Лафкадио, или Лев, который отстреливался бесплатное чтение

© 1963, renewed 1991 Evil Eye, LLC

© Г. Кружков и Д. Литвак, перевод, 2022

© ООО «Издательство «Розовый жираф», издание на русском языке, 2023

Даже у вашего старого дядюшки Шелби когда-то был учитель. Его звали Роберт Косби.

Эта книга посвящается ему.

А теперь, ребята, дядюшка Шелби расскажет вам про одного очень странного льва – пожалуй, самого странного, какого я только встречал. Итак, с чего же начать мой ррыссказ? Я хотел сказать, мой рассказ. Думаю, надо начать с того, как я в первый раз увидел этого льва. Ну-ка, ну-ка… ага, дело было в Чикаго, в пятницу 17 декабря. Я очень хорошо запомнил этот день: снег под ногами превратился в слякоть, и машины на Дорчестер-авеню двигались еле-еле. Лев искал парикмахерскую, а я как раз возвращался домой из…

Нет, надо начать не с того. Ведь эта история началась не в Чикаго, мои дорогие. Расскажу-ка я сначала о временах, когда лев был еще очень юным, можно сказать, подростком.

Итак, слушайте.

1.

Жил-был львенок, и звали его… Хм, честно говоря, я даже не знаю, как его звали: жил-то он в джунглях, вместе с другими львами; имя у него, конечно, было, но уж точно не Джо, и не Эрни – ничего похожего. Нет, это было львиное имя – вроде Гроагр, или Грммфф, или Ррымф, или даже Грыгрр.

В общем, звали его как-то так, и жил он в джунглях с другими львами, и занимался всякими львиными делами: прыгал, валялся в траве, купался в речке, ловил кроликов, играл в догонялки, спал на солнышке и был очень счастлив.

И вот однажды – помнится, дело было в четверг, – когда все львы славно пообедали и дремали на солнышке, похрапывая своими львиными храпушками, а небо было синим-пресиним, и птицы кричали «куир-куир», и ласковый ветерок шевелил траву, и все было спокойно и чудесно…

Как вдруг…

Раздался такой громкий звук, что львы разом проснулись и подскочили на месте. А потом ка-aк побежали! Цок-цок-цок! Цок-цок-цок! – или, погодите, так, кажется, бегают лошадки? Нет, они побежали по-львиному: пум-пупум! пум-пупум! – что-то вроде этого. Короче говоря, рванули со всех ног (точнее, лап). Рванули – но не все.

Был один лев, который не рванул, – тот самый, чью историю я собираюсь вам рассказать.

Этот лев слегка приподнял голову, моргнул, зевнул, размял лапы, потом протер глаза и спросил:

– Э, куда это всех понесло?

Старый лев ответил ему на бегу:

– Спасайся, малыш, это идут охотники.

– Охотники? Какие такие охотники? – удивился этот неопытный юный лев, все еще моргая.

– Помолчи! – рыкнул старый лев. – Нашел время болтать! А ну, бегом марш, если тебе дорога твоя шкура!

Тогда львенок встал, лениво потянулся и припустил за другими львами. Пум-пупум, пум-пупум… или цок-цок-цок, как там у нас было? В общем, неважно.

Пробежав совсем немного, наш лев притормозил и оглянулся.

– Охотники, – сказал он сам себе. – Интересно-интересно, что это за охотники такие?

И стал повторять на разные лады:

– Охотники… о-хо-хо… охотники…

Видите ли, ему очень понравилось это слово: так же, как другому нравится слово «Мадагаскар», или «альбатрос», или «каратэ», – вот так ему понравилось слово «охотники».

Он пропустил мимо себя всех бегущих львов, остановился и спрятался в высокой траве, чтобы получше рассмотреть охотников: они двигались на задних лапах, на головах у них были замечательные красные кепки, а в руках они держали непонятные палки, которые делали громкое «бууммм».

Льву охотники понравились.

Даже очень понравились. Так что когда один такой симпатичный охотник с зелеными глазами, без одного переднего зуба и в смешной красной кепке (чуть-чуть испачканной птичкой) прошел мимо высокой травы, – юный лев поднялся из укрытия.

– Привет, охотник! – сказал он.

– Боже праведный! – заорал охотник. – Лев, зверь рыкающий! Жуткий, свирепый, кровожадный, людоедский лев!

– И вовсе я не людоедский, – обиделся лев. – Я ем кроликов и ежевику.

