Хозяйка дома с секретом бесплатное чтение

Часть 1

Удары полотенцем в целом безболезненны.

Но только в том случае если полотенце сухое. Стоит только его намочить – удары становится похожи на пинки, хлесткие, тугие и с оттягом. Это крайне неприятно. Обидно ещё и то, что доказать факт избиения полотенцем сложно, поскольку следов такие удары не оставляют.

Именно поэтому Джослин сейчас стояла в середине кухни и терпеливо сжимала губы, стараясь заглушить стоны и всхлипы, потому что мачеха с остервенением лупила её и приговаривала:

– Да в кого ты такая дура! Говорили, отец твой был умным! Каким-то образом он же смог стать маркизом! Получить земли и этот дом! И ведь не дожил до тех времён, когда ему пришлось бы своими глазами видеть, как его дочь с каждым днём становится все глупее никчёмнее! Совсем никому не нужна! Ты ещё благодарна мне должна быть! Кормлю тебя даром!

– Матушка, – попыталась заговорить Джослин, – я ведь не нарочно… не я виновата, а ваша свинка…

– Да как ты смеешь, – заорала как не в себе мачеха, – обвинять мою милую поросёнку?! Она самая очаровательное, аккуратное и грациозное создание на земле! Это ты своими руками-крюками перевернула на моё платье суп! Даже не пытайся переложить вину на моего поросёнка!

Поросёнка мачеха держала в качестве питомца и ласково называла его Кристофом. Джослин могла бы понять, если бы это был мини-поросёнок. В Ливенрохе это сейчас модно. Мини-хрюшек брали с собой на балы, приемы, наряжали в сатиновые юбочки и надевали колпачки на головы. Но стоят такие хрюшки по сотне золотом за малявку, а мачеха Горзалия решила остановить выбор на настоящем диком кабане. Хотя наследство маркиза Штеймора позволяло покупать не только мини-хрюшек.

Теперь по особняку разгуливал упитанный вепрь, массивный, с пятаком, клыками и грязными копытами, следы от которых Джослин приходилось оттирать каждый день, стоя на четвереньках.

– И вообще, – продолжала орать Горзалия, – сколько раз говорила не называть меня матерью! Какая я тебе мать? Мне тридцать пять. Не могла же я тебя в семнадцать родить! И не похожи мы совсем!

В этом мачеха Горзалия была совершенно права. Если она обладала копной прямых каштановых волос, чёрными глазами и стройной, даже тощей фигурой, то Джослин – полная ее противоположность: голубоглазая блондинка с тонкой талией, грудью четвёртого размера и вздернутыми округлыми ягодицами.

По мнению Горзалии Джослин настоящая корова.

– Простите… – пролепетала Джослин, сдерживая всхлип от очередного удара полотенцем.

– Что мне твоё простите? Платье мне чисть бегом! Чего стоишь? Марш пошла, коровище!

И Джослин из кухни вылетела почти бегом, радуясь, что хотя бы прекратились побои. Лучше она будет чистить платье и драить полы, чем бесконечно выносить унижение от мачехи.

Пробежав по широким коридорам особняка, Джослин спряталась в своей коморке. Туда ее переселила Горзалия со словами:

– Тебе и тут будет нормально.

Сперва Джослин очень страдала без окон, но потом даже привыкла. Во всяком случае, здесь она могла спрятаться от нападок мачехи.

В свои восемнадцать она уже четко уяснила – если рядом агрессор, лучше не высовываться. А кто, если не агрессор, ее мачеха?

Вытерев мокрые от слез щеки, Джослин закрылась в коморке и принялась за чистку платья Горзалии Штеймор. Фамилию мачеха взяла от отца Джослин и теперь всем казалось, что Горзалия заботливая опекунша.

На деле получалось так, что все причитавшееся Джослин наследство прибрала к рукам алчная женщина. При этом не уставала издеваться, а когда Джослин намекала, что пора бы ей, как и всем девушкам ее возраста, поискать достойного мужа, мачеха только унизительно смеялась и говорила:

– Мужа? Ты себя в зеркало видела? Не леди, а деревенщина. Леди – это стройная и воспитанная. А ты? Корова с четвертым размером. Какой лорд себе захочет такую лошадь? Тебя попробуй прокорми. Нет уж, тебе самое место быть служанкой в этом доме.

В свое оправдание Джослин могла сказать лишь, что ест раз в день и то кашу со льном и сыром. В остальное время ей не перепадало и маковой росинки – мачеха умудрялась нагружать ее так, что некогда присесть.

Очищая дорогую ткань платья порошком фей (который стоил умопомрачительных денег. Удивительно, как только Горзалия на него раскошелилась), Джослин тихонько всхлипывала. Понятия, за что мачеха так её ненавидит она не имела.

И все же изо всех сил старалась завоевать ее расположение. Она верила, что если окружить такого человека, как она заботой, черствое сердце Горзалии смягчится и оттает.

Отец женился на ней довольно рано, а матери своей Джослин не знала. И Горзалия стала для нее единственным примером женщины и материнского отношения. От нее она получила доходчивый опыт о том, что будет если не подчиняться ей. А так же впитала мысль, что она Джослин – несуразная и неуклюжая дурнушка, которая должна буквально молиться на мачеху Горзалию за заботу и опеку.

Попытка учиться мачехой была категорически пресечена, хотя Джослин испытывала острую тягу к знаниям. Ей хотелось посещать гимназию. Но мачеха пришла в ужас от одной мыли, что Джослин туда пойдет.

– Что ты там забыла?! – изумилась она, когда Джослин однажды заговорила об обучении. – Ты и так уже столько пропустила. Будешь выглядеть полной дурой. Или хочешь бросить тень на репутацию семьи Штеймор? Ну не, дорогуша. Никакой гимназии. К тому же туда ходят леди. А какая из тебя леди? Марш полы драить.

Может быть Джослин стоило взбунтоваться. Не терпеть такого жесткого отношения. Но ведь она в действительности никому не нужна и единственный, кто у нее есть из близких – это мачеха Горзалия, которая, можно сказать, действительно о ней заботится. Ну да, нагружает работой, ну поколачивает иногда, орет. Но ведь она дает ей кров, еду, одевает.

Уже за это стоит быть благодарной.

Наверное.

Часть 2

Закончив отчищать платье, Джослин вытерла слезы и улыбнулась. Ткань чистая, еда готова, особняк сияет чистотой. Матушка должна быть довольна.

Сейчас она обрадует ее обновленным платьем.

Аккуратно перекинув его через локоть, Джослин выскользнула из коморки и направилась прямиком к комнате мачехи.

Та жила на втором этаже в семейных апартаментах и терпеть не могла, когда к ней кто-то заходил без разрешения. Поэтому, когда Джослин подошла к двери, то притормозила, чтобы собраться с духом.

Пока делала это, обнаружила, что дверь приоткрыта, а из апартаментов доносятся голоса.

– Кристоф, ну хватит уже… ахаха… ты проказник… – прозвучал кокетливый голос мачехи.

За ним послышался мужской – низкий, хриплый и незнакомый:

– Как я могу, когда тут такое… ооо… Горзи… ты такая горячая…

На секунду Джослин оцепенела. О том, что происходит между мужчиной и женщиной, если они остаются наедине, она знала очень примерно. Легче сказать – не знала. Но за дверью происходило явно что-то очень интимное – какая-то возня, смешки, вздохи.

Но куда больше ее поразило имя.

Кристоф?!

Это совпадение, что кабана мачехи зовут точно так же, или…

– Кристоф… ооо… у тебя шаловливые руки.

– И им очень нравится трогать тебя вот здесь…

– Ооо… ааа….

– Какая ты пылкая, моя Горзи…

Джослин помимо воли ощущала, как ее брови ползут на лоб, а глаза округляются.

Чтобы там ни происходило, это явно чудовищно. Мачеха не замужем. А Кристоф… он вообще кто?! Откуда взялся? Он что… человек?! Или кто? С какой такой стати они… в комнате, где Горзалия спала вместе с отцом? Так разве можно?!

Впав в полнейший культурный шок Джослин так и стояла под дверью, слушая охи и стоны мачехи, вперемешку с хрипами неведомого Кристофа.

Как же так? Это ведь против всех правил. Матушка сама говорила, что до замужества ни в коем случае нельзя оставаться с мужчиной один на один.

Хотя Горзалия ведь уже был замужем…

Но сейчас-то нет!

Джослин обуревали смятение и стыд, щеки горели, а сердце колотилось.

Что же это такое?!

Лишь, когда возня стихла, она немного успокоилась. Может они не делали ничего противозаконного? Может двигали диван или выбивали одеяло…

Она покривилась сама себе. Нет, настолько наивной быть нельзя.

– Сегодня ты была в ударе, моя Горзи, – снова донеслось из-за дверей, и Джослин помимо воли вся превратилась в слух.

– Я всегда в ударе, – ответил надменный голос мачехи.

– Конечно, моя госпожа, – прохрипел глухо Кристоф. – Ты самая красивая женщина в доме!

– Только в доме?! – тут же возмутилась мачеха.

– Во всем Ливенрохе! Во всем мире! – тут же с жаром исправился Кристоф.

Надменный голос мачехи тут же проговорил:

– Еще бы. Я ведь настоящая леди. В моем доме все идеально. И я, и мебель, и слуги. Только падчерица…

Джослин даже на цыпочки привстала, чтобы лучше слышать – сейчас ведь о ней речь! А еще умудрилась заглянуть в дверную щель. Там, в полумраке апартаментов на широкой кровати растянулась совершенно голая Горзалия, а рядом – прикрытый покрывалом кудрявый, черноволосый мужчина. В нем Джослин по густой щетине и клыкам со стыдом узнала того самого вепря, за которым вытирала полы.

Какой ужас.

Сейчас это свин в образе человека, хотя от вепря в нем довольно много. Вон, лохматый какой, и волосы торчат, и эти клыки-бивни жуткие.

Оборотень? У них в доме живет оборотень-кабан?

Серьезно?!

Леди Горзалия Штеймор связалась с оборотнем-кабаном и спит с ним в родительской постели?!

Джослин глазам не верила. Нет, не может быть! Здесь что-то не так! Она не могла! Она ведь леди!

– А что с ней? – не понял оборотень-кабан Кристоф.

– Надоела, – брезгливо скривившись отозвалась мачеха, и от этих слов у Джослин замер пульс.

Надоела?

Нет, она, наверное, ослышалась. Такого не может быть.

– Слишком она меня раздражает, – призналась Горзалия. – Нерасторопная корова.

– Да ладно тебе, Горзи. Какая она корова? – усмехнулся вепрь. – Девчонка красавица. Грудь во! Задница во!

