Академия магии закрыта бесплатное чтение

Академия магии закрыта

Эпиграф

«К семнадцатой зиме печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов»

(здесь и далее Постулаты магии. Светлая школа. 101 год со дня Большого Взрыва)

Пролог

Шаг.

Ещё шаг.

Не смотри вниз.

Смотри только вперёд.

Шест покачивается в её руках.

Зато канат почти не провисает под её весом.

Да поможет ей бог ветра. Не пошлёт он ни дуновения в её сторону.

Да прибудет с ней бог земли. Не притянет её лёгкое тело. Середина. Да.

Рута точно знает, что именно здесь середина её непростого пути. Здесь, где с Башни Времени на неё смотрят часы, а она различает на них тонкую стрелку. Секундную стрелку. Ещё столько же, это всего лишь десять шагов, и она сойдёт на камень парапета и исчезнет с глаз замёрзшей от страха публики в тёмном проёме башни. И, уже бегом спускаясь по каменным ступеням, услышит восторженный рёв толпы. Семь. Остаётся три шага. Спешить нельзя, даже если очень хочется скорее коснуться твёрдого камня. Почувствовать ступнями его холод. И надёжность. Хлопанье крыльев, и сердце замирает. Чёрный глаз сверкает совсем близко. Рута успевает увидеть в нём своё испуганное лицо. Поток воздуха из-под вороньего крыла ударяет в грудь.

Часы отдаляются. Шест выпадает из рук.

Крик. Одинокий и резкий. Обрывается.

Бог земли. Бог земли. Бог земли.

Рута падает, но не на землю.

Тайко. Они падают вместе.

Теперь уже на землю.

Мама. Папа. Кази.

Тайко.

1. Магия скрыта, но она — в тебе

— Рута, твой выход! — объявила мама, бросая на кушетку шляпу, охапку цветных платков и вырывая Руту из тревожных воспоминаний.

Площадь гудела. Так всегда бывало в день открытия сезона охоты на чёрных лис. В это время повзрослевшие лисята начинали искать себе пару, чтобы вместе обустроить жилище и провести зиму. В таких обстоятельствах отстреливать их проще простого. В день закрытия сезона тоже гуляли, но Рута радовалась, что сегодня выступает последний раз. Уже завтра она войдёт в двери академии магии, и прощайте канаты, шесты и облегающие трико. Прощайте трюки, прыжки и дурацкие барашки на голове. Мама заплетала их так туго, что Руте казалось, у неё сужаются глаза.

Конечно, родителям в этот год будет тяжеловато. Всё-таки они с Тайко делают основную программу. Но ничего, годик продержатся как-нибудь, а потом Рута устроится магом. Им хорошо платят в городах, особенно в таких как Дергкор. Конечно, в таких как маленькое Предгорье, платят немного, но кто сказал, что Рута должна навсегда связать себя с родным городком?

Маги с любыми способностями нужны везде. Руте не терпелось узнать свою силу. До снятия печати оставалось совсем чуть-чуть.

Она повязала на бёдра красную юбку. Сначала будет её сольный номер с ножами, а потом — воздушные трюки. Выглянув в щёлочку между шторами, она ощупала толпу взглядом. В первом ряду стоял красавчик не из бедных. Смуглый, черноволосый, зеленоглазый. Охотник? Из-за плеча выглядывало красное оперение стрел. Если охотник, то, вероятно, не из простых.

— Видала, какой? — Тесс пихнула её локтем в бок и плюхнулась на стул, стягивая с ноги блестящий сапог из тонкой кожи. — Вот я дура. Подумаешь, жмут немного. Решила, что разносятся. Еле-еле до конца танца продержалась. Жаль, продать придётся.

— Они чудные! — воскликнула Рута, тут же смекнув, что сапожки неплохо смотрелись бы с её красной юбкой. — Отдай мне. Тебе всё равно малы.

— Вот ещё! Могу обменять на что-нибудь. Как насчёт твоего брата? — подмигнула Тесс.

Рута засмеялась.

— Ты не в его вкусе. А знаешь… Давай поспорим, что это красавчик, — она мотнула в сторону публики, — сегодня будет мой. Что скажешь?

Тесс усмехнулась, повертела перед глазами сапожки, постучала каблучками друг о друга и кивнула.

— Идёт. Твой выход, малышка Рута.

Рута застегнула на талии пояс, воткнула в висящие на нём ножны шесть ножей, по три возле каждого бедра, и, слегка раздвинув штору, выскользнула на помост.

Публика встретила её аплодисментами и свистом. Номер с ножами она исполняла только два раза в год — на открытие и закрытие сезона охоты — и каждый раз добавляла в него что-нибудь новенькое. Когда первый нож врезался в щит, прибитый к столбу, публика, ахнув, расступилась. Второй нож Рута метнула в прыжке, потом дала зрителям передышку, немного подвигавшись под музыку, сделала два поворота через голову и снова метнула нож.

Красавчик не сводил с неё глаз, в этом она убедилась не единожды. Юбка из шёлка, за которую отец ещё год назад отдал целых семь серебряных колец, взлетала при малейшем движении и скользила по ногам Руты так, что даже стоящий в стороне от помоста Тайко следил явно не за ножами, вылетающими из рук его сестры.

Метнув очередной нож, угодивший под восторг публики в самую сердцевину щита, Рута изящно прогнулась в спине. Ах, если б не эти позорные барашки, её густые вьющиеся волосы коснулись бы пола.

Она опёрлась на ладони, затем встала на них, раскрыв ноги в широком шаге, и, перекинув их через голову одну за другой, опустилась на одно колено как раз там, где возле помоста, жадно смотря на неё изумрудным взглядом, стоял чёрный принц. Да! Чёрный принц. Так ей хотелось называть его сегодня. Пусть даже им суждено провести лишь один день вместе. Он будет незабываемым.

Незнакомец сделал шаг к помосту. Рута откинула голову, открывая тонкую шею, тряхнула барашками, а потом склонилась, завершив выступление. Мой!

Смуглые пальцы легли на его плечо, и вот из-за мужчины вышла вперёд, а потом, потянувшись к его уху, что-то шепнула какая-то девушка, одетая в кожаный костюм и с луком на плече. На пальце блеснул перстень с камнем размером с глаз! Рубин? Нет, слеза красного камня! И эта курица увела красавчика у Руты из-под носа!

О, нет!

Тесс едва не падала от смеха. Ни красавчика, ни сапожек.

— Вы лучшие, как всегда! — подскочила Кази после представления.

— Видела бы ты его глаза, — разочарованно поглядывая в сторону, где совсем недавно стоял её чёрный принц, сказала Рута. — Они такие…

— Зелёные? — перебила Кази.

— Откуда ты знаешь?

Подружка засмеялась.

— Откуда я знаю? Стоит парню с зелёными глазами посмотреть на тебя, и ты уже ему принадлежишь!

— Ничего не могу с собой поделать, — Рута устало взмахнула руками.

На сегодня программа закончилась. Можно было идти домой и собираться в дорогу.

— Я бы не допустил, чтобы моя сестра принадлежала кому-то, кого я не одобряю, — пробубнил Тайко.

— Брат, завтра ты окажешься в академии магии, и тебе уже будет не до сестры, поверь мне.

— Чего это вдруг? — Тайко даже остановился посреди улицы.

— А того, что там будет много девушек, и у тебя закружится голова, — расхохоталась Рута, искоса посматривая на брата.

Она знала, что сейчас он посмотрит на Кази, и нарочно подначивала его. Парню семнадцать лет, а он всё никак не признается девчонке, что она ему нравится. Может, хоть в академии, вдали от его и её родителей, он на это решится.

Так и случилось, Тайко бросился за подружкой, а та лишь сделала вид, что глазела на разложенные товары и ничего не слышала. Она ждала его признания, как не ждут даже приезда Онгхуса Дэя, Главы светлой школы.

Завтра на рассвете они трое отправятся в Дергкор, чтобы поступить в академию магии. Академия распахнёт перед ними свои двери, они изучат основные постулаты, прочтут магическую клятву, и «печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов».

Рута знала книгу постулатов наизусть. Она читала её перед сном и вставала с ней по утрам. Да и кто из юных магов мог не знать постулатов и клятвы?

Ясно дело, кто.

Тайко и не думал их читать. Он совершенно не беспокоился о том, какая сила заключена в его теле. Считал, что человек должен развивать тело и ум, тогда добьётся, чего захочет, а магия — это ерунда.

— Сыграем в «Башни»? — каждый вечер, когда они собирались за столом всей семьёй, предлагал Тайко. Эта игра с каменными фигурками воинов и магов развивала ум, как считал он, потому что заставляла думать, подбирать стратегию, чтобы захватить башню противника и не утратить при этом свою. Они с отцом могли часами пялиться на доску в красно-белых клетках. За время, пока они делали один ход, Рута могла двадцать раз залезть под крышу по канату и спуститься. У неё не хватало терпения на эту медленную игру. Да и зачем этому учиться, если скоро в ней откроется магия!

Тайко так не считал, и, хоть и почти всегда проигрывал отцу, твердил, что он мужчина и должен делать мужскую работу и отдыхать тоже как мужчина. И уж точно он не станет, как девчонка — маг воды, которую он видел однажды на площади, заниматься такой ерундой, как рисовать в воздухе водяные фигуры. Вся эта магия — развлечение для девчонок.

Рута морщила нос.

А мама смеялась:

— В ночь, когда вы родились, была воистину волшебная луна, от неё исходило такое сияние, что женщина-дервиш вполне могла принять его за твоё магическое свечение и поставить тебе печать по ошибке.

— Тем лучше для меня, — усмехался Тайко.

2. Магия ждёт своего освобождения

Стоило ли говорить, что на следующее утро он проснулся последним. Выходить нужно было с рассветом. До Дергкора на повозке часов восемь. Двери академии открываются в полдень. Рута почти не спала от волнения, постоянно развязывала свой мешок и проверяла, всё ли взяла, хватит ли ей одежды и хорошо ли она спрятала деньги. Часть серебряных колец она опустила на дно рюкзака, часть подшила к платью в мешочек, а бронзу убрала в кожаный кошелёк на поясе. И, конечно, взяла книгу постулатов, хоть она и заняла места больше, чем еда в дорогу.

Кази прибежала, едва порозовело небо.

— Ты спала?

— Нет, — ответила Рута.

— Я тоже. Ничего, отоспимся в повозке.

— Пахнет корицей.

— Мама испекла нам булочки в дорогу, — Кази похлопала по круглому набитому мешку. — А где Тайко?

— Пойду разбужу его. Он один, похоже, не волнуется. Не понимаю, как можно быть таким спокойным в день начала взрослой жизни, — засмеялась Рута и отправилась в комнату Тайко.

Она, разумеется, влетела в неё без стука. Они с братом-близнецом с пелёнок всё делали вместе, поэтому Руте было позволительно врываться к Тайко и прыгать на его кровати. Что она и сделала.

— Вста-вай, со-ня, по-ра е-хать! — прыгала и кричала Рута.

— Если я встану, кто-то ляжет, — промычал Тайко, зарывшись лицом в подушку.

— Ой! — соскочила с постели Рута, когда рука брата вырвалась из-под одеяла в попытке схватить её за ногу. — Меня уже нет! А там Кази, между прочим, ждёт.

Тайко сел, ошарашенно моргая.

— С булочками! — добавила Рута и выбежала из комнаты.

Мама у ворот причёсывала гриву Коршуна, а тот, недовольный ранним подъёмом, фыркал и мотал головой. Мамины глаза блестели.

Папа возился возле повозки с хмурым лицом. Ещё бы! Кому бы понравилось расстаться на целый год сразу с обоими детьми? Да к тому же лишиться лучшей цирковой программы. О гастролях в этом году можно было забыть. Тем не менее папа вызвался сам отвезти юных «академиков» в Дергкор, а не нанимать кого-то.

Руту не очень обрадовала его идея. В этот день через их город пройдёт и двинется тем же путём вереница повозок и людей. Другой дороги в Дергкор нет, разве что некоторые из особо отдалённых районов будут добираться морем, и отцовская цирковая повозка привлечёт нежелательное внимание. Поэтому она убедила отца подвезти их только до ворот Дергкора, а уж через город они доберутся сами. Спросить, как пройти до академии магии, им не составит труда.

Прежде чем запрыгнуть в повозку, Рута и Тайко обнялись с матерью. Её голос, как и пальцы, которыми она коснулась их щёк, немного дрожал.

— Дети, вы едва научились ходить, как стали нести людям радость. Она, как свет, нужна во все времена. Теперь вы маги. Как бы ни сложилась ваша жизнь, хочу сказать одно: несите свет.

Мама проводила их до конца улицы. Рута выскочила из повозки, чтобы обнять её ещё раз, и они двинулись дальше. Перекусив ароматной выпечкой, Рута почти сразу заснула в обнимку со своим мешком и проспала всю дорогу. Иногда она просыпалась оттого, что слышала смех и разговоры, доносящиеся из соседних повозок, догнавших их на пути в Дергкор.

Тайко и Кази тоже дремали, но вот мерное покачивание повозки прекратилось, и все трое высунули головы наружу. Перед ними возвышались городские стены. Рута обняла отца, попросила его продержаться всего лишь год, похлопала по лоснящемуся боку Коршуна и шагнула в раскрытые ворота. Она бывала здесь раньше — папин цирк гастролировал по городам и деревням каждое лето, и от Дергкора, так же как и от Дергдунума, у Руты захватывало дух. Большие роскошные здания, просторные площади, украшенные фонтанами и статуями, многочисленные лавки, вывески, бегающие с корзинами торговки, мальчишки-зазывалы — кого только не встретишь на улицах!

Вот и сейчас она крутила головой по сторонам, вцепившись в локоть такой же потрясённой бурлением городской жизни Кази, впитывая запахи выпечки, пива, рыбы, сапожного крема, сена и лошадей. Зато Тайко шёл, с достоинством задрав голову, глядя на всех сверху вниз. Он всегда держал себя достойно, гордился тем, что он делал, пусть и был всего лишь акробатом и сыном циркача. А когда Рута говорила кому-нибудь, что он тоже отмечен магией, только морщился. Вот и сейчас она замечала, как на её широкоплечего подтянутого брата засматриваются девушки: от таких же, как она, будущих «академиков», проезжающих мимо в повозках и на лошадях, до местных — снующих всюду торговок и прогуливающихся богачек.

Кази это тоже замечала и хмурилась, но Тайко не обращал ни на кого внимания. Вернее, обращал, но по-своему. Он скорее был сосредоточен на безопасности Руты и Кази, строго поглядывал по сторонам и моментально отваживал всех желающих с ними заговорить, предупреждал, если мимо, цокая подковами, рысцой пробегала лошадь или проезжала, гремя по брусчатке, повозка. А тем временем, когда троица миновала три или четыре переулка и вышла на главную круглую площадь с фонтаном в виде кракена, им открылся вид на академию магии, к которой вела широкая улица, заканчивающаяся вишнёвым садом.

Замок, где располагалась академия, возвышался скалой над кровавым морем спелой вишни. Будто бы отсюда и пошло название всего Дергкора, что означало на древнем языке «красная вершина». Хотя, конечно, не отсюда. Просто улицы в городе, как и во многих других городах Дергтонна, а также стены домов, были выложены в основном из красного песчаника. Это, пожалуй, единственное, что в их загнанном в угол государстве имелось в избытке.

— Она прекрасна! Идёмте скорее! — Рута прибавила шагу, чтобы побыстрее нырнуть в вишнёвое море, ловя на бегу терпкий аромат ягод, вынырнуть из него, под звуки слиться с толпой будущих учеников и войти в заветные двери.

И вот садовые деревья расступились, и широкая грунтовая дорога пролегла до самых дверей академии. Солнце уже почти доползло до высочайшей конусообразной крыши замка с флюгером в форме совы, а перед мрачными, почти чёрными стенами топтались юные маги с мешками, лошадями, повозками, а кто-то даже с родителями.

Но музыка не играла, и всполохи магии не осыпали чёрные пики, точно фейерверками.

— Почему так тихо? Почему все молчат? — не выдержала Рута.

Она огляделась. Все, кто шёл с ними одной дорогой, начали шептаться и обсуждать. Во всём Дергтонне было известно, что академия встречала новых учеников торжеством с музыкой, танцами и разными волшебными штуками. Папа называл их фокусами, но Рута знала, что это не фокусы, а настоящее волшебство.

Чем ближе подходила Рута, тем более подозрительными казались ей лица стоявших у стен замка. И только слившись с шипящей толпой, она заметила, что солнце уже коснулось флюгера, но двери не открылись.

— Академия магии закрыта! — объявил какой-то парень, подёргав за массивную, в половину его роста ручку. — Намертво.

Вот теперь толпа загудела.

— Этого не может быть!

— Надо постучать в окна!

— Может, они просто забыли открыть?

— Проспали?

— Здесь есть маги? Надо попробовать снять заклятие.

Нелепые предположения и глупые вопросы полетели со всех сторон. Парни один за другим подходили и пытались сильнее потянуть за ручку, хотя и без того было ясно — академия мертва. Чёрная аура, несмотря на солнечный день, будто окутала, оплела, как паутина, высоченные двери замка. Окна зияли мраком плотно закрытых ставен. Это выглядело хуже, чем склеп.

Рута словно онемела. Она лишь мотала в неверии головой и пятилась, пока не наступила на ногу Тайко. Он зашипел и взял сестру за плечи.

— Успокойся. Что-нибудь наверняка прояснится.

Рута посмотрела на Кази. Та лишь непонимающе моргала.

Кто-то пробежался вокруг замка в поисках другого входа, но безуспешно.

— Куда смотрит городская стража?

— Надо обратиться к властям!

— Я этого так не оставлю. Кто-то должен ответить за такое издевательство! — совсем уж по-взрослому закричали немногочисленные родители.

Большинство двинулось обратно, толкаясь, сквозь толпу. Рута взяла за руку Кази и протиснулась в первый ряд, посмотрела на брата и мотнула ему головой, хотя тот, кажется, уже не прочь был развернуться в сторону дома. Тайко нехотя побрёл к ней.

— Не смотри на него, Рута, только не смотри, — заверещала вдруг Кази, хватая её за плечи.

— На кого? — не поняла Рута.

— У него дико зелёные глаза! — Кази закусила нижнюю губу, пытаясь втолкнуть подругу обратно в толпу. Но разве могла та теперь не посмотреть на него?

Рута повернулась к дверям. Парень, который первым дёргал за ручку, сидел теперь на каменных перилах, а цвет его глаз напоминал цвет листа вишни.

— Вы как хотите, а я сниму печать и найду свою магию сам, — сказал он, непринуждённо подбрасывая камешек. Кучка оставшихся торчать у закрытых дверей зашелестела.

— Правильно, я с тобой! — поддержал его другой юный маг, выходя вперёд и забрасывая мешок на плечо. — Меня зовут Миль.

—Я Идан. Кто ещё не побоится пойти с нами на север в пещеры, чтобы учиться магии?

— Но где мы будем спать? — послышалось из кучки.

— Подготовимся. В Дергкоре можно купить всё, что нужно на первое время. А потом у нас будет магия.

— А что мы будем есть? — сквозь толпу прорезался чей-то бас.

— Будем охотиться на лис и кабанов. Ловить рыбу. До зимы озёра не замёрзнут. — Идан спрыгнул с перил и поднял свой мешок.

— Ещё вопросы? — выкрикнул Миль.

— А как мы снимем печать? — спросила Рута, не понимая, причём тут сон и еда, если не решена главная проблема.

— Мы? — в недоумении шепнул Тайко, разворачивая её лицом к себе. Его взгляд впился в неё до боли остро. — Ты с ума сошла? — зашипел он.

— Раскалённым железом, — спокойно ответил Идан. — Ты разве не знаешь, как снимается печать? Может, ты и клятвы не знаешь?

Руту бросило в жар, на лицо поползла краска. Она вырвала руку из хватки брата и упёрла кулаки в бока.

— Знаю, — ответила девушка, может быть, резковато, но пусть имеют в виду, что она не из пугливых. — И я иду с вами.

— Но это незаконно! — раздался слева голос Кази, и подружка схватила Руту за другой локоть, требуя остановиться.

Миль захохотал. Похоже, этому парню было плевать на любые законы.

Идан только усмехнулся.

— А законно было лишать нас магии? — ответил он, и Кази надула губы.

Конечно, незаконно. В семнадцать лет маг должен быть освобождён от печати. Таковы правила. И это обязанность академии.

— И потом, что произойдёт, если печать не снять вовремя? — спросил Идан, обращаясь как бы ко всем, и кучка магов снова загудела. — Да, вижу, многие знают о последствиях. А для остальных я скажу, что, если сила вашей магии велика, она может разорвать вас изнутри.

И здесь он тоже был прав, но довод подействовал не на всех. Рута смотрела по сторонам и видела, как редели пёстрые ряды собравшихся.

— Рассчитываете поступить в академию за границей? — крикнул вдогонку уходящим ребятам Миль. — Тогда подумайте, какой стране охота вырастить мага для других? Вас не выпустят оттуда. Запомните мои слова!

Некоторые захихикали. Для них поход в пещеры, по-видимому, был отличным приключением, а у Руты в горле застрял ком, который она никак не могла проглотить.

— Разбредаемся, народ! — объявил Идан, закидывая мешок за плечи. —Встречаемся здесь же через час. Кто не струсит.

Он пошёл сквозь кучку «академиков», провожаемый взглядами. Миль, пританцовывая, двинулся следом. Рута повернулась за ними.

— Уж не ради ли зелёных глаз ты собралась в пещеры? — остановил её Тайко.

Слёзы навернулись на глаза окончательно, но Рута всё же сумела не дать им волю и только покачала головой в ответ. Сегодня её мир рухнул в пропасть. И она была готова цепляться за любую травинку, чтобы вернуть свои мечты. Брат и Кази это поняли и молча поплелись за ней.

Однако в гуще изнывающих от спелости вишен апатия Руты сошла на нет. На месте рухнувшего мира всегда можно построить новый, и первый кирпичик в виде её решимости идти за Иданом был уже заложен. Она тряхнула волосами, точно в их кончиках таились остатки печали, и резко развернулась к своим попутчикам.

— Тайко, не думай, что я не знаю, как тебе хочется воспользоваться возможностью пойти домой и не распечатывать магию, — хихикнула Рута и, переведя взгляд на Кази, увидела, как та побледнела. Она хотела сказать подруге, что будет скучать, но брат перебил её.

— И оставить сестру в подарок этому зеленоглазому? — сказал он. — Ну уж нет! Я буду присматривать за тобой.

— Тайко! — взмолилась Рута. — Я уже взрослая, за мной не надо присматривать.

— Вот именно, что взрослая. И он тоже. Поэтому надо, и не спорь.

— А я буду присматривать за Тайко, — сложив ну груди руки, твёрдо произнесла Кази, и Рута с удовольствием отметила, что её глаза зажглись радостью. Ведь ей не придётся разрываться между подругой и парнем, который нравится ещё со времён совместных игр в песке у дома.

— За мной? — искренне удивился брат. — Зачем? Да я любого из них прижму к стенке, если что не так.

— И любую тоже? — стрельнула в него глазами Кази.

— Что? В смысле? — смутился Тайко. — Вы о чём вообще? Всё, пошли, хватит болтать.

Он отодвинул с дороги Руту и широким шагом направился к выходу из сада.

— Да, ты права, Кази, — нарочито громко сказала Рута. — За ним надо присмотреть. Я заметила, как белые косы поглядывали в его сторону.

— Вот-вот, — подтвердила подружка.

Часть оставшихся у дверей академии отличалась от остальных особой блондинистостью. Это были коренные жители Белбрига — «белых холмов» — самой удалённой от Дергкора области. Они проделали долгий путь и, похоже, решили не возвращаться домой.

Войдя в город, Рута остановилась, глядя по сторонам.

— Нам нужны шкуры и котёл. И ещё лук со стрелами.

Она пожалела, что не взяла свой из дома, ибо не предполагала охотиться.

— И топор, — добавила Кази.

— Ты смеёшься? Думаешь, Тайко не захватил топор, пару кинжалов и что там обычно бывает нужно порядочному человеку в академии магии?

Тайко пожал плечами. Его мешок явно давил на широкие плечи, и оставалось только догадываться, что могло там лежать.

— Топор взял. И кинжалы. А вот шкуры не взял. Но захватил ручной арбалет.

Девушки переглянулись и засмеялись.

3. Маг избирает свой путь

Длинной пятнистой змеёй петляли между холмов будущие маги. Через час ходьбы галдёж в группках стал затухать. Оно и неудивительно, идти-то приходилось хоть и не под большим углом, но всё-таки вверх. Солнце близилось к верхушкам деревьев, а до скал, что росли на глазах, оставалось часа четыре пути. Тем не менее Идан шёл. И все шли.

Ещё через час путешественники попадали кто где мог, привалившись к стволам деревьев, камням и просто друг к другу.

Рута достала бутылку с водой и утолила жажду. Кази положила голову на её плечо.

— Подумать только, мы идём в пещеры, чтобы нарушить кучу законов и стать изгоями, — глядя перед собой, произнесла она.

Рута хохотнула, насколько хватило энергии для смеха.

— Мы идём, чтобы обрести свою магию. И мы не станем изгоями. Мы выйдем из пещер полезными членами общества и будем трудиться для своей страны.

Тайко закатил глаза. Он стоял напротив и с высоты своего роста осматривал сбившихся в мелкие кучки ребят.

— Кажется, никто не развернулся в обратный путь, но ещё не вечер. Белокосые наверняка отвалятся по дороге.

— Не надейся, — возразила Рута. — Они всю жизнь живут на холмах, им не привыкать.

— Да, но они девчонки.

— Мы тоже, — сказала уставшим голосом Кази.

— У вас есть я. Могу понести ваши вещи, если устали.

— Не нужно, — выпалила Рута. — Свои я понесу сама.

Она пихнула Кази в бок.

— Я тоже сама. Спасибо, Тайко.

Тот криво улыбнулся, и Рута поняла, что Кази от его помощи не отвертится. Брат всё же присел на пузатый камень, скинув мешок, и вытянул ноги, но долго сидеть не стал и не дал другим.

— Советую выдвигаться, а то начнёт клонить в сон, — сказал он, когда не прошло и десяти минут, и, не спрашивая, взял и повесил на плечо рюкзак Кази. Свой повесил на другое.

— Отдай, Тайко! — возмутилась та, пытаясь дотянуться до мешка, но он выставил руку, давая понять, что и близко её не подпустит.

— Расслабься, подруга, — Рута похлопала её по плечу. — Позволь мужчине почувствовать себя мужчиной.

— Эй, здоровяк! — раздался басовитый голос, и к ним подошли трое парней и две девчонки. Рута сразу догадалась, откуда эти крепыши — из Аркора. Там с малых лет учили детей быть воинами, потому что их земли лежали на границе и частенько подвергались нападениям со стороны материка. — Ты откуда такой рослый? — посмеялся владелец баса.

— Из Предгорья, — пожал плечами Тайко.

— Я Арти из Аркора. Мы все оттуда, — он мотнул головой в обе стороны, где топтались его земляки.

— Будем знакомы. Я Тайко. Это Рута и Кази.

— Просто ты такой крепыш, — хохотнул Арти. — Вот я подумал, может, воин.

— Я циркач, — произнёс Тайко так, будто сообщал о том, что он, как минимум, глава города.

Руту бросило в краску.

Девчонки из Аркора прыснули.

— Что смешного? — вступилась Кази.

Арти сурово глянул на подружек.

— Ничего, неожиданно просто.

Змея поползла дальше, но уже не так бойко, как поначалу. Время от времени кто-то останавливался отдышаться. Но Идан шёл. И Миль шёл, хоть и заткнулся и уже не выкрикивал, подгоняя остальных:

— Эй, похоже, у нас сегодня будет черепаший суп на обед!

— Девчонки, кого взять на ручки?

— Мы не пойдём вас искать, когда стемнеет!

Никто не реагировал на его шутки, а только устало поглядывали.

Наконец горы начали давить своей близостью. У многих тогда случился прилив сил, в том числе и у Руты. Она забегала вперёд, обгоняя Тайко, и вместо Миля подгоняла подругу.

— Ну же, Кази, не сдавайся! Уже почти пришли. Взгляни на эти горы! Они великолепны, хоть и кажется, что вот-вот упадут тебе на голову и раздавят.

Горы, и правда, создавали ощущение падающих на голову, а ещё напоминали муравейник, потому как пещеры изрезали их даже на высоте примерно третьего яруса, если представить гору замком.

Солнце тоже неуклонно ползло к закату, из-за оставленных позади деревьев теперь лишь слегка золотило.

Кази совсем побледнела и то и дело сходила с тропы, чтобы попить воды. Рута и Тайко останавливались тоже, хотя им не было так тяжело. Всё же многие годы тренировок подготовили их тела к долгому путешествию пешком, чего нельзя было сказать про изнеженную Кази. Родители и не думали заставлять её работать, потому что знали, что их дочь ожидает судьба мага. Её больше нагружали книгами по части разных естественных наук, говоря, что маг, прежде всего, должен работать головой. Так вскоре Рута с братом и Кази скатились в самый хвост змеи. За ними, еле волоча ноги, тащились всего двое: худющий мальчишка в очках и миниатюрная, не выше Руты и вдобавок тоньше, смуглая девушка с чёрными косами.

Почти у самого подножия гор Рута уже просто тянула подружку под руку и молилась богу пространства, чтобы подтолкнул эти несчастные горы хоть чуть-чуть им навстречу. Она боялась, что Кази не дойдёт и рухнет в обморок. До того на ней не было лица. Но подружка дошла и опустилась на камни, пока толпа выстраивалась полукругом, в центре которого маячил огонёк факела.

Рута протиснулась вперёд. Факел держал Идан. Рядом, прислонившись к скале и уперев руки в колени, стоял Миль. Его лица уже было не разглядеть, но Рута предположила, что и на нём сейчас прорисовались следы усталости. Зато лицо Идана в свете факела отчётливо было видно. Особенно глаза. Они подыгрывали пламени, а по лицу парня можно было представить, что он готов пройти ещё столько же.

— Народ, здесь очень много пещер. Раньше в этих скалах жили монахи. Они шли сюда молиться и приносить жертвы богам на вершинах. Давайте найдём такую, где свободно все сможем поместиться. Предлагаю сделать это хотя бы вчетвером. Остальные подождут здесь. Парни, у кого ещё есть силы? — улыбнулся он, и у Руты в животе что-то сжалось.

Арти сбросил на одного из своих гигантский мешок, в который Рута влезла бы, наверное, в полный рост, вытащил факел и вместе с почти таким же здоровенным приятелем вышел к Идану.

Тайко растолкал ребят, пихнул Руту в плечо, шепнул, чтобы присмотрела за Кази, и тоже пошёл на поиски пещеры. Остальные дружно плюхнулись на камни, вытягивая ноги.

Не прошло и пятнадцати минут, как подходящая пещера была найдена Арти, и он тоном предводителя приказал всем идти за ним. Все, кряхтя, поднялись и пошли. Солнце село. Торчать снаружи становилось прохладно и небезопасно.

4. Маг готовится и проходит обряд

Благодаря пламени костра пещера моментально наполнилась теплом и уютом. Все распределились вдоль блестящих от сырости стен.

— Еду можно готовить здесь, — сказал, отходя от костра и садясь на валун у стены, Идан. — Обустройтесь пока, а завтра начнём снимать печати.

Руту бросило в жар. Как завтра?

— А разве не нужно к этому готовиться? Ну там… я не знаю. В академии печать снимают после начального курса. Я так слышала, — закончила она, замечая, как все смотрят, но не находя поддержки. Правда, шёпот по пещере расползался, но никто не решался возразить.

— Готовиться? — поднял на неё взгляд Идан. — Здесь нет учителей, которые будут заставлять тебя зубрить теорию. Считай, что записалась на ускоренное обучение.

— А вообще, почему ты всё решаешь? — раздался голос из глубины пещеры, и к костру вышла высокая девушка в кожаном снаряжении с длинной белой косой через плечо. — У тебя какие-то привилегии?

— О! — восхищённо завопил Миль. — Может быть, ты хочешь всё решать? О, королева, прекраснейшая из прекрасных? — он изобразил жуткий неуклюжий поклон.

Девушка сдвинула брови. Её взгляд бил в Идана, и дела ей не было до дурачества Миля.

— Я хочу поскорее лишиться печати и освоить свою магию. Я здесь только за этим, — сказал Идан со скучающим выражением лица. — Пожалуйста, если кому-то хочется командовать…

— Можно выбрать совет, — громко сказал Тайко, и все посмотрели на него.

Идан прошёлся взглядом по всем присутствующим.

— А что? Нас двадцать один человек. Разделимся на три группы, и каждая выберет своего представителя для решения всех вопросов.

Пещера загудела.

— Отлично! — воскликнул Миль, запрыгивая на камень за спиной Идана. — Я с тобой, Идан. Кто ещё хочет в нашу группу? Блондиночка?

Девушка в центре задрала подбородок.

— Нет. У меня своя группа, — в этот момент её облепили четыре девчонки с белыми косами. Нет, три девчонки и парень, тоже с белой косой. — Меня зовут Вела, и я из Белбрига.

— Ого! Настоящий клан блондинов, — восхитился Миль, а Идан скупо улыбнулся.

— В клан блондинов мы бы тоже не отказались, — к костру подошли двое парней, светловолосых, высоких и тонких, только один из них был улыбчивым, а второй в полумраке пещеры выглядел бледным, как мертвец. — Я Бойд, это Дуфф, — представился говорящий. Дуфф молча кивнул.

Вела оценила желающих быстрым взглядом, потом ещё более быстрым переглянулась с девчонками.

— Хорошо. Наш клан готов.

Миль спрыгнул с камня и приблизился к Руте.

— Как насчёт тебя, рыжуля?

— Нас трое, — не растерялась она. — Я Рута, это Кази и мой брат Тайко.

Взглянув на Тайко, Миль сделал шаг назад и оглянулся на Идана. Тот с прищуром смотрел то на одного, то на другого, но кивком дал понять, что согласен.

