Сага. Вопреки: Том 3 бесплатное чтение

Пролог

21 февраля 1978 год.

Феликс Блэквелл стоял на обрыве скалы и смотрел в даль. Белым покрывалом снег накрыл долину, скрывая следы бесовских волков, что стаями покидали центральный Сакраль, двигаясь к северу. Последние несколько лет численность этих животных стала сильно падать, что, казалось бы, не было связано с политикой, однако Феликс видел в этом явлении зачатки грядущих изменений. Охота на волков – это было новое веяние, пришедшее с юго-востока, в дворянских семьях с «продвинутыми» взглядами стало модно вешать шкуру волка над камином родового поместья, а ведь камин в таком доме был почти в каждой комнате. Четыре месяца назад Лорд Блэквелл посетил замок Барона Вуарно, чтобы проверить состояние его дел, и всё было вроде и хорошо: трое образованных воспитанных детей (Пенелопа, Алексис и Руми) вели себя отменно, замок, несмотря на плачевное состояние, поддерживался в чистоте, дела не шли в гору, но хотя бы не ухудшались. Но сам Барон сильно увяз в карточных долгах, был постоянно пьян, а все дела за него пыталась вести его жена, которую Герцог искренне жалел.

– Так дальше продолжаться не может, – начал Феликс, – Кеден, такими темпами ты останешься ни с чем, и я бы сказал, что мне всё равно, но мне жаль твоих детей.

Детей действительно было жаль, ведь они подавали большие надежды: старшая дочь Кедена Вуарно была необычайно красива, ей было уже 15 и весь Сакраль стоял в очередь, чтобы сроднится с стремительно разоряющимся Бароном Вуарно, который в этот миг сидел перед Герцогом с совершенно безразличным лицом:

– Феликс, мы же оба знаем, что ты можешь помочь моей семье. Мы вообще друг другу можем очень существенно помочь.

Герцог знал о чём речь даже лучше, чем сам Барон. Элайдже Блэквеллу было всего 9 лет, но он был не погодам развит, и жутко избалован своей матерью. Ещё совсем недавно всё было хорошо, но несколько недель назад мальчик увидел Пенелопу Вуарно, которая очень мило вызвалась с ним поиграть в скрабл, в результате чего наследный Герцог влюбился в юную Баронессу.

– Ты издеваешься? Элайдже ещё 9, до момента, когда он женится ещё как минимум столько же, а твоя девочка через три-четыре года будет невестой на выданье. Я бы понял, если бы с её замужеством могла бы возникнуть проблема, но девочка по истине чудесная, какой смысл передерживать её? Да и мой сын ей ужасно не понравился.

Последнее было ни для кого не секретом, хотя Пенелопа была слишком воспитана, чтобы высказать такое о молодом Герцоге, просто последний совершенно бесцеремонно пролез в её мысли и устроил настоящую истерику капризного ребёнка, заявляя лишь одно «Если я ей не нравлюсь, то пусть её казнят!».

– Кеден, брак наших детей – не лучшая идея, – деликатно начал Блэквелл, – Думаю, что самым выгодным и для всех вариантом замужества будет сын Дронго Флэтчера, он завидный жених и первоклассный воин. Ему уже 23, он всего добился сам, состоянием обеспечен, образованием тоже… прекрасный вариант! Я пророчу ему место в Совете Сакраля, а дальше карьера только в рост.

– Флэтчер? Без роду без племени!? – возмутился Барон, – Ты с ума сошёл!? Моя маленькая Баронесса Сильвия…

–…Пенелопа! – поправил Феликс и нахмурился, – Твою дочь зовут Пенелопа.

– Точно! О чём я говорил?

Феликс глубоко вздохнул и решил тему не продолжать, ведь Барон был явно слишком пьян, чтобы складно выстроить свои доводы, а ссор крайне не хотелось. В комнате жутко сквозило и, хоть Блэквелл был магом воздуха и сквозняков не боялся, но всё же решил подкинуть дров в камин. Он повернулся к пламени и внезапно поднял голову на стену, где висела шкура убитого волка:

– Это что!? – сквозь зубы прошептал Блэквелл.

– Это? – Кеден расправил плечи, хвастаясь трофеем, – Увидел эту тварь вместе со своими щенками в горах! – когда он громко рассмеялся, Феликс сжал кулаки до бела, и атмосфера резко перестала быть дружелюбной.

«Тварь», что когда-то была замечательной матерью, висела, распластавшись над камином жалкого человека, который не мог позаботиться о своих «щенках». Немой укор от этой шкуры был двояким, ведь помимо тени былого величия, что таила в себе мощь бесовского волка, суть этой картины была ещё и в другом: символ рода Герцогов убили, освежевали и вывесили всем на обозрение.

Совершенно бесстрашно.

– Кеден Вуарно, – начал Герцог зловеще. Сквозняк проник между всех возможных щелей в обветшавшей кладке замка, раздувая огонь почти до пожара, – Через полгода я приду собирать жатву, и если твои дела не пойдут в гору, то ты останешься на улице.

Тогда Блэквелл не имел ввиду плохой конец для всей семьи и никак не рассчитывал, что Кеден через пару месяцев умрёт, а перед смертью поднимет целую смуту на юго-востоке. Обозлённый на бездействие Герцога, который на самом деле несколько лет продлевал агонию замка Вуарно, Барон сеял смуту среди аристократических семей Сакраля, что было на руку замку Дум.

Ещё пару лет назад смута бы угасла в зачатке, но репутация Герцога сокрушительно упала после слишком тесного знакомства с Эванжелиной Вэйнс, которая изменила его жизнь раз и навсегда.

Стоя на самой обрыве, Феликс вытянул вверх руку, чуть согнутую в локте, куда через пару мгновений приземлился очень крупный золотисто-бурый беркут Дайкон:

– Ну? – спросил Феликс у птицы и усилием мысли проник в память птицы. Он гладил красной от мороза рукой по золотистым перьям, – Молодец, мальчик!

Герцог улыбнулся новостям, подбросил птицу в воздух и телепортировался в Форт Аманта, из которого Дайкон принёс новости.

Он появился внезапно в самой отдалённой и самой маленькой спальне замка, где без движения лежала Эванжелина Вэйнс, а рядом с её кроватью стояла колыбелька, в которой молодая Линда Трэй качала младенца. Линда вскрикнула, услышав движения в комнате и схватила вязальную спицу для самообороны, но Герцог стоял как вкопанный и смотрел за происходящим круглыми от удивления глазами.

– Не место вам здесь, Герцог! – испуганно сказала Линда и тревожно посмотрела на младенца, который тихо захныкал.

– Чей… – начал Феликс отрешённо, – Чей ребёнок? И почему… Эва без сознания?

Он чувствовал колебания воздуха, циркулирующего по её организму, но, будь она спящей, то обязательно бы уже очнулась.

– Ох, Лорд Блэквелл… – покачала головой женщина, – Не гоже мне вам это рассказывать. Эванжелина против того, чтобы вы были здесь…

– Линда, говори немедленно, или я тут камня на камне не оставлю! ЖИВО! – крикнул он, – Что с Эвой!?

– Пять дней назад она почувствовала слабость. Её синие глаза… посмотрите! – они подошли к спящей Эванжелине и Линда приоткрыла веко, – Они выцвели, и я такого никогда не видела.

Женщина говорила тихо, нарочито спокойно, хотя слышно было, как она то и дело запинается, подбирая слова. Блэквелл сел на край кровати и приподнял голову своей любимой женщины с трепетом, он смотрел в её побелевшие зрачки, которые при этом странным образом реагировали на свет, но всё это менее зловещим, тем не менее, не становилось. Феликс гладил длинные волосы Эвы трясущимися руками и совершенно не знал, что делать, хотя пытался найти в мыслях какое-то решение, но тщетно.

Он настолько погрузился в раздумья и свою боль за любимую, что забыл о присутствии Линды, и уж тем более о хныкающем свёртке, который в этот момент сильно раздражал и был вообще не к месту.

– Я чувствую что-то… – тихо прошептал Феликс, – Что-то новое, что-то совсем другое…

– За эти месяцы многое изменилось, Лорд Блэквелл, как и за последние дни.

– Новый уровень?

– Третий.

– Сразу два!?

– Пару дней назад один, а до этого 4 февраля она стала магом четвёртого уровня.

Блэквелл резко повернулся к Линде, хотя смотрел вовсе не на неё, а на свёрток с успокоившемся младенцем. Всё вдруг стало очевидно, хотя он не знал, как реагировать. Маленький человечек, завёрнутый в зелёный плед громко сопел, гоняя воздух, будто не мог надышаться, и Феликс знал эти движения воздуха: малыш нюхал.

– Оно… оно меня нюхает! – прошептал Феликс.

– Он, – поправила Линда и улыбнулась, – Его зовут Винсент! Хотите посмотреть?

Но в эти минуты Феликс Блэквелл почти не отличался от бездвижной Эванжелины, что прибывала в очень глубоком сне, поэтому он не смог ответить, лишь пожал плечами. Линда не стала ждать разрешения, а подошла к Герцогу и протянула в его руки свёрток, в котором находился розовый серьёзный мальчик с не по возрасту осознанным взглядом.

– Две недели? – слабым голосом спросил Герцог, – Он выглядит… таким взрослым.

– Он очень необычный малыш.

– Ох и глазищи! – улыбнулся он, – У меня в роду таких никогда не было! Линда… он точно мой? Не пойми неправильно… я в любом случае в него уже влюблён.

– Ваш, Лорд Блэквелл, – женщина поклонилась и начала рассказ, – Этому есть много подтверждений, помимо «взгляда василиска», который у него появляется, если пелёнки мокрые, – она весело хмыкнула, но в миг стала снова озабоченной, – Роды были тяжелейшими, Эванжелина была близка к смерти, я думала, что не справлюсь в одиночку… ваш род всегда курируют Повивальные Жрецы, Мой Лорд, но где ж мне было их раздобыть?

– Надо было просто сказать мне. Я бы перевернул Сакраль вверх дном, но нашёл бы Жреца. Это куда проще, чем найти мага Квинтэссенции, который не хочет обнаружения… в среду я возобновил ваши поиски, потому что почувствовал изменения в магии, а оказывается… с тех пор она перестала скрываться. – пролепетал Блэквелл и с болью посмотрел на Эванжелину, – Почему она скрывалась? Почему не сказала, что ждёт от меня ребёнка!?

– А что бы вы сделали? Что бы изменилось?

– Я бы… спрятал, обеспечил всем необходимым, нашёл бы Жреца, был бы рядом, когда мой… – он посмотрел на младенца, который по-прежнему раздувал малюсенькие ноздри, вдыхая запах отца, – …Когда мой мальчик появится на свет.

– Я тут не при чём!

– Ты – моя подданная, Линда Трэй! А это – мой сын! Мой мальчик… это ведь не просто младенец, Линда, это наследный Элементаль, да они ведь оба могли умереть, чем ты думала!? – Блэквелл ни на шутку разгневался, но мальчик в его руках лежал бесшумно, лишь буравя изумрудными глазами аккуратно выбритое лицо своего отца.

– Я всё понимаю, Мой Лорд, но Эванжелина умеет убеждать…

– И куда вас это завело!? Вы в Аманте, в комнате для слуг, а Эванжелина четыре дня спит беспробудным сном! Я сразу знал, что она больная на голову, но теперь я знаю – вы обе рехнулись!

– Не ори, – хрипло буркнул голос где-то снизу, и Блэквелл повернул голову на спящую Эву, которая в этот миг просыпалась, – Ты мёртвого разбудишь, ей богу!

Эванжелина взялась за голову онемевшими руками, не открывая глаз и отвернулась от присутствующих, свернувшись в клубок. Герцог передал младенца Линде и тут же очень осторожно взял Эву на руки, почувствовав неладное. Он едва успел убрать её с кровати, потому что в следующий миг её вырвало. Феликс держал её волосы, давая рвотным массам выйти из организма любимой:

– Эванжелина… – позвал он её, когда её перестало рвать, – Ангел мой!

Она подняла голову и открыла уставшие синие слезящиеся глаза, которыми он всегда восхищался:

– Немедленно отпусти меня, Феликс Блэквелл! – прорычала она сквозь зубы, – Я не хочу тебя видеть!

– Лин, – обратился Герцог к Линда, – Оставь нас с Леди Вэйнс, которая сейчас огребёт по полной.

– Линда, не оставляй меня одну! Где Винни? Где мой Винни? Как он?

– Всё с ним хорошо, Эва. Мне жизнь дороже, я выйду! – сиделка откланялась и вышла со свёртком из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Эванжелина встала медленно и с большим трудом подошла к кувшину с питьевой водой. Прополоскав рот, она заплела волосы в шишку, поправила сорочку и обернулась через плечо, растерянно глядя на Лорда Блэквелла:

– Не время для ссор, Феликс. Сейчас есть кое-что, что я не понимаю, и лишь ты можешь в этом разобраться, – в её голосе звучала неведомая боль.

Блэквелл выдохнул, подавив в себе порыв выяснять отношения с любимой женщиной, которую искал 7 месяцев:

– Эва, ты поступила ужасно.

– Ты знал, что я жива, что тебе ещё надо?

Он лишь оттянул ворот своей тёплой кофты, обнажая знак под ключицей:

– Вот что мне нужно. Мне нужен мой Ангел, а ты… сбежала. Скрывалась… только Дайкон мне приносил вести о том, что ты жива!

– Феликс… – она медленно подошла к нему, смиренно глядя своими большими глазами, – Так было нужно. Твоя семья рушится, наш мир рушится из-за нашей любви, и… – она тяжело вздохнула, – Я сбежала, когда поняла, что беременна. Наш ребёнок – это конец единству Сакраля.

– Он – лишь повод для тех, кто сидит на низком старте, ожидая моего промаха.

– Вот именно! Ты войдёшь в историю, как Герцог, разваливший мир!

– Эва, но Сакраль уже рушится. С нашим сыном или без него, это лишь дело времени!

Он сделал движение навстречу, чтобы обнять Эванжелину, но она отстранилась:

– Нет. Это всё испортит.

– Мне без разницы, – твёрдо ответил он, – Я так скучал… любовь моя, мне без тебя мир не мил, иди ко мне!

И тогда она поддалась, ведь её хладнокровие было напускное, как и всегда. Момент воссоединения она наконец почувствовала, как сильно устала, как мало в ней сил и как её тело было напряжено на протяжении этих долгих семи месяцев.

– Ты изменился… – очень тихо прошептала она, уткнувшись носом в его плечо.

– Многое изменилось, мне пришлось лишь подстроиться.

– Магия, Феликс… больше не та, она совсем другая, а будет ещё хуже. То, что мы почувствовали на Убуде…

– Не напоминай мне про тот день! – свирепо рыкнул Блэквелл, – Я клянусь, однажды этот чёртом остров ответит за все свои чудовищные преступления, слово Блэквеллов!

Эта история не случайно так разозлила Феликса, ведь на то было две причины: во-первых, в момент, когда они подплывали к острову с внеплановым визитом (который был организован старейшинами Убуда), Эванжелина вдруг начала метаться от одного конца палубы к другому. Её скрутила боли в животе, голова болела так, что склеры покрылись капиллярами и смотреть на это было невозможно больно. Тогда Феликс, который ещё не знал о беременности Эванжелины, отдал приказ бросить якорь. Они остановились в ста метрах от острова и долго молчали, пока Герцог не решил оскорбить достоинство старейшин, отклонив приглашение. Блэквелл сам чувствовал неладное, но понять в чём причина не мог, поэтому решил не рисковать жизнью любимой женщины, которая уже в тот момент носила под сердцем его малыша. Второй причиной гнева Феликса при воспоминании о том дне было то, что произошло, когда корабль развернулся в сторону Мордвина. Эванжелина долго молчала и о чём-то рассуждала, не давая ни малейшего шанса поучаствовать в этом процессе. В тот день она решила покинуть Феликса навсегда, что и сделала, когда корабль зашёл в ближайшую гавань.

– Так было нужно, – ещё раз повторила Эва в ответ на мысли любовника, после их страстного воссоединения, от которого оба не могли перевести дыхание.

Она села в постели и потянула на себя простыню, смущённо прикрывая живот, который выдавал недавнюю беременность, но Феликс не видел в этом ничего постыдного поэтому дёрнул простынь на себя и опрокинул Эванжелину на кровать, рассматривая затягивающейся шрам от пореза:

– Почему он зарастает так долго? – спросил он, водя по границе разреза.

– Малыша пришлось вырезать недоношенным, потому что я уже не могла больше его носить… сил не хватало. Линда говорит, что возник конфликт плода и материнской магии. У меня был пятый уровень, у тебя второй, когда мы его зачали… он силён в тебя, поэтому магия раздирала меня изнутри, мне казалось, что меня вот-вот разорвёт на части.

– Как он вообще выжил – в этом вопрос!

– Потому что он… – Эва говорила настолько восхищённо, что в её больших синих глазах, казалось, отражался весь мир, – Он – совершенство, Феликс! Он – лучшее, что случалось с миром…

– Ну вот, – улыбнулся Герцог, – За семь месяцев ты променяла меня на маленькую писающуюся креветку с глазами-бусинками. Ты больше меня не любишь?

– Люблю, но теперь ещё больше, ведь ты подарил мне его!

– Ты сказала, что он – конец единого Сакраля, а потом, что он лучшее, что с нашим миром случалось. Парадоксальные высказывания, Леди Вэйнс.

Вдруг взгляд синих глаз померк, и лицо стало таким грустным:

– Линда вырезала его вечной сталью, потому что он не хотел выходить никак иначе. Не плакал совсем, лишь хныкнул от обиды, что его вынесли на свет, а в те минуты, когда порезали пуповину, я вдруг ощутила такую боль, что… – она замолчала, переводя дыхание, – Феликс, магия странно отреагировала. Винсент – особенный, он благословлён магией, он совсем не похож на других младенцев, я тебе клянусь. Я провела с ним всего полторы недели, но за это время я чувствовала столько, что не передать.

Феликс лёг на спину и притянул Эванжелину на себя, прикрывая сверху простынёй и покровительственно обнимая, давая понять, что бояться нечего, пока они вместе:

– Что это за беспробудный сон?

– Это… – она замерла и спрятала лицо в ладонь, – Не знаю. Мне показалось, что я видела какой-то странный сон, ведь такого быть просто не может.

– Что ты видела?

– Винсента. – хмыкнула она, – Только ему в моём видении примерно столько же лет, сколько сейчас тебе. Вы очень похожи, только он… неряшливее что ли! Там был и Элайджа. – она закусила губу, зная, что эта тема не самая лучшая для обсуждения.

Эванжелина ненавидела маленького Герцога всем сердцем, и это было взаимно. Их первая встреча получилась случайной, когда Эва прибывала в Мордвине инкогнито, она тогда нечаянно наткнулась на семилетнего Элайджу Блэквелла, буквально столкнувшись с ним спинами. Они отлетели друг от друга как однополярные магниты и щетинились подобно кошке с собакой. Элайджа к семи годам, проведёнными бок о бок с семейством Вон Райн, имел привычку обзывать людей в неподобающей для юного Герцога манере:

– Отребье! – кирнул надменный мальчик, и завёл руки за спину, задирая при этом нос.

– Какой же он грязный, кошмар! – ответила Эва, заведя в тупик Феликса, ведь мальчик выглядел опрятно и на нём не была ни единого пятнышка.

Почему она тогда сказала открылось позже, буквально пару недель назад, когда случилось кое-что до крайности неприятное. Юный Герцог разозлился на своего пса, которого Феликс подарил пару лет назад, за то, что тот не несёт ему мячик. Вместо возможных вариантов дрессировки или наказания, Элайджа повёл себя совсем уж неожиданно: он просто убил своего любимца.

Не зная, как реагировать, Феликс пытался объяснить мальчику, что тот совершил ужасное, но вместо раскаяния видел в светлых глазах своего наследника упрямство. Тогда Герцог не на шутку разозлился, лишил всех игрушек (в том числе любимого «потешного полка», который выполнял любую прихоть Элайджи) и отвёз сына в поместье Пемберли-Беркли, чтобы провести с ним воспитательную работу вдали от тех, кто поощрял любой каприз юного Герцога.

Через пару дней полного послушания Элайджи, Феликс наконец расслабился, и готов был пойти на мировую с сыном, но тот… пришёл со своим мёртвым гниющим псом, глаза четвероногого вываливались из орбит, но он всё же шёл, высунув язык наружу в ожидании команды маленького хозяина, который был собой очень доволен.

Феликс Блэквелл сел в ступоре, потому что в тот миг понял, что Элайджа Блэквелл балуется самой страшной из существующих практик в магии: Некромантией.

– Сынок… что же ты наделал? – только и смог из себя выдавить Феликс.

Пришлось дождаться, когда сын уснёт и сжечь мертвоходящего пса в ночи. Это было странным открытием для Феликса, и это тревожило его не прекращая, а со словами Эванжелины о её странном сне, возобновилось с новой силой:

– Говори, – велел он своей любимой, и та продолжила:

– Прости меня и не принимай близко к сердцу, ведь это всего лишь сон. Мне приснилось, что Элайджа гниющий демон с чёрными глазами. Очень сильный, очень страшный… вокруг него армия тел без души, движимых той магией, что в народе называют «чёрной смертью», – с каждым её словом Феликс всё больше погружался в ужас, понимая, что это не просто сон, но виду не подавал, – Твой сын пытал мага Квинтэссенции таким страшным образом, что молнии вылетали из её тела одна за другой, сбивая своей энергией живых трупов, но её муки лишь продолжались, пока она не упала замертво, – с ужасом прошептала Эва, – И тогда появился наш сын. Он в моём сне силён настолько, что и представить себе нельзя, ведь я никогда о подобном даже в легендах не слышала: он повелитель четырёх стихий, – она замолчала и осторожно посмотрела на своего любовника, который напряжённо слушал, – Он Архимаг.

Сказанное наполнило комнату тишиной и множеством разрезавших пространство деталей, которые в мыслях Блэквелла вставали в одну картинку с каким-то неприятным скрежетом:

– Это действительно невозможно, – натянуто улыбнулся он, – Оба моих сына – Архимаги. Триста лет не было ни одного, а тут сразу два, и при этом они единокровные братья. Да и твоя воображаемая Квинтэссенция из сна: чтобы из неё вылетали молнии, надо хотя бы второй уровень, но ведь это почти невозможно для твоей стихии… столько сильных магов в одном кадре – перебор, да?

– Да.

– А что случилось… в конце?

Эванжелина закрыла слезящиеся глаза, чтобы собраться с силами:

– Мёртвым место среди мёртвых, – тихо сказала она, – Демоны ведь по сути и так мертвы, Винсент лишь поставил всё на свои места.

И это было логично и правильно, да и всё было лишь сном, но предательский комок всё равно застыл в горле Феликса, который нутром чуял: у Квинтэссенции «просто снов» быть не может. Его маленький ещё пухлощёкий Элайджа, мальчик, который улыбался ему своими только выросшими коренными зубами просто не вязался с образом демона, однако тот мальчик, который вёл с победным видом мертвоходящего пса…

– Не плачь, это просто сон, который я у тебя заберу! – он гладил лицо своей любимой в попытке успокоить её.

– Ещё одна деталь. В моё сне Элайджа говорит «Я снова сделал это, хотя с твоей матерью было не так весело». – Эва всхлипнула, – Любовь моя, твой сын убьёт меня. Убьёт.

Глава 1

Было бы нелепо носить каблуки, служа в Мордвине, потому что напольные покрытия пестрили разнообразием от различного вида камня (мрамор, оникс, и даже обычная брусчатка) до всевозможных паркетов, наполированных до идеального блеска. В центральной части замка не было никаких извилистых путей, интерьер и отделка там была самая изысканная и новая, но вот в северном крыле, которое было самой старой частью древнего замка, была атмосфера средневековья, несмотря на отличную тепло- и гидроизоляцию. Ещё была одна особенность этого крыла: извилистые коридоры, крутые лестницы и множество произведений искусств. Это скрашивало путь до места назначения днём, но пугало ночью, как сейчас.

Тихая поступь удобной разношенной, но опрятной обуви и шелест подола гулко отдавалась от стен, эхом пронзая высокие своды четвёртого этажа, по которому целенаправленно шла медноголовая девушка с голубыми глазами.

В самом конце коридора перед спальней за большими, увенчанными резными узорами дверями цвета слоновой кости с золотой патиной, на холодном полу сидела Алиса, прислонившись головой к дверному косяку.

Сьюзен подошла тихо, боясь напугать Алису, и тихо позвала:

– Алиса! Извини, я принесла еду и лекарства.

Алиса подняла сонные глаза и посмотрела сначала отстранённо, но в миг лицо стало напряжённым:

– Поставь, – она указала рукой рядом с собой.

– Мне надо промыть раны Лорду Блэквеллу.

– Сначала я тебя осмотрю.

Сьюзен присела и тихо прошептала:

– Осмотри, при мне нет ничего запретного, но я точно знаю, что Лорд Ноксен распорядился о поставке большой партии сонных зелий, и они уже прибыли вместе с Лордом Картером.

Алиса кивнула и взяла корзину, чтобы осмотреть. Она нюхала и тщательно рассматривала каждый бинт, каждый бутылёк, пробовала на язык и пропускала ток. На дне лежал кусок свежего хлеба и сыра, завёрнутые в скатерть:

– Артемис велел тебя накормить, – так же тихо прошептала Сью, – Он очень волнуется. Поешь, пожалуйста, иначе он меня прибьёт!

Алиса провела рыжеволосую девушку в комнату, за которыми на своей кровати лежал спящий Блэквелл. Его тело было сильно изранено, но раны постепенно заживали, несмотря на сильную истощённость организма. Сьюзен бережно перевязывала раны, действуя очень осторожно, боясь задеть болевые точки Хозяина. Она потянулась к глубокой ране на груди, но внезапно Блэквелл схватил девушку за руку очень крепко, при этом не просыпаясь.

Алиса тут же оказалась рядом и начала медленно убирать пальцы один за другим с посиневшей от нехватки крови руки Сью.

– Часто такое? – спросила Сьюзен у Алисы.

– Второй раз. Ещё он иногда очень громко и истошно кричит, иногда начинает дымиться, – она показала на опалённый балдахин, – Огонь метнул, когда я вытаскивала из него шипы.

Сьюзен тяжело вздохнула:

– Линда скоро уже приедет, но она ничего с этим не поделает. На её веку не было практики с Архимагом, Алиса. Никто не…

Алиса больше не слушала. Она дождалась, когда Сьюзен уйдёт, закрыла дверь и снова села на пол, провалившись в дрёму. Проснулась она от грохота и шума знакомых голосов:

– Лучше б без тебя справился! – говорил Артемис, обращаясь к Эвансу, – Шуму навёл, будто мы доспехи разбираем.

Они несли из гостиной банкетку прямо туда, где сидела Алиса. Доставив до места назначения, она поставили её почти у самых дверей, и Артемис довольно выпятил грудь:

– Ортоптер стартовал сорок минут назад, Али, а это тебе удобства для дежурства.

Девушка была далеко не против мягкого миниатюрного диванчика, на который залезла и тут же оккупировала с улыбкой на лице:

– Это гениальная идея, мальчики! По полу дует, да и весь зад отсидела.

– Найджел, иди на пост, я пока подежурю, – распорядился Артемис и дождался, когда останется наедине с Алисой, – Ложись и спи, я если что тебя разбужу.

Алиса ласково ему улыбнулась и без слов повернулась на бок. Прошло меньше часа, как она услышала сквозь сон голос друга:

– Я не могу вас пустить, Лорд Ноксен.

– Щенок, прочь! – яростно шептал Николас.

Алиса резко соскочила и устремила грозный взгляд на Ноксена:

– Вы не пройдёте туда, сир, пока я не проведу досмотр.

– Что???

Не дожидаясь разрешения, Алиса проскользнула взглядом по одежде Ноксена и телекинезом выудила четыре бутылька с знакомой жидкостью:

– Снотворное, – тихо констатировала она, – Без него вы можете пройти, но будете вести себя тихо.

Лорд южной Фисарии не ожидал такого отношения и его тут же исказила гримаса негодования:

– Да как ты смеешь!? Немедленно уйди с моего пути, девчонка!

Но она ишь приняла боевую стойку и обнажила саи, смотря при этом спокойно и серьёзно:

– Ваша стража сдохнет прежде, чем вы коснётесь дверной ручки, а теперь соблаговолите оставить попытки напоить Лорда Блэквелла снотворным, потому что я не сойду с этого места, как бы вы не старались!

– Лефрой, Совету не понравится то, что ты занимаешься самодеятельностью! – Николас пустил в ход самый на его взгляд весомый аргумент.

– Плевать. Я – Лимбо, я защищаю своего единственного Хозяина, и буду это делать до последнего вздоха. Вам ясно?

В её глазах было спокойствие и холодная решительность, а слова полны убедительности, поэтому Николас лишь сделал шаг назад в отступлении, но сдаваться и не думал.

– Алиса, ты чокнулась, он – бомба замедленного действия! – кричал «Зевс», который к этому времени присоединился к спору.

– Как интересно, в мире магии… презирают магию!

– Да как ты не понимаешь? Он либо умрёт, либо переродится демоном, третьего не дано!

– Как это не дано? Он может справиться с магией и стать Архимагом! – спорила Алиса со страстью.

– Шутишь? Архимаг? Да у нас за всю историю было от силы полсотни Архимагов, а это больше чем десять тысяч лет!

– И как давно был последний?

– Некромант последний.

– Он демон, который не справился с магией, Герцог справится! Так когда был последний нормальный живой Архимаг?

– Триста пятьдесят лет назад.

– Так вот тогда пора бы уже появиться новому…

– Даже в этом случае он будет уже не просто магом!

– Конечно, он – Верховный маг и ваш единственный шанс выиграть в войне!

– Если до этого он нас всех не перебьёт здесь…

Алиса вдруг нахмурилась и опустила клинки, пытаясь казаться не столько воинственной, сколько способной здраво рассуждать.

– Господа, я знаю, что делаю, правда, – сказала она так убедительно, что даже Артемис, стоявший рядом, был готов поверить, – Поймите одно: мы сейчас имеем дело с диким зверем, с силой в её первозданности, а она не терпит оков.

– И что ты предлагаешь? Жертвоприношение ему делать? Тайные шабаши?

– Нет, – строго перебила она, – Вообразите существо, представляющее из себя антропоморфную персонификацию стихии, представьте, что там за дверью стихия огня в теле Герцога, а это сгусток рефлексов, он будет до крайности вспыльчив! Напоите его снотворным, и эта будет эквивалентом клетки, через пару дней у него выработается иммунитет и что дальше? Тогда эта и вправду будет бомба!

– А какие, к чёрту, варианты!? – крикнул Ноксен, – Укротить огонь?

– Его надо чем-то занять. Не думала, что когда-то скажу такое, но слава Богу, что мы на войне! Его нужно кинуть в пекло, и он будет машиной убийств, Аресом, не знающим усталости. Затем, надо нагрузить его таким обилием женщин, чтобы он взвыл от истощенности, и медленно показывать отрывки из того хорошего, что у него есть. Рано или поздно пожар станет домашним очагом, он вспомнит, как это быть человеком.

Советники слушали молча и внимательно и не сразу нарушили тишину своим комментариями. Картер подошёл к Ноксену и положил свою руку ему на плечо и осторожно заговорил:

– Её план мне нравится, – тихо сказал он, – Это большой риск, но если…

– «Если»! – перебил Ноксен, – «ЕСЛИ», Картер! Одна осечка и вспыхнут восстания! А что делать с Хранителями Крови? Они потребуют Блэквелла на туманный остров, уж будь уверен.

– Я ни черта не поняла из последнего, но прошу дать мне время. Я – Примаг и Лимбо, обещаю взять весь риск на себя, просто не мешайте мне, – убеждала Алиса крайне эмоционально, – Просто не мешайте.

– У нас и вариантов-то других нет, – подхватил Картер, – Ник?

Но Николас не спешил соглашаться, думал долго и, наконец, заключил:

– Девочка, у тебя неделя. Если он не придёт в себя, то меры будут радикальные.

Глава 2

…Так она и делала. Два дня Блэквелл лежал в постели в бреду, а на третий очнулся. Алиса читала книгу на своей банкетке перед дверью его спальни, как вдруг почувствовала запах дыма. Она открыла двери и увидела, как его кровать горит, но он лежит в ней спокойно и смотрит не своим взглядом в потолок. Алиса осторожно приблизилась, не делая резких движений, и подошла к полыхающей кровати. То было особенное пламя, не хаотичный огонь, а вполне контролируемое пепелище, не выходящее за рамки кровати.

– Хозяин? – тихо позвала она чуть дрожащим голосом, но он её будто не слышал, – Как вы себя чувствуете?

Он медленно обратил свой чёрный дьявольский взор на Алису, в глазах которой стояли слёзы, и уверенно произнёс:

– Неуязвимым и всесильным.

Больше он не сказал ничего, но с тех пор она была его тенью. Её отряд расчищал коридоры, когда по ним шёл Блэквелл, а сама она отвлекала его каждый раз, когда он был близок к тому, чтобы совершить непоправимое. И всё равно он вёл себя жутко: устраивал пьянки, после чего замок по ночам трясли подземные толчки. Когда он встретил сопротивление охраны, пытаясь выйти из замка, то избил их в мясо, едва не убив.

– Милорд, я знаю одно место, где полно более интересных занятий! – ласково позвала его Алиса и протянула руку, отвлекая его от побоев охраны, а сама сделала незаметный знак Артемису, который в это время караулил за углом, чтобы помочь часовым.

– Где это?

– В Форте Аманта сейчас буйствуют мародёры, – она взяла его за руку, и они тут же телепортировались в Форт Аманта.

Как и говорила Алиса, война привлекала Блэквелла, он бездумно бросался в бой и крушил всё на своём пути, и только она сопровождала его в такие моменты, прикрывая собой союзных воинов. Через сутки кровопролитий, он немного выдохся:

– Мне надоело, – коротко сказал он.

– Хорошо, потому что вы почти в одиночку одолели врага, – мягко сказала она и протянула ему руку снова, – Домой?

– А что там? – он сверлил её дьявольским взглядом, – Что ты можешь мне предложить?

– Вы наверно сильно проголодались, я накормлю вас.

– Хочешь… утолить мой голод?

– Мы ведь о еде говорим? – уточнила она, чувствуя себя неловко.

Блэквелл посмотрел назад, где лежало ещё тёплое тело врага:

– Еды везде полно, – изрёк он, явно имея ввиду тёплое человеческое мясо.

Алиса не смогла сдержать гримасу отвращения и чуть побледнела, понимая, что может произойти, если она не исправит ситуацию:

– От еды надо получать удовольствие, Милорд, а это мясо очень жёсткое и дурно пахнет. После еды вас ждёт ваш гарем, там у вас будет много работы, – она согнула спину в поклоне и потупила взгляд в пол, пытаясь совладать с собой, ведь знала, что эту тему опасно заводить с человеком, целиком сотканным из рефлексов.

– Секс? Я хочу секса! – с воодушевлением отреагировал он и перевёл зловещий взгляд на девушку.

– У вас вроде с этим проблем не было… – буркнула она себе под нос, но он всё слышал.

– Ты говоришь это так, будто процесс тебе не понравился.

– О… я… не была с вами, Милорд, – она опустила голову, – Вы не помните ничего?

– Не помню, – задумчиво произнёс он и запрокинул голову, вдыхая свежий воздух, – Я хочу, чтобы ты меня хотела.

Тишину нарушил заливистый смех Алисы:

– Ну как ребёнок! Нельзя ведь заставить хотеть – это невозможно… – она снова протянула руку, – Милорд, вас заждались изголодавшиеся женщины, которые помогут с вашим голодом. Пойдём?

Он снова взял Алису за руку и телепортировался с ней домой. Она предусмотрительно перевела его в южные покои и по тайной лестнице водила туда любовниц одну за другой, сама при этом дежуря на входе. Казалось, что со времени, когда она охраняла вот так кузена Аннабель Гринден, прошла целая вечность, но по сути это было меньше полугода назад. С тех пор многое изменилось, но Алиса всё равно стояла у покоев мужчины, который ублажал женщин.

Изменился только тот факт, что они выходили сплошь обожжённые, и Алисе приходилось лечить их ожоги и прятать воспоминания, чтобы они не доложили Советникам. Так прошли ещё сутки, а потом он наконец устал и решил поспать. Была уже глубокая ночь, и, прислушиваясь к тишине, Алиса осмелилась зайти в спальню.

На диване крепко спал её Хозяин, прижав к себе подушку и уткнувшись в неё носом. Алиса села рядом на пол и улыбнулась, разглядывая черты его лица.

Он был таким невозмутимым и расслабленным, будто и не было на его плечах всего груза магии, будто он был прежним, но еще более беззаботным.

– Винсент, – раздался её нежный шёпот в ночи, – Мой бедный Винсент, – она нежно поцеловала его в лоб, и увидела, как его губы растянулись в еле заметной улыбке, но он всё ещё спал.

Она погладила его волосы и тихо вышла, оставляя одного. Утром всё опять началось заново: Блэквелл развлекал себя очередной пассией, а Алиса охраняла его покой.

– Ну как? – тихо спросил Артемис, подойдя к Алисе совсем близко, – Совет вроде доволен, как ты справляешься.

– Всего четыре дня прошло, а я уже не знаю, чем его занять, – вяло ответила Алиса, подпирая лицо ладонью.

– Ну… – Риордан деликатно откашлялся и показал на дверь, – Судя по тому, что я слышу, ему там не скучно! Не мужик, а машина!

Он имел в виду ритмичные скрипы в спальне, которые свидетельствовали о крайней занятости.

– И это скоро надоест… – обречённо ответила Алиса, – И не зыркай на меня так, Артемис.

– Да просто хотел узнать, сколько это баллов по степени унижения? Ты на него запала, но стоишь тут и слушаешь, как он впервые на полную катушку использует весь свой гарем.

Убийственный взгляд Алисы, которая была на полголовы ниже друга, заставил Артемиса сбавить тон и немного ссутулиться:

– Слишком циничная реплика для человека, который обо мне заботится.

– Ответь.

Алиса снова бесстрастно смотрела перед собой, скрестив руки за спиной:

– Я не ревную, если ты об этом. Унизительно – возможно, ведь я не любитель выставлять интимное на публику, а приходится это слушать. Моральный же вопрос тут не стоит: девушки на всё согласны за денежную компенсацию. Это их выбор. Не слышать бы!

Артемис улыбнулся во все зубы и достал из кармана что-то крайне ценное, по его мнению:

– Возьми, малышка, это тебе! – он открыл ладонь и протянул ей затычки для ушей.

– А это выход! – улыбнулась она в ответ.

– Они ещё кое-чем незаменимы: если Блэквелл тебе что-то прикажет, а ты не услышишь, то не обязана будешь выполнять приказ. Верно?

Алиса злорадно хихикнула и прижалась к плечу друга со словами:

– Я бы не догадалась без тебя, спасибо! Главное не прослушать что-то важное.

С этими словами на лице Артемиса злорадство сменилось одобрением, а Алиса резко засунула затычки в уши, преодолевая смущение, потому что в комнате послышались очень уж довольные женские стоны и несколько позже они переросли в истошный крик от боли, но Алиса уже этого не слышала. Наложница вышла со слезами, прижимая руку к бокам, на которых были два сильных ожога, но Алиса была к этому готова.

– О, Али, – покачал головой Артемис, – Если он придёт в себя, то во век с тобой не рассчитается!

– Фиолетово, – буркнула она, – Отведи её к Линде и распорядись, чтобы очистили коридоры. Чую, сейчас будет всем хана! БЕГОМ!

И он взял на руки наложницу и быстро пошёл прочь.

Как и полагала Алиса, плотские утехи быстро пресытились Герцогу, и он вышел из комнаты с грохотом, только девушка уже ждала его в рабской позе.

– От тебя идут искры, – заметил Блэквелл, – Вряд ли кто замечает, ведь вокруг лишь идиоты! В тебе дремлет сила, я вижу, искорка. Встань. Стихия не может падать ниц ни перед кем, даже перед другой стихией.

– Моя сила в вашем распоряжении, Милорд… – проурчала она и слегла улыбнулась, и Архимаг в лице Блэквелла невольно улыбнулся в ответ и прикрыл глаза от удовольствия.

– Удовольствие… – повторил он по всей видимости то слово, что навязчиво оккупировало его мозг при виде Алисы, – Я получаю его всё меньше. Мне надоедает брать что-то, это странно, но я хочу что-то давать.

– Вы всегда давали окружающим больше, чем брали.

– А что я дал тебе? – он улыбнулся сахарной улыбкой и заглянул в серые глаза своей рабыне с любопытством, – Напомни мне.

Она вытащила саи из-за пояса и протянула их Блэквеллу, повернув ладони вверх:

– Вы подарили мне их.

– Вечную сталь, чтобы убивать… а я так-себе человеком был!

– Они мне очень нравятся, – возразила Алиса, – Они спасали мне жизнь не раз, а ещё они красивые! – добавила она с улыбкой.

Блэквелл, еле касаясь, провёл пальцем по манящей стали вверх к рубинам на рукоятках, и замер, увидев два полумесяца на запястьях девушки:

– Вот что я тебе подарил: оковы. Хорошо, что я умер.

– Вы всё ещё живы, – хрипло ответила она и опустила глаза, – Я чувствую…

– Даже так? А ну-ка посмотри на меня и скажи это в лицо, – он взял её лицо в свои руки, – Ну?

Она подняла голову и посмотрела в его чужие глаза с мягкостью.

– Я вас чувствую.

Но он смотрел бесстрастно и изучающе:

– В следующий раз не води ко мне этих дешёвок, они пустые. Приходи сама, тоже хочу тебя чувствовать, – его лицо озарила недобрая улыбка, а потом он встал и удалился.

Глава 3

Аннабель Гринден проспала в своей спальне пять дней под действием снотворного, а проснувшись, подняла шуму не меньше, чем сумасбродный Герцог. Через десять минут после того, как она устроила переполох в центральной части замка, она решила почтить своим визитом Лорда Блэквелла, но напоролась на охрану в лице Алисы Лефрой, которая встретила высокородную Графиню лишь безразличным взглядом.

– Сгинь, тварь! – приказала брезгливо Аннабель, но Алиса не спешила сдвинуться с места, – Не стой на моём пути, говорю! Думаешь, я не знаю, кому обязана тем, что провалялась в постели почти неделю?

Алиса коварно улыбнулась и наклонила в бок голову, хищно смотря на Графиню:

– Тот благодетель, очевидно, беспокоился лишь о вашей безопасности, Ваше Высокоблагородие, никак иначе!

– А сейчас? О чём беспокоится этот благодетель? О том, чтобы вовремя подкинуть кость взбесившемуся псу?

– Не согласна с вашей метафорой, Графиня.

– А, по-моему, вышло удачно.

– Не-а, – нараспев проурчала Алиса, – Дрянь вышла.

Графиня лишь сжала зубы и попыталась снова пройти мимо Алисы, но та преградила путь:

– Увы, только после досмотра.

– Ты не притронешься ко мне!

Алиса проигнорировала выпад и лишь подняла одну бровь, смерив Графиню надменным взглядом:

– Зелья, пилюли, лекарства, вечная сталь, яды, – она сделала паузу и улыбнулась, – Вы же, на сколько я знаю, большой любитель ядов… что-то из перечисленного с собой есть?

Фыркнув, Графиня отвернулась и высокомерно ответила:

– Нет.

– Вы обучены приёмам самообороны?

– Зачем мне это?

Алиса перестала улыбаться и тоже фыркнула. Она достала из сапога маленький ножечек и протянула Графине:

– Это небезопасно, – графиня взяла протянутый нож с пренебрежением, – Не злите его, не перечьте. Увидите дым, медленно отступайте, в глаза не смотрите. Медленно, никаких резких движений, ясно?

Высокомерно задрав голову, Аннабель царственной походкой вступила в комнату, но в последний момент обернулась:

– Мне это ни к чему. А ты, плебейка, закрой уши, потому что у меня свои приёмы.

Двери закрылись, и Алиса села на свою банкетку, погруженная в тяжелые мысли. Была ночь и свет был тусклым, на посту была лишь она одна, поэтому никто не видел, как слёзы одна за другой капали из её глаз, пока из комнаты снова доносился скрип и стоны. Алиса сидела и скороговоркой шептала себе одно лишь утешение:

– Пусть так, зато живой. Живой. Живой… – бубнила она, пока солёные капли падали на её колени.

Она заставила себя задремать, вставив затычки в уши, но проспала недолго, потому что почувствовала запах дыма, а это был плохой знак. Девушка резко села и вытащила затычки, услышав истошные крики.

Алиса ворвалась в спальню и увидела, как Лорд Блэквелл, стоя к ней спиной, одетый в не застёгнутые брюки, дымясь, подходил к Графине с явно недобрым намерением, а она со слезами на глазах и ожогом на плече, укутанная в одну лишь простынь, прижималась к стене. Алиса видела весь ужас на лице Графини, которая дёргала руками резко и угрожающе.

– Аннабель, – нарочито спокойно позвала Алиса, – Никаких-резких-движений, – вкрадчиво произнесла она каждое слово, – Медленно ко мне.

Но та будто была в ступоре, продолжая визжать и дрыгать руками. Блэквелл даже не повернулся к Алисе, хотя явно заметил её присутствие. Когда он сделал несколько уверенных шагов к Аннабель, извергая уже пламя, то Алисе ничего другого не оставалось, как встать между ним и истеричной любовницей Блэквелла.

– Милорд, прошу вас, – привлекла внимание Алиса, но он смотрел сквозь неё туда, где пряталась Аннабель, – Мы можем переместиться прямо в гущу битвы, можем даже…

– Прочь, – прорычал ей Блэквелл.

– Нет-нет-нет, пожалуйста! – молила рабыня.

– Прочь! – требовательней повторил он, – Иначе я убью и тебя.

– Да, убей лучше её! – взвизгнула Анна, и это спровоцировало Блэквелла, который телекинезом приманил тот ножик, который Алиса дала до этого Графине, и резким движением пробрался к ней, но Алиса снова встала на его пути.

Нож вошёл прямо между рёбер с лёгкостью, ведь Алиса сама точила его. Она лишь судорожно схватила воздух ртом и схватилась за шею Хозяина, пытаясь устоять на ногах. Она смотрела в его глаза и пыталась дышать, а он инстинктивно схватил её за талию. В это время Леди Гринден поспешила к выходу, но её присутствие, а тем более отсутствие, не привлекало внимание Лорда Блэквелла, ведь он всецело был занят другими событиями.

– Искорка… – растеряно прошептал он, не зная, что делать.

Он вытащил нож из ребра девушки, посмотрел на свою руку в ужасе и увидел кровь. Медленно отступая неровной походкой, Алиса побрела прочь из комнаты, оставляя за собой дорожку из крови, а Блэквелл всё так же стоял в ступоре и держал окровавленный ножик.

Алиса легла на банкетку, прижимая руки к ране, и пыталась позвать на помощь, но лишь громко заглатывала воздух. Кровью она залила не только обивку своего миниатюрного дивана, но и пол, на который капля за каплей струилась кровь. Ей вдруг непреодолимо захотелось спать, и глаза начали непроизвольно закрываться.

Она не столько спала, сколько бредила, потому что всё казалось слишком настоящим. Ей чудилось, что Хозяин сидит на полу рядом, положив свою голову ей на живот, и гладит её руку. Она глубоко в душе знала две вещи: что такое просто не могло произойти в реальности, и что от этой раны она не умрёт, надо лишь поддаться магии и позволить ей сделать своё дело.

Это зелье она точно знала на вкус и почувствовала, как в её рот заливается одна за другой капля лечебного напитка, и тогда кровь перестала выливаться из раны, а стала копиться в жилах, ушло неприятное ощущение промокшей одежды, которая в момент высохла. Слабость отступала, рана затягивалась и тело получала свою дозу сна, который после битвы за Мордвин был прерывистым и беспокойным.

Глава 4

Утренние посиделки в уютной библиотеке стали своего рода обязательной программой, пока «Омега» перекочевала из Форта Браска в Мордвин.

«…-Эклекея застыла в ожидании вестей с Мордвина, но всё, что может Совет, это убеждать людей, что всё хорошо, опровергая слухи.

– О каких слухах вы говорите, Лорд Саммерс?

– Герцога видели в Форте Аманта, в Мерлоксе. И знаете, что говорят о его взгляде? Что он Чёрный»,

Артемис перестал читать, потому что Дрейк громко закашлял:

– Ненавижу этого гада Энтони Саммерса! – с искренним пренебрежением заговорил медноголовый Дрейк, – Его убогая семейка отняла у Марка Кэмптон, а теперь Энтони гадит всем, кого знает.

– Дальше. – сурово распорядилась Алиса, и Артемис продолжил читать «Гермес»:

«– Я был в Мордвине в момент битвы, сражался со всеми бок о бок! – рассказывает нашему корреспонденту Барон Кэмптон.

– Это похвальная смелость! Не каждый Лорд в наше время выйдет на поле боя. Барон, так значит вы были свидетелем того, как Герцог сражался за свой дом? Это, наверное, впечатляющее зрелище! Говорят, что битва была великой, не обошлось даже без ещё одной интересной личности в лице Примага Алисы Лефрой.

– Меня, к несчастью, обезвредили слишком рано, чтобы застать Алису Лефрой. Тут ещё одна странность: я ведь проснулся лишь через сутки в замке, когда там царил уже пост апокалиптический хаос. Никто не мог подать мне ужин, не было лекарств, Советников на месте не было. Я столкнулся с невероятным пренебрежением со стороны дозора, которые быстро сопроводили меня, чтобы я покинул замок. На вопросы не отвечали… позже я пытался вернуться в Мордвин, чтобы помочь Герцогу, но… меня не впускали.

– Легендарная защита Мордвина?

– Она самая. Это не самое приятное ощущение, когда ходишь по месту, которое точно тебе знакомо, но замка там не видишь, а сделать шага дальше не можешь.

– Как вы думаете, Барон, почему вас не впускали в столицу?

– Не меня одного. Никого не впускали, кроме Советников…»

– Хватит. – оборвала Алиса, – Кто из вас сопровождал Саммерса?

– Я, Али, – отозвался Дрейк, – Жестковато получилось, конечно, ты прости, но не мог сдержаться.

– Так ему и надо, – сквозь зубы сказала она, – Он ведь всю битву провалялся в спальне под снотворным, никакого сражения он и в помине не видел.

– Будь он в сознании, тоже не спустился бы, это всем известный трус.

– Артемис… ты сделал то, что я просила? – она перевела взгляд на друга.

Все замолчали и посмотрели на Артемиса и Найджела Эванса, которые не спешили с ответом. Риордан запустил руку в карман и вытащил маленький скомканный листок бумаги, который добыл этой ночью:

– Али, можно я отдохну?

– У тебя пять часов.

– А потом на дежурство?

– Нет. Потом поедешь в Форт Браска. Точнее не поедешь, я тебя перенесу. Мне нужно, чтобы ты очень быстро всё сделал.

Она бесстрастно оглядела листок бумаги, на котором было множество цифр и знаков, которые были для неё очень важными:

– Найджел, вы точно сработали чисто?

– Можешь не сомневаться, – осторожно кивнул тот, – Я письмена аудиторов знаю, как свои пять пальцев, я работал в Оксе много лет, – с её кивка он продолжил рассказ, – Мы дождались сдачи отчета аудитора, потом Артемис вскрыл архив, и мы пошли искать нужный том. Слава богу это не заняло больше часа!

На лице Найджела появился некий энтузиазм, которого Риордан не разделял, потому что на нём была написана усталость и скука:

– Я прикрывал Найджела, а он в это время подделывал данные.

– Следы? – холодно уточнила Алиса.

– Кроме нас нападение видели несколько раненных из госпиталя, но им легко навязать идею, что Блэквелл никого не убивал, а лишь ранил.

– Да мы просто сами сымитируем на себе травмы, Сью ведь поможет? – предложил Дрейк, но Алиса резко перебила:

– Никаких Сью. Ни одна живая душа больше не должна знать о том, что произошло.

– Согласен, – кивнул Риордан, – Нельзя Сью впутывать, она из-за меня и так чуть не погибла.

– Хорошо, – рассуждала Алиса, – Допустим, вы сымитируете травмы, в битве за Мордвин появятся ещё четыре имени в числе погибших, в отчёте за вчерашний день этих убитых не будет, вы все будете молчать, а те раненные с госпиталя поверят в ваши раны…

– Почему мы прикрываем убийство? – в лоб спросил Риордан.

– Потому что, если Совет или ещё кто узнает, то Блэквелла попытаются убить.

– Не проще ли было не надевать на него кольцо, чтобы избежать проблем? Я ведь сам его тебе принёс, а ты его надела на его палец.

– А как ты думаешь, он бы привыкал к магии? Кристалл проецирует хаотичный поток силы в одно русло, твоё предложение в том, чтобы дать волю хаосу? – Алиса не на шутку начала выходить из себя, но в миг успокоилась и села, – Мы все устали, ребят, и я понимаю, что вам сложно понять мои методы. Если Лорду Блэквеллу будет грозить опасность, я не задумываясь встану между ним и тем, кто эту опасность несёт, такова природа Лимбо. Я помню вашу присягу, вы сказали, что будете со мной, несмотря ни на что, однако пойму, если вы передумали…

– Никто из нас не передумал. – уверенно сказал Дрейк и его поддержали товарищи, – Просто мы прикрываем убийство. Это не самооборона, не несчастный случай. Блэквелл просто…

– …Вспылил, – закончила за него девушка, – Я знаю. Дрейк… это не самое приятное воспоминание, но ты ведь помнишь, как ты жонглировал в Финилон-Каас?

– Сложно забыть, – кивнул тот, – Но я не держу зла.

– Из рук Блэквелла в этот раз выпало четыре тарелки. Их не склеить, не починить, мне жаль… но представь, что будет, если убрать Блэквелла? Разобьются сотни тысяч судеб. В наших руках обуздать хаос внутри Мордвина, чтобы тоже самое не началось за его пределами, просто дайте мне время.

– Но… – не успокаивался Риордан, – Али, ты ведь сейчас по факту… управляешь столицей Эклекеи, ты даже защитным куполом управляешь.

– Внешним. Внутренний…

– Ты управляешь Блэквеллом.

Алиса громко рассмеялась и не собиралась успокаиваться.

– Никто никогда не сможет управлять Винсентом Блэквеллом, – она перенесла вес своего тела вперёд, произнося вкрадчиво каждое слов и внимательно смотрела за реакцией друга, – Заруби себе это на носу. Я его Лимбо, это он мной управляет.

– Не так выразился: ты с ним ладишь.

– Ох, Арти… я угождаю Блэквеллу, читаю его желания. Это несложно, если он находится на уровне инстинктов.

– Ладно… план «Б»! – Риордан вытащил из куртки свёрнутую газету, которой в Эклекее быть не должно, – Слушай:

«Гадая о том, кто такая Леди Алиса Лефрой, у большинства всплывёт лишь клише Лимбо, но то будет ложной оценкой личности Лефрой. Пока узколобые Лорды Эклекеи и Ксенопореи клеймят эту неординарную женщину различными штампами своей не угоды и закостенелой брезгливости, Леди Примаг идёт впереди обеих властей (при том с самого начала), двигаясь к цели бесшумно и эффективно, мастерски играя лишь за себя.

Тому есть доказательства. Именно в этот момент за дьявольским кукловодом в лице Герцога Мордвин, сидит власть Третья: Алиса Лефрой и ей спец-отряд «Омега», который набирает популярность среди обычного народа. Странным образом Винсент Блэквелл сдаёт позиции…»

– Час от часу не легче! – буркнула Алиса, – Блэквелл не сдаёт в позициях, это бред сивой кобылы.

– Это информационная атака, Али, – поправил Дрейк, – Им надо зажечь на небосклоне новую звезду, воплотив в тебе все ожидания, которые не оправдал Блэквелл. Обычная схема выведения политика из строя.

Девушка не слушала, лишь о чём-то напряжённо думая. Её взгляд обвёл присутствующих, а между бровей залегла морщинка. Без лишних слов и объяснений она встала и подошла к Риордану, вырывая из его рук газету:

– Неприемлемо, – газета полетела в пышущий жаром камин вместе с листком скомканной бумаги, которую принёс Артемис, – Важно просчитывать врага, знать его мысли, анализировать его поступки, чтобы корректировать свои. Всё это лишь для того, чтобы быстрее и эффективнее достичь своей цели, а у вас… я не вижу, чтобы у вас была цель.

– Малышка! – Артемис встал и хотел взять её за плечи, но она вырвалась, – Ты неправильно меня поняла! Я просто не хочу пачкать руки из-за Блэквелла!

– А из-за кого хочешь? А? Ты ради кого стараешься, Артемис Риордан? Ради Совета соплежуев? Они ничего не решали и ничего не изменится…

– Но есть ты.

– Тогда тебе надо следовать моим целям, а не доказывать, что у меня они ложные! Я не могу и не хочу вставать во главе какого-либо города или тем более государства, каждому своё место, и моё – рядом с человеком, который создан для политики! Он убил четырёх человек, да… – она опустила глаза и тяжело вздохнула, а когда снова посмотрела на Артемиса, то была безжалостна, – Бальтазар видел, как по моей вине утонул целый остров с женщинами, детьми и прочими мудаками, но он почему-то был верен своим целям, он был верен Блэквеллу и всегда был честен со мной. Думаете он сходил с ума от восторга, когда у него отняли родовой замок, титул и семью? Когда отказался от своей фамилии? Когда получал бесконечные ссылки? Или когда на острове Убуд он увидел, что три сотни островитян пытаются вытравить из меня душу, называли дьяволом, он задумался над приказом Блэквелла? – её голос звонко, переходя на крик, – Он до последнего выполнял приказы, какими бы идиотскими они не казались. Вряд ли кто из вас вякнет о том, что Бальтазар Корфадон был обделён умом, наверняка он просто действовал во благо командира, сжав зубы, и выполнял приказ. Любой, кто хоть мало-мальски знает историю, согласится, что единение и подчинение тому, кто руководит страной и боевыми действиями, всегда были залогом победы страны. Исключений из этого правила не бывает. А ты… – она ткнула Артемиса пальцем в грудь с силой, – Ты, мой дорогой, поддаёшься на провокации, хотя твоей мечтой ещё полгода назад было служить Герцогу Мордвин, а не какой-то Алисе или уж тем более Совету. Что изменилось?

Риордан лишь молча сел и потёр шею. Алиса знала, что значит этот жест: стыд и сомнение. Когда все вышли, он спросил:

– Что должно произойти, чтобы ты свернула с пути?

– Мой путь извилист, на нём много поворотов. Неправильные вопросы задаёшь.

– С тобой всё так сложно… ты больше не будешь со мной говорить сегодня?

– Не горю желанием, но выхода нет. Ты сомневаешься, Артемис. – сказала она с тяжестью, – Знаю, ты и раньше видел всё в другом свете, иначе не пришёл бы в Мордвин, но… – она перевела взгляд на него, – Раньше у тебя была мечта, ты шёл к ней наперекор судьбе. Больше я в тебе этого не вижу, как будто…

– Как будто я разочаровался в своей мечте, – закончил он, – Я попал в Мордвин, начал служить. Да, мне было несладко, но я боролся за идею.

– Арти, Сакраль не стал хуже, чем был полгода назад, Некромант не стал Мисс Мира и филантропом, Блэквелл всё такой же тиран и диктатор, вокруг всё такой же человеческий фарш в перерывах между невежеством и нескончаемой беспорядочной ёблей. Что изменилось?

– Ты права, ничего не изменилось, но появилась ты, – он замер и опустил глаза в пол, – Алиса, ты тогда села на снег, положила мою голову на свои колени, и я перестал видеть небо, потому что ты заслонила его. Ты показала, что всё может быть иначе… – он улыбнулся, – Чтобы почувствовать близость, не обязательно заниматься сексом, можно просто любить, и я ведь люблю! Я понял, что вся моя жизнь – обман, ведь верил, что я – ничто, потому что у меня нет богатства лордов, нет семьи, нет военного образования, но всё это ты дала мне: ты стала моей семьёй, показала, что можно обучиться чему-угодно, было бы желание! Раньше я видел надежду в Мордвине, но я вдруг понял, что это всего лишь груда камней, но ты… ты действительно творишь чудеса, даже по меркам Сакраля.

Не зная, как реагировать, Алиса заметалась по небольшой зале библиотеки.

– Он предупреждал меня… – сорвался шёпот с её губ, – Предупреждал. Где эта чёртова книжка!? – вспылила девушка, пробежавшись глазами по книжным полкам.

– Какая?

– Боллан. Чёртов Боллан!

– Ты о чём?

– Арти, – она заговорила чётче, – Я – дьявольская отрыжка, он был прав.

Это рассмешило Артемиса, что было крайне неуместно.

– Что ты хочешь найти в этой книге?

– Ответ. Хоть один. Надо найти её, Блэквелл наверно прячет её у себя, в его кабинете есть книжная полка… в спальне тоже, но там вряд ли.

– В его кабинет никто не может зайти, на нём заклинание.

– Точно…

– Али, – позвал Риордан, – Я тут подумал, – он поднял глаза, но Алиса отвернулась и отошла от него подальше, – Куда ведёт тебя твой путь? Да, допустим, Блэквелл справляется, ты следуешь за ним тенью, стеля хворост, чтобы смягчить его падение, но это не цель.

Внезапно она обернулась к другу уже совершенно другой: зловещей, хитрой и властной Алисой, о которой писала запрещённая в Эклекее газета:

– Ты начинаешь задавать правильные вопросы, Артемис.

– Дай догадаюсь: прямых ответов на которые ты мне не дашь?

– И это тоже правильный вопрос! – подмигнула она и снова не ответила, – Ещё раз увижу тебя с этой жёлтой газетёнкой, нарвёшься на неприятности.

Глава 5

У камина стоял Дрейк, и девушка уловила в его осанке какую-то обречённость и… горе. Когда он повернулся к ней, то его лицо было серо-зелёного оттенка, вопреки тёплому освещению комнаты. Он посмотрел поникшим взглядом на девушку.

– Что случилось?

– Отчёт от Артемиса.

Дрейк выглядел очень болезненно и отрешенно. Он принял какую-то напряженную позу и сжимал кулаки добела, в глазах непонимание. Он протянул Алисе бумагу.

– Я не могу читать сейчас… – сказала она, имея ввиду ту усталость после многочисленных телепортаций, ведь этой ночью она прыгала в пространстве за Герцогом, который пытался от неё скрыться. Буквы плавали перед глазами, примешиваясь в неразборчивую кучу, будто высмеивая беспомощность Примага.

– Тут… короче говоря, Артемис с Лесли установили, что в Форте Браска в ту ночь орудовал малочисленный отряд альфа-наёмников.

– То есть искали они меня.

– Думаю да. На Мордвин была запланированная облава, ведь ты видела мундиры и повязки на воинах Ксенопореи? Али, они прилетели на ортоптерах, скорее всего вверх по реке, но через всю, блядь, Эклекею! Блэквелл был готов принять врага, но не просчитал ещё одну деталь: одновременно со всем прочим в Форт Браска был послан отряд, чтобы истребить единственного человека, который сумел развернуть в Эклекее «операцию влияния» под флагом не Совета, который бы сдал власть Некроманту, а именно Блэквелла.

Алиса подняла голову на гобелен с изображением красного волка на фоне золотого солнца, который символизировал род Блэквеллов.

– Я обратила внимание на ортоптеры врага, их было семнадцать. Саммерс был в Мордвине, значит не он пропустил через свою границу врага.

– Вероятнее всего Гринден.

– Его дочь тоже была здесь.

– Вообще-то не факт, что он знал об этом. Аннабель скрывает от отца то, что живёт в Мордвине, ведь…

– О! – воскликнула Алиса, – Вот зачем она делала крюк через Форт Браска? Чтобы мелькнуть там…

– Очевидно, что да.

Таким образом Говард Гринден чуть не стал причиной смерти своей единственной дочери, которую безумно любил, и Алиса не удержала злорадной улыбки, но злорадство в миг исчезло, когда девушка вновь погрузилась в мысли о том, что именно из-за неё был убит Бальтазар Корфадон.

– Расул? – спросила Алиса.

– Прятался в горах. Тут большой вопрос…

– Потому что он знал, что надо прятаться? Да, я думала об этом. Я ведь предупредила его о том, что что-то не чисто… вместо того, чтобы разобраться в ситуации, держать оборону, он слинял. И этот человек мне доказывал, что рабам Лимбо верить нельзя… да уж! – она хмыкнула, – Он жив?

– На ладан дышит, если серьёзно. Была гроза и его… молнией ударило, – многозначительно отчитался Дрейк.

– Упс… – Алиса подняла брови, – Я не причём. Даже не смотри на меня так, правда, это не моих рук дело!

Он замолк и посмотрел в огонь, который разошёлся не на шутку. В комнате было слишком жарко, и на лбу у Дрейка выступил пот. Алиса стояла к камину куда ближе, но ей жар был словно ни по чём, однако она заметила пот на лбу друга. Девушка смотрела чужими холодными и отрешёнными глазами, а потом резко выставила руку к камину и властно крикнула:

– ХВАТИТ!

Из её ладони ударила молния прямо в пламя, и оно по её воле стало утихать, теперь уже уютно потрескивая.

– Я правда не причастна к несчастному случаю с Расулом, Дрейк. Но, если бы я была там, то наказала бы его за дезертирство, ведь он пытался слить Форт, в который мы с вами вложили столько сил.

– Алиса, так нельзя… Расул Тагри – наследный горец, он глава своего народа.

– Не спорю, он нужен живым. Но ведь он жив?

– Одной ногой в могиле. Твоя магия так же страшна как Некромантия, поэтому её боятся.

– Ой, не перегибай! Это всего лишь ток… – она спроецировала в руке шаровую молнию, которая залила искристым светом комнату, – Я навещу Расула, он не умрёт. Достаточно с него наказания, – она перевела взгляд от сгустка энергии в своей ладони на Дрейка и спросила, – Ты выглядишь испуганным.

– Потому что иногда я реально думаю, что служу дьяволу.

Она криво улыбнулась наклонила в бок голову:

– Не волнуйся, дьявол своих не обижает.

Глава 6

Поведение Герцога было до крайности вызывающим: море алкоголя, гаремные шлюхи и полное игнорирование обязанностей в Совете и военном деле. Он, конечно, и раньше так делал, особенно пьянствовал, но только после тяжёлых битв, когда приходила бессонница от увиденного ужаса на поле боя. Но сейчас было совсем иначе, и его союзники это не приветствовали, только боялись выражать недовольство. И причина была очевидной: Блэквелл был не в себе. Разум отказывал от того постоянного потока магии, разрушающей его мозг. Хуже всего были его глаза. В них была чернота, как будто смотришь в глаза самому дьяволу. То же самое говорили и о Некроманте те, кто переживал встречу с ним, и потому начали ходить слухи, что Эклекее превращается во второе движение Ксенопорее.

Жители замка прятались от Хозяина, стараясь не попасться ему на дороге. Советники тщетно пытались наладить общение с ним, но ничего не выходило, потому что Герцог впадал в очередные приступы. Шло время, раненные воины выходили из палат госпиталя, а Герцог всё ещё был «болен».

Атмосферу дополняла жуткая жара в замке из-за пылающих днём и ночью каминов. Холодный камень старых коридоров накалился, источая жар, как и весь замок. Посмотрев в светлое время суток издалека на Мордвин, можно было увидеть, как вокруг искажается воздух, как будто плавясь. Жители замка ходили с испариной на лбу, ночи становились невыносимо жаркими, а периодические пожары держали слуг в постоянном напряжении.

Алиса в последние сутки не знала, как подступиться к Герцогу, ведь он вёл себя ещё более непредсказуемо. Когда девушка отвлеклась, буквально на час оставив Блэквелла под наблюдением Найджела Эванса, Архимаг разбил целую коробку с новыми зельями и напугал Линду до обморока. Алиса не ожидала, что он будет так агрессивен с женщиной, которая была частью его хороших детских воспоминаний, он лишь стоял и смотрел как Линда лежит без сознания на полу.

– Милорд, у Линды слабое сердце, не нужно было её пугать, – как можно спокойней заговорила Алиса, но Блэквелл не ответил, лишь развернулся и вышел прочь с кухни.

Весь оставшийся день она ожидала от него подвоха, но он вёл себя примерно: лишь сидел за своим фортепиано и неотрывно играл. Когда она убедилась, что всё под контролем и Блэквелл занял себя на какое-то время, то пошла в свою комнату, а на посту её сменил Риордан. Алиса приняла душ, обернулась в халат из тонкого хлопка и вышла на балкон. Долго смотря на просторы северных земель, она не сразу заметила Хозяина, наблюдающего за ней. Алиса дёрнулась от испуга и инстинктивно прикрыла халатом все оголённые детали своей кожи, но Блэквелл неожиданно протянул ей расчёску. Ей ничего не оставалось, как причесаться, пока он пристально за ней наблюдал, не проронив ни единого слова. Дождавшись, когда она заплетёт косу, он вышел из комнаты, а Алиса стояла и недоумевала: что же всё это значило?

– Арти… – тихо позвала она друга, который на середине визита Хозяина постучал к Алисе, чтобы убедится, что Блэквелл у неё.

– А?

– Как я выгляжу?

Тот недобро прищурился и скептически обвёл Алису взглядом:

– Как возбуждённая женщина. Э-м-м, у тебя соски торчат… – сказал он и почувствовал, как Алиса его больно ущипнула, – Хорошо ты выглядишь, Али, что за вопрос?

– А с волосами у меня беда?

– У тебя красивые волосы… – буркнул он, – Что за допрос?

– Да… ничего не понимаю. Архимаг телепортировался ко мне в спальню и всучил мне расчёску. У меня уже мозг дымится от его причуд! – она хлопнула перед носом Артемиса дверью, и слышно было, как расчёска полетела во что-то, при столкновении с чем издала громкий звук.

Через несколько часов Герцог стоял в каминном зале у одной из самых загадочных картин и смотрел на неё очень долго. Это был пейзаж Мордвина, как будто человек, его рисовавший, находился в море. Вообще создавалось впечатление, что художник очень неравнодушен к воде и замку, изображая своё видение очень нестандартными мазками.

Алиса тихо подошла к зловещему Герцогу и ждала, когда он оторвётся от своих мыслей. Она единственная, кто эти дни общалась с Блэквеллом, хотя назвать их контакт «общением» было сложно. Винсент Блэквелл не упускал возможность унизить или оскорбить Алису, но та не обращала внимания, чем приводила Хозяина в бешенство.

– Что? – нетерпеливо и грубо спросил он.

– Надо бумаги подписать…

– Мне не надо.

– Здорово, мне тоже это не надо. Вот и чёрт с ними! – она бросила бумаги в разожжённый камин, рядом с которым стояла.

Блэквелл видел это боковым зрением и уголки губ расползлись в улыбке.

– А что за бумаги?

– Да какая разница? У вас впервые за долгое время есть уважительная причина, чтобы не заниматься этой дебильной политикой, зачем заморачиваться? Отпуск!

Блэквелл в очередной раз улыбнулся и снова вернулся к картине:

– О чём ты думаешь, когда смотришь на эту картину?

Алиса обратила глаза к ней и задумалась:

– Это единственная картина, которая выбивается из всего разнообразия мазни Мордвина.

– И почему?

– Ну… начнём с того, что в этом зале висят только портреты ваших именитых предков, плюс то, что она… странная. Хотя очень красивая. Как так детально можно нарисовать замок, находясь… в море? Или тут вмешались человеческие технологии?

– Нет, никаких технологий. Что о художнике скажешь?

– Талантлив. И он привязывается к местам и вещам, а не к людям. Он, скорее всего, вообще людей не любит. Он псих, боюсь даже, что психически ненормальный. Но рисовали не вы…

Блэквелл рассмеялся и повернулся к девушке, смотря на неё дьявольскими глазами. Алиса слегка поёжилась от такого взгляда, но не испугалась, ведь привыкла.

– Не я, это точно.

– Вы говорите об этом уверенно, значит что-то помните?

– Ага… – только и сказал он, не давая возможности продолжить тему, – Что ты ещё можешь сказать о картине?

– Нет ни людей, ни животных и птиц… но Мордвин всё же кажется одушевлённым, но не таким как всегда, как и море. Земля выглядит пустой, а вот что с небом вообще понять сложно, – Алиса подошла к картине очень близко и прищурилась, – Это типа закат такой? Какая чёткая линия горизонта… – девушка приблизилась ещё ближе, её глаза расширились, рот приоткрылся, и она вскрикнула. Блэквелл стоял позади и поймал её за плечи, когда она внезапно отскочила от картины.

– Что? – спросил Блэквелл.

Алиса подняла на него испуганный взгляд:

– Я… – она начала было говорить, но осеклась и потёрла переносицу, собираясь с мыслями, – Хватит. Я не хочу.

– Продолжай! – настаивал Блэквелл.

– Ветер… он вот здесь есть, – Алиса вела пальцем по ряби на воде и брызгам, рассеивающимся по воздуху, – Но нет направления. Художник замыкает движения воздуха и сводит на нет! – девушка двигала пальцем туда, где были видны только волны уже без ряби и брызг воды по ветру, – Здесь ветер перестаёт влиять на воду, волны идут по законам нашего мистера Икс. Но хуже всего… – Алиса глубоко вздохнула, – Солнце должно садиться не так, как на картине. Оно должно быть здесь, и мы должны видеть закат с этого ракурса в это время года. Но на картине его нет, точнее есть его отражение в воде, и оно… оно тонет. Он убивает символ огня в воде, как и воздуха, который он просто замыкает. Здесь жива только вода, жив Мордвин, который ваш брат очень любит, и детально знает, но суть замка, суть колыбели стихий ему понять не дано. Ему было не больше четырнадцати, когда он это нарисовал…

– Да. Он обожал живопись… – задумчиво сказал Хозяин и подошёл к столику, – Ему было четырнадцать, когда отец написал завещание. Мордвин выбрал меня, ты же знаешь, искорка, что замок сам выбирает себе наследника… хотя текущий Хранитель имеет право голоса.

– Я бы на месте замка тоже выбрала из двух зол меньшее, ведь ваш брат не следствие игр с Некромантией, не несчастный случай сделал его таким. Да он по жизни ебучий монстр!

– Отец был согласен с выбором замка, он на самом деле заведомо знал, что так будет, – Блэквелл сделал паузу и посмотрел на портрет своего отца, – Не очень дальновидно. Когда мой сводный брат не получил то, ради чего по сути его готовили, то его просто стёрли как Элайджу Блэквелла. Отец сам подписал приговор своему сыну.

– Приговор был подписан намного раньше, Милорд. И не судите строго своего отца, он был великим человеком.

– Мой брат любил его, пока не появилась моя мать, пока не родился я. Это было ошибкой.

– Вы на полном серьёзе сейчас? То, что произошло, не было ошибкой, вы не ошибка, вы – Хранитель. Ваш брат сильный маг с довольно сильной волей, который сознательно делал выбор в пользу того, кем он в итоге стал. Да, были тяжелые испытания, и он их не прошёл, но и у вас были испытания не легче, и вы прошли их успешно, несмотря ни на что.

Блэквелл сделал большой глоток алкоголя и посмотрел на девушку зловеще:

– По мне похоже, что я прошёл их?

– Я бы использовала метафору «вышел сухим из воды», что крайне символично.

– И всё же было ошибкой привести в свой дом Эву Вэйнс.

– Он послушал сердце.

– Это слабость. Слабость человека, который отвечает за жизни миллиардов людей.

– Да, пусть он Великий полководец и правитель, но всё же человек. Из плоти и крови, со слабостями. Что в этом плохого?

– Что плохого? – Блэквелл громко рассмеялся и развёл руками, – Больше двадцати лет идёт война, две трети населения мертвы, потому что он послушал сердце.

Алиса устало подошла к креслу и упала в него поперёк так, что ноги оказались на подлокотнике:

– Милорд, возможно, он допустил ошибку, но это как спорить о том, что первичней: курица или яйцо. Вы в чём-то правы, но вами движет только холодный расчёт и логика. Нельзя игнорировать сердце. Феликс Блэквелл был Великим, на него слишком много взвалили с пелёнок, и всего однажды он сделал что-то для себя, выбрал любовь, а не долг. А как бы вы поступили?

Блэквелл опустил голову и осторожно посмотрел на Алису.

– Человек, которым я быть не хочу, выбрал бы долг.

– А кем вы хотите быть? – спросила Алиса очень аккуратно.

– Скажем так, этот человек с лёгкостью дал бы тебе свободу.

– Щедро. Только какой ценой?

– От тебя бы ничего не потребовалось.

– Всегда есть цена, вы сами говорили. Если плачу не я, то кто? Мы ведь на войне, если вы отпустите меня, то кто-то поплатится зубами, ногой, головой, жизнью… свободой. Список может продолжаться до бесконечности.

– Тебе есть дело до чьих-то жизней? Какая к чёрту разница кто умрёт? Главное, что ты будешь свободна.

– Хороший вопрос! Совесть. Эта гадость вроде так называется.

– Можно подумать, она у тебя есть…

– Не уверенна. Но знаете… когда я очутилась в этом мире, я сразу знала себе цену. Я ужасно самоуверенная по жизни, даже высокомерная, и я не стыжусь этого, ведь люди вокруг идиоты, а я не должна чувствовать уколы совести за то, что я лучше. Так же я осознала, что моя сила кому-то понадобится, ведь глупо предполагать, что, появившись в этом мире, я буду распоряжаться силовыми ресурсами сама. Кто я, в конце концов? Я знала, что по мою душу будут приходить снова и снова, мне было без разницы что будет со мной, и ничего с тех пор не изменилось, кроме… кроме того, что я стёрла себе память. Я боялась только за своих родных, боялась, что выведу на них след своей дерзостью.

– Я знаю кто твои родные.

– Вот именно. Вы знаете. Я покорилась вам, я приняла своё рабство только в вашем лице. Дайте мне свободу, за мной придёт Некромант, ведь по силе только он меня превосходит, но я не буду покоряться его целям, я выберу смерть. И вряд ли это называют совестью, нет, это эгоизм. Просто разница в том, сколько погибнет людей, прежде чем я приду к тому, что и так очевидно.

– Огласи!

– Очевидно: я не вижу перспективы свободы для себя, пока идёт война, потому что, где бы я ни была, она нагонит меня или моих близких.

– Ты отказываешься от свободы?

Она сделала паузу, а потом неуверенно спросила:

– Глупо, да?

Через полминуты он подошёл к Алисе, которая увлеклась разглядыванием картины, и подал кружку с чаем, чему она была удивлена. Сам он сел на второе кресло, стоявшее напротив, и начал пить чай.

– Вы ведь намеренно повесили эту картину сюда. Почему она так важна?

