Подмосковье. Падение в бездну бесплатное чтение

Александр Собянин
Подмосковье. Падение в бездну

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

© Собянин А., 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Вместо пролога

Тяжелый армейский ботинок с высоким верхом ступил на самую кромку частично обрушенной стены. Вниз, на растрескавшийся асфальт, тут же полетели бетонная крошка и мелкие камешки. Человек в потертом темно-сером камуфляже с напряжением, выдающим внезапно возникшую тревогу, бросил короткий взгляд, наблюдая, как камешки, словно шрапнель, рассыпаются в десятках метров под ним. Он слегка поморщился: любой шорох в мертвом городе разносился далеко.

Впрочем, город только казался вымершим, и нельзя было забываться ни в коем случае. За пустынные улицы, проспекты, парки и коробки панельных домов продолжали с остервенением драться люди и возникшие по воле Зоны мутанты. А одинокий путник словно ненароком задумался, зазевался, да вдруг опомнился, взял себя в руки, сосредоточился. В этих давно уже не мирных краях каждый вздох, каждая спокойно прожитая минута теперь ценились на вес золота. На открытом месте долго находиться не рекомендовалось, чтобы твоей персоной не заинтересовались местные твари.

Видно было, что он совсем не новичок. Просто боль какая-то застарелая засела у него в груди. Уже довольно долго не давала она ему покоя. С самозабвением и излишней старательностью рвала она его душу, тисками зажимала, мучая непрерывно, и справиться самостоятельно он с ней никак не мог. Задумался человек над бездной, снедаемый тоской бытия и безнадежных потерь. В жизни и не у таких, а с гораздо более крепкой психикой людей бывало намного хуже с адаптацией. Так что ему, считай, повезло. Судьбоносные испытания не до конца выжгли его душу. На самом ее дне все еще теплился огонек романтика. Когда-то он и еще несколько безусых молодых парней пришли в Зону. Он единственный выжил из всей той группы, заматерел, стал безжалостен и жесток, когда это бывало нужно, но при этом он всегда с состраданием относился к простым людям и в любом случае протягивал руку помощи. Он стал сталкером. А его молодых и неопытных спутников растерзали чудовища Зоны.

Обнаруживать свое местоположение лишний раз не хотелось. Хотя о своей безопасности в данный момент особенно беспокоиться у него не было никакого желания. Дни, когда его съежившееся тело охватывал страх, заставляя мелкой волной дрожать поджилки, когда приходилось прятать от друзей внезапно взмокшие ладони, минули. Тут бы улыбнуться, да только время адекватно воспринимать самоиронию и юмор прошло окончательно, кануло в Лету. Человеку когда-то приходилось много убивать подобных себе… и не только подобных. Запах крови уже давно не будоражил и не калечил его психику.

У этого сталкера больше не находилось стимула, чтобы отчаянно защищаться и биться за жизнь. Не в том он оказался положении, чтобы трястись за собственные потроха. Были на то свои неоспоримые и веские причины и обстоятельства. Все страхи и фобии отошли на задний план.

К бою он был подготовлен. К его спине плотно примыкал автомат с подствольным гранатометом, а разгрузка была заполнена зарядами к нему. Еще в разгрузке нашлось место для нескольких автоматных магазинов и бочонков ручных гранат. Под короткой утепленной курткой, которая сейчас была расстегнута, виднелась кобура. Из нее торчала рукоятка пистолета «Удав» с корпусом из полимеров и с посадочным местом под прибор бесшумной стрельбы. Мощный патрон на девять миллиметров, емкость магазина на восемнадцать патронов и неприхотливость в обслуживании делали его незаменимым в Зоне.

Доверху набитый и даже на вид тяжелый рюкзак предполагал наличие в нем не только еды и аптечки, но и все тех же боеприпасов. Мужчина доподлинно знал, что Зона, даже если благоволит к сталкеру, завсегда приготовит ему множество испытаний.

Непознанные силы природы встали на пути человека, с легкостью сметая следы его пребывания на земле. Расползшаяся по территории Подмосковья новая Зона перекроила планы сотням тысяч людей. Она поглотила их дома внезапно возникшими разломами, пересекла широкими оврагами частные наделы, завладела и отравила души бывших хозяев осознанием неминуемости падения в бездну.

Вначале было всего лишь малозаметное сотрясение на ровном месте. Далее амплитуда толчков стала возрастать. Впоследствии приблизительно на этой территории возник крохотный холмик. Никто не догадывался, а в глубинах, подобно гнойному нарыву, зрел будущий вулкан, вот только состоял тот нарыв не из раскаленной лавы, а из невидимой для человеческого глаза аномальной энергии. А потом – жахнуло…

Компетентные органы приняли меры и огородили бетонными надолбами и рядами колючей проволоки опасный участок, озаботились вводом частей внутренних войск с принадлежащей им военной техникой. Только вот природа, словно заразившись неизвестно откуда взявшимся неизлечимым вирусом, проявила неожиданное упорство. Остатки тех людей, кому повезло выжить в кромешном аду Зоны, были вывезены за пределы аномального сектора.

Дальше дело пошло с утроенной силой. Флора и фауна на закрытой территории вдруг стали мутировать. Возникли крайне враждебные человеку формы жизни. Особи, подвергшиеся ускоренным метаморфозам, стали пожирать своих конкурентов и собратьев и постоянно совершенствовали свои навыки. Многие люди по какой-то необъяснимой причине тоже подверглись аномальной трансформации. Получив необычайные способности, новый тип людей начинал их использовать в своих целях, не гнушаясь ни убийствами, ни простым подчинением разума обычного человека.

Город, давно покинутый практически всеми жителями в жуткой панике, неразберихе и с пальбой отнюдь не в воздух, стал заново наполняться разными маргиналами, искателями приключений и легкой наживы. Негодяи всех сортов и наклонностей быстро организовались в банды с жесткой иерархией. Сталкеры вынуждены были собираться в отряды с серьезным вооружением, чтобы пройти сквозь череду бульваров и проспектов хотя бы без ощутимых потерь. Одиночным бродягам, нисколько не боящимся за свою репутацию отъявленных сорвиголов, приходилось обходить населенный пункт по широкой дуге, чтобы остаться в живых или не попасть в руки к садистам.

Некоторая часть жителей также вполне осознанно предпочла на неопределенное время остаться в городе. Они надеялись поживиться чужим добром, брошенными впопыхах ценностями и прочими материальными благами. Отчаянные авантюристы по натуре, они крепко верили в свою счастливую звезду и впоследствии рассчитывали выбраться из города и дальше за Периметр, прежде чем на их горле сомкнутся клыки мутантов. И наконец-то, обладая большими деньгами, заработанными страхом, потом и кровью, зажить в свое удовольствие. Сам город прежде имел до двухсот пятидесяти тысяч жителей, и для поля деятельности различных группировок в нем нашлось приличное пространство.

Но однажды в разных районах города вдруг заработали АГС, пробивая бетонные фасады жилых домов. Началась беспорядочная стрельба из всех видов легкого оружия…

* * *

Человек находился на высоте четвертого этажа обыкновенного панельного дома, в широкой пробоине в стене некогда жилого помещения. «Не меньше двух сдвоенных снарядов запулили, вояки, – механически отметил он. Вместе с тем он старался вычислить, с какого места стреляли и из какого вида оружия. – Любопытно, что их здесь так заинтересовало, что они такой отчаянный огонь открыли?» Он огляделся по сторонам, пытаясь найти взаимосвязь. Разрушенная комната, покореженные от попадания обломков перегородки. Разлетевшийся вдребезги подоконник, вдоль стен – поломанная мебель, растерзанный взрывной волной диван. Осколки хрусталя и прочие фрагменты разных безделушек валялись повсеместно на полу. Все еще чувствовался застарелый запах гари.

Сталкер, больше не испытывая судьбу, плавным движением натренированного тела отклонился назад, в глубину комнаты, под защиту нетронутых стен.

Через пробоину в стене ощутимо потянуло сквозняком. Человек приободрился. Слабый ветерок принес в помещение свежий воздух. Вот парадокс! Терзаемый людьми и мутантами город безнадежно умирал, а воздух наконец-то стал приобретать первозданную прозрачность и свежесть.

Человек подобрался, когда ветерок зашелестел листвой оставшихся в одиночестве яблонь и кустов сирени. Сумрак, затаившийся среди густых ветвей, настораживал. Мальчишки больше никогда не будут лазать, играя в прятки, по толстым ветвям яблонь. Но это не значит, что там не будет лазать никто! Шевеление крон пробудило в одиночке нечто неосознанное, дремучее. В этом мире любое движение прежде всего вызывало желание полоснуть очередью из автомата – просто так, на всякий случай. Ударь первым – или ударят тебя. Однако на сей раз обошлось, двор внизу был пуст, а в пожелтевших кронах никто и не думал прятаться.

В этом мире потихоньку начинала властвовать осень, а мутанты и аномалии уже несколько месяцев как утвердили свою власть.

Мир, расшатанный появлением еще одной Зоны, сопротивлялся, скрежетал, неизвестно в чей адрес выкрикивал проклятия, но упрямо скатывался в бездну.

Одиночка, тайком преодолев тщательно охраняемый военными Периметр, наведался в город только вчера. Любой, хоть единожды побывав в Зоне, психологически навсегда становился ее пленником. Однажды он прикоснулся к ее тайнам, вобрал в себя ее воздух – и с этого момента постоянно возвращался в ареал отчуждения, даже если после очередного рейда, едва оставшись в живых, давал себе клятву больше не пересекать Периметр. Сталкер Алгоритм вновь вернулся в Зону, но теперь его манила не она сама. Он надеялся найти здесь следы Веры, которую некогда потерял.

На ладонь, которой он опирался о стену, капнуло что-то маслянистое. Алгоритм понюхал ладонь и почувствовал запах яблок. Отстранился и поднял взгляд к потолку. Аккурат над головой, «вверх ногами», разливалась широкая мутно-зеленая маслянистая лужа. Аномалия, мать ее. Добро пожаловать в Зону.

Глава 1

Где-то на окраине постреливали. Едва слышные отголоски автоматной трескотни лишь подчеркивали окружавшую меня тишину. И в этой самой тишине совсем неподалеку громом среди ясного неба раздалось несколько глухих ударов. Я вздрогнул от неожиданности и попятился назад, вглубь растерзанной комнаты. Быстро определил, что источник шума находился где-то в районе соседнего невысокого – не выше трех этажей – дома. Сумерки все же позволили мне рассмотреть, как на потемневший от времени шифер полетели обломки досок, которые прежде закрывали отверстие слухового окна. Несколько монстров, отдаленно напоминающих человека, с большой ловкостью выскочили из узкого проема чердака на покатую крышу. Аномальная энергия новой Зоны успешно поработала над их туловищами. Чрезвычайно сутулые тела внушали опасение своей дикой, несокрушимой мощью. Их предплечья со временем вытянулись, а еще твари успели отрастить приличного вида острые когти, которые успешно помогали им передвигаться по кровле.

У меня по коже пронесся ощутимый холодок. Эти энергичные существа, лишенные волос на голове, были до ужаса расчетливы, кровожадны и опасны. Я с ними уже прежде сталкивался, но тогда они были сыты – короче говоря, не заинтересовались мною. До нас как-то доходила информация, что эти твари в поношенной, а местами и просто изодранной одежде когда-то влачили жалкое существование в виде зомби. Со временем к ним по неизвестной причине вернулась часть памяти, но дальнейшее очищение рассудка отчего-то замедлилось, зато многократно увеличилась скорость передвижения. Еще упорно ходили слухи, что сталкеры по заданию ученых-медиков доставили в исследовательский центр не меньше трех десятков подобных экземпляров. Вот только, несмотря на медикаментозные и электрошоковые эксперименты, призванные пробудить исконную природу бывших homo sapiens, твари абсолютно не шли на контакт и оставались крайне агрессивными.

Дом напротив был довольно-таки старый, еще довоенной постройки. Над почерневшим от времени шифером возвышались кирпичные трубы с выбоинами – часть кладки со временем выпала. Когда-то трубы блистали известковой белизной, сейчас же, в сумерках, казались темными от нанесенной пыли. Высокие антенны еще советского типа бессмысленно вытягивались к небу, колышась на растяжках из толстой проволоки.

Твари, блистая матовой кожей в прорехах изодранной одежды, с диким ором и визгом, передвигаясь где на четырех конечностях, а где пользуясь только ногами, понеслись по крыше к противоположному краю. Здесь они остановились, но не перестали производить шум и гвалт. Они перегнулись головами через край, высматривая что-то внизу.

Заинтригованный их поведением, я, как мышка, играющая с охотящейся кошкой, выдвинулся к входной двери квартиры, временно ставшей мне убежищем. В этом доме я рассчитывал протянуть еще одну ночь до утра – и какого же лешего я сейчас поперся к выходу? Безмерное любопытство когда-нибудь меня подведет.

Теперь только осталось гранату высвободить из установленной мною же растяжки. Я быстро, но очень осторожно обжал бочонок рукой, блокируя запал. Чека на месте. Потихоньку потянул гранату в сторону натяжения и развел усики шплинта. Еще раз поджал шплинт для собственного успокоения. Как-то не хотелось со временем подорваться на собственном боеприпасе.

Я выскользнул в темный подъезд и по уже укоренившейся привычке метнулся в сторону, прислонился к стене. Здесь я замер, давая возможность глазам привыкнуть к мраку, и с напряжением стал прислушиваться. Тихо в подъезде. Сжимая в руках автомат, я принялся неторопливо спускаться вниз. Мои ботинки, сшитые у обувщика на заказ, совершенно не производили шума. Мягкая и толстая подошва с резиновой прослойкой скрадывала все звуки. В этом новом мире бесшумность и незаметность – едва ли не наиглавнейшие условия выживания одиночек. Еще тут нельзя было обойтись без аптечки, качественного продовольствия, надежного оружия и выучки. Деньги и ценности для выживания в этом мире практически не имели значения. Опыт, сообразительность и осторожность ценились куда больше.

Колеблясь, я нацепил на голову устройство с очками ночного видения. Весь мир сразу раскрасился штрихами и контурами темно-зеленого цвета. Я немного постоял, привыкая к такой мозаике.

Входная дверь подъезда беззвучно выпустила меня на улицу. Еще бы ей скрипеть, если я заранее смазал ее солидолом! Когда рассчитываешь пробыть в убежище пару дней, лучше побеспокоиться даже о таких мелочах.

Стрельба на окраине постепенно начала затихать, зато неподалеку безмолвие заброшенного города разорвала автоматная очередь. Я моментально определил местоположение стрелка: как раз там, куда так напряженно и взволнованно всматривались, свисая головами с крыши, лысые монстры.

Я перебежал улицу и приткнулся спиной к стене дома, на кровле которого по-прежнему гомонили твари. Еще раз неторопливо осмотрел ближайшие мрачные и запыленные окна домов, края крыш с обломанным шифером.

Темно-серый камуфляж отлично помогал мне «потеряться» на улицах на фоне асфальта и стен. Но до угла дома я добрался в темпе. Здесь какое-то тело, даже и не сообразишь в сумерках и спешке, человек или мутант, внезапно со скоростью ветра вылетело на меня. Я еще только замахивался, пытаясь определить, друг передо мной или враг, а оппонент уже бил меня прикладом автомата в лицо. Я как-то совершенно на инстинкте увернулся, выставил предплечье и получил ощутимый удар по касательной. Вырвавшееся у моего противника матерное ругательство помогло мне вовремя сориентироваться и не нанести ответный удар. Мутанты предпочитали выражать свои эмоции визгом или другими непотребными для человеческого восприятия звуком, но только не отборным матом. Теперь становилось хотя бы ясно, что передо мной человек. Только друг или враг?

Я поспешно отступил, сорвал с лица очки ночного видения, не забыв ненавязчиво направить ствол автомата в корпус визави. Черты изрядно перепачканного лица показались мне знакомыми.

– Алгоритм, мать твою, какого хрена ты тут мне наперерез бросаешься? – взревел незнакомец, как бы ненароком, но очень быстрым движением руки отодвигая ствол моего автомата в сторону.

– Интернет, засранец, какого черта ты меня прикладом лупишь, если я тебе на помощь выдвинулся? – обрадованный нежданной встречей, возопил я, потирая ушибленное предплечье и локоть.

Пашка-Интернет, невысокого роста коренастый молодец, в данный момент был чумаз лицом, словно побывал в дыму грандиозного пожара, но забыл посетить баню. Одежда его была весьма изодрана и выглядела крайне непредставительно. Соломенного цвета волосы стали серыми от отсутствия контакта с мыльной пеной и торчали во все стороны из-под повязанной банданы.

Пашка сгреб меня в охапку и проскрипел:

– Придурки какие-то прицепились, а я с ходки возвращался, и боеприпасов с гулькин нос, вдаришь по ним?

– Конечно, вдарю. Отчего ж не вдарить?

Паша скользнул за мою спину, присел на одно колено и принялся выгребать из карманов камуфляжа горсти патронов. Ими он стал набивать пустой автоматный магазин, успевая о чем-то вполголоса причитать. Похоже, в очередном рейде, да еще оставшись в одиночестве, он хлебнул немало неприятностей. Патроны были все еще в фабричной смазке, но Пашку сей факт нисколько не беспокоил. Его ладони и так были очень грязны.

Я осторожно выглянул из-за угла. Четыре тени, профессионально прикрывая друг друга, выскользнули из подъезда и заторопилась в нашу сторону. Я повернулся к приятелю и прошептал:

– Там четверо. Перемещаются в нашу сторону. Это они за тобой охоту устроили?

– Да, они самые, – страдальческим голосом проговорил Паша. – Вали их, на хрен! Или хотя бы отпугни. Фляжка твоя где? Кинь мне, а? Пить я хочу очень. Почти двое суток без воды. Обезводился весь.

– Сейчас я их гранатой угощу, – прошептал я, твердо зная, что Пашка услышит. Сталкеры в Зоне не в бирюльки играют, у них со временем все чувства обостряются. – Сейчас, сейчас, пусть только поближе подойдут.

Бочонок гранаты покатился к ногам преследователей моего друга. Я успел еще раз выглянуть за секунду до взрыва. Неизвестные враги, подтверждая свою высокую квалификацию, без каких-либо звуков рванулись в стороны, а потом попадали на асфальт ногами по направлению к взрывному устройству. Автоматы под себя, левые руки синхронно прикрыли шеи…

Ощутимо грохнуло. Осколки с шипением вошли в стены ближайших домов. Мутанты на крыше заверещали, стали возбужденно носиться по шиферу, порождая когтями отвратительный скрежет. Я забеспокоился, как бы ненароком одна из тварей не сверзилась прямо перед нами на асфальт. Тогда вся эта смертельно опасная орда ринется вниз, наружу – выручать своего друга. А тут мы с Пашкой.

Я вновь на мгновение выглянул из-за угла и оценил обстановку. Трое врагов ускоренным маршем покидали место схватки. Они засекли мое местоположение и на бегу огрызнулись короткими очередями. Оставшийся в одиночестве раненый пробежал всего лишь несколько шагов, а теперь корчился на тротуаре, хватаясь за бок между пластинами бронежилета, и громко стонал. Кровь обильно поливала асфальт. Не жилец, одним словом, парень. Хотя как знать – вдруг у него исцеляющие артефакты припасены?

Стрелять вслед убегавшим я не стал. Раненый – если, конечно, бойцы соблаговолят за ним вернуться – станет ощутимой помехой в преследовании, и они от нас отвяжутся. А вот если я сокращу их численность, единственный выживший из всей группы, возможно, и не станет тащить на себе товарища, а сосредоточится на мести. Стрелять из своего укрытия я к тому же остерегался из-за того, что твари на крыше сразу же нас обнаружат и начнут активное преследование. Гранату, которую я швырнул из-за угла, они вряд ли ассоциируют со мной.

Пашкины преследователи тоже не рискнули ни единой очереди послать в сторону беснующихся на крыше тварей. Очень жаль. Я так надеялся, что они проявят неосторожность.

Пашка сейчас совсем плохо выглядел, чтобы можно было назвать его полноценной боевой единицей. Посерел и как-то съежился, что ли. Видать, крепко ему досталось за последние дни. Не справиться мне с такой обузой, когда и если придется отбиваться от стаи человекоподобных мутантов. Кроме невероятной физической силы, они еще обладали неплохими зачатками ментального воздействия. Этой своей способностью они пользовались, когда находились в спокойном состоянии, а не в таком взбудораженном, как сейчас. В головах у них что-то значительно перемкнуло, иначе они смогли бы вполне реально контролировать разум человеческих особей хотя бы на территории своего обитания. Но ведь по закону подлости они могли начать с меня, верно?

Я подал другу руку, Пашка за нее уцепился и поднялся на ноги, пошатнулся от слабости и тут же стыдливо отвел взгляд. В подобной ситуации слова излишни. Нужно было срочно уходить и искать надежное убежище. Тех маргиналов, что так поспешно ретировались с места короткого боя, я особо не боялся. Они уже догадались, что в их почти беспроигрышной партии появился новый игрок, способный создать им множество неразрешимых проблем. Но вот лысые меня напрягали конкретно.

Паша указал на подъезд дома напротив.

– Нельзя туда, твари могут заметить, где мы скрылись, – сказал я и потянул его за собой в ближайший подъезд. – Тут нас хотя бы козырек прикроет. Ферштейн? А там осмотримся, разберемся.

Возбудившиеся монстры все еще скакали на крыше над нашими головами.

– Как бы любопытство не заставило их спуститься вниз, – забеспокоился Интернет. – Наваляют по полной программе.

И точно: словно прочитав его мысли, мутанты понеслись по шиферу в сторону слухового окна. Через него они ринулись на чердак, а оттуда, судя по звукам, минуя ступени, высыпали на лестничную площадку. Не люди, а обезьяны какие-то, честное слово! Я бросил в сторону раненого, корячившегося на асфальте, светошумовую гранату. Лысые наверняка заинтересуются эффектом и, даст бог, вернутся на крышу. Нам же давалась возможность зашухариться у них под носом, в одной из квартир.

Жахнуло. Заверещали лысые чудовища, толкаясь возле слухового окна: одни стремились попасть на чердак, другие перли обратно, изнемогая от любопытства, что это на улице так громко бумкнуло. Раненый бедолага придушенно завопил. Подло я поступил, чего уж там, но надо же как-то выживать. Ведь не я первый начал, верно?

Я затащил Пашу в подъезд, оставил его на площадке между первым и вторым этажом и в темпе пробежался по ступеням наверх. Где-то в районе чердака шумно возились твари. А ведь до них всего три лестничных пролета! Я заволновался, скатился обратно, подцепил Пашку и поволок его на второй этаж. Одна из дверей квартир оказалась приоткрыта, словно приглашая нас внутрь.

Пашка повис на мне мешком, но мужественно молчал. Я осторожно подпихнул дверь Пашкиным телом и заволок его в прихожую. Скинул рюкзак. Снова высунулся на лестницу, повел стволом автомата туда-сюда – нет, пока нас никто не засек. Я прикрыл дверь и осторожно повернул запорный механизм. Все эти действия я умудрился проделать практически в полной тишине. Итак, мы внутри.

Своему товарищу я прежде всего сунул в руки фляжку с водой. Паша быстро схватил ее, моментально приник к горлышку и стал жадно пить, прямо на глазах оживая. Я тем временем напялил очки ночного видения и вихрем промчался по комнатам – пусто. Уже хорошо, значит, не ждет нас какой-нибудь сюрприз посередь боя. Воевать я с тварями, конечно же, не собирался. Но допускал, что рано или поздно они вычислят наше местонахождение и попытаются прорваться. Замок-то на двери почти сейфовый, а вот коробка – так себе, на пару ударов. Пришедший в себя Интернет на четвереньках отполз в дальний угол комнаты – очень даже разумно. Сам я присел на пол у окна и прислонился спиной к стене. Напротив через всю комнату и коридор находилась входная дверь. Я направил автомат на нее.

Надоедливые мутанты не заставили себя долго ждать. Они с шумом промчались мимо нашей двери, устремляясь на улицу. Их очень интересовало тело раненного нами врага. Я даже в кошмарном сне не хотел бы наблюдать расправу, которую они учинят над ним. Твари мигом вспорют ему живот и начнут пожирать внутренности. Я уже такое не единожды видел – когда родной городок только превращался в Зону. Правда, тогда в роли чудовищ выступали псы…

Вдруг гвалт разом стих в районе первого этажа. Мы с Пашкой обменялись понимающими взглядами. Лысые почувствовали всплески наших эмоций. После короткой стычки с Пашиными преследователями и поспешного бегства мы действительно были очень взволнованы. А с этими существами важно не только ухо востро держать, но и контролировать любые эмоции.

Теперь они бесшумно подкрались к двери. Кто бы сомневался. Мы их чувствовали и понимали, что они тоже чуют наше присутствие. Хуже некуда вступать в схватку с мутантами, которые когда-то были людьми и человеческую природу знали не понаслышке.

Сокрушительный удар внес входную дверь внутрь квартиры. Такой удар без применения взрывчатых веществ мог бы нанести разве что ковш экскаватора. Обломки раздолбанной дверной коробки долетели аж до окна, под которым сидел я. Вернее, сидел миг назад, потому что рефлексы уже дернули меня в сторону, я прикрыл рукой лицо и послал навстречу гостям гранату из подствольного гранатомета. Раздался чудовищный грохот и непереносимый для человеческого восприятия, инфернальный визг.

Тела тварей вынесло обратно на лестницу. Запахло горелым мясом и вонью вспыхнувших обрывков ткани. Пашка выпустил из автомата длинную очередь в дымную прорезь дверного проема.

– Кранты вам, сволочи! – завопил Интернет. Он оттянулся назад и метнул в темный провал подъезда зеленый бочонок гранаты.

Я вцепился в рукав потрепанной куртки Пашки. Взрывы порядком вдарили по нашим барабанным перепонкам, так что мне пришлось несколько раз прокричать, отчетливо артикулируя:

– Сваливаем! Уходим!

Паша-Интернет, воодушевленный боем и порцией воды, моментально открыл окна. Путь на улицу был свободен.

– Тю, второй этаж, всего-то ничего!

Он утвердился задницей на подоконнике и одним движением кувыркнулся вниз. Я только успел коротко выругаться. Если он сейчас сломает ногу или получит еще какой-нибудь вывих, то я ему добавлю лично от себя свернутую челюсть. Иначе никак. Случалось, что человек вырывался из сложнейшей ситуации, а потом в горячке вдруг начинал пренебрегать мерами безопасности и как следствие – получал кусок свинца в брюхо. Или пару покалеченных конечностей.

Я подготовился, перекинул через подоконник рюкзак, нащупал пятками на наружной стене некое подобие карниза, утвердился на нем, скомпенсировав больше метра высоты, и только после этого скользнул вниз, к земле. Пашка, идиот, вполне закономерно растянул при прыжке лодыжку. Похоже, несчастья последних дней совершенно вывели его из равновесия. Или это вода из моей фляжки его так опьянила? Чтобы привести товарища в чувство, я отвесил оплеуху. Никогда я его таким развинченным не видел.

– Паша, я тащить тебя не буду. В крайнем случае пристрелю, чтобы тебя твари не сожрали живьем.

Интернет досадливо крякнул и поковылял вдоль стены дома в сторону ближайшего угла. Я с облегчением вздохнул, увидев, что хромает он совсем чуть-чуть.

– Ничего, расхожусь, – успокоил меня Паша. – Вымотался я просто за эти дни по самое не могу.

Я с огорчением покачал головой. Вот ведь неугомонный человек, оптимист хренов! Расходится он… Я бросил быстрый взгляд по сторонам, в том числе на окно, через которое мы только что катапультировались. В темном зеве было пусто, что меня очень порадовало.

Я закинул на спину рюкзак, перевесил автомат посподручнее, а в руки взял пистолет с глушителем. Паше шепнул:

– Прикроешь.

Пусто за углом, лишь где-то неподалеку от нас, в месте, где остался раненый Пашкин преследователь, раздался предсмертный крик. Похоже, до него уже добрались мутанты.

Я поднял к небу лицо. Над головой летали одинокие снежинки. «Надо же, снег, – удивился я про себя, – а ведь еще и октябрь не наступил».

