Вы не авторизовались

Тайны Лариспема. Игры века бесплатное чтение

Люси Пьерра-Пажо
Тайны Лариспема. Игры века

* * *

Об авторе

Молодая французская писательница Люси Пьерра-Пажо (родилась в 1986 году) с нуля написала альтернативную историю Парижа после победы Коммуны. В итоге у неё получился приключенческий роман в эстетике «Мира Дикого Запада», с интригой в духе Бориса Акунина и Артуро Переса-Реверте, с готической атмосферой а-ля Карлос Руис Сафон – текст, в который погружаешься с головой с первой же страницы. «Читать абсолютно всем!» – сказала об этой трилогии Кристель Дабо, автор серии «Сквозь зеркала», и абсолютно все, включая жюри конкурса дебютантов издательства Gallimard Jeunesse, канал RTL и журнал Télérama, подтвердили: «Тайны Лариспема» – это шедевр!

Несколько слов о книге

Продолжение истории о городе-государстве Лариспеме выходит в издательстве «КомпасГид». Книга, которую горячо рекомендует сама Кристель Дабо, автор бестселлера «Сквозь зеркала»! Впрочем, и «Тайны Лариспема» – тоже уже бестселлер.

Действие трилогии Люси Пьерра-Пажо происходит в альтернативно-историческом мире – в Париже, где революция 1870 года завершилась победой Коммуны мясников. Социальный порядок XIX века, хорошо знакомый нам по романам Виктора Гюго, Гюстава Флобера и Жюля Верна, вывернут здесь наизнанку: аристократия оказалась в загоне, а безграмотные мясники – правящим классом. Итогом такого переворота стал расцвет антиутопического тоталитарного государства к излету столетия – и именно в этой точке, в 1899 году, когда повзрослело первое поколение, не знающее старого мира, мы и знакомимся с героями.

Сирота Натанаэль, которому вот-вот предстоит выйти в большой мир из приюта, в первом томе открыл у себя потрясающий и очень опасный дар: он может управлять поведением людей силой мысли. Источником этой способности служит его фиолетовая кровь – о которой юноша, конечно, не подозревал. В начале второго тома судьба сводит Натанаэля с двумя другими героинями: Карминой и Либертэ. Их жизнь очень далека как от жизни аристократов прошлого, так и от благопристойности сиротского приюта: обе вынуждены были зарабатывать на жизнь мелким воровством и буквально сражаться за каждую монету (хотя и в их жизни произошли изменения). Правда, боевые 15 лет жизни развили у обеих девушек выдающиеся таланты: Кармина – дипломат и ловкач, каких поискать; Либертэ – одарённый инженер, устроившийся на работу в башню Верна.

Жюль Верн – и источник вдохновения для автора, и один из героев этой книги. Легко узнаваемый фирменный стимпанк легендарного писателя, динамика в духе лучших приключенческих романов и компьютерных игр, яркие персонажи, которые трудно забыть, – даже если им предстоит пробыть в сюжете страницу-другую. Кажется, всё это было у Жюля Верна, но у Люси Пьерра-Пажо эти приёмы выходят на новый уровень – с оглядкой на то, что современный читатель от 14 лет в состоянии воспринять куда более сложный, многоуровневый и неоднозначный сюжет.

У писательницы, родившейся в 1986 году, получается в этом тексте решительно всё: передать дух реальной эпохи (конец XIX в. тут, несмотря ни на что, узнаваем), создать уникальный мир, влюбить читателя даже в отрицательных героев (впрочем, тут нет деления на чёрное и белое), заставить читателя перелистывать страницы как можно быстрее. И как тут не изнывать от нетерпения: кто и зачем устраивает «человеческий аукцион», на котором Кармина и Либертэ фактически «покупают» Натанаэля? Что за «Игры Века» затеяло правительство Лариспема? Почему у Натанаэля есть особый дар и чем он опасен для власть имущих? В конце концов, что стало с остальной Францией – и какова жизнь за пределами закрытого, полного интриг и заговоров Лариспема?

Конечно, не на все эти вопросы читатель получит однозначный ответ: во-первых, впереди ещё третья часть, а во-вторых – разве бывают однозначные ответы в книгах, которые претендует на звание выдающихся? По общему мнению издательства Gallimard Jeunesse, канала RTL и журнала Télérama, «Тайны Лариспема» – подлинный шедевр. На русский язык его перевела Инна Дулькина, которую читатели «КомпасГида» знают по роману «42 дня».

Глава 1
Ярмарка сирот

Любой в Лариспеме имеет право на будущее. Поэтому я решила основать интернат, где будут жить и учиться дети-сироты. И каждый год мы будем проводить ярмарку, которая поможет им найти свое место в обществе.

Из речи Мишель Лансьен в день открытия интерната

День, которого так ждали, наступил. С самого утра в доме номер пятнадцать на площади Поверженной колонны царило оживление. Сегодня же ярмарка сирот! Парадные двери выкрасили свежей краской, петли смазали. Ручки отполировали до блеска, и теперь в них отражается ясное августовское небо. Воспитанники наводят порядок, все без исключений. Младшие натирают воском полы и мебель и с хохотом катаются по скользкой поверхности. Самым старательным выдали кусочки замши и пасту для полировки: будут протирать подсвечники, люстры и астрономические часы. Каждая пядь интерната сияет чистотой. Весь день репетирует хор: детским голосам вторит усталый голос учителя музыки.

Натанаэлю поручили составлять букеты для парадного зала. «Надо же, кто-то решил, будто я флорист», – с досадой думал он, борясь с охапками роз, лилий, ирисов. В длинных ветках плюща еще и водилась разнообразная живность. Всякий раз, когда Натанаэль хотел придать букету хоть какое-то подобие формы, из него выползало множество мошек, муравьев, жуков и гусениц.

К тому же мешали тревожные мысли. А ведь обычно последние месяцы учебы в интернате проходили очень весело. Все радовались лету и предстоящим каникулам. Участники ярмарки строили планы, составляли списки мест, куда надо будет заглянуть. Мечтали о девчонках, которых теперь уже никто не запретит им целовать. В спальнях тайком устраивали прощальные вечеринки. Все завидовали счастливцам, которые наконец-то смогут жить по-настоящему, а не понарошку.

Часто, лежа в кровати или умирая со скуки на уроках, Натанаэль мечтал о жизни за стенами интерната. С каким нетерпением он ждал ярмарки! Но вот она почти наступила, и больше всего ему сейчас хотелось превратиться в муравья и уползти в дырку в полу. Да, Натанаэль решил остаться в городе, чтобы помешать Кровавым братьям. Достойный выбор, но при одном воспоминании о графине Веритэ охватывает ужас. Это воспоминание, как игла, колет изнутри. Перед глазами снова и снова возникает картина: маленькая девочка стоит на подоконнике. Еще шаг – и она упадет. «Когда в следующий раз ты решишь проявить снисходительность, знай: девочка умрет». Этот бесстрастный голос всё еще звучит в ушах.

Натанаэль понимал, что в любом случае развиваться всё будет невесело: ведь очень скоро Арман узнает, чем ему придется заниматься при выходе из интерната. А как удивились учителя, обнаружив Морду-Решетом в списках участников ярмарки! «Как этот отпетый бандит смог там оказаться?» – вполголоса недоумевали два почтенных профессора, стоявшие рядом с Натанаэлем. Арман же тогда похлопал его по плечу и, улыбаясь до ушей, сказал:

– А ты неплохо поработал, приятель! Я и не мечтал отсюда выйти, но ты всё так гладко подделал… Стариканы из Совета да ли мне зеленый свет. И я теперь даже на Игры века погляжу!

Морда-Решетом подмигнул и прошествовал к себе в логово, разглагольствуя о своем славном будущем. Совсем скоро он поймет, что его будущее – это прочистка канализационных труб, и смертный приговор Натанаэлю будет подписан. Мальчик тяжело вздохнул и стряхнул с рукава гусеницу. Теперь и Жером его не поддержит! Они больше не разговаривают – с той самой ночи, когда Натанаэль, прижавшись ухом к печной трубе и холодея от ужаса, слушал, что с его городом собирается сделать Веритэ.

В ту ночь Жером его ждал. И, конечно, он хотел знать, почему лучший друг вернулся в интернат так поздно, да еще с шишкой на лбу и царапиной на щеке. Натанаэль отказался отвечать, и Же ром поставил ему ультиматум: или тот говорит правду, или дружбе конец. Скрепя сердце Натанаэль выбрал второе. Конечно, он мог бы просто поставить метку, и Жером бы всё позабыл, но о та ком не хотелось и думать. После разговора с графиней Натанаэль поклялся себе, что применять свой дар будет лишь в случае смертельной опасности. Потерять друга было больно, но всё-таки не смертельно.

Натанаэль вздрогнул. Он неловко схватил розу, шипы расцарапали кожу. Сжав зубы, он смотрел, как на ладони выступают три фиолетовые точки. Как же он ненавидел свою кровь, липкую и вязкую, как смола! Как неприятен ее странный цвет!

Вдруг чей-то голос прервал его размышления:

– Здравствуй, Натанаэль!

Рядом стоял Альсид. Учитель был одет в черную тогу. Светлые волосы в беспорядке спадали на лоб, под глазами залегли глубокие тени.

– Как красиво! – воскликнул он, указав на букеты. Натанаэль внимательно посмотрел на Альсида. Было видно, что тот плохо спал. Возможно, ему тоже мешали тревожные мысли. С той самой встречи в музыкальной гостиной Натанаэль изменил мнение об учителе в лучшую сторону: ведь он посмел возразить Веритэ. Да, Альсид ненавидит Лариспем, предан Кровавым братьям, а в его мягком голосе иногда слышатся нотки безумия. Но он заботится о Наследниках. А для Веритэ дети – лишь оружие, пешки, которые можно передвигать с места на место.

– Что случилось, учитель?

– Мне придется покинуть интернат. И я пока не знаю, когда вернусь.

– Это из-за Веритэ? – ошарашенно спросил Натанаэль.

– Мадемуазель Веритэ! – поправил Альсид. – Ты должен быть почтителен с графиней. Да, мне нужно перед ней отчитаться. Я нашел женщину, которая чуть тебя не убила. Помнишь ее?

Натанаэль провел рукой по голове, нащупал шишку.

– Да уж. Забуду не скоро.

– Она больше не доставит тебе неприятностей. Ни тебе, ни другим братьям.

То есть он ее просто прикончил? Натанаэль счел за лучшее промолчать.

Учитель поправил тогу. Под ней виднелся дорожный наряд. Сейчас Альсид выйдет из интерната, и неизвестно, когда они увидятся снова. Натанаэлю вдруг стало грустно. Учителя не будет на ярмарке, и теперь, возможно, их пути разойдутся.

– Когда ты вернешься? Помедлив, Альсид ответил:

– Натанаэль, я хочу кое-что рассказать. Когда мне было столь ко же лет, сколько тебе, я думал, что я сын служанки и что у меня нет отца. Однажды приемная мать показала мне картину. На ней были изображены мои настоящие родители. Так я впервые узнал историю своего появления на свет. Картина висит в моей спальне – я знаю, ты ее видел. Я решил, что отныне буду зваться Альсид Валентин – в честь отца и матери. Я долго изучал химию и алхимию, но так и не постиг секретов трансформации. Я не мог продолжить дело своего деда, Луи д’Омбревиля, но решил сделаться его верным последователем. Стал служить Кровавым братьям, разыскивать Наследников, обучать их и возвращать родителям.

Альсид горько усмехнулся, вздохнул и продолжил:

– Я хотел показать вам вашу силу, объяснить, что вы – часть чего-то большего. Что вы не явились из ниоткуда, что у вас есть история, корни. Это глупо, знаю, но, наверное, мне хотелось стать для вас кем-то вроде отца.

Учитель прервался. Натанаэль слушал, не смея поднять глаз. Ему всё больше становилось не по себе. Альсид как будто зачитывал прощальное письмо. Или, может быть, завещание?

– Однако, – вновь заговорил он, – я понял: чтобы достичь цели, мадемуазель пожертвует всем, даже детьми. И этого я принять не могу. Думаю, графиня обо всём догадалась и больше не позволит мне вернуться в интернат.

– Так не уходи! – почти закричал Натанаэль.

Альсид посмотрел на него с удивлением. Он явно не ожидал такого и был растроган. Мальчик продолжил, уже спокойнее:

– Не оставляй нас, учитель. Мы с Изабеллой без тебя не справимся. И что будут делать Наследники?

– Если я не вернусь через неделю, значит, мадемуазель больше не считает меня достойным этой миссии. Я прекрасно понимаю, что от Наследников будет зависеть успех нашего дела, но пока что некоторые из вас слишком молоды, чтобы участвовать в боевых действиях.

– Я не собираюсь никуда бежать! – воскликнул Натанаэль. Альсид похлопал его по плечу.

– Ценю твою смелость. То, что ты хочешь остаться и служить Кровавым братьям, делает тебе честь. Недаром в твоих жилах течет лиловая кровь!

Мальчик решил не уточнять, что не собирается ни служить Братьям, ни подчиняться Веритэ.

– Если я не вернусь, помоги Наследникам уйти из интерната, – попросил учитель. – Тебе поможет Изабелла, она всё здесь знает. Я всё ей рассказал, она будет твоей союзницей. Это может показаться предательством нашего дела, но, поверь мне, это не так.

Натанаэль кивнул.

– А книга?

– Очень скоро мы сможем ее вернуть. Книгой завладела Либертэ Шардон. Она одна из наших, но не подозревает об этом. Где она прячется, знает только Делиль. И у нее есть сообщница, лясникамка Кармина Нуар. Но, мне кажется, Изабелла уже всё тебе рассказала.

Альсид пожал Натанаэлю руку – чуть дольше, чем следовало.

– Что бы ни случилось, Натанаэль, помни, что ты Наследник и должен этим гордиться. Я очень надеюсь, что наши пути еще пересекутся.

Учитель вышел из класса. Натанаэль остро почувствовал одиночество. С нескрываемой досадой он снова принялся за букеты. Когда через час пришел воспитатель, не было сделано и половины необходимого. Выслушав суровые упреки в свой адрес – он, без сомнения, глуп даже для такого простого задания, – Натанаэль отправился в главный зал, где шли основные приготовления.

Ярмарка сирот больше всего походила на рынок. Юношей и девушек выставляли на возвышении, как конкурсных бычков. Перед каждым воспитанником стояла табличка, где были указаны фамилия, возраст и ремесло, которому он хотел выучиться. Там же был указан номер личного дела – его наниматель мог при желании полистать.

Воспитатель, взбешенный медлительностью Натанаэля, вручил ему стопку табличек.

– Расставь их сейчас же в алфавитном порядке! Погоди, у тебя кузнечик на плече.

Нехотя Натанаэль отправился выполнять поручение. По пути ему попался Жером – тот шел по залу с подносом пирожных. Они переглянулись, и друг тут же ускорил шаг в направлении кухни. Стало еще тоскливей.

В пять часов вечера в зал вошел директор интерната. На нем были парадная тога и черная академическая шапочка с шелковым помпоном. Он захлопал в ладоши.

– Скорей отправляйтесь в спальни! – воскликнул директор, обращаясь к воспитанникам. – У вас полчаса, чтобы надеть чистую выглаженную форму и вернуться в зал.

Толкаясь и дико крича, подростки бросились в спальни. Каждый первым хотел добежать до умывальника. Проходя мимо директора, Натанаэль увидел, как тот неодобрительно покачал головой.

– Вот оно, новое поколение лариспемцев! – с возмущением сказал директор.

На площади Поверженной колонны Либертэ уже два часа ждала начала ярмарки. Она была вместе с Карминой, мэтром Ножом и Антоненом, колбасником из «Летающей свиньи». Очередь желавших попасть на ярмарку росла и росла. Больше всего было мясников – они нарядились как на праздник, а на пояса повесили самые красивые ножи. Каждый лясникам хотел доказать, что у него самые яркие татуировки и самые роскошные усы. Прочие выглядели скромнее. Можно было увидеть механиков, печатников, торговцев и ремесленников. Были тут и портнихи, и кузнецы, и булочники. Прямо перед Карминой и Либертэ стояли две юные и очень привлекательные прачки. Они вовсю поливали себя духами, посмеивались и бросали приветливые взгляды в сторону мускулистых каменщиков.

Но ослепительней всех, без сомнения, была Кармина. Она, как магнит, притягивала взгляды. Лясникамка облачилась в мужскую одежду: из-под красных атласных пиджака и жилета выглядывала белая рубашка. Грудь украшал большой бант. На широком поясе с серебряной пряжкой висели три остро заточенных ножа. Кармина распустила косы, и роскошные волосы свободно спадали на плечи кудрявым потоком кофейного цвета. Антонен, тоже разряженный в пух и прах, с усмешкой толкнул Кармину в бок.

– Подруга, если хочешь найти красивого парня, не теряй времени. Вон те славные ребята вовсю на тебя пялятся.

– Закрой пасть! Просто они впервые в жизни видят лерночкожую девчонку.

– Посмотри-ка на этого молодца, у него уже и бороденка выросла, и глаза синие, и на лацкане значок архитектора. Такая красотка, как ты, точно его покорит.

– Антонен, еще одно слово, и я отправлю тебя к праотцам! – пригрозила Кармина.

Либертэ не участвовала в беседе. Она всё одергивала новую юбку и поправляла блузку. Пару дней назад Кармина потащила ее в магазин «Бон Марше»^[1] и пригрозила самыми страшными карами, если та не купит приличную одежду. После долгих протестов Либертэ согласилась примерить плиссированную юбку, доходившую до середины икры, черные чулки, белую блузку и небесно-голубой жакет с серебряными пуговицами. Кармина всё-таки уговорила ее изменить темно-синему и серому цвету.

– Если будешь такое носить, люди будут думать, что тебя недавно выпустили из интерната. Очнись! Скоро Игры века! Мы должны сделать всё, чтобы этот год нам запомнился надолго. Будешь старой развалиной – с удовольствием вспомнишь, как роскошно была одета на ярмарке 1899 года.

Либертэ рассмеялась и купила голубой жакет.

Теперь всякий раз, проходя мимо витрины, она робко улыбалась своему отражению. Либертэ очень нравилось, как она выглядела – как настоящая лариспемка.

Прозвонили часы. До открытия ярмарки оставалось четверть часа, люди всё приходили и вставали в конец очереди.

– Неужели так много сирот хотят найти работу? – удивленно спросила Либертэ.

На этот вопрос ответил мэтр Нож. Он разрешил подруге Кармины сопровождать их на ярмарку и сейчас с удовольствием делился с ней своими познаниями.

– Да их и сотни не наберется. На всех точно не хватит. Но на ярмарку приходят не только чтобы найти подмастерьев. Это еще и выход в свет. Тут люди общаются, обнюхиваются, улаживают делишки. Смотри, начинается!

Действительно, люди в очереди обменивались приветствиями и рукопожатиями. Некоторые были так поглощены разговором, что не замечали, как более ловкие граждане протискивались перед ними. Каменщики наконец заметили кокетничающих прачек и стали им свистеть.

– Но я-то не шутки шутить иду, – вновь заговорил мэтр Нож. – Мне позарез нужен ягненочек.

– А как всё будет происходить? – спросила Либертэ.

– Это что-то вроде аукциона. Скоро мы зайдем внутрь. Надо будет немного подождать: всякие важные господа будут произносить лурадацкие речи. Затем можно прогуляться по залу, поболтать с ребятишками, разглядеть их как следует, полистать их личные дела. Главное – сразу приметить лучших. Самые умные и способные обычно разлетаются как пирожки.

– Их что… покупают? – спросила Либертэ. Она удивлялась всё больше и больше.

Мэтр Нож почесал подбородок.

– Ну как бы да… это, скорее, пожертвование… эти деньжата отправляются в казну интерната.

– Кстати, латронпем, сколько мы можем потратить? – спросила Кармина.

Тот пожал плечами.

– Не беспокойся. Дела сейчас идут неплохо; если найдешь хорошего парнишку, я скупиться не буду.

И, уперев руки в бока, он улыбнулся Либертэ во весь свой щербатый рот.

– Ты ведь недавно у нас. Не знаешь наших порядков.

Нет, Либертэ их не знала. Она решила при первой возможности написать близким подробное письмо о ярмарке.

– Ну, наконец двинулись!

Двери интерната распахнулись, на входе сразу образовалась давка. Либертэ чуть не упала, Кармине пришлось тащить ее за руку, чтобы девушку не растоптали сотни нетерпеливых башмаков. Через пару минут обе оказались в большом зале с высокими окнами, заполненном солнечным светом. Из-за лепнины на потолке и колонн всё выглядело величественным и строгим. В центре установили два возвышения, между ними – трибуну. Слева, вытянув руки по швам, стояли мальчишки. Их было около пятидесяти. Всех облачили в одинаковые белые рубашки, синие шерстяные брюки, такого же цвета пиджаки с воротником-стойкой и костяными пуговицами и черные туфли. Всех коротко постригли. На секунду Либертэ показалось, что это один и тот же мальчик, отразившийся во множестве зеркал. Справа, в синих плиссированных юбках с аккуратно убранными волосами, стояли девочки. Их было меньше, чем мальчиков.

– Никогда бы не смогла тут жить, – вполголоса сказала Кармина. – При одном взгляде на них бьет дрожь.

Либертэ молча кивнула. Собственное детство всегда казалось ей не слишком счастливым, ведь мама запрещала играть с другими детьми. Но сейчас, глядя на эти ровные шеренги, она поняла, что ошибалась. На самом деле ей очень повезло.

Интернатские тоскливо переглядывались, с недоверием и страхом косясь на толпы людей, собиравшиеся в зале. Как это, должно быть, ужасно – покорно ждать, пока решается твое будущее, подумала Либертэ. В зале слышались разговоры. Кто-то вставал на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть выпускников.