Даже в дверную щель Джослин увидела, как сверкнули глаза мачехи. Она буквально подскочила и, развернувшись, вцепилась в волосы вепря, нисколько не стесняясь своего голого тела.

– Красавица?! – заверещала она. – Да я тебе сейчас руки выдерну, причиндалы оторву! Ты посмотри! Красавицу нашел!

– Ай! Ой!.. А!!! Горзи! Хватит!.. – жалобно завопил оборотень.

– Задницу он себе новую нашел! – не унималась мачеха. – Я тебе сейчас устрою! Кобель недоделанный! Кабан тупорылый!

– Ай!

– Скотина грязная! – орала Горзалия, наотмашь лупя любовника.

– Прости, Горзи!..

– Я тебя из мусора вытащила, тварь неблагодарная! – не унималась Горзалия, а Джослин, окаменевая наблюдала, как ее гладкие каштановые волосы разлетаются в стороны от каждого удара. – Отмыла! Отчистила! А ты себе задницу помоложе нашел?!

– Нет… Горзи… нет… Прости… Ты у меня самая красивая, самая молодая… с самой лучшей задницей…

Мачеха отвесила ему еще несколько тяжелых ударов, но, видимо, заверение, что задница у нее что надо, подействовали – понемногу она стала успокаиваться.

Отдышавшись, мачеха села верхом на оборотня и проговорила, нависнув над ним оголенной грудью. Пока Кристоф пялился на нее, Горзалия произнесла:

– Значит так. Говорить ты мне можешь, что угодно, но пока эта девка здесь, я не могу быть спокойна. Поэтому ты…

– Я?

Мачеха кивнула.

– Да, ты. Подсыплешь ей потустороннего порошка в кашу. Она только ее и ест. Понял?

Покрытое щетиной лицо оборотня-кабана вытянулось.

– Ты уверена, – переспросил он побледневшими губами.

– Абсолютно, – отозвалась мачеха.

И если у оборотня дар речи сохранился, то Джослин показалось, что ее мощно ударили в грудь, воздуха резко стало не хватать. Сердце зашлось в бешеном ритме, в ушах зашумело, а голова закружилась.

Она не ослышалась?

Потусторонний порошок?

Мачеха Горзалия Штеймор хочет ее убить?

Часть 3

Пару мгновений Джослин просто пыталась это переварить.

Её мачеха хочет ее убить.

За что? За то, что этот оборотень-кабан назвал ее красивой? Так ведь она сама говорила, что Джослин корова нескладная. Зачем верить его словам? Разве такая красавица, как Горзалия Штеймор вообще может ревновать?

Но взгляд мачехи выражал такую решимость и ярость, что ясно – настроена она серьезно.

Какой ужас…

Выходит, теперь у Джослин нет безопасного места. В родном доме она на прицеле у мачехи, и гоняться за ней будет настоящий оборотень. Как же она сразу не догадалась, что этот вепрь не простой. Иначе с какой стати мачеха стала бы вообще держать дома дикую свинью.

Нет, у мачехи всегда во всем есть корысть. И сейчас ее корысть – убрать соперницу, которой считает ее, Джослин.

Что же ей теперь делать?

Повинуясь какому-то внутреннему порыву, она попятилась, все еще прижимая к груди так старательно отчищенное платье мачехи.

За что? За что она ее так не любит? Неужели Джослин недостаточно делает? Неужели она мало работает, мало старается? Она ведь встает раньше всех, бегает на рынок, когда только привозят самые свежие продукты, готовит, убирает.

Но, видимо недостаточно. И Джослин могла бы постараться выполнять обязанности лучше, но теперь это не безопасно.

Горзалия приняла жуткое решение.

Как же теперь быть?

Джослин наткнулась спиной на стену, и ответ пришел сам собой.

Ей надо бежать.

Оставаться здесь больше не безопасно.

Но куда? Она ведь никого не знает. Одинокой девушке без защиты в Ливенрохе не справиться. Да и что она умеет? Вести дом, готовить, стирать, убирать. Быть хорошей хозяйкой. Так такого добра в каждой семье полно. Кому она в качестве лишнего рта нужна?

Разве что куда-то в леса. Но там опасно. Дикие звери, разбойники, беглые маги и оборотни.

С другой стороны, если она останется в городе, мачеха найдет ее. Она не успокоится, пока не достигнет поставленной цели.

Подумать только! Горзалия Штеймор решила, что Джослин может увести у нее оборотня!

Какая ерунда. И из-за этой ерунды ей теперь придется бежать из родного дома.

С бешено колотящимся сердцем Джослин промчалась по коридорам особняка, сбежала по лестнице в свою коморку и стала спешно собирать вещи. Платье мачехи она бросила на постель. Больше она не будет его чистить.

По иронии вещей у Джослин оказалось мало – два домашних платья, башмаки на ней, немного белья и кулон, который она, сколько помнила, всегда носила на себе.

Сложив весь небольшой скарб в заплечный мешок, она набросила на плечи накидку, закинула за спину мешок и выскользнула из коморки.

Никогда еще Джослин так не кралась, не боялась, перемещаясь по особняку и не вздрагивала от каждого шороха.

Если ее сейчас заметит мачеха или оборотень – все пропало. Она не выберется отсюда живой.

Да. Она приняла правильно решение бежать отсюда. Пытаться что-то объяснить Горзалии, доказать, что Джослин не имеет никаких претензий на этого свиномордого вообще без вариантов.

И она испытала настоящее облегчение, когда удалось выскользнуть из входной двери незамеченной.

Неужели боги к ней сегодня благосклонны?

Но стоило только ей оказаться на крыльце, как на пути возникла прачка. Вообще-то добродушная и милая, но ужасно болтливая. Все самый новые сплетни дом Штейморов узнавал именно от нее.

– Салли! – выдохнула испугано Джослин. Как отделаться от этой очаровательной прилипалы, она пока не придумала. – Ты что тут э… делаешь?

Прачка округлила и без того ненормально круглые глаза и растерянно надула губы. Судя по виду, она тоже делала что-то запретное. Возможно, отлучилась со из особняка в рабочее время. Или стянула из подвала банку с шелковичным вареньем – вон как карман под передником торчит.

– Э… Я? – заблеяла прачка, – да просто… иду домой…

– Через хозяйское крыльцо? – изумилась Джослин и покосилась назад в зал, где в любую секунду могли появиться мачеха или боров-оборотень.

– Э… просто так ближе… – еще больше замялась прачка.

Ситуация явно обеим была неудобной – слугам пользоваться парадным входом Горзалия запрещала. Только в исключительных случаях. А это вряд ли он.

Среди них обеих Джослин оказалась находчивей.

– Слушай, давай мы друг друга не видели, – с казала она. – И всё обойдется.

Она видела, с каким облегчением выдохнула прачка, а сама она с трудом, но все же сдержала такой же выдох. Лучше не сеять подозрения в бурном воображении этой девицы.

Джослин отступила в сторону, пропуская ее.

– Иди, пока тебя никто не увидел.

Дважды просить прачку не пришлось – она прошмыгнула мимо и быстро скрылась где-то в дверях для слуг.

Часть 4

Сама Джослин уже через пару мгновений со всех ног бежала через двор. Она надеялась, что прачка не обратила внимания на ее заплечный мешок. Ведь сама Джослин с дела вид, что не заметила банки варенья или что там та прятала в кармане под передником.

Дорога была неровной, не удивительно, что в карете всегда трясет. Ботинки скользили на гладком камне и Джослин несколько раз чуть не упала (кто бы мог подумать, что от переживаний у нее так будут дрожать колени). И все же она не сбавила шаг.

Сердце билось как сумасшедшее. От нервов она готова была прыгать, кричать во все горло. Добежав до конца улицы, остановилась, чтобы отдышаться. Подняла глаза и увидела перед собой башню, облицованную белым камнем и увенчанную остроконечной черепичной крышей.

Это городская башня. За ней граница города и все.

Свобода.

Джослин не могла поверить, что решилась на такое. Но куда ей деваться? Если не сбежать, мачеха рано или поздно заставит ее сесть потусторонний порошок и тогда конец.

Поэтому, откинув сомнения, Джослин миновала дремлющего на бочке стражника и торопливо зашагала по широкой грунтовке в сторону леса.

Ей казалось – вот-вот случится погоня. Мачеха обнаружит ее пропажу и кинется следом с собаками и своим хряком-оборотнем, который оказывается еще и ее любовник.

Но ничего не происходило. Это даже сбивало с толку. Неужели до сих пор никто не заметил, что ее нет?

Девушка старалась думать только о том, как бы поскорее уйти подальше от Ливенроха. И к счастью, лес приближался довольно быстро. Мрачный, пугающий, невероятно густой. По иронии судьбы – он единственное спасение от длинных рук мачехи.

Как выбираться из него и куда идти дальше Джослин пока не думала. Спустя минут десять пути, она наконец пошла под густые кроны. Лес встретил прохладой и запахом сырого дерна.

Джослин вдохнула полной грудью. Ну вот. Она решилась на невероятный шаг. Жизнь уже прежней не будет. Теперь только вперед.

Внутри нее все трепетало и дрожало. Еще бы! Она ведь дальше дух кварталов о дома никогда не отходила. А теперь она в Киринейском лесу, совершенно одна.

И как бы страшно ни было – вариантов нет. Надо двигаться.

Джослин шла между деревьев, которые росли все гуще и гуще. Через какое-то время ей стало казаться, что эти деревья не имеют начала и конца, и никогда не было конца у этого леса, а она находится в нем уже целую вечность. Деревья заслоняли собой небо, и невозможно было разглядеть, где же солнце. Вокруг становилось темнее, и от этого холодок страха все сильнее расползался где-то внутри.

Наверное, она шла уже час. С дороги она свернула. Нарочно. Потому что если мачеха погонится за ней, обязательно прочешет дорогу. А Джослин совершенно не хотелось, чтобы Горзалия ее нашла.

Поэтому приходилось пробираться по узкой тропинке через можжевельник.

Она справится. Как-то вед справлялась все это время с нападками мачехи. И с лесом тоже справится. Может она и не ориентируется в нем совершенно, но приходится полагаться на веру. В конце концов, она догадливая.

Вон, например, стволы деревьев. Если присмотреться, с одой стороны они покрыты мхом сильнее, чем с другой. Мох растение влаголюбивое. Очевидно, расти оно будет на той стороне, де больше воды. А значит – на северной.

Выходит она идет четко с севера на юг.

А что на юге?

В картографии Джослин не разбиралась (ей же учиться никто не дал), но знала – на юге от Ливенроха граница со страной магов. Точнее всех, кто обладает магическими свойствами. Кроме любовника мачехи: оборотня-кабана, Джослин магических созданий никогда не видела. Но слышала разное. От леденящих душу историй, до такого, от чего у любой девушки покраснеют щеки. Хотя чего уж там. Джослин в таких историях не была искушена и щеки у нее покраснеют даже от рассказа про поцелуй.