Я потянул Пашку за собой, предложив:

– Наискосок от угла дома давай, может, вырвемся.

Мы рванули прямо сквозь густые кусты… или, можно сказать без преувеличений, сквозь настоящий лес посреди заброшенного города. По пути среди зарослей сирени и боярышника стали встречаться детские площадки: еще старой постройки скрипучие качели из труб с облупившейся краской, соединенных между собой сваркой и оплетенных омерзительными на вид лианами. Попадались еще какие-то игровые металлические конструкции новой формации, хотя самым новым в них была ярко-оранжевая паутина по углам.

– Скорей давай, парашютист хренов, шевели колготками, – подгонял я товарища. – Едва из-за твоей эквилибристики в лапы мутантов не попали.

Паша что-то неразборчиво в ответ мычал, экономя дыхание.

Мы добежали через огромный двор до очередной по счету пятиэтажки, заскочили за угол и тут уже перешли на шаг. Силы нужно беречь для настоящей опасности.

– Вон там, чуть дальше – овраг почти на километр, прямо по центру города, – предупредил Паша. – Но я знаю, где и как через него перебраться на ту сторону.

Я обратил внимание, что он уже почти не хромал. Прямо железный человек, ничем его не проймешь.

Мы остановились на кромке оврага, и я присвистнул от удивления. Разлом был широк и глубок, не меньше трех этажей жилого дома вошло бы. Весь он был завален легковыми автомобилями, фургонами и даже бронированной военной техникой. В одном месте, по всей видимости, при ударе о дно вспыхнула легковушка, от нее пламя перекинулось на соседние машины, и сейчас там остались лишь обгорелые остовы. Люки на военной технике были все как один вскрыты, двери и багажники на гражданских авто распахнуты настежь или безо всяких изысков банально взломаны. Рядом с ними прямо на земле валялись распотрошенные чемоданы и сумки. Это уже мародеры постарались в поисках нужных в зоне бедствия вещей. Даже нормальный человек в отсутствие законов с лихвой погружался в хаос.

Вперемежку с техникой громоздились друг на друге зеленые армейские ящики из-под боеприпасов, столбы, опутанные колючей проволокой, которыми военные и полиция ограждали коридоры эвакуации и временные пункты содержания гражданских лиц. Все это посыпалось на дно оврага, когда поверхность земли стала расходиться глубоким разломом. В густой и местами высокой траве я приметил несколько обглоданных начисто скелетов. Ветер нанес в овраг кучу мелкого мусора. Полиэтиленовые пакеты и сейчас висели, колышась на слабом ветру, зацепившись за ветви кустов. Этот апокалиптический пейзаж выглядел удручающе. Я почувствовал, как начала дергаться щека.

– В этом овраге фон радиационный никак не уменьшается, – предупредил Паша. – Надо бы химии наглотаться. Есть у тебя какие-нибудь препараты? А то я пустой.

– Давай наглотаемся, – не стал спорить я. – Есть у меня препараты в нужном количестве, я ведь только из-за Периметра.

Я достал из нагрудного кармана упаковку таблеток, вытащил фляжку, протянул Паше.

– Небось, с той стороны водичка? – с некоторой долей грусти спросил Паша.

– С той стороны, – подтвердил я.

– Когда Зона совершила очередной скачок, я на улице находился, – приглушенным голосом рассказывал Паша, пока мы неторопливо спускались по склону, бросая настороженные взгляды по сторонам. – Веришь, земля вдруг мощно так загудела, а под моими ногами асфальт трещиной зазмеился.

– Почему не верю, я ведь в это время в двадцати километрах от тебя находился и тоже в городке, только поменьше, – немедленно откликнулся я. – Мне тоже есть что вспомнить, и землю там тоже нехило трясло.

– Реакция спасла, – не замечая ремарки, продолжил свой рассказ Паша. – Я в сторону бросился. Трещина узкая, но глубокая, мне оттуда ни за что бы не выбраться. Застрял бы я там между узких стенок, так бы и умер от жажды и голода, а потом в мумию превратился. А после очередного выброса стал бы ходячим мертвяком… или, вон, лысым.

– Фантазер! – фыркнул я.

– Людей довольно быстро начали эвакуировать. Опыт же уже имелся, хотя и более чем печальный. Знали все доподлинно, что если Зона кусок земли отхватила, то ни за какие коврижки уже обратно не отдаст. Перепахала она всю местность оврагами и глубокими разломами, видно, намекая, что людям здесь делать больше нечего. Многие жилые дома пошли трещинами, другие и вовсе стали крениться, а потом рухнули.

– Точно так же, как и везде. А эвакуация, небось, со стрельбой и жуткой паникой? – уточнил я, хотя уже и сам знал ответ.

– Люди везде одинаковые, – ответил Паша, пожав плечами. Он поскользнулся, проехался на спине пару метров по влажной траве и уперся подошвами ботинок в бок перевернутой легковушки. Та не достигла дна оврага, наткнувшись на изогнутый ствол березки. Чрезвычайно довольный благополучным исходом падения, Паша повернул голову ко мне и продолжил: – Когда несколько лет назад Зона еще только появилась и занимала маленькую территорию – ты ведь сам знаешь, чем это закончилось.

Я нахмурился от неприятных воспоминаний. Как будто из-под земли отребье всякое начало вылезать, насилие царило повсеместное, огнестрельное оружие сразу же появилось в неимоверных количествах.

– Вот-вот, – кивнул Паша. – Банды возникли мгновенно. Думаешь, что-то изменилось? А вот ни фига, по-прежнему отстреливают друг друга, делят сферы влияния, и конца этой бойне нет. Только мелкие объединились, скумекав, что так проще выживать и грабить.

– Напрашивается аналогия с любым государственным строем в истории человечества, – сказал я. – Разрозненные сообщества так же объединяются, укрупняются, а дальше создают коалиции, чтобы дербанить более слабых.

Паша сглотнул и продолжил:

– Мародерством тоже уже перестали брезговать. В одном только Волоколамске материальных ценностей скопилось на миллиарды. Складов осталось, забитых под завязку, столько, что вывозить и вывозить за Периметр.

– За время моего отсутствия ничего поменялось, – с грустью подытожил я и тут же встрепенулся. – Хотя нет! Скажи-ка мне, друг Интернет, что это с живностью произошло? Где дикие кабаны, где упыри, где бесы? Ни одного пока не встретил, хотя других мутов уже наблюдал. И раньше я таких точно не видел.

– А шут его знает! – легкомысленно пожал плечами приятель. – Я толком и не заметил, когда одни виды сменились другими. Это же все постепенно происходило. Ну, сперва просто было очевидно, что кабанов стало меньше, а незнакомой нечисти больше. Так поди угадай, отстреливают хрюшек настолько тщательно или это аномальная эволюция постаралась – придумала более жизнеспособные виды на смену отмирающим.

– Да ну на фиг, какие ж они отмирающие?! Я думал, кабаны и упыри – вечны! – недоверчиво хмыкнул я.

– Так, может, и живут себе где-нибудь в Волоколамске и Шаховской, – отмахнулся Пашка. – Типа, там их ареал. А здесь ты на них вряд ли наткнешься. И слава богу! Кстати, с аномалиями аналогичная фигня: я «алого вихря» аж с весны не встречал. А помнишь, скольких наших он в свое время укокошил? Вот то-то… Нет, жаловаться грех: сейчас и аномалии не такие частые и жесткие, и муты не такие настырные и бессмертные. Впрочем, я не то чтобы месяцами из Зоны не вылезаю, так что допускаю, что мне тупо повезло не нарваться на нечто серьезное и лютое.

Мы достигли дна оврага. Рядом с нами горой лежали друг на друге легковые автомобили. Искореженные кузова, выбитые стекла. Я горестно помотал головой – печальное зрелище. Паша полез на фургон, который расположился поперек оврага. Похоже, при падении он несколько раз кувыркался через себя. Во многих местах помятая при падении, крыша фургона страдальчески заскрипела под весом товарища.

– Сейчас по дну оврага гадость какая-то стала течь, – пояснил Паша, среагировав на мой недоуменный взгляд, – мочить обувь не советую. Родник токсичный вон там, чуть подальше, из-под земли бьет. Так что овраг – своего рода русло ручья. Обустраивается Зона помаленьку, ландшафт по своему образу меняет. А мы это кладбище погибших автомобилей вынуждены использовать как переправу на ту сторону.

– Так что` тут, говоришь, с радиацией? – поинтересовался я.

– Фонит. Но не сильно, не боись, чуть выше нормы.

Делать нечего, я полез за своим более опытным товарищем. Все же я в этот город попал два дня назад (если не считать поездок в прошлом, когда Зоной тут и не пахло), а Паша, насколько я знал, обитал здесь уже несколько месяцев. Мы спрыгнули с фургона в высокую пожухлую траву на противоположном склоне. Паша вытянул шею и попытался оглядеть окрестности по-над краем оврага, но угол был не тот.

– Фобия у меня какая-то непонятная, – с досадой пробурчал он себе под нос, – как пересекаю этот овраг, все кажется, будто тут сверху кто-то подкрался, пока я там спускался вниз. – Паша повернулся к опрокинутому фургону, ткнул пальцем под днище. – Видишь, дрянь какая здесь протекает?

Я с интересом оглянулся. Действительно, хилый ручеек серо-молочного цвета протекал по дну и казался очень густым, словно эмульсия.

– Ты всегда только в этом месте пересекаешь овраг? – полюбопытствовал я.

Паша с пониманием посмотрел на меня, отрицательно качнул головой.

– Конечно, нет. Нешто я не соображаю, что нельзя проходить всегда одним и тем же маршрутом? Банд в городе предостаточно, обязательно попытаются или подстрелить, или захватить в плен.

Раннее утро успешно вступило в свои права. Сквозь хмарь на небе едва угадывался тусклый шарик солнца. Снегопад прекратился, так толком и не начавшись. Стало более-менее светло. Я высунул голову над кромкой срезанного обвалом асфальта. Сквозь трещины пробивалась невысокая трава. Я еще раз внимательно огляделся по сторонам, прежде чем подняться наверх.

– Что там? – вполголоса поинтересовался Паша.

– Нормально все, – успокоил я товарища и тут же себя одернул – рановато обрадовался.

Вначале послышалось едва слышное шарканье ног. Я переместил автомат, поймал на мушку двигающееся враскачку тело зомби и уже готов был выстрелить, как вдруг мои ноги неожиданно заскользили по влажной глине. Я пузом проехался по земле и вроде утвердился. Как оказалось – уперся рюкзаком в Пашу.

– Алгоритм, мать твою, ты что творишь? – возмутился Интернет.

– Катаюсь, блин, не видишь, что ли? Зомби, – проинформировал я и отвалился в сторону, давая Паше обзор.

Паша немедленно выхватил пистолет и стал торопливо накручивать глушитель. Все правильно, нам лишний шум ни к чему. Паша уперся для удобства локтями в склон и застыл в ожидании. Прошло несколько томительных секунд в полной тишине, лишь легкий ветерок где-то над нашими головами едва слышно шелестел листвой. Мы с напряжением ждали. Я по-прежнему сжимал в руках свое оружие, так, на всякий случай, вдруг, кроме зомби, какая-нибудь более резкая в движении тварь объявится.

– Сколько их там? – через некоторое время спросил Паша и пожаловался: – Шея уже начала от напряжения затекать.

– Только одного видел, – сообщил я и стал осторожно подниматься наверх.

Паша остался на месте, прикрывая меня.

Наконец в поле зрения появилась голова с тусклым взглядом и безжизненным лицом. Она при ходьбе медленно качалась из стороны в сторону на дряблой, будто тряпичной шее. Обнаружив нас, зомби что-то невнятно замычал, не останавливаясь и постепенно приближаясь к нам. Мы пока не стреляли, на всякий случай выжидая. Возможно, за этим товарищем в отдалении вышагивал еще целый сонм таких же лишенных рассудка людей. В этом случае не стоило рисковать, уж лучше бросить гранату, а потом раненых добить одиночными выстрелами и сразу в темпе уносить ноги подальше от этого места.

Теперь зомби стал уже виден по пояс. Он вдруг более энергично замычал и потянул с плеча автомат. Лицо его при этом не выражало совершенно никаких эмоций. Хладнокровный и опытный в таких делах Паша-Интернет наконец-то счел, что настал удобный момент, и выстрелил. Его пистолет, снабженный глушителем, издал негромкий «пуфф», и во лбу «мертвяка» появилось круглое отверстие. Зомби, по-прежнему без каких-либо эмоций на лице, медленно завалился назад.

Я одним рывком подтянулся к кромке, огляделся по сторонам. Похоже, этот крендель путешествовал в одиночестве. Его труп сиротливо лежал на асфальте между двух побитых ржавчиной легковушек. Ветерок раскачивал тонкие стебельки побуревшей травы, и они словно ласкали мертвое лицо.

Я поднялся на кромку и протянул руку Паше. Мой товарищ, кряхтя от усилия, выбрался наверх. Укрываясь за кустами, мы метнулись к ближайшей легковушке, сели на асфальт, спинами привалились к кузову. Маленький отдых нам совершенно точно не помешает. Тем более расправа над зомби прошла практически в полной тишине, и нам некуда было спешить.

– Ослаб ты, Паша, убежище нужно надежное искать, – предложил я, озабоченно поглядывая на его серое лицо.

– Это верно, отдых бы мне не повредил, – легко согласился Паша. Он устало прикрыл глаза. – Пока не двигаюсь, вроде еще вполне нормально себя чувствую, и слабость отступает, а как любое физическое усилие – и руки-ноги свинцом наливаются.

– Отоспаться бы тебе как следует, отъесться. Посиди пока здесь, я пока зомбака осмотрю.

– Охота тебе с ним возиться, – буркнул Паша, широко зевнул и смежил веки.

Прикрываясь ржавыми легковушками и пригибаясь, я добрался до трупа, потянул на себя ремень и отстегнул с автомата зомби магазин. Как и следовало ожидать, тот оказался пуст. «Мертвяки» немедленно начинали шмалять на поражение, по какой-то причине предпочитая отстреливать только людей. Интуитивно мстили нам за то, что наш разум, в отличие от их, не свихнулся? Мутанты из людей при нежданной встрече моментально внедрялись в их не защищенный от ментального воздействия мозг, призывая их на службу себе. В ином случае зазевавшегося человека-мутанта зомби так же безжалостно отстреливали. С животными, которые подвергались мутациям и превращались в монстров, у зомби установились крайне теплые отношения. Я не единожды видел, как твари при встрече с зомби ластились к их ногам. Одним словом, парадокс.

Я проверил магазины в карманах разгрузки, тоже все как один пустые. Вытряхнул из армейского мешка прямо на асфальт все содержимое, надеясь среди вещей обнаружить какую-нибудь полезную штуковину в виде прицела или прибора ночного видения, а то и какой-нибудь крутой импортной аптечки. Но шиш мне, как говорится, с маслом.

Я вернулся к Паше.

– Что, разбогател? – едва приоткрыв один глаз, лениво поинтересовался он.

– Двумя десятками патронов россыпью разжился.

– И то хлеб, – похвалил мое усердие напарник. – В Зоне патроны очень быстро заканчиваются.

Я приподнялся на колени, достал бинокль и стал обозревать окрестности, дожидаясь, пока мой приятель немного придет в себя. Заводы и фабрики уже давно не работали, небо очистилось от дыма и жирной копоти от подбитой неизвестными военной техники, только вечная серая мгла продолжала скрывать от людей чистоту голубого неба.

– Слышь, Паш? – тихо окликнул я своего приятеля, надеясь, что он не провалился в сон.

– Чего тебе? – отозвался он, тяжело вздохнув.

– А ведь там, гораздо выше этих серых облаков, наверное, голубое небо и светит солнце, – мечтательно произнес я.

– Скорее всего, так и есть, – лениво ответил Паша, приоткрыв глаза. – Летишь, бывало, раньше на самолете на высоте десять тысяч метров… в отпуск… на море… и с восторгом в иллюминатор смотришь. А под тобой словно снежная равнина раскинулась. Солнцем освещенная. Даже не верится, что солнечные лучи не могут пробиться через плотный слой облаков и под белоснежной гладью – серое небо для всех обитателей этой части земли.

Мы замолчали, думая каждый о счастливом, как теперь оказалось, прошлом. Самое смешное, что еще несколько дней назад я мог бы наслаждаться полетами в безбрежной вышине, проводить отпуск на море, нежиться под жгучим солнцем… Но, как и напарник, предпочел вечную серую хмарь над аномальной территорией.

Через несколько минут Паша с кряхтением стал подниматься на ноги.

– Есть у меня неплохая нора-конура, надо туда добираться. Не могу долго находиться на открытом пространстве. Укатали сивку крутые горки.

– Да, брат, под защитой четырех стен как-то чувствуешь себя гораздо уверенней, – вынужден был согласиться я.

Паша, ни слова не говоря, перебежал до следующей заброшенной машины. Я, прикрывая его тыл, последовал за ним. О порядке передвижения мы даже не договаривались, и так все понятно и выверено кровью.

Обогнув несколько домов, мы приблизились к внушительному по площади торговому центру.

– Здесь, что ли, твоя нора? – поинтересовался я.

– Здесь, – разочарованным тоном произнес Паша.

– Что такое? – сразу же напрягся я.

– А ты сам посмотри, – посоветовал Паша.

Я выдвинулся на несколько шагов под предлогом поиска лучшей позиции для наблюдения, но только создал видимость, что осматриваю здание через оптику. На самом деле я прикрыл глаза и стал мысленно сканировать пространство в заданном направлении в поисках всплесков мозговой активности. Паше, хоть и безоговорочно ему доверял, я пока не хотел признаваться в своем умении. Еще мутантом меня объявит, запаникует и сгоряча пристрелит. Слишком много людей в последнее время стали подвергаться мутации, и чаще всего они становились кровожадными монстрами. Иногда эти парни до мутации были твоими самыми надежными товарищами. Сталкерский мир и взаимоотношения между сталкерами очень сильно изменились.

Я почувствовал слабые всплески мозговой активности в стороне торгового центра. Какие-то люди находились в полной неподвижности, словно чего-то ждали.

– Засада, похоже, Паш. Или кто-то там конкретно обосновался, – был вынужден я огорчить своего товарища.

Паша немного подумал и предложил:

– Через пару зданий новостройка незаконченная находится, можно там временно перекантоваться.

– Пошли.

Мы пересекли еще один густо заросший зеленью двор и приблизились ко второму двору. Здесь мы застыли у стены дома.

– Носимся тут, прячемся, а со станции «Мир» космонавты за нами наблюдают и обхохатываются до колик в животе, – недовольно пробурчал Паша. – Бесплатное кино в приключенческом жанре.

Я одобрительно хмыкнул и скомандовал:

– Вперед.

Мы нырнули в один из темных подъездов новостройки и стали медленно подниматься по лестнице на верхние этажи. Я шел ведущим, Паша на некотором расстоянии позади, сверяясь с показаниями детектора аномалий. Нам повезло – их тут не было.

Наконец мы добрались до последнего, девятого этажа. Паша догнал меня и потянул в сторону узкого коридора. Дверей нигде не было, сплошные бетонные перегородки. По коридору мы прошли в полуфабрикат угловой квартиры, которому уже не стать квартирой полноценной, добрались до самой дальней большой комнаты. Из нее просматривался коридор, потолок над нами отсутствовал. Мы присели у поддона с кирпичами, оставшимися здесь с незапамятных времен, и Паша сразу же достал из хлипкого на вид рюкзачка складной таганок и кубики сухого спирта. Он взглянул на меня и самым нахальным образом потребовал:

– Доставай чего-нибудь! Жрать охота! Ты ж недавно в Зону пришел, рюкзак, вон, так и ломится от припасов.

Я не стал учить товарища хорошим манерам, а просто выдал ему пару банок. Одновременно я бросил оценивающий взгляд на его тощую котомку, валяющуюся на бетонном полу. Теперь, когда Интернет вынул изнутри таганок, стало заметно, что лежит в рюкзачке еще один продолговатый предмет, угловатый и явно тяжелый – иначе что же оттягивало его плечи по дороге? Паша проследил за моим взглядом, но промолчал.

Через полчаса мой спутник развалился на бетонном полу, подложив под голову рюкзак с таинственным предметом. Я от щедрот своих временно выделил приятелю туристическую «пенку» (должен же кто-то позаботиться о его почках!), поскольку свой коврик он благополучно потерял, пока от преследования удирал. Я забросал единственный проход в комнату пустыми поддонами, а сам примостился у проема на балкон.

Паша едва слышно дышал во сне, а я любовался городом, невысокие здания которого постепенно скрывались за тянущимися к небу деревьями. Если Зона не отступит или отступит нескоро, то лет этак через сто про этот город забудут, а потом, лет еще через пятьсот, вновь обнаружат, и его развалины заполонят археологи и палеонтологи. Вот смеху-то будет, когда они станут разбираться с обитавшими здесь видами!

Через три часа Паша заворочался, привстал на локтях и окинул мутными со сна глазами комнату. Серость и бледность после сытной еды и отдыха совсем сошли с его лица, но до румянца на щеках было еще далеко. К тому же ему все еще не мешало умыться. Паша зевнул и жалобным голосом признался:

– Курить хочется до тошноты, да нельзя. – На мой вопросительный взгляд он пояснил: – Перед каждым рейдом в Зону бросаю курить, так и мучаюсь.

Он бросил на мой рюкзак жаждущий взгляд. Я вошел в его положение и милостиво разрешил:

– Бери что хочешь, брат, тебе теперь, чтобы прежнюю силу вернуть, отъедаться нужно.

Через некоторое время, щурясь, словно мартовский кот, Паша присел напротив меня. Мы не спешили приступать к обсуждению планов. Мой теперешний попутчик уже возвращался из ходки, я – только зашел на запретную территорию, так что вроде бы дальше нам было не по пути. Но как знать? Моя помощь приятелю уже пригодилась, да и его поддержка мне может быть очень кстати, так что…

Мои мысли незаметно переключились на Веру – девушку, которую я сопровождал внутрь Периметра в один из тех дней, когда Зона, совершив скачок, только начала расширяться^[1]. Обстоятельства знакомства с ней были такими, что неразрывно ассоциировались с Пашей: мы оба тогда находились в приемной начальника отделения полиции, и если бы не я вызвался быть проводником Веры, то это наверняка сделал бы мой приятель. А вот спас бы он ее, как я… Впрочем, и она меня спасла, так что в этом смысле мы квиты, никакого Долга Жизни ни на одном из нас нет. Мои едва начавшиеся поиски имели совсем другую причину.

Только выйдя из Зоны (в десятый раз и, как всегда, насовсем), я понял, как много Вера стала значить для меня. Судьба, непреодолимая сила, спецслужбы, мутант-из-мутантов – казалось бы, все против нас. Встретились – разбежались. Бывает. К тому же я не знал наверняка, выжила ли она. Все-таки оставил я ее в той избушке при весьма неоднозначных обстоятельствах, хотя сделал для девушки все, что было в моих силах, и даже больше. Буквально пожертвовал своей жизнью ради ее здоровья.

А совсем недавно понял, что сойду с ума, если не отыщу ее или хотя бы не разузнаю, что с ней стало.

– Да на кой тебе эта девчонка? – неожиданно прозвучал вопрос Паши.

Он тут же встрепенулся, в глазах мелькнул испуг, да поздно. Попался приятель. Ствол моего автомата уже смотрел в низ его живота. Большой палец заученным движением снял оружие с предохранителя, указательный напрягся на спусковом крючке.

– Я ничего не говорил тебе про Веру, – холодно сказал я.

Лицо Паши покрылось испариной.

– Разве? – с кривой улыбкой выдавил он из себя. Сам он сидел не двигаясь, боясь спровоцировать меня на выстрел. – Наверное, задумался и произнес ее имя вслух. Бывает. У меня вот тоже…

– Я не говорил о Вере, – игнорируя бессвязный лепет, отчеканил я.

Паша-Интернет посопел, решаясь.

– Я, брат, телепатом стал, – наконец дрожащим голосом произнес он и едва заметно развел ладони, будто извиняясь за сказанное. – Но ты, похоже, и сам только что догадался.

Мой указательный палец шевельнулся на спусковом крючке. Пашины глаза округлились.

– Эй, да погоди ты! Может, это и не мутация! Мало, что ли, на «гражданке» экстрасенсов, которые в Зоне ни разу не бывали?! Они тоже умеют мысли читать! Всякие там потомственные ясновидящие и прочие гадалки, а то ты не знаешь! Может, и у меня это наследственное или врожденное, просто раскрылось здесь и сейчас! – Справившись с волнением, Паша перевел дух и, все так же не отводя глаз от черного зрачка дула, глухим голосом произнес: – Только я читаю не мысли, а образы. Я тебе не враг, поверь, брат. Задумался я, расслабился, сам не заметил, как твои мысленные картинки стал принимать. Решил, что ты вслух про Веру сказал. А девушку я по образу в твоей голове узнал. Видел я ее тогда в отделе полиции, мы ж вместе там были! И потом вас провожал до городской окраины. То ведь еще приключение было, помнишь?

Я особо не слушал. Телепат, эмпат – разница невелика. Вопрос в другом: что еще, какие еще образы и эмоции он сумел выудить из моей черепушки, когда «расслабился» и «задумался»? Знает ли он уже о моих собственных аномалиях, о сверхчувственном восприятии?

Я решил блефовать до конца.

– Как же вас, мутантов злосчастных, со стопроцентной вероятностью вычислять? – с горечью качнул я головой. – По какому признаку отличить особь, которая по своим моральным качествам осталась человеком, от мутанта в человеческом обличье?

У Паши нервно дернулась щека.

– Тебе решать.

Где-то на нижних этажах ощутимо грохнуло. Я на секунду потерял концентрацию, и Интернет этим воспользовался. Все же парень был прежде всего настоящим сталкером. Он молниеносно выбил из моих рук автомат, буквально взвился над полом и ринулся к выходу, по пути подцепив свой рюкзак. Я поспешно схватился за оружие, но Паша уже скрылся в одном из проходов.

Я, не спуская глаз с коридора, поспешно скатал в тонкий рулон «пенку» и прицепил ее к рюкзаку. Гадкое чувство, что я доверился мутанту, теперь не отпускало. Сматываться нужно было по-быстрому.

– Чертов Пашка, при ближайшей встрече я выпущу тебе кишки, – едва слышно прохрипел я. – Ферштейн?

Как же я так потерял бдительность и доверился ему? Медленно спускаясь по ступеням, я железной хваткой стискивал в руках автомат. Вот он – мой единственный напарник в этом жестоком мире, и потерять мне его никак нельзя.

А с другой стороны, сколько еще таких же парней, которые тоже, сами того не желая, получили от Зоны «подарочек», только тщательно это скрывают? И неудивительно, что скрывают: Пашке, как и мне, как и любому здравомыслящему человеку, категорически не хотелось бы прослыть мутантом, выродком. Они, может, и не пользовались ни разу своим даром… Да и по барабану, честно говоря, пусть себе пользуются, коли есть чем. В былые времена сталкеры отличались друг от друга умением выживать в Зоне и постоять за себя, и все средства были хороши, за исключением низости и предательства. Разве кто-нибудь отказался бы от дополнительных ништяков вроде умения читать мысли или чувствовать мутировавших тварей за пару километров?

Может, и зря я устроил Пашке такое. Могли бы просто пообщаться начистоту, тем более что у меня у самого рыльце в пушку. Впрочем, для честного разговора нужно пуд соли съесть в совместных рейдах по Зоне. Мы же, хоть и были приятелями, вместе работали недолго, да и времени с той поры прошло немало.

На первом этаже я взломал крохотный замок и забрел в небольшую комнатку с прозрачными стенами. После сдачи дома здесь, видимо, предполагалось посадить консьержа, а пока объект не был сдан – тут наверняка ютился сторож, иначе и не объяснить, почему во всем здании стекла отсутствуют, а тут все застеклено. Я рухнул на пол и прислонился спиной к стене. Плохо, когда ты пьяный шастаешь по Зоне, и все же я достал фляжку и забулькал коньяком.

Некоторое время я сидел на полу почти безжизненным кулем. В голове шумело.

