Ради чего?.. бесплатное чтение

© Денис Афанасьев, 2023

ISBN 978-5-0059-8006-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все события и персонажи в данном произведении вымышлены, любое совпадение с реальными людьми или событиями случайно, а расхождения, наоборот, закономерны. Это художественное произведение, поэтому просьба – не искать аналогии с реальной жизнью.

Светя другим,

сгораю сам (с)

автор неизвестен

За секунду до…

«Все бывает в первый раз», – подумал Димка и побежал за акушерской укладкой.

Обработав роженицу и положив под нее лоток, стал готовиться принимать роды. На схватке уже врезывалась головка, поэтому рождение малышки было совсем не за горами.

– Читайте вслух, – сказал Дима Антипов будущей бабушке.

Женщина стала судорожно листать обменную карту беременной.

– По данным УЗД, однократное обвитие пуповины вокруг шеи, неплотное. Так, вот анализы на ВИЧ, гепатиты и австралийский антиген, все отрицательно, – начала читать женщина.

Головка уже не заходит обратно, появляется личико, поворот к правому бедру матери…

«Твою мать, синеет… Бляха, хоть бы не реанимация. Ну же, тужься…» – побежали мысли медика. Плечико. Выстрел ребеночком, весь в водах…

Димка аккуратно вставил палец между пуповиной и шеей ляльки и снял обвитие… А потом и второе… Ни хрена, между прочим, не однократное… Малышка порозовела и сделала первый вдох…

«Чуть в штаны не наложил», – подумал фельдшер.

– Как назовете?

– Катя.

Протяжный выдох и искренняя улыбка медработника.

– Это самое классное имя, у меня невесту так зовут.

Наложив два зажима на пуповину, Димка перерезал ее стерильными ножницами.

Совершив туалет новорожденной, положил младенца на грудь матери и укрыл одеялом.

Ждем послед… Пять минут, десять минут… Нет.

– Да вылезай ты уже…

Наконец-то признаки отделения пошли. Рожаем послед. Вышел весь, неповрежденный.

«Так, с кровопотерей в норму укладываемся», – пронеслось в голове фельдшера.

Укутав малышку Катю в одеяло и отдав ее бабушке, Димка побежал за носилками.

– Серега, ты чуток поближе подъезжай и каталку выкатывай, – обратился к водителю медик.

Папаша уже побегал по соседям, набрал народ, чтобы нести свою ненаглядную.

– Двое спереди по бокам, папаня справа внизу, я слева, на счет три. Раз, два, три, взяли, – во всю командовал фельдшер, – бабушка не забудьте малышку.

Закатили в салон. Папаша натащил сумок.

– Серега, погнали в родилку!

Завывая сиреной, белый «фордик» покатился по проспекту в сторону КМБ1 (клиническая межрайонная больница).

Выгрузили, передали акушерам.

– Блин, они еще шкалу Апгар2 вспомнили. Делать, что ли, нечего… – возмутилась акушерка, читая каракули на сопроводительном листе.

«Пошла ты на фиг», – подумал Димка, получил подпись в карту, поставил печать, вышел на улицу и сладко закурил. Раздавив капсулу, почувствовал ягодно-ментоловый вкус.

«А ведь эту дрянь специально делают со вкусами, чтобы смягчать кашель…» – вновь пронеслось в голове.

Подошел водитель.

– Дай жигу.

– Держи.

– Ну че, все ок? – спросил шофер.

– Да вроде. Сдал акушерам.

– Ну и славно.

– Вот тебе и утро. Вызов лежал 15 минут, плюс 10 минут доезд. Стремительные, получается.

Димка позвонил диспетчеру.

– Ну чего, Серега, погнали на станцию.

Приехали, и фельдшер побежал сразу к старшему врачу.

– Татьяна Игоревна, подскажите, как правильно роды написать, там же отдельно на маму, отдельно на дите карта пишется?

Татьяна порылась в ящике стола и достала небольшой шаблон.

– Держи, по образу и подобию, только все показатели свои пиши.

Татьяна Игоревна работает старшим врачом три года, а до этого была заведующей. Строга, но справедлива. К грамотным сотрудникам относится с теплом и уважением, а вот раздолбаев терпеть не может, поэтому цепляется к оформлению документов.

Во Всеволожске станция скорой помощи располагается совсем недалеко от больницы и находится в ее подчинении.

Работа организована таким образом, что фельдшера ездят по одному, а еще бывает две врачебные бригады. В общем, весело…

Димка «родил» обе карты и сдал их в диспетчерскую. Звонков не было, поэтому он пошел на улицу курить.

Приехал Сашка, фельдшер бригады номер два, присоединился.

– Че интересного сегодня? – лениво поинтересовался Дима.

– Двоих бомжей в приемник притащил, а у тебя?

– Родил девочку, первый раз рожал, прикинь, двукратное обвитие, посинела, думал, пипец будет… А потом, как задышала, как камень с души свалился.

– Понятно, молодец, че!

Настроение чуть снизилось.

«Зашибись, – подумал Димон, – можно же было как-то порадоваться».

«Двенадцатая, вызов!» – рявкнул селектор.

Димка подошел к «аквариуму»3 (стекло перед диспетчерской с окошком, откуда линейные берут вызова и сдают карты), получил вызов: ребенок, 12 лет, температура.

– А чего, сегодня участковые не работают? – резонно поинтересовался фельдшер.

– Им не дозвониться…

– Высокая температура?

– Тридцать восемь.

– Ясно, поедем в педиатра играть.

– Серега, кто тебя завтра меняет? – спросил Дима в кабине.

– Григоревич, а чего?

– Да он меня просил его мать посмотреть, заедем сегодня?

– Не вопрос, будет минутка – заедем.

Адрес был совсем близко от станции, поэтому до вызова добрались минуты за три.

