Галилео бесплатное чтение

Посвящаю любимой Оксане.

00.01

Солнце выпрыгнуло из-за Края внезапно и, как всегда, непредсказуемо. Говорят, в древних преданиях написано, что раньше оно появлялось неспешно и мерно продвигалось по небосклону. По светилу даже можно было отмерять время. Но на памяти дедов наших прадедов оно всегда вело себя так: выскочит внезапно, повисит в одном месте, затем перескочит на другое и зависнет там. И так, пока не скроется за противоположным Краем. Каждый его выпрыг, перескок и запрыг предсказать невозможно. Немало учёных мужей сошли с ума, пытаясь установить хоть какую-то закономерность в поведении светила. Но её не было.

Появление солнца именно сегодня показалось Лилиан добрым знаком. Оно словно подтверждало величественность нового дня. Озарившиеся светом окрестности радовали глаз разноцветьем и привносили в душу мир, покой и тёплое ликование. Девушка наполнилась уверенностью в том, что всё у неё получится, несмотря на бессонную ночь.

День Семени в этом году обещал стать грандиозным событием. К нему усиленно готовилось всё население Галилео в течение последних нескольких месяцев. В Центре будут массовые гуляния, ярмарка, представления различных артистов и многое-многое другое, но изюминкой празднования, как и во все времена, станут Испытания Дня Семени. В народе попросту – тесты.

И сегодня Лилиан должна была принять участие в Испытаниях. Ей уже минуло шестнадцать лет, а это означало, что пора получить разрешение на взрослую жизнь. Некоторые девушки тянули и откладывали участие в них год за годом, но Лилиан не могла ждать. У неё был Ярик. Они хотели построить дом в Восточной деревне и жить там вдвоём. Принимать гостей, возделывать свою землю, через год-другой завести маленького… Но для всего этого ей было необходимо пройти тесты. Ведь ни один житель Галилео не может получить пропуск во взрослую жизнь, не пройдя Испытания Дня Семени. Общество должно пополняться людьми, способными усилить его и улучшить жизнь всех остальных.

Так что можно было понять волнение Лилиан накануне столь важного дня. Легла она не поздно, но долго-долго крутилась в постели, так и не сомкнув глаз. За три часа до начала праздника она встала со смятых простыней, заправила кровать, заплела волосы в косу и отправилась на своё любимое место за Восточной деревней, с которого хорошо было видно далёкие и редкие мерцающие созвездия.

На Галилео бытуют предания, что раньше было видно значительно больше звёзд. Чуть ли не весь небосклон был заполнен ими от Края и до Края. Но затем они все исчезли. Словно котейка-шалун стянул сверкающие драгоценности с бархата космоса. Лилиан не знала, так ли это всё было на самом деле. Ей казалось, что вряд ли такое возможно. Однако современная наука твёрдо стояла на том, что и видимых сейчас созвездий скоро не будет. Они будто бы пролетят мимо Галилео и растворятся в чёрной бездне вселенной. Навсегда. Но всё это будет потом, после жизни девушки, поэтому не должно тревожить её. Главное, что сейчас можно сидеть и смотреть на подмигивающие точки. Можно делиться своими секретами и мечтами. Можно просить о чём-то сокровенном. В конце концов, с ними можно просто помолчать.

А затем выпрыгнуло солнце, озарив округу тёплым светом и добавив Лилиан решимости пройти все Тесты, сколь бы сложными они не были. Ярик ждёт, что к вечеру они оба смогут называться взрослыми и вместе начать свою новую жизнь. Ради него она готова на всё, и Испытания – это далеко не самое тяжёлое.

Он сегодня тоже будет там. Как и его друг. Лилиан была целиком и полностью уверена в том, что ни Яркому Свету (таково полное имя её возлюбленного), ни Максимусу ничего не стоит пройти все эти тесты. Раз плюнуть, как любил говаривать Ярик.

Прикрыв ладонью глаза, девушка глянула на светило, а затем опустила веки. Перед внутренним взором продолжило переливаться яркое пятно.

– Пусть Фортуна будет сегодня на нашей стороне, – сказала Лилиан, потом она приоткрыла правый глаз и с эдаким прищуром, улыбаясь, крикнула вверх, – Великое Солнце, пусть к вечеру мы с Яриком станем мужем и женой!

Она отвернулась, дождалась, пока пятно на обратной стороне век поблекнет, и открыла глаза. На душе было легко и радостно. Чуть ли не вприпрыжку она побежала в сторону Центра, где уже совсем скоро должно было начаться празднование Дня Семени.

00.02

Ярик не прошёл Испытания. С самого начала всё ладилось. Парень не гнушался работой в поле, да и в кузнице во многом поднаторел, поэтому физические тесты щёлкал, как орешки. Остальные давались сложнее, но тоже пали под неукротимым напором юноши, желавшим тем же вечером жениться на своей избраннице. Оставалось последнее испытание: Скала Желаний. Древнейшее и неизменное с седых времён, оно вместе с тем было наиболее простым. Ярик уже видел, как заберётся на вершину и выкрикнет оттуда имя своей возлюбленной.

Он карабкался наверх, цепляясь за выступы и шероховатости, которых тут было предостаточно. До вершины оставалось совсем уже немного. Ещё полдюжины рывков наверх, и он доберётся до плоской макушки скалы…

А затем что-то случилось. Создалось впечатление, что опора из-под рук и ног сама собой вырвалась, оставив Ярика танцевать замысловатый танец с воздухом на высоте двадцати пяти метров.

Падение не было столь болезненным, как это представлялось юноше. Дух, конечно, из него выбило, но не более того. Однако боль от осознания собственного провала заполняла всё его существо. Он не хотел открывать глаза и подниматься на ноги, потому что тогда пришлось бы ловить на себе разочарованные взгляды друзей, родных и посторонних людей. А главное – полный горя и слёз взгляд Лилиан.

Орги подоспели к нему в считанные минуты, и глаза открыть пришлось. Потом пришлось ответить на их вопросы, а затем и встать. Сейчас больше всего на свете он жалел, что не убился насмерть при падении. Опустив взгляд долу, он хотел удалиться домой, ни на кого не глядя, но ему не дали. По правилам празднования Дня Семени он должен был остаться до самого конца.

Лилиан прошла всё с достоинством, а это значило, что сегодня она выйдет замуж. Провал Ярика на это никак не влиял. И вскоре ему пришлось смотреть, как злобный и туповатый Артур щупает её в строю прошедших Испытания. Всех их собрали перед старейшинами, а Ярик и парочка других неудачников горевали слева в отдалении, как изгои. Отчасти так оно и было.

Затем Артур приказал Лилиан поцеловать его жарко и с языком. Девушка отказалась, и её новоиспечённый муженёк хлёстко ударил ладонью по щеке молодой жены. Голова Лилиан мотнулась. Ярик понял, что вот-вот произойдёт нечто ужасное, когда уже на полной скорости, позабыв о боли в спине, нёсся к обидчику своей возлюбленной. Грудь жгло обидой и болью. Сейчас он просто разобьёт голову Артуру, как перезревшую тыкву…

Но он не успел добежать, он проснулся.

***

Жадно хватая воздух, словно только что вынырнул со дна пруда, Яркий Свет подскочил на постели. Мокрое от пота тело только усиливало впечатление о юноше, как о ныряльщике. Позже, днём, возвращаясь мыслями к этому моменту, он каждый раз благодарил высшие силы за то, что никто не застал его в столь расхристанном виде. Это был бы настоящий позор.

Но в сам момент просыпания Ярику казалось, что он сходит с ума. Перед ним должен был быть Артур, которого надо избить, а лучше – убить. И лишь долгую минуту спустя юноша понял, что это был всего лишь сон. Яркий, предельно детализированный, совершенно неотличимый от реальности, но всё-таки сон.

Ярик выдохнул.

– Гонеб1 тебя задери!

Понятное дело, что после такого заснуть он уже не смог. Глядя в побелённый потолок, молодой человек думал, какая часть его подсознания подсунула ему такую свинью. Да, конечно, он очень любил Лилиан и слегка переживал из-за Испытаний на Дне Семени, но чтобы панически бояться их провалить…

Ярик действительно был развит лучше многих своих ровесников, а тесты на ежегодном празднике – это всего лишь часть развлечений и, скорее, дань традиции, нежели серьёзные препятствия на пути доросшей до полового созревания молодёжи. На памяти юноши не прошедших Испытания не набралось и десятка, однако все они исправляли положение на следующий же год.

Несмотря на это, Ярик не собирался относиться к предстоящему дню легкомысленно. Он много тренировался для каждого теста и неоднократно ходил в Центр, чтобы полазить по Скале Желаний. Ничего сложного. Да, предстояли ещё тайные задания, но из года в год они не представляли для испытуемых серьёзных проблем. Перед Сектой стоит цель проверить новое поколение на приспособленность ко взрослой жизни, а не завалить их.

Всё вышесказанное не означало, что можно манкировать подготовкой к тестам. Существовали весьма жёсткие правила Дня Семени. Пункт пятый, к примеру, гласил, что если один из добровольно сформированной пары не проходит Испытания, то второму ищут пару из прошедших оные. Таков закон. Один, кстати, из немногих, который нельзя нарушать даже под страхом смерти.

Ярик, да и его друг Макс, оба считали этот закон дикими пережитками прошлого. Чем-то таким, от чего несёт гниением и тленом. Добровольно сформированные пары, по их мнению, вообще надо бы освободить от действия данного пункта правил. Нельзя же разлучать любящие сердца из-за того только, что кто-то неправильно сшил тряпочки или не смог управиться с луком? Однако закон есть закон, и пока данный пункт не отменили, все обязаны были подчиняться ему. Уж за этим Секта следила рьяно.

И Лилиан, и он сам, как считал Ярик, пройдут всё без особого труда и выдержат Испытания с честью. Его возлюбленная – большая молодец. Да и он сам не подкачает. Юноша, как наяву, видел их крепкую многодетную семью, которую окутывают любовь и взаимопонимание. Через пару-тройку десятков лет Ярик рассчитывал стать одним из старейшин, а впоследствии, возможно, и войти в Совет Галилео. Ведь он весьма неглуп, хотя, конечно, с Максом ему умом не сравниться.

Молодой человек совсем замечтался, глядя в потолок, а затем понял, откуда пришёл сон. Просто он спланировал всю свою жизнь на годы вперёд и теперь подсознательно боялся, что хоть что-то пойдёт не так. А празднование Дня Семени – одно из важнейших событий в его жизни, если не самое важное.

Успокоившись, Ярик снова мысленно вернулся к Максу. Вот кому-кому, а тому точно нужны были эти Испытания. Его друг дожил уже до двадцати одного года, а так ни с одной девушкой у него и не срослось. Что ж, к сегодняшнему вечеру ему предоставят обязательную пару, и Максимус начнёт взрослую жизнь. Ярик надеялся, что жена повыбьет из головы его друга все те мысли и идеи, из-за которых ему и некогда было заниматься личной жизнью. Ярик улыбнулся своим мыслям.

Затем перед внутренним взором встала Лилиан – красивая, статная, белокурая девушка, отдавшая свою любовь Ярику. Как она там? Волнуется, наверное. Собирается. Прихорашивается.

Далёкие звуки колокола, созывающие всех на празднование Дня Семени, застали тёплую, мечтательную улыбку на его губах. Она так и оставалась украшением его лица, пока он вставал, одевался и выходил из дома. Мысли о Лилиан согревали его изнутри и прогоняли остатки неприятного сна.

00.03

Окрестности заливало ярким и тёплым светом выпрыгнувшего сегодня солнца. Под ногами было видно каждую травинку бледно-зелёного цвета (солнце в последнее время редко радовало своим посещением, поэтому простой траве не хватало света, культурные же растения выращивали с дополнительным освещением в теплицах). Полдюжины парней шло в мужской группе от Восточной деревни к Срединному тракту. Там, на пересечении дорог, они должны были встретиться с идущими от Окраинной деревни.

Яркий Свет – большой и добродушный – широкими шагами отмерял последние секунды своей беззаботной юности, направляясь к наполненной ответственностью взрослой жизни. Рядом с ним, едва поспевая, семенил Максимус. Для друзей просто – Макс. Пусть он был ниже Ярика и у́же в плечах, но все сходились во мнении, что интеллектом он задавит любого. Однако Макс не интересовался соревнованиями в сообразительности с другими людьми, его сознание было занято совершенно иными материями.

– Давай прикинем, что нас сегодня ждёт, – сказал Ярик.

Макс посмотрел на него снизу-вверх и взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

– Успеем ещё. Часа три топать, – сказал Макс. – Давай я лучше тебе расскажу вот что: я очень часто наблюдаю за небом. Ну, ты знаешь, как у меня на чердаке всё оборудовано. И за планетой тоже подглядываю, значит. И вот славным вчерашним денёчком, который, в отличие от сегодняшнего, был тёмен, как лик моего бати после самогонки, я пришёл к выводу, что планеты нашей существовать не может.

– Это как так?

– А вот так! Никак не может. Ни в каком виде!

– Понятно теперь, почему у тебя до сих пор нет девушки.

– Планета наша – фикция, – отмахнувшись, продолжал лучший друг Яркого Света.

– Макс, – сказал Ярик, слегка насупившись, – если ты в очередной раз хочешь разыграть своего туповатого друга, то не трудись, я на эту удочку больше не попадусь.

– Да нет! Ты только послушай.

Ярик интенсивно замотал головой из стороны в сторону, зажав при этом ладонями уши.

– Ничего я не хочу слушать! Бееееееее!

Макс закатил глаза и снова махнул рукой. Сквозь прищур Ярик увидел, что друг сдался, и отнял ладони от ушей.

– Я ведь… – начал было Макс.

– Тссс, – Ярик приложил палец к губам, а затем показал им вперёд.

Шагах в ста перед ними, рассекая зелень травы бурой змеящейся лентой, расстилался Срединный тракт. На нём, приняв удобные позы для кратковременного отдыха, их уже ждала группа утомлённых и пыльных людей, идущих на празднование Дня Семени. Некоторые из них жили в Окраинной деревне и вышли ещё вчера рано поутру. Любая минутка отдыха была им в радость.

– Вижу тут серьёзную несправедливость, – сказал тем временем Макс. – Они придут на праздник уже уставшими, в то время как мы будем довольно-таки свежими.

– Ага, а парни из Центра вообще ещё бока пролёживают, – согласился Ярик.

Их услышал один из Окраинных парней.

– Мы могли бы выходить ещё раньше и отдыхать в Центре перед началом праздника, но просто не видим в этом необходимости.

Макс с Яриком переглянулись и понимающе кивнули, однако не ответили. Заговоривший с ними парень нарушил сразу несколько негласных правил. Во-первых, влез в чужой разговор без спросу, во-вторых, не представился, а в-третьих, сочился надменностью, словно в чём-то превосходил обоих друзей.

Дальше шагали уже все вместе объединённой мужской группой восточных селений. Друзья приотстали, чтобы больше никто не вмешивался в их разговор.

– И всё же я предлагаю обсудить предстоящие нам Испытания.

Макс только вздохнул и покачал головой, подчёркивая, что Ярик безнадёжен.

– Итак, нас с тобой, да и всех остальных участвующих, ждёт по десять испытаний.

– А вдруг не десять? А целых одиннадцать? – спросил Максимус преувеличенно гротескно.

– Друг мой, ты совсем дюран2? Во все времена испытаний было десять. Ни одним больше, ни одним меньше.

– Но это же ты с самого начала хочешь всё проговорить, – парировал Макс.

– А то! Сам сказал: время есть.

– Ну, хорошо, тогда позволю себе добавить, что у парней и девчат испытания разные.

Ярик добродушно захохотал и приобнял друга. Из впередиидущей толпы на них недобро зыркнул парень, что вмешался в разговор при встрече.

– Возможно, я действительно со слишком общеизвестных вещей начал, – сказал Яркий Свет. – Но продолжим. Девять из десяти мы знаем заранее, так?

– Да, всё верно, – согласился Макс. – И совершенно не нужно проходить всё лучше всех, совсем нет. Необходимо уложиться в нормативы.

– Ага, – кивнул Ярик, – а вот они, нормативы эти, держатся в секрете. Копнём чуть глубже? Про организацию?

– Давай. – Макс глянул на толпу впереди и понизил тон. – За всем: и за праздником, и за тестами стоит одна и та же организация – Секта Дня Семени. По сути, самая закрытая организация на Галилео. О её деятельности в других аспектах жизни планеты неизвестно ровным счётом ничего. Однако влияние на всё и вся вокруг переоценить невозможно. Мы все подчинены правилам Секты. Хотя бы во время Испытаний.

– Это так, – согласился Ярик. – Только ты так это произнёс, как будто это что-то зловещее. Просто у них работа такая.

– Ага, – Макс даже не пытался скрыть сарказм.

– Ладно, прекращай уже.

– Хорошо, тогда поехали дальше. Всех, кто прошёл Испытания, собирают в самом центре Галилео. Добровольные пары объединяются и встают в круг родственников и знакомых.

Ярик при этих словах Макса мечтательно закатил глаза и невольно улыбнулся, но быстро взял себя в руки.

– А из остальных, – подхватил он эстафету у друга, – формируют обязательные пары по результатам испытаний.

– Да Гонеб его знает, – отозвался Макс. – Принципа отбора обязательных пар никто кроме Секты не понимает.

– Но говорят, что обязательные пары зачастую даже счастливее, нежели добровольные. Потому что якобы идеально подходят друг другу.

Макс только тяжко вздохнул. Сразу становилось ясно, что лично для него эта тема была больная.

– Ты разве не хочешь девушку себе в жёны? – удивился Ярик.

– Идеально подходящих друг другу людей не существует, – сказал Макс. – Это всё сказки Секты. Любой союз – это компромиссы и работа над собой. Это взаимодействие с партнёром.

– И что? Это же здорово!

– Не для меня. Не готов я пока ни с кем взаимодействовать. Есть столько всего интересного, чего я хотел бы узнать. Существует столько глубин мироздания, в которые я хотел бы погрузиться. Я чувствую, что должен отдать себя науке. А партнёр… боюсь, будет лишь отвлекать меня от этого. Да и девушка, которая окажется рядом с таким занудой, как я, будет несчастна.

– Секта подберёт тебе отличную пару, поверь.

Макс снова махнул рукой. Ярика иногда напрягала привычка товарища вечно жестикулировать. Иногда при разговоре руки того так и порхали, как бабочки. А порой лишь подчёркивали ударения в словах или эмоции.

– Говорят, – не обращая внимания на опечаленность друга, продолжал Ярик, – что раньше были вообще только обязательные пары, и все были счастливы. Но вот уже прошло уже несколько веков, как данную традицию признали устаревшей и отменили. Вообще, по сравнению с древними временами, нравы значительно смягчились.

– Только не говори мне, как хорошо, что мы живём именно сейчас, во времена больших возможностей и бла-бла-бла!

– Вообще-то… – Ярик даже остановился, чтобы выразить всю глубину своего негодования другу, но тот перебил его.

– Мы пришли как раз вовремя; начинают.

На огромном каменном помосте появились Главный Служитель и Первый Глашатай.

– Да прольётся семя, – пророкотал Главный Служитель низким басом.

– В этом году, – в отличие от предыдущего оратора, голос Первого Глашатая был высокий, звонкий, и разливался он далеко за пределы сгрудившейся у помоста толпы, – испытания для мальчиков следующие: добыча огня без спичек, подъём тяжестей, бег с препятствиями, создание табуретки или скамейки, стрельба из лука, вождение мотовагонетки, признание любимой, спарринг, покорение Скалы Желаний на время. И ещё одно тайное задание для каждого, которое может начаться в любой момент.

00.04

День выдался воистину великолепным. Лилиан щурилась ласковому солнышку и на какое-то время даже забыла о своих волнениях. Да и всё вокруг способствовало этому. Трава словно тянулась к свету, вытягиваясь во всю длину. Она переливалась всеми оттенками зелёного: от глубокого изумрудного до салатового. Ластилась к ногам мягкой своей бархатистостью.

В последнее время грид3 видели всё реже и реже, но сегодня они, радуясь свету, летали то тут, то там. Зрелище представлялось величественное и захватывающее. Некоторые, засмотревшись на парящие силуэты, цеплялись за камни в траве и падали. Лилиан тоже могла набить хороший синяк, потому что оступилась, дивясь редкому событию, и уже полетела носом в землю, когда кто-то поймал её за руку и остановил падение. Хватка была крепкой, а сила, противодействующая гравитации – мощной, поэтому невеста Ярика даже не сомневалась, что подхватил её кто-то из догнавшей их мужской группы. Может быть, даже сам жених. Каково же было еë изумление, когда она увидела перед собой другую девушку.

