Феномен либидо бесплатное чтение

ГЛАВА 1 Борьба со страстями

Шелест простыней, жар разгоряченных тел, сплетающихся воедино, тяжёлое дыхание – одно на двоих, и стон. Его? Мой? Не знаю. Да сейчас это и неважно.

Сладкая истома охватывает всё моё существо. Глаза ослепляет яркая вспышка. Тело изогнулось дугой, и тут же забилось в судороге экстаза. Тот, чьи объятия напрочь лишают меня разума глухо зарычал, последний раз поддаваясь вперёд. Жёстко, болезненно и безумно сладко.

Лежу, лицом вниз. Пряча в подушке лицо, искусанные припухшие губы. Нагая. Утомленная. С глупой улыбкой на губах. Внизу живота всё трепещет, и кажется я до сих пор ощущаю как пульсирует во мне изливаясь, упругая горячая плоть.

Сил нет. Совсем. Говорить и то не могу.

Бурная вышла встреча, после двухнедельной разлуки. Двух, мучительно долгих, наполненных страхами и переживаниями, недель, показавшихся мне вечностью. Да и как не волноваться, если он не просто военный, а боец секретного спецподразделения. Вернее, старший лейтенант. “Уже не рядовой, ещё толком не офицер”, – как говорил сам Юра.

Куда закидывали его на этот раз?

Не известно. Спрашивать бессмысленно – не ответит.

Пока его не было рядом, постоянно гадала: выживет ли? Вернётся ли?

Ведь не факт. Гарантии нет.

Но в этот раз он выжил. Вернулся. И вот это его возвращение, возможно, не переживу я.

Но умру счастливой, – мелькнула мысль, в ответ на ласковые прикосновения лежащего рядом мужчины. Пальцы Юрия почти невесомо прошлись по коже спины. Я невольно вздрогнула от щекотки и волны предательских мурашек. Внизу живота вновь разливается тепло. Вот же! Казалось бы, сколько можно-то?

Повернуться бы, взглянуть в его бесстыжие глаза, но лень. Все силы из меня выжал. А потому просто лежу, пытаясь прикинуться столь распространенным в народных байках – спящим “бревном”. Вот заслужила я отдых, честно! Сколько можно уже измываться над моим измученным телом? Я безусловно рада что он настолько соскучился, но ещё чуть-чуть и завтра уже не смогу встать с постели.

Оскара за использование роли “Бревна” мне не дадут. Неправдоподобно оно живое, нет-нет да вздрагивающее. Сложно делать вид что спишь, и ничего не чувствуешь, если внутри всё уже клокочет от желания. А он словно издевается, будто не видит, что всё это не более чем игра. Так и хочется сказать: “Возьми уже меня! Да пожестче”. Но нет, не дождется! Ведь специально меня мучает этими ласковыми пытками. Ждёт, когда не вынесу, взмолюсь, озвучу рвущиеся наружу слова, и, проиграю недавний глупый спор.

– Упрямая… – шепчет, явно садясь, судя по слегка прогнувшемуся матрацу, и продолжая садистскую игру – легонько, почти невесомыми движениями, оглаживает ставшие неимоверно чувствительными щиколотки, постепенно поднимаясь всё выше… Выше… И выше…

Медленно! До чего же медленно…

Его пальцы касаются внутренней стороны бедер, и я вцепляюсь зубами в подушку, сжимая в кулачках ни в чем не повинную простынь.

Ну же, давай! – мысленно прошу, но он глух к моим безмолвным позывам. Я как та цитадель, что уже сдалась на волю победителя, гостеприимно открыла врата, ожидая когда войдут. Ан нет, вместо того, чтобы овладеть входом в святая святых, он лишь лёгкими, мучительно медленными, движениями обвёл контуры ягодиц и заскользил вверх. По изгибу поясницы, вдоль позвоночника, к лопаткам… Вынуждая не просто таять как воск, а гореть в его умелых руках.

В животе свился жаркий пульсирующий ком. Он крутится так-сяк, вращается, будоража сознание и тело. Дыхание сбивается, сердце, того и гляди, вот-вот выскочит из  груди. Извиваюсь, с трудом подавляя рвущиеся наружу всхлипы и стоны. Главное, не закричать.

Глупо, но принцип не проигрывать у меня в крови.

Откуда силы взялись? Не знаю. Ерзаю, прогибаюсь, открывая его взору самое сокровенное, пусть и без слов, но более чем красноречиво, говоря, что готова.

Он не спешит, наслаждаясь моей реакцией. Гладит, ласкает. Невесомо, но так чувственно, что хочется скулить вымаливая большего. Сил нет терпеть эту сладкую муку.

Мгновения растягиваются в вечность. Прикосновения становятся весомее. Гладят, сжимают. Но его руки по-прежнему обходят стратегически значимые объекты. Словно и не завоёвывают территорию, а просто играют. Будто обладатель сводящих меня с ума пальцев не жаждет ничего большего. Ощущаю себя сломленной рабыней в руках жестокого господина.

Рывок, и я лежу на спине.

Гостеприимно раздвигаю колени. Всем своим существом сосредоточиваюсь на ощущениях там, внизу, где всё давно уже горит от желания, набухло, и жаждет куда большего, нежели позволяет мой господин.

Прикосновение к самому чувственному месту заставляет выгнуться, поддаваясь вперёд, навстречу… Всего лишь руке?!

Гад! Садист!

Но какой же умелый…

Его пальцы пробегают по трепещущим складочкам. Неспешно, дразня медлительностью, раздвигают их. Скользя по влажной гладкой коже, обводят холмик клитора, и я опять вцепляюсь руками в бедную простынь.

Ласки становятся всё сильнее, настойчивее.

Не сдерживаю стон, ощутив его губы и упругий горячий язык там, где недавно царили пальцы.

Немыслимо сладко! Но и этого мало, хочется ощутить себя заполненной. Чтобы горячая упругая плоть вбивалась в меня, доставая самых глубин, вырывая из глотки стоны, вынуждая кусать себе губы, вонзаться ногтями в исполосованную моими стараниями кожу на его плечах, спине…

Отстраняется, и я замираю в ожидании…

– Вставай! Подъем! Кто рано встаёт, тот…

Стон разочарования пронзает тишину комнаты. Забираюсь с головой под подушку, не желая слышать треклятые песенки, что поёт раздражающе бодрым голоском мой будильник. Выкинуть бы его, но рука не поднимается. Ведь этого пустозвона в дом когда-то притащил Юрий. В мой дом, уже четыре года как превратившийся в мемориал моей любви. Памятник былым отношениям.

– Вставай! Подъем… – доносилось даже сквозь толщу подушки.

Эх… Это был сон. Опять, всего лишь сон.

Юрий. Мечта юности, насмешкой судьбы ставшая сначала реальностью, а после выявления факта моей бесплодности – прошлым. Внезапно. Неотвратимо. Был рядом, вечером узнал о диагнозе, что-то говорил о том, что это не важно, всю ночь заставлял моё тело плавиться в его объятиях, вынуждая позабыть о всех горестях и печалях, а на утро ушёл на работу, и… Не вернулся.

Я долго ещё гадала что это было: с ним что-то случилось, или попросту сбежал? Не знаю ответа и до сих пор.

День сменялся днём, неделя неделей, шли месяцы, годы. Волнение сменялось обидой, обида – тоской.

Расставание казалось трагедией всей моей жизни. Именно благодаря ему я с головой погрузилась в работу, желая забыться и всё забыть.

Ведь я – учёный, а мы люди увлекающиеся. Мало кто знает о батрахологии – науке изучающей земноводных, а вернее – лягушек. Я о ней знаю пусть и не всё, но очень много. Она – всё что у меня есть: единственная верная любовь, подруга, семья, смысл жизни.

Вот так, прячась от жестокой реальности в стенах своей лаборатории, мне, Олесе Станиславовне Медник, удалось побороть бич человечества! Переступив через все достижения репродуктологов, я выявила у своих изучаемых отвечающий за фертильность фермент. Вцепилась в теорию с остервенением пираньи и пыталась разработать вакцину от бесплодия. Для себя ли? Не знаю. Скорее для других, тех, кто ещё не успел потерять счастье из-за проблем со здоровьем.

Открытие вызвало фурор. Комиссии приезжали одна за другой, бесконечная череда опытов, исследования на животных. Введение обнаруженного фермента в кровь подопытных половозрелых самок обезьян, страдавших бесплодием, привёл к мгновенному феноменальному результату: спустя уже несколько недель, те были беременны! Все семь особей! Для пущей уверенности, эксперимент повторили. На этот раз особей было пять. Все! Все, после вязки, оказались оплодотворены!

– Поздравляем, Олеся Станиславовна, – вещал глава нашего НИИ. – Это просто феноменально! Задача разработки вашего препарата, поставлена в число приоритетных. Собирается симпозиум. У нас на подготовку докладов и материала всего-навсего две недели. Вас безусловно ждёт премия. Возможно грант… Если проект не заберут… – уже тише добавил он.

Новость по-первости буквально окрылившая, тут же остудила мой пыл.

Заберут проект? Как? А как же я?

Нет, я уже не столь наивна, и знаю, что наиболее перспективное зачастую действительно “забирают” в пользу более именитых светил науки. Да, препарат доработают, но как же я?

Не как учёный, как женщина нуждающаяся в этом препарате.

Именно тогда, на эмоциях, я совершила глупость: в тайне от руководства испытала не до конца оттестированную вакцину на себе. Вот только “спариться" ни с кем так и не успела, для подтверждения успешности эксперимента. Да и не до того было в период подготовки к симпозиуму.

Одна беда, у разработанного мною препарата выявился побочный эффект: возобновляется не только фертильность (способность к деторождению), но и повышается либидо! Неослабевающее сексуальное желание лишает разума, не помогают никакие таблетки или инъекции. Меня неудержимо влечет ко всем, более или менее, привлекательным, а порой и не очень привлекательным, самцам.

По ночам снятся эротические сны – воспоминания, днём пытаясь сосредоточиться на работе, схожу с ума от физического влечения. Грудь хронически гиперчувствительна, внизу живота незагасающий пожар, в трусиках влажно и тесно. И это, накануне столь значимого в моей жизни мероприятия!