Зато она будет подальше от этой душегубки. Кто бы мог подумать! Горзалия решилась на такое!

Нет. Уж лучше неизвестность, чем такой страшный и несправедливый конец.

Мысли отвлекали Джослин от стремительно темнеющего леса. Но когда где-то справа что-то хрустнуло в кустах, она вздрогнула и накатил страх.

Что там?

Или точнее – кто?

Зверь? Погоня?

Девушка попыталась улыбнуться (говорят, это помогает справиться с нервами) – может это всего лишь белка прыгает с дерева на дерево? Или енот.

Но вдруг все-таки погоня? Гвардейцы Ливенроха? Но тогда что они забыли в кустах? Или это действительно белка и игра ее разбушевавшегося воображения.

Так или иначе, через несколько минут Джослин уже не слышала ничего, кроме собственного дыхания, потому что бежала со всех ног куда глаза глядят. Она остановилась только чтобы перевести дух. Прислушалась и поняла, что теперь может различить даже биение своего сердца.

Оторвалась?

Или нет?

Кто там в темноте?

Часть 5

– Кто здесь? – не выдержав напряжения, спросила Джослин, обращаясь к лесу.

– Я, – раздался тихий, мягкий голос.

Вздрогнув, Джослин медленно повернулась к источнику звука.

В двух шагах от нее стоял мужчина в длинном плаще с капюшоном, под которым виднелась два горящих белым глаза, самого лица не видно. Из-под плаща выглядывают сапоги для верховой езды.

Мужчина покачал головой.

Его молчание пугало так, что у Джослин перехвалило дыхание. Кто это? Преследователь? Посланник мачехи? Как он смог так быстро ее догнать? Хотя… Почему нет? Она ведь пешком. Мало ли, как добирался этот человек.

И вообще, человек ли он? Светящиеся глаза не слишком похожи на человеческие.

– Кто вы? – снова спросила Джослин дрогнувшим голосом и интуитивно начала пятиться.

Несколько мгновений человек или кто бы он ни был, молчал. Потом глухо зарычал и в следующий момент кинулся на нее.

Наверное, Джослин стоит благодарить отца – крепкого и сильного мужчину. И его наследственность. Иначе как объяснить ее внезапную расторопность и сноровку?

Она успела броситься бежать раньше, чем это существо успело ее схватить.

– Стой! – уже совсем не человеческим голосом зарычало оно.

Но Джослин уже мчалась во весь опор сквозь темноту леса. Ветки больно били по лицу, на бегу она слышала трест ткани – это юбка цепляется за колючки и беспощадно рвется. В голове лишь одна мысль – спастись! То, что это существо явно не намеренно с ней чаи распивать понятно без слов. А еще и этот рык, который вот прям только что раздался совсем близко…

– Ааа! – закричала Джослин, когда вдруг земля из мод ног исчезла, и она кубарем покатилась в черноту.

Пока летела, успела подумать, что на этом, наверное, ее побег и закончится. Спасать ее некому, а отбиться самостоятельно от этой твари она не сможет. Какая же она глупая, если понадеялась выжить в этом лесу одна!

Впрочем, какая разница. Она хотя бы попыталась. Дома ее точно ждала неминуемая гибель.

Поток мыслей прервался сильным ударом во что-то твердое. Кажется дерево. Джослин вскрикнула и перекатилась на спину. Подниматься было тяжело. Но она все же справилась и, покачиваясь, подняла голову.

И ужаснулась настолько, что крик застыл у нее в горле.

Там, по склону прямо на нее неслось что-то ужасное. С горящими белыми глазами и чернотой вместо лица под капюшоном.

«Ну все, прибежала», – мелькнуло у Джослин в голове.

Она приготовилась к худшему. Убежать от твари у нее определенно не получилось, остается только кричать и умолять о пощаде. Но вряд ли тварь ее услышит.

Расстояние между ними стремительно сокращалось, а сердце Джослин билось все сильнее и чаще. Неужели это все? Неужели…

Она как заторможенная смотрела на приближение кошмара, но вдруг что-то произошло. Джослин успела заметить лишь как мелькнула какая-то тень и несущуюся на нее тварь сшибло в сторону. Раздался болезненный хрип, затем скулеж, послышались удары и треск ломаемых веток.

Это длилось несколько минут. И за это время Джослин несколько раз ощущала, как сердце уходит в пятки, а колени подкашиваются. Воображение рисовало картины одна другой страшнее, но она не могла шевельнуться. Страх и ужас буквально парализовал ее.

А потом все затихло. И в этой тишине Джослин слышала биение своего сердца так громко, будто били в барабаны.

Хруст ветки.

Еще один…

Что это?

Новая опасность?

Немудрено. Она ведь ночью в Киринейском лесу. И до утра ей, по всей видимости, не дожить.

– Энергетические пиявки очень активны в это время суток, – вдруг раздался из темноты уверенный мужской голос. – Как раз в полночь у них пиковая активность. Тебе очень повезло, что эта молодая и неопытная. Иначе и пикнуть не успела бы.

В первую секунду Джослин оторопела. Она не умерла? С ней сейчас действительно кто-то разговаривает? Мужчина? Или это уже бред на том свете?

– Эээ… – только и смогла протянуть она, потому что страх отшиб речь.

– И скажи на милость, – продолжил мужской голос из темноты, – какого ящера такая девочка делает среди ночи в лесу?

Он с ней говорит?

Ну конечно с ней. С кем же еще. Молчать невежливо. Надо отвечать. Но как, если колени дрожат, а дубы выбивают частую дробь?

– Б-бежала… – наконец удалось выдавить Джослин.

– Я вижу, что бежала, – согласился голос. – Куда? Точнее откуда? То, что бежала от кого-то очевидно. Иначе даже не знаю, зачем такой девочке забираться в дебри Киринейского леса.

Джослин все еще трясло. Теперь еще и от того, что она разговаривает в темноте с обладателем таинственного голоса. Но, кажется, вред причинять он ей не собирается. Иначе зачем спас?

– Я из Ливенроха… – наконец смогла выдавить из себя Джослин.

– Так, уже лучше, – ободряюще отозвался некто из тьмы. – И убежала ты из города, потому что…

Он демонстративно замолчал, Джослин, превозмогая страх и нервность, пришлось ответить:

– Потому что мачеха решила меня прикончить.

– Ого, – раздалось впечатленное. – А она не промах. И за что, если не секрет?

– П-почему вы спрашиваете? – испугалась Джослин.

– Ну. Вдруг ты какая воровка или разбойница. Напала на дол этой самой мачехи, драгоценности украла, – рассудительно предположил незнакомец.

Звучал он вполне уверенно, но Джослин в его голосе померещилась на смешка. Или у нее от страха слуховые галлюцинации?

– Нет! – торопливо выдохнула она. – Я не воровка и не разбойница! Я приличная. И я занималась домом. А потом этот оборотень-кабан… и мачеха… и они вместе… А потом она захотела меня убить…

Когда Джослин произнесла это вслух, копившиеся слезы вдруг хлынули из глаз. Она разрыдалась на глазах у незнакомца, чьего лица даже не видит.

Ну и что? Какая разница? Она и так за сегодня пережила столько, сколько за всю жизнь не переживала. Если его позабавит ее ситуация, пусть это будет на его совести.

Незнакомец проговорил неожиданно успокаивающим тоном:

– Ну-ну, я верю, что ты не разбойница. Расслабься. Или… ладно. Плачь. Женщинам полезно поплакать. Хотя и мужчинам иногда тоже.

После чего из тьмы на слабо освещенную лунным светом, который едва пробивается сквозь кроны, вышел мужчина. Джослин даже плакать перестала – так и уставилась на него.

Высокий, стройный и широкоплечий. В кожаных доспехах, волосы чуть ниже плеч и белые, как снег. Черты лица правильные, ровные, а глаза…

Джослин испугалась еще больше, потому что глаза голубые настолько, что аж светятся. И, кажется, уши у него длинных, а острые кончики торчат из волос.

Мужчина ее новую порцию страха заметил и произнес поспешно:

– Только не бойся. Я тебе вреда не причиню.

– П-правда?

– Ну конечно, – пожал плечами тот. – Я не обижаю юных красоток.

– Д-да? – запинаясь, спросила Джослин. – А что тогда?

Эльф усмехнулся, поразив ее идеальной улыбкой.

– Да есть у меня кое-какие варианты.

Часть 6

Об эльфах Джослин знала только одно – они ужасно заносчивы и высокомерны. В живую никогда их не видела, но от мачехи слышала, что лучше с ними не встречаться. Почему конкретно Горзалия никогда не говорила, и сейчас Джослин с плохо скрываемой панике судорожно пыталась понять, чем ей грозит такая встреча.

Неужели ей удалось ускользнуть (и удалось ли?) от лап мачехи, чтобы попасть в другой капкан – капкан остроухого, высокого и пугающе улыбающегося эльфа, который непонятно что делает в Киринейском лесу. Ведь это все-таки территория людей, а земли магов там, за горами Эш. Зачем он так далеко ушел? Или может то она забралась слишком глубоко?

– Что вы… здесь делаете? – спросила Джослин и подумала, что опрос ее сейчас прозвучал очень глупо и неуместно. Куда правильнее было бы спросить, что он собирается делать с ней.

Губы эльфа тронула легкая улыбка и Джослин показалось, что надменность этой улыбки ранит почти физически. Она что, так неприглядно выглядит?

– А ты смелая, – сказал он, – раз еще не упала в обморок.

– Держусь из последних сил, – честно призналась она.

– Ха-ха, – усмехнулся остроухий. – И с юморком. Это мило.

Джослин только и смогла что неловко пожать плечами. Всё в ней сейчас напрягалось до треска и дрожи, потому что Джослин понятия не имела, как дальше будет выкручиваться. Ведь сама забралась в гущу Киринейского леса и каким-то странным образом наткнулась там на настоящего эльфа. С другой стороны, оставаться дома было категорически невозможно.

Какая из этих зол лучше?

Пока не известно.

Понятно только одно – останься она в поместье, Кристоф уже прижучил бы ее. Не потусторонним порошком, так чем-нибудь другим. Она же сама видела, с какой покорностью он согласился с приказом Горзалии.

– Так почему мачеха решила тебя прикончить? – после минуты тщательного разглядывания Джослин с ног до головы, от чего она покрылась мелкими пупырышками, спросил эльф.

Что ей надо было сказать? Увильнуть от ответа? Соврать, чтобы ее не посчитали трусихой? Да какая разница. Пускай считает, кем хочет. Главное – она пока жива. А это значит, она приняла верное решение.