– Чтобы помнить, что человек, с которым я всю жизнь борюсь – мой брат.

– Или для того, чтобы помнить, что этот монстр когда-то был человеком, так же не лишённым талантов и слабостей?

Губы Винсента вновь исказила странная улыбка. Он смотрел на догорающие бумаги в камине и медленно пил чай.

– Зачем ты постоянно меня преследуешь? – задал он вопрос девушке, которая закатила глаза и лениво потягивала чай из фарфоровой кружки.

– Совет не нашёл никого более ненужного, чем я. Все остальные вас бояться.

– Но не ты.

– Ну да, я ведь почти тоже самое и сказала…

– Ты подчиняешь мне, а не Совету. А я ничего не приказывал, поэтому можешь не выполнять их поручения.

– Я лучше с вами посижу.

– Зачем?

– Лучше сдохнуть от вашего бесконтрольного гнева, чем столкнуться с безграничной тупостью и мышиной возней ваших подчинённых. Они же лебезящие дегенераты! – она запрокинула голову на подлокотник кресла и замотала ногами.

Блэквелл расслабился и засмеялся. В эту минуту он был чуть ближе к былой человечности, что Алиса сразу почувствовала.

– У тебя совершенно отсутствует инстинкт самосохранения.

– Абсолютно!

– Ты сказала правду, но не всю, искорка, – он чуть улыбнулся ей.

А она вздохнула и улыбнулась в ответ:

– Мы с вами, как ни крути, в одной лодке.

– И? Капитан не покидает тонущего корабля, но ты…

– Я похожа на… крысу?

– Нет! Просто не обязательно тонуть со мной.

Алиса ничего не сказала, лишь прикрыла глаза и отрицательно показала головой, будто всё звучало неправильно. Их глаза встретились, и визуальный контакт был довольно долгим, пока его не нарушила реплика Хозяина.

– Ты… мистически красива.

Глаза его были по-прежнему черными, но Алиса готова была поспорить, что сейчас с ней рядом её прежний Хозяин. Её щёки налились краской, и она отвела взгляд.

– Ты смущаешься. Не привыкла к комплементам?

– Я не привыкла к комплиментам от вас, Хозяин. Вы обычно клеите меня более грубым способом.

– Опустим то, что я крайне редко ухаживаю за женщинами, прежде чем переспать с ними, так ведь и ты бы не оценила букеты крикливых цветов, шоколадные конфеты и тому подобное. Тебе ведь это не нужно.

– Мы можем вообще опустить эту тему, потому что мне очень много чего не нужно. Я бы сказала иначе: мне нужно очень немного, но тут фактор качества. И спасибо за комплимент, Милорд.

– И что тебе нужно?

– Я готова говорить с вами на любые темы, кроме этой.

– Ты не хочешь обсуждать свою личную жизнь?

– Да, как и её отсутствие.

– Почему?

– Потому что не собираюсь разглашать то, что является ключом от моих слабостей.

– Это ведь может означать только одно: за твоим возмутительно привлекательным третьим размером груди, ты прячешь сердце! Надо же, не думал, что оно у тебя есть.

– А всё так изысканно начиналось… – она закатила глаза.

– Ты о чём?

– Ерунда.

– То есть, направление верное? Тебе всё же нравится, когда за тобой ухаживают?

– Вам-то это зачем?

– Ты – женщина.

– Бог мой! Правда? – рассмеялась Алиса, – А вы, стало быть, мужчина?

– Всё верно. И нам надо с этим что-то придумать.

Он выглядел хитрым и спокойным, ведь всецело поддерживал игру, что затеяла с ним Алиса, это было…

– Интересно! – резюмировал он, широко улыбаясь, – Бои и секс надоели мне быстрее, чем это.

– Жизнь может быть увлекательной. Я покажу вам, если позволите.

– Что ещё припасено у тебя в рукаве?

– Ммм… – интригующе начала она и без спешки отпила чай. Алиса хитро посмотрела на огонь, а потом на Хозяина, переводя вес вперёд и заговорщицки говоря, – Я хочу показать вам мир без границ.

– Ты будешь со мной? – он повторил её движение навстречу и подхватил заговорщицкий тон.

– Вы против?

Он не ответил, потому что их уединение нарушил нежданный визит. Дверь каминной залы зашла Аннабель Гринден и встала, как вкопанная, увидев, как Герцог и его рабыня лежат в соседних креслах и пьют чай. Вид у них был явно довольный, что привело Графиню в бешенство.

– Вы снова вместе!? – завопила пронзительным голосом она, – Я думала она уже сдохла от потери крови!

Блэквелл медленно поднял зловещий взгляд на Графиню.

– Где ваши манеры, Леди Гринден? Вы встряли в беседу.

– Беседу? – негодовала Аннабель. Она подлетела к Блэквеллу и выбила из его рук чашку с горячим чаем, которая упала на ковёр, проливая остатки чая.

Алиса совершенно спокойно наблюдала за происходящим, но не Лорд Блэквелл. Он был в ярости и не мог сдержать приступ магии. Он вскочил с кресла, распрямил плечи, отчего стал будто бы ещё выше, и не сильно, но всё же ударил Аннабель по лицу. Графиня звонко закричала, падая на пол, и продолжила истерику уже лёжа.

– Господи, да прекрати ты визжать! Отъебись от меня, в тысячный раз повторяю, истеричка ты конченная! А лучше вообще катись из замка, пока я тебя не убил к чертям.

– Ты не можешь выгнать меня после того, что между нами было!

– Твою мать, женщина, что ты несёшь?! Мне что жениться теперь на тебе?

– А почему бы…

– Даже не продолжай!

– Я спасла тебе жизнь, а ты меня выгоняешь!

– Опять этот бред…

– Я люблю тебя! – кричит она.

– Я бы в жизни не подумал, что Гриндены будут так унижаться… Грегори бы сгорел от стыда. Встань и уходи, пока я тебя не прибил!

Блэквелл схватился за голову, чтобы не слышать крики лежащей на полу Леди Гринден, которая орала что-то нечленораздельное. Алиса посмотрела в её полные злости глаза и в лишний раз отметила неприязнь к Графине, за которую в этот раз решила не заступаться, вспоминая недавнюю рану. Грустно было то, что при упоминании погибшего брата, Аннабель никак не отреагировала, но, когда Блэквелл сказал о фамильном достоинстве, глаза Графини блеснули.

Графиня выпучила глаза и наконец, прекратила крики. Она всхлипывала после приступов своего истерического плача, но смотрела на Алису неотрывно.

– Что б ты сдохла, тварь! – прорычала сквозь зубы Аннабель в адрес Алисы.

– Непременно! – спокойно ответила Алиса, будто ей пожелали приятного чаепития.

Потом Графиня встала, и быстро ушла из каминной залы. Блэквелл смотрел за этой картиной безмолвно и внимательно, а потом, когда удаляющиеся шаги Аннабель стихли, произнёс с вызовом:

– Ты же не настолько глупа, чтобы читать мне мораль?

– Мне это зачем?

– Тебе же есть что сказать, как всегда…

– Я больше не буду вставать на её защиту. Она ведь нарочно нарывается, уровень угрозы-то знает. – спокойно проговорила она и отпила чай, – Вес имеют лишь ваши поступки, а не ее. Хранитель должен быть чистым.

Он смотрел неотрывно и серьёзно на девушку:

– Она тебе не нравится.

– Вы очень наблюдательны.

– Потому что я с ней сплю?

– Исходя из этого, я бы ненавидела каждую вторую женщину. Нет. Просто она пустая и недалёкая. Меня раздражают тупые люди.

– Почему ты позволяешь это?

– Что? Тупость? Моя бы воля, запретила бы это к чертям!

– Она на каждом углу кричит о том, как спасла меня, как отговорила Совет убить меня во сне. Всё это сделала ты, но ты молчишь, пока она убеждает всё тот же Совет в твоей бездарности и бесполезности.

– Мне вступить с ней в бесполезный спор? Я бы могла убить её или хотя бы покалечить, но у вас будут проблемы из-за меня в очередной раз, – Алиса наклонила голову и пряди волос упали на её лицо.

– Но все эти заслуги твои по праву, могла бы опровергнуть.

– Чтобы мне дали шоколадную медальку за доблесть и почётную грамоту? Мне без разницы, что обо мне подумают, я знаю себе цену, – девушка убрала прядь со своего лица и отпила чай из кружки.

Винсент подошёл к креслу, где сидела Алиса, сел на пол рядом и запрокинул голову, кладя её на ноги девушке.

– Мы с тобой похожи во многом. Наверно отсюда такая жгучая ненависть. – сказал он тихо.

Он сидел с закрытиями глазами и улыбался. Алиса для себя отметила его сходство с огнём: вот только что он полыхал от гнева, обжигая, как вдруг начал мягко греть, даря своё тепло. Ей захотелось почувствовать это тепло хотя бы кончиками пальцев, и она непроизвольно начала гладить волосы Хозяина, сначала робко, едва касаясь, а потом уже уверенней. Она провела тыльной стороной ладони по линии его подбородка, пальцами обвела кадык и снова поднялась к волосам.

– Пора бы подстричься, Милорд…

– Стрижка, бритьё… ещё один гвоздь в гроб моей свободы. Тебе ли не плевать как я выгляжу?

– Однажды вы спрячетесь за своей бурной растительностью совсем, и я больше не увижу ваших изумрудных глаз.

– Ты и так их больше никогда не увидишь, – холодно сказал Блэквелл.

– Очень жаль…

– Лгунья.

– Мой детектор лжи молчит и не жжёт праведным огнём.

Они снова сидели молча. Руки Алисы гладили волосы Хозяина периодически спускаясь к подбородку.

– Милорд? – неуверенно обратилась она к мужчине.

– А? – откликнулся он лениво.

– Можно я вас… поцелую?

Блэквелл улыбнулся.

– Ты самоубийца. Можно…

Он сидел неподвижно, а девушка склонилась над ним, всё так же держа его лицо в своих руках. Она зависла в сантиметре от его губ, пока Хозяин не потянулся к ней сам, преодолевая расстояние. Их губы встретились в медленном поцелуе, они изучали друг друга не торопясь, пока Алиса не отстранилась очень осторожно. Блэквелл сидел в той же позе, но теперь внимательно наблюдал за Алисой зелёными глазами. Девушка охнула, встретившись с ним взглядом.

– Что ты делаешь, Алиса?

– Вы мне разрешили… вы не помните?

– Припоминаю. Ты понимаешь, что творишь? Я могу тебя убить.

– Так убейте, – спокойно ответила она.

– Тебе нравится, когда я не в себе? Тебя тянет на всяких фриков? Что же ты за существо такое!? Почему ты просто не дала мне умереть!? Всё было бы хорошо! – он смотрел на неё исподлобья, и Алиса видела, как его зрачок лопался, словно капсула с чернилами, высвобождая черноту демонических глаз.

– Нет-нет-нет! Хозяин, только не опять, нет!

– Не смей меня возвращать! – он убрал её руки от себя и встал.

Алиса смотрела ему вслед внимательно, он повернулся к ней уже совершенно другим человеком, источающим ярость и презрение, как несколько минут назад к Аннабель Гринден. Алиса закатила глаза, встала с кресла, в попытке уйти из комнаты, но Блэквелл взял её за предплечье и сурово сказал:

– Меня в жизни никто так не раздражал, блядь! – он взял ладонями её лицо и приблизился, чтобы в упор смотреть в её глаза, гневно и чётко проговаривая, – Я ТЕБЯ НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

Это было последнее, что он сказал Алисе, а потом вылетел из Каминной залы с грохотом. Этой ночью жителям замка пришлось очень горячо, потому что печные трубы каминов просто раскалились жаром.

Глава 7

Аннабель Гринден уехала из замка, со слезами и угрозами втоптать в грязь Герцога, но никто не придал этому значения. А Герцог окончательно вышел из-под контроля и стал до крайности беспощаден. Утром по его приказу Алисе завязали глаза и выставили в бой для того, чтобы показать её уровень боевых искусств. Она ловко справлялась с задачей, но Винсента это не радовало, тогда он запускал на сражение всё больше и больше противников, пока она не начала выдыхаться. Она не могла снять повязку без разрешения и начала сдавать позиции, падать, получать всё больше ударов и ранений. Её рука была подвязана и беспомощно висела.

Хозяин подошёл к ней, когда она пыталась отдышаться, лёжа на земле:

– Я сказал: вставай! На войне жалеть не станут. И это мой лучший воин!?

– Да что вы с ней делаете? Она же избита в фарш! – не выдержал Артемис Риордан, выбежавший помочь девушке.

– Заживёт как на собаке. Не умрёт. Не сегодня.

– С такими тренировками не сегодня, так завтра. Главное, что от вашей руки! – Артемис поднял девушку и убирал с её лица повязку и прилипшие пряди волос, – Али, милая, держись, я не дам тебя в обиду этому чудовищу.

– А ты, значит, её защитник? – поинтересовался Блэквелл с бешенством и поднял Артемиса за шиворот, – Тогда будешь её новым соперником. К оружию, Риордан!

– Я не буду с ней драться, – он вырвался из хватки Блэквелла.

– А она будет. Алиса, убей Риордана! – приказал Хозяин девушке и медальон на её шее начал жечь её кожу, – Подчиняйся!

Алиса изогнулась в дугу и вцепилась себе в шею, стараясь сорвать медальон. Она старалась сопротивляться, но рабский гнёт был сильнее её. Она встала на ноги, едва держа равновесие, и посмотрела на своего друга с тревогой:

– Арти, выруби меня! Просто выруби, а потом прячься. Беги так далеко, как сможешь! – девушка говорила сквозь слёзы. Риордан обречённо посмотрел на неё и вынул меч из ножен.

– Малышка, от тебя ведь не спрятаться… но мне не страшно, делай то, что должна! – сказал он и поставил блок на первый выпад Алисы. От их оружия посыпались искры. Девушка была измотана, но даже в этом случае превосходила Артемиса по силе, тем более он лишь защищался, не смея нападать на неё.

– Алиса, дерись клинками! – приказал Хозяин имея ввиду подаренные им саи из вечной стали, которая действует на магов как яд.

Цепочка Алисы снова накалилась под действием приказа. Она обнажила сай и посмотрела на Хозяина с мольбой:

– Пожалуйста, Милорд… не заставляйте меня это делать!

– Ты ведь сама согласилась, чтобы я срывался на тебе? Так? Ты меня не боишься, но твоя слабость – этот идиот, – хладнокровно спрашивает Хозяин, – Отвечай!

– Да, Милорд, – голос девушки срывался, но она отвечала.

– Тогда чего ты ждёшь? Выполнять!

Девушка, истекая кровью, повернулась к другу, который тоже измотался и был ранен:

– Артемис, ты помнишь наш разговор про кукольный театр?

– Конечно. Марионеткам просто нужно перерезать ниточки, но…

– У тебя 5 секунд! – сказала она и напряглась.

Артемис тяжело вздохнул и, действуя очень быстро, обошёл девушку сзади и сделал два точных удара по коленным связкам Алисы. Она упала на колени, и исподлобья посмотрела на друга.

– Али, я не смогу.

– Да, ты не сможешь, – шептала она и с трудом разжала кулаки, роняя клинки из вечной стали. Артемис с готовностью кинул ей свой кинжал, который перед этим достал из сапога.

– Ты же знаешь…

– Знаю… Беги! – скомандовала она, сжала кинжал здоровой рукой и со всем силы попыталась ударить себя клинком в живот, но неведомая сила не давала лезвию соприкоснуться с плотью, – Беги! – прошептала она, хлюпая кровью, текущей изо рта.

Она попыталась себя ударить, но будто её кто-то держал за руку, не давая причинить себе боль. Алиса была уже и без того слаба и все силы уходили на то, чтобы сопротивляться приказу, жгущему её плоть. Она посмотрела на Хозяина мутными и изнеможёнными глазами и в этот же момент упала в обморок от бессилия.

Блэквелл выставил руку перед Дрейком, блокируя порыв подхватить девушку, выжидая несколько мгновений в одном положении. Он смотрел на тело девушки, а потом подошёл, взял её на руки и унёс в замок, оставляя всех на поле поединков.

Глава 8

Следующие два дня Алиса пролежала в госпитале с тяжелыми травмами, ни с кем не разговаривая. Её выхаживала лично Линда, и никто другой из помощников даже и приблизиться не мог к избитой девушке, потому как команда «Омега» дежурила у её койки.

Линда получила необычное распоряжение, которое было крайне редкой мерой: в ванну с растопленным воском пчёл особого вида было вылито по меньше мере десять порций лучших зелий, заживляющих не магические раны, что само по себе было расточительством, но Линда никогда не спорила. Алису погрузили в эту ванну и оставили пока воск не застыл, в результате чего истерзанное тело девушки стало заживать намного быстрее.

– Ну вот, – довольно прошептала Линда, когда Артемис нёс Алису в койку, – Кожный покров ровный, не осталось даже ссадин!

– Зашибись! – фыркнул Риордан, – Только вот она всё ещё ходячая гематома с переломанными костями. И без сознания!

– Больше сна – быстрее заживление, молодой человек!

В ночь вторых суток, которые Алиса провела в госпитале, девушка спала чутко и проснулась от шороха и тихих шагов. Она лежала с закрытыми глазами и прислушивалась, пока не почувствовала приближение человека.

– Здравствуй, принцесса, – прошептал знакомый голос Марка Корфа.

– Али, малышка, прости, что не спросил, но он жутко настаивал, – послышались оправдания Дрейка.

– Я не понял, почему ты её так называешь, и кто в итоге твой командир? – со смехом уточнил Марк, – Ну вот поделился с тобой другом, а он так быстро про меня забыл…

– Марк, тебе нельзя быть здесь, – слабо улыбнулась Алиса.

– Но ведь надо убедиться, что ты в порядке. Сильно тебя… – он провёл рукой по чёрным синякам на её теле.

– Убедился? Тогда быстро уноси ноги. Как ты вообще преодолел купол?

– Кольцо снял. – кратко ответил он, а Дрейк сделал вид, что не имеет к этому никакого отношения, хотя, безусловно, имел.

– Круто. Мы открываем всем путь в столицу, – возмутилась Алиса, – Дрейк, это, по-твоему, нормально? Я понимаю, что Марк рубаха-парень и всё такое, но чем вы, мать вашу, думаете!?

Алиса не на шутку завелась, даже привстала с койки, но вдруг сморщилась от резкой боли в рёбрах.

– Тише, принцесса. Не ругай его, я просто хотел тебя увидеть.

– Герцог тебя четвертует, если найдёт.

– Ну и пусть. Думал, ты его протеже, а не боксёрская груша! – смеялся он грустно.

Они замолчали на несколько мгновений, а потом Алиса сама нарушила тишину.

– Я так виновата перед тобой… – хрипло произнесла Алиса, имея ввиду смерть дяди Корфа, – Марк, я никогда не прощу себя за смерть Бальтазара.

– Ты не при чём, – он смотрел с горечью, – Дядя знал, на что идёт.

– Нет, я оставила его там. Мне жаль.

Алиса закусила губу и снова попыталась привстать, но кости за это время крепче не стали, и девушка сова получила порцию боли.

– Уноси ноги, Марк. У тебя есть задания, так что поспеши их выполнять.

– Я и пальцем не пошевелю ради заданий Блэквелла, после того, что он с тобой сделал.

– Херню не неси, это к делу не относится! Засунь свои личные счёты куда подальше и делай то, что должен.

– Алиса, мы говорили об этом, мы можем обойти контракт хотя бы настолько, чтобы дать тебе шанс.

– Вот именно, мы это обсуждали. И ничего не изменилось.

– Как это ничего!?

– Я не отступлюсь.

– Ты не хочешь быть свободной?

– Марк, не лезь не в своё дело, я в состоянии о себе позаботиться.

– Дура, – жёстко оборвал барон Корфадон и просканировал Алису взглядом.

– Мне плевать, что ты там думаешь, я не отступлюсь. Хочешь бежать и всё бросить – ради бога! Дрейк! – она позвала своего подчинённого, – Дрейк, в замке посторонний. Если через 10 секунд он не свалит, я подниму тревогу.

Марк встал и наклонился над ухом девушки, шепча так, чтобы никто, кроме неё, не слышал:

– Это какая должна быть слепая любовь, чтобы идти за ней несмотря ни на что? Я мог бы быть кем угодно с тобой, но им я быть не хочу.

– Но мне нужен только он.

– Знаю… Ты достойна лучшего обращения, принцесса, – он поцеловал её в щёку, – Но ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Всегда.

Марк Корф покинул замок.

Первое, что сделала Алиса, выйдя из палаты асклепиона, это пошла на кладбище. Северное кладбище росло на глазах, маги не успевали создавать надгробные плиты и хоронить прах сослуживцев. При этом с разных концов Эклекеи везли ещё трупы, вокруг были горы мёртвых тел, прах и запах тлена. Атмосфера тяготила, все события навалились разом и от этого настроение жителей замка было непередаваемым. То было гнетущее отчаяние с примесью страха к выходкам Герцога, который обычно создавал положительный образ, нежели отрицательный.

Дрейк принёс свежую газету и вложил её Алисе в протянутую руку.

«Мартин Купер Брайтон побывал свидетелем событий битвы в окрестностях Мордвина и готов поделиться теми событиями, что конечно же не забудет никогда.

МКБ: Это было страшно! В день битвы, мы с Бароном Кэмптоном прибыли в Мордвин и всё было как обычно, кроме поведения и без того сумасбродного Герцога! Он заперся у себя в коморке и строчил какие-то бумаги одну за другой, и в этот момент прозвучала тревога. Я конечно никогда не критиковал политику нашего Суверена, но было страшно осознать, что он потерял хватку и не держал ситуацию под контролем.

КГ: Что вы имеете в виду, Лорд Брайтон?

МКБ: А то, что Мордвин всегда славился лучшей защитой, какую только можно представить, а на деле оказалось, что на него можно напасть средь бела дня. Как армия в несколько тысяч воинов и всяких гадов прошла на территорию Суверена, протопала полстраны прямо к столице, и никто её не опрокинул?»

– Мне тоже очень интересно, сколько они будут обсасывать эту тему! – бурчала Алиса.

– А тебя не смущает, что ортоптеры врага ещё и Фисарию преодолели? – огласил давнее сомнение Артемис.

– Ни капли не смущает, ведь Ник Ноксен и Картер были на дальних рубежах, Арти, а ортоптеры двигались строго над руслом реки с нашими флагами. Подчинённые Ноксена и Картера наверняка подумали, что-то наши союзники, но вот Гринден был в курсе, пропуская их через границу.

– Но… Алиса, ты уверена? Ну и куда делись тогда флаги Мордвина с их одежд и ортоптеров?

Алиса смерила его взглядом полным немого укора:

– Арти, когда мы подлетали, ты разве не заметил людей в бледно-зелёных одеждах с красным крестом, которые собирали флаги? Асклепы – неприкосновенны, они заметали следы прямо во время боя, точнее это не асклепы были вовсе, а лишь наёмники в них переодетые, но конкретно это не факт, а лишь предположение.

Она нахмурилась и продолжила медленно читать вслух:

«КГ: Кто мы, чтобы знать?

МКБ: Ваша правда, только помяните моё слово: с такой столицей Сакраль против Ксенопореи и года не простоит!

КГ: Лорд Брайтон, однако же стоит упомянуть, что потери Эклекеи значительно меньше тех, что понёс противник! И ещё важно, что Герцог не оставил за собой почву для инфернов, предусмотрительно испепелив все трупы.

МКБ: И всё же я могу заметить его звезду на закате, особенно учитывая нынешнее положение дел, из-за которого я поспешил удалиться из столицы вместе со своими приближёнными.

КГ: И что за обстоятельства?

МКБ: Не уверен, что я тот человек, который раскроет это. Ждите официального заявления!»

Алиса бросила читать газету, возмущённая содержанием и вслух ужаснулась:

– И как они пустили эту статью в печать, ведь «Гермес» под надзором Совета?

– Не все Советники боготворят Блэквелла, Али.

– Это понятно, но его авторитет обычно выше их мнения!

Артемис лишь посмотрел на неё тяжёлым взглядом:

– Малышка, его списали со счётов, разве не ясно?

Она лишь сжала зубы и прорычала:

– Тогда их ждёт сюрприз!

Будучи уверенным, что спорить с Алисой бесполезно, Риордан не стал больше ничего говорить, лишь поджал губы и взял девушку за плечо. Они сидели на зелёной траве перед надгробиями и пили лимонад молча, а позже пошли в замок пешком, хотя дорога была не близкой. Алиса настаивала на пешей прогулке, потому что пролежала в асклепионе двое суток и хотела подышать свежим воздухом.

– Кто-нибудь мне скажет, что было за эти два дня? – спросила Алиса.

– Ничего особенного…

– Я про Герцога по большей части.

– Я и говорю… – повторил Артемис, – Ничего особенного. Очень много спал, атаковал свой рояль, по ночам смотрел на звёзды с маниакальным упорством, устраивал вечерние пьянки, гарем полировал… – он деликатно упустил подробности, – Самое страшное, что он сделал, это взорвал спальню западного крыла. Ну та неприкосновенная комната с золотой мебелью и инкрустированными будуарами.

– Что? – недоумевая переспросила Алиса, – Чем ему эта спальня не угодила?

– Линда проболталась, что эта была комната его мачехи.

– Арти, – вдруг недобрым взглядом прищурилась Алиса, – Ты бы мог узнать в какой из комнат когда-то жил старший сын Феликса? Ну тот, которого убили в юношестве.

– Узнаю… а зачем тебе? – пауза, – О! Ты будешь разгадывать тайну убийства законного наследника Мордвина? Али, ты что, думаешь, он сидит где-то взаперти в подземке и ждёт своего восхождения на престол Сакраля?

Алиса нахмурилась и с силой шлёпнула Артемиса по голове:

– Винсент Блэквелл – Герцог Мордвин. Был, есть и будет, нравится тебе это или нет. Заткнись на эту тему и больше меня не беси. Усвоил?

– Я тебя бешу?

– Катастрофически! – она вмиг перевела тему, – Слышала, сегодня опять будет очередное мракобесие? – подавлено спросила Алиса, – Только не говори, что не знаешь, Арти. У тебя сейчас шпионов в замке столько, что МИ-6 нервно курит в сторонке.

– «МИ-6»? – переспросил Артемис, не зная о чём речь, – Кто тебе сказал про приём?

– Ты это приёмом называешь? Не важно! Будет или нет?

– Будет.

Они не стали больше ничего говорить, лишь готовясь к худшему.

Герцог устроил примитивную пьянку, но, как ни странно, народу собралось больше, чем ожидала увидеть Алиса.

– Глазам не верю… – возмутилась она, – Им здесь мёдом намазано?

– Винсент Блэквелл знает, чем завлечь, – смачно откусывая яблоко, произнёс Риордан, – Бесплатные шлюхи и дорогой алкоголь – это всегда действует безотказно.

Алиса сконфузилась, увидев в руке друга откусанное на половину яблоко, но ничего говорить не стала, ведь то была действительно странная фобия.

Гости «мракобесия», как было очевидно, поощряли инициативу Герцога Мордвин впервые после битвы за столицу и всячески и лебезили перед страшным Хозяином замка, который сидел и смеялся, размахивая кубком, чтобы ему налили ещё выпивки.

Ещё не выздоровевшая Алиса сидела с Артемисом и своими уставшими ребятами. Им пришлось несладко, ведь они обеспечивали безопасность жителей замка от сумасбродства Герцога, а их начальница не могла им помочь, потому что действовала на Герцога как красная тряпка на быка.

Пока мероприятия набирало оборы своей нелицеприятности, Алиса выглядела совершенно хладнокровно, но её друзья выдавали раздражение.

– Надо срочно что-то делать, – начал Артемис, ковыряясь вилкой в тарелке, – Ты видела о чём пишет «Гермес», люди говорят всякое, слухи пошли уже совсем не те, что подкрепят авторитет Герцога. И Совет вот-вот начнёт рыть под тебя с подачи Гринден.

– У меня совсем не осталось сил, Арти… – она обреченно закрыла неестественно белыми руками загорелое лицо. Риордан взял её холодную руку и чмокнул.

– Не сдавайся.

Чёрные глаза Хозяина яростно блеснули, наткнувшись на эту сцену, и он заговорил:

– Миледи явно заскучала… так ведь Алиса? Ты почему здесь? – высокомерно и во всеуслышание произнес Блэквелл.

– Али, молчи. Не провоцируй его. Будет хуже, знаешь! – умолял её друг, – У тебя ещё кости не до конца срослись…

Алиса уже пожалела, что посмотрела в его сторону несколько мгновений назад, ведь прекрасно понимала, что сейчас будет игрушкой для битья и потому приготовилась терпеть несправедливость.

– Смелей, не молчи! Тебе же всегда есть что сказать! – сказал Хозяин.

– Не хочу помешать вашим развлечением, Герцог, – беспристрастно ответила девушка, сделала учтивый наклон головой и опустила глаза.

– Тогда сама меня развлеки! – подстрекал её он, явно не желая отставать.

Алиса несколько секунд молчала, а потом встала и пошла в центр зала, шелестя подолом бирюзового парчового платья по фигуре с расклешёнными рукавами. Её волосы были подняты в объёмную причёску на затылке, пряди свисали на лицо.

Артемис сидел, сложив руки на груди, и сильно нервничал. Он прекрасно знал, что остановить Алису, если она что-то решила, невозможно, но и смотреть спокойно не мог.

– О Боги… – взмолился Лесли, – Она его провоцирует! После того, что он чуть не убил её… вот самоубийца! Риордан, ну останови ты её…

– Чем больше самоубийц, тем меньше самоубийц, друг мой, – спокойно изрёк Риордан, но нога его предательски дёргалась.

Дрейк положил руку на рукоять меча, а Лесли резко осушил полный бокал эля. В зале было очень шумно от смеха и музыки, и Алиса подняла руку, привлекая к себе внимание и заставляя всех замолкнуть. Она подошла в плотную к столу, вставая прямо напротив Хозяина.

– Скоро места для могил не хватит, а вам лишь бы хлопать да радоваться непонятно чему! – обратилась она к зрителям. Она вызывающе, бесстрашно и требовательно посмотрела в чёрные глаза Винсента Блэквелла, перегнулась через стол и со всей силы дала ему пощёчину той самой рукой, которая уже и без того привлекла слишком много внимания, – А теперь, мой Герцог, – тихо заговорила ему она так, чтобы только он слышал, – Придите в себя и примите меры, ведь я ударила Суверена Сакраля. И коль скоро мне терять нечего, давайте выяснять отношения на равных с позиции силы. В дуэли. – прочеканила она, – Проверим, такой ли вы Архимаг.

В зале воцарился хаос из голосов, которые осуждали Алису, стремительно уходящую из зала. Её отряд удалился за ней, прикрывая спину своего командира, но никто не осмелился пойти против Примага и её воинов, вошедших в историю, как отряд, не терпящий поражений.

Глава 9

– Чуть-чуть осталось… – шептала Алиса сидя в часовне Мордвина у алтаря, – Боже, ну почему всё так сложно?

Она качалась вперёд-назад, обнимая себя руками, и ждала свою кару. Через несколько секунд она почувствовала жар за своей спиной, но оборачиваться не стала, ведь знала, что её там ждёт.

– Что это было? – ледяным тоном спросил тот, от кого шёл дым.

– Вы утверждаете, что вас не вернуть. Раз так, то и меня больше ничего не держит. Разрешим быстро.

Он обошёл её спереди и присел на корточки, чтобы видеть её лицо:

– Страшно? – спросил он и взял горящей рукой её за подбородок, но она отрицательно замотала головой, – А выглядит, как будто тебе страшно.

Пламя не обжигало Алису, оно будто ласкало её кожу, и Блэквеллу нравилось за этим наблюдать. Нравилось и то, что в её больших слезящихся глазах отражался огонь, от которого она успокаивалась, вместо того, чтобы кричать от ужаса.

– Я сделал выбор, искорка, не хочу возвращаться.

Алиса отвернулась от него и сжала зубы. Резко поднявшись, она со всей возможной силой Примага пихнула Хозяина в грудь, чем вызвала вспышку его гнева. От удара он отлетел назад, но удержал равновесие, затормозив ногами, а по часовне послышались раскаты грома, стремящиеся к самой вершине расписного купола. Мускулы Герцога напряглись, и кожа вспыхнула пламенем:

– Против меня тебе не выстоять, глупая! – сквозь зубы рявкнул он, но Алиса уже была готова к бою и вытащила клинки из ножен.

– Ну и пусть! – в её голосе был гнев, как и в глазах.

Он кинулся на неё и быстрым ловким движением скрутил ей руки за спиной, хоть она и сопротивлялась, и билась током. Блэквелл выбил из её рук оружие и связал их плетью за спиной, а потом сдавил её в огненных объятиях, но даже одежда Алисы не горела, девушка извивалась, как змея в стальной хватке мощных рук Хозяина, только было бесполезно. Тогда она спустила весь возможный заряд тока прямо со своей кожи, пнула его по ноге, но он просто поднял её над землёй, выжидая, когда она сдастся.

Девушка обмякла в его объятиях, а плечи её затряслись в безмолвном плаче, она была всё так же посреди пламени, которое шло от Блэквелла, но пугало её вовсе не это. Она была действительно готова к любому исходу, только вот он явно не ждал её слёз, от которых зашёл в ступор.

Он медленно ослабил хватку, но руки не разомкнул, ноги Алисы коснулись пола, только стоять она не хотела. Блэквелл вместе с ней сел на пол, всё также обвивая её руками, пламя, исходящее от него всполохами, постепенно затухало.

– Церковь? – через несколько секунд мягко спросил он и прижал её к себе, – Ты что из меня дьявола изгоняла?

Алиса резко обернулась и посмотрела в его ясные зелёные глаза. Она всхлипывала, роняя солёные капли из широко раскрытых серых глаз, которые в этот момент казались бирюзовыми, как и платье.

– Я что, тебе больно сделал? Ты поэтому плачешь? – Блэквелл искал в её лице ответ, но она молчала и лишь периодически всхлипывала. Он посмотрел ниже на её шею и плечи, которые были в чёрных синяках, и у него ёкнуло сердце, – Это я сделал!?

Он медленно начал развязывать её руки, касаясь очень осторожно, боясь заглянуть в её глаза, но она всё это время за ним наблюдала через плечо. Когда он встал, то подал ей руку и помог подняться, и она снова заглянула в его лицо:

– Какой сегодня день? – спросил он и отвёл взгляд, – Ещё май, надеюсь?

Алиса кивнула и опять всхлипнула.

– Надо быстро войти в курс дела, – он почесал подбородок и одёрнул руку очень резко, – Вот адов Йети! Кошмар, не удивительно, что ты так испуганна, я же живой костюм к Звёздным воинам!

Он негодовал искренне и вёл себя непривычно эмоционально, и Алиса начала успокаиваться. Она утёрла рукавом слёзы и побрела прочь из святого места, в котором не было ни изображений Иисуса, ни прочих святых. Стены и своды церквушки были расписаны сюжетами магических событий и описывали лишь мощь стихий и самой магии. Свет уходил из ночной церкви вместе с двумя магами, погружая великолепие величественных стен в сон.

Глава 10

– Риордан сказал, что ты здесь, – появился в проходе под аркой моста Блэквелл. Глаза его были нормальными, подбородок гладко выбрит, волосы подстрижены.

Его не было около двух часов, и всё это время Алиса ходила по территории Мордвина. Она снова поразилась осведомлённости Артемиса, с которым виделась лишь час назад, но не говорила куда пойдёт.

– Он иногда меня пугает тем, как хорошо меня знает, – тихо произнесла Алиса.

Она медленно шла по мосту, прикасаясь рукой к парапету и смотря на ночное море.

– Кажется, я задолжал тебе двойную благодарность за моё спасение и возвращение, – он сухо, но благодарно кивает, – Не знаю, что сказать… я обрывками вспоминаю инциденты своей жестокости, и хотел бы совсем забыть. Мне жаль, мне, правда, очень жаль. Тебе пришлось хуже всех…

– Жаль? Вы несколько раз возвращались. Я точно знаю, что из всех людей на свете именно вам проще всего справиться с Высшей магией, разве нет?

– Возможно, но я… – он потёр гладко выбритый подбородок, – Я не хотел возвращаться.

– Видимо потому, что это был ваш план? – сурово сказала Алиса, – Вы ведь намеренно отослали всех, кто в будущем может сыграть какую-то выдуманную вами роль в Сакрале. Вы даже меня в замок пускать не хотели, только что вам сделала Анна Гринден, понять не могу! Собрали всех неугодных, сами приоткрыли защиту, наняли каких-то… уродов охранять замок! Вы устроили погребальный костёр, специально застряли в щите, запретив идти вам на помощь!

– Всё так, кроме того, что я застрял в щите специально. Я не хотел. Я передумал, струсил…

– Вы, Милорд, как египетский Фараон решили построить пирамиду из трупов, как царские похороны. Это… нормально?

– Это эпическая зачистка, – оправдывал свои действия Блэквелл, – Не очень благоразумная, весьма расчётливая и жестокая.

– Ну а дальше что? Мордвин остался бы без Хранителя, Некромант жив, война в разгаре. Зачистили для брата семейное гнёздышко?

– Не говори глупости, я всё рассчитал! Кроме, конечно, твоего появления. Пришлось ставить внутренний щит, на что у меня уже почти не оставалось сил, да и Архимагом становиться я вовсе не хотел!

– Да, вы просто хотели умереть, – тихо закончила фразу она и посмотрела на него со злостью.

– Ты не понимаешь, Лис… – его слова прозвучали с горечью, – Это не оправдывает моих поступков, но ты была права: это было как… как отпуск.

Они молчали. Герцог нервничал и не знал, за что зацепиться взглядом, одной рукой теребил кинжал на поясе, вторая была в кармане. Он и вправду старался забыть о том, что урывками вспоминал, его мучали эпизоды последней недели, и он совершенно не знал, как загладить свою вину. Алиса села на парапет и нарушила неловкую паузу:

– Вы не обязаны извиняться, кто вы, а кто я!? – сказала она бесстрастно, отчего Блэквелл почувствовал себя ещё более мерзко.

– Хорошо, я не буду извиняться, но ты должна что-то у меня попросить, – сказал он.

Обычно это действовало, особенно на женщин. Правда, в таких ситуациях Блэквелл ещё это не использовал, он вообще не мог вспомнить инцидентов с беспричинным избиением женщин. Алиса не была похожа ни на одну из тех, что обычно сразу заказывали список желаний, но всё же он был уверен, что есть вещи, которые она хочет.

– Мне ничего не нужно.

– Алиса, подумай. Свободу я тебе, конечно же, не дам, но… миллион возможностей: отпуск, деньги, имущество, свободу от каких-то запретов…

– Вы не в силах дать то, что я хочу, – тихо проговорила она.

– Я очень постараюсь, только скажи, что тебе надо.

– Необходимость или желание? – спросила она.

– Я понял… это снова один из тех моментов, когда ты водишь меня за нос, избегая ответа. Тогда я хочу спросить тебя… можно?

– Да, Милорд, – спокойно сказала она.

Он подошёл к ней ближе и аккуратно коснулся рукой её колена.

– Ты была на шаг близка к изнасилованию, убийству друга и собственной смерти. Я был с тобой жёстче, чем с кем ни то ни было.

– И?

– Моё второе возвращение, – он сделал паузу, намекая на тот момент их близости, – Ты знала о риске, зачем ты это сделала? С тем монстром тебе проще, чем со мной?

– Это уже два вопроса, Милорд.

– Ответь… пожалуйста.

– Вы и есть тот монстр.

Блэквелл замер, его сердце пропустило удар. Эти слова были для него невыносимы и доносились эхом в его голове. Он сделал глубокий вдох, прогоняя оцепенение:

– Ты так думаешь?

– Я это знаю.

– Жестоко, но честно. Я понял…

– Нет, не поняли. Хотя мне было даже понятней с человеком, который не думал наперёд, ведь вы жили только своими желаниями. – она замолчала и нахмурилась, – Вы сказали, что это было второе возвращение? Как я пропустила первое?

Блэквелл не знал, куда себя деться от чувства вины и стыда, поэтому непроизвольно начал хрустеть пальцами:

– Мне неприятно это вспоминать, Алиса. – начал он нехотя и потупил глаза в каменную брусчатку на мосту, – Дьявол! – выругался Блэквелл и спрятал лицо в ладони, – Я ведь перетрахал при тебе всё, что движется! – в его голосе было отчаяние и вина, – Дьявол!

– Не всё.

Он резко убрал ладони от лица и посмотрел испуганно:

– Скажи мне, что я не экспериментировал с однополым сексом, умоляю!

– Я со свечкой не стояла. – ответила она серьёзно, – Только вы абсолютно гетеросексуальны, не тут надо волноваться.

– Ох, Лис… – он виновато посмотрел на Алису, – Мне так стыдно! Лучше б я умер!

Девушка погладила его по волосам, смотря устало, и хрипло прошептала:

– Не лучше. Не делайте так больше никогда. – она провела рукой по его гладко выбритому подбородку, – Я понимаю вашу усталость, правда. Всё понимаю. Только оправдывать вас не буду. Просто потому что в вас силы столько же, сколько способностей её обуздать и сделать правильный выбор. А вот если вы оступились, то всегда могу помочь, если тяжело – тоже. – она горько вздохнула, – Людям свойственно ошибаться и хандрить. Только с каждым шагом к магии последствия всё страшнее, а права ошибаться всё меньше.

Он замер и опустил глаза под новой волной неприятных воспоминаний. Его лицо выдавало боль, а на лбу появилась испарина. Блэквелл тяжело вздохнул и поднял на Алису глаза:

– Ты меня поцеловала, – сказал он тихо и повторил уже громче, – Ты. Меня. Поцеловала. Меня, монстра! Я не понимаю, что творится в твоей голове.

– Может, мне это нравится…

– Целоваться или ходить по грани?

Она хмыкнула:

– Через вас прошло столько женщин, а вас взбесил мой поцелуй?

– Я мог тебя убить.

– Вы знаете, что меня это не пугает… – она безразлично отвернулась.

Алиса опустила голову и рассматривала свои пальцы слишком внимательно. Блэквелл взял её за подбородок и посмотрел серьёзно в её глаза:

– Я чуть… – он сглотнул, – Чуть не убил тебя. Боже… поставил тебя незрячую против целого отряда воинов! – он закрыл глаза и напрягся, – Но я помню, что убил кого-то в замке. Скажи, что это было не правдой…

– Вам приснилось, Милорд, – ласково сказала она и погладила его по голове, – Это всего лишь плохой сон.

Он посмотрел в её глаза внимательно, но его боль выдавали морщинки на лбу:

– Ты скрыла это… – он сделал паузу, – Давай вернёмся к тому, что ты не приняла моих извинений, но должна что-то попросить. Я внимательно слушаю! – он сделал пару шагов назад и скрестил руки на груди.

– Мне ничего не нужно. – Алиса ссутулилась и прижала руку к солнечному сплетению.

– Алиса! – сурово сказал он, – Не люблю быть должным.

– Милорд, не обижайтесь, но ваша награда может носить лишь материальный характер. Иное в моём случае невозможно: свобода, женское счастье, мир без безумия. – она абстрактно всплеснула руками, – А материальное для меня не имеет особого веса. Уж до мелочей… я это и так получаю, даже без запроса. Не такой уж вы и тирано-гад в быту, каким любите себя выставить. Ваши подчинённые сыты, одеты, пригретые в тепле. Я ною, что меня ссылают. Но ссылают-то в солнечный Марсель с жалованием, либо в Форт Браска, делая наместником целого Запада. – она и вовсе задорно хихикнула, – Вообще-то приключения на зад в девяноста процентах случаев я нахожу себе сама. Но ною вам.

– Не оправдаешь: я мудак. И тебе моего скверного характера перепадает больше всех.

– Ну так я ваша Лимбо и подчинённая, а не любимая жена. И время военное, на минуточку, – она пожала плечами, – И да: вы невыносимы, – уголки рта дёрнулись в улыбке, – Только я тоже.

Он смотрел на силуэт Алисы на фоне луны и звёзд, а она задумчиво смотрела вдаль, пока ласковый морской ветер колыхал её локоны. Лорд Блэквелл часто заморгал, как будто прогоняя наваждение, ведь ему показалось, что от Алисы идут редкие едва заметные искры.

– Лис… – позвал он её и замолчал, когда она к нему повернулась, потому что у неё был странный взгляд, от которого сердце ускорилось, выдавая неровные ритмы, – Пожалуйста. Хоть что-нибудь!

Он видел в ней ту Алису, что на Арене Смерти спокойно смотрела в лицо Смерти: хладнокровную и рассудительную, ту, которая привыкла манипулировать людьми.

– Вообще-то я придумала кое-что, Милорд, – её голос прозвучал мурчащее, успокаивая слух, а глаза гипнотизировали своей уверенностью.

– Я весь во внимании, Миледи.

– Вы сейчас сдерживаете магию, да?

– Да.

– Но вы сорвётесь. Снова.

– Вероятно… – неуверенно ответил он, хотя в последние два часа об этом думал в перерывах между чувством вины, – Продолжай.

– И вы сделаете для меня всё?

– Многое… – поправил он, – Свободу я дать не могу.

– Я хочу… – начала она медленно, – Чтобы вы здесь и сейчас перестали сдерживаться.

Блэквелл сглотнул комок, который внезапно образовался у него в горле, потому что былая теплота от присутствия Алисы пропала, обволакивая внутренности льдом. Она хотела, чтобы он вновь стал монстром, с которым, как она честно призналась, ей проще.

– Алиса, а вдруг я не смогу вернуться… – тихо сказал он.

– Вы вернётесь, потому что пообещаете мне это. Мне нужно слово Блэквелла.

Глубокий вздох и больше никаких слов, ведь все они застряли в горле. Герцог лишь кивнул, давая понять, что именно этот взмах головы и означал «обещание Блэквелла». Потерять контроль было легко, ведь магия так и просилась наружу, а душа просила убежища от той боли, что атаковала мысли с последними словами Алисы, надо всего лишь перестать сопротивляться и впустить в себя магию вместе с болью.

Он закрыл зелёные глаза, сильно зажмурился и сжал зубы. Плечи поникли, а руки потянулись к солнечному сплетению, где рождалось странное чувство неуязвимости.

– Вот… вот так, – ласково прошептала Алиса, и коснулась его вновь вспотевшего лба.

Рык от боли прорвался сквозь сжатые зубы мужчины, и Блэквелл открыл чёрные глаза, в которых была ярость.

– Так нравится? – рычал он, – ТЕПЕРЬ Я ТЕБЯ УСТРАВИВАЮ? – он сделал шаг и взял рукой Алису за горло, толкая её с моста, но при этом удерживая.

Но она просто спокойно смотрела в его глаза без тени страха, пока он тяжело дышал, словно загнанный зверь.

– Когда вы очнулись после боя за Мордвин, я спросила вас, как вы себя чувствуете. Вы помните, что мне ответили?

– Я ответил, что чувствую себя всесильным и неуязвимым.

– Всесильным, стало быть… – спокойно говорила она, не обращая внимания на руку, сжимающую её горло, – Значит, вам под силу вернуться. Или нет?

Она подняла брови в ожидании, а Лорд Блэквелл в это время боролся с только ему ведомыми эмоциями, пыхтя от негодования. Он перестал сдавливать её горло и снова зажмурился, борясь силой, но ничего не выходило.

– Милорд… – позвала Алиса, и он резко открыл глаза. Она медленно и шумно выдохнула, а руки тряслись, выдавая страх.

Блэквелл упал на колени и тяжело дышал, приходя в себя, а, когда посмотрел на Алису, то глаза его были вновь зелёными.

– Испугалась?

– В один момент показалось, что ничего не выйдет. – честно сказала она, – Надо бы хорошенько выпить после такого.

– Ох, Алиса… – покачал головой Блэквелл, – Какая же ты рисковая! Не перестаю удивляться… специально меня взбесила, да? Чтобы что?

– Чтобы вы не боялись себя, чтобы каждый раз уходя, могли вернуться.

Он хмыкнул и начал ходить из стороны в сторону, а потом подошёл к ней вплотную, отогнул ткань платья, оголяя большую гематому на плече девушки, спрятанную от чужих глаз. Даже в свете луны были видны серьёзные повреждения на её хрупком теле.

– Не бойся… я не пристаю, просто смотрю что с тобой сделал.

– Я уже здорова. Почти.

– Не ври. Ты обычно не можешь усидеть на месте и минуты, а сейчас сидишь почти не двигаясь. Потому что тебе больно.

– У меня подколенные связки не восстановились, но ходить я могу.

Алиса отвернулась и ждала. Её молчание было напряжённым, и Блэквелл от этого чувствовал вину ещё острее. Он неотрывно смотрел на неё некоторое время, но потом заговорил:

– Никогда больше не ударю тебя, такого не повторится, Алиса, даю тебе слово. – он пристально на неё посмотрел, а слова звучали отчаянно и немного надрывно, – Веришь?

– Верю. – тихо сказала она.

Блэквелл хмыкнул, вспоминая обрывки своего безумия. Алиса подбрасывала ему очередное развлечение, выжидая, когда он наиграется и устанет, а в момент его бессилия, подходила к нему и ласковым голосом помогала вспомнить всё то, что ему было дорого при жизни. Таким образом он в игровой форме, сам того не ведая, вспоминал прелести своей человечности, учился контролировать эмоции и, наконец, жаждал ощутить что-то большее, но самое желанное было всегда рядом и одновременно недостижимо – Она.

И в этот миг она смотрела в его лицо и щурилась, пытаясь его прочитать, но никак не выходило:

– Когда вы были не в себе, мне было проще вас понять.

– Уже жалеешь, что я вернулся? – улыбнулся он.

– Нет. Может повторим? – предложила она, хотя большого энтузиазма в её голосе не слышалось, – Это необходимо, мы должны подготовиться.

– Ну уж нет, не в твоём присутствии, искорка! Ты для меня, как красная тряпка для быка!

Алиса спрыгнула с парапета на брусчатку и угрожающе выставила перед собой указательный палец, тыкая им в грудь Хозяина, который смотрел на гнев своей подопечной сверху вниз с усмешкой.

– ВИНСЕНТ БЛЭКВЕЛЛ!!! – гневно прошипела она, и искры посыпались с её кожи, – Или вы, Милорд, делаете это со мной, или я, клянусь, воспользуюсь всем потенциалом Несущего Свет, чтобы вывести вас из себя. Мне в голову уже пришло несколько вариантов: проявить свой Сигил Силы, раскрыть какие-нибудь военные тайны, подкинуть информацию «Гермесу», сбежать в Ординарис…

– Так, я понял! – прервал Блэквелл, – Могла бы остановиться на фразе «вы будете делать это со мной» – звучит как надо! – он нагло улыбнулся, – И раз мы будем делать это вместе, то ещё ты должна попробовать… – он выждал многозначительную паузу, – Научить меня магии без кольца.

– «Попробовать научить» – звучит так, будто вы не уверены в результате! – он подняла бровь и улыбнулась.

Он лишь криво улыбнулся в ответ и вмиг помрачнел в предвкушении нового слияния с поглощающей магией. Дыхание участилось, а в глазах был лишь испуг.

– Это… – Алиса заглянула в его глаза, – Больно?

– Я приношу в жертву свою человечность ради силы. Терять себя всегда больно, Лис.

Алиса наклонила голову в бок, не отводя глаз от Хозяина, и он постепенно успокаивался.

– Я напомню, – тихо сказала она, – Всегда напомню какой вы.

– Жестокий? Ничтожный?

– Великий. – поправила она и протянула к нему руки, – Я могу пройти это вместе с вами, если вам так проще будет свыкнуться с этими ощущениями.

Он положил её прохладные руки на свою горячую голову и закрыл глаза. Алиса почувствовала странную вибрацию энергии под своими руками, и это была не кровь в венах её Хозяина, а магия. Он убрал ментальную защиту, и у Алисы возникло ощущение, будто её затягивает в какой-то водоворот, хотя она по-прежнему сидела на парапете.

Блэквелл сжал зубы и снова тяжело задышал, снимая контроль над своим разумом, и тогда магия захлестнула его с невероятной силой, отчего он вцепился руками в каменные перила моста, о которые облокачивалась Алиса.

– Бог мой… – только и сказала она, когда почувствовала, как что-то пошло не так.

Она не знала с чем столкнулась, но водоворот магии поднимал со дна самые разрушительные эмоции, которые усиливались обрывками плохих воспоминаний, а подобных сцен прошло в голове Блэквелла было более чем. Он начал вытеснять Алису из своего сознания, которое обрастало коркой из магии, нарочно блокируя воспоминания и покоряясь инстинктам. Он открыл слезящиеся глаза, которые темнели и чёрный зрачок снова наполнялся «чернилами».

Он убрал её руки резко и схватился за голову, тяжело дыша. Ему сдерживал крик, но рычание всё же вырвалось изо рта, отдаваясь эхом от стен акведука. Пришлось задействовать все силы, чтобы не лишиться рассудка снова, и Блэквелл совершенно забыл при этом возвести блок, поэтому Алиса всё ещё была в его мыслях, смотря обрывки того воспоминания, которое относилось к её грядущей смерти. Она успела увидеть и смерть Некроманта, а потом мысли Хозяина захлопнулись, но она уже не обратила на это внимания, стоя в ступоре.

Мертвенно бледный цвет лица Алисы и её замершая поза напоминали больше каменную статую, нежели прежнюю полную жизни девушку. Блэквелл всё ещё тяжело дышал, а в глазу лопнул сосуд от напряжения, кожа была горячей и чуть дымилась, но он медленно приходил в себя, смотря на девушку и ища в её лице ответы.

– Лис, что с тобой? – но она не слышала, лишь смотрела в пустоту и еле дышала. В глазах не было ни страха, ни каких-либо других эмоций, пока он очень аккуратно не шлёпнул её по щеке, – Эй, я справился, не бойся.

Взгляд, которым одарила Алиса Хозяина, вдруг состыковал события в голове Блэквелла, и он замер:

– Ты видела? – в ужасе прошептал он, и она кивнула, – Дьявол! Ну зачем ты туда полезла!? – рявкнул он.

– Я не специально, – прошептала она и замерла снова, – А что это было?

– Видение моей матери.

И снова тишина. Такая реакция была слишком спокойной даже для Алисы, которая всегда умудрялась сохранять хладнокровие несмотря ни на что, но теперь это сильно беспокоило Блэквелла.

– Алиса, – тихо позвал её, – Ты видела свою смерть, неужели тебя это не испугало?

Но она не выражала эмоций, её мозг работал лишь бы не впадать в панику:

– Всё пока идёт по сценарию, ведь вы теперь – Архимаг. Только… зачем вы тогда хотели умереть? Кто убьёт Некроманта?

– Стоп! – властно сказал он, – Хватит думать, Алиса. Я не хочу, чтобы с тобой это случилось. Это предсказание преследует меня с тех пор, как его увидел…

– Так умерла ваша мать, понимаю, – перебила его Алиса, – Вряд ли вам приятно видеть такое второй раз. – она отвлеклась от мыслей и посмотрела ясными глазами, – И я ещё жива.

Он взял нездоровую руку Алисы и поцеловал её:

– Частично, – он смотрел ей в глаза какое-то время и отпустил руку, делая пару шагов назад, – Ты хочешь умереть, так ведь?

– Я бы так не сказала.

– Я вижу, что ты не ценишь свою жизнь. Я проходил через это сотни раз, видел, как люди теряют смысл жить, я сам через это на днях прошёл.

Глаза девушки устремились в пустоту. Она выждала паузу, а потом тихо сказала:

– Что вам нужно, Милорд? В моей жизни есть смысл, если вам это совесть облегчит.

– И какой смысл?

Он молчал и смотрел на неё какое-то время, изучая перемены в её настроении, а Алиса еле улыбнулась и опустила голову:

– Служить вам, – тихо, но чётко сказала она, – Я вмешалась в ваши планы, и буду делать так всегда, пока жива, если под угрозой будут мои цели. Вряд ли вы это учитывали, когда оформляли грёбанный Лимбо?

– В рабстве никогда не было настолько сильных магов. Чистая концентрированная магия, твоё упрямство, пренебрежение к правилам и долг передо мной – гремучее сочетание.

– Вы всё усложняете, – многозначительно сказала она скорее самой себе, – Всё куда проще.

Один львиный плавный шаг к Алисе сократил расстояние между ними, и мужская ладонь потянулась к её волосам, с которыми играл ветер, поднимая локоны на воздух. Пальцы Блэквелла зарылись в этих локонах, и он говорил своим чуть хриплым голосом:

– Иногда мне кажется, что ты заботишься обо мне, а не служишь, – они смотрели друг другу в глаза изучающе, будто бились за приз в переглядки, – Ты ухаживала за мной, как за ребёнком. Ужасным ребёнком, который чуть не убил тебя.

– Я обещала, помните? Детей бросать нельзя, даже если они плохо себя вели.

Молчание затянулось, но это не было напряжённой паузой, гнетущей обстановку, наоборот: молчание в ночи было истинной гармонией. Блэквелл смотрел на звёзды и улыбался еле заметной улыбкой, пока вдруг не заговорил:

– Ночь сегодня хорошая. – прозвучало загадочно, – Давай возвращаться в замок, может тебе ещё удастся немного поспать! – он выставил локоть, давая ей возможность взять его под руку, – Мы начнём уроки по магии без призм, как только я вольюсь в колею.

– Аллилуйя! – фыркнула Алиса, – Вам надо было столько раз споткнуться об одни и те же грабли, чтобы к этому прийти!

Алиса дёрнулась и застыла в удивлении, когда Блэквелл щёлкнул её по носу с улыбкой:

– Сегодня можешь дерзить, завтра я буду занят, а послезавтра будем учиться. Пойдём, – и они прогулочным шагом двинулись в замок.

– Послезавтра? – она вдруг помрачнела и опустила глаза, – Мне же надо возвращаться в Форт Браска – это ваш приказ. Я была здесь по распоряжению Совета, пока вы неуправляемы.

– Я всё ещё неуправляем. И мой приказ ты выполнила – ты подчинила себе запад, за тобой пришли люди спасать Мордвин, как я и говорил.

– Милорд, я… не выполнила приказ. Пока я сидела здесь со своим отрядом, Форт Браска подвергся нападению.

– Я знаю, – тихо ответил Блэквелл, – Помню это, – он замолк на несколько мгновений и снова посмотрел на звёзды, – Не знаешь, что с Расулом?

– Это… – она замялась, – …Очень странная история, Милорд, – она зажмурилась и произнесла на одном дыхании, – Его ударило молнией.

Брови Блэквелла поползли вверх от удивления:

– Что он тебе сделал?

– Я вообще-то была уверенна, что я к этому непричастна, вот только Дрейк с Риорданом убеждают меня в обратном, и я… начинаю сомневаться.

– Есть причины?

– Покидая Форт, я пришла к Расулу взять ортоптер и предупредить о моих опасениях на счёт Форта. Было стойкое ощущение, что нельзя оставлять пост без повышенной охраны… Тагри согласился, – она сделала паузу, – Чёрт, а ведь это донос какой-то.

– Дальше, Алиса, – потребовал Блэквелл, внимательно слушая.

– Дальше мы отправились сюда, а с наступлением ночи в Форт проник малочисленный отряд альфа.

– Сколько пало?

– 15.

– Мало для альфы.

– Да, я тоже на секунду усомнилась, но это были альфа.

– Значит, их целью было минимальное количество жертв, – он и с тяжестью посмотрел на свою подчинённую, – Ты была целью.

– Я и мой отряд скорее всего, – она набрала в лёгкие воздуха и продолжила, – Я оставила за главного Бальтазара, а ему в помощь Алакена Уордроу. Их убили.

Зависла гнетущая пауза, и Алиса отвернулась, глядя в даль.

– Мне очень жаль. Я не знал Уордроу, но Бальтазар был уникальным человеком. Огромная потеря, но ты не виновата в этом.

– Угу… – промычала Алиса, потому что слова ей давались трудно в эти секунды.

– Алиса… – позвал он, – Ты не закончила.

– Да… – она снова вздохнула, – Расул сдал отчёты после моего отъезда и больше его никто не видел. Через пару дней его нашёл Артемис в горах за девять миль от Форта. Тагри был близок к смерти из-за удара молнией, но Артемис его вытащил. Он жив, хотя не вполне здоров.

– Это очень… не вяжется, – нахмурился Блэквелл, – Слишком много вопросов. – он замолк, а Алиса подняла брови в порыве любопытства, и он это заметил, – Тагри знал наверняка о нападении и побежал в горы в сторону дома, значит… его шантажировали семьёй. Все знают, что у него сносит крышу, когда кто-то задевает тему его жены и сыновей.

– И в чём вопрос?

– Слил он Форт Браска или нет? Точнее иначе: намеренно или непроизвольно?

– И что даст ответ? Это в любом случае предательство.

– Как всё запущенно… – прошептал он, а девушка захлопала глазами, – Предательство предательству рознь. Если Тагри совершил государственную измену ради денег или из-за трусости, то я казню его, а его семья будет в изгнании, если всё из-за боязни за семью, то просто отстраню от дел, а на его семье это никак не отразится.

– Думала, горцы презирают изменников.

– Верно, но в последнем случае не обязательно оглашать вину Тагри. Микаэль и Тонис Тагри – способные парни, их место в Форте Браска, будет жаль убирать их из игры, – он замолчал, – Алиса, подумай ещё раз: откуда там было взяться молниям.

– Я правда не знаю. В любом случае… Расул пошёл на поправку. Я надеялась завтра поехать к нему и помочь, ведь Фортом нельзя заниматься на расстоянии, за неделю я была там один раз всего на минуту.

– Дальше я сам, – с облегчением выдохнул Блэквелл, – Я распоряжусь, чтобы Расулу помогли, теперь это не твоя забота, ты возвращаешься домой. Послезавтра будь на балу.

– А можно без бала? Я не фанат, вы ведь знаете.

– Можно подумать, я эту показуху люблю, но это наш долг, Алиса, – его глаза сверлили девушку в ожидании подчинения, и она лишь наклонила голову чуть вбок в знак согласия. Позже она нахмурилась, вспоминая какую-то деталь:

– Это ежегодный маскарад Блэквеллов?

– Дьявол! Ещё же эти долбанные переодевания! – его явно не прельщала идея о масках и костюмах, но он в миг сменил негодование наставлением, – Придёшь, как и все, будешь танцевать, если сможешь, и улыбаться, как это положено, всё ясно?

– Так точно… – вяло ответила она, – Много слышала про этот праздник, может хоть он мне понравится.

– О! – интригующе произнёс Хозяин, – Отец придумал этот маскарад, чтобы отпраздновать день, когда я стал Хранителем. Но, чёрт возьми, теперь я сомневаюсь, что причина праздника именно в этом!

– Почему?

– Не уверен, что ты готова сегодня ещё что-то узнать, искорка.

Глава 11

– Давно тебя не было, – заметило отражение, – Жизнь бьёт ключом?

– Можно и так сказать. Я искала тебя…

Отражение стояло задумчиво глядя на золочёную резную раму, скрестив руки на груди.

– Я всегда с тобой.

– Почему я не могла найти путь в эту комнату?

– Потому что я была слаба, – отражение защёлкало пальцами точно так же, как щёлкала Алиса, когда решала какую-то задачу, – Твои кристаллы мне не нравятся. Мне больно от них.

– Прости, иначе никак, – Алиса хищно наблюдала за той частью себя, которая была за зеркалом.

– Ты что читаешь меня?

– Ты нервничаешь.

– А ты нет?

– Не так, как ты!

– Я не хочу умирать! – гневно крикнуло отражение, – Не хочу, слышишь!? Мне нравится наша жизнь, мне нравится быть сильной, нравится… быть!

Грудной смех Алисы ещё больше разгневал отражение, и оно начало бить по преграде между ними, но это было жалким усилием.

– У меня никогда не было морской болезни, – вдруг заговорила Алиса, – Я люблю море, люблю огонь, люблю горы, пустыню, лес, люблю ветер, холод, жару… я люблю всё, что сотворила природа, – она наморщила нос, – За очень редким исключением! Но, когда я плыла на Убуд, то ненавидела всё на свете и не потому, что меня сослали туда, а потому, что ты ненавидишь этот остров, – она выждала паузу, чтобы увидеть реакцию отражения и не разочаровалась: Альтер-Алиса замерла, словно хищник, которого провоцируют, – Тебя убивали на этом острове десятки раз, верно?

Сон стал вдруг действительно ужасающим, Алиса отскочила подальше в миг, когда по ту сторону отражение ринулось на преграду с неимоверной силой, которая столкнулась стеклом между ними и словно волна отхлынула назад.

– Квинтэссенция, – прошептала Алиса, и это слово магическим эхом прокатилось по безграничной черноте, в которой стояла девушка. Отражение часто и глубоко дышало, и гневно смотрело на Алису, выпуская воздух сквозь ноздри, словно загнанный зверь.

– Что? Допёрло наконец-то!

– Как видишь!

За стеклом, там, где стояло воплощение Квинтэссенции, прямо из воздуха появился табурет с мягким полосатым сидением, Алиса застряла взглядом на красно-бежевой ткани сидения и хотела было спросить не та ли эта ткань, что была на диване в комнате без окон в Форте Браска, но не стала ещё больше злить собеседницу, которая тут же присела на сидение.

– Алиса, я не хочу умирать! – уже совсем иначе заговорила Квинтэссенция, но её руки по-прежнему тряслись от нервного напряжения, – Я дала это видение Эванжелине не для того, чтобы прийти в Форт Аманта в тот злосчастный день.

– Я думала, Эва была всего третьего уровня? Я до недавнего времени тебя вообще не видела.

– Я открыла ей завесу всего раз, отчего она едва не умерла, но меня она не видела. Ей открылось только видение, где её взрослый сын вступает в схватку после твоей смерти, она вряд ли до конца поняла то, что действительно это значит! Знаешь, такие видения ведь не просто заполучить, я потратила на это прорву магии, Эве пришлось почти неделю лежать трупом, я думала, что она не выдержит, – она тяжело вздохнула, – Я редко даю людям видения. Очень редко.

– Почему?

– Это опасно, Алиса. Люди подвержены соблазнам, они намного порочнее, чем любые другие существа.

– Тут следует какая-то грустная история?

– И не единственная, но один раз… – она резко одёрнула себя, – Власть, сила, богатства сильно меняют людей, они предают свои корни и пренебрегают долгом, поэтому я поклялась, что не будет больше ни одного «оракула», никому не дано больше смотреть далеко вперёд. Эва увидела лишь то событие, больше я не смотрю в будущее.

Они недолго молчали, а потом Алиса задала вопрос:

– Какие у Эвы были способности?

– Ничего особенного, кроме развитой интуиции и иммунитету к стихийной магии. Не даром же она сошлась с Сильфом-Блэквеллом и родила твою любимую Саламандру! – усмехнулась Квинтэссенция и с вызовом посмотрела на Алису.

Сильфами называли воплощения воздуха, Саламандрами – огненных Элементалей, Ундинами – водяных, и Эльфами – воплощения Земли. Алиса знала это из древних манускриптов, которые читала в библиотеке Мордвина, на самой дальней и пыльной полке, названную девушкой любовно «закрома».

– Ты выглядела, как Эва? За ледяной стеной всегда есть зеркало, пусть она тебя не видела, но ты там была.

Отражение криво усмехнулось:

– Ревнуешь? Нет, я всегда выглядела именно так! – Квинтэссенция повертелась на табурете, демонстрируя себя так, будто Алиса видела её впервые, – Я бы изменила пару деталей в нас, но это стоит ли об этом говорить?

Алиса нахмурилась и разочарованно хмыкнула:

– То есть не ты моя тень, а я – твоя?

– Всё совсем не так, – девушка по ту сторону зеркала встала и подошла к раме совсем близко, – Я рождаюсь в разных людях, не все, признаться, мне устраивали, далеко не все, только я не выбираю. Но ты… – она улыбнулась и проговорила тихо и чувственно, – Ты – мой парад планет, событие Вселенского масштаба, но не я создала тебя. На деле, мы – одно целое.

– Как так?

– Знаешь, все прочие маги нашей стихии, были лишь носителями… наместниками нас с тобой.

– Что-то я такого не помню… – улыбнулась Алиса, – Если я жила в других телах раньше, то должны же быть хотя бы обрывки воспоминаний?

– Эти воспоминания есть у меня, – успокоило отражение, – Нас с тобой немного раздвоило!

– Почему?

– Ммм… долгая история. – нехотя ответило Альтер-эго, – Так случается… из-за силы, когда её слишком много. В прошлый раз я родилась такой, шла к силе постепенно. Это было как дышать. Но теперь всё усложнилось.

– У меня раздвоение личности? – Алиса наклонила голову в бок и изящно кивнула, но и Квинтэссенция сделала ровно тоже, и Алиса звонко рассмеялась, – Можно называть тебя «Квин»?

Отражение хихикнуло:

– Так меня и зовут – Квин. Квинтэс.

– Квинтэс. – повторила Алиса, и её глаза удивлённо расширились, – Квинтессенция-Квинтэс Сенци? Это же древний Сакрит? «Сенци» – это «Вопреки»! – она тут же вцепилась в свой медальон, который обрёл другой смысл, – Девиз Блэквеллов!

– Девиз Блэквеллов «данное слово держи», – промычала сквозь зубы Квин, – А данный конкретный Блэквелл, как бастард, не особо-то имеет прав на фамильный девиз, потому и взял «Вопреки» – просто потому что он упрямый болван, который вечно прёт, наплевав на всё. Совпадение! – махнула рукой Квин, но Алиса недоверчиво прищурилась:

– Вот уж в жизни не поверю в такое совпадение!

– Не утруждай мозг паранойей, есть и вещи и важнее твоих диких догадок.

– Допустим. Тогда… скажи мне, Квин, почему кристаллы причиняют тебе боль?

Эта тема явно была не самой приятной для отражения, потому что по ту сторону зеркала девушка начала ходить вперёд-назад, скрестив за спиной руки:

– Это меня опустошает. Пойми наконец, если я слаба, то ты в опасности, – Квин задумалась, прислонив палец к подбородку, – Это часть нас, а наша сила уникальна. Мы можем очень много, но я не знаю, что с нашей помощью хочет сделать этот странный Надзиратель. Убуд питался моей силой, я несколько жизней отдала, чтобы этот остров жил.

– Алекс бывал на острове. Его знание о нас родом оттуда…

– Если это так, то не давай ему больше ни одного кристалла!

– Я не могу нарушить договор, – возразила Алиса, – Я знаю, что ты ему не веришь…

– Прекрати! – оборвала Квин, – Я не первый день живу и знаю о людях больше тебя! Получая силу, они не ищут благих путей её применения, они только разрушают и предают!

– Я не нарушу сделку, – вкрадчиво повторила Алиса, – Если это цена за спасение Лорда Блэквелла, значит, так тому и быть!

– Слово держат только Блэквеллы, для остальных это пустой звук, не смеши!

– Это сделка с магией, Квин! – Алиса не уступала, – Ты можешь презирать людской род, но уважать магию обязана!

– Я тебя умоляю! – рассмеялась она, – Ты же не думаешь, что лишишься магии? Мы и есть магия!

– Я вижу в тебе людское тщеславие. Это я на тебя так действую? Неужели я так же непомерно амбициозна и заносчива?

– Здорово, да?

– Нет. Видеть себя со стороны – мерзко!

Квин изящно села на табурет и оперлась на руки, поставленные на сидение за спиной. Она хитро смотрела на Алису и чуть улыбалась:

– С Саламандрой тебе пришлось нелегко! Ему повезло, ведь убить его в такой момент элементарно!

– Издеваешься? Да его силе нет границ!

– Когда бодрствует, то да. Я не раз видела Архимагов, – её глаза озарились сценами прошлого, – Из всех Элементалей четырёх стихий, Саламандры самые… мощные в бою, опаснейшие противники, самые пылкие любовники, но их легче всего ранить. Когда спят, например! На самом деле это не проблема, ведь огонь редко горит ровно! Их легко раздразнить, вывести из себя, понимаешь? С водой всё иначе, они вообще невозмутимы и так медлительны! На прямой бой они не идут, действуют со стороны, усыпляют бдительность! Сильфа и Ундина убить очень сложно, они жутко живучие, но зато в бою – пф! – так себе… а вот пытаться победить Винсента Блэквелла в честном бою невозможно, это я тебе на будущее!

– Он всегда на чеку.

– Нет пока. Не всегда.

– Он конечно вспыльчив, – вступилась Алиса, – Но дальновиден и у него холодный рассудок.

– Как ты видела в пророчестве, он не очень-то чистая Саламандра, если ты понимаешь о чём я. Но пока что он больше огонь, чем универсальный маг, поэтому… – Квин не стала продолжать тему и лишь улыбнулась, – Ты его чувствуешь, но это вовсе не рабство.

– Это всего на всего огонь, Квин. Огонь не ранит меня, а я его. Разве ли не это баланс?

– Я наблюдала за тем, как ты оберегала его. Это за пределами Лимбо, за пределами любви к магии. Алиса, ты дала ему частичку нас той меткой. Ты раздаёшь себя направо и налево: десять частей силы Вуарно, часть души и меня Блэквеллу. Так от тебя ничего не останется!

– Звучит как рецепт, Квин! – улыбнулась Алиса, – То, что я отдала Блэквеллу – моё личное дело.

– Твоё право! Только будь осторожна, Алиса. Я открываю спор, что сильнее: инстинкт самосохранения или твоя «настоящая любовь»? – хищно сказала Квин.

– Квин… – неуверенно позвала Алиса, – Что ты делаешь с людьми? Эти байки про изгнанного из рая Ангела, сатанинское отродье… вся это чертовщина – это правда?

– Ох, Алиса… – нежно улыбнулось отражение, – Не делай из меня врага. Говорю же: мы с тобой – идеальное сочетание, я лишь даю тебе сил смотреть на шаг вперёд, но ты поднимаешь ногу, ты делаешь этот шаг.

– Я? Про Несущего свет всё-таки врут?

– Почему же? Люцифер переводится как…

– …«Несущий свет», знаю.

– Тот персонаж, которого ты имеешь ввиду, пошёл своей дорогой, а свет был с ним всегда, – многозначительно сказала Квин, – Представь себе: ты идёшь в темноте с факелом в руках, который освещает твой путь. Кто держит факел?

– Я.

– Куда он светит?

– Туда, куда я иду.

– В каком направлении?

Алиса задумалась:

– Факел… равномерно освещает все стороны.

– Тогда что есть движущая сила?

– Я. – хрипло заключила Алиса и её взгляд померк.

– О чём и речь. Люди путают «несущего свет» с «идущим на свет». Ты, Алиса, несёшь, а за тобой идут, – Квин снисходительно улыбнулась, – На поле боя твой свет погас, ты на секунду замешкалась, потеряла себя, но позвала, и я дала тебе силы, осветила то направление, которое ты уже выбрала. В ответ на твой вопрос о кристаллах, которые ты заряжаешь для Надзирателя границ Ординариса: ты одалживаешь ему свет, чтобы он его нёс. Этот свет может очень многое сделать, но куда понесёт его Алекс Вуарно…

– Он сказал, что кристаллы нужны ему для защиты от Некроманта.

– Они могут защитить его от Некроманта, но для этого ли он их использует… – Квин многозначительно посмотрела на Алису, – Задумайся.

– А с их помощью можно ударить человека молнией? – уточнила Алиса, а её отражение кивнуло, – То есть… вот же ж сукин сын! Все ведь снова подумали на меня!

– Ты сделала вывод, а я лишь сказала, что с их помощью можно это сделать, но сделал ли он это?

– Ты можешь выражаться яснее?

– Нет. Но я ещё раз скажу тебе: я прожила множество жизней и поэтому так отношусь к людям: они несут мой свет по неправильному пути. И знаешь… наш Артемис правильно тогда спросил: куда ведёт твой путь, Алиса? – сказала она и удалилась в мрак, глядя исподлобья, – Ведь этого даже я не знаю.

Последние слова прозвучали сокрушительным эхом в голове спящей Алисы и по сумеречной комнате без стен и границ, где было лишь зеркало в золочёной раме и чернота.

Глава 12

После разговора с Квин я проснулась в холодном поту и не могла уснуть. Моя стихийная покровительница сильно нервничала из-за того видения, которое показал Хозяин, ну а я почему-то была… спокойна, только дышать было сложно, пыталась вздохнуть полной грудью, но лёгкие казались крохотными.

Весь следующий день в замке творилось что-то невероятное, ведь все носились по стойке «смирно», даже слуги выгладили все свои тряпки, причесались и почистили под ногтями. Я видела Герцога лишь издалека, когда шла на завтрак. Он издали кивнул мне и стремительно пошёл наводить порядок в своём замке. Я лишь наблюдала за происходящим, выбрала удобное место для занятий боевыми искусствами и наблюдала за столичной вознёй без каких-либо эмоций:

– Всё в порядке? – осторожно спросил Артемис, – Ты пропустила удар!

Из носа хлестнула кровь нереальным потоком, когда мой друг ударил меня рукояткой меча. Он испугался больше меня, но старался не подавать виду, зная, что я не люблю, когда надо мной трясутся, как над куклой. Я показала ему большой палец и продолжила бой.

Надо сказать, что моя заторможенность была следствием минувшего каждодневного напряжения и стресса от пророчества. Иногда так бывает, что происходит что-то, что не укладывается в голове сразу, воспринимаешь это нормально, будто надеешься, что над тобой пошутили. Это как смерть человека, с которым говорил ещё с утра, а после обеда он уже мёртв, и это кажется совершенной нелепостью, смотришь на дверь и всё ждёшь, что он зайдёт и скажет: «Ну и вид у тебя! Подотри сопли и бегом за мной!». Лишь минуя некоторое время начинаешь осознавать, что ждать больше нет смысла.

– Али-Али-Али!!! – закричал мой друг, возвращая меня к реальности, – Это я! Алиса, это же я, Артемис!

Я увидела лишь, что он лежит на земле, а я стою над ним, придавливая своей ногой ему горло, и замахиваюсь мечом, чтобы нанести смертельный удар.

В ужасе отскочив от Артемиса, который и так уже задыхался, я крепко сжимала оружие, совсем не понимая, как вообще к этому пришла. Я потеряла контроль и действовала на автомате, в крови было слишком много адреналина, она бурлила в жилах, и я не отдавала себя отчёта в действиях. Меня скрутили Кронк и Дрейк, но я уже не сопротивлялась и была покорной, ведь на меня накатила волна ужаса оттого, что могло произойти несколько мгновений назад. Меня прижимали к траве, заведя руки за спину, и я рассматривала муравьев прямо подомной.

– Отпусти, Алиса, – спокойно сказал Дрейк, – Отдай мне меч.