Думала, день-два и эффект пройдет. Увы, истекают отмеренные до симпозиума две недели, а я всё так же хронически сгораю от страсти.

Жаль, я не спец в приматологии, и не способна отличить возросшее физическое влечение у обезьян от обычного всплеска активности. И к сожалению, эти отклонения невозможно выявить по клиническим и биохимическим данным, тогда бы успела заметить проблему заранее. Возможно удалось бы устранить неприятный побочный эффект.

Увы, и ах. Что не дано, то не дано. Пока спасаюсь короткими моментами уединения, но помогает ненадолго.

Мужика бы найти, но когда и где?

Не подойдёшь же к кому-то из коллег со словами: “Трахни меня!” И в голове тут же проносится эта сценка, да так живо, будто это воспоминание о реальном, где был не только вопрос, но и дальнейшие действия. Спонтанный секс, в случайных местах, с самыми разнообразными партнёрами.

От собственной порочности коробит, а щеки заливает краской в смущении и стыде за разнузданные фантазии. Понимаю, что это нелепо, но так и тянет опасливо оглянуться, вдруг кто-то из прохожих умеет считывать чужие чувства, эмоции или не дай-то бог образы или мысли! Какой позор!

Встряхнула головой, отгоняя бессмысленные думы. Нехотя встала с постели, слегка покачнувшись от не покидающей меня в последнее время усталости. Из-за неутолимого желания, я кажется совсем не сплю на протяжении последних пары недель. Едва голова коснется подушки и я тут же погружаюсь в грёзы наяву. А сон? Как там говорится во всяких интернет-мемах? “Сон? Что это? Нееее, не слышали!” – это точно про меня.

Сегодня собиралась особо тщательно. Сто раз покрутилась возле зеркала, столько же раз перебрала подготовленные к докладу материалы. И наконец-то решив, что оттягивать время далее просто-напросто опасно, во избежание опоздания, вышла из дома.

Забралась в салон автомобиля, нежно провела рукой по торпеде. И тут же одернула себя: сколько можно?

Эту БМВ мне подарил Юрий. За полгода до своего исчезновения. Избавиться от неё, как и от всего прочего я не решилась. Будто все эти вещи, это некие связующие нас ниточки. Невидимые, но прочные. Стоит их оборвать, и… Что? Сама не знаю, но где-то глубоко в душе, даже спустя годы, я наивно надеюсь, что однажды он вернётся и всему найдется объяснение.

Именно поэтому закрываю входную дверь не на внутренний замок, а на ключ. Так он смог бы открыть с той стороны. По той же причине никогда не включаю громко музыку, не надеваю наушников, боясь пропустить тот миг, когда в коридоре раздадутся тихие уверенные шаги. Да и сплю чутко. Но он не приходит.

Вырулила с парковки, и спустя пять минут встряла в пробку. Сколько раз говорила себе: надо смотреть в навигатор! И всё равно этого не делаю.

Сижу. Нервничаю, раз за разом мысленно прокручивая в голове речь для доклада. Ещё и очередная волна желания так несвоевременно подкатывает. Вот и что делать? Машина же у всех на виду, не тонированная даже.

Пара десятков метров на первой передаче. Тормоз. Стоим. Ещё десять метров. Стоим.

Рука уже невольно ласкает рукоять коробки передач. Она удобно ложится в ладонь. Такая гладкая… Такая… Идеальная! Воображение рисует фантазии о том, что это нечто иное. И как я с этим нечто…

– Ммм… – не сдержалась и поерзала, поплотнее сжимая бедра.

Пугливо покосилась на стоящие рядом машины. Окна вроде закрыты, но кто знает? Может слышно всё? Или видно?

Потянулась к магнитоле. Грудь скользнула по обшивке руля. Тонкая ткань блузы лишь обострила ощущения. Невольно охнула от обилия захлестнувших эмоций. Делая серьезное лицо, как ни в чем не бывало щёлкнула кнопочкой, включая радио. И потянулась к видеорегистратору, словно желая что-то настроить или нажать, сама же едва не кричала от удовольствия, раз за разом словно нечаянно касаясь руля, набухшими от возбуждения вершинками грудей.

Сладкая пытка лишь сильнее распаляет огонь желания.

Одна рука бесполезно мечется по торпеде, вторая неистово ласкает рукоять коробки передач. Бедра ерзают, то сжимаясь поплотнее, то раздвигаясь в тот момент, когда поясница прогибается. Юбка давно задралась, набухшая плоть трётся сквозь тонкий капрон колготок о сиденье.

Гудок клаксона вернул в реальность.

Заозиралась, пытаясь понять где я?

Вот черт. Это же я и сигналила – в азарте нажала грудью на клаксон.

А вот теперь уже и сзади бибикают. Может и прежде сигналили, просто я не слышала? Ну да, передо мною машины уже продвинулись метров на двадцать пять, и в образовавшийся разрыв норовят пролезть наиболее предприимчивые водители, что стоящих за мною возмущает.

Поспешно поправила юбку. Сижу. Вцепилась в баранку руля. Грудь бешено вздымается в ритме участившегося дыхания, внизу всё огнем горит, благо мозг заработал. Кинула мимолётный взгляд в зеркала заднего вида: глаза подозрительно блестят,  губы припухшие, видимо я их кусала, щеки горят алым румянцем.

Выгляжу совершенно несерьёзно. С виду девочка малолеточка, только бантиков и гольфов для полноты картины не хватает.

Пытаюсь прийти в себя. Сделала радио погромче. Но вникнуть в болтовню ведущих не удавалось.

“Мы прерываем трансляцию, в связи с экстренным выпуском новостей”, – ворвался в сознание мужской голос.

Я встрепенулась, что случилось?

“…к Земле движутся неопознанные объекты, по предварительным оценкам…”

Почему-то этот бредовый вброс информации, ни с чем кроме “пули” жёлтого СМИ не ассоциирующийся, вызвал раздражение.

Да ладно? Метеориты? Или инопланетные кораблики?

Я тут же отключила магнитолу, всецело сосредоточившись на дороге. Благо пробка себя исчерпала, как только мы миновали  пару застывших в страстном “поцелуе” авто преграждающих проезжую часть.

У меня имелась куда более важная задача: привести себя в чувства, собраться, и достойно выступить с докладом на симпозиуме.

ГЛАВА 2 Препятствия…

Подъехала к служебной автостоянке, и зависла в задумчивости: свободных парковочных мест нет. Да, рабочий день в разгаре, но обычно половина стоянки пустует, а тут аншлаг! Надо было выезжать раньше, знала же, что  основная часть мероприятий проводится на территории моего родного НИИ. Теперь придется покружиться по округе, в поисках куда бы пристроить мою “ласточку”.

Нечаянно коснулась кнопки на магнитоле, и опять попала на вещаемые серьезным голосом диктора бредо-новости:

“…В регионах Новосибирска и Санкт-Петербурга проводится глобальная эвакуация населения…”

Тут же отключила источник дополнительного раздражения. И так перед выступлением трясёт всю. Или это от так и неудовлетворённого желания? Не важно, ни то ни другое никуда не денется уже, а вот слушать всякий бред с утра пораньше совершенно не обязательно.

Наконец-то найдя пустующий пятачок с пятой попытки запарковалась и преувеличенно громко цокая каблучками, будто выбивая барабанную дробь, направилась на работу.

О том как металась в “закулисье”, волнуясь перед выступлением, лучше и не вспоминать. Симпозиум уже шёл полным ходом, передо мною должны были выступить пара докладчиков. Надо ещё немного подождать до начала собственного выступления.

Украдкой выглянула в зал. Ни одного знакомого лица! То есть, лично мне знакомого – никого, а вот по фотоснимкам, и видео, узнаю многочисленных светил науки в самых различных областях. Обязан присутствовать глава нашего НИИ, но его почему-то нет. Странно. И это напрягает. Он хоть какая-то поддержка, а так…

Очередная волна несвоевременно навалившейся похоти, вынудила немало пометаться в поисках местечка для уединения. Ещё и время поджимало. Выступление вот-вот.

Иду, стараясь держаться естественно. Желание как назло усиливается  с каждым шагом. В животе будто узлы вяжут, между ног всё горит и плавится. Оглядываюсь по сторонам, и убедившись, что я одна – едва не приседаю, плотно сжимая бедра и виляя тазом, отчего по телу разливается приятная нега и на время немного отпускает, удается сделать ещё с десяток шагов.

В туалете все кабинки заняты! Кошмар. Меня уже не смущает тот факт, что кто-то будет за тонкой перегородкой!

Иду кое-как дальше. Каждый шаг словно пытка. Перед глазами уже плывет всё. Дёргаю ручки всех встречающихся на пути дверей, не особо задумываясь куда те ведут?

Одна внезапно поддалась. Вваливаюсь  внутрь. Прижимаюсь спиною к захлопнувшейся двери, ерзая в желании хоть на миг притупить желание. В помещении темно, лишь один угол подсвечен экраном монитора. Глянула туда.

Никого? Нееет. Кто-то есть… Мужчина. Кажется в наушниках. То ли слишком занят и меня не видит, то ли дремлет.

Свалить бы. Но какое там? Меня уже буквально разрывает на части от желания, и время убегает сквозь пальцы. Вот позорище-то будет, если опоздаю, но хуже, если на сцену в таком состоянии подниматься придется.

Не в силах больше сдерживаться, растегиваю молнию на юбке, чтобы можно было просунуть туда руку. Движения порывистые, перед глазами туман пеленой. Едва не запуталась в колготках. Надеюсь не порвала.

– О дааа… – беззвучно выдохнула я, раздвинув скользкие от выделившейся смазки складочки и нащупав вожделенный холмик.

Боги! Как же сладко…

С упоением ласкаю себя, стараясь предугадать свои желания, чтобы ускорить приход разрядки.

То плавно и едва ощутимо, то сминая промежность, то резко натирая, будто полируя клитор, то просто оглаживая, при этом погружая кончики пальцев в готовое принять в себя кое-что посущественнее влагалище.