– Будь аккуратней, пожалуйста, – мягко проговорила та.

И что-то в голосе спасшей её от синяка, а то и разбитого носа, показалось Лилиан до ужаса странным. Не акцент, скорее его полное отсутствие: во всех деревнях Галилео говорят немного по-разному, и всегда можно понять, кто откуда. Не странные модуляции голоса: они как раз были очень богатыми и бархатными, словно созданными нравиться. Слова тоже были самыми обычными. Но вот всё вместе создавало впечатление некой стерильной обобщённости. Но так глубоко невеста Ярика анализировала это уже потом. А в тот момент лишь глянула в глаза придержавшей её девушке. И покрылась мурашками.

Взгляд зелёных глаз, встреченный Лилиан, можно было с одним и тем же успехом назвать пустым, бесстрастным, бездонным, безэмоциональным… Но также ему подходили и противоположные эпитеты. Лилиан отвернулась, не выдержав его. «Она как будто неживая», – пронеслось у неё в голове.

– Спасибо, – пролепетала она еле слышно.

– Не за что, – сказала девушка. – Меня зовут Энджи, если что.

– Лилиан, – ответила невеста Ярика и пошла дальше, стараясь следить, куда наступает.

Та, что представилась как Энджи, проводила её внимательным взглядом.

На какое-то время Лилиан даже забыла про тесты. Её мысли полностью сосредоточились на Энджи. (Она как будто неживая). Всё в этой сильной девушке словно говорило о неестественности, но вместе с тем это была совершенно нормальная девчонка, как и тысячи других, что видела Лилиан.

Но всё же.

(Она как будто неживая).

Однако все эти мысли вылетели у неё из головы задолго до того, как она с другими участницами Испытаний оказалась возле каменного помоста, на котором стояли Главный Служитель и Первый Глашатай. А затем, когда объявили, какими будут Испытания в этом году, и вовсе забылись на некоторое время.

Всё казалось проще некуда. Но так казалось лишь на первый, поверхностный взгляд. Приготовить любимое блюдо и сшить платье из готовых кусков – сущая ерунда. Лилиан с детства готовилась к тестам, но дело было даже не в этом. Любая уважающая себя деревенская девочка уже лет с пяти-шести умела вкусно готовить и обшивать себя сама. Это у городских могли возникнуть проблемы, но не у неё. Дальше – бег – общее испытание для всех. Тоже легкотня. «Так, признание в любви, да ещё и в стихах… – мысленно перечисляла девушка, – ну, что-нибудь придумаем. Поддерживать огонь, который добудут мальчишки – это вообще задача для детей, несмотря на ограниченный запас горючих материалов. Последняя оговорка нужна для того, чтобы испытание не длилось вечно. Ага, отстирать пятно с платья и отличить съедобное от несъедобного – опять для штанишек на подтяжках. Сложить различные кривые фигуры в квадрат. Хм… Вот это вот должно быть сложно. Ну скажите, где в жизни можно столкнуться с тем, чтобы совершенно диких форм фигуры приходилось складывать во что-то ровное? Ладно, как-нибудь справимся. Пока это самое трудное. Оказание медицинской помощи. Переломы, растяжения, отравления – это всё мне известно. И одно тайное задание.»

– Фу-ух, – Лилиан шумно выдохнула. Кроме тайного задания и того, с фигурами, которое орги вроде бы называют «тетерисом», всё было легко и просто.

Однако девушка всё равно заметно нервничала. Несмотря на видимую простоту предстоящих тестов, за ними маячило нечто глобальное, к чему нужно было ещё себя подготовить. Ответственность.

Ответственность взрослой жизни.

За себя, за Ярика, за их будущих детей. За дом. За готовку. За уборку.

За всё.

Это как первый шаг по лестнице, упирающейся в небо.

И впервые в жизни к ней в голову проник вопрос: а она справится? А если справится, то как: хорошо, или так себе? Или все будут на неё показывать пальцем, как на чумазую Редёху из их деревни, что спала зачастую возле дороги, как животное какое. Бр-р-р. А что, если Ярик не справится. А что, если он станет как покойный муж Редёхи, что гнал самогон из помоев, а затем и помер от него? А что, если…

– Лилиан?

Знакомый голос девушки из их деревни вырвал её из бури мыслей, разыгравшейся внутри головы.

– Да, Обри, – невеста Ярика подняла глаза на собеседницу и вопросительно посмотрела на неё.

– Я видела, – начала девушка, полное имя которой звучало как Образ Любви, но никто её так не звал, понимая, что настоящий образ любви, мягко говоря, несколько иной, – как ты общалась с той. – Она ткнула указательным пальцем в сторону Энджи, стоящей метрах в пятидесяти от них.

(Она как будто неживая).

– Она лишь помогла мне не упасть, – пожала плечами Лилиан. – Не думаю, что это можно назвать общением.

– Да, но затем вы открывали рты и издавали звуки, а именно это и называется общением, – возразила Обри, обычно стеснительная и кроткая.

– Да что ты хочешь этим сказать? – Лилиан слегка разозлилась.

– Нет, нет, ничего, – Обри стушевалась. – Просто ты же знаешь, у моих родителей много друзей в Центре.

– И что?

– Последний год ходит слишком много слухов про эту.

– Её зовут Энджи.

– Да хоть как. Дело не в её имени, а в ней самой.

– И что с ней не так?

– Всё, абсолютно всё! – это было сказано неким полусдавленным, но в то же время восхищённым голосом.

– Обри, говори прямо.

– Так вот, эта девушка появилась тут год назад, и никто не знает, откуда она взялась. У неё нет акцента, по которому можно определить её родную деревню…

– Ну, это я, допустим, заметила, – сказала Лилиан.

– Но это далеко не самое главное. Главное, что никто не знает, кто её родители, зачем она тут появилась и чего от неё можно ожидать. Люди готовятся к худшему. Некоторые считают, что она воплощение МинаМары4. Но я уверена, что она подослана к нам Сектой.

– С какой целью?

– А я почём знаю? Но секретность в обоих случаях примерно одинаковая. – Обри огляделась и ещё понизила голос. – Да ты посмотри на неё: фигура, осанка, волосы, черты лица… таких красивых людей в жизни не бывает.

– В смысле?! – Лилиан залил праведный гнев. – А я?!

– Тс-с-с, не кричи. Я ж не об этом. Говорят, что она – само совершенство, какого быть не может по причине того, что его не может быть.

– Но…

– Подожди, – перебила Обри, – я просто хочу предостеречь тебя. Если будешь с ней общаться, то остальные девочки от тебя отвернутся. Более того, отвернутся от тебя и многие семьи. А я уверена, что это не самые лучшие перспективы для молодой семьи.

– То есть вы все делаете Энджи изгоем и хотите, чтобы я поддержала вас?

– Да, безусловно.

– Скажи честно, это из-за её красоты?

Лилиан поражалась сама себе. Всё выглядело так, словно она хотела заступиться за эту странную девушку. (Она как будто неживая).

– Нет, ты что? – от негодования Обри даже всплеснула руками, напомнив этим бесконечную жестикуляцию Макса. – Это вопрос безопасности Галилео. Надеюсь, после Дня Семени с ней разберутся старейшины.

– Ладно, Обри, я подумаю над твоими словами. А сейчас идти уже надо, Испытания начинаются, а нас отдельно ждать никто не будет.

Они двинулись на Испытательное Поле. Обри догнала подруг и углубилась с ними в исключительно девчачью беседу. Лилиан слегка отстала, вновь погрузившись в свои мысли насчёт взрослой жизни. Но где-то на периферии всё же осталась и мысль про странную девушку и про Обри, льющую на неё грязь. Однако важнее всего сейчас были именно Испытания. Лилиан поморщилась от мысли о «тетерисе», как она вроде бы услышала название теста.

Тут на её плечо легла крепкая, уверенная рука. Девушка подумала, что это Ярик подошёл пожелать ей успеха. Но это оказалась Энджи.

– Не переживай, – сказала она. – У тебя всё получится.

И слегка хлопнув Лилиан по плечу, девушка лёгкой походкой устремилась к Испытательному Полю.

– Спасибо.

(Она как будто неживая).

А вот следующим был уже Ярик. Его глаза горели любовью. Он обнял свою невесту и от всей души пожелал ей с достоинством пройти все испытания. Тепло его тела прогнало все страхи и сомнения. Она прижала жениха к себе и крепко расцеловала.

– Сегодня вечером, – прошептала она.

– Да, вечером, – согласился Ярик.

Стоящий неподалёку Макс старательно отводил глаза.

00.05

Парни начинали первыми. На краю Испытательного Поля находилась площадка, усыпанная валунами, которые были снабжены креплениями.

– Никак не могу понять, – вполголоса поделился Ярик, – если при поднятии тяжестей можно обойтись вот этими грузами, зачем правила предполагают поднятие человека?

Макс пожал плечами, но задумался.

– Возможно, – сказал он, – раньше этих приспособлений не было и приходилось пользоваться живым весом.

– Может быть и так. Но смотри, по правилам необходимо поднять свой собственный вес. То есть логично было бы просто подтянуться…

– Нет, друг мой, это совершенно разное приложение сил. Подтянуться проще, чем поднять на уровень плеч свой вес.

Ярик посмотрел на Макса с уважением.

– Твои знания хоть где-то заканчиваются?

– Да, конечно, но я постоянно стараюсь расширить горизонты познаний.

– Жену бы тебе нужно.

– Ты опять за своё?

– Ладно, – Ярик похлопал Макса по спине. – Пойдём, приподнимем это дело.

Каждому участнику выдавали деревянное приспособление – что-то между хомутом и коромыслом. К нему привязывали два камня, вкупе дававшие вес участника. Взвешивание проводилось на старых, ржавых, грозящих развалиться весах, поэтому представлялось весьма условным. Но народ не роптал. Подъём тяжестей происходил из года в год. Наряду с бегом и Скалой Желаний, это был постоянный тест. Все прекрасно знали о своенравии весов, а также и о том, что орги предпочитают недовес перевесу.

Друзья из Восточной деревни подошли одними из первых. Их быстро поставили на весы и указали, какие нужно взять камни. Людей в секте Дня Семени было немного, но сегодня трудились все. Мелкие служки помогали участвующим в Испытании. Ярику и Максу показали, как пристёгивать грузы, как лучше вставать, чтобы не сорвать спину, как потом вес с себя снять. Хитрости были не сложные, но без них действительно можно было покалечиться.

Яркий Свет прикрепил грузы, поднялся, затем на руках приподнял «коромысло» и под одобрительный гул публики опустил его. Макс слегка отстал. Ему не нравилось, как выглядят крепления на валунах. По его мнению, надёжности в них было, как демонов на этой стороне планеты. Однако после жёсткой проверки он всё же осмелился поднять камни. Получилось всё не столь блестяще, как у друга, правая коленка слегка затряслась в самый сложный момент, но в целом его показатели оказались хороши. Потягиваясь и разминая друг другу плечи, они отошли в сторону.

Теперь, когда первое испытание осталось позади, можно было оглядеться и понаблюдать за другими людьми. Одним из первых им на глаза попался весьма упитанный мальчик. Это было и не удивительно, ведь на Галилео пышные формы – скорее исключение, нежели правило.

– Кармин. Его зовут Кармин, он сын старейшины откуда-то с западных деревень.

Ярик даже обернулся от неожиданности. Рядом с ними стоял тот самый парень с Окраины, что влез в их разговор при соединении в одну группу. Макс по своему обыкновению махнул рукой в сторону парня. Жест обозначал нечто среднее между «заткнись» и «отвали». Любитель встревать в чужие беседы вздёрнул подбородок и отвернулся от них.

– Зато, – сказал он, уходя, – увидим сегодня дикий фейл.

Слово «фейл» означало, что кто-то не пройдёт Испытания. И да, глядя на мокрого от пота и тяжело дышащего парня, можно было согласиться с хамом, отошедшим от них только что.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – произнёс Макс и нехорошо оскалился, показывая клыки.

– Думаешь, придётся вмешаться? – спросил Ярик.

– Уверен. Видишь, вон и трупоеды уже слетаются.

– Что есть, то есть, – Ярик зевнул и продолжил смотреть на проходящих тесты.

Вдалеке он увидел Артура. Тот, естественно, с лёгкостью прошёл первое испытание. Раньше они с ним хорошо ладили. А вот последние два года не перекинулись и словечком. Всё из-за Лилиан. Артур почему-то считал, что она предназначена ему, а не Ярику. Конечно, такое часто случается на Галилео. Даже драмы для театра на эту тему пишут. Но на деле же, в жизни, парень, которому отказывает девушка, обычно смиряется и довольствуется обязательной парой после Испытаний. Либо успевает ещё обзавестись добровольной. С этим человеком оказалось всё не так. Он затаил злобу на Ярика. И, казалось, ждал, что тот провалит тесты. Схватит фейл, как говорилось меж людьми.

Пришла очередь пухлого паренька поднимать тяжести. Орг, следивший за его Испытанием, предложил размяться и взять сначала валуны полегче. Тот согласился, но не осилил даже половины своего веса. Просто не смог поднять валуны с земли.

– О-о, – вполголоса сказал Ярик, – по ходу, действительно, фейл, да ещё и на первом тесте.

По толпе прокатился дружный гул, сочетающий разочарование, напряжение и ещё одну очень нехорошую эмоцию – ожидание чужого проигрыша. Толстяк покрылся красными пятнами, пытаясь оторвать камни от поверхности планеты. Пот тёк струями ему за шиворот, но всё было тщетно.

– Он остался последним, – сказал Макс. – Если мы хотим помочь, то сейчас – самое время.

– Я, в целом, не против помочь ему, – ответил Ярик. – Но ты должен понимать, что тогда мы весь день будем обязаны с ним носиться, как дюран с раненной гридой.

– А что лучше? Оставить его на произвол судьбы? – Макс даже взъярился. – Да, хорошо, ему дадут ещё раз шанс в следующем году, но что это изменит? Ты хочешь, чтобы ещё один изгой пополнил Южный Край? А даже если он и пройдёт Испытания через год, то в очереди на пару будет в самом конце.

– Может, и к лучшему, у него, судя по всему, наследственность не очень.

– Дюран ты и есть дюран. И не лечишься, – сказал Макс, направляясь к изнемогающему уже парнишке.

Ярик догнал друга.

– Слушай, – сказал он, – если честно, я не уверен, что подниму его.

– Это уже другой вопрос. Сбегай пока вон к тому тощему оргу, попроси у него брусков и верёвку. Сейчас будем заниматься дендро-фекальным методом конструирования.

– Чего? – не понял Ярик.

– Сейчас сам всё увидишь. – а следом крикнул уже оргу, который хотел прекратить мучения пухляка, остановив для того Испытания, чем безусловно покрыл бы его позором. – Стойте! Я прошу задействовать вторую поправку.

Вторая поправка в законе Испытаний гласила, что любой из проходящих тесты может помочь тому, у кого что-то не получается, либо выполнить чужое задание самому. Поднять толстяка Макс не мог, это вряд ли было по силам и Ярику. Но вот помочь они вполне могли.

Толстяк сперва не понимал, что задумал молодой человек со своим товарищем, когда они разложили вокруг него палки, верёвки и грузы. Всё стало ясно лишь полчаса спустя. Все как один с недоверием оглядывали сооружённую Максом конструкцию. Понятное дело, на Галилео мало кто видел подобную систему упоров и противовесов, потому что в обычной жизни она не требуется. Так только, когда нужно что-то тяжёлое достать.

Макс показал пухлому парню, как и что надо сделать. Тот встал на исходную позицию, с безысходностью в глазах глянул на помогающего ему, поднатужился и… легко поднял свой собственный вес. Осознание, а затем и радость появились в его глазах. Он бросил грузы и хотел было обнять Макса, но тот отстранился и протянул руку.

– Кармин меня зовут! – причитал толстяк. – Спасибо, что помог! – Он отчаянно жал и тряс протянутую руку.

– Максимус. Не за что, мы должны помогать друг другу.

Ярик тем временем оглядывал окружающую их толпу, начавшую потихоньку расходиться. Он был поражён тем, что в глазах доброй половины читалось негодование по поводу того, что кто-то помог другому избежать фейла.

– Какие злые стали люди, – сказал он потом Максу. – Все так и готовы были тебя сожрать за то, что избавил парня от позора.

– Натура наша человеческая такова, – задумчиво проговорил Макс. – Любим мы поглядеть на страдания ближнего нашего.

– Но на его месте мог оказаться любой.

– Они об этом не думают.

– Хорошо будет, если вас обоих на Южный Край отправят. И толстого с собой прихватите, – проходя мимо них, сказал постоянно вмешивающийся в разговоры парень с Окраины.

Артур, спеша к следующей площадке, удостоил Макса лишь ненавидящим взглядом, а затем сплюнул под ноги.

– А мы явно набираем популярность, – улыбнулся Ярик. – Пойдём, узнаем результаты.

– Победителем Испытания признаётся Яркий Свет! – громко объявил Первый Глашатай. Все зааплодировали. – Наравне с ним за проявленную самоотверженность и помощь ближнему своему победителем объявляется Максимус. Так же вышеозначенный юноша освобождается от Испытания по мастерству, ибо уже доказал, что руки у него золотые. Все остальные объявляются прошедшими данное Испытание. Переходим к следующему.

00.06

Тревога, рождаясь где-то в животе, устремлялась через горло, сжимая там всё до предела, прямо в голову, куда-то в центр мозга. Лилиан смотрела на куски материи, выданные ей оргом, и никак не могла понять, что именно она должна сшить. Первое испытание у девочек – шитьё. Но, прежде чем приступить непосредственно к процессу, они должны были понять, что за вещь у них должна получиться, и сложить некий пазл из кусков ткани.

Именно это девушке никак и не давалось. Она по самой материи видела, что это не платье. Да и по выкройке становилось очевидно, что это нечто совсем иное. Но что конкретно? В какой-то момент Лилиан едва сдержалась, чтобы не скомкать всё и не бросить на землю, себе под ноги.

Тревога усиливалась.

Девушка подняла к жёлтому небу глаза, начавшие влажнеть, а затем повернула голову в сторону, посмотреть, что там происходит у парней. Она видела, что Ярик и Макс уже прошли свои испытания и теперь, добродушно переговариваясь меж собой, следили за остальными. Ей стало слегка грустно. Жених мог бы подойти и посмотреть, как у неё дела. Подбодрить. Конечно, она знала, что оргами это не приветствуется, но… он мог хотя бы глянуть на неё.

В этот момент Ярик оглянулся и посмотрел на Лилиан. Издалека была видна его широкая улыбка. Он поднял большой палец вверх, словно ободряя и в то же время говоря, что у него всё хорошо. У них. Не у него одного, а у них.

Тёплая ладонь легла на её руки, сжимающие куски материи. Лилиан оглянулась. Энджи по-доброму, но с беспокойством смотрела ей в глаза.

– Что-то не так? – поинтересовалась она.

– Да нет… то есть да… – на щеках девушки вспыхнул румянец. – Никак не могу понять, что должно из этого получиться.

– Разреши помочь тебе.

– Я, пожалуй, сама. К тому же тебе своим нужно заниматься.

Энджи поднялась с корточек и на шаг отошла в сторону, чтобы освободить вид на вешалку готовых изделий. Глаза Лилиан стали раскрываться всё шире и шире. То, что она увидела, было практически невозможным. На вешалке висело уже сшитое платье глубокого изумрудного цвета. Но даже не это было главным. Платье поражало своей красотой. Выточки, разрезы, полоска кружев на оборке и на рукавах с раструбами. При одном взгляде на него сразу было видно, какое оно ладное и крепкое. Такое не погнушалась бы надеть и жена главного старейшины Центра.

– Просто я уже закончила, – сказала Энджи. – И мне всё равно нечем заняться.

– Но как? Когда? – выдавила из себя поражённая Лилиан. – Я со своим ещё даже не начала…

– Возможно, я просто не отвлекалась на то, чтобы посмотреть, как там дела у мальчиков? – Энджи по-дружески улыбнулась, давая понять, что не пытается подковырнуть Лилиан, а лишь констатирует факт.

Невеста Ярика ещё гуще залилась краской.

– Ну так что, разрешишь глянуть? – спросила Энджи.

Лилиан приподняла руки, и создательница изумрудного платья забрала куски материи с колен девушки.

– Это не платье.

– Ага, я вижу, – сказала Энджи, – это кимоно.

– Что?

– Это что-то типа спортивного халата. Странно, что тебе оно досталось. На Галилео такими уже не пользуются.

– И как быть? – спросила Лилиан.

