Рассказы о городах Китая бесплатное чтение

Цай Сяовэй
Рассказы о городах Китая

Права на издание книги предоставлены ООО «Китайское книгоиздательство»

B&R Book Program

Оформление серии Михаила Макеева

Пекин

Восьмирукий Нэчжа определяет границы Пекина

Коренные пекинцы иногда называют Пекин «городом восьмирукого Нэчжа». Что же связывает Нэчжа^[1] и столицу Китая? Оказывается, это легенда, бытующая еще со времен основания города.

Когда-то на месте современного Пекина находилась «долина скорби» Ючжоу, а под землей таился злой дракон Не, вызывавший ураганы. Чтобы построить город на этой земле, необходимо было укротить дракона.

Вскоре после того, как в Нанкине^[2] Чжу-ди провозгласил себя императором, он решил перенести столицу на север страны. Министры, узнав об этом, забеспокоились:

– Но ведь в тех краях хозяйничает дракон! Он просто так не подчинится нам. Военным советникам придется хорошенько подумать, как его победить.

Советники растерянно переглянулись. Первым отважился выступить Лю Бовэнь^[3]:

– Я готов!

Отозвался и второй военный советник, Яо Гуансяо:

– И я готов служить правителю!

Император очень обрадовался. Он знал, что эти двое хорошо разбираются и в астрономии, и в географии, уж они-то как никто другой подходят для того, чтобы укротить коварное существо.

Лю Бовэнь и Яо Гуансяо стали вместе готовиться к предстоящему сражению с чудовищем: они чертили план будущего города и разрабатывали стратегию боя со злым драконом Не. Однако им было сложно работать, поскольку они не переносили друг друга. Лю Бовэнь считал, что Яо Гуансяо взялся не за свое дело: не по силам ему будет с драконом сражаться. Он решил избавиться от напарника:

– Послушай, нам лучше разделиться и работать по отдельности. Я буду чертить западную часть города, а ты – восточную. Через десять дней мы встретимся, сядем и обсудим получившиеся чертежи.

Яо Гуансяо понял, что Лю Бовэнь хочет присвоить себе славу, и был этим крайне недоволен, однако согласился на его предложение.

Итак, советники разделились. Прошел день, а на второй у каждого из них в ушах неожиданно зазвучал голос:

– Рисуй как я! – голос был тонким, детским.

Спустя три дня голос продолжал звучать, и советники вышли осмотреть местность – один на западе, другой на востоке. Вдруг Лю Бовэнь увидел вдалеке ребенка, одетого в короткие штаны и красную курточку. Он словно был отражением советника: Лю Бовэнь шел быстро – и он быстро, Лю Бовэнь остановился – и он останавливался. При этом мальчик постоянно повторял:

– Рисуй как я, и все получится!

На востоке с Яо Гуансяо происходило то же самое, и советник удивлялся: «Что же значит это “рисуй"?»

На четвертый день все повторилось, однако на этот раз мальчик был одет не только в короткие штаны и красную курточку: сверху на нем был плащ из листьев лотоса, а вслед за ним тянулись тонкие нити, напоминающие несколько рук. И тут военные советники поняли: это же восьмирукий Нэчжа! Если чертить план, как он показывает, можно покорить дракона Не! Лю и Яо посмеивались про себя: каждый думал, что теперь слава достанется именно ему.

В результате, ничего не сказав друг другу, эти двое тут же начертили план города в соответствии с образом, диктуемым восьмируким Нэчжа. Наступил десятый день – день встречи советников. Посмотрев на свои чертежи, они рассмеялись: «Эй, мы же одновременно нарисовали город восьмирукого Нэчжа!» С тех пор у коренных пекинцев появилась поговорка: «Лю Бовэнь и Яо Гуансяо спиной к спине начертили Пекин».

Карта Пекина в виде перевернутой фигуры восьмирукого Нэчжа.

В центре – Императорский дворец, симметричные ворота с каждой из четырех сторон света. Внутренний город много раз реконструировали. С тех пор, как при династии Мин воздвигли основу городских стен в Великой столице династии Юань, всего было девять открытых ворот: Чжэнъянмэнь, Чунвэньмэнь, Сюаньумэнь, Чжаоянмэнь, Фучэнмэнь, Дунчжимэнь, Сичжимэнь, Аньдинмэнь, Дэшэнмэнь. Впоследствии границы Внешнего города были расширены, открыли еще семь ворот: Дунбяньмэнь, Сибяньмэнь, Гуанцюймэнь, Гуаннинмэнь, Цзоаньмэнь, Юаньмэнь, Юндинмэнь; к Запретному городу добавили ворота: Тяньань, Дэань, Дунъань, Сиань. Так сформировалась структура: «девять внутренних и семь внешних ворот Запретного города»

Какой же он – город Нэчжа? Если взглянуть на него сверху, то ворота Чжэнъянмэнь, расположенные в центре, – это голова Нэчжа, ворота на западе и востоке от их барбакана^[4] – уши Нэчжа; два колодца внутри ворот Чжэнъянмэнь – это глаза Нэчжа; ворота Чунвэньмэнь по восточной стороне от ворот Чжэнъянмэнь, ворота Дунбяньмэнь, а также восточные городские ворота Чаоянмэнь и Дунчжимэнь – это четыре руки Нэчжа; ворота Сюаньумэнь по западной стороне от ворот Чжэнъянмэнь, ворота Сибяньмэнь, а также западные городские ворота Фучэнмэнь и Сичжимэнь – это другие четыре руки Нэчжа; северные городские ворота Аньдинмэнь и Дэшэнмэнь – это ноги Нэчжа. Запретный город^[5], находящийся за стенами, – это внутренние органы Нэчжа, с обеих сторон от них тянутся две дороги с севера на юг – это ребра Нэчжа, поверх ребер проходят кровеносные сосуды Нэчжа – это маленькие хутуны^[6].

Конечно, это всего лишь народная легенда. Согласно историческим записям, к тому времени, как Чжу-ди объявил себя императором, упомянутого в легенде Лю Бовэня уже не было в живых. Поэтому он никак не мог помогать Чжу-ди проектировать Пекин. В действительности же Пекин начали возводить еще в период династии Юань под руководством архитектора Лю Бинчжуна^[7]. Проектируя город, он следовал конфуцианским архитектурным традициям и требованиям, изложенным в книге «Чжоуские ритуалы. Записки об исследовании ремесел»^[8]. Спереди располагался дворец, из которого император управлял государственными делами, позади – рынок и жилой сектор. Впереди, слева от дворца, возводился храм предков, а справа устанавливался алтарь для жертвоприношений божествам Шэ (земли) и Цзи (злаков). При императоре Чжу Хоуцуне^[9] была расширена внешняя городская стена Пекина, и с этого момента план города в течение нескольких сотен лет существенно не менялся. Центром современного Пекина и сейчас является императорским дворец, план города симметричен относительно центральной оси, он действительно напоминает фигуру восьмирукого Нэчжа.

Мирное освобождение Бэйпина

Бэйпин – старое название Пекина. До полного освобождения страны Бэйпин был оккупирован офицерами Гоминьдана^[10] под руководством знаменитого военачальника, известного генерала антияпонского сопротивления Фу Цзои (1895–1974). В январе 1949 года Фу Цзои поддержал призыв Коммунистической партии «О прекращении гражданской войны и создании мирного объединения» и перешел на сторону коммунистов. Скорое мирное освобождение Бэйпина обеспечило полную сохранность всех ценных исторических памятников древней столицы, спасло жизни двух миллионов бэйпинцев и их имущество. Если бы пламя войны уничтожило культурные достопримечательности, городу был бы нанесен неоценимый ущерб. Мирное разрешение конфликта было оптимальным решением, однако и тут не обошлось без трудностей. Процесс мирных переговоров был довольно щекотливым. Как же генералу удалось выйти из затруднительного положения?

Фу Цзои

Отношения между Гоминьданом и Коммунистической партией в связи с Бэйпин-Тяньцзиньской военной кампанией^[11] были напряжены до предела. Проанализировав ситуацию, генерал Фу Цзои понял, что поражение Гоминьдана предопределено. Он пришел к следующему заключению: «Чан Кайши^[12] нам не подходит, он коррумпирован, деморализован, беспомощен в военном деле и экономике, даже американцы уже не спасут его. Нужно вступить в переговоры с Коммунистической партией. Я вижу, что для Китая будет лучше, если страной станет руководить Мао Цзэдун».

Такие соображения генерала Фу Цзои практически переписали историю Бэйпина.

6 января 1948 года представитель генерала Фу Цзои по имени Чжоу Бэйфэн достиг штаба передовой линии Бэйпин-Тяньцзинь, он был готов вести переговоры о мирном освобождении Бэйпина.

Уже на следующий день генерал Не Жунчжэнь^[13] принял его:

– Мы рады приветствовать тебя. По-твоему, намерения Фу Цзои искренни?

Чжоу Бэйфэн ответил:

– На мой взгляд, теперь господин Фу ясно представляет себе ситуацию. Он велел мне выяснить, на каких условиях возможно мирное освобождение Бэйпина.

– Условия очень просты: мы требуем, чтобы он не сопротивлялся. Ты здесь, чтобы обсудить освобождение лишь Бэйпина или же всех подчиненных генералу Фу Цзои районов?

– Я получил приказ прибыть сюда для обсуждения всех вопросов, включая мирные переговоры о Бэйпине, Тяньцзине, Тангу (тогда район Тяньцзиня – Примеч. пер.) и Суйюань^[14].

Генерал Не кивнул и неуверенно спросил:

– Неужели господин Фу не собирается сопротивляться до конца?

– В этот раз господин Фу приказал мне тайно выехать из города на переговоры. Я думаю, он искренен. Обстановка и всеобщее желание мирной жизни вынуждают его идти по этому пути. Но, конечно, некоторые вопросы все еще вызывают затруднение.

Утром восьмого января генералы Линь Бяо, До Жунху-ань, Не Жунчжэнь, Лю Ялоу начали официальные переговоры с Чжоу Бэйфэном. Речь в основном шла о намерениях, требованиях и конкретных предложениях Чжоу Бэйфэна, а также о его плане. Чжоу Бэйфэн телеграфировал Фу Цзои о содержании разговоров генералов. Фу Цзои лишь в общих чертах высказал свое мнение по поводу освободительной армии, при этом не назначив следующую дату переговоров, – было заметно, что он волновался. Затем, обдумав услышанное, он попросил Чжоу Бэйфэна обсудить еще несколько вопросов.

Вечером одиннадцатого января генералы вновь встретились с Чжоу Бэйфэном. На этот раз они детально обсудили, каким образом реорганизовать части армии, подчиненные генералу Фу, как аккуратно провести освобождение подчиненных ему районов, поговорили также о реструктуризации государственной службы и кадров: как сделать так, чтобы все эти люди после освобождения могли трудиться на благо государства.

После того как двенадцатого числа был подписан «Протокол переговоров», Чжоу Бэйфэн вернулся с официально заверенными бумагами доложить Фу Цзои об исполнении приказа. Однако на таможенной заставе Гоминьдана, где досмотры были очень строгими, его легко могли уличить в измене. Чтобы избежать этого, он зашил документы в белье, и их не нашли при досмотре. Все складывалось невероятно удачно.

Увидевшись с Фу Цзои, Чжоу Бэйфэн забеспокоился. Освободительная армия требовала ответа от генерала в полночь четырнадцатого января, в противном случае она грозилась начать атаку. Однако посмотрев документы, генерал Фу отложил их в сторону. Неужели он намерен тянуть время? Неужели есть еще вероятность битвы не на жизнь, а на смерть? Неужели Бэйпин, древняя столица с многовековой историей, вдруг падет в один день? Неужели памятники культуры будут преданы пожару войны? Чжоу Бэйфэн очень волновался. Он постоянно приходил в главное управление Фу и просил его как можно раньше дать ответ.

Почему же Фу Цзои снова медлил? Ситуация в Гоминьдане была довольно запутанной, генерал был связан в в Бэй-пине с разными силами, и до последнего у него не было возможности полностью реабилитироваться.

Вплоть до четырнадцатого января Фу Цзои не давал ясного ответа. Освободительная армия начала отдавать приказы о штурме Тяньцзиня. Во второй половине дня генерал, наконец, отправил Чжоу Бэйфэна и Дэн Баошаня на переговоры с командованием освободительной армии. Шестнадцатого января, на рассвете, Национально-революционная армия^[15]Тяньцзиня была разбита по всей линии фронта, и Тяньцзинь был освобожден. В тот же день после обеда обе стороны подписали соглашение о мирном освобождении Бэйпина, состоящее из 18 пунктов. Вопреки ожиданиям, новость о мирном соглашении распространилась очень быстро. Семнадцатого января в полночь люди услышали звуки выстрелов со стороны Бэйпина и наблюдали из окон пламя, поднявшееся до небес. Это были войска родственников Чан Кайши в Бэй-пине – Ли Вэня и Ши Цзюэ, которые, узнав о капитуляции, устроили переполох. В искусственно созданном военном сопротивлении приняли участие больше ста тысяч человек.

Освободительная армия была готова прийти на помощь Фу Цзои. «Если потребуется, откройте Сичжимэнь, чтобы впустить одну колонну освободительной армии, которая будет полностью в подчинении господина Фу Цзои», – такое сообщение получил генерал. Однако он предпочел справиться с ситуацией собственными силами.

Ближе к рассвету звуки выстрелов в пределах городской стены звучали все реже, а затем и вовсе стихли. Армия Фу Цзои полностью подавила войска Ли и Ши.

После того как все препятствия были устранены, Фу Цзои тут же частично обнародовал условия мирного договора и распорядился, чтобы освободительная армия направила две колонны для принятия в свое ведение оборонных укреплений Бэйпина. К тому моменту люди смогли вздохнуть спокойно, понимая, что мирное освобождение Бэйпина не за горами.

Это знаменательное, памятное событие произошло 31 января 1949 года. Освободительная армия приняла Бэйпин, ознаменовав свое вступление в город официальной церемонией. Этот момент можно назвать вторым рождением древней столицы. После образования Китайской Народной Республики Бэйпин был переименован в Пекин и стал столицей.

Визитная карточка города

Пекин – столица Китая, а также интернациональный мегаполис. История Пекина насчитывает более трех тысяч лет, из которых более восьмисот он являлся столицей. Поскольку Пекин был древней столицей династий Юань, Мин и Цин, в нем сохранилось множество достопримечательностей, памятников старины и культурного ландшафта. Тяньаньмэнь^[16], Запретный город, Великая Китайская стена, парк Ихэюань^[17]поражают своим величием как самих китайцев, так и иностранных туристов. Люди с восхищением рассказывают истории сыхэюаней^[18] и хутунов. Пьют соевое молоко, морс из чернослива, едят лепешки фулинцзябин^[19], ягоды и фрукты в сахарной карамели на палочке, айвово^[20], сладкие гороховые лепешки, рулетики с соевой мукой, колбасу, обжаренный рубец, жаренную в соусе свиную печенку. Смотрят выступления на бревнах, слушают пекинскую оперу, отчетливо произносят пару слов на пекинском диалекте, пытаясь вкусить жизни современных пекинцев.

Пекин является политическим и экономическим центром Китая. Здесь проводятся совещания Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая. Все административные органы, отвечающие за финансовое макрорегулирование экономики, головные офисы государственных банков и крупных национализированных предприятий, а также большая часть штаб-квартир иностранных транснациональных корпораций находятся в Пекине. В 2008 году здесь были проведены летние Олимпийские игры, которые продемонстрировали всему миру мощь непрерывно развивающегося государства.

Занимательные названия хутунов

Пекинских хутунов столько же, сколько и «статуй львов на мосту Марко Поло^[21]», – невозможно сосчитать.

Названия у них самые разные. Так, в Пекине можно найти хутуны, которые получили свое название по форме. Например, узкий хутун называют «тропинка», идущий наискосок – «диагональная улица», а зигзагообразный – «восьмеричная, извилистая улица». Подобранные с юмором и соотносимые с формой улиц, эти названия очень легко запоминаются.

Есть также хутуны, которые получили название в честь близлежащих местностей, например такие: Жудунсы, Сидань, Дачжалань (пекинцы произносят его название как «Дашиланьэр»), Иньдинцяо.

Один из многочисленных пекинских хутунов – Цзюваньхутун

Названия хутунов довольно разнообразны. Некоторые из них – «Глиняная копилка», «Метла», «Мыло», «Га-га», «Ворона», «Таз» – образованы от пекинских диалектных и просторечных слов. Названия некоторых других хутунов должны притягивать удачу: «Радость», «Несущий счастье», «Благополучие», «Долголетие».

В Китае хутуны нередко называют в честь официальных учреждений, например, «Жалованье рисом», «Топливный департамент», «Войсковой воевода», «Экзаменационный двор», «Западный десятый амбар». Встречаются и «рыночные» названия – по видам рынков: «Конный рынок», «Рынок глиняной посуды», «Овечий рынок», «Свиной рынок», «Рисовый рынок», «Угольный рынок».

Иногда хутуны носят названия ремесел: хутун «Гончарный» (сегодня хутун «Больших красных яблок»), хутун «Ритуальный» (сегодня хутун «Кунжутный»).

Часть хутунов названа в честь монастырей, например, хутун «Храм Истинного прозрения», хутун «Храм богини милосердия», хутун «Храм, оберегающий государство».

Не обходится и без хутунов, названных в честь знаменитых людей. Так, хутун, где жил удельный князь Юнкана^[22] Сюй-чжун, носил название «Хутун князя Юнкана» (сейчас его переименовали в «Хутун Юнкан северной части города»). В хутуне Санбулао находится дом-музей старшего дворцового евнуха Чжэн Хэ^[23], которого при жизни все звали дедушка Саньбао^[24]. Раньше Саньбулао называли «Хутуном дедушки Саньбао», потому что здесь жил Чжэн Хэ.

Иногда имена хутунов звучат довольно романтично: хутун «Цветочная глубина», хутун «Абрикосовое небо». Встречаются и весьма забавные названия – «Собачий хвост» (пекинцы произносят как «Гоуиба»), «Бараний хвост» (пекинцы говорят «Яниба»). Зачастую названия пекинских хутунов отражают повседневную жизнь пекинцев.

Чэндэ

Жэхэ превращается в «воина»

Город Чэндэ изначально назывался Жэхэ. Жэхэ^[25] – это название местности, а также реки, протекающей внутри Горного пристанища от летнего зноя^[26], протяженностью несколько десятков метров. Ее также называют самой короткой рекой в мире. По названию реки сразу становится понятно, что вода в ней теплая весь год. Так происходит, потому что у верхнего течения реки находится горячий источник. Жэхэ никогда не покрывается льдом, за исключением суровых зимних морозов. Тогда при чем тут «воин» и как это связано со «льдом»? Все просто: слово «лед» (冰, bīng) в китайском языке звучит так же, как слово «воин» (兵, bīng). Люди говорили, что Жэхэ – это «город без войны». В исторических документах от эпохи Цинь до наших дней нет ни одной записи о том, что в городе находились войска. Хотя в период новой истории этот район подвергался агрессии великих держав и здесь проходили междоусобные войны милитаристов, однако в самом городе Жэхэ никогда не велись боевые действия. Тогда и появилась легенда о том, что Жэхэ превращается и в «лед», и в «военную силу».

Однажды цинский император Канси приказал построить в Жэхэ походную резиденцию – Горное пристанище от летнего зноя. Во время строительства усадьбы генерал по имени Цай Юань направил императору письмо, в котором просил крупную сумму для ремонта Великой Китайской стены и укрепления границ. Император Канси отказал ему: «Порядок в государстве и его стабильность заключается в единстве неба и земли, в сплоченности народа. Если же этого нет, даже высокая и крепкая стена не помешает врагу! Разве не была уничтожена династия Мин, несмотря на Великую стену?»

Картина «Пир императора Цяньлуна в парке Ваньшуюань».

Оформлением императорского дворца в эпоху династии Цин занимался художник Джузеппе Кастильоне, на картине он изобразил, как в 1754 году император Цяньлун устроил прием в парке Ваньшуюань, на котором ему добровольно сдались три цэрэна: Цэрэн, Цэрэн-убаши, Цэрэн-мунхэ. Картина находится во дворце-музее в Запретном городе

Но если не укреплять стену, как же справиться с вторжениями малых северных народов? Будучи разумным правителем, император Канси издал указ о строительстве в Жэхэ большой горной усадьбы. Что же она собой представляла? Внутри располагались башня, вышка, великолепный дворец, павильон, балюстрада, беседка, бельведер, храм, пагода, терраса, мост. Бесчисленные прекрасные виды радовали глаз. Канси, зная, что кочевой народ любит ездить верхом и стрелять из лука, велел разбить неподалеку охотничьи угодья Мулань. Впоследствии каждое лето императоры приезжали сюда спасаться от жары, отсюда управляли государством и принимали послов. Поэтому Жэхэ известен еще и как «летняя столица». Императоры нередко разделяли свое Горное пристанище с представителями монгольской аристократии и других национальных меньшинств. Для гостей проводились соревнования по стрельбе из лука, совместная охота, гулянья и другие увеселительные мероприятия.

Несмотря на то, что резиденция была летней, в ранний период правления династии Цин один из императоров жил в ней до Праздника середины осени^[27], чтобы провести заключительную Осеннюю охоту в Мулань, и лишь после этого возвращался в Пекин. Летняя походная резиденция стала вторым политическим центром Цин. Император Юнчжэн^[28]переименовал Жэхэ в Чэндэ, что значит «Удостоившийся милости сына неба».

Эта горная усадьба, полюбившаяся императорам и окружавшим его представителям малых народов, позволяла разрешать межнациональные конфликты, способствуя тем самым стабилизации политической обстановки и единению национальностей. Именно поэтому о Жэхэ начали говорить: «Жэхэ становится военной силой».

Строительство Горного пристанища от летнего зноя, начавшееся при императоре Канси, было завершено лишь через восемьдесят лет. Со временем Жэхэ превратился в маленький город, но вокруг него не было укреплений, городской стены и башни. Городок расположился в большой речной долине. Его ворота были распахнуты настежь, поскольку опасности, от которой нужно было бы защищаться, не существовало, а значит, не было необходимости ни в охране, ни в строительстве стены. Если в столице будет спокойно, то и в Жэхэ не будет никаких волнений, если же там ситуация изменится в худшую сторону, то и городу трудно будет держать оборону, то есть армия для его защиты не нужна. В военное время местные войска покидали город еще до встречи с армией противника. Поэтому когда на северо-западе Китая неоднократно развертывались военные действия, Жэхэ жил мирно.

