированную государством или церковью либо просто скрепленную обоюдным согласием, – толкает людей на крайности: в браке они могут проявлять себя лучшим образом, идут на великие жертвы и демонстрируют глубокое сопереживание. Но иногда брак превращает вполне нормальных, приятных в общении людей в мелочных и мстительных уродцев.

Но за то время, пока я писала о браке, из института, в который каждый из нас намеревался вступить в один прекрасный день – а потом уж как-нибудь, – брак превратился в смертельный цирковой номер, выполняемый на глазах у изумленной публики. Номер, который не так-то просто прервать и, главное, совсем не обязательно показывать. Жить в одиночку куда проще. Кстати, к одиночкам теперь тоже относятся более терпимо, чем прежде. Брак перестал быть императивом. Обязательный в прошлом ритуал превратился в выбор стиля жизни – вместо еженедельных набегов на супермаркет мы предпочитаем прогулки по дорогому фермерскому рынку.

Изменения в институте брака произошли потому, что современная жизнь испытывает брак на прочность со всех сторон: финансовая нестабильность (экономика краткосрочных контрактов – фриланс, капризы рынка недвижимости, рост долгов по кредитам и отсутствие роста заработной платы), технологические новинки (достижения в медицине, особенно по части искусственного оплодотворения, онлайн-знакомства, социальные сети), социальные изменения (рост экономической независимости женщин, лояльное отношение к не состоящим в браке родителям и родителям-одиночкам). Добавьте сюда потрясения, вызванные глобализмом, массовым внедрением цифровых технологий, информационной революцией. Все эти колоссальные сейсмические сдвиги повлияли на брак – такую, казалось бы, глубоко интимную связь между двумя людьми. Помимо этого были и менее масштабные изменения, но они также оказали серьезное воздействие: новый всплеск популярности мегаполисов, равноправие в браке, гендерная изменчивость, Netflix, текстовые сообщения, айфоны, заказ и доставка полуфабрикатов с бонусом в виде рецептов от шеф-повара, бесплатные порнофильмы в интернете и кампания #MeToo[2].

И все же, несмотря на все эти потрясения и завихрения, имеются весомые причины вступить в брак и всю жизнь пройти рука об руку с одним человеком. Брак – это, пожалуй, единственный из человеческих институтов, о котором написано столько же академических трудов, сколько любовных романов. Исследования показывают, что брак людям полезен, а для трех аспектов нашего бытия – здоровья, благосостояния и секса – брак особенно важен. Счастливые семейные пары дольше живут, они здоровее, богаче, они в основном более довольны жизнью, чем те, чьи отношения не выдержали испытания временем. Их дети более успешны. И у них (в среднем) больше секса.

Однако ко всем этим преимуществам добавлено примечание, написанное мелким шрифтом: чтобы их получить, вы должны оставаться вместе, а это не так-то просто. Вы не получите эти блага, если испытываете ненависть к институту брака – или друг к другу. Ученые из Гарварда в течение восьмидесяти (!) лет отслеживали жизнь нескольких сотен мужчин в штате Массачусетс и обнаружили, что единственный фактор, способный предсказать состояние здоровья мужчины в восемьдесят лет, – это его удовлетворенность взаимоотношениями, которую он испытывает в возрасте пятидесяти лет. Это исследование также доказало, что у людей, чьи браки оказались несчастливыми, было куда больше проблем со здоровьем, чем у тех, кто сознательно выбрал одиночество. Люди, пережившие распад брака, вспоминают это время как самый тяжелый период их жизни.

Учитывая вышесказанное, можно подумать, что нам следует готовиться к этому мероприятию столь же серьезно, как, например, к выпускному экзамену по физике. Если уж на то пошло, в доме всегда можно сделать капитальный ремонт и перепланировку или куда-нибудь переехать. Сменить работу. Отрастить волосы. Совершив небольшое усилие над собой, отказаться от какого-то неудачного решения. Но мало кому удается (по крайней мере, законным путем) навсегда избавиться от бывшего партнера, особенно если у вас есть дети.

