Минус один бесплатное чтение
Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Минус один
Информация от издательства
12+
Художник Валерий Калныньш
Жвалевский, А. В., Пастернак, Е. Б.
Минус один: повесть / Андрей Валентинович Жвалевский, Евгения Борисовна Пастернак. – М.: Время, 2018. – (Время – юность!).
ISBN 978-5-9691-1719-8
«О смерти участников группы остальные узнавали окольными путями и сразу же выкладывали в ленту. Последние полчаса Славка чувствовал себя персонажем какого-то фантастического сериала. Ему нужно было очухаться». Да, в свои четырнадцать лет Славка повзрослел мгновенно. Переживет ли он такой шок? Справятся ли его родители с тем, что смысл и цель их жизни внезапно рухнули? Как воспользуются они сами и их единственный сын неожиданно обретенной свободой? Осознают ли, что все люди мало того что разные, так еще и все время меняются? Возможно, единственный выход – научиться падать, но подниматься. Очередная остросюжетная повесть известного писательского дуэта, который раз за разом изобретает для своих героев экстремальные ловушки, из которых все сложнее выпутываться. А может, это не писатели изобретают, а сама жизнь им подсказывает? Проверьте эту гипотезу на себе.
© Жвалевский А. В., Пастернак Е. Б., 2018
© «Время», 2018
Отзывы тест-читателей
Вы, как всегда, на острие времени, по вашим книжкам можно узнавать жизнь через десятилетия и дальше. Начав читать, читатели, юные и взрослые, уже не оставят книгу до того момента, пока тренер не скажет главному герою: «Ты первым из всей группы научился падать. И подниматься». Елена Габова
Прочла новый роман, причем залпом. Ищу, к чему придраться, и не нахожу. Мальчик реальный, проблема выздоровления – новый такой взгляд на болезнь и смерть в подростковой литературе. Очень здорово – про то, что все люди разные. Ольга Бухина
Вы умудрились найти для героя ситуацию, в которой ему приходится пережить все стадии социализации зараз. И это очень здорово сделано. Ася Кравченко
Меня больше всего тронула история родителей, я сама вырастила ребенка с инвалидностью. Вы точно передали чувства родителей. Как важно сохранить отношения друг с другом. Не обвинять свою половину, а понять и принять. Вместе бороться. А как учитель я думала, что можно обсудить с ребятами. Очень серьезные темы вы поднимаете в новой книге: смерть, болезнь, коррупция. Понятно ли это детям? Пожалуй, да. Они умнее и лучше, чем мы привыкли думать, не стоит упрощать. Елена Антонова
Желание убежать от проблем и утрированная зависть к тем, у кого этих проблем нет, очень тонизирует даже меня, взрослую. Боюсь, фраза «Как хорошо быть “зайчиком”! Никаких забот, все жалеют!» будет всплывать в памяти каждый раз, когда захочется себя пожалеть или позавидовать чьей-то «легкой» жизни. Очень жизнеутверждающе. Анна Чебарь
Прочла на одном дыхании. В конце возник вопрос, точно ли для подростков книга? Ощущения взрослого от чтения – как будто с американской горки съехала: страх (оказывается, есть темы, к которым мне, взрослой, страшно подступиться), удивление (кто-то не боится?!), восторг (как круто у них получилось!), облегчение (не опасно). Какая-то прямая проводимость эмоций. Герои ваши все настоящие, живые. И родители отличные. В смысле – реальные, без ретуши и лубка. Но и без чернухи. Как раз, чтоб зацепить, дать пищу для размышлений. Юлия Куровская
Ура! Еще одной книжкой, которая будет интересна и детям, и взрослым, стало больше! Засыпала с планшетом, до последнего не желая расстаться с героями. Буду ждать выхода книги! И обязательно куплю ее в нашу детскую библиотеку. Светлана Демидова
Такой классный оптимистический реализм! Я просто представляла себе, как бы я это читала ребенком, какой бы кайф испытывала. И эта тема: кажется, я вот-вот умру, а на самом деле это я только жить начинаю. Ведь многие подростки этот кризис испытывают, после которого как бы начинаешь жить заново, только нет четких причин и столь зримо очерченных границ, а у вас все это очень наглядно. Ольга Фикс
Книга захватывающая и добрая. Читала, и улыбалась, и плакала, и почти везде верила… А еще ловила себя на мысли, что в этой книге вы решили затронуть кучу вопросов и проблем, которые в предыдущих книгах откладывали. Тут и вопрос денег, оставшийся нетронутым в «Открытом финале», и вопрос, как именно можно полюбить жизнь, – в продолжение «Пока я на краю». А еще мне кажется, что на этот раз красиво и полно раскрыта девочка Женя, которая после «Сиамцев» трансформировалась в одну из главных героинь, но мне лично все равно видится какая-то тонкая ниточка, которая связывает эти две книги. Словом, именно эта книга лично мне дала ощущение собранности всех ваших подростковых произведений в одно целое… Спасибо вам за то, что любите детей и учите их любить жизнь! Людмила Иваненко
У меня четверо мальчишек, от 10 до 23 лет. И богатый жизненный и педагогический опыт. Не соврали вы в книге. Наталья Фурсова
А. Жвалевский и Е. Пастернак рассказали историю, в которой жизни не боится никто, просто не знают, как жить. С уважением, Сергей Панченко
А, вот еще – сложно было придумать название книги? Возможно, кто-то со мной не согласится, но минусов я не нашла. Маруся Соловьева
Что в итоге? Интересная книга, которая прочитается буквально за вечер, отлично поднимет настроение, но, несмотря на легкость, заставит задуматься о дружбе, взаимоотношениях между подростками, ценности жизни… Такие бы книги родителям и учителям читать! Софья Симонович
Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Минус один. Повесть
– Если кто и справится с синдромом Зайцера[1], – сказал Сергей, – так это сам Зайцер.
Надя не среагировала. Эту мудрую мысль она слышала от мужа уже в сотый раз за сегодня.
Надежда смотрела на пустыню за окном. Пустыня из прохладного холла клиники смотрелась живописно, но Надя знала, что снаружи ад. Она перевела взгляд на дверь кабинета, возле которого они дежурили.
– Я поговорила с нашими, – сказала Надежда, – после лечения нужна еще реабилитация.
– Какая реабилитация? – удивился муж. – Я договор читал! Нет там никакой…
– Это отдельная услуга, – перебила жена. – Круглосуточное наблюдение под приборами. Три недели.
Сергей тяжело вздохнул:
– Сколько?
– Две тысячи евро.
Муж страдальчески скривился.
– Что?! – возмутилась Надя. – Речь идет о здоровье ребенка!
Сергей встал и прошелся, скользя взглядом по плакатам.
– Сплошной иврит, – постарался пошутить он. – Неужели трудно было на русском продублировать?
Спешащая мимо женщина в белоснежном халате тут же притормозила.
– Вам что-то перевести? – спросила она.
– Да нет, – улыбнулся Сергей, – мы сына ждем. Он у профессора Зайцера. На консультации.
Женщина ответила приветливой улыбкой, только глаза стали стеклянными.
– Ему уже четырнадцать, – продолжал Сергей, – а вы же знаете, что с синдромом Зайцера…
Надя дернула мужа за рукав.
– Прекрати, – сказала она. – Девушке это неинтересно. Извините.
Врач смущенно кивнула и поспешила дальше.
– Сядь, – приказала Надежда, – и не приставай к людям.
Сергей сел, но тут же поднялся, чтобы сходить к кулеру за водой.
– Вот увидишь, – сказал он, протягивая жене полный стаканчик, – Славке точно лекарство будут давать, а не плацебо! Он у нас везучий вообще! С такой болезнью до четырнадцати…
Сергей не успел договорить. Дверь кабинета распахнулась, Надежда и Сергей разом обернулись к ней.
В двери стоял сам профессор: крепенький, лысенький, с насмешливыми глазками.
– Заходите, – сказал он.
В кабинете было еще прохладнее. Видимо, для директора клиники был предусмотрен индивидуальный кондиционер. Слава сидел на кушетке с отрешенным видом. Наде хватило короткого взгляда, чтобы понять – с сыном что-то не то. Худенький и хрупкий, он и так не выглядел на свой возраст, а сейчас вообще казался малышом. Наверное, потому что съежился.
Зайцер вернулся за стол и уставился на родителей Славы со странным выражением.
– Ну что? – не выдержал Сергей. – Беретесь лечить?
– Слушайте, – сказал профессор, – вашему сыну кто диагноз ставил?
– Доцент Чистов, – ответила Надежда, – через три месяца после рождения. У Славика были…
– Да читал я! – поморщился Зайцер. – «Доцент»… Диссер, наверное, хотел защитить. Или просто запутался в симптомах!
Надежда растерянно посмотрела на мужа.
– Вы что хотите сказать? – Сергей не сводил глаз с профессора. – Что Слава…
– Нет, я правда не понимаю, – закатил глаза Зайцер, – этому «доценту» Чистову что, зарплату повышают за обнаружение редких болезней у совершенно здоровых людей?
Надежда оцепенела. Сергей открыл рот, но так ничего и не произнес.
– Короче, родители, – сказал профессор, – деньги за лечение я вам, само собой, верну на счет. Ну, за вычетом стоимости консультации. Нет у Вячеслава ни малейших признаков синдрома Зайцера. Это вам Зайцер говорит! Поздравляю!
Надя закрыла глаза, пошатнулась и свалилась бы на пол, если бы Сергей не успел ее поймать.
*
В номере Славка забился в кресло и уткнулся в телефон.
Не то чтобы там было много нового и интересного – Славе нужно было очухаться. Последние полчаса он чувствовал себя то ли участником шоу «Розыгрыш», то ли персонажем какого-то фантастического сериала.
Родители только усугубляли ситуацию. Мама делала вид, что поглощена отбором фотографий для очередного альбома «Слава – август 2017», но уже пять минут сосредоточенно смотрела на погасший экран смартфона.
Папа скакал по номеру, как кокер-спаниель: «Сегодня пойдем туда! А завтра туда! А что ты больше хочешь: нырять или на квадроциклах?» Чтобы отделаться, Славка выбрал ныряние.
Папа уже собирался умчаться за билетами, как взвилась мама:
– Мне сейчас с нашими надо встречаться!
– Ну так встречайся! – радостно ответил папа. – Слава – здоровенный лоб! Посидит в номере один. Славка, а хочешь, вместе сходим?
Слава замотал головой.
– Но его же нельзя одного… – начала мама и осеклась.
– Можно, Надя! Теперь все можно!
Папа умчался, мама тоже ушла.
И Славка впервые в жизни остался один.
До сего дня он мог уединиться только в туалете или душе – да и то с полуприкрытой дверью. Он вспомнил, как лет в шесть устроил бунт по этому поводу. Мама чуть не на коленях перед ним стояла: «Славочка, родненький! У тебя такая болезнь, что в любой момент… может страшное случиться! Это не потому, что ты маленький! Это из-за болезни… И не волнуйся, пожалуйста! Нельзя тебе волноваться!» Мама обнимала и покрывала его поцелуями с головы до ног. И Славка успокоился.
А теперь его начало колотить. Он включил телевизор, нашел русскоязычный канал, потом переключил на музыку – трясло все больше.
Он ведь даже спал в одной комнате с мамой. Точнее, мама спала в его комнате. И стоило ему во сне закашляться или начать как-то не так дышать – мама оказывалась у его изголовья, проверяла тонкими пальцами пульс на шее, прикладывала губы ко лбу.
Слава достал из холодильника бутылочку воды и выпил ее одним махом. Немного помогло. Вернулся в кресло, разбудил телефон. Открылась группа «Минус один». Пятьдесят шесть участников. Из них живых – сорок восемь. Славка привычно пролистал ленту. Да, сегодня никто не минуснулся. А вот на прошлой неделе было сразу два минуса: Алёна из Ровно и Гришка из Амстердама.
О смерти участников группы остальные узнавали окольными путями и сразу выкладывали в ленту. Но аккаунты никто не удалял. Родители про «Минус один» не знали (иначе немедленно запретили бы и написали жалобу в ВК), а все остальные негласно договорились, что так и правильно. Все равно они все умрут. Кто в двенадцать, кто в четырнадцать. Одна девчонка из Франции, говорят, дотянула до шестнадцати, но Слава не очень в это верил. Синдром Зайцера работал как мина – при сильном стрессе она срабатывала, и человек моментально умирал. А подростковый возраст – это сплошной стресс.
И тут Славка понял, что он будет первым, кто ушел из «Минус один» не в могилу, а просто так.
Он выздоровел.
Вернее, он был здоров все это время.
Тупая апатия сменилась лихорадочным оживлением. Промахиваясь мимо букв виртуальной клавиатуры, Славка набрал: «Нарол я здороа!!!!» – и выложил в группу. Это показалось ему таким прикольным, что он рухнул на пол и принялся хохотать.
Когда вернулся папа, Славка валялся и икал от смеха. Папа перепугался и бросился к нему:
– Тебе плохо? Ты чего?
Но Славик только повторял:
– Я здоров! Ик! Прикинь! Я здоров!
Папа сел рядом с ним, и они принялись хохотать в два горла.
*
Ира плакала. Надя увидела это сразу: в комнате, где собрались мамочки «зайчиков», стена была прозрачная. Сегодня все пятнадцать детей, выбранных в экспериментальную группу для испытания свежепридуманного лекарства, прошли обследования. Сегодня же их разбили на два потока – одни получат лекарство, другие – плацебо.
Все, естественно, молили о лекарстве, особенно Ира. Ее Юре тринадцать, они со Славой самые старшие из приехавших. Собственно, на грани: каждый день рождения как последний. Все вокруг – иностранцы: две семьи израильтян, одна пара из Канады, еще одна из Новой Зеландии, остальные – европейцы. Надя вспомнила, что только вчера Ира жаловалась: израильтяне наверняка сговорились, и «их» обязательно возьмут в группу с лекарствами, а «нам» ничего не светит, потому что тут «все схвачено». Сергей пытался вставить слово, но Ирка была неумолима, голос разума до нее не мог достучаться.
Она работала юристом-фрилансером, с профессиональной хваткой выбила половину стоимости лечения Юры из какого-то регионального фонда, вторую половину – из клиники, но все равно считала, что все вокруг пытаются ее обмануть и на ней заработать. Ирка почти не говорила по-английски, не понимала, что происходит вокруг нее, и ужасно нервничала. Юра английский понимал хорошо, но был с мамой в отвратительных отношениях. Он не хотел ехать в Израиль, он не хотел лечиться. Он все время говорил, что хочет просто лечь и побыстрее умереть. Ирка тогда сразу начинала плакать. Вот как сейчас.
Надя минутку потопталась в коридоре, сделала несколько глубоких вдохов, представила, как войдет в комнату и скажет: «Hello, my child is healthy!»[2], представила себе перекошенное Иркино лицо и… Надя не сразу осознала, что бежит, причем бежит по лестнице вверх.
На десятом этаже медицинского центра, на застекленной террасе, было очень красивое кафе. С шикарным видом на пустыню.
– Coffee? – спросила девушка за стойкой.
Надя кивнула. Девушка скользнула по ней озабоченным взглядом и поставила на стойку стакан воды.
– Are you okay?[3]
– My child is healthy… – прошептала Надя и разрыдалась.
*
Парень, который надевал на Славку акваланг, оказался русскоговорящим негром. Очень лихо русскоговорящим.
– Ты чего, – спрашивал он, подгоняя лямки, – ни разу с аквалангом не нырял?
– И без акваланга тоже, – буркнул Слава.
– Ну ты ваще… – Парень помотал головой в изумлении. – Тогда я тебе завидую. Первый раз – самый суперский!
– Точно! – подтвердил папа. – А фотки заказать можно? Маме отдадим для ее альбомов… Нет, новый заведем! «Славка – здоровый лось»!
К вечеру Славик еле волочил ноги. Папа, казалось, не замечал, что сыну все эти ныряния, гонки на квадроциклах и океанариумы не в радость.
– Теперь тебе все можно, представляешь?! – повторял он восторженно.
Славка восторгов не разделял.
– Я есть хочу, – сказал он, когда папа потащил его в обсерваторию.
На самом деле Славка хотел просто спокойно посидеть и отдышаться. Но вышло все как нельзя лучше. Они не стали возвращаться в номер с диетической едой в судочках, которую мама готовила без грамма специй и тщательно посчитав калории. Папа, заявив в очередной раз: «Теперь тебе все можно!» – повел его в какой-то ресторанчик.
Впервые в жизни Славка попробовал бургер. И колу. И острый салат. И какую-то необыкновенную рыбу. Это было очень вкусно.
Но недолго.
Пока его тошнило в туалете гостиничного номера, мама снаружи отчитывала папу:
– У тебя что, совсем мозгов нет? Нельзя вот так сразу, без перехода! И нагрузка, и еда…
– Да ладно, – неубедительно возражал отец, – что с ним будет? Здоровый парень!
«Я – здоровый парень», – повторял про себя Славка, обнимая унитаз.
Он никак не мог привыкнуть к этой мысли.
*
– Я хочу домой, – в третий раз повторил Славик.
Он лежал на кровати с холодным компрессом на голове. Живот болел, ноги гудели, жгло обгоревшие икры. Вчера они возвращались домой спиной к солнцу, и всё – ноги ниже шорт в волдырях.
– Послушай, – горячился папа, – мы же уже здесь, мы оплатили перелет, давайте махнем в Иерусалим, а потом на Мертвое море! Надь, мы четырнадцать лет дома просидели, ну давайте уже оторвемся!
– Я хочу домой, – сказал Славик, не меняя интонацию.
Надя поправила компресс у него на голове.
– Да это же акклиматизация! – сказал Сергей. – Еще сутки, и будешь как огурец!
Слава закрыл глаза. Надя вздохнула.
Сергей посмотрел на них с отчаянием, потом сделал странный жест рукой, нечто среднее между «ай, гори оно все огнем» и попыткой дать в морду кому-то виртуальному, развернулся и выскочил из номера.
– Пить, – тихо попросил Славка, и у его губ немедленно оказался поильник.
– На завтра есть места в самолете, я уже проверяла, – сказала мама, – сейчас папа проветрится, мы перерегистрируем билеты и послезавтра будем дома.
Славик улыбнулся. Больше всего на свете сейчас ему хотелось оказаться на привычном диване с привычным ноутбуком на коленях.
*
– Ты где хочешь сидеть? – спросил папа, когда они вошли в салон. – В окошко смотреть? Или возле прохода?
Славик выбрал окошко. Раньше его сажали у прохода, «чтобы мальчик не испугался высоты». На самом деле высота оказалась совсем нестрашной. Самолет взлетел слишком быстро. Горы, пустыня, зеленые кусочки поселений – все выглядело ненастоящим, нарисованным. Почти сразу Славик задремал. Проснулся от толчка (самолет попал в турбулентность), но глаза не открыл. Сейчас ему неохота было ни с кем общаться. Тем более что родители выясняли отношения.
– …нет, верну! – тихо говорил отец. – Если бы не… ситуация, я бы от них рубля не взял бы!
– Но мы же часть уже потратили! – шепотом возмущалась мама. – Перелет, гостиница, консультация!
– Возьму кредит… Но деньги им отдам. И заставлю вернуть мне сайт!
– «Сайт», – сказала мама таким тоном, что стало понятно: «сайт» находится в одном смысловом ряду со словами «бирюльки» и «блажь».
Славик сразу вспомнил, как мама закатывает глаза, когда папа запирается на балконе с ноутбуком, чтобы «опять писать этот сайт». Папа, видимо, тоже вспомнил мамино бухтение по этому поводу, потому что продолжил с обидой в голосе:
– Между прочим, это самый посещаемый ресурс города… Один из!
Мама ничего не ответила, только протяжно вздохнула.
– Ладно, – примирительно сказал папа, – чего ты! Думай позитивно! Теперь у тебя столько времени появится. Ты же давно собиралась мебель перетянуть. И вообще, домом заняться!
– «Перетянуть», – в мамином голосе звучала усталость. – А на какие деньги, если ты сайт свой хочешь назад выкупить?
– Не пропадем! – уверенно ответил отец. – Буду халтуру искать, книгу опять кому-нибудь настрочу… И на мебель хватит, и тебе на всяких маникюрщиц-визажисток.
– Я такая страшная?! – шепотом возмутилась мама.
– Да нет! Просто теперь ты можешь собой заняться…
– Некогда мне заниматься собой! – отрезала мама. – У Славика сейчас тяжелый переходный период! Я должна быть рядом с ним.
– Наоборот! – убежденно ответил папа. – Чем меньше будешь над ним трястись, тем быстрее он в колею войдет. С завтрашнего дня будет жить нормальной жизнью. И в школу будет ходить каждый день, как все!
Тут подошла стюардесса с едой, и беседа прервалась. Славик жевал курицу и думал, что к такому его жизнь точно не готовила – каждый день в школу. Он семь лет появлялся в классе только на проверочные занятия, да и с них мог легко слинять, изобразив легкое головокружение. Учителя панически боялись, что он умрет прямо на их уроке, поэтому лично сопровождали «больного мальчика» до медсестры.
А теперь, значит, каждый день.
«Ну и чего хорошего в вашем выздоровлении?» – мысленно выругался Слава.
*
Правда, дома, когда Славик как следует выспался, мир стал видеться ему в другом свете. Перед ним вдруг открылась совершенно головокружительная перспектива – жизнь.
Не то чтоб Слава до этого постоянно думал о смерти – нет; когда всю жизнь она ждет тебя за поворотом, о ней не думаешь, тем более что Славка точно знал: умрет он быстро и без мучений. Но внезапно Слава понял, что никогда не думал о жизни, то есть о жизни как о долгом процессе, в котором можно строить планы.
Слава пялился в ноутбук, лежа на диване, и обалдевал от возможностей. Реклама, на которую он никогда не обращал внимания, стала выпрыгивать из контекста и нагло мозолить глаза. Пицца! Курсы иврита! Отель в Эйлате! В рекламе отеля длинноногая блондинка стояла у двери на террасу, а за ее спиной был виден номер с огромной кроватью. Славик нервно сглотнул. Еще неделю назад он точно знал, что в его жизни никогда не будет такой девушки, такого номера и вообще ничего «такого». В чате «Минус один» была дежурная шутка – собраться тем, кто дожил до полового созревания, заняться сексом и всем умереть – красиво и одновременно. Но это было равносильно полету на Марс. И собраться невозможно – за всеми круглосуточный надзор, и секс с их диагнозом равносилен самоубийству. Да и доживали до нужного возраста единицы.
Славик не мог отвести взгляд от рекламы отеля. Было очень страшно начать мечтать. В голове совершенно не помещалось то, что теперь он может…
Тут Славку окончательно переклинило, он вскочил, чуть не уронил компьютер, треснулся коленкой о стол и взвыл. Порадовался, что мама вышла в магазин, заметался по коридору, смахнул с полки свой GPS-браслет. С этим браслетом он не расставался с тех пор, как это чудо техники появилось в продаже, – мама всегда знала, где он, даже если он шел в школу за три дома. Мама отслеживала его пульс и давление, мама в любой момент могла включить громкую связь, чтобы послушать, что происходит вокруг него. А как же иначе? С его диагнозом…
Слава чуть не швырнул браслет в стену, но сдержался. Аккуратно положил его на полочку… и заметил на ней несколько купюр. Раньше он пользовался деньгами только в школьном буфете, где строго проинструктированная мамой буфетчица продавала Славику исключительно обезжиренный йогурт, воду без газа и сухие крекеры.
Слава схватил деньги, ключи от квартиры и вышел. Первый раз совершенно самостоятельно. Без присмотра. Без наблюдения. Руки немного тряслись, а в голове был легкий туман.
*
Славик шагал куда глаза глядят. Как специально, глаза глядели в основном на встречных девушек в коротких юбках. И на уходящих вдаль девушек в обтягивающих джинсах. И на проходящих мимо девушек в коротких маечках. По случаю августовской жары в одежде царил минимализм. Слава пытался смотреть строго под ноги, но кончилось это столкновением с рекламным щитом.
«Да чего я? – разозлился Славка. – Надо просто подойти и познакомиться! И угостить чем-нибудь в кафе. И…» Что будет после последнего «и», он не мог придумать. В висках начинало колотить так, что уши глохли. Слава решил осуществить план немедленно. «Цель» сидела на скамейке и читала телефон. Была она темноволосая и компактная, как Дюймовочка-переросток.
Славка сел рядом и сказал, глядя в пространство:
– Привет!
Девушка покосилась на него, но не ответила.
Славка облизал пересохшие губы и сказал чуть громче:
– Как дела?
На сей раз не было даже косого взгляда. Славка повернулся к девушке и спросил обиженно:
– Что, трудно ответить?
– Ой, ты мне? – удивилась она. – А я думала, ты в гарнитуру! Привет!
– Я хочу тебя… – голос Славки дрогнул, – угостить. В кафе. Кофе.
Девушка трижды моргнула. И расхохоталась. Славке очень захотелось раствориться в воздухе.
– Ах ты зайка мой! – произнесла девушка, вытирая слезы. – Тебе лет-то сколько?
– Шестнадцать, – пробурчал Славик.
– Двенадцать? – уточнила хохотушка.
– Четырнадцать, – согласился он.
– Понимаю, – кивнула она, – сложное время. Слушай…
И девушка доверительно наклонилась к Славке:
– …если тебе просто перед пацанами похвастаться – так хвастайся! Скажи, что познакомился, уговорил… ну и так далее. Подробности можешь в интернете глянуть.
Глаза у нее лучились таким искренним сочувствием, что Славе захотелось даже не раствориться в воздухе, а взорваться, уничтожив все вокруг: себя, эту наглую девку, всех свидетелей его позора…
Он пришел в себя оттого, что его поймали за руку – крепко и профессионально.
– Стой, говорю! – рявкнул полицейский. – Нарушаем, значит? И убегаем?
Славка сквозь слезы осмотрелся. Кажется, он попер через дорогу в совершенно неположенном месте.
– Ну что, вызываем родителей, нарушитель? – продолжал сержант, не отпуская руку.
– Не надо родителей. – Славику даже не пришлось добавлять страдания в голос, у него сейчас этого страдания было полное горло. – Им и так сейчас…
И Славик вывалил на полицейского трагическую историю. Оказывается, только пришли анализы. У него синдром Зайцера… Это страшная болезнь… Нет, не придумал, можете погуглить! И лекарства нет… У папы инфаркт случился, мама сейчас у него. Если она узнает, что и Славка из дому сбежал – у нее тоже будет инфаркт. Или инсульт. Нет, недалеко – вот его дом, подъезд второй, квартира сорок восьмая. Отпустите, пожалуйста! И… вот, у меня осталось немного карманных денег, зачем они мне теперь…
Открывая дверь подъезда, Славик обернулся: полицейский пристально следил за ним издалека. Слава слабо улыбнулся и помахал ему рукой. Полицейский вздрогнул и неожиданно отдал честь. Несмотря на все пережитое, Славке стало безумно смешно, и он юркнул в подъезд.
*
Дверь квартиры открылась рывком, как только Слава вставил ключ в замок. Он еле успел отдернуть руку, чтобы не оторвало палец. Даже успел вскрикнуть:
– Ты чего?
А потом застыл с открытым ртом и вытаращенными глазами. Сначала мама кинулась к нему на шею. Потом она швырнула в него телефоном. Потом она разрыдалась.
– Ты чего? – спросил он еще раз.
Тут из-за спины раздался голос отца, совсем без эмоций:
– Где ты был?
– В магазине, – ответил Слава.
– Почему без браслета? – спросил отец.
– А зачем? – парировал Слава. Страх отступил, начала накатывать волна раздражения.
– А телефон почему не взял? – все так же сухо поинтересовался папа.
– Забыл, – с вызовом ответил Слава.
И это была правда, он действительно забыл про телефон. Из комнаты раздавались мамины рыдания. Папа, не разуваясь, отправился на кухню, налил стакан воды и пошел в комнату.
Слава остался в коридоре и слышал, как мама, захлебываясь слезами, рассказывала, что была уверена, что Славика уже нет в живых, что он специально оставил браслет и телефон дома, чтобы она не смогла даже найти тело.
– Надя, – начал ее уговаривать папа, – успокойся. Нам нужно привыкать к тому, что у нас здоровый подросток. И он будет гулять, пропадать, с девушками встречаться. Курить попробует…
– Что ты несешь! – возмутилась Надя.
– Послушай, ему четырнадцать лет, ему столько нужно успеть попробовать…
– Ты еще ему это расскажи!
Папа вздохнул и вышел в коридор. Слава смотрел исподлобья.
– Значит, так, – сказал Сергей, – браслет можешь не носить, но телефон всегда должен быть при тебе, понятно?
– Я не маленький, – начал возмущаться Славик, но папа его перебил.
– Это не обсуждается, – сказал он, – маме нужно привыкнуть, а я не смогу каждый раз срываться с работы, когда ты решишь прогуляться. А теперь иди и извинись.
Славка попытался выдержать папин взгляд. Папа смотрел спокойно, без выражения, но почему-то захотелось убежать и спрятаться. Слава опустил голову и пошел в комнату.
– Извини, – сказал он глухо. – Я буду брать с собой телефон. Не привык просто.
Мама не отвечала. Она сидела, закрыв лицо руками, и всхлипывала. Славику захотелось обнять ее, а потом самому залезть маме под мышку. Там всегда было спокойно и безопасно.
Но мама горько плакала.
Раньше она никогда не плакала. Может быть, когда он был в школе, она и давала волю слезам, но Славик ни разу этого не видел. Ведь его нельзя было расстраивать. А теперь можно.
Он развернулся и ушел к себе в комнату. Там он лег на кровать в одежде и лежал. Знал, что сейчас придет мама, наверное, отругает. Теперь ведь его и ругать можно, теперь он от этого не умрет.
Славик незаметно для себя задремал. Проснулся от голосов за дверью.
– Куда? – это папа.
– Спать, – мама. Голос уже не дрожит.
– Больше ты у Славика в комнате не спишь. Теперь он сам. А у нас есть своя спальня.
Повисла пауза. Слава прислушался. За дверью происходила какая-то возня, потом раздался тихий чмокающий звук, и мама попросила:
– Не тут.
Родители ушли, а Славик все пытался понять, что за причмокивание он услышал. Уже проваливаясь в сон, понял – родители поцеловались. Или папа поцеловал маму?