– Не знаю, – сказала Джослин.

– Неужели? – хмыкнул эльф

Джослин считала себя честным человеком и сейчас полагала, что сказала правду. Откуда она знает, что взбрело в голову ее мачехе?

Но, подумав, предположила:

– Возможно, я что-то делала не так. Я старалась быть хорошей падчерицей, но… видимо недостаточно. Она попросила своего любовника…

– Ааа, значит, любовника? – как будто все понял, протянул эльф с какой-то разоблачающей улыбкой. – Тогда понятно.

– Что понятно? – невольно озадачилась Джослин.

– Хм, – протянул эльф и задумчиво потер подбородок, снова детально осмотрев Джослин. Он делал это так скрупулезно, что у нее непроизвольно пересохло во рту, а спина покрылась маленькими щекочущими мурашками.

Чего он на нее так смотрит? Слишком уж внимательно.

Спустя некоторое время эльф, наконец, произнес:

– Значит, вот что я предлагаю. Конечно, это полный бред, и обычно я так не делаю. Даже не знаю… Зачем оно мне… Но… Слушай, ты что-нибудь умеешь?

Джослин окончательно растерялась. Что вообще за день такой безумный? Сперва ее отчитывает мачеха, потом выясняется, что их не-мини-свин оборотень с которым спит Горзалия, затем ее хотят убить, а теперь она встретила в Киринейском лесу эльфа, который интересуется ее умениями.

– Э… в каком смысле? – робко переспросила она.

– По дому, – стал пояснять эльф, – хозяйство, уборка и… ну разные обязанности.

У Джослин даже от души отлегло – это ведь как раз то, что она лучше всего умеет. Только надо держать свое облегчение при себе, не известно, с какой целью интересуется этот остроухий и надменный мужчина.

Поэтому сказала кротко:

– Да, конечно. Я хорошо этому обучена.

– Надо же, – хмыкнул эльф, – другого я и ожидал услышать. Впрочем, ладно. Чем драконы не шутят. Могу предложить тебе вот что. Нам в замок нужен толковый мажордом. Ты, конечно, не мужчина, и уж тем более, на мажордома тоже… С большой натяжкой. Но… в качестве пробы, так сказать… Любопытства ради… Зачем-то же я тут тебя встретил… Могу предложить тебе эту должность.

У Джослин даже голова закружилась.

Ей?!

Эльф?! Предлагает служить в его дворце мажор… Раньше она такого слова не слышала, видимо, это что-то вроде хозяйки. Хозяюшки. Определенно, хозяйствовать она умеет!

Только вопрос…

– Почему? – вырвалось раньше, чем она успела его додумать.

– Что почему? – не понял эльф.

Джослин сглотнула комом непонимания и страха и попыталась пояснить:

– Почему вы предлагаете… мне?

Красивое лицо остроухого неоднозначно скривилось.

– Сам не знаю, если честно, – сказал он. – Просто взбрело в голову. Я могу себе позволить делать, что хочу. И сейчас хочу взять тебя… на должность управляющей домом.

Говорил он приглушенно, растягивая слова, будто и правда не уверен в своем выборе. Зато у Джослин мысли носились, как ненормальные.

Серьезно? Ей повезло? Или наоборот? Ведь там, за горами Эш (а он определенно заберет ее за горы, если она согласится) ждет полнейшая неизвестность. О землях магов она только слышала. И слышала такое, от чего волосы на затылке шевелятся, а кровь в жилах превращается в лед.

Но и обратно нельзя. Там мачеха. И, судя по всему, настрой у нее очень решительный.

В лесу тоже не останешься. Тут звери, какие-то жуткие… как эльф их назвал? Энергетические пиявки? Ужас да и только.

Выбор оставался только один.

– Я согласна, – тихо проговорила она, чтобы не выдавать собственного смятения.

Эльф выдохнул, будто его очень утомил разговор и эти уговоры.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда подойди ко мне вплотную.

Часть 7

Джослин моментально оробела. Только сейчас до нее дошло – раньше она никогда не оставалась одна с лицами противоположного пола. А сейчас мало того, что она в лесу ночью, так еще и противоположный пол – настоящий эльф.

Смятение и противоречия моментально нахлынули на нее плотной волной и Джослин интуитивно попятилась.

Естественно, эльф это заметил. На его лице скользнула неоднозначная ухмылка – то ли надменная, то ли снисходительная.

– Успокойся, – сказал он, поправляя что-то на плече (в темноте Джослин так и не разглядела, чем сражался этот остроухий с энергетической пиявкой), – я не собираюсь делать с тобой ничего такого, за что пришлось бы краснеть.

Звучало неубедительно. Особенно учитывая странное выражение лица эльфа. Джослин сказала:

– Мне кажется, у нас свами разные причины того, от чего можно краснеть.

Эльф хмыкнул.

– Возможно. Но сейчас я не настроен на игрища или что ты там себе придумала. Я предложил сделку, ты, вроде как, согласилась. Или уже передумала? Тогда я с чистой совестью оставлю тебя в лесу среди энергопиявок. Мой острый слух прекрасно слышит, как они кружат вокруг нас.

Джослин вздрогнула, а плечи покрылись зябкими мурашками – в ее памяти леденящие душу светящиеся белые глаза пиявки все еще свежи.

– К-кружат? – с запинкой переспросила она.

– Еще как, – кивая, согласился эльф. – И не подходят только потому, что у меня на шее синий оникс. Он излучает сильную магию против всяких низших тварей. Но если тебе не терпится поближе ближе познакомиться с энергопиявками, кто я такой, чтобы мешать этому.

– Да я не то, что бы хочу… – начала Джослин и заозиралась. Если эти твари действительно их окружили, самостоятельно ей никак не выбраться. Да и о чем вообще речь? В Киринейском лесу девушке в одиночку выжить – это просто сказка какая-то.

Эльф тем временем не успокаивался и продолжал:

– Энергопиявки настоящие проглоты. Нападают на всех подряд, но больше всего любят, конечно, нежных девушек. У них и кожа мягче, и энергия слаще. Впиваются прямо вот сюда, – он показал себе на шею, – и окутывают щупальцами. Они у них под балахоном вместо ног. А потом тянут жизненную энергию, пока жертва не упадет замертво. Все еще хочешь с ними общаться?

Джослин не выдержала и выкрикнула в ужасе:

– Да я не хочу с ними общаться!

Эльф гаркнул в ответ:

– Тогда иди сюда и хватит болтать! Оникс, конечно, мощный, но и энергопиявок много!

Голос эльфа прозвучал так решительно и властно, что Джослин сама не поняла, как ее ноги сделали несколько широких шагов к нему.

В следующий момент сильная и уверенная рука обхватила ее за талию и прижала к мощному мужскому торсу. Внутри Джослин все замерло – вот такого она точно никогда не делала. Обниматься с мужчиной-эльфом в ночном лесу – это вообще какой-то предел… распутства? С другой стороны, у нее ведь нет выбора. Только он может помочь выбраться из этой глуши и оказаться подальше от Горзалии. А мачеха не остановится, пока не закончит задуманное. И лучше Джослин находиться как можно дальше от нее.

– Готова? – раздался приглушенный голос эльфа над головой совсем близко.

Его терпковатый, немного древесный запах, перемешанный с ароматом вереска и лаванды на секунду вскружил голову Джослин. В какой-то миг она даже забыла, что происходит и где находится, но голос эльфа быстро вернул ее в чувства.

– Ну? – спросил он.

Джослин неуверенно кивнула.

– Да…

К чему быть готовой она даже представить не могла.

А потом увидела, как остроухий выхватил из-за спины серебристый арбалет и быстро пустил стрелу. Движение произошло моментально, а в следующий момент их дернуло, перед глазами замелькали тени, по краям за шелестело, и Джослин с запозданием поняла – они летят.

– Ой! – перепугалась она и инстинктивно вцепилась в торс эльфа.

Тот усмехнулся, их дернуло и снова понесло вперед между толстыми стволами на головокружительной высоте.

– Не бойся, перемещаться на магических арбалетах естественно для эльфов моего класса.

– К-какого класса? – пробормотала Джослин, пытаясь не думать, сколько метров под ними до земли.

– Ты совсем ничего не знаешь о стране магов, да? – вопросом на вопрос ответил остроухий.

– Я впервые вышла так далеко из дома за всю жизнь.

Ветер свистел в ушах, из снова дернуло – эльф выпустил очередную стрелу, которая помчала их обоих все дальше к границе гор Эш.

– Ну книги-то ты читала? У людей ведь есть книги, – перехватывая ее поудобнее, спросил тот.

Сейчас Джослин было совсем не до разговоров об ее умственных способностях – внутри все дрожало от страха. Страха перед высотой, на которой они с головокружительной скоростью несутся сквозь Киринейский лес, страха перед Горзалией, которая вряд ли отступит, страха перед энергопиявками – кто знает, может они гонятся попятам. Но больше всего ее пугал эльф, к которому она сейчас вынуждена прижиматься всем телом. Пугала его насмешливость, уверенность, высокомерие и какой-то одуряющий запах, от которого в голову лезут странные мысли, а в теле возникают незнакомые, будоражащие ощущения.

– Ты меня слышишь? – вырвал ее из грез вопрос остроухого.

– А? Да.. Книги… – сбивчиво начала отвечать Джослин. – Я хотела учиться. И хочу. Но мачеха не позволила. Сказала, что мне этим не надо заниматься.

Эльф фыркнул.

– Так и знал. Люди очень ограниченные создания. Мне не понять этого. Учиться – это то немного, что мы вообще можем делать в жизни бесконечно.

Джослин промолчала. Она с остроухим согласна. Но доказывать ему, что действительно не имела возможности поступить в гимназию или хотя бы покупать книги не собиралась. Она не обязана это делать, достаточно того, что Джослин сама о себе все прекрасно понимала. Да, она не образованна, но она делала и делает все, чтобы хоть немного исправить это. Спасибо, что хотя бы читать научилась и складывать цифры. Мачеха противилась и этому, пока Джослин не убедила ее, что с этими знаниями будут легче покупать продукты.

– Далеко нам до… А куда мы… летим? – спросила она, меняя тему, поскольку совсем не горела желанием обсуждать свое образование.

– К торговому ущелью.

– А что там?

– Официальный переход между землями людей и магов, – ответил эльф.

Часть 8

С географией Киринейскгго леса и гор Эш Джослин тоже была не знакома. Поэтому просто промолчала. Что ей сказать? Что не знает, где это? Или что это за место? Нет. Она и так достаточно уже услышала за свою жизнь о необразованности, чтобы понять – когда лучше смолчать.

Эльф, тем временем, нёс ее над лесом, как какой-то неуловимый дух. Тёплый, с дразнящим и волнующим запахом тела, он странным образом пробуждал в Джослин новые и ни с чем несравнимые эмоции.