– Очень просто. Это вот сюда, затем это пришиваешь к этому, а затем вот тут, плюс здесь прихвати. Ага?

– Да, сейчас… Ох, как просто! Но откуда? Откуда ты столько знаешь?

– Да я в прошлых играх участвовала, – сказала Энджи.

– В играх?

– Ну, в смысле, в Испытаниях. Дело не в этом. В том году мальчиков было крайне мало, да и те все разошлись по добровольным парам. Мне самого завалящего не досталось. – Она задорно улыбнулась и подмигнула Лилиан. – Редкое явление, я знаю, но так уж вышло. У меня было два варианта: либо не участвовать в этом году в иг… в тестах и оказаться на последнем месте в приоритетах на пару, либо участвовать второй раз и быть замеченной кем-то. Мы же тут все друг у друга на глазах.

Последнюю фразу Энджи произнесла с глубокой задумчивостью.

Лилиан подняла глаза от уже почти готового кимоно и увидела, что её нечаянная помощница смотрит куда-то вдаль. Проследив за её взглядом, (чего там у парней?) она поняла, что Энджи глядит на Ярика и Макса. На кого из них именно, не ясно. Отступившая было тревога вновь появилась в глубине живота и потянулась к горлу, словно пытаясь задушить девушку. Но природа этого смутного чувства крылась не в бессилии, как это было раньше, а в чём-то совершенно ином, ещё не познанном Лилиан. В чём-то таком, что ещё только предстоит ощутить и пропустить сквозь себя.

– Понятно, – произнесла Лилиан, глядя на Энджи, а когда та повернулась к ней, отвела взгляд, не в силах смотреть в глаза.

Тут-то она и увидела, что Обри и несколько других девчонок неодобрительно косятся на них с Энджи. Вспомнила про угрозы не замечать её – Лилиан – впоследствии, если она вдруг продолжит общаться с этой таинственной и почему-то столь ненавистной другими девушкой. Впрочем, сейчас ей и самой хотелось дистанцироваться от этой скорой на руку красавицы. Тревога, ещё не оформленная ни во что конкретно, продолжала тянуться к горлу.

Оторвавшись от мыслей, Лилиан поняла, что закончила с шитьём. Её пальцы тоже были весьма проворны, если она отчётливо понимала, что делает. Тогда она вновь взглянула в сторону (чего там у парней?) своего жениха. Увидела она странное: Макс и Ярик крутились возле полного мальчика, которого она никогда не встречала, и что-то мастерили.

Ярик снова почувствовал её взгляд и обернулся. И на один-единственный дикий миг Лилиан показалось, что смотрит он не на неё, а на Энджи. Наконец-то смутная темень внутри сформировалась. Девушка поняла, откуда тревога в груди и странная горечь во рту.

Энджи тоже смотрела в ту сторону. Тогда Лилиан помахала Ярику рукой. Тот помахал в ответ.

Объявили о конце Испытания. Теперь вся вешалка была забита готовыми изделиями, поэтому платье Энджи уже не выделялось так, как когда висело одно. Зато кимоно Лилиан выгодно красовалось на правом краю приспособления.

Орги, среди которых было две женщины, стали пересматривать то, что сшили участницы. Практически каждое второе изделие подвергалось осмеянию, потому что было сшито вкривь и вкось. Девушки, сотворившие это, краснели, отводили глаза, растирали слёзы по лицу, чертили ножками что-то на земле и прочими жестами давали понять, что всё это вышло случайно, как бы само собой. Да и орги, хоть и смеялись, всё же засчитали даже напрочь перекошенное платье Обри. Зато, когда дело дошло до переливающегося в лучах солнца изумрудного платья Энджи, все ахнули. Его долго показывали, чтобы все могли увидеть, какое оно совершенное.

– Вот, что должно было получиться у каждой из вас, – сказала женщина из оргов.

– Вы ей подыгрываете, – выкрикнула вдруг Обри.

– Да, – поддержала её незнакомая Лилиан девушка, – и самый хороший материал ей дали.

В толпе участниц послышалось роптание.

– Это не так, – голос женщины из оргов звенел, как натянутая тетива лука. – У тебя, – она указала прямо на Обри, – материал был вдвое дороже.

Девушка смутилась. Роптание в толпе смолкло.

Последним висело кимоно Лилиан.

– Несмотря на кажущуюся простоту, – сказала всё та же женщина-сектантка, – это очень сложное изделие. Всё потому, что оно не встречается в обычной жизни. Мы знали, что участница, создавшая его, с лёгкостью справится с обычными платьями и сарафанами, так как с детства обучена шитью, поэтому решили усложнить ей задачу. Лилиан справилась на отлично, а это значит, что она наравне с Энджи объявляется победительницей.

На этот раз слова сектантки встретили аплодисментами. Лишь несколько девушек не хлопали, а сбились в стайку и искоса, с явной неприязнью поглядывали в сторону Энджи. Была среди них и Обри.

00.07

Бег с препятствиями – объединённое Испытание, общее для девушек и парней и, в целом, достаточно простое. Нужно преодолеть десять километров по специальной круговой трассе, на которой кое-где встречаются препятствия. По старой доброй традиции, бегущие первыми эти препятствия по возможности устраняют, так что задача замыкающих сводится к тому, чтобы просто пробежать дистанцию.

Ярик и Макс легко держались в авангарде, едва замечая расставленные ловушки.

– А чего ты к Лил перед началом не подошёл? – спросил Макс.

– Дружище, ты же знаешь, во время тестов общение между нами и девчонками не поощряется.

– Но и не карается.

– Это да, – Ярик вздохнул и на некоторое время замолчал, сосредоточившись на дороге под ногами, а затем добавил. – Я искал её, но не нашëл в общей группе. Потом я увидел её вместе с другой девочкой, но это уже было перед самым стартом. Они, кстати, и сейчас рядом бегут.

Ребята приближались к толстой жерди, перегораживающей дорогу на высоте примерно полуметра. Крепилась она на рогатинах, вбитых по обеим сторонам трассы. Легко перепрыгнув препятствие, ребята, не сговариваясь, остановились, обернулись и сняли жердь и, положив её на землю, двинулись дальше.

– А ты раньше никогда не видел эту девушку? – спросил Ярик.

– Нет, – ответил Макс, – не видел и не слышал о ней, что само по себе странно.

– Почему?

– Потому что о подобной красавице слухи должны ходить по всему Галилео уже не первый год.

– Совсем не обязательно, – не согласился Ярик. – Про Лил, например, не ходят.

– Ну, как тебе сказать, – Макс ехидно усмехнулся, – просто все знают, что она твоя, вот поэтому и спокойны.

– Может быть, и у неё есть добровольная пара?

Макс сразу погрустнел после этих слов.

Они перепрыгнули верёвку, натянутую над самой землёй, затем отвязали её. Ближайшие их преследователи отставали метров на двести.

– Надо будет расспросить народ, откуда она и есть ли у неё кто, – сказал Макс после почти десятиминутного молчания.

– А, ты всё про это? – усмехнулся Ярик. – А я думал, дыхание не хочешь сбивать. Да ты не парься, нет у неё никого, так что не упускай свой шанс.

– Почему ты уверен, что у неё нет добровольной пары?

– Да она же с тебя глаз не сводит, дружище. Ты просто обрати на это внимание.

– Видел, – Макс заметно приободрился. – Однако я считал, что это она тебя глазами поедает. Ты же у нас выдающийся красавчик.

– Продолжай делать мне комплименты, и я, возможно, покраснею.

Оба друга расхохотались в голос.

Лилиан и Энджи бежали рядом, отставая от Ярика с Максом метров на четыреста. Трасса частично проходила по городу, частично по Испытательному полю. Сейчас они двигались среди зелёной травы, буквально за день вытянувшейся к солнцу. Лилиан поймала себя на мысли, что постоянно следит за взглядом Энджи. И, несмотря на значительное расстояние между ними и парнями в авангарде, ей всё время кажется, что та пялится на ягодицы её Ярика. «Гонеб, меня задери, – подумала она, – да что это со мной?» Но тут же внутри, вместо успокоения, вскипела ревность.

– В этом году мальчиков значительно больше, – рассуждала тем временем бегущая рядом с ней девушка, – так что мне, скорее всего, повезёт.

Почему-то эти слова её задели, и Лилиан решилась на вопрос.

– А кто конкретно из мальчиков тебе нравится?

– Видишь тех двоих, что бегут самыми первыми?

То чувство, что зрело в Лилиан последние часы, вдруг забурлило и выплеснулось через край её натуры. Не совсем понимая, что она делает, девушка резко ускорилась, пытаясь оставить Энджи позади. Однако это было не так просто сделать. Не выказывая никакого внешнего усилия, девушка продолжала держаться рядом.

– Лилиан? – говорила она своим мягким, словно бархатным голосом. – Лилиан, что случилось? Я что-то не так сказала? Да погоди ты! Не будь ребёнком, скажи, что не так!

Но Лилиан не могла превозмочь затопившие её чувства. Больше всего на свете ей хотелось сейчас вцепиться ногтями в это красивое, почти совершенное лицо и изуродовать его так, чтобы никто и никогда не заглядывался на него.

Словно чёрная опухоль с отвратительными наростами разрасталась внутри Лилиан, пожирая рациональность и грозя вовсе отключить разум. Девушка одновременно оказалась в нескольких состояниях. Одна её часть хотела уже не просто изувечить, а изорвать на куски Энджи, убить её, устранить помеху на своём пути полностью и бесповоротно. Другая же её часть почти кричала «остановись!», но её почему-то никто не слушал, может быть, потому, что крик был беззвучен, или некому было уже слушать. И была ещё третья Лилиан, которая безучастно наблюдала за всем этим действом внутри себя, не занимая чью-либо сторону, просто ожидая, когда всё это закончится, готовая принять любой исход.

Но не было той части, которая следила бы за дорогой. Именно поэтому девушка попала в самую примитивную западню, которую впереди бегущие ребята даже обезвреживать не стали, считая, что не найдётся таких дюранов, чтобы наступить в верёвочную петлю, отчётливо видную на дороге. Но за пеленой ярости, вызванной ревностью, Лилиан не видела ничего. Она угодила в самозатягивающуюся петлю, и её тут же приподняло над дорогой вниз головой. Дёшево и эффективно, как говорится. И висеть бы Лилиан до конца соревнований, ожидая, пока орги снимут её и признают проигравшей, если бы не Энджи, которая, недолго думая, подпрыгнула и перерезала верёвку, крикнув при этом:

– Голову береги!

Лилиан вовремя сориентировалась и приземлилась на полусогнутые в локтях руки. Затем содрала с ног петлю и выбросила её на обочину. Однако краем глаза она успела ухватить, что срез верёвки как будто бы оплавлен. Этот факт она выбросила из головы на ближайшее время. Нежданное происшествие выбило из неё дурь, поэтому она хотела догнать Энджи, попросить у неё прощения и сказать «спасибо» за очередную помощь в Испытаниях. Но её спасительница убежала уже далеко. Невероятно, но она догнала Ярика и Макса и держалась рядом с ними. Лилиан поймала себя на мысли, что многое бы отдала за то, чтобы узнать, разговаривали ли они между собой, а если разговаривали, то о чём? Энджи обиделась, это ясно. И с одной стороны Лилиан осознавала, что вела себя, как дрянной ребёнок, но с другой – чёрная опухоль ревности всё ещё жила в ней, хоть и скукожилась до минимума.

Догнать спасительницу и поговорить с ней так и не удалось до самого финиша. А там было совершенно не до этого. Ярик, Макс и Энджи переглядывались, что не укрылось от Лилиан, но взгляд жениха, обращённый к ней, был по-прежнему добрым и открытым, что немного успокоило девушку. Она пыталась гнать от себя ревность, как могла, но та просто отказывалась покидать её.

По итогам соревнования Энджи назвали героем и освободили от медицинского Испытания. Лилиан же обратила внимание на то, (она как будто не живая) что та даже не запыхалась, словно всё это время стояла тут, а не бежала наравне со всеми. А ещё вспомнился оплавленный срез верёвки. Девушка попыталась эти факты связать в своём мозгу, но пока что у неё ничего не получалось. Весь её внутренний мир сейчас был взбудоражен и представлял собой кучу разрозненных пазлов. И снова, как и на первом тесте, она понятия не имела, как всё должно сложиться.

00.08

– Это они специально, – выдохнул Ярик.

Макс вопросительно поднял бровь. Оба стояли на позиции с луками в руках.

– Сперва дыхание нам бегом сбили, а теперь вот стрелять заставляют.

Словно в ответ на это, Максимус пожал плечами, оттянул тетиву и с первого раза всадил стрелу в яблочко. За его спиной раздались аплодисменты. Ярик восхищённо присвистнул и сам натянул тетиву. Не то чтобы он не мог отдышаться, дыхание после пробежки он уже восстановил, но рука, держащая лук, подрагивала, мешая прицелиться.

– А всё-таки она особенная, – сказал Макс как раз в тот момент, когда его друг уже выдохнул, пытаясь унять дрожание руки.

Ярик ослабил натяжение тетивы. Ему не хотелось стрелять десяток раз.

– Ты, как я понимаю, про Энджи?

– Да. Славная девушка.

– Ещё и сильная, – добавил Ярик, глядя на мечтательно закатившего глаза друга. – Ты видел, как она нас догнала?

– Ага, – ответил Макс не сразу. – И сложилось такое впечатление, что это лишь для того, чтобы познакомиться с нами.

– С тобой, – поправил Ярик.

Щёки Макса слегка порозовели.

– Э, да ты, друг, наконец, влюбился, – сказал Ярик, вновь натягивая тетиву.

– Да нет! – Максимус включил свою обычную жестикуляцию. – Хотя она хорошенькая, конечно, даже очень. Я лишь имел в виду, что она не такая, как все остальные.

За мгновение до того, как Ярик отпустил тетиву, земля под ногами друзей дрогнула. Стрела ушла в сторону от мишени. Чертыхнувшись, молодой человек полез за второй стрелой в колчан, висевший на спине за левым плечом. Краем глаза он увидел, как Кармин, только-только одолевший беговую дистанцию, по которой он по большей части шёл, не удержался на ногах и тяжело плюхнулся на пятую точку.

Использовать свою вторую попытку Ярик не успел. Солнце внезапно запрыгнуло за Край.

Стало темно.

– Уважаемые участники, – раздался голос Первого Глашатая, – просим Вас прерваться на некоторое время, необходимое для установки освещения над Испытательным полем.

– Да гриду в печёнку МинаМаре, – выругался Ярик и опустил лук.

– Терпение, мой друг, терпение, – сказал на это Макс и похлопал товарища по плечу.

– Слушай, а давай, пользуясь темнотой, сгоняем к девчонкам? – предложил Ярик. – Посмотрим, как дела у Лилиан. И у Энджи.

– Ну, пойдём, – нерешительно ответил Макс.

По прямой от того места, где находилась позиция лучников, до девушек, проходящих своё испытание, было недалеко, метров пятьсот, не больше. Но в кромешной тьме, едва начавшей рассеиваться благодаря нескольким огонькам карманных ламп, путь этот представлялся не столь уж лёгким. Сначала молодые люди шли достаточно быстро, однако слишком часто натыкались на смутные силуэты, внезапно выраставшие перед ними из мрака. Скорость пришлось снизить.

Мимо проплыла целая стайка девушек. Некоторые разговаривали в полный голос, словно пытаясь разогнать этим сгустившийся мрак, другие, наоборот, что-то тихо наушничали.

– Знаешь, – донёсся до ребят шёпот одной из девушек, – уверена, что самая странная не та, что платье сшила.

– А кто же?

– Обри. Представляешь, я как-то раз пошла прогуляться со своим женихом к лесу, а она там из лука стреляет!

– Да ладно тебе!

– Тс-с-с.

Ярик достал было свою карманную лампу, но её свет создавал ещё больший барьер на границе освещаемой зоны, за которым совсем уж ничего нельзя было разглядеть. Тогда он погасил лампу. Дальше двигались на ощупь.

Лилиан они нашли, когда орги врубили первый большой прожектор над Испытательным Полем. Та стояла с отсутствующим видом над разнообразными деревянными геометрическими фигурками. Складывалось ощущение, что девушка подавлена и чем-то сильно огорчена. Ярик окликнул её, и она тут же расцвела. С возгласом радости она бросилась ему на шею, а он сомкнул объятия вокруг её стройной талии. Они крепко и долго целовались, после чего жених поставил Лилиан на землю. Он хотел было спросить, чем его невеста так огорчена, но, бросив взгляд на Макса, спросил совершенно об ином.

– Малышка, скажи, а ты не видела Энджи?

Перемены с Лилиан после этих слов произошли мгновенно. У неё задрожали губы, а глаза наполнились влагой. Ярик даже мог поклясться, что почти увидел, как нечто тёмное разлилось во взгляде его девушки. Он попытался обнять её и успокоить, но она закрыла лицо руками и убежала. Юноша рванулся было, чтобы догнать Лилиан и попытаться узнать, что же произошло, но Макс удержал его за рукав.

– Не стоит, – сказал он, – дай ей прийти в себя.

– Но что случилось-то? Я даже не понимаю!

Всё Испытательное Поле буквально залило ярким светом прожекторов.

– Уважаемые участники, – послышался певучий голос Первого Глашатая, – просьба занять свои места. Испытания продолжаются!

– Блин, – только и смог сказать Ярик, после чего, уронив голову на грудь, поплёлся к позиции лучников.

Руки молодого человека дрожали гораздо сильнее, чем после десятикилометровой пробежки, поэтому восемь стрел, выпущенные им после возобновления тестов, просвистели мимо мишени. Одна даже не долетела до неё.

Макс остановил друга, взявшего очередную стрелу.

– Подожди, – сказал он, – сосредоточься.

– Да не могу я, – ответил Ярик и бросил лук на землю. – Я ничего не могу делать, ни на чём не могу сосредоточиться, кроме одного-единственного вопроса: что случилось? Почему после вопроса об Энджи она так себя повела. Никогда за все годы нашего общения с ней не случалось ничего подобного.

– Я прекрасно понимаю тебя, дружище, но давай обо всём этом мы подумаем чуть позже, а? Обещаю, помогу, чем смогу. Но сейчас для тебя должна остаться только та белая хреновина с чёрными кругами и жирной точкой посередине!

– Но ведь Лилиан…

– Соберись, тряпка, – рявкнул Макс.

Ярик глубоко вдохнул и поднял лук.

– Держи дыхание. Так! Сосредоточься на чёрной точке. Это она во всём виновата. Так! Выдохни, натяни тетиву, ага. Есть!

Быстрый посвист стрелы оборвался в середине мишени, перейдя в дрожание оперения.

– Молодец, – сказал Макс и обнял друга, а про себя подумал, что надо обязательно разобраться со странным поведением Лилиан. Он не мог видеть друга столь подавленным и неулыбчивым.

00.09

Всего в Испытаниях принимали участие более полусотни девушек. Некоторые сбивались в небольшие стайки, другие предпочитали держаться поодиночке. Одна из самых внушительных групп – почти десяток юных галельянок – собралась вокруг Обри после теста по шитью. Сплачивала их не только и не столько неприязнь к Энджи, сколько тяга к перемыванию костей другим участникам. Внутри этого беспрерывно гомонящего кружка обсуждалось любое мало-мальски заметное событие из происходящего на праздновании Дня Семени. Так, к примеру, им было уже откуда-то известно, что население всей планеты начинает подтягиваться в центр, чтобы принять участие в грядущем торжестве.

Незаметно для самой себя Лилиан оказалась неподалёку от Обри и её новых подружек. Фраза про идущих в центр зацепилась за ухо. «Это же никакой не секрет, – подумала невеста Ярика. – Так каждый год бывает». Но внутри группы обсуждение уже перекинулось на парней, их достоинства и недостатки.

Обри обернулась и увидела Лилиан.

– Ты хочешь к нам присоединиться или остаться со смазливой?

– Да чем она вам так не угодила? Нормальная вроде девчонка.

Лилиан поймала себя на мысли, что испытывает двойственные чувства. С одной стороны, она понимала, что́ вызывает неприязнь во всех этих девушках. Она и сама ощущала нечто схожее. Энджи была слишком идеальной. Такой, одним словом, какой не может быть настоящая женщина. Да и Лилиан ещё почему-то жутко ревновала к ней Ярика. Но с другой стороны, в Энджи было что-то бóльшее, невидимое на первый взгляд, но притягивающее к симпатичной девушке. Так бывает, когда незнакомый человек при первой же встрече западает тебе в сердце, чтобы уже никогда не уйти оттуда. Он становится неким центром, вокруг которого пролегает твоя орбита. И те, что выказывали свою ненависть и отторжение Энджи, всего-навсего пытались дистанцироваться, дабы не оказаться вовлечёнными в гравитацию этой личности.