– Что случилось у вас? – спросил Дима.

– Сегодня проснулись, а у ребенка температура 37.9, в школу не пошел. Хотели вызвать педиатра, но там все время занято. Поэтому позвали вас, – ответила мать больного ребенка.

– Понятно, хронические заболевания есть?

– Нет, мы вообще редко болеем.

Осмотрев ребенка и не найдя ничего криминального, дав рекомендации, Димка посоветовал все-таки дозвониться в поликлинику, потому что скорая помощь назначением лечения не занимается.

Спустившись вниз, фельдшер увидел, что у машины околачивается какой-то мужик.

– Здравствуйте, вы уже все, освободились? Могли бы вы подняться ко мне и осмотреть мою жену? Что-то с ней не так. Она ни на что не реагирует, вроде спит, но не просыпается… – путая слова, стал быстро говорить незнакомец.

Дима отзвонился на станцию и попросил новый номер вызова.

Помимо чемодана было решено взять с собой кардиограф и реанимационную укладку.

Поднялись на седьмой этаж. В квартире лежал холодный женский труп. Судя по трупным пятнам и окоченению, женщина умерла часов пять-шесть назад…

– Когда видели ее живой?

– Вчера последний раз, мы поссорились, я хлопнул дверью и ушел. Ночевал у друга, а тут вернулся и… вот, – голос мужика сорвался.

Причина смерти была неизвестной, так как работники скорой – не судмедэксперты. Причину смерти можно только заподозрить. Дима заподозрил отравление таблетками, потому что вокруг валялись пустые блистеры, а вокруг трупа были лужи из рвотных масс с частичками таблеток.

Женщина выпила всю аптечку, не разбирая. Так делают истинные суицидники. Молча, тихо, не привлекая внимания. А самое главное – до конца.

На мужика было страшно смотреть. Фельдшеру казалось, что муж поседел за те минуты от момента их встречи у машины до объявления смерти.

Заполнив бумажки, Дима стал дозваниваться до полиции.

Кстати, особенность города Всеволожск. В полицию в принципе невозможно дозвониться… Любое преступление, наверное, невозможно раскрыть по горячим следам, потому что не дозвониться…

Десять минут, двадцать минут… Занято.

Наверняка дежурный просто снял трубку и положил рядом с аппаратом, чтоб не мешали…

Звонок на 112 предложил нажать кнопку «2», чтобы снова слышать короткие гудки…

Сорок минут… Наконец-то в трубке слышно: «Семьдесят энный отдел полиции».

– Скорая, сообщение о смерти примите…

Димон отдал мужику сопроводительный лист на труп, посоветовал не потерять этот документ и спустился вниз.

Водила открыл дверь и заржал.

– Прикинь, тут еще девушка подходила, спрашивала, скоро ли ты?

– Подворовый обход прям, – невесело ухмыльнулся Димка.

Пока никто больше не захотел присутствия скорой помощи, быстро отзвонились.

– Ура, дают пожрать, погнали!

– Сегодня как-то быстро дали обед, – потер руки Сергей и завел «Форд».

На станцию вернулись практически мгновенно, сразу поставили контейнеры в микроволновку и пошли курить.

Как же дурманит этот аромат разогретой еды… Слюнки текут. Первая ложка обеда поднимается над тарелкой…

«Двенадцатая, срочно!» – обломал их аппетит селектор.

«Вот непруха», – подумал Димон.

Из «аквариума» выскочила Танечка:

– Димка, там, в общем, ребенок посинел, не дышит, лети.

Врубив свет и звук4 прямо в гараже, двенашка рванула в садоводство «Дунай».

Их «Форд» был уже немолод, но ехал уверенно, разгоняя попутный транспорт. Поворот на Морозовку проскочили очень быстро, хотя обычно там скапливается огромная пробка.

«Только бы успеть», – подумал Дима, закуривая очередную сигарету.

Читатель, наверное, подумал, что кто-то слишком много курит. Может быть, но из песни слов не выкинешь.

– Не дай бог что, потом затаскают… – тихо шептал Сергей.

Вообще, Серега Иванов – классный мужик и отличный водитель. Умеет ездить быстро и аккуратно. Понимает все с полуслова, ориентируется в своем районе. И самое главное, знает, где и что лежит в салоне. Такие водители всегда на вес золота.

Раздался звонок на рабочий телефон.

– Слушаю, Таня!

– Димка, отмена. Там ребенок подавился, ему сделали прием «буратино»5, все окей, задышал. Отвезут в больницу сами.

Спокойный долгий выдох с облегчением, новая сигарета.

– Мы тогда пожрать вернемся?

– Давайте.

И снова станция, остывшая еда.

Подогрели, поели.

На кухню заходит Машка – старший диспетчер:

– Что-то вы тут развалились в креслах, пора бы вас загнать куда-нибудь, в Кудрово, например.

Немного о районе. Всеволожский район очень большой. Разделен на два сектора. Первый сектор от Всеволожской КМБ обслуживает город Всеволожск и населенные пункты до Ладожского озера, а другой сектор обслуживает Токсовская межрайонная больница. К городу Всеволожск относится и деревня Кудрово, ну как сказать деревня – деревнище, состоящее из пяти сданных огромных домов и строящихся (штук 20—30).

Прикол в том, что через дорогу от этого самого Кудрово находится Питер, который считается другим регионом, а в трех минутах езды от Кудрово находится подстанция скорой помощи, бригады которой к нам на помощь не ездят. Вот такой парадокс…

Со Всеволожска до Кудрово бригада с сиреной, нарушая все немыслимые правила, доберется минут за сорок (это в самом лучшем случае).

– Нет уж, Машка, спасибо, обойдемся, – подыграл Димон.

– После сытого обеда, по закону Архимеда… – начал было Серега.