— А как мы назовёмся? Можно было бы кланом брюнетов, но кое-кто выбивается, — хихикнул Миль.

— Можно было бы кланом умников, но кое-кто выбивается, — парировала Рута, и у Миля отвисла челюсть.

— Эй, Идан, ты это слышал? Она только что назвала меня дураком!

— А я говорила о тебе?

Идан улыбнулся и посмотрел на неё.

У Руты чуть не подогнулись колени, и она вцепилась в локоть Кази. Раньше, когда она шла по канату, то молилась богу ветра, когда спрыгивала с трапеции и, кувыркаясь в воздухе, летела вниз, молилась богу земли, а когда опаздывала на представление — богу времени. Но она не знала, какому богу молиться, чтобы не свалиться в обморок при виде ослепительной улыбки. Разве что это сам бог улыбок сидел перед ней.

— Ты только что сдал себя с потрохами, Миль, — засмеялся парень.

— Мы хотим в клан умников, — к костру вышли худощавый парень в очках и девушка маленького роста. — Это Гойка, я Ель. Мы из Речного Дола.

— Не знал, что в Речном Доле есть библиотеки, — подразнил Миль. — Что ж, если никто не против, клан умников в сборе. Какие еще будут кланы? Клан толстяков? Клан тощих?

— Клан сильных, — громыхнул чей-то бас. Это Арти со своей шайкой вышел к костру из тьмы пещеры. — Эй, Тайко, не хочешь присоединиться?

Тайко помотал головой.

— Спасибо, Арти, но он уже в клане умников, — сказала Рута, когда Арти приблизился. Он посмотрел на неё, как кот на мышь, потом на Тайко и, видимо, решил не связываться.

— Тогда вы принимаете к себе ещё двоих, — распорядился Миль, и теперь уже всем стало ясно, кто здесь больше всех рвётся к власти.

— Ладно, — буркнул Арти без особой радости. — Столичные куколки с нами.

Девушки, Нара и Селма, пришедшие из Дергдунума, приблизились, вызывающе глядя на Арти. Оставалось только догадываться, кто из них кого первым возьмёт за горло.

— Ну что, расходимся? — потёр ладони Миль.

— Да, — наконец подал голос Идан. — Надо всем найти себе пещеры. Только не заблудитесь. Не советую уходить далеко, — он поднялся с валуна и взял мешок. — Выберете своего представителя, и пусть совет соберётся здесь у костра и решит, что и как. Печати начнём снимать завтра. Я присмотрю для этого отдельную пещеру.

Рута сжала руку Кази так сильно, что та всхлипнула. Уже завтра магия выйдет на волю. Магия каждого из здесь присутствующих. Не значит ли это, что пещерам грозит разрушение? Ведь они ещё не умеют контролировать свои силы.

Но страх разрушения сильно проигрывал возбуждению, которое заставляло Руту вздрагивать всем телом при мысли о завтрашнем дне.

5. Маг открывает в себе силу и обретает магию

Идан выбрал для снятия печати небольшой закуток в узкой пещерке. Там обустроили деревянную лавку и разожгли огонь в каменной нише. Рядом на относительно ровной плите лежал железный инструмент, не внушающий никакого доверия, а ещё толстая верёвка. Тут же стояли склянки с жидкостью и порошками, кувшин с водой. В целом атмосфера соответствовала мрачному настроению Руты. Вверить свою магию какому-то мальчишке было чистым безумием, но отказываться, во-первых, было поздно, она же уже вошла и смотрела в потемневшие зелёные глаза, а во-вторых, жажда магии пересиливала любые попытки разума направить Руту на поиски другого, более безопасного пути.

— Как это… Как это будет? — выравнивая дыхание, спросила она.

Идан взял в руку железяку. Она напоминала не то чтобы оружие, а скорее кочергу для камина с круглым железным набалдашником на рукоятке.

Он протянул её Руте.

— Ты прочтёшь клятву и опустишь меч тупым концом в огонь. Потом ляжешь на лавку, и я коснусь печати. Будет немного больно, словно ты коснулась горящих углей и сразу одёрнула руку. Потом я присыплю рану порошком, и всё.

У Руты нервы принялись сматываться в тугой клубок. Причём в животе.

— А каким порошком?

— Корень аира, базилик, что-то там ещё. Я не силён в растениях, но травник сказал, что снимает боль и воспаление.

— Это хорошо. А ты ведь никогда не делал этого раньше?

— Нет. Мне рассказывал брат.

— У тебя есть брат?

— Да, а что? — прищурился Идан.

— Ничего, просто это очень большая редкость, два мага в одной семье.

— Ты сказала, что Тайко твой брат.

— Да. Честно говоря, я думала, у нас уникальный случай, — улыбнулась Рута. И зачем она только завела этот разговор? Нужно было сменить тему. — А кто же снимет печать тебе?

— Если будешь хорошо себя вести, то могу доверить это дело тебе, — усмехнулся Идан.

Комок в животе подпрыгнул.

— Ладно.

Рута повернулась к огню. Сделала глубокий вдох, медленный выдох и начала читать клятву по памяти.

«Клянусь всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, письменное обязательство: считать Главу светлой школы наравне с моими родителями, почитать его, верить ему, идти за ним.

Воздерживаться от причинения всякого вреда и несправедливости, не использовать магию в дуэлях и драках.

Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свою магию. В какой бы дом я ни вошла, я войду туда, будучи далека от всякого неправедного и пагубного.

Что бы я ни увидела или ни услышала касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной.

Мне, нерушимо выполняющей клятву, да будет дано счастье в жизни и в магии, слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому во благо людей, во имя мира, во славу богов».

— Раздевайся, — буднично произнёс Идан.

Рута нахмурилась. Да что он себе позволяет!

— Что?

— Где у тебя печать?

— Там, — она подняла руку и согнула её в локте, коснувшись лопатки.

— И как я, по-твоему, коснусь её, когда ты в одежде?

— Да, ты прав, — сказала она, садясь на лавку.

Идан и не думал отворачиваться.

Тогда она встала, обошла лавку, села к Идану спиной, сняла рубашку и, прижав её к груди, легла на живот.

— Обхвати лавку руками, сцепи их крепко. Если боишься, что не выдержишь, могу привязать.

— Выдержу, — буркнула Рута, отворачиваясь.

Она сжала челюсти и зажмурила глаза.

Боль пронзила. Девушка хотела уже закричать, но сразу за ней пришёл лёгкий холодок, и боль поутихла. Рута всё ещё лежала, прислушиваясь, не вырвется ли сейчас из её тела мощным потоком магия, не побежит ли по венам горячая кровь, не замерцает ли воздух вокруг.

— Всё нормально? — спросил Идан.

— Да, нормально, — ответила Рута, села на лавке, нацепила рубашку.

— Сделаешь это?

— Что?

— Снимешь мою печать?

— О… да, конечно, давай.

Идан, глядя на очаг, прошептал слова клятвы и сунул меч в огонь, потом снял рубашку.

Рута отвела взгляд и пялилась на раскалившийся набалдашник, пока парень не занял положенное место.

— Привязать тебя? — решила подколоть его Рута.

— Смеёшься? — хихикнул Идан. — Похоже, не так уж это и больно, раз ты уже можешь шутить.

— Сейчас узнаешь, — она взялась толстой тряпкой за железо и зачерпнула в мешке серый порошок.

— Эй! — окликнул Идан. — Если сделаешь что-то не так, я тебя убью.

— Молчи, — огрызнулась Рута и, выхватив из огня меч, коснулась на одно мгновение красной паутинки на коже Идана и сразу присыпала шипящую кожу порошком.

Парень шумно выдохнул.

Рута отложила меч и отряхнула ладонь от порошка.

— Я всё ещё жива, — улыбнулась она.

— Пожалуй, да, — согласился Идан. — Зови следующего. Сегодня у меня много работы.

— Могу тебя подменять.

— Не нужно. Я справлюсь. Раз уж взялся за это, — засмеялся он, и Рута кивнула.

— Как скажешь.

6. Маг смел и решителен, он не имеет права на слабость

Рута шла по канату. Вернее, нет, не шла. Она бежала! Быстро-быстро перебирала ногами. Она удивлялась сама себе. Неужели смогла? Шесть лет после падения она не подходила и близко к канату, а публика ждала. Иногда даже просила, дружно выкрикивая: «Канат! Канат!», но Рута не выходила. Воздушные трюки, трапеция — всё, что угодно, но только не канат. И вот теперь она бежала туда, откуда на неё смотрели часы на Башне Времени, но секундной стрелки всё не было, а Рута уже устала, её дыхание сбилось от скорости и волнения. И тут перед самым лицом мелькнуло чёрное крыло, и блестящие глаза уставились на неё. Она вскрикнула и проснулась.

Но дыхание всё ещё было частым и хриплым. И это было не её дыхание. К нему примешивались обрывистые стоны. Она села и огляделась. Гойка не разрешала гасить на ночь факел, поэтому Рута сразу же заметила, как мечется Кази на сложенной в виде подушки шкуре. Лицо подружки покрылось потом. Она часто дышала и мычала сквозь сон что-то невнятное.

— Кази, Кази! — потрясла её Рута.

Гойка тоже проснулась, но Кази не реагировала.

— Я позову Тайко, — сказала Рута и вышла из прогревшейся кельи в прохладный и сырой коридор. Осторожно сделав несколько шагов в полной тьме, она нащупала поворот, ведущий в пещеру, где поселились мальчишки из клана умников, но тут по стене скользнула тень, послышался шорох и из-за поворота вышел с факелом Идан. Он приблизил факел к её лицу.

— Рута? Ты чего?

— Я за Тайко. Там Кази, ей плохо.

— Идём, — сказал Идан и прошёл вперёд. Рута — за ним.

Парень присел возле Кази, приложил ладонь к её лбу, а потом сказал:

— Кази… Проснись.

Девушка сразу перестала метаться и открыла глаза. Увидев над собой Идана, она ойкнула и, подтянув ноги, прижала их к себе.

— Тихо, это я, Идан.

— Кази! — Рута подскочила и принялась вытирать взмокшее лицо подруги. — Тебе приснился кошмар? Я не могла тебя разбудить.

Но Кази не отвечала, только трясла головой. Волосы на ней спутались в настоящее гнездо, и Рута бережно приглаживала их, когда вошёл Тайко.

— Что случилось, Рута? Я услышал твой голос. Кази? Что с тобой?

— Ничего страшного, — сказал Идан, поднимаясь. — Кошмарный сон. Такое бывает.

— Нет, у неё жар, — возразила Рута. — Она горит.

— Я вынесу тебя на воздух, — сказал Тайко, растолкав Идана с Рутой, и наклонился к постели Кази. — И не возражай!

Он поднял её на руки и вышел из кельи.

— Присмотри за ней. Вот, накинь это, — сказала Рута, догнав брата в проёме и подав ему шкуру, которая служила ей одеялом.

— Что это было? — повернулась она к Идану.

— Страшный сон, — пожал плечами тот.

— Я не могла её разбудить, и тут ты…

— Наверное, надо было чуть подождать, — улыбнулся Идан.

— Нет, ты почувствовал, какая она горячая? А если это воспаление? Чем мы будем её лечить?

На глаза Руты едва не навернулись слёзы. Последний раз она болела сейчас даже и не вспомнить когда, и уж тем более не вспомнить, чем лечила её мама.

— Это не воспаление. Это магия.

— Магия? Она открылась? Как ты узнал? Какая магия?

Сердце Руты запрыгало так, будто это у неё открылась магия. Она пощупала свой лоб, но он совсем не нагрелся. Её не лихорадило, хотя ей тоже приснился неприятный сон.

— Гойка? Ты в порядке?

Девчонка кивнула, забираясь под сшитое из кроличьего меха одеяло.

— Я должен продолжить обход, — сказал Идан. — Спокойной ночи.

— Я с тобой, — выпалила Рута, хватая куртку.

— Не боишься?

— Чего? — удивилась она.

— Ну, мало ли… Чёрных лис, горных барсов… Древних монахов.

— Я возьму нож, — Рута наклонилась, достала из сложенных в угол ножен короткий кинжал, подбросила его так, что он несколько раз провернулся в воздухе, поймала и засунула за пояс.

Брови Идана резко поднялись.

— Это так ты готовилась быть магом?

— А может, я наёмная убийца? — подмигнула Рута. — И это ты должен бояться, — засмеялась она.

Парень взглянул неожиданно серьёзно. У Руты по спине пробежали мурашки.

— Идём, — сказал он, выходя в коридор. — Туда, — Идан указал не в ту сторону, куда ушёл Тайко, а в противоположную, куда вёл узкий тёмный проход. — Здесь можно пройти скалу насквозь.

— Правда?

— Да. Она достаточно узкая в этом месте.

— И откуда ты всё знаешь? — спросила Рута, пробираясь за идущим впереди парнем.

Тот остановился и повернулся к ней. Факел подсвечивал его лицо.

— Ну, давай, говори. Ты же увязалась за мной не оттого, что я такой красивый.

Рута отшатнулась.

— Я? Нет. То есть да, ты красивый… Ой… Ну, в общем, да… Ты же не рассказал там… Какая магия?

Парень засмеялся.

— Да не пугайся ты так. Сна и видений, если не ошибаюсь, — ответил он. — И, похоже, первое видение Кази было не из приятных.

— Потрясающе! А как ты узнал?

Идан отвернулся, продолжив путь, и Руте ничего не оставалось, как просто пойти за ним.

— Ты сама сказала, что я всё знаю, — ответил он на ходу, не оборачиваясь.

Вскоре в проходе забрезжил голубоватый свет, и они вышли на освещённую луной ночную синеву. С этой стороны гора встречалась с лесом. Дальше обзор перекрывал острый выступ.

Шум крыльев и мелькнувшее перед глазами чёрное пятно чуть не заставили Руту упасть. У неё перехватило дыхание, и она резко шагнула назад, отдавив Идану ногу.

— Эй! Ты чего? — он взял её за плечо. — Это летучая мышь

Рута перевела дух.

— Да? А мне показалось…

— Что?

— Ничего, — сделав ещё один глубокий вдох, ответила девушка. — Наверное, древний монах.

Идан засмеялся, а у Руты в животе снова скрутило.

— Не, это не древний монах, — он заглянул за выступ скалы, у которого они стояли, и подманил спутницу к себе. — Вот древний монах… — парень подтянул Руту за куртку.

Чуть поодаль за выступом простиралась равнина, покрытая вытянутыми валунами, точно бородавками. И возле валунов медленно двигались чёрные фигуры, едва различимые на фоне ночи.

Рута беззвучно вскрикнула. Её рука инстинктивно вцепилась в то, что было ближе всего — в руку Идана.

— Прости, — она нехотя разжала пальцы.

— Да ничего, — хмыкнул Идан.

— Но это же…

— Призраки. Монахи приносили в жертву монахов.

— Это невозможно. Я где-то читала про призраков, но думала, что это всё сказки. А они могут нас увидеть?

— Да. И не только. Видишь ли, большинство монахов были магами. Призраки сохранили не только их облик, но и магические силы. Они могут напасть.

— Рута! — донеслось издалека. — Рута!

— Это Тайко.

— Бежим, а то он привлечёт внимание монахов, — сказал Идан, и они побежали вокруг скалы навстречу Тайко, пока он своим криком не собрал всех обитателей древнего капища.

— Тише, Тайко, там…

— Где ты болтаешься ночью? — перебил запыхавшийся и взволнованный брат.

— Но я же с Иданом. Не кричи, пожалуйста, — зашипела на него Рута. — Там…

— Призраки! Вот именно.

— Ты знал?

— Идан сказал нам.

— А мне говорить было необязательно? — обиделась Рута, смотря то на брата, то на Идана, ни один из которых не удосужился предупредить юных магов о грозящей опасности.

— Ну, — замялся Тайко, — совет решил, что девушки не будут ходить в дозор.

— А если кто-то захочет прогуляться?

— А нечего по ночам гулять, — зарычал брат.

— Думаю, вам обоим лучше пойти спать, — примирительно произнёс Идан. — Завтра наш клан идёт охотиться.

7. Академия магии Дергкора. Два месяца назад

Найден сидел, развалившись в кресле, и шевелил пальцами на ногах, разгоняя кровь после долгой дороги.

Старик Бранн что-то царапал в бумагах, и перо в его руке раздражающе тряслось.

— То, что ты говоришь, Найден, вызывает сомнения. Дергтонн надёжно защищён. Думаю, твои предположения маловероятны. И потом, — старик посмотрел на него над стёклами очков, не поднимая головы, — тебе следовало пойти к Главе города, а ещё лучше — в парламент.

Найден выпрямился.

— Я был у Главы, был в столице и в парламенте. Меня нигде не пожелали слушать. Кто я для них, учитель Бранн? Всего лишь грязный наёмник. Вы — последняя надежда, потому как должны понимать опасность положения. То, что я сказал в парламенте, не было сюрпризом ни для кого. Думаете, почему? Потому что разведка ещё до меня доложила о готовящемся походе. Однако парламент так же, как и вы, уверен, что мы защищены. А я говорю, что если материк договорится с двумя государствами с юга или захватит их, или подкупит, то мы окажемся зажатыми в угол. И море нам тоже перекроют.

Старик встал. За тридцать с лишним лет он, казалось, сильно сдал в росте. Или это Найден так вырос? Во всяком случае, тогда учитель Бранн ходил по коридорам академии, возвышаясь над всеми, точно это сама Башня Знаний устала торчать снаружи и решила прогуляться внутри замка. Найден улыбнулся своим воспоминаниям.

Учитель заметил это, поводил бровями, прошёлся вдоль стола туда-сюда, размышляя.

— Возможно, в твоих словах и есть разумное зерно. Но это не вопрос академии. Что касается магии, то ты же знаешь, уже триста лет мы преданы светлой школе.

«Да-да, старик, триста лет, и ты, похоже, стоял у истоков всего этого».

— Знаю.

— А помнишь, что говорят постулаты? Во благо людей, во имя мира.

Найден ударил ладонью по подлокотнику.

— Я знаю постулаты от корки до корки. Мой отец закончил светлую школу. И я, и мой старший сын — тоже. Но времена меняются. Вы говорите: «Во благо мира». Но этот мир шаток.

— Однако уже целое столетие наш север существует в относительном мире.

— Мир не может быть относительным. Он может быть только полным и безусловным. Относительный мир — это уже война.

— Ну, так уж и война! — старик всплеснул руками, и из съехавших рукавов вынырнули две бледные худые, расчерченные синими венами, будто змеями, конечности.

А Найден отчего-то считал главу академии ещё достаточно крепким мужичком. Но разве в этом тщедушном теле может теперь селиться крепкий разум, способный на смелые решения? Или твёрдая совесть, готовая к ответственности? Нет.

— Война, — сказал он спокойно. — Нас раздавят, наши дома снесут, на их месте построят шахты по добыче красного камня. И, конечно же, слёз красного камня, — задумчиво продолжил он.

— Слёзы, слёзы, слёзы, не бегите по щекам,

А бегите, красны слёзы, по камням, по камням, — пропел старик.

Найден отметил про себя, что ещё, может, всё не так и плохо, ведь память у старика пока свежа, как утро, если он помнит песни сорокалетней давности.

— Дергтонн не выдержит натиска с материка без тёмной магии. Я видел их армии. Порознь они, возможно, пока не представляют большой угрозы, но стоит им объединиться, и государство падёт. Нам нужна новая сила.

Учитель покачал головой.

— Я понимаю твою боль, Найден. Но я пока что не забыл, какова твоя магия. Ты в рабстве у своей богини и не можешь противостоять этому. Ты вынужден убивать за деньги в чужой стране, чужих людей, бороться за чужие победы, лишь бы она была сыта. Что же, это твоя судьба, а твой выбор, возможно, не так уж и велик, но скажу одно: академия Дергкора никогда не осквернит свою школу тёмной магией.

— Что же, учитель Бранн, я вас услышал, — поднялся Найден и взял шляпу. — Рад был повидаться. И теперь хочу, чтобы и вы услышали: одному мне не выстоять против армии с материка. Я буду собирать своё войско с вами или без вас. Всего доброго.

Он поклонился, получив в ответ сдержанный кивок учителя, и вышел в такой уже совершенно чужой коридор когда-то родной академии.

8. Маг не причиняет вред

Наутро клан умников собрался на границе леса во всеоружии, если можно так выразиться при наличии в руках «охотников» пары луков, пары мечей и кинжалов. Рута смотрела на обмундирование и прикидывала, каково это — охотиться с мечом. А главный вопрос: на кого?

Так или иначе, а сегодня задача добыть для жителей пещер пропитание стояла перед её кланом, а значит, они должны были это пропитание добыть и не осрамиться перед другими учениками. Запасы, принесённые из города, утекали со скоростью горного потока, пузатые рюкзаки сдувались, а кое-что из долгохранящихся продуктов, к примеру, пластинки вяленого мяса, следовало приберечь на всякий случай. Мало ли что. Рута с опаской покосилась на скалы.

Идан уловил её взгляд.

— Не бойся, днём они не показываются. Их время после заката.

— С чего ты взял, что я боюсь? — Рута дёрнула плечом, за ним брякнули в колчане стрелы. — Может, пойдём уже?

— Гойка поищет грибы, — сказал Ель.

Девчонка потупила взгляд. В руке она держала пустой котелок. На поясе в ажурных ножнах красовался кинжал с резной деревянной ручкой, скорее для создания образа, подумала Рута, нежели для защиты.

— Я пойду с ней, — обрадовалась Кази. — Охота не моё, — добавила она и посмотрела на Руту. Та не удивилась. Наверное, так было лучше. У неё самой подрагивали коленки при мысли, что нужно убивать животных, но она повторяла себе, что им нужна еда и всё их крохотное поселение зависит оттого, дрогнет её рука или нет.

— Кто-то из мужчин должен пойти с ними, — сказала она, взглянув на Идана.

— Что скажешь, книголюб Ель? — вместо Идана встрял Миль. Ему не терпелось заняться делом, и стояние на одном месте уже утомило. Он размахивал мечом, сражаясь с воображаемым противником, но и это наскучило. И тут он вспомнил, что давно не командовал, а избранный ими в совет Идан всё равно молчит.

— Я пойду охотиться, — заявил доходяга Ель, поправив на носу очки. Рута сжала губы, скрывая улыбку, когда встретилась взглядом с Иданом. Тому, похоже, это тоже показалось забавным.

— О! А ты умеешь? — спросил Миль.

— В теории.

— То есть ты охотился по книжкам? И на кого же мы будем охотиться?

— И по книжкам тоже, — Ель сложил руки на груди. — Сейчас сезон охоты на чёрных лис, но если мы хотим прокормить магов, то лучше нам сосредоточить внимание на более подходящей в пищу дичи, например, на рябчиках. Слышали свист?

Миль почесал затылок.

— Снимаю шляпу. Сегодня книголюб накормит всё наше племя.

— Я пойду с девчонками, — невозмутимо сказал Тайко, и все посмотрели на него с удивлением. Все, кроме Руты, конечно. Она-то помнила, как брат пошёл на охоту с отцом Мала, как попал стрелой кабану в глаз, после чего его стошнило, а потом он целый месяц мучился от кошмаров, потому что кабан с окровавленным глазом являлся к нему во сне. — Свернём налево, подальше от вашей охоты.

— Неожиданно, — подтвердил всеобщее удивление Миль. — Ну да ладно, правда, Идан? Каждый должен делать, что может.

— Конечно, Миль. Всё, ребят, расходимся, — мотнул головой в сторону леса Идан и пошёл первым. За его спиной висел недлинный лук, а вокруг талии был обмотан кушак с золотистым узором, на котором крепились нож, маленький топорик, кинжал и кожаная фляга.

Впереди послышался шум. Рута заподозрила, что их ждёт встреча с горной рекой, и вскоре они вышли к бурлящему потоку. Неширокая, шагов десять в ширину, речушка издавала шум, сравнимый с гомоном толпы на праздничной площади. Она бежала в неглубоком ущелье, пробитом ею же самой в скалах. Над речкой на уровне роста, пожалуй, самого длинного из них — Еля — перекинулось дерево. Возможно, рухнуло само лет десять назад, если только его не пристроили здесь древние монахи, хотя выглядело оно пока что не совсем высохшим. По толщине дерево было вполобхвата руками Руты и не могло сравниться с канатом, но её сердце тревожно забарахталось в груди. Она огляделась в поисках другого подходящего места для переправы, но не успела ничего предложить, как Идан с лёгкостью пересёк препятствие и махнул рукой остальным.

Миль окинул их цепким взглядом.

— Может быть, дама вперёд? — подмигнул он.

Рута молча затрясла головой, а сама вслушивалась, не раздаётся ли поблизости карканья, не хлопают ли чьи-нибудь крылья. Это всего лишь дерево. Всего лишь узкая речушка. Здесь совсем не высоко.

Миль запрыгнул на ствол и засеменил ногами. Остановившись посередине, он наклонился, развёл руки в стороны и поднял ногу, изображая птицу.

Идан на том берегу засмеялся.

— Хочешь, пройдём вместе? — предложил Ель. — Я тоже боюсь, если что, — улыбнулся он.

— Нет, я не боюсь, — соврала Рута, всё сильнее чувствуя тяжесть в ногах.

— Как хочешь.

Ель шумно выдохнул, встал на ствол, постучал по нему ногой, как бы проверяя на прочность, и медленными, но верными шагами пошёл вперёд, смешно растопырив руки. Дойдя до конца, он обернулся.

— Давай, Рута!

Она кивнула, приблизилась к стволу. На той стороне её ждали трое друзей. Главное — не смотреть вниз. Она дёрнула плечами, брякнули стрелы. Ступила на дерево. Оно выглядело толстым и устойчивым.

«Тук-тук», — отбивало сердце.

«Тик-так», — отбивали часы на Башне Времени.

«Шшшух», — ударил в лицо воздух, встревоженный вороньим крылом.

Рута зажмурилась.

Когда она открыла глаза, перед ней стоял Идан. Как он перебежал так быстро?

Он молча взял её за руку, потянул, шагнул на бревно спиной вперёд. Развернулся чуть буком и, не отводя от девушки взгляда цвета окружавшей их листвы, осторожно пошёл.

— Смотри на меня, Рута, — сказал он.

Она смотрела.

«Тук-тук, тук-тук».

«Тик-так, тик-так».

Зелёные огоньки манили, влекли, как светлячки.

— Ты уже на земле, — улыбнувшись, сказал Идан, и Рута застыла, потрясённо оглядываясь. Парни смотрели на неё. Даже Миль, на её счастье, не сболтнул какую-нибудь чушь.

— Я… Я просто…

— Всё в порядке, — произнёс Идан. — Идёмте. Ещё немного.

— Откуда ты знаешь, куда идти?

— Ну, это не сложно. Достаточно знать, как кричит рябчик, и слушать.

— А… ну да.

Рута оглянулась на преодолённую преграду и пошла дальше.

Лес густел, пахло пихтой, слышалось цоканье белок. Рута начала уставать от бесчисленных поваленных деревьев, от прыжков через канавки, но, на её счастье, Ель остановился и сказал:

— Стойте, такой толпой мы только распугаем дичь. Дальше надо разделиться.

Все остановились и посмотрели на Идана.

— Ты прав, пора, — согласился тот и взглянул на Руту. — Разделимся.

— Я налево, — Рута тряхнула луком, от которого уже поднывало плечо.

— Я с тобой, — отозвался Ель.

— Мне не нужно сопровождение.

— Я обещал Тайко.

Рута посмотрела на Идана. На его лице застыла лёгкая ухмылка, но он дал Елю добро.

— Как будем поддерживать связь? — подал голос Миль, поглядывая на верхушки деревьев.

— Вопрос-ответ — прерывистый свист, — предложил Идан и прерывисто свистнул. — Тревога — два резких свиста, — он свистнул. У Руты едва не заложило уши. — Ель, ты умеешь свистеть?

— Да.

— Я тоже умею свистеть, вообще-то.

Да сколько можно считать её неполноценной! То няньку ей приставляют, то руку дают, то думают, что она не умеет свистеть.

— Превосходно! — обрадовался Идан. — Разбегаемся. Встречаемся у реки, — он посмотрел на солнце, вернее, на золото, пробивающееся к ним сквозь переплетения ветвей, — в полдень.

Он свернул направо. Миль, послав Руте воздушный поцелуй, направился прямо, а Рута и Ель свернули влево, и уже скоро она порадовалась, что они с Елем отделились от Миля и Идана. Ему она вполне могла признаться, что понятия не имеет о том, как надо охотиться, что ни разу не стреляла по живой цели и что вообще не уверена, что сможет. Миль её, скорее всего, засмеял бы, а Идан сказал бы, что ничего страшного, и принялся бы учить, но почему-то именно в его глазах ей не хотелось выглядеть неумехой. С Елем всё было проще. Ему доверял Тайко, а значит, и она могла ему доверять.

— Тсс, — Ель обернулся и приложил тощий палец к губам.

— Что? — шёпотом спросила Рута.

Парень наклонился к ней и указал в сторону небольшой полянки, где в траве что-то пестрело и двигалось.

— Похоже, рябчик. Может, глухарка. Отсюда не разобрать.

Рута потянулась за луком, достала из-за плеча стрелу. Сердце запрыгало. В таком волнении ей вряд ли удастся попасть, нужно было выровнять дыхание.

— Можно попробовать подманить его свистом.

— Погоди, — она подняла лук и прицелилась, медленно вдыхая и выдыхая.

Птица замерла, точно заподозрила. Справа в деревьях что-то затрещало, и несостоявшаяся добыча упорхнула в густые ветви.

— Проклятье! — выругался Ель.

— Он где-то там, пошли искать.

Они, осторожно ступая, двинулись вглубь леса. Ель попробовал свистеть. Правда, это больше походило на писк мыши, которой наступили на хвост, но Ель сказал, что так свистит рябчик, и всё-таки беглец себя раскрыл.

Рута держала стрелу наготове, и стоило птице вылететь из ветвей за их спинами, как она, развернувшись, безошибочно определила траекторию движения и выстрелила. Рябчик шлёпнулся в кусты, и Рута с Елем бросились за ним.

— Чётко в шею, — произнёс с восторгом Ель. — Может, ты маг стрельбы?

— Нет, — засмеялась Рута, предпочитая не смотреть на свою добычу и полностью положиться в этом на приятеля. — Такой магии не бывает. Это всего лишь годы тренировок.

Она поднесла к лицу ладони, разглядывая их. Никаких новых ощущений. Магия ещё спала. Но скоро она должна была проснуться.

— Ты чего застыл? — спросила девушка, потому что парень сидел, склонившись над рябчиком, и размазывал в пальцах кровь. Рута поморщилась.

— Я слышу их.

— Кого? — она огляделась, но сейчас в лесу стояла полная тишь, кроме дальнего шума реки.

— Всех. Чёрные лисы. Они совсем рядом. Глухари. Белки. Берегись! — крикнул Ель, отталкивая Руту.

Только она отшатнулась, еле-еле удержавшись на ногах, как из травы с шипением высунулась змеиная пасть и щёлкнула зубами в пустоте. Красный в бурых пятнах «канат», потерпев неудачу, извиваясь, скрылся между камнями в неглубоком овражке.

— Фух, как ты узнал? Откуда она взялась?

— Красная или дергкорская змея. Агрессивная тварь. Они водятся только в этих лесах. Считается, что они охраняют слёзы красного камня.

— А ведь это свежие раскопки, да? — указала на каменистый овраг Рута.

— Похоже на то. И змея здесь не случайно.

— Ты услышал её? И, вообще, что ты говорил сейчас о чёрных лисах?

— Магия, — усмехнулся Ель. — Кажется, во мне открылась магия леса.

— Вот же повезло тебе! — воскликнула Рута. — Маг лесов, гор и зверей! Как ты почувствовал?

Ель поднялся и взял за ноги рябчика.

— Сначала резкий запах крови, а потом вдруг начал слышать, как стучат десятки сердец вокруг нас. Они все разные. И ещё я могу слышать их голоса.

— Ель, это потрясающе, — у Руты на глаза навернулись слёзы. — Давай, найди нам ещё рябчика.

Но Ель, втянув воздух, перепрыгнул через согнувшийся ствол тонкой рябины и пошёл направо.

— Эй, подожди, куда ты? — Рута подобрала стрелу и пошла за новоиспечённым магом, теряясь в догадках.

Однако Ель ушёл недалеко. Приподняв нижние ветки пихты, парень встал на одно колено и нырнул под дерево. Рута молча ждала, наблюдая, как скачет по ветвям, повизгивая, какая-то бешеная белка. Она как будто волновалась за Еля, и волнение уже начало передаваться и Руте. Из-под пихты донёсся писк, и вот лесной маг выполз, прижимая к себе пушистый комочек.

— Наверное, выпал из дупла, — сказал парень, — и как-то подлез под высунувшийся корень и застрял.

Он внимательно осмотрел бельчонка, замершего то ли от страха, то ли от благоговения перед отмеченным богом лесов человеком, и, найдя на дереве дупло, осторожно вернул малыша домой на радость осчастливленной белке.

Рута улыбнулась.

— Да ты сегодня герой. Уже двоих спас.

— Кого ещё?

— Меня. От змеи.

— Ах да! — засмеялся Ель, поправляя очки.

— Что насчёт рябчика? Одним нашу орду не прокормишь.

Маг огляделся, пробежался взглядом по верхушкам. Несколько секунд постоял с закрытыми глазами.

— Идём туда, — показал он в глубь леса, уходящего вниз по пологому склону.

— За рябчиками?

— Да. То есть нет. Сейчас, я быстро, надо кое-что сделать, — пробубнил Ель, двигаясь своими гигантскими шагами так, что Рута еле успевала бежать рядом вприпрыжку.

— Ты что-то слышишь? Ель! — не выдержала она.

— Она умирает, но её ещё можно спасти. Я чувствую.

— Кто умирает? — Руту даже в жар бросило.

— Рысь. Это, должно быть, рысь.

— А её можно есть?

Ель остановился и посмотрел на Руту, как будто впервые видел.