Это вообще нормально?

Она не знала, как реагировать на такую вопиющую близость мужчины, тем более незнакомого, и уж тем более эльфа. О них она знала лишь то, что говорила мачеха Горзалия. А говорить она любила только то, что ей выгодно, сейчас-то Джослин начала это понимать. Иначе зачем Горзалия столько дет держала ее вдалеке от обучения?

Очевидно ведь, знания открывают дороги. Разве смогла бы она увидеть настоящего эльфа, если бы не вышла за порог?

Правда пока не ясно, к чему это приведёт, но, во всяком случае, Джослин пока жива. Чего не случилось бы, останься она дома.

Из размышлений ее выдернул рывок и глухой толчок, а в следующий момент эльф поставил ее на землю.

– Прибыли, – коротко сказал он.

Джослин огляделась.

Вокруг непроглядная темень и запах сырой дерновины. Совсем не похоже на то, что обещал остроухий.

– Что-то я совсем не вижу никакого ущелья, – озабоченно произнесла Джослин.

Эльф хмыкнул, и Джослин в который раз отметила его безупречные черты и надменное выражение лица.

– Какая нетерпеливая, – сказал он и отодвинул перед ней ветки.

И Джослин выпучила глаза.

– Вот это да…

Два исполинских хребта уходят в звездное небо так высоко, что, наверное, достают до самых небесных чертогов, где обитают боги. Между ними ущелье, в устье, если так можно сказать, раскинулись коричневые и желтые шатры, все увешаны какими-то светящимися огоньками. Между ними туда-сюда ходят люди в кожаных доспехах, за плечами мечи, луки.

Джослин никогда не видела вооруженных людей и от их вида спина похолодела.

– Кто они? – спросила Джослин, искренне опасаясь.

– В основном торговцы, – отозвался эльф и шагнул из зарослей, увлекая ее за собой. – Но вон те, – он кивнул на двоих, закованных в явно металлические латы, – гвардейцы границы гор Эш.

– И зачем они? – ещё больше напрягаясь, спросила Джослин.

– Чтобы охранять порядок здесь, – пояснил остроухий. – Или ты думала, что горы Эш – просто горы?

Джослин нахмурилась и даже немного отстала – ей не хотелось, чтобы ее негаданный то ли спаситель, то ли работодатель видел на ее лице озадаченность. Она ведь действительно считала, что эти горы просто горы.

Но, к ее досаде, эльф будто почувствовал, прочитал ее мысли.

Послышался легкий смешок.

– Да тебя там в подвале держали что ли? Горы Эш – пограничное государство. Оно отделяет земли магов от земель людей. Это же очевидно.

– Ну да, ну да… – ещё больше хмурясь, пробормотала Джослин. Ей совсем не нравилось, что эльф делает такой упор на не необразованности. Она и сама этим не довольна, но можно же ведь как-то помягче.

– Здесь живут в основном люди с плохо выраженными, но все же магическими свойствами, – продолжил эльф, будто не заметив ее напряжения. – Недомаги можно сказать.

Справа что-то хрустнуло и раздался зычный мужской голос:

– Эт кто тут недомаг?

Джослин и эльф разом обернулись. Внешность вояки напугала – громадный, на полторы головы выше ее остроухого спутника, с кудрявой рыжей бородой до самого живота. На голове угловатая шляпа, а сам закован в блестящие доспехи из чёрного металла. Массивная булава на поясе доверия тоже не вызвала.

Что это ещё за кошмарный мужчина?

– Да ты, наверное, самый главный недомаг во всех горах Эш, – усмехнулся эльф, и Джослин вся обмерла.

Он спятил так разговаривать с этим громилой? Очевидно же – здоровяк его одним пальцем перешибет.

От страха за то, что может остаться без этого остроухого, пусть и неоднозначного защитника, Джослин бросило в дрожь.

– Может не надо? – прошептала она.

Но мужчины уже пошли друг на друга.

Что же сейчас будет…

Она с замиранием сердца смотрела, как стройный, широкоплечий эльф и громадный, как гора, вояка сближаются и не смогла пошевелиться. У него не получится, он же в несколько раз легче громилы… О чем он думал, когда начал задираться…

С каждым их шагом удары сердца все громче отдавались пульсом в голове Джослин.

Раз…

Два…

Три…

Между ними всего пара метров…

Сейчас что-то буде! Ой-ой!.. Вот громила уже раскидывает похожие на лопаты руки. Вот эльф делает то же самое…

Шаг, другой…

– Давно не видел тебя, Гаспар, – проговорил эльф.

А потом Джослин обалдела и растерялась, потому что эти двое обнялись, как старые друзья, и даже похлопали друг друга по спинам.

– А ты заматерел за этот год, остроухий шельмец, – с зычным смехом отозвался громила, которого эльф назвал Гаспаром.

Джослин все ещё не верила глазам. То есть они сейчас не будут друг друга убивать?

– Э… Вы что ли знакомы? – проблеяла она.

Часть 9

Улыбка, больше похожая на оскал, прорезалась сквозь бороду громилы Гаспара, он хлопнул эльфа по плечу так, что тот пошатнулся, и хохотнул.

– С этим пройдохой? Да с измальства. Наши отцы дружили. Обоих уж нет как лет двести, свет им в небесных чертогах.

– Свет им в небесных чертогах, – повторил эльф.

Джослин тоже пробубнила смиренно:

– Свет им в небесных чертогах…

А потом вдруг додумалась. Хоть она и не обучена грамотам и арифметикам, но можно догадаться – если их отцов нет уже двести лет, то…

– Вам что, по двести лет?! – изумилась она и захлопала ресницами, переводя взгляд с одного на другого.

Гаспар усмехнулся зычно.

– Это ему двести и поросячий хвостик, – сказал он. – А я постарше чуток. Годков эдак на сорок.

Джослин окончательно изумилась.

– Но… как так? Я думала, вы… человек…

– Ахаха! – прогремел смехом Гаспар. – Ты где таких здоровых человеков видела? Не понятно разве, во мне ж кровь огриная. Кинариэль, ты чего свою девку не просвещаешь? Где, кстати, взял такую? Ишь, какая сочная. Ухватиться есть за что. Люблю таких. Какая задница-то, ух!

Джослин даже не поняла, на что реагировать – на то, что снова ткнули носом в ее безграмотность или же на неоднозначный комплимент. А ещё она поняла – только что она впервые услышала имя своего спасителя.

Значит, Кинариэль.

Остроухий все это время молчал и с какой-то снисходительной улыбкой подглядывал на Джослин. Она ощутила, как теплеют щеки. То есть он нарочно ее так напугал? Хотел что? Проверить, как отреагирует?

Ну замечательно, теперь эльф знает, что она боится остаться без него. Хотя чего там говорить, это и так очевидно.

– Как дела на заставе? – спросил Кинариэль, делая им обоим жест, что собирается двинуться в сторону шатров в глубине ущелья.

Гаспар развёл руками, вроде, «ну пойдём» и втроём они направились по ущелью.

– Да в целом терпимо, – отозвался Гаспар. – В последнее время, правда, шуйгуйцы зачастили. Дикий народ, понимаешь ли.

– Понимаю, – кивнул Кинариэль.

– Вон, гляди сколько шатров поставили, – продолжил громила, указывая на желтые светящиеся палатки. – И ладно бы просто торговали, как нормальные. Так нет. Им то драку, то мало какой. Девок хватают местных. Они тут, конечно, разные виды повидали, но даже им особо ноги раздвигать не охота, когда их прилюдно имеют.

Эльф даже приподнял изящную бровь.

– Прилюдно?

– Ну да, – кривясь согласился Гаспар. – Развлекуха у них такая. Садиться в кружок, а в середке парочка. Ну и там девку какой-нибудь шуйгуец имеет на разные лады.

– Затейливо.

– Да не то слово.

Джослин слушала это, чувствуя, как спина покрывается морозными мурашками. Что это за шуйгуйцы такие, что творят такое… До конца она не понимала, что конкретно, но явно неприличное. И оказаться рядом с ними ей совсем не хотелось. Поэтому она изо всех сил старалась не отставать, что, вообще-то, не просто – ведь оба мужчины рослые и шагают широко.

– А сам тут что делаешь? – спросил Гаспар. – Я тебя не видел в ущелье, ну, сам знаешь сколько.

Эльф пожал плечами.

– Да выбрался за кровью энергопиявок. Они, Твери, только на человеческих территориях водятся. Нравится им людская энергия.

– А на кой тебе кровь? – не понял громила.

– Доркен попросил, – ответил эльф.

Громила хохотнул.

– Ой, а ты прям такой сердобольный, взял и пошёл в такую даль. Скажи лучше, что тебе Доркен взамен пообещал.

Губы Кинариэля тронула лёгкая улыбка.

– Не без этого, – кивая, согласился он. – Доркен обещал новые стрелы из адамантина. Считаю вполне честная сделка. Тем более, если Доркен начинает просить, легче дать, чем объяснить, почему не хочешь.

– Ахаха! Это да, от этого огнедышащего попробуй отделаться, – усмехнулся громила. – А девку где взял?

Он оглянулся на Джослин и скользнул по ней таким плотоядным взглядом, что у неё внутри все сжалось. Может шуйгуйцы и страшные, но вот этот Гаспар вызывает ужаса не меньше. А то и больше, когда смотри на неё так, будто уже раздел.

Эльф тоже оглянулся, чему-то нахмурился, но сказал:

– Взял на поруки. Сейчас она со мной.

В глазах громилы, который снова обернулся, мелькнуло явное разочарование, хотя плотоядность не исчезла.

– Да? Жаль. А то я уже думал себе забрать. Девка славная. Задница, ух! Сиськи… Так бы и мял, так бы и мял…

Кинариэль, не оборачиваясь, сделал Джослин знак, чтоб догнала и шла слева от него, а сам сказал:

– Ты полегче. Видишь девчонка перепугана.

– Да чего я? – искренне изумился громила. – Я ничего.

– Ты рожу свою видел? – хмыкнул эльф. – От неё и я в обморок могу, если ночью из кустов выскочишь.

– А ты не шарься по моим кустам, хехе, – усмехнулся громила. – Мало ли чем я там занят.

Кинариэль скривился.

– Избавь от подробностей.

Возможно, Джослин и дальше слушала бы эту восхитительную беседу, но из шатра слева вдруг вышла группа низкорослых мужчин в серых шароварах и с голыми торсами. На широких красных поясах ножны с кривыми мечами, головы у всех выбриты, только чёрные хвостики свисают из макушек до самых плеч.

Они как-то разом посмотрели на Джослин и она поняла – беседа окончена.