– Чтобы жиром не заплыть, надо вкусно покурить, – закончил фельдшер.

– Времени – всего два часа, а уже так домой охота, – размечтался водитель.

– Обойдешься! – крикнул Сергей Палыч, водитель тройки.

– О-о-о, Палыч на станцию вернулся, доехал, смог, – начал подкалывать Димон, – что, и кардан не отвалился?

– Да отвали ты, Димка, вон в соседнем районе водила подходит к механику и говорит, мол, горит лампочка аварийного давления масла. А механик залез в приборку, вырвал провод и спрашивает: «Ну что, горит?» – «Нет», – отвечает водитель. «Вот и дуй работать, а не мозги мне насиловать», – начинает орать механик. Вот такая история.

– Охренеть, – удивилась Зинка, фельдшер третьей бригады, которая успела в середине рассказа присоединиться к курящим.

Прошла пара минут, и снова всех разогнали.

Время пришло к вечеру, а следовательно, наступила пора давлений, температур и другой непрофильной работы. Димон относился к этому спокойно, потому что лучше у бабушки посидеть, пописать карту, пока она сосет таблетки, чем разгребать какую-нибудь задницу в одного…

– Валентина Федоровна, принимали что-нибудь самостоятельно?

– Ой, нет, милок, я очень боюсь таблетки пить сама, вдруг перепутаю чего.

– Я вот у вас за неделю пять раз был, вы к терапевту обращались?

– Ой, доктор, ну что эта молодая врачиха может сделать? У нее и лекарств с собой нет. А скорая вот приедет, укол сделает или таблетку даст, а еще и сердце посмотрит.

– Это точно, блин… – буркнул Дима себе под нос.

Валентину Федоровну знала вся станция. Не проходило ни одного дня, чтобы она не вызывала скорую. Назначений терапевта не выполняет, поэтому давление частенько скачет. Помощь всегда оказывается стандартно: лечебное ЭКГ, таблетка каптоприла да парочка таблеток глицина. Бывает, что давление нормальное, тогда только кардиограмма с лечебным эффектом и задушевный разговор. В каждом городе обязательно есть своя «Валентина Федоровна» и это нормально.

– Свободен.

– Пишем: перекресток Александровской и Ленинградской, ДТП, два пострадавших, детей нет, восьмерка уже там, тяжелого взяла, второй вот тебе. Порядковый 98, номер 14235. Время 19:13, 19:26.

– Приняли. Серега, погнали.

Ехали минут семь, в темное время суток мигалки далеко освещают все дорожные знаки.

На перекрестке, где случилась авария, уже во всю работала восьмая бригада (желтый реанимационный «Форд»), а также сотрудники ДПС и МЧС.

Открыв боковую дверь, фельдшер заглянул к своим коллегам:

– Ну, кто у вас второй?

Лешка Углев, анестезист восьмой бригады, указал на дальнее кресло, где сидел мужик с перебинтованной головой:

– Замотали его, ничего криминального, – буркнул он и, будто не замечая Димку, продолжил вводить препараты в банку с раствором.

Димон надел на шею больного воротник и пересадил пострадавшего в свою машину.

– Как все случилось?

– Ну, я ехал небыстро на зеленый, поворачивал направо, а этот, который в другой скорой, по ходу, бухой, на красный выскочил и расхерачил мне жопу. Я помню, что башкой ударился.

– Руки, ноги целы?

– Да вроде бы… Ребра болят вот тут, справа, когда дышу, больнее становится.

Уложив мужика на каталку, Дима осмотрел пострадавшего, расспросил его данные. Открылась боковая дверь, и появилась голова инспектора ДПС.

– Чего тут?

– Все вопросы можете задать в больнице, – грубо ответил Димон, потому что его это ужасно раздражало: мало того что существует медицинская тайна и первому встречному, пусть даже и работнику правоохранительных органов, ничего говорить нельзя, так еще и всегда отвлекают не вовремя.

– Серега, поехали.

Машина начала движение в сторону больницы, а фельдшер стал на ходу заполнять сопроводок6.

Внезапно мужик захрипел и затрясся.

– Серега, стой! – крикнул Димка и стал доставать одной рукой из укладки шприц и воду, другой рукой удерживать голову пострадавшего.

Водитель выскочил из машины и запрыгнул в салон.

– Чего тут?

– Да засудорожил, подержи ему голову.

Серега стал удерживать голову, чтобы больной не разбил ее еще больше.

– И руку ему прижми, – сказал Димка, уже набравший «релаху»7.

Внутривенный укол, и мужик расслабился в глубоком медикаментозном сне.

А Димон в это время уже подключал кардиограф. На ЭКГ все было без патологии. «На всякий случай посмотрим сахар», – подумал Антипов, прокалывая палец больного.

– Поехали! – крикнул фельдшер и порвал сопроводок.

«ДТП. Сочетанная травма. Закрытая черепно-мозговая травма. Ушиб головного мозга. Ушибленная рана волосистой части головы. Ушибы мягких тканей головы. Закрытая травма грудной клетки. Закрытый перелом III, IV правых ребер. Гематомы передней поверхности грудной клетки. Судорожный синдром», – вывела рука на новом сопроводительном листе.

– Что тут? – спросил дежурный травматолог.

– ДТП, въехали в жопу, ударился головой. Вроде все помнил, терял ли сознание, неизвестно. Поначалу нормальный был, потом судороги в присутствии, – ответил фельдшер.

Пострадавшего аккуратно переложили на больничную каталку, дежурный доктор махнул свою подпись в карте.

«Теперь нужно правильно все написать и списать реланиум», – подумал Антипов, усаживаясь в кабину.

«С целью купирования судорожного синдрома 15.11.2013 в 20:42: Sol. Relanii 5 mg/ml 2.0 в/в», – вывела корявым почерком рука фельдшера.