Моя рука всё ещё сжимала оружие мертвой хваткой, но я поняла это, когда Дрейк начал расцеплять мои пальцы, которые свело от напряжения. Налаживая дыхание, я хотела провалить сквозь землю, лишь бы это оказалось сном, но всё было реально, как и Артемис, который всё ещё лежал на земле и смотрел на меня с болью.

– Прости… – прошептала я, подняв, наконец, на него глаза.

Все вокруг молчали и это давило на меня словно наковальня. Артемис замер и вдруг спросил насмешливым голосом:

– Вот почему у Блэквелла по невменяемости просыпалась жажда всё трахать, а у тебя только убивать? – он лучезарно улыбнулся, – Тебе надо задуматься о сублимации дури в другое русло, Али…

Секунды напряжённого молчания сменились обычным дурачеством моих ребят. Они не стали меня осуждать, не смотрели на меня как на прокажённую, но и напряжённых пауз не было. Работая с мужчинами надо быть готовой к тому, что они на клеточном уровне созданы решать проблемы, их природа – действие, а не громкие эпитеты и восклицания. Поэтому единственное, что произошло после этого странного и неприятного инцидента, это инициатива Дрейка, который носил в своей медноволосой голове те детали, которых я чаще всего не помнила:

– Эта неведомая херня с Алисой ведь не в последний раз, без обид, Али! – он посмотрел на меня непринуждённо, будто обсуждая незначительные изменения в меню на ужин, – Надо изменить несколько схем, чтобы траектории наших действий не пересекались.

– Согласен, – присоединился Артемис, который без смущений отошёл всего на метр от меня, повернулся ко мне спиной и спокойно опустошал мочевой пузырь, – Ну а если всё-таки мы пересечёмся, то нужен какой-то знак или стоп-фраза, чтобы она не зарезала нас к чертям.

Он был всецело увлечён процессом и говорил об убийстве так же спокойно, как Дрейк. Меня такое отношение удивляло, ведь я привыкла, что любое моё действие вызывает бешенный резонанс и нешуточное обсуждение, которое обычно заканчивается целой бурей негатива и косых взглядов.

– И какая будет фраза? – Кронк весь напрягся от слишком уж непривычной мозговой активности. Да, Кронк немного… туповат! Есть такое, но зато вынослив, как верблюд, исполнителен и предан. Он добрый малый, верный соратник.

– «Спиритический сеанс»? «Какая замечательная конопля», «Надо мной надругался отчим», «У вас молоко сбежало!», «Умру девственником», «Плоская грудь»? – Арти говорил всё, что приходило ему на ум, – «Отруби мне голову», «Артемис в постели – Бог»… Мне про Бога нравится больше всего!

Вряд ли нужно упоминать о том, что, несмотря на тягу мужчин решать проблемы, а не обсуждать их, подобно женщинам, посмаковать грязными подробностями они не брезгуют.

– И как это будет выглядеть? Али сносит крышу от магии, она идёт на меня с мечом, – воображал Лесли, – Я лежу почти бездыханный и моя последняя в жизни фраза «И знай, Али: Артемис… в постели – Бог!».

– Но ведь такая фраза из уст взрослого мужика, которому смерть дышит в затылок, точно должна привести её в чувства! – Дрейк истерично хихикал.

– Нет, давайте лучше «Плоская грудь»? – смеялся Кронк.

– Отмотай назад! – Дрейк был красноречив и артистично размахивал руками, – Али идёт к тебе, заносит над тобой меч, а ты должен привести её в чувство одной лишь фразой, и ты говоришь ей с ужасом в глазах «Плоская грудь!». Да за такое она тебя нашинкует мелкой соломкой без шанса на последнее желание!

Это странно, но общее голосование, привело к фразе «Артемис в постели – Бог». Я не участвовала, лишь смотрела со стороны на то, как просто они относятся к моим оплошностям, как они прикрывают меня своими спинами всякий раз, как нежно они на меня смотрят.

И тут до меня дошло: всего этого скоро не будет. Меня не будет. Не понадобится стоп-фраза, не будет вот таких нелепых разговоров… я не увижу, как они беспардонно спорят о том, что можно ли мне верить, раз со мной нельзя скрестить струи, когда дружно писают прямо при мне, только лишь отвернувшись. Не будут сидеть у костра и ждать, когда я приготовлю им что-то из русской кухни, которую они сильно полюбили.

Нет. Они будут сидеть у костра, но я уже ничего им не приготовлю. Потому что Некромант придёт в Форт Аманта и убьёт меня, а Винсент убьёт его. Всё это правильно и закономерно, но моё сердце забилось, вырываясь из грудной клетки, будто умирать не хотело, а хотело проломить рёбра и убежать подальше от той, что обречена на смерть.

Предательское жалкое сердечко. Хочешь оставить меня одну? Как малодушно. А может, это я сама хочу убежать от своей судьбы, а вовсе не кусок мяса, который внутри меня качает кровь?

Глава 13

Алиса непривычно долго крутилась у зеркала и напевала под нос песни.

– Али, ну хватит уже, – ныл Артемис, лёжа в её постели, – Это уже пятый костюм, который ты придумываешь, может уже выберешь что-то?

– Не занудствуй. Я ни разу не была на маскараде, а может уже и не попаду туда. Могу я себе позволить женские причуды? – она посмотрела на друга через ангельское крыло на спине и хитро улыбнулась, – Пойдёт?

– Белыми пёрышками и нимбом ты никого не обманешь, – сказал он, заворачиваясь в простыню, – Мне нужна одежда.

– Твои проблемы… – нараспев ответила она, – Можешь пощеголять голым до своей спальни, мне фиолетово…

Он встал и подошёл к девушке, разворачивая её к себе:

– Ну хватит. Я не смогу проскользнуть мимо Франческо, и Блэквелл в тот же миг узнает, что из твоей спальни вышел голый мужчина. Ты нарываешься на неприятности.

Она прикрыла своей рукой его глаза и через секунду убрала её, а он увидел Алису уже в другом образе, совершенно противоположном.

– Дьявол? Похоже на правду, – улыбнулся Артемис, – Попробуй что-нибудь красное.

– Красное, как то извержение блевотни, что я вытирала за тобой всё утро? – мило спросила она, – А потом отмывала её у тебя из волос…

– Зато в душ ходить не надо! – усмехнулся он в ответ, – Спасибо, что выручила, сестрёнка, – он обнял её одной рукой, второй держа простыню на поясе, – Сью весь вечер бегала за мной, наверняка вломилась ко мне в спальню…

– Поэтому ты взял лошадь и умчался в деревню, где пил до утренней звезды и жрал непонятные красные грибы?

– Ну… да. И знаешь, это странно, но сейчас я чувствую себя великолепно.

Алиса кровожадно улыбнулась, потому что знала свойство своей магии, которая притягивала людей, действуя как вдохновение и провоцируя подъем сил. Знала она и то, что как только Артемис уйдёт из комнаты, то все последствия ночных гуляний себя проявят.

– Если мне ещё раз придётся из-за тебя телепортироваться без весомой причины, то я запихну все выплюнутые тобою грибы обратно, – угрожающе ответила она, – И не факт, что через рот! Смотря как буду злиться.

– Ты слишком вжилась в этот образ, – улыбнулся он.

– Думаешь, я шучу? Ты предусмотрительно снял своё чёртово кольцо, преодолел купол Блэквелла, потом мой. Ты хоть понимаешь, как ты меня подставляешь? Я открыла тебе тайну, как преодолевать защиту, а теперь ты это делаешь чтобы побухать? А что мне ждать завтра? Нелегальную экскурсию из Ксенопореи под руководством Артемиса Риордана и весёлых акробатов?

– Ой, ну не перегибай.

– Артемис, если Совет узнает, то моя голова первая слетит с плеч. Я обычно жизнь не дорожу, но будет грустно лишиться её из-за красных грибов и деревенского самогона. – она повернулась к зеркалу и тревожно посмотрела на себя, – Не подставляй меня.

– Алиса, ну идиот я, ну прости, – оправдывался он, – Последнее, что мне хотелось, это подставить своего единственного во всём мире близкого человека, – он поцеловал её в макушку и стыдливо опустил глаза, – Можно ещё у тебя поваляюсь?

– Придёшь на маскарад в простыне?

Артемис завязал простынь на бёдрах и покрутился у зеркала:

– Святые угодники! Да я же просто Бог! Как в нашей стоп-фразе…

– Надоел! – она закатила глаза, – Брысь отсюда, Риордан!

Она вытолкала друга из комнаты и снова встала у зеркала:

– Что скажешь, Квинни? – тихо спросила Алиса, – Может и правда красный?

В следующий миг она уже завязывала чёрный пояс поверх красной атласной юбки на бёдрах. Короткая белая сорочка, завязанная под грудью, оголяла живот и плечи, на руках у девушки были массивные золочёные браслеты, в ушах крупные серьги. В целом, цыганский образ получился удачным, но с одним существенным отклонением: волосы были слишком светлые. Алиса взяла гребень и начала причёсывать им светлые пряди и из-под него волосы выходили уже более тёмными, будто окрашенные.

– Вуаля! – улыбнулась Алиса сама себе и довольно кивнула.

Оставалось лишь надеть маску, что было обязательным атрибутом любого маскарада.

Алиса шла по шумному замку к центральной части, где уже начался маскарад Блэквеллов, который так ждали во всём Сакрале.

– А почему его ждёт весь Сакраль? Я имею ввиду, что обычно дело ограничивается Эклекеей и нейтральными сторонами, и то не всеми… – спросила Алиса у Артемиса, который держался за больную голову.

– Не тупи. Все в масках, можно быть хоть Вон Райном и припереться на этот был.

– Что-то не очень логично. Пока ты с утра блевал, я получила 32 листа с именами, которые нужно пропустить через внешний купол. Я и одной десятой этих людей не знаю… но знаю, что Уолтер и Роланд Вон Райны – не самые долгожданные гости в столице, а всё же приглашены какого-то лешего. Почему?

– Не знаю. Это просто маскарад, на котором чествуют Хранителя.

– Так бы сразу и сказал! – улыбнулась Алиса.

– И тебе вдруг стало всё понятно?

– Ну да. Хранитель оберегает энергию, эта должность нейтральная, следовательно, не распространена исключительно на Эклекею. Поэтому здесь Вон Райны.

– Да вряд ли они приедут! – буркнул Артемис.

– Приехали. Я впустила их минут пятнадцать назад, вряд они ещё в зале, скорее всего где-то в восточном крыле.

Артемис кивнул и положил голову на макушку Алисы, ища защиты от неприятных ощущений по всему телу.

– Сам виноват, – сказала ему она, – Расскажи, чего мне ждать от сегодняшнего дня?

– Традиционный магический маскарад. – сухо ответил Артемис и заныл, чувствуя, как Алиса наступила ему на ногу, – Тут будет игра…

– Эта то, что похожа на фанты?

– Можно подумать, я понимаю о чём ты… каждый вытаскивает себе бумажку с заданием. Это может быть танец, песня, музицирование, поединок… у кого-то может выпасть тоже самое, с ним выполняешь задание. Партнёра своего не знаешь, когда всё заканчивается, снимаешь маску. Не бог весть что, на самом деле, но довольно интересно. Аристократия обычно блистает нудными выступлениями, ведь их с детства только подобными занятиями и развлекают, но самое смешное, когда безголосым выпадают песни. В прошлом году Аннабель Гринден пела так, что за её выступление алкоголь закончился.

– Очень интересно… – начала Алиса, хищно прищурившись, – Ты начал служить в Мордвине с октября, как же ты оказался здесь в мае на балу?

– Проходил стажировку у Лорда Картера в составе его личной охраны, между прочим, – он выпятил грудь, – Смотрел всё вон оттуда! – он указал на второй этаж, нависающий открытыми балконами над бальным залом.

Гости пестрили костюмами, среди них было множество разных существ, божеств, пиратов, рыцарей и прочих. Алиса увидела в толпе церемониймейстера с большой чашей, к которой он поманил её:

– Чёрт… – выругалась Алиса, глядя на содержимое бумажки, – Знать бы, что это значит?

Она подняла недоумевающие глаза на Артемиса, а он вдруг улыбнулся:

– Кошмар.

– Это всё? Думала, ты что-то более дельное скажешь.

В это время объявляли первый номер:

– Господа, наш вечер открывают счастливчики, вытянувшие самое простое из заданий: поэтическая битва! – начал Шут.

– Самое простое!? – буркнула Алиса, – Кошмар… хорошо, что мне это не попалось, ведь я не знаю ни одного стихотворения на сакрите. Хотя нет… одно знаю. Его я подглядела у Хозяина в блокноте… – мечтательно заговорила она, – Безумно красивое и такое… грустное.

– Ох, ты моя невежда! – улыбнулся ей Артемис, – Это правда самое лёгкое! Даже я бы справился.

– Меня учили не этому, Арти.

– А чему?

– В школе учителя утверждали, что мне непременно в жизни пригодится знание алгебры, физики, биологии, химии, геометрии… с пеной у рта доказывали, что без этих наук я никак не выживу. Почему поэзия на сакрите в данном случае – нужная вещь, танцы, игра на скрипке, фехтование – нужно, а вот тригонометрия и знание параллельных сечений – нет? Я была бы рада, если бы, вытянув фант, я бы увидела задание «Решите квадратное уравнение тремя способами» или «Назовите косинус угла 60 градусов», «Решите генетическую задачу, если…» – где всё это?

– Боюсь, долго ты с такой ерундой в голове не протянешь. – улыбнулся Риордан, – Но знай, что твой номер будет самым запоминающимся, Али.

– Да ну?

– Ведь я буду истерично смеяться, выжидая, когда ты рухнешь, или, когда толстый сальный пират в маске отдавит тебе ноги.

– Это танец?

– Да.

– Тут же всё написано!

– Тут нарисована схема вогнутой линзы… и дифракционной решетки. – Алиса наморщила лоб, перевернула бумажку и охнула, – А! Это же подчерк Франческо, ну как я сразу не признала? Надо было вызывать группу лингвистов в помощь.

Номера сменяли друг друга и к четвёртому поединку толпа уже вошла в раж. Пары на паркете менялись, звучали разные голоса и разные песни, а Алиса всё стояла и смотрела по сторонам, не желая включаться в общее веселье.

– Как коленные связки? – спросил Дрейк, но Алиса даже не посмотрела на него.

– Вроде зажили, иначе бы я вряд ли вчера тренировалась.

– Ну да… – тихо ответил он, чем привлёк внимание девушки, которая округлила глаза и громко засмеялась:

– Ты в костюме оленя?

– Что за невежда! Это рогатый бог!

– Дрейк, это олень. Нет, даже не так: Дрейк, ты – олень, – смех раздался с новой силой, а мужчина насупился и скрестил руки на своей мощной груди.

– Вот сейчас наверняка будет приветствие! – решил отвлечь он Алису, – Всегда после первых пяти номеров, как я слышал от Марка. Сейчас всё увидишь, – он улыбнулся и искоса посмотрел, будто бы знает что-то, чего не знает она.

Спустя пару минут Алиса действительно поняла о чём говорил Дрейк. Первое, что бросилось ей в глаза, это поведение женских особей (именно «особей», отметила про себя Алиса, объясняя это тем, что Леди себя так не ведут): они начали вести себя неадекватно и толпиться кучками у сцены. Свет начал гаснуть, пока не воцарилась почти полная темнота.

– Хоть глаз выколи… – буркнула она.

– Шшш! – зашипел на неё друг и взял за руку, – Смотри!

Алису не очень впечатляли подобные интрига, но в этот раз она обрадовалась темноте, ведь вид у неё был глуповатый. Она уставилась на сцену, где вспыхнуло пламя, а пламя – это…

– Позёр, – буркнула она, убедившись, что из огня появится Хозяин.

Он был без маскарадного костюма, одетый лишь в не очень торжественные брюки (которые были уместнее скорее в походе или при уборке конюшни) и майка-безрукавка, под которой было видно его рельефное тело.

Его появление вызвало бурю эмоций в зале, в основном то был ужас, ведь не все знали, что Блэквелл снова адекватен.

– Он обычно говорит какую-то речь, или награждает лучших, – без энтузиазма сказал Дрейк, – Хотя правильно, что он демонстрирует свою силу, ведь теперь он Архимаг.

Слова Дрейка ложились на слух Алисы эхом, ведь в это время Хозяин начал настоящее файер-шоу какого-то вселенского масштаба, которое вряд ли кому под силу было повторить. Под агрессивную музыку с тяжёлыми барабанными ритмами, отбивающими ровно в нужный момент, когда огонь вспыхивал немного ужасающе, Винсент Блэквелл творил настоящие чудеса. Свечи в зале вспыхивали, будто подстраиваясь под представление, а огонь во власти Хозяина был и покорным драконом, и волнами, и вообще принимал различные формы. Алиса была всецело поглощена представлением, как и другие гости бала.

– Ох… – хитро воскликнул мужской голос совсем рядом, – Ты слукавишь, если скажешь, что восхищаешься лишь искусством владения огнём.

– Заткнись, Марк, – буркнула Алиса и даже не обернулась, чтобы не пропустить ни одной детали шоу, – Да, я таращусь на потное мускулистое тело Винсента Блэквелла. И, как можешь убедиться, не я одна.

Дамочки в первых рядах просто надрывались от восхищённых выкриков, походя на группу поддержки. Среди них Алиса увидела одну изящную неподвижную женскую фигуру, одетую в ангела, которая пристально наблюдала за Хозяином: тёмные объёмные волосы, вздёрнутый носик, капризные губки и тонкие ручки, скрещенные на груди. Аннабель Гринден выглядела потрясающе, чем вызвала скрежет зубов Алисы.

Файер-шоу тем временем подошло к концу залпом из множества фейерверков, улетевших под свод высокого зала, и это было…

– Бомба! – вслух восхитилась Алиса, – Просто потрясающе…

Она обернулась к Марку с Дрейком, но последний от восторга вообще не мог говорить, лишь аплодировал так, что, казалось, сломает себе все кости рук и разобьёт ладони в мясо.

– Надо сказать, то был настоящий фурор, на который он наверняка рассчитывал, – задумчиво заключил Марк и подмигнул Алисе из-под маски цвета индиго.

– Ну а я о чём говорила? «Гермес» старательно пытался убедить Эклекею в том, что Герцог потерял форму, выпустил из рук власть и тому подобное. А теперь все увидели воочию, что это бред сивой кобылы – это раз; что его сила действительно выросла и этим самым заставил содрогнуться всех, кто пришёл позлорадствовать – это два; к нему вернулся контроль – три!

– И четыре: ты, принцесса, кажется, забываешь поддёрнуть слюни.

– Едва ли шоу было рассчитано именно на последний пункт, Барон! – ехидно ответила она Марку и присела в реверансе.

– Не называй меня так, я не Барон.

Она секунду смотрела странным взглядом на «не Барона» а потом сделала к нему плавный шаг, становясь вплотную, и тихо прошептала, не отрывая от него глаз:

– Когда-нибудь ты снова им станешь, Маркелиаф Корфадон, если не свернёшь с выбранного пути.

Он завороженно смотрел в глаза Алисы, не зная, как реагировать:

– Не хорошо тешить меня ложными надеждами, Алиса.

– Ох, Марк, для меня это очевидный факт, а не ложная надежда. Просто поверь мне. – с этими словами она взяла бокал с виски и залпом его выпила, – Как ты относишься к вампирам? – неожиданно спросила она.

Он издал нервный смешок и обнажил свои ровные зубы в удивлённой улыбке:

– Ты напилась что ли?

– Ещё нет. Так как?

– Ну… – рассуждал он, – Как можно относиться к людям, которые живут в пещерах и принципиально пьют кровь себе подобных? Они психи.

– А вот та в персиковом платье? – указала Алиса на красивую статную Леди, которая медленно шла в их сторону со скучающим видом.

– Я думал, ты имеешь ввиду реальных вампиров… – он засмотрелся на девушку в персиковом шифоновом платье, – У неё классная грудь и волосы.

– Потанцуй с ней.

– Алиса, эта девушка не на одну ночь, – коварно улыбнулся он.

– Я тебе не предлагаю с ней спать, просто потанцуй! Ей скучно, тебе скучно, – она игриво подтолкнула Корфа, – Ну сделай это, пожалуйста, Марк! Смотри какая она красивая.

Он обернулся через плечо и посмотрел на Алису подозрительно:

– Я понять не могу, ты что, знаешь её и занимаешься сводничеством?

– То есть вариант, где ты мне надоел своим взглядом-рентгеном, ты сразу исключил? – усмехнулась она, – Давай иди танцуй, Марк!

Ему ничего не оставалось, как послушаться настойчивой цыганки, которая наблюдала за каждым его движением, ожидая, что он послушается. Спустя десять минут он вернулся к Алисе с румянцем на щеках и загадочной улыбкой.

– Ну? – требовательно спросила Алиса, – Классная?

– Не то слово… – деликатно ответил Марк, – Ты ведь её знаешь, иначе не стала бы так настаивать. Так?

– Возможно… – улыбнулась она в ответ, – Но оставь попытки узнать её имя. Должна быть интрига.

– И как долго эта интрига может продлится?

– До фразы «Я – наследный Барон и могу позволить себе связь с достойной женщиной своего круга».

Улыбка на лице экс-Барона Кэмптон исчезла:

– Увы, Алиса.

– Ну и зря.

Марк Корф оказался принципиален, но и Алиса на попятную не пошла. Николь Кларк так и осталась незнакомкой в лице упрямого разбойника, который не признавал свои корни.

– Пока ты не борешься за своё, в твоём доме живёт какой-то ублюдок Саммерс и угощает женщину твоей мечты коллекционным вином из твоих погребов. Каково это, Марк? – добавила масла в огонь Алиса, – Про вино я конечно преувеличила, но в целом…

– Я понял! – отрезал он, – Но соглашаться с тобой не буду, даже не надейся.

Атмосфера в зале стала довольно томной, алкоголь сделал своё дело, как и дурманные зелья, которые пользовались всё большей популярностью. Алиса стремительно поглощала виски вместе с Марком и Дрейком в полном молчании разглядывая гостей, пока Дрейк периодически бросал фразы:

– На десять часов, – обозначал направление он, – Дистрофик в парике в бледно-зелёном камзоле положил за пазуху столовое серебро.

Вместо ответа, Алиса хищно прищурилась и в этот мир вилка во внутреннем кармане вора вылетела ведомая телекинезом девушки и полетела ей в руки. Таких случаев было не один и не два, ведь убранства и богатство столичного замка провоцировали в людях зависть и алчность, хотя…

– Да ладно, Сакраль и без того моралью-то не блещет! – буркнула Алиса, и замерла в ступоре, – Графы Вон Райн покидают Мордвин со своей свитой, за минусом трёх шестёрок, которые, видимо, ошиваются где-то здесь.

– Кто их провожает?

– Судя по отсутствию отклика магии, то там хитроумный Риордан.

– Тебя это не настораживает?

– Дрейк, – она спокойно посмотрела на друга, – Не волнуйся, всё под контролем.

– Али, а где Герцог?

– Без понятия. После файер-шоу не видела его, но свечи горят ровно, а значит с ним всё в порядке.

Ещё порция виски и Алиса начала беспричинно улыбаться, покачивая бёдрами в такт музыке, периодически восхищаясь акробатам, летающим высоко над головами гостей.

– Следующий номер: танго! – огласил церемониймейстер.

Дрейк пихнул Алису:

– Иди.

– Это моё?

– Ну у тебя же на пергаменте всё написано!

– Ах, вот, что это значит… – улыбнулась Алиса и пошла к танцевальной площадке, заглушая приступы смеха.

Она пробиралась сквозь толпу, которая плотно скопилась у площадки, куда выходили несколько мужчин и женщин, вытянувших это же задание. Свет в очередной раз приглушили, чтобы создать атмосферу для танца, когда послышался вступительный проигрыш и томительный ритм танго. Алиса шла медленно, чтобы успеть оценить соперников и выбрать себе пару, но варианты не внушали высоких ожиданий. Четверо мужчин разных возрастов и комплекций стояли против четырёх таких же разнокалиберных женщин, а Алиса была пятой и понимала, что кто-то останется без партнёра. Эта идея казалась заманчивой, ведь участвовать она не хотела, однако к ней настойчиво шёл симпатичный подтянутый молодой человек в костюме эльфа, но так и не дошёл, потому что его опередил неожиданно возникший за спиной у Алисы Робин Гуд:

– Занято, – хрипло прозвучал голос Винсента Блэквелла.

Алиса посмотрела на него через плечо хитрым взглядом серых глаз:

– Даже оборачиваться не буду, упаси меня господь, увидеть на вас, Робин из Локсли, лосины.

– Напрасно. Я в лосинах просто великолепен. Наверняка… то есть откуда мне знать? – хмыкнул он, – Я немного пьян и буду молчать.

– А я, кажется, недостаточно пьяна, чтобы танцевать танго.

– Я видел, что ты творила трезвая, поэтому не ври и двигайся. Или смущаешься? Меня?

Алиса усмехнулась и погрузилась в томительные ритмы музыки, которая набирала обороты. Она выставила обнажённую ногу из-под длинной красной юбки, покачивая бёдрами, а потом Блэквелл рывком развернул её к себе и медленно повёл, прикасаясь одной лишь рукой к её талии. Они смотрели друг на друга томительно, скользя по залу между других пар, изысканно и изощрённо осуществляя разные повороты. Блэквелл с лёгкой, но властной руки закрутил Алису в сложном вращении, она остановилась к нему спиной, и он плотно её к себе прижал, скользя тыльной стороной ладони по линии от её щеки, шеи, груди, талии и остановился на бёрдах, которые с силой держал. Дыхание девушки сбилось, и она выскользнула из рук партнёра, становясь на расстоянии. Продолжая танец, Блэквелл пытался приблизиться к ней, но она дразнила его, держа дистанцию. Её провокационные изгибы тела в сочетании с томительными движениями рук, приковывали взгляд изумрудных глаз магнитом. Партнёры ходили по кругу то нарочито медленно, словно хищники, то внезапно ускоряясь, но не сходились вместе. Наконец, Блэквелл настиг Алису, заводя её ногу себе на талию, и чуть приподнимая над полом. Он прижимал её к своему телу, почти соприкасаясь с её полуоткрытыми губами, из которых до него доносилось сбитое дыхание. Она была покорна и одновременно невероятно строптива, заводя мужчину сильнее и сильнее.

– Надо бы запретить тебе быть сексуальной, – хрипло прошептал он ей почти в губы.

Алиса медленно и томно вела рукой по торсу Блэквелла, чувствуя под своими пальцами его напряжение в мышцах. Она смотрела на его губы, находящиеся в паре сантиметрах от её губ, а, когда перевела взгляд в его глаза, то увидела, как они почернели. То был не взгляд Архимага, просто зрачок был настолько расширен, что вокруг оставался лишь тонкий зелёный ободок. Он снова вёл, и снова это было властно, диктаторски, снова были экспрессивные зрелищные повороты и экстремальная сила объятий.

Руки Блэквелла скользили по телу Алисы медленно с испепеляющим напряжением, как по оголённым нервам, и она отдавалась этим движения, вторя ритму.

– Милорд… – прошептала она ему на ухо, сходя с ума от возбуждения, – Вы перебарщивайте…

– Нисколько… я делаю только тысячную часть того, что хочу с тобой сделать, – в его голосе прозвучала такая решительность, что Алису бросило в жар.

Герцог обнимал её сзади, терзая руками её бёдра, поддающиеся на его движения в ритм танцу. Когда музыка дошла до логического завершения, Хозяин с силой и злостью развернул Алису к себе лицом, подсадил за бёдра, а она обхватила его за голову одной рукой и за шею другой, сжимая его бёдра своими ногами и откидывая голову назад в прогибе, когда прозвучал финальный аккорд.

Аплодисменты прозвучали оглушающе и одновременно отрезвляюще, ведь и Алиса, и Блэквелл явно забыли о присутствии зрителей. Всё ещё не придя в себя от страстного танца, Алиса посмотрела в глаза Робина Губа, спрятанные под маской и увидела в них угрозу. Он тяжело дышал, но не отпускал из рук свою цыганку, хотя она ослабила хватку в порыве встать на паркет обеими ногами.

– Лорд Блэквелл, на вас смотрят подчинённые, – прошептала Алиса.

И тогда он очень медленно поставил её на ноги, но тут же взял её за руку стальной хваткой, пока им свистели и аплодировали. Он коварно посмотрел на Алису и криво улыбнулся, отчего она почувствовала весь гнёт угрызений совести за своё безнравственное поведение. Вместо всего прочего, что было в её голове в эти секунды, она произнесла:

– Вы отличный танцор, Сир.

– Кажется, я снова пробил вашу скорлупу невозмутимости, Миледи…

– Вам показалось, Милорд!

– Ты хочешь этого, признай.

Ответа не прозвучало, но Алиса закатила глаза и фыркнула. И тогда Блэквелл сорвался с места и повёл её за собой, а точнее потащил. Они вышли за пределы увеселений в укромный уголок за кулисами праздника, буквально за тяжёлый бархат бардовых штор.

– Алиса. Без шуток и увёрток: что мне сделать, чтобы ты мне отдалась? – заговорил он.

– Ничего, – совершенно честно ответила она сквозь дурман гормонов.

– Есть очень маленький список того, чтобы я бы не отдал за то, чтобы тебя хорошенько....

– Лорд Блэквелл… – начала она, но он перебил.

– Хватит! У тебя пять секунд, чтобы согласиться.

Она не поняла были ли после его слов хоть сотые доли секунды, потому что он не выжидая взял её на руки и подсадил на себя, отчего она почувствовала себя куклой в его руках, совершенно ничего не соображающей. В момент просветления её мозга, она вдруг поняла, что в этот момент могло произойти и начала отталкивать от себя Хозяина, а он посмотрел на неё решительным взглядом и сказал:

– Ты всё правильно поняла, но теперь я тебя не спрашиваю, – он придавил её к стене всей своей массой, одной рукой держа её, другой борясь с её юбкой.

Он пробирался всё ближе к её возбуждённой плоти, и вдруг она чувствовала, как Блэквелл трогает её трусики.

– Нет, пожалуйста… – шепотом умоляла она, чувствуя в себе его безжалостные пальцы.

– Обманщица… вся влажная, но почему-то сопротивляешься! И тебе это нужно, как и мне – жизненно необходимо. Может пора смириться, что твоим мужчиной буду я? – сказал он хрипло и сглотнул слюну.

Алиса вцепилась в его шею, прижимаясь, ища защиты, с её уст вырвался стон вперемешку с мольбой. Его прикосновения сводили Алису с ума, он громко дышал, а потом отстранился и посмотрел на неё.

– Я не понимаю, что ты говоришь, не знаю твой язык.

– Я согласна, – повторила она уже на сакрите, – Я согласна, только не здесь и не так.

– Врёшь? – сказал он, томно двигая по её чувствительным точкам пальцами, высекая из неё шумные стоны, – Тебе нравится, ты хочешь этого! Что тебе мешает!? – крикнул он и убирал свою руку из её трусиков.

Она поставил её на ноги и начал метаться по их укрытию из стороны в сторону. Алиса видела, что он на гране потери контроля.

– Милорд… спокойно: я обещаю вам сделку, – она закрыла глаза и пыталась спрятать лицо в ладонях, – Но давайте хотя бы сделаем это наедине, а не отгородившись занавеской от зала в полторы тысячи гостей?

Её слова звучали медленно и неуверенно, она отвернулась и прислонилась лбом к холодной стене, пока Блэквелл восстанавливал дыхание.

– Это ведь не твоё условие сделки? – спросил он, шумно выдыхая.

– Нет.

– И секс у нас будет?

– Да.

Уголки его губ дёрнулись в улыбке:

– Теперь главное не сойти с ума. – шумно выдохнул он, – И никого не убить. Пойдём в зал, но держись рядом, я ещё не решил, что… нет, как раз это я решил. Я не решил, как и где. И… – он невинно захлопал глазами, – Ты выглядишь… потрёпанно. Очень соблазнительно конечно, но не для публики.

Робин Гуд надел на голову упавшую шляпу с красным пером и сделал шаг к Алисе, а она вздрогнула и отшатнулась.

– Боишься? – спокойно спросил он, – Правильно, но я умею ждать, а ты должна уметь держать обещания. Миледи… – последнее слово звучало галантно, и он взял её под руку.

Глава 14

Бесконечный-чёртов-бал-Блэквеллов, будь он трижды неладен! За этот вечер было столько событий и встреч, что я готова лезть на стену в стремлении хоть на десять минут побыть наедине с собой. Хозяин вывел меня из-за проклятый штор, где чуть меня не изнасиловал (лукавлю: я бы не сопротивлялась, но потом сокрушалась бы от обиды, что всё произошло именно так), взял мою правую руку, которая в тот момент была бледно-голубого цвета и ей можно было замораживать лёд, а потом пропустил через неё тепло мага огня, и мне стало куда комфортней:

– Ещё пара сотен встреч и весь этот вечер, хвала богам, закончится. Бахнем виски? – он споткнулся о мой взгляд и удивился, – Что?

– Поражаюсь своему открытию: когда вы нервничаете, то сыплете жаргоном Ординариса.

– Я не нервничаю. – спокойно сказал он, и это сошло бы за правду, если бы я не видела его красные уши.

– Да ну?

– Я жил в твоём мире несколько лет, регулярно там бываю и не вижу причин… – он замялся, – Почему я оправдываюсь?

– Потому что нервничаете. – улыбаюсь я и цитирую, – «Кажется я пробил вашу скорлупу невозмутимости, Миледи» и не без последствий, да, Милорд?

– Не обольщайся, мне просто тяжело пока держаться в сознании, а от тебя вместо помощи в этом нелёгком вопросе, сплошная провокация. Будешь продолжать в том же духе – вернёмся и продолжим наше занятие. Так ты будешь виски?

– Двойной.

Он ушёл и не было его долго. Вокруг мелькали люди, словно на быстрой перемотке, а меня это раздражало. Я совершенно не в курсе сколько времени прошло, пришла в себя от капли воска, упавшей на моё плечо со свечи. Не успела её убрать, потому что это сделал Хозяин, вложивший в мою руку бокал с виски:

– Очень неблагоразумно искрить прямо у всех на виду, Алиса, – прошептал мне он, склонившись над моим ухом.

– М? – никаких искр не вижу.

Он вместо ответа показал на людей вокруг меня, которые вели себя странно: на их лицах была агрессия, резкие жесты, интонации, срывающиеся на крики. Я медленно отпила виски, завела вторую руку за спину и спроецировала несколько уже настоящих молний. Дышать стало проще, как и людям вокруг меня. Они вдруг стали тише и дружелюбней говорить, их яростные споры сменились смехом, который разрядил обстановку.

Пара зелёных глаз смотрела на меня так, что я поёжилась, а по коже пробежал холодок. Я сделала большой глоток алкоголя и опустила глаза:

– Ну и что мне с тобой делать? – задумчиво заговорил Блэквелл, – Если я тебя не трахну, то потеряю контроль и того и гляди убью, а если трахну, то ты сделаешь пару вот таких выпадов и в моей столице вспыхнет восстание, – пауза, – Знаешь, благословлённых Квинтэссенцией называют гениями.

– Вас так называют.

Странная ассоциация всплыла. Вспомнился мультфильм про Астерикса и деревню галлов с волшебным зельем, которое даровало сверхсилу. Когда действие зелья проходило, все люди становились прежними, то есть вполне ординарными, все, кроме Обеликса, который в детстве упал в котёл с зельем. Мой Хозяин как Обеликс, только никуда не падал, а просто в утробе матери закалился Квинтэссенцией.

– Да, – согласился он как-то уж больно угнетенно, – Я ведь плод твоей магии. Но тут важно другое: гениев часто называют безумцами. Переизбыток идей и вдохновения сводит с ума.

Многое становится ясно. Например, почему он так остро на меня реагирует, почему я, тем не менее, легко его понимаю и как целую неделю мне удавалось уводить его от агонии.

«Переизбыток идей и вдохновения сводит с ума». Непроизвольно делаю шаг от Хозяина, а он грустно улыбается.

Не знала, что так могу. Замечала, что если у меня хорошее настроение, то и все вокруг полны энтузиазма и извергают потоки идей, я вдохновляю идеями, хотя и сама их проецирую без конца. Когда-то я объясняла это простым словом «обаяние», или в конце концов «положительная энергетика», но на деле всё немного сложнее.

Недальновидно было упустить вторую сторону медали, ведь у всего сущего есть две точки обзора: «Бог дал, Бог взял» – из той самой оперы. На хорошее настроение всегда есть плохое, и во втором случае я чаще всего предусмотрительно забивалась в угол, чтобы никого не заразить, и, как оказалось, не зря.

Я смотрю на людей вокруг и пытаюсь понять, что же конкретно я с ними делаю.

Артемис. Был неуклюжим неотёсанным парнем, наугад идущим неведомыми путями, следующие шаги мы делали вместе, и он вдруг стал демонстрировать не весть откуда пробившим фонтаном талантов, которые никто не видел. А сейчас очевидно то, что Артемис набирает силы для какого-то нового, уже самостоятельного от меня шага, в предвкушении которого по моей спине идут мурашки.

Лорд Блэквелл. Был великим дальновидным стратегом, целенаправленно идущим по тропе войны. Остался таким же безупречным, но… пошёл другим путём, ведущим к самоубийству.

Он назвал меня Путеводной Звездой.

– Зачем вы идёте за мной? – спросила я то, что внезапно мелькнуло в моей голове в память о примере Квин. Она говорила, что освещает мой путь, но я делаю шаг и веду за собой других.

– Алиса… – тихо сказал Хозяин, – Я иду в темноте на ощупь. Я рождён Квинтэссенцией, поэтому всегда ориентировался в этой темноте лучше других: у меня хорошая интуиция, хорошее осязание, обоняние, но я всё же слеп, ведь та Квинтэссенция, к которой привык я ещё в утробе матери была значительно слабее, чем-то, с чем я сталкиваюсь сейчас.

– Стоп. Вы – прирождённый стратег, ваши таланты не зависят от Пятой Стихии. То, что вызывает у меня самовозгорание мозга, для вас как дважды два.

– Я могу просчитать развитие событий, предугадать поведение людей за долго до того, как они примут решение. Люди принюхиваются к пище в порыве попробовать её на вкус, а я её уже попробовал, переживал, переварил и… в общем ты поняла. Это просто, когда дело касается людей, их трусости и алчности. В геополитике я ориентируюсь без чьей-либо подсказки, ведь вся она – плод деятельности человека. Но мы говорим о магии, о воле случая, о том, от чего никто не застрахован. Сегодня я еду на коне с флагом по земле побеждённого противника с чёткой уверенностью в завтрашнем дне, ведь просчитал всё с погрешностью до доли секунды, но завтра так и не настанет, потому что внезапно давлюсь карамельной, которую в этот момент держу за щекой.

Образно, ёмко. Мне и вправду приходят неосознанные решения, оглашение которых кажутся нелепыми до поры до времени. Как сегодня с Марком, когда я говорила странные вещи, но мне они казались такими… реальными! А предчувствие перед битвой за Мордвин?

Снова пауза, после которой голос Хозяина продолжил излагать мысли.

– Когда отказывает один орган чувств, все другие обостряются, но ты слепишь, освящая те пути, которых я даже не знал.

– То есть «эпическое самоубийство» – дорога, проложенная мною? – мой голос прозвучал хрипло, потому что это было больно осознавать, но Хозяин почему-то засмеялся:

– Нет! Нет, нет и ещё раз нет! Это моя давняя мечта, которую ты нагло у меня забрала.

– «Мечта»? Люди мечтают о мире во всём мире, о Ламборджини Диабло, катаясь на «Ваз 2110», или об урожае в засуху, но не о самоубийстве!

– Каждому своё, искорка. – он пожал плечами, наблюдая за гостями в зале.

– И что, других грёз у вас нет?

– Ммм… – задумчиво проурчал он, по-прежнему на меня не глядя, – Сейчас мне очень хочется нагнуть тебя раком. И это устойчивое желание. Прямо-таки осязаемое! Можешь потрогать! – лукавая улыбка и недобрый смешок.

От неожиданности я поперхнулась виски, и оно пошло через нос – не самое приятное ощущение. По спине постучала чужая рука – ещё одно неприятное ощущение, потому что я ненавижу, когда меня касаются чужие люди. Хотелось оторвать ту руку, что только что лежала на моей спине, но пришлось сдержаться.

– Познакомь меня со своей цыганкой, Блэквелл, и я твой должник, – слышу я шёпот одного высокого блондинистого молодого человека.

В его карих глазах нет ничего внушающего надежду на спасение человечества от гиены огненной: он пустой, алчный и подлый. С ним два мужчины совсем не запоминающейся наружности и женщина (вот у кого цыганские корни, а вовсе не у меня!) Красивая молодая женщина с очень смуглой кожей, тёмными пушистыми вьющимися волосами, красивым лицом и голубыми глазами. Очень красивая, но через чур худая, ведь намёка на женские формы у неё и в помине нет.

– ТЫ и так мой должник, – говорит в это время Хозяин, – Энтони, это Леди Алиса Лефрой; Алиса, это Лорд Энтони Саммерс из Кэмптона с супругой Линорой Деметрией Саммерс, – он сделал паузу и посмотрел на Линору как-то задумчиво.

О чём он думал я без малейшего понятия, но Баронесса пялилась на него так откровенно и пошло, что я хотела сделать ей лоботомию. Эта тварь не стеснялась своего мужа, всё в ней (поза, мимика, взгляды, вздохи) говорили Винсенту «Возьми меня!». Лоботомии мало, ещё препарировать, линчевать и…

…И я делаю учтивый реверанс, делая заметку моментально: этот Энтони мне и раньше не нравился, судя по отзывам Марка и Дрейка, а также статей в «Гермесе», но теперь я подкрепила ранние выводы своим личным наблюдением. Остальные мужчины в его компании были до кучи записаны в список тех, кого бы я посадила на кол, а его блядина вообще на гране того, чтобы я пустила в ход саи.

Мои новые знакомые разглядывают меня абсолютно беспардонно и высокомерно. Баронесса многозначительно облизала губы (я не удержалась и закатила глаза. Да, леди себя на не ведут. Слава богу, что я не леди!) и куда-то удалилась. Скатертью дорожка!

Я бы обрадовалась её уходу, но как оказалось, лишь присутствие Линоры-возьми-меня-прямо-здесь сдерживало словесный понос из пошлостей у Барона. Он заговорил, как будто меня тут вообще нет:

– Она совершенство, Блэквелл! Это она твоя передовая подневольная исполнительница желаний и цепная псина? Одолжи мне её на вечерок…

Хозяин смотрел на своего собеседника с удивлением:

– Губу свою охреневшую закатай, Саммерс.

– Уступи, а я тебе отдам половину своей срочной армии? Соглашайся, от такого не отказываются!

Винсент… думает?

Паника. Я уже пообещала ему отдаться, но неужели он разделит меня с кем-то ещё? Нет… Винсент Блэквелл не делится своими любовницами.

Хочу убить этого подонка Саммерса, здесь и сейчас.

Испепелить Квинтэссенцией к чёртовой бабушке! Но едва собрав разряд в здоровой руке, понимаю, что руку этого дебила сдерживает в мёртвой огненной хватке разъяренный Блэквелл, оставляя ожог на месте прикосновения.

Я киплю от гнева. Вот опять, дыхание перехватило, грудь сковало, холод в руке. Но в этот раз сильнее.

– Так бы и сказал, что она твоя! И держи её на привязи, я тебя предупреждаю!

– Моя. – сквозь зубы рычит на Энтони Саммерса он.

– Всё-всё! Отстал! Не кипятись, мы не враги.

– Пошёл к дьяволу!

Этот мудак уходит. Мне срочно нужно на воздух или хотя бы маленькую молнию. Если ток не пробежит по телу, я задохнусь. И он проходит мелким разрядом. Чувствую тёплую руку Винсента на моей ледяной коже, он мягко держит меня за плечо:

– Ты в порядке?

– Майкл Уоррен, Майло Тайрэл, Энтони Саммерс… Какие интересные у вас друзья, сир…

– У тебя свой список неугодных?

– Да.

– А я там есть?

– Нет.

– А Алекс Вуарно?

При чём здесь Алекс!?

– Нет, как и в списках, приглашённых на сегодняшний бал.

Я думала, что на это атака закончилась, но чёрта с два, потому что Хозяин неустанно задавал вопросы:

– Почему?

– Что за вопросы!?

– Выявляю алгоритм твоих антипатий.

– И как успехи?

– Сломал голову.

– Тогда совет: не пытайтесь. Доброй ночи, – прощаюсь я, скорее бежать отсюда! Но Винсент меня перебивает.

– Ты забыла? Ты моя сегодня, и этой ночью мы спать не будем.

– Сегодня?

– А что тянуть? Хочешь, чтобы я стал импотентом от воздержания?

– Ой, да о каком воздержании речь? Второй день ваш гарем восстанавливает силы.

– У меня полно сил! – он зловеще улыбнулся, а я поёжилась, – А ведь признайся: твой план был не позаботиться обо мне, а истощить меня настолько, чтобы я перестал до тебя домогаться?

Была такая мысль, но удовольствия оттого, как он сношался с другими женщинами, я, мягко сказать, не получала.

– Не исключено, что всё именно так. Я надеялась, что вы взвоете рано или поздно.

– Не учла регенерацию, – он учтиво мне кивнул всё так же зловеще улыбаясь, – И кстати, ты обещала меня обучить магии без кристалла. Когда ты этим займёшься?

– Мне всё равно не уснуть, поэтому сегодня. Что тянуть?

– Нет, сегодня у меня на тебя другие планы!

– После секса вы перестанете меня воспринимать, поэтому урок заведомо обречён, вам это надо? Что для вас важнее, Герцог? – вызывающе спросила я, зная заранее, что он выберет долг, как бы сильно он не хотел секса.

– Тогда… сегодня урок. И тогда пусть это будет зал переговоров, где мне легко концентрироваться на делах…

– Слава богу, что не увижу вашу южную спальню.

– Чем она тебе не угодила?

Надо объяснять? Да это неофициальный бордель имени В.Блэквелла, что смеяться? Я просто брезгую, не хочу ложиться в постель, через которую прошло столько женщин! Понимаю, что постельное бельё там меняют регулярно, но от этого романтичнее это место не стало.

Тьфу ты, Господи! Слово-то какое «романтика»! Из моих уст! Бред…

– Мне надо идти, срочно надо идти… – я чувствую, что он пристально смотрит на меня.

Я знаю, что делать, план готов. Больше меня не смущают последствия: чему быть, того не миновать.

Глава 15

Блэквелл медленно зашёл в зал переговоров, но Алиса была уже там. Девушка присела на край стола и увлечённо смотрела в пол, будто в экран телевизора, а услышав скрип двери, медленно подняла голову и наклонила её в бок, выражая почтение своему Суверену. Алиса теребила миниатюрный медальон, висящий на шее, и периодически покусывала его, чем вызывала возбуждение Хозяина, который в тайне обожал, когда она так делает. Он слегка склонил спину, а уголок его рта еле заметно дёрнулся в улыбке. Блеск в его глазах на секунду привлёк внимание Алисы, но не на долго, потому что она снова увлеклась чем-то ведомым только ей, а Блэквелл наблюдал за каждым изменением в её лице, не отводя глаз. Не произнося ни единого слова, он двинулся по комнате медленно и плавно, но Алиса краем глаза всё же следила за ним, и он снова улыбнулся.

Напряжение в комнате стало несколько зловещим, и Блэквелл ждал, кто же первый нарушит тишину. Создавалось впечатление, что воздух стал слишком плотным от энергии, что кружилась вокруг магов, но дышать было не тяжело, только сердцебиение учащалось. Винсент медленно ходил вокруг стола и с каждым шагом, подступая всё ближе к Алисе, чувствовал, как сложно держать дистанцию, ведь его незримо тянуло с невероятно силой к девушке, а она…

…Она была невозмутима, как невозмутимо и спокойно должно быть в эпицентре бури, когда вокруг творится хаос. Алиса о чём-то думала слишком увлечённо, и Блэквелл сгорал от любопытства в попытке распознать её мысли. Он первым нарушил тишину:

– Никогда не мог ответить на свой вопрос: что в тебе сильнее: красота или ум?

Алиса приоткрыла губы, чтобы вдохнуть больше, чем в последние пару минут, не отводя своих глаз от пола, пытаясь сохранить невозмутимость, но захлопала ресницами, а на щеках проступил лёгкий румянец. Эта реакция понравилась Блэквеллу, он непроизвольно расправил плечи, ведь ощутил себя уверенней.

– Решили сделать мне комплимент после того, как меня полапали?

– Лучше поздно…!

Алиса посмотрела на него искоса и чуть подняла голову. Её раздумья, очевидно, закончились, потому что она выглядела так, будто проделала очень большую интеллектуальную работу. Блэквелл смотрел на её губы, ожидая услышать от неё что-то в её саркастичном стиле, но удивился, услышав:

– Я люблю Робина Гуда.

Он действительно не предвидел от неё такую реплику и спустя секунду понял, что теперь на его щеках проступил багрянец, и это было до боли нелепо. Хамоватая улыбка на его лице должна была рассеять впечатление Алисы о том, что ей удалось его смутить, но на деле она тронула его до глубины души, ведь в этот день он был Робином Гудом, а она сказала, что любит этого героя. В уме Блэквелл составил несколько словесных тождеств, приравнивая свою персону к Родину Локсли, что значило расположение Алисы. Блэквелл был рад, что не переоделся из маскарадного костюма, хотя снял нелепую, но знаменитую шляпу с красным пером и оставил колчан со стрелами. Было бы крайне глупо припереться в таком виде на свидание с той, перед кем он и так тушевал, чувствуя себя сопливым подростком со спермотоксикозом, но, как оказалось, не прогадал. Без снятой атрибутики он в целом выглядел почти как всегда, надевая боевую облегчённую форму, но преобладали тёмно-зелёные цвета и несколько не свойственных обычной форме Сакраля деталей.

– Ай-да я! – самодовольно ответил Блэквелл сразу на две реплики: на свою мысленную и Алисы, – А мне нравятся свободолюбивые цыганки. Люблю, маленькие топики, оголяющие грудь и завязанные на легкомысленные узелки, люблю красный.

– Потому что это цвет вашего герба?

Но он будто не слышал вопрос, всецело поглощая Алису взглядом.

– Если бы у тебя был кристалл силы, то это был бы рубин, – он сказал это совсем другой интонацией, и Алиса снова покраснела, отводя глаза, – Что-то не так?

– Вы выбрали другую тактику. Зачем?

– Чтобы доминировать, – просто и честно ответил он, хотя правда была неполной.

– Я не смела посягать на иное распределение влияния.

– Пока нет, но к агрессивным подкатам уже привыкла. А теперь выбита из колеи.

– «Уроки геополитики в миниатюре. Авторская методика Винсента Александра Блэквелла на примере пик-апа», – буркнула Алиса и надула губы.

Винсент рассмеялся совершенно искренне, чем явно разрядил немного атмосферу:

– Посмотри на меня, – властно сказал Хозяин и сделал шаг к Алисе, которая изящно выставила ладонь, не глядя на него. Блэквелл остановился и тяжело вздохнул, – Я думал, это вопрос решённый.

– Всё так, но нельзя отвлекаться.

– Тогда к делу? – встал на расстоянии от Алисы и прибавил себе под нос немного рассерженно, – Надо было встречаться в церкви… там меньше соблазнов.

И тогда девушка всё же на него посмотрела и Блэквелл готов был поклясться, что в её глазах огня было не меньше, чем в его собственных. Она была словно его отражением, ведь он видел в ней решительность и властность.

– А теперь объясни мне как пользоваться магией без кристаллов и четырьмя стихиями одновременно, а потом… сама знаешь! – он нервно снял кольцо силы и кинул его девушке, и она ловко поймала его.

– Про стихии я вам не помощник – мне это не известно! Пока… – она рассматривала чистейший изумруд в золотом перстне своего Хозяина, величиной с большую горошину, – Про кристаллы… это сложно объяснить, я сама не понимаю, как вы в эти рамки влезли, – она улыбнулась хищно, завороженная сверкающим камнем в оправе, – Никогда не видела такого большого кристалла! – она произнесла это почти шёпотом с искренним восхищением и даже с некоторым придыханием.

Блэквелл шумно закрыл ладонью глаза, почти что сам себя ударяя, и взвыл:

– Ты специально, да? Знаешь, как это звучит!?

– Я не имела в виду то, о чём вы подумали. Лучше бы вам расслабиться, ведь мы даже не начали.

Было сложно взять себя в руки, ведь он и так сдерживал себя как мог, но этого было недостаточно.

– Знал, что женщины питают какую-то болезненную страсть к драгоценностям, но это уже перебор. Ты говоришь с моим перстнем, смотришь на него с большим вожделением, чем на меня! В разы.

Алиса не удержала смех и посмотрела на Хозяина задорно и игриво:

– Вы ревнуете моё внимание к… камню?

– Возмущаюсь, что… – он шумно выдохнул, налаживая контроль, – Не важно. К делу, Алиса!

Она медлила несколько секунд, наблюдая за тем, как Блэквелл сжимает кулаки. Его костяшки побелели от сильного напряжения, на мускулистых руках выделялись вены, которые в этот моменты были полнокровными. Она хитро посмотрела на Хозяина, но вела себя очень предупредительно и осторожно, зная, что играет с огнём в прямом смысле.

– Думаю, мой подход вам не покажется скучным, Милорд. Обещаю увлекательный урок в благодарность за ваше завидное терпение, – снова склонив свою голову в бок, она выжидала его реакцию, разговаривая как с непослушным ребёнком.

– Чувствую, ты что-то показательное затеяла? – зло прищурился он.

– Угу. Вы же сейчас совершенно беззащитны? – Алиса демонстративно играла с перстнем.

«Вот я дебил… что за горячка меня толкнула отдать ей перстень?» – подумал Блэквелл и тут же пожалел о своих мыслях, потому что увидел, что Алиса прекрасно понимает о чём он думает по её ехидному выражению лица.

– Слышу, да, – говорила она нараспев, специально подливая масла в огонь.

«Алиса, я приказываю тебе не лезть ко мне в голову».

– Так и быть, но вы всё равно беззащитны! – ёрничала она.

– Ты так хочешь выторговать обратно свою «невинность»? Не выйдет! – он скрестил руки на груди и внимательно осмотрел её с ног до головы, – Ты как-то странно одета…

Она стояла около стола переговоров одетая в плотный коричневый плащ с двубортными пуговицами и большим английским воротником и как всегда глубоким вырезом. Другой одежды на ней просто не было видно, кроме спущенных на щиколотку сапог на каблуке.

– И это говорит мужчина в костюме Робина Гуда?

– Ты нападёшь на меня? Я ведь не только в магии силён, – он уловил её игривый тон, – Рискни!

– Но в бою я не могу вас ранить, это против нашего контракта. И я подумала о том условии, о котором мы говорили. В общем, сделка готова.

– Интересно… сделка, значит? Я думал, что всё уже понятно: я беру тебя, а взамен даю что-то, о чём ты мне сегодня скажешь, – из него вырвался нервный смешок.

– Это ведь не интересно, Милорд! – Алиса опустила голову и широко улыбнулась, глядя в пол. Небрежные локоны, освещённые огнём свечей и камина, упали на её лицо, – Вы ведь не мальчишка с дефицитом внимания! Вы – азартный мужчина с полной секса жизнью. Какой интерес в рядовой проститутке, пусть и никем из ваших знакомых не тронутой?

– Знаю одного человека, который всё же осмелился! – начал он, но замолчал, наткнувшись на грозный взгляд девушки, – Что ты можешь мне такого предложить, чего у меня нет? Если уж буквально, когда я буду тебя насиловать, ты даже сопротивляться не сможешь. По условиям контракта, всё твоё – моё.

– Душа.

– Душу продашь?

– Своё душевное расположение на свободу своего тела… на срок в один день.

Она медленно подошла к нему в плотную. Блэквелл нервно потёр щетину, выдавая напряжение:

– Свобода – это одна из немногих вещей в том коротком списке, которые я дать не могу.

– Всего один день, – она сказала и соблазнительно прикусила губу, – Один день свободны моего тела, Милорд, в обмен на одну ночь власти над моей душой.

– Духовная проституция? – уточнил он, и Алиса наморщила нос, давая понять, что такое определение явно ей не по нраву, – Это сделка касается того пункта, о котором ты должна меня спрашивать несмотря на унижение? И так ты решила обойти его? Ответ нет! – сухо ответил он, кладя руки в карманы, – На день получить свою физическую оболочку в полное распоряжение? Да убью того урода, что притронется к этому телу! Риордан? По любому этот гадёныш!

– Сир…

– Алиса, отвали! Я не пойду на это, это глупо!

– Возможно, вы подумаете ещё?

– Читай по губам: НЕТ. Это такой способ вывести меня из себя?

– А выходит?

– Нет! – соврал Винсент, кое-как гася в себе ревность.

– Милорд, от таких предложений не отказываются.

– Зачем мне твоя душа? – он завороженно смотрел на её соблазнительное тело, находящееся совсем рядом.

– Затем, что без неё вы не можете получить то, чего сейчас хотите, – она томно посмотрела на его губы и снова в глаза, – Вы хотите меня, а не просто секса.

– Не играй со мной, я говорил тебе уже. Это плохо для тебя кончится, учитывая, что я могу тебя заставить… – сказал он шёпотом и облизал губы.

– Суть как раз в том, что, приказав, вас ждёт разочарование. Или…. – она приоткрыла губы и надменно подняла бровь, – …Или я могу сделать это добровольно и с полной отдачей.

– Ты говорила, что если захочешь… то сделаешь это бесплатно.

– Я тоже была слишком высокого мнения о своей морали.

– Это как же ты изголодалась по сексу, что готова заняться им со мной? – спросил Блэквелл девушку, которая посмотрела на него в ответ загадочно, не произнося в ответ ни единого слова.

Обстановка накалилась до предела, они стояли максимально близко друг к другу, но так, что тем не менее не соприкасались ни одной частью тела. У Блэквелла дрогнула рука в порыве прикоснуться к объекту своего вожделения, но он сдержался.

– Зачем тебе сутки свободы? – через секунду колебаний он всё же протянул к её губам руку, касаясь, а Алиса внимательно за всем этим наблюдала глазами с поволокой.

– Это не ваше дело, – ответила она и прикусила губу.

Блэквелл боролся со сбитым дыханием, пульс зашкаливал. Он сделал движение навстречу, чтобы поцеловать её, но она выставила руку между их губами.

– Ваш ответ? Больше предлагать не буду… – чувственно прошептала она в паре сантиметров от его губ, её глаза смеялись, а рукой она касалась его нижней губы, медленно скользя по подбородку, по шее… он закрыл глаза и произнёс рычащим голосом:

– Согласен, – он открыл глаза, устремился к её губам с бешенством. Она с готовностью ответила, запуская руку в его взъерошенные волосы, а второй облокотилась на край стола. Винсент взял её за бедра и посадил на стол, оказываясь между её ног, Алиса с силой прижала его к себе ногами и почувствовала его внушительную эрекцию, пока его губы скользили по её шее. Он кусал её и страстно целовал, будто убеждаясь в том, что имеет над ней безграничную власть. Алиса изогнулась дугой и томно задышала, а он оторвался от поцелуев и заглянул в её глаза, громко дыша.

– Алиса…

– Что?

– Я так не могу! Я тебя заставляю, но… Если тебе что-то нужно, ты можешь получить это не за секс, а просто так. Я многим тебе обязан, – он пытался отстраниться от неё, но она не прижала его к себе ногами и улыбалась.

– Милорд, да вы у нас джентльмен?

– Не время шутить, я готов тебя порвать на куски.

– Знаю, я буквально играю с огнём, – она погладила его торс рукой.

Блэквелл сделал движение навстречу, касаясь ладонью подбородка девушки, его дыхание было сбито, глаза полузакрыты:

– Через минуту даже господь бог, все магические предки с волшебными палочками и их-крёстные-матери-добрые-феи не смогут меня остановить… Ты уверенна? Не хочу тебя принуждать… – сказал он серьёзно.

– Я хочу испытать это с тобой, именно с тобой. Ты говорил, что я могу попросить, что угодно. Вот тебе моё желание: я хочу тебя. Сделай это! – она потянулась к его губам, шепча в них, – Не останавливайся, Винсент, и за фей не переживай…

– Они лопнут от стыда как мыльные пузыри, когда доберутся до нас, искорка…

Он ждал её разрешения, он жаждал услышать, что Алиса хочет именно его, и ожидание того стоило. Буквально несколько мгновений они смотрели друг на друга томительно, напряженно, а потом полностью подчинились желанию. Алиса отползла ближе к центру стола, не отрываясь от поцелуев, и Блэквелл медленно забрался сверху на неё, опираясь на локоть, но всё равно придавливая своим весом девушку, так что член упирался ей в промежность, на что она инстинктивно прогнулась и обхватила его бёдра ногами, прижимаясь ещё сильней. Его руки гуляли по её ногам и ползли вверх к трусикам.

– Плащ и бельё? Кто так ходит? – он улыбнулся, оставляя дорожку от поцелуев на её ключицах.

– Мне сбегать переодеться, Милорд? – она заразительно рассмеялась. Пуговицы плаща падали на пол со звоном, отрываясь от ткани, когда Блэквелл с силой распахнул плащ, не обременяя себя борьбой с застёжками. Как он и рисовал в своей фантазии, под верхней одеждой Алиса была лишь в бельё из золотистого шёлка и чёрного кружева. Лифчик приоткрывал развитую грудь красивой формы, минимальные кружевные трусики подчёркивали изгибы бёдер. Хозяин с жадностью осматривал её как рождественский подарок, боясь обделить вниманием хоть малейшую часть долгожданного тела, которое впервые принадлежало ему по-настоящему.

– А куда делось обращение по имени? – и нежно прикоснулся к её груди, обнажая возбужденный сосок.

Алиса сдавленно взвыла, закрывая глаза, а когда открыла их, Блэквелл уже целовал её грудь.

– Ты помнишь ради чего мы здесь? – спросила она томным голосом, терзая волосы Герцога.

– Нет, – честно промычал ей он, погружённый в ласки.

– И я вот-вот забуду, – проскулила она, – А у нас урок магии. Поэтому притормози, Винсент, иначе я с ума сойду. – прошептала Алиса и резким движением перевернулась, оказываясь верхом на Хозяине. Она заблокировала магией его руки на столе, а сама начала медленно раздевать его, сопровождая всё поцелуями. Блэквелл, сжав зубы, бился головой о деревянный стол, когда Алиса, предварительно оголив его торс, спускалась губами по его накаченному торсу.

– Такая красивая… – не сдержал в себе восторг мужчина, любуясь. А девушка и правда поражала взор: румяная, губы опухшие, в глазах морок. Густые светлые волосы перекинуты через плечо, покрывая хаотичными прядями голую точёную фигурку. И пусть они падали на грудь, но та своенравно торчала призывным соском, секунды назад зацелованным Блэквеллом. Мужчина не знал способ отвести взгляд. А прикованные руки жаждали владеть, сжимать, гладить, щекотать.

– Лис, – он подался бёдрами вперёд, толкаясь стесненным одеждой членой прямо в желанное лоно, – Может все уроки потом? А вдруг я опять впаду в безумие? Разок тебя возьму, потом поучимся, потом продолжим грешить, м? – он сахарно улыбнулся, с большим усилием смотря в её глаза, а не на тело.

Ему понравилась реакция на его толчок, на его угрожающую твёрдость в штанах. Интригующий момент, когда Алиса получила не двойственное предупреждение, что эта часть его тела скоро окажется в ней. Она обескуражено приоткрыла рот, ловя воздух, нахмурилась, сощурила пьяные глаза… но упрямо ответила:

– Впадай в какие угодно состояния, делай что хочешь до и после, но без кольца.

– Что хочу? Всё?

– Всё. Сколько хочешь, хоть ночь напролёт.

– А если ты скажешь стоп?

– Не скажу. – решительно тряхнула головой и облизнула губы, – Мне это нужно. Так что порви эти оковы, не заставляй ждать. – её щёки зарделись ещё сильнее, ресницы смущённо опустились. Казалось, слова даются ей не без усилий над собой, и это очаровывало. Блэквелл вообще едва не фыркал от своих реакций: как можно так гореть желанием и одновременно влюбляться, да ещё всё это множится, разрастается, уносит в облака, чтобы через секунду низвергнуть вниз в самое пламя страсти.

И вдруг взъерошенная, соблазнительная, но краснеющая, Алиса сползла по телу пленника вниз, нежно подула на дорожку из тёмных волос чуть ниже пупка, уже руками расстёгивала ремень.

Блэквелл потянул оковы, но тщетно. В бессилии он отчаянно засмеялся, одновременно рыча:

– Да что же ты за существо такое!? Почему трахнуть тебя это целая эпопея, длинною в безумие? Знаешь, какой бы я был благодраный и довольный после? Хоть веревки вей…

– Работай лучше над магией, Винсент. В такие моменты вербовка тебе даётся неуверенно. Беспомощный, обездвиженый Герцог Мрдвин. – она нарочито медленно расстёгивала ремень и ширинку, – А вот если ты мог мне сопротивляться…

– Лис, ты только… послушай, я очень быстро кончу, если ты меня там тронешь. Я на пределе, не давай мне повода для стыда.

– Не знаю на счёт быстро, но, зная твою болезненную тягу доминировать, ты не позволишь над собой издеваться.

– И как далеко ты готова зайти ради того, чтобы я выучил урок?

Винсент смотрел вниз на Алису, которая вместо ответа зловеще улыбнулась и запустила в его штаны руку, лаская ею его напряжённое достоинство. В её глазах менялись эмоции, и так сладко было их читать: изумление, воторг, наслаждение. Ей нравилось прикасаться, она восхищалась тем, что её там ждало. По припухшим от поцелуев губам скользнул дерзкий язычок, и Блэквелл не в силах больше смотреть на эти пытки, откинул голову и закрыл глаза от наслаждения. Из его уст вырывался хриплый стон, когда он почувствовал уверенные и томящие движения рук Алисы. Она нежно и одновременно уверенно целовала накаченный живот Хозяина, а рука двигалась ритмично, доводя до истомы бездвижного мужчину.

И вот, когда сердце заглушило ударами всё на свете, когда контроль едва не ускользнул, давая власть безудержной магии, Блэквелл каким-то чудом сконцентрировался. И не понадобилось кольцо, чтобы направить магию на крушение оков, энергия будто искала себе русло. Он так ярко почувствовал, как на самом деле раньше себя ограничивал своим перстнем, что стало даже смешно.

Блэквелл с силой оторвал прикованные магией руки от стола, властно взял девушку и положил на стол, довольно подминая под себя. Улбыка не сходила с его губ.

– Кажется, мне хана.

– О да! – только и проурчал он, быстро спустил штаны, смотря Алисе в глаза, испытывая её взглядом, наслаждаясь её нетерпением…

В этот момент была прикована она, и он не скрывал своего триумфа. Блэквелл отодвинул её трусики, уже не заботясь о снятии, развёл её будра и с наката вошёл в жаркую плоть, выбивая из Алисы напряжённый стон.

– Господи! – протянула она сдавленно, выгибаясь дугой, захватывая воздух губами.

Он замер и нахмурился, не произнося и слова, а девушка изнывала в ожидании его движений, но он лишь смотрел хмуро и молчал, а она не могла пошевелится.

– Что не так? – нетерпеливо спросила она глядя на Хозяина мутными от желания глазами, – Выглядишь как будто лишился девственности…

– …Ты очень узкая. – он смотрел с недоверием и хмурился, – Объяснишь?

– Это разве плохо?

– Нет, это как раз хорошо.

– Тогда какого чёрта тебе надо!? – фыркнула она, – Ты в своём уме!? Двигайся, я тебя умоляю!

И он сделал толчок бёдрами, а потом ещё один и ещё, и ещё…

– Боже, как давно я об этом мечтал! – тихо сказал он сквозь сжатые зубы, глядя на экстаз Алисы, – Как хорошо… как в тебе хорошо, Алиса. – повторил он, задавливая её стон поцелуем.

Её тело дрожало, изгибалось, требовало и молило брать её ещё. И Блэквелл брал с жадностью, с толикой садизма и тирании, вдалбливал до основания свой внушительный член, которому было весьма тесно, но оттого так сладко внутри Алисы. И в момент максимальной глубины, он вталикивался ещё сильнее, выбивая крик, ставя точку, отметку, чтобы она запомнила этот секс на всю свою жизнь.

Она кричала. Молебно, отчаянно, хрипло. Больше не дерзила, не перечила и не смела бросить вызов своему Хозяину, своему…:

– Винсент… – прошептала она и распахнула грозовые глаза, – Как же мне это было нужно… – призналась она, а он не сдержал улыбки.

– Девочка моя, месть будет сладкой, – он смотрел, как её тело отвечало на каждый его толчок и специально медленно двигался в течение нескольких минут, потом вышел из неё и сорвал трусики, едва касаясь клитора. Она сделала движение бёдрами к нему на встречу, но он не позволял перехватить инициативу, приковывая их к столу магией. Его член был твёрдым как камень, и Алиса чувствовала это внутренней поверхностью бедра, но была не в силах ничего поделать.

– Ты что задумал? – она изнемогала от желания, в глазах навернулись слёзы, она пыталась высвободиться из его плена.

– Терпи, как я терпел, – властно сказал он и наклонился к её лицу, вдыхая сладковатый аромат кожи, – Ты сделаешь то, что я хочу?

– Чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты перестала сдерживаться, – многозначительно сказал он и сурово посмотрел в её глаза. Он не торопясь снял с неё лифчик, водя рукой по соблазнительным грудям девушки, теребя её соски. Его тело склонилось над ней максимально низко так, что Алиса чувствовала жар, исходящий от его кожи. Девушка сжимала и разжимала кулаки, копя искры в ладонях, а Блэквелл требовательно смотрел в её глаза, – Мне нужна Алиса, которая идёт к своей цели, добивается чего хочет, не боится магии… со мной не надо скрывать силу, не надо бояться её. – он положил ладонь в место скрытой метки Люцифера.

Алиса прикрыла глаза на секунду, а когда открыла их, в них мерцали самые настоящие искры. Рисунки на её теле еле заметно засветились и проступила метка силы, которую она скрывала. Алиса с силой прижала к себе любовника ногами, обхватывая его за бёдра, а Блэквелл улыбнулся, поцеловал её манящие губы требовательно и властно, он больше не сдерживал свою страсть, откликаясь на её мольбу, он резко вошёл в неё, доводя девушку до крика вновь. Они прибывали на одной волне безумия и страсти, не осталось больше оков и стестениий. Женские крики заполонили комнату, но и Блэквелл стонал, потому что ничего подобного никогда в жизни не испытывал.

Весь секс до этого был лишь суррогатом. Всегда под сдерживающим фактором, чтобы не сделать больно любовницам. Потребность удовлетворялась, но такого спуска тормозов он до этого момента не знал, как и бешеной отдачи, выносливости, эмоций.

Он ускорялся и чередовал ритм, прижимался к Алисе, впиваясь пальцами в её кожу, а потом отстранялся, наблюдая за её удовольствием, впитывая его. Алиса целовала его шею и лицо, ласкала его кожу своими руками то впиваясь ногтями, то прикасаясь с трепетом.

Винсент посмотрел в иступлённые мутные глаза девушки и почувствовал слабость в её мышцах, сердце на секунду сжалось от испуга, и он остановил её. Он взял её за подбородок и прошептал:

– Лис? Всё в порядке? Ты теряешь сознание.

Девушка едва произнесла:

– Не отвлекайся, а!

– Это ты… от удовольствия? – он широко улыбнулся и начал медленно двигался в ней, с каждым толчком выбивая из неё хриплый вздох.

Он коварно улыбнулся, резко развернул Алису к себе спиной и снова вошёл, двигаясь уже в бешеном ритме. Девушка качала бёдрами, вторя движениям Хозяина, делая толчки более глубокими, более чувственными, это продолжалось какое-то время и затем Блэквелл проник в незащищённые мысли Алисы, в которых было то, что он искал:

– Вот так, милая, ты совсем близко… – он склонился над ней, стоя на коленях сзади, и шептал ей это на ухо.

Алиса повернула к нему голову, пытаясь быть к нему как можно ближе, нащупала руку Хозяина на своём бедре и сжала её крепко, как только могла. Её дыхание касалось губ Винсента, он с упоением смотрел как она приближается к оргазму, а сам уже еле сдерживался.

И вот её бросило в пропасть, пронзило мелкой дрожью от наслаждения, она не стала кричать больше, лишь тихо бессильно взвыла, как будто от дикой муки – такого сладкого финала Блэквелл не видел и не слышал. Всё её тело дрожало в его власти без капли притворства, так откровенно, выбрасывая следом поток неконтролируемой и нежданной магии – треск миниатюрных разрядов тока. Она гасла с каждой молнией, теряла силы, обмякала, но продолжала вбирать в себя толчки ненасытного члена.

Блэквелл громко со стоном выругался, принимая ток на себя. И кто бы мог подумать, что это принисёт такой аппокалипсис в мозге, что это будет так невыносимо приятно и заставит обильно излиться на следующее же проникновение в пульсирующую от оргазма плоть.

Хаос из стонов, громкого дыхания и шлепков постепенно затихал, рождая небывалую гармонию. Комната застыла в тишине, что Алиса, что Винсент были просто не в силах что-либо сказать, ошеломлённые ярчайшим половым актом.

Алиса самозабвенно улыбалась, а её губы подрагивали. Несколько секунд Блэквелл лежал в эйфории, радуясь, как мальчишка, хотя и не показывал этого, но вдруг некоторые детали поведения Алисы начали давить на его сознание, которое привыкло находить ответы на вопросы и настроение резко изменилось.

– Я что-то не так сделала? – улыбка исчезла с её лица и теперь Алиса выглядела растерянно и жалобно.

Она резко отвернулась и закусила губу.

Винсент хотел было что-то ей возразить и сказать, как невероятно ему было, что он никогда такого не испытывал, но эта её неуверенность стала очередной деталью, которая попадала под ряд его сомнений.

– Лис, – он позвал её тихо, она не повернулась, но слушала, – Лис, что происходит?

– Конкретизируй.

– Я чувствую обман. Всем нутром.

Она не ответила и по-прежнему лежала отвернувшись. У него защемило в сердце всё вдруг показалось уже не таким радужным и совершенным, ночь вдруг перестала быть лучшей в его жизни, потому что стало очень больно. Блэквелл миллион раз напоминал себе, что никому нельзя верить, тысячу раз корил себя за то, что поддаётся на чары Алисы, хотя чувствовал, что что-то не так.

Фальшь, предательство – это то, что он видел постоянно, но молил бога о том, чтобы это никогда не коснулось его отношений с Алисой, однако разум лишь ждал момент для коронного «а тебя ведь предупреждали!».

– Только не ты, – сквозь зубы прорычал он, – Ты не можешь, на тебе два миллиона грёбанных запретов!

Но она не поворачивалась и, казалось, даже не дышала.

– Ну! – он властно взял её за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы видеть её глаза, – Даже сказать нечего?

Алиса резко встала, не в силах посмотреть ему в глаза, нащупала рукой пальто.

– Никуда ты не пойдёшь! – он сел и жёстко притянул её к себе, не давая уйти, надавил на спину, направляя её движения, чтобы она легла на живот и лёг сверху, придавливая всем своим весом. Он больно укусил её за ухо, а рукой взял за горло, его глаза чернели от потери контроля, но он не хотел сдерживаться.

Алиса пыталась вылезти из-под него, но он не позволял ей:

– Молчи и не сопротивляйся, – он ввёл снова отвердевший член в нее и начал двигаться медленными жёсткими толчками, – Ты моя и точка. Ты никогда от меня не избавишься.

Девушка закрыла глаза, набухшие от поцелуев и укусов губы приоткрылись снова выпуская тихие стоны нарастающего удовольствия. Винсент перевернул её на спину и брал её в этой позе, пока её спина не натёрлась о деревянный резной стол и начала сильно кровоточить.

– Ты помнишь про молчание? – он посмотрел на неё со злостью и нетерпением и закрыл рукой её рот. Алиса открыла глаза, смотря уже хитро, и начала сосать его палец, соблазняя и провоцируя. Она была покорной, но дразнящей, хотя он знал, что в этот раз причиняет ей боль, и это… заводило его. Он ускорял темп, двигаясь всё быстрее и быстрее, Алиса закричала и вцепилась ногтями в его ягодицы, – Дьявол! – сдавленно выругался он и кончил, снова пропуская пламя по коже, а потом закрыл глаза и сделал несколько глубоких медленных вздохов, гася пламя и восстанавливая контроль.

Винсент лёг на Алису сверху и заглянул в её глаза с болью:

– Как ты обошла запреты? КАК!? Как подстроила моё похищение, будучи во Франции… – его глаза расширились, – Ведь подозревал тебя с первой минуты… Какой же я идиот!

– Полный идиот! – рявкнула девушка, – Ты подумал, что я отдала тебя Стисли!? Что бы что? И зачем тогда возвращаться за тобой, подвергая себя расправе Сальтерса?

– Ты мне скажи! – он завёл руки Алисы верх и с силой давил на запястья, – Хотя дай подумать! Ты сама меня натолкнула на мысль, чтобы я сослал тебя в Форт Браска! Подвела меня к тому, чтобы я назначил тебя Наместником Запада, экспериментировала с силой… дразнила, управляла мной!

– Управляла тобой? Ты запер меня во Франции!

– Ты нашла способ оттуда слинять! Вы с Вуарно спелись, это факт!

– Да, ослушалась тебя, но контракт не нарушала!

– Не ври мне!

– Я НЕ ВРУ! – закричала она и тут же осеклась, понимая, что вышла за рамки. Блэквелл смотрел на неё, сканируя каждую эмоцию на её лице, он читал её, и она об этом знала, поэтому заговорила уже спокойно, пытаясь донести до него свои слова, – Винсент, клянусь тебе, я не стала бы тебя похищать! Если не веришь мне, то поверь в контракт Лимбо!

– Своими руками не стала, но у меня нет повода сомневаться в твоём таланте манипулировать людьми. Я учил тебя играть в шахматы, мне ли не знать, что управлять чужими жизнями ты умеешь. Всё началось, когда ты появилась.

– Тогда убей меня, действую методом исключения! Я всё равно сдохну! – выпалила она и отвернулась.

На него словно выплеснули ведро ледяной воды, он перестал дышать и посмотрел на всё другими глазами:

– Ты бы не стала умирать, если б была предателем, – он ослабил хватку и поднёс руку к её лицу, но мотнула головой и посмотрела в его глаза так, что у него защемило сердце:

– Я думала, что заслужила хоть каплю твоего доверия. Слезь с меня немедленно!

– Нет.

Он понимал, что как только он выпустит её из рук, то она испарится, ведь он сильно её обидел.