– Мне кажется, они год от года всё худосочней, – проворчал один бородач.

– Ты же книжника ищешь, а не грузчика! – ответил ему кто-то рядом. – Главное, чтобы читать умел и печать ставить.

– Да у нас тут конкурс на самую бледную мышь! – расхохотался смуглолицый плотник.

Стоявшие рядом тоже засмеялись. Либертэ про себя согласилась: да, эти дети нечасто выбирались на свежий воздух. Кармина, сунув руки в карманы брюк, пренебрежительно рассматривала сирот. Либертэ встала на цыпочки и прошептала ей на ухо:

– Выбирать будешь ты?

– Ага! И учить всему этого ягненка – тоже мне. – Лясникамка прикусила губу. – Придется хорошенько постараться.

Мэтр Нож уже несколько раз намекнул Кармине, что, если у нее получится воспитать достойного лясникама, лавка останется ей. Настоящее испытание!

К девочкам Кармина и не думала подходить. Ей нужен был парень. Сдвинув брови, она внимательно осматривала одинаковые синие фигурки. Толпа чуть притихла. К трибуне подошел директор интерната, за ним, словно стая ворон, прошли преподаватели в черных тогах. Директор прочистил горло и затянул длинную скучную речь, сравнивая учителей то с «трудолюбивыми пчела ми», то с «пастухами, ведущими стадо к новым горизонтам». Те, кто решился всё это слушать, тихо посмеивались, остальные продолжали переговариваться, игнорируя поэтические метафоры.

– …И я желаю вам найти того или ту, кто прочно займет свое место в здании, которое вы воздвигаете. Граждане и гражданки, ярмарку сирот 1899 года объявляю открытой!

Гости поаплодировали и незамедлительно перешли к делу. «Я словно безделушка на витрине», – думал Натанаэль, пока незнакомцы осматривали его с головы до ног и, ничуть не смущаясь, вовсю обсуждали его внешний вид.

– Какой милашка! – воскликнула хозяйка бистро. – Ты только посмотри на это личико! – обратилась она к подружке. – Если поставлю его за прилавок, мне не избежать жалоб от обманутых мужей!

– Да что ты на него смотришь? – ответила подруга. – Посмотри, он же хочет быть мясником.

– Ну, положим, в мясники его не возьмут. Слишком для этого слаб. Придется ему согласиться на то, что предложат. Или совсем без работы останется.

Продолжая обсуждать достоинства и недостатки ребятишек, они отошли к другому стенду. Натанаэль изо всех сил пытался быть невозмутимым. Учителя предупреждали: стоять следует молча, не перечить. Решение принимает наниматель.

Тем не менее происходящее всё больше выводило его из себя. Он осторожно огляделся, чтобы понять, как обстоят дела у остальных. Жером о чём-то с жаром беседовал с господином в пальто с меховым воротником. Вдруг Натанаэль встретился взглядом с Арманом – тот смотрел на него с испепеляющей ненавистью. Морда-Решетом провел пальцем под подбородком – смысл жеста был предельно ясен. Арман пришел в зал позже остальных. Он обнаружил, что рядом с его местом красуется табличка «Ассенизатор», когда все уже стояли на возвышении. Покрытое прыщами лицо стало пунцовым. Арман был в ярости. И в эту секунду к нему подошел гражданин в коричневом костюме, воздел руки и счастливо улыбнулся.

– Бык меня дери! – воскликнул гражданин, ничуть не скрывая восторга. К нему тут же повернулись несколько голов. – Парень, который хочет стать ассенизатором! Первый раз такого вижу! За десять лет ярмарки такого еще не случалось.

Натанаэль подавил нервный смех. Это было чудовищно. И очень смешно. Арман – впервые в жизни – оказался загнанным в угол. Ведь, если он отвергнет предложение человека в коричневом, ему никогда не выйти из интерната. Поэтому оставалось лишь скривиться в улыбке и кивнуть, сгорая от стыда и задыхаясь от гнева.

– Эй, парень, я с тобой разговариваю!

Натанаэль обернулся так резко, что почувствовал боль в шее. Он слишком увлекся Мордой-Решетом и не заметил, что рядом с ним самим остановилась целая группа.

– Я…

Он запнулся. На него, уперев руки в боки, смотрела чернокожая лясникамка. Кармина была недовольна. Она поговорила уже с шестью мальчишками, но один был глупее другого. Малышня, при этом каждый корчил из себя что-то немыслимое. А мэтр Нож и Антонен даже не думали ей помогать. Нож молча улыбался. Он хотел, чтобы Кармина всё решала сама. Антонен же задавал парням дурацкие вопросы, чтобы посмотреть, как они, запинаясь, будут искать ответ. Либертэ разгуливала по зале, словно туристка, и просто глазела по сторонам.

Натанаэль был седьмым по счету. Кармина внимательно осмотрела его. Короткая стрижка буквой V, светлые глаза. Царапина на щеке, синяк. Видно, что недавно дрался. Или просто с лестницы упал? Кармина не могла не признать, что парень был весьма недурен собой. Но в работе это ему не поможет. Что толку от смазливого личика, когда целый день таскаешь туши?

– Ну и почему ты хочешь стать мясником? – повторила вопрос Кармина.

Натанаэль судорожно сглотнул. Не отрывая глаз, он смотрел на чернокожую девушку. Ему захотелось как следует запомнить ее, чтобы потом воспроизвести образ в мельчайших деталях. Сколько ей могло быть лет? Пятнадцать? Больше? Она выглядела абсолютно уверенной в себе. Трудно было представить, что ей столько же лет, сколько ему.

Тут Натанаэль понял, что, если не ответит что-то прямо сейчас, ей надоест ждать, она развернется и уйдет. Поэтому он просто сказал первое, что пришло ему в голову:

– Не знаю.

Кармина удивленно приподняла бровь. Антонен перестал хихикать. Такого ответа они еще не слышали. Остальные кандидаты говорили о любви к крови, ножам и огромном желании стать частью братства лясникамов.

– Ну а почему ты тогда не написал «садовник» или «булочник»? Натанаэлю ничего не оставалось, кроме как продолжать говорить правду.

– Мне просто очень хочется выбраться из интерната. Я не хотел, чтобы Совет решал за меня, чем я буду заниматься дальше. Поэтому написал первое, что пришло в голову. Я просто хочу работать. Могу быть мясником. Но если вы не захотите меня нанять, буду заниматься чем-нибудь другим. Я научусь.

Никто не проговорил ни слова. Натанаэль же был не в силах отвести глаз от лясникамки. Она смотрела прямо на него без тени сочувствия и понимания. Ему казалось, что его поймали на крючок, как глупого лосося.

Кармина скрестила руки на груди.

– Научиться ремеслу мясника не так-то просто. Уверен, что справишься?

Казалось, она бросает ему вызов.

– Я узнаю это, только когда попробую.

Кармина кивнула и, не произнеся ни слова, отвернулась. Антонен подмигнул ей.

– Выкрутился, ничего не скажешь!

Кармина полистала личное дело Натанаэля. Когда она готовилась отложить его в сторону, к ней подошла Либертэ.

– Ну что?

– Есть один парень, может подойти. Но Антонен не в восторге.

– А мэтр Нож?

Кармина подняла глаза к небу.

– Молчит как рыба! Поклялся, что ничего не скажет. Хочет, чтобы я всё решала сама!

Тем временем директор вновь встал за трибуну. Один из учителей принес ему аукционный молоточек. Толпа была словно табун лошадей, бьющих копытами от нетерпения. Буфет опустел – все хотели присутствовать на торгах. Некоторые прямо здесь жевали булочки и прихлебывали напитки. Прозвонили часы. В зале воцарилась тишина, лишь изредка слышались тихие разговоры. «Сначала девушки!» – объявил директор и уткнулся в список воспитанниц.

– Сесиль Январская! – крикнул он.

Милая темноволосая девочка-подросток встала рядом с директором. В зале послышались одобрительные свистки. Толпа тут же принялась обсуждать ее внешность.

– Ничего себе! Красотка, – сказал Антонен, жуя пирожок с сыром. – Правда, мне больше нравятся блондинки.

Либертэ покраснела. Разве можно такое произносить вслух?

– Сесиль хочет стать портнихой. Стартовая цена: один серебряный теленок. Кто больше?

В зале поднялись руки. Сесиль казалась испуганной. Одна женщина предложила десять телят, другая – пятнадцать. Торги выиграла третья, предложившая девятнадцать. Довольная Сесиль спустилась с возвышения и под одобрительные возгласы подошла к своей новой хозяйке. Директор кивнул и вызвал следующую.

– Кстати, а ты контракт подписала? – уточнила Кармина. Ведь в тот же вечер управительница Лариспема предложила Либертэ быть мастерицей в башне Верна.

– Должна была, но у них какие-то трудности. Обещали всё подготовить через пару дней. Ты только представь, я навсегда уйду из пансиона и буду жить в башне Верна! А как мама с папой обрадуются, когда узнают!

– И правильно, – ответила лясникамка. – Сколько можно чинить голосоматы? Это работа не для твоих золотых пальчиков.

Они с любопытством наблюдали за торгами, делая предположения, какую воспитанницу продадут подороже. Наконец с возвышения сошла последняя.

– Наконец-то! Теперь перейдем к делу! – воскликнула Кармина.

Глава 2
Город крови

Дайте мне крепкого парня и три остро заточенных ножа, и я сделаю вам отличного лясникама.

Приписывают Гюставу Фиори

Фамилия Натанаэля стояла в самом начале списка. Вот последняя девочка сошла с возвышения. Теперь начнут вызывать мальчиков. Натанаэль чувствовал, как по спине стекает липкая струйка пота. Взгляд чернокожей лясникамки пронзил его как молния. Нет, он не рассыпался на части, но тряхнуло порядочно. Столкнувшись с такой девчонкой, невозможно остаться живым и невредимым. Натанаэль догадывался, что работать под ее началом, должно быть, несладко; если она вдруг узнает, чем он отличается от других, это может быть смертельно опасным. Внезапно он с ужасом осознал, что в мясной лавке ему будет проще всего себя выдать. Один неловкий жест, случайный порез, и все увидят, какого цвета у него кровь. «Хоть бы она меня не взяла», – думал он, не переставая искать ее в толпе. Кар мина была здесь, болтала с какой-то симпатичной брюнеткой. Ляс ни камка без тени стеснения показала на него пальцем, и он вновь почувствовал, как его тело сотряс электрический разряд. «Хоть бы она меня взяла!» – прошептал он.

Кроме чернокожей лясникамки его личное дело заинтересовало и других посетителей, хотя Натанаэль изо всех сил старался произвести на них самое скверное впечатление. Особенно пристально его осматривал пятидесятилетний мужчина с проседью. На шее у него был повязан белый галстук-бабочка. Его совершенно не смутили ни мрачный вид Натанаэля, ни его невежливые ответы. Во время торгов он заплатил изрядную сумму за двух особенно хорошеньких воспитанниц. Рози тоже чуть было не угодила ему в лапы. Но в итоге подружку Морды-Решетом купила известная модистка. Натанаэль понятия не имел, чем занимается гражданин с бабочкой, но ему совершенно не нравилось, каким взглядом он окидывал детей. Как будто это были скаковые лошади!

– А теперь перейдем к мальчикам! – провозгласил директор. Он посмотрел на часы и промокнул лоб шелковым платком.

Август в этом году выдался очень жарким. В зале было душно. Толпа приумолкла.

– Натанаэль Январский!

Натанаэль покинул возвышение, где стоял уже несколько часов, и на ватных ногах подошел к директору.

– Хочет стать мясником. Стартовая цена: один серебряный теленок!

В толпе поднялись две руки: мужчина в галстуке-бабочке и чернокожая лясникамка. Краем глаза Натанаэль видел, как внимательно за ним наблюдали остальные мальчишки. Жером чуть заметно кивнул ему.

– Три теленка! – крикнула лясникамка.

– Шесть! – тут же ответил мужчина.

Натанаэль всеми силами старался быть спокойным. Ставки росли.

– Один золотой бык!

Галстук-бабочка внезапно перешел с серебра на золото. Кармина нахмурилась.

– Зачем ему этот парень? – пробормотала она сквозь зубы. – Ведь он даже не лясникам!

– А я его знаю, – сказал Антонен, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть соперника. – Это же Господин Сердечко. У него что-то типа кафе на площади Пигаль.

– Что-то типа кафе? – переспросила Либертэ. Кармина подняла руку и крикнула:

– Два быка!

– Кафе, где ты можешь приобрести еду, напитки и персонал, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Что? – в негодовании воскликнула Кармина. – И этому старому развратнику разрешают здесь ошиваться?

Либертэ покраснела до кончиков ушей.

– Всё это болтовня, не более того, – ответил Антонен, пожимая плечами.

Лясникамка вновь подняла руку.

– Десять быков! – закричала она.

В толпе зашумели. Господин Сердечко обернулся и стал искать глазами ту, что осмелилась бросить ему вызов. Мэтр Нож решил нарушить обет молчания.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептал он Кармине.

Все замерли в ожидании.

– Десять быков? – переспросил директор.

Натанаэль изо всех сил сжал кулаки. Сердечко скривился. Кармина с усмешкой на него посмотрела.

– Больше не дам, – произнес господин в бабочке. – Пусть достается лясникамке.

Директор улыбнулся, хлопнул Натанаэля по плечу и шепнул ему на ухо:

– А ты золотой мальчик!

Всё еще плохо держась на ногах, Натанаэль прошел сквозь толпу и приблизился к лясникамке.

– Ты мне в копеечку обошелся! – сказала она вместо приветствия. – Очень надеюсь, ты стоишь этих десяти быков. Я Кармина Нуар. Это Антонен, а это мэтр Нож, мой патрон. А теперь еще и твой.

– А меня зовут Либертэ, – немного робея, представилась брюнетка и тепло улыбнулась.

Натанаэль нахмурился. Кармина Нуар и Либертэ? Эти имена он уже где-то слышал.

– Очень приятно, – ответил он и добавил: – Я Натанаэль Январский. – Хотя все и так знали, как его зовут.

– Добро пожаловать в «Летающую свинью», дружище! – воскликнул мэтр Нож, с силой ударяя Натанаэля по спине.

Тот лихорадочно соображал, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно. Он точно где-то слышал эти имена и фамилии, но где? Внезапно он вспомнил. И покачнулся, как от звонкой пощечины. Ну конечно! О них говорил Альсид сегодня утром. Это же те самые мародерки! И они украли секретную книгу Луи д’Омбревиля, где указаны все участники Братства крови. А если верить Делилю, Либертэ – тоже Наследница! У нее в венах течет такая же лиловая кровь, как у него. Натанаэль украдкой взглянул на Либертэ. Та улыбалась и вела себя совершенно непринужденно. Скорее всего, доктор прав и она действительно ничего не знает о своем даре. Сам же Натанаэль был уверен, что уже никогда не будет таким беспечным и веселым, как раньше.

Директор вызвал другого воспитанника. В последнее время Натанаэлю довелось много думать о неприятных вещах, и он толком не осознавал, что скоро покинет интернат навсегда. Увидев Жерома, Натанаэль почувствовал холодок в животе. Он даже не сможет с ним попрощаться. И не узнает, кто возьмет его на работу. Антонен зевнул.

– Ну что, пойдем? – спросил он. – Не хочу пропустить праздник.

Либертэ посмотрела туда же, куда и Натанаэль, как будто прочитав его мысли.

– Может, останемся ненадолго? – предложила она Кармине. – Интересно, как всё пройдет с остальными. А еще я хотела посмотреть астрономические часы.

– Тебе не кажется, что мы и так подзадержались? – недовольно ответила Кармина.

– Нам всё равно еще надо будет заплатить за Натанаэля и подписать все бумаги, – заметил мэтр Нож. – И потом, праздник не скоро начнется. Можем побыть тут еще немного.

Кармина вздохнула и отправилась в буфет. Антонен последовал за ней, а мэтр Нож пошел поприветствовать старого друга. Натанаэль с благодарностью посмотрел на Либертэ.

– Спасибо! Я просто хочу знать, что будет с этими двумя. – И он показал на Жерома и Морду-Решетом. – Один Апрельский, другой Майский. Нам не придется долго ждать.

– Вам дают фамилию по названию месяца, в котором родились? – с любопытством спросила Либертэ. Она хотела приободрить Натанаэля.

– Ну да, – ответил он и внимательно посмотрел на собеседницу. Вот так он отыскал Либертэ, даже не начиная поисков. Только бы об этом не узнала Веритэ. А вдруг графиня прислала сюда одного из Кровавых братьев? И ей доложат, где он теперь будет работать? – с ужасом подумал Натанаэль. Как же быть? Рассказать обо всём Либертэ? Предупредить ее? Она решит, что он спятил. Нет, не сейчас. Он обязательно поговорит с ней при первом удобном случае.

– Ведь ты не лясникамка, так? – уточнил он.

– Я мастерица. Чиню голосоматы.

Тем временем Январские раскупались как горячие пирожки. За ними последовали Февральские. Подошла очередь Армана. Стоило ему подняться на возвышение, как в зале раздались смешки. «Вот урод!» – сказал кто-то. Даже директор не смог скрыть отвращения. Морда-Решетом быстро нашел в толпе Натанаэля и не спускал с него глаз, пока довольный ассенизатор не приобрел самого неблагонадежного воспитанника интерната за пять серебряных телят. Состязаться с ним никто и не думал.

Через некоторое время на возвышение поднялся Жером. За него боролись пятеро патронов, а наибольшую сумму предложил торговец мехами. Скрепя сердце Натанаэль наблюдал, как Жером спускается с возвышения, потом потерял его в толпе. Очень хотелось крикнуть «прощай», но к ним уже подходила Кармина.

– Ну что, интернатский, хватит стоять, пошли! Либ, пойдешь с нами на бойню?

– Даже не знаю… – начала та, но Кармина не дала ей договорить.

– Ой, ну хватит скромничать. Повеселимся! Будет большой праздник, придут все лясникамы.

В ночном небе не было ни облачка. Площадь Поверженной колонны запрудили повозки. Над крышами, направляясь к аэровокзалу, величественно плыл дирижабль. Его сигнальные огни походили на звезды, от шума винтов в интернате дрожали стекла. У Натанаэля заныло в животе. Он в последний раз посмотрел на здание, где провел первые пятнадцать лет своей жизни. Фа сад украшали плакаты, сделанные младшими воспитанниками. На бумаге гигантскими буквами было написано «В ДОБРЫЙ ПУТЬ», «ПОКА, ДЕВЧОНКИ ИЗ СПАЛЬНИ „Б“», «АПРЕЛЬСКИЕ ЛУЧШЕ ВСЕХ». Рядом висела ярко расписанная афиша: «Приходите насладиться ВЕЛИКОЛЕПИЕМ нашего ГОРОДА и восхититься СМЕЛОСТЬЮ ЛАРИСПЕМЦЕВ на Играх века!»

На третьем этаже в окне зажегся свет, показались тени. Это были Наследники и Изабелла, они махали руками, кто-то пустил бумажный самолетик, Натанаэль поймал его на лету и развернул. Там было несколько наскоро выведенных слов. «Я скоро к тебе приду. Изабелла». У Натанаэля сжалось сердце. Он словно бросал их на произвол судьбы.

В следующую минуту они загрузились в паромобиль Антонена и помчались на бойню. В Ла-Виллет уже вовсю шел праздник.

Огромный двор был освещен факелами и разноцветными фонариками. Прямо под большими часами горел костер, где на вертеле поджаривались три поросенка. Тут же стояли бочки с вином и пивом. Любительский оркестр из аккордеона, расстроенных скрипок и пары кастрюль наяривал залихватский мотивчик. В свете пламени, отбрасывая длинные тени, танцевали пары. В воздухе пахло навозом, костром и жареным мясом. Запахи били в нос, впитывались в одежду, перемешивались с испарениями канала Урк. Тут же с радостными криками бегала ребятня.

Новеньких в этой толпе сразу было видно. Они ни на шаг не отходили от хозяев, не знали ни куда встать, ни что делать. К бойням подъезжали фиакры и паромобили, лясникамы всё прибывали, и среди них Натанаэль без труда различал ребят, которых тысячи раз видел в коридорах интерната. На лицах свежеиспеченных подмастерьев читалась смесь ужаса и счастья. Воплощалась их заветная мечта. Такого Натанаэль не мог сказать про себя.

– Добро пожаловать! – раздался вдруг зычный голос.

И на площади появился огромный бык, украшенный белыми цветами. Его вели под уздцы два подмастерья. На спине животного сидел мужчина с голым торсом, его мускулистые руки были сплошь покрыты татуировками. Лясникамы шумно зааплодировали. Мужчина слез с быка и взгромоздился на бочку. Либертэ узнала его – Лакжи, что лучше всех забивал скот. Ребят из интерната вытолкали вперед, они оказались прямо перед оратором.

– Слушайте меня, сироты! – обратился к ним Лакжи. – Добро пожаловать в новый дом. – Он указал на затененное здание бойни из стекла и металла, стоящее прямо за ним.

В его окнах отражались языки пламени. Оркестр умолк, воцарилась торжественная тишина, нарушаемая лишь треском огня.

Натанаэль взглянул на Кармину. Как и все остальные, она внимательно слушала. Натанаэль наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Это ваш начальник?

– У лясникамов нет начальников! – прошипела Кармина сквозь зубы. – Просто Лакжи забивает скот и один из лучших в своем деле. И все это знают. А теперь заткнись и смотри.

Натанаэль выпрямился и подавил вздох. Если появятся другие вопросы, он лучше задаст их Либертэ.