Глава 2

Еще отпив из фляжки, я поднялся на ноги, пнул дверь, вымещая на ней накопившуюся усталость и раздражение от встречи с этим опасным и непредсказуемым миром, и весь такой озлобленный на целый мир выбрался на улицу. Здесь я на некоторое время прильнул к стене дома, подышал полной грудью. Неподалеку виднелось здание местного вокзала. Вокзал – сооружение крупное, приметное и наверняка облюбованное какой-нибудь группировкой. Нафиг-нафиг, Лондон левее. В том смысле, что сию минуту я не в форме, чтобы с представителями клана общаться. Я поперся напрямик через заросли, покрывшие все свободное пространство города. Через густую взвесь облаков, напоминающих туман, едва просвечивал громадный диск солнца.

– Наросла здесь черт знает какая гадость, – недовольно пробурчал я сам себе под нос и принюхался. В этом месте остро воняло какой-то химией, дурманящей мозг. Еще неподалеку что-то громко щелкало и с отвратительным звуком лопалось. Я остановился и стал с напряжением прислушиваться. Еще не дай бог в этих зарослях в аномалию случайно вляпаться. Найдет какой-нибудь сталкер мои останки, определит имя и кличку, вот потом потешаться все будут, как я по своей глупости попал в переплет!

Но пьяных сталкеров, похоже, ничего не берет. Видно, сама матушка-Зона с интересом наблюдает за их абсурдными поступками и не собирается лишать себя развлечения. Я благополучно выбрался из зарослей практически на рельсы и тут же набрел на чей-то труп. С сомнением пригляделся. Даже и не определишь с ходу, свой это сталкер или попросту бандит.

Труп валялся на спине, широко раскинув ноги. Пластины бронежилета на грудной клетке были разворочены крупнокалиберной пулей. Едва осознав этот факт, я моментально сложился в поясе и рухнул рядом. Похоже, товарища сняли из снайперской винтовки. Без какой-либо корыстной причины, потому что оружие и рюкзак находились при нем. Может, он, конечно, представлял угрозу для кого-то. А может, тут порядки такие – отстреливать всех праздношатающихся. Шлепнули мужика совсем недавно, иначе стая одичавших собак или иного зверья давно бы обглодала его тело.

Привстав, я стал осматриваться прямо перед собой и по сторонам. Здание вокзала находилось справа, а прямо по курсу высилось узкое сооружение, напоминающее по форме водонапорную башню. С этой точки, что ли, работали? Тогда почему по мне не стали стрелять, если я вывалился из кустов, словно ростовая мишень?

Я осторожно потянул к себе за ремень автомат мертвеца. Отстегнул магазин и присвистнул: тот был доверху набит патронами. Его я сунул себе в карман разгрузки. Автомат отложил в сторону. Ни к чему он мне. Что я, в самом деле, одновременно с двух стволов, что ли, шарашить буду? Да и вес на себе лишний таскать – оно мне надо?

Раньше я, кстати, жутко брезговал мертвецами, было противно прикоснуться к ним даже сквозь одежду. А теперь я снял с трупа рюкзачок, вскрыл, покопался в нем и переложил к себе две коробки сухого пайка. Надо же пополнить свои запасы? Мои-то Пашка-мутант основательно проредил, когда совершенно бессовестно восстанавливал свои силы на моих харчах. Ага, еще пара заполненных патронами магазинов. Их я сунул к себе в рюкзак – в карманах разгрузки больше места свободного не было. Теперь я не только свое тело бронежилетом прикрыл, но и магазины в разгрузке своего рода стали препятствием для бандитских пуль. Гранату Ф-1 нашел. Обрадовался, хорошее приобретение. Обнаружил еще на дне рюкзака ночной прицел, поколебался немного – брать, не брать? У меня точно такой же в футляре в кармане рюкзака приютился. Все же природная жадность победила, забрал я ночной прицел. Ценная вещь. Весу в нем совсем ничего, а при случае можно обменять на что-нибудь полезное или продать. Что еще? Во внутреннем кармане куртки нашлась какая-то схема – явно подземные коммуникации. Сложенный вчетверо лист оказался весь испещрен карандашными пометками, которые были мне непонятны, но подобная скрупулезность и педантичность мне импонировали: если человек потратил кучу времени на условные обозначения, значит, это важно и может пригодиться в будущем. Так… Компас, ну он мне ни к чему. У меня у самого на всякий случай на запястье такой же прикреплен – это если планшет от очередного буйства аномальной энергии примется сбоить и я начну испытывать трудности с определением своего местоположения. На другом запястье мертвеца тускло поблескивал циферблат ручных часов.

Закончив мародерничать, причем не испытав ни на секунду стыда, отвращения и раскаяния, я пополз в обратную сторону.

Уже находясь в зарослях, я, больше не боясь быть подстреленным, поднялся на ноги. Продвигался я не торопясь, стараясь не шуметь и чтобы задеваемые мною ветви кустов не сильно колыхались. Мало ли, вдруг какой-нибудь наблюдатель с высотки заметит мое продвижение? Охотники за чужим хабаром в Зоне никогда не переводились.

Время клонилось к обеду. Сбитый с толку неприятностями, неожиданно свалившимися на мою многострадальную голову, я озверело сосал конфетки со вкусом ментола. Черт возьми, ведь был же у меня четкий план! Заходя в Зону, я твердо знал, с чего начать, куда податься, кому и какие вопросы задать. А что в итоге?

Какие-то люди в оборванном до невозможности камуфляже, а кое-кто и в гражданской одежде, вихрем набросились на меня со всех сторон. Я пнул одного из них в колено, тот яростно взвыл и временно выбыл из схватки, катаясь от боли по траве. Второму я попал четко в подбородок снизу внутренней стороной ладони. Однако удача тут же изменила мне – остальные товарищи не стали подходить по одному, а тупо задавили массой, повалили на траву и умело и чрезвычайно туго стянули мои руки гибкой и прочной веревкой. Ноги они вязать не стали. Так же сноровисто избавили меня от оружия, боеприпасов и всех личных вещей.

– Еще одного бродягу поймали, – не скрывая удовлетворения, прогудел бородатый мужик, каменной скалой вздымаясь над моим поверженным телом. – Ходят тут поганцы, только матушку-землю тревожат.

– А чем они землю тревожат? – ехидно поинтересовался менее фактурный мужик. – Топочут сильно али как?

– А ты что, не знаешь, что ли? – изумился громила и ощерился. – Они же артефакты из Зоны выносят, а она потом через них на новые территории заходит.

Я даже и не трепыхался, себе дороже. Надо мной возвышался тот мужик, до кого я не успел дотянуться, пока еще был в силе и не связан. А и дотянулся бы – не факт, что свалил бы. Был этот мужик громадного роста и ну о-очень широк в плечах. Таких людей что бить, что не бить, а им все в радость, только еще больше от азарта раззадориваются. Разве что оглоблей можно остановить такого молодца.

Плюгавенький мужичок (уж не тот ли, кого я свалил вторым ударом?) отставил в сторону автомат и хотел было плотно отработать ногами по моим ребрам. Гигант, даже не напрягаясь, оттеснил его своей громадной ладонью в сторону и, не скрывая раздражения, сказал:

– Пошел на фиг, мозгля. Нефиг товар портить: этот парень будет на ринге биться.

Ну приехали, блин! Это еще что за новости?! Какой, к чертям собачьим, ринг?! Великан протянул ко мне свою громадную ладонь, и я испытал трепет в ожидании неприятностей, но побоев не последовало. Он просто безо всяких усилий оторвал меня от земли одной рукой, словно куль, и поставил на ноги.

– Мне такие прыткие парни нравятся. Если еще и на ринге покажешь себя хорошо, то, так и быть, отпущу, – благодушно пообещал великан. Он заметил в руках одного из бандитов мою флягу с коньяком и незамедлительно забрал ее. В два счета опорожнив содержимое, он небрежно отбросил ее в сторону, закатил глаза к небу и добродушным тоном констатировал: – Хорошо, но мало. – Великан опустил свой взор долу и вновь снизошел до разговора со мной, упрекнув: – Что такую маленькую посудину с собой таскаешь?

– Мне хватало, – дипломатично ответил я.

Вот незадача, в лапы к бандитам попал. Я присмотрелся к их красным лицам и разом определил, что все они были навеселе. Господи, как я пал в своих же глазах! Попав под воздействие коньяка, я даже не сканировал пространство в поисках мозговой активности, иначе заранее определил бы местоположение бандитов и благополучно избежал позорного пленения. Да я даже без каких-то сверхспособностей просто обязан был за сотню метров учуять пьяную толпу без каких-либо зачатков военной дисциплины! Вот же позорище…

Главарь, нисколько не сомневаясь, что вся группа последует за ним, широким шагом направился в сторону домов. И действительно – все потянулись за ним. Я шагал в середине. Последним хромал бандит, которого я пнул под колено. Я чувствовал, как он со злостью сверлит мою спину взглядом, но приказ великана-главаря не позволял ему распускать руки.

Один из мужиков, крепкий малый с толстой золотой цепью на оголенной груди, догнал великана и поравнялся с ним. Теперь они шагали бок о бок. Бандит тихим голосам спросил:

– Груз к границе завтра транспортировать будем?

– Завтра, Тереха, – вздохнул великан. – Все завтра.

– Тогда нужно будет сегодня проследить, чтобы народ не перебрал, – озабоченно сказал Тереха.

– Ты мой заместитель, вот и старайся, а я помогу, чем смогу, – хмыкнул великан. Он вдруг скривился, как от зубной боли. – Фляжку давай свою сюда, видишь, главнокомандующему водный баланс организма поправить нужно.

Тереха тоже отчего-то скривился, снял с поясного ремня флягу, протянул ее главарю и пробурчал:

– Ты, главное, не перепей, как вчера, иначе опять личный состав по стенкам размажешь, а нам завтра товар нужно сбагрить.

Главарь присосался к горлышку и, совершенно не глядя, решительным движением ладони отмахнулся от своего заместителя.

Тихо пропищал звуковой сигнал. Я узнал зуммер своего планшета. Один из бандитов, не сбавляя шага, на ходу полез в мой рюкзак. Засветился экран.

– Слышь, дядя, тебе тут сообщение пришло, – издевательским тоном обратился он ко мне. – Тут какой-то Паша-Интернет встретиться предлагает.

– Если хочешь, мы тебе встречу с ним организуем, – громоподобно рассмеялся главарь. – Коли он такой же славный боец, как и ты, то вам обоим на ринге самое место.

– Можете передать ему, что я пока занят, – как ни в чем не бывало посоветовал я. – Как только освобожусь, непременно с ним встречусь.

Бандиты захохотали, оценив мой юмор.

– Ага, освободится он, – выразил один из них общее мнение.

– Встретятся и придут к консенсусу, – подвел итог еще один бандит.

– Цыц! – гаркнул на них великан-главарь. – Забыли, что ли, где находитесь? – Он грозным взглядом окинул своих подчиненных. – Оружие на плечо не вешать, из рук не выпускать, по сторонам глядеть. Расслабились мне тут, бездельники.

Все разом прикусили языки и как-то разом посерьезнели.

Я же подумал, что Паша не зря сообщение мне прислал. Похоже, он видел, что я попал в беду. Только что он хотел сказать своим сообщением, я не знал. Все же ситуация с ним до конца не была мне понятна. Во всяком случае, былого стопроцентного доверия я к нему уже не испытывал. Зато имело смысл воспользоваться шансом и порасспрашивать своих пленителей.

– Слушай, земляк, – обратился я к ближайшему конвоиру, – я так понимаю, вы тут давно заправляете?

Парню явно понравилось мое предположение, будто их шайка и впрямь чем-то тут может заправлять.

– Ну! – тряхнул он головой.

– Наверняка всех вокруг знаете – и с кем дружите, и с кем воюете. М-м-м?

– Ну!

– А вот скажи-ка мне, дружище, не встречалась ли тебе девушка – темноволосая, крепкая, спортивная? Так-то ее Верой звать, но я с ней виделся давно, так что, может быть, у нее теперь какое-нибудь прозвище, сталкерский позывной… И еще у нее на левой стороне лица, скорее всего, есть старый ожог от «электры».

– Не, дядя, девкам в Зоне не место! У нас на этот счет твердая позиция! – Парень задорно шмыгнул носом. – Так-то мы тут все до женского пола охочи, но предпочитаем ради романтических рандеву за Периметр выходить. Тут ведь что? Антисанитария сплошная! К тому же бывали случаи: только пристроишься к залетной красотке под бочок – а к ней уже очередь из братвы выстроилась, чтобы по кругу пустить. Не, я такого не люблю! Я люблю, чтобы тет-а-тет. И ты знаешь, что я заметил? Так-то любая шлюшка тоже предпочитает один на один с любовничком общаться! Все эти групповухи, «субботники» – это, говорят они, работа. А ежели для души, то им подавай уединение и никаких лишних глаз. Прикинь?

Я терпеливо выслушал откровения конвоира и попытался вновь вернуть разговор в интересующее русло:

– А если забыть про шлюх – точно никаких девушек в округе не видел? Может, в каком-нибудь клане состоит похожая?

Парень прикинул так и эдак и наконец протянул:

– Не, с ожогом я бы запомнил. Да и кому в Зоне нужна баба с ожогом на морде? Тут и так куда ни плюнь – обязательно в какую-нибудь страхолюдину попадешь. Это я на мутантов намекаю, хе-хе! А баба со шрамом в пол-лица так-то мало от мутов отличается. Разве что на ринг ее запихнуть, раз она, как ты говоришь, крепкая да спортивная. Бойцам в ринге непременно нужна какая-нибудь примета – ухо откушенное, или нос, набок свернутый, или наколка цветная во всю спину, или ожог на морде. А то по кликухам-то всех не упомнишь, хе-хе! Вот взять тебя. Ну какой ты боец? Ты ж безликий, дядя! Я тебя назавтра и забуду, небось, такой ты непрезентабельный. А хочешь, я тебе нос набок сверну? Или ухо откушу? Сразу знак отличия появится, сразу тебя все запомнят! Не хочешь? Эх, не понимаешь ты своего счастья, дядя!

Из моей головы уже пропали иллюзии – мол, можно временно примкнуть к какой-нибудь группировке. Понятия и интересы у бандформирований в Зоне были, мягко говоря, приземленными, методы выживания – паршивыми. И с такими я никак не мог себя ассоциировать ни на Большой земле, ни на запретной территории.

Тут я заметил сбоку знакомое строение и заозирался. Мы проходили мимо того старого блочного трехэтажного дома, на крыше которого прежде бесновались лысые твари. Интересно, как это мы вернулись к месту моей ночевки, не перебираясь через овраг? Кружным путем, что ли? Я напрягся, уловил легкую мозговую активность и как бы несвязное чужое бормотание в голове. Адские создания нас явно заметили, но пока не торопились нападать. У меня появился шанс улизнуть из плена, если лысые нападут. На внутренней стороне высокого верха моих ботинок был прикреплен чехол с миниатюрным, но чрезвычайно острым лезвием без ручки. Главное, вырваться из цепких лап мародеров, а путы у меня есть чем перерезать.

По приближению сигналов мозговой активности я понял, что мутанты спустились на первый этаж и там затаились, бесшумно поджидая нас. Они были совсем рядом. Что предпринять? Предупредить бандитов об опасности, надеясь, что они оценят услугу? Нет, не буду я никого предупреждать, бесполезно. На моих висках появилась испарина. Пан или пропал, при нападении лысые не пощадят никого, а у меня руки связаны и отсутствует хоть какое-нибудь серьезное оружие. Я лишь прибавил шаг и переместился подальше от подъезда опасного дома. Мой взгляд уже выискивал возможное укрытие, куда я смогу при случае нырнуть.

Великан, широкими шагами вырвавшийся немного вперед, вдруг резко остановился.

– Воняет здесь чем-то, – тихо пробасил он, настороженно осматриваясь по сторонам сквозь густые кусты и частые деревца.

В этот раз лысые совершенно молча, однородной массой вылетели из подъезда, сминая своими телами зеленые насаждения. Члены отряда встрепенулись, сняли автоматы с предохранителей, загремели одиночные выстрелы и длинные очереди. Двух отморозков, находившихся ближе всех к подъезду, твари быстро подмяли и искромсали когтями. Тела полетели на землю, струи крови оросили и без того багряную листву кустов и бурую пожухлую траву. Остальные бандиты, дико крича от страха и адреналина в крови, медленно отступали, непрерывно ведя огонь и стараясь не накрыть своих. Только попасть по лысым было очень трудно. Теперь они поменяли тактику. Твари окружили отряд и стали с огромной скоростью перемещаться вокруг него. Они часто делали резкие выпады, стараясь попасть страшными когтями в глаза или в оголенную шею.

Я присел на корточки и, исхитрившись, сумел достать из ботинка лезвие. Конвоиры на мои действия не обращали совершенно никакого внимания – не иначе, решили, что я не хочу попасть под их пули. Теперь бы остаться в живых среди этой кровавой неразберихи, а потом завладеть оружием – благо, автоматы лежали рядом со своими почившими владельцами. Оставаясь на карачках, я крутился на месте, словно волчок, стараясь не упустить момент, когда какая-нибудь из тварей кинется на меня. Я тянул связанные запястья в разные стороны, создавая натяжение веревок, а сам резал их лезвием, зажатым в зубах.

Внезапно часть лысых подхватила растерзанные тела бандитов и рванула через кусты к спасительному подъезду. Остальные создания Зоны вскоре последовали за ними.

– Прекратить огонь, – скомандовал великан, – патроны надо беречь.

Четверка оставшихся в живых бандюганов застыла на месте, настороженно посматривая по сторонам. Я тоже перестал возиться с лезвием, понимая, что скоротечный бой не позволил мне осуществить задуманное. Руки-то почти свободны, а дальше что? Великан заметил мою растерянность, перевел взгляд на надрезанные веревки на моих запястьях.

– Какой шустрый! – произнес он, с театральным восхищением глядя на меня. – Когда успел?

Я неопределенно пожал плечами.

Бандиты быстро собрали оружие и забросили на плечи тощие котомки своих павших товарищей. Автоматы с отсоединенными магазинами они навесили мне на шею.

– И рюкзак свой сам пусть несет! – распорядился главарь. – Уж больно тяжелый.

Через полчаса спина и шея уже ныли так, что прям ложись и помирай.

– Дайте передохну´ть, изверги! – взмолился я. – И вообще: коль уж вы хотите меня на бой выставить, надо бы силы мои поберечь! Какое же это будет шоу, если я пластом лягу?

– Ты чо, крендель? Совсем оборзел? Тебя, может, еще и на портшезе понести? – озверел парень, который еще недавно благодушно рассуждал о бабах в Зоне. А словарный запас-то у него неплохой! И тебе «рандеву», и «тет-а-тет», и «портшез»… Непростой паренек, как минимум начитанный, да вот не повезло связаться с ублюдками.

– Земляк, – заныл я, – все понимаю, вы товарищей потеряли, вам бы сейчас поскорее в свое убежище вернуться да раны зализать. Не до меня вам, верю. Но ведь так тоже нельзя! Я ж сдохну по пути – и какая вам радость с этого, кроме того, что самим до базы весь арсенал переть придется?

– Цыц! – рыкнул гигант. – Бродяга прав. Привал пять минут. Отельчик видите? Там крылечко удобное, айда туда. Тереха, а ты бди! Охраняй нас, стало быть.

Гостиница была крохотная, а крыльцо – и впрямь роскошное. Сейчас и ступеньки, конечно, хламом всяким завалены, и перила мраморные сколоты. Зато козырек надежный и места достаточно, чтобы ноги вытянуть.

Вот только до крыльца-то мы и не дошли. Одиночный выстрел разорвал тишину, и Тереха безмолвно завалился в кювет. Остальные, вжав головы в плечи, юркнули кто куда.

– Шухерись, братва! Снайпер!

Скорее всего, и впрямь работал настоящий снайпер, потому что и вторая пуля попала в цель: великана развернуло на ходу, он взревел, разбрызгивая кровь из простреленного плеча…

А дальше я не стал смотреть, что будет, метнулся через низенький заборчик в сторону заднего двора гостиницы. За спиной равномерно палила СВД и рычал от боли раненый главарь. Бандиты даже не пытались ответить – видимо, просто не понимали, куда стрелять.

Отбежав от злополучной гостиницы сотню метров, я благоразумно перешел на шаг. Аномалии на местности, как явно видимые, так и скрытые, еще никто не отменял. В Зоне не имелось безопасного места, кроме надежной норы, обустроенной самолично. Да и то лишь до ближайшего выплеска, когда привычные ориентиры запросто могли поменять свое положение и физические свойства. В другой местности, находящейся куда ближе к центру Зоны, у меня имелось несколько нор и схронов. Правда, теперь уже не было уверенности, что за месяцы моего отсутствия они остались нетронутыми и не разворованными.

Когда стрельба и вопли позади окончательно стихли, я нашел кусты поприличнее и рухнул в них вместе с автоматами без магазинов, вместе с рюкзаком и чудовищной усталостью. Уснуть не уснул, но какое-то время провел в полузабытьи. Мозг никак не хотел отключаться, его лихорадочно мотало от одного к другому. Кем был тот снайпер, который так удачно для меня вышел на охоту? Тем ли неизвестным хладнокровным убийцей, чью жертву я обнаружил возле железнодорожной насыпи? А вдруг это Пашка-Интернет меня спас? А может, это Вера? Тут же мысль переметнулась в тот день, когда мы с ней познакомились, затем в памяти всплыл эпизод нашего безмолвного прощания: я, едва держась на ногах, собираюсь на решающую встречу со Штырем – мутантом-из-мутантов, а прозрачная от слабости девушка лежит в беспамятстве в лужице собственной рвоты в забытом богом домишке на окраине Шаховской, и во всю левую половину ее лица алеет жестокий укус «электры». Потом вспомнились месяцы лечения и реабилитации… Сам не знаю, как выжил. Но главное, что Штырю не удалось исполнить задуманное – я не стал его наследником, его преемником, еще одним монстром или божеством в пантеоне подмосковной Зоны. Впрочем, «подарок» Штыря я до сих пор ношу в себе – по крайней мере, я не представляю, откуда еще могла взяться способность чуять активные потоки нейронов в чужих мозгах. Разве что это такой побочный эффект от применения «радужного артефакта», которым я Штыря и уничтожил…

В итоге, очнувшись в кустах от полузабытья, я обнаружил, что конкретно отлежал все еще стянутые обрывками веревки руки. Спина адски болела. Пришлось повозиться, чтобы кое-как скинуть навьюченные на мою многострадальную шею автоматы и рюкзак. И только после этого я доконал свои путы.

Мда, не так я представлял этот рейд. И никакой информацией все еще не разжился, и проблем огреб ни за что ни про что. Хорошо хоть, при оружии остался. Я выбрал из груды более или менее приличный АКСУ, присоединил к нему магазин из собственных запасов. Жаль, пистолета больше нет, но это дело наживное.

Местом для ночного постоя я выбрал здание автовокзала. Просканировал большое по размерам сооружение своим внутренним зрением и никого не обнаружил. Банды, группы мародеров, да и сталкеры-одиночки любили занимать такие обособленные помещения – их под контролем держать легче. Почему это здание никто не занял? Вероятно, потому, что у него отсутствовал второй этаж, а это существенный минус для наблюдения и обороны. Хотя, если снова мысленно вернуться на несколько месяцев назад, можно подобрать отличный пример того, как второй этаж и крыша могут стать просто-таки эталонной западней. И да, мы с Верой оттуда выбрались.

Я пробрался ко входу, темнеющему, словно бездонный провал. Контроллер на стене какие-то люди еще прежде меня сбили – скорее всего, прикладом автомата, а может быть, монтировкой воспользовались. Для мародеров монтировка – весьма ценный инструмент, буквально символ, хоть на эмблему выноси, и многие таскали ее с собой. Я нацепил на лоб очки ночного видения, не решаясь пользоваться фонарем, и проник вовнутрь. Прошел через коридоры, ненадолго заглянул в комнату диспетчера. По пути обнаружил открытую дверь в разгромленную кассу. В самом кассовом зале в углу на бетонном полу валялись старые головешки в окружении пустых консервных банок и окурков. Видно, какая-то небольшая группа некоторое время дислоцировалась здесь.

Плотно поужинав, я поставил растяжку на входе, расчистил пол в дальнем углу от мусора и улегся, постелив чудом уцелевшую «пенку» прямо на линолеум. Умаявшись за день, я провалился в крепкий сон совершенно незаметно для себя.

Глава 3

Мой путь вновь лежал через городские кварталы. Крадясь вдоль проезжей части улицы, прижимаясь к стенам домов, я вдруг заметил движение. Я достал бинокль и только тут обнаружил, что оба стекла треснули. Обидно. Хотя и немудрено. Ветки дерева мешали обзору, да еще, по закону подлости, именно тут приткнулась телефонная будка, словно из далеких советских времен переместившаяся сюда. Ну кто сейчас, в самом-то деле, пользуется таксофонами?! Спроси меня – я даже не смогу сказать наверняка, как оплачивают звонок по телефону-автомату – пятачками, что ли, или карточками какими-нибудь? У всех же мобильники, смартфоны, планшеты. Таксофон на их фоне – это прямо-таки пережиток прошлого.

Я быстро переместился за будку, а по пути обратил внимание на бурый налет на одной из ее стеклянных стен. Притормозил, чтобы умерить свое любопытство. Мать честная, да это же застарелое кровавое пятно! Похоже, шлепнули кого-то, когда он пытался позвонить перед самой эвакуацией или во время нее, когда еще связь работала. А вот, собственно, и он: дверь телефонной будки была до половины приперта легковушкой, и через узкую щель виднелся полуобглоданный скелет. Не иначе, поработать над трупом успели одичавшие собаки. Ну или крысы.

Бог с ним, с этим мертвецом, впереди-то кто? Ага, человек на встречном курсе. Движения плавные, глаза настороженные, экипировка добротная и чистая, хотя явно не новая. На поясе пара специфических контейнеров закреплена – для образцов с аномальными физическими свойствами, проще говоря – для артефактов. Похоже, наш чувак. Тогда что, будем знакомиться?

Я тихо свистнул. Человек дернулся и резко присел, направив в мою сторону оружие. Тогда я помахал рукой, обращая на себя внимание. Мужчина вгляделся в меня, опустил ствол автомата к асфальту. Я поднялся во весь рост, демонстрируя отсутствие угрозы. Незнакомец уверенным шагом направился ко мне, по пути огибая машины. Я двинулся навстречу ему.

– Свой, что ли? Сталкер? – спросил он, внимательно оглядев меня.

– Сталкер, – успокоил я его. – Есть пара минут? Только с места открытого нужно уйти.

Словно подтверждая мои слова, где-то неподалеку заработало нечто крупнокалиберное. Не сговариваясь, мы метнулись в ближайшую арку, через нее попали во внутренний двор П-образного жилого дома и юркнули в первый попавшийся подъезд. Все три квартиры на нижнем этаже были заперты, тогда мы быстро поднялись на площадку выше. Мутные от пыли стекла не позволяли как следует рассмотреть двор. Мы щурились, напрягая зрение, и вполголоса чертыхались.

– Ни хрена не видно, – был вынужден признать незнакомец.

– Главное, что палили не по нам, – пожал я плачами.

Пулемет, отстукав несколько коротких очередей, замолк.

– Что за город? – процедил я с тоской. – То там стреляют, то тут стреляют…

– А пулемет-то большой, – обеспокоенно прогудел сталкер и с ожесточением потер многодневную щетину на щеке. – Значит, точка стационарная. Не станут люди в здравом уме тяжеленную дуру с собой постоянно таскать. Надо бы локализовать эту точку и нанести на карту. – Он сделал приглашающий жест рукой. – Чего стоишь, садись, только диванов здесь нет. И времени у меня в обрез. Поговорим, и каждый пойдет своей дорогой. – Он устало усмехнулся. – Спрашивай, чего хочешь, денег за информацию не беру.

– Заметано, – согласился я.

Мы уселись на бетонный пол лестничной площадки. Я держал под контролем верхние ступени, мой собеседник нижние.

