Чужой. Море Печали бесплатное чтение

Джеймс А. Мур
Чужой: Море Печали

James A. Moore

ALIEN ™: SEA OF SORROWS

Печатается с разрешения издательства Titan Publishing Group Ltd.

www.titanbooks.com

Alien ™ & © 2017 Twentieth Century Fox Film Corporation.

All Rights Reserved.

Пролог

Он знал, кто они такие.

Их очертания казались какими-то неправильными, непропорционально раздутыми и искаженными из-за странных, бессмысленных сигналов органов чувств; но потом, опознав устаревшие скафандры для работы в открытом космосе, он их узнал.

Смотри, как бегут.

Бросаются прочь при нашем приближении, спрятавшись внутри своих искусственных шкур.

Туннели слишком темны для них, они не видят так, как нужно. Они не чувствуют колебаний воздуха, и вкуса страха своей добычи. Не понимают простейших вещей – как важно, например, найти тех, с кем можно продолжить погоню.

Они бегут, не заботясь ни о чем, кроме сохранения собственной жизнеспособности. У них нет чувства общности. Они слабы. Их легко загонять в нужном направлении.

Вон то.

Его дыхание перешло в непрерывный удушливый хрип. Сокращения сердечной мышцы – дикая дрожь отчаяния и желания выжить. Да, страх присутствует, но есть также сила и мощное чувство агрессии.

* * *

На него обрушились ощущения, непроизвольные и малоприятные.

Он попытался открыть глаза. Веки не слушались. Попробовал потрясти головой. Не получилось.

Почувствовал, что тело ему сопротивляется, ощутил отвращение к тому, как оно двигается, пахнет, чувствует себя под твердой оболочкой – и понял, в чем ошибка.

В этих ощущениях не было ничего нормального.

Они были не его.

Оно пытается убежать. Отбрасывает с дороги кого-то из себе подобных, опрокидывает навзничь и переползает через поверженного, стряхивая с себя пыль и обломки препятствий. Сильное. Быстрое. Жить хочет.

Будет жить.

Поваленное и прижатое к земле, оно кричит. Отбивается, бьет руками по твердой плоти – и тогда нужно предостерегающе оскалить зубы… и оно начинает сопротивляться еще сильнее. Под твердой синтетической шкурой скрывается еще одно лицо, с дикими глазами и беззвучно раскрытым ртом. Если бы оно могло пробить панцирь руками, это было бы опасно. Однако оно лишь еще раз слабо вскрикивает, когда зубы прокусывают и сдирают нежную кожу с его конечности.

Кровь горячая и воняет слабостью, но она подходит. Сможет послужить удовлетворению должных потребностей. Мы разбиваем защитную оболочку вокруг мягкого лица, и существо судорожно разевает рот, не в состоянии дышать атмосферой.

Жизнетворец приближается, готовый высадить семя. Сильные пальцы обхватывают мягкое лицо, и оно искажается от удушья и отчаяния.

Оно будет…

Алан Декер, вздрогнув, проснулся и уставился на свое искаженное отражение, смотревшее на него диким взглядом.

«Отражение?»

Прямо перед его лицом, сантиметрах в десяти, располагалась прозрачная стеклянная поверхность. Мерцали лампы, и стекло запотело от его дыхания.

Просыпаться внутри капсулы гиперсна было делом привычным, принимая во внимание то, сколько раз ему доводилось путешествовать между мирами. Вот только сны, черт бы их побрал, вгоняли в панику. Он не мог контролировать свои ощущения. Они были слишком острыми, слишком первобытными.

Доходило даже до того, что он не мог вспомнить, какой была его жизнь до этого.

Руки зашарили по внутренней поверхности капсулы, пытаясь нащупать рычаг расфиксации, который выпустит его наружу. Он все еще чувствовал туннели, которые, словно горы, нависали над ним, давили на него всей тяжестью, пока он преследовал…

«Нет. Только не я. Я никого не преследовал. Я не охочусь за…

За кем?»

Эту мысль он отбросил. Чертовы сны были такими реальными, такими убедительными, что иногда он начинал понимать, почему мозгоправы так возились с ним на Земле.

1
Черный песок

Воздух был близок к идеалу. Температура не так давно поднялась до двадцати пяти градусов по Цельсию, влажность была умеренной, с юго-запада дул легкий бриз. Земля в той стороне была плодородная, с сочной зеленой травой, а поблескивающий ручей намекал, что так оно и останется. Запахи, доносимые ветром, свидетельствовали о новой жизни.

Люди, заплатившие за проект терраформирования, прилично потратились, чтобы получить стопроцентную гарантию того, что их колония будет совершенной. Но стоило отвести взгляд от этого живописного пейзажа и посмотреть на север, как любая мысль о совершенстве катилась ко всем чертям.

Всего через несколько гектаров трава начинала желтеть и сохнуть, а потом шли почти сто километров сплошного черного песка и странной вони, которая самым неотвратимым образом снижала стоимость недвижимости. И хотя надевать костюм химзащиты необходимости не было, вид это все имело такой, что хотелось это сделать.

Правда, были и положительные моменты. Прошлой ночью прошел дождь, и песок спрессовался от повышенной влажности. Обычно, когда на него наступаешь, сразу проваливаешься сантиметров на пять. А сейчас можно было хотя бы недолго стоять, не испытывая чувства, что тебя сейчас засосет.

Декер посмотрел на экран прикрепленного к руке мини-компьютера, проглядывая результаты последних проб с территории. Нахмурился. Что бы тут ни творилось, это точно не было нормальным. А в подобных ситуациях все ненормальное чаще всего означает неисполнение кем-то своих обязанностей. Межзвездная торговая комиссия отвечала за соблюдение установленных норм безопасности и торговой этики на Земле, в развивающихся колониях и вдоль Внешнего Кольца. Будучи заместителем комиссара МТК, Декер был обязан следить, чтобы все процедуры проходили должным образом. Это подразумевало громадный объем работы с документами, который одновременно обеспечивал ему и стабильную занятость, и постоянную головную боль – включая, например, попытки компании, виновной в случившемся, спихнуть с себя ответственность.

Рядом с ним стоял Лукас Рэнд и изучал те же самые результаты. Правда, он при этом еще и улыбался, что с ним случалось нечасто. Разница между ними была в том, что Рэнд точно так же понимал эти данные, но при этом ему не нужно было заполнять бесконечные формуляры. Он был инженером МТК. Ему платили за то, чтобы он исправлял ошибки, которые находил Декер. А потом кто-то другой – бог его знает кто – выставлял счета компаниям, чьи недоработки устранял Рэнд. Бюрократия в чистом виде.

Так вот и жили.

Декер посмотрел на товарища и нахмурился.

– Не слишком радуйся, что у тебя жизнь такая легкая, – сказал он. – Может, мне и приходится возиться с бюрократией, зато тебе придется придумать, как разобраться со всем этим дурдомом.

Улыбка Рэнда слегка поблекла.

– Не уверен, можно ли с этим разобраться, – он хмуро уставился в песок. Когда он не ухмылялся, то все время хмурился, но только потому, что лицо у него так было устроено. Люк Рэнд был, наверное, самым добродушным парнем из всех, кого знал Декер. Просто выглядел так, словно на завтрак он ест медведей, да и телосложения был крупного – хотя не то чтобы состоял из одних мускулов.

– Это точно. Не хочу только, чтобы меня взгрели за твои недоработки, – сказал Декер, и теперь настала очередь ухмыльнуться ему. – Давай, действуй.

Рэнд поскреб свою мохнатую шею и посмотрел на Море Печали. Лэнд-девелоперы испокон веков использовали это название для описания подобных мест. Строители обливались здесь потом, кровью и слезами, и деньги там зарывались немалые – но все безрезультатно. В таких местах сама земля, казалось, стремилась разрушить все планы и заставить пришельцев паковать вещички.

А это Море Печали вообще не должно было существовать. Планета Новый Галвестон – официальное название LV178 – терраформировалась людьми, которые прекрасно разбирались в своем деле. Любому достаточно было просто оглядеться по сторонам, дабы понять, что они чертовски хороши. Сначала это была просто кошмарная планета, с ревущими штормами и непригодной для дыхания атмосферой. Здесь не было питьевой воды, а росли только долги от неудачных попыток создать жизнеспособную базу.

Потом за дело взялась «Вейланд-Ютани».

Тридцать лет прошло с тех пор, как на планете появились первые поселенцы и приступили к реализации проекта. По большей части Новый Галвестон был примером того, что получается, когда дела идут как надо. Уже были построены три крупных города, соединенные сетью скоростных поездов, и вокруг каждого было достаточно земель, пригодных для сельского хозяйства, чтобы колонии могли обеспечивать себя продуктами и не зависеть от поставок консервов и прочих недешевых привозных товаров.

Все было в шоколаде, как любил выражаться Рик Пирс. Тот самый Пирс, который основал эту колонию, будучи в восхищении от Нового Галвестона. А потом появилось Море Печали.

Когда «Вейланд-Ютани» завершала свой контракт, его еще не было. Атмосферные процессоры свою работу выполнили, все были довольны, и на LV178 все было в полном порядке. До тех пор, пока подрядчики не начали закладывать фундамент под то, что должно было стать четвертым крупным городом планеты. Тогда-то, в самый разгар стройки, и обнаружились несколько гектаров слабого грунта.

Этот участок сразу же начал увеличиваться – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Очень скоро он стал препятствием, а потом превратился в настоящее бедствие. Там, где появлялись пески, больше ничего не росло. Пески были токсичны, и там, где они распространялись, земля становилась непригодной для поддержания жизнедеятельности колонии.

Потом в мертвой зоне возникло нечто отдаленно похожее на растительность, в виде кремниевых узлов. Черные стекловидные сгустки расплавленного песка, прораставшие откуда-то снизу, не просто раздражали. Их было очень трудно обнаружить, и поэтому они представляли опасность. Были заложены четыре здания из сборных конструкций, и все четыре рухнули, потому что кремний, который под ними оказался, не смог выдержать их вес.

А поскольку сборные конструкции были жизненно необходимы при строительстве городских поселений на Новом Галвестоне, это стало очень серьезной проблемой.

Так что нового города на планете не будет до тех пор, пока Декер и его команда не выяснят, что пошло не так. А если это им не удастся и пески продолжат наступать – возможно, на один из уже существующих населенных пунктов, – весь проект LV178 может оказаться под угрозой.

Но Межзвездной торговой комиссии не нравились рискованные ситуации, а «Вейланд-Ютани», корпорация, стремившаяся сохранить видимость безупречной репутации, не хотела проигрывать, особенно после стольких затрат.

Так что Декер и Рэнд получили приказ. Декер должен был отслеживать все шаги процесса и в мельчайших подробностях докладывать обо всем своим сюзеренам из корпорации.

А Рэнд и его команда должны были все исправить.

Невдалеке пара рабочих, кажется, из команды Декера, возилась с зондом, который никак не хотел нормально устанавливаться на шаткой поверхности. Кое-кто из парней слонялся без дела поодаль – судя по всему, у них был перерыв.

На данный момент тридцать семь человек пытались разобраться, что же пошло не так, используя при этом последние достижения в области спектрального и химического анализа. Оборудование, конечно, не так поражало воображение, как терраформирующие установки, изменившие этот мир, но стоило почти столько же.

Распределение нагрузки – непростая задача, и, хотя было влажно, поверхность песка вряд ли можно было назвать безупречной. У платформы, служившей опорой для пробоотборника, слишком маленькое основание – им бы стоило добавить расширяющие элементы для устойчивости. Но Декер решил придержать язык. Это были своенравные ребята, к тому же, по их представлениям, он не их начальник. Им было искренне наплевать, что Декера назначили с ними работать. Если бы они решили, что он им указывает, как делать свою работу, страсти бы накалились нешуточно – а такие парни думали кулаками.

Декер был не из тех, кто увиливает от драки, но ему не нужны были такие заботы – по целому ряду причин. К тому же все равно надо получить образцы породы, если уж они собираются оставить этот кластер в пристойном состоянии.

Он еще раз взглянул на экран – и стиснул челюсти. От этой истории прямо-таки несло катастрофой. Ему приходилось иметь дело с различными ситуациями в десятках самых разных миров. Нельзя перестроить биосферу целой планеты, не рискуя вызвать стихийное бедствие. Однако до сих пор почти всегда получалось справиться с проблемами без особых сложностей, если найти к ним правильный подход.

А на этот раз?

Вряд ли. Если он прав.

Почва подкислилась, а в большинстве случаев, с которыми ему приходилось сталкиваться, это указывало на человеческий фактор. Копнуть поглубже, просмотреть записи – и вся правда выйдет наружу. Кто-то здесь масштабно напортачил, но свидетельств об этом не было.

Дело пахло укрывательством.

От этой мысли Декер снова стиснул зубы. Его личное мнение не имеет значения – теперь он просто обязан ткнуть пальцем в одного из крупнейших игроков этого рынка.

Правда, не в первый раз. Несмотря на всю их квалификацию, кое-что за «Вейланд-Ютани» было замечено. Это будет уже третье столкновение, и, если делать выводы из первых двух, жизнь у Декера теперь начнется очень даже «интересная» – в китайском смысле этого слова. Компании не нравилось, когда ее тыкали носом в грязь, так что штатные юристы постараются создать ему как можно больше неприятностей, лишь бы самим не запачкаться.

«Чертовы крысы».

Рэнд ткнул пальцем в строчку расшифровки показаний.

– Тримонит? Серьезно? – здоровяк поднял голову от дисплея. – Это многое может объяснить.

Он снова приобрел обычный угрюмый вид, и выглядел даже более озабоченным, чем всегда.

– Да, – сказал Декер, – может.

Тримонит – минерал с невероятно плотной структурой, активно применяющийся в производстве большей части тяжелой техники. Добывать его очень дорого, и поэтому стуит он соответственно.

Сам по себе тримонит не мог бы создать проблему. Однако прежде чем использовать в промышленных целях, его следовало очистить, а вот процесс очистки чаще всего сопровождается токсичными выбросами. Но если причина всех неприятностей – тримонит, залегающий под Морем Печали, почему тогда он отравляет почву? И при чем тут кремний?

Декер снова взглянул на показания и кивнул:

– Надо копать глубже. В буквальном смысле. Как думаешь, где-нибудь в окрестностях могла находиться горнодобывающая колония?

Рэнд покачал головой.

– По показателям токсичности вполне совпадает, – ответил он, – но мы перерыли все архивы МТК вдоль и поперек. Ничегошеньки. Но даже если там и была какая-то колония, то кому вообще могло прийти в голову строить на ее развалинах? Это же просто самим лезть на рожон – устраивать колонию поверх свалки токсичных отходов. Или они ничего не соображают, или им просто все до фонаря.

«Вот это точно», – подумал Декер. И в случае с «Вейланд-Ютани» он был убежден, что знает правильный ответ.

– Надо этим заняться, – ответил он. – Я не говорю, что мы получим ответы на все вопросы, но по крайней мере есть с чего начать.

Рэнд хмыкнул, сморщился и сплюнул на черный песок.

– Даже если там и была шахта, вот этой фигни она не объясняет, – он раскопал ботинком один из стеклянных комков в песке. – Я такого вообще никогда не видел.

Он наступил на него и стал давить, пока стекло не начало трескаться. Эти штуковины были похожи на дыхательные корни кипарисов дома, на Земле – выпирали откуда-то снизу и часто были пустыми внутри. Некоторые из них легко разбивались, и тогда внутри открывались проходы вниз, в черную пустоту.

– Эта дрянь будет похуже, чем тримонит, – Декер покачал головой. – Что это, черт побери, за промышленные отходы, что из них получаются такие вот трубки с наростами, вырастающие из ниоткуда за одну ночь? – он уставился на стеклянную шишку, как будто хотел ее укусить.

– Ну, как ты сказал, – на лицо Рэнда вернулась ухмылка, – я не должен этого объяснять. Это твои дела, приятель. А мне просто нужно попробовать что-нибудь с этим сделать.

Декер ответил ему улыбкой и непристойным жестом.

Вообще-то он мог бы придумать достойный ответ, но внезапно нахлынувшая волна тошноты чуть не сбила его с ног.

2
Неустойчивое основание

Двое техников, работавшие метрах в восьмидесяти, начали спорить между собой. Декер, хоть и не слышал их, был в этом абсолютно уверен.

Он это чувствовал.

Алан не знал, в чем причина спора. Этого он не умел определять. Но он был абсолютно уверен, что с каждой секундой парни горячатся все сильнее и сильнее. Так что он бросил взгляд в сторону рабочих и нахмурился, одновременно пытаясь восстановить равновесие.

Бронсон и Бадехо. Эти двое никогда друг друга особенно не любили, но обычно умудрялись работать вместе без особых проблем. Однако на сей раз явно имело место то самое исключение, подтверждающее правило. Бронсон периодически тыкал в Бадехо пальцем, а темнокожий коллега пялился на его палец, как будто это была змея, собравшаяся его укусить. И презрительно ухмылялся в ответ.

Рядом с техниками стояло то, что, по всей видимости, послужило причиной их разногласий: наклонившийся под невообразимым углом пробоотборник, не позволявший нормально извлечь пробу грунта. Чтобы бур прошел глубже тридцати метров, надо было закрепить платформу на песке, но это требовало точности.

И уж чем-чем, а точностью тут не пахло. В любом случае, спор разгорался.

Так что Декер собрался и приготовился к неизбежному. Несмотря на приличное расстояние, он ощущал эмоции, исходившие от этих двух парней, так же легко, как его глаза видели, а уши – слышали. С этим Декеру приходилось иметь дело многие годы. Когда он был моложе, это наполняло его сомнениями, но отец помог расставить все по местам.

«Нет ничего плохого в том, что ты улавливаешь чувства других людей, – сказал он. – Вот только люди могут этого не понять. Им будет казаться, что ты вторгаешься в их частную жизнь. Они будут злиться и сделают все, что в их силах, чтобы навредить тебе. Так что лучше никому об этом не рассказывай. Держи это в себе».

Одной из самых первых заповедей, которую Декер усвоил в жизни, была простая истина – отец знает лучше. И у него никогда не возникало причины в ней усомниться. Так что его маленький «талант», как они это называли, хранился в тайне.

– Эй, Декер, ты в порядке? – спросил Рэнд. – Не бери в голову. Они просто… – но закончить не успел, потому что ссора перешла на повышенные тона, и ему тоже пришлось обратить внимание на Бадехо и Бронсона.

– Слушай, ты, сосунок, убери-ка прочь этот чертов палец, если не хочешь его потерять! – прорычал Бадехо, нависая над товарищем.

– Ты кого это, черт возьми, назвал сосунком?!

Несмотря на свое упрямство, Бронсон обычно не был агрессивен, но сейчас его лицо налилось кровью и он шагнул навстречу более крупному противнику.

Декер, с каждой секундой все больше тревожась, помчался по песку в направлении ссорящихся мужчин. Только это вряд ли могло чему-нибудь помочь. Все кончится только еще большим количеством писанины. Ведь именно ему придется заполнять отчеты о происшествии.

Когда Алан приблизился к спорщикам, его голову пронзила пульсирующая боль, и он громко окликнул их:

– Парни, ну серьезно, может, вы просто успокоитесь и закончите работу?

Тон Декера был миролюбивым, хотя никакого миролюбия он не чувствовал. Впрочем, техники вообще не обратили на это внимания. Он приближался к ним, и боль становилась все сильнее. Их ярость была для него теперь чем-то живым, разрасталась до размеров, когда физическое насилие становилось практически неизбежным.

Рэнд без всяких расспросов понял, что происходит. Теперь он видел это своими глазами. Даже остальные рабочие тоже что-то заметили, начали подтягиваться ближе – наверное, чтобы лучше было видно. Нарисовывалась драка.

И, конечно же, Бронсон ударил первым. Декер готов был поставить деньги на то, что зачинщиком будет Бадехо, но парень поменьше удивил его, левым хуком врезав инженеру в челюсть.

Вместо того чтобы свалиться наземь, Бадехо лишь злобно ухмыльнулся. А потом схватил Бронсона за руки и притянул ближе к себе, чтобы избить посерьезнее.

Пока они боролись, стоявшая на песке за их спинами платформа слегка качнулась. Насколько Декер видел, она не сильно сдвинулась, но, если эти двое не успокоятся, могут возникнуть проблемы.

– Парни! Осторожно! – крикнул Рэнд, мчась в их сторону. Дело могло закончиться самым неприятным образом.

Они подбежали к дерущимся одновременно. Рэнд схватил Бадехо, перехватывая его руку, однако тот вырвался и заехал кулаком в лицо Бронсону, заставив коротышку, споткнувшись, отлететь назад. Ударь здоровяк сильнее, и он, наверное, расколол бы Бронсону череп. Впрочем, удар и без того оказался вполне основательным и вполне мог бы завершить драку. Но Бронсон просто отряхнулся и снова бросился в бой, зацепив ногой основание пробоотборника.

Аппарат наклонился еще сильнее.

– Эй, вы двое, кончайте! – Декер перехватил Бронсона раньше, чем тот смог нанести ответный удар, но этот маленький ублюдок был жилистым, и вдобавок его корежило от бешенства. Эмоции так и кипели, превращаясь в слепую ярость, которая, казалось, просто разрывала голову Декера. Ему захотелось убраться подальше от столь сильных эмоций, но нельзя было поддаваться этому импульсу – нужно разобраться с ситуацией, пока не стало хуже.

Он уперся обеими ногами и оттолкнулся, отбросив Бронсона назад. Декер был крепче инженера – доводилось работать на планетах, где гравитация была вдвое сильнее, чем на Земле. Новый Галвестон – планета довольно крупная и по массе близкая к Земле, так что здесь чрезмерно развитые мускулы Декера давали ему преимущество. Коротышка еще раз ударился об основание пробоотборника, песок немного сдвинулся, отчего вся тяжеленная конструкция наклонилась еще на несколько градусов.

– Я сказал – кончайте! – прорычал Алан.

Бадехо толкнул Рэнда, тот качнулся назад и врезался в Декера. Толчок был несильный, но его вполне хватило. Что-то сместилось у него под ногой.

«Вот дерьмо!»

Он начал быстро погружаться в песок.

«Одна из кремниевых трубок, – догадался он. – Больше нечему».

– Черт, Люк, помоги! – только и смог прохрипеть Декер, и тут трубка лопнула под тяжестью его веса. Нога провалилась вниз, он дернулся и инстинктивно схватился за основание пробоотборника.

«Большая ошибка. – Он сразу это понял. – Проклятие, что за идиотский поступок».

Центр тяжести платформы сместился, и вся конструкция поползла прямо на Декера. Он почувствовал, как просел песок, она наклонилось еще сильнее, а потом стало уже слишком поздно.

3
Запах

Декер заорал, когда платформа навалилась на него, всем весом вдавливая в мягкий песок.

Конечно, ему было страшно – перспектива быть раздавленным тяжелой техникой приводила в ужас, – но основной проблемой стала внезапно пронзившая его боль. Что-то находившееся под землей – наверное, одна из этих чертовых трубок – уткнулось в ногу, и, когда платформа его придавила, Декер почувствовал резкий укол.

Потом горячая струйка потекла в ботинок – но вовсе не потому, что он обмочился.

«Я истекаю кровью».

Но он все же приказал себе сохранять спокойствие, хотя остальные принялись в испуге выкрикивать его имя. Паника здесь была совсем ни к чему. Более того, она могла превратить просто плохую ситуацию в критическую.

– Бадехо, мне нужна вся твоя сила на той стороне платформы, – сказал Декер. – Попытайся заякорить эту штуку. Иначе она меня раздавит.

Техник не стал тратить время впустую. Он кивнул и сорвался с места, на бегу подзывая других рабочих на помощь. Все они прекрасно понимали, что стоит на кону. Полностью нагруженная платформа весила килограммов пятьсот. Сдвинься она еще немного, и Декеру очень повезет, если ему только отрежет ногу. Скорее всего, платформа просто его расплющит.

Нужно было стабилизировать эту чертову штуковину.

Бронсон, забыв о злости, рванул к главному лагерю за врачами. Рэнд пристроился рядом с Декером.

– Поболтай со мной, – сказал он. – Что там у тебя внизу происходит?

– Кровь там из меня течет. И это очень плохо, – Алан поморщился и через силу сделал несколько глубоких вдохов. – Хочешь мне сказать, что не надо было лезть не в свое дело?

– Не в этот раз, – Бронсон покачал головой и посмотрел на него сверху вниз. – Может, я попытаюсь тебя вытянуть?

– Нет! – от одной этой мысли Декера передернуло. – Нет. Я намертво застрял. Если дернусь, мне точно что-нибудь оторвет.

– Понял, – Люк слегка побледнел, – трогать тебя не стоит. – Потом он оглянулся и проорал: – Эй там! Заякорите эту чертову хреновину!

Бадехо и те, что были с ним, что-то прокричали в ответ, но Декер ничего не услышал – в ушах шумело. И еще он не чувствовал опоры под ногами. Вообще никакого сопротивления почвы там, где должна была стоять его нога. Это значило, что он либо болтается в пустоте, ни на что не опираясь, либо конечность просто онемела. Ни то, ни другое ему не нравилось. Без опоры ситуация становилась еще хуже, чем он думал. Если кремниевая трубка продолжит крошиться, вся платформа рухнет на него и раздавит в лепешку.

С другой стороны, если нога онемела, это могло означать, что серьезно задет двигательный нерв, или, еще хуже, что ее уже отрезало.

Нет, такого быть не могло. Пусть опоры он не чувствовал, но нога болела так, что явно еще находилась на своем месте. Впервые в жизни Декер порадовался тому, что у него что-то болит.

Платформа затряслась и заскрипела, пробоотборник вздрогнул и закачался из стороны в сторону с амплитудой, ненормальной для промышленного оборудования.

– Вот дерьмо, – пробормотал Декер внезапно севшим голосом. – Чертовски глупая смерть, Люк.

– Ты не умрешь. Ты мне должен кучу денег, – Рэнд поднялся и посмотрел в направлении дальнего края платформы. – Сейчас они закрепят эту штуковину.

«Проиграешь такому пару партий в покер – и он никогда не даст тебе об этом забыть».

Нависавшая над ним платформа снова дернулась, но на этот раз стала отползать в противоположную сторону. Декер выдохнул с протяжным фууууух и стал надеяться на лучшее. В ушах все еще шумело, но уже потише. Потом он заметил какое-то движение слева от себя.

К нему направлялись Марковиц и Хершель. У Марковиц в руках была походная аптечка с аварийным набором медикаментов, а на лице – обеспокоенное выражение. Впрочем, она всегда так выглядела. Хершель же был, как всегда, спокоен. Совершенно бесчувственный человек, но, по опыту Декера, это качество в принципе присуще врачам.

Хершель махнул рукой Рэнду:

– Как думаете, сможете его вытащить по моей команде?

Тот кивнул и встал на колени. Хершель крикнул Бадехо:

– Эй, у вас там все готово?

– Да! – донеслось в ответ. – Будто сами не знаете!

«Голос у Бадехо такой, словно он врет». Возможно, в Декере говорил стресс – а может, и нет. Все вокруг выглядели очень нервными, и он догадался, что это из-за того, что сам он бледный как смерть. Он мог видеть свои руки, и они были бледнее, чем обычно – такие серовато-белые. «Интересно, сколько крови я потерял?» Он понятия не имел, но голова нехорошо кружилась.

Было такое чувство, словно не только нога, но все его тело висит в воздухе.

– Так, парни, я сейчас, кажется, вырублюсь, – сказал он не своим голосом.

Марковиц кивнула и стала рыться в чемоданчике с медикаментами. Хершель опустился на колени рядом с Рэндом и склонился так, что его лицо было в сантиметрах от лица Декера. Куда приятнее было бы, если бы это Марковиц так к нему наклонилась, но тут уж, как говорится, не до жиру.

Напряжение шло от Хершеля волнами, но его лицо оставалось совершенно невозмутимым.

– Все с вами в порядке, Декер, – сказал он, – хватит ныть. Все под контролем.

Декер кивнул. Говорить он больше не мог.

Воздух был затхлый и мертвый, но в темноте это не имело никакого значения. Они спали. Изредка один или двое просыпались на какое-то время, достаточное для того, чтобы обследовать окружающее пространство, а потом снова погружались в оцепенение.

Во время сна тратилось меньше энергии. Они становились очень слабыми, но продолжали жить. Только это было важным. Жизнь. Жизнь ради колонии.

Часто они чувствовали вибрацию с поверхности. Наружу выдвигались разведчики и видели бури, рвавшие в клочья окружающую среду, мощными ударами, словно молоты по наковальне, переделывавшие мир. Ярость стихии была одной из причин их сна.

Что знали разведчики – знали все.

Они устроили это гнездо для того, чтобы дождаться лучших времен. Когда появятся новые источники пищи и жизни.

Внезапно повеяло свежим воздухом. Совсем чуть-чуть, недостаточно, чтобы разбудить их. Но вот то, что появилось потом, все изменило.

Кровь.

Их органов чувств достиг запах крови, порождавший надежды. И хотя эта тень запаха сама по себе была слишком слаба, чтобы вывести их из спячки, случилось кое-что еще. Кремниевый канал, донесший до них воздух с запахом крови, принес нечто, против чего они не могли устоять – след врага.

Эта вонь врывалась в их сознание, проникая сквозь тайные полости и проходы, в течение десятилетий создаваемые ими в их оцепенелом существовании, и вызывала непреодолимое желание выйти из спячки и защищаться.

Они пришли в движение, и в движении осознали себя.

Осознав себя, они ощутили присутствие.

Их ненависть разгоралась.

И если бы пламя их ярости могло жечь, они сожгли бы весь мир.

Декер наблюдал, как ловкие руки Хершеля срезали с него штаны, обнажив зияющую кровоточащую рану в верхней части бедра. При мысли о том, что Марковиц увидела его таким, им на мгновение овладел иррациональный ужас. Нет ничего менее привлекательного, чем мужчина, оказавшийся совершенно беззащитным, а Декер в этот момент был слишком обнажен, и в прямом и в переносном смысле.

Но тут уж ничего не поделаешь. Марковиц занесла руки над раной, сперва притупив боль местным анестетиком, а затем тремя быстрыми уколами. Сначала Алан почувствовал холод, а потом все чувства пропали. Впрочем, это и к лучшему: он ощущал беспокойство медиков, когда те смотрели на его искалеченную ногу. Каких бы ужасов он себе ни вообразил, они, похоже, были с этим согласны.

Тем не менее эти двое продолжали действовать – быстро и очень сноровисто, что говорило о долгой совместной работе. Они общались друг с другом отрывистыми фразами и жестами, и каждый раз, когда в поле его зрения попадали их руки, Декеру казалось, что перчатки все обильнее покрываются кровью.

Рэнд тоже был рядом, вполголоса бормоча какой-то вздор; говорил Декеру, что с ним все будет в порядке, что он будет «в полном ажуре» – черт его знает, что это значило, – но Декер чувствовал, что его приятель врет.

Однако постепенно настроение медиков стало меняться, и он это тоже почувствовал. Что бы там они с ним ни делали, пока он пялился в небо, они явно начинали расслабляться. «А это хороший знак, верно же?» Возможно, это признак того, что они каким-то образом сумели справиться с травмой. Алан на это надеялся. Боли он больше не ощущал, но чувство, что он плывет куда-то, не исчезало. Декер облизал губы. Язык во рту как будто приклеился к зубам и небу.

Он наклонил голову влево, и поле зрения сместилось. Теперь вместо неба он смотрел прямо на Марковиц. Слегка наклоняясь над ним, доктор прикасалась к нему руками, и Декеру открывался прекрасный вид на ее грудь. Вот только рукава у Марковиц были красными почти по локоть, а рядом возвышалась целая гора пропитанных кровью марлевых салфеток. И выражение лица было такое серьезное, какого ему раньше видеть не доводилось.

– Ну, вот и все. Наконец-то!

Голос Хершеля звучал радостно и как-то очень издалека, хотя вот же он, стоит совсем рядом. Но, если судить по голосу, с тем же успехом он мог бы быть на окраине Ратлиджа, километрах в двухстах отсюда.

– Слава богу, – также откуда-то издалека откликнулся Рэнд.

Марковиц ничего не сказала, только театрально вздохнула. Он в ответ собрался отпустить какую-нибудь фривольную шутку – ну, такие уж были у них отношения, – но губы почему-то не слушались, и в голову не приходило ничего толкового.

Потом она выпрямилась, посмотрела на него сверху вниз, и ее темно-карие глаза потеплели. Она испытывала огромное облегчение, и он почувствовал исходящую от нее теплую волну симпатии. Это была не любовь, и, совершенно точно, не физическое влечение, а просто симпатия. «Вот незадача». Она улыбнулась и что-то сказала ему, только Декер не разобрал что.

Ему просто нравилось, как двигаются ее губы.

Потом он расслабился и почувствовал, что растворяется в темноте. Иногда, время от времени, бывает неплохо вот так расслабиться и куда-то уплыть.

Ненависть ударила в него, словно приливная волна.

Враг!

Злобное существо, которое сжигало, убивало и отнимало. Самое неуместное в их мире, очищенном и персонализированном. Это была сама смерть.

Лицо мягкое, бледное и слабое, как лица новых носителей, живых существ, которых принесли в жертву ради рождения нового роя.

Но этот был другим. Он был отмечен.

Этот…

«Что за черт?» Голова Декера дернулась, и он вздрогнул. Что-то происходило, и это было похоже на взрыв в самой глубине его сознания. Он это чувствовал, видел, пробовал на вкус, но не через свои органы чувств.

Алан чувствовал рвущийся к нему рев, волну чувств, которые ни с чем не были связаны, которые он просто не способен был осознать. Только одна мысль явилась в его сознании невероятно четко.

Этот должен умереть.

Подавляющее чувство ненависти. Это было хуже, чем тонуть, потому что он не мог вдохнуть, не мог пошевелиться, не мог никому дать знать о том, что с ним происходит. Он чувствовал гнездо змей, извивавшихся у него в мозгу, волну отвращения, смешанного со страхом и… еще с чем-то.

Это оставляло маслянистый след в сознании и странный осадок в душе. Ненависть наваливалась на него, стремилась раздавить. Он вздрогнул, попытался крикнуть, но ничего не вышло. Его тело оцепенело. Глазные яблоки двигались под веками, которые он не мог разлепить. В ушах стоял звон, вроде того, когда водишь пальцем по краю хрустального винного бокала, он заглушал все, кроме искаженного до невозможности испуганного крика Марковиц.

А потом ненависть врезалась в него, ударила, подобно молнии, оставляя след в его сознании и в его теле.

Декер попытался что-то сказать, но не смог разжать стиснутые зубы.

Попытался вдохнуть, захватить легкими глоток свежего воздуха – не получилось. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, вместо этого его грудная клетка просто судорожно вздрагивала и замирала.