– Почему ты так со мной? – надрывно сказала она и выглядела при этом невероятно беззащитной, – Почему ты во мне сомневаешься?

– Почему? – переспросил он, – Алиса… за полгода я потратил на тебя от силы двадцать драхм. Откуда ты берёшь деньги? Это раз. Ты всегда оказываешься на месте преступления – это два. И… – он выждал паузу, – Ты прости за подробности, но ты как будто… не девственница, слава богу, но и не…

Алиса закрыла глаза и выдохнула.

– Тебя скудный опыт смутил?

– Нет… – он тщательно подбирал слова, – Необъезженная, узкая. Того и гляди бронёй зарастёшь. Это здорово, ей богу – ужасно приятно, когда член сжимает такая узкая девочка. – он кивнул вниз, указывая на низ её живота, – Так бывает, когда…

– Я не настолько тупая! – перебила его она, – Отпусти меня.

– Ты ведь не отрицала, что обманула меня, – продолжил он, ожидая последующих комментариев, – Я жду объяснений! В чём обман?

Но она не спешила с ответом, лишь лежала с закрытиями глазами и кусала губу:

– Обманула. Но никогда тебя не предавала.

– Я не верю тебе, – прошептал он с болью, – Ты обманула меня, Алиса.

Его одолевали сразу тысячи вопросов, а девушка под ним лежала и ждала. Потому она обвила его ногами, а руками начала гладить его с нежностью, перебирать его мокрые от пота волосы, и это было невероятно приятно.

Она тихо прошептала ему на ухо:

– Обманывая тебя, я действовала только в твоих интересах. – её зубы слегка прикусили мочку и его уха и потянули.

Блэквелл заурчал от удовольствия, забывая о напряжении. Теперь шепот Алисы звучал игриво и соблазнительно:

– Ты сделал это…

– Да, я же говорил, что рано или поздно ты будешь моей.

– Я вообще-то о магии без призмы. Ты загорелся, а потом без кольца укротил огонь. Оковы снял, мне в мысли залез.

– А… ну да, – он виновато улыбнулся, – Всё вышло из-под контроля…

– Я знала, что ты загоришься.

Он заглянул в её глаза с удивлением:

– Откуда?

– Я несколько дней оказывала твоим любовницам первую помощь, Винсент, – она погладила его по голове, рассматривая его черты с грустью, – Они все были в ожогах, я догадывалась в какой момент ты разгорался.

– Тебе было больно? Температуры были экстремальными…

Она отрицательно покачала головой:

– Меня не ранить стихией.

– И это может значить, что тебе всё-таки понравилось? – он коварно улыбнулся и приблизился к её губам.

Она улыбнулась в ответ:

– Ничего так, средненько.

– Врунья. Без тени лести, но это было запредельно. Часто ли находятся два разнополых сильных мага, чтобы вот так… космос!

– Верно, – она снова сладко улыбнулась и прищурилась, – Такое в жизни не забыть.

Снова целовались до опухших губ, но остановиться, насытиться было невозможно.

– Мне… наверно нужно идти? – робко спросила она наконец.

– А ты как думаешь? – он задумчиво смотрел на неё и водил рукой по её телу, останавливаясь на груди.

Он нежно водил по соскам, которые всё ещё призывно торчали. У Алиса проступил румянец на щеках, чему Винсент искренне удивился.

– Я не знаю, как себя вести, – спустя некоторое время тихо прошептала Алиса, глядя растеряно в потолок, – Точнее догадываюсь, но уточняю.

– Мы с тобой как с разных планет, – усмехнулся он.

Блэквелл гладил её кожу на шее и водил пальцем по медальону.

– Ты потратишь свой свободный день на Риордана? – сказал он с замиранием сердца, – Ну… на секс, да?

– Разве это не только моё дело? Этот день на то и свободный, чтобы ни перед кем не отчитываться. – сказала она мягко, – Но, если честно, то я пока абсолютно не знаю, чем займусь, попросить у тебя выходной было спонтанным решением, ведь надо было тебя разозлить, а я знаю какой ты жуткий собственник.

– Получилось! – он пропустил сквозь пальцы её волосы, – Твой урок был эффективным… и очень эффектным! Я бы на спец-курс записался…

– Ты понял, как ты это сделал?

– Ты удивишься, но я уже давно не девственник, и доподлинно знаю, что делать с женщинами…

– Я всё ещё про магию без призм, Винсент. Интересно, с какой частотой тебя посещают мысли о сексе? Вопрос даже в другом: покидают ли эти мысли твою гениальную голову хоть на секунду.

Блэквелл заразительно рассмеялся.

– Ты какого обо мне мнения? Неужели я похож на пубертатного подростка со спермотоксикозом?

– В рамках твоего обязательного обучения, я спрашиваю ещё раз: ты понял, как использовать магию без кристалла?

– Просто как-то само вышло, сэнсэй!

– В этом и суть: делай и не сомневайся, – мягко произнесла она.

– Ты ни в чём не сомневаешься?

Алиса поднялась на локтях, взбила свои своенравные волосы, спадающие каскадом на плечи, и легла на грудь Хозяина, глядя ему в глаза печальным взглядом, а потом медленно и очень нежно поцеловала в губы. Он ответил на поцелуй и запустил руку в её волосы.

– Алиса… – она смотрела грустно в его глаза, чего-то ожидая.

– Да?

– Я…

Он закусил губу, едва не сказав три слова, которые бы обрушили весь мир, но были бы самым важным, что он произносил за всю свою жизнь.

– Ты ведь не думаешь, что я буду тебя преследовать в попытке выяснить отношения и женить на себе? – мягко улыбнулась она, но в глазах веселья не было.

– Ты ведь не дура. Ты не будешь навязчивой, никогда не станешь бегать за мужчиной, заслуживает он этого или нет.

– Приятно, что ты это понимаешь. Всё останется по-старому: ты будешь меня ссылать, а я кидать в тебя яблоки и дерзить тебе. Но сейчас… – она снова поцеловала его в губы, – Сейчас я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. И не потому что ты мой Хозяин, а я твой раб, просто я действительно хочу этого, – она отстранилась, чтобы встать, и закуталась в свой плащ, – Ты будешь спать?

– На этом дивном мягком столе? Заманчиво, блядь…– отшутился он, смотря, как Алиса собирается уходить. Его душа кричала и протестовала, потому что он не хотел остаться без неё. Он прошептал, – Останься сегодня здесь. Со мной.

Она улыбнулась тёплой и искренней улыбкой.

– Странно, обычно мы не можем находиться друг с другом больше пятнадцати минут без скандала.

– Я не могу прогнать тебя в твой же день рождения, тем более ты ещё не остыла после нашей… практической магии! – он притянул девушку к себе ближе.

– Сегодня мой день рождения? И сколько мне лет?

– Не скажу.

– А так? – она прикусила его подбородок, а потом осторожно начала целовать его шею, спускаясь к ключицам, – А… так? – ей указательный палец одновременно с лёгкостью и нажимом, начали обводить кубики его пресса один за другим, начиная сверху, а её губы продолжали целовать его кожу.

Блэквелл испустил напряжённое дыхание и прикрыл глаза от удовольствия, почувствовав, как внизу живота снова рождалось томящее ощущение. Он не отвечал на ласки, наслаждаясь инициативой Алисы, а потом крепко прижимал к себе и снова проник в её рот языком. Дыхание Алисы сбилось, и она отстранилась хитро глядя на любовника, который произнёс:

– Вот уже 24 года в Мордвине празднуется не моё посвящение в Хранители, а твой день рождения, Алиса. Мой отец ждал тебя, ты была для него кем-то очень важным.

Алиса резко стала очень серьёзной и даже слегка побледнела:

– Ты меня пугаешь. Мы же не совершили инцест?

– Нет, конечно, нет.

– Уверен? Телепатия, телекинез, прочие очевидные сходства такие как тяга к жестокости, мания величия, паранойя…

– Алиса, я – мудак, но не на столько, чтобы порочить свою сестру!

Она облегчённо выдохнула, а он атаковал её новой порцией ласк. Алиса снова возбуждённо дышала, кровь забурила в её жилах, и она робко позвала:

– Винсент…

– Да? – сказал он, оторвавшись от поцелуев.

– Раз уж инцеста не было, ты не против, чтобы я осталась, и ты и так уже испортил статистику моих половых связей своим вмешательством, да и до восхода ещё часа 2…

– Ты не устала? – он был явно не против.

– Главное ведь, чтобы ты не устал! – хитро прищурилась она.

– Думаю, что мне под силу эта миссия. Скажи цифру, и я приступлю к исполнению…

– От 0 до 9?

– Два уже было, поэтому от двух.

– Ты рискуешь! – коварно улыбнулась Алиса, – Это ведь может быть очень-очень сложная для тебя миссия, потому что у нас всего два часа.

– Миледи, цифра!

– 5.

– Пять? – разочарованно переспросил он, – Почему не девять?

– Я сторонник качественных методов, Винсент Блэквелл, а не количественных! – её рука оказалась внизу его живота, и она уверенно обхватила ею его пульсирующее возбуждением достоинство.

– Ох и шаловливые же у кого-то ручонки… – улыбнулся он.

Секс заменил им сон, они отдавались друг другу без устали, пока темнота ночи не стала постепенно уступать лучам солнца, и тогда они мирно заснули на деревянном столе в зале переговоров.

Глава 16

Блэквелл вздрогнул: ему приснилась, что на него падала пустота с тягучей вязкой тишиной. Он замер и следом тихо, но объёмно выдохнул кошмар. А потом вдруг по-дурацки улыбнулся, ощущая тяжесть на плече. И запах. И ощущения в теле. Нахлынули воспоминания, он едва верил в то, что произошло.

Лохматая Алиса спала как убитая и ужасно мило сопела. Он даже тихо рассмеялся тому, как она походила на ребенка, который весь день ошалело играл на улице. Только под плащом-покрывалом пряталось совсем не детское тело с проступающими синяками от их ночной страсти. Он погладил саднённую кожу с трепетом и угрызением совести. Хотелось выцеловывать каждый мелкий синячок, благодарить за счастье, которым Винсент засветился. Алиса чуть заворочалась и ссыпавшиеся набок волосы открыли ключицу, где красовались засосы. Нашаливший любовник едва не заурчал, вспоминая как их оставил. И в каком приятном истощении они засыпали в обнимку. Не было сил на слова и даже внятные мысли.

Но утро принесло в ночное безумие суровую реальность, выбивая из-под ног их островок счастья. А в этой реальности есть пророчество, есть долг перед миром и магией, контракт Лимбо, прочие разводящие мосты обстоятельства.

Винсент боялся того, что произошло между ними ночью, боялся того чувства, что сейчас заставляло его неотрывно смотреть на Алису, ловить каждый стук её сердца, вдыхать с трепетом её чарующий запах.

На своём торсе он обнаружил следы крови от ссадин на её позвоночнике. Он аккуратно осмотрел, как они заживают, осторожно поцеловал в ссадину – лишь бы не нарушить сон, тогда он положил руку ей на голову и прошептал:

– Спи, Алиса.

Алиса дышала тихо и ровно, но лоб её нахмурился, как будто мыслительный процесс стал каким-то напряжённым. Блэквелл с трудом проник в её мысли, удивившись, как хорошо девушка держит оборону даже во сне, и увидел тёмное помещение какой-то старой комнаты без мебели. Свет падал только на саму Алису, которая стояла и смотрела на своё отражение в старом зеркале с витиеватой золочёной рамой. Она что-то обдумывала, и Блэквелл услышал, как она говорит, но при этом губы у отражения не двигались, оно, хитро прищурившись, слушало:

– Не сейчас, только не сейчас! Я не хочу тебя видеть.

Отражение хищно улыбнулось и вдруг заговорило голосом Алисы:

– Не я выбираю и не ты. Так нужно, поэтому ты здесь. У нас теперь есть выходной?

– У меня, а не у нас. Его дали мне, и это не твоё дело.

– Если бы с ним переспала я, то у нас была бы как минимум неделя!

– Раз уж ты сама подняла эту тему, то скажи мне: на маскараде ты взяла контроль?

– Совсем чуть-чуть!

– Это ты называешь чуть-чуть? Да если бы не сила воли Винсента, он бы меня изнасиловал! И это не повод злостно хихикать. – рычала Алиса на смеющееся отражение.

– Я тебя умоляю… да ты ведь не против была! И мы сделали это вместе! Тем более из него приятно вить верёвки.

– Самоутверждаешься, подчиняя силу?

– А то ты не знаешь. И вообще, если бы не я, у нас бы вообще секса не было, а наше тело в нём нуждается.

– Квин, ты раздражаешь меня.

– А ты меня! – оскалилась Квинтэссенция, – Вот зачем было так упрямиться? Во Франции была возможность с кем-нибудь… – она сделала неприличный жест, – И что? Пошла в церковь и прочла «Не введи нас в искушение, да избавь нас от лукавого»? Да это кошмар надо мозгов иметь, ведь был же повар, бы в конце концов чёртов Надзиратель Ординариса!

– Не утрируй…

– Всё так и есть, кроме молитв.

– Вообще не твоё дело. Шарль меня раздражал…

– Как и Блэквелл.

– Не путай гречку с сечкой. Шарль, как мужчина нулевой. Нафталиновая пустышка. – нахмурилась, – А Блэквелл – это Аппокалипсис, неспящий ни минуты вулкан.

– Верно. Но! Если бы переспала с Алексом, то не пришлось бы заряжать для него кристаллы, от которых меня воротит!

– Слушай, да он ведь сразу спланировал выторговать кристаллы, даром я ему сдалась! Он и не думал со мной перепихнуться.

– Думал, и ты могла бы договориться на секс. А выбрала чёрт знает что! – отражение осуждающе замотало головой и указало на руку, – Рука как здоровая, чувствуешь? Все-то и надо было, чтобы тебя хорошенько оттрахал Хранитель. Меридианы сил наконец-то в норме, а теперь вопрос: и что мы ломались?

Они долго сверлили друг друга глазами, пока Квинтэссенция не улыбнулась:

– А Блэквелл… великолепен! Жаль, что тебе не с кем сравнить, ведь своего первого и единственного мужчину ты малодушно стёрла из памяти! Да и, моё тебе мнение: твой первый был никакой, но ты сама такого выбрала.

– Стоп, Квинни, ты что знаешь сколько у меня было мужчин?

– Алиса, цифру «1» уж я запомнить могу.

– Оу! – брови Алисы поползли вверх, – Надо же… всего один. А Хозяин, стало быть… второй!

– Смотри не взорвись от сложных подсчётов. Кстати, можешь в следующий раз дать мне немного свободы, ему бы понравилось больше.

– Следующего раза не будет, тем более я не дам тебе выползти наружу!

– Да ладно ты, не злись! И вообще глупо держать секреты от самой себя, это перейдёт-таки в раздвоение личности…

– Разве сейчас не клиническая картина раздвоения?

– Я на самом деле даже приятно удивлена, что ты сообразила выторговать именно время! Умница! На что потратим?

– Я потрачу, а не мы.

– Глупая, – хмыкает отражение и грустно улыбается, – Отвергая меня, ты никогда себя не обретёшь. Нас расщепило магией, но мы едины. И приходишь ты сюда, чтобы побыть наедине с собой.

– Да, всё так. Наверно.

Отражение хищно улыбнулось и надменно подняло голову:

– Ты мне нравишься, как никто из людей, поэтому мы так сильны. Ты любишь силу, ты её жаждешь, поэтому ты меня не боишься. Жалко, что до осени ты не доживёшь.

Алиса помрачнела и завела руки за спину, нервно хрустя пальцами:

– Эта осень? Так скоро…

– Тысячи невидимых кинжалов пронзят твоё тело в то время, как десяток инфернов будут дышать на тебя чёрной смертью, от одного упоминания которой тебя мутит, – эмоционально рисовала картину Квин, – Каждая твоя косточка искрошится в порошок, внутренние органы один за другим начнут лопаться, но при всём при этом ты будешь жива, потому что упряма и сильна. Сработает самозащита, то есть я, – она вежливо кивнула, – Но я не смогу одолеть Некроманта, даже без его тетра-паков с Некромантией в виде людей. Кстати! Ты ведь даже не задумывалась что будет после? Твой хладный трупик упадёт на землю, и Артемис сойдёт с ума от горя, ведь ты – единственное, что у него есть. Ты знала, что для Риордана ты своего рода смысл жизни? Твоя смерть может его раздавить.

Алиса медленно осела за пыльный пол и взялась за голову в ужасе от ярко представленной картины, которая дополнялась полупрозрачными образами в зеркале, которые запускала Квин шутки ради.

– Прекрати, пожалуйста. – очень тихо прошептала Алиса.

– Есть ещё кое-что! – не унималось отражение, – Блэквелл с твоей помощью закончит жизненный цикл Некроманта, сожжёт тебя и рассеет прах по Аманте. Ведь зачем рабу Лимбо надгробная плита? У тебя ведь даже родственников в Сакрале нет, а Артемису ещё можно успеть связать свитер на память! – она заливисто рассмеялась, – «Омега» сядет в день твоей гибели, парни нальют себе выпить и нажрутся до кровавых соплей. Они будут вспоминать, какая ты была замечательная, но как жаль, что после тебя остались лишь ножички, которые, по сути, всё-таки даже не тебе принадлежат, а твоему любовнику.

– Я не хочу… этого слышать.

– Ты чётко должна осознавать, какой вклад в завершение войны ты внесёшь! Скажу тебе сразу, Алиса, тот вариант, где тебя пытают в Аманте – единственно возможный способ убить Некроманта, альтернатив нет и не будет, уж поверь, я искала пути. А раз так, то умри! – в зеркале появились залпы из фейерверков.

– Почему ты мне всё это говоришь? – хрипло прошептала Алиса, – Зачем?

– Ну хотя бы, чтобы услышать правду: хочешь ли ты жить? Только не говори, что тебе без разницы, потому что это ложь.

– Хочу. Но что это изменит? Иного пути всё равно нет!

Глаза Квинтэссенции блеснули, и она резко приблизилась к разделяющей её и Алису преграде, зловеще произнося:

– Есть.

– Ты сказала, что это единственно возможный способ!

– Да, если у тебя есть цель убить Некроманта, но ведь это не твоя цель!

– Блэквелл…

– Алиса! – перебила Квин, – Ты хочешь жить или убить Некроманта? Честно!

Ответа не последовало, но Алиса уткнулась в свои колени лицом и сидела неподвижно. Лишь пар от её дыхания придавал картине какую-то динамику, потому что Квин тоже замерла, ожидая реакции Алисы:

– Если тебя все заинтересует вариант, где ты остаёшься в живых, то… – она хитро прищурилась, увидев, что Алиса подняла глаза и внимательно слушает, – Есть предложение.

Алиса встала и расправила плечи, двигаясь из стороны в сторону. Она явно что-то тщательно обдумывала:

– Это плохая идея.

– Знаешь в чём моё предложение?

– Да. Я думала об этом, – честно сказала она, – Ты хочешь, чтобы я убила Винсента.

Блэквелл, подсматривающий события сна, замер. Его сердце пропускало удары, кровь в жилах будто застыла.

– Поправка: я предлагаю это не потому что хочу его убить, – прозвучало из уст Квин, – А потому что не хочу умирать, ну вот ты… ты обдумывала это вне контекста пророчества.

– Да, – согласилась Алиса, – Эта мысль со мной с момента, как меня сковали знаки Лимбо, – она закрыла глаза и потёрла виски, – Но я не сделаю этого, Квин.

Но отражение уговаривало её:

– Мы станем свободны, Алиса, абсолютно ничем не связанны и не придётся умирать в Форте Аманта. Что плохого в том, что я стремлюсь к свободе?

– Что плохого? То, что ты при этом окажешься одна. Если Блэквелла не будет, то между тобой и Некромантом останусь только я. Ты – сила, это правда, но без мозга ты не выживешь.

– Но ты жива, мы дополняем друг друга, вместе мы сверхсущество!

Алиса схватила раму двумя руками:

– Не смей! – рявкнула она, – Эту войну надо закончить!

– Тогда умрёшь ты. Некромант убьёт нас, и это случится скоро. Но! Если ты дашь мне выйти, мы не умрём.

– Ценой жизни Хранителя Стихий? Дура! Вся грязь двух миров свалится на тебя, вся чёрная смерть, здорово, да?

Отражение смотрело со злостью:

– В тебе говорит раб.

– Во мне говорит разум!

– Тогда слушай и внимай: я – сила, я не должна подтирать сопли твоему господину, я рождена созидать и разрушать, и пока я к тебе благосклонна, потому что ты мне нравишься. Но не дай тебе Боже, затеять со мной войну, потому что не существовало ещё такой силы, способной удержать Квинтэссенцию. Видишь эти трещины? – она показала на маленькую сетку из дефектов в нижнем углу зеркала, – Это преграда между нами липовая. Она не настоящая, она придумана тобой! Скажи это вслух и легче не станет. Ты можешь сорвать голос, крича об этом, но зеркало разобьётся рано или поздно, оно уже дало трещину.

Блэквелл не понимал, о чём говорит альтер-эго Алисы, он пытался запомнить, чтобы потом обдумать, но слова казались несвязными.

– Когда? – тихо спрашивает Алиса, в её голосе страх.

– Когда? – смеётся отражение, – Может тогда, когда ты начала шинковать людей в фарш, упиваясь силой, может, когда твой господин пошинковал нас, и заставлял убить твоего Артемиса, а может, сегодня ночью, когда ты продалась ему за выходной день. Но что я вижу? Тебе больно… – отражение коварно смотрело, наслаждаясь.

– Боль держит меня.

– Пока да. Но я ведь пока не вырываюсь, – зловеще произнесло отражение, – Бедное-бедное неприкаянное дитя… Я лечу твои раны, пока ты спишь, я помогаю держать оружие и шепчу предупреждение, когда кто-то пытается вонзить в твою спину нож, я – тот ток, что проходит по твоей мёртвой руке. Я вытащила ту смерть из Блэквелла, помнишь? Только я защищу нас, ты должна мне верить, а не сопротивляться. Защищу или убью тебя и твоего Господина, будь он не ладен.

– Зачем даёшь мне тогда эти предчувствия? Без них Хозяин бы умер уже дважды.

– Есть вещи сильнее, чем моё желание убить твоего любовника.

– Например?

– Твой выбор.

– Это значит, что пророчество может не сбыться из-за моего выбора?

– Конечно! Я ведь для этого его и дала, Алиса, а сейчас показываю тебе то развитие событий, при котором всё разрешится в лучшую сторону.

– Квин, это плохая идея.

– Я тебе уже говорила, как убить Саламандру, помнишь? Во сне! И он ведь лежит рядом… в его брюках сто процентов есть кинжал из вечной стали. Ты бы не смогла это сделать под его гнётом, но теперь у тебя есть выходной!

– ПРЕКРАТИ!!! – закричала Алиса и зеркало завибрировало, отчего отражение тут же утихомирилось, – Я не для того прошла через весь этот ужас, принеся в жертву людей Форта Браска и моего друга, чтобы прийти на помощь Хозяину, а потом передумать и убить во сне. Ты дала мне предчувствие до того, как я сделала выбор, Квин, либо объясни мне свою дерьмовую логику, либо замолкни навсегда.

Блэквелл в этот миг сглотнул комок в горле, ощущая себя странно, ведь реальность Алисы оказалось куда более холодная, чем он надеялся.

– Я не потрачу выходной на убийство.

– Но тогда ты умрёшь…

– Да ладно ты, – усмехнулась Алиса, – Я переспала с Синей Бородой, я теперь просто обязана умереть!

Вместо ответа отражение оценивающе посмотрело на Алису, и произнесло загадочно:

– Ты спишь с Саламандрой, но мёрзнешь. Ты хоть понимаешь, как это нелепо? И не станет помогать, да ты и не примешь помощь. Он должен сделать всё, чтобы ты пришла в тот день в Форт Аманта, и он это сделает, потому что его отец и мать умерли за это, как и миллионы других людей, – криво улыбнулось альтер-эго, глядя исподлобья и сделало шаг назад в темноту.

Алиса стояла одна, опустив голову, и растирала себя руками. Из её рта шёл пар, когда она вновь заговорила:

– Квин? Квин… пожалуйста, не оставляй меня! – жалобно звала она, – Мне так страшно… не хочу быть в холоде. Может в аду хоть немного теплей?

Блэквелл вышел из сна девушки, и в ступоре смотрел на её спящее лицо теперь уже не с умилением, а с опаской.

– Алиса, ты – моя погибель. – прошептал он и пропустил через её тело тепло, – А я ведь и правда должен отдать тебя на смерть. Сакраль заплатил слишком высокую цену, это не может продолжаться.

А ценой были жизни его родителей и жизни тех, кто умирал на этой войне долгие годы.

С этой мыслью Винсент Блэквелл обречённо посмотрел на спящую Алису и встал, оставляя её одну. Он долго бродил по Мордвину, погруженный в тяжёлые мысли. Блэквелл пообещал себе больше не приближаться к Алисе, не притрагиваться, и сделать всё так, как в предсказании, потому что это был единственный шанс закончить войну, дал себе обещание дать ей умереть. Умереть единственной причине, по которой он преодолел границу смерти и вернулся к жизни Архимагом.

Глава

17

Dive Index – The Promise Room

Уже неделю Хозяина нет, он поехал в Форт Браска восстанавливать дозор после нападения. После нашего дикого секса, мы ещё не виделись, если не считать, то утро, когда он уехал.

Я проснулась на столе в зале переговоров, спать было жёстко, и на коже отпечатался рисунок резьбы стола. Я была абсолютно счастлива до момента, когда оглядела пустое помещение.

Но ничего по-старому уже не будет, что смеяться! После последнего полового акта, который был уже в первых солнечных лучах, мы просто долго целовались. Он вымотал меня до предела, я едва держалась в сознании, благодаря за последний тягуче-сладкий и ужасно долгий – почти болезненный! – оргазм. Который всё бил и бил меня изнутри, будто в порыве забрать жизнь. И последним словом было «Винсент».

– Ты жива? – позвал он слабо.

– Не особо. Едва дышу.

– И я. – я слышала, как он улыбается, – А ужасно то, что я хочу тебя. Но не могу. Я больше не могу даже пошевелиться. Ты вывела меня из строя.

– В этом и был план свержения Герцога Мордвин. – я даже усмехнулась невнятно. А потом, понимая, что сейчас просто усну среди реплики, обвела щетинистую щёку Винсента пальцами, повела к губам, а он прикусил меня ласково.

– На такой государственный переворот я согласен. Поспим, искорка?

– Угу.

Но я проснулась и всего этого уже не было, хотя тело выдавало последствия непривычных нагрузок былой ночи.

Укуталась в пальто, взяла в руки сапоги, оглядела зал переговоров и этот неудобный стол (который теперь всегда будет вызывать у меня только одну будоражащую ассоциацию) в поисках следов нашего грандиозного секса. Привела взмахом руки всё в порядок и пошла к себе в комнату, чтобы принять душ.

Долго стояла под проточной водой, с тоской смотря как сливная труба уносит вместе с усталостью запах любимого мужчины, следы его поцелуев… и его сперму, которой в ту ночь я познала очень немало. Оделась, взбодрила свои локоны, и начала одеваться. Подойдя к открытому окну, я начала зашнуровывать платье. Меня терзали отвратительно неприятные мысли о своей дальнейшей бесполезности.

Когда я спустилась в обеденный зал, поняла, что только что прошли переговоры совета, но в этот раз не в зале переговоров, который мы так нагло вчера оккупировали. Совет уже выходил из-за стола, я присела в реверанс, чтобы поздороваться.

– Леди Лефрой, вы сегодня восхитительны! Светитесь! – сказал свою избитую фразу Лорд Картер.

– Благодарю как всегда, Зевс.

Артемис подскочил ко мне и схватил на руки, начав кружить.

– Али, наш отряд утвердили! – он улыбался мне как ребенок, а я улыбалась в ответ, хотя на душе скребли кошки. А ещё… ещё что-то было не так. Я осматривалась вокруг в попытке найти ту деталь, что казалась мне непривычной, но мои глаза замерли на Артемисе.

Под его одеждой были новые синяки, и мне каждый раз тяжело на это смотреть.

– Арти… – прошептала я, и коснулась его синяка, – Ты опять ввязался в драку? Ну зачем ты так со мной?

– АЛИ-НАС-УТВЕРДИЛИ-ПРИ-МОРДВИНЕ! «Омега» – официальный отряд столицы Эклекеи! АЛИСА! – он прыгал, держа меня на руках.

– Я так-то рада, но какого чёрта это сделали без меня? Я уволена?

– Не знаю, всё вышло спонтанно. Даже собрание перенесли из Зала Переговоров… Ты сегодня другая!

Я не хотела отвечать, но Артемис тот ещё зануда и он не изменил своей натуре в этот раз:

– Что же не так? Ты… не выспалась?

– Да, – нехотя ответила я как можно тише, – Долго не могла уснуть.

Я покраснела, потому что появился Винсент в походной одежде, в руках какие-то конверты. Он отвлёкся от них на Артемиса, ставящего меня на землю. Взгляд был убийственный.

– Займись своим щенком, – велел мне он, – Если надо, то запряги им телегу и пусть катает экскурсии по Сакралю, только пусть не маячит.

– Что он сделал?

– Ещё ничего, но если ты не научишь его справляться с магией… – он многозначительно посмотрел и добавил, – Традиционных методов обучения, кстати, будет вполне достаточно, – это прозвучало слишком жёстко, будто я сделала что-то ужасное, – …То ваш отряд вылетит в трубу. Ясно?

– Предельно.

Пауза.

– Я сегодня уезжаю. – он совершенно безразлично сказал мне эти слова, от которых у меня встал комок в горле: я всё-таки ему больше не интересна.

Как и было оговорено: ночью нам было хорошо, а утром всё стало как раньше, только хуже. Но зато я научила его магии без кристаллов.

Дура. Будто других методов обучения нет!

– Обычно вы ссылаете меня… Сир, – сказала тогда я.

– Не в этот раз. Я обещал, что ты останешься в замке, значит уеду я. Я хочу, чтобы ты осталась за меня. Картер, объясни ты, – сухо произнёс он.

Даже говорить со мной не хочет. Охренеть…

Заметила отсутствие кольца с изумрудом на его руке, но появилась цепочка на шее. Видимо там оно и весит, это хорошо, пусть практикуется! Он уловил мой взгляд, но ничего не стал говорить. На самом деле, если откинуть личные отношения, то он прекрасно меня понимает, как показал бой за Мордвин: мы можем действовать как один механизм совершенно без слов.

– Мы посовещались и пришли к мнению, что очень удачно будет вам, Алиса, с Лордом Блэквеллом работать посменно!

– Как… удобно, – без энтузиазма ответила я, понимая, к чему идёт дело.

– Два сильнейших мага: один всегда в Мордвине, второй на объездах и сражениях! Это гениально! Иными словами, вас повысили до заместителя Герцога Мордвин, поздравляю!

– Блюю радугой от счастья… Что мне делать? – пробурчала я.

– Контролируй переговоры и блюди мои интересы, – голос Блэквелла прозвучал всё так же монотонно.

Я не ответила, но мягко присела в реверанс.

Так он уехал.

С его уезда комок в горле почти постоянно, но заплакать не могу, слёзы как пересохли. Сейчас надо хорошо подумать обо всём или отвлечься, я ещё не решила. Как вести себя дальше?

Он поехал на Запад. Матильда тоже там, это совпадение или нет?

Артемис в тот день ввалился пьяный в комнату, где я перебирала старые документы, подписанные рукой ещё деда моего Хозяина. Он склонился (не дед, Боже упаси, а Артемис!) надо мной, дыша перегаром, и продудел в какой-то идиотский свисток прямо мне в ухо.

– Эй! Арти, какого хера ты делаешь?

– Я праздную день рождения моей лучшей и единственной подруги, а ты что?

– А я думала, твой повод – это переход на третий уровень!

– И это тоже! Я теперь – магическая элита!

Он еле стоял на ногах и придурковато хихикал. Я хотела что-то ответить, но услышала лишь, как он сползает по стене на пол, кладёт голову на стопку документов и тихо сопит. Это было очаровательное зрелище, я сидела и читала всю ночь, пока мой друг храпел.

Поскольку Блэквелл наделил меня полномочиями, я целыми днями бегаю по замку и навожу шум и переворачиваю всё вверх дном. Старые замки полны секретов и всякой ненужной дряни, а Мордвин просто порос в пыли и старом хламе, давно лишённом будущего. Кстати говоря, я с трепетом отношусь к старинным вещам, но есть конкретно хлам, который лишь портит вид замка. Ощущение, что я чищу его дыхательные пути… он и вправду как живой, он действительно реагирует на то, что происходит, и кто в нём живёт. Я давно нашла с ним общий язык: иногда он сам открывает мне двери или зажигает свет, а иногда он дует на меня сквозняком, как будто вредничает. Сейчас я хожу на его зов в те места, куда он сам меня ведёт то скрипом, то светом.

– Ну вот… – Артемис остановился у одной рассохшейся двери, свидетельствующей о былом значении комнаты, – Прошу!

Он сделал жест, приглашая меня зайти, что я немедля сделала. Зашла и замерла, внимательно осматривая большую комнату, разбитую по зонам на 3 части: спальня, большое рабочее место с множеством пустых книжных полог, большими сундуками, забитыми мольбертами и холстами, и пустая площадка неизвестного назначения.

– Малышка, чем важна старая, Богом забытая комната недо-Герцога Мордвин? – спросил Артемис, бухнувшись на кровать, от которой в воздух поднялось облако пыли.

– Дьяволом… – поправила я.

– Что?

– Дьяволом забытая. Оставь меня одну, пожалуйста. Мне надо подумать.

Я не смотрела на Артемиса, который покидал комнату, насупившись, но чётко отслеживала каждое его движение, потому что меня мучал всего один вопрос: что такого экстремального случилось, что он стал магом третьего уровня?

Ответ позже, потому что, находясь в спальне, где 15 лет жил Элайджа Блэквелл, нужно думать только о том, как бы не вляпаться в какую-нибудь черноту, следы которой наверняка здесь есть.

Надо сказать, что комната обставлена не фанатом антиквариата, потому что всё лаконично и не броско, хотя с явным комфортом. Самое уютное местечко (если слово «уют» вообще уместно для комнаты, где был взращён Некромант) на широком низком подоконнике с витражными стёклами, где устроено лежбище с мягкими пыльными подушками и валиками, а из окна чудесной вид на…

– Конечно же море, – почему-то улыбнулась я и села на пыльный матрас, где когда-то сидел Элайджа Блэквелл и так, как и я, смотрел на море любовно, перебирая в руках какие-то предметы.

Я закинула ноги на подушки и наткнулась на что-то твёрдое. За подушками оказалась красивая, но выцветшая коробка, в которой я нашла кучу всего интересного. Среди всего прочего было две черно-белых фотографии Элайджи и Феликса, очевидно, родом с Ординариса, старые непонятные записи, больше похожие на химические формулы, много красивых ракушек и… маленькая ветреная мельница, на основании которой подчерком, до боли похожим на подчерк Хозяина, написано:

«Всегда с тобой».

Я держала маленькую ветряную вертушку и смотрела на старое фото отца и сына, где Феликсу от силы лет 35 (то есть как Винсенту, а может и меньше), а Элайдже не больше 8 лет. Мальчик на фото улыбался во все зубы, глаза его щурились, напоминая в этот застывший миг отца, который в полуулыбке положил свою руку на плечо сына, держащего крупного щенка со светлой шерстью.

Кто бы мог подумать, что эти двое пойдут по таким разным путям и однажды столкнутся со смертельным для Феликса исходом?

К сожалению, больше ничего примечательного в этой комнате я не нашла, лишь убедилась, что до Некроманта был маленький улыбчивый мальчишка, любивший рисовать и смотреть из окна на море. Когда-то ноги будущего демона ходили по береговой линии Мордвина, Элайджа поднимал из воды ракушки и цветные камушки, складывая в свой карман, его щенок плескался в воде и лаял на чаек.

Стук в дверь выдернул меня из грёз, и я увидела в дверном проёме моего Артемиса.

– Ты ведь был в этой комнате до меня? – спросила я, зная ответ.

– Был.

– Всё было так же? Ты ничего не брал? Не двигал?

Он почему-то молчал, а мне вдруг стало очень-очень грустно. Наверно поэтому я встала и молниеносно подошла к Артемису. Он не успел среагировать, когда я сняла с его пальца кольцо мага и бросила на пол, прижимая друга к стене. Моя ладонь легла на его лоб, и я без церемоний влезла туда, куда мне не следовало.

В серо-зелёных глазах я видела испуг и крушение надежд, а ещё… своё отражение. Такое же, как я вижу в моих снах, но я уже не могла остановиться, потому что уже была в мыслях того, кто в ночь моего дня рождения возглавлял конную процессию Вон Райнов, преодолевая внутренний купол с совершенно серьёзным лицом.

– Как служится в «Омеге»? – спросил неприятный мужчина с бриллиантовой серёжкой.

– Потрясно.

– Ты ведь Артемис Риордан?

– Автографов не даю! – улыбнулся Артемис в ответ хамски, но кивнул в знак почтения Роланду Вон Райну, который с интересом смотрел на моего друга.

– Ты – любимец любимца бастарда?

Артемис оскалился, услышал три оскорбления в одном, да и я сама ощетинилась.

– А вы тот Граф Роланд, который не делает ни единого шагу без папенькиного разрешения? А вы… – Артемис указал на второго Вон Райна, – Граф Уолтер, тот псих, который пишет книжки.

– Он мне нравится! – ухмыльнулся Уолтер, – Ещё одна дерзкая голова в коллекции Винсента.

Но Роланд его не слушал, потому что обдумывал что-то, пока они шли между куполом Хозяина и моим.

– Здесь было великое пепелище? – уточнил Роланд.

– Здесь. – подтвердил Артемис сухо.

– Говорят, что твой шеф трясётся над тобой так, будто ты – самое главное в её жизни.

– К чему вы ведёте?

– Ну… – улыбнулся Граф и сделал паузу, подъезжая к моему защитному куполу. В тот момент на балу я вытаскивала телекинезом вилки из-за пазухи гостей, насколько я помню, когда почувствовала, как Вон Райны преодолевают мой купол, – Просто интересно, что будет если я силком вытащу тебя из-за купола и начну вспарывать твоё брюхо!

У меня ёкнуло сердце, когда Роланд посмотрел на моего отважного Арти, который даже глазом не повёл:

– Думаете, что справитесь? – улыбнулся Артемис, – Я практикующий воин, который близится к категории альфа, а вы – ленивый Примаг, который отсиживается все возможный битвы за спиной у папочки.

Лошади остановились в метре от моего купола и вместо дальнейших разговоров, Роланд жестом приказал своим воинам напасть на Арти, который был к этому готов и отчаянно сражался, но…

– Граф, у него нет кристалла! – доложил начальник охраны, пока остальные скручивали неугомонного Артемиса.

Я видела всё его глазами, ведь то была его память. Видела удары, которые на него сыпались один за другим словно в замедленной съемке, видела и то, как его поволокли обездвиженного сквозь мой купол, через который я благополучно их пропустила, хотя подозревала, что с ними мой друг, который снял кольцо.

Боже… он попал в эту переделку из-за меня, а я… я даже не удосужилась его проверить, хотя знала кого он сопровождает. Мой друг попал в беду по моей вине, а настолько была увлечена амурными играми, что ни разу не задалась вопросом «Где же мой Арти?».

Он лежал на земле и плевался кровью:

– Хватит! – приказал Роланд своей охране, – Не вздумайте крошить его! К утру он должен быть целым и невредимым.

В рот моего друга вливали лекарства, которые должны были заживить его неглубокие раны до утра, до того самого злосчастного утра, когда провели собрание без меня и утвердили мой отряд, пока я спала на столе.

Я никогда себе этого не прощу. Никогда.

Роланд присел на колено над Артемисом и с улыбкой заговорил:

– Ты действительно отличный воин, Риордан, но ты ещё не альфа, а вот моя охрана… – он указал на своих шестёрок, – Мало того, что они все бетта, но прибавь ещё их милое клеймо Лимбо. Они загрызут за меня любого, даже когда выпадут зубы и протрут десна. Тебе бы такое рвение! Вот у Лефрой оно есть, ведь это пепелище – наполовину её заслуга.

– За неё… за неё я буду грызть всех вас оголённой челюстью и пить вашу чёртову голубую кровь! – с трудом сказал мой друг и плюнул в лицо Роланду.

Ох, Арти… мой Арти!

Роланд лишь улыбнулся и посмотрел туда, где прозвучал хлопок.

– Ты опоздал.

– Как шоу? – прозвучал сиплый голос, который я слышала где-то…

В пророчестве.

– Ты бы рвал и метал, – без энтузиазма ответил Роланд, – Винсент Блэквелл устроил…

–…Демонстрацию силы? – закончил Некромант, – Дедовские методы. И почему я не удивлён?

– И тем не менее, эти методы эффективны. Вряд ли в Сакрале видели такое хоть раз за последние 350 лет. Все его боятся больше прежнего.

– Взгляд?

– Обычный.

Пауза. Некромант затих или, может даже, опешил:

– Человеческий?

– Да. Мы рано ушли, но он всегда был рядом с нами. Ни разу не вышел из себя, ни разу, грёбанная жизнь!

Снова долгая пауза. Потом Артемис увидел приближение Некроманта и прищурился, потому что его глаза защипало.

– Это что за отброс? – повысил голос Элайджа, – Где девчонка!? ТЫ ОБЕЩАЛ МНЕ ЕЁ!

– Успокойся, это её любимая игрушка, за которой она сейчас придёт, – сказал Роланд и улыбнулся.

По его распоряжению Арти положили на границу моего купола, в надежде, что я почувствую своего друга, но ведь он без кольца… он лежал и ждал своей расправы, смотря в то ночное небо, которые было над ним в тот миг, когда мы познакомились. Тогда я склонилась над ним и положила его голову к себе на колени, но в этот раз я была увлечена чем угодно, только не тем, что действительно важно.

– Она не придёт. – набравшись сил ответил Артемис, – Я уже неделю бегаю в деревню за куполом, она знает это. Только сегодня утром меня оттуда забирала и проклинала всеми возможными способами, говорила, что больше не телепортируется из-за меня.

Он сказал полуправду. События действительно были таковыми, но он умолчал, что купол не почувствует мага без кольца, ведь не стал бы открывать секрет бреши в защите Мордвина.

А я ведь и вправду сказала, что не телепортирусь из-за него.

Роланд очень громко выругался, сыпля проклятиями, а Уолтер… искренне смеялся.

Некромант подлетел к Уолтеру и сбросил его с лошади и остервенело пинал его, пока тот смеялся не переставая. Всё это было странно до нелепости, но ещё удивительнее для меня было то, что они не убили Артемиса.

– Я должен её получить, тебе ясно? – зашипел Некромант на Роланда, – Эта сука всё испортила! Если б не она, я бы уже жил в замке, а я по-прежнему даже не вижу где он! Если вы меньше тратили время на бал, а занимались бы делом, то она бы вас сопровождала, а не этот идиот!

– Но… – оправдывался Роланд, – Он – её слабость. Наши агенты доносили, что она с него пылинки сдувает! Кто знал, что…

– Ты должен был знать! ТЫ! У тебя уже двадцать лет в охране только Лимбо, можно было сделать вывод, что для Лимбо важен лишь Хозяин! Роланд, ты доиграешься! Ты опоздал на рынок, когда Алистер тебя подгонял, в итоге её купил мой грёбанный брат-бастард. Затем ты составил какой-то девчачий план, вытащил меня в Эклекею, чтобы что? Чтобы я посмотрел на её любовничка? Что дальше?

– Ох, что вы грызётесь, как два идиота? – снова рассмеялся Уолтер, который к этому моменту уже встал, – Мы не зря время потратили, между прочим! В Мордвине отличная выпивка, крутое шоу, да и вообще… – он зло улыбнулся, – Риордан не бесполезен, ведь у него есть его память!

НЕТ!

Мой Арти, услышав это, изо всех сил начал раскачиваться, пытаясь сдвинуться с места и перекатиться подальше за купол, но рука Некроманты настигла его голову:

– Сначала избавим его от воспоминаний нашей встречи, а потом на спокойную голову покопаемся в секретах, верно?

Никогда не слышала, чтобы Артемис так кричал. Его тело била конвульсия, рвотные массы заполонили дыхательные пути так, что он начал захлёбываться. Некромант, очевидно, не ожидал такого сопротивления, поэтому не мог воспользоваться телепатией в полной мере.

– Что происходит? – ужаснулся Роланд, – Что ты с ним делаешь, он же нужен живым!

– Я только вторгся в память и начал стирать последние двадцать минут, – задумался Некромант, – Наверно воздействие купола. Я не могу ничего сделать… хотя нет! Могу добить.

– Не трогай его лучше. Поехали, пусть дохнет.

Пока мой Арти отхаркивал свои лёгкие, Некромант и Роланд телепортировались, альфа-наёмники галопом поскакали прочь, но Уолтер не торопился. Он медленно подошёл к моему другу, наклонился над ним, снял кольцо и зашёл за купол, чтобы перевернуть Артемиса вниз животом.

– Да всё с тобой будет нормально, – усмехнулся Уолтер, – Так бывает, когда травишься Квинтэссенцией, ничего страшного. Без кольца больше не ходи, а то снова повторится, – он дождался, пока Артемис начнёт нормально дышать и откупорил маленький сосуд с зельем, – Пей, – но Арти отвёл голову, – Не упрямься, пей.

И тогда мой друг выпил.

– Где я? – надрывным шёпотом спросил он.

– Почти что дома. Ты, Риордан, должен скорее найти своё кольцо, а то из тебя вот-вот польётся магия. Нехорошо, если Совет сочтёт тебя невменяемым.

– Что?

– У тебя уровень повысился, – беспечно ответил Уолтер и посмотрел на звёздное небо, – Какой у тебя был?

– Четвёртый.

– Теперь третий, поздравляю.

С этими словами Граф встал, отряхнул брюки и вышел из-под купола. Он надел кольцо, снова посмотрел на звёзды и напоследок сказал:

– Что последнее ты помнишь?

Арти долго соображал, понимая, что в памяти какая-то дыра.

– Что опять сожрал красные грибы.

– Ну грибы, допустим, и я помню, ведь ты ими блевал. Где ты был?

– На балу…

– И всё?

– А ты Граф Вон Райн?

– Ага. Ты проводил меня и брата, но до купола не дошёл, потому что тебе стало плохо. Говорю же: уровень повысился.

– А где все?

– Ускакали вперёд.

– А ты не врёшь?

– Я Вон Райн! – усмехнулся Уолтер, – И кстати я тоже эти грибы ел, может поэтому мне так весело!

Артемис встал и, покачиваясь подошёл к куполу, пристально внимательно оглядывая Графа. Внезапно он протянул руку для рукопожатия через купол:

– Странная история, но всё же спасибо.

Уолтер пожал руку и сухо кивнул, хитро глядя своими очень светлыми голубыми глазами на моего друга.

Их пути на этом разошлись. Артемис шёл в сторону шумного замка, который светился огнём свечей и люстр, а загадочный Уолтер ехал на лошади в сторону совершенно противоположную.

Я снова была в комнате Элайджи Блэквелла в Мордвине и смотрела в испуганные глаза Артемиса. Мы сползли по стене на пол и сидели в пыли:

– Плакса. – слетело с его губ одно лишь слово, я залезла на моей любимого Артемиса, которого ещё несколько минут назад подозревала в каких-то криминальных вещах, и вцепилась в него руками и ногами как клещ.

И ревела в голос, а он молчал и думал. Я высморкалась в свой подол, вытерла лицо от слёз и целовала друга в лицо бесчисленное множество раз в попытке найти в этом успокоение.

– Али, – он наморщил нос и еле заметно улыбнулся, – Ты бы расстроилась, если бы я умер?

– Я бы с ума сошла, глупый.

Он положил мне голову на грудь и хмыкнул:

– Я всё вспомнил.

– Прости. За всё прости. Прости, что не пришла на помощь, прости, что сказала, что не телепортируюсь, что нарушила обещание и влезла в твою голову, что вернула это плохое воспоминание.

– Я сам виноват. – только и сказал он, – У тебя так сердце бьётся… вот-вот выпрыгнет. И это из-за меня.

– Конечно из-за тебя.

– Нельзя была снимать кольцо…

– КОНЕЧНО НЕЛЬЗЯ! – крикнула я, – Ну кого ты этим хотел обмануть? Кого!?

– Выходит, что самого себя.

– Зато теперь я знаю, что с тобой случилось. Арти, в следующий раз… найди способ меня позвать, я… я клянусь, – снова всхлипываю, потому что слёзы пошли новым потоком, – Я клянусь тебе, что приду на помощь. С того света вернусь, но помогу тебе! Прости, что в этот раз…

– Али, всё случилось, как должно было. Я получил новый уровень… и! – он отстранился и посмотрел мне в глаза серьёзно, – Я понял почему мы сегодня здесь, в этой комнате. Это ЕГО комната, да?

Мне нельзя раскрывать чужие тайны, но он сам обо всём догадался. Я лишь поджала губы и кивнула.

– Тогда вот тебе мой ответ: я ничего отсюда не брал и не двигал. Но я здесь трахался с Бэт.

– Буэ…! – меня сконфузило, – Ты всю прислугу решил поиметь?

– Мне нравится Бэт.

– Тебе нравилась Сью.

– Теперь Бэт.

– Они со Сью живут в соседних комнатах, это мерзко!

– Али, не лезь.

Ну да, не моё это дело…

– Ты трахал прислугу Герцога в комнате Некроманта, – резюмируя я, – Ты отморозок, Риордан.

– Ага! – довольно сказал он, – И ещё круче: я встретился с Некромантом и остался жив! Этим мало, кто может похвастаться.

– Ты не будешь этим хвастаться. Ты будешь молчать об этом, иначе тебя сочтут завербованным агентом Ксенопореи, дебил.

– Ну да…

Не было больше слов, но было много мыслей и бесконечных угрызений совести. Было невыносимо больно от осознания, что ещё один мой друг мог умереть из-за моей болезненной тяги к Винсенту Блэквеллу.

– Бог отвёл. – тихо сказала я, когда мы ужинали с Артемисом в той башне, где и в первый раз, когда только познакомились, – Это мне урок.

Артемис захлопал глазами и нелепо улыбнулся, потому что вряд ли что-то понял.

Это было начало нового периода моего существования в Сакрале, где были невообразимо долгие дни, холодные ночи и пустые беседы.

Моё заключение в Мордвине сменялось боевыми походами и проверками городов, бесчисленными сражениями и миллиардами рапортов, и всё это было серо, жалко, скучно, временами невыносимо больно. Мои воспоминания этих дней… есть, что отложилось в памяти, но этот след от скверных эмоций.

В небе запах лета. Держись, Алиса. Чувствуй!

Глава 18

Блэквелл шёл по невольничьему рынку Омара, не слушая, что говорит Майкл Уоррен. Его мысли сейчас витали в Мордвине, а на сердце была тяжесть. Он чувствовал себя так, как если бы долгие годы имел наркотическую зависимость, а сейчас резко завязал. Его ломало и тянуло к той, что пленила его сердце, и он не хотел с этим бороться. Ночью, просыпаясь от кошмаров о ней, он засыпал, мечтая увидеть её вновь, но уже в добром сне, а лучше наяву.

– И вряд ли ты найдёшь здесь товар лучше, Винс! – лебезил Майкл.

– Да-да, Господин не пожалеет! Господин? – вторил ему Омар Халифа.

– Нет! – безучастно ответил Блэквелл, глядя не на представляемых рабов, а куда-то вдаль на улицу.

По широкой, заставленной прилавками улице перегоняли первоклассных скакунов и Блэквелл спросил:

– Омар, чьи Ксефорнийцы и куда их гонят?

Омар на секунду замялся и сделал жест своему слуге, который поднёс напитки. Хозяин рынка долго мялся, но под тяжёлым взглядом Блэквелла заговорил:

– Господин Роланд Вон Райн – коллекционер… но ему никогда не заполучить подобного жеребца, что держите у себя вы!

Блэквелл сжал зубы и взял выпивку:

– Люцифер не просто конь. И не просто Ксефорниец. Он друг, брат, напарник. Я предназначен для него, а он для меня – это магия. – вкрадчиво разъяснил он, но тут же вернулся к насущному, – То есть ты всё же бесстрашно ведёшь дела на обе стороны, даже не боясь меня…

– Мои владения – сторона нейтральная. Я – торговец, мой товар всегда отвечает качеству, Господин Блэквелл, и я ценю своих клиентов, какой бы герб не был вышит на их мундирах!

– Скользко… не оступись, Омар. Я хочу самого темпераментного жеребца из всех, что у тебя есть, – вкрадчиво сказал Герцог, заранее исключая любую возможность протеста.

Омар понял свою безысходность и скомандовал слуге, шепча ему что-то. Через пару минут перед Блэквеллом выставляли уже не рабов, а четверых Ксефорнийских лошади разных мастей. Герцог улыбнулся и произнёс:

– Решил меня обмануть, значит…

Омар поёжился и словно стал на голову ниже. Обстановка была невыносимой, пока Герцог зловеще и хитро смотрел куда в пустоту, потягивая выпивку, но всё стало ещё хуже, когда его изумрудные глаза со спокойной уверенностью посмотрели на Омара, будто ставя точку. Халифа упал на колени и начал бить головой в землю:

– Господин, простите мою глупость! Господин, я объясню: Мастер Вон Райн был со мной груб и жесток, истребил половину слуг, а потом сказал, что лишь табун Ксефорнийцев смогут как-то загладить мою вину… я полгода собирал лучших из лучших… но…

– Он рассердился из-за меня?

– Всё так… он прознал про вашу последнюю покупку.

– Я дал тебе денег столько, сколько никто никогда не давал. Что ты жалуешься?

– Репутация…

– И даже после всего этого ты не принимаешь ни одну из Властей, держась на грани. Это глупо. Ведь не только Роланд может доставить тебе проблемы, Роланд – всего лишь исполнитель своего отца, с посредственными способностями, – Блэквелл улыбнулся и его зрачок лопнул, высвобождая темноту. В этот момент палатки вспыхнули пламенем, которое моментально распространялось по высохшей соломе на крышах двухэтажных домов. Люди кричали и бежали, Омар бился в истерике, не вставая с колен:

– Пожалейте! Я только всё восстановил… там все мои сбережения, всё моё добро!

– Я хочу лучшего Ксефорнийца.

– Какого!?

– Не прикидывайся идиотом! Изабелловой масти, Омар, того самого, которого ты прячешь.

В момент, когда Омар согласился и распорядился подать этого жеребца, огонь резко прекратился, а Блэквелл потрепал гриву совершенно необузданной лошади редкого окраса уже в обычном состоянии. Он любовался статью скакуна и его грации, плотному, жилистому телосложению, и конечно же невероятным бликам, играющим на кремовой шерсти. Обильная густая грива и хвост были такого же кремового цвета, но их разбавляли редкие чёрные пряди, делая вид скакуна невообразимо интересным. Омар промолвил:

– Ваш Люцифер – повелитель Ксефорнийцев, Господин, но и этот жеребец редкой красоты и стати, согласитесь!

– Соглашусь. Никогда не видел кремовых Ксефорнийцев. – Винсент улыбался необычной красоте и стати жеребца. Конь был уникальный, мощный, немного неряшливый гривой, а чёрными глазами дикий, несносный.

– Да, он уникален. Посмотрите в глаза! – он торговец обратил внимание на нетипичный для подобной масти цвет радужки, – Почти чёрные, как и ресницы! И грива очень обильная. Меня смутили только чёрные волоски в гриве, но…

– Так даже лучше. Мощный, красивый, выносливый… подходит!

– Будьте осторожны с ним, он убил уже семерых моих стражей.

Блэквелл улыбнулся и властно притянул к себе морду своенравного жеребца, смотря ему прямо в глаза с улыбкой:

– Тогда он ей понравится…

С этими словами он покинул южную провинцию нейтральных территорий. Люцифер буйно воспринял присутствие нового конкурента в коллекции Винсента и пытался показать своё превосходство, но безымянный Изабелловый жеребец был упрям и не давал себя подчинить.

Со дня отъезда Блэквелла прошло 8 мучительных дней, столько же со дня его близости с Алисой. Он был уже в часе езды от Мордвина, как вдруг остановился и понял, что снова целенаправленно движется к тому, от чего старается уйти. Тогда он послал вперёд Майкла с вестью о возвращении Герцога и о новом походе, в который пойдёт уже Алиса со своим отрядом. Блэквеллу было тяжело, он так хотел увидеть тонкие черты её лица, полюбоваться её красотой, но это значило бы начало новой серии мук, а итог всё равно один.

Подъезжая к конюшне, он увидел, как Алиса раздаёт команды своим подчинённым, которые взбираются на своих лошадей. Она была не в духе, её голос был сиплым:

– Какого хера ты бесишь меня, Риордан!? Собираешься, будто девчонка на первый бал! – кричала на своего друга Алиса, чему Блэквелл в душе позлорадствовал.

– Мой милый босс, не злись! Я не спал всю ночь, а тут сборы за 20 минут…

– А кто виноват? Я что ли всю ночь бухала и с Бэт развлекалась?

– Ты ревнуешь?

– Размечтался, идиота кусок! Живо собрал манатки и бегом за Дрейком!

– Али, ну что с тобой? Ты сама не своя! Ты хоть спишь?

– За своим сном следи, а мне мозг не выноси. Шевелись ты, глупое создание!

– Дрейк! – обратился Артемис у другу, – Ну хоть ты скажи мне что с ней?

Дрейк осторожно посмотрел на Алису и показал кроткую пантомиму Риордану, суть которой Блэквелл понял: Алиса почти не спит, всё время читает.

– Риордан, ты хочешь остаться? Тогда чтобы к моему приезду все…

– … Все газоны Мордвина чтобы были не больше 4 сантиметров? Лучше с тобой поеду.

– Я что так предсказуема!? – возмутилась девушка и не дождалась ответа, видя приближение Блэквелла.

Она поклонилась и без слов затянула ремень с оружием. Блэквелл спрыгнул с Люцифера, и пошёл к Алисе, протягивая ей нового жеребца за уздцы:

– В походах у тебя должна быть выносливая лошадь. Он не объезжен пока, так что возьми другого, а в следующий раз… – он не успел закончить фразу, потому что Алиса перебила.

– Возьму сейчас, сразу и объезжу.

– Нет. Опасно, он прыткий.

– Опасно оставить его здесь, зная вашу репутацию с приручением Ксефорнийских скакунов, а всё остальное интригующе и обжигательно-интересно! Нет уж… – она перехватила лошадь и посмотрела животному прямо в глаза.

Ксефорниец начал брыкаться и фыркать, он бил копытами и тряс гривой, пытаясь вырваться из рук Алисы. Мощный жеребец со всей силы мотнул мускулистой шеей, пытаясь скинуть с морды руки хрупкой, по сравнению с ним девушки, Блэквелл хотел было помочь Алисе, но она властно и жёстко дёрнула монстроподобную лошадь за уздцы и грозно посмотрела в глаза своенравному животному, тихо произнося:

– Кому-то придётся уступить, и это буду не я. Ты лучше меня не беси, я только и ищу кого бы прибить.

Через пару мгновений визуального контакта сопротивление сменилось покорным фырканьем и тяжёлым дыханием. Всё это время Алиса была неподвижна и непоколебима, лишь глаза смотрели на животное терпеливо и требовательно. А потом она стала обычно скучающей, спокойно произнося:

– Как его назвали?

– Что? – переспросил Блэквелл, – Не спросил… выбери сама.

– Крем-Брюле?

Блэквелл с трудом сдержал улыбку:

– Не задень его достоинство! Назвать Ксефорнийца в честь французского десерта… рисково! Хотя «обожжённые сливки» – ему подходит.

– Тогда… Кремиан де Брюллер. С оттенком пафоса, как и положено в Сакрале… – она подняла свои безразличные глаза на Блэквелла и поклонилась, ведя лошадь в конюшню.

Блэквелл не пошёл за ней, выжидая, когда она уедет. Он смотрел, как она садится на запряжённого Кремиана, который брыкается от непривычки вести на себе всадника. Девушка гладила его шею, успокаивая, а потом учтиво кивнула Хозяину со словами:

– Благодарю за коня, Сир. Очень щедро.

С этими словами она пришпорила коня, и он сорвался с места, унося с собой самое дорогое, что было у Блэквелла на несколько дней.

Глава 19

Герцог ходил в походы каждый раз, когда получал весть о возвращении Алисы с отрядом, три недели они сменяли друг друга, действуя как один механизм, совершенно не разговаривая друг с другом. Единственное, что связывало его с ней, это её идеальные рапорты, в которых довольно сухо были изложены отличные результаты её походов. Каждый раз он открывал конверт, зная, что там будет, но всё равно читал медленно каждое слово, написанное стремительным подчерком левой руки. Там не было ни одного лишнего слова, ни одного намёка на то, что происходит с самой Алисой, лишь сухие фразы «…прошло без потерь» или «в результате заключен союз», а конечной фразой из раза в раз было:

«В ожидании новых распоряжений, А.Л.».

Лишь однажды она уточнила своё задание в очень деликатной манере. Блэквелл поручил ей одно срочное и неприятное дело, которое выполнил бы сам, но не было возможности покинуть Мордвин, а Алиса как раз была в отъезде. Дело не терпело отлагательств и заключалось в истреблении одного поселения вместе с мародёрами, что обжились там. Жители деревни отказывались сдавать своих земляков Эклекее и навели на себя гнев Совета. Блэквелл подписал приказ об истреблении деревни, и через час Алиса уже читала письмо с заданием.

– Дело – дрянь, – сказал на это Алисе Кронк.

– Поясни! – произнесла она в ответ.

– Это родина Алакена. Там живут его племянники и мать.

Алиса шумно выдохнула:

– Приказ от Блэквелла я не могу нарушить, – она обречённо облокотилась на забор, ограждающий загон с лошадьми.

Она ещё раз внимательно прочитала письмо, изложенное очень чётко, и закусила губу.

– Али, мы не можем… – начал Дрейк, – Пусть сочтут за дезертирство, но я не буду истреблять семью своего погибшего товарища.

– Но я не могу это нарушить, тут ни единого варианта, ни одной лазейки… Я уточняла!

– Может, ты попросишь его?

– И с чего ему меня слушать?

– Али, мы ведь знаем, что ты на особом положении…

– Больше нет, – она отрицательно покачала головой, – Он не станет меня слушать. И раньше не стал бы, но сейчас тем более.

– Почему?

Алиса не ответила.

– Али, только ты сможешь его переубедить. Молю, попробуй!

– Знаешь, Дрейк, чтобы не разочаровываться в людях, нужно надеяться только на себя. Когда я вернусь, ты разочаруешься в Совете и в Герцоге, но тут не будет ничего удивительного.

– Как девчонка в твои годы может быть такой мудрой?

– Сам ты девчонка…

С тяжестью и безысходностью Алиса телепортировалась в Мордвин за дверь кабинета Лорда Блэквелла и постучала.

– Да… – ответил Герцог и Алиса зашла.

Она застала его за делами, он сидел за своим столом в кипах бумаг и строчил пером письма одно за другим и курил толстую сигару. Он не поднял глаз на гостью, но перо стало бегать по бумаге не так бегло.

– Милорд… простите за вторжение.

– Что ещё вам показалось не ясным, Миледи? – сказал он монотонно и холодно.

– Я…

– Твои люди не желают выполнять задание?

Алиса прищурилась и наклонила голову, недоумевая, откуда он знает об этом:

– Вряд ли уничтожение мирных жителей укрепит позицию Эклекеи, – деликатно сказала она.

– Зато укрепит авторитет. Скажи мне, что такое власть?

– Право подчинять других своей воле… – обречённо сказала она, – И всё же!

– Хватит, – обрезал он, – Тебя послали меня переубедить, так?

– Я пришла сама.

– Это я вижу. Ты хочешь, чтобы я изменил своё решение, подчинился уже твоей воле. Исходя из определения, это значит, что власть имеешь ты, а не я.

– Это не точная трактовка моего визита, Милорд.

– В любом случае, ты сочла возможным, что я сменю мнение. Потому что у нас был секс?

Алиса застыла как статуя, лишь нехороший блеск в глазах выдавал в ней жизнь. Она смотрела на строчащего письма Блэквелла несколько секунд, а потом произнесла:

– Не имею привычки путать работу и личное, Милорд, но, спасибо, что лишний раз смешали меня с грязью, – он поднял на неё безучастные глаза, – В этой деревне живёт семья моего погибшего товарища, но раз вам так хочется, я лично вырежу каждого старика и ребёнка, кто выйдет приветствовать людей, несущих герб Мордвина, и даже мать Алакена, который геройски защищал Форт Браска, пока вы обставляли своё самоубийство! Своими.Собсвтенными.Руками. Для поддержания авторитета, только и всего!

С этими словами она растворилась в воздухе, а Герцог снова задумался над этим делом. Он скомкал письмо, которое писал Алисе, чтобы отменить задание, и бросил в мусорную корзину.

– ДЬЯВОЛ! – громко выругался он.

Жители были действительно не при чём, только они должны были сдать мародёров, что напрочь отказывались делать. Блэквелл распорядился позвать человека, ответственного за это дело и сидел ждал его появления. Всё это время он думал о том, как жесток он был с Алисой и как она на него посмотрела. Нельзя было использовать этот бесчестный приём, нельзя было оскорблять её, но так она держалась на дистанции и избегала его, а это и нужно было Блэквеллу. Стук в дверь:

– Входи.

– Звал? – нахально спросил Майкл Уоррен.

– Звал. Сядь, – сухо сказал Блэквелл и потёр щетину, – Деревня истреблена под корень, – соврал он и стал наблюдать за реакцией Уоррена.

Майкл нелепо улыбнулся и выпучил глаза:

– Уже? Когда ты успел?

– Не я. Лефрой.

Тот напрягся и нахмурился:

– Я думал, ты пошлёшь Ноксена!

– А я послал её, и вот рапорт, – он взял рапорт Алисы об очередном задании и зачитал вслух, – «Задание выполнено без потерь со стороны Эклекеи, противник истреблён под корень. В ожидании последующих указаний, А.Л.».

– Хладнокровная девка!

– Она профессиональный убийца, чего ты ожидал? И слово «девка» не уместно для Примага.

– Каюсь, вырвалось! – эти слова Уоррен произнёс уже задумчиво, лицо его было одухотворённым, счастливым.

Блэквелл всматривался в каждый мускул на лице Майкла и вдруг заговорил:

– Есть ещё одна новость. Ты исключен из Совета и лишён всех званий и привилегий, – как ни в чём ни бывало произнёс Герцог.

Счастье стёрлось с лица Майкла, будто и не было:

– Что? Это шутка?

– Нет, это снисхождение. Ты решил меня обвести вокруг пальца, Майкл. Ты ведь не требовал с жителей деревни выдачи мародёров? Ты решил уничтожить их всех, чтобы спровоцировать бунт и замести следы, так?

– Как… как!? – Уоррена колотило от эмоций, – Ты ничего не докажешь, Совет не позволит вот так…

– Не то, чтобы я удивлён, Майк. И вот тебе ещё новость: я соврал, деревня цела.

– Рапорт…

– Это по прошлому заданию, они все идентичны своей идеальностью.

– Ты!!! – Майкл вскочил с места и начал отчаянно жестикулировать и брызгать слюной.л

– Давай так… я укрою твоё предательство, сохраню тебе жизнь, но ты мягко и осторожно сам уйдёшь из совета через три недели. Три недели, Майк. И ты будешь паинькой, не будешь вставлять мне палки в колеса, иначе я лично сожгу сначала твою почку, – Блэквелл взмахнул пальцем, и Уоррена сконфузило от жуткой боли в правом боку, – Потом желудок, потом лёгкое… и так далее шаг за шагом, пока ты не умрёшь в муках.

Винсент положил руку на стол, и Уоррен упал на пол, скорчившись. Он поднял злые глаза на Герцога, жадно хватая воздух, и, собравшись с духом ответил:

– Согласен. Я согласен на твои условия.

– Вот и славно. Тогда вот тебе задание, раз ты ещё в Совете: бери лошадь и скачи на полных парах в Трикириаф, найди деревню и разгреби тот бардак, который ты там устроил до приезда Леди Лефрой. Скажешь ей, что Совет пересмотрел решение, потому что деревня в последний момент решила выдать мародёров. И будь осторожен, она будет хоть и одна, но совершенно безжалостна, уверяю. И если я узнаю, что ты и в этот раз импровизируешь, и пытаешься меня наебать, то… – Блэквелл снова поднял руку и снова Уоррен скорчился от боли, – Доходчиво объясняю?

– Понял-понял!

Через пять дней Винсент оседлал Люцифера и поехал на новое задание. Каждый раз он видел издалека отряд Алисы, подъезжающий к Мордвину, но в этот раз он специально выбрал тропу, чтобы увидеть девушку поближе. Как всегда, она следовала во главе процессии рысцой на буйном и своенравном жеребце кремового цвета, её вид выдавал усталость и замотанность, но осанка была королевской.

Люцифер, увидев Алису вёл себя неадекватно, он рвался ускорить шаг, но Винсент туго натянул поводья. Конь фыркал и возмущался, но ничего не мог поделать. Проезжая мимо, чёрные глаза вороного Ксефорнийца грустно посмотрели на девушку, и тогда Алиса приостановилась, протянула руку и погладила морду любимого коня, а Блэквеллу кивнула, даже не задерживаясь взглядом на нём.

Так прошла ещё неделя в походах. Долгая, безрадостная неделя, наказаний, сражений и скучных переговоров. Винсент открыл для себя новое удовольствие ходить по городкам, маскируясь, и слушать то, что стали говорить мирные жители. Им нравились изменения во власти, им нравилась Алиса Лефрой, они любили её. А он слушал и слушал какая Леди Алиса бесстрашная, но справедливая, как она ведёт за собой войска, и они побеждают, как она печётся о воинах, которые под её руководством выживают после войн. Но больше всего он поражался тому, что и он сам стал для своего народа любимцем, хотя раньше славился только жестокостью. Мальчишки во дворах играли, надев на плечи флаг Мордвина, а не Эклекеи, на многих дверях домов был нарисован волк, а мужчины за выпивкой обсуждали, как они жаждут попасть под руководство Великого Герцога.

Такой патриотизм вызвал недоумение у Винсента, но было приятно, когда его встречали с воодушевлением. Люди приветствовали Герцога с улыбками и цветами, и мир переставал казаться ему таким уж серым.

Серый.

Блэквелл улыбнулся. Раньше этот цвет был синонимом скуки и чего-то нейтрального, лишённого тепла и характера, безжизненного. Сама суть этого цвета видоизменилась с тех самых пор, когда он попал в плен серых глаз его Падшего Ангела, полного сюрпризов.

Глава 20

Блэквелл откинулся на кресле, сидя в своём кабинете и посмотрел на сейф, где лежало генеалогическое древо девушки. Он тяжело вздохнул, вспоминая недавний разговор с его няней Линдой:

– Я вот что скажу, Винсент, этот её «дар» крайне опасен и не изучен. Но, как бы то ни было, она от него не избавится.

– То есть нельзя как-то изолировать этот недуг?

– Мы ей не поможем, но я о другом хотела поговорить. Она Примаг, но скорее всего именно эта принадлежность к стихии оставляет в ней естественный женский процесс.

– Ты о менструациях?

– В том числе. Я бы не стала досрочно делать выводы, но мне кажется, она способна к деторождению.

Блэквелл тогда не знал плакать или радоваться, но сейчас ему надо было принять это решение, и он знал, как поступить, хотя сердце разрывалось. Он посмотрел на план похода Алисы, по которому она должна быть в этот момент на летнем празднике в честь Солнцестояния в Греале и сконцентрировался на телепортации. Винсент очутился в украшенном фонарями и цветами саду, где собралось много народу. Гирлянды из цветов жимолости были повсюду, в воздухе витал сладковатый запах выпечки и эля. Блэквелл медленно шёл по вечернему саду, мерцающему от фонарей, и искал глазами Алису. Он увидел её в окружении её воинов, которые громко смеялись и о чём-то оживлённо болтавших, но девушка безучастно наблюдала за праздничной вознёй местного населения, пока Артемис не отвлёк её:

– У тебя опять это?

– М? – Алиса вышла из глубоких раздумий и безучастно посмотрела на друга, – Что, прости?

– У тебя предчувствия опять?

– Нет, всё в порядке, не волнуйся.

– Алиса, у тебя опять это состояние, как тогда. Ты себя не контролируешь. Что случилось?

– Отвали, а? Просто отвали, Арти.

– Эй! Не говори так со мной! Я вижу, что ты погрузилась в магию, не ври мне никогда, ясно? Ещё раз: что случилось?

– Не знаю, – она грустно посмотрела на звёзды.

– Устала?

– Смертельно, – хмыкнула она.

– Но праздник потрясный!

– Верно.

– Хочешь танцевать? Хотя нет, не хочешь.

– Откуда знаешь?

Артемис лишь злорадно улыбнулся и многозначительно посмотрел на Алису, что ужасно не понравилось Блэквеллу. Маленькая искра ревности разожгла жуткий пожар в его душе, он боролся с желанием свернуть шею подчинённому Алисы, а она добавила масла в этот огонь своим действием: она изящно повела оголённым плечом в сторону своего друга, переводя вес, на руку, и томно на него посмотрела, тихо что-то шепча, отчего Риордан побледнел. Она грациозно поднялась и расправила руками лёгкое шифоновое платье брусничного цвета, расшитого кружевом. Распущенные волнистые волосы были чуть собраны на затылке, сверху был изящный венок, а на руках браслеты с лентами, развевающимися на ветру. Она взяла бокал с тёплым напитком и пошла по парку прочь от людей, и Блэквелл двинулся за ней.

Алиса подошла к качелям, висевшим на дереве, украшенными цветами и лентами села на них, перед этим поставив кубок с элем на землю. Девушка сидела спиной к Блэквеллу, и он залюбовался: платье было из лёгкой струящейся ткани сочного цвета, отделанного кружевом, Алиса собрала объёмные волосы и положила их на левое плечо, что открывало соблазнительную обнажённую спину почти до ямочек на пояснице. Идеальные очертания фигуры девушки в облегающем стан платье, её круглая попа, непослушные пряди волос, развевающиеся на ветру вместе с тканью и лентами, полностью поглотили внимание Винсента, который готов был смотреть на это вечно. Он завидовал ветру, ласкающему её кожу, свету фонарей, играющему бликами в её волосах, земле, на которую ступала её босая нога и жидкости в кубке, которая касалась её губ.

Услышав приближающиеся шаги, она резко напрягла спину, вытерла слёзы рукой и шмыгнула носом. Он осмелился подойти ближе, и Алиса повернула голову в пол оборота, услышав его приближение. Она только попыталась встать, но он опередил её порыв:

– Сиди, – сказал он и подошёл к стволу дерева, облокачиваясь на него.

– Чем обязана? – спросила она сухо.

– Ты плачешь?

– Нет, блядь, лук режу! – огрызнулась она, говоря в нос, – Это вообще не ваше дело.

Блэквелл проглотил этот грубый выпад, зная, как Алиса стыдится слёз:

– Что ты можешь сказать про Дрейка?

Алиса перенесла вес вперёд, чтобы раскачать качели, и на секунду задумалась:

– Ответственный, опытный, сильный, выносливый воин. Эффективен в ближнем бою и разведке, хорош в картографии, может принимать самостоятельные решения, но предпочитает действовать инструкциям и быть под командованием. Не сильна в раздаче характеристик, Милорд.

– А как женщина что скажешь?

Алиса на секунду посмотрела на Блэквелла, а потом снова бесстрастно начала говорить:

– Он в хорошей форме, довольно привлекателен, галантен, вполне умён и с чувством юмора всё в порядке. Очень заботливый и внимательный. С женщинами слишком нерешителен, наверно думает много… что так-то вроде и плюс, но всё же и минус. Не в моём вкусе, поэтому вряд ли смогу что-то конкретизировать.

– Не в твоём? Из-за разницы в возрасте?

– Мы же не будем это обсуждать? – нехотя уточнила она, плавно качаясь, – Вам зачем подобная характеристика?

– Я говорил с Линдой. Она считает, ты пригодна к деторождению.

Алиса выставила ногу, тормозя качели и неотрывно глядя на траву. Она ничего не говорила, только слушала, и Блэквелл продолжил:

– Твой род – носитель редкого гена Элементалей, если это возможно, то нужно его продолжить. Мордвину нужен наследник, и управлять им сможет только Элементаль.

– Я – воин, а не свиноматка.

– Мне решать, кем тебе быть! – слишком резко сказал он, о чём сразу же пожалел, потому что Алиса будто перевоплотилась в кого-то совсем чужого.

– Богом себя возомнили? – крикнула она гневно, – Даже пару для размножения уже подобрали!?

– Предсказуемая реакция, но не кипятись… – уже мягче прибавил он, – Я дам тебе титул, замок, отдалённый от боевых действий, а Дрейк… – Блэквелл тяжело вздохнул, – Он надёжный и понимающий, он будет хорошим отцом. Для этого задания он подойдёт лучше многих, ведь он не знатен и не будет привлекать внимание. Я выбрал его для Финилон-Кааса не случайно.

– Так вот пусть там и плодится!

– Алиса, прекрати. Я так решил.

Девушка спрятала голову в ладони и ссутулилась, он хотел подойти и успокоить её, но не мог, потому что знал: если он однажды к ней прикоснётся, то уже никогда не отпустит.

– Мне нужен Элементаль, – вновь заговорил он, оправдываясь, – Я не могу оставить Мордвин без Хранителя.

Алиса выпрямила спину и посмотрела на него хладнокровно:

– Дурацкий план.

– Да ну? С чего это?

– Скоро я умру, – сказала она совершенно непринуждённо, – Это вопрос даже не полугода. А вынашивать, когда? Воскресите меня волшебной пыльцой?

Эти слова ударили по сердцу с такой силой, что Блэквелл забыл о дыхании, о биении сердца, о течении времени и о том, что Алиса сидела рядом и смотрела на него.

– Смерть… не повод для шуток. Пророчество может сбыться, а может и нет. Но это не твоя забота об этом думать.

Алиса встала с качели и посмотрела на Хозяина холодно, скрестив руки на груди:

– Тогда пусть скорее сбудется! Наконец начну принадлежать себе, хотя бы после смерти.

Она сухо кинула и пошла прочь.