– Куда уж нормальней, – фыркнула Обри. – Парней чуть не перегнала в марафоне.

Лилиан пожала плечами.

– Это уж в самом конце было, когда все выдохлись, а она дыхание сберегла, вот и рванула.

– Защищаешь её?

– Ладно, Обри, – Лилиан махнула рукой, – прекращай. Что у нас дальше-то? Тетерис, кажется?

– Правильно говорить «тетрис».

– Ни разу о нём не слышала.

– Да, я у мамы спрашивала, у них тоже о таком Испытании никто ничего не знает. – Обри подозрительно прищурилась. – А подружка твоя тоже не в курсе?

– Обри, мы не подруги!

– Да видела я…

– Хватит! Повторяю, мы не подруги. И с забега я её не видела, так что не предполагаю, знает она что или нет.

– Дюрана в копчик МинаМаре, – послышался возглас.

За разговором на повысившихся тонах девушки не заметили, что Испытание «тетрис» уже началось. Ругательство вырвалось у одной из подруг Обри, которая первой подошла на указанное оргами место.

К такому они не готовились. Перед каждой из участниц находилось огороженное поле десять на десять клеток, а рядом горой были навалены деревянные дощечки различных форм – от банально квадратных до зигзагообразных. Объединяло их одно, каждая занимала четыре клетки. И вот все эти дощечки нужно было ухитриться уложить в поле таким образом, чтобы не осталось свободных клеток.

Лилиан пересчитала дощечки. Двадцать пять. Да уж, действительно, только и остаётся поминать высших демонов.

Она попробовала укладывать сначала более-менее ровные дощечки, и в какой-то момент ей показалось, что она зря переживала и всё это совсем просто. Однако скоро у неё остались лишь вычурно изогнутые, категорически отказывающиеся укладываться без разрывов между ними. Во всплеске чувств она смела дощечки с поля. Девушке предстояло найти другой подход к решению этой задачи.

«Ох, – подумала она, – как мне сейчас пригодилась бы помощь Энджи». Но той, как назло, и след простыл. Лилиан поняла, что не видела её уже довольно давно. Она встала и принялась озираться в поисках Энджи.

В этот момент ощутимо тряхнуло землю под ногами. А следом солнце запрыгнуло за Край.

Стало темно.

Сначала Лилиан хотела куда-нибудь пойти, но затем решила, что в темноте и при таком скоплении народа это будет не лучшим вариантом. Она осталась на месте. Тревожные мысли стали аккуратно пробираться в её голову. Тест оказался сложным. Гораздо сложнее всего того, к чему они готовились по стандартам Галилео. Что, если она не пройдёт его? Завалит испытания, и её с позором выставят к Южному Краю. Или ещё хуже, позволят участвовать на будущий год, и она будет вынуждена всё это время наблюдать, как Ярик – её Ярик – счастливо живёт с какой-то другой девушкой. Возможно, даже с Энджи. Эта мысль ржавой стрелой впилась ей в мозг, и она не могла её выковырять, как ни старалась. Почему-то перед внутренним взором всё время вставала картина целующихся Ярика и Энджи.

Из пучины столь мрачных дум её вырвал большой прожектор, включенный оргами.

– Лилиан, – услышала она голос жениха.

Радость и благодарность близкому человеку залила её до макушки. Она ринулась к своему избраннику и бросилась ему на шею, осыпая поцелуями. На мгновение тяжёлые хмурые мысли отступили он девушки. Но лишь на мгновение.

– Малышка, скажи, а ты не видела Энджи? – спросил её Ярик вместо того, чтобы поинтересоваться её состоянием.

Моментально все самые тёмные думы взметнулись в ней, как ил к поверхности воды, когда плюхаешься в речку с разгона, и затопили сознание девушки. И словно струна лопнула со звонким звуком. Словно нечто, сдерживавшее доселе лавину истерики, вдруг в одну секунду перестало существовать. Лилиан зарыдала, с силой вырвалась из объятий Ярика и убежала прочь. В глубине души она хотела, чтобы он помчался за ней, остановил, встал перед ней на колени и начал вымаливать прощение. Но другая её часть порадовалась, что этого не произошло. Именно сейчас она могла бы сделать глупость, которая погребла бы под руинами всю её дальнейшую жизнь. И девушка это понимала, несмотря на дикую, иррациональную истерику.

Очнулась она на краю Испытательного поля. Её тело сотрясалось от рыданий, а лицо было мокрым от слёз. «Как легко, – думала она позже, когда способность размышлять стала постепенно возвращаться к ней, – как быстро можно разрушить счастье, выстроенное с таким трудом». Она пыталась понять мотивы своих действий и никак не могла сделать этого. Энджи, строго говоря, не сделала ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию. Лилиан понимала, что всё дело в ней самой, но обнаружить источник дурных чувств не удавалось. Поэтому не получалось и купировать его, устраняя тем самым тёмную бурю эмоций внутри.

Тут ещё совершенно некстати Лилиан вспомнила о незавершённом Испытании и разрыдалась. Во рту стояла горечь. Темень, кое-где разорванная прожекторами, подрагивала в замутнившей зрение пелене слёз. Ей никогда не справиться с этим тетрисом. Её выкинут и из деревни, и из родного дома, потому что никто не захочет знаться с такой неудачницей, как она. Жалость к себе усилила потоки слёз.

Если бы Лилиан не убегала от своего квадрата десять на десять клеток, то хорошо бы видела, как орги помогают всем участницам с тетрисом. Испытание оказалось не по зубам почти всем, и было решено не заострять внимание на данном тесте.

Рыдания девушки прервало объявление об окончании Испытания. Собравшись с силами и готовясь уже принять любой удар судьбы, она тяжело встала и побрела к тому месту, где оставила размётанные деревянные фигурки.

Фигурок не было. Ни одной.

«Должно быть, уже орги собрали их и унесли», – подумала Лилиан.

И лишь потом заметила, что все дощечки причудливых форм никуда не делись. Они преспокойно лежали на поле десять на десять клеток, составляя идеальный квадрат.

00.10

Давно это было. Уж и деды наших прадедов не вспомнят, когда точно. Жила-была семья Потихонюшки и Цирла. И всё у них было справно да гладко, как у людей порядочных да добрых. И очаг жил, и любовь пребывала, и неугасимая искра сияла. Одним словом, мало чем отличались они от большинства путёвых жителей.

Но однажды приключилась с ними беда непрошенная.

Темь глубокая стояла уже дня два: солнце не появлялось. Цирл колол дрова на улице, а Потихонюшка хлопотала по хозяйству дома. Внезапно небо со стороны Восточного Края вдруг ярко вспыхнуло, но тут же погасло.

Распрямился Цирл и глянул туда, где расцветилось. А тут и во второй раз полыхнуло, и в третий.

– Потихонюшка, – крикнул он, – иди, глянь, что за красотища!

И лишь успела жена Цирла распахнуть дверь, как небо не просто полыхнуло, а взорвалось, разливая яркие краски за Центр и дальше. На короткое, исчезающе малое мгновение Потихонюшка ощутила немыслимый, словно взбесившийся ветер. Тот, исходя из избы, словно пытался забрать оттуда все вещи, дул по направлению к вспышке. И в тот же миг камень размером с кулак ударил Цирла в голову да и прошиб её насквозь, оставив дымящуюся дыру. Женщина вскрикнула и захлопнула дверь, отсекая ею осаживающийся на колени, а затем заваливающийся на бок труп мужа. Затем она бросила залитый слезами взгляд в святой угол и с поглощающим разум ужасом поняла, что неугасимая искра больше не горит. Она, конечно, догадалась, что это сам Гонеб приходил к ним и дыханием своим затушил искру. А в придачу и Цирла убил.

Нет больше неугасимой искры. Нет любви. Нет очага.

Долго ещё бродила Потихонюшка, моля подарить ей огонь, но соседи, опасаясь гнева Гонеба, отказывали ей все до единого. Так и сгинула она одна во тьме да холоде.

***

Эту легенду знали все ещё с пелёнок. Мораль её была достаточно проста: берегите огонь, ибо он – жизнь.

Однако сейчас, когда её озвучили орги перед новым Испытанием, Макс задумался.

– Слушай, – сказал он Ярику, – как ты думаешь, было это на самом деле?

– Ты сейчас серьёзно? Это ж обычная легенда, чтобы народ искру неугасимую хранил!

– Я не про это. Говорят, что камень этот до сих пор где-то возле заброшенной избушки Потихонюшки лежит.

Ярик издал губами не совсем приличный звук. Он уже более-менее пришёл в себя после происшествия с Лилиан.

– Макс, не начинай! Ты ещё скажи, что там на самом деле Гонеб дыханием ветры пускал!

– Нет, конечно, не существует никаких демонов, – сказал Макс. – Но… камень вот этот и сквозняк… что-то это всё должно значить. Как говорится, не бывает дыма без огня.

Их прервал голос Первого Глашатая.

– Итак, следующее испытание для мальчиков. Вы должны любыми доступными способами добыть огонь, не используя неугасимую искру. Представьте себя на месте Потихонюшки с погасшим очагом, и вперёд! Девушки, готовьтесь, за вами следующий ход.

– Я вот ещё чего не понимаю, – сказал Макс, когда ребята шли на указанную оргами полянку. – Почему Потихонюшке никто не помог? Почему не поделились огнём?

– Ну-у-у, – протянул Ярик. – Там же говорится, что боялись гнева Гонеба.

– Это чушь полная, – безапелляционно заявил Макс.

– Тогда не знаю. Хотя помню, что мама говорила про потерю неугасимой искры. На такие семьи ложится проклятье. И любой, кто им поможет, разделит это проклятье вместе с ними.

– Бред, честное слово, – вздохнул Макс. – Надеюсь, с нашими искрами всё будет в порядке.

– Я вообще о таком и слышал-то лишь из этой вот легенды, – сказал Ярик. – Так что ты просто снова себя накручиваешь.

– Хорошо, если так.

Добыть огонь без неугасимой искры было не так-то просто.

На полянке, предназначенной для этого теста, были разложены различные приспособления, с помощью которых предлагалось попытаться разжечь небольшой костёр. Макс выбрал две деревяшки. Одна была плоская и с отверстием посередине, а вторая – круглая. Ярик же взял кремень и сточенный цилиндр, отдалённо напоминающий кресало.

– Трение – это вообще великая вещь, – заметил Макс, удобнее примащиваясь на земле перед ворохом сухого мха и соломы. – Можно даже сказать, что трение – это жизнь.

Ярик прыснул и загоготал.

– Ты чего?

– Хоть сам понял, что сказал? – спросил друг сквозь смех.

– А что?

– Ладно, проехали. Но если представлять всё буквально, то ты попал в самое яблочко. – И Ярик снова расхохотался.

Каким бы великим не было трение, Максу это ничуть не помогло. Он двигал ладонями со всей возможной скоростью; вращение палочки, зажатой между ними, завораживало, тепло, вызванное процессом, доходило даже до Ярика… Но ничего не происходило. Нет, в какой-то момент почудилось, что из нижней плоской дощечки идёт дым, но огня так и не появилось. Пот крупными каплями стекал по лицу Макса и скапливался на кончике носа, а затем срывался на землю. Один раз попало на стык дощечек, и послышался звук испаряющейся влаги.

– Ещё чуть-чуть, – проговорил Макс.

Но прошла минута. И другая. И ещё. Но огня по-прежнему не было.

Примерно так же дела обстояли и у Ярика. Кресало было настолько сточено, что кремню просто не за что было зацепиться, чтобы высечь искру. Молодой человек старался с не меньшим энтузиазмом, чем его товарищ. В какой-то момент он остановился и снова захохотал.

– Ты чего? – снова спросил Макс.

– Я просто представил, как выгляжу сзади.

Макс, которому уже надоело вращать ладонями деревянный прут, встал, зашёл за спину другу и тоже рассмеялся в голос.

– Да уж, последняя подготовка к семейной жизни.

Тут уже и некоторые другие парни, сидящие по соседству, не смогли удержаться от смеха.

Внезапно выпрыгнуло солнце и застыло в зените.

Ярик присвистнул.

– Что-то не припомню, чтобы выпрыг так быстро случился после запрыга, – высказал Макс общие мысли.

Затем он обвёл поляну взглядом и аж рот раскрыл от удивления. Пока все были заняты стремительным возвращением светила на небосвод, толстяк, которому друзья помогли с подъёмом тяжестей, достал из кармана линзу и направил на сложенную перед ним кучку изо мха и соломы. Мгновенно к небу устремилась тонкая струйка дыма, а через десяток секунд показались первые весёлые язычки пламени.

– Вау, – только и смог сказать на это Ярик, который сначала обратил внимание на то, что его друг со всей силы хлопнул себя по лбу, а уже затем, проследив за его взглядом, увидел разгорающийся костёр.

– Молодец парень, – сказал Макс, потирая лоб. – И как это я сам не додумался до этого?

– Ага, крутой. Его зовут Кармин, кажется.

– Может, попросим у него линзу? – спросил Макс.

– А что трение? – усмехнулся Ярик. – Впрочем, согласен, надо заканчивать.

– К тому же он нам слегка обязан.

– В этом нет никакой необходимости, – раздался голос за их спинами.

Друзья обернулись и увидели Энджи. Та стремительным движением сыпанула бурый порошок на дощечки Макса.

– Ещё немного трения, – сказала девушка своим мягким чарующим голосом и улыбнулась.

Затем она поспешила удалиться, но через пару шагов обернулась.

– Да, и не забудь на радостях поделиться огнём с другом.

Макс вернулся к своим дощечкам. Те вспыхнули после первого же движения прута между ладоней. И не успел ещё толком заняться его костёр, как он поспешил поджечь кучку мха и соломы Ярика, а затем стал передавать огонь всем остальным.

00.11

Лилиан робко подошла к костру, разожжённому Яриком, кротко глянула исподлобья и поняла, что жених на неё не сердится.

– Привет, – тихо сказала она.

– Привет, малыш, – ответил её любимый. – Ты как?

Девушка покачала головой.

– Не знаю, – ещё тише сказала она.

Ярик кивнул, показывая, что не будет лезть к ней в душу, пока она сама не захочет поделиться с ним своими проблемами. Она с благодарностью обняла его за плечи и поцеловала в щёку.

– Ты справишься с костром? – спросил молодой человек.

Лилиан кивнула.

– Ну, ладно, а мы с Максом тогда пойдём готовиться к следующему Испытанию.

– Хорошо, – одними губами проговорила девушка, затем подложила в костёр одну из немногих деревяшек (количество топлива для поддержания костра по правилам тестов было ограничено) и уставилась на огонь.

– Да катись ты тогда в такие закоулки МинаМары, куда солнце и вовек не заглядывает, козлоног проклятущий!!!

Вопль этот вырвал девушку из полузабытья, куда она уже начала проваливаться, благодаря гипнотическому действию костра. Кричала Обри. Лилиан встала и посмотрела в ту сторону, откуда разносилась ругань. Девушки вокруг последовали её примеру.

– И ты тоже убирайся отсюда, подзаборница корявая, ух я тебя сейчас!

Но Лилиан слышала в голосе не угрозы, а слезливую мольбу. А видела и вовсе нечто такое, что вызывает стыд у тебя самого, хотя ты даже не причастен к происходящему. У костра, разведённого одним из парней, друг напротив друга стояли две девушки, одной из которых была Обри. Другую девушку Лилиан видела раньше лишь мельком, но могла поклясться, что замечала её поблизости от той же самой Обри. Между ними, не давая вцепиться друг другу в волосы, стоял смутно знакомый парень и пытался урезонить обеих.

Спустя минуту подоспели орги, взяли Обри под руки и отвели от костра. Некоторое время один из сектантов разговаривал с девушкой, затем кивнул ей и ушёл, а она поплелась, уронив голову на грудь, к догорающему костерку, запалённому Кармином – толстяком, которому помогли Макс и Ярик в первом Испытании.

А ещё через пару минут по полянке поползли шепотки слухов, разъяснявшие случившееся. Обри, как оказалось, составляла добровольную пару с МежВаном, парнем с Окраины (Ярик и Макс узнали бы в нём того юношу, что постоянно вмешивался в разговор). Только вот добровольной эту пару можно было назвать с огромной натяжкой. Союзу молодых людей поспособствовали их родители, желавшие породниться, а вот отношения между Обри и МежВаном были достаточно прохладные. По крайней мере, со стороны последнего. И вот тут на испытаниях молодой человек познакомился с более привлекательной для него Яли́сой. Причём знакомству этому Обри поспособствовала далеко не в последнюю очередь. За её спиной молодые люди договорились составить новую добровольную пару, а саму Обри оставить в одиночестве. Выяснилось всё возле костра, разведённого МежВаном. Ялиса уже сидела там, готовая поддерживать огонь, когда явилась Обри, увидела подругу рядом со своим парнем, поняла, что к чему, и начала кричать. Произошедшее далее видели все. Это был позор. Обри не просто унизили в глазах остальных, а прилюдно вытерли об неё ноги, а она ещё и сделала этот факт достоянием общественности. Пройди всё тихо, никто не обратил бы на неё внимание и в конце Испытаний секта подобрала бы ей обязательную пару. А теперь…

Подложив ещё одну ветку в костёр, Лилиан посмотрела в сторону костра Кармина. Обри сидела, спрятав лицо в ладонях. Плечи её судорожно подрагивали. Невеста Ярика отчётливо осознала, что весь сегодняшний день боялась именно этого. Она страшилась оказаться в том самом положении, в котором пребывала сейчас ревущая девушка из её деревни, с той лишь разницей, что вместо Ялисы и МежВана её сознание рисовало Ярика и Энджи. Лилиан поняла, что совершенно сбита с толку. Впервые за многие годы она не может разобраться, что с ней творится. Она не может сказать, почему ревнует Ярика к Энджи. Чем вообще вызвана такая её реакция. Девушка привыкла к тому, что она самая красивая и достойна самого лучшего. А тут, начиная сравнивать себя с Энджи, она поняла, что во многом ей проигрывает. И в силе, и в уме, и в находчивости, и даже, как это ни странно, во внешности.

Костёр начал угасать.

«Возможно, – думала невеста Ярика, – всё это лишь из-за того, что я не привыкла к тому, что кто-то может быть в чём-то лучше меня. Я всегда была самая первая во всём: быстрорукая, сильная, красивая. Парень у меня тоже – лучший из всех. Более того, любим мы друг друга по-настоящему, не то, что эти… Почему же тогда я сомневаюсь? В Ярике, в себе, в Энджи, наконец. Положа руку на сердце, она ничего не сделала для того, чтобы вызвать во мне ревность. Выходит, я на подсознательном уровне испугалась конкуренции и стала вести себя, как эта дюранка Обри. Но мой Ярик не допустит…»

– Эй, подруга, – раздался над ухом Лилиан бархатный голос, – ты сейчас испытание продуешь.

Девушка встрепенулась, посмотрела на едва тлеющий костёр, затем перевела взгляд на Энджи. Та улыбалась одними уголками губ. Однако в глазах (она как будто не живая) невозможно было прочитать и тени эмоций.

Лилиан схватила первую подвернувшуюся под руку ветку из жидкой кучки возле кострища и положила её в угли. Ветка не загорелась. Девушка подула на угли, надеясь вернуть весёлые язычки пламени. Но углей не было. Они прогорели в золу, пока она предавалась своим невесёлым мыслям. Внутри у невесты Ярика всё обмерло. Разбираясь в одних своих кошмарах, она привела в явь иные. Она уже видела одного из оргов, идущего к ней, чтобы зафиксировать потерю огня и соответственно провал Испытания.

– Разреши, я помогу тебе, – сказала Энджи своим мягким, чарующим голосом.

– Пожалуйста, – еле слышно проговорила Лилиан.

Повернувшись спиной к неумолимо приближающемуся сектанту, Энджи сыпанула бурый порошок на ветку, одиноко лежащую в золе. Та тут же вспыхнула синевато-зелёным пламенем, которое, однако, спустя уже пару секунд приобрело обычный свой оранжевый цвет.

– Спасибо, – сказала Лилиан и посмотрела на подошедшего орга.

Тот пожал плечами и стал обходить других участников.

– Не за что, – ответила Энджи. – Это же из-за меня ты в такой задумчивости.

– Энджи, прости, – сказала Лилиан. – Я и сама не могу понять, что на меня нашло.

– Ничего страшного. – Энджи привлекла Лилиан к себе и обняла. – Ни о чём не беспокойся, всё будет хорошо.

Невеста Ярика поняла, что щёки её мокры от слёз.