– Я почти полгода в Зоне не был, да и когда был – более или менее хорошо знал окрестности Рузы и Шаховской, – издалека начал я. – А здесь… то ли изменилось все за время моего отсутствия, то ли с самого начала по-другому было. Например, ты первый человек в этом проклятом городке, у которого я вижу контейнеры под артефакты. Я не спрашиваю, полные они или пустые, я просто констатирую факт.

– Ты прав, Зона сильно изменилась, – подтвердил сталкер. – И про артефакты ты верно подметил: раньше бродяги больше за ними охотились, а бандиты, соответственно, за теми, кто возвращается с хабаром. Сейчас у людей появились другие интересы. В населенных пунктах внутри Периметра осталось товара и готовой продукции на миллиарды рублей, знай только вывози за пределы Зоны.

– Раздолье для мародеров…

– И снова ты прав! – кивнул собеседник. – Только тут понимать надо, какие мародеры свой карман набивают, а какие действуют вполне легально.

– Это как? – изумился я. – Легальные мародеры – это же нонсенс!

Сталкер снисходительно покосился на меня и самодовольно хмыкнул.

– У большинства складов, магазинов, фабрик и прочих контор руководители, владельцы и администрация живы-здоровы, хотя и были эвакуированы в сопредельные области. Поначалу, конечно, им не до брошенного добра было. Но сейчас-то времени уже достаточно прошло, и глаз-то видит материальные ценности в доступной близости, да зуб неймет. Вот и нанимают они целые группы сталкеров, которые готовы наладить вывоз имущества или продукции отсюда туда. Мародерство? Мародерство. Но санкционированное. Каждая группа таких мародеров специализируется на определенном товаре. Если, допустим, имеется у них тяжелая длинномерная техника, то им сам бог велел заниматься строительными материалами, лесом, станками. А если в их распоряжении всего лишь «газелька» задрипанная, то максимум, на что она сгодится, это какую-нибудь мебель красного дерева из директорского кабинета доставить по адресу, ну или партию электроники китайской, смартфоны с ноутбуками вывезти с запретной территории. По-хорошему, оплачивается подобная работа более чем щедро, поэтому если речь идет о десятке-другом компьютеров, то на выходе они станут золотыми, и проще партию новых купить, чем подписывать разовый контракт со сталкерами на возврат старой. А вот если продукции реально много и контракт долгосрочный, не на одну ходку… Короче, кое-кому это гораздо выгоднее, чем по болотам и буеракам на пузе ползать, арты выискивать.

– Понимаю… – задумчиво протянул я. – Чтобы один-единственный арт найти, можно несколько дней потратить, да и то не факт, что добудешь дорого`й, пользующийся спросом. А точные координаты офиса или склада тебе хозяин выложит на блюдечке – езжай да выгребай, за световой день обернуться можно.

– Ну не скажи, – снова хмыкнул новый знакомый. – Тут-то мы и подошли к самому интересному. Во-первых, в Зоне и самых обычных мародеров хватает, я об этом уже сказал. И как ты думаешь, если какая-то шайка уже нацелилась обчистить, например, мотосалон, а тут внезапно представители владельца явились – кому в итоге мотоциклы достанутся?

– Я понял. Конкуренция, борьба за территорию, стычки…

– Ага, а тут еще бандиты со снайперками сидят на крышах и с интересом спектакль смотрят, кто кого победит…

– …чтобы потом на выходе из Зоны отобрать те же мотоциклы, как раньше отбирали артефакты, – закончил за него я. – Грустно это все. И это я еще молчу о том, что стройматериалы, мебель, ноутбуки и транспорт из Зоны наверняка фонят, аж счетчики зашкаливают, да только покупателям о том вряд ли сообщают… Слушай, ты уж не суди меня за прямоту, но ты столько подробностей об этой индустрии знаешь, что несложно догадаться о роде твоей деятельности.

Сталкер оценивающе посмотрел на меня, потом пожал плечами и произнес:

– Ну да, я легальный мародер и не стыжусь этого. – Он протянул мне широкую ладонь. – Колбой меня сталкеры кличут.

– Ну а я Алгоритм, – пожал я его лапищу.

Колба вздернул брови:

– Э! А ведь я слышал о тебе! Какая-то заварушка в Шаховской… Ну да, это когда Зона расширилась и из центра зверье поперло, а ты вроде как пошел разбираться и закрыл вопрос. Только ты куда-то пропал после этого. Ранили, что ли?

– Радионуклидов нахватался, – не стал я развивать тему, хотя и душой не покривил. – Думал, в Зону больше не вернусь, но таким бродягам, как я, иной жизни, по ходу, нет.

Что-то царапнуло меня в рассказе Колбы… Ах да! «Бандиты со снайперками на крышах». Кто-то ведь меня откровенно спас. В незнакомого альтруиста с СВД мне не верилось. Значит, Паша? Или Вера?

– У меня еще одно дело к тебе. Собственно, это как раз и есть основной вопрос, ради ответа на который я тебя окликнул. Раз уж ты слышал обо мне, может, ты слышал и о моей спутнице? Мы тогда с ней вдвоем до Шаховской дошли. Но мне пришлось ее оставить… в одном месте… когда, как ты выразился, я отправился «закрывать вопрос». А потом… черт, мы оба потом в таком состоянии были, что тупо не смогли найти друг друга.

Колба с сочувствием посопел, покивал, затем уточнил:

– А как звали твою спутницу-то?

– Вера.

– Не, не слыхал. Это имя или погоняло? Ну, типа, «вера в добро и справедливость».

– Имя. Но ты ведь знаешь, как быстро прозвища в Зоне приклеиваются. Тогда она по имени представлялась, а потом кто-нибудь окрестил ее по-сталкерски – и понеслось. Возможно – только возможно! – на левой скуле у нее шрам от ожога. Чтобы от таких шрамов избавиться, нужен пластический хирург, а из Зоны Вера, насколько мне известно, за время моего отсутствия не выходила. Последний раз похожую девушку видели на пути в этот городок, но то ли она, то ли не она, то ли в прошлом месяце, то ли в позапрошлом, то ли одна, то ли с сопровождением… В общем, все сложно.

Колба медленно покачал головой. Я с досадой цыкнул зубом. Впрочем, я и не ждал, что легко найду иголку в стоге сена.

– Ты не дрейфь, Алгоритм, – попытался приободрить меня новый знакомый. – Я ведь лишь за себя говорить могу. А у братвы могут быть совсем другие сведения.

– У братвы? – переспросил я.

– Ну, ты же не думаешь после моего обстоятельного рассказа, что я тут один-одинешенек промышляю? – по-доброму улыбнулся Колба во все тридцать два. – Айда со мной, доберемся до базы, поспрашиваем парней.

– У тебя же времени в обрез! – улыбнулся я в ответ.

– Да это я так, – неожиданно смутился сталкер, – цену себе набивал. Если бы я первому встречному докладывал, что шляюсь без цели и до пятницы совершенно свободен, много ли уважения снискал бы?

– А ты разве без цели? – Я подбородком указал на контейнеры на его поясе.

– А, это… Это впрок. Запас лечебных артов на базе имеется, но лишними они никогда не бывают. Вдруг, не дай бог, заварушка какая-нибудь?

– А ты хозяйственный мужик, как я погляжу.

– Не-а! – легкомысленно возразил Колба. – Это я просто выпендриваюсь. А так я по жизни раздолбай, каких поискать.

Колба замолчал, некоторое время прислушивался к тишине города, а потом проговорил:

– Пошли, что ли? Вроде угомонились все.

Мы с кряхтением поднялись на ноги. В Зоне всегда донимало такое самочувствие – ни шатко ни валко. Видно, давил на человека здесь некий невидимый аномальный фон.

– А все же хорошо тут дышится, – сказал оптимист Колба, с удовольствием вертя во все стороны головой. – Никаких тебе выхлопных газов, и все заводы в округе встали, трубы не дымят. А прикинь, если бы по всей земле так? Чувствуешь, какой воздух?

– Чувствую, – живо откликнулся я, – только кто же продукцию будет производить, если все заводы встанут по всей земле? Куда потом людей девать, где их трудоустраивать, чем кормить и за чей счет?

– Люди сами себя прекрасно перебьют, дай им только возможность, – философски заметил Колба, и на этот раз я с ним был полностью согласен, хотя и не разделял позицию «всех убью, один останусь».

Колба на правах местного обитателя прокладывал путь. Я след в след шагал в метре позади. Какое-то время спустя я положил на его плечо ладонь. Колба обернулся, вопросительно кивнул снизу вверх. Я указал ему пальцем направление, в котором меня кое-что смутило.

По стене пятиэтажки, далековато от нас, но все же достаточно, чтобы отчетливо видеть, передвигалась покрытая темным мехом многоножка. Она ненадолго словно прилипала к стене, а затем будто волнообразная судорога пронзала ее узкое тело, тварь совершала вертикальный прыжок и цеплялась гибкими суставчатыми конечностями за рамы, перила очередного балкона, за любые шероховатости на стене. А пока она замирала перед следующим прыжком, чудилось, будто она всматривается через провалы окон в глубину комнат. Ну просто-таки эпизод из детских кошмаров!

– Людей высматривает, охотится на них, – слегка повернув голову ко мне, сообщил Колба. – Я этих гусениц с лапками несколько раз встречал. Проворные – жуть!

Между тем многоножка ловко вскарабкалась на крышу и исчезла из виду.

По пути Колба, не теряя времени и бдительности, рассказывал мне про местные достопримечательности.

– Ну, такого типа аномалию ты наверняка и раньше встречал, – указал мне сталкер на легкое дрожание воздуха над землей.

Я ощутил щекой тепло с той стороны. Пару-тройку машин притянула к себе мощная сила, и они спеклись в один блин, словно над ними поработал мощный сварочный аппарат.

– А вот новоиспеченная аномалия, – отчего-то обрадовавшись, изрек Колба. Он закрутил головой по сторонам. – Ага, вот такой величины булыжник подойдет.

– Ты чего задумал? – забеспокоился я. – А аномалия-то где?

– Сейчас увидишь. – Колба даже как-то засуетился от удовольствия, словно фокусник перед трюком. – Нужен правильный расчет, иначе самому придется кровавые сопли по лицу размазывать. Как булыжник кину, сразу бегом за угол.

Напрочь сбитый с толку, я ожесточенно почесал затылок.

– От чего спасаться?

Вместо ответа Колба запустил булыжник прямо в центр растекшейся на гладком отрезке асфальта лужи. Только сейчас я обратил внимание на ее зеркальную поверхность и на едва заметную струйку испарений. Сталкер ухватил меня за рукав и потянул за собой.

Едва мы скрылись за углом, как позади нас раздался чудовищный взрыв.

– Теперь можно выглянуть, – милостиво разрешил Колба.

Я не знаю, что за гремучая смесь скопилась в этой луже, однако в стене первого этажа появился проход округлой формы. Можно было даже, пригнувшись, зайти в квартиру.

С ошарашенным видом я повернулся к Колбе.

– Какого черта ты все это устроил?

– А теперь тикаем отсюда, – торопливо произнес сталкер, не ответив на мой вопрос. – Сейчас сюда мутанты всех сортов соберутся в надежде поживиться чьими-нибудь останками.

– Ну что за балаган, Колба? – уже на бегу вопросил я. – Думаешь, я бы тебе на слово не поверил?

– Не нуди, Алгоритм! Так веселее! – вновь во все тридцать два улыбнулся неуемный Колба.

Похоже, тот еще экстремал. Да уж, нашел я себе товарища. Рядом с ним даже спать придется с одним открытым глазом, иначе попадешь в какую-нибудь неприятную историю, пока находишься в объятиях Морфея. Кстати, по моим наблюдениям, таких бесшабашных товарищей на аномальной территории ничто не берет. Любит и бережет Зона таких – ну, чисто поржать, видимо. Зато окружающим обычно не до смеха. Как бы не пожалеть, что воспользовался предложением нового знакомого прогуляться до базы.

– О! – обрадовался Колба. – Магазин!

– Ты хочешь зайти туда? – осторожно поинтересовался я, с тревогой всматриваясь в кромешную темноту окон большого универмага.

– А чего ж не хотеть-то? – хмыкнул спутник. – В продовольственном отделе по полкам с консервами надо бы пройтись, запасы пополнить.

– Ну да, помню-помню, ты человек запасливый. Только хочу тебя огорчить: вряд ли ты первый, кто решил по прилавкам пошарить, так что не рассчитывай, что тебя там ждут горы тушенки. А если и ждут – не забудь счетчик Гейгера включить, потому что коли никто не взял эту жратву за столько времени, значит, на то есть причина. Ферштейн?

– Ой, да что ты разнылся? – поморщился мародер. – Весь кайф обламываешь.

– Какой еще кайф? – очень терпеливо спросил я. Непредсказуемые мысли и действия Колбы уже начинали напрягать. Я к такому не привык. Взять хотя бы Пашу-Интернета или моего прежнего напарника – Штыря. Оба были надежными, как скала, и крайне дисциплинированными. Вернее, так было прежде, пока оба не стали мутантами.

– Представляешь, – мечтательно улыбнулся мой спутник, – я всегда мечтал о такой жизни. Заходишь в магазин и берешь все, что твоей душе угодно. Я ж родился в те времена, когда народонаселение еще верило, что коммунизм вот-вот наступит. А при коммунизме, как известно, никаких денег нет – каждый удовлетворяет свои бытовые и материальные потребности абсолютно бесплатно.

– Видать, из-за этой мечты ты и стал тем, кем сейчас являешься, – покачал я головой. – Ну и что тебе сейчас нужно от внезапного местечкового коммунизма, кроме консервов?

– Пару футболок хочу себе еще присмотреть, а если там есть отдел для всяких туристов и рыбаков, то и куртку камуфляжную.

Колба уверенным движением раскрыл стеклянные двери и сразу же узким, но мощным лучом небольшого по размерам фонаря разметал во все стороны затаившуюся темноту. Я некоторое время стоял в сторонке, привыкая к полумраку, и вскоре стал вполне отчетливо различать предметы. Прибор ночного видения я надевать не стал.

Колба по-хозяйски расхаживал между стеллажами, брал банки с консервированными продуктами в руки, наставлял на этикетку луч света и громко, на весь магазин, зачитывал состав содержимого. Иногда в его голосе появлялся сарказм, и он отпускал едкие замечания об усилителях вкуса и прочих добавках. Забракованные продукты он, не колеблясь, отбрасывал в сторону. В магазине стало очень шумно, словно нас не двое тут, а целый полк. Понравившиеся банки Колба бережно складывал в рюкзак, который остался в отдалении на полу. Он даже меня хотел приспособить под носильщика, но я категорически отказался: дескать, во-первых, кто-то должен быть начеку, пока Колба праздник жизни себе устраивает, а во-вторых, таскать на себе наверняка фонящие жестянки я не нанимался. На мой отказ Колба саркастически хмыкнул, но спорить не стал.

В мой мозг вдруг ворвался поток инородной активности, словно в нашу сторону стали быстро продвигаться какие-то люди. Я шустро заныкался за прилавок с давно протухшими сырами и пристроил на лице прибор ночного видения. Быстро и беззвучно, на полусогнутых, я по дуге стал обходить источник мозговой активности, стремясь выйти в тыл нашим гостям.

– Руки за голову, оружие на пол! – неожиданно скомандовал голос из сумрака торгового зала.

– Ага, сейчас, – нисколько не тушуясь, уверенным тоном заявил Колба, но фонарик все же выключил. – Вы кто такие будете, бродяги?

– Эту точку мы держим, валите отсюда, – потребовал из глубины зала второй персонаж.

– «То-ооочку», «де-еержим»… Ишь ты, слова какие знаете! А может, у вас и удостоверяющие документы имеются? – осклабился мародер, выказывая пренебрежение к требованиям неизвестных. – Свидетельство о собственности аль исчо какой мандат?

На стороне противника установилось молчание. Видно, уверенный тон Колбы сбил с них боевой настрой. Я сразу понял, что мы наткнулись на откровенных дилетантов.

Пока Колба препирался с неизвестной группой лиц, я вышел в тыл противнику. Голоса оппонентов показались мне совсем юными. Подростки, что ли? Я определил численность группы, а также местоположение каждого из четверых. Теперь только оставалось объявить о своем присутствии, при этом не напугать их до полных штанов, иначе беспорядочная стрельба обеспечена.

Я положил автомат на пол и подкрался к стоящему ближе остальных. Нападения сзади он, похоже, не ждал. Господи, какая наивность в сочетании с неопытностью! Моя рука скользнула под его подбородок. Противник дернулся, но вторая моя рука уже замкнула вокруг его шеи удушающий захват. Вскоре парень перестал трепыхаться, и я осторожно опустил его расслабленное тело на пол. Пусть бедняга немного поспит.

Его компаньоны даже не заметили потери бойца. По их мнению, враг все еще находился где-то впереди. Они продолжали увлеченно препираться с Колбой, который наверняка заметил мое отсутствие и догадался о моих намерениях. Мародер уверенно гнул свою линию; слушая их диалог, я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Второго пацана я аналогичным образом аккуратно придушил. С третьим вышла заминка: он почувствовал меня, как я только очутился за его спиной. Соперник отпрянул в сторону, одновременно разворачиваясь и вскидывая автомат, да только я уже успел сделать шаг вплотную к нему и элементарным движением локтя блокировать оружие. Парень открыл рот – то ли от удивления, то ли от страха – и застыл в растерянности.

– Правильно, не дергайся. Не стоит связываться с противником, который во сто крат опытнее.

Я отобрал автомат и наскоро ощупал карманы пацана: похоже, больше ничего опасного при нем не было. Мой подопечный покосился на застывшего неподалеку подельника – наверняка рассчитывал на помощь. И тут его глаза округлились, поскольку за спиной товарища бесшумно выросла тень – это Колба не стал дожидаться, когда я и четвертого обезврежу.

– А ну стоять, бояться, артефакты на бочку, «жгучий пух» мне в глотку!!! – гаркнул мой временный напарник над ухом четвертого, едва тем самым не отправив парня в обморок.

– Остальных вы убили? – потрясенно спросил мой пленник.

– Они уснули от жарких объятий, но, по моим подсчетам, сейчас проснутся, – успокоил я своего подопечного. – Ну все, успокоились? Не будете больше безобразничать и заявлять права на чужую собственность? Вот и молодцы. А теперь поднимайте своих сонных товарищей и ведите в свою берлогу, где обосновались, – скомандовал я. – Знакомиться будем.

Через несколько минут мы вполне по-дружески сидели в кабинете управляющего магазином и слушали историю пацанов. Четверым искателям приключений удалось наладить в комнате электрическое освещение с помощью обнаруженного в подвале генератора. Тут я мог ребят только похвалить: нашли кров, обустроили быт и раздобыли оружие. На вид каждому было не больше семнадцати лет. Одним словом, совсем мальчишки, оставшиеся без родительского пригляда. И при этом не первую неделю на аномальной территории.

– Как вы в Зону-то проникли? – поинтересовался я.

– Не проникали мы сюда, мы все здесь раньше жили, – откликнулся старший группы, с любопытством разглядывая меня и Колбу. Был он среднего роста, худощав, но все же выбрался в командиры. Стало быть, стальная жилка внутри него имелась. А может, был просто умнее и сообразительнее друзей, оттого и авторитет его был выше. Он протянул мне руку и представился: – Виталик. Мы с родителями во время эвакуации до границ Зоны добрались. А потом военные ни с того ни с сего начали жителей сортировать – в первую очередь отправляли автобусами женщин, детей и стариков. Нет, я все понимаю, это логично и правильно, но множество семей оказались разобщены. Ну и получилось, что мы вроде как предоставлены самим себе. Приключений до ужаса захотелось, вот мы и дали деру. Может, это наш единственный шанс пожить такой жизнью! А что? Город мы знаем, подготовка какая-никакая имеется – мы в поисковом отряде года три или четыре состояли: выезжали в поля, становились лагерем и искали блиндажи времен Второй мировой. Поднимали останки солдат Красной армии, устанавливали личность каждого, сообщали родственникам, которые знать не знали, где и как их деды погибли. Да, пацаны?

– Это вы, конечно, молодцы, дело благое. Только полевые условия и поисковые операции – это одно, а Зона – совершенно другое. Да и о родителях вам следовало подумать. Ох и переживают они сейчас наверняка! – укоризненно покачал головой Колба.

– Родители всю жизнь будут переживать за своих детей, – философски изрек тот парень, которого Виталик называл Домкратом. – Даже если сын не в Зоне жить остался, а, например, к девчонке на соседнюю улицу переехал.

Я с интересом окинул его широкие плечи и простоватое с виду лицо. Забавно: он всерьез считает, что для родителей Зона и жилплощадь девушки – одинаково гиблые места?

– Ума не приложу, как вы выжили здесь, – сказал Колба. – Мы как-то колонной продвигались, и один из бэтээров прямо под выброс аномальной энергии угодил. Снизу весь корпус выжгло…

– Так вы военный, что ли? – обрадовавшись, не дослушал вихрастый парень, один из тех, кого я в торговом зале придушил.

– Мародер я, но в душе навсегда остался сталкером, – совершенно не тушуясь, прямо ответил Колба. – Нас собралась большая группа с военной и гражданской техникой. Собираем материальные ценности и перебазируем их за Периметр, возвращаем, так сказать, бывшим хозяевам их добро. Имеем с этого неплохой навар. Я уже на домик на берегу Черного моря накопил, да все никак вырваться отсюда не могу. Да и товарищи отличные попались, грех с такими расставаться.

– Нехило! – восхищенно сказал вихрастый парень и неожиданно представился: – Я Дима. – Затем просительно взглянул на своих друзей. – Может, к ним примкнем? Не всю же жизнь в одиночку по Зоне шустрить. Так хоть при деле будем, денег заработаем, не стыдно будет к предкам вернуться.

– Да я, в общем-то, не против, – пожал плечами Виталик. Он обвел глазами своих товарищей. – А вы что скажете?

– Я как все, – присоединился еще один парень и протянул нам руку: – Игорь.

– Блин, – с сожалением чертыхнулся Домкрат, – а может, чуток попозже? А то только-только здесь обосновались… Такую точку терять неохота.

– Обсудим, – мотнул головой Виталик, явно не желая препираться при посторонних. Похоже, ребята попросту робели перед такими заматерелыми сталкерами, какими казались им мы с Колбой.

– Сейчас чайку попьем, – сказал Виталик, наблюдая, как вихрастый паренек стал разливать кипяток по кружкам с чайными пакетиками из двух электрочайников. Другой, самый юный с виду, натаскал к чаю всяческой снеди.

– До чего хозяйственные пацаны попались, – похвалил их старания Колба. – Если все-таки к нам надумаете влиться, будете под моим личным покровительством. Никто на вас даже косого взгляда не посмеет бросить, не говоря уж о чем-то посерьезнее.

– А что, у вас разве такое бывает? – встревожился вихрастый паренек. – В смысле – конфликтуете между собой? Или это только к новичкам придирки? Типа, дедовщина?

– Да нет, какие конфликты, когда каждый при огнестреле… – сказал Колба. – Просто ребята у нас – все, как на подбор, острые на язык. Ты ему слово, а он тебе в ответ два. Если постоянно укорот не давать, то прицепятся репьями, заклюют. Весело в нашей компании, не соскучишься. Но так, чтобы всерьез конфликтовать, – нет, не те обстоятельства, не то место. Все-таки один бизнес ведем, одни и те же интересы имеем, на одной базе живем. Захотелось пар выпустить, морду кому-нибудь набить, а то и пострелять – так иди за пределы базы, там и придурков достаточно, которые многажды хуже твоих корешей, и мутантов полно – отстреливай на здоровье.

На прощание Колба пообещал ребятам при случае заглянуть на огонек, и если они к тому моменту созреют, то он заберет их с собой. Парни выразили полнейшее согласие.

– А родителей все-таки пожалейте, – посоветовал я. – Приключения – это прекрасно, но иногда и в обыденность неплохо бы вынырнуть: соскучились же, небось, и по домашнему уюту, и по мамкиной стряпне, и по прочим реалиям «гражданки».

– Может, и соскучились, – нахмурился Виталик, – только вы забываете, что родной уютный дом остался в прошлом, и он вообще-то здесь, на соседней улице, холодный и пустой, разграбленный мародерами или облюбованный мутантами, а там, куда вы нас направляете, – временный лагерь для эвакуированных. Может, моих родителей уже переправили в приличное место, дали жилье и подыскали работу, а может, они все еще в статусе беженцев и готовят в котелке отнюдь не фирменную мамкину лазанью, а прогорклую перловку. Еще неизвестно, где лучше. Может, это не нам на Большую землю надо уходить, а родителям сюда возвращаться. Да, пацаны? Вот подготовим плацдарм – и перевезем свои семьи обратно в город! Вы нас детьми считаете, а пойдемте, мы вам кое-что покажем, – предложил Виталик.

Парни с гордым выражением лиц потянули нас в соседнюю комнату. Оказывается, они наладили работу видеокамер, установленных с внешней стороны над входом в универмаг. Мы сгрудились вокруг пары мониторов и стали с любопытством просматривать ближайшие окрестности. Изображение было очень четким.

– Теперь понятно, как вы нас засекли, – восхитился Колба.

– Действительно, молодцы, – похвалил я, оценив старания ребят.

– Это вон они все настроили, – кивнул Виталик на Домкрата и самого юного парнишку.

Настроить – мало. Что толку, если, даже увидев нас с Колбой на камерах, они ничего не смогли предпринять? Мы-то ладно, люди мирные… ну, почти. А зашла бы в универмаг шайка полновесных бандюганов – что сейчас было бы с этими малолетками?

Впрочем, кто я такой, чтобы учить жизни других? Раз считают, что справятся, значит, пусть учатся.

– А скажите-ка, парни, – начал я, ощущая себя Данилой Багровым, персонажем культового в 90-х годах фильма, который в любом музыкальном магазине, на любом развале, у каждого лоточника, торгующего магнитофонными кассетами, спрашивал: «“Наутилус” есть?» – В эти ваши камеры случайно не попадала молодая женщина, темноволосая, спортивная, с ожогом на лице?

Пацаны переглянулись и синхронно помотали головами.

И тут умница Виталик безмолвно ткнул пальцем в верхний угол монитора. В доме напротив, в окнах третьего этажа, застыла большая группа лысых тварей. Пока я размышлял, пришли они по нашу душу или нет, существа заволновались, заверещали и пришли в движение.

Домкрат, будто пародируя их, вдруг засуетился, замахал руками и завопил:

– Эй, эй, глядите! Надо что-то делать! Застава, в ружье! Полундра!

– Постой, о стремительный Домкрат! – прервал я поток его восклицаний. – Я не поспеваю за ходом твоих мыслей. Ферштейн? Ты о чем сейчас?

Парень подправил изображение на мониторе. Теперь все стало понятно. Лысые из охотников превратились в жертвы: к ним, совершая грандиозные прыжки, приближалась по стене та опасная многоножка, что мы с Колбой уже видели ранее. Лысые, вместо того чтобы уже сорваться с места и чесать как можно дальше, завороженно застыли, не спуская с нее глаз. Ну, вылитые бандерлоги из советского мультика про Маугли, которых загипнотизировал удав Каа!

Многоножка, поражая своими размерами, грациозно скользнула с вертикальной стены на открытую лоджию, неторопливо обследовала ее, свесилась с перил и, такое ощущение, огляделась по сторонам. Застывшие в напряжении человекообразные мутанты, находившиеся в окнах на два этажа ниже, тупо пялились на нее, выворачивая шеи. А потом эта гусеница-переросток целиком перевалилась через перила и в мгновение ока преодолела нешуточное расстояние до своей добычи. Мутанты в панике сорвались с места, но многоножка, нырнув в оконный проем, неуловимым движением мощного тела отсекла часть из них от спасительного выхода. Рывок – и она уже придавила своим весом сразу несколько лысых. Многочисленные тонкие лапки этого мутировавшего членистоногого пронзили лоснящуюся кожу лысых, брызнула кровь…

– Все, хватит, насмотрелись, – сказал Колба, отклонив в сторону монитор. – Теперь вам понятно, что вчетвером долго в живых не продержаться, тем более в помещении, где стеклянные двери?

Вопрос был риторическим.

* * *

И мы с Колбой продолжили путь в одиночестве.