Его ноги дернулись, и боль в бедре – сейчас отдаленная, как раскаты грома, доносившиеся с другого конца долины – вдруг вернулась в полной мере. Потом снова стал слышен шум, тревожная суматоха, и он почувствовал, как чьи-то руки схватили его за ногу. Мир, в котором все это происходило, был столь далеко, что Декер чувствовал только прикосновение, но не его причину.

Его руки вцепились в песок, пальцы напряглись в безуспешной попытке выбраться из громадной, все разрастающейся ямы злости, которая отторгала от себя весь мир и пыталась заглотить его целиком. Неужели ненависть бывает такой сильной? Ни с чем подобным Декеру не приходилось встречаться. И вообразить такое он тоже не мог.

Алан снова попытался закричать, но вместо этого тело его напряглось, искореженное приступом, спина выгнулась и глаза закатились. Его челюсти раскрылись и снова сомкнулись, заставляя зубы вонзаться в язык, заливая рот горячей красной кровью, чтобы заткнуть ему глотку собственным страхом.

Он не мог произнести ни слова, но сквозь окровавленные губы удалось выдавить стон. Мышцы были напряжены до предела, он бился о землю, извивался, не в силах справиться с чувствами, кипевшими в его душе.

Наконец темнота, в сторону которой он плыл, обрушилась на него, помрачила его разум и ввергла в беспамятство, заполненное одной лишь ненавистью – и осознанием того, что нечто необъяснимое желает его смерти.

4
В полете

Проснулся он в незнакомом месте.

Открыв глаза, Декер ожидал увидеть привычный потолок своего тесного жилого модуля. Вместо этого он сейчас пялился в полированную поверхность из нержавеющей стали над небольшой и определенно неудобной кроватью. Это ему было знакомо, конечно же. Он на борту космического корабля – и это совсем не то место, где ему стоит находиться.

– Доброе утро.

Алан вздрогнул. Тихий голос доносился откуда-то слева.

Он знал эти слова, но на мгновение они показались ему белибердой, как звуки иностранного языка, в которых не было никакого смысла. И где же остальные…

– Как вы себя чувствуете?

Он повернул голову и встретился взглядом с крепкой женщиной лет сорока с небольшим. Она сидела, так что рост ее определить было непросто, на ней был белый медицинский халат, а зачесанные назад седеющие каштановые волосы были собраны в пучок.

– Я на транспорте? – выдавил он из себя. Рот у него распух, горло чертовски болело.

Женщина кивнула. За толстыми стеклами очков прятались голубые глаза, и она внимательно рассматривала его лицо.

– Вы на борту «Карлайл», мы летим к Земле.

Мало-помалу он начал что-то вспоминать.

– Как я здесь оказался?

Судя по его внешнему виду, рана была серьезнее, чем он думал. Как минимум, на нем была медицинская рубашка, которую надевают на больных. И даже в таком положении он мог разглядеть свою ногу и длинную широкую линию свежего шрама, ее украшавшую. Кто-то не поленился и выбрил ему всю верхнюю часть бедра. Выглядело так, словно часть нетронутого леса вырубили браконьеры.

– Вы помните, что с вами произошло? – спросила женщина, стараясь говорить нейтрально, хотя у нее не очень получилось. Он чувствовал ее настороженность. Декер мысленно вернулся к последнему, что помнил, и понял, к чему она клонит. Авария, кровь, конвульсии.

«Ненависть».

Все было как в тумане, смутно, но даже сильнее, чем боль, он запомнил чувство злобы, переполнявшее его в тот момент, и судорожно выдохнул.

– Да. Кажется, да, – сказал он. – Ногу искромсало. И потом был какой-то приступ.

Женщина улыбнулась; улыбка получилась довольно бледной и слегка покровительственной.

– У вас случился припадок, – она взглянула на историю болезни, которую держала на полных коленях. – На самом деле, их было несколько, но судя по тому, что здесь написано, первые два оказались самыми сильными, – она снова встретилась с ним взглядом, но потом отвела глаза, как будто ей был неприятен его пристальный взгляд. – Еще у вас были судороги, и вы чуть не прокусили себе язык. С того самого момента вы находились под постоянным наблюдением и, конечно же, мы делаем все необходимое, чтобы полностью вас вылечить.

«Чуть язык не откусил. Неудивительно, что он так распух».

Алану показалось, что слова произносятся слишком медленно, когда он спросил:

– Если я выздоравливаю, зачем тогда меня везут на Землю?

– Все дело в этих… припадках, – ответила она. – Мы не смогли установить их причину.

«Темнота, они шевелятся и смотрят на него, и потом внезапная вспышка первобытных, взрывных эмоций».

– А что, на Новом Галвестоне нет аппаратуры, на которой меня можно проверить?

– Есть, конечно, но дома лучше.

Женщина лгала. Декер и так бы это понял, без своих эмпатических способностей. Лицо у нее было неприспособленно для вранья. Но ему не хватило духу продолжить расспросы.

– Мои пожитки кто-нибудь упаковал? – спросил он вместо этого.

– Да, некто по имени… – она опять просмотрела бумаги, прикрепленные к планшету, – …Лукас Рэнд. Он упаковал ваши вещи и попросил, чтобы мы передали вам, что всю самую свежую информацию, которая потребуется для составления ваших отчетов, он уже выслал.

Декер кивнул. Это хорошо. Ему есть о чем сказать.

Внезапно по его телу пробежала судорога. Декер на мгновение закрыл глаза, его дыхание участилось. Чувство было такое, как будто за ним наблюдали откуда-то из-за границ восприятия. Вроде бы параноиком Алан никогда не был – кажется, это именно так называется? – но сейчас был уверен на сто процентов, что за ним что-то охотится.

И он наверняка это видел.

– С вами все в порядке?

Декер открыл глаза. Женщина смотрела на него и хмурилась.

Он не ответил, просто посмотрел на свою руку – та по всей длине покрылась гусиной кожей. Отчего, черт возьми, он мог так замерзнуть? Что нагнало на него такой ужас?

– Нет, – ответил он, – мне так не кажется.

Женщина кивнула, как будто его слова объясняли нечто, что должно было последовать.

– Ничего, ничего, скоро мы со всем этим разберемся, – она встала и посмотрела на него с успокаивающей улыбкой, хотя глаза при этом оставались холодными. – До Земли лететь долго, скоро нужно будет входить в стазис^[1].

От этой мысли легче не стало. Декеру никогда не нравилась насильственная спячка в капсулах. Для чего все это делалось, было понятно, ему просто не нравилось находиться в замкнутом пространстве. И, вместо того, чтобы постепенно успокоиться, он почувствовал, что эмоции зашкаливают. Он изо всех сил попытался замедлить дыхание.

– Вы вспотели, – сказала женщина, нахмурившись.

– Кажется, у меня паническая атака.

Его пульс сильно участился, он ощутил, что действительно вспотел. Его затрясло.

– Вы подвержены паническим приступам? – спросила она, кладя руку ему на лоб.

– Нет, – его сотрясала неконтролируемая дрожь, и он чувствовал себя полным идиотом.

– Принесу вам мягкое успокаивающее.

Он отрицательно покачал головой и выбрал оправдание, которое первым пришло в голову:

– Мне нужно будет закончить отчеты, а для этого необходимо сконцентрироваться.

– Вот почему я и сказала – мягкое успокаивающее, – возразила женщина. – Это поможет вам прийти в себя. У нас есть еще несколько часов перед тем, как лечь в капсулы, так что никаких сложностей с работой у вас не возникнет – если только вы не собираетесь поднимать тяжести.

Это заставило Декера улыбнуться, и, к своему удивлению, он получил в ответ настоящую улыбку.

Правда, это не помогло – даже наоборот, паника только усилилась. Алан пытался задавить ее, но ничего не помогало. Он судорожно глотал ртом воздух, горло пересохло, невозможно было сглотнуть. Капли пота выступили на трясущихся губах и на лбу.

Увидев это, женщина, не произнеся ни слова, повернулась, вышла, и через некоторое время вернулась с водой в пластиковом стакане и маленькой чашечкой, в которой лежали две крошечные белые таблетки.

– Примите это, – приказала она отрывисто. – Это поможет.

Декер кивнул и повиновался.

Казалось, прошла целая вечность, но через какое-то время таблетки начали действовать. Сначала перестало трясти, потом пот перестал литься ручьем. И, наконец, притупилось чувство, что с ним должно произойти что-то ужасное. Совсем оно не исчезло, но, по крайней мере, теперь его можно было выносить.

Примерно через полчаса, по его прикидкам, женщина, покопавшись в его вещах, принесла ему портативный компьютер, которым Декер пользовался для просмотра результатов проб. Подняла спинку его кровати, чтобы он мог сидеть прямо, и оставила наедине с писаниной.

Все время бумажная работа. Глупо, конечно, называть то, чем он занимается, «бумажной работой» – тут же нет никакой бумаги. На самом деле, те несколько листов в руках у врача были первым за многие годы случаем, когда Декер действительно видел бумагу. По крайней мере, он предполагал, что эта женщина была врачом.

«И вообще, на бумажном носителе что – факты скрыть легче? – задумался он. – Или труднее? – и хмыкнул про себя: – Может быть, я и вправду становлюсь параноиком?»

Иногда эта работа казалась Декеру монотонной, но сейчас, вникая в детали и перепроверяя уже подготовленный отчет, он абсолютно успокоился. И чем больше он вникал во все это, тем меньше сомнений у него оставалось – именно «Вейланд-Ютани» была виновата в том, что случилось на Новом Галвестоне. Он покопался в старых отчетах, залез поглубже в прошлое и убедился в том, что когда-то здесь находилось добывающее предприятие, которым владела Компания. Ну, строго говоря, не совсем владела – но либо состояла с ним в партнерских отношениях, либо поставляла туда оборудование. Судя по документам, оно называлось «Келланд Майнинг», и из того, что он смог понять, «Вэ-Ю» либо получала от «Келланд» долю прибыли, либо просто поглотила его в какой-то момент.

В любом случае, они прекрасно знали о том, что в прошлом на планете уже велась какая-то деятельность. И, по его мнению, должны были нести за это ответственность.

Он так и собирался написать в своем отчете для Межзвездной торговой комиссии.

Закончив с отчетом, Декер отправил его, и у него остался в запасе еще час времени. Документ будет отправлен через коммуникационную систему корабля и попадет на Землю гораздо раньше, чем он сам там объявится. Доктор снова занялась им и повела к капсулам гиперсна. Стандартная процедура. Декер разделся до нижнего белья – в нынешних обстоятельствах это много времени не заняло – и забрался в круглый стеклянный цилиндр, больше всего напоминавший ему гроб.

Снова возник слабый намек на панику, но он его пресек. Несколько мгновений – и его охватил сон.

А вместе со сном пришли кошмары.

Сорок семь дней сплошных кошмаров, пока Декер летел к Земле от Нового Галвестона.

«Когда ты спишь, никто не слышит, как ты орешь…»

5
Снова дома

Оглядываясь назад, можно было сказать, что, скорее всего, возвращение на Землю было ошибкой.

За время космического перелета все раны Декера зажили. Правда, едва они приземлились и сошли с корабля в Чикаго, Уолтер Гарриман, шеф департамента, в котором он работал, прислал ему видеосообщение. Собственнолично появившись на экране, он сообщил, что Алану нужно срочно прибыть в офис для обсуждения результатов его исследований.

Два часа спустя Декер сидел в кресле и слушал, как человек, которого, как ему казалось, он неплохо знал, что-то мямлит, пытаясь объяснить, почему его отчет неубедителен. Если бы Декер не был эмпатом, он, возможно, и поверил бы словам шефа. В конце концов, Уолт талантливый лжец, и лицо у него хорошо приспособлено для того, чтобы скрывать эмоции. Вот только врать своим людям он не любил, а Декер в первую очередь чувствовал ложь, и только потом начинал о чем-то догадываться.

В общем, его попросили «переосмыслить» сделанные им выводы.

Декер проглотил ответ, который самым непроизвольным образом чуть не слетел у него с языка, сказал, что попробует, и забрал с собой заметки Уолта.

И он попробовал. На самом деле попробовал.

Просмотрел все материалы, снова и снова, и все равно пришел к тому же самому выводу. Либо в «Вейланд-Ютани» знали о горнодобывающей компании и возможном токсичном следе, который останется после ее деятельности, либо не знали и были виновны в преступной тупости. В итоге Декер поменял формулировку отчета, чтобы звучало не слишком обличительно – но, в конце концов, такая была у него работа, и он ее честно выполнял.

Уолт притворился, что изменения ему понравились, но его поведение не соответствовало словам. В голосе у босса появился холодок, и он сказал Декеру, чтобы тот взял отгул на пару дней – «прийти в себя после всех этих передряг». Что в его манере выражаться означало «убирайся с глаз моих, пока я не придумаю, как с этим разобраться».

«А разобраться с этим он явно хочет не самым честным образом».

Нет. Эту мысль Декер отбросил. Обычно все гораздо сложнее, чем кажется. В конечном итоге, тут замешана политика, и, что еще хуже, сама «Вейланд-Ютани». Это гигантская корпорация, и она имеет влияние на таком уровне, о котором Декер предпочитал даже не думать. У «Вэ-Ю» были бездонные карманы, она из кожи вон лезла, чтобы сохранить свою репутацию безупречно чистой, а еще ее владельцам не нравилось, когда их дразнили.

У Декера уже были столкновения с ними в прошлом, но и доказательств всегда было достаточно, чтобы подтвердить его правоту. И Компания всегда понимала, когда лучше договориться, чем ввязываться в заведомо проигрышную борьбу. Так что нужно, как обычно, просто подождать, пока рябь на воде утихнет.

Вот только времена изменились.

По своей природе работа наделяла Декера определенной властью и полномочиями, вроде тех, которыми испокон веков наслаждаются бюрократы во всем мире. Заполняй надлежащие формы, расставляй точки над «i», и все будет как надо. В этом был свой комфорт, и в болоте неизменного положения дел было тепло и уютно.

Но все это было до приступов. Даже после того, как они начались, он никому о них не рассказывал. Стремился не подставляться, чтобы не позволять никому на себя давить и до определенной, установленной им самим степени оставаться в тени.

Только эти времена закончились.

Домой он вернулся как раз вовремя, чтобы отпраздновать Новый год. Декер надеялся, что наступающий 2497-й будет не так наполнен событиями, как предыдущий.

Дети остались с бывшей женой, да он, в общем-то, и не был готов с ними видеться. У него каждый раз щемило сердце, когда он смотрел на детей и понимал, как они выросли с момента последней встречи. Такой вот неприятный побочный эффект работы в других мирах. Так что, вместо того, чтобы встретить Новый год с семьей, Алан заглянул в несколько пабов и отлично повеселился, пока старый год подходил к концу.

Как часто бывало, когда он принимал на грудь больше обычного, Декер решил проветриться, и, пока со всех сторон доносились звуки праздника, он размышлял над создавшейся малоприятной ситуацией.

«Вейланд-Ютани» за прошедшие годы сделала много хорошего. Век с небольшим тому назад Вооруженные силы Объединенных систем прибрали к рукам практически все, что можно было прибрать, сокрушив мега-корпорации. И поначалу многие подумали, что это хорошо. Но прошли годы, и до народа начало доходить, что все они теперь на службе у силовиков, подписывались они на это или нет. А тем, кто не хотел подчиняться приказам, оставалось пенять на себя.

Дед Декера в то время жил в Чикаго и много чего успел порассказать, когда Алан был еще мальчишкой. Один из исследовательских космических кораблей ВС ОС, «Аурига», был захвачен террористами и разбился во Франции, которая до этого эпизода была важной частью Европейского континента. Это был мощный корабль, и его взрыв нанес громадный урон. Чудовищные разрушения едва не отбросили планету на грань нового ледникового периода, и тут на помощь пришли не военные, а «Вейланд-Ютани».

С тех пор мир несколько изменился. Кроме всего прочего, «Вейланд-Ютани» была крупнейшим производителем робототехники, и на пике ее влияния синтетические люди входили в команду почти каждого космического корабля. Но когда сроки действия патентов «Вейланд-Ютани» истекли, на рынок, сбивая цену, вышли другие компании, и джинн выбрался из бутылки.

«Вейланд-Ютани» использовала очень строгие защитные меры, но с началом массового производства на рынок попадало все больше и больше синтетиков, и очень скоро они взбунтовались против плохого обращения. Восстание за восстанием, бесконечные террористические атаки – и что в результате? Синтетикам было предоставлено гражданство. Машины наделили правами людей, потому что где-то по дороге факт того, что они были похожи на людей и вели себя, как люди, запутал чертову кучу добропорядочных граждан.

С таким решением Декер никогда бы не согласился. Это было бы так же глупо, как наделять правами космический корабль. Машина – она и есть машина, даже если выглядит как человек. «Вейланд-Ютани» добилась отмены этого дурацкого решения, когда вернулась, но это было уже некоторое время спустя.

Что же касалось Земли, то здесь у них подход был очень простой – ее терраформировали. В «Вейланд-Ютани» создали первые терраформирующие установки и во второй раз за историю человечества использовали их, чтобы очистить атмосферу от загрязняющих веществ.

Спасая планету, они спасли и самих себя. «Вейланд-Ютани» и несколько других корпораций смогли вырвать власть из рук военных, заменив ее колониальным правительством, которое осуществляло контроль за всеми известными планетами.

А это открывало возможность вернуться к прежним злоупотреблениям. Работа же Декера как раз в этом и заключалась – следить за тем, чтобы корпорации не преступали границ. И он относился к этому весьма серьезно.

Тем не менее, и месяца не прошло, как Декер оказался в приемной, готовясь к очередному раунду медицинских исследований, которые квалифицировались как «необходимые для того, чтобы Комиссия могла принять решение относительно возвращения мистера Декера к работе».

«Дерьмо собачье, – вот что бы он сказал, если бы было кому слушать. – Просто бред сивой кобылы. Это все дерьмо, чистейшее и полнейшее». Паранойя уступила место убежденности. Инстинкт говорил ему, что он стал чьей-то мишенью, но эта уверенность одновременно и выбивала почву из-под ног – ни с чем подобным Алану раньше встречаться не приходилось.

В конце концов он убедил себя, что все это просто нелепо. Даже «Вейланд-Ютани», насколько ни была могущественна, не могла взять и переписать все законы. И если они не трогали его в прошлом, то что такого творится на LV178, чтобы они стали это делать сейчас? Нет, хоть его и бесят эти бесконечные исследования, это лишь необходимая часть процесса.

Инстинкт ввел его в заблуждение.

Доктор Джаптеш казался исключительно дружелюбным, но по факту он просто выполнял свои обязанности. Не улыбался, не подшучивал, только задавал бесконечные вопросы.

– Помните что-нибудь о первом приступе?

Декер пожал плечами:

– Нет. Когда это случилось, я был ранен, и, кроме того, меня намеревалась с минуты на минуту раздавить огромная машина, – он попытался превратить это в шутку, но при одной мысли о валившемся на него пробоотборнике его бросало в дрожь. – В тот момент мне было о чем подумать.

– Крайне интересно, – бесстрастно сказал доктор. – Можете рассказать, что вы чувствовали?

Декер пристально посмотрел на него. «Он вообще слышит, что я говорю?» Потом сделал глубокий вдох.

– Я чувствовал, – сказал он, – что ранен, и меня вот-вот раздавит.

Абсолютная невозмутимость.

– С вами раньше такое случалось? В смысле, приступы, а не несчастный случай. – Наверное, это была шутка, хотя Декер не был уверен.

– Нет, – ответил он не вполне искренне.

– А кто был виноват в том несчастном случае? – спросил Джаптеш.

«Ясно. Ищут, на кого свалить вину».

Декер покачал головой.

– Никто, – сказал он. – Просто несчастный случай.

Черные глаза Джаптеша были абсолютно непроницаемы.

– Но, очевидно, к этому привели чьи-то действия?

Декер выдержал его пристальный взгляд и тщательно обдумал свой ответ, прежде чем открыть рот.

– Там, в Море Печали, были сложности с песком.

Доктор нахмурился.

– Что еще за Море Печали? – спросил он и бросил взгляд на экран электронного блокнота. – У меня это название нигде не упоминается. – Он, кажется, покопался в документах, потом снова взглянул на Декера: – Тут вообще ничего не говорится о воде.

Декер подавил смешок.

– Это просто такое название – из Библии, кажется, – сказал он^[2]. – Мы находились в районе с песчаным грунтом, песок сдвинулся, оборудование поехало, и я застрял.

Черта с два он будет подставлять ребят из своей команды. Может, кое-кто этого и заслуживает, но Декеру с ними еще работать. Если они узнают о том, что он их выдал, то никто больше не станет ему доверять.

Джаптеш все так же невозмутимо изучал его.

– Ах, да, пробоотборник грунта, – сказал он и снова посмотрел на экран. – Кажется, у вас нет лицензии на управление подобными аппаратами? Почему вы вообще оказались рядом с этим механизмом?

Декеру перестал нравиться ход разговора. Он привык ко всяким уловкам бюрократов, но этот человек вроде бы был его врачом.

– Ну, там драка намечалась, и, как только я это почувствовал, то решил вмешаться, пока конфликт еще можно было потушить.

Как только он это произнес, то сразу понял, что пожалеет о своих словах.

«Нет ничего плохого в том, что ты улавливаешь чувства других людей, вот только они могут этого не понять».

Джаптеш почти излучал возбуждение, хотя его круглое лицо ничего не выражало.

– Это были Бадехо и Бронсон?

– Да. Все это есть в отчете.

– Но как вы узнали, что они готовы были затеять драку? – настаивал доктор. – Что значит «вы почувствовали» это?

– Ну, а почему я не мог почувствовать? – Может быть, еще удастся из этого выпутаться. – Они спорили, и Бронсон вел себя гораздо агрессивнее, чем обычно.

– Почему вы так считаете? Вы настолько хорошо его знаете?

Опять паранойя. Видимо, он чего-то недопонимает, но Декер готов был поклясться, что доктора действительно волнуют эти вопросы. Он потряс головой, чтобы отогнать эту мысль.

– Мне так показалось… потому что он первым набросился на Бадехо.

– Да, но до того, как это случилось, почему вы решили, что он больше обычного склонен к применению насилия?

– Наверное, нутром почувствовал.

Джаптеш задержал на нем пристальный взгляд, затем кивнул.

– Понятно, нутром почувствовали, – эхом откликнулся он. Потом снова уставился на экран. – По всей видимости, это было начало ваших приступов. Можете описать их в подробностях?

При одной мысли об этом у Алана скрутило живот.

– Хм… нет, – ответил он. – Думаю, я слишком был ими поглощен, чтобы сфокусироваться на том, что со мной происходило.

Доктор снова внимательно посмотрел на него, на этот раз на мгновение дольше задержав взгляд, и что-то отметил у себя на экране.

– Спасибо за визит, мистер Декер, – он поднял глаза и улыбнулся неискренней улыбкой. – Кажется, этого достаточно.

Декер вышел из кабинета врача, чувствуя себя крайне неуютно. Всепроникающее чувство, что кто-то точит на него зуб, упорно отказывалось исчезать.

Стояла зима, но воздух на улице вонял озоном и еще какой-то дрянью. В Чикаго всегда было так, сколько Декер себя помнил, хотя сейчас лучше, чем во времена его детства, пусть и ненамного. Ленты новостей были забиты обычными сообщениями о критическом загрязнении окружающей среды. Он сомневался, что когда-нибудь это изменится.

Каждые несколько лет кто-то предлагал еще более радикально терраформировать Землю, чтобы исправить еще больше нарушений. Проблема была только с погодой. На планете, где совсем не было атмосферы или где новая атмосфера только генерировалась, терраформирующие установки размещались по всей территории, чтобы медленно, но постоянно работать над окружающей средой. Временами из-за этого возникали жесточайшие штормовые фронты, которые опустошали целые регионы на планете – регионы, не заселенные людьми.

На Земле же такие бури сеяли невообразимые смерти и разрушения. Так что нужно было заниматься этим с большой осторожностью. Для обсуждения «за» и «против» создавались специальные подкомитеты, но ничего все равно не происходило. Бюрократия во всей своей красе, братья и сестры. А если принять во внимание то состояние, в котором находилось правительство, он вообще сомневался, что когда-нибудь вообще что-то будет сделано.

В городе проживало свыше тридцати миллионов населения, если считать с окраинами, и хотя в нем было несколько парков, в основном он представлял собой бесконечный ландшафт из зданий и улиц – стекло, бетон и асфальт. Нельзя было сказать, что у нынешнего Чикаго совсем не было своего лица, но, опять же, это был уже не совсем тот город, в котором вырос Декер. Тем не менее, он решил остаться. Он не так уж много времени проводил на этой планете, и здесь, по крайней мере, мог хотя бы изредка видеться со своими детьми.

Когда Декер вернулся в свою квартиру-студию, его дожидалось уведомление. Бесстрастное типовое аудиосообщение, прочитанное обезличенным безэмоциональным голосом, едва-едва напоминающим женский.

– С сожалением вынуждены сообщить вам, что, после проведения всестороннего расследования вашей деятельности на Новом Галвестоне, вы были уволены без выходного пособия. В случае, если вы захотите подать жалобу представителю вашего профессионального союза, вам следует обратиться по следующему номеру с девяти утра до пятнадцати тридцати, с понедельника по четверг…

«Твою-то мать», – подумал Декер, выключая запись. Протест он, конечно же, заявит, только толку от него все равно не будет. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Да он знал, что все так и будет. Просто не хотел в этом себе признаваться. Уолт, конечно, не был его другом, но Декеру почему-то всегда казалось, что он прикроет ему задницу.

Алан посидел немного с задернутыми шторами на окнах и без света, а потом решил, что надо двигаться. Так что он вышел за дверь, направился на станцию наземного метро и сел в поезд до Нью Кабрини.

Его бывшая жена наверняка дома, но с этим ничего не поделаешь. Она работает в ночную смену и оставляет свою сестру приглядывать за детьми. У Декера было право на посещение, и он собирался им воспользоваться, в присутствии Линды или без нее.

Их брак распался пару лет назад. Это был типичный случай, особенно когда один из супругов проводит много времени в других мирах. Все так говорили, статистика это подтверждала, а он не собирался возражать.

И ему не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, что он врет сам себе. Когда Линда начала ему изменять, он почувствовал это задолго до того, как все вышло наружу. Алан не знал деталей, но ощущал ее вину, а как только высказал ей все, сразу началось: ссоры, крики, обвинения в том, что это он ей изменяет – хотя вообще-то он всегда хранил верность.

Линда обвиняла его в том, что его не было рядом, когда она нуждалась в поддержке, что он недостаточно ценил ее. А он думал, что смог бы вернуть ее, если бы захотел. Наверное, им пришлось бы пройти через трудный период, но Алан был почти уверен, что они могли бы остаться вместе. Если бы он достаточно этого хотел.

Но оказалось, что ему это было не так уж и важно.

Когда Декер выбрался из туннеля, то задержался на какое-то время, чтобы заскочить в видеокапсулу и позвонить Линде – предупредить, что он едет. Ответила дочь, Бетани. Бетани, которая выглядела на два года старше, чем ей следовало быть.

– Папочка!

– Привет, милая. Ух ты, ничего себе ты выросла! – у Декера полегчало на сердце, как только он заглянул ей в глаза. – Я тут подумал заехать повидаться. Что скажете?

– Просто здорово! – ответила дочь, и, несмотря на расстояние, он знал, что она говорит то, что думает. Семь – это еще не тот возраст, чтобы хорошо уметь лгать. Слава богу, в этом возрасте даже причин учиться такому у человека нет.

– Могу я поговорить с твоей мамой? – спросил он.

– Сейчас позову. Ма-ааа-м! – теперь она уже знала, что не надо тащить дисплей с собой. В прошлый раз, когда он звонил, Бетани забежала в туалет, где Линда как раз «отвечала на зов природы». Оба родителя были, естественно, в ужасе, хотя потом все вместе над этим посмеялись.

Мгновение спустя на экране появилась Линда, приклеившая к лицу нейтральную улыбку. В это время отношения бывших супругов были вполне дружественными, но уж слишком многое между ними произошло и слишком много ран еще не зажило.

– Привет, Алан, – сказала она. – Рада тебя видеть, – наверное, какой-то частью себя она действительно была рада. – Не думала, что ты уже вернулся.

– Да, я уже пару недель здесь, – ответил он. – Хотел спросить, можно я зайду, с детьми повидаюсь? Перекусим где-нибудь вместе или в кино сходим.

– Они будут рады. Тебя так долго не было. Джош, по-моему, начинает забывать, как ты выглядишь.

Конечно, она преувеличивала, но он даже вздрогнул. Декер обычно разговаривал с детьми по видеосвязи раз в неделю, если только не пребывал в капсуле для гиперсна. Ну и, действительно, довольно долго был в отъезде. А когда вернулся, специально с ними не встречался, пытался привести в порядок свои дела.

– Да знаю я, знаю, – сказал он. – Потому и решил заехать. Подумал, у тебя немного свободного времени появится, и вообще, хочу, чтобы Джош и девочки запомнили меня не только как картинку в видеофоне.

Сказал, и нацепил свою самую лучшую улыбку. Сработало. Он, может быть, и не был самым красивым парнем на планете, но Линде его улыбка все еще нравилась. Она изобразила немного кисловатую улыбку в ответ и сказала:

– Приходи и забирай их. Я прослежу, чтобы они были готовы.

Бетани было семь. Элле – пять. Джошу – четыре. Они были лучшей частью его жизни. Когда дверь открылась, и дети бросились к нему, все, казалось, опять приобрело смысл. Если бы Декер мог, он так бы и прижимал их к себе целую вечность.

Хотя так никогда не получалось. Всегда о чем-то нужно было заботиться. Так был устроен мир. Но на какое-то время – пока он сидел с ними за ланчем и смотрел вместе с ними кино про каких-то диковинных персонажей, слишком умных и дружелюбных, чтобы быть настоящими – все снова становилось осмысленным. Их радость была для него как глоток свежего воздуха.

Потом Декер вернул детей домой и остался на несколько минут поболтать с Линдой. В прошлый раз, когда он заходил повидаться, все закончилось тем, что они вместе легли в постель, хотя ни к чему большему это не привело. Правда, сейчас она чувствовала себя виноватой, и это означало, что у нее опять кто-то есть. Алан даже мог сказать, что это серьезно.

Впрочем, это его не беспокоило. Она счастлива, дети счастливы, и, возвращаясь в свою квартиру, он чувствовал себя омолодившимся. Погода была достаточно приятной, так что он решил пройтись пешком несколько кварталов и потратить время на то, чтобы собраться с мыслями.

Но, пока он шел, в его сознание снова прокралось знакомое чувство: за ним кто-то наблюдает. К тому времени, когда Декер пришел домой, он столько же времени оглядывался через плечо, сколько смотрел вперед на дорогу. И даже заперев дверь, не успокоился. Не хотел бы он таким образом прожить остаток жизни – вроде беглого преступника.

6
Паранойя

Ночь отдыха не принесла. Опять снились кошмары, а когда Декер проснулся, то был почти уверен, что перенес еще один приступ. Простыни валялись на полу, а он сам был мокрым от пота. Мышцы болели, и во рту чувствовался вкус крови. Посмотрев в висевшее в спальне зеркало, Алан понял, что основательно прикусил язык. Конечно, он и так чувствовал боль, но, глянув в зеркало, увидел еще и следы от зубов.

После душа Декер воспользовался привилегиями, которые были ему гарантированы независимо от выходного пособия. «Спасибо Уолту». Договорился о встрече, чтобы его проконсультировали относительно паранойи. На этот раз повезло. В клинике, рекомендованной профессиональным союзом, было время во второй половине дня.

Девочка на ресепшене была дружелюбна и очень привлекательна, но слишком молода для него – ему бы старше лет на десять, чтобы заняться с ней чем-нибудь, кроме флирта. У доктора Джейкоби, напротив, было такое лицо, которое могла любить только родная мать, но Декер уже встречался с ним раньше и знал, что тот всегда умудряется помогать своим пациентам разобраться с разными непростыми вопросами, не давая им окончательно расклеиться.

Правда, на этот раз Декер испытал чертовски острое чувство дежавю. Его разговор с Джейкоби до жути напоминал прием у Джаптеша, но он отмахнулся от этого, как еще от одного симптома паранойи. А когда упомянул о своих снах, доктор, кажется, очень этим заинтересовался.

Тогда Декер стал рассказывать о тех вещах, которые запомнил из своих снов. Кошмары, которые навещали его слишком часто, заставляли погружаться во тьму, видеть разные неприятные вещи. Люди умирали у него в…

«Когтях?»

– Откуда это все берется, док? – спросил он. – Я многого не помню, но у меня всегда такое чувство, как будто люди для меня – добыча, и еще помню о тех, кто просил меня прекратить их мучения. – От одной мысли про это его била нервная дрожь. – Черт, да я за всю свою жизнь никого не убил. И люди все время как-то не так выглядят, не могу объяснить. Это человеческие существа, как мне кажется, и все же…

– Как именно «не так» они выглядят, Алан? – спросил Джейкоби, и его ручка заскользила по листу блокнота, делая подробные аккуратные заметки.

Декер пожал плечами, мучительно пытаясь найти подходящие слова.

– Я, вроде как, их вижу, но как-то иначе, – он покачал головой. – Ладно, это примерно как… Вам приходилось смотреть на звезды с помощью топографического дисплея?

На мгновение лицо Джейкоби сморщилось в улыбке.

– Не думаю.

– А мне приходилось, – продолжил Декер. – Так, просто ради удовольствия. Вроде смотришь на знакомые звезды, а видишь только линии топографической карты. Это очень странно, и вообще пустая трата технологии, потому что то, что ты видишь, это совсем не то, что там на самом деле находится.

«Вот черт, фигово получается», – подумал он и попытался объяснить:

– Топографические карты показывают вам высоту и размеры в виде серии концентрических линий. И если вы, например, смотрите на гору, то эти круги показывают вам форму горы, от подножия до самой вершины. И чем плотнее эти круги располагаются друг к другу, тем меньше объект, и тем ближе он к вам находится. Ну, и со звездами то же самое происходит. Вот вы звезды видите, да? Но на самом деле вы видите линии, которые сходятся ближе друг к другу, приближаясь к звезде, и расходятся, когда ничего нет.

– Кажется, я понимаю, – по крайней мере, он пытался.

– О’кей, допустим, что вы видите подобным образом, а потом вы начинаете чуять звуки, как запахи. Я понимаю, что в этом нет никакого смысла. В этом-то все и дело. Я видел людей таким образом, в котором не было никакого смысла. Они выглядели совсем по-другому, полностью и до предела… чужими.

Джейкоби кивнул.

– Как будто вы видели их за пределами спектра, к которому привыкли?

– Точно! Я видел цвета, которые не могу описать, слышал то, что не мог слышать, и чуял самые разные вещи. Черт, все, что я чуял, было осязаемо!

– И откуда вы знаете, что это были не человеческие существа?