Дальнейшие сутки прошли без жести, ничего интересного: пара давлений да несколько взрослых температур.

Утром, заполнив миллион журналов, сдав наркотические укладки, обработав и помыв салон автомобиля, сдав смену, Димка Антипов стал собираться домой. Зайдя в курилку, где обменивались байками уходящая и пришедшая смены, Антипов присел на свободную скамейку.

– Сегодня диспетчер АняСаня чуть меня, уходящего, на вызов не отправила, – хохотнул Дима.

– АняСаня может, там ДЭП8 во всю процветает, – сказала Зинка, улыбаясь во все 32 зуба, – она меня в прошлую смену отправила на АД9, адрес перепутала, в общем, жесть полная, только с третьего раза на адрес попала…

Поржав со всеми минут пятнадцать, Дима пошел на выход через гараж.

По пути его нагнал Серега Григоревич, сегодняшний водитель двенашки.

– Димон, здорово, ну че, зайдешь сегодня к матери?

– Привет, конечно, зайду, пусть только деньги не пихает, а то в прошлый раз еле отбился.

– Так и взял бы.

– Да ты че, свои же люди.

– Ну ты же ее знаешь, она же от всего сердца.

– Ну Серега, ты когда-нибудь видел, чтобы я у пожилых деньги брал? То-то.

Выйдя из гаража на улицу, Димка вдохнул морозный воздух и поднял горсть осеннего снега. В этом году снег выпал рано, а ведь когда-то так было всегда.

Топая по дорожке, ведущей от станции к шоссе, Антипов махал рукой коллегам, которые выезжали на вызовы.

Зазвонил рабочий телефон…

«Япона мать, – подумал Дима, – телефон забыл сдать».

Пришлось вернуться на станцию и выслушать нотацию от диспетчера.

Наконец-то можно было спокойно пойти на остановку.

– Зая, привет, проснулась уже? Ну я задержусь чуток, да поеду укол сделать, где-то через часик жди. Целую, пока! – Дима нажал кнопку сброса на телефоне.

Автобуса не было минут пятнадцать, за это время Антипов чуть не отравился никотином, выкурив три сигареты. Наконец подошел старый «сарай». В салоне было довольно зябко, поэтому подремать пару остановок не получилось. Выйдя из автобуса, Дима побрел знакомой тропинкой между домами. В принципе, тут он ходил примерно несколько раз в два-три месяца.

Позвонив в домофон и буркнув: «Это Дима Антипов», зайдя в подъезд, уткнулся в открытый лифт. Кнопка седьмого этажа мигала и издевалась предстоящей пешей прогулкой. Лифт был сломан. Злоупотребление никотином дало о себе знать на четвертом этаже. Отдышавшись, Антипов пошел дальше.

– Здравствуй, Димочка. Я тебя очень ждала. Сережа сказал, что ты вчера хотел заехать.

– Здравствуйте, Нина Антоновна, да вчера никак было, работы много. Опять спину прихватило?

– Да, милый. Давно говорю Сереге: «Водителем на скорой работаешь, пора бы научиться уколы делать, а то все приходится Дмитрия напрягать».

– Нина Антоновна, мне же несложно, свои люди ведь. Только вы бы терапевта-то позвали, он вам прописал бы комплексное лечение.

– Ни за что не буду лечиться в нашей всеволожской поликлинике. Ты же знаешь эту историю, как меня заведующая после суда обзывала, ругала на чем свет стоит.

– Ладно, Нина Антоновна, это не мое дело, показывайте, где болит.

Старушка оголила спину и ткнула пальцем в поясничный отдел позвоночника.

– А так не больно? – спросил Димка, слегка поколачивая по пояснице.

– Нет, так не больно.

– Значит, с почками все хорошо. Что у вас из уколов осталось?

– Диклофенак, последняя ампула. Меня может и соседка уколоть, когда вернется, я только что наглоталась таблеток обезболивающих, да и намазалась. Я просто испугалась, вдруг почки.

– Точно не надо кольнуть?

– Да точно, ты уж извини, что я тебя побеспокоила. Вот возьми, – женщина потянулась за кошельком.

– Даже не думайте, Нина Антоновна, не возьму, – спешно одеваясь, сказал Димка. И под уговоры матери приятеля покинул квартиру.

Выйдя из дома и закурив, Дима стал любоваться снегопадом. Крупные хлопья снега легко опускались на землю и были похожи на хлопок.

На обратном пути пришлось пробежаться, чтоб успеть на автобус.

Оплатив проезд, Дима стоял и смотрел в окно, за которым задние колеса автобуса брызгали реагентами на капот позади идущей машины. Спать хотелось неимоверно…

Выйдя на остановке у больницы, купив бутылку лимонада, Дима пошел домой. Хорошо жить напротив работы, по утрам можно подольше поспать.

– Кто там? – раздался игривый голос в домофоне.

– Я, моя хорошая, – улыбнулся Димка.

Поднявшись на четвертый этаж и открыв дверь, принялся обнимать и целовать свою ненаглядную.

– Ну как ты отработал? – спросила Катя.

– Да погоняли немного. Устал. Хочу душ, завтрак и тебя! – замурлыкал Антипов.

Набрав ванну и добавив туда морскую соль, Дима улегся и открыл в телефоне книгу, по которой был снят один питерский бандитский сериал, описывающий девяностые. Немного расслабившись и почитав, встал и принял душ. С кухни доносился потрясающий аромат свежезаваренного кофе и яичницы.

На кухне дымились чашки с кофе. Выпив горячий напиток, Дима почувствовал, как его веки тяжелеют, а глаза начинает щипать, будто в них насыпали песка. Царство Морфея манило к себе.

Оба легли на тахту.