И все же мы всегда надеемся: из этих отношений что-нибудь да выйдет. Люди стремятся соединить свое тело и сердце с телом и сердцем другого человека и полагают, что этот новый организм всегда будет безотказно работать. Порой они даже не замечают, что он уже начал разрушаться, пока он не развалится окончательно и они не предстанут перед всем миром, стыдясь своих ран, из которых все еще хлещет кровь.

Но есть и хорошие новости: не меньшее число исследований посвящено сохранению института брака. Поскольку эти отношения лежат в самой основе человеческого существования и в течение длительного времени оказывают влияние на жизнь детей, их давно и внимательно изучают социологи, психологи, эксперты по семейным отношениям и прочие светлые умы. Хотя желание найти спутника жизни само по себе осталось прежним, меняется наше отношение к процессу, так что исследователи данного вопроса всегда будут обеспечены работой.

Психотерапевты тоже внесли свою лепту – на основании своего профессионального опыта написали ряд замечательных книг о том, как они вытаскивали из трясины несчастливые пары. Не претендуя на всеохватность и универсальные выводы, эти специалисты внимательно и глубоко изучают то, что происходит между двумя конкретными людьми, и сравнивают их опыт с опытом других пар. Присущи ли те или иные проблемы многим парам? Существуют ли общие для всех решения? Зачастую специализация психотерапевта определяет угол зрения: практикующие в мегаполисах видят ситуацию с одной стороны; те, кто в основу своей практики положил религию, смотрят на нее по-другому, а секс-терапевты придерживаются своих взглядов. Но их рекомендации все-таки кое-что объединяет, и они часто пересекаются с тем, о чем говорят ученые. Если социологи исследуют институт брака, словно это монолитная гора, то психотерапевты видят в нем тысячу нарытых кротами холмиков. Эта книга объединяет оба подхода к столь актуальной теме.

На протяжении многих лет я пыталась изучать брак аналогично тому, как зарубежный корреспондент пытается познать страну пребывания: подмечая то, что кажется общим для всех людей, и то, в чем жители этой страны не похожи на обитателей других стран, – то есть старалась понять, что объединяет все пары и что является особенным для каждой. Я прочла множество исследований и журнальных статей и беседовала с учеными. Переговорила с психотерапевтами всех мастей, семейными консультантами, секс-терапевтами, финансовыми советниками. Корпела над статистическими выкладками и спорила с демографами. Пыталась докопаться до точных данных об уровне разводов (для первого брака – где-то чуть более 37 процентов). Говорила с профессорами социологии, психологии, антропологии и даже с одним профессором в области потребительского поведения. Я замучила нескольких статистиков требованиями в мельчайших подробностях разъяснить мне их показатели. Я опросила сотни граждан государства под названием «Семья», стараясь узнать, что они думают о своей жизни в этом прекрасном краю, добиваясь правды об их финансовом положении, сексуальных предпочтениях, ссорах, разводах и о том, как они справляются с родительскими обязанностями. Легко представить, что творилось, стоило мне появиться на вечеринке – завидев меня, гости разбегались как тараканы.

Конечно, вы никогда не познаете чужую страну, пока хоть сколько-нибудь в ней не поживете. Так и я опиралась на свой 25-летний опыт проживания с человеком, совсем на меня не похожим. Позвольте разъяснить, до какой степени не похожим: поначалу мы в течение семи лет просто совместно проводили отпуска, причем каждый последующий отпуск был ужаснее предыдущего, пока он наконец не спросил, почему это я отказываюсь быть его постоянной девушкой. А я в ответ удивленно спросила: «Погоди, ты что, хочешь сказать, что я тебе нравлюсь?» Следующие тридцать лет мы посвятили наведению мостов через эту пропасть в системе обмена информацией. Мы и сейчас по-разному воспринимаем действительность, но опыт наведения мостов у нас богатый, и нам, как правило, удается преодолевать различия.