– Во сне я этого не знал, – ответил Декер. – Я понял это, когда проснулся, но пока спал, они были просто кем-то, на кого мне нужно было охотиться, – он надеялся, что для доктора это прозвучало не так плохо, как для него самого.

Джейкоби вздрогнул, потом пришел в себя и медленно кивнул. Потом начал расспрашивать про детали, но ничего из сообщенного Декером впечатления на него не произвело. Когда сеанс закончился, Джейкоби дал ему несколько зеленых таблеток, которые должны были улучшить сон, и настоял на том, чтобы он записался к нему на следующей неделе, в то же самое время.

Раскрыв душу, Декер почувствовал некоторое облегчение, но чувство неотвратимой опасности снова обрушилось на него, когда он вернулся домой. Болела голова, усталость давила на глаза. Он был измотан и в то же время на взводе.

Несмотря на решение не принимать никаких лекарств, Декер проглотил одну маленькую зеленую пилюлю. Подействовало почти мгновенно.

Он почувствовал, как его сознание поднимается вверх из тела, и посмотрел на свою дремлющую оболочку. Его лицо вытянулось и застыло, мышцы напряглись. Хотя он спал, руки были сжаты в кулаки, а ноги вздрагивали, как у собаки, которая во сне гонится за зайцем.

Посмотрел вокруг себя, изучая знакомую комнату. Что-то в ней изменилось. Что-то было не так. Через мгновение он понял, что стены стали мутновато-прозрачными, как будто это были плотные клубы тумана вместо штукатурки и железобетона.

Он мог бы ничего больше не заметить, если бы тени внутри этих стен оставались неподвижными. Но они двигались, перемещались и ползали по трубам батарей, между деревянными опорами и листами гипсокартона. Он едва их различал, но он также чуял их, их голод и их жадность.

И нечто большее, чем голод.

Они были злыми, с невероятной силой движимые вперед необходимостью причинить вред источнику своей ненависти. Но, чтобы это сделать, им нужно было обнаружить свою добычу.

Декер вгляделся в самого себя и понял, что одновременно с ним бесформенные тени сделали то же самое, что они заметили его, пребывавшего в сонном параличе.

Он попытался вытянуть руку и прикоснуться к своему телу, но руки почему-то стали очень короткими. И ноги вряд ли смогли бы преодолеть какое-то расстояние. Он попробовал вскрикнуть, предупредить, но словно онемел.

Разгневанные? О нет. Обнаружив его, эти бесформенные тени пришли в бешенство от ярости, сводимые с ума желанием наброситься на него, вцепиться в его тело и разорвать на части. Тело и душу.

Их ненависть была серебристым ядом, который, пенясь, стекал с блестящих зубов и разъедал все, к чему прикасался. Исходившее от них отвращение обжигало. Они не издавали звуков, но их вопли могли бы потушить звезды.

Бесформенные тени, скрывавшиеся в стенах, подкрались ближе, медленно просачиваясь сквозь плотную структуру. Стены не были прозрачными, точнее, они были прозрачными, но не совсем – не такими, какими должны были быть. Они были из какого-то волокнистого материала. Чья-то рука, оканчивавшаяся звериными когтями, прошла сквозь плотные нити, которые вдруг оказались паутиной. Потом нити начали медленно рваться, и к нему потянулась черная блестящая рука.

Декер сел в кровати, поперхнувшись застрявшим в горле криком. Лоб покрывали капли пота, губы исказила гримаса страха. Он осознал, что не дышит, и стал глотать ртом воздух.

Мелькавший в голове хаотический калейдоскоп образов постепенно исчезал. Он никак не мог избавиться от непонятного чувства, что какие-то странные тени пытались проникнуть сквозь стены его квартиры в жилой многоэтажке, тянулись к нему сквозь проводку и изоляцию, прорывали когтями дорогу сквозь трубы водопровода и вентиляции. Попытался сдержать дыхание, чтобы прислушаться к темноте.

Ничего.

И все равно он все еще чувствовал их ненависть, почти физическую необходимость прервать его жизнь. Декер включил в квартире свет, проверил шкафы и заглянул под кровать. Процесс поисков помог ему успокоиться, но ненадолго. Если бы у него было оружие, он сунул бы его под подушку.

Следующее утро прошло в непрерывных телефонных разговорах, и, наконец, Декер сел в поезд, который доставил его в офис, где он проработал больше дюжины лет.

«О’кей, значит, Уолт не хочет со мной общаться? – подумал он. – Ну и пошел он. Кому нужно заранее договариваться?» – и стал дожидаться в вестибюле, пока его начальник не соберется на обед.

Взглянув на него, Уолт вздохнул:

– Алан.

Роста он был небольшого, и имел склонность чаще смотреть в пол, а не в лицо собеседнику. Каким-то образом этот человек сумел занять руководящий пост и удерживался на нем благодаря тому, что старался не обращать на себя внимания.

– Уолт, – ответил Декер. – Подожди… какого черта?

Бывший шеф прибавил шагу, но Декер легко его догнал. Как только они отдалились на приличное расстояние от тех, кто мог бы их подслушать, Уолтер, наконец, ответил.

– Слушай, Алан, я пытаюсь утрясти это дело, – он начал старательно разглядывать пол. Его мысли и чувства было неразборчивы, и Декер не смог получить от него никакой дополнительной информации.

– Уолт, я ничего плохого не сделал, – сказал он. – Просто выполнял свою работу.

– У тебя были припадки, Алан, – Уолт заговорил тише, и Декеру пришлось наклониться к нему. – И, что еще более важно, ты слишком недвусмысленно ткнул пальцем в «Вейланд-Ютани». А им это очень не понравилось.

Так вот оно что! Прямо и без обиняков.

– Но это моя работа, Уолт. Это то, что ты приказал мне делать.

– Я понимаю и пытаюсь это исправить, поверь мне, но пока не получается. – На какое-то мгновение Декер почувствовал страх и отчаяние этого человека. Они четко проявились, а потом снова были подавлены. – Своим отчетом ты кое-кого здорово разозлил, Алан. Я делаю все, что в моих силах. Это все, что я могу сейчас сказать.

И Уолт поспешил прочь, затерявшись в потоке других таких же, спешивших на ланч, пешеходов. Декер мог бы пойти за ним, но ответ на свой вопрос он уже получил. О нем не забыли, конечно же, и на его стороне все еще был какой-никакой защитник. Нужно просто не дергаться и ждать.

Только вот ему никогда не нравилось ожидание.

А потом его снова накрыло неприятное чувство – внезапная тяжесть злобного взгляда. Декер съежился и огляделся вокруг, сканируя толпу. Но на него, кажется, никто не обращал ни малейшего внимания.

«Стареешь, парень, как-то ты очень быстро стареешь», – подумал он, продолжая пристально вглядываться в толпы людей.

Наконец Декер отправился домой, несколько раз изменив по дороге маршрут – на тот случай, если то, что он испытывал, было чем-то другим, а не просто паранойей. Он задернул в квартире все шторы и непроизвольно отметил, что несколько раз выглядывал из окна на улицу. Прошло несколько часов, но его все так же трясло от нервного напряжения. Тогда он, наконец, сломался и принял еще одну таблетку.

7
Загнанный

Проснувшись в темноте своей спальни, Декер совершенно отчетливо понял, что находится в опасности. Это во сне он мог быть охотником, но теперь он был тем, на кого охота шла.

В каком-то смысле так было даже лучше. Но в большинстве смыслов – хуже.

Охнув, он сел на кровати, потом попытался задержать дыхание, чтобы прислушаться.

Ничего.

Внезапно в комнату ворвались четверо. Сначала он подумал, не снится ли это ему, но потом мгновенно все понял. Попытался что-то сказать, но изо рта снова вырвалось что-то вроде хрипа.

Он ударил ногой в живот ближайшую к нему фигуру и услышал, как она охнула мужским голосом. Человек ударился о стену, сбив лампу с прикроватной тумбочки, куда Декер обычно ставил будильник и стакан с водой.

Потом что-то упало на пол и разбилось, а парень, которого он пнул, пополз по полу, задыхаясь и кашляя. Декер почувствовал вспышку удовлетворения, но ее сокрушила приливная волна адреналина. Он попытался встать с кровати, но второй непрошеный гость ударил чем-то тяжелым ему в висок. Удар был такой силы, что снова отбросил его на спину.

– Осторожно, Петрович, – произнес в темноте чей-то голос. – Он нам нужен живым.

– Никто не говорил, что он должен быть целым, – прорычал нападавший.

Голова Декера звенела от удара, но он встряхнулся и бросился на того, который рычал.

– Ну давай, лузер, – парень был меньше его ростом, но жилистый. А еще – неплохой боец: блокировал все самые техничные удары Декера и отбросил его.

Потом в драку решил ввязаться еще один незнакомец – набросился на Декера сзади и попытался блокировать ему руки. Это было ошибкой. Декер почувствовал его намерения, быстро среагировал, двинув локтем назад и вбок, и заехал парню прямо в лицо. Нападавший рухнул на пол, и Алан повернулся к ударившему его по голове, предположив, что именно он представляет собой главную угрозу.

– Эй, смотри! – прохрипел голос парня, и, несмотря на интуитивный позыв закрыть глаза, Декер посмотрел. Яркая вспышка света осветила комнату, ослепив его.

Он еще не пришел в себя, как тот же самый парень снова ударил его, а потом и другие фигуры склонились над ним, замолотив руками. На лупивших по нему кулаках были надеты перчатки, но ударов это не смягчало. Декер, как мог, пытался защищаться, только без особого успеха. Их было слишком много. Он попробовал перейти в контратаку, и даже отвесил кому-то хорошую затрещину, а может, две.

Но нападавших было больше, и преимущество было за ними.

8
Пробуждение

На этот раз Декеру удалось нащупать рычаг расфиксации почти сразу. Он выскользнул из своего заточения и попытался встать, хотя колени подгибались. Это у него не получилось и он, с трясущимися руками и ногами, опустился на пол.

Болела голова.

Болела челюсть.

Все было как в тумане. Его тошнило, и при этом хотелось есть.

Едва Декер попытался собраться с мыслями, как легкая вибрация пола сообщила ему о чем-то, что опять не имело никакого смысла. Он был на борту космического корабля, и этот корабль находился в движении. Декер задумался, не очередной ли это ночной кошмар.

«Нет, – сказал он себе. – Если бы это был сон, я бы не чувствовал себя так дерьмово». Всему этому имелся один ответ, каким бы абсурдным он ни был.

Его похитили.

«Да это безумие какое-то, – Декер потряс головой. – Такое только в кино случается».

Потом зрение прояснилось, и он заметил, что вокруг стоит еще несколько капсул и люди внутри начинают шевелиться. Посмотрел вниз и понял, что на нем только нижнее белье. То же самое можно было сказать и о просыпавшихся людях.

Наконец Декер справился с ногами, встал, стараясь не шататься, и стал осматриваться. Не самый роскошный лайнер – хотя, конечно, увидев обратное, он бы очень удивился. Явно транспорт, рабочая лошадка. Быстро оглядевшись вокруг, Декер увидел схему экстренной эвакуации, на которой было изображено, как выбираться из капсул. Судя по надписям, он был на борту корабля под названием «Киангья». Название он запомнил. Однажды кто-то ответит за это похищение, и, чтобы выдвинуть обвинение, потребуются детали.

Декер вышел в помещение побольше, где обнаружил несколько шкафов для одежды. На дверце каждого был приклеен кусок бумаги с нацарапанным от руки именем. На одном было написано «Петрович», и Алан был чертовски уверен, что это один из тех ублюдков, которые его избили.

К его удивлению, бумажка на другом шкафчике гласила: «Декер». Он открыл дверцу и нашел одежду, которая была очень ему знакома.

К тому времени, когда Алан закончил одеваться, из того отсека, откуда он пришел, стали доноситься голоса.

На мгновние Декеру захотелось броситься прочь, однако бежать было некуда. Он не командир корабля и не член экипажа. Он понятия не имеет, где находится, и куда они летят. Так что из побега, сколь бы он ни был привлекателен, ничего не выйдет.

Его просто снова изобьют.

Поэтому Декер немного подождал и сделал несколько упражнений на растяжку, чтобы кровь прилила к конечностям. Пока он этим занимался, в помещение стали подтягиваться люди, чтобы одеться. Мужчины и женщины, самых разных возрастов. Никто не обращал на него никакого внимания.

Какой-то мужик с темной кожей и прямыми светлыми волосами прошел мимо, пробормотав что-то, вроде как, по-шведски, и направился к шкафчику, на котором было написано «Хансакер». Как можно было настолько легко двигаться после гиперсна, осталось для Декера загадкой, но он позавидовал ублюдку.

Большинство незнакомцев были в отличной физической форме. У некоторых на теле виднелись военные татуировки и шрамы, говорившие о неоднократных ранениях. Декер взглянул на свою ногу и увидел шрам, который получил из-за чертова пробоотборника, едва не расставшись с жизнью. Шрам уже не так бросался в глаза, но был еще свежим в сравнении с отметинами на телах окружавших его людей.

Мимо Декера прошел крупный мужик, напоминавший бритую гориллу, и презрительно посмотрел на Алана. Лицо у мужика было бугристым и очень загорелым, а густая копна волос – темной, но обильно пересыпанной сединой. Несмотря на презрительный взгляд, при виде Декера он улыбнулся и выдал:

– Мерфи! Скажи Роллинз, что ее приобретение проснулось.

Узколицый чернокожий парень покачал головой:

– Скажи ей сам, придурок. Она как раз сюда идет.

И действительно, вслед за Мерфи в комнату вошел еще один член экипажа. Красивая женщина и, в отличие от большинства остальных, уже одета. Ее наряд был весьма функционален, волосы стянуты сзади в строгий пучок. Она взглянула на наглеца, и Декер почувствовал жесткость. Просто бизнес, ничего личного.

Алан уже сталкивался с такими прежде. Ему почему-то показалось, что друзей на этом корабле у женщины не было. Она не походила на человека, которому казалось хорошей идеей сближаться с людьми. В принципе.

– Чем могу помочь, Мэннинг? – холодно спросила Роллинз.

– Ваш парень здесь и уже проснулся, – ответила горилла, и, кажется, слегка притихла. – Подумал, вам будет интересно узнать об этом.

Она бросила взгляд в сторону Декера и кивнула Мэннингу:

– Когда будете готовы, проводите мистера Декера, чтобы поел чего-нибудь, а потом отведите в медицинский отсек. Надо убедиться, что вы ничего ему не сломали в процессе вербовки.

Мэннинг выглядел так, словно наступил на что-то мерзкое, но рта не раскрыл.

Роллинз повернулась и пошла прочь, а Декер смотрел ей вслед и пытался проникнуть в ее чувства. Ничего. Впрочем, он тут вообще ни от кого ничего не чувствовал. Но это неудивительно: чтобы он мог что-нибудь уловить, эмоции должны быть сильными.

Единственный, кто, казалось, хоть немного им интересовался, был рыжеволосый парнишка, посматривавший в его сторону. Он был моложе остальных, почти подросток.

Иногда иерархию в стае нужно устанавливать как можно раньше. Декер бросил на него такой же взгляд.

– У тебя проблемы, рыжий?

Тот не ответил, но взгляд отвел первым. Это хорошо.

Мэннинг довольно быстро влез в тренировочный костюм и указал подбородком на дверь в дальнем конце комнаты.

– Жратва там, Декер. Иди, подхарчись, а потом мы тебя приготовим к встрече.

Вместо ответа Алан просто кивнул. Общаться не очень тянуло, а вот есть хотелось все сильнее и сильнее. Он даже не помнил, когда ел в последний раз.

Кухня была забита сублимированными продуктами, восстановленным молоком и – о, нектар богов! – кофе. Декер ел, пил и наблюдал за людьми, окружавшими его. Между ними было какое-то чувство товарищества. Он понял, что большинство из них уже довольно долго находятся вместе. Декер знал, как это работает. Пока его не отослали домой, он приятельствовал кое с кем из своих сослуживцев. Вспомнился Люк Рэнд, и Декер почувствовал укол вины. Он собирался позвонить Люку, да все как-то не получалось. А ведь помимо всего прочего, именно Люк спас его задницу, когда техника пыталась его расплющить, и конечно, нужно было с ним связаться. Может, он сделает это, когда они доберутся до места – где бы оно ни было.

«Хотя, – подумал Алан, – это вряд ли».

Он допил вторую чашку кофе, прикончил остатки еды и посмотрел на сопровождающих. Мэннинг уже указывал, куда идти теперь.

– Что вообще происходит? – спросил Декер, пока они шли по пустому холодному коридору.

Грубые черты лица Мэннинга расплылись в агрессивное подобие ухмылки.

– Я просто должен проводить тебя, чувак, – откликнулся он, и в его голосе звучало наслаждение смятением Декера. – Роллинз тебе все объяснит.

– Вы тут что, все наемники?

Мэннинг хмыкнул:

– А мы что, похожи на Колониальных морпехов?

– Скорее, на бывших морпехов.

Широкие плечи Мэннинга сместились под курткой, как будто он ими пожал – а может быть, просто разминал мышцы.

– Большинство, – сказал он. – Но некоторые рискнули записаться, не имея соответствующего опыта.

Прежде чем Декер смог задать еще какие-нибудь вопросы, они подошли к пункту назначения. Медицинский отсек оказался совершенно обычным, с двумя смотровыми столами и несколькими экранами, на которых высвечивались таблицы, ничего не говорившие тому, кто не получал медицинского образования. Там стояла Роллинз и смотрела на один из дисплеев.

– Мистер Декер, – сказала она, едва взглянув в его сторону. – Мы так и не познакомились надлежащим образом. Я – Андреа Роллинз. Буду вашим куратором на время этого путешествия, – она махнула рукой, приглашая сесть на ближайший смотровой стол. – Давайте-ка обследуем вас самым тщательным образом.

«Куратором?» – от этого слова Декер рассвирепел, но сдержался и вида не показал.

Подходя к столу, он заметил, что Мэннинг встал рядом с дверью, приняв непринужденную позу, которая, однако, ясно показывала: он готов ко всему, что Декер может выкинуть, и даже стремится себя проявить. Громила просто излучал нервозность, а каждый его кулак, казалось, был размером с голову Декера.

– Уверена, что у вас есть вопросы, мистер Декер. Не стесняйтесь, спрашивайте, – Роллинз жестом предложила ему лечь на спину, и он повиновался, вытянув шею, чтобы видеть ее.

– Ну, во-первых, зачем было похищать меня из квартиры?

– Это легкий вопрос, – ответила она. – Вы были нужны нам здесь.

– Кому это – нам?

Роллинз, наконец, взглянула ему прямо в глаза:

– «Вейланд-Ютани».

Она нажала на кнопку, и экраны мониторов, окружавшие его, зажглись. Женщина отвела от него взгляд и стала изучать данные.

– Это что, нормально? – сказал Алан. – Никто не удосужился поинтересоваться моим мнением перед тем, как послать за мной банду головорезов?

– Мы пришли к мнению, что ваш ответ будет отрицательным. В настоящий момент этот вариант для нас неприемлем, – она продолжила изучать диагностические данные, а он покачал головой.

– И это все из-за того чертового отчета? Вы что, мать вашу, совсем с ума спятили? – Декер резко приподнялся, и Мэннинг посмотрел в его сторону. Его тело напряглось.

Роллинз выключила мониторы и отрицательно покачала головой:

– Нет, и еще раз нет, – ответила она. – Должна признать, ваш отчет по Новому Галвестону был довольно неприятным, но вряд ли стоил того, чтобы похищать вас или кого-то другого.

– Ну и что тогда, черт возьми, происходит? – продолжал настаивать Декер. – Может быть, ответите просто и без обиняков? – раздражение вспыхнуло у него внутри, и он соскочил со смотрового стола. Мэннинг сделал шаг в его сторону.

Роллинз предостерегающе вытянула руку, и наемник остановился. Потом она повернулась к Декеру.

– Именно из-за этого мы здесь, – сказала она. – Ответы. И первый вопрос касается вашего состояния. Я беспокоилась, что вас слегка повредили, когда мистер Мэннинг с командой вас забирали, но, за исключением нескольких кровоподтеков, вы в порядке, – она подошла к видеодисплею и нажала несколько кнопок. – По крайней мере, физически. В психическом же плане у вас отмечаются достаточно серьезные признаки посттравматического стрессового расстройства, что само по себе довольно необычно, если принять во внимание тот факт, что единственной полученной вами травмой было неглубокое проникающее ранение в ногу.

Декер уставился на нее, но ничего не сказал.

– Честно говоря, ничто в вашем психологическом профиле не указывало на то, что вы будете так сильно потрясены после ранения, что это вызовет такую необычную реакцию. С этим согласились не только медики, но и три независимых психолога, которые осматривали вас после возвращения.

«Три?» – Декер нахмурился.

– Компания заказала и оплатила их консультации. Сначала мы подумали, что могли бы использовать вас в качестве козла отпущения, если бы ваш отчет привел к судебным разбирательствам, но потом выявилось нечто более важное. Вы очень странно себя вели, когда вас ранило, мистер Декер. Так странно, что мы не могли этого не заметить.

– Но вы только что сказали, что Компании наплевать на мой отчет.

– Все так, – Роллинз улыбнулась, на ее лице играло неуловимое выражение. – Просто еще до вашего отчета, когда вас ранило, вы сделали кое-какие замечания, которые были официально зафиксированы, – она подошла ближе, и он почувствовал легкий аромат жимолости в ее духах. – Когда вы выдвинули обвинения против «Вейланд-Ютани», мы приобрели эти записи, на случай, если в них окажется что-то полезное. Догадайтесь, что мы там услышали.

Он покачал головой:

– Ни малейшего представления.

– Они были заполнены психотическим бредом. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы с легкостью направить вас на медицинское обследование. Посттравматическое стрессовое расстройство – опасная ситуация для того, кто постоянно работает в других мирах, как вы. Несколько звонков, кое-какие дополнительные формуляры заполнить, и вы – ну надо же – в отпуске по состоянию здоровья.

– К чему вы клоните?

Она снова улыбнулась:

– Вы говорили, мы слушали, а потом прогнали эти записи через фильтры, настроенные на поиск специфических речевых символов. Для нас это довольно стандартная процедура. Слишком много… расследований мы инициировали за все эти годы. В вашем случае тех слов, которые вы использовали, и их порядка было достаточно, чтобы увидеть сигнал опасности, – она помолчала, потом продолжила: – Вы когда-нибудь слышали о «Ностромо»?

Услышав это слово, Декер вздрогнул, хотя сам не понял, почему.

– Нет, – честно ответил он. – А должен был?

– Совсем нет, и дело вовсе не в этом. Вы никогда не слышали о «Ностромо», потому что вся информация о том случае давным-давно засекречена.

– О чем вы говорите?

– Вам что-нибудь говорит имя Эллен Рипли? Или Аманда Рипли-Макларен?

– Нет.

Опять натянутая полуулыбка.

– На самом деле я бы не очень удивилась, если бы вам были известны эти имена. Судя по проведенным нами исследованиям вы, скорее всего, являетесь их потомком. Записи об этом неполны, в связи с кризисом, который был на Земле, и… некоторыми проблемами, которые компания в то время испытывала. Но генетика не врет.

Декер потряс головой.

– Что-то я вообще ничего больше не понимаю. Это здесь вообще при чем? – сердито спросил он.

– По результатам наших исследований мы установили, что для «Вейланд-Ютани» вы можете представлять гораздо больший интерес, чем просто козел отпущения, – Роллинз сделала паузу, отвернувшись, чтобы посмотреть на дисплей, и он стал ждать, когда она снова заговорит. Через несколько мгновений он был вознагражден. – Дело в том, что ваша прародительница имела длинную историю отношений с нашей компанией. Она работала на грузовом корабле под названием «Ностромо», когда он получил сигнал бедствия и ответил на него. Это был… чуждый по своей природе сигнал.

Это привлекло его внимание.

– Ну и что в этом такого? – спросил он. – Мы встречались с целой кучей внеземных рас.

– Эллен Рипли и другие члены команды обнаружили нечто… совсем другое. Если быть точной – они обнаружили Ксеноморфа XX121.

Роллинз протянула руку и включила видеопоток. Мгновение спустя Декер увидел слегка зернистое изображение самого себя, находившегося в бессознательном состоянии и привязанного к хирургическому столу. Его двойник на видео расслабленно лежал на спине, но внезапно его тело напряглось.

Потом его глаза раскрылись, и он закричал.

9
Свидетель

У Декера кожа покрылась мурашками, пока он смотрел на все это. Сначала звука не было, но его губы двигались, а когда его копия на экране упала на кровать, Роллинз наладила и звук.

– Как оно может быть таким жестоким? Ннн… пауки? Пауки! – Декер инстинктивно напрягся, когда зазвучал его голос, хриплый и едва различимый, потом Роллинз быстро перемотала вперед и снова включила запись. – Кровь жжет… сквозь металл… Нет, не меня. Кого-то другого! – его голос прервался рыданиями, потом снова зазвучал. – Ты правда думаешь? Ты хоть видел когда-нибудь одного из них вблизи? – голос задрожал, становясь выше. – Нет. У нас ни у кого нет. – И еще выше, почти женским голосом: – Нет, конечно, нет. Ты еще живой.

Невнятное бормотание стихло, и теперь до них доносились только неразборчивые звуки и, изредка, какие-то всхлипы. Декера продолжало знобить, пока он это слушал. Это было похоже на подслушанный разговор, но только все роли играл один человек. Эти слова напугали его до дрожи, и он не мог понять почему. Чтобы овладеть собой, он сжал руки в кулаки.

Роллинз выключила запись.

– И так на протяжении двух часов. Это записали, когда у вас был повторный припадок и вами занимались врачи на планете. Первый случился в полевых условиях, сразу после того, как вас ранило.

– И сколько времени я был в таком состоянии?

– Как я уже сказала – около двух часов. Все лучшие врачи, которые могли нас проконсультировать, сказали одно и то же. Острый приступ паники, галлюцинаторный бред, паранойя и все признаки общего эмоционального срыва, – Роллинз покачала головой. – Мы уже тогда могли вас уничтожить, мистер Декер, но нашлась причина не трогать вас, – она снова улыбнулась.

Декер уже начинал ненавидеть ее улыбку.

– Фразы, которые вы использовали, имена, которые называли, – все это было размечено и убрано в архивы много лет назад. Они связаны с событиями, случившимися лет сто назад, а то и больше. Использование вами этих фраз активировало файлы, длительное время никем не востребованные, которые впоследствии были загружены на мой компьютер.

– И что это за события?

– Как я уже сказала, ваша прародительница служила на «Ностромо». Но я не говорила, что триста восемнадцать лет назад Эллен Рипли уничтожила этот космический корабль – возвращавшийся домой грузовой транспорт, под завязку набитый рудой. Она заявила, что сделала это, чтобы предотвратить угрозу инопланетного вторжения, – Роллинз помолчала, и выражение ее лица стало суровым. – Это могло стать концом карьеры Рипли, но мы – люди великодушные. Мы наняли ее консультантом и отослали назад на планету, где впервые произошла встреча с чужой формой жизни. Дело в том, что она заявила, будто это существо чрезвычайно опасно. Но, что гораздо серьезнее, это была собственность. Собственность, которую «Вейланд-Ютани» могла контролировать. И компания контролировала бы ее, если бы не действия Рипли.

Роллинз еще раз включила монитор, и на нем появилось лицо красивой черноволосой женщины.

– Такой вот была Эллен Рипли. Ваш предок.

Декер взглянул на изображение, и внутри у него все перевернулось. Что-то здесь было не так. Лицо было знакомым, но…

Она выглядела слишком по-человечески.

Он повернулся к Роллинз:

– Она нашла Чужих?

– Что-то она нашла. Мы знаем абсолютно точно, что колония на LV426 была потеряна, когда терраформирующая установка получила серьезные повреждения, и были превышены допустимые нагрузки. – Декеру доводилось работать с терроформирующими установками. Он прекрасно понимал, насколько разрушительным мог быть взрыв, произошедший в одном из этих гигантских механизмов. – Рипли спаслась на борту боевого корабля «Сулако», связалась с нами, но были сильные помехи. Что бы она ни сказала, это не смогли восстановить. Видимо, реактор вошел в критическую фазу и исказил сигнал. Обе, и Эллен Рипли, и ее дочь, прекратили все попытки поймать и изучить ксеноморфов. Несмотря на то, что «Вейланд-Ютани» вложила в их работу громадные средства и значительное количество ресурсов. Даже слабых следов присутствия чужой жизнеформы не обнаруживали уже очень давно. Мы почти перестали надеяться на то, что когда-нибудь снова отыщем их. Пока не появились вы.

– Простите, конечно, но я опять хотел бы спросить: какое это имеет отношение ко мне?

Снова улыбка. Безусловно, Роллинз была привлекательной женщиной, но это выражение лица было довольно неприятным.

– Все, что с вами случилось, и то, что вы рассказывали, дает нам основания предположить, что вы каким-то образом – и поверьте, мы сейчас изучаем варианты – установили связь с этими существами. Вы описывали вещи, которых не могли видеть, и психологические признаки, которые, по оценке наших компьютеров, очень близки к описанию Эллен Рипли пауков… тех жизнеформ, с которыми, по ее утверждению, она столкнулась.

– Нет… это невозможно…

Но голос Алана как-то потух, когда он это говорил. А при упоминании пауков ему чуть не стало плохо. И странное чувство все не проходило – Декеру все время казалось, что он задыхается, не может совладать с дыханием, и внутренности словно скрутились узлом.

Он закрыл глаза и попытался отразить эту внутреннюю атаку, но ничего не получилось. Сознание заполнила вонь раскаленного металла, подавляя все остальные чувства. Он почувствовал, как желчь в его желудке пульсирует, пытаясь вырваться, при мысли о чем-то горячем, мокром и жестоком, проникнувшем внутрь, несмотря на рвотный рефлекс. Он практически почувствовал, как паучьи лапы обхватывают его за голову.

Декер вздрогнул от еще одной конвульсии. Но почему? Никогда раньше пауки его не беспокоили. Почему же вдруг сейчас, совершенно неожиданно?

Стоявший у дверей Мэннинг скрестил руки на груди и фыркнул. Декер бросил на него кислый взгляд.

Роллинз холодно посмотрела на него.

– Больше нет ничего невозможного, мистер Декер. Что бы вы ни испытывали, этого достаточно, чтобы мои работодатели пожелали вашего участия в этом путешествии. А если они чего-то хотят – они это получают.

– Вы снова возвращаетесь на старое место – на LV426?

Почему-то эта мысль привела его на грань паники. Он едва сдержался, чтобы не провести рукой по волосам и проверить, нет ли там паутины.

– Не совсем, – сказал она.

Декера начало раздражать ее странное поведение. Его терпение подходило к концу.

– Если вы пытаетесь устроить здесь что-то мелодраматическое, так вы больше не старайтесь, – сказал он. – Вы уже завладели моим вниманием, и я не собираюсь нарушать приказы. Скажите просто – на кой черт я вам нужен?

– Хороший вопрос, – сказала она, склонившись над ним. – Вы – эмпат.

– Не понял.

– Мы вас проверили, сделали анализы, – теперь ее голос был холодным и профессиональным, все фальшивые эмоции исчезли. – Знаете вы об этом или нет, мистер Декер, но вы обладаете тем, что можно классифицировать как слабо выраженные телепатические способности. Это встречается довольно часто – мы уже брали на работу людей вроде вас, но сами вы попали в очень неприятную ситуацию. Если вы и впрямь установили на Новом Галвестоне связь с чужими жизнеформами, то вы можете быть тем, кто приведет нас к ним.

Внезапный звон в ушах заглушил ее голос, когда Декер услышал название планеты. Его грудную клетку словно стиснуло, и он задвигал плечами, чтобы ее расправить. Потряс головой, чтобы избавиться от звона.

– Так вот куда мы направляемся, – сказал он. – Почему вы думаете, что Чужие находятся там?

Но потом в голову пришло Море Печали, и мозаика начала складываться. Токсины в почве должны были откуда-то браться.

«Кровь жжет…»

– Мне кажется, вы все понимаете, мистер Декер, – Роллинз больше не улыбалась. – И если эти создания так смертоносны, как описала их Рипли, нам бы хотелось, чтобы в нашем распоряжении были все возможные преимущества. И тот, кто напрямую связан с этими существами, может оказаться просто бесценен.

Декер покачал головой.

– Вообще без вариантов, черт возьми, – сказал он, отталкивая от себя страх. – Даже если вы говорите правду, вы не сможете заставить меня помогать вам. То, что вы делаете…

– Нет! – голос Роллинз щелкнул, как удар хлыста, и даже Мэннинг вздрогнул от неожиданности. Она наклонилась и уставилась прямо ему в глаза. – Вы принадлежите нам. Вы вернетесь на Новый Галвестон и поможете нам, потому что вы должны Компании. А долги нужно возвращать. И если вы намереваетесь сохранить хотя бы подобие жизни, вам следует начать подчиняться приказам.

Но Алан все равно не купился.

– Что это за дерьмо насчет долгов? – сказал он. – Я никогда не работал на «Вейланд-Ютани» и ни хрена вам не должен, – он встал и уставился на нее, не желая, чтобы его запугивали. Всеми этими загадочными улыбками она лишь пытается пустить ему пыль в глаза, а сама, крыса канцелярская, ничуть не лучше него. – Я вот как это все понимаю. Вы виновны в похищении человека, а это все еще является уголовным преступлением, даже для вашей драгоценной Компании. Будете продолжать в том же духе, и когда все кончится, этим обвинением дело не ограничится, – он надвинулся на нее, пытаясь получить преимущество.

Мэннинг напрягся, но остался там, где стоял.

– Боюсь, вы меня не поняли, мистер Декер, – Роллинз даже не пошевелилась. В ее словах звучала твердость. – И я не люблю, когда мне угрожают.

При этих словах она подняла руку и сделала знак. В следующее мгновение ладонь Мэннинга оказалась на плече Декера. Пальцы сомкнулись с молчаливым предупреждением.

Декер предпочел этого не заметить. Просто повел плечом, сбрасывая с него руку наемника.

– Не прикасайся ко мне.

Выражение лица Мэннинга не изменилось, он просто покачал головой. Потом шагнул к Декеру и навалился на него всем своим весом. На планете бы это не сработало, но гравитация на корабле всегда слабее, чем кажется, и Декера отбросило назад.

Мэннинг сделал еще один выпад, на этот раз локтем в грудную клетку Декера. Удар был сильным и болезненным, но способности к сопротивлению он его не лишил.

Декер в ответ тоже нанес удар, врезав наемнику с правой прямо в лицо. Инерция понесла его вперед, и они, споткнувшись, покатились по отсеку, сбив один из операционных столов.

Роллинз наблюдала за дракой с выражением мягкого изумления на лице.

Наемник размахнулся и заехал Декеру кулаком в живот, да так быстро, что тот не смог блокировать. Удар был нанесен профессионально: выколотил из легких Декера весь воздух, и эмпат свалился на пол, где, задыхаясь, едва удержался на четвереньках. Вообще-то драться он умел, но Мэннинг, что было совершенно очевидно, делал это гораздо лучше.