Я призадумался. Городок небольшой, а больших и совсем мелких группировок тут, получается, навалом. Как обойти их все, чтобы определить, к которой принадлежит Вера?

Мои размышления прервал мощный гул, рвущийся из самых недр земли. Я в растерянности проводил взглядом огромную стаю ворон, с шумом взметнувшуюся к небу. Закрутившись воронкой, стая зависла в серо-молочной хмари на грани видимости, а истошное карканье слилось в монотонный звук, который лишь подчеркивал инфернальный подземный гул. Я в полном смятении попятился, не зная, куда бежать.

Колба схватил меня за шкирку:

– Куда попер?! Бегом к арке!

Мы прижались спинами к стене внутри арки, служащей въездом во двор. Через узкую улочку, на которой мы находились минуту назад, ломая асфальт, протянулась трещина. Фургон, с незапамятных времен стоящий у тротуара, вдруг потерял опору под левыми колесами и накренился. Разлом продолжал расширяться; железобетонный столб, натягивая провисшие провода, рухнул поперек провала и со скрежетом переломился. Провода зазвенели, словно лопнувшие струны, взвились в воздух и опали к земле. Старый трехэтажный дом, под фасад которого уже прокралась трещина, вздрогнул, а потом стал оседать прямо на глазах, проваливаясь сам в себя; через пару минут на его месте осталось только грандиозное облако пыли, клубящееся над бездной. С полукруглых сводов арки на наши головы посыпалась штукатурка, а кирпичи начали лопаться, словно их сдавило гидравлическим прессом.

Колба затравленным взглядом обвел протянувшийся вдоль улицы овраг и просипел:

– Теперь только молиться.

В глубине двора, не выдержав тряски, рухнула стена одноэтажного строения – то ли бойлерной, то ли чего-то наподобие. Обернувшись на шум, я вздрогнул. В образовавшемся проломе сквозь густую завесу пыли я обнаружил собачью свору. Похоже, аномальная стихия только что конкретно попортила их постоянное убежище, и теперь псы наверняка начнут искать, кого бы наказать за это. А мы были у них на виду.

Собаки угрожающе зарычали, оголили клыки, с которых закапала слюна, и стали наступать на нас, медленно приближаясь. Колба, который лишь бросил короткий взгляд на обрушившееся здание, их еще не заметил. Все его внимание занимала расширяющаяся трещина. Тогда я ощутимо толкнул его под ребро локтем, а когда он с возмущенным видом обернулся, я молча кивнул в сторону приближающейся стаи.

– Мать моя женщина, – потрясенно выдохнул мой напарник. – Эти-то откуда взялись?

Вот он, вожак, – крупный, из породы бойцовских псов, который, наверное, еще несколько месяцев назад послушно и с удовольствием выполнял команды хозяина. Сейчас, отъевшись на мертвечине и став людоедом, он превратился в полноценного дикого зверя. Хоть собаки и надвигались на нас однородной массой, все же чувствовалось, что они сообразовывали свое поведение с его действиями.

– Беру лидера, – уняв инстинктивный страх, хладнокровно скомандовал я.

Короткая очередь в широкую грудь отбросила вожака назад. Колба, стремясь посеять в своре панику, дал длинную очередь в две трети магазина, зацепив нескольких из них. Подранки с визгом покатились по асфальту. Свора остановилась, морды повернулись в сторону безжизненного тела вожака, лежащего на асфальте. Только сейчас я с ужасом заметил, что на многих оскаленных мордах густо пузырилась темно-коричневая пена. Больные, что ли? Бешеные?

Собаки, не издав ни звука, бросились на нас. Не раздумывая, мы с Колбой кинулись в сторону расширившейся трещины. За несколько метров до трещины я вдруг понял, что прыгать через нее не стану.

– В сторону! – заорал я, крепко надеясь, что Колба поймет мой замысел.

Перед трещиной я резко свернул вправо, а Колба влево. Конечно, глупо было рассчитывать, что собаки, как в детском мультике, посыплются в пропасть, не сумев остановиться на краю. Тем не менее примерно это и произошло: несколько псов, не сумев погасить инерцию, совершили прыжок через разверзшуюся перед ними бездну, но только часть благополучно достигла другой стороны. Оставшиеся разделились примерно поровну: половина рванула за мной, половина – за Колбой.

С собаками в скорости не поспоришь. Времени катастрофически не хватало, чтобы оглянуться и открыть огонь. Самый лучший вариант – это выстрелить из подствольного гранатомета, но кто мне даст время на его зарядку?

Позади, практически вплотную ко мне, раздалось клацанье зубов. Я скакнул в сторону. Оказавшись на проезжей части, я с разбега, оттолкнувшись от капота, запрыгнул на крышу минивэна и стал крутиться на месте, уклоняясь от острых зубов и отчаянно стреляя практически себе под ноги, стараясь отогнать собак. И пусть сейчас их вокруг меня было намного меньше, чем в начале преследования, даже двух-трех таких дикарей достаточно, чтобы прокомпостировать мою шкурку.

В них было очень трудно попасть. Патроны в магазине всегда в горячке боя имели свойство очень быстро и незаметно заканчиваться. Разряженный автомат я ухватил за горячий ствол на манер бейсбольной биты и приготовился задорого продать свою жизнь.

Неожиданно для меня, да и для мутантов тоже, в воздух взвилась массивная крышка канализационного люка. Из открывшегося отверстия мощным потоком хлынула мутно-зеленая жижа. Она пенилась, пузырилась, толчками выливаясь наружу, собираясь в желеобразную массу, и растекалась по сторонам. Оставшиеся в живых собаки в едином порыве снялись с места и умчались прочь.

Разгоряченный схваткой, я, учащенно дыша, торопливо заменил магазин в автомате и только после этого позволил себе немного расслабиться.

Глава 4

Прямо по курсу на проезжей части, вздыбив асфальт и разметав по сторонам машины, возвышалась небольшая рощица. Бледно-зеленые стволы вызывали отторжение, лианообразные ветви, лишенные листвы, тоже не внушали доверия. И воздух в этой рощице был словно бледный сгусток. Не дышалось в этой рощице свободно. Ну ее на фиг, пойду-ка я в обход.

Всюду та же безрадостная и пугающая картина – черные зевы открытых настежь подъездов, груды хлама возле них, мутные от слоя пыли окна, брошенные машины, часто даже с не закрытыми дверцами, и пустующие детские площадки. Над всем этим разором повсеместно распространилась пугающая тишина. Я зябко повел плечами. Колбу я так и не нашел, словно он под землю провалился. Как ни крути, а нужно прибиваться к какой-нибудь адекватной компании. Лучше всего мне бы подошла команда таких же бродяг, но где ж такую найти?

Я вдруг почувствовал беспокойство, резко обернулся назад, однако никого позади себя не обнаружил. Привыкнув доверять своему чутью, закрутил головой по сторонам, а сам уже, пригнувшись, засеменил вбок. Вот тут-то я неожиданно для самого себя и попался. В стороне, на расстоянии сорока метров, как черт из табакерки вынырнул из-за бетонного надолба мой друг-недруг Паша-Интернет. Он прижал приклад к плечу и крепко держал оружие в руках. В такой ситуации и слепой не промажет.

– Ложись, мать твою, – неожиданно зашипел он, ломая стереотипы.

Наработанные в Зоне инстинкты все сделали сами. Он еще только сказал первое слово, а я уже полетел на асфальт, догадываясь, что за моей спиной не все так гладко, как хотелось бы. Я перекатился и онемел от ужаса, обнаружив позади себя огромную, полную зубов голову. Грохот длинной очереди из автомата разорвал тишину города, и, словно Паша сорвал некий невидимый крючок, по всему городу поднялась оголтелая стрельба. Я откатился еще дальше и уставился на бьющееся в судорогах тело мутанта. Темно-эбеновое тело без признаков шерсти. Не то бывшая крыса, не то будущий динозавр.

– Это кто? – пробурчал я в пространство.

– Конь в пальто, – мрачно пошутил Паша, подходя и меняя магазин. Он озабоченно осмотрел меня с ног до головы и с обидной интонацией в голосе спросил: – Алгоритм, мать твою, что с тобой происходит? Эта зараза последние две минуты кралась за тобой по пятам, а ты даже не чухнул, – сообщил он. – Ты же раньше был одним из лучших сталкеров.

– Моя сноровка – мои проблемы, – огрызнулся я. – Я не понял, ты что, следил за мной?

– Ой, да больно ты мне нужен! – Паша-Интернет скривился, как от зубной боли. – В оптику я тебя случайно засек. Из любопытства стал наблюдать, куда ты путь держишь.

Я бросил взгляд на его автомат и поинтересовался:

– Ты же раньше с «Валом» ходил?

– «Вал», конечно, классное оружие, еще и с оптикой, да только с боеприпасами к нему полная маета, – пояснил Паша. Он легонько пнул распростертую на асфальте мертвую «крысу», рядом с которой уже натекла порядочная лужа черной крови. – Чтобы гарантированно свалить эту зверюгу, я почти полный магазин патронов выпустил.

Мы пару минут помолчали, задумчиво разглядывая омерзительное тело мутанта, а потом в Паше, видно, проснулась предпринимательская жилка.

– Получается, за тобой должок, – ничуть не стесняясь, выдал он.

– С чего бы это? – удивился я. – Если ты имеешь в виду, что сейчас мне жизнь спас, то это лишь повод сказать, что мы квиты.

– Разве? – укоризненно спросил Паша-Интернет.

– Это же я вчера тебя от маргиналов спас, обогрел, накормил! – напомнил я, все же подозревая, что у Паши имелся в рукаве какой-то козырь, который он пока не стал использовать.

Паша расхохотался. Я, сообразив, отчего он так развеселился, конфузливо отвернулся в сторону. Паша же незамедлительно воспользовался моей оплошностью.

– И это говорит тип, который вчера чуть не продырявил мою шкуру, – сказал он, изображая возмущение. – У тебя так глаза побелели от бешенства, я подумал, мне хана. Еще хорошо, что меня реакция не подвела.

Паша нервно хохотнул, обнял меня за плечи и повлек за собой.

– Пойдем, охотник за безвредными мутантами, найдем укрытие, там позавтракаем, заодно и поговорим.

Не прошли мы и ста шагов, как Паша указал на двухэтажное здание.

– Я только что отсюда свалил, когда бросился тебя выручать, – доверительно сообщил он. – Надежное место, Минздравом проверено.

– Между прочим, на двери знак какой-то намалеван.

– Вход в здание уже был взломан до меня. Как пить дать, мародеры постарались, и знак они же намалевали, обозначая, что все имущество отныне и вовеки принадлежит этой группировке.

Весь первый этаж был занят мебельным магазином.

– То есть сам торговый зал, заполненный мебелью, и склад теперь они с легкостью отнесли к своей собственности? – уточнил я.

– Получается так, – легко согласился мой приятель. – Вывезут потом за Периметр. Представляешь, какая прибыль получается? Погрузка, доставка, сбыт. Затраты на производство и хранение они исключили из уравнения, так что маржа сногсшибательная.

Паша-Интернет потащил меня на второй этаж, на котором разместилось несколько бутиков. На ручках входной двери Паша установил растяжку с гранатой. На мой вопросительный взгляд пояснил:

– А нефиг тут всяким разным шляться. Каждый ходит и свои порядки навязывает.

Тоже верно. Я и сам так поступаю, если нет уверенности в безопасности.

Что характерно, ни один бутик не был заперт, но полон товара. Похоже, эвакуация в городе проводилась в пожарном режиме. Может быть, торговцы еще надеялись вернуться, а потому не запирали двери, опасаясь, что мародеры исковеркают их при взломе. По пути я подхватил упаковку носков и другие предметы гигиены.

Паша на правах хозяина в одном из углов зала установил на полу таганок, поджег сухой спирт и стал разогревать еду. Я тем временем быстро скинул берцы, взял кусок мыла и стал с наслаждением мыть ноги, поливая на них водой из пластиковой бутылки, а потом вытянул из упаковки чистые носки. Потом, была не была, я еще оголился по пояс и помыл торс.

Паша, с интересом наблюдавший за моими действиями, направился в ближайший бутик. Вернувшись, он держал в руках несколько брендовых рубашек и футболок.

– Выбирай на любой вкус, – хмыкнул он, протягивая их мне. – Я чуть позже тоже приведу себя в порядок.

– Как-то не хочется со временем в свинью превратиться. Отсутствие цивилизации очень быстро отучает человека умываться и чистить зубы, но куда хуже, когда человек оскотинивается настолько, что считает возможным брать чужое добро. – Я в упор смотрел на Пашу. – Мы с тобой сейчас на грани, чувак. Когда мы брали у Зоны ее богатства, мы имели на это право, потому что Зона защищалась, как могла, – затягивала нас в ловушки, калечила в аномалиях, насылала полчища монстров. А хозяева носков и футболок никак не могут дать отпор таким, как мы. Безнаказанность совсем разбаловала нас, чувак. Еще чуть-чуть – и мы перевалим за край, а далее – падение неизбежно. Я вот уже не совсем понимаю, где граница. Еще недавно мы с тобой презирали мародеров, а теперь для нас прибарахлиться – в порядке вещей. Это ненормально, Паш.

– Так-то оно так, – задумчиво качнул головой Паша, – да только как по-другому тут выжить?

– А кто тебя заставляет? – хмыкнул я. – Кто вынуждает тебя таскаться по аномальной территории, месяцами не вылезать отсюда? Сходил в рейд, вернулся, сдал хабар ученым или военным – и живи себе на «гражданке», проматывай бабло, закупайся брендовыми рубашками или теми же носками, черт бы их побрал! Но нет, ты все готовое берешь здесь – а почему? По праву завоевателя, что ли? А с кем ты воевал, чтобы получить эти трофеи? С владельцами бутиков, что ли, которые сидят за сто километров отсюда и знать о тебе не знают?

– Слушай, не знаю, с чего тебя вдруг понесло не в ту степь, но хочу напомнить, что в ближайшую хренову тучу лет владельцы сюда не вернутся, и эти убытки наверняка уже списаны.

– Что, типа, дает нам право перестроить свое сознание? – саркастически скривился я. – Мы. Берем. Чужое. И не испытываем никаких угрызений совести.

– Ну, ты вон испытываешь, как из пулемета! – обиженно огрызнулся Интернет. – Сам-то с какого перепугу в Зону вернулся?

– Не за бесплатными ништяками, – отрезал я.

– А вот тут, Алгоритм, начинается самая интересная тема нашего разговора. Ты только больше за автомат не хватайся и на меня не направляй.

Раздосадованный, но и заинтригованный, я кивнул. Тогда он продолжил:

– Я уже тебе говорил, что стал видеть картинки, которые рождаются в мозгу у человека. – Паша вдруг каверзно улыбнулся и уставился на меня. – И это никак не зависит от желания человека, что он готов показать, а что нет. Вот Веру ты мне явно показывать не собирался, но картинка сама собой сформировалась. Я, конечно, не копался в твоей голове намеренно – я этого попросту не умею. Но и ты, как оказалось, не можешь контролировать образы, которые возникают в твоем сознании. Чуешь, чем пахнет?

Пока я чуял только то, что приятель знает обо мне что-то такое, что я предпочел бы держать в секрете.

– И какой же еще образ ты считал? Неужели Штыря? Или Макара с Игнатом? Или кого-то еще из моих знакомых?

– Забавно, что Штырь первым пришел тебе на ум! – хмыкнул Интернет. – Нет, картинка показала мне не его, хотя связана она с ним напрямую.

– Ну, не томи! Что там было?

– О, там была Зона, дружище!

– Это как? Это ты вообще к чему?

– Это я к тому, что образ аномальной территории у тебя вполне конкретный: ты ее одухотворяешь, наделяешь вполне человеческими качествами, относишься как к живому существу… И знаешь, такие флюиды витают вокруг этого образа, что и любовница позавидовала бы!

– Ну что за бред? – не выдержал я. – Ты к чему ведешь?

– Андрюх, ты вляпался. Ты же как наркоман! Или как влюбленный, потерявший покой. Тебя же влечет к Зоне с такой силой, что кости трещат! Ты выть готов, если не можешь до нее дотянуться, вдохнуть ее запах, прикоснуться к ней. Ты пришел, потому что не можешь без нее жить!

Я начал звереть.

– Я пришел, чтобы найти Веру! – отчеканил я. – Ферштейн? Это как незакрытый гештальт, если ты понимаешь, о чем я говорю!

– Понимаю. – Интернет пожал плечами. – Только и ты пойми, чувак: я же вижу, что у тебя в мозгу творится. Ты можешь сколько угодно себя убеждать в чем угодно. Но интерпретировать картинки как-то иначе невозможно. Если на картинке Вера – нельзя сказать, что ты в этот момент думаешь обо мне, если на картинке артефакт – нельзя сказать, что это мысль о мутанте, а если на картинке обобщенный образ Зоны – нельзя сказать, что ты в этот момент думаешь о Вере. Усек? Вот так-то.

– Что-то еще? – со злостью спросил я. – Валяй, дожимай, раз уж начал.

– Ну, если настаиваешь… Когда ты в прошлый раз держал меня на мушке, мелькнуло еще кое-что. Нечто такое, из чего можно было сделать вывод, что ты тоже парень непростой, да только ото всех тщательно это скрываешь.

– Ты о чем? – напрягся я.

– Вот, снова! – обрадовался Интернет. – Череда картинок, которую запускает портрет Штыря, а завершает образ…

– …мутанта, – выдохнул я.

– Ну, вот видишь? Когда начистоту – всегда проще. Зато теперь ты понимаешь, что я почувствовал вчера. И заметь: я-то сейчас за оружие не схватился, в отличие от вчерашнего тебя.

– К слову, – вдруг уцепился я за мысль, – а скажи-ка, чувак, есть ли в твоем арсенале СВД?

Паша оторопел от перемены темы, но быстро взял себя в руки.

– Нету. Надо достать?

– На нет и суда нет, – махнул я рукой. – Проехали. Ну и что мы дальше будем делать с нашими знаниями друг о друге?

Паша пожал плечами.

– А разве нужно что-то делать? Как видишь, наши отклонения от нормы не мешают нам общаться друг с другом. Не боись, у меня не чешутся десны от растущих клыков, и кровушки твоей мне не хочется.

– Штырь тоже не собирался меня убивать, – возразил я. – Однако и человеком он уже не был. И я все эти месяцы на Большой земле боялся, что постепенно тоже превращусь в такое… существо. Физические и физиологические изменения не так страшны, а вот чуждое мышление, чуждая логика… Я реально опасался, что лягу на лечение человеком, а выйду из госпиталя монстром.

– Поэтому сбежал сюда при первой же возможности?

– Это одна из причин, – с напряжением в голосе произнес я. – Уж если окончательно мутировать, так лучше там, где есть люди, способные без паники и сантиментов пустить пулю тебе в лоб.

– Но пока ты не чувствуешь в себе настолько радикальных изменений, чтобы опустить лапки? – усмехнулся приятель. – Понимаю. Я и сам, сознавая свое ментальное уродство, все еще хочу надеяться, что остался нормальным человеком, все еще отрицаю мутацию… А вообще классная у нас беседа, не находишь? – вдруг рассмеялся он. – Начали с носков, закончили необратимыми изменениями в мозгах! У тебя же тоже с этим проблема, верно? Не физические отклонения проявились?

– Я всплески нейронной активности стал чувствовать. Правда, разум должен быть достаточно развитым: например, крысу ту я не учуял, с собаками тоже раз на раз не приходится. Но определить, например, засаду мародеров или скопление зомбаков – запросто. Правда, могу и ошибиться, если враг умеет очень хорошо экранировать свои мысли. Так что если попадется какой-нибудь ментал-псионик, не факт, что я увижу именно его активность, а не то, что он захочет мне показать. Ну и если чел спит или валяется без сознания – я его стопудово не почую.

Паша заинтересованно выслушал мое признание, а потом неожиданно выдал:

– Ну ладно, раз уж такая пьянка пошла, что все друг другу признаются… Да и потом: нечестно было бы с моей стороны не объяснить тебе, что я тут делаю и от кого ты меня спасал. Видел я, как ты на мой рюкзак косился… – Он вдруг протяжно вздохнул и отвернулся к окну.

– Я уже в игре, независимо от своего желания, – напомнил я, – да и чрезмерное любопытство – один из моих пороков.

– Тогда слушай внимательно, – решительным тоном заявил Паша. – Мало ли, как дальше дело пойдет. Может, если со мной произойдет неприятность, ты сможешь доделать за меня то, что я не успею. Главное, запомни кодовую фразу: «Здания по утрам качаются». Если вдруг тебе кто-нибудь скажет это – знай, что он свой и в курсе миссии. Слушай дальше.

– Я весь внимание.

– В одном из НИИ на Большой земле еще с момента возникновения Зоны ведут проект по преобразованию аномальной энергии в электрическую. – Глаза Паши вдруг заблестели. – Пусть все свойства аномальной энергии до конца не изучены, ее таки можно улавливать, накапливать в специальных аккумуляторах, преобразовывать и использовать. Ты наверняка слышал про «вечные батарейки»? А теперь представь, что таким же образом можно использовать любой артефакт, независимо от его изначальных свойств. «Звездочеты», «панацеи», «болтуны» – без разницы.

– Ну, это как из пушки по воробьям! – усомнился я. – Разве пользу от «звездочетов» можно сравнить с каким-то электрическим током? Что, у нас внезапно атомная энергетика загнулась? Или ГЭС медным тазом накрылись?

– О’кей, давай проще: ты сколько получал от скупщиков, например, за «болтуна»?

– Ну, сотку в среднем.

– Угу. А они сдавали в НИИ примерно по штуке. А что бы ты сказал, если бы выяснилось, что один «болтун» может освещать и обогревать трехкомнатную квартиру в течение ста лет?

– Да ну, – подумав, резюмировал я со скепсисом, – брехня!

Интернет загадочно усмехнулся.

– Хочешь верь, хочешь нет – дело твое. Я не говорю, что нет каких-то других проектов. Наверняка и оружие клепают на основе артов, и какие-нибудь космические двигатели штампуют, а может, и в параллельные миры за счет аномальной энергии прорваться пытаются. Секретность такая, что я ничему не удивлюсь. Но рассказываю я тебе только о том, что знаю. В НИИ создали мини-агрегат, что вытягивает энергию из артов и наполняет ею аккумуляторы, которые можно использовать хоть на производстве, хоть в быту. И там такая прибыль в перспективе, что мама не горюй! Того и гляди, атомная энергетика загнется, а ГЭС накроются медным тазом, хе-хе.

– Ладно, сделаем вид, что я поверил. Что дальше? Каким боком здесь ты? Поставляешь в НИИ арты?

Мне показалось, что Паша даже обиделся.

– Не все так примитивно, Алгоритм. Смею надеяться, ты понимаешь: квалификация у меня не та, чтобы просто Зону топтать да на брюхе ползать, вытаскивая артефакты из пекла.

– Ну-ну, нос-то не задирай!

– Короче! – отмахнулся Паша, возвращаясь к теме. – На Большой земле прототип работал отлично. Решили проверить, как пойдет процесс в Зоне. Собрали второй такой же агрегат… точнее, как раз наоборот: разобрали его на блоки, чтобы удобнее было переправлять в Зону. Сам знаешь: здесь не всюду можно на машине проехать, кое-где предполагалось вручную таскать. Так что аппарат оказался буквально распихан по рюкзакам десятка парней. Я участвовал в миссии в качестве проводника.

– А потом на вас напали и агрегат выкрали, – предположил я.

Паша досадливо крякнул:

– Не умеешь ты, Алгоритм, слушать.

– Молчу. – Я виновато сложил ладони.

– Действительно напали. Положили нескольких наших, успели обшмонать. Выкрали только часть документации, необходимой для монтажа. Ну и еще кое-что по мелочи.

– Это была случайность или спланированная операция? В смысле – нападавшие знали, что брать, или им просто так повезло?

– Ну, ты видел парней из этой группировки. Похожи они на местных мародеров или обычных бандюков?

– Ясно.

Паша открутил крышку пластиковой бутылки, сделал пару глотков.

– В общем, началась игра в кошки-мышки. Или в казаки-разбойники, если угодно. Мы же, отбиваясь, тоже их покоцали маленько, и, похоже, они остались без проводника. Заплутали, запаниковали, кто-то в аномалию влетел… Короче, мы оставили двоих парней охранять оставшиеся блоки, к тому времени к ним уже выдвинулись тутошние представители клиента, так что поддержка в дальнейшей транспортировке груза была обеспечена. А я и еще четверка ребят пустились вдогонку похитителям. То мы их щипнем, то они нас. В итоге те укрылись в высотном здании на окраине, завязалась перестрелка. По тому, как они закрепились, стало понятно, что вот-вот подмога к ним подоспеет. То есть как бы без вариантов – надо идти и штурмовать башню, пока численность противника не шибко перевешивает. И вот только мы сунулись на нижние этажи, раздался подземный гул, все заколыхалось, и здание стало крениться. Двадцать четыре этажа в нем – думаю, ну кирдык, высоченный могильный холмик у меня будет! А угол наклона уже таким стал, что я покатился через всю комнату к стене, которая практически стала полом. Не поверишь – выпал в окно. Как не переломался – это отдельную свечку Богу Зоны надо ставить. В общем, отбежал я подальше, дождался, когда подземные толчки утихнут, и решил проверить – вдруг кто-то выжил внутри? Высотка накренилась под углом чуть ли не сорок градусов, но уперлась верхними этажами в фасад такого же близнеца и устояла. В кои-то веки порадовался, что у нас в Подмосковье лепят эти человейники вне всяких норм, чуть ли не вплотную друг к другу.

Он помолчал, явно борясь с нехорошими воспоминаниями, затем глухо продолжил:

– Внутри жуть что творилось. Межкомнатные перегородки, панельные плиты, куски бетона, стекло, арматура, мебель – все одной большой непролазной кучей. Парней своих нашел – им я уже ничем не мог помочь, разве что потом тела вытащить наружу и по-человечески захоронить….

– Еда давно уже разогрелась, – видя состояние приятеля, переключил я его внимание и предложил: – Давай перекусим, а потом дорасскажешь.

Паша быстро покончил с пищей, вытер губы куском бинта и глянул через пыльное стекло на улицу.

– Никого, вроде… И тихо, да? – Он повозился, устраиваясь, невесть для чего покопался в рюкзаке. Затем возобновил рассказ: – Моя задача – провести отряд по Зоне без потерь. Ну, ты понимаешь: выглядит так, что со своей миссией я оба раза не справился – ни во время нападения на наш караван, ни во время штурма башни. И пусть я вообще-то по другой части и в схватке был на вторых ролях, потому и выжил…

– Понимаю, дружище. – Я дотянулся и сжал его плечо.

– Спасибо… Но все равно гложет вот тут! – Он стукнул себя кулаком в грудь. – Гложет, понимаешь?

– В случившемся точно нет твоей вины. Парней не в аномалию затянуло, их не псионик подчинил, не псы их сожрали, потому что ты был неосторожен. Вовсе нет! Пришли другие люди, хорошо обученные и прекрасно сознающие, чего хотят…

Он отмахнулся.

– Это все слова. Я мог бы настоять, чтобы мы все вместе остались дожидаться подкрепления. Вместо этого сам предложил организовать преследование по горячим следам, пока грабители за Периметр не выбрались.

– И правильно! Я бы тоже так поступил!

– Короче. – Паша мотнул немытыми лохмами. – Я чувствовал себя в долгу перед ребятами. И единственное, чем мог компенсировать их гибель, это закончить то, что мы начали вместе. Поперся на следующий этаж, где должны были находиться похитители.

– А если бы они выжили?! К чему такой риск?!

– Может, кто-то и выжил. Я нашел лишь один труп. И при нем был вот этот блок. – Паша постучал ладонью по продолговатому предмету внутри рюкзака. – Совсем небольшой, хотя и увесистый. Больше я ничего не успел, потому что явились те, которых похитители вызвали на подмогу. И вот практически двое суток без передыха они гоняли меня по всему городку… Ну, дальше ты знаешь.

Он замолчал. Я тоже пока не комментировал, переваривая услышанное.