Если в данный момент вы стоите в книжном магазине и, читая аннотацию к этой книге, пытаетесь за сорок пять секунд найти ответ на вопрос, уходить от своего партнера или нет, то вот мое мнение: скорее всего, нет. По крайней мере, пока нет. В последнее время мысль о том, что длительные отношения сами по себе имеют некую ценность, как-то потускнела. Отчасти потому, что постоянство вышло из моды. Нам теперь подавай что-нибудь новенькое. То, что «всегда так было», больше не в чести именно потому, что так было всегда. Конечно, есть исключения – редкой красоты соборы, дремучие леса и винтажная одежда. Еще кое-что хорошо бы поддерживать в рабочем состоянии или, по крайней мере, отремонтировать. Одним из этих «кое-что», например, могут быть ваши партнерские отношения.

Вернемся к подаркам на годовщины бракосочетания. Кто-нибудь должен наконец всерьез подумать о том, что дарить на промежуточные даты. Индустрия подарков делала попытки, но безуспешно. Публичная библиотека Чикаго составила список, согласно которому на двадцать четвертую годовщину свадьбы предлагалось дарить какой-нибудь музыкальный инструмент. Тоже мне, придумали! Нет ничего хуже соседства с тем, кто пытается научиться играть на скрипке (ну или на волынке). Если уж быть реалистами, то на поздние годы брака нужно дарить ведро битума: материал хоть и токсичный, зато быстро отвердевает и отличается износоустойчивостью. Или, например, кусок вулканической пемзы – как символ того, во что превращается лава, прежде раскаленная и бурлившая. Или лоскутное одеяло – только взгляните на эти плотно сшитые разноцветные кусочки, составляющие теперь единое целое. У таких подарков есть хоть какой-то символический смысл.

Короче, все, что я узнала о браке, я свела к шести темам, шести вопросам, которыми люди, заключившие брак или просто совместно проживающие, должны овладеть или хотя бы попробовать в них разобраться, чтобы жить-поживать если уж не счастливо, то мало-мальски сносно. Вот эти темы: чрезмерная близость, ссоры, финансы, семья, секс, взаимопомощь. Я не обещаю, что, разобравшись с этими шестью темами, вы получите ответы на любые вопросы, и не говорю, что вам будет легко. Но я уверена: заниматься этими вопросами куда интереснее, чем учиться играть на саксофоне.

Глава 1. Искусство быть близкими

Мой муж Джереми проделывает это с помощью конвертов. Он каждый раз спрашивает, есть ли у нас конверты, хотя я уже тысячу раз показывала ему, где они лежат. На стеллаже. Там, где лежит все остальное. Рядом с ручками. Над фотографиями, которые надо бы выбросить, потому что это дубликаты, но мы не выбрасываем, и старыми рекламными буклетами, которые тоже хорошо бы выбросить, но мы не выбрасываем. Они лежат там десятилетиями. На узеньких таких полочках. Даже посторонний человек, попав в наш дом и оглядевшись, моментально сообразит, что эти узенькие полочки – идеальное место для хранения конвертов. Ну и что? Мой муж, собираясь отправить письмо, каждый раз спрашивает: «А у нас есть конверты?»

На первый взгляд, совершенно невинный вопрос, и ответ на него проще простого: «Да, дорогой. Они на стеллаже, рядом с ручками». Но когда я в очередной раз слышу этот вопрос, мне хочется набрать в карманы камней и уйти на все четыре стороны. Или – еще лучше – достать камни из карманов и закидать ими мужа.

Все в этом вопросе меня раздражает и угнетает. Ну почему, почему он не может запомнить, где лежат эти чертовы конверты? Почему я должна все бросать и каждый раз отвечать на этот дурацкий вопрос? Неужели его конверты важнее, чем моя работа? Еще больше меня злит сама пассивно-агрессивная постановка вопроса: «А у нас есть конверты?» Он же не говорит: «Дай мне, пожалуйста, конверт». Потому что тогда ему как бы придется признать: он понятия не имеет о том, что творится в доме. И согласиться, что он относится к своей жене как к прислуге. То есть заявить – практически в открытую, – что я нужна ему только для того, чтобы подавать конверты.