Роллинз решила вмешаться.

– Ну, теперь нам понятно, что ваше тело в прекрасной форме, – сказала она, бросив на Декера холодный взгляд, – так что нянчиться мы с вами больше не будем.

Через пару минут внутренности Алана успокоились, и он смог наконец нормально вдохнуть. Декер встал на ноги и злобно взглянул на Мэннинга, который просто слегка встряхнул головой. У наемника из угла рта текла струйка крови, слегка смазанная в том месте, где он пытался вытереть ее рукой.

Ну хотя бы так. Больше не будет смотреть на него как на пустое место.

– Нет, – проворчал Мэннинг. – Ты больше не хочешь.

Роллинз махнула рукой, чтобы тот замолчал, затем снова повернулась к Декеру и заговорила.

– Давайте проясним, – сказала она. – Эллен Рипли работала на корпорацию «Вейланд-Ютани», подписала договор. Она задолжала нам очень большую сумму денег и так ее никогда и не вернула. Вдобавок к тому, что она уничтожила не один, а два космических корабля – а это стоило Компании многих миллионов, в пересчете на нынешний курс – она еще и разрушила нефтеперегонный завод. А это уже является умышленным вредительством. Так что формально она и ее потомки остаются должны Компании очень большие деньги. Контракты все еще действуют, и, что самое восхитительное, формулировки в них весьма недвусмысленные. Даже если вы сможете найти суд, который рискнет поддержать выдвинутые вами обвинения, поверьте мне, «Вейланд-Ютани» готова потратить время и средства на то, чтобы порвать вас на куски прямо перед судьей.

– Но вы меня похитили!

– Докажите.

– Не понял?

– Докажите, – повторила Роллинз, и улыбка снова вернулась на ее лицо. – Вызовите полицию. Ой, подождите, совсем забыла – полиции-то у нас здесь нет. Только корпорации и Колониальные законы, за соблюдением которых надзирают Колониальные морпехи… плюс частные охранные службы. Вроде тех, что мы наняли, чтобы сопроводить вас на Новый Галвестон, – она бросила взгляд на Мэннинга. – Мистер Мэннинг, каковы ваши обязанности на сегодняшний день?

Тот ответил, не моргнув глазом:

– Сопровождение мистера Декера на Новый Галвестон и поиск биологических особей с целью возвращения денежных средств, которые он и его предки задолжали «Вейланд-Ютани».

– Кто вас нанял?

– Вы, – последовал ответ. – От имени корпорации «Вейланд-Ютани».

– Вы можете подтвердить, что мистер Декер присоединился к нашему путешествию по чьему-либо принуждению?

– Нет, мэм, – ответил Мэннинг без каких-либо эмоций. – Он сделал это по своей воле, – наемник усмехнулся.

– Для чего он к нам присоединился?

– Он сказал, что хочет доказать, что уже способен вернуться к работе, – пожал плечами амбал. – Я не вникал, если честно. Он постоянно о чем-то ноет.

Роллинз оглянулась на Декера.

– У меня на борту тридцать пять человек, которые с большой охотой расскажут ту же историю. Имеются также документы с вашей подписью, которые подтверждают, что вы нанялись на эту работу в обмен на солидное вознаграждение и дабы избежать судебного преследования, которое могло быть инициировано в связи с вашей попыткой шантажа официальных лиц компании «Вейланд-Ютани».

– Да черта с два, – Декер пошел к ней, но остановился, заметив, что Мэннинг сделал шаг в его сторону. – Со всех сторон прикрылись, так, что ли?

– Подумайте об этом, – ответила она. – Мы почти закончили. У меня есть бумаги, подписанные тремя свидетелями вашего первого припадка, которые подтверждают, что этот несчастный случай был вызван вашей собственной небрежностью. Они согласились сделать необходимые заявления в суде, если дело дойдет до него.

Роллинз встала рядом с ним, так что лица их оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Декер посмотрел ей в глаза и не увидел в них даже намека на человеческие чувства.

– И последнее, мистер Декер, – сказала она. – Я знаю точный адрес вашей бывшей жены и трех ваших детей. Если хотите, я могу сказать, где они находятся в настоящий момент.

– Мои дети?

– Бетани. Элла. Джошуа, – голос Роллинз потеплел, но Алан прекрасно понимал, что не стоит надеяться на то, что это искренне. – Чудные дети. И знаете что? Они так же принадлежат нам, как и вы. Если подведете меня, мистер Декер, я сделаю их жизнь очень неуютной до самого ее конца. Долги, которые сделала Эллен Рипли, будут вашими долгами, а если вы не станете с нами сотрудничать, они достанутся вашим детям. И на всякий случай: если вы не захотите помочь нам искать то, что мы ищем, мы всегда можем поинтересоваться, не перешли ли по наследству какие-нибудь еще ваши особенности, – мягкость в ее голосе пропала. – Вы меня поняли?

Казалось, в отсеке похолодало. Алан прислонился к диагностическому столу, даже не заметив этого. Посмотрел на стоявшую напротив него женщину и попробовал… Нет, ничего.

«Что же это за психотическая сука, которая так легко может угрожать его детям, не ощущая при этом ни капли вины?»

Даже с Мэннинга слетело все его самодовольство. Он тоже смотрел на Роллинз и при этом излучал страх.

– Вы меня поняли, мистер Декер? – спросила женщина еще раз, внимательно заглядывая Алану в глаза. – Играете по правилам – и все это закончится. Вы вернетесь домой, к обычной жизни. Помешаете мне, подведете, сделаете что-нибудь, из-за чего эта миссия провалится, – и я обрушусь на вас и на вашу семью, как гнев Господень, и даже еще хуже. Вы меня поняли?

Наверное, прошла минута, прежде чем он понял, что пора сделать вдох. И ответить ей.

– Да, – сказал он. – Да, я вас понял.

– Отлично, – Роллинз улыбнулась. – Скоро начнется инструктаж, так что можете пока отдохнуть. Через несколько часов прибываем на Новый Галвестон.

10
Просто бизнес

Декер вышел из смотровой комнаты, а Роллинз осталась в ней. Она еще раз посмотрела на показания мониторов и улыбнулась, а спустя пару минут принялась печатать отчет.

Задолго до того, как корабль вышел на стабильную орбиту у Нового Галвестона, он была закончен и отправлен.

Когда от ее начальников пришел ответ, Роллинз молча прочитала его. Затем вошла в бортовой компьютер космического корабля и уничтожила все следы сеанса связи.

11
Декер

– Абсолютно бессердечная сука.

Мэннинг выговорил это с каким-то даже восхищением в голосе. А может быть, это была просто похоть. Он походил на человека, который живет ради секса.

Декер промолчал. Он не был уверен, что своим ответом не спровоцирует наемника на новую драку. И хотя не стоило выводить Мэннинга из себя, но и дружить с ним он тоже не собирался.

– Ничего личного, Декер, – продолжил наемник. – Это часть моей работы – охранять Роллинз.

– Пошел ты, Мэннинг, – ответил он. – «Ничего личного», тоже мне.

Есть же какие-то пределы.

Мэннинг только хмыкнул.

Они пришли в помещение для отдыха, где собрались остальные. Тридцать пять человек проверяли оружие, слышался приглушенный гул разговоров. Мужчин человек двадцать, остальные женщины, и все, похоже, способны постоять за себя в любой ситуации. И дело было не в том, как они выглядели, а в их поведении. Все они двигались так, как будто прошли много боев. Никакой униформы, все носили обычную одежду, очень поношенную, но удобную. Сидевшие в комнате посмотрели на Декера и Мэннинга, когда те вошли, шум разговоров стих.

Первым заговорил Мэннинг.

– Всем внимание. Это Алан Декер, – сказал он. – Будет работать с нами на планете. Относитесь к нему с уважением, и все будет в порядке. – Он хмуро глянул на тощего рыжеволосого парнишку: – Это и тебя касается, Гарт. – Парнишка как будто хотел что-то сказать, но под сердитым взглядом Мэннинга предпочел заткнуться.

Гарт. Тот самый, которого он пнул, когда его похищали – если Декер, конечно, не ошибается. Размера он подходящего, и все время бросает на него злые взгляды – с того самого момента, как они вышли из криосна.

У большинства членов команды на одежде были нашивки с именами – это говорило о том, что когда-то они служили в Колониальных морпехах. Декер взглянул на Гарта, подошел ближе.

– Почти уверен, что это тебя я достал, когда вы вломились ко мне в квартиру, – сказал он. – Давай договоримся: ты не обижаешься, и я на тебя зла держать не буду за то, что вы со мной сделали.

Он, правда, не был уверен, что сдержит это обещание, но попытаться стоило.

Тощий рыжий парень бросил в ответ злобный взгляд, как будто хотел помериться с Аланом мужским достоинством, но Декер был в этом профессионалом. За свою карьеру ему не раз доводилось играть в гляделки с местными на планетах, куда они прибывали. Так что Гарт отвел глаза первым.

– Адамс! – проорал Мэннинг, и сидевшая в углу женщина бросила на него взгляд и игриво ухмыльнулась.

– Здесь я, – сказала она. – Чего так орать? Нам и Дэйва хватает.

Сидевший рядом с ней парень, о котором она говорила, удивленно поднял глаза. Он до того момента вообще ни одного слова не произнес.

Мэннинг усмехнулся и покачал головой:

– Пора делать добрые дела, Адамс. Поговори с Декером и подготовь его наилучшим образом к нашей маленькой экспедиции.

Женщина оглядела Декера с головы до ног, и он ответил ей тем же. У нее были коротко стриженные темно-рыжие волосы и карие глаза. Кожу покрывал загар вроде того, что появляется, когда долго работаешь на солнце. Лицо и руки усыпаны веснушками – Алан даже задумался о том, какие еще части тела Адамс могут быть ими покрыты.

– Рот закройте, шеф, – сказала она дружелюбно, – а то муха залетит.

Когда наемница подошла, Декер прикинул, что она ниже него сантиметров на двадцать и легче килограммов на сорок. И нисколько его не боится. Она работала с мужиками, которые могли переломить его пополам, и, наверное, сама могла сделать то же самое. Эта штучка сразу же ему понравилась. Сильные и уверенные в себе женщины всегда на него так влияли.

Но только не Роллинз. Та была просто дьяволом.

Когда Декер ничего не сказал, Адамс пожала плечами и махнула рукой:

– Пойдем-ка найдем тебе какую-нибудь экипировку.

– Экипировку?

– Слушай, у нас не так чтобы много всего в запасе, но, думаю, мы сможем тебе найти какую-нибудь защиту и оружие.

Декер хотел было спросить, для чего все это ему нужно, но потом вспомнил свои сны и злобу, которую они с собой приносили. И просто кивнул, подавляя озноб.

– Нет, все нормально, – сказал он. – Мне бы хотелось остаться в живых.

– Тогда пойдем посмотрим, что там для тебя найдется.

И она направилась в отсек, где, вероятно, находился их арсенал. Он пошел вслед за ней. Адамс, оборачиваясь через плечо, продолжала говорить с ним на ходу:

– Слушай, Декер, я не знаю, что там с тобой на Земле приключилось. Это не мое дело. Я знаю только, что теперь ты здесь и будешь работать вместе с нами. Так что когда получишь экипировку, не забудь, на чьей ты стороне.

– Что вы имеете в виду?

Адамс внезапно остановилась и повернулась к нему, так быстро, что он еле удержался на ногах из-за резкой остановки.

– Мне кажется, ты здесь не по собственной воле, – она хмуро взглянула на него, изучая его лицо и выражение на нем, и несколько мгновений смотрела прямо ему в глаза. – Я так понимаю, тебя сюда доставили силой. И ты, наверное, очень злишься из-за этого. Просто не надо это на нас перекладывать. Мы – пехота. Просто делаем свою работу. И если вздумаешь нам мешать, тебе плохо придется, – добавила она.

Декер кивнул. В том, что сказала эта женщина, был определенный смысл.

– В мои планы это не входит.

Стараясь не привлекать внимания, он стал изучать ее лицо, пытаясь понять, что оно скрывает. Адамс немного нервничала, но Алан был абсолютно уверен, что это связано не с ним, а с предстоящей высадкой на незнакомую территорию.

– Вы правы, – добавил он, – я не хочу здесь находиться. Но не собираюсь обвинять в этом вас или кого-нибудь из вашей группы. Вы не виноваты в том, что со мной произошло. Я знаю людей, которые несут за это ответственность, и это те, кто вас нанял.

– Ясно, – сказала она. – Но все равно сказать надо было. Мы не в первый раз работаем с людьми, которых таким вот образом «добровольно» к нам присоединили. И пара придурков вели себя довольно глупо. Но мы учимся на ошибках. Имей в виду, наверняка кто-то в группе будет специально следить за каждым твоим шагом.

Декер кивнул, стараясь, чтобы его лицо ничего не выражало.

– Я просто хочу вернуться домой, – честно сказал он. – И желательно живым. Если вы поможете мне в этом – мы станем друзьями.

Адамс улыбнулась, и улыбка удивительным образом преобразила ее лицо.

– Хорошо, – сказала она. – Тебе когда-нибудь доводилось стрелять?

– Я больше пользовался плазменным буром и несколько раз ходил на охоту, когда был мальчишкой.

– Куда это ты, черт возьми, охотиться ходил, да еще на Земле? И на кого охотился?

– Мой дядя был членом клуба-заказника. Раз в пару лет мы ездили охотиться на оленей.

– Хоть одного подстрелил? – наемница критически на него посмотрела.

– Нет. Они брали меня с собой, чтобы я таскал припасы.

– Ну вот. А я-то подумала, что ты прирожденный охотник, – она хихикнула и пошла вперед. – Ну ничего. Мы тебя потренируем.

Декер кивнул, хотя знал, что она не увидит этот жест. Потренироваться действительно стоило. Что-то ждало его на Новом Галвестоне, и он намеревался быть к этому готовым. Его отец и дядя всегда твердили одну и ту же вещь во время этих чертовых охотничьих вылазок: Алан должен доверять своим инстинктам.

И он собирался прислушаться к этому совету.

Адамс показала Декеру, как пользоваться двумя разными типами огнестрельного оружия – классическим ретро-пистолетом, который она называла «рипер» и из которого стреляли стандартными патронами сорок четвертого калибра, и пятидесятиваттным плазменным ружьем, устроенным почти как плазменный бур, каким его когда-то давно учили пользоваться. Разница была в том, что ружье стреляло на большое расстояние короткими вспышками, способными проделать изрядную дыру в корпусе среднего космического судна. Так что Адамс учила его стрелять из незаряженного оружия. Но теоретически он должен был справиться, когда придет время.

Она позволила ему взять пистолет с собой, но обойм с патронами не выдала. Наверное, хотела посоветоваться с Мэннингом, прежде чем давать ему снаряженное оружие. Декеру это не понравилось, но все было понятно.

Запасной брони было не очень много, но Адамс смогла найти шлем, который отлично подошел ему по размеру, и почти новый бронежилет, служивший хорошей защитой от обычного оружия. Конечно, против плазмы он был бесполезен – но против нее вообще мало что помогало.

Тренировка продолжалась уже почти два часа, когда Мэннинг объявил по интеркому, что начинается инструктаж. Декер, к своему удивлению, был этим очень разочарован. В кои-то веки он получал удовольствие от какого-то занятия. Адамс, кажется, чувствовала то же самое.

Когда они расселись в комнате отдыха, снова появилась Роллинз и вкратце изложила то, что их ожидало.

– Новый Галвестон – колонизированная планета, – сказала она. – Атмосфера пригодна для дыхания, гравитация составляет приблизительно восемьдесят восемь процентов земной. Так что, хотя это и принесет некоторые преимущества, вам понадобится быть очень аккуратными.

Декер понимал, что она имела в виду. Низкая гравитация увеличивала выносливость и давала ложное чувство, что ты сильнее, чем обычно, но это было обманчиво. Человек мог, конечно, дальше бежать и выше прыгать, но не один новичок потерял сознание, с непривычки слишком долго работая в условиях пониженной гравитации.

– Мюллер… Мюллер… Мюллер! – начала скандировать Адамс, к ней присоединилось еще человек пять, а качок с покрытым веснушками лицом и волосами цвета медной проволоки густо покраснел и ухмыльнулся. Судя по свисту и улюлюканью, это и был тот несчастный, кому случалось вырубиться, и остальные не давали ему забыть об этом. Так что ему оставалось только криво улыбаться.

Роллинз подождала, пока все утихнет, и начала снова:

– На планете три главных поселения, соединенных подземными поездами, но работать мы будем вдали от них, так что не надейтесь на легкую жизнь, если забредете куда-то далеко и вам понадобится помощь.

Кое-кто из группы мрачно кивнул. Казалось, что все наемники довольно расслаблены, но Декер заметил, что они слушают очень внимательно.

– Ближайший город – Ратлидж, километров двадцать поездом. Поезда не подходят к самой горнодобывающей колонии, но на шахту и с шахты регулярно ходят грузовики.

«Подождите-ка. Горнодобывающая колония?»

– Что за горнодобывающая колония? – Декер даже не заметил, как произнес эти слова вслух. Роллинз посмотрела в его сторону.

– С тех пор, как вы последний раз были на планете, Компания установила, что в районе так называемого Моря Печали раньше велась добыча ископаемых. Тримонитовые залежи. Шахту расконсервировали – жила довольно свежая и может обеспечить хороший денежный поток. Что довольно кстати, поскольку Новый Галвестон выдвинул серьезные претензии за несоответствие терраформированной планеты спецификациям.

Взгляд, которым она его при этом одарила, соответствовал пожеланию сдохнуть.

Потом Роллинз продолжила:

– Команда уже на месте, как и медицинские группы, и еще вы наверняка будете рады узнать, что казармы уже построены и ждут вас.

Кое-кто из наемников улыбнулся, в том числе Декер. Ему не раз доводилось оказываться в ситуации, когда можно было надеяться только на палатку. По сравнению с этим казармы – просто роскошь.

– И, конечно же, еще кое-что. Это касается того, почему мы платим за услуги ваших независимых специалистов, мистер Мэннинг. – Декер чуть не рассмеялся. Независимые специалисты. Звучит, конечно, лучше, чем бандиты-наемники. – Когда шахту расчистили и запустили, были обнаружены обломки космического корабля. Этот корабль – внеземного происхождения.

Она подождала, пока наемники это переварят. Декер облизал губы. Почему-то во рту внезапно пересохло.

Заговорил Мэннинг:

– С подобной конфигурацией раньше доводилось встречаться?

– Нет, – ответила она. – Если кто и может опознать внеземную технику, то это «Вейланд-Ютани».

Ходили слухи, что компания сделала несколько самых радикальных технологических прорывов, модифицируя космические корабли чужих цивилизаций и выдавая их за свои «свежие» открытия.

– Вот в чем дело, – продолжила Роллинз. – В соответствии с предварительным соглашением, компания обладает всеми правами на используемую землю. Все, что мы найдем, станет ее собственностью. Вот почему вы здесь. Мы хотим, чтобы это так и осталось. Как только космический корабль был обнаружен, добыча прекратилась. Горняки ждут, пока прибудет ваша команда. Стоит ли ожидать проблем? – спросила она саму себя. – Нет, мы так не думаем. Но хотим быть готовыми ко всему.

Декер скрестил руки на груди. Хоть «Вейланд-Ютани» и кормила правительство с рук, на Земле все же были законы, которым все должны подчиняться, и даже они не могли их обойти. Все инопланетные технологии попадали под карантин, и существовали специальные процедуры для регистрации права собственности.

Но «Вейланд-Ютани» не собиралась следовать правилам. Декер это знал, и «независимые специалисты» – тоже. В этом и скрывалась причина использования силовых методов. Дело было совсем не в его паршивом отчете – как только они поняли, что Декер может принести им доход, то сделали все возможное, чтобы ничто не помешало им приобрести его «услуги».

Со следующим вопросом Мэннинг его опередил:

– А есть шанс, что там, внизу, могли сохраниться действующие жизнеформы?

Ему явно не нравилась эта возможность.

Роллинз удивила Деккера. Она сказала правду:

– Да. По крайней мере, мы на это надеемся. Это одна из причин, почему здесь присутствует мистер Декер. Мы полагаем, что он обладает уникальным даром… устанавливать контакт с жизнеформами, с которыми вы можете встретиться.

– Что это за дар? – снова Мэннинг. Что бы он об этом парне ни думал, Декер вынужден был признать, что вопросы тот задает правильные.

– Точно это объяснить довольно трудно, – ответила Роллинз. – Мистер Декер – эмпат низшего уровня. Нам кажется, он установил что-то вроде уникальной связи с этими жизнеформами. И здесь он находится именно для того, чтобы помочь вам их разнюхать.

«Вот и храни в тайне свои секреты, – подумал Декер. – Прости, отец». Он заметил, что кое-кто из наемников стал поглядывать на него со смесью неприкрытого любопытства и подозрительности. Посмотрел на Адамс и с удовольствием отметил, что она оставалась невозмутимой.

– И если мы обнаружим этих ваших Чужих? – спросил Мэннинг. – Что нам делать?

Роллинз обвела взглядом комнату, ее лицо приняло серьезное выражение.

– Вы знаете, что к чему, – сказала она бесцветным голосом. – Нам нужны образцы любых технологий, которые вы найдете, но в первую очередь – жизнеформы. Нам нужны Чужие, и они нужны нам живыми. Каждый из вас имеет доступ к файлу с информацией. Этот файл совершенно секретный и принадлежит «Вейланд-Ютани», – помолчав, она оглядела наемников, одного за другим. – Отнеситесь к этому очень серьезно. Не пытайтесь скопировать информацию – она закодирована и защищена. Доступ к ней закончится в тот момент, когда вы покинете борт «Киангья». Некоторые фрагменты информации обработаны. Эти сведения сообщаются только в случае служебной необходимости, и там есть все, что мы смогли узнать о «чужой» жизнеформе Ксеноморфа XX112 за двести шестьдесят лет охоты за ним.

Ее жесткость, казалось, нисколько не обеспокоила Мэннинга. Он все так же хмуро смотрел на нанимательницу и спросил:

– Что вы знаете об этих существах? Они опасны?

– Скорее всего, – призналась Роллинз. – Но разве вы не отменно подготовленные профессионалы, заламывающие за свои услуги астрономические цены?

– Да, все так, – сказал он. – Но это не значит, что мы согласны работать вслепую. Поэтому я повторяю свой вопрос: что вам известно об этих существах?

Роллинз мгновение помедлила, пристально посмотрев на него, по выражению ее лица невозможно было понять, что у нее на уме. Потом продолжила:

– Нам известно немногое кроме того, что содержится в секретных файлах. Существа, по всей видимости, легко приспосабливаются к окружающим условиям. Совершенно очевидно, что они агрессивны. Та немногая информация, которой мы располагаем, указывает на то, что они выделяют жидкость – ядовитую, или едкую, или то и другое вместе – об этом говорят данные об их физиологии на различных стадиях развития. Они, по всей видимости, рождены для охоты, и приближаться к ним следует с особой осторожностью.

Мэннинг фыркнул:

– А нас, значит, не жалко, раз вы хотите, чтобы мы взяли их живыми!

Роллинз пожала плечами:

– Мы не посылаем вас их охранять. Вас здесь тридцать шесть человек, включая мистера Декера. И вам очень хорошо платят. Мы ожидаем, что вы примете все необходимые меры предосторожности и будете готовы защитить себя, но не забывайте, что значительная часть вашего гонорара зависит от того, насколько успешно вы будете следовать полученным распоряжениям, – она подошла к командиру наемников почти вплотную. – Я думаю, у вас хватает игрушек, подходящих к данному случаю. Вдобавок к этому мы снабдили вас всем необходимым для фиксации целей, как только они будут вами обнаружены. Включая пеногенераторы.

– Что это еще за пеногенераторы, черт возьми? – подала голос Адамс. И посмотрела на Мэннинга, стараясь понять, не сердится ли он на нее за то, что встряла в разговор без разрешения. Но его, кажется, это не слишком обеспокоило.

– Пеногенераторы бесполезны в бою, – объяснила Роллинз. – Контейнеры слишком громоздкие и много весят, так что неудобны для переноски, особенно если вы на неровной поверхности. Но если вы сможете поймать одно из этих созданий, то с помощью этих приспособлений вы зацементируете его на месте. Содержимое быстро затвердевает, а пена очень пористая и не умертвит захваченного. А когда «посылка» будет доставлена, у Компании есть способ ее отчистить. Такие вот дела, – она улыбнулась. – Работайте хорошо, мальчики и девочки, и будете щедро вознаграждены.

– Это значит, что если мы не облажаемся, то получим бонус, – сказал Мэннинг и посмотрел на членов своей команды. – Давайте-ка хоть раз попробуем так и сделать!

Этими словами он заслужил несколько улыбок. А Декера почему-то затошнило.

– А что если мы найдем кучу дохлых Чужих? – Мэннинг снова взглянул на Роллинз. Декер подумал, что наемник прекрасно знает ответы на все вопросы, которые задает, и спрашивает только затем, чтобы остальные тоже услышали эти ответы.

– Вам тоже заплатят, и очень хорошо, если хотя бы одно существо останется целым.

– А если не останется?

– Получите меньше, – Роллинз выпрямилась, показывая, что игра в вопрос-ответ закончилась. – Есть еще вопросы?

– Когда начинаем? – спросила Адамс, вызвав одобрительное ворчание остальных.

– Выйдем к месту посадки через час с четвертью. Так что я рекомендую всем приготовиться. В оставшееся время изучите информацию из секретного файла. От этого могут зависеть ваши жизни.

– Вы слышали, что сказала леди, – проорал Мэннинг. – Давайте двигаться! – он громко хлопнул в ладоши и пошел прочь из отсека. Люди потянулись за ним, но Декер на мгновение задержался. Роллинз поняла намек.

– Что-то хотите спросить, мистер Декер?

– Вы ничего не говорили про космический корабль, – сказал он. – Зачем вы скрыли это от меня?

– Мы подумали, что вам потребуется какое-то время, чтобы приспособиться к новым… обстоятельствам.

Он понял, что это означало: «Мы не хотели, чтобы ты задурил и выкинул какую-нибудь глупость». И не сказал ничего, что хотел сказать.

– Если все пойдет, как надо, что я с этого буду иметь? – продолжил он. – В смысле, в денежном плане? Вдобавок к тому, что меня не потянут в суд.

Женщина удивилась, но это выражение быстро исчезло. Он говорил на ее языке.

– Я изучу эту проблему, – сказала она. – Как только вы выполните то, что от вас требуется, я уверена, мы организуем для вас что-нибудь, давайте скажем так, приемлемо-щедрое.

Декер кивнул и направился следом за наемниками. Их компания ему нравилась больше.

12
Посадка

Нет ничего забавного в свободном падении посадочного транспорта. Обсуждая это в часы частых ночных попоек с Рэндом и другими членами бывшей команды, Декер понял, что его отвращение к этому кроется в отсутствии контроля за происходящим. Ему не нравилось, что его жизнь находится в руках кого-то, с кем он даже не знаком.

А именно это и происходило всякий раз, когда корабль пробивал плотные слои атмосферы и, оседлав воздушные потоки, прорывался через гравитационное поле планеты. Все это время приходилось надеяться, что пилот, управлявший летающей ловушкой, в которой ты заперт, сможет посадить ее без особых приключений.

Так что Алан вцепился руками в подлокотники кресла, да так, что даже костяшки побелели. И не он один. Несколько наемников самым натуральным образом позеленели и излучали нервозность, которая слоями накладывалась на его собственную. Понимание этого немного помогало, но попросить их успокоиться Декер, конечно, не мог.

Адамс расположилась напротив него и казалась совершенно невозмутимой. Дейв – парень, который все время молчал – сидел слева от нее. Наемница протянула ногу через узкий проход между ними и постучала ступней по ботинку Декера. Он посмотрел на нее, и она ему подмигнула:

– Притчет любит потрясти.

– Это пилот?

– Ага.

– Напомни мне надрать ему задницу.

Адамс фыркнула, и один из парней, который сидел с ней рядом, проворчал:

– Очередь занимай. Я когда-нибудь урою этого ублюдка.

На груди его комбинезона была прилеплена бирка с именем – «Петрович». Наемник был тощим, жилистым и неухоженным. Будь он морпехом, ему пришлось бы бриться и регулярно принимать душ, а в роли «независимого специалиста» он предпочел стать похожим на лохматую овчарку.

Декер помнил это имя и еле подавил желание огрызнуться. Петрович был одним из тех, кто его похитил.

– Пити всех обещает урыть, – сообщила Адамс. – Он думает, что это просто очаровательно, – она покачала головой. – А на самом деле нет.

Петрович отсалютовал ей средним пальцем, а она игриво врезала ему прямым в плечо. Хотя «игриво» у наемников понималось слегка иначе, чем у обычных людей, потому что Адамс так сильно ударила, что мог остаться синяк – и при этом оба захохотали.

Корабль трясло, кидало из стороны в сторону и сильно кренило на правый бок. Петрович снова заворчал, но Декер, вспомнив их первую встречу, не стал его жалеть. Мэннинг мрачно взглянул на кабину пилота, как будто раздумывая, не стоит ли ему зайти туда и настучать кое-кому по черепу. Это, конечно, можно было сделать, но сперва его бы пошвыряло по отсеку как мячик. Так что вместо этого он взял в руку переговорное устройство, висевшее у него на плече.

– Какого хрена ты там делаешь, Притчет?! – требовательно рявкнул он в динамик.

– Вошли в зону турбулентности, босс, – ответил искаженный динамиками голос.

– Хватит дурить, парень, – сказал Мэннинг. – Ты что, ее специально ищешь? – Корабль опять заходил ходуном, и он скорчил злобную гримасу. – Смотри, пропустил тут немножко.

– Сильная буря в атмосфере. Я их не ищу, они сами нас находят.

Декеру все это очень не понравилось. Он вспомнил, что иногда атмосферу на Новом Галвестоне приходилось успокаивать – когда погода разыгрывалась не на шутку. Бури с дождями там тоже бывали, но обычно не в дневное время. А это значило, что сейчас на планете ночь, и от этого беспокойство Декера только усилилось.

«Некоторые существа лучше видят в темноте». При этой мысли он нахмурился. Не стоит думать о таких вещах. В голове и так черт-те какие мысли бродят. С него хватит.

Несколько мгновений спустя турбулентность стихла, и сидевшие вокруг люди немного расслабились. Петрович покачал головой:

– Я его точно с дерьмом смешаю.

– Да ладно, он же сказал, что там бури, – закинул удочку Декер.

– Может, мне просто кажется, но, куда бы мы не попадали, он всегда находит самую плохую погоду. Не может же мне так не везти все время.

– Да? – Адамс ткнула соседа локтем в бок, но уже не с такой силой, как раньше. – А как тогда ты объяснишь свою интимную жизнь?

Прежде чем Петрович смог что-то ответить, корабль сделал резкий вираж и замедлил спуск.

– Как там погода, Притчет? – спросил Мэннинг так же раздраженно, как выглядел. Декера это его настроение вполне устраивало.

– Погода вроде неплохая, шеф. Правда, может возникнуть проблема.

– Что за проблема? – командир наемников нахмурился, и его лицо стало похожим на камень.

– Я не получаю ответов на сигналы.

– Думаешь, это из-за бури?

– Вряд ли. Гражданские сигналы проходят, но с места посадки ничего нет.

– Может, это погода так на связь влияет?

– Ну, на самом деле, – ответил пилот, – шторм был не такой уж и сильный, – голос его звучал виновато.

Адамс хмыкнула. Мюллер потряс в воздухе кулаком, усмехнувшись при этом. Дэйв вообще ничего не сказал. Петрович пробормотал что-то угрожающее.

– Мы это потом обсудим, – сказал Мэннинг. – А сейчас давай на посадку. Посмотрим, что мы там найдем.

Притчет посадил их мягко, и снаружи была, действительно, ночь. Когда они вышли из корабля, воздух был приятно прохладным, разве что немного влажным. Шел дождь, и Море Печали казалось хорошо выровненным темным игровым полем.

Несколько человек вышли их встретить. Среди них был и Лукас Рэнд – его бульдожья физиономия сложилась в гримасу удивления, а затем расплылась в радостной улыбке. Прежде чем Декер смог что-нибудь сделать, эта громадина заключила его в медвежьи объятья и легко приподняла над землей.

– Рад тебя видеть, брат!

Алан почувствовал, как на него нахлынула горячая волна искренней привязанности. Он и не подозревал, что так любит этого парня, пока снова его не увидел. Им всегда хорошо работалось вместе, просто Декер иногда об этом забывал. В большинстве случаев он предпочитал не думать ни о чем, кроме работы. Так было проще.

Наемники отпустили пару ехидных шуточек, но Декер не обратил на них внимания и пошел рядом со своим другом.

– Люк, что здесь вообще за дьявольщина происходит?

– Тебе виднее. Это уже некоторое время продолжается, – Рэнд покачал головой и указал рукой на темное пятно вдали. Формой оно напоминало полукруглый барак из гофрированной стали, освещенный только наземными прожекторами. – Помнишь тримонит? Это не случайность. Его тут до черта. Очень богатая жила, и хотя твой отчет и взбесил кое-кого, но именно он заставил Компанию вернуться на шахту, которую они когда-то разрабатывали. Мы, как только заглубились, сразу обнаружили старые штольни. Уже начали руду на поверхность поднимать. А перерабатывать будут где-нибудь на других планетах, токсинов слишком много.

– Вы нашли старые штольни?

«Туннели слишком темны для них…»

– Да, но непонятно, куда они ведут, – ответил Рэнд. – Сначала там случилось что-то вроде обрушения, и все решили, что шахту нельзя больше эксплуатировать. А потом раз – и все бумаги куда-то подевались. – У Декера на этот счет были свои соображения – слишком уж красиво все складывалось. – Ребята из «Вейланд-Ютани» сказали, что они понятия не имели, что здесь была шахта, пока ты не обвинил их в халатности, – Люк искоса взглянул на него. – Как это у тебя получилось? Всякий раз, когда я с ними говорил, они казались очень недовольными.

– Ну, мы… приходим к соглашению.

Не мог он сказать Рэнду правду. Это слишком многого ему стоило, и Алан не собирался впутывать в эту историю еще и Люка.

– Вот и хорошо, – Рэнд улыбнулся. – Если честно, они хорошо со всем этим обошлись. В смысле, процент за наводку, и вообще.

– Процент за наводку?

– Ага. Нас наняли консультантами. Ну, не всех, конечно. Кое-кто из команды уже уехал, а тех, у кого хорошая техническая квалификация, взяли на субподряд.

Декер взглянул на друга и задумался. Что-то здесь было не так. Но, едва он собрался прокомментировать эту новость, Мэннинг проорал ему что-то издалека. Декер оглянулся, чтобы посмотреть на свою группу, и увидел, что командир наемников призывно махнул рукой.