Глава 21

Дрейк последние восемь дней ничего не понимал, сколько не старался. Алиса вела себя странно и не разговаривала ни с кем, но его просто видеть не могла. Инструкции, приходившие из Мордвина, сильно видоизменялись ею, если вдруг где-то рядом проходило сражение, потому что она в этот же миг кидалась в бой, словно ища боли и смерти. В этот раз всё было куда хуже, чем обычно, потому что она стала неуправляемой и никого не слушала. Они сделали небольшую плановую остановку в одном небольшом замке, где их тепло встретили, но Алиса отказалась от всех излишеств и скромно приняла комнаты для рабов. Рано утром она вышла инспектировать дозор воинов, который был совершенно не готов к проверке.

– Это вы так оберегаете границу вашего Лорда, да? – спросила она воина, который был плохо экипирован и играл в кости, – Круто! – только и сказала она, и хотела было идти, но на её пути возник невысокий блондин с идеальными белоснежными зубами. Парень лет 25-30, широко улыбался и смотрел на Алису с надеждой, – Чем обязана? – колко спросила она.

– Леди Лефрой? – уточнил незнакомец, по-прежнему преграждая ей путь, – Я вас искал.

– Не то, чтобы прямо «Леди» и не уверенна, что «Лефрой», но меня так называют. А вы, стесняюсь спросить, кто?

– Дэниэл Рид Риджерс. Я много слышал о вашем уникальном отряде «Омега», и моя мечта попасть к вам! – на одном дыхании и со всем возможным обаянием проговорил он, но Алису такой подход не тронул.

– Да что вы? Уникальность моего отряда в том, что в него не попасть, даже написав письмо Санте.

– Кстати о Санте… – он протянул ей письмо с готовностью, и Леди Лефрой его взяла. Она внимательно пробежалась глазами по строчкам красивого мужского подчерка и бесстрастно взглянула на Дэна Риджерса.

– С такими рекомендациями, мистер Риджерс, вам открыта дорога в любой даже самый элитный отряд Сакраля… – произнесла она монотонно, а Риджерс самодовольно улыбнулся, – В любой, кроме моего.

Улыбка сошла с лица мужчины, и он непонимающе посмотрел на Леди Лефрой:

– Что? Прошу прощения, я, кажется, вас неправильно понял…

– Я разъясню: ваших рекомендаций недостаточно, чтобы попасть в отряд «Омега».

– Но… это же рекомендация от Лорда Блэквелла! – начал трясти он бумажкой перед лицом девушки.

– Да, я умею читать… а Лорд Блэквелл писать в свою очередь. Долго будете трясти перед носом этим «важнейшим» документом? – недружелюбно сказала она и холодно посмотрела в глаза Дэна Риджерса, – Я уверенна, что Кастиэль Кассель примет вас с распростёртыми объятиями к себе, поэтому не теряйте время, обратитесь к нему.

Алиса дождалась, пока мужчина отступит и даст ей пройти и стремительно двинулась туда, куда изначально шла. Ей в спину расстроенный Риджерс сказал:

– Но… в чём причина отказа? Могу я узнать?

Она раздражённо развернулась:

– Можете: мне некогда возиться с новичками. У меня сформированная команда, один механизм.

– И это всё? Вы ведь не видели меня в бою! Я способный ученик!

– Я читала вашу рекомендацию, Риджерс. Но свободных мест у меня нет.

– Двое ваших воинов пали в бою некоторое время назад.

Алиса сделала паузу, глядя с холодом, а потом произнесла медленно и вкрадчиво:

– Разговор окончен.

Разговор действительно на этом был окончен, но то было последней каплей терпения Алисы. Получив весть о готовящемся восстании на южной границе, она немедля собралась в путь. Артемис встал поперёк дороги, закрывая путь широкой спиной:

– Сбрендила!? Нас 6 человек, а там будет адова резня!

– И?

– Ждём распоряжений из Мордвина, что же ещё!

– Жди, бог тебе судья, а я пошла! – она маленькой, но сильной рукой сдвинула его с дороги и свистнула своему коню, – Крем! Где ты?

Жеребец мчался изо всех сил к своей любимой Хозяйке, он встал, демонстрируя чистую шерсть и расчёсанную гриву, но не дождался похвалы, отчего фыркнул. Алиса залезла на коня, оглядела своих подчинённых и поехала без них.

– Так и будем на это смотреть? – спросил у Артемиса Дрейк.

– Я вообще не понимаю, что с ней.

– А я думал, хоть ты мне объяснишь.

– Ладно, поехали за ней, а то рапорты некому будет писать.

Лагерь быстро свернули и спрятали, запрягли лошадей и помчались на границу, но Алиса была намного быстрее их. Прибыв на место, Дрейк ужаснулся происходящему, потому что по следам Алисы была дорожка из трупов:

– Это ведь не нормально. Она тупо обнаруживает себя и кидается на штыки, Артемис!

– Вижу…

Они пришпорили лошадей и пошли по следам. 5 мужчин подъехали в тот момент, когда Алиса дралась с семнадцатью мародёрами, которые наваливались на неё группами, рядом ждали ещё по меньшей мере пятнадцать человек, а на подмогу им ехала большая группа охотников на адских гончих. Девушка бесстрашно сражалась, снова и снова проливая чужую кровь, один за другим падали трупы. Отряд «Омега» вступил в бой в полном составе, пробираясь к своему командиру, пытаясь вывести её из гущи событий, но враги не пускали их. Предводитель вражеских всадников на громадном псе целился из арбалета, заряженного вечной сталью, в Алису, и Риордан уже летел на помощь, но опоздал на долю секунды. Он вступил в схватку с всадником, но арбалет уже выстрелил, и Артемис будто в замедленном движении видел, как снаряд летит к Алисе и вонзается ей в бедро. Любой мужчина на её месте, сжал бы зубы, из которых бы всё равно был слышен крик или хотя бы стон, но Алиса подняла глаза к небу и смотрела спокойно, а когда кровь хлынула из бедренной артерии, то смиренно улыбнулась и начала пускать из себя ток, большими сгустками. Риордан услышал чёткий, но тихий приказ девушки:

– Покинуть место сражения. Немедленно в укрытие!

Риордан колебался, но залез на лошадь, взял под уздцы Крема и понёсся галопом в укрытие, как и было велено. Небо сотрясли раскаты грома, прозвучал взрыв, отдающий мощной волной. Всё вокруг превратилось в пепел буквально за секунды, а она сидела в центре событий, громко истерично смеясь. Зрелище было дикое и неприятное, Алиса словно сошла с ума, сидя в луже своей крови. Её била истерика, смех был нездоровый и зловещий.

– Али… – решился обратится к ней Дрейк, который подходил к ней медленно, словно к дикому животному.

Она подняла на него безумные глаза и закричала:

– Не смей приближаться!

Она свистнула своему жеребцу, который, цокая копытами, подбежали к ней, склонил колени, чтобы она вскарабкалась на него.

– Тебе нельзя верхом! – возразил Артемис, но Алиса его не слушала. Она залезла на Крема, вытащила из бедра сломанную стрелу и поехала.

Изабелловая масть Ксефорнийца играла на солнце и контрастировала с кровью, текущей по кремовой шерсти жеребца. Они ехали до лагеря молча, а, когда добрались до места, Алиса упала с лошади от потери крови. Стрела из вечной стали сломалась, оставляя осколок в бедре, а вытащить его не представлялось возможным из-за тока, который проходил по телу девушки.

– Ай, блядь! – вновь выругался Дрейк, пытаясь залезть в рану Алисы, когда они ехали в Мордвин.

Разряд тока сильно ударил мужчину, рука не слушалась. Он вышел из повозки, реквизированной в городе, который они проезжали первым. Прошло 5 часов стремительного пути и оставалось ещё столько же до Цитадели. Дрейк подъехал к Риордану и заговорил:

– Долго будем смиренно молчать?

– Хочешь донести на Алису?

– Блэквелл единственный, кто может её усмирить.

– И что он сделает? Снова запрёт или что? Мы же знаем, что с ней: она много на себя взвалила, – сказал Артемис и отвернулся, но Дрейк настаивал:

– Артемис, ты ведь слышал её приказ! Она знала, что всё превратиться в пепел.

– Но ей-то это не страшно. От взрыва ни царапины.

– Ты идиот или прикидываешься!? Она ведь не знала наверняка. Она пыталась себя убить, и заодно спалить целый городок!

Артемис явно понимал это, но молчал и тревожно смотрел в огонь.

– В рапорте будет фигурировать только то, что она подавила восстание, что собственно так и есть.

– Как всегда. Она напишет, что отряд сделал всё на отлично и без потерь, на деле же она в миллионный раз кинулась на амбразуру, прикрывая всех, только в этот раз она искала смерти буквально.

– Но она ведь от этого не умрёт! – с надеждой сказал Артемис до конца, не зная так ли это, – Так ведь?

– Не умрёт! – прозвучал голос из-за спин мужчин.

Они обернулись и увидели Герцога, ехавшего по их пятам, словно тень:

– Этому трюку я учил Люцифера несколько месяцев: он буквально крадётся на цыпочках! Говорите, рапорты приукрашены?

Подчинённые Алисы вздохнули и замолчали. Они ехали безмолвно, ведя рядом коня Алисы, запачканного её кровью. Блэквелл увидел коня без всадницы ещё издали и уже тогда испугался, а заметив на нём кровь, потерял голову, едва восстанавливая контроль над магией.

Его вечерняя прогулка по Мордвину на Люцифере внезапно переросла в жуткое беспокойство, и он пришпорил коня, несясь, сломя голову, на зов сердца. Винсент поравнялся с каретой, и прыгнул в неё. Алиса лежала в бреду и зажимала себе кровоточащую артерию. Блэквелл отодвинул её руку и сам зажал источник крови. Девушка заговорила в бреду:

– Сукин ты сын, Дрейк, убери от меня руки, иначе я, клянусь, убью всех вас! – в подтверждение своим угрозам она заискрила током по всему телу.

В карету забрался Дрейк и с горечью посмотрел на Алису:

– Что я ей сделал? – задал риторический вопрос он.

– Вы в Мордвин меня везёте? – спросила девушка слабым голосом, – Сколько осталось?

– Часов пять, – отвечает он ей.

– Посадите меня на лошадь как будем подъезжать, иначе Хозяин опять будет злиться!

Дрейк пытался открыть рот, чтобы предупредить Алису, но Блэквелл угрожающе на него посмотрел.

– Дрейк, чёрт тебя дери! Ты слышишь меня!? – позвала Алиса.

– Да, Али…

– Дрейк… – она тяжело вдохнула, снова погружаясь в бред, – …Опять будет злиться. Снова. …Воспламеняться, гаснуть и снова возгораться. Потому что… я – обуза. Даже сдохнуть не могу, но надо ещё попробовать… не могу сгореть, не могу утонуть, разбиться, прыгнув с высоты… я всё перепробовала.

Блэквелл погладил её голову и спросил шёпотом:

– Так боишься его расстроить?

– Это хуже всего. Хотя… – усмехнулась она будто в пьяном бреду, – Знаешь, Артемис чуть не умер, пока я развлекалась на балу. Мой Арти… – её голос сорвался. Она сделала паузу и снова заговорила, – Они стащили его… стащили с лошади и перетащили через мой купол, а он ведь даже чёртов кристалл не надел! – её плечи затряслись и ток снова прошёл по коже, – Он лежал и ждал, что я приду, а я… – она тяжело задышала, – Я не пришла. Не пришла, Дрейк. Чёрт… чёрт! – она изогнулась дугой, пытаясь удержать электрические разряды, которые одолевали её изнутри, – Ебучее Лимбо… это… это клетка в моей голове.

– Что в этой клетке?

– Бездна…. злости, рвущейся наружу! – и она замолчала.

Блэквелл смотрел в пол пустым взглядом, но следующая фраза Алисы его просто добила:

– Я всё равно умру, какая разница «когда»? Днём раньше, днём позже…

– А ты не думаешь… – начал он, – Что такими выходками ты очень расстроишь людей, которые тебя любят?

Реакция Алисы была смешанной, ведь было совершенно не понятно плачет она или смеётся.

– Я не могу больше, Дрейк, – она тяжело задышала, голос стал хриплым и едва слышным, – Не могу… Я так заблудилась, не знаю себя, не помню… этот самодовольный говнюк Риджерс назвал меня «Леди Лефрой»: кто это? Не я, – её голос стал совсем тихим и таким жалобным, что у Блэквелла сжалось сердце.

– Алиса, – он не звал её, а просто произнёс имя с трепетом, – Это твоё имя, оно из твоего прошлого и всегда будет твоим, его никто не отнимет. Никто.

Дрейк всё это время стоял рядом молча, и смотрел с болью на девушку, которая даже не могла открыть глаза от слабости. Он злился на неё за тот риск, которому она себя подвергала, но причина тому была, и теперь всё стало яснее.

Герцог взял из кармана снотворное и влил в её рот, а потом растёр ладони и положил их на девушку:

– Спи, Алиса. Всё теперь будет хорошо.

На её губах появилась слабая улыбка и она заснула, и он стал обрабатывать рану Алисы.

– Дрейк, выйди, ты отвлекаешь.

Через четверть часа Герцог вышел из кареты, отряд в это время по его распоряжению отдыхал от дороги на ночной поляне. Он вытер руки о кусок ткани и посмотрел на мужчин, которые сидели у костра и готовили пищу. Они встали, как и положено в присутствии Герцога, но молча. Тогда Блэквелл обвёл каждого из них взглядом и заговорил:

– Сколько такое продолжается?

– Полчаса, но мы можем хоть сейчас двинуться в путь. Как она? – сказал Кронк.

– Вот и нашёлся человек тупее тебя, Риордан, – Блэквелл снисходительно посмотрел на Кронка, потом на Артемиса, – Сколько продолжаются суицидальные наклонности вашего командира? Дрейк? Риордан?

– Она всегда бросается в бой первая, но обычно это разумный риск, спланированная тактика. Я видел такое однажды, когда мы служили в Форте. Она была как зверь, полностью отдавалась силе, но даже тогда планировала бои и действовала хотя бы более или менее логично. В последнюю неделю как подменили: всех избегает, ничего не планирует.

– А отчёты? – спросил он, но в ответ тишина, – Да ладно вам, хуже будет, если я додумаю сам, тогда придётся сильно её наказать.

– Она в них не врёт, просто…

– Недоговаривает? И о чём она молчит?

– Потерь и вправду никогда нет, по сути мы отделываемся лёгкими царапинами, все раны берёт на себя она.

– Ловко. В рапортах не единого слова о ней самой! И дайте догадаюсь, каждый раз она садится на лошадь, подъезжая к дому?

Никто не ответил, но это было и не нужно. Блэквелл вспоминал замученную Алису верхом на Креме и сердце ныло.

– Лорд Блэквелл, как её рана?

– Жить будет. Всё в порядке теперь, я вытащил осколок.

– Я тоже пытался и не раз, но она ударяет током…

Блэквелл сел к костру к остальным и посмотрел на медленно разгорающиеся сырые дрова. Он сделал движение пальцами и огонь стал жарче, быстро высушивая поленья и вот уже в котелке закипала похлёбка.

– Дрейк, ты поедешь со мной.

– Да, мой Лорд. Что я буду делать?

– Потом узнаешь. Тебе будет это на пользу, учитывая, что Алиса тебя избегает.

– Я не знаю, почему она себя так ведёт, но я не хочу навсегда покидать отряд.

– Я реквизирую тебя на время, пока Алиса успокоится.

– А что с ней?

– Вы, идиоты, решили, что я буду с вами это обсуждать?

Лесли, Кронк и Дрейк засмеялись, а Риордан наоборот стал мрачным и угрюмым.

– Что смешного? – холодно спросил Блэквелл.

– Вы говорите точь-в-точь как Алиса. Один в один! – ответил Кронк сквозь закатистый смех.

Тогда и Герцог улыбнулся, ему было приятно, что между ними с Алисой было что-то общее.

– Вы есть будете, Герцог? – отвлёк его от мыслей Лесли Снайбс, разливающий быстро приготовившись от магии огня похлёбку.

– Не откажусь, – благодарно кивнул Блэквелл и взял протянутую чашку.

– А как вы поняли, что нам нужна помощь? – спросил Дрейк.

– У нас с Алисой контракт, – не вдаваясь в подробности, ответил он, – Вообще-то, есть тема поинтересней: что мне с вами делать? Сокрытие обстоятельств военных операций, произвол – дело серьёзное. А если вспомнить дело об уничтожении той деревни в Трикириафе, так я бы ещё дезертирство и подстрекательство повесил.

Мужчины перестали есть и переглянулись. Обстановка стала некомфортной, и инициативу на себя взял до этого молчавший Артемис:

– О, ну конечно! А то мы должны были пойти и выпотрошить ни в чём не повинных людей!

– Приказы начальства не обсуждаются, Риордан. Вас спасло то, что приказ был в последний момент отменён из-за внезапно проснувшегося благословенного разума местных жителей. Моё дело думать, ваше – выполнять мой приказ. Это простая схема власти, я удивлён, что тут возникают вопросы.

– Давай на чистоту: мой командир – Алиса Лефрой, – едко заговорил недовольный Риордан, – Я пойду за ней на смерть, даже если она по контракту вынуждена выполнять твои приказы. Но это не значит, что я буду восхвалять тебя после того, что ты с ней делаешь!

– Дуешься из-за того, что я приказал ей тебя убить? – усмехнулся Герцог.

– Радоваться тому событию я не стал бы, но всё началось куда раньше на балу, где её высмеивали эти твари, задницы которых она вынуждена спасать ценой собственной жизни.

– Много ты понимаешь в политике, Риордан! – Блэквелл улыбался, – Мне, к слову, тоже не доставляет удовольствия, когда красивая молодая девушка берёт в руки оружие и шинкует моих врагов, не жалея себя. Так же не получаю экстаза, когда она же ищет физической боли, чтобы заглушить тот ад, что поглощает её изнутри. Будь моя воля, то она была бы не солдатиком, которых я двигаю по карте, а статуэткой, которая бы стояла на полке, а я бы любовался ей и сдувал пылинки.

– Только любовался бы? – сквозь зубы уточнил Риордан, – Да все знают, как ты к ней яйца катишь, не делай из нас идиотов!

Рука Герцога автоматически потянулась к щетине, которую он потёр при одной мысли о сексе с Алисой. Он корил себя за слабость, которую не в силах был скрыть. На балу было слишком очевидно его желание к Алисе, он едва смог выпустить её из рук, а свидетелей было так много, что стереть память у всех было просто невозможно.

– Придержи язык, – спокойно начал он, но взгляд его был убийственным, – Глупо отрицать её сексуальность, Риордан, вообще «глупо» – это слово для тебя, ты его почаще себе повторяй. Глупо кидаться оскорблениями в Архимага, глупо трахать его слуг одну за другой, глупо не надевать кольцо, преодолевая защиту замка… – он многозначительно посмотрел на Риордана, – Ты у меня на счётчике, Риордан, будь осторожней. Я бы прибил тебя ещё в тот миг, когда ты не предостерёг Алису от Велеса, который она выпила всем назло, но… мы ведь знаем, что этим я выведу её из строя, она сойдёт с ума от горя, поэтому я ещё немного потерплю тебя, но не вздумай меня провоцировать! – он замолчал, хотя было что сказать.

Тишину нарушил Дрейк:

– Это как тогда, когда она заставила меня жонглировать грязной посудой и вечной сталью! – Блэквелл непонимающе на него посмотрел, тогда подчинённый пояснил, – Был у нас… момент сомнений. Алиса тогда была тоже не в духе после Весеннего бала, сильно не в духе…

– Сказал «а», говори «б». Не выкручивай мне яйца! – не выдержал долгих пауз Герцог.

– Она поставила Дрейка на площади Финилон-Каас жонглировать сначала фруктами, потом подкидывала ему жирную посуду и тонкие фужеры, потом бутылку виски, закончилось всё её клинками, – рассказывал Артемис, – Она пускала ток и вызвала ветер, пока все предметы не упали. Урок был в том, чтобы показать, как сложно управлять разными предметами. Что в итоге на руках остаётся только самое важное, а остальным приходится жертвовать.

Блэквелл ничего не стал говорить, он лишь засмотрелся на огонь, а в душе у него стало так тепло от того, что Алиса делает для него. Теперь он не сомневался: именно Алиса была причиной изменения атмосферы в Сакрале. Она делала не только магию чище, но и владела умами людей, их настроением. Он допил похлёбку, встал и произнёс на прощание:

– Спасибо за ужин. Можете спокойно переночевать здесь, а к обеду я жду вас дома, чтобы самому двинуться в путь. Дрейк, выспись, завтра тебе снова предстоит дорога. И вот что… – он подошёл к Риордану и посмотрел на него загадочно, – Я требую от вас всего несколько вещей: покорности, честности и исполнительности. Вам повезло отчитываться перед женщиной, которая в вас души не чает, но помните, что за каждый свой и ваш промах она будет нести наказание уже передо мной. На вашем месте, я бы сделал всё, чтобы она не попадала в передряги за вас. А ты, Риордан, – Блэквелл отпихнул Артемиса в сторону и заговорил тише, – Совсем меня за идиота держишь? Да, ты преуспел в разведке, но до меня тебе далеко. Те люди, с которыми ты нажираешься в сопли – вербованы мной, они шлют письма Алисе, чтобы она тебя забирала. Голый Риордан, выходящий из её спальни – тоже в копилку твоей чрезвычайной тупости. Я закрою глаза на ваши отношения, но ты ведь наверняка не думаешь о том, как это скажется на репутации Алисы? Она теперь мой заместитель, а ты бросаешь тень на её безупречность своими запретными приёмами…

– Я даю ей выбор… стараюсь защитить!

– Похвально! – усмехнулся Герцог, – А где ты, защитник, был, в ночь Весеннего бала? Ты был ей нужен, ей нужна была защита.

Риордан поднял опешившие глаза на Герцога и промолвил неуверенно:

– Я бы никогда не бросил её там… не знаю, как так вышло!

– Ну-ну, не рассказывай, ведь я тебя нашёл… в постели служанки. – он плюнул в траву, а потом сказал, – Жду от тебя подробный отчёт за 17 мая. С момента как вышел в простыне из комнаты своего начальника до того, как надел кольцо, получив третий уровень. Тебе ясно?

Артемис Риордан был бледен, как мел, а в ответ на вопрос Герцога лишь удручённо кивнул, не в силах проронить ни слова.

– Если кто-нибудь из вашего отряда… – громко сказал Блэквелл всем присутствующим, – …Ляпнет хоть слово о нашем разговоре Алисе, то «Омегу» расформируют, а каждый из участников сгниёт на периферии.

Блэквелл смерил всех мужчин тяжёлым взглядом, забрался на Люцифера и тронулся в путь.

Глава 22

Алиса ехала в карете и смотрела в окно. Нельзя сказать, что за несколько часов она выздоровела, но была в сознании уже стабильно, хотя её мучал стыд. Она вела себя как суицидальный подросток, и сейчас не знала, как посмотреть в глаза своим друзьям.

– Дурью не майся, Али, – сровнялся с каретой Артемис, – Вижу твои угрызения совести, но всё это лишнее.

– Ощущение, как после беспробудной пьянки…

– Нервишки сдали, ничего удивительного! Ты же никого не убила! Кроме батальона мародёров и охотников… зато эффектно подавила восстание! Я бы сказал, свалилась на них как снег на голову, стихийно!

Алиса виновато улыбнулась, а Риордан улыбнулся в ответ и нежно щелкнул её по носу:

– Больше не пугай нас так, ладно? И вообще, не знал, что ты настолько сильна! Взрыв был очень мощным!

Алиса ничего не ответила и снова уснула. Кровь восстанавливалась, но рана не заживала. Они подъехали во двор Мордвина, а не в конюшню, что у восточных ворот, и Артемис подставил Алисе плечо, чтобы она облокотилась на него.

– Как унизительно быть калекой… меня и так-то любят полить грязью, теперь будет много шума! – с горечью сказала Алиса, цепляясь за шею другу.

– Могу взять тебя на руки, но задену твою ногу… и вообще, засунь свою гордость в… – он через плечо посмотрел на зад своего соблазнительного командира и не стал продолжать предложение.

– Ты ведь не думаешь, Арти, что меня надо вести в спальню? Потому что сначала я должна написать рапорты, иначе Совет меня съест, а Хозяин воскресит и ещё раз съест.

– Опять этот бред понёсся? Рапорт можешь и в спальне написать, если так неймётся, но только после того, как слуги помоют тебя.

– Да, я схожу в душ, это верно.

– Нет, Алиса, в этот раз ты можешь допустить до своего тела Линду или Сьюзен, чтобы рана вновь не открылась.

– Конечно, Артемис, сделаю всё, как ты сказал, – улыбнулась Алиса.

Естественно, она сделала всё точно наоборот, потому что была горда и слишком требовательна к себе. Она через боль приняла душ, полечила себя током, чтобы ускорить заживание порванной артерии, а потом пошла открыть окно, чтобы впустить свежий воздух в маленькую комнатку.

– Нет уж… я здесь не останусь! – упрямо пробурчала она сама себе под нос и побрела прочь из комнаты.

Через 20 минут она, наконец, добралась до центральной части замка, но потеряла много сил и, облокотившись на стену, громко засмеялась надо своим упрямством.

Картер с Блэквеллом как раз выходили из обеденной залы, услышали смех Алисы и подошли к ней:

– Алиса, рад вас видеть! Ожидал вас только завтра! – он пытался взять её за правую руку в перчатке, но она вырвала её и протянула левую.

Девушка выпрямилась, отстраняясь от стены, чтобы не показаться больной, посмотрела на своего Хозяина и попыталась присесть в реверанс, но он запротестовал:

– Без церемоний, Миледи! Куда путь держите? – ехидно поинтересовался он.

– К вам в кабинет, вообще-то, – она показала на бумаги в руках.

– Нам по пути, – сказал он и подставил ей локоть, – Картер, как приеду, сразу к тебе!

– До встречи, Блэквелл! Моё милое дитя Леди Алиса, очень рад видеть вас! – он поклонился и стремительно ушёл.

Алиса взяла под локоть Блэквелла и закусила губу, не зная, как идти дальше:

– Лорд Блэквелл, я ведь могу вам лично передать рапорты, к чему мотаться?

– Нет уж, пошли, – сдерживал он улыбку.

– Тогда вы вперёд, а я вас догоню.

– Догонишь? – улыбнулся он, – Нет, дамы вперёд!

Алиса тяжело вздохнула и медленно пошла, наступая на свою больную ногу, и тогда Блэквелл не выдержал:

– В кого ты такая невыносимо упрямая!? – он без вопросов взял её на руки и понёс по коридорам.

Алисе было неловко, и она молчала, не зная, что сказать. Она долго не могла посмотреть в его глаза, а когда посмотрела, он спросил:

– Что?

– Поставь меня на ноги, Винсент, – её голос прозвучал холодно и решительно, а потом она нахмурилась, – Извините, Милорд, я оборзела. Но… лучше отпустите меня.

– Нет, – только и ответил он.

Лишь, когда они прошли мимо лестницы на третий этаж, где находился кабинет Винсента, Алиса спросила:

– И куда мы идём?

– На воздух. Может ветер вышибет из тебя упрямство и гордыню!

Выходя из замка, Блэквелл прихватил фрукты из вазы и положил их Алисе в руки. Они пришли на восточную часть пляжа, и он посадил девушку на песок, разулся, сел рядом и закатал штанины с рукавами. Расстегнув две верхних пуговицы рубашки, он взял из рук Алисы бумаги и начал листать почти одинаковые отчёты один за другим, пока наконец, не нашёл последний. Блэквелл откашлялся и начал читать вслух:

– «В ожидании последующих приказаний, спец-отряд «Омега» в неполном составе, был направлен мною в Хартер-бейли для подавления восстания, спровоцированное батальоном мародёров. Задание прошло без потерь, ранен один воин. Довожу до вашего сведения о моей некомпетентности и халатности в организации операции, действовала стихийно и наугад», – Блэквелл сделал паузу и улыбнулся, – В неполном составе, значит… да?

Алиса наморщила нос:

– Грубо говоря, да. Состав был очень неполным.

– Не удивлюсь, если ты взяла метлу вместо коня, а вместо оружия полевые цветы и игрушку «йо-йо».

Алиса засмеялась:

– Так было бы веселей!

– Ещё мне понравилось: «Ранен один воин». Один из… скольких?

– В моём отряде 6 человек, вместе со мной! – она широко улыбалась.

Блэквелл попытался сделать лицо серьёзным, но не выходило, потому что он не мог равнодушно смотреть во вновь хитрые глаза этой невероятной девушки.

– Довожу до вашего сведения, Миледи, что вы сняты с почётной кандидатуры родить Мордвину наследника, – деликатно поднял тему он.

– О, мой Герцог, я попала под вашу немилость? – игриво произнесла она, – Я так жаждала подарить ребёнка Вашему Сиятельству!

Он на секунду замер, повторяя в голове её слова, а потом уточнил:

– Зря смеёшься, я бы ответственно подошёл к воспитанию твоего ребёнка.

– Потому что он мой или потому что это ген Элементаля? – серьёзно спросила она.

– Первое в первую очередь. Учитывая склонности матери, есть риск вырастить Антихриста.

Алиса сдержала улыбку:

– Я вообще-то была хорошим ребёнком, как вы мне сказали когда-то в Форте Браска. И у меня нет оснований ставить под сомнение авторитетное заявление Герцога Мордвин, поэтому я – хорошая дочь.

– Я заметил, да…

– Просто вы мне не отец! – она улыбнулась, – Боже упаси!

– Ну да… было бы неловко! – он отвёл взгляд и тоже улыбнулся, – В любом случае, из этой затеи Дрейком ничего хорошего не выйдет, судя по вашему поведению, Миледи! – он протянул девушке яблоко, но та отшатнулась, – Это страх ко мне или к яблокам?

Алиса перестала улыбаться и осторожно взяла яблоко:

– Они как я, поэтому неприятно увидеть червивое или гнилое яблоко.

– Но это вроде нормальное, нет?

Он забрал из её руки плод, достал кинжал и разрезал яблоко пополам. Оно было идеально спелым внутри, кожица ровная. Он дал половину ей, а себе забрал вторую.

– Милорд? Вы почему здесь сейчас, а не в походе?

– Я сейчас уеду, – сказал он, жуя яблоко, – Минут через 40.

– Это понятно, ну а какова причина вашей внезапной дружелюбности?

Блэквелл посмотрел на море и хитро улыбнулся:

– Твои имбецилы ведь не знают, как заставить тебя улыбаться, а я знаю!

Алиса подавила улыбку:

– И как?

– Алиса, улыбайся! – приказал он и губы девушки растянулись в улыбке, – Вуаля!

Она закрыла рот рукой, и начала громко смеяться. Блэквелл глядя на это сам засмеялся, а после долгого приступа смеха, отменил приказ, но Алиса всё смеялась, спрятав лицо в ладонях.

– Вы истинно великий маг, Милорд, – успокоившись, сказала Алиса, – Такие чудеса под силу только вам!

– Я знаю! – самодовольно ответил он и встал, отряхиваясь от песка, – Ты должна почувствовать воду, она сейчас потрясающая!

Блэквелл протянул Алисе руку и поднял её, словно пушинку. Она очутилась в дюйме от его лица, и он на долю секунды замер, а потом аккуратно взял её на руки и понёс к воде. Зайдя по щиколотку в море, он поставил Алису на песок, и она прикрыла от удовольствия глаза. Вода была на самом деле потрясающе приятной, волны намочили ткань платья девушки, мотая подол по воде. Винсент начал кружить Алису, брызги летели им в лицо, а солнце грело кожу. Алиса откинулась в его руках, улыбаясь. Винсент наблюдал за ней, за каждым её движением, за каждым изменением в мимике, а потом притянул к себе и прошептал ей на ухо:

– Алиса, закрой глаза, – девушка подчинилась спустя миг колебаний, – Почувствуй воду и песок ногами, вдохни морской воздух… прими кожей тепло солнца. А теперь… – он чуть отстранился и посмотрел на неё, – Посмотри на меня и скажи, что чувствуешь.

Она некоторое время смотрела ему в глаза совершенно завороженно, как раньше, когда они часто разговаривали, а Винсенту так этого не хватало. У него закружилась голова, но не столько от возбуждения, сколько от волшебства момента.

– Мне очень спокойно, – ответила она и положила голову ему на плечо.

– Я не тот, кого бы ты сейчас хотела видеть рядом. Не мои руки должны кружить тебя, но прошу, запомни этот момент, – он погладил её волосы, которые летали на ветру, – Боль – не всё, что делает тебя человеком, поверь. Есть и хорошее в этой жизни, его не так много, но оно есть. Я постараюсь не так сильно на тебя давить, чтобы ты больше не кидалась на штыки.

– Милорд, не надо… – Алиса выставила руку, упираясь в грудь Блэквеллу, – Я не хочу, чтобы вы брали на себя заботу отслеживать мои перемены в настроении. Я могу быть автономной, вы знаете. Я справлялась месяц без всяких осечек, чётко следуя графику.

– Ты не хочешь быть обузой, я знаю. Но я могу жонглировать и фарфором и хрусталём.

– Откуда вы знаете? – Алиса хищно прищурилась, – Впрочем… Вы не можете со мной нянчится, а я не могу вам этого позволить, ведь вместо меня пострадает кто-то другой.

– Ты каждый раз меня удивляешь! – улыбнулся он и поднял над собой на вытянутые руки, локоны Алисы свалились ей на лицо, которое снова озарила счастливая улыбка.

Она улыбалась Винсенту, а он разглядывал её, щурясь от солнца, и тоже улыбался. На щеках и носу девушки он увидел почти незаметные веснушки и не мог оторвать от них глаз, он притянул к себе её снова и понёс из воды.

Блэквелл провёл пальцем по медальону и посадил Алису на песок.

– Я могу дать тебе совет.

– Боюсь, такой психотерапевт как вы, мне не по карману! – отшутилась она.

– Ты сказала мне, что не боишься того монстра, что есть во мне, потому что я и есть тот монстр. Ты была права. Я вырвался из пучины магии, чтобы снова туда погрузиться. Я и есть тот монстр… – он сказал последние слова с тяжестью, – А ты со своим борешься. Ты пыталась его убить, это глупо.

– Вы несколько иначе… – начала она, но Блэквелл перебил её.

– Ты боишься своих желаний, Алиса, это я давно понял. У тебя в голове ебучий хаос, потому что тебе не за что зацепиться, ведь прошлого у тебя нет. Но ты не найдёшь себя, если будешь сама с собой бороться. Прими это.

– Вы знаете, что такое Квинтэссенция?

– Эээ… нет.

– А вы знаете человека, который знает?

– Не уверен…

– Потому что никто не знает, – она отвернулась, – А люди боятся того, чего не понимают, такая у нас природа.

– Твоя борьба бессмысленна, поверь мне.

Она засмотрелась в одну точку отстранённо, а потом сказала:

– Знаете… мне приснилось, что море замёрзло.

– Ты это к чему?

– Я видела вас, – хмыкнула она, – Вы ехали на Люцифере по снегу с ребёнком на руках, а море было покрыто льдом. Может… вы ещё найдёте Элементалей, после того, как окончите войну?

– Это ведь просто сон, Алиса.

– Может и так… – Алиса коснулась его виска осторожно, – У вас виски были… седые. Совсем белые… как снег.

– Я с сединой? – сконфузился Винсент, – Жуть. Да и как море может замёрзнуть?

– Как много вопросов… вы напоминаете мне… меня!

Наступила неловкая пауза, а Винсент засмотрелся на девушку. Наконец, он нарушил тишину:

– Как твоя рана? – спросил он и положил руку ей на колено больной ноги.

– Как и была…

– Это ведь вечная сталь, Алиса, заживать будет долго. Я посмотрю? – он осторожно заглянул к ней в глаза и увидел неловкость и смущение, – Ты меня стесняешься?

Алиса отвернулась и потупила взгляд, пока Блэквелл осторожно задирал её мокрое платье. Она резко убрала его руки и неуверенно сказала:

– Линда за мной присмотрит, не надо! – её щёки пылали.

– Я ведь трогал тебя и в более запретных местах… – начал он, заглядывая в её глаза, но она их отводила. И наконец, она посмотрела на него серьёзно:

– Я помню.

– И я помню. – он поймал её взгляд и тихо продолжил, – Помню какая ты на ощупь, помню твой запах, вкус, помню, как это: быть в тебе. – он сделал паузу и увидел, как дыхание Алисе прервалось, ведь она перестала дышать и сидела, залившись багрянцем, – Думаешь, что забыл?

– Мне неловко это обсуждать.

– В ту ночь ты не была так стеснительна…

Она закрыла руками лицо:

– Вы можете не делать из моей интимной жизни повод для иронии? Мне, между прочим, стоит больших усилий не смешивать личное и службу.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты… – Винсент тщательно подбирал слова, – Сложно наверно это делать с таким, как я. У меня ощущение, что я замарал что-то чистое…

– Хватит, пожалуйста…

– Всё, не буду, забыли! – теперь Блэквеллу стало неловко, он взял её руку и положил в неё персик, – Ешь. Может вина?

– Нет, спасибо, – она машинально откусила сочный персик и осторожно посмотрела на Хозяина, – С вами жутко сложно. Никогда не понимаю, чего ждать через минуту…

Снова воцарилась неловкая пауза, что с Блэквеллом случалось крайне редко, ведь он был одним из тех редких людей, что всегда чувствуют себя хозяевами ситуации. Он не знал куда смотреть, что делать, что говорить. Завести тему про то, что случилось между ними в день рождения Алисы, было плохой идеей.

– Ты жалеешь? – зачем-то спросил он, вновь поднимая эту тему, и замер в ожидании ответа.

Секунды казались вечностью, пока Алиса задумчиво смотрела на море:

– В эту ночь я должна была быть в другом месте.

– Знаю… с Риорданом.

– Как давно вы знаете?

– Со вчерашнего дня, не волнуйся.

Они снова замолчали, но теперь заговорила Алиса.

– Время было неподходящее, но само событие… – тихо начала она, а потом уже громче, – Не жалею.

– Это то, что я хочу слышать, но правда ли это?

– Я чувствовала себя свободной. – хрипло сказала она, – Больно проснуться и увидеть на руках оковы, но за ночь свободы я вам благодарна. Только не надо рыться в моей голове, ладно? Я помню про субординацию, о которой вы любите напоминать очень изысканным путём, – она взглянула на его не очень счастливое лицо, – Нет, это не камень в ваш огород, это ведь правильно! Я помню кто я, Милорд.

Он натянуто улыбнулся:

– Сменим тему?

– Ну наконец-то… – выдохнула Алиса.

В её глазах была слабость, ведь организм боролся с серьёзной раной. Винсент замер, ловя магию этого удивительного момента, когда они снова вместе, но прекрасно понимал, что через пару минут всё это закончится. Он аккуратно поднялся на ноги начал стряхивать песок, который был даже в ушах. А потом он сел перед ней на колени и хотел было взять на руки, но она остановила его:

– Я ещё посижу, ладно? – она закусила губу, – Мне тут нравится. Солнце такое… ласковое. – хмыкнула, – До встречи, Милорд.

Он нахмурился:

– А теперь слушай внимательно: в лучшем случае тебе понадобится неделя на восстановление, это время ты будешь слаба, поэтому ничего не потеряешь, если протестируешь Дэниэла Риджерса. Протестируешь и примешь, потому что он действительно способный ученик, а я хочу, чтобы он был в Мордвине. Помимо этого, ты должна отследить передвижения Гринденов, Майкла Уоррена и ещё двух человек из моего списка на столе. Всё ясно?

– Ясно, – кивнула она и наморщила нос.

– Как ты доберёшься до замка? Телепортация отнимет много сил.

Алиса села и начала отряхиваться от песка. Она, не поднимая глаз, ответила:

– Как-нибудь.

– Я пришлю за тобой Риордана, – нахмурился он, – И заберу с собой Дрейка, так что не теряй его.

Она кивнула и посмотрела ему в глаза спокойно:

– Я теперь буду паинькой, – и милая улыбка озарила её лицо, – …Некоторое время!

Поднимаясь по лестнице на скалу, на которой стоял Мордвин, Винсент оглянулся, ища глазами Алису. Он чувствовал себя счастливым человеком, и не хотел думать о том, что будет завтра, потому что сегодня она была жива и, как ему показалось, улыбалась искренне.

Глава 23

Месяц был сложным по разным причинам. Во-первых, после ночи с Хозяином, я начала медленно сходить с ума, во-вторых, я с ним не виделась, а тупо ходила по заданиям, при этом он подкидывал новые испытания. Последней каплей были мои запланированные сношения с одним из моих друзей в целях рождения наследника. Это меня просто убило, такого я точно не ожидала. В итоге в надежде забыть психологическую боль, я искала физическую. Наверно, Фрэнк Озис злорадно смеялся бы, потому что больше было похоже, что я сломалась.

Но внезапно, как в прочем и всегда, Хозяин устроил мне час истинного счастья, которые стали моим новым счастливым воспоминанием. Он был так… внимателен и нежен, он залечил мне душу, залез в самые потаённые места в моём сознании и что-то починил, и я снова обрела способность трезво мыслить, не взрывая себя.

Впервые он ни разу не испортил мне настроение своим хамством или попыткой показать власть, всецело момент приятный, как ни посмотри. А, когда он уехал, через пару дней мне пришла записка от него.

Записка. От него. Посторонние не поймут какого было моё удивление, потому что обычно я получаю приказы или гневные рукописи. Здесь всё было… интригующе и забавно! Мы переписывались два дня, и всё это время улыбка не сходила с моего лица. Много ли для счастья надо?

В.А.Б.: «Если приеду и узнаю, что Дэн не участник твоего отряда, я подвешу Риордана за большие пальцы под потолком парадного входа на неделю».

А.Л.: «Ваш протеже завтра пройдёт кастинг, но я устрою ему Олимпийский отбор и испытательный срок:

1. если к приезду Вашего Величества, он не заноет, то я оставлю его;

2. если он будет Вашим Всевидящим Оком, то он пожалеет о знакомстве со мной, а Вы лишний раз убедитесь, каким обаятельным инквизитором я могу быть!».

В.А.Б.: «Вызов принят. Ставлю на Дэна».

А.Л.: «Ставки? Ммм… что же у меня есть? Коня не отдам, саи и так ваши».

В.А.Б.: «У тебя есть выходной. Или… уже нет?»

Я задумалась. Он не поднимал эту скользкую тему, но я знала, что рано или поздно он спросит.

А.Л.: «Я не буду ставить на кон свой выходной!»

В.А.Б: «Тогда я дам тебе ещё один, если побеждаешь ты, но если ты проиграешь, то ты снова будешь моей».

Это вогнало меня в краску. Сидела и не знала какой ответ писать, ведь теперь я хочу проиграть, но… нельзя, чтобы эти нездоровые отношения продолжались!

А.Л.: «Опять торги?»

В.А.Б.: «Да или нет? Я могу быть крайне настойчивым и убедительным, ты знаешь»

А.Л.: «Задача: война, ужасающей своей силой и гениальностью правитель половины мира – любитель случайных связей, купил рабыню Лимбо с Меткой Люцифера. Разумно ли крутить интрижки двум людям, которые и так знают, чем всё и где это всё закончится?»

Я проверяла магическую почту миллион раз в ожидании ответа, но письмо так и не пришло. Это правильно, я понимаю, но сердце предательски разгонялось каждый раз, и надежда на продолжение переписки не угасала.

Дэниэл Рид Риджерс, зная, что его покровитель настоял на пробах в «Омегу», расправил плечи и самодовольной походкой вышел на поле поединков.

– Красуется… – заметил с нетерпением Артемис, – Ты же его отшила, откуда он опять тут?

– Против его покровителя не попрёшь…

– Ты такое можешь сказать только в одном случае: Блэквелл, так?

– Угу, – промычала в ответ я.

– Он отчитал тебя? – очень деликатно, вопреки своим привычкам резать «правду матку» в лоб, завёл тему Арти, – Ну тогда… на берегу моря.

– Нет.

– А меня отчитал.

– За что? – искренне удивилась я.

– Например за моё голое дефиле из твоей спальни.

– Ну, знаешь ли, если бы у меня дома завёлся эксбиционист, то я бы тоже не светилась от счастья.

– А что он тебе сказал тогда?

– Я не буду с тобой обсуждать то, что говорит мне мой Хозяин, – сухо ответила я, специально прибегая к тому самому слову «Хозяин», которое злит Артемиса.

Как я и ожидала, он недовольно засопел и оставил эту скользкую тему, переходя на другой источник раздражения – Дэна Рида, в каждое движение которого начал всматриваться с пристрастием.

Дэн Рид.

Телосложение суховато, среднего роста. Что бросается в глаза, так это его острый взгляд. Парень пытается сойти за высокородного напыщенного раздолбая, но я вижу, что реакция у него сверхъестественная. У него явно талант, какой ещё не пойму, но очевидно: его напыщенность имеет под собой почву, и это не богатые папа с мамой.

Подходит ко мне, кланяется и лучезарно улыбается:

– Мой персональный Санта не даёт покоя даже летом, верно, Леди Лефрой? – хамовато заговаривает он.

– Я бы на вашем месте этому так не радовалась, Риджерс, – с улыбкой ответила я.

Дальше всё было стандартно: очень размеренный бой на мечах с Кронком, стрельба из арбалета, метание ножей и тому подобные техники. У меня не было цели выматывать этого самодовольного парня, надо было просто присмотреться к нему. В конце я сделала вывод: хорош, действительно хорош! Но его настолько забили стандартными представлениями о магии, что здесь я загрустила. Артемис это тоже заметил:

– Помучаешься ты с ним! Проще обучить нулевого, чем из этого выбить все уроки тех учителей, что ни разу поля боя не видели.

– Но в целом… небезнадёжен. Берусь поставить даже больший диагноз: он будет дышать тебе в спину, Арти.

– Даже так? – ревностно отреагировал мой друг, – Не бери его.

– Не могу. Но я обещала устроить ему интересный отбор, – я встаю со скамьи, облокачиваюсь на плечо друга.

– Ты что задумала!?

– Не удержишь, не старайся. Дай меч.

Артемис обречённо выдыхает и вытаскивает меч из ножен:

– Дурная затея! А если рана откроется?

– Как откроется, так и закроется, отвали!

Я иду к Дэниэлу, который снимает с себя мокрую от пота футболку. Мимолётно осматриваю знаки магии: чёткие, не яркие, не слишком витиеватые, но вполне внушительные. Хороший пресс, руки тоже.

– Леди, вы ведь не… – начал он с улыбкой.

– Первый этап пройден, Дэн, а я – второй. И давай перейдём на «ты», раз уж мы почти что одна команда.

– Ты ранена, – констатирует факт он, внимательно смотря на мои ноги, прикрытые платьем.

– Не поверишь, я заметила. К бою, – я приставляю к переносице меч, в знак уважения к сопернику, но он не спешит вставать в боевую позу, – Что за неуместное джентльменство? Да, раненная женщина, но ты про это забудь, твоя задача помнить, что я Примаг и твой будущий командующий. Если передумал, то уходи, а если испугался, то давай я себе глаза завяжу, или без оружия буду?

Растерялся, но спустя несколько секунд приставил оружие к переносице, принял боевую стойку и кивнул. Делает серию выпадов, отражаю с лёгкостью, перевожу удар на него. Держит. Молодец. Снова выпады, начинает меня поджимать, то есть всё же освоился. Молодец!

Ладно, тогда поехали! Пятиминутный бой дался мне в целом легко, только перемещения отдавали жуткой болью свежей раны. Дэн Рид, зная мою уязвимость на перемещениях, активно наступал и гонял меня по всему полю. Рана всё-таки открылась, но к этому моменту Рид уже настолько выдохся, что я могла бы мизинцем его вырубить, но смысла в этом не было. Моя идея была в том, чтобы он сам сказал «Стоп», но парень отличался похвальным упорством, хотя смотреть на него было уже просто смешно.

А потом он вонзил меч в землю и упал на колени от бессилия:

– Я предлагаю перенести поединок на шахматную доску или поиграть в города, – уставшим голосом предложил Дэн, не теряя остроты ума даже после такой изматывающей тренировки.

Улыбаюсь ему искренне, потому что своим упорством он покорил меня:

– Прими душ и отдохни. Вечером познакомишься со своей новой командой, ты принят.

– Принят? – тихо возмутился Артемис, подставляя мне плечо.

– По факту…

– А по умолчанию?

– О, Арти… – нервно усмехнулась я, – Тебе лучше не знать…

… Что, по условиям нашего спора, я должна снова пуститься во все тяжкие.

Глава 24

Спать голой Алиса любила, ей нравилось, когда ничто не сковывает тело. Она лежала на животе по пояс прикрытая простынёй, сны ей не снились, потому что Линда прописала снотворное, гасящее работу мозга. Регенерация Примага уже к рассвету полностью гасила действие напитка, и поэтому спать так беззаботно Алисе оставалось считанные минуты, и Блэквелл ждал, сидя рядом на краю кровати в халате. Руки предательски тряслись, в кулаке был сжат клочок пергамента, который стал влажным от пота ладоней взволнованного Герцога. Наконец, девушка заворочалась в постели, повернула голову к сидящему рядом мужчине и открыла сонные глаза:

– Нет. Зелье не даёт снов, – сказала она хрипло, а потом нахмурилась, – Не сон?

Винсент не отвечал, просто смотрел непроницаемым взглядом. Алиса натянула простынь на голое тело, и села, тревожно глядя на своего Хозяина:

– Что случилось?

Блэквелл будто язык проглотил. Злость. Злость и агрессия были его защитной реакцией, но сейчас не было праведного огня внутри, всё было иначе: страх сковал его. Он нашёл в себе силы ответить Алисе, которая всё это время пристально наблюдала за ним, пытаясь прочитать:

– Кто-то либо читает твою почту, либо трахает тебя.

– Либо? Просто и то, и другое делали вы.

– Это то, что я хочу слышать, а ты – мастер играть на чужих желаниях, верно? Перечисли всех мужчин, которые видели тебя голой с тех пор, как ты первый раз попала в Сакраль. Не врать! – приказал он.

– Вы, – прямо ответила Алиса, но ссутулилась, прикрыв грудь подушкой.

– В твои мысли вторгался кто-то, кроме меня?

– Нет. Да и кто? Некромант? Лично не встречалась ни разу.

– Кто читает твою переписку?

– Никто. В чём проблема?

Леденящий страх уступил гневу, разливая в жилах огонь и лишая разума. Блэквелл потерял контроль и резко сорвал простынь с девушки, обнажая её почти голое тело, прикрытое только кружевными трусики и подушкой, которую она прижимала к себе. Герцог с дьявольским взглядом Архимага показал на ровную смуглую кожу ниже живота, где должен был располагаться Сигил Силы:

– Покажи его! – потребовал Хозяин, и Алиса спустя несколько секунд проявила метку из мягкого света, – Вот в чём проблема! КОМУ ТЫ ЕГО ПОКАЗАЛА!? КТО О НЁМ ЗНАЕТ!? – кричал он.

– Хватит, – тихо, но требовательно произнесла она, – Криком делу не поможешь, успокойтесь, – она притянула на себя простынь и плотно укуталась, – Я никому не показывала свой сигил с тех пор, как вы сказали его прятать. Клянусь, – она коснулась рукой своего медальона, – Никому не говорила, не намекала. Милорд, мне нужно, чтобы вы успокоились.

– Стараюсь… – надрывно ответил Блэквелл, пытаясь наладить контроль. Он часто дышал, стараясь зацепиться за что-то успокаивающее и, наконец, посмотрел в спокойные глаза Алисы.

– Чтобы ни вывело из себя моего Герцога, я готова сию минуту бросить всю себя без остатка, чтобы исправить это.

Он протянул ей клочок бумаги, который она узнала сразу: это была её записка, где была изложена задачка про раба Лимбо с Меткой Люцифера.

– Значит это моя вина, – огласил он то, чего так боялся, – Я не сжёг записку.

Не сжёг, потому что хотел сохранить это чувство, что сопутствовало чтению её послания, на бумаге. Хотел, чтобы было реальное доказательство того, что они флиртуют – так ему казалось.

– Они узнали. Вон Райны теперь знают, что ты не просто Примаг, а Несущая Свет, Квинтэссенция.

– За ними грешки посерьёзней, чем сокрытие Квинтэссенции: они ведь сотворили Некроманта и развязали войну. Нет?

– Не понимаешь… Вон Райны, как и Блэквеллы, Гриндены, Пемберли-Беркли, Кемптоны, Корфадоны и ещё несколько других старых семей – древняя кровь. Им доступны редкие знания о сути Сакраля, редкие ритуалы, которые нарушать нельзя, иначе магия отвернётся от неверного. Любой Элементаль – достояние всего Сакраля, как и Жрецы. Нельзя просто взять и спрятать, понимаешь? Нельзя просто взять себе. Магия создаёт с какой-то целью… отпечатывает подсказки на коже сигилами. Я – Хранитель, я не могу просто от этого отказаться и жить дальше. Призови меня Ксенопорея охранять энергию – я обязан буду подчиниться, независимо от взглядов.

– Они не знали, что я за маг?

– Да. Возможно, догадывались…

– И что меня ждёт?

– Я обязан тебя показать представителям древних семей.

– Вон Райнам? – с некоторым ужасом спросила Алиса.

– Да. Я не могу ослушаться, ты тоже не можешь.

– Но есть же какие-то правила? Это ведь что-то нейтральное, что-то защищённое, как сама магия…

– Но они будут знать, – серьёзно сказал он, – Будут знать тебя, изучать. Правда недолго… это официальная встреча… смотрины на нейтральной территории.

– Вы не верите в то, что говорите.

Она была права, потому что Блэквелл обречённо вздохнул и опустил голову.

– Это не безопасно.

– На сколько?

– Ты серьёзно ранена, ты будешь одна перед представителями древних семей.

– Когда?

– На рассвете. Сегодня.

Она погрузилась в раздумья, хмуро глядя на своего Хозяина:

– Тогда надо собираться… вам надо выйти, Милорд, я не одета.

– Нет, я буду здесь… – он с задумчивым видом лёг в её кровать и обнял подушку.

– А какая форма одежды? Что меня там ждёт?

– Битвы не будет… скорее всего. Оденься так, как не оделся бы раб.

Она ничего не ответила, лишь нахмурилась и встала, завёрнутая в простыню и пошла в уборную. Через пятнадцать минут она вышла одетая в чёрное гипюровое платье с корсетом, кружевные рукава 3/4 красиво контрастировали с кожей, на правой руке, как всегда, перчатка, скрывающая поражённую плоть, объёмная копна прямых светло-русых волос была распущена.

– Пойдёт? – спросила она монотонно.

– Траур? – как-то без эмоционально уточнил Блэквелл, и посмотрел тусклым взглядом, – То, что нужно.

Алиса села перед кроватью и положила подбородок на матрас так, что её и Хозяина отделяло не больше тридцати сантиметров. Она осторожно заглянула в его глаза и спросила:

– Так что мне ждать от этой встречи, Милорд?

Он сделал паузу и посмотрел на неё с тревогой:

– Не знаю, если честно. Есть остров Лонавен на Юге, который всегда покрыт туманом. На холме этого острова издревле собирались представители древней крови, чтобы принять важное решение, касающееся судьбы Сакраля, именно там были приняты основные законы магии, традиции и утверждены обряды. Там меня посвятили в Хранители, там же я засвидетельствовал все свои знаки. Когда-то, когда ещё не было войны, там принимались решения о назначении Верховного надзирателя за сигилами, но этой должности уже лет пятьдесят как нет, с тех пор магам запрещено ставить метки на теле, за редкими исключениями, когда даётся на это лицензия, как Омару Халифе, Алистеру Вон Райну и мне. Каждый Элементаль рано или поздно ступал в круг Лонавена.

– И чего тогда мне бояться?

– Того, что Магия отметила тебя Квинтэссенцией. Мне потребовалось больше, чем полгода, чтобы начать понимать твою силу, и я всё ещё далёк от истины! Подумай, сколько может уйти времени у людей старой закалки, которые не привыкли к переменам. Это смотрины. Надзиратели будут докапываться до природы твоего гена Элементаля…

Алиса внезапно широко открыла глаза и спросила:

– Они попытаются забрать меня?

– Да, – с тяжестью сказал Блэквелл, – Но против Лимбо они ничего не смогут сделать, – как-то неуверенно добавил он и медленно встал, – Пошли до меня, я переоденусь, а потом на остров.

– Я не понимаю… как всё это действует?

– Это… заклятое место, Лис. Это место контролирует знаки, там их… виртуальный архив! Наместники крови призывают Сигил и является его обладатель. Скоро на сигильном камне появится метка Несущего Свет, лучше бы нам появиться до момента, когда тебя начнёт тошнить от боли.

Глава 25

Когда они появились на туманном острове Лонавен, первые лучи солнца уже освещали уставшее от ночи небо. Воздух был очень влажным, туман клубился, стирая границы земли. Было ощущение, что кроме этого небольшого холма нет ничего на свете: ни моря, ни земли. Они поднялись на самую вершину, где было несколько колец из каменных глыб одно в другом. Это отдалённо напомнило Алисе изображение Стоунхенджа, только выглядело более понятно. Каждый каменный столб был словно памятником, на нём даже красовались какие-то древние надписи. Каждое каменное кольцо было особенным: столбы внешнего круга были мельче, столбы среднего круга больше и очертания были уже более аккуратными, а внутренний круг состоял и из четырёх идеально выточенных больших каменных глыб. В центре этого удивительного творения был круглый плоский камень, словно небольшой пьедестал диаметром не больше двух метров, на котором в эти мгновения высокий сухой рыжеволосый парень рисовал знак.

– У скольких человек есть возможность телепортации? – спросила Алиса тихо.

– У пятерых. Я, ты, Элайджа, Алекс Вуарно и Роланд Вон Райн – это всё. Стисли ты убила… – он произнёс это с какой-то брезгливостью, – А вот жена его беспрецедентно живуча, что меня жутко раздражает.

– То есть всё это было запланировано за несколько дней… ведь им потребовалось время, чтобы собрать столько народу?

– Вот именно…

Они подошли ближе к каменным столбам и туман расступился. Теперь Алиса поняла суть кругов: каждый круг был для определённой магической верхушки семей, самые значимые находились в центре, это четыре семьи Элементалей, второй круг восемь камней, у которых она увидела Мэтью Айвори, сына Джона Сальтерса (он только рисовал знак в центре), Лорда Саммерса, и ещё 7 незнакомых мужчин и одну женщину. Чем ближе Алиса подходила, тем сложнее ей было дышать. Воздух словно становился очень густым, и её это пугало. Блэквелл услышал её тяжёлое дыхание и тихо ей прошептал:

– Тебе нужно идти в центр. Ничего не бойся.

– Что-то не так, тут какой-то подвох, я не хочу туда идти…

– Я буду во внутреннем кругу, ближе всех.

– Нет, нет! Не оставляйте меня одну, пожалуйста!

Винсент давно не слышал в её голосе такого страха. Он всматривался туда, откуда на них смотрел 13 пар глаз, но сложно было сказать в чём подвох. Винсент покровительственно положил свою руку на плечо девушки, отчего она стала немного спокойней, но им предстояло пойти по разным дорогам, и он понимал, как ей придётся нелегко.

– Я не позволю им тебе навредить, слышишь? Они ничего не смогут сделать с тобой, пока жив я, а я не отдам тебя. – напоследок сказал ей он, когда они шли мимо множества мужчин.

Алиса глубоко вздохнула и пошла да сигильного камня в гордом одиночестве с идеальной статной осанкой. Дойдя до места, она медленно посмотрела спокойным холодным взглядом в глаза каждого человека, стоящего во главе каменного столба. Она увидела знакомые глаза Мэтью Айвори, который выглядел очень напряженно, и Саммерса, что смотрел на неё своим неприятным наглым взглядом. Её Хозяин подошёл к одному из камней внутреннего круга и встал в его главе, оказываясь таким образом ближе всех к Алисе. Он выглядел воинственно, а лицо ничего не выражало, в его глазах она увидела что-то заботливое, покровительственное. Девушка склонилась в реверансе, выказывая уважение ко всем древним семьям, а когда встала, её сердце ёкнуло, потому что ей показалось, что воздуха не стало вообще.

– Почему не начинаем? – услышала она голос сварливого старика из второго круга, – Кто ещё придёт? Ноксен? Он не узаконен. Ах… Вуарно нет.

Блэквелл хмыкнул и через миг где-то недалеко пространство сотряслось от появления Алекса Вуарно, который тут же прошёл к своему камню, ни на кого не глядя.

– Граф Гринден, – привлёк внимание старик с жёлтой кожей и светлыми водянистыми глазами тоже из второго круга, – Мы ждём всего одного участника. Он будет… – этот пожилой мужчина не договорил фразу, как раздался довольно громкий хлопок, после которого за пределами каменных кругов появился человек в мантии, – А вот и мой мальчик.

Алиса задержала дыхание, чтобы не разволноваться. Она мельком посмотрела на своего Хозяина, который с каменным лицом наблюдал за приближением фигуры, а потом громко спросил:

– Вы издеваетесь, Граф Вон Райн? Что этот мешок с опарышами здесь забыл? Он тоже выставлен на предмет рассмотрение магии или получил лицензию на венчание влюблённых парочек?

Из-под капюшона чёрной мантии появились гнилые, но ровные зубы, обнажённые в нездоровой улыбке:

– Всё шутишь, Винс? А я ведь пришёл, чтобы тебя сменить.

– Здесь место живым, – невозмутимо ответил Винсент Блэквелл, – Но моё предложение всё ещё в силе: услуги кремации тебе с большой скидкой.

– С последнего раза я нашёл себе отличное сердце, оно даже стучит, что крайне утомительно! – ответил Некромант жутким свистящим голосом и снял капюшон.

Алиса поняла почему ей было так тяжело дышать: воздух действительно был грязным, а точнее не воздух, а магия. Она посмотрела на Хозяина и встретилась с ним глазами, полными тревоги, он хотел что-то ей сказать, но не мог. Некромант вошёл в центральный круг и двинулся к камню, у которого стоял Хозяин:

– Как здорово, что есть место, где завещание отца не имеет веса, да? – очень тихо прошептал он, – Старший сын по крови… – с улыбкой произнёс Элайджа Блэквелл, смакуя каждое слово. Его кожа была покрыта язвами, а в горле была сквозная дыра, из которой шёл звук, создавая свистящее сопровождение его словами.

Из второго каменного круга послышался голос Графа Гриндена:

– Вот дела! Я совсем спятил, или это два брата!?

– Говард, моё почтение! – обернулся Некромант и низко поклонился, – Я немного постарел и чуть сменил имидж, но уверен, что вы признаете во мне законного наследника рода Блэквеллов?

Гринден громко и неприятно рассмеялся, хлопая в ладоши:

– Чёрт тебя подери! Какой скандал!!! – восклицал он со смехом, – Два брата располосовали мир в попытке поделить игрушки! Как же я умно поступил, что не принял ни одну сторону!

– Мудрость Гринденов не имеет предела, – лебезил Некромант перед Гринденом, а потом развернулся к Винсенту, – Брысь, бастард. Моё сердечко бьётся, а значит, ты тут неуместен!

Лорд Блэквелл сделал шаг назад с тяжестью и уступил место Некроманту, а потом вновь посмотрел на Алису непроницаемо. Она стояла неподвижно, внимательно наблюдая за происходящим, но вдруг поймала взгляд сразу двух братьев Блэквеллов, и изображать невозмутимость стало невероятно сложно. Она почувствовала большое ментальное давление и наклонила голову в бок, вопросительно посмотрела на Некроманта, что вызвало у него неприятную улыбку:

– Какой неожиданный сюрприз, – медленно проговаривал каждое слово мертвоходящий Блэквелл, – Не буду светить находкой, Винс, – обратился он уже к брату шёпотом, – А то один из трёх пустых каменных столбов будет занят этой смазливой девчонкой. Только какой?

Старший Блэквелл встал во главе одного из четырёх внутренних столбов и царственно заговорил:

– Винсент, мой никудышный братец, выйди за пределы кругов, мы начинаем!

– Лорду Блэквеллу будет уместно занять столб рода Аманта во втором круге, – проговорил высокий мужчина с очень светлыми пшеничными волосами из третьего круга, – Эванжелина Вэйнс была потомком этого старинного рода, давно вымершего.

Блэквелл младший гордо отступил ко второму кругу, не сводя холодного взгляда со своего брата. Наконец, заговорил Граф Вон Райн:

– Мы здесь собрались, чтобы засвидетельствовать мага, Несущего Свет , которого полгода скрывал Герцог Блэквелл… младший. Представься, дитя!

Алиса смерила его надменным взглядом:

– Моё имя Алиса, что вам прекрасно известно, – ответила она дерзко, – В Сакрале мне присвоили фамилию «Лефрой», что вам тоже известно.

– А истинная фамилия? – выкрикнул Сальтерс.

– Все вопросы к Лорду Блэквеллу, потому что я не владею подобной информацией.

Некромант громко рассмеялся:

– Он стёр тебе память? Вот параноик!!!

– Кто бы говорил о психических отклонениях… – ответила она ему с неприязнью, чем заслужила неотрывный взгляд чёрных демонических глаз.

– Вы раб Лимбо? – спросил последний из живых сыновей Джона Сальтерса, на что она кивнула, – Наместники древней крови не имеют права расторгнуть магическую сделку Лимбо, но могут наказать вашего поработителя.

– За то, что он законно купил раба у лицензированного рабовладельца? – возмутился Айвори, – Или у вас к Блэквеллу какое-то предвзятое отношение или он не может тратить деньги на законные сделки?

– Дело ведь в сокрытии опасного источника магии!

– Среди нас демон с чужим сердцем, а вы обвиняете Герцога Мордвин в том, что он спас из лап рабовладельца опасный источник магии и обучил её справляться со своей силой? – вступил в спор молодой парень лет двадцати, с чёрными волосами и почти чёрными раскосыми глазами, – Леди Лефрой! Я осведомлён, что вас обучали в школе Варэй, что вас содержат лучше, чем любого раба Сакраля.

– Верно, – учтиво ответила Алиса, приковывая всеобщее внимание, – Моими учителями были: Дронго Флэтчер, Леди Фабиан, Фрэнк Озис, Кристиан Плэк, Бальтазар Корфадон, Расул Тагри и Винсент Блэквелл.

– И чему последний тебя мог научить? Постельным сценам? – усмехнулся Граф Гринден.

Алиса будто бы не замечала шпильку в свой адрес:

– Стихийной магии, магии поиска, телепортации и многому другому. Кто как не сильнейший маг… – она сделала паузу и брезгливо посмотрела на Некроманта и добавила, – …Из живых, может научить самообладанию?

– Это он-то самообладанию? Тряс старейший из замков, как рождественский шар, своими вулканическими вспышками! – возмутился Квентин Сальтерс.

– Хотите сказать, Леди, – обратился к Алисе высокий блондин с очень светлыми водянистыми глазами, в котором она узнала Уолтера Вон Райна, – Что вы научились сдерживать Квинтэссенцию Первого Уровня?

– СТОП! – уже закричал Квентин Сальтерс, – Эта сука чуть не убила моего отца, убила брата и всё потому что шла вопреки власти своего Хозяина! Это доказывает, что Сигил Люцифера рабство Лимбо сдержать не может, а значит не сегодня, так завтра, эта тварь выбьется из-под контроля Блэквелла и нас всех ждёт беда.

– Да-да, одна единственная бесконтрольная девчонка, которая страшнее демона-Архимага! – не выдержал всей комичности ситуации Винсент, – Хотите так открыто убрать её? Тогда не прикрывайтесь заботой о мире во всём мире!

Алиса медленно приподняла свой кринолин и села на каменный пьедестал. Она выглядела задумчиво и отстранённо, пока Наместники Крови спорили между собой всё громче и громче.

– Винсент Блэквелл, да ты неадекватный! Архимагам не место среди живых! – кричал старый Гринден.

– Согласен! – присоединился мёртвоходящий Архимаг Элайджа Блэквелл, – Бастарда на эшафот!

Винсент перестал спорить и смотрел на возмутительно-спокойную Алису задумчиво. Он понимал, что их не отпустят отсюда вместе, что все Наместники собраны для одной простой цели: забрать Алису из рук Винсента любой ценой, хотя бы на время.

– Это метка Люцифера, очнитесь! Скажите хоть один пример, когда люди с этим Сигилом были пользой для общества!

– Сложно найти пример, учитывая, что триста лет Элементалей вообще вырезали одного за другим! Посмотрите на столбы Элементалей, всего одно место занято из четырёх! Рафарри, Аврелус, Пемберли-Беркли – вымерли, кто теперь остался? Лишь Блэквеллы, и то один уже мёртв, а другой… Архимаг без наследников!

Некромант опять засмеялся, чем привлёк пристальное внимание брата:

– Да, жаль малютку Феликса Грегори Блэквелла, мальчику было всего две недели, когда он откинулся! – сквозь смех говорил Элайджа.

Винсент расправил плечи и обратился ко всем:

– Что бы вы не решили, Алиса – моя по договору Лимбо. Пока я жив, у вас нет прав забирать её. Сделка скреплена магией и не может быть опротестована, лишь расторгнута с моей подачи, но ничто и никто не заставит меня это сделать!

– Но мы можем лишить тебя власти, упрямый мальчишка! – холодно воскликнул Граф Вон Райн, – А оставшись ни с чем, ты сам отдашь свою игрушку.

– Ага, как же! – саркастически ответил Блэквелл, – Чтобы лишить Хранителя власти, вы должны найти наследника Элементаля, а как уже сказано выше: я – единственный из живых.

– Давай проверим! – не отступался Вон Райн, – Ведь решающее право голоса за центральным кругом. Что решает центральный круг?

Некромант сделал шаг к Алисе, отчего она подняла на него безучастные глаза, и произнёс:

– Моё милое дитя с ангельским личиком, пойдёшь ли ты со мной от этого ужасного Герцога, нагло занявшего мой дом?

Алиса отрицательно покачала головой и снова опустила голову к камню, на котором сидела. Она водила пальцем по гладкой каменной поверхности, будто развлекая себя.

– Не правильный ответ! Ладно, тогда я, как Наместник Элементалей, принимаю решение во благо всеобщего блага! – с напускным пафосом сказал Некромант, возводя руки к небу, – Забрать это неприкаянное и, безусловно, опасное создание с меткой Люцифера из рук неуправляемого Архимага. Если он воспрепятствует, то всех его союзников ждёт наказание, как и его самого. И бог свидетель, как мне больно это говорить!

Туман повёл себя странно, потому что начал кружиться вокруг каменного круга в каком-то танце. Алиса подняла глаза и негромко спросила:

– И что дальше со мной будет?

– Не беспокойтесь, дитя! – покровительственно заговорил Алистер Вон Райн, – Вы можете быть гостьей в моём доме, пока мой младший сын будет изучать вашу силу. Когда мы поймём степень опасности, мы известим вас и вашего Хозяина о вашей дальнейшей судьбе. Всё будет по-прежнему, расторгать сделку мы не стали бы, просто вы некоторое время поживёте вне Мордвина под вниманием нейтральной стороны.

– Вы про замок Дум? Тот склеп, где обитает очаровательный Элайджа Блэквелл? Как заманчиво… – наморщилась Алиса.

– Леди, я уверен, что мой племянник на время поселится в городе-на-воде, пока вы наша желанная гостья.

– А что я буду делать?

– Всё, что захотите, ведь для меня вы гостья, а не рабыня, – Алистер Вон Райн, не смотря на возраст, без труда в нужный момент становился обольстителем, манипулируя чужими желаниями. Его слова звучали так искренне и заманчиво, что Блэквелл замер в ожидании реакции Алисы.

– Всё? – она подняла брови.

– В рамках моего безграничного гостеприимства, я могу позволить очень многое.

– Я согласна, – просто ответила Алиса.

Винсенту стало дурно. Он посмотрел на Алису как будто в последний раз, а она лишь захлопала длинными ресницами.

– То есть я опасна, да? – странно спросила она у Наместников.

– Да ты одной ногой в могиле! – весело сказал Некромант и указал на её правую руку в перчатке, – Но там не так страшно, это я авторитетно заявляю!

– «Опасный источник магии» то есть… – медленно повторила она, а потом повела себя неожиданно: она быстро подняла подол чёрного пышного платья, обнажила истекающую кровью ногу, намочила ею руку и начала быстро чертить знак на ровном камне. Винсент внезапно улыбнулся тому, что происходит, потому что дальше Алиса громко заговорила призыв, который решал всё. Её голос отдавался эхом от каждого из камней круга, а туман на одиноком острове дрогнул, – Я, Несущая Свет, призываю Хранителя, что создан для охраны магии!

Никто не успел прервать её, прежде, чем она дочертила знак Хранителя. Сигил, начерченный и подтверждённый призывом был ещё одним нерушимым ритуалом, от которого нельзя было отказаться. Винсент вошёл в круг к Алисе и помог ей встать.

– Вы уж определитесь, Лорд Блэквелл: вы Наместник Блэквеллов, наместник Аманты или Хранитель? Здесь можно быть только кем-то одним!

– Нельзя выбрать между сигилами, если магия подтвердила все: я – законный Герцог Мордвин по признанию и наследию отца, Хранитель Колыбели Стихий, Хранитель магии, Архимаг Саламандра и прочее. На сигильном камне был начерчен призыв Хранителя, я не могу это игнорировать, и теперь буду распоряжаться Квинтэссенцией, хотите вы этого или нет.

– Откуда, интересно, раб Лимбо знает, как выглядит Сигил Хранителя? Это сложный знак, который переплетает все прочие, коих не мало на теле Герцога, и заканчивается чуть ли не в паху? М? Чтобы его запомнить, нужно детально рассматривать… У нас тут любовники на эшафоте? – рассуждал Алистер Вон Райн, – Интрижка с Лимбо? Как удивительно нелепо…

Блэквелл спрятал Алису за своей широкой спиной и теперь уже говорил крайне уверенно и победно:

– Знаки начерчены, Лорды! Я со своей подопечной покидаю остров, потому что у магии нет причин больше держать меня здесь и отвечать перед Древней Кровью! – его голос звучал агрессивно, – Как Хранитель Магии, я вижу нарушение, куда опасней Квинтэссенции…

Он отвёл руку назад и тронул Алису, пытаясь привлечь её внимание. Она привстала на цыпочки и начала что-то оживлённо шептать ему на ухо, а он с уверенностью заговорил дальше:

– Магия заражена чернотой, и эта гниль идёт из внутреннего каменного круга от демона, что вы конечно же не заметили, несмотря на червя в его ухе и смерд, что он с собой принёс. Я призываю Древнюю Кровь очистить свои жилы от грязи. – с этими его зловещими словами туман перестал кружиться вокруг Наместников и резким потоком устремился к Некроманту, охватил того облаком и растворил в воздухе.

Блэквелл отвёл ладонь назад, и Алиса с улыбкой дала ему «пять» своей ладонью.

– Жаль, что его так нельзя навсегда телепортировать… – еле слышно пробурчал ей он.

– Ваши слова да Богу в уши…

Винсент пошёл к каменному столбу своей семьи, встал на законное место, демонстративно откашлялся и заговорил невозмутимо:

– А теперь уже за всех Элементалей объявляю Винсента Блэквелла Хранителем Квинтэссенции. Здорово, да? – он лучезарно улыбнулся и сухо поклонился, – Пошли, Алиса! – он протянул ей руку и быстро потащил за собой.

Они уже приготовились телепортироваться, как на плечо Блэквелл легла мужская ладонь:

– Поговорить надо. – шёпотом сказал Алекс.

– У меня, – сухо ответил Блэквелл.

Девушка плохо уловила момент, когда она уже сидела на парапете старого акведука Мордвина, светило утреннее солнце, а рядом с ней стояли двое: Блэквелл и Вурано, которые смотрели друг на друга через чур внимательно:

– Ну? – нетерпеливо начал Блэквелл, – Ты вякнул Наместникам Крови о Квинтэссенции?

– Ты в своём уме? С чего вдруг это я? – опешил Алекс.

– Ты как никто другой осведомлён о природе этой магии.

– Допустим осведомлён, – Алекс скрестил руки на груди, – Как раз по этой самой причине я бы и не стал сдавать Алису Вон Райнам.

– Чтобы дальше заряжать кристаллы? – спокойно спросил Блэквелл, проявляя осведомлённость в этом вопросе, чем вызвал тихую ругань Алисы на понятном только ей языке, а Вуарно поджал губы и буркнул:

– Договор был не говорить ему!

– Отъебитесь от меня оба! – агрессивно ответила она, – Вы меня раздражаете своими вечными спорами! Вам только повод дай: трагедия семьи Вуарно, шкурка для Элайджи Блэквелла, Алиса-всем-даю или же эти чёртовы кристаллы – вы всё равно будете бесцельно перепираться.

Блэквелл без лишних слов взял из кармана бутылёк с зельем, откупорил его и поднёс к губам девушки слишком требовательно, поэтому она тут же выпила содержимое, не прибегая к протестам.

– И ведь не поспоришь, – устало ответил он на реплику Алисы, – Сколько кристаллов осталось?

– Шесть, – ответил Алекс.

– Я не в праве нарушать вашу сделку, – Блэквелл спрятал за спиной руки, которые предательски тряслись, и лишь Алиса знала, что он на гране потери контроля, – Алиса, ты можешь пронести их в Мордвин и заряжать дома, скрывать больше нечего.

– А откуда… – начала она, – Вы про это знаете? Я никому не говорила.

– Кроме Квин, которая куда более разговорчива, – сухо ответил он, а Алиса опешила и побледнела ещё больше.

– …Как? Чёрт подери, как!?

– Когда ты спала, – он не вдавался в подробности, но Алекс поднял брови в изумлении, – Ой, ну что ты вылупился, а? Ну прямо трагедия на твоём наглом лице, надо же! Лучше скажи причастен ли ты к покушению на Расула Тагри?

– Нет. С чего ты меня в это приплёл? Я ведь не ломился в Сакраль, если ты помнишь.

– Нет, так нет… – задумался Блэквелл, – Твоё время в Сакрале подошло в концу.

– Винсент! Дай мне час.

– Чтобы что? С Элайджей ты уже виделся, других неравнодушных к тебе здесь нет, – он косо посмотрел на Алису, – Или есть?

– Чтобы проведать Пенелопу, – тихо ответил Алекс и отвёл глаза, – Лишь час, Винсент, прошу.

Блэквелл вздохнул и задумчиво посмотрел на Алекса Вуарно, который избегал взгляда Герцога:

– У тебя двое суток, Алекс. Можешь делать что угодно и где угодно. Можешь остановиться в Пемберли-Беркли и взять там всё, что тебе нужно.

Уголок рта Алисы чуть дёрнулся в полуулыбке, но она по-прежнему смотрела на реку под акведуком, а вот Алекс перевёл поражённый взгляд на Блэквелла и неуверенно протянул руку для рукопожатия:

– Я этого… не забуду, – очень тихо сказал он и через миг телепортировался в Пемберли-Беркли.