– Ваш интернат в прошлом, – продолжал Лакжи. – Лашнябы Верна отсюда не видать. На бойнях Ла-Виллет действует один за кон, и это закон лясникамов. Он очень прост. Лясникамы свободны! Лясникамы равны! Лясникамы не предают друг друга!

В толпе раздались восторженные возгласы. Лакжи спрыгнул с бочки и протянул руку. В ту же секунду из толпы вышла женщина и вручила ему увесистую кувалду. Два подмастерья прикрепили цепь к кольцу, висевшему в носу у быка, другой конец привязали к кольцу, впаянному в землю. Животному пришлось склонить голову. Либертэ сжалась.

– Не хочу на это смотреть, – прошептала она и отвернулась. Натанаэль посмотрел на нее с завистью. Ему очень хотелось последовать ее примеру, но Антонен крепко сжал ему руку.

– Один совет, дружище, – прошептал он, широко улыбаясь. – Постарайся не упасть в обморок и следи, чтобы тебя не вырвало. Нашим ребятам такое не понравится.

Натанаэля немедленно затошнило. Лясникамы – все как один – топнули ногой. Еще раз, еще, еще и еще. Они во все глаза смотрели на Лакжи. Тот поплевал на ладони и схватился за рукоятку кувалды.

Натанаэль не успел отвести глаза. Кувалда очертила полукружие, блеснула в свете пламени и с чудовищным треском опустилась на голову животного, точно меж двух рогов. Бык вздрогнул и с высунутым языком упал на колени. На пару секунд он застыл, словно не мог решиться так быстро расстаться с жизнью. Затем медленно повалился набок.

Натанаэль был заворожен происходящим, он уже не мог отвести взгляд. Лакжи взял нож, высоко поднял его и одним сильным ударом вонзил в горло животного. Хлынула кровь. Подмастерья быстро подставили ведро. При свете огня Натанаэлю показалось, что из горла убитого быка текут чернила.

– Добро пожаловать в город крови! – закричал Лакжи.

– Ура! – взревела толпа.

Не успев понять, что происходит, Натанаэль вдруг почувствовал, что его с силой толкают вперед. Чьи-то руки схватили его за плечи и с силой опустили в ведро с кровью. Теплая липкая жидкость мгновенно залила ему уши, нос и рот. Натанаэль дернулся, но его крепко держали. Через пару секунд его поставили на ноги. Раздались аплодисменты, мальчишку хлопали по спине, поздравляли и называли «латаэльнок». Еле держась на ногах и борясь с тошнотой, Натанаэль постарался стереть кровь, которая текла у него по лицу и шее. Всё вокруг было красным: и пламя огня, и ту ша мертвого быка. Кто-то протянул ему стакан.

– Пей! Пей! Пей! – взревели лясникамы, окружавшие его со всех сторон.

Натанаэль подчинился.

Ощутив во рту вкус железа и алкоголя – кровь смешали с крепленым вином, – он понял, что никогда не сможет проглотить эту отвратительную теплую бурду. И его совершенно точно вырвет, прямо сейчас. Тут в его поле зрения попала Кармина. Слова Антонена пронеслись у него в памяти. Ценой нечеловеческих усилий Натанаэль сглотнул. В награду на него обрушился град аплодисментов.

– Ягненок, теперь ты наш! – взревел мэтр Нож.

Оглушенный и обессиленный, Натанаэль вытер губы и встретился взглядом с чернокожей лясникамкой. Она смотрела на него так же строго и холодно. Похоже, ему придется как следует потрудиться, чтобы Кармина признала его своим.

– Пойдем танцевать! – девушка в цыганском наряде схватила Натанаэля за руку и потащила к играющему оркестру.

Торжество продолжалось. Веселились все, кроме Либертэ. Она отошла в сторону – языческие празднества ее совершенно не радовали.

Девушка подошла к огромному фонтану, мирно журчащему во дворе. Настоящий оазис жизни рядом с капищем смерти. Каменные львы, сидевшие вокруг фонтана, были украшены цветами. Рядом стояли свечки, дрожащие огоньки отражались в воде. В прошлый раз она была здесь вместе с Синабром. Было так жарко, что Либертэ решила снять ботинки и опустить ноги в воду. Подняв голову, она увидела, что к ней приближается чья-то тень. Вокруг никого не было. А что, если это Кровавый брат? Либертэ вскочила, поскользнулась и чуть не свалилась в фонтан.

– Либертэ?

Прямо перед ней стоял Синабр. Он был одет во всё черное и выглядел ослепительно. В начищенных сапогах отражалось пламя свечей, а цилиндр украшали атласная лента и блестящая булавка.

Синабр улыбнулся и протянул Либертэ руку. На каждом пальце красовалось серебряное кольцо.

Либертэ почувствовала, что краснеет. Не говоря ни слова и не отвечая на рукопожатие, она выбралась из фонтана. Вспомнились предостережения Кармины. Ведь подруга просила ее не поддаваться чарам Синабра. Либертэ хотелось одновременно и бежать сломя голову, и остаться на месте. Вот сейчас она просто уйдет и оставит его одного! Но ей удалось сделать только крохотный шаг в сторону.

– Здравствуй, Синабр! – прошептала она, пристально разглядывая край юбки.

Тот мягко взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. У Либертэ перехватило дыхание.

– Здравствуй, моя дорогая спасительница! Ты, должно быть, пришла сюда с Карминой? Нашла она ягненка? А ты сегодня просто красавица! Какая у тебя чудесная курточка!

Либертэ еле дышала, сердце стучало так громко, что отдавало в висках. А еще она чувствовала, что не в силах произнести ни слова. А вдруг она сейчас грохнется в обморок?

Синабр первым прервал молчание.

– Я давно хотел поговорить с тобой, – вкрадчиво произнес он. – Ты на меня сердишься, не отпирайся. В тот вечер в «Бродячем кафе» я действительно вел себя как последний негодяй. Как глупый кабан. Когда я увидел, что ты ушла, я стал всюду искать тебя, хотел попросить прощения. Но ты была уже далеко, а Кармина отказалась дать мне твой адрес. Если бы я только знал, что ты придешь в Ла-Виллет!

От удивления и радости Либертэ на секунду зажмурилась. Значит, он искал ее? И просил Кармину дать ему ее адрес?

– Где ты живешь? – задал вопрос Синабр.

– Знаешь… я скоро буду работать в башне Верна и, скорее всего, жить буду там же.

– Ничего себе! – воскликнул лясникам и церемонно поклонился. – Поздравляю с назначением, гражданка Шардон! Соблаговолишь ли ты теперь говорить с презренным мясником, чьи руки по локоть в крови?

Либертэ несмело хихикнула и кивнула. О боже! Она смеется как безмозглая гусыня. Надо немедленно найти предлог, чтобы уйти. Но перед этим она должна кое в чём признаться. Либертэ глубоко вздохнула и посмотрела Синабру прямо в глаза.

– Знаешь, Кармина не велела мне с тобой разговаривать. Повисла тишина; слышалось только журчание воды, падавшей из пастей каменных львов.

Синабр перестал улыбаться. Сейчас он выглядел гораздо менее уверенным, чем пару минут назад.

– Что ж, неудивительно, – со вздохом произнес он, присаживаясь на бортик. – У меня и вправду было немало подружек. А сестричке это не нравится. Просто, понимаешь, она мне завидует. Ей самой всё никак не удается никого полюбить. У нее ужасный характер, все кавалеры бегут. Я знаю, вы подруги, но ты сама видишь, какая она. Любит всеми командовать, старая говядина и то нежнее. И всё, что ее интересует в жизни, – это работа! Ну кому нужна такая девчонка?

Синабр снял цилиндр и провел рукой по волосам. Было заметно, что он еле сдерживает негодование. Либертэ не знала, что и думать. Он чувствовал себя оскорбленным? Или просто считал, что птичка уже у него в силках? А сейчас злится, что добыча ускользает из рук? Однако добыча и не думала спасаться бегством. Наоборот, мечтала оказаться в когтях у этого коршуна.

– Даю тебе еще один шанс, – наконец произнесла Либертэ, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и уверенной. – Всё, что было в «Бродячем кафе», забыто.

Синабр снова широко улыбнулся. А вдруг он просто изобразил раскаяние? – подумала Либертэ. А она, тупица, ему поверила?

– Вот и отлично! – воскликнул лясникам и чмокнул ее в щеку в опасной близости от уголка рта. – Я бы с удовольствием остался с тобой, но не хочу, чтобы Кармина видела нас вместе. До скорого, Либертэ!

И Синабр растворился во тьме. Либертэ поднесла руку к щеке. Слишком много всего свалилось на нее за один вечер. Она опустила руки в воду и умыла лицо. Праздник нравился ей всё меньше.

Лясникамы горланили песенки, некоторые обменивались тычками, выхватывали ножи и поносили друг друга на чём свет стоит, чтобы в следующую минуту крепко обняться и обменяться клятвами в вечной дружбе. Больше здесь нечего было делать. Либертэ решила вернуться домой. Она обулась и, протискиваясь между ликующими лясникамами, отправилась на поиски экипажа.

Глава 3
Знаки благонадежности

На месте парижских развалин мы воздвигнем великолепные здания. Символом Лариспема станет гигантская башня. Мы выстроим город будущего, по улицам будут разъезжать машины, будто придуманные Жюлем Верном. Мы создадим автоматы, которые позволят вести беседу на расстоянии. Создадим механических слуг, которые выполнят за нас самую тяжелую работу.

Жак Вилен, 1872

Либертэ в сотый раз проверила, всё ли упаковала. Сегодня она наконец-то навсегда покинет пансион. Как же скучно тут жилось с тех пор, как она потеряла работу! Через пару часов она подпишет контракт в башне Верна, а пока есть немного времени, чтобы написать родителям.

«Мои дорогие, со мной столько всего произошло, даже не знаю, с чего начать, – вывела она и остановилась. Действительно, чтобы рассказать всё, что с ней приключилось, потребуется десяток страниц. – У меня будет совершенно необыкновенная новая работа. Я познакомилась с само́й управительницей, и она предложила место в башне Верна. Буду следить, чтобы все механизмы исправно работали. Разве это не удивительно? Кладу в конверт открытку с башней. Пусть близнецы полюбуются. На самом деле она куда внушительнее, чем на картинке. А ведь я буду там жить! Поверить не могу!»

Что писать дальше? Некоторых тем Либертэ старалась избегать. У мамы точно случится сердечный приступ, если она расскажет о Синабре или о том, что участвует в Играх. А ведь была еще эта странная и страшная сцена, которую они наблюдали с Карминой. Не может же Либертэ написать: «Дорогие мама и папа! Я видела, как девочка двенадцати лет заколдовала мужчину и заставила его подраться со своим товарищем. Думаю, это была Кровавая сестра, а у меня как раз случайно оказалась зашифрованная книга, которую ищут Кровавые братья».

Либертэ протянула руку к сумке, чтобы убедиться, что трофей на месте. Она обмакнула перо в чернильницу и продолжила: «Дорогая мама, тебе больше не стоит беспокоиться о моем здоровье. У меня и вправду болела голова и шла кровь из носа, но доктор Делиль, которого ты посоветовала, выписал мне таблетки. Я приняла их, и теперь всё хорошо. Доктор прислал письмо, в котором просит опять его навестить, но не думаю, что это необходимо».

Решительно не зная, что добавить, Либертэ написала, что целует родителей, сестру и брата и надеется увидеть их очень скоро. Может быть, однажды они приедут в Лариспем? На секунду она представила всю семью у подножия башни. Еще больше изумятся, что Либертэ теперь здесь работает. Она запечатала конверт и положила его в сумку. Надо идти.

У подножия башни Либертэ слезла с велосипеда. Гигантское сооружение утопало в облаках. Казалось, висячие сады и скульптуры прямо сейчас рухнут на головы торопливых прохожих. Либертэ прошла в парадный холл. Стражник записал ее имя, поставил на руку печать и указал лифт. В прошлый раз она по ошибке села в соседний и оказалась в апартаментах самого Жюля Верна. Но теперь Либертэ всё сделает правильно.

Вместе с ней в кабину зашли две дамы в пиджаках и длинных серых юбках. В руках они несли стопки бумаги, у каждой на поясе висел серебряный веер с печатью трехглавого Быка. Дамы оживленно говорили о неких «знаках благонадежности». Похоже, глава Стражи Максим Сэвер решил сократить их количество. Это единственное, что Либертэ удалось понять.

– Я так надеялась получить знак для мастерских, – со вздохом сказала одна дама.

– Еще бы! Кто бы этого не хотел! – ответила другая.

– А ведь я обещала рассказать своему дружочку, как выглядит подводная лодка. Теперь это будет не скоро.

– Думаешь, в сады нам тоже доступ ограничат? А мне как раз должны были выдать знак для одиннадцатого этажа.

Лифт со скрипом остановился, дамы вышли, и Либертэ не услышала продолжения разговора. Она оказалась в большом овальном зале, где полукругом сидели десятки секретарш. Все они быстро печатали на машинках, отправляли пневматическую почту и что-то говорили в причудливые деревянные автоматы, прижимая к уху какие-то странные ложки. Либертэ пригляделась и поняла, что это знаменитые аппараты Мильде. Не так давно она читала о них в «Маленьком лариспемце» и с тех пор умирала от желания самой поговорить по телефону. Услышать голос человека, который находится на расстоянии нескольких километров. Настоящее волшебство!

– Эй ты, подвинься, гражданка!

Либертэ не заметила, что так и застыла у дверей лифта. Ее толкнули. Мастерица пробормотала извинения, подошла к секретарше, которая сидела ближе всего, и протянула извещение. Та поставила на документе четыре печати, вернула его и дала знак оставаться на месте. Затем секретарша несколько раз нажала на кнопку аппарата и надела наушники.

– Мне нужно поговорить с Одеттой! – сказала она, приблизив губы к аппарату вплотную. – Тебя ждут, – объявила она Либертэ через пару секунд. – Повернешь два раза налево, пройдешь мимо лестницы, и ты на месте. Не забудь показать стражникам извещение!

Одетта была последним бастионом на пути к управительнице. Небольшого роста и неопределенного возраста, секретарша скрывала сильно накрашенное лицо за гигантскими очками. Атмосфера в кабинете была напряженной, и неудивительно: ведь Одетта подчинялась первому человеку в городе-государстве. Телефон не замолкал ни на секунду. Каждые пару минут в кабинет входил сотрудник и просил подписать очередной документ. Либертэ даже не успела поздороваться, как Одетта всучила ей веер, похожий на тот, который носили на поясе дамы в лифте. Он состоял из пяти пластин слоновой кости, соединенных серебряным остовом. На каждой пластине было выгравировано имя Либертэ и указано время «24 часа» и «7 дней в неделю». Также там было написано: «Кабинет управительницы», «Служебная квартира 23D», «Зеленая зона», «Пропуск на транспорт».

– Это твои знаки благонадежности, – чуть слышно пропищала Одетта. – Они указывают, в какие зоны башни тебе открыт доступ. Все остальные помещения для тебя закрыты. Если ты проникнешь куда-то, не имея соответствующего знака, тебя немедленно арестуют.

Либертэ прекрасно понимала, о чём идет речь. Она помнила в малейших подробностях, как по ошибке оказалась в апартаментах Жюля Верна и какой теплый прием оказал ей тогда Максим Сэвер.

– А это твой проездной билет, – продолжила Одетта, указывая на крайнюю пластину веера. – Он дает тебе право бесплатного проезда на трамвае, фиакре и омнибусе. Смотри не потеряй, он всё время должен быть при тебе. Ты мастерица и можешь находиться в башне в любое время дня и ночи. Чаще всего тебя будут вызывать ночью. Твоя служебная квартира находится рядом с кабинетом управительницы. Тебе не придется тратить много времени на дорогу. Вопросы есть?

– Что такое зеленая зона?

– Коридоры, по которым можно перемещаться из кабинета в кабинет. С краю ты увидишь зеленую линию.

– Когда я должна приступить к работе?

– Сегодня курьер привезет твои вещи из пансиона. Начнешь с завтрашнего дня. Управительница сейчас в командировке во Франции. У тебя как раз будет время во всё вникнуть. Мастера по могут. Вот твой контракт. Прочитай и подпиши.

Одетта вручила Либертэ гору бумаг и перо. Мастерица просмотрела документы и подписала обязательство не разглашать третьим лицам информацию, которую она может узнать, работая в башне. В эту секунду пневматическая машина выплюнула сразу несколько капсул, зазвонил телефон, а в дверь заглянул обеспокоенный гражданин и спросил, собраны ли наконец все сведения по делу. Секретарша нетерпеливо указала Либертэ на дверь. Та не заставила просить себя дважды, немедленно покинула кабинет и отправилась гулять по коридорам.

Либертэ была в прекрасном настроении. Она с восхищением наблюдала за работающими инженерами. Всюду гудели автоматы, а механический театр рассказывал историю строительства башни Верна. «Неужели я здесь буду жить?» – повторяла Либертэ, не в силах поверить счастью.

Наконец она спустилась в парадный холл и вышла сквозь огромные двери на улицу. Показав стражнику знак благонадежности, Либертэ убрала веер в сумку, и тут ее глаз зацепился за книгу, лежащую на самом дне. Ну конечно же. Библиотекарь сказал, что она может получить доступ к книгам из красного сектора только при наличии официального разрешения. А что может быть официальней веера из башни Верна? Либертэ пообещала себе отправиться в библиотеку при первой возможности и вприпрыжку побежала по тротуару. Давно она не была в столь чудесном расположении духа.

* * *

Либертэ не замечала, что за ней следят. На почтенном расстоянии от нее шагал светловолосый мужчина в элегантном черном пальто. Под правым глазом у него была родинка. Вздумай девушка обернуться, она бы узнала в преследователе господина, у которого они с Карминой похитили книгу. Натанаэль бы тоже сразу его узнал. Да, это был Альсид Валентин. Следуя указаниям доктора Делиля, он не без труда отыскал Либертэ. Пришлось обойти с десяток пансионов и проводить до дома дюжину пухленьких брюнеток. Но теперь-то он был уверен: это та самая. Рука в изящной перчатке сильнее сжала трость. Мысли о последней встрече с графиней не покидали его.

Веритэ даже не улыбнулась, когда Альсид представил подробный отчет. Она лишь протянула руку и спросила, где книга. Альсид признался, что так ее и не нашел.

– Тогда немедленно возвращайтесь в Лариспем вместе с Сильвестром, – приказала Веритэ. – Найдите девчонку и отберите у нее книгу вашего дедушки.

– Графиня, не знаю, удастся ли мне убедить ее вступить в наши ряды.

– У нас нет времени на эти глупости. И, раз уж об этом зашла речь, вынуждена вас огорчить: вы не сумели воспитать достойных Наследников. Далеко не все из них готовы служить нашему делу. Взять хотя бы этого маленького наглеца, Натанаэля. Можете убить Либертэ. Или, еще лучше, похитить, чтобы мы могли использовать ее кровь. Делайте что угодно, но книга должна быть у меня.

Альсид не стал возражать. Сомнения, которые уже поселились в его душе, тяготили всё больше.

Либертэ купила пирожное. Альсид смотрел, с каким аппетитом она уплетает его, стоя на тротуаре и осыпая пальцы сахаром. Нет, он совсем не хотел причинять ей боль. Покончив с пирожным, Либертэ села на велосипед. Альсид не стал искать фиакр.

Он просто смотрел, как силуэт девушки исчезает в потоке машин. Может быть, он попробует отыскать ее завтра. А может быть, и нет. Едва переставляя ноги, он вернулся в убежище – бывшую церковь, место встречи Кровавых братьев, живших в Лариспеме. Ржавый замок поддался не сразу. Войдя внутрь, Альсид присел на ступеньку.

– Как же мне быть? – произнес он, глядя в потолок, покрытый плесенью.

– Как же мне быть? – отозвалось эхо.

У бога, должно быть, сейчас много других забот, и отвечать на мольбы лариспемцев не входит в его планы. Скорее всего, он не на шутку разгневан, и на то есть причины. Церковь осквернена. Ста туи святых обезображены, алтарь разграблен, скамьи порублены на дрова. Альсид закрыл лицо руками. Скрипнула дверь.

– Добрый вечер, Валентин.

В церковь вошел мужчина. Невыразительные черты. Толстые губы, застывшие в презрительной усмешке. Гладко выбритые щеки. Руки в карманах. Темные волосы обильно смазаны помадой. Можно было подумать, что он только что вылил себе на голову ведро растительного масла. Альсид встал.

– Здравствуй, Сильвестр. Я и не знал, что ты в Париже.

В отличие от Альсида, Сильвестр никогда ни в чём не сомневался. Он не знал ни жалости, ни пощады и с самого детства осознавал свое превосходство над простыми смертными: родители воспитывали его как принца крови в изгнании. Веритэ наделила его огромными полномочиями, и он беспрекословно исполнял ее приказания. Сильвестр ненавидел Альсида за то, что тот не смог спасти Валера, его младшего брата, когда тот проходил трансформацию. Кровавый брат ждал первой возможности отомстить. И дождался.

– Я здесь, чтобы исполнить волю мадемуазель, – ответил Сильвестр и зло посмотрел на Альсида. – Она приказала отвести Наследников к ней в замок. Прости, учитель, но, боюсь, ты не справился с возложенной на тебя миссией. Теперь детьми будет заниматься Делиль. Я же должен убедиться, что Натанаэль действительно решил быть нам полезным. А если это не так…

Альсид сжал кулаки. То, чего он больше всего опасался, случилось. Оставалось надеяться, что Натанаэль с Изабеллой сделали всё как он велел. Учитель посмотрел на дверь. Может быть, ему удастся сбежать и предупредить кого-то из них?