– Не оправдывайся, – отрезал охотник. – Сейчас я тебя застрелю.

– А я добровольно сдамся, – нашелся лев и поднял лапы вверх.

– Не валяй дурака! – рассердился охотник. – Быть такого не может, чтобы лев сдавался. Львы не сдаются, львы дерутся до последнего! Львы едят охотников! В общем, так: сейчас я тебя застрелю, сделаю из тебя красивый коврик и в холодные зимние вечера буду сидеть на тебе перед камином и кушать вкусные мармеладки.

– Но, боже мой, зачем же меня убивать! – испугался лев. – Я и так согласен быть твоим ковриком, я буду лежать перед камином не шевелясь, а ты сможешь сидеть на мне и кушать вкусные мур-рмеладки сколько угодно. Я тоже люблю мур-рмеладки.

– Ты что-о-о? – удивился охотник.

– Положа лапу на сердце, я не знаю, нравятся мне мур-рмеладки или нет, ведь я их никогда не пробовал, – признался лев. – Но думаю, что понр-р-равятся, особенно если они на вкус так же хороши, как на звук – ммммммурр!

– Ерунда какая-то! – воскликнул охотник. – В жизни я такого не видел, чтобы лев сдавался. В жизни не слышал, чтобы лев ел мармеладки. Я тебя сейчас пристрелю, и точка. – И он приставил свою непонятную палку к плечу.

– Но почему? – расстроился лев.

– А вот потому! – ответил охотник и нажал на спусковой крючок. И палка сделала «кряк!».

– Что это за кряк? – спросил лев. – Меня уже застрелили?

Можете себе представить, какой глупый вид сделался у охотника; в один миг он покраснел, как его собственная кепка.

– Боюсь, я забыл зарядить ружье, – промямлил он. – Вот так шутка: ха-ха-ха! Пожалуйста, погоди секундочку, я только заряжу пульку, и мы начнем все сначала.

– Не-а, – сказал лев. – Не погожу. Не буду я дожидаться, пока ты зарядишь пульку. Не буду я дожидаться, пока ты в меня пульнешь. И чего-то мне расхотелось быть твоим ковриком – тем более не такой уж ты милый. И знаешь что, я, пожалуй, тебя съем.

– Но почему? – спросил охотник.

– А вот потому! – отрезал лев.

Так он и сделал.

Сперва он слопал охотника, потом – его красную кепку, хотя она была шерстяная и очень невкусная. (Тьфу! Вы только представьте себе, что у вас во рту – шерстяная кепка!) Потом он еще хотел съесть непонятную палку и пульки, но они оказались слишком жесткие.

– Ладно, возьму на память, – решил лев и, прихватив добычу, пошел догонять других львов.

2.

А в это время другие львы, убежавшие от охотников, отдыхали, развалившись на траве, и рассказывали друг другу, кто убегал быстрее всех, кто убегал храбрее всех и кто убегал свирепее всех, – в общем, хвалились кто как умел. Но едва появился наш львенок, несущий в пасти свою палку, все разом подпрыгнули и закричали:

– Ого-го!

– Ух ты!

– Вот это да!

И еще:

– Откуда у тебя это ружье?!

– Ружье? Какое такое ружье? – удивился львенок.

– Да вот эта самая палка, из которой они в нас пуляют, – сказал старый лев. – Убери ее с глаз долой и выкинь куда-нибудь подальше! У меня от нее мурашки по спине бегают. (Странное, между прочим, выражение: мурашки бегают. Чтобы большой лев да испугался маленьких мурашек? Смешно, правда?)

Ничего не понимая, львенок отошел, унося прочь свое ружье.

– Все-таки интересно, – сказал он сам себе. – Как это они так стреляют?

Лев взял в зубы пулю, засунул ее в ружье и затолкал поглубже носом. Потом он попытался ухватить спусковой крючок левым клыком, чтобы выстрелить, но у него ничего не вышло: помешала твердая медная скобка.

Тогда он попытался ухватить крючок правым клыком, но снова ничего не вышло.

Тогда он взял ружье в лапы и попробовал подцепить крючок носом, но только исцарапал нос; тогда он просунул в скобку хвост, завязал его узелком вокруг крючка, дернул что было сил, и вдруг ружье сделало

Все львы разом подскочили и бросились наутек.

– Эй! – закричал им львенок. – Не бойтесь! Стойте! Это я, я стрельнул!

Ну, скажу вам, и разозлились же львы!

