Вы не авторизовались

Ива Мосс и Утраченное Заклинание бесплатное чтение

Доминик Валенте
Ива Мосс и Утраченное Заклинание

Посвящается дорогим Гарриет и Джулии, которые всегда оставляют за собой след волшебства

Dominique Valente

STARFELL: WILLOW MOSS AND THE FORGOTTEN TALE

Originally published in English in Great Britain by HarperCollins Children’s Books, a division of HarperCollinsPublishers, under the title:

STARFELL: WILLOW MOSS AND THE FORGOTTEN TALE

Text © Dominique Valente 2020

Illustrations © Sarah Warburton 2020

Cover Design © HarperCollinsPublishers Ltd 2020

Translated under licence from HarperCollins Publishers Ltd.

Translation © Valentina Ionova 2021

1. Письмо-лист

Дорогая Ива!

Когда ты получишь это письмо, меня тут уже не будет. Эксперименты по перекрёстному опылению память-цветка и отдельных соцветий Великого древа Висперии удались: счастлив сообщить, что могу теперь прозревать будущее на десять минут вперёд. К сожалению, я только что увидел, что мои похитители НЕОТВРАТИМО приближаются! То есть, увы, я даже чашку чая толком не успею выпить до того, как отправлю это письмо по лист-почте.

Когда-то у меня здесь висели верёвочные качели, которые могли бы посодействовать побегу, но малыш-дракончик Флосс во время своего последнего визита спалил их дотла, весьма неудачно закашлявшись. Так что, боюсь, преследователи настигнут меня очень скоро (если быть точным – через семь минут и тридцать три секунды).

Мои попытки связаться с облачными драконами посредством перечного дерева успехом не увенчались… Вот я и подумал: черкну-ка тебе пару строк и спрошу, не будешь ли ты так любезна приложить некоторые усилия и спасти меня. А ещё, если не трудно, присмотри за Харольдом, пока меня держат в заложниках. Ему будет немного одиноко без меня. Однако прокормить себя он вполне способен и сам.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Шарлотка опять цветёт, её бутоны всегда напоминают о тебе…

Пора уносить ноги.

Твой друг,

Нолин Самтаймз

«Ой-ой-ой», – подумала Ива, положив свёрнутый в трубочку древесный лист на загромождённый хламом чердачный стол. Сердце её бешено заколотилось.

Послание доставили крайне необычным способом. Ива откликнулась на стук в чердачное окошко – и очутилась нос к носу со сварливым дубом, лицо которого было словно вырезано в стволе. Дерево хмуро сдвинуло толстые ветвистые прутья, служащие ему бровями и, уставившись на неё двумя глазами-сучками, зловеще сжало мрачный рот-трещину. Передавая ей свиток, оно раздражённо и ветрено шумело. Напоследок, пригвоздив её ещё одним свирепым взглядом, прожигающим до самого нутра, дуб тяжело протопал на своё обычное место возле садовой изгороди, оставив за собой желудёвый след – и порядочное количество ругани. В основном насчёт того, как грубо его разбудили – а ведь он только двести лет назад прилёг немного вздремнуть, и вообще он вам не какой-то идиотский почтальон!

Ива даже не догадывалась, что деревья могут двигаться, а тем более браниться и доставлять почту. Но ещё до того как она развернула свиток, возникло сильное подозрение, что всё это как-то связано с Нолином Самтаймзом, сказителем забытого: только он с помощью своего редкого дара мог использовать скрытую магию растений. И всё-таки даже она, Ива Мосс, успевшая привыкнуть ко всяким странностям, должна была признать ситуацию шокирующей.

Однако неожиданный визит удивил не только Иву. Её лучший друг Освин, здорово напоминающий кота, но на самом деле кобольд (это такой вид чудищ), обычно обитающий под кроватью Ивы, при первых же ударах в чердачное окно метнулся в приземистую голубую печь в дальнем углу, откуда теперь доносились его панические вопли.

– О НЕТ! О мойна кошмарна тётушка Осбертруда! КАКОГО плешь ево? – Распространённые присказки кобольды частенько слышали из-под кровати или из других тайных мест и коверкали их просто нещадно.

Не обращая внимания на Освина, что зачастую было наилучшим способом сохранить здравый ум и трезвую память, Ива глубоко вдохнула и попыталась призвать Самтаймза, вырвав его из лап похитителей. Вот если бы только он их назвал! Она изо всех сил сосредоточилась и, крепко зажмурившись, стала мысленно умолять свою магию сработать. Хотя, честно говоря, в последнее время просьбы не помогали.

На лице её появилось натужное выражение, которое заставило Освина захихикать, прикрыв рот зелёной лапой:

– Кайбутта тебе в уборну надоть!

Ива проигнорировала и это. Её сердце бешено колотилось, но, как она ни старалась, руки оставались пусты. Найти друга не получалось.

Досадно, ведь магический талант Ивы заключался в том, что она находила потерянные вещи: ботинки там, носки или вот недавно – день, украденный братьями Уола при помощи заклинания возрастом в тысячу лет. При содействии друзей, включая того самого Нолина Самтаймза и Морег Вейн, самую могущественную ведьму королевства Старфелл, Ива вернула день на место.

Но ей ещё никогда не доводилось находить пропавшего человека. Ближе всего она была от этого, когда несколько лет назад «отыскала» Освина: призвала его из печи в доме соседей, да так с тех пор и не избавилась от находки.

Ива вздохнула и, сдвинув брови, посмотрела прямо на Освина:

– Не важно, как это выглядит. Нолина Самтаймза похитили.

Освин резко выпрямился, взметнув облачко синей угольной пыли. От возмущения шерсть его сменила окраску: цвет лаймового лимонада в одну секунду превратился в яркий тыквенный (один из побочных эффектов кобольдового происхождения). Он заморгал большими, похожими на лампочки глазами, прижав уши к затылку:

– ЧЕГО? Почто его похишшшать?

Ива покачала головой:

– Не знаю. Может, он рассердил кого-то?

Освин дёрнул сутулым плечом: Нолин Самтаймз мог запросто кого-то рассердить.

Впрочем, не со зла. Будучи сказителем забытого (или, говоря официально, ублиером), Самтаймз видел воспоминания людей, находящихся рядом с ним, – в том числе нелицеприятные. И хуже всего, что он сразу выбалтывал секреты вслух. В моменты видений он не понимал, что происходит, и никак не мог это контролировать. В общем, такое у многих вызывало злость… И даже жажду убийства, если верить историям о том, что случилось с другими ублиерами в разные времена… Когда Ива задумалась об этом, она поняла, что в том-то и проблема: Нолина Самтаймза мог схватить буквально кто угодно.

Она снова уставилась на древесный лист с письмом, словно надеясь, что там окажется ещё хоть какая-нибудь подсказка, где искать друга. Но больше там ничего не было – разве что крошечная чернильная клякса рядом с именем Самтаймза, формой немного напоминающая цветок. Ива вздохнула и принялась мерить шагами чердак, оставляя на пыльном полу следы. Потом она снова попробовала воспользоваться своей магией – из чистой надежды, что на этот раз она сработает. Однако проблема была в том, что в последнее время магия не работала.

В голове невольно зазвучал голос сестры Камиллы: «Ну, у меня-то никогда не пропадала способность к магии, даже когда я болела урчанкой и была почти при смерти. Наверное, по-настоящему могущественный дар так просто не исчезает. А твой, Ива, похоже, такой хилый, что одного приличного чиха оказалось достаточно, чтобы улетучился».

Ива сделала глубокий вдох и выключила в голове назойливый сестринский голос. Она была уверена, что от чихания магические способности не пропадают.

Практически уверена.

– Просто сосредоточься, Ива, – проговорила она вслух самой себе, живо представив всклокоченные белые волосы друга, его щуплую фигуру и множество карманов, набитых самыми причудливыми растениями. Она изо всех сил постаралась найти его, но ничего не происходило.

Пока… кое-что не произошло.

Кое-что досадное, начавшееся с довольно громкого хлопка и привычных завываний одного знакомого кобольда.

– О-о-о не-ет! – вопил Освин. – О мойна жадна ТЁТУШКА, пошто ты прокляла мене жить с ентими ведьмами! – он вылетел из печки и юркнул в штопаный-латаный зелёный ворсистый саквояж возле ног Ивы, после чего тот бешено затрясся.

Ива закрыла глаза, боясь увидеть. Очень скоро, однако, ей пришлось услышать.

Ещё один хлопок – и снизу загремел голос её матери:

– ИВА МОСС! Что я тебе говорила насчёт попыток использовать СВОЮ МАГИЮ до полного выздоровления?!

Ива сглотнула.

– Ммм… Что так не надо делать? – промямлила она, неохотно приоткрыв один глаз – и тут же побелев как полотно. Боˊльшая часть чердака исчезла. Осталась лишь одна половица – та, на которой они стояли.

Весь чердак пропал.

Снизу, из кухни, одинаково сердитыми глазами взирали на неё мать и самая старшая сестра, Джунипер.

– Я… мм… ну… Прости, мам, – заикалась Ива.

Всё уже было достаточно плохо, но, похоже, дело этим не кончится и скоро будет ещё хуже.

Джунипер сморщила лоб и, посмотрев на пустое место рядом, побледнела:

– Г-где Камилла?

Ива прищурилась, боясь увидеть то, что, без сомнения, ей предстояло увидеть. Мама перевела осуждащий взгляд с пустого стула на Иву, и её губы сжались в одну тонкую гневную линию:

– Для твоего же блага я бы надеялась, что это не ты заставила Камиллу исчезнуть. Опять.

Ива закусила губу и обменялась удручённым взглядом с Освином, в ужасе выглядывающим из саквояжа.

– О не-е-ет…

2. В высшей степени своевольная магия

Всё началось с ложек.

Никто в точности не знал, какие ложки пропали первыми – десертные или столовые, но к моменту, когда во всей деревне исчезли чайные ложки (и люди не могли заварить приличную чашку чая, а этого уже достаточно, чтоб народ начал точить вилы), слухи помаленьку начали сходиться на самой юной ведьме из семьи Мосс.

В обычной деревне исчезновение каких-то ложек не вызвало бы такого ажиотажа, но в Гринфоге, где обитало целое семейство ведьм, вопросы сразу же возникали сами собой. А вместе с вопросами поднимались и голоса недовольных.

Однако поскольку дар Ивы заключался в том, чтобы находить вещи, а не заставлять их пропадать, вся семья поначалу решительно отвергала соседские обвинения. Возможно, виновата икота зеленеющей луны? Банда домовых-домушников, промышляющих кражей ложек? К Иве это точно не имеет отношения! Так продолжалось до булкостра в Эльвову ночь, когда Ива и сама начала задумываться, уж не она ли причина всех этих странных происшествий.

Эльвы (не путать с эльфами) – крошечные волосатые и бородатые существа, живущие под землёй, и к тому же превосходные булочники. Много лет назад случилось так, что ровно в ту минуту, когда злой волшебник Уолес Хампердинк шёл по одному из их холмиков, у эльвов взорвалась печь, и от злодея осталась лишь кучка золы. С тех пор каждый год в эту ночь весь Старфелл празднует счастливую развязку, распивая эльвийскую грибную медовуху, привязывая бороды и устраивая булкостры.

Ива как раз отложила в сторону яблоко и черносмородиновую булочку, которую подрумянивала на огне, и сняла фальшивую блестящую бороду, чтобы помочь слишком настойчивой соседке, потерявшей куртку. Женщина как-то упустила из виду, что сегодня у Ивы выходной.

И вот Ива закрыла глаза и, покашливая, вытянула вверх раскрытую ладонь, сосредоточив мысли на куда-то запропастившейся одёжке Бёрди Пондуотер.

Послышался негромкий хлопок, но в руку девочке ничего не прилетело, что само по себе было довольно странно. Магия Ивы не производила сильного впечатления, но на неё всегда можно было положиться, чем Ива тихо гордилась – в глубине души. Бабушка Флосси говаривала: «Никому ещё не повредило немножко тихой гордости. А громкая гордость нос-то тебе пообломает».

Бабушка Флосси вообще была горазда на подобные замечания. А также – на изготовление всевозможных зелий, которые после взрыва котла в горах Нача выходили у неё все до единого сомнительными.

Ива мысленно закатала рукава и, не открывая глаз, сконцентрировалась ещё сильнее.

– Не беспокойтесь, – обнадёжила она Бёрди, которая начала издавать низкие пыхтящие звуки, вызывающие образ принюхивающегося дикого вепря. – Потерянные вещи порой нужно немножко подтолкнуть, чтоб они нашлись… Они там иногда слишком уютно устраиваются, но я могу выманить их обратно.

Вот только Бёрди не успокоилась. Вместо этого она начала орать как резаная.

Ива поняла почему, когда открыла глаза и с ужасом обнаружила, что исчезло и платье Бёрди и та стоит в майке и старомодных красно-белых панталонах на виду у всех жителей деревни, которые пялятся на неё, забыв о подгорающих на кострах булочках.

– Что случилось с вашим платьем? – прошептала Ива, отчаянно жалея, что кроме блестящей бороды ей нечего предложить бедной женщине для прикрытия срама.

Сильно покрасневшая, Бёрди хватала ртом воздух, пока Ива оглядывала окрестности, гадая, не унёс ли платье ветер. Но оно как сквозь землю провалилось. Обернувшись, она в смятении увидела, что все взгляды, внезапно полные страха, устремлены на неё.

А это было несколько… странно.

Хотя порой раздавались недовольные голоса насчёт их семейной магии, Моссы всё-таки воспринимались как часть деревенской общины – ну знаете, как ваша мама иногда напоминает, что чокнутая тётушка со своими девятнадцатью котами и коллекцией кухонных полотенец с портретами этих котов фактически всё же является членом семьи…

Спустя неделю платье Бёрди Пондуотер явилось в красно-белой вспышке на кухне Моссов. Ива отнесла его к дому Бёрди, и в деревне снова худо-бедно воцарился мир. Правда, заказов у девочки сильно поубавилось, что сказалось на её финансовом положении: большинство постоянных клиентов теперь держались подальше.

Камилла совершила ошибку, начав дразнить сестру на этот счёт, что и привело к её первому исчезновению и вызвало сущий ХАОС, длившийся до тех пор, пока она с громким и грозным хлопком не вернулась обратно.

Ива в жизни не видела сестру в таком бешенстве. Та пригрозила заслать Иву в Митлэровы Хмари – странное и загадочное болото, разделяющее мир живых и Неверфелл, откуда ещё никто не возвращался – в основном по причине потери души. Угроза была нешуточная, поэтому Ива в ответ заявила: если Камилла такое учудит, она найдёт способ заставить её исчезнуть навсегда. На этом месте их мать Ливень взяла ситуацию в свои руки.

– Я беру ситуацию в свои руки, – сказала она, и её губы вытянулись в суровую линию, когда Камилла направила на Иву веник для сметания пыли. Большого вреда веник не принёс – разве что вынудил Иву чихнуть. Однако из-за этого Камилла снова на мгновение пропала, и Ливень решила, что самым безопасным будет на время развести дочерей по разным углам.

– Думаю, ты пока можешь воспользоваться свободной кроватью на чердаке, Ива. Мы докопаемся до правды. Ты простыла: полагаю, в этом и дело. Видишь, что происходит, когда ты чихаешь. И тогда на празднике у тебя был кашель, – она с упрёком глянула на младшего ребёнка и добавила: – Но тебе вообще не следовало применять магию, если ты чувствовала себя не очень здоровой. Ты же знаешь Первое правило ведьмы, у которой нелады со здоровьем?

Ива хотела было возразить, что она вовсе не чувствовала себя нездоровой, но, увидев, как мама выжидательно скрестила руки, передумала. Она вздохнула и уныло процитировала:

– Не использовать свою магию.

– Именно.

Вообще-то это было хорошее правило, поскольку даже лёгкое недомогание могло вызвать серьёзные промахи. Двоюродная сестра Ивы Петулант Мосс, у которой имелся талант к довольно неприятным наговорам и сглазу, как-то раз сильно заболела заикательной оспой, но, к собственному несчастью, пренебрегла мерами безопасности и случайно превратила в свинью саму себя вместо своего соседа – к его безудержному восторгу. Ходили слухи, что она живёт где-то далеко на севере и у неё до сих пор довольно пушистые пятнистые ушки…

– Так что никакой магии, Ива. Понятно? Пока мы тебя не подлечим, – заключила Ливень.

Ива согласилась и тем же утром переехала на чердак. Но продержалась всего полдня.

Строго говоря, её вины в том, что она так быстро нарушила запрет, и не было… Насколько она понимала, беспокойство и страх за Нолина Самтаймза просто перевесили тревогу относительно её магии. Когда на ринг вышла неустойчивая магия против пропавшего друга – пропавший друг взял и выиграл. Ну или выиграл бы, если бы скользкое колдовство не смело в процессе весь чердак – и её сестру заодно…

К счастью, и тот, и другая вернулись на место через несколько секунд. Но нотация продлилась существенно дольше.

Теперь Ива сидела за кухонным столом, а её мать мерила шагами кухню, качая головой и бормоча себе под нос что-то вроде:

– Я просто не понимаю, что с тобой делать. Уже отправила твоему отцу весточку, чтобы он поскорее вернулся: так мы сможем разобраться с тобой всей семьёй. Что, если бы твоя сестра пропала насовсем? Ты же не умеешь контролировать это и, несмотря на риск для всех нас, продолжаешь использовать магию…

– Но, мам, – перебила её Ива, почувствовав укол совести за то, что отца выдернули с работы «разбираться» с ней. – Мне пришлось использовать магию! Я должна найти Нолина Самтаймза, – и она вновь попыталась объяснить: – Он мой друг, и ему нужна помощь, он прислал письмо…

– Которое так кстати исчезло, – отрезала мама. Она прищурилась и фыркнула.

К несчастью, всё так и было. Некоторые вещи на чердаке так и не возвратились: фиолетовая шляпа бабушки Флосси, несколько микстур, которые мама заставляла пить, а также письмо. Теперь Иве никто не поверит.

Мать покачала головой и устало потёрла пальцами переносицу:

– Я бы и хотела поверить тебе, Ива, правда… Но деревья не ходят и не разговаривают! Ума не приложу, что, ради великого Старфелла, вынудило тебя такое вообразить. А кроме того – и это сильно меня беспокоит – не понимаю, с чего ты взяла, будто где-то познакомилась со сказителем забытого…

– Мам, но так и было! – защищалась Ива.

– Нет, Ива, не было! Такая встреча не из тех, что происходят то и дело. Ублиеры встречаются крайне редко, и большинство из них… ну… быстро умирают из-за своего дара, который всё время доставляет им неприятности.

Ива захлопала глазами:

– Я ЗНАЮ! Именно поэтому я нужна ему – и как можно скорее!

Глядя на дочь широко распахнутыми глазами, полными тревоги, мама покачала головой:

– Ох, Ива, кажется, ты совсем разболелась. Наверно, лихорадка или что-то в этом роде, и проблемы с магией из-за этого же… А теперь ты ещё и бредишь.

Но Ива не была больна. Она чувствовала себя отлично. Мало ли простуд приключалось с ней раньше, и ни она из них не причиняла магии никакого вреда. Без сомнения, причиной разболтавшегося волшебства было что-то другое. Где-то в глубине сознания всплыл один зимний вечер и голос бабушки Флосси: «Люди, которые отважились зайти в Висперию, никогда не возвращаются такими же, как были. Слыхала я байки про то, как всё меняется: пламя вместо волос, копыта на ногах, заместо пальцев листья… Тронутые лесом – так их зовут. Им ничего не остаётся, кроме как остаться жить в лесу, вдали от всех знакомых, где они и дичают».

Ива сглотнула. Она ведь побывала в Висперии во время поисков пропавшего дня. Должно быть, это лес с ней что-то сделал. Она не без труда задвинула подальше мысль о том, что её волосы могут превратиться в пламя, а стопы – в копыта.

Проблема заключалась в том, что семья эти риски вообще не принимала во внимание, потому что, когда пропавший вторник нашёлся, время потекло дальше как ни в чём не бывало. Никто вообще не помнил о потерявшемся дне, никто не знал, что Ива совершила и где она была… Воспоминания сохранили лишь те, кто вместе с ней присутствовал при чтении заклинания, вернувшего день на место.

– Мама, пожалуйста, выслушай меня. Кажется, я знаю, в чём дело. Я тебе всё расскажу, и тогда ты поймёшь, что нужно делать. – Она попросила не перебивать её, чтобы рассказать всю историю до конца. Удивительно, но они согласились. Как она выяснила позже – в основном чтобы понять, как далеко зашли её бредовые видения и насколько срочно нужна помощь. – Теперь вы понимаете, – подвела Ива итог, закончив излагать всё, что случилось несколькими неделями раньше. – Скорее всего, что-то повлияло на мою магию в Висперии, что-то её запутало или вроде того. И я думаю, что в этих обстоятельствах самое лучшее – послать за Морег. Она точно знает, как это исправить и как найти Нолина Самтаймза.

Последовала долгая пауза, во время которой вся семья таращилась на неё, испытывая – как считала Ива – изумление от того факта, что она помогла спасти мир и так долго держала это в секрете, а может, даже некоторую гордость за её мужество перед лицом тяжких невзгод… Но вскоре выяснилось, что испытывали они нечто совершенно иное.

Джунипер, старшая из сестёр, направилась к Иве со странным выражением во взгляде – как будто она переживала смерть любимого питомца. Она положила младшей руку на лоб и нахмурилась.

– Это всё стресс, да? – обратилась она к матери печально. – С того самого дня, как умерла бабушка. У неё нет сил принять реальность… – Затем серьёзная мина на мгновение соскользнула с неё, и она прикрыла рот рукой. – Ой, простите. Нельзя смеяться, ведь дело важное, но… «послать за Морег»!

Камилла в ответ захихикала, а потом прошептала:

– И она назвала её только по имени – тоже мне подружки. Нет, ну вы подумайте!

Расстроенная Ива закрыла глаза. А когда открыла их, то упёрлась взглядом в серьёзное и грустное мамино лицо, и та принялась растолковывать ситуацию таким тоном, словно Ива была совсем крошкой или немного туго соображала.