*
Директор местного медиахолдинга господин Климов смотрел на выложенные перед ним стопки купюр с брезгливым интересом, как турист в Китае на блюда местной кухни, которые еще слегка шевелятся.
– Это пока только сто тысяч, – сказал Сергей. – Все остальное верну позже… Как только клиника вернет.
Климов перевел взгляд на посетителя. Выражение лица у него не поменялось.
– Но вы сегодня же возвращаете мне контроль над моим сайтом! – заявил Сергей. – Прикажите вашему админу сообщить мне все новые пароли. И на управление сайтом, и на доменное…
– Сережа, – наконец подал голос хозяин кабинета, – вали отсюда. Мне работать надо.
– Сделка отменяется. – Сергей ткнул пальцем в деньги. – Это мой сайт. Авторский! Это нарушение всех законов…
– Надо же! – перебил его хозяин кабинета. – Законы вспомнил… А когда ты у меня деньги выпрашивал, чё-то как-то не вспоминал ни про какие законы. Забрал мешок кэша и уволок с благодарностями. И налоги небось не заплатил. Не заплатил, нет?
Сергей понял, что возразить ему нечего.
– Нет, – пожал плечами Климов, – если тебе так охота, деньги можешь оставить. Но сайт я тебе все равно не верну.
– Почему?
– Не хочу.
Сергей сжал зубы и принялся молча забрасывать купюры в портфель.
– Кстати, о законах, – добавил Климов. – Ты не забыл, что не имеешь права разглашать детали договора? А то влетишь на такие штрафы, что квартиру продавать придется. Ничего личного, чисто по закону.
*
«Слава, привет! – написала Ника. – Ты жив?»
Слава улыбнулся. Хотел написать: «Нет, я умер», но вовремя спохватился. В их компании такими вещами не шутили.
«Вроде да», – ответил Славик.
«Уфф! А то в группе пишут, что ты умер».
Слава зашел в группу – и действительно наткнулся на ветку обсуждения его, Славика, смерти. Усмехнулся, написал: «Вы чего, с дуба рухнули? Тут я, живой!»
Тут же отписался Нике: «Все норм. Они дураки».
Ника была его неофициальным куратором, человеком, которому он мог написать в любое время дня и ночи. Собственно, и писал. Лет с десяти.
Ника ничего не ответила. Это было странно. Слава привык, что она реагировала мгновенно в любое время дня и ночи.
«Ау?» – написал он.
Ноль реакции.
«Ты чего?»
Опять ничего.
Решил заглянуть в «Зайчиков» и обнаружил, что из группы его выбросили.
Это уже становилось совсем не смешно.
Слава бросился писать в личку отдельным «зайчикам», но кто-то вообще не отвечал, кто-то моментально банил, а кто-то ругался черными словами. Только Юра ответил относительно нормально: «Это точно ты?»
«А кто?!!» – решил не пожалеть восклицательных знаков Слава.
«5 сек.», – написал Юра и пропал надолго.
Слава в панике написал Нике: «Что там у них происходит? Почему молчишь?!»
Через томительную паузу она ответила: «Я не знаю, кто вы, но прошу не отвечать от имени Славы. Это жестоко и непорядочно. И удалите, пожалуйста, его аккаунт. Хотя бы из уважения к чувствам родственников».
«Ника!!!!!!! – теперь сообщения Славы состояли почти исключительно из восклицательных знаков и яростных смайлов. – Ладно они идиоты!!! Но ты!!!!!!! Это я! Я! Я СЛАВА!»
«Я уточнила, – тут же ответила Ника. – Вячеславу Веселову в лечении отказано. Я знаю только одну возможную причину отказа в лечении в клинике Зайцера – смерть. Ставлю вас в известность, что я уже пишу жалобу администратору социальной сети с требованием удалить учетную запись умершего человека».
Слава чуть не взвыл. Не хватало, чтобы его забанили навечно! То есть он, конечно, потом заведет новый аккаунт, но как он будет общаться с другими «зайчиками»? А с Никой?
Слава смотрел на фотографию Ники в мессенджере. Она улыбалась. У нее был вздернутый носик и светлые волосы. Раньше он не видел в ней живую девушку, она была ему как мама, а теперь все изменилось.
Славка понимал, что счет пошел на секунды. Надо было доказать им всем, что он живой. Хотя бы Нике. К счастью, на глаза попалось стеклышко веб-камеры ноутбука. Он записал короткое, но выразительное видео, в котором обозвал всех придурками и паникерами.
– Я живой, ясно! – почти кричал Славка в микрофон ноута. – И Ника, слушай, ты хоть ерундой не страдай!
Он отправил видео Нике и Юре.
Судя по всему, Ника его даже досматривать не стала, потому что написала через десять секунд: «Извини! Просто было очень похоже, что кто-то пишет за тебя!»
Славка выдохнул.
«Но почему вам отказали в лечении? – продолжала Ника. – Что сказал Зайцер? Тебе нужна помощь?»
Славик пялился в экран и чувствовал себя свиньей. Ника волнуется. Надо как-то объяснить… Но буквы не складывались в слова, а слова в предложения. Уж слишком фантастичной выглядела вся его история.
«А ведь она в нашем городе живет», – подумал Славик.
Раньше это было не очень важно: хоть в одном городе, хоть на другой планете. Но теперь…
«Ника, мы можем встретиться?» – написал Слава.
Теперь задумалась Ника, а Слава не сводил глаз с экрана.
Но вместо Ники отозвался Юра: «Извини, чувак! Я сказал им, чтобы тебя назад пустили, но все уперлись».
Слава ограничился коротким «Ок» и снова уставился на монитор. Наконец пришло сообщение от Ники: «А мама может тебя ко мне привезти?»
Слава шумно выдохнул и понял, что не дышал, пока ждал ответа.
«Я теперь могу сам», – написал Слава и тут же удалил. Этот ответ предполагал серию вопросов и ответов, а он так не хотел. Он хотел приехать к Нике с цветами и сказать, что он теперь здоров. И позвать ее в кино. А там, в кино, обнять. Это же Ника, они столько лет знакомы, она не будет над ним издеваться. Она за него порадуется.
«Скажи мне адрес», – написал Слава.
«Советская, 34–51. Завтра в любое время, только предупредите за час».
Славка чуть не подпрыгнул от счастья. Жизнь налаживалась. Здоровым быть круто! Завтра у него свидание с девушкой!
*
Следующее утро Слава провел активно. Мама по-прежнему обижалась, но теперь это его не особо раздражало. Тем более что мама с головой ушла в любимое хобби – расклеивала последние фотографии по альбомчикам.
Вот папа доставал своими вопросами: «Чем думаешь заняться сегодня? А может, записать тебя в какую-нибудь секцию с сентября?» и прочей ерундой. Чтобы отвязаться побыстрее, Славик кивал и поддакивал. Папа радовался.
Папа ушел, довольный собой. Слава включил ноутбук и принялся гуглить адрес Ники. Маршрут оказался несложный: одиннадцатым автобусом до остановки «Рынок», потом пересесть на шестой троллейбус – и до конца.
Первая неожиданность ждала в автобусе. К нему сразу же подошла тетенька с сумкой через плечо и потребовала билет. Пришлось покупать, путаясь в мелочи. Потом выяснилось, что остановок никто не объявляет. То есть время от времени водитель что-то бормотал в микрофон, но дешифровать его бормотание не удавалось. Славик пытался на глаз определить, какая из остановок может называться «Рынок», но не сумел. Тогда он собрал волю в кулак и спросил у кондукторши.
– Так проехали уже! – удивилась она. – Две остановки назад. Там еще парк такой был.
Славка выскочил на ближайшей остановке и попытался сориентироваться. Навигатор на телефоне предлагал что-то сложное: вернуться, потом два раза перейти дорогу, потом все-таки сесть на троллейбус, но уже почему-то не на шестерку, а на семнадцатый. И ехать не до конца, то есть снова придется спрашивать, где выходить. Славик впал в отчаяние, но, к счастью, промахнулся по кнопке и нажал на вариант «Пешком». Навигатор прочертил маршрут всего с одним поворотом и написал: «4,5 километра, 52 минуты».
«Я же должен был за час предупредить!» – вспомнил Славик и набрал сообщение Нике. Она ответила пульсирующим сердечком, от которого и Славино сердце забухало. Он выставил перед собой телефон и зашагал по улице.
*
Сказать, что Слава устал, – ничего не сказать. Ему и раньше в ВК попадались демотиваторы «Жизнь – боль», но он думал, что это такой стёб. У здоровых людей такой своеобразный юмор. Несмешной. Но сейчас, когда ноги стерты в кровь, правую икру сводит судорогой, а в левом виске пульсирует, вся эта «жизнь – боль» не казалась преувеличением.
На подходе к дому Ники Слава вспомнил, что собирался купить букет, но ларек с цветами виднелся на противоположной стороне дороги, а о том, чтобы пройти лишние двести метров, не могло быть и речи. А тут еще начала названивать мама и кричать, что она по голосу слышит, что с сыном «что-то не так», и что она «немедленно за ним выезжает».
– Куда? – успел спросить Слава, и телефон выдал предупреждение о том, что зарядки осталось совсем мало.
Слава отключился и чуть ли не бегом, хоть и хромая на обе ноги, кинулся к дому номер тридцать четыре, понимая, что телефон – это его единственная связь с миром. Маме отписался: «Я перезвоню», нажал кнопку домофона, услышал Никино: «Пятый этаж» – и на подгибающихся ногах отправился к лифту.
Дверь в квартиру была открыта. То есть Слава сначала позвонил, потом постучал и только потом догадался повернуть ручку двери.
– Заходите! – крикнула Ника из комнаты.
Слава вошел. Потоптался в коридоре.
– Я здесь! – крикнула Ника. – Дорогая мама Славы, извините, я не знаю, как вас зовут.
– Я один, – сказал Славик.
То есть просипел. Попытался откашляться. И пошел на голос. Собственно, вариантов, куда пойти, не было: от входной двери шел только один широкий проход.
Ника сидела в кресле у компа.
– В смысле, один? – спросила она.
Она была очень похожа на свою фотографию – волосы, глаза. Славик остановился, не зная, что сказать.
– Мама в машине осталась?
– Я один, – повторил Слава и попытался сбивчиво объяснить, что ехал на автобусе, а потом шел.
– Мама знает, где ты? – тут же спросила Ника.
– Телефон зарядить, – выдавил из себя Слава, – надо мне.
Все шло не так, как он хотел. Надо было все-таки купить цветы, тогда было бы куда девать руки, тогда можно было бы их подарить, тогда можно было бы сказать, что красивые цветы дарят красивым девушкам. Слава мысленно увидел, как он стоит на одном колене у ног Ники, а она, счастливая, принимает у него букет цветов. Слава сделал шаг к выходу.
– Ты куда? – испугалась Ника.
– За цветами, – выдавил из себя Слава.
– Славик, стой, пожалуйста, стой, – взмолилась Ника, лихо развернулась на кресле и подъехала к нему. – Давай я тебе дам воды, а ты мне все спокойно расскажешь. Сядь. Дай мне телефон.
Слава сел и дал телефон. Подчиняться командам было просто.
Ника подъехала обратно к компьютеру и воткнула шнур в телефон.
– Как хорошо, что теперь зарядки универсальные, – сказала Ника. – Слава, давай все-таки маме позвоним. Если не дай бог что, я даже помочь не смогу.
«Почему?» – собирался спросить Славик, но поперхнулся словами.
Он вдруг увидел Нику. Целиком. На кресле с большими блестящими колесами. Плед на ее коленях – несмотря на жару.
Славик попятился.
– Слава, – испугалась она, – тебе плохо? Я вызываю скорую!
Он развернулся и побежал.
Затормозил на первом этаже. Надо было забрать телефон. Мелькнула мысль: «Да плевать на телефон», но ее тут же прогнал страх. Как вернуться домой? Как объяснить маме, где телефон? Что вообще делать теперь?
Он все-таки вышел из подъезда, сел на скамейку и закрыл глаза. Он представил себя Питером Пэном. Он умеет летать и сейчас улетит отсюда! Вот только посидит немного, отдохнет. А потом легко оттолкнется от земли и поплывет над ней. Это был его любимый сон и любимая игра в реальности, которую Славка научился превращать в сказку. Надо только закрыть глаза поплотнее и не обращать внимание на звуки вокруг.
Он не знал, сколько времени прошло, когда рядом с ним на скамейку опустилась мама.
– Как же ты так? – спросила она совсем без упрека.
Славка повернулся и уткнулся ей в плечо.
– Мне Ника позвонила, – объяснила мама. – Она уже неотложку вызвала, пришлось отменять. Я ей объяснила, что ты… что уже не надо скорую.
Они помолчали. Потом мама осторожно поцеловала его и попросила:
– Посиди тут минутку, я за телефоном.
В такси они сели на заднее сиденье, и Славик лег к маме на колени. Мама гладила его по голове. Славе было хорошо.
*
Славка попытался вернуться в группу «Зайчики», отправил заявку, но его не пустили.
Общался в личке с Юркой, который ныл, что в Израиле невыносимо, что лечение достало, что вокруг одна мелюзга, что поговорить не с кем и что все равно надежды нет, впереди – мрак. Славка с удовольствием ему поддакивал. У него впереди тоже, кроме мрака, ничего не было.
Мама снова хлопотала над Славой – но уже не так панически реагировала на каждый чих сына. И спал он в своей комнате один. Он послушно выполнял все ее поручения, тем более что были они несложными: одеться правильно, есть правильно, смотреть правильные фильмы и читать правильные книги. Мама за это не возражала против того, чтобы Слава подолгу сидел за ноутбуком. Если, по ее мнению, он слишком увлекался, приказывала сделать перерыв. Он послушно шел к себе в комнату «читать» и продолжал лазить по сети с телефона.
Мама совсем успокоилась, подолгу с ним разговаривала. Рассказала, кстати, про Нику. Оказывается, Ника попала в аварию, когда ей было семь лет. Заснула на заднем сиденье, а когда проснулась в реанимации, узнала, что ходить не будет никогда. Сначала много переживала, а потом нашла себе занятие – поддерживать товарищей по несчастью. Начиналось это как хобби, теперь это работа. Какой-то благотворительный фонд ей зарплату платит. Мама уговаривала Славика написать Нике, хотя бы извиниться, но Слава не мог себя заставить. И на сообщения Ники не отвечал. Он вообще перестал смотреть в сторону девушек.
Мама только жалела и утешала.
Зато папа норовил вынуть душу. Теперь он редко задерживался на работе, приходил часам к семи и сразу тащил Славку на улицу – гулять. То есть он всегда придумывал какую-нибудь причину, например: «Поможешь дотащить продукты из магазина» или «Пошли выберем тебе секцию», – но дураку понятно, что продукты можно заказать по интернету, да и кружки в сети выбирать удобнее.
Мама пыталась заикнуться о бальных танцах, но Славка представил, что придется каждый раз прикасаться к девчонке, да еще, не дай бог, болтать с ней… Он сказал «нет» так решительно, что даже мама не стала настаивать.
Папа только посмеялся:
– Какие еще танцы? Только спорт! А то вон какие мышцы дряблые. Я в твоем возрасте за школу бегал и за двор в футбол гонял.
Когда Славику надоело таскаться по окрестным секциям, он заявил, что выбирает самбо.
– Отлично! – обрадовался отец. – И подкачаешься, и себя сможешь защитить, если что.
На самом деле самбо было ближе всего к дому. И там, как удалось выяснить Славке, не было девчонок. Вернее, были, но тренировались они в каком-то отдельном зале.
Славка собирался немного походить на самбо, а потом потихоньку замять это дело.
Незаметно подкралось первое сентября.
*
Слава стоял в коридоре в костюме, с розой в руках и чувствовал себя очень неуютно.
– Подожди буквально пять минут, – крикнула мама, – я кофе на юбку вылила, я быстро.
Мама пронеслась мимо него в спальню. Славик присел на тумбу для обуви.
– А ты чего ждешь? – спросил вышедший из ванной папа.
– Я быстро! – еще раз крикнула мама.
– А ты куда? – удивился папа.
– Ну как… – сказала мама, застегивая молнию на чистой юбке, – отведу его в школу, постою на линейке.
Сергей изумленно перевел взгляд с жены на сына.
– Ты в какой класс идешь? – спросил он у Славы.
И, не дожидаясь ответа, поинтересовался у Нади:
– Если бы тебя мама в восьмой класс на линейку привела, ты б ее куда послала?
А потом спросил уже у обоих:
– Вы что делаете вообще?
И пока Надя растерянно хлопала глазами, Сергей хлопнул Славика по плечу.
– Дуй давай, один, – сказал он, – вечером расскажешь, как все прошло. Сегодня должны расписание тренировок на сайте повесить, нам тебе еще форму надо купить.
Слава привычно подчинился, он всегда подчинялся простым и понятным указаниям, вышел из подъезда, почти дошел до школы. Роза слабо трепыхалась у него в руке. Нести ее было ужасно неудобно. Неприятно. Слава представил себе, как он вручает цветок классной, тут же в голове возникла картинка – он, на одном колене перед Никой, протягивает букет… Роза полетела в кусты. Слава вздохнул с облегчением.
Линейки, кстати, не было. Попав в школу, Славка понял, что не знает, куда идти, и застыл. К счастью, через минуту в холле появилась одноклассница, вяло бросила ему: «Привет!» – и Славка пошел за ней на третий этаж.
В классе у Славы опять случился паралич. Во-первых, он не знал, куда приткнуться, у него не было постоянного места. Когда он приходил на контрольные, его сажали на свободное, а устные предметы он сдавал после уроков один. Во-вторых, у него зарябило в глазах.
Славик был приписан к гуманитарному классу. Раньше в его положении было все равно где учиться, с математикой у него было не очень, а книжки читать он любил. Потому сейчас его окружало шестнадцать одноклассниц и четверо пацанов, которые тонули в цветнике.
– Чего застыл? – спросила быстро вошедшая классная. – Сядь куда-нибудь, не отсвечивай. Все сядьте!
Славка плюхнулся на свободную парту.
– Поздравляю всех с началом учебного года, но давайте сразу к делу. Справки о состоянии здоровья, Иванова, Сурков, у вас еще прошлогодних нет, родительское собрание во вторник, но это я еще в чате родителям напишу, напоминаю, что форма в нашей школе обязательна, деньги за питание сдаем, как обычно, в начале недели, учебники, кто не получил в конце года, после четвертого урока получит. Нам нужно выбрать старосту. Есть предложения?
– Нас все устраивает, – сказала блондинка с третьей парты и провела пальчиком по руке своего соседа.
Сосед приосанился.
– Куриленок уже четвертый год староста, может, поменяете? – поинтересовалась классная.
– Ну как можно, Татьяна Павловна? – хихикнула маленькая девочка с первой парты.
– Ку-ри-ле-нок! Ку-ри-ле-нок! – тут же начали скандировать два пацана с последней парты.
– Виктуар, ты не против? – спросила классная.
– Надо же кому-то тянуть и дальше это ярмо, – ответил Виктуар.
Слава фыркнул. Его насмешило и имя Виктуар, и его странная манера выражаться. Фыркнул не вовремя, все посмотрели на него.
– Да, кстати, у нас большая радость, Слава теперь будет учиться с вами постоянно, – объявила классная.
– Точно радость? – ехидно спросил один из пацанов.
– Ну, лишний представитель мужского пола нам в классе не помешает, – попыталась пошутить классная.
– А он точно представитель? – медовым голоском поинтересовалась блондинка, сидящая рядом с Виктуаром. – А то он болел долго.
Класс захихикал, а Славу бросило в жар. Он вжался в стул и оставшееся от классного часа время не видел и не слышал ничего, кроме стука своего сердца.
*
Уроки оказались пыткой. Сорок пять минут сидеть и слушать. Или сидеть и писать. И хуже всего – походы к доске. За первый день его вызвали только однажды – на математике.
Математик, пожилой и не очень опрятный, сначала воодушевился, когда понял, что у него теперь будет на одного мальчика больше. Вызвал к доске, попросил решить задачу. Слава растерялся. До этой секунды он был уверен, что задачи решаются только в тетради (когда готовишься) или на листочке (когда сдаешь тест). Писать мелом на доске – это было за пределами его представлений о мире.
– Понятно, – горько вздохнул математик, – чудес не бывает. Ладно, сегодня обойдемся без оценок. Возвращайся на место.
И добавил себе под нос что-то про «гуманитариев».
После уроков его ждал новый удар – мама караулила у школы. Славику захотелось умчаться подальше, когда она принялась прямо на крыльце выяснять, как прошел день. И какие оценки он получил. И не обижали ли его «другие дети». Слава постарался как можно быстрее и дальше отойти от школы, но человек пять одноклассниц точно видели его позор.
Дома Славка собирался спрятаться в комнате, но папа был непреклонен:
– Первая тренировка! Пропускать нельзя! Смотри, что я тебе купил.
И он принялся гордо демонстрировать обновки: стеганую борцовскую куртку, мягкие то ли кеды, то ли тапочки («самбовки», – пояснил папа), большую сумку и зачем-то – черные семейные трусы с зелеными лампасами.
– Я это не надену! – сразу заявил Слава.
– Это форма! – возразил отец. – Там все будут в таких трусах. Но под низ, конечно, плавки.
Славик понял, что папа тщательно изучил вопрос, прошерстил интернет, а может, и тренеру позвонил за консультацией.
Тренер оказался чем-то похож на школьного математика – такой же старенький и непричесанный. Но при этом бойкий и смешливый. Славку с отцом он принял в тесной комнатушке, пропахшей потом.
– Какой год рождения? – удивился он. – Выглядишь моложе. Ну-ка, на весы! Только ботинки сними.
Слава с осторожностью ступил на доисторические весы с гирьками, которые тренер тут же начал перемещать.
– Ага, – кивнул он удовлетворенно, – у меня в наилегчайшей категории как раз никого нет. Ладно, давай переодевайся – и дуй в зал.
В зале уже слонялось с десяток пацанов. Кто-то в куртке, как Славик, кто-то просто в спортивном костюме. Тренер вошел стремительно, командуя на ходу:
– Строиться! По росту!
После минутной бестолковой суеты все выстроились неровной шеренгой.
– Орлы! – сказал тренер. – Соколы! Одним видом задавите соперника! Но!
Он поднял коротенький палец.
– Одного вида мало! Нужно еще кое-что уметь. И сегодня мы начнем изучать самое важное, без чего немыслима борьба самбо.
Тренер выдержал паузу.
– Мы будем… падать!
Правильно падать оказалось не так просто. Нужно было сильно шлепать рукой по ковру. Чем сильнее, тем лучше. Когда тренер убедился, что новички более-менее поняли технику, приказал:
– Отрабатываем! Десять раз на левый бок! Десять на правый! А потом еще по десять! Я в вас верю, сынки! Вперед!
Примерно на двадцатом падении Слава начал ловить кайф от процесса. Это было так бессмысленно – падать и вставать, снова падать и вставать.
Славик и не заметил, куда провалились полчаса тренировки.
– Закончили отработку! – скомандовал тренер. – Все молодцы. Особенно…
Неожиданно он направил палец на Славку.
– Фамилия? – строго спросил тренер.
– Слава, – ответил Славка.
– Редкая фамилия! – одобрил тренер под смешки пацанов. – Но гордая! Слава Славе! Если все будут падать, как он…
И он снова выждал многозначительную паузу.
– Станем чемпионами? – не выдержал кто-то из парней.
– Нет. Но руки точно не переломаете. А теперь любимое развлечение будущих чемпионов – общая физическая подготовка!
Славка вдруг понял, что ему очень приятно. Хотя и похвала какая-то странная. Но все-таки. Он даже честно пытался отжиматься и «делать пресс», но это у него получалось явно хуже, чем падать на ковер.
*
Надя четырнадцать лет не оставалась без дела. Выклеивание фотографий в бесконечных альбомах не в счет – это была просто отдушина, чтобы не свихнуться. Даже когда Славик был в школе или спал, она постоянно следила за данными, которые передавал Славкин браслет. Это давало ощущение нужности. А теперь следить было не за чем.
Теперь альбомы помогали ей убивать время. Надя пересматривала старые альбомы, перечитывала подписи: «Слава, тебе четыре годика. Врач разрешил сходить в зоопарк. Ты так смеялся, глядя на обезьянок, что пришлось быстро уйти. Но ты был так счастлив… Я всегда буду помнить тебя таким».
«Тебе 11. Неужели это твой последний день рождения?»
«12 лет. Господи, спасибо за еще один год, который ты нам подарил!»
Альбомов было много – как только она узнала диагноз Славки, фотографировала его каждую секунду. Боялась, что эта секунда последняя. А вечерами, когда сынок засыпал, она сортировала распечатанные мужем снимки, вклеивала их в строго определенном порядке, под каждым ставила дату, время, описание. Электронные копии хранила, но не особенно им доверяла – ей нужны были реальные доказательства того, что у нее был сын.
По этому «вахтенному журналу» можно было восстановить жизнь Славы буквально по часам – чем она и занималась теперь, когда диагноз сняли.
Она ныряла в альбомы с головой, как только Слава уходил в школу, а Сергей на работу, и выныривала в обед, когда нужно было кормить Славика. Сколько лет она мечтала о свободной минутке. Сейчас она не знала, куда девать свободные часы.
Сегодня утром она первый раз после возвращения из Израиля зашла на родной форум. Форум, в котором провела последние тринадцать лет жизни. Она нашла его, как только вернулась из больницы с эпикризом, в котором корявым врачебным почерком было написано «синдром Зайцера». Тогда она еще плохо себе представляла весь ужас этого диагноза, он обрушился потом. Но ее поддержали, с ней разговаривали ночами, ее утешали. Такие же мамочки, как она, мамочки «зайчиков».
Сначала их было пятнадцать человек, из того, первого, состава; сейчас осталось только трое. Еще с двумя Надя поддерживала отношения, но неохотно. У обеих после смерти «зайчиков» оставались еще дети, здоровые дети. И до недавнего времени Наде это казалось предательством. Как можно улыбаться и быть такой счастливой на фото, когда ты потеряла ребенка? Как можно вообще после этого заводить еще детей?
А вот теперь Надя панически боялась зайти и выяснить, что, пока она тут читает книжки, там продолжают умирать дети. Надо было написать правду о Славке сразу, как только узнала, еще в Израиле. Но тогда шок был настолько велик и было так страшно сглазить, что Надя не могла заставить себя зайти на форум.
А сегодня решилась. Просто почитать. И хорошо, что решилась, потому что первое, что она увидела, это фотография Славки. Ушедшие дети висели у них на главной странице. Надю аж заколотило от ужаса. Она написала: «Девочки, Слава жив!» На нее тут же посыпались восторги и приветствия, фотография Славки мгновенно исчезла, ей написали, что Ира, мама Юры, рассказала, что Славку не взяли на лечение, а поскольку Надя не появлялась, они подумали самое плохое. Вопрос, что же случилось, так и висел в воздухе, но мамы «зайчиков» никогда не задавали таких вопросов. А Надя все тянула и тянула, все никак не могла заставить себя написать правду.
*
Разбудил Сергея звонок мобильного. В начале седьмого. Надя на своей половине кровати нервно заворочалась. Сергей хотел уже сбросить, но звонил мэр, подписанный в адресной книге Сергея «Валерка» – еще с тех времен, когда они сидели за одной партой.
– Ты охренел? – спросил мэр придушенным голосом.
– Что? – и в самом деле сильно удивился Сергей.
– Не знаю, кто тебе это напел, – ответил мэр, – но это все вранье до последней буквы!
– Что вранье? – не понял Сергей.
– Не ожидал от тебя… – и в трубке раздались короткие гудки, тут же сменившиеся тишиной.
У Сергея возникло очень нехорошее предчувствие. Он осторожно, чтобы окончательно не разбудить жену, встал, подхватил ноутбук и отправился на кухню.
Там он первым делом открыл собственный сайт.
Последний пост гласил: «Стариков выгоняют на улицу». И фотография дома престарелых, который располагался сразу за городской администрацией. «Городские власти, – сообщалось в новости, – решили слегка расшириться. И, недолго думая, загребли под себя дом престарелых. Старики? Ну, видимо, поживут, пока тепло, на улице, а как похолодает, перемрут потихоньку…» И дальше в том же духе. У Сергея от огорчения разболелись зубы – он себе такого разухабистого слога никогда не позволял. А уж последняя фраза: «Вы же понимаете, что эту информацию я узнал из первых рук, от человека, которого считал своим другом» – заставила треснуть кулаком по столу.
– Не шуми! – шикнула на мужа Надя, которая незаметно материализовалась на кухне. – Ребенок спит.
«Я им всем расскажу, – пронеслось в голове Сергея, – они сто раз пожалеют…»
В голове возникла противная рожа Климова. И прозвучали его последние слова. Сергей бросился в гостиную и достал папку с договорами. Покупатель сайта не врал: за разглашение любой информации о договоре, «в том числе, но не ограничиваясь, информации о самом факте сделки», грозил штраф. Огромный. В десятки раз больше, чем сумма договора.
Сергей посидел, подышал и решил пока не пороть горячку. И, раз уж все равно проснулся, для разнообразия прийти на работу пораньше.
*
Надежда почти не преувеличивала, когда называла место работы мужа многотиражкой. Эта газета и правда когда-то была заводской, но завод закрылся, и его «Заводскому гудку» грозила бы гибель, если бы не Сергей. Он тогда сразу пошел к Валере, который впервые выдвигался в мэры и с удовольствием «купил себе газетку», а уж потом, когда Валерку избрали, проблем с рекламодателями не было. Все знали, что Сергей – друг градоначальника, и в поддержке никогда не отказывали. Ну и городская казна каждый год подкидывала «на развитие независимой прессы».
С тех пор немногочисленные читатели звали «Гудок» «газетой Веселова», хотя он там был не главредом, а всего лишь вечным замом. Но спонсоры предпочитали вести переговоры именно с Сергеем, что главреда всегда нервировало.
Пока он дошел до родного обшарпанного здания, ему успели позвонить человек десять знакомых. Все уже читали и поздравляли с «бомбой». Сергей отвечал скупо и односложно, а в перерывах пытался дозвониться до мэра. Валера трубку не брал.
Сергей забился в кабинет и лихорадочно шарил по интернету. Весь город, все, у кого был компьютер или смартфон, перепостили «бомбу». Никаких других первоисточников у новости не обнаружилось. Впрочем, они и не требовались.