– Вот что, – сказали они. – Прекрати свое глупое стреляние раз и навсегда. Займись нормальными львиными делами!

Но львенку стрелять очень понравилось! И знаете, что он придумал?

С этого дня каждый раз, когда львы задремывали после сытного обеда, он удирал за гору и тренировался там часами, пока, наконец, не натренировался держать ружье правильно: лапами.

Через много дней он все-таки научился стрелять, хотя, конечно, на первых порах попадал только в небо.

Но он все тренировался и тренировался, неделя за неделей, и наконец сумел попасть в большую гору.

Он продолжал тренироваться, месяц за месяцем, – и смог попасть в водопад на горе.

Потом – в скалу посреди водопада. А уж дальше пошли цели помельче: пальмы, кокосы на пальмах, ягоды в кустах, мушки на ягодах, ушки этих мушек, пыльца на ушках, солнечный свет на пыльце.

И как вы думаете, какой из него получился стрелок?

Скажем так: лучший в мире! Просто-напросто лучший стрелок во всем целом мире.

А где же он брал пули и порох, спросите вы? Что ж, отвечу. Каждый раз, когда у него кончались боеприпасы, он отправлялся на поиски охотников, съедал какого-нибудь из них, забирал его снаряжение и снова тренировался.

3.

В один прекрасный день, когда лев как раз собирался на тренировку, из глубины джунглей донеслись выстрелы. Вы, конечно, уже сами догадались, что было дальше: львы бросились наутек.

– Куда это вы все побежали? – спросил их львенок.

– Опять начинается! – вздохнул на бегу старый лев. – Давай договоримся: больше никаких вопросов. Все бегут – и ты беги!

Юный лев так и сделал. Но, пробежав совсем немного, остановился.

– Стоп, – сказал он сам себе. – А я-то зачем бегу?

Он уселся прямо там, где стоял – посередине джунглей, – и давай отстреливаться от охотников!

И представьте себе, в две минуты с охотниками было покончено!

Понемногу остальные львы стали выбираться из своих укромных местечек. Сперва они не поверили собственным глазам:

– Что это было?

– Что тут произошло?

И еще:

– Ого-го!

Они так воспряли своим львиным духом, что на радостях пообедали второй раз и, довольные, уснули на солнышке, с улыбками на мордах и красными шерстинками, запутавшимися в усах. (Вы ведь поняли, откуда взялись шерстинки? От красных шерстяных охотничьих кепок.)

А наш львенок? Уж он-то точно был самый счастливый: ему перепала куча новых боеприпасов, и старые львы сказали, что он самый великий лев, какого они только встречали, а уж они-то видели немало львов.

С этого дня началась по-настоящему беспечная львиная жизнь: они спали, сколько спалось, играли на солнышке, бултыхались в речке, ни о чем не заботились, – в общем, жили-были в свое удовольствие. И все потому, что всякий раз, когда охотники приходили пулять, выходил наш лев и отпуливал их обратно: БУМ! БУБУМ! БУМ-БУРУМ! – пока вообще не осталось никаких охотников.

Когда же в джунгли пришли другие люди узнать, куда подевались охотники, – БУМ, БУМ, БУМ-БУРУМ – очень скоро не осталось никаких искателей охотников.

А когда еще другие люди пришли искать искателей охотников, то – БУМ, БУБУМ – очень скоро исчезли и они.

С тех пор ни один человек уже не появлялся в джунглях.

Стало как-то безохотнично, птично, кролично и преотлично.

Львы были толстые и счастливые.

И у каждого был собственный коврик из охотника.

4.

Однажды, в чудесный дождливый день, когда лев оттачивал приемы художественной стрельбы – например, стоя на голове, или держа ружье зубами, или дергая крючок хвостом, или левой лапой из-за спины, или вслепую (то есть с закрытыми глазами), – так вот, в этот дождливый день по джунглям шел маленький толстенький лысый человечек с вислыми усами и круглым брюшком, которое колыхалось при ходьбе, словно малиновое варенье в банке. На нем была высокая смешная шляпа, цветной жилет с золотыми часами на золотой цепочке, трость с золотым набалдашником и лакированные башмаки. Как видите, одет он был не самым подходящим для джунглей образом, да и вообще, явно был чужаком: цеплялся за ветки, спотыкался о корни, шлепался в лужи и непрерывно восклицал: «Ой, батюшки!», «Ужас, какая жара!», «Уфф, какие кошмарные комары!», «Ай!» – и все в таком же духе.