— Есть? Зачем? Я хочу её спасти… — пробормотал Ель и снова прислушался. — Тсс! Где-то совсем рядом, — он рванул через кусты, Рута — за ним.

— И многих ещё ты собираешься спасать? Видал, где уже солнце? — спросила она на ходу, но Ель пропустил её вопрос мимо ушей. Он раздвигал ветки, прорываясь к цели. Голова несчастного рябчика, подвешенного к поясу, стукалась об его ноги.

— Вот она! Ах ты, бедняга! — поправив очки, Ель покачал головой.

Рута проследила за его взглядом. Возле поваленного когда-то давно замшелого дерева, правда, лежала рысь. Её окровавленный бочок часто вздрагивал. Глаза смотрели перед собой в траву. Казалось, она вот-вот испустит последний вздох. Мухи уже кружили над ней, пожужжукивая в ожидании трапезы. Наверху прокаркал ворон. Рута съёжилась. Казалось, смерть витала среди всех этих мух и пела свою мерзкую песню.

Парень приблизился и сел на корточки.

— Осторожно! — предупредила Рута. — Раненый зверь может укусить.

— Но не меня, — ответил Ель.

Он положил руку на слипшуюся шерсть. Рысь повела глазами и удивлённо уставилась на мага. Рута никогда не видела удивлённой рыси. Точнее, она вообще раньше не видела рыси, разве что на картинке, но сейчас она могла с уверенностью сказать, что эта рысь удивилась. Наверное, в лесах близ Дергкора нечасто встречались люди, отмеченные богом лесов, гор и зверей.

— Кто же здесь мог её ранить? — Рута с опаской посмотрела по сторонам.

— Не знаю. Подралась, может быть, или неудачно поохотилась. Бок вроде как распорот. Ей нужен уход. Она может выжить.

— В смысле? Ты не мог бы просто поколдовать над ней, чтобы она поправилась?

— Нет, — протянул Ель, подсовывая ладони под рысью тушу. — Магия лесов так не работает. Да и моя сила пока что не вполне раскрылась. Ты читала «Житие магов»?

— Да! — с гордостью сообщила Рута. — «И взмолилась я богу своему, и явил он ко мне свой лик синеокий, и даровал он мне свою защиту. Пришёл свет и разогнал тьму», — моё любимое.

— Это…

— Дана, маг солнца и света.

— Да, точно, помню.

— У неё долго не раскрывался дар. А когда она вернулась домой на праздники в честь закрытия сезона охоты на чёрных лис и задержалась на гулянье допоздна, на неё напали какие-то негодяи, и она почувствовала, что должна молиться богу солнца и света. И её магия раскрылась, — выпалила Рута и заморгала, вгоняя обратно в глаза непрошеные слёзы. Эта история всегда трогала её и давала надежду.

— Да… Молитвы богу лесов я пока не заучил, — Ель остановился, пытаясь поудобнее взять свою ношу. Рысь, как ни странно, не сопротивлялась и, похоже, всецело доверяла новому знакомому.

— Слушай, она, наверное, в половину моего веса. Ты уверен, что должен тащить её в пещеры?

Ель окинул Руту пристальным взглядом.

— Больше, чем в половину, это точно, — усмехнулся он. — И да, я уверен. Так что давай, на тебе рябчики. Сейчас впереди будет полянка. Ты умеешь быстро менять стрелы?

— Ну да… Насколько быстро?

Не успела она спросить, как полянка, и правда, открылась её взору. А на ней среди желтеющих трав беззаботно топталось целое облако цесарок. Рута прицелилась, сделала ещё шаг.

Под ногой хрустнула веточка.

Птицы среагировали мгновенно, и облако с криком, от которого заложило уши, поднялось.

Выстрел.

Стрела.

Ещё выстрел.

Свист.

Ещё свист.

— Два коротких! Идан! — вскрикнула Рута и, развернувшись, кинулась на звук.

— Стой! — окликнул Ель. — Забери птиц. Нельзя бросать добычу.

— Прости, — она вернулась на опустевшую полянку, подобрала две тушки, поморщившись, вытащила и засунула в колчан стрелы. Ноша вышла не из лёгких, и Рута перекинула дичь через плечо. — Бежим скорее, — сказала она, чувствуя, что ни у неё, ни у Еля не получится особо «скорее».

К полудню, однако, они подоспели почти к самой реке.

— Шшш, — зашипел маг лесов, хватая Руту за рукав. — Я слышу звон. А ты?

Рута прислушалась и кивнула. Звенели мечи. Звучали взрослые голоса. По спине пошёл холодок.

Рысь тревожно зарычала.

— Я вернусь за тобой, — прошептал Ель, укладывая на траву свою питомицу. — Обещаю.

Рябчика он тоже снял с пояса. Рута бросила рядом тушки.

Стараясь не производить лишнего шума, они крались от дерева к дереву и вскоре вышли почти на то же место, где и разошлись.

Идан и Миль дрались с мужчинами. Рута не могла определить, к кому принадлежали эти трое. Были ли они воинами или искателями. В руках у них мелькали и мечи, и кирки. Левая рука Миля безжизненно висела вдоль тела. Рута прицелилась. Она никогда не стреляла в людей. И тем более не убивала.

— Эй! — крикнула она, выходя из-за деревьев, чтобы привлечь внимание и не попасть в Идана.

Идан первым увидел её и кувырнулся в траву. Мужчина, в которого она целилась, остановился. Этого было достаточно. Пока он поворачивал голову, стрела уже вылетела и вонзилась в его правую руку.

Он вскрикнул и согнулся.

— Ах ты! А ну стой! — проревел кто-то с другой стороны, и из кустов откуда-то взялись ещё двое.

— Рута, беги! — закричал Идан.

Тот, которого она ранила, тоже что-то закричал. Но она не поняла ни слова. Иноземец, не иначе.

Она перевела лук в сторону тех двоих, но тут на неё налетел Ель, поваленный третьим мужчиной, который бросил Миля с Иданом и своим раненым приятелем и кинулся к ней.

Момент для выстрела был упущен, и Рута швырнула лук на землю, выхватив нож, хоть и не могла метнуть его с такого близкого расстояния. Ель уже катался по земле, обнявшись с противником. Ей ничего не оставалось, кроме как побежать, чтобы хотя бы увести парочку врагов подальше от ребят. Уж бегать-то она умела. Увернувшись от загребущей руки, облачённой в кожаную перчатку, Рута юркнула под застывший над землёй ствол и понеслась, прыгая через кочки. При этом она прекрасно осознавала, что далеко в лесу не убежишь и в какой-то момент ей придётся принять бой.

Рута слышала за спиной топот и тяжёлое хрипловатое дыхание, но не оборачивалась. Если бы немного увеличить расстояние, она могла бы метнуть нож в ногу преследователя. Опрокинутая и нависшая над землёй толстая ель дала надежду, и Рута, с разбегу уперевшись в ствол руками, перекинула ноги через себя. Приземлилась и рванула в кусты, чтобы приготовиться и встретить противника. Снизу донёсся отчаянный писк. Рута остановилась как вкопанная и ужаснулась: она чуть не наступила на гнездо. Птенцы, раскрыв жёлтые ротики, ловили клювами воздух, а их мать, растопырив крылья, надрывалась от крика.

Рута свернула в сторону, но не успела сделать и шага, как рука в перчатке с силой швырнула её на землю. Рута перекатилась через себя раз, другой, но мужик прыгнул прямо на неё, придавив своим лошадиным весом, и схватил за запястья. Нож оказался бесполезен. Рута извивалась, как дергкорская змея, но сил не хватало.

— Ишь ты, какая прыткая! Свей, кинь верёвку! Девчонку можно недёшево продать нашим друзьям.

— Она не продаётся! — раздался голос Идана, а потом и он сам показался из-за спины мужика. Он успел перехватить верёвку, брошенную Свеем, и уже обмотал её вокруг шеи сидевшего на Руте противника.

— Ах ты! — завопил Свей, кидаясь к Идану, но через мгновение замер, схватился за горло и захрипел:

— Нет…

Рута не понимала, что с ним, но, видимо, Идан ослабил хватку, так как мужик с лошадиным весом выпустил запястья Руты и повернул голову к Идану.

Парень лишь на секунду взглянул на него, и тот затрясся от страха.

— Пощади…

Тот пощадил, освободив его от верёвки, и теперь мужик отползал к Свею, прося пощады. Свей корчился на земле.

— Идан, что ты делаешь? — еле шевеля губами, проговорила Рута и отшатнулась, когда он посмотрел на неё чёрными блестящими глазами. Этот взгляд будто обжёг изнутри. — Не надо…

Парень зажмурился, а когда открыл глаза, к ним вернулся зелёный цвет.

— Прости, — он протянул Руте ладонь и помог подняться. — Не говори никому, прошу.

Она, сглатывая комок страха, кивнула.

Преследователи спешно убрались с глаз долой.

— А те трое? — спросила Рута.

— Тоже удрали, — дёрнул плечами Идан.

— Ещё бы… Значит, маг смерти?

— Да.

— И старший брат…

— Да. И отец, и дед.

— Значит, всё-таки у меня с Тайко уникальный случай, — хихикнула Рута, стараясь избавиться от застывшего в голове образа черноглазого Идана.

— Точно. Если только родители чего-то от вас не скрывают. Вы не так уж и похожи, — улыбнулся Идан в ответ.

— Эй! Это невозможно! Мы родились в один день. Просто Тайко весь в маму, поэтому и такой красивый. А я рыжая, как отец, — Рута опустила глаза. Неловко вышло.

— По-моему, совсем неплохо быть рыжей, как отец, — ответил Идан. — Гораздо лучше, чем быть, как отец, магом смерти, — вздохнул он с грустью в глазах.

Рута похлопала его по плечу. Он скрывает. Его можно понять. Пятеро взрослых мужчин разбежались, как пугливые цесарки, увидев подростка с магией смерти.

Из-за деревьев вышел Ель, обвешанный тушками и нёсший, как ребёнка, израненную рысь. Та смиренно лежала на руках своего спасителя, а Руте казалось, что бедный зверь наверняка предпочёл бы, чтобы ему помогли быстро и безболезненно умереть, нежели таскали бы по лесу. Однако Ель явно так не считал.

Несмотря на рану плеча, которую Ель уже успел обложить какой-то чудодейственной травой и перевязать рубашкой, Миль легко преодолел путь через речку. Правда, птицу с распростёртыми крыльями на этот раз не изобразил. Одно крыло подкачало. Зато прямо на середине ствола встал в позу цапли, подняв здоровую руку и согнув в колене противоположную ногу.

Следом за ним, невозмутимо вышагивая со своей драгоценной ношей, перешёл Ель.

Идан встал на дерево и подал руку Руте.

— Спасибо, я сама.

Парень как-то сразу погрустнел.

— Тебе не надо мня бояться, Рута.

— Я не боюсь. Просто думаю, что смогу.

— Хорошо, тогда я пойду за тобой. Если что, подстрахую.

— Договорились. Она ступила ногой на ствол. Всего десять шагов. Здесь невысоко. И никаких воронов. Дойдя до середины, она вспомнила глаза Идана. Глаза ворона. Сердце запрыгало, как тогда. Канат. Ворон. Идан.

— Всё хорошо, — раздался голос за спиной. — Я рядом.

Она глубоко вздохнула и, глядя на несчастную рысь в руках Еля, которую уже окончательно вымотало их путешествие, быстро перебежала на берег.

Вскоре они добрались до края леса. Там их встречали трое соклановцев.

— Кази! Тайко! Гойка! — не сдержалась от радости Рута. Она чуть ли не выпалила всё о том, как они разделались с напавшими на них людьми, как, словив мимолетный зелёный взгляд, осеклась. «Не говори никому». — Ну, как вы? — она набросилась с объятиями на Кази, а потом взяла подругу за руки. — Без приключений?

— Без, всё отлично! Надо было видеть… — Кази резко замолчала, уставившись в пустоту.

— Эй, подруга, всё в порядке? — не вытерпела Рута. — Что надо было видеть?

Подруга заморгала, точно забыла, о чём говорила несколько секунд назад, потом улыбнулась.

— Как ребята хотели половить рыбу, а Гойка случайно заморозила воду в ручье, — засмеялась Кази.

— Магия льда? — обрадовалась Рута.

Гойка смущённо кивнула.

— Поздравляю! — Рута обняла девушку, а та пристально смотрела на Еля, который ворчливо отгонял от рыси желающих поглазеть и полакомиться рысятиной. — Беги, помоги ему. Знаете, наш Ель — маг лесов, гор и зверей!

Гойка захлопала в ладоши, Кази всплеснула руками, а Тайко довольно хмыкнул. Рута подошла к брату.

— И где ваш улов?

Тот мотнул головой в сторону тесного кружка девчонок.

— Чистят. Жаркое с грибами должно быть вкусным, — улыбнулся Тайко. — А вы, я смотрю, не отставали.

— Да! — с гордостью заявила Рута. — Клан умников точно всех прокормит.

9. Маг хранит магическую тайну

Сидеть под звёздным небом, касаясь плечом груди Тайко, — что могло быть более успокаивающим? Ему даже не нужно было ничего говорить. Просто быть рядом. Они сидели в основном молча, изредка что-нибудь вспоминали из «прошлой» жизни, хихикая, или пытались заглянуть в недалёкое будущее. Всё оказалось совсем не так, как они представляли себе раньше.

Впрочем, Тайко ничего особенного не представлял. Он собирался продолжить дело отца в цирковой труппе. Ему нравилось, как визжали девчонки, когда он исполнял трюки на трапеции, как следили за ним с замиранием сердца, когда он делал кувырок в воздухе. У них с цирком была взаимная любовь.

А Кази частенько мечтала вместе с Рутой.

Хотя у Кази горизонт мечтаний уходил не так уж и далеко. Родители готовили дочь стать магом и ещё в раннем детстве обрисовали ей возможные картины будущего в зависимости от того, какую магию она в себе откроет. В случае с магией снов ей пророчили кабинет в Башне Души, где она сможет помогать людям в решении их проблем, заглядывая в будущее и возвращая в прошлое. Вот только Кази видела себя немного в другой сфере. Иногда они с Рутой и Тайко играли в сыщиков, и Кази часто удавалось находить спрятанное путём логических умозаключений или с помощью особого чутья. Оно-то и наводило её на мысли о магии снов, а ещё давало надежду, что с помощью такого дара она могла бы раскрывать преступления и защищать людей от творящих зло. Открывшаяся магия сна и видений ничуть не удивила Кази, но видение войны, пожарища, разрухи поселило в душе сомнения в том, что всё сложится, как ей хотелось.

Несмотря на сытный обед и ужин, Кази долго не спала. Она боялась, что прошлое видение повторится, долго ворочалась и заставляла себя закрыть глаза. Но куда больше её беспокоило другое видение. То, которое положило на плечи тяжкий груз, придавило её потерявшей колесо телегой. В раздумьях Кази лежала и завидовала девчонкам. После насыщенного дня обе спали, как убитые. В какой-то момент она всё же уснула, но тут резко повеяло холодом. Кази открыла глаза. На полу напротив входа в пещеру, скрестив ноги, сидел Идан.

— Идан? Что случилось? — она огляделась. Девчонки куда-то делись. Может, уже день? — Где все? Я кричала? — Кази поёжилась. В пещере ещё никогда не было так холодно.

— Нет. Просто я в твоём сне, — ответил он.

— И почему ты в моём сне, Идан?

Ей сделалось неуютно. В лицо, точно холодным воздухом, сквозило чем-то чуждым, неестественным.

— Хотел узнать кое-что, но ты не пускаешь. Откуда знаешь, как ставить защиту? — парень прищурился.

— Я читала о магии.

— Откуда ты могла знать, какая магия в тебе спрятана?

— Я читала про все.

— О, — он улыбнулся одним уголком губ. — Может, всё же отодвинешь занавесочку для меня?

— Что ты хотел узнать?

— Сегодня ты говорила с Рутой и вдруг резко изменилась в лице. У тебя было видение? Что именно?

Кази пожала плечами. Ради этого он заявился в её сон? Да мало ли что могло её испугать. Должна ли она говорить ему правду? Скорее нет, чем да.

— Я видела пламя, — сказала она и поспешила отвести глаза, вспоминая, как выставить непрошеного гостя за дверь. — Города пылали. Это была война.

Идан выслушал и помотал головой.

— Нет. Не в тот раз, не первое видение. А то, что пришло, когда ты коснулась Руты. Это было о ней? Ты даже ей не сказала. Я наблюдал за вами. Ты стала вести себя как-то иначе.

— Мы все однажды начинаем вести себя иначе. Это называется взрослением. А почему тебя это интересует?

Идан поднялся на ноги, шагнул ближе, и Кази тоже встала. Переплетя руки, она до боли незаметно щипала себя, заставляя проснуться, но это не помогало. Бог сна защищал её от чужого вторжения в память, но как выгнать из её сновидения заявившегося мага, она не помнила. Наверняка же читала об этом, тем более что магия сна и видений манила её сильнее других. Возможно, интуиция уже тогда подсказывала, какая сила в ней запечатана.

Идан сделал ещё один шаг.

— Просто беспокоюсь за неё. Мне показалось, ты увидела нечто плохое. Скажи мне, Кази, — потребовал он.

— Уходи, Идан.

Но он медленно приближался и давил на неё взглядом. Чёрными, блестящими, как вороньи, глазами. И только теперь она поняла, что смущало её с самого начала. У Идана ведь зелёные глаза! Чтобы проникнуть в её сон, он обратился к своей богине. Та дала ему силу...

— Маг смерти? — выдохнула Кази, отодвигаясь к самой стене. Там, на расстоянии вытянутой руки, висел горящий факел.

Парень усмехнулся.

— Как догадалась?

— Неважно. Уходи.

— Сначала ты скажешь мне, — он сделал ещё шаг, и рука Кази метнулась к пламени.

Боль обожгла пальцы.

Кази закричала.

— Нет! — бросаясь к ней, заорал Идан и растворился в воздухе, как мираж.

Кази открыла глаза и первым делом поднесла к ним руку. Она была в порядке.

— Опять? — Рута подлетела, пощупала лоб. — Опять это видение?

Кази кивнула.

— У меня загорелась рука, — прошептала она, рассматривая ладонь.

Боль во сне была настолько реальной, как и страх, что Идан может ей навредить. А что, если и правда может? Нужно было срочно найти защиту.

Гойка тоже подползла и потянулась к ней.

— Дай посмотрю, — она взяла в ладони руку девушки. Через три секунды лёгкая успокаивающая прохлада побежала по коже.

Рута уставилась на свои ладони в поисках признаков магии. Кази закусила губу, а подружка решительно встала, хватая куртку.

— Ты куда? — забеспокоилась Кази.

— Наружу. Так и всю магию проспать можно.

10. Маг не допускает несправедливость

Боги создали человека и наблюдали, как он жил и развивался, как создавал себе подобных, как любил их и горевал по их утрате, но часто человеку приходилось тяжело выживать, особенно в суровых условиях, тогда они решили помочь людям и бросили на землю магические зёрна.

Так магия вошла в жизнь людей, и боги заметили, что человеку стало легче. Города стали расти быстрее, болезни отступили, население увеличивалось.

Кому-то стало тесно на своей территории, и люди начали драться за земли. Так пришли войны и разруха. Богам наблюдать за этим было больно, и лишь богиня смерти потирала руки, получая всё новые и новые человеческие жертвы. Но боги уже не могли вмешаться. Магия питала сама себя, набирала силу, и вскоре землю накрыло гигантское чёрное облако — это слились воедино магические потоки, выпускаемые людьми.

Боги перестали видеть, что происходит на земле. И однажды прогремел взрыв. Магическое облако взорвалось, мир сотрясался от ударов, это сталкивались друг с другом сгустки невиданной силы. В итоге всё было разрушено. Выжили единицы, и боги увидели их. Увидели, как люди принялись восстанавливать свой мир.

Боги осознали свою ошибку. Слишком щедро они одарили людей магией, что их и погубило. Но человечеству нужна была помощь. День и ночь оно молило богов об участии в их непростой жизни среди разрухи.

Тогда боги решили вмешаться, но сильно ограничить количество зёрен магии, чтобы в семье рождался только один маг. Однако богиню смерти это не устроило, и она перехитрила всех, спрятав множество магических зёрен в широкий рукав своего платья. И в миг, когда, собравшись на вершине за облаками, боги взяли по маленькой горстке зёрен и бросили на землю, она тоже последовала их примеру, а из её рукава вылетело ещё много-много зёрен.

Боги ахнули, но ничего уже не смогли с этим поделать. Тогда они наказали богиню смерти, постановив, что наделённая магией смерти семья будет появляться на земле только один раз в тысячу лет.

Так рассказывала легенда о создании мира. Рута много раз читала её и помнила почти наизусть.

Магия раскрывалась не сразу и не у всех, оттого атмосфера в пещерах час от часу становилась раскалённее. Казалось, однажды всё просто вспыхнет от скопления магических сил, зависти, радости и ревности. Говорят, что учителя в академии немного сдерживают этот процесс, не позволяя ученикам перевозбуждаться на почве новых открытий. Здесь же маги были предоставлены сами себе, а многих из них просто распирало желание попробовать всё и сразу, похвалиться, помериться силами.

С рассветом Рута взяла котелок и спустилась к ручью, чтобы набрать воды для чая. Солнце вставало за лесом, и прежде, чем показаться, подкрашивало чёрные макушки деревьев нежно-розовым цветом. Рута присела на склоне овражка возле кромки леса. Птицы просыпались, окружающая тишь позволяла расслышать их лёгкие утренние трели.

— Наслаждаешься утром?

Рута вздрогнула от неожиданности.

— Ой! Я не слышала, как ты подошёл.

Похоже, Идан только что умылся. Русые волосы блестели от влаги. На лице поигрывал тонкий румянец под цвет восхода. Рута невольно залюбовалась.

— Бывает, — улыбнулся он.

Рута опомнилась и опустила взгляд. Сердце затрепыхалось, в памяти на мгновение всплыли чёрные глаза. Ну разве можно было представить, что этот парень — маг смерти? Это выглядело чем-то несочетаемым. Но те мужчины в лесу испугались его больше, чем, наверное, испугались бы разъярённого барса.

Она чувствовала, что он смотрит на неё так же пристально, как она него пару секунд назад, и не поднимала глаз, а чертила веточкой на земле разные знаки. Она помнила их с детства, хотя даже не знала, что некоторые из них означали.

— Ну вот, я испортил тебе настроение, — сказал Идан.

Рута подняла голову.

— Нет, что ты, я просто задумалась. Вспомнила вчерашнюю охоту.

— Понятно, — погрустнев, произнёс он.

— Не, я не об этом, не о тебе, я о тех людях. Кто они? Я слышала, они говорили на другом языке.

— Те, которые хотели тебя продать? — Идан посмотрел на неё как-то оценивающе. — Ты знаешь, твои волосы сейчас похожи на золото. Думаю, они много бы получили за тебя, — усмехнулся он, а Руту ещё пуще бросило в жар. — Прости, — сказал парень, коснувшись её руки. — Знаю, это не смешно. Да, трое были иноземцами, вероятно, с материка, а двое — проводники. Скорее всего, искали красный камень.

— Похоже. Мы с Елем видели свежие раскопки. А ещё дергкорскую змею. Ель сказал, что она охраняет слёзы красного камня.

— Он прав. Их много вокруг Дергкора. И возле Дергдунума встречаются. А вот в Тихих Топях нет совсем. Болота не в их вкусе, — засмеялся Идан.

— Тихие Топи? — удивилась Рута. — Не может быть. Я думала, что ты — столичная выхухоль.

— Что? — вскрикнул Идан, и его глаза округлились, как крыжовник.

Рута, хохоча, вскочила и сбежала по склону, перемахнула через ручей и бросилась к деревьям. Идан не отставал. Она юлила между стволами, а он пытался её схватить.

— Стой! Я тебе покажу выхухоль!

— Сначала догони, недотёпа!

— Ну всё!

— Ай! — Рута всё же попалась. Идан пошёл на хитрость. Изобразив, что мечется вправо, чтобы обогнуть дерево, он кинулся влево ей навстречу и поймал.

— Иди сюда, — он подтянул её к дереву и прижал к нему. — Теперь повтори, что ты там обо мне подумала? — он почти шептал, потому что голос срывался.

Румянец на его лице разыгрался, а Рута ощутила, как пылает её собственное лицо. Сердце при этом скакало, как бешеная белка, того и гляди вырвется наружу. Дыхание сбивалось.

— Я… Я… — стараясь сделать вдох и одновременно что-то сказать, «проякала» она. — Я подумала… — ещё три вздоха. — Я подумала: «Какой красивый и умный парень!»

Идан широко улыбнулся, хотя и не позволил ей вырваться.

— Ну, если красивый и умный, — сказал он, прищурившись, — то я тебя отпускаю.

«Не отпускай!» — хотелось крикнуть Руте, но вместо этого она только тяжело дышала, вовсе не от бега, и не сводила глаз с изящной линии его губ. Она подумала о том, что сейчас бы закрыла глаза и коснулась их.

Наверное, маги смерти умеют читать мысли.

Идан освободил её и уже сделал шаг, чтобы уйти, как резко развернулся и коснулся своими губами её губ. Легко и быстро, точно тёплый ветерок. Точно пёрышко.

Рута задержала дыхание. Он стоял слишком близко, чтобы дышать. Голова закружилась.

— Пойдём, наберём воды, — сказал парень, нехотя, как показалось Руте, отстраняясь. — А то твой брат проснётся и запросит чаю.

Рута выдавила смешок. В животе всё стянулось в узел, а сердце продолжало скакать.

— Так всё же Тихие Топи? — спросила она, чтобы вернуться в мирное и спокойное русло, прежде чем они, раскрасневшиеся, появятся у пещер.

— Да, — ответил Идан, мельком взглянув на неё. — Я там родился. Но после того как наш дом дважды подожгли соседи, нам пришлось уехать. Мы перебрались в столицу. Там никому нет дела до семьи магов смерти. Отец сразу подался в наёмники, а потом брат ушёл в академию.

— В наёмники?

— Сражаться за чужие земли и чужую свободу, чтобы не прогневить богиню.

— А ты? Что собираешься делать?

Идан пожал плечами.

— Скоро всё изменится, — произнёс он, повернувшись и мрачно посмотрев ей в глаза. — Я найду себе применение. Мы все найдём.

Рута сглотнула собравшуюся в горле тяжесть. Что-то совсем не радостью веяло от слов Идана.

11. Маг не использует магию в дуэлях и драках

— Идан, у нас проблемы! — на высоких тонах заявила Вела, не успели Рута и Идан выйти к пещерам. Она стояла, уперев руки в бока. Рядом с ней застыл Тайко. — Я требую собрать совет!

— Хорошо, — отозвался Идан. — Я готов, зови Арти.

— Эй, Арти!

— Привет, Тайко! Увидимся, Рута, — он подал ей котелок с водой и ушёл вслед за Велой.

— Ты ходила за водой для чая? — прищурился Тайко, и Рута отвернулась, чтобы он не заметил, как вспыхнуло её лицо при мысли о поцелуе.

— Да. А что случилось? Почему Вела в бешенстве?

— Дуфф и Элбан подрались.

— Да неужели? — засмеялась Рута. — В пещерах, где живёт двадцать один подросток, кто-то подрался! Это же уму непостижимо! Не из-за девчонки случайно?

— Из-за неё, — ответил брат. — Из-за Велы. Они подрались магией и чуть не изувечили друг друга.

— Что? — вскрикнула Рута. — Магией? — она поднесла ладони к лицу, чтобы охладить пылающие щёки или просто скрыться от ужаса. — Светлая школа запрещает драться. Они же клятву дали.

— Совет разберётся. Давай котелок, я чаю хочу, — Тайко забрал котелок и пошёл в пещеру, а Рута застыла на месте, решая, прямо сейчас бежать на совет или дождаться Идана. — Рута! — брат оглянулся. — Идём.

Она поплелась за братом. Похоже, без учителей им будет не справиться с разыгравшейся в юных магах силой. Они уже забыли, в чём клялись! Боги могут разгневаться на них. Наступит полный хаос.

— А где Кази? — догнав брата, спросила она, вдруг сообразив, что подруги нет рядом с ним. Обычно такое редко случалось.

— Забралась под шкуру и лежит, — буркнул Тайко. — Вся эта магия ей явно не на пользу.

Кази не лежала под шкурой, она сидела возле уложенной на шкуру рыси, перемотанной чистыми бинтами. Рядом сидела Гойка.

— Ель ушёл переодеться — сообщила она. — Он назвал рысь Баскаком. Это значит властелин.

— Я думала, этот властелин по дороге сдохнет, — сказал Рута, плюхаясь на шкуры рядом с подругой. — Всё в порядке, Кази?

Та молча кивнула и посмотрела на Тайко. Он пристраивал над огнём котелок.

— Ты бы лучше вышла на воздух. Постоянное сидение в пещере не полезно для здоровья, — сказал он, не взглянув на девушку. — Особенно для тех, кто и так плохо спит.

— Вот дождусь твоего вкусного чая и выйду, — ответила с улыбкой Кази, и Тайко просиял.

Рута перестала нервно сжимать и разжимать кулаки и глубоко вздохнула. Надо было успокоиться и дождаться открытия своей магии. Остальное неважно и вообще не её проблема. Она бросила шкуру под голову и растянулась на спине. Огонь приятно потрескивал, Гойка что-то чуть слышно напевала, баюкая рысь, Тайко брякал горшочками и шуршал чайными листьями. Рута погрузилась в воспоминания о волшебном утре. Жар снова пополз по щекам, но в пещере при свете факела и костра этого никто не заметит. И никто не узнает, что Идан этим утром её поцеловал. Вскоре по келье расплылся травяной аромат, Тайко разлил по кружкам чай, но Рута поленилась подняться. Слишком уютно ей было смотреть на каменный потолок, озарённый светом пламени и чувствовать на губах тепло губ Идана.

— Сейчас будут дуэли, народ! — раздался голос Миля, и Рута вздрогнула. Давно этого крикуна не было слышно. Похоже, его плечо уже зажило.

— Какие дуэли? — она так резко села, что перед глазами закружилось.

— Магические, — подмигнул Миль, отбирая кружку у сидевшей с краю Гойки. Он сделал глоток, вернул кружку, взял Руту за руку и потащил из пещеры. — Идём посмотрим, будет весело!

— Миль, подожди! Пусти! — упиралась Рута. — Надо поговорить с Иданом. Так нельзя!

— Идан уже там.

— Как там? Неужели он допустит этот кошмар?

Выбежав за Милем из пещеры, Рута увидела рассевшихся полукругом ребят. Они галдели. Кто-то смеялся, кто-то выкрикивал разного рода призывы. Идан тоже был среди них. Он сидел на валуне, подбрасывая в руке камень.

— А вот и мы! — объявил Миль, подталкивая Руту в круг. Она бросила взгляд на Идана. Тот слабо улыбнулся, и от этого на её лицо вновь пополз румянец. — Можем начинать, — Миль вскочил на валун за спиной Идана и хотел поднять обе руки, но сморщился, дёрнув левой.

— Что начинать? — вылупилась на него Рута. — Вы в своём уме? Идан, скажи им! Ты же давал им читать клятву. Вы все поклялись! Вспомните, в чём?

Она пробегала глазами по лицам, но во многих видела лишь недоумение.

— Что за шум? — раздался голос Тайко.

Оказывается, он вышел следом вместе с Кази и Гойкой.

— Тайко! Ты тоже давал клятву. Помнишь, там сказано: «Воздерживаться от причинения всякого вреда, не использовать магию в дуэлях и драках».

Тайко помотал головой, будто впервые слышал эти слова. Вероятно, он прочёл их, не вдумываясь в смысл, но это не значило, что его магия не станет подчиняться данной им клятве и боги не прогневаются на него за нарушение присяги.

— Да, — подала голос Кази, и Рута почувствовала себя сильнее. — Там так сказано. Светлая школа запрещает дуэли и драки.

— Они правы, маги не должны вредить друг другу даже в поединках, — подтвердил Ель.

Толпа загудела.

— Э-э-э, нет-нет. Так не пойдёт, милая, — Миль спрыгнул с валуна и, приобняв её, отвёл Руту в сторону. — Арти, готовь первую пару! — крикнул он, придержав девушку за локоть, когда та собралась вмешаться. — Послушай меня, — продолжил он вполголоса, но Рута смотрела не на него, а на Идана. Тот сидел с потерянным видом. Совсем не похожий на мага смерти, на парня, который вчера распугал предателей и шпионов и спас её. — Эй, Рута, я тобой разговариваю, — Миль взял её за подбородок.

— Да?

— Этим ребятам нужно выпустить пар, понимаешь? Если они не будут этого делать, то наши пещеры разнесёт в клочья. Здесь тебе не академия, — говоря это, Миль впивался в Руту острым карим взглядом. Он не дурачился, не флиртовал и не веселился.

— Мы готовы, Миль! — крикнул басом Арти.

— Отлично, начинаем!

— Их надо остановить, — рванулась Рута, но Миль намертво вцепился в её руку.

— В чём дело? Отпусти мою сестру, — сказал Тайко, глядя сверху вниз.

— Она хочет всё испортить, — Миль злобно сверкнул глазами, но Рута вырвалась из его хватки.

— Я сам с ней поговорю, — Тайко вытянул руку, преграждая ей путь и давая понять, что она всё же никуда не пойдёт.

Миля это устроило, и он удалился командовать всеобщим сумасшествием.

— Что с тобой происходит? Пускай подерутся. Лучше так, чем мутузить друг друга об скалы.

Рута всплеснула руками.

— Как ты не понимаешь! Вы дали клятву! Это не пустые слова!

Она почти срывалась на крик, но ей было плевать. Пусть все слышат. Даже надо, чтоб слышали.

— Дали. И что? — невозмутимо ответил брат. — Там сказано, что мы клянёмся защищать себя и свой народ с помощью данной нам силы и в драке, и в битве.