– Милая моя, – произнесла она, нежно поглаживая дочь по руке. – Я полагаю, Морег Вейн… ммм… самую могущественную ведьму Старфелла едва ли заинтересуют проблемы двенадцатилетней девочки.

Это вызвало новый приступ хихиканья у Камиллы и Джунипер, но мать повернулась к ним с таким УГРОЖАЮЩИМ ВЗГЛЯДОМ, что они мигом притихли.

– Извини, мам, – сказала Джунипер.

На лице Ливень была написана крайняя тревога.

– Но меня очень беспокоит этот твой бред, Ива. Вся эта дребедень про то, как ты вместе с Морег Вейн пустилась в какие-то дикие и невообразимые приключения, когда умерла бабушка… Мне больно тебе это говорить – но такого попросту не было!

– ЧЕГО?! – выпалил Освин, усевшийся под столом возле Ивиных ног, и его шерсть начала приобретать безумный оранжевый оттенок. – Я был тама! Она мене уташшила с собой в волосатом мешке. Енто всё не выдумки, и стара мистресс Флосси тута ни при чём… вы… вы-ы… зряшновесь чирьева!

Вслед за этой отповедью наступила долгая тишина.

– Спасибо, Освин, – наконец произнесла Ива.

Они посмотрели друг на друга в полном согласии. В основном по поводу того, как мало толку от его внезапного выступления. И всё же приятно, что кто-то всё-таки встал на её сторону.

Мама поджала губы от отвращения, но больше никак не показала, что она вообще услышала Освина. Таков был её обычный образ действий по отношению к кобольду.

Камилла, однако, – другое дело.

– То, что ты договорилась со своим монстром, ещё не значит, что всё это было на самом деле, – фыркнула она пренебрежительно. – Он ведь обычно и так торчит в саквояже или у тебя под кроватью. Ты ему что угодно можешь в уши влить, и он поверит.

Освин вылетел из-под стола и в гневе уставился на неё:

– Чего? Враки! Енто незаслужёная плевета на мойную кобольдовую натуру! Будь ты ПРОКЛЯТА, каргарпия проклятуща!

– Придержи своё чудище! – обозлилась Камилла. – Не то заброшу его подальше!

Ива, почувствовав, как внутри у неё всё закипает, вскочила на ноги:

– Ты НЕ тронешь его! Это НЕ бред, и я НЕ теряла связи с реальностью. И Освин был со мной. – Она сделала глубокий вдох и, хотя это не помогло, снова попробовала заставить их поверить. – Всё на самом деле случилось, вы просто не помните – потому что вас ТАМ не было. И вы тогда ТОЖЕ не хотели помочь мне.

Камилла, презрительно хмыкнув, откинула назад свои чёрные волосы:

– Ой, в самом деле, Ива… как будто бы мы не помогли спасти мир!

Джунипер тоже пренебрежительно хмыкнула.

Ива вздохнула:

– Ну, вы не помогли, потому что вы и тогда мне не поверили. Но дело не в этом. Ваша реакция сейчас совершенно бессмысленна, потому что вы же видели, что произошло. Вы ВИДЕЛИ Морег, она приходила после бабушкиных похорон. Вы видели, как она говорила со мной и привезла мне мою метлу Шёпот, которая досталась мне исключительно потому, что я помогала Морег! Как ещё я могла бы заполучить такую вещь? А до её визита прилетали драконы, и их вы видели тоже, поэтому должны бы догадаться, что я говорю правду. Как иначе я смогла бы повстречаться с Морег или познакомиться с облачным драконом? Как иначе всё это объяснить?

Некоторое время никто не произносил ни звука.

Затем, перекрывая оглушительный стук сердца Ивы, мать тяжело вздохнула:

– Ох, Ива. Ты, наверное, не в курсе, но раньше Морег была большим другом нашей семьи. Видишь ли, я выросла с её сестрой, Мольсой. Морег высоко ценила бабушку Флосси: как ты знаешь, некогда она была лучшим зельеваром во всём Старфелле. Вот почему когда бабушка покинула нас, Морег приехала выразить всем нам свои соболезнования. Полагаю, метлу она привезла в качестве подарка, чтобы отвлечь тебя от мыслей о потере. В смысле за Морег, конечно, не числится особо много спонтанных актов великодушия… но в данном случае это он и был – акт доброты по отношению к ребёнку в трудной ситуации. Боюсь, что в состоянии шока и горя ты немного запуталась и увидела во всём этом нечто другое – какую-то экстравагантную небылицу о совместном спасении мира, и воображаемого друга, который ищет твоей помощи, и ходячие деревья, которые доставляют почту… О Уол! – Она коротко и безрадостно усмехнулась. – И всё это ГЛУБОКО нас тревожит – разве ты не видишь? Дело не только в твоём путаном сознании – рядом с тобой теперь небезопасно находиться, потому что твоя магия серьёзно повреждена. Мы должны обратиться за помощью, и как можно скорее!

Ива таращилась на мать замутнённым внезапно подступившими слезами ярости взглядом. Комок в горле мешал заговорить. Никогда раньше она не испытывала такой отчаянной нужды в бабушке Флосси. Бабушка сумела бы заставить их увидеть, услышать – как-нибудь. Возможно, она знала правду про деревья – ей были известные такие штуки, о которых остальные понятия не имели, и она пошла бы на улицу и попыталась бы поговорить с дубом, даже если бы все они сочли её совсем слетевшей с катушек. Она бы поверила Иве – или хоть постаралась бы. Но бабушки Флосси больше не было, и Ива ничего не могла изменить.

Подбородок у неё затрясся, и она в последний раз попробовала убедить их – очень тихим и сдавленным голосом:

– Н-н-но, мам, вы же слышали, что сказал дракон Пернатий. Что я помогла ему. Пожалуйста, ты можешь просто, – она всхлипнула, – попробовать поверить мне?

Мать ответила мягким и ласковым голосом, от чего всё стало только хуже:

– Верю, конечно, этому я верю: большой дракон сказал, что ты помогла ему найти яйцо. И я считаю, совершить такое – это просто ЧУДЕСНО, – она кинула быстрый взгляд на Джунипер и Камиллу, и те согласно закивали. – Мы все так считаем, – продолжала она, – но, видишь ли, твои переживания от встречи с ним и Морег смешались со скорбью… и ты поверила, будто вы были знакомы раньше.

Ива открыла рот в беззвучном крике отчаяния, горячие слёзы покатились по щекам.

Они просто не хотят ей верить. Чем больше она узнавала ужасную правду о своей семье, тем больнее ей становилось. И дело не только в том, что они не верят ей – они не верят в неё… и никогда не поверят. Они и вообразить не могли, что Ива вообще способна совершить нечто замечательное, хотя бы и с помощью других. Она никогда не станет одной из них.

Ей было тяжело дышать, словно в грудь ударили чем-то тяжёлым и острым. Кровь прилила к ушам, в голове зазвенело (позже она задумается, не был ли это звук её разрывающегося сердца) – и вдруг раздался громкий хлопок.

Она подняла глаза и увидела, что удалила всех, кроме Освина.

Тем временем далеко-далеко отсюда, в черноте, опаловыми и бриллиантовыми отблесками мерцал трон. Однако присмотревшись, вы бы заметили, что он сделан из перьев, корней и тьмы.

У восседающей на троне королевы глаза были непроницаемы как беззвёздная ночь. Соединив кончики пальцев, она обратилась к слуге:

– Ты знаешь, что нужно делать?

Слуга коротко кивнул. Его взгляд скользнул к распростёртому на полу беловолосому человеку, бледные глаза которого смотрели в пустоту, а с губ слетел тихий стон.

Королева поменяла положение, двигаясь словно пролитые чернила, а волосы парили над ней, как водоросли под водой. Одно движение пальцев – и маленькая птичка-тень, подлетев к человеку на полу, влетела в открытый рот. С его губ больше не слетело ни звука.

Слуга наблюдал за всем этим в молчании, затем повернулся к выходу.

– Будь осмотрителен, – предостерегла королева. – Помни, с кем ты имеешь дело. Ведьма видит всё; ты должен сыграть превосходно, чтобы преуспеть.

– Я знаю, что стоит на кону, – ответил слуга.

Королева не проронила больше ни слова. Она лишь приподняла палец цвета берёзовой коры – серебристый, сухопарый и твёрже стали. Вокруг начал расползаться туман, раздался шум крыльев – и больше ничего не было.

3. Маловероятный сообщник

В наступавшей между оглушительными ударами Ивиного сердца тишине на девочку таращился Освин.

– О-о-о не-е-ет! О мойна пропаща тётушка! Никада теперича они не поверят, буйто твойной магии не пришёл лютопшик! – простонал он и картинно прикрыл лапой глаза навыкате, как бы не желая видеть, что будет дальше.

– Твоя правда, Освин, – проговорила Ива тонким испуганным голосом. Она нервно сглотнула и сделала осторожный шаг от ныне отсутствующего стола. – Придётся мне самой разыскать Морег. И наверное, стоит убраться поскорее, пока не пришёл папа или не вернулись мама и сёстры. Вряд ли они мне поверят… и, честно говоря, в одном-то они правы: н-находиться рядом со мной опасно. Т-ты можешь остаться, если хочешь.

Кобольд в одно мгновение перекрасился из зелёного в рыжий; глаза его метали в Иву молнии:

– ЧЕГО?! Хотишь оставить мене здеся?!

– Нет, но тут, возможно, безопаснее.

Освин кинул на неё мрачный взгляд и фыркнул:

– Без тебе ентакикиморамене выставит вон, глазом не успей моргнути. А с тобой-то я готовый рискнутеньки. Да ить, – добавил он тонким голосом, – могу и сгодиться.

Ива улыбнулась ему краешками губ. Это правда: Освин мог пригодиться – когда сам хотел. В основном именно он вспоминал о необходимости поесть, но кроме того его кобольдовая кровь всегда предупреждала их о приближении опасной магии. И конечно, нельзя забывать о полезной способности взрываться, если его хорошенько вывести из себя: это, в частности, сыграло свою роль в спасении украденного дня. Не то чтобы он собирался устроить взрыв – но умение всё равно пошло в ход.

Вместе они быстро собрали вещи в саквояж и покинули дом. Ива только заглянула в сарай, чтобы прихватить свою метлу Шёпот.

Когда они шли мимо, дуб возле изгороди сердито хмыкнул:

– А теперь мы, значит, сбегаем, да?

Из мешка донеслось: «О нет, я ить и позабыл об ём-то!»

Ива, у которой всё лицо было в красных пятнах от слёз, изумлённо уставилась на дерево: она была уверена, что дуб с ней больше и словом не обмолвится. Пришлось проглотить ком в горле и ответить:

– Да, мне нужно найти одного моего друга, а для этого я должна разобраться со своей магией… и уйти отсюда. Извините за письмо и за беспокойство.

Дерево опять закачало ветками и фыркнуло, но потом взгляд его глаз-сучков неожиданно потеплел – оно заметило зарёванное лицо девочки:

– Судя по тому, что здесь было слышно, ты уже достаточно наказана.

– Вы всё слышали? – удивилась Ива.

– Деревья слышат всё, – ответил дуб и кивнул на корень. – Они уходят глубоко под дом, и я знаю, что происходит, даже когда сплю.

Ива не знала, что и думать: у них, оказывается, всё время были слушатели, о которых никто и не подозревал. Жутковато – если поразмыслить-то.

– Я знаю, что пропавший день действительно пропадал, – продолжило дерево. – Если это тебя утешит. Я знаю, что ты не несёшь чепуху… Ну, во всяком случае, не боˊльшую, чем все остальные, – добавил он, тыча веткой в сторону дома. – Даже во сне я ощутил что-то неправильное, что-то недостающее, порождающее странные вещи. Кроме того, деревья ведь разговаривают. Нам известно, что ты помогла совершить.

Ива часто заморгала. Они что, знают?!

Тут из дома донёсся громкий хлопок и последовавшие за ним пронзительные вопли. Сердце у Ивы бешено заколотилось – семья, видимо, возвратилась в кухню. Ну хоть небольшую фору она себе обеспечила. Борясь с подступающей паникой, девочка подхватила саквояж с Освином:

– Мне надо идти. Нет времени убеждать их, что я не вру. Моему другу нужна помощь.

Дуб внимательно посмотрел на неё.

– Я был младшим в семье, пока не перебрался сюда… Дубу порой требуется пространство, – и он указал на темнеющий вдали лес. – Помню, каково это было, когда расти некуда. Я их задержу, пока ты уходишь.

– Правда?

Он кивнул, зашелестев листьями:

– Честно говоря, было не очень приятно слушать их комментарии насчёт деревьев. Как будто тут есть что-то нелепое. Людям свойственно считать, что только они и могут ходить, говорить и думать…

Из мешка донеслось согласное хмыканье.

– Точнёшеньки, – буркнул Освин.

Дуб в некотором замешательстве уставился на саквояж, а Ива – на дерево:

– Но как вы их задержите?

Собеседник заворчал – словно ветер прошуршал в ветвях.

– Придумаю что-нибудь, – сказал он, постукивая желудями в слегка угрожающей манере, что на минутку заставило Иву встревожиться за свою семью и добавило чувства вины – вдобавок к той, что она уже испытывала за самовольный побег.

И всё же он давал ей тот самый шанс.

– Спасибо.

Проигнорировав Ивины изъявления благодарности, дерево заковыляло по направлению к дому, бубня себе под нос:

– Вот угораздило же меня выбрать себе место рядом с домом, набитым ведьмами! Не мог свои дурацкие корни пустить где-нибудь ещё…

Но когда дверь дома распахнулась, он, несмотря на своё ворчание, с большим энтузиазмом принялся обстреливать желудями взвывшую от шока семью. Увидев Иву, они стали звать её обратно.

– Ива, не уходи! – крикнула мама, уворачиваясь от жёлудя. – Да прекрати же ты, кошмарное дерево! – рявкнула она, когда ещё один жёлудь угодил ей в лоб. – Ива, я пошлю за Аморой Спелл, чтобы она взглянула на тебя, – мы что-нибудь придумаем! И я верю тебе, по крайней мере насчёт дерева…

Но Ива замотала головой. Слишком поздно. Кроме того, Амора Спелл, ушлая экс-компаньонка бабушки, точно не смогла бы помочь в этом деле, а время истекало. Нужно поскорее найти Морег. Вполне может оказаться, что ей известно, где Нолин Самтаймз.

Когда Камилла сделала несколько шагов вперёд, дуб схватил её и заговорил:

– Ну уж нет, миссус… Я вообще подумываю, не закинуть ли тебя в Митлэровы Хмари за то, что ты угрожала этим сестре. Душа человека – это тебе не игрушки!

Ива задвинула чувство вины подальше.

– Простите… но мне правда надо идти! – Она оседлала Шёпот и взяла направление к жилищу Морег, а в ушах у неё гулко отзывались крики матери и сестёр и панические вопли Освина:

– О-о-о не-е-е-ет, опять енти летаюшши палки!

В далёкой-далёкой местности, где время, казалось, прекратило свой бег, Нолин Самтаймз очнулся в полной темноте – настолько непроницаемой, что было невозможно рассмотреть ладонь, поднесённую к лицу, и понять, где начинаешься ты, а где заканчивается мрак и заканчивается ли он вообще.

Нолин глотнул воздуха и сел. Шишка на лбу давала о себе знать пульсирующей болью.

Тишина, окружавшая его, была не похожа на всё, с чем ему приходилось сталкиваться, и тем более на привычную тишину Висперии, в которой всегда слышался птичий пересвист, шелест листьев и шёпот ветра. Здесь не было вообще никаких звуков. Ничего.

Он обратился к этому ничего. И вот тогда-то страх начал расти с ужасающей скоростью, и кровь прилила к ушам, ибо ни единый звук не слетел с его губ, даже когда он закричал во всю мочь.

4. Пимпернелл, изгородная ведьма

Ива мчалась над тёмными лесами к тёплому сиянию полуденного солнца где-то за верхушками деревьев, и тяжёлый узел у неё внутри понемногу ослабевал.

Да, плохо, что пришлось оставить семью таким драматическим образом – но она ощущала, как стоящая перед ней цель завладевает всем её существом. Ничего подобного она не чувствовала с тех пор, как выяснилось, что же произошло в тот пропавший вторник – с тех пор, как она обнаружила, что потеряла бабушку Флосси и мир рухнул.

Сейчас она летела среди высоких деревьев с ветром в волосах, внутри всё успокоилось, сознание прояснилось – и она смогла думать.

И надумала она главным образом вот что: надо было взять карту.

Ива запустила руку в карман и вытащила СказПас – магический прибор, с виду напоминающий компас и дающий подсказки. Вот и сейчас он, похоже, согласился с её умозаключениями, указав на «Можно было и догадаться».

– Как думаешь, в Страну Троллей – это на восток или на запад? – вслух спросила девочка. Из мешка высунулась зелёная лапа с раскрытыми подушечками, вслед за чем послышалось бормотание на тему того, что сквозь волосатый мешок нельзя ничего разглядеть.

И что-то о зряшновеси.

– Похоже, придётся приземлиться и спросить дорогу. – И Ива направила метлу к деревушке на краю леса.

Но едва они начали снижаться, с небес на них обрушилась стая воронов, издававших такие жуткие крики, что у Ивы сердце ухнуло в пятки. Холодея от ужаса, девочка поняла, что птицы мчатся прямо на неё, как будто она просто довольно крупная добыча, которую они не против заглотить.

– Что это, РАДИ УОЛА?! – завопила Ива и так резко развернула метлу, что едва не врезалась в деревья, заработав несколько синяков и порезов при столкновении с какой-то веткой. Она выправила Шёпот и попыталась повернуть обратно к деревне, но вороны всё кружили над ней, издавая кошмарный грай.

Из волосатого мешка неслись пронзительные вопли Освина:

– О не-е-е-е-ет! О мойна ужасна тётушка, не хочу помирать птицевым обе-е-едом!

С бьющимся сердцем Ива полетела в противоположную сторону на уровне нижних ветвей – так, что они хлестали её по лицу, и наконец с разгона шумно шмякнулась в кучу прелых листьев. Ива сползла с Шёпота, и метла зависла над землёй в нескольких футах поодаль.

С места приземления Ива поглядела вверх и с огромным облегчением увидела, что вороны улетают прочь, всё ещё наполняя воздух жутким криком. Она приставила трясущуюся ладонь козырьком ко лбу и заметила, что у одной из птиц странное, синеватое крыло, словно сотканное из дыма. Она моргнула – и ворон исчез.

По-прежнему тяжело дыша, Ива отряхнулась и, морщась от боли в ободранных руках, подняла с земли ворсистый саквояж, который в ответ фыркнул:

– И чего енто было тако?

– Не знаю, – прошептала Ива, с большим трудом уговорившая свои ноги двинуться вперёд. Ей ещё никогда не доводилось видеть, чтобы птицы вели себя таким образом. – Наверное, безопаснее будет чуть-чуть пройти пешком. – Она прихватила метлу, покрытую грязью и листьями, и с гримасой боли водрузила её на плечо.

Лишь ранним вечером вышли они из леса на какую-то поляну. Ива увидела намалёванный вручную знак, где красовалась надпись:

– Хм-м, кажется, именно эти деревенские жители не из тех, кто будет рад видеть у своих ворот ещё одну ведьму, – заключила Ива, разглядывая розовые граффити, пририсованные кем-то дерзким к строчке про проживающих здесь ведьм.

Освин согласился:

– Давай УНОСИТЕНОЖЕЧКИ!

Ива повернула было назад, но оказалось слишком поздно. Громкий лязг, раздавшийся сзади, поднял дыбом волосы у неё на затылке.

– Чего это тут у нас? Другая ведьма, говорите, – прошипел голос, от которого Ивины коленки на миг забыли, как удерживать её вес.

Ива повернулась, споткнулась и сглотнула. Именно в таком порядке. Широко распахнув глаза, она ясно увидела, почему ведьм в этой деревне уже было достаточно. Более чем достаточно. Та, что стояла перед девочкой, стоила всех слухов, которые вам когда-либо доводилось слышать про ведьм, всех жутких мыслей, от которых по коже бежали мурашки, и всех кошмаров, сведённых в один. Хотя бородавки на подбородке у неё не было, как и чёрной остроконечной шляпы, но похолодевшим сердцем девочка чуяла, что фигура перед ней обладает ведьменностью, которой хватило бы на целую компанию ведьм. На шайку. Или – да, на шабаш, если уж подыскивать точное определение для множества ведьм.

Она была огромного роста, с седыми дредами до самого пояса, кожей цвета сушёного миндаля и странными янтарными глазами, вызывающими в голове образ потрескивающих в костре поленьев. Горящий взгляд этих глаз пригвоздил Иву к месту. Когда ведьма двигалась, раздавался какой-то странный лязг, который не удавалось объяснить её амуницией – длинным медновато-серебристым одеянием и тростью с опаловым набалдашником.

– О-о-о-о-о, будь ты проклятуща, Осбертруда! Нехороший енто денёк оказалси для кобольду! – Освин поплотнее захлопнул саквояж и затрясся от страха. Проклятья, призываемые на голову тёти, всегда означали приближение опасности.

Раскалённые угли в ведьминых глазах полыхнули, и она медленно заговорила зловещим и в то же время напевным голосом, от которого у Ивы побежали мурашки по всему телу:

– Что ты делаешь в этом лесу, дитя?

Ива попыталась объяснить, прилагая все усилия, чтобы унять дрожь в коленках:

– М-мне н-надо попасть в Страну Троллей. Я х-хотела раздобыть карту или с-спросить дорогу.

Ведьма сощурилась:

– В Страну Троллей, гришь? Хммм. Энто ЧРЕЗВЫЧАЙНО интересно. И чего тебе надобно от Морег Вейн, дитя?

Ива захлопала глазами:

– От-т-куда вы узнали?

Мало кому было известно, что самая устрашающая ведьма Старфелла выбрала себе в качестве жилья тайный замок, сокрытый в долине посреди Страны Троллей.

– Пимпернелл завсегда знает, дитя… А чего не знает, то узнаёт оченно быстро.

Ива недоумённо наморщила лоб, и ведьма пояснила:

– То моё имя. Блю-Скарли Пимпернелл, если уж быть точной, хотя большинство зовут меня просто Пимпернелл. Я изгородная ведьма этих земель.

