В поисках любви. От ложного доверия к доверию истинному бесплатное чтение

Кришнананда Троуб, Амана Троуб
В поисках любви. От ложного доверия к доверию истинному

Krishnananda Trobe, Amana Trobe

From Fantasy Trust to Real Trust: Learning from Our Disappointments and Betrayals

* * *

Введение

Нам кажется, что в этой жизни нет ничего более важного, чем доверие. Сейчас мы о нем уже многое знаем, но все же постоянно продолжаем учиться доверять себе и другим. В трудные моменты жизни наше доверие подвергается нелегким испытаниям. Своим многолетним опытом работы с собой и с другими людьми нам захотелось поделиться с вами, написав книгу. Как оказалось, вопросы доверия волнуют буквально всех, с кем нам приходилось общаться.

Это наша первая совместная книга. До нее Криш написал две книги один. Но после семи лет совместной работы и десяти лет совместной жизни нам кажется, что то, чему мы учим сейчас, рождается именно потому, что мы вместе. Эту книгу нужно считать продуктом нашего совместного творчества. Написав очередную главу, мы садились и пытались почувствовать текст. Мы работали над ним до тех пор, пока у нас не возникало ощущение, что мы пишем о реальных вещах, и это именно то, что мы хотели сказать. В процессе написания книги, который занял у нас два года, между нами возникало много споров и трений. Нам приходилось с ними справляться, и значительная часть книги посвящена именно этим моментам. Это было удивительное время. Мы стали еще ближе друг к другу. Мы начали больше друг другу доверять.

Качество вашего доверия измеряется тем, как вы себя чувствуете в этой жизни: любите ли вы себя, есть ли в ваших отношениях с людьми глубина и настоящая близость, идете ли вы по жизни с радостью, или вам все время приходится с чем-то бороться.

Развитие в себе зрелого доверия сравнимо с поисками золотого горшочка, который спрятан у основания радуги, освещающей внутренний мир.

Мы можем бесконечно посещать сеансы психотерапии, желая исцелить детские раны, но если доверие к себе и миру не становится при этом более искренним и глубоким, то зачем тогда нужна такая терапия? Глубоко внутри мы будем чувствовать, что упускаем что-то очень важное. Что действительно необходимо, так это научиться выдерживать жизненные испытания и при этом не закрываться, а становиться все более и более открытыми.

Очень часто, почувствовав боль, мы закрываемся, желая защититься от обидчиков. Но мы также закрываемся и от самих себя, тем самым разрывая свою связь со вселенной. Это очень больно, несмотря на то, что зачастую мы никакой боли не чувствуем. В этом состоит главная причина многих физических и психологических заболеваний.

Закрываясь, мы погружаемся туда, где живет наше глубочайшее недоверие, и оттуда смотрим на жизнь и на людей. Мы становимся похожи на раненое животное, которое с подозрением выглядывает из пещеры наружу. Из этого пространства-пещеры мы не способны видеть ситуацию ясно и поэтому реагируем слишком бурно или отталкивающе, только чтобы снова не испытывать боль.

Когда мы похожи на раненое животное, спрятавшееся в пещере недоверия, у нас в голове крутятся одни и те же негативные мысли, звучат одни и те же слова. Мы чувствуем себя одинокими, снова и снова обвиняем других и – привыкаем так жить. Это замкнутый круг: мы надеемся, что когда-нибудь люди начнут относиться к нам так, как мы того хотим, и нам будет не страшно выйти из пещеры. Но ожидания не оправдываются, и мы еще глубже залезаем в пещеру, с полной уверенностью в том, что никому нельзя верить.

Иногда мы варимся в собственном одиночестве, всячески оправдывая свое нежелание участвовать в жизни и завязывать близкие отношения с людьми. Иногда, изголодавшиеся по любви и близости, мы вылезаем из пещеры, надеясь на то, что в этот раз люди будут вести себя иначе и мы сможем им доверять. В любом случае мы опираемся на их к нам отношение. Мы в принципе привыкли считать, что наше доверие зависит от внешних обстоятельств и от поведения других людей. Это ошибочное представление наполняет жизнь горечью и гневом. Оно мешает нам развиваться и становиться все более и более открытыми.

Нам нужно научиться понимать ценность разочарований и потерь, чтобы двигаться к силе и мудрости, а не закрываться и терять веру в людей и в жизнь.

Когда мы осознаем, для чего нам нужны трудные ситуации, когда мы понимаем их духовный и эмоциональный смысл, мы способны выдержать боль. Разочарования и потери помогают нам научиться по-настоящему доверять себе, людям и жизни как таковой. Этот процесс похож на путешествие.

Иначе наша боль невыносима. Возможно, мы изначально считаем, что людям в принципе нельзя доверять, и принимаем это как факт. Или же у нас был опыт открытых, доверительных отношений, но потом что-то случилось, и мы закрылись. Наше состояние может и меняться. Временами мы счастливы от того, что доверяем другому человеку и жизни, но бывают моменты, когда мы чувствуем себя одинокими и отделенными от окружающего мира.

Качество истинного доверия не зависит от других людей или внешних обстоятельств, как бы мы ни были убеждены в обратном. Истинное доверие – это глубокий внутренний опыт, это чувство причастности к собственному бытию, ощущение связи с существованием. Уровень истинного доверия, не зависящего от внешних событий, отражает состояние нашего сознания. Истинное доверие – это качество, которое можно развивать. Мы не настолько беспомощны, как это может показаться. Мы способны раскрыть сердце навстречу жизни и, в конечном счете, навстречу самому себе. Мы не умеем доверять в основном потому, что нас никто этому не учил. Мы не умеем слушать голос интуиции, не прислушиваемся к собственным мыслям, несерьезно относимся к собственным чувствам. Мы не знаем, чего хотим от других и от жизни. Нас не научили отличать свои потребности и желания от того, что нам совершенно не подходит.

В последующих главах мы рассказываем о том, каким образом человек может развивать в себе качество истинного доверия. Большинство из нас живет, не доверяя ни другим, ни жизни, ни себе. Если же мы думаем, что доверяем, то чаще всего это ложное представление о доверии, так называемое «ложное доверие». Мы основываем его на убеждениях о том, какими должны быть жизнь, существование (или Бог) и окружающие люди, и ждем, что к нам будут относиться «как положено». Естественно, когда наши ожидания не оправдываются, мы теряем веру, злимся, обижаемся или начинаем мстить. Более того, очень часто мы чувствуем себя жертвами других людей и обстоятельств.

Внутри нас есть часть, живущая в пространстве «ложного доверия», и, скорее всего, она останется там навсегда. Это незрелая, наивная, раненая часть нас самих, которая нуждается в нашей любви и понимании. Когда нам больно, она хватается за нанесенную обиду с потрясающей цепкостью. Но это всего лишь часть, а не все наше «Я». Внутри нас есть и другой аспект нашего сознания, более глубокий и мудрый. Внутренняя мудрость может помочь нам двигаться от ожиданий, обвинений и негативного отношения в сторону большей ответственности. Она может научить нас приветствовать разочарования и неудачи, видеть в них возможность стать взрослее и мудрее. Она способна привести нас к пониманию, что на самом деле жизнь полна любви, а другие люди, по сути, настроены к нам дружелюбно.

Мы можем научиться видеть и чувствовать невероятную красоту жизни и наших близких – возлюбленных, друзей, детей и родителей.

Часть 1. Мы не понимаем, что такое доверие

Глава 1. Когда доверие подвергается испытанию
Как научиться принимать разочарования, потери и предательства

Глубоко внутри нас живут раны предательств. Наше сердце помнит ту боль. Однако чаще всего мы не осознаем, что эти воспоминания до сих пор живы и все еще влияют на нашу жизнь. Когда мы сталкиваемся с разочарованием или беспокойством, а также когда что-то приносит нам глубокую боль и опустошение, эти раны вновь открываются. Мы разочаровываемся, когда наши ожидания не оправдываются. Иногда нам кажется, что нас предал или обманул самый близкий нам человек – тот, кого мы любим и которому верим. Иногда нам больно от того, что другой человек проявляет жестокость и насилие по отношению к нам.

Одна наша знакомая в течение двенадцати лет жила с мужчиной, который казался ей любовью всей ее жизни. Он очень любил море и мечтал отправиться в путешествие вокруг света на целых три года. И хотя ей не очень нравилось плавать на пароходах и яхтах, она согласилась отправиться с ним в путешествие. Не желая расставаться с любимым на такой долгий срок, она отказалась от привычного образа жизни. Вскоре она возненавидела замкнутое пространство яхты. Во время путешествия супруги отдалились друг от друга и, в конце концов, расстались. Скорее всего, были и другие факторы, повлиявшие на их отношения, но эта женщина была уверена, что их роман закончился исключительно из-за того, что он уговорил ее поехать, а она поддалась на уговоры. Сейчас она хочет завязать новые отношения, но все еще обижается на бывшего мужа за то, что для него мечта оказалась важнее их семьи. Она злится еще и на себя – за то, что предала свои собственные интересы. Пока она не понимает, что ее разрыв стал для нее чем-то большим, чем просто неудачным опытом.

Другой наш знакомый страстно влюбился. До этого долгое время он был один, и вот, наконец, он нашел женщину своей мечты. Познакомившись с ней поближе, он понял, что она – алкоголичка. Какое-то время ей удавалось скрывать этот факт. Также он не замечал, что она безответственно относится к своей жизни и к другим людям. Постепенно ее болезнь стала совершенно очевидной, однако это произошло уже после того, как она убедила его перестроить ее дом. Он чувствовал, что его жестоко обманули. В своих надеждах на то, что он, наконец, обрел близость и человека, который избавит его от одиночества, он не понял, с кем связался. Осознание того, что он ошибся, было для него неожиданным и болезненным ударом.

Криш: Помню, что много лет назад я, как терапевт, пережил разочарование и ощущение глубокого предательства. Это произошло, когда я проходил программу по обучению консультантов. Мы работали в группе вместе с обучающим консультантом. Во время работы консультант попросила меня и еще одного участника тренинга выйти вперед и поработать с ней в паре. Ее метод обучения состоял в том, чтобы указывать всем на мои ошибки в процессе терапии. Она сказала, что у меня не было «резонанса» с клиентом, так она это назвала, что я не смог проникнуться проблемами этого человека и что я вообще не понимал всей тонкости работы с людьми. Возможно, она на самом деле искренне считала, что это самый лучший способ обучения, но я испытывал унижение и, как мне казалось, выглядел смешным в глазах остальных участников группы. Мне было больно и обидно. После этого случая я долгое время избегал подобных ситуаций и не хотел работать перед большой аудиторией. Я злился на консультанта за то, что она использовала меня, и злился на себя за то, что не смог ей противостоять.

Обычная реакция на предательство

Чаще всего в подобных ситуациях мы отрицаем боль и обиду. Мы притворяемся, что с нами все в порядке. Так мы поступали раньше, и это помогало нам справляться с горечью разочарования и болью предательства. Так мы поступаем и теперь. Но отрицание боли не избавляет нас от нее, не дает нам ее пережить и сделать необходимые выводы. Более того, если мы отрицаем негативные чувства, то становимся раздражительными и подавленными. И закрываемся от того, кто причинил нам боль. Такая реакция говорит о том, что внутри нас что-то действительно не в порядке и что нам стоит на это обратить внимание.

Другой распространенной реакцией на разочарование, неудачу и предательство является уход в себя. Нам плохо, и мы говорим себе: «Зачем вообще быть открытым и доверять кому-то? Зачем рассказывать другим о своей боли? Они меня не поймут, всем на всех наплевать». Или мы можем прибегнуть к помощи духовных идей, чтобы притупить боль: «Я должен быть зрелой личностью, должен уметь справляться с болью», «Гнев и боль испытывают только незрелые личности», «Я создаю эти ситуации ради какой-то собственной выгоды», – и так далее и тому подобное. Но уход в себя или подмена чувств разными идеями не помогают, так же как и отрицание. Наоборот: это подавляет жизненную энергию и способность радоваться жизни.

И, наконец, третий стиль поведения при столкновении с предательством состоит в том, что мы обижаемся и начинаем обвинять предателя или ситуацию, в которую попали. Многие из нас не могут справиться с обидой в течение многих лет. Это приводит к развитию циничного отношения к жизни и к людям. Мы годами носим в себе обиду, разрушая собственное психологическое здоровье. Мы становимся раздражительными и постоянно критикуем других, чтобы хоть как-то снизить внутреннее напряжение и частично избавиться от гнева. Все эти реакции естественны и предсказуемы, но нам необходимо глубже исследовать то, что с нами происходит, иначе мы ничему не научимся и не вырастем. Вместо этого мы так и останемся в роли жертвы, а наше недоверие усилится. И с очень большой долей вероятности рано или поздно мы снова попадем в ситуацию предательства и разочарования.

Всех нас когда-то предавали. Внутри каждого из нас есть эта боль. Она может выражаться в следующих переживаниях:

• «Меня не поддерживают»;

• «Меня не любят»;

• «Меня не понимают, оскорбляют или обманывают»;

• «Меня не замечают, игнорируют»;

• «Меня бросили» и т. д.

Травма предательства уходит корнями в детство, но чаще всего мы не осознаем того, что прошлый опыт до сих пор влияет на нашу жизнь. Когда мы сталкиваемся с разочарованием или беспокойством, или когда что-то приносит нам глубокую боль и опустошение, травма предательства вновь напоминает о себе.

Предательства ведут нас вверх по лестнице осознания

Когда мы на что-то очень надеемся, но наши надежды терпят крах, либо когда другой человек нас обманывает или – более того – предает, внутри нас буквально бушуют эмоции. Эта энергия прекрасна, и очень важно не подавлять ее. Мы сделали большой шаг вперед, позволив себе испытывать сильные эмоции. Но мы не должны на этом останавливаться.

Нам необходимо работать с негативными эмоциями, чтобы расти, и здесь важно знать – как. Подобные ситуации – это ступени, по которым мы можем двигаться вверх.

Недавно к нам на сессию приехал мужчина из Австралии. За несколько месяцев до этого от него ушла жена, забрав с собой двоих детей. Мужчина чувствовал себя опустошенным. Он рассказал нам, что они прожили вместе больше тринадцати лет и все эти годы постоянно ссорились, в основном из-за пустяков. Теперь он глубоко сожалеет о том, что придирался к каждой мелочи, о том, что ему все время нужно было быть правым, о том, что он никогда не прислушивался к ее мнению, и вообще о том, что он никогда толком не любил ее и не уважал.

Он также понимал, что проявлял нетерпение и критичность и к подчиненным на работе. Он ставил перед ними слишком трудные задачи и был крайне суров, когда они совершали ошибки. Подчиненные его боялись.

Еще он рассказал нам, что когда ему было шесть лет, большую часть вечеров после школы он работал вместе с отцом, который отчаянно пытался остаться на плаву, но в итоге все равно разорился. Его отец был слишком авторитарен, требуя от шестилетнего мальчугана усердия и не прощая ему никаких оплошностей, хотя сам чувствовал себя неудачником. Мы помогли этому мужчине понять, что требования, которые он предъявлял к другим, были лишь отражением той высокой планки, которую он установил сам для себя.

Таким образом он пытался убежать от страха. Он боялся оказаться таким же неудачником, как его отец. Уход жены заставил его взглянуть на себя с совершенно иной точки зрения. Он стал посещать длительную терапию, наладил отношения с матерью, а в его отношениях с сестрой появились душевная близость и теплота. Он научился мягче относиться к подчиненным на работе и впервые в жизни позволил себе плакать.

Амана: В 22 года мне пришлось испытать сильные неприятные эмоции. До этого времени я была успешна во всем, у меня никогда не было больших неудач. В 22 я решила стать репортером. Тогда, после долгого путешествия, я почувствовала, что настало время учиться, и выбрала факультет журналистики. Как я теперь понимаю, это решение было продиктовано амбициями и совершенно не совпадало с моим внутренним состоянием на тот момент. Я стала сдавать экзамены и провалила их. Это был такой удар по моему эго, что я долгое время находилась в глубоком шоке. Я привыкла быть первой в классе, и мысль о том, что кто-то мог отвергнуть меня из-за того, что я не соответствую каким-то требованиям, никогда не приходила мне в голову.

Этот опыт заставил меня погрузиться в свой внутренний мир. Неожиданно я оказалась в черной дыре собственной никчемности. Мне было ужасно стыдно. Я чувствовала себя неудачницей. Впервые я столкнулась со своими ограничениями, и это оказалось чрезвычайно полезно. Теперь я благодарна тому, что со мной тогда случилось. Не знаю, кем бы я стала, если бы меня приняли в колледж. Благодаря провалу я впервые ощутила себя человеком, я начала чувствовать. Помню, как я лежала на кровати и плакала. Я плакала впервые со времен детства. Взрослея, я настолько закрылась от мира, что меня вообще ничего не трогало, и я привыкла так жить. В тот день я плакала, чувствуя, что умираю, мне было бесконечно стыдно, я не могла взглянуть в лицо этому миру. Мое сердце разрывалось на куски.

Я не до конца понимала, что со мной произошло, но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что тогда пострадало мое чувство собственного достоинства. Я глубоко переживала боль, и постепенно она начала слабеть.

Вскоре после того события я встретила духовного учителя и занялась медитацией. То, к чему я неосознанно стремилась, постепенно наполняло мою жизнь. Неудача и глубокое переживание горя стали для меня своего рода инициацией. Так началось мое путешествие во внутренний мир.

Неудачи, разочарования и предательства создают напряжение, необходимое для дальнейшего роста. Они заставляют нас двигаться вверх по лестнице осознанности.

Подобные переживания помогают нам проснуться. Они сообщают, что внутри нас есть неблагополучие, с которым нужно разобраться.

Благодаря своим страданиям мы можем стать мудрее и человечнее. Осознание того, что все происходящее имеет глубокий смысл, побуждает нас к внутренней работе.

Криш: Вскоре после того, как я закончил колледж, меня бросила девушка, с которой мы были вместе в течение трех лет. Я попал в пространство такого сильного страха, одиночества и смущения, что в течение нескольких месяцев ничем не мог заниматься. Мне понадобилось целых три года, чтобы справиться с болью расставания.

Я никак не мог понять, почему все это случилось и что происходит. Трещина в наших отношениях появилась за год до окончательного разрыва, поэтому, расставаясь, мы оба понимали, что так нужно. Но откуда столько боли? Три года я не мог оправиться. Я думал, что мои страдания никогда не кончатся. Это было невыносимо. В то время я еще ничего не знал о том, что глубоко внутри себя мы помним все те детские травмы, когда нам казалось, что нас покинули навсегда.

В конце концов, я оправился от депрессии и перестал паниковать, но все равно только и думал о том, что я сделал не так и как можно все начать сначала. Я замучил своих близких тем, что бесконечно себя жалел. Правда, что-то внутри меня поменялось. Во мне появилась глубина. Я обнаружил внутри себя источник, из которого мог черпать силы, чтобы справиться с любой ситуацией. Это было похоже на долгое падение. Я ушел в себя настолько, насколько мог, и внутри обнаружил пространство, в котором мог отдохнуть и чувствовал поддержку. Изменилось и мое отношение к окружающим: детская наивность ушла, зато появилась способность сопереживать. Я словно очнулся от той жизни, в которой был похож на робота, живущего по чужому сценарию. До этого для меня были важны одни лишь достижения, а все неприятные чувства я прятал как можно глубже.

С тех пор мне стало гораздо легче справляться с разлукой и расставанием. Впервые столкнувшись с разочарованием и предательством и пережив их, мы понимаем, что жизнь на этом не заканчивается. Благодаря этому осознанию дальнейшие неудачи и падения приносят нам, наверное, не меньше боли, но случившееся уже не так захватывает, и восстанавливаемся мы гораздо быстрее.

Предательства разбивают наши сердца. Предательства могут сломить нашу способность управлять собственной жизнью. Они переворачивают все наши представления с ног на голову и больно ударяют по нашему малюсенькому эго, которое стремится все понять и объяснить. Они сталкивают нас лицом к лицу с самыми глубинными сомнениями и страхами, провоцируя ощущение, что никто о нас не заботится, или что существование нас не поддерживает. Предательства затрагивают ту часть нашего внутреннего мира, которая все время пугается и дрожит, часто по каким-то иррациональным причинам. В этой части живет наша боязнь не справиться с ситуацией, не выжить в определенных условиях, не получить поддержку и любовь.

Мы можем отрицать, что внутри нас есть эта бедная, запуганная до смерти часть, и тратить огромные усилия на то, чтобы держать все под контролем и не чувствовать ужаса. Но предательства поднимают наши страхи на поверхность и показывают нам, как мало мы доверяем. Через разочарования, неудачи и потери жизнь учит нас истинному доверию, доверию, которое неподвластно никаким жизненным перипетиям.

Глава 2. Два вида доверия
Ложное доверие и доверие истинное

Несмотря на то что мы спим, внутри нас есть часть, которая бдительна всегда. Именно она ведет нас к тому, что однажды мы возвращаемся к себе и познаем истину собственного существа.

Руми

Недавно на групповом занятии одна женщина поделилась с нами тем, что в отношениях с любимым мужчиной она чувствует себя крайне уязвимой, поскольку подозревает, что он ей изменяет. Она всегда сомневалась, что ему можно доверять. Много раз она разговаривала с ним о его отношениях с другими женщинами, но он всегда отрицал такую возможность. Тем не менее она не чувствовала себя защищенной и почему-то никак не могла ему поверить. Вернувшись с занятия, она застала его с женщиной; оказалось, что они были вместе уже какое-то время. Более того, он сказал ей, что хочет расстаться. Это было для нее самым настоящим предательством. Она почувствовала, что никогда больше не сможет верить ни одному мужчине.

Мы помогли ей пережить возникшие гнев и боль и объяснили, что ее доверие вовсе не было доверием – это были лишь ее ожидания и надежды. Этот чрезвычайно болезненный опыт оказался для нее своего рода подарком, так как рассеял пелену иллюзий и помог начать доверять самой себе. Все время, пока она жила с этим мужчиной, она чувствовала, что он не для нее, но никак не могла себе в этом признаться, предпочитая верить его лживым увещеваниям. Ее так называемое доверие оказалось ложным. Измена помогла ей выйти за рамки ложного доверия и обратиться к самой себе в поисках истинного доверия жизни и самой себе. Этот опыт помог ей научиться прислушиваться к собственным чувствам. Она обрела смелость и начала воспринимать факты и людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими ей хотелось бы их видеть. Чаще всего расставание с иллюзиями связано с глубокой болью.

Ложное представление о доверии и недоверие всему и вся

Ложное доверие основывается на том, как к нам относятся другие люди и мир в целом. Мы «доверяем» другому, если он поступает с нами так, как нам того хочется, или так, как, по нашему мнению, люди должны поступать друг с другом. Мы «доверяем» другому тогда, когда он или она оправдывает наши ожидания. Если же партнер обижает нас или нарушает наши права, мы перестаем ему верить. На самом деле, такое доверие – это не совсем доверие, поскольку оно зависит от внешних факторов. И когда мы говорим, что доверяем, мы имеем в виду чаще всего именно «ложное доверие». Фразы: «Я верю тебе» или «Я доверяю этому человеку» означают, что отношение этого человека к нам вызывает доверие. Однако на самом деле мы чрезвычайно редко по-настоящему понимаем человека. Мы видим лишь его часть, не воспринимая его в целом. Рано или поздно он, скорее всего, совершит нечто, что подорвет наше к нему «доверие». А когда со стороны других людей предательств и посягательств на наши права накопится достаточно много, мы перестанем доверять им в принципе. При этом мы вполне можем продолжать носить маску «доверия» и «открытости». Но для большинства из нас привычно чувствовать ложное доверие или полное недоверие другим вообще.