Не сдержавшийся стон срывается с губ, и…

Распахиваю глаза.

О ужас!

Сидевший за столом мужчина… Он по-прежнему там, но… Его ширинка расстегнута. И даже отсюда, от дверей, я отчётливо вижу, подсвеченный исходящим от монитора светом, внушительного размера эрегированный член!

Всё внутри разорвалось на части: одна я, смущённо краснея уже мчалась прочь теряя туфли, а другая, наоборот, рвалась к незнакомцу, желая опробовать увиденное. В итоге, я стояла на месте, взирая на столь вожделенный вздыбленный орган. На крепко сжимающую его крупную мужскую ладонь.

Воображение тут нарисовало как эта рука ласкает моё тело… Гладит, сжимает… Я буквально ощутила как скользит по моим жаждящим ласки половым губам упругая гладкость этой изумительной головки…

Стыд отступил, оставив место сжигающему всё на своём пути желанию. Наружу вновь вырвался стон. Позабыв обо всём на свете, отклеилась от двери, и переступив что-то путающееся в ногах, сделала первый шаг к мужчине.

– Олеся Станиславовна, через пять минут ваш выход! – позвавший из-за двери голос Валентины Павловны – секретарши главы нашего НИИ, прогремел как гром среди ясного неба.

Я вздрогнула, словно от удара. Вот вроде ждала, минуты считала… Но за всеми этими приключениями совсем забылась. Хорошо хоть, что благодаря стрессу удалось хоть на время утихомирить разбушевавшееся либидо.

– Олеся Станиславовна! Да где же вы? – продолжала звать секретарша, и я в панике окинула взглядом свой внешний вид.

Моя рука по-прежнему в трусиках. Расстегнутая с самого начала юбка давно сползла и сейчас одиноко валяется возле двери, где ещё миг назад стояла я. А у компа сидит незнакомый мужик, сжимающий в руке своё вздыбленное, готовое к бою, мужское достоинство.

– Вы её не видели? – обратилась не в меру исполнительная Валентина Павловна к кому-то за дверью.

И звучит так, будто совсем рядом, то ли она слишком громко говорила, то ли слышимость здесь превосходная.

Ой, мать моя женщина! А если она войдёт сюда?

Руку я уже освободила, вот только она вся в моих соках… Не дай-то бог одежду испачкаю. Трясущимися от былого выплеска эмоций и волнения пальцами открываю, чудом оставшуюся на плече, сумочку, нащупывают чистой рукой пачку влажных салфеток. Тщательно вытираю пальцы, ладони. Скомкав использованную салфетку, засовываю её в сумочку. Поднимаю с пола юбку. Отработанным за тридцать один год жизни движением одеваю её.

– Эй, малышка! – раздается из-за спины хрипловатый мужской голос. – Ты это куда?

Куда-куда? Доклад докладывать! – в темпе вальса оправляя одежду, чуть не рявкнула в ответ. Раздражение так и рвётся наружу. Из-за чего? Может, потому что нам помешали? Или оттого что я столь низко пала в своих животных инстинктах, и едва не… Ненавижу это слово, но буду смотреть правде в глаза, о переспать или заняться любовью речь тут не шла, я действительно чуть не трахнулась с первым попавшимся под руку… Ну, или иное место, мужиком?

Тот же, поднялся во весь свой весьма внушительный рост, попытался шагнуть, и…

Не там-то было! Упасть правда не упал, а-то бы я позлорадствовала. Всё же из штанов выпрыгнуть, это вам не через юбку переступить!

Краем сознания понимаю – что он не виноват, я сама ввалилась к нему в рабочий кабинет, устроила бесплатный стрептиз с элементами самозабвенного самоудовлетворения, но…

Но бесит! Всё бесит.

Бесит, моя опрометчивость с экспериментом на себе. Бесит, этот экстренно собранный симпозиум. Бесит, как-то по-детски обиженно взирающий на меня вполне симпатичный, кстати, хозяин кабинета, с так и оставшимся неопробованным в деле, но вполне заслуживающим внимания мужским достоинством. Бесит, настырная секретарша за дверью.

Продолжать список бесящих меня вещей, людей и событий в этот момент можно было до бесконечности. Гормоны, покруче иного виртуоза, играли на моих расшатанных от усталости и хронического недосыпа нервах, и что с этим делать я пока не знала.

– Крошка, постой! – раздавалось мне вслед, но я уже вылетала из кабинета.

О смущении подумаю позже. Как и о том, кто это вообще такой был.

– Ах вот вы где! – кинулась ко мне навстречу Валентина Павловна, от цепкого взгляда которой не укрылся небольшой беспорядок в моей одежде.

Губки женщины тут же превратились в жёсткую тонкую линию, демонстрируя своё отношение к тому что она видит. Проследив за её взглядом, лишь вздохнула и застегнула нижние пуговки блузы, поправила её бортики, аккуратно заправив их под юбку.

Что же, придется смириться с тем, что новость о моём распутном поведении вскоре узнает почти всё НИИ. Но это будет потом, а пока – доклад.

С этой мыслью, состроила непробиваемое лицо и направилась к аудитории, где меня ждали величайшие светила науки нашей современности.

– Всё готово? – уточняю на ходу.

Женщина, старательно чеканит шаг, норовя опередить меня, и всё так же недовольно поджимая губы, кивает.

– Прекрасно! – преувеличенно доброжелательно улыбаюсь, отчего едва скулы не сводит, и вручая старой грымзе свою сумочку, со словами: – Присмотрите, пока?

Вопрос риторический, ответа “нет” не подразумевает, и та, брезгливо, двумя пальчиками берёт вручаемое, разве что не фырча при этом в ответ.

Думала, мне будет сложно перебороть страх перед большой слушательской аудиторией, ан нет, видимо былое раздражение напрочь смыло все застарелые страхи. Вошла в зал, под внимательными взглядами присутствующих прошествовала к сцене. Вмиг преодолела несколько ступеней. Взяла в руки микрофон и подойдя к кафедре, дала сигнал приглушить освещение, и вывела на экран первый слайд своей презентации.

В меня словно дух оратора вселился. Голос звучит на удивление уверенно. Аудитория заинтересованно внимает. Вещаю. Ощущая себя гласом божьим несущим свет и просвещение в мир мрака и невежества.

– Как видите, это настоящий прорыв в области батрахологии! – со сменой очередного слайда провозгласила я. – Этот фермент, вырабатывается в период…

Внезапно, свет в зале, вспыхнул.

– Олеся Станиславовна, приносим извинение, – прозвучал, словно гром среди ясного неба, голос поднимающегося на сцену главы нашего НИИ. – Мы вынуждены прервать ваш доклад. Уважаемые, прошу всех оставаться на местах! – обратился он к слушателям.

Как?! Все эти люди съехались на симпозиум ради этого доклада. Не просто люди – светила науки! Решается судьба человечества! Столько согласований, столько возложено надежд и что?

А то! Прервали не дав изложить даже основных тезисов. А впереди ещё столько материала.

В шоке озираюсь, щуря глаза, от ослепившего, кажущегося неимоверно ярким, света.

– У нас ЧП! – наклоняясь ко мне, произносит успевший взобраться на сцену, руководитель.

– У нас? – растерянно переспрашиваю, ломая голову: что успела сделать не так?

Неужели эта старая карга донесла о моём неподобающем поведении?

Но я уже взрослая девочка и имею право на… Ну, то есть, на работе, безусловно, не самое подходящее место для удовлетворения физиологических потребностей такого плана, но мало ли чем люди могут заниматься в перерывах? По закону у меня есть пятнадцать минут в час на отдых! И как я их провожу, где и с кем никого не касается! Стоп. Какого бы мнения не придерживался руководитель, это не повод прерывать столь важный для нашего НИИ доклад.

Или они узнали о ранее не выявленном побочном эффекте и связали его с моим странным поведением?

Вот это проблема. Да, я не имела права без разрешения руководства проводить эксперимент на людях, пусть и на самой себе…

– Несколько регионов буквально завалены змеями, – зашептал он, напрочь выбивая меня из колеи, подхватывает под локоток и увлекает со сцены в зал.

Оуууу… Лучше бы он ко мне не прикасался!

Ну вот что за наказание такое, а? Он же старый! Мелкорослый. Я таких не люблю!

Или просто не пробовала? – с нотками искусителя, поинтересовался мой внутренний голос.

Мелкорослики хороши в постели, – вспомнилась строчка из какой-то статейки в жёлтой прессе.

Да он же лысый почти!

Лысые – более страстные, – всплыли перед глазами наименования многочисленных ссылок в интернете.

Но он же страшно носатый! – глядя на спутника, пыталась убедить себя я, вопреки всему желая прижаться к нему поплотнее.

Нос мужчины, соразмерен величине его пениса, – прозвучал в воспоминаниях доверительный шепот моей университетской подружки. – Поэтому те кто гоняются за мужской красотой, не так уж и счастливы в интимном плане.

Хм… С этим заявлением поспорить не могу – в отличии от Ленки, кавалеров у меня было преступно мало.

Перед глазами встал во всей красе детородный орган Юрия.

Ммм…

Он прекрасен. И орган, и Юрий. Или это означает, что у него относительно маленький?

Эм… Картинка сменилась на недавно виденное мужское достоинство незнакомца из полутемного кабинета. Его член меня впечатлил, и на морду-лица мужик очень даже ничегошный был.

И по статистике, средним считается восемнадцать сантиметров, а что у Юрия, что у того незнакомца все двадцать. Какие же должны быть у носатых лысых мелкоросликов?

А у меня в трусиках стало совсем уж влажно, горячо и щекотно. Захотелось сорвать свои одежды, со словами – “Возьми меня прямо тут!” И картинки дальнейшего разворачиваются перед мысленным взором, подливая масла в огонь необузданной страсти. Представляется, как всё эти люди начинают разоблачаться, присоединяясь к нам.

Нет, Олеся! Нет! Держи себя в руках, иначе потом будет слишком стыдно.

Уговоры не сильно помогали.

Эта работа смысл твоей жизни, неужели сиюминутная прихоть стоит того, чтобы всё потерять? – предприняла я последнюю попытку, и с радостью осознала: подействовало!