– О-о-о не-е-ет! Сголовна ведьма! – пробурчал Освин из саквояжа и задрожал ещё сильнее. – Енто мозги-то котора читаит? Давай уноситеножечки!

Ведьма перевела взгляд янтарных глаз на саквояж:

– Изгородная ведьма, кобольд. Не изголовная. Я целительница, использую растения, обычные для тутошних изгородей, чтоб в своей башне в лесу лечить людей. Неужто не знаете?

Ива открыла рот от удивления.

Ведьма повернулась лицом к деревне и мрачно взглянула на неё:

– А энти там знать ничего не знают, а я ведь сподобилась простуды лечить и всякое такое. Я ж теперь могу врачевать хвори не только у волшебного народа… Ну, ежели бы мне довелось.

Ива нахмурилась. Пимпернелл… Она ведь слыхала это имя раньше, верно? Кажется, бабушка её упоминала. Девочка порылась в памяти, но на ум ничего не пришло.

Пимпернелл посмотрела на Иву и сказала:

– Ну, дитя, давай расскажи мне об том, что тебя гложет.

Ива закусила губу, не зная, можно ли довериться ведьме, и решила, что, пожалуй, нет.

– Эмм… Ничего. Я абсолютно, совершенно в порядке. Просто я должна найти Морег. Нужна её помощь… кое в чём.

Странные полыхающие глаза ведьмы прошлись по Иве.

– В порядке, говоришь, – покачала она головой. – Энто я не проглочу, дитя. Выглядишь ты не очень, если уж начистоту – хилая ты. Магия твоя балует, я так скажу.

Ива часто заморгала.

– К-как вы это узнали? – опешила она.

– Пимпернелл завсегда знает. Да к тому ж с энтим подсобить и я могу, нечего зазря ведьму дёргать. Она всё одно в отъезде, сколько я слыхала, так что ты зря только время потратишь. Ну и окромя того, очки свои никак не могу найти, так что вот починю тебе магию, а ты со мной энтим и расплатишься – найдёшь их. Ну что, идёт?

Ива кивнула. Сделка казалась справедливой.

И только много позже, когда было уже слишком поздно, она сообразила, что ни слова не говорила ведьме о своём волшебном даре…

5. Маг по ту сторону стены

Поначалу, следуя за ведьмой в глубь Воющего леса, Ива думала, что нанести визит в башню целительницы до того, как она приступит к спасению Нолина Самтаймза, – возможно, не самая плохая идея. Но какая-то часть её сознания, взирая на рослую устрашающую фигуру и принадлежащую ей внушительную позолоченную башню, покрытую узором из лун и звёзд, размышляла: есть ли во всём этом такая уж необходимость? Разве люди без магических способностей не опасаются как раз… такого?

Но высказать своё мнение вслух она, разумеется, не решилась.

– Входи, дитя, – пригласила её ведьма в светлую просторную комнату на втором этаже, где стояли ряды железных кроватей с мирно посапывающими пациентами.

Взгляд Ивы случайно упал на ноги ведьмы, идущей впереди: её шаги издавали лязгающий звук. Девочке показалось, что на ноге что-то блеснуло – будто бы металл.

Заметив, куда она смотрит, Пимпернелл быстро одёрнула платье, скрыв ноги целиком.

– Сюда, – позвала ведьма и, усадив Иву на низкую табуретку, вытащила из шкафа, доверху набитого всяческими сушёными травами, зельями и снадобьями, большую бутылку с тоником.

На длинном столе неподалёку стояли ступка с пестиком и стеклянные банки со странным содержимым. Иные – с откровенно жутким: например, склянка с глазными яблоками, которые пристально пялились на девочку. Ива нервно сглотнула. Из саквояжа донеслось еле слышное «О не-е-ет!».

Ведьма протянула ей кубок с дымящимся напитком, запах которого немного отдавал немытыми ногами:

– Энто вот одна из моих лучших смесей и живо-скоро решает большинство проблем.

Ива сделала маленький глоток, и её тут же передёрнуло; с этого момента всё пошло наперекосяк – и действительно очень живо.

Едва капля тоника коснулась её языка – тут же с громким хлопком испарились бутылка и ложка. Ведьма подозрительно уставилась на девочку, а предметы в башне тем временем продолжали пропадать. Глядя, как исчезают кровати, кружки, ковры и тарелки, целительница в ужасе завопила.

– Ты что творишь, дитя?! Прекрати немедля! – верещала она.

Но Ива не могла прекратить.

Исчез стол. Затем шкаф. Люди с криками просыпались от падения на пол, когда из-под них улетучивались койки. В считаные секунды началось настоящее светопреставление.

Ведьма прищурилась, глядя на девочку, а потом кивнула:

– Да, тут у тебя сложный случай… Надобны крайние меры! Но я помогу. Мы энту бурю из тебя выгоним, дитя, так или иначе! Однако надо тебя отсюда удалить живенько. Давай-ка наверх – там всё одно почти ничего нету, так что пусть и оно пропадает, не беда. – С этими словами Пимпернелл схватила Иву, будто та вообще ничего не весила, и поскакала вверх по лестнице, лязгая при каждом шаге – клинк-кланк-клинк-кланк-клинк-кланк. Девочку вместе с саквояжем впихнули в комнату на самой верхушке башни и заперли дверь. – Ради твоего же блага, дитя!

– О не-ет, о не-е-ет, о мойна ужасна тётушка! – голосил Освин из саквояжа, тяжело бухнувшегося на твёрдый деревянный пол.

Пожалуй, «о-о-о не-е-ет!» полностью выражало и Ивины чувства по отношению к сложившейся ситуации.

– Тсс, девочка!

Ива резко обернулась, но определить, откуда доносятся звуки, не смогла. Прищурившись, она вглядывалась в полумрак.

– Сюда, я здесь, – звал голос.

Ива изо всех сил пыталась хоть что-то рассмотреть, но в маленькой каморке с деревянными половицами стояли лишь железная кровать с облупившейся зелёной краской, стул и маленький стол, заваленный старыми газетами. К затянутой паутиной небольшой зелёной печурке в углу прислонилась кочерга в толстом слое пыли.

В помещении никого не было.

Ива подняла голову к потолочным балкам, между которыми пауки сплели большие сети, и, подавив панику, прошептала:

– Ммм?

– Слева от тебя, – произнёс голос.

Ворсистый саквояж задрожал:

– О-о-о НЕ-Е-ЕТ, мойна жадна тётка! Енто какого ишо плешь ево?!

У Ивы перехватило дыхание. И правда – кто здесь? Неужели её угораздило оказаться в страшной ведьминской башне взаперти с привидением?!

– С другого лево, девонька, сюда, – проговорил голос с нотками лёгкого нетерпения.

С некоторым облегчением Ива разглядела шевелящийся заскорузлый палец, просунутый в небольшую дыру в стене напротив. По крайней мере, не привидение, хотя палец в стене не намного лучше.

Поколебавшись, Ива медленно приблизилась, опустилась на колени и, убрав волосы за ухо, прильнула глазом к отверстию в стене. Ей едва удалось разглядеть зеленоватый, как морская вода, зрачок, а затем, когда фигура поменяла положение, – испещрённое морщинами обветренное лицо, обрамлённое длинными нечёсаными седыми космами. Сердцебиение почти улеглось: это всего лишь старик. Маг, вдруг поняла она, раз уж он здесь.

– Как ты тут оказалась? – спросил он, удивлённо глядя широко распахнутым глазом.

– О. Видите ли, с моей магией стало происходить что-то странное…

Зелёный глаз прищурился:

– В каком смысле? Насколько странное?

– Эмм… Очень. Я думаю, она запуталась. Обычно я нахожу потерянные вещи, но с недавних пор… ну… э-э-э… кажется, я ещё заставляю их исчезать.

Человек повернулся, и Ива смогла разглядеть его лицо. Он оказался ещё более старым, чем она поначалу решила, и один глаз у него был из стекла, но лицо выражало любопытство, а настоящий глаз смотрел ясно и с интересом.

– Что, правда?

– Правда. Кажется… – ответила Ива, которая даже теперь, после всего случившегося, не желала окончательно признавать, что именно она была причиной исчезновения вещей. – Но я НЕ специально.

– А, ну так в этом и проблема. Делала бы специально – не застряла бы здесь, – и старый маг невесело усмехнулся.

Ива согласилась: логика тут есть.

– Пимпернелл обещала помочь… – Сейчас она уже сомневалась в этом. – Когда я повстречала её в лесу, она показалась мне…

– …искренней? – подсказал маг, засмеявшись без тени смеха, как будто ему был известен неприятный секрет, о котором она понятия не имела.

– Да. – И пока Ива пересказывала старику всю историю, на лбу её пролегли складки. – Она убеждала меня, что поможет, но, по-моему, у неё началась паника, когда по моей вине исчезло полбашни.

Справедливости ради надо признать: про себя Ива подумала, что паника в таком случае вполне уместна.

– Ведьма не желает ничего плохого, – подтвердил маг. – Проблема в том, что попытки помочь она способна довести до абсурдных крайностей. Особенно если считает тебя опасным.

Ива нервно кусала губы. Запереть человека и впрямь было абсурдной крайностью, особенно учитывая тот факт, что вещи начали исчезать по одной-единственной причине: Иву заставили принять это дурно пахнущее снадобье.

И вдруг она вспомнила, что говорила бабушка Флосси и до чего её мозг никак не мог добраться: «Она из самых лучших целителей, но жить в одиночестве непросто. В особенности когда люди вокруг не принимают тебя. Всякому нужно общение, в том числе и с чужаками, не то скоро перестанешь различать, где благо, где худо. Ничего хорошего, ежели в советчиках у тебя только ты сам – а Пимпернелл годами разговаривает лишь сама с собой».

Ива уставилась в зелёный глаз:

– Думаете, она выпустит меня отсюда?

– Ой, не знаю, – покачал головой старик, потирая подбородок. – Трудно сказать наверняка, но если уж она убедила себя, что ты опасна, то разубедить её будет нелегко.

– Ох, – выдохнула Ива, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

– Меня, кстати, зовут Холлоуэй.

– А я Ива.

– А кто это с тобой? – полюбопытствовал Холлоуэй. – Кажется, я слышал ещё кого-то.

– Это Освин. Он кобольд, – Ива указала на ворсистый саквояж позади неё.

– Кобольд! – воскликнул старик, и морская прозелень его глаза засверкала. – Ух ты, эдакое не каждый день увидишь! – Последовала пауза, а потом Холлоуэй признал: – То есть, конечно, сейчас я его и не вижу, он же в сумке, но ты поняла, о чём я.

Из саквояжа донеслось негромкое бурчание насчёт «людёв, которы забывають, что всяка суть чудища с-под кровати в том, что кобольдов НЕ видют – точнее, чудища-из-мешка, как повелося в последне время», а потом ещё что-то про зряшновесь.

В ответ на озадаченный взгляд Холлоуэя Ива пожала плечами. Она была слишком занята мыслями о том, как выбраться отсюда, чтобы объяснять поведение Освина. Девочка поднялась и дёрнула дверь, пытаясь её открыть.

Холлоуэй вздохнул:

– Я два стула расколотил и стол в придачу, да ничего не помогло. Думаю, на дверях заклятие. А, к несчастью…

– …изнутри заклятие не снять, – закончила Ива, в отчаянии опустившись на пол. Она тоже приобрела эти знания благодаря непростому опыту.

– Ну да. – Она вытащила из кармана СказПас и, как и ожидала, увидела, что стрелка показывает на «Можно было и догадаться».

– Ну просто замечательно, – пропыхтела она.

И всё же Ива не оставила попыток выбраться. К концу первого дня она уже попробовала выломать замок кочергой и тоже расколошматила об дверь один из стульев. Она даже совершила несколько попыток вскарабкаться по стенам, но всё было без толку.

– Я же говорил, – констатировал Холлоуэй, словно разговор и не прерывался, когда Ива без сил свалилась на пол, уткнув голову в руки. – Она всё предусмотрела, и нам отсюда не выбраться. Видишь ли, в башне четыре этажа, и мы на последнем – для самых опасных и неизлечимых. Тут свой порядок, по нарастающей. На первом – обыкновенные болячки, вроде заклинательной сыпи или побочки от любовных зелий. На втором – случаи потруднее. На третьем – природные болезни…

– Природные? Звучит не слишком опасно, – перебила Ива.

– Пффф, – презрительно фыркнул маг. – Да это похуже прочего! Знамо дело – все эти бедолаги перегуляли по Висперии, где магия укрылась после Долгой войны! Вот и возвращаются с листьями заместо пальцев, черенками заместо глаз или ещё с чем пострашнее…

Сердце у Ивы заколотилось сильнее. А что, у них тоже по возвращении магия выворачивалась наизнанку?

– Опять же, – мрачным шёпотом продолжил Холлоуэй, не заметив её смятения, – у них-то дела обстоят не так плохо, ежели сравнить с теми, кто вернулся с Митлэровых Хмарей. Они в общем-то и не вернулись толком, так ведь? Только тела.

Иву пробила дрожь. Кто не слышал историй о несчастных, заблудившихся в Хмарях – призрачной прослойке между мирами, где время стоит на месте! О семьях, которые так и не вернули родных. Поговаривали, что за Хмарями лежит озеро Живых Мертвецов, несущее свои воды в царство потерянных душ, в Неверфелл.

Такое только в кошмарах снится.

Ива нервно прокашлялась и постаралась выкинуть мысли об этом из головы.

– А как вы оказались здесь, Холлоуэй? В этом… ммм… отделении для самых опасных? – спросила она, кинув настороженный взгляд на Освина, зелёная голова которого показалась из саквояжа. Он махнул лапой, как бы призывая её поскорее отойти от стены, но ей удалось проигнорировать эти призывы. С трудом.

– Я промышлял в своей лодке, тралил цветные кораллы, наткнулся на морского змея – и потерял ногу. Опять.

Ива заморгала:

– Вы сказали, что потеряли ногу… опять?

– Ну да, деревянную ногу – и ведь хорошая была, в самый раз… Не то что эта проклятущая – жмёт нещадно временами. Настоящую ногу я потерял давным-давно, когда Большое алмазное море замёрзло и я застрял на жутком морозе. Моряцкая жизнь, – добавил он, печально пожав плечами. – Но та последняя заваруха была куда хлеще – я ведь не только потерял свою деревянную ногу, но ещё и приобрёл эту странную способность: всё, к чему прикасаюсь, превращается в медь.

– В медь?

– Ну да. Знаю, знаю: золото – это бы ещё куда ни шло. В общем, прослышал я про Пимпернелл и явился сюда. Говорили, будто она может всё исправить – и поначалу так и казалось. Она раздобыла рукавицы из драконьей чешуи, и они здорово помогли – я перестал перерождать вещи. И я начал думать, что, может, и не надо лечить эту мою странность, а то и вовсе обратить её на пользу – ну, приспособить как-то к ремеслу, что-то в этом роде. Так что я поблагодарил ведьму и собрался уходить. Но тут на неё и нашло. Сказала, что не может меня отпустить, что я опасен для других. А я ответил, что с рукавицами-то не причиню никому вреда. Но она не согласилась. Заподозрила, что я задумал недоброе, что стану использовать свой дар против людей. Мы повздорили, и она попыталась стянуть с меня перчатки, чтобы я был вынужден остаться. Уж я сопротивлялся будь здоров, но она их стянула. Я старался не касаться ничего – но это непросто, понимаешь? Налетел на несколько кроватей – и всё обернулось в медь: койки, простыни, пол и даже её нога.

Ива ахнула. Так вот что произошло с ведьминой ступнёй!

Холлоуэй вздохнул:

– Она кинула в меня бросательное зелье – ну знаешь, то, которое даже пить не надо, чтобы оно подействовало. Что-то снотворное, видать, потому как я вырубился. А очнулся уже здесь, – он снова горько усмехнулся. – Рукавицы она мне вернула, а свою ногу использует как доказательство, что я опасный и для моего же блага мне лучше оставаться тут. Сказала – так, дескать, всем спокойнее, пока она ищет способ исцелить меня… А я начинаю подозревать, что ей никогда его не найти. Год уж прошёл.

Ива снова ахнула. Год?! Здесь?!

– Холлоуэй, мне так жаль! Ведь это несчастный случай! Она должна была знать, что вы не хотели причинять вред, что если бы были в перчатках, то никто бы и не пострадал. Неужели нельзя ей это объяснить?

– Ха… Думаешь, я не пытался? Но она не не верит мне. А поскольку я попробовал заполучить перчатки и сбежать, у неё на это есть все основания, – добавил он бесцветным голосом.

– И всё-таки она не имеет права держать вас здесь взаперти, – возразила Ива.

Он безнадёжно вздохнул:

– Проблема в том, что вся башня заколдована и подчиняется её воле, идти против неё бессмысленно. По правде сказать, я чувствую, что в какой-то мере заслужил это. Ужасно, что я натворил с её ногой.

Воцарилась тяжёлая тишина.

– Но всё-таки вы не виноваты, – повторила Ива.

Похоже, Холлоуэю нужно было услышать эти слова, потому что вскоре он всхлипнул и буркнул:

– Спасибо. – Прочистив горло, он продолжил: – Может, тебе больше свезёт: она ведь держит слово, хоть и доходит до крайностей. Если решит, что ты больше не опасна, то выпустит.

Ива испуганно переглянулась с Освином. Если ведьма заперла на год мага, превращающего вещи в медь, – то на сколько же тут застрянет она, если заставляет предметы исчезать? И что станет с беднягой Нолином Самтаймзом, пока она в заключении? Они попусту теряют время! Он доверил своё спасение ей – никто ведь даже не знает, в какой он опасности. Мрачные слова Морег о том, почему так трудно встретить сказителей забытого, всплыли сами собой: «Большинство не доживают до того, чтобы поведать свои истории…»

Девочка обхватила голову руками. Надо выбраться отсюда. Она должна найти друга, пока ещё не поздно.

Нолин Самтаймз вновь очнулся в полной тишине. Его глаза из невидящих белёсых превратились в голубые и смогли различить во тьме какие-то тени.

Это был его лес, его дом… Но не привычный. Деревья и прочие растения были словно сотканы из дыма. Он сел, обнаружив, что находится в своём собственном саду – только начисто лишённом цвета. Нахмурившись, он увидел спящую Шэрон, но не услышал её мягкого похрапывания, и листья, похожие на пальмовые, оставались неестественно неподвижны. Был там и память-цветок, недавно использованный, возродившийся, но безжизненный. Всё это выглядело… неправильно.

И ни звука – кошмарное беззвучие. В горле пересохло. Сколько времени он уже здесь? Дни? Недели? Месяцы?

Чувство полного одиночества затопило его. Он подумал о друзьях и закусил губу. Много лет у него вообще никаких друзей не было. Он убедил себя, что так безопаснее, и на самом деле, мало кто захотел бы иметь такого друга, как он, – человека, готового рассказать все твои секреты. И всё же не так давно в его жизни появилась одна юная ведьма, и всё переменилось. Он встретил тех, кто полюбил его таким как есть и не имел ничего против его особенностей.

Горло сжалось от подступающих рыданий. Он не хочет здесь больше находиться. Он просто хочет вернуться домой, растить свой сад и обнять своего пса Харольда.

– Пожалуйста, – попытался прошептать он, обращаясь к своему неведомому стражу. – Я не потревожу вас, не расскажу ваших тайн, обещаю. Я вижу воспоминания людей, только когда они рядом, я не разбалтываю их секреты потом. Я не такой. Пожалуйста, отпустите меня…

– О, об этом тебе не надо беспокоиться. Я не возражаю, чтобы ты открыл всё, что узнал, – ответил странный голос, отдающийся эхом.

В этот момент всё завертелось – и перед ним возникла фигура: прекрасное неземное существо с развевающимися на неслышном ветру волосами и вьющимся вокруг ног чертополохом. Она наклонилась и прикоснулась к его спутанным белым волосам. Будь у неё выражение лица, его можно было бы счесть даже добрым.

Но пока она держала руку на его голове, он почувствовал, что это не жест заботы – она пришла, чтобы что-то забрать. Внезапно воспоминания стали очень громкими, и корни, вьющиеся вокруг него, каким-то загадочным образом начали переносить его секреты – ей. Он пробовал сопротивляться, биться, но тщетно.

– Не пытайся бороться, – сказала она почти ласково, держа у его виска палец цвета берёзовой коры.

Он хотел запротестовать, но его глаза вновь закатились и побелели, и ни один звук не сорвался с его губ.

6. Башня даёт отпор

В течение двух последующих дней Иву заставляли глотать снадобье за снадобьем и пробовать всякие вонючие и мерзкие на вкус лекарства. Но ни одно не произвело ни малейшего эффекта. Предметы вокруг по-прежнему то и дело внезапно пропадали – как, например, её плащ и ночная рубашка, что вообще-то немало взбесило Иву, так как попытки вернуть их обратно тоже провалились.

Пищу ей передавали по узкому жёлобу в стене.

– Пресекает попытки сбежать, понимаешь? Башня помогает ей, я же говорил, – объяснил Холлоуэй, таращась на девочку сквозь свой глазок в стене.

Однако Иву это не останавливало. Время, не занятое ведьмой, тащившей всё новые снадобья и не обращающей внимания на мольбы об освобождении, Ива без устали тратила на попытки выбраться – и уже тридцать две такие попытки не увенчались успехом. Последняя задумка была взорвать дверь при помощи Освина, но, увы, и это не сработало.

Зато остаток дня кобольд был с ней крайне холоден – ведь взрывался он, только если его как следует оскорбить. В общем, перейти черту.

Именно это Освин и сказал, проведя когтем цвета ржавчины линию на пыльном полу.

– Енто вот черта, – прошипел он, всё ещё тыквенно-оранжевый; из ушей у него валил пар, а глаза-фонари горели яростью. Потом он накарябал над чертой крестик: – А енто – хде ты кличешь мене КОТОМ.

– Прости, Освин, – проговорила Ива. В который раз. – А как у вас дела, Холлоуэй? – спросила она, меняя тему

Маг пораздумывал и решил, что раз уж он не может вырваться из башни, то надо хоть попытаться прорваться в каморку к Иве, чтобы они коротали время вместе.