«А у нас есть конверты?» – спрашивает мой муж. А вот что слышу я: «Чем бы я в данный момент ни занимался, это имеет первостепенное значение, даже если это рядовая задача по запечатыванию почтового отправления. Ты же, наоборот, вряд ли занята чем-то ценным. Доставка мне канцелярских принадлежностей, которые находятся на полке аккурат за моей спиной – если я, конечно, удосужусь повернуться и посмотреть, – это как раз тот незамысловатый вид деятельности, на который ты только и способна».

Как такое может происходить? Я люблю этого человека. Давно люблю. Таких мужчин, как он, я не встречала никогда. Он умеет делать множество прекрасных вещей – строит дома, готовит еду, воспитывает детей, устраивает праздники. Он красив и силен. Он хорош в постели. Он терпелив и мужественен. Он придумывает ужасно смешные теории по поводу всего на свете и с невозмутимым видом излагает их завороженной публике. У нас позади два с половиной десятилетия по большей части счастливого сосуществования. Без него я не мыслю себя. Так почему же такая мелочь, такое незначительное несовершенство доводит меня до исступления?

Все это из-за привыкания. Оно возникает, когда волнующая новизна отношений, словно ступень ракеты-носителя, покидает вас и вы выходите на орбиту, на которой ваш партнер уже мало чем может вас удивить. Оно возникает, когда разговоры за полночь о мечтах и надеждах сменяют споры о том, кому сегодня забирать детей из школы. Когда отношения из полного приключений путешествия превращаются в череду ежедневных поездок по хорошо известному маршруту, а ужины в ресторанах уступают место домашним обедам. Чрезмерное сближение – естественный побочный продукт любого брачного союза, и это во многих смыслах замечательная штука вроде хорошо разношенных туфель. Но оно может стать и огромной проблемой, и, если обращаться с ним неосторожно, способно вызвать последствия куда более разрушительные, чем скука и разочарование. Для пар же, которые и в наши дни хотят сохранить длительные отношения, умение быть близкими друг другу особенно важно.

Новость дня: брак меняется

Первое же услышанное мной откровение о браке повергло меня в ужас. Тогда я еще училась в колледже. Мы с друзьями позаимствовали у моего брата древний микроавтобус. Обычно брат колесил на своей развалюхе по городу, не забираясь дальше, мы же решили отправиться в горы. Мы выехали за город, тут подкралась ночь, и наш тарантас заглох. Сотовых телефонов тогда еще и в помине не было, так что я отважно отправилась к единственному мерцавшему вдали огоньку – то был местный бар, где собирались после смены работяги. Оттуда я позвонила и вызвала техпомощь. Водитель велел мне дожидаться в баре.

Я послушно пила газировку и ждала. И вдруг хозяин бара, обращаясь не к кому-то в отдельности, а, как пророк, ко всем сразу, провозгласил: «А по поводу брака я вот еще что могу сказать: всегда кончается тем, что возвращаешься к своей чертовой жене. А почему? А потому что остальным девкам ты на фиг не нужен». (Можете заменить слова «чертовой», «девкам» и «на фиг» на сказанные в действительности – сами понимаете, цензура.)

Это был смертельный удар по столь высоко ценимому нами романтическому институту, однако высказывание довольно точно отражало тогдашнее состояние умов. В те времена брак чем-то напоминал микроавтобус моего брата: не автомобиль мечты, но и другого ничего нет. И для многих пар – как для тех, кому было важно постоянство, так и для тех, кто, в отличие от меня, умел выбирать маршруты, – такое отношение к действительности срабатывало. Мои родители прожили вместе – подумать только! – шестьдесят лет, но они никогда и не ожидали от брака чудес. Наверное, я меньше удивилась бы, услышав, как родители говорят на языке эльфов, чем если бы услышала, как они признаются друг другу «Я тебя люблю». Еще ребенком я замечала, как менялся мамин голос, когда звонил отец: сняв трубку, она оживленно и заинтересованно говорила: «Алло?!», но если это был папа, ее голос тут же становился ровным и скучным: «А, это ты. Что тебе?» Я не пытаюсь усомниться в их любви и преданности друг другу, однако, когда накануне пятьдесят девятой годовщины свадьбы я спросила маму, в чем секрет крепкого брака, она, не колеблясь, ответила: «В терпении».