– Как насчет массажа моему скоропомощнику? – замурлыкала будущая жена.

– Я никогда не против, – заулыбался Дима.

А дальше два тела переплелись между собой.

– Ты вставать собираешься? Сегодня же хотели сходить посмотреть новый телевизор, – сказала Катерина.

Вставать было тяжело и неохота.

– А сколько времени? – спросил Димон.

– Да уже три скоро, давай просыпайся.

Дима потянулся и стал одеваться. «Ненавижу просыпаться после дневного сна, чувствуешь себя разбитым и неотдохнувшим», – в очередной раз подумал Антипов.

Походы по магазинам утомляли Димку, но чего не сделаешь для любимой девушки, ну любит она походить, прицениться, повыбирать.

По магазину с бытовой техникой и электроникой было интересно ходить. Правда, первые полчаса. Потом это стало скучно и муторно.

– Может быть, такой? – спросила Катя.

– Знаешь, я уже на любой согласен, может, не будем покупать новый, старый посмотрим? – с легким раздражением ответил Дима. – Я уже совсем устал.

– Да тебе всегда по фигу на все, – надула губы девушка.

– Ну не злись, ты же знаешь, что я согласен на любой, – пошел на примирение Антипов. «Лишь бы не ругаться», – мысленно добавил он.

– А наших накоплений хватит?

– Да, я все уже посчитала, смотри, десять тысяч у нас есть. Если взять вот этот за тридцать три в кредит, то десятку можно будет внести через месяц, а потом платеж будет совсем маленьким, – тут же отозвалась девушка.

– Опять ты про кредиты, ты же знаешь, что я в долг не хочу жить… – не скрывая раздражения, буркнул Дима.

– Ну давай тогда останемся вообще без телевизора…

Настроение полезло вниз. Видимо, начался период притирки в их отношениях. Знаете, как это бывает? Период влюбленности, когда ничего плохого не замечаешь. А потом съезжаетесь вместе и начинается недопонимание. Наверное, так бывает у всех, хотя, может, и нет.

Димон молчал и потел, неся в руках коробку с новым телевизором.

Так оставшиеся полвечера и молчали.

Конечно, Катя была права. Тот телевизор, что Антипов притащил с общаги из маленького городка, где жил и работал раньше, уже на ладан дышал, но влезать в кредит было слишком неохота, хоть и был он совсем небольшим. Какая-то детская обида и на себя, и на невесту.

Спать не хотелось, поэтому Дима постоянно ходил на балкон курить, чтобы, стукнув дверью, в очередной раз случайно разбудить Катюху.

– Ляг уже и спи! – зло бормотала она.

Обычно чтение книги в одной позе было снотворным, после пятнадцати минут Антипов засыпал сном младенца. Но не сегодня.

«Вот вроде и любимая работа есть, и любимая девушка тоже, но вот чего-то не хватает…» – с такими мыслями Димон уснул лишь часам к четырем утра.

Утро вышло угрюмым. Вчерашняя ссора, а точнее, то, что они не помирились перед сном, дало о себе знать.

– Давай поговорим? – примиряющим тоном начал Дима.

– Да что опять разговаривать, каждый раз одно и то же… Ты очень быстро отказываешься от своих же слов, – ответила невеста.

– Нашла из-за чего обижаться. То, что я сказал, что я обо всем этом думаю, не значит, что я не соглашусь с тобой.

Антипов подошел и приобнял невесту. Та пыталась сопротивляться, но быстро уступила.

Ссора закончилась.

День пролетел быстро. Уборка, совместная готовка, прогулка, ужин и любовь.

Утро наступило неожиданно…

«Будильник спросонья выключил и лег дальше, а все потому, что надо спать раньше ложиться», – подумал Дима и начал судорожно собираться.

Катька тоже проснулась:

– Беги так, еду принесу тебе днем.

До работы рукой подать, станцию из окна видно, но все равно минут на десять опоздал.

Пятиминутка. О, это целое искусство – погружать человека в дерьмо, особенно при всех. Но, к счастью, заведующий отделением это дело не любил и крайне редко этим занимался.

– А вот и герой нашего времени прибежал, – улыбнулся Георгий Станиславович, – поздравляю, на тебя еще одна жалоба: «Такого-то сентября мой ребенок почувствовал себя плохо. Я вызвала скорую. Приехал небритый бугай, не разулся, не одел бахилы…»

«Не надел», – мысленно поправил жалобщицу Дима.

– «Затем, осмотрев ребенка, напрочь отказался делать укол от температуры, обозвав меня и мою мать дурами и идиотками. Пригрозил, что, если мы не перестанем вызывать скорую по всякой ерунде, он натравит на нас органы опеки. А мы платим налоги, причем исправно. У нас у всех есть полюсы…»

«Ага, северный и южный», – по привычке продолжил поправлять Антипов.

– «…обязательного медицинского страхования. Мы обратились за помощью, а получили хамство. Прошу уволить нерадивого работника». Что скажешь? – у заведующего загорелись глаза.

– Увольняйте, Георгий Станиславович, – с улыбкой, опустив голову, сказал Димка. Все, кто был на пятиминутке, заржали в голос.

– Меня тоже уволили позавчера, – сказал доктор Омельков, – за то, что отказался из запоя выводить.

– Мы уже по тридцать раз уволены, а все уйти не можем, – сказал кто-то на задних рядах.

– Что там было-то? – спросил заведующий.

– Да что, приехал, там дитя лет десять, ну температура 38, в легких чисто, менингеальных10 нет, миндалины тоже чистые. Говорю им, чтоб дали парацетамола, раскрыли и поили. Мать с бабушкой заладили как попугаи: «Укол, укол, укол, укол, укол». Я спокойно объясняю, что до тридцати восьми с половиной можно вообще не снижать, анамнез позволяет, но если вы такие боязливые, то дайте парацетамол. Те галдят, не слыша ничего вокруг: «Укол, укол, укол, укол, укол». А потом мать говорит: «Фу-у-у, ну и дурака прислали». А я в ответ говорю: «Ну как у нас в России делается? Умных к умным, а меня к вам!» Немая сцена. Ну я и ушел под шумок, точнее, под тишину.