– Дело движется, – ответил он. И девочка заметила, что дыра в стене порядочно увеличилась, став уже в два раза больше его седой лохматой головы. Старик подмигнул. – Осталось немного!

Она улыбнулась в ответ.

Рано утром на следующий день с внезапной жёлтой вспышкой вернулся плащ Ивы – свалился прямо на пол. Она подняла его и удивилась: он был весь в грязи и от него пахло цветами. Ива нахмурилась. Где это он разгуливал? А самое главное – как это он вернулся, когда она и думать о нём забыла?

От тревожных мыслей её отвлёк лязгающий звук – клинк-кланк-клинк-кланк, потом послышался металлический скрежет отодвигаемых засовов, и в проёме чердачной двери показалась косматая голова ведьмы, которой пришлось нагнуться, чтобы войти.

Ива быстро придвинула сломанный стул и саквояж с Освином к стене, чтобы прикрыть проделанную Холлоуэем теперь уже весьма внушительную дыру, и отпрыгнула на место.

Ведьма подозрительно посмотрела на неё:

– Подойди и встань сюда, дитя, чтобы я могла тебя видеть.

Ива сделала как велели, и целительница откупорила очередной пузырёк с лекарством. Густой запах капусты и чего-то кислого, вроде подгнивших фруктов, наполнил каморку.

– Воняит как варёны носки… али нужник, когда твой папаша в ём побывал, – прошептал Освин.

Ива сморщила нос.

– Выпьешь энто, и без нытья, – сказала ведьма, угрожающе прищурив глаза. Заметив, что Ива колеблется, Пимпернелл вздохнула: – Ну вот зачем всё усложнять, а? Я ж пытаюсь помочь.

– Помочь?! – не выдержала Ива. – И чем это помогает? Да вы всё усложняете, держа меня в плену без всяких причин!

Взгляд ведьминых глаз, мерцающих как раскалённые угли, был печален, но решителен:

– Дитя, я должна была так поступить – не то бы ты всё отправила незнамо куда! Тебе надобна моя помощь, и я помогу, нравится оно тебе или нет. Всё ж для твоей пользы. Не ради ж моего удовольства. По правде-то сказать, я думала, что уж к энтому-то времени мы найдём, как укротить твою магию, но случай тяжёлый… Да ты и сама-то тяжёлый случай, дитя. Но не тревожься: у Пимпернелл в запасе всегда найдётся план, – тут она щёлкнула пальцами – и железная кровать подковыляла к девочке и прижала её к стене.

Из волосатого саквояжа донеслось слабое «о не-е-ет!».

Ива едва могла дышать: железная спинка прижала её руки к бокам и вдавила в стену.

– А-а-а-арррр, отпустите меня! Всё равно ваши средства не работают! Я проглотила все эти ужасные снадобья – а толку ноль!

Ведьма зашаркала к ней, стуча серебряной тростью и медной ногой.

– Сработает, надобно только пробовать! Запасёмся терпением. Найдём правильный состав, и всё получится, только рот пошире открой, – и она нависла над Ивой, готовая, если понадобится, насильно влить снадобье ей в глотку.

Ива отчаянно замотала головой, а тоник начал пениться. Ведьма схватила девочку за подбородок и принялась лить жидкость ей на язык. Ива зажмурилась и отчаянно забилась, когда гнилой смрад притупил все её чувства; сердце колотилось в грудной клетке как сумасшедшее…

И вдруг, совершенно неожиданно, раздался громкий хлопок.

– О не… О-о-о-о-о-о! – выдохнул Освин, выглянувший из саквояжа на шум, и тут же поменял окраску с тыквенной на лаймовую (хотя уши всё ещё отливали оранжевым). – О. Ты енто сделамши.

Ива открыла глаза и какое-то время в недоумении моргала: и ведьма, и пришпилившая её к стене кровать… исчезли!

– Ну давай ужо. УНОСИТЕНОЖЕНЬКИ, – предложил Освин.

Однако башня не собиралась их отпускать. Во всяком случае, без боя. В Иву и Освина, который от бешенства мгновенно стал ярко-оранжевым, тут же полетели ночной горшок и стул.

– А-а-а-а-а! – завопила Ива, когда подлетевшая к ней кочерга начала тыкать её в бок. – Ой! Отстань! Сейчас же!

Кочерга слегка замедлилась, но продолжала раздавать тычки куда могла достать. Ива отбивалась от неё руками и исцарапалась до крови, а железяка продолжала добиваться, чтобы башне вернули хозяйку. Вот только Ива не могла. Не знала как.

У Освина дела обстояли не лучше. Он сражался сразу с несколькими скрученными в рулоны газетами «Миддлинг таймс», которые периодически били его по голове. Из ушей у него валил пар в опасном количестве, что обычно означало скорый взрыв.

– Эй! – рявкнул он, когда один из рулонов шмякнул его по уху. – Отстань!

Шмяк!

– Будь ты проклятуща!

Шмяк!

– Проклятуща!

В конце концов Ива завопила:

– Ай! Ой! Стоп! Да стоп же! Хватит, башня! А не то и ты исчезнешь!

Свёрнутые газеты над головой Освина зависли в воздухе. Один рулон сделал последний слабенький шмяк ему по лбу. Огненно-рыжая шерсть кобольда встала дыбом, и он прошипел в ответ что-то тихое и угрожающее. Кочерга тем временем остановилась перед Ивой, униженно склонив «голову».

– Эм… благодарю, – проговорила Ива, поглаживая саднящую от многочисленных царапин руку. – А теперь, пожалуйста, открой дверь и выпусти нас.

Дверь упрямилась и не отворялась, только укоризненно скрежетала петлями.

Ива прищурилась, скрестила руки на груди и, придав голосу максимальную грозность, объявила:

– Если ты НЕМЕДЛЕННО не ОТКРОЕШЬ эту дверь, я НЕ освобожу твою ведьму.

Последовала долгая пауза, во время которой Ива нетерпеливо постукивала ногой – а затем, с еле слышным щелчком и медленным, неохотным скрипом, похожим на вздох, дверь отворилась.

– Вот и хорошо, – сказала Ива, пытаясь скрыть облегчение от того, что трюк сработал. Она помогла Холлоуэю пролезть в дыру в стене, отколотив ещё немного штукатурки ножкой от стула – так, чтобы прошли его плечи и туловище. Как только он оказался по эту сторону, девочка схватила Освина за длинный хвост и, к его шумному возмущению, сунула его обратно в саквояж.

– Чего ради ты мене за хвост-от таскаишь! – прорычал он. – Енти вон шмякають по голове, а ишо и ты ко мне с таким обращениём, никакусенького уважения к чудищу, а ить я как есть последний кобольд!

Ива, конечно, проигнорировала тираду и вместе с Холлоуэем бросилась вон из каморки и вниз по лестнице, пока башня не передумала – или пока ведьма не вернулась оттуда, куда её там забросило. В общем, пока всего этого не произошло.

Стоило им перешагнуть порог, как тринадцатифутовые ворота башни захлопнулись с громким «БУМ!», и на всякий случай ещё и засовы задвинулись. Возможно, башня боялась, что девочка передумает и вернётся. Потом вся постройка как бы слегка наклонилась, выжидательно «глядя» на неё, и Ива с ужасом осознала, что башня ждёт того, чего она, Ива, не в силах сделать. Окна взирали на неё с упрёком.

Ива закусила губу. Вообще-то странно, что ведьма до сих пор не вернулась. Когда она заставила исчезнуть свою семью, они были дома через считаные минуты. А сейчас, должно быть, прошло раза в три больше времени. Ива внезапно поняла: правда в том, что на самом деле она не хочет, чтобы ведьма возвращалась, – пока не хочет. И теперь, поразмыслив, она сообразила, что и семья-то появилась в доме, а не рядом с ней, как все другие пропавшие вещи. Могло ли это случиться потому, что у неё была острая необходимость задержать их и успеть уйти? Непонятно, влияют ли как-то её желания на эту странную исчезательную магию?

– Э-э-э… – уклончиво начала она, слегка откашлявшись, – это может занять некоторое время… я не уверена… – тут она припомнила свою ночнушку и плащ, вернувшийся спустя два дня. – Я найду… э-э-э… только разберусь, как это вообще делается.

Железная поперечина на воротах сложилась вдвое на манер скрещенных рук, а дверная колотушка в виде ведьминской шляпы приняла форму губ и высунула язык.

– Нахалы! – воскликнула Ива. – Не скажу, что вы тут со мной лучше обращались, заперев меня на замок… И вообще я не специально! Она меня спровоцировала, и я… – Тут, заметив недоуменно поднятые брови Холлоуэя и выпученные глаза Освина, высунувшегося из саквояжа, Ива вспыхнула: оправдывается перед зданием! Укоризненно покачав головой самой себе, девочка позвала: – Пойдёмте, надо уходить отсюда.

И они направились к Воющему лесу, к свободе – наконец-то.

Лишь много позже Ива с тяжёлым сердцем поняла, что забыла там свою метлу, Шёпот. Возвращаться не имело смысла: Ива была уверена, что башня не отдаст ей Шёпот, пока она не вернёт ведьму.

7. «Пеноед»

Они шли уже не меньше часа.

– Ежели двигаться в этом направлении, то придём к притоку реки Горе́ц, а там у меня лодка, – сказал Холлоуэй.

Ива переживала: если Пимпернелл сказала правду – а ведьме, похоже, и впрямь было известно всё, например какой у Ивы дар и кто у неё в саквояже, – значит, Морег нет на месте и ей придётся искать Нолина Самтаймза каким-то другим способом. Что делать? Она рассудила, что поиски лучше начать с того места, где его похитили. Возможно, остались какие-то улики. А может, ей даже удастся разыскать растение, способное починить её магию. Сейчас, когда она задумалась об этом, мысль казалась совершенно очевидной: уж если в каком саду и существует такая целебная трава, то это сад Нолина.

– Мне нужно попасть в Висперию, – заявила Ива.

Глаз старика чуть не вылез из орбиты, когда тот резко повернулся и вытаращился на девочку:

– Девонька, тебе туда точно не надобно, поверь мне.

– Я должна, Холлоуэй. Мой друг в беде, ему нужна моя помощь, – в горле у Ивы застрял ком. Раньше у неё вообще не было никаких друзей, и теперь, уже потеряв бабушку Флосси (внутри всё сжалось от воспоминаний о бабушке, но девочка постаралась не сосредоточиваться на этом ощущении), она просто не может и не будет рисковать потерей других близких. – Он надеется на меня.

А это значило для неё очень много, гораздо больше, чем она могла выразить.

Старый маг посмотрел на неё единственным глазом и кивнул:

– Я могу переправить тебя по Горецу к Облачным горам.

– Спасибо! – обрадовалась Ива.

– Не за что. Это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить за волю. Но ежели ты вернёшься с листьями заместо пальцев – не говори, что тебя не предупреждали.

Ива через силу улыбнулась. Передумывать было поздновато. Она только надеялась, что, вернувшись в волшебный лес, не усугубит проблемы со своей магией.

После полудня они добрались до края густой чащи, где реку окаймляли плотные заросли травы и водорослей. Пахло солью и трясиной.

Пробираясь сквозь камыш, они наткнулись на заросли источающего сладкий аромат толстого перечного гореца, который и дал реке имя. Это было ползучее растение с довольно изящными фиолетовыми цветочками, формой напоминающими колокольчики.

– Делай что хошь, но не слушай эту музыку, – проговорил Холлоуэй, когда из воды донёсся лёгкий переливчатый звон. – Она тебя затянет туда, вниз, в русалочий мир.

– Русалочий?! – выдохнула Ива.

– Тебе туда не надоть, поверь мене, – прошипел Освин, высунув лохматую голову из саквояжа. – Всё ишо шрамы осталися.

Ива хлопала глазами, удивлённо взирая на кобольда.

– Долга история, – буркнул тот. – Чутка не жанился, буйто мене проблем не хватаит, что я последний кобольд и вот енто всё. Зубы ихние что твои гвозди, – он вздрогнул от воспоминаний.

Ива расплылась в улыбке, не зная, что и думать об этом, но тут перезвон стал громче, и она плотно зажала руками уши, чтобы не слышать гореца. Пристроив ручки саквояжа на сгибе локтя, она заходила всё дальше, пока вода не дошла ей до бёдер. Обувь тут же намокла, и девочка вся дрожала от холода, но они продолжали идти, хлюпая грязью, что было очень утомительно. Наконец Холлоуэй подвёл их к какому-то объёмистому предмету, скрытому под кучей листвы, которую он тут же принялся разгребать.

– Лодка моя, – пояснил он, сверкнув зеленоватым глазом. – Пришлось замаскировать, а то мало ли кто чего удумает. – Он счистил остатки лесного мусора, и зрелище повергло Иву в шок: на лодку это было решительно не похоже.

Больше всего это напоминало _{ГРОМАДНУЮ} медную ванну с серебряными ножками. А капитанский мостик был собран с помощью магии из нескольких больших круглых медных котлов, и всё вместе это, по правде сказать, тянуло на звание самой нелепой лодки из всех, которые Иве доводилось видеть. Медь сверкала и блестела в солнечном свете. К небу устремлялся высокий флюгер, увенчанный позеленевшей от времени большой фигурой кита. Таращась на всё это, Ива на минуту даже забыла, что продрогла до костей и вымазалась как чучело.

– Не очень традиционно, да, – откашлялся Холлоуэй в ответ на её молчание.

– Она просто потрясающая! – проговорила наконец Ива.

Щёки старого волшебника зарделись от гордости.

– Сам смастерил, – сказал он с улыбкой.

Холлоуэй протянул девочке руку в перчатке, чтобы помочь подняться на борт по трапу, тоже спрятанному в болоте. Затем старик отцепил «канат», видимо, сделанный из связанных между собой старых носовых платков. На конце его висел массивный медный чайник – своеобразный якорь. Наконец Холлоуэй влез на борт сам.

Едва его ноги очутились на палубе, откуда ни возьмись подул ветер, и одинаковые маленькие медные чайнички, развешанные на штурвале, зажглись словно гирлянда волшебных огоньков.

Ива глядела на всё в искреннем изумлении. Лодка-ванна напомнила ей короткий визит в район Стояча-Вода в городе Зорок-Бугор: там по берегам реки были пришвартованы самодельные лодки-дома. Но такого она пока не видывала.

– Добро пожаловать на борт «Пеноеда»!

Тут примостившаяся на видавшем виды деревянном барабане старая гармошка начала тихонько наигрывать мелодию. Звучала она устало, то и дело слабо ухая.

– Заржавела, – печально констатировал Холлоуэй, осмотрев её, а затем, стянув одну перчатку, коснулся инструмента. Гармошка мгновенно обернулась в яркую сияющую медь и заиграла так живо, что Ива, невзирая на сырость и холод, невольно начала отбивать ритм ногой.

– Ну довольно, – обратился Холлоуэй к гармошке, которая закончила мелодию легким «та-дам» в сторону широко улыбающейся Ивы.

Пока девочка всё ещё дивилась увиденному, Холлоуэй положил руку на большой медный круг внутри штурвала и произнёс:

– Вверх по Горецу, «Пеноед», до самых Облачных гор. – Потом он подмигнул и снова натянул перчатку.

Лодка сильно накренилась и, напоминая большого медного бегемота, пошлёпала вперёд, в сторону более глубокой воды.

– О-о-о не-е-ет, о мойна жадна тётя! – простонал Освин, прикрыв глаза лапой и перекрасившись в тошнотный оттенок зелёного вроде капустной похлёбки.

– Ноги двигаются! – воскликнула Ива.

Она стояла у края лодки-ванны и заворожённо смотрела вниз, где в воде бултыхались лодочные лапки. Их судно потихоньку выходило на глубину и мягко двигалось против течения. Холлоуэй развернул парус, сшитый из нескольких лоскутных покрывал, тот сразу же ожил, и они помчались по реке с захватывающей дух скоростью.

Холлоуэй улыбался, как гордый родитель, и ветер раздувал его косматые волосы.

– Сторговался с Рубикс Гримуар на заговор, который оживил обычную лодку-ванну. Обошлось недёшево! – прокричал он, указывая на свой стеклянный глаз.

Ива побледнела и безопасности ради вцепилась в борт судна, которое стремительно неслось вперёд. Она знала Рубикс Гримуар: та была подругой её матери и опекуншей её подружки Незаменимы Джонс. Ведьма специализировалась на заговорах и заклинаниях и относилась к своему ремеслу очень серьёзно: она даже жила в доме, имеющем форму пентаграммы.

– Вы отдали ей свой ГЛАЗ?!

Из саквояжа долетел громкий вскрик.

Холлоуэй пожал плечами:

– Да от него всё одно проку было мало. Пойдём, – он жестом позвал её за собой, и Ива с удивлением заметила до сих пор ускользавшую от её внимания небольшую деревянную дверцу, ведущую в трюм. Одной рукой крепко держась за борт, а второй сжимая саквояж, она повернулась, чтобы последовать за магом. Освин всё ещё ошалело таращился через дырку вслед старику.

– Очумел вовсе, – прошептал он.

Ива не могла не согласиться.

Но когда она добралась до медных ступенек, ведущих в каюту, от истории с отданным глазом пришлось отвлечься: ей стало так худо, что она аж позеленела.

– Меня может вырвать, – проговорила девочка, и мир вокруг завертелся.

– Ох, ведьмин дух! Мои извинения! – Холлоуэй постучал кулаком по борту. – Притормози-ка маленько, лодка, у нас, чай, гости. Полегче там.

И судно подчинилось, снизив скорость до приятного неспешного скольжения.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Ива, хотя её желудку потребовалось ещё какое-то время, чтобы вернуться на место. Вскоре она уже смогла как следует оценить обстановку внутри.

Здесь оказалось на удивление просторно. Небольшая бортовая кухня отливала медью кастрюль, сковородок и чайников. За кухонной стойкой виднелось окно, под которым примостился небольшой деревянный стол. Неподалёку располагалась своего рода гостиная с двумя креслами – синим и зелёным, с разноцветными заплатками на подлокотниках. Между кухней и зоной отдыха стоял маленький медный игральный стол с россыпью ярких разноцветных карт на отполированной поверхности. И в самом конце за занавеской находилась отдельная каюта с компактной кроватью.

Холлоуэй взял с полки над старой печью чайник и как ни в чём не бывало продолжил разговор:

– Глаз-то мутный был – тот, что я ей отдал. Так что, по правде, она мне оказала услугу.

Ива нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

– Да я им ничего толком и видеть не мог. На что ни глянешь – всё серое, как бы затуманенное. И настроение такое же: ежели им смотришь – то словно бы мир совсем пропащее место. Я на нём повязку носил, чтобы видеть всё как надобно. К счастью, и вышел тож совсем легко – оказался не как обычный глаз: просто выпрыгнул, стоило с ним немного повозиться. Только звук такой неприятный, склизкий.

Ива и Освин застыли с одинаковыми гримасами ужаса. Честно говоря, Ива до сих пор вообще не задумывалась, как старый маг потерял глаз.

– Короче говоря, – продолжал Холлоуэй, не замечая их шока, – теперь я всё вижу хорошо – и все цвета, и никакой мути! Я ж говорю: дело того стоило! – он улыбался.

Ива понимала его: не много радости в том, что каждый твой день – за мутной завесой.

– Но зачем он понадобился Рубикс? – удивилась она. – Какая может быть польза от такой странной вещи?

– Спроси чего полегче, – ответил Холлоуэй, а затем, проведя рукой в перчатке по волосам, пожал плечами и добавил: – А зачем вообще любая ведьма делает то или сё?

– Практично значит отлично, – пробормотала Ива слова, произнесённые когда-то Морег, и вспомнила, как та всегда на несколько шагов опережала остальных.

Холлоуэй взглянул на неё озадаченно:

– Что?

Ива помотала головой:

– Да просто мне это одна ведьма как-то сказала.

– Свихнутые, все до едной, – заключил из саквояжа Освин.

Королева подняла взгляд на прибывшего слугу. Он выглядел иначе, что-то изменилось. Под глазами залегли тёмные круги, и по сравнению с прошлой встречей он похудел. Эти наблюдения несколько заинтересовали королеву.

Слуга не отвёл глаз:

– Ведьма доставлена. Она с вашими духами…

Королева удовлетворённо откинулась на спинку трона:

– Это действительно хорошие новости. Ты отлично справился.

Слуга явно колебался.

Королева прищурилась:

– Что-то ещё?

– М-меня немного беспокоит… Это к-кажется…

– …неправильным? – закончила фразу королева.

Он кивнул:

– Да.

– От этого зависит судьба мира. Ты это знаешь. Ты знал, когда я просила тебя, и знаешь, каково вознаграждение, – она взмахнула рукой – и рядом появился трон поменьше.

Он нахмурился, а королева продолжила:

– У тебя будет здесь своё место. Дом.

Он кивнул. Да, он долго к этому стремился. Потом повернулся к выходу и бросил:

– Девочка уже в пути.

Королева выглядела довольной:

– Проследи, чтобы она добралась до цели.

8. Вороний заговор

Ива как раз вышла из задней каюты, где переодевалась в сухое, когда по медной крыше тяжело забарабанил дождь.

Холлоуэй заволновался:

– Хватай кастрюлю – скорее!

– Что? Зачем? – Ива ничего не понимала, но сделала как ей велели.

– Нет времени объяснять! Быстро! – приказал он и, открыв окно в кухне, высунулся наружу с кастрюлей, чтобы набрать воды. – Давай же! – поторапливал маг, и Ива, прежде чем влезть на стол и высунуться в окно с медным чайником, схватила с кресла плед и накинула на голову (не стоит, пожалуй, снова мокнуть, решила она). Тара наполнилась быстро, и когда они втащили её внутрь, морщинистое лицо старика светилось от счастья.

– Сможем теперь сделать дождевое печенье! Лучшие корабельные печеньки в окрестностях, – похвастался он.

Ива захлопала глазами. Дождевое печенье? Она бросила взгляд на Освина, который, завернувшись в одеяло до самого носа, зыркал на них из своего гнезда в зелёном кресле. Кобольд покачал головой и прошептал:

– Годун поехамши тыквой.