Обычно мы не осознаем степень собственного недоверия людям – точно так же, как не чувствуем, что слишком идеализируем их. Чаще всего недоверие отражает скорее нашу эмоциональную реакцию, нежели зрелый отклик на поведение другого. Действия или слова, вызывающие у нас недоверие, затрагивают в нашем внутреннем пространстве часть, которая уже давно болит и никому не верит. Как будто внутри нас есть своего рода банк недоверия, который открывается и принимает очередной вклад, и таких вкладов в нашей жизни накопилось уже очень много. Этот банк мы называем «глобальным недоверием». Он лишает человека здравого смысла, мешает ему быть объективным и ясно видеть проблему. Восприятие искажается из-за эмоций, накопленных в прошлом и связанных с предательствами и нарушениями границ. Эмоции окрашивают видение ситуации в негативные тона.

Когда слова или действия другого задевают нас, внутри оживают воспоминания о прошлых предательствах, вторжениях и разлуках. Особенно сильно на нас влияют воспоминания детства.

Наше недоверие формировалось в моменты ранних травм и со временем стало очень глубоким. Оно живет в самых потаенных уголках нашего подсознания и ждет, когда кто-то или что-то его затронет и оно сможет показать себя. Спровоцировать проявление недоверия могут наши возлюбленные, друзья, начальники, дети или родители – то есть любой важный для нас человек, тот, кому мы отдаем значительную часть своей энергии. Жизненные события также заставляют наше недоверие выходить на поверхность. Когда часть, которая не доверяет, спровоцирована, мы чувствуем боль не только из-за того, что происходит прямо сейчас, но и всю боль от прежних предательств и потерь. Недоверие становится настолько значительным, что начинает вмешиваться в наши отношения с близкими или коллегами по работе. Но нам хочется оставаться в иллюзиях, и каждый новый обман попросту добавляется к нашему постоянно растущему списку неудач.

Криш: Например, я очень волнуюсь, когда мне приходится иметь дело с людьми, на которых нельзя положиться. Исходя из своих ложных представлений о доверии, я считаю, что мир должен быть местом, где живут только ответственные люди. Я, как ребенок, все еще верю в то, что поступки людей должны соответствовать их словам и что все должны относиться друг к другу (то есть ко мне) с уважением. (Хотя я сам иногда не делаю того, о чем говорю.) На самом деле, за моим «ложным доверием» скрывается глобальное недоверие и убеждение, что люди никогда не станут относиться ко мне так, как я этого хочу. И когда они оправдывают мои самые мрачные ожидания, я чувствую, что придуманный мир рушится, и прихожу в ярость от того, что меня опять обманули, опять предали.

Недавно в нашем городе у одного оптового торговца я купил подержанный скутер. Я заплатил деньги и получил чек, но человек, который продал мне мотороллер, сказал, что до вступления в права собственности мне нужно подождать какое-то время. В мире автомобилей и разных транспортных средств я всегда чувствовал себя неуютно, поэтому, покупая что-то из техники, я легко поддаюсь давлению со стороны продавцов. Итак, я не уточнил сроков, не взял никаких гарантий и вышел из магазина, наивно полагая, что через несколько дней смогу разъезжать на собственном скутере. Мне потребовалось целых три недели, чтобы оформить эту чертову покупку, и это случилось лишь после множества телефонных звонков, которые мне никто не оплатил, и нескольких приступов ярости в офисе у торговца. Этот случай наглядно показал мне, что я все еще пребываю в иллюзиях о том, что мир – безопасное, полное любви место, где можно доверять друг другу и не бояться быть уязвимым. Не сомневаюсь, что моя реакция была вызвана накопленным опытом неуважительного отношения ко мне со стороны других, а также моим нежеланием расстаться с ложным представлением о доверии.

Маятник, на одной стороне которого находится уход в себя, а на другой – надежда

Если мы живем ложными представлениями о доверии, то постоянно переходим от надежды к отчаянию и наоборот. Когда мы завязываем новые отношения или попадаем в необычную для нас жизненную ситуацию, мы настроены позитивно и полны радужных планов. В этот момент мы, словно дети, проявляем слепую наивность. А потом разочаровываемся, злимся, обижаемся, наши надежды рушатся, и на их место приходит чувство отчаяния и глубокое убеждение в том, что вообще никому нельзя верить. И этот цикл повторяется снова и снова, и каждый раз мы проявляем все ту же наивность, которая сменяется все тем же беспросветным отчаянием. И через какое-то время, измотанные постоянными переходами от одного полюса к другому, мы становимся циничными и безжизненными. Но все-таки не желаем расставаться с детскими мечтами о том, что кто-нибудь когда-нибудь подарит нам счастье.

Чтобы выйти из порочного круга надежд, ожиданий, отчаяния, обид, горечи и обвинений, нам нужно найти новый способ взаимодействия с действительностью и с окружающими нас людьми.

Необходимо принять тот факт, что иногда люди будут относиться к нам не так, как нам хотелось бы. Нам нужно научиться по-новому воспринимать болезненные ситуации, приносящие жестокое разочарование.

Другими словами, нам нужно научиться понимать смысл происходящего, извлекать уроки из событий, в которых наше сердце сжимается, и нам хочется закрыться от целого мира навсегда. Парадоксально, но именно травмирующий опыт помогает нам расти, становиться более зрелыми и выходить за рамки ложных представлений о доверии. Без разочарований и предательств мы так и остались бы наивными детьми, слепо верящими в собственные недостижимые идеалы. Переживая боль потерь и неудач, мы становимся мудрее и смелее. Мы совершаем огромный скачок в сознании: иллюзии, что люди будут относиться к нам определенным образом, и горечь разочарования от неоправданных надежд сменяются ощущением, что жизнь всегда поддерживает нас – даже тогда, когда нам грустно, больно и обидно. Так мы путешествуем в поисках истинного доверия себе, жизни и другим людям.

Истинное доверие

Истинное доверие основывается на глубоком внутреннем ощущении, что существование поддерживает нас. Это внутреннее знание о том, что любой опыт, который мы получаем в жизни – неважно, негативный он или позитивный, приятный или болезненный, – является неотъемлемой частью нашего развития. Это также глубокая внутренняя убежденность в том, что любая боль, если с ней не бороться, делает нас взрослее и мудрее. Обладая доверием такого рода, мы способны восстанавливаться после самых жестоких разочарований, потерь и разлук, возрождаться снова и снова и сохранять позитивное отношение к жизни. По сути, истинное доверие не зависит от того, хорошо или плохо относятся к нам другие люди.

Истинное доверие живет глубоко внутри нас, и внешние события на него никак не влияют. Большинство из нас не обладает доверием такого качества. Конечно, в детстве мы были невинными и абсолютно открытыми миру, но наше доверие тогда еще не подверглось испытаниям. С годами же мы почти утратили связь со своим внутренним источником радости и доверия. И все же ту наивную веру в жизнь и в себя, которую мы проявляли в детстве, можно трансформировать в зрелое истинное доверие. Вне зависимости от того, насколько травмирующим был наш опыт, мы способны развить в себе качества истинного, зрелого доверия с помощью постоянной, упорной внутренней работы.

Верить в себя по-настоящему – не означает вообще никогда не проявлять недоверия. Недоверие просто становится откликом на то, что происходит прямо сейчас. Мы взаимодействуем с человеком или разбираемся с событием, основываясь на ясном понимании ситуации и никак не вовлекаясь эмоционально. То, что мы видим и чувствуем, приводит нас к выводу, что этот человек (или ситуация) не безопасен, и нам не стоит быть с ним открытым. Вот так просто. Незачем злиться или расстраиваться из-за поведения другого. Просто в данной ситуации нет никаких гарантий, что этот человек не сделает нам больно, и интуитивно мы чувствуем, что ему не стоит доверять. Наше решение основано на ясном понимании и принятии того, что мир таков, каков он есть. Подобное восприятие позволяет нам быть избирательными. Мы учимся открываться только тогда, когда чувствуем, что нас понимают и принимают. Если же ситуация такова, что лучше поостеречься, то мы вполне можем оставаться закрытыми и не доверять. Мы учимся видеть реальность как таковую.

Даже если кто-то не доверяет нам или, более того, обманывает, то с глубокой верой в себя нам гораздо легче защищаться, проявляя ответное недоверие, вместо того чтобы, как раньше, позволять ситуации влиять на все свое существо.

Переход от иллюзий к реальности

Мы можем восстановить способность к истинному доверию, снова поверив в себя. Жизнь, существование, или Бог (вы можете использовать любое слово, какое вам больше нравится) стремится пробудить нас ото сна, освободить от иллюзий. Судьба продолжает крушить наши надежды и не оправдывать ожидания для того, чтобы мы, наконец, открыли глаза и увидели жизнь такой, какая она есть.

Как-то на нашем семинаре была женщина из Германии. Вот ее история: она оставила свою очень успешную медицинскую практику и переехала жить к мужу в Штаты. Лишившись успеха и творчества, она неожиданно столкнулась с новым, странным для себя образом жизни. Женщина была вынуждена выполнять низкооплачиваемую работу, чтобы хоть как-то выжить. Муж не обеспечивал ее настолько, насколько ей хотелось, и между ними постоянно возникали ссоры. Эта женщина много лет работала над собой, прошла множество семинаров и курсов личностного роста, занималась медитацией. Но, тем не менее, продолжала надеяться на то, что в ее жизни появится, наконец, мужчина, который будет заботиться о ней, будет внимателен к ее нуждам и избавит ее от необходимости самой зарабатывать себе на жизнь. Переезд и жизнь в Америке развенчали ее иллюзии. Глубоко внутри она надеялась, что муж даст ей то, чего она не получила в детстве, – стабильность и безопасность, а также ощущение, что есть тот, кто всегда сможет о ней позаботиться. Но муж не оправдал ее ожиданий, и она ужасно злилась.

Выслушав ее рассказ и познакомившись с ней поближе, мы почувствовали, что она была готова освоить этот нелегкий урок, несмотря на всю боль и разочарование. К тому моменту она уже могла отказаться от дальнейших надежд на то, что муж заполнит ту внутреннюю пустоту, которую она вынесла из своего трудного детства. Она хотела обнаружить внутри себя силу и способность позаботиться о себе самостоятельно. Эта женщина уже начала осознавать, что ее муж многое ей давал, и перестала обращать внимание на то, чего ей не хватало. Муж на самом деле любил ее, однако собственные ожидания мешали ей видеть и принимать его любовь.

Возможно, внутри нас есть часть, которая никогда не перестанет надеяться и будет снова и снова злиться, сталкиваясь с неоправданными ожиданиями. Но мы можем достичь такого уровня развития, на котором эта часть перестанет управлять нашей жизнью и сознанием. Как только мы поймем разницу между ложным доверием и доверием истинным, мы научимся видеть моменты, когда надежды берут над нами верх. Разоблачая собственные ожидания, мы сможем воспринимать всю реальность происходящего. Это все равно, что снять розовые очки и увидеть мир в настоящем цвете. Несмотря на то, что правда чаще всего приносит боль, мы обладаем реальной силой и способны все изменить, но только если можем видеть происходящее без прикрас.

Глава 3. Как рассеять пелену иллюзий
Детская невинность в обмен на человечность и глубину

Нас часто спрашивают: «Когда можно будет закончить внутреннюю работу с эмоциями?» Мы думаем, что это будет возможно только после того, как мы расстанемся с ложным, иллюзорным доверием и откажемся от глобального недоверия всему на свете. Пока же жизнь складывается так, что мы расстраиваемся, чувствуем предательство со стороны друзей и любимых, у нас возникают трудности в любви и близости, мы осуждаем себя и других, внутри нас еще есть энергетические блоки, и иногда мы впадаем в депрессию, стараясь закрыться от всего мира.

До тех пор, пока наше прошлое негативно влияет на наше настоящее, до тех пор, пока мы осуждаем свои самые глубокие страхи и хотим себя переделать, всегда есть что исследовать, чувствовать и понимать.

Под «внутренней работой с эмоциями» мы не подразумеваем постоянную работу с детскими травмами, хотя зачастую это тоже необходимо. Мы не говорим, что нужно вспомнить все, что с вами было. И, конечно, мы не предлагаем использовать травмирующий опыт в качестве оправдания своему страху перед риском и нежеланию быть честным с самим собой. Под «внутренней работой с эмоциями» мы имеем в виду желание исследовать свои эмоциональные реакции на то, что происходит. А поскольку наши эмоции сегодня в большой степени зависят от нашего прошлого опыта, то очень важно научиться видеть и чувствовать взаимосвязь прошлого с настоящим. На самом деле, прошлое нельзя назвать прошлым до тех пор, пока оно влияет на наше настоящее.

Признать, что травма существует

Признание травматического опыта – одна из важнейших составляющих в работе с эмоциями. Некоторые из нас отчаянно цепляются за собственные иллюзии, особенно за идущие из прошлого иллюзии. Ранние травмы очень глубоки. Но если мы узнаем правду о том, каким образом наше детское доверие миру было сломлено, то извлечем много полезного для себя из прошлого опыта. Так или иначе, нашу детскую невинность и чистоту предавали не раз. И если совершить усилие и поработать со своими травмами, то вместо детской невинности можно получить нечто чрезвычайно ценное: мы станем глубже и человечнее.

Криш: Недавно мы с другом играли в теннис в местном спортивном клубе. На соседнем корте отец учил играть сынишку. Мальчику было не больше шести лет. Отец все время ругал сына за рассеянность, за неправильно закрученный мяч, за не слишком сильные удары. Отцу казалось, что мальчик все делал не так: не так ставил ноги, не так держал ракетку, неправильно отбивал мяч и так далее и тому подобное. Ребенок же все время ныл, что ему плохо. Для него это был, наверное, единственный способ справиться с ситуацией. Подозреваю, что намерения отца были самыми что ни на есть благими, он искренне хотел научить сынишку играть, чтобы тот мог испытывать такое же наслаждение от игры, как и он сам. Скорее всего, он поступал так же, как когда-то поступал его отец. Возможно, он просто не умел учить иначе. Мы с другом наблюдали за происходящим. Мы оба терапевты, и нам хотелось обсудить то, что мы увидели. Поговорив, мы пришли к выводу, что понимаем, в чем дело, и что нам часто приходится работать с людьми, получившими подобный негативный опыт.

Если, обладая осознанностью взрослого человека, мы заново переживем детские травмы, то сможем понять, почему наше недоверие миру так глубоко. Нам станет ясно, почему мы неуспешны в тех или иных областях жизни. Когда-то нам было совсем немного лет, и, вновь испытывая чувства, пережитые в детстве, мы начинаем относиться к себе с глубоким состраданием и принимать себя со всеми своими страхами и неуверенностью. Нам необходимо набраться смелости и вновь ощутить все то, что пришлось испытать маленькому беззащитному ребенку. Будучи взрослыми, мы способны воспринять тот опыт в более широкой перспективе. Точно воспроизвести события детства часто бывает трудно. Но если мы поймем, в какие моменты проявляется наше недоверие сейчас, то сможем установить с детством связь. И тогда из отдельных эпизодических воспоминаний сложится целостная картина того, когда и по каким причинам родилось наше недоверие.

Осознание всей глубины нашего недоверия

На наших семинарах, работая с недоверием, мы проводим следующее упражнение.

Мы просим участников объединиться в пары и встать друг к другу лицом. Один из партнеров закрывает глаза и представляет, что он постепенно, слой за слоем снимает с себя все защиты. После этого мы просим его открыть глаза и медленно двигаться по направлению к своему партнеру. Оставив защиты в стороне, он подходит к другому человеку открытый и уязвимый, не имея ни малейшего представления о том, насколько открыт и уязвим человек напротив него. В определенный момент мы просим участников начать говорить о страхах, возникающих по мере того, как они подходят к партнеру все ближе и ближе. Это простое упражнение помогает людям осознать степень их боязни и недоверия, которое они скрывают под толстым слоем защит.

Большинство из нас убеждены, что если мы откажемся от своих защит, то с нами обязательно случится что-то ужасное, или же мы сами можем совершить что-то очень плохое. Это глубочайшее убеждение, проникшее на клеточный уровень, влияет на нервную систему, вызывая иррациональные, непредсказуемые реакции, а также страх, который буквально парализует все наше существо. Мы сталкиваемся с этими реакциями очень часто: в сексе или в другие моменты, когда позволяем другому подойти слишком близко, или когда проявляем собственное творчество, или когда нам приходится кому-то противостоять и быть честным с другими, или когда мы разрешаем себе радоваться и наслаждаться, или когда позволяем себе испытывать эмоции, или когда тело на что-то реагирует, и даже когда испытываем приступы паники. Глубинные страхи зачастую выражаются в бессоннице и в других соматических проявлениях. Иногда на нас влияет и отсутствие энтузиазма – как своего, так и со стороны других людей. Мы заключены в тиски недоверия и страха.

Чтобы понять, почему возникло недоверие, и научиться проявлять сострадание по отношению к собственным страхам, нам необходимо почувствовать то, насколько сильно мы были травмированы в детстве. Причиной травмы могли послужить случайные происшествия: болезнь или несчастный случай. Мы могли переживать предательство со стороны близких, когда они уходили, оставляя нас одних в больничной палате. Наше недоверие могло быть вызвано смертью кого-то из родных или отсутствием одного или сразу обоих родителей. Чаще всего эти травмы оказывают сильное влияние на наше отношение к жизни, к себе и к другим людям. Поэтому очень важно вновь исследовать их, чтобы обрести возможность их исцелить.

Криш: В младенчестве у меня был синдром пониженного всасывания, и первые дни моей жизни мать сидела у кроватки, не смыкая глаз, не зная, выживу я или нет. Я выжил. Много лет спустя, проделав огромную внутреннюю работу, испытав на себе большое количество разных терапевтических методов и техник, я осознал, что именно тогда сформировалась моя сильная симбиотическая связь с матерью. Мать была со мной, когда я находился между жизнью и смертью. Такую связь не так-то легко разорвать. В результате мне было трудно иметь глубокие, искренние отношения с другими женщинами.

Когда я был маленьким, мой отец помогал еврейским беженцам, и каждые три-четыре года мы переезжали в новый город. Тогда мы жили в Европе. Я был вынужден менять школы, оставлять друзей и приспосабливаться к совершенно новому окружению. В то время я не сильно расстраивался из-за постоянных переездов. Но теперь я понимаю, почему испытываю своего рода онемение, когда мне приходится расставаться с людьми или откуда-то уезжать.

Амана: Когда мне было семь лет, меня внезапно лишили отца, друзей, любимых игрушек и дома, в котором я жила. Однажды моя мать собрала вещи, уложила их в машину и увезла меня и брата подальше от нашего отца. Он был алкоголиком. Помню, какое сильное напряжение и страх я испытывала, пока мы жили с ним. Мать никогда не знала, когда он вернется с работы. Получив зарплату, он исчезал на несколько дней, а иногда его не было дома неделями. Его поступки были абсолютно непредсказуемыми. В трезвом состоянии он был милым и любящим, он играл с нами и заботился о нас. Но, напившись, он становился совершенно другим человеком – подавленным, безответственным и даже жестоким. После того, как мать увезла нас, только через год ему разрешили видеться с нами в выходные. Однако он продолжал пить, и, когда мне было восемнадцать, пьянство доконало его, и он умер.

Со временем я поняла, каким травмирующим для меня был тот опыт. Я буквально впитала в себя мамины страхи – ведь она постоянно боялась за свою жизнь и за жизнь детей. В то же время я лишилась отца, которого очень любила. Даже сейчас, несмотря на многолетнюю внутреннюю работу, я все еще замечаю, как любые изменения планов пугают меня, мне нужно какое-то время, чтобы смириться с переменами. Когда я оглядываюсь назад и вижу ту ситуацию глазами взрослого человека, я испытываю глубокую благодарность матери за то, что она нашла в себе силы и смелость и увезла нас.

Наша жизнь стала гораздо более спокойной и защищенной. Но тогда ее поступок казался мне ужасным предательством с ее стороны. У меня забрали отца и целый год не позволяли с ним видеться. Я чувствовала себя виноватой за то, что люблю его, я разрывалась на части. В течение многих лет я делала вид, что он мне совсем не нужен. И только спустя годы в процессе терапии я разрешила себе почувствовать, насколько сильно я его любила. К тому времени он уже давно умер, но для меня это стало глубоким исцеляющим опытом. Я ощутила огромную любовь и боль от того, что у меня не было отца, и от того, что мне его очень не хватало.

Мы не доверяем по многим причинам

В детстве мы нередко чувствуем, что нас не любят, не ценят и не замечают. Именно в такие моменты растет наше недоверие.

Когда мы оглядываемся назад, многие события детства кажутся нам незначительными и совершенно обычными, но восприимчивый ребенок мог чувствовать себя тогда подавленным и опустошенным. И совсем необязательно из-за явно негативного опыта – физического, сексуального или частого эмоционального оскорбления. Конечно, насилие над личностью оставляет в сердце ребенка глубочайший след и вынуждает не доверять больше ни себе, ни миру. Но такое же сильное недоверие может возникнуть и в результате небольших, казалось бы, незначительных травмирующих событий. Если бы мы могли посмотреть видеозапись нашей жизни и увидеть, как нас воспитывали, мы были бы потрясены тем, через что нам пришлось пройти, чтобы выжить. Уже то, как большинство из нас рождается, само по себе является травмой. Кто-то был травмирован еще до рождения, в утробе, если во время беременности мать испытывала стресс, или обстановка в доме была напряженной. И огромное количество травм все мы получили после рождения.

Множество эмоциональных ран возникает из-за давления, которое оказывают на нас родители, а также из-за их ожиданий, страхов и разочарований, связанных с нами. Многие родители разрушают самое естество ребенка, заставляя его играть определенную роль. Например, распространено мнение, что дети должны заботиться о родителях и оказывать им эмоциональную поддержку. Некоторые надеются, что чада пойдут по их стопам и выберут их профессию. Многие ждут, что дети сделают то, чего сами они не смогли. Самые большие ожидания чаще всего исходят от несостоявшихся в чем-то взрослых. Они хотят, чтобы сын или дочь осуществили родительские мечты, достигли тех высот, которых самим родителям уже никогда не достичь. В остросюжетном фильме «Сияние» один несостоявшийся музыкант жестоко мучил своего одаренного сына Дэвида, заставляя его играть на пианино. Этот отец искренне верил, что таким образом оказывает сыну любовь и поддержку. Самым ужасным было то, что мальчику действительно нравилось играть на пианино, но ожидания отца слишком сильно действовали на его нервную систему. У Дэвида не было никакой возможности понять, чего же он на самом деле хочет.

На наших группах мы часто спрашиваем, кого из присутствующих родители били в детстве, и каждый раз нас потрясает количество поднятых рук. Порка или простые шлепки кажутся обычным делом. Возможно, родители и сами подвергались в детстве физическому насилию. И, конечно, у взрослых достаточно напряженная жизнь – понятно, почему они бьют детей. Более того, если пойти глубже, то становится очевидным, что, наказывая детей, родители дают выход своим подавленным чувствам: гневу, горечи и разочарованию. Они используют детей в своих собственных целях. Но все эти объяснения не снижают интенсивность травмы, нанесенной ребенку. А из-за того, что ребенка бьют, он теряет самоуважение и начинает себя ненавидеть.