После оккупации японцами трех провинций северо-восточного Китая 18 сентября 1931 года^[29], когда японская армия, желая расширить свое влияние, уже подготовила нападение на Чэндэ, главнокомандующий Тан Юйлинь, губернатор Чэндэ, сбежал из города вместе со своей армией. Пройдя более сотни ли^[30], он понял, что не сможет найти ночлег, и решил вернуться в город, к тому моменту уже покинутый японскими войсками. На следующий день армия вновь ушла из города. Когда головной отряд японских захватчиков добрался до Чэндэ и убедился, что он остался без охраны, сто человек беспрепятственно оккупировали его. Отсутствие военных действий на территории города помогло сохранить большой дворцовый парковый ансамбль и окружающие его монастыри до наших дней. ТакЖэхэ в очередной раз превратился в «военную силу», которая спасла архитектурные памятники.

Визитная карточка города

Чэндэ расположен в северо-восточной части провинции Хэбэй. Здесь насчитывается более 1300 памятников культуры. Город богат природными ресурсами и всемирно известен благодаря сохранившимся на его территории летней усадьбе китайских императоров династии Цин и самому большому в стране комплексу императорских монастырей Вайбамяо. Черты культуры поклонения императору, исторической архитектуры, буддийской культуры и конфуцианской культуры района Чжунъюань соединились в единое целое в уникальном стиле паркового ансамбля Вишу Шаньчжуан. Вайбамяо, форма которого поражает своим величием, – символ единства национальностей, централизации власти, обладающий огромным историческим значением. Кроме того, Чэндэ славится продукцией местного производства: картинами, вырезанными из бумаги, резьбой по дереву, папоротником, картинами с цветочными аппликациями, миндальным сиропом.

Летняя усадьба в горах – часть истории династии Цин

Горное пристанище от летнего зноя называют также походным дворцом Чэндэ. Это один из четырех самых знаменитых парков Китая^[31] и один из крупнейших сохранившихся императорских дворцов во всем мире, его площадь составляет пять миллионов шестьсот сорок тысяч квадратных метров. Дворец окружен стеной длиной около десяти километров. В уникальном стиле горной усадьбы сочетаются очарование парков Цзяннани^[32] и величественность императорских садов, сочный пейзаж и парк в парке поражают воображение. Это место стало свидетелем многих знаковых исторических событий.

Вид на Горное пристанище от летнего зноя

Среди них можно выделить частичное возвращение тор-гутов^[33], которые, взбунтовавшись против гнета царской России, под предводительством Убаши^[34] вернулись на родину в 1771 году, на тридцать шестой год правления императора Цяньлуна^[35]; прибытие в Чэндэ шестого тибетского Панчен-ламы^[36] (монашеское имя – Лосанхуа Даньиси) в 1780 году, на сорок пятый год правления Цяньлуна. В 1792 году, на пятьдесят седьмой год правления Цяньлуна, монарх Великобритании Георг III для развития торговли с Китаем и расширения рынка отправил посла Джорджа Макартни в сопровождении каравана судов и более чем четырех сотен людей в Китай. Они должны были поздравить императора с днем рождения и предложить ему создать прилегающий к Китаю торговый порте постоянным представительством в Пекине.

В горной усадьбе происходили и другие исторические события. Здесь скончались от болезни императоры Цзяцин^[37]и Сяньфэн^[38]. В ее стенах был подписан «Пекинский англо-китайский договор»^[39], обернувшийся для страны национальным позором и полной утратой суверенитета. Здесь же в 1921 году произошел государственный переворот, изменивший ход истории страны: по окончании гражданской войны была основана Коммунистическая партия Китая. Можно сказать, что усадьба вобрала в себя значительную часть истории династии Цин.

Датун

Остроумный спаситель Чэнь Пин

На северо-востоке города Датун находится гора Мапушань. Несмотря на то, что сейчас она почти полностью покрыта щебнем и зарослями диких трав, две тысячи лет назад она пользовалась большой популярностью. Тогда она носила имя Байденшань. Как гласит история, Лю Бан^[40] и его армия оказались здесь в ловушке. К счастью, советник императора Чэнь Пин предложил хитрый план, благодаря которому Лю Бан и его приближенные были освобождены. Как же все произошло на самом деле?

Одержав победу над генералом Сян Юем^[41], Лю Бан основал династию Хань. Но государство, долгое время охваченное военной смутой, было ослаблено. Гунны на севере постепенно наращивали мощь, и, когда наступил период правления Мода^[42], государство гуннов достигло своего расцвета. Пользуясь тем, что династия Хань не восстановила окончательно свои силы, гунны алчно взирали на огромные территории Чжунъюань^[43], и их войска беспрестанно нарушали ее покой.

Лю Бан, осознав, что так больше продолжаться не может, решил поднять войска против врага.

В 200 году до н. э. Лю Бан встал во главе многочисленной армии в триста двадцать тысяч человек. Он был готов наступать на гуннов и одновременно желал подавить взбунтовавшегося Хань Вансиня – потомка Хань Сян-ва-на периода Сражающихся царств. В ранний период династии Западная Хань Лю Бан присвоил ему звание Хань-вана. Во время борьбы царств Чу и Хань Хань Вансинь был успешным главнокомандующим, ему пожаловали землю. В 201 году до н. э. Хань Вансинь предложил Лю Бану перенести столицу в Маи (городской округ Шочжоу провинции Шаньси). Однако осенью того же года гунны штурмовали Маи, и Лю Бан заподозрил, что Хань Вансинь вступил с ними в сговор. Так и было: Хань Вансинь боялся, что Лю Бан убьет его, и потому заключил союз с гуннами, чтобы вместе с ними выступить против династии Хань.

Спустя тысячи лет, глядя на гору Мапушань, можно представить засаду на Байденшань

После начала войны ханьские войска неоднократно одерживали победу. Гунны в союзе с Хань Вансинем дошли до мест, где жили представители древней народности лоуфань (уезд Нинъу, городской округ Синьчжоу провинции Шаньси). В тот момент Лю Бан еще недооценивал противника. Он отправил к гуннам своего посла, но те умышленно спрятали лучшие войска и выставили на поле боя лишь стариков и инвалидов. Выслушав доклад посла, Лю Бан счел, что вражеские войска очень слабы.

Однако потерявшая бдительность армия была обречена. Армию, которая во главе с Лю Баном рвалась первой прибыть в Пинчэн (сегодня город Датун провинции Шаньси), ждала засада на горе Байденшань – дело рук Модэ. Когда Лю Бан со своими солдатами проник в кольцо окружения, Модэ тут же скомандовал войску в четыреста тысяч человек преградить путь ханьским пехотным войскам, и Лю Бан оказался в ловушке на горе Байденшань. Ханьские войска несколько раз бросались в ожесточенный бой, но им никак не удавалось прорвать окружение.

Семь дней и семь ночей ни одна сторона не уступала другой. Находившиеся на горе были отрезаны от воды и израсходовали все запасы продовольствия, положение ханьской армии становилось все опаснее. Стояли лютые морозы, многие воины отмораживали себе пальцы на руках – они уже не могли удержать стрелы. Лю Бан стоял на вершине горы и смотрел на расположившуюся у подножия армию гуннов, которые, казалось, не знали забот. Их воины стояли в карауле на белых лошадях на западе, на пегих – на востоке, на черных – на севере, на рыжих – на юге. С горечью в душе император династии Хань невольно воскликнул в пустоту: «Неужели небо забыло обо мне?!»

В ту же секунду к нему явился советник по имени Чэнь Пин и сказал, что у него есть план. Он изложил его Лю Бану. Тот, тяжело вздохнув, согласился: в такой ситуации оставалось только рисковать.

На второй день Чэнь Пин тайком отправил гонца к княгине гуннов – любимой жене Модэ, чтобы он передал ей кругленькую сумму и портрет местной красавицы. Посланец сказал княгине:

– Эти драгоценности просил передать вам император Хань. Если ханьские воины не смогут живыми выбраться из окружения, мы преподнесем в подарок Модэ эту красавицу, чтобы мирно разрешить конфликт.

Услышав об этом, княгиня нахмурилась. Гонец понял, что она попалась на крючок, и продолжил:

– Когда красавица появится здесь, ваше положение будет под угрозой. Если же вы уговорите мужа отпустить нас, ханьский император не только не отправит красавицу вашему супругу, но и преподнесет вам еще больше драгоценностей.

Княгиня оказалась на удивление недальновидной дамой: ее интересовала лишь благосклонность господина, а до политики ей не было никакого дела. В результате план Чэнь Пина сработал. Вот что сказала княгиня Модэ:

– Гунны и ханьцы не должны давить друг друга. Сейчас, когда ханьский князь в заточении, ханьцы не согласятся пойти на мировую и будут бороться до последнего, им уже нечего терять. К тому же если вы и захватите ханьского владыку, оставаться здесь долго, в силу непривычных погодных условий, вы все равно не сможете. Посмотрите, как спокоен ханьский князь. Похоже, духи покровительствуют нашим врагам. Так зачем же уничтожать их, навлекая на себя еще больше несчастий? Более того, наверняка к ним скоро прибудет подкрепление.

Терзаемый сомнениями, Модэ из уважения к княгине все-таки прислушался к ее словам. Он приказал разорвать плотное кольцо окружения, тем самым позволив войскам Лю Бана бежать

Вырвавшись из окружения, Лю Бан установил дружеские отношения с Модэ. Он ежегодно посылал гуннам большие партии хлопка, шелка, провианта, алкоголя и другие дары. Это позволило государству отдохнуть и восстановить силы, кроме того, ханьцы и гунны договорились стать братьями, а благодаря Великой Китайской стене, проходившей на границе, связь между двумя государствами временно наладилась. Хань Вансинь, примкнувший к гуннам и неоднократно атаковавший ханьские войска, был убит.

Визитная карточка города

Датун расположен на севере провинции Шаньси. Этот город ранее имел статус «столицы трех поколений (столица династии Северная Вэй раннего периода, государства Ляо^[44], вторая столица двух поколений династии Цзинь), стратегически важного пункта (Мин, Цин)». Он примыкает к величественной горе Хэншань^[45], испокон веков является важным стратегическим пунктом и местом военных столкновений: в древности Лю Бан попал в окружение на Байденшань, а в период новой истории Восьмая армия^[46] одержала здесь великую победу при Пинсингуане^[47]. Тут находятся пещеры Юньган, храм Сюанькун^[48] Северной Вэй, храмы Хуаяня^[49], Шаньхуа^[50] периода династий Ляо и Цзинь – все их можно назвать шедеврами древней архитектуры. Кроме того, Датун богат природными ресурсами, он стал для страны источником каменного угля и базой химической промышленности, его также называли «Китайской угольной столицей».

Пещеры Юньган

Пещеры Юньган расположены в шестнадцати километрах западнее города Датун провинции Шаньси, они входят в четверку уникальных природных достопримечательностей Китая наряду с пещерами Могао^[51] в Дуньхуане, Лунмэнь^[52]в Лояне и Гротами Майцзишан. Эти пещеры протяженностью один километр были вырыты в 453 году при династии Северная Вэй.

Изваяние божества в пещере Юньган

Эти каменные пещеры – сокровищница буддийского искусства: здесь множество композиций и изящных, точных декоративных орнаментов. Среди разнообразных изображений людей, некоторые из которых совсем как живые, есть изображения Будды, бодхисаттв, последователей и защитников буддизма. На некоторых рисунках изображены древние китайские музыкальные инструменты, такие как кунхоу (род гуслей), пайсяо (многоствольная флейта), били (бамбуковый рожок), пипа (род лютни). Многие изображения выполнены в простом старинном стиле.

Нанкин

Мавзолей Сунь Ятсена

Сунь Ятсен скончался 19 марта 1925 года в Бэйпине. Перед смертью он завещал: «Похороните меня у подножия горы Цзыцзиньшань в знак памяти о Синьхайской революции^[53]». Почему же Сунь Ятсен выбрал именно подножие Цзыцзиньшань?

Цзыцзиньшань издревле связана с монархами. Горный рельеф хребта Цзыцзиньшань, расположенный в восточной стороне Нанкина, обрывист и крут, извивается, словно живой дракон. На западной стороне восточного пика Маошань горы Цзыцзиньшань находится величественная усыпальница – гробница императора Чжу Юаньчжана, основателя династии Мин, и его жены. Люди часто замечают: когда солнечный свет озаряет горные пики, можно увидеть сияние лучей цвета червонного золота. Сунь Ятсен нередко любовался здесь неповторимыми пейзажами, и уже тогда он решил, что хочет быть похороненным именно здесь.

Был объявлен конкурс на лучший проект мавзолея Сунь Ятсена. Один молодой архитектор-проектировщик Лу Янь-чжи, обучавшийся за границей, отталкиваясь от рельефа местности Цзыцзиньшань, спроектировал гробницу в форме «свободного колокола». Колокол символизировал скрытое послание Сунь Ятсена современникам – призыв открыть век великих подвигов на пути революции. Этот проект стал победителем. Строительство мавзолея Сунь Ятсена было начато под личным руководством Лу Яньчжи весной 1926 года.

В процессе его создания возникло немало трудностей. Поскольку строительные работы велись на необжитом склоне горы, условия были крайне тяжелыми, привозить сюда материалы было непросто. Камни из Италии, Гонконга, Циндао, Сучжоу и других мест доставлялись лишь до Шанхай-Нанкин-ской железнодорожной станции. После этого их необходимо было привезти их в город, а там нанять машину. Путь от города до подножия горы был еще более тернистым. Но и это еще не все: по склону горы прокладывали деревянные раскосы и рельсы, рабочим приходилось поднимать материалы в гору. К тому же политическое положение в Нанкине в тот период было неустойчивым, мужчин постоянно забирали в армию, инженерные работы продвигались очень медленно. Лу Яньчжи, который нередко контролировал процесс строительства сутками, слег от переутомления.

К февралю 1929 года здание мавзолея Сунь Ятсена было практически завершено. Однако Лу Яньчжи не удалось увидеть его открытие: к тому времени его уже не было в живых. Народ чувствовал горечь утраты и сожаление от того, что этот талантливый, вложивший всю душу в свое дело архитектор покинул мир в самом расцвете сил.

Аэроснимок мавзолея Сунь Ятсена.

Мавзолей похож на огромный колокол. У подножия горы расположена площадь Чжунчуй в форме полумесяца, гробница – в вершине колокола, к могиле ведут длинная дорога и ступени, похожие на маятник

1 июня Сунь Ятсен был торжественно погребен в мавзолее. Все места на пути, по которому проносили гроб с покойным, впоследствии переименовали так, чтобы в их названии присутствовали иероглифы «Чжуншань» или «И-сянь» – в память о Сунь Ятсене^[54].

Прошло полвека, но и сегодня мавзолей Сунь Ятсена величественно возвышается у подножия горы. Бесчисленное множество китайцев посещают музей, чтобы почтить память великого «отца нации». Удивительное строение расположено на севере и обращено фасадом на юг, опирается оно на склон горы, с юга на север линия центральной оси постепенно поднимается. Куполообразная гробница – это вершина «колокола», длинная дорога к мавзолею и лестница – язык, внизу – подгорная площадь в форме полумесяца.

В оформлении мавзолея использована голубая глазурованная черепица. Голубой цвет здесь не случаен: он символизирует небо, а чистое небо – символ открытости и ясности китайской нации, благородства великих личностей и воли. Это подчеркивает широту души Сунь Ятсена в отношении государства и народа. От южной мемориальной арки до зала поклонения всего триста девяносто две ступеньки, между ними восемь открытых площадок, высота здесь – семьдесят три метра. Лестница построена очень искусно: стоя на любой площадке и глядя вниз, можно заметить, что все нижние ступени объединяются в одну линию. Они настолько плотно связаны между собой, что от нижних лестничных площадок не видно и тени. Эта совершенная архитектурная конструкция восхищает каждого, кто посещает мавзолей Сунь Ятсена.

Летящий дракон, вьющийся вдоль горы, навсегда сохранится в историческом наследии. Это самое яркое описание мавзолея Сунь Ятсена. Ни один его посетитель не остается равнодушным: перед взором простирается Нанкин, за спиной возвышается величественная гора Цзыцзиньшань, у входа висят надписи: «Народ, власть народа, народное благосостояние», «Благородный дух бессмертен», «Справедливость». Эти торжественные слова проникают в сердце, величие строения пробуждает душу. Вероятно, этого и хотел Сунь Ятсен.

Визитная карточка города

Нанкин – центр провинции Цзянсу, ему более двух с половиной тысяч лет. В последние пятьсот лет город несколько раз обретал статус столицы. Это одна из четырех древних столиц Китая^[55], также его называют «древней столицей шести династий»^[56]. Роскошь шести династий все еще присутствует здесь, например, сейчас в Нанкине можно увидеть Храм Конфуция, циньхуайские расписные лодки, Уисян («Улицу вороньих одежд» – аристократический квартал в Цзинлине в IV–V вв.), усыпальницы династии Мин, храм Цзиминсы^[57], озеро Сю-аньу^[58], ворота Чжунхуамэнь^[59] и другие исторические памятники. В период новой истории Нанкин был важным стратегическим пунктом. Здесь располагались правительство государства тайпинов^[60], временная резиденция Гоминьдана. Помимо мавзолея Сунь Ятсена здесь находятся парк Юйху-атай, Мемориальный музей Нанкинской резни, Мемориальный музей успешной переправы через реку Янцзы, Мемориальный музей Победы, мост через реку Янцзы и другие достопримечательности.

Период Шести династий и десять ли реки Циньхуай

Циньхуай – главная река Нанкина, увековеченная в стихах и легендах.

В период Шести династий на берегу реки Циньхуай селились потомки известных семей (это было время расцвета купечества, культуры и конфуцианства). После Суй и Тан культура Циньхуай постепенно угасала, что беспокоило интеллектуальную элиту: «В прежние времена здесь были дворы знатных родов, и вот стремительно налетел простой народ». В эпохи Северной и Южной Сун духовная культура района реки Циньхуай постепенно возрождалась, а в эпоху расцвета династий Мин и Цин район стал культурным центром Цзяннани.

Река Циньхуай

Эта река славится также плавучим маяком. Произведение Чжу Цзыцина и Юй Пинбо^[61] «Звук весла в свете маяка реки Циньхуай» ярко описывает едва различимые прекрасные пейзажи в свете маяка на реке. И сегодня Циньхуай спокойно несет свои воды, унося сны о минувших днях Цзяннани.

Сучжоу

Парк Чжочжэн, спроектированный Вэнь Чжэнмином

В Сучжоу множество парков. Самые большие и известные среди них – парки Чжочжэн, парк Каменных львов, Цанлантин и Лююань. Они демонстрируют высокий уровень китайского садово-паркового искусства и традиционный стиль, известный всему миру. Особенно выделяется среди них парк Чжочжэн, который прославился как «мать всех парков Китая». Если вы приезжаете в Сучжоу полюбоваться парками, непременно посетите Чжочжэн. В чем же секрет его известности?

Оказывается, проект парка Чжочжэн принадлежит невероятно талантливому мастеру.

Изначально строительство этого парка по высочайшему повелению императоров Мин было поручено чиновнику Ван Сяньчэню. В 1509 году он потерпел неудачу на поприще государственной службы и вернулся в Сучжоу, где купил большой храм эпохи Юань. Именно тогда ему поручили возводить сад. Его близкий друг, Вэнь Чжэнмин, был представителем школы живописи У Мэнь и входил в число четырех самых талантливых людей Цзяннани. Ван Сяньчэнь предложил товарищу сделать набросок проекта парка.

Сначала Вэнь Чжэнмин заметил, что на этом куске земли нельзя возвести много построек: почва была очень рыхлой, скапливалось много воды, и было очень сыро. Поэтому прежде всего он сделал небольшой пруд, что оказалось верным решением, поскольку рельеф местности был достаточно низким, воды скапливалось очень много, и лучше всего здесь было сделать водоем. Выкопанная из пруда земля послужила для создания возвышенного островка в центре пруда, на котором затем можно было построить сад с декоративными каменными горками и беседку. Таким образом, он сделал водоем сердцем парка, вокруг которого выстраиваются остальные элементы ансамбля. Обширная гладь водоема делает пространство парка светлым и открытым, а единичные парковые постройки выглядят чистыми, изящными, естественными. В парке множество разнообразных деревьев, кустарников и цветов, это неслучайно: Вэнь Чжэнмин питал большую любовь к растениям. По легенде, он сам когда-то сажал глицинию китайскую (вистерию), которую выращивают здесь по сей день. Даже спустя четыреста лет она продолжает радовать людей цветением, достойно украшает сад.

Вэнь Чжэнмин был художником и поэтом. Его художественной манере присущи мягкость, изящество и безмятежность. Спроектированный им парк также стал воплощением утонченной старинной простоты. Вместе с тем он наполнен поэзией: в парке до наших дней сохранилось немало стихотворений Вэнь Чжэнмина и парных надписей. Одна из них – «Приятный ветер, ясная луна, любуюсь горами в потоке воды» – расположена в Бамбуковой беседке и наиболее ярко отражает идею этого парка. Он стал для Вэнь Чжэнмина источником вдохновения. Среди его произведений сохранились драгоценные «Карта парка Чжочжэн», «Записки парка Чжочжэн» и «Напевы парка Чжочжэн», передаваемые из уст в уста.

Вид на парк Чжочжэн.

Парк делится на три части: восточную, центральную, западную. В центральной части сосредоточен

После завершения строительства парка жизнь его владельца Ван Сяньчэня была описана в рифмованной прозе «Ушел в отставку» поэта Пань Юэ эпохи Цзинь: «Он строил дом, разводил деревья, совершенно свободный, бродил спокойно по парку… Ухаживал за парком, продавал овощи, чтобы обеспечивать себя пищей… Поскольку был слишком глуп для государственного управления». Ван Сяньчэня нисколько не задела мысль о том, что для таких «глупых людей», как он, заниматься садоводством и есть «государственное управление». Он сам смеялся над собой, над тем, что имел талант, но не имел возможности воспользоваться им и потерпел неудачу в профессии. Стечением времени парк стали называть «парком Чжочжэн».