– Спасибо, – шептала она в ухо обнявшей её девушки. – Спасибо тебе огромное.

Энджи вежливо отстранилась.

– Прости, Лилиан, мне надо ещё за варевом присмотреть.

– Что?

Только тут девушка оглядела полянку и с удивлением увидела, что Энджи не просто поддерживает огонь в костре, разожжённом Максом, но и что-то варит в котелке, расположенном над ним на треноге.

– Но это же следующее испытание, – удивилась Лилиан.

– Никто же не запрещает совмещать, – пожала плечами Энджи.

Обе девушки подошли к уютно бурлящему котелку.

– Как вкусно пахнет! А что это?

– Борщ.

– Дашь попробовать?

– Обязательно, – улыбнулась Энджи. – Как только будет готов. А пока рекомендую тебе тоже взять котелок и заняться чем-нибудь вкусненьким. Ярик наверняка проголодался.

При упоминании своего жениха Лилиан мгновенно вспыхнула, но тут же погасила в себе все негативные эмоции.

– Спасибо тебе ещё раз, – сказала она и поспешила к своему костру.

По пути она заметила, что орг, подходивший к ней, крутится возле костра Обри. Пока та плакала, огонь угас так же, как и у Лилиан. И теперь она увидела, что сектант отнюдь не спешит зафиксировать провал Испытания. Он помогает снова добыть пламя.

Так что зря она беспокоилась и по поводу Энджи, и по поводу провала тестов.

Лилиан улыбнулась этим мыслям, подбросила в костёр ещё веток и установила котёл. Краем глаза она видела, как остальные участницы последовали их с Энджи примеру.

Таким образом девушки закончили не один тест, а сразу два, второй из которых досрочно.

00.12

– А мы неплохо проходим Испытания, – сказал Макс, оглядывая подобие склада пиломатериалов. – Ещё одно, и мы на середине.

– Ты-то уже там, – усмехнулся Ярик.

– Ой, да ладно тебе, – по привычке махнул рукой Макс. – Куда ж ты без меня! Я тебе помогу.

– Да чего тут помогать? – Ярик уверенной походкой направился к доскам и брусьям. – Мы же рождаемся с молотком в одной руке и с пилой в другой.

– Уже придумал, что будешь мастерить?

– Ага. – Он подцепил длинный и толстый брус и потянул его на себя.

– Гляжу, ты решил не мелочиться.

– Смотри, – свободной рукой Ярик захватил ещё несколько досок, – у девчат сейчас будет готовка. Не на земле же есть то, что они приготовят, как-то не с руки. Вот я и подумал сделать стол.

– Дружище, ты просто гений.

– А то.

– Тем более с этого их Испытания начинается «Главный Танец Семени».

– Умно придумано, – Ярик уже распиливал брус, а Макс придерживал свободный конец.

– Ага. – Макс улыбнулся и прищурил глаза. – Девушка подносит своё блюдо тому парню, который ей нравится. Тот пробует, и если его всё устраивает, то вот и новая ячейка общества готова.

– Щас, как же, – Ярик перешёл на театральный шёпот, – если ты уже в добровольной паре, то сожрёшь всё, как миленький, какой бы карательной не была кулинария.

Оба зашлись смехом.

– Жаль, – добавил Макс, – что остаются те парни, которым никто не подносит своего блюда.

– Уж и не знаю, жалеть их или нет. Для них – вон – полевая кухня работает. Я бы тех пожалел, кому несколько блюд подают.

– Согласен, для этих лишь медпункт.

Оба снова громко рассмеялись. Тем временем основание для стола было готово, и Макс понял, что друг и без него справится с поставленной задачей. Более всего прочего его тревожило поведение Лилиан. Он решил отыскать её и по возможности постараться понять, что с ней не так. Может быть, её тревоги получится унять без серьёзных ухищрений. Некоторым девушкам надо лишь, чтобы их выслушали.

Лилиан как раз заканчивала готовить своё блюдо. Запах мяса и пряностей едва не оглушил Макса. Тот только сейчас осознал, что с самого утра ничего не ел. Он хотел поприветствовать девушку, но вместо этого понял, что, если откроет рот, оттуда потекут слюнки. Он сглотнул.

– Ты чего? – Лилиан смотрела на него внимательно, не мигая.

– Я? Не, всё норм. Просто запах сказочный.

– А-а. Где Ярик? – девушка глянула за спину Макса, но, никого не увидев, перевела взгляд обратно.

– Он стол мастерит.

– А ты чего тут?

– А я освобождён, – он неопределённо махнул рукой. – В первом конкурсе отличился.

– Я видела. Вы там толстяку помогли.

– Да. Но я пришёл к тебе с другим.

Лилиан вопросительно изогнула брови.

– Я заметил, что сегодня у вас с Яриком возникло некоторое напряжение. Что-нибудь случилось?

Девушка опустила глаза.

– Я… он… – она глубоко вздохнула. – Не знаю я, Макс. Честно говоря, сама не понимаю, что со мной творится.

– Просто я вижу, что Ярик очень сильно переживает. Он в мишень-то попасть не мог с десяток раз. И вдобавок он совсем выбит из колеи тем, что не может сообразить, из-за чего всё это.

– Это он тебя послал? – в глазах невесты Ярика блеснула ярость, как лезвие остро отточенного ножа на солнце.

– Нет, – Макс поднял руки, словно для защиты, – я сам. Просто беспокоюсь за него. Да и за тебя тоже. Ты ж мне тоже – друг.

Лилиан уже пришла в норму.

– Вероятно, я перенервничала из-за Испытаний, из-за Дня Семени. Это же такая ответственность, взрослая жизнь и всё то, что она с собой приносит.

– Могу понять. Просто знай, если надо будет выговориться или нужна будет помощь, то я всегда рядом.

– Спасибо тебе.

Лилиан посмотрела на Макса и внезапно подумала, что надо бы ему всё рассказать. Во-первых, он сможет опровергнуть (или подтвердить, что станет катастрофой) её подозрения, а во-вторых, она сможет хоть кому-то выговориться и снять тяжкий груз тёмных мыслей со своего сознания.

– Вообще-то… – начала она.

– Простите, я вам не помешаю? – раздался рядом голос, ласкающий слух.

Ребята обернулись.

– Нет, Энджи, конечно, не помешаешь, – сказала Лилиан.

Макс смог лишь просипеть что-то непонятное и тут же покрылся багровыми пятнами.

– Вы простите ещё раз, – сказала Энджи, тоном извиняясь за то, что прервала разговор, – я бы не подошла, но конку… Испытание завершилось.

Лилиан вздрогнула и оглянулась на свой котёл. Мясо начинало подгорать. Остальные девушки на полянке уже тушили костры и поднимали свои котелки, чтобы идти к парням.

– Вот же блин! – вскрикнула она и принялась тушить огонь.

– А… ы… ну… – Макс смотрел на Энджи и пытался что-то сказать ей.

Та, не подгоняя его, смотрела на парня с лёгкой улыбкой и с явной заинтересованностью, которая ещё больше сбивала молодого человека с мыслей. Он понял, что краснеет гуще прежнего.

Положение спас Ярик, который, тяжело пыхтя, притащил свежесделанный стол и поставил его между Максом и Энджи.

– Ну, чего застыли? – спросил он. – Давайте, бегом за лавочками, я их там оставил, и за едой, больно уж кушать хочется.

– Хорошо, – в унисон отозвались застывшие друг напротив друга парень с девушкой, но ещё некоторое время не могли отвести взгляды, словно глаза их скрепились меж собой невидимой связью.

Затем им всё же это удалось, и Макс пошёл за лавками, а Энджи за своим котелком.

День Семени застыл на экваторе, прервавшись на обеденный перерыв.

Энджи налила борщ в тарелку и придвинула её Максу. Тот снова покрылся красными пятнами.

– Спасибо. – Это было первое связное слово, которое он смог адресовать девушке.

Вместе с тем и Ярик, и Лилиан увидели, что Макс польщён.

– Друзья, – мягко сказала Энджи, – так уж вышло, что я приготовила первое блюдо, а у Лилиан вышло весьма неплохое второе, может, разделим на всех и то, и другое, а?

Все согласились. Совместная трапеза разрядила обстановку, и вскоре все четверо ребят увлечённо болтали, поглощая отменную еду, приготовленную девушками.

00.13

– А затем оно хлоп, – Макс ударил в ладоши, – и взвилось к самому зениту. Я такое первый раз вижу.

– Да, с солнцем определённые проблемы, – сказала Энджи. – Реактор уже на исходе.

– Не понял, – сказал Ярик. – Какой реактор?

Энджи лишь отмахнулась, но Лилиан и её жених углядели в движениях девушки типичные жестикуляции Макса. Интересная мимикрия. Разговор их прервал толстяк – Кармин, подошедший к ним с тарелкой каши из полевой кухни. Как и следовало ожидать, никто из девушек не поднёс ему своё блюдо.

– Ребят, – сконфуженно начал он, – я хочу ещё раз сказать спасибо за помощь.

– Не за что, – сказал Макс.

– Давай, садись к нам, – сказал Ярик. – Места за столом ещё много.

– Хочешь, мы с тобой поделимся едой, у нас её полно, – сказала Лилиан и густо покраснела. – Только без всяких там намёков.

Кармину стало до жути неловко, как и Лилиан, а остальные расхохотались.

– Давай, садись, – Макс похлопал ладонью по лавке.

Кармин сел за стол. Ребята подсуетились, достали ещё тарелок и поделились с толстяком борщом и мясом.

– Лилиан, не забудь, что нам надо оставить немного в наших котелках для следующего конк… Испытания, – сказала Энджи, отсмеявшись.

– Мне ещё показалось, – возобновил Ярик прерванный разговор, – что последний запрыг солнца непосредственно связан с землетрясением.

– Согласна, – сказала Лилиан, хотя в то время, когда всё это происходило, её мысли были заняты совершенно иными проблемами.

Энджи с интересом поглядела на Макса, словно ожидая, что он скажет, и желая это оценить.

– Хм, – сказал тот. – Вполне возможно, эти два события тесно связаны между собой. Я бы даже сказал, что из-за землетрясения случился некий сбой в фазах светила. Иначе как объяснить столь скорый выпрыг после запрыга?

– Совершенно верно, – Энджи была явно довольна тем, что услышала, словно учитель радивым учеником. – Я бы сказала… – тут она замолкла, глядя за спину Ярика.

Тот оглянулся. То же сделала и Лилиан. За их спинами, глядя куда-то на мыски своих туфель, стояла Обри. Весь её вид говорил о том, насколько она жалкая и несчастная. При виде таких людей обычно хочется отойти куда-нибудь подальше, дабы не загрязнить свой взгляд. Не вызывают они сочувствия, скорее, презрение.

– Можно к вам? – едва слышно спросила она.

Макс, не говоря ни слова, подвинулся. Энджи взглянула на него с осуждением.

– Места ещё полно, – словно оправдываясь, сказал он.

Обри села рядом с Максом, но вместо того, чтобы есть принесённое с собой, она принялась осторожно подпихивать это молодому человеку. Затем она вздрогнула, словно её пронзили чем-то острым, и подняла глаза на Энджи. Одного взгляда хватило, чтобы схватить свой котелок и отодвинуть от сидящего рядом парня.

– Что ты сказала бы? – поинтересовался Макс так, словно и не заметил произошедшей вокруг него мизансцены.

– Я бы сказала, что ты очень близок к тому, чтобы понять происходящее.

Макса бросило в краску. Он нелепо взмахнул руками, словно ставя ими барьер от лести, но всё же было видно, как ему приятно.

– Понять что? – спросил Ярик.

Он уже мало следил за ходом беседы. Больше всего его занимало то, что он держал свою возлюбленную за руку. Они уже поели, и Лилиан склонила голову на его плечо. Сейчас молодой человек обдумывал, как заговорить со своей невестой о том, что произошло. Он видел, что она почти отошла от того своего состояния, но не хотел, чтобы между ними оставалась недосказанность.

– Всё. Всё, что с нами происходило, происходит и будет происходить в ближайшее время. А речь идёт об очень непростых вещах.

Все с интересом воззрились на неё.

– Но обо всём этом чуть позже. Сначала я хочу, чтобы вы подошли к самой сути вопроса. Макс, ты, по-моему, наблюдаешь за звёздами? Что скажешь?

Сытый желудок и близость Лилиан сделали своё дело, и слова Энджи уплывали куда-то вдаль, практически не затрагивая сознания Ярика.

– Малыш, – тихонько сказал он на ушко Лилиан, – скажи мне, что такое с тобой происходило?

– Не знаю, солнце, – она подняла голову, посмотрела жениху в глаза и поцеловала. – Я уже говорила Максу. Вероятно, просто перенервничала перед Испытаниями. Чутка струхнула, вот и результат.

Сейчас девушке казалось, что всё, сказанное ею – чистая правда. Она уже успела убедить саму себя в том, что именно так дело и обстояло.

– Значит, всё хорошо? – спросил Ярик, чувствуя тепло от звуков голоса любимой.

– Всё хорошо.

– Ну, да, наблюдаю, – тем временем Макс отвечал Энджи. – С ними дела обстоят довольно просто. Они иногда появляются со стороны Северного Края, затем пролетают мимо по восточной или западной стороне, а затем исчезают за Южным Краем.

– И ты считаешь это нормальным?

– Ну, да, а почему нет? Всё во вселенной движется.

– Тут я с тобой спорить не могу. Но почему складывается впечатление, что всё, кроме Галилео, летит в другую сторону?

Макс пожал плечами.

– На этот вопрос у меня ответа нет. Я лишь наблюдаю за всем.

– Хорошо, давай коснёмся истории Галилео.

– С этим у меня сложнее, – сказал Макс. – Дело в том, что чем дальше от нас по времени отстоит момент, тем больше он похож на легенду, а не на исторический факт. Взять тех же Потихонюшку с Цирлом. Или Гонеба с МинаМарой.

– Согласна. Социум склонен овеивать мифами свою историю. Но что нам известно совершенно достоверно?

– Галилео – плоская планета диаметром примерно сто километров. Снаружи по так называемому Краю окружена невидимой стеной.

– Ну, это скорее география, чем история…

– Всё остальное больше похоже на придумки, нежели на настоящую историю…

Лилиан было хорошо. Так хорошо, как не было уже давно. Голос Макса, рассказывающего факты из истории, которые вполне могли оказаться народным творчеством, расслаблял и убаюкивал. Ей больше нечего было бояться. Энджи со всей очевидностью подбивала клинья под Макса, а Ярик ей был интересен лишь постольку поскольку. Сейчас девушка даже себе не смогла бы ответить на вопрос, почему так вела себя по отношению к жениху и к такой странной, но очень хорошей Энджи. Остался лишь один вопрос.

– Малыш, – сказала она на ушко Ярику. – А почему ты тогда, когда мы встретились после запрыга, спросил меня об Энджи?

– Да, хотел Макса с ней поближе познакомить, а то же ты видела, что с ним при виде этой красавицы происходит.

Окончательно успокоенная Лилиан прильнула к Ярику. Всё было чудесно.

– Как-то так, – закончил свой рассказ Макс.

– Да, на историю не тянет ни в каком виде, – сказала Энджи. – Мифы и предания затерянного в бездонном, пустом и неживом космосе кора… Я хотела сказать, затерянной плоской планеты.

– Что есть, другого – нет, – ответил на это Макс.

– Всё верно, ведь вы же не видели ничего иного, вот и сравнить не с чем. Вы даже не понимаете, что космос должен быть совсем иным. Там мириады звёзд, которые никуда не пролетают, а мерцают над головой из века в век, лишь немного смещаясь из-за орбиты.

– То, что ты говоришь, очень красиво, – мечтательно произнёс Макс. – Но Галилео такая вот планета…

– Начнём с того, что Галилео – это вообще не планета, – внезапно выдала Энджи.

Все мгновенно стряхнули с себя сон и воззрились на неё.

– Перерыв окончен! – раздался певучий голос Первого Глашатая. – Приступаем к следующим Испытаниям!

– Мы не договорили, – сказал Макс, наставив указательный палец на Энджи.

– Да, конечно. Не переживай, успеем, – улыбнулась та.

00.14

Девушек ещё перед предыдущим Испытанием предупредили, что небольшую часть приготовленного ими нужно оставить в котелках.

– Это для их питомцев, наверное, – предположила Обри.

Лилиан раздражало, что эта блёклая девица с мышиного цвета волосами после перерыва почти не отходила от неё. Обри словно съёжилась, и от её былого гонора не осталось и тени. Теперь она сама стала тенью.

Тенью Лилиан.

– Сомневаюсь, – ответила невеста Ярика.

Она предпочла бы общество Энджи. Невероятно красивая, притягательная и вместе с тем мягкая и общительная, она привораживала к себе всех и каждого, но сама оставалась независимой и, казалось, неподдающейся влиянию. А жмущееся к Лилиан подобие девицы вызывало если не омерзение, то некоторую гадливость. Как кошачья рвота. Энджи с Обри были несопоставимы между собой. И в какой-то момент Лилиан поймала себя на мысли (на очень, надо сказать, неприятной), что готова волочиться за Энджи так же, как Обри волочится за ней самой. Это открытие вызвало в душе негодование. Уже много лет она считала себя самодостаточной девушкой.

– Уважаемые участницы, постройтесь, пожалуйста, в линию, – возвестил один из помощников Первого Глашатая. – И не забудьте свои котелки.

Девушки были немного сбиты с толку, они не совсем понимали, что от них хотят, поэтому оргам приходилось, суетясь, бегать от одной к другой и показывать, куда надо передвинуться и как встать.

Выяснилось, что одна из участниц забыла оставить приготовленную ею пищу (так вкусно, судя по всему, она готовила), и тогда один из сектантов побежал, чтобы наполнить её котелок баландой из походной кухни.

Когда всё улеглось и ровная линия испытуемых выстроилась на поле, Лилиан с благодарностью заметила Энджи по правую свою руку. Правда, по левую – стояла Обри.

– А теперь, – возвестил всё тот же орг, – вылейте остатки пищи на себя.

Энджи, не раздумывая ни секунды, подняла котелок и вылила на себя борщ. В то же время по строю прошёл нервный ропот. Надо понимать, что к Испытаниям готовились всю свою жизнь, поэтому для этого дня подбирались самые лучшие платья и наряды. Всё самое дорогое и искусное. Лилиан заколебалась. Она не хотела, чтобы подлива от мяса с овощами испортила её любимое платье. Более того, именно в нём она хотела отплясывать на своей свадьбе с Яриком. А если она его сейчас зальёт вязкой и практически не отстирывающейся жижей, то в чём ей дальше проходить тесты?

– Давай, Лил, – услышала она шёпот Энджи. – Они смотрят на нас и отмечают колеблющихся.

Невеста Ярика подняла руки с судорожно зажатым в них котелком, но не довела движение до конца и остановилась в последний момент. Ёмкость с подливой зависла чуть выше её головы. Энджи протянула руки к ней и довершила начатое Лилиан. Маслянистые ручейки начали растекаться по любимому платью девушки. Ей хотелось разреветься.

– Сожри вас Гонеб, – раздалось с другой стороны.

Этот тихий, но абсолютно истерический всхип Обри привёл невесту Ярика в себя.

– Дюраны глупые, – продолжалось тем временем слева, – идите в бездонную глотку МинаМары! Нет!

Голос Обри возвысился.

– На это платье ушли все сбережения моей семьи, и вы теперь хотите, чтобы я… чтобы я угробила его?

Дыхание девушки пресеклось, и она захлебнулась словами.

Лилиан оглядела строй участниц. Приказ выполнило не больше половины из них.

– Те, кто справился, – продолжал орг, – могут пойти и переодеться в то, что сшили на первом Испытании. У остальных есть выбор: выйти из дальнейшего участия либо воспользоваться помощью сектантов Дня Семени.

– Пойдём, – сказала Энджи, обращаясь к Лилиан и беря её за руку.

– Не пойду с тобой, – буркнула та и вырвала руку. – Ты испортила моё лучшее платье!

Однако в душе она была благодарна этой ни секунды не колебавшейся девушке. Она видела оставшихся в строю, в том числе и Обри. Всех тех, что были не в силах ни покинуть Испытание, ни испортить одежду. Лилиан не хотела быть среди них. Глянув на Энджи, она увидела, как девушка едва заметно улыбается ей. Она всё видела и понимала, в том числе и эту благодарность. От неё, казалось, ничего не ускользало. Чудесный человек.

Тем временем несколько оргов подошли к несчастным девушкам, до сих пор не выполнившим приказ. Каждый из них о чём-то спрашивал очередную участницу, а затем опрокидывал на неё котелок, после чего та обычно начинала рыдать. Но вот одну из девушек эта участь почему-то миновала. Орг подошёл к ней, задал неслышный с такого расстояния вопрос, та кивнула, и сектант отошёл к следующей, не тронув её котелка.