«Веселов знает, что говорит! – писали люди друг другу. – Он же одноклассник мэра!»
И даже хвалили: «Видишь, не посмотрел, что старый друг! Режет правду-матку! Молодец!»
Правда, тут же ставили диагноз: «Идиот, мэр ему этого точно не простит».
Внезапно позвонил сам городской голова. Сергей схватил трубку и затараторил:
– Погоди, Валера, я сейчас все объясню!
– Ничего не надо объяснять. Просто сними пост. И дай опровержение!
– Но я не могу…
Мэр не стал дослушивать и бросил трубку.
До конца дня Сергей так и не смог до него дозвониться.
*
Вернувшись домой, он застал Надю в том же халате, который видел на ней еще утром. Видимо, даже в магазин не выходила. Надя сидела, уткнувшись в очередной Славкин фотоальбом. Еще штук двадцать альбомов лежало рядом на диване.
– Надь, – сказал Сергей предельно мягко, – ты бы себе работу нашла.
– Тебя что-то не устраивает? – поинтересовалась жена.
– Меня не устраивает то, как ты себя чувствуешь. – Сергей сел на подлокотник кресла и обнял Надю. – Ты же киснешь… протухаешь.
Жена вырвалась из-под руки.
– Раньше ты говорил, что я молодец, а ты в состоянии сам нас обеспечить.
– Не переводи в деньги, Надя! Раньше Славка… у Славки был тот диагноз. Теперь его нет. Да и вообще…
Надежда ощетинилась:
– Что вообще?
– Даже тогда, когда был диагноз… ты же думала о будущем? – тихо сказал Сергей. – Чем ты собиралась заняться потом?
– Когда потом? – спросила Надя.
Сергей понял, что хватит жевать сопли.
– Слушай, сейчас диагноз снят, можно назвать вещи своими именами. Мы знали, что Слава проживет еще год-два. Ты знала. Ты же думала о том, что ты будешь делать дальше?
– Как ты можешь так говорить, как ты вообще можешь об этом говорить? – закричала Надя и зажала уши руками.
– Но теперь-то… – Сергей снова попытался ее обнять, она снова вырвалась. – Слушай, нам нереально повезло, у нас здоровый сын. Вся жизнь впереди. А ты сидишь дома и перебираешь старые альбомы.
– Ты опять? Ты опять выгоняешь меня на работу? Я, между прочим, четырнадцать лет тебе сына растила, это я не спала ночами, это я от каждого его шороха просыпалась…
– Хватит, – не выдержал Сергей, – хватит истерить. Не хочешь работать – не работай. Но я тебя умоляю, займись чем-нибудь. С тобой в одной квартире находиться невозможно.
И он вышел из комнаты, с трудом удержавшись, чтобы со всей дури не врезать по стопке старых альбомов.
*
Слава довольно быстро понял, что если в школе не отсвечивать, то тебя не трогают. Он приходил, забивался в угол, третья парта у окна, и старался не шевелиться. На переменах выходил из класса последним, быстро переходил к новому кабинету и забивался в угол там.
Соседка по парте с редким именем Роза пыталась с ним разговаривать, но он так нахамил ей в ответ, что она после первого же урока пересела к подруге. Славик выдохнул с облегчением. Терпеть рядом девчонку он был не в состоянии. Их и так было слишком много. Невыносимо много. Он их не понимал и панически боялся. Когда Роза на самостоятельной работе по математике, проходя мимо, оставила на его парте листик с полностью решенным вариантом, он не знал, что делать. Догнать? Выкинуть? Швырнуть листок ей в спину? Но самостоялка была такая сложная, а математику Славка так не любил, что не удержался и списал. Но от Розы после этого стал шарахаться сильнее, чем от всех остальных.
После школы Слава приходил домой, там его ждала с обедом мама, он ел и шел лежать в свою комнату. Лежал там до прихода отца, тот, под причитания мамы, что «ты его переутомляешь, он и так еле живой», выгонял сына на тренировку или просто на прогулку. Слава не сопротивлялся.
Отвечать у доски по-прежнему было тяжело, но зато Славка отрывался на письменных работах. Он-то думал, что на своем индивидуальном плане обучения сильно отстал от остальных, а оказалось, что он, мягко говоря, не последний ученик в классе.
Однажды классная даже отдельно похвалила Славкино сочинение.
– Очень личная получилась работа, молодец! Такое чувство, что Слава сам на время превратился в главного героя.
Славка криво усмехнулся. Джека Лондона он вообще любил. А «Мексиканец», по которому писали сочинение, был, по мнению Славы, лучшей вещью писателя. После «Мартина Идена». Он часто перечитывал этот рассказ, представляя себя таинственным Риверой, который «работает на Революцию». Так что да, Татьяна Павловна угадала – Славка и сам немного превратился в мексиканца.
– Пятерка с плюсом, – объявила учительница. – Лучшая работа сегодня.
– Что?! Даже круче, чем у Виктуара? – удивилась худая чернявая девчонка на первой парте (Славка так и не запомнил имена одноклассниц).
– У Виктуара тоже достойное сочинение, – дипломатично ответила Татьяна Павловна. – Но слишком… академичное. Не хватило страсти и искренности.
– Умыли Виктуарчика, – кто-то сбоку произнес таким драматическим шепотом, что весь класс захихикал.
– Не отвлекаемся, – сказала учительница, – записываем тему урока…
Славка взялся за ручку и почувствовал на себе чей-то взгляд. Это Виктуар рассматривал его с брезгливым любопытством. Слава попытался улыбнуться, но, видимо, улыбка вышла не слишком дружелюбной – Виктуар зыркнул на него и отвернулся.
Славка забыл бы об этом эпизоде, если бы не события ближайших дней.
*
В среду шестой урок, который вела классная, получился скомканным: за пять минут до конца заглянула секретарша и страшным голосом передала приказ директора «быть немедленно».
Татьяна Павловна бросила на ходу:
– До звонка не выходим! Виктуар! Не забудь журнал!
Как только за ней закрылась дверь, народ потянулся к выходу. Сидеть даже пять минут в надоевшем классе не хотелось никому. Славик принципиально не стал толкаться и вышел последним. Он вообще предпочитал поменьше пересекаться с одноклассничками, поэтому спускался по лестнице нога за ногу.
И все равно натолкнулся на Виктуара и стайку девчонок, которые галдели возле раздевалки.
– Да ничего не станется с этим журналом, – уверял староста. – Полежит денек в кабинете. Завтра все равно у нас литература первая, чего его туда-сюда таскать.
– Имей совесть, – возражала Роза, – и вообще, это свинство по отношению к Татьяне. Скажи, Слава?
Славка от неожиданности кивнул.
– А вот пусть Славочка и сходит! – предложил Виктуар, заступая ему проход. – Он же теперь у классной любимчик. Любовь требует жертв и свершений.
Все, кроме Розы, захохотали.
Славка остановился и уставился на старосту, который и не думал отодвигаться. Драться Славик не собирался. За три недели тренировок он научился мастерски падать и немного отжиматься, но вряд ли это помогло бы в рукопашной. Виктуар, впрочем, тоже в драку не лез, просто выпендривался.
– Ладно, – сказала Роза, – я схожу.
– О-о-о! – закатил глаза Виктуар. – Да от нашего Славочки все девушки без ума, не только классная!
Славка понял, что это надолго, развернулся и двинул в туалет. Староста еще что-то язвил вслед, но Слава не слушал. В туалете закрылся в кабинке, сел на крышку унитаза, поджав ноги (чтобы снаружи не было заметно, что в кабинке кто-то есть), и достал телефон. Обнаружил сообщение от Юрки. Тот снова жаловался на малолеток, на то, что его достало лечение, и предвкушал, что скоро они увидятся. Первый курс лечения заканчивался, и все «подопытные» возвращались на несколько месяцев домой. Прямых самолетов из Израиля в Великогорск, город Юры, не было, поэтому его мама решила лететь через Славку, остановиться у них на сутки, пообщаться и передохнуть между перелетом и переездом.
Славка обрадовался. Юрик – это что-то привычное, из прошлой жизни. Человек, с которым можно просто поговорить, не напрягаясь так, как с этими «нормальными» людьми.
Они немного попереписывались, Юра спросил, как дела в школе, Славка коротко ответил «норм» и попрощался. Выйти из кабинки не успел – кто-то быстро вошел в туалет.
Славка решил переждать. У незнакомца зазвонил телефон («Здесь нас не найдут проблемы…»), но рингтон оборвался. Кто-то заскочил в соседнюю кабинку… тут же выскочил из нее и убежал. Это все показалось Славке таким странным, что он еще минуту не решался выйти. Потом все-таки выбрался и заглянул в соседнюю кабинку. Там за сливным бачком оказался кое-как спрятанный классный журнал.
Их журнал. Восьмого «Б».
Славка подумал, не отнести ли его в учительскую, но воображение тут же нарисовало картинку: вот он с журналом в руках выходит, и его встречает Виктуар: «Я же говорил, Славочка отнесет журнал любимой учительнице!» А рядом снова окажутся гогочущие одноклассницы.
Слава вышел, постаравшись придать себе безразличный вид. Старался зря: у туалета никого не было. Но и возвращаться за журналом было уже глупо.
*
Следующее утро началось бодро. Татьяна Павловна буквально вбежала в кабинет. Осмотрела стол, убежала. Потом вернулась озадаченная.
– Виктуар, ты вчера журнал в учительскую отнес?
Виктуар нарисовал головой сложную геометрическую фигуру, как бы кивнув. Возмущенно уставился на Розу.
– Но я думала… – начала говорить Роза и осеклась. Замолчала. Глаза у нее забегали, она опустила голову и уставилась в парту.
– Виктуар? – еще раз спросила классная, внимательно наблюдая за восьмиклассниками. – Ты точно отнес журнал в учительскую?
– А что случилось? – чинно поинтересовалась соседка Виктуара по парте.
– Учительница химии собиралась выставить в журнал ваши отметки за контрольные перед первым уроком. А журнала нет. Перерыли всю учительскую, не нашли. И тут я вспомнила, что вчера оставила его на столе.
Татьяна Павловна обвела класс нехорошим взглядом. Виктуар встал.
– Простите меня, Татьяна Павловна, но вчера я не отнес журнал, а попросил…
Дверь распахнулась, в кабинет влетела худющая девчонка с розовой челкой.
– Извинитеопоздаламожносесть? – выпалила она.
– Агата, ты что, на вокзал пришла? – неодобрительно сказала классная.
– Простите, Татьяна Павловна, я просто к бабушке сегодня еду сразу после школы.
Агата потрясла большим рюкзаком.
– Это не повод приходить в школу в джинсах.
– Хорошо, – сказала Агата, села на свое место и аккуратно, как первоклассница, сложила руки на парте. – Больше не повторится.
Класс захихикал.
– Так вы знаете, где журнал? – спросила классная.
Агата полезла в рюкзак, и Славику показалось, что она полезла туда за журналом. Но Агата как ни в чем не бывало достала учебник и тетрадь.
– Какой журнал? – спросила Агата.
Татьяна Павловна внимательно оглядела класс. Виктуар смотрел на Розу, Роза смотрела в окно. Славика внезапно бросило в жар. Чтобы это спрятать, ему пришлось лечь на парту.
– Хорошо, – сказала классная, – мы сделаем так. Я сейчас ухожу. У вас есть урок на то, чтобы вернуть журнал вот сюда, на стол. Если вы его возвращаете, я считаю, что инцидент исчерпан. Если не возвращаете…
Тут классная сделала театральную паузу.
– А почему вы думаете, что это вообще мы? – спросила Роза. – Может, кто-то из учителей потерял?
– Богатый жизненный опыт, – лаконично сказала Татьяна Павловна и вышла из класса.
Славику ужасно хотелось убежать. И он бы убежал, если бы мог. Но уйти сейчас было невозможно, нужно было, наоборот, вжаться в парту и не отсвечивать. И молчать.
– Ну? – грозно спросил Виктуар у Розы.
– Я вернулась в класс, но журнала не было. Я подумала, что его Татьяна забрала, – объяснила Роза.
– А почему не сказала? – наехал Виктуар.
– Кому? – повысила голос Роза. – Что сказала? Еще раз объясняю. Я вернулась в кабинет. Журнала не было. Я должна была еще сбегать в учительскую и проверить? Потому что вашему величеству лень было на третий этаж подняться?
– А что у тебя по химии, кстати? – язвительно поинтересовалась соседка Виктуара.
– Не помню, – отрезала Роза.
– А я помню, – ехидно сказала соседка.
– А смысл? – спросил кто-то из девчонок. – Все равно электронный журнал есть.
Славик озадачился и поднял голову.
– Так химичка не умеет пользоваться, – сказала соседка Виктуара, – за нее классная выставляет.
Славик растерянно покрутил головой. Одноклассники смотрели на Розу. Кто с любопытством, кто с осуждением. Роза покрылась красными пятнами. Агата копошилась в рюкзаке, пацаны на задней парте сосредоточенно пялились в телефоны, делая вид, что они тут вообще ни при чем. Славик занервничал.
– А что такое электронный журнал? – спросил он у Розы.
Но спросил чуть громче, чем было нужно. На него оглянулись несколько человек, и Славка опять вжался в парту.
– Короче, Роза, – сказал Виктуар, – давай мы обойдемся без долгих и мучительных выяснений отношений. Верни журнал, и будем мы и дальше жить вместе долго и счастливо.
– Я не брала, – ответила Роза.
– Ладно, ты не брала. Ты нашла его случайно. А теперь верни. И мы все скажем, что ты молодец.
Роза уставилась в окно.
– Ну если кто-то сможет подтвердить, что ты не виновата… – начал Виктуар.
– Кто-то сможет, – перебила его Роза, выделив слово «кто-то».
У Славика загорелись уши. «Она меня в туалете заметила? – сообразил он, но тут же засомневался. – Да нет, не могла она в мужской заявиться…»
А пауза все тянулась и тянулась, сделалась совершенно невыносимой. Виктуар навис над Розой, а у нее даже черты лица обострились, и она стала похожа на комсомолку на допросе из древних книжек.
– Журнал в туалете на первом этаже, – выдавил из себя Слава, – лежит за бачком в средней кабинке.
Роза подпрыгнула, Агата подавилась жвачкой, Виктуара перекосило.
– Чё? – неизящно спросил он.
– Я там был. – Славка уже сильно жалел, что признался. – Видел… вернее, слышал, как кто-то заходил… в соседнюю кабинку. А я потом проверил…
– Да какая разница? – к разговору подключился длинноволосый худой парень из среднего ряда. – Главное, что журнал нашелся. Новенький, метнешься?
– Вместе пойдем. – Виктуар не отрывал взгляда от Славки. – Не доверяю я ему. Марк, ты с нами!
Длинноволосый недоуменно пожал плечами, но пошел.
*
Всю дорогу до туалета они молчали. Виктуар и Марк предпочитали держаться за спиной Славки, и у него постоянно чесались лопатки.
Журнала за унитазом не оказалось. Ни в одной из кабинок.
– Я же говорил! – Виктуар скрестил руки на груди и снова начал буравить Славика взглядом.
– Ну, значит, нашел уже кто-то! – разозлился Славка.
– Точно, – согласился Марк. – И давно отнес в учительскую…
– …а Танечка просто прикололась, – с ухмылкой продолжил староста. – Типа поиздеваться над нами.
– Да, – почесал в затылке Марк, – не похоже на нее. Слушай, Славик, а ты никаких особых примет не запомнил? Ну там обувь, цвет волос, голос?
– Телефон! – вспомнил Славка. – У него телефон зазвонил.
– О! – восхищенно протянул Виктуар. – У злоумышленника был мобильный телефон. Круг подозреваемых резко сузился.
– Я рингтон запомнил, – возразил Славка и с ужасом понял, что мелодия и слова песни совершенно выпали из памяти. – Такая песня… очень популярная…
– Короче, – повысил голос Виктуар. – Где журнал?!
– А я откуда знаю?! – огрызнулся Слава.
– А я знаю, – продолжал наезжать староста. – Ты сам его спер!
– Да пошел ты! – Славик выбежал из туалета и припустил с такой скоростью, что запыхавшиеся Виктуар и Марк догнали его уже в дверях кабинета литературы.
– Дело раскрыто, – объявил староста, обращаясь к одноклассникам. – Журнал спер Славичек! Спрятал в туалете, а когда шум поднялся, придумал всю эту историю с таинственным похитителем.
– Так вы что, нашли журнал? – поинтересовалась Агата.
– Нет, – Виктуар добавил трагизма в голос, – кто-то обокрал нашего воришку…
– Да бред это, – наконец вставил слово Славик. – Зачем это мне?
– А чтобы мне подлянку кинуть, – начал горячиться староста. – Ты же сразу под меня копать начал! Сочинения сочинять, перед классной выделываться.
Славка чуть не плакал от отчаяния.
– Бред! – только и смог сказать он. – Полный бред!
– Почему бред? – сказала соседка Виктуара и повернулась к блондинке, которая сидела с Марком. – Мы с Тоней сразу заметили, еще когда Танечка старосту выбирала. Да, Тоня?
Блондинка манерно кивнула:
– Ага. Она такая: «Кто будет старостой? Ты, Виктуар?» А он такой… что-то умное такое ответил.
– «Кто-то же должен тянуть это ярмо», – подсказала соседка Виктуара.
– Точняк! А этот новенький такой ржать сразу начал…
Класс загудел, соглашаясь.
Славка бегом вернулся на свое место и теперь уже проклинал себя, что вообще открывал сегодня рот.
– А может, и не подлянку мне хотел, – говорил Виктуар. – Может, просто решил оценки свои подправить. У тебя сколько трояков по математике?
Славик не ответил. Оценки его не парили совершенно, мама с папой никогда на них внимания не обращали.
Воодушевленный молчанием жертвы, староста продолжил:
– А про электронный журнал наш гений не знал! Сам признался, все слышали!
Славка с трудом подавил в себе желание спрятаться под парту и заткнуть уши.
– Да не мог он журнал утащить, – вдруг сказала Роза, подошла к парте Славика и подняла его рюкзачок. – Где бы он там поместился?
Славка мысленно поблагодарил маму, которая все сумки и рюкзаки для него покупала поменьше, «чтобы больной ребенок не таскал лишнюю тяжесть».
– Да, может, он после разговора с нами в класс вернулся и… – не сдавался Виктуар.
– Да не было там уже журнала, – возразила Роза.
– Это мы уже слышали! Или ты с этим Славиком сговорилась?!
Славик малодушно порадовался, что Виктуар нашел себе новую жертву. Впрочем, Роза жертвой быть не собиралась.
– Когда я вернулась, тут кое-кто был. – Она вышла к доске и предложила: – Раз сами признаваться не хотите…
– Ну был, – неожиданно разозлился Марк. – И что?
– Действительно, что? – язвительно спросила Роза. – Подумаешь, увидел, что я не брала никакого журнала.
– Та-а-ак, – протянул Виктуар, – вечер перестает быть томным. А ты что тут делал?
– За телефоном вернулся, – буркнул Марк, – я его на зарядку поставил и забыл.
– Да-да, ты о многом забыл, – зло сказала Роза.
– И чего ж ты молчал? – не выдержала соседка Виктуара. – Мы тут чуть Розу с новеньким не убили. Или это ты журнал стащил?
Марк удивился.
– Мне это зачем? Я вообще ничего не знаю. И не видел я никакого журнала. Я пришел, телефон забрал и ушел.
– Да ладно! – шепотом сказала Роза Славику.
А Славик мог только смотреть вокруг огромными глазами. Рядом с ним разворачивалось целое представление, о таком он раньше только в книжках читал.
– Слушайте, что-то вы темните оба, – подозрительно сказал Виктуар. – Ну-ка, Марк, давай колись…
Класс уставился на Марка.
– Что вы к нему пристали? – вступилась за него Тоня. – Он правда телефон забыл, я его у школы ждала. Вернулся с телефоном, мы вместе пошли домой.
– А что ему мешало заранее оставить телефон, стащить журнал, спрятать его в туалете и вернуться к тебе, а? – мстительно спросила Роза. – Туалет-то мужской… Верни журнал, Маркуля, нам всем лучше будет.
– Да идите вы все! – разозлился Марк. – Агата, скажи, что журнала на столе не было!
– Агата? – переспросил Виктуар.
Роза хмыкнула. Агата медленно повернулась к Марку.
– Сдал все-таки, – ласково сказала она.
– Не, ну а что мне делать? – возмутился Марк. – Сейчас они на меня этот журнал навесят, а оно мне надо?
– Так что же ты все не рассказываешь? – еще ласковее спросила Агата.
– Я пришел, ты уже тут была, я ничего не знаю, – отрезал Марк.
– А ты что тут делала? – вмешался Виктуар.
– Марка ждала, – торжественно сказала Агата, – и дождалась.
– В смысле? – не понял Марк.
– Я видела, что ты забыл телефон, и ждала, что ты вернешься.
– В смысле? – еще раз переспросил Марк.
– В прямом! – улыбнулась Агата. – Ты давай-давай рассказывай. Тоне особенно интересно будет послушать, чем мы тут с тобой занимались, пока она тебя у школы поджидала.
Славика опять бросило в жар.
– Сучка, – буднично сказала Тоня.
– Нет, – отрезала Агата, – просто взяла свое.
– Чё? – возмутился Марк. – Что значит «взяла»?
– А то и значит! – отрезала Агата, вскочила и стала засовывать учебник и тетрадь обратно в рюкзак. – Пойду я от вас. Задрали!
Но выход из класса Агате перекрыл Виктуар.
– Стоять! – сказал он ласково. – То есть ты пришла в кабинет первая? Или вообще не выходила? И куда ты соизволила спрятать журнал?
– В лифчик, – огрызнулась Агата, – показать?
– Марку покажешь, – сказал Виктуар, – и рюкзак у тебя сегодня подходящего размера…
– Мы просто целовались! – заорал Марк Тоне.
Слава не знал, куда смотреть и кого слушать.
– Она не могла, – сказал Слава, – это же мужской туалет.
– Кстати! – воскликнул Виктуар.
Он соображал гораздо лучше Славика и тут же схватил телефон. Запело у Агаты в рюкзаке. Слава узнал рингтон.
– Да! – ахнул Славик. – Это он… она была в туалете.
Агата зло распахнула рюкзак, даже не заглядывая в него, пошарила рукой, вытащила журнал и швырнула его на стол.
– Подавитесь! – сказала она и села на свое место.
– Ни фига себе! – вырвалось у Марка.
Виктуар подошел к столу, полистал журнал, проверил, все ли страницы на месте.
– Но зачем ты меня подставила? – спросил он.
– Тебя? – усмехнулась Агата. – Расслабься, не вокруг тебя мир вертится. Я хотела, чтоб Татьяна ночью посидела и попереписывала вот это все. Как я в прошлом году сочинение перед каникулами. И чтоб на нее так поорали, как мать на меня за четверку за год.
– Ни фига себе! – еще раз повторил Марк.
– Фига, – ответила ему Агата, – если бы я с вами тогда в Питер поехала, Тоне бы с тобой ничего не светило. Впрочем… Ей и сейчас не светит.
Слава зажмурился, потому что ему показалось, что Тоня сейчас вцепится Агате в лицо, а к такому зрелищу он был не готов. Но обошлось. А когда они закончили орать друг на друга, грянул звонок с урока и вошла классная.
– О! Нашелся? – миролюбиво спросила она, мельком глянув на стол.
– За батарею завалился, – сказал Виктуар.
– Я так и думала, – проговорила Татьяна Павловна, – отнесу его учительнице химии. Домашнее задание скину в группу.
*
Весь учебный день Славка провел со странным ощущением. Кажется, это называется «измененное состояние сознания». А может быть, «угар». До сегодняшнего утра он почти не различал одноклассников. Разве что Виктуара сразу запомнил. Ну, Розу еще немного – только потому, что в первый же день рявкнул на нее. А оказалось, что они все разные. И страсти бурлят – Шекспир отдыхает.
Вот Агата случайно (или нет?) задевает своим огромным рюкзаком Тоню.
– Извини, – говорит Агата.
– Ничего, – отвечает Тоня.
Раньше Славику и в голову не пришло бы обращать внимание на этот диалог, а теперь он слышит удар железа по железу.
Или Марк, который смеется над шутками Виктуара. Славик прислушивается и понимает, что в половине случаев Марк хохочет невпопад. «Да он тупой! – убеждается Слава. – И зачем он Виктуару?»
Или Роза. Славка исподтишка наблюдает за ней и замечает, что она – единственная из одноклассниц – ухом не ведет в сторону Виктуара. И тот очень убедительно изображает, что ему на это наплевать.
«Чума, – думает Слава, – а почему я раньше этого всего не видел?»
После школы он не пошел, как обычно, один. Догнал Розу и спросил:
– Слушай, а у вас каждый день такое?
– Нет, – покачала головой Роза. – Обычно все проще. Но бывает и сложнее.
– Ого… Слушай, если хочешь, можешь ко мне сесть.
– Надо же, – издевательски изумилась девушка, – такая милость! Мне?!
Славка попытался объяснить, что он не то имел в виду, но запутался в словах. И тут они вышли на школьное крыльцо, где торчал папа.
– Чего трубку не берешь? – спросил он. – Тренер звонил, сегодняшнюю тренировку перенесли.
– Звук отключил, – ответил Славка, внутренне ликуя. – На завтра перенесли?
Сегодня на самбо они должны заниматься ОФП. Эту аббревиатуру он для себя расшифровывал как «общефизическая пытка». Однако радовался он рано.
– Нет! С шести на пять. Так что давай пулей! Сумка в машине.
*
Ехали – молчали. Славик жевал запасенные мамой зерновые батончики, когда папа вдруг спросил:
– А эта девочка, с которой вы выходили… это твоя девушка?
Славик поперхнулся батончиком и отчаянно замотал головой.
– Одобряю, – сказал отец. – Симпатичная. Вы рядом хорошо смотритесь. Приводи ее домой, познакомимся.
К счастью, тут они приехали.
К раздевалке он почти бежал, прикидывая, успеет ли переодеться за оставшиеся пять минут. Но переодеваться вообще не пришлось: остальные самбисты встретили его у раздевалки в обычной одежде.
– Наум Кириллович приказал не переодеваться, – сказал жилистый улыбчивый пацан. – Пойдем смотреть, как взрослые бориются.
Славка улыбнулся смешному слову «бориются», да и вообще забавному курносому лицу пацана. И вдруг подумал, что раньше ему и в голову не приходило рассматривать лица других мальчишек из секции. Даже когда отрабатывали подножку в паре, смотрел на руки и ноги, не в глаза. Славка обвел взглядом остальных. Предчувствие его не обмануло: все самбисты оказались разными.
Кто-то улыбнулся ему, кто-то глянул подозрительно, кто-то отвел взгляд.
– Готовы, орлы? – послышался голос тренера. – За мной! Пойдем наблюдать за асами борьбы самбо, которые, – он вскинул палец, – уже третий год топчут ковер!
Соревнования оказались внутренними, отборочными перед городским турниром. Наум Кириллович рассадил «орлов» вокруг себя на лавочке и давал пояснения:
– А вот это Рябых! Самый у нас хитрый.
Невысокий Рябых вяло пожал руку долговязому сопернику, сделал шаг назад…
– Внимание! – прошептал тренер пацанам.
Судья свистнул… и Рябых зайцем прыгнул под соперника. Но тот оказался на удивление готов: одной рукой поймал атакующего за шиворот, второй – за пояс, выгнулся дугой и попытался перекинуть Рябых через себя. В результате оба неловко шлепнулись боком, повозились в партере, и судье пришлось поднимать их в стойку.
– Рябых хитрый, – пояснил Наум Кириллович, – но и Карпук не вчера родился, он все его штучки знает. А вот на новенького Рябых очень опасный.
Следующая схватка Славке не понравилась: соперники сразу схватили друг друга за воротники и рукава курток, после чего принялись кружиться по ковру.
– Слишком равные по силам, – вздохнул тренер. – Пытаются поймать друг друга на контре. Видите, все время в глаза друг другу смотрят?
Время от времени то один, то другой изображал движение, второй тут же реагировал, первый реагировал на реакцию – и тем все заканчивалось. Судья успел дважды предупредить обоих за пассивное ведение борьбы, когда произошло неожиданное: парень с синим поясом тревожно глянул за спину сопернику, тот рефлекторно оглянулся – и тут же полетел на ковер. Сразу вскочил, но судья уже вскинул руку вверх.
– Чистая победа! – прокомментировал тренер. – На полсекунды потерял концентрацию, и всё! Кстати, вот это была настоящая задняя подножка. А то, что вы на тренировках мне показываете, это, простите, танец больных медведей.
Славка смотрел во все глаза. Соперники были почти равны по силам, поэтому побеждал хитрейший. Или умнейший.
– Смотрите, смотрите, что он делает! – радовался Наум Кириллович, тыча пальцем в сторону рыжего спортсмена.
По мнению Славки, ничего особого тот не делал, просто дергал соперника за руки, суетился, пританцовывал вокруг.
– Он знает, что у Сашки с вестибуляркой проблемы, – пояснил тренер, – вот и затанцовывает его. Но и Сашка про свои проблемы знает, не ведется. Зато у Сашки есть коронка – подсечка в темп шагов, и если Шароваров под нее подставится…
И Шароваров подставился. Увлекшись танцами вокруг соперника, он сделал неловкий шаг – и Сашка, несмотря на свою плохую вестибулярку, очень четко рубанул его ногой по стопе.
– Запомните, дети! – снова перешел на пафос Наум Кириллович. – Никогда не перекрещивайте ноги при приставном шаге! Во всяком случае, когда бориетесь против Шароварова.
«Так вот откуда это смешное слово “бориетесь”, – догадался Славка. – Он всегда так говорит? И этого я не замечал…»
За час соревнований Слава понял главное: самбо – это не про силу. И даже не совсем про ловкость. Это про мозги. Про хитрость и ум. А иногда даже про коварство.
Он дождался, когда все разойдутся, и подошел к тренеру:
– Можно спросить?
– Весь внимание, – ответил Наум Кириллович.
Славка вообще-то хотел спросить, правильно ли он понял про самбо, но задал почему-то совсем другой вопрос:
– Скажите, а все люди разные?
Слава тут же сжался, представив, как над ним начнут издеваться. Но Наум Кириллович оставался серьезным. И ответил не сразу.