Главное теперь не отвлекаться. Работа, работа и только работа!

Так о чём он там говорил? А… Несколько регионов буквально завалены змеями? Хм… Странное заявление. Если б не то, что он ради этого выдергивает меня со столь важного мероприятия, решила бы что разыгрывает.

– Змеями? И…  Причём тут я?

– Вы герпетолог.

– Батрахолог, – с вызовом отвечаю, этому старому, лысому и жутко носатому, чурбану, которому, несмотря на недюжинный ум, не хватает памяти чтобы запомнить мою специализацию.

Он застрял где-то в дремучем совдеповском прошлом, когда герпетология как наука на подобласти разделялась лишь номинально, а отдельно взятых специалистов в области батрахологии или серпентологии не существовало как вида. И вот она я.

– Есть серпентологи в Новосибирске…

– Они в одном из эпицентров и уже не выходят на связь, – настойчиво ведя меня в сторону выхода из аудитории, под удивлёнными взглядами слушателей, всё так же, шепотом, огорошил руководитель.

Идем. Он по-прежнему держит меня за локоть и это несмотря на все мои усилия будоражит кровь. Дергаюсь, пытаясь отстраниться. Не выходит.

По залу, тем временем, спешно перемещаются какие-то люди в форме службы безопасности, и уводят с собой некоторых участников симпозиума. Напоминает фильмы о периодах сталинских  репрессий. Остальные, как и я, лишь бросают по сторонам непонимающие взгляды. Кто-то что-то спрашивает. Им отвечают коротко. Но что говорят? Увы, слов было не разобрать.

– А герпетологическое общество при Академии Наук? – попыталась отделаться от навязываемых обязанностей не входящих в спектр моих должностных инструкций. Да что уж там? Это попросту не в моей компетенции! – Я слишком занята проектом, а там есть специалисты, и они…

– Санкт-Петербург – второй из попавших под эту напасть регионов, – отозвался глава НИИ. – И мы направим вас именно туда.

– Но я… – только и смогла беспомощно выдавить, ломая голову какие ещё аргументы привести, хорошо хоть, что от шока моё либидо утихомирилось немного.

– В Новосибирск уже направляются специалисты из Украины и даже кое-кто из Европы, – перебил мой лепет руководитель. – Но когда они прибудут? В России остались среди спецов либо теоретики, либо старики и студенты. Первым двум категориям не место работать “в полях”, последние – слишком зелёные. Вспомните тех светочей, что сидели в зале. Они тоже будут привлечены, но в лабораториях. Простите, Олеся Станиславовна, но вся оперативная работа сейчас только на вас.

Вот же! И что я смогу сделать? Чем помочь? Все мои знания в этой области заканчиваются университетской программой. Прошло уже восемь лет и многое забылось за ненадобностью. Практики ноль. Ещё и моё не слишком адекватное состояние.

Нервы на взводе. Ещё и хлопок закрывшейся за спиною двери, при выходе из зала где проводился симпозиум, прозвучал словно поставленный уверенной рукой крест на моей карьере.

Только открыла рот, чтобы что-то спросить, но меня опять перебили:

– Все вопросы в моём кабинете. Там уполномоченный от президента и представитель силовых структур, командующий операцией по зачистке территорий.

Мелькание коридоров, стук моих каблучков, тяжёлое дыхание едва ли не тащащего меня вперёд руководителя.

Оказавшись в приемной, встретила исполненный пренебрежения взор Валентины Павловны, кивком указавшей на стоящую на краю подоконника сумочку. Вот только её отношение мне сейчас было совершенно безразлично.

– Закрытое совещание. Никого не впускать! – излишне резковато отдал распоряжение руководитель, и приоткрыв дверь в кабинет, пропустил меня вперёд.

ГЛАВА 3 Беда не приходит одна

Войдя в кабинет главы НИИ, едва не чихнула от защекотавшего ноздри запаха табачного дыма. Вот как всегда, едва завершились проверки по пожарной безопасности и он опять за своё. Как-то несправедливо, все сотрудники на автостоянку курить бегают, а он в кабинете. Как там говорится? У нас все равны, но некоторые, чуть-чуть ровнее? Да, кажется, как-то так.

Окинула взглядом кабинет, и  невольно потупилась, узнав среди собравшихся давешнего знакомца, мужское достоинство коего успела оценить лишь визуально, правда, но… Не рассчитывала на столь скорую новую встречу. Картинки мимолётной встречи в полумраке его кабинета оживили былые желания, и я ощутила нарастающее возбуждение.

Тело потянулось навстречу мужчине, жаждя продолжить прерванное занятие. Свободная рука против воли потянулась к верхней пуговке блузы, которая сейчас стала сдавливать горло, душить, не давая вздохнуть свободно.

Краем сознания понимаю, что это не самое подходящее время и место для удовлетворения потребностей, но тело будто своею собственной жизнью живёт. Щеки горят от смущения, а ноги так и норовят изменить мой маршрут…

Черт! Что делать?

Меня, тем временем, так и не отпустив локоть, продолжают тащить вперёд, к заваленному бумагами столу. Едва не столкнулась с начавшим поворачиваться лицом ко входу высокоранговым, судя по погонам, военным. Подняла взгляд, и… Застыла соляным столбом, узнав в нём самое большое разочарование своей жизни.

Юрий?! Жив?

Нет, только не это! Нет! Нет, то есть… Я безусловно рада, что жив. Но… Что ему надо? Здесь. Сейчас. После всей той боли, что мне пришлось пережить, всех страданий! Не виделись четыре года, и вовек бы не встречаться.

Сколько я гадала, что с ним. Мысленно похоронила. А он… Жив.

Юрий кивнул приветственно, как старой знакомой. И всё!

Всё?!

Вот так просто? То есть, для него, то что случилось между нами ничего не значило? Он просто-напросто ушел ни слова не сказав, ни строчки не чиркнув на прощание, а теперь смотрит совершенно спокойно, будто ни в чём не виноват?

Былое возбуждение и смущение как рукой сняло. Даже обидно стало, что мы с тем “достоинством” не познакомились поближе, сейчас может не так больно было бы после четырех лет вполне осознанного целибата.

Попыталась высвободить локоть из захвата главы НИИ, рвануть обратно к выходу. Да не там-то было, хозяин кабинета тут же предотвратил маневр. Цепкий, зараза! А ведь до этого казалось что он почти отпустил мою многострадальную руку.

Ну что же, оно и к лучшему наверное. Не стоит демонстрировать свои слабости.

Развернулась к присутствующим, и с вызовом взглянула в серые глаза стоящего по центру кабинета мужчины.

Моего. Бывшего. Мужчины.

– Все в сборе, – сообщил мой непосредственный руководитель, наконец-то отпуская многострадальный локоть, и усаживаясь на своё место. Устроившись, жестом пригласил присутствующих присесть. – Можно приступать, – произнёс.

А я дальше стою, где была. Сесть? Да не смогу я. Шаг, и упаду. Напускное спокойствие развеется как дым на ветру. Буду истерить, биться в истерике. Всю уверенность, что поражала меня во время доклада, как рукой сняло.

Гормоны. Однозначно, именно они всему виной!

Первым толкнул речь незнакомец, представившийся полномочным представителем президента. Слушала в полуха, хоть и пыталась сосредоточиться, но мысли витали вокруг неожиданно воскресшего возлюбленного.

Вкратце, картина вырисовывалась такая: области охвачены довольно обширные. Разрушений нет. Объекты приближавшиеся к планете сгорели на подходах, но вместо метеоритов, как ранее предполагалось, на Землю посыпались некие формы жизни по внешним характеристикам напоминающие змей. Из дополнительных опасений: помимо задачи спасения населения, в зоне поражения имеются АЭС, в данный момент оставленные без контроля. Если рванёт, мало не покажется не только России, но и всему миру.

Час от часу не легче! Время, значит, поджимает. А это ведь даже не змеи! Это что-то инопланетное!

– Местами твари практически незаметны. Скрываются. Но, есть участки, где толщина “змеиного” покрова достигает тридцати сантиметров в высоту, – продолжил следующий из присутствующих. – Население, насколько было возможно, эвакуировано в бомбоубежища и на территорию метрополитена. Но это в городе, а область… Точных цифр пока нет. Но и так ясно… – вздыхает, – …что это по факту капля в море и большинство не защищены. Первым делом по всем средствам связи объявили, чтобы не покидали закрытых помещений, – мужчина перевел дух.

“Но когда это кого-то останавливало?” – повисло недосказанное в воздухе.

Докладчик кивнул коллеге, который тут же продолжил:

– Источники энергоснабжения всё же повреждены, идут работы по подключению аварийных генераторов. Связь нестабильна. На подъездных трассах уже дежурят военные, вскоре будут выставлены блокпосты. Готовится к развертыванию палаточный лагерь – база.

– Палаточный? – кривовато усмехнулась я.

– Подвесной, – пояснил он, а я аж зависла: как, где?

По всяким фоткам и видеороликам из интернета, я вполне отчётливо представляла подвесной палаточный лагерь в горах. Экстрим тот ещё, но в теории должно спасти от змей. Но где горы в Ленобласти? Или они между зданиями его организуют? Если так, то благодаря “адекватности” обитающих там гомосапиенс, я гроша ломаного за наши жизни не дам. Не из вредности, так из любопытства крепления стопроцентно будут повреждены. И ведь не отправишь жителей определенных домов восвояси. Покидать дома им нельзя. Взаперти сидеть быстро наскучит, и…

Высказать я ничего не успела, зацепившись слухом за слова рассказчика.

– …Сбит график движения авиа и железнодорожного сообщения, – продолжал отчитываться мужчина. – И если поезда удалось своевременно остановить, то сбросившие излишки топлива самолёты…

Он лишь вздохнул, и стало ясно – авиакатастроф избежать не удалось, и спасателям на место происшествия не пробраться. Но чем помогу я?

– Что уже известно об этих формах жизни? – интересуюсь, прерывая поток обобщенной, откровенно пугающей, но совершенно бесполезной лично для меня информации.