Ржач в кабинете достиг апогея. Одни заливались смехом, другие уже держались за животы, а один из фельдшеров даже икать начал от смеха.

– Да-а-а, – протянул заведующий, – оригинально и неагрессивно. И где ты таких фраз нахватался?

– Ну, это история длинная. Если кратко, то батя мой произносил ее, когда меня еще и в планах не было, правда, в другой отрасли.

– В общем, напиши объяснительную, а потом кури… Кстати, все распишитесь на бумажке, что работа с вами проведена и никто больше так никому говорить не будет.

Собрание было закончено, и начальник вышел из кабинета. Все, как обычно, поперлись в курилку.

– Привет, Дарья, все спокойно? Бдите? – спросил Дима, проходя мимо «аквариума».

– Нормально, сейчас одна из восьмерок поедет, а пока тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Дима вдруг почувствовал резкую головную боль как бы извне… Небольшая вспышка… И тут же все прошло.

«Двойка, поехали!» – прокричал на всю станцию селектор.

Антипов пошел в курилку. Ржач стоял неимоверный. Саня Горлов рассказывал, как снимал психа с полувагона:

– И вот он кидается в нас и прохожих щебенкой, приехали пэпээсники, два тонких сотрудника. Получили камнем по башке да по корпусу, сели, злые, в машину. Минут через двадцать приезжают гэзэшники с щитами, прикрываются. Залезли, связали и спустили к нам.

«Двенадцатая, пятерка, восьмерка, срочно!» – спустил всех на землю селектор.

– ДТП, трое пострадавших, один из них ребенок пяти лет примерно, – сказала Даша-диспетчер.

Погнали толпой, крича сиреной. По пути догнали пожарный «Урал». Впереди показалась пробка.

ДТП на трассе всегда хуже, чем на городских или деревенских дорогах. Скорости большие, повреждения автомобилей сильнее, а травмы тяжелее.

А вообще, любой опытный скоропомощник может поставить примерный диагноз из кабины, только подъезжая к месту ДТП.

Ну вот смотрите, подъезжая, видим, что в ДТП пострадал пешеход, значит, скорее всего, перелом костей голени или бедра, а это шокогенная травма, так называемый бамперный перелом. Плюс туда же черепно-мозговая травма. Уже в голове объем помощи вырисовывается. Или, например, видим, что при столкновении водитель не был пристегнут. Значит, обязательно об руль ударился грудиной, видим разбитое лобовое стекло, значит, черепно-мозговая, ноги зажаты, значит, минус голени или бедра и т. д. Получается, что примерный план обследования уже в голове. Труднее с детьми, у них практически ничего не укладывается в какие-либо рамки. Но и их организмы посильнее взрослых будут.

– Как же они все задрали, придурки, – занервничал Дима, его особенность была в том, что, добираясь до места срочного вызова, он всегда переживал, адреналин все-таки, – ну видно же, что там ДТП. Нет, надо забить обочину, чтоб ни одна служба не проехала, ну твари…

Водитель Мишка Торин снял с держателя рацию:

– Красный «Опель» пятьсот тридцать шесть, пропустить скорую! – заорал громкоговоритель с крыши.

Потихоньку левый и средний ряд начали разъезжаться, маневрировать в пробке стало легче.

Наконец подъехали к месту аварии. «Форд Фокус» был смят в кашу. Видимо, водитель не справился с управлением и автомобиль влетел в отбойник. Гайцы во всю регулировали движение. Первый экипаж МЧС, что уже был на месте, резал кузов иномарки. Неподалеку на асфальте сидела женщина и громко кричала. Восьмая бригада, реанимационная, начала сортировку. Димке досталась женщина. Митя Юркин, фельдшер с двенадцатой, взял ребенка, судя по внешнему виду, не сильно пострадавшего. А восьмерка стала залазить внутрь машины, оказывая помощь зажатому водителю.

– Что болит? – громко, как бы отвлекая, крикнул Антипов женщине.

– Где мой сын? Что с ним? – рыдала пострадавшая.

Вокруг уже столпилась куча народа, половина из них с интересом наблюдала за сложившейся ситуацией, а другая фиксировала все на смартфоны.

«Вот что в голове у людей? Вместо того чтобы оказать первую помощь, хотя бы перебинтовать рану на ноге пострадавшей женщины, они снимают все на телефон… Куда мы катимся?» – пролетела мысль в голове фельдшера.

Антипов быстро приступил к осмотру.

«Так, открытая голень11, похоже на бедро, ЧМТ12», – подумал Димка.

Уложив женщину на щит, надев шейный воротник, Дима призвал народ помогать. Торин достал каталку. Погрузив щит с пострадавшей на матрас каталки, Антипов вместе с водителем закатили каталку в салон.

«Девяносто на шестьдесят, пульс сто десять, а мы, по ходу, в шок собрались», – подумал медик, накачивая тонометр. В принципе, на таких вызовах использовать венозный жгут – это роскошь. Потому что теряется время, пока его достанешь, пока прицепишь… Поэтому работники скорой часто пользуются тонометром, давление все равно часто приходится измерять.

Поставив внутривенный катетер, Антипов набрал обезболивающее. Очень хороший наркотический анальгетик, хорошо обезболивает. Есть один минус – действует пятнадцать минут.

Затем подключил «капалку»13.