О своих союзах мы так больше не думаем. Давно миновали дни, когда надо было сперва найти себе пару, затем скрепить брачные узы, а после плыть по житейскому морю вдвоем – и в бурю, и в штиль. Сегодня заключение брака воспринимается как карьерный рост, пропуск в лучшую жизнь – вроде изменения тарифного плана и перехода в бизнес-класс с соответствующим повышением уровня обслуживания. Люди хотят от брака чего-то большего, чем ежевечернее появление в квартире одной и той же физиономии. Они ждут полноты жизни, развития, надежности, преданности, социального статуса, внутренней свободы, душевной близости, сотрудничества, пользы для личного бренда, личностного роста и всего такого прочего. Семейный психотерапевт Терренс Реал в книге The New Rules of Marriage («Новые правила брака») пишет: «Если в двадцатом веке брак был союзом по договоренности, то сейчас он стал личной задачей каждого. Физически, сексуально, интеллектуально и, прежде всего, эмоционально»[3]. Как только традиционная модель брака (1 работающий + 1 занимающийся домом = брак) утратила ведущую роль, на первый план вышли чувства. «Согласно прежней модели в брак вступали ради финансовой безопасности, а дальше терпели друг друга. То есть речь шла об экономическом выживании, – объяснила мне психотерапевт Сью Джонсон. – Теперь же речь идет о выживании эмоциональном. Людям больше не нужна общность, в которой отсутствуют эмоции».

Но общность – с эмоциями или без – это часть сделки. Она и награда за долгие отношения, и обременение. Все больше сближаясь, мы начинаем менее внимательно относиться к человеку, которого, по сути, любим. Порой нам может показаться, что вторая половина тормозит наше движение вперед. К чрезмерной близости порой примешивается неуважение. А в наши времена, когда будничное и привычное отвергается в угоду новому и революционному, близость, эта неотъемлемая часть жизни с другим человеком, может показаться угнетающей и даже нежеланной.

Илай Финкель из Северо-Западного Университета много лет изучал современный брак и пришел к выводу, что в двадцать первом веке люди ждут от брака чего-то большего, чем терпение. Люди ждут от брака личностного роста. Они хотят отношений, благодаря которым смогут стать лучшей версией себя. «Мы по-прежнему смотрим на брак как на главное воплощение любви и страсти, мы продолжаем считать свой дом тихой гаванью посреди бессердечного мира, но все чаще это убежище, этот очаг любви кажется неполным, если в нем нет места самовыражению», – пишет Илай Финкель[4]. Нам уже недостаточно партнера, который знает и принимает нас такими, какие мы есть. Нам нужен партнер, который знает нас настолько хорошо, что может быть нашим коучем: он сделает нас лучше, искреннее. Просто нормального брака уже мало. Подобно свежесваренному кофе или свежевыпеченному хлебу, современный брак должен удовлетворять более высоким стандартам качества.

Почему же люди требуют от брака все больше? Одна из теорий[5] гласит, что причина в мобильности отношений. В странах, где легко сменить партнера (например, США), люди жаждут большего разнообразия и накала чувств, поскольку видят в этом средство укрепления отношений – таким образом, партнеры поддерживают интерес друг к другу и защищаются от посторонних. В Японии же, например, где сменить партнера намного труднее (японские законы не предусматривают право совместной опеки над детьми), от брака не ждут ярких эмоций.

Более требовательные и вдохновляющие отношения – это, конечно, замечательно. Но едва ли возможно, чтобы один человек постоянно предоставлял другому стопроцентно гарантированное эмоциональное удовлетворение, особенно на протяжении всей жизни и с учетом того, что жить мы стали дольше. От спутника жизни мы ждем такого объема чувств, сколько один человек выжать из себя просто не в состоянии. И крайне возмущаемся, не получая желаемого. «Браку все сложнее соответствовать нашим ожиданиям, – пишет Финкель, – а значит, растет число разочарованных»[6]. Эти неоправданные претензии – не только наша собственная вина. На протяжении долгих лет нас водили за нос, предлагали фейк, заставивший нас поверить в существование родственных душ.