Ива всё ещё хлопала глазами. Это и правда казалось малость невероятным.

– Эм… Холлоуэй, а как можно сделать печенье из воды?

К удивлению Ивы, волшебник расхохотался и, веселясь от души, принялся хлопать ладонями по коленям.

– Да не из воды, девонька, а из дождевой воды! К тому же из той, которая пролилась над рекой Горец – а это особенно вкусно, вот увидишь. Трава горец может удушить тебя до смерти, но на вкус она превосходна.

Потом он начал рыться в кухонных шкафчиках, извлекая на свет большую миску, муку и нечто похожее на порошковое масло. Тесто он замешивал медной ложкой в набранной ими воде.

– Ну, чего стоишь как пень? Давай подсоби! Первое морское правило: никакого безделья!

Ива с улыбкой приступила к работе, вылепляя из теста лепёшки размером со шпоргл и выкладывая их на противни, которые потом ставили в духовку. Спустя полчаса воздух в каюте наполнился свежим ароматом дождя и чего-то сладковатого, вроде ванили.

Ещё через двадцать минут Ива положила кусок тёплого золотистого печенья на язык и в блаженстве прикрыла глаза. На вкус оно было сладким и свежим, как сочетание грозы и жимолости.

– Это просто сказка, – протянула она.

– Н-да, – подтвердил Освин, которого удалось выманить на кухню обещанием еды. Восседая на столешнице, он сграбастал сразу шесть печенюшек и запихал их в свою широченную пасть, одарив присутствующих редкой котоподобной улыбкой. – Оченно вкусняшно.

– Старый моряцкий рецепт, – довольно проговорил Холлоуэй. – Пришлось научиться готовить еду буквально из воды и воздуха, ежели ты в открытом-то море.

День шёл своим чередом; Холлоуэй с улыбкой на старом уставшем лице и чашкой дымящегося перечного чая в руках устроился в зелёном кресле:

– Нет ничего лучше свободы.

– Могет, только шоколанный тортичка, – предположил Освин. – С обсыпочкой.

Когда оба уставились на кобольда, тот пожал плечами:

– А чего? Я енто, имею веду… почти тако же ладно.

Холлоуэй фыркнул, поднял кружку и озадаченно огляделся вокруг:

– А где ложка?

Сердце у Ивы заколотилось.

– А, вот она, на полу. Ничего, – проговорил он, нагибаясь, но, распрямившись и увидев пепельно-серое лицо Ивы, спросил: – Что с тобой?

Ива проглотила ком в горле:

– Я… я на секунду подумала, что она исчезла из-за меня, – Ива рассказала, как в её деревне пропали все ложки и что она была тому виной, но понятия не имеет, почему это произошло.

– А, – ответил Холлоуэй, – я тут как раз раздумывал над этой твоей штукой с магией, и мне кажется, тебе надо с другой стороны на неё глянуть.

– В смысле? – не поняла Ива.

– Ты говорила, твой дар – находить потерянное, так?

– Так.

– Не сходится тут что-то. Для начала: ты мне кажешься абсолютно здоровой – ни кашля, ни насморка, так?

Ива кивнула:

– Я немного кашляла, но с тех пор прошло уже много времени. Я думала, может, всё из-за того, что я побывала в Висперии.

– Ты уже бывала там раньше?! – удивлённо воскликнул маг и выпрямился, пристально всматриваясь в неё, словно пытаясь угадать, что она за человек. Как говорила бабушка Флосси, туда ведь отправлялись только в безумии или отчаянной нужде… А она отчаянно хотела разыскать пропавший вторник.

– Да, – призналась Ива и вкратце рассказала о встрече с Нолином Самтаймзом и драконом Пернатием.

Но неожиданно для неё Холлоуэй отрицательно помотал головой:

– Не-е, честно говоря, не думаю, что дело в Висперии. Люди подхватывают магические болячки, только если начинают всяко экспериментировать с лесом или проводят в нём слишком много времени. День-два роли не играют. Мне кажется… – он замялся и снова помотал головой. – Нет, ничего. Не моё это дело. Может, и вовсе привиделось.

– Что? – настаивала Ива. – Скажите.

Холлоуэй поджал губы:

– Чтоб твоя магия так взбрыкнула… Я знаю только одну вещь, которая может сотворить такое с человеком.

– И что это?

– Горе.

У Ивы защипало глаза, и долгое время она не могла издать ни звука. Слёзы подступили совсем близко, и у Холлоуэя стал такой вид, будто хотел отмотать время назад и забрать свои слова обратно.

Он закусил губу:

– Прости, девонька. Я ж говорил – не моё это дело. Вот я старый дурак! Просто иногда ты уж больно печально смотришь.

Ива замотала головой:

– Нет, вы вовсе не дурак, Холлоуэй. Я… я… я недавно потеряла бабушку Флосси.

Едва она произнесла вслух бабушкино имя, её словно ударили под дых – весь воздух из лёгких куда-то подевался, и она забыла, как дышать. Такое порой случалось при воспоминаниях о ней. Иногда хватало нелепой мелочи, вроде зелёного побега в точности того оттенка, как были волосы у бабушки, – и готово дело. А то вдруг слёзы наворачивались от аромата отваренных гундосых гертруд – тёмно-пурпурных плодов, которые бабушка использовала для маскировки запаха своих сомнительных зелий. От подобных мелочей Ива вдруг останавливалась как вкопанная, ноги словно продирались сквозь густое масло и не могли сдвинуться – она просто замирала на месте, пока её сердце не вспоминало, что надо биться дальше.

Ива всё думала: закончится ли это когда-нибудь? Наступит ли момент, когда мысль о бабушке Флосси не будет вызывать ощущения конца света? Когда она нашла вторник и обнаружила, что потеряла её, казалось, что вместе с бабушкой умерла и какая-то часть самой Ивы.

Она проглотила слёзы и приказала себе прекратить рёв. Не здесь. Не сейчас. В последнее время часто приходилось себя сдерживать. Она стиснула зубы. Надо быть сильной.

– Очень тебе сочувствую, девонька, – сказал Холлоуэй, и во взгляде его единственного зелёного глаза было искреннее сострадание. – Я не вправе судить, но, по-моему, дело как раз в этом, и единственное тут лекарство – время.

Ива прикусила губу, изо всех сил стараясь сдержать слёзы. Вероятно, Холлоуэй почуял это, потому что заговорил бодрым голосом и предложил поиграть в карточную игру «Ведьмина река».

Там было четыре масти: ведьмины шляпы, мётлы, котлы и вороны.

– Всё стародавние ужасные стереотипы… о ведьмах, – проговорил старик, слегка залившись краской. – В смысле большинство-то ведьм этим всем не промышляют, теперь-то, – он смущённо откашлялся.

– Енто токмо потому, что им никак; чего с магиёй-то натворилося опосля войны, – фыркнул Освин из кресла напротив. – А ить все б не супротив озавестись ихними штуками, рази што окромя шляпы. Шляпы таки странненьки всё ж.

Ива кинула на него быстрый взгляд, и губы её дрогнули от еле сдерживаемого смеха.

Освин был прав: после Долгой войны почти тысячу лет назад, когда уничтожили едва ли не всю магию, волшебники уже не были такими могущественными, как раньше. Магия, возвратившаяся в Старфелл века спустя, отличалась от прежней, наделявшей колдунов и ведьм сразу многими способностями. Она научилась не доверять людям и проявляла себя лишь местами. Вот почему теперь везунчики с волшебством в крови обладали всего одним даром – как Ива.

Но Освин был прав и в том, что Иве всегда нравились старые традиции, особенно мётлы. Насчёт воронов, правда, уверенности не было: эти наводили смертельную жуть.

– Правила простые: масть к масти и первым кричишь «ведьмина река». Будет весело. Но ежели тебе попадётся вот это, то ты сразу выигрываешь, – объяснял Холлоуэй, перебрав колоду и вытащив карту с прекрасно изображённой грозной ведьмой.

Ива во все глаза смотрела на призрачную правительницу: скелетообразная, на месте глаз зияют чёрные дыры, а голову венчает корона из костей.

– Ой ужас! – произнёс Освин и затрясся. – А каки слухи про её!

Ива кивнула. Слухи и впрямь были один другого страшнее. Все истории о призраках начинались с королевы Живых Мертвецов. Но в игре их это, конечно, не остановило – уж тут они постарались заполучить её карту.

Позже вечером, после четырёх партий, Холлоуэй вздохнул и откинулся на спинку кресла, положив деревянную ногу на здоровую. Поморщившись, он попытался пристроить протез поудобнее.

– Вам больно?

– Немного, – признался он. – Эта не такая, как та, что мне смастерили в Лаэле – ну, у эльфов. Они знают толк в таких вещах. Прилегала к коже как перчатка. Двигалась как настоящая. А эта аж до крови натирает. Ты не против? – он кивнул на протез и посмотрел на Иву.

До Ивы не сразу дошло, что он спрашивает её позволения отцепить свою искусственную ногу, которую, несмотря на боль и неудобство, всё это время не снимал только из-за неё. Она почувствовала себя ужасно неловко:

– О, Холлоуэй, конечно, снимайте. Вам не нужно носить её ради меня! Я могу чем-то помочь?

Старый маг вздохнул с облегчением и, отцепив протез, потёр покрасневшую воспалённую кожу.

– Спасибо! Не, помочь тут нечем, разве что найдёшь мою старую! Потерял её в схватке с проклятущей морской змеёй. Моряцкая жизнь – вечно с чем-то борешься: то с морем, то с морскими гадами, – и он добродушно помигнул ей.

Ива закусила губу. Он же сказал, что потерял её.

А затем, не успела она протянуть руку к небу, сверху обрушился поток воды, и на пол с громким стуком свалилось что-то твёрдое.

– ЧТО ЭТО, ВО ИМЯ УОЛА?! Это моё? – вскричал Холлоуэй и уставился на деревянную ногу, на которой виднелись следы укусов, вероятно, оставленные морским чудищем.

Ива не могла поверить своим глазам. Как ей это удалось, если она даже подумать не успела?!

– С-с-спасибо, – запинаясь, произнёс волшебник, взяв деревянную ногу. Он допрыгал до кухни, обогнув лужу, в которую плюхнулся протез, и поставил на огонь медный чайник. – Сполосну малость, прежде чем надевать. Кто знает, где её носило! – закончил он.

Он осторожно отмыл ногу тёплой водой с мылом, а потом досуха вытер. Едва он надел её, Ива сразу заметила разницу: села как влитая.

Старик потрясённо посмотрел на девочку:

– Я знаю, что дела с твоей магией идут не совсем по плану, но я тебе так скажу: что бы ты там ни наговаривала на себя, дар у тебя далеко не обычный. И большое спасибо, что это так.

От похвалы Ива покраснела до корней волос. Но, сказать по правде, вытирая лужу шваброй, она чувствовала лишь облегчение: ведь вместо этого, с учётом нынешнего состояния её магии, она могла заставить исчезнуть и самого мага, и его лодку.

Когда подступила ночь, Ива устроила себе на полу постель из кучи подушек с кресел и огромного лоскутного одеяла. Холлоуэй предложил ей свою койку, но отнимать у старика кровать показалось Иве неправильным.

Когда Освин уютно устроился в изножье импровизированной кровати, а одна из подушек была как следует взбита, Ива не смогла удержаться от размышлений вслух:

– Но как же это вышло? С ногой в смысле. Я ведь даже не пыталась – а зато когда пытаюсь, ничего не выходит.

– Мож, из-за ентого и сработало, что ты не пыталася, – Освин перекатился на другой бочок, устраиваясь поудобнее, – а взямши и сделамши.

Ива резко села, чувствуя, как сердце колотится о рёбра. Неужели кобольд прав? Она подумала о своём друге Нолине Самтаймзе – и попробовала не думать, а просто вырвать его из лап похитителей.

И потом…

– Крысно! – взвыл Освин, когда вся гора подушек из-под них исчезла с громким хлопком. Кобольд злобно вытаращился на Иву и на глазах поменял окраску на ярко-оранжевую. – Рази я не сказамши вот прям чичас, что енто выходит, када ты НЕ пытаиссси?

– Прости, да, ты так и сказал, – виновато ответила Ива, и ей пришлось разделить одеяло с Освином, который обиженно зыркал на неё ещё добрых пять минут, прежде чем отвернуться и начать засыпать, бормоча что-то насчёт зряшновесей.

9. Эй, магия!

Утро на лодке-ванне наступило рано; звенели птичьи голоса, по бортам мерно шуршали водоросли.

Ива присела рядом со штурвалом с кружкой горячего перечного чая в руках, наблюдая, как небо из розового становится золотым, а мимо скользит мир. От горячего питья из ушей у неё валил лёгкий дымок – особое действие перечного чая. Тело Ивы ломило от неудобного сна на медном полу лодки: подушки, к несчастью, вернулись лишь на рассвете.

Холлоуэй стоял у руля, подняв лицо к небу:

– Никак не могу насытиться – уж сколько времени я не чуял ветра на коже!

Ива улыбнулась:

– Куда направитесь теперь, когда у вас полная свобода?

– Да куда глаза глядят. В этом вся и прелесть.

Девочка кивнула. Так и есть. И снова подумала о Нолине Самтаймзе, похищенном и унесённом неизвестно куда. От этих мыслей её лоб прорезали складки. Она надеялась, что в Висперии найдутся какие-то подсказки, где его искать. Посмотрев на свои руки, Ива вздохнула: если б только её магия действовала!

Где-то вдалеке раздалось воронье карканье. Ива подняла взгляд, припомнив, как эти птицы сбили её с дороги и привели к Пимпернелл, и заметила несколько воронов, кружащих над лодкой. Увидев, что они пролетели мимо, она с облегчением вздохнула.

Бурчание в желудке Освина заставило её обратиться к более земным материям. Она попробовала наскрести чего-нибудь на завтрак и, порывшись в кухонных шкафчиках Холлоуэя, в основном пустых, в глубине одного из них раскопала покорёженную пыльную старую банку бобов.

– Значит, на завтрак бобы, – констатировала она, слегка скривившись.

Уже далеко за полдень Холлоуэй взял в руки подзорную трубу, но направил её почему-то не в сторону горизонта, а вверх – на флюгер-кита, который в данный момент указывал на «М».

– «М»? – в недоумении воззрилась на букву Ива.

– Магия, – пояснил старик. – Полезная штука временами. Я раздобыл его в городке Библиотеполь. Вот знатное местечко, так с ходу и не представишь. Там все волшебные книги Старфелла. Как по мне, ежели хочешь разузнать какие-то секреты, особливо магические, то надо прямиком туда.

Ива с удивлением припомнила, что оттуда же происходит СказПас Морег. Надо будет как-нибудь наведаться.

Она снова задрала голову к флюгеру и нахмурилась: вороны вернулись. Они описывали круги над их головами, и Иве вспомнились слова, сказанные некогда Морег: «Знаешь, группу воронов часто называют стаей, но лично я предпочитаю менее популярный термин – «тайное общество».

Но «тайное общество воронов» отзывалось словом «проблемы», и Ива почувствовала, как волоски у неё на шее встали дыбом.

– Странно их тут видеть, – задумчиво проговорил Холлоуэй и поднёс к глазам трубу, чтобы рассмотреть птиц получше. Однако едва он это сделал, они в мгновение ока испарились. Ива нахмурилась. Они что, преследуют её? Но ведь это безумие!

День клонился к вечеру, и воздух наполнился сумеречной дымкой. Из сгущающейся в небе мглы вынырнул один-единственный ворон и издал тревожный, словно предупреждающий о чём-то крик. За ним появились другие вороны, и Ива чуть не свалилась на палубу.

– Великий Старфелл! – вскричал Холлоуэй.

Вороны, похоже, что-то несли. Ива сверлила взглядом сумеречную мглу и сумела разглядеть что-то длинное, узкое и… с белыми перьями на конце?

А затем, не успела она опомниться, предмет, который тащили вороны, с деликатным стуком бумкнулся на палубу прямо перед ней, и она увидела, что все вороны улетают прочь – все, кроме одного, в блестящем чёрном оперении. Одно крыло у него было очень странным, словно размытым или сотканным из тёмно-синего дыма. Он приземлился на борт лодки-ванны и хрипло каркнул, указывая клювом вниз.

Ива посмотрела вниз и выдохнула:

– Шёпот!

– Зачем нам переходить на шёпот? – прошипел Холлоуэй, не отводя глаз от ворона, взирающего на них весьма величественно.

– Шёпот – это моя метла, – пояснила Ива, с трепетом беря её в руки. Потом она перевела взгляд с метлы на птицу – но никакой птицы неожиданно не оказалось.

Вместо неё был мальчик.

10. Сприг

Оба в шоке вытаращились на мальчика. Был он довольно тщедушный, темноглазый и черноволосый. Одет во что-то старое и драное, но взгляд Ивы приковала его левая рука. Она словно была сделана из чёрно-сизого речного песка, с как будто присыпанной мелкими камешками кожей. Всю руку опоясывали шрамы. Под её взглядом мальчишка попытался спрятать руку под рубашку, подвязанную на поясе, и Иве стало стыдно, что она так пялится.

– Ты Ива? – спросил он. Голос у него был низкий и какой-то призрачный.

Девочка кивнула:

– От-ткуда ты знаешь?

– Морег.

И вдруг Ива вспомнила. Уж это утро она никогда не забудет – то самое, когда она покинула родной дом вместе с Морег, отправившись на поиски пропавшего дня. Тогда, в мрачной чаще, над ними тоже кружили вороны. Среди них Ива приметила одного необычного, с тёмным дымчато-сизым крылом, а потом ведьма подняла палец и, как показалось Иве, просто заставила его исчезнуть… Так это был он.

Ива уставилась на мальчика:

– Тебя послала Морег?

– Да. Она велела мне доставить тебе вот это, – он кивнул в сторону метлы у неё в руках. – Сказала, тебе пригодится. – Он повернулся, чтобы уйти, но тут всё его тело содрогнулось, по нему пробежала какая-то рябь, и вспыхнул яркий свет. На миг в воздухе зависли перья, но потом он снова весь задрожал и вновь предстал в образе мальчика. Он вздохнул и опустился на палубу:

– Вы не возражаете, если я здесь немного отдохну? Долгий был полёт.

Ива замотала головой:

– Конечно, нет. – Она обернулась к Холлоуэю за поддержкой, и тот подтвердил:

– Оставайся сколько понадобится, сынок.

Ива принесла мальчику стакан воды, который тот принял с благодарностью и осушил залпом.

– Спасибо, – выдохнул он, отдуваясь.

Что всё это значит: зачем Морег попросила этого паренька отнести ей Шёпот? Где вообще сейчас ведьма? Знает ли она про Нолина Самтаймза? Почему она сама не явилась?

– Ты знаешь, где Морег? – принялась расспрашивать Ива. – Можешь проводить меня к ней? Мне нужна её помощь. Один наш друг попал в беду. Это очень важно.

Мальчик поднял на неё мутный от усталости взгляд.

– Она… – тут веки его затрепетали, он явно изо всех сил боролся со сном.

– Бедолага совсем измотан, – сказал Холлоуэй. – Думаю, это может немного подождать. Я уверен, он всё тебе расскажет, как только выспится, – и он повёл мальчишку спать в трюм.

Мальчик проспал до самого вечера, и всё это время Ива нетерпеливо мерила шагами пространство перед спальней.

– Ежли ведьма спослала твойный веник, мож, енто значит, что она тож искаит сказальщика забытого, – предположил Освин.

Ива кивнула. Похоже на правду. Она грызла ногти, отчаянно желая, чтобы мальчишка поскорее проснулся и можно было его спросить, действительно ли Морег имеет какой-то план по спасению Нолина Самтаймза.

– Да ладно, девонька. Ничего не поделаешь покуда. Зато можно поужинать, – предложил Холлоуэй.

Запах жарящейся на маленькой кухне рыбы наконец разбудил паренька. Старый маг загарпунил папоротникохвоста, достаточно крупного, чтобы накормить всю компанию.

Увидев, что все собрались прямо за ширмой, отделяющей койку, мальчик нервно запустил пятерню в свою тёмную лохматую шевелюру. Пытаясь унять своё нетерпение, Ива играла с Освином в «Ведьмину реку», но стоило появиться мальчишке, как она вскочила с такой прытью, что едва не опрокинула стул.

Но мальчик ничего не заметил. Осмотревшись кругом, он воскликнул:

– Вот это лодка!

– Спасибо, – кивнул Холлоуэй.

– Я Сприг, – представился паренёк. – Не сказал раньше, извините.

– Ты был вымотан, – покачал головой старик. Под глазами мальчишки всё ещё темнели круги.

Ива постаралась проявить вежливость, хотя едва сдерживала нетерпение.

– Это Освин и Холлоуэй, – протараторила она, махнув рукой в сторону старого седовласого мага, который помахал Спригу деревянной лопаткой для жарки.

Сприг улыбнулся. Но самым забавным ему, видимо, показался Освин, и он не мог удержаться от пристального разглядывания кобольда. Тот поднял голову от карточного расклада, где нужно было пристроить карту «котлов», и его шерсть на кончиках начала окрашиваться в рыжий:

– Чего?

– Просто я никогда не видел кото… – тут он осёкся, увидев, как Ива и Холлоуэй яростно трясут головами.

– Не называй его котом, – одними губами произнесла Ива.

Мальчик удивлённо распахнул глаза, но кивнул и, пряча улыбку, продолжил:

– Давно не видел, чтобы играли в эту игру, вот и всё.

Кобольд удовлетворился этим и вернул зелёный окрас.

Ива прешла прямо к делу:

– Ты знаешь, где Морег? Мне срочно нужно поговорить с ней. Пропал мой друг, и она, возможно, что-то знает об этом!

Сприг уставился на неё:

– О. Я… э-э-э… нет. Мне она ничего такого не говорила. И вообще она уехала. Какие-то дела в Зачаровете. Некоторое время её не будет, я думаю.

Сердце у Ивы рухнуло прямо в пятки. Зачаровет (сокращение от Зачарованный Совет) был главным органом, управляющим делами всех одарённых магией жителей Старфелла.