– Все разные. Хотя иногда кажется, что одинаковые. Но если тебе так кажется, то это ты не очень внимательно на них смотришь.
Славик понял, что тупой вопрос имеет отношение к самбо.
– То есть, – сказал он, – если понять каждого человека, то можно его победить?
– На ковре? Да, – согласился тренер. – Но в жизни лучше не побеждать. И не проигрывать.
– А как же тогда? – удивился Слава.
– Вот как мы с тобой сейчас. Никто никого не побеждает, но обоим польза.
Славик глубоко задумался.
– Но если вернуться к ковру, – деловым тоном продолжил Наум Кириллович, – то психология психологией, а физподготовка тоже нужна. А то некоторые больше двадцати раз отжаться не могут.
Тренер постоял немного, ожидая продолжения разговора, но Славка в трансе повернулся и пошел к выходу.
*
Славик мечтал забиться в свою комнату. Чтоб вокруг никого, чтоб тишина, спокойствие и никаких нервных потрясений. Но когда папа открыл дверь квартиры, Слава понял, что о спокойствии можно забыть.
Он помнил, что к ним проездом должны приехать гости, но начисто забыл, что это случится прямо сегодня.
Юра дремал в комнате у Славика, так что Славе пришлось в одиночку выдерживать натиск двух рыдающих мам. Тетя Ира накинулась на Славу с липкими объятиями, и он с трудом сдержался, чтоб не поймать ее на переднюю подножку. На кухне пахло успокоительными каплями, мама Юры выглядела очень уставшей, но говорила она громко, захлебываясь слезами и эмоциями.
– Надо же, здоров! Как же так! Вот гады, украли у тебя четырнадцать лет жизни! Надо в суд! Надо их учить, сволочей!
– Мама, я пойду полежу, можно? – сказал Славик.
– Нет! – вскинулась тетя Ира. – Там Юрик спит, он устал, у него пульс. Ты-то здоров, а ему покой нужен.
К счастью, Юра проснулся и пришел на кухню. Он похудел и осунулся. Тетя Ира подорвалась, усадила его за стол, мгновенно перед его носом на столе оказался стакан воды, пара таблеток, банка фруктового пюре и кусочек лимона.
– Покушай, маленький, – заворковала тетя Ира, – тебе нужно хоть что-нибудь съесть…
Юра проглотил ложку пюре, съел таблетки, запил водой.
– Спать пойду, – сказал он и поплелся к выходу.
– Ты сегодня на раскладушке, – сказала мама Славе. – Сейчас достану.
– Я сам, – остановил ее Славик и бросился догонять Юру.
Надя вздохнула и принялась складывать посуду в мойку.
– Слушай, ну неужели у тебя даже посудомойки нет? – удивилась Ира.
– Да мне как-то не надо, – начала оправдываться Надя.
– Да ладно! – не поверила Ира. – Муж-то твой небось не на «Ладе» ездит, мог бы о тебе и подумать.
Из детской раздался грохот. Надя не успела обернуться, а Ирка уже отчитывала Славика, что тот «напугал мальчика».
*
Юра и раньше не отличался разговорчивостью, а сейчас совсем потух: молча лежал на боку и смотрел, как Славка возится с раскладушкой.
– Круто тебе, – наконец произнес он, когда хозяин комнаты победил упрямый механизм. – А мне… ни сходить никуда, ни поесть… Лекарства еще эти…
Юра сморщился.
– Противные? – посочувствовал Слава.
– Да нет… Просто мутит от них. Спать все время хочется… И со зрением что-то.
– Ясно. – Славик закончил застилать раскладушку и сел на нее. Что говорить дальше, он не понимал.
– А ты и постель сам застилаешь, – в голосе гостя послышалась зависть.
– Отец заставляет, – вздохнул Славик. – Говорит: «В армии за тобой никто стелить не будет». Он же служил. Два года.
– И ты будешь? – Юра уже не скрывал, что завидует. – Круто…
Тут он вдруг побледнел, слез с кровати и быстро вышел из комнаты. Славик сидел, слушал, как друга тошнит в туалете, как причитает над ним тетя Ира, и соображал, о чем бы таком поговорить, чтобы взбодрить Юру.
Тот вернулся, ведомый под руку мамой, которая уложила его, долго-долго мерила пульс и гладила по волосам. Только убедившись, что сын совершенно спокоен, она ушла.
– Я пытался лекарства выплевывать, – пожаловался Юра Славе, – но она же пасёт… Придумал же Зайцер отраву…
– Так это же круто! – сообразил Славик. – Значит, тебе точно лекарство попалось, не плацебо!
– Думаешь? – Юра сел на кровати.
– Да стопудово!
– Ну… от плацебо тоже иногда бывают эффекты…
Через полчаса они в меру горячо (чтобы мамы на кухне не услышали) обсуждали психологическое действие плацебо. Тема была обкатанная, в группе любили порассуждать о всяких возможных методах лечения, но вживую оказалось гораздо прикольнее.
– Ну ладно, – сдался Юра. – Пусть не плацебо. Пусть лекарство. Но все равно не факт, что поможет.
Возразить было нечего.
Славка принялся доставать из сумки и развешивать на батарее спортивную форму. Нужды в этом не было никакой, но сидеть и слушать тоскливое молчание Славик больше не мог.
– А это чего? – развеселился Юра, увидав трусы с лампасами. – Ты теперь такие носишь?
– Это форма, – обиделся Славка и достал куртку, – я на самбо хожу.
– Классно тебе, – снова затосковал Юра. – А приемчик какой-нибудь покажешь?
– Да я пока… не много чего умею, – признался Славик. – Переднюю подножку. Заднюю… Удержание немножко.
Лицо Юры скривилось, как от боли.
– Тебе плохо? – всполошился Славик.
– Мне не плохо, – ответил гость. – Мне капец. Мне по-любому капец, а с этими таблетками – полный капец. Вот на фига я их пью? Все равно придет время – и умру!
Слава и не пытался ничего сказать, но Юра заговорил быстрее:
– Не перебивай! Я знаешь чего хочу? Смыться из дому и пойти в загул! Пойти… не знаю… куда ты ходишь? В ночной клуб?
– В клуб меня не пустили бы, – покачал головой Славик. – В кафе можно… или в кино.
– Нет-нет-нет! – замотал головой Юра. – Какой-нибудь экстрим! О! Парк аттракционов! А потом прыгнуть с моста… Нет, не в смысле самоубиться, а на такой специальной резинке, роуп-джампинг называется! Ты уже прыгал?
– Нет.
– Ну и дурак! Говорят, вообще отрыв башки.
– Но нам же… – тихо сказал Слава, – то есть тебе… нельзя. Стресс…
– Да и плевать, – спокойно ответил Юра. – Все лучше, чем сдохнуть в обнимку с унитазом.
Тут пришла тетя Ира с успокоительным на ночь, и разговор пришлось свернуть. Тетя Ира убрала форму с батареи, открыла окно на проветривание, попричитала, что в одной комнате с сыном спать не получится, а ее мальчик вынужден здесь дышать «не пойми чем», а потом оставила рядом с сыном включенную радионяню. И каждый час приходила. Открыть окно, закрыть окно, принести воды, проверить пульс… Славка каждый раз просыпался, а Юрка спал как убитый.
*
Славик в школе теперь только и делал, что смотрел и слушал. Хорошо, что давно не стригся, челка отросла, и за ней стало удобно прятать взгляд. Наблюдать за одноклассниками оказалось гораздо интереснее, чем слушать учителей, поэтому на уроках он частенько выпадал из происходящего.
– Слава, я хотела бы, чтобы ты присоединился к нашей команде, – сказала классная.
Слава среагировал на имя и очнулся. Он наблюдал за Виктуаром, которого гладила по колену соседка по парте. (Как же ее зовут? Вечно у него проблемы с именами.) Славик думал, что, если бы он был на месте Виктуара, его бы уже давно размазало по столу. А староста у них просто кремень. Сидит пишет.
– К-какой команде? – чуть заикаясь, спросил Слава.
– Я рассказывала, что мы начинаем подготовку к олимпиадам. Мне кажется, тебе нужно попробовать.
– Зачем? – испугался Слава.
– Ты много читаешь, хорошо пишешь, у тебя свой взгляд на книги. Почему нет?
– Все, Виктуарчик, теперь ты будешь не один, – пропела Тоня.
– Что? – спросил Виктуар.
Слава поразился тому, что Виктуар ничего не слышал. Надо же, как задание по литературе его поглотило!
– Тоня, а ты, вместо того чтобы язвить, лучше бы рассказала Славе, как мы работаем. Перешли ему список книг, введи в курс дела, – попросила Татьяна Павловна.
– Ввести? В курс дела? Это я могу, – сказала Тоня.
Кто-то захихикал, Слава не успел ни о чем подумать, а Тоня уже сидела рядом и раскладывала перед ним бумажки.
Слава ничего не соображал. Он мог выполнять простые и ясные команды типа: «Сфотографируй список» или «Перепиши расписание занятий», но вникнуть в то, что она говорит, не мог. Тоня была слишком близко, она пахла, она шевелилась, она занимала всю парту. И Слава бы свалился в проход или закричал бы от отчаяния, но тут Тоня резко отодвинулась.
– Ты не бойся, – сказала она, – я ни на что не претендую. Я понимаю, что у меня нет шансов.
Славик немного продышался и попытался понять, о чем она говорила.
– Шансов на что? – спросил он хрипло.
– На отношения, – ответила Тоня, – ты такой классный, такой умный, такой… такой независимый. А что я? Обычная девчонка…
Мозги у Славы заклинило.
– Ты не обычная, – сказал он.
Тоня опустила взгляд.
– А какая? – нежно спросила она.
– Ты красивая, – просипел Слава.
– Ну что ты! – Тоня накрыла ладонь Славы своей рукой. – Ты просто меня жалеешь.
– Нет! – воскликнул Славик.
На его крик обернулась Роза и начала буравить Тоню взглядом.
– Славик, просто у меня в этом классе совсем нет друзей, – продолжила Тоня, – можно я пока посижу с тобой?
– Конечно, – пылко ответил Слава.
Роза отвернулась и демонстративно опустила голову, стукнувшись лбом об парту.
*
Два дня Сергей провел, как йог на гвоздях: старался не совершать резких движений и делал вид, что ничего особого не случилось. Ну подумаешь, с Валеркой поссорился. Не первый раз. Однажды даже подрались из-за какой-то девчонки, имени которой история не сохранила. Тогда разобрались, теперь – тем более.
К вечеру среды он сам себя убедил, что все это ерунда, но на свой (вернее, уже на Климовский) сайт заглядывал каждые полчаса. И все равно проворонил момент, когда там появилась новость – «Выброшенных городскими властями стариков приютит больница». Это было интервью с врачом городской больницы, который пожелал остаться неизвестным. Врач очень раздраженно рассказывал, что отделение интенсивной терапии придется уплотнять, потому что несколько палат займут старики, выселенные из приюта. Интервью Сергея озадачило. Написано оно было скверно, но именно поэтому казалось настоящим. Журналист, который прикидывался Веселовым, вставлял фразы врача без всякой обработки, прямо с диктофона. В некоторых местах зияли логические дыры – видимо, там врач переходил на непрерывный мат.
Сергей задумался. Валера, конечно, не ангел, но демонстративно вышвыривать одиноких стариков из приюта – это был не стиль мэра. Валера еще с девятого класса умел обустроить все так, что комар носа не подточит, а тут вдруг такое… Да и зачем ему приют? Он и так на городском балансе. В версию про «расширение мэрии» могли поверить только имбецилы. Впрочем, судя по комментариям к новости, имбецилов в их городе было много. Пугающе много.
Хуже всего – новость перепостила пара серьезных СМИ.
В отчаянии Сергей снова набрал телефон Валеры и долго слушал длинные гудки. Он постарался погрузиться в рутину работы, вычитал и подписал в печать весь номер, но добился не облегчения, а усталости.
Дополнительно настроение испортил мейл из клиники Зайцера: «Мы начали процедуру возвращения денег вам на счет, однако сейчас операция находится на контроле фискальных органов…» Между строк читалось: «В ближайшее время денег не дождешься».
Больше всего в жизни Сергею хотелось лечь и проспать часов двенадцать. Однако вечером пришлось везти Иру с Юрой на вокзал.
*
Славик впервые шел в школу в радостном предвкушении. У него появилась девушка.
С Тоней они вчера еще несколько раз списывались, она помогла ему со списками книг и олимпиадными заданиями. А когда попросила его помочь ей разобраться с библиографией работ о Сервантесе, Слава совсем расслабился.
Учебная неделя прошла без происшествий, и подготовка к олимпиаде ему даже нравилась. Это было гораздо интереснее уроков. Татьяна вкидывала тему, а дальше просила ее обсуждать. Первые занятия Слава боялся открыть рот, но слушал очень внимательно. А потом Виктуар ляпнул, что фантастика – это недолитература, и Слава так возмутился, что подал голос.
Был в его жизни момент, лет в десять, когда он ждал смерти со дня на день. Тогда только фантастика спасала. Только она утаскивала в книгу, только с ней можно было забыть реальный мир. Славка читал на ночь и убеждал себя в том, что если что – ночью он просто перейдет туда. Клал под подушку пистолет или фонарик, чтоб не заблудиться, учил наизусть имена героев, чтоб не перепутать при встрече. Все эти подробности Славка, конечно, опустил, но эмоциональный посыл оставил.
– Литература – это то, что читают. Если книга хоть кому-то нравится, это уже литература, – завершил Славка свою пламенную речь.
Виктуар хмыкнул и сказал, что если так рассуждать, то и пост ВКонтакте – это литература. Но тут неожиданно вступилась Татьяна Павловна и предположила, что если бы во времена Пушкина или Достоевского были социальные сети, то сейчас бы литературоведы не письма писателей изучали, а их записи на «стене». И в собрании сочинений публиковали отдельным томом личную переписку Белинского и Гоголя в фейсбуке без купюр.
Тоня тут же предложила сохранять всю свою личку, чтоб было что публиковать, и начала на ходу сочинять письмо Славе. Ему даже удалось пару раз остроумно ответить, и это Славку окрылило так, что он немедленно дал себе слово проводить сегодня Тоню домой и вообще как-то начать за ней ухаживать. Но как только они вышли из школы, Тоне позвонил папа и предупредил, что заберет ее.
– Ой, Слава, – сказала Тоня, сунув телефон в карман, – ты прости, я не хочу, чтобы вы с папой знакомились… вот так!
– Как? – не понял Славка.
– Ну… так… на бегу. Все-таки ты особенный человек в моей жизни. Да?
Славик только и смог что кивнуть.
Тоня тут же пообещала Славе, что на каникулах, когда Татьяна устроит традиционный олимпиадный марафон, она каждый вечер будет «полностью в его распоряжении». Тоня помахала рукой и поспешила к большой черной машине, которая притормозила у ворот школы. Слава так и остался стоять, от растерянности вообще забыв, кто он и куда ему нужно идти.
– Ты что, не видишь, что она тобой манипулирует? – спросила Роза, которая вышла из школы последняя.
– Нет, – ответил Слава.
Роза сказала, что на такие дешевые трюки в четырнадцать лет уже не ведутся. Слава спросил: «Какие такие трюки?» Роза объяснила. Славке стало так обидно, что он тут же решил, что больше никогда в жизни не пойдет на дополнительные занятия и вообще в школе не появится. Сел на ступеньки. Роза вздохнула.
– С другой стороны, – продолжила она, – вот ты мне сейчас тоже веришь. А вдруг я тебя специально против Тони настраиваю?
Слава воспрял. Роза села рядом с ним.
– Тебе нужно как-то учиться общаться, иначе тобой каждый дурак сможет управлять, – сказала она.
Слава попытался переварить эту информацию.
– Я, наверное, не смогу, – наконец выдавил из себя он, – все слишком сложно.
– Согласна, – вздохнув, ответила Роза.
*
Славка начал приглядываться к пацанам в секции. Они действительно оказались разными. Даже приемы отрабатывали по-разному. Кто-то норовил сачкануть, как только тренер отвернется, кто-то слишком тормозил, кто-то, наоборот, слишком горячился. Единственное, что их всех объединяло, – никто не стремился перетрудиться.
Выделялся только коренастый, коротко стриженный мальчишка с редким именем Вася. Он все делал основательно, не торопясь, но неумолимо, как танк. Если нужно было отжаться сорок раз, он отжимался за один подход, хотя на последних разах руки у него тряслись и еле разгибались. Над каждым приемом работал до посинения. Если тренер выходил из зала, партнер Васи тут же садился на ковер «отдышаться». Вася не спорил, молча направлялся к большому желтому манекену и пытался кидать его.
Славка ему завидовал. Сам он передыхал при первой возможности. Все-таки четырнадцать лет без серьезной физической нагрузки сказывались. К тому же в секции не было никого с таким же весом, Наум Кириллович ставил каждый раз с кем-нибудь заметно тяжелее Славки.
– Тяжело в учении, – обычно говорил тренер, – легко на чемпионате мира!
Но пока Славка только сильно уставал. А вот Вася без всяких тренерских подбадриваний явно вырвался вперед. Иногда Наум Кириллович отводил пять минут на тренировочные схватки. Славку более тяжелые соперники без особого труда валяли как хотели, а вот Вася боролся в своей весовой – и всегда выходил победителем.
В конце последней в октябре тренировки Наум Кириллович выстроил «орлов» и сообщил:
– У вас тут каникулы. Так и быть, эту неделю можете на тренировки не ходить.
«Орлы» нестройно, но одобрительно загудели.
– Тем более, – продолжил тренер, – что в эту неделю я поеду на соревнования в Великогорск. Турнир небольшой, внутри нашего «Динамо», но вам даже на такой рано. Так что все свободны… кроме Василия и Вячеслава.
Парни радостно рванули к выходу. Славка потянулся за ними… и тут до него дошли последние слова Наума Кирилловича. Пришлось возвращаться. Вася уже стоял возле тренера.
– Вы двое, – сообщил тот, – едете на соревнования. Васю давно пора бросать под танки! А ты, Слава…
Тут тренер слегка смутился.
– Ладно, скажу честно: нужен человек в твоей весовой категории. На все наши динамовские секции всего два легковеса: Карпук да Умаров, но этот междусобойчик всем надоел. Поэтому на этот раз все наши тренеры, у которых есть мухачи, привезут их в Великогорск, невзирая… Ну, короче, любые легковесы на вес золота.
Наум Кириллович подмигнул:
– С родителями сами договоритесь или мне позвонить?
*
Надя два дня отходила после визита Иры с Юрой. Вроде и пробыли они вместе меньше суток, и ничего особенного гости не просили, а ощущение было, как будто катком переехали.
Ира на все реагировала, поджав губы. Да, квартирка у них была маловата, но Ире никто и не обещал коттедж и сопровождение. Спать ей пришлось на кухне, а когда собирались ехать на вокзал, Сергей немного задержался, и Наде пришлось выслушивать упреки: «Юра уже одет, он вспотеет» и «Лучше бы вызвали такси». Самое обидное, что из аэропорта они как раз на такси и ехали, но после этого Ира сокрушалась о зря потраченных деньгах.
Надя понимала, что известие о здоровье Славика – это шок. И понимала, что не завидовать невозможно. Если бы они поменялись с Ирой местами, она бы тоже все время думала о том, что «это несправедливо», что «здоровым должен быть мой ребенок». Гнала бы от себя эти мысли, стыдилась их, но все равно бы завидовала. Поэтому она старалась Иру понять, не раздражаться, не спорить, сделать все, что от нее зависит, чтобы гостям было удобно и чтобы Юра отдохнул. Но при этом сама выдохлась так, что двое суток после визита не могла себя заставить связаться с Ирой и выяснить, как они добрались домой.
Она бы еще пару дней собиралась, если бы не письмо от форумчанки:
«Надя, Люська умирает, было три приступа, они учащаются. Ты должна понять, я на все готова, я приеду к тебе, я на коленях буду молить. Любые деньги. Вообще любые, понимаешь! Только дай координаты врача. Или название лекарства. Я сама достану, если нужно, просто скажи, что доставать!»
Надя решила, что Катя ошиблась адресом. Ее Люся входила в переходный возраст, успокоительные не брали, с ней вообще было тяжело. Они тоже были у Зайцера на консультации. Какого еще врача она может посоветовать?
«Надя, я вижу, что ты в сети. Не ругайся на Иру, это она нам все рассказала. Надя, я все понимаю, риск, неразглашение, все эти дела. Но у меня ребенок. Я на все готова. Ира сказала, что отобьет тебя от всех исков».
«Надя, напиши что-нибудь».
«Надя, я счастлива за тебя со Славой. Но дай шанс другим детям!»
Надя несколько раз начинала писать сообщение и тут же стирала. В конце концов выдавила из себя:
«Кать, что рассказала Ира? Я не понимаю!»
«Не делай из нас дур, мы в чудеса не верим. Ира считает, что Зайцер дал вам, как самым старшим, экспериментальное лекарство».
«Кать, да вы что!!! Зачем бы мне было это скрывать?»
«Не знаю, Надя. Знаю, что твой здоров, а наши умрут».
«Катя, но с чего вы взяли???»
«Вы продали квартиру и машину, твой муж куда-то возил Славу, сказал, что на тренировку. Но форма-то была сухая. Да и понятно, что не на тренировку, неужели он не встретил бы гостей в аэропорту вместо тренировки? Понятно, что в больнице были!»
«Катя, это бред! Мы ничего не продавали!»
«Да ладно. Ира говорит, что топовый журналист не может на такой машине ездить и в такой квартирке жить. Тем более вы не льготники, все лечение сами оплачивали».
«Катя! Нам просто неправильно поставили диагноз в детстве!»
«Бог тебе судья… Если Люська умрет, я тебе сообщу. Будет на твоей совести!»
Надя расплакалась. Выпила успокоительного. Пометалась по квартире. Вернулась к компьютеру и написала:
«Ира, что ты всем наплела??? Зачем?»
Ира не ответила.
*
Слава пришел в школу настолько не выспавшийся, что даже на Тоню не среагировал. Всю ночь ему снились кошмары, как он едет на соревнования, и там его избивают, и он на ковре совсем один, и все над ним смеются. Тоня села рядом, щебетала как птичка, рассказывала что-то про кино, которое обязательно нужно посмотреть, а Слава только бессмысленно хлопал глазами и пытался сфокусироваться на учебнике, который успел выложить на парту.
– Кремень! – сказала Роза, когда обиженная Тоня вышла в коридор.
– Что «кремень»? – спросил Слава.
– В кино не пригласил. Кремень! – пояснила Роза.
– Кого в кино не пригласил? – удивился Славик.
– Ясно, – разочарованно сказала Роза, – это по-другому называется. Но ладно. Так тоже неплохо.
– Я на соревнования еду на каникулах, – сказал Слава.
– Да? – удивилась Роза. – Ты еще и спортсмен? А как же факультатив? Татьяна на каникулах устраивает интенсив по несколько часов в день. Если не будешь ходить, у тебя не будет шансов на олимпиаде. На район только пятерых от школы пускают.
– У меня и так нет шансов, – вздохнул Слава. – Ни в чем. Нигде.
Он уронил голову на руки и замер. А когда Роза погладила его по голове, дернулся так, что на подбородке остался синяк.
Но не все отреагировали на новость про соревнования так нежно.
Татьяна Павловна обиделась и сказала, что она «возлагала на него надежды» и Слава «не хочет воспользоваться шансом», а Виктуар так вообще принялся ржать, рассуждать про то, что «борьба нынче мельчает» и что «наш Славичек будет самым изысканным самбистом за всю историю этого вида спорта».
– Уйди, противный, – манерно сказал Виктуар, отпихивая воображаемого соперника мизинцем.
Даже Роза не удержалась и захихикала.
Славик не ушел, демонстративно хлопнув дверью, только потому, что ему пришлось бы перепрыгивать через Тоню, а Тоня хоть и смеялась, но при этом шепнула Славе:
– Он просто не привык к конкуренции.
Слава завис. И так и не вышел из столбняка до конца занятия.
*
Надя сидела в ванной, ревела и думала о людской злобе и несправедливости.
А потом ей захотелось вдруг обнять Славика. Крепко-крепко. Раньше не обнимала, потому что боялась вызвать сильные эмоции, но теперь-то можно! Слава, ее кровинушка, ради которого она столько вытерпела! И еще вытерпит! Слава не предаст и не обманет! Надя тщательно умылась, насухо вытерлась и направилась в комнату сына.
Там она застала странную картину: посреди комнаты стояла раскрытая спортивная сумка Славы, а вокруг нее валялись трусы, носки, салфетки, джинсы с майками и почему-то зубная паста и щетка. Славка смирно сидел на диване, а вот Сергей копался в разбросанных вещах.
– Нет, – говорил он, когда Надя входила, – кипятильник тебе не нужен. Сейчас везде кулеры с горячей водой. А вот пакетиков с чаем надо дать…
– Что происходит? – удивилась Надежда. – Генеральная уборка?
– Просто вещи собираем, – отмахнулся муж. – Знаешь, Славка, даже пакетики тебе ни к чему. В любой гостинице есть буфет, чай можно и там попить.
– Какая гостиница? – теперь Надя перепугалась. – Мы куда-то едем?
– Мы остаемся, – ответил Сергей, – а вот Славка едет на соревнования. В Великогорск. Кстати, давай ты поможешь нам собраться!
Надя медленно опустилась на кровать рядом с сыном.
– На соревнования, – медленно повторила она. – Едет. В гостиницу. Один.
Сергей хорошо знал этот тон, поэтому начал нервничать.
– Не один! С другими самбистами! Под присмотром тренера! Ему очень повезло, из их группы взяли всего двоих, представляешь?!
– Что значит «взяли»? – возмутилась Надя. – Он что, чемодан? Без нашего разрешения…
Но муж перебил:
– Мы разрешили! Вот, смотри!
И Сергей принялся тыкать ей в лицо какой-то бумагой. Тыкал слишком активно, так что Надежда смогла разобрать только «законного представителя ребенка» и размашистую подпись мужа.
– Вот так, значит, – сказала она упавшим голосом. – А я, значит, никто?
Сергей собрался с духом. Сейчас ему предстояло выдержать град язвительно-холодных замечаний жены. Но она вдруг расплакалась.
– Да чего ты… вообще? – Он подошел и попытался погладить ее по голове, но Надя дернулась, и получилось что-то вроде подзатыльника. – Да хватит реветь, – буркнул Сергей, пряча руки в карманы. – Не на войну отправляем. Обычные соревнования. Даже не чемпионат никакой. Всего на два дня.
– А если ему там сломают что-то? – спросила Надя сквозь слезы. – А если…
– Короче, – сказал Сергей, – пусть он сам решает. Сын!
Славик, который весь разговор просидел в легком трансе, вздрогнул.
– Ты должен решить сам, – сказал ему отец. – Хочешь – поезжай. Не хочешь – сиди дома как дурак. Упускай шанс…
– Не смей на него давить! – взвилась мать.
– А ты что, не давишь? – ответил папа. – Женские слезы – вид шантажа!
Славка, у которого от всего этого разболелась голова, тихо попросил:
– А можно я подумаю?
– Ну, думай. – Сергей тяжело вздохнул и кивнул жене: – Пойдем! Пусть принимает решение на холодную голову.
*
Оставшись один, Славка первым делом достал телефон и принялся гонять шарики. Немного отпустило, он смог начать думать.
Им все манипулировали. Тоня. Мама. Папа… ведь «давить» – это то же самое, что «манипулировать»? Разве что Роза не манипулирует… Но она же сама сказала: «А вдруг я тебя специально против Тони настраиваю?» От этой путаницы голова снова разболелась. Славик вырубил игрушку и чуть было не написал Нике. Она всегда давала хорошие советы. Увидел ее аватарку и испуганно вышел из мессенджера. После того позора, который он пережил дома у Ники, общаться ней было немыслимо.
Тогда он набрал телефон Розы.
– Привет, – сказал он.
И замолчал, потому что не представлял, с чего начать жаловаться. Роза пришла на помощь:
– Ну как ты? Уже на соревнованиях?
– Да нет, – ответил Славка, – собираюсь… Но, может, еще не поеду.
– Точно? – обрадовалась Роза.
– Не точно… но может быть… Тут мама сильно против. А папа сильно за.
– А ты?
– А я не знаю… Маму расстраивать не хочу. Но и папу тоже…
– Да это понятно, – в голосе Розы почудилась насмешка. – Но ты сам хочешь ехать?
– Да не знаю я…
– Попробуй узнать. Типа родителей вообще нет и сам все решаешь.
Опять повисла пауза.
– Ладно, – сказала Роза, – спокойной ночи.
Славик отключил телефон и посмотрел на вещи, раскиданные вокруг сумки. Роза совсем не помогла, только запутала. Как же «родителей нет», если есть? Мама плачет. Папа сердится…
Чтобы не сидеть как дурак, Славка принялся запихивать вещи в сумку. Из кармана джинсов выпала монетка. Слава поднял ее и понял, что нужно делать. «Орел – еду. Решка – не еду». Выпала решка. Славка представил, как он звонит тренеру и говорит, что не поехал, потому что… Потому что решка выпала? «Вот еще!» – подумал Слава, распахнул дверь комнаты и объявил на всю квартиру:
– Я решил! Я еду!
И быстренько закрыл дверь.
*
Выезжали в обед. Папа поругался сначала с мамой, потом с навигатором, поэтому привез Славку за пять минут до отправления автобуса – комфортабельного, высокого. Почти все места были заняты, сесть пришлось рядом с парнем лет шестнадцати. Он был очень широким, занимал полтора места, так что только щуплый Славик и смог поместиться рядом с ним. Наум Кириллович сидел впереди, вместе с молодым человеком, которого Славик пару раз видел в зале. Кажется, он занимался всякими оргвопросами.
Как только автобус тронулся, тренер взял у водителя микрофон и провел инструктаж:
– Ехать четыре часа. Заселяемся, ужинаем – и по номерам. В десять отбой. Лично проверю! И никаких ночных прогулок за минералкой, да, Костенька?
Пацаны явно поняли, о чем говорит Наум Кириллович, потому что обернулись назад и захихикали. Сидевший сзади худенький паренек – видимо, это и был Костенька – вытаращил глаза и изобразил оскорбленную невинность.
– Кого отловлю на женской половине, – продолжал тренер, – сразу звоните папам-мамам, пусть забирают.