– А до этого она прошла все Испытания, – шепнула Энджи на ухо Лилиан. – Более того, у неё была добровольная пара.

Слух сильно резануло это самое «была».

Наконец, орг дошёл до Обри. Невеста Ярика как раз переоделась в сшитое ею кимоно и теперь пристально следила за происходящим. На вопрос сектанта девица отрицательно покачала головой из стороны в сторону, и мгновением позже с ног до головы оказалась в своём супе (из-за того, что никто не ел её варево, котелок оказался полон почти до краёв).

Спустя некоторое время мокрая и несчастная Обри приплелась к Лилиан и Энджи.

– Что он спрашивал? – поинтересовались те чуть ли не в один голос.

– Покидаю ли я Испытания? – еле слышно ответила та. – Я сказала, что нет, и вот…

На поле остались лишь две девушки. Одна не облитая, а вторая… У Лилиан сбилось дыхание, а Обри как-то странно всхлипнула. Второй была Ялиса. И на вопрос орга она кивнула и осталась сухой. После того, как сектант отошёл, котелок просто выпал из её рук, а сама она упала на колени и закрыла глаза руками. Некое подобие улыбки образовалось на лице брошенной МежВаном, только была она наполовину несчастной, наполовину хищной. Лилиан передёрнуло. Да, всем понятно, что жизнь этих двух девиц фактически закончена. У них вряд ли когда-нибудь будет семья, да и в обществе не найдётся достойного места. И вот так ухмыляться над этим…

– Это было тайное Испытание, – возвестил оратор. – Оно было призвано выяснить, что человеку дороже: вещь, хотя бы и самая лучшая, или будущее счастье.

Лилиан, как наяву, увидела руки Энджи, протягивающиеся к её котелку, зависшему над головой. Её словно молнией прошило. Эта красавица в очередной раз помогла ей. Но почему? Что ей – этой сказочной чаровнице – от этого? Какая выгода?

– А теперь, – продолжил орг, – большая стирка! Отстирайте ваши платья от ваших же блюд!

– А вот это уже предсказуемо, – сказала Энджи, улыбаясь и увлекая Лилиан с собой к небольшому озерцу, возле которого и пройдёт следующий тест.

00.15

– Это столь же бессмысленно, как изучение пролетающих мимо звёзд, – сказал Ярик.

– Много ты понимаешь, – отмахнулся Макс.

– Нет, ну честно, вот зачем оно нам надо? На всю Галилео таких штуки три, – Ярик ткнул пальцем в мотовагонетку, на которой им предстояло проехать определённую дистанцию, – и те все у секты.

– Я вообще-то задумал собрать такую, так что навыки могут пригодиться. Единственная проблема – это топливо, но у секты оно откуда-то есть, значит, достать можно.

Ярик смотрел на Макса с недоверием во взгляде.

– Не, я, конечно, раньше подозревал, что ты долбанутый, – негромко сказал он наконец, – но не до такой же степени.

– Да шучу я, шучу, – Макс примирительно поднял руки. – Скорее всего, это испытание нужно для того, чтобы выяснить, как у человека взаимодействуют члены.

– Чего?

– Ну, в смысле руки и ноги.

– А-а.

– Дело в том, что там полно всяких рычажков и педалек, которые надо нажимать и тянуть в определённой последовательности. Соответственно, если человек с этим справляется, значит, всё у него в порядке.

– Всё равно не понимаю, зачем это нужно.

Макс только махнул на друга рукой, давая понять, что тот безнадёжен.

Затем каждому раздали памятки, в которых была чётко расписана последовательность действий ведущего мотовагонетку. И пока остальные парни пялились в инструкцию и в нерешительности перетаптывались у непонятного механического монстра, Макс прыгнул внутрь, завёл двигатель и поехал исследовать трассу. По всему было видно, что он не первый раз сидит за рулём чадящей дымом тарахтелки.

Ярик смотрел ему вслед и даже немного завидовал тому, как легко давалось управление мотовагонеткой его другу. Ему подумалось в какой-то момент, что будь таких штуковин побольше на Галилео, то сильно упростилась бы доставка тяжестей от одного Края к другому.

У вагонетки было одно колесо спереди, под рулём, и четыре сзади, где устанавливалась платформа для грузов. Работала она на чём-то ужасном, потому что со всех сторон её окутывал тёмный и вонючий дым.

Прохождение трассы у Макса действительно не вызвало никаких проблем. Лишь однажды он как-то неловко вильнул, но тут же выправился. Ярик едва заметил это и не придал этому особого значения.

Когда его друг вернулся, Ярик хотел было ехать следом, но Макс остановил его.

– Нет, – сказал он, – пойдём, я расскажу тебе о трассе.

– Она ж, вроде, не сложная.

– В целом – да, но там есть одно очень нехорошее место.

– Это там, где ты вильнул? – спросил Ярик.

– Нет. Вильнул я, когда девчонок увидел.

– А что с ними?

– Не важно, потом узнаешь. Так вот, сперва повороты плавные и почти незаметные, затем слалом на достаточно крутом спуске. Там не стоит гнать. При скорости десять километров в час ты спокойно всё преодолеешь. Потом следует пара разворотов, после которых ты оказываешься на финишной прямой. Точнее, тебе так кажется, а на деле ты прибавляешь газу, чтобы вскарабкаться на склон, но сразу после гребня холма – резкий поворот налево. Если ты не сбросишь скорость до пяти-семи километров, то перевернёшься. А если не успеешь повернуть, ты покатишься вниз прямиком к десятиметровому обрыву. Тебе придётся тормозить, что есть силы, но это будет значить, что Испытание ты не прошёл. Да, конечно, там есть все нужные предупреждения, но помни: этого поворота не видно до последнего момента.

– Спасибо, что предупредил.

– Не за что. Не хочу просто потом твои зубы по всей трассе собирать.

Ярик со смехом замахнулся на друга.

– Уж я тебя сейчас.

Макс отскочил, тоже со смехом, но тут же вновь посерьёзнел.

– Пойду к оргам, скажу, чтобы хотя бы ограждение какое-нибудь поставили, а то побьётся народ.

Когда Ярик подошёл к мотовагонетке, большинство парней ещё не набралось достаточно мужества, чтобы поехать на ней. Он сел за руль и покрутил рукоятку, которая поддавала газу. На нейтральных оборотах чудо техники рычало и извергало ещё больше вонючего дыма. Впрочем, сразу поехать молодому человеку не дали. Судя по всему, Макс донёс свою точку зрения до сектантов и те поспешили последовать его совету и сделать ограждение у опасного поворота. Почему они не удосужились сделать этого раньше, оставалось загадкой.

Вскоре ему дали зелёный свет, и Ярик поехал. Выходило у него не столь грациозно, как у друга, но всё же недурственно. Лучше, чем у многих, кто был до него и после. На одном из возвышений он должен был увидеть девушек, но те уже отправились к озеру, чтобы застирать свои испорченные остатками пищи платья, поэтому он ничего не увидел и спокойно доехал до того подъёма, о котором предупреждал Макс.

Склон был очень крутой, но Ярик, помня слова друга, не сильно газовал. Мотовагонетка начала глохнуть, протестуя против недостатка топлива в двигателе для такого подъёма. Тогда молодой человек подкрутил рукоять акселератора, и его транспортное средство буквально взлетело на холм. Ярик лишь в самый последний момент успел сбросить скорость и повернуть руль, чтобы не врезаться в свежепоставленное ограждение, а нормально вписаться в поворот. Вагонетка сильно накренилась и протестующе заскрипела, но потом выровнялась и покатила дальше.

Парню казалось, что сердце бьётся прямо у него в ушах. Адреналин зашкаливал. Чувства, охватившие его, были достаточно противоречивыми. С одной стороны, ему было безумно страшно, а с другой – потрясающе настолько, что хотелось пережить нечто подобное ещё раз. Пока ехали все остальные, Ярик делился своими восторженными впечатлениями с Максом и никак не мог прийти в себя до конца. Так всегда бывает, когда тебе приоткрываются некие новые, неизведанные ощущения.

Последним ехал Кармин. Смотреть за участниками можно было с любой точки по периметру трассы.

– Пойдём туда, – сказал Макс, – к опасному повороту.

– Не думаю, что наш знакомый туда доедет, – ответил Ярик, а его друг поморщился.

– Нельзя так говорить. И вообще, наше дело помогать ему и тем, кому сложнее, чем нам.

– Откуда это дело вдруг взялось?

Макс снова махнул на Ярика и поспешил к месту, где трасса резко виляла влево.

Мотовагонетка под толстяком Кармином бурчала и ворочалась, словно живое существо. Она постоянно глохла, не желая везти несчастного к финишу. Он всё никак не мог запомнить последовательности нажатия рычажков и педалек. Вонючий пот стекал со лба и затекал солёными ручейками в глаза, затем стекал за пазуху. Сзади он щекотал лопатки, а потом спускался в ложбинку между ягодицами. Кармин из-за этого нервничал ещё больше, а потому справлялся с управлением всё хуже и хуже.

Но вот, наконец, он приблизился к последнему подъёму, после которого уже маячил долгожданный финиш. Лишь начав подниматься, вагонетка фыркнула, грозя заглохнуть, толстяк крутанул рукоять акселератора на себя слишком сильно, и его буквально вжало в спинку сидения. На какой-то момент у вспотевшего бедолаги появилось даже чувство полёта. Ветер, обдувавший мокрое лицо, лишь усиливал его. Вершина холма показалась внезапно, а сразу за ней – ограждение и резкий поворот влево.

Кармин даже не сообразил, что нужно сделать.

Землю под ногами участников основательно тряхнуло.

Ограждение не выдержало и повалилось.

Солнце увеличилось в полтора раза.

Неуправляемая мотовагонетка неслась к десятиметровому обрыву.

Одежду Кармина уже можно было выжимать.

– Он точно себе шею сломает! – закричал Макс и бросился наперерез вагонетке.

Ярик, пришедший за другом, тоже сорвался с места и побежал что было сил.

00.16

– Забавная отсрочка смысла, – сказала Энджи, с улыбкой оглядывая переодевающихся девушек.

– А что это такое? – спросила Лилиан.

– Это когда понимание смысла некоторого события приходит с отсрочкой. Вот, например, именно сейчас во всей своей полноте раскрывается подтекст первого Испытания. Посмотри на нас и на остальных.

Лилиан посмотрела вокруг. Сначала она не могла понять, о чём толкует Энджи, но затем всё встало на свои места. Энджи выглядела просто великолепно в изумрудном платье, выгодно подчёркивающем все достоинства её фигуры. Лилиан в кимоно смотрелась необычно, но это лишь усиливало её привлекательность и делало весьма аппетитной красоткой на фоне остальных.

Да, да, остальные. Нет, ещё пару девушек сшили себе вполне достойные и добротные вещи, и при взгляде на них стыд не охватывал с головы до ног. А вот прочие… Сказать, что это было довольно убогое зрелище, значит, не сказать ничего. Матери и бабушки этих девиц, вероятнее всего, пожелали бы провалиться на обратную сторону планеты к Гонебу и МинаМаре, лишь бы не видеть своих отпрысков в таком виде. Платья были непропорциональны: рукава разные, где-то отсутствующие вовсе, хотя должны присутствовать; полы либо метут землю, либо не достают до колен, заставляя отводить взгляд от владелицы подобного безобразия; основы перекошены, схвачены неровными и неравномерными стежками. Короче, ночной кошмар портного. Но самой главной вишенкой на торте этого отсроченного смысла стала Обри, которая, переодевшись, снова подошла к Лилиан, стараясь теперь держаться рядом с ней, как ранее с девушками, негативно настроенными к Энджи. Платье выдавало в хозяйке полную неумёху. Оно было слишком узким вверху, но свисало, словно мешок из-под картошки, внизу. Обри в нём утеряла даже тень привлекательности, которая, возможно, была у неё до этого. Лилиан хотелось бы держаться от неё подальше, но та ходила за ней, как приклеенная.

Озерцо, выбранное оргами для стирки, было совсем небольшое, однако все участницы смогли расположиться вокруг него без давки и даже с некоторыми удобствами. Испытание было стандартным, поэтому представляло, скорее, соревнование семейных секретов и подготовки той или иной участницы.

У невесты Ярика был заготовлен щелочной раствор, но она точно знала, что следы, оставленные на платье подливой, ей не отстирать без длительного замачивания. Однако время Испытания ограничено, да и замачивать платье было не в чем. Зная, что потёки полностью не отойдут, и погрустив ещё раз над своим самым любимым платьем, Лилиан начала жамкать его в озере. Энджи тем временем достала откуда-то полупрозрачный гель, смазала им пятна, оставленные борщом на ткани, а затем погрузила платье в озерцо целиком. После чего устроилась поудобнее и стала наблюдать за остальными девушками.

– Забавное зрелище, – сказала она. – Было бы даже смешно, если бы не было так страшно.

– Ты о чём? – спросила Лилиан.

– Как можно деградировать за семь с половиной тысяч лет в отрыве от цивилизации. Многие уже не способны себе одежду самостоятельно сделать. Да и интересы у всех лишь в том, чтобы просуществовать отпущенные им годы как можно сытнее, да в тепле, да с партнёром, хоть каким-нибудь. Из всех ныне живущих лишь Макс не такой, да ещё вы с Яриком.

Лилиан уже открыла рот, чтобы спросить, разве не в этом и заключается смысл жизни, но вовремя прикусила язык, поняв, что Энджи ставит её выше многих. Значит она – Лилиан – должна понимать нечто такое… А девушка была совсем не уверена, что… Даже нет, не так. Девушка была совершенно уверена в том, что не понимает ничего такого возвышенного. Действительно, всё, что они делали, было нацелено на то, чтобы прожить счастливую жизнь. А та включала в себя сытость, тепло и надёжного человека рядом. Что ещё нужно-то?

А Энджи уже вытащила платье из озерца, и Лилиан ахнула – то было абсолютно чистым, словно и не пачкали его никогда. Верилось в такое с трудом, потому что пятна от борща средство Лилиан не взяло бы даже при длительном замачивании.

Это чудесное волшебство (а иначе произошедшее с платьем Энджи назвать было нельзя) не укрылось и от глаз других участниц. Справа от Лилиан раздались громкие рыдания. Это Обри ревела над безнадёжно испорченной тканью своего одеяния. «А, возможно, – подумала невеста Ярика, – и над тем уродством, что получилось у неё взамен». Незаметно для себя Лилиан погружалась всё глубже в свои мысли. Однообразная работа способствовала движению мысли.

«Вот Энджи, – думала она, – умница, красавица, и в руках у неё всё спорится. Не было бы логично, что первый парень на Галилео влюбится в неё с первого взгляда? Вполне. А кто у нас первый парень? Ярик, конечно, а это значит…» Лилиан почувствовала, как в ней вновь поднялась волна необоснованной ревности. Она повернулась к Обри. Та выглядела так же, как и её застиранное платье: мокрая от слёз и какая-то вся помятая. Однако жалости она не вызывала, скорее брезгливость. Хотелось отодвинуться от неё подальше.

К Энджи.

К этой странной, но такой магнетически притягательной…

– Ты так до следующего Дня Семени провозишься, – выдернул Лилиан из раздумий мягкий голос. – Давай помогу.

Энджи достала свой чудо-гель и передала невесте Ярика.

– Нанеси на пятна, замочи на три минуты, и всё.

– Спасибо тебе, – сказала Лилиан, с благодарностью принимая его.

– Девчат, не помешаю, – раздался над ними мужской голос.

Обе подняли глаза на подошедшего парня. Во взгляде девушек читался немой вопрос.

Молодой человек был статен и красив, но всё равно, по мнению Лилиан, не дотягивал до Ярика. Это был Артур из их деревни. Однако тот и не смотрел на неё, а лишь на её подругу.

– Здравствуйте, – сказал он, – Вы – Энджи?

– Да.

– Я – Артур. Не буду ходить вокруг да около, а скажу напрямик. У нас с моей девушкой была добровольная пара, но она, к сожалению, отказалась выливать на себя суп и портить своё платье. Теперь у меня нет пары. Я смотрел за тобой, ты мне очень нравишься.

– Что ж, я польщена.

– Тогда предлагаю в конце выбрать друг друга.

– К сожалению для Вас, милый мальчик, я уже сделала свой выбор.

Лилиан наблюдала, как с её платья, словно по волшебству, исчезают пятна, и от последней фразы её буквально ожгло изнутри: «сделала выбор». Но тут же понеслась успокоительная прохлада: «Конечно, она же кормила Макса!» Внутренний пожар стал утихать.

Артур попытался сказать что-то ещё, но Энджи одним лишь жестом (очень похожим на жест Макса) показала ему, что дальнейшее общение ей неинтересно, и молодому человеку пришлось уйти несолоно хлебавши.

Лилиан вытащила из озерца своё без единого пятнышка платье и повесила на плечики. У неё осталось немного геля, и она передала его Обри. Та с неверием и благодарностью приняла его и смотрела теперь, как бездомная шавка, которой бросили кость.

Подошла Энджи, сняла платье и знаком показала Лилиан, что его нужно выжать.

– Ну, что, – сказала она чуть позже, когда ручейки воды перестали бежать из перекрученной ткани, – идём писать стихи? У тебя уже есть какие-нибудь наброски?

– Так, в уме, – ответила Лилиан, думая в этот момент о том, насколько невероятно сильна Энджи. Это почувствовалось при отжиме платья. «А что, если…»

Но череда её мыслей была прервана землетрясением. Девушки едва удержались на ногах.

А вот Обри – нет. Теперь оба её платья были мокрыми.

00.17

Ярик опередил Макса. Последние несколько метров он преодолел парой огромных прыжков, затем ринулся вперёд и перед самым обрывом сшиб толстяка с мотовагонетки на землю.

Макс, видя, что их новоиспечённому другу уже ничего не грозит, изменил траекторию движения и попытался задержать саму вагонетку. С тем же успехом можно было бы пытаться остановить огромный валун, катящийся с горы. На пару секунд она зависла над обрывом, затем качнулась, накренилась и сверзилась вниз, увлекая за собой мелкие камешки и пыль. Молодой человек схватился руками за голову, наблюдая, как бесценное устройство разлетается на куски. Внутри него образовалась пустота, схожая с чувством потери близкого человека: не должны столь важные вещи вот так бездарно превращаться в бесформенный металлолом.

– Я у тебя в долгу, – едва слышно выдавил из себя толстяк.

– Что? – переспросил Ярик.

Затем он понял, что всем своим весом лежит на Кармине, поэтому встал с него и помог подняться. Попутно он заглянул толстяку в глаза. Там в водовороте мешалась куча эмоций. Самыми очевидными были страх смерти, ужас от пережитого и благодарность за спасение.

– Я у тебя в долгу, – повторил Кармин громче. – Ты мне спас жизнь только что.

– Не за что, – улыбнулся Ярик и зарделся. – Каждый поступил бы именно так.

К ним подошёл Макс. Был он мрачнее тучи, а глаза его увлажнились. Он ушёл от края обрыва, не в силах взирать на обломки мотовагонетки. Ярик одним лишь взмахом головы поинтересовался, мол, что там, как там?

Максимус развёл руками и сокрушённо помотал головой.

– Ясно, – сказал его друг. – Ну, зато вот Кармин уцелел.

– Это да, – согласился Макс, однако в голосе сквозило прохладой к данному факту и грустью по утраченному.

Со всех сторон к ним начали подбегать орги и участники Испытаний. Они окружили их плотным кольцом так, что стало трудно вздохнуть.

– А что тут случилось? – спросил рыжий откуда-то из западных земель.

– А кто-нибудь умер? – очкарик с кровожадным выражением лица.

– А зачем вы вагонетку скинули?

– Получается этот Испытание не прошёл?

– Жаль, что ты не оказался там, – прошипел Артур, мотнув головой в сторону обрыва, и сплюнул под ноги Кармину.

– За аппарат вас точно по головке не погладят, – сказал МежВан – парень с Окраины – и мерзко захихикал.

Затем к ним протиснулся один из оргов, судя по всему – из старших.

– Все живы?

Ярик с Максом кивнули.

– Что произошло?

– Я толком даже не успел понять, – ответил Кармин. – Тележка не хотела въезжать в горку, я подкрутил ручку; тележка ускорилась, тут всё вокруг затряслось, я оказался на вершине холма, снёс ограждение, увидел обрыв и закрыл глаза. – Толстяк выдохнул. – А потом почувствовал, что в меня что-то врезалось, и упал. Когда открыл глаза, понял, что это Ярик меня спас.