– И это всё, что тебе поручили? – уточнил он, стараясь говорить как можно спокойней.

– Нет, еще я должен найти книгу, раз ты не смог этого сделать. И еще…

Сильвестр вынул из кармана пистолет и наставил его на Альсида.

– И еще я должен доставить тебя в замок. Графиня Веритэ полагает, что ты близок к измене. Признаться, я с ней согласен.

Альсид вздрогнул. Он собственными глазами видел, как жестоко Веритэ расправлялась с теми, кто был ей недостаточно предан. Учитель выпрямился.

– Живьем ты меня не возьмешь. Стреляй!

– Ты убил моего младшего брата. Я был бы не против прикончить тебя на месте. Но я должен делать всё в точности как велит графиня. Мы больше не собираемся выводить из строя голосоматы, настала пора для серьезных действий. И здесь ты нам нужен. Ты ведь химик? Кто, если не ты, будет делать эти милые штучки?

Сильвестр вынул из кармана руку и медленно раскрыл ладонь. Там лежал стеклянный шарик. Альсид всё понял. В отчаянии он бросился к двери, но было поздно. Сильвестр выронил шарик, тот ударился об пол и взорвался. Всё заволокло густым туманом, частицы лиловой крови повисли в воздухе. Дым со вкусом железа окутал Альсида, прилип к коже, проник в легкие. Натанаэль, Изабелла и маленькие Наследники – последнее, о чём он успел подумать. В следующую секунду в голове воцарилась абсолютная тишина.

Глава 4
Ягненок из «Летающей свиньи»

Неопасная игра недостойна называться игрой.

Из интервью организатора Игр века

Натанаэлю пришлось плясать весь вечер. Он крутился как волчок, прыгал через костер, ел мясо и глотал мерзкое пойло. На следующее утро очнулся на тюфяке в маленькой комнате над мясной лавкой. Первым, что он почувствовал, были нестерпимая усталость и головная боль. Натанаэль плохо помнил, что случилось вчера. Казалось, большая часть событий навсегда растаяла в тумане. Кто-то был рядом с ним? Но кто? Натанаэль был твердо уверен в одном: не Кармина. Лясникамка потратила внушительную сумму, чтобы заполучить его, и при этом за весь вечер не сказала ему ни слова.

Наутро, войдя в комнату, она вручила ему ремень из грубой кожи, на котором висели три ножа.

– Этим ты будешь отделять мясо от костей, этим – рубить мясо на куски, а этим – чистить картошку, – объяснила Кармина.

Жмурясь от головной боли, Натанаэль протер глаза и присмотрелся к лезвиям. Первое было широким и твердым, второе – широким и гибким, третье – длинным и тонким. Ножи были не новыми – видно, что ими уже пользовались. На стали виднелись царапины, деревянные ручки изрядно потерлись.

– Какие-то старые, – разочарованно произнес Натанаэль, взвешивая на руке нож для рубки мяса.

– А кого ты тут хочешь впечатлить, лиротас? Заколотых свиней?

– Прости?

Кармина отвесила ему подзатыльник.

– Тебя тут никто не просит выпендриваться, луракдей! Мясу всё равно, каким ножом ты его разделаешь! Выучись ремеслу, приятель, и будешь сам выбирать ножи.

Выходя, Кармина хлопнула дверью. Натанаэль вздрогнул всем телом.

Вскоре он понял, что это было только начало. Кармина не знала жалости и требовала абсолютного подчинения. Натанаэлю вручили веник, губку и ведро воды. Он должен был с утра до ночи мыть полы и протирать столы в лавке.

– Убирай и наблюдай! – сказала ему Кармина. – Вопросы – только по делу. Не уверен – молчи.

Натанаэлю пришлось прикусить язык, чтобы не наговорить грубостей. Это в интернате он чувствовал себя как рыба в воде, а здесь он пока новенький.

Каждое утро он поднимался на рассвете, натягивал хлопковые коричневые брюки, белую рубашку и такой же белый длинный фартук. Одежду ему выдали в лавке. Затем шел в булочную за круассанами для всей братии. Там же покупал свежую газету. После готовил крепкий кофе и открывал ставни. Первым обычно приходил мэтр Нож.

– Лалютас, ягненок! – приветствовал он Натанаэля на языке лясникамов.

– Лонжурбем, латронпем! – выучился отвечать Натанаэль. Он подавал мэтру чашку цикория и утреннюю газету. Мясник погружался в чтение и с упоением комментировал новости. Он и не подозревал, что Натанаэль уже внимательно просмотрел все статьи. Мальчик должен был знать, что еще натворили Кровавые братья. Некоторые заголовки заставляли вздрагивать. Например: «В торговом доме был найден труп стражника. Гюстав Фиори требует усилить меры безопасности». Или: «В одном из районов первого округа у жителей наблюдается массовая амнезия». В основном же «Маленький лариспемец» писал о политике: «Во Франции скоро должны состояться выборы, управительница и Фиори отправились в Лион, и поездка проходит в напряженной атмосфере. Цены на пшеницу снова выросли».

Подтягивался вечно невыспавшийся Антонен. К Натанаэлю он относился по-дружески: всегда находил доброе слово.

Последней являлась Кармина. Сперва она самым тщательным образом проверяла работу ученика. И как бы усердно Натанаэль ни мыл полы накануне, всегда находила к чему придраться.

– Ягненок! А почему у тебя ведро валяется во дворе? Убери всё немедленно! А как ты завязал фартук! И ремень болтается.

Затяни, кому сказала! Я тебе сколько раз говорила, как правильно точить ложины! Заточи мне это сейчас же, или я испробую лезвие на твоей лкурше!

Натанаэль повиновался, мысленно проклиная день, когда указал в личном деле, что хочет стать мясником. Он орудовал веником и шваброй, выносил мусор и тер кафель, не забывая украдкой поглядывать на Кармину. Она была безупречна. Ее движения были точны, она действовала без малейших сомнений, не допускала ни единой ошибки. Ножи танцевали в ее испачканных кровью и мясом руках. В конце рабочего дня ее фартук был так же чист, как и в начале, а на суровом лице не было видно и следа усталости. Натанаэль хотел, чтобы она допустила хотя бы малейшую небрежность, уронила нож, например. Но нет, Кармина была безукоризненна. Глядя на нее, Натанаэль испытывал смесь восхищения и досады. Да, эта девчонка его испытывает, но он еще заслужит ее похвалу.

По крайней мере, сделает для этого всё, что в его силах.

В тот вечер Натанаэль заново перемывал всю посуду – первую попытку Кармина ему не зачла.

– Знаешь, дружище, сейчас не только ты проходишь испытание, но и Кармина, – обратился к нему Антонен.

Натанаэль прекратил оттирать жир и бросил губку в раковину. Накопившийся гнев внезапно прорвался наружу.

– Испытание? Что еще за испытание? Зачем этой девчонке проходить какие-то испытания? Она же кого хочешь за пояс заткнет! Как это у нее получается? Ни единой ошибки! Почему я так не могу!

– А ты знаешь, что она всего лишь подмастерье? Так же как и ты?

Натанаэль вытаращился на Антонена. Он просто не мог в это поверить.

– Но ты прав, Кармина очень способная. Потому мэтр Нож и поручил ей всему тебя научить. Он хочет посмотреть, как она справится с ролью начальницы. Латронпем уже немолод, думает передать бразды правления Кармине. Но он должен быть уверен, что у нее получится. Вот она и старается. Поверь, ей сейчас тоже непросто.

Антонен ловко скрутил кишку, набитую фаршем, и перешел к следующей.

– Ее ведь никто не хотел брать на работу, – продолжил мясник. – А у нее отец – герой Коммуны и брат – лясникам. Но она ведь черненькая, да еще и девочка. Людям такое не слишком нравится. Но Кармина не сдавалась: понимала, что, если добьется своего и станет лясникамкой, никто не посмеет ее обижать, будь она хоть синего цвета и с тремя руками. Она обошла все мясные лавки города, ее нигде не брали. В конце концов явилась сюда. Мэтр Нож тоже был не слишком рад ее видеть. Спросил, почему должен взять ее подмастерьем, раз в остальных лавках ей отказали. На что Кармина ответила: «Так все увидят, что ты умнее всех». «Хорошо, – ответил он ей. – Но если я тебя возьму, имей в виду, не отступлю от тебя ни на шаг. Ты месяца не продержишься!» И знаешь, что она ответила?

Натанаэль покачал головой. Антонен выдержал долгую паузу.

– «Я узнаю это, только когда попробую». Натанаэль умолк. Он был ошарашен.

– Я ведь тогда сказал ей то же самое, – наконец произнес он. – Так вот почему она меня выбрала!

– Ну уж точно не за твою мускулатуру, приятель! – ухмыльнулся Антонен, вешая на крюк связку сосисок. – А теперь займись-ка посудой и не рассказывай никому, что узнал. Если Ларминкжи узнает, что я выдал ее с потрохами, она из нас обоих рагу сделает.

Тут, как по волшебству, с шумом открылась дверь и на пороге появилась Кармина. За ней с понурым видом брела Либертэ. Лясникамка была в ярости. Ее распущенные волосы походили на гриву.

Кармина направилась прямо к Натанаэлю, тот предусмотрительно сделал шаг назад. Она что, всё слышала?

– Это еще что? – взревела Кармина, крутя у него перед носом последним номером «Маленького лариспемца». – Мне Либертэ показала.

Решив, что его разоблачили, Натанаэль согнулся от внезапного спазма в желудке. В глаза бросился заголовок: ИГРЫ ВЕКА. СПИСОК УЧАСТНИКОВ. Ну что ж, всё не так страшно.

– Игры века? – переспросил он. – А при чём тут я?

– Вот, смотри сюда, дуралей! – закричала Кармина, показывая ему третью строчку.

Там было написано: «Команда 3. Кармина Нуар, подмастерье мясника. Натанаэль Январский, подмастерье мясника. Либертэ Шардон, мастерица».

– Признавайся! Это ты придумал? – завопила лясникамка, хватая Натанаэля за воротник.

Если бы она так страстно не желала утопить его в раковине с грязной посудой, он, может быть, даже порадовался бы, что может близко рассмотреть ее лицо.

– Это придумал я! – торжественно объявил мэтр Нож, входя в лавку. У него был очень довольный вид. – Кармина, я нашел твою заявку в прихожей. Там уже была вписана Либертэ. Не хватало третьего участника. Я вписал Натанаэля и отправил заявку по почте. И вот ваша команда выиграла лотерею. Будете участвовать в Играх!

Кармина не знала, что ответить. Она переводила взгляд с патрона на мальчишку, будто не в силах поверить в происходящее. Наконец она выпустила из рук воротник подмастерья.

– Но почему мы должны играть вместе с Натанаэлем? Зачем ты его вписал? – спросила она.

Нож похлопал ее по плечу.

– Видишь ли, дорогуша, я уже слишком стар для этих игр, Антонен – слишком толст, а твой братишка – еще тот пройдоха. Я сделал ставку на молодость!

– Приятно слышать, патрон! Вот какого ты обо мне мнения! – проворчал Антонен.

– Хватит кукситься, малышка! – продолжил Нож. – Вы только лучше узнаете друг друга. А пока приглашаю вас пропустить по стаканчику у Барнабе!

В кафе все предпочли разместиться подальше от Кармины, которая пыхтела, как мотор с испорченным клапаном. Крепко сжав челюсти, лясникамка сидела со скрещенными на груди руками и, казалось, в любую минуту была готова взорваться.

«Граждане и гражданки Лариспема, – начала читать Либертэ. – Волею случая были избраны шесть команд, которые примут участие в Играх. По непонятной причине в этот раз судьба оказалась особенно благосклонна к лясникамам. И хотя рука, выбравшая наугад шесть желтых бумажек, сделана из латуни и меди, есть повод думать, что выбор был небеспристрастен. А вдруг автоматы уже научились обманывать людей? Об этом стоит расспросить мастеров. Как жаль, что их нет в нашей редакции!»

Либертэ положила газету на стол, чтобы все могли посмотреть состав игроков. Две команды из шести были полностью укомплектованы мясниками. В третьей состояли Кармина, Либертэ и Натанаэль. В четвертой были только дамы, три танцовщицы кабаре. В пятой – студенты-филологи. В шестой – два коммерсанта и секретарша. Антонен, мэтр Нож и Кармина посмотрели, кто из их знакомых лясникамов участвует в играх.

– Вы посмотрите только! – воскликнула Кармина. – Лакжи в первой команде!

Либертэ широко раскрыла глаза.

– Это же тот самый силач! Который одним ударом расправился с быком! – воскликнула она.

– Нам что, придется с ним драться? – уточнил Натанаэль. – Едва ли мы сможем его одолеть.

– Не паникуйте, ягнята! Для начала прочтем правила, – объявил Антонен и схватил газету.

На одной из страниц был напечатан план Лариспема, где обозначили все двадцать округов.

«Каждую неделю мы будем бросать кости и определять, на сколько шагов каждая команда продвинется вперед, – начал читать Антонен. – Каждый день одна из команд будет подвергаться испытанию. Наши отважные участники начнут игру в двадцатом округе и будут двигаться против часовой стрелки, пока не достигнут первого. Если две команды окажутся в одном округе, им придется сражаться друг с другом. Проигравшая команда выбывает из игры. Если команда не выдержит испытание, она также выбывает из игры. Победитель, как вы уже знаете, отправится в путешествие на новом дирижабле „Дух Коммуны“ в компании самой управительницы. Каждую неделю мы будем публиковать специальное приложение, где будем рассказывать о ходе Игр. Не пропустите новый номер! Покупайте вашу любимую газету „Маленький лариспемец“».

Антонен умолк. Либертэ закашлялась.

– Меня это не радует.

– Не то слово, – проворчала Кармина. – Надеюсь, нам не придется соперничать с Лакжи и его ребятами, Зубочисткой и Хлебом-без-соли. Они разделаются с нами одной левой.

– Не обязательно, – возразила Либертэ. – Мы же не знаем пока, в чём состоят испытания. Жюль Верн говорил, что для победы понадобится не только сила, но и командный дух и сообразительность. Кстати, если бы речь шла только о физической силе, ты бы никогда не согласилась играть со мной в одной команде.

– Кармина, твоя подружка дело говорит! – вмешался мэтр Нож. – Она куда благоразумней тебя. Как бы то ни было, если в играх победит лясникам, победим все мы.

– Гарсон! – взревел Антонен. – Всем пива за мой счет! Выпьем за лясникамов!

– Мне пора! – объявила Либертэ, вставая. – В башне сегодня важное совещание. Нужно проверить оборудование и подождать, пока всё закончится.

– Ты расскажи нам как-нибудь, чем там занимаешься! – сказала Кармина на прощание.

– Я провожу тебя! – воскликнул Натанаэль, вскочив со стула и бросаясь за Либертэ.

Девушка удивилась, но ничего не сказала. На улице шел дождь, и они укрылись под навесом трамвайной остановки.

– Как тебе с Карминой? – спросила Либертэ. – Я знаю, с ней может быть непросто.

– По крайней мере, она еще не прибила меня кабаньей ногой. Думаю, это хороший знак.

Либертэ улыбнулась.

– Я рада, что ты в нашей команде, – добавила она. – Скажу честно, я немного волновалась. Но сейчас я чувствую себя уверенней.

– Послушай, – прервал ее Натанаэль. – Мне нужно рассказать тебе кое-что важное. Ты в последнее время не замечала ничего необычного в…

В эту секунду к остановке в облаке пара, мигая фарами, с шумом и лязгом подъехал трамвай: его приводила в действие мощная паровая машина. Трамвай выглядел устрашающе: больше всего он походил на дракона или гигантского угря, выпавшего на землю прямо из грозных туч.

– В чём?

– Даже не знаю, как сказать. В твоей крови.

Либертэ всё меньше понимала, о чём идет речь.

– В чём, в чём? – переспросила она.

Натанаэль повторил, стараясь говорить громче, но его заглушил скрежет тормозов.

– Прости, мне надо бежать! Увидимся! – крикнула Либертэ, поднимаясь. Она показала кондуктору знак благонадежности и, обернувшись, махнула Натанаэлю рукой.

Раздосадованный, тот некоторое время стоял на месте в толпе пассажиров, отягощенных чемоданами, кошелками и детьми. Проглотив свою порцию вояжеров, дракон тронулся и, описав в воздухе изящную дугу, взлетел к шиферным крышам. По ним барабанил дождь.

– Что же за лертовщичина! – выругался Натанаэль.

Глава 5
Испытания

О Лариспем! Оковы пали, Судьба у нас в руках. Идем вперед, идем к мечте. Никто не остановит!

Отрывок из гимна Лариспема

Вспышка! Магниевая пудра воспламенилась, ослепив Либертэ. В течение нескольких секунд она не могла различить лица журналистов и зрителей, что в огромном количестве собрались у кладбища Лашез. Все с нетерпением ждали начала Игр века. Разговоры, смех, крики людей оглушали мастерицу. Она ощущала присутствие Натанаэля и Кармины. Рядом с ними Либертэ казалась себе совсем маленькой. Чуть дальше стояли другие команды. К большой радости зрителей, танцовщицы из кабаре надели разноцветные платья, расшитые блестками и перьями. Лясникамы гордо расхаживали по тротуару, словно петухи, готовые к бою. К Либертэ подбежал журналист и задал ей вопрос, но в шуме толпы его невозможно было расслышать.

– Что вы говорите? – громко переспросила мастерица.

– Родители должны гордиться тобой, гражданка! – прокричал ей в ответ журналист. – Ты единственная француженка, которая участвует в Играх.

Либертэ запнулась. Ей стало стыдно. Она ничего не писала родителям об Играх и надеялась, что местные газеты не будут публиковать списки участников.

Вдруг кто-то закричал: «Тишина!»

Прибыл советник Фиори. Он был одет в роскошный красный костюм. Гриву волос увенчивал красный же цилиндр. Клочковатая борода прикрывала волевой подбородок, а закрученные усы придавали их обладателю свирепый вид. Рядом стоял Жюль Верн. Скромно одетый, он широко улыбался и, казалось, находился в самом доброжелательном расположении духа. Либертэ поискала глазами управительницу, но ее не было. На трибунах сидели делегации из европейских стран, прибывшие специально на открытие.

Фиори приветствовал их и начал представлять команды. Лясникамы громко захлопали в ладоши – казалось, на город обрушился настоящий град из оваций. Свою порцию аплодисментов получили и танцовщицы. Им одобрительно свистели, а пара поклонников кинула цветы к их ногам. Жюль Верн взял слово, чтобы поблагодарить доблестных лариспемцев, не побоявшихся принять участие в столь захватывающем приключении. Прямо за его спиной установили механический театр, который представлял игру в гусек. Шесть фишек стояли на стартовой клетке двадцатого округа.

– Дорогие друзья, день, которого вы так ждали, наконец наступил! – провозгласил Фиори. – Сейчас мы бросим кости и увидим, сколько ходов сделают наши команды на этой неделе!

Двое рабочих поднесли игральный кубик высотой с табурет. Советник снял пиджак и цилиндр, поднял куб одной рукой и небрежно бросил. Тот перевернулся в воздухе и опустился на тротуар, чуть не придавив ногу журналиста, не отошедшего вовремя в сторону. Выпала цифра два. На сцене механического театра фишка пересекла клетку двадцатого округа и оказалась в девятнадцатом, где находились бойни Ла-Виллет. «Дай пять!» – зарычал Лакжи и ударил по ладоням своих дружков.

Фиори вновь бросил кубик. Вторая команда продвинулась на шесть шагов и оказалась в пятнадцатом округе. Мясники, входившие в ее состав, удовлетворенно кивнули.

– Бросаем жребий для третьей команды! – объявил Фиори. Кармина, Натанаэль и Либертэ переглянулись. Что их ждет? Либертэ надеялась, что им достанется округ, в котором она хорошо ориентируется. Кубик перевернулся и упал на цифре один.

– Третья команда остается в двадцатом округе!

– Как так! С этим кубиком что-то не то! – воскликнула Кармина. Еще три команды ждали своей очереди.

– Только бы никому не выпала наша клетка, – прошептала лясникамка. – Или нам придется состязаться с ними за право участвовать в испытании.

Танцовщицы оказались на той же клетке, что и первая команда, и в толпе радостно закричали. Лакжи, Зубочистка и Хлеб-без-соли подмигнули девушкам, а те показали им языки.

– Ребята из них фарш сделают, – презрительно прокомментировала Кармина.

Команда номер пять, состоящая из трех оголодавших студентов, прошла в шестнадцатый округ. Фиори бросил кубик в последний раз.

– Команда номер шесть отправляется в семнадцатый округ! Теперь всем на неделю хватит работы!

Участников игр пригласили в палатку, где их ждал роскошный пир. На огромном столе, покрытом клетчатой скатертью, стояли блюда с молочными поросятами в печеных яблоках, пирамиды закусок, паштеты, картофель с маслом и мясные пироги с золотистой корочкой. Фарфоровые соусницы были до краев наполнены мясным соком. Между ними высились пузатые бутылки вина. Рядом с каждым блюдом стояла табличка с названием мясной лавки, поддержавшей банкет.

Лясникамы тут же набросились на еду, остальные смиренно ждали, пока те насытятся. Кармина отправилась поприветствовать собратьев по ремеслу. Либертэ и Натанаэль последовали за ней. Лакжи так крепко сжал Кармину в объятиях, что у нее захрустели кости.

– Как там твой ягненок? – спросил великан, указывая на Натанаэля.

– Пока непонятно, чего он стоит, – ответила она, как будто Натанаэля рядом и не было. – А тебе повезло с первым испытанием, приятель! Удача на твоей стороне!