По рядам прокатилось насмешливое: «Ага, конечно».
– На сей раз, Капитонов, – повысил голос Наум Кириллович, – прощения не будет!
Славка не разглядел, к кому тренер обращается, но смешки усилились.
– Ну и ладно, – пробасил кто-то за спиной Славы, – мне «Буревестник» давно предлагает к ним перейти.
Наум Кириллович попросил водителя:
– Притормозите, пожалуйста.
А потом гаркнул так, что никакой микрофон не понадобился:
– Капитонов! На выход!
Теперь никто не смеялся.
– Наум Кириллович, – ответил растерянный бас, – вы чего?
– На выход! – повторил тренер. – С вещами!
И уже тише, водителю:
– Будьте любезны, откройте среднюю дверь.
Зашипела пневматика. Сзади началась возня. Славик изогнулся и увидел Капитонова, который выбирался в проход с сумкой в руках. Он оказался не очень высоким, но широкоплечим. И с тоненькими черными усиками. Правда, сейчас на его бледном лице усики выглядели не мужественно, а жалко.
– Наум Кириллович, – бормотал парень, – я же пошутил… Вы же знаете… Я за «Динамо» горло перегрызу… Ну чё вы, Наум Кириллович…
Тренер молчал. И только когда Капитонов перестал бормотать, замерев у открытой двери, Наум Кириллович сказал:
– В следующий раз будут предлагать в «Буревестник», «Алмаз»… еще куда-нибудь, соглашайся. Мне тут такие не нужны! Закройте, пожалуйста, дверь. Поехали.
Капитонов не сдержал выдох облегчения и заторопился на место. В салоне снова загалдели, но гораздо тише, чем раньше.
Тренер продолжал уже совсем спокойно рассказывать про кормление, взвешивание, жеребьевку. Славик вздрогнул, услышав голос соседа:
– Наумкирилыч – он такой. Смешной – а страшный.
Слава криво улыбнулся и решил, что нужно представиться.
– Дима, – ответил сосед. – До семидесяти восьми.
Слава захлопал глазами.
– Весовая категория, – пояснил Дима. – А у тебя?
– До тридцати восьми.
– О! – оживился сосед. – Наумкирилыч мухача нашел. У «Самбиста-92», кажется, тоже есть твоего веса. Бросят вас под танки…
– Карпук и Уваров? – вспомнил Слава.
– Умаров, – поправил Дима. – Попадешь на него – вообще капец. Сразу ложись на спину и стучи по ковру.
– А Карпук?
– Тут есть шанс, – задумчиво протянул парень
– Выиграть? – обрадовался Славка.
– Не проиграть в первые десять секунд, – усмехнулся Дима, закрыл глаза и, как показалось Славе, тут же уснул.
А Славка начал представлять, как его размазывают по ковру. И незаметно задремал.
*
Сергей не поленился во время обеденного перерыва съездить в больницу, где – если верить сообщению на «его» сайте – должны разместить стариков из приюта. В нужный корпус проник благодаря припасенному белому халату и походке городничего: ни один вахтер не остановит человека, который идет через вахту походкой городничего – целеустремленной, как высокоточная ракета.
Судя по суете, с которой по коридорам таскали кровати, тут действительно происходило большое уплотнение. Сергей задал пару осторожных вопросов и убедился, что слухи о переселении стариков, скорее всего, правда. Он решился еще на одну хитрость. Изменил голос и позвонил на горячую линию мэрии. Там на его вопрос уставший молодой человек забубнил:
– Мы еще неделю назад вывесили сообщение на городском сайте. Ни о каком выселении одиноких пожилых людей на улицу речь не идет.
Сергей положил трубку и проверил. Действительно, на официальном сайте города в самом неочевидном месте обнаружилась новость. Приют закрывался на ремонт, и его обитатели пока будут жить в горбольнице № 3. Но по окончании ремонта они вернутся на свои места.
У Сергея камень с души свалился. Он подивился непрофессионализму коллег – ни один не сообразил узнать правду в мэрии. Потом устыдился – сам до этого очевидного шага додумался не сразу. И совершил последнюю на сегодня мистификацию: создал фейковый аккаунт на «своем» сайте и написал возмущенный комментарий: «Никого никуда не выгоняют, вот ссылка!»
*
За два перекрестка до дома Сергей понял, что ужасно хочет есть. На обед он так и не вырвался, слишком долго проковырялся в больнице.
Припарковаться в девять вечера во дворе уже нереально, Сергей зарулил на стоянку к ближайшему гиперу. Заодно и зашел. От голода чуть не скупил полмагазина, уже у кассы посмотрел в тележку и понял, что погорячился. Для ужина на двоих мяса и колбасы был явный перебор. И тут Сергей осознал, что сейчас вернется домой, а там жена. Одна. Такого с ними не случалось четырнадцать лет.
Он взбодрился, метнулся обратно, схватил бутылку шампанского, каких-то конфет, каких-то фруктов и, предвкушая, что уж сегодня жена от него точно никуда не денется, отправился домой.
– Надя, я страшно хочу есть, – заявил Сергей с порога, аккуратно прислонив к стенке пакеты с едой.
– Я тебе не прислуга, – послышалось из комнаты.
Сергей малость опешил, но решил не связываться. Оттащил пакеты на кухню, навалил себе полную тарелку всякой всячины. Надя вошла в тот момент, когда микроволновка допикивала последние секунды.
– Ужин ты, конечно, купил только себе, – съязвила жена.
– Это обед, – сказал Сергей. – Надя, я очень жрать хочу, давай все потом.
– Что потом? Ты завалишься спать, а я буду мыть посуду?
– Надя, я тебя умоляю!
Сергей достал тарелку из печки и принялся жадно заглатывать горячие куски курицы.
– Давай я поем, и потом поговорим, – взмолился он.
– Поговорим? – усмехнулась Надя. – О чем? О твоей работе? О сайте твоем, что-то ты мне давно про него не рассказывал…
– Надя, – Сергей еще надеялся на мирный вечер, – у тебя проблема? Давай спокойно…
– У меня проблема? – взвилась Надя. – Да, все проблемы у меня! У тебя вообще нет проблем! Это я живу как служанка, это у меня даже посудомойки нет, а ты прекрасно проводишь время.
– Надя, – устало сказал Сергей, – ну что ты несешь? Какая служанка? И зачем тебе посудомойка? В чем проблема – три тарелки помыть? Ты все равно сидишь дома.
– Надо мной подруги смеются, – вошла в раж Надя, – муж – топовый журналист, а живем как нищета.
– Чего?
– Просто ты никогда не хотел зарабатывать! Если бы не понадобились деньги на лечение, никто б и не знал, что ты можешь их достать.
Аппетит у Сергея пропал, он отшвырнул от себя тарелку.
– Так, – сказал он, – ты взрослый человек. Если тебе что-то не нравится, значит, ты идешь и зарабатываешь. А вот когда заработаешь…
– Прекрасно, – всплеснула руками Надя, – теперь ты меня из дома выгоняешь. Я, между прочим, четырнадцать лет тебе сына спасала. И мог бы и спасибо сказать! Хорошо ты устроился, использовал меня, значит, теперь можно и выбросить?
Сергей с тоской посмотрел на неразобранный пакет с шампанским, фруктами и конфетами. Похоже, о романтическом вечере можно забыть.
Хлопнув дверью и вызвав лифт, он вспомнил, что коллеги звали его смотреть футбол в баре. Там его и накормили, и напоили водительским безалкогольным пивом. Зато потом он полтора часа развозил по домам подвыпившую компанию.
А в два часа ночи, когда вернулся домой, спать пошел сразу в комнату Славика, общаться с женой не было никакого желания.
*
За дорогу Слава успел даже выспаться. И проголодаться.
Поэтому обрадовался, когда тренер объявил:
– Тут у нас оргнакладка, поэтому сначала ужинаем, потом заселяемся.
В ресторане уже было накрыто. Садились кто где хотел, и Славик выбрал столик широкого Димы. Еще к ним подсадили Васю из Славкиной секции и Костеньку, которого Наум Кириллович еще в автобусе предупреждал.
И не зря предупреждал. Слава еще не успел расправиться с котлетой, а Костя успел куда-то сбегать и таинственным голосом сообщить:
– Бабы в соседнем зале!
Дима посмотрел на него, как на безнадежно больного.
– Тебе и не предлагаю, – отмахнулся Костя, – правильный ты наш! А вы, малые, как? Собираетесь навестить девок?
Вася неуверенно кивнул, Костя требовательно посмотрел на Славку.
– Чего это «малые»? – обиделся Слава. – Нам по четырнадцать, между прочим. А тебе?
– Первый раз – значит, малые! – отрезал Константин, игнорируя вопрос. – Так как? Идешь?
Славка понял, что очень хочет сходить, но из принципа замотал головой.
– Понятно, – усмехнулся Костя и повернулся к Васе. – Значит, так. У меня там уже есть пара знакомых, я им сейчас в чате стукну. Пока эти малохольные спать будут…
– У меня, между прочим, – заявил Слава, – девушка есть!
А поскольку насмешливая ухмылка не сползала с лица собеседника, добавил:
– Даже две!
Это Костю впечатлило, но он тут же попросил:
– А фотку покажешь?
Славка достал телефон и открыл страничку Тони.
– Ничего так, – хмыкнул Костя. – Только у нее статус «всё сложно». Вторая такая же… «твоя»?
Слава отнял телефон и принялся писать сообщение. Костя тем временем вернулся к инструктажу Васи, а Дима методично уничтожил ужин и взялся за компот.
Через минуту телефон звякнул, Слава проверил входящие и гордо продемонстрировал полученное селфи Тони. Она изображала дакфейс и держала в руке лист с надписью: «Моему Славику!» Костя придирчиво увеличил фото.
– Вроде не фотошоп, – сказал он.
И тут же пришло сообщение от Розы. Слава с тревогой наблюдал, как Костя открывает его.
– Это точно не фотошоп! – заржал он и принялся показывать фотографию Диме с Васей.
Вася подавился пюре. Даже Дима криво усмехнулся. У Славы ёкнуло что-то в районе желудка. Он еле отнял телефон и оценил чувство юмора Розы. Да, она тоже держала в руках листок с надписью: «Моему Славе!» Вот только на голове у нее красовалась очень натуралистичная маска гориллы.
– Она у меня такая, – сказал Слава. – С юморком!
И тут появился Наум Кириллович. Он похлопал в ладоши и объявил:
– Думал расселить вас по двое, но гостиница переполнена. Будете жить в нечеловеческих условиях, по четыре в комнате. Надеюсь, это еще больше закалит и сплотит!
– А кто с кем? – пробасил Капитонов.
– А вот как сидите за столами, так и заселяйтесь, – приказал тренер.
*
В десять часов, когда Наумкирилыч пришел в комнату, все пацаны лежали под одеялами, только свет был еще не погашен.
– Молодцы, отбой вовремя, – похвалил их тренер, – подъем в семь, взвешивание в восемь, в восемь тридцать завтрак. Сумки на завтра собрали?
– Да, Наум Кириллович, – кротко сказал Костя.
Тренер посмотрел на него подозрительно.
Он подошел к Косте и откинул одеяло. Увидев трусы и майку, хмыкнул.
– Спокойной ночи, – сказал он и, уходя из комнаты, выключил свет.
Воцарилась абсолютная тишина. Слава даже успел задремать, перед тем как Костя вскочил и, подсвечивая себе телефоном, кинулся к двери, а потом одеваться.
– Будешь мешать мне спать, придурок, до завтра не доживешь, – сказал Дима.
– А ты иди настучи, – огрызнулся Костя. – Как обычно!
– Идиот, завтра на ковре сдохнешь, – сказал Дима и отвернулся к стене.
– Да я завтра по-любому на тумбочке, – сказал Костя. – Могу хоть всю ночь куролесить.
Дима молчал.
– Это тебе завтра ничего не светит, – продолжил Костя.
Дима молчал.
– Пацаны, вы как? – спросил Костя.
Вася секунду поколебался, но вскочил и принялся одеваться. Слава натянул одеяло на голову.
– Понятно, – усмехнулся Костя. – Здоровье не позволяет.
– При чем тут здоровье? – взвился Славик. – Нормальное у меня здоровье! Я медкомиссию проходил.
Костя ничего не ответил, но даже в слабом свете экрана смартфона было заметно, как он ухмыляется. Слава сбросил одеяло и стал натягивать штаны.
*
В гостинице было тихо, в коридоре горел дежурный свет. Костя подхватил тапки в руки и уверенно двинулся в сторону лестницы.
– Бабы в четыреста тринадцатом и четыреста двадцать четвертом, пойдем по лестнице. Тренера на третьем этаже… Идем тихо.
Слава понял, что в ушах стучит так, что он с трудом слышит Костю. Он остановился и принялся дышать, успокаиваясь. Костя целеустремленно учесал по лестнице наверх, Вася двинулся было за ним, но остановился и испуганно спросил Славика:
– Ты чего?
Слава только громче задышал в ответ. Он не мог объяснить «чего». Просто привык: как только начинаешь волноваться – дыши и успокаивайся.
– Тебе плохо, что ли? – продолжал приставать Вася. – Если что, можем вернуться…
Славка понял, что Вася ищет повод, чтобы никуда не идти. Он и сам с удовольствием повернул бы назад, но тут примчался Костя. В руках у него был большой полиэтиленовый пакет.
– Смотрите, чего нашел, – громко прошептал он, демонстрируя баночное пиво в пакете – Что стоите? Очко на минус?
Вася и Слава замотали головами, как два китайских болванчика-близнеца.
– Тогда за мной! – и Костя снова устремился по лестнице.
Славик и Вася догнали его уже на четвертом этаже. Про пакет они спросить не решились, но Костя похвастался сам:
– В холле нашел. Мне всегда везет!
*
У «девок» их уже ждали. Правда, у Славки возникло легкое дежавю, когда он увидал на кровати у окна квадратную фигуру, отвернувшуюся от мира, – сразу вспомнил Диму.
Остальные девчонки явно готовились: были в спортивных костюмах, причесанные и, кажется, слегка накрашенные. Во всяком случае, запах духов стоял отчетливый.
– Немецкое! – радостно сообщил Костя, вытаскивая банки из пакета.
– Ты дурак? – хмуро поинтересовалась высокая девчонка с тысячей косичек на голове.
– Чего это? – хмыкнул Костик. – Мы ж культурно будем пить. За встречу. За нашу завтрашнюю победу.
«Дима» женского пола накрылся с головой и пробурчал из берлоги что-то осуждающее. Две одинаковые широкоплечие блондинки захихикали.
– Женька спит, так что тихо! – грозно сказала тысячекосичная девушка.
От запаха духов у Славы малость закружилась голова.
Костик уселся на ближайшую кровать и заглянул в пакет.
– О! – радостно прошептал он. – Там еще что-то есть. Тяжелый! Вау! Ни фига себе!
Костя вывалил на кровать бумажный сверток, чуть ковырнул упаковку, что-то блеснуло.
– Медали! – ахнули девчонки.
Все завороженно смотрели на ворох золота, серебра и бронзы.
– Юль, – сказала одна из девчонок, – все первые места твои.
Юля с косичками протянула руку, осторожно потрогала добычу, а потом быстро разорвала упаковку и надела на шею несколько золотых медалей.
– Круть! – взвизгнула она. – Будем считать, это хорошая примета – сфоткаться с медалью заранее.
Пока девчонки примеряли медали, а очень гордый собой Костик снимал их на все телефоны, Слава и Вася неловко топтались у входа в комнату. Они так и не решились плюхнуться на девчачью кровать, а больше сесть в комнате было негде.
Фотосессия прервалась внезапно. Костик, снимающий блондинок, со связками «золота» на шее, ойкнул и рванул к двери.
– Бежим! – сказал он коротко. – Димыч. Эсэмэс. Нас застукали.
*
Как выяснилось, Костя гостиницу знал как свои пять пальцев, потому что назад повел другой дорогой, через какие-то пожарные лестницы и переходы, лишь бы не попасть в руки тренеров.
Слава бежал и с тоской представлял, как придется объясняться с Наумом Кирилловичем, врать что-то… «Костик нас подбил, – решил он, – пусть он и выкручивается!» Стало легче.
Костя осторожно приоткрыл дверь их спальни. Внутри было темно и тихо.
– Ушел уже, – пробурчал из темноты голос Димы. – Я сказал, что вы в туалете. Он пошел проверять.
– Ага! – сказал Костик, запихивая Васю со Славиком в комнату. – Значит, так, пацаны: если что, версия такая – мы пошли в туалет на нашем этаже, а там было все занято. Тогда мы пошли через переход в соседний корпус…
– Очень правдоподобно, – фыркнул Дима.
– Норм, прокатит! – ответил Костя. – Значит, запомнили?
– Ложитесь уже! – Дима явно мечтал уснуть. – Кто включит свет – убью!
Даже Костя не стал проверять, насколько реальна угроза. В темноте они добрались до кроватей, кое-как разделись и забрались под одеяла.
Слава моментально погрузился в дремоту, но заснуть толком не успел. Под потолком вспыхнула лампа, и раздраженный голос приказал:
– Встать!
От неожиданности Слава хотел выпрыгнуть из кровати, но получилось только сесть столбиком. Проморгавшись, Славка увидел, что остальные тоже проснулись и недоуменно смотрят на молодого мужчину посреди комнаты.
– Кто это сделал? – грозно спросил он.
– Если вы про свет, – ответил Костик, – так это вы и включили, Роман Георгиевич.
– Костик, – сказал ночной гость, – сейчас будешь Наумкирилычу острить! Он уже интересовался, по каким туалетам вы с дружками толпой бегаете.
Тут Славка вспомнил, что это за мужчина – помощник Наума Кирилловича, администратор.
– Роман Георгиевич, – поинтересовался Дима, – что случилось-то?
– Кто-то, – администратор не отрывал взгляда от невинного лица Кости, – спер из тренерской пакет. Важный пакет… с важным содержимым. И если этот кто-то не вернет пакет немедленно…
– Да нет у нас никаких пакетов! – очень натурально оскорбился Костик. – И не видели мы их никогда! Хотите – хоть обыщите!
Роман Георгиевич обыскал, не поленился даже под матрасы заглянуть.
– Ладно, – сказал он с оттенком отчаяния, – спите.
И ушел.
Только тут Вася задал вопрос, который и у Славика вертелся на языке:
– Так ты что, Костя, не нашел тот пакет? Ты его…
– Да он почти в коридоре стоял, – отмахнулся Костя. – Какая разница! И вообще: пакет у девок, нам чего париться?!
И тут произошло необъяснимое: обычно неповоротливый, Дима стремительно натянул спортивные штаны и, натягивая на ходу майку, бросился в коридор.
Вася и Славик снова превратились в болванчиков-близнецов. Только теперь не кивали головами, а хлопали глазами. Мгновение и Костик находился в замешательстве, но быстро из него вышел:
– Ха! Там же Юлька! Ну Димон! Они же уже всё! Во дает!
Костик плашмя рухнул на кровать и принялся самозабвенно (но тихо) хохотать. На все попытки выведать у него подробности только махал руками и заходился еще больше. Продолжалось это довольно долго. Дима успел вернуться со злополучным пакетом в руках. Костик сразу перестал смеяться.
– Ты дурак? – спросил он ласково. – А если Роман опять припрется?
Дима молча подошел к Косте и поставил пакет ему на грудь. Костик схватил пакет, вскочил и попытался всучить пакет Диме.
– Ты почему его не подкинул? – шипел он. – На крайняк в коридоре бросил бы.
– Ты украл, – ответил Дима, – ты и вернешь.
Костя попытался отбросить пакет в угол, но Дима не дал ему этого сделать.
– Давай-давай! Пацанов подставил, девчонок… Иди и сознавайся!
– Я что, псих?! – Костик орал уже в полный голос.
– Ты сволочь! – ответил Дима. – Как тогда, на чемпионате России…
– Это когда ты запалился, а потом всех сдал?!
– Это когда ты всех подбил на подвиги, а в последний момент первый свалил.
Голоса становились все громче, пакет трещал все отчетливее – и не выдержал. Полиэтилен треснул по шву, на пол посыпались банки с пивом, медали – и какой-то сверток. Костя от души пнул его. Сверток лопнул, по всей комнате закружились бумажки.
– Что за?.. – с досадой сказал Дима и включил свет.
Весь пол оказался засыпан стодолларовыми купюрами.
Повисла тяжелая тишина.
– Фига себе… – пробормотал Костик.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел Роман Георгиевич.
– Вы долго еще?.. – начал он, но, увидев долларопад, осекся.
Теперь они молчали впятером. Первым очнулся администратор. Он упал на четвереньки и принялся сгребать деньги.
– Так, – бормотал он, – тихо… чтобы никто… ясно?
Дима потянулся было помочь, но Роман Георгиевич рявкнул:
– Отставить! Я сам…
Вася и Славик от страха забрались на кровати с ногами. Дима отступил в сторону. Только Костик смог сделать что-то полезное: выудил из своей сумки пакет с носками, вытряхнул его содержимое в сумку, а пакет протянул Роману Георгиевичу. Тот коротко кивнул и принялся набивать пакет деньгами. Когда банкноты кончились, набросал сверху медали. Банки с пивом уже не помещались, но администратор, казалось, о них вообще забыл.
Утрамбовав спасенные деньги с медалями, он попросил:
– Слушайте, я серьезно: не трепитесь, ладно? И не орите вы так! Наумкирилыча разбудите.
Когда он ушел, Костя задумчиво сказал:
– Я так понимаю, пиво теперь наше?
Дима протяжно вздохнул и рухнул на постель.
*
Славик успел прилечь, уже не раздеваясь, опять провалился в дрему, но дверь их комнаты снова распахнулась.
– Где пакет? – спросила Юлька.
– Пивка? – радостно предложил Костик.
Славик открыл глаза. Свет у них по-прежнему горел. Костик валялся на кровати в обнимку с закрытой банкой пива и телефоном. Дима вскочил навстречу Юльке, но почему-то к ней не пошел, а мялся возле кровати. Юлька тоже мялась, но не отходила от двери.
– Мелкие дуры выставили фотки с медалями в инстаграме, – сказала она. – Рома засек, у нас всю комнату перевернули. Отдайте мне пакет, я верну, скажу, что нашла в туалете, мне ничего не будет.
– А может, по пивку? – еще раз спросил Костик.
– Все хорошо, – сказал Дима, – пакет вернули тренерам.
– А пиво? – удивилась Юля.
– А пиво мне отдал Роман Георгиевич, – гордо ответил Костик. – Это плата за то, чтоб мы молчали, потому что в пакете было…
– Заткнись! – рявкнул Дима.
– А чево такова? – невинно хихикнул Костя. – Пропажа медалей – это скандал…
Дима разозлился.
– Так, Юля, пошли спать! – сказал он. – Давай я тебя провожу…
Юля как-то странно то ли вздохнула, то ли всхлипнула. Ее бросило в краску, и она шарахнулась к двери.
– Правильно, идите уже спите, – медовым голосом пропел Костик.
Юля пошла пятнами. Дима сжал кулаки.
– Я сама. Я сказала, что в туалет, – быстро заговорила Юля, – спасибо, я дойду.
Девушка выскользнула за дверь.
– Два часа ночи! – раздраженно и с каким-то отчаянием в голосе сообщил Дима.
– Опа! – сказал Костик. – Ладно, друзья мои, я вас покину.
Костя вскочил, погасил свет в комнате, собрался, непрерывно строча сообщения, схватил пиво, объявил:
– Окей, раз вы тут все такие слабаки, я пойду к настоящим пацанам.
И выскочил за дверь.
*
Утро Славка почти не помнил. Ни кто его разбудил, ни как он оделся, ни как оказался в очереди к весам. Наум Кириллович в больших прямоугольных очках подолгу всматривался в деления, потом кивал:
– Следующий.
Вес у всех оказался в норме, никто не забрался в чужую весовую категорию. Поэтому тренер ограничился тем, что приказал до официального взвешивания ничего не есть и не пить.
– Спать можно? – спросил Дима.
– А ночью ты что делал? – подозрительно прищурился Наум Кириллович.
– Спал, но мало.
Дима с Костиком отправились досыпать, Вася уселся в фойе с телефоном в руках, а Славик обнаружил, что во всей этой кутерьме забыл поставить смартфон на зарядку и к утру он выдохся. Слава поставил телефон заряжаться, а сам пошел бродить по гостинице – и выяснил, что в спорткомплекс можно попасть, не выходя на улицу.
В зале сосредоточенно бегали несколько человек в теплых спортивных костюмах. Славик уже знал, что так сбрасывают лишние сотни граммов перед официальным взвешиванием. Славка уселся в углу и принялся разглядывать бегающих. Один из них – невысокий, квадратный, хмурый – на бегу кивнул Славке. Слава его не помнил, но на всякий случай кивнул в ответ. Пробежав еще круг, парень остановился возле Славки, согнулся, уперся ладонями в колени и тяжело задышал. Пот из-под капюшона толстовки катился по его лицу, как капли дождя во время ливня.
– Полкило лишних, – хрипло сообщил он. – Тренер сказал час бегать. А я думаю, оно быстрее вытечь должно.
Славка пожал плечами:
– Не знаю… Я в первый раз.
– Мухач, – понимающе кивнул парень, – под Карпука и Умарова попадешь…
Он смерил Славку оценивающим взглядом и сказал:
– Совет первый: на завтраке не нажираться.
– Так ведь завтрак после взвешивания.
– А твоя категория на ковер выходит первой. Натрескаешься, переварить не успеешь, будешь ходить, как мешок с этим…
Парень усмехнулся.
– Совет второй: попадешь на Карпука, делай ему подсечку под левую. Подсечки вам уже показывали?
– Показывали, – растерялся Славка, – но у меня не очень получается.
– Надо, чтобы очень, – приказал собеседник.
Он собирался добавить что-то, но в дверях появился незнакомый Славке тренер и гаркнул:
– Женя! Ты что себе думаешь?!
Женя резко выдохнул и побежал, но все-таки успел бросить напоследок:
– Под левую, понял?!
*
После взвешивания, когда Славика занесли в официальные списки, его вдруг начал колотить мандраж. Даже глубокое дыхание не помогало. И тогда он использовал метод, который работал всегда, – сосредоточился на простых и понятных инструкциях.
Женя советовал не наедаться на завтраке – Слава съел ровно половину.
Тренер сказал переодеваться в куртку – переоделся очень тщательно.
Сказали сесть на скамейку и ждать, пока позовут, – сел и стал ждать.
Впрочем, как и предупреждал Женя, ждать пришлось недолго – Славка боролся во второй паре. А в первой схватке Умаров за десять секунд уложил какого-то Ковальского чистым броском. Славка сквозь отупение подумал, что Ковальский, наверное, такой же новичок, как и он сам.
И тут информатор объявил:
– С синим поясом – Игорь Карпук, с красным поясом – Вячеслав Веселов.
Чьи-то руки затянули на его талии красный пояс, а Славик думал только об одном: «Карпуку нужно делать подножку под левую».
Вышли, пожали руки, сделали шаг назад.
Свисток.
Славка не успел глазом моргнуть, как крепкие руки соперника вцепились в отвороты куртки. Карпук слегка дернул Славу в одну сторону, потом в другую. Славка чуть присел, чтобы не потерять равновесие, и принялся пятиться.
«Какая же нога у него левая?» – в отчаянии думал он. И пятился.
Карпук дернул его еще пару раз, и вдруг потолок с ковром завертелись, как в калейдоскопе.
Зал заревел.
Славка понял, что он лежит на спине, а Карпук нависает над ним.
«Ну, – отрешенно подумал Славка, – зато быстро».
Над ухом застрекотал свисток судьи.
– Бросок за пределы ковра. Карпук – предупреждение.
Пришлось вставать и снова бороться. Теперь соперник атаковал быстрее и жестче. Славику каким-то чудом удавалось изворачиваться в воздухе и приземляться не на спину, а на колени. Карпук разозлился и принялся пританцовывать перед Славкой, одновременно тягая его за куртку.
И тут Слава наконец сообразил, какая из ног у соперника левая. Он так обрадовался, что провел подсечку без подготовки. Вернее, это ему так казалось, что он провел подножку. Позже, когда они пересматривали видеозапись, Костик подобрал более точное определение:
– Ну ты его рубанул!
Это и правда было больше похоже на рубку деревьев, чем на борьбу самбо. Только в роли топора была нога Славки.
Карпук охнул, покачнулся, и Слава изо всех сил дернул его в сторону.
Упали оба, но Карпук менее удачно, потому что судья засчитал Славику два балла.
Как он дожил до конца схватки, осталось загадкой. Карпук бросался на него, как лев. Славик отвечал исключительно попыткой подсечки.
И что-то, видимо, было не так с Карпуковской левой ногой, потому что каждая такая попытка пусть и не приносила очков, но заставляла Карпука отшатываться.
Финальный свисток раздался в ушах Славика самой прекрасной из музык.
«Не чисто! – ликовал он. – Я проиграл всего лишь по очкам».
Судья встал между ними, крепко сжав рукава курток.
– По последнему проведенному приему, – объявил информатор, – победа присуждается…
Фамилию победителя Славка не расслышал, потому что зал заорал: возмущенно, радостно, изумленно.
И тут судья неожиданно потянул Славкину руку вверх.
*
Он и не подозревал, что его соседи по комнате так за него болели.
Димка широко улыбался, Костик повторял:
– Круто! Круто!
А Вася только мотал головой от избытка чувств.
Славик растерянно заморгал:
– Я не понял… Он же мотал меня всю схватку…
– Мотал, да не домотал! – хохотнул Костик. – У него было два балла, и у тебя. Но у тебя было последнее оцененное действие, так что…
– Погоди, – перебил его Дима, – а чего ты Карпука по левой ноге бил?
– Да мне парень один посоветовал, – признался Слава.
– Понятно, – кивнул Дима. – У Карпука была свежая травма, а тебе кто-то про это инфу слил. Это многое объясняет.
– Многое, но не все! – гордо сказал Костя. – Как ты думаешь, кого я до утра халявным пивом угощал?
И, выдержав паузу, сам же и ответил:
– Карпука и друга его, Соловьева… Ой, меня вызывают!
Костик убежал на ковер, а Дима почесал затылок.
– А кто такой Соловьев? – спросил Вася.
– Мой главный соперник, – сказал Дима. – Ладно, не отвлекайтесь, сейчас Костик будет показывать класс!