– Ясно, – кивнул орг и пошёл к обрыву.

Подойдя к краю, он глянул вниз и прикрыл глаза. Казалось, что ему тоже было тяжко смотреть на обломки. Макс, последовавший за оргом, остановился в шаге от того.

– Её получится восстановить?

– Не знаю, – ответил орг. – Это древняя вещь, оставленная нам предками. Мы понятия не имеем, как она устроена.

– А разрешите, я попробую это сделать?

– Хорошо, – сказал орг, обернулся и пристально посмотрел на парня. – Приходи завтра.

Тем временем подоспели медики. Они тщательно обследовали Кармина, а заодно и Ярика, и заключили, что всё обернулось удачно. Никто не пострадал.

«Кроме мотовагонетки», – подумал вернувшийся к другу Макс.

– Как же так? – говорил неподалёку один орг другому. – Ограждение должно было выдержать! Я сам проверял его на прочность!

– Да знаю я, – отвечал второй. – И это не говоря о магнитных ловушках по бокам трассы.

– Вот-вот! Как вышло, что они не сработали?

– Да не знаю я! Может, из-за землетрясения? Прямо перед этим тряхнуло-то как!

Чем больше Макс слушал оргов, тем больше задумывался.

– Этот мир стар, – продолжал тем временем первый орг. – Боюсь, мы присутствуем при его конце.

Макс нахмурился.

– Внимание, внимание! – разлился над окрестностями голос Первого Глашатая. – Объявляю, что, несмотря на технические трудности, все мальчики считаются прошедшими Испытание. Более того, тайным испытанием для сильной половины было проявление мужской взаимовыручки. Яркий Свет и Максимус в ходе Испытаний доказали, что владеют ею. Остальные ещё могут проявить себя. Следующее Испытание – признание в любви. Поторопитесь, ибо девушки уже пишут свои очаровывающие стихи, не ударьте лицом в грязь и вы!

– Так, это нам куда надо? – спросил Ярик, ещё немного дезориентированный последними событиями.

– Там, где мы ели, – ответил Кармин. После своего чудесного спасения он уже не отходил от друзей, словно чувствуя их защиту.

Они вернулись к сколоченному Яриком столу и обнаружили приготовленные для них листы бумаги и карандаши.

– О, крутая вещь! – Макс преобразился, схватившись за карандаш. – Надо будет попросить потом один.

– Хах, – только и сказал на это Ярик.

– Ну, за помощь в починке мотовагонетки! Почему бы и нет?

Но Ярик уже был погружён в составление предложений из слов.

«Ты самая красивая на свете! Твоё обаяние не знает границ. Могла бы заполучить любого парня, но я так рад, что ты выбрала меня! Твои бездонные глаза поглотили меня, как только…»

Ну и так далее.

Макс лишь раз глянул в писанину друга, прыснул в кулак и продолжил своё признание. Он сразу понял, кому посвятит его. Энджи.

«Ты – тайна для всех, но моё сердце жаждет причаститься этой тайны. Я хотел бы подобрать шифр, чтобы вскрыть твой код… Ещё вчера я увидел, что на небосклоне над нами загорелась новая звезда. Я и не знал, что это ты…»

– Коряво, конечно, – говорил потом Макс, – но я вообще не очень дружу со словами, скорее с техникой. Но тут прям вдохновение накатило…

Больше всех отличился Кармин.

Ещё тебя не знаю,

Но рвусь к тебе душой.

От нежности сгораю,

И мне не надо рая -

А быть всегда с тобой!

– Это ж для девчонок в стихах, – сказал Макс, когда изучил подсунутый ему толстяком листок.

– Мне так захотелось, – ответил Кармин.

– Не, ну так-то – красиво, – ответил Макс.

– Я бы так не смог, – сказал Ярик, когда сам прочитал написанное. – А кому отдашь?

– Я хотел бы той девушке, что была с нами за столом, – произнёс толстяк и потупился.

– Кому? Энджи?! – вспыхнул Макс.

– Нет! – Кармин даже выставил руки, словно защищаясь. – Нет, Обри, кажется.

В этот момент Макса постигло озарение. Он вспомнил, как вела себя Лилиан в некоторых случаях, и догадался, что та, не разобравшись в ситуации, ревновала Ярика к Энджи. Он решил, что как только выпадет такой случай, обязательно поговорит с невестой друга тет-а-тет.

00.18

«Я тенью твоей стану, храни меня от бед!

Укрой заботы сенью в лихом теченьи лет.

Твоей защитой стану, дам силы два крыла;

Не будем друг без друга, мой милый, никогда!»

– Вау, – только и смогла произнести Лилиан, прочитав стихотворение, написанное Энджи. – Его наверняка зачитает Первый Глашатай.

– Возможно, – пожала плечами Энджи. – Но я это писала одному лишь человеку.

– Повезло Максу, – вздохнула Лилиан.

– Дай глянуть, как повезло Ярику, – усмехнулась девушка.

Лилиан не сразу дала прочитать написанное ею. Она некоторое время мялась и краснела, но потом всё же отдала скрученный от нервов в трубочку листок.

«Ты мой свет, я за тобой.

Ясен вместе день любой.

Жизнь моя – твоя теперь.

Я люблю тебя, поверь».

– Совсем плохо, да? – спросила Лилиан, видя лёгкую усмешку на лице Энджи.

– Нет, что ты, – спохватилась та. – Для первого раза очень даже недурно. Складывать слова в красивые смысловые произведения дано не многим. Жаль, не все это понимают и тщатся замарать побольше бит информации.

– Что? – не поняла невеста Ярика.

– Да, нет… так… мысли вслух, – отмахнулась Энджи.

Затем орги собрали сочинения девушек. Понравившиеся им более всего они переписали, а позже их с помоста зачитал Первый Глашатай. Конечно, первым было стихотворение Энджи. Наряду с ним зачитали и другие. В их числе было и произведение Лилиан. А вот стишок Обри был настолько плох, что его не только зачитывать не стали, но и рекомендовали ей никому его не показывать. Это рассказали видевшие её бегущую в слезах от оргов.

Растрёпанная, как птенец, вывалившийся из гнезда, и мокрая от слёз Обри прибежала к Лилиан и Энджи.

– Они… они… они, – всхлипывала она.

– Успокойся, – мягко сказала Энджи и незримым движением вытащила откуда-то носовой платок.

Обри взяла его и шумно высморкалась.

– Они сказали, что это ужасно.

– Ничего, – Лилиан положила руку девушке на плечо. – Тут главное не победа, а участие. Уверена, что больше трудностей у нас сегодня не будет. Обри лишь всхлипнула в ответ.

Солнце припекало вовсю. Оно стало в полтора раза больше, а жарче, казалось, во все пять. Голова под густыми волосами Лилиан потела. Пот собирался в капли и скатывался по шее за шиворот – ощущения были довольно мерзкие.

– Печёт-то как! – Лилиан нашла широкий и плоский кусок деревяшки и неумело обмахивалась им.

– Говорят, – сказала Обри, слёзы которой начали подсыхать, – что это глобальное потепление. Изменение климата.

– Всё это очень плохо, – заметила Энджи.

Лилиан вопросительно подняла бровь.

– Все системы разбалансировались, – добавила её подруга.

– Это она о чём? – шепнула Обри на ухо невесте Ярика.

Лилиан пожала плечами.

– Наверное, про силы природы. Я лично не припомню, чтобы солнце вело себя так странно. Да и жары такой тоже.

– А такого никогда и не было, – заявила Энджи столь безапелляционно, словно наблюдала за погодой от начала времён.

Лилиан хотела спросить ещё что-то, но затем увидела знакомое лицо и толкнула Обри. К ним с виноватым выражением приближался МежВан. У Обри задрожали губы, а само лицо сморщилось, как испортившийся мандарин. Да и цветом стало примерно такое же. Несмотря на это, девушка выдохнула и пошла навстречу парню.

– Ох, и закатит она ему сейчас, – зачарованно следя за сближающимися фигурками прошептала Лилиан.

– Не думаю, – сказала Энджи. – Наша знакомая слаба и нуждается в сильных зависимостях. Таких, как ты, общественное мнение или вот тот самец.

Поговорив с молодым человеком о чём-то минут пять, Обри вернулась.

– Чего он хотел? – спросила невеста Ярика.

– Говорит, мол, раз уж Ялиса выбыла из тестов, то, может быть, нам восстановить добровольную пару и не скатываться до обязательной?

– И что? Послала ты его прогуляться до Южного Края, а то и к МинаМаре на завтрак?

Обри потупилась и уткнула взгляд в мыски туфель.

– Я согласилась, – едва слышно произнесла она.

Энджи на это скорчила миленькую мордашку: «Я же говорила!» Лилиан улыбнулась этой невинной, но такой пронизывающей выходке, а затем повернулась к Обри.

– Ладно, дело твоё. Пойдёмте уже, закончим эти Испытания!

Последние два теста прошли, что называется, «на ура»: быстро и без запинок.

Оказывать первую помощь на Галилео умел каждый ребёнок. Суть Испытания сводилась к следующему: нужно было подойти к манекену, изображающему раненого. Орг говорил, что не так с предполагаемым больным. Участница же должна была показать и рассказать, что необходимо сделать в данном конкретном случае.

Последний тест: отличить съедобное от несъедобного.

– Ну, это уж совсем для детишек, – сказала Энджи.

Справились все. Из несъедобного оказался лишь борщевик да какие-то неаппетитные клубни, растущие у самого Края.

– Сим объявляю, – пропел Первый Глашатай, – что все девушки, присутствующие ныне на испытательном поле, прошли положенные им Испытания Дня Семени и годны для взрослой жизни…

Остальные его фразы поглотил шквал ликования. Кричали не только девушки, но и болевшие за них родители, которых наконец-то допустили к их чадам. Кругом царили объятия, улыбки, слёзы, поцелуи. Кузнец подбрасывал свою дочь так высоко, что испугавшиеся орги подошли к нему и попросили не убить новоиспечённого члена общества.

Когда волнения улеглись, Первый Глашатай продолжил:

– Прошу всех проследовать к центральному фонтану, где девушки пройдут церемонию посвящения и смогут передать свои стихи мальчикам. Те, в свою очередь, проходят сейчас последнее испытание, так что придётся их немного подождать.

Отстранившись от навязчивых объятий матери, Лилиан посмотрела на Энджи. Та стояла совершенно одна и, оглядывая творившийся вокруг весёлый переполох, слегка улыбалась. Однако невесте Ярика показалось, что улыбка эта сочится грустью. Тогда она извинилась перед родителями и подошла к подруге.

– А где твои родители?

– Они умерли.

– Мне очень жаль. Ты ничего не говорила об этом.

– Это случилось давно. Очень давно.

– Но…

– Пойдём. Пора двигать к фонтану, а то на собственное взросление опоздаем!

Лилиан засмеялась, взяла под руку Энджи, и они вместе направились к месту проведения праздничного финала Дня Семени.

Но не успели они преодолеть и половину пути, как в очередной раз тряхнуло. На этот раз очень сильно.

00.19

Лицо исказилось в гримасе ярости, и Ярик ударил ногой с разворота что было сил. Макс отлетел метров на пять, упал на спину, схватился за грудь и принялся корчиться от боли. По толпе, следившей за спаррингом, пронёсся «о-ох» переживания. И это несмотря на то, что между ногой Ярика и Максом в момент «удара» было не меньше полуметра.

Покривлявшись для пущей правдивости ещё несколько секунд, Макс вскочил на ноги и принял боевую стойку. Ярик, притворно праздновавший свою победу, ходил по кругу и показывал немалые бицепсы сгрудившейся вокруг толпе. Заметив, что его противник поднялся, он повернулся и напряг мышцы груди, тут же вздувшиеся на обнажённом торсе. Среди собравшихся пронёсся гул одобрения и восхищения.

Спарринг среди мальчишек – это, скорее, развлечение, нежели настоящая драка. Нет, если кто-то давным-давно хотел разобраться друг с другом, то тут можно ожидать всего, чего угодно: и разбитых носов, и выбитых зубов, и рассечённых бровей, и ушибов, синяков, кровоподтёков. Но, в основном, этого не происходило. И тем более ещё никто не превращал спарринг в буффонаду, как это сделали давние друзья.

– О, да я вижу, ты ещё не умер, – сказал Ярик громко и слегка изменённым голосом, как это делали в театральных кружках.

– Нет, я ещё смогу надрать тебе задницу, – издал Макс низкий и скрипучий полурык.

Они кружили вокруг общей оси, то и дело пробуя оборону противника молниеносными выпадами. Расстояние в три метра между противниками делало это выступление довольно забавным. То и дело в толпе кто-то смеялся.

Затем Макс пошёл в наступление. Он провёл почти незримую серию ударов руками. Ярик делал вид, что каждый из ударов попадает в цель, и преувеличенно сильно откидывал голову из стороны в сторону. Затем его друг сделал апперкот на расстоянии метра от подбородка Ярика. Тот, в свою очередь, подпрыгнул на метр и упал на спину.

Толпа зашлась.

Макс уже изображал рефери. Он подскочил к Ярику и начал считать.

– Раз, два, три…

Его друг зашевелился.

– Не дождёшься лёгкой победы, – сдавленным полушёпотом сказал он с земли.

Многие из окружающих не расслышали и подались вперёд.

Внезапно Ярик прямо на земле развернулся, захватил своими ногами ноги Макса и повалил его. Затем вскочил и «ударил» распластавшегося друга в пах.

– О-ой, – прокатилось по толпе.

Но Макс не стал изображать боль. Наоборот, он быстро поднялся и скорчил дикую гримасу.

– На самом деле, я – воплощение МинаМары и сейчас разгрызу тебе горло.

– Нет, – громогласно возвестил Ярик, – на самом деле ты – моя тёща и под этим предлогом пытаешься выпить мою кровь.

Сгрудившиеся люди согнулись от смеха пополам. Даже орг, следивший за этим Испытанием. Несмотря на это, отсмеявшись, он сказал:

– Хватит. По моему личному мнению, вы уже давно прошли тест на взрослую жизнь. Но впереди вас и всех остальных ждёт Скала Желаний!

Скала желаний – Испытание самое древнее и обязательное. Говорили, что на заре Галилео и было только оно, хотя такое представлялось сомнительным. Парень, сдающий тест, должен влезть по отвесной скале на тридцатиметровую высоту и оттуда прокричать имя своей избранницы. Считалось, что тогда его услышат боги и благословят их союз.

Сейчас в богов уже мало кто верил, но традиция оставалась нерушимой. Тем, у кого не было добровольной пары, позволялось промолчать или выкрикнуть имя понравившейся девушки, участвующей в Испытаниях Дня Семени.

Все парни, проходящие тесты, собрались у подножия Скалы Желаний – географического центра Галилео, и посмотрели вверх. Отсюда её вершина казалась недосягаемой, но все отлично знали, что на протяжении пути есть масса выемок в поверхности и уступов, которые значительно упрощают подъём.

– Я не думал, что дойду до этого состязания, – сказал Кармин, подойдя к Ярику и Максу, оглядывавшим предстоящий путь наверх. – Но теперь со всей ответственностью могу заявить: я не заберусь туда никогда.

– Мы с Максом можем тебя подстраховать, – сказал на это Ярик. – Например, он будет чуть выше тебя, а я – ниже.

– Ну, что? Спёкся, жирный? – спросил проходящий мимо Артур. – Для тебя День Семени закончен. Иди, играй с малышнёй.

– За собой следи, – огрызнулся на это Ярик.

– У меня есть идея получше, – сказал Макс, словно не заметил злобной реплики ушедшего к Скале парня. – Но мне нужна верёвка!

– А мыло тебе не подать? – усмехнулся Ярик.

– Нет. – И уже оргам. – Дайте нам верёвку метров десяти длиной. Только прочную!

– Объяснишь? – спросил Ярик.

– Да, как вы хотите мне помочь? – жутко стесняясь, подхватил Кармин.

– Смотрите, серединой верёвки обвязываем тебя, а мы с Яриком обвязываемся концами оной. Тогда, если ты сорвёшься, то твой вес распределится на двоих, и мы сможем тебя удерживать, пока ты снова не уцепишься за что-нибудь на поверхности Скалы.

– Макс, ты просто гений, – сказал Ярик.

Кармин промолчал, но всем своим видом выказывал благодарность друзьям. В этот момент он в прямом смысле слова лучился счастьем.

Наконец орги нашли и принесли необходимую верёвку. Макс проверил её на прочность и остался удовлетворён.

– Ещё не плохо бы кошки и клинья, чтобы вбивать их в Скалу, но боюсь, на такое никто среди сектантов не пойдёт.

– А жаль, – согласился Ярик.

К ним подошёл орг, следящий за данным Испытанием.

– Ребят, то, что вы решили сделать, очень благородно с вашей стороны, но, к сожалению, я практически ничем не могу вам помочь. Однако возьмите вот это, возможно, пригодится, – и он протянул друзьям металлические браслеты с шипами, надевающиеся на ладони.

Макс взвесил браслет в ладони, примерил на руку.

– Надеюсь, не пригодится, но штука в нашей ситуации и впрямь полезная.

– В добрый путь, – сказал на это орг.

Ребята принялись обвязываться принесённой верёвкой. Самое сложное в этом деле оказалось обвязать Кармина так, чтобы не сковывать его действий и не пережимать какие-нибудь внутренние органы.

Когда они, наконец, справились с замысловатыми узлами, все остальные участники уже преодолели Испытания. Остались лишь Ярик, Макс, Кармин да МежВан, который куда-то отходил.

– Давай, вперёд, – сказал последнему Ярик. – Мы будем забираться неспешно.

– Ну уж нет, – скривив губы, ответил на это МежВан, – боюсь, от смеха сорвусь и упаду. Так что, милости прошу, поднимайтесь первыми.

Пожав плечами, Ярик жестом позвал Макса и Кармина к Скале.

00.20

Все трое начали восхождение в обвязке. Первая четверть пути – ещё достаточно пологая – далась более-менее легко. Кармину кое-где приходилось вставать на четвереньки, чтобы не упасть, но друзья над ним не смеялись. Они терпеливо ждали, пока он их догонит. Только с земли доносились издевательские смешки МежВана. Впрочем, вскоре он и сам начал восхождение. И нельзя было сказать, что двигался он уверенно. Было видно, что ему страшно и где-то он даже завидует Кармину, обвязанному верёвкой.

Дальше, когда уже пришлось карабкаться по практически отвесной поверхности, продвижение троицы замедлилось. Несмотря на то, что каждое усилие по подъёму делилось ещё на двоих, Кармин тяжело отдувался и обливался по́том. Каждый рывок вверх давался ему с огромным трудом. Пару раз он даже оступался и повисал на верёвке. Затем, как ни странно, толстяк приноровился, и подъём пошёл веселей. Ребята услышали нечто музыкальное и сначала даже не поняли, что́ это и откуда, но потом смекнули.

– Кармин, что это ты насвистываешь? – спросил Ярик. – Что-то знакомое.

– Это песнь Ветрогона5, возвращающегося с битвы.

– Я так и думал.

Макс лишь пожал плечами. Ему было сложнее, чем Ярику, потому что он не отличался столь выдающимися физическими данными, да и музыкой особо не интересовался.

Затем начался совсем уж крутой отрезок, и все замолчали. Каждый сосредоточил своё внимание на подъёме. Нужно было найти выемку или уступ, ухватиться за него, подтянуть тело вверх, затем укрепить ноги, подождать остальных. Ждали, конечно, в основном, Кармина.

Макс предложил подниматься не цепочкой, один за другим, а растянуться вширь. Впрочем, толстяк всё равно находился чуть ниже друзей. Ярик же практически не чувствовал дискомфорта от преодоления Скалы. Он лазил по ней с самого детства, поэтому сейчас, даже при наличии дополнительного веса, подъём давался ему легко. Он погрузился в приятные мысли о том, что крикнет с верхотуры. Какие слова посвятит своей любимой.

Тридцать метров – серьёзная высота, но преодолевая её потихоньку, без резких движений, ребята добрались почти до самого верха. МежВан маячил сбоку и метрах в пяти ниже…

И вот тут Скалу Желаний тряхнуло.

Конечно, тряхнуло Галилео, но Максу в тот момент показалось, что тряхнуло именно саму Скалу. Он едва удержался, и то благодаря приспособлениям, которые дал им орг перед началом Испытания. Ярик вжался в камень и словно стал с ним единым целым. Именно в этот момент у него была очень удобная позиция: руки и ноги надёжно закрепились на поверхности скалы.

Сбоку раздался крик: МежВан не удержался и сорвался вниз с высоты в двадцать метров.