Менее очевидно, чем побои, ребенка травмирует физическое отсутствие одного или обоих родителей и эмоциональное игнорирование. Последнее может показаться не таким уж значительным для многих людей, но маленького уязвимого ребенка может глубоко ранить. Принято считать, что мы чувствуем себя покинутыми, когда кто-то из родителей уходит или его никогда нет дома. Но правда состоит в том, что мы чувствуем себя очень одиноко и нам кажется, что нас бросили, даже тогда, когда мать или отец просто не слушают нас, не понимают или навязывают нам роль, которая не соответствует нашей природе.

Вот несколько примеров с нашей недавней группы в Швеции.

У Эвелин (все имена изменены в целях сохранения конфиденциальности) была младшая сестра, которая постоянно болела. Эвелин все время должна была вести себя тихо и быть послушной, чтобы не тревожить больную сестренку. Теперь Эвелин боится проявлять гнев и вообще беспокоить кого бы то ни было. При этом она позволяет другим вторгаться в ее пространство и обходиться с ней неуважительно. Поэтому у нее ни с кем нет глубоких, искренних отношений.

Мать Андерса страдала астмой, и ему приходилось заботиться о ней. Андерс – кардиохирург, и у него совсем нет времени на то, чтобы заниматься по-настоящему любимым делом. Но если он не будет заботиться о других, то все его существование потеряет смысл. К сожалению, необходимость работать и помогать людям отнюдь не делает его счастливым. Он попал в ловушку собственного страха. Андерс все еще боится обидеть мать.

У Хайме были жестокий отец и мать-алкоголичка. У него не было никакой возможности прислушиваться к собственным желаниям и потребностям. В результате сегодня он слушает всех, кроме себя, и обижается, когда ни у кого нет на него времени.

У Марит – «особые» отношения с отцом. Все считали Марит его любимицей. Однако на самом деле Марит была его тайной возлюбленной вместо матери, которую тот никогда не любил. Это привело к тому, что Марит воспринимала себя особенной, и в то же время отец полностью ей не принадлежал. Испытывая чувство вины перед матерью, она не может иметь близких, душевных отношений с женщинами и чувствует себя отсоединенной от своей женственности. Однако ей всегда нужно быть привлекательной для мужчин, потому что она чувствует себя хорошо, только если желанна.

Алан для своих родителей был нежеланным ребенком. Это привело к тому, что Алан стыдится своего собственного существования. Он подвержен частым глубоким депрессиям.

Ян назвали мужским именем, потому что ее родители ждали сына, а родилась девочка. Чтобы угодить родителям и заслужить их любовь, Ян отрицала свою женскую природу, отдавая предпочтения всему, что любят мальчики. В результате она возненавидела саму себя. Теперь ей трудно найти мужчину, ведь она глубоко презирает себя за то, что она женщина.

Дети часто страдают из-за родителей, которые слишком заняты собой и относятся к своим детям невнимательно. На самом деле, родительский нарциссизм – это, возможно, одна из основных причин детских травм, и он имеет множество разных проявлений. Самовлюбленные родители никогда не слушают ребенка, вместо этого они читают нотации или дают советы.

К тому же они не видят и не поддерживают того, что ребенку действительно интересно. Они игнорируют его природные способности и таланты. Им важно, чтобы он выбрал угодную им профессию. Они хотят, чтобы он следовал их морали, и подавляют естественную энергию ребенка, потому что боятся осуждения со стороны других.

Криш: Мой хороший друг до сих пор страдает от того, что у него чрезвычайно самовлюбленная мать. В детстве все внимание, которое он получал от нее, было лишь отражением ее собственных потребностей и желаний. В юности он стал играть на гитаре и обнаружил, что обладает особым талантом. Он начал учиться и даже сочинять собственную музыку. Отец поддерживал его, но мать вообще ничего не знала о его увлечении до тех пор, пока спустя много лет не побывала на его концерте в местном клубе. Ее нарциссизм был таким глубоким, что порой дело доходило до сексуальных оскорблений.

Полуголая, мать дефилировала вокруг дома, чтобы привлечь внимание сына, или просила его совета и одобрения, когда примеряла новую одежду. Даже сегодня, когда он звонит ей, она говорит только о себе и почти никогда не спрашивает о его жизни. А если все-таки интересуется тем, как у него дела, то никогда не выслушивает ответа. В течение многих лет ему приходится работать со своим глубоким внутренним конфликтом между естественной любовью сына к матери и дикой яростью от того, как она с ним обращается.

Ни родители, ни среда, в которой мы росли, не были достаточно внимательными к нам, чтобы воспитывать нас в атмосфере любви и заботы. Взрослые не чувствовали наших потребностей, не воодушевляли и не поддерживали нас. Пусть даже те, кто воспитывал нас, хотели как лучше, но они просто не знали других методов воспитания, кроме стыда и вины. Так воспитывали их самих.

В сознании маленького, беспомощного, уязвимого ребенка любая нечувствительность воспринимается как глубоко ранящее событие. Со временем детская открытость и восприимчивость уходят все глубже и глубже внутрь, туда, где никто не сможет их потревожить и где они будут в безопасности. Мы формируем «внешнюю» личность, благодаря которой можем функционировать в обществе (в определенных пределах). Однако самые глубокие слои нашего существа оказываются скрытыми даже от нас самих. Мы не знаем об их существовании до тех пор, пока не вступаем в значимые для нас отношения. Но как только мы сталкиваемся с авторитетом (или просто начальником) либо становимся с кем-то близки, неожиданно для себя мы обнаруживаем, что вовсе не так открыты, как привыкли думать, или же довольно ранимы.

Одна наша клиентка страдает частыми мигренями. Она заметила, что чаще всего у нее начинает болеть голова после визитов к родителям. Естественно, у клиентки возникли подозрения, что между визитами к родителям и ее головной болью может быть какая-то связь. Во время последней встречи девушка рассказала нам, что ее отец увидел, как она читает книгу Джона Брэдшоу о стыде. Он взял книгу, шлепнул ею дочь по голове и со словами: «Хватит уже копаться в собственных чувствах», посмеялся над ее желанием читать такие книги. Клиентка сказала, что ее мать тоже страдает мигренями, и спросила, может ли эта болезнь передаваться по наследству. Мы предположили, что, конечно, у женщин в ее роду может быть некоторая физическая предрасположенность к мигреням.

Но, скорее всего, причина болезни кроется в презрении и в шовинизме, которые проявлял ее отец по отношению к ней, к ее матери и вообще ко всем женщинам. Единственное, что в такой ситуации может сделать чувствительная женщина, чтобы защитить себя, – это научиться сдерживаться, но тогда начинает болеть тело. Боль похожа на маленького ребенка, живущего внутри человека. Ребенок плачет, стремясь обратить на себя внимание.

Криш: После нескольких лет исследования своего внутреннего мира и работы со своими чувствами сначала в Америке и затем в Индии я в течение нескольких месяцев посещал курс интенсивной терапии по исцелению детских травм. В то же время я много медитировал. После этого я вернулся в Штаты навестить родителей. Раньше я в основном их идеализировал. Я прекрасно помню, как на группе в Индии одна из терапевтов спросила меня: «Если твое детство было таким замечательным, то почему ты настолько эмоционально закрыт, почему ты живешь только головой и пытаешься контролировать всех и вся?» Я знал, что в ее вопросе был смысл, но тогда не смог определить причину моей эмоциональной сдержанности. К тому же я чувствовал внутренний конфликт. Мне казалось, что я рос в любящей семье, помнил, что родители заботились обо мне и во всем поддерживали, что они были добрые, внимательные люди. Мне не хотелось ни в чем их обвинять.

Но в то же время у меня было сильное желание еще глубже исследовать собственные чувства, мне хотелось целиком погрузиться в свой внутренний мир, но для этого нужно было взглянуть на детство не с точки зрения взрослого человека, а с точки зрения травмированного ребенка. Нужно было вновь пережить все, что видел и чувствовал маленький уязвимый ребенок. В тот раз, когда я вернулся домой, я посмотрел на происходящее другими глазами. Я понял, что значит вырасти в такой семье, как моя.

В тот приезд я заметил, как отец подавляет гнев, а мать контролирует других, давая всем советы и никого не слушая. Прежде я никогда не обращал внимания на эти черты своих родителей. Теперь же я понимал, насколько пугающим это было для меня в детстве. Кроме того, я увидел, что отношения моих родителей между собой и с другими людьми были поверхностными. Мать и отец старались быть вежливыми и тактичными друг с другом, но в этом не было абсолютно никакой искренности.

Мне было больно осознавать, что жизнь нашей семьи основывалась на рациональности, все происходило очень быстро, а главными ценностями моих родителей были престиж, имидж и достижения. Я понимал, что все это могло глубоко шокировать любого чувствительного ребенка, чья природа предназначена для того, чтобы «быть», а не «делать». Я довольно сильно преуспел в «политике партии», научившись быть вежливым, бесконфликтным и совершать множество «хороших» дел. Но моя чувствительность и мятежный дух оказались похороненными глубоко под толстым слоем необходимости кем-то стать. Давление и стремление к достижениям стали и моими ценностями. Моя же уязвимость и индивидуальность оказались не востребованы.

Через какое-то время я начал читать книги о созависимости и смог глубже понять, почему я отказывался видеть, что с моей семьей что-то не так. Например, прочитав небольшую, но вместе с тем великую книгу Роберта Сабби «Lost in Shuffle» о негласных правилах, существующих в дисфункциональных семьях, я увидел, что и моя семья во многом существовала по тем же законам. Сабби писал о том, что в таких семьях проблемы не обсуждаются, эмоции подавляются, на детей возлагаются чрезмерные ожидания (которые, конечно же, невозможно выполнить), проблемы других ставятся выше собственных и решаются в первую очередь и в основном за счет близких. Члены таких семей стремятся во что бы то ни стало сохранять спокойствие, а тема секса для них – табу. Они никогда не бывают безответственными и веселыми и не умеют доверять себе. Соблюдение таких правил приводит к тому, что дети из этих семей испытывают глубочайший стыд и страх. Они перестают проявлять спонтанность и радоваться жизни. Вся эта обусловленность довлела и над моей семьей.

Связь прошлого с настоящим

Амана: Я выросла в семье, где проявление чувств и обсуждение проблем было немыслимым. Выражать чувства мог только отец, когда бывал пьян. Он становился агрессивным, обвинял всех вокруг или кричал, что больше не хочет жить. Моя мать спасалась тем, что была практичной и жесткой, никому не показывая свою боль. Она никогда и ни с кем не обсуждала происходящее. Никто ничего не знал – ни ее родители, ни даже близкие друзья. Я помню напряжение, висевшее в нашем доме. Я чувствовала себя одинокой и чужой. Когда мне было грустно, я закрывалась в ванной, чтобы меня никто не видел, и плакала. Если моя мать понимала, что мне грустно, или я злюсь, или чего-то боюсь, то ее глаза выдавали ее страх и беспокойство. И еще я читала в них один и тот же упрек: «Ты совсем как твой отец». То есть безответственная, слабая, вечно всем недовольная неудачница. И однажды я решила, что никогда никому не буду показывать, что я на самом деле чувствую. Я закрылась до такой степени, что внутри меня все онемело.

Мне понадобилось очень много времени, чтобы вновь что-то почувствовать и показать свои чувства кому-то другому, при этом не испытывая стыда за то, что я вообще что-то чувствую.

И еще больше времени мне понадобилось на то, чтобы избавиться от буквально преследующей меня судьбы отца, страдавшего депрессиями и желанием все разрушить в своей жизни. Каждый раз, когда мне было плохо и трудно, мне стоило больших усилий не идти по его стопам. Мне все еще очень трудно просить помощи у других, я пока еще только учусь этому шаг за шагом.

Недавно я перенесла операцию на стопе и впервые в жизни с самого раннего детства почувствовала себя абсолютно беспомощной. Я запаниковала. Как я буду получать то, что мне нужно? Мне было ужасно стыдно от того, что приходилось просить буквально обо всем, ведь я не могла сама о себе позаботиться. Стремление делать все самой глубоко укоренилось в моей природе. Я даже подумать не могла о том, чтобы просить помощи или от кого-то зависеть. Мои нервы были на пределе, я злилась, когда Криш сам не догадывался о том, что мне нужно (мне бы очень этого хотелось), и мне приходилось его просить. Я чувствовала себя униженной.

Тогда я поняла, что это чувство было напрямую связано с моей матерью. Она ужасно обижалась, когда ей приходилось оставаться дома со мной, в то время когда мой отец веселился на вечеринках. До операции я всегда считала, что мне трудно просить помощи из-за отца. Ему всегда было что-то нужно, он был слишком эмоциональным и занимал все наше пространство. Его желания были превыше всего, а угроза очередного запоя висела над нами как дамоклов меч. Нам приходилось приспосабливаться, и я настолько преуспела в этом, что совершенно разучилась слышать свои собственные чувства и желания.

Теперь я вижу, что это была всего лишь часть истории, хотя у меня и нет конкретных воспоминаний о том, что меня стыдили за мои желания. Когда моя мать забеременела, ей было всего восемнадцать лет. Она мечтала уйти от родителей, которые слишком сильно ее контролировали, и она нашла способ: выйти замуж и родить ребенка. Но после моего рождения отец продолжал вести все ту же жизнь, что и раньше, и моя мать была вынуждена взять всю ответственность за мое воспитание на себя.

Она заботилась обо мне и одновременно обижалась на мужа. Она искренне любила детей и очень хотела иметь ребенка, но ей приходилось сидеть дома со мной, вместо того чтобы встречаться с друзьями. Все это ее очень расстраивало. Из-за того, что мой отец ничего не делал, а мать злилась втихомолку, я приспособилась к ситуации очень рано, научившись ни в чем не нуждаться. В нашей семье было небезопасно чего-то хотеть и еще страшнее было от кого-то зависеть.

Мы ищем причины нашего недоверия в прошлом, учимся видеть связи между детскими травмами и нашим нынешним состоянием вовсе не для того, чтобы кого-то обвинить. Наши родители и учителя делали все, что было в их силах, чтобы вырастить нас и воспитать, они стремились дать нам все самое лучшее. Однако мы все ограничены своим бессознательным и обусловленностью, которая наследуется из поколения в поколение.

Наши эмоциональные реакции в разных ситуациях

Бывает страшно снять завесу иллюзий с собственного детства. Ведь если пелена рассеется, то мы с ужасающей ясностью увидим, что вся та любовь, которую, как нам казалось, мы получали, вовсе не была любовью. И все-таки важно понять, как сильно наше прошлое влияет на настоящее. Тогда нам станет легче наблюдать за нашими реакциями в различных жизненных ситуациях. Мы довольно часто испытываем сильные чувства, потому что груз прошлого чрезвычайно тяжел.

Однако нам доводилось видеть чудесные перемены, происходившие с нами и со многими, кто был на наших семинарах. Благодаря простому наблюдению и принятию своих чувств мы трансформируемся. Чем больше мы осознаем, тем реже нами овладевают эмоции.

Наблюдая за собой, наполняя сердце любовью и пониманием, мы постепенно перестаем вести себя, как роботы, а наш внутренний ребенок, который постоянно реагирует и отказывается подчиняться, занимает все меньше и меньше места в нашем внутреннем пространстве. У нас появляется возможность выбора. Наблюдение и принятие исцеляют душевные раны.

Уделяя внимание своим чувствам и эмоциональным реакциям, мы растворяем обиды, и внутри нас растет благодарность тем, кто нас воспитал. Мы учимся воспринимать их такими, какие они есть, такими, какими они были, и ценить то, что они нам дали.

Глава 4. Когда подавленный ребенок берет над нами верх
Наблюдение за тем, как мы реагируем

Недавно у нас на семинаре в Италии была одна женщина. В то время, когда кто-то делился переживаниями, ей тоже нужно было высказаться, и так происходило каждый раз, когда мы приглашали участников рассказать о своем опыте. На семинаре было двадцать четыре человека, и каждому нужно было уделить внимание. Эта женщина стала для нас настоящей проблемой. Когда мы обращались к кому-то другому, несмотря на то, что она первой поднимала руку, она расстраивалась и злилась. Мы сказали ей, что иногда нужно удерживать разочарование внутри и наблюдать за тем, что происходит: какие мысли, какие чувства возникают вместе с недовольством. Это стало важной частью ее работы. Постепенно она нашла внутри себя пространство, в котором могла удерживать разочарование. И тогда внутри себя она увидела часть, которой кажется, что она умрет, если на нее не обратят внимания. Она решила побыть с чувством разочарования и тревогой, и постепенно внутри нее что-то начало расслабляться. Она поняла, что в состоянии управлять собственными паникой и отчаянием, и что даже когда они захватывают ее целиком, она может оставаться сама собой. Она осознала, что у нее есть силы справиться с неудачей.

Как часто в те моменты, когда нам кажется, что нас оскорбляют, ранят или унижают, мы реагируем эмоционально, забывая о логике и здравом смысле, и затем очень долго носим в себе обиду? Иногда бывает и так, что мы не осознаем, что нас оскорбили, потому что находимся в шоке. Мы обижаемся и испытываем унижение уже после случившегося, и тогда в голове у нас возникают тысячи вариантов того, что нужно было сказать или сделать. Внутри нас растет желание отомстить за все ситуации, в которых другие люди нарушали наши права, вторгались в наше пространство, предавали нас, а мы так и не смогли выразить боль и гнев. Боль проникает глубоко в подсознание и живет там, ожидая момента, когда вновь сможет выйти на поверхность.

Знакомство с раненым ребенком

Практически все мы знакомы с той своей внутренней частью, которая паникует по любому поводу, требует внимания, капризничает, подвержена сильным эмоциональным всплескам и впадает в истерику, когда что-то происходит не так, как она хочет. Эта часть нашего внутреннего пространства думает и ведет себя как маленький ребенок, живущий в теле взрослого человека. Мы называем эту часть раненым ребенком. Очень важно познакомиться с ней, понять, что наш внутренний ребенок думает, чувствует и как себя ведет, потому что каждый раз, когда он берет над нами верх, мы почти ничего не можем сделать. В лучшем случае мы можем за ним наблюдать. Он не хочет взрослеть. Он больше похож на мощную и непредсказуемую бессознательную силу, которая оказывает на нас давление вне зависимости от того, чего хочет наш «взрослый». Раненый ребенок живет в состоянии либо ложного доверия, либо глобального недоверия всему и вся. Он терпеть не может никаких лишений, он хочет того, что хочет, и прямо сейчас! Попробуйте уговорить маленького ребенка, который хочет вафельную трубочку с мороженым, подождать до завтра. У ребенка нет никакого завтра. Наш раненый ребенок думает и чувствует точно так же.

Раненый ребенок живет прошлым. Он основывает свои выводы на том, что случилось очень давно, и поэтому не в состоянии разумно реагировать на настоящее. Его убеждения и поступки обусловлены прошлыми травматическими событиями, о большинстве из них он ничего не помнит и поэтому действует неосознанно. Когда мы обижаемся на надуманное или действительное неуважение, когда закрываемся в своем внутреннем мире или испытываем отчаяние из-за того, что нас отвергли, именно эта часть нашего подсознания выходит на первый план. Не важно, насколько сильной и зрелой личностью мы себя считаем, все равно время от времени возникают ситуации, в которых наш раненый ребенок проявляется.

Мы можем жестко структурировать свою жизнь, чтобы минимизировать беспокойство, но это не поможет – жизнь найдет способ вывести нас из «транса». И все же ситуации, которые выбивают нас из колеи, чрезвычайно полезны.

Благодаря стрессовым ситуациям мы знакомимся со своим раненым ребенком, начинаем понимать, насколько прошлое влияет на наше сознание, учимся видеть, как часто мы невнимательны к настоящему и как мало мы на самом деле доверяем другим и еще меньше – самим себе.

В общих чертах мы опишем вам эту часть внутреннего мира. Однако узнать ее поближе вы сможете только сами, если, конечно, наберетесь смелости и заглянете внутрь себя.

Раненый ребенок постоянно нам что-то сообщает

Вне зависимости от того, осознаем мы послания раненого ребенка или нет, он постоянно дает знать о своих страхах, беспокойствах, потребностях, желаниях и ожиданиях. Мы называем его проявления «радио созависимости». Бессознательные послания, идущие из нашей раненой части, побуждают других людей вести себя с нами так, что наши страхи подтверждаются и усугубляются. Послания внутреннего ребенка адресованы другим людям, например: «Я хочу, чтобы вы позаботились обо мне», «Я не стану открываться вам», «Я хочу, чтобы вы помогли мне относиться к себе лучше» или: «Вы должны уделять мне стопроцентное внимание». И хотя эти призывы обычно не высказываются вслух и даже не осознаются нами, другой человек чувствует некую вибрацию, как будто мы излучаем особые сигналы.

Вот почему мы называем это явление «радио созависимости». Основная проблема заключается не в самих посланиях, а в том, что они неосознанны: люди отворачиваются от нас, а мы не понимаем, почему. Часто наши слова противоречат нашим же энергетическим посланиям, но мы не видим этого и никак не можем понять, почему люди ведут себя с нами так, а не иначе. Мы чувствуем, что нас отвергают или унижают, и это усиливает наше недоверие к другим.

Иногда участники наших семинаров говорят о том, что им хочется, чтобы их любимый или любимая принимали их такими, какие они есть. Но раненый ребенок внутри требователен, мстителен, нетерпелив, жесток и к тому же гениально манипулирует. Никому не хочется принимать такое поведение, особенно если мы сами не желаем за это поведение отвечать, отказываемся видеть его и понимать эту часть нас самих.

На самом деле, в тот момент, когда раненый ребенок «выходит на сцену», нам просто необходимо, чтобы кто-то настойчиво и вместе с тем с любовью призвал нас к порядку, ограничил бы наше «самовыражение».

Нужно немало мужества, чтобы быть честным с самим собой и понять, что внутри живет незрелая, раненая, полная страхов и стыда часть.

Чтобы выжить, каждому из нас пришлось освоить разные стратегии, и все мы неплохо в этом преуспели. И мы уверены в том, что эти стратегии выживания нам все еще необходимы. Парадоксально, но чем лучше мы понимаем свою раненую часть, чем больше любви и сострадания испытываем по отношению к ней, тем меньше она проявляет свой капризный характер и тем реже берет власть в свои руки. Также полезно не торопиться и позволять себе чувствовать недовольство, которое скрывается за негативным поведением раненого ребенка. Тогда мы можем определить источник травмы.

Недавно мы вели группу в одном медитационном центре. Еду нам готовила женщина, которая живет и работает непосредственно на территории центра. Она выглядела несчастной и полностью была во власти раненого ребенка. Если нам нужно было задержаться, чтобы завершить работу, и мы на несколько минут опаздывали к обеду или к ужину, она отпускала едкие замечания в адрес одного из наших ассистентов. Даже когда мы четко сказали ей, что придем позже, она лишь процедила сквозь зубы: «Тогда всем придется есть холодную еду». Мы знаем эту женщину давно и заметили, что она начинает так себя вести, когда испытывает стресс и ощущает себя несчастной. Много лет она прожила и проработала в этом центре, и ей давно пора было что-то поменять в своей жизни. Но она держалась за стабильность и безопасность и из-за этого стала властной, стервозной и вечно всем недовольной. Тем не менее, она была готова признаться в том, что многое ее не устраивает, и увидеть истинную причину своих страданий. Через год она все же набралась смелости, переехала жить в другое место и нашла там работу. Когда мы вновь встретились с ней, она пребывала совершенно в ином состоянии.