Конечно, современное состояние парка Чжочжэн – заслуга не только Вэнь Чжэнмина. Прошло несколько сотен лет, парк несколько раз переходил из рук в руки, из частной собственности в государственную, но работы по его обустройству не прекращались. С парком Чжочжэн неразрывно связана судьба известного командующего, преданного князя государства тайпинов Ли Сючэна. Однажды Ли Сючэн приехал в Сучжоу и хотел сделать парк местом, где бы он мог заниматься служебными делами. Он прошелся по парку: беседки были очень маленькими, а главная зала слишком большой, беседка у воды – красивой, но неудобной, и лишь одна башня на горе радовала его глаз. Верх и низ ее не сообщались, наверх вел отдельный вход через горную дорогу. Из окон башни были видны и горы, и вода, одного взгляда было достаточно, чтобы оценить работу выдающегося мастера. Впоследствии народ узнал, что преданный князь занимается в этой башне служебными делами, и по несколько человек взбирались на холм, чтобы взглянуть на него. С течением времени количество людей, желавших посмотреть на Ли Сючэна, увеличивалось, и, по слухам, холм за парком в итоге сровнялся с землей. Преданный князь ежедневно обозревал окрестности с башни на горе, а за парком видел множество людей, приветствующих его. Ли Сючэн узнал от них немало историй о нравах и чаяниях простого народа. Князь много сделал для них, и люди его любили.

Так знаменитая личность и знаменитый парк помогли друг другу: князь возвысил парк Чжочжэн, а парк прославил князя.

Визитная карточка города

Сучжоу находится на юго-востоке провинции Цзянсу. Согласно письменным источникам, его история насчитывает более двух с половиной тысяч лет. Издавна он славился прекрасными пейзажами, изящными парками и пользовался огромной популярностью во всем мире. Сучжоу нужно посетить, чтобы услышать мягкую речь на местном диалекте, увидеть плеск воды под небольшим мостом, дотронуться до несравненной сучжоуской вышивки, попробовать незабываемые местные закуски: сушенный полосками бобовый сыр, конфеты с кедровыми орешками, цзунцзы^[62], вяленые креветки, лепешки в кунжуте, квадратные лепешки. Стоит отправиться в путешествие по городским паркам Цзяннани, а за городом – посетить храм Ханьшаньсы и услышать его колокольный звон. Все это передает дух красивого старинного города.

Храм Ханьшаньсы и бессмертные близнецы Хэ-Хэ

Больше тысячи лет назад стихотворение «Стоя ночью на мосту» поэта династии Тан Чжан Цзи, посвященное колокольному звону храма Ханьшаньсы, пользовалось широкой популярностью. «Кричат вороны, луна спускается вниз, небо покрыто серебристым инеем, огни рыболовных джонок наводят тоскливый сон. За городом Сучжоу храм Ханьшаньсы, его полуночный колокольный звон доносится до пассажирского парохода»… Каждый год в канун Нового года китайские и иностранные туристы в большом количестве съезжаются к храму Ханьшаньсы, чтобы услышать сто восемь ударов колокола: под мелодичный колокольный звон они прощаются со старым и встречают новое, молятся о благополучии.

Храм находится за западными городскими воротами Сучжоу Чанмэнь в пяти километрах от моста Фэнцяо. История храма Ханьшаньсы насчитывает более тысячи лет. Внутри него расположен алтарь двух буддийских наставников. На каменных барельефах в храме выгравированы их изображения: два человека с взъерошенными волосами увлеченно беседуют и выглядят по-детски наивными. Один держит в руках круглую коробку, другой – цветы лотоса, что символизирует гармонию. Согласно легенде, эти двое были не разлей вода и с утра до вечера ходили вместе. Их знания о буддизме и литературе были очень глубокими, впоследствии оба мужчины стали буддийскими наставниками.

Стихотворение «Стоя ночью на мосту», написанное знаменитым ученым позднего периода династии Цин Юй Юэ на мемориальной доске, что расположена на террасе храма Ханьшаньсы

Изначально храм Ханьшаньсы назывался «Пагода Мяолипумин». Его переименовали его после того, как здесь произошла радостная встреча монахов, которых звали Хань Шань и Ши Дэ. Император династии Цин Юнчжэн пожаловал им титул «Бессмертных близнецов Хэ-Хэ». В народе Бессмертные близнецы Хэ-Хэ считаются духами, оберегающими супружество, семью, мирные отношения и дружбу. Во время свадеб в Сучжоуском районе или Праздника весны изображения этих духов часто используют как символы благополучия.

Янчжоу

Ши Кэфа умирает за Янчжоу

Около горного хребта Цветов сливы в Янчжоу расположен мавзолей народного героя Ши Кэфы (1601–1645). Перед гробницей с личными вещами усопшего есть парные надписи: «Бесчисленные лепестки цветов сливы, словно слезы о погубленном государстве в сердце старого слуги Янчжоу». Чувствуется скорбь и мужество, подобные тем, что слышали люди в тот год в крике Ши Кэфы: «Я умру за город!»

После того как император династии Мин Чунчжэнь покончил с собой (в 1644 году, когда в Пекин вошла цинская армия. – Примеч. пер.), придворные возвели на трон Чжу Юсуна. В Нанкине воцарилась династия Южная Мин, но новоиспеченного императора не занимали успех и власть, он проводил свои дни в праздности.

Тем временем армия династии Цин стремительно и безостановочно продвигалась вперед, подступая с каждым шагом все ближе. Вот-вот горы и реки попадут в лапы врага, а император лишь веселится и бездействует. Разве была у него хоть тень мысли о сопротивлении?

Ши Кэфа (Цзы Сяньчжи), уроженец Сянфу (современный Кайфэн).

Правитель династии Южная Мин пожаловал ему посмертный титул «чжунцзин» («верный и спокойный»)

Исполняющий обязанности шаншу военного ведомства Ши Кэфа, не надеясь на императора, по собственной инициативе возглавил войско и выдвинулся с ним на юг, чтобы оказать сопротивление цинским войскам. Встать во главе войска было не так-то просто. В то время на северном берегу реки Янцзы находилось четыре подразделения армии династии Мин, которые назывались четырьмя гарнизонами. Командование этих четырех гарнизонов было спесивым и расточительным, своевольным и жестоким. Установив свою власть в районе, они пытались вытеснить друг друга, что вызывало недовольство простого народа. Но Ши Кэфа пользовался у этих южных армий большим уважением: как только он прибыл в Янчжоу, четверо командующих волей-неволей повиновались его приказу перестать мериться силами и стали действовать заодно. Ши Кэфа разделил их и расставил по периметру Янчжоу, приняв личное командование городом. Люди стали называть его командующим Ши.

Вскоре цинская армия под руководством генерала Додо, энергично продвигаясь на юг, наконец достигла Янчжоу. Ши Кэфа, командуя четырьмя армиями, несколько раз одержал победу, после чего цинские войска временно прекратили наступление.

Кто же знал, что в это время Южную Мин раздирали междоусобные распри! Распоряжавшийся крупными воинскими силами династии Мин командующий Цзо Лянюй соперничал за власть с главным секретарем кабинета министров Ма Шинном и атаковал Нанкин. Испугавшись за свою жизнь, Ма Шиин спешно отозвал четыре армии под командованием Ши Кэфы и направил их против Цзо Лянюя, а также именем императора приказал Ши Кэфу лично защищать его. Как раз тогда же цинские войска вплотную подошли к границе. Ши Кэфа понимал, что уходить нельзя, но ради того, чтобы успокоить междоусобицу, повернул армии. Однако, еще не достигнув Нанкина, он узнал, что Цзо Лянюй потерпел поражение, и поэтому поспешил вернуться в Янчжоу. К сожалению, удобный для боя момент был упущен, цинские войска уже воспользовались ослаблением обороны и подступали к городу.

В янчжоуской армии династии Мин было лишь десять тысяч бойцов, а цинские войска насчитывали сто тысяч человек. Ши Кэфа подписал срочный приказ: необходимо, чтобы четыре армии в полном составе срочно дислоцировались в Янчжоу для охраны. Прошло несколько дней, но, вопреки ожиданиям, ни одно войско не пришло на помощь. Ши Кэфа понимал, что в этот раз ему придется противостоять врагу в одиночку и жестокого боя не избежать.

Додо, командовавший цинскими войсками, добрался до Янчжоу. Он постоянно предлагал армии противника сдаться, но Ши Кэфа отвечал отказом: «Один человек не может служить двум господам, тем более я служил императорскому секретарю, как я могу от него отвернуться?» Видя бескомпромиссность Ши Кэфы, Додо лично послал ему пять писем, но Ши Кэфа не глядя отправил их в огонь.

В одну из ночей, окруженный осаждающими город войсками Додо, Ши Кэфа написал знаменитый «Ответ на книгу Доргуня^[63]», в котором отвергал капитуляцию. Слова его были очень проникновенны, он держался с достоинством, без высокомерия и заискивания. Тогда же он отправил предсмертные письма матери, жене, братьям. Он писал близким: «После смерти похороните меня рядом с первым императором!» Командующий Ши ясно понимал, что одержать победу в такой ситуации практически невозможно – он мог лишь сопротивляться до конца и погибнуть во имя родины.

Додо приказал цинским войскам днем и ночью штурмовать город. Армия Янчжоу отважно боролась, раз за разом отбрасывая наступление противника, но ситуация становилась все более критичной. Несколько трусливых офицеров в городе, испугавшись смерти, тайком вместе со своими бойцами сдались врагам, еще больше ослабив оборонительную мощь города. Несмотря на это, Ши Кэфа собрал весь оставшийся личный состав и, призвав их стоять не на жизнь, а на смерть за Янчжоу, лично повел бойцов к западным воротам города.

Схватка длилась много дней, обе армии были измотаны. Додо видел, что противник не намерен сдаваться и безуспешный штурм города может продолжаться бесконечно, если не принять жестких мер. Его терпение иссякло, и Додо приказал атаковать городские стены пушками рыжебородых варваров^[64]. Снаряды тяжелой артиллерии пробили городские ворота Янчжоу. В этот момент Ши Кэфа собирался организовать народ и призвать его вступить в бой, чтобы преградить путь цинской армии, однако увидел, что она уже вошла в город.

Цинские войска разделились на несколько групп и окружили башню на городской стене. Ши Кэфа понял, что все уже позади, и сжал меч. Обнажив оружие, он было собрался покончить жизнь самоубийством, но воины его личного состава, рискуя собой, вырвали у него меч.

Ши Кэфа строго сказал им: «Лучше умереть, чем стать рабом завоевателей! Дайте мне меч. Благородство непременно сохранится в сердце!» Бойцы не осмеливались взглянуть на него и, опустившись на колени, плакали.

Тут Ши Кэфа увидел, что цинские войска приближаются, и закричал: «Я командующий Ши!» Его тут же взяли в плен. Генерал цинской армии Додо вновь предложил ему сдаться, но тот ответил решительным отказом: «Если город останется – так останется, если погибнет – то погибнет, вы можете отрезать мне голову, но я не склоню ее перед вами». Ши Кэфу погиб смертью героя. Ему было всего сорок четыре года.

После вступления в город цинская армия, вымещая накопившуюся злобу, десять дней и десять ночей зверствовала и вырезала городское население. Горы трупов и море крови остались в истории как «Десять дней Янчжоу».

Визитная карточка города

Янчжоу расположен в центральной части провинции Цзянсу. Согласно историческим данным, город был построен в 486 году до нашей эры. Каждую весну в Янчжоу цветет гортензия, и бесчисленное количество туристов приезжают любоваться городскими садами. Очаровательные берега озера Шоусиху и Мост двадцати четырех^[65] служат источником вдохновения. Янчжоу – один из истоков хуайянской кухни. Паровые тефтели со свининой и крабовым мясом, тушеная свиная голова, тушеные головы толстолобиков («три головы» Янчжоу) – блюда, получившие широкую известность. Выпаренные ломтики подсушенного бобового сыра, янчжоуский поджаренный на масле рис, утка и дикая утка, приготовленные с голубем, паровые рулетики с кусочками курятины, пельмени с тремя видами начинки, жареные слоеные пирожки с сахарной начинкой, засоленные в сое овощи – эти яства мало кого оставят равнодушным. Янчжоуская лакированная и яшмовая посуда, янчжоуские «три ножа» (кухонный нож, педикюрный ножичек, нож для стрижки) также стали визитными карточками этого региона.

Как озеро Шоусиху получило свое название

В Ханчжоу есть озеро Сиху, а в Янчжоу – озеро Шоусиху. Как же оно получило свое название?

Озеро Шоусиху узкое и длинное, около четырех километров, а ширина его – не более ста метров. Изначально озеро было рекой с перекрестным течением и называлось Баоянху. Постепенно люди научились использовать особенности этой местности: здесь было построено множество объектов ландшафтной архитектуры. К периоду правления Канси и Цяньлуна (эпоха Цин) ландшфат на этой территории практически сформировался. Гуляющий весной вдоль озера мог наслаждаться рядами зеленых тополей, парками Сию-аныдюйшуй и Хунъюань, пройти через большой арочный мост по дамбе Чуньлю, дойти до парка Сюйюань, горы Сяо-цзиньшань и государственной резиденции Дяоюйтай, посетить храм Ляньсинсы, Белую пагоду, утиную деревню, пройти по Мосту двадцати четырех, мимо храма Пиншань, горы Гуаньиньшань и других достопримечательностей.

Озеро Шоусиху

Озеро Шоусиху напоминает длинный развернутый свиток гохуа^[66], изображающий роскошный пейзаж: тополь и ива колышутся над водой, будто порхают по воздуху, по водной глади скользит расписная лодка, кругом беседки и павильоны, и от всей этой красоты невозможно отвести взгляд. Янчжоу не зря славится уникальными по стилю садами. В сравнении с ханчжоуским озером Сиху, Шоусиху более изящное и возвышенное. У поэта эпохи Цин есть такие строки: «Плакучая ива спутывает сухие и зеленые ветви, стая гусей под арочным мостом важно рисует на водной глади узоры. Озеро – словно позолоченная узкая чашечка, поэтому и называется Шоусиху^[67]». Так озеро Шоусиху получило свое название и стало известно в Китае и за его пределами.

Ханчжоу

О том, как Су Ши построил сорочий мост

Благодаря прекрасным пейзажам озера Сиху город Ханчжоу прославился как «рай на земле». Поперек озера стоят две плотины – Су-гуна и Бай-гуна. Над плотиной Су-гуна склоняются бледно-зеленые и нежно-желтые ветви ивы. Путешественники могут пройтись по плотине, пробравшись через ветви ивы, или на весельной лодке проплыть сквозь пролеты арочного моста. Если с арочного моста на дамбе посмотреть вверх, будут видны горные вершины в облаках, если посмотреть вниз – можно увидеть рыбачьи лодки, а посередине раскинулся мост, словно радуга, и все это единая композиция. Невозможно представить себе водную гладь озера Сиху пустой: чего-то будет не хватать.

Утонченная плотина называется плотиной Су-гуна («Плотиной господина Су»), потому что она построена корифеем литературы и художником Су Ши, жившим в эпоху Сун.

Су Ши и Ханчжоу неразрывно связаны. «Озеро Сиху можно сравнить с красавицей, которая в любом наряде хороша», – эта строка отражает отношение поэта к озеру. Будучи чиновником в Ханчжоу, он очистил от ила Пекинско-Ханчжо-уский Великий канал и решил проблему пресной воды в озере Сиху: с течением времени она застаивалась, озеро зарастало ползучими растениями и кустами. На глазах «рай» превращался в болото. Су Ши решил принять меры.

Сказано – сделано. Он опубликовал в газете обращение к императору с просьбой предоставить необходимые средства, а также расклеил повсюду объявления, предупреждающие о расчистке озера. Но одна проблема не давала покоя Су Ши: куда же деть грязь из озера? Если выгрузить все на берег, это затруднит движение транспорта и загрязнит окружающую среду; носить ее в какое-нибудь отдаленное место слишком долго, трудно и утомительно. Три дня и три ночи он думал, не мог толком ни есть, ни спать. На четвертый день он решил прогуляться вдоль озера.

Прежде всего Су Ши пришел посмотреть на гору Бэйшань: к храму Линъиньсы^[68] вела главная дорога – явно неподходящее место, чтобы выгрузить здесь грязь. Поэтому он решил снова пойти на южный берег, ожидая, когда появится рыбацкая лодка. Из глубины ивовой рощи поэт вдруг услышал песню рыбаков: «На южной горе девушка, на северной – парень, трудно им увидеть друг друга. Когда же появится в небе Сорочий мост? Тридцать три собираются пройти по озеру». Услышав пение, Су Ши обрадовался, приняв его за знак свыше. Если по воздуху можно провести Сорочий мост, то почему нельзя по воде? А вытащенную из озера грязь, ил и тину можно сложить на построенную посередине озера длинную перекладину. Озеро широко: от южного до северного берега в обход больше тридцати ли, появление моста решит и проблему коммуникации. Одним выстрелом можно убить двух зайцев!

Плотина Су-гуна на озере Сиху

Пока он так думал, из глубины ивовой рощи выплыла маленькая лодка. В ней сидели рабочие, они с улыбкой смотрели на Су Ши. Тот радостно спросил их:

– Это вы только что пели?

Рабочие поприветствовали его и вновь затянули: «На южной горе – девушка, на северной – парень, им уже больше двадцати трех. Двум влюбленным некому пожаловаться, Волопас и Ткачиха^[69] ждут плотину». Су Ши засмеялся и захлопал в ладоши:

– Спели замечательно! На южной горе – девушка, на северной – парень, позвольте мне построить Сорочий мост по озеру и помочь им пожениться!

Новость о том, что на озере Сиху хотят строить дамбу, быстро разлетелась по всей округе: жители добровольно выходили работать. За лето между южным и северным берегами озера Сиху возвели семь плотин, оставив шесть каналов. Но средств не хватало, поэтому работы временно остановили. И тут один молодой человек предложил положить между плотинами доски, соединив их в висячий мост. В обычное время он будет опущен – это возможность пройти через озеро. Если же поплывет судно, для него мост специально поднимут с двух сторон.

Так был сооружен Сорочий мост. Чтобы предотвратить прорыв дамбы, местные жители посадили на плотине много ивовых и персиковых деревьев. На прибрежных полях они посеяли пшеницу, а на вырученную прибыль построили высокую дамбу и создали фонд охраны озера Сиху. Благодаря мудрому руководству Су Ши озеро отныне оставалось чистым, а люди с благодарностью вспоминали его любовь к народу. Впоследствии эту дамбу назвали плотиной Су-гуна. Каждый год весенний ветер колышет молодые ивы на плотине, персиковые деревья расцветают пышным цветом – завораживающее зрелище. Это и есть «весенний рассвет на плотине Су-гуна» на одном из десяти видов озера Сиху.

Визитная карточка города

Ханчжоу – главный город провинции Чжэцзян. Он знаменит неповторимыми видами гор и водоемов. Прекрасные пейзажи открываются на озерах Сиху и Цяньдаоху, на реке Цяньтан во время большого прилива, окружающие город холмы удивительно живописны. Каждый год 18 августа в районе Сяошань города Ханжоу проходит Праздник наблюдения приливов. Он проводится в устье реки Цяньтанцзян в Чжэцзяне, когда огромный вал морской воды обращает реку вспять. Всеобщее внимание также привлекает международная выставка, которую устраивают на озере Сиху. Культурный ландшафт города Ханчжоу довольно разнообразен: популярностью пользуются храмы Линъиньсы и Юэванмяо, горный пик Фэйлайфэн^[70], храм, пагоды Лэйфэн^[71] и Шести Гармоний^[72], старый город и другие достопримечательности. По Пекинско-Ханчжоускому Великому каналу постоянно ходят корабли. Эта местность связана со многими выдающимися личностями: Юй Цянем, Чжан Даем, Хэ Чжичжаном, Чжан Тайянем, Юй Дафу, Дай Ваншу, Лян Шицю, Цянь Сюэсэнем^[73]. Ханчжоу славится своим шелком, крахмалом из лотоса, сортом зеленого чая «Колодец дракона» и хризантемами.

В земле зеленых гор покоятся останки безвинно погибшего

В Ханчжоу на северо-западном берегу озера Сиху стоит храм Юэванмяо. Здесь похоронен герой Юэ Фэй, главный военачальник, командовавший сопротивлением против цинской армии. Его оклеветал Цинь Хуэй, назвав Юэ Фэя изменником императора. Перед смертью Юэ Фэй написал: «Небо и солнце знает, небо и солнце знает». После того как

его убили, тюремщик, рискуя своей жизнью, вынес на плечах тело покойного и похоронил за городской стеной. Спустя двадцать один год сунский Сяо-цзун издал приказ о восстановлении доброго имени Юэ Фэя, а также приказал в Ханчжоу в храме Юэванмяо изваять статую Юэ Фэя с надписью: «Верните мои реки и горы!» При этом он объявил денежное вознаграждение тем, кто найдет останки Юэ Фэя: он хотел устроить торжественную церемонию и вторично похоронить героя на берегу озера Сиху, в том месте, где сейчас стоит храм Юэванмяо. Так перед неуступчивым героем открывался прекрасный вид на озеро Сиху.

Статуя Юэ Фэя в ханчжоуском храме Юэванмяо.

Сверху надпись: «Верните мои реки и горы!»

Внутри храма стоит статуя Юэ Фэя, в саду располагается беседка Преданного кипариса. На усыпальнице и в парке вокруг нее видно множество горизонтальных парных надписей, все они сделаны знаменитостями прошлого и нынешнего времени. Перед гробницей Юэ Фэя стоят четыре чугунных фигуры: люди на коленях, руки их сложены крест-накрест за спиной. Именно так изображены те, кто навлек беду и подставил Юэ Фэя: Цинь Хуэй, Ван Ши (жена Цинь Хуэя), Чжан Цзюнь, Мо Ци – все они навек оставили о себе дурную славу. Позади них висят парные надписи потомкам: «В земле зеленых гор покоятся останки безвинно погибшего по вине угодливых сановников».

Шаосин

О том, как Ван одним кувшином вина привел царство Юэ к расцвету

Издревле в мире известны три великих алкогольных напитка: рисовое вино, пиво, виноградное вино, и только китайское шаосинское рисовое вино уникально. Рисовое вино много где производят, но его истинный редкий вкус демонстрирует лишь шаосинское рисовое вино. История виноделия Шаосина, согласно письменным источникам, насчитывает несколько тысяч лет. История рисового вина неразрывно связана с историей жизни Гоуцзяня^[74].