– Сведений слишком мало, – послышался голос, от которого всё внутри болезненно сжалось, но я поборола собственные чувства и уточнила:

– Мало, или их – нет?

Прозвучало как-то излишне сухо. Ну да и плевать!

– Кхм… – подозрительно смутился казавшийся непробиваемым Юрий. – Они весьма специфичные, и нет подтверждения из иных источников…

– А конкретнее?

– Вот отчёт, – он протянул мне тонюсенькую папочку.

Не густо.

Хотя… Чего хотеть, если всё это едва произошло. Чудно, что вообще какая-то информация уже имеется и предприняты какие-то действия. Для нашей чиновничье-бюрократической страны это неслыханная оперативность. Видимо не так уж мы и пропащи.

Открыла папку, и… У меня совершенно не эстетично отвисла челюсть.

Там лежали снимки, сделанные покадрово из видео, судя по всему, снятого одной из камер наблюдения в городе.

Кадр первый: вечереет, в свете фонарей девушка  в короткой кожаной куртке и юбке до колена, судя по позе, она куда-то идёт. Рядом видно здание с колоннами.

Всмотрелась, ища нечто странное. Ничего особенного. Но смысл какой-то должен же быть? Листаю дальше.

Кадр второй: качество снимка хуже, видимо сделано приближение. Та же девушка, спиною прижата к одной из колонн. Её рот открыт в беззвучном крике. Лицо искажает гримаса ужаса. Руки и ноги словно распяты – растянуты в стороны. Щиколотки и запястья оплетают… Я всмотрелась. Хм… Да, это реально… Змеи!

Кадр третий: место событий, действующее лицо и поза прежние. Но куртка наполовину расстегнута, открывая грудь жертвы. Юбка исчезла, видно нижнее белье и чулки. Ноги девушки до внутренней стороны бедра обвивают змеи.

Бррр… Настоящий ночной кошмар серпентолога.

Напоминает нездоровые фантазии в исполнении японских аниматорщиков. И качество как назло оставляет желать лучшего. Попробуй разберись: реальная это съёмка, или проделки больного на голову фотошопера?

– Это розыгрыш? – кинув взгляд на своего бывшего, со всем возможным скепсисом, уточняю я.

Юрий серьёзен. Губы поджаты. Качает головой.

Ну да, ради таких низкоуровневых шуточек не стали бы прерывать мой доклад. Но ведь и их могли ввести в заблуждение?

Могли. Но не столь же масштабно.

Ладно. Предположим, это реальные снимки. Смотрю дальше.

Кадр четвертый: изо рта, отворотов куртки и трусиков девушки торчат змеиные хвосты. На лице жертвы вместо былого ужаса – удивление.

Я даже поближе к лицу изображение поднесла, чтобы убедиться. Да, поражает, но факт, страха на её лице и в широко распахнутых глазах – нет. Может укус? В смысле, возможно он имеет некое психотропное действие? Или как-то действует на эндокринную систему? Что-то типа афродизиака?

Следующие кадры просматривала основательно заливаясь краской, и уже мельком. Вкратце: змеи, раз за разом, доводили объект до оргазма. А на последнем снимке можно предположить, что нападавшие исчезли, потеряв к жертве интерес. Девушка же лежала обессиленная на асфальте, возле колонны, где и подверглась самому неординарному в нашем мире изнасилованию. Вопрос: живая ли?

Самое неприятное, что меня эти кадры опять взбудоражили.

Сжала поплотнее бедра, искренне надеясь, что это останется незамеченным, и постаралась сосредоточиться на деле.

Странное поведение тварей. И уж точно, совершенно не характерное для змей. Были бы агрессия, укусы, в конце концов удушения. Понятно! Но это?

Далее шли скупые строчки данных.

Средний вес отловленных особей от восьми до тридцати пяти килограммов. Длина от шестидесяти сантиметров до четырёх метров.

Описание формы тела, его упругости…

Активны. Предположительно разумны. Действуют сплоченно, как по команде. Ярко выражена иерархическая структура подчинения. Более крупная особь в момент нападения приподнимает верхнюю часть тела над землёй, и издали наблюдает за происходящим. После того как жертва теряет сознание, змеи уползают за своим “вожаком".

Хм… Он наблюдает издали? Значит, зрение у них куда лучше нежели у наших змей. И схема подчинения и сплочённости, говорят о возможности отдавать команды на расстоянии. Как? Кто бы знал. Уж точно не я.

Убитые экземпляры исчезают спустя пару минут. Просто растворяются в пространстве, не оставляя следа.

Как так?

Не поддаются таким-то ядам, и перечень из трёх наименований, видимо оказавшихся у кого-то под рукой.

Растоптать, раздавить, или иначе деформировать, невозможно. Случаи гибели выявлены лишь при попадании пули в ротовую полость.

Это ж где столько снайперов взять?

Плохо переносят направленный огонь автогена – газового резака, проявляя агрессию.

Да ладно? Всего лишь плохо переносят?!

В шоке от этой, пусть и скудной, информации, поднимаю взгляд, на выжидающе взирающего на меня Юрия.

Такой родной… Близкий… И… Одновременно совершенно чужой.

Смотрит, как на знакомую. Будто я его бывшая одноклассница, и мы не жили вместе почти четыре года.

Как же у мужчин всё просто. Мне говорили об этом, но я не верила. Не желала принимать такую правду. Теперь, придется.

– Таких случаев… – начала я.

– Много, но фото и видео нет, лишь слова очевидцев, – ответил Юрий.

– Жертвы живы? – уточняю, стараясь чтобы голос звучал по деловому.

– Да, но абсолютно обессилены, – кивнул он. – И добраться к ним на помощь зачастую невозможно.

– Значит, они не агрессивны? – произношу, и по ползущим вверх бровям собравшихся понимаю, что сморозила чушь.

– Ну если это по-твоему не агрессия, – перейдя на “ты”, произнёс мой бывший.

Он ещё смеет меня поддевать?!

– Я имела ввиду то, что они не кусают, – поджав губы, процедила я. – В отчёте нет ни слова о случаях укусов или о степени ядовитости.

– Если и кусают, то в такие места, что при поверхностном осмотре этого не видно. А на обследования физически не было времени.

– Как давно они там? – уточняю.

Примерно понимаю сколько времени прошло с тех пор как едя в НИИ услышала экстренные новости, но в тот момент этих тварей ещё не было, лишь угроза падения космических тел.

Представитель президента взглянул на наручные часы.

– Чуть больше сорока минут на данный момент, – отозвался он.

– А на момент этого отчёта? – я кивнула на папку.

– Минут двадцать пять. Пока создали, отправили. Он получен незадолго перед вашим приходом, – влез в разговор Юрий. – Олеся, время поджимает. Там люди… И у меня приказ доставить вас на временную базу.

Хм… “Вас”, это он опять на “вы” перешёл, или просто всех присутствующих имеет ввиду?

Вскоре выяснилось, что из тех кто здесь есть, летим лишь я, Юрий и Максим Александрович Кобелев, как представился, с акцентом на ударении, тот самый обладатель выдающегося достоинства. Вот же! Фамилия ни в бровь, а в глаз! И какой садист подбирал мне компанию? Обидно, но и отказаться ведь невозможно.

И вообще, это какой-то бред, или сон? От меня реально ждут спасения планеты от иноземных озабоченных змей? Они серьезно? Ещё и в компании бывшего и едва не ставшего мимолётным? А ещё…

Я невольно поерзала. Побочный эффект опять давал о себе знать.

Далее задерживать нас не стали. Пожелав удачи. Пообещав всестороннюю поддержку и тому подобное.

– Мне надо попасть домой, – произнесла выйдя из кабинета.

– Всё необходимое на базе есть. Олеся, время… – он демонстративно взглянул на часы и нажал кнопку вызова лифта.

В обществе этих двоих, ощущала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. А то, какие фантазии меня накрыли в лифте, лучше и вовсе не вспоминать. Причудилось, будто свет мигнул, раздался странный скрежет, и, лифт замер. Темно. Лишь тускло светятся кнопки на панели управления. Тихо. Только наше дыхание. Затем, к нему примешивается тихий шум шагов, шелест одежд… Прикосновения мужских рук, тел…

Остановка кабинки привела меня в чувства. Вот же! Ничего оказывается не было, а как реалистичны были ощущения! Эх…

– Я к вертушке, – многообещающе мне подмигнул, будто подсмотревший мои бесстыдные фантазии, кобелинофамильный обладатель выдающегося, и самоустранился в сторону стоящих поодаль представительских авто.

Вот же реально кобель! И живёт не бедно, – признала, увидев какая из машин приветственно подмигнула своему владельцу фарами.

– Ты ему приглянулась, – как ни в чём ни бывало, дружески усмехнулся Юрий, а я еле сдержала порыв располосовать ногтями его ухмыляющуюся физиономию.

– Мне надо домой! – припечатала я, на что Юрий лишь вздохнул и подходя к черному джипу, кивнул, мол, садись.

Да уж, слишком это получилось “по-женски”, обоснований ноль, хочу и всё тут. Но на большее в сложившейся ситуации я была не способна.

Оставалось лишь надеяться, что он внял моим словам. Дома у меня мой чемоданчик с реактивами, и кое-каким оборудованием, и почему-то я уверена, оно пригодится. Очень пригодится. А ещё, там есть купленные ранее таблетки, хоть частично и на непродолжительное время, но всё же гасящие мою так несвоевременно взбудораженную женственность.

Ехать в молчании показалось слишком тяжело. Мысли всякие в голову лезли, и совсем не о работе.

А ещё противоречивые чувства разрывали: радость, что с ним всё хорошо, обида, злость, влечение, и принципиальное, категорическое “нет”, готовое сорваться с губ, если он попытается ко мне прикоснуться.

– Среди жертв только женщины? – интересуюсь, стараясь удерживать внимание исключительно на деловой тематике, хотя и тут проблема – перед мысленным взором нет-нет да встают картинки с томно закатывающей глаза, извивающейся в экстазе девушкой.

– Они бисексуальные моралисты, – усмехнулся Юрий, и заметив моё недопонимание, пояснил: – Детей не трогают, если ты об этом.