Глава 26

Винсент сидел рядом на акведуке и тряс Алису за плечо:

– Эй! Так ты не против? – он держал сигару трясущейся рукой, а из большого пальца второй руки шёл огонь, словно из зажигалки, – Пассивное курение и всё такое… м?

Алиса лишь помахала головой, давая понять, что не против.

– Я не просто не против, а впервые в жизни борюсь с желанием сама закурить.

– Через мой труп. – задумчиво произнёс он и затянулся. Он облегчённо выдохнул через какое-то время, – …Зато мы многое выяснили сегодня.

– Что? – рассеяно спросила девушка.

– Как что? Что никто не читал нашу переписку, ведь в том письме было очевидно, что между нами было – это раз. Следовательно, моя первая догадка была верной: тебя либо кто-то ебёт… не жди, что я буду подбирать слова, когда все силы уходят на борьбу с трансом Архимага! …Либо… ты сама кому-то сказала. В любом случае, кто-то слил тебя Алисетру Вон Райну.

Девушка сидела всё так же неподвижно и совершенно не обременяла себя поисками предателя.

– Ты в порядке? – спросил Блэквелл внимательно глядя за ней.

– Угу, – промычала она без эмоционально, не переводя пустой взгляд с каменной кладки акведука.

– Ничего сказать не хочешь?

В ответ она отрицательно покачала головой, но Винсенту этого было недостаточно:

– Скажи что-нибудь… поговори со мной! – она снова отрицательно махнула головой и закрыла глаза.

– Я хочу побыть одна, – голос девушки прозвучал слабо.

Уйти и оставить её одну он не мог, потому что сердце разрывалось от её вида: она сидела ссутулившись, волосы спутались, взгляд пустой, а из-под траурного платья виднелась обнажённая нога в крови.

– Кровь всё никак не останавливается… – недовольно произнёс он, – Так дело не пойдёт.

Блэквелл достал из кармана ещё один маленький бутылёк с лечебным зельем, откупорил его и поднёс к губам Алисы. Она была необычно покорна и абсолютно не сопротивлялась, даже глаз не поднимала. Винсент наклонил бутылёк и жидкость потекла в рот девушке.

– Пора завтракать, – произнёс он.

– Угу, – снова промычала она безучастно, – Я не голодна.

– Ты должна поесть. Нужны силы для восстановления.

Она резко обернулась и посмотрела с гневом:

– Зачем? Чтобы что? – она почти срывалась на крик, а дальше затараторила, – Это ведь очевидно: они не смогли меня забрать, значит, постараются убить. Вы теперь не будете давать мне заданий, будете прятать ото всех…

– Лис… – он попытался взять её за руку, но она с силой толкнула его в грудь и гневно крикнула:

– ТЫ СПИСАЛ МЕНЯ! ТЫ! МЕНЯ! СПИСАЛ! – она снова ударила его в грудь, её губы дрожали, – Я больше не нужна! Винсент, ты хоть понимаешь, что если я тебе не нужна, то это… конец!

– Что за бред ты несёшь? Как я могу списать тебя?

– А на кой чёрт тогда я тебе сдалась? Ты упрячешь меня в башню своего замка и посадишь дракона. Или… нет! В волшебную лампу! Или… или можно просто подключить ко мне провода, и я буду питать пару городов как электростанция!

Алиса повернулась к нему спиной и затихла, и стояла так абсолютно бездвижно, замерев словно статуя.

– Стоп. Раньше ты рвалась в Мордвин, злилась, что я тебя «отсылаю», а теперь, когда ты здесь, ты злишься, потому что я тебя «прячу»?

– Я не злюсь, – без эмоционально сказала она, – Не злюсь.

– Что тогда? Я не понимаю!

– Просто теперь я бесполезна.

– Не говори так…

– Винсент, – она на секунду замерла и даже перестала дышать, – Посмотри правде в глаза: я привыкла бежать от проблем. Чтобы не заниматься вечными само копаниями, я даже память себе аннулировала, ты хоть понимаешь насколько это малодушно? Но, если вернуть всё назад, я бы снова повторила тот шаг, потому что мои мысли… они меня разрушают. Поэтому мне надо бежать, бежать даже ради призрачной цели, ведь если я на секунду остановлюсь… – она снова замолчала, – …Мне захочется обернуться и увидеть проделанный путь. Но мы ведь знаем, что я там увижу: горы трупов знакомых и незнакомых мне людей, которые умерли по моей вине.

– Лис… я буду давать тебе задания, у тебя не будет времени на самокопания.

– Как скажешь… – согласилась она слишком просто, а потом прибавила, – Я – списанное оборудование на очередь в утилизацию, пылящееся на верхней полке склада. Только сегодня выяснилось, что даже пыль сильно осесть не успеет, ведь очередь уже подошла: на дворе лето, а сегодня я познакомилась со своим убийцей.

Она осторожно двинулась к замку, двигаясь тихо, будто боясь издать малейший звук. Алиса явно не была настроена на разговоры, но Блэквелл не мог отпустить её одну. Прекрасно понимая, что ему сейчас нельзя находить рядом с ней из-за состояния близкого к потери контроля, он не стал идти за ней. Она скрылась за поворотом, и тогда Винсент спустил немного огня, что вырывался из него вместе с адреналином. Волна за волной огонь захлёстывал его, а сопротивляться бездушной, но соблазнительной стихии не хотелось. И вот он уже горел как факел, и это дарило наслаждение, гасило чувства. Он медленно шёл по мосту, нагревая каменную кладку, забыв обо всём, кроме огня, а воздух вокруг него плавился, источая жар.

Алиса стояла за углом, облокотившись на стену, и спокойно смотрела в чёрные глаза Архимага из полуопущенных ресниц. Личность, поглощённая стихией Огня, внезапно ощутимо уколола, и Блэквеллу стало стыдно за слабость. Несколько попыток унять огонь провалились, он смотрел в её глаза, а она никак не реагировала.

– Не волнуйся… – тихо сказала она, – Я не боюсь.

Алиса задрала платье и перелезла через парапет. Она посмотрела через плечо на Архимага, ожидая чего-то, а потом прыгнула с моста прямо в реку, впадающую в Крайнее море. Винсент больше не пыталась сдержать силу, он лишь как загипнотизированный последовал за своей подопечной. Будь он в обычном состоянии, он бы остановил Алису, но сейчас бремени разума не было, он лишь следовал зову.

Огненный маг упал в воду с высоты десяти метров, его окружили миллионы пузырьков кристально чистой солоноватой реки. Пламя угасло при соприкосновении с водой, и контроль постепенно возвращался. Блэквелл подплыл к Алисе, которая смотрела на него всё таким же отстранённым спокойным взглядом, и хотел было всплыть вместе с ней наружу, чтобы вдохнуть воздуха, но она остановила его. Она открыла рот, выпуская весь воздух, поднесла указательный палец к своему лбу, а потом к его, и он понял: она хочет что-то сказать. Убрав ментальную защиту, он услышал её мысли:

«Осталось ещё кое-что, что я могу сделать: помочь найти ключ к Стихиям»

«Как ты это делаешь? В воде не тонешь, падая с высоты, не разбиваешься, огонь тебя не обжигает…»

«Можно дышать любой стихией…»

«Огнём можно, но вода не мой элемент».

«Мы оба знаем, что вода тебе покорится. Мы видели это там, где я закончу свой путь. А теперь… просто впусти воду, словно это воздух!».

Воздуха уже не хватало, но желание дышать на секунду уступило тому чувству, что захлестнуло Блэквелла при упоминании о грядущем покорении Четырёх Стихий. Алиса стала наблюдать за Хозяином, он видел, как она ждёт от него попытку дышать, и он поддался на этот взгляд внимательных глаз. Винсент открыл рот и вдохнул воду так, как это делала она. Ему было не страшно захлебнуться, когда она была рядом, ему было без разницы что будет, он лишь следовал за ней без сомнений и раздумий. Вода показалась необычайно ласковой и заменила ему воздух. Алиса вновь коснулась своего лба, а потом его:

«Элайджа – Элементаль Ундин, но он не есть вода, а она не есть Элайджа. Стихии нейтральны, они отдают то, что получают. Полюби воду, и она полюбит тебя».

«А Квинтэссенция?» – поинтересовался он осторожно. Его сердце затрепетало от невероятной и интригующей атмосферы, что вновь воцарилась между ними. Каждый раз, когда он был с ней наедине, был уникальным и каждый раз как в первый.

«Она капризней, – ответила Алиса, немного подумав, – «У неё своя логика, свои правила. Она обидчива и злопамятна».

Девушка говорила о стихии, но это был применимо и к ней тоже. Блэквелл подплыл к ней ближе и взял её за талию:

«Но она умеет быть благосклонна и преданна, хотя понятие преданности у неё тоже уникально, она умеет находить путь там, где дороги стёрты, видит надежду, где её нет, не опускает руки тогда, когда все остальные ставят точку, идёт туда, откуда её гонят…»

Смотря неотрывно в глаза Алисы, Блэквелл медленно приближался к ней всё ближе. Сердце сбилось с ритма уже давно и теперь ныло от ожидания и волнения. Вода ласково играла с волосами Алисы, развевая их, как и ткань платья. Блэквелл почувствовал привкус крови от раны девушки, но он не стал отводить глаз. Он не мог больше ждать ни секунды, страстно желая вновь слиться с Алисой в том незабываемом сексе, что он был не в силах забыть. Его рука легла на шею рабыни в попытке притянуть ближе и поцеловать её манящие губы, но девушка внезапно оттолкнула его и попыталась всплыть. Винсент властно блокировал её попытки уйти от него, но без жестокости, а будто успокаивая и давая понять, что она в безопасности. Наконец, он прижал её к себе и поплыл вместе с ней к суше. Оказавшись на поверхности воды, он судорожно хватал воздух ртом, а потом тихо прошептал:

– Прости. Я голову потерял… показалось, что ты… – он заговорил тише, – Что ты позволяешь, что хочешь этого.

Она недоверчиво смотрела исподлобья, и шумно дышала. Неожиданно её руки оказались у него на талии, а сама она приблизилась к нему и томно посмотрела на его губы:

– Не показалось, – сорвалось с её губ, которые были уже совсем рядом.

Блэквелл прижал девушку к себе и впился в её губы с неистовой страстью. Поцелуй был бешенным, как и их ласки. Руки Алисы блуждали без стеснений и препятствий по телу Хозяина, она прижималась к его телу отчаянно, но ему всё равно этого было словно недостаточно, потому что он обнимал её ещё сильнее. Он взял её на руки и понёс на берег, не отрываясь от поцелуев.

– Да хрен с ней с сушей! – нетерпеливо сказал Блэквелл и, будучи по щиколотку в воде, положил девушку на песок и сел между её ног. Он достал нож из-за пояса и лезвием из Вечной стали порезал шнуровку корсета.

Алиса облегчённо вздохнула и посмотрела на Винсента провокационно и совершенно бесстыдно. Она приподнялась на руках и села, сбрасывая с себя лишние детали одежды, а потом подобралась к застёжке штанов мужчины и успешно её одолела. Блэквелл был готов и по откровенному взгляду Алисы понял: готова и она. Он резко навалился на девушку, опрокидывая её на песок, и вошёл в её плоть без церемоний. Алиса изогнулась под ним дугой с томным шёпотом, переходящим на жалобный стон:

– Боже… о боже!

В её голосе была мольба, что завело Блэквелла до предела. Он плавно качал бёдрами, входя глубже и глубже, пытаясь довести Алису до стонов, но она себя старательно сдерживала, закусывая губу. Она делала своими бёдрами движение на встречу, а ногами обнимала его талию, с каждым толчком прижимаясь сильней. Её руки притянули его лицо к себе, он чувствовал её дыхание на своей коже. Блэквелл задвигался быстрее и жёстче, а потом почувствовал, как Алиса впивается ногтями ему в спину и изгибается под ним дугой, давая проникнуть максимально глубоко. Он чувствовал напряжение во всём её теле – она была натянута как струна, каждая её мышца откликалась на его участившиеся движения.

– Винсент… – прошептала она с закрытыми глазами.

Звуки собственного имени из уст жаждущей ласк Алисы заставили его тело буквально вибрировать, и тогда он не смог больше сдержаться и кончил со стоном, а вода вокруг ощутимо вздрогнула, давая большую волну прочь от берега, где лежали любовники. После нескольких уже медленных финальных движений Блэквелл прижался к ней, восстанавливая дыхание. Она целовала его шею и обнимала, гладила его мокрые волосы, пока он лежал на ней без слов.

Винсент нашёл в себе силы заговорить:

– Ты не кончила.

– Оргазм для электрического мага в воде – не самое безопасное решение.

– Верно. И всё же прости…

– Не стоит извиняться за то, что любой другой мужчина счёл бы за вершину своей сексуальной карьеры, это было божественно! – прошептала она восхищённо и прикрыла от удовольствия глаза.

Но ему всё равно было не по себе от эгоизма, что он проявил в такой момент. Он виновато улыбнулся и начал целовать шею Алисы.

– Ты себя лучше чувствуешь? Я про наше раннее мероприятие… – спросил он деликатно, – Лучший способ справиться со стрессом – это пуститься во все тяжкие! Бой, алкоголь, наркотики… но неизменный лидер по снятию напряжения – секс.

– Тогда я понимаю почему вы, Милорд, такой ходок по женщинам… – мурча прошептала она.

Блэквелл резко отстранился, привстал на руках и лёг рядом на песок, глядя в небо хмуро.

– Я что-то не то сказала?

– «Милорд». Это не тот момент, когда меня надо так называть.

– Ролевые игры в равенство?

– Алиса, я не шучу, – он серьёзно на неё посмотрел.

– И какой в этом смысл? У вас такая договорённость с вашими любовницами?

– Ну допустим!

– А на самом деле?

– Чёрт! – выругался он, – Мне не нравится трахать тебя как шлюху или рабу, ясно?

– Не нравится…?

– Если бы я хотел тебя просто трахнуть, то сделал бы это сразу. Мне нравится получать отдачу, понимаешь? Ради этого я готов ждать, готов терпеть твои капризы и то, как ты меня динамишь!

Но Алиса ничего не ответила. Они лежали пару минут и смотрели вверх, где над ними возвышался акведук.

– Вам пора, – констатировала Алиса, но Блэквелл и так это знал.

– Я испортил тебя, твоё отношение к сексу…

– Вы всё равно уйдёте, зачем притворяться? – жёстко спросила она.

– Уйду, – он натянул штаны, застегнул ремень и встал на ноги, смотря на Алису безжалостно, – Я не скрываю этого, как и того, что всегда возвращаюсь. Мордвин мой дом, но и твой тоже. Мы не избавимся друг от друга раньше срока, Алиса, советую смириться, ведь я мало того, что твой Хозяин, но ещё и твой Хранитель, о чём ты сама позаботилась. Страх, расчёт, ненависть или брезгливость к моему брату – что бы тобой в тот момент не двигало, связь прочнее сложно придумать: я владел твоим телом, ты доверила мне свою силу, – он сел на корточки и приблизился к ней, говоря тихо, но со сталью в голосе, – Всё, что у тебя осталось – душа. Ты будешь большой дурой, если продашь её, или одолжишь кому-то.

– Уходи. У-ХО-ДИ! – вкрадчиво сказала она сквозь зубы.

Винсент ещё несколько секунд проницательно смотрел в её глаза, а потом телепортировался, рождая в воздухе всполох огня.

Глава 27

Сегодня начался новый отрезок в моей истории в Мордвине, который приближал меня к итоговой битве так близко, что я очень остро это почувствовала. День начался рано с того момента, как я в полудрёме увидела озадаченное лицо своего Хозяина, сидевшего на краю моей постели. Он был сильно взволнован, морщина залегла на его лбу. Я запомнила те события вспышками, поэтому следующей вспышкой были лица Наместников крови, что смотрели на меня, словно на мясо.

Ещё вспышка: в этот раз буквальная, та, что сотрясла воздух и изверга из пустоты мертвоходящее существо с чёрными демоническими глазами. Некромант играл на публику блистательно, сцеплялся с Хозяином в словестной перепалке, но я точно знала, что ни на одну секунду он не терял меня из поля зрения. Это знакомство было роковым для меня в буквальном смысле, я знала, что он убьёт меня не в этот день, но через какое-то время. Я столкнулась лицом к лицу со своей грядущей смертью, и Бог свидетель как тяжело было держать себя в руках.

Дальше вспышки были частыми, но не яркими: Наместники оживлённо спорили, делили меня как что-то неодушевлённое, а изумрудные и чёрные глаза двух совершенно разных братьев наблюдали за мной неотрывно. Я давно сделала свой выбор, оставалось только придумать, как его воплотить в жизнь, ведь всё висело на волоске. Я встретилась взглядом с Хозяином и вспомнила ради кого я живу, я вдруг так чётко вспомнила его прикосновения, его властные руки и хриплый шёпот, его огонь, и поняла, что если не испытаю это снова, то жить мне не за чем. Я могла выиграть время, чтобы побыть с ним, и карта к этому сокровенному дару была на его теле: та метка, что я не могла забыть. Этот Сигил был самым вопиюще сексуальным рисунком на его теле, потому что шёл вдоль его рельефной груди, по накаченному животу к паху, переплетая все метки.

Я чётко помню каждый момент, когда наша связь становилась ещё прочнее. Он покорил моё тело Лимбо без спросу, но по умолчанию я сама согласилась, душу я отдала ему сама в одностороннем порядке, а потом призвала, чтобы отдать силу, и он взял ответственность за неё с готовностью.

…Следующая вспышка была уже на акведуке, когда мы выбрались с туманного острова. Спор Алекса и Винсента был не ко времени, потому что меня трясло изнутри, но Винсент меня удивил, когда разрешил Вуарно пожить два дня в своём поместье, чтобы сходить на могилу к старшей сестре Пенелопе. То был поступок с большой буквы, потому что именно этот момент стал началом чего-то нового. В те секунды всё мои мышцы сгруппировались от какой-то положительной волны энергии, я не знала к чему это ощущение, но оно ещё даст о себе знать.

…Вспышка.

Помню, как увидела в Винсенте огонь, что был в его глазах и растекался по его коже. Я поняла две вещи: я ещё могу кое-что сделать, а именно показать ему то спокойствие, что дарит вода, и ещё я невероятно хотела вновь принадлежать ему.

Он без труда понял суть новой стихии, первый шаг к управлению водой был положен, он даже заговорил так, будто хорошо понимает и Квинтэссенцию, но скорее всего я себя очень жестоко обманываю.

А потом он взял меня. Звериный секс прямо на берегу реки: короткий, но очень чувственный. Я снова чувствовала его в себе, мне ужасно хотелось плакать от отчаяния: ведь для меня это было очень важно, а для него лишь ещё одна интимная связь. Но какая!

Слёзы рвались наружу, но плакать при нём я не могла. Зная, что он всё равно уйдёт, я попыталась сделать это менее болезненно, но не вышло. Была грубее, чем нужно, он вряд ли это заслужил. Я стала неадекватной в последнее время, сухой и слишком чёрствой. Я гоню от себя поганой метлой мой источник чувств – его, потому что боюсь проявить рядом с ним слабость или повторить ситуацию с Артемисом.

Винсент и так видел слишком много моих слёз, видел моменты моего сомнения, мою тревогу и страх. Я с такими усилиями зарабатывала себе репутацию в его глазах, и сейчас всё на гране провала, а может, уже рассыпалось вдребезги, ведь теперь я стала завсегдатаем скамьи запасных.

Да это ёбанный пиздец!

На этой не счастливой ноте, которая возникла исключительно по моей вине, я встала из речной воды и пошла к замку.

Шли дни, солнце вставало и садилось так, как должно, я делала то, что должна, но понимала: в один момент меня не станет, а солнце так и будет вставать, а потом садиться. День за днём всё будет идти своим чередом и надо бы радоваться каждому моменту, каждому рассвету, каждому биению сердца, пока я свидетель жизни. Упущенная возможность страшнее неудачи: ведь попытки не было. Трусость перед грядущим уступила гармонии, которую дарит энергия, струящаяся из Колыбели Стихий, замок открыл мне свои секреты и слился с моей душой.

Мы с Артемисом и моим отрядом в один из дней тренировались до бессилия. Они показывали невероятный результат, сейчас многие из них уже поднялись магическим уровнем выше, а что касается боевых навыков, так это предмет моей гордости. Мне интересно с ними, бои стали действительно серьёзными и энергоёмкими, на полной отдаче.

Атмосфера боя… Она захватывающая, будоражащая, азартная… как хороший качественный рок, с бешеными ритмами и басами. Люди!!! Авторитетно заявляю: Оторвите жопу от офисных стульев и бегом ЖИТЬ!

Интерес появился не только у меня, мои ребята привлекают и другие военные подразделения. Они смотрят за нашими поединками и иногда даже участвуют. Правда одно плохо: из меня сейчас выходит только командир и наблюдатель, потому что рана от Вечной стали затягивалась очень медленно, а без ног мне грош цена.

Приняла душ, спустилась поужинать, долго ковыряла в тарелке, гоняя по ней еду.

– Али, привет! – внезапно прозвучало над ухом.

А не успела повернуться, как меня прижали к себе руки моего Дрейка, который всё это время ездил вместе с Хозяином.

– Дрейк… – улыбнулась я, – Когда ты вернулся? Как? Я тебя через купол не пропускала.

– Телепортация! – гордо сказал он, – Мы с Герцогом прибыли десять минут назад.

Ёкнуло сердце. И так каждый раз, когда Винсент осуществляет передвижения ближе или дальше от меня.

Дрейк сел рядом и положил себе в тарелку еду, хотя будет уместнее «навалил». Через минуту зашёл Винсент, присоединившись в трапезе абсолютно молча, лишь кивнув мне холодно в знак приветствия.

Аппетит вообще пропал, но и уходить я не хотела.

– Как новенький? – с набитым ртом спросил мой друг, имея ввиду Дэна Рида.

– Хорошо, – без особого энтузиазма ответила я, – Ладит со всеми, кроме Артемиса.

– Ну конечно! – со смехом комментировал он, – Риордан ведь наша ревнивая звезда! Ещё и истерики устраивает, когда ты уделяешь новенькому много внимания, да?

– Не без этого. Новенького зовут Дэн. Дэниэл Рид Риджерс. Привыкай.

– «Риджерс против Риордана»! – мечтательно посмотрел в потолок Дрейк, запихивая в рот кусок помидора, – Эпическая битва за благосклонность Леди Алисы!

Внезапно Дрейк обжёгся чаем, а я невзначай взглянула на Хозяина, который тем не менее выглядел спокойно. Он без спешки резал мясо на кусочки и спокойно пережёвывал, глядя исключительно по сторонам и к себе в тарелку.

– Да ладно ты… – продолжала я эту странную беседу, – Риджерсу никогда не стать Артемисом.

– Почему? – вдруг вмешался Хозяин, очень внимательно на меня глядя, – У него бешенный потенциал.

– Не больше, чем у Артемиса.

– Это субъективная оценка неравнодушной женщины.

– Это объективно.

– Ой ли? А ну-ка охарактеризуй тогда мне Рида. Объективно! – Блэквелл перестал есть и замер, словно перед прыжком, сверля меня взглядом, от которого слова перестали складывать в предложения, но я сё же сделала усилие:

– Воин категории гамма, с перспективой до альфы, – начала я под пристальным наблюдением, – Усидчив, крайне наблюдателен, в ближнем бою идеален и по оборонительной части, и по наступательной. Способен к самостоятельным действиям, правда заносчив и слишком самоуверен. Не бросает начатого, целеустремлённый и гибкий в плане мышления. Способности к переговорам, но только если справится с амбициями, которых непомерно много, так же очевидная перспектива управленческой деятельности из-за дара держать в голове мелочи и систематизировать их, но это управленец не слишком высокого ранга. Пригоден для разведки, но лишь в качестве временной меры. – я подняла глаза на Хозяина и увидела сдержанный кивок, что было знаком согласия, и перешла на более скользкую тему, – Маг пятого уровня с перспективой до третьего.

– Ну, допустим, – медленно проговорил Хозяин, – Теперь характеристика Риордана.

И тут речь меня всё-таки подвела, как и мысли. Потому что…

… Потому что я не могу быть объективна к Артемису. Я попринимаю его на уровне шестого чувства, я чувствую его не простыми бабьими сантиментами, а как-то… иначе.

– Алиса! – подогнал меня Хозяин требовательно, – Я жду.

– Воин бэтта с перспективой до категории альфа, – начала я по шаблону, судорожно подбирая слова, – Оборона, наступление – почти идеальны, наблюдателен, изворотлив, гибок, подстраивается под обстоятельства. Обладает стратегическим мышлением… прирождённая ищейка, перспективный агент особой службы с широким спектром назначения, не пригоден для управления, хотя может справится с этой задачей на энтузиазме, но только на непродолжительных сроках. Заносчив и подвергает приказы вторичному осмыслению… – тут я запнулась, потому что не могу говорить честно. Артемис ведь очень своенравен и катастрофически непредсказуем в последнее время. Он самостоятелен, автономен даже от меня, что уж говорить о Герцоге, – Маг третьего уровня, с перспективой…

Я не успела продолжить, потому что меня оборвал Винсент:

– Без перспективы. Третий – его потолок.

Не знаю почему я заговорила про перспективу, ведь отчетливо вижу, что Артемису не светит магия в больших объемах: он создан не для этого.

– Я жду фразу «Я была не объективна». – продолжал свой напор Хозяин, – Твой Риордан – ходячая проблема, но ты возишься с ним как зачарованная. А теперь вернёмся к вопросу: почему Риду никогда не стать «Арти, моим милым Арти, которого я люблю до рыгания радугой»?

Дрейк засмеялся, но мне было не до шуток:

– Мы говорим о рабочих отношениях или о личном? Потому что никому никогда не стать «моим милым Арти», потому что Арти для меня есть и будет одним единственным и лучшим. Всегда. – я сделала паузу, – Вообще-то совершенно не важно о какой сфере отношений мы говорим, потому что у меня есть очень краткие характеристики для обоих, где Рид талантлив, перспективен, эффективен, но тем не менее заменим, а Риордан ещё короче: незаменим.

– Ты говоришь, как женщина.

– Судя по первичным половым признакам, вы попали в точку своим блестящим предположением, Милорд. Очевидно, что Рид не случайно оказался в моём отряде, и это не «я просто хочу, чтобы он был при Мордвине», потому что у вас зуб на Риордана, и таким мягким способом вы решили незаметно заменить одного другим, но я повторяю: Артемис незаменим.

Хозяин хищно прищурившись смотрел на меня и почти не двигался, а на Дрейка я вообще не смотрела, потому что была занята спором.

– Незаменимых не бывает! – рыкнул Блэквелл и этим самым утвердил моё предположение.

– Неужели? И кем заменить Винсента Блэквелла? – вырвалось у меня, и я об этом пожалела, потому что мощной рукой он со всей силы ударил по столу, отчего трещина расползлась по толстой деревянной столешнице.

– Дрейк, – сквозь зубы позвал Блэквелл, – Выйди и дверь закрой.

Мой друг поспешил выполнить приказ, тревожно на меня глядя. Мы остались одни и тогда Хозяин привстал, опираясь на сломанный стол и перенёс свой вес ко мне ближе, отчего я видела в его глазах борьбу с поглощающей его разум магией:

– Я смотрю твои суицидальные наклонности никуда не исчезли! – зло произнёс он, – Не смогла убить себя своими руками, поэтому решила систематически раздражать меня, чтобы я сам тебе шею свернул?

– И кстати, это гениальная мысль… – не унималась я.

– Ничего не выйдет! Мы давно выяснили, Алиса, что вместо непосредственного воздействия на тебя, я просто щёлкну по носу твоего «Арти» до кровоизлияния в мозг – и убью двух зайцев одновременно!

Он прав, это работает. По-прежнему!

Холодная волна захлестнула меня, когда я вспомнила как больно, как Артемис подвергается опасности. Я закрыла ладонями лицо и начала медленно дышать, пока горячей ладонь не коснулась моей руки:

– Спусти ток, – прозвучало уже другой интонацией, – Алиса, быстрее спусти ток…

Он уже сидел напротив меня всецело сосредоточенный на моей руке, кисть которой посинела.

Дело не в токе. Ток лишь разгоняет кровообращение, но недуг заключается в Некромантии.

– Позже, – я почему-то мягко улыбнулась, а Хозяин… стал растерянным.

– Не говори, что это уже не помогает! – его голос захрипел.

Нет, конечно не скажу. Я не хочу говорить на эту тему, поэтому смотрю на трещину на столе, который, наверно, простоял в Мордвине лет двести не меньше:

– Хороший стол, – начала я, – Надо починить.

– Вряд ли ему что-то поможет… даже если укрепить его внизу, то выглядеть это будет ужасно.

– А мне почему-то кажется, что вам по силам сделать это.

– Будь он из железа, я бы расплавил его и перековал… – смущённо улыбнулся он, – Но это дерево.

– Деревьями управляют маги Земли, всё верно. Вам, как Саламандре, противоположна стихия воды, освоение которой для вас противоестественно, но вы сделали это без труда, поэтому Земля для вас – раз плюнуть.

Уголок его рта дёрнулся в полуулыбке, и он задумчиво положил руку на старую столешницу, с трепетом проводя рукой по трещине. Я видела его попытки воздействовать на дерево, но это всё было неправильно, потому что он в корне не понимал того, что должен сделать.

– Не выходит… – снова улыбнулся он и… румянец на его щеках вызвал во мне странную бурю эмоций.

– Может быть не нужно сдерживаться?

Он перестал улыбаться, потому что так сильно себя боялся.

– Плохая идея, искорка. Я зол на тебя, а ты и так не здорова. Да и может зайти Линда, а ты же знаешь, какое…

– … Какое слабое у неё сердце? Знаю, но не нужно себя бояться, ведь я вас не боюсь, а Линду… я в обиду не дам.

Он по-прежнему смотрел на меня, будто ожидая чего-то, а я снова увидела, как зрачок лопается и выпускает черноту. Винсент сжал зубы и часто задышал, смотря на меня взглядом Архимага. Он сидел спокойно, даже слишком, отчего у меня пробежал холодок по спине:

– Милорд?

Он отреагировал на мой голос лёгким кивком и перевёл взгляд на трещину в столе:

– Я всё ещё не знаю, как это сделать.

– Главное, чтобы была мотивация…

– Она есть, – задумчиво произнёс он, – Но я никогда не понимал эту стихию… я никогда с ней даже не сталкивался. Элайджа играл с водой на моей памяти, папа с воздухом, к огню у меня лежала душа с пелёнок, но… земля?

– Земля самая невозмутимая, – начала я и почему-то улыбнулась, – И самая осязаемая, – я положила руку ему на щетинистую щёку, – Упрямая и жестокая, но очень понимающая. Земля не отвергает, воспринимает вещи реально и даёт шанс, даже когда, казалось бы, момент упущен. Растение может ожить, даже когда выглядит мёртвым, только если одна единственная клетка в нём осталась живой.

Винсент улыбался и тёрся щекой о мою ладонь словно кот. Зловещий кот с чёрными глазами с жёсткой щетиной, вместо мягкой шерсти.

– Ты так говоришь о стихиях… – сказал он урчащим голосом, – Можно заслушаться.

– Можно, но стол от этого сам не срастётся.

Он не отрывая от меня глаз положил свою руку на стол очень мягко, и я послышала скрип дерева. Я пропустила всё чудо магии земли, потому что не могла отвести своих глаз от уверенных глаз мужчины, который когда-то вторгся в мою жизнь и всецело ею завладел.

Стол был цел, а в воздухе была энергия, которую я никогда раньше не ощущала, вдыхая его вместе с запахом дерева, я очень хотела поймать и запах Хозяина.

– А теперь… – начала я, – Возвращаясь к нашему спору, отвечаю на свой же вопрос: кем заменить Винсента Блэквелла? – я выждала паузу и увидела, как у моего Чеширского кота с дьявольским взглядом появилась морщинка между бровей, – Ответ: никем. Ни одному человеку во всех мирах не по силам то, что можете вы. Вы незаменимы, вы уникальны.

Он не улыбался, но и не хмурился больше, а просто смотрел на меня.

– Мой Лорд! – послышался голос Франческо в дверях. Слуга говорил нерешительно, потому что видел чёрный взгляд Архимага.

– Да Франческо? – отозвался Блэквелл.

– Дело срочное.

– Говори.

– Личное…

– Я слушаю!

Снова складка между бровей и снова раздражение в голосе, но уже обращённое не ко мне.

– Матильда Эванс беременна.

И тогда мой Герцог побледнел, как это делают мужчины, которым в окно стучит клювом аист со свёртком, где лежит нежданный ребёнок.

Глава 28

Блэквелл нервно скинул с себя походный плащ, скомкал его и кинул Франческо вместе с хлыстом. Он взял стул и поставил напротив кровати, на которой лежала Матильда с холодным компрессом на лбу. Сьюзен то и дело кружилась вокруг, измеряя температуру и умывая девушку, кожа которой то и дело покрывалась испариной.

– Сью, разбуди её, – тихо приказал Блэквелл, и рыжеволосая девушка посмотрела через плечо на Хозяина:

– Извините, мой Лорд, но не время для разговоров. Она очень слаба.

– С чего вдруг?

– Плод отнимает очень много сил. Беременность сложная, Матильда может умереть.

– Разбуди, – властно повторил он, – А потом оставь нас.

Сьюзен больше не стала перечить, лишь недовольно засопела и выполнила приказ. Когда дверь за ней закрылась, Блэквелл повернулся к лежащей девушке и холодно посмотрел в её изнеможённое лицо.

– Лорд Блэквелл, – учтиво произнесла она и даже попыталась кивнуть. Голос звучал сильнее, чем ожидал Герцог, а в глазах не было страха.

– Ты прекрасно понимаешь, что происходит, – вслух сделал вывод он, – Хорошо, значит дело пойдёт быстрее.

– Я не отдам своего ребёнка. Я свободна, он принадлежит мне.

– Как тебе удалось забеременеть?

– Упорством, – холодно произнесла она, – Вы не представляете, сколько ваших детей я выкинула и какой ценой.

– И какой?

– Каждый раз после выкидыша я сидела в ванной трупом.

– И никому не говорила?

– А смысл?

Блэквелл тяжело вздохнул и потёр виски. Не открывая глаз, он заговорил медленно и вкрадчиво:

– Знаю, ты думаешь, что раз ты свободна, то можешь мне сопротивляться, но мы всё равно придём к тому, что я заберу у тебя плод.

– Да-да, – хрипло усмехнулась она, – Вы же всегда всё знаете, и ещё одно «Я так решил» должно меня переубедить.

– И переубедит.

– Вряд ли.

– Давай иначе: зачем тебе этот ребёнок?

– Это единственный шанс стать кем-то.

– Ну, знаешь, я почему-то не удивлён! – он искренне улыбнулся, – Ещё одна история об амбициозной безродной женщине.

– Ничего вы не знаете!

– Да? – он смочил компресс в холодной воде, выжал его и положил на горячий лоб, – Я про тебя очень много знаю, Матильда, у меня работа такая. Но хуже то, что я был однажды женат на такой женщине, но ты ей и в подмётки не годишься, – он усмехнулся, – Не сказать, что я был очень сильно влюблён – вовсе нет, но было в ней что-то интригующее. История простая: она залетела, я женился. Сначала не понимал, что происходит, честно, но, когда её пузо меня пнуло… – он улыбнулся, – Я скакал от счастья.

– И зачем мне это знать?

– Ниэлин была не из аристократии, но амбициям границ я так и не нашёл по сей день. Как выяснилось позже, она забеременела от меня по предварительному сговору с Некромантом, который обещал ей в обмен на моего ребёнка титул, деньги, признание – всё то, о чём мечтала Ниэлин. Смешно то, что это у неё уже было с момента, как я на ней женился, но… я бы никогда не допустил её до власти, ведь мной сложно манипулировать. Когда мой сын появился на свет, я испытал две недели счастливого отцовства, до тех пор, пока Ниэлин неожиданно не отдала Феликса Грегори Блэквелла моему брату. Он провёл ритуал и использовал тело моего живого сына для того, чтобы восстановить своё, ведь Некромант… рассыпается от гниения. Его тело может восстановить лишь что-то очень сильное, например, ребенок с геном Элементаля. – Блэквелл говорил спокойно, но в его глазах была неимоверная боль, – В общем-то я уверен, что ты знаешь о судьбе твоего ребёнка, Матильда, ведь ты пошла по тому же пути, но… – он сделал паузу и посмотрел ей в глаза, – Ты можешь ещё всё исправить.

– И что мне за это будет?

– Вижу, что передо мной не будущая мать с добрым сердцем, а дипломат. Хорошо… – он хрустнул шеей, – Тем лучше. Я просто вырежу твоего ребёнка и заберу. Ты не получишь ничего, ни-че-го.

Плечи Матильды затряслись в плаче, она начала кричать и мотать головой из стороны в сторону.

– Нет! Вы этого не сделаете!!!

– Ещё как сделаю, ведь я так решил.

Он встал, убрал стул и пошёл к двери, где уже ждал Франческо:

– Ты, Франческо, теперь приставлен к ней. Будешь прятать её из одного места в другое, согласно графику, который я отдам тебе лично. Никто не будет знать места, где она окажется завтра, никого к ней не пускать, пусть наслаждается своей беременностью до тех пор, пока я не решу, что с ней делать дальше.

– Мой Лорд, – начал слуга, – У неё сложная беременность, мне нужна помощь!

– Да… нужна. – нахмурился Блэквелл, закрыл глаза и тихо прошептал, – Алиса, мне нужна Линда.

Не прошло и минуты, как Алиса телепортировалась вместе с Линдой:

– Давно вы так не делали, Милорд, – спокойно сказала она и присела в реверансе, – Я даже отвыкла.

– Вынужденная мера, – ответил он и обернулся к Линде, которая скоромно стояла и не смела заглядывать в его глаза. Он подошёл к ней и неожиданно для Франческо и Алисы обнял её, – Мне нужна твоя помощь. Не смел бы тебя просить, но я знаю, что ты одна справишься с этим так, как мне нужно.

Он тихо и ласково шептал эти слова маленькой пухлой женщине, которая ответно обняла его и крепко к себе прижала.

– Только попроси, мой мальчик.

– Франческо тебе всё объяснит, будете путешествовать на моём ортоптере.

С этими словами он взял Алису за плечи и вытолкал из спальни, а она как завороженная смотрела на Матильду, которую била истерика.

– Не упрямься, пошли, – буркнул он, почувствовав сопротивление девушки, – Поговорить надо.

– Задание?

– Да. Будешь раз в два дня перемещаться, согласно графику, чтобы проследить за Матильдой.

– Почему я, а не вы?

– Нет уж, уволь.

Алиса смотрела на него холодно:

– Офигенно, что я не согласилась стать инкубатором для Элементалей, а то сейчас бы тоже переехала жить в небо с вашими шестёрками.

– Много ты понимаешь, – огрызнулся он.

– Некоторые вещи очевидны, ведь вас при взгляде на свою беременную любовницу конфузит.

– Так и есть.

– Я разочарована, – просто сказала она.

И тогда он резко вжал Алису в стену и с чувством зашептал ей на ухо:

– Я борюсь с желанием перерезать этой суке горло, поэтому не зли меня.

– У меня ощущение, что я вижу вас впервые в жизни. Герцог, которого я знаю, ответственный и своего ребёнка не бросит.

– Я бы никогда не бросил своего ребёнка, Алиса, – шептал он ей гневно, – Но ребёнок Матильды не от меня, хотя моя кровь в нём, безусловно, будет.

Девушка поражённо подняла на него глаза:

– Быть не может! Элайджа? Как эта отрыжка преисподней может оплодотворить женщину, будучи даже… не вполне человеком?

– Я не знаю, не знаю… у Вон Райнов наверняка в рукаве повивальные жрецы. Я знал, что Матильду вербуют, но не думал, что она нужна именно для этих целей.

– Однако… – начала Алиса задумчиво, – Ирония судьбы в том, Милорд, что вы просили у вселенной наследника-Элементаля, получите-распишитесь.

– Сомнительно. Это ведь сын демона.

– Я ведь чувствую Некромантию, – не унималась она, – Я могу пойти и проверить есть ли она в Матильде.

Он серьёзно на неё посмотрел и отстранился, давая ей свободу действий:

– Проверь. Я хочу знать наверняка, потому что если ребёнок в отца, то я убью его в утробе матери.

Алиса зашла в спальню Матильды, целенаправленно двигаясь к кровати. Сьюзен нервно хлопнула крышкой кастрюли, из которой наливала бульон для беременной девушки:

– Алиса, ну ради бога! Она только успокоилась, а вы опять её до истерики доведёте! Ты хоть представляешь, как тяжело её стабилизировать?

– Прости, Сью, – искренне извинилась Леди Лефрой, но траекторию не изменила. Она села на край кровати и заговорила с Матильдой, которая открыла глаза и сжала зубы, – Не советую сопротивляться, – ласково заговорила Алиса с Матильдой самой дружелюбной и успокаивающей интонацией, которая всегда действовала безотказно, – Расслабься и отдыхай.

В это время Алиса положила руки на живот Матильде и закрыла глаза, медленно дыша. Она водила рукой некоторое время, дотронулась рукой до лба, отчего Матильда облегчённо выдохнула:

– Какая холодная… – прошептала она.

Через минуту Алиса уже стояла перед Хозяином с задумчивым лицом:

– Я ничего не смыслю в беременности, но в магии разбираюсь, и ребёнок от Некромантии чист.

– Ну и как это возможно? Как Некромант мог зачать ребёнка, чистого от Некромантии? Это даже звучит парадоксально. Идеи есть?

– Вообще-то есть! – внезапно сказала Алиса, – По срокам ведь сходится, Милорд… его зачали, когда вы дали Матильде свободу, а это…

– Да ладно! – поражённо воскликнул Блэквелл, – Это было, когда меня похитили!

– Именно. Паразитом из вас качали жизненную энергию, поэтому Некромант скорее всего был больше похож в тот момент на живого, благодаря вам.

– …Я отчетливо помню, как Стисли был дан приказ меня не убивать, но не сказано зачем. Всё сходится.

– В защиту этой версии скажу, что Элайджа того и гляди распадётся. Алекс не зря спохватился приобрести кристаллы для защиты своего тела, Некроманту срочно нужна новая оболочка.

Блэквелл отвернулся к окну и скрестил руки за спиной, и Алиса невольно улыбнулась, ведь знала, что это значит.

– Вы всё решили… – заключила она вслух, и он кивнул, – Жду указаний, Милорд.

– Возвращайся домой со Сью. Ей нужно найти помощницу, которую она будет обучать. Собери вещи Линды, лекарства, и всё, что понадобится Матильде в пути. Как я и сказал, ты будешь проверять её каждые два дня. Если этому ребёнку суждено появиться на свет, то он будет моим.

– Если он будет вашим, то почему бы вам не проверять его мать вместо меня?

– Я буду воспитывать ребёнка человека, который убил моих родителей, жену и друзей, сожрал моего сына и разорвал мир на две части. И, как бы я ни старался, рано или поздно этот ребёнок улыбнётся маниакальной улыбкой моего брата, а может даже убьёт меня или близких мне людей.

– Помните, что я говорила? Полюбите стихию, и она полюбит вас.

– Не время для уроков, Алиса, – серьёзно сказал Блэквелл, – Я не буду навещать Матильду. Это в конце концов опасно тем, что я психану и сорвусь, а у неё нет иммунитета, который есть у тебя. Иди.

Алиса присела в реверансе и исчезла с недоброй улыбкой.

Глава 29

Я готова долго говорить про необыкновенное по красоте кладбище Северного Сакраля: надгробия украшены скульптурными композициями, которые превращают меня в одну большую мурашку. Их красота совершенно особенная – она пугает и завораживает одновременно, но я не боюсь мрачных красок, я вижу в них своё уникальное унылое очарование. Статуи настолько натуральны, что если выключить цвета окружающего мира, то создаётся впечатление, что каменные изваяние живы. Каждая деталь мимики высечена с такой правдоподобностью, что это пугает и завораживает одновременно.

Я наслаждаюсь мрачной тишиной этих мест, поэтому часто сюда прихожу, чтобы побыть наедине со своими мыслями, да и для утренней пробежки лучше места не придумаешь.

Хозяин, как и обещал, нагрузил меня по полной! Больше всего возни с Матильдой, которая того и гляди станет постоянным обитателем кладбища, из-за конфликта магии с плодом.

Ничего, выживет.

– Она на удивление живучая… – задумчиво сказала я, когда Сью проверяла мою рану от вечной стали.

– Кто бы говорил, – улыбнулась рыжеволосая голубоглазая девушка, снимая шов, – Постарайся ещё пару дней не давать нагрузок.

– Сью, я только бегаю.

– Алиса… – нахмурилась она, – Ну почему ты такая упрямая!

– Я и так жертвую тренировками, а это важно. Так что ещё два дня только бег, а потому я начинаю возвращаться к привычным нагрузкам.

– Ладно… – согласилась она, но по сути у неё просто не было выхода, – Линде что-нибудь нужно? Я соберу.

– Пока всё есть…

Она снова нахмурилась:

– Я всё же соберу несколько запасных зелий, если ты не против. И ещё один способ снять конфликт магии…

– Линда об этом знает?

– Скорее всего знает, но не прибегнет к таким методам.

– Почему? Что за метод?

– Да на самом деле ничего особенного, просто она за естественное течение магии. Ты же знаешь магию крови, Алиса, кровь – отличный носитель энергии.

– И?

– Просто если плод слишком силён для матери, нужно увеличивать её магию. Всё просто. Раз уж Герцог не хочет, чтобы Матильда постоянно находилась в Мордвине, что очень бы ей помогло, тогда уж надо хотя бы снимать плазму крови сильного мага и прививать её Матильде.

Вместо рассуждений я протянула Сьюзен левую руку:

– Бери сколько надо. Группа первая, резус…

– …Отрицательный, – невозмутимо закончила за меня она, а когда я недоверчиво нахмурилась, то объяснилась, – Ты вряд ли знала, но три четвёртых населения Сакраля – резус-отрицательные, остальные – положительные, то есть не маги. Обратно пропорционально в Ординарисе, где лишь…

– …15% населения моего мира с отрицательным резус фактором. То есть эти 15% – маги?

– Ну… – она задумалась, – Скорее они способны к магии, но может случится и так, что энергия в них так и не откроется. История крови очень интересная, сам факт наличия отрицательного резус-фактора называют у нас, у асклепов, «звёздным посевом» или «вмешательством богов».

– Но ведь этот резус – рецессивный признак, разве нет? То есть маги вырождаются?

– Это видно невооружённым глазом, – грустно улыбнулась она, – Взять хотя бы сложность зачатия у магов высоких уровней! У них ведь много детей не бывает… магическая элита редеет, а остаются лишь какие-то выродки, неспособные ни к чему.

– Но это не похоже на естественный отбор, Сью. В чём смысл?

Она пожала плечами и засопела:

– Я бы рада дать тебе ответ, но у меня недостаточно для этого знаний.

Кто бы мог подумать! Это было для меня открытием, которое, казалось бы, лежало на поверхности и было до боли очевидным, но я почему-то этого не замечала.

Сью отделила плазму от ферментов, и на следующий день Линда, возмущаясь и чертыхаясь, ею воспользовалась. Аргументы против этих действий были до крайности невразумительными, меня разве что еретичкой и богохульницей не обозвали, это было даже забавно. Я всё-таки отстояла необходимость применения своей плазмы, отчего Матильде стало лучше. Она начала нормально есть, да и выглядеть стала куда бодрее.

Идиотизм.

А потом произошло страшное. Дрейк отправился на помощь Марку, и они оба попали в передрягу прямо в воздухе. Я ни разу не слышала о воздушных нападениях, но на ортоптер Марка напали такие же ортоптеры, о чём я получила краткий отчёт Дрейка:

«Мы летели над морем, Али, и нас настигли в нейтральных водах. Три небольших ортоптера окружили нас, и это странно, потому что, если бы они хотели нас просто убить, то сделали бы это сразу. Когда они поняли кто мы, то сильно удивились и начали обстреливать, но мы вырвались. В итоге, конечно, нас подбили, но мы хотя бы дотянули до Форта Браска, где Тагри нас принял немедля и спрятал, но Марк сильно пострадал. У него сломан позвоночник и несколько рёбер, я отделался лишь простреленным лёгким».

Нападение в небе было неслучайно. Искали ортоптер, но явно не с Марком и Дрейком, а тот, который посещаю я. Приложила письмо Дрейка к письму Хозяину:

Я: «Надо пересмотреть схему полётов и поставить нормальную охрану. Могу приставить своего человека».

В.А.Б.: «Рид приставлен к тебе, поэтому не подходит, если ты его имеешь ввиду».

Я: «Вообще-то я имела ввиду Найджела. Может вы не замечали, Милорд, но у Найджела Эванса и Матильды Эванс, есть что-то общее, никак не пойму, что… сообразите?»

В.А.Б.: «Соображу наказать тебя за дерзость очень изощрённым способом. Вообще-то лишь сижу и жду, когда в очередной раз ты оступишься, чтобы кое-что с тобой сделать. Гарантирую: такого с тобой никогда не было».

Возможно я озабоченная, но я видела в этих словах лишь сексуальный подтекст, отчего перечитывала письмо по меньше мере пять раз, а мои ладошки потели от волнения. Следующее письмо пришло, пока я думала, что ответить:

В.А.Б.: «Я надеялся на словесную перепалку, вообще-то».

Я: «Так и знала, что это провокация. Вам больше делать нечего?»

В.А.Б.: «Сижу в Оксе, атакованный вопросами южных идиотов по поводу статьи в «Гермесе». Читала?»

Не читала, но знаю, что весь выпуск посвящён лишь одной новости: Элайджа Блэквелл – Некромант.

Я: «Так что за наказание?».

В.А.Б.: «Ты – новый Советник Эклекеи».

Я была близка к тому, чтобы разорваться от смеха. Это выглядело странно: я сидела в каминном зале и громко смеялась в одиночестве.

Я: «Стесняюсь спросить: Советник по каким вопросам?».

В.А.Б.: «Не решил ещё».

Я: «Герцог ещё не решил – что-то новое. Не смею больше отвлекать, буду дальше разрываться от приступа смеха в одиночестве».

Думала, что на этом всё, но нет:

В.А.Б.: «Люблю твой смех и улыбку».

Я замерла с запиской в руке и долго хлопала глазами, греша на свою дислексию. Проснулась с утра, достала записку, перечитала – нет, не причудилось.

Причудилось другое чуть позже, прямо в день сбора Совета. Я шла по коридору в зал переговоров и тут просто осела по стене, потому что начала терять сознание. Квин сидела, прислонившись спиной к зеркалу и смотрела на меня словно загнанный зверь.

– Что-то случилось, Квинни? – осторожно спросила я.

– Не случилось, но случится. – сдавленно прошептала она и я увидела… слёзы на её щеках, – Время пришло, Алиса. У нас слишком мало времени… точнее у нас его вообще нет.

Я встала и на ватных ногах пошла на собрание, заранее зная, что там услышу, с одной лишь мыслью: как мало времени и как много дел.

Надо запастись кровью для Матильды и малыша.

Глава 30

– Нельзя так просто ввести кого-то в Совет, Блэквелл. Это против правил. Моя Леди, при всём моём уважении к вам…

Алиса учтиво кивнула, сидя в кресле за круглым столом в зале переговоров. Совет начался с бурных споров о её назначении.

Майкл Уорен, который долгое время отсутствовал из-за какого-то важного поручения смотрел на происходящее волком и в спор не вступал, но весь его вид протестовал предложению Герцога. Наконец, он не выдержал и сказал:

– Я не понимаю какого хуя произошло, пока меня не было! Почему какую-то рабу вводят в Совет Эклекеи? Что за идиотизм?

Блэквелл убийственно посмотрел на своего «друга», но тот лишь встретил взгляд и продолжил возмущаться:

– И всё же, кто мне ответит?

– Поговорим о статусах? – начал Блэквелл, – Каждый второй член Совета опорочен какой-либо неподобающей деталью в репутации, я могу напомнить эти детали, Уоррен. Ты, например, из рода дезертиров, бросивших моего предка умирать на поле боя, Николас Ноксен – проходил по делу о воровстве и сливанию информации врагу, Картер из простолюдинов, как и Флэтчер, да что так далеко ходить, ведь я сам – бастард. Не так давно один из Советников был уличён в предательстве, за что и был устранён. И теперь вы все говорите мне о недостойности моего кандидата?

– Раб Лимбо на клеточном уровне запрограммирован на свободу, что бы это могло значить? А то, что ничего хорошего из этого не выйдет, ёбанный в рот! – Уоррен стукнул кулаком по столу.

– У Леди Алисы есть личные счёты лишь со мной в силу нашего с ней контракта, Совет едва ли виновен в её рабстве, – продолжал Блэквелл.

– Я подчеркну, – начал Дронго Флэтчер, – Что в Варэй я уже давал ей рекомендацию на участие в Совете и совершенно объективно. Тем более её испытательный срок утвердил её способности, а активное участие во многих битвах… ой, что я говорю, Алиса у нас ведь вообще в каждой бочке затычка! – улыбнулся старик и раскатисто засмеялся.

– Дронго, я не сомневаюсь в тебе и в твоих рекомендациях, но спустя время… да она – девчонка, без опыта, без стажа. Сколько ей вообще лет? – в спор вступил Николас Ноксен.

Алиса подалась вперед и посмотрела своим чарующим взглядом на Николаса совершенно безмолвно, но было очевидно, что Ноксен чувствовал себя от этого не в своей тарелке. Глаза избалованного ребенка, но недетской мудростью и проницательностью, с исполинскими искорками, и целым пасмурным небом внутри с пристрастием изучали Николаса Ноксена, пока он не отвёл взгляд и опустил голову, рассматривая свою начищенную обувь.

Блэквелл видел в этих глазах весь мир. Там не было ни добра, ни зла, чаще всего в них был ненасытный хищник, хладнокровный и расчётливый, но иногда, в моменты её редкой слабости, он видел растерянность и нежность. А бывало, смотря в них, он видел такую усталость и скуку, будто весь мир со всем его разнообразием не мог удивить Алису или хотя бы заинтересовать, и в минуты собрания Совета выражение её глаз было именно таким.

– Я… – Ноксен нервно тёр ладони, – Отзываю свои сомнения.

– На возрасте и неопытности аргументы закончились? – надменно поинтересовалась Алиса.

– Ник, – продолжил Дронго Флэтчер, – У этой девчонки за плечами не хилый послужной список. Тем более Винсенту было 17, когда его ввели в Совет, и он отлично справлялся.

– Ну, Блэквелл был вундеркиндом, это и не удивительно.

Алиса со скучающим видом прервала их дискуссию:

– На вас висят судьбы мира, можно сказать, а вы сидите и рядитесь по мелочам? Скучно, мелко, жалко. Я пошла?

– Сидеть, – сквозь зубы приказал Блэквелл, – Я – глава Совета и я настаиваю на твоём участии. Тебя надо чем-то занять и самое лучшее, это применить твой пытливый ум в нашем деле. Возражения? Отлично, утверждаю.

Все молчали. Дронго прокашлялся и начал излагать повестку дня.

– У нас снова перебой поставок зелий, Форт Браска расчищен, на Севере истребляются наши агенты и пропадают вражеские, благодаря распространившимся там бесовским волкам, юг как всегда нестабилен, как и восток. В нашей темнице сидят в ожидании пленники, пойманные нами сегодня с утра, что собственно надо срочно решать. Ситуация уже всем знакома вкратце, какие предложения?

Лорд Блэквелл сидел, отстраненно смотря в окно, как будто не слышал происходящего, а Алиса со скучающим видом заплетала затейливую косу из своих искристых медово-жемчужных волос, пока Советники обсуждали вопросы.

– Леди Лефрой, есть предложения? Вам необходимо включаться в обсуждение, – мягко и поучительно предложил Картер.

Она подняла к потолку скучающий взгляд и на одном дыхании сказала:

– Отзовите всех агентов с севера, волки охраняют ваши границы – это раз, – она двигала телекинезом фигурки по карте на столе, – Всем пленникам, кроме младшего Сальтерса, стереть память относительно событий последней ночи, – это два, и три: Сальтерса поместить в одиночную камеру для дознания, с последующей аннуляцией воспоминаний и привлечении в разработки для Эклекеи. Из него получится отличный учёный, которых у вас вообще нет.

– Ну что я говорил? – Дронго засмеялся своим скрипучим смехом.

– Убедительно… но про волков очень смело сказано, не ставил бы на их приверженность нашему делу.

– Могу вас заверить, господа, бесовские волки – надёжны. Не мешайте жить им, и они будут помогать. Думаете, волк на гербе Герцогов Мордвин появился случайно? Чёрта с два. И еще… новобранцы.

– Мы все во внимании…

– На западе за Фортом и в его пределах надо привлечь людей у которых по предъявлению вы найдёте вот такую монету, – девушка вытащила из потайного кармана монету и бросила её на стол. Та звонко легла вверх стороной, на которой был изображён волк.

– Вы говорите загадками. Что это значит? Откуда такая вербовка?

– Это же элементарно… Заклятие распространения, запрограммированное на аналогию приверженности. Про волка снова объяснять? – она опять приняла безучастный вид и лишь поймала взгляд Блэквелла, который в это время прищурившись смотрел на неё через стол.

Он прикоснулся к своему лбу пальцем, давая Алисе знак к обмену мыслями.

«Что не так?» – мысленно спросила его она, пока остальные члены Совета обсуждали дальнейшие действия.

«Этот стол отвлекает меня от дел». – ответил Блэквелл, на что Алиса густо покраснела.

Заговорил Картер:

– А я бы хотел поднять старый вопрос под новым названием. Мне доподлинно известно, что под прикрытием ритуальных почитаний многие известные личности собирают оргии, – сказал Картер и сделал многозначительную паузу, – Личности, прямо скажем, звёзды! Да, Ник?

Николас Ноксен откашлялся. Блэквелл улыбнулся, глядя на реакцию мужчин, которые вели себя не совсем адекватно.

– Прямо сразу ритуальных? И кого, если не секрет, таким образом, чтят? – поинтересовалась Алиса.

– А вам-то, какое дело? – язвительно спросил у неё Уоррен.

– Всегда интересно, о чём и какому богу молятся власть имущие. Очевидно, суть молитв в спасении от полового бессилия…

– И всё же объясните мне в чём отличие похождений нашего Герцога от безобидных оргий известных личностей?

– Граница тонкая, не спорю, – деликатно начал Картер, – Однако…

– Не стоит продолжать, Картер, я Майклу потом на пальцах объясню! – вставил своё веское Блэквелл.

– Да уж потрудись! Только я так скажу, прежде, чем запрещать оргии, сам бы в своём бардаке порядок навёл! – вспылил Уоррен.

– Я у себя дома, что хочу, то и запрещаю!

– Тогда, запрещая, подчисти свои ряды от всякой грязи! Твоя новая «правая рука», – он брезгливо взглянул на Леди Лефрой, – … Слишком тесно трётся с преступником и предателем Марком Корфом! И какой каламбур с правой рукой…

– Ой, да ладно! – рассмеялась Алиса, – Поговорим о моих любовниках? Я-то думала вы что-то интересное и действительно душераздирающее выдвинете мне в обвинения!

Уоррен встал с места и обратился к Совету:

– Я в большом смятении! Меня не было каких-то несколько недель, которые я провёл, мечтая вернуться в справедливое государство. Но всё слишком изменилось! Мой друг Лорд Блэквелл запутался….

– Завязывай, Майкл. Лучше скажи почему ты уехал! Дважды… – перебил его Герцог, – Да, не смотри на меня так, расскажи всем, давай! – сказал он выжидая. Майкл смотрел волком на своего «друга» и потом сел обратно на место, – Верное решение. А вообще меня раздражают ваши споры про этот идиотизм. Я повторю последний раз: узнаю, что кто-то замечен в ваших «развлечениях», я спущу шкуру с этого отчаянного идиота лично. Ясно, Ник?

– И почему я всегда оказываюсь крайним? – возмутился Ноксен.

– Николас, заткнись, а? Просто прими к сведению! – шепнул Уоррен Ноксену, и оба посмотрели в спокойные, но холодные глаза Герцога, который наблюдал за происходящим.

– А у вас темы более животрепещущие есть? Что на счёт образования? – перевела тему Алиса.

– А что на счёт образования?

– Ну так-то ничего, буквально. Его нет! Варэй даёт военное образование, но доступен далеко не всем, школа Каман очень странная по направленности, я бы назвала это начальной школой. Есть потомственные жрецы, но их по пальцам сосчитать.

– Это очень обширная тема, может, перенесём на следующий раз? – спросил Картер, но Алиса неожиданно вспылила.

– Чёрта с два, решайте сейчас! – вспылила она, но потом осеклась и успокоилась. Ей было неловко за свою вспышку, и она попыталась убрать напряжение фразой, – У вас не подданные, а сборище дегенератов, что тут решать? Невежество нужно гнать поганой метлой, пока не стало слишком поздно… мало махать мечами на каждом углу, тут надо менталитет менять, а это куда тяжелее, ведь жители Сакраля не люди и не маги уже давно, это животные.

Блэквелл, до этого скучающий посмотрел на Алису внимательно, не сводя глаз.

«Что это было?» – спросил он её мысленно.

«Ничего».

«Врёшь».

«Какая разница?».

Алиса фыркнула и гневно на него посмотрела, но в его лице ничего не изменилось.

«Что происходит!? Отвечай прямо, когда я спрашиваю, и не смей юлить!»

– Лефрой! Я спрашиваю ещё раз, есть мысли касательно Форта Аманты?

Винсент едва открыл рот, чтобы что-то сказать, но Алиса его перебила, хладнокровно смотря ему в глаза.

– Конечно… послать спец-отряд «Омега» для охраны рубежа.

– Категорическое «нет», – возразил с чувством Блэквелл, – Исключено! Ноги твоей на востоке не будет.

– Винсент, погоди! – встрял Дронго Флэтчер, – У нас сейчас лучше отряда нет, их мало, но их результаты бьют все ожидания.

– Я сказал «нет»! – он крикнул и замок сотрясло.

– Ну в кого же ты такой невообразимо упрямый, что б тебя! – Алиса вскочила и треснула по столу рукой.

– Не смей туда соваться, ясно? Читай по губам: НЕ СМЕЙ, блядь! – он встал, и говорил уже с высоты своего очень внушительного роста.

– Что ж ты так рьяно тогда меня сюда пропихивал? Чтобы потом приказать молчать? Это единственно правильное решение, ты знаешь!

– Леди Лефрой права, Лорд Блэквелл, успокойтесь, штукатурка уже сыпется.

– Заткнись! – Блэквелл схватился за голову, чтобы прийти в себя, – Заседание окончено, Сальтерсом-младшим я займусь лично, а вы пока уберите с севера агентов!

– Но, Винсент, это глупо! – перебил его Ноксен.

– …Глупо скармливать наших агентов нашим союзникам, Ник! Алиса, ты отвечаешь за волков. Броусона надо допрашивать… Дронго, закуси губу и вперед. Тебе в помощь наша выскочка! – и он убийственно посмотрел на Алису.

Члены совета один за другим начали расходиться, Алиса присела в реверанс, не отрывая ледяной взгляд от своего Хозяина, и собралась было идти, но Винсент в миг оказался за её спиной и крепко вцепился ей в руку, толкая к стене и не давая обратного ходу.

– Ты решила играть против меня на моём поле, так вот заруби себе на своём капризно вздёрнутом носике: не выйдет. Совет мой, ты моя, замок мой. Ты – интеллектуальная игрушка, с которой мне периодами интересно в силу моей однообразной жизни и нервной работы. Ясно?

Он стоял, прижав её к стене и заблокировав пути к отступлению, и смотрел сверху вниз. Его голос был тихим, сходящим на шепот, глаза полны огня.

– Тогда не стоило брать такие опасные игрушки в свою песочницу, Милорд. Вы – жертва своего же отстойного хитроумия, – она чеканила слова, переводя взгляд с его глаз на губы, а потом пустила ток по телу и вырывалась из хватки.

– Я хочу тебя. Сейчас, – процедил он сквозь зубы, смотря испепеляющее.

– Это приказ?

– Нет.

– Тогда атакуйте свой гарем, Ваше Величество! – она говорила так же сквозь зубы и смотрела исподлобья с неприкрытой враждебностью.

– А мне нужна ты.

– Винсент, нет!

– Почему?

– Ты ведь должен был успокоиться, отымев меня. У тебя полный замок вожделеющих женщин, в конце-то концов! Да позови ты свою Графиню, и ебитесь сколько влезет, – Алиса с силой толкнула его в грудь, но он даже не пошатнулся.

– Я вообще не понял, почему я должен у тебя спрашивать можно мне или нельзя тебя трахнуть: ты моя!

– Давай я объясню на пальцах: мне плевать, что, по этому идиотскому контракту, я – твоя собственность. Я – человек, а не твоя шлюха, – она психовала и тёрла виски, – Чёрт! Да я вообще не шлюха! Хочешь – насилуй, но если в твоих интересах моё расположение, как это было раньше, то… – она замолчала и закусила губу, как будто сдерживая слова насильно.

– Что тебе нужно?

Прошло несколько мгновений, прежде чем Алиса набралась смелости продолжить:

– Почувствовать себя свободной. Нужной. Будто кому-то действительно есть дело до того что у меня когда-то была душа, а не потому что я смазливая, – она обняла себя и начала растирать руками, – У меня так мало времени для реальной жизни… Всего раз, мне правда больше ничего не надо. Если тебе это сложно, то переключись, пожалуйста, на кого-то более… сговорчивого.

Она просто стояла, потупив глаза, и теребила оборку своего светло-серого парчового платья. Блэквелл смотрел на неё, внимательно изучая каждую эмоцию на её беззащитном лице. В этот момент она казалась до крайности хрупкой, ранимой и даже испуганной.

– …Всего на одну ночь почувствовать, что я могу быть центром чьей-то Вселенной, почувствовать это, понять почему люди так этого всю жизнь ищут, почему этому посвящено столько книг и музыки… чтобы, оглянувшись назад, я не жалела о потерянном времени.

– Ты хочешь поиграть в… любовь? – спросил он осторожно.

– Называй, как хочешь.

Он на секунду замер, обдумывая то, что происходит. Винсенту не требовалось играть, ведь он реально испытывал это чувство, правда, до безумия его боялся.

– Алиса, нельзя так просто сыграть это. Это обман. Любовь не терпит лжи.

– Пожалуйста, – в её глазах застыло отчаяние, они были такими большими и жалобными, что сердце Герцога сжалось, – Сделай это для меня, соври, заставь меня поверить в это. Одна ночь, всего одна ночь, Винсент. Я понимаю, как это сложно, но для нас ведь нет невозможного, я помогу, я стану той, которая тебе нужна.

– Дело ведь не только во мне, Лис. Ты сможешь? – уточнил он, вкладывая всю нежность в интонацию, лишь бы слёзы, которые навернулись на её глазах, не закапали на щёки.

– Смогу, даю слово.

– Ну что ж… раз ты этого хочешь! Алиса, иди ко мне, я правда этого хочу, – он подошёл к ней и аккуратно, но уверенно беря её за руку, боясь причинить боль, – Сейчас мне нужна ты, со всем, что к тебе прилагается. И эти слова даются мне не без усилий…

Глава 31

Она смотрела в его глаза неотрывно и серьёзно, а Блэквелл вёл её по коридорам и закоулкам Мордвина к своей спальне:

– Куда мы идём?

– Ко мне, – ответил он Алисе хрипло, предвкушая то, что его ждало. Кровь бурлила в жилах, и он чувствовал себя необыкновенно: в том состоянии была эйфория и всесилие, как будто он закрывал Алису от всего мира и не было ничего сильнее того, что он к ней испытывал.

– Винсент… у тебя есть мечта? – неожиданно спросила девушка.

– Конечно. Я хочу закончить эту войну…

– Нет… это цель, а мечта какая?

Он мельком посмотрел на неё и робко улыбнулся:

– Я не знаю. А у тебя? Наверно, мечтаешь о свободе?

Она лишь робко пожала плечами и опустила глаза в пол, чем завела его в тупик. Её поведение было полно загадок, которые подогревали его интерес: он хотел знать о ней всё, поэтому спросил:

– А что бы ты делала, если бы была свободна? Если бы не было войны.

– Наверное… перестала бы прятаться.

– От своего прошлого?

– Угу. Я бы… – она задумалась буквально на миг, – Честно не представляю, чем бы я занялась. Я помню те ощущения от старой жизни, – её глаза блеснули каким-то недобрым блеском, – Ощущение, что я не на месте. Я бралась за любое дело, и оно вставало поперёк горла, будто рыбу заставляют лезть на дерево.

– Уверен, ты справлялась.

– Естественно, но не вписывалась. У меня была свобода, но места найти себе не могла.

– И всё же…?

– Я бы хотела быть нужной.

– Слишком абстрактно! Ты и сейчас нужна.

– Чёрт… – Алиса улыбнулась, – Тогда я бы хотела восстановить память, найти свою семью… и притащить их в Сакраль, где хотела бы остаться. Знаешь, меня жутко мучает совесть за то, что я не с ними. Может я им нужна, а меня нет?

– Не волнуйся за них, с ними всё хорошо.

– Ты точно знаешь?

– Точно. Допустим, ты в ладах с прошлым, не прячешься, живёшь в Мордвине вне войны. Чем бы ты хотела заняться?

– Всем понемногу… с твоего позволения конечно!

– Но я не был бы уже твоим Хозяином…

– Но Сувереном Сакраля остался бы!

– Мы говорим про твой мир, Алиса. Про твою Утопию.

– В моём мире всегда есть место для тебя, Винсент, было бы глупо держать на тебя зуб, после того, как ты бы дал мне свободу. Или ты опять фантазируешь, что, закончив войну, ты самоустранишься? – она дёрнула его за руку, и они остановились, – Эй… ты всё ещё не хочешь жить?

– Знаешь, Лис, сложно устоять на ногах, когда земля уходит из-под ног, – виновато сказал он, – Став Архимагом, я понял, что на деле всё ещё более зыбко.

Она сжала его ладонь и притянула её к своим губам, целуя.

– Тогда надо летать или наводить мосты над пропастью.

– Верно. Но для этого нужно что-то попрочнее чувства долга и обещания Блэквелла.

– И Лимбо…

– Мы похожи с тобой, – сказал он и посмотрел в сторону своей комнаты, до которой оставалось пара минут, – Дай мне это, Лис, дай мне снова это почувствовать.

– Что именно?

Он смотрел в её бездонные глаза завороженно и долго, а она не отводила взгляд. Алиса позволяла смотреть на себя, позволяла себя изучать, и не было ни запретных тем, ни запрета прикосновений. И когда Винсент это понял, то его рука на автомате потянулась к её щеке, начала водить по нежной коже Алисы, а она всё так же смотрела на него, слегка прикрывая глаза от удовольствия.

– Не знаю… с тобой как-то иначе, моя Квинтэссенция. Ты – глоток свежего воздуха. Чистая, свежая.

Блэквелл медленно убрал пряди длинных густых светлых волос с плеч Алисы и провёл пальцем по её ключице, вторая рука легла ниже её талии, а потом он осторожно приблизился к шее девушки и вдохнул её запах. Её дыхание тут же сбилось, а губы зазывно приоткрылись, но он не спешил их целовать, ведь времени у них было достаточно, чтобы насладиться друг другом.

Она никуда не убегала, не вырывалась и не напрягалась. Алиса просто стояла в ожидании его ласк и часто дышала, на её щеках был румянец, взгляд мутный. Винсент провёл губами по линии её шеи от уха к плечу, едва касаясь, лишь его горячее дыхание реально затрагивало шёлковую кожу, по которой тут же пробежали мурашки. Алиса запрокинула голову и шумно выдохнула, отчего у Винсента заныло в паху.

– Ты – моё искушение… – шепнул он ей на ухо, – Мой Падший Ангел.

Её губы дотянулись до его ключицы и начали медленно ласкать его кожу, изводя истомой. Ловкие пальцы девушки одолевали пуговицы на рубашке, оголяя соблазнительное тело её любовника. Руки проскользнули под его рубашку, будто убеждаясь в том, что всё на месте, что это тот самый Винсент, которого она знает.

– Лис… – Блэквелл взял её за подбородок, – Давай всё же дойдём до комнаты?

Она смотрела из полуопущенных ресниц готовая уже на всё, то было томительное ожидание и жажда одновременно, от этого взгляда Винсент дёрнулся к её губам, но замер на полпути, чтобы увидеть, как сильно Алиса хочет его. Когда он замер, так и не поцеловав её, она неодобрительно хрипло застонала:

– Ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловала?

– Мне достаточно будет узнать, что ты хочешь этого хоть в половину того, как хочу тебя я.

– Настолько, что не могу с этим бороться… Не могу, не хочу, не буду. – на пределе чувственности сказала она, и эти слова эхом прокатились в голове возбуждённого Герцога, играя на его самолюбии, – И ждать тоже не хочу.

Её губы были открыты навстречу ему. И тогда он довольно резко и крепко прижал Алису к себе, сорвав с её губ шумный вдох, и, когда её горячее дыхание коснулось его подбородка, он взял девушку за волосы, оттянул их назад, запрокидывая её голову, чтобы завладеть её ртом. Он целовал неистово и страстно, уже не хотел идти до спальни, хотел осуществить желаемое на этом самом месте, прямо посреди коридора, но это была их ночь любви, и надо было всё сделать правильно. Винсент, не отрываясь от поцелуев, взял Алису на руки и понёс по коридору.

Придя в спальню, Блэквелл аккуратно положил свою наложницу на кровать и лёг сверху, нежно целуя. Он впервые за долгое время был нежен в постели, более того, он впервые приводил любовницу в свою спальню. Секс с Алисой был для него чем-то сакральным, он боялся нарушить этот момент неловким движением или разрушить ту атмосферу, что была между ними. Девушка была сильно расстроена, он чувствовал это, и ему хотелось сделать её хоть немного счастливей, заставить её улыбаться своей волшебной улыбкой, как тогда на пляже. Притворялась она или нет, но у Блэквелла было ощущение, что именно в этот момент она сняла свою оборону и ничем от него не закрывалась.

Медленно снимая с неё платье, он оголял не просто её тело, он чувствовал, как она пускает его всё ближе и ближе. Она целовала его медленно и самозабвенно, забывая нормально дышать.

– Теперь моё условие… – оторвался от ласк Винсент.

– И какое? – мурча, произнесла Алиса.

Он отстранился от неё и посмотрел в сторону, как будто что-то обдумывая, но, решившись, сказал:

– Я хочу, что ты думала только обо мне этой ночью.

– В этом и есть смысл, Винсент… только ты и я, ни рабства, ни споров, ничего: только мы.

Она нетерпеливо перевернулась, оказываясь сверху, её рука гуляла по его торсу, и спускалась всё ближе к ширинке, освобождая возбужденную плоть. Она не отводила взгляд от мутных зелёных глаз, наблюдавших за каждым её движением. Винсент громко и нетерпеливо вздохнул, ощущая прикосновение Алисы на самой чувствительной части своего тела, которая откликалась на ласки девушки напряжением. Мужчина каждой клеточкой своего тело трепетал от её движений, едва сдерживая стоны, жаждал ласк с содроганием. Желание растекалось по венам раскалённой лавой, рвущейся наружу, но девушка не торопилась прекратить сладкие муки своего любовника.

– И где же та стеснительная Алиса? – прерывисто шептал он, пока Алиса спускалась губами к члену. Она начала ласкать его достоинство губами то напористо, то нежно и медленно, то целуя, то покусывая, то заглатывая и помогая рукой.

Винсент изнывал от желания до головокружения, он уже не смог сдержать хриплый стон, когда девушка играла губами и языком с его членом, двигая при этом рукой.

– Моя очередь… – прохрипел Блэквелл и скинул её с себя. Он перевёл дыхание и запустил руку в её влажные трусики.

Алиса улыбнулась и закрыла глаза, пока он погружался с поцелуями ей в промежность. Её грудь напряжённо вздымалась, руки теребили простыни, таз инстинктивно двигался навстречу поцелуям Хозяина. Он нарочито медленно ввёл указательный и средний палец в её лоно, наблюдая за реакцией Алисы, а она изогнулась от проникновения и хрипло томно вздохнула, привыкая к чувству наполненности. Винсент не стал больше двигать рукой, лишь замер, и Алиса, изнывая от нетерпения, начала сама медленно насаживаться на его пальцы. Он чувствовал влагу её вожделеющей плоти, это было так соблазнительно, как и тот ни с чем несравнимый запах женщины, который исходил от неё, будоража в нём самые грязные желания. Он медленно и ритмично ласкал языком её клитор, а потом отстранился и слегка подул на него.

– Сейчас! – её голос чуть хрипел от напряжения, и Блэквелл с улыбкой снял штаны, одетые на голое тело, сел на кровать и подсадил на себя Алису, входя в неё медленно.

Она двигала бёдрами напряжённо и неторопливо, оттягивая удовольствие. Винсент посмотрел на её совершенное загорелое тело сквозь взгляд с поволокой и положил руку на её щеку, скользя вниз по приоткрытым опухшим от поцелуев губам, подбородку, шее, по ложбинке между грудями, обвёл пальцем медальон, на что она рефлекторно прогнулась и запрокинула голову назад и начала себя трогать.

Винсент был заворожен тем, как Алиса ласкала своё тело: одной рукой она трогала себя, другой гладила пресс своего любовника. Винсент с упоением рассматривал её магические знаки на теле, будто нарисованные светом. Метка силы была очень витиеватой из-за высокого уровня магии Алисы и переплеталась с меткой инициации воина на правом боку, прямо под грудью и уходила по рёбрам к спине, оплетая стан девушки и спускаясь к левому бедру причудливым рисунком, где был сигил Люцифера.

У Блэквелла было много знаков, намного больше, чем у Алисы, но они были немного другими, они были отпечатаны не бело-сиреневым светом, а, согласно его природе, огненным. Он жадно рассматривал каждый виток её знаков и обводил их пальцем, а потом провёл рукой в районе левой ключицы, будто рисуя что-то. Девушка непроизвольно дёрнулась и посмотрела на него угрожающе:

– Любишь рисовать в такие моменты? – она перестала двигаться и резко напряглась, – Тебе не кажется, что это перебор с играми в чувства? Играй честно, верь в то, что делаешь.

Он глубоко вздохнул:

– Алиса, ты знаешь, какой знак там ставят? Откуда?