Симптомы раненого ребенка

Не так-то просто замечать те моменты, когда раненый ребенок берет над нами верх. Мы действуем из его пространства уже так давно, что привыкли думать, что мы такие и есть. Нам не с чем сравнивать. Но мы можем научиться отделять себя от своей раненой части. В этом нам помогут знания о наиболее распространенных симптомах, в которых она проявляется.

Частые перепады настроения и раздражительность

Раненый ребенок не может терпеть никаких лишений. Внутри нас очень много подсознательных страхов и беспокойств. Иногда мы способны «удерживать» беспокойство (наблюдать за ним и быть с ним). Но временами, когда мы не получаем того, что хотим, или когда жизненные обстоятельства слишком давят на нас, мы легко выходим из себя. Если мы не чувствуем поддержки со стороны других или жизни, то злимся и создаем вокруг себя напряжение, которое выражается в частых перепадах настроения и раздражительности. Напряжение растет, и когда мы уже не можем с ним справиться, оно выходит наружу в виде праведного гнева. Ведь мы считаем, что заслуживаем другого отношения к себе.

Реакции и поведение раненого ребенка могут быть разными. Все зависит от нашей эмоциональности. Некоторые из нас выплескивают эмоции наружу: с нами случаются истерики, мы впадаем в ярость, с оглушительным треском хлопаем дверьми или каким-то явным способом наказываем человека, доставившего нам такой ужасный дискомфорт. Другие уходят в себя и выражают боль и гнев тем, что лишают обидчика своей энергии. Или мы настолько привыкаем к разочарованиям, что замыкаемся в себе и совершенно не хотим выходить из своей раковины. Мы можем с кем-то жить, но не проявлять никаких чувств вообще, находясь в глубокой эмоциональной изоляции. Все это разные формы эмоциональных реакций. Через них мы пытаемся сообщить другому, что нам больно, что мы надеемся на то, что он что-то изменит и нам станет лучше.

Криш: Из всех видов эмоциональных реакций самой сильной для меня является уход в себя и отстранение. Когда мне больно, я замыкаюсь, погружаюсь в свой собственный мир, туда, где никто не сможет меня ни задеть, ни обидеть. Часто я даже не осознаю, что мне больно, но моя реакция говорит сама за себя: я становлюсь угрюмым и раздражительным. Я много и глубоко исследовал свое поведение и пришел к выводу, что закрылся еще в детстве, отстранившись от всей семейной системы, потому что мне казалось, что меня совершенно не замечают и не признают. Я чувствовал себя чужим среди своих. Как-то я сказал себе: «Ладно, раз они не понимают меня, не видят того, какой я, значит, они мне больше не семья. И вообще очень больно чего-то хотеть, чувствовать или проявлять себя». Замкнувшись, я перестал обращать внимание на свои потребности и чувства.

Амана: Я реагирую на боль похожим образом. Позже я могу даже разозлиться, но моей первой реакцией будет уход в себя и отстранение. Энергетически и физически я отсоединяюсь от обидевшего меня человека. Очень рано я поняла, что выражать чувства небезопасно, поэтому и обратила всю энергию внутрь. Только изредка я позволяла себе грустить в одиночестве. Из-за того, что мой отец в основном вел себя как капризный и безответственный ребенок, мне приходилось считаться с ним и с его чувствами, а для меня самой места уже не оставалось. Криш реагирует на боль так же, как и я, замыкаясь и уходя внутрь. Поэтому мы постоянно сталкиваемся с очень трудной задачей – трудной и для меня, и для него: кому-то из нас нужно сделать первый шаг, выйти из изоляции и поделиться тем, что с ним происходит.

Безответственное поведение

Мы проявляем безответственность, когда опаздываем на встречи или вообще на них не приходим, когда что-то берем в долг и не возвращаем, когда оставляем после себя ужасный беспорядок и не справляемся с элементарными практическими задачами. Обычно так проявляется наше подсознательное желание, чтобы о нас кто-то позаботился. Или же это стремление выразить свое недовольство жизнью, показать, что внутренний ребенок расстроен или подавлен.

У одних наших друзей очень показательные в этом плане отношения. Она любит порядок в доме. Ему же все равно, чисто в комнате или нет. Он оставляет беспорядок везде, где побывал. (Слава богу, у нас дома он вел себя хорошо.) Ей приходится постоянно за ним убирать, как матери за ребенком. В такие минуты она чувствует боль от предательства с его стороны. Чтобы скрыть боль, она злится и становится похожа на разъярившуюся тигрицу, хотя понимает, что ведет себя так же, как себя вела ее мать с ее отцом. У нашей подруги есть убеждение, что получить любовь от мужчины можно, только если заботиться о нем и удовлетворять все его потребности. Но когда он начинает принимать заботу как должное, она чувствует предательство с его стороны. В то же время, оставляя после себя мусор, он совершенно не понимает, что ведет себя как капризный ребенок, ожидающий, что мать за ним уберет. Все, что он видит перед собой, – это орущую на него недовольную истеричку. Когда такое происходит, они оба чувствуют предательство со стороны друг друга, и оба попадают в пространство, где живет их глубочайшее недоверие.

Стремление тянуть время, слабость, болезни или депрессия

Иногда мы чувствуем, что на нас слишком много всего навалилось, что мы перегружены. В такие моменты мы вполне можем поддаться на провокации раненого ребенка, который стремится любым способом избежать трудностей и ответственности. Мы начинаем тянуть время, испытывать слабость, впадать в депрессию или просто чувствовать, что у нас совершенно нет сил. Когда такое случается, полезно осознавать, что нам просто страшно, и не ругать себя за это, а относиться к себе с принятием и любовью. Конечно, не все болезни и депрессии указывают на бессознательное поведение раненого ребенка, но чаще всего это так.

Криш: Каждый раз, когда я оказываюсь в новой обстановке, особенно в большом городе (а в связи с нашей работой мы часто путешествуем), я чувствую слишком большое напряжение и начинаю вести себя как капризный ребенок. Я смотрю телевизор или просто откладываю дела на потом. Иногда Амана спрашивает меня о чем-то, а я вообще ее не слышу. В такие моменты мне очень тяжело делать самые обычные, простые вещи. Но, осознавая свое желание «побыть ребенком» и разрешая себе испытывать страх, обычно я довольно быстро восстанавливаюсь.

Амана: Мне ужасно страшно проявлять свое творчество и выражать себя. Я выросла в Дании, в очень маленькой стране, где самое главное – быть таким, как все, приспособиться и стать практически невидимым. Поэтому, начав проявлять себя на семинарах, я столкнулась с огромным страхом и стыдом. Голоса, звучавшие в голове, на разные лады убеждали меня молчать: «Да что ты можешь дать людям?», «Да кто ты вообще такая?» и так далее и тому подобное. В постоянной внутренней борьбе раненый ребенок часто брал власть в свои руки, и я сдавалась. Все это слишком сильно на меня давило, я заболевала или уставала так, что с трудом могла двигаться. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы научиться любить себя и прислушиваться к чувствам своей раненой девочки, давать ей время и пространство для того, чтобы она могла справиться с ситуацией. Когда ей было страшно, я словно брала ее за руку и обнимала, и тогда ей становилось легче находиться в центре внимания такого огромного количества людей. Постепенно страх и шок отпускают меня, и теперь во время наших семинаров голоса, которые раньше стыдили меня, отступили куда-то очень далеко, так, что я их почти не слышу.

Саботирующее поведение

Иногда наш раненый ребенок не выражает себя прямо, поскольку боится признаться в том, что ему страшно или он несчастен. Например, мы заняты чем-то очень важным, но нам очень страшно потерпеть неудачу, а иногда и страшно достичь успеха. Тогда мы начинаем сами себя саботировать. Или же мы несчастны, но не осознаем этого, и наши страдания выражаются в наших действиях.

Криш: Мне было трудно учиться в медицинском институте, потому что медицина – это не совсем то, о чем я мечтал. Тогда я еще не знал, что мое призвание лежит в области психиатрии и работы с людьми, не подозревал, что мне больше нравится уделять внимание эмоциональному и духовному росту человека, а вовсе не его физическому состоянию. В том окружении, в котором я рос, эмоциональные проблемы считались чем-то надуманным и неестественным. «Настоящими» же считались лишь вопросы физического здоровья. Поддаваясь на провокации раненого ребенка, я иногда тянул с выполнением «нудных» заданий (ими была для меня незначительная работа, которую поручают медику-практиканту – например, взять кровь, или записать результаты лабораторных исследований и так далее) и проявлял безответственность в отношении пациентов. Однажды я ушел из больницы, не позаботившись об одной больной так, как требовалось. Я хотел вернуться домой пораньше и совершить пробежку до того, как стемнеет, поэтому не удостоверился в том, что пациентке дадут все лекарства и проведут назначенные процедуры. На следующее утро я получил строгий выговор от моего куратора. Он был абсолютно прав, а я чувствовал себя ужасно виноватым. Лишь позже, когда я проходил практику в отделении психиатрии, я понял причину моего тогдашнего поведения. Мне нравилось буквально все, что было связано с психиатрией, и теперь я был погружен в работу целиком и полностью.

Жажда внимания, нежелание слушать, нечувствительность по отношению к другим и преувеличение собственных достижений.

У нас есть один знакомый, с которым тяжело иметь дело, потому что он говорит только о себе и совершенно не слушает других. Многим знакомо такое поведение. Мы ведем себя так, когда пытаемся скрыть глубокий стыд и неуверенность. Из-за неуверенности мы начинаем хвастаться своими достижениями, преувеличивать собственные заслуги, мы можем даже соврать, чтобы произвести впечатление на других людей и самим выглядеть лучше, умнее, достойнее в своих собственных глазах. Подобное величие – это всего лишь обратная сторона комплекса неполноценности: мы чувствуем, что недостаточно хороши, и хотим, чтобы люди, которыми мы восхищаемся, выказали нам одобрение и уважение. Мы надеемся, что близость с тем, кого мы высоко ценим, поможет нам начать уважать самих себя и придаст нам уверенности, которой так не хватает. Когда мы находимся в компании с тем, кто является для нас авторитетом, мы отчаянно нуждаемся в его признании, одобрении и оценке. От этого мы начинаем говорить и делать вещи, которые, возможно, унизят этого человека, но мы как будто не можем остановиться.

«Годзилла сталкивается с Франкенштейном»

Опыт обид, предательств и унижений с завидным постоянством влияет на наши отношения, создавая устойчивую модель зависимого поведения. Очень часто бывает так, что стереотипы одного из партнеров напрямую воздействует на стереотипы другого, и тогда влюбленные легко задевают друг друга так, что раненый ребенок у обоих оказывается спровоцирован. В нашей работе мы называем это явление «встречей Годзиллы с Франкенштейном». Двое раненых недоверчивых детей встречаются на боксерском ринге, где проигрывают сценарии детских травм друг друга. Каждый исполняет свою роль и готов к бою. В такой ситуации они друг друга не слышат и не понимают, потому что каждый находится в шоке из-за детских эмоциональных травм.

Наши близкие друзья, муж и жена, рассказали о сценарии, который повторяется у них из раза в раз. Когда они идут куда-то на вечеринку, она чувствует себя очень неуютно, потому что убеждена, что все внимание всегда достается только ему: он флиртует с женщинами и получает массу удовольствия. Ему же нравится общение с людьми, в том числе и с женщинами, и он не хочет, чтобы жена его контролировала. Ситуация является благодатной почвой для проявления их самых глубоких душевных ран: она чувствует себя брошенной, а он чувствует, что его все время контролируют. К середине вечера она сгорает от ревности и чувствует себя все более и более несчастной. Естественно, она предлагает мужу поехать домой. А ему хорошо, и он вовсе не хочет уходить. Когда же они, наконец, садятся в машину после окончания вечера, с ней случается истерика: она обвиняет его в том, что он отвергает ее, уделяя внимание другим женщинам, совсем не думает о ее чувствах и вообще он – «последняя сволочь». Муж не понимает, что происходит, ему кажется, что она обвиняет его несправедливо, потому что ему было просто хорошо на вечеринке, и он не делал ничего такого, что могло бы причинить ей боль.

У жены из этой пары есть свой особенный «кошмар», который постоянно возобновляется. Ее отца (психиатра) никогда не было дома, и ей приходилось умолять его уделить ей хоть чуточку внимания. А у мужа из этой пары была очень властная и контролирующая мать (еврейка), и теперь он не доверяет женщинам, считая, что должен защищать свою свободу от посягательств с их стороны. С точки зрения раненого ребенка, поведение обоих супругов абсолютно логично. Она чувствует себя обделенной, а он – что в его пространство вторгаются. Но если они объективно посмотрят на ситуацию, то смогут увидеть, что вечеринки являются лишь поводом для проявления эмоциональных ран каждого из них. Их союз дает им возможность получить доступ к детским травмам, вновь пережить их и исцелиться. Наш собственный опыт и опыт работы с многочисленными парами показывает, что зачастую мы стремимся создавать союзы с теми людьми, которые провоцируют наше глубокое недоверие. Таким образом мы получаем возможность исцелить свои раны и получить то, чего мы не получили или недополучили в детстве.

Подверженность пристрастиям

Одним из самых сложных проявлений раненого ребенка является подверженность пристрастиям. Мы злоупотребляем чем-то, чтобы не чувствовать страха или боли. У многих из нас есть свои способы защиты. Мы можем употреблять какие-то химические вещества, например алкоголь, антидепрессанты, никотин, кофеин, или просто слишком много есть. Нами может владеть постоянное, неотступное желание смотреть телевизор или фильмы, ходить по магазинам или все время что-то делать. Пристрастия могут касаться и нашего быта: мы структурируем жизнь так, что становимся похожими на неосознанных роботов. Кроме того, мы можем либо слишком много времени проводить в уединении, избегая любых отношений с людьми, или же наоборот – только и делать, что все время находиться в обществе.

Криш: Мой отец был чрезвычайно чувствительным человеком, интровертом, и всегда и во всем полагался на привычку. Рутина питала его, придавала ему сил. Уйдя на пенсию, он стал заниматься музыкой. Большую часть дня он проводил, играя на фаготе. Он планировал каждый день своей жизни, расписывал дела и выполнял их в той же последовательности, что и записал (чтение, игра в теннис, игра на фаготе, прослушивание музыки), часто совершенно забывая о людях, находившихся рядом с ним. Он чувствовал себя спокойно, однако таким образом пытался избежать «ужасной» необходимости выражать свои чувства, делиться ими с самыми близкими людьми. В этом я был очень на него похож. Но однажды я осознал, что все эти привычки не позволяют мне быть с кем-то по-настоящему близким. И тогда я начал учиться поступать по-другому. Использование химических веществ никогда меня не привлекало, потому что я обладаю сильной внутренней дисциплиной, которой научил меня отец. Но так же, как и для него, мои привычки и рутина, которой я себя окружил, со временем оказались сильнее меня. Это стало выражением моей глубокой робости и недоверия людям. Теперь я научился понимать, какие из моих привычек полезны для моего здоровья, а какие служат лишь щитом, уберегающим меня от отношений, особенно с Аманой. Я остро чувствую дистанцию, и от этого становится больно.

Подчинение пристрастиям – это попытка раненого ребенка набраться сил. Но в сочетании со стыдом и шоком эти действия очень сильно напоминают стремление к саморазрушению. Мы пытаемся хоть как-то заполнить внутреннюю пустоту и в то же время видим, как сами же издеваемся над собственным телом или же постоянно отвлекаемся от эмоционального и духовного роста. И мы себя за это ненавидим. Чтобы понять причины стремления к разным злоупотреблениям и устранить их, нам нужно провести огромную внутреннюю работу, научиться любить себя и относиться к себе с глубоким состраданием. Только тогда мы сможем заменить следование пристрастиям на более полезные и здоровые действия.

Наблюдение с любовью и пониманием

Если мы любим и понимаем своего раненого ребенка, если мы принимаем то, как он себя проявляет, то паника начинает отступать, и наши реакции на происходящее становятся не такими частыми и не такими бурными. Внутри нас появляется достаточно пространства, чтобы удерживать чувства раненой части. Нам больше не нужно действовать бездумно, выплескивая свои эмоции на других. Но развитие требует времени.

Если мы не подавляем эмоции раненого ребенка и не отказываемся от них по каким-то духовным соображениям, то процесс внутреннего роста будет постоянным.

Когда мы наблюдаем за собой для того, чтобы лучше себя узнать, наше сознание растет. Когда раненый ребенок выходит на первый план, вновь и вновь проигрывая сцены отдаления и недоверия, а также различные сценарии обвинения других, важно научиться видеть стереотипы и распознавать те ситуации и людей, которые задевают чувства нашей раненой части. Полезно замечать моменты, когда ребенок берет над нами верх. Он или она приносят определенное внутреннее чувство, и мы можем научиться осознавать это чувство тогда, когда оно возникает.

Иногда мы решаем не выражать эмоции, иногда же мы не в состоянии себя сдерживать. Наш опыт показывает, что настоящим искусством является умение наблюдать за собой и принимать то, что мы видим, ничего не избегая и не переделывая себя. Здесь нужно обладать достаточной силой и смелостью, потому что видеть и чувствовать свои собственные реакции и перепады настроения действительно больно. К тому же поведение раненого ребенка вызывает неодобрение со стороны других. Мы рискуем оказаться отвергнутыми или недовольными сами собой. И это тоже больно. Однако если мы научимся относиться к себе с пониманием и сочувствием, то постепенно расширим внутреннее пространство, в котором можно испытывать боль и страх, не задевая при этом других и не отдаляясь от них. Тогда энергия начнет течь в другом направлении, и мы обретем зрелость.

Мы не предлагаем потакать чувствам раненого ребенка или оправдывать его поведение. Мы призываем вас отыскать ту тонкую грань, балансируя на которой, вы не станете подавлять эмоции, однако и не будете выплескивать их наружу без разбора. Говоря об умении удерживать эмоции и наблюдать их, мы имеем в виду готовность признать существование раненой части, желание понимать ее и исследовать причины ее возникновения. Закончить первую часть книги мы хотели бы примером из нашей личной жизни.

Криш: Недавно Амане пришлось перенести операцию на стопе после несчастного случая, произошедшего во время нашей поездки на Бали. В течение нескольких недель после операции стопа продолжала болеть, и Амана была практически недееспособна. Я должен был заботиться о ней, а также вести домашнее хозяйство. Я и не подозревал, как много разных дел приходится делать по дому, до тех пор, пока судьба не заставила меня этим заниматься. Кроме того, я заметил, что меня раздражало буквально все, а еще я чувствовал себя бессильным, потому что не мог помочь Амане справиться с болью. Хуже того, в самый разгар ее болезни нам пришлось провести трехдневный семинар. Сейчас я ругаю себя за то, что не проявлял к жене большего сочувствия и не слишком хорошо о ней заботился (мне кажется, что из докторов получаются плохие сиделки).

Ухаживая за Аманой, я вспомнил, что, когда мне было семь лет, моя мать провела в больнице почти целый год. У нее была тяжелая форма туберкулеза. Пока она болела, мною занимались горничная и отец, который на самом деле все время работал. В тот уязвимый период своей жизни я чувствовал себя одиноким и брошенным. Со временем я подавил в себе эти чувства. Однако они продолжали жить в одном из отдаленных уголков моей души. Вспоминая то, что происходило со мной в тот период, я понимаю, почему болезнь Аманы так сильно задела чувства моего раненого ребенка. Неожиданно Амана, которая всегда заботилась обо мне и о нашем быте, которая всегда была предусмотрительна и внимательна, исчезла, предоставив меня самому себе.

Когда мы «впадаем в детство», нам становится очень трудно себя сдерживать. Тем не менее, у нас всегда есть возможность извлечь из ситуации урок и больше узнать о себе и о своей раненой части.

Часть 2. Освобождение от оков ложного доверия

Глава 5. Футляр
Тюрьма нашей обусловленности

Мы обнаружили, что, сколько бы мы над собой ни работали, мы не сможем научиться доверять ни себе, ни другим до тех пор, пока не распрощаемся со своим прошлым. Нам необходимо расстаться с тем образом жизни, на который нас запрограммировали. Нам нужно научиться жить не по сценарию. На это требуется огромное мужество. Чтобы понять значение расставания с прошлыми стереотипами, мы начнем с того, что расскажем вам о силе обусловленности – о том, что мы называем футляром.

Криш: Я помню один непростой разговор. Когда я последний год учился в школе, в моем классе был один очень смышленый ученик, но он никогда ничего не делал и держался особняком. После уроков он все время сидел в маленьком кафе неподалеку от школы. Мне он казался интересным парнем, но я сторонился его, потому что считал, что он слегка с приветом. К тому же я был слишком занят, потому что очень хотел быть первым учеником в классе и лучшим спортсменом в школе. Однажды, возвращаясь домой после занятий, я проходил мимо того кафе и решил зайти поболтать с ним. Я сел за его столик. Какое-то время мы сидели молча, а потом он вдруг спросил:

– Разве ты не видишь, что все это дерьмо собачье?

– Что все? – переспросил я.

– Да все, что ты делаешь. Пытаешься быть первым, лучшим, лижешь учителям задницы. Все твое существование – дерьмо. Ты что, не понимаешь? Для кого ты так, на хрен, корячишься?

– Для себя. Хочу поступить в хороший колледж.

– Чувак, ты что, не понимаешь, что ты – просто робот ходячий?! Господи! Ты же неглупый парень – протри глаза и перестань играть в эту тупую игру.

В то время я и понятия не имел, о чем он таком говорил. Мы не виделись с тех пор, как закончили школу, но его слова я запомнил навсегда. Тогда мне казалось, что у него просто эмоциональный срыв, но теперь я понял: он знал то, что я начал для себя открывать только спустя много лет после окончания колледжа.

Многие из нас потеряли связь с собой. Многие перестали себя уважать. Мы живем чужой жизнью, делая то, что хотят от нас другие. И, разучившись слушать себя, мы перестаем доверять своей природе.

Футляр

В детстве все мы нуждаемся в учителях и наставниках. Нам нужно разобраться во взаимосвязях этого мира и научиться отличать хорошее от плохого. В той или иной степени наши родители и среда, в которой мы растем, показывают нам приемлемые модели поведения и учат нас морали, создавая фундамент для нашей жизни. По большому счету, наши родители и воспитатели передают нам то, во что сами искренне верят. Им кажется, что, поступая так, а не иначе, мы сможем вырасти хорошими счастливыми людьми.

Но, во-первых, проблема в том, что если мы не подвергаем сомнению полученные наставления и правила, они никогда не станут по-настоящему нашими. Мы внимаем чьим-то советам и решениям, вместо того чтобы опираться на собственное понимание, прислушиваться к себе и следовать внутреннему голосу. Во-вторых, направление, которое выбирают для нас взрослые, часто основывается на глубоком страхе, подавлении и бессознательном соглашении с правилами, принятыми в обществе. И, в-третьих, правила могут идеально подходить родителям и учителям, но совершенно не соответствовать нашей природе.

В детстве у нас не было ни сил, ни возможности сомневаться в том, чему нас учили родители. Мы принимали все как есть и неосознанно подстраивались под предъявляемые требования. Многие так и выросли и до сих пор верят в истинность того, чему их учили взрослые. Многие никогда не задумывались о том, что усвоенные в детстве ценности и принципы могут сильно ограничивать их жизнь.

У каждого из нас есть внутренний голос. Он говорит нам, что для нас правильно, а что нет, и всегда знает, чего мы хотим и в чем нуждаемся.