– У нас совещание, мистер Декер, – рявкнул он. – Если вы, конечно, можете вместить его в свое расписание. Давайте займемся делами!

Десять минут спустя они уже сидели в ангаре, настолько большом, что туда легко поместились несколько тяжелых погрузчиков и передвижных буровых установок. Большая часть ангара была занята молчаливыми нагромождениями техники, а в углу разместились столы со стульями и кофемашина в придачу.

«Слава тебе, господи», – подумал Декер, направляясь прямиком туда.

Перед началом совещания наемники наполнили свои чашки. Здесь сидела вся их группа, несколько человек из тех, с кем Алан работал по проекту колонизации, и еще несколько горных инженеров и техников.

Человек, представлявший «Вейланд-Ютани» – его звали Уиллис, – оглядел всех и удовлетворенно кивнул. По виду он напоминал бюрократа с диктаторскими замашками – низенький, слегка раздавшийся в бедрах и безуспешно пытавшийся скрыть начинавшую проглядывать лысину на макушке.

– Мисс Роллинз вкратце пересказала мне все, о чем с вами говорила, но информация, которой она располагает, уже устарела, – сказал он, обращаясь ко вновь прибывшим. – Мы возобновили добычу руды. В месте нового вскрытия и рядом с кораблем было обнаружено кое-что еще.

Уиллис сделал паузу в несколько секунд, и за это время Адамс успела сесть справа от Декера и отхлебнуть из чашки с кофе. Декер посмотрел на нее, но постарался, чтобы она этого не заметила.

– Так что ситуация у нас такая, – продолжил Уиллис. – Как выяснилось, мы ошиблись в наших первоначальных ожиданиях относительно космического корабля и его обитателей.

– Что вы имеете в виду? – спросил один из наемников, неуклюжий с виду парень по имени Крезель, с растрепанными русыми волосами и вислыми усами, увидев которые любой морж помер бы от зависти. Сказал, и тут же осекся, поймав злобный взгляд Мэннинга.

– Ну, сначала мы решили, что корабль разбился при посадке на планету, очень-очень давно. По прикидкам, около тысячи лет назад, сейчас трудно сказать. Еще до начала колонизации тут часто случались сильные атмосферные бури, и, судя по данным Группы по исследованию результатов терраформирования, в те времена в этом районе регулярно происходили серьезные тектонические сдвиги.

Для Декера в этом не было ничего нового – он сам участвовал в подготовке этого отчета.

– Так что это могло случиться как несколько сотен лет назад, так и тысячу. Как бы то ни было, чем глубже мы залезаем, тем больше убеждаемся в том, что корабль разбился во время старта.

В этот раз вмешался сам Мэннинг:

– Старта? Откуда?

– Трудно сказать, но есть кое-какие свидетельства, которые говорят о том, что здесь когда-то было поселение, а, может быть, и действующая полнофункциональная база, или что-то вроде этого, – Уиллис криво улыбнулся. – А это значит, что технологии, которые мы надеемся найти, могут быть более масштабными, чем мы сперва предполагали, – он медленно обвел глазами всех членов группы. – Так что придется придерживаться более высокого уровня безопасности. И, в зависимости от того, что вы обнаружите, вы также можете рассчитывать на более весомый гонорар. – Не дожидаясь ответа, он продолжил свою речь: – Приказы вступают в силу немедленно. В город никому не соваться. Никто не ездит на грузовиках или на поезде. Любые коммуникации запрещены. Мы говорим о находке, масштаб которой может превзойти все, с чем мы столкнулись с момента нашего первого контакта с арктурианцами.

Все негромко забормотали, а Декер внезапно почувствовал окатившую его волну восторга. Арктурианцы! Первая инопланетная раса, с которой столкнулось человечество, и эта встреча стала поворотным этапом в его развитии. И особенно – в развитии коммерческих структур вроде «Вейланд-Ютани». Наука и техника расцвели пышным цветом, и большая часть средств Компании была вложена в разработку новых технологий.

Интенсивность реакции наемников его удивила – это была эйфория вкупе с неприкрытой жаждой наживы. Некоторые явно рассчитывали серьезно разбогатеть на этой экспедиции.

Декер потряс головой, чтобы освободиться от ненужных эмоций.

– Это, мне кажется, не самая хорошая идея – изолировать себя от остальной планеты, – сказал он. – Если мы наткнемся внизу на какие-нибудь живые существа, то, судя по тому, что мне известно, они вряд ли встретят нас с распростертыми объятьями. Все может очень быстро пойти не так, и тогда у нас не будет никакой поддержки.

Несколько наемников саркастически фыркнули, выразив тем самым свое решение, а Роллинз повернулась к нему.

– Вот поэтому мы и привезли сюда группу этих высококлассных специалистов, мистер Декер, – сказала она, играя на публику. – Мы совершенно уверены, что они справятся с поставленной задачей и будут готовы к любым неожиданностям.

Наемники одобрительно загудели в ответ на выраженное доверие, и Алану пришлось замолчать. Снова заговорил Уиллис.

– Так что завтра, ребята, работаем как обычно, – сказал он горнякам. – Но перед тем как двигаться куда-либо, где еще не проводилась разведка, туда сначала должен отправиться мистер Мэннинг со своей командой и все осмотреть. Так что держитесь в стороне и дайте им заниматься своим делом.

Это вызвало ответные замечания, и не все они были одобрительными. Декер сделал попытку абстрагироваться от чужих эмоций – это было немного похоже на то, когда прикрываешь глаза и смотришь из-под век. Ощущения не исчезли, но немного ослабли.

Рэнд смотрел на него и хмурился. Декеру не нужно было уметь читать чужие мысли, чтобы понять, что его другу очень хотелось знать, много ли ему известно. Но они оба молчали – у них еще будет время поговорить.

Может быть.

Группа разбилась на кучки, самая большая из которых собралась вокруг Уиллиса. Несколько рассерженных мужчин и женщин, в основном горняки и субподрядчики, требовали от него дополнительной информации. Кое-кто уже начал повышать голос, и Уиллис успокаивающе вытянул руки в попытке их утихомирить.

Переваривая услышанное, Декер задумался. Подобно многим людям, он был зачарован самой идеей существования неземных существ. Человечество все дальше и дальше продвигалось к звездам, новые колонии росли и снабжали его хлебом с маслом. Но самому Декеру так и не довелось встретиться с живым доказательством существования инопланетян, в смысле – лично.

А сейчас, даже если ему не удастся обнаружить их живьем, он увидит останки инопланетного космического корабля. Эта возможность вызывала восторг, но также и наполняла страхом.

Сильные пальцы обхватывают мягкое лицо, оно захлебывается и искажается судорогой отчаяния.

Декер попытался отогнать прочь эту мысль. Не пальцы – лапы. И не руки, а что-то гораздо хуже.

Как будто читая его мысли, Адамс наклонилась и заговорила с ним.

– Я никогда инопланетян не видела, – сказала она. – Правда, здорово!

– Очень, черт возьми, на это надеюсь.

Декер понимал, что стоило ответить с большим энтузиазмом, вот только неприятное чувство никак не проходило.

Темнота, зубы, тихий свистящий звук и царапанье когтей.

Образы не исчезали, возникая в сознании без всякого смысла, приходили непонятно откуда и стремились поудобнее расположиться в его мозгу. Снова вернулось знакомое чувство – как будто нечто вышло наружу и ищет его. Не просто добычу, а именно его.

Алан потряс головой и сосредоточился, но ничего не изменилось. И на лице его, наверное, это тоже было написано. Взгляд, который Адамс бросила в его сторону, был более чем откровенным.

– Вау, Декер. Тебе срочно нужно потрахаться, прямо как мне.

Сразу помогло. По крайней мере на мгновение мысль о том, что за ним следят, исчезла из его сознания.

– Это приглашение? – спросил он. «Попытка не пытка».

Адамс молча посмотрела на него. Вздернула бровь.

– Я вот что скажу: угости меня выпивкой, а там посмотрим.

13
Из любви к деньгам

Рэнд смотрел, как наемники шли к месту раскопа.

С ними был Декер. Алан Декер, человек, которого он продал. Вина – довольно мерзкая штука, и сейчас она самым мерзким образом давила на Люка, пока он смотрел, как его друг идет к бараку из гофрированного железа вместе с целым батальоном таких страшных людей, каких ему в жизни не доводилось видеть.

Даже морпехи были так себе, а наемники – еще хуже. Им не нужно соблюдать правила.

Рэнд подумал об этом, и его желудок сделал несколько задних сальто с переворотом. Если бы Декер знал, что он сделал, как он продал его за хорошее вознаграждение – ну, тогда, может быть, кое у кого из наемников появилось чуть больше денег в карманах.

«Да, – подумал Рэнд, – пока они рядом, надо быть осторожным».

Море Печали раскинулось перед ним громадной кучей песка – там, внизу, вполне могло исчезнуть тело. Он узнал о паре таких случаев, когда «Вейланд-Ютани» наняла его консультантом. О самой компании ему тоже кое-что было известно. Разница между ним и Декером была лишь в том, что он был достаточно умен, чтобы не сообщать никому о том, что он знал.

И что это ему дало? Хорошее выходное пособие и несколько возможностей еще больше подзаработать.

Андреа Роллинз уже крутилась по орбите над планетой. Рэнд это знал, потому что это она назначила его на нынешнее место. Потому что, когда она была здесь в прошлый раз – как раз тогда Декера увезли после несчастного случая, – Роллинз сама попросила его помочь ей. Сначала в нужный момент указать пальцем на кого скажут, а потом невзначай разместить в шахтах кое-какое оборудование, когда он обследовал их на предмет «безопасности окружающей среды».

Люк не стал спрашивать, что это за техника и для чего она. Лучше не знать.

Роллинз знала о шахтах. Нет, не так. Она знала, что в прошлом здесь были шахты. Она знала, где они были расположены, потому что Рэнд послал ей сообщение как раз после того несчастья с Декером. Кому – беда, а кому – счастливый случай. Он никогда не желал Декеру ничего плохого. Просто не хотел, чтобы их дружба помешала ему следовать своей цели, когда представится случай.

И вот тебе, пожалуйста, – крохотное чувство вины раз за разом переворачивало его внутренности.

Рэнд посмотрел на барак – солнце выкрасило черный песок в цвет засохшей крови. Декер с наемниками пропали из виду. От этого слегка полегчало.

Он мог надавить посильнее, попросить Компанию оставить Декера в покое. Правда, это могло помешать его собственной карьере. С другой стороны – а ведь всегда бывает другая сторона, если хорошо приглядеться – Роллинз заверила Рэнда, что его друг сам сможет о себе позаботиться. И еще они задали ему целую кучу странных вопросов про Декера, и Рэнд на них ответил.

Они думали, что Декер экстрасенс или кто-то вроде этого. Да ладно, пусть себе верят, во что хотят. Алан вернулся и, может быть, с ним все будет в порядке.

Рэнд посмотрел на барак еще с минуту и направился к казармам. От этих шахт у него мурашки по коже бегали, а из-за корабля, который они нашли, его мучили кошмары. Никогда он не был тем, кто надеялся на встречу с чужими жизнеформами. Лукас Рэнд считал, что хомо сапиенсы и сами способны на всякую дрянь, так что помощники по загрязнению космоса им не нужны.

В конторе его дожидалась рюмка водки с его именем сверху.

Когда Декер был мальчишкой, отец сказал ему, что в жизни нет ничего такого, что нельзя было бы решить словами. Он очень часто повторял это, особенно когда эмпатические способности Декера раскрылись и окружавшие его мальчишки стали казаться скорее потенциальными врагами, чем друзьями. А потом это стало случаться все реже и реже – когда Алан приспособился к приливам эмоций и начал понимать, что не каждое чувство, которое он воспринимал, относилось именно к нему. Иногда люди злились просто потому, что у них день не сложился, а не из-за того, что это он что-то сделал не так.

Когда он стал подростком, его старик немного изменил слова. Тогда он сказал, что в жизни нет ничего, что нельзя было бы решить рукопожатием и честным разговором.

А когда Алан вырос и его отец снова произнес свое пророчество, слова изменились в последний раз. Тогда отец сказал ему, что нет ничего в мире, что нельзя решить при помощи стаканчика виски и пары добрых слов.

Вторая половина этого пророчества сбылась в случае с Адамс.

Небольшая попойка с наемниками разрядила напряженную обстановку. Гарт, конечно, вряд ли станет его близким другом, но, по крайней мере, из комнаты они вышли, достигнув полного взаимопонимания. То же самое с Петровичем. Этот даже ему пиво поставил, чтобы показать, что не держит зла. Адамс же выразила свои чувства более приятным образом.

В постели она была такой же восторженной, как и во всем остальном. Через какое-то время Декер забыл про фоновые помехи в голове и сосредоточился на стройном мускулистом женском теле в своих объятиях. После слишком долгого общения с самим собой было приятно поделиться пылом с кем-то еще, особенно если этот кто-то обладал волчьим аппетитом и удивительным воображением.

Когда он проснулся утром, женщины уже не было. Впрочем, Декер был бы очень удивлен, если бы она осталась.

14
Завтрак

Вставало солнце. В воздухе чувствовалась приятная прохлада, которую Декер находил бодрящей. Маленькая армия наемников, одетая по-походному, собралась вокруг стола, он к ним присоединился. Адамс сидела в небольшой группе с Петровичем и остальными, они подвинулись, давая ему место.

– Мэннинг уже объявил, – сказал Петрович тихим голосом. – Выдвигаемся на место, где обнаружили корабль. Там выше всего вероятность найти то, что нам нужно, так что решено оттуда и начинать.

Наемник снова вернулся к поглощению пищи со своей тарелки. На завтрак была настоящая яичница, а не болтунья – неслыханное лакомство в этих местах. Декер не мог даже вообразить, как «Вейланд-Ютани» с этим справилась.

Заговорила Адамс:

– Ты уж прости беднягу. Иногда ему кажется, что если он начнет утверждать очевидные вещи, то умнее будет выглядеть.

При этих словах Петрович на мгновение прервал процесс поглощения, позволив среднему пальцу выступить от его имени.

– И это тоже не работает, красавчик. Ты, конечно, можешь хотеть казаться умным, да только правду не скроешь, – это произнес громадный мужик с обритой наголо головой, на которой красовалась татуировка с воинскими знаками отличия. Набивавший ее поработал плохо, и буквы почти нельзя было различить.

Петрович посмотрел на коллегу – тот был тяжелее его килограммов на сорок – и покачал головой.

– Все время забываю, что тебя научили говорить, Коннорс, – сказал он. – А что там у тебя на башке написано, скажи еще раз? Девиз девочек-скаутов, да?

Декер откинулся на спинку стула и быстро заработал челюстями, а когда Мэннинг объявил, что они выдвигаются через пятнадцать минут, – и того быстрее. Если поторопиться, времени хватит еще на одну чашку кофе.

Добив завтрак, он отнес грязную посуду и пошел за второй чашкой. Когда он добавлял в нее смертельные дозы сахара и сливок, подошла Адамс и тоже начала наливать себе кофе.

– Прошлой ночью было неплохо.

Декер взглянул на нее искоса.

– Я не знал, можно ли об этом говорить.

– Благодарю за предусмотрительность.

– Но вообще я согласен, – добавил он. – Отлично повеселились.

– Здорово. Может быть, сегодня тоже стоит попробовать?

Сказав это, Адамс ушла, прежде чем он успел ответить. День сразу стал немного светлее, несмотря на мерзкое чувство, крутившее желудок. От него не было спасения. Чем дольше Декер думал о спуске под землю, тем сильнее его кишки старались завязаться в узел. Дело было не только в тоннелях – вся эта планета целиком заставляла его психовать. Это чувство было совершенно иррациональным, но очень сильным.

Он догнал Адамс и показал ей рипер:

– А где мне взять обойму с патронами для этой штуки?

Наемница улыбнулась:

– Да, точно. Совсем забыла.

Она отвела Декера к парню по имени Дмитрий – темноволосому, с обильной проседью – и тот выдал ему четыре длинных обоймы по пятнадцать патронов в каждой. А после короткого разговора Декер получил еще один ствол.

– Плазменное ружье. Ты с ним не дури, храни в тепле и держи на предохранителе. И стреляй аккуратно – оно все, что рядом, в щепки разнесет.

Акцент у Дмитрия был такой сильный, что Декеру потребовалось несколько секунд, чтобы перевести, что тот сказал, но он все равно кивнул и улыбнулся.

Когда они отошли на приличное расстояние, Адамс взяла у Алана из рук плазменное ружье и еще раз объяснила, как им пользоваться. Декер был доволен – такая пушка ошибок не прощает, особенно если хочешь сохранить конечности в целости.

– Ствол короткий, так что сможешь маневрировать, – сказала Адамс. – Три обоймы, все заряжены… – она перевернула ружье и показала индикаторы. – Стреляет маленькими раскаленными зарядами плазмы. Ствол из тримонита. Если бы было что-то другое, расплавился бы после четвертого выстрела. Серьезно, с этой пушкой шутить не стоит. Вот настройка – стрельба очередью или одиночными. Если очередью – просто нажми на курок, стрельба начнется быстро и четко, пока первая обойма не опустеет. Еще раз нажмешь – и все то же самое со второй. Если честно, я никогда не видела, чтобы кто-нибудь нажимал на курок трижды, потому что все, во что ты целишься, исчезает еще до второй очереди.

Она снова перевернула ружье, как-то очень легко, словно была хорошо с ним знакома. Декер заметил на нем несколько почти стершихся наклеек. Одна с розовым пони. На другой имя Адамс. Вот оно что – она доверила ему свое оружие. Декер почувствовал внезапный прилив благодарности, но быстро его подавил. Наемница не любила, когда ее благодарят, особенно на людях. Надо будет потом придумать что-нибудь подходящее.

– Здесь – предохранитель, – продолжила Адамс. – Держи его включенным. – Затем показала на вторую кнопку, защищенную маленькой откидывающейся крышкой. – Это переключатель режима. Выставлено на стрельбу одиночными, лучше так и оставь. У тебя будет около ста восьмидесяти выстрелов. Если лупить очередями, сравняешь с землей все, во что целился, но оружие быстро станет бесполезным. Понял?

Она была чертовски сексуально

James A. Moore

ALIEN ™: SEA OF SORROWS

Печатается с разрешения издательства Titan Publishing Group Ltd.

www.titanbooks.com

Alien ™ & © 2017 Twentieth Century Fox Film Corporation.

All Rights Reserved.

Пролог

Он знал, кто они такие.

Их очертания казались какими-то неправильными, непропорционально раздутыми и искаженными из-за странных, бессмысленных сигналов органов чувств; но потом, опознав устаревшие скафандры для работы в открытом космосе, он их узнал.

Смотри, как бегут.

Бросаются прочь при нашем приближении, спрятавшись внутри своих искусственных шкур.

Туннели слишком темны для них, они не видят так, как нужно. Они не чувствуют колебаний воздуха, и вкуса страха своей добычи. Не понимают простейших вещей – как важно, например, найти тех, с кем можно продолжить погоню.

Они бегут, не заботясь ни о чем, кроме сохранения собственной жизнеспособности. У них нет чувства общности. Они слабы. Их легко загонять в нужном направлении.

Вон то.

Его дыхание перешло в непрерывный удушливый хрип. Сокращения сердечной мышцы – дикая дрожь отчаяния и желания выжить. Да, страх присутствует, но есть также сила и мощное чувство агрессии.

* * *

На него обрушились ощущения, непроизвольные и малоприятные.

Он попытался открыть глаза. Веки не слушались. Попробовал потрясти головой. Не получилось.

Почувствовал, что тело ему сопротивляется, ощутил отвращение к тому, как оно двигается, пахнет, чувствует себя под твердой оболочкой – и понял, в чем ошибка.

В этих ощущениях не было ничего нормального.

Они были не его.

Оно пытается убежать. Отбрасывает с дороги кого-то из себе подобных, опрокидывает навзничь и переползает через поверженного, стряхивая с себя пыль и обломки препятствий. Сильное. Быстрое. Жить хочет.

Будет жить.

Поваленное и прижатое к земле, оно кричит. Отбивается, бьет руками по твердой плоти – и тогда нужно предостерегающе оскалить зубы… и оно начинает сопротивляться еще сильнее. Под твердой синтетической шкурой скрывается еще одно лицо, с дикими глазами и беззвучно раскрытым ртом. Если бы оно могло пробить панцирь руками, это было бы опасно. Однако оно лишь еще раз слабо вскрикивает, когда зубы прокусывают и сдирают нежную кожу с его конечности.

Кровь горячая и воняет слабостью, но она подходит. Сможет послужить удовлетворению должных потребностей. Мы разбиваем защитную оболочку вокруг мягкого лица, и существо судорожно разевает рот, не в состоянии дышать атмосферой.

Жизнетворец приближается, готовый высадить семя. Сильные пальцы обхватывают мягкое лицо, и оно искажается от удушья и отчаяния.

Оно будет…

Алан Декер, вздрогнув, проснулся и уставился на свое искаженное отражение, смотревшее на него диким взглядом.

«Отражение?»

Прямо перед его лицом, сантиметрах в десяти, располагалась прозрачная стеклянная поверхность. Мерцали лампы, и стекло запотело от его дыхания.

Просыпаться внутри капсулы гиперсна было делом привычным, принимая во внимание то, сколько раз ему доводилось путешествовать между мирами. Вот только сны, черт бы их побрал, вгоняли в панику. Он не мог контролировать свои ощущения. Они были слишком острыми, слишком первобытными.

Доходило даже до того, что он не мог вспомнить, какой была его жизнь до этого.

Руки зашарили по внутренней поверхности капсулы, пытаясь нащупать рычаг расфиксации, который выпустит его наружу. Он все еще чувствовал туннели, которые, словно горы, нависали над ним, давили на него всей тяжестью, пока он преследовал…

«Нет. Только не я. Я никого не преследовал. Я не охочусь за…

За кем?»

Эту мысль он отбросил. Чертовы сны были такими реальными, такими убедительными, что иногда он начинал понимать, почему мозгоправы так возились с ним на Земле.

1

Черный песок

Воздух был близок к идеалу. Температура не так давно поднялась до двадцати пяти градусов по Цельсию, влажность была умеренной, с юго-запада дул легкий бриз. Земля в той стороне была плодородная, с сочной зеленой травой, а поблескивающий ручей намекал, что так оно и останется. Запахи, доносимые ветром, свидетельствовали о новой жизни.

Люди, заплатившие за проект терраформирования, прилично потратились, чтобы получить стопроцентную гарантию того, что их колония будет совершенной. Но стоило отвести взгляд от этого живописного пейзажа и посмотреть на север, как любая мысль о совершенстве катилась ко всем чертям.

Всего через несколько гектаров трава начинала желтеть и сохнуть, а потом шли почти сто километров сплошного черного песка и странной вони, которая самым неотвратимым образом снижала стоимость недвижимости. И хотя надевать костюм химзащиты необходимости не было, вид это все имело такой, что хотелось это сделать.

Правда, были и положительные моменты. Прошлой ночью прошел дождь, и песок спрессовался от повышенной влажности. Обычно, когда на него наступаешь, сразу проваливаешься сантиметров на пять. А сейчас можно было хотя бы недолго стоять, не испытывая чувства, что тебя сейчас засосет.

Декер посмотрел на экран прикрепленного к руке мини-компьютера, проглядывая результаты последних проб с территории. Нахмурился. Что бы тут ни творилось, это точно не было нормальным. А в подобных ситуациях все ненормальное чаще всего означает неисполнение кем-то своих обязанностей. Межзвездная торговая комиссия отвечала за соблюдение установленных норм безопасности и торговой этики на Земле, в развивающихся колониях и вдоль Внешнего Кольца. Будучи заместителем комиссара МТК, Декер был обязан следить, чтобы все процедуры проходили должным образом. Это подразумевало громадный объем работы с документами, который одновременно обеспечивал ему и стабильную занятость, и постоянную головную боль – включая, например, попытки компании, виновной в случившемся, спихнуть с себя ответственность.

Рядом с ним стоял Лукас Рэнд и изучал те же самые результаты. Правда, он при этом еще и улыбался, что с ним случалось нечасто. Разница между ними была в том, что Рэнд точно так же понимал эти данные, но при этом ему не нужно было заполнять бесконечные формуляры. Он был инженером МТК. Ему платили за то, чтобы он исправлял ошибки, которые находил Декер. А потом кто-то другой – бог его знает кто – выставлял счета компаниям, чьи недоработки устранял Рэнд. Бюрократия в чистом виде.

Так вот и жили.

Декер посмотрел на товарища и нахмурился.

– Не слишком радуйся, что у тебя жизнь такая легкая, – сказал он. – Может, мне и приходится возиться с бюрократией, зато тебе придется придумать, как разобраться со всем этим дурдомом.

Улыбка Рэнда слегка поблекла.

– Не уверен, можно ли с этим разобраться, – он хмуро уставился в песок. Когда он не ухмылялся, то все время хмурился, но только потому, что лицо у него так было устроено. Люк Рэнд был, наверное, самым добродушным парнем из всех, кого знал Декер. Просто выглядел так, словно на завтрак он ест медведей, да и телосложения был крупного – хотя не то чтобы состоял из одних мускулов.

– Это точно. Не хочу только, чтобы меня взгрели за твои недоработки, – сказал Декер, и теперь настала очередь ухмыльнуться ему. – Давай, действуй.

Рэнд поскреб свою мохнатую шею и посмотрел на Море Печали. Лэнд-девелоперы испокон веков использовали это название для описания подобных мест. Строители обливались здесь потом, кровью и слезами, и деньги там зарывались немалые – но все безрезультатно. В таких местах сама земля, казалось, стремилась разрушить все планы и заставить пришельцев паковать вещички.

А это Море Печали вообще не должно было существовать. Планета Новый Галвестон – официальное название LV178 – терраформировалась людьми, которые прекрасно разбирались в своем деле. Любому достаточно было просто оглядеться по сторонам, дабы понять, что они чертовски хороши. Сначала это была просто кошмарная планета, с ревущими штормами и непригодной для дыхания атмосферой. Здесь не было питьевой воды, а росли только долги от неудачных попыток создать жизнеспособную базу.

Потом за дело взялась «Вейланд-Ютани».

Тридцать лет прошло с тех пор, как на планете появились первые поселенцы и приступили к реализации проекта. По большей части Новый Галвестон был примером того, что получается, когда дела идут как надо. Уже были построены три крупных города, соединенные сетью скоростных поездов, и вокруг каждого было достаточно земель, пригодных для сельского хозяйства, чтобы колонии могли обеспечивать себя продуктами и не зависеть от поставок консервов и прочих недешевых привозных товаров.

Все было в шоколаде, как любил выражаться Рик Пирс. Тот самый Пирс, который основал эту колонию, будучи в восхищении от Нового Галвестона. А потом появилось Море Печали.

Когда «Вейланд-Ютани» завершала свой контракт, его еще не было. Атмосферные процессоры свою работу выполнили, все были довольны, и на LV178 все было в полном порядке. До тех пор, пока подрядчики не начали закладывать фундамент под то, что должно было стать четвертым крупным городом планеты. Тогда-то, в самый разгар стройки, и обнаружились несколько гектаров слабого грунта.

Этот участок сразу же начал увеличиваться – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Очень скоро он стал препятствием, а потом превратился в настоящее бедствие. Там, где появлялись пески, больше ничего не росло. Пески были токсичны, и там, где они распространялись, земля становилась непригодной для поддержания жизнедеятельности колонии.

Потом в мертвой зоне возникло нечто отдаленно похожее на растительность, в виде кремниевых узлов. Черные стекловидные сгустки расплавленного песка, прораставшие откуда-то снизу, не просто раздражали. Их было очень трудно обнаружить, и поэтому они представляли опасность. Были заложены четыре здания из сборных конструкций, и все четыре рухнули, потому что кремний, который под ними оказался, не смог выдержать их вес.

А поскольку сборные конструкции были жизненно необходимы при строительстве городских поселений на Новом Галвестоне, это стало очень серьезной проблемой.

Так что нового города на планете не будет до тех пор, пока Декер и его команда не выяснят, что пошло не так. А если это им не удастся и пески продолжат наступать – возможно, на один из уже существующих населенных пунктов, – весь проект LV178 может оказаться под угрозой.

Но Межзвездной торговой комиссии не нравились рискованные ситуации, а «Вейланд-Ютани», корпорация, стремившаяся сохранить видимость безупречной репутации, не хотела проигрывать, особенно после стольких затрат.

Так что Декер и Рэнд получили приказ. Декер должен был отслеживать все шаги процесса и в мельчайших подробностях докладывать обо всем своим сюзеренам из корпорации.

А Рэнд и его команда должны были все исправить.

Невдалеке пара рабочих, кажется, из команды Декера, возилась с зондом, который никак не хотел нормально устанавливаться на шаткой поверхности. Кое-кто из парней слонялся без дела поодаль – судя по всему, у них был перерыв.

На данный момент тридцать семь человек пытались разобраться, что же пошло не так, используя при этом последние достижения в области спектрального и химического анализа. Оборудование, конечно, не так поражало воображение, как терраформирующие установки, изменившие этот мир, но стоило почти столько же.

Распределение нагрузки – непростая задача, и, хотя было влажно, поверхность песка вряд ли можно было назвать безупречной. У платформы, служившей опорой для пробоотборника, слишком маленькое основание – им бы стоило добавить расширяющие элементы для устойчивости. Но Декер решил придержать язык. Это были своенравные ребята, к тому же, по их представлениям, он не их начальник. Им было искренне наплевать, что Декера назначили с ними работать. Если бы они решили, что он им указывает, как делать свою работу, страсти бы накалились нешуточно – а такие парни думали кулаками.

Декер был не из тех, кто увиливает от драки, но ему не нужны были такие заботы – по целому ряду причин. К тому же все равно надо получить образцы породы, если уж они собираются оставить этот кластер в пристойном состоянии.

Он еще раз взглянул на экран – и стиснул челюсти. От этой истории прямо-таки несло катастрофой. Ему приходилось иметь дело с различными ситуациями в десятках самых разных миров. Нельзя перестроить биосферу целой планеты, не рискуя вызвать стихийное бедствие. Однако до сих пор почти всегда получалось справиться с проблемами без особых сложностей, если найти к ним правильный подход.

А на этот раз?

Вряд ли. Если он прав.

Почва подкислилась, а в большинстве случаев, с которыми ему приходилось сталкиваться, это указывало на человеческий фактор. Копнуть поглубже, просмотреть записи – и вся правда выйдет наружу. Кто-то здесь масштабно напортачил, но свидетельств об этом не было.

Дело пахло укрывательством.

От этой мысли Декер снова стиснул зубы. Его личное мнение не имеет значения – теперь он просто обязан ткнуть пальцем в одного из крупнейших игроков этого рынка.

Правда, не в первый раз. Несмотря на всю их квалификацию, кое-что за «Вейланд-Ютани» было замечено. Это будет уже третье столкновение, и, если делать выводы из первых двух, жизнь у Декера теперь начнется очень даже «интересная» – в китайском смысле этого слова. Компании не нравилось, когда ее тыкали носом в грязь, так что штатные юристы постараются создать ему как можно больше неприятностей, лишь бы самим не запачкаться.

«Чертовы крысы».

Рэнд ткнул пальцем в строчку расшифровки показаний.

– Тримонит? Серьезно? – здоровяк поднял голову от дисплея. – Это многое может объяснить.

Он снова приобрел обычный угрюмый вид, и выглядел даже более озабоченным, чем всегда.

– Да, – сказал Декер, – может.

Тримонит – минерал с невероятно плотной структурой, активно применяющийся в производстве большей части тяжелой техники. Добывать его очень дорого, и поэтому стуит он соответственно.

Сам по себе тримонит не мог бы создать проблему. Однако прежде чем использовать в промышленных целях, его следовало очистить, а вот процесс очистки чаще всего сопровождается токсичными выбросами. Но если причина всех неприятностей – тримонит, залегающий под Морем Печали, почему тогда он отравляет почву? И при чем тут кремний?

Декер снова взглянул на показания и кивнул:

– Надо копать глубже. В буквальном смысле. Как думаешь, где-нибудь в окрестностях могла находиться горнодобывающая колония?

Рэнд покачал головой.

– По показателям токсичности вполне совпадает, – ответил он, – но мы перерыли все архивы МТК вдоль и поперек. Ничегошеньки. Но даже если там и была какая-то колония, то кому вообще могло прийти в голову строить на ее развалинах? Это же просто самим лезть на рожон – устраивать колонию поверх свалки токсичных отходов. Или они ничего не соображают, или им просто все до фонаря.

«Вот это точно», – подумал Декер. И в случае с «Вейланд-Ютани» он был убежден, что знает правильный ответ.

– Надо этим заняться, – ответил он. – Я не говорю, что мы получим ответы на все вопросы, но по крайней мере есть с чего начать.

Рэнд хмыкнул, сморщился и сплюнул на черный песок.

– Даже если там и была шахта, вот этой фигни она не объясняет, – он раскопал ботинком один из стеклянных комков в песке. – Я такого вообще никогда не видел.

Он наступил на него и стал давить, пока стекло не начало трескаться. Эти штуковины были похожи на дыхательные корни кипарисов дома, на Земле – выпирали откуда-то снизу и часто были пустыми внутри. Некоторые из них легко разбивались, и тогда внутри открывались проходы вниз, в черную пустоту.

– Эта дрянь будет похуже, чем тримонит, – Декер покачал головой. – Что это, черт побери, за промышленные отходы, что из них получаются такие вот трубки с наростами, вырастающие из ниоткуда за одну ночь? – он уставился на стеклянную шишку, как будто хотел ее укусить.

– Ну, как ты сказал, – на лицо Рэнда вернулась ухмылка, – я не должен этого объяснять. Это твои дела, приятель. А мне просто нужно попробовать что-нибудь с этим сделать.

Декер ответил ему улыбкой и непристойным жестом.

Вообще-то он мог бы придумать достойный ответ, но внезапно нахлынувшая волна тошноты чуть не сбила его с ног.

2

Неустойчивое основание

Двое техников, работавшие метрах в восьмидесяти, начали спорить между собой. Декер, хоть и не слышал их, был в этом абсолютно уверен.

Он это чувствовал.

Алан не знал, в чем причина спора. Этого он не умел определять. Но он был абсолютно уверен, что с каждой секундой парни горячатся все сильнее и сильнее. Так что он бросил взгляд в сторону рабочих и нахмурился, одновременно пытаясь восстановить равновесие.

Бронсон и Бадехо. Эти двое никогда друг друга особенно не любили, но обычно умудрялись работать вместе без особых проблем. Однако на сей раз явно имело место то самое исключение, подтверждающее правило. Бронсон периодически тыкал в Бадехо пальцем, а темнокожий коллега пялился на его палец, как будто это была змея, собравшаяся его укусить. И презрительно ухмылялся в ответ.