У-ван Фучай, желая отомстить за отца^[75], пошел войной на царство Юэ в Гуйцзи (городской округ Шаосин провинции Чжэцзян) и прорвал фронт. Гоуцзянь, правитель Юэ, был вынужден преклонить колени и просить мира, ему пришлось вернуться с У-ван Фучаем в царство У как рабу. Когда подданные провожали его до берега реки, сановник Вэнь Чжун первым предложил чествовать его вином. Гоуцзянь посмотрел на небо и вздохнул. Он взял бокал, глаза его были полны слез – бывший правитель Юэ стоял пленный и не находил слов. Вэнь Чжун вновь поднял бокал в честь Гоуцзяня и выразил уверенность в его возвращении. Это вино было с его родины. И Вэнь Чжун оказался прав. Гоуцзянь пережил обиду, нанесенную ему в царстве У, и добился доверия У-ван Фучая. Когда его простили и отпустили на волю, он вернулся в Юэ, помня о своем позоре. Изо дня в день он все больше разжигал в душе чувство мести и наращивал военную силу царства, чтобы наказать обидчиков.

Согласно записям «Цзо чжуань»^[76], для увеличения численности населения, трудовых и военных резервов Гоуцзянь применил целый ряд политических мер: «За рождение сына – два кувшина вина и одного щенка; за рождение дочери – два кувшина вина и одного поросенка». Эти поощрения несли в себе глубокий смысл. Во-первых, милость государя по отношению к своему народу будила в сердцах людей благодарность и стремление повиноваться. Во-вторых, вино считалось своего рода лекарством для роженицы: оно способствовало лактации и восстановлению организма, что было благоприятно для ребенка. Очевидно, что роль шаосинского вина в царстве Юэ с каждым днем росла. После возвращения на родину Гоуцзянь задаривал У-ван Фучая качественным вином, красавицами и драгоценностями, способствуя тому, чтобы противник, погрязнув в увеселениях, забросил политику.

Царство Юэ процветало. У-ван жаждал величия и славы, однако казна была опустошена. Страна была измучена наводнениями, жизнь простого народа становилась невыносимой – повсюду слышалось недовольство. В период правления

Цзин-вана (посмертное имя правителя династии Восточная Чжоу) армия У-ван Фучая покинула княжество У, отправившись на озеро Хуанчи. Здесь должен был быть заключен союз царства У с местными вассальными князьями, велись переговоры о совместной борьбе за господство с царством Цзинь. Границы княжества У с уходом армии остались без защиты – наконец настал удобный случай для мести Гоуцзяня. Люди всего Юэ рвались в бой.

Рисовое вино Шаосина бывает четырех видов: Юаньхунцзю, Цзяфаньцзю (Хуадяо), Шаньнянцзю и Сянсюэцзю.

Рисовое вино не подвергается перегонке, содержание алкоголя в нем менее 20 %

В день начала военного похода погода была ясной. Люди Гоуцзяня выстроились на берегу реки Гуйцзи. Бунчуки и знамена развевались на ветру, ветер уносил вдаль барабанную дробь. Торжественность обстановки было бы сложно передать словами. Ван царства Юэ обратился к своим почтенным землякам, вышедшим проводить воинов в путь:

– В этой войне мы должны уничтожить княжество У, иначе нам лучше не возвращаться!

Его соотечественники, в руках которых были сосуды с вином, сказали:

– Великий государь лежал на хворосте и пробовал на вкус желчь ради того, чтобы отомстить и смыть позор. Пожертвуем же несколько кувшинов с рисовым вином, чтобы государь и его армия быстрее вернулись с победой!

Гоуцзянь был благодарен подданным за искренность. Приняв кувшины вина, он отдал приказ вылить вино в реку Гуй-цзи. Пьянящий аромат мгновенно поплыл по воздуху. Ван царства Юэ торжественно поклонился небу и земле и вместе с солдатами выпил остатки вина. Солдаты были польщены благосклонностью вана, в них проснулся боевой дух, и они закричали:

– Смоем позор ради царства!

На поле боя воины еще долго сохраняли ненависть, кипевшую в них, словно извержение вулкана. Каждый из них бесстрашно бился с врагом. В конце концов государство У было уничтожено. Оно ответило за позорные страницы в истории государства Юэ.

С тех пор реку Гуйцзи называли Тоулаохэ («Река, в которую вылили вино», что означает: «Делить радость и горе с подчиненными»), Даньлаохэ («Река короба с едой и бутылкой вина» – личный запас, который хороший военачальник бросает в реку, чтобы поднять дух своих войск и этим обеспечивает им победу), Лаошицзэ («Благодарность войску за проявленную доблесть»). Поток ее несется уже много лет. История о том, как Гоуцзянь вылил вино в реку в знак благодарности, передается из поколения в поколение и дошла до наших дней. Искренние чувства этого хмельного правителя к его подданным восхваляют и современники: «Одним кувшином напоил три полка и сделал озеро вина».

Визитная карточка города

Шаосин находится в северной части провинции Чжэцзян. Когда-то это был первый в Китае мегаполис. История города, в котором сохранилась культура царств У и Юэ, насчитывает более двух тысяч пятисот лет. Шаосинское рисовое вино, шелк, гладкий фарфор юэского обжига, шаосинская опера, каллиграфия, местные мечи известны во всем мире. Идейные течения высокоразвитой культуры Гуйцзи— учение о сокровенном, переводы буддийских канонов, пейзажная культура – получили всеобщее распространение в Китае. Начиная с периода новой истории в Шаосине одни таланты сменяются другими: Сюй Силинь, Цю Цзинь, Лу Синь, Цай Юаньпэй, Ма Иньчу, Чэнь Цзянгун, Чжу Кэчжэн^[77]… Все они – гордость Шаосина.

Собрание Ван Снижн о беседке Ланьтмн

Пейзажи Гуйцзи поражают своим спокойствием, очарованием, уединенностью. При династии Восточная Цзинь здесь проживало немало знаменитостей. В 353 году, на девятый год правления императора Восточной Цзинь Му-ди, великий каллиграф Ван Сичжи провел собрание на северном склоне горы Гуйцзи в беседке Ланьтин. В нем приняли участие деятели культуры, истинные мастера своего дела, а также сыновья Ван Сичжи.

Важной частью собрания стало весеннее жертвоприношение на берегу реки для отвращения несчастий. Затем в воду окунули ветви кумаруны душистой, чтобы обрызгать тела и тем самым смыть с себя пыль и грязь, болезни и страдания.

Копия произведения Ван Сичжи «Ланьтинцзи»

(«Предисловие из Павильона орхидей»)

Далее следовала интересная игра с вином, в результате которой родился целый поэтический сборник. Рассевшись по обе стороны извилистого потока, участники собрания пустили по воде чашу вина. Тот, рядом с кем она останавливалась, должен был сочинить стихотворение. В случае неудачи он выпивал штрафную чарку.

В приподнятом от выпитого вина настроении Ван Сичжи свободно написал для этого сборника предисловие «Ланьтинцзи» («Предисловие из Павильона орхидей»), включающее более трехсот слов. Это вершина китайского каллиграфического искусства синшу^[78].

Цюаньчжоу

Покровительство небесной императрицы Мацзу

Цюаньчжоу был одним из значимых портов Древнего Китая. Моря без рыболовства не бывает, а моряков постоянно испытывают на прочность жестокие штормы и яростные прибои. Постоянно рискуя своей жизнью, они ищут покровительства и защиты у богов. В Цюаньчжоу на улице Тяньхоу, рядом с южными вратами, расположился дворец Тяньхоу. На протяжении нескольких тысяч лет морские волки приходят сюда, чтобы поклониться «Морской богине» Мацзу.

Хотя Мацзу и считается божеством, девушка с таким именем действительно жила в период правления династий Южная Тан и Северная Сун. При жизни она творила добро, спасала людей, за что люди почитали ее. После ее смерти народ с благодарностью вспоминал о ее милосердии. Мацзу стала героиней множества легенд, в ее честь даже возвели храм.

Мацзу была знатного происхождения и носила фамилию Линь. В семье, где она родилась, было пять дочерей и один сын. В тот период семьи больше радовались сыновьям, ведь кораблекрушения постоянно уносили жизни мужчин: если погибнет один, другой сможет прокормить семью. Родители провели обряд, прося богов о сыне, но их постигло разочарование: снова родилась дочь. Однако дочь оказалась необычной. Говорили, что в тот вечер, когда она родилась, небо пересек метеор, превратившийся в красный луч, небо и море при этом окрасились багрянцем. Этот ребенок с рождения до месяца не издал ни звука, поэтому в семье ее прозвали Молчаливая Линь. Иначе ее называли Линь Монян (Молчаливая девушка Линь).

Линь Монян с детства была более смышленой, чем ее ровесники, с первого взгляда запоминала и цитировала «Ши цзин»^[79]. Повзрослев, Линь Монян дала клятву не выходить замуж, чтобы посвятить свою жизнь спасению и помощи другим людям. Она изучала методы лечения и спасения больных, имела скромный и мягкий характер, направляла простых людей к счастью, давала советы, предотвращала беды. Все вокруг ее очень любили и, какие бы трудности ни случались, звали ее на помощь.

Выросшая на берегу моря Линь Монян разбиралась не только в искусстве врачевания, но и в астрономии, предсказывала погоду на море, тем самым помогая рыбакам избежать кораблекрушений. Морское дно бухт часто скрывает опасные подводные рифы. Каждый раз, когда корабли терпели крушение или садились на мель, Линь Монян спешила к морякам на помощь.

Говорят, что однажды отец, брат и сестра Линь Монян отправились в долгий путь по морю. Перед их отплытием она предсказывала, что будет шторм, и просила отца задержаться на несколько дней, но отец не послушал ее. Тогда Линь Монян дала ему с собой красный бумажный пакет и сказала: «Отец, внутри пара палочек для еды. Если на море возникнет опасность, сразу разорви этот красный пакет и выбрось палочки в море – так вы сможете спастись». Несмотря на то, что отец не поверил ей до конца, он все-таки взял с собой палочки.

После отъезда отца оставшуюся дома Линь Монян охватила печаль, ведь отец не послушал ее. Чтобы отвлечься, она ткала, да так и уснула за ткацким станком.

Отцовский корабль действительно попал в большой шторм. В одно мгновение мачту разорвало, судно еле держалось на плаву. Когда жизнь команды висела на волоске, отец вспомнил наставления дочери и бросил палочки в море. На поверхности моря тут же появилось несколько бревен, в этот момент корабль перевернулся, и отец с дочерью и сыном оказались в воде. К счастью, они схватились за бревна. Вдруг на горизонте показалась богиня в красном одеянии. Она приближалась, рассекая волны на тростниковой циновке. Несчастные пригляделись и увидели Монян. Одной рукой она схватила отца, другой сестру, взяла волосы брата ртом, словно закусив удила, и притянула их всех на тростниковую циновку.

Дома мать Линь Монян увидела ее, с закрытыми глазами лежащую на ткацком станке. Девушка скрипела зубами и вся была мокрой, выражение ее лица было очень напряженным. Было видно, что она с чем-то борется, ее руки и ноги двигались. Мать испугалась, что ее дочери снится кошмар, и немедленно начала ее будить. Линь Монян, вскрикнув, проснулась и заплакала: «Отец и сестрица спаслись, а братец упал!» Во сне девушка спасала своих родных, а мать, разбудив, заставила ее вскрикнуть и выронить брата, которого она держала ртом. Когда отец вернулся домой, оказалось, что брат действительно утонул.

Слухи об этом распространились повсюду, и все стали называть Линь Монян богиней.

В 987 году, на четвертый год правления императора династии Сун Тай-цзуна, Линь Монян ушла из мира людей в возрасте двадцати восьми лет. Ее односельчане увидели разноцветные облака, в воздухе звучала волшебная музыка. Линь Монян медленно поднималась все выше и выше в небо, превращаясь в бессмертную богиню. С той поры мореплаватели часто видели, как она в красном одеянии парит над морем, чтобы спасти людей, попавших в беду.

Macau (Макао) – это латинская транскрипция имени Мацзу.

В честь десятой годовщины возвращения Макао была выпущена марка, на ней изображены изваяние Мацзу, храм Магэмяо. Древний храм Магэмяо – один из символов Макао, изваяние Мацзу в Макао, пожалуй, самая высокая статуя Мацзу во всем мире. Всеобщая вера в Мацзу сделала ее связующим звеном между соотечественниками с материкового Китая и Тайваня, Макао, Гонконга

Жители южной части провинции Фуцзянь возвели храм для поклонения Линь Монян и назвали ее в честь морского божества «Мацзу». Они часто приходили туда и молили ее о том, чтобы ветер стих и волны успокоились. Согласно историческим записям, династии Северная и Южная Сун, Юань, Мин, Цин многократно присваивали Мацзу такие титулы, как «Госпожа», «Тяньфэй» (богиня моря, покровительница моряков), «Тяньхоу» (богиня мореплавателей и торговцев), «Небесная Богоматерь», ее ставили в один ряд с государственными святынями. В народе вера в Мацзу была еще более глубокой.

Поклонение Мацзу распространилось и за пределами Китая, в мире около пяти тысяч храмов, посвященных ей. Стоит также отметить, что на Тайване более семидесяти процентов населения верят в Мацзу, только крупных храмов в ее честь насчитывается на острове около пятисот. Всеобщая вера сделала Мацзу связующим звеном между соотечественниками с материкового Китая и острова Тайвань.

Визитная карточка города

Цюаньчжоу расположен в юго-восточной части провинции Фуцзянь. По морю город граничит с Тайванем. Его также называют Личэн, Цытунчэн (в Цюаньчжоу повсюду растут деревья цытун^[80]) и Вэньлин. Это один из морских портов Великого шелкового пути. Во времена правления династий Сун и Юань Цюаньчжоу он был известен как Первый восточный большой порт, также его называли второй Александрией. Цюаньчжоу соединил в себе множество разнообразных культур. В нем безупречно сохранились такие памятники старины, как мосты Лоянцяо, Аньпинцяо, дворец Тяньхоу, буддийский храм Кайюань. В Цюаньчжоу исповедуется множество религий: даосизм, буддизм, ислам, несторианское учение, брахманизм, христианство, манихейство, синтоизм, иудаизм и другие. Здесь распространен южнофуцзяньский диалект.

Сценическое искусство представлено Лиюаньской оперой, которая берет начало от одной из древних опер Цюань-чжоу и насчитывает более восьмисот лет, – оперой гаоцзя^[81], и прославившимся на весь мир театром марионеток. Цю-аньчжоу – родина многих знаменитостей: Юй Даю, Ли Чжи, Чжэн Чэнгун, Ши Лан, Ли Гуанди^[82]. Большая часть проживающего здесь населения имеет родственников на Тайване, что делает город важной площадкой для культурного обмена между материком и островом.

Неповторимые китайские марионетки

В 2008 году на церемонии открытия Олимпийских игр в Пекине внимание мировой общественности привлекло выступление кукольного театра «Сыцзян Кайтай». Игра деревянных кукол под мастерским управлением артистов вызвала восхищение публики. Это была труппа из четырех выдающихся мастеров театра подвесных кукол Цюаньчжоу.

Выступление труппы кукольного театра «Сыцзян Кайтай» на церемонии открытия Олимпийских игр в Пекине

Театр марионеток называют также «Театральным представлением обрядов», он демонстрирует торжественные ритуалы во время свадеб и похорон. Это древний редкий спектакль, распространенный в районах южнофуцзяньского диалекта. Наиболее ярким его представителем является Цюаньчжоуский театр марионеток. Во время выступления артисты используют нити, с помощью которых они управляют деревянными куклами: чем больше нитей, тем выше мастерство актера и тем «живее» куклы. Степень сложности каждого спектакля, в сравнении с другими кукольными театрами Китая, максимальна. У Цюаньчжоуского театра подвесных кукол многовековая история, только они имеют свой собственный музыкально-театральный жанр «Марионеточная мелодия». Формы деревянных фигурок совершенны и изящны, головы кукол, расписанные цветной глазурью, уникальны.

Цзиндэчжэнь

Святой ветра и огня

Цзиндэчжэнь – многовековая столица фарфора, где любовь к вечному пламени гончарной печи передается из поколения в поколение. Здесь на старинном заводе фарфоровых изделий стоит храм, в котором поклоняются одному фарфоровому умельцу, или Святому ветра и огня, как его называют. Там постоянно совершаются жертвоприношения, люди преклоняют колени и разжигают благовония. Каким же образом простой гончар стал «святым»?

Настоящее имя Святого ветра и огня – Тун Бинь (1567–1599). Это был человек из уезда Фулян, обладавший твердым характером. Он рано потерял родителей и еще ребенком пошел учиться ремеслу. Впоследствии он стал мастером по изготовлению фарфора. Будучи очень любознательным и сообразительным, Тун Бинь быстро совершенствовал свою технику и с двенадцати лет уже мог самостоятельно следить за гончарной печью. Поскольку он был честным и прилежным учеником, мастера любили его.

В эпоху династии Мин цзиндэчжэнское производство фарфора достигло достаточно высокого уровня, здесь регулярно выжигали фарфоровые изделия для императора. В 1599 году император Ваньли^[83] назначил старшего дворцового евнуха Пань Сяня на должность представителя минеральных рудников Цзянси и по совместительству управляющего фарфоровой промышленностью Цзиндэчжэня. Приехав в Цзин-дэчжэнь, Пань Сян получил высочайший указ как можно быстрее изготовить идеальный большой кувшин с зеленым драконом, без единого изъяна. Такое требование было очень жестким: когда большой кувшин обжигали в печи, фарфор постоянно ломался, приходилось начинать работу заново. Пань Сян строго спрашивал с гончаров и поторапливал их. Пользуясь своей властью, он наказывал людей плетью и даже мог кого-то убить. Несчастные ремесленники недоедали, им приходилось работать днями и ночами, они едва волочили ноги, с трудом удерживали заслонку печи с пылающим огнем, некоторые из них действительно не могли стоять и, падая, больше не поднимались.

«Благословляющий гончаров храм предков» состоит из мемориальной арки, площадки, алтаря и семи статуй гончаров. Над алтарем – надпись, сделанная Тан Ином

Тун Бинь, тоже работавший над изготовлением кувшина, печалился, видя жалкое состояние товарищей. Он решил принести свое тело в жертву, чтобы выразить протест от имени всех гончаров. Когда он вошел в яркий огонь печи, пламя вдруг поднялось до небес, у всех присутствующих гончаров в глазах застыли слезы восторга. К тому времени, когда печь открыли, кувшин с драконом, ко всеобщему удивлению, был готов. В диаметре – три чи^[84], высотой больше двух чи, он выглядел изящно: снаружи его опоясывал зеленый дракон, под которым была изображена вода. Мастера решили, что кувшин получился именно благодаря гибели Тун Биня в огне, поэтому они собрали его прах и похоронили на горе Феникс. Вместе с тем жертва Тун Биня вызвала у рабочих невероятную ненависть к Пань Сяну и императорскому дворцу. Поселок поднял восстание: были сожжены налоговое управление и государственные гончарные фабрики. Впоследствии местные власти успокоили народ и, по требованию рабочих гончарных мастерских, изготовили памятник Тун Биню, пожаловав ему титул Святого ветра и огня, чтобы люди могли поклоняться храброму гончару в храме под названием «Благословляющий гончаров храм предков».

Каждый, кто приступал к выжиганию фарфора в печи, должен был непременно попросить силу у ветра и огня. Традиция гончарных мастеров просить покровительства у Святого ветра и огня передавалась из поколения в поколение. У гончарных ремесленников появилось правило: раз в двадцать лет они обязательно устраивали праздник в честь Святого, набирали себе учеников, а потом брали их на работу, проводя для них веселое посвящение в профессию и чествуя вместе с тем всех гончаров поселка.

В период правления династии Цин руководителем керамической промышленности назначили Тан Ина. Когда он посетил фарфоровую фабрику в Цзиндэчжэне, то был тронут поступком Тун Биня и собственноручно вывел голубой краской на горизонтальной доске название «Благословляющий гончаров храм предков» – надпись сохранилась и сейчас. В том же году он принес в храм остатки сломанного кувшина Зеленого дракона, поставил его на высокий постамент, а также написал «Легенду о Боге огня» и «Записки кувшина Дракона». Эти записи о жизни Тун Биня считаются литературным памятником Китая. Тун Бинь был решителен, его прямота и честность долго воодушевляли местных гончаров.

Визитная карточка города

Цзиндэчжэнь расположен в северо-восточной части провинции Цзянси. Его называют «столицей фарфора»: уже более тысячи шестисот лет, начиная со времен династии Восточная Цзинь, здесь выжигают фарфор. Изначально этот город назывался Чаннань Чжэнь. Указанное на фарфоровой посуде английское слово China является омофоном слова «Чаннань». В эпоху Сун город получил название в честь одного из девизов правления императора Чжэнь-цзуна – Цзин-дэ. Изготавливаемые здесь фарфоровые изделия отличаются изяществом нанесенных на них рисунков и орнаментов, большим ассортиментом, пышным декором, самобытным стилем. Благодаря тому, что этот фарфор «белый, словно яшма, светлый, словно зеркало, тонкий, словно бумага, и звонкий, словно пустой», он прославился на весь мир. Бело-синий фарфор, тонкий фарфор, декорированный, фарфор в цветной глазури – это четыре вида традиционного цзин-дэчжэньского фарфора. В Цзиндэчжэне сохранились императорские гончарные мастерские, павильон «Жемчужина дракона» и другие исторические культурные памятники.

Немного о бело-синем фарфоре цинхуа

Фарфор цинхуа – знаменитый традиционный бело-синий китайский фарфор, который пользуется популярностью во всем мире. В период правления династии Тан уже начали появляться общие черты фарфора цинхуа, об этом свидетельствует бело-синий фарфор, обнаруженный в приозерных гончарных печах Цзиндэчжэня времен династии Юань. Во времена правления династии Мин фарфор цинхуа задавал тенденции в изготовлении фарфоровых изделий, в эпоху правления императора Цин Канси это направление развивалось и достигло своего пика в период правления Цяньлуна. После становления Китайской Народной Республики цзиндэчжэньский фарфор, в особенности бело-синий, стали часто дарить друзьям-иностранцам.