Убьем родственные души

[7]

Вот как можно довести людей до безумия: заставить поверить, что для каждого существует только один правильный, соответствующий всем его представлениям автомобиль. Не какая-то одна модель или марка, а именно конкретный автомобиль. Человек, у которого есть такой автомобиль, во время каждой поездки ощущает себя безгранично счастливым. С другой стороны, человеку не всегда удается найти такой автомобиль, иногда выясняется, что машина принадлежит кому-то другому, а владелец наотрез отказывается ее продать, или человек вынужден довольствоваться автомобилем, который не соответствует его представлениям о совершенстве. Человек ездит на таком автомобиле, но не испытывает никакого удовольствия.

Как заставить людей поверить в такую глупость? Да легко! Достаточно сочинить несколько душещипательных историй о том, как некто обрел То Самое Авто. Пусть поп-звезды споют о том, как счастливы они были, когда впервые подъехали на автомобиле мечты к родному дому. Убедите покупателя, что из салона он забирает свою четырехколесную радость полностью укомплектованной, что ей никогда не понадобится помощь автомеханика, что бензин в баке никогда не кончится и она никогда не сломается. Кстати, можно создать электронную базу потенциальных автомобилей мечты – ее следует сделать глобальной, чтобы максимально расширить спектр поиска. Покупатель выставляет свои требования: система полного привода, экономичность, двери с задним расположением петель, голубая подсветка днища и колес, – и вот перед ним на экране персонального компьютера возникает список вариантов.

А затем по традиции устраивается грандиозная вечеринка, во время которой подписывается контракт, а многочисленные друзья-приятели осыпают новоиспеченного водителя и его лапушку всякими цветочками, конфетками и фотографируются с ними, при этом счастливый обладатель новенького авто одет в невообразимо дорогой наряд, купленный специально по такому случаю.

Конечно, если автомобиль не сделал водителя счастливым, на кузове обнаружилась царапина, ремень безопасности постоянно заедает или барахлят сигнальные огни, владелец может избавиться от такого транспортного средства, однако потеряет кучу денег.

Понятно, что все вышесказанное – ерунда. Машины просто перестанут покупать либо будут бесконечно менять. Если верить, что существует одна-единственная машина, или одна пара штанов, или одна прическа, или один сорт пива, которые идеально нам подходят, значит, придется ходить без штанов, а о пиве и вовсе забыть.

Поиски родственной души – занятие столь же безуспешное и деструктивное. Родственная душа – это не какой-то там предмет. По крайней мере, не предмет, который можно отыскать. Это навязанный нам миф, а все для того, чтобы мы покупали билеты в кино и подписку на iTunes. Шансы на то, что вам каким-то образом удастся найти, заинтересовать и привязать к себе неразрывными узами единственного человека, который станет для вас идеальной парой, практически равны нулю.

Мы не находим родственные души, как красивые ракушки на пляже. Мы становимся родственными душами. А когда я становлюсь для кого-то родственной душой, этот кто-то становится родственной душой для меня. Один из нас – это волны, второй – песок, и вместе мы образуем чудесный пляж, волна меняет его очертания, оставляет на песке причудливые рисунки и выносит на пляж как чудесные ракушки, так и водоросли и спутанные рыболовные сети.

Однако ваш партнер вовсе не мечтает сделать из вас цельную личность. Он (или она) не собирается чудесным образом телепортировать вас в вашу же улучшенную версию, в которой вы всегда счастливы, все делаете вовремя и никогда не ошибаетесь. Вам может показаться, что вы нашли идеальное воплощение секс-бомбы (секс-пирата, шеф-повара, наставника) и теперь все ваши проблемы решены, но это не так. Брак – нечто совсем иное. Брак означает, что вы связали с кем-то свою судьбу и сказали этому человеку: «Похоже, с тобой путешествие будет более увлекательным».