Лакжи бросил взгляд в направлении трех танцовщиц, которые за обе щеки уплетали поросят, о чём-то перешептываясь.

– Постараемся не слишком их покалечить, – со смехом сказал мясник.

Его слова долетели до ушей танцовщиц, которые, в свою очередь, посмотрели на лясникамов с нескрываемым презрением.

– Это работенка не для воображал на каблучках! – ухмыльнулся Лакжи.

– Увидим, – чуть слышно сказала Либертэ.

Но Лакжи услышал. Он окинул мастерицу пренебрежительным взглядом.

– Конечно увидим, – ответил он. – Только запомни, малышка, и хорошенько: нас никто никогда не победит. Ни эти задаваки, ни вы. Готов биться об заклад, что удача будет за нами.

Еще не успели подать десерты, а Натанаэль уже вернулся в «Летающую свинью». Либертэ ушла с открытия Игр еще раньше: ей нужно было торопиться в башню. Кармина не уделяла Натанаэлю ни малейшего внимания, и ему решительно нечего было делать. Он протопал весь путь до лавки пешком, пару раз чуть не потерявшись. Поднялся в свою комнату, намереваясь переодеться и по работать. Как раз снимал штаны, когда из-за блеклой ширмы, скрывав шей ночной горшок, цинковый таз и ведро с водой, кто-то вы шел. Натанаэль отскочил назад и запутался в штанах. Да что же это такое! Красный от смущения, он узнал Изабеллу.

– Но как?.. Что ты тут?.. – только и мог проговорить он, застегивая ремень на брюках.

У Изабеллы покраснели веки. Она плакала, что было на нее совсем не похоже. Она всегда умело скрывала чувства, и, глядя на мрачное лицо, обрамленное косами, никогда нельзя было догадаться, что у нее на душе.

Изабелла открыла рот, чтобы что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. По щекам потекли слезы. Натанаэль немедленно закрыл дверь на ключ и привлек девочку к себе.

– Рассказывай, что случилось!

– Я… не смогла… Наследники…

Натанаэля охватило нехорошее чувство. Он усадил Изабеллу на кровать, принес ей стакан воды.

– Расскажи всё как было. С самого начала.

Изабелла кивнула и, чуть запинаясь, сообщила, что Наследники из химического клуба бесследно исчезли. Да, те самые четверо малышей, дети аристократов, которым Луи д’Омбревиль передал свой дар. Всех похитили ночью прямо из спальни. И в интернате просто забыли об их существовании, будто их никогда не было. Ни воспитатели, ни учителя, ни одноклассники ничего не помнили.

– Как они могли забыть? – холодея от ужаса, спросил Натанаэль.

– Помнишь, я как-то давала тебе стеклянный шарик? Кровавые братья могли разбить один такой в спальне, чтобы пометить всех сразу. А потом просто приказать им забыть о Наследниках. Скорее всего, они поступили так же с учителями и воспитателями. Или, может быть, пометили их по отдельности. Я не знаю.

А ведь Альсид просил их с Изабеллой позаботиться о малышах. Ничего не вышло. Изабелла тряхнула волосами. Всё это время она лихорадочно перебирала карты Таро.

– А тебе как удалось не попасться?

– В ту ночь я была на чердаке. Они просто не нашли меня в постели.

Всё это означало, что Альсид либо умер, либо находится в плену у Веритэ. Натанаэль совершенно упал духом. Без поддержки Альсида им с Изабеллой придется туго.

– Что говорят карты? Изабелла горько улыбнулась.

– Это колода моей матери. Я никогда не умела гадать. Просто делала вид, чтобы меня приняли в компанию Морды-Решетом. Так я была под защитой, и никто меня не обижал.

Натанаэль сжал челюсти. Где же теперь дети? Он представил, как они томятся в подвале, а жуткий доктор Делиль ставит над ними опыты, ни на секунду не прекращая свою болтовню.

– Мы должны их найти! – в отчаянии прошептал он.

– Это я во всём виновата, – ответила Изабелла. – Я ведь была там, и мне стоило внимательней за ними следить. Сразу же отправиться следом. Но я так надеялась, что Альсид вернется. Я попытаюсь их отыскать. И, если получится, освободить.

– У тебя не получится.

– Хотя бы попытаюсь! Я должна это сделать ради Альсида. Натанаэль замолчал. Тяжело было найти нужные слова.

– Послушай, Изабелла, мы никогда с тобой раньше не разговаривали по душам. Я мало что о тебе знаю. Но ты единственный человек, с которым я могу говорить откровенно. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я пойду с тобой.

Изабелла посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты не можешь. Кровавые братья готовят что-то ужасное. Если хочешь помешать им, лучше тебе остаться в Лариспеме.

Она встала и, словно повинуясь внезапному порыву, обняла Натанаэля. Ее форма всё так же пахла мелом и воском, которым натирали полы в классных комнатах. Натанаэль вдруг почувствовал острую тоску и сам чуть не расплакался.

– Удачи! – прошептал он внезапно охрипшим голосом.

– Удачи! – ответила Изабелла.

В следующую секунду она открыла окно, вышла на крышу и исчезла.

* * *

Первое испытание должно было состояться на бойнях Ла-Виллет на следующий день после церемонии открытия. Как только лавка закрылась, Антонен бросил тряпку, которой вытирал стол, и воскликнул:

– По машинам! Поедем на моем паромобиле!

Натанаэль с облегчением выпрямился. Вот уже два часа он без остановки чистил лук. Слезы рекой текли по щекам; приходилось работать, прикрывая глаза. Он отбросил нож и стал развязывать фартук, но Кармина его остановила.

– Ты что, думаешь, лук сам себя дорежет? Натанаэль с досадой посмотрел на мучительницу.

– Встану завтра пораньше, чтобы всё закончить.

Кармина провела рукой по своему рабочему столу: он был так чист, что с его поверхности можно было есть как из тарелки.

– Сперва заверши что начал, ягненок! А потом уж делай что хочешь!

Антонен с сочувствием посмотрел на мальчишку, но не осмелился перечить Кармине. Натанаэлю пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от грубостей. Он вовремя вспомнил, что его начальница тоже проходит испытание, и молча вернулся к чистке лука.

– Хорошо, идите. Я еще поработаю, – сказал он. Антонен дружески похлопал его по плечу.

– Заедем за Либертэ? – спросил он Кармину, садясь за руль.

– Нет, она сказала, что придет попозже. Едем в Ла-Виллет.

* * *

Либертэ чуть-чуть не успела. Двери Ла-Виллет захлопнулись перед ее носом. Испытание началось. Тяжело дыша от быстрого бега, мастерица огляделась. Может быть, кто-нибудь поможет ей попасть внутрь? Ну как она могла забыть о времени? Просто за слушалась инженера, который сконструировал лифт в башне Верна. Уже давно пора была уходить, но она всё чертила схемы, которые объясняли устройство хитрого механизма.

– Хочешь войти туда? Я знаю как, – произнес кто-то у нее за спиной.

Либертэ обернулась. К ней приближался Синабр, как всегда одетый с иголочки. Девушка почувствовала, что заливается краской. Лясникам широко улыбнулся и чмокнул ее в щеку.

– А ты разве не на трибунах?

– Нет, красавица! Я немного… повздорил с ребятами из команды номер один.

– Только не говори мне, что у тебя снова долги! – с ужасом воскликнула Либертэ.

Синабр положил руку на сердце и торжественно произнес:

– Жизнью клянусь, что нет! Всеми тремя ножами. Могилой моей матери! Помнишь, я уже говорил тебе об этом в «Бродячем кафе». С глупостями покончено. Молю, скажи, что веришь мне, спасительница!

– Да, Синабр, я тебе верю, – прошептала Либертэ. Лясникам ответил ей воздушным поцелуем.

– Либертэ, дорогая! К несчастью, эти ребята не так снисходительны и милосердны. Они не хотят поверить, что я изменился.

– Невежи и грубияны, – пробормотала Либертэ, вспомнив, как вел себя Лакжи.

До них донеслись крики и аплодисменты. Откуда-то сверху раздался голос Жюля Верна, усиленный громкоговорителями: «Сегодня на арене две команды будут сражаться за право участвовать в испытании. Им предстоит бороться с быком, который выглядит совсем не так, как вы думаете».

– Это что, коррида? – уточнила Либертэ.

– Можно и так сказать, – загадочно произнес Синабр. – Пойдем. И он прошел сквозь маленькую дверь, скрытую от чужих глаз.

Либертэ последовала за ним, и они оказались во дворе Ла-Виллет. Место было не узнать. Огромную площадь занимал наскоро выстроенный деревянный амфитеатр. Синабр повел Либертэ под трибуны. Согнувшись, они прошли в темноте несколько метров, пока не обнаружили ящик, на который можно было присесть. Напротив зияла гигантская щель, через которую было отлично видно арену. В центре стоял фонтан со львами, прямо над ними громко кричали и топали ногами зрители. Наконец появились обе команды. Сидя совсем рядом с Синабром, вдыхая аромат дерева, Либертэ чувствовала необыкновенное воодушевление. Как же это здорово – тайком пробраться на Игры! До них вновь донесся чуть приглушенный голос Жюля Верна. Почетный гражданин Лариспема представил участников обеих команд и объявил:

– Граждане, гражданки и гости нашего города! Сейчас на эту арену выйдет бык. Прошу, аплодисменты!

Либертэ вытаращила глаза.

– Что это? – только и смогла произнести она.

* * *

– Сейчас я разделаюсь с тобой, и на сегодня всё! Последняя луковица, лежащая на дне корзины, никак не отреагировала на слова Натанаэля. Тот повернул голову вправо и влево, стараясь размять затекшую шею, взглянул на часы, висевшие на кафельной стене. Если он быстро приберется, может быть, даже успеет на бойни. Кармина убедится, что он парень не промах.

Сметая шелуху со стола в мусорный бак, Натанаэль думал об Играх. Что же придумали Верн и Фиори? В Лариспеме сейчас только об этом и говорили. Жители делали самые смелые предположения, бились об заклад, чья догадка окажется верной. Натанаэль с удвоенным усердием вытер стол и облегченно вздохнул. Оставалось переодеться, и можно бежать к трамвайной остановке. Он бросился в раздевалку, на ходу развязывая фартук, и тут в дверь постучали. Открыть? Но лавка уже полчаса как закрыта. Если кто-то не успел купить свиных ребрышек, пусть готовит себе на ужин овощной салат. Натанаэль принялся шнуровать ботинки, но в дверь снова постучали. Мальчишка выругался. Стоит ли обслуживать клиента, раз уж ты еще на работе? Что бы на это сказала Кармина?

– Натан? Ты здесь? – раздался чей-то далекий голос. Натанаэль замер. Только один человек звал его так. Судорожно зашнуровав ботинки, он вскочил на ноги, схватил ключ и бросился к двери.

* * *

Черный бык, вышедший на арену, выглядел устрашающе, был огромным, издавал металлический скрежет. Либертэ вдруг поняла, что движется он при помощи колесиков, привинченных к подковам.

– Это же автомат! – с восторгом воскликнула она.

– Наши мастерские представляют новейшее изобретение: паробык! – С гордостью объявил Жюль Верн. – Результат слаженной работы электриков, гидравликов и часовщиков. Управляет им мастер повышенной квалификации.

Бык взревел и поднялся на задние лапы, испуская пар из латунных ноздрей.

– Не может быть! – воскликнула Либертэ. – Я всегда знала, что в башне Верна творят чудеса, но паробык – это что-то невероятное.

– Не зря я бился об заклад, что они его выпустят! – с усмешкой отметил Синабр, показывая Либертэ бумаги об участии в пари. – У меня был один шанс из двадцати.

– Но откуда ты знал?

– Да так, подслушал, что говорил Фиори.

Либертэ с удивлением на него посмотрела, но промолчала. Ее внимание вновь привлек бык. У автомата в боку открылся люк, оттуда спустился мужчина в синей рабочей блузе. Когда он поднял руки в приветственном жесте, мастерица заметила, что они полностью покрыты татуировками.

– По-моему, он больше похож на лясникама, чем на мастера повышенной квалификации, – пробормотала Либертэ. – Всё это немного странно.

Тем временем Жюль Верн объяснял, в чём заключается испытание. Участники должны добраться до кожаных браслетов, которые в большом количестве украшали острые рога механического животного. Выиграет та команда, которой за тридцать минут удастся сорвать больше браслетов.

– Дам пропускаем вперед! – объявил Верн. Танцовщицы, одетые в блестящие платья, переливавшиеся на солнце, приблизились к быку. Рядом с этим гигантом они выглядели совсем крохотными. Мастер с татуировками залез обратно в брюхо быка, у того из ноздрей тотчас же повалил пар. Ударили в гонг. Бык издал оглушительный рык.

– Испытание началось! – взревел Фиори.

* * *

– Жером! Это ты!

– Здорово, Натан!

Натанаэль был так счастлив увидеть старого друга, что на секунду забыл о ссоре, Кровавых братьях и обо всём, что случилось в последние месяцы. Но радость оказалась короткой. Жером был не один. Рядом стоял мужчина, которого Натанаэль раньше не видел. На редкость некрасивый, с пухлыми губами и блестящими масляными волосами. Натанаэль кивнул ему и вопросительно посмотрел на друга.

– Гражданин?..

– Гражданин Сильвестр ждал тебя здесь, когда я пришел, – уточнил Жером. – Он сказал, что вы с ним одной крови. Я так рад за тебя, дружище! Значит, ты нашел своих родственников?

Сильвестр неприятно улыбнулся и подмигнул Натанаэлю. Кровавый брат! Они всё-таки нашли его!

– Ну, можно и так сказать, – ответил Натанаэль, пристально глядя на Сильвестра.

– Мы тут немного поболтали с твоим другом, – заговорил тот. – Жером рассказал о своих планах и о том, что в интернате вы были неразлейвода.

– Дружище, у меня мало времени, – вмешался Жером. – Ты ведь знаешь, наверное, что мой патрон торгует мехами. Завтра он уезжает в командировку в Германию, я еду вместе с ним. Он хочет, чтобы я посмотрел, как там поставлено дело. Здорово, правда?

– Здорово, – равнодушно ответил Натанаэль.

Как бы он хотел остаться с другом наедине и объяснить ему всё, что происходит! Но сейчас Жером был в опасности. Нужно сделать так, чтобы он немедленно ушел, пока Сильвестр не решит взять его в заложники, пометить или еще что похуже.

Было видно, что Жерома удивил и ранил тон старого друга. Натанаэль поймал его вопросительный взгляд.

– Я тут принес… – пробормотал Жером, протягивая пакет, наспех перевязанный веревкой. – Ты забыл забрать.

– Жером – отличный малый, – заявил Сильвестр, хлопая его по плечу. – Не удивлен, что вы дружите. Тебе, должно быть, непросто с ним сейчас расставаться, да, Натанаэль? Кто знает, что может приключиться в дороге.

Несмотря на шутливый тон Сильвестра, Жером насторожился. Он приблизился к Натанаэлю и с беспокойством на него посмотрел.

– Слушай, приятель, мне жаль, что я тогда отказался говорить с тобой. Помнишь, в день ярмарки? Ты точно не хочешь мне сейчас ничего сказать?

И он выразительно скосил глаза в сторону Сильвестра. Натанаэль покачал головой.

– Хорошей поездки. Спасибо, что принес, – ответил он.

– Натан, ну расскажи же, что происходит!

– Тебе пора. Раньше надо было думать. Теперь нам с тобой не о чем говорить.

У Жерома дрогнули губы.

– Но, Натан, подожди…

Натанаэль смотрел в сторону. Жером развернулся. В глазах у него стояли слезы. Он быстро пересек улицу и вскочил в ожидавший его фиакр. Прижимая к груди сверток в крафтовой бумаге, Натанаэль смотрел ему вслед.

– Твой приятель очень болтлив, – вновь подал голос Сильвестр. – Сам мне всё рассказал. Теперь я точно знаю, где его искать, если вдруг решу пометить его или убить. Повезло, правда? Мадемуазель Веритэ мне много о тебе рассказывала.

Кровавый брат затолкнул Натанаэля в лавку и с отвращением оглядел помещение. Повсюду лежали ножи, на плакатах красными чернилами были выведены цены на мясо.

– Ты знал, что эта черномазая девка в штанах, которая тобой верховодит, – дочь убийцы? – спросил Сильвестр. – Мы говорили о ней на последнем собрании, и один из братьев вспомнил, как ее отец, Жан Нуар, собственными руками убил барона и баронессу де Виньяк, что много лет давали ему кров и пищу. Черная не благодарность, не так ли?

Натанаэль пожал плечами. Сильвестр удостоверился, что в лавке больше никого нет, и потащил Натанаэля на кухню. «Что ж, рано или поздно это должно было случиться», – подумал мальчик. Изабелла и Альсид предупреждали. Кровавые братья не могли отпустить его просто так. Наследников было чересчур мало, чтобы хоть кто-то мог ускользнуть. А их дар был слишком редким и ценным.

– Хочу задать тебе пару вопросов, приятель! – продолжил Сильвестр. – Первый. Где сейчас твоя хорошая знакомая Изабелла де ла Круз?

– Я не знаю, – ответил Натанаэль. – В последний раз мы виделись на ярмарке.

Сильвестр протянул руку и снял со стены большой нож. Кармина совсем недавно нарезала им ветчину. Нож был остро наточен, это Натанаэль хорошо знал. Он попятился, но Кровавый брат прижал его к стене и направил на него нож. У Натанаэля заколотилось сердце, перехватило дыхание. Он был совсем не уверен, что долго продержится, если Сильвестр решит его пытать.

– Знаешь, в мясных лавках столько несчастных случаев происходит, даже представить трудно! – заявил Сильвестр. – Можно поскользнуться и упасть, случайно наткнуться на ножик, который забыли убрать. Так глупо, правда? Где же Изабелла? В Париже?

– Я точно не знаю… – пролепетал Натанаэль. – Она как-то говорила, что хочет поехать в Испанию, встретиться с родными.

Нож приблизился. Натанаэль закрыл глаза и сжал зубы.

– Зачем это ей понадобилось в Испанию?

– Она не говорила. Как я понял, просто родных повидать. Нож коснулся кожи. Натанаэлю казалось, он прямо сейчас умрет от страха.

– Если врешь, будь уверен, ты дорого за это заплатишь! – прошипел Сильвестр.

– Но я правда больше ничего не знаю! – запинаясь, проговорил Натанаэль.

Кровавый брат посмотрел недоверчиво и продолжил:

– Второй вопрос. Я прочитал в газетах, что ты участвуешь в Играх века. И, счастливая случайность, в команде с двумя девицами, которых мы ищем. Ты знаешь, о ком идет речь. Кармина Ну ар и Либертэ Шардон. Само небо нам помогает! Мадемуазель Веритэ поручила отыскать книгу мне, но ты не думай, что будешь сидеть сложа руки. Хочу, чтобы ты мне помог.

Он помахал перед носом Натанаэля картой и засунул ее ему в карман.

– Когда найдешь, доставишь по этому адресу!

И тут Сильвестр ущипнул его за щеку, словно любящая мамочка.

– До скорого, Наследничек. И особенно не медли. А то я подумаю, что ты не хочешь нам помогать.

* * *

Первые минуты танцовщицы беспорядочно носились по арене, стараясь не попасть под железные копыта. Механический монстр передвигался с необычайной скоростью, поблескивая рогами и высекая искры из-под колес. Он чуть было не проехался по одной из девушек, которая подбежала слишком близко, надеясь сорвать браслет. Наконец танцовщицы решили взять паузу, взобрались на фонтан и стали совещаться. Через минуту они вновь рассредоточились по арене.

– Очень опасное испытание, – прошептала Либертэ.

От волнения у нее на лбу выступил пот. Через пару дней она, возможно, так же будет убегать от железного быка, а зрители будут с усмешкой сопровождать ее взглядами.

– Что-то случилось? Тебе нехорошо? – с волнением спросил Синабр.

Либертэ быстро вытерла лоб. Ей вдруг стало неловко. Лясникам вынул из кармана шелковый платок и мягко прикоснулся им к лицу Либертэ.

– Ты вся горишь! – прошептал он, отводя ей со лба прядь волос. – Мне, наверное, не стоит такое говорить, но ты сейчас покраснела и выглядишь восхитительно. Девчонки-лясникамки никогда не краснеют.

Либертэ вдруг охватила паника. Она постаралась встать, ударилась лбом о столб и снова присела. Синабр мягко коснулся ее щеки.

– Пожалуйста, останься, – тихо сказал он.

Лицо Синабра оказалось так близко, что Либертэ почувствовала на себе его дыхание. И вдруг, как будто случайно, он коснулся ее губами и поцеловал.

* * *

До конца испытания оставалось десять минут, но танцовщицам пока не удалось заполучить ни одного браслета. За их метаниями с интересом наблюдала команда противника. Тройка лясникамов взобралась на фонтан. Они оседлали каменных львов и с удовольствием комментировали происходящее.

– Давай, куколка! – изо всех сил ревел Лакжи. – Попробуй нас побороть!

Одна из девушек между тем готовилась перейти в атаку. Она стояла прямо перед железным монстром, не обращая внимания на насмешки зрителей.

– С ними всё ясно, – произнес Антонен. – Они проиграют. Кармина в который раз осмотрелась. Либертэ так и не пришла.

Жаль. Ей бы так понравился паробык. Лясникамка вновь повернулась к арене. Было неловко признаться, но ее чуть-чуть мучила совесть за то, что она заставила Натанаэля чистить лук и не позволила пойти с ними в Ла-Виллет. Но если она будет вести себя слишком снисходительно, Нож решит, что она совсем не годится на роль начальника. А этого нельзя допустить!

Тем временем паробык понесся навстречу своей добыче. Зрители заревели от ужаса и возбуждения.