Совсем странно. Нет, это безусловно хорошо, что детям ничего не угрожает, в отличие, кстати, от половозрелых, не с правовой, а физиологической точки зрения подростков. Ладно, приедем, увидим.

– А как планируются проводиться работы?

Почему-то представился этакий перемещающийся короткими перебежками отряд в камуфляжной форме, и по его периметру снайперы с винтовками. Хм… А они с плеча стреляют? Или так бывает лишь в кино? А было ли такое в кино? Не помню. Хотя, нет, для ближнего боя больше подойдут пистолеты. О да! Тут же представились Юрий и Максим Александрович, браво крутящие пистолеты в двух руках, на манер техасских рейнджеров. Весьма эротичное зрелище. Особенно, если расстегнуть верхние пуговки кителя… Ммм…

– С воздуха, – прервал поток моих фантазий Юра. – Вертушки уже в зоне досягаемости. Только нас нет.

– Мы снова на “ты”? – вспомнив о наболевшем, решила поставить все точки над “i”.

– Думаю, так будет проще, ну и не чужие же мы друг-другу.

Ах вон оно что! А я и не догадывалась! Да и как тут догадаться, если его след уже четыре года как простыл. Вот только узнал о бесплодии, и тут же ни здрасьте вам, ни до свидания. Ушёл утром на работу, и… Забыл вернуться. Даже вещи свои так и не забрал. А они всё ещё дома. Правда, с некоторых пор в кладовке, подальше от глаз. Мама их собрала, выкинуть, несмотря на вероломное предательство, рука у меня так и не поднялась.

Пока витала в своих мыслях, молчание затянулось.

– Что не так, Олесь? – как ни в чём ни бывало спрашивает, выруливая на мою улицу.

Я аж задохнулась от таких слов.

– Что не так?! – восклицаю, теряя остатки самообладания. – Ты исчез! Четыре года ни слуху ни духу, а теперь спрашиваешь что не так?! – на одном дыхании выпалила я, и отвернулась, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

– Косяк, да, признаю, – самым покаянным тоном, произносит. – Я не жду, что ты вот так просто возьмёшь и простишь, – уже притормозив возле моего подъезда, добавил Юрий.

Надо же, не забыл где я живу.

– Просто пойми – я человек подневольный. Был приказ, я подчинился. Так вышло.

Вышло? И он так просто об этом говорит? Никаких тебе прости за предательство. А просто так вышло?

– Простишь?

Я? Его? Это… Это… Типа извинение? И что я должна в ответ сделать? Броситься на шею?

Ну уж нет!

Лучше воздержаться. Боюсь от избытка чувств придушу.

Молча вышла из авто, и не сдержавшись, громко хлопнула дверцей.

ГЛАВА 4 Прибытие в “полевой” лагерь

По лестнице на свой этаж бежала как спринтер. Ни то, чтобы спешила поскорее вернуться к Юрию в машину, скорее, наоборот, боялась, что увяжется следом. Не готова я увидеть его в своей квартире. И если утром я была бы счастлива этой встрече, в смысле появлению бывшего на своём пороге, то сейчас, увидев его реакцию, варианта лишь два: или изнасилую, в особо извращённой форме, усмиряя своё либидо, либо придушу. Второе, для моей гордости предпочтительнее.

А ещё… Ещё не хотела, чтобы он видел сейчас моё лицо. Мои слёзы.

Нет, ну это надо же, он сначала просто кивнул, будто нас ничто не связывало, а потом ещё и спокойно констатировал симпатию другого мужчины! Как же хотелось тогда встряхнуть его за грудки, и выкрикнуть в лицо: “Я твоя женщина!”

Ан нет, не его я. Да и женщина ли? Где моё коварство, мудрость? Нет их. Одна наивная глупость. Иная бы сейчас мстила, или завоёвывала, а я лишь способна сопли по лицу размазывать, да ждать четыре года того, кто преспокойно выкинул меня из своей жизни. Вряд ли он, как и я, хранил верность призракам прошлого.

С досады влетев в квартиру, так хлопнула входной дверью, что вдоль косяка зазмеилась трещинка.

– Вот же! – в сердцах выкрикнула, ощутив укол совести, и, словно извиняясь, провела подушечкой пальца по треснувшей штукатурке.

Говорила я Юрию когда-то, что надо обои поклеить, а он нет – покраска и художественный рисунок! Мол, сам всё сделает. И сделал. Красиво вышло, беспорно. У него вообще много талантов. Не знаю, решилась бы я когда-нибудь заклеить этот шедевр обоями? А вот теперь, вернусь и заклею! И выкину всё что связано с ним. Не назло, а чтобы душу не бередило, о былой глупости не напоминало. Но это потом, когда поостыну хоть немного. Да и некогда сейчас этим заниматься.

Метнулась в туалет, смыла остатки успевшей размазаться косметики. Взглянула в зеркало: красотка! Глаза всё ещё на мокром месте, нос покраснел и припух, на неестественно бледных щеках какой-то лихорадочный румянец, губы искусаны. Надеюсь, к моменту возвращения в машину почти всё пройдёт. Сейчас, главное успокоиться, и да, там же связи не будет, надо бы маму предупредить, чтобы не волновалась.

Быстренько набрала её номер.

– Привет, как успехи? Я уже скоро стану бабушкой? – поинтересовался весёлый и безмерно родной голос в трубке.

Вот кто меня по-настоящему любит! Не осуждает, не предаёт. Она единственный человек, знающий о моём нелегальном эксперименте на самой себе. И я переживала, что начнутся нотации на тему – ребёнок это серьезно, ему нужна полноценная семья, ан нет, та просто приняла моё решение, пообещав всестороннюю помощь. Вот только про побочный эффект я так и не решилась ей рассказать.

– Пока нет, – усмехнулась я, ощущая как от одних лишь звуков маминого голоса спадает напряжение и слезы высыхают. – Меня в командировку срочно отправляют.

– Да? Куда? – взволнованно спрашивает.

– Не так далеко, подробностей пока и сама толком не знаю, – не стала вдаваться в подробности я. – Но сказали там возможны проблемы со связью. Вот и звоню предупредить, чтобы не волновалась.

– Недалеко это хорошо, а то слыхала какие ужасы по телевизору говорят?

– Когда ж мне их слушать? Я только с симпозиума примчалась, соберу вещи и в дорогу.

– Ой, да! Как прошёл твой доклад?

– Не совсем так как хотелось бы, – вздохнула я.

– Не хочешь об этом говорить? – догадалась мама.

– Времени мало на сборы, – ушла от ответа я. – Пойду чемоданы паковать. Целую! Не скучай!

– Удачи, малышка! – произнесла трубка, и я нажала отбой связи.

Малышка… Правду говорят: для своих родителей мы вечно останемся малыми детьми.

Сборы много времени не заняли.

Наскоро переоделась в джинсы, футболку, сверху натянула джемпер, на ноги кроссовки. Собрала волосы в тугой хвост на макушке. Знаю, что в таком виде выгляжу совершенно несерьёзно, больше напоминая девочку-институтку, нежели ученого, но зато удобно и практично, ведь обещали какой-то подвесной палаточный лагерь. Брррр.

Побросала в объёмистую спортивную сумку предметы первой необходимости, немнущийся брючный костюм на смену, запасные джинсы, свитер, смену белья, зарядники к ноуту и телефону, дополнительную аккумуляторную батарею, благо та была заряжена. Таблетки для погашения треклятого несвоевременно обострившегося либидо, одну сразу проглотила. Отдельно прихватила чемоданчик с оборудованием и реактивами.

Вот и всё. Готова.

Миновав коридор, на миг задержалась в дверях, бросив взгляд сначала на змеящуюся по стене трещинку, потом на дверцу кладовки, но сдержала порыв вытащить его вещи прямо сейчас. Не время для драм. Да и… Что уж скрывать? Глупо, конечно, но… Теплилась ещё в душе, пусть и слабенькая, но всё же надежда на то, что всему имеется объяснение. Что он вернётся. А сейчас? Сейчас, он просто слишком угнетен происшествием. Наивно? Наверное. Но как-то так.

– Любовь зла, – вздохнула.

Окинула прощальным взглядом прихожую, щелкнула выключателем, поправила норовящую сползти с плеча лямку от сумки,  поудобнее перехватила ручку чемоданчика, и вышла на лестницу. Щелчок закрывшегося замка, будто перелистнул некую страницу моей жизни. Ну что же, будь что будет!

Вниз летела, словно на крыльях, лишь у выхода из подъезда притормозила, и вышла наружу только после того, как успокоила дыхание.

Закинула сумку с вещами на заднее сиденье. Чемоданчик с хрупким инвентарем поставила на колени. Пристегнулась.

Его близость смущала. Вот он, рядом, протяни руку и…

Что?

И ничего не будет.

Юрий как-то странно косится, но молчит. Я ожидала, чем же обернется эта его таинственная задумчивость. Может, извиниться решит?

Увы, ничего так и не дождалась, мы просто тронулись в путь.

Думала, поедем в аэропорт. Ошиблась. Да и к чему нам междугородние лайнеры, которые не смогут зайти на посадку? Подъехали к зданию какой-то крупной корпорации. Внутри нас уже поджидали.

Со мною встречающие лишь бегло поздоровались, тут же переключив внимание на моего спутника. Он на ходу выслушивал отчёты, отдавал распоряжения. Слушались его беспрекословно.

Такой Юрий мне был совершенно незнаком. Собранный, сосредоточенный, распространяющий вокруг  ауру силы и уверенности. Малейшему приказу из уст этого человека тут же хотелось подчиниться. Не желая попадать под его “давление”, старалась держаться поодаль.

На лифте поднялись на самый верх, где обнаружилась вертолётная площадка.

Кобелев был уже здесь. И его присутствие смутило ещё сильнее. Хотелось разорваться: одну часть так и тянуло флиртовать, магией тела привлекая внимание столь аппетитных самцов, другую часть сжигал стыд за собственные мысли.

Короткий инструктаж перед вылетом, и вот у меня уже заложило уши от гула.