— Что? Что там сказано? — у Руты сердце подпрыгнуло так, что чуть не ударило по подбородку. Хлопая глазами, она перевела взгляд на Идана. Тот, наконец, слез с валуна и подошёл к ней. — Какую клятву ты давал им читать, Идан? — почти что взревела Рута.

Парень потупил взгляд. Его губы плотно сжались. И это были словно не те губы, которые касались Руты с утра. То был Идан-рассвет, румяный и нежный. Теперь перед ней стоял Идан-скала, твёрдый и холодный.

— Ты заставил их принести клятву тёмной школе? — дыхание Руты сбивалось, и слова вылетали изо рта так, будто она с трудом их выплёвывала. — Зачем?

— Да. Я дал им клятву тёмной школы, — тихо ответил Идан. — Но я надеялся, что ты меня поймёшь.

— Я? Да как такое можно понять? — закричала Рута, и вскрики и визги, вызванные, видимо, магической дуэлью, оборвались.

— Отвечай, Идан, ты обманул нас? — вмешался Тайко, хватая Идана за грудки. Глаза мага вмиг почернели. Тайко, увидев это, отшатнулся.

Рута встала между ними.

— Нет, Идан! Остановись!

Парень на секунду зажмурился.

— Я не хотел. Вы меня разозлили, — сказал он сквозь зубы и с разбегу вскочил на камень. — Слушайте все!

Возня прекратилась. Рута так и не успела увидеть никакой дуэли. Она даже не знала, какая магия открылась у ребят. И сейчас она смотрела только на Идана.

— Миль, сними рубашку, — неожиданно произнёс Идан. Все повернулись к Милю. Тот хмыкнул и стянул. Через бинты, которыми было обмотано его плечо, просочилась кровь. Кто-то ахнул. — Нечего больше скрывать. Да, вчера на охоте мы наткнулись на пятерых человек. Двое говорили на нашем языке, остальные — нет.

Кружок магов загудел. Посыпались вопросы, но Идан махнул рукой.

— Мы дрались. Они ушли. Так уж вышло. Но я вот что хочу сказать. Не все из нас уже открыли свою магию, но это не важно. В каждом из нас заложена сила, и мы должны ей пользоваться… Как там говорится? Во благо людей, во имя мира, во славу богов.

Рута пропустила вдох. Толпа засвистела.

— Мы можем отсиживаться в башнях, — продолжил Идан, — а можем бороться. Защищать себя, свои семьи и свой народ. Мы принесли клятву, и очень скоро нам предстоит её исполнить. Враг близко, — он обвёл взглядом толпу. В последнюю очередь мельком взглянул на Руту. — Арти, собери всех, кто готов бороться и применять свою силу по назначению, и проследи, чтобы никто из присутствующих не покинул пещеры. Миль — маг пространства.

Народ шумно вздохнул, послышались возгласы. Миль, всё еще без рубашки, медленно развёл руки в стороны, воздух вокруг него замерцал.

— Когда нам подадут знак, он откроет проход в замок, и мы все пройдём туда. Там нас научат обращаться с магией. А пока прошу вас не пытаться уйти. Просто ждите и копите силы. Они вам понадобятся.

Арти с готовностью подскочил и отдал приказы соклановцам. Рута облизала высохшие губы. Всё было подстроено. Идан всех обвёл вокруг пальца, чтобы обратить в тёмную магию. А она ему верила. В груди защипало. Она выскочила вперёд.

— Послушайте меня! Вы не должны слепо подчиняться тому, что вам говорят. Не все из вас принесли клятву тёмной школе, которую Идан дал вам прочесть. Я точно знаю. Но даже если вы поклялись, это не значит, что вы несвободны. Кази, скажи?

— Никто не вправе удерживать нас здесь. Все, кто хочет уйти, должен отправиться домой, — поднявшись, сказала Кази, развернулась и пошла в пещеру.

Гойка и Ель переглянулись. Рута знала, они точно клялись светлой школе. Кто-то из клана блондинов поднялся тоже, но выступить не решился.

— Никто не уйдёт, — спокойно сказал Идан, спрыгивая с валуна.

Рута посмотрела ему в глаза.

— Ты не имеешь права, Идан, не перегибай.

Он приблизился и коснулся её плеча.

— Мне жаль, что так вышло, Рута. Но никто не уйдёт. И ты тоже.

Рута отбросила его руку.

— У них. У нас. Должен быть выбор! — крикнула она.

Народ стал расходиться. По периметру выстроился клан сильных. Наверное, никто из них не учил клятву светлой школе заранее. Конечно, им было не до того. Они учились быть воинами. Теперь они воины-маги.

Идан просто смотрел Руте в глаза. Идан-скала. Холодный. Твёрдый.

— У меня не было выбора, — сказал он. — Почему я должен его кому-то давать. Иди в пещеру. Всё кончено.

Тайко подошёл сзади и взял её за плечи.

— Пойдём, Рута. Поговорим в пещере.

12. Маг не возвышает себя над остальными людьми

Руте не спалось. В пещерах долго еще стоял галдёж, народ делился на правых и левых, на тёмных и светлых, на правильных и нет. Она и сама ещё целый час возмущалась.

— Как это не было выбора? Так не бывает. Всегда можно выбрать светлое или тёмное, добро или зло. Надо только определиться с ценой.

— От твоих рассуждений у меня голова болит, — сказал Тайко. — Может, успокоишься уже?

— Да что ты говоришь? А о чём думала твоя голова, давая клятву тёмной школе?

Тайко глотнул чая.

— О том, как бы всё это побыстрее закончить. Вот о чём. И уж точно не о добре и зле.

Рута фыркнула.

— Не знаю, как ты теперь будешь из этого выпутываться.

— Как-нибудь выпутаюсь. Главное, чтобы ты ни во что больше меня не впутала. Ложись спать, прошу тебя. Избавь меня от нужды караулить тебя у входа.

— Не надо меня караулить. Я ложусь спать.

Она забилась в угол и завернулась в шкуру, но уснуть так и не смогла. Убедившись, что никто не собирается устраивать бунт, Тайко ушёл к себе. После этого три раза приходил Ель и проверял рысь. Та не шевелилась и не открывала глаз, но Гойка то и дело подносила ей чашку с водой и смачивала морду, пытаясь напоить зверя.

Ель вздыхал, что-то нашёптывал над рысью, наверное, молился богу лесов, и уходил.

— Что ты думаешь обо всём этом, Ель? — спросила Рута шёпотом, когда он пришёл в третий раз, и Гойка, как и Кази, уже спала. — О тёмной школе, о наших клятвах, о том, что нас не выпустят отсюда?

Ель сжал губы, поводил по пещере глазами.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал он.

Не очень утешительно. Рута плюхнулась обратно на шкуру и посмотрела в потолок, где плясали тени от факела. Надо было что-то придумать, а для этого стоило выйти на воздух и взглянуть на звёзды.

Кази тоже ворочалась, но тревожить её Рута не стала, а прокралась к выходу из пещеры. Не к основному, где отчётливо раздавались шаги ночных стражей в лице Арти и кого-то ещё, а к ведущему к лесу и кладбищу.

Выбравшись под слабый свет луны, Рута увидела сидевшего, прислонившись к стене у самого проёма, Идана.

— Идан? Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя, — ответил он серьёзно.

— Меня?

— Я подозревал, что ты попытаешься уйти.

Рута упёрла руки в бока, глядя на него сверху вниз.

— И что ты сделаешь? Начнёшь меня душить, как тех в лесу?

Парень отвернулся и сник, уставившись на свои сцепленные пальцы.

— Я никогда бы не сделал с тобой ничего подобного. Как ты можешь такое подумать?

— А что мне ещё думать? Ты всех обманул!

— Я не обманывал. Тебя точно. Когда ты спросила, откуда я знаю, как снимать печать, я сразу признался, что от старшего брата, — пробубнил он с обидой в голосе.

— Ах да, и я должна была догадаться, что ты — маг смерти.

Идан поднял на неё глаза. Теперь в них сквозил укор.

— Но у меня тоже есть брат, поэтому я не догадалась. Да и не в твоей магии дело. Дело в игре, которую ты затеял с самого начала, в клятве, которую подсунул ребятам, не предупредив.

Парень хмыкнул.

— Им всем было без разницы, какую клятву произносить. Твоему брату, кстати, тоже. И это не игра, Рута. Это война. На нас готовят нападение с материка. И у них есть тёмная магия, а у нас нет, потому что светлая школа подмяла под себя всю власть.

— Что? — вспылила Рута. — И это ты говоришь человеку, который с пелёнок спал на постулатах светлой школы! Их написали ради любви и мира. Чтобы не повторить ошибок прошлого. Чтобы маги не возвысили себя над остальными людьми, чтобы не воцарился хаос.

Идан засмеялся и встал. Теперь он смотрел на неё сверху вниз.

— Их написали трусы, которые боялись магии.

— И у них была причина её бояться. Большой Взрыв случился из-за магов.

Парень вздохнул.

— Не хочу с тобой спорить. Прошу лишь не пытаться уйти.

— А если попытаюсь, то что?

— Я тебя верну, — сказал он спокойно, глядя ей в глаза. — А если не я, то они.

— Кто они?

— Мой отец и брат.

— Они меня не найдут, — Рута посмотрела на него с надеждой, не произнося вслух, но давая понять, что он мог бы её отпустить.

— Миль найдёт тебя где угодно. За год учёбы он побывал в каждом уголке Дергтонна. А за последний месяц — и на материке. На всякий случай.

— Постой, ты сказал: «За год учёбы»? — Рута сделала шаг вперёд. — И ты продолжаешь говорить, что не врал нам? — она толкнула Идана в грудь. Он покачнулся, но устоял.

— Убрать её отсюда, Идан? — проревел Арти, показавшись из-за скалы.

Рута умела молниеносно вынимать кинжал из ножен незаметным движением. Секунда — и он был уже в её пальцах.

— Только тронь меня, и я проделаю в тебе дырку, — Рута подняла руку.

Арти тоже поднял.

Скала за спиной затрещала.

— Нет! — Идан с криком повалил Руту на землю, накрывая собой, и по ним за пару секунд прошёлся град из камней. — Ты спятил, Арти? — рявкнул он, вставая.

— Зря ты её закрыл, — сузив глаза, злобно произнёс Арти. — Лучше тебе не встречаться со мной наедине, рыжая.

Рута, отряхиваясь, поднималась, когда из пещеры вылетели Тайко и Кази.

— Что происходит? — в испуге вскрикнула Кази.

— Что ты с ней сделал? — дожидаться ответа Тайко не собирался, его кулак уже сжался, но Рута успела вскочить между ним и Иданом.

— Это не он! — она упёрлась ладонями в грудь брата. — Это Арти случайно обрушил скалу.

— Уверена?

— Да. Тайко, пожалуйста, не надо.

Идан молча стоял и хмуро смотрел на них.

— Я же просил тебя просто лечь спать, — принялся отчитывать её Тайко, когда она с трудом развернула их с Кази в сторону входа в пещеру.

— А я и легла. Но уже встала.

13. Маг честен перед собой, народом и богами

Утром Кази сидела на камнях рядом с Рутой. Словно на цирковом представлении, они наблюдали за игрой Нары с огнём. Её магия открылась ночью. Тревожный сон разбудил девушку, она испугалась темноты и поднялась, чтобы зажечь факел, но лишь приблизилась к нему, как он вспыхнул. Нара вскрикнула, разбудила Селму, та её успокоила, и до утра они вместе приручали пламя, а теперь оно танцевало в её руках, словно птица. То порхало над сидящими в кругу восхищёнными зрителями, то рассыпалось искрами над головами, то выписывало в воздухе закорючки.

Миль, прислонившись к стене у выхода из пещеры, с лёгкой усмешкой наблюдал за происходящим.

— И кто это сделал? — влетела в пещеру Вела. — По всему лесу какая-то… Какая-то невидимая стена.

Девушка, сдвинув изящные брови, посмотрела на выкрутасы Нары, обвела всех ледяным взглядом, наткнулась на непонимание и хотела, видимо, продолжить, но Миль положил руку ей на плечо.

— Видишь ли, красавица, — сладко произнёс он, — для тех, кому ведомы тайны мироздания, пространство — такая же вещь, как и все остальные.

Вела хлопала белёсыми ресницами, не понимая, о чём речь, или же просто у неё перехватывало дыхание от близости кудрявого Миля.

Рута медленно повернулась к Кази. Её глаза расширились от негодования. Кази быстро взяла её за руку и покачала головой. «Только не сейчас. Не начинай».

— Так это ты установил стену? — с вызовом спросила Вела. Да, они с Рутой могли бы сойтись на любви к бросанию вызовов.

— Всю ночь трудился, — с гордостью подтвердил Миль. — Я оставил нам достаточно места для прогулок и, может быть, свиданий? — он подмигнул Веле.

— Чтобы никто не смог уйти? — не сдержалась Рута. Кази тоже не сдержалась, чтобы не закатить глаза.

Миль показал на подружку пальцем.

— Ну-ка, ну-ка, кто это тут у нас? — Он перепрыгнул через костёр и приземлился напротив Руты. Его глаза горели не по-доброму, а улыбка будто приглашала поиграть. — Чтобы никто не смог войти, милая, — он погрозил ей.

— Она забыла, как её схватили и собирались продать в рабство, — со стороны выхода донёсся голос Идана.

Все ахнули, зашептались. Кази посмотрела на подругу. Та с угрюмым видом сложила руки на груди.

— Ты собиралась мне рассказать? А Тайко? — шепнула Кази Руте на ухо. Та быстро покрутила головой. Кто б сомневался.

— А может, не стоило тебе за неё вступаться? — покосился на Идана Миль.

— Ну, она мне тоже помогла, — ответил тот с улыбкой.

— Ладно, народ! Продолжаем наши дуэли! — пропел Миль. — Кто желает сразиться с магом огня? — он схватил за руку Нару, подтаскивая её к выходу. Та упиралась, но безуспешно.

— Я желаю! — объявила, вставая на ноги, Рута, и Кази не успела её удержать. — Желаю сразиться с тобой, Миль! Буду через минуту.

Сказав это, она направилась в свою пещеру. Все проводили её взглядами. Миль очнулся только через несколько секунд.

— Опа! — захлопал он в ладоши. — Это будет интересно! Эй! На чём будем драться, рыжуля? — закричал он Руте вслед. — На острых языках? Согласен!

Кази повернулась к Идану, но тот уже покинул пещеру, тогда она побежала за подругой. Ох, плохо, что здесь не было Тайко. Он вызвался сколотить ворота вместе с ребятами из клана сильных. Сначала никто не понял, для чего на открытом пространстве ворота, но теперь, когда выяснилось, чем ночью занимался Миль, стало ясно — ворота будут там, где Миль оставил свободное от невидимой стены место.

— Зачем тебе это, Рута? — спросила Кази, глядя, как подруга пристёгивает пояс, увешанный ножнами. — Не боишься, что он унизит тебя?

Рута презрительно фыркнула.

— Меня не волнует унижение. Я хочу знать, как с ними бороться, — она подмигнула, и Кази узнала этот взгляд. Рута начинала игру. Кази не раз наблюдала, как подруга, прикидываясь лисой, помахивает хвостом перед понравившимся ей парнем только затем, чтобы выждать момент и напасть, оскалив зубы и застав его врасплох. Вот только на этот раз она собиралась играть не с обычным провинциальным пареньком, а с магами пространства и смерти. С теми, кто привёл их всех в пещеры и запер, и это не могло не беспокоить.

Кази вышла вслед за решительно настроенной Рутой, но смотреть на поединок не стала, а, пожелав подруге сильно не опозориться, отправилась к ручью. Она бродила между деревьями, стараясь одновременно и отвлечься от долетавших с площадки звуков самого разного характера, и не погрузиться в собственные мысли, что в последнее время часто приводило к непрошеным видениям.

— Кази, иди сюда! — вполголоса позвала невесть откуда появившаяся Гойка.

— Гойка?

— Я помогала Елю собирать ягоды можжевельника и смотри, что нашла, — она потянула Кази вглубь леса.

— Знаю-знаю, там стена, — сказала Кази. — Это Миль установил её якобы для защиты от посторонних.

— А на самом деле, чтобы не сбежала Рута, — хихикнула Гойка.

— Думаю, ты права.

— Так вот, встань сюда, — Гойка остановила Кази напротив толстого корявого можжевельника, ствол которого закручивался по спирали.

Потом она отошла на несколько шагов в сторону и медленно двинулась к дереву, ведя по воздуху ладонью. Воздух под ней покрывался инеем. Гойка подвигала рукой вниз-вверх, и пустое пространство превратилось в заиндевелую стену.

— Красиво! — восхитилась Кази.

— Смотри дальше! — приказала Гойка и подошла к стволу можжевельника. Поводила ладонью возле него, потом за ним, но воздух инеем не покрылся. Гойка обогнула ствол и снова провела рукой, образовав ещё одну искрящуюся стену.

— Стена Миля прервалась у ствола! — шёпотом воскликнула Кази.

— Похоже, он уже устал и просто пропустил дерево. Вряд ли здесь протиснешься, но можно перелезть поверху.

— Не говори Руте, — попросила Кази, чувствуя, как пересыхает в горле. Подруга и без того постоянно нарывалась на неприятности.

Гойка пожала плечами.

— Ладно.

— Пойдём отсюда. Пока нас не увидели.

Он шли по склону, когда встретили Тайко.

— Доброе утро! — поприветствовал он.

Со словами «Пойду посмотрю состязания» Гойка исчезла.

Тайко проводил её взглядом.

— Как спалось? Выглядишь... Хорошо, как всегда.

Румянец на его щеках загустел. Он вцепился в свой топор, как в родную мать.

Кази опустила голову. Синяки под глазами от недосыпа скоро станут нормой.

— Кажется, я начинаю к этому привыкать, — ответила она.

— Что там за цирк? — Тайко мотнул головой в сторону площадки. — Не хочешь посмотреть?

— Рута собралась драться с Милем, — буднично ответила она. — Не хочу смотреть на её позор.

— Рута? Сейчас встряхну её хорошенько!

— Стой! — Кази успела схватить его за руку. — Есть кое-что похуже.

Она вдохнула поглубже, и недавнее видение, как наяву, предстало перед ней.

Стояла волшебная ночь. Луна роняла голубоватый свет на стол сквозь раскрытое окно. Где-то внизу кричали роженицы, а женщина-дервиш читала книгу, подставляя страницы лунному свету. Спроси её сейчас, она ни за что не вспомнит, какую историю читала той ночью семнадцать лет назад, но тогда она до боли сжимала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, когда герой, заглушая крики рожениц, кричал: «Ненавижу!» А потом она вытирала рукавом слёзы, когда он бросался в бой, обнажая меч.

Акушерка принесла два свёртка и, положив их на стол, вписала имена в книгу рождений и сказала:

— Мальчик и девочка...

Женщина-дервиш кивнула, не расслышав, что она там ещё добавила, потому что герой стоял на волоске от смерти, зажимал рукой рану, но не сдавался.

Она пододвинула к себе первого младенца и распеленала одной рукой. Голубоватое сияние наполнило пространство вокруг малыша. Женщина-дервиш, не отрывая глаз от страницы, перевернула младенца на живот, погрузила символ в магический сургуч и поставила печать.

Герой всё ещё бился. За неё. За любовь. Пусть даже он кричал, что ненавидит, он любил её и готов был отдать жизнь.

Женщина завернула малыша в пелёнку и отнесла в люльку. Вернувшись, она взяла второй свёрток, положила перед собой и взглянула на страницу.

— Ах! — вскрикнула она, когда героя проткнули прямо в сердце.

Её глаза наполнились слезами. Луна тем временем продолжала свой путь по ночному небосклону. И дела ей не было ни до смерти героя, ни до девочки, лежавшей на столе.

Женщина-дервиш смахнула слезу и развернула младенца. Золотистые волосёнки бликовали в голубом свете, белая кожа сияла, как снег под луной.

Герой стонал, унося в могилу свою любовь, и у женщины-дервиша перед глазами расплывались буквы. Она перевернула ребёнка, погрузила символ в магический сургуч и поставила печать.

Отнеся младенца в люльку, женщина-дервиш вернулась, поставила стул поудобнее, чтобы лунный свет снова падал на стол, и взяла книгу.

Герой всё ещё красиво умирал, женщина-дервиш роняла на бумагу слёзы, а луна заливала комнату голубым сиянием. Слова, которые не расслышала женщина, так и остались тайной на целых семнадцать лет. «Мальчик и девочка, близнецы. Мальчик — маг, девочка — нет».

— Не маг? — Тайко схватился руками за голову. — Может, это ошибка?

— Какая ошибка? Я вижу это так же, как видела бы, если бы стояла там. Если хочешь, я даже могу рассмотреть, как звали героя книги.

— Это её убьёт.

— Поэтому я и молчала. Но мне нужно было поделиться с тобой, я не могу больше одна носить этот груз.

Тайко принялся ходить туда-сюда, не отнимая рук от головы.

— Мы не можем ей это сказать. Надо увести её отсюда. Там, в нормальной жизни, всё может наладиться, — он резко опустил руки и ткнул в Кази пальцем. — Скажем Идану, чтобы он её отпустил. Если Рута не способна к магии, какой ему смысл…

— Нет. Не надо Идану, — перебила Кази. — Он и так не спускает с неё глаз. И я не знаю, что у него на уме.

Тайко ударил кулаком в ладонь.

— Мы должны уйти!

— Есть на этот счёт мысль…

С площадки донёсся вой толпы.

— Рута? Бежим, — сказал Тайко, и они взбежали по склону.

Добежав, Тайко застыл, растопырив руки, и покрутил головой в поисках сестры, но её не было видно. Посреди площадки стоял довольный Миль с видом победителя.

— Где Рута? — рявкнул Тайко и чуть не набросился на Миля, но Кази вовремя заметила над входом в пещеру за большим острым выступом рыжие волосы и остановила Тайко, шикнув на него и вцепившись в локоть.

— Тихо.

— Она слишком разбежалась, — с гордостью сказал Миль. — Я отправил её остыть. Не бойся, твоя сестра жива и здорова. И где же ты, Рута?! — закричал он.

Теперь уже все увидели где.

Секунда, и Рута припала к камням, как кошка перед прыжком. Ещё секунда, и она приземлилась на площадке. Ещё секунда, кувырок и подсечка. Один из любимых номеров публики. Рута часто блистала в нём на выступлениях цирка. Хоть её отец и настаивал на танце с ножами, Рута и Тайко предпочитали изображать битву, и смотрелась она не менее зрелищно, чем танец.

Миль повалился на спину, Рута вскочила на него и приставила лезвие кинжала к шее. Её волосы упали на его лицо. Он поднял руки.

— Моя победа, маг, — объявила Рута и встала.

Толпа завопила. Одни — торжествуя, другие — сочувствуя Милю.

Кази посмотрела туда, где на валуне сидел Идан. Он качал головой с ухмылкой на лице. Что означала эта ухмылка, Кази не могла определить, но по спине отчего-то крался холодок.

14. Дергдунум. Два месяца назад

Покинув академию магии с тяжестью недоверия в груди, Найден вернулся в столицу. Жизнь в Дергдунуме, как всегда, отличалась расслабленностью. А чего ждать, если такой тон был задан Главой и парламентом. Ленивые старикашки собирались раз в месяц, чтобы обсудить, скорее, чей повар вкуснее готовит индейку и какой театр вызвать на открытие сезона охоты, чем вопросы безопасности государства.

Несмотря на то, что до открытия сезона охоты на чёрных лис было ещё больше месяца, столица уже гуляла и праздновала, хоть и без охотников. А кому до них вообще было дело? Пусть себе готовятся к охоте, пока мы прогуливаем городскую и семейную казну.

На площади выступал какой-то бродячий цирк, судя по белёсым циркачам — из Белбрига, публика наслаждалась зрелищем и последним жарким солнцем.

В трактире Шона, как и десять лет назад, когда Найден прощался здесь с Гвен, как и тридцать лет назад, когда он мальчишкой заходил сюда с отцом, пахло благородным солодом. Его называли благородным, потому что во все времена только в роду Шона солод обжаривали с помощью магии, что придавало напиткам на его основе насыщенный вкус и необыкновенно благодатное действие.

Деян ждал отца за столом у окна. Найден не видел сына больше года. Предыдущая их встреча состоялась сразу после приезда во мраке ночи. Он коротко изложил сыновьям свои намерения и снова оставил их. Теперь им предстояло начать плотное общение. Они снова имели шанс стать одной семьёй.

Мальчишка возмужал и стал ещё больше походить на него, а открывшаяся в нём магия не помедлила отразиться на глазах юноши. Зелёные, как и прежде, они обрели сочный, но холодный и глубокий цвет. Цвет с примесью черноты. С примесью тьмы.

Найден сел напротив, и какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Как ты и говорил, у меня ничего не вышло, — сказал он. — Академия нам не поможет.

Сын холодно улыбнулся.

— Мы её закроем.

— Деян, мне не нужны трупы в родной стране.

— В стране, которая тебя отвергла?

— Она совершила ошибку и когда-нибудь это поймёт.

— С каких пор ошибки стали бесплатными, отец?

Найден всмотрелся в лицо сына и почувствовал, что кожа на руках покрывается пупырышками.

— А с каких пор мой сын стал таким циником? Я бы даже сказал, жестоким циником.

— С тех самых, когда в академии ему сказали, чтобы засунул свою магию себе в задницу и никогда не доставал при людях. И в то время, пока все его сокурсники тренировались, радовались открытию магических способностей и дружили, он один болтался по горам и лесам и потихонечку убивал. Это было мерзко. Убить даже мышь очень мерзко. Но… Ты сам знаешь плату за магию сме… — он замолчал и огляделся.

Найден посмотрел по сторонам. Его руки сжались в кулаки. Старший сын повторил его собственную историю. И Идана ждёт то же самое, если только они не положат этому конец.

— Как там Идан?

— Он справится.

— А если за ним никто не пойдёт?

— Пойдут. Сперва за его честными глазами и обаянием. А потом он распечатает магию, и уже никто не посмеет ему перечить. Он хоть и мягкотелый, но всё же мой брат.

— Мама не говорила тебе, что ты слишком самоуверен?

— Каждый день повторяет.

— Знаешь, прислушайся. Она права.

— Да, отец, — усмехнулся Деян.

— Что насчёт того парня, мага пространства? Ты его нашёл?

Деян откинулся на спинку стула.

— Нашёл. И снова потерял. Миль неуловим.

— Чем же его приманить? Деньгами?

— Не. Деньги не означают свободы, а ему нужна только она. Я нашёл его в порту. Он обжимался с трактирщицей, годящейся ему в матери.

— Хоть кто-то в этом городе занят делом, — вздохнул Найден. — Ладно, я придумаю для него приманку, а пока есть кое-какие дела. Встречаемся здесь через два дня.

Он махнул сыну рукой и вышел из трактира. Солнце поднялось, жара давила, разомлевший народ лениво топтался по площади, но Найден знал, где укрыться.

Как только он получил отказ в академии и понял, что должен искать соратников, то сразу подумал о нём. А первая мысль, как первая женщина, не забывается.

Спускаясь по ступеням в прохладное помещение лавки старинных вещей, Найден знал, что здесь ему скажут, где его найти. А если повезёт, то сегодня, в такой знойный и шумный день, этот оазис тишины, прохлады и богатства непременно посетит Прокош Клюв.

Миновав просторный зал, уставленный картинами, статуэтками и посудой, Найден выбрал удобное место за столиком в тесном проходном пабе, откуда просматривались оба зала подземного этажа и лестница, ведущая на верхний этаж. Здесь, по крайней мере, можно было остудиться изнутри и снаружи.

Он потягивал травяной вар с кусочками льда и рассматривал посетителей. Сколько лет он сюда не заглядывал? Раньше они с Гвен любили бывать здесь, особенно в жаркие дни. А ещё вечерами, когда толпа редеет, и на тихо шепчущихся за столами и возле товаров немногочисленных людей наваливается тяжесть заключённых в старинных вещах веков. Тогда особо чувствуется атмосфера безвременья.

За столиком в противоположном углу Найден приметил девушку, скучающую за колодой гадальных карт. Её грудь, кричащая из глубокого декольте: «Достань меня! Здесь нечем дышать!», лежала на столе. Чёрные волосы, собранные в художественно растрёпанный пучок на макушке, открывали смуглую шею. Губы запоздало приоткрывались, когда девушка произносила своё «Погадать?» и «Раскинуть на любовь?», как прочёл Найден, а взгляд утомительно тёмных глаз выхватывал из окружающей обстановки гораздо больше, чем должен был выхватывать взгляд обычной уличной гадальщицы.

Вот к девице подошёл молодой мужчина, сразу видно, из краснокаменщиков. На кожаном поясе в ножнах покоился кинжал с расшитой красными слезами рукоятью. Такие люди обыкновенно любили похвалиться состоянием, прекрасно осознавая, что на этих дорогих блестящих вещах не написано, как они, не разгибаясь, дышали каменной пылью в карьерах и махали киркой в шахтах. Да они толком даже не понимали ценности вещей, которые покупали в антикварных лавках. Для них показателем ценности была лишь стоимость. Не история вещи, не её дух, перенесённый из другой эпохи, не качество, не трудоёмкость и не гениальность создателя, а только стоимость.

Девушка мгновенно оценила то, что он хотел, чтобы в нём оценили, широко улыбнулась, а в глазах вспыхнули искорки — явный признак обращения к магии. Она кивнула на табурет напротив.

Мужчина сел, и гадалка, перемешав тонкими ловкими пальцами засаленную колоду, предложила ему дунуть на карты. Он подул, и она веером раскинула их перед ним. Мужчина тем временем весь как-то собрался, выпрямился, одёрнул жилет и чуть склонился вперёд, не отрываясь от лица девушки. Та что-то ласково щебетала, пристально глядя на клиента.

В это время мимо вальяжной походкой прошествовал худощавый парень. Найден обратил всё внимание на него. Парень даже не коснулся посетителя гадалки, но из ножен, что висели у того на поясе, выскользнул кинжал с драгоценной рукоятью и как ни в чём не бывало скрылся у парня в рукаве. Найден улыбнулся и зааплодировал. Мысленно зааплодировал. И мысленно улыбнулся, внешне сохраняя безучастный, скучающий вид.

Когда магия любви и красоты работала сообща с магией страсти и притяжения, выходил весьма недурной союз. Маг притяжения мог притягивать всё от женщин и денег до породистых лошадей, а светлая школа расточительно использовала этих талантливых людей для работы грузчиками контейнеров в портах и в строительстве. Не всем такое по вкусу.

Обработанный гадалкой посетитель выложил на стол пару жалких бронзовых колец, даже не заметив пропажи, и, вдохновлённый предсказаниями, ушёл искать своё счастье.

Найден подошёл к столу.

Девица смерила его быстрым взглядом и кивнула без лучезарной улыбки, а с таким видом, будто хотела кивнуть ему не на табурет, а на дверь. Он сел.

— На любовь? На удачу? На жизнь? — пропел гадалка, выпустив в пространство между ней и Найденом неприметные простому глазу искорки магии.

— На смерть, — ответил Найден и тоже призвал лишь на мгновение свою богиню. Эта шалунья являлась по первому его зову. Слишком много жизней вручил он ей за годы в наёмниках.

Девушка отпрянула, увидев его почерневшие глаза. Её грудь затрепыхалась в тесном корсете, несколько карт рассыпались по столу.

— Что тебе нужно?

— Меня зовут Найден, — сказал он тихо. — У меня к тебе деловое предложение. Зови своего сообщника.

— Кого?

— Того парня, — Найден мотнул головой в сторону, куда ушёл юноша. — Мага страсти, похоти и притяжения.

Взяв себя в руки, девушка сгребла карты в колоду, чуть наклонилась к Найдену и спросила:

— Так что за предложение?

— Сперва вопрос. Не знаешь ли ты одного моего приятеля? Он раньше частенько ошивался здесь. Его зовут Прокош Клюв.

Девица поводила глазами и дёрнула плечиками.

— Не знаю, а что?

К столу как раз подошёл её сообщник и, бросив быстрый взгляд на Найдена, негромко произнёс:

— Женнивер, тебя зовёт Бико.

Гадалка вздрогнула.

Найден улыбнулся. Именно эту фамилию носил Прокош. На древнем языке «бико» означало «клюв».

Поднимаясь по лестнице вслед за гадалкой, Найден смотрел, как тонкое платье струилось по крутым бёдрам, и жалел бедолаг, попадавших, словно окуньки, в зубы этой акулы. Да он и сам бы попал, но она годилась ему в дочери. Зато он уже видел для неё неплохое применение в своей затее. План рождался на ходу.

Прокош Клюв, увидев его, сначала чуть было не набросился на девчонку, которая привела в «святилище» чужака, но, прищурившись, отшатнулся.

— Найден? Найден, дружище! — он бросился обниматься. — Сколько лет!

— А ты, значит, теперь здесь хозяин? — спросил Найден, осматриваясь.

Комната походила на антикварную лавку. Диван утопал в картинах и вазах. Стены пестрели полотнами известных и неизвестных. На столе красовались песочные часы. Найден пригляделся. Вместо песка в них пересыпались мелкие, как песчинки, слёзы красного камня, сверкая гранями.

— Да, — ответил Прокош, приглашая гостя к столу. — Видел бы ты, во что превратилось это место три года назад. Настоящий клоповник. Выкупил за бесценок, а потом трудился не покладая рук.

Найден понимающе кивал с лёгким прищуром. Не покладая рук — заливай-заливай, маг торговли, хитрости и красноречия.

— Выпить хочешь? — Прокош потянулся за позолоченным кувшином.

— Я не пью, — покачал головой Найден.

— Напомни-ка мне, не ты ли ушёл в наёмники на материк? И не пьёшь?

— Нет. Или напомнить тебе о моей богине?

Прокош затряс головой.

— Как хочешь. Так что привело тебя в мои скромные владения?

— Планирую реформу образования.

Маг торговли закашлялся. Молодёжь, торчавшая у двери, переглянулась.

— Хочешь заделаться в парламент?

— Я что, похож на выжившего из ума феодала?