– В итоге – что мы имеем сейчас? – задал я наконец вопрос. – Почему ты до сих пор шляешься тут, почему не сдал блок своему клиенту?

– Потому что хотел и остальное из-под обломков вытащить, – пожал Паша плечами.

– Чувак, ну это уж совсем идиотизм! – растерялся я. – За тобой гонялись двое суток – неужели ты думаешь, что их было всего четверо, и все дружно решили, что ты важнее того, что погребено в башне? Да там наверняка целый батальон все прочесал, пока эта четверка тебя оттесняла подальше от высотки.

– А вдруг? – с надеждой протянул Интернет. – Вдруг все-таки они не нашли? Понимаешь, я вроде как поклялся над телами погибших, что в память о них все закончу, все верну…

– Ты был в шоке! Ты сам не понимал, какую клятву даешь!

– И все же… Вчера, сбежав от тебя, я снова туда направился. А эти гады все еще там крутятся. Ведь это что-то значит, верно? Если бы они прочесали развалины и все нашли, у них не было бы причин там оставаться!

– Значит, они целой толпой не раскопали, а ты, такой герой, один все отыщешь! Ну-ну…

Покусывая губы, Паша с напряжением смотрел на меня. И вдруг воодушевился:

– Мы с тобой в связке станем прекрасной командой! Я буду прокладывать путь, а ты со своей способностью чуять всплески мозговой активности сможешь вовремя обнаруживать засады. Если все выгорит, денег заработаешь, репутацию восстановишь.

Я поморщился: репутация меня волновала в последнюю очередь.

– Ну да, если те, кто послал грабителей, где-нибудь поблизости меня не прикопают, – ответил я Паше. – Или если та башня окончательно не рухнет.

Словно в подтверждение моих слов где-то глубоко под нашим зданием раздался подземный гул. Интернет подхватил автомат, рюкзак, резво вскочил на ноги и прислонился спиной к капитальной стене. Я присоединился к нему. С потолка посыпалась пыль. Мы в унисон закашляли и натянули на лица респираторы. Паша ошарашенно смотрел на меня.

– Об этом я и рассказывал, – прогудел он из-под респиратора.

– А ведь это происходит не в первый раз, – нахмурив брови, констатировал я, вспомнив, на чем мы расстались с Колбой. – Такими темпами от города через пару недель останутся одни развалины.

– Может, и к лучшему… – непонятно выразился приятель.

Где-то неподалеку раздался страшный скрежет. Мы с волнением обернулись к панорамному окну в полстены. Девятиэтажное здание-свечка в соседнем квартале стало медленно заваливаться набок.

– Пошли, – скомандовал Паша. – Кто бы мог подумать, что в Зоне может быть безопаснее снаружи, а не в убежище. Растяжку только сниму.

Мы выскочили на улицу. Стая ворон (то ли та же, то ли уже другая) кружила и встревоженно каркала в небесах. Зная способность животных и птиц предчувствовать катаклизмы, я не удивлялся.

Гул и сотрясение земли постепенно сходили на нет, а вместе с ними стала угасать и наша тревога. Вдруг раздался тяжкий гул, словно стон гигантского монстра, и девятиэтажка окончательно рассыпалась на кучу обломков.

– Ого! – только таким способом и смог выразить свои эмоции Паша. – Кстати, мне как раз в ту сторону. – Он вопросительно посмотрел на меня. – Или все-таки нам?

У меня не было ни малейшего желания ввязываться в чужую авантюру. По сути, утеря документов и частей агрегата не было даже Пашиной проблемой, не то что моей. Я ни на что не подписывался, у меня нет ни перед кем обязательств, зато имеется цель – пусть призрачная, но все-таки цель, которую я сам перед собой поставил. Согласившись помогать Интернету, я лишь сам у себя украду время. А я не планировал зависать в Зоне бесконечно долго.

С другой стороны – это же Паша. Не посторонний человек. Да и про деньги он что-то такое сказал… А Вера – ну, у меня все равно нет четких ориентиров, где ее искать, нет четкого плана. Возможно, она как раз там, в том направлении. Или там найдется кто-то, кто сможет мне про нее рассказать.

– Ничего, обойдем как-нибудь, – вздохнув, пробормотал я.

Паша на радостях жахнул меня ладонью по спине и скорчил такую рожу, что я невольно рассмеялся.

Мы направились в сторону рухнувшего здания, забирая правее высоченной груды обломков. Левее сунуться не рискнули – там на остатках асфальта посверкивали характерные вспышки серебристых нитей. И я, честно говоря, даже обрадовался знакомой аномалии. А то все какие-то лужи, желе и прочие непотребные субстанции.

Над местом обрушения по-прежнему в воздухе висела густая пыль. Хотели срезать путь через один из дворов, но жители еще до катастрофы поставили высокую чугунную ограду с кодовыми замками на воротах и калитке. За оградой густо разрослись кусты сирени – наверняка по весне тут было красиво.

– Понаставили тут заборов, ищи теперь дорогу в обход, – вполголоса ворчал Паша-Интернет. Он нервно и коротко сплюнул: – Еще месяц хождения по Зоне, и я точно неврастеником стану.

– Ну, хочешь – перелезем, да и дело с концом, – предложил я. В былые времена приятель таким ворчливым не был. Я протянул ему упаковку жевательной резинки со вкусом арбуза. – Бери, дружище, она поможет тебе успокоить нервы.

– Мы не на полосе препятствий, – возразил Паша, но упаковку взял. – Нам еще предстоит сегодня полазать, так что лучше поберечь силы. – Он остервенело почесал макушку. – Елки-палки, как же я хочу домой, в цивилизацию, где есть нормальная горячая вода, ванна или хотя бы душ!

– Ты здесь по своей воле, – решил напомнить я Паше.

Приятель в нецензурной форме, но вполне миролюбиво послал меня подальше, потер ладонью вспотевший лоб и стал обозревать окрестности.

– Паша, а где твой ноутбук? – спохватился я. – Ты же раньше всегда с собой его таскал.

– Пропал ноутбук, пропала моя любимая игрушка, – нахмурившись, мрачно сказал он. – Кто-то из своих же друзей-сталкеров, кстати, его у меня стырил. – Паша неожиданно разгорячился и продолжил: – Тут, в Зоне, вечно порядка не хватает и полный хаос в отношениях и понятиях присутствует.

Паша неожиданно точным выстрелом снял какую-то мелкую тварь, оснащенную рядами острых зубов, что попыталась незаметно прошмыгнуть мимо нас. Воспользовался он пистолетом с глушителем. Только брызги крови и остатки тушки разбрызгало по траве.

– Вот смотри, Алгоритм, весь алкогольный ассортимент разобрали, и это в первую очередь, – указал он на разбитую витрину винного магазина, словно продолжая рассказ о нехватке порядка. – Как будто без водки и пива в Зоне не выжить. Ты вот недавно пенял мне, что я одежду забесплатно беру. Но одежда – это же необходимость! А водяра в любых количествах – это уже от лукавого. Я до сих пор отчетливый запах сивухи в некоторых местах ощущаю. Бывает любопытно заглянуть в те места с дружественной целью, да только местный народец стал чрезвычайно суров. Особенно с бодуна. Так, между делом, можно и пулю схлопотать аккурат между бровей. Ты чуешь, о чем я говорю?

– Так прочувствовал, что сейчас без штанов в сторону Периметра со всей экстремальной скоростью понесусь, – язвительно ответил я. – Чувак, я могу только повторить: кто-то считает нормальным взять носки, кто-то – ящик водки, а кто-то – блоки от агрегата. Не сопи! Лучше признай, что я прав, и те, что решили присвоить этот ваш секретный аппарат, ничем не лучше и не хуже тех, кто преспокойно растаскивает товар из магазинов. Мы с тобой такие же скоты, как они, просто сейчас оказались с ними по разные стороны. Типа, плохие парни обидели хороших парней. Но если разобраться в тех заданиях, которые мы выполняли сотню раз, сегодня на месте плохих парней могли бы оказаться и мы с тобой. Вот это меня и бесит. Ферштейн?

Вскоре мы приблизились к искомому месту. Я еще издалека увидел несколько высотных зданий, отличающихся друг от друга только цветом пластиковых облицовочных панелей. Новый микрорайон на окраине, каких много появилось по всему Подмосковью в последние годы. Одна из высоток накренилась под практически немыслимым углом и уперлась кромкой крыши в соседнюю башню. Сбоку она теперь напоминала переломленную для зарядки пневматическую винтовку из тира моего детства, и место «перелома» находилось на уровне третьего-четвертого этажей.

Что ж, мы без приключений добрались сюда – но вряд ли это означает, что и на месте нам несказанно повезет. Прячась за кустами, остовами машин и соседними строениями, мы дважды по кругу обошли микрорайон. К счастью, ни неприятеля, ни мутантов, ни даже захудалой аномалии не встретили.

– Впечатляет, – сказал я, пожевав в задумчивости губу. Я смотрел на фасад башни, в которую нам предстояло забраться. Такое ощущение, что здание побывало под артобстрелом и бомбардировкой одновременно. – Прямо апокалипсис какой-то.

– Попробуем, что ли? – неуверенно сказал Паша.

– Давай попробуем, коли выхода нет, – откликнулся я, совсем не испытывая воодушевления.

– Нет другого выхода, – угрюмо сказал Паша, направляясь к подъезду.

– Как ты вообще там лазил?! Насколько высоко надо подниматься? – поинтересовался я.

– А вот как раз туда, где разорвало конструкцию, – просветил меня Паша и ткнул пальцем в ряд окон третьего этажа. – Я примерно во-ооон оттуда выпал. И примерно там же нашел труп налетчика.

Я досадливо поморщился. На такой высоте уже опасно находиться из-за деформации конструкций. С подозрением оглянувшись по сторонам, я последовал за напарником. Нижние этажи сохранились относительно неплохо, если можно такое сказать о деформированных помещениях, заполненных натуральным хламом. Видимо, трясло здание так сильно, что мебель и тонкие межкомнатные перегородки чувствовали себя, как кофейное зерно в кофемолке. Но все-таки тут – пусть кое-как, пусть постоянно перелезая и протискиваясь – можно было ходить.

Но наконец мы добрались до третьего этажа, и наклон пола стал очевидным – приходилось взбираться, словно на очень крутой холм. Благо было за что цепляться, поскольку местами все ранее гладкие поверхности были искорежены, повсюду зияли сквозные отверстия и разломы. И все это скрежетало при каждом моем движении, точно в любой момент могло обрушиться окончательно. Мы были безумцами, это факт, – но перед нами здесь прошел отряд других безумцев, которые пришли сюда по тому же самому делу: я регулярно встречал следы недавнего присутствия группы людей.

Обернувшись невзначай, я обнаружил, что Интернет плюхнулся на задницу в очередном дверном проеме и вроде как застыл.

– Чего сидим, примета такая или повод есть? – наконец с интересом спросил я.

– Тут мои парни погибли, – нехотя поднимаясь на ноги, ответил Паша. – Муторно мне, Алгоритм…

Я помолчал, отдавая дань уважения незнакомым парням, которые ринулись преследовать своих обидчиков и возвращать то, что им надлежало донести до места назначения в целости и сохранности.

Я не стал озвучивать очевидную вещь: даже если какие-то блоки от установки все еще здесь, они наверняка разбиты, раздавлены, приведены в негодность. Пашу эти доводы все равно не остановили бы. Что ж, пусть убедится, если нам, конечно, суждено обнаружить хоть что-то.

Мы передвигались по кривым, кособоким из-за нарушения геометрии лестничным ступеням, настороженно прислушиваясь к тишине.

– Слышишь, будто гул какой-то, – забеспокоился Паша, завертев во все стороны головой.

Я с напряжением прислушался и высказал свое мнение:

– Это на улице.

Мы устремились к межэтажной лестничной площадке с широким окном, оставшимся без стекла. Прямо посередине улицы, ни от кого не скрываясь, неторопливо продвигалась армейская колонна. Ясный пень, отчего они передвигались со скоростью черепахи: постоянное наблюдение приходилось вести по всему маршруту. Иначе нарвешься на аномалию и либо брюхо машины насквозь прожжет, либо подкинет словно пушинку и в сторону отбросит. Флагманом в колонне был бронетранспортер, расталкивавший мешавшие продвижению препятствия. За ним следовала боевая машина пехоты, потом катили три фуры-сорокафутовки, а затем еще два бронетранспортера. На броне переднего БТР пристроились трое военных. Один из них постоянно подносил к глазам бинокль. Двое других монотонно кидали по ходу движения болты – стандартная практика.

Я крепко призадумался и выдал свои мысли на обсуждение:

– Эвакуация, что ли? Или, наоборот, военные хотят в глубине Зоны еще одну базу создать?

Паша коротко и практически беззвучно рассмеялся.

– Шутишь, что ли? Это мародеры к Периметру поехали груз сдавать.

А, так вот о чем говорил мне Колба!

– Все понятно, – кивнул я. – Военные тоже в деле.

– Я их не осуждаю, – глубокомысленно изрек Паша. – Каждому хочется пожить на широкую ногу.

Колонна скрылась за поворотом. Мы продолжили подъем.

Первые два трупа обнаружились сразу при выходе с лестницы на этаж. Паша наклонился, откинул голову одного из мертвецов в сторону, вгляделся в безжизненное лицо и сообщил:

– Те самые наемники, за которыми мы гнались. – Паша почесал переносицу. – Экипировкой они отличались от тех, что подтянулись им на выручку позже.

– Их, похоже, из подствольного гранатомета приголубило, – сказал я.

– Да уж понятно, что не шкафом придавило. Но главное – похоже, ты был прав: при них никаких личных вещей. И по углам рюкзаки не заныканы.

– Разумеется, чувак, – терпеливо проговорил я. – Те, кто пришел следом, все подчистили. Странно, что трупы с собой не забрали. Тогда бы на их группировку вообще ничего не указывало.

– А сейчас, по-твоему, указывает? – возразил Интернет. – Комбезы, разгрузки, броники, респы – все ж стандартное. Нашивок я не вижу, каких-нибудь нарукавных повязок тоже нет…

– Давай выбираться, дружище. Я с самого начала не верил, что затея выгорит.

Мы развернулись и заскользили по наклонному полу вниз, будто по детской горке. Правда, на горках не встречается подобных разломов и торчащих арматурин. Паша внезапно остановился, поманил меня к себе. Я подполз ближе. По полу тянулась засохшая кровавая полоса.

– Слишком ровная для человека, который полз сам, – прокомментировал я.

– Стопудово волоком тащили! – согласился Паша. – Выходит, кого-то они с собой все-таки забрали. Может, выживший?

– А может, тащили вовсе не они… – задумчиво предположил я, проследив след до окна в противоположном конце помещения. – Ты ведь из такого же выпал, когда тут все ходуном ходило?

Мы поспешили к окну. Внизу, на усыпанном обломками и прочим мусором асфальте, распластался еще один труп. Паше хватило одного взгляда на обглоданное тело в луже засохшей крови, чтобы сразу приглушенным голосом вынести вердикт:

– Его выволок мутант. Судя по обрывкам формы, это труп еще одного из тех наемников.

– Выволок – и сожрал. Ставлю на многоножку! Я тут наблюдал, как она по вертикальным поверхностям лихо шкандыбает. Запросто могла до раненого добраться и потащить в свое логово.

– Но не утерпела и пообедала на бегу.

– А знаешь, чего не делают многоножки со своими жертвами? – усмехнувшись, спросил я, так как кое-что заметил в десятке метров от мертвеца. – Многоножки не шмонают рюкзаки своих жертв.

Глава 5

– Нашел, что искал? – с надеждой спросил я.

– Да, нашел, – совершенно не выражая признаков радости, подтвердил Паша. – Повезло.

– Серьезно? – насмешливо уточнил я. – А по тебе не скажешь, чувак!

– Нам реально повезло: у кренделя была документация, то есть инструкция по монтажу, по сути. Может, я профан в этом деле, но мне кажется, что, даже завладев несколькими составляющими агрегата, похитители остались с носом, потому что, не имея остальных блоков и документации, они попросту не смогут разобраться, что в какой последовательности подключать и чего не хватает.

– Ну-уу, – протянул я, – говорят, настоящий мудрец по одной капле воды сможет сделать вывод, что в мире существуют океаны. А я почему-то уверен, что целью грабежа было не банальное желание завладеть готовым агрегатом, а перспектива использовать саму технологию. Разобравшись, что к чему в блоках, которые им достались, они смогут понять принцип работы всего устройства. Но в чем-то ты прав. У разработчиков из НИИ очевидное преимущество: они-то будут понимать, чего не хватает, и попросту заменят блоки готовыми дубликатами, а у похитителей на разработку недостающего уйдет некоторое время. Как минимум, ты спас право первенства. И я не понимаю, почему у тебя во взгляде такой пессимизм.

– Теперь у меня появилась другая проблема. Придется вернуться со всем этим добром через Периметр, потому что я понятия не имею, где та база внутри Зоны, на которой собирались монтировать устройство. Я должен был довести группу до определенного места, где нас встретил бы другой сталкер. На этом моя миссия была бы окончена. Куда их отряд повели бы дальше – большой секрет даже для меня. В означенной точке встречи с проводником мы и оставили двоих парней с уцелевшими блоками, когда наша группа разделилась. Но самая засада в том, что и на Большой земле у меня нет непосредственного выхода на нанимателей. И связи с представителями нанявшей меня организации нет. И выбираться из Зоны придется на свой страх и риск, не надеясь на их помощь.

Я оценил положение и вынужден был признать:

– Хреново.

– Ученые с базы, которым мы доставляли установку, наверняка доложили на Большую землю о проблемах. Вопрос в том, знает ли наниматель, что почти все из нашего отряда, преследовавшего похитителей, погибли? Допускает ли он, что кто-то остался в живых? Выслали ли группу для перехвата налетчиков? Или предпочли нанять местных сталкеров? Или взяли под контроль блокпосты на выходе из Зоны? – Паша схватился за голову, запустил обе пятерни в волосы и ожесточенно потер затылок. – Алгоритм, я реально не могу врубиться, что мне в этой ситуации предпринять!

Я его прекрасно понимал. Блокпосты могут взять под контроль не только представители НИИ, но и те, что двое суток гоняли Пашу по Зоне.

– Нам бы сейчас помощь сталкеров совсем не помешала, да только где ж их найти? – сказал Паша, почесав щетину. – Когда нужно, хрен кого отыщешь.

– Познакомился я вчера случайно с одним мародером, – осторожно начал я, предчувствуя, что напарник не одобрит мои намерения. – Сам по себе парень простой, хотя и с причудами. Их клан занимается тем, что за вознаграждение возвращает хозяевам продукцию и имущество, которые оказались внутри Периметра после очередного скачка. Можно хорошенько попросить и выбраться из Зоны в составе их каравана. Клан, если верить его словам, по численности весьма приличный, у них и техника имеется, и с вооружением все в порядке, так что сопровождение будет что надо. Да, конечно, это не вольные бродяги, которым можно доверять на все сто. Но в нашей ситуации даже такими харчами разбрасываться грех.

Паша вопреки моим опасениям к плану отнесся позитивно.

– А что, отлично! – воодушевился он.

– Вот только есть один нюанс, – задумчиво произнес я. – Мне лишь приблизительно известно, где дислоцируется их клан. И это место точно на другом конце города.

Интернет поник, представив себе долгий путь в противоположном направлении. Одно дело, когда преследуешь ты сам, другое – когда есть все подозрения, что преследовать будут тебя.

– Чувак, не раскисай! – Я потрепал Пашу за плечо. – Есть еще один вариант. Как говорится, место встречи изменить нельзя, а это значит, что мы можем вернуться в ту точку, до которой ты должен был довести группу. Если на базе не дураки сидят, они оставят там дежурного или какую-то подсказку.

– Типа, «если вы потеряли друг друга в нашем универмаге, встречайтесь у главного входа»? Алгоритм, ну какой дежурный через трое суток посте инцидента? Может, в первый день там действительно ждали, что кто-нибудь из нас вернется. Может, даже во второй день проверяли точку. Но теперь – все, дружище, этот канал связи наверняка обрублен.

– Ну, тогда пошли искать Колбу.

* * *

Через полчаса я вдруг почувствовал беспокойство и закрутил во все стороны головой.

Паша сразу среагировал, отскочил в укрытие и вскинул автомат. Я молчал, сосредоточившись, и, прислушиваясь к внутренним ощущениям, пытался сканировать окружающий мир в поисках всплесков нейронной активности. Кроме вялотекущих процессов, которые происходили в опустошенном аномальной энергией сером веществе зомби, гуляющих по соседнему пустому зданию, я ничего не ощущал. Быть может, только Паша со своими способностями мог разглядеть в их мозгах какие-то картинки.

Между тем Интернет, осторожно переступая через завалы, добрался до ближайшего угла, выглянул. Его лицо осталось спокойным. Тогда он развернулся и стал пробираться к пролому к стене. Потом вернулся, остановился рядом со мной и стал терпеливо ждать объяснений.

– У нас, кажется, гости, – неуверенным голосом проговорил я. – Нет, не здесь, не в здании, а где-то неподалеку, и они приближаются. Торопятся и очень волнуются.

Мы вышли на середину улицы и оглядели ее в северном и южном направлениях.

Открывшаяся картина совсем не порадовала. По довольно широкой проезжей части, раскинувшись веером, очень быстро продвигалась группа бойцов из восьми человек. Примерное расстояние до них было не менее сотни метров. Паша раздосадовано чертыхнулся.

– Сейчас мы попробуем фейерверк небольшой устроить в честь их прибытия, – пробормотал он и через плечо бросил: – Ты, главное, за нашим тылом смотри.

– Я и смотрю, – хмыкнул я. – Чувак, а ты уверен, что это враги?

– Уж поверь мне.

Мой товарищ попытался вести прицельную стрельбу, но на таком расстоянии это оказалось нереальным. Бойцы укрылись за машинами, хотя могли бы этого не делать, поскольку кучность стрельбы в Пашином исполнении напрочь отсутствовала: пули летели выше или чиркали по сохранившимся кускам асфальта, не добираясь до целей. Вот когда пригодилась бы СВД или любимый Пашин «Вал» с оптикой! А еще лучше, если бы появился откуда ни возьмись тот неведомый снайпер, что уже выручал меня.

Я участия в бое не принимал, просто изредка бросал короткие взгляды в ту сторону, не забывая контролировать противоположное направление. Бойцы затаились, никак не реагируя в ответ на автоматный огонь.

– Позицию меняй! – крикнул я Паше.

Впрочем, позицию следовало поменять нам обоим. Пусть «фейерверк» в исполнении Интернета дал нам пару лишних минут и показал противнику, что мы начеку и огрызаться умеем, на самом деле это ничего не решало: их тупо больше, и если конкретно эти ребята столь же натасканы, как те четверо, что загоняли Пашу в день нашей с ним встречи, то я нам не завидовал. Наверняка часть бойцов уже отправилась параллельно улице под прикрытием домов, деревьев и еще черт знает чего. Возьмут в клещи, лишат маневра и перещелкают, как баранов в загоне.

– Уходим, уходим! – внезапно крикнул Паша, который наверняка думал о том же самом.

Мы ринулись в переулок, заросший двухметровой крапивой и еще чем-то гибким и скользким. Если там и были аномалии, нам несказанно повезло проскочить мимо.

Рывок во двор. Перебежками до соседнего дома. Рывок на параллельную улицу.

Мы ни на минуту не позволяли себе расслабиться, лишь между делом тихо обменивались короткими репликами и жестами и постоянно бросали по сторонам настороженные взгляды. Я не терял бдительности, и какая-то часть моего подсознания напряженно искала поблизости любые всплески мозговой активности. Наше ближайшее будущее и так-то не виделось мне безупречным, а тут еще за нашими спинами рыскал в окрестных дворах целый взвод наемников.

Впрочем, один плюс был: противник себя обнаружил. Как он нас разыскал – другой вопрос. Но главное, мы теперь точно знали,

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

© Собянин А., 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Вместо пролога

Тяжелый армейский ботинок с высоким верхом ступил на самую кромку частично обрушенной стены. Вниз, на растрескавшийся асфальт, тут же полетели бетонная крошка и мелкие камешки. Человек в потертом темно-сером камуфляже с напряжением, выдающим внезапно возникшую тревогу, бросил короткий взгляд, наблюдая, как камешки, словно шрапнель, рассыпаются в десятках метров под ним. Он слегка поморщился: любой шорох в мертвом городе разносился далеко.

Впрочем, город только казался вымершим, и нельзя было забываться ни в коем случае. За пустынные улицы, проспекты, парки и коробки панельных домов продолжали с остервенением драться люди и возникшие по воле Зоны мутанты. А одинокий путник словно ненароком задумался, зазевался, да вдруг опомнился, взял себя в руки, сосредоточился. В этих давно уже не мирных краях каждый вздох, каждая спокойно прожитая минута теперь ценились на вес золота. На открытом месте долго находиться не рекомендовалось, чтобы твоей персоной не заинтересовались местные твари.

Видно было, что он совсем не новичок. Просто боль какая-то застарелая засела у него в груди. Уже довольно долго не давала она ему покоя. С самозабвением и излишней старательностью рвала она его душу, тисками зажимала, мучая непрерывно, и справиться самостоятельно он с ней никак не мог. Задумался человек над бездной, снедаемый тоской бытия и безнадежных потерь. В жизни и не у таких, а с гораздо более крепкой психикой людей бывало намного хуже с адаптацией. Так что ему, считай, повезло. Судьбоносные испытания не до конца выжгли его душу. На самом ее дне все еще теплился огонек романтика. Когда-то он и еще несколько безусых молодых парней пришли в Зону. Он единственный выжил из всей той группы, заматерел, стал безжалостен и жесток, когда это бывало нужно, но при этом он всегда с состраданием относился к простым людям и в любом случае протягивал руку помощи. Он стал сталкером. А его молодых и неопытных спутников растерзали чудовища Зоны.

Обнаруживать свое местоположение лишний раз не хотелось. Хотя о своей безопасности в данный момент особенно беспокоиться у него не было никакого желания. Дни, когда его съежившееся тело охватывал страх, заставляя мелкой волной дрожать поджилки, когда приходилось прятать от друзей внезапно взмокшие ладони, минули. Тут бы улыбнуться, да только время адекватно воспринимать самоиронию и юмор прошло окончательно, кануло в Лету. Человеку когда-то приходилось много убивать подобных себе… и не только подобных. Запах крови уже давно не будоражил и не калечил его психику.

У этого сталкера больше не находилось стимула, чтобы отчаянно защищаться и биться за жизнь. Не в том он оказался положении, чтобы трястись за собственные потроха. Были на то свои неоспоримые и веские причины и обстоятельства. Все страхи и фобии отошли на задний план.

К бою он был подготовлен. К его спине плотно примыкал автомат с подствольным гранатометом, а разгрузка была заполнена зарядами к нему. Еще в разгрузке нашлось место для нескольких автоматных магазинов и бочонков ручных гранат. Под короткой утепленной курткой, которая сейчас была расстегнута, виднелась кобура. Из нее торчала рукоятка пистолета «Удав» с корпусом из полимеров и с посадочным местом под прибор бесшумной стрельбы. Мощный патрон на девять миллиметров, емкость магазина на восемнадцать патронов и неприхотливость в обслуживании делали его незаменимым в Зоне.

Доверху набитый и даже на вид тяжелый рюкзак предполагал наличие в нем не только еды и аптечки, но и все тех же боеприпасов. Мужчина доподлинно знал, что Зона, даже если благоволит к сталкеру, завсегда приготовит ему множество испытаний.

Непознанные силы природы встали на пути человека, с легкостью сметая следы его пребывания на земле. Расползшаяся по территории Подмосковья новая Зона перекроила планы сотням тысяч людей. Она поглотила их дома внезапно возникшими разломами, пересекла широкими оврагами частные наделы, завладела и отравила души бывших хозяев осознанием неминуемости падения в бездну.