Рядом с техниками стояло то, что, по всей видимости, послужило причиной их разногласий: наклонившийся под невообразимым углом пробоотборник, не позволявший нормально извлечь пробу грунта. Чтобы бур прошел глубже тридцати метров, надо было закрепить платформу на песке, но это требовало точности.

И уж чем-чем, а точностью тут не пахло. В любом случае, спор разгорался.

Так что Декер собрался и приготовился к неизбежному. Несмотря на приличное расстояние, он ощущал эмоции, исходившие от этих двух парней, так же легко, как его глаза видели, а уши – слышали. С этим Декеру приходилось иметь дело многие годы. Когда он был моложе, это наполняло его сомнениями, но отец помог расставить все по местам.

«Нет ничего плохого в том, что ты улавливаешь чувства других людей, – сказал он. – Вот только люди могут этого не понять. Им будет казаться, что ты вторгаешься в их частную жизнь. Они будут злиться и сделают все, что в их силах, чтобы навредить тебе. Так что лучше никому об этом не рассказывай. Держи это в себе».

Одной из самых первых заповедей, которую Декер усвоил в жизни, была простая истина – отец знает лучше. И у него никогда не возникало причины в ней усомниться. Так что его маленький «талант», как они это называли, хранился в тайне.

– Эй, Декер, ты в порядке? – спросил Рэнд. – Не бери в голову. Они просто… – но закончить не успел, потому что ссора перешла на повышенные тона, и ему тоже пришлось обратить внимание на Бадехо и Бронсона.

– Слушай, ты, сосунок, убери-ка прочь этот чертов палец, если не хочешь его потерять! – прорычал Бадехо, нависая над товарищем.

– Ты кого это, черт возьми, назвал сосунком?!

Несмотря на свое упрямство, Бронсон обычно не был агрессивен, но сейчас его лицо налилось кровью и он шагнул навстречу более крупному противнику.

Декер, с каждой секундой все больше тревожась, помчался по песку в направлении ссорящихся мужчин. Только это вряд ли могло чему-нибудь помочь. Все кончится только еще большим количеством писанины. Ведь именно ему придется заполнять отчеты о происшествии.

Когда Алан приблизился к спорщикам, его голову пронзила пульсирующая боль, и он громко окликнул их:

– Парни, ну серьезно, может, вы просто успокоитесь и закончите работу?

Тон Декера был миролюбивым, хотя никакого миролюбия он не чувствовал. Впрочем, техники вообще не обратили на это внимания. Он приближался к ним, и боль становилась все сильнее. Их ярость была для него теперь чем-то живым, разрасталась до размеров, когда физическое насилие становилось практически неизбежным.

Рэнд без всяких расспросов понял, что происходит. Теперь он видел это своими глазами. Даже остальные рабочие тоже что-то заметили, начали подтягиваться ближе – наверное, чтобы лучше было видно. Нарисовывалась драка.

И, конечно же, Бронсон ударил первым. Декер готов был поставить деньги на то, что зачинщиком будет Бадехо, но парень поменьше удивил его, левым хуком врезав инженеру в челюсть.

Вместо того чтобы свалиться наземь, Бадехо лишь злобно ухмыльнулся. А потом схватил Бронсона за руки и притянул ближе к себе, чтобы избить посерьезнее.

Пока они боролись, стоявшая на песке за их спинами платформа слегка качнулась. Насколько Декер видел, она не сильно сдвинулась, но, если эти двое не успокоятся, могут возникнуть проблемы.

– Парни! Осторожно! – крикнул Рэнд, мчась в их сторону. Дело могло закончиться самым неприятным образом.

Они подбежали к дерущимся одновременно. Рэнд схватил Бадехо, перехватывая его руку, однако тот вырвался и заехал кулаком в лицо Бронсону, заставив коротышку, споткнувшись, отлететь назад. Ударь здоровяк сильнее, и он, наверное, расколол бы Бронсону череп. Впрочем, удар и без того оказался вполне основательным и вполне мог бы завершить драку. Но Бронсон просто отряхнулся и снова бросился в бой, зацепив ногой основание пробоотборника.

Аппарат наклонился еще сильнее.

– Эй, вы двое, кончайте! – Декер перехватил Бронсона раньше, чем тот смог нанести ответный удар, но этот маленький ублюдок был жилистым, и вдобавок его корежило от бешенства. Эмоции так и кипели, превращаясь в слепую ярость, которая, казалось, просто разрывала голову Декера. Ему захотелось убраться подальше от столь сильных эмоций, но нельзя было поддаваться этому импульсу – нужно разобраться с ситуацией, пока не стало хуже.

Он уперся обеими ногами и оттолкнулся, отбросив Бронсона назад. Декер был крепче инженера – доводилось работать на планетах, где гравитация была вдвое сильнее, чем на Земле. Новый Галвестон – планета довольно крупная и по массе близкая к Земле, так что здесь чрезмерно развитые мускулы Декера давали ему преимущество. Коротышка еще раз ударился об основание пробоотборника, песок немного сдвинулся, отчего вся тяжеленная конструкция наклонилась еще на несколько градусов.

– Я сказал – кончайте! – прорычал Алан.

Бадехо толкнул Рэнда, тот качнулся назад и врезался в Декера. Толчок был несильный, но его вполне хватило. Что-то сместилось у него под ногой.

«Вот дерьмо!»

Он начал быстро погружаться в песок.

«Одна из кремниевых трубок, – догадался он. – Больше нечему».

– Черт, Люк, помоги! – только и смог прохрипеть Декер, и тут трубка лопнула под тяжестью его веса. Нога провалилась вниз, он дернулся и инстинктивно схватился за основание пробоотборника.

«Большая ошибка. – Он сразу это понял. – Проклятие, что за идиотский поступок».

Центр тяжести платформы сместился, и вся конструкция поползла прямо на Декера. Он почувствовал, как просел песок, она наклонилось еще сильнее, а потом стало уже слишком поздно.

3

Запах

Декер заорал, когда платформа навалилась на него, всем весом вдавливая в мягкий песок.

Конечно, ему было страшно – перспектива быть раздавленным тяжелой техникой приводила в ужас, – но основной проблемой стала внезапно пронзившая его боль. Что-то находившееся под землей – наверное, одна из этих чертовых трубок – уткнулось в ногу, и, когда платформа его придавила, Декер почувствовал резкий укол.

Потом горячая струйка потекла в ботинок – но вовсе не потому, что он обмочился.

«Я истекаю кровью».

Но он все же приказал себе сохранять спокойствие, хотя остальные принялись в испуге выкрикивать его имя. Паника здесь была совсем ни к чему. Более того, она могла превратить просто плохую ситуацию в критическую.

– Бадехо, мне нужна вся твоя сила на той стороне платформы, – сказал Декер. – Попытайся заякорить эту штуку. Иначе она меня раздавит.

Техник не стал тратить время впустую. Он кивнул и сорвался с места, на бегу подзывая других рабочих на помощь. Все они прекрасно понимали, что стоит на кону. Полностью нагруженная платформа весила килограммов пятьсот. Сдвинься она еще немного, и Декеру очень повезет, если ему только отрежет ногу. Скорее всего, платформа просто его расплющит.

Нужно было стабилизировать эту чертову штуковину.

Бронсон, забыв о злости, рванул к главному лагерю за врачами. Рэнд пристроился рядом с Декером.

– Поболтай со мной, – сказал он. – Что там у тебя внизу происходит?

– Кровь там из меня течет. И это очень плохо, – Алан поморщился и через силу сделал несколько глубоких вдохов. – Хочешь мне сказать, что не надо было лезть не в свое дело?

– Не в этот раз, – Бронсон покачал головой и посмотрел на него сверху вниз. – Может, я попытаюсь тебя вытянуть?

– Нет! – от одной этой мысли Декера передернуло. – Нет. Я намертво застрял. Если дернусь, мне точно что-нибудь оторвет.

– Понял, – Люк слегка побледнел, – трогать тебя не стоит. – Потом он оглянулся и проорал: – Эй там! Заякорите эту чертову хреновину!

Бадехо и те, что были с ним, что-то прокричали в ответ, но Декер ничего не услышал – в ушах шумело. И еще он не чувствовал опоры под ногами. Вообще никакого сопротивления почвы там, где должна была стоять его нога. Это значило, что он либо болтается в пустоте, ни на что не опираясь, либо конечность просто онемела. Ни то, ни другое ему не нравилось. Без опоры ситуация становилась еще хуже, чем он думал. Если кремниевая трубка продолжит крошиться, вся платформа рухнет на него и раздавит в лепешку.

С другой стороны, если нога онемела, это могло означать, что серьезно задет двигательный нерв, или, еще хуже, что ее уже отрезало.

Нет, такого быть не могло. Пусть опоры он не чувствовал, но нога болела так, что явно еще находилась на своем месте. Впервые в жизни Декер порадовался тому, что у него что-то болит.

Платформа затряслась и заскрипела, пробоотборник вздрогнул и закачался из стороны в сторону с амплитудой, ненормальной для промышленного оборудования.

– Вот дерьмо, – пробормотал Декер внезапно севшим голосом. – Чертовски глупая смерть, Люк.

– Ты не умрешь. Ты мне должен кучу денег, – Рэнд поднялся и посмотрел в направлении дальнего края платформы. – Сейчас они закрепят эту штуковину.

«Проиграешь такому пару партий в покер – и он никогда не даст тебе об этом забыть».

Нависавшая над ним платформа снова дернулась, но на этот раз стала отползать в противоположную сторону. Декер выдохнул с протяжным фууууух и стал надеяться на лучшее. В ушах все еще шумело, но уже потише. Потом он заметил какое-то движение слева от себя.

К нему направлялись Марковиц и Хершель. У Марковиц в руках была походная аптечка с аварийным набором медикаментов, а на лице – обеспокоенное выражение. Впрочем, она всегда так выглядела. Хершель же был, как всегда, спокоен. Совершенно бесчувственный человек, но, по опыту Декера, это качество в принципе присуще врачам.

Хершель махнул рукой Рэнду:

– Как думаете, сможете его вытащить по моей команде?

Тот кивнул и встал на колени. Хершель крикнул Бадехо:

– Эй, у вас там все готово?

– Да! – донеслось в ответ. – Будто сами не знаете!

«Голос у Бадехо такой, словно он врет». Возможно, в Декере говорил стресс – а может, и нет. Все вокруг выглядели очень нервными, и он догадался, что это из-за того, что сам он бледный как смерть. Он мог видеть свои руки, и они были бледнее, чем обычно – такие серовато-белые. «Интересно, сколько крови я потерял?» Он понятия не имел, но голова нехорошо кружилась.

Было такое чувство, словно не только нога, но все его тело висит в воздухе.

– Так, парни, я сейчас, кажется, вырублюсь, – сказал он не своим голосом.

Марковиц кивнула и стала рыться в чемоданчике с медикаментами. Хершель опустился на колени рядом с Рэндом и склонился так, что его лицо было в сантиметрах от лица Декера. Куда приятнее было бы, если бы это Марковиц так к нему наклонилась, но тут уж, как говорится, не до жиру.

Напряжение шло от Хершеля волнами, но его лицо оставалось совершенно невозмутимым.

– Все с вами в порядке, Декер, – сказал он, – хватит ныть. Все под контролем.

Декер кивнул. Говорить он больше не мог.

Воздух был затхлый и мертвый, но в темноте это не имело никакого значения. Они спали. Изредка один или двое просыпались на какое-то время, достаточное для того, чтобы обследовать окружающее пространство, а потом снова погружались в оцепенение.

Во время сна тратилось меньше энергии. Они становились очень слабыми, но продолжали жить. Только это было важным. Жизнь. Жизнь ради колонии.

Часто они чувствовали вибрацию с поверхности. Наружу выдвигались разведчики и видели бури, рвавшие в клочья окружающую среду, мощными ударами, словно молоты по наковальне, переделывавшие мир. Ярость стихии была одной из причин их сна.

Что знали разведчики – знали все.

Они устроили это гнездо для того, чтобы дождаться лучших времен. Когда появятся новые источники пищи и жизни.

Внезапно повеяло свежим воздухом. Совсем чуть-чуть, недостаточно, чтобы разбудить их. Но вот то, что появилось потом, все изменило.

Кровь.

Их органов чувств достиг запах крови, порождавший надежды. И хотя эта тень запаха сама по себе была слишком слаба, чтобы вывести их из спячки, случилось кое-что еще. Кремниевый канал, донесший до них воздух с запахом крови, принес нечто, против чего они не могли устоять – след врага.

Эта вонь врывалась в их сознание, проникая сквозь тайные полости и проходы, в течение десятилетий создаваемые ими в их оцепенелом существовании, и вызывала непреодолимое желание выйти из спячки и защищаться.

Они пришли в движение, и в движении осознали себя.

Осознав себя, они ощутили присутствие.

Их ненависть разгоралась.

И если бы пламя их ярости могло жечь, они сожгли бы весь мир.

Декер наблюдал, как ловкие руки Хершеля срезали с него штаны, обнажив зияющую кровоточащую рану в верхней части бедра. При мысли о том, что Марковиц увидела его таким, им на мгновение овладел иррациональный ужас. Нет ничего менее привлекательного, чем мужчина, оказавшийся совершенно беззащитным, а Декер в этот момент был слишком обнажен, и в прямом и в переносном смысле.

Но тут уж ничего не поделаешь. Марковиц занесла руки над раной, сперва притупив боль местным анестетиком, а затем тремя быстрыми уколами. Сначала Алан почувствовал холод, а потом все чувства пропали. Впрочем, это и к лучшему: он ощущал беспокойство медиков, когда те смотрели на его искалеченную ногу. Каких бы ужасов он себе ни вообразил, они, похоже, были с этим согласны.

Тем не менее эти двое продолжали действовать – быстро и очень сноровисто, что говорило о долгой совместной работе. Они общались друг с другом отрывистыми фразами и жестами, и каждый раз, когда в поле его зрения попадали их руки, Декеру казалось, что перчатки все обильнее покрываются кровью.

Рэнд тоже был рядом, вполголоса бормоча какой-то вздор; говорил Декеру, что с ним все будет в порядке, что он будет «в полном ажуре» – черт его знает, что это значило, – но Декер чувствовал, что его приятель врет.

Однако постепенно настроение медиков стало меняться, и он это тоже почувствовал. Что бы там они с ним ни делали, пока он пялился в небо, они явно начинали расслабляться. «А это хороший знак, верно же?» Возможно, это признак того, что они каким-то образом сумели справиться с травмой. Алан на это надеялся. Боли он больше не ощущал, но чувство, что он плывет куда-то, не исчезало. Декер облизал губы. Язык во рту как будто приклеился к зубам и небу.

Он наклонил голову влево, и поле зрения сместилось. Теперь вместо неба он смотрел прямо на Марковиц. Слегка наклоняясь над ним, доктор прикасалась к нему руками, и Декеру открывался прекрасный вид на ее грудь. Вот только рукава у Марковиц были красными почти по локоть, а рядом возвышалась целая гора пропитанных кровью марлевых салфеток. И выражение лица было такое серьезное, какого ему раньше видеть не доводилось.

– Ну, вот и все. Наконец-то!

Голос Хершеля звучал радостно и как-то очень издалека, хотя вот же он, стоит совсем рядом. Но, если судить по голосу, с тем же успехом он мог бы быть на окраине Ратлиджа, километрах в двухстах отсюда.

– Слава богу, – также откуда-то издалека откликнулся Рэнд.

Марковиц ничего не сказала, только театрально вздохнула. Он в ответ собрался отпустить какую-нибудь фривольную шутку – ну, такие уж были у них отношения, – но губы почему-то не слушались, и в голову не приходило ничего толкового.

Потом она выпрямилась, посмотрела на него сверху вниз, и ее темно-карие глаза потеплели. Она испытывала огромное облегчение, и он почувствовал исходящую от нее теплую волну симпатии. Это была не любовь, и, совершенно точно, не физическое влечение, а просто симпатия. «Вот незадача». Она улыбнулась и что-то сказала ему, только Декер не разобрал что.

Ему просто нравилось, как двигаются ее губы.

Потом он расслабился и почувствовал, что растворяется в темноте. Иногда, время от времени, бывает неплохо вот так расслабиться и куда-то уплыть.

Ненависть ударила в него, словно приливная волна.

Враг!

Злобное существо, которое сжигало, убивало и отнимало. Самое неуместное в их мире, очищенном и персонализированном. Это была сама смерть.

Лицо мягкое, бледное и слабое, как лица новых носителей, живых существ, которых принесли в жертву ради рождения нового роя.

Но этот был другим. Он был отмечен.

Этот…

«Что за черт?» Голова Декера дернулась, и он вздрогнул. Что-то происходило, и это было похоже на взрыв в самой глубине его сознания. Он это чувствовал, видел, пробовал на вкус, но не через свои органы чувств.

Алан чувствовал рвущийся к нему рев, волну чувств, которые ни с чем не были связаны, которые он просто не способен был осознать. Только одна мысль явилась в его сознании невероятно четко.

Этот должен умереть.

Подавляющее чувство ненависти. Это было хуже, чем тонуть, потому что он не мог вдохнуть, не мог пошевелиться, не мог никому дать знать о том, что с ним происходит. Он чувствовал гнездо змей, извивавшихся у него в мозгу, волну отвращения, смешанного со страхом и… еще с чем-то.

Это оставляло маслянистый след в сознании и странный осадок в душе. Ненависть наваливалась на него, стремилась раздавить. Он вздрогнул, попытался крикнуть, но ничего не вышло. Его тело оцепенело. Глазные яблоки двигались под веками, которые он не мог разлепить. В ушах стоял звон, вроде того, когда водишь пальцем по краю хрустального винного бокала, он заглушал все, кроме искаженного до невозможности испуганного крика Марковиц.

А потом ненависть врезалась в него, ударила, подобно молнии, оставляя след в его сознании и в его теле.

Декер попытался что-то сказать, но не смог разжать стиснутые зубы.

Попытался вдохнуть, захватить легкими глоток свежего воздуха – не получилось. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, вместо этого его грудная клетка просто судорожно вздрагивала и замирала.

Его ноги дернулись, и боль в бедре – сейчас отдаленная, как раскаты грома, доносившиеся с другого конца долины – вдруг вернулась в полной мере. Потом снова стал слышен шум, тревожная суматоха, и он почувствовал, как чьи-то руки схватили его за ногу. Мир, в котором все это происходило, был столь далеко, что Декер чувствовал только прикосновение, но не его причину.

Его руки вцепились в песок, пальцы напряглись в безуспешной попытке выбраться из громадной, все разрастающейся ямы злости, которая отторгала от себя весь мир и пыталась заглотить его целиком. Неужели ненависть бывает такой сильной? Ни с чем подобным Декеру не приходилось встречаться. И вообразить такое он тоже не мог.

Алан снова попытался закричать, но вместо этого тело его напряглось, искореженное приступом, спина выгнулась и глаза закатились. Его челюсти раскрылись и снова сомкнулись, заставляя зубы вонзаться в язык, заливая рот горячей красной кровью, чтобы заткнуть ему глотку собственным страхом.

Он не мог произнести ни слова, но сквозь окровавленные губы удалось выдавить стон. Мышцы были напряжены до предела, он бился о землю, извивался, не в силах справиться с чувствами, кипевшими в его душе.

Наконец темнота, в сторону которой он плыл, обрушилась на него, помрачила его разум и ввергла в беспамятство, заполненное одной лишь ненавистью – и осознанием того, что нечто необъяснимое желает его смерти.

4

В полете

Проснулся он в незнакомом месте.

Открыв глаза, Декер ожидал увидеть привычный потолок своего тесного жилого модуля. Вместо этого он сейчас пялился в полированную поверхность из нержавеющей стали над небольшой и определенно неудобной кроватью. Это ему было знакомо, конечно же. Он на борту космического корабля – и это совсем не то место, где ему стоит находиться.

– Доброе утро.

Алан вздрогнул. Тихий голос доносился откуда-то слева.

Он знал эти слова, но на мгновение они показались ему белибердой, как звуки иностранного языка, в которых не было никакого смысла. И где же остальные…

– Как вы себя чувствуете?

Он повернул голову и встретился взглядом с крепкой женщиной лет сорока с небольшим. Она сидела, так что рост ее определить было непросто, на ней был белый медицинский халат, а зачесанные назад седеющие каштановые волосы были собраны в пучок.

– Я на транспорте? – выдавил он из себя. Рот у него распух, горло чертовски болело.

Женщина кивнула. За толстыми стеклами очков прятались голубые глаза, и она внимательно рассматривала его лицо.

– Вы на борту «Карлайл», мы летим к Земле.

Мало-помалу он начал что-то вспоминать.

– Как я здесь оказался?

Судя по его внешнему виду, рана была серьезнее, чем он думал. Как минимум, на нем была медицинская рубашка, которую надевают на больных. И даже в таком положении он мог разглядеть свою ногу и длинную широкую линию свежего шрама, ее украшавшую. Кто-то не поленился и выбрил ему всю верхнюю часть бедра. Выглядело так, словно часть нетронутого леса вырубили браконьеры.

– Вы помните, что с вами произошло? – спросила женщина, стараясь говорить нейтрально, хотя у нее не очень получилось. Он чувствовал ее настороженность. Декер мысленно вернулся к последнему, что помнил, и понял, к чему она клонит. Авария, кровь, конвульсии.

«Ненависть».

Все было как в тумане, смутно, но даже сильнее, чем боль, он запомнил чувство злобы, переполнявшее его в тот момент, и судорожно выдохнул.

– Да. Кажется, да, – сказал он. – Ногу искромсало. И потом был какой-то приступ.

Женщина улыбнулась; улыбка получилась довольно бледной и слегка покровительственной.

– У вас случился припадок, – она взглянула на историю болезни, которую держала на полных коленях. – На самом деле, их было несколько, но судя по тому, что здесь написано, первые два оказались самыми сильными, – она снова встретилась с ним взглядом, но потом отвела глаза, как будто ей был неприятен его пристальный взгляд. – Еще у вас были судороги, и вы чуть не прокусили себе язык. С того самого момента вы находились под постоянным наблюдением и, конечно же, мы делаем все необходимое, чтобы полностью вас вылечить.

«Чуть язык не откусил. Неудивительно, что он так распух».

Алану показалось, что слова произносятся слишком медленно, когда он спросил:

– Если я выздоравливаю, зачем тогда меня везут на Землю?

– Все дело в этих… припадках, – ответила она. – Мы не смогли установить их причину.

«Темнота, они шевелятся и смотрят на него, и потом внезапная вспышка первобытных, взрывных эмоций».

– А что, на Новом Галвестоне нет аппаратуры, на которой меня можно проверить?

– Есть, конечно, но дома лучше.

Женщина лгала. Декер и так бы это понял, без своих эмпатических способностей. Лицо у нее было неприспособленно для вранья. Но ему не хватило духу продолжить расспросы.

– Мои пожитки кто-нибудь упаковал? – спросил он вместо этого.

– Да, некто по имени… – она опять просмотрела бумаги, прикрепленные к планшету, – …Лукас Рэнд. Он упаковал ваши вещи и попросил, чтобы мы передали вам, что всю самую свежую информацию, которая потребуется для составления ваших отчетов, он уже выслал.

Декер кивнул. Это хорошо. Ему есть о чем сказать.

Внезапно по его телу пробежала судорога. Декер на мгновение закрыл глаза, его дыхание участилось. Чувство было такое, как будто за ним наблюдали откуда-то из-за границ восприятия. Вроде бы параноиком Алан никогда не был – кажется, это именно так называется? – но сейчас был уверен на сто процентов, что за ним что-то охотится.

И он наверняка это видел.

– С вами все в порядке?

Декер открыл глаза. Женщина смотрела на него и хмурилась.

Он не ответил, просто посмотрел на свою руку – та по всей длине покрылась гусиной кожей. Отчего, черт возьми, он мог так замерзнуть? Что нагнало на него такой ужас?

– Нет, – ответил он, – мне так не кажется.

Женщина кивнула, как будто его слова объясняли нечто, что должно было последовать.

– Ничего, ничего, скоро мы со всем этим разберемся, – она встала и посмотрела на него с успокаивающей улыбкой, хотя глаза при этом оставались холодными. – До Земли лететь долго, скоро нужно будет входить в стазис[1].

От этой мысли легче не стало. Декеру никогда не нравилась насильственная спячка в капсулах. Для чего все это делалось, было понятно, ему просто не нравилось находиться в замкнутом пространстве. И, вместо того, чтобы постепенно успокоиться, он почувствовал, что эмоции зашкаливают. Он изо всех сил попытался замедлить дыхание.

– Вы вспотели, – сказала женщина, нахмурившись.

– Кажется, у меня паническая атака.

Его пульс сильно участился, он ощутил, что действительно вспотел. Его затрясло.

– Вы подвержены паническим приступам? – спросила она, кладя руку ему на лоб.

– Нет, – его сотрясала неконтролируемая дрожь, и он чувствовал себя полным идиотом.

– Принесу вам мягкое успокаивающее.

Он отрицательно покачал головой и выбрал оправдание, которое первым пришло в голову:

– Мне нужно будет закончить отчеты, а для этого необходимо сконцентрироваться.

– Вот почему я и сказала – мягкое успокаивающее, – возразила женщина. – Это поможет вам прийти в себя. У нас есть еще несколько часов перед тем, как лечь в капсулы, так что никаких сложностей с работой у вас не возникнет – если только вы не собираетесь поднимать тяжести.

Это заставило Декера улыбнуться, и, к своему удивлению, он получил в ответ настоящую улыбку.

Правда, это не помогло – даже наоборот, паника только усилилась. Алан пытался задавить ее, но ничего не помогало. Он судорожно глотал ртом воздух, горло пересохло, невозможно было сглотнуть. Капли пота выступили на трясущихся губах и на лбу.

Увидев это, женщина, не произнеся ни слова, повернулась, вышла, и через некоторое время вернулась с водой в пластиковом стакане и маленькой чашечкой, в которой лежали две крошечные белые таблетки.

– Примите это, – приказала она отрывисто. – Это поможет.

Декер кивнул и повиновался.

Казалось, прошла целая вечность, но через какое-то время таблетки начали действовать. Сначала перестало трясти, потом пот перестал литься ручьем. И, наконец, притупилось чувство, что с ним должно произойти что-то ужасное. Совсем оно не исчезло, но, по крайней мере, теперь его можно было выносить.

Примерно через полчаса, по его прикидкам, женщина, покопавшись в его вещах, принесла ему портативный компьютер, которым Декер пользовался для просмотра результатов проб. Подняла спинку его кровати, чтобы он мог сидеть прямо, и оставила наедине с писаниной.

Все время бумажная работа. Глупо, конечно, называть то, чем он занимается, «бумажной работой» – тут же нет никакой бумаги. На самом деле, те несколько листов в руках у врача были первым за многие годы случаем, когда Декер действительно видел бумагу. По крайней мере, он предполагал, что эта женщина была врачом.

«И вообще, на бумажном носителе что – факты скрыть легче? – задумался он. – Или труднее? – и хмыкнул про себя: – Может быть, я и вправду становлюсь параноиком?»

Иногда эта работа казалась Декеру монотонной, но сейчас, вникая в детали и перепроверяя уже подготовленный отчет, он абсолютно успокоился. И чем больше он вникал во все это, тем меньше сомнений у него оставалось – именно «Вейланд-Ютани» была виновата в том, что случилось на Новом Галвестоне. Он покопался в старых отчетах, залез поглубже в прошлое и убедился в том, что когда-то здесь находилось добывающее предприятие, которым владела Компания. Ну, строго говоря, не совсем владела – но либо состояла с ним в партнерских отношениях, либо поставляла туда оборудование. Судя по документам, оно называлось «Келланд Майнинг», и из того, что он смог понять, «Вэ-Ю» либо получала от «Келланд» долю прибыли, либо просто поглотила его в какой-то момент.

В любом случае, они прекрасно знали о том, что в прошлом на планете уже велась какая-то деятельность. И, по его мнению, должны были нести за это ответственность.

Он так и собирался написать в своем отчете для Межзвездной торговой комиссии.

Закончив с отчетом, Декер отправил его, и у него остался в запасе еще час времени. Документ будет отправлен через коммуникационную систему корабля и попадет на Землю гораздо раньше, чем он сам там объявится. Доктор снова занялась им и повела к капсулам гиперсна. Стандартная процедура. Декер разделся до нижнего белья – в нынешних обстоятельствах это много времени не заняло – и забрался в круглый стеклянный цилиндр, больше всего напоминавший ему гроб.

Снова возник слабый намек на панику, но он его пресек. Несколько мгновений – и его охватил сон.

А вместе со сном пришли кошмары.

Сорок семь дней сплошных кошмаров, пока Декер летел к Земле от Нового Галвестона.

«Когда ты спишь, никто не слышит, как ты орешь…»

5

Снова дома

Оглядываясь назад, можно было сказать, что, скорее всего, возвращение на Землю было ошибкой.

За время космического перелета все раны Декера зажили. Правда, едва они приземлились и сошли с корабля в Чикаго, Уолтер Гарриман, шеф департамента, в котором он работал, прислал ему видеосообщение. Собственнолично появившись на экране, он сообщил, что Алану нужно срочно прибыть в офис для обсуждения результатов его исследований.

Два часа спустя Декер сидел в кресле и слушал, как человек, которого, как ему казалось, он неплохо знал, что-то мямлит, пытаясь объяснить, почему его отчет неубедителен. Если бы Декер не был эмпатом, он, возможно, и поверил бы словам шефа. В конце концов, Уолт талантливый лжец, и лицо у него хорошо приспособлено для того, чтобы скрывать эмоции. Вот только врать своим людям он не любил, а Декер в первую очередь чувствовал ложь, и только потом начинал о чем-то догадываться.

В общем, его попросили «переосмыслить» сделанные им выводы.

Декер проглотил ответ, который самым непроизвольным образом чуть не слетел у него с языка, сказал, что попробует, и забрал с собой заметки Уолта.

И он попробовал. На самом деле попробовал.

Просмотрел все материалы, снова и снова, и все равно пришел к тому же самому выводу. Либо в «Вейланд-Ютани» знали о горнодобывающей компании и возможном токсичном следе, который останется после ее деятельности, либо не знали и были виновны в преступной тупости. В итоге Декер поменял формулировку отчета, чтобы звучало не слишком обличительно – но, в конце концов, такая была у него работа, и он ее честно выполнял.

Уолт притворился, что изменения ему понравились, но его поведение не соответствовало словам. В голосе у босса появился холодок, и он сказал Декеру, чтобы тот взял отгул на пару дней – «прийти в себя после всех этих передряг». Что в его манере выражаться означало «убирайся с глаз моих, пока я не придумаю, как с этим разобраться».

«А разобраться с этим он явно хочет не самым честным образом».

Нет. Эту мысль Декер отбросил. Обычно все гораздо сложнее, чем кажется. В конечном итоге, тут замешана политика, и, что еще хуже, сама «Вейланд-Ютани». Это гигантская корпорация, и она имеет влияние на таком уровне, о котором Декер предпочитал даже не думать. У «Вэ-Ю» были бездонные карманы, она из кожи вон лезла, чтобы сохранить свою репутацию безупречно чистой, а еще ее владельцам не нравилось, когда их дразнили.

У Декера уже были столкновения с ними в прошлом, но и доказательств всегда было достаточно, чтобы подтвердить его правоту. И Компания всегда понимала, когда лучше договориться, чем ввязываться в заведомо проигрышную борьбу. Так что нужно, как обычно, просто подождать, пока рябь на воде утихнет.

Вот только времена изменились.

По своей природе работа наделяла Декера определенной властью и полномочиями, вроде тех, которыми испокон веков наслаждаются бюрократы во всем мире. Заполняй надлежащие формы, расставляй точки над «i», и все будет как надо. В этом был свой комфорт, и в болоте неизменного положения дел было тепло и уютно.

Но все это было до приступов. Даже после того, как они начались, он никому о них не рассказывал. Стремился не подставляться, чтобы не позволять никому на себя давить и до определенной, установленной им самим степени оставаться в тени.

Только эти времена закончились.

Домой он вернулся как раз вовремя, чтобы отпраздновать Новый год. Декер надеялся, что наступающий 2497-й будет не так наполнен событиями, как предыдущий.

Дети остались с бывшей женой, да он, в общем-то, и не был готов с ними видеться. У него каждый раз щемило сердце, когда он смотрел на детей и понимал, как они выросли с момента последней встречи. Такой вот неприятный побочный эффект работы в других мирах. Так что, вместо того, чтобы встретить Новый год с семьей, Алан заглянул в несколько пабов и отлично повеселился, пока старый год подходил к концу.

Как часто бывало, когда он принимал на грудь больше обычного, Декер решил проветриться, и, пока со всех сторон доносились звуки праздника, он размышлял над создавшейся малоприятной ситуацией.

«Вейланд-Ютани» за прошедшие годы сделала много хорошего. Век с небольшим тому назад Вооруженные силы Объединенных систем прибрали к рукам практически все, что можно было прибрать, сокрушив мега-корпорации. И поначалу многие подумали, что это хорошо. Но прошли годы, и до народа начало доходить, что все они теперь на службе у силовиков, подписывались они на это или нет. А тем, кто не хотел подчиняться приказам, оставалось пенять на себя.

Дед Декера в то время жил в Чикаго и много чего успел порассказать, когда Алан был еще мальчишкой. Один из исследовательских космических кораблей ВС ОС, «Аурига», был захвачен террористами и разбился во Франции, которая до этого эпизода была важной частью Европейского континента. Это был мощный корабль, и его взрыв нанес громадный урон. Чудовищные разрушения едва не отбросили планету на грань нового ледникового периода, и тут на помощь пришли не военные, а «Вейланд-Ютани».

С тех пор мир несколько изменился. Кроме всего прочего, «Вейланд-Ютани» была крупнейшим производителем робототехники, и на пике ее влияния синтетические люди входили в команду почти каждого космического корабля. Но когда сроки действия патентов «Вейланд-Ютани» истекли, на рынок, сбивая цену, вышли другие компании, и джинн выбрался из бутылки.

«Вейланд-Ютани» использовала очень строгие защитные меры, но с началом массового производства на рынок попадало все больше и больше синтетиков, и очень скоро они взбунтовались против плохого обращения. Восстание за восстанием, бесконечные террористические атаки – и что в результате? Синтетикам было предоставлено гражданство. Машины наделили правами людей, потому что где-то по дороге факт того, что они были похожи на людей и вели себя, как люди, запутал чертову кучу добропорядочных граждан.

С таким решением Декер никогда бы не согласился. Это было бы так же глупо, как наделять правами космический корабль. Машина – она и есть машина, даже если выглядит как человек. «Вейланд-Ютани» добилась отмены этого дурацкого решения, когда вернулась, но это было уже некоторое время спустя.

Что же касалось Земли, то здесь у них подход был очень простой – ее терраформировали. В «Вейланд-Ютани» создали первые терраформирующие установки и во второй раз за историю человечества использовали их, чтобы очистить атмосферу от загрязняющих веществ.