— На феодала — нет. Говорят, они были богаты, особенно краснокаменщики, а по тебе не скажешь, — ответил Прокош, окинув перекинутый через руку плащ Найдена и скомканную шляпу скептическим взглядом. Однако истина, заключённая в словах мага смерти, не ускользнула от его давнего приятеля по академии. — Если я правильно понял, ты хочешь делать из детей убийц?

— Так же, как ты делаешь из мага любви и красоты мошенницу, а из мага страсти и притяжения — вора.

— Нууу, — протянул Прокош, — это другое.

— Отнюдь. Я собираюсь дать магам возможность использовать их способности по назначению. Научить их защищаться и защищать свои земли.

Прокош молча закивал, но маленькие юркие глазки забегали по неопределённой траектории. Маг хитрости искал выгоду для себя.

— И сколько нас… Таких?

— Я, мои сыновья и вы, — Найден обвёл взглядом всех присутствующих. Девушка и парень оживились. Это порадовало. Им хотелось большего, чем могли позволить скупердяи, преданные светлой школе, и большего, чем мог дать им Прокош в своей лавке. — Есть возможность заполучить мага пространства, — он повернулся к Женнивер. — Надеюсь на помощь богини любви.

— Чтобы соблазнить мужика, мне не нужна магия, — сказала Женнивер, походкой чёрной лисы подходя к столу и касаясь тёплыми пальцами подбородка Найдена.

Он сглотнул.

— Нужно не просто соблазнить, а заставить его пойти за тобой.

— Сделаю. Показывай своего мага.

Глаза Женнивер сверкнули истинным интересом, и Найден понял, что Миль, как бы он там ни любил свободу, пропал.

15. Маг встает на защиту слабых

Рута сидела на шкуре и смотрела Кази в глаза, но та вдруг исчезла, а вместо тёплой мрачной пещеры Рута оказалась в заснеженном лесу. Она пробиралась между ветвистыми деревьями, которые цеплялись за платье. Из-за кривого ствола можжевельника вышла мама и потрясла Руту за плечо.

— Нести свет, дочка, помни. Проснись, проснись! — мама пропала, и Рута увидела склонившегося над ней брата.

Кази и Гойка хихикали напротив.

— Твоя магия? Ты пробовала на других?

— На всех нас работает, — сказала Гойка.

— То есть мы могли бы усыпить стражу, — прошептала Рута. — Обычно их четверо.

— Вот только с Иданом я не уверена, что сработает, — сказала Кази.

— Я возьму его на себя.

— Нет, лучше я, — брат принялся разминать кулаки.

— Тебя он просто убьёт, — возразила Рута. — А мне он обещал не причинять вреда.

— Ты ему веришь? Этот парень с самого начала преследовал свои грязные цели. Ему нельзя доверять.

— И всё же Руту он точно не убьёт, — поддержала Кази. — Она ему нравится.

Руту бросило в жар. Тайко сдвинул брови.

— Это ты во сне видела?

— Ой, не нужно быть магом видений, чтобы это заметить.

— Подтверждаю, — отозвался Ель, с ложечки кормивший рысь. Та уже почти поправилась, по словам мага лесов, и теперь набиралась сил.

— Что ты подтверждаешь? — в пещеру проникла кудрявая голова Миля. — Клан умников, выходим. Еда закончилась, а из воздуха её делать пока никто не научился. Неужели среди нас не будет рождён маг еды? Печально! Объявляем состязания по рыбному лову!

Маг пространства растворился так же быстро, как и возник. Но через секунду вернулся.

— И… Гойка… не подходи к воде, ладно?

Он снова исчез, не успела Гойка кивнуть.

— Кто возьмёт на себя Миля? — запустив пальцы в волосы, спросила Рута. Надо быть осторожнее. Их в любой момент могут подслушать. Где угодно.

— Я, — тряхнув удочкой, ответил Тайко.

— Нам нужно не драться с ними, а тихо уйти.

— Я справлюсь, — вставая со шкуры, заявила Кази. — Удочки у меня нет, так что буду ловить рыбу силой мысли.

— А так можно? — встрепенулась Рута.

— Нет! — захохотала Кази.

— В Речном Доле никогда не было нехватки удочек. Я принесу на всех, — отозвался Ель, напоследок погладив по расчёсанной и уже наполнявшейся блеском шерсти рыси.

Рута, сделав кислую мину, тоже поднялась. Гойка, подскочив, взяла её за руку.

— Если что, я помогу с Милем, — шепнула она.

— Заморозишь его? — Рута выпучила на девочку глаза.

— Да. Не бойся. Смотри, дай палец, — она схватила Руту за палец, и через секунду он онемел, будто его не было, и потерял способность двигаться.

— А это не опасно?

— Рута, ты собираешься бороться и при этом боишься причинить им какой-нибудь вред? — повернувшись в проходе, где ему пришлось пригнуться, спросил Ель.

— Конечно! Светлая магия запрещает причинять вред, ты забыл?

— Но защищаться она не запрещает, — подмигнул Ель и вышел.

— Это не опасно, через какое-то время он будет в порядке, — успокоила Гойка, и они покинули пещеры.

На площадке остались праздно болтаться только двое из клана блондинов и двое из клана сильных. Это называлось дневным караулом.

Народ гурьбой пробирался к ручью, впадающему в маленькое, шагов двадцать в ширину на вид, но глубокое и холодное озерцо. Прозрачная у берегов бирюзовая вода постепенно темнела, в середине превращаясь в бирюзово-чёрную.

Когда Рута с девчонками подошла к ручью, Тайко уже успел поймать рыбу под всеобщие аплодисменты. Громче всех визжала Нара. Она так радовалась, что случайно выпустила из пальцев огонь. Сухая листва под её ногами вспыхнула, все закричали, мальчишки бросились топтать листья.

— Вот это я понимаю, горячая девчонка! — хохотал Миль.

Селма, которая стояла рядом, потянулась к воде, но стоило ей обратить ладони к озеру, как оттуда поднялась волна и окутала её руки. Девушка от неожиданности вскрикнула и попятилась. Вода упала в озеро.

— Маг воды, маг воды! — завопили со всех сторон.

Ошарашенная, Селма снова подошла к воде и осторожно поднесла ладонь. Струя воды устремилась к ней. Народ визжал и свистел от восторга.

Рута села у ручья, скрестив ноги, вытянула над водой руки, но ничего не произошло. Она вздохнула.

— Мне кажется, меня разорвёт от магии. Всё пылает вот здесь, — она ударила себя кулаком в грудь.

В это время к ним сбежал Идан и перескочил на другой берег в узком месте, где ручей протекал между двумя валунами.

— А там весело, что вы тут приуныли? — спросил он на ходу.

— Ничего весёлого, — буркнула Рута и уставилась на воду, чувствуя, как краска ползёт на лицо.

— Сейчас пылает? — спросила Кази, заглядывая ей в лицо. — Это не магия, подруга. Это кое-что другое.

Руту вдруг осенило.

— Кази! — она вскочила на ноги. — Послушай, может быть, ты попробуешь что-нибудь увидеть, а? — она хотела взять подружку за руку, но та отстранилась, как от заразнобольной.

— Рута, пожалуйста, не проси! — чуть ли не вскрикнула Кази.

— Но почему?

— Боюсь увидеть наше будущее. Я только-только начала спать без кошмаров. Не проси меня, Рута, никогда не проси.

Кази пятилась, тряся головой и прижимая руки к груди, а в глазах стоял неподдельный страх. Потом она перепрыгнула через ручей и побежала туда, где Тайко таскал форель, Нара бросалась огнём, а Селма устраивала фонтаны.

Рута добрела до валуна, обошла его и опустилась на землю, прислонившись к нагретому солнцем мшистому камню, спрятавшись от общего веселья и вслушиваясь в себя, не стучится ли где-то внутри её магия, не теплится ли там огонёк её силы?

Она почти задремала, когда услышала шорох, а потом голоса.

— Идан, ты не видел Руту?

— Нет. Кази, постой. Посмотри на меня.

— Чтобы ты влез ко мне в голову со своей магией? Ну уж нет.

Рута задержала дыхание. Что Идану нужно от её подруги?

— Ты сильная. Но я сильнее, ты же знаешь. Когда-нибудь я сломаю твою защиту.

— Идан, пусти, мне больно.

— Посмотри на меня.

— Эй, парень! Кажется, она не хочет с тобой разговаривать, — послышался голос Тайко и приближающиеся шаги.

— Не лезь, Тайко, — холодный ответ Идана заставил Руту подняться и выскочить из своего укрытия. Дело пахло дракой.

Тайко подбежал и, не раздумывая, ударил Идана по лицу. Тот пошатнулся, выпустил Кази, а потом Тайко схватился за горло.

— Нет, Идан, пожалуйста, не надо! — закричала Кази, но Тайко хрипел и не мог сделать вдох. Его лицо потемнело.

— Идан, прекрати! — Рута попыталась повались его на землю, но сейчас перед ней стоял Идан-скала, который даже не покачнулся, когда она ударила его в грудь. Чёрные глаза, точно в бездонную воронку, засасывали прямо сейчас жизнь её брата.

Тогда она обвила руками шею Идана и поцеловала его в губы. Они показались ей холодными, будто она прикоснулась к ледяной скульптуре. Пару долгих секунд Идан не реагировал, а потом сжал её тело так крепко, что она чуть не задохнулась, и впился в губы с такой силой, что Рута подумала о том, каково это — умереть от поцелуя? И когда она не смогла сделать вдох в объятиях мага, то уж было решила, что это не самая худшая смерть, но в этот момент Идан оторвал её от себя, отпустил её плечи, развернулся, перепрыгнул через валун, как лёгкий горный олень, и скрылся в лесу.

Рута стояла, выравнивая дыхание. Тайко за её спиной хрипло, но почти спокойно дышал, Кази всхлипывала. Рыбная ловля свернулась, и Рута чувствовала, что все сейчас смотрят на неё, а она ритмично вздрагивала то ли от ледяного поцелуя мага смерти, то ли оттого, что целовалась с Иданом у всех на глазах.

16. Маг жертвует собой ради других

Вернувшись в пещеру, она забралась под шкуры и погрузилась в тревожный сон. Никак не могла согреться. Какое-то время она слышала вокруг себя возню и разговоры, чувствовала, как дрожит тело, а потом перестала чувствовать и слышать, ей даже подумалось, что Идан превратил её в холодную глыбу льда, но она не возражала.

Разбудило её тёплое дуновение в шею. Она открыла глаза, подняла голову и чуть не вскрикнула.

На неё смотрели бледно-чайные круглые глаза, обрамлённые мехом.

— Баскак? — прошептала Рута застывшими губами. Она приподняла шкуру, и рысь прижалась к ней всем телом. Рута обняла зверя, и вскоре тело согрелось и перестало дрожать.

Проснулась она рано. Все ещё спали. Баскак лениво пошевелил одним ухом. В пещере потрескивал огонь, стояла духота. Упрямец Тайко развалился прямо перед входом. Не обойти, не перешагнуть. Но не для Руты. Она собралась и по-рысиному легко перепрыгнула через раскинувшего руки брата.

В каменном лабиринте воздуха было чуть больше, но всё равно не хватало, и Рута пошла к дальнему выходу. Она уже прекрасно знала дорогу, так что могла пробираться туда в полной темноте.

Идан, конечно же, сидел на своём месте: то ли дремал, то ли рассматривал звёзды. Стоило Руте подкрасться, как он посмотрел на неё. Зелёным взглядом. Рута выдохнула.

— Так и будешь караулить меня каждую ночь? — спросила она, попытавшись улыбнуться.

— Прости, — еле слышно выдавил Идан.

Она села рядом с ним на холодные камни.

— За то, что чуть не убил моего брата? Или за то, что поцеловал меня?

Идан улыбнулся. Она готова была вечно смотреть на его улыбку, и от этого в сердце кольнуло. Не получится. Не получится вечно. Так не должно быть.

— Это ты меня поцеловала, вообще-то, — сказал он.

— И должна просить прощения?

— Нет, мне понравилось. Но больше не делай так, — парень сделался серьёзным и покачал головой.

— Не целовать тебя? — Рута горела, как свеча, но здесь было темно, он не мог видеть, так что…

— Не целовать меня, когда я… Когда я призываю богиню.

— Ох, ясно. Ей это не по нраву?

— Это опасно для тебя. Я мог тебя убить.

— Знаешь, в тот момент мне показалось, что умереть от поцелуя — не самая страшная смерть. Про меня бы потом сложили легенду, — она мечтательно подняла глаза к небу.

Идан фыркнул.

— Рута, это не смешно. И вовсе не красиво, как в легендах. Знаешь, я видел, как ты дралась с Милем, — он усмехнулся. — И понял, что могу доверить тебе не только свою жизнь…

— А что ещё? — не стерпела Рута.

— Но и свою смерть, — произнёс Идан с горечью в голосе. — Обещай, что, если я переступлю грань, сделаешь это, чтобы спасти невинных.

Рута чуть не вскочила, но он среагировал очень быстро и удержал её за руку. Зелёный взгляд впился в девушку.

— Так надо, Рута. Я боюсь, что не смогу жить как отец.

— Думаю, есть другой выход. Нужно только поискать.

Идан сжал губы и покачал головой.

— Где ты был вчера?

Молчание.

— Где ты был?

— Мне нужно было кого-нибудь убить.

— И?

— Восемь рябчиков, глухарь и куница.

— О, да ты убийца! — засмеялась Рута, а потом добавила:

— Такой же, как и все мы.

— Нет. Одно дело убивать из лука. Другое — взглядом.

— Это говорит об одном. Ты не хочешь быть тёмным магом, Идан. Тебе не стоит делать то, чего хотят от тебя отец и брат.

— У меня нет выбора. Маг смерти не может быть светлым.

— Но жизнь и смерть входят в одни двери. Как день и ночь, — сказала Рута, положив руку Идану на плечо и вспомнив, как говорила мама, когда умер дедушка. Рута рыдала у неё на коленях, а мама успокаивала её, объясняя, что таков круг жизни и смерти и что каждое живое существо должно его пройти.

Идан долго смотрел ей в глаза. Начинающийся восход подсветил их радужку, придав загадочный розовато-изумрудный оттенок.

Что скрывалось за ними?

Идан был тем, за кем Рута пошла наперекор судьбе, невзирая на правила и законы, чтобы достичь своей мечты.

Идан был тем, кто спас её от чужаков в лесу.

Идан был тем, чей поцелуй она будет хранить в памяти до конца дней.

Но Идан был и тем, кто держит в плену её, Тайко и их друзей, чтобы передать тёмным магам на воспитание.

Но Идан был… её врагом.

Неразборчивые чувства и мысли разом нахлынули, и парень, конечно же, заметил это в её взгляде.

— О чём думаешь? — спросил он.

Она не ответила, затерявшись в собственных ощущениях.

Тогда он опёрся руками на камни и чуть наклонился к ней. Теперь он смотрел выжидающе. Ждал её реакции. Отпрянет ли она.

Рута закрыла глаза.

А кто сказал, что с врагом нельзя целоваться?

Она обещала друзьям взять его на себя. Она и возьмёт.

Идан расценил её жест как согласие. И вот его губы, на этот раз тёплые и мягкие, коснулись её губ. Сначала совсем мельком, будто задели случайно в толпе. Потом ещё раз, будто вернулись и решили заговорить. Рута отогнала все мысли и ответила на прикосновение. Сегодня с ней был Идан-рассвет. Растворившись в нежности, она не заметила, в какой момент оказалось, что она уже лежит головой на ладони Идана, а он лежит рядом, опираясь на предплечье, и другой рукой касается её щеки.

В траве послышался шорох. Руту бросило в жар от мысли, что их увидели. Идан резко оторвался от её губ. Раздался свист, удар, визг. Рута села и, моргая от света вышедшего солнца, увидела пронзённую ножом красноватую змею. Она извивалась несколько секунд, потом затихла.

— Гадина! Выследила меня, — воскликнул Идан, вытирая нож о траву.

— То есть? — Рута тяжело дышала. Хорошо, что их никто не видел. Но плохо, что здесь оказалась дергкорская змея. Она могла их укусить.

— Вчера я наткнулся на свежую раскопку. Вот, держи, я подобрал его для тебя.

Он полез в кошелёк на поясе, взял Руту за руку, развернул её ладонью кверху и положил сверкающую в рассветных лучах слезу красного камня.

Рута хлопала глазами, не зная, что делать.

— Никогда не видела их так близко. Это очень дорого. Я не могу его взять.

— Я его нашёл, Рута. Мне просто повезло. Или тому, кто ради него разбивал горные породы, наоборот, не повезло. Может, эта самая змея сыграла роковую роль.

— Она пришла за тобой?

— Да. Я кое-что попробую сейчас, можно? Но ты не должна пугаться и кричать, — он прищурился, и Рута почувствовала, как краснеет.

О чём это он? И почему она должна пугаться?

— Ну? — спросил Идан. — Я тебя не трону. Честно.

«Не тронет?» — с досадой подумала Рута, и ей самой стало смешно от этой мысли. Но показывать свои эмоции Идану было нельзя. Она сжала губы, чтобы спрятать улыбку.

— Когда ты видел, чтоб я пугалась? — ответила она с вызовом.

Идан усмехнулся.

— Ладно. Если что, я предупреждал.

Рута кивнула и обтёрла о платье мокрые ладошки. Теперь, и вправду, стало страшновато.

Идан развернулся так, чтобы Рута не видела его лица, приблизился к мёртвой змее, молча смотрел на неё несколько секунд, потом протянул над ней руку.

Змея начала дёргаться и открыла глаза. Вернее, не так. Вместо глаз открылись пустые глазницы. Змея подняла голову и зашипела. Рута закрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, и поджала под себя ноги.

— Защищай нас от своих собратьев, от всех дергкорских змей, что посмеют заползти на нашу территорию, — сказал Идан твёрдо, будто отдал приказ. — Защищай нас ото всех, кто захочет причинить зло.

Змея снова зашипела и уползла в траву, двигаясь не по-змеиному неуклюже, как будто её раз за разом укалывали иголками с разных сторон.

Идан подождал, пока она уползёт, и повернулся к Руте. Его взгляд был, как и прежде, зелёным.

— Что это?

— Моя магия, — пожал он плечами.

— Ты умеешь оживлять мёртвых?

— Нет. Не оживлять, а управлять мёртвыми.

— Это отвратительно.

— Знаю, — он поник, спрятав голову в колени.

Рута положила ему на спину ладонь. Потом решилась и погладила его по спине. Она не должна была так говорить. Ему и без того плохо. А ведь не его вина в том, кем он родился.

— Знаешь, змеи тоже отвратительны. Но они живут, и это… Ну…

Идан выпрямился и, глядя на неё, засмеялся.

— Умеешь ты утешить, Рута!

— Ну, хоть на что-то гожусь, — Рута нервно хихикнула. Искренний смех мага смерти, наверное, дорогого стоил.

— На многое, — поправил Идан.

Его взгляд замер. Остекленел. Улыбка внезапно растаяла.

Руте не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что послужило причиной этой перемены настроения Идана, но она всё же обернулась. У выхода из пещеры стоял Тайко. Он молчал. Идан тоже. Глупо было ожидать, что они попросят прощения друг у друга. И то уже было хорошо, что один из них не пытался убить другого. Рута, вздохнув, поднялась на ноги.

— Мне пора, Идан. Увидимся.

Он махнул рукой.

— Расскажу Елю, что ты тоже завёл себе питомца. Пусть присматривает за своим Баскаком. Кстати, как ты её назвал?

— Кого? — растерялся Идан.

— Свою ручную змею.

— А… — парень почесал затылок. — Наверное, Навь.

Рута сморщилась.

— Нет, лучше Кобь.

— Что это значит?

— Удача. Она принесла мне её дважды. Сначала — когда я нашёл камень. Потом ­— когда я вовремя заметил её приближение.

— Что же, надеюсь, я никогда не встречусь с этой «удачей».

— Я тоже, — усмехнулся Идан.

Рута поплелась за братом в свою пещеру.

— И как ты можешь с ним разговаривать после того, что он сделал? — спросил Тайко, когда они пробирались по тёмному коридору.

— Я же сказала, что возьму его на себя. Не лезь.

— М-м-м, — промычал Тайко. — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Хотя о чём это я?

17. Маг проводит свою жизнь непорочно

Вернувшись, они вместе отправились к воротам. Ель сказал, что Баскак уже оправился и может сам себя прокормить. Он обнял окрепшего зверя.

— Я думал, ты хочешь оставить его у себя, — сказал подошедший Идан.

— Я хочу дать ему право выбора, — ответил Ель. — Пусть откроют ворота.

— Откройте, — сухо сказал Идан стоявшим на страже парнишкам из клана сильных.

Те подчинились и отворили ворота перед зверем.

Баскак постоял, всматриваясь в пространство перед собой, потом оглянулся на Еля, в три больших прыжка достиг кустарника и исчез. Парни закрыли ворота.

— Ты молодец, Ель, — сказала Рута, похлопав его по плечу. — У всех должен быть выбор.

Она не оглянулась, но почувствовала, что в этот момент Идан посмотрел на неё. Потом она украдкой бросила на него взгляд. Он стоял, плотно сжав челюсти. Идан-рассвет превращался в Идана-скалу.

Гойка на эмоциях обняла Еля за талию, и тот в ответ обнял её за плечи. Кази обнимала сама себя, а Тайко с завистью смотрел на Гойку и Еля, но не решался к ней подойти.

— Ну же, брат, — пихнув его локтем в бок, проходя мимо, сказала Рута. Но Тайко лишь сделал вид, что задумчиво смотрит вдаль, а не думает о том, как бы подойти к Кази и обнять её.

«Вот дурачки», — подумала Рута и коснулась пальцем своих губ.

Там всё ещё медленно таял утренний поцелуй Идана. Если бы у них было всё так просто, как у Кази и Тайко, они бы не тратили время на нерешительность.

— Эй, клан умников! — по площадке шагал Миль с довольным сияющим лицом. — Вы закончили свою трогательную сцену прощания?

— А тебе что, опять хочется подраться?! — крикнула Рута.

— Насчёт подраться я всегда за! — подмигнул Миль. — Но пока вы проливали слёзы над уходящей в закат кошкой, мы открыли наш главный ресурс! Мага еды, виноделия и веселья!

— Правда? — Рута подпрыгнула на месте, забыв обо всём, даже о тёмной магии, которую им всем пытался навязать Идан.

— Разрешите представить вам героя сегодняшнего дня! — объявил Миль, и толпа, сбившаяся в кружок, расступилась.

Бойд сидел на земле перед ковшом с водой и растерянно смотрел на него.

— Давай же, Бойд, покажи всем! Преврати эту воду в квас, — скомандовал Миль.

— Но я не умею.

— Умеешь, друг мой. Представь самый вкусный квас на свете, какой только тебе доводилось пробовать, подумай о своём боге и вознеси ему хвалу. Дальше магия всё сделает за тебя. Поддержим нашего мага!

Толпа засвистела и завизжала. Бог наверняка их услышал.

Бойд вдохнул поглубже, закрыл глаза и сосредоточился. Все замерли. Даже ветер стих. Через полминуты Миль заглянул в ковш. Потом сунул туда нос.

— А что я говорил! Чарку мне!

Кто-то сунул ему в руку кружку. Он налил в неё жидкость, по цвету похожую на квас. Вдохнул ещё раз аромат и протянул Идану.

— Отведай, вождь!

Идан чуть не поперхнулся, но кружку взял, понюхал и сделал глоток.

Все застыли в ожидании.

— Квас! — объявил он, и публика завопила от восторга.

Бойд просиял.

Рута тоже визжала и прыгала от радости. Она подбежала к подружке, и та вздрогнула, но дала себя обнять.

— Кази. Я так ему завидую! Нет, конечно, я бы лучше хотела быть магом света, но маги еды так ценятся. Он может открыть своё заведение в Башне Радости.

— Ты так счастлива, что, похоже, передумала уходить? — прошептала Кази.

— Ничего и не передумала. Но надо усыпить их бдительность, так что расслабься, Кази. Повеселимся, — подмигнула она.

— Бойд, красавчик, ради тебя готов выбелить свои волосы и вступить в клан блондинов! — осушив кружку кваса, выкрикнул Миль.

Блондинки дружно захлопали в ладоши.

— Можем помочь! А вступай так! Мы возьмём! — кричали они, перебивая друг друга.

Только Вела не разделяла их восторга и даже не оценила жест Дуффа, который преподнёс ей квас в изящной деревянной чарке. Она взяла её и, не глядя, выпила, по ошибке отдав чарку не Дуффу, а стоявшему с другой стороны Элбану, потому что смотрела куда-то прямо перед собой, а вовсе не на паясничавшего, по своему обыкновению, Миля.

Рута проследила за её взглядом и мысленно ахнула. Вела не сводила глаз с Тайко, которому повезло быть облитым из ковша, передаваемого по кругу, и теперь он, привыкший к всеобщему вниманию публики, демонстративно снимал рубашку.

«Ох-ох-ох, — подумала Рута, — надо скорее уносить отсюда ноги».

— Предлагаю устроить пир! — провозгласил Миль. — Соберём всё, что сможем найти и поймать, и наш юный маг еды, виноделия и веселья погрузит нас в мир своей магии! Копи силы, Бойд. Мы идём, — он крутанулся вокруг себя и ринулся в пещеры.

Народ вприпрыжку побежал за ним, и вскоре все вывалились наружу, вооруженные луками, удочками и корзинками. Но охотиться кучей было бессмысленно, и совет выбрал по одному охотнику из клана. Из клана умников эта участь выпала Елю. Тайко с Арти и Элбаном отправились на озеро, Гойка вызвалась собрать грибов.

Миль, который спровоцировал всю эту бурную деятельность, сидел теперь рядом с Бойдом и играл с ковшом, перемещая его по кругу в воздухе так, что никому не удавалось его схватить. Остальные, кому не нашлось занятия, болтались по площадке или ушли смотреть на рыбную ловлю.

— Пойдём посмотрим, как Тайко всех переловит, — Рута позвала подружку, но Кази отказалась, бросив при этом быстрый взгляд в сторону Идана. Похоже, она боялась, что там он снова пристанет к ней с расспросами. Но Идан не смотрел в их сторону. Он следил за перемещаемым Милем ковшом, и ясно было, что мысли его улетели далеко от ковша и Миля и, возможно, далеко от Дергкора и пещер.

— Почему ему так важно твоё видение, Кази?

— Спроси у него, — буркнула Кази, и Руте показалось, что тема эта ей неприятна.

Ну почему они не могут всё нормально друг другу сказать? Всё время оставляют между собой недомолвки и косые взгляды.

— Ладно, — решилась Рута. — Спрошу у него.

Кази не успела её остановить, и через мгновение Рута уже сидела на земле рядом с Иданом.

Тот повернул к ней лицо. Его отсутствующий взгляд ожил, по губам скользнула тень улыбки.

— Идан, — начала она твёрдым голосом, но стараясь, чтобы не слышали другие, — можно спросить?

— Да.

— Чего ты хотел от Кази, когда Тайко ударил тебя?

Парень опустил глаза.

— Хотел знать, что о

«К семнадцатой зиме печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов» (здесь и далее Постулаты магии. Светлая школа. 101 год со дня Большого Взрыва)

1. Магия скрыта, лишь печать говорит о ней

Шаг.

Ещё шаг.

Не смотри вниз.

Смотри только вперёд.

Шест покачивается в руках.

Зато канат почти не провисает под её весом.

Да поможет ей бог ветра. Не пошлёт он ни дуновения в её сторону.

Да прибудет с ней бог земли. Не притянет её лёгкое тело. Середина. Да. Рута точно знает, что именно здесь середина её непростого пути. Здесь, где с Башни Времени на неё смотрят часы, а она различает на них тонкую стрелку. Секундную стрелку. Ещё столько же, это всего лишь десять шагов, и она сойдёт на камень парапета и исчезнет с глаз замёрзшей от страха публики в тёмном проёме башни. И, уже бегом спускаясь по каменным ступеням, услышит восторженный рёв толпы. Часы угрожающе шипят, как змея, которая собирается напасть. Рута съёживается. Это всего лишь часы. Как говорит папа, механический организм. Щёлкает. Ещё минута позади. Семь. Остаётся три шага. Спешить нельзя, даже если очень хочется скорее коснуться твёрдого камня. Почувствовать ступнями его холод. И надёжность. Перед глазами темнеет. Что-то неприятное, невзрачное, скользкое чувствует она в этот момент. Нога делает шаг, но не касается каната.

Часы отдаляются. Шест выпадает из рук.

Крик. Одинокий и резкий. Обрывается.

Бог земли. Бог земли. Бог земли.

Рута падает, но не на землю.

Тайко. Они падают вместе.

Теперь уже на землю.

Мама. Папа. Кази.

Тайко.

– Рута, твой выход! – объявила мама, бросая на кушетку шляпу, охапку цветных платков и вырывая Руту из тревожных воспоминаний. Перед каждым выступлением она мысленно возвращается в тот день, но никак не может вспомнить, что же уронило её с каната?

Площадь гудела. Так всегда бывало в день открытия сезона охоты на чёрных лис. В это время повзрослевшие лисята начинали искать себе пару, чтобы вместе обустроить жилище и провести зиму. В таких обстоятельствах отстреливать их проще простого. В день закрытия сезона тоже гуляли, но Рута радовалась, что сегодня выступает последний раз. Уже завтра она войдёт в двери академии магии, и прощайте канаты, шесты и облегающие трико. Прощайте трюки, прыжки и дурацкие барашки на голове. Мама заплетала их так туго, что Руте казалось, у неё сужаются глаза.

Конечно, родителям в этот год будет тяжеловато. Всё-таки они с Тайко делают основную программу. Но ничего, годик продержатся как-нибудь, а потом Рута устроится магом.

Им хорошо платят в городах, особенно в таких как Дергкор. Конечно, в таких как маленькое Предгорье, платят немного, но кто сказал, что Рута должна навсегда связать себя с родным городом?

Маги с любыми способностями нужны везде. Руте не терпелось узнать свою силу. До снятия печати оставалось совсем чуть-чуть.

Она повязала на бёдра красную юбку. Сначала будет её сольный номер с ножами, а потом – воздушные трюки. Выглянув в щёлочку между шторами, она ощупала толпу взглядом. В первом ряду стоял красавчик не из бедных. Смуглый, черноволосый, зеленоглазый. Охотник? Из-за плеча выглядывало красное оперение стрел. Если охотник, то, вероятно, не из простых.

– Видала, какой? – Тесс пихнула её локтем в бок и плюхнулась на стул, стягивая с ноги блестящий сапог из тонкой кожи. – Вот я дура. Подумаешь, жмут немного. Решила, что разносятся. Еле-еле до конца танца продержалась. Жаль, продать придётся.

– Они чудные! – воскликнула Рута, тут же смекнув, что сапожки неплохо смотрелись бы с её юбкой. – Отдай мне. Тебе всё равно малы.

– Вот ещё! Могу обменять на что-нибудь. Как насчёт твоего брата? – подмигнула Тесс.

Рута засмеялась.

– Скорее Башня Времени выйдет танцевать, чем Тайко заметит твои старания. А знаешь… Давай поспорим, что это красавчик, – она мотнула головой в сторону публики, – сегодня будет мой. Что скажешь?

Тесс повертела перед глазами сапожки, постучала каблучками друг о друга и кивнула.

– Идёт. Твой выход, малышка Рута. Если проиграешь, приду к вам на ужин!

Рута застегнула на талии пояс, воткнула в висящие на нём ножны шесть ножей, по три возле каждого бедра, и, слегка раздвинув штору, выскользнула на помост.

Публика встретила её аплодисментами и свистом. Номер с ножами она исполняла только два раза в год – на открытие и закрытие сезона охоты – и каждый раз добавляла в него что-нибудь новенькое. Хотя в этот раз можно было ничего не выдумывать. Народу было так мало, что бочки, выкаченные из питейной лавки, до сих пор не опустели. Обычно в это время из погребов привозили ещё, и кричали на всю площадь: «Посторонись!»

– Беднеют люди, – объяснил отец. – Но цирк был и будет нужен им во все времена, как и хлеб.

Когда первый нож врезался в щит, прибитый к столбу, публика, ахнув, расступилась. Второй нож Рута метнула в прыжке, потом дала зрителям передышку, немного подвигавшись под музыку, сделала два поворота через голову и снова метнула нож.

Красавчик не сводил с неё глаз, в этом она убедилась не единожды. Юбка из шёлка, за которую отец ещё год назад отдал целых семь серебряных колец, пусть и была уже заштопана в двух местах, взлетала при малейшем движении и скользила по ногам Руты так, что даже стоящий в стороне от помоста Тайко следил явно не за ножами, вылетающими из рук его сестры.

Метнув очередной нож, угодивший под восторг публики в самую сердцевину щита, Рута изящно прогнулась в спине. Ах, если б не эти позорные барашки, её густые вьющиеся волосы коснулись бы пола.

Она опёрлась на ладони, затем встала на них, раскрыв ноги в широком шаге, и, перекинув их через голову одну за другой, опустилась на одно колено как раз там, где возле помоста, жадно смотря на неё изумрудным взглядом, стоял чёрный принц. Да! Чёрный принц. Так ей хотелось называть его сегодня. Пусть даже им суждено провести лишь один день вместе. Он будет незабываемым.

Незнакомец сделал шаг к помосту. Рута откинула голову, открывая тонкую шею, тряхнула барашками, а потом склонилась, завершив выступление. Мой!

Смуглые пальцы легли на его плечо, и вот из-за мужчины вышла вперёд, а потом, потянувшись к его уху, что-то шепнула девушка, одетая в кожаный костюм и с луком на плече. На пальце блеснул перстень с камнем размером с глаз! Рубин? Нет, слеза красного камня! И эта курица увела красавчика у Руты из-под носа!

О, нет!

Парень ещё раз обернулся на Руту, в зелени глаз промелькнуло сожаление, и парочка с луками растворилась в толпе зрителей. Рута соскочила с помоста. Ни красавчика, ни сапожек. Ещё и весь вечер слушать болтовню Тесс.