Краска, которой рисуют узоры на фарфоре цинхуа, содержит окись кобальта. Прежде изображенные на фарфоре рисунки покрывали прозрачной эмалью, а затем ставили изделие в печь для обжига. После обжига кобальт приобретал яркий синий цвет, поэтому изделия и назвали «цинхуа» («синие украшения»).

Четырехгранная ваза, изготовленная из цзиндэчжэньского фарфора цинхуа, с пейзажной росписью периода правления цинского императора Цяньлуна

Роспись на фарфоре цинхуа утонченна и изысканна, на нижнюю часть посуды наносятся иероглифы и разного рода плоские и выпуклые надписи, каждая из которых отражает ту или иную эпоху. Надписи эти можно разделить на пять групп: исторические летописи, добрые пожелания, именные, восхваляющие и декоративные.

Цюйфу

Гора Нишань посылает на землю совершенномудрого

В тридцати километрах от Цюйфу в юго-восточном направлении среди деревьев можно увидеть невысокую гору Нишань. Эта гора впервые упоминается в истории более двух тысяч лет назад. Что же в ней необычного?

В книге Сыма Цяня «Исторические записки» в разделе «Жизнеописание Конфуция» есть запись о том, как мать Конфуция, носившая фамилию Янь, «молилась у горы Ницю-шань и после родила сына – Конфуция». Рождение мудреца тесно связано с этой горой, поэтому отец Конфуция Шулян Хэ дал ему имя Кун Цю и прозвище Чжунни. Впоследствии люди, избегая упоминания иероглифа «цю» из имени Конфуция, переименовали гору Ницюшань в Нишань.

Отец Конфуция Шу Лянхэ был воином в царстве Лу. Некогда под его командованием армия княжества Лу разбила царство Ци, после чего ему была присвоена чиновничья должность: он должен был контролировать район близ горы Нишань. Первая жена Шу Лянхэ родила ему девять дочерей подряд. Чтобы продолжить род, Шу Лянхэ женился еще раз, и наконец у него родился сын, которого назвали Мэн Пи (прозвище – Бо Ни). К сожалению, мальчик был инвалидом. Шу Лянхэ опасался, что некому будет наследовать земли. Поэтому, когда ему было уже за шестьдесят, он посетил селение у подножия горы Нишань, чтобы просить руки у девушки по фамилии Янь. Шестнадцатилетняя Янь Чжэнцзай согласилась выйти замуж за Шу Лянхэ.

После свадьбы детей у них все не было. Оба очень беспокоились и каждый день ходили молиться к горе Нишань в надежде, что небо подарит им сына. Вскоре Янь Чжэнцзай забеременела, но супруги продолжали молиться духу горы, чтобы роды прошли благополучно. Однажды, закончив молитву, Янь и Шу вместе гуляли по склону. Вдруг все вокруг обволокло густым туманом, туман превратился в мелкий моросящий дождь, в котором появились сияющие золотом дворцовые палаты. Оба удивились, и тут Янь Чжэнцзай неожиданно почувствовала колющую боль, Шу Лянхэ торопливо помог ей войти в палаты. Так среди прекрасной музыки родился Конфуций. Вскоре туман рассеялся, и вновь показались пустынные горные склоны.

Увидев ребенка, Шу Лянхэ невольно испугался. Мальчик был очень непривлекательным: макушка плоская, словно перевернутая чашка; глаза вот-вот выпрыгнут из орбит, ноздри больше напоминали дырки, уши – словно колеса, а рот полон клыков. Шу Лянхэ, подумав, что это какое-то чудовище, бросил Конфуция на землю, схватил Янь Чжэнцзай за руку и спешно стал спускаться с горы.

Погода была жаркой. Только что появившийся на свет Конфуций, оставленный на пустоши, очень страдал от жары. В этот момент с неба спустился ястреб и начал кружиться вокруг младенца, обмахивая его своими широкими крыльями. Спустя некоторое время появилась тигрица. Осторожно взяв мальчика зубами, она затащила его в пещеру и накормила своим молоком. Поэтому в народе до сих пор ходит легенда о том, что Конфуция «родил дракон, вскормила тигрица и обмахивал крылом ястреб».

Спустя время Янь Чжэнцзай все-таки признала Конфуция родным. Сжалившись над ребенком, который остался умирать от голода, она вернулась на гору Нишань и нашла его в пещере. Янь Чжэнцзай была очень рада, обняв сына, она поспешила с ним домой. Несмотря на жар, задыхаясь, вытирая пот Конфуцию, она все-таки дошла до деревни. Страдавшая от жажды женщина заметила у дороги колодец, но рядом не было ведра. Янь Чжэнцзай беспомощно вздохнула: «Колодец, колодец, ах, если бы ты мог наклониться немного, чтобы я могла попить, как было бы хорошо!» Не успела она закончить фразу, как колодец неожиданно накренился, и из него полилась вода.

Впоследствии пещеру на горе Нишань прозвали «пещерой наставника». А чтобы увековечить заслугу матери Конфуция, вырастившей его, селение, где жила Янь Ши, у подножия горы, назвали Деревней матушки Янь. Говорят, что вода в накренившемся колодце чистая и сладкая, и даже в самое засушливое время она не кончается, как и дух Конфуция, питающий китайскую нацию.

Визитная карточка города

Цюйфу расположен на юго-западе провинции Шаньдун. В эпоху Чжоу город был столицей царства Лу. Это родина великого мыслителя Конфуция. Выходцы из Америки и Европы назвали Цюйфу «Восточным Иерусалимом». Здесь сохранились Храм Конфуция, дом Конфуция, фамильное кладбище его потомков и другие достопримечательности. В течение двух тысяч лет под влиянием конфуцианства в Цюйфу развивались талантливые люди: например, ученик Конфуция Янь Хуэй, книжники Кун Аньго и Кун Гуансэнь, литератор Кун Жун, драматург Кун Шанжэнь, каллиграф Кун Цзису.

Почему «Абрикосовый алтарь»?

В Цюйфу в Зале достижений Храма Конфуция есть квадратный павильон, Абрикосовый алтарь. По легенде, именно здесь Конфуций каждый день читал лекции, а ученики приходили со всех сторон света, чтобы послушать его наставления. В «Чжуан-цзы»^[85] записано: «Прогуливаясь по лесу в местечке Цзывэй, Конфуций присел отдохнуть на холме среди абрикосовых деревьев. Ученики заучивали книги, а сам Конфуций пел и подыгрывал себе на лютне»^[86].

Сыма Бяо из Аньцзиня комментировал это так: «Абрикосовый алтарь указывает лишь на “возвышенность пруда”, то есть самое высокое место водоема, в реальности такого предмета не существует». В период правления императора Чжэнь-цзуна эпохи Северная Сун потомки Конфуция, в соответствии с этой цитатой из классического источника, возвели в Храме Конфуция алтарь, а вокруг посадили абрикосовые деревья. Алтарь назвали Синтань, что означает «Абрикосовый алтарь». В эпоху Цзинь над алтарем построили павильон. Впоследствии Абрикосовый алтарь становился все более величественным, превратившись со временем в настоящий храмовый символ учения Конфуция. Он вошел в ансамбль

Абрикосовый алтарь перед Храмом Конфуция в Цюйфу.

Он огорожен ярко-красной изгородью, над ним двухъярусная крыша с загнутыми углами и желтой черепицей. Потолок беседки украшен изящной резьбой, изображением извивающегося золотого дракона, также есть мемориальная доска с надписью цинского императора Цяньлуна – «Синтаньцзань» («Восхваляю Абрикосовый алтарь»). Перед беседкой стоит курильница из камня в классическом стиле – реликвия времен династии Цзинь

Храма Конфуция и оказал влияние на все страны Юго-Восточной Азии, где было развито конфуцианство. Например, слово «Синьтань», или «Абрикосовый алтарь», в китайском языке означает и место для учебы.

Лоян

Как Лоян разжаловал пион

У древней столицы Лоян многовековая история. Этот город изобилует природными богатствами и блестящей духовной культурой. В Лояне всегда цвело много пионов, поэтому город также называли «цветочной столицей». «Королем цветов» является пион, но все-таки почему же только он снискал благосклонность Лояна? Об этом рассказывает одна красивая легенда.

После того как императрица династии Тан У Цзэтянь^[87] взошла на престол, она посчитала, что ее власть и могущество не уступают небу, солнцу и луне. Однажды зимой У Цзэтянь, пребывая в приподнятом настроении, любовалась свежевыпавшим снегом и пила вино в саду вместе с министром и императорскими наложницами. Кое-где в белоснежном парке распустились цветы красной сливы невероятной красоты, в императорском саду было оживленно, повсюду слышались радостные голоса и смех.

Тут одна наложница, дабы снискать расположение У Цзэ-тянь, сказала ей:

– Императрица, несмотря на то, что цветы красной сливы выглядят красиво, они цветут в одиночку. Вот если бы Ваше Величество издали указ, чтобы зимой распускались все цветы без исключения! Разве не соответствует это вашим желаниям, вашей власти?

Другая наложница, покачав головой, возразила:

– Сильные морозы – как раз та пора, когда распускаются цветы красной сливы. Подожди весны, тогда все цветы распустятся сами.

У Цзэтянь уже достаточно выпила и была разгоряченной. Посмеявшись и махнув рукой, она воскликнула:

– Что необычного в том, что цветы цветут весной! Я – императрица, я прикажу им всем расцветать, и они не посмеют меня ослушаться!

У Цзэтянь написала стихи: «Завтра утром я выйду на прогулку в императорский сад, доложите об этом весне. Бутоны должны появиться уже ночью, не дожидаясь дуновений утреннего ветра». Она приказала расцвести всем цветам без промедления! Императрица распорядилась сжечь указ и в виде пепла донести ее волю душе цветов.

Душа цветов получила высочайший указ и невольно опечалилась. Цветение студеной зимой – это нарушение законов времен года, однако У Цзэтянь – дочь неба, и ее гнева опасаются даже небожители. Душа цветов призвала к себе всех цветочных фей.

Трусливая фея цветов персика, дрожа от холода и страха, произнесла:

– Императрица, конечно, нарушает закон, но мы обязаны ей подчиняться, давайте зацветем пораньше!

Другие феи, поддакивая ей, повторяли то же самое. Но тут фея пионов решительно сказала:

– Ну и что с того, что она императрица? Мы расцветаем каждый в свое время и не можем изменить погоду и нарушить законы природы – так мы навредим всем в Поднебесной.

В ответ феи ахнули:

– Но императрица так коварна, она на все способна! Если мы не подчинимся ее указу, боюсь, что нам грозит беда!

Фея пионов важно ответила:

– Если мы будем твердо отстаивать свое решение, она ничего не сможет нам сделать!

На следующее утро, когда У Цзэтянь пробудилась от хмельного сна, фрейлина поспешно доложила ей:

– Государыня! Все цветы в императорском саду внезапно распустились!

У Цзэтянь смутно вспомнила свой вчерашний приказ и торопливо встала, чтобы взглянуть на императорский сад. Она увидела, что в саду наступила настоящая весна! Пришедшие чиновники и наложницы опустились на колени и громко восхваляли императрицу, которая добилась своей цели. Вдруг зазнавшаяся У Цзэтянь заметила, что не все цветы подчинились ей: ветки пионов были по-прежнему сухими. Она не смогла сдержать гнев:

– Ах, пион набрался смелости противоречить мне. Эй, кто-нибудь, сюда, сожгите его!

Два знаменитых сорта пиона: «король цветов» Яохуан и Хуахоу, Вэйский фиолетовый. Яохуан – желтые пионы, Хуахоу – розоватые

Стоило пламени подняться до небес, как пионы превратились в пепел. Но У Цзэтянь все не успокаивалась и приказала уничтожить пионы всюду, кроме Ман Шаня в Лояне.

У Цзэтянь знала, что район Ман Шаня – пустынное захолустье, ничто не могло выжить там. Пионы не вынесут таких условий, и тогда они сполна испытают на себе ее ненависть.

Дерзкие пионы, попав в Лоян, несмотря на муки и вопреки ожиданиям гордой императрицы, пустили корни в неплодородной земле. На вторую весну они уже украшали все горы! Жителей Ман Шаня покорила непоколебимость пионов, и тогда они стали культивировать этот цветок. Из года в год пионы цвели все пышнее, и число их все росло. Цветы одного из сортов пиона, побывав в огне, стали красными, словно пламя. Люди называют его «Пион Обожженная Кость», а также «Лоянский красный». Несгибаемость и твердость пиона сделали его символом духа китайской нации. Благодаря этим цветам слава о Лояне гремит по всему миру!

Визитная карточка города

Лоян расположен в западном районе провинции Хэнань. Начиная с династии Ся^[88] тринадцать династий^[89] провозглашали Лоян своей столицей, поэтому второе название города «Древняя столица тринадцати династий». Это самая ранняя столица Китая, пережившая самое большое количество династий. Здесь были найдены Хэ ту и Ло шу^[90], здесь родились три властителя и пять императоров, это одна из колыбелей китайской цивилизации. В Лояне находятся знаменитые пещеры Лунмэнь, храм Баймасы, храм Гуаньлиньмяо, горы Цзюнь-шань и другие ценные историко-культурные памятники. Город с самой долгой историей богат предметами культурной индустрии: одну из четырех великих каменных тушечниц – тушечницу из фильтрованной глины, – редкий ценный вид «камня в пионах» и потрясшую весь мир танскую цветную керамику^[91]производят именно тут. Лоянское искусство приготовления блюд Шуйси вошло в список нематериального культурного наследия государственного значения. На протяжении многих веков Лоян считается основным районом выращивания пионов, цветов, ставших национальной эмблемой. Каждый год в городе устраивается пионовая ярмарка, одна из крупнейших в стране (кроме нее проводится фестиваль снежных и ледяных скульптур в Харбине, фестиваль воздушных змеев в Вэйфане и фестиваль костюмов в Даляне). Для жителей Ло-яна это важное, торжественное мероприятие.

Храм Баймасы – первый в Китае древний буддийский храм

Восточной Хань Мин-ди, этот храм считается колыбелью буддизма в Китае. Его называют «Источником буддизма» и «Обителью предков».

Каменный барельеф белой лошади перед храмом Баймасы в Лояне.

Это образец искусства резьбы по камню времен династии Северная Сун

По легенде, в 64 году, на седьмой год правления, Мин-ди увидел сон: перед дворцом опустился принесенный ветром с гор святой, сверкавший золотом с ног до головы. На следующий деньтайши Фу И, придворный летописец и астроном, сообщил императору, что это был основатель буддизма Будда Шакьямуни. Мин-ди чрезвычайно обрадовался и отправил посланника в Западную Индию изучать буддизм. На полпути посланнику встретились индийские буддийские наставники Шэ Мотэн и Чжу Фалань^[92], и тогда он пригласил их в Китай. Навьючив на белую лошадь буддийские сутры и изображения Будды, они шли через реки и горы и спустя три года дошли до столицы Лоян. Мин-ди лично вышел встречать их, а через год издал указ о возведении монастыря для поклонения Будде, приказав установить в нем статую буддийского наставника. Чтобы увековечить заслуги белой лошади, которая проделала такой долгий путь, он назвал храм «Храмом белой лошади», или Баймасы. Это событие вошло в историю буддизма как «поход за сутрами в период Юнпин».

Лоянский храм Баймасы пережил несколько династий, он был свидетелем расцветов и упадков. Большинство сохранившихся до наших дней построек, строгих и величественных, были возведены в период двух династий Мин. В саду при храме в тиши и уединении стоят древние кипарисы и коричные деревья. В храме сохранилось множество уникальных изображений Будды и сутр, обладающих высокой культурной и художественной ценностью.

Кайфэн

Цзинканский позор

После того как Чжао Куанъинь основал империю Сун, он провозгласил столицей город Кайфэн. Реформы нового императора позволили развивать производство и укреплять социальную стабильность. Благодаря им народ начал жить в мире и спокойствии.

К сожалению, счастливые времена обычно мимолетны. В последние годы Сун стоящий у власти император не думал о прогрессе, угасающее государство обнищало и ослабло. В это же время северное царство Цзинь день ото дня процветало и алчно взирало на империю Сун. Именно тогда под влиянием внутренних и внешних неурядиц произошла невиданная в истории драма: император, императрица и вторые жены императора, а также другие знатные особы докатились до тюрьмы и превратились в рабов. Как же такое могло произойти?

Картина «Гибискус и золотой фазан» – одно из произведений императора Хуэйцзуна. Он был незаурядным каллиграфом и живописцем. Ввел стиль шоуцзинь

В 1125 году, на седьмой год правления Северной Сун под девизом Чунхэ, ее атаковала цзиньская армия. Император Сун Хуэй-цзун даже не думал сопротивляться, однако побоялся прослыть императором, погубившим династию, и поэтому тут же отрекся от престола, передав власть своему сыну Чжао Хуану. Тот стал Сун Цинь-цзуном с девизом правления Цзинкан.

В первый год его правления цзиньская армия отправилась на юг и, не встретив никакого сопротивления на своем пути, дошла до Кайфэна. Солдаты сунской династии были ослаблены до невозможности: увидев наступление цзиньской армии, они немедленно бросились врассыпную от страха, даже не попытавшись хоть как-то обороняться. В императорском дворце не было генерала, которого можно было бы поставить командовать армией. В этот момент все, от императора до фрейлин, смертельно испугались. Началась паника. Министры, выступавшие за войну, – Чун Шидао и Ли Ган – были против капитуляции. Но император Цинь-цзун отменил распоряжение Чун Шидао, который, не стерпев обиды, заболел и умер, а Ли Ган был отправлен в ссылку. Императорскому дворцу оставалось лишь сдаться.

В ноябре того года Цинь-цзун от безысходности отправился во дворец династии Цзинь для ведения мирных переговоров. Однако цзиньский полководец отказался от личной встречи с ним, отправив к нему человека с требованием протокола капитуляции. После того как Цинь-цзун сообщил о готовности капитулировать, цзиньцы снова были неудовлетворены, потребовав, чтобы протокол о капитуляции был оформлен в стиле «четверки и шестерки»^[93]. Разве мог Цинь-цзун не повиноваться им? Он сделал все, как они требовали. Но цзиньцам и этого было мало: они установили столик для курильницы, приказав правителю империи Сун благоговейно преклонить колени и кланяться, читая вслух протокол о капитуляции. После императора Цинь-цзуна, подвергшегося таким унижениям, отправили назад. Убитый горем, всю дорогу под завывание сильного ветра со снегом он непрерывно плакал. Когда он прибыл к воротам дворца, ему навстречу вышли министры и придворные дамы и начали рыдать в голос. Мгновенно стены дворца наполнились всеобщим плачем.

Однако цзиньцы не могли так просто оставить императора в покое. Разбив лагерь рядом с Кайфэном, они постоянно вымогали у династии Сун драгоценности и коней. Из-за безудержных поборов казна сунской династии опустела, в столице долги погашали домашним имуществом чиновников и простого народа. Спастись не удалось даже родителям императрицы. Из города угнали всех лошадей, министры были вынуждены ходить пешком на аудиенцию во дворец. Кай-фэн стал пустынным и безжизненным, повсюду можно было встретить страждущих и голодающих.

В конце концов цзиньцы захватили императора и его отца, сделав их заложниками в лагере и заявив, что не отпустят их, пока не будут собраны все имеющееся у империи Сун имущество и деньги. Вместе с тем цзиньцы продолжали открыто грабить Кайфэн, и не было таких преступлений, которых бы они не совершали. Возмутительно, что императоры Цинь-цзун и его отец были настолько слабыми и беспомощными, что встали на колени перед цзиньцами, изменив своей родине. Поколение великих монархов докатилось до того, что они стали узниками, закованными в железные цепи, безропотно терпящими голод и холод.

Уничтожение империи Сун было спланировано царством Цзинь. Даже если бы Сун стала вассальным государством Цзинь, император Тай-цзун^[94] все равно издал бы указ о разжаловании Цинь-цзуна. Когда цзиньцы приказали обоим императорам снять их желтые одежды, сопровождавший императоров шилан (чиновник из личной охраны) по имени Ли Жошуй крепко обнял Цинь-цзуна. Он проклинал цзиньскую армию и замолчал лишь тогда, когда ему отрезали язык.

В апреле 1127 года цзиньская армия стала отступать, сопровождая под конвоем пленных и драгоценности. По одной дороге шли Хуэй-цзун, императрица – мать Цинь-цзуна – и вторые жены, императорские сын и дочь; по другой – Цинь-цзун, императрица, наследный принц, императорская родня и несколько непокорившихся чиновников. Принцессы, императрицы и вторые жены стали рабынями. Цзиньцы везли с собой награбленные сокровища: императорские печати, наряды, ритуальную утварь, реликвии, карты и книги. Они захватили слуг, придворных и мастеров империи Сун, в плену оказались не менее ста тысяч простых мужчин и женщин. Склады, принадлежавшие Сун, опустели. Цзиньская армия оставила после себя лишь разруху.

Страшная беда, постигшая династию Сун, вошла в историю под названиями «цзинканский переворот», «цзинканская катастрофа» и «цзинканский позор».

Визитная карточка города

Кайфэн находится на востоке провинции Хэнань. Царство Вэй перенесло сюда столицу в период Сражающихся царств, впоследствии династия Северная Сун и многие другие династии делали его своей столицей. Этот город с многовековой историей в древности был известен также под названиями Дунцзин, Бяньлян, Бяньчжоу. Здесь сохранились павильон Лунтин, буддистский храм Дасянгосы^[95], Кайфэнская башня^[96], дворец-резиденция Тяньбао семьи Янь, храм Яньцингуань-сы и другие памятники культуры. Когда Кайфэн был столицей династии Северная Сун, он представлял собой самый роскошный мегаполис того времени в мире. Архитектура Кайфэна оказала значительное влияние на строительство столиц последующих феодальных династий.

Благодаря развитому железнодорожному сообщению современный Кайфэн – популярный туристический город.

По реке в день поминовения усопших

«По реке в день поминовения усопших» – это произведение жанровой живописи империи Северная Сун, ширина свитка составляет 24,8 сантиметра, длина – 528,7 сантиметра. Это единственное сохранившееся произведение художника Северной Сун Чжан Цзэдуаня. Картина входит в списки национального достояния и духовного наследия Китая. С момента появления до наших дней на ее долю выпало множество испытаний, ныне она хранится во дворце-музее Запретного города в Пекине.