– Он просто насадит ее на вертел, как цыпленка! – закричал Антонен.

Но, когда бык приблизился вплотную, танцовщица уперлась обеими руками в металлический корпус и, совершив великолепный прыжок через голову, оказалась у него на спине. Зрители встали, забили в ладоши и затопали ногами. Раздались восторженные возгласы. Несмотря на то что бык всеми силами пытался сбросить танцовщицу, ей удалось ухватиться за рог и сдернуть три браслета. В следующее мгновение она лежала на мостовой. К ней бросились подруги, но она смогла подняться сама, демонстрируя публике захваченные трофеи. В ту же секунду прозвучал гонг.

– Прекрасное выступление! – провозгласил Жюль Верн. – Граждане и гражданки, прошу вас, аплодисменты отважным героиням. А теперь поприветствуем следующую команду, которая постарается их превзойти.

* * *

Едва за Сильвестром закрылась дверь, Натанаэль опустился на кафельный пол. Чем больше он узнавал Кровавых братьев, тем больше ужасался. Что ж, по крайней мере, Сильвестр не выпытал, где сейчас Изабелла. Прижимаясь к холодной стене, Натанаэль осознал, что всё еще держит в руках пакет, врученный Жеромом. На испытание он уже опоздал, можно не торопиться. Кармина, конечно, решит, что он не способен выполнить работу в срок. Натанаэль открыл пакет. Вещи были прекрасно знакомы, хотя он уже давно их не видел. Детские пеленки, синий шерстяной платок и записка, на которой большими буквами было написано его имя: НАТАНАЭЛЬ. Он погладил мягкую ткань. Годы напролет эти вещи были для него самой большой ценностью. Он осязал их, вдыхал их запах, не уставая рассматривать со всех сторон. Единственная нить, связывающая его с родителями. Которые, как он теперь понимал, должны были походить на Веритэ и Сильвестра. Скорее всего, они так же самозабвенно ненавидели Лариспем и хотели, чтобы этой ненавистью проникся и их сын. Как-то Альсид спросил его: не был бы он рад увидеть своих родителей? Узнать, как они выглядят и как их зовут? Теперь Натанаэль знал, что на это ответить. Он сложил вещи в пакет, затянул его веревкой и выкинул в помойку, яростно запихнув остатки детства в кучу жирной бумаги и луковой шелухи.

Глава 6
Ловушка

Паромобили Лариспема: Быстрей Гермеса, скорей Пегаса!

Рекламная афиша

«Вопреки всем ожиданиям победа в первом испытании досталась нашим отважным лясникамам. И хотя прекрасные танцовщицы отлично начали и смогли заполучить три трофея, удача в тот день благоволила их соперникам, которым удалось сорвать целых шесть браслетов. У некоторых из вас, дорогие читатели, могло создаться впечатление, что паробык атаковал лясникамов не так свирепо, как танцовщиц. А кому-то даже показалось, что за пару секунд до удара гонга бык замешкался и это позволило сорвать еще два браслета. Но, как бы то ни было, шесть больше, чем три, поэтому наши дамы выбывают из игры. Среди участников Игр остались только две представительницы прекрасного пола:

Кармина и Либертэ из третьей команды. Как же они себя проявят? Мы узнаем об этом очень скоро». Кармина свернула газету и положила ее рядом с собой.

– Ты даже не представляешь, что пропустила, Либ! Это было нечто!

Либертэ рассеянно кивнула; мысли ее были далеко. Подруги сидели на скамейке на заднем дворе «Летающей свиньи» и пили теплый лимонад. Двор был вымощен камнем, который прямо сейчас, стоя на четвереньках, тщательно вычищал Натанаэль. Ему жгло колени: мостовая была раскалена. Солнце нещадно пекло весь день. Город был окутан смогом и задыхался от жары. Воздух был неподвижен. Повсюду пахло тиной: Сена по-прежнему зарастала илом.

– Ты где-то витаешь, Либ. Всё в порядке? О работе думаешь? Жаль, что ты вчера не смогла освободиться.

– Всё хорошо, уверяю тебя.

На самом деле Либертэ думала о Синабре. Вчера, только ей удалось восстановить дыхание после внезапного поцелуя, она не удержалась и спросила:

– Почему ты выбрал меня?

Синабр усмехнулся, и Либертэ снова засомневалась в его искренности. Он коснулся рукой ее волос и ответил:

– Ну а почему бы мне не выбрать тебя? Мне что, оправдываться за каждый поступок?

Либертэ не нашлась, что ответить.

– Только сестренке моей не говори, ладно? Она меня со свету сживет. Просто терпеть меня не может.

Либертэ пообещала, что ничего не расскажет. Синабр поклялся, что очень скоро они опять увидятся. И с тех пор мастерица не могла думать ни о чём другом. Ей было страшно. А если их отношения станут по-настоящему серьезными?

Она смотрела, как Натанаэль достает воду из колодца, и всеми силами старалась выкинуть чернокожего лясникама из головы.

– Ты очень строга с Натанаэлем! – попеняла она Кармине. – Двор совершенно чист, ты это прекрасно знаешь.

Кармина пожала плечами.

– Он должен знать, что такое жизнь.

Либертэ нахмурилась. Какой же недоброй могла быть ее подруга!

– Он и так прекрасно знает, что такое жизнь. Думаешь, в интернате он был очень счастлив? Могла бы быть к нему подобрее! Почему ты с ним так обращаешься?

– А ты думаешь, мэтр Нож обращался со мной по-другому? Только так и можно стать настоящим лясникамом. И вообще, он сам этого хотел. Зачем было писать, что хочешь работать в мясной лавке? А ты, Либ, как мама-курица!

– Вовсе нет! Просто Натанаэль – хороший парень! И не забывай: мы – команда! Мы должны быть вместе.

– Кстати, о команде. Я всё думаю, что нам за испытание устроят. Либертэ сделала глоток лимонада и вновь задумалась о Синабре.

Лучше уж думать о нем, чем об испытаниях. В лавке прозвенел колокольчик – пришел очередной покупатель.

– Ягненок! Ступай в лавку, обслужи клиента! – приказала Кармина.

Натанаэль выпрямился, отер пот со лба и вышел.

В лавке стояла целая очередь. Изнуренные жарой лариспемцы ждали вечера, чтобы отправиться за покупками. Молодой человек с папкой под мышкой, по виду студент, влез в самое начало очереди и начал что-то говорить прямо из-за плеча стоящей перед ним дамы. Та, обернувшись, испепеляла его взглядом. Мэтр Нож подмигнул Натанаэлю.

– Займись-ка этим парнем, ягненок! Ему во что бы то ни стало надо видеть Кармину, и он уже всех тут порядком утомил.

Подмастерье кивнул и поприветствовал клиента. Тот повернулся, и Натанаэль замер от ужаса. Лицо без выражения, невидящий взгляд. Мальчик уже хорошо знал, что это значит.

– Чем я могу тебе помочь, гражданин?

– Мне нужно видеть Кармину Нуар.

– Зачем?

– Мне нужно видеть Кармину Нуар, – повторил молодой человек бесцветным голосом. – Мне нужно передать ей письмо. Это срочно.

Натанаэль протянул руку, но студент остался стоять на месте, как будто ничего и никого не видя. Словно заевший цилиндр, он повторил свою просьбу.

– Так, парень, ты нам надоел! – прогремел мэтр Нож, который следил за происходящим, упаковывая говяжьи ребрышки.

Он вышел из-за прилавка, схватил молодого человека за полы пиджака и одним движением оставил его в одной рубашке. Студент выронил папку, из которой посыпались чертежи. В очереди засмеялись. Мэтр Нож проверил карманы пиджака, нашел там письмо на имя Кармины, передал его Натанаэлю, затем схватил студента за штаны и воротник и без церемоний выкинул из «Летающей свиньи» под дружный хохот покупателей. Студент прокатился по тротуару, поднялся, не издав ни звука, и остался стоять на месте, не спуская глаз с лавки.

– Да он чокнутый! – с удивлением сказал мэтр Нож, возвращаясь за прилавок. – Где только Кармина его откопала?

Видишь, ягненок, людей иногда надо ставить на место. Ты лясникам, черт тебя дери, и пусть будет плохо тому, кто об этом забудет.

Натанаэль наблюдал сквозь витрину, как студент идет прочь нетвердой походкой. По пути он чуть было не попал под фиакр. Подмастерье прикусил губу. Визит не предвещал ничего хорошего.

Натанаэль вошел в раздевалку и, убедившись, что никто не подглядывает, вскрыл конверт, прочитал письмо и выругался. Слышали бы его сейчас учителя, немедленно наказали бы: усадили бы пятьсот раз переписывать одно и то же.

Сильвестр во время их встречи что-то говорил об отце Кармины. В письме тоже шла речь о нем. Похоже, Кармине готовят ловушку.

– Что же делать? – прошептал Натанаэль. Подмастерье вышел во двор и протянул письмо Кармине.

– Курьер просил передать тебе это. А еще мэтр Нож сказал, что кончается соль и кто-то из нас должен будет пойти за ней в лавку сегодня вечером.

– Ну вот ты и пойдешь, – ответила Кармина, открывая конверт. Она и не заметила, что тот был уже распечатан. – Сегодня новое испытание. Я буду там с Антоненом.

Она прочитала письмо и изменилась в лице.

– Что случилось? – спросила Либертэ. Кармина протянула ей лист бумаги.

«Кармина, немедленно приходи в дом Нуара. Мне надо срочно с тобой поговорить. ПРИХОДИ! Это очень важно. Папа».

– Что-то серьезное, – прошептала Либертэ.

Кармина провела рукой по волосам. Она не заплела косы, и только красный платок не давал ее прическе рассыпаться по плечам. Лясникамка встала и начала беспокойно шагать из угла в угол.

– Лертач! – выругалась она. – Я-то думала, с этой историей покончено.

– Что произошло?

Кармина вздохнула и подала Натанаэлю знак отойти подальше. Подмастерье отошел на несколько шагов, но встал так, чтобы слышать разговор. Лясникамка этого не заметила: она была поглощена беседой.

Очень скоро Либертэ узнала всё, что Жан Нуар рассказал Кармине во время их последней встречи: служба в семье парижских аристократов, Луи д’Омбревиль, пометивший одного несчастного своей кровью и полностью подчинивший его своей воле. А еще Жан Нуар вручил Кармине письмо, которое ей нужно было передать управительнице. Но, вот незадача, она его потеряла.

– Ты потеряла письмо? – воскликнула Либертэ. – Но как ты могла? Там же наверняка было что-то важное! Имена Кровавых братьев, может быть?

– Да знаю я, знаю! – с досадой ответила Кармина, воздевая руки к небу. – Поэтому я и надеялась, что с этой историей покончено. Ну как я могла предположить, что это не бред старого человека? Я ведь тогда не знала, что мы встретим блондинчика и девчонку с косами. И что она заколдует того типа и заставит его побить своего дружка. Я даже хотела всё рассказать управительнице тогда в паромобиле, но…

– Значит, нам всё это не приснилось. Твой отец прав, Кровавые братья что-то замышляют. И почему же ты ничего не сказала управительнице?! – воскликнула Либертэ, вставая.

– ПОТОМУ ЧТО Я СГЛУПИЛА! И НЕ ХОТЕЛА В ЭТОМ ПРИЗНАТЬСЯ! – закричала Кармина.

Два голубя, что клевали те немногие крошки, которые Натанаэль почему-то не убрал, взлетели, беспокойно курлыча. Либертэ встала как вкопанная. Кармина глубоко вздохнула, но буря внутри всё же не успокаивалась.

– Сейчас же пойду к папе, расскажу ему, что потеряла письмо, – продолжила она. – Пусть расскажет, что там было написано, и мы вместе пойдем в башню Верна. Ты сделаешь так, чтобы нас немедленно приняли, и всё разрешится. Мы даже успеем посмотреть сегодняшние испытания.

Кармина затянула ремень и проверила, на месте ли ножи.

– Возьму машину Антонена, так быстрее.

– Я с вами.

Девушки с удивлением посмотрели на Натанаэля.

– Это еще зачем? – недовольно спросила Кармина.

– Соль, – поспешил ответить Натанаэль. – Нам же нужно купить соль. А раз вы едете на паромобиле, я смогу прокатиться с вами и заехать за солью.

Кармина уже хотела отказать, но ее опередила Либертэ.

– Натанаэль прав, – сказала она, выразительно посмотрев на подругу. – Кармина, мы подождем тебя в машине, пока ты будешь у папы, а потом все вместе поедем за солью. И выиграем время.

Лясникамка нехотя согласилась. Либертэ хитро улыбнулась. А Натанаэль внезапно возненавидел себя – ведь рано или поздно ему придется сообщить этой доброй милой девушке ужасную новость.

Пока Антонен рассказывал Кармине, что сделает с ней, если она поцарапает машину, Натанаэль проверил, висят ли и у него на поясе три ножа. Пока он толком не научился ими пользоваться – когда ему в последний раз вздумалось кому-то угрожать, он сам чуть не отправился на тот свет.

«Если бы у меня было настоящее оружие», – пронеслась в голове мысль. Он взглянул на свои руки и вспомнил, что оно у него есть. Оружие, которое он поклялся применять только в крайних случаях. Натанаэль сжал челюсти. Кармина могла упрямиться сколько угодно: сегодня вечером он, возможно, был ее единственным шансом вернуться живой.

В задней части машины закипел паровой двигатель. Натанаэль ощутил у себя на затылке горячий пар. В выхлопной трубе зафырчало, выплыло облачко дыма, паромобиль тронулся и поехал по улице – вначале медленно, затем всё быстрее и быстрее, пока пар перемещался в трубах и приводил в действие турбины и поршни.

– Кармина, я и не знала, что ты умеешь водить! – с удивлением воскликнула Либертэ.

Она сидела впереди и внимательно наблюдала за работой машины.

– Я сама научилась. Это не сложно. Нажимаешь вот на эту педаль и крутишь руль, когда надо повернуть.

– А ты не могла бы ехать не так быстро?

– Нет, у нас мало времени.

Даже не думая снижать скорость, лясникамка сделала поворот почти под прямым углом. Заскрипели шины, Натанаэлю в глаза бросилась табличка «ВНИМАНИЕ! ПЕШЕХОДЫ». К счастью, сегодня вечером их было немного, и никто не угодил под колеса. Ведь Кармина считала ниже своего достоинства пользоваться тормозами. Лясникамка выехала на шоссе, и очень быстро они оказались в первом округе. Большие авеню остались позади. Паромобиль запетлял по узким улочкам и резко затормозил перед высокой ржавой решеткой, которую оставили приоткрытой. За ней в густых зарослях виднелся дом Нуара. Вечернее солнце окрасило его в оранжевый цвет, словно напоминая: когда-то здесь бушевал пожар.

– Скоро вернусь, ждите здесь, – объявила Кармина и вышла из машины, даже не заглушив мотор. Она хлопнула дверцей и решительно направилась к особняку.

Натанаэль взглянул на Либертэ. У нее тоже был обеспокоенный вид. Похоже, мастерица, как и он, чувствовала: их замани ли в ловушку. Она так прижимала к груди кожаную сумку, что Натана эль готов был биться об заклад: книга там. Надо во что бы то ни стало помешать Кровавым братьям ее заполучить.

– Либертэ, я, пожалуй, пойду с Карминой, чтобы…

Так ничего и не придумав, он просто вышел, неопределенно махнув рукой.

– Я с тобой! – воскликнула Либертэ.

«Только не это, – подумал Натанаэль. – Ради бога, не выходи никуда из паромобиля».

– Думаю, будет лучше, если ты останешься здесь и будешь следить за машиной, – произнес он самым непринужденным тоном. – Ты же знаешь, как трясется за нее Антонен.

Вдруг из сада раздался крик Кармины. Либертэ застыла на месте с широко раскрытыми глазами. Машинально она прижала к себе сумку.

– Кармина! Господи! Они здесь!

Натанаэль изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Я пошел, но ты никуда не уходи, поняла? Либертэ покачала головой.

– Они тебя убьют! Ты не знаешь, на что они способны! Нужно бежать за помощью! – в панике закричала она.

Мальчик быстро кивнул.

– Да, правильно, беги за Стражей! Предупреди их!

И, не дожидаясь ответа, он со всех ног бросился к дому Нуара. Стоило ему пересечь порог, как из мрака возник мужчина с пистолетом. Натанаэль сделал шаг назад, толкнул наугад дверь и оказался в комнате с заколоченными окнами. Совсем рядом раздался выстрел. У Натанаэля чуть не лопнули перепонки. От двери отвалился косяк, поцарапав ему щеку.

– Зачем ты стреляешь, идиот? – крикнул писклявый голос. – Хочешь, чтобы сюда явилась полиция?

Это же Сильвестр, пронеслось в голове у Натанаэля.

– Я видел, кто-то вошел в комнату.

– Тогда иди и найди его. Но тихо.

Натанаэль огляделся: комната была непроходной и почти пустой. Стоял только старый стенной шкаф со сломанной дверцей. Мальчик бросился внутрь. Шаги приближались. Он прижался к влажной потрескавшейся внутренней стенке и… прошел ее насквозь. Под его весом гипсовая стена, мягкая от сырости, рассыпалась. Натанаэль оказался в большой комнате, напоминающей кухню. На четвереньках он прополз по кафельному полу, пересек порог и оказался в темной гостиной. Натанаэль увидел мужчину, искавшего его в коридоре, спрятался в тени большого буфета и постарался восстановить дыхание. Легкие словно рвались прочь из груди. Его охватил ужас. Где же Кармина? По голосам снаружи он понял, что лясникамка в саду. Медленно передвигаясь в тени стены, он дошел до открытого окна. И внезапно увидел ее.

Кармину удерживал огромный чернокожий мужчина с морщинистым лицом и невидящими глазами. Это был, конечно же, Жан Нуар. Он сжимал ее не слишком сильно, но Кармина не смела сопротивляться. Помечен, подумал Натанаэль и тут же убедился в своей правоте, увидев рядом Сильвестра, сидящего на стуле и чистящего яблоко одним из ножей Кармины. Другой мужчина стоял несколько поодаль и внимательно осматривал окрестности.

– Что ты с ним сделал, гад? – закричала Кармина.

– Заставил исполнять свою волю, – спокойно ответил Сильвестр, разрезая яблоко на дольки. – Он мне абсолютно покорен. Эй ты, черномазый, держи ее крепче.

Жан Нуар послушно сжал руку, Кармина стала задыхаться.

– Папа! Это же я! Прекрати!

– Он тебя даже не слышит, зря суетишься. И, согласись, он это заслужил. Даже в этой пародии на демократию под названием Лариспем убийцы обязаны отвечать за свои преступления. Не так ли?

Сильвестр съел четвертинку яблока, аккуратно вытер руки платком и вытянулся на стуле.

– Вы с подружкой украли у нас книгу. Где она? Отвечай!

– Прикажи отцу отпустить меня, тогда, может, и отвечу. Какая же она смелая! – с восхищением подумал Натанаэль.

И тут же сжал зубы, увидев, как Сильвестр встал и с ножом в руке приблизился к девушке.

– Ты ответишь на любые вопросы! Как ты заметила, мы умеем делать людей совершенно покорными. Ведь папа рассказывал тебе о нас. Зря ты ему тогда не поверила.

Натанаэль в отчаянии огляделся. Нужно немедленно что-то придумать. Взгляд упал на два пыльных пистолета, которые висели крест-накрест над потухшим камином. Мальчик сорвал их со стены и понял: этим оружием не пользовались уже сотню лет. С таким же успехом он мог бы пригрозить Сильвестру игрушечным револьвером.

Раздался рев мотора. Дозорный с удивлением обернулся, чтобы посмотреть, что происходит. По поляне на огромной скорости мчалась машина Антонена: еще секунда, и она на полном ходу врезалась в мужчину. Послышался тошнотворный звук, и человека отбросило в сторону как тряпичную куклу. Машина продолжила нестись вперед, пока не врезалась в камень. В следующую секунду паромобиль взлетел в воздух, а приземлился уже вне поля зрения Натанаэля. Подросток инстинктивно закрыл уши ладонями. Как только он отнял руки, послышался протяжный пронзительный свист. Ну конечно! Им объясняли в школе: «Паромобиль – современное и надежное транспортное средство. Главное, не подвергать ударам водонагреватель. В противном случае машина взорвется». Мальчик упал на живот и прижался к полу.

В следующее мгновение случилось то, о чём говорили на уроках естественных наук: паромобиль взорвался. От него остались только облако пара и лужа горячей воды. От взрыва пошатнулись стены дома, с потолка посыпалась штукатурка. Натанаэль был оглушен. Он закрыл глаза. В ушах звенело. «Кармина! – пронеслось у него в голове. – Либертэ!» Подросток поднялся, схватил пистолеты и выбежал на улицу.

Кармина покачала головой. Страшно болели уши. Падая, она сильно ударилась. Порвалась рубашка, колени были в порезах и ссадинах. Она медленно поднялась, отметив, что ничего не сломала. В ушах звенело. Лясникамка зажала их ладонями и огляделась. Краем глаза она увидела то, что еще недавно было паромобилем. Из этой груды в траву стекала темная жидкость. Кармина отвела взгляд: она не хотела думать о том, что находится под обломками. Не сейчас.

От места катастрофы кто-то уходил быстрым шагом. Сильвестр. В ту же секунду послышался мучительный кашель. Кармина обернулась. Жан Нуар лежал на земле. Его слепые глаза словно искали дочь. Лясникамка с ужасом поняла, что ему в плечо попал осколок корпуса. Сквозь разорванную ткань виднелась рана. Рукав сюртука был весь в крови. Жан Нуар протянул руку к дочери, но не для того, чтобы попросить о помощи, а чтобы снова ее схватить. Кармина сжала зубы и отступила на шаг. Так он не сможет до нее дотянуться. Сильвестр уходил всё дальше, ей нужно было решаться.