Вначале было всего лишь малозаметное сотрясение на ровном месте. Далее амплитуда толчков стала возрастать. Впоследствии приблизительно на этой территории возник крохотный холмик. Никто не догадывался, а в глубинах, подобно гнойному нарыву, зрел будущий вулкан, вот только состоял тот нарыв не из раскаленной лавы, а из невидимой для человеческого глаза аномальной энергии. А потом – жахнуло…

Компетентные органы приняли меры и огородили бетонными надолбами и рядами колючей проволоки опасный участок, озаботились вводом частей внутренних войск с принадлежащей им военной техникой. Только вот природа, словно заразившись неизвестно откуда взявшимся неизлечимым вирусом, проявила неожиданное упорство. Остатки тех людей, кому повезло выжить в кромешном аду Зоны, были вывезены за пределы аномального сектора.

Дальше дело пошло с утроенной силой. Флора и фауна на закрытой территории вдруг стали мутировать. Возникли крайне враждебные человеку формы жизни. Особи, подвергшиеся ускоренным метаморфозам, стали пожирать своих конкурентов и собратьев и постоянно совершенствовали свои навыки. Многие люди по какой-то необъяснимой причине тоже подверглись аномальной трансформации. Получив необычайные способности, новый тип людей начинал их использовать в своих целях, не гнушаясь ни убийствами, ни простым подчинением разума обычного человека.

Город, давно покинутый практически всеми жителями в жуткой панике, неразберихе и с пальбой отнюдь не в воздух, стал заново наполняться разными маргиналами, искателями приключений и легкой наживы. Негодяи всех сортов и наклонностей быстро организовались в банды с жесткой иерархией. Сталкеры вынуждены были собираться в отряды с серьезным вооружением, чтобы пройти сквозь череду бульваров и проспектов хотя бы без ощутимых потерь. Одиночным бродягам, нисколько не боящимся за свою репутацию отъявленных сорвиголов, приходилось обходить населенный пункт по широкой дуге, чтобы остаться в живых или не попасть в руки к садистам.

Некоторая часть жителей также вполне осознанно предпочла на неопределенное время остаться в городе. Они надеялись поживиться чужим добром, брошенными впопыхах ценностями и прочими материальными благами. Отчаянные авантюристы по натуре, они крепко верили в свою счастливую звезду и впоследствии рассчитывали выбраться из города и дальше за Периметр, прежде чем на их горле сомкнутся клыки мутантов. И наконец-то, обладая большими деньгами, заработанными страхом, потом и кровью, зажить в свое удовольствие. Сам город прежде имел до двухсот пятидесяти тысяч жителей, и для поля деятельности различных группировок в нем нашлось приличное пространство.

Но однажды в разных районах города вдруг заработали АГС, пробивая бетонные фасады жилых домов. Началась беспорядочная стрельба из всех видов легкого оружия…

* * *

Человек находился на высоте четвертого этажа обыкновенного панельного дома, в широкой пробоине в стене некогда жилого помещения. «Не меньше двух сдвоенных снарядов запулили, вояки, – механически отметил он. Вместе с тем он старался вычислить, с какого места стреляли и из какого вида оружия. – Любопытно, что их здесь так заинтересовало, что они такой отчаянный огонь открыли?» Он огляделся по сторонам, пытаясь найти взаимосвязь. Разрушенная комната, покореженные от попадания обломков перегородки. Разлетевшийся вдребезги подоконник, вдоль стен – поломанная мебель, растерзанный взрывной волной диван. Осколки хрусталя и прочие фрагменты разных безделушек валялись повсеместно на полу. Все еще чувствовался застарелый запах гари.

Сталкер, больше не испытывая судьбу, плавным движением натренированного тела отклонился назад, в глубину комнаты, под защиту нетронутых стен.

Через пробоину в стене ощутимо потянуло сквозняком. Человек приободрился. Слабый ветерок принес в помещение свежий воздух. Вот парадокс! Терзаемый людьми и мутантами город безнадежно умирал, а воздух наконец-то стал приобретать первозданную прозрачность и свежесть.

Человек подобрался, когда ветерок зашелестел листвой оставшихся в одиночестве яблонь и кустов сирени. Сумрак, затаившийся среди густых ветвей, настораживал. Мальчишки больше никогда не будут лазать, играя в прятки, по толстым ветвям яблонь. Но это не значит, что там не будет лазать никто! Шевеление крон пробудило в одиночке нечто неосознанное, дремучее. В этом мире любое движение прежде всего вызывало желание полоснуть очередью из автомата – просто так, на всякий случай. Ударь первым – или ударят тебя. Однако на сей раз обошлось, двор внизу был пуст, а в пожелтевших кронах никто и не думал прятаться.

В этом мире потихоньку начинала властвовать осень, а мутанты и аномалии уже несколько месяцев как утвердили свою власть.

Мир, расшатанный появлением еще одной Зоны, сопротивлялся, скрежетал, неизвестно в чей адрес выкрикивал проклятия, но упрямо скатывался в бездну.

Одиночка, тайком преодолев тщательно охраняемый военными Периметр, наведался в город только вчера. Любой, хоть единожды побывав в Зоне, психологически навсегда становился ее пленником. Однажды он прикоснулся к ее тайнам, вобрал в себя ее воздух – и с этого момента постоянно возвращался в ареал отчуждения, даже если после очередного рейда, едва оставшись в живых, давал себе клятву больше не пересекать Периметр. Сталкер Алгоритм вновь вернулся в Зону, но теперь его манила не она сама. Он надеялся найти здесь следы Веры, которую некогда потерял.

На ладонь, которой он опирался о стену, капнуло что-то маслянистое. Алгоритм понюхал ладонь и почувствовал запах яблок. Отстранился и поднял взгляд к потолку. Аккурат над головой, «вверх ногами», разливалась широкая мутно-зеленая маслянистая лужа. Аномалия, мать ее. Добро пожаловать в Зону.

Глава 1

Где-то на окраине постреливали. Едва слышные отголоски автоматной трескотни лишь подчеркивали окружавшую меня тишину. И в этой самой тишине совсем неподалеку громом среди ясного неба раздалось несколько глухих ударов. Я вздрогнул от неожиданности и попятился назад, вглубь растерзанной комнаты. Быстро определил, что источник шума находился где-то в районе соседнего невысокого – не выше трех этажей – дома. Сумерки все же позволили мне рассмотреть, как на потемневший от времени шифер полетели обломки досок, которые прежде закрывали отверстие слухового окна. Несколько монстров, отдаленно напоминающих человека, с большой ловкостью выскочили из узкого проема чердака на покатую крышу. Аномальная энергия новой Зоны успешно поработала над их туловищами. Чрезвычайно сутулые тела внушали опасение своей дикой, несокрушимой мощью. Их предплечья со временем вытянулись, а еще твари успели отрастить приличного вида острые когти, которые успешно помогали им передвигаться по кровле.

У меня по коже пронесся ощутимый холодок. Эти энергичные существа, лишенные волос на голове, были до ужаса расчетливы, кровожадны и опасны. Я с ними уже прежде сталкивался, но тогда они были сыты – короче говоря, не заинтересовались мною. До нас как-то доходила информация, что эти твари в поношенной, а местами и просто изодранной одежде когда-то влачили жалкое существование в виде зомби. Со временем к ним по неизвестной причине вернулась часть памяти, но дальнейшее очищение рассудка отчего-то замедлилось, зато многократно увеличилась скорость передвижения. Еще упорно ходили слухи, что сталкеры по заданию ученых-медиков доставили в исследовательский центр не меньше трех десятков подобных экземпляров. Вот только, несмотря на медикаментозные и электрошоковые эксперименты, призванные пробудить исконную природу бывших homo sapiens, твари абсолютно не шли на контакт и оставались крайне агрессивными.

Дом напротив был довольно-таки старый, еще довоенной постройки. Над почерневшим от времени шифером возвышались кирпичные трубы с выбоинами – часть кладки со временем выпала. Когда-то трубы блистали известковой белизной, сейчас же, в сумерках, казались темными от нанесенной пыли. Высокие антенны еще советского типа бессмысленно вытягивались к небу, колышась на растяжках из толстой проволоки.

Твари, блистая матовой кожей в прорехах изодранной одежды, с диким ором и визгом, передвигаясь где на четырех конечностях, а где пользуясь только ногами, понеслись по крыше к противоположному краю. Здесь они остановились, но не перестали производить шум и гвалт. Они перегнулись головами через край, высматривая что-то внизу.

Заинтригованный их поведением, я, как мышка, играющая с охотящейся кошкой, выдвинулся к входной двери квартиры, временно ставшей мне убежищем. В этом доме я рассчитывал протянуть еще одну ночь до утра – и какого же лешего я сейчас поперся к выходу? Безмерное любопытство когда-нибудь меня подведет.

Теперь только осталось гранату высвободить из установленной мною же растяжки. Я быстро, но очень осторожно обжал бочонок рукой, блокируя запал. Чека на месте. Потихоньку потянул гранату в сторону натяжения и развел усики шплинта. Еще раз поджал шплинт для собственного успокоения. Как-то не хотелось со временем подорваться на собственном боеприпасе.

Я выскользнул в темный подъезд и по уже укоренившейся привычке метнулся в сторону, прислонился к стене. Здесь я замер, давая возможность глазам привыкнуть к мраку, и с напряжением стал прислушиваться. Тихо в подъезде. Сжимая в руках автомат, я принялся неторопливо спускаться вниз. Мои ботинки, сшитые у обувщика на заказ, совершенно не производили шума. Мягкая и толстая подошва с резиновой прослойкой скрадывала все звуки. В этом новом мире бесшумность и незаметность – едва ли не наиглавнейшие условия выживания одиночек. Еще тут нельзя было обойтись без аптечки, качественного продовольствия, надежного оружия и выучки. Деньги и ценности для выживания в этом мире практически не имели значения. Опыт, сообразительность и осторожность ценились куда больше.

Колеблясь, я нацепил на голову устройство с очками ночного видения. Весь мир сразу раскрасился штрихами и контурами темно-зеленого цвета. Я немного постоял, привыкая к такой мозаике.

Входная дверь подъезда беззвучно выпустила меня на улицу. Еще бы ей скрипеть, если я заранее смазал ее солидолом! Когда рассчитываешь пробыть в убежище пару дней, лучше побеспокоиться даже о таких мелочах.

Стрельба на окраине постепенно начала затихать, зато неподалеку безмолвие заброшенного города разорвала автоматная очередь. Я моментально определил местоположение стрелка: как раз там, куда так напряженно и взволнованно всматривались, свисая головами с крыши, лысые монстры.

Я перебежал улицу и приткнулся спиной к стене дома, на кровле которого по-прежнему гомонили твари. Еще раз неторопливо осмотрел ближайшие мрачные и запыленные окна домов, края крыш с обломанным шифером.

Темно-серый камуфляж отлично помогал мне «потеряться» на улицах на фоне асфальта и стен. Но до угла дома я добрался в темпе. Здесь какое-то тело, даже и не сообразишь в сумерках и спешке, человек или мутант, внезапно со скоростью ветра вылетело на меня. Я еще только замахивался, пытаясь определить, друг передо мной или враг, а оппонент уже бил меня прикладом автомата в лицо. Я как-то совершенно на инстинкте увернулся, выставил предплечье и получил ощутимый удар по касательной. Вырвавшееся у моего противника матерное ругательство помогло мне вовремя сориентироваться и не нанести ответный удар. Мутанты предпочитали выражать свои эмоции визгом или другими непотребными для человеческого восприятия звуком, но только не отборным матом. Теперь становилось хотя бы ясно, что передо мной человек. Только друг или враг?

Я поспешно отступил, сорвал с лица очки ночного видения, не забыв ненавязчиво направить ствол автомата в корпус визави. Черты изрядно перепачканного лица показались мне знакомыми.

– Алгоритм, мать твою, какого хрена ты тут мне наперерез бросаешься? – взревел незнакомец, как бы ненароком, но очень быстрым движением руки отодвигая ствол моего автомата в сторону.

– Интернет, засранец, какого черта ты меня прикладом лупишь, если я тебе на помощь выдвинулся? – обрадованный нежданной встречей, возопил я, потирая ушибленное предплечье и локоть.

Пашка-Интернет, невысокого роста коренастый молодец, в данный момент был чумаз лицом, словно побывал в дыму грандиозного пожара, но забыл посетить баню. Одежда его была весьма изодрана и выглядела крайне непредставительно. Соломенного цвета волосы стали серыми от отсутствия контакта с мыльной пеной и торчали во все стороны из-под повязанной банданы.

Пашка сгреб меня в охапку и проскрипел:

– Придурки какие-то прицепились, а я с ходки возвращался, и боеприпасов с гулькин нос, вдаришь по ним?

– Конечно, вдарю. Отчего ж не вдарить?

Паша скользнул за мою спину, присел на одно колено и принялся выгребать из карманов камуфляжа горсти патронов. Ими он стал набивать пустой автоматный магазин, успевая о чем-то вполголоса причитать. Похоже, в очередном рейде, да еще оставшись в одиночестве, он хлебнул немало неприятностей. Патроны были все еще в фабричной смазке, но Пашку сей факт нисколько не беспокоил. Его ладони и так были очень грязны.

Я осторожно выглянул из-за угла. Четыре тени, профессионально прикрывая друг друга, выскользнули из подъезда и заторопилась в нашу сторону. Я повернулся к приятелю и прошептал:

– Там четверо. Перемещаются в нашу сторону. Это они за тобой охоту устроили?

– Да, они самые, – страдальческим голосом проговорил Паша. – Вали их, на хрен! Или хотя бы отпугни. Фляжка твоя где? Кинь мне, а? Пить я хочу очень. Почти двое суток без воды. Обезводился весь.

– Сейчас я их гранатой угощу, – прошептал я, твердо зная, что Пашка услышит. Сталкеры в Зоне не в бирюльки играют, у них со временем все чувства обостряются. – Сейчас, сейчас, пусть только поближе подойдут.

Бочонок гранаты покатился к ногам преследователей моего друга. Я успел еще раз выглянуть за секунду до взрыва. Неизвестные враги, подтверждая свою высокую квалификацию, без каких-либо звуков рванулись в стороны, а потом попадали на асфальт ногами по направлению к взрывному устройству. Автоматы под себя, левые руки синхронно прикрыли шеи…

Ощутимо грохнуло. Осколки с шипением вошли в стены ближайших домов. Мутанты на крыше заверещали, стали возбужденно носиться по шиферу, порождая когтями отвратительный скрежет. Я забеспокоился, как бы ненароком одна из тварей не сверзилась прямо перед нами на асфальт. Тогда вся эта смертельно опасная орда ринется вниз, наружу – выручать своего друга. А тут мы с Пашкой.

Я вновь на мгновение выглянул из-за угла и оценил обстановку. Трое врагов ускоренным маршем покидали место схватки. Они засекли мое местоположение и на бегу огрызнулись короткими очередями. Оставшийся в одиночестве раненый пробежал всего лишь несколько шагов, а теперь корчился на тротуаре, хватаясь за бок между пластинами бронежилета, и громко стонал. Кровь обильно поливала асфальт. Не жилец, одним словом, парень. Хотя как знать – вдруг у него исцеляющие артефакты припасены?

Стрелять вслед убегавшим я не стал. Раненый – если, конечно, бойцы соблаговолят за ним вернуться – станет ощутимой помехой в преследовании, и они от нас отвяжутся. А вот если я сокращу их численность, единственный выживший из всей группы, возможно, и не станет тащить на себе товарища, а сосредоточится на мести. Стрелять из своего укрытия я к тому же остерегался из-за того, что твари на крыше сразу же нас обнаружат и начнут активное преследование. Гранату, которую я швырнул из-за угла, они вряд ли ассоциируют со мной.

Пашкины преследователи тоже не рискнули ни единой очереди послать в сторону беснующихся на крыше тварей. Очень жаль. Я так надеялся, что они проявят неосторожность.

Пашка сейчас совсем плохо выглядел, чтобы можно было назвать его полноценной боевой единицей. Посерел и как-то съежился, что ли. Видать, крепко ему досталось за последние дни. Не справиться мне с такой обузой, когда и если придется отбиваться от стаи человекоподобных мутантов. Кроме невероятной физической силы, они еще обладали неплохими зачатками ментального воздействия. Этой своей способностью они пользовались, когда находились в спокойном состоянии, а не в таком взбудораженном, как сейчас. В головах у них что-то значительно перемкнуло, иначе они смогли бы вполне реально контролировать разум человеческих особей хотя бы на территории своего обитания. Но ведь по закону подлости они могли начать с меня, верно?

Я подал другу руку, Пашка за нее уцепился и поднялся на ноги, пошатнулся от слабости и тут же стыдливо отвел взгляд. В подобной ситуации слова излишни. Нужно было срочно уходить и искать надежное убежище. Тех маргиналов, что так поспешно ретировались с места короткого боя, я особо не боялся. Они уже догадались, что в их почти беспроигрышной партии появился новый игрок, способный создать им множество неразрешимых проблем. Но вот лысые меня напрягали конкретно.

Паша указал на подъезд дома напротив.

– Нельзя туда, твари могут заметить, где мы скрылись, – сказал я и потянул его за собой в ближайший подъезд. – Тут нас хотя бы козырек прикроет. Ферштейн? А там осмотримся, разберемся.

Возбудившиеся монстры все еще скакали на крыше над нашими головами.

– Как бы любопытство не заставило их спуститься вниз, – забеспокоился Интернет. – Наваляют по полной программе.

И точно: словно прочитав его мысли, мутанты понеслись по шиферу в сторону слухового окна. Через него они ринулись на чердак, а оттуда, судя по звукам, минуя ступени, высыпали на лестничную площадку. Не люди, а обезьяны какие-то, честное слово! Я бросил в сторону раненого, корячившегося на асфальте, светошумовую гранату. Лысые наверняка заинтересуются эффектом и, даст бог, вернутся на крышу. Нам же давалась возможность зашухариться у них под носом, в одной из квартир.

Жахнуло. Заверещали лысые чудовища, толкаясь возле слухового окна: одни стремились попасть на чердак, другие перли обратно, изнемогая от любопытства, что это на улице так громко бумкнуло. Раненый бедолага придушенно завопил. Подло я поступил, чего уж там, но надо же как-то выживать. Ведь не я первый начал, верно?

Я затащил Пашу в подъезд, оставил его на площадке между первым и вторым этажом и в темпе пробежался по ступеням наверх. Где-то в районе чердака шумно возились твари. А ведь до них всего три лестничных пролета! Я заволновался, скатился обратно, подцепил Пашку и поволок его на второй этаж. Одна из дверей квартир оказалась приоткрыта, словно приглашая нас внутрь.

Пашка повис на мне мешком, но мужественно молчал. Я осторожно подпихнул дверь Пашкиным телом и заволок его в прихожую. Скинул рюкзак. Снова высунулся на лестницу, повел стволом автомата туда-сюда – нет, пока нас никто не засек. Я прикрыл дверь и осторожно повернул запорный механизм. Все эти действия я умудрился проделать практически в полной тишине. Итак, мы внутри.

Своему товарищу я прежде всего сунул в руки фляжку с водой. Паша быстро схватил ее, моментально приник к горлышку и стал жадно пить, прямо на глазах оживая. Я тем временем напялил очки ночного видения и вихрем промчался по комнатам – пусто. Уже хорошо, значит, не ждет нас какой-нибудь сюрприз посередь боя. Воевать я с тварями, конечно же, не собирался. Но допускал, что рано или поздно они вычислят наше местонахождение и попытаются прорваться. Замок-то на двери почти сейфовый, а вот коробка – так себе, на пару ударов. Пришедший в себя Интернет на четвереньках отполз в дальний угол комнаты – очень даже разумно. Сам я присел на пол у окна и прислонился спиной к стене. Напротив через всю комнату и коридор находилась входная дверь. Я направил автомат на нее.

Надоедливые мутанты не заставили себя долго ждать. Они с шумом промчались мимо нашей двери, устремляясь на улицу. Их очень интересовало тело раненного нами врага. Я даже в кошмарном сне не хотел бы наблюдать расправу, которую они учинят над ним. Твари мигом вспорют ему живот и начнут пожирать внутренности. Я уже такое не единожды видел – когда родной городок только превращался в Зону. Правда, тогда в роли чудовищ выступали псы…

Вдруг гвалт разом стих в районе первого этажа. Мы с Пашкой обменялись понимающими взглядами. Лысые почувствовали всплески наших эмоций. После короткой стычки с Пашиными преследователями и поспешного бегства мы действительно были очень взволнованы. А с этими существами важно не только ухо востро держать, но и контролировать любые эмоции.

Теперь они бесшумно подкрались к двери. Кто бы сомневался. Мы их чувствовали и понимали, что они тоже чуют наше присутствие. Хуже некуда вступать в схватку с мутантами, которые когда-то были людьми и человеческую природу знали не понаслышке.

Сокрушительный удар внес входную дверь внутрь квартиры. Такой удар без применения взрывчатых веществ мог бы нанести разве что ковш экскаватора. Обломки раздолбанной дверной коробки долетели аж до окна, под которым сидел я. Вернее, сидел миг назад, потому что рефлексы уже дернули меня в сторону, я прикрыл рукой лицо и послал навстречу гостям гранату из подствольного гранатомета. Раздался чудовищный грохот и непереносимый для человеческого восприятия, инфернальный визг.

Тела тварей вынесло обратно на лестницу. Запахло горелым мясом и вонью вспыхнувших обрывков ткани. Пашка выпустил из автомата длинную очередь в дымную прорезь дверного проема.

– Кранты вам, сволочи! – завопил Интернет. Он оттянулся назад и метнул в темный провал подъезда зеленый бочонок гранаты.

Я вцепился в рукав потрепанной куртки Пашки. Взрывы порядком вдарили по нашим барабанным перепонкам, так что мне пришлось несколько раз прокричать, отчетливо артикулируя:

– Сваливаем! Уходим!

Паша-Интернет, воодушевленный боем и порцией воды, моментально открыл окна. Путь на улицу был свободен.

– Тю, второй этаж, всего-то ничего!

Он утвердился задницей на подоконнике и одним движением кувыркнулся вниз. Я только успел коротко выругаться. Если он сейчас сломает ногу или получит еще какой-нибудь вывих, то я ему добавлю лично от себя свернутую челюсть. Иначе никак. Случалось, что человек вырывался из сложнейшей ситуации, а потом в горячке вдруг начинал пренебрегать мерами безопасности и как следствие – получал кусок свинца в брюхо. Или пару покалеченных конечностей.

Я подготовился, перекинул через подоконник рюкзак, нащупал пятками на наружной стене некое подобие карниза, утвердился на нем, скомпенсировав больше метра высоты, и только после этого скользнул вниз, к земле. Пашка, идиот, вполне закономерно растянул при прыжке лодыжку. Похоже, несчастья последних дней совершенно вывели его из равновесия. Или это вода из моей фляжки его так опьянила? Чтобы привести товарища в чувство, я отвесил оплеуху. Никогда я его таким развинченным не видел.

– Паша, я тащить тебя не буду. В крайнем случае пристрелю, чтобы тебя твари не сожрали живьем.

Интернет досадливо крякнул и поковылял вдоль стены дома в сторону ближайшего угла. Я с облегчением вздохнул, увидев, что хромает он совсем чуть-чуть.

– Ничего, расхожусь, – успокоил меня Паша. – Вымотался я просто за эти дни по самое не могу.

Я с огорчением покачал головой. Вот ведь неугомонный человек, оптимист хренов! Расходится он… Я бросил быстрый взгляд по сторонам, в том числе на окно, через которое мы только что катапультировались. В темном зеве было пусто, что меня очень порадовало.

Я закинул на спину рюкзак, перевесил автомат посподручнее, а в руки взял пистолет с глушителем. Паше шепнул:

– Прикроешь.

Пусто за углом, лишь где-то неподалеку от нас, в месте, где остался раненый Пашкин преследователь, раздался предсмертный крик. Похоже, до него уже добрались мутанты.

Я поднял к небу лицо. Над головой летали одинокие снежинки. «Надо же, снег, – удивился я про себя, – а ведь еще и октябрь не наступил».

Я потянул Пашку за собой, предложив:

– Наискосок от угла дома давай, может, вырвемся.

Мы рванули прямо сквозь густые кусты… или, можно сказать без преувеличений, сквозь настоящий лес посреди заброшенного города. По пути среди зарослей сирени и боярышника стали встречаться детские площадки: еще старой постройки скрипучие качели из труб с облупившейся краской, соединенных между собой сваркой и оплетенных омерзительными на вид лианами. Попадались еще какие-то игровые металлические конструкции новой формации, хотя самым новым в них была ярко-оранжевая паутина по углам.

– Скорей давай, парашютист хренов, шевели колготками, – подгонял я товарища. – Едва из-за твоей эквилибристики в лапы мутантов не попали.

Паша что-то неразборчиво в ответ мычал, экономя дыхание.

Мы добежали через огромный двор до очередной по счету пятиэтажки, заскочили за угол и тут уже перешли на шаг. Силы нужно беречь для настоящей опасности.

– Вон там, чуть дальше – овраг почти на километр, прямо по центру города, – предупредил Паша. – Но я знаю, где и как через него перебраться на ту сторону.

Я обратил внимание, что он уже почти не хромал. Прямо железный человек, ничем его не проймешь.

Мы остановились на кромке оврага, и я присвистнул от удивления. Разлом был широк и глубок, не меньше трех этажей жилого дома вошло бы. Весь он был завален легковыми автомобилями, фургонами и даже бронированной военной техникой. В одном месте, по всей видимости, при ударе о дно вспыхнула легковушка, от нее пламя перекинулось на соседние машины, и сейчас там остались лишь обгорелые остовы. Люки на военной технике были все как один вскрыты, двери и багажники на гражданских авто распахнуты настежь или безо всяких изысков банально взломаны. Рядом с ними прямо на земле валялись распотрошенные чемоданы и сумки. Это уже мародеры постарались в поисках нужных в зоне бедствия вещей. Даже нормальный человек в отсутствие законов с лихвой погружался в хаос.

Вперемежку с техникой громоздились друг на друге зеленые армейские ящики из-под боеприпасов, столбы, опутанные колючей проволокой, которыми военные и полиция ограждали коридоры эвакуации и временные пункты содержания гражданских лиц. Все это посыпалось на дно оврага, когда поверхность земли стала расходиться глубоким разломом. В густой и местами высокой траве я приметил несколько обглоданных начисто скелетов. Ветер нанес в овраг кучу мелкого мусора. Полиэтиленовые пакеты и сейчас висели, колышась на слабом ветру, зацепившись за ветви кустов. Этот апокалиптический пейзаж выглядел удручающе. Я почувствовал, как начала дергаться щека.

– В этом овраге фон радиационный никак не уменьшается, – предупредил Паша. – Надо бы химии наглотаться. Есть у тебя какие-нибудь препараты? А то я пустой.

– Давай наглотаемся, – не стал спорить я. – Есть у меня препараты в нужном количестве, я ведь только из-за Периметра.

Я достал из нагрудного кармана упаковку таблеток, вытащил фляжку, протянул Паше.

– Небось, с той стороны водичка? – с некоторой долей грусти спросил Паша.

– С той стороны, – подтвердил я.

– Когда Зона совершила очередной скачок, я на улице находился, – приглушенным голосом рассказывал Паша, пока мы неторопливо спускались по склону, бросая настороженные взгляды по сторонам. – Веришь, земля вдруг мощно так загудела, а под моими ногами асфальт трещиной зазмеился.

– Почему не верю, я ведь в это время в двадцати километрах от тебя находился и тоже в городке, только поменьше, – немедленно откликнулся я. – Мне тоже есть что вспомнить, и землю там тоже нехило трясло.

– Реакция спасла, – не замечая ремарки, продолжил свой рассказ Паша. – Я в сторону бросился. Трещина узкая, но глубокая, мне оттуда ни за что бы не выбраться. Застрял бы я там между узких стенок, так бы и умер от жажды и голода, а потом в мумию превратился. А после очередного выброса стал бы ходячим мертвяком… или, вон, лысым.

– Фантазер! – фыркнул я.

– Людей довольно быстро начали эвакуировать. Опыт же уже имелся, хотя и более чем печальный. Знали все доподлинно, что если Зона кусок земли отхватила, то ни за какие коврижки уже обратно не отдаст. Перепахала она всю местность оврагами и глубокими разломами, видно, намекая, что людям здесь делать больше нечего. Многие жилые дома пошли трещинами, другие и вовсе стали крениться, а потом рухнули.