Кэрол Дуэк, психолог из Стэнфордского университета, разработала теорию фиксированного и гибкого сознания[8]. Те, у кого сознание фиксированное, считают, что способности, интересы и ум даны им от рождения. Обладатели же гибкого сознания верят, что интересы и способности можно развивать. Люди с фиксированным сознанием тратят массу времени на поиски призвания или выбор профессии. Люди с гибким сознанием глубже изучают проблему и строят жизнь на своих наработках. Для брака необходимо гибкое сознание. Вы начинаете жизнь не с кем-то единственным, вы начинаете жизнь с кем-то. И с этого места вы принимаетесь работать над усовершенствованием коммуникации, над тем, как любить друг друга, и над отношением к странностям и причудам вашей второй половины.

Вот универсальное правило: помните, что в какой-то момент почти все в вашем партнере будет приводить вас в бешенство. Вы полагаете, он станет менять белье, когда это нужно вам? А вот и нет: он переоденется именно тогда, когда вам это нужно меньше всего. Чем лучше вы узнаете своего партнера, тем больше возникает вещей, которые поначалу казались такими милыми, а потом… А потом вы готовы на что угодно, только бы хоть пять минут не видеть и не слышать этого зануды (этой зануды). Проблема близости отношений решается не выбором правильного партнера – но, умоляю вас, все-таки выбирайте тщательнее, – а выбором, что делать после того, как вы снимете розовые очки и осознаете, что с этим человеком вам предстоит прожить всю оставшуюся жизнь.

Когда я познакомилась со своим будущим мужем, меня покорило то, насколько он любил свою профессию. Меня завораживала его страсть к архитектуре. Мой отец занимался страхованием. Он называл свою работу «далеко не самым приятным занятием» и относился к делу со всей серьезностью, но практически никогда не рассказывал нам, в чем его работа состояла. Вместо этого он каждый вечер в подробностях выспрашивал у моей мамы, учительницы, чем сегодня занималась она. А вот мой муж, напротив, был в восторге от своей работы. Он настоящий знаток своего дела и всегда воодушевленно рассказывал о других таких же классных профессионалах. Он заражал меня своим энтузиазмом, и я с радостью сопровождала его в поисках редких альбомов в маленьких магазинчиках, в которых продавались книги по искусству (помните, когда-то были такие?), осматривала малоизвестные здания оригинальной постройки и даже – вот что значит влюбленность! – ходила с ним на лекции.

Но со временем я подустала от того, что все разговоры сводились к архитектуре, ей посвящалось все наше свободное время и к ней вели все дороги во время наших путешествий. Я соскучилась по разговорам о музыке или погоде, я мечтала о спасительном отдыхе в пустыне или в морских далях – где угодно, лишь бы на горизонте не маячило ни одного здания. Невозможно восторгаться чужой страстью без того, чтобы в какой-то момент не взвыть от тоски. Это две стороны медали.

Я и сама, честно говоря, не подарок. Я из тех, кто пытается разрулить любую ситуацию с помощью юмора. Вообще-то людям это нравится. Мое присутствие оживляет скучные собрания или снимает напряжение в трудные моменты. Меня почти не ругают, когда я в очередной раз запаздываю с материалом в номер. И, конечно же, хорошее чувство юмора – незаменимое средство для укрепления брака[9]. Хотя порой люди, которые во всем видят смешное, бывают бесчувственными. Едва ли я буду желанной гостьей на собрании, где обсуждаются по-настоящему серьезные вопросы, со мной трудно делиться чем-то сложным и болезненным, и уж точно мужу не понравилось бы, как я рассказываю о нем коллегам. Получается, то же самое чувство юмора не способствует длительному браку[10]. По большому счету, не самое приятное качество.

Я сказала бы, что мои шуточки бывают не к месту примерно в 70 процентах случаев, а в 12,5 процента случаев мой юмор звучит оскорбительно. Конечно, в молодости все было гораздо хуже, но я до сих пор так и не научилась определять момент, когда мне следовало бы просто заткнуться. Однако представьте себе, что я никогда не прохаживалась бы по поводу тех, кого люблю. Вот это как раз прямое нарушение супружеского долга. Каким монстром нужно быть, чтобы никогда не пытаться развеселить свою семью?