– Папа, я сейчас вернусь, – прошептала она. – Держись!

И бросилась догонять Кровавого брата. Сильвестр обернулся, заметил Кармину и перешел на бег. Раздался шум пропеллера. Лясникамка посмотрела вверх. В сумеречном небе, мигая сигнальными огнями, летел дирижабль. Кровавый брат остановился. Аэростат быстро приближался и скоро оказался прямо над ним. Вы валилась веревочная лестница, Сильвестр ухватился за нее. У Кармины оставалось еще два остро наточенных ножа. Она сняла с пояса один и направила его на Кровавого брата.

– Ты пожалеешь, что явился в Лариспем! – закричала она что есть силы, перекрывая шум мотора. – Иди сюда, будем драться!

– Еще шаг, грязная свиноубийца, и твой папочка отправится на тот свет.

– И как ты это сделаешь? Он сейчас далеко. У тебя даже оружия нет!

Сильвестр мерзко ухмыльнулся.

– У меня есть кое-что получше.

И он указал на Жана Нуара, который успел подняться и, покачиваясь, шел прямо к ним. Кровавый брат раскрыл ладонь.

– Смотри, фокус-покус! – произнес он. – Человек еще жив, а через секунду уже мертв.

Старик сделал еще шаг, протянув к Кармине руки. Его губы дрогнули, словно он пытался что-то сказать, несмотря на оглушающий шум аэростата. Сильвестр сжал пальцы в кулак. Жан Нуар повалился на землю. Кармина завопила и бросилась на Кровавого брата, но тот подал знак, и дирижабль стал подниматься в небо.

– До скорой встречи, мадемуазель Нуар! – прокричал Сильвестр, издевательски раскланиваясь, пока его сообщники поднимали лесенку.

Кармина бросила нож, но Сильвестр уже забрался в аэростат. Лезвие сделало виток в воздухе и упало.

– Я найду тебя и прикончу! – закричала Кармина изо всех сил. – Слышишь, ты?! Я прикончу тебя!

Она повторяла это, пока совсем не охрипла. Дирижабль скрылся за крышами. Обессиленная, она упала на землю и замолчала.

Натанаэль выбрался из дома, когда аэростат уже уносил Сильвестра в неизвестном направлении. Мальчик увидел только сигнальные огни, мигавшие в темном небе.

– О господи, нет! – прошептал он, заметив тело, лежащее в траве. Подросток встал перед ним на колени, не смея дотронуться. Отца Кармины убила сила крови, точно так же, как и Девернуа.

Натанаэля охватило отчаяние. Ничего нельзя было сделать. Этот бой был неравным. Он повернулся к паромобилю и медленно поднялся. Сейчас ему нужно будет подойти к этой груде металлолома и посмотреть, что скрывается под обломками. Это выше его сил.

Вдруг кто-то крикнул:

– Натанаэль!

Его затопила волна облегчения. Прямо к нему бежала Либертэ. Ее лицо было залито слезами, щеки и руки были в царапинах, волосы растрепались. Всё это было не важно. Она была жива.

– Натанаэль, прости! – воскликнула она. – Я хотела найти стражника или дружинника, но никого не было. Я не могла просто сидеть и ждать – боялась, что вас убьют. Хотела отвлечь внимание. Я завела паромобиль и въехала в сад на полной скорости. Выпрыгнула на ходу.

Тут она заметила труп Жана Нуара, и ее глаза расширились от ужаса. Девушка разрыдалась. Натанаэль неловко похлопал ее по плечу.

– Ничего нельзя было сделать. Слишком поздно. Жана мы не спасли, но, если бы не ты, они бы убили Кармину.

Либертэ вытерла слезы и покачала головой.

– Бедная Кармина. Как мы ей скажем?

– Думаю, она уже знает, – мрачно ответил Натанаэль, показывая на маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком в дальнем углу сада.

Прищурившись, он заметил, что Кармина была не одна. К ней приближался какой-то мужчина, вероятно, тот самый, что хотел застрелить его в особняке. Похоже, этот тип решил довести до конца начатое Сильвестром. Натанаэль закричал, но Кармина как будто не слышала. Мужчина повернулся к нему. Подросток наставил на него старинные пистолеты. «Как в плохой комедии», – подумал он. К счастью, Кровавый брат был безоружен.

– Не смей к ней приближаться! Или я тебя убью! – пронзительно закричал он.

– Серьезно? Ну стреляй!

– Последнее предупреждение! – взвизгнул Натанаэль. Мужчина пожал плечами и еще ближе подошел к Кармине.

– Сделай что-нибудь! – закричала Либертэ.

Трясясь от страха, Натанаэль отбросил в сторону пистолеты и, крича изо всех сил, побежал к сообщнику Сильвестра. Но что делать дальше? Противник всё решил за него: он поднял Натанаэля в воздух как тряпичную куклу и, как тот ни сопротивлялся, отбросил в сторону. Подросток оказался в траве, он задыхался. Кто-то взял его за руку.

– Вставай! – раздался у него в ухе хриплый шепот Кармины. Она постаралась помочь ему подняться, но потрясенный Натанаэль смог только сесть.

– Я убью вас обоих! – взревел мужчина, приближаясь к ним. – Прикончу!

Кармина машинально протянула руку к поясу, но там висел только один нож. Она так сильно вцепилась в руку Натанаэля, что тот скривился от боли. Мужчина сжал кулаки, намереваясь ударить. Вдруг раздался выстрел – ком земли взлетел в воздух.

– Убирайтесь! – закричала Либертэ.

Она где-то нашла настоящий пистолет и направила его прямо на Кровавого брата. Ее трясло, но оружие она держала крепко. Мужчина остановился. Конечно, он без труда справился бы с этой толстухой, но всё же решил не рисковать. Отступая, он плюнул под ноги Натанаэлю.

– Еще увидимся, мелюзга! – прокричал он и побежал прочь.

Кармина выпустила руку Натанаэля и пристально на него посмотрела. Казалось, она только сейчас поняла, кто это. Глаза девушки были сухими, но лицо выражало страдание и боль. Она кивнула. Благодарность без слов. Либертэ бросилась к подруге и со слезами на глазах сжала ее в объятиях.

– Прости меня! Пожалуйста, прости! Кармина мягко ее отстранила.

– Ты жива. Это главное.

Она сжала зубы и внимательно посмотрела на тело, лежащее в траве чуть поодаль.

– Мне нужно… – начала она и остановилась. Она боится расплакаться при нас, понял Натанаэль. Лясникамка отвернулась и, не говоря ни слова, пошла прочь нетвердой походкой. Либертэ позвала ее, но та не ответила. Натанаэль покачал головой.

– Думаю, ей сейчас надо побыть одной. Либертэ, большое спасибо!

Он глубоко вздохнул. Ему как будто снился бесконечный страшный сон. Кружилась голова. Деревья вращались. Земля уходила из-под ног. Но надо было собраться с силами. Медлить больше нельзя. Он и так слишком долго ждал.

– Либертэ, нам надо поговорить. Прямо сейчас. Очень важно. И об этом никто не должен знать, особенно Кармина.

Раздался шум. К ним приближались люди, светя люксоматонами.

– Что здесь произошло? Несчастный случай? – крикнул кто-то из них.

Наконец-то явились дружинники. Но было уже слишком поздно. Приложив палец к губам, Натанаэль схватил Либертэ за руку и по тянул ее в дом. На кухне он отыскал коробок спичек и зажег на половину оплывшую свечку.

– Не знаю, с чего начать. У нас мало времени, – прошептал он. – Поэтому я лучше покажу. Хорошо?

Он снял с пояса один из ножей и не колеблясь уколол свою ладонь. На коже выступила капелька темной лиловой крови. Она была не больше крупинки соли, но очень быстро выросла до размеров булавочной головки. Либертэ отступила на шаг и судорожно вздохнула. Не давая ей сказать ни слова, Натанаэль схватил ее за руку.

– Прости! – сказал он и уколол ее ладонь ножом.

Либертэ вскрикнула и вырвала руку. Ее расширенные зрачки, казалось, поглотили всю радужную оболочку. Она посмотрела на Натанаэля так, как если бы он вдруг превратился в чудовище.

– Что с тобой? – прошептала она.

Затем посмотрела на свою руку и застыла. Капля крови на ее ладони была цвета раздавленного винограда.

– Видишь! – вздохнул Натанаэль. – Нам обоим не повезло. Завороженная, Либертэ наблюдала, как у нее по руке текла лиловая кровь.

– У меня для тебя плохие новости. Мы с тобой Наследники. Кровавые братья. Об этом нужно подробно поговорить.

Глава 7
Заговор

Вы не думали, что у крови очень хорошая память? Разве не говорят «кровь не солжет»? Или же «вот моя плоть и кровь»?

Из книги Луи д’Омбревиля

Два человека стояли на перроне заброшенной сельской станции. Вокруг не было ни души. На запасном пути застыл ржавый вагон для перевозки скота. Рельсы давно заросли травой, здание вокзала покосилось. Птицы свили гнезда под крышей, краска потрескалась; видны были деревянные стены, изъеденные насекомыми и почерневшие от дождя. Буквы на фасаде стерлись, прочитать название станции было невозможно.

Доктор Делиль был в атласном жилете и непрестанно потел. Он протер лысину вышитым платком и глубоко вздохнул. Небо слепило белизной, хотя вдалеке виднелась гроза. Делиль вынул из кармана часы. Господа, с которыми была назначена встреча, заставляли себя ждать: опаздывали уже на двадцать минут.

Чуть поодаль на платформе стояла графиня Веритэ де Могарден. С головы до ног в черном, она прятала бледное лицо за кружевной вуалью и держала в руках зонтик от солнца. Роскошное платье со шлейфом, лежавшим на пыльном перроне, казалось абсолютно неуместным в подобных местах. Графиня поправила прядь, посмотрела в зеркальце. Прическа должна была быть безукоризненной, как и всё остальное. На запястье блеснул бриллиантовый браслет, вторая рука недвижно висела в складках платья. Веритэ долго рассматривала свое тщательно накрашенное лицо, припорошенное рисовой пудрой: важно выглядеть безупречно. Здоровой рукой графиня вынула из жемчужной сумочки флакон с духами и нанесла на себя несколько капель. Лилия и гардения. На пару минут изысканный аромат цветов перебил все прочие запахи. Женщина глубоко вздохнула, прикрыла глаза. Она терпеть не могла ждать, но ничем этого не выдавала. Кроме того, ей было ясно – опаздывающие преследуют определенную цель: дают понять, что в их глазах она не очень важная персона. Пока еще.

Послышался шум поезда. Графиня повернула голову. Из туннеля выкатил паровоз. Он медленно приближался к платформе, из трубы шел густой черный дым. Делиль захлопал в ладоши, его круглое лицо выглядело восхищенным.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Вот и они!

В поезде было только два вагона, их закрывали красные бархатные занавески. Паровоз мягко затормозил и остановился. Слуга в ливрее открыл дверь вагона и выкатил лесенку.

– Мадемуазель де Могарден! Месье Делиль! Соблаговолите следовать за мной! – объявил он.

Доктор подскочил к двери и помог графине подняться по ступенькам. Веритэ протянула ему зонтик, подобрала юбки и вошла в поезд.

Вагон был обставлен как роскошная гостиная. Ковер, гобелены, кожаные кресла, письменный стол из темного дерева, где громоздились папки и были разбросаны листы бумаги. На стене в золотой раме висел портрет президента Франции. В углу стояло маленькое пианино. Взгляд Веритэ задержался на инструменте, прежде чем переместиться на двух мужчин. Одному из них на вид было лет сорок. Другому – за пятьдесят, он сидел в инвалидном кресле, грузный, с красным лицом. Астматик. Его тяжелое дыхание заглушало шум паровоза. Слуга закрыл дверь и исчез – вероятно, прошел в следующий вагон. Поезд тронулся, заброшенная станция осталась позади. За окнами поплыли старые ангары, заросшие плющом, и опаленные солнцем поля.

Делиль сделал шаг вперед и энергично пожал руки обоим мужчинам.

– Приветствую вас, господа! Как же я рад вас видеть! Время, прошедшее с нашего последнего разговора, казалось мне бесконечным. Я считал дни до новой встречи! Какая изнуряющая жара, не так ли? Урожай в этом году, похоже, будет скудным. Но что это я! Мы же не о погоде пришли говорить. Позвольте мне представить вам ту, о ком я столько рассказывал: графиня Веритэ де Могарден.

Графиня слегка склонила голову под вуалью. Ее зеленые глаза изучали каждого из присутствующих. Казалось, ничто не могло укрыться от этого взгляда. Она прекрасно видела, как за маской беспристрастности мужчины пытались скрыть удивление, недоверие и презрение, которое она у них вызывала.

Человек в инвалидном кресле покачал головой.

– Что еще за манерная девица! – пробормотал он.

– Сен-Жермен, пожалуйста, прошу вас.

Тот, что был помоложе, поднялся. Тонкие усы, аккуратная прическа. Темные волосы расчесаны на пробор, который, казалось, провели по линейке. Очки в стальной оправе; вид деловой и строгий.

– Меня зовут Эжен Алье, – объявил он. – Глава службы безопасности президента Кара.

Он смотрел на Веритэ взглядом энтомолога, обнаружившего неизвестный науке вид. Графиня без труда выдержала этот пристальный взгляд. Она знала об этом человеке всё самое важное. Алье был недавно назначен на пост и проводил новую политику президента. У него было много поклонников, которые мечтали о его дальнейшем продвижении. Сам он тоже этого очень хотел.

– Буду откровенен, – наконец произнес Алье. – Если бы доктор Делиль не был так убедителен, мы никогда не согласились бы на эту встречу. Вы очень молоды. Вы аристократка. Всё это не вызывает доверия.

Веритэ сдержанно улыбнулась.

– Я тоже буду откровенна с вами, господин Алье. Я разочарована, что такой умный человек, как вы, выносит суждения о людях на основании самых поверхностных данных. Разве вам не известно, что о книге не стоит судить по обложке? Иначе почему вы до сих пор не избавились от этой? Посмотрите, она вся в пыли.

И Веритэ указала на господина в инвалидном кресле, который чуть не задохнулся от возмущения.

– Да как вы смеете! Господин Алье, сделайте что-нибудь! Гоните прочь эту дрянь!

– Замолчите! – сухо ответил Эжен. – Недоверие, которые вы испытываете к госпоже Могарден, не дает вам права так выражаться.

– Господа, – вмешался Делиль. – Уверяю вас, вы не будете разочарованы. Я обещал вам это и готов отвечать за свои слова.

Эжен кашлянул.

– Нужно о многом поговорить. Давайте приступим.

Он принес стул Веритэ, указал доктору Делилю на табурет и позвонил в колокольчик.

– Графиня, позвольте представить вам господина Сен-Жермена. Он много лет служил в армии, это один из наших самых ценных советников.

Сен-Жермен пробормотал что-то вроде приветствия. Веритэ холодно кивнула.

– Ну что же, – сказал Эжен, усаживаясь за письменный стол. – Хочу напомнить, что официально мы с вами никогда не встречались. Президент Кар не должен иметь никаких связей с Кровавыми братьями, ни далеких, ни близких. При малейшей утечке информации мы ее тотчас опровергнем. А еще мы будем вынуждены вас ликвидировать.

– И сделаем это с удовольствием, – пробормотал Сен-Жермен. Эжен не обратил внимания на его слова. Он сложил руки под подбородком и пристально смотрел на графиню.

– Мадемуазель, во Франции дела идут неладно. Почти тридцать лет назад коммунары отрубили нашей стране голову. Я крестьянский сын, и мне приходилось видеть куриц с отрубленными головами. Некоторые из них умирают не сразу. Они бегают по двору и бьются об стены… Вот что сейчас происходит с Францией. Новой столицей объявлен Лион, но на этот статус претендует еще и Бордо. Регионы обособляются, Бретань и Бургундия поговаривают об отделении. Всё больше людей объявляют забастовки и выходят на демонстрации. Президент каждый день теряет доверие граждан. Его упрекают в том, что он идет против воли народа. Кто-то считает его слишком суровым, а кто-то – излишне уступчивым. И эта непопулярность нам очень некстати. Приближаются выборы, и президент Кар не намерен отдавать страну некомпетентным противникам.

– А вы хотите приклеить стране голову на место, то есть чтобы президент выиграл выборы, – с улыбкой сказала Веритэ, поигрывая серебряной цепочкой на шее.

– Можно сказать и так.

Открылась дверь между вагонами, в гостиную вошел слуга. Он нес огромный поднос, изо всех сил стараясь его не уронить. Лакей раздал всем сэндвичи и откупорил бутылку шампанского.

– Прошу, оставьте нас, – приказал ему Эжен.

– Подождите минутку, – попросила Веритэ, беря слугу за запястье. – Не могли бы вы налить мне немного воды?

Слуга взял графин и исполнил просьбу, поклонился и вышел. Глава службы безопасности поднялся, чтобы самому налить Веритэ шампанского. Она едва пригубила бокал и продолжила разговор.

– Господин Алье, позвольте, я продолжу. Как продвигается хирургическая операция по воссоединению страны? Полагаю, вы немало испробовали, прежде чем обратиться к нам.

Эжен потрогал края бокала.

– Разумеется. Но ни одна из попыток не оказалась успешной. Мы никогда не решили бы иметь дело с вами, но сейчас находимся в тупике. Что вынуждает нас искать противоестественные альянсы.

– Еще в каком тупике, – заявил советник из инвалидного кресла. – Пару дней назад мы присутствовали на встрече президента Кара и этой гнусной Лансьен. Ну как можно позволить женщине управлять городом? Это выше моего понимания. А этот болван, которого она называет советником? Только осада, только атака! Это единственное, что может заставить их сдаться.

Он чуть не подавился крошкой хлеба – остаток фразы затонул в приступе кашля.

– Прошу извинить господина советника, – сказал Эжен, обращаясь к Веритэ. – У него весьма категоричные взгляды на некоторые вопросы. Главную трудность для нас представляет не управительница. Она-то как раз выступает за расширение связей с Францией. Госпожа Лансьен достаточно умна, чтобы понимать: положение Лариспема и Франции одинаково тяжело.

– То есть?

Эжен кивнул советнику.

– Сен-Жермен, прошу вас, объясните графине.

Прежде чем начать, Сен-Жермен набил табаком огромную трубку.

– Ну как вам сказать… Процветание Лариспема покоится на шатком фундаменте. Город живет за счет того, что украл у аристократов-эмигрантов. Еще один источник доходов – патенты, которые он за миллионы продает французским и европейским компаниям. Лариспем ценят, нельзя отрицать, и это позволяет ему заключать торговые соглашения с разными странами. Кроме того, правительство Лариспема без стыда извлекает выгоду из тяжелого положения Франции. Лариспем соблазняет студентов, инженеров и изобретателей, они как один заглатывают наживку и переезжают из Франции в Город-государство.

– Но этого недостаточно, – заметил Делиль.

– Конечно же нет, – согласился Сен-Жермен. – Не знаю, понимаете ли вы, но…

– Отлично понимаю, – перебила его Веритэ. – Лариспем со всех сторон окружен Францией, это всего лишь анклав^[2]. У Лариспема нет пахотных земель, нет возможностей для расширения территорий. Нет иных ресурсов, кроме тех, что вы упомянули. Нет доступа к морю, и это существенно затрудняет торговлю.

Сен-Жермен несколько раз моргнул. Навряд ли он был бы больше удивлен, если бы с ним заговорила кошка. Пытаясь сохранить невозмутимость, он выпустил из трубки облако дыма. За ним с улыбкой наблюдал Делиль.

– Да, это так, – ответил он наконец. – Есть еще трудности политического характера. Управительница, Фиори и Жюль Верн уже очень давно стоят во главе города. То есть временное правительство стало постоянным. В присутствии президента Кара Мишель Лансьен признала, что выступает за расширение связей Лариспема с Францией, но Фиори с ней категорически не согласен. Он хочет превратить город в осажденную крепость, закрытую и неприступную. Этот мясник – настоящий дикарь, с ним невозможно договориться. Поэтому любое соглашение с Лариспемом в итоге потерпит крах.

– Как насчет того, чтобы взять город приступом? Думали вы об этом? – спросила Веритэ.

– Разумеется, – недовольно ответил Сен-Жермен. Его трубка дымила так сильно, что напоминала трубу паровоза. – Но эти безумцы угрожают в случае осады или атаки сжечь весь город, от катакомб до шпилей собора Парижской Богоматери.

– Лариспем падет в любом случае, – добавил Эжен. – Это вопрос времени. Мы просто хотим ускорить события.

Паровоз огибал поле. В небе плыли тучи, и скоро по стеклам забарабанил дождь.

– То есть вы бы хотели избавиться от управительницы и Фиори, – заключила Веритэ. – Но сделать это так, чтобы Париж не пострадал.

Мужчины согласно кивнули.

– Лучше всего было бы устранить Фиори и подписать договор с Лансьен, – уточнил советник. – Это позволило бы нам осуществить мягкий переход власти. Мы бы хотели избежать открытого столкновения. Доктор Делиль заверил, что ваша организация могла бы помочь. Но должен признаться: из Франции Братство крови видится не более чем террористической группировкой монархистов. Раньше ею управлял мужчина, который выдавал себя за колдуна. А теперь во главе стоит женщина, о которой мы ничего не знаем. Вам потребуется убедить нас в вашей заинтересованности и полезности, мадемуазель.

– Лариспем – причина всех моих несчастий, – заявила Веритэ. – Поэтому я заинтересована в его крахе.