Панорама Чжан Цзэдуаня «По реке в день поминовения усопших» (фрагмент арочного моста)

На этой картине изображена столица времен династии Северная Сун и оживленный пейзаж двух берегов реки Бяньхэ. На гигантском полотне можно различить более пятидесяти разных персонажей: коровы, лошади, мулы, ослы и другой скот в количестве шестидесяти голов, а также около двадцати телег и паланкинов, двадцать лодок разной величины. Дома, мосты, башни столицы выписаны очень тщательно, при этом каждая постройка обладает своими особенностями, демонстрирующими архитектурный стиль империи Сун. Картина излучает невероятную мощь. Чрезвычайно богатая по содержанию, выверенная по композиции, детально прорисованная, она в полной мере продемонстрировала глубокую прозорливость художника в отношении жизни общества и его исключительный талант.

Цзянаин

Изумивший всех первой же песней

В период Весен и Осеней между всеми вассальными государствами непрерывно шли сражения: сильные, набирающие могущество государства старались покорить небольшие и слабые, чтобы установить гегемонию в Китае. Было среди таких государств царство Чу, которое сделало столицей город Ин (древнее название Цзянлина. – Примеч. пер.). Мощь этого государства постепенно усиливалась, ему не терпелось стать гегемоном. Однако вплоть до смерти Мувана^[97] оно не имело возможности осуществить свою мечту о господстве, пока на престол не взошел новый монарх.

В 613 году до н. э. Чу Чжуан-ван стал следующим монархом царства Чу. В то время царство Чу раздирали внутренние смуты и атаковали внешние противники: гунцзы, сын вассального князя по имени Се и Доу Кэ, советник по военным делам, наставником которого был сам Чу Чжуан-ван, замыслили политический заговор. Кроме того, покой царства неоднократно нарушал цзиньский деятель Чжао Сю-аньцзы. Однако молодой Чу Чжуан-ван для того, чтобы понаблюдать за обстановкой во дворце, а также ослабить настороженность других государств, в течение трех лет с момента вступления на престол не опубликовал ни одного приказа и, находясь у власти, не совершал никаких действий. Каждый день он, если не выезжал охотиться, предавался пьянству и веселью во дворце вместе со своими наложницами. Казалось, собственные наслаждения заботили его гораздо больше, чем судьба народа.

Однажды Чу Чжуан-ван приобрел лошадь. Он ревностно заботился о ней, одевал ее в шелк и атлас, кормил ее, как в богатых и знатных семьях, лишь вялеными финиками. Жила лошадь в роскошных палатах. Когда она внезапно скончалась от ожирения, Чу Чжуан-ван приказал своим вассалам похоронить ее, устроив церемонию, как у высшего чиновничества. Все вокруг, от чиновников до простого народа, обсуждали, что император поставил животное на одну доску с человеком, и выражали недовольство. Но Чжуан-ван строго запретил высказывать какое-либо мнение по этому поводу, а того, кто нарушит приказ, приговаривать к смертной казни.

В царстве Чу служил сановник по имени У Цзюй. Его очень тревожило будущее страны, он постоянно искал удобный случай, чтобы наставить Чу Чжуан-вана на путь истинный. Как-то Чжуан-ван находился в саду, пил вино и любовался танцем, охмелевший. Вдруг он увидел, что пришел У Цзюй. Чу Чжуан-ван спросил:

– Сановник пришел посмотреть на танец или выпить вина?

На что У Цзюй ответил:

– Сановники недавно столкнулись с одной загадкой, никак не можем найти ответ. Поэтому я решил посоветоваться с вами, государь.

Чу Чжуан-ван очень любил разгадывать загадки. Услышав это, он воодушевился:

– Какая загадка? Говори, я слушаю.

– Подданные говорят, что на юге есть одна птица, она сидит на холме, три года не летает и не издает ни звука. Не знаете ли вы, что это за птица?

Чу Чжуан-ван понял, что это значит:

– Эта птица три года не расправляет крылья для того, чтобы обрести лучшее оперение, три года не издает ни звука для того, чтобы понаблюдать за народом. Несмотря на то, что она три года не летает, при удобном случае она взлетит ввысь. Несмотря на то, что она три года молчит – стоит ей запеть, как изумится весь мир.

У Цзюя порадовал смысл слов Чу Чжуан-вана, однако он продолжил:

– Пока птица не летает и не поет, охотники приготовили луки и стрелы. Боюсь, не взлетит она, и трудно будет ей взмыть в поднебесье.

Уговоры У Цзюя привели к тому, что Чу Чжуан-ван осознал: все – от чиновников до простого народа – надеются, что в государстве воцарится порядок. Поэтому он отпустил музыкантов и танцовщиц. Теперь правитель каждый день занимался делами. Чжуан-ван упразднил плохо составленный уголовный кодекс, подписал девять важных для царства Чу указов, казнил пять коррумпированных министров, пригласил на службу Сунь Шуао и других талантливых чиновников, чтобы они помогали ему управлять государством. Постепенно царство Чу начало расцветать.

С тех пор Чу Чжуан-ван отдавал все свои силы стране: возглавил поход войск на север, устроил карательную экспедицию против царства Ци, нанес поражение княжествам Цзинь и Сун, даже осмелился претендовать на место чжоуского вана и завоевать династию Чжоу. Пока он находился у власти, царство Чу переживало расцвет, став сильнейшим в Поднебесной. Так эта «три года не летавшая и не певшая» птица «изумила всех своим пением» и взмыла в небо.

Визитная карточка города

Цзянлин, расположенный в районе Цзинчжоу провинции Хубэй, занимает важное географическое положение, поэтому в древности его называли «столбовой дорогой семи провинций». С периода Весен и Осеней до периода Пяти династий многие монархи переносили сюда столицу, среди них и один из пяти гегемонов – правитель царства Чу Чжу-ан-ван. Цзянлин впитал культуру царства Чу, здесь сохранились такие достопримечательности, как даосские монастыри Тайхуэйгуань, Юаньмяогуань и Кайюаньгуань. Город прославили и такие исторические личности, как Цэнь Шэнь и Чжан Цзюйчжэн^[98].

Цзинчжоуская культура поклонения Гуань Юю

Цзянлин долго был столицей области Цзинчжоу, поэтому его часто называли Цзинчжоу. Географическое положение Цзинчжоу^[99] было выгодным: он издавна являлся стратегически важным пунктом, особенно в эпоху Троецарствия. Именно здесь произошли известные события, например: «Лю Бэй^[100]воспользовался Цзинчжоу», «Гуань Юй^[101] из-за небрежности теряет Цзинчжоу». До сих пор в районе Цзинчжоу сохранились исторические монументы периода Троецарствия, такие как «Улица победы», «Постамент выбора полководца», «Чжи-цзяшань». Все от мала до велика в Цзинчжоу могут рассказать несколько историй о том, как Гуань Юй охранял город.

Древняя городская стена Цзинчжоу, использовавшаяся как оборонительное сооружение; наиболее сохранившаяся южная городская стена в Китае

Честность, справедливость, гуманность и смелость генерала Гуань Юя из поколения в поколение пользуются почтением у простого народа Цзинчжоу. Несколько раз в году перед Храмом Гуаньдисы, построенным в честь Гуань Юя, проводится большой праздник: люди запускают фонари в форме дракона, гонят сухие лодки, стреляют из лука верхом на лошадях, играют на трубах и несут паланкины – внутри и снаружи Храма Гуаньдисы царит безудержное веселье. В лавках и домах жителей города часто встречаются алтари поклонения Гуань Юю, его изображают и на сувенирах.

Цзинчжоу был первым местом поклонения Гуань Юю, позднее это явление стало повсеместным.

Чанша

Дин-ван возводит алтарь Сыму

В городе Чанша есть улица Лючжэнцзе, в южной стороне которой расположился переулок Динвантай, что означает «алтарь Динван». Сегодня переулок практически исчез и на его месте стоит библиотека, однако в течение двух тысяч лет образованные люди приходили сюда почтить память умерших песнями и стихами. Многие из этих произведений дошли до наших дней. Некоторые люди даже называли Чаншу столицей Дин-вана. Что же это за место – Динвантай?

Более двух тысяч лет назад Цзин-ди пожаловал своему сыну Лю Фа город Чанша. Чанша тогда считался «городом южных инородцев», малонаселенная, сырая и болотистая местность едва ли подходила для жизни. Мать Лю Фа Тан Цзи происходила из низкого сословия и была горничной наложницы Чэн Цзи. Однажды Цзин-ди, выпив вина, возжелал Чэн Цзи. Та же приказала своей горничной Тан переодеться в ее одежды и пойти вместо нее. Так родился Лю Фа (букв, «отпрыск Лю»). Дав ребенку такое имя и фамилию (личное имя императора – Лю Ци. – Примеч. пер.), Цзин-ди показал, что раскаялся в своей вздорной любви.

Поскольку происхождение его матери было низким, Лю Фа не удостаивался большого внимания от отца. В 155 году до н. э. Цзин-ди отправил Лю Фа в Чаншу и пожаловал ему земли, меньшие по площади, чем получили другие князья. Спустя тринадцать лет в судьбе Лю Фа случился еще один переломный момент. Его отец Цзин-ди праздновал день рождения, на пиршестве во дворце каждый князь, поздравляя его, демонстрировал свои таланты, пел или танцевал, было очень весело и оживленно. Когда очередь дошла до Лю Фа, он скромно приподнял руки, едва разведя рукавами. Движения его были очень неловкими, приближенные чиновники засмеялись. Цзин-ди был в недоумении и спросил, что это значит. Лю Фа ответил:

– Территория Чанши, принадлежащая вашему сыну, узка и тесна настолько, что там негде учиться танцам.

Цзин-ди растрогался и признал, что он сам был слишком холоден и равнодушен к этому сыну. Поэтому император приказал пожаловать Лю Фа три области: Улин, Линлин, Гуйян. С тех пор земли Лю Фа увеличились. Когда-то он сносил нелюбовь отца, не обращал внимания на пренебрежение, с которым во дворце относились к его матери, из роскошного Чанъаня переехал в глухую Чаншу, и чувства Лю Фа можно было понять. Он был добропорядочным и законопослушным, не держал зла на других, поэтому было ясно, что совсем не земли, а нечто другое не дает ему покоя.

Лю Фа с детства рос с матерью Тан Цзи во внутренних покоях дворца Лэн Юань, между ними была сильная привязанность, и при одной мысли о том, что после его ухода ее некому было утешить, на душе у него становилось очень тяжело. Чанша находилась вдалеке от столицы, и князь не мог по своей прихоти приходить во дворец. Опустевший императорский дворец, мать вдалеке от сына, потребность в сыновней любви – как же поступил со всем этим Лю Фа?

Лю Фа стал лично выбирать самый лучший рис, выращиваемый в Чанше, привозить его в столицу и преподносить в дар отцу. При этом он всегда оставлял часть для Тан Цзи, чтобы и она могла вкусить одинаковой еды с сыном и хотя бы так немного утешить свое материнское сердце. Однажды, когда экипаж возвращался обратно, Лю Фа приказал нагрузить с собой немного чанъаньской земли. Зачем же ему нужна была эта земля? Оказывается, Лю Фа выбрал в Чанше к востоку от городской стены одну возвышенность, там он насыпал той самой чанъаньской земли и долгие годы строил на этом месте высокий алтарь. Каждый раз, тоскуя по матери, Лю Фа взбирался на этот высокий постамент, ступая ногами на чанъаньскую землю, и смотрел в сторону Чанъаня. Потом Тан Цзи умерла, и с тех пор постоянно в дни ее памяти и рождения Лю Фа вставал на колени рядом с жертвенником, повернувшись в сторону могилы, и молился в память о матери. Такая преданность поражала людей. Этот высокий постамент назывался Ванму тай (букв. «Смотреть на мать»). После смерти Лю Фа получил посмертный титул Дин-вана, и алтарь стал называться Динван тай.

Дин-ван правил Чаншой двадцать семь лет, и пусть не все знакомы с его политическими достижениями, однако его сыновняя любовь до сих пор трогает сердца людей.

Визитная карточка города

Чанша – главный город провинции Хунань, его история длится более трех тысяч лет. В память о поэтах Цюй Юаню и Цзя И^[102] его называют «Родиной Цюй и Цзя». Ханьское захоронение в Мавандуй, бамбуковые и деревянные дощечки для письма из Цзоумалоу, найденные при раскопках, демонстрируют богатство культуры династий Чу и Хань.

Расположенное под горой Юэлушань учебное заведение Юэлу Шуюань – красочный взмах кисти в истории китайской культуры и образования. На протяжении тысячелетий здесь взращивались многие умы и таланты, что, несомненно, оказало влияние на развитие китайской культуры. Со времен новой истории Чанша стал стратегически важным пунктом революции. В город хлынул поток знаменитых личностей, оказавших глубокое влияние на рождение нового Китая: Цзэн Гофань, Цзо Цзунтан, Цай Хэсэнь, Мао Цзэдун, Пэн Дэ-хуай, Лю Шаоци^[103].

Непрерывная песня академии с тысячелетней историей

Академия Юэлу Шуюань – одна из четырех знаменитых древнейших академий^[104]. Она расположена у подножия горы Юэлушань в Чанше. Ее построили в 976 году, на девятый год правления Кайбао. С тех пор прошло более тысячи лет.

Главный вход в академию Юэлу Шуюань.

Название на доске написал Сун Чжэньцзун

Гора Юэлушань известна в культуре испокон веков, она славится великолепными пейзажами, изысканностью, уединенностью и красотой. Архитектурный стиль Юэлу Шуюань далек от очарования знаменитых садов Цзяннани и не обладает величественным достоинством северных дворцов, но отличается изысканной простотой. В академии сохранилось множество памятников материальной культуры.

За тысячу лет Академия Юэлу Шуюань выпустила множество крупных специалистов. В 1168 году Чжу Си приехал в Юэлу Шуюань, чтобы встретиться с Чжан Ши^[105] и провести лекции. Он пробыл там два месяца. В истории это событие осталось под названием «Лекции Чжу и Чжана», вместе они заложили основу Хусянской школы. С династии Мин до начального периода Китайской республики среди выпускников академии были такие знаменитости, как Пэн Гуйнянь, Ван Фучжи, Вэй Юань, Цзэн Гофань, Цзо Цзунтан.

Академия Юэлу Шуюань вошла в состав Хунаньского университета. Это старейшее учебное заведение по-прежнему гостеприимно открывает двери для обучения по историческим, философским и другим специальностям.

Гуанчжоу

Дух Хуанхуагана

В Гуанчжоу у подножия горы Байюньшань находится холм Хуанхуаган – могила павших героев. На нее редко возлагают хризантемы, но люди не забывают посещать это место. Четыре иероглифа, написанные рукой господина Сунь Ятсена – «Благородный дух живет вечно» – глубоко проникают в сердце, напоминая о событиях, когда-то потрясших это небо и всколыхнувших землю.

В последние годы цинской династии на территорию Китая постоянно вторгались великие державы. Правительство Китая было коррумпировано и некомпетентно, китайской нации грозил конец. В это время множество целеустремленных и решительных китайцев один за другим стремились спасти нацию от гибели, совершая величественные, волнующие, героические поступки.

В 1905 году пионер демократической революции – господин Сунь Ятсен – образовал Союзную лигу Тунмэнхой^[106].

В то время лишь при условии свержения загнивающей власти династии Цин у китайской нации могли появиться шансы на развитие. Поэтому члены революционной партии постоянно устраивали вооруженные восстания.

Могилы 72 павших героев Хуанхуаганского восстания 23 апреля 1911 года.

За надгробием – мемориальная арка, над главным входом которой сделана надпись рукой господина Сунь Чжуншаня: «Благородный дух бессмертен»

Однако легко ли одной молодой политической партии противостоять старой правящей династии? Несколько раз из-за недостаточной подготовки восстания терпели поражения. Но члены революционной партии не падали духом, они извлекли уроки из полученного опыта и решили накопить силы для того, чтобы устроить самое большое и масштабное восстание в Гуанчжоу.

На этот раз Тунмэнхой потратил много сил и хорошо подготовился: нашлись средства для покупки оружия, была организована связь между всеми ответственными членами партии, установлен явочный пункт для хранения оружия и боеприпасов. Члены организации сформировали «отряд смельчаков» для захвата Гуанчжоу, после чего возглавили армию в Северном походе^[107], чтобы соединить все войска революционной армии и в итоге дойти до Пекина.

Когда день восстания приближался, случилось непредвиденное: японское и вьетнамское огнестрельное оружие не доставили вовремя, к тому же часть войск, поддерживающих восстание, должна была вот-вот демобилизоваться. Члены революционной партии в один миг оказались в безвыходном положении, им не оставалось ничего, кроме как изменить план.

Изначально планируемые десять армий были преобразованы в четыре, которые возглавили члены революционной партии Хуан Син, Яо Юйпин, Чэнь Цзюнмин, Ху Ишэн. Одновременно с этим Гуанчжоу атаковало несколько цинских армий. Несмотря на сплоченность, среди командующих четырех армий были разногласия: Ху Ишэн и Чэнь Цзюнмин предложили отсрочить восстание, Яо Юйпин требовал увеличить количество войск с огнестрельным оружием, а Хуан Син настаивал на сохранении назначенной даты.

Наступило 27 апреля 1911 года. Однако никто не мог предвидеть, что Ху Ишэн и Чэнь Цзюнмин сбегут из Гуанчжоу, а Яо Юйпин своевременно не получит оружие. Восстание подняла лишь армия Хуан Сина. Он повел на передовую отряд из ста двадцати «смельчаков», а точнее, смертников. Так, с белыми повязками на плечах, которые было видно издалека, они дошли прямо до администрации генерал-губернатора Гуанчжоу. Генерал-губернатор провинций Гуанси и Гуандун Чжан Минци, узнав об этом, бежал. Не найдя его, Хуан Син и его товарищи подожгли администрацию. На выходе из здания их встретил командующий войсками флота со своей армией, член революционной партии Ли Вэнь. Он воскликнул:

– Не стреляйте! Мы все китайцы. Мы должны объединиться против династии Цин! – однако он был застрелен. Так произошел жестокий бой между армией Хуан Сина и армией Ли Чжуня.

Хуан Си ну оставалось только разделить войско на три части и штурмовать ключевые позиции. Юй Пэйлунь повел свою часть войска на «Храм Царя драконов», Лунванмяо, на груди у него висела корзина с гранатами, в левой руке он держал военный горн, в правой – револьвер. Жестокий бой продолжался до полуночи, Юй Пэйлунь был взят в плен и убит. Войско Сюй Вэйяна встретилось с армией Чжан Минци, солдаты последнего подожгли улицу и отрезали Сюй Вэйяну путь к отступлению – его армия не смогла прорвать окружение. Хуан Син и Фан Шэндун встретились на полпути с прибывшей армией Вэнь Дайсюна. Кто бы мог подумать, что армия, пришедшая на подмогу, не повяжет белые повязки? Обе стороны подняли винтовки и по ошибке стали стрелять друг в друга. В итоге почти все они погибли, но Хуан Син попал в число немногих уцелевших. Восстание провалилось.

После ожесточенного боя в Гуанчжоу земля была усеяна телами погибших членов революционной партии. Правительство Гуанчжоу изначально намеревалось похоронить тела семидесяти двух революционеров вместе с преступниками, но когда скрывшиеся члены революционной партии узнали об этом, они без раздумий, рискуя жизнями, собрали тела своих товарищей и похоронили их на южном склоне горы Байюньшань в районе Хунхуаган. По любимой строчке из стихотворения «Сорванная хризантема – словно несгибаемый человек» люди переименовали район Хунхуаган в холм Хуанхуаган^[108]. В истории это восстание осталось под названием «Хуанхуа га некое восстание».

Визитная карточка города

Гуанчжоу – главный город провинции Гуандун, также его называют Кантон и Суйчэн. Это самый древний и самый большой внешний торговый порт на юге Китая, а со времен династии Цинь – южный политический, экономический и культурный центр. Кантонская опера, кантонский диалект, кантонская кухня – вот символы гуанчжоуской культуры. До наших дней в Гуанчжоу сохранились гробницы Наньюэ^[109], буддистский храм Гуансяо, храм Люжунсы, сторожевая башня на морском побережье и другие достопримечательности. В период новой истории в Гуанчжоу царили революционные настроения, поэтому здесь сохранились кладбище героев восстания, могила павших героев на холме Хуанхуаган, военная академия Хуанпу^[110], мавзолей Чжуншань (мавзолей Сунь Ятсена) и дом-музей Хун Сюцюаня^[111]. Будучи одним из центров экономического развития Китая, современный Гуанчжоу занимает важное место на международной арене.

Гуанчжоуские Сигуань и Дуншань

У гуанжоуцев есть поговорка: «Барышня Сигуань, барин Дуншань». Что же она означает?

Оказывается, район Сигуань находится за западными воротами старого Гуанчжоу, а район Дуншань – за восточными, они довольно удалены друг от друга. В период правления цинской династии Гуанчжоу стал торговым портом, и экономика Сигуаня, в который постоянно приезжали богатые и знатные люди, постоянно процветала. Количество домов в традиционном стиле выросло в разы. Все больше девушек получали образование в Сигуане, впитывая как восточную, так и западную культуру. Они привлекали внимание своими оригинальными туалетами и изысканным поведением, став классическим примером образованных и культурных женщин.

Внутри одного из старинных зданий района Сигуань.

Высокий светлый зал, соединенный с лекционным залом, изящно оформленный, обладает характерными чертами жилых помещений Южного Китая

История Дуншаня сложилась по-другому. В начальный период Китайской Республики некоторые китайцы, живущие за границей, и чиновники военной администрации начали строить коттеджи в западном стиле. Постепенно там сформировался элегантный, элитный микрорайон, который назвали Дуншань. Так появились два непохожих друг на друга, оживленных, роскошных района со своими характерными особенностями.

Сигуань и Дуншань напоминают две половинки одного целого: традиционные усадьбы Сигуаня и постройки в западном стиле в парке Дуншаня, богатство и власть, традиции и современность, разделенные восток и запад здесь дополняют друг друга.