Если мы наберемся смелости и научимся слушать и слышать себя, то сможем жить в гармонии со своей природой. К сожалению, большинство из нас разучилось это делать, потому что в детстве мы были вынуждены слушать других – тех, кто «лучше знает, как жить». Ребенок, у которого нет возможности доверять своим чувствам и опираться на собственное восприятие, перестает уважать себя и других, внутри него растут неуверенность и стыд.

В детстве нас не учат развивать внутреннее чувствование природы, жизни и людей, не учат откликаться на этот мир, исходя из настоящего момента. Вместо этого нам дают мораль. Почти все родители верят, что, не привей они ребенку каких-то моральных ценностей, он вырастет негодяем. Однако любовь и поддержка несоизмеримо важнее. Если ребенок сам пытается выработать систему ценностей и основывает ее на собственном внутреннем опыте и понимании происходящего, то он вырастает более здоровым и сильным человеком, который умеет глубоко сопереживать другим.

Стандарты, ценности и нормы поведения, которые нам навязывали в детстве, мы называем футляром. Образно говоря, каждому из нас вручили некую коробку и сказали, прямо или косвенно, что если мы станем жить внутри нее, то есть думать и вести себя определенным образом, то получим любовь, уважение и одобрение. Эта коробка содержит правила и ценности, определяющие хорошего человека, а также действия, благодаря которым к нам придут успех и признание. Мы живем так, как будто сидим внутри этой коробки, а сценарий подобающего нам поведения написан на ее стенках.

Придерживаться известных норм поведения и соблюдать моральный кодекс в какой-то степени комфортно. Это дает нам чувство безопасности и уверенность в том, что если мы будем соблюдать общепринятые правила, то с нами все будет о’кей. Более того, футляр дает нам ощущение того, что мы – личность. Благодаря ему мы знаем, кто мы есть в этом мире, какие роли можем играть и как нам быть в той или иной ситуации.

Криш: В детстве мне было очень уютно в моем футляре, я никогда и не думал о том, что он может меня в чем-то ограничивать. Мне было хорошо. Родители приучили меня к тому, что они знают, как правильно жить, и что всегда и во всем нужно следовать их советам. Порой, когда нам очень удобно жить в футляре, нужно много времени, чтобы из него выбраться. К сожалению, мой футляр очень мало соответствовал моей сути. И, кроме того, ограничивал поиски себя и своей природы.

Амана: Мое детство было иным, отчасти из-за того, что у меня никогда не было отца. Я чувствовала себя не очень-то уютно в своем футляре, и мне было легче увидеть все то вранье, которое одни люди навязывают другим.

В таких сильных фильмах, как «Плезантвилль» и «Шоу Трумэна», ярко и образно показано, как люди живут в футлярах и становятся фальшивыми, но такими удобными для всех личностями! На наших группах мы часто смотрим эти фильмы. Иногда мы чувствуем, как что-то в нашей жизни идет совершенно неправильно, и внутри нас абсолютно пусто, но мы не знаем, что делать, потому что ужасно боимся вылезти из своих футляров. Все, что мы видим вокруг себя, ограниченно коробкой «хорошо и должен». Жить в этом чехле – значит предавать свою суть, свою природу, ограничивать собственный потенциал, препятствовать своему цветению. Человек в футляре не может быть удовлетворенным и счастливым.

Конфликт между желанием правды и страхом что-либо менять

Очень трудно осознать то, что мы живем в футляре, ибо нас удерживает внутри него мощный механизм. Если мы перестанем соблюдать общепринятые правила, то столкнемся с сильным приступом паники и безмерным чувством вины. Скорее всего, это иррациональные переживания. За ними кроются наши первобытные страхи: мы боимся превратиться в изгоев и лишиться тех, кого мы любим и в ком нуждаемся; ведь если мы потеряем этих людей, то не выживем.

Недавно у нас был семинар в Японии. Всю вторую половину дня мы давали участникам энергетически сильные упражнения для того, чтобы поддержать их в желании выйти из футляра. Одна женщина поделилась с нами своим страхом. Она испытывала ужас при мысли о том, что может потерять поддержку семьи и друзей, если перестанет подчиняться общественным нормам. Тогда мы спросили ее, что для нее значит друг. Оказалось, что это тот, с кем она проводит время. Она не осознавала, что если бы люди рядом с ней не относились бы к ней как к уникальной личности, то давно перестали бы быть ее друзьями.

Погружаться в свой внутренний мир опасно, потому что это пробуждает внутри нас разум^[1], и мы начинаем понимать, что многие правила, с которыми мы бессознательно согласились и по которым живем, больше нам не помогают. Мы обнаруживаем, что многое из того, что мы делаем автоматически, по привычке, уже давно нам не нравится. Такое осознание может привести в ужас, поскольку фактически оно означает, что пришла пора что-то в своей жизни радикально менять. Мы разрываемся между стремлением к истине и страхом перемен.

В своей работе мы постоянно сталкиваемся с этим внутренним конфликтом. На наших семинарах и группах люди исследуют и начинают осознавать ветхость ценностей своего футляра. Но потом они возвращаются домой и снова попадают под давление со стороны «общественного кодекса» и близких людей, и им становится страшно продолжать внутреннюю работу. Многие записываются на наши семинары, но в последний момент отказываются от участия из-за «болезни» или «семейных проблем». Бывает и так, что один из партнеров начинает пересматривать свою систему ценностей и работать со своим футляром, но неожиданно замечает, что его внутренняя работа становится угрозой для существующих отношений, и тогда он останавливается. Или же люди осознают, что ревизия футляра может нанести ущерб их отношениям с родителями и семьей – тогда что-то менять попросту страшно. Эти страхи естественны и понятны.

Многие из нас ужасно боятся исследовать свои ценности и убеждения о жизни. Но стоит лишь однажды прикоснуться к истине, ощутить едва уловимый сладостный аромат свободы, как отказаться от поиска станет невозможным. Нас начинает преследовать желание правды. Как только вы осознаете свои ограничения, вы больше не сможете жить как робот. Вас будет настигать боль от жизни в таких тесных рамках и горечь от потери драгоценного времени.

Зов истины сильнее, чем страх и стремление к безопасности. Однако они существуют на очень близком расстоянии друг от друга. Мы иногда шутим, что понять, победила ли истина, можно лишь с помощью фотофиниша.

Возможно, самым пугающим шагом, который нам когда-либо придется совершить в жизни, будет тот, что поможет нам начать исследовать «начинку» своего футляра. По нашему опыту, процесс осознания собственных ограничений и замена их на разумные действия требует длительного времени. Жить без предписанных правил очень страшно. Часто случается так, что мы сбрасываем с себя старый футляр, заменяем его новым и по новым правилам живем так же неосознанно, как и раньше. Однако этот шаг может оказаться необходимым, чтобы набраться смелости и действительно отказаться от любых футляров, коробок или чехлов. В конце концов, мы обретем достаточно уверенности и научимся доверять себе настолько, что сможем жить, опираясь на собственный разум от момента к моменту. Мы научимся откликаться на ситуацию, возникшую здесь и сейчас, а не на то, что было с нами в прошлом. Мы научимся жить без футляра.

Исследование наших ограничений

Чтобы освободиться от футляра, прежде всего необходимо осознать, что он у нас есть. Момент осознания может стать началом длительного исследования внутреннего мира. Мы можем определить, каков наш футляр, ответив себе на несколько вопросов.

• Как в детстве мы получали любовь и внимание и что мы делаем для этого сейчас?

• Что нам говорили о том, каким должен быть хороший человек? Что мы думаем об этом сегодня? Каким, по нашему мнению, должен быть хороший человек?

• Какую роль нам приходилось или приходится играть для того, чтобы считать себя хорошим? Что нужно делать, чтобы люди нас уважали и одобряли?

• Что нам разрешали делать и чего не разрешали, например, в отношении секса, выражения гнева, творчества, радости, печали и других эмоций? Проявление каких чувств вы до сих пор осуждаете?

Криш: Недавно я проводил сессию с одним итальянцем. Он был профессионалом в своей деятельности и многого достиг. Его трудность состояла в том, что он не испытывал сексуального влечения к жене и поэтому заводил романы на стороне. Один роман постепенно перерос в действительно глубокую и значимую для него связь. Незаметно для себя он стал проводить с любимой женщиной все больше и больше времени. Когда я спросил его, сказал ли он об этом жене, он был потрясен самой идей раскрытия своей тайны. «Ей будет слишком больно», – заявил он. Постепенно я подвел его к осознанию того, что он боялся нарушить «гармонию» в семье. Именно страх заставлял его держать все в секрете. Очевидно, он был не готов ни к честности, ни к тому, чтобы осознать цену, которую платил за собственную ложь. Когда мой клиент был ребенком, его отец часто изменял его матери, а мать жаловалась ему, своему единственному сыну, ища у него поддержки и защиты. Теперь мой клиент живет так же, как и его отец, в постоянной лжи, испытывая чувство вины, однако у него не хватает смелости все это прекратить. Он жертвует собственным достоинством и самоуважением, без которых не сможет научиться любить себя и не обретет целостность. Но его страх слишком силен. Его страх перерастает в ужас от мысли, что ему придется быть честным, поэтому он продолжает жить в футляре вранья, ощущая себя тем, кем нельзя гордиться.

Выражение гнева и переживание горя

Приходит время, и мы начинаем понимать, что наша обусловленность нам мешает. Наши иллюзии рушатся, и мы ужасно злимся на тех, кто нас подавлял, ограничивал и учил фальшивой морали. Гнев пробуждает внутреннюю силу, и это помогает нам вновь начать доверять. Здоровая энергия гнева способна «очистить» нас от целых десятилетий угодничества и компромиссов с самим собой. Мы злимся не только на наших родителей, но и на все то общество, в котором мы выросли, на то общество, которое оскорбляет и «душит» детскую невинность и доверие. Мы злимся на социальные нормы и принятые в этом обществе ценности, на систему воспитания детей, в которой наши родители даже не сомневались.

Негативная обусловленность так глубоко поражает самую суть человека и способна охватить такие огромные социальные слои, что мы начинаем сомневаться в ней только тогда, когда вдруг осознаем никчемность собственной жизни.

Криш: Когда я проходил ординатуру по психиатрии, я понял, что вошел в мир, где мне, возможно, придется противостоять многим консервативным идеям о том, почему у людей возникают эмоциональные проблемы. Должен признать, что с самого начала я чувствовал себя разгневанным протестантом, не согласным с традиционной точкой зрения. Но я нашел родственную душу в лице главного ординатора. Это была общительная и понимающая женщина, которая так же, как и я, больше интересовалась психотерапией и была не в восторге от биологического подхода. Вскоре после нашего знакомства она дала мне книгу Элис Миллер «Драма одаренного ребенка». Я прочел ее всего за один вечер и затем буквально «проглатывал» все написанное этим автором.

Затем мой главный ординатор познакомила меня с работой Хайнца Кохута. Я был очень вдохновлен. Книга помогла мне по-новому взглянуть на процесс воспитания детей и понять, каким образом «обычная обусловленность» травмирует ребенка. В двух словах: Кохут писал о том, что, когда ребенок получает позитивную обратную связь, в которой нуждается, у него развивается чувствование своего «Я» – своей природы и своей подлинности, а также ощущение, что он способен реализовать свой потенциал. Под позитивной обратной связью мы имеем в виду то, что благодаря родителям и той среде, в которой ребенок растет, он получает знания о своем истинном «Я» и о своих возможностях. Если же ребенок не получает позитивной обратной связи, он может развивать лишь отдельные части своей личности, и в результате его переполняют стыд и сильная неуверенность. Он компенсирует эти чувства развитием ложного «Я», превращаясь в человека, который занят только собой. Я был именно таким: эгоистом, беспокоящимся исключительно о собственной безопасности. Мне все время приходилось быть начеку, поскольку внутренне я был абсолютно неуверенным в себе человеком. Что-то похожее происходило и с теми пациентами, с которыми я работал.

В тот период в психиатрии господствовал биологический подход к объяснению причин эмоциональных расстройств (в частности, в Калифорнийском университете, где я учился). Считалось, что терапия и психология не заслуживают серьезного внимания. Такое отношение вызывало во мне сильнейшее сопротивление. Запад буквально помешался на мгновенном исцелении. Работа с эмоциями – это длительный, чрезвычайно глубокий процесс, а биологический подход пропагандировал быстрое излечение: принял таблетку – и с тобой все в порядке, ни страхов тебе, ни беспокойств. Более того, я видел, как наука уходит все дальше и дальше от действительного решения эмоциональных проблем. С процветанием биологического подхода мы теряли возможность стать более осознанным, более духовным обществом и научиться правильно воспитывать наших детей, не разрушая их природную целостность. Я был сыт по горло ошибочными идеями о том, что именно биология, а не социальная обусловленность или школьное и семейное воспитание, являются причиной существующих проблем человечества. Элис Миллер подтверждала мои самые смелые догадки. Она указывала на то, что общество разрушает ребенка, подавляя его и проявляя насилие над его личностью, а современные методы лечения эмоциональных проблем лишь усиливают негативный эффект, совершенно не учитывая человеческую сущность. Но биологический подход поддерживался еще и нежеланием страховых компаний выделять средства на терапию, а также деньгами фармацевтических компаний, которые получали психиатрические отделения клиник.

Помню один случай, который произошел со мной в ординатуре. Я работал в отделении для подростков. (Мое несогласие с традиционной психиатрией проявлялось сильнее всего, когда дело касалось именно детей и подростков. По моему мнению, проблемы возникают чаще всего у чувствительных детей, потому что им трудно справиться с грубостью и насилием социальной обусловленности.) Я лечил мальчика, который находился в депрессии. Я беседовал с ним каждый день, и постепенно он рассказал мне свою историю. Оказалось, что он был чрезвычайно восприимчивым и очень чувствительным ребенком, испытывающим сильное давление со стороны отца. Отец заставлял его хорошо учиться и одновременно заниматься спортом, а мальчишка не выдерживал такой нагрузки. Поэтому он закрылся в своем собственном мире. Меня попросили представить этот случай старшим коллегам на очередной конференции (собрание, на котором ординаторы представляют случаи, а врачи затем назначают пациенту лечение).

После того, как я сообщил о диагнозе моего пациента и о том, как он чувствовал себя в течение последних двух недель, врачи в основном сосредоточились на обсуждении биологических показателей и тестов на депрессию, которые практически ни о чем не говорили. Почти ничего не было сказано о психологических причинах его заболевания. Все врачи сошлись на мнении, что пациента следует лечить антидепрессантами, и затем принялись обсуждать, какие именно лекарства ему назначить. Я чувствовал себя как на пороховой бочке. Во-первых, я был убежден, что достиг определенного прогресса в работе с этим подростком, а во-вторых, я был уверен, что перевод его на медикаментозное лечение абсолютно неприемлем. У меня было такое ощущение, что врачи поощряли насилие, происходившее в семье моего пациента, официально соглашаясь об этом забыть. Когда же я решительно возразил, высказав свою точку зрения, врачи сказали, что я не достаточно компетентен, чтобы оспаривать их решение.

В другой раз (я все еще работал в отделении для подростков) мне довелось присутствовать на конференции, где обсуждалась современная молодежная музыка. В этой музыке полно агрессии, непристойностей и протеста против существующих социальных норм. Старшие доктора утверждали, что такая музыка разрушает молодой организм, поскольку провоцирует подростков на насилие. Я не мог с этим согласиться. С моей точки зрения, такая музыка была необходимым элементом катарсиса, и благодаря ей подросток мог пережить не только свои пороки, но и пороки своих родителей. Молодые люди выражали годами накопленную ярость, ярость по отношению к взрослым, которые так сильно подавляли и контролировали их, загоняя в рамки огромного количества правил и ханжеской морали. Помню, как неистово я отстаивал свое мнение. Думаю, врачи вздохнули с облегчением, когда я, наконец, закончил ординатуру.

Наш гнев, скорее всего, является лишь порогом, за которым открываются гораздо более глубокие чувства, такие как печаль и горе ребенка, перенесшего много страданий. Мы сами чаще всего настолько отсоединены от собственной боли, что в лучшем случае можем видеть ее в других, особенно в детях. Долгие годы мы выстраиваем вокруг раненого сердца каменную стену, и ее не так-то легко разрушить, чтобы почувствовать боль, которая все еще живет внутри. Некоторые из нас находятся в очень глубоком шоке, и для того, чтобы начать контактировать со своей раненой частью и действительно ощутить ее боль, нам необходимы огромное терпение и принятие, а также время, чтобы сначала исследовать шок и лишь потом работать с ним. Иногда фильм или рассказ, вид беспомощного животного или ребенка, подвергающегося насилию, открывают перед нами двери нашего горя. Боль, которую мы видим снаружи, в этот момент отражает наши собственные страдания, словно зеркало. Это может стать началом великого процесса исцеления.

Исследуя футляр, в котором мы выросли, не следует цепляться за гнев и обиду. Однако необходимо пробудить в себе гнев, чтобы восстановить связь со своей внутренней силой. Нам нужна энергия, чтобы наслаждаться полной жизнью здесь и сейчас и защищать себя от того, что нам не подходит. Эта сила однажды приведет нас к ощущению истинной благодарности и к принятию всего, что мы получили от родителей и учителей. Когда мы восстановим течение своей энергии, иллюзии рассеются сами собой, автоматически. Мы перестанем считать себя жертвами негативной обусловленности.

Все мы растем в условиях «плохой» обусловленности, вокруг нас нет просветленных. Но когда мы начинаем жить, опираясь на собственный разум, доверяя своей природе, мы перестаем играть роль неосознанного клоуна.

Исследование ценностей, стандартов и правил, унаследованных нами от наших родителей, вовсе не означает отказ от всего «наследства». Мы отвергнем лишь то, что больше не помогает нам быть счастливыми, то, что подавляет нашу внутреннюю мудрость и не соответствует нашей природе.

Глава 6. Верблюд, лев и ребенок
Стадии развития по Фридриху Ницше

Обсудив с вами проблемы, возникающие во время жизни в тюрьме нашей обусловленности, мы, наконец, можем предпринять реальные шаги, которые помогут нам снять с себя футляр. Великий немецкий философ Фридрих Ницше выделял три стадии развития человеческого сознания. Первую стадию он назвал стадией верблюда. Это время формирования детской обусловленности, когда мы усваиваем модели поведения родителей и прародителей, перенимаем общественную систему ценностей. Будучи верблюдами, мы познаем мудрость прошлого. Но, кроме того, мы наследуем еще и бессознательное тех, кто нас воспитывает, их предрассудки и предубеждения. На стадии верблюда мы говорим «да». Мы впитываем в себя учения прошлого, нисколько не подвергая их сомнениям. Если мы останемся верблюдами навсегда, то наше сознание не сможет расти и развиваться.

Вторую стадию Ницше назвал стадией льва. Чтобы совершить прорыв, нам необходимо перейти на эту стадию. Теперь мы протестуем против прошлого. Лев говорит «нет»! Он сомневается в правильности всех ценностей и моделей поведения, он отвергает все, чему его когда-то учили, он стремится за рамки всего знакомого и привычного. Он разрывает цепи традиций и смело идет вперед. Только став львом, мы можем раскрыть свой истинный потенциал. Но и стадия льва имеет свои ограничения. Если мы останемся львами, то так и будем всю жизнь рычать и на всех бросаться. Мы даже можем развить в себе личность, которая сопротивляется любой власти или любым правилам, отрицая все, с чем встречается на своем пути. Чтобы перейти от стадии верблюда к стадии льва, нужно обладать огромным мужеством. Лев встречает неодобрение и осуждение со стороны других верблюдов, а верблюдов во много раз больше, чем тех одиночек, кто нашел в себе смелость и перестал тупо следовать общепринятой морали.

Тем не менее, существует третья стадия, которая требует от человека еще большей смелости. На этой стадии человек должен вновь стать ребенком. В соответствии с классификацией Ницше, стадия ребенка является конечным этапом развития человеческого сознания. Ребенок выходит за пределы и «да», и «нет». У него нет потребности угождать – в отличие от верблюда. И нет потребности протестовать – в отличие от льва. Ребенок свободен, он умеет доверять ситуации и расслабляться, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Он принимает жизнь и людей такими, какие они есть, и вместе с тем он обладает силой льва и в любой момент может воспользоваться ею, если в этом будет необходимость. Ребенок возвращается к состоянию невинности и доверия, но не слепой наивности и веры всему и вся, присущей верблюду, а к состоянию истинной мудрости и зрелости.

Стадии, описанные Ницше, раскрывают перед нами процесс освобождения от футляра обусловленности.

Процесс развития зрелого доверия начинается с умения прислушиваться к себе и верить в свои силы. Чтобы начать доверять самим себе, нам необходимо понять, кто мы есть, какие мы, на что мы способны, к чему предрасположены, а для этого нужно снять с себя футляр обусловленности. Личность, которой мы становимся «благодаря» футляру, не соответствует нашей внутренней природе. Чтобы научиться ценить себя и делать выбор, опираясь на собственный разум, а также обрести индивидуальность и стать уникальным, важно уйти от влияния нашего прошлого, освободиться от его давления и начать жить и мыслить по-новому.

На стадии верблюда мы не можем доверять себе. Мы постоянно идем на компромиссы ради «гармонии» и поэтому не способны развиваться, не можем стать зрелой личностью. Для того чтобы отделиться от этого прошлого, необходимо подвергнуть сомнению буквально все, чему нас учили. Кроме этого, придется разобраться, что для нас является истинным, и научиться быть естественными.

Пребывая в футляре, мы ни о чем не задумываемся. Это просто жизнь верблюда. Прелесть этой стадии состоит в том, что мы укореняемся, впитываем наследие предыдущих поколений, приобретаем ощущение принадлежности, которые останутся с нами навсегда. Хорошо научиться ценить эти дары. Но до тех пор, пока мы отождествляемся с ними, они являются нашей тюрьмой. Мы не осознанны и поэтому не знаем, каким сокровищами обладаем.

На стадии льва мы протестуем, отвергая старое. Иногда этот процесс сопровождается гневом, направленным на правила и ограничения нашего футляра. Гнев приносит силу и мужество, необходимые для расставания с устаревшей системой ценностей. Делая в этом первые шаги, мы чувствуем, что восстаем против всего мира, и тогда очень полезно объединяться с такими же львами, как и мы.

Стадия льва может проявляться по-разному, иногда очень резко и драматично. Открыто выраженная львиная энергия создает дистанцию с другими людьми и ведет порой к физическому расставанию с теми, кто нас воспитывал. У других же стадия льва протекает более спокойно. Они могут просто пренебрегать правилами, саботировать их или тайно негодовать по поводу их существования. Мы можем даже и не осознавать своего протеста, но наше поведение будет явно свидетельствовать о негативной реакции на власть и авторитет. Иногда наш протест растягивается на долгие годы, и мы, будучи уже людьми в возрасте, продолжаем бурно реагировать на поведение наших родителей. Однако никогда не поздно все изменить.

Львиная негативная реакция не обязательно направлена на наших воспитателей. Мы можем также не признавать людей, обладающих определенной властью, или выступать против принятых в обществе культурных и религиозных ценностей. На наших семинарах мы встречали и таких людей, которые проходили стадию льва уже после того, как их собственные дети вырастали. Эти люди начинали задумываться о состоятельности своего брака и обнаруживали привычки и традиции, от которых уже давно пора было отказаться. В такой период очень важно собраться с силами и пробудить в себе спящего льва. И чем более осознанно мы переживаем эту стадию, тем здоровее и благополучнее она проходит.