– Точно так же, как и везде. А эвакуация, небось, со стрельбой и жуткой паникой? – уточнил я, хотя уже и сам знал ответ.

– Люди везде одинаковые, – ответил Паша, пожав плечами. Он поскользнулся, проехался на спине пару метров по влажной траве и уперся подошвами ботинок в бок перевернутой легковушки. Та не достигла дна оврага, наткнувшись на изогнутый ствол березки. Чрезвычайно довольный благополучным исходом падения, Паша повернул голову ко мне и продолжил: – Когда несколько лет назад Зона еще только появилась и занимала маленькую территорию – ты ведь сам знаешь, чем это закончилось.

Я нахмурился от неприятных воспоминаний. Как будто из-под земли отребье всякое начало вылезать, насилие царило повсеместное, огнестрельное оружие сразу же появилось в неимоверных количествах.

– Вот-вот, – кивнул Паша. – Банды возникли мгновенно. Думаешь, что-то изменилось? А вот ни фига, по-прежнему отстреливают друг друга, делят сферы влияния, и конца этой бойне нет. Только мелкие объединились, скумекав, что так проще выживать и грабить.

– Напрашивается аналогия с любым государственным строем в истории человечества, – сказал я. – Разрозненные сообщества так же объединяются, укрупняются, а дальше создают коалиции, чтобы дербанить более слабых.

Паша сглотнул и продолжил:

– Мародерством тоже уже перестали брезговать. В одном только Волоколамске материальных ценностей скопилось на миллиарды. Складов осталось, забитых под завязку, столько, что вывозить и вывозить за Периметр.

– За время моего отсутствия ничего поменялось, – с грустью подытожил я и тут же встрепенулся. – Хотя нет! Скажи-ка мне, друг Интернет, что это с живностью произошло? Где дикие кабаны, где упыри, где бесы? Ни одного пока не встретил, хотя других мутов уже наблюдал. И раньше я таких точно не видел.

– А шут его знает! – легкомысленно пожал плечами приятель. – Я толком и не заметил, когда одни виды сменились другими. Это же все постепенно происходило. Ну, сперва просто было очевидно, что кабанов стало меньше, а незнакомой нечисти больше. Так поди угадай, отстреливают хрюшек настолько тщательно или это аномальная эволюция постаралась – придумала более жизнеспособные виды на смену отмирающим.

– Да ну на фиг, какие ж они отмирающие?! Я думал, кабаны и упыри – вечны! – недоверчиво хмыкнул я.

– Так, может, и живут себе где-нибудь в Волоколамске и Шаховской, – отмахнулся Пашка. – Типа, там их ареал. А здесь ты на них вряд ли наткнешься. И слава богу! Кстати, с аномалиями аналогичная фигня: я «алого вихря» аж с весны не встречал. А помнишь, скольких наших он в свое время укокошил? Вот то-то… Нет, жаловаться грех: сейчас и аномалии не такие частые и жесткие, и муты не такие настырные и бессмертные. Впрочем, я не то чтобы месяцами из Зоны не вылезаю, так что допускаю, что мне тупо повезло не нарваться на нечто серьезное и лютое.

Мы достигли дна оврага. Рядом с нами горой лежали друг на друге легковые автомобили. Искореженные кузова, выбитые стекла. Я горестно помотал головой – печальное зрелище. Паша полез на фургон, который расположился поперек оврага. Похоже, при падении он несколько раз кувыркался через себя. Во многих местах помятая при падении, крыша фургона страдальчески заскрипела под весом товарища.

– Сейчас по дну оврага гадость какая-то стала течь, – пояснил Паша, среагировав на мой недоуменный взгляд, – мочить обувь не советую. Родник токсичный вон там, чуть подальше, из-под земли бьет. Так что овраг – своего рода русло ручья. Обустраивается Зона помаленьку, ландшафт по своему образу меняет. А мы это кладбище погибших автомобилей вынуждены использовать как переправу на ту сторону.

– Так что` тут, говоришь, с радиацией? – поинтересовался я.

– Фонит. Но не сильно, не боись, чуть выше нормы.

Делать нечего, я полез за своим более опытным товарищем. Все же я в этот город попал два дня назад (если не считать поездок в прошлом, когда Зоной тут и не пахло), а Паша, насколько я знал, обитал здесь уже несколько месяцев. Мы спрыгнули с фургона в высокую пожухлую траву на противоположном склоне. Паша вытянул шею и попытался оглядеть окрестности по-над краем оврага, но угол был не тот.

– Фобия у меня какая-то непонятная, – с досадой пробурчал он себе под нос, – как пересекаю этот овраг, все кажется, будто тут сверху кто-то подкрался, пока я там спускался вниз. – Паша повернулся к опрокинутому фургону, ткнул пальцем под днище. – Видишь, дрянь какая здесь протекает?

Я с интересом оглянулся. Действительно, хилый ручеек серо-молочного цвета протекал по дну и казался очень густым, словно эмульсия.

– Ты всегда только в этом месте пересекаешь овраг? – полюбопытствовал я.

Паша с пониманием посмотрел на меня, отрицательно качнул головой.

– Конечно, нет. Нешто я не соображаю, что нельзя проходить всегда одним и тем же маршрутом? Банд в городе предостаточно, обязательно попытаются или подстрелить, или захватить в плен.

Раннее утро успешно вступило в свои права. Сквозь хмарь на небе едва угадывался тусклый шарик солнца. Снегопад прекратился, так толком и не начавшись. Стало более-менее светло. Я высунул голову над кромкой срезанного обвалом асфальта. Сквозь трещины пробивалась невысокая трава. Я еще раз внимательно огляделся по сторонам, прежде чем подняться наверх.

– Что там? – вполголоса поинтересовался Паша.

– Нормально все, – успокоил я товарища и тут же себя одернул – рановато обрадовался.

Вначале послышалось едва слышное шарканье ног. Я переместил автомат, поймал на мушку двигающееся враскачку тело зомби и уже готов был выстрелить, как вдруг мои ноги неожиданно заскользили по влажной глине. Я пузом проехался по земле и вроде утвердился. Как оказалось – уперся рюкзаком в Пашу.

– Алгоритм, мать твою, ты что творишь? – возмутился Интернет.

– Катаюсь, блин, не видишь, что ли? Зомби, – проинформировал я и отвалился в сторону, давая Паше обзор.

Паша немедленно выхватил пистолет и стал торопливо накручивать глушитель. Все правильно, нам лишний шум ни к чему. Паша уперся для удобства локтями в склон и застыл в ожидании. Прошло несколько томительных секунд в полной тишине, лишь легкий ветерок где-то над нашими головами едва слышно шелестел листвой. Мы с напряжением ждали. Я по-прежнему сжимал в руках свое оружие, так, на всякий случай, вдруг, кроме зомби, какая-нибудь более резкая в движении тварь объявится.

– Сколько их там? – через некоторое время спросил Паша и пожаловался: – Шея уже начала от напряжения затекать.

– Только одного видел, – сообщил я и стал осторожно подниматься наверх.

Паша остался на месте, прикрывая меня.

Наконец в поле зрения появилась голова с тусклым взглядом и безжизненным лицом. Она при ходьбе медленно качалась из стороны в сторону на дряблой, будто тряпичной шее. Обнаружив нас, зомби что-то невнятно замычал, не останавливаясь и постепенно приближаясь к нам. Мы пока не стреляли, на всякий случай выжидая. Возможно, за этим товарищем в отдалении вышагивал еще целый сонм таких же лишенных рассудка людей. В этом случае не стоило рисковать, уж лучше бросить гранату, а потом раненых добить одиночными выстрелами и сразу в темпе уносить ноги подальше от этого места.

Теперь зомби стал уже виден по пояс. Он вдруг более энергично замычал и потянул с плеча автомат. Лицо его при этом не выражало совершенно никаких эмоций. Хладнокровный и опытный в таких делах Паша-Интернет наконец-то счел, что настал удобный момент, и выстрелил. Его пистолет, снабженный глушителем, издал негромкий «пуфф», и во лбу «мертвяка» появилось круглое отверстие. Зомби, по-прежнему без каких-либо эмоций на лице, медленно завалился назад.

Я одним рывком подтянулся к кромке, огляделся по сторонам. Похоже, этот крендель путешествовал в одиночестве. Его труп сиротливо лежал на асфальте между двух побитых ржавчиной легковушек. Ветерок раскачивал тонкие стебельки побуревшей травы, и они словно ласкали мертвое лицо.

Я поднялся на кромку и протянул руку Паше. Мой товарищ, кряхтя от усилия, выбрался наверх. Укрываясь за кустами, мы метнулись к ближайшей легковушке, сели на асфальт, спинами привалились к кузову. Маленький отдых нам совершенно точно не помешает. Тем более расправа над зомби прошла практически в полной тишине, и нам некуда было спешить.

– Ослаб ты, Паша, убежище нужно надежное искать, – предложил я, озабоченно поглядывая на его серое лицо.

– Это верно, отдых бы мне не повредил, – легко согласился Паша. Он устало прикрыл глаза. – Пока не двигаюсь, вроде еще вполне нормально себя чувствую, и слабость отступает, а как любое физическое усилие – и руки-ноги свинцом наливаются.

– Отоспаться бы тебе как следует, отъесться. Посиди пока здесь, я пока зомбака осмотрю.

– Охота тебе с ним возиться, – буркнул Паша, широко зевнул и смежил веки.

Прикрываясь ржавыми легковушками и пригибаясь, я добрался до трупа, потянул на себя ремень и отстегнул с автомата зомби магазин. Как и следовало ожидать, тот оказался пуст. «Мертвяки» немедленно начинали шмалять на поражение, по какой-то причине предпочитая отстреливать только людей. Интуитивно мстили нам за то, что наш разум, в отличие от их, не свихнулся? Мутанты из людей при нежданной встрече моментально внедрялись в их не защищенный от ментального воздействия мозг, призывая их на службу себе. В ином случае зазевавшегося человека-мутанта зомби так же безжалостно отстреливали. С животными, которые подвергались мутациям и превращались в монстров, у зомби установились крайне теплые отношения. Я не единожды видел, как твари при встрече с зомби ластились к их ногам. Одним словом, парадокс.

Я проверил магазины в карманах разгрузки, тоже все как один пустые. Вытряхнул из армейского мешка прямо на асфальт все содержимое, надеясь среди вещей обнаружить какую-нибудь полезную штуковину в виде прицела или прибора ночного видения, а то и какой-нибудь крутой импортной аптечки. Но шиш мне, как говорится, с маслом.

Я вернулся к Паше.

– Что, разбогател? – едва приоткрыв один глаз, лениво поинтересовался он.

– Двумя десятками патронов россыпью разжился.

– И то хлеб, – похвалил мое усердие напарник. – В Зоне патроны очень быстро заканчиваются.

Я приподнялся на колени, достал бинокль и стал обозревать окрестности, дожидаясь, пока мой приятель немного придет в себя. Заводы и фабрики уже давно не работали, небо очистилось от дыма и жирной копоти от подбитой неизвестными военной техники, только вечная серая мгла продолжала скрывать от людей чистоту голубого неба.

– Слышь, Паш? – тихо окликнул я своего приятеля, надеясь, что он не провалился в сон.

– Чего тебе? – отозвался он, тяжело вздохнув.

– А ведь там, гораздо выше этих серых облаков, наверное, голубое небо и светит солнце, – мечтательно произнес я.

– Скорее всего, так и есть, – лениво ответил Паша, приоткрыв глаза. – Летишь, бывало, раньше на самолете на высоте десять тысяч метров… в отпуск… на море… и с восторгом в иллюминатор смотришь. А под тобой словно снежная равнина раскинулась. Солнцем освещенная. Даже не верится, что солнечные лучи не могут пробиться через плотный слой облаков и под белоснежной гладью – серое небо для всех обитателей этой части земли.

Мы замолчали, думая каждый о счастливом, как теперь оказалось, прошлом. Самое смешное, что еще несколько дней назад я мог бы наслаждаться полетами в безбрежной вышине, проводить отпуск на море, нежиться под жгучим солнцем… Но, как и напарник, предпочел вечную серую хмарь над аномальной территорией.

Через несколько минут Паша с кряхтением стал подниматься на ноги.

– Есть у меня неплохая нора-конура, надо туда добираться. Не могу долго находиться на открытом пространстве. Укатали сивку крутые горки.

– Да, брат, под защитой четырех стен как-то чувствуешь себя гораздо уверенней, – вынужден был согласиться я.

Паша, ни слова не говоря, перебежал до следующей заброшенной машины. Я, прикрывая его тыл, последовал за ним. О порядке передвижения мы даже не договаривались, и так все понятно и выверено кровью.

Обогнув несколько домов, мы приблизились к внушительному по площади торговому центру.

– Здесь, что ли, твоя нора? – поинтересовался я.

– Здесь, – разочарованным тоном произнес Паша.

– Что такое? – сразу же напрягся я.

– А ты сам посмотри, – посоветовал Паша.

Я выдвинулся на несколько шагов под предлогом поиска лучшей позиции для наблюдения, но только создал видимость, что осматриваю здание через оптику. На самом деле я прикрыл глаза и стал мысленно сканировать пространство в заданном направлении в поисках всплесков мозговой активности. Паше, хоть и безоговорочно ему доверял, я пока не хотел признаваться в своем умении. Еще мутантом меня объявит, запаникует и сгоряча пристрелит. Слишком много людей в последнее время стали подвергаться мутации, и чаще всего они становились кровожадными монстрами. Иногда эти парни до мутации были твоими самыми надежными товарищами. Сталкерский мир и взаимоотношения между сталкерами очень сильно изменились.

Я почувствовал слабые всплески мозговой активности в стороне торгового центра. Какие-то люди находились в полной неподвижности, словно чего-то ждали.

– Засада, похоже, Паш. Или кто-то там конкретно обосновался, – был вынужден я огорчить своего товарища.

Паша немного подумал и предложил:

– Через пару зданий новостройка незаконченная находится, можно там временно перекантоваться.

– Пошли.

Мы пересекли еще один густо заросший зеленью двор и приблизились ко второму двору. Здесь мы застыли у стены дома.

– Носимся тут, прячемся, а со станции «Мир» космонавты за нами наблюдают и обхохатываются до колик в животе, – недовольно пробурчал Паша. – Бесплатное кино в приключенческом жанре.

Я одобрительно хмыкнул и скомандовал:

– Вперед.

Мы нырнули в один из темных подъездов новостройки и стали медленно подниматься по лестнице на верхние этажи. Я шел ведущим, Паша на некотором расстоянии позади, сверяясь с показаниями детектора аномалий. Нам повезло – их тут не было.

Наконец мы добрались до последнего, девятого этажа. Паша догнал меня и потянул в сторону узкого коридора. Дверей нигде не было, сплошные бетонные перегородки. По коридору мы прошли в полуфабрикат угловой квартиры, которому уже не стать квартирой полноценной, добрались до самой дальней большой комнаты. Из нее просматривался коридор, потолок над нами отсутствовал. Мы присели у поддона с кирпичами, оставшимися здесь с незапамятных времен, и Паша сразу же достал из хлипкого на вид рюкзачка складной таганок и кубики сухого спирта. Он взглянул на меня и самым нахальным образом потребовал:

– Доставай чего-нибудь! Жрать охота! Ты ж недавно в Зону пришел, рюкзак, вон, так и ломится от припасов.

Я не стал учить товарища хорошим манерам, а просто выдал ему пару банок. Одновременно я бросил оценивающий взгляд на его тощую котомку, валяющуюся на бетонном полу. Теперь, когда Интернет вынул изнутри таганок, стало заметно, что лежит в рюкзачке еще один продолговатый предмет, угловатый и явно тяжелый – иначе что же оттягивало его плечи по дороге? Паша проследил за моим взглядом, но промолчал.

Через полчаса мой спутник развалился на бетонном полу, подложив под голову рюкзак с таинственным предметом. Я от щедрот своих временно выделил приятелю туристическую «пенку» (должен же кто-то позаботиться о его почках!), поскольку свой коврик он благополучно потерял, пока от преследования удирал. Я забросал единственный проход в комнату пустыми поддонами, а сам примостился у проема на балкон.

Паша едва слышно дышал во сне, а я любовался городом, невысокие здания которого постепенно скрывались за тянущимися к небу деревьями. Если Зона не отступит или отступит нескоро, то лет этак через сто про этот город забудут, а потом, лет еще через пятьсот, вновь обнаружат, и его развалины заполонят археологи и палеонтологи. Вот смеху-то будет, когда они станут разбираться с обитавшими здесь видами!

Через три часа Паша заворочался, привстал на локтях и окинул мутными со сна глазами комнату. Серость и бледность после сытной еды и отдыха совсем сошли с его лица, но до румянца на щеках было еще далеко. К тому же ему все еще не мешало умыться. Паша зевнул и жалобным голосом признался:

– Курить хочется до тошноты, да нельзя. – На мой вопросительный взгляд он пояснил: – Перед каждым рейдом в Зону бросаю курить, так и мучаюсь.

Он бросил на мой рюкзак жаждущий взгляд. Я вошел в его положение и милостиво разрешил:

– Бери что хочешь, брат, тебе теперь, чтобы прежнюю силу вернуть, отъедаться нужно.

Через некоторое время, щурясь, словно мартовский кот, Паша присел напротив меня. Мы не спешили приступать к обсуждению планов. Мой теперешний попутчик уже возвращался из ходки, я – только зашел на запретную территорию, так что вроде бы дальше нам было не по пути. Но как знать? Моя помощь приятелю уже пригодилась, да и его поддержка мне может быть очень кстати, так что…

Мои мысли незаметно переключились на Веру – девушку, которую я сопровождал внутрь Периметра в один из тех дней, когда Зона, совершив скачок, только начала расширяться[1]. Обстоятельства знакомства с ней были такими, что неразрывно ассоциировались с Пашей: мы оба тогда находились в приемной начальника отделения полиции, и если бы не я вызвался быть проводником Веры, то это наверняка сделал бы мой приятель. А вот спас бы он ее, как я… Впрочем, и она меня спасла, так что в этом смысле мы квиты, никакого Долга Жизни ни на одном из нас нет. Мои едва начавшиеся поиски имели совсем другую причину.

Только выйдя из Зоны (в десятый раз и, как всегда, насовсем), я понял, как много Вера стала значить для меня. Судьба, непреодолимая сила, спецслужбы, мутант-из-мутантов – казалось бы, все против нас. Встретились – разбежались. Бывает. К тому же я не знал наверняка, выжила ли она. Все-таки оставил я ее в той избушке при весьма неоднозначных обстоятельствах, хотя сделал для девушки все, что было в моих силах, и даже больше. Буквально пожертвовал своей жизнью ради ее здоровья.

А совсем недавно понял, что сойду с ума, если не отыщу ее или хотя бы не разузнаю, что с ней стало.

– Да на кой тебе эта девчонка? – неожиданно прозвучал вопрос Паши.

Он тут же встрепенулся, в глазах мелькнул испуг, да поздно. Попался приятель. Ствол моего автомата уже смотрел в низ его живота. Большой палец заученным движением снял оружие с предохранителя, указательный напрягся на спусковом крючке.

– Я ничего не говорил тебе про Веру, – холодно сказал я.

Лицо Паши покрылось испариной.

– Разве? – с кривой улыбкой выдавил он из себя. Сам он сидел не двигаясь, боясь спровоцировать меня на выстрел. – Наверное, задумался и произнес ее имя вслух. Бывает. У меня вот тоже…

– Я не говорил о Вере, – игнорируя бессвязный лепет, отчеканил я.

Паша-Интернет посопел, решаясь.

– Я, брат, телепатом стал, – наконец дрожащим голосом произнес он и едва заметно развел ладони, будто извиняясь за сказанное. – Но ты, похоже, и сам только что догадался.

Мой указательный палец шевельнулся на спусковом крючке. Пашины глаза округлились.

– Эй, да погоди ты! Может, это и не мутация! Мало, что ли, на «гражданке» экстрасенсов, которые в Зоне ни разу не бывали?! Они тоже умеют мысли читать! Всякие там потомственные ясновидящие и прочие гадалки, а то ты не знаешь! Может, и у меня это наследственное или врожденное, просто раскрылось здесь и сейчас! – Справившись с волнением, Паша перевел дух и, все так же не отводя глаз от черного зрачка дула, глухим голосом произнес: – Только я читаю не мысли, а образы. Я тебе не враг, поверь, брат. Задумался я, расслабился, сам не заметил, как твои мысленные картинки стал принимать. Решил, что ты вслух про Веру сказал. А девушку я по образу в твоей голове узнал. Видел я ее тогда в отделе полиции, мы ж вместе там были! И потом вас провожал до городской окраины. То ведь еще приключение было, помнишь?

Я особо не слушал. Телепат, эмпат – разница невелика. Вопрос в другом: что еще, какие еще образы и эмоции он сумел выудить из моей черепушки, когда «расслабился» и «задумался»? Знает ли он уже о моих собственных аномалиях, о сверхчувственном восприятии?

Я решил блефовать до конца.

– Как же вас, мутантов злосчастных, со стопроцентной вероятностью вычислять? – с горечью качнул я головой. – По какому признаку отличить особь, которая по своим моральным качествам осталась человеком, от мутанта в человеческом обличье?

У Паши нервно дернулась щека.

– Тебе решать.

Где-то на нижних этажах ощутимо грохнуло. Я на секунду потерял концентрацию, и Интернет этим воспользовался. Все же парень был прежде всего настоящим сталкером. Он молниеносно выбил из моих рук автомат, буквально взвился над полом и ринулся к выходу, по пути подцепив свой рюкзак. Я поспешно схватился за оружие, но Паша уже скрылся в одном из проходов.

Я, не спуская глаз с коридора, поспешно скатал в тонкий рулон «пенку» и прицепил ее к рюкзаку. Гадкое чувство, что я доверился мутанту, теперь не отпускало. Сматываться нужно было по-быстрому.

– Чертов Пашка, при ближайшей встрече я выпущу тебе кишки, – едва слышно прохрипел я. – Ферштейн?

Как же я так потерял бдительность и доверился ему? Медленно спускаясь по ступеням, я железной хваткой стискивал в руках автомат. Вот он – мой единственный напарник в этом жестоком мире, и потерять мне его никак нельзя.

А с другой стороны, сколько еще таких же парней, которые тоже, сами того не желая, получили от Зоны «подарочек», только тщательно это скрывают? И неудивительно, что скрывают: Пашке, как и мне, как и любому здравомыслящему человеку, категорически не хотелось бы прослыть мутантом, выродком. Они, может, и не пользовались ни разу своим даром… Да и по барабану, честно говоря, пусть себе пользуются, коли есть чем. В былые времена сталкеры отличались друг от друга умением выживать в Зоне и постоять за себя, и все средства были хороши, за исключением низости и предательства. Разве кто-нибудь отказался бы от дополнительных ништяков вроде умения читать мысли или чувствовать мутировавших тварей за пару километров?

Может, и зря я устроил Пашке такое. Могли бы просто пообщаться начистоту, тем более что у меня у самого рыльце в пушку. Впрочем, для честного разговора нужно пуд соли съесть в совместных рейдах по Зоне. Мы же, хоть и были приятелями, вместе работали недолго, да и времени с той поры прошло немало.

На первом этаже я взломал крохотный замок и забрел в небольшую комнатку с прозрачными стенами. После сдачи дома здесь, видимо, предполагалось посадить консьержа, а пока объект не был сдан – тут наверняка ютился сторож, иначе и не объяснить, почему во всем здании стекла отсутствуют, а тут все застеклено. Я рухнул на пол и прислонился спиной к стене. Плохо, когда ты пьяный шастаешь по Зоне, и все же я достал фляжку и забулькал коньяком.

Некоторое время я сидел на полу почти безжизненным кулем. В голове шумело.

Глава 2

Еще отпив из фляжки, я поднялся на ноги, пнул дверь, вымещая на ней накопившуюся усталость и раздражение от встречи с этим опасным и непредсказуемым миром, и весь такой озлобленный на целый мир выбрался на улицу. Здесь я на некоторое время прильнул к стене дома, подышал полной грудью. Неподалеку виднелось здание местного вокзала. Вокзал – сооружение крупное, приметное и наверняка облюбованное какой-нибудь группировкой. Нафиг-нафиг, Лондон левее. В том смысле, что сию минуту я не в форме, чтобы с представителями клана общаться. Я поперся напрямик через заросли, покрывшие все свободное пространство города. Через густую взвесь облаков, напоминающих туман, едва просвечивал громадный диск солнца.

– Наросла здесь черт знает какая гадость, – недовольно пробурчал я сам себе под нос и принюхался. В этом месте остро воняло какой-то химией, дурманящей мозг. Еще неподалеку что-то громко щелкало и с отвратительным звуком лопалось. Я остановился и стал с напряжением прислушиваться. Еще не дай бог в этих зарослях в аномалию случайно вляпаться. Найдет какой-нибудь сталкер мои останки, определит имя и кличку, вот потом потешаться все будут, как я по своей глупости попал в переплет!

Но пьяных сталкеров, похоже, ничего не берет. Видно, сама матушка-Зона с интересом наблюдает за их абсурдными поступками и не собирается лишать себя развлечения. Я благополучно выбрался из зарослей практически на рельсы и тут же набрел на чей-то труп. С сомнением пригляделся. Даже и не определишь с ходу, свой это сталкер или попросту бандит.

Труп валялся на спине, широко раскинув ноги. Пластины бронежилета на грудной клетке были разворочены крупнокалиберной пулей. Едва осознав этот факт, я моментально сложился в поясе и рухнул рядом. Похоже, товарища сняли из снайперской винтовки. Без какой-либо корыстной причины, потому что оружие и рюкзак находились при нем. Может, он, конечно, представлял угрозу для кого-то. А может, тут порядки такие – отстреливать всех праздношатающихся. Шлепнули мужика совсем недавно, иначе стая одичавших собак или иного зверья давно бы обглодала его тело.

Привстав, я стал осматриваться прямо перед собой и по сторонам. Здание вокзала находилось справа, а прямо по курсу высилось узкое сооружение, напоминающее по форме водонапорную башню. С этой точки, что ли, работали? Тогда почему по мне не стали стрелять, если я вывалился из кустов, словно ростовая мишень?

Я осторожно потянул к себе за ремень автомат мертвеца. Отстегнул магазин и присвистнул: тот был доверху набит патронами. Его я сунул себе в карман разгрузки. Автомат отложил в сторону. Ни к чему он мне. Что я, в самом деле, одновременно с двух стволов, что ли, шарашить буду? Да и вес на себе лишний таскать – оно мне надо?

Раньше я, кстати, жутко брезговал мертвецами, было противно прикоснуться к ним даже сквозь одежду. А теперь я снял с трупа рюкзачок, вскрыл, покопался в нем и переложил к себе две коробки сухого пайка. Надо же пополнить свои запасы? Мои-то Пашка-мутант основательно проредил, когда совершенно бессовестно восстанавливал свои силы на моих харчах. Ага, еще пара заполненных патронами магазинов. Их я сунул к себе в рюкзак – в карманах разгрузки больше места свободного не было. Теперь я не только свое тело бронежилетом прикрыл, но и магазины в разгрузке своего рода стали препятствием для бандитских пуль. Гранату Ф-1 нашел. Обрадовался, хорошее приобретение. Обнаружил еще на дне рюкзака ночной прицел, поколебался немного – брать, не брать? У меня точно такой же в футляре в кармане рюкзака приютился. Все же природная жадность победила, забрал я ночной прицел. Ценная вещь. Весу в нем совсем ничего, а при случае можно обменять на что-нибудь полезное или продать. Что еще? Во внутреннем кармане куртки нашлась какая-то схема – явно подземные коммуникации. Сложенный вчетверо лист оказался весь испещрен карандашными пометками, которые были мне непонятны, но подобная скрупулезность и педантичность мне импонировали: если человек потратил кучу времени на условные обозначения, значит, это важно и может пригодиться в будущем. Так… Компас, ну он мне ни к чему. У меня у самого на всякий случай на запястье такой же прикреплен – это если планшет от очередного буйства аномальной энергии примется сбоить и я начну испытывать трудности с определением своего местоположения. На другом запястье мертвеца тускло поблескивал циферблат ручных часов.