Кармин повис на верёвках. От страха и растерянности вместо того, чтобы искать подходящий для рук уступ, он принялся сучить ногами.

– Прекрати! – прикрикнул на него Макс. – Соберись и…

Договорить он не успел. Сорвавшийся с вершины камень размером с кулак Ярика ударил его по темени. Молодой человек мгновенно отключился и выпустил уступы, за которые держался. Толстяк, пришедший уже в себя, не успел, однако, зацепиться за что-нибудь к этому моменту. Макс безвольно, словно тряпичная кукла, повалился вниз, обдирая плечо о камень. Падение было недолгим. Вскоре он повис тремя метрами ниже Кармина, стукнувшись головой о Скалу.

Вены на лбу Ярика вздулись. На руках выступили напряжённые донельзя жилы. Каким бы сильным не был молодой человек и как надёжно он не цеплялся бы за выступы, долго выдерживать два висящих тела он не мог. Вместе с этим он видел бездну внизу, на дне которой лежало тело упавшего парня.

Всё происходящее заняло лишь доли секунды, поэтому к упавшему даже не успели подбежать орги и медики.

Ярик продолжал держаться. Вместо окровавленных лохмотьев внизу он сосредоточил своё внимание на собственных пальцах. Больше всего на свете они хотели разжаться. Вон, мизинец на левой уже не выдержал. За ним и безымянный раскрылся. «Нет, вы не должны разжиматься! – мысленно орал на них юноша. – От вас зависит три жизни!» Но невероятная нагрузка делала своё дело. В довершение ко всему пальцы вспотели и начали скользить по камню. Ярик понял, что все они обречены и через несколько мгновений разделят судьбу неудачливого МежВана.

Невероятно медленно орги начали бежать в сторону распростёртого на земле тела.

– Давай, хватайся, – услышал Ярик, когда надежда совладать с разжимающимися пальцами окончательно покинула его. Он поднял глаза и увидел конец толстого каната, увитого узлами, чтобы проще было за него хвататься. Собрав все оставшиеся у него силы в кулак, он перехватился за верёвку над последним узлом.

– Страви ещё, чтобы толстый ухватился.

Едва не теряя сознание от перенапряжения всех внутренних резервов, Ярик так и сделал. Когда Кармин ухватился за спущенную ему верёвку, стало значительно легче. Именно в этот миг парень осознал, что голос, отдававший ему доселе приказы, принадлежал Энджи. Затем их всех троих быстро повлекло наверх. Едва поднявшись над кромкой Скалы, Ярик увидел протянутую ему руку. Стоило ему ухватиться за неё, как он тут же оказался на плоской вершине. Энджи буквально выдернула его к себе. Другой рукой она уже держала верёвку с двумя парнями на ней. «Вот это силища», – подумал Ярик. Вдвоём они подняли Кармина и бесчувственного Макса, которого они положили подальше от края. Энджи быстро обследовала его.

– Ничего страшного, – резюмировала она. – Небольшое сотрясение, жить будет.

Затем она достала откуда-то тёмный пузырёк. Частью его содержимого она обработала раны на его голове и плече, а остальное влила парню в нос. Макс тут же очнулся и чихнул. Потом дёрнулся, чтобы вскочить, но девушка остановила его.

– Лежи! Ещё минут пять тебе надо лежать, чтобы лекарство сработало, как надо, – сказала она тоном, не терпящим возражений.

Следующим в списке был Кармин. Девушка обследовала его не менее тщательно, чем Макса.

– Он в состоянии шока, – резюмировала она, повернувшись к Ярику. – Думаю, тут не нужно никаких средств, сам отойдёт.

– Спасибо тебе огромное, – сказал Ярик, подходя к ней. – Если бы не ты, то сейчас там – внизу, – он кивнул в сторону края, – лежало бы ещё три трупа.

Внизу уже вовсю кипела бурная деятельность. Сверху складывалось полное ощущение, что кто-то разворошил огромный муравейник.

– Пожалуйста, – просто и без затей ответила Энджи. – Всегда рада помочь.

Повинуясь внезапному порыву души, Ярик обнял её и поцеловал в щёку.

00.21

Кроваво-красная пелена застилала глаза, наполненные слезами. Нет, она простиралась от Края до Края, от горизонта до горизонта. Это и не пелена даже, а туманность. Алая, словно фонтан, брызжущий из артерии и разливающийся по глубинам космоса. До сей поры эта туманность, это соцветие красных огоньков было абсолютно безучастно, но сейчас оно заинтересовалось. Не оно. ОНА.

Лишь мгновение перед взором Лилиан стояло это видение, а затем исчезло, оставив её наедине с жестокой реальностью.

Когда тряхнуло, Лилиан едва устояла на ногах и ухватилась за Энджи, как ей показалось, но, обернувшись, она увидела Обри. Энджи и след простыл. Не успели девушки дойти до Центрального Фонтана, как началось форменное безумие. Сначала навстречу им пробежали орги, направляясь к Скале Желаний, за ними медики с носилками и различными чемоданчиками. Затем абсолютно все начали бегать, устроив такое броуновское движение, что у Лилиан закружилась голова.

– Что случилось? – останавливала она пробегающих мимо одним и тем же вопросом.

Но люди смотрели пустыми глазами и пожимали плечами. Было очевидно, что никто ничего не знает. Наконец, от одного из оргов она кое-чего добилась.

– Говорят, что там кто-то со Скалы сорвался во время землетрясения.

На девушку тут же накатили дурные предчувствия. Ноги её подкосились, и, если бы не Обри, она обязательно упала бы в обморок.

– Держись, – сказала Обри чуть слышно, – это точно не Ярик.

Лилиан почувствовала внезапный прилив сил и ринулась в сторону Скалы Желаний. Обри побежала вслед за ней, но темп, заданный невестой Ярика, ей удержать было не под силу. Уже издалека Лилиан увидела жениха, стоящего на плоской вершине Скалы, и – это невозможно – Энджи. И они обнимались.

Слёзы ярости задушили девушку. Она прикрыла глаза, и тогда за ними разлилась кроваво-красная пелена-туманность, но затем перед залитыми солёной влагой глазами вновь предстали обнимающиеся Ярик и Энджи. В довершение кошмара Ярик – её Ярик – поцеловал эту… эту… эту красивую сучку. Не в силах взирать на это, Лилиан развернулась и кинулась прочь, не разбирая дороги.

Обри проводила её взглядом, но на сей раз не последовала за ней. В девушке и в самой зрело нечто новое, не похожее ни на что, испытанное прежде. Тяжёлое, щемящее чувство. Сегодняшний день грозился сломать её, но сейчас-то должно же быть всё хорошо. «Правда ведь? Ну пожалуйста!» – продолжало крутиться у неё в голове.

Навстречу ей два медика со скорбными лицами тащили носилки, накрытые простынёй, по чьей-то непонятной причуде имевшей очертания человека. Раньше простыня была серовато-белой, но сейчас тут и там на ней расцветали кровавые цветы. Из-под простыни свешивалась рука. Молодая. Сильная. Уверенная… Нет, не так. Эта рука принадлежала человеку, который раньше был молод, силён и уверен в себе. Сколько раз эта рука норовила залезть под платье Обри, но девушка решительно останавливала её, хотя на самом деле, наверное, желала ласк. Но она всегда говорила: «Подожди». Подожди до Дня Семени. Подожди до Испытаний. Подожди до свадьбы. Он не дождался.

Обри упала на колени, закрыла глаза и зарыдала.

Перед её внутренним взором мельтешил хоровод различных видений. Вот они с МежВаном только встретились. Тогда он не понравился ей: наглый, самоуверенный, дерзкий. Вот их первая прогулка вдвоём: тогда он первый раз пытался залезть ей под юбку. Она первый раз не дала. Затем ей вспомнилось, как он полез к ней в бюстгальтер, чтобы пощупать грудь. На самом деле все воспоминания касались домоганий МежВана, но почему-то именно сейчас они казались Обри светлыми и преисполненными некоего возвышенного воодушевления.

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится у человека перед глазами. Так ли это или нет – мы не знаем. Но можем с уверенностью утверждать, что прошлая жизнь с умершим человеком проносится у оставшегося в живых. Он (или она) забывает обиды, жалеет о несбывшемся, несмотря на то, что сам во многом не дал этому несбывшемуся сбыться, льёт слёзы о редких моментах взаимной теплоты, даже если они были вымышлены позднее. Сама память об ушедшем человеке становится артефактом и предметом поклонения. Внутри же оставшегося культивируется легенда, вымышленная реальность, не имеющая никакого сходства с настоящей. И, на самом деле, даже не важно, в худшую или в лучшую сторону, в любом случае, воспоминания об умершем спустя некоторое время становится однобокими.

Что теперь будет с ней, с Обри? Кому она такая вообще нужна? Вон эта Энджи, например, может менять парней, когда ей это только заблагорассудится. Даже у Лилиан – признанной на Галилео красотки – смогла отбить жениха. Да хотя бы и та же Лилиан – ей ничего не будет стоить найти нового. А что теперь светит Обри? Обязательная пара. Какая нелепая смерть! Какой удар, когда всё только начало налаживаться и должно было закончиться свадьбой с МежВаном. Кого ей подсунет секта? Наверняка этого толстого урода, на которого даже глазам смотреть тошно. Ну почему всё так несправедливо? Почему всё так ужасно?

Обри потеряла счёт времени. Очнулась она от того, что вокруг всё непривычно затихло. Открыв глаза, она поняла, что смерть МежВана никого, кроме неё, не затронула. Все остальные продолжали праздновать День Семени и сегодня вечером намеревались дорваться до заветных утех. И плевать им было на того, кто не добрался до верха Скалы Желаний и сорвался из-за форс-мажорных обстоятельств. Если бы не землетрясение, он обязательно забрался бы на плоскую вершину и выкрикнул бы её – Обри – имя ввысь, богам.

Девушка поднялась, растёрла слёзы по лицу и поплелась к Центральному Фонтану.

***

Лилиан очнулась вдалеке от суеты, в заброшенном на вид месте, на вершине небольшого холма. Она давилась слезами и соплями и во весь голос проклинала Ярика, Энджи, День Семени, Секту и вообще всё Галилео. Немыслимо! Как они посмели? Как решились на такое преступление против неё – Лилиан? Наикрасивейшей девушки на Галилео (до появления этой выскочки Энджи, конечно). Как горька её судьба! Как низки предатели! А ещё на протяжении всех испытаний они пытались делать вид, что между ними ничего нет. Боги, они же даже Макса – человека, которому Лилиан всегда верила – подговорили, чтобы он прикрыл этих недостойных рода человеческого. Она – самый несчастный человек во вселенной. И не найдётся ни одной живой души, чтобы пожалеть её. Всем плевать на неё и на её чувства. На обнажённые нервы, торчащие из груди вместо сердца.

Слёзы орошали землю на холме и слабую растительность. Ей сейчас нужно только одно – умереть. Пускай эти непотребщики продолжают жить, а она уйдёт с достоинством и высоко поднятой головой. Пусть их мучает совесть, когда они узнают, что она умерла. Пусть они знают, что это из-за них так вышло. Пусть они плачут на её могиле. Пусть… пусть Ярик ничего не сможет с этой сучкой. Впрочем, какое ей – Лилиан – собственно, до этого дело? Ей пора.

В этот миг солнце прямо из зенита запрыгнуло за Край. Стало темно и тихо. Лишь вдалеке слышались крики людей, празднующих День Семени.

– Ну и живите друг с дружкой! – закричала вдруг Лилиан вслед запрыгнувшему солнцу. – И будьте прокляты. И чтобы дети ваши уродами были. И чтоб Ярик пил не просыхая, как Редёхин муж. И чтобы Энджи окривела. И чтобы у вас Искру задуло. И чтобы…

Рыдания пресекли последующие проклятия, но они продолжали раздаваться внутри черепа девушки. Наконец, горе и жалость к себе выдавили все остальные мысли.

– Привет, – раздался вдруг сзади знакомый голос.

00.22

Мозг проткнуло раскалённой иглой. Макс, понимая, что сейчас вот-вот упадёт со скалы, подался всем телом, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.

– Лежи! Ещё минут пять тебе надо лежать, чтобы лекарство сработало, как надо, – услышал он голос Энджи, который, хоть и был по-прежнему мягким и чарующим, содержал тем не менее ярко выраженные командные нотки.

Только теперь он – Максимус – юноша двадцати одного года от роду понял, что каким-то чудом избежал смертельного падения. Неужели Ярик в одиночку вытащил двоих? Нет, в это верилось с трудом. Каким образом тут оказалась Энджи? Возможно ли, что это она помогла другу? Вряд ли, она – хрупкая девчонка, едва перешагнувшая порог совершеннолетия. Один-единственный факт всё же оставался очевидным до невозможности: Макс, а также те, кто был с ним в связке – выжили. А уж как такое стало возможным, можно будет разобраться позже. Сейчас же Макс прикрыл глаза – голова раскалывалась и от удара булыжником, и от того средства, что дала ему Энджи. Впрочем, очень скоро неспешное течение мыслей молодого человека было прервано возбуждёнными вскриками и быстрыми до неразборчивости вопросами: «Чтотутувас?», «Всецелы?», «Яриктыкрутнокак?» и прочими.

Макс приоткрыл глаза. Первым, что он увидел, были объятия его друга и Энджи, девушки, которая ему очень нравилась. Его сильно покоробило увиденное. Но затем он понял, что она каким-то образом спасла им жизнь (это было ясно из реплик Ярика), и успокоился. Однако после этого, повернув голову, он заметил убегающую прочь от Скалы Желаний Лилиан. Очевидно, она увидела то же самое, что и он, но истолковала это совершенно иначе. Понимая, что срочно должен предпринять необходимые действия, пока Лилиан не натворила дел, он всё же продолжал лежать. Внутри разливалось тепло, уносящее с собою боль.

Макс понимал, что Ярик до сих пор ошарашен, поэтому на вопросы сгрудившихся оргов он лишь качал или кивал головой, в зависимости от нужного ответа. Говорила, в основном, Энджи. Она мягко, корректно и в строгом порядке отвечала на все вопросы.

– Когда тряхнуло, Кармин отцепился, всё так. Да, затем булыжник вырубил Макса. Ярик держал, как мог. Я спустила ему верёвку, и, держась за неё, он смог вытащить двоих ребят. Я помогала, но совсем немного. Так, смог, – продолжала она отвечать на вопросы оргов, – Ярик силой не обижен, к тому же при последнем рывке Кармин уже пришёл в себя и активно помогал. Я не знала, просто случайно оказалась рядом. Да, с верёвкой, она мне нужна была для своих целей. Это Вам знать не обязательно. Все целы, я их осмотрела.

Случайным образом фокус внимания сместился с Макса исключительно на Энджи и Ярика. Пользуясь этим обстоятельством, а также тем, что боль окончательно покинула его тело, а сила, наоборот, переполняла, молодой человек решился улизнуть. Никем не замеченный, он встал и двинулся к той стороне скалы, где были вырезаны ступени. Он запомнил, куда побежала Лилиан, и двинулся вслед за ней.

Внизу творилось нечто невероятное. Многие бегали по случайным траекториям и пытались выяснить друг у друга, что же, в конце концов, произошло. Но так как достоверной информацией практически никто не обладал, картины, предстающие в пересказе, выглядели в высшей мере фантастично.

– Да, упали и разбились.

– Все, сколько их было.

– Что, прям все мальчишки что ли?

– Что Вы городите? Ничего подобного, там девчонка забралась и своего за измену скинула. Остальные целы.

– Вам только мифы писать. Девчонка своего ждала, а тут землетрясение и – кирдык. Она, как увидела, что тот в муку, так и сама спрыгнула.

– Да нет же! Там двое на верёвке толстого тащили. Когда тряхнуло, он отцепился и их вниз уволок.

– Хватит врать, те, что в обвязке выжили. Вон, кстати, один из них, его и спросите.

Тут же Макса со всех сторон облепила толпа. И снова со всех сторон: «Чтотамслучилось?», «Ктотампогиб?», «Ктокогоскинул?». Макс остановился лишь на секунду.

– Никто никого не скидывал. Мы живы. Один человек погиб. Остальное вам расскажут орги. – И двинулся в прежнем направлении.

– А кто расшибся-то? – остановил его знакомый голос.

«Артур», – понял Макс. На этот раз он не стал останавливаться, а лишь замедлил ход и обернулся.

– МежВан. Он не смог удержаться, когда тряхнуло. Нас лишь чуть-чуть потрепало.

– А жаль, – ответил на это Артур. – Я надеялся, что жирный упал.

– Нехорошо таким быть, – сказал Макс. – Нельзя желать другим того, чего не желаешь себе. Артур лишь сплюнул под ноги и пошёл к Скале Желаний.

Впрочем, это событие быстро выветрилось у Макса из головы. Сейчас важно было лишь найти Лилиан, чтобы она по глупости и из-за расстройства не натворила чего-нибудь. Однако самым сложным в этом деле представлялись вовсе не поиски девушки, а поиски слов, которые нужно будет сказать этой самой девушке после того, как он отыщет её. А слов, как назло, в голове, где вдобавок поселилась эйфория, не было. «Сказать: «Ты всё не так поняла», – будет глупо. Это прям штамп. Лучше что-нибудь типа: «Лилиан, Ярик любит тебя». Да нет, это тоже бред. Выглядит так, словно я оправдываюсь за что-то. «Лилиан, мне нужно с тобой поговорить…» Хм… Но это само собой разумеется, раз я её догнал. Блин, ну обнял Ярик Энджи, ну и что с того? Вот чего она завелась? Хотя я и сам дёрнулся, особенно, когда он её в щёчку чмокнул. Нет, это уже смешно! Если вспомнить, сколько раз я Лилиан на прощание обнимал и чмокал в щёчку, то странно, почему у нас детей нет. Точно! Начну в этом духе! Ах, Гонеб тебя побери, она же и не догадывается, что Энджи нам помогла. Так, стоп! А я это почём знаю? Ну, хорошо, Ярик сказал: «Без тебя бы я не справился». Значит, помогла. Из чувства благодарности он её и обнял. Так всё и было! Я же там был и сам всё видел – никакой страсти. Ярик офигевал от произошедшего и проявил свои чувства, как мог. Отлично, уже есть с чего начать. Но дело в том, что она может не захотеть всё это слушать…» – крутилось в его голове.

– А! Блин!

Последнее, сказанное уже вслух, относилось к твёрдой штуковине, упрятанной в земле. Погрузившись в собственные мысли с головой, Макс перестал смотреть под ноги. Как итог, он не заметил небольшой продолговатый холмик, пересекающий едва видную тропку. Внутри холмика было что-то твёрдое и недвижимое. Споткнувшись, молодой человек пару раз быстро переставил ноги в попытке сохранить равновесие, но не удержал его и растянулся в полный рост, едва успев выставить вперёд руки. Он поднялся, отряхнулся и собрался идти дальше, однако некий внутренний импульс остановил его. Нельзя сказать, что это была интуиция, просто незримый укол: не за корень он зацепился, надо поглядеть.

Макс вернулся. Плавность продолговатого бугорка была нарушена его ногой. Он пнул его, словно мячик, нечего и удивляться падению. Разворошив землю, юноша увидел металлический рычаг. Ничтоже сумняшеся он потянул его на себя. Ноль реакции, лишь земля под рычагом немного подалась. Макс опустился на колени и начал руками отгребать её в сторону. Новое металлическое изделие не заставило себя долго ждать. Теперь это была круглая и, судя по звуку, толстая железная пластина. На ней ветхим слогом было написано:

«АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД».

Следом шли и другие надписи, но совсем уж непонятными буквами. Макс вгляделся, чтобы лучше запомнить и затем попробовать разгадать эту тайнопись. Но тут солнце запрыгнуло за Край, и стало совсем темно. Некоторое время молодой человек ещё вглядывался во мрак, не понимая, что это бесполезно. Затем невдалеке послышались проклятия, произносимые с надрывом. Голос, без сомнения, принадлежал Лилиан. Аккуратно ступая в темноте, Макс поспешил на эти не слишком приятные звуки.

– Привет, – сказал он, подходя к ней.

00.23

Отстранившись от Энджи, Ярик огляделся вокруг. Плоская вершина Скалы Желаний стремительно наполнялась оргами и медиками. Все пытались что-то узнать, перекрикивая друг друга, поэтому в общем гвалте юноше оставалось лишь кивать головой или мотать ею из стороны в сторону. Он никак не мог отойти от произошедшего. Перед глазами стояли сорвавшийся МежВан и собственные разжимающиеся пальцы. Впервые он видел смерть столь близко, причём, не только чью-то, но и свою собственную.