Одна из самых запар работы в одиночку – мотать шины. Дело в том, что это практически невозможно. С одной стороны, нужно аккуратно держать поврежденную конечность, а с другой стороны – приматывать шину. Хорошо, если водитель грамотный попадется, поможет.

Вообще, от водителя много что зависит. Когда за рулем профессионал, то он и на адрес быстро и безопасно доставит, и на вызов поднимется с хрупкой девчонкой, и помощь поможет оказать.

Димке повезло, Мишка Торин как раз подходил под описание классного профессионального водителя, на «Форде» с бортовым номером пять отработал уже шесть лет.

Обычно, пока медики работают, водители стоят и болтают с гаишниками, спасателями и зеваками.

Торин же сразу залез в салон.

– Ну чего тут, че помочь?

– Подержи ногу вот так, – показал фельдшер. Водитель аккуратно взял, как было сказано. Дима подложил шину под поврежденную конечность.

– Перехвати вот так.

Зубами разорвав упаковку с бинтом, Антипов начал медленно приматывать шину к ноге, другой же рукой придерживая шину. Наркотик подействовал, потому что женщина просто плакала, а не кричала.

– Где мой сын? Димочка-а-а, – всхлипывала женщина.

– Вас как зовут? – решил отвлечь ее Миша.

– Вера, – ответила пострадавшая.

– Давайте, Вера, сделаем так. Я сейчас вам помощь окажу, а потом узнаю, что с вашим сыном, договорились? – примирительно сказал Торин.

– Хорошо, я очень переживаю.

– Вы помните, как это случилось? – продолжил сбор анамнеза Димка.

– Не очень, помню, что смотрела в боковое окно, нас начало крутить – и все… Дальше открыла глаза, смотрю по сторонам, вижу, машина всмятку, попыталась встать, найти ребенка, но почувствовала сильную боль и упала.

«Как минимум сотряс14», – подумал Антипов.

Когда все манипуляции были завершены: система капала, женщина была обезболена, а конечность иммобилизирована, Димка послал водителя оценить обстановку и узнать состояние ребенка, а пока тот ушел, стал заполнять сопроводок.

Наконец, дверь салона открылась и появилась улыбающаяся физиономия Мишки:

– С Дмитрием Алексеевичем ничего страшного: ушибы, ссадины и перелом луча под вопросом, так Митька сказал.

– Ну вот и славно, теперь можно ехать, да, Вера? – спросил фельдшер.

Женщина тихо плакала одновременно радостными и горькими слезами.

Антипов понимал почему. Реанимация очень долго работала с мужчиной, видимо, дело – совсем труба.

– Поехали! – крикнул Дима, и «фордик» погнал к ближайшему развороту, расталкивая попутные автомобили.

Пошел моросящий дождь. Капли очень медленно сливались и скатывались по стеклу. В памяти возникали события, произошедшие три месяца назад…

…

В ту смену около четырех утра Антипов сидел в курилке и болтал с коллегами, только что вернувшимися с вызовов. Часто бывает, что в период с четырех до пяти часов вызовов нет. Кто-то бежит воспользоваться моментом и утыкается лицом в подушку, а вот Дима любит посидеть в беседке на свежем воздухе, курить и думать обо всем на свете, глядя на клубы табачного дыма.

Большинство скоряков по возвращении на станцию всегда выходят покурить и, даже если собирались спать, всегда задерживаются, слушая или травя байки.

В четыре-пять утра будто открывается второе дыхание, поэтому сон частенько пропадает.

– И вот в то время, пока я его перематывала, эти два идиота били друг другу морды у машины, – заканчивала рассказ Таня.

Легкий хохот показал, что байка всем зашла.

– Ладно, пойду отдохну, – сказала Таня и ушла в женскую.

– Эх, задолбали что-то… – сменил тему Макс, – сегодня одна фигня, ничего интересного, пять детей с соплями и куча бабушек, жаждущих капотена.

– Да не каркай ты, язык твой – враг твой, – ответил Дима и переплюнул через плечо.

«Шестерка, срочно!» – рявкнул селектор.

– О-о-о, Танюше не повезло, – с тоской протянул Макс.

– Накаркал, блин, говорят тебе, что лучше об этом не трепаться, все без толку, ладно, я в хвосте, пойду лягу, – сказал Антипов.

Дима уснул сразу, едва прикоснувшись щекой до подушки. Даже слюнка потекла от усталости.

«Тройка, семерка, пятерка, восьмерка, двенадцатая, срочно на вызов!» – громко закричал селектор.

Антипов вскочил, не понимая, что случилось и как много прошло времени.

Нацепив кроссовки, подбежал к «аквариуму», из диспетчерской выбежала встревоженная Лена:

– Ребята, давайте скорее, там ДТП с нашей шестеркой. Таня везла ЖКК15 с шоком, отзвонилась, чтоб я приемник предупредила. Потом приемник звонит, мол, где. А сейчас вызов: ДТП со скорой, пострадавших пять.

Быстро схватив резервную травматологическую укладку (находится на станции на случай ЧС и других случаев с большим количеством пострадавших), Дима побежал к машине.

– Куда едем, что за срочность? – спросил водитель, потирая руки.

– Серега, гоним на тридцать второй километр Дороги жизни, там наша шестерка в ДТП попала.

Водитель тут же изменился лицом и молча погнал, мелькая синим маяком.

Дождь противно моросил за окном, капли сливались и скатывались по стеклу. Колонна из скорых ярко освещала дорогу, сзади показались красно-синие маяки гаишников.

«Хоть бы пронесло…» – с тоской подумал Дима.

При подъезде стало ясно, что все очень плохо. Врач реанимационной бригады провел сортировку. Водитель шестой бригады был мертв. Металлический осколок вошел ему в голову через глаз.

Танечка лежала в вычурной позе без сознания, в области левой груди было пятнышко крови. Пациент шестерки был в коме, венозный доступ был сохранен.