Та едва не падала от смеха.

– У тебя почти получилось, но «почти» не считается! Что мне к вам надеть? Лучше оголить плечи или ноги?

– Да хоть всё сразу, – усмехнулась Рута, стаскивая трико. – Моего брата ты этим не прошибёшь.

Снаружи послышались аплодисменты, и она выглянула в щёлочку.

На балконе Башни Знаний показался человек в белом.

– Именем Онгхуса Дэя, – пробасил Ставр, сильнейший маг Предгорья, назначенный сюда самим Главой светлой школы. – Боги благословляют вас на праведную охоту.

Он поднял ладонь и над площадью рассыпалась искрящаяся в лучах солнца пыльца.

Публика зашумела, протягивая руки, стараясь урвать как можно больше благословенных искр.

Рута чуть не выпрыгнула из повозки, чтобы тоже словить немного удачи, но осеклась, вспомнив, что, открыв рот, стоит за шторкой совершенно голая.

– Вы лучшие, как всегда! – подскочила Кази, как только Тесс убежала подбирать наряд для ужина.

На волосах, бровях и платье подружки ещё блестела волшебная пыльца, и Рута растопырила пальцы, обнимая её, а потом украдкой потёрла щёки и шею, прямо-таки ощущая, как благословение снисходит на неё с небес.

– Видела бы ты его глаза, – разочарованно поглядывая в сторону, где совсем недавно стоял её чёрный принц, сказала она. – Такие…

– Зелёные? – перебила Кази.

– Откуда ты знаешь?

Подружка засмеялась.

– Откуда я знаю? Стоит парню с зелёными глазами посмотреть на тебя, и ты уже ему принадлежишь!

– Ничего не могу с собой поделать, – Рута устало взмахнула руками.

На сегодня программа закончилась. Можно было идти домой и собираться в дорогу.

– Я бы не допустил, чтобы моя сестра принадлежала кому-то, кого я не одобряю, – пробубнил Тайко.

– Брат, завтра ты окажешься в академии магии, и тебе уже будет не до сестры, поверь мне.

– Чего это вдруг? – Тайко даже остановился посреди улицы.

– А того, что там будет много девушек, и у тебя закружится голова, – расхохоталась Рута, искоса посматривая на брата.

Она знала, что сейчас он посмотрит на Кази, и нарочно подначивала его. Парню семнадцать лет, а он всё никак не признается девчонке, что она ему нравится. Может, хоть в академии, вдали от его и её родителей, он на это решится.

Так и случилось, Тайко бросился за подружкой, а та лишь сделала вид, что смотрела на разложенные товары и ничего не слышала. Она ждала его признания, как не ждут даже приезда Онгхуса Дэя.

Завтра на рассвете они трое отправятся в Дергкор, чтобы поступить в академию магии. Академия распахнёт перед ними свои двери, они изучат основные постулаты, прочтут магическую клятву, и «печать будет снята с тела юного мага, и воссияет его сила во благо людей, во имя мира, во славу богов».

Рута знала книгу постулатов наизусть. Она читала её перед сном и вставала с ней по утрам. Да и кто из юных магов мог не знать постулатов и клятвы?

Ясно дело, кто.

Тайко и не думал их читать. Он совсем не беспокоился о том, какая сила заключена в нём. Считал, что человек должен развивать тело и ум, тогда добьётся, чего захочет, а магия – это ерунда.

– Сыграем в «Башни»? – каждый вечер, когда они собирались за столом всей семьёй, предлагал Тайко. Эта игра с каменными фигурками воинов и магов развивала ум, как считал он, потому что заставляла думать, подбирать стратегию, чтобы захватить башню противника и не утратить при этом свою. Они с отцом могли часами пялиться на доску в красно-белых клетках. За время, пока они делали один ход, Рута могла двадцать раз залезть под крышу по канату и спуститься. У неё не хватало терпения на эту медленную игру. Да и зачем этому учиться, если скоро в ней откроется магия!

Тайко так не считал, и, хоть и почти всегда проигрывал отцу, твердил, что он мужчина и должен делать мужскую работу и отдыхать тоже как мужчина. И уж точно он не станет, как девчонка – маг воды, которую он видел однажды на площади, заниматься такой ерундой, как рисовать в воздухе водяные фигуры. Вся эта магия – развлечение для девчонок.

Рута морщила нос.

А мама смеялась:

– В ночь, когда вы родились, была воистину волшебная луна, от неё исходило такое сияние, что женщина-дервиш вполне могла принять его за твоё магическое свечение и поставить тебе печать по ошибке.

– Тем лучше для меня, – усмехался Тайко.

Рута соскальзывала с каната и кричала: «Ты ничего не понимаешь! Магия – это сила, магия – это красота, магия – это деньги, магия – это всё!».

Родители молча переглядывались. С одной стороны, они радовались за детей, с другой – грустили, что те не продолжат их семейное дело. Хотя, на Тайко они вполне могли рассчитывать. Он, даже не начав учиться, уже ждал, когда вернётся домой. Чего нельзя было сказать о Руте. Она грезила, если не Дергдунумом, то Дергкором, не меньше, и уж точно не собиралась работать в цирке.

Тесс посмеивалась над ней.

– С твоей-то внешностью запирать себя в башне со старыми магами. Вот уж я бы ни за что не стала!

Они с Малом зашли на прощальный ужин, и теперь звенящий голос Тесс заполнил дом, будто за столом больше никого и не было.

Её платье невзначай соскользнуло с плеча, и Мал пронёс вилку с фасолью мимо рта.

Рута хихикнула, уткнувшись в тарелку. Тайко не обратил на Тесс никакого внимания, он обсуждал с отцом, когда сможет приехать, чтобы дать представление, и строго поглядывал на Руту, намекая, что её выступление тоже предполагается.

Она закатывала глаза, ведь больше не собиралась выступать, но знала, что брат и слышать не захочет об этом, поэтому молчала.

– Думаю, нас отпустят дать представление на закрытие сезона охоты. Это всё-таки академия, а не тюрьма, – размечтался Тайко, а Рута нахмурилась. «Хоть бы не отпустили».

– А я надеюсь, праздник, вообще, состоится, – вздохнул отец. – Говорят, в лесах Аркора неспокойно, там орудуют разбойники, а до нас не так и далеко.

– Конечно, праздник будет, – успокоила Рута. – Светлые маги оберегают мир, а в Предгорье заправляет один из лучших магов. Он не позволит разбойникам приблизиться.

Отец лишь брезгливо смахнул с рубашки случайно попавшие на неё искорки цветной волшебной пыльцы. Он ничего не смыслил в магии!

Тёплый вечер упорхнул мотыльком, и Рута вышла во двор попрощаться с Тесс. Когда подруга скрылась за углом, отец появился в дверном проёме.

– Знаешь, дочка, я согласен с Тесс. Ты талантлива и можешь многого добиться в цирке, даже попасть в столицу.

– Пап, – взмолилась Рута, – мы тысячу раз это обсуждали. Больше никакого цирка. Я маг. Я всю жизнь к этому стремилась. Вот увидишь, ты ещё будешь мной гордиться.

Отец растянул губы в безрадостной улыбке.

– Я и так тобой горжусь. Наш цирк далеко не последний в Дергтонне.

– Да. Я знаю.

Он обнял Руту, прижимая к груди.

– Просто я думал, что этого никогда не случится, и вот уже завтра… А я надеялся…

– Папа, хватит, – Руда не выдержала. Сколько можно! Она без малого семнадцать лет ждала этого и больше не мечтала ни о чём. Зачем давить на её теперь несбыточными надеждами? – Магия для меня всё. В цирк я не вернусь.

Отец промолчал, но стал будто бы меньше ростом. Или же это Рута выросла на пороге главной перемены в жизни?

2. Магия ждёт своего освобождения

Стоило ли говорить, что на следующее утро Тайко проснулся последним. Выходить нужно было с рассветом. До Дергкора на повозке часов восемь. Двери академии открываются в полдень. Рута почти не спала от волнения, постоянно развязывала свой мешок и проверяла, всё ли взяла, хватит ли ей одежды и хорошо ли она спрятала деньги. Часть серебряных колец она опустила на дно рюкзака, часть подшила к платью в мешочек, а бронзу убрала в кожаный кошелёк на поясе. И, конечно, взяла книгу постулатов, хоть она и заняла места больше, чем еда в дорогу.

Кази прибежала, едва порозовело небо.

– Ты спала?

– Нет, – ответила Рута.

– Я тоже. Ничего, отоспимся в повозке.

– Пахнет корицей.

– Мама испекла нам булочки, – Кази похлопала по круглому набитому мешку. – А где Тайко?

– Пойду разбужу его. Он один, похоже, не волнуется. Не понимаю, как можно быть таким спокойным в день начала взрослой жизни, – засмеялась Рута и отправилась в комнату Тайко.

Она, разумеется, влетела в неё без стука. Они с братом-близнецом с пелёнок всё делали вместе, поэтому Руте было позволительно врываться к Тайко и прыгать на его кровати. Что она и сделала.

– Вста-вай, со-ня, по-ра е-хать! – прыгала и кричала Рута.

– Если я встану, кто-то ляжет, – промычал Тайко, зарывшись лицом в подушку.

– Ой! – соскочила с постели Рута, когда рука брата вырвалась из-под одеяла в попытке схватить её за ногу. – Меня уже нет! А там Кази, между прочим, ждёт.

Этот довод железно сработал.

Тайко сел, ошарашенно моргая.

– С булочками! – добавила Рута и выбежала из комнаты.

Мама у ворот причёсывала гриву Коршуна, а тот, недовольный ранним подъёмом, фыркал и тряс головой. Мамины глаза блестели.

Папа возился возле повозки с хмурым лицом. Ещё бы! Кому бы понравилось расстаться на целый год сразу с обоими детьми? Да к тому же лишиться лучшей цирковой программы. О гастролях в этом году можно было забыть. Тем не менее папа вызвался сам отвезти юных «академиков» в Дергкор, а не нанимать кого-то.

Руту не очень обрадовала его идея. В этот день через их город пройдёт и двинется тем же путём вереница повозок и людей. Другой дороги в Дергкор нет, разве что некоторые из особо отдалённых районов будут добираться морем, и отцовская цирковая повозка привлечёт нежелательное внимание. Поэтому она убедила отца подвезти их только до ворот Дергкора, а уж через город они доберутся сами. Спросить, как пройти до академии магии, им не составит труда.

Прежде чем запрыгнуть в повозку, Рута и Тайко обнялись с матерью. Её голос, как и пальцы, которыми она коснулась их щёк, немного дрожал.

– Дети, вы едва научились ходить, как стали нести людям радость. Она, как свет, нужна во все времена. Теперь вы маги. Как бы ни сложилась ваша жизнь, хочу сказать одно: несите свет.

– Ты так говоришь, будто мы прощаемся на сто лет, – посмеялся Тайко, забрасывая в повозку мешок. – И не заметишь, как год пролетит.

Мама потрепала сына по плечу. Рута молча обняла её. Эти слова согревали сердце так, словно оттуда уже лился свет. Магический свет.

Мама проводила их до конца улицы. Рута выскочила из повозки, чтобы обнять её ещё раз, и они поехали дальше. Перекусив ароматной выпечкой, Рута почти сразу заснула в обнимку со своим мешком и проспала всю дорогу. Иногда она просыпалась оттого, что слышала смех и разговоры, доносящиеся из соседних повозок, догнавших их на пути в Дергкор.

Тайко и Кази тоже дремали, но вот мерное покачивание повозки прекратилось, и все трое высунули головы наружу. Перед ними возвышались городские стены. Рута обняла отца, попросила его продержаться всего лишь год. Подмигнув, она уточнила, что продержаться до возвращения Тайко, похлопала по лоснящемуся боку Коршуна и шагнула в раскрытые ворота. Она бывала здесь раньше – папин цирк гастролировал по городам и деревням каждое лето, и от Дергкора, так же, как и от Дергдунума, у Руты захватывало дух. Большие здания, рядом с которыми Башня Знаний в Предгорье выглядела бы кукольным домиком, царапали своими флюгерами облака. Лисята с острыми мордочками украшали фасады, а с балконов свисали каменные змейки. Многочисленные лавки пестрели вывесками: «У Лилии», «Охотник», «Книги», «Добрый Бранн» – лишь единицы, выхваченные Рутой из общей массы. Повсюду сновали с корзинами торговки, мальчишки-зазывалы выкрикивали: «Свежая рыба!», «Лучшие комнаты!», «Не пропустите! Фокусник Винн Берд!».

Рута крутила головой по сторонам, вцепившись в локоть такой же потрясённой бурлением городской жизни Кази, впитывая запахи выпечки, пива, рыбы, сапожного крема, сена и лошадей.

Зато Тайко шёл, с достоинством задрав голову, глядя на всех сверху вниз. Он всегда держал себя достойно, гордился тем, что он делал, пусть и был всего лишь акробатом и сыном циркача. А когда Рута говорила кому-нибудь, что он тоже отмечен магией, только морщился. Вот и сейчас она замечала, как на её широкоплечего подтянутого брата засматриваются девушки: от таких же, как она, будущих «академиков», проезжающих мимо в повозках и на лошадях, до местных – снующих всюду торговок и прогуливающихся богачек.

Кази это тоже замечала и хмурилась, но Тайко не обращал ни на кого внимания. Вернее, обращал, но по-своему. Он скорее был сосредоточен на безопасности Руты и Кази, строго поглядывал по сторонам и моментально отваживал всех желающих с ними заговорить, предупреждал, если мимо, цокая подковами, рысцой пробегала лошадь или проезжала, гремя по брусчатке, повозка. А тем временем, троица миновала три или четыре переулка и вышла на главную круглую площадь с фонтаном в форме свежеокрашенного, вероятно магом любви и красоты, в оранжевый цвет кракена. Оттуда им открылся вид на академию магии, к которой вела широкая улица, а в конце её раскинулся вишнёвый сад.

Замок, где располагалась академия, возвышался скалой над кровавым морем спелой вишни. Будто бы отсюда и пошло название всего Дергкора, что означало на древнем языке «красная вершина». Хотя, конечно, не отсюда. Просто улицы в городе, как и во многих других городах Дергтонна, а также стены домов, были выложены из красного песчаника. Это, пожалуй, единственное, что в их загнанном в угол государстве имелось в избытке.

– Она прекрасна! Идёмте скорее! – Рута прибавила шагу, чтобы побыстрее нырнуть в вишнёвое море, ловя на бегу терпкий аромат ягод, вынырнуть из него, под звуки музыки слиться с толпой будущих учеников и войти в заветные двери.

И вот садовые деревья расступились, и широкая грунтовая дорога пролегла до самых дверей академии. Солнце уже почти доползло до высочайшей конусообразной крыши замка с флюгером в форме совы, а перед мрачными, почти чёрными стенами топтались юные маги с мешками, лошадями, повозками, а кто-то даже с родителями.

Но музыка не играла, и всполохи магии не осыпали чёрные пики, точно фейерверками.

– Почему так тихо? Почему все молчат? – не выдержала Рута.

Она огляделась. Все, кто шёл с ними одной дорогой, начали шептаться и обсуждать. Во всём Дергтонне было известно, что академия встречала новых учеников торжеством с музыкой, танцами и разными волшебными штуками. Папа называл их фокусами, но Рута знала, что это не фокусы, а настоящее волшебство.

Чем ближе подходила Рута, тем более подозрительными казались ей лица стоявших у стен замка. И только слившись с шипящей толпой, она заметила, что солнце уже коснулось флюгера, но двери не открылись.

– Академия магии закрыта! – объявил какой-то парень в чёрной рубашке, подёргав за массивную, в половину его роста ручку. – Намертво.

Вот теперь толпа загудела.

– Этого не может быть!

– Надо постучать в окна!

– Может, они просто забыли открыть?

– Проспали?

– Здесь есть маги? Надо попробовать снять заклятие.

Нелепые предположения и глупые вопросы полетели со всех сторон. Парни один за другим подходили и пытались сильнее потянуть за ручку, хотя и без того было ясно – академия мертва. Тёмная аура, несмотря на солнечный день, будто окутала, оплела, как паутина, высоченные двери замка. Окна зияли мраком плотно закрытых ставен. Это выглядело хуже, чем склеп.

Рута словно онемела. Она лишь мотала в неверии головой и пятилась, пока не наступила на ногу Тайко. Он зашипел и взял сестру за плечи.

– Успокойся. Что-нибудь наверняка прояснится.

Рута посмотрела на Кази. Та лишь непонимающе моргала.

Кто-то пробежался вокруг замка в поисках другого входа, но безуспешно.

– Куда смотрит городская стража?

– Надо обратиться к властям!

– Я этого так не оставлю. Кто-то должен ответить за такое издевательство! – совсем уж по-взрослому закричали немногочисленные родители.

Большинство тронулось обратно, толкаясь, сквозь толпу. Рута взяла за руку Кази и протиснулась в первый ряд, посмотрела на брата и мотнула ему головой, хотя тот, кажется, уже не прочь был развернуться в сторону дома. Тайко нехотя побрёл к ней.

– Не смотри на него, Рута, только не смотри, – заверещала вдруг Кази, хватая её за плечи.

– На кого? – не поняла Рута.

– У него дико зелёные глаза! – Кази закусила нижнюю губу, пытаясь втолкнуть подругу обратно в толпу. Но разве могла та теперь не посмотреть на него?

Рута повернулась к дверям. Парень, который первым дёргал за ручку, сидел теперь на каменных перилах, а цвет его глаз напоминал цвет листа вишни.

– Вы как хотите, а я сниму печать и найду свою магию сам, – сказал он, непринуждённо подбрасывая камешек. Кучка оставшихся торчать у закрытых дверей зашелестела.

– Правильно, я с тобой! – поддержал его другой юный маг, выходя вперёд и забрасывая мешок на плечо. – Меня зовут Миль.

– Я Идан. Кто ещё не побоится пойти с нами на север в пещеры, чтобы учиться магии?

– Но где мы будем спать? – послышалось из кучки.

– Подготовимся. В Дергкоре можно купить всё, что нужно на первое время. А потом у нас будет магия.

– А что мы будем есть? – сквозь толпу прорезался чей-то бас.

– Будем охотиться на лис и кабанов. Ловить рыбу. До зимы озёра не замёрзнут. – Идан спрыгнул с перил и поднял свой мешок.

– Ещё вопросы? – выкрикнул Миль.

– А как мы снимем печать? – спросила Рута, не понимая, причём тут сон и еда, если не решена главная проблема.

– Мы? – в недоумении шепнул Тайко, разворачивая её лицом к себе. Его взгляд впился в неё до боли остро. – Ты с ума сошла? – зашипел он.

– Раскалённым железом, – спокойно ответил Идан. – Ты разве не знаешь, как снимается печать? Может, ты и клятвы не знаешь?

Руту бросило в жар, на лицо поползла краска. Она вырвала руку из хватки брата и упёрла кулаки в бока.

– Знаю, – ответила, может быть, резковато, но пусть имеют в виду, что она не из пугливых. – И я иду с вами.

– Но это незаконно! – раздался слева голос Кази, и подружка схватила Руту за другой локоть, требуя остановиться.

Миль захохотал. Похоже, этому парню было плевать на любые законы.

Идан только усмехнулся.

– А законно было лишать нас магии? – ответил он, и Кази надула губы.

Конечно, незаконно. В семнадцать лет маг должен быть освобождён от печати. Таковы правила. И это обязанность академии.

– И потом, что произойдёт, если печать не снять вовремя? – спросил Идан, обращаясь как бы ко всем, и кучка магов снова загудела. – Да, вижу, многие знают о последствиях. А для остальных я скажу, что, если сила вашей магии велика, она может разорвать вас изнутри.

И здесь он тоже был прав, но довод подействовал не на всех. Рута смотрела по сторонам и видела, как редели пёстрые ряды собравшихся.

– Рассчитываете поступить в академию за границей? – крикнул вдогонку уходящим ребятам Миль. – Тогда подумайте, какой стране охота вырастить мага для других? Вас не выпустят оттуда. Запомните мои слова!

Некоторые захихикали. Для них поход в пещеры, по-видимому, был отличным приключением, а у Руты в горле застрял ком, который она никак не могла проглотить.

– Разбредаемся, народ! – объявил Идан, закидывая мешок за плечи. —Встречаемся здесь же через час. Кто не струсит.

Он пошёл сквозь кучку «академиков», провожаемый взглядами. Миль, пританцовывая, пошёл следом. Рута повернулась за ними.

– Уж не ради ли зелёных глаз ты собралась в пещеры? – остановил её Тайко.

Слёзы выступили, но Рута всё же сумела не дать им волю и только покачала головой в ответ. Сегодня её мир рухнул в пропасть. И она была готова цепляться за любую травинку, чтобы вернуть свои мечты. Брат и Кази это поняли и молча поплелись за ней.

Однако в гуще изнывающих от спелости вишен апатия Руты сошла на нет. На месте рухнувшего мира всегда можно построить новый, и первый кирпичик в виде её решимости идти за Иданом был уже заложен. Она тряхнула волосами, точно в их кончиках таились остатки печали, и резко развернулась к своим попутчикам.

– Тайко, не думай, что я не знаю, как тебе хочется воспользоваться возможностью пойти домой и не распечатывать магию, – хихикнула Рута и, переведя взгляд на Кази, увидела, как та побледнела. Она хотела сказать подруге, что будет скучать, но брат перебил её.

– И оставить сестру в подарок этому зеленоглазому? – сказал он. – Ну уж нет! Я буду присматривать за тобой.

– Тайко! – взмолилась Рута. – Я уже взрослая, за мной не надо присматривать.

– Вот именно, что взрослая. И он тоже. Поэтому надо, и не спорь.

– А я буду присматривать за Тайко, – сложив на груди руки, твёрдо произнесла Кази, и Рута с удовольствием отметила, что её глаза зажглись радостью. Ведь ей не придётся разрываться между подругой и парнем, который нравится ещё со времён совместных игр в песке у дома.

– За мной? – искренне удивился брат. – Зачем? Да я любого из них прижму к стенке, если что не так.

– И любую тоже? – стрельнула в него взглядом Кази.

– Что? В смысле? – смутился Тайко. – Вы о чём вообще? Всё, пошли, хватит болтать.

Он отодвинул с дороги Руту и широким шагом направился к выходу из сада.

– Да, ты права, Кази, – нарочито громко сказала Рута. – За ним надо присмотреть. Я заметила, как «белые косы» поглядывали в его сторону.

– Вот-вот, – подтвердила подружка.

Часть оставшихся у дверей академии отличалась от остальных особой блондинистостью. Это были коренные жители Белбрига – «белых холмов» – самой удалённой от Дергкора области. Они проделали долгий путь и, похоже, решили не возвращаться домой.

Войдя в город, Рута остановилась, глядя по сторонам.

– Нам нужны шкуры и котёл. И ещё лук со стрелами.

Она пожалела, что не взяла свой из дома, ибо не предполагала охотиться.

– И топор, – добавила Кази.

– Ты смеёшься? Думаешь, Тайко не захватил топор, пару кинжалов и что там обычно бывает нужно порядочному человеку в академии магии?

Тайко пожал плечами. Его мешок явно давил на широкие плечи, и оставалось только догадываться, что могло там лежать.

– Топор взял. И кинжалы. А вот шкуры не взял. Но захватил ручной арбалет.

Девушки переглянулись и засмеялись.

Сердце у Руты ликовало, несмотря на неприятности, с которыми они столкнулись, ведь и брат, и лучшая подруга остаются с ней.

3. Маг избирает свой путь

Длинной пятнистой змеёй петляли между холмов будущие маги. Через час ходьбы галдёж в группках стал затухать. Оно и неудивительно, идти-то приходилось хоть и не под большим углом, но всё-таки вверх. Солнце близилось к верхушкам деревьев, а до скал оставалось часа четыре пути. Тем не менее Идан шёл. И все шли.

Ещё через час путешественники попадали кто где мог, привалившись к стволам деревьев, камням и просто друг к другу.

Рута достала бутылку с водой и утолила жажду. Кази положила голову на её плечо.

– Подумать только, мы идём в пещеры, чтобы нарушить кучу законов и стать изгоями, – глядя перед собой, произнесла она.

Рута хохотнула, насколько хватило сил для смеха.

– Мы идём, чтобы обрести свою магию. И мы не станем изгоями. Мы выйдем из пещер полезными членами общества и будем трудиться для своей страны.

Тайко поднял глаза к небу. Он стоял напротив и с высоты своего роста осматривал сбившихся в мелкие кучки ребят.

– Кажется, никто не развернулся в обратный путь, но ещё не вечер. Белокосые наверняка отвалятся по дороге.

– Не надейся, – возразила Рута. – Они всю жизнь живут на холмах, им не привыкать.

– Да, но они девчонки.

– Мы тоже, – сказала уставшим голосом Кази.

– У вас есть я. Могу понести ваши вещи, если устали.

– Не нужно, – выпалила Рута. – Свои я понесу сама.

Она пихнула Кази в бок.

– Я тоже сама. Спасибо, Тайко.

Тот криво улыбнулся, и Рута поняла, что Кази от его помощи не отвертится. Брат всё же присел на пузатый камень, скинув мешок, и вытянул ноги, но долго сидеть не стал и не дал другим.

– Советую выдвигаться, а то начнёт клонить в сон, – сказал он, когда не прошло и десяти минут, и, не спрашивая, взял и повесил на плечо рюкзак Кази. Свой повесил на другое.

– Отдай, Тайко! – возмутилась та, пытаясь дотянуться до мешка, но он выставил руку, давая понять, что и близко её не подпустит.

– Расслабься, подруга, – Рута похлопала её по плечу. – Позволь мужчине почувствовать себя мужчиной.

– Эй, здоровяк! – раздался басовитый голос, и к ним подошли трое парней и две девчонки. Рута сразу догадалась, откуда эти крепыши – из Аркора. Там с малых лет учили детей быть воинами, потому что их земли лежали на границе и частенько подвергались нападениям со стороны материка. – Ты откуда такой рослый? – посмеялся владелец баса.

– Из Предгорья, – ответил Тайко.

– Я Арти из Аркора. Мы все оттуда, – он мотнул головой в обе стороны, где топтались его земляки.

– Будем знакомы. Я Тайко. Это Рута и Кази.

– Просто ты такой крепыш, – хохотнул Арти. – Вот я подумал, может, воин.

– Я циркач, – произнёс Тайко так, будто сообщал о том, что он, как минимум, глава города.

Руту бросило в краску.

Девчонки из Аркора прыснули.

– Что смешного? – вступилась Кази.

Арти сурово глянул на подружек.

– Ничего, неожиданно просто.

Девчонки сконфузились, не ожидая, что не найдут поддержки у главаря. Кази смерила их долгим взглядом и пошла вперёд.

– Я слышала у вас в Аркоре неспокойно? – спросила Рута у одной из девчонок.

Та усмехнулась.

– Так, пара шаек пугают население.

– Но кто они?

– Так тебе и рассказали, кто они, – прогремел, шагая впереди, Арти. – Ими занимаются маги, так что скоро от шаек останется пшик.

Арти засмеялся, и с ним вся его компания.

Змея поползла дальше, но уже не так бойко, как поначалу. Время от времени кто-то останавливался отдышаться. Но Идан шёл. И Миль шёл, хоть и заткнулся и уже не выкрикивал, подгоняя остальных:

– Эй, похоже, у нас сегодня будет черепаший суп на обед!

– Девчонки, кого взять на ручки?

– Мы не пойдём вас искать, когда стемнеет!

Никто не реагировал на его шутки, а только устало поглядывали, пока он, размахивая руками, пробегал вдоль тянувшегося строя.

Наконец горы начали давить своей близостью. У многих тогда случился прилив сил, в том числе и у Руты. Она забегала вперёд, обгоняя Тайко, и вместо Миля поторапливала подругу.

– Ну же, Кази, не сдавайся! Уже почти пришли. Взгляни на эти горы! Они великолепны, хоть и кажется, что вот-вот упадут тебе на голову и раздавят.

Кази, обливаясь потом, только кивала, стирая с лица прилипшие волосы.

Горы, и правда, создавали ощущение падающих на голову, а ещё напоминали муравейник, потому как пещеры изрезали их даже на высоте примерно третьего яруса, если представить гору замком.

Солнце тоже неуклонно ползло к закату, из-за оставленных позади деревьев теперь лишь слегка золотило.

Кази совсем побледнела и то и дело сходила с тропы, чтобы попить воды. Рута и Тайко останавливались тоже, хотя им не было так тяжело. Всё же многие годы тренировок подготовили их тела к долгому путешествию пешком, чего нельзя было сказать про изнеженную Кази. Родители и не думали заставлять её работать, потому что знали, что их дочь ожидает судьба мага. Её больше нагружали книгами по части разных естественных наук, говоря, что маг, прежде всего, должен работать головой.

Так вскоре Рута с братом и Кази скатились в самый хвост змеи. За ними, еле волоча ноги, тащились всего двое: худющий мальчишка в очках и миниатюрная, не выше Руты и вдобавок тоньше, смуглая девушка с чёрными косами.

Почти у самого подножия гор Рута уже просто тянула подружку под руку и молилась богу пространства, чтобы подтолкнул эти несчастные горы хоть чуть-чуть им навстречу. Она боялась, что Кази не дойдёт и рухнет в обморок. До того на ней не было лица. Но подружка дошла и опустилась на камни, пока толпа выстраивалась полукругом, в центре которого маячил огонёк факела.

Рута протиснулась вперёд. Факел держал Идан. Рядом, прислонившись к скале и уперев руки в колени, стоял Миль. Его лица уже было не разглядеть, но Рута предположила, что и на нём сейчас прорисовались следы усталости. Зато лицо Идана в свете факела отчётливо было видно. Особенно глаза. Они подыгрывали пламени, а по лицу парня можно было представить, что он готов пройти ещё столько же.

– Народ, здесь очень много пещер. Раньше в этих скалах жили монахи. Они шли сюда молиться и приносить жертвы богам на вершинах. Давайте найдём такую, где свободно все сможем поместиться. Предлагаю сделать это хотя бы вчетвером. Остальные подождут здесь. Парни, у кого ещё есть силы? – улыбнулся он, и у Руты в животе что-то сжалось. Улыбка этого мальчишки просто выбивала из колеи, заставляя забыть обо всём, даже об усталости.

Арти сбросил на одного из своих гигантский мешок, в который Рута влезла бы, наверное, в полный рост, вытащил факел и вместе с почти таким же здоровенным приятелем вышел к Идану.

Тайко растолкал ребят, пихнул Руту в плечо, шепнул, чтобы присмотрела за Кази, и тоже пошёл на поиски пещеры. Остальные дружно плюхнулись на камни, вытягивая ноги.

Не прошло и пятнадцати минут, как подходящая пещера была найдена Арти, и он тоном предводителя приказал всем идти за ним. Все, кряхтя, поднялись и пошли. Солнце село. Торчать снаружи становилось прохладно и небезопасно.

4.

Маг готовится и проходит обряд

Благодаря пламени костра пещера моментально наполнилась теплом и уютом. Все распределились вдоль блестящих от сырости стен.

– Еду можно готовить здесь, – сказал, отходя от костра и садясь на валун у стены, Идан. – Обустройтесь пока, а завтра начнём снимать печати.

Руту бросило в жар. Как завтра?

– А разве не нужно к этому готовиться? Ну там… я не знаю. В академии печать снимают после начального курса. Я так слышала, – закончила она, замечая, как все смотрят, но не находя поддержки. Правда, шёпот по пещере расползался, но никто не решался возразить.

– Готовиться? – поднял на неё взгляд Идан. – Здесь нет учителей, которые будут заставлять тебя зубрить теорию. Считай, что записалась на ускоренное обучение.

– А вообще, почему ты всё решаешь? – раздался голос из глубины пещеры, и к костру вышла высокая девушка в кожаном снаряжении с длинной белой косой через плечо. – У тебя какие-то привилегии?

– О! – восхищённо завопил Миль. – Может быть, ты хочешь всё решать? О, королева, прекраснейшая из прекрасных? – он изобразил жуткий неуклюжий поклон.

Девушка сдвинула брови. Её взгляд бил в Идана, и дела ей не было до дурачества Миля.

– Я хочу поскорее лишиться печати и освоить свою магию. Я здесь только за этим, – сказал Идан со скучающим выражением лица. – Пожалуйста, если кому-то хочется командовать…

– Можно выбрать совет, – громко сказал Тайко, и все посмотрели на него.

Идан прошёлся взглядом по всем присутствующим.

– А что? Нас двадцать один человек. Разделимся на три группы, и каждая выберет своего представителя для решения всех вопросов.

Пещера загудела.

– Отлично! – воскликнул Миль, запрыгивая на камень за спиной Идана. – Я с тобой, Идан. Кто ещё хочет в нашу группу? Блондиночка?

Девушка в центре задрала подбородок.

– Нет. У меня своя группа, – в этот момент её облепили четыре девчонки с белыми косами. Нет, три девчонки и парень, тоже с белой косой. – Меня зовут Вела, и я из Белбрига.

– Ого! Настоящий клан блондинов, – восхитился Миль, а Идан скупо улыбнулся.

– В клан блондинов мы бы тоже не отказались, – к костру подошли двое парней, светловолосых, высоких и тонких, только один из них был улыбчивым, а второй в полумраке пещеры выглядел бледным, как мертвец. – Я Бойд, это Дуфф, – представился говорящий. Дуфф молча кивнул.

Вела оценила желающих вступить в её клан быстрым взглядом, потом ещё более быстрым переглянулась с девчонками. С девчонками и парнем.

– Хорошо. Наш клан готов.

Миль спрыгнул с камня и приблизился к Руте.

– Как насчёт тебя, рыжуля?

– Нас трое, – не растерялась она. – Я Рута, это Кази и мой брат Тайко.

Взглянув на Тайко, Миль сделал шаг назад и обернулся на Идана. Тот с прищуром смотрел то на одного, то на другого, но кивнул, соглашаясь.

– А как мы назовёмся? Можно было бы кланом брюнетов, но кое-кто выбивается, – хихикнул Миль.