– Читала…

– Или ставила? – он произнёс это с ревностью, – Я весь твой отряд раздену и осмотрю, ясно? Начну с Риордана, потом все остальные, и закончу Корфом… блядь… я же научил тебе скрывать знаки, вот идиот! – выругался он сквозь зубы и потрогал тот знак на её бедре, что он так хотел спрятать от чужих глаз. Сейчас он светился едва заметным ровным светом и был таким необычным. Алиса смотрела спокойно, но слегка холодно, и вдруг Винсенту стало жутко стыдно, ведь он только что был слишком эмоционален и чуть не раскрыл своё чувство, которое она вряд ли приняла бы с радостью, – Я просто удивлён, что у такой женщины как ты… нет ничего на этом месте.

– А я нет, – сказала она.

– По тебе безответно вздыхает треть мужчин Сакраля, они душу дьяволу отдадут за ночь с тобой.

– Не путай вечность обязательств и одноразовый секс. У всех моих воздыхателей, вместе взятых никогда не хватит смелости любить меня. Таких идиотов нет.

– Ты переоцениваешь ум окружающих, идиоты всегда найдутся. На каждого человека есть всего одна такая метка, которую может поставить всего один человек. Поэтому твой идиот бродит где-то! Легенда этого сигила очень возвышенная и красивая… – он попытался вновь проникнуть в неё, но она отстранилась.

– Расскажи, – требовательно сказала она и слезла с него, садясь на покрывало в ожидании.

– Сейчас? – возмутился он, но она лишь дразнила его.

Алиса хотела услышать продолжение, и он снова заговорил, уже не сдерживая интригующую улыбку:

– Это метка ангела, который отдаёт себя служению своему человеку. Он связывает свои силы, чтобы оберегать того, кому посвящает свою жизнь. Поэтому взаимная метка называется Ангельской Вечностью, люди становятся одним целым. Говорят, что Ангельская Вечность не даёт людям расстаться, их связь неразрывна и так сильна, что может воскрешать и рушить пространство. Ерунда, на мой взгляд, но по крайней мере вполне вероятно, что это действует как дополнительный источник силы или магнит, – он подполз к ней, но она держала дистанцию и смотрела игриво.

– Но она же может быть и не взаимной? Что бывает, когда она ставится в одностороннем порядке?

– Ничего особенного. Один человек всегда за спиной имеет ангела-хранителя, а второй живёт не свою жизнь. Обычная несчастливая история… – Алиса держала его на расстоянии вытянутой руки, и поэтому он играл с её волосами и гладил изящное плечо, – Как-то не вовремя у нас разговор завязался: ты голая раздвинула передо мной ноги, я возбужден, а мы говорим про эгоизм и знаки.

Она повернулась к нему спиной и пыталась снова уйти от него, но он схватил её за ногу и повалил на живот, резко взбираясь сверху и придавливая её всем своим весом:

– Поймал… – проурчал он и ощутимо прикусил её за плечо.

Он взял в руку своё достоинство и вошёл в Алису, требовательно двигаясь и всё ещё прикусывая её кожу.

Его рука впилась в её бедро, на вторую он намотал её волосы и тянул их на себя. Девушка встречала его толчки шумным дыханием, срывающимся на тихую мольбу, а он лишь наслаждался этим.

– Это странное ощущение, когда ты что-то шепчешь на своём языке, милая… – Блэквелл сделал виноватое лицо не в силах долго сдерживать оргазм.

– Почему? – она нахмурилась.

– Ощущение чего-то настоящего. Если б я понимал…

– Но ты ведь не понимаешь? – сквозь тяжёлые вздохи спросила Алиса.

– Нет, не понимаю. Знаешь, из всех сексуальных извращений и ролевых игр, игра в любовь – самое странное, что со мной когда-либо было.

– Винсент, поцелуй меня, пожалуйста!

Он привстал и перевернул её с живота на спину, снова наваливаясь и впиваясь в её губы с жаждой. Девушка прижималась к нему как можно ближе, будто ища защиты. Она тихо прошептала сквозь стоны:

– Тебе не нравится такая игра? Мы можем остановиться…

– Шутишь? Просто ощущение, что ты отдаёшься… как в последний раз, – тихо шепнул он ей.

Бедра Алисы заёрзали намного ритмичней, он положил её набок, задрал её ногу на поперечный шпагат, и задвигался быстро, заходя всё резче и резче. Она громко дышала и стонала, переходя на крик, и это ещё сильнее возбуждало мужчину, который упивался её наслаждением. Она изгибалась под ним буквально на пике, но не могла кончить, а он уже был слишком близок, наконец, она взмолилась:

– Боже-боже-боже! Винсент, ещё немного… – она непроизвольно начала помогать себе рукой, лаская клитор.

– Я дождусь тебя, – хрипло прошептал он ей на ухо, – Не кричи хотя бы, это жутко возбуждает…

Девушка закусила одеяло зубами, заглушая крик от оргазма, и ток пошёл по её коже. Блэквелл едва дождался её пика, и излился в неё с рычанием, делая ещё несколько уже плавных движений бёдрами. Хрустальная люстра зазвенела из-за подземных толчков, сотрясающих замок. Блэквелл крепко прижимал Алису к себе, налаживая дыхание, а она шептала:

– Как я теперь буду ненавидеть землетрясения и другие стихийные вспышки, в возникновении которых не буду участвовать, ты хоть понимаешь?

– Алиса, милая, ты ревнуешь… – в утвердительной манере сквозь смех сказал Винсент, а девушка наморщила нос.

– Это довольно унизительно быть одной из пятидесяти твоих наложниц.

– Не сравнивай себя с ними. Ты другая.

– Не сомневаюсь, – холодно ответила она и замолчала.

Винсент улыбался и всматривался ей в глаза, которые она пыталась от него отвести:

– Так. Продолжай мысль.

– Зачем?

– Мне интересно знать, куда тебя приведёт твоё воображение.

– Это всё до боли напоминает тупые постельные сцены с дешевым сценарием. Не хватает только короной фразы «Что будет дальше?».

– А тебе интересно?

– Нет. Я знаю.

Он посмотрел на неё пристально, и в этот момент его посетило странное ощущение безысходности, ведь он тоже знал финал, более того, он его даже видел в предсказании матери.

Вот Алиса лежала рядом, живая, немного грустная, но капризная и взъерошенная после их секса, пахла ягодами, которые ела с пудингом вместе с ним, закусывала губу и… дрожала. Она сжимала и разжимала кулак, разрабатывая бело-синюю руку, глаза были закрыты. А всего через каких-то несколько недель или может даже дней, она будет уже лежать на руках Артемиса Риордана с пустыми глазами и остановившимся сердцем. Винсент поёжился и сглотнул комок в горле.

– Ты дрожишь… – тихо шептал он, – Холодно?

Алиса медлила с ответом, а потом просто кивнула головой. Винсент обнял её, чтобы согреть, но она оказалась не холодной, как он ожидал. Он внимательно посмотрел на её лицо: на лбу залегла морщинка, ресницы слегка подрагивали, челюсть напряжена, и эта закушенная добела губа… То был не озноб, а страх, она боролась с ужасом, сковавшим её.

Блэквелл не знал, как себя повести, не знал, что говорить, что делать. Он просто прижал её к себе крепко.

– Спасибо… – тихо сказала она хриплым голосом.

– Я не тот человек, что ободрит советом или вспомнит народную мудрость.

– А я не тот, что будет этого ждать.

Алиса посмотрела на него загадочно и даже мрачно, а потом поцеловала в щёку со словами:

– Поспи, тебе надо набраться сил.

И это была одна из очень редких ночей, когда Винсент Блэквелл спал с женщиной. С женщиной, которую привёл в свою спальню, которую целовал нежно и хотел обнимать как можно крепче всю оставшуюся жизнь, и поэтому из редкой ночь превратилась в особенную, но вдруг стала совершенно уникальной, когда Блэквелл ощутил такой огонь в душе, которого никогда до появления Алисы не знал. Это пламя горело ярче любого другого, оно не испепеляло, а грело, как солнце, и рвалось наружу, чтобы согреть и любимую женщину.

Глава 32

Ночью их разбудили стуком в дверь. Лорд Блэквелл встал, надел брюки и в бешенстве открыл дверь.

– Что б тебя, Франческо!

– Мой Лорд, весть с Востока: туда вторглись силы Некроманта.

Винсент побледнел:

– Собирайте людей. Я буду через час.

Когда дверь захлопнулась, он обернулся к девушке, спящей до этого в постели, и закричал:

– «Тебе надо набраться сил»! Ты ведь почувствовала это? НЕ ВРИ МНЕ!

– Да, – Алиса села на кровати, по пояс укутанная в одеяло, длинные волосы спадали по плечам, прикрывая грудь, спина прямая, взгляд был серьёзный.

Блэквелл схватился за голову.

– Когда?

– Когда шла на Совет.

Он издал яростный рык и ударил кулаком в каменную стену, которая тут же дала трещину.

– Игры в чувства с человеком, которого ты на дух не переносишь, охуенно блядь! Я похож на предсмертный развлекательный аттракцион!?

– Прости…

– Ты сумасшедшая ебучая манипуляторша! – он схватился за голову, давя себе на череп, – Ты казалась такой настоящей, я почти поверил, Алиса…

– Сейчас важно другое, успокойся.

– Что, блядь?

– То, что ты будешь делать дальше.

– И что ты думаешь?

– Винсент, успокойся, пожалуйста. И иди ко мне.

Он смотрел в её ласковые глаза от которых веяло заботой, покорно подошёл к ней и лёг, кладя ей голову на колени. Она массировала ему голову, расслабляя каждую мышцу, касалась то нежно, то с силой, но всё это было так приятно, что периодически по коже пробегали мурашки.

– Ты в последнее время всё делаешь без кольца. Верно? – произнесла она, гладя его голову, и он кинул, – Значит дело за малым…

– Ну как сказать, использовать четыре стихии сразу – задачка не простая, учитывая, что я освоил только три.

– Ты тренировался с водой и землёй?

– До изнурения, но воздух… – он закусил губу, – Я едва могу сдуть лист бумаги.

– Ты обременяешь его контролем, изнуряешь слишком глубокими умственными процессами, что тебе по жизни свойственны, а это как раз делать не нужно. Воздух подчинится твоему интеллекту, но процесс должен быть лёгким.

– Я постараюсь… – он задумался, – Лис, но в итоге… управление стихиями – противоречие. Земля требует стабильности, воздух наоборот, тоже самое с водой и огнём! Прибавь ещё то, что нужно контролировать состояние Архимага, но как всё это совместить? Всё это просто какой-то бред! Как держать себя под контролем и быть бесконтрольным одновременно?

– Этого я не знаю, – грустно улыбнулась она, – Ведь ты – универсальный стихийный маг, а не я. Я лишь понимаю стихии, они приходят мне на помощь, но я не управляю ими, для меня это противоестественно.

Винсент закрыл глаза и задумался. Он взвешивал какую-то информацию, пока Алиса перебирала его волосы. Рядом с ней энергия была чистая, притягательная, она без труда проходила по жилам вместе с кровью, раскрывая резервы организма. Винсент думал о том пророчестве и понимал, как его будущее воплощение вызвало силу стразу четырёх стихий, ведь Алисы в тот миг была рядом хоть и мёртвой, она очистила энергию от Некромантии, дав возможность убить демона. Только так можно было его убить, и никак иначе, но он не мог позволить ей умереть.

– Дело в Квинтэссенции… – тяжело вздохнул он, – Я могу быть таким только рядом с тобой. В этом моё «проклятие Акаши»: ты вдохновишь меня настолько, что границы магии будут стёрты, я смогу совместить противоречия Стихий.

– Да. – согласилась она, – Поэтому я должна быть там.

– Я скажу это в последний раз: нет. Я так решил, и ничто этого не изменит.

Рука Алисы спустилась к его щетине, провела по губам, спустилась по линии подбородка, обвела пальцами адамово яблоко, затем переместила ладонь к ключицам. Блэквелл, не открывая глаза произнёс:

– Ты перемещаешь мой центр умственной деятельности в пах, а надо бы подумать.

– Прости… но я не хочу думать. Хочу тебя.

Блэквелл провёл рукой по округлой груди Алисы, прикрытой лишь светлыми волосами, сосок призывно торчал, провоцируя желание мужчины.

– Если бы не обстоятельства… блядь! Я хочу тебя, Лис, – сказал он, глядя на девушку очень пристально.

– Думаешь, что сейчас на это есть время?

– Ты говорила, что на каприз всегда есть время. И я оставлю тебя взаперти для этого, без права телепортации. А, когда вернусь, буду снова и снова тебя целовать…

– Сексуальное рабство?

– Не рабство.

– Сделаешь фавориткой?

– Да.

– Твоё право… – спокойно сказала она и продолжила гладить его торс.

От наслаждения он прикрыл глаза.

– Внезапная покорность? Это странно… Что ты задумала?

– Ещё ничего. Просто было сразу очевидно, что ты снова меня запрёшь. – она говорила абсолютно спокойно, но той интонацией, которая была уместна скорее для переговоров, – Так всегда: домашний арест или ссылка. Я – угроза для твоего авторитета, мы это оба знаем. …И поэтому между нами такая непреодолимая пропасть.

– Но ночью пропасти не было.

– Ещё не было контрактов, статусов и приказов, верно? – её озарила улыбка, – Но сейчас всё это снова появилось.

– Я бы не смог дать тебе свободу, Алиса. Разрушить контракт с моей стороны можно, но это значило бы лишь сделать тебя бесконтрольной… ты же понимаешь, что с твоим уровнем магии, это было бы безумием.

– Понимаю…

– Лимбо взращивает желание убить своего Хозяина, отсутствие оков никогда не избавит тебя от идеи убить меня. Люди перестают быть людьми, когда их порабощают сигилы Лимбо.

– Знаю. Поэтому я навсегда останусь твоей птицей в золотой клетке, внутри и за пределами которой чернота и ненависть. А вот ты будешь жить дальше рано или поздно.

– Мы мало чем отличаемся.

– Если всё сложится хорошо… то моя клетка станет только тесней, а чернота сгустится плотной стеной.

– Хорошо для кого?

Алиса задумалась:

– Я не знаю. Это один из тех моментов, когда я совершенно ничего не знаю и знать не хочу. Но сегодня вдруг вспомнила себя, и это… так по-человечески.

– Я могу вернуть тебе память. Всю.

– Это было бы здорово, Винсент. Я хочу их вспомнить… – в её глазах появилась грусть, она глубоко вздохнула и отвернулась, – Нет. Не надо.

– Почему?

– Потому что будет только хуже.

Он смотрел на колебания Алисы, лёжа на её коленях. Её слова всегда имели смысл, но иногда он не мог понять их тайную суть вовремя. Она нахмурилась и посмотрела на него. Блэквелл вмиг привстал и опрокинул Алису на кровать, ложась на неё сверху. Он целовал ей шею, ключицы, грудь, девушка прикрыла глаза и томно задышала, снова возбуждаясь. Наконец, он чуть отстранился и начал дразнить её губы своей близостью, а рукой медленно провел от её упругой груди вниз по животу.

– Я так много хочу с тобой попробовать…

– Заманчиво! Но вам, мой дорогой Герцог, надо готовиться к битве.

– Я готовлюсь. Морально… с тобой. Но ты опять перешла в оборону, вспоминая о статусах. Если бы мы были в твоей спальне, наверно уже вышвырнула бы меня, да?

– Такого слона подними! – пошутила она и улыбнулась.

Она гладила его подбородок и рассматривала каждую деталь его лица, которое замерло в загадочной улыбке. Винсент сквозь полузакрытые веки смотрел на свою любовницу и тихо шептал:

– Мужчина, увидев красивую женщину, всегда в тайне жаждет оказаться в центре её внимания. Но, если я ловлю твой взгляд, ты смотришь так…

– Как?

– Как угодно, но не как на мужчину. Лишь, когда мы танцевали, ты смотрела на меня, как бы я хотел. И сейчас… ты разглядываешь меня как мужчину, ведь я прав?

– Что ты хочешь услышать? Ты ведь и сам знаешь, что ты крайне соблазнительный.

– Для остальных женщин да, но ты видишь вещи иначе, ты видишь суть.

– И тебе страшно? Великий Герцог боится услышать, что он воплощение дьявола или… пустое место?

– Судя по твоей обычной реакции, я всё же пустое место.

– Винсент, – она улыбнулась, – Ты хочешь услышать это? – она заглянула в его глаза.

Она не ожидала, что его щёки зальются румянцем, ведь она лежала в постели ни с кем-то, а с самим Герцогом Мордвин, и, тем не менее, Винсент покраснел:

– Сам в шоке… – виновато сказал он.

Только Алиса не спешила тешить его самолюбие, хотя прекрасно видела, как он этого ждёт. Она прикоснулась губами к его коже на плече, но целовать не стала, а закусила его кожу так соблазнительно, что Винсент испустил томный вздох. Зачем Алиса медленно, тщательно продумывая каждое слово, заговорила тихим голосом:

– Я боюсь тебя. Боюсь того, что происходит с моим телом, когда ты рядом. Боюсь того, что мне это, чёрт подери, нравится… – она взяла его ладонь и посмотрела на неё сквозь полуопущенные веки, – То, что ты со мной делаешь… – она издала урчание и стон одновременно, – Это перекрывает всё то, что между нами происходит в остальное время, – она рассматривала его тело, гладила его, обводя магические рисунки, а потом посмотрела полными вожделения глазами в глаза Винсента. Она хотела было ещё что-то сказать, но он услышал и увидел то, что хотел, и внезапно поставил ей палец перед губами, чтобы она не продолжала. Алиса подчинилась, но начала целовать и облизывать его палец, отчего у Блэквелла незамедлительно последовала реакция в паху.

Ему нравилось наблюдать, как Алиса сосёт и ласкает его палец, от этого зрелища перехватывало дыхание, особенно сводил с ума тот факт, что она это делает с удовольствием.

– Я вижу неподдельное увлечение… любишь сосать? – осмелился спросить он, на что тут же словил её хитрый взгляд исподлобья.

– Хлебом не корми… – ответила она и нежно прикусила его палец. Винсент лёг сверху, убрал светлые волосы с её лица:

– Алиса… – он тяжело вздохнул и провёл губами по её шее, на что она изогнулась дугой, – Ты не боишься монстра, сидящего во мне, а укрощаешь его, как спаниеля, игнорируешь меня, как мужчину, противостоишь мне, как Хозяину. С тобой очень сложно, я не могу тебя понять, особенно сейчас – это с ума сводит.

Алиса обняла его ногами, прижимая к себе ближе, а рукой взяла за его напряжённое достоинство и ввела в своё лоно. Блэквелл посмотрел ей в глаза с нетерпением и начал осторожно двигать бёдрами, проникая глубже и глубже. Алиса посмотрела с вызовом в его глаза и спросила:

– Ты не пустое место, Винсент, у пустого места не может быть такой волшебной улыбки, – она провела рукой по его лицу, и его губы расползлись в тёплой улыбке. Он усилил толчки, выбивая стоны из девушки, её голос срывался на крик, – Но ты всё ещё можешь быть дьяволом… моим дьяволом!

Алиса закрыла мутные от желания глаза и наслаждалась коротким, но потрясающим сексом, пока Винсент не кончил ей на живот. Сквозь сбитое дыхание, он поцеловал её и потом лёг рядом.

Алиса обмоталась простынёй и села на кровати по-турецки. Взяв с прикроватной тумбочки маленький осколок фарфора от разбитой во время их бурного секса лампы, Алиса положила этот кусочек на ладонь Винсенту и накрыла его же ладонью. Он смотрел за её действиями с любопытством.

– А теперь, – начала она, – Сделай из осколка что-то цельное.

– Без остальных осколков это невозможно, Лис – это правило магии.

– …Вашей прописной магии Кристаллов, не моей. Это всего лишь кусочек фарфора.

– Он лишь часть… он помнит форму, которую ему придали.

Алиса улыбнулась и отрицательно замотала головой:

– Не ограничивай себя рамками! Это ведь фарфор, все компоненты взяты из земли, обожжены огнём… Просто попробуй!

Он вздохнул и сконцентрировал магию внутри своих ладоней, которые чуть засветились. Когда он их раскрыл, то в них по-прежнему лежал всё тот же осколок.

– Лис, я не понимаю тебя.

Но она снова улыбнулась, сомкнула его ладони, положила на них свои и теперь внутри их рук появились искры света. А потом Алиса убрала ладонь Винсента и показала содержимое: там была маленькая розовая жемчужина в форме капли. Блэквелл не верил своим глазам, этот было маленьким чудом, ведь жемчужина в его руке была совершенно настоящей, а не простым заклинанием придания инородных свойств.

– Это ведь… новая форма! – завороженно восклицал Винсент.

– Неожиданно? Что-то совсем новое из совсем старого… заметь, осколок остался осколком, только теперь он не малая часть чего-то большого со старыми свойствами, а суть чего-то маленького, но ценного, с совершенно другим назначением. Он стал душой драгоценной жемчужины.

Она говорила серьёзно и как-то неоднозначно, будто речь была вовсе не об осколке. Винсент прекрасно знал, что Алиса подразумевает какой-то второй смысл, ведь не раз слышал эту интонацию и видел этот её взгляд.

– Из обломков… как ты… мы обманули магию? – спросил он, не веря в происходящее, – КАК?

– Это созидание. Только моя магия может дать тебе возможность созидать из разрушенного, давать иную форму, сглаживать углы. Я – не любой другой источник силы, я другая.

– Это сложно не заметить, – улыбнулся Винсент грустно, – Лис, я знаю, что ты делаешь. Ты в очередной раз пытаешься сказать, что ты должна быть там, так? А теперь обсудим это в самый последний раз: нет. Я доподлинно знаю, что вся энергия будет переживать жуткий кризис, если из магии выпадет Квинтэссенция, а это случится, если ты окажешься в Форте Аманта. Даже если то событие не случится в этот раз, ты не пойдёшь туда, пока я твой Хозяин, тебе понятно? – сказал он строго, – Представь, что будет, если тебя… не станет? – его голос дрогнул.

Алиса прижалась к Винсенту и уткнулась носом в его грудь, а он продолжал:

– К обеду я буду на востоке, Алиса. Мне нужно уметь управлять всеми четырьмя стихиями, а в копилке только полноценный огонь, и надрывные попытки справиться с водой, землёй и ещё хуже дела с воздухом.

Девушка задумалась.

– Но ты призывал бурю, помнишь? И она шла на твой зов. А это воздух и вода. Сотрясал землю несколько минут назад… ты этого не осознаёшь, но вся энергия уже твоя.

– И всё равно перспективка-то хреновая, как ни посмотри.

– И всё же, ты Архимаг, Винсент, ты жив и твоя природа тебя не отвергает. Ты не используешь чужую кровь или плоть… Ты Великий, и несмотря ни на что остаёшься человеком. Я бы не подчинилась другому магу.

Он погладил её руку и нежно поцеловал:

– Что произошло тогда, когда ты привезла меня после возведения щита? Как ты спасла меня? Это ведь было не заклинание-паразит, что тогда?

Алиса на секунду закусила губу, а потом, тщательно подбирая слова, ответила:

– Это очень сложная для твоего понимания магия.

– Русская?

– Ну можно и так сказать… я отозвала твою смерть, дала маленькую отсрочку, пока у тебя не появились силы самому её прогнать.

– И куда она делась?

– Кто?

– Смерть.

Она показала свою больную руку и прошептала:

– Твоя смерть всегда со мной… – она, смотря брезгливо на свою поражённую плоть, разминала кулак и слегка искрила молниями, чтобы разогнать кровь, – Я хочу открыть тебе то, что недавно поняла: единственный человек на всём свете, которого не может убить Квинтэссенция – это ты. Я не смогу причинить тебе вред, даже если очень захочу.

– Я – твой Хозяин.

– Я бы была для тебя безопасна даже если бы была свободна.

– Не уверен. Откуда знаешь?

– Это сложно объяснить, но та моя часть… что протестует тебе…

– Хочет меня убить, – утвердительно сказал он, – Я знаю.

– У меня ничего не выйдет, даже если я обрету свободу, потому что ты рождён Квинтэссенцией, у тебя ко мне иммунитет. Я наверно пожалею, что сказала тебе, но может оно тебе когда-нибудь пригодится?

Винсент поднялся на руках, одной взял её лицо в свою ладонь и поцеловал в лоб.

– Ты что-то скрываешь от меня, – он всматривался в её загадочные глаза с тревогой, – Пообещай мне…

– Что?

– Что не умрёшь в этой битве.

– Я – твой воин, а воины умирают на поле боя.

– Не сейчас. Не так. Никто не должен так умирать, – в его глазах стояла грусть от воспоминаний, – Пообещай! Это мой приказ…

– Я… обещаю.

Глава 33

– Алиса, я не могу нарушить приказ, – говорил Дронго Флэтчер девушке.

– Не ожидала. В восточном Форте бьются все силы, кроме меня, моего отряда, десятка других идиотов и тебя, Дронго. Где логика?

– Приказ главнокомандующего не рушим и критике не подвергается! – сварливо настаивал старик.

– Что за бред!? Скажи мне, Флэтчер, сколько на твоей памяти было битв, где бы лично участвовал Некромант?

– Парочка была.

– И как? Эти битвы мы выиграли?

– Нет… – немного подумав, сказал Флэтчер.

– И почему?

– Инферны…

– Именно! Численный показатель в таких битвах только на руку врагу, а вот качество воинов… мой отряд бы был полезней… И ты.

– Алиса, Герцог знает, что делает. У меня ни разу не было повода усомниться в его действиях.

– Он идио… – гневно начала Алиса, но её медальон начал протестовать тем словам, что хотели сорваться с её уст. Девушка боролась с гнётом гневно, – Ещё немного осталось.

– Ты о чём?

– Через несколько часов он сдохнет, и не будет больше гнёта. Ебучее рабство, даже сказать не могу то, что думаю! БЛЯДЬ! – она корчилась от жгущей плоть цепи. Дронго побледнел, на что Алиса тут же безразлично сказала, – Хотя несколько часов – это я перегнула. У него не больше часа.

Дронго сидел и колебался. Через какое-то время он всё же сказал:

– За что ты его так ненавидишь? Я понимаю, что он чуть не убил тебя, но эти ссылки были скорее для твоего блага.

Алиса подошла к Дронго, словно хищник, наклонилась и пристально посмотрела ледяным взглядом.

– А ты знаешь, что, убив Блэквелла, Некромант придёт сюда за мной? Ему нужна моя смерть.

– Наместникам крови ты нужна живая.

– Знаешь, я в вашем мире не так долго, но этого времени мне хватило, чтобы понять одну простую вещь: Некромант не цепной пёс Ксенопореи, это бешенное разъярённое животное, на которое нет управы. Если он хочет меня мёртвую, значит получит это. А Наместники… как бы они не хотели запереть меня в замке Дум, одна мысль о том, что я живая буду в распоряжении Герцога, перечеркнёт их амбиции. Они пожертвуют мной, лишь бы я не досталась Блэквеллу.

– Алиса, Винсенту виднее как с кем поступать. Он не случайно запер тебя здесь. В Мордвине два купола, даже если… с Герцогом что-то случится, то твой купол тебя защитит.

Но она смотрела хищно, скрестив руки на груди:

– Ты мне нравишься, Флэтч, правда нравишься. Но не на столько!

– Нападёшь на меня? Кишка тонка.

Он сказал это невозмутимо, но то было напускное, потому что в глазах девушки он не видел человека, не видел улыбчивой девушки, которой был очарован. На него смотрел хищник, что-то бесчеловечное и жуткое:

– Я сделала тебя раз, сейчас всё ещё проще.

– Зачем? Ты не сможешь выйти из замка, даже если бы я отпустил тебя.

– О, Дронго! Как много ты не знаешь. У меня есть сутки свободы, которые я берегла для этого дня.

– И что сделаешь?

– Всё очевидно.

– Неужели тебя так рабский гнёт сломал? Алиса, борись!

– Если бы это был гнёт, Флэтч… но это я, знакомься! А теперь, раз ты такой упрямый… – она подошла и точным движением ударила Флэтчера по затылку, отчего он обмяк.

Алиса хладнокровно посмотрела на результат своих действий и кровожадно улыбнулась.

– Вокруг сплошные идиоты. Жаль.

Алиса села на стул и откинула голову, с каждым глубоким вдохом комната с зеркалом была всё чётче, и, наконец, Алиса стояла там:

– Я готова, – спокойно сказала она.

– Вижу. Скажи мне вот что, – отражение глядело агрессивно, – Как ты узнала, что я не могу убить Его?

– Я бы и раньше догадалась, но просто никогда не задумывалась.

Отражение отвернулось, тогда Алиса спросила:

– Мы так с тобой похожи, Квинни! – улыбнулась она.

– И что с того? Ты всё равно слаба, ты без меня и шнурки завязать не сможешь!

– Ну тут ты перегнула, хотя сейчас я хочу, чтобы ты не трогала Флэтчера, а помогла мне.

– Кишка тонка бросится в логово Некроманта, кишащее Лимбо? Отвратительные существа…

– Почти так.

– То есть я почти права? И что же ты так искусно от самой себя скрываешь? Есть план?

– Нет, плана нет, есть сделка!

– О… тоже полюбила сделки? Как твой ненаглядный самец?

– Можно и так сказать.

– Условия?

– Сейчас я воспользуюсь своим выходным, а ты не будешь мне мешать. Совсем. Вообще не будешь встревать, а дальше ты знаешь.

– Ты ебанутая?

– Да. Доверься мне.

Отражение зловеще улыбнулось, смотря исподлобья:

– А если не выйдет?

– Думаю, что не часто тебе даётся такая возможность, да? Раз в тысячу лет или реже?

Квинтэссенция не была настроена на шутки, она лишь одарила свою человеческую персонификацию холодным взглядом:

– Реже.

– Ну раз так, то ты наверняка постараешься?

– Тебе знакомо словосочетание «это в принципе невозможно»?

– Это возможно, Квин, просто нужно захотеть.

– О! Тут ты права, но желание должно быть таким сильным, какого просто ещё не сотворили…

– Сотворили. Ты сотворила. Я не знаю насколько ты всё просчитываешь, Квин, а может, делаешь всё спонтанно, как и я, но… в прошлой жизни ты сделала для меня две вещи: дала мне предсказание о моей смерти и сотворила для меня того, ради которого стоит оспаривать словосочетание «это в принципе невозможно», – Алиса прикоснулась к зеркалу, – Если не выйдет у меня, то ты хотя бы поможешь Ему.

– Уповаю на твою гениальность, Алиса. Я согласна!

С этими словами Алиса мощным и точным движением ноги ударила в зеркало. Трещина пошла по всему стеклу, тогда Алиса спросила:

– Достаточно?

– Вполне, – задумчиво сказала Квинтэссенция.

Глава 34

Винсент Блэквелл уехал на Восток со всеми, кто мог держать оружие. На защиту замка осталась лишь малая часть. Его последний приказ Алисе был «не соваться на Восточную Стену, чтобы ни случилось», она спокойно выслушала приказ и удалилась выполнять обязанности, возложенные на неё Советом. Это показалось очень странным и тогда, на всякий случай, Винсент оставил с ней Флэтчера, приказ которому был не выпускать Алису из замка.

Приближаясь к Восточной Стене всё ближе, Блэквелл понимал, что ситуация становится всё страшнее. Его преследовало дежавю, и он прекрасно понимал, что это кадры из видения. С востока бежали звери и улетали птицы, задолго до Стены были видны столпы чёрного дыма, заполняющего безнадёжностью воздух. Время года было то же, что и в пророчестве, погода та же, та же выжженная трава, те же обстоятельства…

Он был не готов к последствиям, не готов использовать всю стихийную магию, но больше всего его пугала неготовность увидеть мертвое тело Алисы. Уже тогда в замке, когда он вытащил её из ловушки, она знала, как мало времени у неё осталось, и всё же вела себя храбро. Её поцелуи были обжигающими, прикосновения чувственными… она знала, что это её последние моменты близости, и всё же провела это время с ним. Моменты её страха он вспоминал снова и снова, это было буквально за пару часов до того, как он узнал, что им предстоит. И уж больно спокойна она была, когда он отдал ей последний приказ. Это было странно для Блэквелла, который не привык к повиновению от этой особы. В его голове не укладывалось, что она может исчезнуть из его жизни навсегда.

– Я не могу её потерять. – каждую минуту повторял он себе.

Пока он вёл её в спальню, она задала ему вопрос о мечте, а он слукавил, сказав, что не знает. Он знал. Он мечтал, чтобы пророчество не сбылось, чтобы Алиса осталась живой, даже если при этом будет жить Элайджа. Мечтал однажды получить хоть какую-то надежду на взаимность от неё. Ночью она была совершенно беззащитна и так близка к нему, и теперь стало понятно почему: ей хотелось в последний раз почувствовать что-то настоящее. От этого было ещё больнее, ведь теперь Винсент знал, как это: ощущать её расположение, быть с ней так близко и быть ей нужным.

Сейчас он мечтал вернуться после тяжелой битвы домой и увидеть её целой и невредимой. Он не тешил себя надеждой, что она может вновь быть с ним так близка, как этой ночью, ему было достаточно слышать биение её сердца.

«Но может она позволит просыпаться рядом с ней? Когда-нибудь…» – подумал он.

С этими мыслями к нему пришла волна гнева и ненависти девушки, которую она испытывала, борясь с гнётом медальона. Блэквеллу стало страшно от тех чувств, что сейчас были в душе у девушки, потому что там не было ничего обнадёживающего. Очевидно, Алиса пыталась нарушить какой-то из запретов, но медальон ей этого сделать не давал, ломая её волю. Винсент чётко ощущал всепоглощающую ненависть. Так чувства захватывают только очень сильных магов, стирая всё хорошее, и Блэквелл вновь ужаснулся.

Прибыв на место люди Эклекеи присоединились к обороне крепости и держались сутки дня, сдерживая наступление армии Некроманта. Масштабы сил противника ввергали в ужас: в бою участвовали все твари, каких только можно представить, среди них были инферны, которых практически нельзя уничтожить, и Лимбо Роланда Вон-Райна.

К концу первого дня к Блэквеллу присоединились Валькирии, но их помощи хватало едва-едва. Некромант изматывал противника и точечно истреблял самые боеспособные отряды, уничтожая лучших. Утром второго дня блокады воздух уже был сплошь наполнен дымом и запахом тлеющей плоти.

Всё время боя Блэквелл чувствовал, как его рабыня сопротивляется и пытается нарушить запреты, её гнев увеличивался с геометрической прогрессией, и от этого на душе кошки скребли.

– Блэквелл, нам нужна помощь, – изрёк очевидную вещь, раненный заклятием разложения Николас Ноксен, – Инферны не переводятся, мы не успеваем их дожечь, они оживают. С остальными бы ещё справились, но наших воинов разрывают на части эти твари.

– Помощи не от куда ждать, это всё, что мы смогли собрать. А Некромант прячется за спинами своего полчища грёбанных зомби, я просто не смогу пробраться сквозь них, не успею.

– Если мы отступим, то дела всех этих лет насмарку.

– А если нет, то все умрём. И дела всех этих лет всё равно насмарку. Нет. Мне надо прорваться к Некроманту.

– Надо позвать на помощь девчонку.

– Даже не думай об этом. Я не оставлю Мордвин без охраны.

– Дело ведь не в этом?

Блэквелл не ответил.

– Блэквелл, надо слететь с катушек. Я серьёзно.

– Обязательно, но когда увижу Некроманта, иначе потом на него не хватит сил. Но я боюсь, что не смогу вернуться в сознание.

– Я и говорю: надо позвать Лефрой. Тебе же достаточно просто мысленно произнести пару слов.

– Не могу.

– Да чёрт тебя дери! Ты лишаешь нас единственного шанса на победу и даже не объясняешь почему! Люди же мрут сотнями, под такой вырубкой, а ты молчишь!

– Надо отступать. Люди уже без сил. Я со своими сдержу их, а вы уходите, – с упорством проговорил Блэквелл.

– Блэквелл, они тебя сожрут!

– ЭТО ПРИКАЗ! – рыкнул он злобно.

– ОТСТУПАЕМ!

Ноксен уводил людей через подземный ход. Оставшиеся Валькирии прикрывали тыл, но противник стремительно приближался. Блэквелл истреблял инфернов огнем и параллельно сражался с армией мародёров. Он понимал, что не сдержит всех, но продолжал биться уже из последних сил. Валькирии тоже уже выбились из сил и сильно сдавали позиции.

– Уходите, вы свободны от обязательства вашего народа. Скорей! – кричал им Блэквелл.

Представители последнего из союзных народов древнего Сакраля скрылись через подземный ход, оставляя Блэквелла одного против альфа и бэтта-наёмников, которые окружили кольцом Некроманта.

– Блядь, как в детстве за спиной у матери отсиживался, потом за спинами своих потешных полков, теперь целая армия. Ты в себе так не уверен, Элайджа? – брезгливо говорил Винсент, как можно громче.

И, наконец, кольцо из стражником начало постепенно расступаться на пути Некроманта, медленно идущего по направлению к Винсенту.

– Я просто осторожен, – свистяще ответил Некромант.

– «Труслив» – будет уместнее! – поправил Винсент и широко улыбнулся, – Кстати почему не угостил сигарой? Ты всё-таки скоро станешь отцом…

Гниющие истончённые губы Некроманта скривились:

– Когда ты сдохнешь, я заберу его обратно.

– И где будет жить счастливая семья? В Облионе, в замке Дум или в Мордвине?

– У меня один дом. Всегда был, просто я временно прибываю в гостях у своих родственников.

– Мордвин никогда тебя не примет.

– Не зарекайся! – зло усмехнулся Элайджа.

Элайджа снял капюшон и театрально взмахнул руками к небу:

– Ты зря потратил силы, это было глупо.

– Для тебя я их всегда найду.

– Слышал, ты теперь равен мне по уровню… на мой взгляд – байки. Проверим?

Некромант обошёл кругом Винсента и ударил ему ногой в место, где уже два дня не заживала глубокая рана. Винсент, не успев ответить, подкосился, но не упал, а, собравшись с силами обрушил целую вереницу мощных сокрушительных ударов, отчего Некромант полетел на землю, скользя несколько метров.

Свинцовые облака клубились над Фортом Аманта, уже долгое время, но лишь в этот момент начали лениво ронять крупные тёплые капли. Сердце Винсента предательски забилось, ведь в том видении о смерти Алисы лил дождь, а значит, время приближалось. Дым и смог, тлен трупов, альфа-наёмники и сам Некромант – всё сбывалось, кроме одного:

«Слава Богу, она не умрёт сегодня!» – подумал Блэквелл.

И эта мысль грела его душу. Он сделал усилие и освободился от оков, сдерживающих магию в нём. Глаза почернели, поглощая человеческие слабости, магия делала его всесильным и бесстрашным, давая толчок к началу схватки.

Братья сошлись в жестокой, магической битве, от которой рикошетило заклинаниями и потоками огня. Облака сгущались над ними всё сильней и сильней, не пропуская свет, отчего день казался светлой ночью, только дождь всё никак не собирался. Капли всё так же редко лениво падали с неба, будто собираясь с силами.

Некромант начал уставать, и постепенно в бой полезли инферны. Винсент отбивался от них без труда, пока они шли бесконечным потоком, истощая его силы, но он бился отчаянно и непоколебимо, пока, наконец, не начал сдавать позиции.

– Сдавайся, нет смысла сопротивляться! – засипел Некромант, – Я бессмертен, тебе в бою столько не продержаться.

Винсент не ответил, он лишь копил в себе силы вновь вступить в бой, хотя всё тело ныло от ран и двух дней выматывающих боёв. Он переводил дыхание, исподлобья глядя на врага, который с силами уже собрался и выжидал.

– Ты посмотри, кто к нам идёт! – внезапно заговорил Эладйжа, – Винсент, так мне не придётся за ней идти, спасибо тебе, брат!

Винсент в ужасе обернулся и увидел Алису, идущую к ним со спокойным лицом, и его сердце замерло.

– Убирайся отсюда! – приказал он ей, рыча, но тщетно.

– Помнишь нашу сделку? Сегодня у меня выходной, твои приказы на меня не действуют, – мягко сказала Алиса.

И тогда всё встало на свои места. В этом был смысл её свободы от его приказов на один день, для этого была та сделка и вот к чему всё это привело.

– Почему ты так рвёшься умереть, глупая!? – кричал он, – УХОДИ, ПРОШУ!

– Тебе нужна сила, мой Герцог, это единственный шанс.

Пока Блэквелл стоял в оцепенении, сводя факты в одну картину и истекая кровью, девушка извергла из себя магическую волну, отбрасывая Винсента к подземному ходу за магический щит, где караулил Артемис и Дрейк.

– НЕТ! Алиса, нет! Риордан, сделай что-нибудь! Какой это щит?

– Думаешь, она сказала мне? Я в этом ничего не смыслю, но уж больно похож на тот купол, что вы с ней ставили у Мордвина!

– Если бы он был таким же, то ты бы не видел происходящее внутри, кретин!

– Ну а вдруг!?

– Хорошо, если так… – судорожно сказал Блэквелл и снял с шеи кольцо, которое носил по привычке.

Но купол всё равно не впускал его, как бы он не старался.

– Нет… – взвыл он, – КАК!? – он схватил Артемиса за шиворот, – Как ты это допустил!? КАК Я ЭТО ДОПУСТИЛ!?

Но ответа не было, потому Артемис был испуган и не мог проронить ни слова, смотря лишь туда, где находилась Алиса.

– Идиоты! Она же сейчас умрёт! – Блэквелл в очередной раз кинулся на щит, который с упорством отталкивал его назад.

Девушка всего секунду смотрела на Блэквелла спокойно, а потом повернулась к своему палачу со словами:

– Бог мой! – Алиса закатила глаза, – Почему вокруг меня сплошные идиоты!?

– Узнаю в тебе этого бастарда, – зло произнёс Некромант.

– Тебе бы пример с него брать…

– Пример? Этот клинический дебил дал рабу Лимбо выходной. Да я даже от него не ожидал такой глупости.

– Зато он – Герцог Мордвин. А ты кто? – улыбнулась она, и в этот миг события всё стремительней сменяли одно другое.

Картина до боли начала соответствовать пророчеству, с каждой секундой всё приближая Алису к точке невозврата. Она выглядела уверено и даже дерзко, но в глазах её была обреченность, а когда она с тревогой посмотрела через плечо в последний раз на защиту, которую выставила, ограждаясь от остальных, в этот самый миг время будто застыло, все звуки исчезли, будто мир погрузился в абсолютное молчание, предвещающее беду. Тишину нарушило тихое, но болезненное дыхание, сорвавшееся с губ Алисы, в которую полетел залп заклинаний из сапфирового кольца Некроманта. Пытки начались слишком внезапно, хотя Блэквелл и знал, что вот-вот момент наступит, но всё было будто как-то нереально, словно ночной кошмар.

– Нет… – прошептал он пораженно, когда тело девушки сотрясли пытки. Тишина уступила место хрусту костей Алисы, неприятным противоестественным звукам, которые сопровождались проклятиям, сыпавшим из огромного синего прозрачного камня на руке Некроманта. Девушка не кричала, но слышен был ужасный скрежет её зубов, которые она сжала, чтобы не радовать своего палача её болью.

– Ты сильная для девчонки, но глупая: своей выдержкой ты только раззадориваешь меня на пытки по-изощрённей! Покажи свою силу, девочка, я много о ней слышал! – словно отголосками слышатся обрывки пророчества Блэквеллу.

Риордан, Дрейк и Винсент, оставшиеся за щитом, продолжали предпринимать попытки, для уничтожения магического барьера, но тщетно.

– Мой Лорд, мы… ничего с щитом не сделаем, пока Али внутри, – неуверенно сказал Дрейк, пытаясь унять Архимага.

Но Блэквелл и так это знал, а Алиса была внутри и не собиралась ему помогать. Он не оставлял попытки: таранил и таранил щит, полностью теряя контроль над собой, пока раздался ужасный крик Алисы, и из её тела посыпались молнии. То была грань её боли, и он это знал, ведь девушка не имела привычки показывать свои слабости, но сейчас она истошно кричала, садня своим криком сердце Блэквелла. Стражники Некроманта ложились один за другим замертво, как и инферны, падающие как мешки на землю, Элайджа и сам едва укорачивался от молний, пока один сгусток, наконец, его не задел.

– НЕТ! – крикнул Винсент и со всей силы пробил щит за мгновение до того, как Алиса потеряла сознание.

Он пробрался сквозь хаотично-бьющее облако молний, которое даже не смотря на его иммунитет к Квинтэссенции, причинял ему боль, и схватил на руки Алису. Она всё ещё извергала стихию в судороге, постепенно обмякая у него на руках, словно тряпичная кукла без костей, ведь большая часть их была сломана. У неё не было ран, не было крови, но кожа была ледяная и мертвенно голубая, а из ушей текла чёрная густая жидкость.

– Нет… нет, Лис, ты не можешь! Ты обещала… – он смотрел в её пустые глаза, с красными склерами, обращённые к небу.

– Ну? Каково это, Винсент? – со зловещей улыбкой говорил Некромант, прерываясь в отдышке, – Ты отнял у меня отца, мой дом и мою жизнь, вот теперь ты знаешь, как это: потерять надежду. Но теперь ты как я: твоя душа такая же чёрная.

Винсент встал, перед этим с трепетом положив тело Алисы на землю, и пошёл к Некроманту, набираясь сил. Всё обстояло куда проще, чем казалось до этого, не было никакой загадки в покорении стихий, когда его любимая лежала на земле, когда магия её усилиями стала чистой настолько, что дышать было легко, хотя не хотелось из-за боли, сковавшей грудную клетку.

Магия струилась по его жилам, Блэквелл почувствовал, как стихия откликается одна за другой, как горе питает его. Он испытывал тоже самое, что и в те разы, когда он был на гране и преодолевал уровни магии, но выше Архимагии скакать было уже некуда, остался лишь один рубеж для Элементаля: все стихии одновременно.

– Теперь я понял. – прошептал он одними губами, пока четыре природных элемента кружились вокруг него в одном танце. Он собрал всех их в один удар и эта смертоносная масса с невероятной скоростью полетела на Некроманта, который будто застыл с широко открытыми от удивления глазами и оскаленной улыбкой.

– Ты познал их все? – прошептал на последнем выдохе Некромант, оседая на мокрую землю.

– Кроме одной: Квинтэссенции, – повторил с горечью свои слова точно так же, как и в пророчестве, а спустя секунду прибавил, – За тебя, Моя Алиса.

Глава 35

Он стоял над телом своего брата в ступоре, но постепенно начал приходить в себя. Облака не рассеивались, но дождь прибивал к земле смог и дым, и запах тлена сменялся уже запахом влаги и крови.

«Случилось», – подумал Винсент, обращая непонимающие глаза к небу, ведь произошедшее никак не укладывалось в его голове, – «И всё ради этого? Моя яркая, тёплая, спонтанная и самая волшебная искорка… И снова только боль».

Блэквелл не смотрел на тело своей любимой, просто стоял и ничего не делал. Боковым зрением он видел, как Риордан обнимал тело Алисы и что-то шептал сквозь слёзы. Секунды тянулись бесконечно, время будто остановилось.

Артемис медленно встал и подошёл к Герцогу.

– Я… просто не… – заикаясь, произнёс он дрожащим голосом, – Что дальше делать?

– Ты никогда меня об этом не спрашивал. Кого угодно, но не меня…

– Но… она мертва, – жалобно сказал Артемис, не веря в происходящее, – Я больше не знаю, что делать. Она умерла! – повторил он и перестал дышать, чтобы снова не дать волю эмоциям, душащим изнутри.

– Заткнись, – сурово оборвал его Блэквелл и задумался. Он посмотрел на своего брата и присел над ним, – Что-то здесь не так. Риордан, унеси… Её.

– А ты?

– Побуду здесь.

– Я оставлю Эванса.

– А кто с Матильдой?

– Рид.

– Ёб твою мать! – с болью рыкнул Блэквелл, – Она даже тут сделала всё по-своему!

– Ещё… Али передала вот это.

Артемис протянул записку Винсенту, и тот дрожащими руками взял её, будто это было что-то эфемерное.

Блэквелл даже не обратил внимания, как его оставили одного в горе трупов. Он просто стоял и с невероятным усилием заставлял мозг работать, хотя в душе была пустота и жуткая боль, которую он прятал как мог. Он чувствовал нутром какую-то ошибку, какую-то не состыковку или, может, ловушку, а голова не хотела сопоставлять факты, мысли не выстраивались в один ряд. Каждая попытка составить простую логическую цепочку ударяла жуткой болью, потому что одно из событий, которое произошло у него на глазах, выбивало у него землю из-под ног.

Найджел Эванс начал проверять тело Некроманта, пока Блэквелл медленно ходил по кругу, погруженный в свои мысли. Герцог всё думал и думал о том, как всё странно закончилось, что всё это похоже на фальшь. Столько лет борьбы не могли закончиться таким образом… Послание отца не могло обернуться именно так, он не зря всё зашифровал, и дал точную наводку на место и обстоятельства.

«Возможно… он имел ввиду что этого нельзя допустить?» – рассуждал в мыслях Винсент, – «Стоп. Что там Элайджа говорил перед смертью? «Ты познал их все?». Все четыре. Четыре… но не пять» – подумал Блэквелл.

Его словно окатили ледяной водой. Всё стало очевидно.

Очевидно было, что Элайджа хотел уничтожить именно Квинтэссенцию, хотя Вон Райны наоборот этого пытались избежать.

Винсент резко развернулся к трупу своего брата как раз в том момент, когда Найджел Эванс упал рядом с Элайджей Блэквеллом на землю. Демон молниеносно встал и убийственно посмотрел на брата:

– …А стоило бы освоить, Винсент, но тебе не по зубам! На это, знаешь ли, мало, кто способен. Это не дано ни мне, ни тебе, зато твоя шлюха может её покорить. Ой, то есть могла! – специально подчеркнул прошедшее время он и улыбнулся, – В общем тебе однажды повезло, но теперь… Теперь ты лишился почти всех своих людей. Дело за малым.

– Гори в аду.

– У тебя теперь нет шанса эту войну закончить. Отец просчитался, не на того поставил!

Элайджа телепортировался и Блэквелл остался один с запиской в руке. Он разворачивал её не торопясь, как будто цепляясь за каждое мгновение, в надежде увидеть там два слова «Я жива», но вместо этого в письме были другие слова:

«Я смогу сделать это.

Но ничего не выйдет, пока вы сильнее меня.

Ты будешь снова злиться, но, как я и говорила, я останусь в своей золотой клетке, а ты… будешь жить дальше, держа ключ от моей свободы».

Винсент Блэквелл упал на колени на мокрую грязную землю и закричал, что было мочи, а небо ответило ему вспышкой молнии и раскатами грома. Свинцовые тучи выбрасывали энергию, очищая воздух и наполнял его запахом озона, а дождь умывал землю от кровавой и страшной битвы, унесший множество жизней.

Всего один вопрос завис в воздухе, на который не было ответа:

– За что? – с болью произнёс Блэквелл, – ЗА ЧТО МНЕ ЭТО!

Глава 36

Путь до Мордвина Блэквелл не помнил. Он отключил эмоции и дал волю своей тёмной стороне, чтобы убрать боль, спрятать выеденную душу. Но даже тогда его мучали воспоминания:

– Пожар начинается с искры, – вспоминал он слова отца. Тогда Феликс вывел сына в сильную грозу на улицу. Молнии блистали по небу, земля сотрясалась от раскатов грома, а в воздухе стоял запах озона, такой свежий и чистый, – Чувствуешь?

– Запах?

– Да. Воздух чиститься. Это всё Квинтэссенция.

– Ты постоянно о ней говоришь. Что она значит?

– Говоря образно, это смысл. Смысл, цель, причина и следствие в одном флаконе.

– Па-ап?

– Да?

– Ты опять начал нести бред.

Винсент тогда был подростком не больше пятнадцати лет, но вряд ли был посредственным представителем той молодёжи, что окружала его как в Сакрале, так и в обычном мире. У него был цепкий ум, много стремлений и ещё больше талантов, всё давалось ему легко, не было ни одного направления, где успех бы не шёл к нему в руки. Он быстро и с головой погружался в стратегию и военное дело, и был блестящем учеником лучших учителей.

Он привык отгораживаться от людей, которых при этом довольно успешно читал, но детская травма из-за потери матери преследовала его и делала несколько замкнутым. В ту грозу он впервые спросил про свою мать у отца, но не потому что ему было не интересно, а пот ому что он видел боль отца. Тогда Феликс задумчиво посмотрел на небо и ответил:

– Мне жаль, что твои воспоминания о ней такие, какие есть. Мне сложно сказать какой она была, ведь родители должны рассказывать хорошее друг о друге. Эванжелина была выше границ добра и зла, потому что маги этой стихии… именно они, мне кажется, определяют эту границу. Любить её было и легко, и сложно одновременно, она будила во мне какую-то неведомую энергию, второе дыхание… Она – катастрофа! – и тогда он смеялся, вспоминая свою любимую, а потом продолжал, – Но чего не отнять, так это самоотверженность. Она любую эмоцию переживала остро, а это для Пятой стихии… невообразимо. Если встретишь мага Квинтэссенции, то совладать с его необузданностью будет нереально. Они подчиняются законам своего внутреннего света, а он… он из другой материи, и эта материя слишком тонкая, чтобы её до конца понять. Но то чувство, что я испытал, пытаясь – концентрат жизни. Сверкающее счастье, как и имя твоей матери! – тогда он достал небольшой портрет Эванжелины Вэйнс и отдал его сыну, – Я, бывает, говорю с ней, и… будто бы она слышит меня и молча смеётся одними своими синими глазами. Тогда… как молния прошибает.

Этот портрет был действительно необыкновенным. Эванжелина была красивой и живой на нём, несмотря на тяжёлую и недолгую судьбу. Её мягкая улыбка снилась Винсенту по ночам, а потом он вспоминал момент её смерти.

Вот такие воспоминания о матери.

– Ты же злишься на неё, да? – спросил младший Блэквелл.

– Да. Ужасно злюсь.

– Но почему?

– Потому что… она допустила всё это. Потому что позволила тебе увидеть то, что ты видел. Но головой я понимаю, что избежать этого было бы… невозможно. Понимаешь, всему есть причина, и у всего есть последствия. Будущее менять нельзя.

– Я думал, ты её любил.

– И сейчас люблю, и буду любить всю оставшуюся жизни и даже после смерти. Чувства не так монотонны, как тебе кажется. Настоящее чувство ведёт к целой цепной реакции других ярких ощущений. Например, я люблю тебя, ты мой сын и всегда им будешь. Но я злюсь на тебя за то, что ты бросил изучение Стихийной магии. И буду злиться до тех пор, пока ты не постигнешь всю эту науку.

– Ну это здесь при чём? С моим уровнем это бесполезное занятие, какой смысл?

– Ты слишком зациклился на женском внимании, Винс. Хотя… кажется, я сам виноват.

Винсент зловеще улыбнулся тогда, а сейчас он улыбнулся тому факту, что, наконец, освоил все стихии, и отец должен был его простить.

Блэквелл почему-то вспомнил восторг Алисы, когда она поняла, что Винсент покорил стихии. Она знала, что это на шаг приближает её к смерти, но всё равно искренне радовалась силе. Сила её притягивала, как магнит, даже тогда, когда Блэквелл пытался найти свой путь к человечности. Он смутно помнил время, когда он был в трансе Архимага, но его разум прояснился, когда она целовала его в Каминном зале. Тогда он открыл глаза и увидел целующую его Алису, которая совершенно его не боялась. Она была так близко, когда все остальные избегали его, и была абсолютно погружена в их медленный чувственный поцелуй, который вернул его в сознание.

Блэквелл вспомнил свои слова во время их последнего секса: «ты отдаёшься, как в последний раз!». И это было правдой, эти ласки были её последними. А первую свою ночь она отдала ему в обмен на свободу, которую потратила на свою смерть.

И умерла.

Блэквелл громко закричал от боли и злости, чем испугал Люцифера, который встал на дыбы. Алиса была настолько непостижима для него, что это сводило его с ума даже тогда, когда, казалось бы, транс Архимага должен был притупить все чувства.

Боль была невыносимой.

«Только пока вы сильнее» – это последние слова, что она решила ему сказать. Суть записки была… и не рапортом и не прощанием, это было что-то в очередной раз про силу, на которой, как казалось Блэквеллу, Алиса была зациклена.

Ни слова о том, что действительно важно для него. А важна лишь она, то, что было между ними.

– Ты обещала, что не оставишь меня одного, пока я сам не прогоню! – сказал он, обращаясь к небу.

Люцифер вёл себя тихо, лишь испуганно фыркал, когда гроза гремела, закладывая уши. Этот конь мало чего боялся, но погода в этот день была ужасающая, под стать событиям.

Они заехали в ворота замка и увидели Флэтчера, идущего на встречу.

– Винсент, ты выбрал не то время для своего безумия. Мне не интересно, что там у тебя в голове сейчас, но два Архимага в плохом настроении мы не потянем.

Блэквелл посмотрел своими дьявольскими глазами на Флэтчера и спрыгнул с коня.

– Я в душе ебу, что ты мне сейчас говоришь, и не горю желанием разбираться. Оставь меня. ВСЕ ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!

– Блэквелл, приди в себя и живо иди приводи её в чувства!

Герцог не хотел слышать имя Алисы, даже упоминания о ней приносили невероятный хаос и боль. Замок затрясло, от чего Люцифер начал беспокоиться.

– Думай, что говоришь! Я не хочу о ней ничего слышать и знать. Сожгите и заройте её где-нибудь, чтобы я не знал!

– Винсент, ей нужна твоя помощь, она тебе помогала, несмотря ни на что, когда остальные тебя уже со счетов списали. Пора возвращать долги.

– Как ты, блядь себе это представляешь?! С того света не возвращают!

– Ты о чём? Алиса жива!

Винсент поражённо смотрел, едва сдерживая чувства.

– Повтори.

– Да что с тобой!? Ты думал, она умерла? Тьфу на тебя! Алиса совсем плоха, но пока жива, слава богу! – он не успел договорить, как Винсент срывался с места и побежал в замок, – Подожди, я же не такой резвый уже… Да что б вас, молодых!

Блэквелл мчался, сбивая всё и всех с ног, надежда сводила его с ума. Когда он ворвался в больничное крыло западной башни, то увидел полные палаты раненных воинов. Медсестры сбивались с ног, на всех раненных не хватало ни рук, ни лекарств. Винсент искал сквозь толпы стонущих бойцов хотя бы след Алисы, но тщетно.

– Лорд Блэквелл, а я за вами. Флэтчер сказал, что вы вернулись. Пойдёмте срочно к ней, она почти не дышит.

Лицо Дэна Рида было зеленоватого оттенка, его раны были уже обработаны и забинтованы. Он, похрамывая, повёл за собой Хозяина замка за собой.

– Где Найджел? – спросил Риджерс.

– Он мёртв, мне очень жаль.

Рид молчал и шёл дальше, Винсент чувствовал его боль, это было в воздухе.

– А Некромант? Это правда? Неужели конец?

– Нет, он жив, – пришлось ответить Блэквеллу.

– Но как? – Рид сокрушенно остановился. В глазах этого человека была боль и паника.

Лорд Блэквелл знал, что такое паника не понаслышке: когда воцарилась Ксенопорея, людей охватила анархия. Привычная жизнь и все планы в момент разрушились, не было ничего обычного, люди не знали, что будет завтра, цеплялись за воспоминания и ходили кучками, как овцы, лишившиеся пастуха. И это стадо стало лёгкой добычей для врага, который направлял их массами на подчинение Ксенопорее, или на смерть. Такие глаза Блэквелл видел часто, это плохой симптом, означающий скорое предательство или смерть.

– Ты наверно сейчас не видишь в этой жизни никаких возможностей на то, ради чего мы боремся, Дэн, как и я десять минут тому назад. Но поверь мне, надежда есть и сейчас она в плохом состоянии, но главное жива! – сказал он молодому человеку, подойдя в упор и положа ему руку на плечо.

– Вы про Алису? – говорил воин «Омеги» неуверенно, на что Блэквелл кивнул, – Вы же знаете, как ей помочь?

– Буду знать, когда разберусь что с ней. Так плоха?

Дэн не ответил, лишь остановился у двери, комнаты Алисы, где дежурили оставшиеся члены «Омеги». Он смотрел пустым взглядом на дверь, будто не верил в то, что происходит. Блэквелл внезапно сказал:

– Ты сильно изменился, Дэн.

– Да. Сколько прошло? Неделя? Две? Я стал другим, совсем другим, – Риджерс перевёл пустой взгляд на Блэквелла, – Я теперь понимаю о чём меня предупреждали… говорили, что нельзя связываться с Алисой, потому что…

– …Потому что ничто уже не станет прежним. – закончил фразу Винсент, – Она словно глаза открывает, смотришь на всё иначе, будто до этого был слеп или глубоко спал.

– Нет, мне говорили, что с командиром с клеймом Лимбо я очерню своё имя, но то что сказали вы – вот это на самом деле произошло. Я не стал грязнее, а наоборот… теперь я вижу, как всё вокруг грязно. Всё, кроме неё. – Рид затаил дыхание.

– Дэн, ты вообще почему здесь? Ты должен быть на ортоптере.

– Прибыл, как узнал, что Алиса с остальными подалась в Аманту.

– Кто тебя сменил?

– Никто, – робко ответил он, – Я готов сейчас же возвратиться.

Блэквелл сокрушительно посмотрел на молодого человека:

– Немедленно. Я тебя на кол посажу, если что-то произойдёт с Матильдой и ребёнком. УБЬЮ! ЖИВО!

Громка дыша от негодования и скопившегося гнева, Блэквелл схватился за голову и заметался по коридору. Он снова терял контроль, но этого допустить было нельзя.

С трепетом приоткрыв дверь спальни, Блэквелл увидел небольшую скромно обставленную, но уютную комнату с небольшой кроватью, на которой лежала хрупкая девушка, а рядом с ней на стуле сидел потерянный Артемис Риордан. Винсент подошёл к кровати и заметил несколько странных деталей: руки девушки были обездвижены заклятием, на прикроватной тумбочке пустой бутылёк с сонным зельем, по всей кровати осколки оконного стекла в крови.

– Риордан, докладывай! – не сводя глаз с мирно спящей девушки, приказал он.

Артемис встал и вытянулся в струну. Он медлил с докладом, явно пребывая в шоке.

– Её глаза… совсем чёрные, – потерянно произнёс он, – Ты сказал увезти её, и я положил её на Крема. Мы и двадцати вёрст не проехали, как конь начал фыркать и брыкаться, он будто сбрендил и тогда я понял, что дело в ней, но она всё равно была как… мёртвая, сердце не билось, – его голос сломался из-за подступивших слёз, он глубоко вздохнул и продолжил, – Когда уже подъезжали к Мордвину, я держал её на руках и тут увидел, что из её ушей пошла какая-то чёрная дрянь. А потом она открыла глаза, я чуть со страху не умер! – сказал Артемис сам не свой от ужаса.

Он смотрел на бездвижное тело девушки с опаской.

– Она что-нибудь говорила? – спросил Блэквелл.

– Да, но не знаю этого языка.

– Отдохни, я побуду с ней. И послезавтра с утра надо собрать совет, всех, кто остался жив.

– Некромант жив? Я ведь правильно понял?

– Не знаю откуда ты это знаешь, но да.

Артемис ушёл, как и оставшаяся стража. Блэквелл убрал осколки с кровати и лёг рядом с девушкой. Дыхание было слабым, но сердце билось ровно, хотя очень тихо. Винсент обнял Алису и уткнулся в её спутанные волосы, пропахшие озоном. Его рука гладила волосы девушки едва касаясь, чтобы не развеять это наваждение: она была жива. Он улыбнулся сквозь слёзы и прошептал:

– Ты знала… знала, что выживешь, да? Откуда ты всё знаешь? «Я смогу сделать это» … хоть бы объяснила о чём речь! – он поцеловал её в лоб и вдохнул аромат её волос, – Надо было сказать, Лис, хотя я бы всё равно тебя не пустил!

Лорд Блэквелл пытался попасть в её мысли, но не выходило: он их не чувствовал, как и блок, который их обычно предохраняет. Ощущение было, что она находится где-то на вершине очень высокой башни, скрывающейся далеко в облаках, где до неё не добраться и даже не докричаться. Ощущение, недосягаемости, как будто её вообще здесь нет, только её тёплое переломанное тело.

Блэквелл перестал бороться с усталостью и впал в сон впервые за эти два дня. Ему снились отрывки какой-то головоломки, сводящей с ума и не дающей разуму отдохнуть, его мозг давил и пульсировал, решая какой-то ребус во сне. И наконец, он отключился, провалившись в глубокий сон без сновидений. Шли часы, организм отдыхал и даже не почувствовал, как в комнату зашли стражники во главе с Дронго Флэтчером, который влил в рот девушки очередную дозу снотворного.

Так прошли сутки.

– Винсент, просыпайся. Совет собран.

Блэквелл открыл глаза. Алиса по-прежнему лежала рядом в таком же положении. За окном была та же неутихающая гроза и совершенно не понятно сколько времени.

– Сколько я проспал?

– Больше суток, – ответил Флэтчер.

– Она тоже?

– Я даю ей снотворное, пока ты не решишь, как вернуть её.

– Почему вы меня не усыпляли?

– Она не давала. Да, если честно, то с ней дела хуже… ты не хотел возвращаться, я так думаю, а она… я уверен, что она сошла с ума от силы. Если об этом узнают Наместники Крови, то ты будешь обязан её убить.

– До этого не дойдёт, я вышлю из замка всех лишних.

– Лучше отослать её.

– Нет, она должна быть дома, – задумчиво говорил Блэквелл, – Что она такого сделала?

– Пытала Артемиса и серьёзно покалечила семерых воинов, двое ещё на пороге смерти. И не просто пытала, насколько я понял, она пыталась воспроизвести пытки, которым подвергали её, но она слишком слаба, половина костей переломана.

Лорд Блэквелл не верил своим ушам. Вот почему Риордан смотрел на неё как на чужую и боялся подойти близко.

– Флэтч, как ты её отпустил? Как!? Я же предупреждал, что она будет выворачиваться!

– Честно говоря, тебе лучше не знать, учитывая то, что я сейчас вижу.

– Выражайся яснее, у меня мозг пухнет!

– Ты влюблён.

Винсент посмотрел на спящую Алису и убрал прядь волос с её лица:

– Ты знаешь, что бывает с людьми, которых я люблю.

– Она сильнее их всех вместе взятых, ведь даже сейчас она выжила.

– Если она выживет, ей будет лучше, если я буду как можно дальше от неё.

Произносить это вслух было тяжело, но всё лучше, чем подвергать Алису опасности. Винсент не мог отвести глаз от этого зрелища: она лежала рядом и была жива.

– Может призвать её? – предложил Флэтчер, – Ты – Хозяин.

– Она не услышит, я пытался добраться до её мыслей. Её как будто нет.

– Послушай, меня всё это начинает сильно напрягать.

– Тогда не еби мне мозг и скажи, что произошло между вами? Ты же её обожал!

Флэтчер посмотрел на неё брезгливо:

– Ты был прав на счёт неё, мой мальчик, она – монстр и манипулятор. И, похоже, что сейчас под её чары попал ты.

Блэквелл поцеловал её волосы и закрыл глаза:

– Я готов ко всему, лишь бы она вернулась. Я всё сделаю, даже если придётся отдать Мордвин моему брату. Я сделаю это, не задумываясь, Флэтч.

– Не говори глупости, мальчик мой!

– Я на полном серьёзе.

– Тогда… я всё же скажу: она уже после твоего уезда была странной. Сейчас я могу тебе сказать одно: это не наивное дитя, как я считал, не сильная девочка с добрым сердцем. Она чётко всё спланировала.

– Я знаю это, – рыкнул Винсент, – Мне не нужно проговаривать очевидное. Я прекрасно знал с первой секунды, увидев её в камере смертников, что передо мной не беззащитный котёнок. Я тогда… – он снова закрыл глаза и улыбнулся, – Я тогда так удивился! Меня колотило от бешенства, когда не нашёл ни одного нормального раба, и даже отчаялся. Я сидел в темницах и просто думал обо всём, такая тоска была! Но потом я почувствовал что-то… это была она: чистая, светлая, прямо за стеной. Я подошёл к решётке и увидел за ней её, и уже не смог ни на секунду забыть, она ослепила меня своей красотой и той энергетикой, что всегда от неё исходит! – Винсент погладил щёку спящей девушки, – Она совершенно не боялась меня, а изучала. Уже тогда я понял, что её просто так не запугать, не сломать. Она была так спокойна, когда на неё летели адские гончие! Эти гадские монстры в три раза больше неё самой!

– Сколько их было?

– Две псины. Алиса за секунду до их приближения сорвалась с места и прикончила стражу, а псов загнал в угол, как жалких щенков. В анти магическом куполе! Моя маленькая девочка… Когда я приехал с ней в Мордвин, по пути к замку я смотрел на неё и не мог оторваться. И тогда я струсил, потому что… я испугался того, что начал чувствовать. Неделю я избегал её, пытаясь совладать с собой, ничего лучше не придумал, чем вот этот медальон, который потом люто возненавидел, – он взял в руку свой первый дар Алисе, – Она ещё не успевает подумать о нарушении приказа или запрета, а я уже чувствую её ненависть или похоть не ко мне. Я сам создал свой ад! Она так часто противится, и каждый раз мне словно клинок в сердце вонзается!

Флэтчер грустно смотрел на Винсента, не сводящего любящих глаз с Алисы.

– Боже, Флэтч! Я так люблю её… я не выживу, если потеряю её, – его скупая слеза капнула на одеяло.

Дронго подошёл к Блэквеллу и положил ему руку на плечо:

– Она выживет, сынок, ты её вытащишь! А теперь пошли на Совет. Ты думаешь, гроза её рук дело?

– Без сомнений. Поэтому я не хочу оставлять её одну.

– Но ты же не можешь провести в этой комнате всю оставшуюся жизнь, сынок!

Винсент вновь посмотрел на свою спящую рабыню и поцеловал её в губы. Мужчины ушли в зал Переговоров, где Совет собрался почти полным составом, не хватало лишь Майкла Уорена и Алисы.

– Рад видеть вас живыми. Давайте сразу переходить к делу. Дронго, начинай.

Флэтчер встал и начал убирать фигуры на столе таким образом, что больше двух третьих оказалось сметено.

– …Вот так обстоят дела. Мы потеряли большую часть людей. Хорошая новость: мы удержали Восток и отогнали вражеские войска назад, истребив их большую половину. И ещё с запада к нам движутся новобранцы, как и говорила… Леди Лефрой. Они все молодые, но, как говорит Броусон, материал крайне патриотичный. Они все жаждут ходить под знаменем Лорда Блэквелла. Плохая новость: наши потери значительней и самое главное: Некромант всё ещё жив. Блэквелл, я ничего не забыл?

– Вообще-то мне есть что добавить. Да, Некромант ещё жив, но теперь я знаю, как его уничтожить и для этого есть почти все ресурсы. Только они ещё не готовы.

– Ещё ты забыл сказать, что Алиса Лефрой теперь тоже Архимаг, так? Архимаг, сошедший с ума, – добавил Ноксен с враждебной интонацией.

Блэквелл задержал дыхание. Это срабатывало, когда внезапно чувства выходили из-под контроля, а сейчас был как раз такой момент: злость и гнев с геометрической прогрессий росли изнутри, пробуждая сущность Архимага, но выйти из себя на Совете во время обсуждения дальнейшей судьбы Алисы было непозволительно, Блэквелл прекрасно понимал, что сейчас от доверия этих людей слишком многое зависит.

– Ещё один Архимаг на нашей стороне, Николас, – вступился Дронго.

– Я повторю: сумасшедший маг! Вам ли не знать правила, господа! Маг любого уровня, который сходит с ума, должен умереть. Это закон. А здесь угроза глобального масштаба. Вы не знаете, что случится с ней через пять минут, где гарантии?

– Вы и меня хотели каким-то образом сжить со свету, если не помните. Но я пришёл в себя – это раз; оказался всё так же полезен – это два, – он выдержал паузу и обвёл присутствующих внимательным взглядом, – Понимаю ваши опасения, и знаю, что вы обязаны уведомить Наместников Крови об опасности. Но! Я призываю вас дать мне время! Вам ли не знать способности Алисы, нет задания, с которым она не справится!

– Если она справится, то на нашей стороне будет ещё один Архимаг… – задумчиво и осторожно проговорил Зевс, – Это Джек Пот.

– А если не справится? – так же задумчиво прозвучало предположение Николаса Ноксена, – Это подорвёт оборону изнутри… риск несоизмерим!

– Я – единственный узаконенный представитель Наместников Крови внутреннего круга, и я призываю дать мне время. Если вы сдадите её, то Вон Райны приберут её как источник силы, это будет нашим концом!

– Сколько тебе нужно времени?

– Месяц.

– Ну нет! Три дня! – протестовал Ноксен.

– 10 дней! – не отступал Блэквелл, – 10!

Сердце Блэквелла замерло в ожидании ответа, сейчас всё зависело от этих невообразимо длинных секунд. Члены Совета шептались и переглядывались, Блэквелл видел разные эмоции на их сдержанных лицах: сомнение, страх, недоверие и… надежду. По опыту Герцог знал, что сомнение подобно чуме, но надежда была всё же сильнее. И вот Картер заговорил официальным тоном:

– Мы не сдадим Алису Лефрой, – он сделал паузу и с тяжестью продолжил, – Но ты должен пообещать, что по истечении десяти дней, в случае, если она не совладает с силой, то… ты лично убьёшь её.

Винсент почувствовал себя загнанным в угол. Вариантов смягчить мнение этих людей не оставалось, ведь они и так сильно подставляли свой авторитет, покрывая эти события.

Убить Алису. После того, что они пережили, Блэквелл должен был её убить. Он опустил голову и закрыл глаза. Он не любил затягивать эмоциональные моменты, ведь это было проявлением слабости, а власть и так в последнее время была слишком зыбкой.

– Обещаю. Но! Эти 10 дней, никто не выдаст весть о том, что она жива, для всего мира она должна быть падшей в бою.

Ноксен заговорил бегло:

– Само собой, ведь когда ты убьёшь её, весть о сумасшествии такого популярного народного героя очень ударит по всему Сакралю! Официальная версия в том, что Лефрой пала при битве за Форт Аманта от руки Некроманта. Стихами говорю…

Глава 37

Прошло три дня с собрания Совета, которые Винсент пережил как в бреду. Снотворное Алисе больше не давали, но она, тем не менее, спала глубоким сном, пока её кости постепенно сращивались. Он только смотрел перед собой и пытался придумать хоть какой-то способ как вернуть Алису, поэтому даже не заметил, как Флэтчер очутился рядом.

– Винсент, но что мы будем делать? Пока ты будешь с ней нянчится, наши территории растащат по камням.

– Мы будем набирать силы. Некромант тоже много потерял, поэтому у нас есть немного времени. – он задумался, – Флэтч… не было новостей от Дэна Рида?

– Нет, по-прежнему ничего, – Флэтчер пожал плечами, – Ты мне скажешь, что у него за задние?

– Он занимается… – его речь прервал треск стёкол. Молнии начали ударять в замок, – …Извини, я тебя покину!

Он стремительно пошёл к спальне Алисы, преодолевая бесконечные коридоры и секретные пути. На пути он увидел лежащего на каменном полу стража, в бессознательном состоянии. Блэквелл проверил пульс: жив, но очень слаб.

Алисы в комнате не было. Винсент пошёл по еле уловимому следу девушки вниз к тюрьмам, где содержали заключенных. Она сидела в круглой комнате посреди десятка мужских тел вся в чужой крови и тихо пела. Она перебирала каштановые волосы на голове одного заключённого, который был ещё в сознании и судорожно дышал. Она тихо прошептала ему:

– Ну и зря ты так боишься, я ведь не буду тебе ничего делать, просто немного посмотрю, чем ты занимался на службе у Ксенопореи. Надеюсь, мне понравится то, что я увижу, потому что предыдущие твои товарищи показали мне какую-то мерзость.

Она наложила руки на виски заключённого и закрыла глаза. В её лице не произошло никаких изменений, а вот мародёр в её руках начал биться от истерики и страха так, что глаза, казалось бы, вылезут из орбит.

– Остановись, – тихо приказал Винсент, но Алиса его услышала и открыла чёрные глаза, полные нетерпения и гнева, – Алиса, не нужно никого убивать.

Он осторожно подошёл к ней, переступая через трупы, смотря прямо в глаза взбешённой девушке. Блэквелл не делал резких движений и говорил спокойно, как если бы подбирался к опасному хищнику. Даже в тусклом свете факелов, даже посреди трупов, будучи испачканной в крови заключённых и с чёрными глазами демона, Алиса была удивительно притягательной. Винсент про себя ужаснулся этой зловещей красоте, которая была так противоположна образу девушки, когда они находились вдвоём в прошлый раз. Тогда она была мягкой, чуткой, нежной и такой уязвимой.

– Этот заключённый ответит за свои грехи позже, – настаивал он.

Она широко открыла глаза и прижала голову, заключённого к своей груди, как любящая мать ребёнка, но больше это напоминало Винсенту игру хищника с добычей, а он знал, что добычу у голодного зверя отнимать глупо.

– Алиса, почему бы тебе не прогуляться со мной? – она наблюдала за ним очень внимательно, а он подбирался всё ближе, – Оставь этого человека, мы вернёмся к нему, когда мы кое-что обсудим на свежем воздухе. Там чудесная гроза, воздух такой чистый!

Последние слова произвели на девушку поразительный эффект, и она бросила заключённого на землю с шумом и улыбнулась, забывая про своё занятие. Блэквелл осторожно улыбнулся ей в ответ, хотя на душе было не весело, потому что он видел то, как далеко за грань Алиса зашла.

– Восемь трупов… – случайно вслух озвучил он и сам испугался, ведь Алиса судорожно начала считать мертвецов вокруг. Он привлёк её внимание на то, отчего хотел отвлечь, – Это ерунда, на поле боя мы убиваем куда больше. А теперь пойдём на воздух?

Но она уже не хотела на воздух, она считала по третьему кругу, а потом сделала шаг в сторону темниц, откуда послышались далёкие голоса ещё живых заключённых. Он хотел остановить её, но она сама резко обернулась и совершенно беззаботно сказала:

– Так я их и не убивала! Зачем? Они ведь сами могут, если заслужили! Я только показываю им их действия, а они уже сами… – она широко улыбнулась и подвела итог, – Они сами себя убили.

Это было сказано так, как будто она ждала похвалы, но Блэквелл не мог этому потворствовать:

– Не тебе их судить! Они ответят перед Богом за свои грехи!

Она двигалась тяжело, ведь с момента пыток прошло слишком мало времени, но она всё же приблизилась к Блэквеллу и взяла кровавыми руками его лицо. Её голос внезапно стал таким родным и знакомым, но Винсент заглянул в её лицо и не нашёл ничего схожего с прежней Алисой, в ней были лишь жестокость и безумие:

– Присмотрись, Огненный Маг, мы и так Боги. Разве есть сила больше?