Пока летели, даже думать ни о чем не могла. Лишь таращилась по сторонам, да прижимала к груди драгоценный чемоданчик. Даже желание отпустило, и мысли дурные и противоречивые из головы напрочь выветрились, вот только надолго ли?

Опустились на грешную землю уже в темноте. Вернее, даже не на землю, для нас сбросили лесенку, по которой мы и сползли на деревянный, и судя по шаткости, не слишком надёжный помост. Благо Юрий всё же забрал у меня чемоданчик. Сама бы я с ним ни за что не спустилась, удержаться бы на весу, а если прибавить ко всем прочим неудобствам ветер от лопастей вертолёта, то это экстрим в чистом виде. Мою сумку с вещами притащил Максим Александрович.

Где мы оказались? Далеко ли от эпицентра событий?

Не знаю.

Ко мне кто-то обращался, что-то говорил, а может и спрашивал, но я лишь беспомощно показывала на уши, давая понять, что пока ничего не слышу.

Вертушка удалилась, и вскоре вернулся слух. Озираюсь по сторонам. Тьму разрезают лучи прожекторов. Разглядеть толком ничего не удалось, кроме сосновых стволов и путаницы канатных дорожек и лестниц, от вида которых мне аж поплохело. Но делать нечего, меня ведут, иду. Вернее – карабкаюсь.

Разместили нас в странных палатках, подвешенных между гигантскими корабельными соснами. Не думала, что эти стройные деревья в состоянии вынести на себе такую нагрузку, но пока что держатся.

Огляделась.

Лампа под куполом палатки, матрас, грубое шерстяное одеяла, подушка, пластиковое ведро с крышкой для неведомых целей, несколько двухлитровых бутылок питьевой воды.

Наскоро откопала в недрах сумки, не слишком мощные к моему сожалению, но хоть как-то действующие, таблетки. Запила. Пристроила чемоданчик в уголке. И опустилась на матрас, мечтая прилечь и хоть немного отдохнуть. Думала, дадут время прийти в себя после дороги. Наивная!

Не успела улечься и более спокойно осмотреть жилище, в тусклом свете подвешенного у входа фонаря, как полог, служащий здесь дверью, откинулся.

– Медник? – без каких либо предисловий, обратился ко мне заглянувший в палатку совсем ещё молоденький конопатый вояка. Кивнула. – Я провожу вас в штаб.

Вот как. Не вопрос – факт. Ну что же, здесь все считай на военном положении. И я под раздачу попала.

Как пробирались по всяким лесенкам, канатам, история отдельная. В конце пути ноги уже предательски подрагивали от непривычной нагрузки. Но добралась, не сверзилась в непроглядную тьму, чем безмерно гордилась.

В именуемой штабом палатке, немногим большей чем та, что выделили мне, собралось без малого человек десять, отчего было тесно. По центру, стояла коробка, используемая вместо стола, на ней карта, рядом ноутбук, от которого в сторону выхода по полу тянулись провода. Вспомнилось, что я слышала на улице гул, видимо работают генераторы тока.

Если честно, мне до сих пор не верилось, что всё это не сон. Слишком резко изменились планы, приоритеты, окружение, локации. Я давно должна была завершить доклад, выслушать оппонентов, подписать кое-какие бумаги и вернуться домой, где в этот час уже спала бы сладким сном в родной кроватке. И не змеилась бы по стене моей прихожей трещинка в штукатурке, и не разрывалось бы всё внутри от противоречивых мыслей и желаний.

– Олеся Станиславовна Медник, так понимаю? – обратился ко мне сидящий возле импровизированного стола мужчина в камуфляже. – Майор Дмитрий Бодров, – представился он. – Заместитель подполковника Жарковского.

Жарковского… А ведь я когда-то наивно примеряла на себя его фамилию. Олеся Жарковская. Звучит! Подпись помню даже придумала. И имена детям выбирала, чтобы звучали красиво с этой фамилией и отчеством Юрьевич или Юрьевна.

Ай! Что теперь вспоминать?

И надо же, он уже подполковник? Шустро как-то взлетел. Или это нормально за четыре года? Может, за какие-то заслуги звания дают? Я в этом не разбираюсь от слова “совсем”. В бытность нашей совместной жизни, он был старшим лейтенантом. А теперь мальчик вырос. Взгляд невольно метнулся к некогда родному лицу. И повзрослел, – констатировала, заметив сосредоточенный взгляд направленный в какие-то бумаги, сеточку мелких морщин вокруг глаз.

Как он провел эти четыре года? Где побывал? Что повидал? С кем?

Важно ли это теперь? Не со мною, и всё.

– Можно без званий, я гражданская и в этих вопросах не сильна, – отозвалась я, словно отгораживаясь этими словами от общего прошлого с тогда ещё не подполковником Жарковским.

– Мне поручено ознакомить вас с положением дел, и сопровождать во время первого вылета, – кивнув, продолжил майор.

– Вылета? – насторожилась.

Да я от прилёта ещё в себя не пришла!

– Время дорого, – поднял взгляд от бумаг Юрий. – Олеся, ты же всегда любила сразу браться за дело, не оттягивая.

Собравшиеся окинули нашу пару красноречивыми взглядами. Ещё бы, теперь я в их глазах привилегированная цыпочка, хорошо знакомая здешнему командующему, а возможно и кровать тому согревающая. Не думаю, что тут много женщин, то-то взгляды у некоторых вмиг маслянистые стали. Только Максим Кобелев, роль которого в этом деле я как-то упустила, оценивающе посмотрел на меня, словно прикидывая какую пользу из открывшейся информации можно извлечь.

Хорошо, что я свою таблеточку снижающую либидо выпить успела. Гормоны не так сильно бушуют, и в руках себя держать удается. Но всё равно такое количество самцов вокруг на нервы действует, благо хоть не так сильно, как могло бы, а то…

Бог мой, один вон аж заулыбался, и… Подмигивает?!

Ууууу. Кобели! Ну вот до этого ли сейчас?

– Именно поэтому я выпросил к нам твою кандидатуру, – усиленно демонстрируя свойское отношение, продолжал Юрий.

Нееет, это же какой талант иметь надо, чтобы довести до белого каления  с полоборота, а? Миг назад я гордилась своим спокойствием, а сейчас, всё внутри аж закипело.

Вот оно что? Значит, это его надо поблагодарить за эти увлекательные аттракционы на деревьях? Всю жизнь мечтала пожить в подвесном палаточном лагере! И ведь вспомнил же, а? Не про лагерь, конечно, а вообще о моём существовании, и про мою специальность. Вроде и ушёл, а как герпетолог понадобился, так сразу же…

Но Юрий, так же как и большинство, запамятовал, что у меня узкая специализация, что я всего пару лет проработала на общем направлении, и уже идёт шестой год, как я – батрахолог! Шесть! Два из которых мы жили бок о бок. Я делилась с этим человеком всеми тревогами и переживаниями. Он знал, что я грезила о том дне, когда смогу избавиться от общепрофильной работы, что мечтала посвятить жизнь батрахологии. Да мы в конце концов отмечали в ресторане моё назначение! И он не помнит?

Слова рвались наружу. Хотелось высказать ему всё, что наболело за эти годы. И о своей специализации напомнить.

Но… Самое обидное, что именно здесь об этом лучше и не заикаться. Вокруг грубые вояки с их сальным юмором. Засыпят похабными шуточками, типа: “ба… простите кто”? Наслушалась в своё время, хватило.

Ненавижу! Его… Всех мужиков, ненавижу! И после этой проклятой вакцины – хочу всё что о двух ногах, мужицкого полу, и, более или менее, в приличной физической форме. Повелецкого вон, старого носатого лысого мелкорослика, и то хотела до дрожи в печенке. А тут, каждый второй внешне многократно привлекательнее среднестатистического представителя мужского населения. Даже трудно представить, что ещё более худшее могло произойти в моей жизни, кроме как очутиться здесь в таком состоянии? Застрелиться что ли?

– Олеся? – выдернул меня из внутренних дебат, голос бывшего.

– Я тебя услышала, подполковник, – огрызнулась, демонстративно отворачиваясь к его заместителю.

И стараясь делать это незаметно, сжала поплотнее бедра, надеясь хоть так загнать вглубь отголоски влечения. И, да, злилась дальше. Что уж там – бесилась! Чтобы отвлечься от разъедающих мозг и душу гнева и плотского желания, сосредоточилась на ситуации.

Как выяснилось, за минувшие часы интересных для меня новостей поступило не так уж и много. Зато свидетельств нападений было море. И видео, и фотосъемка. Сотни тысяч изнасилований.

Поражает меня наш народ. Вокруг творится невесть что, кто-то попадает в беду, а прочие, вместо попытки оказать помощь запускают мультикоптеров (радиоуправляемые минивертолеты со встроенной видеокамерой), чтобы со всех ракурсов рассмотреть происходящее!

Местные операторы сотовой связи приказали долго жить, зато от тех единиц, кто мог выйти ещё в сеть через спутники, зоофильские порноролики в японском стиле уже наводнили интернет. Миллионные просмотры, комментарии самые разные, и почему-то никого не смущало то, что вместо анимации на видео были настоящие люди всех полов, возрастов и комплекций.

Если охарактеризовать  происходящее кратко и грубо, то: инопланетные гады имели всех и вся не особо-то делая скидки на половую принадлежность или возраст. Старикам тоже доставалось, и черт побери, судя по роликам и снимкам им это нравилось!

Смотрелось… Вернее, воспринималось это… Неоднозначно.

Змеи, сами по себе довольно странные существа. Внешне завораживающе прекрасные, стоит лишь взглянуть на ту же королевскую кобру! , Два, три, четыре, а то и все пять, метров изумительнейшей красоты. Какая шкура, какая плавная грация, сила, стремительность. Опасность, и… Холодность.

Вот и пришельцы одновременно завораживали и отталкивали. Внешне, они очень походили на этих южноазиатских чешуйчатых красавиц. Тот же широко раскрывающийся капюшон в момент перед нападением, те же завораживающие немигающие глаза с круглым зрачком. Отличался лишь размер, даже самые крупные особи инопланетных пришельцев были меньше наших королевских кобр, ближе к обычным, типа очковой змеи, ну и окрас варьировался от черного до самых невообразимых оттенков.