– Можно было бы кланом умников, но кое-кто выбивается, – парировала Рута, и у Миля отвисла челюсть.

– Эй, Идан, ты это слышал? Она только что назвала меня дураком!

– А я говорила о тебе?

Идан улыбнулся и посмотрел на неё.

У Руты чуть не подогнулись колени, и она вцепилась в локоть Кази. Раньше, когда она шла по канату, то молилась богу ветра, когда спрыгивала с трапеции и, кувыркаясь в воздухе, летела вниз, молилась богу земли, а когда опаздывала на представление – богу времени. Но она не знала, какому богу молиться, чтобы не свалиться в обморок при виде ослепительной улыбки. Разве что это сам бог улыбок сидел перед ней.

– Ты только что сдал себя с потрохами, Миль, – засмеялся парень.

– Мы хотим в клан умников, – к костру вышли парень в очках и девушка маленького роста. – Это Гойка, я Ель. Мы из Речного Дола.

– Не знал, что в Речном Доле есть библиотеки, – подразнил Миль. – Что ж, если никто не против, клан умников в сборе. Какие еще будут кланы? Клан толстяков? Клан тощих?

– Клан сильных, – громыхнул чей-то бас. Это Арти со своей шайкой вышел к костру из тьмы пещеры. – Эй, Тайко, не хочешь присоединиться?

Тайко отказался.

– Спасибо, Арти, но он уже в клане умников, – сказала Рута. Он посмотрел на неё, как кот на мышь, потом на Тайко и решил не связываться.

– Тогда вы принимаете к себе ещё двоих, – распорядился Миль, и теперь уже всем стало ясно, кто здесь больше всех рвётся к власти.

– Ладно, – буркнул Арти без особой радости. – Столичные куколки с нами.

Девушки, Нара и Селма, пришедшие из Дергдунума, подошли, вызывающе глядя на Арти. Оставалось только догадываться, кто из них кого первым возьмёт за горло.

– Ну что, расходимся? – потёр ладони Миль.

– Да, – наконец подал голос Идан. – Надо всем найти себе пещеры. Только не заблудитесь. Не советую уходить далеко, – он поднялся с валуна и взял мешок. – Выберете своего представителя, и пусть совет соберётся здесь у костра и решит, что и как. Печати начнём снимать завтра. Я присмотрю для этого отдельную пещеру.

Рута сжала руку Кази так сильно, что та всхлипнула. Уже завтра магия выйдет на волю. Магия каждого из здесь присутствующих. Не значит ли это, что пещерам грозит разрушение? Ведь они ещё не умеют контролировать свои силы.

Но страх разрушения сильно проигрывал возбуждению, которое заставляло Руту вздрагивать всем телом при мысли о завтрашнем дне.

5. Маг открывает в себе силу и обретает магию

Идан выбрал для снятия печати небольшой закуток в узкой пещерке. Там обустроили деревянную лавку и разожгли огонь в каменной нише. Рядом на почти ровной плите лежал железный инструмент, не внушающий никакого доверия, а ещё толстая верёвка. Тут же стояли склянки с жидкостью и порошками, кувшин с водой. В целом атмосфера соответствовала мрачному настроению Руты. Вверить свою магию какому-то мальчишке было чистым безумием, но отказываться, во-первых, было поздно, она же уже вошла и смотрела в потемневшие зелёные глаза, а во-вторых, жажда магии пересиливала любые попытки разума направить Руту на поиски другого, более безопасного пути.

– Как это… Как это будет? – выравнивая дыхание, спросила она.

Идан взял в руку железяку. Она напоминала не то чтобы оружие, а скорее кочергу для камина с круглым железным набалдашником на рукоятке.

Он протянул её Руте.

– Ты прочтёшь клятву и опустишь меч тупым концом в огонь. Потом ляжешь на лавку, и я коснусь печати. Будет немного больно, словно ты дотронулась до горящих углей и сразу одёрнула руку. Потом я присыплю рану порошком, и всё.

У Руты нервы принялись сматываться в тугой клубок. Причём в животе.

– А каким порошком?

– Корень аира, базилик, что-то там ещё. Я не силён в растениях, но травник сказал, что снимает боль и воспаление.

– Это хорошо. А ты ведь никогда не делал этого раньше?

– Нет. Мне рассказывал брат.

– У тебя есть брат?

– Да, а что? – прищурился Идан.

– Ничего, просто это очень большая редкость, два мага в одной семье.

– Ты сказала, что Тайко твой брат.

– Да. Честно говоря, я думала, у нас уникальный случай, – улыбнулась Рута. И зачем она только завела этот разговор? Нужно было сменить тему. – А кто же снимет печать тебе?

– Если будешь хорошо себя вести, то могу доверить это дело тебе, – усмехнулся Идан.

Комок в животе подпрыгнул.

– Ладно.

Рута повернулась к огню. Сделала глубокий вдох, медленный выдох и начала читать клятву по памяти.

«Клянусь всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, письменное обязательство: считать Главу светлой школы наравне с моими родителями, почитать его, верить ему, идти за ним.

Воздерживаться от причинения всякого вреда и несправедливости, не использовать магию в дуэлях и драках.

Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свою магию. В какой бы дом я ни вошла, я войду туда, будучи далека от всякого неправедного и пагубного.

Что бы я ни увидела или ни услышала касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной.

Мне, нерушимо выполняющей клятву, да будет дано счастье в жизни и в магии, слава у всех людей на вечные времена. Преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому во благо людей, во имя мира, во славу богов».

Она читала так, как читала каждый вечер, глядя на догорающий огонь в камине перед тем, как идти спать, или по утрам в сопровождении первых солнечных лучей, проникающих в комнату сквозь ставни. Она верила каждому произносимому слову, и все слова отзывались в сердце приятной надеждой, теплом и светом.

– Раздевайся, – буднично произнёс Идан.

Рута дёрнулась оттого, как его голос, а особенно такое глупое низменное слово вырвали её из возвышенных чувств. Да что он, вообще, себе позволяет!

– Что? – она нахмурилась.

– Где у тебя печать?

– Там, – она подняла руку и согнула её в локте, дотянувшись до лопатки.

– И как я, по-твоему, коснусь её, когда ты в одежде?

Об этом она как-то не задумывалась. В своих мыслях она уже давно избавилась от печати, ей казалось, ещё чуть-чуть и она взлетит, как пёрышко, потому что магия просто сочилась по венам, наполняла и согревала изнутри. Или же это взгляд юного мага вызывал во всём теле жар?

– Да, ты прав, – сказала она задумчиво, садясь на лавку.

Идан и не думал отворачиваться. Подумать только, он стоял, как ни в чём не бывало, держа наготове меч, раскаляющийся в огне.

Тогда она встала, обошла лавку, села к Идану спиной, сняла рубашку и, прижав её к груди, легла на живот.

– Обхвати лавку руками, сцепи их крепко. Если боишься, что не выдержишь, могу привязать.

– Выдержу, – буркнула Рута, отворачиваясь.

Она сжала челюсти и зажмурила глаза. Терпеть боль ей не впервой. Сотни раз за свою жизнь она и падала, и обжигалась, и получала по лицу, не успев отвернуться, во время тренировок с Тайко. А сколько было порезов, когда они дрались на ножах или мечах! Да и на городских улицах Рута была не из тех, кто побоится вступить в драку, если требуется отстоять честь и достоинство своей семьи или друзей. Но дрожь всё равно пришла. Вместе с воспоминаниями. Рута отогнала их. Она без минуты маг, остальное неважно.

Боль пронзила. Девушка хотела уже вскрикнуть, но сразу за ней пришёл лёгкий холодок, и боль поутихла. Рута всё ещё лежала, прислушиваясь, не вырвется ли сейчас из её тела мощным потоком магия, не побежит ли горячая кровь, не замерцает ли воздух вокруг.

– Всё нормально? – спросил Идан.

– Да, нормально, – ответила она, села на лавке, нацепила рубашку.

– Сделаешь это?

– Что?

– Снимешь мою печать?

– О… да, конечно, давай.

– Ты уверена? Справишься?

– Ты же справился.

– Ладно, – вздохнул он и, глядя на очаг, беззвучно произнёс слова клятвы и сунул меч в огонь, потом снял рубашку.

Рута отвела взгляд и пялилась на раскалившийся набалдашник, пока парень не занял положенное место.

– Привязать тебя? – решила подколоть его Рута.

– Смеёшься? – хихикнул Идан. – Похоже, не так уж это и больно, раз ты уже можешь шутить.

– Сейчас узнаешь, – она взялась толстой тряпкой за железо и зачерпнула в мешке серый порошок.

– Эй! – окликнул Идан. – Если сделаешь что-то не так, я тебя убью.

– Молчи, – огрызнулась Рута. – Не говори мне под руку.

Выхватив из огня меч, коснулась на одно мгновение красной паутинки на спине Идана и сразу присыпала шипящую кожу порошком.

Парень шумно выдохнул.

Рута отложила меч и отряхнула ладонь от порошка.

– Я всё ещё жива, – улыбнулась она.

– Пожалуй, да, – согласился Идан, надевая рубашку. – Зови следующего. Сегодня у меня много работы.

– Могу тебя подменять.

– Не нужно. Я справлюсь. Раз уж взялся за это, – засмеялся он, и Рута, кивнув, пошла к выходу, хотя её так и тянуло остаться.

– Как скажешь.

6. Маг смел и решителен, он не имеет права на слабость

Рута шла по канату. Вернее, нет, не шла. Она бежала! Быстро-быстро перебирала ногами. Она удивлялась сама себе. Неужели смогла? Шесть лет после падения она не подходила и близко к канату, а публика ждала. Иногда даже просила, дружно выкрикивая: «Канат! Канат!», но Рута не выходила. Воздушные трюки, трапеция – всё, что угодно, но только не канат. И вот теперь она бежала туда, откуда на неё смотрели часы на Башне Времени, но секундной стрелки всё не было, а Рута уже устала, её дыхание сбилось от скорости и волнения. И тут перед самым лицом мелькнуло что-то чёрное. Она вскрикнула и проснулась.

Но дыхание всё ещё было частым и хриплым. И это было не её дыхание. К нему примешивались обрывистые стоны. Она села и огляделась. Гойка не разрешала гасить на ночь факел, поэтому Рута сразу же заметила, как мечется Кази на сложенной в виде подушки шкуре. Лицо подружки покрылось испариной. Она часто дышала и мычала сквозь сон что-то невнятное.

– Кази, Кази! – потрясла её Рута.

Гойка тоже проснулась, но Кази не реагировала.

– Я позову Тайко, – сказала Рута и вышла из прогревшейся кельи в прохладный и сырой коридор. Осторожно сделав несколько шагов в полной тьме, она нащупала поворот, ведущий в пещеру, где поселились мальчишки из клана умников, но тут по стене скользнула тень, послышался шорох и из-за поворота вышел с факелом Идан. Он приблизил факел к её лицу.

– Рута? Ты чего?

– Я за Тайко. Там Кази, ей плохо.

– Идём, – сказал Идан и прошёл вперёд. Рута – за ним.

Парень присел возле Кази, приложил ладонь к её лбу, а потом сказал:

– Кази… Проснись.

Девушка сразу перестала метаться и открыла глаза. Увидев над собой Идана, она ойкнула и, подтянув ноги, прижала их к себе.

– Тихо, это я, Идан.

– Кази! – Рута подскочила и принялась вытирать взмокшее лицо подруги. – Тебе приснился кошмар? Я не могла тебя разбудить.

Но Кази не отвечала, только трясла головой. Волосы на ней спутались в настоящее гнездо, и Рута бережно приглаживала их, когда вошёл Тайко.

– Что случилось, Рута? Я услышал твой голос. Кази? Что с тобой?

– Ничего страшного, – сказал Идан, поднимаясь. – Кошмарный сон. Такое бывает.

– Нет, у неё жар, – возразила Рута. – Она горит.

– Я вынесу тебя на воздух, – сказал Тайко, растолкав Идана с Рутой, и наклонился к постели Кази. – И не возражай!

Он поднял её на руки и вышел из кельи.

– Присмотри за ней. Вот, накинь это, – сказала Рута, догнав брата в проёме и подав ему шкуру, которая служила ей одеялом.

– Что это было? – повернулась она к Идану.

– Страшный сон, – пожал плечами тот.

– Я не могла её разбудить, и тут ты…

– Наверное, надо было чуть подождать, – улыбнулся Идан.

– Нет, ты почувствовал, какая она горячая? А если это воспаление? Чем мы будем её лечить?

На глаза Руты едва не навернулись слёзы. Последний раз она болела сейчас даже и не вспомнить когда, и уж тем более не вспомнить, чем лечила её мама.

– Это не воспаление. Это магия.

– Магия? Она открылась? Как ты узнал? Какая магия?

Сердце Руты запрыгало так, будто это у неё открылась магия. Она пощупала свой лоб, но он совсем не нагрелся. Её не лихорадило, хотя ей тоже приснился неприятный сон.

– Гойка? Ты в порядке?

Девчонка кивнула, забираясь под сшитое из кроличьего меха одеяло.

– Я должен продолжить обход, – сказал Идан. – Спокойной ночи.

– Я с тобой, – выпалила Рута, хватая куртку.

– Не боишься?

– Чего? – удивилась она.

– Ну, мало ли… Чёрных лис, горных барсов… Древних монахов.

– Я возьму нож, – Рута наклонилась, достала из сложенных в угол ножен короткий кинжал, подбросила его так, что он несколько раз провернулся в воздухе, поймала и засунула за пояс.

Брови Идана резко поднялись.

– Это так ты готовилась быть магом?

– А может, я наёмная убийца? – подмигнула Рута. – И это ты должен бояться, – засмеялась она.

Парень взглянул неожиданно серьёзно. У Руты по спине пробежали мурашки. Его глаза то темнели, то насыщались зеленью в зависимости от освещения, а ещё, возможно, и от настроения. И вот сейчас они потемнели. Что это могло означать, Руте оставалось лишь догадываться.

– Идём, – сказал он, выходя в коридор. – Туда, – Идан указал не в ту сторону, куда ушёл Тайко, а в противоположную, куда вёл узкий тёмный проход. – Здесь можно пройти скалу насквозь.

– Правда?

– Да. Она достаточно узкая в этом месте.

– И откуда ты всё знаешь? – спросила Рута, пробираясь за идущим впереди парнем.

Тот остановился и повернулся к ней. Факел подсвечивал его лицо.

– Ну, давай, говори. Ты же увязалась за мной не оттого, что я такой красивый.

Рута отшатнулась.

– Я? Нет. То есть да, ты красивый… Ой… Ну, в общем, да… Ты же не рассказал там… Какая магия?

Парень засмеялся.

– Как я понимаю, ты не отстанешь?

– Правильно понимаешь.

– Да не пугайся ты так. Сна и видений, – ответил он. – И, похоже, первое видение Кази было не из приятных.

Рута подпрыгнула. Магия сна и видений! Кази же так мечтала об этом! Значит ли это, что магия чувствует тебя, знает, к чему стремится твоя душа, или наоборот, ты стремишься к тому, что диктует тебе твоя магия?

– Потрясающе! – сказала она, застывшим взглядом смотря перед собой. – А как ты узнал?

Идан отвернулся, продолжив путь, и Руте ничего не оставалось, как просто пойти за ним.

– Ты сама сказала, что я всё знаю, – ответил он на ходу, не оборачиваясь.

Вскоре в проходе забрезжил голубоватый свет, и они вышли на освещённую луной ночную синеву. С этой стороны гора встречалась с лесом. Дальше обзор перекрывал острый выступ.

Шум крыльев и мелькнувшее перед глазами чёрное пятно чуть не заставили Руту упасть. У неё перехватило дыхание, и она резко шагнула назад, отдавив Идану ногу.

– Эй! Ты чего? – он взял её за плечо. – Это летучая мышь.

Рута перевела дух.

– Да? А мне показалось…

– Что?

– Ничего, – сделав ещё один глубокий вдох, ответила девушка. – Наверное, древний монах.

Идан засмеялся, а у Руты в животе снова скрутило.

– Не, это не древний монах, – он заглянул за выступ скалы, у которого они стояли, и подманил спутницу к себе. – Вот древний монах… – парень подтянул Руту за куртку.

Чуть поодаль за выступом простиралась равнина, покрытая вытянутыми валунами, точно бородавками. И возле валунов медленно двигались чёрные фигуры, едва различимые на фоне ночи.

Рута беззвучно вскрикнула. Её рука сама собой вцепилась в то, что было ближе всего – в руку Идана.

– Прости, – она нехотя разжала пальцы.

– Да ничего, – хмыкнул Идан.

– Но это же…

– Призраки. Монахи приносили в жертву монахов.

– Это невозможно. Я где-то читала про призраков, но думала, что это всё сказки. А они могут нас увидеть?

– Да. И не только. Видишь ли, большинство монахов были магами. Призраки сохранили не только их облик, но и магические силы. Они могут напасть.

– Рута! – донеслось издалека. – Рута!

– Это Тайко.

– Бежим, а то он привлечёт внимание монахов, – сказал Идан, и они побежали вокруг скалы навстречу Тайко, пока он своим криком не собрал всех обитателей древнего капища.

– Тише, Тайко, там…

– Где ты болтаешься ночью? – перебил запыхавшийся и взволнованный брат.

– Но я же с Иданом. Не кричи, пожалуйста, – зашипела на него Рута. – Там…

– Призраки! Вот именно, —Тайко навис над ней, как скала.

– Ты знал?

– Идан сказал нам.

– А мне говорить было необязательно? – обиделась Рута, смотря то на брата, то на Идана, ни один из которых не удосужился предупредить юных магов о грозящей опасности.

– Ну, – замялся Тайко, – совет решил, что девушки не будут ходить в дозор.

– А если кто-то захочет прогуляться?

– А нечего по ночам гулять, – зарычал брат.

– Думаю, вам обоим лучше пойти спать, – примирительно произнёс Идан. – Завтра наш клан идёт охотиться.

Рута не хотя поплелась за Тайко. Хоть они и были близнецами, брат отчего-то постоянно мнил себя старшим и пытался её пасти, как овечку. Это бесило.

7. Академия магии Дергкора. Два месяца назад

Найден сидел, развалившись в кресле, и шевелил пальцами на ногах, разгоняя кровь после долгой дороги.

Старик Бранн что-то царапал в бумагах, и перо в его руке раздражающе тряслось.

– То, что ты говоришь, Найден, вызывает сомнения. Дергтонн надёжно защищён. Думаю, твои предположения маловероятны. И потом, – старик посмотрел на него над стёклами очков, не поднимая головы, – тебе следовало пойти к Главе города, а ещё лучше – в парламент.

Найден выпрямился.

– Я был у Главы, был в столице и в парламенте. Меня нигде не пожелали слушать. Кто я для них, учитель Бранн? Всего лишь грязный наёмник. Вы – последняя надежда, потому как должны понимать опасность положения. То, что я сказал в парламенте, не было сюрпризом ни для кого. Думаете, почему? Потому что разведка ещё до меня доложила о готовящемся походе. Однако парламент так же, как и вы, уверен, что мы защищены. А я говорю, что если материк договорится с двумя государствами с юга или захватит их, или подкупит, то мы окажемся зажатыми в угол. И море нам тоже перекроют.

Старик встал. За тридцать с лишним лет он, казалось, сильно сдал в росте. Или это Найден так вырос? Во всяком случае, тогда учитель Бранн ходил по коридорам академии, возвышаясь над всеми, точно это сама Башня Знаний устала торчать снаружи и решила прогуляться внутри замка. Найден улыбнулся своим воспоминаниям.

Учитель заметил это, поводил бровями, прошёлся вдоль стола туда-сюда, размышляя.

– Возможно, в твоих словах и есть разумное зерно. Но это не вопрос академии. Что касается магии, то ты же знаешь, уже триста лет мы преданы светлой школе.

«Да-да, старик, триста лет, и ты, похоже, стоял у истоков всего этого».

– Знаю.

– А помнишь, что говорят постулаты? Во благо людей, во имя мира.

Найден ударил ладонью по подлокотнику.

– Я знаю постулаты от корки до корки. Мой отец закончил светлую школу. И я, и мой старший сын – тоже. Но времена меняются. Вы говорите: «Во благо мира». Но этот мир шаток.

– Однако уже целое столетие наш север существует в относительном мире.

– Мир не может быть относительным. Он может быть только полным и безусловным. Относительный мир – это уже война.

– Ну, так уж и война! – старик всплеснул руками, и из съехавших рукавов вынырнули две бледные худые, расчерченные синими венами, будто змеями, конечности.

А Найден отчего-то считал главу академии ещё достаточно крепким мужичком. Но разве в этом тщедушном теле может теперь селиться крепкий разум, способный на смелые решения? Или твёрдая совесть, готовая к ответственности? Нет.

– Война, – сказал он спокойно. – Нас раздавят, наши дома снесут, на их месте построят шахты по добыче красного камня. И, конечно же, слёз красного камня, – задумчиво продолжил он.

– Слёзы, слёзы, слёзы, не бегите по щекам,

А бегите, красны слёзы, по камням, по камням, – пропел старик.

Найден отметил про себя, что ещё, может, всё не так и плохо, ведь память у старика пока свежа, как утро, если он помнит песни сорокалетней давности.

– Дергтонн не выдержит натиска с материка без тёмной магии. Я видел их армии. Порознь они, возможно, пока не представляют большой угрозы, но стоит им объединиться, и государство падёт. Нам нужна новая сила.

Учитель покачал головой.

– Я понимаю твою боль, Найден. Но я пока что не забыл, какова твоя магия. Ты в рабстве у своей богини и не можешь противостоять этому. Ты вынужден убивать за деньги в чужой стране, чужих людей, бороться за чужие победы, лишь бы она была сыта. Что же, это твоя судьба, а твой выбор, возможно, не так уж и велик, но скажу одно: академия Дергкора никогда не осквернит свою школу тёмной магией.

– Что же, учитель Бранн, я вас услышал, – поднялся Найден и взял шляпу. – Рад был повидаться. И теперь хочу, чтобы и вы услышали: одному мне не выстоять против армии с материка. Я буду собирать своё войско с вами или без вас. Всего доброго.

Он поклонился, получив в ответ сдержанный кивок учителя, и вышел в такой уже совершенно чужой коридор когда-то родной академии.

8. Маг не причиняет вред

Наутро клан умников собрался на границе леса во всеоружии, если можно так выразиться при наличии в руках «охотников» пары луков, пары мечей и кинжалов. Рута смотрела на обмундирование и прикидывала, каково это – охотиться с мечом. А главный вопрос: на кого?

Так или иначе, а сегодня задача добыть для жителей пещер пропитание стояла перед её кланом, а значит, они должны были это пропитание добыть и не осрамиться перед другими учениками. Запасы, принесённые из города, утекали со скоростью горного потока, пузатые рюкзаки сдувались, а кое-что из долгохранящихся продуктов, к примеру, пластинки вяленого мяса, следовало приберечь на всякий случай. Мало ли что. Рута с опаской покосилась на скалы.

Идан уловил её взгляд.

– Не бойся, днём они не показываются. Их время после заката.

– С чего ты взял, что я боюсь? – Рута дёрнула плечом, за ним брякнули в колчане стрелы. – Может, пойдём уже?

– Гойка поищет грибы, – сказал Ель.

Девчонка потупила взгляд. В руке она держала пустой котелок. На поясе в ажурных ножнах красовался кинжал с резной деревянной ручкой, скорее для создания образа, подумала Рута, нежели для защиты.

– Я пойду с ней, – обрадовалась Кази. – Охота не моё, – добавила она и посмотрела на Руту. Та не удивилась. Наверное, так было лучше. У неё самой подрагивали коленки при мысли, что нужно убивать животных, но она повторяла себе, что им нужна еда и всё их крохотное поселение зависит оттого, дрогнет её рука или нет.

– Кто-то из мужчин должен пойти с ними, – сказала она, взглянув на Идана.

– Что скажешь, книголюб Ель? – вместо Идана встрял Миль. Ему не терпелось заняться делом, и стояние на одном месте уже утомило. Он размахивал мечом, сражаясь с воображаемым противником, но и это наскучило. И тут он вспомнил, что давно не командовал, а избранный ими в совет Идан всё равно молчит.

– Я пойду охотиться, – заявил доходяга Ель, поправив на носу очки. Рута сжала губы, скрывая улыбку, когда встретилась взглядом с Иданом. Тому, похоже, это тоже показалось забавным.

– О! А ты умеешь? – спросил Миль.

– В теории.

– То есть ты охотился по книжкам? И на кого же мы будем охотиться?

– И по книжкам тоже, – Ель сложил руки на груди. – Сейчас сезон охоты на чёрных лис, но если мы хотим прокормить магов, то лучше нам сосредоточить внимание на более подходящей в пищу дичи, например, на рябчиках. Слышали свист?

Миль почесал затылок.

– Снимаю шляпу. Сегодня книголюб накормит всё наше племя.

– Я пойду с девчонками, – невозмутимо сказал Тайко, и все посмотрели на него с удивлением. Все, кроме Руты, конечно. Она-то помнила, как брат пошёл на охоту с отцом Мала, как попал стрелой кабану в глаз, после чего его стошнило, а потом он целый месяц мучился от кошмаров, потому что кабан с окровавленным глазом являлся к нему во сне. – Свернём налево, подальше от вашей охоты.

– Неожиданно, – подтвердил всеобщее удивление Миль. – Ну да ладно, правда, Идан? Каждый должен делать, что может.

– Конечно, Миль. Всё, ребят, расходимся, – мотнул головой в сторону леса Идан и пошёл первым. За его спиной висел недлинный лук, а вокруг талии был обмотан кушак с золотистым узором, на котором крепились нож, маленький топорик, кинжал и кожаная фляга.

Впереди послышался шум. Рута заподозрила, что их ждёт встреча с горной рекой, и вскоре они вышли к бурлящему потоку. Неширокая, шагов десять в ширину, речушка издавала шум, сравнимый с гомоном толпы на праздничной площади. Она бежала в неглубоком ущелье, пробитом ею же самой в скалах. Над речкой на уровне роста, пожалуй, самого длинного из них – Еля – перекинулось дерево. Возможно, рухнуло само лет десять назад, если только его не пристроили здесь древние монахи, хотя выглядело оно пока что не совсем высохшим. По толщине дерево было вполобхвата руками Руты и не могло сравниться с канатом, но её сердце тревожно забарахталось в груди. Она огляделась в поисках другого подходящего места для переправы, но не успела ничего предложить, как Идан с лёгкостью пересёк препятствие и махнул рукой остальным.

Миль окинул их цепким взглядом.

– Может быть, дама вперёд? – подмигнул он.

Рута молча затрясла головой. Это всего лишь дерево. Всего лишь узкая речушка. Здесь совсем не высоко.

Миль запрыгнул на ствол и засеменил ногами. Остановившись посередине, он наклонился, развёл руки в стороны и поднял ногу, изображая птицу.

Идан на том берегу засмеялся.

– Хочешь, пройдём вместе? – предложил Ель. – Я тоже боюсь, если что, – улыбнулся он.

– Нет, я не боюсь, – соврала Рута, всё сильнее чувствуя тяжесть в ногах.

– Как хочешь.

Ель шумно выдохнул, встал на ствол, постучал по нему ногой, как бы проверяя на прочность, и медленными, но верными шагами пошёл вперёд, смешно растопырив руки. Дойдя до конца, он обернулся.

– Давай, Рута!

Она кивнула, приблизилась к стволу. На той стороне её ждали трое друзей. Главное – не смотреть вниз. Она дёрнула плечами, брякнули стрелы. Ступила на дерево. Оно выглядело толстым и устойчивым.

«Тук-тук», – отбивало сердце.

«Тик-так», – отбивали часы на Башне Времени.

«Шшшух», – ударил в лицо воздух.

Рута зажмурилась.

Когда она открыла глаза, перед ней стоял Идан. Как он перебежал так быстро?

Он молча взял её за руку, потянул, шагнул спиной вперёд. Развернулся чуть буком и, не отводя от девушки взгляда цвета окружавшей их листвы, осторожно пошёл.

– Смотри на меня, Рута, – сказал он.

Она смотрела.

«Тук-тук, тук-тук».

«Тик-так, тик-так».

Зелёные огоньки манили, влекли, как светлячки.

– Ты уже на земле, – улыбнувшись, сказал Идан, и Рута застыла, потрясённо оглядываясь. Парни смотрели на неё. Даже Миль, на её счастье, не сболтнул какую-нибудь чушь.

– Я… Я просто…

– Всё в порядке, – произнёс Идан. – Идёмте. Ещё немного.

– Откуда ты знаешь, куда идти?

– Ну, это не сложно. Достаточно знать, как кричит рябчик, и слушать.

– А… ну да.

Рута оглянулась на преодолённую преграду и пошла дальше.

Лес густел, пахло пихтой, слышалось цоканье белок. Рута начала уставать от бесчисленных поваленных деревьев, от прыжков через канавки, не телом, конечно, скорее, ей это просто уже наскучило, но, на её счастье, Ель остановился и сказал:

– Стойте, такой толпой мы только распугаем дичь. Дальше надо разделиться.

Все остановились и посмотрели на Идана.

– Ты прав, пора, – согласился тот и взглянул на Руту. – Разделимся.

– Я налево, – Рута тряхнула луком, от которого уже поднывало плечо.

– Я с тобой, – отозвался Ель.

– Мне не нужно сопровождение.

– Я обещал Тайко.

Рута посмотрела на Идана. На его лице застыла лёгкая ухмылка, но он дал Елю добро.

– Как будем поддерживать связь? – подал голос Миль, поглядывая на верхушки деревьев.

– Вопрос-ответ – прерывистый свист, – предложил Идан и прерывисто свистнул. – Тревога – два резких свиста, – он свистнул. У Руты едва не заложило уши. – Ель, ты умеешь свистеть?

– Да.

– Я тоже умею свистеть, вообще-то.

Да сколько можно считать её неполноценной! То няньку ей приставляют, то руку дают, то думают, что она не умеет свистеть. Надо было идти с девчонками за грибами.

– Превосходно! – обрадовался Идан. – Разбегаемся. Встречаемся у реки, – он посмотрел на солнце, вернее, на золото, пробивающееся к ним сквозь переплетения ветвей, – в полдень.

Он свернул направо. Миль, послав Руте воздушный поцелуй, направился прямо, а Рута и Ель свернули влево, и уже скоро она порадовалась, что они с Елем отделились от Миля и Идана. Ему она вполне могла признаться, что понятия не имеет о том, как надо охотиться, что ни разу не стреляла по живой цели и что вообще не уверена, что сможет. Миль её, скорее всего, засмеял бы, а Идан сказал бы, что ничего страшного, и принялся бы учить, но почему-то именно в его глазах ей не хотелось выглядеть неумехой. С Елем всё было проще. Ему доверял Тайко, а значит, и она могла ему доверять.

– Тсс, – Ель обернулся и приложил тощий палец к губам.

– Что? – шёпотом спросила Рута.

Парень наклонился к ней и указал в сторону небольшой полянки, где в траве что-то пестрело и двигалось.

– Похоже, рябчик. Может, глухарка. Отсюда не разобрать.

Рута потянулась за луком, достала из-за плеча стрелу. Сердце запрыгало. В таком волнении ей вряд ли удастся попасть, нужно было выровнять дыхание.

– Можно попробовать подманить его свистом.

– Погоди, – она подняла лук и прицелилась, медленно вдыхая и выдыхая.

Она много раз делала это, правда, стреляла только по мишеням. Вот уж не думала, что, чтобы стать магом, ей придётся охотиться и убивать птиц и животных.

Птица замерла, точно заподозрила. Справа в деревьях что-то затрещало, и несостоявшаяся добыча упорхнула в густые ветви.

– Проклятье! – выругался Ель.

– Он где-то там, пошли искать.

Они, осторожно ступая, отправились вглубь леса. Ель попробовал свистеть. Правда, это больше походило на писк мыши, которой наступили на хвост, но Ель сказал, что так свистит рябчик, и всё-таки беглец себя раскрыл.

Рута держала стрелу наготове, и стоило птице вылететь из ветвей за их спинами, как она, развернувшись, безошибочно определила траекторию движения и выстрелила. Рябчик шлёпнулся в кусты, и Рута с Елем бросились за ним.

– Чётко в шею, – произнёс с восторгом Ель. – Может, ты маг стрельбы?

– Нет, – засмеялась Рута, предпочитая не смотреть на свою добычу и полностью положиться в этом на приятеля. – Такой магии не бывает. Это всего лишь годы тренировок. Я стреляла по тарелочкам, – усмехнулась она.

Она поднесла к лицу ладони, разглядывая их. Никаких новых ощущений. Магия ещё спала. Но скоро она должна была проснуться. И если бы у неё получилось, как у Кази, она могла бы стать магом света. О, это великая магия. Мощная и редкая.

– Ты чего застыл? – спросила она у Еля, потому что парень сидел, склонившись над рябчиком, и размазывал в пальцах кровь. Рута поморщилась.

– Я слышу их.

– Кого? – она огляделась, но сейчас в лесу стояла полная тишь, кроме дальнего шума реки.

– Всех. Чёрные лисы. Они совсем рядом. Глухари. Белки. Берегись! – крикнул Ель, отталкивая Руту.

Только она отшатнулась, еле-еле удержавшись на ногах, как из травы с шипением высунулась змеиная пасть и щёлкнула зубами в пустоте. Красный в бурых пятнах «канат», потерпев неудачу, извиваясь, скрылся между камнями в неглубоком овражке.

– Фух, как ты узнал? Откуда она взялась?

– Красная или дергкорская змея. Агрессивная тварь. Они водятся только в этих лесах. Считается, что они охраняют слёзы красного камня.

– А ведь это свежие раскопки, да? – указала на каменистый овраг Рута.

С первого взгляда можно было этого и не заметить, но лес был исчерчен оврагами вдоль и поперёк. Они, как красные стрелы, проглядывались тут и там сквозь кустарник и деревья. Неглубокие, короткие и прямые.

– Похоже на то. И змея здесь не случайно.