– Так он же тоже пиво пил, – усомнился Слава.
– Ага, как же, – буркнул Дима, – пару глотков сделал для приличия, остальное Карпуку с Соловьем споил… Да смотрите вы!
Свою первую схватку Костик выиграл за явным преимуществом. Помахал Диме рукой и свалил в раздевалку.
«Надо ему спасибо сказать», – подумал Славка и направился вслед за Костей.
Его благодетель спал, растянувшись на холодном линолеуме.
*
Утром Сергей окунулся в работу, но к обеду его ошарашили. На фейсбук хлынули посетители с невнятными, но горячими комментариями: «Ну, ты вообще!», «Теперь тебя убьют», «Мы, правозащитники Анадыря, восхищены Вашим гражданским подвигом!..»
Сергей бросился проверять «свой» сайт. Его комментария с разоблачением сенсации не было. Зато обнаружилась свежая новость под названием: «Как наш мэр и мой бывший одноклассник врет избирателям».
Как следовало из новости, мэрия не просто забирает себе здание приюта, а собирается превратить его то ли в элитный отель, то ли в не менее элитный бордель. Смелое заявление подтверждалось скриншотами каких-то накладных и смет. Хитом стал явно фальшивый приказ о переоборудовании дома престарелых в «культурно-развлекательный объект специального назначения». К приказу была неаккуратно прифотошоплена подпись мэра.
В заключение «журналист Веселов» впроброс упоминал, что «мэрия на своем портале задним числом написала какую-то ерунду про ремонт дома престарелых, но теперь мы с вами понимаем, что это за “ремонт”».
Сергей увидел количество перепостов и побледнел. Пошел по ссылкам и обнаружил, что кое-где разумные люди пытаются объяснить всю бредовость ситуации: «Даже если бы мэр хотел переделать дом престарелых в бордель, он что, идиот, подписывать прямые приказы? Это не так делается…» Но большинство, судя по всему, новость целиком не читало, ориентировалось только на заголовок и первый абзац. А уж о том, чтобы внимательно читать какие-то документы, – нет, наши люди выше такой ерунды.
Сергей вспомнил еще об одном способе связи с бывшим одноклассником и нынешним мэром. Он написал письмо, в котором подробно описал ситуацию с сайтом. Но в последний момент передумал, стер подробности и попросил о личной беседе. Просьбу сопроводил неприличным количеством восклицательных знаков и отправил.
Впрочем, без особой надежды на ответ.
*
Следующую схватку Слава продул болевым.
Но следующая схватка в его категории была за первое место. Проигравший получал второе.
Когда стоял на второй ступени пьедестала, а на груди висела серебряная медаль, Слава все пытался высмотреть хорошего парня Женю, который так помог советом.
Увидел он Женю позже, когда информатор объявил:
– Победительница в весовой категории до пятидесяти пяти килограммов Евгения Фролова!
*
У Славы, как когда-то в школе во время кражи журнала, включился режим стороннего наблюдателя. Слишком много событий, недосып и эмоциональная перегрузка – все это вместе вырубило предохранители.
Вот он стоит на пьедестале. Ему жмут руку и надевают на шею медаль. Вот радуется Наумкирилыч. Он бегает и машет руками, потому что хочет сфотографировать тройку призеров, а другие тренеры все время перекрывают обзор. Вот Женя поздравляет его с победой. У Жени на шее золотая медаль, но она искренне радуется вместе со Славой и пишет ему свой телефон на руке. У нее длинная русая коса, и теперь Славка не понимает, как он мог принять Женю за парня.
Вот Дима смотрит на награждение Юльки. У нее тоже «золото», она сияет, глядя на всех с высоты своего первого места. И Дима сияет. Но потом Юлька спускается с пьедестала, к ней кидается Костик, а Дима стоит в сторонке и боится подойти.
У Димы тоже «золото». Костик подскакивает к Славе, сует ему в руки смартфон, хватает одной рукой Диму, другой Юлю, тянет их друг к другу. Славика бросает в жар. Он вдруг понимает, что все эти ночные приключения были неспроста, что вообще все приключения неспроста, что у людей вокруг разные отношения, а он пока может только смотреть на них со стороны. То есть он понимает, что ничего не понимает. Костик, который казался свиньей, на самом деле за своих глотку порвет, квадратный Дима на самом деле романтик, а Женя вообще девочка.
И как во всем этом разобраться?
– Ну что, орел, уже позвонил родителям?
Слава вздрогнул. Над ним стоял сияющий Наумкирилыч.
– Первая медаль да еще и на первых соревнованиях – это такой повод, что ух!
Слава кивнул.
– У тебя нормально всё? – озадачился тренер. – Ничего не болит?
Слава мотнул головой и выпалил:
– Наум Кириллович, все люди разные, это я понял. Но они же еще и все время разные. И как узнать, кто какой?
– Эк тебя, – сказал тренер и с тоской обернулся. – Это долгий разговор на самом деле. Если кратко, то никак! Не оценивай людей, не на распродаже.
– Угу, – кивнул Слава, хотя ничего и не понял.
Он просто поздравил Димку, просто смеялся над шутками Костика, который всю поездку не затыкался ни на секунду, и просто писал в личку Женьке, стараясь не думать, девочка она или наоборот.
*
На письмо мэр, как и ожидалось, не ответил.
Еще сутки Сергей провел как на вулкане. Вернее, под вулканом. Под Везувием, который вот-вот затопит лавой Помпеи.
Или не затопит.
«Разоблачение журналиста Веселова» побродило по сети какое-то время, потом его перебила новость о пышной свадьбе дочки областного прокурора. Но Сергей на всякий случай держал страницу со «своим» сайтом открытой, каждые четверть часа обновлял ее. И к каждому сообщению на своем фейсбуке бросался как на амбразуру. А вот сообщения ВК, который держал исключительно ради коммуникации с отдельными людьми, отключил, чтобы не дергаться еще и из-за них.
Поэтому сообщение Славки пропустил.
*
Ужинали Сергей и Надя по отдельности.
Она – в гостиной, перед телевизором. Он – на кухне, нервно листая смартфон.
«Небезразличные граждане» горячо поддерживали его борьбу с «коррумпированным чинушей». Самые отважные писали комментарии на стене в фейсбуке. Просто смелые – личные сообщения, которые всегда заканчивались словами: «Только это между нами, хорошо?»
Хотя одно сообщение выбивалось из общего ряда. Писал отец Артемий, пресс-секретарь местной епархии. Он начал с благословения на борьбу за правду, а закончил предложением взять дом престарелых под крыло церкви. «Только попов в помощники мне не хватало!» – раздраженно подумал Сергей. Почему-то именно это личное сообщение окончательно вывело его из себя.
Когда Сергей писал ядовитый ответ пресс-секретарю, дверь в квартиру открылась, и кто-то вошел. Сергей бросился в прихожую. Почему-то он был уверен, что это грабитель. Или провокатор. В общем, кто-то, кому следует заехать в челюсть.
На пороге стоял Славик.
Он изо всех сил старался не сиять, но у него не очень получалось. Поверх куртки на синей ленте висел какой-то серебристый кругляш с малоразличимой гравировкой.
– Привет, – растерянно сказал Сергей, – ну, как выступил?
Слава растерянно заморгал:
– Пап, у меня второе место. Я же писал тебе!
– Медаль? – раздался голос мамы, и она показалась из комнаты. – Молодец… Тебе там ничего не ушибли? Все в порядке?
– Ничего мне не ушибли, – сквозь зубы ответил Слава, – я папе все написал. Спасибо, что порадовались за меня.
Он принялся лихорадочно стягивать куртку.
– За поздравления спасибо… Родители… Меня там порвать должны были, а у меня серебро!
– Слушай, – примирительно сказал папа, – я просто… у меня «Контакт» слетел, вот я и…
– Да тебе просто на меня плевать! – Слава победил куртку и в два движения сбросил кроссовки, не расшнуровывая. – Вам всем на меня плевать!
И он скрылся в своей комнате, закрыв дверь так, что у родителей заложило уши.
– Ну что, – спросила Надя у мужа, – доволен? Всего сутки сын отсутствовал – и вот пожалуйста!
Сергей сжал кулаки, развернулся и пошел на кухню.
А Славка в своей комнате прямо в одежде бухнулся на кровать и принялся бесцельно листать телефон. И вдруг понял, что одноклассникам-то он не похвастался. Поколебался секунду и решил, что на стену выкладывать не будет, а вот Розе фотку пошлет.
Она ответила мгновенно: «О! Круть! Это медаль, да? Ты чемпион?!»
Слава почувствовал, что в груди теплеет. «Нет, – написал он, – у меня второе место».
«Все равно круто! – ответила Роза. – Ты же всего два месяца ходишь? А чего в чат не вешаешь?»
Славка помедлил с ответом.
Роза не дождалась и написала: «Все! Я сама повесила!»
Он проверил чат. Первый же коммент был от Виктуара: «О! Наш мальчик научился фотошопить!», но разозлиться Славка не успел – посыпались поздравления от одноклассниц.
Только Тоня почему-то ничего не написала.
Но все равно – жизнь налаживалась.
*
Разбудил Славика скандал.
– Кто тебе позволил брать эти деньги?! – орал папа. – Я же сказал: это не наши! Я их верну!
Слава вышел посмотреть, что случилось.
В коридоре стояла большая коробка, рядом с ней грузчик со скучающим видом и бледная мама. Багровый папа метался по коридору.
Грузчик бочком подошел к Славе.
– Парень, распишись за доставку, я пойду. Не переживай, все оплачено. И доставлено. А то у меня еще заказы.
Славик расписался, грузчик бочком вышел из квартиры.
– Я вообще не понимаю, как ты со мной разговариваешь! – огрызнулась мама.
Папа ушел на кухню, разбил там стакан, облился водой и пришел относительно вменяемый. По крайней мере, он уже не орал, а говорил спокойно.
– Значит, так, – сказал он. – С этого момента деньги я из дома забираю. Все крупные покупки согласуются со мной.
– Но я тоже тут живу! – возмутилась мама.
– Вот и живи, – отрезал папа. – Когда научишься зарабатывать, тогда будешь и тратить.
Папа выскочил из квартиры, хлопнув дверью.
– Что случилось? – спросил Славик.
– Я просто купила посудомоечную машину, – сказала дрожащими губами мама и ушла в спальню, тоже хлопнув дверью.
Славик и машина остались в коридоре.
*
В такие минуты Слава остро хотел вернуться в прошлое. Когда никто не грузил его своими проблемами. Мама с папой ходили вокруг на цыпочках. Не было никаких непонятных соперников, одноклассников, девчонок…
Тут печальный ход Славкиных мыслей сбился. Он понял, что ему нужно с кем-нибудь из его девушек пообщаться. Они поймут и одобрят.
Начал с Тони. «Привет, – написал он ей в личку, – видела мою медаль?»
Тоня не ответила. Славка проверил ее страницу – три минуты назад она запостила прикольный ролик. Значит, не спит. Тогда он решил позвонить.
Трубку Тоня подняла только после пятого гудка.
– Да? – поинтересовалась она с такой нежн
Скачать книгу
Информация от издательства
12+
Художник Валерий Калныньш
Жвалевский, А. В., Пастернак, Е. Б.
Минус один: повесть / Андрей Валентинович Жвалевский, Евгения Борисовна Пастернак. – М.: Время, 2018. – (Время – юность!).
ISBN 978-5-9691-1719-8
«О смерти участников группы остальные узнавали окольными путями и сразу же выкладывали в ленту. Последние полчаса Славка чувствовал себя персонажем какого-то фантастического сериала. Ему нужно было очухаться». Да, в свои четырнадцать лет Славка повзрослел мгновенно. Переживет ли он такой шок? Справятся ли его родители с тем, что смысл и цель их жизни внезапно рухнули? Как воспользуются они сами и их единственный сын неожиданно обретенной свободой? Осознают ли, что все люди мало того что разные, так еще и все время меняются? Возможно, единственный выход – научиться падать, но подниматься. Очередная остросюжетная повесть известного писательского дуэта, который раз за разом изобретает для своих героев экстремальные ловушки, из которых все сложнее выпутываться. А может, это не писатели изобретают, а сама жизнь им подсказывает? Проверьте эту гипотезу на себе.
© Жвалевский А. В., Пастернак Е. Б., 2018
© «Время», 2018
Отзывы тест-читателей
Вы, как всегда, на острие времени, по вашим книжкам можно узнавать жизнь через десятилетия и дальше. Начав читать, читатели, юные и взрослые, уже не оставят книгу до того момента, пока тренер не скажет главному герою: «Ты первым из всей группы научился падать. И подниматься». Елена Габова
Прочла новый роман, причем залпом. Ищу, к чему придраться, и не нахожу. Мальчик реальный, проблема выздоровления – новый такой взгляд на болезнь и смерть в подростковой литературе. Очень здорово – про то, что все люди разные. Ольга Бухина
Вы умудрились найти для героя ситуацию, в которой ему приходится пережить все стадии социализации зараз. И это очень здорово сделано. Ася Кравченко
Меня больше всего тронула история родителей, я сама вырастила ребенка с инвалидностью. Вы точно передали чувства родителей. Как важно сохранить отношения друг с другом. Не обвинять свою половину, а понять и принять. Вместе бороться. А как учитель я думала, что можно обсудить с ребятами. Очень серьезные темы вы поднимаете в новой книге: смерть, болезнь, коррупция. Понятно ли это детям? Пожалуй, да. Они умнее и лучше, чем мы привыкли думать, не стоит упрощать. Елена Антонова
Желание убежать от проблем и утрированная зависть к тем, у кого этих проблем нет, очень тонизирует даже меня, взрослую. Боюсь, фраза «Как хорошо быть “зайчиком”! Никаких забот, все жалеют!» будет всплывать в памяти каждый раз, когда захочется себя пожалеть или позавидовать чьей-то «легкой» жизни. Очень жизнеутверждающе. Анна Чебарь
Прочла на одном дыхании. В конце возник вопрос, точно ли для подростков книга? Ощущения взрослого от чтения – как будто с американской горки съехала: страх (оказывается, есть темы, к которым мне, взрослой, страшно подступиться), удивление (кто-то не боится?!), восторг (как круто у них получилось!), облегчение (не опасно). Какая-то прямая проводимость эмоций. Герои ваши все настоящие, живые. И родители отличные. В смысле – реальные, без ретуши и лубка. Но и без чернухи. Как раз, чтоб зацепить, дать пищу для размышлений. Юлия Куровская
Ура! Еще одной книжкой, которая будет интересна и детям, и взрослым, стало больше! Засыпала с планшетом, до последнего не желая расстаться с героями. Буду ждать выхода книги! И обязательно куплю ее в нашу детскую библиотеку. Светлана Демидова
Такой классный оптимистический реализм! Я просто представляла себе, как бы я это читала ребенком, какой бы кайф испытывала. И эта тема: кажется, я вот-вот умру, а на самом деле это я только жить начинаю. Ведь многие подростки этот кризис испытывают, после которого как бы начинаешь жить заново, только нет четких причин и столь зримо очерченных границ, а у вас все это очень наглядно. Ольга Фикс
Книга захватывающая и добрая. Читала, и улыбалась, и плакала, и почти везде верила… А еще ловила себя на мысли, что в этой книге вы решили затронуть кучу вопросов и проблем, которые в предыдущих книгах откладывали. Тут и вопрос денег, оставшийся нетронутым в «Открытом финале», и вопрос, как именно можно полюбить жизнь, – в продолжение «Пока я на краю». А еще мне кажется, что на этот раз красиво и полно раскрыта девочка Женя, которая после «Сиамцев» трансформировалась в одну из главных героинь, но мне лично все равно видится какая-то тонкая ниточка, которая связывает эти две книги. Словом, именно эта книга лично мне дала ощущение собранности всех ваших подростковых произведений в одно целое… Спасибо вам за то, что любите детей и учите их любить жизнь! Людмила Иваненко
У меня четверо мальчишек, от 10 до 23 лет. И богатый жизненный и педагогический опыт. Не соврали вы в книге. Наталья Фурсова
А. Жвалевский и Е. Пастернак рассказали историю, в которой жизни не боится никто, просто не знают, как жить. С уважением, Сергей Панченко
А, вот еще – сложно было придумать название книги? Возможно, кто-то со мной не согласится, но минусов я не нашла. Маруся Соловьева
Что в итоге? Интересная книга, которая прочитается буквально за вечер, отлично поднимет настроение, но, несмотря на легкость, заставит задуматься о дружбе, взаимоотношениях между подростками, ценности жизни… Такие бы книги родителям и учителям читать! Софья Симонович
Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Минус один. Повесть
– Если кто и справится с синдромом Зайцера[1], – сказал Сергей, – так это сам Зайцер.
Надя не среагировала. Эту мудрую мысль она слышала от мужа уже в сотый раз за сегодня.
Надежда смотрела на пустыню за окном. Пустыня из прохладного холла клиники смотрелась живописно, но Надя знала, что снаружи ад. Она перевела взгляд на дверь кабинета, возле которого они дежурили.
– Я поговорила с нашими, – сказала Надежда, – после лечения нужна еще реабилитация.
– Какая реабилитация? – удивился муж. – Я договор читал! Нет там никакой…
– Это отдельная услуга, – перебила жена. – Круглосуточное наблюдение под приборами. Три недели.
Сергей тяжело вздохнул:
– Сколько?
– Две тысячи евро.
Муж страдальчески скривился.
– Что?! – возмутилась Надя. – Речь идет о здоровье ребенка!
Сергей встал и прошелся, скользя взглядом по плакатам.
– Сплошной иврит, – постарался пошутить он. – Неужели трудно было на русском продублировать?
Спешащая мимо женщина в белоснежном халате тут же притормозила.
– Вам что-то перевести? – спросила она.
– Да нет, – улыбнулся Сергей, – мы сына ждем. Он у профессора Зайцера. На консультации.
Женщина ответила приветливой улыбкой, только глаза стали стеклянными.
– Ему уже четырнадцать, – продолжал Сергей, – а вы же знаете, что с синдромом Зайцера…
Надя дернула мужа за рукав.
– Прекрати, – сказала она. – Девушке это неинтересно. Извините.
Врач смущенно кивнула и поспешила дальше.
– Сядь, – приказала Надежда, – и не приставай к людям.
Сергей сел, но тут же поднялся, чтобы сходить к кулеру за водой.
– Вот увидишь, – сказал он, протягивая жене полный стаканчик, – Славке точно лекарство будут давать, а не плацебо! Он у нас везучий вообще! С такой болезнью до четырнадцати…
Сергей не успел договорить. Дверь кабинета распахнулась, Надежда и Сергей разом обернулись к ней.
В двери стоял сам профессор: крепенький, лысенький, с насмешливыми глазками.
– Заходите, – сказал он.
В кабинете было еще прохладнее. Видимо, для директора клиники был предусмотрен индивидуальный кондиционер. Слава сидел на кушетке с отрешенным видом. Наде хватило короткого взгляда, чтобы понять – с сыном что-то не то. Худенький и хрупкий, он и так не выглядел на свой возраст, а сейчас вообще казался малышом. Наверное, потому что съежился.
Зайцер вернулся за стол и уставился на родителей Славы со странным выражением.
– Ну что? – не выдержал Сергей. – Беретесь лечить?
– Слушайте, – сказал профессор, – вашему сыну кто диагноз ставил?
– Доцент Чистов, – ответила Надежда, – через три месяца после рождения. У Славика были…
– Да читал я! – поморщился Зайцер. – «Доцент»… Диссер, наверное, хотел защитить. Или просто запутался в симптомах!
Надежда растерянно посмотрела на мужа.
– Вы что хотите сказать? – Сергей не сводил глаз с профессора. – Что Слава…
– Нет, я правда не понимаю, – закатил глаза Зайцер, – этому «доценту» Чистову что, зарплату повышают за обнаружение редких болезней у совершенно здоровых людей?
Надежда оцепенела. Сергей открыл рот, но так ничего и не произнес.
– Короче, родители, – сказал профессор, – деньги за лечение я вам, само собой, верну на счет. Ну, за вычетом стоимости консультации. Нет у Вячеслава ни малейших признаков синдрома Зайцера. Это вам Зайцер говорит! Поздравляю!
Надя закрыла глаза, пошатнулась и свалилась бы на пол, если бы Сергей не успел ее поймать.
*
В номере Славка забился в кресло и уткнулся в телефон.
Не то чтобы там было много нового и интересного – Славе нужно было очухаться. Последние полчаса он чувствовал себя то ли участником шоу «Розыгрыш», то ли персонажем какого-то фантастического сериала.
Родители только усугубляли ситуацию. Мама делала вид, что поглощена отбором фотографий для очередного альбома «Слава – август 2017», но уже пять минут сосредоточенно смотрела на погасший экран смартфона.
Папа скакал по номеру, как кокер-спаниель: «Сегодня пойдем туда! А завтра туда! А что ты больше хочешь: нырять или на квадроциклах?» Чтобы отделаться, Славка выбрал ныряние.
Папа уже собирался умчаться за билетами, как взвилась мама:
– Мне сейчас с нашими надо встречаться!
– Ну так встречайся! – радостно ответил папа. – Слава – здоровенный лоб! Посидит в номере один. Славка, а хочешь, вместе сходим?
Слава замотал головой.
– Но его же нельзя одного… – начала мама и осеклась.
– Можно, Надя! Теперь все можно!
Папа умчался, мама тоже ушла.
И Славка впервые в жизни остался один.
До сего дня он мог уединиться только в туалете или душе – да и то с полуприкрытой дверью. Он вспомнил, как лет в шесть устроил бунт по этому поводу. Мама чуть не на коленях перед ним стояла: «Славочка, родненький! У тебя такая болезнь, что в любой момент… может страшное случиться! Это не потому, что ты маленький! Это из-за болезни… И не волнуйся, пожалуйста! Нельзя тебе волноваться!» Мама обнимала и покрывала его поцелуями с головы до ног. И Славка успокоился.
А теперь его начало колотить. Он включил телевизор, нашел русскоязычный канал, потом переключил на музыку – трясло все больше.
Он ведь даже спал в одной комнате с мамой. Точнее, мама спала в его комнате. И стоило ему во сне закашляться или начать как-то не так дышать – мама оказывалась у его изголовья, проверяла тонкими пальцами пульс на шее, прикладывала губы ко лбу.
Слава достал из холодильника бутылочку воды и выпил ее одним махом. Немного помогло. Вернулся в кресло, разбудил телефон. Открылась группа «Минус один». Пятьдесят шесть участников. Из них живых – сорок восемь. Славка привычно пролистал ленту. Да, сегодня никто не минуснулся. А вот на прошлой неделе было сразу два минуса: Алёна из Ровно и Гришка из Амстердама.
О смерти участников группы остальные узнавали окольными путями и сразу выкладывали в ленту. Но аккаунты никто не удалял. Родители про «Минус один» не знали (иначе немедленно запретили бы и написали жалобу в ВК), а все остальные негласно договорились, что так и правильно. Все равно они все умрут. Кто в двенадцать, кто в четырнадцать. Одна девчонка из Франции, говорят, дотянула до шестнадцати, но Слава не очень в это верил. Синдром Зайцера работал как мина – при сильном стрессе она срабатывала, и человек моментально умирал. А подростковый возраст – это сплошной стресс.
И тут Славка понял, что он будет первым, кто ушел из «Минус один» не в могилу, а просто так.
Он выздоровел.
Вернее, он был здоров все это время.
Тупая апатия сменилась лихорадочным оживлением. Промахиваясь мимо букв виртуальной клавиатуры, Славка набрал: «Нарол я здороа!!!!» – и выложил в группу. Это показалось ему таким прикольным, что он рухнул на пол и принялся хохотать.
Когда вернулся папа, Славка валялся и икал от смеха. Папа перепугался и бросился к нему:
– Тебе плохо? Ты чего?
Но Славик только повторял:
– Я здоров! Ик! Прикинь! Я здоров!
Папа сел рядом с ним, и они принялись хохотать в два горла.
*
Ира плакала. Надя увидела это сразу: в комнате, где собрались мамочки «зайчиков», стена была прозрачная. Сегодня все пятнадцать детей, выбранных в экспериментальную группу для испытания свежепридуманного лекарства, прошли обследования. Сегодня же их разбили на два потока – одни получат лекарство, другие – плацебо.
Все, естественно, молили о лекарстве, особенно Ира. Ее Юре тринадцать, они со Славой самые старшие из приехавших. Собственно, на грани: каждый день рождения как последний. Все вокруг – иностранцы: две семьи израильтян, одна пара из Канады, еще одна из Новой Зеландии, остальные – европейцы. Надя вспомнила, что только вчера Ира жаловалась: израильтяне наверняка сговорились, и «их» обязательно возьмут в группу с лекарствами, а «нам» ничего не светит, потому что тут «все схвачено». Сергей пытался вставить слово, но Ирка была неумолима, голос разума до нее не мог достучаться.
Она работала юристом-фрилансером, с профессиональной хваткой выбила половину стоимости лечения Юры из какого-то регионального фонда, вторую половину – из клиники, но все равно считала, что все вокруг пытаются ее обмануть и на ней заработать. Ирка почти не говорила по-английски, не понимала, что происходит вокруг нее, и ужасно нервничала. Юра английский понимал хорошо, но был с мамой в отвратительных отношениях. Он не хотел ехать в Израиль, он не хотел лечиться. Он все время говорил, что хочет просто лечь и побыстрее умереть. Ирка тогда сразу начинала плакать. Вот как сейчас.
Надя минутку потопталась в коридоре, сделала несколько глубоких вдохов, представила, как войдет в комнату и скажет: «Hello, my child is healthy!»[2], представила себе перекошенное Иркино лицо и… Надя не сразу осознала, что бежит, причем бежит по лестнице вверх.
На десятом этаже медицинского центра, на застекленной террасе, было очень красивое кафе. С шикарным видом на пустыню.
– Coffee? – спросила девушка за стойкой.
Надя кивнула. Девушка скользнула по ней озабоченным взглядом и поставила на стойку стакан воды.
– Are you okay?[3]
– My child is healthy… – прошептала Надя и разрыдалась.
*
Парень, который надевал на Славку акваланг, оказался русскоговорящим негром. Очень лихо русскоговорящим.
– Ты чего, – спрашивал он, подгоняя лямки, – ни разу с аквалангом не нырял?
– И без акваланга тоже, – буркнул Слава.
– Ну ты ваще… – Парень помотал головой в изумлении. – Тогда я тебе завидую. Первый раз – самый суперский!
– Точно! – подтвердил папа. – А фотки заказать можно? Маме отдадим для ее альбомов… Нет, новый заведем! «Славка – здоровый лось»!
К вечеру Славик еле волочил ноги. Папа, казалось, не замечал, что сыну все эти ныряния, гонки на квадроциклах и океанариумы не в радость.
– Теперь тебе все можно, представляешь?! – повторял он восторженно.
Славка восторгов не разделял.
– Я есть хочу, – сказал он, когда папа потащил его в обсерваторию.
На самом деле Славка хотел просто спокойно посидеть и отдышаться. Но вышло все как нельзя лучше. Они не стали возвращаться в номер с диетической едой в судочках, которую мама готовила без грамма специй и тщательно посчитав калории. Папа, заявив в очередной раз: «Теперь тебе все можно!» – повел его в какой-то ресторанчик.
Впервые в жизни Славка попробовал бургер. И колу. И острый салат. И какую-то необыкновенную рыбу. Это было очень вкусно.
Но недолго.
Пока его тошнило в туалете гостиничного номера, мама снаружи отчитывала папу:
– У тебя что, совсем мозгов нет? Нельзя вот так сразу, без перехода! И нагрузка, и еда…
– Да ладно, – неубедительно возражал отец, – что с ним будет? Здоровый парень!
«Я – здоровый парень», – повторял про себя Славка, обнимая унитаз.
Он никак не мог привыкнуть к этой мысли.
*
– Я хочу домой, – в третий раз повторил Славик.
Он лежал на кровати с холодным компрессом на голове. Живот болел, ноги гудели, жгло обгоревшие икры. Вчера они возвращались домой спиной к солнцу, и всё – ноги ниже шорт в волдырях.
– Послушай, – горячился папа, – мы же уже здесь, мы оплатили перелет, давайте махнем в Иерусалим, а потом на Мертвое море! Надь, мы четырнадцать лет дома просидели, ну давайте уже оторвемся!
– Я хочу домой, – сказал Славик, не меняя интонацию.
Надя поправила компресс у него на голове.
– Да это же акклиматизация! – сказал Сергей. – Еще сутки, и будешь как огурец!
Слава закрыл глаза. Надя вздохнула.
Сергей посмотрел на них с отчаянием, потом сделал странный жест рукой, нечто среднее между «ай, гори оно все огнем» и попыткой дать в морду кому-то виртуальному, развернулся и выскочил из номера.
– Пить, – тихо попросил Славка, и у его губ немедленно оказался поильник.
– На завтра есть места в самолете, я уже проверяла, – сказала мама, – сейчас папа проветрится, мы перерегистрируем билеты и послезавтра будем дома.
Славик улыбнулся. Больше всего на свете сейчас ему хотелось оказаться на привычном диване с привычным ноутбуком на коленях.
*
– Ты где хочешь сидеть? – спросил папа, когда они вошли в салон. – В окошко смотреть? Или возле прохода?
Славик выбрал окошко. Раньше его сажали у прохода, «чтобы мальчик не испугался высоты». На самом деле высота оказалась совсем нестрашной. Самолет взлетел слишком быстро. Горы, пустыня, зеленые кусочки поселений – все выглядело ненастоящим, нарисованным. Почти сразу Славик задремал. Проснулся от толчка (самолет попал в турбулентность), но глаза не открыл. Сейчас ему неохота было ни с кем общаться. Тем более что родители выясняли отношения.
– …нет, верну! – тихо говорил отец. – Если бы не… ситуация, я бы от них рубля не взял бы!
– Но мы же часть уже потратили! – шепотом возмущалась мама. – Перелет, гостиница, консультация!
– Возьму кредит… Но деньги им отдам. И заставлю вернуть мне сайт!
– «Сайт», – сказала мама таким тоном, что стало понятно: «сайт» находится в одном смысловом ряду со словами «бирюльки» и «блажь».