Он не успел ответить, как она резко отстранилась и побежала к лестнице, цепляясь за стену. Блэквелл кинулся её догонять и нашёл уже на улице, когда она кружилась во дворе, радуясь грозе. Небо бушевало раскатами молний, попадающих в шпили башен и каменную кладку замка. Ветер рвал и метал всё на своём пути, но не девушку, проливной дождь смывал с неё кровь. Она была словно частью этой бури, а точнее центром. Она замерла неподвижно, словно ничего вокруг не существовало: только она и стихия.

– Алиса… – окликнул её Блэквелл.

Она не повернулась.

Он подошёл к ней, преодолевая бешенные потоки ветра. Молния ударила совсем рядом с ним. Винсент взял девушку за руку и потянул на себя, она не поддавалась, но равновесие на этом месте сохранить не смогла. Алиса сквозь боль в костях, но всё же с кошачьей ловкостью приземлилась в боевую позу, а потом плавно выпрямилась и лениво подняла свои чёрные глаза на Хозяина. Он совсем не чувствовал её рядом, даже щита не было. Ему пришёл в голову только один способ:

– Я приказываю тебе подчиняться.

Выражение лица Алисы сменилось на гневное, она боролась с рабским гнётом. Цепочка с медальоном оставлял на её шее обожжённый след, золото причиняло ей боль, она задыхалась, но боролась с оковами неволи. Её руки были не естественного цвета, тело постепенно умирало.

– Что тебе от меня надо!? – не своим голосом прорычала девушка.

– Чтобы ты пришла в себя, – сказал он с тяжестью и с силой прижал к себе, – Ты жутко меня напугала, я думал, что потерял тебя…

Она терпела не больше пяти секунд, а потом вырвалась из его объятий со словами:

– Человека, которого ты знал, больше нет. Ты потерял её и самое время смириться с этим.

– Ты та, кого Алиса видела в зеркале? – она криво улыбнулась, и Винсент понял, что угадал, – Вы же одно целое…

– Были одним целым. Только она выпустила меня.

– В каком смысле выпустила?

– Сознательно! Она – гений. Она просчитала всё до мелочи и поняла, что умрёт зря. И тогда мы с ней заключили сделку, что я выйду наружу.

– И как она тебя выпустила?

– Честно говоря, не до конца поняла, как именно она пробила трещину, но она сделала это, за что спасибо!

– И куда она делась? Теперь в том зеркале она?

– Бедный Хозяин! – улыбнулась она, – Там её нет. Её нигде больше нет!

– Врёшь?

Вместо ответа, девушка покрутила в руке медальон и зло улыбнулась. Блэквеллу стало дурно, на лбу выступил холодный пот.

– Это не правда. Я же вернулся как-то, хотя тоже будто сгинул.

– Это всё равно разные вещи. Я – Квинтэссенция, смирись.

Блэквелл смотрит в чёрные глаза в поисках надежды. Тишина.

– Но ты всё равно моя и будешь подчинятся мне в этой войне.

– Мне безразличны ваши местечковые склоки.

– Люди умирают.

– … и рождаются. Это жизненный цикл.

– Как его можно убить. Ты знаешь?

– Ты и сам знаешь.

– Догадываюсь. Дело в Квинтэссенции?

– Мне надоел этот разговор, отпусти меня.

– Отвечай.

– Демоном можно стать, обладая силой не меньше третьего уровня. Его не уничтожить обычным способом. И убить его может только более сильный маг, но демон оживёт, если не забрать из него Некромантию, которая даёт ему силы. – она явно выходила из себя.

– И забрать её может только Квинтэссенция, – рассуждал Винсент, – Ты и есть ключ к его смерти, и ты стала Архимагом. Вот почему всё должно было быть как в предсказании. Ты знала, что не умрёшь?

– Ничего не знала. Алиса вообще ничего не знает наверняка, только догадки!

– Всегда верные! И она тебе нравится, признайся!

– Нравится! Она жестока, эгоистична и бесконтрольна. Если бы не ты…

– А что я?

– Ты ломаешь. Ей так многим приходилось жертвовать ради твоих интересов, у неё ничего не было. Ничего, кроме оружия.

– Я готов дать всё, кроме свободы. Но ты видимо плохо её знаешь, она ничего у меня не возьмёт. Ей не нужны подарки, она живёт другим.

– Изо дня в день она пропускает через себя всю черноту твоего мира. Этим она живёт. Но мне это не нужно. Когда я умру, мне не придётся поглощать Некромантию, это свалится на окружающих. И поверь, в этом мире её очень много, воздух ею пропитан. Странно, что кроме меня это никто не чувствует! – она брезгливо выдохнула.

– Ты научилась выживать в этом.

Она надменно взглянула на Блэквелла.

– Ты называешь это жизнью? Квинтэссенция – это концентрат свободы, а ты давишь меня, принуждаешь! – она схватилась за горло, говоря с ненавистью, – Ты хуже, чем заражённая магия, ты… хуже чем твой брат и его эксперименты с чужой плотью, ты – причина смерти этой души и тела! Этот маг делал для тебя всё, несмотря на твой гнёт и на то, что ты с ней делал, она делала это даже через свою неприязнь к тебе. Что делал ты? – Квин смотрела на Хозяина с вызовом.

Блэквелл боялся. Не сил его подопечной, не того, что его ждало продолжение этой нескончаемой войны, не недовольств Совета, поджидающего его в соседней башне. Он боялся, что слова девушки правда, и что он действительно вызывает у неё такое море ненависти.

– Я буду убивать людей одного за другим, пока ты не дашь мне свободу, – она играла на его чувстве вины с коварным прищуром, наслаждаясь.

– И что будет дальше?

– Буду демоном, проживу свою жизнь впервые. Сама.

– Твой мостик не крепкий? – неожиданно спросил Винсент. Девушка напряглась, – Дело не в рабстве и не в силе. Магия даётся только в тех пропорциях, с которыми человек может справиться. Я никогда не понимал, что тобой движет, но человека сильнее духом я не знаю. Ты должна найти мостик. И я готов помочь, если нужно. Будь то твой любимый Риордан или ребёнок Матильды, я дам тебе их.

Квин зло улыбнулась:

– Ребёнка Матильды, как и её саму, ещё найти надо.

– Знаешь где они?

– Не знаю и знать не хочу. Мне это не нужно, оставь их себе… если найдёшь.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь раскатами грома.

– Что конкретно тебя пока держит? – спросил Блэквелл.

– Ты. Тебе вряд ли понравится то, что получится, но ты должен это позволить. Ты должен отпустить меня.

– Так я или моя Хозяйская воля?

Квин дернула головой, выставила руку и в неё ударила молния. Она сжимала и разжимала кулак, чтобы разогнать отравляющую её энергию, и произнесла ледяным голосом:

– И то и другое. Чёрт побери, как же я это ненавижу!

– Значит, твоя ненависть сильна настолько, чтобы сдержать тебя.

– Значит так, – она грациозно кивнула головой слегка в бок, наблюдая за реакцией Хозяина, – В момент твоей слабости, я сделаю всё, чтобы тебе было максимально больно.

– Лис сказала мне, что ты не сможешь убить меня.

– Чёртова Алиса! Хорошо, я не смогу убить тебя, но сделать больно могу! – она пристально смотрела на него, а потом улыбнулась, – Кайл. Бедный мальчик. Жаль, что не доживёт до десяти лет, как и вся ваша любимая футбольная команда, может даже весь стадион с болельщиками. Совет, Флэтчер, Люцифер, городок Финилон-Каас, Линда…

– Я не отпущу тебя.

Девушка щурилась и улыбалась:

– Алиса выбрала путь силы, а не свободы, тебе не кажется это… странным? Единственный выходной потратила на смерть во имя силы.

Этот факт не казался Блэквеллу странным, а скорее болезненным и ужасающим, ведь в этом случае Алиса им манипулировала. Он глубоко дышал и внимательно слушал, понимая, что Квин нарочно пытается вывести его из себя.

Он спокойно заговорил:

– А теперь слушай внимательно: ты никому не причинишь вред и будешь выполнять мои приказы, потому что ты моя. Тело скованно контрактом Лимбо, а сила принадлежит мне, как Хранителю, поэтому у тебя нет выбора.

– Тебе ведь Она и не нужна, правда? Ведь удобно иметь дрессированного демона под рукой, так? – она соблазнительно и хищно подошла к своему Хозяину вплотную.

Блэквелл схватил её за подбородок и колко посмотрел в эти чужие глаза, налитые чернотой.

– Я помню, что было со мной, я пережил подобное состояние.

– Вряд ли, я тоньше и дальше остальных стихий. Твоего внутреннего демона я очень хорошо знаю, – она хмыкнула и коснулась холодной рукой живота Хозяина, – Огненный дракон по кличке Саламандра. Вспыльчивая зверушка, которая дремала у моих ног! Его легко приручить, ведь ему всего-то и надо, чтобы его не боялись, такого большого страшного и огнедышащего! – она провела рукой по торсу к шее, – Элементали всегда были для меня ручными, они делали, что я прошу, мне даже приказывать не нужно было.

– Поэтому Алиса так понимала стихии?

Квин наклонила голову в бок, как это делала Алиса и улыбнулась:

– Для неё это как дышать.

Блэквелл задержал дыхание, потому что в горле образовался комок, а потом заговорил хрипло:

– «Всего-то и надо, чтобы его не боялись»… Она сразу знала, как мной управлять, ведь не боялась с первой минуты.

– Ты расстроен?

– Она мной манипулировала.

– Разумеется! – это Квин искренне рассмешило, – Ты считал её своей игрушкой, но на деле всё было наоборот, и ты бы понял это сразу, если бы включил свой мозг, ведь она его не отключала ни на минуту.

Они молча смотрели друг на друга продолжительное время, а потому Винсент прикрыл глаза и глубоко вздохнул:

– И я верну её, чего бы это не стоило.

– Ооо! – она улыбнулась очень хитро, – Так всё-таки тебе нужна именно она, а не демон? Ты ведь не такой идиот, что влюбился в неё?

Блэквелл просто молчал и смотрел в чужие глаза любимого человека, которые высмеивали его со всей изощрённостью.

– Стоило пережить пытки Некроманта и все беды мира, чтобы узнать такую несуразную новость! Подожди, так ты не играл тогда в постели? Ты действительно такой наивный олух! И справился с магией… для неё?

– Ты – всё, чем я живу.

Она издевалась снова и снова, запрокинув голову к небу, как будто нет вещи более нелепой и смешной:

– Эй, Алиса, ты слышишь? – обратилась она к небу, – Кое-кто ради тебя вернулся с того света и взял весь груз магии Огня, потом преодолел границы стихии и взвалил на себя вообще все четыре, вообрази! Хочешь сделать тоже самое? – она демонстративно подставила руку к уху, а потом улыбнулась, – Смотри-ка! Не слышит видимо… а почему? Не хочет или не может?

Блэквеллу было так больно, что он просто развернулся и пошёл к замку, пряча руки в карманы брюк. Ветер всё так же сносил с ног, Винсент промок до нитки, но это тревожило его куда меньше, чем реакция Алисы, а точнее её магической сущности, на его чувства. Ничто так не ударяло по его самолюбию, как её издёвки, её смех.

Позже Блэквелл сидел на балконе своей комнаты и слушал раскаты грома, стараясь освободиться от гложущих мыслей. Его не волновало сейчас ничего, кроме той мысли, что Алиса никогда больше не вернется, что он никогда не увидит пасмурное небо в её хитрых глазах… И он поднял голову к грозовым облакам на замком, будто смотря в этот момент ей глаза, и произнес:

– Я не буду обременять тебя своими чувствами, только вернись ко мне, Лис, вернись.

Глава 38

Ещё шаг и обрыв.

Я стоял на высочайшей точке Сакраля на скале Чар и смотрел по сторонам, в надежде найти место, где мои мысли перестанут напоминать протухший суп из отбросов и мух.

Потерял способность мыслить. Не думал, что такое возможно, но с битвы в Аманте, я стал абсолютно бесполезен. Всё, о чём я могу думать, это…

Не сейчас. Надо найти мой ортоптер с Франческо, Линдой, Матильдой и Дэном.

Как у Рида хватило мозгов покинуть Матильду? Такую тупость даже представить сложно!

Я вытянул руку перед собой и попытался почувствовать пальцами колебания ветра, который когда-то подсказывал отцу где я прячусь, но я – не отец, мне очень сложно сливаться с непривычными для меня стихиями, и уж тем более я не способен ещё постигнуть «фишки» магии воздуха, которую освоил неделю назад впопыхах. Ещё был беркут Дайкон, который вечно меня преследовал, и я его любил. Мне было пять, когда Дайкон утонул (конечно же не случайно, ведь Элайджа терпеть не мог, когда папа за ним следит).

Папа знал с момента моего рождения, что я рано или поздно столкнусь с изучением магии воздуха, но не удосужился мне её объяснить. Заебись вообще…

Теперь его нет. И Дайкона к большому сожалению тоже нет.

И Алисы…

Холодный горный ветер подул на меня слишком резко, будто пытаясь освободить мои мысли от боли, но она всё равно не проходила. Снова вытянул руку вперёд и вспомнил:

«Ты обременяешь его контролем…» – нежно говорила моя искорка про воздух в нашу последнюю ночь, – «…Изнуряешь слишком глубокими умственными процессами, что тебе по жизни свойственны, а это как раз делать не нужно. Воздух подчинится твоему интеллекту, но процесс должен быть лёгким».

Как просто. Для неё всегда всё слишком просто…

Эта мысль даже не закончилась, как я почувствовал рукой то, что было нужно: резонанс. Поднялся порывистый ветер, я чётко видел, как облака подо мной начали лениво плыть, минуя верхушки гор, воздух реагировал всё сильнее и сильнее, а я поворачивался вокруг своей оси, не убирая руку, пытаясь «нащупать» свой ортоптер хоть где-нибудь.

Нашёл и тут же телепортировался туда.

Прости, Дайкон, без тебя справился! Пушистых тебе облачков, маленькая любопытная сволочь, которая оборвала мне побег из Пемберли-Беркли.

Заебись…!

– Я убью тебя, скотина… – зарычал я, – Ты что натворил!? Ты как вообще умудрился покинуть службу!

– Мой Лорд! Я ведь получил письмо от Алисы в тот день, должен был забрать лекарства для Матильды… – говорил Дэн нескладно.

Ну да… опять Алиса влезла в мои планы. Была бы жива, я бы…

…Обнял. Так крепко, как только смог бы.

Сменила Найджела на Рида. Эванс погиб, Рид выжил. Ладно, может тут в итоге она оказалась права, но…

– И что за лекарства? – спросил я у Линды, которая сидела спокойно и хмурилась.

– Очищенная кровь Примага. И знай, мой мальчик, я это дело не поощряю!

Да уж понял по её выражению лица! Линда иногда раздражает своими закостенелыми взглядами на медицину. Её бы воля, она бы лечила подорожником все болезни. При чём одним единственным, чтобы не дай бог не потратить больше, чем нужно.

– Помогает? – поинтересовался я, потому что не видел Матильду, чтобы самостоятельно сделать выводы.

– Помогает, – сухо кивнула моя няня.

Ещё бы! Снова вездесущая Алиса! Меня прямо колотит от всей этой истории и вообще раздражает, когда что-то решают без меня.

– Как она? – спросил Дэн.

– Никак, – пришлось ответить слишком размыто, потому что нет ни малейшего желания объяснять этому придурку суть вещей.

Хотя «никак» – очень подходит, ведь я не смогу никогда произнести «Её больше нет».

– Почему вы отклонились от графика?

– На наш след напали… – начал Рид очень осторожно, а я весь превратился в слух, – Мне…

– Говори, как есть, Дэн. Я ничего тебе не сделаю.

– Я сам случайно вывел врага на ортоптер, когда двинулся из Мордвина в Патеренер, где приземлился ваш ортоптер на двое суток, согласно графику. Уже подъезжая к месту назначения, я заметил слежку и пытался запутать след, но не вышло, тогда я спровоцировал пожар, чтобы поднялась паника, и поднял в воздух ортоптер.

И всё-таки у парня мозг есть – это не может не радовать. Хорошо, что Алиса послала его, а не Найджела.

– Дальше, – подогнал его я.

– Взлетели, но спокойствие было не долгим. Нас пасли два ортоптера, пытаясь перехватить прямо в воздухе на полном ходу. Думал, нам крышка, а помощи ждать не от куда, поэтому мы с Франческо отклонились от графика и двинулись в Мордвин. Мы бы не долетели, ведь я знал, что внешний купол нас не пустит, пока Алиса… – предусмотрительно сделал паузу, – Да и буря…

– Если б не буря, то нас бы взяли! – вмешался Франческо, появившийся рядом, – Буря раскидала нас и врага в разные стороны, долго-долго несла, пока не бросила сюда.

– Пять дней прошло, а вы меня не известили. – сказал я в ожидании объяснений, – Бумага закончилась? Думаю, еда тоже, но её вы достали, как я погляжу.

Невнятные объяснения и тысячи извинений, какой-то бесконечный трёп о том, что «всё так закрутилось-завертелось» – и снова по кругу.

У меня вообще ощущение, что меня с самых пеленок оставили в парке на карусели с какими-то идиотами и там забыли. Ирония в том, что за идиотами приходят родители или альтернативные ответственные за них люди, забирают, но садят новых. А я всё сижу и изнашиваю вестибулярный аппарат, который уже бы отказал, но совесть не позволяет. Как показывает опыт, идиотам счёта нет, а блядская карусель не собирается останавливаться, а то бы я давно уже сошёл.

Всё. Хватит.

Матильда жива, ребёнок цел, лекарства у них есть, новый график утверждён, а ортоптер снова поднялся в воздух. Мне на нём делать нечего, поэтому нахуй-нахуй!

Домой, где снова Флэтчер будет лезть со своими вопросами, как ещё один идиот на карусели. Хотя… Флэтчер вовсе не идиот, просто стал невыносим. Надо бы вернуть его в Варэй, чтобы занять его чем-то, или лучше отправить домой на месяц?

Шахты Парборо, где его дом, надо восстанавливать при чём в срочном порядке! Там самые богатые во всём Сакрале залежи драгоценных магических камней, если не считать Мордвина, а фамилия Флэтчер всегда была связанна с добычей и обработкой кристаллов. Дронго и сам когда-то был отличным ювелиром, хотя выбрал всё же тропу войны.

Вот пусть тогда и восстанавливает шахты, а не одолевает меня вопросами, в которые ему лезть не положено.

Флэтчер-Флэтчер-Флэтчер!

Мне стало смешно. Невообразимо смешно от той игры, что затеял мой учитель по Стратегии и Тактике. Не могу преодолеть ментальный барьер своего отца, который он когда-то со всем возможным доверием поставил на мысли своего друга Дронго, но это и не нужно, ведь я очень давно не нуждаюсь в чтении мыслей для того, чтобы прочесть людей.

Час ночи. Спать.

Проснулся в холодном поту, в очередной раз снились сцены пыток Алисы. Подскочил резко и судорожно задышал, а, когда успокоился, увидел Алису, сидящую на кровати рядом.

Наверно всё ещё сплю? – первое, что пришло в голову.

Она сидела, обняв колени и спрятав голову в ладонях. Моя ладонь легла на её плечо, и она тихо прошептала:

– Помоги, пожалуйста! Сделай что-нибудь, мне так больно. Не хочу больше пропадать… – голос звучал надрывно, плечи тряслись в беззвучном плаче, а моё сердце саднило от каждой секунды её боли.

Я сел рядом и прижал её к своей груди, голова кружилась от одной мысли: она вернулась.

Боже, спасибо тебе, спасибо! Я буду жить дальше, буду строить планы, побеждать в битвах и в конце концов окончу эту чёртову войну! Сделаю это ради неё… лишь бы моя девочка жила.

Я гладил её мягкие пушистые волосы, дышал её ароматом и шептал:

– Девочка моя, держись за что-нибудь, только держись! Я найду для тебя мостик, чтобы это ни было…

– Не отпускай меня, пожалуйста! – она прижималась ко мне крепче, а я чуть с ума не сошёл от горя и счастья одновременно.

– Я буду рядом, не волнуйся. Даже если никого в целом мире не останется, я всегда буду рядом с тобой. Ничего не бойся…

Я целовал её волосы, растирал плечи, которые периодически сотрясались от беззвучной истерики, я готов был на всё, лишь бы всё это было правдой!

… Но вдруг замер. Спустя секунду отстранился, когда осознал, что она вовсе не плачет, ведь я знаю, как плачет моя девочка: робко, стыдливо, тихо. Так, чтобы никто не видел.

А это… напоминало концерт по заявкам.

Она не плакала, а смеялась. И это не Она, а Квин, которая снова надо мной издевалась, снова заливалась от смеха:

– Попался! Как же легко тебя разыграть… – она перевела дыхание, – Боже, ну как же можно было на это попасться, ты прямо такой заботливый, с ума сойти! Алиса бы многое отдала, чтобы посмеяться со мной… жаль она этого не увидит!

Я лёг обратно в кровать и смотрел в потолок. На глазах навернулись слёзы, но я молчал, хотя хотелось кричать от боли.

Зачем она так со мной? Зачем? Да, моя любовь ей кажется смешной, но зачем издеваться над моим горем? Я потерял смысл жизни, а она хочет свести меня с ума.

Лучше б убила. Или дала умереть, когда я всё так хорошо спланировал.

– Ты больше не будешь так делать, – в приказном тоне сказал я и Квин перестала смеяться.

– Ты шуток не понимаешь? Расслабься, осталось каких-то пять дней до казни, потом я тебя уже не разыграю, – как ни в чём ни бывало ответила она, напоминая, что я должен сделать по договору с Советом.

– Ты знаешь?

– Ну конечно.

– Ты знаешь о казни и так к этому относишься? – переспросил я холодно, – Мне придётся убить тебя через каких-то пять дней.

– И как ты это сделаешь? – с искренним интересом спросила она, – Меня ни сжечь, ни утопить, ни закопать заживо… будет непросто! Можно задушить, но Алиса так этого боялась… лучше отрубить голову.

Меня исказило от боли, а в горле встал комок.

– Я ведь не смогу это сделать, Квин…

– Ты обещал. Если ты этого не сделаешь, то меня заберут. А потом всё равно убьют.

– Но… – слова застряли горле, – Я не могу тебя убить. Почему тогда было не умереть в Форте Аманта? Разве ты этого хотела?

– Ты сильно много думаешь, а вот я вообще этим себя не обременяю. Тебе надо повеселиться!

– Ты сказала, что Алиса всё просчитала. У неё тяга к силе, плюс она написала мне «Пока вы сильнее», значит… она думала, что, выпустив тебя, совладает с силой. Где она?

– Говорю же: нет её. Чем слушаешь? – спокойно ответила Квин, добивая меня.

Медальон совершенно не реагировал на её слова, жалкий кусок золота!

– ГДЕ ОНА? За стеклом зеркала? – я довил Хозяйским авторитетом, в надежде вывести её на чистую воду, но она не сдавалась:

– Нет её там! НЕТ! – кричала она, – Нет больше стекла, она его разбила сама и сгинула к чертям! Просчиталась немного, с кем не бывает? Тут только я, смирись! – она вскочила с постели и стремительно покинула комнату.

И в этом не было ни капли лжи.

Я поддался магии.

Я жалкий, слабый, наивный кретин. Нельзя слетать с катушек, когда есть ещё пять дней на надежду. Целых пять дней…

Всего немного окунусь в магию, отключу разум, забудусь, а потом вернусь. Обещаю!

Глава 39

– Опять оставили со мной нянчиться? – со скучающим видом произнесла девушка, услышав шарканье приближающегося Флэтчера.

– Еле нашёл! – запыхавшись ответил он и зашёл в большой зал, где Алиса сидела и играла с деревянной моделью Мордвина, – Ты думаешь, это весело?

– В последний час не очень. Мой интерес к насекомым угас, хочу новых ощущений, – монотонно говорила себе под нос Алиса, увлечённая перестановкой башен.

Герцогу пришлось уехать по военным делам, и он оставил Флэтчера сидеть с Алисой, но она каждый раз сбегала. Последние десять часов она самозабвенно путала коридоры Мордвина так, что жители по пути в одно место попадали совершенно в другое. В замке царил хаос, никто не знал причину такого перемещения ходов, но это доставляло много неудобств и возмущений. Зато Алиса развлекалась как могла, её это забавляло, радовало.

Флэтчер смотрел на её увлечение с неким ужасом, но Винсент просил приглядеть за ней, уберечь от тех ужасных вещей, что она могла сделать. Немного подумав, старик подошёл к Алисе и сказал:

– Скажи мне, ты ведь Стихия?

Она подняла на него свой жуткий взгляд и посмотрела, как на букашку:

– Ну.

– Тогда… твоя память не ограничивается рождением Алисы?

– Верно. Я помню всё, что видела своими глазами.

– И много ты помнишь?

В этот миг Флэтчер готов был поклясться, что она загрустила. В её чёрных глазах была тень воспоминаний и какой-то тоски:

– Я чуть старше Четырёх Стихий, но их память больше.

– Почему?

– Потому что люди – идиоты. Они нашли козла отпущения во мне и решили отыграться на мне за всех. Они никогда меня не принимали, да и… мало было воплощений, выдерживающих меня. В лучшем случае я прожила 10-12 коротеньких жизней за всю историю, всё остальное только начиналось и сразу заканчивалось. Возьми ту же мать Саламандры, она меня так боялась, и что в итоге? Откинулась, даже не дав мне выйти наружу. Никакого веселья.

– То есть… тебя держат взаперти?

– Ну да. Мои воплощения лишь приходят ко мне, когда всё плохо и молят о спасении. Я подкидываю им пару видений, а их после этого возносят до пророков… это идиотизм! Но потом всё равно их изгоняют или истребляют, – всё это она говорила спокойно, переставляя при этом маленькие фигурки на модели Мордвина, – Но когда дело касается Элементалей Четырёх Стихий, тут все пищат и радуются, как будто до них снизошло чудо из чудес! Надо же: они умеют резвиться с водичкой или копаться в мыслях! Ну что ты мне скажи в этом сложного? Ничего не скажу, я люблю все стихии, особенно когда они вместе… – она почему-то запнулась и на щеках выступил румянец, – Но из всех людей на свете, лишь с десяток человек полюбили меня так, как я бы этого хотела.

– И кто это?

– Люди прошлого, о которых тебе известно мало. Из тех, которых ты точно знаешь, Феликс Блэквелл, например. Я действительно обожала его! Этот человек просто уникален, я наблюдала за ним с искренним интересом!

– А Винсент?

Девушка замерла на секунду, а потом резко потрясла головой, будто стряхивая что-то неприятное:

– Было бы безопасней для всего замка, если бы ты не напоминал мне о нём.

– Хорошо. Тогда что про Алису скажешь?

– Ничего, – улыбнулась Квинтэссенция губами Алисы и прикрыла от удовольствия глаза, – Мы с ней две половины одного целого.

– Тяжело наверно без неё?

Она опустила голову и приняла безразличный вид, но было очевидно, что тема затронула её за живое.

– Я хотел у тебя спросить, помнишь ли ты, когда началось гонение Квинтэссенции?

– Конечно помню, – не без злобы прошептала демоница, – В последний раз Пемберли-Беркли эту возню начал, старый идиот.

– Как!? Дориан Пемберли-Беркли? Ты о нём?

– Ну конечно о нём!

– Я думал… это ведь, как я понял по твоим словам, началось от невежества!

– Именно! Как думаешь, кто сделал Дориана Великим? Его амбициям не было предела, хотя был и талант… когда-то он был ещё магом четвёртого уровня, наследным Хранителем. А я была частью его современника, который был жутко въедлив и расчётлив. У этих двоих была долгая не очень весёлая история, но они шли бок о бок, хотели того или нет. Пемберли-Беркли пошёл к силе, покорил Огонь, в то время как мой носитель поступил иначе: он выжал из меня все знания, все намёки и записал их на бумагу. Эдаман Вон Райн, так его звали, – она сделала паузу и задумалась, – Он был необычным человеком. Он знал, как меня усмирить, как добиться своего и делал это без стыда. Я показала ему то, что не должна, поэтому сейчас магия такая грязная.

– Что ты показала ему?

– Много чего. Например, нынешнего Герцога Мордвин, – она хмыкнула, – Всё тогда пошло так, как не должно было: Пемберли-Беркли и Вон Райн начали делить свои игрушки, перекраивая мир, но ничего не вышло, а потом они начали истреблять себе подобных из-за глупости Дориана. Он был вспыльчив, как любой маг Огня, но это зашло слишком далеко. Я пыталась влиять на своего носителя, но он не давал мне развиваться, не давал власти над ним. Позже я старательней выбирала носителей, но было поздно: моими знаниями воспользовались, а новые воплощения были как один тупы и невежественны. Эванжелина была последним шансом, криком души. Совсем не предназначена для силы… как и её предшественники! Но у неё была задача, она её выполнила.

– Какая?

– Да-да, держи карман шире, так я тебе всё и рассказала! – неэмоционально сказало стихийное воплощение и начало рассматривать Мордвин очень внимательно, – Мир меняется, Хранители достраивают новые ходы и башни, но при перестановке слагаемых сумма не меняется, суть всегда одна – я всегда возвращаюсь домой.

Она смотрела на модель замка с благоговением, задержав дыхание. Девушка была так увлечена, что не обращала внимание на разглядывающего её Флэтчера:

– Домой? Это твой дом?

– Всегда был. Тут ещё и замка-то не было, когда это место стало моим домом. Здесь вся сила, все четыре Стихии, моя семья, – её щёки снова покраснели, – Меня всегда сюда тянуло, здесь мой покой. Я не терплю в Мордвине грязи, поэтому я выгнала Некроманта ещё будучи Эванжелиной. Ему здесь не место, он не должен загрязнять мой дом! – в её голосе был гнев, – Я каждый раз тлею надежду прожить хоть одну жизнь полноценно, но всякий раз мне что-то мешает…

Она замолчала и с невероятной нежностью прикоснулась рукой к крыше центральной части замка. Девушка замурлыкала одну мелодию, которую Флэтчер никогда не слышал, и завороженно разглядывала замок, иногда восхищённо улыбалась.

– Ты так на неё похожа! – сказал через какое время Флэтчер, – Если бы не глаза…

Она будто не слышала, всё так же напевая мотив какой-то мелодии. Внезапно она перестала петь и спросила:

– Флэтч, а где старая шкатулка? Ну такая… большая, там тоже модель Мордвина!

– Не знаю, Али… – машинально ответил он, называя её по-старому, а потом поправил себя, – Не знаю, как тебя называть. Ты бы спросила у Блэквелла, он же здесь Хозяин.

Она посмотрела на него так, что он поёжился, настолько тяжёлый был её взгляд. Молния ударила в открытое окно в её выставленную руку. Девушка встала, расправила платье и тихо заговорила:

– А он не промах!

– Кто?

Её губы исказила недобрая улыбка, когда в дверях появился Артемис Риордан. Алиса вновь посмотрела на Флэтчера:

– Дронго, тебе разве не пора? Ты ведь хотел проверить не только меня?

Старик обернулся к Артемису, который стоял неподвижно в ожидании чего-то, и спросил:

– Риордан, ты готов сменить меня?

Молодой человек лишь кивнул с готовностью и расправил плечи. Он почти не двигался даже когда остался наедине с девушкой, которая с интересом его рассматривала. Она подошла к нему медленно, хитро глядя на его сосредоточенное лицо. В бальной зале Мордвина было невероятное по силе эхо, именно поэтому даже шорох платья Леди Лефрой отражалось от стен бесконечным гулом. Она подошла совсем близко и заглянула в его глаза с улыбкой:

– Не делай вид, что не знаешь меня, Арти, – сказала она ласково, отчего Риордан прищурился и немного отвернулся.

– Не надо говорить, как она.

– То есть меня ты не знаешь? Давай разберёмся: каждый раз, когда ты подходил и целовал меня в макушку, спрашивал всё ли хорошо, хотя знал, что всё плохо, то была я. Точнее… то были мы с Алисой вместе. А ещё… Форт Браска, момент, когда мы потеряли контроль. То была только я, – она провела пальцами по его груди и усмехнулась, – Ты можешь закрыть на это свои чудесные глаза, но правда в том, что ты был всё это время и со мной, и с ней, ты был и моим другом.

Артемис всё же опустил на неё глаза, но его лицо выражало боль:

– Другом? Ты ведь меня чуть не убила.

– Да ладно ты, не считается! – отмахнулась девушка, – Мне было больно, и я хотела разделить с кем-то боль. Вообще знаешь, что? Не притворяйся. Будь тем, кто ты есть, а я… – она хитро прищурилась, но выглядела это зловеще, – Алиса тебя выбрала, не я, но только мы с ней знаем, кто ты.

– И?

– Неприкаянный. Как и мы с ней. Кстати сегодняшнее шоу в твою честь! – она развернулась к нему спиной.

– И зачем? Я мог сменить Флэтчера ещё утром, а ты путала меня весь день!

Она повернула голову в пол оборота и тихо прошептала:

– Как зачем? Чтобы у нас была целая ночь.

Артемис сглотнул. Он не скрывал своих чувств от Алисы, его тянуло в ней какими-то незримыми нитями, но и влечение тела было очевидным. В эти моменты он не видел в ней ту озорную девчонку, которую так любил, не чувствовал подругу, которая так поддерживала его, но она по-прежнему была соблазнительной женщиной и сейчас была к нему благосклонна. Он снова ощущал это влечение, видел в ней что-то пугающее, и всё же притягательное.

Она повернулась к нему и посмотрела в упор:

– Не поверю, что ты, мужчина, который на моих глазах брал множество женщин, вдруг забыл, как это делать. М? Команду ждёшь?

– Она бы не хотела… – робко ответил Артемис, борясь с соблазном.

– Тогда отличные новости: её здесь нет! – девушка лучезарно улыбнулась.

Его глаза стали влажными от слёз, Артемис взял голову девушки в руки и зашептал:

– Меня ты не обманешь. Я знаю тебя лучше всех, в этом ты права, знаю, как облупленную, и вот что я вижу: ты прячешь её, скрываешь где-то.

– Зачем?

Они смотрели друг другу в глаза неотрывно.

– Ты жалеешь её? – сам себе не веря предположил Артемис, – Почему?

Она вырвалась из рук Риодрана и отвернулась:

– У нас с ней был уговор. Она шла на смерть и знала это, умереть не боялась… Алиса просчитала, что убить Некроманта невозможно без меня, а для этого меня надо выпустить… это было возможно только одним способом, но она бы не выжила, а это смерть для нас обеих.

– Она не могла просчитаться!

– Знал бы ты, что на неё свалилось помимо пыток Некроманта… – грустно произнесла она, – Это невыносимо для человека. Её сознание не выдержало боли, а, когда я вырвалась наружу, она уже испускала последний вздох, – весь рассказ о муках Алисы был наполнен искренней горечью, Квин прижимала руку к груди и прикрывала глаза, возобновляя в памяти минуты боли, – Я собираю по остаткам то, что от неё осталось, но этого недостаточно.

– Ты её защищаешь… – наконец заговорил Артемис, – Тогда верни её!

– Некуда возвращаться, – отрезала Алиса, – И некому. Её убили. УБИЛИ!

Глава 40

Шли боевые действия. Южная провинция сильно волновалась после боя на Востоке, где пытались укрытия и нажиться многие союзники Некроманта. Войско Эклекеи прибыло в малом числе и вело точечные бои за неимением большого количества воинов. Герцог Мордвин сидел в шатре и планировал операцию освобождения одного из захваченных поместий.

К нему зашёл Дронго Флэтчер только прибывший с вестями из Мордвина.

– Как она? – с нетерпением спросил Лорд Блэквелл.

– Без изменений.

– Как часто заряжается?

– Раз в два часа.

Герцог задумался.

– Прошло девять дней, двое суток до истечения договора с Советом, всё происходит так быстро… Что мне делать, Флэтч? И почему нам не поменяться местами?

– Ты сам знаешь почему, ты сейчас единственный можешь хоть как-то вселить надежду в людей.

– Я должен быть там, рядом с ней.

– У тебя есть долг, Винсент, не забывай о нём. Вот, – он передаёт открытую книгу Блэквеллу.

– Мифы? Шутишь? И в них я должен ознакомиться со своим долгом?

– Да нет же, это магические летописи. Нашёл упоминание о гонении магов. По меньшей мере триста лет магов Квинтэссенции сторонятся, как прокажённых. Я помню Эванжелину, когда она пришла в Мордвин. Репутация отшельницы нагнала её прямо на пороге парадного входа, но она скрывала природу своего таланта пару недель. Когда же ей пришлось раскрыть природу своей магии, на неё посыпались обвинения и косые взгляды, ненависть окружающих свалилась на её плечи. Бедняжку никто не слушал, будто она средневековая ведьма. При этом никто по сей день не знал, с чего у людей возникает такая жгучая неприязнь к этой стихии, ведь никто не знает её назначения и сути!

– Я это понимаю. Помню, как отец малыми дозами прививал мне уважение к любому виду энергии, но Квинтэссенция на общем фоне всё равно вызывала много подозрения.

– Я нашёл отрывки очень интересные…

– Нашёл? – переспросил Винсент со всем присущим скептицизмом.

– Нашёл подтверждение словам этой… другой Алисы. Она в этой сущности – исторический справочник.

– Говорил с ней? На контакт идёт?

– Опустим подробности того, что она сделала с твоим замком, но в целом… контакт стал лучше.

Лицо Блэквелла вытянулось, а глаза стали хитрыми:

– Женщина, двигающая мебель – хороший знак.

– Если бы мебель! Ладно, потом увидишь… в общем, до определённого времени Магов Квинтэссенции воспринимали вполне адекватно, они были как Оракулами. То есть конечно отшельниками оставались, но были своего рода… почётными гостями в любом доме. Существовало даже несколько негласных правил о том, что эти маги неприкосновенные, что им нельзя отказать в просьбе и так далее.

– Даже так?

– Знаешь, с какого момента «Меченные Венерой» стали «Меченными Люцифером»? Со времён переписки Дориана Пемберли-Беркли с его Примагом, который собственно и внедрял идею в массы.

– То есть… ликвидация Квинтэссенции дело рук не клана Вон Райнов, а Дориана?

– Вон Райны искореняли Элементалей, но это не одно и то же, как я понимаю…

– Да… да! Тогда всё куда хуже, зато понятно, почему… ладно, спасибо Флэтч! – Винсент задумался и отвернулся, но Флэтчер и не думал уходить:

– Объясни мне: как ты сообразил оформить Лимбо?

– О, это интуитивное решение! Не думал, что когда-то сделаю что-то подобное, ведь в момент, когда Алиса перешла в мою собственность… что-то переключилось, я такого никогда не испытывал, это странно! Я понимаю теперь, почему Лимбо под контролем верховной власти.

– Что делать будешь?

– О, у меня великолепный план. Раз Алисе нужно постоянно чувствовать ненависть, которая её пока сдерживает, я буду её провоцировать.

– Насколько я помню, ты и так это делаешь…

– Да… так и есть, – он явно нервничал.

– Это состояние такое затягивающее? Ну… этот ваш «транс».

– Нет таких дурманящих наркотиков или настолько пьянящего алкоголя, чтобы хотя бы на сотую часть почувствовать подобную тягу. Не скажу, что получаешь какое-то дикое удовольствие, ты просто забываешься. Абсолютно. Это как впасть в очень глубокий сон, даже комму.

– И что снилось?

– Не знаю, что снится ей, но я был в огне, как в лабиринте.

– Я так думаю, в этом есть смысл?

– Алиса бы его нашла, – смеётся Блэквелл, – Она бы сказала: «Нужно найти себя, абстрагироваться своё «я» от всей массы магии, что навалилась на твои плечи, но потому вернуться к ней и слиться. А сделать это можно только испытывая что-то очень сильное» – примерно так.

– Вы часто говорите с ней?

– Бывает.

– Я не помню, чтобы ты вёл такие разговоры с женщинами, если не считать Кэссэди и Ирэн.

Винсент вспомнил свою первую жену Ирэн, на которой женился довольно рано. Она умерла спустя полгода после свадьбы, захлебнувшись собственной кровью, благодаря специально разработанной Элайджей технике магии воды. Не успев сжечь её тело, Винсент видел её уже инферном, и это видение преследовало его на протяжении многих лет.

Кэссэди, подруга Блэквелла, стала тайной женой Уолтера Вон Райна примерно в тоже время, буквально пару лет спустя. Она была милой девушкой, очень умной и начитанной, хорошо образованной. Тоже убита. От руки Алистера Вон Райна в назидание своему сыну.

– Я любил и Ирэн, и Кэсси, но… это не то. Ирэн была как ангел, она была невинна и совершенно беззлобна, я полюбил её той незрелой любовью, что, конечно же, оставила след, но…

– Она не Али.

– Да. В том возрасте я искал идеально линейные образы, как Ирэн: белокожая, голубоглазая, образованная, чистая, добрая. Идеальная жена, умеющая вышивать, ухаживать за детьми, петь, танцевать нудные танцы. Алиса же – сплошное противоречие: она не добрая и не злая, она порочна и невинна одновременно, она неоднозначна. Ей абсолютно неприятна рутинная работа, она терпеть не может нудные вальсы, массовые посиделки с союзниками… Она любит драки, запросто оседлает буйного жеребца, бесстрашно выйдет лицом к лицу к хищнику и завяжет с ним беседу, будет управлять целой армией и при этом сделает это со всей… женственностью и изяществом! Она принципиальна, при этом порой абсолютно аморальна и жестока.

Оба были погружены в свои мысли. Так они сидели несколько минут, пока Флэтчер снова не нарушил тишину:

– Надо пробовать действовать через Риордана, – рассуждал Флэтчер.

– Она пытала его, не сработало. Надо искать более прочный мост.

– Тебе будет это больно слышать, но все дни, что я был с ней, она наблюдала за ним. Сегодня с утра она устроила в замке хаос, чтобы испытать его.

– Он прошёл? – спросил осторожно Блэквелл.

– Да. Он нашёл её.

– Она же сейчас не с ним? Ты ведь не оставил их вместе?

– Оставил, – Флэтчер пытливо посмотрел на Блэквелла, – Смирись.

Винсент не хотел мириться, не умел бороться с ревностью. Он испытывал внутреннюю борьбу Огненного Мага с мужчиной, который был готов пожертвовать собственным счастьем ради счастья любимой.

– Интересно, – начал Блэквелл с улыбкой, – Последняя контузия сделала своё дело, и вот ты уже не можешь долго держать язык за зубами, Дронго Флэтчер, – он посмотрел на старика знаменитым взглядом Василиска, – Так, когда же ты уже проболтаешься?

И это сработало, ведь Флэтчер побледнел:

– Мальчик мой, не хорошо играть в такие игры со стариком.

– Давай без прелюдий, Флэтч, мы оба – взрослые люди… у тебя могло отшибить способность писать стоя, но дар стратега просто так не забыть! Ты очень хорошо просчитал момент, когда Алиса срывается с места и бежит из Мордвина. Не знаю, предполагал ли ты, что она побежит в Аманту, но так или иначе она бы попала в руки Некроманту.

– Да как у тебя язык повернулся…

– Ну-ну… – снисходительно улыбнулся Блэквелл, – То есть ты просто позволил ей себя обезвредить. Допустим, она сильнее тебя в магии на два уровня, но неужели она изобрела какой-то новый супер-непредсказуемый удар, который такой опытный воин как ты, не смог бы отразить?

– ХВАТИТ! – крикнул старик, – Не смей подобным тоном тыкать меня в ошибки… не смей! – Дронго вскочил на ноги и выставил перед собой указательный палец, – Ты сделал глупость, оставив её в замке, но я не мог нарушить твой приказ, поэтому сидел с ней, хотя должен был идти в бой! Девчонка вырубила меня, да это вышло не совсем случайно, но она бы всё равно это сделала минутой позже, даже если бы я держал оборону! Зато она привела тебе помощь, и ты остался жив, негодный мальчишка!

– Я бы не умер!

– И снова этот тон! Винсент, твоя самоуверенность – брешь в твоих доспехах! Уйми её, как можно скорее, иначе в следующий раз беды не миновать!

Но Блэквелл лишь сжал кулаки и быстро подошёл к старику вплотную, гневно говоря:

– Узнаю, что ты ведёшь игру за моей спиной, и уничтожу тебя, Флэтч, как бы дорог ты не был моей семье. Мне будет больно, но не больнее того, к чему привела твоя самодеятельность. А теперь уходи, мне предстоит бой, – сказал Блэквелл и закрыл глаза настраиваясь на битву.

Глава 41

Винсент начал отключать разум, для полного слияния с магией, с каждым разом входить в это состояние было всё легче, будто дорога уже протоптана, а вот выходить… сложно. Он погрузился в поток силы, как в омут с головой. Это ощущение бесконечной власти и энергии, где нет ни света, ни тьмы, только ты и энергия всего сущего.

В этом состоянии любое мимолетное движение вызывает цепную реакцию рефлексов и инстинктов, поэтому проще закрыться от чувств, так сильно будоражащих душу. Блэквелл научился возвращаться, найдя себе маяк в этом магическом хаосе, и сейчас он настраивался на этот луч света, как только мог. Он вспоминал искорки любимых миндалевидных глаз, полных вечно свежих идей и решений, её шёпот на ухо, её нежные поцелуи и прикосновения, непослушные медовые волосы, падающие прядями на нежную кожу. Винсент улыбнулся и прошептал:

– Я люблю тебя… Алиса.

С этими словами он пошёл в бой.

Его подчиненные сражались на переделе сил, но как-то бесцельно. Блэквелл вломился в поместье и начал пробираться к плененным союзникам, круша противников на пределе жестокости. В таком состоянии он забывался и не думал о преследующих его мыслях.

Противники обступили Герцога и его людей, заключая в магическую ловушку, сжимая плотным кольцом:

– Мой Лорд, мы окружены! – спорол очевидность один из людей Блэквелла.

– Заебись! Значит, можно атаковать в любом направлении! – ответил сквозь зубы он и двинулся на врага, хладнокровно пуская кровь всем противникам, а потом сел на диван, стирая подушкой кровь с лица.

Послышался гул ветра, напряжение в воздухе. Девушка появилась из воздуха прямо перед Хозяином, сопровождённая разрядами тока. Она стояла в дверном проёме, облокотившись о дверь. Воины, увидев её, поклонились.

– Что ты здесь делаешь? – чёрные глаза двух магов встретились. Она улыбнулась коварной улыбкой.

– Слежу за тобой.

– Зачем?

– Хочу увидеть в живую четыре стихии, – сказала она томным голосом и соблазнительно закусила губу, – Ты же их освоил?

Он не спешил с ответом, потому что снова боролся с собой. Он хотел произвести на неё впечатление, жаждал этого, но снова ужасался её пугающей тяге к силе. В руке появился шар огня, дуновение ветра ворвалось сквозь щели дверей с гулом и начало завихряться вокруг Блэквелла, как и капельки влаги с мелкими частицами земли. Это стоило больших усилий, Винсент чувствовал невероятное напряжение, граничащее с сильнейшим головокружением, но всё это было для Алисы, а значит, он готов был терпеть. В глазах потемнело, и в момент прояснения девушка стояла уже совсем рядом и восхищённо улыбалась. Её рука коснулась верхней губы Блэквелла, и на её пальце он увидел кровь. Свою кровь, которая текла из носа.

– Нет на свете ни одного человека сильнее тебя, – не скрывая восторга прошептала она.

– Это так для тебя важно? Сила… всего лишь сила.

– Это важно. Ведь ты уникален! Ты один в своём роде, единственный! Никогда и никто, кроме тебя, такого не делал, ты – величайший из магов, ты вершина эволюции!

– Это всё ты… от моего зачатия и до момента, когда я познал все стихии. Всё ты. Ты создала меня руками моей матери и моей любимой.

В глазах Алисы было странное смешение чувств, она металась и в тоже время смотрела с восхищением. Она погладила его волосы, и он чуть вздрогнул от тока, который ударил из её пальцев. Боли не было, а наоборот, это его возбуждало и пугало одновременно. Он встряхнул головой, будто прогоняя наваждение, возвращая ясность мыслей, но встретился глазами с девушкой, которая с интересом смотрела на него и кусала губы. Она не скрывала похоти и даже специально провела кончиками пальцев по границе своего глубоко декольте, касаясь округлой груди. Блэквелл специально перевёл взгляд в сторону и увидел своих подчинённых, которые неотрывно наблюдали за провокационным поведением Алисы.

– ПОШЛИ ВОН! – прикрикнул им Герцог, встал и заслонил спиной Алису, – С вами двоими разберусь позже!

Стражников будто окатили ледяной водой, они вышли из ступора и поспешили выполнять приказ, а Блэквелл обернулся к девушке:

– Что за игры? Хочешь, чтобы тебя выебал мой отряд воинов?

Она неторопливо подняла на него всё такой же томный взгляд и мурчащим голосом ответила:

– Я хочу, чтобы это сделал ты. И я знаю, что ты тоже этого хочешь. Ты любишь это тело, тебе нравится ощущение, когда ты в ней, когда ты ею обладаешь.

Он непроизвольно щурился от каждого её слова, а в паху пульсировала возбужденная плоть. Винсент сделал шаг назад и сел на диван в попытке увеличить расстояние между ним и той, кого он в этот миг так сильно хотел. Она знала его слабость, знала, как он жаждет заняться с ней сексом, и провоцировала всем своим видом. Алиса умела одним взглядом приковать к себе внимание и её Альтер-эго использовало этот талант с успехом.

– Подойди, – сказал он ей.

Через мгновение она, молниеносно перемещаясь, села рядом с Хозяином.

– Почему я? – спросил он, – Дело в силе?

– Она заводит… – она хищно улыбнулась, а её рука в это время коснулась его члена в брюках, который сразу среагировал на прикосновение. Бёдра Блэквелла на автомате подались вперёд на встречу движению Альтер-Алисы, что вызвало её интригующую улыбку.

– Не сейчас, я на задании, – Блэквелл схватил её за волосы и укусил губу до крови.

– Тем интересней,– она резко села верхом на своего Хозяина, и они начали неистово целоваться, царапая друг друга и кусая.

В дверь стучали подчиненные, но любовники не могли оторваться друг от друга, пока Винсент не нашёл в себе силы:

– Остановись, у меня есть долг, это важно.

– Как вы мне все надоели со своим долгом и обязанностями! – она встала и пошла к дверям, за которыми дежурил караул, – Вот почему я не могу убить их, если хочу?

– Остановись! – приказал ей властно Блэквелл, – Не смей калечить моих людей!

Блэквелл подошёл к девушке, становясь за её спиной и лаская её руками и губами. Он взял её за бедра и продавил спину, чтобы облокотить на дверь. Желание захлестнуло его с головой, он не сдерживался и не сопротивлялся, он брал то, что так страстно хотел.

Буря усилилась, извергая ливень, свечи в канделябрах вспыхивали пламенем, землю трясло, все стихии одновременно играли буйством красок и физических явлений. Молнии сверкали, освещая уже оголённые тела, сплетающиеся в яростном сексе. Они стонали и кричали, занавески горели, мебель, встречающаяся у них на пути, вдребезги рассыпалась, не выдерживая их напора и страсти.

Так прошло несколько часов, прежде чем они насладились друг другом вдоволь. На обоих телах уже потихоньку заживали саднящиеся раны и синяки, пока они лежали в обнимку на диване, пережившем их страсть.

Он лишь долго посмотрел на Квин изумрудными глазами с ничего не выражающим выражением лица, пока она не спросила:

– Чем обязана таким пристальным вниманием?

– У меня было… не мало женщин, но никто не целовал меня так как Алиса и никто не отдавался как она. Она делает это каждый раз по-особенному, как будто живёт последние минуты, даёт больше, чем я бы мог вернуть.

– Это видимо должно быть началом какой-то слезливой истории? Просто я хочу предупредить сразу, что я не фанат такого жанра. И учти ещё один момент: у нас был феноменальный секс с участием пяти стихий, единственное событие в своём роде, возможно по этой причине у тебя помутнение рассудка?

– Я ни с кем её не перепутаю, не старайся меня сбить с толку. Я был с ней. И… начинаю тебя понимать.

– Удиви.

Винсент привстал на локтях и заговорил задумчиво:

– Я видел, как ты ешь. Алиса очень халатно относится к пополнению сил, если она увлеклась, то ничто и никто не заставит её поесть или лечь спать. Этого следовало бы ожидать и от тебя, ведь ты стихия, ты питаешься, когда голодна… но ты чётко соблюдаешь все мирские трапезы. А причина в том, что… ты заботишься о ней. Ты кормишься не сама, ты кормишь её, – он посмотрел на неё вопросительно и понял по её выражению лица то, что она не горела желанием отвечать, тогда он использовал Хозяйский гнёт, – Так?

Её испепеляющий взгляд говорил лишь об одном: он попал в яблочко. В этот момент у него словно открылось второе дыхание, внезапно появившаяся надежда заставила сердце колотиться в грудной клетке неистово:

– Ты сказала, что её больше нет, ты ведь не врала?

– Не врала. То, что от неё осталось нельзя назвать её именем, это… тень! – говорила она, очень тщательно подбирая каждое слово, – Даже не пытайся достучаться до неё, она не помнит тебя.

– Почему?

– То, что она помнила, было сплошным разочарованием, а последние воспоминания свели с ума. Я освободила её от этого бремени так же, как когда-то по прибытии в Сакраль. Чтоб ты знал, для этого пришлось пожертвовать предчувствиями, а это очень… сковывает.

– Ты сделала её чистым листом? Это как аппарат искусственного дыхания, это не поможет ей вернуться!

– Вернуться? – улыбнулась она, – Сюда? Уверен, что тебе нужно объяснять, как мало её тут держало? Я хочу сберечь её, а не кидать тебе на съедение, чтобы каждая тварь твоего мира вытирала об неё ноги, я спасаю её от тебя, – ледяным голосом сказала она, раня сердце Блэквелла.

Наконец он заговорил:

– Через два дня назначена твоя казнь. Ты не сбережёшь её от всех бед мира, если будешь прятать. Она сильнее, чем ты думаешь…, и я уверен, что она справится, если ты дашь ей шанс, ведь такой как она больше нет.

Квин всматривалась в непроницаемое лицо Блэквелла и искала в нём что-то, не ведая что:

– Ты так слепо в неё веришь… ты веришь ей! Почему?

– Тебе не понять этого, – серьёзно произнёс он и начал изучать потолок с интересом, – Я знаю легенду появления Элементалей, слышал её от папы. Стихиям не дано познать такие чувства, какие могут испытывать люди, поэтому природные явления воплотились в человеке, чтобы чувствовать. Однако, попав в ловушку человеческого разума, они уже потеряли истинную свободу, их тянуло к первозданности, к стихийности проявления. Элементали всегда сильнее, чем простые маги, но и риск потерять разум от той необузданной мощи, что таит в себе Стихия, намного сильнее, как и тяга к порокам. В трансе Архимага я так мало чувствовал, но любая деталь могла свести с ума от гнева, – он замолчал и сжал руку девушки с нежностью, а потом повернулся к ней лёг на бок, всматриваясь в черты её лица. Винсент провёл пальцем по её подбородку и вдохнул аромат кожи девушки, которая всё ещё пахла тем сладковатым запахом, что обычно витал вокруг неё ореолом, – Алиса… – позвал он шёпотом и прикрыл глаза.

Внезапно девушка дёрнулась и села в постели, тяжело дыша. Она начала шумно кашлять, ловить ртом воздух, которого не хватало.

– Нет… нет! Нет-нет-нет, глупая! – судорожно бубнила Квин себе под нос сквозь сбитое дыхание, – Ты же себя погубишь!

Блэквелл сел рядом и весь напрягся от происходящего. Он видел метаморфозу на своих глазах: тело девушки сокращалось в судороге, она была вся напряжена и боролась с внутренними изменениями.

– Алиса, вернись, – мягко, но с нажимом приказал Винсент и замер в ожидании.

За окном блеснула молния, озаряя всё пасмурное небо небывалым светом, и Винсент понял, что не всё потеряно. Он развернул девушку к себе лицом, прислонился к её лбу своим и начал наблюдать за её реакцией. Его руки прикоснулись к её плечам и напряжённо скользнули вниз, властно её лаская. Её тело перестало содрогаться и теперь девушка не двигалась и, казалось, даже не дышала. Её глаза были закрыты, но ресницы еле заметно дёргались. Раскаты грома сотрясли стёкла на окнах, но Блэквелл не обратил на это внимание, он лишь тихо окликнул:

– Ты ведь не оставишь меня одного, Лис? Ты обещала. Ну же, не бойся… Найди путь назад, я помогу тебе.

А потом он потерял дар речи, не зная, что говорить, как не спугнуть момент. Он начал напевать под нос мотив давно всеми забытой колыбельной, которую так любил слушать в детстве, заводя старую музыкальную шкатулку с миниатюрой заснеженного Мордвина. Он пел тихо и смотрел на неё, в надежде, что она откроет глаза и посмотрит родными серыми глазами, но этого не происходило:

– Будет легче, Лис, обещаю. Научись возвращаться, найди самое сильное, что в тебе есть, и зацепись за это, – он замолк, потому что голос начал срываться, – Знаю, последний человек, о котором ты будешь беспокоиться – это я, но… потерять тебя – это было худшим, что я испытывал в этой ебучей жизни! – в его глазах застыли слёзы, – Пожалуйста, вернись…

– Больно, – прошептала девушка хрипло, – Как же больно… почему?

– Тише, – успокаивал он, – Боль пройдёт, обещаю.

Она закашляла себе в ладонь, и он увидел на её руке черную жидкость, которой задыхалась девушка. Он не успел больше ничего ей сказать, потому что она всё открыла глаза, но то была Квин, а не Алиса. Она сидела неподвижно, не произнося и звука, лишь смотрела в пустоту долгое время. А Винсент прижал её к себе и тихо прошептал:

– Квин, если она умрёт, то забери меня. Ладно?

И она безучастно кивнула.

Глава 42

Она не понимала куда её вели, не понимала где она. Глаза отказывались нормально фокусироваться, а мозг не узнавал помещений, лишь запах был знаком, но она никак не могла зацепить хоть одну ассоциацию. В ушах звенело, но это было не так значимо по сравнению с паникой, которая пришла с осознанием ситуации: её вели в плохое место. Свет ослепил её больше минуты назад, застав врасплох, а в уши врезались слова:

– Леди, успокойтесь, идём с нами, и всё будет хорошо. Герцог придёт позже.

Что за Герцог и куда он придёт она совершенно не понимала, как и всего остального, но идти в это загадочное место она не хотела. Ложь резала слух, она точно знала: в этом месте «хорошо» точно не будет. Она оступилась о полы длинного красного платья, и чуть было не упала, но её тюремщики очень крепко её держали. Голова кружилась, а свет слепил, звуки вокруг казались страшно громкими, хотелось лечь на холодный пол и не двигаться, а её куда-то спешно тащили, бесконечно оглядываясь.

– Нет… стойте! – попыталась сказать она, но изо рта послышался тихий шёпот, – СТОЙТЕ! – со всей силы крикнула она и свет начался мерцать.

Стража остановилась очень резко, как будто запнувшись от слов девушки, и от этого её сильно замутило, рвота подкатила прямо к горлу, а на лбу выступил пот. На простое «стойте» ушли все силы, и теперь она была слабее, чем сначала. Свет перестал мерцать, и послышались посторонние звуки из другого конца коридора, будто на встречу шло несколько человек.

– Вот ёбанная шлюха! Теперь Винсент выпрыгнет как чёрт из коробочки! – послышался за спиной неприятный осипший голос человека, который говорил в нос. Она почувствовала запах свежей крови и поняла, что у этого мужчины сломан нос и может даже пара зубов, судя по речевым дефектам.

«Винсент» прозвучало до боли знакомо, и девушка начала судорожно соображать откуда же она слышала это имя, будто она миллионы раз его произносила.

Мужчины по бокам потащили её дальше, хоть она и пыталась сопротивляться. Девушка повернула голову и увидела в коридоре с очень высокими потолками какое-то движение, от которого сердце забилось очень быстро. Лампы, освещающие помещение, лопнули, воцарился мрак. Силуэт приближался с какой-то невероятной скоростью, но совершенно беззвучно, будто не касаясь пола.

Она попыталась что-то сказать, но всё, что смогла сделать, это приоткрыла губы в беззвучном порыве. Образы в темноте мелькали очень быстро, слышно было как что-то тяжёлое ударяется о что-то очень звонкое, бьётся ваза, и как метал входит в плоть с хлюпаньем. Снова был навязчивый запах крови и слова того неприятного человека:

– Это ничего не изменит, ведь завтра истекает срок! Тебе придётся перерезать этой сучке горло, а так бы она может выжила!

– Твоя забота тронула моё каменное сердце, Майкл Уоррен. Сдохни!

Хруст позвонков и последний вздох неприятного человека не привлекли внимания девушки, потому что теперь её мозг был занят тем, что она услышала за пару секунд до этого: хриплый, тихий, но властный голос, который будил в ней что-то очень горячее. Она почувствовала, как мозг начал брать на себя невероятные нагрузки, как будто после долгого беспробудного сна.

Снова запах совсем рядом, но уже такой, что хотелось уткнуться носом и дышать им вечность. Сил хватило осуществить это желание, и она начала хватать лёгкими воздух, будто не могла надышаться. В это время чьи-то сильные руки приобняли её, и она почувствовала себя в безопасности. Лишь тяжёлый вздох мужчины, что держал её, вызвал беспокойство, она дрожащими от бессилия руками, которые отказывались её слушаться, с невероятными усилиями приобняла этого сильного мужчину. Она хотела что-то сказать, но изо рта вырвался странный звук, похожий на икание. Он резко отстранился и взял её голову в свою тёплую руку, а из второй появилось пламя, светившее прямо ей в лицо, отчего она начала щуриться и отводить глаза.

– Глазам не верю… – тихо прошептал он, и их взгляды встретились.

То, что она увидела, приковало её взгляд. Мужчина с изумрудными глазами, полными тревоги, смотрел на неё и не дышал, он будто не верил своим глазам. Девушка хотела что-то ему сказать, даже открыла рот, но снова не могла сложить из букв слово, потому что не помнила ничего, даже как говорить. Она боялась, что мужчина бросит её в этой темноте, что пламя, идущее из его руки, потухнет, поэтому надо было ему что-то сказать.

Но она не могла. Обида и горечь захлестнула её, а в ушах снова начался гул, ей почудилось, что на её голову падает весь небесный свод, но она всё равно не могла даже пошевелиться. Слёзы начали застилать глаза, а картинка начала пропадать, отчего стало ещё страшнее, но рука мужчины скользнула по её голове и начала гладить волосы.

Это было приятно и успокаивающе, как и его голос:

– Тише… тише, я понимаю: тебе страшно и больно, – сказал он и прижал её к себе, а огонь маленькими огоньками зажегся по всему коридору, освещая не такой уж страшный старый замок, – Алиса, запомни всё, что ты чувствуешь, то, что привело тебя сюда, то, что сейчас держит тебя здесь, ладно?

Она лишь моргнула в знак согласия, а потом снова хотела что-то сказать, выдавливая из себя «а», но он будто бы и без слов её понимал:

– Алиса – это твоё имя. Тебя так зовут. А меня… меня зовут Винсент, – он мягко улыбнулся, хотя глаза были полными грусти. Он взял своей правой рукой её руку и пожал её в знак приветствия, – Ты здесь живёшь, в моём замке. Это наш дом.

Она снова моргнула. Алиса – это было и вправду её имя, а он – действительно Винсент. Всё сложилось в одну картинку и стало таким естественным и простым, но в следующий миг это ушло, принося на смену пустоту. В конце она слышала только:

– Лис, нет! Не оставляй меня снова!

И чернота ночи снова свалилась, лишая всего.

В темноте она блуждала совсем одна, каждый раз возвращаясь к одной и той же старой треснувшей золочёной раме, в которой иногда видела девушку с чёрными глазами:

– Как ты? – говорила черноглазая, – Выглядишь ужасно.

– Кто ты?

– Я? Я – это ты, только сильнее. Мы с тобой – совершенное в своём несовершенстве творение.

– В каком смысле?

– В прямом. Таких, как мы, больше нет.

– Бред какой-то, ведь вокруг вообще никого нет.

– Это с твоей стороны нет, а с моей всё кишит глупыми людишками! Ты заблудилась, поэтому ничего не понимаешь.

– Я здесь останусь?

– Я не знаю, – грустно сказала черноглазая, – Но я вдруг поняла, что за тысячи лет… я так мечтала о свободе, но она мне не нужна, мне скучно! А с тобой мне было так весело, так увлекательно, полноценно!

– Тогда помоги мне вернуться…

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что должно произойти что-то мощное, чтобы ты вырвалась.

– Например?

– По твою сторону чернота, которую ты должна принять.

– Да ты рехнулась! Она и так сводит меня с ума, учитывая, что я болтаю сама с собой…

– Я научилась выживать в ней.

– Тогда скажи как этому научиться?

Отражение грустно улыбнулось:

– Этому нет объяснения, этому не учат, это просто умеют. Кое-кто утверждает, что ты это сделать сможешь, и я хочу ему верить. Только торопись, у тебя очень мало времени! Если будешь медлить, возвращаться будет некуда. Я забрала у тебя память, прости… но это было неизбежно. Ты вспомнишь, когда вернёшься.

– А что это за чернота?

– Магия.

– А почему такая чёрная?

– Она просто грязная. Надо бы почистить её, ты должна этим заняться… вообще-то, ты должна с ней слиться полностью, а потом сделать шаг ко мне, переступить раму.

– Без магии?

– Да. Магия всегда будет по ту сторону, но ты, если хочешь жить, должна быть по эту сторону.

– А ты?

Квин не ответила, лишь снова хмыкнув. Заблудшая в темноте Алиса долгое время молчала, глядя на собеседницу, а потом сжала кулаки и решительно сказала:

– Меня зовут Алиса и чёрта с два меня это сломает.

Квин улыбнулась очень хитро и сказала:

– Всё именно так, – она сделала паузу, а потом стала очень встревоженной, – А теперь слушай: если всё выйдет так, как ты мне говорила, то тебя ждёт что-то такое, чего я не вижу точно. Винсент Блэквелл. Не связывайся с ним, из-за него ты умрёшь. АЛИСА, ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ? Я вложу все силы в твоё возвращение, но… ты должна держаться подальше от Блэквелла.

– Хорошо.

– Есть идеи, как переступить раму?

Девушка задумалась и обернулась назад, где чернота клубилась вокруг неё, будто пытаясь оторвать от неё кусок света, которым она едва заметно светилась.

– Один бред в голове…

Квин отрицательно покачала головой:

– Это не бред. Прошу, скажи мне что ты придумала?

– Часто ли мы в своей жизни задаёмся вопросом: что я такое? Кто я?

– Это вопрос не ко мне, ведь я не человек. Я знаю, что я есть: я – дух, я – демон.

– … И эгоцентристка, потому что в одной короткой реплике аж пять раз употребила личное местоимение! – она закатила глаза, а Квин широко улыбнулась, – Люди проживают жизни, так и не найдя ответ на этот вопрос, но кажется… – она снова обернулась через плечо к черноте, – Я знаю.

– И? Что ты есть?

И тогда Алиса повернулась спиной к Квин и лицом к черноте, расправив плечи:

– У меня есть маячок, – улыбнулась она, – Такой маленький, робкий, но сильный – крыло. Там, за рамой. Знаки начерчены, и было произнесено…

– …КВИНТЭССЕНИЯ! – внезапно с силой сказала Квин, сокрушив всю силу на встречу Алисе, которая в одни голос с ней тоже произнесла это же слово.

И чернота упала на Алису.

Глава 43

Алиса лежала лицом вниз на лужайке перед лесом уже много часов в ожидании казни, изредка освещаемая кратковременными лучами пробиравшегося сквозь густые облака утреннего солнца. В момент, когда луч касался её кожи, она чувствовала жгучую боль от плавящейся плоти и из неё вылетали разряды молнии, попадавшие в землю таким образом, вокруг неё уже была выжженная трава и она лежала в центре этого мертвого круга, диаметром примерно в 5 метров.

Её хрупкое тело, одетое в удобный облегающий летний боевой костюм, открывающий живот и плечи, извивалось от тока, дыхание сбивалось. К ней осторожно подошёл парень облегченных латах, испуганно посмотрел и быстро побежал к замку. Через четверть часа он привёл Хозяина замка.

– Иди, Питерсон, всё в порядке.

– Точно? Может кого позвать?

– Иди говорю.

Блэквелл не сводил глаз с девушки, но подойти медлил. Он осторожно присел на траву за пределами круга, наблюдая за происходящим.

– Тебе помочь? – через некоторое время спросил он.

Девушка попыталась что-то ответить, но в этот момент начался очередной приступ молний, сменившийся чёрной рвотой, словно её рвало нефтью.

Блэквелл сорвался с места и подошёл, чтобы придержать её голову.

– Бедная моя…

Её бил озноб и судороги.

Снова молнии, Блэквелл отошёл и опять сел за пределы круга. На несколько секунд выглянуло солнце, жгущее кожу девушки, отчего она завыла от боли.

– Боже! Ты с ума меня сведешь своими выходками… – он с горечью посмотрел в небо и лёг, раскинув руки на траву.

Мордвин уже десять дней не освещался солнцем, а только молниями, хотя было лето. Погода держалась довольно влажная, раз в два-три дня проливал обильный дождь, как и тем утром.

– Какое сегодня тёплое солнце, его не было словно вечность, – тихо рассуждал Блэквелл, – Оно, как сознание Лис, пробивается сквозь грозовые тучи, – он нахмурился, а потом привстал на локтях и посмотрел всё так же угрюмо на корчащуюся от ожогов и энергетических разрядов демоницу.

– Квин!

Она откликнулась, подняв голову, и посмотрела на него всё такими же чёрными глазами, но мимика была не злобная, а скорее молящая.

– Она не выдержит… не выдержит! – прошептала демоница.

Блэквелл подошёл к ней и взял за голову.

– Послушай, сегодня истекает срок, мы должны попробовать. Иначе мне придётся убить тебя…

Она сорвалась на истошный крик, когда солнце коснулось её лица, а справившись с болью, она посмотрела в его глаза и потребовала:

– Если не хочешь снова увидеть, как она умирает, пообещай мне кое-что…

– Что угодно, – с готовностью ответил он.

– Между вами больше ничего не будет. Ты будешь любить и дальше, каждую секунду своей жизни, будешь жить ради неё, но… на расстоянии. Никогда не приближайся к ней.

Винсент медлил с ответом. Эта мысль приходила ему и самому, тем более он удостоверился в том, что Алиса его не любит, что в её сердце другой, но обещать… это значило расстаться с надеждой.

– Почему ты этого просишь?

– Потому что твоя любовь убьёт её снова, но уже безвозвратно. Ты знаешь, что случается с людьми, которых ты любишь. У тебя с ней нет шансов, забудь и никогда не прикасайся к ней!

На решение ушло не больше секунды, но за эти мгновения девушка теряла последние силы под жгущим солнцем и закрыла глаза. Силы покидали её, но она всё же говорила:

– Нечего тут решать, она всё равно тебя ненавидит. Ты сломал её Лимбо, Некромант пытками. Не будет больше прежней Алисы, она вернётся Архимагом, не способным влюбиться в тебя никогда.

Всё это было правдой, каждое слово, сказанное Квинтэссенцией, и Винсент это понимал. Муки девушки отражались болью в его сердце, как и её слова. Он долго молчал, а потом, спустя несколько минут её страданий тихо прошептал:

– Вернись умоляю. Так хочу избавить тебя от боли, но не могу. Не могу и забыть о том, что вижу сейчас…

– Абрикосовый джем… – тихо прошептала она в ответ, загоняя в ступор Блэквелла, привыкшего искать в словах логику.

– Что? – переспросил он растерянно.

– Хочешь отвлечься – думай об абрикосовом джеме.

Блэквелл не верил своим ушам. Алиса открыла хитрые серые глаза красными склерами от лопнувших сосудов и на её лице появляется слабая, измученная, но настоящая улыбка. Винсент засмеялся как ребёнок и положил девушку себе на грудь, поглаживая вновь заигравшие на солнце медовые своенравные волосы.

– У тебя получилось! Лис, получилось! – радовался он, но внезапно его лицо померкло, ведь её возвращение значило лишь одно: между ними всё закончилось.

Эпилог

Издательство «Главная истина», Ксенопорея.

«…Герцог Цитадели собирает пожитки и соскребает остатки зелья с дна кастрюль, чтобы воскресить своих воинов-калек, ведь его гнездо сокрушительно разворовано и разбито нашим народным героем, что борется за законное наследие Сердцем Сакраля. Элайджа Блэквелл – истинный Герцог!»

«Тщетность попыток Винсента Блэквелла справится с Архимагией эквивалентна его власти над Эклекеей. Совет того и дело расщепит государство, уйдя в тень нейтралитета, чтобы позаботиться об оставшихся землях, ведь под эгидой носителя права Вето (Герцог Мордвин) сыпется то, что непомерными силами было создано из праха…»

«Конец Эклекеи отражается в чёрных глазах воскресшей из мёртвых Квинтэссенции в лице Алисы Лефрой, которая подписала смертный приговор Блэквеллу-узурпатору. Дорогу Порфирогенету Некроманту!».

Подобными заметками и статьями пестрили все выпуски «Главной Истины», да и «Гермес» всё чаще грешил отголосками подобных мнений, но Алекс нашёл на последней странице большую статью мелким шрифтом, которую так искал:

«Все жители Сакраля с таким напряжением отслеживают каждый вздох Герцога Мордвин, что даже неприлично. Смешно то, что о концентрации войск Мордвина на границе с нейтральными территориями и за их пределами писали с меньше долей истерики, чем о том, как Герцог распоряжается своим собственным замком. Газеты пестрят цитатами приказом и перевёрнутых с ног на голову распоряжениями Винсента Блэквелла, который по сути волен делать у себя дома всё, что пожелает нужным.

Всё внимание приковано к мастеру гениальных пауз, который молчит и не делает официальных заявлений, но слово «делает» – то самое, что должно было когда-то стать вторым именем этого человека, ведь именно он есть человек действия.

Он делает, но ничего не комментирует, и поэтому окружающие ищут в его бытовых приказах подтекст, но его там нет, он есть в другом, о чём чуть ниже.

Делает:

Из смертников рабов, взращённых качественным образованием и хорошей разносторонней практикой;

Из рабов – Примагов, из Примагов – Архимагов, имея теперь на своей стороне сразу двух из последних, включая себя;

За полтора года приращивает к своим территориями 30% новых земель, и не просто земель, а тех самых: стратегически важных;

Казалось бы, присоединил старые шахты и ладно, но на этом не всё: он развивает их, вкладывает баснословные средства. Что это даёт? К примеру рудники Аманты богаты вечной сталью, шахты Парборо магическими драг-камнями, а Финилон-Каас подкрепляет победу промышленности лучшим в Сакрале алкоголем;

О кристаллах силы, что добывают в рудниках Блэквелла под лозунгом «магия без границ». Всё просто, ведь кристалл даётся не только новобранцам, пришедших в армию Эклекеи, но и их семьям для защиты;

А новобранцев великое множество. Ведь военная служба за полгода стала привилегией. Всем новобранцем дают образование, что в последнее время стало камнем преткновения Сакраля.

Столица никогда ещё не была так укреплена, как сейчас, каждый шаг Герцога продуман с невероятной точностью и нацелен на приращение мощи магической, стратегической, военной.

И это лишь краткий список того, что постоянно целенаправленно осуществляется руками того самого Герцога, которого «думающие» патриоты Ксенопореи списал со счетов, а ведь мы ещё не рассматриваем тотальную оккупацию книгопечатания, заселения старых городов, поддержка семей и бесконечные досуговые мероприятия, что Мордвин проводит по графику из года в год.

Но всё же что более всего обсуждают? Герцог напился, Герцог подрался, наказал, сослал… уверен, что этому есть причины. Вообще, если послушать пьяного Герцога, то услышишь… молчание! А это значит лишь одно, что у него ВСЕГДА всё под контролем.

А тишину слушать полезно, ведь в ней сквозит явное неуважение к умственным способностям элиты Сакраля, которая занята лишь копанием в грязном белье. Но элита решила не сдаваться, поскольку смертельное молчание нависло над просторами Ксенопореи и Эклекеи. Все же понимают, что если Герцог наконец что-то скажет, то это будет лишь чем-то вроде «Ну всё. Конец», только чей конец?

P.S. Параноидальная группа патриотов Ксенопореи вычислила, что если трижды громко прокричать «Дорогу Некроманту», ставши лицом на север, то Винсент Блэквелл испугается и исчезнет. Пожелаем удачи тем, кто в это верит, ведь люди с психосоматическими расстройствами, как ни как…»

Алекс улыбнулся, дочитав статью до конца и спросил гостя, который тщательно изучал остальные газеты:

– Твоих рук дело? Блестяще, но, однако крайне непатриотично. Может создаться впечатление, что ты разделяешь политику Цитадели.

– Пришлось подкупить одного олуха, статьи которого пускают в печать без редакции, – улыбнулся Уолтер Вон Райн.

– Не увиливай! Ты пристально отслеживаешь действия Винсента, признай.

– Признаю. Мы когда-то с ним строили планы возрождения Сакраля, Алекс, – начал задумчиво Уолтер, – Очень долго мечтали, планировали что-то невероятное…. Так вот Винсент уже вышел за рамки. Он уже сделал больше, чем планировал, и всё сам, в абсолютном одиночестве. Он – гений.

Вуарно поднял брови и отпил латте с миндальным сиропом:

– Он молодец. У Роланда было больше ресурсов, больше времени, а о команде я вообще молчу.

– У Блэквелла команда была – дай Бог! Но ведь нашей задачей и было устранить его лучших людей.

Алекс перестал улыбаться:

– Остались либо старики, либо бездарные сосунки.

– Винсент вынашивает план, поверь… – загадочно заговорил Уолтер, – У него будет новая команда, она вот-вот сформируется, но это пока лишь зачатки чего-то мощного. Если все эти «звёзды» сойдутся в одну линию, то мир очень сильно изменится.

– «Если»? То есть далеко не факт?

– Конечно не факт! Всё зависит всего от одного фактора.

Алекс улыбнулся и кинул термостакан в урну:

– От очень нестабильного фактора?

– Крайне нестабильного и непредсказуемого.

– Но твоя семья не выведет Алису из строя обычной провокацией. Похитить Архимага невозможно…

– Верно. Поэтому провокация будет необычной, ведь мы говорим об игре против Винсента Блэквелла!

– Насколько необычной?

– Это будет очень… – Уолтер тяжело вздохнул, – …Очень грустная история.