Часть 10

Кинариэль сразу отодвинул Джослин себе за спину, и пощупал арбалет на поясе. Гаспар, который секунду назад был, вроде как, настроен неоднозначно, моментально встал рядом с эльфом.

– Что происходит? – спросила Джослин, дрогнувшим голосом. Хотя, разумеется, даже с ее необразованностью поняла – зреет какая-то стычка. Правда, не понятно, с чего вдруг.

Гаспар крякнул почему-то довольно и погладил рукоять булавы у себя на поясе.

– Шуйгуйцы, – многозначительно проговорил он.

Джослин для себя определила их, как нечто среднее между торговцами и разбойникам. Можно сказать – «торгбойники». И как страшно они все смотрят на нее. Причем одновременно. Какая жуть…

Из толпы шуйгуйцев выступил один, в малиновых штанах и подпоясанный черным кушаком. Остановился, демонстративно расставив ноги и заложил большие пальцы за пояс, где в ножнах покачивается кривая сабля.

Когда заговорил, Джослин покривилась от того, как шуйгуец коверкает слова и то ли шепелявит, то ли присвистывает.

– Ельфа, – сказал он, щурясь. – Дай нам сваю деващьку. Многа золотой дадим.

Джослин оцепенела. Они действительно вышли из шатра целой толпой только из-за нее? В другой ситуации, возможно, ей это даже польстило бы. Но сейчас, после рассказа Гаспара о том, что они делают с девушками, ей меньше всего хотелось оказаться у них в руках.

– Не отдавай меня им… – едва слышно прошептала Джослин Кинариэлю.

Тот даже дернулся и гневно посмотрел на нее через плечо.

– Что? Да я и не собирался!

Шугуец их диалога не слышал и снова заговорил.

– Ельфа, ми хотим тваю деващку. Красивий деващка, зад крепкий, ноги стройная. Будем брать деващку многа, нам будет харасо. Большая золота тебе предлагаем.

Лица Кинариэля Джослин не видела, но даже так ощутила, как он напрягся – кожаные доспехи на плечах заскрипели, спина как-то раздалась, а его терпкий и будоражащий запах окутал ее и на мгновение снова вскружил голову.

Джослин настойчиво тряхнула головой – не те ощущения ее сейчас посетили. Ой, не те.

– Послушай, – начал Кинариэль спокойно, хотя Джослин уловила напряжение в его голосе, – идите себе мирно, куда шли. И мы пойдем.

Глаза шуйгуйца округлились, похоже он не ожидал такого ответа.

– Нихощешь много золота? – удивился он. – Дадим много лошадь. Хороший лошадь, шуйгуйский.

Гаспар наклонился к острому уху эльфа и прошептал:

– Не верь. Поганые у них клячи. Только таким коротконогим и ездить. Коренастые степные кобылки. Выносливые, но с твоим ростом будешь ногами перебирать, пока едешь.

Эльф скрипнул зубами.

– Да мне плевать на их лошадей, – сказал он Гаспару. – И на золото. Что я, золото не добуду что ли? – и уже громче объявил шуйгуйцам: – Девчонка моя. Не продается. Кто-то имеет что-то против?

Джослин даже тронула такая агрессивная забота, но справа раздался раздосадованный выдох Гаспара.

– А вот это ты зря сказал.

– Почему? – не поняла Джослин.

В следующий момент раздался громкий, призывный клич и вся толпа шуйгуйцев с улюлюканьем ринулась на них.

– Вот почему! – выпучив глаза, сообщил Гаспар и выхватил булаву из-за пояса. – Ну что, поборемся, робяты!

А потом началась драка.

Настоящая и беспощадная. Джослин в принципе драк никогда не видела, а в избиениях, как правило, выступала в качестве девочки для бития у мачехи. Но там это ограничивалось лупцеванием мокрым полотенцем, а здесь схлестнулись настоящие воины.

Шуйгуйцы налетели вихрем, кто-то толкнул Джослин в бок, она грохнулась в пыль и тут же постаралась отползти, чтобы не быть затоптанной грязными сапогами шуйгуйцев.

Кинариэль двигался между ними, как плотоядная лань с арбалетом, подпрыгивал, кувыркался и вообще напоминал какого-то лесного бога. Свистели стрелы, сабли, Джослин в прямом смысле цепенела от ужаса.

Как же это все получилось? Она глазам своим не верила и не могла признать того факта, что целая толпа мужчин устроила жестокую драку из-за нее. Из-за неё! И, более того, двое других яростно ее защищают!

Это безумие? Помешательство? Неужели она может быть кому-то интересна? Она же глупая, необразованная и совсем непривлекательная. Мачеха ей популярно это объясняла в течение многих лет. Уж это Джослин усвоила четко. Как и то, что мужского внимания глупые и некрасивые девушки не получают.

А сейчас…

Сейчас творилось что-то очень странное.

Эльф прыгал и лавировал между шуйгуйцами, а Гаспар размахивал булавой, как смертоносная мельница.

– А ну разойдись! – ревел он. – Щас вмажу! Какая добрая драка! Ну, подходи, шепелявые!

Часть 11

Джослин казалось, что из шатра вышло меньше разбойников, чем сейчас билось на полянке. А потом заметила, что их все пребывает и пребывает из других шатров. Они как муравьи, медленно, но верно оттесняли Кинариэля и Гаспара к скале.

В груди Джослин страшно ухнуло – как же они будут обороняться, оказавшись прижатыми к скале?!

– Справа! – выкрикнула она раньше, чем успела сообразить.

Эльф даже не оборачиваясь отбил арбалетом атаку саблей, и Джослин испытала необъяснимое облегчение. Но только на секунду, потому что на ее крик обернулись трое шуйгуйцев.

– Хватай деващку! – заорал один из них и все трое кинулись к Джослин.

– Беги! – раздался зычный крик Гаспара.

От этого крика Джослин подкинуло на месте. Оказавшись на ногах, она бросилась без разбора куда-то в сторону. Сердце колотилось, в голове пульсировало, а в памяти звенели слова Гаспара о том, что они делают с девушками, рассевшись по кругу.

Куда бежала, Джослин толком не знала. Только бы подальше, только бы побыстрей! Юбка путалась в ногах, и она мысленно кляла тех, кто изобрел для женщин такие неудобные одежды.

– Лови!

– Хан-Сану падарощек!

– Продадим дорага!

– Сами попробовать!

Джослин закричала в ужасе, когда услышала эти крики совсем близко за спиной. Нет! Нет! Она должна убежать! Куда же, куда бежать?!

Она только сейчас поняла, что бежит вглубь ущелья. Это верное направление или она мчится прямиком в пасть чудовищу?

Но понять этого она не успела – плечо сжали сильные, цепкие пальцы и резко развернули. Джослин закричала, приготовившись к самому ужасному и приняв молниеносное решение продать свою жизнь подороже. Она будет сражаться до конца…

Но вместо оскала шуйгуйца увидела перед собой суровое и залитое кровью лицо Кинариэля.

– Это я, – глухо сказал он.

– Ты ранен… – вырвалось у Джослин испуганное.

– Это не моя кровь, – проговорил эльф, и Джослин с холодком заметила позади него четыре неподвижных тела. – Быстрее. Надо бежать до вон того утеса.

Кинариэль сказал вверх на скалу, опасно торчащую из правого хребта ущелья и нависающего прямо над ним.

– До утеса? – не поняла Джослин.

Эльф кивнул.

– Точнее, на него.

– Это шутка?! – оторопела Джослин.

Утес не то, чтобы нависает над ущельем, а скорее, парит над ним. Остроухий воин серьезно хочет лезть туда? Это же безумие!

– Но это невозможно! – выдохнула она.

– Невозможно оставаться тут, – бросил эльф и силком потащил Джослин к скале.

– Ты спятил! – закричала Джослин и попыталась освободиться от цепкой хватки. – Мы разобьемся!

Освободиться, разумеется, у нее не получилось. А вот разозлить эльфа – очень даже. Потому что он зарычал и выругался на очень мелодичном языке. Но это определенно были ругательства. После чего грубо перекинул Джослин через плечо и помчался к скале так, словно Джослин ничего не весит.

– Ты сошел с ума! – кричала она и дрыгала ногами. – Нельзя влезть на отвесную стену! Ты нас угробишь! А Как же Гаспар?!

– Гаспар отлично проводит время, – на бегу бросил эльф.

Джослин попыталась поднять голову, что в висячем положении проблематично, но все же увидела в дали, как громила с упоением машет булавой и, кажется, даже хохочет. Что ей не понравилось, так это то, что целое полчище шуйгуйцев к нему потеряли интерес и сейчас несутся к ней и эльфу.

– Они бегут! – выкрикнула Джослин.

– Я в курсе, – отозвался тот.

Затем она ощутила толчок, а в следующий момент увидела, как земля довольно быстро отдаляется.

Он что, лезет по скале?!

– Ты… – только и смогла выдохнуть Джослин, так и не найдя, как выразить свое изумление, страх и… восхищение.

Пока она тысячу раз умирала от ужаса, Кинариэль добрался до утеса и вышел на его узкий каменный язык. Джослин при этом оставил висеть у себя на плече. И, пожалуй, сейчас она предпочла бы находиться именно здесь. Потому что от такой высоты у нее точно закружится голова.

– Мы в безопасности? – спросила она.

– А как сама думаешь? – вопросом на вопрос ответил Кинариэль и развернул ее так, чтобы ей было видно отвес скалы.

– О боги… – ужаснулась Джослин. – Они когда-нибудь отстанут?

– Вопрос философский, – спокойно проговорил Кинариэль.

Выяснять, что он имеет ввиду Джослин сейчас не имела сил – все ее внимание сконцентрировалось на полчище шуйгуйцев, которые, как муравьи полезли на стену. Не так быстро, как эльф, но с таким усердием и количеством они скоро доберутся до них. И тогда… Что тогда?

Об этом Джослин даже думать не могла.

– Что же делать? – тараща глаза прошептала она.

– Подождать…

– Подождать?! – не выдержала она нервного напряжения. – Мы не можем ждать! Они же лезут на стену! Сам не видишь?!

– Подождем немного…

– Ты сошел с ума?! – все сильнее выходила из ебя Джослин вися на плече эльфа. – Нельзя ждать! Никак нельзя!

– Ждем раз…

– Ты оглох?!

– Ждем два…

– Да как же это! Это все безумие! Дурной сон! Нам нужно спасаться!

– Ждем три…

– Да перестань считать!

– Вот!

Джослин готова была выкрикнуть новую порцию слов, которые, по ее мнению, должны образумить эльфа, который, совершенно очевидно, спятил от этой страшной битвы.

Но в этот момент темноту ночи пронзил страшный и громогласный рев.