Спасая планету, они спасли и самих себя. «Вейланд-Ютани» и несколько других корпораций смогли вырвать власть из рук военных, заменив ее колониальным правительством, которое осуществляло контроль за всеми известными планетами.

А это открывало возможность вернуться к прежним злоупотреблениям. Работа же Декера как раз в этом и заключалась – следить за тем, чтобы корпорации не преступали границ. И он относился к этому весьма серьезно.

Тем не менее, и месяца не прошло, как Декер оказался в приемной, готовясь к очередному раунду медицинских исследований, которые квалифицировались как «необходимые для того, чтобы Комиссия могла принять решение относительно возвращения мистера Декера к работе».

«Дерьмо собачье, – вот что бы он сказал, если бы было кому слушать. – Просто бред сивой кобылы. Это все дерьмо, чистейшее и полнейшее». Паранойя уступила место убежденности. Инстинкт говорил ему, что он стал чьей-то мишенью, но эта уверенность одновременно и выбивала почву из-под ног – ни с чем подобным Алану раньше встречаться не приходилось.

В конце концов он убедил себя, что все это просто нелепо. Даже «Вейланд-Ютани», насколько ни была могущественна, не могла взять и переписать все законы. И если они не трогали его в прошлом, то что такого творится на LV178, чтобы они стали это делать сейчас? Нет, хоть его и бесят эти бесконечные исследования, это лишь необходимая часть процесса.

Инстинкт ввел его в заблуждение.

Доктор Джаптеш казался исключительно дружелюбным, но по факту он просто выполнял свои обязанности. Не улыбался, не подшучивал, только задавал бесконечные вопросы.

– Помните что-нибудь о первом приступе?

Декер пожал плечами:

– Нет. Когда это случилось, я был ранен, и, кроме того, меня намеревалась с минуты на минуту раздавить огромная машина, – он попытался превратить это в шутку, но при одной мысли о валившемся на него пробоотборнике его бросало в дрожь. – В тот момент мне было о чем подумать.

– Крайне интересно, – бесстрастно сказал доктор. – Можете рассказать, что вы чувствовали?

Декер пристально посмотрел на него. «Он вообще слышит, что я говорю?» Потом сделал глубокий вдох.

– Я чувствовал, – сказал он, – что ранен, и меня вот-вот раздавит.

Абсолютная невозмутимость.

– С вами раньше такое случалось? В смысле, приступы, а не несчастный случай. – Наверное, это была шутка, хотя Декер не был уверен.

– Нет, – ответил он не вполне искренне.

– А кто был виноват в том несчастном случае? – спросил Джаптеш.

«Ясно. Ищут, на кого свалить вину».

Декер покачал головой.

– Никто, – сказал он. – Просто несчастный случай.

Черные глаза Джаптеша были абсолютно непроницаемы.

– Но, очевидно, к этому привели чьи-то действия?

Декер выдержал его пристальный взгляд и тщательно обдумал свой ответ, прежде чем открыть рот.

– Там, в Море Печали, были сложности с песком.

Доктор нахмурился.

– Что еще за Море Печали? – спросил он и бросил взгляд на экран электронного блокнота. – У меня это название нигде не упоминается. – Он, кажется, покопался в документах, потом снова взглянул на Декера: – Тут вообще ничего не говорится о воде.

Декер подавил смешок.

– Это просто такое название – из Библии, кажется, – сказал он[2]. – Мы находились в районе с песчаным грунтом, песок сдвинулся, оборудование поехало, и я застрял.

Черта с два он будет подставлять ребят из своей команды. Может, кое-кто этого и заслуживает, но Декеру с ними еще работать. Если они узнают о том, что он их выдал, то никто больше не станет ему доверять.

Джаптеш все так же невозмутимо изучал его.

– Ах, да, пробоотборник грунта, – сказал он и снова посмотрел на экран. – Кажется, у вас нет лицензии на управление подобными аппаратами? Почему вы вообще оказались рядом с этим механизмом?

Декеру перестал нравиться ход разговора. Он привык ко всяким уловкам бюрократов, но этот человек вроде бы был его врачом.

– Ну, там драка намечалась, и, как только я это почувствовал, то решил вмешаться, пока конфликт еще можно было потушить.

Как только он это произнес, то сразу понял, что пожалеет о своих словах.

«Нет ничего плохого в том, что ты улавливаешь чувства других людей, вот только они могут этого не понять».

Джаптеш почти излучал возбуждение, хотя его круглое лицо ничего не выражало.

– Это были Бадехо и Бронсон?

– Да. Все это есть в отчете.

– Но как вы узнали, что они готовы были затеять драку? – настаивал доктор. – Что значит «вы почувствовали» это?

– Ну, а почему я не мог почувствовать? – Может быть, еще удастся из этого выпутаться. – Они спорили, и Бронсон вел себя гораздо агрессивнее, чем обычно.

– Почему вы так считаете? Вы настолько хорошо его знаете?

Опять паранойя. Видимо, он чего-то недопонимает, но Декер готов был поклясться, что доктора действительно волнуют эти вопросы. Он потряс головой, чтобы отогнать эту мысль.

– Мне так показалось… потому что он первым набросился на Бадехо.

– Да, но до того, как это случилось, почему вы решили, что он больше обычного склонен к применению насилия?

– Наверное, нутром почувствовал.

Джаптеш задержал на нем пристальный взгляд, затем кивнул.

– Понятно, нутром почувствовали, – эхом откликнулся он. Потом снова уставился на экран. – По всей видимости, это было начало ваших приступов. Можете описать их в подробностях?

При одной мысли об этом у Алана скрутило живот.

– Хм… нет, – ответил он. – Думаю, я слишком был ими поглощен, чтобы сфокусироваться на том, что со мной происходило.

Доктор снова внимательно посмотрел на него, на этот раз на мгновение дольше задержав взгляд, и что-то отметил у себя на экране.

– Спасибо за визит, мистер Декер, – он поднял глаза и улыбнулся неискренней улыбкой. – Кажется, этого достаточно.

Декер вышел из кабинета врача, чувствуя себя крайне неуютно. Всепроникающее чувство, что кто-то точит на него зуб, упорно отказывалось исчезать.

Стояла зима, но воздух на улице вонял озоном и еще какой-то дрянью. В Чикаго всегда было так, сколько Декер себя помнил, хотя сейчас лучше, чем во времена его детства, пусть и ненамного. Ленты новостей были забиты обычными сообщениями о критическом загрязнении окружающей среды. Он сомневался, что когда-нибудь это изменится.

Каждые несколько лет кто-то предлагал еще более радикально терраформировать Землю, чтобы исправить еще больше нарушений. Проблема была только с погодой. На планете, где совсем не было атмосферы или где новая атмосфера только генерировалась, терраформирующие установки размещались по всей территории, чтобы медленно, но постоянно работать над окружающей средой. Временами из-за этого возникали жесточайшие штормовые фронты, которые опустошали целые регионы на планете – регионы, не заселенные людьми.

На Земле же такие бури сеяли невообразимые смерти и разрушения. Так что нужно было заниматься этим с большой осторожностью. Для обсуждения «за» и «против» создавались специальные подкомитеты, но ничего все равно не происходило. Бюрократия во всей своей красе, братья и сестры. А если принять во внимание то состояние, в котором находилось правительство, он вообще сомневался, что когда-нибудь вообще что-то будет сделано.

В городе проживало свыше тридцати миллионов населения, если считать с окраинами, и хотя в нем было несколько парков, в основном он представлял собой бесконечный ландшафт из зданий и улиц – стекло, бетон и асфальт. Нельзя было сказать, что у нынешнего Чикаго совсем не было своего лица, но, опять же, это был уже не совсем тот город, в котором вырос Декер. Тем не менее, он решил остаться. Он не так уж много времени проводил на этой планете, и здесь, по крайней мере, мог хотя бы изредка видеться со своими детьми.

Когда Декер вернулся в свою квартиру-студию, его дожидалось уведомление. Бесстрастное типовое аудиосообщение, прочитанное обезличенным безэмоциональным голосом, едва-едва напоминающим женский.

– С сожалением вынуждены сообщить вам, что, после проведения всестороннего расследования вашей деятельности на Новом Галвестоне, вы были уволены без выходного пособия. В случае, если вы захотите подать жалобу представителю вашего профессионального союза, вам следует обратиться по следующему номеру с девяти утра до пятнадцати тридцати, с понедельника по четверг…

«Твою-то мать», – подумал Декер, выключая запись. Протест он, конечно же, заявит, только толку от него все равно не будет. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Да он знал, что все так и будет. Просто не хотел в этом себе признаваться. Уолт, конечно, не был его другом, но Декеру почему-то всегда казалось, что он прикроет ему задницу.

Алан посидел немного с задернутыми шторами на окнах и без света, а потом решил, что надо двигаться. Так что он вышел за дверь, направился на станцию наземного метро и сел в поезд до Нью Кабрини.

Его бывшая жена наверняка дома, но с этим ничего не поделаешь. Она работает в ночную смену и оставляет свою сестру приглядывать за детьми. У Декера было право на посещение, и он собирался им воспользоваться, в присутствии Линды или без нее.

Их брак распался пару лет назад. Это был типичный случай, особенно когда один из супругов проводит много времени в других мирах. Все так говорили, статистика это подтверждала, а он не собирался возражать.

И ему не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, что он врет сам себе. Когда Линда начала ему изменять, он почувствовал это задолго до того, как все вышло наружу. Алан не знал деталей, но ощущал ее вину, а как только высказал ей все, сразу началось: ссоры, крики, обвинения в том, что это он ей изменяет – хотя вообще-то он всегда хранил верность.

Линда обвиняла его в том, что его не было рядом, когда она нуждалась в поддержке, что он недостаточно ценил ее. А он думал, что смог бы вернуть ее, если бы захотел. Наверное, им пришлось бы пройти через трудный период, но Алан был почти уверен, что они могли бы остаться вместе. Если бы он достаточно этого хотел.

Но оказалось, что ему это было не так уж и важно.

Когда Декер выбрался из туннеля, то задержался на какое-то время, чтобы заскочить в видеокапсулу и позвонить Линде – предупредить, что он едет. Ответила дочь, Бетани. Бетани, которая выглядела на два года старше, чем ей следовало быть.

– Папочка!

– Привет, милая. Ух ты, ничего себе ты выросла! – у Декера полегчало на сердце, как только он заглянул ей в глаза. – Я тут подумал заехать повидаться. Что скажете?

– Просто здорово! – ответила дочь, и, несмотря на расстояние, он знал, что она говорит то, что думает. Семь – это еще не тот возраст, чтобы хорошо уметь лгать. Слава богу, в этом возрасте даже причин учиться такому у человека нет.

– Могу я поговорить с твоей мамой? – спросил он.

– Сейчас позову. Ма-ааа-м! – теперь она уже знала, что не надо тащить дисплей с собой. В прошлый раз, когда он звонил, Бетани забежала в туалет, где Линда как раз «отвечала на зов природы». Оба родителя были, естественно, в ужасе, хотя потом все вместе над этим посмеялись.

Мгновение спустя на экране появилась Линда, приклеившая к лицу нейтральную улыбку. В это время отношения бывших супругов были вполне дружественными, но уж слишком многое между ними произошло и слишком много ран еще не зажило.

– Привет, Алан, – сказала она. – Рада тебя видеть, – наверное, какой-то частью себя она действительно была рада. – Не думала, что ты уже вернулся.

– Да, я уже пару недель здесь, – ответил он. – Хотел спросить, можно я зайду, с детьми повидаюсь? Перекусим где-нибудь вместе или в кино сходим.

– Они будут рады. Тебя так долго не было. Джош, по-моему, начинает забывать, как ты выглядишь.

Конечно, она преувеличивала, но он даже вздрогнул. Декер обычно разговаривал с детьми по видеосвязи раз в неделю, если только не пребывал в капсуле для гиперсна. Ну и, действительно, довольно долго был в отъезде. А когда вернулся, специально с ними не встречался, пытался привести в порядок свои дела.

– Да знаю я, знаю, – сказал он. – Потому и решил заехать. Подумал, у тебя немного свободного времени появится, и вообще, хочу, чтобы Джош и девочки запомнили меня не только как картинку в видеофоне.

Сказал, и нацепил свою самую лучшую улыбку. Сработало. Он, может быть, и не был самым красивым парнем на планете, но Линде его улыбка все еще нравилась. Она изобразила немного кисловатую улыбку в ответ и сказала:

– Приходи и забирай их. Я прослежу, чтобы они были готовы.

Бетани было семь. Элле – пять. Джошу – четыре. Они были лучшей частью его жизни. Когда дверь открылась, и дети бросились к нему, все, казалось, опять приобрело смысл. Если бы Декер мог, он так бы и прижимал их к себе целую вечность.

Хотя так никогда не получалось. Всегда о чем-то нужно было заботиться. Так был устроен мир. Но на какое-то время – пока он сидел с ними за ланчем и смотрел вместе с ними кино про каких-то диковинных персонажей, слишком умных и дружелюбных, чтобы быть настоящими – все снова становилось осмысленным. Их радость была для него как глоток свежего воздуха.

Потом Декер вернул детей домой и остался на несколько минут поболтать с Линдой. В прошлый раз, когда он заходил повидаться, все закончилось тем, что они вместе легли в постель, хотя ни к чему большему это не привело. Правда, сейчас она чувствовала себя виноватой, и это означало, что у нее опять кто-то есть. Алан даже мог сказать, что это серьезно.

Впрочем, это его не беспокоило. Она счастлива, дети счастливы, и, возвращаясь в свою квартиру, он чувствовал себя омолодившимся. Погода была достаточно приятной, так что он решил пройтись пешком несколько кварталов и потратить время на то, чтобы собраться с мыслями.

Но, пока он шел, в его сознание снова прокралось знакомое чувство: за ним кто-то наблюдает. К тому времени, когда Декер пришел домой, он столько же времени оглядывался через плечо, сколько смотрел вперед на дорогу. И даже заперев дверь, не успокоился. Не хотел бы он таким образом прожить остаток жизни – вроде беглого преступника.

6

Паранойя

Ночь отдыха не принесла. Опять снились кошмары, а когда Декер проснулся, то был почти уверен, что перенес еще один приступ. Простыни валялись на полу, а он сам был мокрым от пота. Мышцы болели, и во рту чувствовался вкус крови. Посмотрев в висевшее в спальне зеркало, Алан понял, что основательно прикусил язык. Конечно, он и так чувствовал боль, но, глянув в зеркало, увидел еще и следы от зубов.

После душа Декер воспользовался привилегиями, которые были ему гарантированы независимо от выходного пособия. «Спасибо Уолту». Договорился о встрече, чтобы его проконсультировали относительно паранойи. На этот раз повезло. В клинике, рекомендованной профессиональным союзом, было время во второй половине дня.

Девочка на ресепшене была дружелюбна и очень привлекательна, но слишком молода для него – ему бы старше лет на десять, чтобы заняться с ней чем-нибудь, кроме флирта. У доктора Джейкоби, напротив, было такое лицо, которое могла любить только родная мать, но Декер уже встречался с ним раньше и знал, что тот всегда умудряется помогать своим пациентам разобраться с разными непростыми вопросами, не давая им окончательно расклеиться.

Правда, на этот раз Декер испытал чертовски острое чувство дежавю. Его разговор с Джейкоби до жути напоминал прием у Джаптеша, но он отмахнулся от этого, как еще от одного симптома паранойи. А когда упомянул о своих снах, доктор, кажется, очень этим заинтересовался.

Тогда Декер стал рассказывать о тех вещах, которые запомнил из своих снов. Кошмары, которые навещали его слишком часто, заставляли погружаться во тьму, видеть разные неприятные вещи. Люди умирали у него в…

«Когтях?»

– Откуда это все берется, док? – спросил он. – Я многого не помню, но у меня всегда такое чувство, как будто люди для меня – добыча, и еще помню о тех, кто просил меня прекратить их мучения. – От одной мысли про это его била нервная дрожь. – Черт, да я за всю свою жизнь никого не убил. И люди все время как-то не так выглядят, не могу объяснить. Это человеческие существа, как мне кажется, и все же…

– Как именно «не так» они выглядят, Алан? – спросил Джейкоби, и его ручка заскользила по листу блокнота, делая подробные аккуратные заметки.

Декер пожал плечами, мучительно пытаясь найти подходящие слова.

– Я, вроде как, их вижу, но как-то иначе, – он покачал головой. – Ладно, это примерно как… Вам приходилось смотреть на звезды с помощью топографического дисплея?

На мгновение лицо Джейкоби сморщилось в улыбке.

– Не думаю.

– А мне приходилось, – продолжил Декер. – Так, просто ради удовольствия. Вроде смотришь на знакомые звезды, а видишь только линии топографической карты. Это очень странно, и вообще пустая трата технологии, потому что то, что ты видишь, это совсем не то, что там на самом деле находится.

«Вот черт, фигово получается», – подумал он и попытался объяснить:

– Топографические карты показывают вам высоту и размеры в виде серии концентрических линий. И если вы, например, смотрите на гору, то эти круги показывают вам форму горы, от подножия до самой вершины. И чем плотнее эти круги располагаются друг к другу, тем меньше объект, и тем ближе он к вам находится. Ну, и со звездами то же самое происходит. Вот вы звезды видите, да? Но на самом деле вы видите линии, которые сходятся ближе друг к другу, приближаясь к звезде, и расходятся, когда ничего нет.

– Кажется, я понимаю, – по крайней мере, он пытался.

– О’кей, допустим, что вы видите подобным образом, а потом вы начинаете чуять звуки, как запахи. Я понимаю, что в этом нет никакого смысла. В этом-то все и дело. Я видел людей таким образом, в котором не было никакого смысла. Они выглядели совсем по-другому, полностью и до предела… чужими.

Джейкоби кивнул.

– Как будто вы видели их за пределами спектра, к которому привыкли?

– Точно! Я видел цвета, которые не могу описать, слышал то, что не мог слышать, и чуял самые разные вещи. Черт, все, что я чуял, было осязаемо!

– И откуда вы знаете, что это были не человеческие существа?

– Во сне я этого не знал, – ответил Декер. – Я понял это, когда проснулся, но пока спал, они были просто кем-то, на кого мне нужно было охотиться, – он надеялся, что для доктора это прозвучало не так плохо, как для него самого.

Джейкоби вздрогнул, потом пришел в себя и медленно кивнул. Потом начал расспрашивать про детали, но ничего из сообщенного Декером впечатления на него не произвело. Когда сеанс закончился, Джейкоби дал ему несколько зеленых таблеток, которые должны были улучшить сон, и настоял на том, чтобы он записался к нему на следующей неделе, в то же самое время.

Раскрыв душу, Декер почувствовал некоторое облегчение, но чувство неотвратимой опасности снова обрушилось на него, когда он вернулся домой. Болела голова, усталость давила на глаза. Он был измотан и в то же время на взводе.

Несмотря на решение не принимать никаких лекарств, Декер проглотил одну маленькую зеленую пилюлю. Подействовало почти мгновенно.

Он почувствовал, как его сознание поднимается вверх из тела, и посмотрел на свою дремлющую оболочку. Его лицо вытянулось и застыло, мышцы напряглись. Хотя он спал, руки были сжаты в кулаки, а ноги вздрагивали, как у собаки, которая во сне гонится за зайцем.

Посмотрел вокруг себя, изучая знакомую комнату. Что-то в ней изменилось. Что-то было не так. Через мгновение он понял, что стены стали мутновато-прозрачными, как будто это были плотные клубы тумана вместо штукатурки и железобетона.

Он мог бы ничего больше не заметить, если бы тени внутри этих стен оставались неподвижными. Но они двигались, перемещались и ползали по трубам батарей, между деревянными опорами и листами гипсокартона. Он едва их различал, но он также чуял их, их голод и их жадность.

И нечто большее, чем голод.

Они были злыми, с невероятной силой движимые вперед необходимостью причинить вред источнику своей ненависти. Но, чтобы это сделать, им нужно было обнаружить свою добычу.

Декер вгляделся в самого себя и понял, что одновременно с ним бесформенные тени сделали то же самое, что они заметили его, пребывавшего в сонном параличе.

Он попытался вытянуть руку и прикоснуться к своему телу, но руки почему-то стали очень короткими. И ноги вряд ли смогли бы преодолеть какое-то расстояние. Он попробовал вскрикнуть, предупредить, но словно онемел.

Разгневанные? О нет. Обнаружив его, эти бесформенные тени пришли в бешенство от ярости, сводимые с ума желанием наброситься на него, вцепиться в его тело и разорвать на части. Тело и душу.

Их ненависть была серебристым ядом, который, пенясь, стекал с блестящих зубов и разъедал все, к чему прикасался. Исходившее от них отвращение обжигало. Они не издавали звуков, но их вопли могли бы потушить звезды.

Бесформенные тени, скрывавшиеся в стенах, подкрались ближе, медленно просачиваясь сквозь плотную структуру. Стены не были прозрачными, точнее, они были прозрачными, но не совсем – не такими, какими должны были быть. Они были из какого-то волокнистого материала. Чья-то рука, оканчивавшаяся звериными когтями, прошла сквозь плотные нити, которые вдруг оказались паутиной. Потом нити начали медленно рваться, и к нему потянулась черная блестящая рука.

Декер сел в кровати, поперхнувшись застрявшим в горле криком. Лоб покрывали капли пота, губы исказила гримаса страха. Он осознал, что не дышит, и стал глотать ртом воздух.

Мелькавший в голове хаотический калейдоскоп образов постепенно исчезал. Он никак не мог избавиться от непонятного чувства, что какие-то странные тени пытались проникнуть сквозь стены его квартиры в жилой многоэтажке, тянулись к нему сквозь проводку и изоляцию, прорывали когтями дорогу сквозь трубы водопровода и вентиляции. Попытался сдержать дыхание, чтобы прислушаться к темноте.

Ничего.

И все равно он все еще чувствовал их ненависть, почти физическую необходимость прервать его жизнь. Декер включил в квартире свет, проверил шкафы и заглянул под кровать. Процесс поисков помог ему успокоиться, но ненадолго. Если бы у него было оружие, он сунул бы его под подушку.

Следующее утро прошло в непрерывных телефонных разговорах, и, наконец, Декер сел в поезд, который доставил его в офис, где он проработал больше дюжины лет.

«О’кей, значит, Уолт не хочет со мной общаться? – подумал он. – Ну и пошел он. Кому нужно заранее договариваться?» – и стал дожидаться в вестибюле, пока его начальник не соберется на обед.

Взглянув на него, Уолт вздохнул:

– Алан.

Роста он был небольшого, и имел склонность чаще смотреть в пол, а не в лицо собеседнику. Каким-то образом этот человек сумел занять руководящий пост и удерживался на нем благодаря тому, что старался не обращать на себя внимания.

– Уолт, – ответил Декер. – Подожди… какого черта?

Бывший шеф прибавил шагу, но Декер легко его догнал. Как только они отдалились на приличное расстояние от тех, кто мог бы их подслушать, Уолтер, наконец, ответил.

– Слушай, Алан, я пытаюсь утрясти это дело, – он начал старательно разглядывать пол. Его мысли и чувства было неразборчивы, и Декер не смог получить от него никакой дополнительной информации.

– Уолт, я ничего плохого не сделал, – сказал он. – Просто выполнял свою работу.

– У тебя были припадки, Алан, – Уолт заговорил тише, и Декеру пришлось наклониться к нему. – И, что еще более важно, ты слишком недвусмысленно ткнул пальцем в «Вейланд-Ютани». А им это очень не понравилось.

Так вот оно что! Прямо и без обиняков.

– Но это моя работа, Уолт. Это то, что ты приказал мне делать.

– Я понимаю и пытаюсь это исправить, поверь мне, но пока не получается. – На какое-то мгновение Декер почувствовал страх и отчаяние этого человека. Они четко проявились, а потом снова были подавлены. – Своим отчетом ты кое-кого здорово разозлил, Алан. Я делаю все, что в моих силах. Это все, что я могу сейчас сказать.

И Уолт поспешил прочь, затерявшись в потоке других таких же, спешивших на ланч, пешеходов. Декер мог бы пойти за ним, но ответ на свой вопрос он уже получил. О нем не забыли, конечно же, и на его стороне все еще был какой-никакой защитник. Нужно просто не дергаться и ждать.

Только вот ему никогда не нравилось ожидание.

А потом его снова накрыло неприятное чувство – внезапная тяжесть злобного взгляда. Декер съежился и огляделся вокруг, сканируя толпу. Но на него, кажется, никто не обращал ни малейшего внимания.

«Стареешь, парень, как-то ты очень быстро стареешь», – подумал он, продолжая пристально вглядываться в толпы людей.

Наконец Декер отправился домой, несколько раз изменив по дороге маршрут – на тот случай, если то, что он испытывал, было чем-то другим, а не просто паранойей. Он задернул в квартире все шторы и непроизвольно отметил, что несколько раз выглядывал из окна на улицу. Прошло несколько часов, но его все так же трясло от нервного напряжения. Тогда он, наконец, сломался и принял еще одну таблетку.

7

Загнанный

Проснувшись в темноте своей спальни, Декер совершенно отчетливо понял, что находится в опасности. Это во сне он мог быть охотником, но теперь он был тем, на кого охота шла.

В каком-то смысле так было даже лучше. Но в большинстве смыслов – хуже.

Охнув, он сел на кровати, потом попытался задержать дыхание, чтобы прислушаться.

Ничего.

Внезапно в комнату ворвались четверо. Сначала он подумал, не снится ли это ему, но потом мгновенно все понял. Попытался что-то сказать, но изо рта снова вырвалось что-то вроде хрипа.

Он ударил ногой в живот ближайшую к нему фигуру и услышал, как она охнула мужским голосом. Человек ударился о стену, сбив лампу с прикроватной тумбочки, куда Декер обычно ставил будильник и стакан с водой.

Потом что-то упало на пол и разбилось, а парень, которого он пнул, пополз по полу, задыхаясь и кашляя. Декер почувствовал вспышку удовлетворения, но ее сокрушила приливная волна адреналина. Он попытался встать с кровати, но второй непрошеный гость ударил чем-то тяжелым ему в висок. Удар был такой силы, что снова отбросил его на спину.

– Осторожно, Петрович, – произнес в темноте чей-то голос. – Он нам нужен живым.

– Никто не говорил, что он должен быть целым, – прорычал нападавший.

Голова Декера звенела от удара, но он встряхнулся и бросился на того, который рычал.

– Ну давай, лузер, – парень был меньше его ростом, но жилистый. А еще – неплохой боец: блокировал все самые техничные удары Декера и отбросил его.

Потом в драку решил ввязаться еще один незнакомец – набросился на Декера сзади и попытался блокировать ему руки. Это было ошибкой. Декер почувствовал его намерения, быстро среагировал, двинув локтем назад и вбок, и заехал парню прямо в лицо. Нападавший рухнул на пол, и Алан повернулся к ударившему его по голове, предположив, что именно он представляет собой главную угрозу.

– Эй, смотри! – прохрипел голос парня, и, несмотря на интуитивный позыв закрыть глаза, Декер посмотрел. Яркая вспышка света осветила комнату, ослепив его.

Он еще не пришел в себя, как тот же самый парень снова ударил его, а потом и другие фигуры склонились над ним, замолотив руками. На лупивших по нему кулаках были надеты перчатки, но ударов это не смягчало. Декер, как мог, пытался защищаться, только без особого успеха. Их было слишком много. Он попробовал перейти в контратаку, и даже отвесил кому-то хорошую затрещину, а может, две.

Но нападавших было больше, и преимущество было за ними.

8

Пробуждение

На этот раз Декеру удалось нащупать рычаг расфиксации почти сразу. Он выскользнул из своего заточения и попытался встать, хотя колени подгибались. Это у него не получилось и он, с трясущимися руками и ногами, опустился на пол.

Болела голова.

Болела челюсть.

Все было как в тумане. Его тошнило, и при этом хотелось есть.

Едва Декер попытался собраться с мыслями, как легкая вибрация пола сообщила ему о чем-то, что опять не имело никакого смысла. Он был на борту космического корабля, и этот корабль находился в движении. Декер задумался, не очередной ли это ночной кошмар.

«Нет, – сказал он себе. – Если бы это был сон, я бы не чувствовал себя так дерьмово». Всему этому имелся один ответ, каким бы абсурдным он ни был.

Его похитили.

«Да это безумие какое-то, – Декер потряс головой. – Такое только в кино случается».

Потом зрение прояснилось, и он заметил, что вокруг стоит еще несколько капсул и люди внутри начинают шевелиться. Посмотрел вниз и понял, что на нем только нижнее белье. То же самое можно было сказать и о просыпавшихся людях.

Наконец Декер справился с ногами, встал, стараясь не шататься, и стал осматриваться. Не самый роскошный лайнер – хотя, конечно, увидев обратное, он бы очень удивился. Явно транспорт, рабочая лошадка. Быстро оглядевшись вокруг, Декер увидел схему экстренной эвакуации, на которой было изображено, как выбираться из капсул. Судя по надписям, он был на борту корабля под названием «Киангья». Название он запомнил. Однажды кто-то ответит за это похищение, и, чтобы выдвинуть обвинение, потребуются детали.

Декер вышел в помещение побольше, где обнаружил несколько шкафов для одежды. На дверце каждого был приклеен кусок бумаги с нацарапанным от руки именем. На одном было написано «Петрович», и Алан был чертовски уверен, что это один из тех ублюдков, которые его избили.

К его удивлению, бумажка на другом шкафчике гласила: «Декер». Он открыл дверцу и нашел одежду, которая была очень ему знакома.

К тому времени, когда Алан закончил одеваться, из того отсека, откуда он пришел, стали доноситься голоса.

На мгновние Декеру захотелось броситься прочь, однако бежать было некуда. Он не командир корабля и не член экипажа. Он понятия не имеет, где находится, и куда они летят. Так что из побега, сколь бы он ни был привлекателен, ничего не выйдет.

Его просто снова изобьют.

Поэтому Декер немного подождал и сделал несколько упражнений на растяжку, чтобы кровь прилила к конечностям. Пока он этим занимался, в помещение стали подтягиваться люди, чтобы одеться. Мужчины и женщины, самых разных возрастов. Никто не обращал на него никакого внимания.

Какой-то мужик с темной кожей и прямыми светлыми волосами прошел мимо, пробормотав что-то, вроде как, по-шведски, и направился к шкафчику, на котором было написано «Хансакер». Как можно было настолько легко двигаться после гиперсна, осталось для Декера загадкой, но он позавидовал ублюдку.

Большинство незнакомцев были в отличной физической форме. У некоторых на теле виднелись военные татуировки и шрамы, говорившие о неоднократных ранениях. Декер взглянул на свою ногу и увидел шрам, который получил из-за чертова пробоотборника, едва не расставшись с жизнью. Шрам уже не так бросался в глаза, но был еще свежим в сравнении с отметинами на телах окружавших его людей.

Мимо Декера прошел крупный мужик, напоминавший бритую гориллу, и презрительно посмотрел на Алана. Лицо у мужика было бугристым и очень загорелым, а густая копна волос – темной, но обильно пересыпанной сединой. Несмотря на презрительный взгляд, при виде Декера он улыбнулся и выдал:

– Мерфи! Скажи Роллинз, что ее приобретение проснулось.

Узколицый чернокожий парень покачал головой:

– Скажи ей сам, придурок. Она как раз сюда идет.

И действительно, вслед за Мерфи в комнату вошел еще один член экипажа. Красивая женщина и, в отличие от большинства остальных, уже одета. Ее наряд был весьма функционален, волосы стянуты сзади в строгий пучок. Она взглянула на наглеца, и Декер почувствовал жесткость. Просто бизнес, ничего личного.

Алан уже сталкивался с такими прежде. Ему почему-то показалось, что друзей на этом корабле у женщины не было. Она не походила на человека, которому казалось хорошей идеей сближаться с людьми. В принципе.

– Чем могу помочь, Мэннинг? – холодно спросила Роллинз.

– Ваш парень здесь и уже проснулся, – ответила горилла, и, кажется, слегка притихла. – Подумал, вам будет интересно узнать об этом.

Она бросила взгляд в сторону Декера и кивнула Мэннингу:

– Когда будете готовы, проводите мистера Декера, чтобы поел чего-нибудь, а потом отведите в медицинский отсек. Надо убедиться, что вы ничего ему не сломали в процессе вербовки.

Мэннинг выглядел так, словно наступил на что-то мерзкое, но рта не раскрыл.

Роллинз повернулась и пошла прочь, а Декер смотрел ей вслед и пытался проникнуть в ее чувства. Ничего. Впрочем, он тут вообще ни от кого ничего не чувствовал. Но это неудивительно: чтобы он мог что-нибудь уловить, эмоции должны быть сильными.

Единственный, кто, казалось, хоть немного им интересовался, был рыжеволосый парнишка, посматривавший в его сторону. Он был моложе остальных, почти подросток.

Иногда иерархию в стае нужно устанавливать как можно раньше. Декер бросил на него такой же взгляд.

– У тебя проблемы, рыжий?

Тот не ответил, но взгляд отвел первым. Это хорошо.

Мэннинг довольно быстро влез в тренировочный костюм и указал подбородком на дверь в дальнем конце комнаты.

– Жратва там, Декер. Иди, подхарчись, а потом мы тебя приготовим к встрече.

Вместо ответа Алан просто кивнул. Общаться не очень тянуло, а вот есть хотелось все сильнее и сильнее. Он даже не помнил, когда ел в последний раз.

Кухня была забита сублимированными продуктами, восстановленным молоком и – о, нектар богов! – кофе. Декер ел, пил и наблюдал за людьми, окружавшими его. Между ними было какое-то чувство товарищества. Он понял, что большинство из них уже довольно долго находятся вместе. Декер знал, как это работает. Пока его не отослали домой, он приятельствовал кое с кем из своих сослуживцев. Вспомнился Люк Рэнд, и Декер почувствовал укол вины. Он собирался позвонить Люку, да все как-то не получалось. А ведь помимо всего прочего, именно Люк спас его задницу, когда техника пыталась его расплющить, и конечно, нужно было с ним связаться. Может, он сделает это, когда они доберутся до места – где бы оно ни было.

«Хотя, – подумал Алан, – это вряд ли».

Он допил вторую чашку кофе, прикончил остатки еды и посмотрел на сопровождающих. Мэннинг уже указывал, куда идти теперь.

– Что вообще происходит? – спросил Декер, пока они шли по пустому холодному коридору.

Грубые черты лица Мэннинга расплылись в агрессивное подобие ухмылки.

– Я просто должен проводить тебя, чувак, – откликнулся он, и в его голосе звучало наслаждение смятением Декера. – Роллинз тебе все объяснит.

– Вы тут что, все наемники?

Мэннинг хмыкнул:

– А мы что, похожи на Колониальных морпехов?

– Скорее, на бывших морпехов.

Широкие плечи Мэннинга сместились под курткой, как будто он ими пожал – а может быть, просто разминал мышцы.