Славик сразу вспомнил, как мама закатывает глаза, когда папа запирается на балконе с ноутбуком, чтобы «опять писать этот сайт». Папа, видимо, тоже вспомнил мамино бухтение по этому поводу, потому что продолжил с обидой в голосе:
– Между прочим, это самый посещаемый ресурс города… Один из!
Мама ничего не ответила, только протяжно вздохнула.
– Ладно, – примирительно сказал папа, – чего ты! Думай позитивно! Теперь у тебя столько времени появится. Ты же давно собиралась мебель перетянуть. И вообще, домом заняться!
– «Перетянуть», – в мамином голосе звучала усталость. – А на какие деньги, если ты сайт свой хочешь назад выкупить?
– Не пропадем! – уверенно ответил отец. – Буду халтуру искать, книгу опять кому-нибудь настрочу… И на мебель хватит, и тебе на всяких маникюрщиц-визажисток.
– Я такая страшная?! – шепотом возмутилась мама.
– Да нет! Просто теперь ты можешь собой заняться…
– Некогда мне заниматься собой! – отрезала мама. – У Славика сейчас тяжелый переходный период! Я должна быть рядом с ним.
– Наоборот! – убежденно ответил папа. – Чем меньше будешь над ним трястись, тем быстрее он в колею войдет. С завтрашнего дня будет жить нормальной жизнью. И в школу будет ходить каждый день, как все!
Тут подошла стюардесса с едой, и беседа прервалась. Славик жевал курицу и думал, что к такому его жизнь точно не готовила – каждый день в школу. Он семь лет появлялся в классе только на проверочные занятия, да и с них мог легко слинять, изобразив легкое головокружение. Учителя панически боялись, что он умрет прямо на их уроке, поэтому лично сопровождали «больного мальчика» до медсестры.
А теперь, значит, каждый день.
«Ну и чего хорошего в вашем выздоровлении?» – мысленно выругался Слава.
*
Правда, дома, когда Славик как следует выспался, мир стал видеться ему в другом свете. Перед ним вдруг открылась совершенно головокружительная перспектива – жизнь.
Не то чтоб Слава до этого постоянно думал о смерти – нет; когда всю жизнь она ждет тебя за поворотом, о ней не думаешь, тем более что Славка точно знал: умрет он быстро и без мучений. Но внезапно Слава понял, что никогда не думал о жизни, то есть о жизни как о долгом процессе, в котором можно строить планы.
Слава пялился в ноутбук, лежа на диване, и обалдевал от возможностей. Реклама, на которую он никогда не обращал внимания, стала выпрыгивать из контекста и нагло мозолить глаза. Пицца! Курсы иврита! Отель в Эйлате! В рекламе отеля длинноногая блондинка стояла у двери на террасу, а за ее спиной был виден номер с огромной кроватью. Славик нервно сглотнул. Еще неделю назад он точно знал, что в его жизни никогда не будет такой девушки, такого номера и вообще ничего «такого». В чате «Минус один» была дежурная шутка – собраться тем, кто дожил до полового созревания, заняться сексом и всем умереть – красиво и одновременно. Но это было равносильно полету на Марс. И собраться невозможно – за всеми круглосуточный надзор, и секс с их диагнозом равносилен самоубийству. Да и доживали до нужного возраста единицы.
Славик не мог отвести взгляд от рекламы отеля. Было очень страшно начать мечтать. В голове совершенно не помещалось то, что теперь он может…
Тут Славку окончательно переклинило, он вскочил, чуть не уронил компьютер, треснулся коленкой о стол и взвыл. Порадовался, что мама вышла в магазин, заметался по коридору, смахнул с полки свой GPS-браслет. С этим браслетом он не расставался с тех пор, как это чудо техники появилось в продаже, – мама всегда знала, где он, даже если он шел в школу за три дома. Мама отслеживала его пульс и давление, мама в любой момент могла включить громкую связь, чтобы послушать, что происходит вокруг него. А как же иначе? С его диагнозом…
Слава чуть не швырнул браслет в стену, но сдержался. Аккуратно положил его на полочку… и заметил на ней несколько купюр. Раньше он пользовался деньгами только в школьном буфете, где строго проинструктированная мамой буфетчица продавала Славику исключительно обезжиренный йогурт, воду без газа и сухие крекеры.
Слава схватил деньги, ключи от квартиры и вышел. Первый раз совершенно самостоятельно. Без присмотра. Без наблюдения. Руки немного тряслись, а в голове был легкий туман.
*
Славик шагал куда глаза глядят. Как специально, глаза глядели в основном на встречных девушек в коротких юбках. И на уходящих вдаль девушек в обтягивающих джинсах. И на проходящих мимо девушек в коротких маечках. По случаю августовской жары в одежде царил минимализм. Слава пытался смотреть строго под ноги, но кончилось это столкновением с рекламным щитом.
«Да чего я? – разозлился Славка. – Надо просто подойти и познакомиться! И угостить чем-нибудь в кафе. И…» Что будет после последнего «и», он не мог придумать. В висках начинало колотить так, что уши глохли. Слава решил осуществить план немедленно. «Цель» сидела на скамейке и читала телефон. Была она темноволосая и компактная, как Дюймовочка-переросток.
Славка сел рядом и сказал, глядя в пространство:
– Привет!
Девушка покосилась на него, но не ответила.
Славка облизал пересохшие губы и сказал чуть громче:
– Как дела?
На сей раз не было даже косого взгляда. Славка повернулся к девушке и спросил обиженно:
– Что, трудно ответить?
– Ой, ты мне? – удивилась она. – А я думала, ты в гарнитуру! Привет!
– Я хочу тебя… – голос Славки дрогнул, – угостить. В кафе. Кофе.
Девушка трижды моргнула. И расхохоталась. Славке очень захотелось раствориться в воздухе.
– Ах ты зайка мой! – произнесла девушка, вытирая слезы. – Тебе лет-то сколько?
– Шестнадцать, – пробурчал Славик.
– Двенадцать? – уточнила хохотушка.
– Четырнадцать, – согласился он.
– Понимаю, – кивнула она, – сложное время. Слушай…
И девушка доверительно наклонилась к Славке:
– …если тебе просто перед пацанами похвастаться – так хвастайся! Скажи, что познакомился, уговорил… ну и так далее. Подробности можешь в интернете глянуть.
Глаза у нее лучились таким искренним сочувствием, что Славе захотелось даже не раствориться в воздухе, а взорваться, уничтожив все вокруг: себя, эту наглую девку, всех свидетелей его позора…
Он пришел в себя оттого, что его поймали за руку – крепко и профессионально.
– Стой, говорю! – рявкнул полицейский. – Нарушаем, значит? И убегаем?
Славка сквозь слезы осмотрелся. Кажется, он попер через дорогу в совершенно неположенном месте.
– Ну что, вызываем родителей, нарушитель? – продолжал сержант, не отпуская руку.
– Не надо родителей. – Славику даже не пришлось добавлять страдания в голос, у него сейчас этого страдания было полное горло. – Им и так сейчас…
И Славик вывалил на полицейского трагическую историю. Оказывается, только пришли анализы. У него синдром Зайцера… Это страшная болезнь… Нет, не придумал, можете погуглить! И лекарства нет… У папы инфаркт случился, мама сейчас у него. Если она узнает, что и Славка из дому сбежал – у нее тоже будет инфаркт. Или инсульт. Нет, недалеко – вот его дом, подъезд второй, квартира сорок восьмая. Отпустите, пожалуйста! И… вот, у меня осталось немного карманных денег, зачем они мне теперь…
Открывая дверь подъезда, Славик обернулся: полицейский пристально следил за ним издалека. Слава слабо улыбнулся и помахал ему рукой. Полицейский вздрогнул и неожиданно отдал честь. Несмотря на все пережитое, Славке стало безумно смешно, и он юркнул в подъезд.
*
Дверь квартиры открылась рывком, как только Слава вставил ключ в замок. Он еле успел отдернуть руку, чтобы не оторвало палец. Даже успел вскрикнуть:
– Ты чего?
А потом застыл с открытым ртом и вытаращенными глазами. Сначала мама кинулась к нему на шею. Потом она швырнула в него телефоном. Потом она разрыдалась.
– Ты чего? – спросил он еще раз.
Тут из-за спины раздался голос отца, совсем без эмоций:
– Где ты был?
– В магазине, – ответил Слава.
– Почему без браслета? – спросил отец.
– А зачем? – парировал Слава. Страх отступил, начала накатывать волна раздражения.
– А телефон почему не взял? – все так же сухо поинтересовался папа.
– Забыл, – с вызовом ответил Слава.
И это была правда, он действительно забыл про телефон. Из комнаты раздавались мамины рыдания. Папа, не разуваясь, отправился на кухню, налил стакан воды и пошел в комнату.
Слава остался в коридоре и слышал, как мама, захлебываясь слезами, рассказывала, что была уверена, что Славика уже нет в живых, что он специально оставил браслет и телефон дома, чтобы она не смогла даже найти тело.
– Надя, – начал ее уговаривать папа, – успокойся. Нам нужно привыкать к тому, что у нас здоровый подросток. И он будет гулять, пропадать, с девушками встречаться. Курить попробует…
– Что ты несешь! – возмутилась Надя.
– Послушай, ему четырнадцать лет, ему столько нужно успеть попробовать…
– Ты еще ему это расскажи!
Папа вздохнул и вышел в коридор. Слава смотрел исподлобья.
– Значит, так, – сказал Сергей, – браслет можешь не носить, но телефон всегда должен быть при тебе, понятно?
– Я не маленький, – начал возмущаться Славик, но папа его перебил.
– Это не обсуждается, – сказал он, – маме нужно привыкнуть, а я не смогу каждый раз срываться с работы, когда ты решишь прогуляться. А теперь иди и извинись.
Славка попытался выдержать папин взгляд. Папа смотрел спокойно, без выражения, но почему-то захотелось убежать и спрятаться. Слава опустил голову и пошел в комнату.
– Извини, – сказал он глухо. – Я буду брать с собой телефон. Не привык просто.
Мама не отвечала. Она сидела, закрыв лицо руками, и всхлипывала. Славику захотелось обнять ее, а потом самому залезть маме под мышку. Там всегда было спокойно и безопасно.
Но мама горько плакала.
Раньше она никогда не плакала. Может быть, когда он был в школе, она и давала волю слезам, но Славик ни разу этого не видел. Ведь его нельзя было расстраивать. А теперь можно.
Он развернулся и ушел к себе в комнату. Там он лег на кровать в одежде и лежал. Знал, что сейчас придет мама, наверное, отругает. Теперь ведь его и ругать можно, теперь он от этого не умрет.
Славик незаметно для себя задремал. Проснулся от голосов за дверью.
– Куда? – это папа.
– Спать, – мама. Голос уже не дрожит.
– Больше ты у Славика в комнате не спишь. Теперь он сам. А у нас есть своя спальня.
Повисла пауза. Слава прислушался. За дверью происходила какая-то возня, потом раздался тихий чмокающий звук, и мама попросила:
– Не тут.
Родители ушли, а Славик все пытался понять, что за причмокивание он услышал. Уже проваливаясь в сон, понял – родители поцеловались. Или папа поцеловал маму?
*
Директор местного медиахолдинга господин Климов смотрел на выложенные перед ним стопки купюр с брезгливым интересом, как турист в Китае на блюда местной кухни, которые еще слегка шевелятся.
– Это пока только сто тысяч, – сказал Сергей. – Все остальное верну позже… Как только клиника вернет.
Климов перевел взгляд на посетителя. Выражение лица у него не поменялось.
– Но вы сегодня же возвращаете мне контроль над моим сайтом! – заявил Сергей. – Прикажите вашему админу сообщить мне все новые пароли. И на управление сайтом, и на доменное…
– Сережа, – наконец подал голос хозяин кабинета, – вали отсюда. Мне работать надо.
– Сделка отменяется. – Сергей ткнул пальцем в деньги. – Это мой сайт. Авторский! Это нарушение всех законов…
– Надо же! – перебил его хозяин кабинета. – Законы вспомнил… А когда ты у меня деньги выпрашивал, чё-то как-то не вспоминал ни про какие законы. Забрал мешок кэша и уволок с благодарностями. И налоги небось не заплатил. Не заплатил, нет?
Сергей понял, что возразить ему нечего.
– Нет, – пожал плечами Климов, – если тебе так охота, деньги можешь оставить. Но сайт я тебе все равно не верну.
– Почему?
– Не хочу.
Сергей сжал зубы и принялся молча забрасывать купюры в портфель.
– Кстати, о законах, – добавил Климов. – Ты не забыл, что не имеешь права разглашать детали договора? А то влетишь на такие штрафы, что квартиру продавать придется. Ничего личного, чисто по закону.
*
«Слава, привет! – написала Ника. – Ты жив?»
Слава улыбнулся. Хотел написать: «Нет, я умер», но вовремя спохватился. В их компании такими вещами не шутили.
«Вроде да», – ответил Славик.
«Уфф! А то в группе пишут, что ты умер».
Слава зашел в группу – и действительно наткнулся на ветку обсуждения его, Славика, смерти. Усмехнулся, написал: «Вы чего, с дуба рухнули? Тут я, живой!»
Тут же отписался Нике: «Все норм. Они дураки».
Ника была его неофициальным куратором, человеком, которому он мог написать в любое время дня и ночи. Собственно, и писал. Лет с десяти.
Ника ничего не ответила. Это было странно. Слава привык, что она реагировала мгновенно в любое время дня и ночи.
«Ау?» – написал он.
Ноль реакции.
«Ты чего?»
Опять ничего.
Решил заглянуть в «Зайчиков» и обнаружил, что из группы его выбросили.
Это уже становилось совсем не смешно.
Слава бросился писать в личку отдельным «зайчикам», но кто-то вообще не отвечал, кто-то моментально банил, а кто-то ругался черными словами. Только Юра ответил относительно нормально: «Это точно ты?»
«А кто?!!» – решил не пожалеть восклицательных знаков Слава.
«5 сек.», – написал Юра и пропал надолго.
Слава в панике написал Нике: «Что там у них происходит? Почему молчишь?!»
Через томительную паузу она ответила: «Я не знаю, кто вы, но прошу не отвечать от имени Славы. Это жестоко и непорядочно. И удалите, пожалуйста, его аккаунт. Хотя бы из уважения к чувствам родственников».
«Ника!!!!!!! – теперь сообщения Славы состояли почти исключительно из восклицательных знаков и яростных смайлов. – Ладно они идиоты!!! Но ты!!!!!!! Это я! Я! Я СЛАВА!»
«Я уточнила, – тут же ответила Ника. – Вячеславу Веселову в лечении отказано. Я знаю только одну возможную причину отказа в лечении в клинике Зайцера – смерть. Ставлю вас в известность, что я уже пишу жалобу администратору социальной сети с требованием удалить учетную запись умершего человека».
Слава чуть не взвыл. Не хватало, чтобы его забанили навечно! То есть он, конечно, потом заведет новый аккаунт, но как он будет общаться с другими «зайчиками»? А с Никой?
Слава смотрел на фотографию Ники в мессенджере. Она улыбалась. У нее был вздернутый носик и светлые волосы. Раньше он не видел в ней живую девушку, она была ему как мама, а теперь все изменилось.
Славка понимал, что счет пошел на секунды. Надо было доказать им всем, что он живой. Хотя бы Нике. К счастью, на глаза попалось стеклышко веб-камеры ноутбука. Он записал короткое, но выразительное видео, в котором обозвал всех придурками и паникерами.
– Я живой, ясно! – почти кричал Славка в микрофон ноута. – И Ника, слушай, ты хоть ерундой не страдай!
Он отправил видео Нике и Юре.
Судя по всему, Ника его даже досматривать не стала, потому что написала через десять секунд: «Извини! Просто было очень похоже, что кто-то пишет за тебя!»
Славка выдохнул.
«Но почему вам отказали в лечении? – продолжала Ника. – Что сказал Зайцер? Тебе нужна помощь?»
Славик пялился в экран и чувствовал себя свиньей. Ника волнуется. Надо как-то объяснить… Но буквы не складывались в слова, а слова в предложения. Уж слишком фантастичной выглядела вся его история.
«А ведь она в нашем городе живет», – подумал Славик.
Раньше это было не очень важно: хоть в одном городе, хоть на другой планете. Но теперь…
«Ника, мы можем встретиться?» – написал Слава.
Теперь задумалась Ника, а Слава не сводил глаз с экрана.
Но вместо Ники отозвался Юра: «Извини, чувак! Я сказал им, чтобы тебя назад пустили, но все уперлись».
Слава ограничился коротким «Ок» и снова уставился на монитор. Наконец пришло сообщение от Ники: «А мама может тебя ко мне привезти?»
Слава шумно выдохнул и понял, что не дышал, пока ждал ответа.
«Я теперь могу сам», – написал Слава и тут же удалил. Этот ответ предполагал серию вопросов и ответов, а он так не хотел. Он хотел приехать к Нике с цветами и сказать, что он теперь здоров. И позвать ее в кино. А там, в кино, обнять. Это же Ника, они столько лет знакомы, она не будет над ним издеваться. Она за него порадуется.
«Скажи мне адрес», – написал Слава.
«Советская, 34–51. Завтра в любое время, только предупредите за час».
Славка чуть не подпрыгнул от счастья. Жизнь налаживалась. Здоровым быть круто! Завтра у него свидание с девушкой!
*
Следующее утро Слава провел активно. Мама по-прежнему обижалась, но теперь это его не особо раздражало. Тем более что мама с головой ушла в любимое хобби – расклеивала последние фотографии по альбомчикам.
Вот папа доставал своими вопросами: «Чем думаешь заняться сегодня? А может, записать тебя в какую-нибудь секцию с сентября?» и прочей ерундой. Чтобы отвязаться побыстрее, Славик кивал и поддакивал. Папа радовался.
Папа ушел, довольный собой. Слава включил ноутбук и принялся гуглить адрес Ники. Маршрут оказался несложный: одиннадцатым автобусом до остановки «Рынок», потом пересесть на шестой троллейбус – и до конца.
Первая неожиданность ждала в автобусе. К нему сразу же подошла тетенька с сумкой через плечо и потребовала билет. Пришлось покупать, путаясь в мелочи. Потом выяснилось, что остановок никто не объявляет. То есть время от времени водитель что-то бормотал в микрофон, но дешифровать его бормотание не удавалось. Славик пытался на глаз определить, какая из остановок может называться «Рынок», но не сумел. Тогда он собрал волю в кулак и спросил у кондукторши.
– Так проехали уже! – удивилась она. – Две остановки назад. Там еще парк такой был.
Славка выскочил на ближайшей остановке и попытался сориентироваться. Навигатор на телефоне предлагал что-то сложное: вернуться, потом два раза перейти дорогу, потом все-таки сесть на троллейбус, но уже почему-то не на шестерку, а на семнадцатый. И ехать не до конца, то есть снова придется спрашивать, где выходить. Славик впал в отчаяние, но, к счастью, промахнулся по кнопке и нажал на вариант «Пешком». Навигатор прочертил маршрут всего с одним поворотом и написал: «4,5 километра, 52 минуты».
«Я же должен был за час предупредить!» – вспомнил Славик и набрал сообщение Нике. Она ответила пульсирующим сердечком, от которого и Славино сердце забухало. Он выставил перед собой телефон и зашагал по улице.
*
Сказать, что Слава устал, – ничего не сказать. Ему и раньше в ВК попадались демотиваторы «Жизнь – боль», но он думал, что это такой стёб. У здоровых людей такой своеобразный юмор. Несмешной. Но сейчас, когда ноги стерты в кровь, правую икру сводит судорогой, а в левом виске пульсирует, вся эта «жизнь – боль» не казалась преувеличением.
На подходе к дому Ники Слава вспомнил, что собирался купить букет, но ларек с цветами виднелся на противоположной стороне дороги, а о том, чтобы пройти лишние двести метров, не могло быть и речи. А тут еще начала названивать мама и кричать, что она по голосу слышит, что с сыном «что-то не так», и что она «немедленно за ним выезжает».
– Куда? – успел спросить Слава, и телефон выдал предупреждение о том, что зарядки осталось совсем мало.
Слава отключился и чуть ли не бегом, хоть и хромая на обе ноги, кинулся к дому номер тридцать четыре, понимая, что телефон – это его единственная связь с миром. Маме отписался: «Я перезвоню», нажал кнопку домофона, услышал Никино: «Пятый этаж» – и на подгибающихся ногах отправился к лифту.
Дверь в квартиру была открыта. То есть Слава сначала позвонил, потом постучал и только потом догадался повернуть ручку двери.
– Заходите! – крикнула Ника из комнаты.
Слава вошел. Потоптался в коридоре.
– Я здесь! – крикнула Ника. – Дорогая мама Славы, извините, я не знаю, как вас зовут.
– Я один, – сказал Славик.
То есть просипел. Попытался откашляться. И пошел на голос. Собственно, вариантов, куда пойти, не было: от входной двери шел только один широкий проход.
Ника сидела в кресле у компа.
– В смысле, один? – спросила она.
Она была очень похожа на свою фотографию – волосы, глаза. Славик остановился, не зная, что сказать.
– Мама в машине осталась?
– Я один, – повторил Слава и попытался сбивчиво объяснить, что ехал на автобусе, а потом шел.
– Мама знает, где ты? – тут же спросила Ника.
– Телефон зарядить, – выдавил из себя Слава, – надо мне.
Все шло не так, как он хотел. Надо было все-таки купить цветы, тогда было бы куда девать руки, тогда можно было бы их подарить, тогда можно было бы сказать, что красивые цветы дарят красивым девушкам. Слава мысленно увидел, как он стоит на одном колене у ног Ники, а она, счастливая, принимает у него букет цветов. Слава сделал шаг к выходу.
– Ты куда? – испугалась Ника.
– За цветами, – выдавил из себя Слава.
– Славик, стой, пожалуйста, стой, – взмолилась Ника, лихо развернулась на кресле и подъехала к нему. – Давай я тебе дам воды, а ты мне все спокойно расскажешь. Сядь. Дай мне телефон.
Слава сел и дал телефон. Подчиняться командам было просто.
Ника подъехала обратно к компьютеру и воткнула шнур в телефон.
– Как хорошо, что теперь зарядки универсальные, – сказала Ника. – Слава, давай все-таки маме позвоним. Если не дай бог что, я даже помочь не смогу.
«Почему?» – собирался спросить Славик, но поперхнулся словами.
Он вдруг увидел Нику. Целиком. На кресле с большими блестящими колесами. Плед на ее коленях – несмотря на жару.
Славик попятился.
– Слава, – испугалась она, – тебе плохо? Я вызываю скорую!
Он развернулся и побежал.
Затормозил на первом этаже. Надо было забрать телефон. Мелькнула мысль: «Да плевать на телефон», но ее тут же прогнал страх. Как вернуться домой? Как объяснить маме, где телефон? Что вообще делать теперь?
Он все-таки вышел из подъезда, сел на скамейку и закрыл глаза. Он представил себя Питером Пэном. Он умеет летать и сейчас улетит отсюда! Вот только посидит немного, отдохнет. А потом легко оттолкнется от земли и поплывет над ней. Это был его любимый сон и любимая игра в реальности, которую Славка научился превращать в сказку. Надо только закрыть глаза поплотнее и не обращать внимание на звуки вокруг.
Он не знал, сколько времени прошло, когда рядом с ним на скамейку опустилась мама.
– Как же ты так? – спросила она совсем без упрека.
Славка повернулся и уткнулся ей в плечо.
– Мне Ника позвонила, – объяснила мама. – Она уже неотложку вызвала, пришлось отменять. Я ей объяснила, что ты… что уже не надо скорую.
Они помолчали. Потом мама осторожно поцеловала его и попросила:
– Посиди тут минутку, я за телефоном.
В такси они сели на заднее сиденье, и Славик лег к маме на колени. Мама гладила его по голове. Славе было хорошо.
*
Славка попытался вернуться в группу «Зайчики», отправил заявку, но его не пустили.
Общался в личке с Юркой, который ныл, что в Израиле невыносимо, что лечение достало, что вокруг одна мелюзга, что поговорить не с кем и что все равно надежды нет, впереди – мрак. Славка с удовольствием ему поддакивал. У него впереди тоже, кроме мрака, ничего не было.
Мама снова хлопотала над Славой – но уже не так панически реагировала на каждый чих сына. И спал он в своей комнате один. Он послушно выполнял все ее поручения, тем более что были они несложными: одеться правильно, есть правильно, смотреть правильные фильмы и читать правильные книги. Мама за это не возражала против того, чтобы Слава подолгу сидел за ноутбуком. Если, по ее мнению, он слишком увлекался, приказывала сделать перерыв. Он послушно шел к себе в комнату «читать» и продолжал лазить по сети с телефона.
Мама совсем успокоилась, подолгу с ним разговаривала. Рассказала, кстати, про Нику. Оказывается, Ника попала в аварию, когда ей было семь лет. Заснула на заднем сиденье, а когда проснулась в реанимации, узнала, что ходить не будет никогда. Сначала много переживала, а потом нашла себе занятие – поддерживать товарищей по несчастью. Начиналось это как хобби, теперь это работа. Какой-то благотворительный фонд ей зарплату платит. Мама уговаривала Славика написать Нике, хотя бы извиниться, но Слава не мог себя заставить. И на сообщения Ники не отвечал. Он вообще перестал смотреть в сторону девушек.
Мама только жалела и утешала.
Зато папа норовил вынуть душу. Теперь он редко задерживался на работе, приходил часам к семи и сразу тащил Славку на улицу – гулять. То есть он всегда придумывал какую-нибудь причину, например: «Поможешь дотащить продукты из магазина» или «Пошли выберем тебе секцию», – но дураку понятно, что продукты можно заказать по интернету, да и кружки в сети выбирать удобнее.
Мама пыталась заикнуться о бальных танцах, но Славка представил, что придется каждый раз прикасаться к девчонке, да еще, не дай бог, болтать с ней… Он сказал «нет» так решительно, что даже мама не стала настаивать.
Папа только посмеялся:
– Какие еще танцы? Только спорт! А то вон какие мышцы дряблые. Я в твоем возрасте за школу бегал и за двор в футбол гонял.
Когда Славику надоело таскаться по окрестным секциям, он заявил, что выбирает самбо.
– Отлично! – обрадовался отец. – И подкачаешься, и себя сможешь защитить, если что.
На самом деле самбо было ближе всего к дому. И там, как удалось выяснить Славке, не было девчонок. Вернее, были, но тренировались они в каком-то отдельном зале.
Славка собирался немного походить на самбо, а потом потихоньку замять это дело.
Незаметно подкралось первое сентября.
*
Слава стоял в коридоре в костюме, с розой в руках и чувствовал себя очень неуютно.
– Подожди буквально пять минут, – крикнула мама, – я кофе на юбку вылила, я быстро.
Мама пронеслась мимо него в спальню. Славик присел на тумбу для обуви.
– А ты чего ждешь? – спросил вышедший из ванной папа.
– Я быстро! – еще раз крикнула мама.
– А ты куда? – удивился папа.
– Ну как… – сказала мама, застегивая молнию на чистой юбке, – отведу его в школу, постою на линейке.
Сергей изумленно перевел взгляд с жены на сына.
– Ты в какой класс идешь? – спросил он у Славы.
И, не дожидаясь ответа, поинтересовался у Нади:
– Если бы тебя мама в восьмой класс на линейку привела, ты б ее куда послала?
А потом спросил уже у обоих:
– Вы что делаете вообще?
И пока Надя растерянно хлопала глазами, Сергей хлопнул Славика по плечу.
– Дуй давай, один, – сказал он, – вечером расскажешь, как все прошло. Сегодня должны расписание тренировок на сайте повесить, нам тебе еще форму надо купить.
Слава привычно подчинился, он всегда подчинялся простым и понятным указаниям, вышел из подъезда, почти дошел до школы. Роза слабо трепыхалась у него в руке. Нести ее было ужасно неудобно. Неприятно. Слава представил себе, как он вручает цветок классной, тут же в голове возникла картинка – он, на одном колене перед Никой, протягивает букет… Роза полетела в кусты. Слава вздохнул с облегчением.
Линейки, кстати, не было. Попав в школу, Славка понял, что не знает, куда идти, и застыл. К счастью, через минуту в холле появилась одноклассница, вяло бросила ему: «Привет!» – и Славка пошел за ней на третий этаж.
В классе у Славы опять случился паралич. Во-первых, он не знал, куда приткнуться, у него не было постоянного места. Когда он приходил на контрольные, его сажали на свободное, а устные предметы он сдавал после уроков один. Во-вторых, у него зарябило в глазах.
Славик был приписан к гуманитарному классу. Раньше в его положении было все равно где учиться, с математикой у него было не очень, а книжки читать он любил. Потому сейчас его окружало шестнадцать одноклассниц и четверо пацанов, которые тонули в цветнике.
– Чего застыл? – спросила быстро вошедшая классная. – Сядь куда-нибудь, не отсвечивай. Все сядьте!
Славка плюхнулся на свободную парту.
– Поздравляю всех с началом учебного года, но давайте сразу к делу. Справки о состоянии здоровья, Иванова, Сурков, у вас еще прошлогодних нет, родительское собрание во вторник, но это я еще в чате родителям напишу, напоминаю, что форма в нашей школе обязательна, деньги за питание сдаем, как обычно, в начале недели, учебники, кто не получил в конце года, после четвертого урока получит. Нам нужно выбрать старосту. Есть предложения?
– Нас все устраивает, – сказала блондинка с третьей парты и провела пальчиком по руке своего соседа.
Сосед приосанился.
– Куриленок уже четвертый год староста, может, поменяете? – поинтересовалась классная.
– Ну как можно, Татьяна Павловна? – хихикнула маленькая девочка с первой парты.
– Ку-ри-ле-нок! Ку-ри-ле-нок! – тут же начали скандировать два пацана с последней парты.
– Виктуар, ты не против? – спросила классная.
– Надо же кому-то тянуть и дальше это ярмо, – ответил Виктуар.
Слава фыркнул. Его насмешило и имя Виктуар, и его странная манера выражаться. Фыркнул не вовремя, все посмотрели на него.
– Да, кстати, у нас большая радость, Слава теперь будет учиться с вами постоянно, – объявила классная.
– Точно радость? – ехидно спросил один из пацанов.
– Ну, лишний представитель мужского пола нам в классе не помешает, – попыталась пошутить классная.
– А он точно представитель? – медовым голоском поинтересовалась блондинка, сидящая рядом с Виктуаром. – А то он болел долго.