– Ты услышал её? И, вообще, что ты говорил сейчас о чёрных лисах?

– Магия, – усмехнулся Ель. – Кажется, во мне открылась магия леса.

– Вот же повезло тебе! – воскликнула Рута. – Маг лесов, гор и зверей! Как ты почувствовал?

Ель поднялся и взял за ноги рябчика.

– Сначала резкий запах крови, а потом вдруг начал слышать, как стучат десятки сердец вокруг нас. Они все разные. И ещё я могу слышать их голоса.

– Ель, это здорово, – у Руты на глаза навернулись слёзы. – Давай, найди нам ещё рябчика.

Но Ель, втянув воздух, перепрыгнул через согнувшийся ствол тонкой рябины и пошёл направо.

– Эй, подожди, куда ты? – Рута подобрала стрелу и пошла за новоиспечённым магом, теряясь в догадках.

Однако Ель ушёл недалеко. Приподняв нижние ветки пихты, парень встал на одно колено и нырнул под дерево. Рута молча ждала, наблюдая, как скачет по ветвям, повизгивая, какая-то бешеная белка. Она как будто волновалась за Еля, и волнение уже начало передаваться и Руте. Из-под пихты донёсся писк, и вот лесной маг выполз, прижимая к себе пушистый комочек.

– Наверное, выпал из дупла, – сказал парень, – и как-то подлез под высунувшийся корень и застрял.

Он внимательно осмотрел бельчонка, замершего то ли от страха, то ли от благоговения перед отмеченным богом лесов человеком, и, найдя на дереве дупло, осторожно вернул малыша домой на радость осчастливленной белке.

Рута улыбнулась.

– Да ты сегодня герой. Уже двоих спас.

– Кого ещё?

– Меня. От змеи.

– Ах да! – засмеялся Ель, поправляя очки.

– Что насчёт рябчика? Одним нашу орду не прокормишь.

Маг огляделся, пробежался взглядом по верхушкам. Несколько секунд постоял с закрытыми глазами.

– Идём туда, – показал он вглубь леса, уходящего вниз по пологому склону.

– За рябчиками?

– Да. То есть нет. Сейчас, я быстро, надо кое-что сделать, – пробубнил Ель, двигаясь своими гигантскими шагами так, что Рута еле успевала бежать рядом вприпрыжку.

– Ты что-то слышишь? Ель! – не выдержала она.

– Она умирает, но её ещё можно спасти. Я чувствую.

– Кто умирает? – Руту даже в жар бросило.

– Рысь. Это, должно быть, рысь.

– А её можно есть?

Ель остановился и посмотрел на Руту, как будто впервые видел.

– Есть? Зачем? Я хочу её спасти… – пробормотал Ель и снова прислушался. – Тсс! Где-то совсем рядом, – он рванул через кусты, Рута – за ним.

– И многих ещё ты собираешься спасать? Видал, где уже солнце? – спросила она на ходу, но Ель пропустил её вопрос мимо ушей. Он раздвигал ветки, прорываясь к цели. Голова несчастного рябчика, подвешенного к поясу, стукалась об его ноги.

– Вот она! Ах ты, бедняга! – поправив очки, Ель покачал головой.

Рута проследила за его взглядом. Возле поваленного когда-то давно замшелого дерева, правда, лежала рысь. Её окровавленный бочок часто вздрагивал. Глаза смотрели перед собой в траву. Казалось, она вот-вот испустит последний вздох. Мухи уже кружили над ней, пожужжукивая в ожидании трапезы. Наверху прокаркал ворон. Рута съёжилась. Казалось, смерть витала среди всех этих мух и пела свою мерзкую песню.

Парень приблизился и сел на корточки.

– Осторожно! – предупредила Рута. – Раненый зверь может укусить.

– Но не меня, – ответил Ель.

Он положил руку на слипшуюся шерсть. Рысь повела глазами и удивлённо уставилась на мага. Рута никогда не видела удивлённой рыси. Точнее, она вообще раньше не видела рыси, разве что на картинке, но сейчас она могла с уверенностью сказать, что эта рысь удивилась. Наверное, в лесах близ Дергкора нечасто встречались люди, отмеченные богом лесов, гор и зверей.

– Кто же здесь мог её ранить? – Рута с опаской посмотрела по сторонам.

– Не знаю. Подралась, может быть, или неудачно поохотилась. Бок вроде как распорот. Ей нужен уход. Она может выжить.

– В смысле? Ты не мог бы просто поколдовать над ней, чтобы она поправилась?

– Нет, – протянул Ель, подсовывая ладони под рысью тушу. – Магия лесов так не работает. Да и моя сила пока что не вполне раскрылась. Ты читала «Житие магов»?

– Да! – с гордостью сообщила Рута. – «И взмолилась я богу своему, и явил он ко мне свой лик синеокий, и даровал он мне свою защиту. Пришёл свет и разогнал тьму», – моё любимое.

– Это…

– Дана, маг солнца и света.

– Да, точно, помню.

– У неё долго не раскрывался дар. А когда она вернулась домой на праздники в честь закрытия сезона охоты на чёрных лис и задержалась на гулянье допоздна, на неё напали какие-то негодяи, и она почувствовала, что должна молиться богу солнца и света. И её магия раскрылась, – выпалила Рута и заморгала, вгоняя обратно в глаза непрошеные слёзы. Эта история всегда трогала её и давала надежду.

– Да… Молитвы богу лесов я пока не заучил, – Ель остановился, пытаясь поудобнее взять свою ношу. Рысь, как ни странно, не сопротивлялась и, похоже, всецело доверяла новому знакомому.

– Слушай, она, наверное, в половину моего веса. Ты уверен, что должен тащить её в пещеры?

Ель окинул Руту пристальным взглядом.

– Больше, чем в половину, это точно, – усмехнулся он. – И да, я уверен. Так что давай, на тебе рябчики. Сейчас впереди будет полянка. Ты умеешь быстро менять стрелы?

– Ну да… Насколько быстро?

Не успела она спросить, как полянка, и правда, открылась её взору. А на ней среди желтеющих трав беззаботно топталось целое облако цесарок. Рута прицелилась, сделала ещё шаг.

Под ногой хрустнула веточка.

Птицы среагировали мгновенно, и облако с криком, от которого заложило уши, поднялось.

Выстрел.

Стрела.

Ещё выстрел.

Свист.

Ещё свист.

– Два коротких! Идан! – вскрикнула Рута и, развернувшись, кинулась на звук.

– Стой! – окликнул Ель. – Забери птиц. Нельзя бросать добычу.

– Прости, – она вернулась на опустевшую полянку, подобрала две тушки, поморщившись, вытащила и засунула в колчан стрелы. Ноша вышла не из лёгких, и Рута перекинула дичь через плечо. – Бежим скорее, – сказала она, чувствуя, что ни у неё, ни у Еля не получится особо «скорее».

К полудню, однако, они подоспели почти к самой реке.

– Шшш, – зашипел маг лесов, хватая Руту за рукав. – Я слышу звон. А ты?

Рута прислушалась и кивнула. Звенели мечи. Звучали взрослые голоса. По спине пошёл холодок.

Рысь тревожно зарычала.

– Я вернусь за тобой, – прошептал Ель, укладывая на траву свою питомицу. – Обещаю.

Рябчика он тоже снял с пояса. Рута бросила рядом тушки.

Стараясь не производить лишнего шума, они крались от дерева к дереву и вскоре вышли почти на то же место, где и разошлись.

Идан и Миль дрались с мужчинами. Рута не могла определить, к кому принадлежали эти трое. Были ли они воинами или искателями. В руках у них мелькали и мечи, и кирки. Левая рука Миля безжизненно висела вдоль тела. Рута прицелилась. Она никогда не стреляла в людей. И тем более не убивала.

– Эй! – крикнула она, выходя из-за деревьев, чтобы привлечь внимание и не попасть в Идана.

Идан первым увидел её и кувырнулся в траву. Мужчина, в которого она целилась, остановился. Этого было достаточно. Пока он поворачивал голову, стрела уже вылетела и вонзилась в его правую руку.

Он вскрикнул и согнулся.

– Ах ты! А ну стой! – проревел кто-то с другой стороны, и из кустов откуда-то взялись ещё двое.

– Рута, беги! – закричал Идан.

Тот, которого она ранила, тоже что-то закричал. Но она не поняла ни слова. Иноземец, не иначе.

Она перевела лук в сторону тех двоих, но тут на неё налетел Ель, поваленный третьим мужчиной, который бросил Миля с Иданом и своим раненым приятелем и кинулся к ним.

Момент для выстрела был упущен, и Рута швырнула лук на землю, выхватив нож, хоть и не могла метнуть его с такого близкого расстояния. Ель уже катался по земле, обнявшись с противником. Ей ничего не оставалось, кроме как побежать, чтобы хотя бы увести парочку врагов подальше от ребят. Уж бегать-то она умела. Увернувшись от загребущей руки, облачённой в кожаную перчатку, Рута юркнула под застывший над землёй ствол и понеслась, прыгая через кочки. При этом она прекрасно осознавала, что далеко в лесу не убежишь и в какой-то момент ей придётся принять бой.

Рута слышала за спиной топот и тяжёлое хрипловатое дыхание, но не оборачивалась. Если бы немного увеличить расстояние, она могла бы метнуть нож в ногу преследователя. Опрокинутая и нависшая над землёй толстая ель дала надежду, и Рута, с разбегу уперевшись в ствол руками, перекинула ноги через себя. Приземлилась и рванула в кусты, чтобы приготовиться и встретить противника. Снизу донёсся отчаянный писк. Рута остановилась как вкопанная и ужаснулась: она чуть не наступила на гнездо. Птенцы, раскрыв жёлтые ротики, ловили клювами воздух, а их мать, растопырив крылья, надрывалась от крика.

Рута свернула в сторону, но не успела сделать и шага, как рука в перчатке с силой швырнула её на землю. Рута перекатилась через себя раз, другой, но мужик прыгнул прямо на неё, придавив своим лошадиным весом, и схватил за запястья. Нож оказался бесполезен. Рута извивалась, как дергкорская змея, но сил не хватало.

– Ишь ты, какая прыткая! Свен, кинь верёвку! Девчонку можно недёшево продать нашим друзьям.

– Она не продаётся! – раздался голос Идана, а потом и он сам показался из-за спины мужика. Он успел перехватить верёвку, брошенную Свеном, и уже обмотал её вокруг шеи сидевшего на Руте противника.

– Ах ты! – завопил Свен, кидаясь к Идану, но через мгновение замер, схватился за горло и захрипел:

– Нет…

Рута не понимала, что с ним, но, видимо, Идан ослабил хватку, так как мужик с лошадиным весом выпустил запястья Руты и повернул голову к Идану.

Парень лишь на секунду взглянул на него, и тот затрясся от страха.

– Пощади…

Тот пощадил, освободив его от верёвки, и теперь мужик отползал к Свену, прося пощады. Свен корчился на земле.

– Идан, что ты делаешь? – еле шевеля губами, проговорила Рута и отшатнулась, когда он посмотрел на неё чёрными блестящими глазами. Этот взгляд будто обжёг изнутри. – Не надо… – попросила она дрожащим голосом. Чёрные глаза изменили Идана. Он стал взрослым и грозным. И страшным. Повеяло смертью. – Не надо, – ещё раз прошептала Рута.

Парень зажмурился, а когда открыл глаза, к ним вернулся зелёный цвет. Вернулся прежний Идан, но что-то в глубине его глаз осталось, и теперь она всегда будет видеть эту скрытую тьму.

– Прости, – он протянул Руте ладонь и помог подняться. – Не говори никому. Пожалуйста.

Она, сглатывая комок страха, кивнула.

Преследователи спешно убрались с глаз долой.

– А те трое? – спросила Рута.

– Тоже удрали, – дёрнул плечами Идан.

– Ещё бы… Значит, маг… смерти?

– Да.

– И старший брат…

– Да. И отец, и дед.

– Значит, всё-таки у меня с Тайко уникальный случай, – хихикнула Рута, стараясь избавиться от застывшего в голове образа черноглазого Идана.

– Точно. Если только родители чего-то от вас не скрывают. Вы не так уж и похожи, – улыбнулся Идан в ответ.

– Эй! Это невозможно! Мы родились в один день. Просто Тайко весь в маму, поэтому и такой красивый. А я рыжая, как отец, – Рута опустила глаза. Неловко вышло.

– По-моему, совсем неплохо быть рыжей, как отец, – ответил Идан. – Гораздо лучше, чем быть, как отец, магом смерти, – вздохнул он с грустью в глазах.

Рута похлопала его по плечу. Он скрывает. Его можно понять. Пятеро взрослых мужчин разбежались, как пугливые цесарки, увидев подростка с магией смерти.

Из-за деревьев вышел Ель, обвешанный тушками и нёсший, как ребёнка, израненную рысь. Та смиренно лежала на руках своего спасителя, а Руте казалось, что бедный зверь наверняка предпочёл бы, чтобы ему помогли быстро и безболезненно умереть, нежели таскали бы по лесу. Однако Ель явно так не считал.

Несмотря на рану плеча, которую Ель уже успел обложить какой-то чудодейственной травой и перевязать рубашкой, Миль легко преодолел путь через речку. Правда, птицу с распростёртыми крыльями на этот раз не изобразил. Одно крыло подкачало. Зато прямо на середине ствола встал в позу цапли, подняв здоровую руку и согнув в колене противоположную ногу.

Следом за ним, невозмутимо вышагивая со своей драгоценной ношей, перешёл Ель.

Идан встал на дерево и подал руку Руте.

– Спасибо, я сама.

Парень как-то сразу погрустнел.

– Тебе не надо меня бояться, Рута.

– Я не боюсь. Просто думаю, что смогу.

– Хорошо, тогда я пойду за тобой. Если что, поддержу

– Договорились. Она ступила ногой на ствол. Всего десять шагов. Здесь невысоко. Дойдя до середины, она вспомнила глаза Идана. Сердце запрыгало, как тогда. Канат. Дерево. Идан.

– Всё хорошо, – раздался голос за спиной. – Я рядом.

Она глубоко вздохнула и, глядя на несчастную рысь в руках Еля, которую уже окончательно вымотало их путешествие, быстро перебежала на берег.

Вскоре они добрались до края леса. Там их встречали трое соклановцев.

– Кази! Тайко! Гойка! – не сдержалась от радости Рута. Она чуть ли не выпалила всё о том, как они разделались с напавшими на них людьми, как, словив мимолетный зелёный взгляд, осеклась. «Не говори никому». – Ну, как вы? – она набросилась с объятиями на Кази, а потом взяла подругу за руки. – Без приключений?

– Без, всё отлично! Надо было видеть… – Кази резко замолчала, уставившись в пустоту.

– Эй, подруга, всё в порядке? – не вытерпела Рута. – Что надо было видеть?

Подруга заморгала, точно забыла, о чём говорила несколько секунд назад, потом улыбнулась.

– Как ребята хотели половить рыбу, а Гойка случайно заморозила воду в ручье, – засмеялась Кази.

– Магия льда? – обрадовалась Рута.

Гойка смущённо кивнула.

– Поздравляю! – Рута обняла девушку, а та пристально смотрела на Еля, который ворчливо отгонял от рыси желающих поглазеть и полакомиться рысятиной. – Беги, помоги ему. Знаете, наш Ель – маг лесов, гор и зверей!

Гойка захлопала в ладоши, Кази всплеснула руками, а Тайко довольно хмыкнул. Рута подошла к брату.

– И где ваш улов?

Тот мотнул головой в сторону тесного кружка девчонок.

– Чистят. Жаркое с грибами должно быть вкусным, – улыбнулся Тайко. – А вы, я смотрю, не отставали.

– Да! – с гордостью заявила Рута. – Клан умников точно всех прокормит.

9. Маг хранит магическую тайну

Сидеть под звёздным небом, касаясь плечом груди Тайко, – что могло быть более успокаивающим? Ему даже не нужно было ничего говорить. Просто быть рядом. Они сидели в основном молча, изредка что-нибудь вспоминали из «прошлой» жизни, хихикая, или пытались заглянуть в недалёкое будущее. Всё оказалось совсем не так, как они представляли себе раньше.

Впрочем, Тайко ничего особенного не представлял. Он собирался продолжить дело отца в цирковой труппе. Ему нравилось, как визжали девчонки, когда он исполнял трюки на трапеции, как следили за ним с замиранием сердца, когда он делал кувырок в воздухе. У них с цирком была взаимная любовь.

А Кази частенько мечтала вместе с Рутой.

Хотя у Кази горизонт мечтаний уходил не так уж и далеко. Родители готовили дочь стать магом и ещё в раннем детстве обрисовали ей возможные картины будущего в зависимости от того, какую магию она в себе откроет. В случае с магией снов ей пророчили кабинет в Башне Души, где она сможет помогать людям в решении их проблем, заглядывая в будущее и возвращая в прошлое. Вот только Кази видела себя немного в другой сфере. Иногда они с Рутой и Тайко играли в сыщиков, и Кази часто удавалось находить спрятанное путём логических умозаключений или с помощью особого чутья. Оно-то и наводило её на мысли о магии снов, а ещё давало надежду, что с помощью такого дара она могла бы раскрывать преступления и защищать людей от творящих зло. Открывшаяся магия сна и видений ничуть не удивила Кази, но видение войны, пожарища, разрухи поселило в душе сомнения в том, что всё сложится, как ей хотелось.

Несмотря на сытный обед и ужин, Кази долго не спала. Она боялась, что прошлое видение повторится, долго ворочалась и заставляла себя закрыть глаза. Но куда больше её беспокоило другое видение. То, которое положило на плечи тяжкий груз, придавило её потерявшей колесо телегой. В раздумьях Кази лежала и завидовала девчонкам. После насыщенного дня обе спали, как убитые. В какой-то момент она всё же уснула, но тут резко повеяло холодом. Кази открыла глаза. На полу напротив входа в пещеру, скрестив ноги, сидел Идан.

– Идан? Что случилось? – она огляделась. Девчонки куда-то делись. Может, уже день? – Где все? Я кричала? – Кази поёжилась. В пещере ещё никогда не было так холодно.

– Нет. Просто я в твоём сне, – ответил он.

– И почему ты в моём сне, Идан?

Ей сделалось неуютно. В лицо, точно холодным воздухом, сквозило чем-то чуждым, неестественным.

– Хотел узнать кое-что, но ты не пускаешь. Откуда знаешь, как ставить защиту? – парень прищурился.

– Я читала о магии.

– Откуда ты могла знать, какая магия в тебе спрятана?

– Я читала про все.

– О, – он улыбнулся одним уголком губ. – Может, всё же отодвинешь занавесочку для меня?

– Что ты хотел узнать?

– Сегодня ты говорила с Рутой и вдруг резко изменилась в лице. У тебя было видение? Что именно?

Кази пожала плечами. Ради этого он заявился в её сон? Да мало ли что могло её испугать. Должна ли она говорить ему правду? Скорее нет, чем да.

– Я видела пламя, – сказала она и поспешила отвести глаза, вспоминая, как выставить непрошеного гостя за дверь. – Города пылали. Это была война.

Идан выслушал и помотал головой.

– Нет. Не в тот раз, не первое видение. А то, что пришло, когда ты коснулась Руты. Это было о ней? Ты даже ей не сказала. Я наблюдал за вами. Ты стала вести себя как-то иначе.

– Мы все однажды начинаем вести себя иначе. Это называется взрослением. А почему тебя это интересует?

Идан поднялся на ноги, шагнул ближе, и Кази тоже встала. Переплетя руки, она до боли незаметно щипала себя, заставляя проснуться, но это не помогало. Бог сна защищал её от чужого вторжения в память, но как выгнать из её сновидения заявившегося мага, она не помнила. Наверняка же читала об этом, тем более что магия сна и видений манила её сильнее других. Возможно, интуиция уже тогда подсказывала, какая сила в ней запечатана.

Идан сделал ещё один шаг.

– Просто беспокоюсь за неё. Мне показалось, ты увидела нечто плохое. Скажи мне, Кази, – потребовал он.

– Уходи, Идан.

Но он медленно приближался и давил на неё взглядом. Чёрными, блестящими, как вороньи, глазами. И только теперь она поняла, что смущало её с самого начала. У Идана ведь зелёные глаза! Чтобы проникнуть в её сон, он обратился к своей богине. Та дала ему силу…

– Маг смерти? – выдохнула Кази, отодвигаясь к самой стене. Там, на расстоянии вытянутой руки, висел горящий факел.

Парень усмехнулся.

– Как догадалась?

– Неважно. Уходи.

– Сначала ты скажешь мне, – он сделал ещё шаг, и рука Кази метнулась к пламени.

Боль обожгла пальцы.

Кази закричала.

– Нет! – бросаясь к ней, заорал Идан и растворился в воздухе, как мираж.

Кази открыла глаза и первым делом поднесла к ним руку. Она была в порядке.

– Опять? – Рута подлетела, пощупала лоб. – Опять это видение?

Кази кивнула.

– У меня загорелась рука, – прошептала она, рассматривая ладонь.

Боль во сне была настолько реальной, как и страх, что Идан может ей навредить. А что, если и правда может? Нужно было срочно найти защиту.

Гойка тоже подползла и потянулась к ней.

– Дай посмотрю, – она взяла в ладони руку девушки. Через три секунды лёгкая успокаивающая прохлада побежала по коже.

Рута уставилась на свои ладони в поисках признаков магии. Подружка теперь часто делала так. Ей не терпелось открыть свою силу, и чем больше ребят обретали магию, тем больше Рута нервничала. Кази закусила губу, как бы ей ни хотелось помочь, это невозможно. Подружка решительно встала, хватая куртку.

– Ты куда? – забеспокоилась Кази.

– Наружу. Так и всю магию проспать можно.

10. Маг не допускает несправедливость

Боги создали человека и наблюдали, как он жил и развивался, как создавал себе подобных, как любил их и горевал по их утрате, но часто человеку приходилось тяжело выживать, особенно в суровых условиях, тогда они решили помочь людям и бросили на землю магические зёрна.

Так магия вошла в жизнь людей, и боги заметили, что человеку стало легче. Города стали расти быстрее, болезни отступили, население увеличивалось.

Кому-то стало тесно на своей территории, и люди начали драться за земли. Так пришли войны и разруха. Богам наблюдать за этим было больно, и лишь богиня смерти потирала руки, получая всё новые и новые человеческие жертвы. Но боги уже не могли вмешаться. Магия питала сама себя, набирала силу, и вскоре землю накрыло гигантское чёрное облако – это слились воедино магические потоки, выпускаемые людьми.

Боги перестали видеть, что происходит на земле. И однажды прогремел взрыв. Магическое облако взорвалось, мир сотрясался от ударов, это сталкивались друг с другом сгустки невиданной силы. В итоге всё было разрушено. Выжили единицы, и боги увидели их. Увидели, как люди принялись восстанавливать свой мир.

Боги осознали свою ошибку. Слишком щедро они одарили людей магией, что их и погубило. Но человечеству нужна была помощь. День и ночь оно молило богов об участии в их непростой жизни среди разрухи.

Тогда боги решили вмешаться, но сильно ограничить количество зёрен магии, чтобы в семье рождался только один маг. Однако богиню смерти это не устроило, и она перехитрила всех, спрятав множество магических зёрен в широкий рукав своего платья. И в миг, когда, собравшись на вершине за облаками, боги взяли по маленькой горстке зёрен и бросили на землю, она тоже последовала их примеру, а из её рукава вылетело ещё много-много зёрен.

Боги ахнули, но ничего уже не смогли с этим поделать. Тогда они наказали богиню смерти, постановив, что наделённая магией смерти семья будет появляться на земле только один раз в тысячу лет.

Так рассказывала легенда о создании мира. Рута много раз читала её и помнила почти наизусть.

Магия раскрывалась не сразу и не у всех, оттого атмосфера в пещерах час от часу становилась раскалённее. Казалось, однажды всё просто вспыхнет от скопления магических сил, зависти, радости и ревности. Говорят, что учителя в академии немного сдерживают этот процесс, не позволяя ученикам перевозбуждаться на почве новых открытий. Здесь же маги были предоставлены сами себе, а многих из них просто распирало желание попробовать всё и сразу, похвалиться, помериться силами.

С рассветом Рута взяла котелок и спустилась к ручью, чтобы набрать воды для чая. Солнце вставало за лесом, и прежде, чем показаться, подкрашивало чёрные макушки деревьев нежно-розовым цветом. Рута присела на склоне овражка возле кромки леса. Птицы просыпались, окружающая тишь позволяла расслышать их лёгкие утренние трели.

– Наслаждаешься утром?

Рута вздрогнула от неожиданности.

– Ой! Я не слышала, как ты подошёл.

Похоже, Идан только что умылся. Русые волосы блестели от влаги. На лице поигрывал тонкий румянец под цвет восхода. Рута невольно залюбовалась.

– Бывает, – улыбнулся он.

Рута опомнилась и опустила взгляд. Сердце затрепыхалось, в памяти на мгновение всплыли чёрные глаза. Ну разве можно было представить, что этот парень – маг смерти? Это выглядело чем-то несочетаемым. Но те мужчины в лесу испугались его больше, чем, наверное, испугались бы разъярённого барса.

Она чувствовала, что он смотрит на неё так же пристально, как она него пару секунд назад, и не поднимала глаз, а чертила веточкой на земле разные знаки. Она помнила их с детства, хотя даже не знала, что некоторые из них означали.

– Ну вот, я испортил тебе настроение, – сказал Идан.

Рута подняла голову.

– Нет, что ты, я просто задумалась. Вспомнила вчерашнюю охоту.

– Понятно, – погрустнев, произнёс он.

– Не, я не об этом, не о тебе, я о тех людях. Кто они? Я слышала, они говорили на другом языке.

– Те, которые хотели тебя продать? – Идан посмотрел на неё как-то оценивающе. – Ты знаешь, твои волосы сейчас похожи на золото. Думаю, они много бы получили за тебя, – усмехнулся он, а Руту ещё пуще бросило в жар. – Прости, – сказал парень, коснувшись её руки. – Знаю, это не смешно. Да, трое были иноземцами, вероятно, с материка, а двое – проводники. Скорее всего, искали красный камень.

– Похоже. Мы с Елем видели свежие раскопки. А ещё дергкорскую змею. Ель сказал, что она охраняет слёзы красного камня.

– Он прав. Их много вокруг Дергкора. И возле Дергдунума встречаются. А вот в Тихих Топях нет совсем. Болота не в их вкусе, – засмеялся Идан.

– Тихие Топи? – удивилась Рута. – Не может быть. Я думала, что ты – столичная выхухоль.

– Что? – вскрикнул Идан, и его глаза округлились, как виноград.

Рута, хохоча, вскочила и сбежала по склону, перемахнула через ручей и бросилась к деревьям. Идан не отставал. Она юлила между стволами, а он пытался её схватить.

– Стой! Я тебе покажу выхухоль!

– Сначала догони, недотёпа!

– Ну всё!

– Ай! – Рута всё же попалась. Идан пошёл на хитрость. Изобразив, что мечется вправо, чтобы обогнуть дерево, он кинулся влево ей навстречу и поймал.

– Иди сюда, – он подтянул её к дереву и прижал к нему. – Теперь повтори, что ты там обо мне подумала? – он почти шептал, потому что голос срывался.

Румянец на его лице разыгрался, а Рута ощутила, как пылает её собственное лицо. Сердце при этом скакало, как бешеная белка, того и гляди вырвется наружу. Дыхание сбивалось.

– Я… Я… – стараясь сделать вдох и одновременно что-то сказать, «проякала» она. – Я подумала… – ещё три вздоха. – Я подумала: «Какой красивый и умный парень!»

Идан широко улыбнулся, хотя и не позволил ей вырваться.

– Ну, если красивый и умный, – сказал он, прищурившись, – то я тебя отпускаю.

«Не отпускай!» – хотелось крикнуть Руте, но вместо этого она только тяжело дышала, вовсе не от бега, и не сводила глаз с изящной линии его губ. Она подумала о том, что сейчас бы закрыла глаза и коснулась их.

Наверное, маги смерти умеют читать мысли.

Идан освободил её и уже сделал шаг, чтобы отойти, как резко развернулся и коснулся своими губами её губ. Легко и быстро, точно тёплый ветерок. Точно пёрышко.

Рута задержала дыхание. Он стоял слишком близко, чтобы дышать. Голова закружилась.

– Пойдём, наберём воды, – сказал парень, нехотя, как показалось Руте, отстраняясь. – А то твой брат проснётся и запросит чаю.

Рута выдавила смешок. В животе всё стянулось в узел, а сердце продолжало скакать.

– Так всё же Тихие Топи? – спросила она, чтобы вернуться в мирное и спокойное русло, прежде чем они, раскрасневшиеся, появятся у пещер.

– Да, – ответил Идан, мельком взглянув на неё. – Я там родился. Но после того как наш дом дважды подожгли соседи, нам пришлось уехать. Мы перебрались в столицу. Там никому нет дела до семьи магов смерти. Отец сразу подался в наёмники, а потом брат ушёл в академию.

– В наёмники?

– Сражаться за чужие земли и чужую свободу, чтобы не прогневить богиню.

– А ты? Что собираешься делать?

Идан пожал плечами.

– Скоро всё изменится, – произнёс он, повернувшись и мрачно посмотрев ей в глаза. – Я найду себе применение. Мы все найдём.

Рута сглотнула собравшуюся в горле тяжесть. Что-то совсем не радостью веяло от слов Идана.

11. Маг не использует магию в дуэлях и драках

– Идан, у нас проблемы! – на высоких тонах заявила Вела, не успели Рута и Идан выйти к пещерам. Она стояла, уперев руки в бока. Рядом с ней застыл Тайко. – Я требую собрать совет!

– Хорошо, – отозвался Идан. – Я готов, зови Арти.

– Привет, Тайко. Увидимся, Рута, – он подал ей котелок с водой и ушёл вслед за Велой.

– Ты ходила за водой для чая? – прищурился Тайко, и Рута отвернулась, чтобы он не заметил, как вспыхнуло её лицо при мысли о поцелуе.

– Да. А что случилось? Почему Вела в бешенстве?

– Дуфф и Элбан подрались.

– Да неужели? – засмеялась Рута. – В пещерах, где живёт двадцать один подросток, кто-то подрался! Это же уму непостижимо! Не из-за девчонки случайно?

– Из-за неё, – ответил брат. – Из-за Велы. Они подрались магией и чуть не изувечили друг друга.

– Что? – вскрикнула Рута. – Магией? – она поднесла ладони к лицу, чтобы охладить пылающие щёки или просто скрыться от ужаса. – Светлая школа запрещает драться. Они же клятву дали.

– Совет разберётся. Давай котелок, я чаю хочу, – Тайко забрал котелок и пошёл в пещеру, а Рута застыла на месте, решая, прямо сейчас бежать на совет или дождаться Идана. – Рута! – брат оглянулся. – Идём.

Она поплелась за братом. Похоже, без учителей им будет не справиться с разыгравшейся в юных магах силой. Они уже забыли, в чём клялись! Боги могут разгневаться на них. Наступит полный хаос.

– А где Кази? – догнав брата, спросила она, вдруг сообразив, что подруги нет рядом с ним. Обычно такое редко случалось.

– Забралась под шкуру и лежит, – буркнул Тайко. – Вся эта магия ей явно не на пользу.

Кази не лежала под шкурой, она сидела возле уложенной на шкуру рыси, перемотанной чистыми бинтами. Рядом сидела Гойка.

– Ель ушёл переодеться – сообщила она. – Он назвал рысь Баскаком. Это значит властелин.

– Я думала, этот властелин по дороге сдохнет, – сказал Рута, плюхаясь на шкуры рядом с подругой. – Всё в порядке, Кази?

Та молча кивнула и посмотрела на Тайко. Он пристраивал над огнём котелок.

– Ты бы лучше вышла на воздух. Постоянное сидение в пещере не полезно для здоровья, – сказал он, не взглянув на девушку. – Особенно для тех, кто и так плохо спит.

– Вот дождусь твоего вкусного чая и выйду, – ответила с улыбкой Кази, и Тайко просиял.

Рута перестала нервно сжимать и разжимать кулаки и глубоко вздохнула. Надо было успокоиться и дождаться открытия своей магии. Остальное неважно и вообще не её проблема. Она бросила шкуру под голову и растянулась на спине. Огонь приятно потрескивал, Гойка что-то чуть слышно напевала, баюкая рысь, Тайко брякал горшочками и шуршал чайными листьями. Рута погрузилась в воспоминания о волшебном утре. Жар снова пополз по щекам, но в пещере при свете факела и костра этого никто не заметит. И никто не узнает, что Идан этим утром её поцеловал. Вскоре по келье расплылся травяной аромат, Тайко разлил по кружкам чай, но Рута поленилась подняться. Слишком уютно ей было смотреть на каменный потолок, озарённый светом пламени и чувствовать на губах тепло губ Идана.

– Сейчас будут дуэли, народ! – раздался голос Миля, и Рута вздрогнула. Давно этого крикуна не было слышно. Похоже, его плечо уже зажило.

– Какие дуэли? – она так резко села, что перед глазами закружилось.

– Магические, – подмигнул Миль, отбирая кружку у сидевшей с краю Гойки. Он сделал глоток, вернул кружку, взял Руту за руку и потащил из пещеры. – Идём посмотрим, будет весело!

– Миль, подожди! Пусти! – упиралась Рута. – Надо поговорить с Иданом. Так нельзя!

– Идан уже там.

– Как там? Неужели он допустит этот кошмар?

Выбежав за Милем из пещеры, Рута увидела рассевшихся полукругом ребят. Они галдели. Кто-то смеялся, кто-то выкрикивал разного рода призывы. Идан тоже был среди них. Он сидел на валуне, подбрасывая в руке камень.

– А вот и мы! – объявил Миль, подталкивая Руту в круг. Она бросила взгляд на Идана. Тот слабо улыбнулся, и от этого на её лицо вновь пополз румянец. – Можем начинать, – Миль вскочил на валун за спиной Идана и хотел поднять обе руки, но сморщился, дёрнув левой.