Мы не просто не должны стараться изменить своих мужей или жен – нам даже не следует этого хотеть. То, что мы в них так любим, неразрывно связано с тем, что доводит нас до белого каления. Ваш супруг или супруга находится в прекрасной спортивной форме? Тогда вас наверняка раздражает то, сколько времени он или она тратит на тренировки. Ваша жена – настоящая красавица? Вы, понятное дело, напрягаетесь, когда на нее глазеют другие мужики. Вам нравится, что у вашего мужа отлично получаются всякие поделки? Да, но какую грязь он разводит! Ах, ваш муж необыкновенно организованный и аккуратный человек? Значит, надоело слушать его ворчание из-за того, что вы вечно бросаете все где попало.

Не самый приятный спутник близости

Многим кажется, что скука и разочарование – неизбежные спутники брака (именно так думала моя мама). Приятного, конечно, мало, но справиться с такими ощущениями вполне возможно. Неприятно, но не смертельно. Однако настоящая проблема близких отношений в том, что из них произрастает неуважение. Вы наверняка замечали неуважение в разговорах и поступках знакомых вам пар. Вот, например, пришли вы на вечеринку, или на дружеский обед, или встретили знакомых на детском футбольном матче. И вдруг шуточки и милые колкости одного из супругов в адрес своей второй половины становятся все менее милыми и все более колкими, а вторая половина сидит, не поднимая глаз, и изо всех сил делает вид, что ничего такого не происходит. Неуважение – один из самых страшных врагов брака, оно ранит очень глубоко и высасывает энергию и жизненные силы человека, в адрес которого оно направлено. Неуважение разъедает брак, словно ржавчина. Одна женщина рассказывала мне, что, лишь однажды услышав презрительные нотки в голосе своего мужа, поклялась никогда больше не выходить замуж.

Неуважение – это общественно опасный способ показать, что ты воспринимаешь кого-то или что-то как данность. «Уважение» звучит весьма формально, но все же оно остается одной из основных человеческих потребностей: уважение – это когда тебя знают и при этом любят. Любят вопреки отекшим глазам, привычке почесываться и насморку. Одно дело не уважать звезд спорта или политики – то есть тех, на кого вам, по большому счету, наплевать. И совсем другое – стараться подколоть или принизить того, с кем вы живете, едите, спите. Брак – чудовищно эффективный инструмент для демонстрации неуважения. Немногие структуры дают своим членам возможность собирать друг на друга столько компромата, одновременно предоставляя столько вариантов его использования. Мало где еще можно с предельной точностью метать друг в друга стрелы презрения. Такой убийственный обмен допускается только между братьями и сестрами, но, как правило, они не живут бок о бок так долго, как супруги.

Одна моя подруга рассказывала: она поняла, что с мужем придется расстаться, когда ее начала невероятно раздражать его манера есть пасту. Он каким-то особым образом причмокивал, и это чмоканье она слышала даже из другой комнаты. Она не одна такая: психиатр Фил Стац считает, что началом конца становится момент, когда ты впервые испытываешь отвращение к тому, как ест твой партнер. Существует неврологическое заболевание, которое называется мизофонией – это непереносимость определенных звуков: вполне обычные и нейтральные звуки вызывают у человека беспокойство и стресс. Нейрофизиологи полагают, что при таких звуках у страдающего мизофонией активируется часть мозга, которая отвечает за отвращение, страх, печаль. Бывший муж моей подруги чавкал макаронами даже не слишком громко – просто звуки, которые он издавал, усиливали чувство отвращения, которое она и так уже испытывала к нему.

Я глубже осознала суть Большого Макаронного Развода, когда наткнулась на описание маленького, но весьма любопытного эксперимента, проведенного в 1980-х годах[11]. Группу исследователей расселили по семьям, где они должны были отмечать количество взаимодействий между супругами – разговоры, обмены репликами, замечаниями и т. п., – носивших исключительно позитивный характер. Пары, за которыми ученые наблюдали, также фиксировали позитивные взаимодействия. Данные счастливых пар практически совпали с данными наблюдателей, а вот количество взаимодействий между несчастливыми парами, которые они сами сочли позитивными, было ровно вполовину меньше зафиксированных исследователями. То есть целых 50 процентов разговоров и обмена репликами из тех, что наблюдатели трактовали как положительные, несчастливые пары воспринимали как негативные.