Часть 12

То, что испытала Джослин в этот момент – даже не страх. Это был какой-то глубинный ужас перед чем-то огромным, массивным и, безусловно, опасным. Потому что только опасное существо может издавать такой леденящий душу рев.

Единственное, что показалось ей самым логичным в эту минуту – это упасть на колени (что, довольно трудно на таком узком выступе), и начать возносить молитву богам.

– О, Солнцеликая! Спаси нас!!! – взмолилась Джослин, прижимая ладони к груди и склонив голову. Конечно, сейчас ночь, и Солнцеликая богиня, естественно, отдыхает, а правит миром в данный момент ее вечный брат – Темнейший. Но он ведь должен позволить молитве Джослин достичь ушей Солнцеликой? Он не может позволить им сгинуть среди этих кошмарных шуйгуйцев. А молить Темнейшего она не может. Она ведь давала клятвы Солнцеликой…

– Не самое лучшее время ты выбрала для молебны, – резким тоном вырвал Джослин из лап ужаса голос Кинариэля.

– Чт-то? – растерянно спросила она, подняв на него голову.

– Ни что, – отозвался нравоучительно эльф, – а шевелись.

После чего ухватил ее за плени и рывком поставил на ноги. Потом все произошло так быстро, что Джослин даже не успела испугаться. А пугаться было чему.

Едва она оказалась на ногах, на крохотный свободный клочок скалы с грохотом обрушилось массивное тело ящера размером с дом. Чешуя переливается золотом, за каждую такую чешуйку можно выручить, наверное, сундук серебра. Крылья – как огромные паруса раскинулись в обе стороны и покачиваются, едва не сдувая ветром ее и эльфа со скалы. Хвост свис почти до самой земли и раздраженно качается из стороны в сторону. А морда…

Громадная, вытянутая, напоминающая волчью и змеиную одновременно. Желтые глаза с вертикальными зрачками – как здоровенные подносы, а и пасти торчат ряды опасных, словно мечи, зубов.

Настоящий дракон. Прямо перед ней.

– О боги… – только и смогла пролепетать Джослин и запоздало ощутила, как ее колени подкашиваются от страха и… Каких-то странных ощущений ниже пупка.

– Хватит зевать, – скомандовал эльф и, цапнув ее за локоть, потащил к дракону.

Только теперь до Джослин дошел весь ужас ситуации, страх перед массивным, мощным и неукротимым зверем оказался таким сильным, что она, вопреки логике, закричала во весь голос, стала упираться и брыкаться.

– Нет! Нет! Нет!

– Да что ж ты за девчонка такая! – выругался эльф и легким движением перекинул ее через плечо.

Потом был прыжок, толчок, а в следующий момент Джослин уже сидела, широко раздвинув ноги лицом к эльфу и через его плечо видела, как толчками стремительно удаляется выступ скалы, на который хлынула орда шуйгуйцев.

Ее глаза расширились.

– Как… что происхо… – попыталась хоть что-нибудь сказать она, но ничего не получалось. Слова застревали в горле, а мысли путались.

И, лишь когда крепкая рука эльфа обхватила ее за талию, и притянула к себе, на нее хлынул весь поток осмысления.

Она верхом на драконе, в компании эльфа летит в ночном небе! Причем поза этого полета не то, что не целомудренная, а крайне разнузданная!

– Пусти меня! – выкрикнула Джослин, и тут же поняла, что просьба крайне опрометчива. Особенно после того, как покосилась в сторону. Там, конечно, ничего не разобрать – просто бугристая темно-синяя поверхность в бледном свете луны. Но что-то подсказывает, что эта поверхность очень далеко, и, если свалиться с такой высоты – мало не покажется.

– Даже не подумаю, – ответил Кинариэль, и Джослин невольно испытала облегчение. Все-таки когда он ее держит, Джослин чувствует себя значительно надежнее на этом огромном звере.

Правда то, что она раздвинула ноги перед эльфом, пусть их и разделяет плотная юбка, смущает и еще как.

Несколько минут Джослин молчала и собирала воедино мысли, пыталась совладать с чувствами. Получалось это не очень, но все же через некоторое время она смогла заговорить.

– Мы… действительно на драконе?

– Очевидно же, – фыркнул эльф.

– Но… как?! Драконы ведь ужасные чудовища! Мачеха рассказывала…

Она даже не закончила фразу, как дракон под ней зарычал и громко то ли рявкнул, то ли гаркнул, окатив волной дыма.

Лицо эльфа приняло немного надменное выражение, он снисходительно усмехнулся.

– Может и чудовища, – сказал он, – но не ужасные это точно.

– Но…

– Сама посмотришь, – загадочно проговорил Кинариэль. – Вообще Доркен пользуется большой популярностью среди женщин всех известны мне рас.

Джослин не поняла.

– Доркен?

Кинариэль кивнул.

– Дракон, на котором мы летим. Его зовут Доркен.

То, что у таки чудовищ могут быть имена, Джослин даже не догадывалась. Теперь, сидя верхом и чувствуя, как под ее ягодицами движутся чешуйки, как раздуваются бока между ее ног, слыша трепет массивных крыльев, она стала прислушиваться к собственным ощущениям.

Да, бояться этого зверя есть за что. И она честно боится. Но еще она снова поймала себя на необъяснимом чувстве все в той же области ниже пупка – теплом, каком-то волнующем и будоражащем. Нет, это не похоже на страх. Это что-то другое, что-то новое.

– Куда мы летим? – сглотнув почему-то пересохшим языком, спросила Джослин эльфа.

– Что, уже устала? – усмехнулся тот.

– Скорее испугалась…

Кинариэль кивнул.

– Понимаю. Многие девушки пугаются, когда видят дракона. А верхом еще никто не катался. Во всяком случае, при мне. Обычно все в лапах.

– В лапах?! – ужаснулась Джослин, даже боясь представить, что можно испытать, если тебе вдруг схватил дракон и в своих когтях куда-то понес.

Усмешка эльфа стала еще заметнее, похоже, ему доставляло удовольствие пугать Джослин.

– В лапах, в лапах, – подтвердил он. – Лично видел, как она налетает. Девица бежит, задирает юбки, в ни ведь бежать неудобно. А он вихрем сзади и… Цап! А она потом кричит, дергается в его лапе.

Внутри Джослин все похолодело, а сердце пропустило удар. Как-то это все совсем не дружелюбно звучит. Куда она вляпалась? Спаслась или наоборот? Кто вообще такой этот эльф, у которого в услужении целый дракон?

Тело охватила дрожь, которую эльф не мог не заметить, но Джослин все же нашла в себе силы повторить вопрос.

– Так куда, все-таки, мы летим?

Кинариэль вдруг перевел взгляд на нее и посмотрел прямо в глаза своими ярко-голубыми. От этого взгляда у Джослин прокатились мурашки не только по спине, но и по груди, почему-то заставив маленькие бугорки на них затвердеть и упереться в корсет. Это еще что за безумие?..

– В замок Эмрох. Но мы называем его домом, – ответил эльф после короткой паузы и как-то неоднозначно улыбнулся.

Часть 13

Полет Джослин могла бы описать одним словом.

Невероятно.

А невероятным было все, начиная с самого факта полета на настоящем драконе, заканчивая тем, что она сидит с раздвинутыми ногами перед эльфом, да еще и покачивается в каком-то очень волнующем такте.

Кроме того, невероятным оказалось то, что дракон, по все видимости, прекрасно понимал человеческую речь – они с эльфом время от времени переговаривались, посмеивались и бросались шуточками и колкостями. Некоторых тонкостей их диалога Джослин не понимала, но догадывалась – речь явно о ней.

В какой-то момент движение воздуха изменилось, стало сильнее, и Джослин поняла – они пошли на снижение. Ей хотелось оглянуться, посмотреть, куда же все-таки они спускаются, но в ее положении шевелиться опасно – можно свалиться с жесткой драконьей спины.

Поэтому ей пришлось довольствоваться собственными фантазиями, а они у нее разыгрались не на шутку. Воображение, после встречи с шуйгуйцами рисовало такие ужасы, что даже во сне не приснится.

Так что, когда она ощутила удар о землю, все ее тело дрожало от неизвестности и, как ни странно, волнения.

– Ну, – проговорил Кинариэль, – с почином. Как понимаю, это твой первый раз. Гхм… В смысле первый полет на драконе.

Джослин все еще сидела перед ним и чувствовала себя какой-то маленькой.

Она кивнула и подняла глаза на эльфа.

– Первый…

– Значит загадывай желание.

– З-зачем?

– Как зачем? Ты что не знаешь? Когда делаешь что-то в первый раз, надо обязательно загадывать желание.

– И оно сбудется? – изумленно спросила Джослин.

Эльф посмотрел на нее, как на деревенскую глупышку.

– Естественно.

Понять, шутит остроухий или нет Джослин не смогла, но все же решила воспользоваться рекомендацией и загадала желание. Она пожелала больше не зависеть от желаний мачехи и самой делать выбор. А еще ей очень хотелось учиться, поэтому загадала и это.

– Ой, – испугалась она.

– Что? – отозвался эльф, который уже начал спускаться с драконьей спины.

– А если я загадала два желания, они оба сбудутся?

Кинариэль кивнул.

– Оба.

Это известие Джослин обрадовало. Не то, чтобы она очень поверила эльфу, но упускать шанс тоже не стоит.

Вокруг темно и в этой темноте Джослин толком не смогла разглядеть, где они приземлились. Разве что какие-то огни в окнах где-то за густой листвой.

Эльф помог ей спуститься. Когда он нежно, но крепко ухватил ее за талию и приподнял, Джослин испытала необъяснимый прилив волнения. Прежде остроухий только грубо хватал ее и перекидывал на плечо, ну или как-то прижимал, чтобы не свалилась. Но сейчас жест явно был мягким, почти галантным. А может и не почти.

Поэтому, когда он поставил ее на землю, Джослин со смущением ощутила, как пылают ее щеки и порадовалась, что вокруг темно и этого невидно. Хотя кто знает, может у эльфа и в темноте хорошее зрение.

– И что ты такая перепуганная? – спросил Кинариэль, продолжая держать ладони на талии Джослин.

Она смутилась еще больше.

– Ну… я же неизвестно где, неизвестно с кем…

Похоже, такая постановка вопроса эльфа озадачила.

– Вот значит как, – сказал он. – Ну что ж, тогда пора представиться официально. Хотя я бы предпочел делать это не в кустах нашего сада. Но что поделать, желание леди. Итак, мое имя Кинариеэль Серебристый из рода, как ты догадалась, Серебристых. Владею луком, флейтой и мечом.

Из-за спины вдруг донесся бархатистый голос.

– Я б сказал, каким мечом ты владеешь.