– Она только сказала мне, что тебе понадобится твоя метла, – добавил Сприг, – что она тебе поможет. Указала, в какой башне её взять, и заплатила за доставку тебе. Извини, это всё, что мне известно.

Ива, сдвинув брови, погрузилась в размышления. Мало кто знал, но Морег Вейн, самая могущественная ведьма Старфелла, была ясновидящей. Она, должно быть, знала, что Иве понадобится метла – возможно, для спасения Нолина Самтаймза… Может, ведьма потому и не пришла сама, что увидела наперёд, как его найдёт Ива? В этом всё дело? Это немного придало девочке смелости.

– Ладно, в таком случае я немедленно лечу в Висперию, – провозгласила она, направляясь к саквояжу.

Но Холлоуэй остановил Иву, положив руку ей на плечо:

– Уже поздно. Ни к чему лететь по темноте – в Висперии тебе хорошая видимость не помешает, уж поверь. Отправишься рано поутру, на рассвете.

Ива закусила губу. Старый маг говорил дело, и ей пришлось подавить желание немедленно вскочить на Шёпот и улететь во тьму.

– Точно, – подтвердил мальчик. – Висперия достаточно опасна даже тогда, когда видишь, куда направляешься.

Ива кивнула и снова уселась напротив Освина.

– И вообще еда готова, – сказал Холлоуэй.

Сприг примостился на ручке кресла Освина и с благодарностью принял от старика тарелку с ужином.

Освин с подозрением косился на парнишку. Люди, как правило, старались держаться от кобольдов на порядочном расстоянии из-за устойчивого запаха варёной капусты, но Сприг не обращал на это внимания. Возможно, вороны пахнут не лучше.

– А ты всегда мог оборачиваться вороном, или это появилось недавно? – полюбопытствовал Холлоуэй.

– Э-э-э… с рождения. Я единственный в семье с таким даром.

– А мои способности открылись, только когда мне было около шести, – сказала Ива. Она слыхала, что в некоторых семьях магический дар передаётся из поколения в поколение – как, например, в случае с Нолином Самтаймзом, – но это всё-таки было из ряда вон и происходило только с отдельными видами мощной магии. – И у нас с сёстрами всё по-разному. У каждой свои способности, и у кого-то сильнее, чем у других, – добавила она, умолчав о том, что её дар – самый слабый.

– Она находит потерянное, – пояснил Холлоуэй.

– Бывает полезно, – пожала плечами Ива.

– Не то слово, – кивнул Холлоуэй, постукивая по своей деревянной ноге. – Два года ни слуху ни духу, а она просто – ать! – и притянула её.

Девочка улыбнулась старику, радуясь, что хоть его смогла осчастливить.

Долгое время Ива полагала, что на семью отмерено ограниченное количество магии и к последнему ребёнку у её матери уже почти ничего не осталось. Но эту мысль она держала при себе. Но ведь её способности и впрямь бывали полезными. Особенно остро это ощущалось сейчас, когда не получалось использовать их как раньше. Если честно, она скучала по своей магии. Странное было чувство – словно исчезла какая-то часть её самой.

– А вы что умеете? – спросил Сприг Холлоуэя, и тот рассказал о своём новом таланте – превращать предметы в медь, и старой особенности, от которой было одно расстройство, – замутнённом глазе.

Сприг расплылся в улыбке.

– Так вот как всё это получилось, – произнёс он, оглядывая медную лодку-ванну. – Ничего себе способность. Жалко, что она так дорого вам обошлась.

– Это жизнь, сынок, – ответил старый маг. – Мы все расплачиваемся – так или иначе. Будет ли оно того стоить – от тебя зависит.

Мальчик согласно кивнул:

– Наверное, вы правы.

Ночью Ива не сомкнула глаз, думая о Нолине Самтаймзе и Морег Вейн. У ведьмы явно была причина послать ей Шёпот. Жалко, что вместо метлы она не прислала ей какое-нибудь сообщение. Известно ли Морег, кто похитил Нолина? Нельзя ли попросить её подсказать, с чего начинать его поиски?

К утру под глазами у Ивы залегли глубокие тени.

Старый маг притянул её к себе и заключил в медвежьи объятия:

– Буду скучать по тебе, юная Ива, да и по тебе тоже, Освин, – и он протянул руку, чтобы погладить кобольда по голове, в настоящий момент торчащей из волосатого саквояжа.

Послышалось мягкое мурчание, быстро сменившееся покашливанием.

– Пасиб, – буркнул Освин и нырнул обратно в саквояж.

Губы старика дрогнули в улыбке. Он взглянул через плечо Ивы и, убедившись, что они одни, сунул что-то ей в руки. Оказалось – гармошку. Та издала лёгкий вздох, и Ива в недоумении уставилась на неё.

– Возьми, это старая магия. Она была частью лодки – кусок лишнего металла, оставшийся от постройки. Но они связаны, как разные части тела с одним сердцем, ежели ты понимаешь, про что я. – Ива не понимала, и он продолжил: – Сыграешь на ней – и лодка услышит; ежели я тебе понадоблюсь – приду.

– Правда?! Вы это сделаете?!

Он хлопнул её по плечу, отчего у девочки слегка подогнулись коленки, и подтвердил:

– Само собой, девонька.

Ива улыбнулась. Обернувшись на какой-то шум сзади, она увидела стоящего неподалёку Сприга.

– Спасибо, что принёс мне метлу.

– Возможно, мы ещё встретимся, – сказал Сприг.

– Это было бы здорово, – ответила Ива, и уши у неё слегка покраснели. Оседлав Шёпот, она пристроила саквояж на конце метлы и взмыла в воздух.

Панические вопли Освина («О-о-о не-е-е-ет! Опять енти дурны летучи палки в перьях!») становились всё громче по мере того, как они взлетали всё выше в багровое рассветное небо.

11. И снова братья Уола

Взлетая, Ива увидела кружащего над головой ворона. Он издал потусторонний крик, словно говоря последнее «прощай», и скрылся, не успела она и глазом моргнуть.

Холлоуэй набросал ей приблизительную карту местности, показав, как разыскать Висперию. Пока она, прищурившись, вглядывалась в небрежный рисунок и вчитывалась в написанные неразборчивым почерком старика пометки, метла под ней моталась как бешеная, вынуждая Освина верещать ещё громче (если это вообще было возможно).

– О-о-о не-е-е-ет!

– Извини, Ос, – сказала она, быстро засунув карту обратно в карман и выравнивая метлу. По крайней мере, они двигались в нужном направлении.

Примерно через час полёта вдруг послышались раскаты грома, и начал накрапывать лёгкий дождичек, быстро превратившийся в тяжёлый ливень. Ива прижалась к метле. Ледяной ветер дул со страшной силой, а стекающие по лицу капли дождя совсем не давали видеть. Когда вода стала затекать ей за шиворот, трясущаяся Ива замотала головой:

– М-м-не п-п-придётся п-п-п-приземлиться.

– Возможевотики, – последовал ответ из сухого саквояжа.

Стуча зубами, Ива направила метлу вниз, к какому-то городку в излучине извилистой реки, и в потоках всё усиливающегося ливня приземлилась совсем рядом с городской стеной. Волосы девочки прилипли к лицу и свисали длинными мокрыми сосульками. Она с трудом слезла с Шёпот, едва разжав задубевшие, застывшие в полусогнутом состоянии руки, похожие сейчас на звериные лапы.

– П-п-попробуем найти тёплое и с-с-сухое место, – еле проговорила она, вся дрожа и сгорбившись в попытке защититься от проливного дождя.

Но тут саквояж у неё в руках задрожал, и послышались знакомые истерические вопли Освина:

– О-о-о не-е-ет! О-о-о мойна скупа тётушка! Осбертруда, почто ты прокляла нас, кобольдов?!

Ива понимала, почему он так расстроился: к ним навстречу бежали люди в знакомых коричнево-золотых одеяниях. Братья Уола.

Сердце Ивы забилось сильнее. Последняя её встреча с братьями случилась, когда она проникла в их тайную крепость Волкану, чтобы вернуть утраченный день.

Один из них указал на девочку и выкрикнул:

– Ведьма! Попытка проникнуть в запретную область! Взять её!

Времени на размышления не оставалось. Ива вскочила обратно на метлу и рванула вперёд, увернувшись от пущенной вслед стрелы, пролетевшей в считаных дюймах от неё.

Она почти ничего не видела и захлёбывалась от хлещущего ливня. Запретные области были делом рук братьев Уола. В некоторые части Старфелла людям с магией в крови вход был запрещён; это прописывалось в договоре, который был призван сохранять мир между магическим сообществом и обычными жителями. Однако такая мера, кажется, только ухудшала положение.

Мимо просвистела ещё одна стрела, оцарапав ей щёку.

– О не-ет! – верещал Освин.

Ива захлёбывалась всё больше, а поток стрел всё увеличивался. В сумраке почти ничего нельзя было разглядеть, и она была вынуждена резко вильнуть влево, чтобы уйти от ветки, едва не снёсшей ей голову.

И тут из мрака донёсся странный потусторонний крик. Увидев перед собой ворона с дымчатым сизо-чёрным крылом, Ива вскрикнула.

Из саквояжа раздалось низкое рычание:

– О-о-о не-е-ет, о-о-о не-е-е-ет! О мойна жадна тётушка, будь ты неладна! Я тута помру, а мойна последня еда – противна жарена рыбина! Не так должно кобольду уходить!

Пульс грохотал у Ивы в ушах, а Сприг резко повёл её вправо – от стрелы, метко пущенной прямо в неё.

– Сприг! – заорала она, увидев, что ворон камнем полетел вниз. Уж не ранен ли?!

Она направила метлу за ним, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ветер бушевал как дикий зверь, и не успела Ива ни о чём подумать, как они жёстко приземлились, влетев в грязь, и саквояж с гулким стуком покатился в сторону. Ива вскочила на ноги, чтобы найти Сприга, но в этой тьме невозможно было ничего разглядеть.

– Милостивый Уол! Сприг! Ты в порядке? Пожалуйста, пожалуйста, будь в порядке!

И тут она услышала какое-то шуршание и негромкий стон:

– Я в порядке. Просто царапина. Запыхался.

У Ивы подкосились коленки, а из саквояжа фыркнули:

– Я тож в подрядке, пасиб, что спросимши.

Мальчик хохотнул, и Ива, несмотря на все обстоятельства, тоже не удержалась от улыбки.

Дождь понемногу стихал, и кобольд высунул голову наружу.

– Ты чего, следимши за нами, стал быть? – вопросил он, сузив свои глаза-лампочки.

Сприг обернулся к Освину и слегка залился краской:

– Э-э-э… ну да… Я подумал, может… ну не знаю… смогу помочь. Надо было на лодке ещё предложить. В смысле… – он прочистил горло и посмотрел на Иву. – Не каждый день встретишь человека, который направляется в Висперию. Я просто чувствовал себя… не знаю… ответственным, что ли.

Ива покачала головой:

– Да почему же? Я по-любому туда собиралась. То, что ты мне принёс Шёпот, всего лишь облегчило задачу.

Он пристально смотрел на неё чёрными серьёзными глазами:

– Если речь о Висперии, ничто не облегчает задачу. А кроме того, мне показалось неправильным, что ведьма отправила тебя на поиски друга в одиночку.

От этих слов у продрогшей Ивы внутри разлилось что-то тёплое.

– Спасибо.

Он улыбнулся ей – сдержанно и застенчиво.

Освин скрестил лапы и мрачно забормотал, что с его стороны всё ж странновато хотеть идти с ними…

Решив не обращать на него внимания, Ива подхватила саквояж.

– Ты сможешь лететь? – спросила она Сприга.

Ничего не ответив, он задрожал и, обернувшись вороном, взлетел на метлу.

Ива взглянула на небо – тучи рассеивались и стрел больше не было видно.

Они взлетали всё выше – навстречу теплу вновь выглянувшего солнца, и Ива умудрилась кое-как подсушиться. Они летели над змеящимися внизу реками и среди парящих Облачных гор к самому опасному и прекрасному лесу из всех, что доводилось ей видеть.

К Висперии.

12. Ирис в банке

Висперия оказалась ещё более грандиозной, чем помнила Ива. Многоцветный лес был невозможно велик – он тянулся на целые мили сколько хватало глаз.

Сейчас она разглядывала Висперию сидя на метле, а значит, скорость была поменьше, чем в прошлый раз, когда она впервые увидела лес со спины Пернатия. Иве казалось, что глаза охватывают намного больше, чем тогда, в промежутках между взмахами драконьих крыльев.

Там летали чудные птицы с прозрачными крыльями, созданными словно из акварельных красок – ярко-голубой и вишнёвой. Там резвились летучие обезьяны с белой шерстью и рыжими пятнами внизу спины и гуляли фиолетовые олени с синими хвостами. Деревья имели самую невообразимую окраску, и листва порой была кислотных оттенков розового, синего и пурпурного.

В глубине лесного покрова тут и там виднелись небольшие поселения лесных обитателей, расположенные вокруг высоких деревьев.

– Ой, жутка мойна тётушка, где мойна печечка? – прошептал Освин, высунувшись из волосатого саквояжа и уставившись на пейзаж полными ужаса глазами.

Ива с изумлением разглядывала синекожих эльфов с луками и стрелами, охотящихся меж деревьев. Лесовики, будто сотканные из зелёного дыма, стремглав носились по разноцветной коре, собирая в большие плетёные корзины плоды и орехи, и их громкий смех разлетался далеко вокруг. Корзины переправлялись по переплетённым веткам наверх так быстро, что невозможно было разглядеть, как именно это происходит.

Люди внизу занимались повседневными делами: мастерили, готовили пищу, беседовали на ходу и на лету. Только таких людей Ива отродясь не видела, лишь слышала россказни о них – о тех самых, с листьями вместо пальцев, пламенем вместо волос, копытами вместо ступней и… с КРЫЛЬЯМИ. Дикая магия леса переродила этих людей.

– В прошлый раз я никого не видела! – ахнула она, пролетая в кронах деревьев над одной из деревушек. Широко распахнутыми глазами смотрела Ива на жилища этих чудных людей, по форме похожие на большие капли, искусно сплетённые из ярчайших лиан. Одни были ярко-розового цвета, другие ярко-синего или изумрудно-зелёного, третьи сияли белизной. Они свисали с ветвей словно восхитительные причудливые птичьи клетки.

– Тогда мы летели очень высоко над кронами, высматривая Великое древо Висперии, и я ничего этого не заметила, – с придыханием проговорила Ива.

Сзади Сприг вновь обернулся мальчиком – метлу тряхнуло, и они сбросили высоту.

– Только ближе к земле понятно, что на самом деле представляет собой Висперия, – ответил он.

– А ты провёл здесь какое-то время? – удивилась Ива.

– Ага, – подтвердил он. – В основном как ворон. Когда я в обличье птицы, магия на меня особо не действует. Но и говорить тогда я тоже не могу, – добавил он, объясняя, зачем обернулся человеком. – Эти люди внизу удивительные. Они не разговаривают как мы, а общаются песнями – как птицы. У них свой язык, но понимают его только тронутые лесом.

Ива слушала, широко раскрыв глаза. Кажется, они пролетели мимо компании ребятишек, пристроившихся на ветке. У всех у них вместо волос и рук были листья различных расцветок: от бирюзового и ярко-розового до золотистого и огненно-оранжевого. Пока она таращилась на них, они сиганули вниз с ветки и тут же взлетели с помощью своих рук-листьев, которые служили также крыльями. Держась вровень с Ивиной метлой, они кружились и вились в воздухе, выделывая всевозможные кульбиты, стараясь переплюнуть друг друга, – и всё это представление, догадалась Ива, было для них. Когда она зааплодировала их разноцветному спектаклю, в ответ раздался почти человеческий смех, а затем они развернулись и устремились назад, оставляя за собой в воздухе звенящую сладкозвучную песню.

– Что это было? – спросила поражённая Ива.

Сприг пожал плечами:

– Думаю, ты для них такая же диковинка, как они для тебя. Понимаешь, мало кто из обычных людей наведывается в Висперию. Дети ещё не научились остерегаться чужеземцев.

Несмотря на переполнявшее её восхищение шаловливыми лесными обитателями, Ива, услышав эти слова, нахмурилась: вряд ли все приходящие в Висперию люди были одинаково добры к тем, кого считали не похожими на самих себя.

День перевалил за середину, и они постепенно приближались к сердцу безграничного разноцветного леса, где над всем ландшафтом властвовало громадное дерево цвета голубого морского стекла. То было Великое древо Висперии, и на самой его верхушке примостился на деревянных опорах домик Нолина Самтаймза, тихонько поскрипывающий на ветру. Вместо лестницы к дому вели несколько висящих прямо в воздухе булыжников, и повсюду висели растущие в чайниках странные растения – некоторые с мехом, волосами или глазами.

Ива подлетела к крыльцу, слезла с метлы и прислонила её к перилам.

Странно было оказаться здесь без гостеприимного Самтаймза. Девочка заметила, что без него погасли подсветка каменной лестницы и фонари, освещавшие дом, и ещё сильнее ощутила его отсутствие.

Открыв дверь, она сразу услышала храп.

– О, Осбертруда, жутка мойна тётушка, про его-то я и забыл! – тихо проговорили из саквояжа.

Храп прервался от звука их шагов. С загромождённого деревянного стола возле двери раздалось громкое жужжание.

– Мехолармы, – вспомнила Ива и дотронулась до одного из забавных пушистых существ. От её прикосновения оно перестало жужжать и сердито уставилось на девочку.

Вдруг что-то тяжёлое грохнулось на пол, и Ива, обернувшись, увидела, что с кровати возле окна свалился Харольд – большой коричневый пёс, весь в складках морщинистой кожи и с длиннющим вываливающимся из пасти языком. Он возбуждённо подвывал от радости, и Ива наклонилась почесать ему за ушами и потрепать по спине, на что Освин отреагировал раздражённым бубнёжем.

– Прости, Харольд, но тут только мы, – с сожалением сказала Ива, когда пёс рванулся мимо них к двери. Он с надеждой высматривал, не вернулся ли хозяин, и, когда понял, что Самтаймза нет, негромко завыл.

У Ивы заныло сердце – так его было жалко.

– Но мы за тем и пришли сюда – чтобы попытаться его вернуть.

– Не думаю, что он тебя понимает, – покачал головой Сприг, глядя на собаку, а потом улыбнулся.

Ива кивнула, но не смогла заставить себя улыбнуться в ответ. Слишком уж тут было печально без Самтаймза.

– Осмотрю-ка я здесь всё, – решила она, а Стриг вызвался поискать снаружи что-нибудь, что подсказало бы, кто похитил хозяина дома.

Ива начала с маленькой кухни с жёлтыми шкафчиками, заставленными сотнями чайников. Она искала следы борьбы, надеясь, что они укажут на виновников.

Но всё, что ей удалось обнаружить, – это открытая задняя дверь, хлопающая от каждого порыва ветра. На коврике с небольшой потёртостью лежало растение, которое, похоже, сломали, когда Самтаймз второпях покидал дом. Девочка опустилась на колени, чтобы поднять его, и растение, прежде чем окончательно замереть, будто на мгновение протянуло к ней листочек.

Ива закусила губу. Растения у Нолина Самтаймза всегда казались более живыми, не похожими на другие. Она отнесла веточку на кухню и пристроила в блюдце с водой, слабо надеясь, что оно ещё может ожить, хотя и понимала с грустью, что шансы невелики. Самтаймз бы знал, что делать.

С тяжёлой душой осматривала она весь остальной дом на дереве. И всякий раз, когда она ощущала такую безнадёжность, в голове у неё возникало лицо бабушки Флосси. Она закрыла глаза и постаралась прогнать образ, хотя в уголках глаз уже собрались слёзы. Что, если она не найдёт Самтаймза? Если и его она потеряет?

Шум в дверях заставил её обернуться: вернулся Сприг.

– Снаружи и в саду я ничего такого не нашёл. По-моему, они схватили его, когда он пытался удрать.

Ива кивнула: она и сама так думала. На сердце у неё было очень тяжело, словно свинцовый груз тянул его вниз. Она отвернулась, чтобы украдкой вытереть глаза, и направилась к большому заваленному всякой всячиной столу возле входной двери, где мирно сидели мехолармы. Чего там только не было: целые ряды банок из-под варенья с травами внутри, сухие листья, рисунки растений и перья. Приближалась ночь, и в домике становилось всё темнее.

Где же он? Кому понадобилось похищать его и зачем?

Ива перебирала блокноты и перья, не в силах разговаривать – в горле стоял ком.

Вдруг раздался громкий хлопок, и Освин крикнул:

– Ой, чего это сталося с диваном?!

Сердце девочки сильно заколотилось. Она опять заставила что-то исчезнуть?!

Голова Освина высунулась наружу, но, увидев, как Ива спала с лица, он тут же перекрасился из оранжевого в зелёный. Когда Ива тяжело задышала, он поднял лапки, как бы пытаясь остановить происходящее, и прошептал:

– О не-е-ет!

Сприг обнаружил на кухоньке коробок спичек и несколько свечей.

– Это даст нам немного света, – бормотал он себе под нос, не замечая переживаний девочки. – Я подумал, надо бы сообразить что-нибудь на ужин, а утром первым делом пройтись по следу. Запах его я уже знаю, – он поднял один из валяющихся свитеров Нолина Самтаймза. – Вот это сгодится. – Увидев выпученные в панике глаза и прижатые к голове уши Освина, мальчик уставился на него: – Что, что такое? – Он повернулся посмотреть на Иву: у той дрожала губа, и она прижала обе руки к груди – казалось, весь воздух вышел у неё из лёгких.

И вдруг с громким хлопком исчез стол, и Сприг едва успел отпрыгнуть, потому что всё, что лежало и стояло на поверхности, с кошмарным ГРОХОТОМ рухнуло на плиточный пол.

Выскочив из саквояжа, кобольд кинулся к её ногам и дрожа стал теребить их лапами, пытаясь поймать своими огромными лампочкообразными глазами взгляд девочки:

– Давай-ка перестань, енто всё от твойного расстройству – так ить надоть угомониться!

Сердце у Ивы билось в бешеном темпе, перед глазами плыли круги, а хлопков слышалось всё больше – вещи продолжали исчезать.