– Большинство, – сказал он. – Но некоторые рискнули записаться, не имея соответствующего опыта.

Прежде чем Декер смог задать еще какие-нибудь вопросы, они подошли к пункту назначения. Медицинский отсек оказался совершенно обычным, с двумя смотровыми столами и несколькими экранами, на которых высвечивались таблицы, ничего не говорившие тому, кто не получал медицинского образования. Там стояла Роллинз и смотрела на один из дисплеев.

– Мистер Декер, – сказала она, едва взглянув в его сторону. – Мы так и не познакомились надлежащим образом. Я – Андреа Роллинз. Буду вашим куратором на время этого путешествия, – она махнула рукой, приглашая сесть на ближайший смотровой стол. – Давайте-ка обследуем вас самым тщательным образом.

«Куратором?» – от этого слова Декер рассвирепел, но сдержался и вида не показал.

Подходя к столу, он заметил, что Мэннинг встал рядом с дверью, приняв непринужденную позу, которая, однако, ясно показывала: он готов ко всему, что Декер может выкинуть, и даже стремится себя проявить. Громила просто излучал нервозность, а каждый его кулак, казалось, был размером с голову Декера.

– Уверена, что у вас есть вопросы, мистер Декер. Не стесняйтесь, спрашивайте, – Роллинз жестом предложила ему лечь на спину, и он повиновался, вытянув шею, чтобы видеть ее.

– Ну, во-первых, зачем было похищать меня из квартиры?

– Это легкий вопрос, – ответила она. – Вы были нужны нам здесь.

– Кому это – нам?

Роллинз, наконец, взглянула ему прямо в глаза:

– «Вейланд-Ютани».

Она нажала на кнопку, и экраны мониторов, окружавшие его, зажглись. Женщина отвела от него взгляд и стала изучать данные.

– Это что, нормально? – сказал Алан. – Никто не удосужился поинтересоваться моим мнением перед тем, как послать за мной банду головорезов?

– Мы пришли к мнению, что ваш ответ будет отрицательным. В настоящий момент этот вариант для нас неприемлем, – она продолжила изучать диагностические данные, а он покачал головой.

– И это все из-за того чертового отчета? Вы что, мать вашу, совсем с ума спятили? – Декер резко приподнялся, и Мэннинг посмотрел в его сторону. Его тело напряглось.

Роллинз выключила мониторы и отрицательно покачала головой:

– Нет, и еще раз нет, – ответила она. – Должна признать, ваш отчет по Новому Галвестону был довольно неприятным, но вряд ли стоил того, чтобы похищать вас или кого-то другого.

– Ну и что тогда, черт возьми, происходит? – продолжал настаивать Декер. – Может быть, ответите просто и без обиняков? – раздражение вспыхнуло у него внутри, и он соскочил со смотрового стола. Мэннинг сделал шаг в его сторону.

Роллинз предостерегающе вытянула руку, и наемник остановился. Потом она повернулась к Декеру.

– Именно из-за этого мы здесь, – сказала она. – Ответы. И первый вопрос касается вашего состояния. Я беспокоилась, что вас слегка повредили, когда мистер Мэннинг с командой вас забирали, но, за исключением нескольких кровоподтеков, вы в порядке, – она подошла к видеодисплею и нажала несколько кнопок. – По крайней мере, физически. В психическом же плане у вас отмечаются достаточно серьезные признаки посттравматического стрессового расстройства, что само по себе довольно необычно, если принять во внимание тот факт, что единственной полученной вами травмой было неглубокое проникающее ранение в ногу.

Декер уставился на нее, но ничего не сказал.

– Честно говоря, ничто в вашем психологическом профиле не указывало на то, что вы будете так сильно потрясены после ранения, что это вызовет такую необычную реакцию. С этим согласились не только медики, но и три независимых психолога, которые осматривали вас после возвращения.

«Три?» – Декер нахмурился.

– Компания заказала и оплатила их консультации. Сначала мы подумали, что могли бы использовать вас в качестве козла отпущения, если бы ваш отчет привел к судебным разбирательствам, но потом выявилось нечто более важное. Вы очень странно себя вели, когда вас ранило, мистер Декер. Так странно, что мы не могли этого не заметить.

– Но вы только что сказали, что Компании наплевать на мой отчет.

– Все так, – Роллинз улыбнулась, на ее лице играло неуловимое выражение. – Просто еще до вашего отчета, когда вас ранило, вы сделали кое-какие замечания, которые были официально зафиксированы, – она подошла ближе, и он почувствовал легкий аромат жимолости в ее духах. – Когда вы выдвинули обвинения против «Вейланд-Ютани», мы приобрели эти записи, на случай, если в них окажется что-то полезное. Догадайтесь, что мы там услышали.

Он покачал головой:

– Ни малейшего представления.

– Они были заполнены психотическим бредом. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы с легкостью направить вас на медицинское обследование. Посттравматическое стрессовое расстройство – опасная ситуация для того, кто постоянно работает в других мирах, как вы. Несколько звонков, кое-какие дополнительные формуляры заполнить, и вы – ну надо же – в отпуске по состоянию здоровья.

– К чему вы клоните?

Она снова улыбнулась:

– Вы говорили, мы слушали, а потом прогнали эти записи через фильтры, настроенные на поиск специфических речевых символов. Для нас это довольно стандартная процедура. Слишком много… расследований мы инициировали за все эти годы. В вашем случае тех слов, которые вы использовали, и их порядка было достаточно, чтобы увидеть сигнал опасности, – она помолчала, потом продолжила: – Вы когда-нибудь слышали о «Ностромо»?

Услышав это слово, Декер вздрогнул, хотя сам не понял, почему.

– Нет, – честно ответил он. – А должен был?

– Совсем нет, и дело вовсе не в этом. Вы никогда не слышали о «Ностромо», потому что вся информация о том случае давным-давно засекречена.

– О чем вы говорите?

– Вам что-нибудь говорит имя Эллен Рипли? Или Аманда Рипли-Макларен?

– Нет.

Опять натянутая полуулыбка.

– На самом деле я бы не очень удивилась, если бы вам были известны эти имена. Судя по проведенным нами исследованиям вы, скорее всего, являетесь их потомком. Записи об этом неполны, в связи с кризисом, который был на Земле, и… некоторыми проблемами, которые компания в то время испытывала. Но генетика не врет.

Декер потряс головой.

– Что-то я вообще ничего больше не понимаю. Это здесь вообще при чем? – сердито спросил он.

– По результатам наших исследований мы установили, что для «Вейланд-Ютани» вы можете представлять гораздо больший интерес, чем просто козел отпущения, – Роллинз сделала паузу, отвернувшись, чтобы посмотреть на дисплей, и он стал ждать, когда она снова заговорит. Через несколько мгновений он был вознагражден. – Дело в том, что ваша прародительница имела длинную историю отношений с нашей компанией. Она работала на грузовом корабле под названием «Ностромо», когда он получил сигнал бедствия и ответил на него. Это был… чуждый по своей природе сигнал.

Это привлекло его внимание.

– Ну и что в этом такого? – спросил он. – Мы встречались с целой кучей внеземных рас.

– Эллен Рипли и другие члены команды обнаружили нечто… совсем другое. Если быть точной – они обнаружили Ксеноморфа XX121.

Роллинз протянула руку и включила видеопоток. Мгновение спустя Декер увидел слегка зернистое изображение самого себя, находившегося в бессознательном состоянии и привязанного к хирургическому столу. Его двойник на видео расслабленно лежал на спине, но внезапно его тело напряглось.

Потом его глаза раскрылись, и он закричал.

9

Свидетель

У Декера кожа покрылась мурашками, пока он смотрел на все это. Сначала звука не было, но его губы двигались, а когда его копия на экране упала на кровать, Роллинз наладила и звук.

– Как оно может быть таким жестоким? Ннн… пауки? Пауки! – Декер инстинктивно напрягся, когда зазвучал его голос, хриплый и едва различимый, потом Роллинз быстро перемотала вперед и снова включила запись. – Кровь жжет… сквозь металл… Нет, не меня. Кого-то другого! – его голос прервался рыданиями, потом снова зазвучал. – Ты правда думаешь? Ты хоть видел когда-нибудь одного из них вблизи? – голос задрожал, становясь выше. – Нет. У нас ни у кого нет. – И еще выше, почти женским голосом: – Нет, конечно, нет. Ты еще живой.

Невнятное бормотание стихло, и теперь до них доносились только неразборчивые звуки и, изредка, какие-то всхлипы. Декера продолжало знобить, пока он это слушал. Это было похоже на подслушанный разговор, но только все роли играл один человек. Эти слова напугали его до дрожи, и он не мог понять почему. Чтобы овладеть собой, он сжал руки в кулаки.

Роллинз выключила запись.

– И так на протяжении двух часов. Это записали, когда у вас был повторный припадок и вами занимались врачи на планете. Первый случился в полевых условиях, сразу после того, как вас ранило.

– И сколько времени я был в таком состоянии?

– Как я уже сказала – около двух часов. Все лучшие врачи, которые могли нас проконсультировать, сказали одно и то же. Острый приступ паники, галлюцинаторный бред, паранойя и все признаки общего эмоционального срыва, – Роллинз покачала головой. – Мы уже тогда могли вас уничтожить, мистер Декер, но нашлась причина не трогать вас, – она снова улыбнулась.

Декер уже начинал ненавидеть ее улыбку.

– Фразы, которые вы использовали, имена, которые называли, – все это было размечено и убрано в архивы много лет назад. Они связаны с событиями, случившимися лет сто назад, а то и больше. Использование вами этих фраз активировало файлы, длительное время никем не востребованные, которые впоследствии были загружены на мой компьютер.

– И что это за события?

– Как я уже сказала, ваша прародительница служила на «Ностромо». Но я не говорила, что триста восемнадцать лет назад Эллен Рипли уничтожила этот космический корабль – возвращавшийся домой грузовой транспорт, под завязку набитый рудой. Она заявила, что сделала это, чтобы предотвратить угрозу инопланетного вторжения, – Роллинз помолчала, и выражение ее лица стало суровым. – Это могло стать концом карьеры Рипли, но мы – люди великодушные. Мы наняли ее консультантом и отослали назад на планету, где впервые произошла встреча с чужой формой жизни. Дело в том, что она заявила, будто это существо чрезвычайно опасно. Но, что гораздо серьезнее, это была собственность. Собственность, которую «Вейланд-Ютани» могла контролировать. И компания контролировала бы ее, если бы не действия Рипли.

Роллинз еще раз включила монитор, и на нем появилось лицо красивой черноволосой женщины.

– Такой вот была Эллен Рипли. Ваш предок.

Декер взглянул на изображение, и внутри у него все перевернулось. Что-то здесь было не так. Лицо было знакомым, но…

Она выглядела слишком по-человечески.

Он повернулся к Роллинз:

– Она нашла Чужих?

– Что-то она нашла. Мы знаем абсолютно точно, что колония на LV426 была потеряна, когда терраформирующая установка получила серьезные повреждения, и были превышены допустимые нагрузки. – Декеру доводилось работать с терроформирующими установками. Он прекрасно понимал, насколько разрушительным мог быть взрыв, произошедший в одном из этих гигантских механизмов. – Рипли спаслась на борту боевого корабля «Сулако», связалась с нами, но были сильные помехи. Что бы она ни сказала, это не смогли восстановить. Видимо, реактор вошел в критическую фазу и исказил сигнал. Обе, и Эллен Рипли, и ее дочь, прекратили все попытки поймать и изучить ксеноморфов. Несмотря на то, что «Вейланд-Ютани» вложила в их работу громадные средства и значительное количество ресурсов. Даже слабых следов присутствия чужой жизнеформы не обнаруживали уже очень давно. Мы почти перестали надеяться на то, что когда-нибудь снова отыщем их. Пока не появились вы.

– Простите, конечно, но я опять хотел бы спросить: какое это имеет отношение ко мне?

Снова улыбка. Безусловно, Роллинз была привлекательной женщиной, но это выражение лица было довольно неприятным.

– Все, что с вами случилось, и то, что вы рассказывали, дает нам основания предположить, что вы каким-то образом – и поверьте, мы сейчас изучаем варианты – установили связь с этими существами. Вы описывали вещи, которых не могли видеть, и психологические признаки, которые, по оценке наших компьютеров, очень близки к описанию Эллен Рипли пауков… тех жизнеформ, с которыми, по ее утверждению, она столкнулась.

– Нет… это невозможно…

Но голос Алана как-то потух, когда он это говорил. А при упоминании пауков ему чуть не стало плохо. И странное чувство все не проходило – Декеру все время казалось, что он задыхается, не может совладать с дыханием, и внутренности словно скрутились узлом.

Он закрыл глаза и попытался отразить эту внутреннюю атаку, но ничего не получилось. Сознание заполнила вонь раскаленного металла, подавляя все остальные чувства. Он почувствовал, как желчь в его желудке пульсирует, пытаясь вырваться, при мысли о чем-то горячем, мокром и жестоком, проникнувшем внутрь, несмотря на рвотный рефлекс. Он практически почувствовал, как паучьи лапы обхватывают его за голову.

Декер вздрогнул от еще одной конвульсии. Но почему? Никогда раньше пауки его не беспокоили. Почему же вдруг сейчас, совершенно неожиданно?

Стоявший у дверей Мэннинг скрестил руки на груди и фыркнул. Декер бросил на него кислый взгляд.

Роллинз холодно посмотрела на него.

– Больше нет ничего невозможного, мистер Декер. Что бы вы ни испытывали, этого достаточно, чтобы мои работодатели пожелали вашего участия в этом путешествии. А если они чего-то хотят – они это получают.

– Вы снова возвращаетесь на старое место – на LV426?

Почему-то эта мысль привела его на грань паники. Он едва сдержался, чтобы не провести рукой по волосам и проверить, нет ли там паутины.

– Не совсем, – сказал она.

Декера начало раздражать ее странное поведение. Его терпение подходило к концу.

– Если вы пытаетесь устроить здесь что-то мелодраматическое, так вы больше не старайтесь, – сказал он. – Вы уже завладели моим вниманием, и я не собираюсь нарушать приказы. Скажите просто – на кой черт я вам нужен?

– Хороший вопрос, – сказала она, склонившись над ним. – Вы – эмпат.

– Не понял.

– Мы вас проверили, сделали анализы, – теперь ее голос был холодным и профессиональным, все фальшивые эмоции исчезли. – Знаете вы об этом или нет, мистер Декер, но вы обладаете тем, что можно классифицировать как слабо выраженные телепатические способности. Это встречается довольно часто – мы уже брали на работу людей вроде вас, но сами вы попали в очень неприятную ситуацию. Если вы и впрямь установили на Новом Галвестоне связь с чужими жизнеформами, то вы можете быть тем, кто приведет нас к ним.

Внезапный звон в ушах заглушил ее голос, когда Декер услышал название планеты. Его грудную клетку словно стиснуло, и он задвигал плечами, чтобы ее расправить. Потряс головой, чтобы избавиться от звона.

– Так вот куда мы направляемся, – сказал он. – Почему вы думаете, что Чужие находятся там?

Но потом в голову пришло Море Печали, и мозаика начала складываться. Токсины в почве должны были откуда-то браться.

«Кровь жжет…»

– Мне кажется, вы все понимаете, мистер Декер, – Роллинз больше не улыбалась. – И если эти создания так смертоносны, как описала их Рипли, нам бы хотелось, чтобы в нашем распоряжении были все возможные преимущества. И тот, кто напрямую связан с этими существами, может оказаться просто бесценен.

Декер покачал головой.

– Вообще без вариантов, черт возьми, – сказал он, отталкивая от себя страх. – Даже если вы говорите правду, вы не сможете заставить меня помогать вам. То, что вы делаете…

– Нет! – голос Роллинз щелкнул, как удар хлыста, и даже Мэннинг вздрогнул от неожиданности. Она наклонилась и уставилась прямо ему в глаза. – Вы принадлежите нам. Вы вернетесь на Новый Галвестон и поможете нам, потому что вы должны Компании. А долги нужно возвращать. И если вы намереваетесь сохранить хотя бы подобие жизни, вам следует начать подчиняться приказам.

Но Алан все равно не купился.

– Что это за дерьмо насчет долгов? – сказал он. – Я никогда не работал на «Вейланд-Ютани» и ни хрена вам не должен, – он встал и уставился на нее, не желая, чтобы его запугивали. Всеми этими загадочными улыбками она лишь пытается пустить ему пыль в глаза, а сама, крыса канцелярская, ничуть не лучше него. – Я вот как это все понимаю. Вы виновны в похищении человека, а это все еще является уголовным преступлением, даже для вашей драгоценной Компании. Будете продолжать в том же духе, и когда все кончится, этим обвинением дело не ограничится, – он надвинулся на нее, пытаясь получить преимущество.

Мэннинг напрягся, но остался там, где стоял.

– Боюсь, вы меня не поняли, мистер Декер, – Роллинз даже не пошевелилась. В ее словах звучала твердость. – И я не люблю, когда мне угрожают.

При этих словах она подняла руку и сделала знак. В следующее мгновение ладонь Мэннинга оказалась на плече Декера. Пальцы сомкнулись с молчаливым предупреждением.

Декер предпочел этого не заметить. Просто повел плечом, сбрасывая с него руку наемника.

– Не прикасайся ко мне.

Выражение лица Мэннинга не изменилось, он просто покачал головой. Потом шагнул к Декеру и навалился на него всем своим весом. На планете бы это не сработало, но гравитация на корабле всегда слабее, чем кажется, и Декера отбросило назад.

Мэннинг сделал еще один выпад, на этот раз локтем в грудную клетку Декера. Удар был сильным и болезненным, но способности к сопротивлению он его не лишил.

Декер в ответ тоже нанес удар, врезав наемнику с правой прямо в лицо. Инерция понесла его вперед, и они, споткнувшись, покатились по отсеку, сбив один из операционных столов.

Роллинз наблюдала за дракой с выражением мягкого изумления на лице.

Наемник размахнулся и заехал Декеру кулаком в живот, да так быстро, что тот не смог блокировать. Удар был нанесен профессионально: выколотил из легких Декера весь воздух, и эмпат свалился на пол, где, задыхаясь, едва удержался на четвереньках. Вообще-то драться он умел, но Мэннинг, что было совершенно очевидно, делал это гораздо лучше.

Роллинз решила вмешаться.

– Ну, теперь нам понятно, что ваше тело в прекрасной форме, – сказала она, бросив на Декера холодный взгляд, – так что нянчиться мы с вами больше не будем.

Через пару минут внутренности Алана успокоились, и он смог наконец нормально вдохнуть. Декер встал на ноги и злобно взглянул на Мэннинга, который просто слегка встряхнул головой. У наемника из угла рта текла струйка крови, слегка смазанная в том месте, где он пытался вытереть ее рукой.

Ну хотя бы так. Больше не будет смотреть на него как на пустое место.

– Нет, – проворчал Мэннинг. – Ты больше не хочешь.

Роллинз махнула рукой, чтобы тот замолчал, затем снова повернулась к Декеру и заговорила.

– Давайте проясним, – сказала она. – Эллен Рипли работала на корпорацию «Вейланд-Ютани», подписала договор. Она задолжала нам очень большую сумму денег и так ее никогда и не вернула. Вдобавок к тому, что она уничтожила не один, а два космических корабля – а это стоило Компании многих миллионов, в пересчете на нынешний курс – она еще и разрушила нефтеперегонный завод. А это уже является умышленным вредительством. Так что формально она и ее потомки остаются должны Компании очень большие деньги. Контракты все еще действуют, и, что самое восхитительное, формулировки в них весьма недвусмысленные. Даже если вы сможете найти суд, который рискнет поддержать выдвинутые вами обвинения, поверьте мне, «Вейланд-Ютани» готова потратить время и средства на то, чтобы порвать вас на куски прямо перед судьей.

– Но вы меня похитили!

– Докажите.

– Не понял?

– Докажите, – повторила Роллинз, и улыбка снова вернулась на ее лицо. – Вызовите полицию. Ой, подождите, совсем забыла – полиции-то у нас здесь нет. Только корпорации и Колониальные законы, за соблюдением которых надзирают Колониальные морпехи… плюс частные охранные службы. Вроде тех, что мы наняли, чтобы сопроводить вас на Новый Галвестон, – она бросила взгляд на Мэннинга. – Мистер Мэннинг, каковы ваши обязанности на сегодняшний день?

Тот ответил, не моргнув глазом:

– Сопровождение мистера Декера на Новый Галвестон и поиск биологических особей с целью возвращения денежных средств, которые он и его предки задолжали «Вейланд-Ютани».

– Кто вас нанял?

– Вы, – последовал ответ. – От имени корпорации «Вейланд-Ютани».

– Вы можете подтвердить, что мистер Декер присоединился к нашему путешествию по чьему-либо принуждению?

– Нет, мэм, – ответил Мэннинг без каких-либо эмоций. – Он сделал это по своей воле, – наемник усмехнулся.

– Для чего он к нам присоединился?

– Он сказал, что хочет доказать, что уже способен вернуться к работе, – пожал плечами амбал. – Я не вникал, если честно. Он постоянно о чем-то ноет.

Роллинз оглянулась на Декера.

– У меня на борту тридцать пять человек, которые с большой охотой расскажут ту же историю. Имеются также документы с вашей подписью, которые подтверждают, что вы нанялись на эту работу в обмен на солидное вознаграждение и дабы избежать судебного преследования, которое могло быть инициировано в связи с вашей попыткой шантажа официальных лиц компании «Вейланд-Ютани».

– Да черта с два, – Декер пошел к ней, но остановился, заметив, что Мэннинг сделал шаг в его сторону. – Со всех сторон прикрылись, так, что ли?

– Подумайте об этом, – ответила она. – Мы почти закончили. У меня есть бумаги, подписанные тремя свидетелями вашего первого припадка, которые подтверждают, что этот несчастный случай был вызван вашей собственной небрежностью. Они согласились сделать необходимые заявления в суде, если дело дойдет до него.

Роллинз встала рядом с ним, так что лица их оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Декер посмотрел ей в глаза и не увидел в них даже намека на человеческие чувства.

– И последнее, мистер Декер, – сказала она. – Я знаю точный адрес вашей бывшей жены и трех ваших детей. Если хотите, я могу сказать, где они находятся в настоящий момент.

– Мои дети?

– Бетани. Элла. Джошуа, – голос Роллинз потеплел, но Алан прекрасно понимал, что не стоит надеяться на то, что это искренне. – Чудные дети. И знаете что? Они так же принадлежат нам, как и вы. Если подведете меня, мистер Декер, я сделаю их жизнь очень неуютной до самого ее конца. Долги, которые сделала Эллен Рипли, будут вашими долгами, а если вы не станете с нами сотрудничать, они достанутся вашим детям. И на всякий случай: если вы не захотите помочь нам искать то, что мы ищем, мы всегда можем поинтересоваться, не перешли ли по наследству какие-нибудь еще ваши особенности, – мягкость в ее голосе пропала. – Вы меня поняли?

Казалось, в отсеке похолодало. Алан прислонился к диагностическому столу, даже не заметив этого. Посмотрел на стоявшую напротив него женщину и попробовал… Нет, ничего.

«Что же это за психотическая сука, которая так легко может угрожать его детям, не ощущая при этом ни капли вины?»

Даже с Мэннинга слетело все его самодовольство. Он тоже смотрел на Роллинз и при этом излучал страх.

– Вы меня поняли, мистер Декер? – спросила женщина еще раз, внимательно заглядывая Алану в глаза. – Играете по правилам – и все это закончится. Вы вернетесь домой, к обычной жизни. Помешаете мне, подведете, сделаете что-нибудь, из-за чего эта миссия провалится, – и я обрушусь на вас и на вашу семью, как гнев Господень, и даже еще хуже. Вы меня поняли?

Наверное, прошла минута, прежде чем он понял, что пора сделать вдох. И ответить ей.

– Да, – сказал он. – Да, я вас понял.

– Отлично, – Роллинз улыбнулась. – Скоро начнется инструктаж, так что можете пока отдохнуть. Через несколько часов прибываем на Новый Галвестон.

10

Просто бизнес

Декер вышел из смотровой комнаты, а Роллинз осталась в ней. Она еще раз посмотрела на показания мониторов и улыбнулась, а спустя пару минут принялась печатать отчет.

Задолго до того, как корабль вышел на стабильную орбиту у Нового Галвестона, он была закончен и отправлен.

Когда от ее начальников пришел ответ, Роллинз молча прочитала его. Затем вошла в бортовой компьютер космического корабля и уничтожила все следы сеанса связи.

11

Декер

– Абсолютно бессердечная сука.

Мэннинг выговорил это с каким-то даже восхищением в голосе. А может быть, это была просто похоть. Он походил на человека, который живет ради секса.

Декер промолчал. Он не был уверен, что своим ответом не спровоцирует наемника на новую драку. И хотя не стоило выводить Мэннинга из себя, но и дружить с ним он тоже не собирался.

– Ничего личного, Декер, – продолжил наемник. – Это часть моей работы – охранять Роллинз.

– Пошел ты, Мэннинг, – ответил он. – «Ничего личного», тоже мне.

Есть же какие-то пределы.

Мэннинг только хмыкнул.

Они пришли в помещение для отдыха, где собрались остальные. Тридцать пять человек проверяли оружие, слышался приглушенный гул разговоров. Мужчин человек двадцать, остальные женщины, и все, похоже, способны постоять за себя в любой ситуации. И дело было не в том, как они выглядели, а в их поведении. Все они двигались так, как будто прошли много боев. Никакой униформы, все носили обычную одежду, очень поношенную, но удобную. Сидевшие в комнате посмотрели на Декера и Мэннинга, когда те вошли, шум разговоров стих.

Первым заговорил Мэннинг.

– Всем внимание. Это Алан Декер, – сказал он. – Будет работать с нами на планете. Относитесь к нему с уважением, и все будет в порядке. – Он хмуро глянул на тощего рыжеволосого парнишку: – Это и тебя касается, Гарт. – Парнишка как будто хотел что-то сказать, но под сердитым взглядом Мэннинга предпочел заткнуться.

Гарт. Тот самый, которого он пнул, когда его похищали – если Декер, конечно, не ошибается. Размера он подходящего, и все время бросает на него злые взгляды – с того самого момента, как они вышли из криосна.

У большинства членов команды на одежде были нашивки с именами – это говорило о том, что когда-то они служили в Колониальных морпехах. Декер взглянул на Гарта, подошел ближе.

– Почти уверен, что это тебя я достал, когда вы вломились ко мне в квартиру, – сказал он. – Давай договоримся: ты не обижаешься, и я на тебя зла держать не буду за то, что вы со мной сделали.

Он, правда, не был уверен, что сдержит это обещание, но попытаться стоило.

Тощий рыжий парень бросил в ответ злобный взгляд, как будто хотел помериться с Аланом мужским достоинством, но Декер был в этом профессионалом. За свою карьеру ему не раз доводилось играть в гляделки с местными на планетах, куда они прибывали. Так что Гарт отвел глаза первым.

– Адамс! – проорал Мэннинг, и сидевшая в углу женщина бросила на него взгляд и игриво ухмыльнулась.

– Здесь я, – сказала она. – Чего так орать? Нам и Дэйва хватает.

Сидевший рядом с ней парень, о котором она говорила, удивленно поднял глаза. Он до того момента вообще ни одного слова не произнес.

Мэннинг усмехнулся и покачал головой:

– Пора делать добрые дела, Адамс. Поговори с Декером и подготовь его наилучшим образом к нашей маленькой экспедиции.

Женщина оглядела Декера с головы до ног, и он ответил ей тем же. У нее были коротко стриженные темно-рыжие волосы и карие глаза. Кожу покрывал загар вроде того, что появляется, когда долго работаешь на солнце. Лицо и руки усыпаны веснушками – Алан даже задумался о том, какие еще части тела Адамс могут быть ими покрыты.

– Рот закройте, шеф, – сказала она дружелюбно, – а то муха залетит.

Когда наемница подошла, Декер прикинул, что она ниже него сантиметров на двадцать и легче килограммов на сорок. И нисколько его не боится. Она работала с мужиками, которые могли переломить его пополам, и, наверное, сама могла сделать то же самое. Эта штучка сразу же ему понравилась. Сильные и уверенные в себе женщины всегда на него так влияли.

Но только не Роллинз. Та была просто дьяволом.

Когда Декер ничего не сказал, Адамс пожала плечами и махнула рукой:

– Пойдем-ка найдем тебе какую-нибудь экипировку.

– Экипировку?

– Слушай, у нас не так чтобы много всего в запасе, но, думаю, мы сможем тебе найти какую-нибудь защиту и оружие.

Декер хотел было спросить, для чего все это ему нужно, но потом вспомнил свои сны и злобу, которую они с собой приносили. И просто кивнул, подавляя озноб.

– Нет, все нормально, – сказал он. – Мне бы хотелось остаться в живых.

– Тогда пойдем посмотрим, что там для тебя найдется.

И она направилась в отсек, где, вероятно, находился их арсенал. Он пошел вслед за ней. Адамс, оборачиваясь через плечо, продолжала говорить с ним на ходу:

– Слушай, Декер, я не знаю, что там с тобой на Земле приключилось. Это не мое дело. Я знаю только, что теперь ты здесь и будешь работать вместе с нами. Так что когда получишь экипировку, не забудь, на чьей ты стороне.

– Что вы имеете в виду?

Адамс внезапно остановилась и повернулась к нему, так быстро, что он еле удержался на ногах из-за резкой остановки.

– Мне кажется, ты здесь не по собственной воле, – она хмуро взглянула на него, изучая его лицо и выражение на нем, и несколько мгновений смотрела прямо ему в глаза. – Я так понимаю, тебя сюда доставили силой. И ты, наверное, очень злишься из-за этого. Просто не надо это на нас перекладывать. Мы – пехота. Просто делаем свою работу. И если вздумаешь нам мешать, тебе плохо придется, – добавила она.

Декер кивнул. В том, что сказала эта женщина, был определенный смысл.

– В мои планы это не входит.

Стараясь не привлекать внимания, он стал изучать ее лицо, пытаясь понять, что оно скрывает. Адамс немного нервничала, но Алан был абсолютно уверен, что это связано не с ним, а с предстоящей высадкой на незнакомую территорию.

– Вы правы, – добавил он, – я не хочу здесь находиться. Но не собираюсь обвинять в этом вас или кого-нибудь из вашей группы. Вы не виноваты в том, что со мной произошло. Я знаю людей, которые несут за это ответственность, и это те, кто вас нанял.

– Ясно, – сказала она. – Но все равно сказать надо было. Мы не в первый раз работаем с людьми, которых таким вот образом «добровольно» к нам присоединили. И пара придурков вели себя довольно глупо. Но мы учимся на ошибках. Имей в виду, наверняка кто-то в группе будет специально следить за каждым твоим шагом.

Декер кивнул, стараясь, чтобы его лицо ничего не выражало.

– Я просто хочу вернуться домой, – честно сказал он. – И желательно живым. Если вы поможете мне в этом – мы станем друзьями.

Адамс улыбнулась, и улыбка удивительным образом преобразила ее лицо.

– Хорошо, – сказала она. – Тебе когда-нибудь доводилось стрелять?

– Я больше пользовался плазменным буром и несколько раз ходил на охоту, когда был мальчишкой.

– Куда это ты, черт возьми, охотиться ходил, да еще на Земле? И на кого охотился?

– Мой дядя был членом клуба-заказника. Раз в пару лет мы ездили охотиться на оленей.

– Хоть одного подстрелил? – наемница критически на него посмотрела.

– Нет. Они брали меня с собой, чтобы я таскал припасы.

– Ну вот. А я-то подумала, что ты прирожденный охотник, – она хихикнула и пошла вперед. – Ну ничего. Мы тебя потренируем.

Декер кивнул, хотя знал, что она не увидит этот жест. Потренироваться действительно стоило. Что-то ждало его на Новом Галвестоне, и он намеревался быть к этому готовым. Его отец и дядя всегда твердили одну и ту же вещь во время этих чертовых охотничьих вылазок: Алан должен доверять своим инстинктам.

И он собирался прислушаться к этому совету.

Адамс показала Декеру, как пользоваться двумя разными типами огнестрельного оружия – классическим ретро-пистолетом, который она называла «рипер» и из которого стреляли стандартными патронами сорок четвертого калибра, и пятидесятиваттным плазменным ружьем, устроенным почти как плазменный бур, каким его когда-то давно учили пользоваться. Разница была в том, что ружье стреляло на большое расстояние короткими вспышками, способными проделать изрядную дыру в корпусе среднего космического судна. Так что Адамс учила его стрелять из незаряженного оружия. Но теоретически он должен был справиться, когда придет время.

Она позволила ему взять пистолет с собой, но обойм с патронами не выдала. Наверное, хотела посоветоваться с Мэннингом, прежде чем давать ему снаряженное оружие. Декеру это не понравилось, но все было понятно.

Запасной брони было не очень много, но Адамс смогла найти шлем, который отлично подошел ему по размеру, и почти новый бронежилет, служивший хорошей защитой от обычного оружия. Конечно, против плазмы он был бесполезен – но против нее вообще мало что помогало.

Тренировка продолжалась уже почти два часа, когда Мэннинг объявил по интеркому, что начинается инструктаж. Декер, к своему удивлению, был этим очень разочарован. В кои-то веки он получал удовольствие от какого-то занятия. Адамс, кажется, чувствовала то же самое.

Когда они расселись в комнате отдыха, снова появилась Роллинз и вкратце изложила то, что их ожидало.

– Новый Галвестон – колонизированная планета, – сказала она. – Атмосфера пригодна для дыхания, гравитация составляет приблизительно восемьдесят восемь процентов земной. Так что, хотя это и принесет некоторые преимущества, вам понадобится быть очень аккуратными.

Декер понимал, что она имела в виду. Низкая гравитация увеличивала выносливость и давала ложное чувство, что ты сильнее, чем обычно, но это было обманчиво. Человек мог, конечно, дальше бежать и выше прыгать, но не один новичок потерял сознание, с непривычки слишком долго работая в условиях пониженной гравитации.

– Мюллер… Мюллер… Мюллер! – начала скандировать Адамс, к ней присоединилось еще человек пять, а качок с покрытым веснушками лицом и волосами цвета медной проволоки густо покраснел и ухмыльнулся. Судя по свисту и улюлюканью, это и был тот несчастный, кому случалось вырубиться, и остальные не давали ему забыть об этом. Так что ему оставалось только криво улыбаться.

Роллинз подождала, пока все утихнет, и начала снова:

– На планете три главных поселения, соединенных подземными поездами, но работать мы будем вдали от них, так что не надейтесь на легкую жизнь, если забредете куда-то далеко и вам понадобится помощь.

Кое-кто из группы мрачно кивнул. Казалось, что все наемники довольно расслаблены, но Декер заметил, что они слушают очень внимательно.

– Ближайший город – Ратлидж, километров двадцать поездом. Поезда не подходят к самой горнодобывающей колонии, но на шахту и с шахты регулярно ходят грузовики.