Старенькая «Мазда», с которой произошло столкновение, находилась далеко в кювете. Водитель, от которого несло алкоголем, был зажат, при этом он рьяно матерился, говоря о том, что ему все равно и есть кому за него заступиться. Пассажирка «Мазды» была мертва.

Реанимашка взяла себе пациента шестой бригады. Седьмая бригада, состоящая из двух фельдшеров, помогала пьяному водителю, пока эмчеэсники резали кузов. Макс с Димой стали оказывать помощь своей коллеге. Тройка описывала трупы.

После того как Танюшка была обезболена и иммобилизирована, ее взяли к Диме в двенашку. Макс достал из своей машины укладку.

– Прекратите снимать, сволочи!!! – вырвалось нервное перенапряжение у сорокалетнего фельдшера пятой бригады. Зеваки нехотя отвернулись, продолжив фотографировать.

– Не ори, помоги лучше ЭКГ снять, одышка нарастает, тут, по ходу, проникающее в сердце! – показав на маленькую ранку в четвертом межреберье левой половины грудной клетки, отвлекая от зевак Макса, закричал Антипов.

Зафиксировав электроды, Максим нажал кнопку кардиографа.

– Вольтаж очень низкий, – констатировал Дима.

– Смотри, шейные вены набухают… Кабздец… – нервно добавил Макс.

– Ты когда-нибудь перикардиоцентез16делал? – спросил Антипов.

– Не-а, а ты?

– Только в теории знаю, что в нашем случае по жизненным показаниям можно обычным катетером.

– Сейчас начнется диссоциация, а затем все, не откачать будет…

– Да не ори ты… Мать твою…

Обработав место прокола, Дима, весь в поту, приложил катетер к левой реберной дуге рядом с мечевидным отростком…

– Ну, с Богом! Глаза боятся, а руки делают, – произнес Антипов и сделал прокол.

У колпачка появилась кровь.

– Есть, попал!

– Давай зафиксирую, – не дыша шепнул Макс.

– Шприц давай.

Откачали примерно восемьдесять миллилитров.

– Макс, ставь третью вену.

– Алло, Лена, звони в приемник, пусть встречают и готовят операционную, у нас Таня, тампонада сердца17, ЧМТ, переломы бедер, кома, мы выезжаем! – заорал в трубку Макс и кинул телефон на сидение.

– Серега, погнали очень быстро! – громко крикнул Дима, чувствуя, как подкашиваются ноги.

До больницы доехали минут за пятнадцать.

Встречали все: реаниматолог, хирург, травматолог, терапевт, куча медсестер.

Пациентку увезли в реанимационный блок. Пока заполнялись документы, Дима с Максом умудрились покурить раз по пять, даже немного тошнило, но все равно нервное напряжение не отпускало. Привезли пациента шестерки, укатили его тут же в реанимацию, а затем водителя «Мазды», он остался материться в смотровой. Поставив в карте печать, и двенашка, и пятерка поехали на станцию, Диме предстояла обработка машины, а Макс собирался пополниться.

– Ну что там? – испуганно спросила диспетчер Лена.

– Жопа там… Не знаю, выживет ли… Можно я без подробностей? Вон – Макса спроси. Николая Борисовича жалко… Месяц до пенсии оставался… – ответил Дима и пошел за ведрами и ветошью.

Через два дня станция получила грустную весть о том, что Татьяна – жизнерадостная девушка и грамотный фельдшер, умерла…

– Куда едем? В приемник или реанимацию? – возвратил в действительность голос Миши.

– А? В приемник, – включился Антипов.

Уже как неделю в реанимационном отделении, а также в операционных больницы шел ремонт. Само же отделение временно переехало в соседний корпус. Каждый раз, госпитализируя больного, приходилось решать задачку: везти его в приемник либо сразу в реанимацию. Хорошо, что в приемнике есть шоковый зал. Большинство тяжелых больных можно было везти в приемник, исключения составляли кардиохирургические больные, их везли в другой корпус.

Сдав пострадавшую травматологу, Димка вышел на улицу, сел на подножку своей пятерки и закурил.

Раздался телефонный звонок.

– Привет, любимая, как дела?

– Зай, привет, ты где сейчас?

– В приемнике, что-нибудь случилось?

– Заедь, пожалуйста, домой, очень тебя прошу.

– Что случилось?

– Да ничего страшного, просто заедь, пожалуйста.

– Ладно, сейчас заеду.

– Жду тебя, целую.

– Давай, целую!

Докурив сигарету, Дима забрался в кабину.

– Миша, давай без отзвона ко мне заедем? Я быстренько. Катюха что-то срочно просила заехать.

– Да не вопрос.

Через две минуты Антипов уже поднимался к себе.

Открыв дверь своим ключом, Дима позвал невесту.

Из ванны вышла Катерина со странной улыбкой на лице.

– Что случилось? – поинтересовался фельдшер.

– Дим, у нас с тобой будет ребенок! – прошептала Катя, протягивая тест на беременность с двумя полосками.

У Димки подкосились ноги, душа растянулась, словно меха у гармони, и грянула громкая музыка. Он молча стоял и улыбался как идиот.

– С тобой все в порядке? – смеялась Катя.

А у Димы как будто звук выключили.

Душа кричит, а сказать ничего не может. Наконец, он взял себя в руки, обнял невесту и шепнул ей:

– УРА!

– Ну езжай работай, – улыбнулась Катюха.

– Как вот теперь работать? Совсем не до работы. Работаешь себе работаешь, а тебе вот такое говорят, и сразу не работается! – задурачился Антипов.

Поцелуй на прощание, и фельдшер побежал вниз по ступенькам через одну.

Забравшись в кабину, медработник попытался скорчить обычную рожу, но идиотская улыбка никак не хотела уходить.