Класс захихикал, а Славу бросило в жар. Он вжался в стул и оставшееся от классного часа время не видел и не слышал ничего, кроме стука своего сердца.
*
Уроки оказались пыткой. Сорок пять минут сидеть и слушать. Или сидеть и писать. И хуже всего – походы к доске. За первый день его вызвали только однажды – на математике.
Математик, пожилой и не очень опрятный, сначала воодушевился, когда понял, что у него теперь будет на одного мальчика больше. Вызвал к доске, попросил решить задачу. Слава растерялся. До этой секунды он был уверен, что задачи решаются только в тетради (когда готовишься) или на листочке (когда сдаешь тест). Писать мелом на доске – это было за пределами его представлений о мире.
– Понятно, – горько вздохнул математик, – чудес не бывает. Ладно, сегодня обойдемся без оценок. Возвращайся на место.
И добавил себе под нос что-то про «гуманитариев».
После уроков его ждал новый удар – мама караулила у школы. Славику захотелось умчаться подальше, когда она принялась прямо на крыльце выяснять, как прошел день. И какие оценки он получил. И не обижали ли его «другие дети». Слава постарался как можно быстрее и дальше отойти от школы, но человек пять одноклассниц точно видели его позор.
Дома Славка собирался спрятаться в комнате, но папа был непреклонен:
– Первая тренировка! Пропускать нельзя! Смотри, что я тебе купил.
И он принялся гордо демонстрировать обновки: стеганую борцовскую куртку, мягкие то ли кеды, то ли тапочки («самбовки», – пояснил папа), большую сумку и зачем-то – черные семейные трусы с зелеными лампасами.
– Я это не надену! – сразу заявил Слава.
– Это форма! – возразил отец. – Там все будут в таких трусах. Но под низ, конечно, плавки.
Славик понял, что папа тщательно изучил вопрос, прошерстил интернет, а может, и тренеру позвонил за консультацией.
Тренер оказался чем-то похож на школьного математика – такой же старенький и непричесанный. Но при этом бойкий и смешливый. Славку с отцом он принял в тесной комнатушке, пропахшей потом.
– Какой год рождения? – удивился он. – Выглядишь моложе. Ну-ка, на весы! Только ботинки сними.
Слава с осторожностью ступил на доисторические весы с гирьками, которые тренер тут же начал перемещать.
– Ага, – кивнул он удовлетворенно, – у меня в наилегчайшей категории как раз никого нет. Ладно, давай переодевайся – и дуй в зал.
В зале уже слонялось с десяток пацанов. Кто-то в куртке, как Славик, кто-то просто в спортивном костюме. Тренер вошел стремительно, командуя на ходу:
– Строиться! По росту!
После минутной бестолковой суеты все выстроились неровной шеренгой.
– Орлы! – сказал тренер. – Соколы! Одним видом задавите соперника! Но!
Он поднял коротенький палец.
– Одного вида мало! Нужно еще кое-что уметь. И сегодня мы начнем изучать самое важное, без чего немыслима борьба самбо.
Тренер выдержал паузу.
– Мы будем… падать!
Правильно падать оказалось не так просто. Нужно было сильно шлепать рукой по ковру. Чем сильнее, тем лучше. Когда тренер убедился, что новички более-менее поняли технику, приказал:
– Отрабатываем! Десять раз на левый бок! Десять на правый! А потом еще по десять! Я в вас верю, сынки! Вперед!
Примерно на двадцатом падении Слава начал ловить кайф от процесса. Это было так бессмысленно – падать и вставать, снова падать и вставать.
Славик и не заметил, куда провалились полчаса тренировки.
– Закончили отработку! – скомандовал тренер. – Все молодцы. Особенно…
Неожиданно он направил палец на Славку.
– Фамилия? – строго спросил тренер.
– Слава, – ответил Славка.
– Редкая фамилия! – одобрил тренер под смешки пацанов. – Но гордая! Слава Славе! Если все будут падать, как он…
И он снова выждал многозначительную паузу.
– Станем чемпионами? – не выдержал кто-то из парней.
– Нет. Но руки точно не переломаете. А теперь любимое развлечение будущих чемпионов – общая физическая подготовка!
Славка вдруг понял, что ему очень приятно. Хотя и похвала какая-то странная. Но все-таки. Он даже честно пытался отжиматься и «делать пресс», но это у него получалось явно хуже, чем падать на ковер.
*
Надя четырнадцать лет не оставалась без дела. Выклеивание фотографий в бесконечных альбомах не в счет – это была просто отдушина, чтобы не свихнуться. Даже когда Славик был в школе или спал, она постоянно следила за данными, которые передавал Славкин браслет. Это давало ощущение нужности. А теперь следить было не за чем.
Теперь альбомы помогали ей убивать время. Надя пересматривала старые альбомы, перечитывала подписи: «Слава, тебе четыре годика. Врач разрешил сходить в зоопарк. Ты так смеялся, глядя на обезьянок, что пришлось быстро уйти. Но ты был так счастлив… Я всегда буду помнить тебя таким».
«Тебе 11. Неужели это твой последний день рождения?»
«12 лет. Господи, спасибо за еще один год, который ты нам подарил!»
Альбомов было много – как только она узнала диагноз Славки, фотографировала его каждую секунду. Боялась, что эта секунда последняя. А вечерами, когда сынок засыпал, она сортировала распечатанные мужем снимки, вклеивала их в строго определенном порядке, под каждым ставила дату, время, описание. Электронные копии хранила, но не особенно им доверяла – ей нужны были реальные доказательства того, что у нее был сын.
По этому «вахтенному журналу» можно было восстановить жизнь Славы буквально по часам – чем она и занималась теперь, когда диагноз сняли.
Она ныряла в альбомы с головой, как только Слава уходил в школу, а Сергей на работу, и выныривала в обед, когда нужно было кормить Славика. Сколько лет она мечтала о свободной минутке. Сейчас она не знала, куда девать свободные часы.
Сегодня утром она первый раз после возвращения из Израиля зашла на родной форум. Форум, в котором провела последние тринадцать лет жизни. Она нашла его, как только вернулась из больницы с эпикризом, в котором корявым врачебным почерком было написано «синдром Зайцера». Тогда она еще плохо себе представляла весь ужас этого диагноза, он обрушился потом. Но ее поддержали, с ней разговаривали ночами, ее утешали. Такие же мамочки, как она, мамочки «зайчиков».
Сначала их было пятнадцать человек, из того, первого, состава; сейчас осталось только трое. Еще с двумя Надя поддерживала отношения, но неохотно. У обеих после смерти «зайчиков» оставались еще дети, здоровые дети. И до недавнего времени Наде это казалось предательством. Как можно улыбаться и быть такой счастливой на фото, когда ты потеряла ребенка? Как можно вообще после этого заводить еще детей?
А вот теперь Надя панически боялась зайти и выяснить, что, пока она тут читает книжки, там продолжают умирать дети. Надо было написать правду о Славке сразу, как только узнала, еще в Израиле. Но тогда шок был настолько велик и было так страшно сглазить, что Надя не могла заставить себя зайти на форум.
А сегодня решилась. Просто почитать. И хорошо, что решилась, потому что первое, что она увидела, это фотография Славки. Ушедшие дети висели у них на главной странице. Надю аж заколотило от ужаса. Она написала: «Девочки, Слава жив!» На нее тут же посыпались восторги и приветствия, фотография Славки мгновенно исчезла, ей написали, что Ира, мама Юры, рассказала, что Славку не взяли на лечение, а поскольку Надя не появлялась, они подумали самое плохое. Вопрос, что же случилось, так и висел в воздухе, но мамы «зайчиков» никогда не задавали таких вопросов. А Надя все тянула и тянула, все никак не могла заставить себя написать правду.
*
Разбудил Сергея звонок мобильного. В начале седьмого. Надя на своей половине кровати нервно заворочалась. Сергей хотел уже сбросить, но звонил мэр, подписанный в адресной книге Сергея «Валерка» – еще с тех времен, когда они сидели за одной партой.
– Ты охренел? – спросил мэр придушенным голосом.
– Что? – и в самом деле сильно удивился Сергей.
– Не знаю, кто тебе это напел, – ответил мэр, – но это все вранье до последней буквы!
– Что вранье? – не понял Сергей.
– Не ожидал от тебя… – и в трубке раздались короткие гудки, тут же сменившиеся тишиной.
У Сергея возникло очень нехорошее предчувствие. Он осторожно, чтобы окончательно не разбудить жену, встал, подхватил ноутбук и отправился на кухню.
Там он первым делом открыл собственный сайт.
Последний пост гласил: «Стариков выгоняют на улицу». И фотография дома престарелых, который располагался сразу за городской администрацией. «Городские власти, – сообщалось в новости, – решили слегка расшириться. И, недолго думая, загребли под себя дом престарелых. Старики? Ну, видимо, поживут, пока тепло, на улице, а как похолодает, перемрут потихоньку…» И дальше в том же духе. У Сергея от огорчения разболелись зубы – он себе такого разухабистого слога никогда не позволял. А уж последняя фраза: «Вы же понимаете, что эту информацию я узнал из первых рук, от человека, которого считал своим другом» – заставила треснуть кулаком по столу.
– Не шуми! – шикнула на мужа Надя, которая незаметно материализовалась на кухне. – Ребенок спит.
«Я им всем расскажу, – пронеслось в голове Сергея, – они сто раз пожалеют…»
В голове возникла противная рожа Климова. И прозвучали его последние слова. Сергей бросился в гостиную и достал папку с договорами. Покупатель сайта не врал: за разглашение любой информации о договоре, «в том числе, но не ограничиваясь, информации о самом факте сделки», грозил штраф. Огромный. В десятки раз больше, чем сумма договора.
Сергей посидел, подышал и решил пока не пороть горячку. И, раз уж все равно проснулся, для разнообразия прийти на работу пораньше.
*
Надежда почти не преувеличивала, когда называла место работы мужа многотиражкой. Эта газета и правда когда-то была заводской, но завод закрылся, и его «Заводскому гудку» грозила бы гибель, если бы не Сергей. Он тогда сразу пошел к Валере, который впервые выдвигался в мэры и с удовольствием «купил себе газетку», а уж потом, когда Валерку избрали, проблем с рекламодателями не было. Все знали, что Сергей – друг градоначальника, и в поддержке никогда не отказывали. Ну и городская казна каждый год подкидывала «на развитие независимой прессы».
С тех пор немногочисленные читатели звали «Гудок» «газетой Веселова», хотя он там был не главредом, а всего лишь вечным замом. Но спонсоры предпочитали вести переговоры именно с Сергеем, что главреда всегда нервировало.
Пока он дошел до родного обшарпанного здания, ему успели позвонить человек десять знакомых. Все уже читали и поздравляли с «бомбой». Сергей отвечал скупо и односложно, а в перерывах пытался дозвониться до мэра. Валера трубку не брал.
Сергей забился в кабинет и лихорадочно шарил по интернету. Весь город, все, у кого был компьютер или смартфон, перепостили «бомбу». Никаких других первоисточников у новости не обнаружилось. Впрочем, они и не требовались.
«Веселов знает, что говорит! – писали люди друг другу. – Он же одноклассник мэра!»
И даже хвалили: «Видишь, не посмотрел, что старый друг! Режет правду-матку! Молодец!»
Правда, тут же ставили диагноз: «Идиот, мэр ему этого точно не простит».
Внезапно позвонил сам городской голова. Сергей схватил трубку и затараторил:
– Погоди, Валера, я сейчас все объясню!
– Ничего не надо объяснять. Просто сними пост. И дай опровержение!
– Но я не могу…
Мэр не стал дослушивать и бросил трубку.
До конца дня Сергей так и не смог до него дозвониться.
*
Вернувшись домой, он застал Надю в том же халате, который видел на ней еще утром. Видимо, даже в магазин не выходила. Надя сидела, уткнувшись в очередной Славкин фотоальбом. Еще штук двадцать альбомов лежало рядом на диване.
– Надь, – сказал Сергей предельно мягко, – ты бы себе работу нашла.
– Тебя что-то не устраивает? – поинтересовалась жена.
– Меня не устраивает то, как ты себя чувствуешь. – Сергей сел на подлокотник кресла и обнял Надю. – Ты же киснешь… протухаешь.
Жена вырвалась из-под руки.
– Раньше ты говорил, что я молодец, а ты в состоянии сам нас обеспечить.
– Не переводи в деньги, Надя! Раньше Славка… у Славки был тот диагноз. Теперь его нет. Да и вообще…
Надежда ощетинилась:
– Что вообще?
– Даже тогда, когда был диагноз… ты же думала о будущем? – тихо сказал Сергей. – Чем ты собиралась заняться потом?
– Когда потом? – спросила Надя.
Сергей понял, что хватит жевать сопли.
– Слушай, сейчас диагноз снят, можно назвать вещи своими именами. Мы знали, что Слава проживет еще год-два. Ты знала. Ты же думала о том, что ты будешь делать дальше?
– Как ты можешь так говорить, как ты вообще можешь об этом говорить? – закричала Надя и зажала уши руками.
– Но теперь-то… – Сергей снова попытался ее обнять, она снова вырвалась. – Слушай, нам нереально повезло, у нас здоровый сын. Вся жизнь впереди. А ты сидишь дома и перебираешь старые альбомы.
– Ты опять? Ты опять выгоняешь меня на работу? Я, между прочим, четырнадцать лет тебе сына растила, это я не спала ночами, это я от каждого его шороха просыпалась…
– Хватит, – не выдержал Сергей, – хватит истерить. Не хочешь работать – не работай. Но я тебя умоляю, займись чем-нибудь. С тобой в одной квартире находиться невозможно.
И он вышел из комнаты, с трудом удержавшись, чтобы со всей дури не врезать по стопке старых альбомов.
*
Слава довольно быстро понял, что если в школе не отсвечивать, то тебя не трогают. Он приходил, забивался в угол, третья парта у окна, и старался не шевелиться. На переменах выходил из класса последним, быстро переходил к новому кабинету и забивался в угол там.
Соседка по парте с редким именем Роза пыталась с ним разговаривать, но он так нахамил ей в ответ, что она после первого же урока пересела к подруге. Славик выдохнул с облегчением. Терпеть рядом девчонку он был не в состоянии. Их и так было слишком много. Невыносимо много. Он их не понимал и панически боялся. Когда Роза на самостоятельной работе по математике, проходя мимо, оставила на его парте листик с полностью решенным вариантом, он не знал, что делать. Догнать? Выкинуть? Швырнуть листок ей в спину? Но самостоялка была такая сложная, а математику Славка так не любил, что не удержался и списал. Но от Розы после этого стал шарахаться сильнее, чем от всех остальных.
После школы Слава приходил домой, там его ждала с обедом мама, он ел и шел лежать в свою комнату. Лежал там до прихода отца, тот, под причитания мамы, что «ты его переутомляешь, он и так еле живой», выгонял сына на тренировку или просто на прогулку. Слава не сопротивлялся.
Отвечать у доски по-прежнему было тяжело, но зато Славка отрывался на письменных работах. Он-то думал, что на своем индивидуальном плане обучения сильно отстал от остальных, а оказалось, что он, мягко говоря, не последний ученик в классе.
Однажды классная даже отдельно похвалила Славкино сочинение.
– Очень личная получилась работа, молодец! Такое чувство, что Слава сам на время превратился в главного героя.
Славка криво усмехнулся. Джека Лондона он вообще любил. А «Мексиканец», по которому писали сочинение, был, по мнению Славы, лучшей вещью писателя. После «Мартина Идена». Он часто перечитывал этот рассказ, представляя себя таинственным Риверой, который «работает на Революцию». Так что да, Татьяна Павловна угадала – Славка и сам немного превратился в мексиканца.
– Пятерка с плюсом, – объявила учительница. – Лучшая работа сегодня.
– Что?! Даже круче, чем у Виктуара? – удивилась худая чернявая девчонка на первой парте (Славка так и не запомнил имена одноклассниц).
– У Виктуара тоже достойное сочинение, – дипломатично ответила Татьяна Павловна. – Но слишком… академичное. Не хватило страсти и искренности.
– Умыли Виктуарчика, – кто-то сбоку произнес таким драматическим шепотом, что весь класс захихикал.
– Не отвлекаемся, – сказала учительница, – записываем тему урока…
Славка взялся за ручку и почувствовал на себе чей-то взгляд. Это Виктуар рассматривал его с брезгливым любопытством. Слава попытался улыбнуться, но, видимо, улыбка вышла не слишком дружелюбной – Виктуар зыркнул на него и отвернулся.
Славка забыл бы об этом эпизоде, если бы не события ближайших дней.
*
В среду шестой урок, который вела классная, получился скомканным: за пять минут до конца заглянула секретарша и страшным голосом передала приказ директора «быть немедленно».
Татьяна Павловна бросила на ходу:
– До звонка не выходим! Виктуар! Не забудь журнал!
Как только за ней закрылась дверь, народ потянулся к выходу. Сидеть даже пять минут в надоевшем классе не хотелось никому. Славик принципиально не стал толкаться и вышел последним. Он вообще предпочитал поменьше пересекаться с одноклассничками, поэтому спускался по лестнице нога за ногу.
И все равно натолкнулся на Виктуара и стайку девчонок, которые галдели возле раздевалки.
– Да ничего не станется с этим журналом, – уверял староста. – Полежит денек в кабинете. Завтра все равно у нас литература первая, чего его туда-сюда таскать.
– Имей совесть, – возражала Роза, – и вообще, это свинство по отношению к Татьяне. Скажи, Слава?
Славка от неожиданности кивнул.
– А вот пусть Славочка и сходит! – предложил Виктуар, заступая ему проход. – Он же теперь у классной любимчик. Любовь требует жертв и свершений.
Все, кроме Розы, захохотали.
Славка остановился и уставился на старосту, который и не думал отодвигаться. Драться Славик не собирался. За три недели тренировок он научился мастерски падать и немного отжиматься, но вряд ли это помогло бы в рукопашной. Виктуар, впрочем, тоже в драку не лез, просто выпендривался.
– Ладно, – сказала Роза, – я схожу.
– О-о-о! – закатил глаза Виктуар. – Да от нашего Славочки все девушки без ума, не только классная!
Славка понял, что это надолго, развернулся и двинул в туалет. Староста еще что-то язвил вслед, но Слава не слушал. В туалете закрылся в кабинке, сел на крышку унитаза, поджав ноги (чтобы снаружи не было заметно, что в кабинке кто-то есть), и достал телефон. Обнаружил сообщение от Юрки. Тот снова жаловался на малолеток, на то, что его достало лечение, и предвкушал, что скоро они увидятся. Первый курс лечения заканчивался, и все «подопытные» возвращались на несколько месяцев домой. Прямых самолетов из Израиля в Великогорск, город Юры, не было, поэтому его мама решила лететь через Славку, остановиться у них на сутки, пообщаться и передохнуть между перелетом и переездом.
Славка обрадовался. Юрик – это что-то привычное, из прошлой жизни. Человек, с которым можно просто поговорить, не напрягаясь так, как с этими «нормальными» людьми.
Они немного попереписывались, Юра спросил, как дела в школе, Славка коротко ответил «норм» и попрощался. Выйти из кабинки не успел – кто-то быстро вошел в туалет.
Славка решил переждать. У незнакомца зазвонил телефон («Здесь нас не найдут проблемы…»), но рингтон оборвался. Кто-то заскочил в соседнюю кабинку… тут же выскочил из нее и убежал. Это все показалось Славке таким странным, что он еще минуту не решался выйти. Потом все-таки выбрался и заглянул в соседнюю кабинку. Там за сливным бачком оказался кое-как спрятанный классный журнал.
Их журнал. Восьмого «Б».
Славка подумал, не отнести ли его в учительскую, но воображение тут же нарисовало картинку: вот он с журналом в руках выходит, и его встречает Виктуар: «Я же говорил, Славочка отнесет журнал любимой учительнице!» А рядом снова окажутся гогочущие одноклассницы.
Слава вышел, постаравшись придать себе безразличный вид. Старался зря: у туалета никого не было. Но и возвращаться за журналом было уже глупо.
*
Следующее утро началось бодро. Татьяна Павловна буквально вбежала в кабинет. Осмотрела стол, убежала. Потом вернулась озадаченная.
– Виктуар, ты вчера журнал в учительскую отнес?
Виктуар нарисовал головой сложную геометрическую фигуру, как бы кивнув. Возмущенно уставился на Розу.
– Но я думала… – начала говорить Роза и осеклась. Замолчала. Глаза у нее забегали, она опустила голову и уставилась в парту.
– Виктуар? – еще раз спросила классная, внимательно наблюдая за восьмиклассниками. – Ты точно отнес журнал в учительскую?
– А что случилось? – чинно поинтересовалась соседка Виктуара по парте.
– Учительница химии собиралась выставить в журнал ваши отметки за контрольные перед первым уроком. А журнала нет. Перерыли всю учительскую, не нашли. И тут я вспомнила, что вчера оставила его на столе.
Татьяна Павловна обвела класс нехорошим взглядом. Виктуар встал.
– Простите меня, Татьяна Павловна, но вчера я не отнес журнал, а попросил…
Дверь распахнулась, в кабинет влетела худющая девчонка с розовой челкой.
– Извинитеопоздаламожносесть? – выпалила она.
– Агата, ты что, на вокзал пришла? – неодобрительно сказала классная.
– Простите, Татьяна Павловна, я просто к бабушке сегодня еду сразу после школы.
Агата потрясла большим рюкзаком.
– Это не повод приходить в школу в джинсах.
– Хорошо, – сказала Агата, села на свое место и аккуратно, как первоклассница, сложила руки на парте. – Больше не повторится.
Класс захихикал.
– Так вы знаете, где журнал? – спросила классная.
Агата полезла в рюкзак, и Славику показалось, что она полезла туда за журналом. Но Агата как ни в чем не бывало достала учебник и тетрадь.
– Какой журнал? – спросила Агата.
Татьяна Павловна внимательно оглядела класс. Виктуар смотрел на Розу, Роза смотрела в окно. Славика внезапно бросило в жар. Чтобы это спрятать, ему пришлось лечь на парту.
– Хорошо, – сказала классная, – мы сделаем так. Я сейчас ухожу. У вас есть урок на то, чтобы вернуть журнал вот сюда, на стол. Если вы его возвращаете, я считаю, что инцидент исчерпан. Если не возвращаете…
Тут классная сделала театральную паузу.
– А почему вы думаете, что это вообще мы? – спросила Роза. – Может, кто-то из учителей потерял?
– Богатый жизненный опыт, – лаконично сказала Татьяна Павловна и вышла из класса.
Славику ужасно хотелось убежать. И он бы убежал, если бы мог. Но уйти сейчас было невозможно, нужно было, наоборот, вжаться в парту и не отсвечивать. И молчать.
– Ну? – грозно спросил Виктуар у Розы.
– Я вернулась в класс, но журнала не было. Я подумала, что его Татьяна забрала, – объяснила Роза.
– А почему не сказала? – наехал Виктуар.
– Кому? – повысила голос Роза. – Что сказала? Еще раз объясняю. Я вернулась в кабинет. Журнала не было. Я должна была еще сбегать в учительскую и проверить? Потому что вашему величеству лень было на третий этаж подняться?
– А что у тебя по химии, кстати? – язвительно поинтересовалась соседка Виктуара.
– Не помню, – отрезала Роза.
– А я помню, – ехидно сказала соседка.
– А смысл? – спросил кто-то из девчонок. – Все равно электронный журнал есть.
Славик озадачился и поднял голову.
– Так химичка не умеет пользоваться, – сказала соседка Виктуара, – за нее классная выставляет.
Славик растерянно покрутил головой. Одноклассники смотрели на Розу. Кто с любопытством, кто с осуждением. Роза покрылась красными пятнами. Агата копошилась в рюкзаке, пацаны на задней парте сосредоточенно пялились в телефоны, делая вид, что они тут вообще ни при чем. Славик занервничал.
– А что такое электронный журнал? – спросил он у Розы.
Но спросил чуть громче, чем было нужно. На него оглянулись несколько человек, и Славка опять вжался в парту.
– Короче, Роза, – сказал Виктуар, – давай мы обойдемся без долгих и мучительных выяснений отношений. Верни журнал, и будем мы и дальше жить вместе долго и счастливо.
– Я не брала, – ответила Роза.
– Ладно, ты не брала. Ты нашла его случайно. А теперь верни. И мы все скажем, что ты молодец.
Роза уставилась в окно.
– Ну если кто-то сможет подтвердить, что ты не виновата… – начал Виктуар.
– Кто-то сможет, – перебила его Роза, выделив слово «кто-то».
У Славика загорелись уши. «Она меня в туалете заметила? – сообразил он, но тут же засомневался. – Да нет, не могла она в мужской заявиться…»
А пауза все тянулась и тянулась, сделалась совершенно невыносимой. Виктуар навис над Розой, а у нее даже черты лица обострились, и она стала похожа на комсомолку на допросе из древних книжек.
– Журнал в туалете на первом этаже, – выдавил из себя Слава, – лежит за бачком в средней кабинке.
Роза подпрыгнула, Агата подавилась жвачкой, Виктуара перекосило.
– Чё? – неизящно спросил он.
– Я там был. – Славка уже сильно жалел, что признался. – Видел… вернее, слышал, как кто-то заходил… в соседнюю кабинку. А я потом проверил…
– Да какая разница? – к разговору подключился длинноволосый худой парень из среднего ряда. – Главное, что журнал нашелся. Новенький, метнешься?
– Вместе пойдем. – Виктуар не отрывал взгляда от Славки. – Не доверяю я ему. Марк, ты с нами!
Длинноволосый недоуменно пожал плечами, но пошел.
*
Всю дорогу до туалета они молчали. Виктуар и Марк предпочитали держаться за спиной Славки, и у него постоянно чесались лопатки.
Журнала за унитазом не оказалось. Ни в одной из кабинок.
– Я же говорил! – Виктуар скрестил руки на груди и снова начал буравить Славика взглядом.
– Ну, значит, нашел уже кто-то! – разозлился Славка.
– Точно, – согласился Марк. – И давно отнес в учительскую…
– …а Танечка просто прикололась, – с ухмылкой продолжил староста. – Типа поиздеваться над нами.
– Да, – почесал в затылке Марк, – не похоже на нее. Слушай, Славик, а ты никаких особых примет не запомнил? Ну там обувь, цвет волос, голос?
– Телефон! – вспомнил Славка. – У него телефон зазвонил.
– О! – восхищенно протянул Виктуар. – У злоумышленника был мобильный телефон. Круг подозреваемых резко сузился.
– Я рингтон запомнил, – возразил Славка и с ужасом понял, что мелодия и слова песни совершенно выпали из памяти. – Такая песня… очень популярная…
– Короче, – повысил голос Виктуар. – Где журнал?!
– А я откуда знаю?! – огрызнулся Слава.
– А я знаю, – продолжал наезжать староста. – Ты сам его спер!
– Да пошел ты! – Славик выбежал из туалета и припустил с такой скоростью, что запыхавшиеся Виктуар и Марк догнали его уже в дверях кабинета литературы.
– Дело раскрыто, – объявил староста, обращаясь к одноклассникам. – Журнал спер Славичек! Спрятал в туалете, а когда шум поднялся, придумал всю эту историю с таинственным похитителем.
– Так вы что, нашли журнал? – поинтересовалась Агата.
– Нет, – Виктуар добавил трагизма в голос, – кто-то обокрал нашего воришку…
– Да бред это, – наконец вставил слово Славик. – Зачем это мне?
– А чтобы мне подлянку кинуть, – начал горячиться староста. – Ты же сразу под меня копать начал! Сочинения сочинять, перед классной выделываться.
Славка чуть не плакал от отчаяния.
– Бред! – только и смог сказать он. – Полный бред!
– Почему бред? – сказала соседка Виктуара и повернулась к блондинке, которая сидела с Марком. – Мы с Тоней сразу заметили, еще когда Танечка старосту выбирала. Да, Тоня?
Блондинка манерно кивнула:
– Ага. Она такая: «Кто будет старостой? Ты, Виктуар?» А он такой… что-то умное такое ответил.
– «Кто-то же должен тянуть это ярмо», – подсказала соседка Виктуара.
– Точняк! А этот новенький такой ржать сразу начал…
Класс загудел, соглашаясь.
Славка бегом вернулся на свое место и теперь уже проклинал себя, что вообще открывал сегодня рот.
– А может, и не подлянку мне хотел, – говорил Виктуар. – Может, просто решил оценки свои подправить. У тебя сколько трояков по математике?
Славик не ответил. Оценки его не парили совершенно, мама с папой никогда на них внимания не обращали.
Воодушевленный молчанием жертвы, староста продолжил:
– А про электронный журнал наш гений не знал! Сам признался, все слышали!
Славка с трудом подавил в себе желание спрятаться под парту и заткнуть уши.
– Да не мог он журнал утащить, – вдруг сказала Роза, подошла к парте Славика и подняла его рюкзачок. – Где бы он там поместился?
Славка мысленно поблагодарил маму, которая все сумки и рюкзаки для него покупала поменьше, «чтобы больной ребенок не таскал лишнюю тяжесть».
– Да, может, он после разговора с нами в класс вернулся и… – не сдавался Виктуар.
– Да не было там уже журнала, – возразила Роза.
– Это мы уже слышали! Или ты с этим Славиком сговорилась?!
Славик малодушно порадовался, что Виктуар нашел себе новую жертву. Впрочем, Роза жертвой быть не собиралась.
– Когда я вернулась, тут кое-кто был. – Она вышла к доске и предложила: – Раз сами признаваться не хотите…
– Ну был, – неожиданно разозлился Марк. – И что?
– Действительно, что? – язвительно спросила Роза. – Подумаешь, увидел, что я не брала никакого журнала.
– Та-а-ак, – протянул Виктуар, – вечер перестает быть томным. А ты что тут делал?
– За телефоном вернулся, – буркнул Марк, – я его на зарядку поставил и забыл.
– Да-да, ты о многом забыл, – зло сказала Роза.
– И чего ж ты молчал? – не выдержала соседка Виктуара. – Мы тут чуть Розу с новеньким не убили. Или это ты журнал стащил?
1 Насколько известно авторам, синдрома Зайцера или болезни с такими же симптомами не существует.
2 Привет! Мой ребенок здоров! (англ.)
3 Вы в порядке? (англ.)
Скачать книгу