Когда процесс разотождествления с социальными нормами и общественной моралью закончится, мы обретем собственный центр, научимся чувствовать свою сущность и естественным образом перейдем на стадию ребенка. Мы вновь ощутим свою целостность и чистоту, незамутненную чем-то внешним. Благодаря тому, что мы нашли в себе силы и прошли стадию льва, наша невинность приобретет качество мудрости и зрелости. Но, достигнув стадии ребенка, мы должны отпустить гнев и боль, присущие стадии льва. Нам больше не нужно злиться, теперь это не будет для нас правдой, теперь это для нас не естественно. Наше сердце и душа больше не хотят цепляться за гнев и обиду. Более того, мы чувствуем себя свободными и можем вновь открыть для себя свое прошлое, взглянуть на него с другой стороны. Внутри нас есть пространство для того, чтобы начать ценить красоту и богатство нашего наследия, поскольку теперь мы осознанны и не позволяем прошлому нас подавлять. Мы можем вновь ощутить принадлежность к той или иной культуре или к тому или иному социальному слою и получить доступ к мудрости, накопленной предыдущими поколениями. Прошлое больше не сковывает и не порабощает нас.

По нашему опыту, эти три стадии не обязательно следуют одна за другой. В некоторых областях жизни с какими-то людьми мы чувствуем невинность и зрелость вновь обретенного ребенка. В других же ситуациях мы можем глубоко завязнуть на стадии верблюда или продолжать протестовать на стадии льва. Однако знания о трех стадиях помогают нам наблюдать за происходящим с сочувствием и пониманием. В следующей главе мы рассмотрим процесс выхода из футляра более подробно.

Глава 7. Сила расставания с футляром
Отречение от корней и воссоединение с ними

Свой путь найдешь, где бескрайний простор.

Стань небом огромным.

Разрушь ту стену, что держит тебя в тюрьме,

Сбеги,

Иди, как будто родился цветущим.

И сделай это прямо сейчас.

Руми

Отречение от своих корней – это, возможно, самый сильный и самый вдохновляющий шаг, который нам когда-либо придется сделать. Но в то же время нам страшно. Для нас это своего рода вызов. Мы ужасно боимся наказания: перспектива стать изгоем, потерять семью и друзей и не найти ничего, что могло бы заменить старые ценности, приводит нас в панику. Хотя глубоко внутри себя мы знаем, что отделение от прошлого (в психологии это называется процессом сепарации и индивидуации) жизненно необходимо. Как будто в нас живут две части, каждая из которых тянет в свою сторону. Одна часть побуждает отделиться от корней и обрести себя, другая же стремится сохранить комфорт и безопасность, сберегая все знакомое и привычное. Однако если нам не удается отделиться от прошлого напрямую, то мы вынуждены бессознательно проигрывать сценарий расставания на уровне отношений. В результате вновь и вновь мы теряем значимых для себя людей, и это может нанести большой ущерб нашему мироощущению.

Переоценка ценностей

Одним из приемов, которыми мы пользуемся в работе с клиентами, помогая им пройти процесс отделения от прошлого, является осознавание своих убеждений относительно жизни. Мы предлагаем клиентам обзавестись блокнотом и в течение нескольких дней записывать все, что они считают правильным в отношении еды, секса, работы, денег, воспитания детей, семьи, одежды, чистоты, гнева, самоутверждения, выражения чувств, успеха и неудачи и т. д. После того, как эта работа проделана, мы просим клиентов проанализировать, связаны ли выявленные убеждения с усвоенными в детстве правилами поведения и нормами морали. Мы просим человека взглянуть на правило или на установку и определить следующее: он подчиняется этому правилу автоматически, по привычке, или это подчинение соответствует тому образу жизни, который он хочет вести. И последнее, что нужно сделать, чтобы этап отделения прошел успешно, – это разрешить себе не следовать дальше тому правилу, которое себя исчерпало. Иногда клиенты действительно готовы отказаться от изживших себя установок, а иногда необходимость что-либо менять кажется им слишком пугающей.

Криш: Незадолго до окончания колледжа я зашел к другу, с которым мы жили в одном общежитии в соседних комнатах. До выпуска оставалось всего несколько недель, и после стольких часов, проведенных вместе, нам предстояло расстаться. Каждый из нас должен был выбрать свой собственный путь. Казалось, что большинство однокурсников собирались учиться дальше. Поэтому я был удивлен, когда зашел в комнату к моему товарищу. Создавалось впечатление, что его вообще не интересовал предстоящий выпуск. Повсюду были разбросаны принадлежности для скалолазания. Я спросил его о планах. Он туманно ответил, что сам еще не знает. Еще он сказал, что ему нужно отдохнуть от академического мира и что он подумывает о том, чтобы поехать в Непал полазать по горам, а потом поваляться на пляжах Таиланда.

Для меня все это звучало дико. Он, конечно, пусть едет, куда хочет, но я же не собираюсь зря тратить время. Или собираюсь? То, что он сказал, потрясло меня, и я стал думать над его словами. До этого я был абсолютно уверен, что после окончания колледжа пойду в медицинский институт. Я уже подал заявление, и меня приняли. Этого хотела моя семья, и это совпадало с моей обусловленностью. Мне даже в голову не приходило, что я мог или, более того, хотел сойти с дистанции. Но друг посеял зерно сомнения в моей душе. Когда декан, вручавший мне диплом, спросил меня о дальнейших планах, я вдруг услышал свои собственные слова: «Не знаю». Моя семья была в шоке. Брат, который к тому времени уже учился на третьем курсе медицинского института, спросил меня, почему я не ответил, что собираюсь учиться дальше. Я испытывал жуткое чувство вины и неуверенности и смог выдавить из себя только то, что это было самым честным ответом на тот момент.

Я был смущен и взволнован. Я начал учиться в медицинском институте только потому, что у меня не хватило смелости сойти с поезда моей обусловленности. Но уже через три недели я все бросил. Я чувствовал себя абсолютно потерянным, подавленным и совершенно не понимал, куда мне идти дальше. Я присоединился к американскому Корпусу Мира и провел пару лет, работая в черных гетто. Потом я отправился в Калифорнию и на три года стал хиппи. Я жил в коммунах, экспериментировал с психоделическими средствами, встречался с разными людьми, сталкивался с множеством ситуаций, которые заставляли меня в корне пересматривать всю систему ценностей, заложенную в детстве. Я занялся йогой и начал проходить курс личной психотерапии, а также посещал разные тренинги и семинары. Стыд и боль, вынесенные мною из детства, потихоньку выбирались на поверхность.

Я расстался с иллюзией о том, что у меня было «идеальное воспитание», и увидел, что оно было пронизано критикой всего и вся. Постепенно я стал понимать, что то, чему меня учили родители, в основном было ориентировано на достижение цели и успех в обществе. Я понял, как много стыда и боли накопилось во мне за то время, которое я пытался соответствовать семейным ценностям. Обусловленность проникает в наше подсознание очень глубоко. Чтобы освободиться хотя бы от ее части, мне пришлось погрузиться в глубинные слои моего внутреннего мира. Только так я мог разобраться, что мне действительно нужно, а что – просто автоматическая привычка. Этот процесс продолжается и по сей день, потому что открываются все новые и все более тонкие слои моего бытия, сознания и подсознания, и ценность некоторых из них весьма сомнительна.

Перемены. Всему свое время

Существование часто создает ситуации, в которых наша система ценностей оказывается несостоятельной, но далеко не каждый раз мы используем возможность отказаться от устаревших стереотипов. Всему свое время. Однажды настает тот день, когда мы, наконец, решаемся расстаться с прошлым. Трудно сказать, что побуждает нас пойти на такой шаг именно в этот момент, видимо, сочетание внешних обстоятельств и внутренней готовности. И тогда поддержка приходит к нам в виде чего-то неожиданного, чего-то нового и совершенно не похожего на все, что было раньше.

Амана: В шестнадцать лет я подружилась с девушкой, которая открыла для меня совершенно новый мир. Когда я впервые попала в ее дом, я была потрясена тем, насколько ее жизнь отличалась от моей. Ее квартира казалась абсолютно пустой, в ней не было ничего, за исключением нескольких портретов буддийских монахов и пейзажей Тибета. Некрашеный деревянный пол и старая потрепанная мебель. Ее мать была буддийской монахиней. Большую часть времени она проводила на ретритах в Индии и Франции. Дом, в котором выросла я, напротив, был уютным. На полах у нас лежали ковры, и не было ощущения пустоты. Что-то внутри меня перевернулось. Я поняла, что если останусь в Дании со своей семьей, то никогда не найду то, что ищу. Нужно было уехать, чтобы узнать другую жизнь и понять, что же мне все-таки нужно. К тому же мне не нравилась та девушка, в которую я постепенно превращалась, и я чувствовала, что если останусь, то буду жить по сценарию, давно написанному совершенно чуждыми мне людьми. Я хотела жить собственной жизнью.

До того момента я только и делала, что училась и была лучшей в классе. В пять лет я уже довольно бегло умела читать и вместо того, чтобы играть, читала постоянно. Большую часть времени я проводила в местной библиотеке и к двенадцати годам начала сомневаться в правильности той жизни, которую вели окружающие меня взрослые. Мне не нравилось то, что я видела, и «если это все, что может предложить нам жизнь, то зачем вообще жить?» – думала я. В моей семье не было и тени душевности – ни чувствования, ни даже идеи о чем-то более высоком, чем простое, обыденное существование. Ни духовных исканий, ни глубоких вопросов о смысле жизни, ни каких-либо представлений о дальнейшем развитии человечества. Мы ходили в церковь только на крещение, конфирмацию, свадьбу и похороны, и даже тогда мои близкие думали только о том, чтобы хорошо поесть и собрать всю семью вместе. Они не чувствовали связи с церковью, и никто из них никогда не прислушивался к словам священника. Я росла со стойким ощущением, что упускаю что-то важное, что-то очень существенное, но тогда я не знала, что именно.

Однажды я пришла домой и сказала матери, что ухожу из школы и уезжаю с подругой в Испанию. Естественно, с мамой случилась истерика. Было сделано все, чтобы я передумала, но напрасно. Я уже все решила, и через несколько недель мы уехали. Испания была совершенно другой, нежели Дания. Датчане – люди сдержанные, рациональные и разумные, у них все под контролем. Испанцы же наоборот – страстные, горячие, эмоциональные. За годы жизни в Дании я научилась игнорировать собственное тело и эмоции и знала, что мне нужно раскрыть именно эти стороны моего «Я». Мы прилетели на Майорку и сразу же окунулись в совершенно новую, волнующую жизнь. Мы легко нашли работу и квартиру, ночи напролет проводили на дискотеках, танцуя и развлекаясь, и начали встречаться с мужчинами.

Впервые с тех пор, как я была ребенком, я ощутила себя живой и счастливой. В это время со мной произошло чудо – у меня улучшилось зрение. Когда мне было семь лет, врачи выявили у меня сильную близорукость, и я была вынуждена носить очки с очень толстыми линзами.

В Испании я с удивлением для себя обнаружила, что могу обходиться без очков и контактных линз. Оказалось, что все, что мне было нужно, – это оторваться от семьи и перестать играть роль серьезного, ответственного человека. Я чувствовала, что в стране, где меня никто не знает, я свободна и могу начать все сначала. Новая жизнь открыла передо мной такие горизонты, на которые я могла смотреть смело, не прячась за стеклами очков.

Сказать «нет» семейному сценарию

Мы можем начать процесс разотождествления с прошлым, физически покинув свою семью. Иногда мы начинаем еще раньше, дома протестуя против семейных устоев и социальных норм. А иногда мы лишь чувствуем, как что-то внутри зовет нас вперед, подталкивает и заставляет выйти наружу, за пределы того уютного мира, в котором все согласны следовать определенным стандартам. Именно такое внутреннее желание сопротивляться существующей системе и стремление оторваться от собственных корней и является началом отделения себя от прошлого. А стадии развития человека, описанные Ницше, несут действительно важную информацию: они совершенно ясно показывают, что физическим расставанием и открытым протестом отделение от традиций не исчерпывается.

Чтобы процесс разделения с прошлым оказался целостным и глубоким, нам необходимо понять, кто мы и какие мы, и примириться со всем, что с нами случилось.

Отделение от собственной обусловленности не происходит ни посредством физического расставания с близкими (хотя иногда отъезд все же является хорошим началом), ни благодаря открытому протесту против социальных норм (хотя это и является необходимым этапом).

Иногда бывает очень страшно совершить первый значительный шаг и отделиться от своей семьи, прекратив с ней контакты на какое-то время. В своей работе мы обнаружили, что огромное количество взрослых до сих пор живут с родителями или зависят от них эмоционально, и при этом совершенно не осознают, какую цену за это платят.

На одном из семинаров мужчина лет сорока поделился с нами, что очень часто ссорится со своей девушкой. Она жалуется, что рядом с ним постоянно ощущает энергию его матери. Его мать покупает ему одежду, обставляет квартиру и каждый день звонит сыну по телефону. Он же так и не понял, в чем дело, почему это волнует его девушку? Когда мы впервые обратили его внимание на то, насколько глубока его связь с матерью, и попытались объяснить, почему это так расстраивает его девушку, он стал раздражаться и защищаться. Лишь со временем он начал осознавать, как глобально мать контролировала его жизнь, оказывая на него давление и без спроса вторгаясь в его пространство. Несколько месяцев спустя он сказал матери, что она не должна приходить к нему до тех пор, пока он ее не пригласит. Он также не хочет слышать каких-либо комментариев с ее стороны о его доме или о его жизни до тех пор, пока он не спросит ее мнения. Эти слова были для него чрезвычайно мужественным поступком. Благодаря им он стал чувствовать себя увереннее и сильнее.

Привязанность к семье оказывает на нас незаметное, но довольно сильное влияние.

С родителями и семьей нас связывают тонкие невидимые нити. Часто эта связь оказывается очень сильной. Даже когда физически мы находимся далеко, семья продолжает влиять на наши поступки и мироощущение, особенно если мы все еще не выстроили новую систему ценностей и не научились опираться на собственный разум. До тех пор, пока мы живем так, как нас учили в детстве, и исходим из стандартов того общества, в котором росли, мы постоянно идем на компромисс с собой, не подозревая о том, какую огромную цену за это платим.

Недавно мужчина лет тридцати рассказывал нам о том, что у него очень близкие отношения с мамой. Она звонит ему почти каждый день, чтобы узнать, как у него дела, а заодно и пожаловаться на его отца. Сын чувствует себя виноватым, потому что уделяет маме мало времени и внимания. Поначалу он думал, что так и должно быть, но никак не мог понять, почему у него постоянные проблемы в отношениях с женщинами. В процессе нашей с ним работы стало очевидно, что он чувствовал, что если у него будут близкие глубокие отношения с любимой женщиной и более того, если у него будет с ней секс, то таким образом он предаст свою мать. Мы помогли ему предпринять несколько шагов по отделению от матери. После нашего семинара он поговорил с ней, объяснив, зачем ему нужна дистанция в отношениях с ней. Он сказал, что она нужна для его личного роста и развития. Сначала мать согласилась, но через два дня позвонила и сообщила, как ей плохо от того, что он так жестоко с ней поступил. Естественно, он почувствовал себя ужасно виноватым и был готов отменить свое решение. Еще через несколько дней ему позвонил отец и спросил, до каких пор будет продолжаться это «издевательство» над матерью?

В процессе разотождествления с прошлым нам придется погружаться во все более и более глубокие слои нашего существа. Крючки, за которые прошлое все еще держит нас, очень сильны, и мы не сможем мгновенно избавиться от них только потому, что решили жить собственной жизнью. Обусловленность затронула значительную часть нашей личности, и часто мы не осознаем, каким образом прошлое влияет на наше поведение, и даже не догадываемся о многих убеждениях, которые вынесли из детства.

Несколько лет назад мы были в Риме. Был праздничный день, и все магазины были закрыты. Кроме одного – напротив фонтана Треви. В витрине магазина красовался замечательный мужской свитер. Амана заметила его и предложила мне его померить. Я же сказал, что мне не нужен свитер, мне достаточно того, что у меня есть. В любом случае, он был слишком дорогим. Голос моей обусловленности очередной раз напомнил мне, что если одежда стоит больше ста долларов, то я в ней не нуждаюсь: «Человек не должен покупать то, что ему не нужно». Но в то же время я люблю хорошую одежду и считаю себя немножко модником, поэтому Амане было не трудно уговорить меня, и мы купили этот свитер. Как только мы вышли из магазина, мой внутренний судья буквально накинулся на меня со словами: «Тебе не нужен этот свитер! Твой чемодан и так весит целую тонну! Разве можно так бездумно тратить деньги? Материальные вещи отвлекают тебя от духовного роста!» – и так далее и тому подобное. Все время по дороге в гостиницу я продолжал думать о своем поступке. К счастью, к тому времени между мной и моим внутренним судьей было достаточное расстояние, чтобы я мог не слишком серьезно относиться к тому, что он говорил. Я понимал, что все эти мысли – лишь часть моей семейной обусловленности. Для семьи, в которой я вырос, мой поступок был бы слишком эксцентричным.

Расставание с прошлым связано с риском

Для разотождествления с обусловленностью самыми эффективными оказываются шаги, связанные с риском. Например, когда мы рискуем сделать то, к чему стремится душа, несмотря на «проглоченные» в детстве мысли о том, что это неприлично, недостойно, унизительно и т. д… Мы выходим за рамки наших ограничений и тогда, когда рискуем и учимся тому, к чему, как нам говорили родители, у нас нет способностей, или что у нас «никогда не получится». Риск придает нам сил и высвобождает огромное количество энергии, которая раньше уходила на приспособление к социальной системе. Опыт, который мы получаем в результате, расширяет наше видение и чувствование себя. Рискуя, мы избавляемся от стыда и ощущения собственной никчемности. Мы начинаем осознавать и ценить свою уникальность.

Говоря о риске, мы имеем в виду не безрассудный и неоправданный риск, а вызов, который мы можем бросить обусловленности. Например, несмотря на возможное унижение, неодобрение или отказ, мы все же рискуем:

• проявлять себя и позволяем другим видеть, какие мы есть на самом деле;

• исследовать свои творческие способности и не скрывать их;

• исследовать и выражать свои чувства, проявлять сексуальность и жизненную активность вместо того, чтобы прятаться за социальными приличиями;

• открыто выражать свой гнев и противостоять агрессии;

• быть уязвимыми и ранимыми, вместо того чтобы всегда быть правыми;

• признаваться в том, что нам страшно, что мы бессильны или в чем-то не уверены;

• признаваться себе и другим в собственных желаниях и потребностях, а также заботиться о себе;

• признаваться в том, что нам больно, что мы разочарованы, когда другие или жизнь оказываются не такими, как мы бы хотели;

• открывать для себя новые методы воспитания детей вместо того, чтобы слепо следовать родительским моделям;

• быть честными;

• жить своей собственной жизнью, именно той, о которой мы всегда мечтали;

• говорить «нет» тому, чему раньше мы автоматически говорили «да»;

• следовать своим собственным желаниям и интересам, несмотря на то, что это может кого-то расстроить.

Когда мы перестаем искать одобрения со стороны других, мы разрываем замкнутый круг,

Наша самооценка не должна зависеть от любви и одобрения тех, кто нас воспитывал. Наша раненая внутренняя часть постоянно стремится получить те любовь и уважение, которых мы не получили в детстве. Но в определенный момент мы можем обнаружить, что те, к кому мы обращаемся за поддержкой, не могут дать нам того, в чем мы нуждаемся. И в то же время мы понимаем, что способны обрести любовь и уважение независимо от этих людей. Это очень ценный и глубоко духовный момент взросления. До тех пор, пока мы ждем чего-то от тех, кто нас воспитывал, и продолжаем вести себя с ними по-детски, мы продолжаем ходить по кругу. После общения с ними мы испытываем стыд, чувствуем себя усталыми, подавленными, нелюбимыми и таким образом укрепляем негативное отношение к самим себе.

Когда же мы приходим к нашим воспитателям не как просители, а как дарители, без каких-либо ожиданий, будучи зрелыми и целостными, наши сердца открываются, и мы испытываем огромную благодарность за то, что нам дали эти люди. Мы видим, что у родителей есть свои ограничения и недостатки. И мы понимаем, что они делали все, что могли в тот момент.

У нас есть близкий друг, который так же, как и Криш, рос в еврейской семье со сложной и запутанной системой воспитания. Он годами страдал от того, что не чувствовал одобрения со стороны отца. Когда ему было двадцать с небольшим, он отправился в Англию учиться акупунктуре, хотя знал, что отец скорее согласился бы с ним, изучай он западную медицину. Поэтому после обучения наш друг уехал в Индию и стал учеником просветленного духовного мастера – еще один шаг, который не слишком-то вдохновил его родителей. Отчаянное желание этого человека получить признание отца выразилось в том, что он стал искать одобрения со стороны авторитетных людей в коммуне, в которой поселился. Однако он постоянно чувствовал, что его не уважают, не ценят и не поддерживают. Он жил с ощущением внутреннего конфликта очень много лет. Но однажды что-то внутри него поменялось, и он нашел в себе силы и смелость двигаться туда, куда хотелось ему самому. Сейчас он – успешный практик акупунктуры. Он поддерживает глубокие, наполненные любовью, радостью и пониманием отношения с женщиной – ему есть за что себя уважать. Два последних раза, когда он навещал отца, он заметил, что больше не ждет его одобрения так отчаянно, как раньше. Парадоксально, но отец несколько раз сказал, что гордится им.

Последняя стадия отделения себя от навязанных нам убеждений и ценностей – принятие прошлого и благодарность

Львиный рык не вернет нам веру в себя и не научит нас самоуважению. Восстание – это лишь толчок, запуск ракеты. Оно дает нам силы вырваться из замкнутого круга обусловленности. Но настоящее вдохновение приходит тогда, когда мы, с одной стороны, отрекаемся от своих корней, а с другой – благодарны нашим воспитателям за то, чему они нас научили. Тогда в сердце нет места злобе и мстительности. В начале пути эти чувства вызывают слишком большую боль и ощущение одиночества, но нам необходимо пройти через период озлобленности и отчаяния, каким бы длительным он ни оказался. Чтобы расти, нам нужно расстаться с прошлым. Когда мы не двигаемся за пределы нашей обусловленности, то все равно большую часть времени испытываем одиночество и враждебность. Только не осознаем этого, потому что у нас потерян контакт с самим собой. Но как только мы разотождествляемся с социальными правилами, к нам возвращается способность чувствовать самих себя, мы обретаем себя и свой истинный дом. Выходит, что нам нужно отделиться, чтобы на самом деле не чувствовать себя отделенными.

Амана: Стремясь отделиться от родительской семьи, я долгое время не поддерживала никаких контактов с мамой. Это было больно и трудно, но необходимо. Благодаря этому я научилась чувствовать саму себя, а не семейные ценности и установки. Живя в Дании, я утратила внутреннее чувствование себя и научилась играть роль ответственного ребенка-взрослого. Мне было тяжело уезжать, потому что мама действительно любила меня, но никогда по-настоящему не понимала. Я злилась на нее: она не давала мне того, в чем я нуждалась, и никогда не хотела лучшей жизни, чем та, которую она прожила. Я не могла понять, как можно быть удовлетворенной тем, что ее окружало. А она постоянно твердила мне, что я похожа на отца, который был вечно всем недоволен. Мне было обидно это слышать, и в то же время я понимала ее страх, что я могу так же, как отец, опустить руки и стать неудачницей.

Я не знала, что она не могла дать мне того, в чем я нуждалась, потому что в ней не было моего стремления к духовности. Лишь много лет спустя я научилась принимать ее такую, какая она есть. Сегодня я благодарна ей и уважаю ее за то, какая она, и за то, что она мне дала. У нее любящее сердце, она научила меня любить жизнь и доверять ей.