– Я не ЗНАЮ КАК!

Сприг, подойдя к ней, положил руки ей на плечи, и его лицо оказалось в считаных сантиметрах от её лица.

– Посмотри на меня! – приказал он, и девочка, паникуя, подчинилась и сфокусировалась на его тёмных глазах. – Закрой глаза. Делай как я говорю. Глубоко вдохни.

– Ч-ч-что? Я-я-я… – вскинулась было Ива, которая на самом деле едва могла что-то расслышать сквозь грохот в ушах.

– Слухай его, – кивнул Освин, постукивая по ноге хозяйки.

Ива проглотила ком в горле и сделала глубокий вдох.

– Хорошо, – похвалил Сприг. – Теперь выдох. И когда будешь делать новый вдох, сосчитай до десяти. – Он стал считать вслух: —…десять! Выдыхай.

Но дыхание у неё опять сбилось и ускорилось.

– Я… э-э-э… – открыв глаза, забормотала девочка, – не знаю, чем это по…

– Закрой глаза – и всё сначала. Вдыхай и считай до десяти.

Ива вдохнула.

– Ещё раз. Доверься мне и просто продолжай. Ты скоро почувствуешь изменения.

Ива повторила процедуру четыре раза и наконец ощутила, что сердцебиение потихоньку успокаивается.

– Продолжай глубоко вдыхать. Глаза не открывай.

Ива кивнула. Через несколько минут она уже чувствовала себя практически в норме. Ладони Сприга на её плечах были холодны, но придавали уверенности. Когда она в конце концов открыла глаза, ей показалось, что все краски и тепло домика на дереве странным образом более живые, чем раньше.

– Ты усё? – шёпотом спросил кобольд.

Иве было жутко неловко, но она кивнула.

– У меня раньше были такие приступы, и спасало только правильное дыхание, – сообщил Сприг.

– Спасибо, что помог мне, – произнесла она мягко.

Он пожал плечами:

– На здоровье. Можно задать тебе вопрос? А что это вообще было? – и он указал на место, где раньше стоял стол.

Ива рассказала ему, что случилось с её даром. Он смотрел на неё округлившимися от удивления глазами:

– Никогда не слышал, чтобы такое происходило с магией.

– Да уж, – вздохнула Ива.

Она вспоминала слова Холлоуэя: «Я знаю только одну вещь, которая может сотворить такое с человеком. Горе».

Девочка отвернулась и принялась собирать вещи, свалившиеся на пол. Мехолармы смотрели на неё особенно укоризненно. Глядя на них, она пыталась не думать о бабушке Флосси. Нельзя позволять себе расклеиться, не сейчас, когда друг в беде. Внутри шевельнулся стыд и злость на себя. Ну почему её дурацкая магия не может просто взять и сработать?!

– Я справлюсь сама, спасибо, – сказала она Спригу, когда тот присел рядом помочь.

Вероятно, он уловил её желание побыть в одиночестве, потому что тут же предложил кобольду подсобить ему с ужином:

– Освин, пойдём соберём немного цветов шарлотки, а потом посмотрим, что найдётся на полках.

Освин, который как раз тихонько пробирался обратно к саквояжу, замер на полпути и резко обернулся:

– Чаво?

До сих пор никто и никогда не просил его помогать по хозяйству.

Тень улыбки пробежала по лицу Ивы, когда она увидела выражение ужаса на мордочке кобольда.

Завалы вещей со стола Нолина образовали на полу страшный бардак, и Ива едва начала разгребать верхний слой, когда Сприг вернулся с немудрёным ужином: цветы шарлотки и сушёные ягоды пенджи. Мальчик снова предложил свою помощь, но Ива вновь её отвергла. И вскоре с дивана, который вернулся во время их скромной трапезы, до неё донеслось посапывание Сприга и Освина.

День был долгий, но Ива была слишком взвинченна, чтобы уснуть, и слишком обеспокоена судьбой Самтаймза. Она разобрала перья, растения, рисунки и гравюры, рухнувшие с исчезнувшего стола. К счастью, стол вскоре тоже вернулся. Ну и наворотила она дел! Строго говоря, вины её тут не было, потому что происходившее не поддавалось контролю, но всё-таки чувствовала она себя ужасно. Ей нужно поскорее разыскать Самтаймза, но, похоже, сейчас, что бы она ни делала, положение только ухудшалось.

Хотя несколько пустых банок разбились вдребезги, большинство тех, что содержали ростки, к счастью, каким-то образом уцелели. На каждой имелась этикетка с названием, и растения были укоренены какое в почве, какое в воде, а какое прямо в воздухе. Иве на глаза попалось одно с мохнатыми зелёными листьями и острыми, как иглы, кроваво-красными тычинками. На этикетке корявым почерком Нолина Самтаймза было выведено:

«Коварник, одно из опаснейших растений в мире, вызывает паралич в области контакта сроком до одного года. Обращаться с осторожностью, только в перчатках».

Она быстро поставила его обратно и взяла следующую банку. В ней кружились воздушные розовые и жёлтые лепестки, из которых получалось что-то вроде танцующего платья. Иве не могла оторвать глаз от этого завораживающего танца, и в голове у неё скоро образовалась приятная пустота. В ушах как по волшебству заиграла негромкая музыка, но тут громкий всхрап Харольда вывел её из транса, и она прочла этикетку:

«Чаровница. Гипнотизирует любого, кто на неё посмотрит. Полезна, чтобы обездвижить нежеланного гостя».

Ива покачала головой, поняв, что некоторые из них просто-напросто опасны. Не такого рода растения показывал ей Самтаймз в своём лунном саду. Но всё-таки какие же они удивительные! Какая-то частичка её сознания искала в этом хаосе какую-нибудь целебную травку для починки её магии, но найти что-то в коллекции Самтаймза без его знаний, без понимания, что растёт в саду, надежды было мало. Она уже начинала склоняться к мысли, что Холлоуэй прав: магию перемкнуло из-за горя. А существует ли вообще средство от горя?

Стараясь не поддаваться накатывающему чувству безнадёжности, Ива мало-помалу привела в порядок все бумаги Самтаймза и вернула на место все склянки с растениями (некоторые нашлись под кроватью рядом со спящим Харольдом).

Последней оказалась небольшая банка с маленьким, похожим на ирис цветком с тонкими тёмно-синими корнями, висящими прямо в воздухе. Едва она дотронулась до стекла, растение будто бы слегка сникло, лепестки обвисли, и оно напомнило Иве гундосую гертруду, которая всегда дулась, если её забывали полить. Недолго думая Ива машинально налила на кухне стакан воды и вылила немного в банку. К её немалому удивлению, стоило ей закрыть крышку, как растение заворочалось словно от удовольствия. Оно замерцало и превратилось в какую-то дымоподобную субстанцию, которая, переливаясь и блестя, приобрела тёмно-пурпурный окрас с тёмно-синими прожилками.

Когда Ива приложила к стеклу палец, фиолетовый дым потянулся к месту прикосновения и начал видоизменяться, принимая форму девочки с длинными и совершенно прямыми волосами, в мешковатом платье с неровно подшитым подолом. Девочка трогала стекло пальцем изнутри – Ива словно смотрелась в уменьшающее зеркало из фиолетовых теней.

Она нервно сглотнула. Было в этом что-то жуткое.

Этикетка не объяснила, что это за странное растение, а лишь усилила жуткое ощущение. Вместо названия цветка там было написано:

«МЦ для Ивы Мосс».

Вот и подсказка.

13. Возвращение Пернатия

Некоторое время Ива смотрела на своё миниатюрное отражение в банке, по которому иногда пробегала дрожь. Но стоило ей убрать палец – и фиолетовая дымка снова закрутилась и преобразилась в ирис с висящими в воздухе тёмными тонкими корешками.

Зачем Нолин Самтаймз оставил ей это? Что он хотел сказать?

Ива уселась в кресло возле окна, чтобы как следует поразмыслить. Но в какой-то момент её помимо воли, должно быть, сморил сон, потому что внезапно она вскинулась от яркой вспышки света. На полу лежал свёрнутый в трубочку лист. То самое послание, пропавшее ещё на чердаке перед тем, как она сбежала из дома! Удивлённая Ива наклонилась за письмом, но тут на весь дом завыли мехолармы, и она побежала к ним.

– О нет! – стонал Освин, и Харольд присоединился к его завываниям.

– Что случилось? – спросил Сприг, резко поднявшись и обеспокоенно всматриваясь в потёмки усталыми, но зоркими глазами.

– Не знаю, – просипела Ива; страх сжимал ей горло. – Но мехолармы реагируют на вторжение.

Она посмотрела в окно: по ночному небу, слегка тронутому розоватым отблеском утренней зари, прямо на них надвигалась какая-то тёмная туча.

– Может, это те, кто забрал Самтаймза?.. Может, они возвращаются? – выдохнула Ива в тревоге.

– О, Осбертруда, будь ты проклятуща, жадна тётушка! – прошептал Освин, взобравшись на кресло, чтобы получше видеть.

Летящая к ним с сумасшедшей скоростью масса в рассветных лучах отливала чем-то бледно-голубым, и Ивин страх в одно мгновение сменился восторгом.

– Это же Пернатий! – воскликнула она.

– Пернатий? – переспросил Сприг, округлившимися от страха глазами глядя на приближающуюся синеватую тучу. Он на шаг отступил от окна, и его силуэт так стремительно трансформировался из мальчика в ворона и обратно, что глазам было больно. – Это что, ДРАКОН?!

– Да! – кивнула Ива, взяв мальчика за руку повыше локтя и увлекая за собой. – Это просто прекрасные новости: возможно, ему известно, кто похитил Нолина.

Ива вприпрыжку выбежала на огромную ветку шириной с хорошую дорогу, Сприг медленно следовал за ней. Когда дракон зашёл на посадку, вихрь раздул волосы девочки, и ей пришлось схватиться за ближайший сук, чтобы не упасть.

– Ну, здравствуй, юная Ива! Мы надеялись застать тебя здесь, – проговорил дракон глубоким голосом, напоминающим звук ветра, треплющего оконную раму.

Ива кинулась вперёд поздороваться – и с изумлением обнаружила, что на спине Пернатия восседает ещё одна её подруга, помогавшая спасти пропавший день, – Незаменима Джонс.

Незаменима спрыгнула на землю, лицо её сияло от радости.

– Привет, Ива! – широко улыбаясь, сказала она и поправила очки на носу. Длинные чёрные волосы обрамляли её голову как причудливый шлем, а ореховая кожа после воздушного путешествия сияла здоровым блеском.

– Пернатий! Незаменима! Как я рада вас видеть! – ликовала Ива, подбегая обнять девочку и погладить по носу дракона.

Пернатий при виде Ивы слегка прикрыл золотой глаз, но затем снова широко распахнул его, заметив скрывающегося в тени мальчика.

– А это кто? – поинтересовался он, демонстрируя ряд безупречных белых зубов.

– Это Сприг.

Дракон втянул воздух и, моргнув, неожиданно вскинул голову вверх, вынудив Иву и Незамениму отскочить назад. Деликатный гигант, которого они знали, внезапно приобрёл очень свирепый вид, и вертикальный зрачок его глаза завращался так, что у Ивы затрепыхалось сердце.

– Если ты заберёшь её, я тебя найду, – выговорил он холодно.

У Ивы по всему телу побежали мурашки.

Сприг сделался совсем бледным.

– Откуда ты узнал?.. – запинаясь, спросил он.

– Я всегда чую смерть, мальчик…

Ива сморщила лоб и перевела взгляд на мальчика:

– Что?

– Я никому не хочу плохого, – Сприг поднял обе руки.

– Смотри, чтоб так и было, – пригрозил Пернатий.

Ива хлопала глазами:

– Смерть? Вы вообще о чём?

Сприг настороженно смотрел на Пернатия.

– Ты должна кое-что знать о том, как я родился…

– Скорее – где ты родился, – поправил его облачный дракон. Он принюхался, и взгляд его золотого глаза упал на руку Сприга – чёрно-синюю, со шрамами. Сприг одёрнул рукав свитера.

– Так где ты родился? – спросила Ива.

Сприг на секунду потупился:

– Я… я родился на краю Хмарей…

– Хмарей? – нахмурившись, переспросила Незаменима.

– Митлэровых Хмарей.

Обе девочки ахнули, а Сприг кивнул:

– Да. Инферния хотела, чтобы я принадлежал ей, но меня вовремя вытащили, так что смертью задело только руку. Но я словно одной ногой в том мире. Я могу переходить через Хмари и являться в Неверфелл, не теряя… ну, вы понимаете…

– …свою душу? – закончила Ива.

Незаменима смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Да, – подтвердил Сприг, запустив пятерню в тёмную шевелюру и недоверчиво покосившись в сторону дракона. Затем он перевёл взгляд тёмных печальных глаз на Иву. – Люди считают, что это ужас, поэтому я помалкиваю о том, откуда я родом.

Ива выпустила воздух из лёгких. Она вспомнила, как много Сприг помогал ей, как рисковал жизнью, спасая от стрел братьев Уола, как успокоил её, когда стали исчезать вещи.

– Сприг не причинит мне вреда, Пернатий. Можешь довериться ему, – произнесла она наконец. Она посмотрел на мальчика, сожалея, что он не рассказал ей всего этого раньше, но не стала ничего говорить при остальных. Учитывая реакцию некоторых людей, его молчание можно было понять.

Дракон не ответил, Ива глубоко вдохнула. По правде говоря, сейчас надо бы беспокоиться о другом: их помощь нужна верному другу.

– Пернатий, ты уже слышал? Ты поэтому прилетел? Из-за Самтаймза?

Незаменима и дракон переглянулись.

– В смысле? А что случилось? – спросила Незаменима.

Ива вздохнула: она-то надеялась, что у них есть какие-нибудь сведения.

– Это ужасно: Нолина Самтаймза похитили.

Незаменима вскрикнула.

Золотой глаз дракона уставился на Иву. Пернатий даже забыл о своих подозрениях насчёт Сприга.

– ПОХИТИЛИ?! Но кто?! – выдохнул он.

– Понятия не имею! Он попросил меня помочь, и я очень старалась, но моя магия не сработала. Я пришла сюда, потому что он просил присмотреть за Харольдом и…

– Так вот почему ты здесь! – ахнула Незаменима. – Все так о тебе беспокоились.

– Обо мне? – настала очередь Ивы удивиться.

Незаменима закивала, поправляя очки на носу:

– Да, все просто с ума посходили. Твоя мама прислала Рубикс записку: просила по возможности поискать тебя, поскольку ты сбежала из дома. Я уговорила Рубикс съездить к вам – беспокоилась за тебя. Но всё оказалось так странно: из-за пропавшего дня никто из них не помнил, что мы уже встречались. Задавали дурацкие вопросы и паниковали. В общем, я ужасно рада, что ты здесь. Ты же слышала про братьев Уола?

Ива непонимающе смотрела то на Сприга, то на Незамениму.

– Что именно? – На душе у неё было неспокойно. Они, конечно, вернули пропавший день, но она была убеждена, что переполох в Волкане так просто не закончился. Сайлас, брат, укравший день, всё ещё обитал там, и – Ива была уверена – ярость его была страшна. Она представления не имела, какие у него были планы…

– Они опять издали новый эдикт, – вздохнула Незаменима. – Просто кошмар: теперь они могут посадить под замок любого мага или ведьму, которые, по их мнению, представляют угрозу. Предполагалось, что эта мера только для тех, чьё поведение небезопасно, но братья применяют его ко всем могущественным волшебникам. В сообществе магов ходят разговоры, что мирный договор нарушен – в общем, обстановка не очень.

Ива чуть не задохнулась:

– Нет! Ужас какой! Я не слышала.

Незаменима кивнула:

– Поэтому я рада, что ты не попала к ним в лапы. Твоя мама очень тревожилась, что тебя поймали. Вот почему я отправилась сюда, а по дороге встретила Пернатия. Подумала, что если уж ты сбежала из дома, наверное, у тебя были веские причины, – и она, снова поправив очки, улыбнулась подруге.

Ива улыбнулась в ответ. Её затопило чувство благодарности друзьям.

– Спасибо, – проговорила она, чувствуя себя виноватой, что доставила всем, особенно своей семье, столько беспокойства. – Ты права, мне пришлось уйти: они ничему не поверили. Не поверили, что Самтаймз пропал. Вот смотри, его письмо, – и она показала всем недавно вернувшийся скрученный лист.

– О нет! – воскликнула Незаменима, читая. – Какой кошмар!

Золотой глаз Пернатия по мере чтения распахивался всё шире. Он покачал головой:

– У меня было плохое предчувствие. Я наткнулся на одного из скальных драконов; они годами дремлют в Облачных горах, но этот расчихался и проснулся, когда мимо проходило перечное дерево, призывавшее меня. К моменту нашей встречи оно уже ушло, – вздохнул он и добавил: – И кажется, оно было немного потрёпанное: знаете, скальные драконы… не такие уж милые зверушки.

Ива не знала. Она вообще не знала, что на свете существуют скальные драконы. Но рассказ Пернатия подтверждал историю.

– Самтаймз упомянул, что пытался связаться с тобой, – и она прочитала вслух кусочек про «попытки связаться с облачными драконами посредством перечного дерева».

Пернатий кивнул:

– Да, он посадил его несколько недель назад, когда навещал меня. Так мило с его стороны: он запомнил, что я обожаю перечный чай. И он упомянул, что через это дерево можно как-то поддерживать связь, но я особо не задумывался об этом. Просто решил, что он будет теперь почаще наведываться; мне и в голову не пришло, что он способен на расстоянии общаться с древесным духом.

Незаменима выкатила глаза:

– Вообще-то такой дар редкость.

Ива тоже кивнула: таким же способом Самтаймз связался с ней через дуб.

Пернатий выглядел опечаленным:

– Как жаль, что мы разминулись с деревом. Может, окажись я дома, всё можно было бы предотвратить. Так это были они, братья Уола? Они пришли за ним, сочтя его опасным?

Ива пожала плечами:

– Не знаю. Но какая от него опасность здесь, вдали от всех?

Никто ничего не понимал: Самтаймз представлял угрозу как раз рядом с другими людьми, потому что выбалтывал их тайные воспоминания и секреты. Куда разумнее было держать его за много миль от людей, а не похищать.

И вдруг Ива стукнула себя по лбу: со всем этим переполохом от прибытия Пернатия она совсем забыла…

– Стойте, я тут кое-что нашла перед вашим прилётом, – и она помчалась обратно в дом за адресованным ей растением. Проскакав вниз по подвешенным в воздухе камням, она показала всем странный ирис в банке из-под варенья.

– MЦ? – задумалась Незаменима, прочитав подпись. – Что это значит?

Ива пожала плечами:

– Не знаю. У большинства растений в доме есть этикетка, где говорится, что они такое, но, кажется, некоторые Самтаймз не успел заполнить.

– Возможно, он просто выращивал это для тебя, или оно напоминало ему о тебе, – предположил Пернатий. – Он же посадил на горе перечное дерево только потому, что я люблю чай.

От этих слов сердце у Ивы упало.

Сприг провёл рукой по волосам. Он выглядел таким худым и грустным рядом с драконом (который всё ещё явно ему не доверял).

– А я думаю, это подсказка, – проговорил он ко всеобщему удивлению. – Судя по вашим рассказам, он умный. И я тоже согласен, что вряд ли виновники – братья Уола.

Ива сдвинула брови и уставилась на растение в своих ладонях:

– Наверное, Сприг прав. Ты же сам говорил, Пернатий: в Облачных горах почти ничего не растёт, и Самтаймз знал, что, посадив там дерево, он получит способ связаться с тобой. Так что, возможно, он убил сразу двух зайцев: сделал тебе приятное и обеспечил связь в случае необходимости.

– И правда, – согласился Пернатий. – В конце концов, оно ведь привело меня сюда.

Незаменима всматривалась в письмо Самтаймза, которое всё ещё было у неё в руках, и хмурилась. Она дотронулась пальцами до кляксы в конце, напоминающей какую-то растительную закорючку.

– Это ирис! – констатировала она и показала её Иве и всем остальным. – Он хотел, чтобы ты его нашла!

Все посмотрели на письмо в руках Незаменимы.

– Ты права! – воскликнула Ива.

– Возможно, он не написал, что оставил его тебе, на случай, если кто-нибудь перехватит послание. Но он же знает, что ты понимаешь его связь с растениями. Он наверняка надеялся, что ты как-нибудь разгадаешь, как оно работает, – предположила Незаменима.

– Я тоже так думаю, – кивнул Пернатий.

– Но как нам разобраться, что это такое? – спросил Сприг. – Может, есть другой сказитель забытого, которого мы можем спросить?

– Вряд ли, это очень редкий дар, – вздохнула Незаменима.

– Да, и их крайне трудно разыскать, – подтвердила Ива.

Она вытащила СказПас: стрелка прыгнула с «Быть драконам» на «Можно было и догадаться». Ива смотрела на увесистый медный прибор в своей ладони и раздумывала. Ответа он не дал, но зато намекнул, где его можно поискать.

– Вряд ли мы сможем найти другого сказителя забытого, – сказала она, – но мне кажется, я знаю другой способ узнать, что это за растение. Мой друг Холлоуэй говорил, что есть одно место, где на всё можно получить ответ – там хранятся все магические секреты Старфелла. Библиотеполь. Думаю, нам туда.

14. В плену

– Пожалуй, попытаться стоит, – сказал Сприг. – Если кто и знает об этом, то, наверное, это как раз жители Библиотеполя.

Дракон пристально посмотрел на него:

– Я отнесу Иву и Незамениму. Ты можешь лететь за нами, ворон.

– Пернатий! – воскликнула Ива. Она и не представляла, что дракон может быть таким грубияном.

Сприг покачал головой:

– Всё нормально, Ива. Меня это устраивает.

Ива кивнула:

– Ладно, тогда пойду заберу свою метлу. – Улыбнувшись, она добавила: – И Освина. Думаю, он будет просто счастлив видеть вас обоих.

– И мы тоже, – сказала Незаменима, питающая к Освину тёплые чувства.

Смех Пернатия зазвучал как мелодичный перезвон, словно заиграли колокольцы на ветру.