Гуилинь

Небесный слон, несущий вазу-сокровищницу

На берегах реки Лицзян проживают народы чжуан, хуэй, мяо, яо, дун и другие национальные меньшинства. Они сердечны и приветливы, хорошо поют, танцуют и рассказывают интересные истории. Тот, кто хоть раз катался в Гуйлине на лодке, качающейся на реке Лицзян, непременно слышал от них хотя бы одну историю про холм Сянбишань («Холм слоновьего хобота»).

Этот холм расположен на месте слияния рек Лицзян и Тао-хуацзян. Он достигает пятидесяти пяти метров в высоту, ста восьми метров в длину и ста метров в ширину. Если смотреть издалека, холм похож на слона, который стоит на берегу реки и, склонив голову и вытянув хобот, пьет воду. Между хоботом и передними ногами находится возвышающийся над водой круглый грот. Когда вода поднимается, можно свободно проплывать сквозь него. Грот похож на полную луну, качающуюся на поверхности воды, поэтому его называют грот Шуйюэдун («Грот луны на воде»). Погожей ночью, когда на небе светит полная луна, отражающаяся в водах грота, пейзаж этот производит наиболее сильное впечатление.

Холм Сянбишань

Согласно легенде, это был небесный слон, который возил для бога неба и космоса Тянь-ди вазу-сокровищницу. Однажды Тянь-ди, воплощавший собой величие небесных духов, направился с визитом к людям. Его сопровождали божественные слоны, огромные львы, быстрые олени, небесные кони – всех по сто голов, а вместе с ними грандиозно шествовало бесчисленное количество небесных воинов и генералов. Тянь-ди шел очень долго и так дошел до Гуйлиня. Как раз в это время один из слонов не выдержал и упал на берегу реки Лицзян. Тянь-ди обратил внимание, что слон уже не может идти вперед, и бросил его, приказав своему отряду обогнать упавшего.

Заболевший слон был на последнем издыхании. В это время его увидела живущая на берегу реки Лицзян пожилая пара народности чжуан. Супруги стали ухаживать за ним, постепенно слон восстановил силы и встал на ноги. Для того чтобы отблагодарить стариков за спасение своей жизни, он остался у них помогать пахать землю, использовал свой хобот для орошения крестьянских наделов. «На берегу реки

Лицзян в Гуйлине есть трудолюбивый, добрый небесный слон!» – люди постепенно распространяли этот слух, который, наконец, долетел до ушей Тянь-ди.

Но в небесных чертогах существует закон, согласно которому небожители не могут оставаться среди людей. Небесный слон хоть и животное, но все-таки небесное, к тому же разве не должен он возить вазу-сокровищницу Тянь-ди? Величественное мифическое животное из небесного дворца осталось у людей и вместе с ними обрабатывает землю, в чем же его величие? Разозлившись, Тянь-ди приказал небесным воинам и генералам немедленно схватить и вернуть бунтаря.

Небесные генералы нашли слона и стали бранить его за то, что он запятнал репутацию и положение небесного духа. Небесный слон ответил им: «Люди поклоняются всем нам, ради еды они возделывают землю, разве не могу я им немного помочь? Я поклялся жизнью, что больше никогда не вернусь в небесные чертоги». Вот так небесный слон вступил в борьбу с небесными генералами. Жестокий бой продолжался три дня и три ночи, но в конце концов слону пришлось бежать. Было очень жарко, солнце стояло высоко. Небесного слона мучила жажда. Он подбежал к берегу реки Лицзян и, увидев, что вода в реке кристально чистая, невольно опустил голову и начал жадно пить. В это время Тянь-ди решил, что настал подходящий момент, вытащил кинжал из-за пояса и ударил слона в спину. Это произошло так быстро, что слон даже не успел поднять голову и тут же превратился в каменную гору. Поскольку Тянь-ди, не рассчитав, ударил слишком сильно, рукоятка меча так и осталась в спине слона.

Прошли миллионы лет. Сянбишань все так же спокойно и непоколебимо стоит на берегу реки. Если украдкой посмотреть на середину склона горы с юга или севера, с каждой стороны можно заметить сквозной грот, очень похожим на глаза слона. А на самой вершине Сянбишаня стоит пагода Бодхисаттвы Самантабхадра. Если глядеть на нее издалека, можно разглядеть рукоятку меча в спине слона или изящную вазу-сокровищницу, поэтому ее еще называют пагодой Рукоятки меча или пагодой Вазы-сокровищницы, что соответствует прекрасной легенде. Во множестве азиатских стран слон, несущий вазу-сокровищницу, символизирует мир, красоту, счастье.

Сянбишань был знаменитым туристическим местом еще при династии Тан, сюда совершают экскурсии уже больше тысячи лет. Грот воспевают в своих произведениях литераторы, на его камнях выгравировано множество стихов. Сянбишань также стал пейзажным символом Гуйлиня.

Визитная карточка города

Гуйлинь расположен в северо-восточной части Гуанси-Чжу-анского автономного района, в котором проживают многие национальности, в основном чжуаны. Он пользуется славой «самых живописных в мире пейзажей». Здесь представлены классические карстовые формы рельефа, из которых сформировались характерные живописные достопримечательности, известные туристам всего мира, – Сянбишань, Фубошань, Наньсишань, Яошань, Дусюфэн, Цисинянь, Луди-янь. Более двух тысяч лет назад основатель династии Цинь Шихуан построил здесь канал Линцюй, соединивший реки Сянцзян и Лицзян. Он сделал Гуйлинь важным транспортным и экономическим пунктом Китая, накопившим богатое культурное наследие. Кроме того, этот город известен рисовой лапшой по-гуйлиньски (ароматная лапша в бульоне и соусе с добавлением овощей и/или мяса), а также целебным порошком из сухой корки арбуза – лекарством традиционной китайской медицины, которое, как считается, снимает жар и опухоли и успокаивает боль.

Цинь Шихуан начал прокладывать канал Линцюй

После того, как император Цинь Шихуан объединил шесть государств, для дальнейшего великого воссоединения он начал довольно быстро покорять районы страны к югу от хребтов. Но каким образом возить с собой продовольствие армии, отправляющейся на юг? Цинь Шихуан обстоятельно обдумывал эту проблему, после чего он отправил провинциального цензора Лу в Гуйлинь, чтобы проложить там канал в уезде Синъань и соединить реки Сянцзян и Лицзян. Канал под названием Линцюй считается одним из самых древних.

Канал Линцюй

Рельеф местности вдоль канала Линцюй неоднороден, при его строительстве возникали большие трудности, но благодаря мастерству строителей оно все же было завершено. В итоге канал стал не только главным водным транспортным узлом между севером и югом, но и источником культурного и экономического развития севера и юга.

Линцюй по-прежнему успешно используется – это один из самых необычных каналов.

Чэнду

Поражение Чжугэ Ляна

На юге Чэнду находится знаменитый храм предков Ухоу-цы. «Где искать храм предков министра? За городом казенных мастеров парчи в густом кипарисовом лесу», – более тысячи лет назад Ду Фу приходил сюда, чтобы почтить память покойного, и написал эти превосходные строки. Кто же был этот министр У Хоу?

Речь идет о знаменитом сановнике эпохи Троецарствия Чжугэ Ляне. После того как Лю Бэй основал одно из трех царств – Шу-Хань, – он сделал Чжугэ Ляна министром. Еще до рождения ему был присвоен титул «Усян хоу», после смерти его также удостоили титулом «Чжун-у хоу», поэтому люди почтенно называют этот храм Ухоуцы – святилище Ухоу. В храме стоит мемориальная стела эпохи Тан «Саньцзюэбэй», которая представляет собой литературный, каллиграфический и гравюрный шедевр. Надписи на стеле прославляют жизнь Чжугэ Ляна, восхваляют его благородство и душевную чистоту, его боевые подвиги и правление. Среди этих записей также есть история «Шицзетин» («Потеря Цзетина»).

Храм предков Ухоуцы в Чэнду

Чжугэ Лян после усмирения южных областей добрался до Цишань в провинции Ганьсу и решил отправить часть всадников занять Цзетин как оборонительный пункт. При нем было несколько закаленных в боях ветеранов: Чжао Юнь, Вэй Янь, Ван Пин, однако Чжугэ Лян возлагал надежды лишь на военного советника Ма Су. Он сделал его полководцем, а Ван Пина назначил помощником.

Почему же Чжугэ Лян выбрал Ма Су? Оказывается, в том же году, когда Чжугэ Лян вел войска на юг, Ма Су сопровождал его еще десять ли. Такое сердечное отношение тронуло министра. Некогда он уже спрашивал Ма Су о его тактике похода на юг, и тот ответил, что «сокрушить дух врага – это лучшая стратегия», что в точности соответствовало мыслям Чжугэ Ляна. Это только подкрепило его симпатию к советнику. Однако некоторые, в том числе и Лю Бэй, не соглашались с Ма Су. Он не считал Ма Су преданным советником и когда-то настойчиво просил Чжугэ Ляна тщательно обдумать свое решение и не назначать Ма Су на эту должность вслепую. Но Чжугэ Лян проигнорировал наставления Лю Бэя.

Как только началось сражение при Цзетине, Чжугэ Лян сперва применил ложный маневр, чтобы генерал царства Вэй направил основные силы на город Мэйчэн, а сам, возглавив многочисленную армию, бросился на Цишань. Армия царства Шу проходила серьезное обучение в течение нескольких лет, дисциплина там была жесткой, боевая мощь армии процветала, где уж обычному войску устоять против нее? И действительно, бойцы вэйской армии, оборонявшие Цишань, один за другим отступали, потерпев поражение. Вэйский Мин-ди (Цао Жуй), правитель царства Вэй (209–239), тотчас отправил Чжан Хэ с пятидесятитысячным войском на помощь в Цишань.

Ма Су и Ван Пин, достигнув Цзетина, встретили армию Чжан Хэ, приближающуюся с востока. Ма Су, тщательно исследовав местность, сказал Ван Пину:

– Рельеф этой местности опасен и непреступен, но около Цзетина есть гора. Я думаю, можно разбить там лагерь и устроить засаду.

Ван Пин не согласился:

<

Права на издание книги предоставлены ООО «Китайское книгоиздательство»

B&R Book Program

Оформление серии Михаила Макеева

Пекин

Восьмирукий Нэчжа определяет границы Пекина

Коренные пекинцы иногда называют Пекин «городом восьмирукого Нэчжа». Что же связывает Нэчжа[1] и столицу Китая? Оказывается, это легенда, бытующая еще со времен основания города.

Когда-то на месте современного Пекина находилась «долина скорби» Ючжоу, а под землей таился злой дракон Не, вызывавший ураганы. Чтобы построить город на этой земле, необходимо было укротить дракона.

Вскоре после того, как в Нанкине[2] Чжу-ди провозгласил себя императором, он решил перенести столицу на север страны. Министры, узнав об этом, забеспокоились:

– Но ведь в тех краях хозяйничает дракон! Он просто так не подчинится нам. Военным советникам придется хорошенько подумать, как его победить.

Советники растерянно переглянулись. Первым отважился выступить Лю Бовэнь[3]:

– Я готов!

Отозвался и второй военный советник, Яо Гуансяо:

– И я готов служить правителю!

Император очень обрадовался. Он знал, что эти двое хорошо разбираются и в астрономии, и в географии, уж они-то как никто другой подходят для того, чтобы укротить коварное существо.

Лю Бовэнь и Яо Гуансяо стали вместе готовиться к предстоящему сражению с чудовищем: они чертили план будущего города и разрабатывали стратегию боя со злым драконом Не. Однако им было сложно работать, поскольку они не переносили друг друга. Лю Бовэнь считал, что Яо Гуансяо взялся не за свое дело: не по силам ему будет с драконом сражаться. Он решил избавиться от напарника:

– Послушай, нам лучше разделиться и работать по отдельности. Я буду чертить западную часть города, а ты – восточную. Через десять дней мы встретимся, сядем и обсудим получившиеся чертежи.

Яо Гуансяо понял, что Лю Бовэнь хочет присвоить себе славу, и был этим крайне недоволен, однако согласился на его предложение.

Итак, советники разделились. Прошел день, а на второй у каждого из них в ушах неожиданно зазвучал голос:

– Рисуй как я! – голос был тонким, детским.

Спустя три дня голос продолжал звучать, и советники вышли осмотреть местность – один на западе, другой на востоке. Вдруг Лю Бовэнь увидел вдалеке ребенка, одетого в короткие штаны и красную курточку. Он словно был отражением советника: Лю Бовэнь шел быстро – и он быстро, Лю Бовэнь остановился – и он останавливался. При этом мальчик постоянно повторял:

– Рисуй как я, и все получится!

На востоке с Яо Гуансяо происходило то же самое, и советник удивлялся: «Что же значит это “рисуй"?»

На четвертый день все повторилось, однако на этот раз мальчик был одет не только в короткие штаны и красную курточку: сверху на нем был плащ из листьев лотоса, а вслед за ним тянулись тонкие нити, напоминающие несколько рук. И тут военные советники поняли: это же восьмирукий Нэчжа! Если чертить план, как он показывает, можно покорить дракона Не! Лю и Яо посмеивались про себя: каждый думал, что теперь слава достанется именно ему.

В результате, ничего не сказав друг другу, эти двое тут же начертили план города в соответствии с образом, диктуемым восьмируким Нэчжа. Наступил десятый день – день встречи советников. Посмотрев на свои чертежи, они рассмеялись: «Эй, мы же одновременно нарисовали город восьмирукого Нэчжа!» С тех пор у коренных пекинцев появилась поговорка: «Лю Бовэнь и Яо Гуансяо спиной к спине начертили Пекин».

Карта Пекина в виде перевернутой фигуры восьмирукого Нэчжа.

В центре – Императорский дворец, симметричные ворота с каждой из четырех сторон света. Внутренний город много раз реконструировали. С тех пор, как при династии Мин воздвигли основу городских стен в Великой столице династии Юань, всего было девять открытых ворот: Чжэнъянмэнь, Чунвэньмэнь, Сюаньумэнь, Чжаоянмэнь, Фучэнмэнь, Дунчжимэнь, Сичжимэнь, Аньдинмэнь, Дэшэнмэнь. Впоследствии границы Внешнего города были расширены, открыли еще семь ворот: Дунбяньмэнь, Сибяньмэнь, Гуанцюймэнь, Гуаннинмэнь, Цзоаньмэнь, Юаньмэнь, Юндинмэнь; к Запретному городу добавили ворота: Тяньань, Дэань, Дунъань, Сиань. Так сформировалась структура: «девять внутренних и семь внешних ворот Запретного города»

Какой же он – город Нэчжа? Если взглянуть на него сверху, то ворота Чжэнъянмэнь, расположенные в центре, – это голова Нэчжа, ворота на западе и востоке от их барбакана[4] – уши Нэчжа; два колодца внутри ворот Чжэнъянмэнь – это глаза Нэчжа; ворота Чунвэньмэнь по восточной стороне от ворот Чжэнъянмэнь, ворота Дунбяньмэнь, а также восточные городские ворота Чаоянмэнь и Дунчжимэнь – это четыре руки Нэчжа; ворота Сюаньумэнь по западной стороне от ворот Чжэнъянмэнь, ворота Сибяньмэнь, а также западные городские ворота Фучэнмэнь и Сичжимэнь – это другие четыре руки Нэчжа; северные городские ворота Аньдинмэнь и Дэшэнмэнь – это ноги Нэчжа. Запретный город[5], находящийся за стенами, – это внутренние органы Нэчжа, с обеих сторон от них тянутся две дороги с севера на юг – это ребра Нэчжа, поверх ребер проходят кровеносные сосуды Нэчжа – это маленькие хутуны[6].

Конечно, это всего лишь народная легенда. Согласно историческим записям, к тому времени, как Чжу-ди объявил себя императором, упомянутого в легенде Лю Бовэня уже не было в живых. Поэтому он никак не мог помогать Чжу-ди проектировать Пекин. В действительности же Пекин начали возводить еще в период династии Юань под руководством архитектора Лю Бинчжуна[7]. Проектируя город, он следовал конфуцианским архитектурным традициям и требованиям, изложенным в книге «Чжоуские ритуалы. Записки об исследовании ремесел»[8]. Спереди располагался дворец, из которого император управлял государственными делами, позади – рынок и жилой сектор. Впереди, слева от дворца, возводился храм предков, а справа устанавливался алтарь для жертвоприношений божествам Шэ (земли) и Цзи (злаков). При императоре Чжу Хоуцуне[9] была расширена внешняя городская стена Пекина, и с этого момента план города в течение нескольких сотен лет существенно не менялся. Центром современного Пекина и сейчас является императорским дворец, план города симметричен относительно центральной оси, он действительно напоминает фигуру восьмирукого Нэчжа.

Мирное освобождение Бэйпина

Бэйпин – старое название Пекина. До полного освобождения страны Бэйпин был оккупирован офицерами Гоминьдана[10] под руководством знаменитого военачальника, известного генерала антияпонского сопротивления Фу Цзои (1895–1974). В январе 1949 года Фу Цзои поддержал призыв Коммунистической партии «О прекращении гражданской войны и создании мирного объединения» и перешел на сторону коммунистов. Скорое мирное освобождение Бэйпина обеспечило полную сохранность всех ценных исторических памятников древней столицы, спасло жизни двух миллионов бэйпинцев и их имущество. Если бы пламя войны уничтожило культурные достопримечательности, городу был бы нанесен неоценимый ущерб. Мирное разрешение конфликта было оптимальным решением, однако и тут не обошлось без трудностей. Процесс мирных переговоров был довольно щекотливым. Как же генералу удалось выйти из затруднительного положения?

Фу Цзои

Отношения между Гоминьданом и Коммунистической партией в связи с Бэйпин-Тяньцзиньской военной кампанией[11] были напряжены до предела. Проанализировав ситуацию, генерал Фу Цзои понял, что поражение Гоминьдана предопределено. Он пришел к следующему заключению: «Чан Кайши[12] нам не подходит, он коррумпирован, деморализован, беспомощен в военном деле и экономике, даже американцы уже не спасут его. Нужно вступить в переговоры с Коммунистической партией. Я вижу, что для Китая будет лучше, если страной станет руководить Мао Цзэдун».

Такие соображения генерала Фу Цзои практически переписали историю Бэйпина.

6 января 1948 года представитель генерала Фу Цзои по имени Чжоу Бэйфэн достиг штаба передовой линии Бэйпин-Тяньцзинь, он был готов вести переговоры о мирном освобождении Бэйпина.

Уже на следующий день генерал Не Жунчжэнь[13] принял его:

– Мы рады приветствовать тебя. По-твоему, намерения Фу Цзои искренни?

Чжоу Бэйфэн ответил:

– На мой взгляд, теперь господин Фу ясно представляет себе ситуацию. Он велел мне выяснить, на каких условиях возможно мирное освобождение Бэйпина.

– Условия очень просты: мы требуем, чтобы он не сопротивлялся. Ты здесь, чтобы обсудить освобождение лишь Бэйпина или же всех подчиненных генералу Фу Цзои районов?

– Я получил приказ прибыть сюда для обсуждения всех вопросов, включая мирные переговоры о Бэйпине, Тяньцзине, Тангу (тогда район Тяньцзиня – Примеч. пер.) и Суйюань[14].

Генерал Не кивнул и неуверенно спросил:

– Неужели господин Фу не собирается сопротивляться до конца?

– В этот раз господин Фу приказал мне тайно выехать из города на переговоры. Я думаю, он искренен. Обстановка и всеобщее желание мирной жизни вынуждают его идти по этому пути. Но, конечно, некоторые вопросы все еще вызывают затруднение.

Утром восьмого января генералы Линь Бяо, До Жунху-ань, Не Жунчжэнь, Лю Ялоу начали официальные переговоры с Чжоу Бэйфэном. Речь в основном шла о намерениях, требованиях и конкретных предложениях Чжоу Бэйфэна, а также о его плане. Чжоу Бэйфэн телеграфировал Фу Цзои о содержании разговоров генералов. Фу Цзои лишь в общих чертах высказал свое мнение по поводу освободительной армии, при этом не назначив следующую дату переговоров, – было заметно, что он волновался. Затем, обдумав услышанное, он попросил Чжоу Бэйфэна обсудить еще несколько вопросов.

Вечером одиннадцатого января генералы вновь встретились с Чжоу Бэйфэном. На этот раз они детально обсудили, каким образом реорганизовать части армии, подчиненные генералу Фу, как аккуратно провести освобождение подчиненных ему районов, поговорили также о реструктуризации государственной службы и кадров: как сделать так, чтобы все эти люди после освобождения могли трудиться на благо государства.

После того как двенадцатого числа был подписан «Протокол переговоров», Чжоу Бэйфэн вернулся с официально заверенными бумагами доложить Фу Цзои об исполнении приказа. Однако на таможенной заставе Гоминьдана, где досмотры были очень строгими, его легко могли уличить в измене. Чтобы избежать этого, он зашил документы в белье, и их не нашли при досмотре. Все складывалось невероятно удачно.

Увидевшись с Фу Цзои, Чжоу Бэйфэн забеспокоился. Освободительная армия требовала ответа от генерала в полночь четырнадцатого января, в противном случае она грозилась начать атаку. Однако посмотрев документы, генерал Фу отложил их в сторону. Неужели он намерен тянуть время? Неужели есть еще вероятность битвы не на жизнь, а на смерть? Неужели Бэйпин, древняя столица с многовековой историей, вдруг падет в один день? Неужели памятники культуры будут преданы пожару войны? Чжоу Бэйфэн очень волновался. Он постоянно приходил в главное управление Фу и просил его как можно раньше дать ответ.

Почему же Фу Цзои снова медлил? Ситуация в Гоминьдане была довольно запутанной, генерал был связан в в Бэй-пине с разными силами, и до последнего у него не было возможности полностью реабилитироваться.

Вплоть до четырнадцатого января Фу Цзои не давал ясного ответа. Освободительная армия начала отдавать приказы о штурме Тяньцзиня. Во второй половине дня генерал, наконец, отправил Чжоу Бэйфэна и Дэн Баошаня на переговоры с командованием освободительной армии. Шестнадцатого января, на рассвете, Национально-революционная армия[15]Тяньцзиня была разбита по всей линии фронта, и Тяньцзинь был освобожден. В тот же день после обеда обе стороны подписали соглашение о мирном освобождении Бэйпина, состоящее из 18 пунктов. Вопреки ожиданиям, новость о мирном соглашении распространилась очень быстро. Семнадцатого января в полночь люди услышали звуки выстрелов со стороны Бэйпина и наблюдали из окон пламя, поднявшееся до небес. Это были войска родственников Чан Кайши в Бэй-пине – Ли Вэня и Ши Цзюэ, которые, узнав о капитуляции, устроили переполох. В искусственно созданном военном сопротивлении приняли участие больше ста тысяч человек.