По мере того, как наш протест иссякает, мы начинаем испытывать благодарность по отношению к тем, кто жил до нас, мы учимся видеть их такими, какие они есть или были. Мы начинаем видеть смысл в том, как сложилась наша жизни, несмотря на боль, отчаяние и негодование, через которые нам пришлось пройти. Мы вновь обретаем корни, воссоединяясь с близкими на новом уровне. Осознаем мы это или нет, но наша жизнь, наша судьба, наша личность глубоко обусловлены родителями и культурой, в которой мы выросли. Как только мы отделяемся от них, мы можем принять тот факт, что «яблоко от яблони упало одновременно и очень далеко, и очень близко».

Нравится нам это или нет, но мы принимаем эстафету, перенимая социальные стандарты от предыдущих поколений. С возрастом мы все чаще замечаем, насколько мы похожи на одного из родителей или сразу на обоих. Мы обнаруживаем, что мыслим, действуем и говорим, совсем как они. Иногда нам это нравится, иногда нет, но в любом случае это часть нас. То же самое касается и традиций культуры. Завершение стадии отделения от прошлого включает в себя признание своего наследия, его принятие и возможность черпать из него силы.

Отрекаясь от своих корней и вновь воссоединяясь с ними, мы проходим цикл исцеления.

Сначала в «темном тоннеле» мы соприкасаемся с раненым внутренним ребенком, видим травмы, полученные в детстве. И мы набираемся смелости и отрезаем себя от своих корней, обретая таким образом самих себя. После этого мы можем найти способ вновь признать свое прошлое и быть благодарными за то, чему научились. Так мы не отрицаем свою боль, но и не цепляемся за нее. Мы способны по достоинству оценить все то, через что нам пришлось пройти. К нам приходит понимание, что все это сделало нас лишь более глубокими и внутреннее богатыми людьми.

Часть 3. Опыт, который учит нас доверять

Глава 8. Обретение силы
Возвращение целостности

В следующих главах мы расскажем вам о некоторых инструментах, которые помогают трансформировать ложное доверие и/или глобальное недоверие в доверие истинное. Ни иллюзорная, выдуманная жизнь, ни глубокое в ней разочарование не приносят нам никакой радости. Для того чтобы научиться жить счастливо, необходимо, кроме всего прочего, пройти путь от недоверия и ложного доверия к доверию настоящему. И помочь в этом может развитие таких качеств, как умение быть хозяином самому себе и способность черпать силы из разных источников.

На одном из наших семинаров присутствовала женщина 42-х лет. Она рассказала о том, что ее не устраивают сексуальные отношения с мужем. По ее словам, он слишком спешит и чересчур настойчив в желании заняться любовью. Если она говорит ему, что не хочет секса, он обижается и замыкается в себе. Когда же она говорит мужу, что ей нужно больше времени, больше внимания и такта с его стороны, он заявляет, что ему нужна ее сексуальная энергия, а не ее эмоциональные проблемы.

Мы спросили эту женщину:

– Как вы себя чувствуете, когда он вам это говорит?

– Я думаю, что он в чем-то прав. Я также думаю, что слишком чувствительна и эмоциональна.

Эта женщина изо всех сил пытается удовлетворять сексуальные потребности мужа, но потом испытывает подавленность и обиду.

– Что бы вы чувствовали, если бы занимались любовью так, как вам хочется? – спросили мы у нее.

– Я даже представить себе этого не могу, – призналась она в ответ.

Многие из нас бывали в такой ситуации, когда с собственными потребностями и желаниями трудно установить контакт. Мы можем даже вообще не понимать, чего хотим и в чем нуждаемся на самом деле. Привычка подстраиваться под других людей приводит к тому, что мы говорим и делаем совсем не то, что нам хочется.

Одна из основных причин, по которой нам так трудно доверять, состоит в том, что многие из нас не чувствуют воодушевления ни от общения с другими людьми, ни от жизни в целом. Мы легко уступаем и все время боимся. Порой страх парализует нас, особенно если существует угроза открытого конфликта. От этого нам плохо, но мы беспомощны. И тогда мы либо обвиняем себя – за то, что никак не можем найти силы что-то изменить, либо обвиняем других – за то, что они не уважают нас и не проявляют должного внимания и заботы.

Проблема чувствования своей внутренней силы, возможно, одна из самых насущных. Без ощущения собственного достоинства и самоуважения мы легко можем начать играть роль жертвы. А вместе с переживанием собственного бессилия мы теряем уверенность и начинаем ограничивать себя, не замечая огромного количества возможностей, существующих в нашей жизни. В приведенном выше примере проблема этой женщины заключается не в муже. С другим мужчиной, скорее всего, она переживала бы то же самое.

В попытках завоевать любовь другого человека и сохранить гармонию мы соглашаемся с чужими желаниями. Нам трудно говорить о своих потребностях, ведь часто мы даже не догадываемся об их существовании. А если и догадываемся, то ужасно боимся о них сказать. Иногда, оглядываясь назад, мы обнаруживаем, что когда-то не отстояли свои интересы и позволили другому нарушить наши границы. Чаще всего уже поздно что-либо менять. Решать, что в следующий раз мы позаботимся о себе, нет смысла. Как только возникнет новая ситуация, мы забудем об этом решении и снова неосознанно пойдем на компромисс с самим собой, позволим другому взять верх над нами. А осознаем это опять лишь спустя какое-то время, когда будет уже слишком поздно.

Мы разрываемся между желанием открыться, начать доверять и страстным желанием ощущать себя сильным, быть хозяином самому себе. С одной стороны, мы хотим, чтобы нас любили, а с другой – мы хотим быть честными с собой.

И чем ближе наши отношения с другим человеком, тем острее мы переживаем этот конфликт. Мы пытаемся справиться с постоянным чувством бессилия двумя способами. Во-первых, мы изолируемся от других людей, постоянно их в чем-то подозреваем, постоянно начеку и любыми способами сохраняем дистанцию, например, не позволяя себе чувствовать свою уязвимость. Во-вторых, как в примере с той женщиной, мы подчиняемся и уступаем.

Изолируясь, мы становимся нечувствительными и к своей боли, и к собственному бессилию. Во втором случае наше стремление получить любовь и внимание притягивает к нам людей, не уважающих наши потребности. Ни тот, ни другой способ не приносят нам счастья. И никоим образом не приближают нас к чувствованию своей силы.

Шаги, ведущие нас к чувствованию внутренней силы

Иногда мы просим своих клиентов задуматься над тем, что помогает им чувствовать себя в жизни уверенно. Чаще всего они отвечают так:

• «Я чувствую себя уверенно, когда я центрирован».

• «Я чувствую себя уверенно, когда могу установить границы».

• «Я чувствую себя уверенно, когда беру ответственность за жизнь на себя».

• «Я чувствую себя уверенно, когда действую смело».

• «Я чувствую себя уверенно, когда знаю, что мне нужно сказать или сделать».

• «Я чувствую себя уверенно, когда помню о решении расти и развиваться и осознаю свои успехи на этом пути».

• «Я чувствую себя уверенно, когда у меня что-то получается».

• «Я чувствую себя уверенно, когда я соединен с собственным телом и заземлен».

Эти утверждения ясно дают нам понять, что мы чувствуем свою силу, если находимся в контакте со своей энергией. Когда же мы испытываем бессилие и замешательство, или когда другие люди нарушают наши границы, мы теряемся.

Однако по отношению к себе несправедливо основывать уверенность только на центрированности, силе и умении настоять на своем.

Когда кто-то или что-то задевает нашу самооценку – а такое часто происходит со многими из нас, – скорее всего, мы впадаем в глубокий шок и вообще себя не чувствуем. Естественно, при этом невозможно адекватно реагировать на ситуацию. В эти моменты мы настолько далеки от понимания своих потребностей, чувств и мыслей, что обнаруживаем собственное предательство по отношению к себе гораздо позже.

По нашему опыту, мы учимся быть сильными тогда, когда говорим себе «да» на очень глубоком уровне. Это значит, что уверенность приходит, когда мы относимся к себе с глубоким состраданием и принимаем себя всегда. Принятие и сострадание создают пространство, в котором наша сила растет сама собой, а для нас становится совершенно естественным выражать свою правду.

Два способа обретения силы

Мы пришли к выводу, что существуют два способа обретения силы: женский и мужской.

Женский способ обретения силы

Этот процесс подразумевает только наблюдение и чувствование. Когда нам что-то или кто-то угрожает, когда мы испытываем беспомощность или бессилие, когда мы смущены, парализованы, напуганы или чувствуем себя неуютно, когда у нас все валится из рук, мы просто смотрим на это и чувствуем это. Не нужно от себя ничего ждать, не нужно заставлять себя действовать с позиции силы, не нужно заставлять себя хоть как-то реагировать. Шок может быть настолько глубоким, что единственно возможное в такие моменты – это просто наблюдать за ситуацией.

Нам приходится особенно трудно, когда кто-то чего-то от нас хочет, или когда мы чувствуем, что не справляемся с жизненными трудностями. Мы можем научиться осознавать и чувствовать страхи, которые возникают тогда внутри нас. Обычно мы стараемся эмоционально отсутствовать в этих ситуациях, разными способами «уйти» от реальности, либо подчиняясь, либо уклоняясь, либо притворяясь, что все это происходит не с нами. Нужна огромная смелость, чтобы оставаться чувствительными тогда, когда нам плохо, и осознавать то, что творится внутри нас. Трудно себе даже представить, насколько наши страхи глубоки.

Мы обретаем силу, когда набираемся храбрости и не теряем осознанность в неприятных ситуациях; когда наблюдаем то, что с нами происходит, когда разрешаем себе чувствовать страх и тонкие ощущения тела, связанные со страхом. Если бы женщина, о которой мы рассказали в начале главы, во время близости позволила себе чувствовать страх и поняла бы, как муж его провоцирует, она научилась бы уважать себя. Поначалу страх мог бы восприниматься как печаль или боль, отстраненность от мужа, нежелание заниматься любовью или что-нибудь еще.

Постепенно, со временем, если у нас хватит терпения, мы обнаружим, что в шокирующих ситуациях можно чувствовать себя не только маленьким паникующим ребенком, но и сильным зрелым человеком, способным выдержать напряжение, а не «бежать» от ситуации. Если мы перестанем заставлять себя «поступать правильно» и позволим себе экспериментировать, совершать ошибки, осознавать и переживать чувства, то в какой-то момент вдруг начнем понимать, что для нас правильно, а что нет. Например, в описанной выше ситуации женщина может научиться осознавать, что для нее в сексе приемлемо, а что нет. Это станет ее внутренним знанием, она просто будет это чувствовать изнутри.

Мужской способ обретения силы

Мужской способ обретения силы заключается в том, что мы решаемся на небольшой риск. Мы рискуем говорить о своих потребностях и желаниях, пусть даже и предполагаем, что другой может нас и наше поведение осудить. Для того чтобы обрести силу, мы должны решить, что страхи больше не возьмут над нами верх. Такое поведение один наш друг-психолог называет «духовной растяжкой». И вновь речь совсем не о том, что нужно поступать именно так, потому что так правильно. Просто нужно набраться смелости и сделать то, чего мы раньше никогда не делали; то, что подсказывает нам сердце, то, что нам смертельно страшно сделать.

Эта техника малых шагов приведет нас к глубочайшей трансформации. С нами произойдут глубокие внутренние изменения. И изменения дадут нам силу. Страхи постепенно отступят, и наше чувствование себя вернется.

Другим важным элементом мужского способа обретения силы является работа с телом. Нам нужно научиться быть внимательными к телу и делать то, что дает ему достаточно энергии. Это может быть спорт, боевые искусства, танцы, телесная терапия, поднятие тяжестей, отдых на природе, игра на музыкальных инструментах, рисование – все, что нас вдохновляет и приносит нам радость, все, что позволит нам чувствовать себя более заземленными и соединенными с телом. Наполненное энергией физическое тело поможет нам не «потерять сознание», когда мы столкнемся с какой-либо опасностью.

Иногда в жизни бывают ситуации, в которых мы можем следовать лишь женской модели обретения силы. В других же случаях мы можем применять обе модели. Одна наша знакомая недавно пережила два непростых события, которые заставили ее обратиться к поиску собственной силы. Сначала она из Лос-Анджелеса, где сейчас живет, отправилась домой в Данию. Она поехала туда на месяц погостить в родительском доме. Уже через нескольких дней пребывания у родителей она начала ощущать невероятный дискомфорт. Ее раздражало все, что они говорили или делали, внутри нее росли беспокойство и неуверенность. Более того, она чувствовала, что у нее просто нет сил сказать им об этом. И так же нет сил сделать что-то, что придало бы ей уверенность и помогло бы чувствовать себя лучше. Когда она была ребенком, отец часто ее оскорблял и словами, и эмоционально, а мать всегда его поддерживала. Спустя несколько дней после приезда наша знакомая заметила, как снова стала чувствовать себя обиженной и подавленной девочкой. Но на этот раз она смогла быть внимательной к тому, что происходило. Она переживала страх и стыд, не пытаясь как-то изменить себя и свои чувства, и знала, что через некоторое время возвратится в Лос-Анджелес к своей обычной взрослой жизни вдали от родителей.

Но, вернувшись домой, наша знакомая столкнулась со следующей трудностью. Она работает массажисткой в спа-комплексе, где практикует специальный вид расслабляющего массажа (массаж ступней). Перед отъездом она обучила этому массажу другого специалиста, чтобы тот работал вместо нее, пока она будет в отъезде. Она предполагала, что, вернувшись, снова займет свое место. Но по возвращении она обнаружила, что владельцы центра стали направлять ее клиентов к тому мужчине, которого она обучила. Он проводил в центре больше времени, и его всегда можно было там застать. Наша знакомая почувствовала, что ее предали. К тому же она знала, что две недели обучения, котор

Krishnananda Trobe, Amana Trobe

From Fantasy Trust to Real Trust: Learning from Our Disappointments and Betrayals

* * *

Введение

Нам кажется, что в этой жизни нет ничего более важного, чем доверие. Сейчас мы о нем уже многое знаем, но все же постоянно продолжаем учиться доверять себе и другим. В трудные моменты жизни наше доверие подвергается нелегким испытаниям. Своим многолетним опытом работы с собой и с другими людьми нам захотелось поделиться с вами, написав книгу. Как оказалось, вопросы доверия волнуют буквально всех, с кем нам приходилось общаться.

Это наша первая совместная книга. До нее Криш написал две книги один. Но после семи лет совместной работы и десяти лет совместной жизни нам кажется, что то, чему мы учим сейчас, рождается именно потому, что мы вместе. Эту книгу нужно считать продуктом нашего совместного творчества. Написав очередную главу, мы садились и пытались почувствовать текст. Мы работали над ним до тех пор, пока у нас не возникало ощущение, что мы пишем о реальных вещах, и это именно то, что мы хотели сказать. В процессе написания книги, который занял у нас два года, между нами возникало много споров и трений. Нам приходилось с ними справляться, и значительная часть книги посвящена именно этим моментам. Это было удивительное время. Мы стали еще ближе друг к другу. Мы начали больше друг другу доверять.

Качество вашего доверия измеряется тем, как вы себя чувствуете в этой жизни: любите ли вы себя, есть ли в ваших отношениях с людьми глубина и настоящая близость, идете ли вы по жизни с радостью, или вам все время приходится с чем-то бороться.

Развитие в себе зрелого доверия сравнимо с поисками золотого горшочка, который спрятан у основания радуги, освещающей внутренний мир.

Мы можем бесконечно посещать сеансы психотерапии, желая исцелить детские раны, но если доверие к себе и миру не становится при этом более искренним и глубоким, то зачем тогда нужна такая терапия? Глубоко внутри мы будем чувствовать, что упускаем что-то очень важное. Что действительно необходимо, так это научиться выдерживать жизненные испытания и при этом не закрываться, а становиться все более и более открытыми.

Очень часто, почувствовав боль, мы закрываемся, желая защититься от обидчиков. Но мы также закрываемся и от самих себя, тем самым разрывая свою связь со вселенной. Это очень больно, несмотря на то, что зачастую мы никакой боли не чувствуем. В этом состоит главная причина многих физических и психологических заболеваний.

Закрываясь, мы погружаемся туда, где живет наше глубочайшее недоверие, и оттуда смотрим на жизнь и на людей. Мы становимся похожи на раненое животное, которое с подозрением выглядывает из пещеры наружу. Из этого пространства-пещеры мы не способны видеть ситуацию ясно и поэтому реагируем слишком бурно или отталкивающе, только чтобы снова не испытывать боль.

Когда мы похожи на раненое животное, спрятавшееся в пещере недоверия, у нас в голове крутятся одни и те же негативные мысли, звучат одни и те же слова. Мы чувствуем себя одинокими, снова и снова обвиняем других и – привыкаем так жить. Это замкнутый круг: мы надеемся, что когда-нибудь люди начнут относиться к нам так, как мы того хотим, и нам будет не страшно выйти из пещеры. Но ожидания не оправдываются, и мы еще глубже залезаем в пещеру, с полной уверенностью в том, что никому нельзя верить.

Иногда мы варимся в собственном одиночестве, всячески оправдывая свое нежелание участвовать в жизни и завязывать близкие отношения с людьми. Иногда, изголодавшиеся по любви и близости, мы вылезаем из пещеры, надеясь на то, что в этот раз люди будут вести себя иначе и мы сможем им доверять. В любом случае мы опираемся на их к нам отношение. Мы в принципе привыкли считать, что наше доверие зависит от внешних обстоятельств и от поведения других людей. Это ошибочное представление наполняет жизнь горечью и гневом. Оно мешает нам развиваться и становиться все более и более открытыми.

Нам нужно научиться понимать ценность разочарований и потерь, чтобы двигаться к силе и мудрости, а не закрываться и терять веру в людей и в жизнь.

Когда мы осознаем, для чего нам нужны трудные ситуации, когда мы понимаем их духовный и эмоциональный смысл, мы способны выдержать боль. Разочарования и потери помогают нам научиться по-настоящему доверять себе, людям и жизни как таковой. Этот процесс похож на путешествие.

Иначе наша боль невыносима. Возможно, мы изначально считаем, что людям в принципе нельзя доверять, и принимаем это как факт. Или же у нас был опыт открытых, доверительных отношений, но потом что-то случилось, и мы закрылись. Наше состояние может и меняться. Временами мы счастливы от того, что доверяем другому человеку и жизни, но бывают моменты, когда мы чувствуем себя одинокими и отделенными от окружающего мира.

Качество истинного доверия не зависит от других людей или внешних обстоятельств, как бы мы ни были убеждены в обратном. Истинное доверие – это глубокий внутренний опыт, это чувство причастности к собственному бытию, ощущение связи с существованием. Уровень истинного доверия, не зависящего от внешних событий, отражает состояние нашего сознания. Истинное доверие – это качество, которое можно развивать. Мы не настолько беспомощны, как это может показаться. Мы способны раскрыть сердце навстречу жизни и, в конечном счете, навстречу самому себе. Мы не умеем доверять в основном потому, что нас никто этому не учил. Мы не умеем слушать голос интуиции, не прислушиваемся к собственным мыслям, несерьезно относимся к собственным чувствам. Мы не знаем, чего хотим от других и от жизни. Нас не научили отличать свои потребности и желания от того, что нам совершенно не подходит.

В последующих главах мы рассказываем о том, каким образом человек может развивать в себе качество истинного доверия. Большинство из нас живет, не доверяя ни другим, ни жизни, ни себе. Если же мы думаем, что доверяем, то чаще всего это ложное представление о доверии, так называемое «ложное доверие». Мы основываем его на убеждениях о том, какими должны быть жизнь, существование (или Бог) и окружающие люди, и ждем, что к нам будут относиться «как положено». Естественно, когда наши ожидания не оправдываются, мы теряем веру, злимся, обижаемся или начинаем мстить. Более того, очень часто мы чувствуем себя жертвами других людей и обстоятельств.

Внутри нас есть часть, живущая в пространстве «ложного доверия», и, скорее всего, она останется там навсегда. Это незрелая, наивная, раненая часть нас самих, которая нуждается в нашей любви и понимании. Когда нам больно, она хватается за нанесенную обиду с потрясающей цепкостью. Но это всего лишь часть, а не все наше «Я». Внутри нас есть и другой аспект нашего сознания, более глубокий и мудрый. Внутренняя мудрость может помочь нам двигаться от ожиданий, обвинений и негативного отношения в сторону большей ответственности. Она может научить нас приветствовать разочарования и неудачи, видеть в них возможность стать взрослее и мудрее. Она способна привести нас к пониманию, что на самом деле жизнь полна любви, а другие люди, по сути, настроены к нам дружелюбно.

Мы можем научиться видеть и чувствовать невероятную красоту жизни и наших близких – возлюбленных, друзей, детей и родителей.

Часть 1. Мы не понимаем, что такое доверие

Глава 1. Когда доверие подвергается испытанию

Как научиться принимать разочарования, потери и предательства

Глубоко внутри нас живут раны предательств. Наше сердце помнит ту боль. Однако чаще всего мы не осознаем, что эти воспоминания до сих пор живы и все еще влияют на нашу жизнь. Когда мы сталкиваемся с разочарованием или беспокойством, а также когда что-то приносит нам глубокую боль и опустошение, эти раны вновь открываются. Мы разочаровываемся, когда наши ожидания не оправдываются. Иногда нам кажется, что нас предал или обманул самый близкий нам человек – тот, кого мы любим и которому верим. Иногда нам больно от того, что другой человек проявляет жестокость и насилие по отношению к нам.

Одна наша знакомая в течение двенадцати лет жила с мужчиной, который казался ей любовью всей ее жизни. Он очень любил море и мечтал отправиться в путешествие вокруг света на целых три года. И хотя ей не очень нравилось плавать на пароходах и яхтах, она согласилась отправиться с ним в путешествие. Не желая расставаться с любимым на такой долгий срок, она отказалась от привычного образа жизни. Вскоре она возненавидела замкнутое пространство яхты. Во время путешествия супруги отдалились друг от друга и, в конце концов, расстались. Скорее всего, были и другие факторы, повлиявшие на их отношения, но эта женщина была уверена, что их роман закончился исключительно из-за того, что он уговорил ее поехать, а она поддалась на уговоры. Сейчас она хочет завязать новые отношения, но все еще обижается на бывшего мужа за то, что для него мечта оказалась важнее их семьи. Она злится еще и на себя – за то, что предала свои собственные интересы. Пока она не понимает, что ее разрыв стал для нее чем-то большим, чем просто неудачным опытом.

Другой наш знакомый страстно влюбился. До этого долгое время он был один, и вот, наконец, он нашел женщину своей мечты. Познакомившись с ней поближе, он понял, что она – алкоголичка. Какое-то время ей удавалось скрывать этот факт. Также он не замечал, что она безответственно относится к своей жизни и к другим людям. Постепенно ее болезнь стала совершенно очевидной, однако это произошло уже после того, как она убедила его перестроить ее дом. Он чувствовал, что его жестоко обманули. В своих надеждах на то, что он, наконец, обрел близость и человека, который избавит его от одиночества, он не понял, с кем связался. Осознание того, что он ошибся, было для него неожиданным и болезненным ударом.