– То есть вы просто хотите отомстить?

– Конечно же нет. Я хочу, чтобы правосудие покарало Быка за совершенные преступления, хочу, чтобы наши привилегии были восстановлены и чтобы Лариспем воссоединился с Францией.

Мужчины с облегчением вздохнули. Казалось, они были рады, что Веритэ не потребовала ничего большего. Похоже, они искренне верили, что графиня стремилась к тому же, что и президент Кар.

– А что касается моей полезности, как вы изволили выразиться… При этих словах Веритэ сняла с правой руки кружевную митенку и зажала ее в зубах, затем схватила серебряный медальон, который висел у нее на груди, и крепко прижала к нему большой палец. Подняла руку и продемонстрировала всем каплю крови лилового цвета.

– Боже мой, – прошептал Сен-Жермен, надевая монокль. – Значит, в этих историях про кровь есть доля правды.

Веритэ повернулась к нему.

– Месье, умеете ли вы играть на пианино?

Сбитый с толку советник ответил, что нет. Он еще больше удивился, когда Веритэ аккуратно приложила порезанный палец ему на лоб. В следующую секунду графиня сделала вид, что потеряла к нему всякий интерес, и взяла со стола печенье. Советник же, словно автомат, развернул кресло, пересек вагон и остановился перед музыкальным инструментом. Он поднял крышку и без колебаний принялся играть вальс. На этот раз глава тайной полиции утратил самообладание. Со смесью недоверия и ужаса он смотрел, как пальцы советника бегают по клавишам. Довольный произведенным эффектом, доктор Делиль посмеивался в углу.

Очарование сцены прервал слуга, вошедший с блюдом креветок. Эжен повернулся к графине, которая наблюдала за происходящим с подчеркнутой отстраненностью. В небе сверкнула молния, и глаза Веритэ на мгновение сверкнули зеленым.

– Это вы?.. – начал он.

– Да.

– Это потому что вы пометили его своей кровью?.. Графиня загадочно улыбнулась. Советник продолжал играть, держа во рту потухшую трубку. Эжен нахмурил брови и сцепил руки, стараясь не показывать, как сильно он впечатлен происходящим.

– Ну что же. Мне остается лишь верить своим глазам. Но что произойдет, если я сделаю это?

Он поднялся, взял графин воды и обмакнул в него салфетку. Осторожно подошел к Сен-Жермену, как если бы тот мог в любой момент оставить инструмент и вцепиться ему в горло. Видя, что тот продолжает играть, Эжен вытер ему лоб. Салфетка впитала кровь, Сен-Жермен перестал попадать по клавишам, моргнул и остановился.

– Что это… – пробормотал он, протирая глаза. – Что случилось? Почему я сижу здесь?

Эжен махнул рукой. Чтобы исправить ситуацию, ему почти не потребовалось усилий. Он чувствовал колоссальное облегчение. Противостоять власти графини оказалось совсем не сложно.

– Влажной салфетки оказалось достаточно, чтобы покончить с чарами, мадемуазель! Ваши фокусы производят впечатление, и я бы рекомендовал вам выступать в цирке, но для нашего дела, боюсь, подобного недостаточно…

Он внезапно прервался. Слуга подошел к нему сзади и ухватил за безупречно уложенные волосы. Одним ударом он заставил главу службы безопасности встать на колени и приставил ему нож к горлу. Веритэ взяла с блюда креветку и откусила ей голову. Лицо слуги абсолютно ничего не выражало. Советник едва мог дышать.

– Вы меня недооцениваете, господин Алье, – заявила Веритэ. Ее голос был совершенно спокоен. – Я незаметно пометила слугу, когда просила подать мне стакан воды. Сейчас я могу мысленно приказать ему вас убить, и вы незамедлительно отправитесь на встречу с создателем.

Она неторопливо откусила от креветки и продолжила:

– Ах да, совсем забыла. Вам же достаточно вот этого, чтобы освободиться. Держите!

И она бросила в лицо Эжену салфетку. Тот судорожно сглотнул, но не двинулся. Нож находился в нескольких миллиметрах от его шеи.

– Полагаю, вы составили не вполне верное мнение о мадемуазель… – заявил доктор, продолжая хихикать в сторонке. – Не правда ли? Иногда все мы ошибаемся.

– Хорошо, – произнес глава тайной полиции сдавленным голосом. – Господин Делиль прав, мы ошиблись. Прошу вас меня простить.

На губах Веритэ заиграла улыбка. Слуга отпустил Эжена.

– Отправляйся на кухню и сотри кровь с запястья, – приказала она.

Мужчина повиновался и, как лунатик, побрел на кухню. Советник испустил вздох облегчения, Эжен пытался прочистить горло. Они смотрели на Веритэ с уважением, которого не испытывали ранее. Графиня уселась на стул, расправила складки платья и с наслаждением сделала еще один глоток воды. Только затем спросила:

– Теперь мы можем наконец серьезно поговорить? Если хотим вернуть Лариспем, то пора за работу!

Уже была ночь, когда Веритэ и Делиль сошли с поезда.

– Встреча прошла превосходно, не правда ли, мадемуазель? Думаю, они о ней не скоро забудут. Как вы полагаете, графиня, по дозревают ли они о ваших истинных намерениях?

– Они нас глубоко презирают. Их будет непросто обмануть. И мы заключили с ними альянс, чтобы мне легче было достичь своих целей. Когда они это поймут, будет слишком поздно. Лариспем уже будет моим.

Делиль радостно хихикнул.

– Я ни секунды не сомневаюсь в вашем триумфе, мадемуазель. Лечение, которое я подобрал для маленьких Наследников, скоро даст результаты, я убежден. Наш дорогой Альсид тоже приносит пользу. По крайней мере, когда его к этому склоняют.

Они вышли из здания вокзала. Рядом стояла красивая коляска, запряженная двумя белыми лошадьми. Ее охранял мальчик, одетый в лохмотья.

– Добрый вечер, малыш! – поздоровалась Веритэ. – Охраняешь нашу карету?

Мальчик с изумлением посмотрел на прекрасную молодую женщину.

– Да, мадам! Мне обещали дать за это несколько монеток. Запах духов, который исходил от Веритэ, был почти таким же невероятным, как и цвет ее глаз.

– Монетки, чтобы ты мог купить немного еды? Твои родители, должно быть, не очень богаты.

– Нет, мадам, – пробормотал мальчик, со стыдом разглядывая свою грязную рваную одежду.

– Ну что же, тем хуже для вас.

И графиня небрежным жестом прочертила кровавую линию на лбу мальчика. Затем повернулась к Делилю.

– Возьмите же вожжи, доктор. Я так устала.

Глава 8
Марта Шардон

Пытаться убежать от судьбы бесполезно…

Из книги Луи д’Омбревиля

Объяснив дружинникам, что произошло, Либертэ и Натанаэль за шли в трактир. Там было темно, стоял запах дыма. Оба заказали себе еды, но даже не притронулись к ней. Они были так взволнованы, что не могли ничего проглотить. И каждый раз, когда в трактир входил новый посетитель, вздрагивали, испуганно оборачиваясь.

Натанаэль долго не знал, с чего начать. Наконец, после настойчивых просьб Либертэ, заговорил. Девушка слушала его и всё больше бледнела. Натанаэль закончил рассказ историей о том, как он, сам того не желая, пометил и убил своего учителя математики. – Это всё, что я знаю, – заключил подмастерье. – В тебе живет сила крови. Ты украла книгу д’Омбревиля, и сейчас ты в опасности.

Ты участвуешь в Играх, отыскать тебя проще простого. Сильвестру достаточно купить билет, явиться на представление и застать тебя врасплох. Он хочет, чтобы книгу нашел я, но и сам не будет сидеть сложа руки. Подождет неделю, может, две, потом начнет действовать.

Либертэ схватилась за голову. Слишком много новостей. Трудно, почти невозможно осмыслить их за столь краткий срок. Всё было еще хуже, чем она предполагала. Но кое-что наконец прояснилось. Теперь ей было понятно, почему мама ни с того ни с сего решила отправить ее в Лариспем.

– Бедная мамочка, – простонала она. – Я-то думала, что она поверила в меня и поэтому отпустила в город. А ее просто заставил доктор Делиль.

Либертэ вновь зарыдала. Натанаэль в смущении отвел глаза. Он не привык к водопадам слез и не знал, как реагировать. Через пару минут девушка высморкалась и посмотрела на него покрасневшими глазами.

– Мне нужно в башню. Соберу вещи и уеду.

– То есть как уедешь? Ты хочешь покинуть Лариспем? Либертэ ответила не сразу. А как же работа, Кармина, Синабр, его поцелуй? Она в отчаянии кивнула.

– Да, вернусь к своим. Вместе мы будем в безопасности. Я не такая сильная, как Кармина. И не такая смелая, как ты. Я ничем не смогу вам помочь. Я не смогу сражаться с Кровавыми братьями.

– Кто смелый? Я?

Натанаэль посмотрел на нее, нахмурив брови. Она что, насмехается?

– Я всё решила. Надо ехать! – воскликнула Либертэ.

Она отодвинула стул и, неловко споткнувшись, бросилась к выходу под дружный хохот гостей. Натанаэль что-то кричал вслед, но она уже была на улице и отчаянно искала фиакр. Мастерица побежала по тротуару и чуть не сбила с ног прогуливающуюся пару. Огни фонарей расплывались у нее перед глазами, полными слез, и казались гигантскими звездами. Мимо проехал экипаж. Либертэ бросилась под копыта лошади, которая испуганно заржала и встала на дыбы.

– Эй, гражданка! Ты что, совсем свихнулась! – закричал кучер. – А ну прочь с дороги!

И он щелкнул кнутом прямо над головой Либертэ. Лошадь тронулась. На плечо девушки легла чья-то рука. От ужаса она закричала.

– Либертэ, это я! – прозвучал голос Натанаэля. – Подожди! Я понял, ты хочешь уехать, не буду тебя задерживать. Но, может быть, за тобой прямо сейчас следят Кровавые братья. Лучше пойду с тобой.

Они запрыгнули в следующий фиакр. В ночном небе прямо над крышами сновали туда-сюда двухместные дирижабли – аэростаты Стражи. Лучи прожекторов метались по тротуарам.

– Поздно они спохватились! – с горечью сказал Натанаэль.

– Говорят, был взрыв, – заметил кучер, пока они устраивались на сидении. – Вроде бы опять дело Братьев. Вам бы не следовало гулять одним.

Через некоторое время фиакр остановился около башни.

– Поторопись! – прошептал Натанаэль, пока они спускались на мостовую.

Подросток обвел площадь глазами. Вечер был теплым, сегодня тут было много людей. Музыкант играл на портативном автоматофоне. Глядя друг другу в глаза и улыбаясь, медленно прогуливались влюбленные парочки. Ничего необычного, если не считать женщины, что шла прямо к ним так быстро, как только ей позволяла длинная юбка. Такие давно уже не носили в Лариспеме. Только во Франции. Женщина несла маленькую дорожную кожаную сумку. Испугавшись, Натанаэль взял Либертэ за руку.

– Подожди! Кто-то идет!

Девушка посмотрела и на секунду подумала, что от пережитого у нее начались галлюцинации.

– Мама? Ты? – воскликнула она.

– Либертэ! – вскричала та, бросилась к мастерице и обняла ее. Натанаэль потрясенно смотрел на них, не веря глазам. Он напрасно пытался найти сходство между своей подругой и этой сухой низкорослой женщиной с морщинистым лицом и замысловатой прической, в которой отчетливо просвечивала седина. Мать и дочь были совсем не похожи друг на друга. Марта Шардон взяла Либертэ за подбородок и с беспокойством на нее посмотрела. Она заметила царапины, которые остались у той на лице после прыжка из паромобиля. Марта тронула ссадины дрожащей рукой. Либертэ закрыла и открыла глаза. Ей всё еще казалось, что это сон.

– Что ты здесь делаешь? Где папа? И близнецы?

Марта нервно огляделась. Она наконец заметила Натанаэля и встала как вкопанная.

– А это кто?

– Натанаэль, мой друг, – ответила Либертэ. – Мама, он только что рассказал мне что-то ужасное. У меня кровь…

Властной рукой Марта зажала дочери рот. Ее глаза перебегали от Натанаэля к Либертэ, словно бы трепетали, как испуганные бабочки.

– Вы Кровавый брат… – прошептала она.

– Да, но я не состою в Братстве. Марта с облегчением вздохнула.

– У меня мало времени, пойдемте быстрее отсюда. Они следят за мной…

И она указала на двух мужчин, которые приближались к ним с делано безразличным видом. Бежать нужно было немедленно. Но Либертэ от страха не могла сделать ни шага.

– Быстрее в фиакр! – скомандовал Натанаэль, подталкивая ее. Марта взяла сумку, и они вскочили в фиакр, из которого только что вышли. Кучер посмотрел на них с недоумением.

– Прошу вас, на железнодорожный вокзал! – попросила Марта. Кучер вздрогнул. К нему уже давно не обращались на «вы».

– Могу я знать, что происходит? – недовольно спросил он. Краем глаза Натанаэль видел, как преследователи Марты бегут к ним.

– Эти двое следят за нами! – воскликнул он, показывая на них пальцем. – Пожалуйста, помогите!

Кучер не стал медлить. Он дернул вожжи. Отлично выдрессированная лошадь мгновенно поняла команду и помчалась по мостовой. Натанаэль осторожно выглянул в окно. Их преследователи садились в красный паромобиль. Сильвестр не терял времени даром, с отчаянием подумал подмастерье. Или, возможно, они просто ждали удобного момента, чтобы напасть… Тут заговорила Марта:

– Либертэ, я ждала тебя здесь целый день. Эти двое всё это время крутились вокруг башни. Думаю, искали тебя. И точно знали, где можно найти. Так же как и я. Тебе не нужно было соглашаться участвовать в Играх, теперь ты у всех на виду. Зачем всё это? Ты что, сошла с ума?

– Но, мамочка…

– Либертэ, доченька, я совершила ужасную ошибку, когда позволила тебе уехать.

– У вас же, скорее всего, не было выбора, – вмешался Натанаэль. – Вас, наверное, нашел доктор Делиль и стал угрожать?

Марта кивнула.

– Господи боже! Он сказал, что убьет Аделаиду и Артура! Я так испугалась!

– Аделаиду и Артура? – с удивлением переспросил Натанаэль.

– Мои брат и сестра, – прошептала Либертэ. – Мама, они тоже Наследники?

– Господи боже! – вскричала Марта. – Простишь ли ты меня? Я од на во всём виновата. Столько всего пришлось скрывать… Либертэ, на самом деле я аристократка. Моя настоящая фамилия – де Селен. Альфред не твой отец, хотя и воспитал тебя как родную. Он отец близнецов. Но не твой.

Либертэ медленно покачала головой. Она была потрясена. И в то же время чувствовала облегчение. Теперь всё прояснилось. Наконец нашлись ответы на вопросы, которые она задавала себе всё детство и юность. Теперь стало ясно, почему родители по-разному воспитывали ее и близнецов. Почему брату с сестрой можно было лазить по деревьям и играть на улице, а ей – ни в коем случае.

– Поэтому близнецы не представляли интереса для Делиля? У них нет силы крови?

– Да, ты всё поняла правильно. Ребенок наследует силу крови, только если Луи д’Омбревиль передал дар обоим родителям. Так мне сказал Делиль.

– Но кто тогда мой отец?

Марта глубоко вздохнула и продолжила свой рассказ, нервно теребя сумку:

– Раньше я жила здесь, в Париже. Была помолвлена с Эдмоном де Виньяком. О браке договорились родители – наши знатные и благородные семейства решили породниться. Как и мы, Виньяки были очень богаты, владели роскошным особняком, чернокожими слугами, обширными угодьями по всей Франции. А потом… всё пропало. Коммуна, народная революция, баррикады, город был окружен… История вам известна.

Когда Бык пришел к власти, все наши друзья эмигрировали. А мы остались. Надеялись, что всё образуется, старый порядок восстановится. Мы были близки с семейством д’Омбревилей. Луи д’Омбревиль организовал сопротивление. И даже когда Фиори приказал всем нам либо отказаться от имущества и привилегий, либо покинуть город, д’Омбревиль просто проигнорировал его требование. И мы последовали его примеру.

Скачать книгу

* * *

Об авторе

Несколько слов о книге

Глава 1
Ярмарка сирот

Любой в Лариспеме имеет право на будущее. Поэтому я решила основать интернат, где будут жить и учиться дети-сироты. И каждый год мы будем проводить ярмарку, которая поможет им найти свое место в обществе.
Из речи Мишель Лансьен в день открытия интерната

Вдруг чей-то голос прервал его размышления:

– Здравствуй, Натанаэль!

– Что случилось, учитель?

– Мне придется покинуть интернат. И я пока не знаю, когда вернусь.

– Это из-за Веритэ? – ошарашенно спросил Натанаэль.

Натанаэль провел рукой по голове, нащупал шишку.

– Да уж. Забуду не скоро.

– Она больше не доставит тебе неприятностей. Ни тебе, ни другим братьям.

То есть он ее просто прикончил? Натанаэль счел за лучшее промолчать.

– Когда ты вернешься? Помедлив, Альсид ответил:

Альсид горько усмехнулся, вздохнул и продолжил:

– Так не уходи! – почти закричал Натанаэль.

– Не оставляй нас, учитель. Мы с Изабеллой без тебя не справимся. И что будут делать Наследники?

– Я не собираюсь никуда бежать! – воскликнул Натанаэль. Альсид похлопал его по плечу.

Мальчик решил не уточнять, что не собирается ни служить Братьям, ни подчиняться Веритэ.

Натанаэль кивнул.

– А книга?

Альсид пожал Натанаэлю руку – чуть дольше, чем следовало.

Воспитатель, взбешенный медлительностью Натанаэля, вручил ему стопку табличек.

– Расставь их сейчас же в алфавитном порядке! Погоди, у тебя кузнечик на плече.

– Вот оно, новое поколение лариспемцев! – с возмущением сказал директор.

– Подруга, если хочешь найти красивого парня, не теряй времени. Вон те славные ребята вовсю на тебя пялятся.

– Закрой пасть! Просто они впервые в жизни видят лерночкожую девчонку.

– Антонен, еще одно слово, и я отправлю тебя к праотцам! – пригрозила Кармина.

Либертэ не участвовала в беседе. Она всё одергивала новую юбку и поправляла блузку. Пару дней назад Кармина потащила ее в магазин «Бон Марше»[1] и пригрозила самыми страшными карами, если та не купит приличную одежду. После долгих протестов Либертэ согласилась примерить плиссированную юбку, доходившую до середины икры, черные чулки, белую блузку и небесно-голубой жакет с серебряными пуговицами. Кармина всё-таки уговорила ее изменить темно-синему и серому цвету.

Либертэ рассмеялась и купила голубой жакет.

– Неужели так много сирот хотят найти работу? – удивленно спросила Либертэ.

– Но я-то не шутки шутить иду, – вновь заговорил мэтр Нож. – Мне позарез нужен ягненочек.

– А как всё будет происходить? – спросила Либертэ.

– Их что… покупают? – спросила Либертэ. Она удивлялась всё больше и больше.

Мэтр Нож почесал подбородок.

– Ну как бы да… это, скорее, пожертвование… эти деньжата отправляются в казну интерната.

– Кстати, латронпем, сколько мы можем потратить? – спросила Кармина.

Тот пожал плечами.

– Не беспокойся. Дела сейчас идут неплохо; если найдешь хорошего парнишку, я скупиться не буду.

И, уперев руки в бока, он улыбнулся Либертэ во весь свой щербатый рот.

– Ты ведь недавно у нас. Не знаешь наших порядков.

Нет, Либертэ их не знала. Она решила при первой возможности написать близким подробное письмо о ярмарке.

– Ну, наконец двинулись!

– Никогда бы не смогла тут жить, – вполголоса сказала Кармина. – При одном взгляде на них бьет дрожь.

– Мне кажется, они год от года всё худосочней, – проворчал один бородач.

– Да у нас тут конкурс на самую бледную мышь! – расхохотался смуглолицый плотник.

– Выбирать будешь ты?

– Да что ты на него смотришь? – ответила подруга. – Посмотри, он же хочет быть мясником.

– Эй, парень, я с тобой разговариваю!

– Я…

– Ну и почему ты хочешь стать мясником? – повторила вопрос Кармина.

– Не знаю.

Кармина скрестила руки на груди.

– Научиться ремеслу мясника не так-то просто. Уверен, что справишься?

Казалось, она бросает ему вызов.

– Я узнаю это, только когда попробую.

Кармина кивнула и, не произнеся ни слова, отвернулась. Антонен подмигнул ей.

– Выкрутился, ничего не скажешь!

Кармина полистала личное дело Натанаэля. Когда она готовилась отложить его в сторону, к ней подошла Либертэ.

– Ну что?

– Есть один парень, может подойти. Но Антонен не в восторге.

– А мэтр Нож?

Кармина подняла глаза к небу.

– Молчит как рыба! Поклялся, что ничего не скажет. Хочет, чтобы я всё решала сама!

– Сесиль Январская! – крикнул он.

– Ничего себе! Красотка, – сказал Антонен, жуя пирожок с сыром. – Правда, мне больше нравятся блондинки.

Либертэ покраснела. Разве можно такое произносить вслух?

– Сесиль хочет стать портнихой. Стартовая цена: один серебряный теленок. Кто больше?

– Наконец-то! Теперь перейдем к делу! – воскликнула Кармина.

Глава 2
Город крови

Дайте мне крепкого парня и три остро заточенных ножа, и я сделаю вам отличного лясникама.
Приписывают Гюставу Фиори