Освободительная армия была готова прийти на помощь Фу Цзои. «Если потребуется, откройте Сичжимэнь, чтобы впустить одну колонну освободительной армии, которая будет полностью в подчинении господина Фу Цзои», – такое сообщение получил генерал. Однако он предпочел справиться с ситуацией собственными силами.

Ближе к рассвету звуки выстрелов в пределах городской стены звучали все реже, а затем и вовсе стихли. Армия Фу Цзои полностью подавила войска Ли и Ши.

После того как все препятствия были устранены, Фу Цзои тут же частично обнародовал условия мирного договора и распорядился, чтобы освободительная армия направила две колонны для принятия в свое ведение оборонных укреплений Бэйпина. К тому моменту люди смогли вздохнуть спокойно, понимая, что мирное освобождение Бэйпина не за горами.

Это знаменательное, памятное событие произошло 31 января 1949 года. Освободительная армия приняла Бэйпин, ознаменовав свое вступление в город официальной церемонией. Этот момент можно назвать вторым рождением древней столицы. После образования Китайской Народной Республики Бэйпин был переименован в Пекин и стал столицей.

Визитная карточка города

Пекин – столица Китая, а также интернациональный мегаполис. История Пекина насчитывает более трех тысяч лет, из которых более восьмисот он являлся столицей. Поскольку Пекин был древней столицей династий Юань, Мин и Цин, в нем сохранилось множество достопримечательностей, памятников старины и культурного ландшафта. Тяньаньмэнь[16], Запретный город, Великая Китайская стена, парк Ихэюань[17]поражают своим величием как самих китайцев, так и иностранных туристов. Люди с восхищением рассказывают истории сыхэюаней[18] и хутунов. Пьют соевое молоко, морс из чернослива, едят лепешки фулинцзябин[19], ягоды и фрукты в сахарной карамели на палочке, айвово[20], сладкие гороховые лепешки, рулетики с соевой мукой, колбасу, обжаренный рубец, жаренную в соусе свиную печенку. Смотрят выступления на бревнах, слушают пекинскую оперу, отчетливо произносят пару слов на пекинском диалекте, пытаясь вкусить жизни современных пекинцев.

Пекин является политическим и экономическим центром Китая. Здесь проводятся совещания Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая. Все административные органы, отвечающие за финансовое макрорегулирование экономики, головные офисы государственных банков и крупных национализированных предприятий, а также большая часть штаб-квартир иностранных транснациональных корпораций находятся в Пекине. В 2008 году здесь были проведены летние Олимпийские игры, которые продемонстрировали всему миру мощь непрерывно развивающегося государства.

Занимательные названия хутунов

Пекинских хутунов столько же, сколько и «статуй львов на мосту Марко Поло[21]», – невозможно сосчитать.

Названия у них самые разные. Так, в Пекине можно найти хутуны, которые получили свое название по форме. Например, узкий хутун называют «тропинка», идущий наискосок – «диагональная улица», а зигзагообразный – «восьмеричная, извилистая улица». Подобранные с юмором и соотносимые с формой улиц, эти названия очень легко запоминаются.

Есть также хутуны, которые получили название в честь близлежащих местностей, например такие: Жудунсы, Сидань, Дачжалань (пекинцы произносят его название как «Дашиланьэр»), Иньдинцяо.

Один из многочисленных пекинских хутунов – Цзюваньхутун

Названия хутунов довольно разнообразны. Некоторые из них – «Глиняная копилка», «Метла», «Мыло», «Га-га», «Ворона», «Таз» – образованы от пекинских диалектных и просторечных слов. Названия некоторых других хутунов должны притягивать удачу: «Радость», «Несущий счастье», «Благополучие», «Долголетие».

В Китае хутуны нередко называют в честь официальных учреждений, например, «Жалованье рисом», «Топливный департамент», «Войсковой воевода», «Экзаменационный двор», «Западный десятый амбар». Встречаются и «рыночные» названия – по видам рынков: «Конный рынок», «Рынок глиняной посуды», «Овечий рынок», «Свиной рынок», «Рисовый рынок», «Угольный рынок».

Иногда хутуны носят названия ремесел: хутун «Гончарный» (сегодня хутун «Больших красных яблок»), хутун «Ритуальный» (сегодня хутун «Кунжутный»).

Часть хутунов названа в честь монастырей, например, хутун «Храм Истинного прозрения», хутун «Храм богини милосердия», хутун «Храм, оберегающий государство».

Не обходится и без хутунов, названных в честь знаменитых людей. Так, хутун, где жил удельный князь Юнкана[22] Сюй-чжун, носил название «Хутун князя Юнкана» (сейчас его переименовали в «Хутун Юнкан северной части города»). В хутуне Санбулао находится дом-музей старшего дворцового евнуха Чжэн Хэ[23], которого при жизни все звали дедушка Саньбао[24]. Раньше Саньбулао называли «Хутуном дедушки Саньбао», потому что здесь жил Чжэн Хэ.

Иногда имена хутунов звучат довольно романтично: хутун «Цветочная глубина», хутун «Абрикосовое небо». Встречаются и весьма забавные названия – «Собачий хвост» (пекинцы произносят как «Гоуиба»), «Бараний хвост» (пекинцы говорят «Яниба»). Зачастую названия пекинских хутунов отражают повседневную жизнь пекинцев.

Чэндэ

Жэхэ превращается в «воина»

Город Чэндэ изначально назывался Жэхэ. Жэхэ[25] – это название местности, а также реки, протекающей внутри Горного пристанища от летнего зноя[26], протяженностью несколько десятков метров. Ее также называют самой короткой рекой в мире. По названию реки сразу становится понятно, что вода в ней теплая весь год. Так происходит, потому что у верхнего течения реки находится горячий источник. Жэхэ никогда не покрывается льдом, за исключением суровых зимних морозов. Тогда при чем тут «воин» и как это связано со «льдом»? Все просто: слово «лед» (冰, bīng) в китайском языке звучит так же, как слово «воин» (兵, bīng). Люди говорили, что Жэхэ – это «город без войны». В исторических документах от эпохи Цинь до наших дней нет ни одной записи о том, что в городе находились войска. Хотя в период новой истории этот район подвергался агрессии великих держав и здесь проходили междоусобные войны милитаристов, однако в самом городе Жэхэ никогда не велись боевые действия. Тогда и появилась легенда о том, что Жэхэ превращается и в «лед», и в «военную силу».

Однажды цинский император Канси приказал построить в Жэхэ походную резиденцию – Горное пристанище от летнего зноя. Во время строительства усадьбы генерал по имени Цай Юань направил императору письмо, в котором просил крупную сумму для ремонта Великой Китайской стены и укрепления границ. Император Канси отказал ему: «Порядок в государстве и его стабильность заключается в единстве неба и земли, в сплоченности народа. Если же этого нет, даже высокая и крепкая стена не помешает врагу! Разве не была уничтожена династия Мин, несмотря на Великую стену?»

Картина «Пир императора Цяньлуна в парке Ваньшуюань».

Оформлением императорского дворца в эпоху династии Цин занимался художник Джузеппе Кастильоне, на картине он изобразил, как в 1754 году император Цяньлун устроил прием в парке Ваньшуюань, на котором ему добровольно сдались три цэрэна: Цэрэн, Цэрэн-убаши, Цэрэн-мунхэ. Картина находится во дворце-музее в Запретном городе

Но если не укреплять стену, как же справиться с вторжениями малых северных народов? Будучи разумным правителем, император Канси издал указ о строительстве в Жэхэ большой горной усадьбы. Что же она собой представляла? Внутри располагались башня, вышка, великолепный дворец, павильон, балюстрада, беседка, бельведер, храм, пагода, терраса, мост. Бесчисленные прекрасные виды радовали глаз. Канси, зная, что кочевой народ любит ездить верхом и стрелять из лука, велел разбить неподалеку охотничьи угодья Мулань. Впоследствии каждое лето императоры приезжали сюда спасаться от жары, отсюда управляли государством и принимали послов. Поэтому Жэхэ известен еще и как «летняя столица». Императоры нередко разделяли свое Горное пристанище с представителями монгольской аристократии и других национальных меньшинств. Для гостей проводились соревнования по стрельбе из лука, совместная охота, гулянья и другие увеселительные мероприятия.

Несмотря на то, что резиденция была летней, в ранний период правления династии Цин один из императоров жил в ней до Праздника середины осени[27], чтобы провести заключительную Осеннюю охоту в Мулань, и лишь после этого возвращался в Пекин. Летняя походная резиденция стала вторым политическим центром Цин. Император Юнчжэн[28]переименовал Жэхэ в Чэндэ, что значит «Удостоившийся милости сына неба».

Эта горная усадьба, полюбившаяся императорам и окружавшим его представителям малых народов, позволяла разрешать межнациональные конфликты, способствуя тем самым стабилизации политической обстановки и единению национальностей. Именно поэтому о Жэхэ начали говорить: «Жэхэ становится военной силой».

Строительство Горного пристанища от летнего зноя, начавшееся при императоре Канси, было завершено лишь через восемьдесят лет. Со временем Жэхэ превратился в маленький город, но вокруг него не было укреплений, городской стены и башни. Городок расположился в большой речной долине. Его ворота были распахнуты настежь, поскольку опасности, от которой нужно было бы защищаться, не существовало, а значит, не было необходимости ни в охране, ни в строительстве стены. Если в столице будет спокойно, то и в Жэхэ не будет никаких волнений, если же там ситуация изменится в худшую сторону, то и городу трудно будет держать оборону, то есть армия для его защиты не нужна. В военное время местные войска покидали город еще до встречи с армией противника. Поэтому когда на северо-западе Китая неоднократно развертывались военные действия, Жэхэ жил мирно.

После оккупации японцами трех провинций северо-восточного Китая 18 сентября 1931 года[29], когда японская армия, желая расширить свое влияние, уже подготовила нападение на Чэндэ, главнокомандующий Тан Юйлинь, губернатор Чэндэ, сбежал из города вместе со своей армией. Пройдя более сотни ли[30], он понял, что не сможет найти ночлег, и решил вернуться в город, к тому моменту уже покинутый японскими войсками. На следующий день армия вновь ушла из города. Когда головной отряд японских захватчиков добрался до Чэндэ и убедился, что он остался без охраны, сто человек беспрепятственно оккупировали его. Отсутствие военных действий на территории города помогло сохранить большой дворцовый парковый ансамбль и окружающие его монастыри до наших дней. ТакЖэхэ в очередной раз превратился в «военную силу», которая спасла архитектурные памятники.

Визитная карточка города

Чэндэ расположен в северо-восточной части провинции Хэбэй. Здесь насчитывается более 1300 памятников культуры. Город богат природными ресурсами и всемирно известен благодаря сохранившимся на его территории летней усадьбе китайских императоров династии Цин и самому большому в стране комплексу императорских монастырей Вайбамяо. Черты культуры поклонения императору, исторической архитектуры, буддийской культуры и конфуцианской культуры района Чжунъюань соединились в единое целое в уникальном стиле паркового ансамбля Вишу Шаньчжуан. Вайбамяо, форма которого поражает своим величием, – символ единства национальностей, централизации власти, обладающий огромным историческим значением. Кроме того, Чэндэ славится продукцией местного производства: картинами, вырезанными из бумаги, резьбой по дереву, папоротником, картинами с цветочными аппликациями, миндальным сиропом.

Летняя усадьба в горах – часть истории династии Цин

Горное пристанище от летнего зноя называют также походным дворцом Чэндэ. Это один из четырех самых знаменитых парков Китая[31] и один из крупнейших сохранившихся императорских дворцов во всем мире, его площадь составляет пять миллионов шестьсот сорок тысяч квадратных метров. Дворец окружен стеной длиной около десяти километров. В уникальном стиле горной усадьбы сочетаются очарование парков Цзяннани[32] и величественность императорских садов, сочный пейзаж и парк в парке поражают воображение. Это место стало свидетелем многих знаковых исторических событий.

Вид на Горное пристанище от летнего зноя

Среди них можно выделить частичное возвращение тор-гутов[33], которые, взбунтовавшись против гнета царской России, под предводительством Убаши[34] вернулись на родину в 1771 году, на тридцать шестой год правления императора Цяньлуна[35]; прибытие в Чэндэ шестого тибетского Панчен-ламы[36] (монашеское имя – Лосанхуа Даньиси) в 1780 году, на сорок пятый год правления Цяньлуна. В 1792 году, на пятьдесят седьмой год правления Цяньлуна, монарх Великобритании Георг III для развития торговли с Китаем и расширения рынка отправил посла Джорджа Макартни в сопровождении каравана судов и более чем четырех сотен людей в Китай. Они должны были поздравить императора с днем рождения и предложить ему создать прилегающий к Китаю торговый порте постоянным представительством в Пекине.

В горной усадьбе происходили и другие исторические события. Здесь скончались от болезни императоры Цзяцин[37]и Сяньфэн[38]. В ее стенах был подписан «Пекинский англо-китайский договор»[39], обернувшийся для страны национальным позором и полной утратой суверенитета. Здесь же в 1921 году произошел государственный переворот, изменивший ход истории страны: по окончании гражданской войны была основана Коммунистическая партия Китая. Можно сказать, что усадьба вобрала в себя значительную часть истории династии Цин.

Датун

Остроумный спаситель Чэнь Пин

На северо-востоке города Датун находится гора Мапушань. Несмотря на то, что сейчас она почти полностью покрыта щебнем и зарослями диких трав, две тысячи лет назад она пользовалась большой популярностью. Тогда она носила имя Байденшань. Как гласит история, Лю Бан[40] и его армия оказались здесь в ловушке. К счастью, советник императора Чэнь Пин предложил хитрый план, благодаря которому Лю Бан и его приближенные были освобождены. Как же все произошло на самом деле?

Одержав победу над генералом Сян Юем[41], Лю Бан основал династию Хань. Но государство, долгое время охваченное военной смутой, было ослаблено. Гунны на севере постепенно наращивали мощь, и, когда наступил период правления Мода[42], государство гуннов достигло своего расцвета. Пользуясь тем, что династия Хань не восстановила окончательно свои силы, гунны алчно взирали на огромные территории Чжунъюань[43], и их войска беспрестанно нарушали ее покой.

Лю Бан, осознав, что так больше продолжаться не может, решил поднять войска против врага.

В 200 году до н. э. Лю Бан встал во главе многочисленной армии в триста двадцать тысяч человек. Он был готов наступать на гуннов и одновременно желал подавить взбунтовавшегося Хань Вансиня – потомка Хань Сян-ва-на периода Сражающихся царств. В ранний период династии Западная Хань Лю Бан присвоил ему звание Хань-вана. Во время борьбы царств Чу и Хань Хань Вансинь был успешным главнокомандующим, ему пожаловали землю. В 201 году до н. э. Хань Вансинь предложил Лю Бану перенести столицу в Маи (городской округ Шочжоу провинции Шаньси). Однако осенью того же года гунны штурмовали Маи, и Лю Бан заподозрил, что Хань Вансинь вступил с ними в сговор. Так и было: Хань Вансинь боялся, что Лю Бан убьет его, и потому заключил союз с гуннами, чтобы вместе с ними выступить против династии Хань.

Спустя тысячи лет, глядя на гору Мапушань, можно представить засаду на Байденшань

После начала войны ханьские войска неоднократно одерживали победу. Гунны в союзе с Хань Вансинем дошли до мест, где жили представители древней народности лоуфань (уезд Нинъу, городской округ Синьчжоу провинции Шаньси). В тот момент Лю Бан еще недооценивал противника. Он отправил к гуннам своего посла, но те умышленно спрятали лучшие войска и выставили на поле боя лишь стариков и инвалидов. Выслушав доклад посла, Лю Бан счел, что вражеские войска очень слабы.

Однако потерявшая бдительность армия была обречена. Армию, которая во главе с Лю Баном рвалась первой прибыть в Пинчэн (сегодня город Датун провинции Шаньси), ждала засада на горе Байденшань – дело рук Модэ. Когда Лю Бан со своими солдатами проник в кольцо окружения, Модэ тут же скомандовал войску в четыреста тысяч человек преградить путь ханьским пехотным войскам, и Лю Бан оказался в ловушке на горе Байденшань. Ханьские войска несколько раз бросались в ожесточенный бой, но им никак не удавалось прорвать окружение.

Семь дней и семь ночей ни одна сторона не уступала другой. Находившиеся на горе были отрезаны от воды и израсходовали все запасы продовольствия, положение ханьской армии становилось все опаснее. Стояли лютые морозы, многие воины отмораживали себе пальцы на руках – они уже не могли удержать стрелы. Лю Бан стоял на вершине горы и смотрел на расположившуюся у подножия армию гуннов, которые, казалось, не знали забот. Их воины стояли в карауле на белых лошадях на западе, на пегих – на востоке, на черных – на севере, на рыжих – на юге. С горечью в душе император династии Хань невольно воскликнул в пустоту: «Неужели небо забыло обо мне?!»

В ту же секунду к нему явился советник по имени Чэнь Пин и сказал, что у него есть план. Он изложил его Лю Бану. Тот, тяжело вздохнув, согласился: в такой ситуации оставалось только рисковать.

На второй день Чэнь Пин тайком отправил гонца к княгине гуннов – любимой жене Модэ, чтобы он передал ей кругленькую сумму и портрет местной красавицы. Посланец сказал княгине:

– Эти драгоценности просил передать вам император Хань. Если ханьские воины не смогут живыми выбраться из окружения, мы преподнесем в подарок Модэ эту красавицу, чтобы мирно разрешить конфликт.

Услышав об этом, княгиня нахмурилась. Гонец понял, что она попалась на крючок, и продолжил:

– Когда красавица появится здесь, ваше положение будет под угрозой. Если же вы уговорите мужа отпустить нас, ханьский император не только не отправит красавицу вашему супругу, но и преподнесет вам еще больше драгоценностей.

Княгиня оказалась на удивление недальновидной дамой: ее интересовала лишь благосклонность господина, а до политики ей не было никакого дела. В результате план Чэнь Пина сработал. Вот что сказала княгиня Модэ:

– Гунны и ханьцы не должны давить друг друга. Сейчас, когда ханьский князь в заточении, ханьцы не согласятся пойти на мировую и будут бороться до последнего, им уже нечего терять. К тому же если вы и захватите ханьского владыку, оставаться здесь долго, в силу непривычных погодных условий, вы все равно не сможете. Посмотрите, как спокоен ханьский князь. Похоже, духи покровительствуют нашим врагам. Так зачем же уничтожать их, навлекая на себя еще больше несчастий? Более того, наверняка к ним скоро прибудет подкрепление.

Терзаемый сомнениями, Модэ из уважения к княгине все-таки прислушался к ее словам. Он приказал разорвать плотное кольцо окружения, тем самым позволив войскам Лю Бана бежать

Вырвавшись из окружения, Лю Бан установил дружеские отношения с Модэ. Он ежегодно посылал гуннам большие партии хлопка, шелка, провианта, алкоголя и другие дары. Это позволило государству отдохнуть и восстановить силы, кроме того, ханьцы и гунны договорились стать братьями, а благодаря Великой Китайской стене, проходившей на границе, связь между двумя государствами временно наладилась. Хань Вансинь, примкнувший к гуннам и неоднократно атаковавший ханьские войска, был убит.

Визитная карточка города

Датун расположен на севере провинции Шаньси. Этот город ранее имел статус «столицы трех поколений (столица династии Северная Вэй раннего периода, государства Ляо[44], вторая столица двух поколений династии Цзинь), стратегически важного пункта (Мин, Цин)». Он примыкает к величественной горе Хэншань[45], испокон веков является важным стратегическим пунктом и местом военных столкновений: в древности Лю Бан попал в окружение на Байденшань, а в период новой истории Восьмая армия[46] одержала здесь великую победу при Пинсингуане[47]. Тут находятся пещеры Юньган, храм Сюанькун[48] Северной Вэй, храмы Хуаяня[49], Шаньхуа[50] периода династий Ляо и Цзинь – все их можно назвать шедеврами древней архитектуры. Кроме того, Датун богат природными ресурсами, он стал для страны источником каменного угля и базой химической промышленности, его также называли «Китайской угольной столицей».

Пещеры Юньган

Пещеры Юньган расположены в шестнадцати километрах западнее города Датун провинции Шаньси, они входят в четверку уникальных природных достопримечательностей Китая наряду с пещерами Могао[51] в Дуньхуане, Лунмэнь[52]в Лояне и Гротами Майцзишан. Эти пещеры протяженностью один километр были вырыты в 453 году при династии Северная Вэй.

Изваяние божества в пещере Юньган

Эти каменные пещеры – сокровищница буддийского искусства: здесь множество композиций и изящных, точных декоративных орнаментов. Среди разнообразных изображений людей, некоторые из которых совсем как живые, есть изображения Будды, бодхисаттв, последователей и защитников буддизма. На некоторых рисунках изображены древние китайские музыкальные инструменты, такие как кунхоу (род гуслей), пайсяо (многоствольная флейта), били (бамбуковый рожок), пипа (род лютни). Многие изображения выполнены в простом старинном стиле.

Нанкин

Мавзолей Сунь Ятсена

Сунь Ятсен скончался 19 марта 1925 года в Бэйпине. Перед смертью он завещал: «Похороните меня у подножия горы Цзыцзиньшань в знак памяти о Синьхайской революции[53]». Почему же Сунь Ятсен выбрал именно подножие Цзыцзиньшань?

Цзыцзиньшань издревле связана с монархами. Горный рельеф хребта Цзыцзиньшань, расположенный в восточной стороне Нанкина, обрывист и крут, извивается, словно живой дракон. На западной стороне восточного пика Маошань горы Цзыцзиньшань находится величественная усыпальница – гробница императора Чжу Юаньчжана, основателя династии Мин, и его жены. Люди часто замечают: когда солнечный свет озаряет горные пики, можно увидеть сияние лучей цвета червонного золота. Сунь Ятсен нередко любовался здесь неповторимыми пейзажами, и уже тогда он решил, что хочет быть похороненным именно здесь.