С другой стороны, лично меня, с обостренной чувствительностью и повышенным либидо, после экспериментальной инъекции, очень уж будоражили представшие взору картинки. И дело не в эротичности змей, ассоциирующихся с фаллическими символами или в их действиях, нет. Всё дело в реакции жертв. Кстати, немудрено, что мужики здесь буквально бурлят тестостероном. Им ведь тоже приходится всё это видеть, и они не железные.

Жертвы лишь в первый миг боялись, а потом… Буквально излучали неподдельное счастье и блаженство, получая истинное удовольствие. И не важно, мужчина то был или женщина, молодой, взрослый или в преклонном возрасте. Перед инопланетными гадами не мог устоять никто. На улицах города, в клубных заведениях, куда успели проникнуть твари, везде бушевали оргии. И народ уже не пугали перебои с электроснабжением, им, утомленным страстью было всё равно.

Один ролик покоробил меня больше всего. Сделан он был судя по всему из ясельной группы в детском саду. Да, как и говорилось прежде, дети не пострадали. Хотя, это ещё как посмотреть? Кто-то забился в угол и плакал, кто-то беззаботно тискал змеек, дёргая их за хвосты, чем мешал тем “удовлетворять” персонал заведения. И пусть, эти дети были слишком малы, чтобы понять что именно происходит, но ведь есть и те, что постарше? Это же почти гарантированная психологическая травма!

– Вот это новость! – вырывая меня из размышлений, воскликнул один из мужчин, читающий что-то в наладоннике-коммуникаторе.

– Что там? – рявкнул раздражённо Юрий.

Со всех сторон тоже послышались вопросы, на тему что же его так поразило. Тот смутился, бросив взгляд в мою сторону. Молча протянул гаджет Юрию. Он прочёл, и… Присвистнул.

– Объявите, чтобы не пытались их убивать.

– Как это? – возмутился кто-то.

– Эм… Кх-кх… Прости Олеся. Вкратце: жертв они имеют до изнеможения, но вылавливая убийц своих сородичей, каким-то образом чуют их, и имеют тех на уничтожение. До летального исхода!

– Может совпадение? – поинтересовался один из мужчин.

– Семь совпадений уже… – произнёс тот, что первым узнал эту новость.

Трое из присутствующих ощутимо взбледнули лицом. Ясно, это те самые “снайперы”, которые уже отличились, и им лучше не попадать в “лапы”, вернее сказать, “объятия” пришельцев.

Как-то меня эта новость не слишком удивила, после предположения о разумности тварей, и их иерархичности. Больше ничего полезного для себя я не обнаружила.

– Есть какие-то гипотезы? – обратился ко мне Юрий, и все выжидающе уставились на меня.

– Эм… – выдавила едва слышно и невольно закашлялась.

Трудно совладать с голосом, когда к тебе прикованы взгляды столь вожделенных самцов, но мне всё же удалось взять себя в руки.

– У преимущественного большинства из них могут быть общие корни с нашими змеями семейства Аспиды. Об этом говорит как их внешнее сходство, так и то, что они прекрасно адаптировались к атмосфере Земли. Мне нужна для изучения одна особь. Желательно живая, – добавила я.

Последние слова заставили окружающих с облегчением выдохнуть. Убивать пришельцев в свете поступившего предупреждения никому не хотелось. Умирать в экстазе, это наверное приятнее нежели в агонии, но лучше уж не умирать.

– Сейчас, мы отправимся в город, – известил приставленный ко мне майор Бодров. – Понаблюдаете за ними вживую. Возможно удастся получить для вас образец. Но… Сюда мы его не потащим. Изучайте на борту, потом сбросим его обратно.

– Будь по вашему, – вздохнула я, понимая что нормально изучить тварь в вертолёте вряд ли сумею. – Но мне нужен мой чемодан с реактивами и оборудованием.

– Вам принесут, – кивнул заместитель здешнего командующего.

На том и завершили моё теоретическое ознакомление с ситуацией. Впереди ждала практика, и я в предвкушении мысленно потирала ручки. Ни то, чтобы душа моя мятущаяся жаждала приключений на пятую точку, или я хотела вживую взглянуть на все эти извращения, или того хуже на себе испытать, но эти гады сумели меня заинтриговать.

ГЛАВА 5 Первая вылазка

Как добиралась до вертолёта, лучше и не вспоминать.

Чемоданчик мой оказался уже на борту. Помимо него здесь обнаружился метровой длины террариум, и странный костюм, больше напоминающий скафандр. Помимо меня и Дмитрия Бодрова, присутствовали трое военных, и… Максим Александрович!

Кто же ты, обладатель выдающегося достоинства, почему как наказание за грехи постоянно находишься рядом смущая разум и будоража кровь?

Поймав его изучающий взгляд, отвела глаза, успев заметить проскользнувшую по его четко очерченным губам ироническую улыбку. Будто он вспоминает, то, что…

Щеки вспыхнули и я сделала вид что осматриваюсь.

В своих джинсах и кроссовках, я здесь как белая ворона. Все в камуфляжной форме, берцах. И такие до неприличия бодрые, в отличие от меня, полудохлой после лазанья по веревкам и лесенкам. Ну и да, как на подбор высокие крепыши, с весьма симпатичными физиономиями. А двое из них ещё и со стоящими внимания мужскими достоинствами, уж я-то знаю!

Внутри аж потеплело, внизу живота словно клубок горячий крутится, так и подмывает прогнуться в талии, и поерзать, призывно потирая бёдра друг о друга. Наверное, так ощущают себя течные самки в предвкушении спаривания.

Брррр… Кажется действие таблеток заканчивается. Рановато. Слишком быстро, прежде хоть на пару-тройку часов помогало, пусть и не полностью снимая нежеланные ощущения, но существенно их снижая. А сейчас… Прошло от силы полчаса, как я в палатке проглотила очередную, и что? Может, просмотр тех видеороликов не прошел  бесследно? Или близость мужчин? Жесть. Ну да ладно, переживу как-нибудь.

Надеюсь.

Летели недолго, четверть часа, не больше. Всё это время как скромница-школьница изучала собственные руки. Наконец-то, судя по ощущениям снизились, а затем, впуская внутрь порывы ветра, рокот двигателей и вжиканье лопастей, открылись недра грузового отсека.

– Идите сюда, только осторожно, – перекрикивая гул лопастей и завывание ветра, подозвал меня Бодров.

Мужчина бесстрашно стоял у самого края раскрывшегося зёва, в одной руке сжимая прибор, напоминающий бинокль, а другой, придерживаясь за поручень.

Покосилась на спутников. И недолго думая вручила свой чемоданчик Кобелеву. Тот молча принял подношение, бережно поставив его себе на колени.

Зябко ежась и робко ступая вперёд, приблизилась.

За бортом тьма кромешная, не видно не зги. Смысл было сюда лететь?

– Держитесь, – перехватили меня, и заставили ухватиться за тот самый поручень, придерживая за талию.

От прикосновения, меня словно током прошило. Захотелось выпятить попу, потеряться о стоящего за спиною мужчину. Но я лишь зубы покрепче сцепила.

– Вот! – мне на шею перекинули ремешок, а в руку вложили на удивление увесистый для своего компактного вида, прибор.

Поднесла тот к глазам, и… Потеряла дар речи. Светло как днём! Не тепловизор или как там называют приборы ночного видения? А волшебная штука превращающая ночь в день, только отсутствие теней отличает картинку от обычной. О подобных технологиях я прежде даже не слышала.

И то, что я увидела потрясло.

Змеи! А они реально смотрелись именно так. Чудо-бинокль позволял не только всё рассмотреть, но и приблизить изображение. Если бы не вибрация вертолёта, дергающая картинку, что усложняло фокусировку, то можно было бы изучить каждое пятнышко на шкурах ползающих по земле тварей.

– Как их много… – пробурчала, но меня никто не услышал.

И что примечательно, с каждой секундой их количество возрастало! Словно они почуяли добычу, оценили сложность захвата, и сейчас воссоединялись для усиления.

Вертолет держался на высоте метров четырёх от земли. А некоторые, ползающие под нами твари в длину как бы не по пять метров! И вот тут-то я поежилась, немного отступая вглубь отсека.

– Насмотрелись? – перекрикивая гул, поинтересовался майор.

– Они не прыгают? – спрашиваю.

Нет, про кобр и змей в целом я в курсе, но эти… Странные они. Кобры одни из самых спокойных змей, не считая питонов. Если нет необходимости защищать кладку с малышами, то к человеку они и не приблизятся. Эти же, группируются внизу, прямо как пехотинцы перед атакой.

– Это у вас спросить надо! – крикнул в ответ Бодров.

– Они не те, что у нас… – понуро отозвалась я, пробираясь к своему месту, но вряд ли меня расслышали.

Вот же! Ну не спец я по змеям! Не спец…

Увиденное надо было обдумать.

Внешне, они и вправду схожи с семейством Аспид. А ведь те, и у нас довольно уникальны. Не из-за яда или особенности строения, придающей им красоты, это редкий вид, не считая крысиной и сосновых змей, способный пользоваться дыхательным аппаратом с целью воспроизведения звука. У меня помню шок был, когда я узнала, что некоторые змеи умеют имитировать мяуканье, мычание или гавканье, я как и все обыватели считала, что они могут лишь шипеть. Ан нет. И некоторые разновидности кобр относятся к их числу.

Эти змеи в природе не агрессивны, и весьма экономичны в плане расходования яда. Людей они в девяноста процентов случаев если и кусают, то в холостую, без впрыскивания яда, а то и вовсе не открывая пасти толкают мордочкой, делая это просто для того, чтобы отпугнуть. Зато, среди них имеются способные очень прицельно плеваться ядом! И окажись такие внизу, мы с майором могли бы уже лишиться зрения. Ведь их цель при этом глаза. А ещё… Ещё, они прекрасно плавают, и виртуозно лазают по деревьям. А наш палаточный лагерь на соснах… Стволы у них конечно гладкие, ветвей нет на довольно большом протяжении, но кто знает?