Криш: Помню, что много лет назад я, как терапевт, пережил разочарование и ощущение глубокого предательства. Это произошло, когда я проходил программу по обучению консультантов. Мы работали в группе вместе с обучающим консультантом. Во время работы консультант попросила меня и еще одного участника тренинга выйти вперед и поработать с ней в паре. Ее метод обучения состоял в том, чтобы указывать всем на мои ошибки в процессе терапии. Она сказала, что у меня не было «резонанса» с клиентом, так она это назвала, что я не смог проникнуться проблемами этого человека и что я вообще не понимал всей тонкости работы с людьми. Возможно, она на самом деле искренне считала, что это самый лучший способ обучения, но я испытывал унижение и, как мне казалось, выглядел смешным в глазах остальных участников группы. Мне было больно и обидно. После этого случая я долгое время избегал подобных ситуаций и не хотел работать перед большой аудиторией. Я злился на консультанта за то, что она использовала меня, и злился на себя за то, что не смог ей противостоять.

Обычная реакция на предательство

Чаще всего в подобных ситуациях мы отрицаем боль и обиду. Мы притворяемся, что с нами все в порядке. Так мы поступали раньше, и это помогало нам справляться с горечью разочарования и болью предательства. Так мы поступаем и теперь. Но отрицание боли не избавляет нас от нее, не дает нам ее пережить и сделать необходимые выводы. Более того, если мы отрицаем негативные чувства, то становимся раздражительными и подавленными. И закрываемся от того, кто причинил нам боль. Такая реакция говорит о том, что внутри нас что-то действительно не в порядке и что нам стоит на это обратить внимание.

Другой распространенной реакцией на разочарование, неудачу и предательство является уход в себя. Нам плохо, и мы говорим себе: «Зачем вообще быть открытым и доверять кому-то? Зачем рассказывать другим о своей боли? Они меня не поймут, всем на всех наплевать». Или мы можем прибегнуть к помощи духовных идей, чтобы притупить боль: «Я должен быть зрелой личностью, должен уметь справляться с болью», «Гнев и боль испытывают только незрелые личности», «Я создаю эти ситуации ради какой-то собственной выгоды», – и так далее и тому подобное. Но уход в себя или подмена чувств разными идеями не помогают, так же как и отрицание. Наоборот: это подавляет жизненную энергию и способность радоваться жизни.

И, наконец, третий стиль поведения при столкновении с предательством состоит в том, что мы обижаемся и начинаем обвинять предателя или ситуацию, в которую попали. Многие из нас не могут справиться с обидой в течение многих лет. Это приводит к развитию циничного отношения к жизни и к людям. Мы годами носим в себе обиду, разрушая собственное психологическое здоровье. Мы становимся раздражительными и постоянно критикуем других, чтобы хоть как-то снизить внутреннее напряжение и частично избавиться от гнева. Все эти реакции естественны и предсказуемы, но нам необходимо глубже исследовать то, что с нами происходит, иначе мы ничему не научимся и не вырастем. Вместо этого мы так и останемся в роли жертвы, а наше недоверие усилится. И с очень большой долей вероятности рано или поздно мы снова попадем в ситуацию предательства и разочарования.

Всех нас когда-то предавали. Внутри каждого из нас есть эта боль. Она может выражаться в следующих переживаниях:

• «Меня не поддерживают»;

• «Меня не любят»;

• «Меня не понимают, оскорбляют или обманывают»;

• «Меня не замечают, игнорируют»;

• «Меня бросили» и т. д.

Травма предательства уходит корнями в детство, но чаще всего мы не осознаем того, что прошлый опыт до сих пор влияет на нашу жизнь. Когда мы сталкиваемся с разочарованием или беспокойством, или когда что-то приносит нам глубокую боль и опустошение, травма предательства вновь напоминает о себе.

Предательства ведут нас вверх по лестнице осознания

Когда мы на что-то очень надеемся, но наши надежды терпят крах, либо когда другой человек нас обманывает или – более того – предает, внутри нас буквально бушуют эмоции. Эта энергия прекрасна, и очень важно не подавлять ее. Мы сделали большой шаг вперед, позволив себе испытывать сильные эмоции. Но мы не должны на этом останавливаться.

Нам необходимо работать с негативными эмоциями, чтобы расти, и здесь важно знать – как. Подобные ситуации – это ступени, по которым мы можем двигаться вверх.

Недавно к нам на сессию приехал мужчина из Австралии. За несколько месяцев до этого от него ушла жена, забрав с собой двоих детей. Мужчина чувствовал себя опустошенным. Он рассказал нам, что они прожили вместе больше тринадцати лет и все эти годы постоянно ссорились, в основном из-за пустяков. Теперь он глубоко сожалеет о том, что придирался к каждой мелочи, о том, что ему все время нужно было быть правым, о том, что он никогда не прислушивался к ее мнению, и вообще о том, что он никогда толком не любил ее и не уважал.

Он также понимал, что проявлял нетерпение и критичность и к подчиненным на работе. Он ставил перед ними слишком трудные задачи и был крайне суров, когда они совершали ошибки. Подчиненные его боялись.

Еще он рассказал нам, что когда ему было шесть лет, большую часть вечеров после школы он работал вместе с отцом, который отчаянно пытался остаться на плаву, но в итоге все равно разорился. Его отец был слишком авторитарен, требуя от шестилетнего мальчугана усердия и не прощая ему никаких оплошностей, хотя сам чувствовал себя неудачником. Мы помогли этому мужчине понять, что требования, которые он предъявлял к другим, были лишь отражением той высокой планки, которую он установил сам для себя.

Таким образом он пытался убежать от страха. Он боялся оказаться таким же неудачником, как его отец. Уход жены заставил его взглянуть на себя с совершенно иной точки зрения. Он стал посещать длительную терапию, наладил отношения с матерью, а в его отношениях с сестрой появились душевная близость и теплота. Он научился мягче относиться к подчиненным на работе и впервые в жизни позволил себе плакать.

Амана: В 22 года мне пришлось испытать сильные неприятные эмоции. До этого времени я была успешна во всем, у меня никогда не было больших неудач. В 22 я решила стать репортером. Тогда, после долгого путешествия, я почувствовала, что настало время учиться, и выбрала факультет журналистики. Как я теперь понимаю, это решение было продиктовано амбициями и совершенно не совпадало с моим внутренним состоянием на тот момент. Я стала сдавать экзамены и провалила их. Это был такой удар по моему эго, что я долгое время находилась в глубоком шоке. Я привыкла быть первой в классе, и мысль о том, что кто-то мог отвергнуть меня из-за того, что я не соответствую каким-то требованиям, никогда не приходила мне в голову.

Этот опыт заставил меня погрузиться в свой внутренний мир. Неожиданно я оказалась в черной дыре собственной никчемности. Мне было ужасно стыдно. Я чувствовала себя неудачницей. Впервые я столкнулась со своими ограничениями, и это оказалось чрезвычайно полезно. Теперь я благодарна тому, что со мной тогда случилось. Не знаю, кем бы я стала, если бы меня приняли в колледж. Благодаря провалу я впервые ощутила себя человеком, я начала чувствовать. Помню, как я лежала на кровати и плакала. Я плакала впервые со времен детства. Взрослея, я настолько закрылась от мира, что меня вообще ничего не трогало, и я привыкла так жить. В тот день я плакала, чувствуя, что умираю, мне было бесконечно стыдно, я не могла взглянуть в лицо этому миру. Мое сердце разрывалось на куски.

Я не до конца понимала, что со мной произошло, но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что тогда пострадало мое чувство собственного достоинства. Я глубоко переживала боль, и постепенно она начала слабеть.

Вскоре после того события я встретила духовного учителя и занялась медитацией. То, к чему я неосознанно стремилась, постепенно наполняло мою жизнь. Неудача и глубокое переживание горя стали для меня своего рода инициацией. Так началось мое путешествие во внутренний мир.

Неудачи, разочарования и предательства создают напряжение, необходимое для дальнейшего роста. Они заставляют нас двигаться вверх по лестнице осознанности.

Подобные переживания помогают нам проснуться. Они сообщают, что внутри нас есть неблагополучие, с которым нужно разобраться.

Благодаря своим страданиям мы можем стать мудрее и человечнее. Осознание того, что все происходящее имеет глубокий смысл, побуждает нас к внутренней работе.

Криш: Вскоре после того, как я закончил колледж, меня бросила девушка, с которой мы были вместе в течение трех лет. Я попал в пространство такого сильного страха, одиночества и смущения, что в течение нескольких месяцев ничем не мог заниматься. Мне понадобилось целых три года, чтобы справиться с болью расставания.

Я никак не мог понять, почему все это случилось и что происходит. Трещина в наших отношениях появилась за год до окончательного разрыва, поэтому, расставаясь, мы оба понимали, что так нужно. Но откуда столько боли? Три года я не мог оправиться. Я думал, что мои страдания никогда не кончатся. Это было невыносимо. В то время я еще ничего не знал о том, что глубоко внутри себя мы помним все те детские травмы, когда нам казалось, что нас покинули навсегда.

В конце концов, я оправился от депрессии и перестал паниковать, но все равно только и думал о том, что я сделал не так и как можно все начать сначала. Я замучил своих близких тем, что бесконечно себя жалел. Правда, что-то внутри меня поменялось. Во мне появилась глубина. Я обнаружил внутри себя источник, из которого мог черпать силы, чтобы справиться с любой ситуацией. Это было похоже на долгое падение. Я ушел в себя настолько, насколько мог, и внутри обнаружил пространство, в котором мог отдохнуть и чувствовал поддержку. Изменилось и мое отношение к окружающим: детская наивность ушла, зато появилась способность сопереживать. Я словно очнулся от той жизни, в которой был похож на робота, живущего по чужому сценарию. До этого для меня были важны одни лишь достижения, а все неприятные чувства я прятал как можно глубже.

С тех пор мне стало гораздо легче справляться с разлукой и расставанием. Впервые столкнувшись с разочарованием и предательством и пережив их, мы понимаем, что жизнь на этом не заканчивается. Благодаря этому осознанию дальнейшие неудачи и падения приносят нам, наверное, не меньше боли, но случившееся уже не так захватывает, и восстанавливаемся мы гораздо быстрее.

Предательства разбивают наши сердца. Предательства могут сломить нашу способность управлять собственной жизнью. Они переворачивают все наши представления с ног на голову и больно ударяют по нашему малюсенькому эго, которое стремится все понять и объяснить. Они сталкивают нас лицом к лицу с самыми глубинными сомнениями и страхами, провоцируя ощущение, что никто о нас не заботится, или что существование нас не поддерживает. Предательства затрагивают ту часть нашего внутреннего мира, которая все время пугается и дрожит, часто по каким-то иррациональным причинам. В этой части живет наша боязнь не справиться с ситуацией, не выжить в определенных условиях, не получить поддержку и любовь.

Мы можем отрицать, что внутри нас есть эта бедная, запуганная до смерти часть, и тратить огромные усилия на то, чтобы держать все под контролем и не чувствовать ужаса. Но предательства поднимают наши страхи на поверхность и показывают нам, как мало мы доверяем. Через разочарования, неудачи и потери жизнь учит нас истинному доверию, доверию, которое неподвластно никаким жизненным перипетиям.

Глава 2. Два вида доверия

Ложное доверие и доверие истинное

Несмотря на то что мы спим, внутри нас есть часть, которая бдительна всегда. Именно она ведет нас к тому, что однажды мы возвращаемся к себе и познаем истину собственного существа.

Руми

Недавно на групповом занятии одна женщина поделилась с нами тем, что в отношениях с любимым мужчиной она чувствует себя крайне уязвимой, поскольку подозревает, что он ей изменяет. Она всегда сомневалась, что ему можно доверять. Много раз она разговаривала с ним о его отношениях с другими женщинами, но он всегда отрицал такую возможность. Тем не менее она не чувствовала себя защищенной и почему-то никак не могла ему поверить. Вернувшись с занятия, она застала его с женщиной; оказалось, что они были вместе уже какое-то время. Более того, он сказал ей, что хочет расстаться. Это было для нее самым настоящим предательством. Она почувствовала, что никогда больше не сможет верить ни одному мужчине.

Мы помогли ей пережить возникшие гнев и боль и объяснили, что ее доверие вовсе не было доверием – это были лишь ее ожидания и надежды. Этот чрезвычайно болезненный опыт оказался для нее своего рода подарком, так как рассеял пелену иллюзий и помог начать доверять самой себе. Все время, пока она жила с этим мужчиной, она чувствовала, что он не для нее, но никак не могла себе в этом признаться, предпочитая верить его лживым увещеваниям. Ее так называемое доверие оказалось ложным. Измена помогла ей выйти за рамки ложного доверия и обратиться к самой себе в поисках истинного доверия жизни и самой себе. Этот опыт помог ей научиться прислушиваться к собственным чувствам. Она обрела смелость и начала воспринимать факты и людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими ей хотелось бы их видеть. Чаще всего расставание с иллюзиями связано с глубокой болью.

Ложное представление о доверии и недоверие всему и вся

Ложное доверие основывается на том, как к нам относятся другие люди и мир в целом. Мы «доверяем» другому, если он поступает с нами так, как нам того хочется, или так, как, по нашему мнению, люди должны поступать друг с другом. Мы «доверяем» другому тогда, когда он или она оправдывает наши ожидания. Если же партнер обижает нас или нарушает наши права, мы перестаем ему верить. На самом деле, такое доверие – это не совсем доверие, поскольку оно зависит от внешних факторов. И когда мы говорим, что доверяем, мы имеем в виду чаще всего именно «ложное доверие». Фразы: «Я верю тебе» или «Я доверяю этому человеку» означают, что отношение этого человека к нам вызывает доверие. Однако на самом деле мы чрезвычайно редко по-настоящему понимаем человека. Мы видим лишь его часть, не воспринимая его в целом. Рано или поздно он, скорее всего, совершит нечто, что подорвет наше к нему «доверие». А когда со стороны других людей предательств и посягательств на наши права накопится достаточно много, мы перестанем доверять им в принципе. При этом мы вполне можем продолжать носить маску «доверия» и «открытости». Но для большинства из нас привычно чувствовать ложное доверие или полное недоверие другим вообще.

Обычно мы не осознаем степень собственного недоверия людям – точно так же, как не чувствуем, что слишком идеализируем их. Чаще всего недоверие отражает скорее нашу эмоциональную реакцию, нежели зрелый отклик на поведение другого. Действия или слова, вызывающие у нас недоверие, затрагивают в нашем внутреннем пространстве часть, которая уже давно болит и никому не верит. Как будто внутри нас есть своего рода банк недоверия, который открывается и принимает очередной вклад, и таких вкладов в нашей жизни накопилось уже очень много. Этот банк мы называем «глобальным недоверием». Он лишает человека здравого смысла, мешает ему быть объективным и ясно видеть проблему. Восприятие искажается из-за эмоций, накопленных в прошлом и связанных с предательствами и нарушениями границ. Эмоции окрашивают видение ситуации в негативные тона.

Когда слова или действия другого задевают нас, внутри оживают воспоминания о прошлых предательствах, вторжениях и разлуках. Особенно сильно на нас влияют воспоминания детства.

Наше недоверие формировалось в моменты ранних травм и со временем стало очень глубоким. Оно живет в самых потаенных уголках нашего подсознания и ждет, когда кто-то или что-то его затронет и оно сможет показать себя. Спровоцировать проявление недоверия могут наши возлюбленные, друзья, начальники, дети или родители – то есть любой важный для нас человек, тот, кому мы отдаем значительную часть своей энергии. Жизненные события также заставляют наше недоверие выходить на поверхность. Когда часть, которая не доверяет, спровоцирована, мы чувствуем боль не только из-за того, что происходит прямо сейчас, но и всю боль от прежних предательств и потерь. Недоверие становится настолько значительным, что начинает вмешиваться в наши отношения с близкими или коллегами по работе. Но нам хочется оставаться в иллюзиях, и каждый новый обман попросту добавляется к нашему постоянно растущему списку неудач.

Криш: Например, я очень волнуюсь, когда мне приходится иметь дело с людьми, на которых нельзя положиться. Исходя из своих ложных представлений о доверии, я считаю, что мир должен быть местом, где живут только ответственные люди. Я, как ребенок, все еще верю в то, что поступки людей должны соответствовать их словам и что все должны относиться друг к другу (то есть ко мне) с уважением. (Хотя я сам иногда не делаю того, о чем говорю.) На самом деле, за моим «ложным доверием» скрывается глобальное недоверие и убеждение, что люди никогда не станут относиться ко мне так, как я этого хочу. И когда они оправдывают мои самые мрачные ожидания, я чувствую, что придуманный мир рушится, и прихожу в ярость от того, что меня опять обманули, опять предали.

Недавно в нашем городе у одного оптового торговца я купил подержанный скутер. Я заплатил деньги и получил чек, но человек, который продал мне мотороллер, сказал, что до вступления в права собственности мне нужно подождать какое-то время. В мире автомобилей и разных транспортных средств я всегда чувствовал себя неуютно, поэтому, покупая что-то из техники, я легко поддаюсь давлению со стороны продавцов. Итак, я не уточнил сроков, не взял никаких гарантий и вышел из магазина, наивно полагая, что через несколько дней смогу разъезжать на собственном скутере. Мне потребовалось целых три недели, чтобы оформить эту чертову покупку, и это случилось лишь после множества телефонных звонков, которые мне никто не оплатил, и нескольких приступов ярости в офисе у торговца. Этот случай наглядно показал мне, что я все еще пребываю в иллюзиях о том, что мир – безопасное, полное любви место, где можно доверять друг другу и не бояться быть уязвимым. Не сомневаюсь, что моя реакция была вызвана накопленным опытом неуважительного отношения ко мне со стороны других, а также моим нежеланием расстаться с ложным представлением о доверии.

Маятник, на одной стороне которого находится уход в себя, а на другой – надежда

Если мы живем ложными представлениями о доверии, то постоянно переходим от надежды к отчаянию и наоборот. Когда мы завязываем новые отношения или попадаем в необычную для нас жизненную ситуацию, мы настроены позитивно и полны радужных планов. В этот момент мы, словно дети, проявляем слепую наивность. А потом разочаровываемся, злимся, обижаемся, наши надежды рушатся, и на их место приходит чувство отчаяния и глубокое убеждение в том, что вообще никому нельзя верить. И этот цикл повторяется снова и снова, и каждый раз мы проявляем все ту же наивность, которая сменяется все тем же беспросветным отчаянием. И через какое-то время, измотанные постоянными переходами от одного полюса к другому, мы становимся циничными и безжизненными. Но все-таки не желаем расставаться с детскими мечтами о том, что кто-нибудь когда-нибудь подарит нам счастье.

Чтобы выйти из порочного круга надежд, ожиданий, отчаяния, обид, горечи и обвинений, нам нужно найти новый способ взаимодействия с действительностью и с окружающими нас людьми.

Необходимо принять тот факт, что иногда люди будут относиться к нам не так, как нам хотелось бы. Нам нужно научиться по-новому воспринимать болезненные ситуации, приносящие жестокое разочарование.

Другими словами, нам нужно научиться понимать смысл происходящего, извлекать уроки из событий, в которых наше сердце сжимается, и нам хочется закрыться от целого мира навсегда. Парадоксально, но именно травмирующий опыт помогает нам расти, становиться более зрелыми и выходить за рамки ложных представлений о доверии. Без разочарований и предательств мы так и остались бы наивными детьми, слепо верящими в собственные недостижимые идеалы. Переживая боль потерь и неудач, мы становимся мудрее и смелее. Мы совершаем огромный скачок в сознании: иллюзии, что люди будут относиться к нам определенным образом, и горечь разочарования от неоправданных надежд сменяются ощущением, что жизнь всегда поддерживает нас – даже тогда, когда нам грустно, больно и обидно. Так мы путешествуем в поисках истинного доверия себе, жизни и другим людям.

Истинное доверие

Истинное доверие основывается на глубоком внутреннем ощущении, что существование поддерживает нас. Это внутреннее знание о том, что любой опыт, который мы получаем в жизни – неважно, негативный он или позитивный, приятный или болезненный, – является неотъемлемой частью нашего развития. Это также глубокая внутренняя убежденность в том, что любая боль, если с ней не бороться, делает нас взрослее и мудрее. Обладая доверием такого рода, мы способны восстанавливаться после самых жестоких разочарований, потерь и разлук, возрождаться снова и снова и сохранять позитивное отношение к жизни. По сути, истинное доверие не зависит от того, хорошо или плохо относятся к нам другие люди.

Истинное доверие живет глубоко внутри нас, и внешние события на него никак не влияют. Большинство из нас не обладает доверием такого качества. Конечно, в детстве мы были невинными и абсолютно открытыми миру, но наше доверие тогда еще не подверглось испытаниям. С годами же мы почти утратили связь со своим внутренним источником радости и доверия. И все же ту наивную веру в жизнь и в себя, которую мы проявляли в детстве, можно трансформировать в зрелое истинное доверие. Вне зависимости от того, насколько травмирующим был наш опыт, мы способны развить в себе качества истинного, зрелого доверия с помощью постоянной, упорной внутренней работы.

Верить в себя по-настоящему – не означает вообще никогда не проявлять недоверия. Недоверие просто становится откликом на то, что происходит прямо сейчас. Мы взаимодействуем с человеком или разбираемся с событием, основываясь на ясном понимании ситуации и никак не вовлекаясь эмоционально. То, что мы видим и чувствуем, приводит нас к выводу, что этот человек (или ситуация) не безопасен, и нам не стоит быть с ним открытым. Вот так просто. Незачем злиться или расстраиваться из-за поведения другого. Просто в данной ситуации нет никаких гарантий, что этот человек не сделает нам больно, и интуитивно мы чувствуем, что ему не стоит доверять. Наше решение основано на ясном понимании и принятии того, что мир таков, каков он есть. Подобное восприятие позволяет нам быть избирательными. Мы учимся открываться только тогда, когда чувствуем, что нас понимают и принимают. Если же ситуация такова, что лучше поостеречься, то мы вполне можем оставаться закрытыми и не доверять. Мы учимся видеть реальность как таковую.

Даже если кто-то не доверяет нам или, более того, обманывает, то с глубокой верой в себя нам гораздо легче защищаться, проявляя ответное недоверие, вместо того чтобы, как раньше, позволять ситуации влиять на все свое существо.

Переход от иллюзий к реальности

Мы можем восстановить способность к истинному доверию, снова поверив в себя. Жизнь, существование, или Бог (вы можете использовать любое слово, какое вам больше нравится) стремится пробудить нас ото сна, освободить от иллюзий. Судьба продолжает крушить наши надежды и не оправдывать ожидания для того, чтобы мы, наконец, открыли глаза и увидели жизнь такой, какая она есть.

Как-то на нашем семинаре была женщина из Германии. Вот ее история: она оставила свою очень успешную медицинскую практику и переехала жить к мужу в Штаты. Лишившись успеха и творчества, она неожиданно столкнулась с новым, странным для себя образом жизни. Женщина была вынуждена выполнять низкооплачиваемую работу, чтобы хоть как-то выжить. Муж не обеспечивал ее настолько, насколько ей хотелось, и между ними постоянно возникали ссоры. Эта женщина много лет работала над собой, прошла множество семинаров и курсов личностного роста, занималась медитацией. Но, тем не менее, продолжала надеяться на то, что в ее жизни появится, наконец, мужчина, который будет заботиться о ней, будет внимателен к ее нуждам и избавит ее от необходимости самой зарабатывать себе на жизнь. Переезд и жизнь в Америке развенчали ее иллюзии. Глубоко внутри она надеялась, что муж даст ей то, чего она не получила в детстве, – стабильность и безопасность, а также ощущение, что есть тот, кто всегда сможет о ней позаботиться. Но муж не оправдал ее ожиданий, и она ужасно злилась.