– Сомневаюсь, что он будет счастлив видеть меня, – заметил дракон, – но, что бы там ни было, сам я с удовольствием вновь повидаю кобольда.

– О-о-о-о-о не-е-е-ет, только не енто здорово дурацко чудище в перьях! Ну в чего ты нас втянула-то опять?! – ныл Освин, пока Ива помогала ему забраться обратно в зелёный саквояж. Туда же она положила банку с загадочным растением. Освин не очень-то любил выбираться наружу при дневном свете и предпочёл бы остаться с Харольдом, чем тащиться на улицу.

– Тсс, мы летим в Библиотеполь, – и она рассказала ему обо всём произошедшем.

Освин застонал:

– О-о-о не-е-ет, токмо не туда!

– Почему? Что ты имеешь против?

– Да тама ужа-а-а-асно. Пылища повсюдоть. Я тама раз потерялси… просто жуть!

– И что случилось?

– Не хочу об ентом и говорить! – И он закрылся в саквояже. – Дадишь мене знать, када мы уберёмси из ентого инферморального места.

– Договорились, – согласилась Ива, у которой уголки губ подрагивали от еле сдерживаемой улыбки.

Харольд снова завалился спать. Ива чувствовала себя виноватой, что они и пробыли совсем недолго, и опять оставляют его одного. Но хоть проведали, как просил Самтаймз. Взяв саквояж и подхватив Шёпот, она вышла к Пернатию, Незамениме и Спригу, уже обернувшемуся вороном.

Девочка забралась на спину дракона, Незаменима уселась позади, и Пернатий, оттолкнувшись от Древа, взмыл высоко в облака.

Они пролетели над Великим древом Висперии, в кроне которого виднелся лунный сад Самтаймза, а далеко внизу, среди разноцветной листвы, кружилось множество птиц самых разных форм, размеров и окрасов, на фоне которых очень выделялось чёрное-пречёрное оперение Сприга, старающегося не отставать от Пернатия.

Дракон бросил на ворона мрачный взгляд, чего Ива не могла не заметить.

– Я не понимаю: чем тебе так не нравится Сприг? – спросила она, пригнувшись к самому его уху.

– Ну, коли уж ты спросимши наконец-то… и не то чтоб ты мене прям дамши выбор, быть с им в компании али нет… но он странный. Чтой-то в ём… не знаю… прям до мурашков пробираит. К тому ж он превращаится в хишну птицу, котора охотится на энтаких пушистиков, как я, – пропыхтел из саквояжа Освин.

Ива покосилась на саквояж и сдержалась, чтоб не фыркнуть:

– Поняла, Освин. Я и не знала. Хотя сомневаюсь, что Сприг станет тебя есть. Но вообще-то я спрашивала Пернатия.

Дракон опять рассмеялся своим колокольчиковым смехом, а потом вздохнул:

– Вопрос, Ива, не в том, нравится или не нравится. Кобольд прав: мальчик странный. Я просто советую быть начеку.

Ива нахмурилась. Странный? Ей, например, такая причина не кажется достаточной. Глупо не доверять кому-то лишь потому, что он немного отличается от других. Разве не так же люди без магии относились к магическому сообществу?

Люди и саму Иву считали чудной – но это же не повод обращаться с ней как-то по-особому. Сприг, конечно, необычный, но он старался помочь. Взять хоть тот случай, когда он спас её от братьев Уола. Она нахмурилась ещё сильнее. Они увидят, что он желает им добра.

Незаменима сжала её плечо:

– А мне он показался хорошим.

Ива обернулась к ней и улыбнулась.

Из саквояжа донеслось презрительно хмыканье:

– У ведьмов здравого смыслу-то ноль, ежели речь про мальчишек.

Мысли Ивы прервал внезапный птичий щебет, и она вспомнила детей из деревни на верхушках деревьев, которые следовали за ними вчера днём. Но когда панические вопли Освина («О-о-о не-е-ет, о мойна жадна тётушка Осбертурда!») достигли оглушительной громкости, она оглянулась – и в шоке уставилась на происходящее.

Это были вовсе не дети. В мгновение ока их окружили две дюжины летающих существ всевозможных форм и размеров. Здесь были люди с пламенем вместо волос и люди с листьями вместо пальцев. Были и голубые эльфы, и зелёные духи, и летучие обезьяны, и ещё более странные создания ростом почти с дракона, с торчащим из головы рогом, копытами и громадными крыльями. И все они, с яростными и угрожающими глазами и раздувающимися ноздрями, стремительно надвигались на них; многие держали наготове луки и стрелы.

Ива нервно сглотнула. Да уж, «о нет».

15. Тронутые лесом

Ива даже воздуха в лёгкие не успела набрать для крика, а несколько созданий уже кинулись на Пернатия.

Сердце у девочки забилось быстро-быстро, а в следующее мгновение её уже схватила какая-то странная женщина: частично лось с большими ветвистыми тёмно-синими рогами и копытами, а частично – что-то совершенно другое, поскольку сзади у неё бились огромные сине-зелёные крылья.

– ОТПУСТИ! – завопила Ива, пытаясь вырваться из хватки рогатой женщины и в ужасе заметив, что Незаменима и Сприг оказались в таком же отчаянном положении: Незамениму с помощью лиственной сети поймал человек с листьями-пальцами, а Сприга куда-то тащил синий эльф со злобными жёлтыми глазками и могучим с виду луком.

– Что всё это значит?! – в ярости зарычал Пернатий. – Кто ОСМЕЛИЛСЯ напасть на дракона?! – Теперь в его голосе не звенели прозрачные колокольчики, а грозно ревела буря, страшным громом разлетаясь над лесом. От такого шума птицы бросились врассыпную.

И всё-таки на него нападали. Ива заметила, что один из них, высокий человек с чёрной как ночь кожей и зелёным пламенем вместо волос, похоже, не нуждался в крыльях и летел, как-то поддерживаемый самим воздухом. Вместе с несколькими летучими обезьянами и листоволосыми людьми они накинули на дракона сплетённую из фиолетовых веток сеть и повлекли его вниз к кронам.

Теперь женщина с рогами устремилась туда же, и внутри у Ивы нарастала паника.

– Куда вы нас тащите?! Прекратите! Отстаньте от нас!

До неё доносились такие же вопли Освина, которого прямо в саквояже тащила небольшая белошерстая обезьяна с прозрачными крыльями:

– О-о-о не-е-ет! Отвяжися, ты, чирей волосатый!

Их несли прямиком в деревню на верхушках деревьев, где с ветвей свисали странные, похожие на капли дома, сияющие такими же яркими красками, как и сам лес. Иву и её друзей пронесли мимо домов к самой вершине одного из деревьев, где виднелось большое деревянное открытое соружение в форме звезды – что-то вроде платформы или сцены.

К облегчению Ивы, рогатая дама с сине-зелёными крыльями наконец опустила её на эту платформу, куда вскоре со стуком приземлились также Незаменима и Сприг. Сприг возмущённо хлопал крыльями, а очки Незаменимы повисли у неё на кончике носа.

– ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ?! – сердито спросила она, протянув руку и заморозив обезьяну, пытавшуюся стянуть очки. Заморозка длилась считаные секунды, поскольку дар у Незаменимы был не слишком сильный, но этого хватило, чтобы сберечь очки.

– Да, а ну-ка скажите, зачем вы нас схватили! – выкрикнула Ива.

Рогатая женщина сверлила их пристальным взглядом жёлтых глаз.

– Секач луна? – произнесла она.

Но Иву отвлекла другая обезьяна: в лапах у неё был саквояж, и она явно жаждала потрогать Освина. Дела обстояли всё хуже. Обезьяна издала звуки, уж слишком напоминающие слова «толстый котик».

– Эй, прекрати енто! Я есь страшно чудишшше… Не, ну чесно, нынче у людёв никакого уважения к кобольдам… Никакой я не питомовец!

Пернатий тем временем бился в накинутой на него сетке и клялся сожрать их всех – и не важно, что он облачный дракон.

Человек с чёрной кожей и пламенной шевелюрой гневно посмотрел на него.

– Секач, – повторил он.

Этого языка Ива никогда раньше не слышала, и ей оставалось только недоумённо пялиться на странных существ.

– Я не понимаю, – проговорила она.

Рогатая женщина шагнула к ней, и девочка увидела, что её сильные кривые ноги покрыты сине-зелёной шерстью. Глаза её сверкали.

– Это мы будем задавать вопросы. Ты. Что ты делаешь в лесу? Что тебе нужно от Древа? – Судя по выговору, ей было непривычно произносить слова на их языке.

– Древа? – переспросила Незаменима, вновь замораживая ту же обезьяну, что пыталась стащить её очки, а теперь норовила потрогать за волосы.

Вопрос вызвал среди многих обитателей леса взрыв торопливых птичьих разговоров, громким звоном отдававшихся в ушах пленников.

– Великого Древа, – сказала рогатая женщина. – Нам известно, что ты была там. Не лги нам, дитя.

Ива побледнела:

– Там на верхушке живёт мой друг. Он отправил мне письмо, просил о помощи. – Ива полезла в карман платья, и рассерженный щебет усилился. Ива мимоходом задалась вопросом, что это за другой язык, на котором они говорили: часть ли он птичьего или это что-то совсем иное?

– Здесь ты не будешь использовать свою магию! – произнёс пожилой человек с листьями на голове. – Это запрещено в старжне.

Ива понятия не имела, что такое старжна, но подняла обе руки в мирном жесте.

– Я… я… не пытаюсь использовать магию, клянусь. Это просто письмо-лист от моего друга, – она вытащила листок и показала его всем. – Видите?

Рогатая женщина нахмурилась, подошла к

Скачать книгу

Dominique Valente

STARFELL: WILLOW MOSS AND THE FORGOTTEN TALE

Originally published in English in Great Britain by HarperCollins Children’s Books, a division of HarperCollinsPublishers, under the h2:

STARFELL: WILLOW MOSS AND THE FORGOTTEN TALE

Translated under licence from HarperCollins Publishers Ltd.

1. Письмо-лист

Дорогая Ива!

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Шарлотка опять цветёт, её бутоны всегда напоминают о тебе…

Пора уносить ноги.

Твой друг,

Нолин Самтаймз

На лице её появилось натужное выражение, которое заставило Освина захихикать, прикрыв рот зелёной лапой:

– Кайбутта тебе в уборну надоть!

Ива вздохнула и, сдвинув брови, посмотрела прямо на Освина:

– Не важно, как это выглядит. Нолина Самтаймза похитили.

– ЧЕГО? Почто его похишшшать?

Ива покачала головой:

– Не знаю. Может, он рассердил кого-то?

Освин дёрнул сутулым плечом: Нолин Самтаймз мог запросто кого-то рассердить.

Практически уверена.

Пока… кое-что не произошло.

Кое-что досадное, начавшееся с довольно громкого хлопка и привычных завываний одного знакомого кобольда.

Ива закрыла глаза, боясь увидеть. Очень скоро, однако, ей пришлось услышать.

Ещё один хлопок – и снизу загремел голос её матери:

– ИВА МОСС! Что я тебе говорила насчёт попыток использовать СВОЮ МАГИЮ до полного выздоровления?!

Ива сглотнула.

Весь чердак пропал.

Снизу, из кухни, одинаково сердитыми глазами взирали на неё мать и самая старшая сестра, Джунипер.

– Я… мм… ну… Прости, мам, – заикалась Ива.

Всё уже было достаточно плохо, но, похоже, дело этим не кончится и скоро будет ещё хуже.

Джунипер сморщила лоб и, посмотрев на пустое место рядом, побледнела:

– Г-где Камилла?

– Для твоего же блага я бы надеялась, что это не ты заставила Камиллу исчезнуть. Опять.

Ива закусила губу и обменялась удручённым взглядом с Освином, в ужасе выглядывающим из саквояжа.

– О не-е-ет…

2. В высшей степени своевольная магия

Всё началось с ложек.

Ива мысленно закатала рукава и, не открывая глаз, сконцентрировалась ещё сильнее.

Вот только Бёрди не успокоилась. Вместо этого она начала орать как резаная.

А это было несколько… странно.

– Не использовать свою магию.

– Именно.

– Так что никакой магии, Ива. Понятно? Пока мы тебя не подлечим, – заключила Ливень.

Ива согласилась и тем же утром переехала на чердак. Но продержалась всего полдня.

– Которое так кстати исчезло, – отрезала мама. Она прищурилась и фыркнула.

Мать покачала головой и устало потёрла пальцами переносицу:

– Мам, но так и было! – защищалась Ива.

Ива захлопала глазами:

– Я ЗНАЮ! Именно поэтому я нужна ему – и как можно скорее!

Глядя на дочь широко распахнутыми глазами, полными тревоги, мама покачала головой:

Камилла в ответ захихикала, а потом прошептала:

– И она назвала её только по имени – тоже мне подружки. Нет, ну вы подумайте!

– Извини, мам, – сказала Джунипер.

На лице Ливень была написана крайняя тревога.

Вслед за этой отповедью наступила долгая тишина.

– Спасибо, Освин, – наконец произнесла Ива.

Камилла, однако, – другое дело.

Освин вылетел из-под стола и в гневе уставился на неё:

– Придержи своё чудище! – обозлилась Камилла. – Не то заброшу его подальше!

Ива, почувствовав, как внутри у неё всё закипает, вскочила на ноги:

Камилла, презрительно хмыкнув, откинула назад свои чёрные волосы:

– Ой, в самом деле, Ива… как будто бы мы не помогли спасти мир!

Джунипер тоже пренебрежительно хмыкнула.

Ива вздохнула:

Некоторое время никто не произносил ни звука.

Затем, перекрывая оглушительный стук сердца Ивы, мать тяжело вздохнула:

Подбородок у неё затрясся, и она в последний раз попробовала убедить их – очень тихим и сдавленным голосом:

Мать ответила мягким и ласковым голосом, от чего всё стало только хуже:

Ива открыла рот в беззвучном крике отчаяния, горячие слёзы покатились по щекам.

Она подняла глаза и увидела, что удалила всех, кроме Освина.

– Ты знаешь, что нужно делать?

Слуга наблюдал за всем этим в молчании, затем повернулся к выходу.

– Я знаю, что стоит на кону, – ответил слуга.

3. Маловероятный сообщник

В наступавшей между оглушительными ударами Ивиного сердца тишине на девочку таращился Освин.

Кобольд в одно мгновение перекрасился из зелёного в рыжий; глаза его метали в Иву молнии:

– ЧЕГО?! Хотишь оставить мене здеся?!

– Нет, но тут, возможно, безопаснее.

Освин кинул на неё мрачный взгляд и фыркнул:

Когда они шли мимо, дуб возле изгороди сердито хмыкнул:

– А теперь мы, значит, сбегаем, да?

Из мешка донеслось: «О нет, я ить и позабыл об ём-то!»

– Судя по тому, что здесь было слышно, ты уже достаточно наказана.

– Вы всё слышали? – удивилась Ива.

Ива часто заморгала. Они что, знают?!

– Мне надо идти. Нет времени убеждать их, что я не вру. Моему другу нужна помощь.

Дуб внимательно посмотрел на неё.

– Правда?

Он кивнул, зашелестев листьями:

Из мешка донеслось согласное хмыканье.

– Точнёшеньки, – буркнул Освин.

Дуб в некотором замешательстве уставился на саквояж, а Ива – на дерево:

– Но как вы их задержите?

Собеседник заворчал – словно ветер прошуршал в ветвях.

И всё же он давал ей тот самый шанс.

– Спасибо.

Проигнорировав Ивины изъявления благодарности, дерево заковыляло по направлению к дому, бубня себе под нос:

Когда Камилла сделала несколько шагов вперёд, дуб схватил её и заговорил:

Ива задвинула чувство вины подальше.

– О-о-о не-е-е-ет, опять енти летаюшши палки!

Нолин глотнул воздуха и сел. Шишка на лбу давала о себе знать пульсирующей болью.

4. Пимпернелл, изгородная ведьма

И надумала она главным образом вот что: надо было взять карту.

И что-то о зряшновеси.

– Похоже, придётся приземлиться и спросить дорогу. – И Ива направила метлу к деревушке на краю леса.

Из волосатого мешка неслись пронзительные вопли Освина:

– О не-е-е-е-ет! О мойна ужасна тётушка, не хочу помирать птицевым обе-е-едом!

– И чего енто было тако?

Освин согласился:

– Давай УНОСИТЕНОЖЕЧКИ!

– Что ты делаешь в этом лесу, дитя?

Ива попыталась объяснить, прилагая все усилия, чтобы унять дрожь в коленках:

– М-мне н-надо попасть в Страну Троллей. Я х-хотела раздобыть карту или с-спросить дорогу.

Ведьма сощурилась:

– В Страну Троллей, гришь? Хммм. Энто ЧРЕЗВЫЧАЙНО интересно. И чего тебе надобно от Морег Вейн, дитя?

Ива захлопала глазами:

– От-т-куда вы узнали?

– Пимпернелл завсегда знает, дитя… А чего не знает, то узнаёт оченно быстро.

Ива недоумённо наморщила лоб, и ведьма пояснила:

Ведьма перевела взгляд янтарных глаз на саквояж:

Ива открыла рот от удивления.

Ведьма повернулась лицом к деревне и мрачно взглянула на неё:

Пимпернелл посмотрела на Иву и сказала:

– Ну, дитя, давай расскажи мне об том, что тебя гложет.

Ива закусила губу, не зная, можно ли довериться ведьме, и решила, что, пожалуй, нет.

– Эмм… Ничего. Я абсолютно, совершенно в порядке. Просто я должна найти Морег. Нужна её помощь… кое в чём.

Странные полыхающие глаза ведьмы прошлись по Иве.

Ива часто заморгала.

– К-как вы это узнали? – опешила она.

Ива кивнула. Сделка казалась справедливой.

5. Маг по ту сторону стены

Но высказать своё мнение вслух она, разумеется, не решилась.

Заметив, куда она смотрит, Пимпернелл быстро одёрнула платье, скрыв ноги целиком.

Ведьма протянула ей кубок с дымящимся напитком, запах которого немного отдавал немытыми ногами:

– Энто вот одна из моих лучших смесей и живо-скоро решает большинство проблем.

– Ты что творишь, дитя?! Прекрати немедля! – верещала она.

Но Ива не могла прекратить.

Ведьма прищурилась, глядя на девочку, а потом кивнула:

Пожалуй, «о-о-о не-е-ет!» полностью выражало и Ивины чувства по отношению к сложившейся ситуации.

– Тсс, девочка!

– Сюда, я здесь, – звал голос.

В помещении никого не было.

– Ммм?

– Слева от тебя, – произнёс голос.

Ворсистый саквояж задрожал:

– О-о-о НЕ-Е-ЕТ, мойна жадна тётка! Енто какого ишо плешь ево?!

– С другого лево, девонька, сюда, – проговорил голос с нотками лёгкого нетерпения.

– Как ты тут оказалась? – спросил он, удивлённо глядя широко распахнутым глазом.

– О. Видите ли, с моей магией стало происходить что-то странное…

Зелёный глаз прищурился:

– В каком смысле? Насколько странное?

– Что, правда?

Ива согласилась: логика тут есть.

Справедливости ради надо признать: про себя Ива подумала, что паника в таком случае вполне уместна.

Ива уставилась в зелёный глаз:

– Думаете, она выпустит меня отсюда?

– Ох, – выдохнула Ива, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

– Меня, кстати, зовут Холлоуэй.

– А я Ива.

– А кто это с тобой? – полюбопытствовал Холлоуэй. – Кажется, я слышал ещё кого-то.

– Это Освин. Он кобольд, – Ива указала на ворсистый саквояж позади неё.

Холлоуэй вздохнул:

– Я два стула расколотил и стол в придачу, да ничего не помогло. Думаю, на дверях заклятие. А, к несчастью…

– Ну просто замечательно, – пропыхтела она.

– Природные? Звучит не слишком опасно, – перебила Ива.

Сердце у Ивы заколотилось сильнее. А что, у них тоже по возвращении магия выворачивалась наизнанку?

Такое только в кошмарах снится.

Ива нервно прокашлялась и постаралась выкинуть мысли об этом из головы.

– Я промышлял в своей лодке, тралил цветные кораллы, наткнулся на морского змея – и потерял ногу. Опять.

Ива заморгала:

– Вы сказали, что потеряли ногу… опять?

– В медь?

Ива ахнула. Так вот что произошло с ведьминой ступнёй!

Холлоуэй вздохнул:

Ива снова ахнула. Год?! Здесь?!

– И всё-таки она не имеет права держать вас здесь взаперти, – возразила Ива.

Он безнадёжно вздохнул:

Воцарилась тяжёлая тишина.

– Но всё-таки вы не виноваты, – повторила Ива.

Похоже, Холлоуэю нужно было услышать эти слова, потому что вскоре он всхлипнул и буркнул:

Девочка обхватила голову руками. Надо выбраться отсюда. Она должна найти друга, пока ещё не поздно.

И ни звука – кошмарное беззвучие. В горле пересохло. Сколько времени он уже здесь? Дни? Недели? Месяцы?

– Не пытайся бороться, – сказала она почти ласково, держа у его виска палец цвета берёзовой коры.

Он хотел запротестовать, но его глаза вновь закатились и побелели, и ни один звук не сорвался с его губ.

6. Башня даёт отпор

Пищу ей передавали по узкому жёлобу в стене.

Скачать книгу

Ива Мосс и Утраченное Заклинание бесплатное чтение

Доминик Валенте Ива Мосс и Утраченное Заклинание

1. Письмо-лист

2. В высшей степени своевольная магия

3. Маловероятный сообщник

4. Пимпернелл, изгородная ведьма

5. Маг по ту сторону стены

6. Башня даёт отпор

7. «Пеноед»

8. Вороний заговор

9. Эй, магия!

10. Сприг

11. И снова братья Уола

12. Ирис в банке

13. Возвращение Пернатия

14. В плену

15. Тронутые лесом

1. Письмо-лист

2. В высшей степени своевольная магия

3. Маловероятный сообщник

4. Пимпернелл, изгородная ведьма

5. Маг по ту сторону стены

6. Башня даёт отпор

Доминик Валенте
Ива Мосс и Утраченное Заклинание