Джослин резко развернулась, крутанувшись в ладонях остроухого, потому что он так и не убрал их с ее пояса.

В полумраке среди кустов на месте, где только что сидел громадный золотистый дракон, натягивает рубашку молодой мужчина лет эдак двадцати пяти на вид. Джослин еще больше покраснела, когда даже в темноте смогла разглядеть его мощные кубики пресса, пока застегивал рубашку.

Высокий, рыжие волосы вьются до самого пояса, глаза оранжевые и, кажется, зрачок вертикальный. Черты лица мужественные, немного более жесткие, чем у эльфа, но тоже аристократические.

А дракон куда-то исчез.

Джослин растерянно проговорила:

– А где же дракон?..

Эльф позади нее хмыкнул, а рыжеволосый усмехнулся и картинно поправил волосы.

– Доркен де Джудэр, – представился он и неглубоко поклонился. – Из рода де Джудеров, владею, кулаками, зубами… Гхм. Мечом, да тоже владею. И по совместительству дракон.

Джослин оторопело охнула. Это как? Это что?.. Это такое возможно?!

– То есть… – каким-то чудом умудрилась выдавить она, – ты… тот дракон, на котором мы… летели?!

Рыжеволосый, назвавшийся драконом Доркеном засмеялся и Джослин оценила его крепкие, белоснежные зубы.

– И я прекрасно чувствовала спиной, какой горячий у тебя зад, – проговорил он.

Джослин аж подавилась от смущения, а эльф за ее спиной проговорил недовольно:

– Доркен, не позорься. Иначе наша новая управляющая решит, что ты неотесанный мужлан, а не благородный дракон. Хотя кому я говорю, ты и есть мужлан.

Теперь пришла очередь удивляться дракону. Его глаза округлились, лицо стало заинтересованным.

– Управляющая? – переспросил он.

Эльф, наконец, убрал ладони с талии Джослин, но легче ей не стало потому, что ощутила, как он зачем-то приблизился, и теперь она буквально ощущает спиной тепло его тела.

– Мы же несколько месяцев пытаемся найти подходящего кандидата, – произнес Кинариэль за ее затылком.

Интерес на лице Доркена смешался с неуверенностью, он окинул Джослин таким взглядом, что у нее ухнуло в груди, правда не поняла от чего – то ли от страха, то ли от волнения.

– Я думала мы ищем мужчину, – проговорил дракон.

– Да какая разница? – бросил эльф и Джослин ощутила мягкое прикосновение его пальцев к ее ладони. – Мужчина, женщина. Главное, чтобы справлялись с обязанностями. А эта девочка, судя по ее словам, вести дом умеет.

– Ну, сказать можно что угодно, – заметил Доркен и его взгляд стал еще более подозрительным, при этом каким-то плотоядным.

По всей видимости, этот взгляд от эльфа не ускользнул, потому что он как-то отодвинул Джослин назад и сказал:

– Эй-эй, подожди слюни распускать. Держи свои мечи при себе. У нее испытательный, можно сказать срок. А там посмотрим. Если справится – останется. Девчонке деваться некуда. Потом расскажу историю. Там мачеха дикая и целый мешок приключений. Так что она будет стараться. Будешь ведь?

При этих словах эльф обернулся к Джослин и посмотрел на нее сверху вниз своими яко-голубыми глазами. Он оказался так близко, что она снова четко ощутила его волнующий и необыкновенный запах. Голова закружилась, ноги на секунду стали ватными, наверное, она упала бы, если бы не пальцы Кинариэля, которые крепко сжимают ее ладонь.

– Я… да, – сглотнув тугой комок, проговорила Джослин. – Буду.

– Вот и прекрасно, – проговорил остроухий. – Тогда идем в замок. Поселим тебя. С делами начнем разбираться завтра. А сегодня отдыхай.

Часть 14

Дом, в котором выросла Джослин, маленьким никогда не был. Но то, что она увидела сейчас, не шло с ним нив какое сравнение.

Даже в полумраке ночи, освещаемый только луной, он выглядел величественно со своими башнями и зарослями деревьев вокруг.

– Ого… – только и проговорила Джослин, пока эльф и дракон вели не по песчаной дорожке между темных кустов, кажется, жасмина.

– Наш замок большой, – отвечая на ее немой вопрос, проговорил Кинариэль. – И, как понимаешь, следить за его благоустройством довольно непросто. Но детали ты узнаешь позже. Сейчас стоит отдохнуть.

Внутреннее убранство заставило Джослин охнуть. Очень много места, широкие залы, высокие окна, замысловатые рельефы на стенах. И все это великолепие покрыто пылью и паутиной. Судя по всему, старой на столько, что похожа на серые простыни под потолками.

– Как здесь… – начала она, но запнулась. Не слишком-то вежливо будучи гостьей говорить о порядке в доме.

Но дракон Доркен продолжил вместо неё:

– Грязно? Пыльно? Неуютно?

Джослин смутилась.

– Я не это хотела сказать.

– Но подумала именно это, – уверенно сообщил Доркен.

Рыжеволосый дракон вызывал в Джослин неоднозначные чувства. С одной стороны, он их спас и на спине привёз сюда. С другой – у неё возникло ощущение, что она ему не нравится что ли.

– Я имела ввиду, что здесь очень просторно, – попыталась исправить ситуацию Джослин.

Кинариэль, идущий все это время справа, усмехнулся и проговорил:

– Не стоит изображать деликатность. Мы и сами знаем, что в замке Эмрох бардак бардаком. Потому нам и требуется тот, кто приведёт это место в порядок.

– Разумно, – согласилась Джослин. – А как вышло, что замок пришёл в такое… состояние?

Дракон фыркнул и пробормотал:

– Любопытная какая.

Но Кинариэль его одернул, как поняла Джослин, в их компании эльф пользуется большим авторитетом.

– Да перестань ты, Доркен. Если она будет здесь работать и жить, то имеет право знать историю замка.

– Ну сам и рассказывай.

– Да без проблем, – усмехнулся эльф и они втроём дошли до развилки лестницы.

Дракон проговорил:

– Не думаю, что я нужен для этой беседы. Как-нибудь сам справишься.

– А ты куда? – с плохо скрываемой усмешкой спросил Кинариэль.

– Не твоё дело.

Усмешка Кинариэля стала ещё отчетливее.

– Значит к горничным заглянуть приспичило. Ну иди, иди, утоляй плоть. Главное, не как в прошлый раз, а то у нас сразу три девушки попросили денежной поддержки в воспитании детей.

Джослин прохлопала ресницами – смысл сказанного до неё доходил медленно. А когда все же дошёл, она охнула и прикрыла рот ладонью. Зато дракон поморщился и сказал:

– Ещё надо проверить, чьи это дети.

Эльф хлопнул его по плечу и проговорил:

– Их ярко-рыжие шевелюры говорят сами за себя.

– Вот только не надо мне мораль читать, – скривился дракон. – На себя посмотри.

– Я таких следов не оставляю, – заметил остроухий. – В общем я предупредил. А то никаких горничных не напасёшься. У нас и так сложности с сотрудниками.

Доркен ничего не ответил, только окинул Джослин таким взглядом, что у неё екнуло где-то внизу. Что это за взгляд? Посмотрел – как огнем опалил. Слишком много волнений вызывает этот дракон. Впрочем, эльф не лучше. Если дракон показал своё отношение открыто, то эльф кажется каким-то хитрым, непонятным.

Когда дракон неспешной и уверенной походкой направился к какой-то двери, Джослин поймала себя на том, что украдкой рассматривает его упругий зад.

Что? Серьезно? Она рассматривает мужские ягодицы? Вот так запросто? Да уж, такому мачеха ее не учила. Впрочем, мачеха ее вообще мало чему учила. Кроме того, что в жизни надо постоянно быть на стороже и подчиняться сильному. А мачеха Горзалия была просто оплотом силы в представлении Джослин.

Кинариэль повел ее через коридоры и залы, в которых Джослин увидела еще больше запустения и беспорядка. Снаружи даже в темноте замок выглядит величественно и мощно, но внутри ощущения жутковатое и все время кажется, что из-за какой-нибудь статуи вылетит приведение. Или образы на покрытых пылью картинах вдруг оживут и протянут к ней крючковатые пальцы.

– Страшно здесь, – проговорила Джослин и невольно придвинулась к эльфу прямо на ходу.

Тот хмыкнул.

– Да, наш дом пришел в упадок после того, как им перестали заниматься.

– Но почему так случилось? – удивилась Джослин. – Как кто-то может перестать заниматься родным домом?

В голове это звучало не так грубо, но только произнеся она поняла, какими бестактными выглядят ее слова. Она тут же попыталась исправиться.

– Ой… Я не это имела ввиду, – торопливо проговорила она. – В смысле, я не хотела сказать, что вы плохие хозяева, просто…

– Ты сказала то, что сказала, – прервал ее эльф, – но в лжи в твоих словах нет. Здесь действительно бардак и бедлам. Надеюсь, что ты сможешь с твоим появление это изменится.

Вы расскажите, что здесь случилось?

– Всему свое время, Джослин, – сказал эльф и остановился у больших дверных створок. – Здесь твои апартаменты.

– Здесь? – не поверила она.

Судя по массивным дверям, увитым деревянными рельефами в виде змей, за ними довольно внушительное помещение. И предположение Джослин оказалось верным – как только они вошли, она охнула.

– И здесь я буду жить? – изумилась Джослин.

А изумляться было чему. Большой зал с широкими окнами без занавесок, стены из серого камня, громадный камин, что говорит о холодных ночах. У дальней стены громадная кровать с большим количеством одеял. Рядом столики, какие-то шкафчики.

Эльф кивнул.

– Да, красавица, теперь это твоя комната. Располагайся. Камин сейчас разожгу, ночи здесь прохладные.

– А вы где спите? – зачем-то спросила Джослин и поджала губы. Кто ее за язык тянул? Это прозвучало крайне неприлично.

Кинариэль усмехнулся.

– Хочешь заглянуть на чай? – спросил он.

– Я… нет… Не знаю, зачем спросила, – стушевалась Джослин и буквально ощутила, как стремительно краснеет.

– Мои апартаменты в противоположном крыле, – с ухмылкой проговорил эльф и подошел к камину, – но при желании могу довольно быстро оказаться в любом месте замка Эмрох.

Он сложил домиком поленья в очаге, затем чиркнул чем-то и пламя моментально взвилось до самого дымохода, древесина затрещала, от камина попалило тепло. А на лице эльфа заиграли тени и блики от огня, они придали ему какой-то таинственный и завораживающий вид. Хотя куда уж сильнее. Джослин и так стоит перед ним оробевшая, растерянная и со странным чувством, будто пол исчезает из-под ног, а она медленно плывет по какой-то незнакомой, но приятной реке.